Сочинение на тему мой любимый поэт серебряного века андрей белый
13 вариантов
Мой любимый
поэт серебряного века
Николай
Степанович Гумилев жил и творил в тот период русской жизни, когда наконец после
долгого затишья наступил момент подлинного расцвета поэзии, который носит
название серебряного века. Еще в гимназические годы Николай Гумилев проявляет
интерес к поэзии французских поэтов парнасцев и символистов. В 1905 году он
выпускает свой первый сборник “Путь конквистадоров”, в котором дерзко
уподобляет себя завоевателям новых земель, потому что считает поэзию
завоеванием, цель которого — наполнить “сокровищницу поэзии золотыми слитками и
алмазными диадемами”. За свою короткую жизнь (1886—1921) поэт успевает
выпустить такие прекрасные поэтические’ сборники, как “Романтические цветы”,
“Жемчуга”, “Колчан”, “Огненный столп”, которые действительно стали
“бриллиантами” в сокровищнице русской поэзии. Н. С. Гумилев не только творит,
он пытается стать одним из организаторов литературной жизни России. Из его
литературных вечеров рождается объединение поэтической молодежи “Цех поэтов”, в
недрах которого вызревает акмеизм — поэтическое направление, с которым связаны
имена Анны Ахматовой и Осипа Мандельштама. Кроме того, Н. С. Гумилев был тонким
литературным критиком, теоретиком стиха.
Поэзия Николая
Гумилева в разные периоды его творческой жизни неодинакова. Поэт начинает с
юношеского желания изменить мир, подобно Будде или Христу. Иногда он
категорически отрицает символизм, а иногда бывает настолько близок к нему, что
трудно догадаться, что какое-то стихотворение принадлежит ему. Здесь
вспоминаются слова А. Блока, поэта высоко ценимого Н. Гумилевым: “Писатель —
растение многолетнее… душа писателя расширяется периодами, а творение его —
только внешние результаты подземного роста души”. Так, ранний Гумилев тяготел к
поэзии старших символистов — К. Д. Бальмонта и В. Я. Брюсова, увлекался
романтикой Р. Киплинга и в то же время обращался к зарубежным классикам — В.
Шекспиру, Ф. Вийону, Т. Готье. Позже он отходит от романтической декоративности
экзотической лирики и пышной яркости образов и обращается к более четкой и
строгой форме стихосложения, что и стало основой акмеистического движения. Он
был строг и неумолим к молодым поэтам, первый объявил стихосложение наукой и
ремеслом, которому нужно так же учиться, как учатся музыке и живописи. Он не
приемлет в творчества того, что позже назовет литературной “неврастенией”.
Талант, чистое вдохновение должны были, по его пониманию, обладать совершенным
аппаратом стихосложения, и он упорно и сурово учил молодых мастерству. Н. С.
Гумилев является сторонником строгой и четкой поэтической формы, хотя
подчеркивает, что внимание к форме не самоцель, а лишь свидетельство связи
поэта с многовековой поэтической традицией- Стихотворения акмеистического
периода, составившие сборник “Седьмое небо”, подтверждают такой трезвый,
аналитический, научный подход Н. С. Гумилева к явлениям поэзии. Основные
положения новой теории изложены им в статье “Наследие символизма и акмеизм”.
“Новому направлению” было дано два названия: акмеизм и адамизм (от греческого
слова, обозначающего: “мужественно-твердый и ясный взгляд на жизнь”). Главным
их достижением Николай Гумилев считал признание “самоценности каждого явления”,
вытеснение культа “неведомого” “детски мудрым, до боли сладким ощущением
собственного незнания”. Поэт старается привлечь внимание читателей не только к
миру внешних явлений, но и к области более глубоких пластов человеческого
бытия.
Обладая
безусловным даром предвидения, Гумилев-критик намечает в своих работах пути
развития отечественной поэзии, и мы сегодня можем убедиться, как точен и
прозорлив был он в своих оценках. Свое понимание поэзии он выразил в самом
начале своей программной статьи “Анатомия стихотворения”, открывающей сборник
“Письма о русской поэзии”. “Среди многочисленных формул, определяющих существо
поэзии, выделяются две, — писал Н. Гумилев, — предложенные поэтами же,
задумывающимися над тайнами своего ремесла. Они гласят: “Поэзия есть лучшие
слова в лучшем порядке” и “Поэзия есть то, что сотворено и, следовательно, не
нуждается в переделке”. Обе эти формулы основаны на особенно ярком ощущении
законов, по которым слова влияют на наше сознание. Поэтом является тот, кто
“учитывает все законы, управляющие комплексом взятых им слов”. Именно это
положение и лежит в основе той громадной работы, которую после революции
проводил Н. С. Гумилев с молодыми поэтами, настойчиво обучая их технике стиха,
тайнам того ремесла, без которого, по его мнению, настоящая поэзия невозможна.
Н. С. Гумилев хотел написать теорию поэзии, этой книге не суждено было
родиться, и отношение его к “святому ремеслу” поэзии сконцентрировано в
нескольких статьях и рецензиях, составивших “Письма о русской поэзии”.
Но с годами
поэзия Николая Гумилева несколько меняется, хотя основа остается прочной. В
сборниках военной эпохи в ней вдруг возникают отдаленные отзвуки блоковской,
опоясанной реками, Руси и даже “Пепла” Андрея Белого. Эта тенденция
продолжается и в послереволюционном творчестве. Поразительно, но в
стихотворениях “Огненного столпа” Николай Гумилев как бы протянул руку
отвергаемому и теоретически обличаемому символизму. Поэт словно погружается в
мистическую стихию, в его стихах вымысел причудливо переплетается с
реальностью, поэтический образ становится многомерным, неоднозначным. Это уже
новый романтизм, лирико-философское содержание которого значительно отличается
от романтизма знаменитых “Капитанов”, акмеистической “прекрасной ясности” и
конкретности. Н. С. Гумилев подходит к пониманию единства и взаимосвязи всех
пластов человеческой культуры, в том числе поэзии и общественной деятельности.
В знаменитом стихотворении “Слово” Николай Гумилев выражает свое итоговое
понимание высокого назначения поэзии и поэтического слова: Но забыли мы, что
осиянно Только слово средь земных тревог, Что в Евангелии от Иоанна Сказано,
что слово это — Бог.
Поэзия серебряного века – особое явление в мире литературы. Волнующие, светлые произведения, написанные на рубеже веков, любимы не одним поколением почитателей поэзии. Стихотворения Игоря Северянина, Зинаиды Гиппиус, Николая Гумилева, Александра Блока, Владимира Маяковского и других поэтов восхищают изяществом формы, богатством содержания, глубиной чувств. Для меня серебряный век русской литературы – это прежде всего творчество Сергея Есенина.
Известный русский поэт Сергей Александрович Есенин прожил короткую, но яркую жизнь, в которой было все: всеобщее восхищение талантом и резкая критика, ошеломляющая любовь и горькие разочарования. Такие же необыкновенные и звучные стихи поэта, в которых мы видим чудесные картины русской природы, слышим голоса крестьянской Руси, познаем народную душу. На мой взгляд, о чем бы ни писал поэт, под его пером рождаются ни с чем несравнимые образы.
Природа в поэзии Есенина не просто оживлена, она очеловечена. Например, в стихотворении «Буря» лес «охнул», ковыль «зашептался с эхом», река «ревёт сердито», а сама буря «плачет у окошка». Не менее прекрасна есенинская «Пороша», в которой «дремлет лес под сказку сна», а сосна сравнивается со старушкой, повязавшейся косынкой и опершейся на клюку. Описывая природу, поэт напоминает нам, что человек – ее частица. Так, в стихотворении «Звезды» автор обращается к небесным светилам, уверенный в том, что именно они владеют силой «знания жгучего» и скрывают что-то самое главное. Очаровывает известное произведение «Отговорила роща золотая», наполненное глубоким философским содержанием. Когда его читаешь, начинаешь понимать, что жизнь быстротечна и сравнить ее можно с рощей, которая «отговорила милым языком».
Несомненно, самыми притягательными для каждого человека является любовная лирика С.Есенина. Светлые, радостные, напоминающие о том, что любовь возрождает самые лучшие чувства в душе человека или грустные, пронизанные болью расставания с любимыми – эти стихотворения находят отклик в сердце. Я снова и снова перечитываю лирические откровения поэта: «Руки милой – пара лебедей» – песнь о любви и гармонии, «Глупое сердце, не бейся!» – размышление о том, способно ли сердце на сильное чувство, «Заметался пожар голубой» – посвящение любимой женщине и многие другие, восхищаясь глубиной описываемых эмоций.
Перед тем как начинать писать сочинение на тему «Любимый поэт серебряного века», необходимо как следует разобраться в теоретической части. Название «серебряный век» охватывает рубеж конца XIX и начала XX вв. Чаще всего под этим термином понимается культура, деятельность поэтов и философов и расцвет лирики определенного характера. Серебряному веку предшествовал век золотой. К нему относились времена, в которые творил Пушкин, поэты-лицеисты, Лермонтов, Гоголь и другие светила русской классической литературы, то есть начало XIX века и далее.
Отличительные особенности творчества этого времени
Серебряный век не связывается с расцветом культуры, как, например, в европейской истории эпоха Ренессанса. Нет, для литературы русской это столетие может считаться наоборот, закатом, так как ушли в прошлое декаденство, а в строках, написанных поэтами, налицо прослеживалась ностальгия по ушедшим временам, неспособность найти себя в новом мире после того, как самодержавие Российской империи сменилось на так называемую власть народа. К самым известным поэтам серебряного века относятся Н. Гумилев, А. Ахматова, С. Есенин, М. Цветаева, К. Бальмонт, А. Блок.
Автор: Блок А.А.
Серебряный век — это небольшой период развития русской литературы. По силе и энергии удивительных созданий поэзия того времени была провозглашена достойной продолжательницей величайших художественных открытий русской классической литературы XIX века. Но поэты Серебряного века не только развили традиции предшественников, но и создали неповторимые шедевры. Поэзия этого периода удивительна и неповторима.
Символизм – одно из художественных течений серебряного века, которого придерживались многие поэты. Говоря о символизме, необходимо отметить, что он обратился к вечным идеям, важным для человека. Из всех поэтов-символистов ближе всего мне творчество Александра Блока. Я считаю его одним из ярчайших представителей Серебряного века.
Блок — выдающееся явление в русской поэзии. Это один из наиболее замечательных поэтов-символистов. От символизма он не отступал никогда: ни в юношеских стихах, полных туманов и грез, ни в более зрелых произведениях. Литературное наследие Александра Блока обширно и многообразно. Оно стало частью нашей культуры и жизни, помогающей понять истоки духовных исканий, понять прошлое.
Как утверждал сам поэт, его лирика во всем ее многообразии представляет собой единое произведение. Это произведение, создававшееся всю жизнь, является отражением его творческого пути. “Собрание стихотворений” в трех томах составлялось Блоком многие годы. По этому сборнику нетрудно проследить становление Блока как поэта, постепенный переход от мечтаний к действительности. Переход, конечно, весьма условный, но заметный.
Стихи юного Блока поражают своей чистотой и нежностью. Безусловно, он не свободен от влияния предшественников и современников, но это не мешает ему создавать свое, неповторимое. Поэт вошел в мир людей с любовью и верой в светлый и чистый мир. Влюбленность — один из главных мотивов его лирики. Путь в мир, по Блоку, должен осуществляться при помощи любви. И именно это прослеживается в “Стихах о Прекрасной Даме”. Блок находится в поисках идеала, Вечной Женственности.
Предчувствую Тебя.
Года проходят мимо —
Все в облике одном предчувствую Тебя.
Весь горизонт в огне — и ясен нестерпимо,
И молча жду, — тоскуя и любя.
Он в своих посвящениях Прекрасной Даме уходит от окружающей действительности, запирается в свои думы.
Из более позднего творчества Блока мне нравится стихотворение «Незнакомка». При первом прочтении просто поражаешься красоте и магнетизму созданного поэтом образа таинственной незнакомки:
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
Но мечты о Прекрасной Даме не могут оградить Блока от реальной жизни.
Действительность все же проникает в его мир. Появляются стихи “Фабрика”, “Сытые”, “На железной дороге” и эти строки:
Как тяжело ходить среди людей
И притворяться непогибшим,
И об игре трагических страстей
Повествовать еще не жившим.
Решающее влияние на пересмотр им жизненных ценностей оказали события начала двадцатого века.
Мы — дети страшных лет России —
Забыть не в силах ничего.
Блок отходит от мечтаний и все чаще смотрит в глаза реальности. На смену юношеской мечтательности приходит сознание своего гражданского долга, понимание ответственности перед своей страной. Александр Блок испытывает к Родине, с одной стороны, чувство любви, тоски по ней, сострадания, а с другой — веру в прекрасное ее будущее и желание изменить к лучшему жизнь своего народа. Именно это волнение за будущее Родины переполняет лирического героя в поэме “Двенадцать”. Поэма наполнена символами. Она начинается сразу с резкого контраста: “Черный вечер. Белый снег”. Черный цвет — зло, буря, стихийность, непредсказуемость, белый — чистота, духовность, свет. В поэме встречается и красный цвет. Это не только цвет флагов и лозунгов, это — цвет крови.
У Блока существует цикл стихотворений “На поле Куликовом”, где в каждом слове чувствуется огромная любовь к Родине. “О, Русь моя! Жена моя!” — так обращается к ней поэт, то есть не только как к живому, но как к самому близкому существу на свете. Образ России все время незаметно переплетается с женским образом. Для Блока Родина — женщина; она подобна “прекрасной незнакомке”, к которой поэт обращается в своих ранних стихах. Любовь к Родине и любовь к женщине для Блока — понятия неразделимые и одинаково значимые.
Несмотря на то, что творчество Александра Блока пришлось на довольно трудный период в жизни России, его искания и заблуждения в поисках светлой, прекрасной жизни, жизни во имя человека, человечества и любви остаются актуальными и по сей день. Его ранние мечтания о Прекрасной Даме, о поисках Вечной Женственности дают повод для размышления нынешнему молодому поколению. Истинная любовь является и по сей день одной из движущих сил в жизни человечества. Блок рано ушел из жизни но стихи его волнуют людей, они помогают нам жить.
Александр Блок – любимый поэт серебряного века План
1.Биография и творческий путь поэта
2.Мои любимые произведения Блока
3.Мое впечатление о Блоке и его творчестве
Мой любимый поэт серебряного века – Александр Александрович Блок. Талантливый человек с непростой судьбой, переломленной войной, революцией и болезнью, прожил всего 40 лет. Он прославился как публицист, критик, драматург, но наиболее весомый след оставило богатое собрание стихов. Поэт умел завораживать словами, окутывая прозаичное и обыденное мистицизмом, погружая в таинственные глубины образов и фантазий.
Поэт родился в 1880 году в Санкт-Петербурге, в интеллигентной семье. Александр получил достойное образование, проучившись сначала в Введенской гимназии, а потом в Петербургском университете, сначала на юридическом, а потом на историко-филологическом факультете.
Годы студенчества сводят его с друзьями и будущими коллегами. Творческие способности Александра проявились очень рано: в 5 лет он написал первое стихотворение, а с 10 начал вести публицистическую деятельность в журналах. В 1904 году выходит первый изданный сборник «Стихи о Прекрасной Даме», посвященный любимой жене Любови Менделеевой, чувства к которой Блок пронесет через всю жизнь, сквозь трудности и временные охлаждения, свойственные его мятежной душе.
