Небольшие, но очень емкие и жизненные рассказы Чехова, его новеллы не всегда легко понять, если не понимаешь жизненной позиции писателя, который был строг прежде всего к себе. Всем известно его высказывание: «В человеке должно быть все прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли». Менее известно другое: «Надо быть ясным умственно, чистым нравственно и опрятным физически». И вот это-то, по выражению М. Горького, горячее «желание видеть людей простыми, красивыми и гармоничными» и объясняет непримиримость Чехова к убожеству, пошлости, нравственной и умственной ограниченности.
В самом деле, что плохого в том, что человек хочет заработать много денег, стремится к материальному благополучию, как доктор Старцев? Что дурного, если он хотел служить одновременно в земстве и иметь большую практику в городе? Но, читая рассказ «Ионыч», мы понимаем, как деньги могут постепенно и незаметно вытеснить в человеке его живую душу.
Дмитрий Ионыч Старцев, герой рассказа «Ионыч», был назначен врачом в земскую больницу в Дялиже, в девяти верстах от губернского города С. Это юноша с желанием работать, приносить пользу. Он молод, полон сил и «еще… не пил слез из чаши бы- тия…»
Познакомившись с семьей Туркиных, самой интеллигентной в городе, по мнению обывателей, он не чувствует ни пошлости, ни амбициозности Туркиных, потому что в мыслях у него только работа. «Недурственно…» — вспомнил он, засыпая, и засмеялся».
Работы в больнице много, и Старцев никак не может выбрать время для посещения вечеров у Туркиных. Однако молодость берет свое: приходит любовь к Екатерине Ивановне (Котику, как звали ее в семье). Вера Иосифовна, которой помог Старцев, стала рассказывать всем, какой это удивительный доктор. Начало карьере было положено. С этого и начинается нравственное падение Старцева. Удивительно, как тонко использует Чехов описания природы для характеристики молодого, полного сил доктора и ожиревшего, безразличного ко всему на свете, кроме банковских билетов. Любовь наполняет его счастьем, музыкой. Вся первая глава наполнена весенней свежестью, запахом сирени. Краски весны, звуки музыки… Легко и свободно идет он девять верст и готов пройти еще двадцать. Но это чувство оказалось за все время его жизни в Дялиже «единственной радостью и… последней». Ради своей любви он готов, казалось бы, на многое… Но когда Котик отказала ему, возомнив себя блестящей пианисткой, и уехала из города, он страдал… всего три дня. А потом все пошло по-прежнему. Вспоминая же о своих ухаживаниях и высоких рассуждениях («О, как мало знают те, которые никогда не любили!»), он только лениво говорил:
«Сколько хлопот, однако!»
Мажорный тон первой главы сменяется минорными тонами второй.
Осенние мотивы — грусть, тишина, темнота, — эмоционально углубляясь, переплетаются, нарастают, сливаются в одно целое и звучат, как нежный и задумчивый ноктюрн: тихо, грустно, темные листья, «рано смеркалось», «тепло по-осеннему», «с осенним запахом», «в осеннюю ночь».
Это начало заката его молодости, крах его веры в свое счастье, охлаждение к своему делу, первые признаки душевной лени. Старцев без борьбы сдает свои позиции. Его мысли становятся серы и прозаичны.
Был у Старцева идеал, цель в жизни — и жизнь ему улыбалась. Ушел идеал, стал Старцев жить «единым хлебом…». И что же вышло? Вышел «языческий бог», а человек пропал. Все серо, скучно, буднично. Невозвратимо ушло прошлое.
Прошло несколько лет. Что они принесли Старцеву? Большую практику в городе, тройку лошадей с бубенцами… и одышку. Сам он «пополнел, раздобрел, неохотно ходит пешком…». Его неизменный спутник Пантелеймон, своеобразный двойник своего барина, тоже пополнел. Всем существом Старцева овладевает дух жадного и бессмысленного стяжательства, он утрачивает, наконец, образ и подобие человеческое. Чехов показал, как рушатся мечты Старцева, как превращается он в обывателя. Вот вехи на жизненном пути, которыми обозначено карьерное преуспевание Старцева.
«У него была уже своя пара лошадей и кучер Пантелеймон в бархатной жилетке».
Проходит четыре года — и новая веха на пути Старцева к карьере: «В городе у Старцева была уже большая практика. Каждое утро он спешно принимал больных у себя в Дялиже, потом уезжал к городским больным, уезжал уже не на паре, а на тройке с бубенчиками» .
Еще несколько лет — и последняя фаза перерождения Старцева, обозначенная последней вехой: «Старцев еще больше пополнел, ожирел, тяжело дышит и уже ходит, откинув назад голову. Когда он, пухлый, красный, едет на тройке с бубенчиками… то картина бывает внушительная, и кажется, что едет не человек, а языческий бог».
Это медленное прижизненное умирание человека в человеке протекает на фоне бессодержательной обывательской жизни, властно затягивающей всех в свое болото. Старцеву уже не жаль молодости, любви, несбывшихся надежд. «А хорошо, что я тогда не женился», — думает он. Теперь его работа — нажива. Он думает уже только о деньгах.
От развлечений Старцев уклонялся, зато играл в винт каждый вечер, и не просто играл, а наслаждался. Появилось еще и другое наслаждение — по вечерам вынимать из кармана бумажки, считать их, копить, отвозить их потом в «Общество взаимного кредита» и класть на текущий счет.
Какая бездна падения! Доктор с удовольствием вынимает из всех карманов бумажки, от которых «пахнет духами и уксусом, и ладаном, и ворванью». Считает их и наслаждается. Барон у Пушкина читает на своих дублонах горестные повести о людях, для Старцева же его бумажки немы: он потерял вкус к жизни.
Зовут его теперь просто Ионычем. Жизненный путь завершен.
В молодости он наслаждался природой, любовью, жаждал встречи с любимой. А теперь? Игра в карты, стяжательство. Интерес к делу уступил место интересу к деньгам: «У него много хлопот, но все же он не бросает земского места: жадность одолела, хочется поспеть и здесь, и там».
Почему Старцев разлюбил свое дело? Что было причиной духовного оскудения Старцева? На все эти вопросы автор ответил в эпилоге новеллы.
В четвертой главе автор судит общество города С. устами Старцева, а в пятой главе (эпилоге) он произносит приговор самому Старцеву: «он без церемоний идет в этот дом и, проходя через все комнаты, не обращая внимания на неодетых женщин и детей, которые глядят на него с изумлением и страхом, тычет во все двери палкой и говорит: «Это кабинет? Это спальня? А тут что?»
И при этом тяжело дышит и вытирает со лба пот».
Почему же Дмитрий Старцев из горячего юноши превратился в ожиревшего, жадного и крикливого Ионыча? Среда виновата? Да, жизнь однообразна, «проходит тускло, без впечатлений, без мыслей». Но виноват и сам доктор, который растерял все лучшее, что было в нем, променял живые чувства на сытое, самодовольное существование. В душе его не осталось уважения даже к единственному светлому воспоминанию — бывшей любви. Чехов дает понять это одной фразой Ионыча, когда тот переспрашивает: «Это вы про каких Туркиных? Это про тех, что дочка играет на фортепьянах?» Как будто и не было любви!
«Вот и все, что можно сказать про него», — заканчивает автор грустную повесть жизни Старцева, навсегда прощаясь со своим героем, но ничего не прощая ему.