В дальнейшем Александр продолжает развиваться на поэтическом поприще, путешествует по Европе, заводит новые знакомства. Данные впечатления продуктивно сказываются на его карьере. Новое дыхание ему дает Октябрьская Революция. Черпая вдохновение в народном бунте, Блок занимается журналистской деятельностью и пишет знаменитую поэму «Двенадцать», едкую, метафоричную и гениальную.
Финал жизненного пути поэта трагичен: Советская власть, которой он был всецело предан, не щадила его. В 1921 году сердечная болезнь обрывает жизнь еще молодого мужчины. До последнего часа рядом с ним остается его Прекрасная Дама, бессменная муза Любовь Менделеева.
Нельзя не отметить восхитительную «Незнакомку», одно из самых узнаваемых произведений поэта. Погрязший в жизненной суматохе Александр искал утешения и нашел его в образе дамы под вуалью. Не может не растрогать патриотическая поэма «на поле Куликовом», где поэт с большим трепетом выражает преданность своей многострадальной родине.
Стихотворение «Демон» (Иди, иди за мной — покорной…) покоряет пугающей красотой, к которой, тем не менее, очень хочется прикоснуться. Автор завлекает и удерживает читателя великолепным слогом столь же мастерски, сколь лирический и опасный герой – несчастную девушку.
Александр был человеком непростым, противоречивым, поддающимся страстям. Личностные особенности и талант, подаренный ему свыше, позволили представить заурядные проблемы и эмоции, знакомые каждому человеку, в новом, необычном свете. Поэзия Блока очень непроста: метафоры и символы заставляют размышлять над тем, что именно имеется в виду, но в этом и заключается ее ценность и очарование.
Серебряный век — это небольшой период развития русской литературы. По силе и энергии удивительных созданий поэзия того времени была провозглашена достойной продолжательницей величайших художественных открытий русской классической литературы XIX века. Но поэты Серебряного века не только развили традиции предшественников, но и создали неповторимые шедевры. Поэзия этого периода удивительна и неповторима.
Символизм – одно из художественных течений серебряного века, которого придерживались многие поэты. Говоря о символизме, необходимо отметить, что он обратился к вечным идеям, важным для человека. Из всех поэтов-символистов ближе всего мне творчество Александра Блока. Я считаю его одним из ярчайших представителей Серебряного века.
Блок — выдающееся явление в русской поэзии. Это один из наиболее замечательных поэтов-символистов. От символизма он не отступал никогда: ни в юношеских стихах, полных туманов и грез, ни в более зрелых произведениях. Литературное наследие Александра Блока обширно и многообразно. Оно стало частью нашей культуры и жизни, помогающей понять истоки духовных исканий, понять прошлое.
Как утверждал сам поэт, его лирика во всем ее многообразии представляет собой единое произведение. Это произведение, создававшееся всю жизнь, является отражением его творческого пути. “Собрание стихотворений” в трех томах составлялось Блоком многие годы. По этому сборнику нетрудно проследить становление Блока как поэта, постепенный переход от мечтаний к действительности. Переход, конечно, весьма условный, но заметный.
Стихи юного Блока поражают своей чистотой и нежностью. Безусловно, он не свободен от влияния предшественников и современников, но это не мешает ему создавать свое, неповторимое. Поэт вошел в мир людей с любовью и верой в светлый и чистый мир. Влюбленность — один из главных мотивов его лирики. Путь в мир, по Блоку, должен осуществляться при помощи любви. И именно это прослеживается в “Стихах о Прекрасной Даме”. Блок находится в поисках идеала, Вечной Женственности.
Предчувствую Тебя.
Года проходят мимо —
Все в облике одном предчувствую Тебя.
Весь горизонт в огне — и ясен нестерпимо,
И молча жду, — тоскуя и любя.
Он в своих посвящениях Прекрасной Даме уходит от окружающей действительности, запирается в свои думы.
Из более позднего творчества Блока мне нравится стихотворение «Незнакомка». При первом прочтении просто поражаешься красоте и магнетизму созданного поэтом образа таинственной незнакомки:
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
Но мечты о Прекрасной Даме не могут оградить Блока от реальной жизни.
Действительность все же проникает в его мир. Появляются стихи “Фабрика”, “Сытые”, “На железной дороге” и эти строки:
Как тяжело ходить среди людей
И притворяться непогибшим,
И об игре трагических страстей
Повествовать еще не жившим.
Решающее влияние на пересмотр им жизненных ценностей оказали события начала двадцатого века.
Мы — дети страшных лет России —
Забыть не в силах ничего.
Блок отходит от мечтаний и все чаще смотрит в глаза реальности. На смену юношеской мечтательности приходит сознание своего гражданского долга, понимание ответственности перед своей страной. Александр Блок испытывает к Родине, с одной стороны, чувство любви, тоски по ней, сострадания, а с другой — веру в прекрасное ее будущее и желание изменить к лучшему жизнь своего народа. Именно это волнение за будущее Родины переполняет лирического героя в поэме “Двенадцать”. Поэма наполнена символами. Она начинается сразу с резкого контраста: “Черный вечер. Белый снег”. Черный цвет — зло, буря, стихийность, непредсказуемость, белый — чистота, духовность, свет. В поэме встречается и красный цвет. Это не только цвет флагов и лозунгов, это — цвет крови.
У Блока существует цикл стихотворений “На поле Куликовом”, где в каждом слове чувствуется огромная любовь к Родине. “О, Русь моя! Жена моя!” — так обращается к ней поэт, то есть не только как к живому, но как к самому близкому существу на свете. Образ России все время незаметно переплетается с женским образом. Для Блока Родина — женщина; она подобна “прекрасной незнакомке”, к которой поэт обращается в своих ранних стихах. Любовь к Родине и любовь к женщине для Блока — понятия неразделимые и одинаково значимые.
Несмотря на то, что творчество Александра Блока пришлось на довольно трудный период в жизни России, его искания и заблуждения в поисках светлой, прекрасной жизни, жизни во имя человека, человечества и любви остаются актуальными и по сей день. Его ранние мечтания о Прекрасной Даме, о поисках Вечной Женственности дают повод для размышления нынешнему молодому поколению. Истинная любовь является и по сей день одной из движущих сил в жизни человечества. Блок рано ушел из жизни но стихи его волнуют людей, они помогают нам жить. Добавил: teo1actress
Дек
07 2014
Мой любимый поэт серебряного века
Николай Степанович Гумилев жил и творил в тот период русской жизни, когда наконец после долгого затишья наступил момент подлинного расцвета поэзии, который носит название серебряного века. Еще в гимназические годы Николай Гумилев проявляет интерес к поэзии французских поэтов парнасцев и символистов. В 1905 году он выпускает свой первый сборник “Путь конквистадоров”, в котором дерзко уподобляет себя завоевателям новых земель, потому что считает поэзию завоеванием, цель которого — наполнить “сокровищницу поэзии золотыми слитками и алмазными диадемами”. За свою короткую жизнь (1886—1921) поэт успевает выпустить такие прекрасные поэтические’ сборники, как “Романтические цветы”, “Жемчуга”, “Колчан”, “Огненный столп”, которые действительно стали “бриллиантами” в сокровищнице русской поэзии. Н. С. Гумилев не только творит, он пытается стать одним из организаторов литературной жизни России. Из его литературных вечеров рождается объединение поэтической молодежи “Цех поэтов”, в недрах которого вызревает акмеизм — поэтическое направление, с которым связаны имена Анны Ахматовой и Осипа Мандельштама.
Кроме того, Н. С. Гумилев был тонким литературным критиком, теоретиком стиха. Поэзия Николая Гумилева в разные периоды его творческой жизни неодинакова. Поэт начинает с юношеского желания изменить мир, подобно Будде или Христу. Иногда он категорически отрицает символизм, а иногда бывает настолько близок к нему, что трудно догадаться, что какое-то стихотворение принадлежит ему. Здесь вспоминаются слова А. Блока, поэта высоко ценимого Н. Гумилевым: “Писатель — растение многолетнее…
душа писателя расширяется периодами, а творение его — только внешние результаты подземного роста души”. Так, ранний Гумилев тяготел к поэзии старших символистов — К. Д. Бальмонта и В. Я. Брюсова, увлекался романтикой Р. Киплинга и в то же время обращался к зарубежным классикам — В. Шекспиру, Ф. Вийону, Т. Готье. Позже он отходит от романтической декоративности экзотической лирики и пышной яркости образов и обращается к более четкой и строгой форме стихосложения, что и стало основой акмеистического движения.
Он был строг и неумолим к молодым поэтам, первый объявил стихосложение наукой и ремеслом, которому нужно так же учиться, как учатся музыке и живописи. Он не приемлет в творчества того, что позже назовет литературной “неврастенией”. Талант, чистое вдохновение должны были, по его пониманию, обладать совершенным аппаратом стихосложения, и он упорно и сурово учил молодых мастерству. Н. С. Гумилев является сторонником строгой и четкой поэтической формы, хотя подчеркивает, что внимание к форме не самоцель, а лишь свидетельство связи поэта с многовековой поэтической традицией Стихотворения акмеистического периода, составившие сборник “Седьмое небо”, подтверждают такой трезвый, аналитический, научный подход Н. С. Гумилева к явлениям поэзии.
Основные положения новой теории изложены им в статье “Наследие символизма и акмеизм”. “Новому направлению” allsoch. ru 2001-2005 было дано два названия: акмеизм и адамизм (от греческого слова, обозначающего: “мужественно-твердый и ясный взгляд на жизнь”).
Главным их достижением Николай Гумилев считал признание “самоценности каждого явления”, вытеснение культа “неведомого” “детски мудрым, до боли сладким ощущением собственного незнания”. Поэт старается привлечь внимание читателей не только к миру внешних явлений, но и к области более глубоких пластов человеческого бытия. Обладая безусловным даром предвидения, Гумилев-критик намечает в своих работах пути развития отечественной поэзии, и мы сегодня можем убедиться, как точен и прозорлив был он в своих оценках. Свое понимание поэзии он выразил в самом начале своей программной статьи “Анатомия стихотворения”, открывающей сборник “Письма о русской поэзии”. “Среди многочисленных формул, определяющих существо поэзии, выделяются две, — писал Н. Гумилев, — предложенные поэтами же, задумывающимися над тайнами своего ремесла.
Они гласят: “Поэзия есть лучшие слова в лучшем порядке” и “Поэзия есть то, что сотворено и, следовательно, не нуждается в переделке”. Обе эти формулы основаны на особенно ярком ощущении законов, по которым слова влияют на наше сознание. Поэтом является тот, кто “учитывает все законы, управляющие комплексом взятых им слов”. Именно это положение и лежит в основе той громадной работы, которую после революции проводил Н. С. Гумилев с молодыми поэтами, настойчиво обучая их технике стиха, тайнам того ремесла, без которого, по его мнению, настоящая поэзия невозможна. Н. С. Гумилев хотел написать теорию поэзии, этой книге не суждено было родиться, и отношение его к “святому ремеслу” поэзии сконцентрировано в нескольких статьях и рецензиях, составивших “Письма о русской поэзии”.
Но с годами поэзия Николая Гумилева несколько меняется, хотя основа остается прочной. В сборниках военной эпохи в ней вдруг возникают отдаленные отзвуки блоковской, опоясанной реками, Руси и даже “Пепла” Андрея Белого. Эта тенденция продолжается и в послереволюционном творчестве. Поразительно, но в стихотворениях “Огненного столпа” Николай Гумилев как бы протянул руку отвергаемому и теоретически обличаемому символизму. Поэт словно погружается в мистическую стихию, в его стихах вымысел причудливо переплетается с реальностью, поэтический образ становится многомерным, неоднозначным.
Это уже новый романтизм, лирико-философское содержание которого значительно отличается от романтизма знаменитых “Капитанов”, акмеистической “прекрасной ясности” и конкретности. Н. С. Гумилев подходит к пониманию единства и взаимосвязи всех пластов человеческой культуры, в том числе поэзии и общественной деятельности. В знаменитом стихотворении “Слово” Николай Гумилев выражает свое итоговое понимание высокого назначения поэзии и поэтического слова: Но забыли мы, что осиянно Только слово средь земных тревог, Что в Евангелии от Иоанна Сказано, что слово это — Бог.
Предыдущие Сочинения: Фольклорная основа пьесы А. Н. Островского «Снегурочка»
Следующие Сочинения: Рецензия на произведение В. П. Астафьева «Царь-рыба» (3)
Нужна шпаргалка? Тогда сохрани – » Мой любимый поэт серебряного века . Литературные сочинения! Лучшие Темы сочинений:
Лирический герой Н. С. Гумилева
«Я конквистадор в панцире железном…» (лирический герой Н. Гумилева)
Гумилев Н.С. – «Золотое сердце России мерно бьется в груди моей»
“Золотое сердце России мерно бьется в груди моей”
“Золотое сердце России мерно бьется в груди моей”
Мои размышления над строкой Н. С. Гумилева
«Серебряный век» русской поэзии. Избранные страницы (М. Цветаева, Н. Гумилев) Новые сочинения:
“Слово о погибели русской земли”
Салон шоколада
Скандинавский эпос
Дружба все победит
Симеон Полоцкий – поэт, издатель, драматург. «Комедия притчи о блудном сыне»
Как описывает Б. Зайцев Преподобного Сергия
День семьи
>>> Скачать <<<
Николай Степанович Гумилев жил и творил в тот период русской жизни, когда наконец после долгого затишья наступил момент подлинного расцвета поэзии, который носит название серебряного века. Еще в гимназические годы Николай Гумилев проявляет интерес к поэзии французских поэтов парнасцев и символистов. В 1905 году он выпускает свой первый сборник “Путь конквистадоров”, в котором дерзко уподобляет себя завоевателям новых земель, потому что считает поэзию завоеванием, цель которого — наполнить “сокровищницу поэзии золотыми слитками и алмазными диадемами”. За свою короткую жизнь (1886—1921) поэт успевает выпустить такие прекрасные поэтические' сборники, как “Романтические цветы”, “Жемчуга”, “Колчан”, “Огненный столп”, которые действительно стали “бриллиантами” в сокровищнице русской поэзии. Н. С. Гумилев не только творит, он пытается стать одним из организаторов литературной жизни России. Из его литературных вечеров рождается объединение поэтической молодежи “Цех поэтов”, в недрах которого вызревает акмеизм — поэтическое направление, с которым связаны имена Анны Ахматовой и Осипа Мандельштама. Кроме того, Н. С. Гумилев был тонким литературным критиком, теоретиком стиха.
Поэзия Николая Гумилева в разные периоды его творческой жизни неодинакова. Поэт начинает с юношеского желания изменить мир, подобно Будде или Христу. Иногда он категорически отрицает символизм, а иногда бывает настолько близок к нему, что трудно догадаться, что какое-то стихотворение принадлежит ему. Здесь вспоминаются слова А. Блока, поэта высоко ценимого Н. Гумилевым: “Писатель — растение многолетнее... душа писателя расширяется периодами, а творение его — только внешние результаты подземного роста души”. Так, ранний Гумилев тяготел к поэзии старших символистов — К. Д. Бальмонта и В. Я. Брюсова, увлекался романтикой Р. Киплинга и в то же время обращался к зарубежным классикам — В. Шекспиру, Ф. Вийону, Т. Готье. Позже он отходит от романтической декоративности экзотической лирики и пышной яркости образов и обращается к более четкой и строгой форме стихосложения, что и стало основой акмеистического движения. Он был строг и неумолим к молодым поэтам, первый объявил стихосложение наукой и ремеслом, которому нужно так же учиться, как учатся музыке и живописи. Он не приемлет в творчества того, что позже назовет литературной “неврастенией”. Талант, чистое вдохновение должны были, по его пониманию, обладать совершенным аппаратом стихосложения, и он упорно и сурово учил молодых мастерству. Н. С. Гумилев является сторонником строгой и четкой поэтической формы, хотя подчеркивает, что внимание к форме не самоцель, а лишь свидетельство связи поэта с многовековой поэтической традицией- Стихотворения акмеистического периода, составившие сборник “Седьмое небо”, подтверждают такой трезвый, аналитический, научный подход Н. С. Гумилева к явлениям поэзии. Основные положения новой теории изложены им в статье “Наследие символизма и акмеизм”. “Новому направлению” было дано два названия: акмеизм и адамизм (от греческого слова, обозначающего: “мужественно-твердый и ясный взгляд на жизнь”). Главным их достижением Николай Гумилев считал признание “самоценности каждого явления”, вытеснение культа “неведомого” “детски мудрым, до боли сладким ощущением собственного незнания”. Поэт старается привлечь внимание читателей не только к миру внешних явлений, но и к области более глубоких пластов человеческого бытия.
Обладая безусловным даром предвидения, Гумилев-критик намечает в своих работах пути развития отечественной поэзии, и мы сегодня можем убедиться, как точен и прозорлив был он в своих оценках. Свое понимание поэзии он выразил в самом начале своей программной статьи “Анатомия стихотворения”, открывающей сборник “Письма о русской поэзии”. “Среди многочисленных формул, определяющих существо поэзии, выделяются две, — писал Н. Гумилев, — предложенные поэтами же, задумывающимися над тайнами своего ремесла. Они гласят: “Поэзия есть лучшие слова в лучшем порядке” и “Поэзия есть то, что сотворено и, следовательно, не нуждается в переделке”. Обе эти формулы основаны на особенно ярком ощущении законов, по которым слова влияют на наше сознание. Поэтом является тот, кто “учитывает все законы, управляющие комплексом взятых им слов”. Именно это положение и лежит в основе той громадной работы, которую после революции проводил Н. С. Гумилев с молодыми поэтами, настойчиво обучая их технике стиха, тайнам того ремесла, без которого, по его мнению, настоящая поэзия невозможна. Н. С. Гумилев хотел написать теорию поэзии, этой книге не суждено было родиться, и отношение его к “святому ремеслу” поэзии сконцентрировано в нескольких статьях и рецензиях, составивших “Письма о русской поэзии”.
Но с годами поэзия Николая Гумилева несколько меняется, хотя основа остается прочной. В сборниках военной эпохи в ней вдруг возникают отдаленные отзвуки блоковской, опоясанной реками, Руси и даже “Пепла” Андрея Белого. Эта тенденция продолжается и в послереволюционном творчестве. Поразительно, но в стихотворениях “Огненного столпа” Николай Гумилев как бы протянул руку отвергаемому и теоретически обличаемому символизму. Поэт словно погружается в мистическую стихию, в его стихах вымысел причудливо переплетается с реальностью, поэтический образ становится многомерным, неоднозначным. Это уже новый романтизм, лирико-философское содержание которого значительно отличается от романтизма знаменитых “Капитанов”, акмеистической “прекрасной ясности” и конкретности. Н. С. Гумилев подходит к пониманию единства и взаимосвязи всех пластов человеческой культуры, в том числе поэзии и общественной деятельности. В знаменитом стихотворении “Слово” Николай Гумилев выражает свое итоговое понимание высокого назначения поэзии и поэтического слова: Но забыли мы, что осиянно Только слово средь земных тревог, Что в Евангелии от Иоанна Сказано, что слово это — Бог.
Мне очень нравится поэзия Серебряного века. Это тяжелое для России время подарило множество замечательных поэтов. Мне нравится творчество Гумилева, Цветаевой, Есенина. Но особое место в моем сердце занимает Александр Александрович Блок.
Прекрасны его стихи о любви, интересны и замечательны произведения, описывающие город, отнимающий у людей душу… Но, как ни странно, больше всего меня привлекает его восприятие революции. Я хочу рассказать о его удивительной поэме «Двенадцать». Мне кажется, большинство людей недооценивают это произведение, потому что так и не сумели увидеть поразительную красоту его рваного ритма. Кто еще смог настолько ярко, образно передать страшные годы революции? Для меня больше никто. Все в поэме «Двенадцать» говорит о том, что Блок гений, гений, умеющий чувствовать, видеть, здраво оценивать все происходящее вокруг.
Поэт воспринимает события этих лет как стихийное явление, которое, подобно ветру, метели, буре, не имеет цели и направления:
Ветер, ветер!
На ногах не стоит человек.
Ветер, ветер –
На всем божьем свете!
Для поэта революция – это природная воля, неизбежность. Столько лет копившееся недовольство в один момент вырвалось на свободу и начало уничтожать все на своем пути. Именно поэтому в начале поэмы ветер, метель, буря сметают ненавистные поэту плакатные фигуры «страшного мира «буржуазной пошлости».
Гибнущий мир в поэме – это «барыня в каракуле», «буржуй», «товарищ поп», «вития», которым неуютно под ветром революции. Барыня поскользнулась, буржуй «в воротник упрятал нос», поп невеселый, вития пророчит гибель России. Но за этим он имеет в виду не всю огромную страну, а именно их старый уклад, прежнюю сытую и бессмысленную жизнь.
Природная стихия четко окрашена в контрастные цвета:
Черный вечер.
Белый снег.
Стихия человеческая же подобна природной, поэтому все людские эмоции окрашиваются в два контрастных цвета: «черная злоба» и «святая злоба». Для поэта очевидны трагические противоречия революции: борьба за «светлое будущее» происходит через грабежи, насилие, убийства, безнравственность. И все же Блок пытается осмыслить на протяжении всего произведения, несет ли революционная стихия только разрушение или способна еще и к созиданию.
Во главе поэмы стоит образ двенадцати красногвардейцев. Это патруль, призванный навести революционный порядок. Но трагичность заключается в том, что эти люди сами неуправляемы. Они подобны буре, ветру, их чувства, эмоции, поступки непредсказуемы. Внешне эти «блюститель порядка» напоминают скорее уголовников:
В зубах цигарка, примят картуз,
На спину б надо бубновый туз…
Но, с другой стороны, отношение к ним поэта весьма неоднозначно. Ведь это еще и простые русские ребята, одетые в рванье, готовые отдать жизнь за пока еще неясные им самим цели революции:
Как пошли наши ребята
В красной гвардии служить –
В красной гвардии служить –
Буйну голову сложить.
Но поступки этих персонажей не вызывают у читателя особой симпатии:
Эх, эх!
Позабавиться не грех!
Запирайте етажи,
Нынче будут грабежи!
Отмыкайте погреба –
Гуляет нынче голытьба!
Они грабят, мародерствуют, убивают не своих врагов, а невинных людей. В этом плане символична смерть Катьки, которую из Петруха убивает также стихийно, поддавшись минутной вспышке ревности. Блок подчеркивает трагичность этой смерти, так как убивают женщину – Богородицу, Незнакомку, Прекрасную Даму.
Святыня и грех в поэме сливаются. На протяжении всего произведения красногвардейцы постоянно отрекаются от Христа:
От чего тебя упас
Золотой иконостас?
Да и сам поэт три раза повторяет фразу: «Эх, эх, без креста!». Он видит, что герои идут «без имени святого», которое является символом нравственности, чистоты души русского человека. Но все-таки двенадцати красногвардейцам не удается полностью выкинуть Христа из своей жизни, он появляется в конце поэмы вместо ожидаемого врага:
Впереди – с кровавым флагом,
И за вьюгой невидим,
И от пули невредим,
Нежной поступью надвьюжной,
Снежной россыпью жемчужной,
В белом венчике из роз –
Впереди – Исус Христос.
Важно то, что Христос идет поступью «надвьюжной», то есть, надстихийной. Как и две тысячи лет назад, он пришел для того, чтобы помочь всем заблудшим возродиться.
В поэме мы видим, что для Блока не могло быть однозначной оценки революционных событий, однозначного их приятия. Поэт понимал неизбежность всего происходящего, но так и не смог принять жестоких, подчас безнравственных и бесчеловечных методов революции.
Николай Степанович Гумилев жил и творил в тот период русской жизни, когда наконец после долгого затишья наступил момент подлинного расцвета поэзии, который носит название серебряного века. Еще в гимназические годы Николай Гумилев проявляет интерес к поэзии французских поэтов парнасцев и символистов. В 1905 году он выпускает свой первый сборник “Путь конквистадоров”, в котором дерзко уподобляет себя завоевателям новых земель, потому что считает поэзию завоеванием, цель которого — наполнить “сокровищницу поэзии золотыми слитками и алмазными диадемами”. За свою короткую жизнь (1886—1921) поэт успевает выпустить такие прекрасные поэтические’ сборники, как “Романтические цветы”, “Жемчуга”, “Колчан”, “Огненный столп”, которые действительно стали “бриллиантами” в сокровищнице русской поэзии. Н. С. Гумилев не только творит, он пытается стать одним из организаторов литературной жизни России. Из его литературных вечеров рождается объединение поэтической молодежи “Цех поэтов”, в недрах которого вызревает акмеизм — поэтическое направление, с которым связаны имена Анны Ахматовой и Осипа Мандельштама. Кроме того, Н. С. Гумилев был тонким литературным критиком, теоретиком стиха.
Поэзия Николая Гумилева в разные периоды его творческой жизни неодинакова. Поэт начинает с юношеского желания изменить мир, подобно Будде или Христу. Иногда он категорически отрицает символизм, а иногда бывает настолько близок к нему, что трудно догадаться, что какое-то стихотворение принадлежит ему. Здесь вспоминаются слова А. Блока, поэта высоко ценимого Н. Гумилевым: “Писатель — растение многолетнее… душа писателя расширяется периодами, а творение его — только внешние результаты подземного роста души”. Так, ранний Гумилев тяготел к поэзии старших символистов — К. Д. Бальмонта и В. Я. Брюсова, увлекался романтикой Р. Киплинга и в то же время обращался к зарубежным классикам — В. Шекспиру, Ф. Вийону, Т. Готье. Позже он отходит от романтической декоративности экзотической лирики и пышной яркости образов и обращается к более четкой и строгой форме стихосложения, что и стало основой акмеистического движения. Он был строг и неумолим к молодым поэтам, первый объявил стихосложение наукой и ремеслом, которому нужно так же учиться, как учатся музыке и живописи. Он не приемлет в творчества того, что позже назовет литературной “неврастенией”. Талант, чистое вдохновение должны были, по его пониманию, обладать совершенным аппаратом стихосложения, и он упорно и сурово учил молодых мастерству. Н. С. Гумилев является сторонником строгой и четкой поэтической формы, хотя подчеркивает, что внимание к форме не самоцель, а лишь свидетельство связи поэта с многовековой поэтической традицией— Стихотворения акмеистического периода, составившие сборник “Седьмое небо”, подтверждают такой трезвый, аналитический, научный подход Н. С. Гумилева к явлениям поэзии. Основные положения новой теории изложены им в статье “Наследие символизма и акмеизм”. “Новому направлению” было дано два названия: акмеизм и адамизм (от греческого слова, обозначающего: “мужественно-твердый и ясный взгляд на жизнь”). Главным их достижением Николай Гумилев считал признание “самоценности каждого явления”, вытеснение культа “неведомого” “детски мудрым, до боли сладким ощущением собственного незнания”. Поэт старается привлечь внимание читателей не только к миру внешних явлений, но и к области более глубоких пластов человеческого бытия.
Обладая безусловным даром предвидения, Гумилев-критик намечает в своих работах пути развития отечественной поэзии, и мы сегодня можем убедиться, как точен и прозорлив был он в своих оценках. Свое понимание поэзии он выразил в самом начале своей программной статьи “Анатомия стихотворения”, открывающей сборник “Письма о русской поэзии”. “Среди многочисленных формул, определяющих существо поэзии, выделяются две, — писал Н. Гумилев, — предложенные поэтами же, задумывающимися над тайнами своего ремесла. Они гласят: “Поэзия есть лучшие слова в лучшем порядке” и “Поэзия есть то, что сотворено и, следовательно, не нуждается в переделке”. Обе эти формулы основаны на особенно ярком ощущении законов, по которым слова влияют на наше сознание. Поэтом является тот, кто “учитывает все законы, управляющие комплексом взятых им слов”. Именно это положение и лежит в основе той громадной работы, которую после революции проводил Н. С. Гумилев с молодыми поэтами, настойчиво обучая их технике стиха, тайнам того ремесла, без которого, по его мнению, настоящая поэзия невозможна. Н. С. Гумилев хотел написать теорию поэзии, этой книге не суждено было родиться, и отношение его к “святому ремеслу” поэзии сконцентрировано в нескольких статьях и рецензиях, составивших “Письма о русской поэзии”.
Но с годами поэзия Николая Гумилева несколько меняется, хотя основа остается прочной. В сборниках военной эпохи в ней вдруг возникают отдаленные отзвуки блоковской, опоясанной реками, Руси и даже “Пепла” Андрея Белого. Эта тенденция продолжается и в послереволюционном творчестве. Поразительно, но в стихотворениях “Огненного столпа” Николай Гумилев как бы протянул руку отвергаемому и теоретически обличаемому символизму. Поэт словно погружается в мистическую стихию, в его стихах вымысел причудливо переплетается с реальностью, поэтический образ становится многомерным, неоднозначным. Это уже новый романтизм, лирико-философское содержание которого значительно отличается от романтизма знаменитых “Капитанов”, акмеистической “прекрасной ясности” и конкретности. Н. С. Гумилев подходит к пониманию единства и взаимосвязи всех пластов человеческой культуры, в том числе поэзии и общественной деятельности. В знаменитом стихотворении “Слово” Николай Гумилев выражает свое итоговое понимание высокого назначения поэзии и поэтического слова:
Но забыли мы, что осиянно
Только слово средь земных тревог,
Что в Евангелии от Иоанна
Сказано, что слово это — Бог.
Мне очень нравится поэзия Серебряного века. Это тяжелое для России время подарило множество замечательных поэтов. Мне нравится творчество Гумилева, Цветаевой, Есенина. Но особое место в моем сердце занимает Александр Александрович Блок.
Прекрасны его стихи о любви, интересны и замечательны произведения, описывающие город, отнимающий у людей душу… Но, как ни странно, больше всего меня привлекает его восприятие революции. Я хочу рассказать о его удивительной поэме «Двенадцать». Мне кажется, большинство людей недооценивают это произведение, потому что так и не сумели увидеть поразительную красоту его рваного ритма. Кто еще смог настолько ярко, образно передать страшные годы революции? Для меня больше никто. Все в поэме «Двенадцать» говорит о том, что Блок гений, гений, умеющий чувствовать, видеть, здраво оценивать все происходящее вокруг.