По словам Горького, «никто не понимал так ясно и тонко, как Антон Чехов, трагизм мелочей жизни, никто до него не умел так беспощадно-правдиво нарисовать людям позорную и тоскливую картину их жизни»…
«Когда умрет Чехов, умрет лучший, беспристрастный, правдивый друг России, друг любящий, сострадающий ей во всем, и Россия вся вздрогнет от горя и долго не забудет его, долго будет учиться понимать жизнь по его писаниям…» Как хорошо сказал Горький!
ПУТЬ ОТ СТАРЦЕВА К ИОНЫЧУ (По рассказу А.П. Чехова «Ионыч»)
Рассказ «Ионыч» — это история о том, как неплохой человек с добрыми задатками превращается в тупого, жадного и равнодушного обывателя.
События происходят в городе С., где фактически не случается ничего замечательного.
Существование горожан однообразно, скучно, обыденно. Такова российская провинциальная действительность конца XIX века. Как в таких обстоятельствах не потерять в себе
человека, интеллигента?
При знакомстве с Дмитрием Ионычем Старцевым можно предположить, что жизнь его
— обычное поступательное развитие героя от молодости к зрелости. Но по сути — это
движение героя вспять, постепенное его опустошение, превращение в равнодушное, эгоистическое существо.
Четыре небольшие главы обращены к минувшему: описываются первые шаги Старцева в городе С., его чувство к Катерине Ивановне Туркиной — Котику, начало стяжательской деятельности. Рассказ ведется в прошедшем времени. Временные отрезки разные:
«Прошло больше года», «Прошло четыре года», «Прошло еще несколько лет». Каждый из
этих периодов представляет и различные способы передвижения Старцева; «шел пешком,
не спеша»; «у него была уже своя пара лошадей»; «уезжал уже не на паре, а на тройке с
бубенчиками». Последняя, пятая глава посвящена настоящему. Теперь, «когда он, пухлый, красный, едет на тройке с бубенчиками, кажется, что едет не человек, а языческий
бог».
На протяжении этих глав «самая талантливая семья» Туркиных изменяется лишь
внешне. Вера Иосифовна, к концу повествования «сильно постаревшая, с белыми волосами». Лакей Павел (Пава), которого не устает демонстрировать гостям хозяин, из четырнадцатилетнего мальчика превратился в усатого мужчину. Котик сначала потеряла «прежнюю свежесть и выражение детской наивности», а затем «заметно постарела». Но в течение долгих лет они все жили, не меняясь внутренне. Почти символ этой общей неподвижности — неизменно бравый глава семьи Иван Петрович, произносящий одни и те же
плоские шутки.
Уже в первой сцене знакомства с Туркиными их бездарность очевидна, но Старцеву
приятно смотреть на их развлечения. Он не замечает примитивности занятий Туркиных,
повторяя: «Прекрасно! Занятно» . Внутреннее состояние свежего человека явно в противоречии с неестественной, позерской «интеллигентностью» провинциальной семьи.
Во второй главе, спустя год с небольшим, Старцев еще сильнее увлекается Котиком.
Девушка нравится ему «своей свежестью, наивностью», хотя продолжает бездарно играть
на рояле. Именно в это время герой переживает единственный в его жизни подъем
чувств: восторгается природой, любит людей, наделяет лучшими качествами Катерину
Ивановну. «Она казалась ему очень умной и развитой не по годам».
Слово «казалось» многое проясняет в отношениях главных героев. Мы видим ограниченность Котика, скуку, царящую в ее доме, и понимаем, что Старцев заблуждается, выдумывает образ девушки. Однако влюбленность в Котика отличает Старцева от скучных,
ординарных людей. Взлет чувств молодого человека достигает своего предела. Мучительно долго тянется для Старцева время. С провинциальным миром, где все не знают, чем
себя занять, такое «летящее» состояние несовместимо.
Но вот сделано предложение и получен отказ Туркиной. Еще дня три Старцев «не ел,
не пил». А потом лишь иногда вспоминал о Котике с ленивым: «Сколько хлопот, однако!»
Правда, через четыре года, когда Катерина Ивановна сама призналась ему в любви, у
Старцева в душе затеплился «огонек», но тут же погас. И он твердо решил: «А хорошо, что
я тогда не женился». Эти слова подчеркивают неглубокость чувств героя.
После отказа Котика время для доктора идет совсем незаметно. Пролетают годы. Старцев неохотно ходит пешком, страдает одышкой и не выделяется среди горожан. Он дает
самую резкую и справедливую оценку Туркиным: «… если самые талантливые люди во
всем городе так бездарны, то каков должен быть город?». Теперь Старцев сознательно
противопоставляет себя обществу, стремится отгородиться от любых его влияний и жить
одним «развлечением» — считать деньги. Мещанские потребности сближают его с обывателями. Быстрое перерождение героя подготовлено более чем скромным духовным «багажом» его личности. Было время, когда он мог отличить хорошую музыку от плохой, знал
поэзию, имел благородные идеалы. Но, видимо, они были непрочны, неглубоки, он легко
расстался с ними.
На примере литературного героя, который на склоне лет полностью деградировал (его
жизнь проходит тускло, без впечатлений, без мысли, без любви), Чехов убеждает читателя: человек достоин так называться лишь в том случае, если в полной мере ощущает и
реализует свое человеческое «я». Автор призывает нас вырабатывать в себе силу сопротивления обстоятельствам, не предавать светлых идеалов молодости и любви, хранить в
себе Человека.
Чехов — мастер короткого рассказа. Он был непримиримым врагом пошлости и мещанства, ненавидел и презирал обывателей, живущих в своем футлярном мирке, отгородившись от всего на свете. Поэтому главной темой его рассказов стала тема смысла жизни.
В конце 90-х годов XIX века Чехов создает так называемую маленькую трилогию, объединившую три рассказа: “Человек в футляре”, “Крыжовник”, “О любви”. Эти рассказы связаны между собой общей темой, темой неприятия “футляра”, какой бы он ни был. В первом рассказе Чехов показывает нам в гротескной форме человека в футляре, учителя греческого языка Беликова. Это фигура зловещая, она наводит страх на окружающих, и только смерть примиряет героя с окружающей действительностью. Как пишет Чехов, Беликов лежал в гробу почти счастливый, наконец-то он обрел вечный футляр. Во втором рассказе автор говорит о человеке, у которого была одна-единственная мечта в жизни — стать владельцем имения и есть там собственный крыжовник. В третьем — помещик Алехин повествует о себе самом: о том, как он и его любимая женщина не решились пойти навстречу своей любви, отступились от нее. Все это — проявления футлярной жизни. Маленькая трилогия поэтому предстает перед нами как произведение единое, внутренне законченное. Чехов предполагал продолжить этот цикл рассказов, пополнить новыми произведениями, но намерения своего не осуществил. Есть основания думать, что вначале к циклу относился и рассказ “Ионыч”.