Поэт воспринимает события этих лет как стихийное явление, которое, подобно ветру, метели, буре, не имеет цели и направления:
Ветер, ветер!
На ногах не стоит человек.
Ветер, ветер –
На всем божьем свете!
Для поэта революция – это природная воля, неизбежность. Столько лет копившееся недовольство в один момент вырвалось на свободу и начало уничтожать все на своем пути. Именно поэтому в начале поэмы ветер, метель, буря сметают ненавистные поэту плакатные фигуры «страшного мира «буржуазной пошлости».
Гибнущий мир в поэме – это «барыня в каракуле», «буржуй», «товарищ поп», «вития», которым неуютно под ветром революции. Барыня поскользнулась, буржуй «в воротник упрятал нос», поп невеселый, вития пророчит гибель России. Но за этим он имеет в виду не всю огромную страну, а именно их старый уклад, прежнюю сытую и бессмысленную жизнь.
Природная стихия четко окрашена в контрастные цвета:
Черный вечер.
Белый снег.
Стихия человеческая же подобна природной, поэтому все людские эмоции окрашиваются в два контрастных цвета: «черная злоба» и «святая злоба». Для поэта очевидны трагические противоречия революции: борьба за «светлое будущее» происходит через грабежи, насилие, убийства, безнравственность. И все же Блок пытается осмыслить на протяжении всего произведения, несет ли революционная стихия только разрушение или способна еще и к созиданию.
Во главе поэмы стоит образ двенадцати красногвардейцев. Это патруль, призванный навести революционный порядок. Но трагичность заключается в том, что эти люди сами неуправляемы. Они подобны буре, ветру, их чувства, эмоции, поступки непредсказуемы. Внешне эти «блюститель порядка» напоминают скорее уголовников:
В зубах цигарка, примят картуз,
На спину б надо бубновый туз…
Но, с другой стороны, отношение к ним поэта весьма неоднозначно. Ведь это еще и простые русские ребята, одетые в рванье, готовые отдать жизнь за пока еще неясные им самим цели революции:
Как пошли наши ребята
В красной гвардии служить –
В красной гвардии служить –
Буйну голову сложить.
Но поступки этих персонажей не вызывают у читателя особой симпатии:
Эх, эх!
Позабавиться не грех!
Запирайте етажи,
Нынче будут грабежи!
Отмыкайте погреба –
Гуляет нынче голытьба!
Они грабят, мародерствуют, убивают не своих врагов, а невинных людей. В этом плане символична смерть Катьки, которую из Петруха убивает также стихийно, поддавшись минутной вспышке ревности. Блок подчеркивает трагичность этой смерти, так как убивают женщину – Богородицу, Незнакомку, Прекрасную Даму.
Святыня и грех в поэме сливаются. На протяжении всего произведения красногвардейцы постоянно отрекаются от Христа:
От чего тебя упас
Золотой иконостас?
Да и сам поэт три раза повторяет фразу: «Эх, эх, без креста!». Он видит, что герои идут «без имени святого», которое является символом нравственности, чистоты души русского человека. Но все-таки двенадцати красногвардейцам не удается полностью выкинуть Христа из своей жизни, он появляется в конце поэмы вместо ожидаемого врага:
Впереди – с кровавым флагом,
И за вьюгой невидим,
И от пули невредим,
Нежной поступью надвьюжной,
Снежной россыпью жемчужной,
В белом венчике из роз –
Впереди – Исус Христос.
Важно то, что Христос идет поступью «надвьюжной», то есть, надстихийной. Как и две тысячи лет назад, он пришел для того, чтобы помочь всем заблудшим возродиться.
В поэме мы видим, что для Блока не могло быть однозначной оценки революционных событий, однозначного их приятия. Поэт понимал неизбежность всего происходящего, но так и не смог принять жестоких, подчас безнравственных и бесчеловечных методов революции.
Николай Степанович Гумилев жил и творил в тот период русской жизни, когда наконец после долгого затишья наступил момент подлинного расцвета поэзии, который носит название серебряного века. Еще в гимназические годы Николай Гумилев проявляет интерес к поэзии французских поэтов парнасцев и символистов. В 1905 году он выпускает свой первый сборник “Путь конквистадоров”, в котором дерзко уподобляет себя завоевателям новых земель, потому что считает поэзию завоеванием, цель которого — наполнить “сокровищницу поэзии золотыми слитками и алмазными диадемами”. За свою короткую жизнь (1886—1921) поэт успевает выпустить такие прекрасные поэтические’ сборники, как “Романтические цветы”, “Жемчуга”, “Колчан”, “Огненный столп”, которые действительно стали “бриллиантами” в сокровищнице русской поэзии. Н. С. Гумилев не только творит, он пытается стать одним из организаторов литературной жизни России. Из его литературных вечеров рождается объединение поэтической молодежи “Цех поэтов”, в недрах которого вызревает акмеизм — поэтическое направление, с которым связаны имена Анны Ахматовой и Осипа Мандельштама. Кроме того, Н. С. Гумилев был тонким литературным критиком, теоретиком стиха.
Поэзия Николая Гумилева в разные периоды его творческой жизни неодинакова. Поэт начинает с юношеского желания изменить мир, подобно Будде или Христу. Иногда он категорически отрицает символизм, а иногда бывает настолько близок к нему, что трудно догадаться, что какое-то стихотворение принадлежит ему. Здесь вспоминаются слова А. Блока, поэта высоко ценимого Н. Гумилевым: “Писатель — растение многолетнее… душа писателя расширяется периодами, а творение его — только внешние результаты подземного роста души”. Так, ранний Гумилев тяготел к поэзии старших символистов — К. Д. Бальмонта и В. Я. Брюсова, увлекался романтикой Р. Киплинга и в то же время обращался к зарубежным классикам — В. Шекспиру, Ф. Вийону, Т. Готье. Позже он отходит от романтической декоративности экзотической лирики и пышной яркости образов и обращается к более четкой и строгой форме стихосложения, что и стало основой акмеистического движения. Он был строг и неумолим к молодым поэтам, первый объявил стихосложение наукой и ремеслом, которому нужно так же учиться, как учатся музыке и живописи. Он не приемлет в творчества того, что позже назовет литературной “неврастенией”. Талант, чистое вдохновение должны были, по его пониманию, обладать совершенным аппаратом стихосложения, и он упорно и сурово учил молодых мастерству. Н. С. Гумилев является сторонником строгой и четкой поэтической формы, хотя подчеркивает, что внимание к форме не самоцель, а лишь свидетельство связи поэта с многовековой поэтической традицией- Стихотворения акмеистического периода, составившие сборник “Седьмое небо”, подтверждают такой трезвый, аналитический, научный подход Н. С. Гумилева к явлениям поэзии. Основные положения новой теории изложены им в статье “Наследие символизма и акмеизм”. “Новому направлению” было дано два названия: акмеизм и адамизм (от греческого слова, обозначающего: “мужественно-твердый и ясный взгляд на жизнь”). Главным их достижением Николай Гумилев считал признание “самоценности каждого явления”, вытеснение культа “неведомого” “детски мудрым, до боли сладким ощущением собственного незнания”. Поэт старается привлечь внимание читателей не только к миру внешних явлений, но и к области более глубоких пластов человеческого бытия.
Обладая безусловным даром предвидения, Гумилев-критик намечает в своих работах пути развития отечественной поэзии, и мы сегодня можем убедиться, как точен и прозорлив был он в своих оценках. Свое понимание поэзии он выразил в самом начале своей программной статьи “Анатомия стихотворения”, открывающей сборник “Письма о русской поэзии”. “Среди многочисленных формул, определяющих существо поэзии, выделяются две, — писал Н. Гумилев, — предложенные поэтами же, задумывающимися над тайнами своего ремесла. Они гласят: “Поэзия есть лучшие слова в лучшем порядке” и “Поэзия есть то, что сотворено и, следовательно, не нуждается в переделке”. Обе эти формулы основаны на особенно ярком ощущении законов, по которым слова влияют на наше сознание. Поэтом является тот, кто “учитывает все законы, управляющие комплексом взятых им слов”. Именно это положение и лежит в основе той громадной работы, которую после революции проводил Н. С. Гумилев с молодыми поэтами, настойчиво обучая их технике стиха, тайнам того ремесла, без которого, по его мнению, настоящая поэзия невозможна. Н. С. Гумилев хотел написать теорию поэзии, этой книге не суждено было родиться, и отношение его к “святому ремеслу” поэзии сконцентрировано в нескольких статьях и рецензиях, составивших “Письма о русской поэзии”.
Но с годами поэзия Николая Гумилева несколько меняется, хотя основа остается прочной. В сборниках военной эпохи в ней вдруг возникают отдаленные отзвуки блоковской, опоясанной реками, Руси и даже “Пепла” Андрея Белого. Эта тенденция продолжается и в послереволюционном творчестве. Поразительно, но в стихотворениях “Огненного столпа” Николай Гумилев как бы протянул руку отвергаемому и теоретически обличаемому символизму. Поэт словно погружается в мистическую стихию, в его стихах вымысел причудливо переплетается с реальностью, поэтический образ становится многомерным, неоднозначным. Это уже новый романтизм, лирико-философское содержание которого значительно отличается от романтизма знаменитых “Капитанов”, акмеистической “прекрасной ясности” и конкретности. Н. С. Гумилев подходит к пониманию единства и взаимосвязи всех пластов человеческой культуры, в том числе поэзии и общественной деятельности. В знаменитом стихотворении “Слово” Николай Гумилев выражает свое итоговое понимание высокого назначения поэзии и поэтического слова: Но забыли мы, что осиянно Только слово средь земных тревог, Что в Евангелии от Иоанна Сказано, что слово это — Бог.
Марина Цветаева
Марина Ивановна Цветаева — русская поэтесса, прозаик, переводчица, одна из крупнейших поэтов XX века. Родилась: 08.10.1892, Москва Умерла: 31.08.1941 (48 лет)
Другие сочинения по произведению Цветаевой
Мой любимый поэт «серебряного века»
Мой любимый поэт XX века – М. Цветаева
Лирика М.И.Цветаевой. Основные темы, идеи, художественное мастерство
Тема поэта и поэзии в творчестве М. Цветаевой
Стихи М.И.Цветаевой о Москве.
Тема родины в лирике Марины Цветаевой
Характерные черты лирической героини Цветаевой
Образ России в поэзии М. Цветаевой
Жизнь и творчество М. И. Цветаевой
Марина Ивановна Цветаева и поэзия Серебряного века
Трагизм судьбы поэта Цветаева Марина Ивановна
“Если душа родилась крылатой…” По лирике М.Цветаевой
ЛЮБОВЬ К РОССИИ В ПОЭЗИИ ЦВЕТАЕВОЙ
Поэзия Цветаевой – вольный полет души, безудержный вихрь мысли и чувства
Лирика Марины Цветаевой
Комментарии к стихотворениям и поэмам Марии Цветаевой. Часть 5. – художественный анализ
Марина Цветаева – жизнь и творчество
Поэзия Марины Ивановны Цветаевой
Тема Москвы в творчестве М. Цветаевой
Москва Цветаевой.
Сочинение «Мой любимый поэт «серебряного века»» Цветаева – все сочинения
«Поэт в России — больше, чем поэт». Всем нам, пожалуй, с детства знакомы эти строки. А вот интересно, задумывается ли сейчас кто-нибудь над смыслом этой расхожей строчки? Почему простое умение складывать слова в рифмы, а рифмы — в стройное повествование еще не делает человека поэтом? И почему именно в нашей несчастной, великой, нищей и прекрасной стране настоящий поэт нередко становится пророком, кумиром, символом? Наверно, все дело в том, что русский народ издревле живет душой. Свою жизнь, свою Родину, все происходящее вокруг русские воспринимают широко раскрытыми «глазами души». Разум, конечно, тоже играет не малую роль в восприятии жизни, но в трудные минуты разум можно «отключить». А вот «глаза сердца» многие из нас «зажмурить» просто не в состоянии. А потому настоящий поэт в России — это человек, наделенный даром «выжимать» всю душу. Конечно, это тяжело, и не каждое сердце выдержит такую нагрузку, и не каждый разум согласится на это. Поэтому лишь настоящие поэты идут по жизни, «раздавая» себя, идут к неминуемому концу. И умирают молодыми. В.С. Высоцкий когда-то написал : «Поэты ходят пятками по лезвию ножа. И режут в кровь свои босые души». Мне кажется, что это самое точное определение настоящей поэзии.
Марина Цветаева — один из ярких примеров того, как душевные переживания, переплетаясь с поэтическим даром, делают поэта гениальным, бессмертным. Вдохновение, творческое одушевление — вот главная страсть поэта Цветаевой. И страсть эта выше любви, выше страха смерти:
Не самозванка — я пришла домой,
И не служанка — мне не надо хлеба.
Я страсть твоя, воскресный отдых твой,
Твой день седьмой, твое седьмое небо.
Там на земле мне подавали грош
И жерновов навешали на шею.
– возлюбленный! — ужель не узнаешь?
Я ласточка твоя — Психея!
Психея — олицетворение души — в древних мифах представлялась и как бабочка, и (как у Цветаевой) летающая ласточка.
Кажется, здесь любовь господствует над всем, нет ничего выше ее для героини стихотворения. Но как это написано! С какой страстью! С каким вдохновением! Это вдохновение — величайший порыв души, внутренняя сила, не давшая Марине сломаться, поддержавшая в ней веру в будущее в самые сложные периоды жизни. И та сила заставляет нас, читателей, сопереживать волнению художника, воспринимать стихи с безоглядным доверием.
А еще, мне кажется, истоки гениальности Цветаевой — в любви к родине, к России, к русской истории, к русскому слову. Она пронесла эту любовь через все скитания, беды и несчастья. Марина выстрадала эту любовь. И в эмиграции, живя сравнительно «благополучной» жизнью, она стремилась домой:
Но и с калужского холма
Мне открывалась она —
Даль — тридевятая земля!
Чужбина, родина моя!
Даль, прирожденная, как боль,
Настолько родина и столь
Рок, что повсюду, через всю
Даль — всю ее несу.
Даль, отдалившая мне близь,
Даль, говорящая: — «Вернись
Домой!» Со всех — до горных звезд
Меня снимающая с мест!
И она вернулась домой, вернулась в смутную, бурную Россию. Она боится ее, не всегда понимает, но всегда любит, гордится ею. Цветаева пишет «Стихи к Чехии», пишет стихи о челюскинцах, преисполненные гордости за то, что они — русские. А в ответ — лишь недоверчивое внимание, отчуждение. Здесь, на родине, она не своя. Но марина продолжает писать, писать страстно, самоотверженно, распахивая свое любящее сердце перед людьми:
Пригвождена к позорному столбу
Славянской совести старинной
С змеею в сердце и с клеймом на лбу,
Я утверждаю, что — невинна!
Вот так, по кусочку, по капельке, она раздаривала свое сердце, свою душу, свои стихи. Цветаева раздавала свою жизнь, а судьба отнимала остальное — дом, друзей, родных. И когда не осталось ничего, Марина решила уйти из жизни.
Но продолжают жить ее стихи, проза, продолжают жить в наших сердцах неистовые строки. Потому что это — прекрасная поэзия, рожденная истинным талантом и вдохновением!