Дмитрий Ионыч Старцев, герой рассказа “Ионыч”, был назначен врачом в земскую больницу в Дялиже недалеко от губернского города С. Это еще молодой человек с идеалами и желанием чего-то высокого. В С. он знакомится с семьей Туркиных, “самой образованной и талантливой” в городе. Иван Петрович Туркин играл в любительских спектаклях, показывал фокусы, острил; его жена Вера Иосифна писала романы и повести и читала их гостям. Их дочь Екатерина Ивановна, молодая миловидная девушка, которую в семье зовут Котик, играла на рояле. Когда Дмитрий Ионыч посетил Туркиных впервые, то был очарован. Он влюбился в Екатерину Ивановну. Это чувство оказалось за все время его жизни в Дялиже “единственной радостью и… последней”. Ради своей любви он готов, казалось бы, на многое. Но когда Котик отказала ему, возомнив себя блестящей пианисткой, и уехала из города, он страдал всего три дня. А потом все пошло по-прежнему. Вспоминая же о своих ухаживаниях и высоких рассуждениях (“О, как мало знают те, которые никогда не любили!”), он только лениво говорил: “Сколько хлопот, однако!”
Физическое ожирение приходит к Старцеву незаметно. Он перестает ходить пешком, страдает одышкой, любит хорошо поесть. Подкрадывается и моральное “ожирение”. Прежде он выгодно отличался от жителей города и горячими движениями души, и пылкостью чувств. Долгое время те раздражали его “своими разговорами, взглядами на жизнь и даже своим видом”. Он по опыту знал, что с обывателями можно играть в карты, закусывать и говорить только о самых обычных вещах. А если заговорить, например, “о политике или науке”, то обыватель “заводит такую философию, тупую и злую, что остается только рукой махнуть и отойти”. Но постепенно Старцев привык к такой жизни и втянулся в нее. А когда ему не хотелось говорить, он “сурово молчал”, за что получил прозвище “поляка надутого”. В конце рассказа мы видим, что он каждый вечер проводит в клубе, играет в винт, закусывает и изредка вмешивается в разговор: “Это вы про что? А? Кого?”
Когда Котик убедилась, что у нее посредственные способности к музыке, то стала жить надеждой на любовь Старцева. Но это был уже не прежний молодой человек, который мог прийти ночью на свидание на кладбище. Он слишком обленился духовно и нравственно, чтобы любить и иметь семью. Он только думает: “Хорошо, что я тогда не женился”.
Главным развлечением доктора, в “которое он втянулся незаметно, мало-помалу”, было по вечерам вынимать из карманов бумажки, а потом, когда денег стало слишком много, рассматривать дома, предназначенные к торгам. Жадность одолела его. Но он и сам не смог бы объяснить, зачем ему одному столько денег, если он лишает себя даже театров и концертов.
Да, Старцев знает, что “стареет, полнеет, опускается”, однако ни желания, ни воли к борьбе с обывательщиной у него нет. Доктора зовут теперь просто Ионычем. Жизненный путь завершен.
Почему же Дмитрий Старцев из горячего молодого человека превратился в ожиревшего, жадного и крикливого Ионыча? Да, среда виновата. Жизнь однообразна, скучна, “проходит тускло, без впечатлений, без мыслей”. Но, мне кажется, прежде всего виноват сам доктор, который растерял все лучшее, что было в нем, променял живое биение мысли на сытое, самодовольное существование.
Образ Старцева напоминает нам гоголевских персонажей из “Мертвых душ”. Он так же мертв, как все эти маниловы, собакевичи, Плюшкины. Жизнь чеховского героя так же пуста и бессмысленна.
В заключение приведем слова героя рассказа “Крыжовник” о том, что человеку нужно “не три аршина земли, а весь земной шар”.
Одна из главных тем творчества Чехова.— разоблачение “пошлости пошлого человека”, особенно в быту и настроениях интеллигенции. Тема “Ионыча” — изображение мертвенной силы обывательщины и пошлости. Чехов рассматривает историю образованного, дельного врача Дмитрия Ионыча Старцева, превратившегося в провинциальной глуши в нелюдима и черствого эгоиста. Что плохого в том, что человек хочет заработать много денег, стремится к материальному благополучию, как доктор Старцев? Что дурного, если он хотел служить одновременно в земстве и иметь большую практику в городе? Но, читая рассказ “Ионыч”, мы понимаем, как деньги могут постепенно и незаметно вытеснить в человеке его живую душу.
Действие рассказа развивается на фоне провинциального городка с его однообразной и скучной обывательской жизнью. Показывая постепенное перерождение своего героя, Чехов дает только переломные эпизоды его жизни, три нисходящие ступени.
В начале рассказа Дмитрий Ионыч Старцев был назначен врачом в земскую больницу в Дялиже, в девяти верстах от губернского города С. Это юноша с желанием работать, приносить пользу. Он молод, полон сил и “еще… не пил слез из чаши бытия…” Он любит труд и свою профессию доктора. Старцев по своему развитию и интересам много выше городских обывателей. Он способен к искренним чувствам, любви, понимает поэзию природы, ему доступны романтические настроения. Познакомившись с семьей Туркиных, самой интеллигентной в городе, по мнению обывателей, он не чувствует ни пошлости, ни амбициозности Туркиных, потому что в мыслях у него только работа.
Но уже тогда Чехов намеками указывает на те черты своего героя, которые получат развитие и затем превратят его в “Ионыча”, прежде всего — практицизм и расчетливость.
Работы в больнице много, и Старцев никак не может выбрать время для посещения вечеров у Туркиных. Однако молодость берет свое: приходит любовь к Екатерине Ивановне (Котику, как звали ее в семье). Вера Иосифовна, которой помог Старцев, стала рассказывать всем, какой это удивительный доктор. Начало карьере было положено. С этого и начинается нравственное падение Старцева.
Удивительно, как тонко использует Чехов описания природы для характеристики молодого, полного сил доктора и ожиревшего, безразличного ко всему на свете, кроме банковских билетов. Любовь наполняет его счастьем, музыкой. Вся первая глава наполнена весенней свежестью, запахом сирени. Краски весны, звуки музыки… Легко и свободно идет он девять верст и готов пройти еще двадцать. Но это чувство оказалось за все время его жизни в Дялиже “единственной радостью и… последней”. Ради своей любви он готов, казалось бы, на многое… Но когда Котик отказала ему, возомнив себя блестящей пианисткой, и уехала из города, он страдал… всего три дня. А потом все пошло по-прежнему. Вспоминая же о своих ухаживаниях и высоких рассуждениях (“О, как мало знают те, которые никогда не любили!”), он только лениво говорил: “Сколько хлопот, однако!”
Мажорный тон первой главы сменяется минорными тонами второй.
Осенние мотивы — грусть, тишина, темнота, — эмоционально углубляясь, переплетаются, нарастают, сливаются в одно целое и звучат, как нежный и задумчивый ноктюрн: тихо, грустно.
Это начало заката его молодости, крах его веры в свое счастье, охлаждение к своему делу, первые признаки душевной лени. Старцев без борьбы сдает свои позиции. Его мысли становятся серы и прозаичны.
Был у Старцева идеал, цель в жизни — и жизнь ему улыбалась. Ушел идеал, стал Старцев жить “единым хлебом”. И что же вышло? Вышел “языческий бог”, а человек пропал. Все серо, скучно, буднично. Невозвратимо ушло прошлое.
Прошло насколько лет. Что они принесли Старцеву? Большую практику в городе, тройку лошадей с бубенцами… и одышку. Сам он “пополнел, раздобрел, неохотно ходит пешком”. Его неизменный спутник Пантелеймон, своеобразный двойник своего барина, тоже пополнел. Всем существом Старцева овладевает дух жадного и бессмысленного стяжательства, он утрачивает, наконец, образ и подобие человеческое. Чехов показал, как рушатся мечты Старцева, как превращается он в обывателя. Вот вехи на жизненном пути, которыми обозначено карьерное преуспевание С!тарцева.
“У него была уже своя пара лошадей и кучер Пантелеймон в бархатной жилетке”.
Проходит четыре года — и новая веха на пути Старцева к карьере:
“В городе у Старцева была уже большая практика. Каждое утро он спешно принимал больных у себя в Дя-лиже, потом уезжал к городским больным, уезжал уже не на паре, а на тройке с бубенчиками”.
Еще несколько лет — и последняя фаза перерождения Старцева, обозначенная последней вехой: “Старцев еще больше пополнел, ожирел, тяжело дышит и уже ходит, откинув на”ад голову. Когда он, пухлый, красный, едет на тройке с бубенчиками… то картина бывает внушительная, и кажется, что едет не человек, а языческий бог”.
Это медленное прижизненное умирание человека в человеке протекает на фоне бессодержательной обывательской жизни, властно затягивающей всех в свое болото. Старцеву уже не жаль молодости, любви, несбывшихся надежд. “А хорошо, что я тогда не женился”, — думает он. Теперь его работа — нажива. Он думает уже только о деньгах.
От развлечений Старцев уклонялся, зато играл в винт каждый вечер, и не просто играл, а наслаждался. Появилось еще и другое наслаждение — по “вечерам вынимать из кармана бумажки, считать их, копить, отвозить их потом в “Общество взаимного кредита” и класть на текущий счет.
Какая бездна падения! Доктор с удовольствием вынимает из всех карманов бумажки, от которых “пахнет духами и уксусом, и ладаном, и ворванью”. Считает их и наслаждается. Барон у Пушкина читает на своих дублонах горестные повести о людях, для Старцева же его бумажки немы: он потерял вкус к жизни. Зовут его теперь просто Ионычем. Жизненный путь завершен.
В молодости он наслаждалсяприродой, любовью, жаждал встречи с любимой. А теперь? Игра в карты, стяжательство. Интерес к делу уступил место интересу к деньгам: “У него много хлопот, но все же он не бросает земского места: жадность одолела, хочется поспеть и здесь и там”.
Почему Старцев разлюбил свое дело? Что было причиной духовного оскудения Старцева? На все эти вопросы автор ответил в эпилоге новеллы.
В четвертой главе автор судит общество города С. устами Старцева, а в пятой главе (эпилоге) он произносит приговор самому Старцеву: “…он без церемоний идет в этот дом и, проходя через все комнаты, не обращая внимания на неодетых женщин и детей, которые глядят на него с изумлением и страхом, тычет во все двери палкой и говорит: “Это кабинет? Это спальня? А тут что?” И при этом тяжело дышит и вытирает пот со лба”.
Почему же Дмитрий Старцев из горячего юноши превратился в ожиревшего, жадного и крикливого Ионыча? Среда виновата? Да, жизнь однообразна, “проходит тускло, без впечатлений, без мыслей”. Но виноват и сам доктор, который’растерял все лучшее, что было в нем, променял живые чувства на сытое, самодовольное существование. В душе его не осталось уважения даже к единственному светлому воспоминанию — бывшей любви. Чехов дает понять это одной фразой Ионыча, когда тот переспрашивает: “Это вы яро каких Туркиных? Это про тех, что дочка играет на фортепьянах?”. Как будто и не было любви!
“Вот и все, что можно сказать про него”, — заканчивает автор грустную повесть жизни Старцева, навсегда прощаясь со своим героем, но ничего не прощая ему.
Изображая падение Старцева под влиянием пошлости и мещанства, Чехов призывает не попадать под их власть, сопротивляться губительному влиянию среды, в которой эти пороки являются доминантами, и постараться сохранить в себе все хорошее и благородное, что бы отличало в тебе человека.
Умение показать малое в большом и сочетание сатиры с элегичностью — вот главные приемы, с помощью которых в рассказе автор обличает пошлость, тупость, грязь обывательщины, способные усыпить и чуть ли не умертвить даже умного и культурного человека. Конечно, сами по себе такие авторские приемы создания элегического настроения в рассказе не новы. Новизна же заключается в их слиянии. В этом чеховская самобытность и оригинальность. Своим творчеством автор неустанно добивается прямого воздействия на ум и сердце интеллигенции, призывая ее к честному и самоотверженному труду, к сближению с народом, разоблачая эгоизм, лень и трусость как проявления ненавистного ему рабства.
“Скучная история”, “Учитель словесности”, “Человек в футляре”, “Палата № 6”, “Ионыч” и многие другие рассказы Чехова — все это воззвание к душам и умам русской интеллигенции. Не случайно его творчество имеет глубокий отклик в сердцах наших современников именно сейчас, поскольку сегодня как никогда остро встал вопрос о возрождении духовности нации и народа.
От Старцева к “Ионычу”
Страшное зло омертвения человеческих душ, погруженных в тину обывательщины, обнажается Чеховым в рассказе “Ионыч”. Семья Туркиных, слывущая в городе С. “самой образованной и талантливой”, олицетворяет мир, потерявший красные кровяные шарики, уже обреченный на бесконечное повторение одного и того же, как заигранная граммофонная пластинка. Отец семейства “все время говорил на своем необыкновенном языке, выработанном долгими упражнениями в остроумии и, очевидно, давно уже вошедшем у него в привычку: большинский, недурственно, покорчило вас благодарю”. Призрачная, жутковатая имитация юмора, мертвый скелет его… Мать, Вера Иосифовна, сочиняющая бездарные опусы о том, чего не бывает в жизни. Дочь, Катерина, по воле родителей перекрещенная в мещанского “Котика”, играющая на рояле так, как будто упорно старается вколотить клавиши внутрь инструмента… Лишь иногда, откуда-то издалека, залетит в этот фальшивый, подражающий жизни мир отголосок жизни истинной. Запоет в саду соловей, но его песня тут же вытеснится стуком ножей на кухне, предвещающих обильный ужин. Донесется порой “Лучинушка” из городского сада и напомнит о том, чего нет в этой семье, в романах Веры Иосифовны и что бывает в жизни.
Не свободен от призрачного существования и молодой гость в семье. Туркиных доктор Дмитрий Ионович Старцев. “Прекрасно! превосходно!” – восклицают гости, когда Котик заканчивает греметь на рояле, грубо имитируя музыку. “Прекрасно! – скажет и Старцев, поддаваясь общему увлечению.- Вы где учились музыке?.. В консерватории?”
Увы, и для Старцева все происходящее в доме Туркиных кажется “весельем”, “сердечной простотой”, “культурой”. “Недурственно”,- вспомнил он, засыпая, и засмеялся”.
Вялой имитацией живого, молодого чувства становится и любовь Старцева к Екатерине Ивановне. Беспомощные порывы ее все время наталкиваются на внешнее и внутреннее сопротивление. Героиня совершенно глуха к тому, что проснулось в душе Старцева. “Что вам угодно? – спросила Екатерина Ивановна сухо, деловым тоном”. Но и Старцев глух к ней, когда видит в избраннице “что-то необыкновенно милое, трогательное своей простотой и наивной грацией”. “Приближалась осень, и в старом саду было тихо, грустно и на аллеях лежали темные листья. Уже рано смеркалось”. Мотив увядания, сопровождающий эту неполноценную любовь, тут не случаен. Ведь и в самом Старцеве что-то жесткое, косное и тупое тянет вниз, к обывательскому покою, не дает взлететь на крыльях любви. Мгновение душевного подъема, пережитое лунной ночью на кладбище у памятника Деметти, сменяется чувством страшной усталости: “Ох, не надо бы полнеть!” Тревоги первого признания сопровождаются раздумьями иного свойства: “А приданого они дадут, должно быть, немало”.