Мой любимый
поэт серебряного века
Николай
Степанович Гумилев жил и творил в тот период русской жизни, когда наконец после
долгого затишья наступил момент подлинного расцвета поэзии, который носит
название серебряного века. Еще в гимназические годы Николай Гумилев проявляет
интерес к поэзии французских поэтов парнасцев и символистов. В 1905 году он
выпускает свой первый сборник “Путь конквистадоров”, в котором дерзко
уподобляет себя завоевателям новых земель, потому что считает поэзию
завоеванием, цель которого — наполнить “сокровищницу поэзии золотыми слитками и
алмазными диадемами”. За свою короткую жизнь (1886—1921) поэт успевает
выпустить такие прекрасные поэтические’ сборники, как “Романтические цветы”,
“Жемчуга”, “Колчан”, “Огненный столп”, которые действительно стали
“бриллиантами” в сокровищнице русской поэзии. Н. С. Гумилев не только творит,
он пытается стать одним из организаторов литературной жизни России. Из его
литературных вечеров рождается объединение поэтической молодежи “Цех поэтов”, в
недрах которого вызревает акмеизм — поэтическое направление, с которым связаны
имена Анны Ахматовой и Осипа Мандельштама. Кроме того, Н. С. Гумилев был тонким
литературным критиком, теоретиком стиха.
Поэзия Николая
Гумилева в разные периоды его творческой жизни неодинакова. Поэт начинает с
юношеского желания изменить мир, подобно Будде или Христу. Иногда он
категорически отрицает символизм, а иногда бывает настолько близок к нему, что
трудно догадаться, что какое-то стихотворение принадлежит ему. Здесь
вспоминаются слова А. Блока, поэта высоко ценимого Н. Гумилевым: “Писатель —
растение многолетнее… душа писателя расширяется периодами, а творение его —
только внешние результаты подземного роста души”. Так, ранний Гумилев тяготел к
поэзии старших символистов — К. Д. Бальмонта и В. Я. Брюсова, увлекался
романтикой Р. Киплинга и в то же время обращался к зарубежным классикам — В.
Шекспиру, Ф. Вийону, Т. Готье. Позже он отходит от романтической декоративности
экзотической лирики и пышной яркости образов и обращается к более четкой и
строгой форме стихосложения, что и стало основой акмеистического движения. Он
был строг и неумолим к молодым поэтам, первый объявил стихосложение наукой и
ремеслом, которому нужно так же учиться, как учатся музыке и живописи. Он не
приемлет в творчества того, что позже назовет литературной “неврастенией”.
Талант, чистое вдохновение должны были, по его пониманию, обладать совершенным
аппаратом стихосложения, и он упорно и сурово учил молодых мастерству. Н. С.
Гумилев является сторонником строгой и четкой поэтической формы, хотя
подчеркивает, что внимание к форме не самоцель, а лишь свидетельство связи
поэта с многовековой поэтической традицией- Стихотворения акмеистического
периода, составившие сборник “Седьмое небо”, подтверждают такой трезвый,
аналитический, научный подход Н. С. Гумилева к явлениям поэзии. Основные
положения новой теории изложены им в статье “Наследие символизма и акмеизм”.
“Новому направлению” было дано два названия: акмеизм и адамизм (от греческого
слова, обозначающего: “мужественно-твердый и ясный взгляд на жизнь”). Главным
их достижением Николай Гумилев считал признание “самоценности каждого явления”,
вытеснение культа “неведомого” “детски мудрым, до боли сладким ощущением
собственного незнания”. Поэт старается привлечь внимание читателей не только к
миру внешних явлений, но и к области более глубоких пластов человеческого
бытия.
Обладая
безусловным даром предвидения, Гумилев-критик намечает в своих работах пути
развития отечественной поэзии, и мы сегодня можем убедиться, как точен и
прозорлив был он в своих оценках. Свое понимание поэзии он выразил в самом
начале своей программной статьи “Анатомия стихотворения”, открывающей сборник
“Письма о русской поэзии”. “Среди многочисленных формул, определяющих существо
поэзии, выделяются две, — писал Н. Гумилев, — предложенные поэтами же,
задумывающимися над тайнами своего ремесла. Они гласят: “Поэзия есть лучшие
слова в лучшем порядке” и “Поэзия есть то, что сотворено и, следовательно, не
нуждается в переделке”. Обе эти формулы основаны на особенно ярком ощущении
законов, по которым слова влияют на наше сознание. Поэтом является тот, кто
“учитывает все законы, управляющие комплексом взятых им слов”. Именно это
положение и лежит в основе той громадной работы, которую после революции
проводил Н. С. Гумилев с молодыми поэтами, настойчиво обучая их технике стиха,
тайнам того ремесла, без которого, по его мнению, настоящая поэзия невозможна.
Н. С. Гумилев хотел написать теорию поэзии, этой книге не суждено было
родиться, и отношение его к “святому ремеслу” поэзии сконцентрировано в
нескольких статьях и рецензиях, составивших “Письма о русской поэзии”.
Но с годами
поэзия Николая Гумилева несколько меняется, хотя основа остается прочной. В
сборниках военной эпохи в ней вдруг возникают отдаленные отзвуки блоковской,
опоясанной реками, Руси и даже “Пепла” Андрея Белого. Эта тенденция
продолжается и в послереволюционном творчестве. Поразительно, но в
стихотворениях “Огненного столпа” Николай Гумилев как бы протянул руку
отвергаемому и теоретически обличаемому символизму. Поэт словно погружается в
мистическую стихию, в его стихах вымысел причудливо переплетается с
реальностью, поэтический образ становится многомерным, неоднозначным. Это уже
новый романтизм, лирико-философское содержание которого значительно отличается
от романтизма знаменитых “Капитанов”, акмеистической “прекрасной ясности” и
конкретности. Н. С. Гумилев подходит к пониманию единства и взаимосвязи всех
пластов человеческой культуры, в том числе поэзии и общественной деятельности.
В знаменитом стихотворении “Слово” Николай Гумилев выражает свое итоговое
понимание высокого назначения поэзии и поэтического слова: Но забыли мы, что
осиянно Только слово средь земных тревог, Что в Евангелии от Иоанна Сказано,
что слово это — Бог.
Список
литературы
Для подготовки
данной работы были использованы материалы с сайта http://www.coolsoch.ru/
Поэзия серебряного века – особое явление в мире литературы. Волнующие, светлые произведения, написанные на рубеже веков, любимы не одним поколением почитателей поэзии. Стихотворения Игоря Северянина, Зинаиды Гиппиус, Николая Гумилева, Александра Блока, Владимира Маяковского и других поэтов восхищают изяществом формы, богатством содержания, глубиной чувств. Для меня серебряный век русской литературы – это прежде всего творчество Сергея Есенина.
Известный русский поэт Сергей Александрович Есенин прожил короткую, но яркую жизнь, в которой было все: всеобщее восхищение талантом и резкая критика, ошеломляющая любовь и горькие разочарования. Такие же необыкновенные и звучные стихи поэта, в которых мы видим чудесные картины русской природы, слышим голоса крестьянской Руси, познаем народную душу. На мой взгляд, о чем бы ни писал поэт, под его пером рождаются ни с чем несравнимые образы.
Природа в поэзии Есенина не просто оживлена, она очеловечена. Например, в стихотворении «Буря» лес «охнул», ковыль «зашептался с эхом», река «ревёт сердито», а сама буря «плачет у окошка». Не менее прекрасна есенинская «Пороша», в которой «дремлет лес под сказку сна», а сосна сравнивается со старушкой, повязавшейся косынкой и опершейся на клюку. Описывая природу, поэт напоминает нам, что человек – ее частица. Так, в стихотворении «Звезды» автор обращается к небесным светилам, уверенный в том, что именно они владеют силой «знания жгучего» и скрывают что-то самое главное. Очаровывает известное произведение «Отговорила роща золотая», наполненное глубоким философским содержанием. Когда его читаешь, начинаешь понимать, что жизнь быстротечна и сравнить ее можно с рощей, которая «отговорила милым языком».
Несомненно, самыми притягательными для каждого человека является любовная лирика С.Есенина. Светлые, радостные, напоминающие о том, что любовь возрождает самые лучшие чувства в душе человека или грустные, пронизанные болью расставания с любимыми – эти стихотворения находят отклик в сердце. Я снова и снова перечитываю лирические откровения поэта: «Руки милой – пара лебедей» – песнь о любви и гармонии, «Глупое сердце, не бейся!» – размышление о том, способно ли сердце на сильное чувство, «Заметался пожар голубой» – посвящение любимой женщине и многие другие, восхищаясь глубиной описываемых эмоций.
Перед тем как начинать писать сочинение на тему «Любимый поэт серебряного века», необходимо как следует разобраться в теоретической части. Название «серебряный век» охватывает рубеж конца XIX и начала XX вв. Чаще всего под этим термином понимается культура, деятельность поэтов и философов и расцвет лирики определенного характера. Серебряному веку предшествовал век золотой. К нему относились времена, в которые творил Пушкин, поэты-лицеисты, Лермонтов, Гоголь и другие светила русской классической литературы, то есть начало XIX века и далее.
Отличительные особенности творчества этого времени
Серебряный век не связывается с расцветом культуры, как, например, в европейской истории эпоха Ренессанса. Нет, для литературы русской это столетие может считаться наоборот, закатом, так как ушли в прошлое декаденство, а в строках, написанных поэтами, налицо прослеживалась ностальгия по ушедшим временам, неспособность найти себя в новом мире после того, как самодержавие Российской империи сменилось на так называемую власть народа. К самым известным поэтам серебряного века относятся Н. Гумилев, А. Ахматова, С. Есенин, М. Цветаева, К. Бальмонт, А. Блок.
Автор: Блок А.А.
Серебряный век — это небольшой период развития русской литературы. По силе и энергии удивительных созданий поэзия того времени была провозглашена достойной продолжательницей величайших художественных открытий русской классической литературы XIX века. Но поэты Серебряного века не только развили традиции предшественников, но и создали неповторимые шедевры. Поэзия этого периода удивительна и неповторима.
Символизм – одно из художественных течений серебряного века, которого придерживались многие поэты. Говоря о символизме, необходимо отметить, что он обратился к вечным идеям, важным для человека. Из всех поэтов-символистов ближе всего мне творчество Александра Блока. Я считаю его одним из ярчайших представителей Серебряного века.
Блок — выдающееся явление в русской поэзии. Это один из наиболее замечательных поэтов-символистов. От символизма он не отступал никогда: ни в юношеских стихах, полных туманов и грез, ни в более зрелых произведениях. Литературное наследие Александра Блока обширно и многообразно. Оно стало частью нашей культуры и жизни, помогающей понять истоки духовных исканий, понять прошлое.
Как утверждал сам поэт, его лирика во всем ее многообразии представляет собой единое произведение. Это произведение, создававшееся всю жизнь, является отражением его творческого пути. “Собрание стихотворений” в трех томах составлялось Блоком многие годы. По этому сборнику нетрудно проследить становление Блока как поэта, постепенный переход от мечтаний к действительности. Переход, конечно, весьма условный, но заметный.
Стихи юного Блока поражают своей чистотой и нежностью. Безусловно, он не свободен от влияния предшественников и современников, но это не мешает ему создавать свое, неповторимое. Поэт вошел в мир людей с любовью и верой в светлый и чистый мир. Влюбленность — один из главных мотивов его лирики. Путь в мир, по Блоку, должен осуществляться при помощи любви. И именно это прослеживается в “Стихах о Прекрасной Даме”. Блок находится в поисках идеала, Вечной Женственности.
Предчувствую Тебя.
Года проходят мимо —
Все в облике одном предчувствую Тебя.
Весь горизонт в огне — и ясен нестерпимо,
И молча жду, — тоскуя и любя.
Он в своих посвящениях Прекрасной Даме уходит от окружающей действительности, запирается в свои думы.
Из более позднего творчества Блока мне нравится стихотворение «Незнакомка». При первом прочтении просто поражаешься красоте и магнетизму созданного поэтом образа таинственной незнакомки:
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
Но мечты о Прекрасной Даме не могут оградить Блока от реальной жизни.
Действительность все же проникает в его мир. Появляются стихи “Фабрика”, “Сытые”, “На железной дороге” и эти строки:
Как тяжело ходить среди людей
И притворяться непогибшим,
И об игре трагических страстей
Повествовать еще не жившим.
Решающее влияние на пересмотр им жизненных ценностей оказали события начала двадцатого века.
Мы — дети страшных лет России —
Забыть не в силах ничего.
Блок отходит от мечтаний и все чаще смотрит в глаза реальности. На смену юношеской мечтательности приходит сознание своего гражданского долга, понимание ответственности перед своей страной. Александр Блок испытывает к Родине, с одной стороны, чувство любви, тоски по ней, сострадания, а с другой — веру в прекрасное ее будущее и желание изменить к лучшему жизнь своего народа. Именно это волнение за будущее Родины переполняет лирического героя в поэме “Двенадцать”. Поэма наполнена символами. Она начинается сразу с резкого контраста: “Черный вечер. Белый снег”. Черный цвет — зло, буря, стихийность, непредсказуемость, белый — чистота, духовность, свет. В поэме встречается и красный цвет. Это не только цвет флагов и лозунгов, это — цвет крови.
У Блока существует цикл стихотворений “На поле Куликовом”, где в каждом слове чувствуется огромная любовь к Родине. “О, Русь моя! Жена моя!” — так обращается к ней поэт, то есть не только как к живому, но как к самому близкому существу на свете. Образ России все время незаметно переплетается с женским образом. Для Блока Родина — женщина; она подобна “прекрасной незнакомке”, к которой поэт обращается в своих ранних стихах. Любовь к Родине и любовь к женщине для Блока — понятия неразделимые и одинаково значимые.
Несмотря на то, что творчество Александра Блока пришлось на довольно трудный период в жизни России, его искания и заблуждения в поисках светлой, прекрасной жизни, жизни во имя человека, человечества и любви остаются актуальными и по сей день. Его ранние мечтания о Прекрасной Даме, о поисках Вечной Женственности дают повод для размышления нынешнему молодому поколению. Истинная любовь является и по сей день одной из движущих сил в жизни человечества. Блок рано ушел из жизни но стихи его волнуют людей, они помогают нам жить.
Александр Блок – любимый поэт серебряного века
План
1.Биография и творческий путь поэта
2.Мои любимые произведения Блока
3.Мое впечатление о Блоке и его творчестве
Мой любимый поэт серебряного века – Александр Александрович Блок. Талантливый человек с непростой судьбой, переломленной войной, революцией и болезнью, прожил всего 40 лет. Он прославился как публицист, критик, драматург, но наиболее весомый след оставило богатое собрание стихов. Поэт умел завораживать словами, окутывая прозаичное и обыденное мистицизмом, погружая в таинственные глубины образов и фантазий.
Поэт родился в 1880 году в Санкт-Петербурге, в интеллигентной семье. Александр получил достойное образование, проучившись сначала в Введенской гимназии, а потом в Петербургском университете, сначала на юридическом, а потом на историко-филологическом факультете.
Годы студенчества сводят его с друзьями и будущими коллегами. Творческие способности Александра проявились очень рано: в 5 лет он написал первое стихотворение, а с 10 начал вести публицистическую деятельность в журналах. В 1904 году выходит первый изданный сборник «Стихи о Прекрасной Даме», посвященный любимой жене Любови Менделеевой, чувства к которой Блок пронесет через всю жизнь, сквозь трудности и временные охлаждения, свойственные его мятежной душе.