Ни любви, ни искусства в истинном смысле этих слов в рассказе нет, но зато в избытке имитация того и другого. Старцев, только что получивший отказ, выходит на улицу и “вздыхает полной грудью”, а потом лениво потягивается и говорит: “Сколько хлопот, однако!”
Через емкие детали передается в рассказе процесс превращения Старцева в Ионыча, заскорузлого собственника, пересчитывающего желтые и зеленые бумажки, кладущего их на текущий счет. Сначала он ходит пешком, потом ездит на паре лошадей с собственным кучером. “Прошло четыре года. В городе у Старцева была уже большая практика. Каждое утро он спешно принимал больных у себя в Дялиже, потом уезжал к городским больным, уезжал уже не на паре, а на тройке с бубенчиками, и возвращался домой поздно ночью. Он пополнел, раздобрел и неохотно ходил пешком, так как страдал одышкой”. И вот печальный финал: “Прошло еще несколько лет. Старцев еще больше пополнел, ожирел, тяжело дышит и уже ходит, откинув назад голову. Когда он, пухлый, красный, едет на тройке с бубенчиками и Пантелеймон, тоже пухлый и красный, с мясистым затылком, сидит на козлах, протянув вперед прямые, точно деревянные руки, и кричит встречным “Прррава держи!”, то картина бывает внушительная, и кажется, что едет не человек, а языческий бог”.
И когда с глубокого жизненного дна, куда опустился Ионыч, автор снова бросает взгляд на семейство Туркиных, нотки трогательной жалости к этим людям вдруг окрашивают повествование. Их семья действительно выделяется на фоне города С., но если они – вершина, то как же низко пала эта нескладная жизнь!
В русской литературе довольно часто писатели затрагивали такие темы, которые были актуальны для любой эпохи. Такие проблемы, затронутые классиками, как понятие о добре и зле, поиски смысла жизни, влияние окружающей среды на личность человека и другие, всегда стояли в центре внимания русской литературы. Чехов наиболее ярко показал процесс изменения человеческой души под влиянием среды и прожитых лет. Кто не мечтал в юности о таких возвышенных идеалах, как честь, равенство, братство, свобода, труд на пользу общества.
Но проходят годы, и человек полностью внутренне меняется, желая только покоя и сытой, обеспеченной жизни. Чехов первый вскрыл социальные причины этой болезни в рассказе «Ионыч». Дмитрий Старцев, молодой, талантливый врач, приезжает на работу после окончания университета в губернский город С. Дмитрий Старцев работает в Деляже, который расположен в девяти верстах от города. Старцев всеми силами старается быть полезным людям, он почти не бывает в городе, все свое время отдает работе. Работа составляет смысл его жизни, ради нее он готов забыть о развлечениях, поэтому он много работает, не зная отдыха. Но Чехов в каком-то другом рассказе высказал очень верную мысль, что чаще всего довольно быстро черствеют учителя и врачи. Однообразные будни, наполненные бесконечными больными, поначалу не раздражают Старцева. Ему советуют, как образованному и интеллигентному человеку, почаще бывать в городе, записаться в клуб, вход куда был доступен только верхушке города, его знакомят с семьей Туркиных, по мнению местных обывателей, самой талантливой и необыкновенной. Чехов небольшими штрихами рисует эту «талантливость».
Плоские остроты главы семейства Ивана Петровича, бездарная игра дочки Катерины и надуманные романы ее матери понятны Старцеву, но все таки после больницы, грязных мужиков приятно и спокойно было сидеть в мягких креслах и ни о чем не думать. Лишь через год, приехав к ним скова. Старцев все чаще и чаще наведывается в этот гостеприимный дом. Он влюблен в дочь Туркиных, которую в семейном кругу называют Котик. Дмитрий ревнует, с трудом переносит разлуку, готов на все для нее, но Котик лишь кокетничает со Старцевым, не отвечая на пылкие чувства влюбленного.
Старцев понимает, что ему взрослому человеку неприлично таскаться по кладбищам, получать записочки, как желторотому гимназисту, но тем не менее, он носится по всему городу, разыскивая фрак, чтобы сделать предложение Туркиной. Но даже в конце этого непродолжительного романа Старцевым, быть может, незаметно для него, овладевает трезвый расчет (Он думает: «А приданого они, должно быть, дадут немало»). После отказа доктор переживает не слишком долго. Ему было всего лишь «немного стыдно», что все так глупо и пошло кончилось. Раньше в городе Старцева звали «поляк надутый», тем самым подчеркивая, что он чужой в этом городе. Старцев редко с кем разговаривал в клубе, а чаще молча ел, уткнувшись в тарелку, потому что, о чем бы он ни говорил, все обывателями воспринималось как личная обида.
Когда Старцев пытался говорить о пользе труда, то каждый чувствовал в этом упрек себе. Обыватели города ровным счетом ничего не делали. День и время уходили на карты, сборища, безделье. Уезжает из города Котик, Старцев равнодушно узнает об этой потере, вспоминая только одно: «Сколько хлопот, однако». С этого времени Дмитрий теряет интерес к работе. В городе у него огромная практика, ему хорошо платят за визиты. Он по вечерам любит считать деньги, которые заработал за день. У него появляются «безобидные» страстишки: игра в вист, обжорство, жадность, равнодушие. Он уже не сострадает ближним, как раньше, и позволяет себе кричать на больных и стучит палкой. В городе его уже по-домашнему называют «Ионычем», тем самым принимая его в свою среду. Чехов, показывая «лучшую» семью Туркиных, как бы подводит нас вслед за Старцевым сделать вывод: «Если самая талантливая семья так бездарна и глупа, то каков же весь город?»
Еще хуже, чем Туркины, потому что в этом милом семействе есть налет хоть какой-то интеллигентности. Старцев не имел семьи, он, должно быть, просто ради удовольствия и не зная, что делать с деньгами, создавал себе душевный комфорт, скупая недвижимость. Чехов нас предупреждает: «Не поддавайтесь губительному влиянию среды, не предавайте своих идеалов, берегите в себе человека». Процесс духовного умирания Старцева тем тягостнее, что он вполне осознает, в какое мерзкое болото погружается, но не пытается бороться. Жалуясь на окружающую среду, он мирится с нею. Даже воспоминания о любви не могут разбудить полуспящую душу Старцева.
Котик, вернувшись, видит Старцева другим, но ей хочется замуж, поэтому она цепляется за прошлые светлые мечты. Старцев же устало думает: «Хорошо, что я на ней не женился». Ему уже не нравилось: и как сидит на ней платье, и ее манеры, и абсолютно все в ней дело в том, что Старцев уже давно умер, и ничто нс может вывести его из духовной спячки. Ему не жаль молодости, любви, несбывшихся надежд. Чехов написал историю новой формы тяжелой социальной болезни, которую давно изучала русская литература. Имя этой болезни духовная деградация личности.
Как опытный врач, Старцев мог бы поставить себе диагноз: распад личности в результате утраты жизненных идеалов. Чехов, понимая трагизм мелочной действительности, не раз в своих рассказах повторял: «Нет ничего тоскливее, оскорбительнее пошлости человеческого существования». Высокую оценку Чехову дали не только его современники, но и писатели двадцатого века. Алексей Толстой сказал: «Чехов это Пушкин в прозе». И я думаю, что с этим утверждением сложно не согласиться.
Своего героя Чехов не стремится показать только с положительной стороны и рассказать читателю, как несправедливо распорядилась судьба по отношению к Старцеву. Образ Ионыча собирательный в нем есть как положительные черты, так и отрицательные. Например, его апатичность. То, как он легко расстался с мыслью потерять Катю Туркину, то, как он смирился со своей скучной, однообразной жизнью. С каждым разом, как автор рассказывает о герое, переносясь при этом на несколько лет вперед, мы видим, что персонаж становится отрешенным, ленивым и с каждым годом только толстеет. Заметная деградация персонажа происходит из-за его нежелания что-либо менять в своей жизни.
Образ доктора Старцева в рассказе Чехова «Ионыч» в самом начале произведения выглядит гораздо положительней, чем в конце. Если в первых главах рассказа он предстает перед читателями деятельным, целеустремленным, увлеченным человеком, который откровенно презирает жителей города, считая, что с ними можно только выпить и сыграть в карты, то постепенно, он превращается в среднестатистического горожанина. Доктор редко вступает в беседы, никогда не устраивает приемы, не посещает званые вечера. Будто бы с любовью, которая ушла из его сердца, ушла и вся тяга к жизни. О том, что он постепенно становится своим человеком, среди жителей города является и то, что фамилия Ионыча постепенно забывается. Нельзя сказать, что Герой не замечает постепенной деградации. В своем разговоре с Екатериной Туркиной он прямо отвечает: “Как мы тут поживает? Да никак. Старимся, полнеем, опускаемся. День да ночь — сутки прочь, жизнь проходит тускло, без впечатлений, без мыслей… Днем нажива, а вечером клуб, общество картежников, алкоголиков, хрипунов, которых я терпеть не могу. Что хорошего?”
Старцев осуждает людей, но, тем не менее, говорит « мы», отождествляя себя с толпой, которую «терпеть не может». Возможно, Чехов хотел показать тем самым двуличность персонажа: с одной стороны он человек безвольный, с другой стороны, обладатель пресвященного ума. Постепенно из положительного образа, обиженного девушкой, он превращается в черствого и равнодушного человека, которому без любви будет еще и проще. Не придется ничем жертвовать. Характер Ионыча меняется на глазах.
Забирайте же с собою в путь, выходя из мягких юношеских лет в суровое ожесточающее мужество, забирайте с собою все человеческие движения, не оставляйте их на дороге, не подымете потом!
Н.В. Гоголь
У каждого писателя свои связи с современностью, с прошлым, с будущим. Чем он крупнее, тем яснее улавливается традиционное и новаторское, общечеловеческое в его наследии. Прямыми выразителями своего времени, его духа, стремлений были Пушкин, Лермонтов, Тургенев. Сложнее выглядят связи со временем, идейные искания Гоголя, Достоевского, Толстого.
Чехов не был баловнем успеха. Рассказы и сценки, которые в первые годы своего писательства он помещал в юмористических журналах, далеко не сразу были замечены читателями и критиками. Для этого понадобилось время. Но вскоре стало ясно, что чеховские рассказы, как будто беззаботные и невинные каждый в отдельности, взятые вместе, складываются в такую картину жизни, которая вызывает недоумение своей несообразностью, грубостью, пошлостью и скукой. Небольшие, но очень емкие рассказы А.П. Чехова не всегда легко понять, если не помнить, что одной из характерных черт чеховской художественной манеры является наличие подтекста, «подводного течения», если не помнить жизненной позиции писателя, который был строг прежде всего к себе. Всем известно его высказывание: «В человеке должно быть все прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли». Менее известно другое: «Надо быть ясным умственно, чистым нравственно и опрятным физически». И вот это-то, по выражению М. Горького, «горячее желание видеть людей простыми, красивыми и гармоничными» и объясняет непримиримость Чехова ко всякого рода убожеству, пошлости, нравственной и умственной ограниченности. Естественно, Чехов хотел видеть людей очищенными от любой злобы, ненависти и зависти, он хотел видеть их добрыми, отзывчивыми, честными людьми. Но, к сожалению, в мире много несовершенного: почти все человечество зависимо от материального благосостояния, и из-за этого в людях много зла, зависти, ненависти к ближним. Но надо верить, что когда-то, когда для человека деньги будут значить совсем мало и человек исправит все свои ошибки и недостатки, земля будет выглядеть светлой, чистой и доброй.
Хотя что плохого, кажется, в том, что человек хочет зарабатывать больше денег, как доктор Старцев, который проделал путь, приведший его к нравственной смерти. Что особенного, если он хотел одновременно служить в земстве и иметь большую практику в городе? Но, читая рассказ «Ионыч», мы понимаем, как деньги могут постепенно и незаметно вытеснить в человеке его живую душу, а желание спокойно и бесхлопотно жить сделает его физически и морально неполноценным.
Дмитрий Ионыч Старцев, герой рассказа «Ионыч», был назначен врачом в земскую больницу в Дялиже недалеко от губернского города С. Это молодой человек с идеалами и желанием чего-то высокого. Давайте задумаемся, что же такое молодость? Наверное, это пора открытий нравственных и душевных; пора приобретения любви, дружбы, знаний… В пору молодости человек остро задумывается о своей будущей жизни, ставит перед собой цели, задачи. Что же приобретает в конце концов Старцев?
Какими путями идет? К чему приходит? В С. он знакомится с семьей Туркиных, «самой образованной и талантливой» в городе. Иван Петрович Туркин играл в любительских спектаклях, устраивал приемы, острил. Вера Иосифовна писала романы и повести для себя и читала их гостям. Их дочь Екатерина Ивановна, молодая миловидная девушка, которую в семье зовут Котик, играла на рояле. Когда Дмитрий Ионыч Старцев посетил Туркиных впервые, то был очарован.
Старцев находился после вечера в чудесном настроении и, «пройдя девять верст, не чувствовал ни малейшей усталости». Он влюбился в Екатерину Ивановну. Это чувство оказалось за время его жизни в Дялиже «единственной радостью и… последней». Ради своей любви он готов, казалось бы, на многое. Но когда Котик отказала ему, возомнив себя блестящей пианисткой, и уехала из города, он страдал всего три дня. А потом все пошло по-прежнему. Вспоминая же о своих ухаживаниях и высоких рассуждениях («О, как мало знают те, которые никогда не любили!»), он только лениво говорит: «Сколько хлопот, однако!» Физическое ожирение приходит к Старцеву незаметно. Он перестает ходить пешком, страдает одышкой, любит закусить. Подкрадывается и моральное «ожирение». Прежде он выгодно отличался горячими движениями души и пылкостью чувств от жителей города. Долгое время те раздражали его «своими разговорами, взглядами на жизнь и даже своим видом». Он по опыту знал, что с обывателями можно играть в карты, закусывать и говорить только о самых обычных вещах. А если заговорить, например, «о политике или науке», то обыватель становится в тупик или «заводит такую философию, тупую и злую, что остается только рукой махнуть и отойти». Но постепенно Старцев привык к такой жизни и втянулся в нее. А если ему не хотелось говорить, он больше молчал, за что получил прозвище «поляка надутого». Но в конце повествования мы видим любимые занятия Старцева: «…в винт играл каждый вечер, часа по три, с наслаждением».