В дальнейшем Александр продолжает развиваться на поэтическом поприще, путешествует по Европе, заводит новые знакомства. Данные впечатления продуктивно сказываются на его карьере. Новое дыхание ему дает Октябрьская Революция. Черпая вдохновение в народном бунте, Блок занимается журналистской деятельностью и пишет знаменитую поэму «Двенадцать», едкую, метафоричную и гениальную.
Финал жизненного пути поэта трагичен: Советская власть, которой он был всецело предан, не щадила его. В 1921 году сердечная болезнь обрывает жизнь еще молодого мужчины. До последнего часа рядом с ним остается его Прекрасная Дама, бессменная муза Любовь Менделеева.
Нельзя не отметить восхитительную «Незнакомку», одно из самых узнаваемых произведений поэта. Погрязший в жизненной суматохе Александр искал утешения и нашел его в образе дамы под вуалью. Не может не растрогать патриотическая поэма «на поле Куликовом», где поэт с большим трепетом выражает преданность своей многострадальной родине.
Стихотворение «Демон» (Иди, иди за мной — покорной…) покоряет пугающей красотой, к которой, тем не менее, очень хочется прикоснуться. Автор завлекает и удерживает читателя великолепным слогом столь же мастерски, сколь лирический и опасный герой – несчастную девушку.
Александр был человеком непростым, противоречивым, поддающимся страстям. Личностные особенности и талант, подаренный ему свыше, позволили представить заурядные проблемы и эмоции, знакомые каждому человеку, в новом, необычном свете. Поэзия Блока очень непроста: метафоры и символы заставляют размышлять над тем, что именно имеется в виду, но в этом и заключается ее ценность и очарование.
Серебряный век — это небольшой период развития русской литературы. По силе и энергии удивительных созданий поэзия того времени была провозглашена достойной продолжательницей величайших художественных открытий русской классической литературы XIX века. Но поэты Серебряного века не только развили традиции предшественников, но и создали неповторимые шедевры. Поэзия этого периода удивительна и неповторима.
Символизм – одно из художественных течений серебряного века, которого придерживались многие поэты. Говоря о символизме, необходимо отметить, что он обратился к вечным идеям, важным для человека. Из всех поэтов-символистов ближе всего мне творчество Александра Блока. Я считаю его одним из ярчайших представителей Серебряного века.
Блок — выдающееся явление в русской поэзии. Это один из наиболее замечательных поэтов-символистов. От символизма он не отступал никогда: ни в юношеских стихах, полных туманов и грез, ни в более зрелых произведениях. Литературное наследие Александра Блока обширно и многообразно. Оно стало частью нашей культуры и жизни, помогающей понять истоки духовных исканий, понять прошлое.
Как утверждал сам поэт, его лирика во всем ее многообразии представляет собой единое произведение. Это произведение, создававшееся всю жизнь, является отражением его творческого пути. “Собрание стихотворений” в трех томах составлялось Блоком многие годы. По этому сборнику нетрудно проследить становление Блока как поэта, постепенный переход от мечтаний к действительности. Переход, конечно, весьма условный, но заметный.
Стихи юного Блока поражают своей чистотой и нежностью. Безусловно, он не свободен от влияния предшественников и современников, но это не мешает ему создавать свое, неповторимое. Поэт вошел в мир людей с любовью и верой в светлый и чистый мир. Влюбленность — один из главных мотивов его лирики. Путь в мир, по Блоку, должен осуществляться при помощи любви. И именно это прослеживается в “Стихах о Прекрасной Даме”. Блок находится в поисках идеала, Вечной Женственности.
Предчувствую Тебя.
Года проходят мимо —
Все в облике одном предчувствую Тебя.
Весь горизонт в огне — и ясен нестерпимо,
И молча жду, — тоскуя и любя.
Он в своих посвящениях Прекрасной Даме уходит от окружающей действительности, запирается в свои думы.
Из более позднего творчества Блока мне нравится стихотворение «Незнакомка». При первом прочтении просто поражаешься красоте и магнетизму созданного поэтом образа таинственной незнакомки:
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
Но мечты о Прекрасной Даме не могут оградить Блока от реальной жизни.
Действительность все же проникает в его мир. Появляются стихи “Фабрика”, “Сытые”, “На железной дороге” и эти строки:
Как тяжело ходить среди людей
И притворяться непогибшим,
И об игре трагических страстей
Повествовать еще не жившим.
Решающее влияние на пересмотр им жизненных ценностей оказали события начала двадцатого века.
Мы — дети страшных лет России —
Забыть не в силах ничего.
Блок отходит от мечтаний и все чаще смотрит в глаза реальности. На смену юношеской мечтательности приходит сознание своего гражданского долга, понимание ответственности перед своей страной. Александр Блок испытывает к Родине, с одной стороны, чувство любви, тоски по ней, сострадания, а с другой — веру в прекрасное ее будущее и желание изменить к лучшему жизнь своего народа. Именно это волнение за будущее Родины переполняет лирического героя в поэме “Двенадцать”. Поэма наполнена символами. Она начинается сразу с резкого контраста: “Черный вечер. Белый снег”. Черный цвет — зло, буря, стихийность, непредсказуемость, белый — чистота, духовность, свет. В поэме встречается и красный цвет. Это не только цвет флагов и лозунгов, это — цвет крови.
У Блока существует цикл стихотворений “На поле Куликовом”, где в каждом слове чувствуется огромная любовь к Родине. “О, Русь моя! Жена моя!” — так обращается к ней поэт, то есть не только как к живому, но как к самому близкому существу на свете. Образ России все время незаметно переплетается с женским образом. Для Блока Родина — женщина; она подобна “прекрасной незнакомке”, к которой поэт обращается в своих ранних стихах. Любовь к Родине и любовь к женщине для Блока — понятия неразделимые и одинаково значимые.
Несмотря на то, что творчество Александра Блока пришлось на довольно трудный период в жизни России, его искания и заблуждения в поисках светлой, прекрасной жизни, жизни во имя человека, человечества и любви остаются актуальными и по сей день. Его ранние мечтания о Прекрасной Даме, о поисках Вечной Женственности дают повод для размышления нынешнему молодому поколению. Истинная любовь является и по сей день одной из движущих сил в жизни человечества. Блок рано ушел из жизни но стихи его волнуют людей, они помогают нам жить.
Добавил: teo1actress
Дек
07 2014
Мой любимый поэт серебряного века
Николай Степанович Гумилев жил и творил в тот период русской жизни, когда наконец после долгого затишья наступил момент подлинного расцвета поэзии, который носит название серебряного века. Еще в гимназические годы Николай Гумилев проявляет интерес к поэзии французских поэтов парнасцев и символистов. В 1905 году он выпускает свой первый сборник “Путь конквистадоров”, в котором дерзко уподобляет себя завоевателям новых земель, потому что считает поэзию завоеванием, цель которого — наполнить “сокровищницу поэзии золотыми слитками и алмазными диадемами”. За свою короткую жизнь (1886—1921) поэт успевает выпустить такие прекрасные поэтические’ сборники, как “Романтические цветы”, “Жемчуга”, “Колчан”, “Огненный столп”, которые действительно стали “бриллиантами” в сокровищнице русской поэзии. Н. С. Гумилев не только творит, он пытается стать одним из организаторов литературной жизни России. Из его литературных вечеров рождается объединение поэтической молодежи “Цех поэтов”, в недрах которого вызревает акмеизм — поэтическое направление, с которым связаны имена Анны Ахматовой и Осипа Мандельштама.
Кроме того, Н. С. Гумилев был тонким литературным критиком, теоретиком стиха. Поэзия Николая Гумилева в разные периоды его творческой жизни неодинакова. Поэт начинает с юношеского желания изменить мир, подобно Будде или Христу. Иногда он категорически отрицает символизм, а иногда бывает настолько близок к нему, что трудно догадаться, что какое-то стихотворение принадлежит ему. Здесь вспоминаются слова А. Блока, поэта высоко ценимого Н. Гумилевым: “Писатель — растение многолетнее…
душа писателя расширяется периодами, а творение его — только внешние результаты подземного роста души”. Так, ранний Гумилев тяготел к поэзии старших символистов — К. Д. Бальмонта и В. Я. Брюсова, увлекался романтикой Р. Киплинга и в то же время обращался к зарубежным классикам — В. Шекспиру, Ф. Вийону, Т. Готье. Позже он отходит от романтической декоративности экзотической лирики и пышной яркости образов и обращается к более четкой и строгой форме стихосложения, что и стало основой акмеистического движения.
Он был строг и неумолим к молодым поэтам, первый объявил стихосложение наукой и ремеслом, которому нужно так же учиться, как учатся музыке и живописи. Он не приемлет в творчества того, что позже назовет литературной “неврастенией”. Талант, чистое вдохновение должны были, по его пониманию, обладать совершенным аппаратом стихосложения, и он упорно и сурово учил молодых мастерству. Н. С. Гумилев является сторонником строгой и четкой поэтической формы, хотя подчеркивает, что внимание к форме не самоцель, а лишь свидетельство связи поэта с многовековой поэтической традицией Стихотворения акмеистического периода, составившие сборник “Седьмое небо”, подтверждают такой трезвый, аналитический, научный подход Н. С. Гумилева к явлениям поэзии.
Основные положения новой теории изложены им в статье “Наследие символизма и акмеизм”. “Новому направлению” allsoch. ru 2001-2005 было дано два названия: акмеизм и адамизм (от греческого слова, обозначающего: “мужественно-твердый и ясный взгляд на жизнь”).
Главным их достижением Николай Гумилев считал признание “самоценности каждого явления”, вытеснение культа “неведомого” “детски мудрым, до боли сладким ощущением собственного незнания”. Поэт старается привлечь внимание читателей не только к миру внешних явлений, но и к области более глубоких пластов человеческого бытия. Обладая безусловным даром предвидения, Гумилев-критик намечает в своих работах пути развития отечественной поэзии, и мы сегодня можем убедиться, как точен и прозорлив был он в своих оценках. Свое понимание поэзии он выразил в самом начале своей программной статьи “Анатомия стихотворения”, открывающей сборник “Письма о русской поэзии”. “Среди многочисленных формул, определяющих существо поэзии, выделяются две, — писал Н. Гумилев, — предложенные поэтами же, задумывающимися над тайнами своего ремесла.
Они гласят: “Поэзия есть лучшие слова в лучшем порядке” и “Поэзия есть то, что сотворено и, следовательно, не нуждается в переделке”. Обе эти формулы основаны на особенно ярком ощущении законов, по которым слова влияют на наше сознание. Поэтом является тот, кто “учитывает все законы, управляющие комплексом взятых им слов”. Именно это положение и лежит в основе той громадной работы, которую после революции проводил Н. С. Гумилев с молодыми поэтами, настойчиво обучая их технике стиха, тайнам того ремесла, без которого, по его мнению, настоящая поэзия невозможна. Н. С. Гумилев хотел написать теорию поэзии, этой книге не суждено было родиться, и отношение его к “святому ремеслу” поэзии сконцентрировано в нескольких статьях и рецензиях, составивших “Письма о русской поэзии”.
Но с годами поэзия Николая Гумилева несколько меняется, хотя основа остается прочной. В сборниках военной эпохи в ней вдруг возникают отдаленные отзвуки блоковской, опоясанной реками, Руси и даже “Пепла” Андрея Белого. Эта тенденция продолжается и в послереволюционном творчестве. Поразительно, но в стихотворениях “Огненного столпа” Николай Гумилев как бы протянул руку отвергаемому и теоретически обличаемому символизму. Поэт словно погружается в мистическую стихию, в его стихах вымысел причудливо переплетается с реальностью, поэтический образ становится многомерным, неоднозначным.
Это уже новый романтизм, лирико-философское содержание которого значительно отличается от романтизма знаменитых “Капитанов”, акмеистической “прекрасной ясности” и конкретности. Н. С. Гумилев подходит к пониманию единства и взаимосвязи всех пластов человеческой культуры, в том числе поэзии и общественной деятельности. В знаменитом стихотворении “Слово” Николай Гумилев выражает свое итоговое понимание высокого назначения поэзии и поэтического слова: Но забыли мы, что осиянно Только слово средь земных тревог, Что в Евангелии от Иоанна Сказано, что слово это — Бог.
Предыдущие Сочинения: Фольклорная основа пьесы А. Н. Островского «Снегурочка»
Следующие Сочинения: Рецензия на произведение В. П. Астафьева «Царь-рыба» (3)
Нужна шпаргалка? Тогда сохрани – » Мой любимый поэт серебряного века . Литературные сочинения!