«Было у него еще одно развлечение, в которое он втянулся незаметно, мало-помалу, это — по вечерам вынимать из карманов бумажки, добытые практикой, и, случалось, бумажек — желтых и зеленых, от которых пахло духами, и уксусом, и ладаном, и ворванью, — было понапихано во все карманы рублей на семьдесят…» Я думаю, эта лаконичная сцена дает представление и о расширившейся частной практике Старцева, и о его равнодушии к тому, откуда именно стекаются деньги в его карманы, и о невнимательности Ионыча как врача, торопливости, с которой он объезжает своих пациентов. Порой кажется, что Ионыч не замечает ни движения времени, ни изменений, происшедших в нем самом. Он по инерции живет прежними представлениями о себе, когда еще был молод, бескорыстно занят полезным делом, открыт для человеческих чувств, для восприятия вечных поэтических ценностей. Для Ионыча меркнут все впечатления бытия. Невосприимчив он ни к красоте природы, ни к страданиям людей: покупая дом, проходит без церемонии через все комнаты, «не обращая внимания на неодетых женщин и детей, которые глядят на него с изумлением и страхом…». Но, может быть, ничто так ясно не говорит о деградации его личности, как его отчужденность от людей, забвение им одной из страниц биографии, страницы самой светлой, опошление чистого и прекрасного чувства любви. Он слишком обленился духовно и нравственно, чтобы нести ответственность за кого-то. А если подумать?! Между прочим, если бы Екатерина Ивановна в свое время не была так поглощена мечтаниями о славе, об успехах, стремлением к «блестящим целям», то, может быть, ее жизнь да и жизнь доктора Старцева сложилась бы совсем иначе.
Старцев и сам знает, что «стареет, полнеет, опускается», но ни желания, ни воли к борьбе с обывательщиной у него нет. Доктора зовут теперь просто Ионычем. Жизненный путь завершен. Почему же Дмитрий Старцев из горячего юноши стал ожиревшим, жадным и крикливым Ионычем? Ведь мы знаем, что у него были внутренние возможности для жизни, достойной человека, но обывательская тина засосала его, сделала заурядным, и лучшие свойства его души умерли.
Чехов, подобно врачу, пишущему историю болезни, показывает процесс постепенного омертвения души. При этом, как всегда у Чехова, в нравственной гибели умного и образованного человека повинны не только обстоятельства, условия провинциальной жизни, обывательщина, но и он сам: у него не хватило жизненной силы и стойкости, чтобы противостоять влиянию времени и среды.
В этом рассказе выражена тревожная мысль о самой страшной для человека потере — потере живого духовного начала, о ничем не возместимой растрате времени, ценнейшего достояния человеческой жизни, о личной ответственности человека перед самим собой, перед обществом. Мысль, актуальная на все времена…
М. Горький писал: «Читая рассказы Антона Чехова, чувствуешь себя точно в грустный день поздней осени, когда воздух так прозрачен и в нем резко очерчены голые деревья, темные дома, серенькие люди. Все так странно — одиноко, неподвижно и бессильно. Углубленные синие дали пустынны и, сливаясь с бледным небом, дышат тоскливым холодом на землю, покрытую мерзлой грязью. Ум автора, как осеннее солнце, с жестокой ясностью освещает избитые дороги, кривые улицы, тесные и грязные дома, в которых задыхаются от скуки и лени маленькие жалкие люди, наполняя дома свои неосмысленной, полусонной суетой». И именно это заставляет читателя думать и отвергать скуку и лень, неосмысленность и пустоту жизни.
Одна из главных тем творчества Чехова – разоблачение «пошлости пошлого человека», особенно в быту и настроениях интеллигенции. Тема «Ионыча» – изображение мертвенной силы обывательщины и пошлости. Чехов рассматривает историю образованного, дельного врача Дмитрия Ионыча Старцева, превратившегося в провинциальной глуши в нелюдима и черствого эгоиста. Что плохого в том, что человек хочет заработать много денег, стремится к материальному благополучию, как доктор Старцев? Что дурного, если он хотел служить одновременно в земстве и иметь большую практику в городе? Но, читая рассказ «Ионыч», мы понимаем, как деньги могут постепенно и незаметно вытеснить в человеке его живую душу.
Действие рассказа развивается на фоне провинциального городка с его однообразной и скучной обывательской жизнью. Показывая постепенное перерождение своего героя, Чехов дает только переломные эпизоды его жизни, три нисходящие ступени.
В начале рассказа Дмитрий Ионыч Старцев был назначен врачом в земскую больницу в Дялиже, в девяти верстах от губернского города С. Это юноша с желанием работать, приносить пользу. Он молод, полон сил и «еще… не пил слез из чаши бытия…» Он любит труд и свою профессию доктора. Старцев по своему развитию и интересам много выше городских обывателей. Он способен к искренним чувствам, любви, понимает поэзию природы, ему доступны романтические настроения. Познакомившись с семьей Туркиных, самой интеллигентной в городе, по мнению обывателей, он не чувствует ни пошлости, ни амбициозности Туркиных, потому что в мыслях у него только работа.
Но уже тогда Чехов намеками указывает на те черты своего героя, которые получат развитие и затем превратят его в «Ионыча», прежде всего – практицизм и расчетливость. Работы в больнице много, и Старцев никак не может выбрать время для посещения вечеров у Туркиных. Однако молодость берет свое: приходит любовь к Екатерине Ивановне (Котику, как звали ее в семье). Вера Иосифовна, которой помог Старцев, стала рассказывать всем, какой это удивительный доктор. Начало карьере было положено. С этого и начинается нравственное падение Старцева.
Удивительно, как тонко использует Чехов описания природы для характеристики молодого, полного сил доктора и ожиревшего, безразличного ко всему на свете, кроме банковских билетов. Любовь наполняет его счастьем, музыкой. Вся первая глава наполнена весенней свежестью, запахом сирени. Краски весны, звуки музыки… Легко и свободно идет он девять верст и готов пройти еще двадцать. Но это чувство оказалось за все время его жизни в Дялиже «единственной радостью и… последней». Ради своей любви он готов, казалось бы, на многое… Но когда Котик отказала ему, возомнив себя блестящей пианисткой, и уехала из города, он страдал… всего три дня. А потом все пошло по-прежнему. Вспоминая же о своих ухаживаниях и высоких рассуждениях («О, как мало знают те, которые никогда не любили!»), он только лениво говорил: «Сколько хлопот, однако!»
Мажорный тон первой главы сменяется минорными тонами второй.
Осенние мотивы – грусть, тишина, темнота, – эмоционально углубляясь, переплетаются, нарастают, сливаются в одно целое и звучат, как нежный и задумчивый ноктюрн: тихо, грустно. Это начало заката его молодости, крах его веры в свое счастье, охлаждение к своему делу, первые признаки душевной лени. Старцев без борьбы сдает свои позиции. Его мысли становятся серы и прозаичны. Был у Старцева идеал, цель в жизни – и жизнь ему улыбалась. Ушел идеал, стал Старцев жить «единым хлебом». И что же вышло? Вышел «языческий бог», а человек пропал. Все серо, скучно, буднично. Невозвратимо ушло прошлое.