Лучшие Темы сочинений:
Лирический герой Н. С. Гумилева
«Я конквистадор в панцире железном…» (лирический герой Н. Гумилева)
Гумилев Н.С. – «Золотое сердце России мерно бьется в груди моей»
“Золотое сердце России мерно бьется в груди моей”
“Золотое сердце России мерно бьется в груди моей”
Мои размышления над строкой Н. С. Гумилева
«Серебряный век» русской поэзии. Избранные страницы (М. Цветаева, Н. Гумилев)
Новые сочинения:
“Слово о погибели русской земли”
Салон шоколада
Скандинавский эпос
Дружба все победит
Симеон Полоцкий – поэт, издатель, драматург. «Комедия притчи о блудном сыне»
Как описывает Б. Зайцев Преподобного Сергия
День семьи
>>> Скачать <<< Николай Степанович Гумилев жил и творил в тот период русской жизни, когда наконец после долгого затишья наступил момент подлинного расцвета поэзии, который носит название серебряного века. Еще в гимназические годы Николай Гумилев проявляет интерес к поэзии французских поэтов парнасцев и символистов. В 1905 году он выпускает свой первый сборник “Путь конквистадоров”, в котором дерзко уподобляет себя завоевателям новых земель, потому что считает поэзию завоеванием, цель которого — наполнить “сокровищницу поэзии золотыми слитками и алмазными диадемами”. За свою короткую жизнь (1886—1921) поэт успевает выпустить такие прекрасные поэтические' сборники, как “Романтические цветы”, “Жемчуга”, “Колчан”, “Огненный столп”, которые действительно стали “бриллиантами” в сокровищнице русской поэзии. Н. С. Гумилев не только творит, он пытается стать одним из организаторов литературной жизни России. Из его литературных вечеров рождается объединение поэтической молодежи “Цех поэтов”, в недрах которого вызревает акмеизм — поэтическое направление, с которым связаны имена Анны Ахматовой и Осипа Мандельштама. Кроме того, Н. С. Гумилев был тонким литературным критиком, теоретиком стиха. Поэзия Николая Гумилева в разные периоды его творческой жизни неодинакова. Поэт начинает с юношеского желания изменить мир, подобно Будде или Христу. Иногда он категорически отрицает символизм, а иногда бывает настолько близок к нему, что трудно догадаться, что какое-то стихотворение принадлежит ему. Здесь вспоминаются слова А. Блока, поэта высоко ценимого Н. Гумилевым: “Писатель — растение многолетнее... душа писателя расширяется периодами, а творение его — только внешние результаты подземного роста души”. Так, ранний Гумилев тяготел к поэзии старших символистов — К. Д. Бальмонта и В. Я. Брюсова, увлекался романтикой Р. Киплинга и в то же время обращался к зарубежным классикам — В. Шекспиру, Ф. Вийону, Т. Готье. Позже он отходит от романтической декоративности экзотической лирики и пышной яркости образов и обращается к более четкой и строгой форме стихосложения, что и стало основой акмеистического движения. Он был строг и неумолим к молодым поэтам, первый объявил стихосложение наукой и ремеслом, которому нужно так же учиться, как учатся музыке и живописи. Он не приемлет в творчества того, что позже назовет литературной “неврастенией”. Талант, чистое вдохновение должны были, по его пониманию, обладать совершенным аппаратом стихосложения, и он упорно и сурово учил молодых мастерству. Н. С. Гумилев является сторонником строгой и четкой поэтической формы, хотя подчеркивает, что внимание к форме не самоцель, а лишь свидетельство связи поэта с многовековой поэтической традицией- Стихотворения акмеистического периода, составившие сборник “Седьмое небо”, подтверждают такой трезвый, аналитический, научный подход Н. С. Гумилева к явлениям поэзии. Основные положения новой теории изложены им в статье “Наследие символизма и акмеизм”. “Новому направлению” было дано два названия: акмеизм и адамизм (от греческого слова, обозначающего: “мужественно-твердый и ясный взгляд на жизнь”). Главным их достижением Николай Гумилев считал признание “самоценности каждого явления”, вытеснение культа “неведомого” “детски мудрым, до боли сладким ощущением собственного незнания”. Поэт старается привлечь внимание читателей не только к миру внешних явлений, но и к области более глубоких пластов человеческого бытия. Обладая безусловным даром предвидения, Гумилев-критик намечает в своих работах пути развития отечественной поэзии, и мы сегодня можем убедиться, как точен и прозорлив был он в своих оценках. Свое понимание поэзии он выразил в самом начале своей программной статьи “Анатомия стихотворения”, открывающей сборник “Письма о русской поэзии”. “Среди многочисленных формул, определяющих существо поэзии, выделяются две, — писал Н. Гумилев, — предложенные поэтами же, задумывающимися над тайнами своего ремесла. Они гласят: “Поэзия есть лучшие слова в лучшем порядке” и “Поэзия есть то, что сотворено и, следовательно, не нуждается в переделке”. Обе эти формулы основаны на особенно ярком ощущении законов, по которым слова влияют на наше сознание. Поэтом является тот, кто “учитывает все законы, управляющие комплексом взятых им слов”. Именно это положение и лежит в основе той громадной работы, которую после революции проводил Н. С. Гумилев с молодыми поэтами, настойчиво обучая их технике стиха, тайнам того ремесла, без которого, по его мнению, настоящая поэзия невозможна. Н. С. Гумилев хотел написать теорию поэзии, этой книге не суждено было родиться, и отношение его к “святому ремеслу” поэзии сконцентрировано в нескольких статьях и рецензиях, составивших “Письма о русской поэзии”. Но с годами поэзия Николая Гумилева несколько меняется, хотя основа остается прочной. В сборниках военной эпохи в ней вдруг возникают отдаленные отзвуки блоковской, опоясанной реками, Руси и даже “Пепла” Андрея Белого. Эта тенденция продолжается и в послереволюционном творчестве. Поразительно, но в стихотворениях “Огненного столпа” Николай Гумилев как бы протянул руку отвергаемому и теоретически обличаемому символизму. Поэт словно погружается в мистическую стихию, в его стихах вымысел причудливо переплетается с реальностью, поэтический образ становится многомерным, неоднозначным. Это уже новый романтизм, лирико-философское содержание которого значительно отличается от романтизма знаменитых “Капитанов”, акмеистической “прекрасной ясности” и конкретности. Н. С. Гумилев подходит к пониманию единства и взаимосвязи всех пластов человеческой культуры, в том числе поэзии и общественной деятельности. В знаменитом стихотворении “Слово” Николай Гумилев выражает свое итоговое понимание высокого назначения поэзии и поэтического слова: Но забыли мы, что осиянно Только слово средь земных тревог, Что в Евангелии от Иоанна Сказано, что слово это — Бог.
Мне очень нравится поэзия Серебряного века. Это тяжелое для России время подарило множество замечательных поэтов. Мне нравится творчество Гумилева, Цветаевой, Есенина. Но особое место в моем сердце занимает Александр Александрович Блок.
Прекрасны его стихи о любви, интересны и замечательны произведения, описывающие город, отнимающий у людей душу… Но, как ни странно, больше всего меня привлекает его восприятие революции. Я хочу рассказать о его удивительной поэме «Двенадцать». Мне кажется, большинство людей недооценивают это произведение, потому что так и не сумели увидеть поразительную красоту его рваного ритма. Кто еще смог настолько ярко, образно передать страшные годы революции? Для меня больше никто. Все в поэме «Двенадцать» говорит о том, что Блок гений, гений, умеющий чувствовать, видеть, здраво оценивать все происходящее вокруг.
Поэт воспринимает события этих лет как стихийное явление, которое, подобно ветру, метели, буре, не имеет цели и направления:
Ветер, ветер!
На ногах не стоит человек.
Ветер, ветер –
На всем божьем свете!
Для поэта революция – это природная воля, неизбежность. Столько лет копившееся недовольство в один момент вырвалось на свободу и начало уничтожать все на своем пути. Именно поэтому в начале поэмы ветер, метель, буря сметают ненавистные поэту плакатные фигуры «страшного мира «буржуазной пошлости».
Гибнущий мир в поэме – это «барыня в каракуле», «буржуй», «товарищ поп», «вития», которым неуютно под ветром революции. Барыня поскользнулась, буржуй «в воротник упрятал нос», поп невеселый, вития пророчит гибель России. Но за этим он имеет в виду не всю огромную страну, а именно их старый уклад, прежнюю сытую и бессмысленную жизнь.
Природная стихия четко окрашена в контрастные цвета:
Черный вечер.
Белый снег.
Стихия человеческая же подобна природной, поэтому все людские эмоции окрашиваются в два контрастных цвета: «черная злоба» и «святая злоба». Для поэта очевидны трагические противоречия революции: борьба за «светлое будущее» происходит через грабежи, насилие, убийства, безнравственность. И все же Блок пытается осмыслить на протяжении всего произведения, несет ли революционная стихия только разрушение или способна еще и к созиданию.
Во главе поэмы стоит образ двенадцати красногвардейцев. Это патруль, призванный навести революционный порядок. Но трагичность заключается в том, что эти люди сами неуправляемы. Они подобны буре, ветру, их чувства, эмоции, поступки непредсказуемы. Внешне эти «блюститель порядка» напоминают скорее уголовников:
В зубах цигарка, примят картуз,
На спину б надо бубновый туз…
Но, с другой стороны, отношение к ним поэта весьма неоднозначно. Ведь это еще и простые русские ребята, одетые в рванье, готовые отдать жизнь за пока еще неясные им самим цели революции:
Как пошли наши ребята
В красной гвардии служить –
В красной гвардии служить –
Буйну голову сложить.
Но поступки этих персонажей не вызывают у читателя особой симпатии:
Эх, эх!
Позабавиться не грех!
Запирайте етажи,
Нынче будут грабежи!
Отмыкайте погреба –
Гуляет нынче голытьба!
Они грабят, мародерствуют, убивают не своих врагов, а невинных людей. В этом плане символична смерть Катьки, которую из Петруха убивает также стихийно, поддавшись минутной вспышке ревности. Блок подчеркивает трагичность этой смерти, так как убивают женщину – Богородицу, Незнакомку, Прекрасную Даму.
Святыня и грех в поэме сливаются. На протяжении всего произведения красногвардейцы постоянно отрекаются от Христа:
От чего тебя упас
Золотой иконостас?
Да и сам поэт три раза повторяет фразу: «Эх, эх, без креста!». Он видит, что герои идут «без имени святого», которое является символом нравственности, чистоты души русского человека. Но все-таки двенадцати красногвардейцам не удается полностью выкинуть Христа из своей жизни, он появляется в конце поэмы вместо ожидаемого врага:
Впереди – с кровавым флагом,
И за вьюгой невидим,
И от пули невредим,
Нежной поступью надвьюжной,
Снежной россыпью жемчужной,
В белом венчике из роз –
Впереди – Исус Христос.
Важно то, что Христос идет поступью «надвьюжной», то есть, надстихийной. Как и две тысячи лет назад, он пришел для того, чтобы помочь всем заблудшим возродиться.
В поэме мы видим, что для Блока не могло быть однозначной оценки революционных событий, однозначного их приятия. Поэт понимал неизбежность всего происходящего, но так и не смог принять жестоких, подчас безнравственных и бесчеловечных методов революции.
Николай Степанович Гумилев жил и творил в тот период русской жизни, когда наконец после долгого затишья наступил момент подлинного расцвета поэзии, который носит название серебряного века. Еще в гимназические годы Николай Гумилев проявляет интерес к поэзии французских поэтов парнасцев и символистов. В 1905 году он выпускает свой первый сборник “Путь конквистадоров”, в котором дерзко уподобляет себя завоевателям новых земель, потому что считает поэзию завоеванием, цель которого — наполнить “сокровищницу поэзии золотыми слитками и алмазными диадемами”. За свою короткую жизнь (1886—1921) поэт успевает выпустить такие прекрасные поэтические’ сборники, как “Романтические цветы”, “Жемчуга”, “Колчан”, “Огненный столп”, которые действительно стали “бриллиантами” в сокровищнице русской поэзии. Н. С. Гумилев не только творит, он пытается стать одним из организаторов литературной жизни России. Из его литературных вечеров рождается объединение поэтической молодежи “Цех поэтов”, в недрах которого вызревает акмеизм — поэтическое направление, с которым связаны имена Анны Ахматовой и Осипа Мандельштама. Кроме того, Н. С. Гумилев был тонким литературным критиком, теоретиком стиха.
Поэзия Николая Гумилева в разные периоды его творческой жизни неодинакова. Поэт начинает с юношеского желания изменить мир, подобно Будде или Христу. Иногда он категорически отрицает символизм, а иногда бывает настолько близок к нему, что трудно догадаться, что какое-то стихотворение принадлежит ему. Здесь вспоминаются слова А. Блока, поэта высоко ценимого Н. Гумилевым: “Писатель — растение многолетнее… душа писателя расширяется периодами, а творение его — только внешние результаты подземного роста души”. Так, ранний Гумилев тяготел к поэзии старших символистов — К. Д. Бальмонта и В. Я. Брюсова, увлекался романтикой Р. Киплинга и в то же время обращался к зарубежным классикам — В. Шекспиру, Ф. Вийону, Т. Готье. Позже он отходит от романтической декоративности экзотической лирики и пышной яркости образов и обращается к более четкой и строгой форме стихосложения, что и стало основой акмеистического движения. Он был строг и неумолим к молодым поэтам, первый объявил стихосложение наукой и ремеслом, которому нужно так же учиться, как учатся музыке и живописи. Он не приемлет в творчества того, что позже назовет литературной “неврастенией”. Талант, чистое вдохновение должны были, по его пониманию, обладать совершенным аппаратом стихосложения, и он упорно и сурово учил молодых мастерству. Н. С. Гумилев является сторонником строгой и четкой поэтической формы, хотя подчеркивает, что внимание к форме не самоцель, а лишь свидетельство связи поэта с многовековой поэтической традицией— Стихотворения акмеистического периода, составившие сборник “Седьмое небо”, подтверждают такой трезвый, аналитический, научный подход Н. С. Гумилева к явлениям поэзии. Основные положения новой теории изложены им в статье “Наследие символизма и акмеизм”. “Новому направлению” было дано два названия: акмеизм и адамизм (от греческого слова, обозначающего: “мужественно-твердый и ясный взгляд на жизнь”). Главным их достижением Николай Гумилев считал признание “самоценности каждого явления”, вытеснение культа “неведомого” “детски мудрым, до боли сладким ощущением собственного незнания”. Поэт старается привлечь внимание читателей не только к миру внешних явлений, но и к области более глубоких пластов человеческого бытия.
Обладая безусловным даром предвидения, Гумилев-критик намечает в своих работах пути развития отечественной поэзии, и мы сегодня можем убедиться, как точен и прозорлив был он в своих оценках. Свое понимание поэзии он выразил в самом начале своей программной статьи “Анатомия стихотворения”, открывающей сборник “Письма о русской поэзии”. “Среди многочисленных формул, определяющих существо поэзии, выделяются две, — писал Н. Гумилев, — предложенные поэтами же, задумывающимися над тайнами своего ремесла. Они гласят: “Поэзия есть лучшие слова в лучшем порядке” и “Поэзия есть то, что сотворено и, следовательно, не нуждается в переделке”. Обе эти формулы основаны на особенно ярком ощущении законов, по которым слова влияют на наше сознание. Поэтом является тот, кто “учитывает все законы, управляющие комплексом взятых им слов”. Именно это положение и лежит в основе той громадной работы, которую после революции проводил Н. С. Гумилев с молодыми поэтами, настойчиво обучая их технике стиха, тайнам того ремесла, без которого, по его мнению, настоящая поэзия невозможна. Н. С. Гумилев хотел написать теорию поэзии, этой книге не суждено было родиться, и отношение его к “святому ремеслу” поэзии сконцентрировано в нескольких статьях и рецензиях, составивших “Письма о русской поэзии”.
Но с годами поэзия Николая Гумилева несколько меняется, хотя основа остается прочной. В сборниках военной эпохи в ней вдруг возникают отдаленные отзвуки блоковской, опоясанной реками, Руси и даже “Пепла” Андрея Белого. Эта тенденция продолжается и в послереволюционном творчестве. Поразительно, но в стихотворениях “Огненного столпа” Николай Гумилев как бы протянул руку отвергаемому и теоретически обличаемому символизму. Поэт словно погружается в мистическую стихию, в его стихах вымысел причудливо переплетается с реальностью, поэтический образ становится многомерным, неоднозначным. Это уже новый романтизм, лирико-философское содержание которого значительно отличается от романтизма знаменитых “Капитанов”, акмеистической “прекрасной ясности” и конкретности. Н. С. Гумилев подходит к пониманию единства и взаимосвязи всех пластов человеческой культуры, в том числе поэзии и общественной деятельности. В знаменитом стихотворении “Слово” Николай Гумилев выражает свое итоговое понимание высокого назначения поэзии и поэтического слова:
Но забыли мы, что осиянно
Только слово средь земных тревог,
Что в Евангелии от Иоанна
Сказано, что слово это — Бог.
Мне очень нравится поэзия Серебряного века. Это тяжелое для России время подарило множество замечательных поэтов. Мне нравится творчество Гумилева, Цветаевой, Есенина. Но особое место в моем сердце занимает Александр Александрович Блок.
Прекрасны его стихи о любви, интересны и замечательны произведения, описывающие город, отнимающий у людей душу… Но, как ни странно, больше всего меня привлекает его восприятие революции. Я хочу рассказать о его удивительной поэме «Двенадцать». Мне кажется, большинство людей недооценивают это произведение, потому что так и не сумели увидеть поразительную красоту его рваного ритма. Кто еще смог настолько ярко, образно передать страшные годы революции? Для меня больше никто. Все в поэме «Двенадцать» говорит о том, что Блок гений, гений, умеющий чувствовать, видеть, здраво оценивать все происходящее вокруг.
Поэт воспринимает события этих лет как стихийное явление, которое, подобно ветру, метели, буре, не имеет цели и направления:
Ветер, ветер!
На ногах не стоит человек.
Ветер, ветер –
На всем божьем свете!
Для поэта революция – это природная воля, неизбежность. Столько лет копившееся недовольство в один момент вырвалось на свободу и начало уничтожать все на своем пути. Именно поэтому в начале поэмы ветер, метель, буря сметают ненавистные поэту плакатные фигуры «страшного мира «буржуазной пошлости».
Гибнущий мир в поэме – это «барыня в каракуле», «буржуй», «товарищ поп», «вития», которым неуютно под ветром революции. Барыня поскользнулась, буржуй «в воротник упрятал нос», поп невеселый, вития пророчит гибель России. Но за этим он имеет в виду не всю огромную страну, а именно их старый уклад, прежнюю сытую и бессмысленную жизнь.
Природная стихия четко окрашена в контрастные цвета:
Черный вечер.
Белый снег.
Стихия человеческая же подобна природной, поэтому все людские эмоции окрашиваются в два контрастных цвета: «черная злоба» и «святая злоба». Для поэта очевидны трагические противоречия революции: борьба за «светлое будущее» происходит через грабежи, насилие, убийства, безнравственность. И все же Блок пытается осмыслить на протяжении всего произведения, несет ли революционная стихия только разрушение или способна еще и к созиданию.
Во главе поэмы стоит образ двенадцати красногвардейцев. Это патруль, призванный навести революционный порядок. Но трагичность заключается в том, что эти люди сами неуправляемы. Они подобны буре, ветру, их чувства, эмоции, поступки непредсказуемы. Внешне эти «блюститель порядка» напоминают скорее уголовников:
В зубах цигарка, примят картуз,
На спину б надо бубновый туз…
Но, с другой стороны, отношение к ним поэта весьма неоднозначно. Ведь это еще и простые русские ребята, одетые в рванье, готовые отдать жизнь за пока еще неясные им самим цели революции:
Как пошли наши ребята
В красной гвардии служить –
В красной гвардии служить –
Буйну голову сложить.
Но поступки этих персонажей не вызывают у читателя особой симпатии:
Эх, эх!
Позабавиться не грех!
Запирайте етажи,
Нынче будут грабежи!
Отмыкайте погреба –
Гуляет нынче голытьба!
Они грабят, мародерствуют, убивают не своих врагов, а невинных людей. В этом плане символична смерть Катьки, которую из Петруха убивает также стихийно, поддавшись минутной вспышке ревности. Блок подчеркивает трагичность этой смерти, так как убивают женщину – Богородицу, Незнакомку, Прекрасную Даму.
Святыня и грех в поэме сливаются. На протяжении всего произведения красногвардейцы постоянно отрекаются от Христа:
От чего тебя упас
Золотой иконостас?
Да и сам поэт три раза повторяет фразу: «Эх, эх, без креста!». Он видит, что герои идут «без имени святого», которое является символом нравственности, чистоты души русского человека. Но все-таки двенадцати красногвардейцам не удается полностью выкинуть Христа из своей жизни, он появляется в конце поэмы вместо ожидаемого врага:
Впереди – с кровавым флагом,
И за вьюгой невидим,
И от пули невредим,
Нежной поступью надвьюжной,
Снежной россыпью жемчужной,
В белом венчике из роз –
Впереди – Исус Христос.
Важно то, что Христос идет поступью «надвьюжной», то есть, надстихийной. Как и две тысячи лет назад, он пришел для того, чтобы помочь всем заблудшим возродиться.
В поэме мы видим, что для Блока не могло быть однозначной оценки революционных событий, однозначного их приятия. Поэт понимал неизбежность всего происходящего, но так и не смог принять жестоких, подчас безнравственных и бесчеловечных методов революции.
Николай Степанович Гумилев жил и творил в тот период русской жизни, когда наконец после долгого затишья наступил момент подлинного расцвета поэзии, который носит название серебряного века. Еще в гимназические годы Николай Гумилев проявляет интерес к поэзии французских поэтов парнасцев и символистов. В 1905 году он выпускает свой первый сборник “Путь конквистадоров”, в котором дерзко уподобляет себя завоевателям новых земель, потому что считает поэзию завоеванием, цель которого — наполнить “сокровищницу поэзии золотыми слитками и алмазными диадемами”. За свою короткую жизнь (1886—1921) поэт успевает выпустить такие прекрасные поэтические’ сборники, как “Романтические цветы”, “Жемчуга”, “Колчан”, “Огненный столп”, которые действительно стали “бриллиантами” в сокровищнице русской поэзии. Н. С. Гумилев не только творит, он пытается стать одним из организаторов литературной жизни России. Из его литературных вечеров рождается объединение поэтической молодежи “Цех поэтов”, в недрах которого вызревает акмеизм — поэтическое направление, с которым связаны имена Анны Ахматовой и Осипа Мандельштама. Кроме того, Н. С. Гумилев был тонким литературным критиком, теоретиком стиха.
Поэзия Николая Гумилева в разные периоды его творческой жизни неодинакова. Поэт начинает с юношеского желания изменить мир, подобно Будде или Христу. Иногда он категорически отрицает символизм, а иногда бывает настолько близок к нему, что трудно догадаться, что какое-то стихотворение принадлежит ему. Здесь вспоминаются слова А. Блока, поэта высоко ценимого Н. Гумилевым: “Писатель — растение многолетнее… душа писателя расширяется периодами, а творение его — только внешние результаты подземного роста души”. Так, ранний Гумилев тяготел к поэзии старших символистов — К. Д. Бальмонта и В. Я. Брюсова, увлекался романтикой Р. Киплинга и в то же время обращался к зарубежным классикам — В. Шекспиру, Ф. Вийону, Т. Готье. Позже он отходит от романтической декоративности экзотической лирики и пышной яркости образов и обращается к более четкой и строгой форме стихосложения, что и стало основой акмеистического движения. Он был строг и неумолим к молодым поэтам, первый объявил стихосложение наукой и ремеслом, которому нужно так же учиться, как учатся музыке и живописи. Он не приемлет в творчества того, что позже назовет литературной “неврастенией”. Талант, чистое вдохновение должны были, по его пониманию, обладать совершенным аппаратом стихосложения, и он упорно и сурово учил молодых мастерству. Н. С. Гумилев является сторонником строгой и четкой поэтической формы, хотя подчеркивает, что внимание к форме не самоцель, а лишь свидетельство связи поэта с многовековой поэтической традицией- Стихотворения акмеистического периода, составившие сборник “Седьмое небо”, подтверждают такой трезвый, аналитический, научный подход Н. С. Гумилева к явлениям поэзии. Основные положения новой теории изложены им в статье “Наследие символизма и акмеизм”. “Новому направлению” было дано два названия: акмеизм и адамизм (от греческого слова, обозначающего: “мужественно-твердый и ясный взгляд на жизнь”). Главным их достижением Николай Гумилев считал признание “самоценности каждого явления”, вытеснение культа “неведомого” “детски мудрым, до боли сладким ощущением собственного незнания”. Поэт старается привлечь внимание читателей не только к миру внешних явлений, но и к области более глубоких пластов человеческого бытия.
Обладая безусловным даром предвидения, Гумилев-критик намечает в своих работах пути развития отечественной поэзии, и мы сегодня можем убедиться, как точен и прозорлив был он в своих оценках. Свое понимание поэзии он выразил в самом начале своей программной статьи “Анатомия стихотворения”, открывающей сборник “Письма о русской поэзии”. “Среди многочисленных формул, определяющих существо поэзии, выделяются две, — писал Н. Гумилев, — предложенные поэтами же, задумывающимися над тайнами своего ремесла. Они гласят: “Поэзия есть лучшие слова в лучшем порядке” и “Поэзия есть то, что сотворено и, следовательно, не нуждается в переделке”. Обе эти формулы основаны на особенно ярком ощущении законов, по которым слова влияют на наше сознание. Поэтом является тот, кто “учитывает все законы, управляющие комплексом взятых им слов”. Именно это положение и лежит в основе той громадной работы, которую после революции проводил Н. С. Гумилев с молодыми поэтами, настойчиво обучая их технике стиха, тайнам того ремесла, без которого, по его мнению, настоящая поэзия невозможна. Н. С. Гумилев хотел написать теорию поэзии, этой книге не суждено было родиться, и отношение его к “святому ремеслу” поэзии сконцентрировано в нескольких статьях и рецензиях, составивших “Письма о русской поэзии”.
Но с годами поэзия Николая Гумилева несколько меняется, хотя основа остается прочной. В сборниках военной эпохи в ней вдруг возникают отдаленные отзвуки блоковской, опоясанной реками, Руси и даже “Пепла” Андрея Белого. Эта тенденция продолжается и в послереволюционном творчестве. Поразительно, но в стихотворениях “Огненного столпа” Николай Гумилев как бы протянул руку отвергаемому и теоретически обличаемому символизму. Поэт словно погружается в мистическую стихию, в его стихах вымысел причудливо переплетается с реальностью, поэтический образ становится многомерным, неоднозначным. Это уже новый романтизм, лирико-философское содержание которого значительно отличается от романтизма знаменитых “Капитанов”, акмеистической “прекрасной ясности” и конкретности. Н. С. Гумилев подходит к пониманию единства и взаимосвязи всех пластов человеческой культуры, в том числе поэзии и общественной деятельности. В знаменитом стихотворении “Слово” Николай Гумилев выражает свое итоговое понимание высокого назначения поэзии и поэтического слова: Но забыли мы, что осиянно Только слово средь земных тревог, Что в Евангелии от Иоанна Сказано, что слово это — Бог.
Марина Цветаева
Марина Ивановна Цветаева — русская поэтесса, прозаик, переводчица, одна из крупнейших поэтов XX века.
Родилась: 08.10.1892, Москва
Умерла: 31.08.1941 (48 лет)
Другие сочинения по произведению Цветаевой
Мой любимый поэт «серебряного века»
Мой любимый поэт XX века – М. Цветаева
Лирика М.И.Цветаевой. Основные темы, идеи, художественное мастерство
Тема поэта и поэзии в творчестве М. Цветаевой
Стихи М.И.Цветаевой о Москве.
Тема родины в лирике Марины Цветаевой
Характерные черты лирической героини Цветаевой
Образ России в поэзии М. Цветаевой
Жизнь и творчество М. И. Цветаевой
Марина Ивановна Цветаева и поэзия Серебряного века
Трагизм судьбы поэта Цветаева Марина Ивановна
“Если душа родилась крылатой…” По лирике М.Цветаевой
ЛЮБОВЬ К РОССИИ В ПОЭЗИИ ЦВЕТАЕВОЙ
Поэзия Цветаевой – вольный полет души, безудержный вихрь мысли и чувства
Лирика Марины Цветаевой
Комментарии к стихотворениям и поэмам Марии Цветаевой. Часть 5. – художественный анализ
Марина Цветаева – жизнь и творчество
Поэзия Марины Ивановны Цветаевой
Тема Москвы в творчестве М. Цветаевой
Москва Цветаевой.
Сочинение «Мой любимый поэт «серебряного века»»
Цветаева – все сочинения
«Поэт в России — больше, чем поэт». Всем нам, пожалуй, с детства знакомы эти строки. А вот интересно, задумывается ли сейчас кто-нибудь над смыслом этой расхожей строчки? Почему простое умение складывать слова в рифмы, а рифмы — в стройное повествование еще не делает человека поэтом? И почему именно в нашей несчастной, великой, нищей и прекрасной стране настоящий поэт нередко становится пророком, кумиром, символом? Наверно, все дело в том, что русский народ издревле живет душой. Свою жизнь, свою Родину, все происходящее вокруг русские воспринимают широко раскрытыми «глазами души». Разум, конечно, тоже играет не малую роль в восприятии жизни, но в трудные минуты разум можно «отключить». А вот «глаза сердца» многие из нас «зажмурить» просто не в состоянии. А потому настоящий поэт в России — это человек, наделенный даром «выжимать» всю душу. Конечно, это тяжело, и не каждое сердце выдержит такую нагрузку, и не каждый разум согласится на это. Поэтому лишь настоящие поэты идут по жизни, «раздавая» себя, идут к неминуемому концу. И умирают молодыми. В.С. Высоцкий когда-то написал : «Поэты ходят пятками по лезвию ножа. И режут в кровь свои босые души». Мне кажется, что это самое точное определение настоящей поэзии.
Марина Цветаева — один из ярких примеров того, как душевные переживания, переплетаясь с поэтическим даром, делают поэта гениальным, бессмертным. Вдохновение, творческое одушевление — вот главная страсть поэта Цветаевой. И страсть эта выше любви, выше страха смерти:
Не самозванка — я пришла домой,
И не служанка — мне не надо хлеба.
Я страсть твоя, воскресный отдых твой,
Твой день седьмой, твое седьмое небо.
Там на земле мне подавали грош
И жерновов навешали на шею.
– возлюбленный! — ужель не узнаешь?
Я ласточка твоя — Психея!
Психея — олицетворение души — в древних мифах представлялась и как бабочка, и (как у Цветаевой) летающая ласточка.
Кажется, здесь любовь господствует над всем, нет ничего выше ее для героини стихотворения. Но как это написано! С какой страстью! С каким вдохновением! Это вдохновение — величайший порыв души, внутренняя сила, не давшая Марине сломаться, поддержавшая в ней веру в будущее в самые сложные периоды жизни. И та сила заставляет нас, читателей, сопереживать волнению художника, воспринимать стихи с безоглядным доверием.
А еще, мне кажется, истоки гениальности Цветаевой — в любви к родине, к России, к русской истории, к русскому слову. Она пронесла эту любовь через все скитания, беды и несчастья. Марина выстрадала эту любовь. И в эмиграции, живя сравнительно «благополучной» жизнью, она стремилась домой:
Но и с калужского холма
Мне открывалась она —
Даль — тридевятая земля!
Чужбина, родина моя!
Даль, прирожденная, как боль,
Настолько родина и столь
Рок, что повсюду, через всю
Даль — всю ее несу.
Даль, отдалившая мне близь,
Даль, говорящая: — «Вернись
Домой!» Со всех — до горных звезд
Меня снимающая с мест!
И она вернулась домой, вернулась в смутную, бурную Россию. Она боится ее, не всегда понимает, но всегда любит, гордится ею. Цветаева пишет «Стихи к Чехии», пишет стихи о челюскинцах, преисполненные гордости за то, что они — русские. А в ответ — лишь недоверчивое внимание, отчуждение. Здесь, на родине, она не своя. Но марина продолжает писать, писать страстно, самоотверженно, распахивая свое любящее сердце перед людьми:
Пригвождена к позорному столбу
Славянской совести старинной
С змеею в сердце и с клеймом на лбу,
Я утверждаю, что — невинна!
Вот так, по кусочку, по капельке, она раздаривала свое сердце, свою душу, свои стихи. Цветаева раздавала свою жизнь, а судьба отнимала остальное — дом, друзей, родных. И когда не осталось ничего, Марина решила уйти из жизни.
Но продолжают жить ее стихи, проза, продолжают жить в наших сердцах неистовые строки. Потому что это — прекрасная поэзия, рожденная истинным талантом и вдохновением!