Прошло насколько лет. Что они принесли Старцеву? Большую практику в городе, тройку лошадей с бубенцами… и одышку. Сам он «пополнел, раздобрел, неохотно ходит пешком». Его неизменный спутник Пантелеймон, своеобразный двойник своего барина, тоже пополнел. Всем существом Старцева овладевает дух жадного и бессмысленного стяжательства, он утрачивает, наконец, образ и подобие человеческое. Чехов показал, как рушатся мечты Старцева, как превращается он в обывателя. Вот вехи на жизненном пути, которыми обозначено карьерное преуспевание Старцева.
«У него была уже своя пара лошадей и кучер Пантелеймон в бархатной жилетке». Проходит четыре года – и новая веха на пути Старцева к карьере: «В городе у Старцева была уже большая практика. Каждое утро он спешно принимал больных у себя в Дялиже, потом уезжал к городским больным, уезжал уже не на паре, а на тройке с бубенчиками».
Еще несколько лет – и последняя фаза перерождения Старцева, обозначенная последней вехой: «Старцев еще больше пополнел, ожирел, тяжело дышит и уже ходит, откинув назад голову. Когда он, пухлый, красный, едет на тройке с бубенчиками… то картина бывает внушительная, и кажется, что едет не человек, а языческий бог». Это медленное прижизненное умирание человека в человеке протекает на фоне бессодержательной обывательской жизни, властно затягивающей всех в свое болото. Старцеву уже не жаль молодости, любви, несбывшихся надежд. «А хорошо, что я тогда не женился», – думает он. Теперь его работа – нажива. Он думает уже только о деньгах. От развлечений Старцев уклонялся, зато играл в винт каждый вечер, и не просто играл, а наслаждался. Появилось еще и другое наслаждение – по «вечерам вынимать из кармана бумажки, считать их, копить, отвозить их потом в «Общество взаимного кредита» и класть на текущий счет.
Какая бездна падения! Доктор с удовольствием вынимает из всех карманов бумажки, от которых «пахнет духами и уксусом, и ладаном, и ворванью». Считает их и наслаждается. Барон у Пушкина читает на своих дублонах горестные повести о людях, для Старцева же его бумажки немы: он потерял вкус к жизни. Зовут его теперь просто Ионычем. Жизненный путь завершен. В молодости он наслаждался природой, любовью, жаждал встречи с любимой. А теперь? Игра в карты, стяжательство. Интерес к делу уступил место интересу к деньгам: «У него много хлопот, но все же он не бросает земского места: жадность одолела, хочется поспеть и здесь и там».
Почему Старцев разлюбил свое дело? Что было причиной духовного оскудения Старцева? На все эти вопросы автор ответил в эпилоге новеллы. В четвертой главе автор судит общество города С. устами Старцева, а в пятой главе (эпилоге) он произносит приговор самому Старцеву: «…он без церемоний идет в этот дом и, проходя через все комнаты, не обращая внимания на неодетых женщин и детей, которые глядят на него с изумлением и страхом, тычет во все двери палкой и говорит: “Это кабинет? Это спальня? А тут что? И при этом тяжело дышит и вытирает пот со лба».
Почему же Дмитрий Старцев из горячего юноши превратился в ожиревшего, жадного и крикливого Ионыча? Среда виновата? Да, жизнь однообразна, «проходит тускло, без впечатлений, без мыслей». Но виноват и сам доктор, который растерял все лучшее, что было в нем, променял живые чувства на сытое, самодовольное существование. В душе его не осталось уважения даже к единственному светлому воспоминанию – бывшей любви. Чехов дает понять это одной фразой Ионыча, когда тот переспрашивает: «Это вы яро каких Туркиных? Это про тех, что дочка играет на фортепьянах?». Как будто и не было любви!
«Вот и все, что можно сказать про него», – заканчивает автор грустную повесть жизни Старцева, навсегда прощаясь со своим героем, но ничего не прощая ему. Изображая падение Старцева под влиянием пошлости и мещанства, Чехов призывает не попадать под их власть, сопротивляться губительному влиянию среды, в которой эти пороки являются доминантами, и постараться сохранить в себе все хорошее и благородное, что бы отличало в тебе человека.
Умение показать малое в большом и сочетание сатиры с элегичностью – вот главные приемы, с помощью которых в рассказе автор обличает пошлость, тупость, грязь обывательщины, способные усыпить и чуть ли не умертвить даже умного и культурного человека. Конечно, сами по себе такие авторские приемы создания элегического настроения в рассказе не новы. Новизна же заключается в их слиянии. В этом чеховская самобытность и оригинальность. Своим творчеством автор неустанно добивается прямого воздействия на ум и сердце интеллигенции, призывая ее к честному и самоотверженному труду, к сближению с народом, разоблачая эгоизм, лень и трусость как проявления ненавистного ему рабства.
«Скучная история», «Учитель словесности», «Человек в футляре», «Палата № 6», «Ионыч» и многие другие рассказы Чехова – все это воззвание к душам и умам русской интеллигенции. Не случайно его творчество имеет глубокий отклик в сердцах наших современников именно сейчас, поскольку сегодня как никогда остро встал вопрос о возрождении духовности нации и народа.
В рассказе “Ионыч”, написанном в 1898 году, А.П. Чехов обратился к теме, которую давно изучала русская литература, — духовной деградации личности. Чехову больно было видеть, как повседневная пошлость и серость калечат человеческие души, постепенно опутывая человека своими сетями, лишают его активности, целеустремленности, интереса к жизни. В своем произведении он описал падение человека, наглядно изобразив его “дорогу вниз”.
Рассказ “Ионыч” — это история жизни талантливого молодого врача, приехавшего в губернский город С. работать. Всех приезжих, усматривающих в повседневной жизни и нравах этого города скуку и однообразие, старались разуверить и в качестве доказательства знакомили с семьей Туркиных, “самой образованной и талантливой” в городе.
Это семейство и в самом деле блистало “талантами”. Хозяин дома, Иван Петрович Туркин, развлекал гостей, говоря “на своем необыкновенном языке, выработанном долгими упражнениями в остроумии и, очевидно, давно вошедшем у него в привычку…”. Жена его, Вера Иосифовна, читала гостям свои утомительные романы о том, “что не бывает в жизни”. А дочь Туркиных, которую все ласково звали “Котик”, по слухам, собиралась стать великой пианисткой и “удивляла” гостей своим умением “ударять изо всей силы” по клавишам. На фоне этого, в высшей степени “интеллигентного” и “одаренного”, семейства жизнь остальных обитателей города С. протекает однотонно в безделии, праздности да пустых разговорах за игрой в вист. Однако, вглядываясь в образ жизни и внутренний мир семьи Туркиных, мы видим, какие на самом деле это мелкие, ограниченные и пошлые люди. Под их губительное влияние и попадает молодой врач Дмитрий Старцев.
В начале повествования перед нами милый молодой человек, деятельный, полный сил и энергии, увлеченный своей работой. Он прекрасно видит глупость и ограниченность местных жителей, они раздражают его “своими разговорами, взглядами на жизнь и даже своим видом”, потому что сам он имеет достаточно серьезные интересы и высокие устремления, интересуется литературой, искусством (музыкой). Он искал интересного общества и потому потянулся к семье Туркиных, считая, что с ними сможет вести беседы об искусстве, свободе, о роли труда в жизни человека. Вскоре, однако, Старцев понимает, что представляют из себя Туркины, но не бежит от них, напротив, остается и вскоре становится одним из обывателей.
Первые ростки деградации проявились, как это ни странно, в любви Старцева к Котику. Он наблюдал, как Котик, играя на рояле, “упрямо ударяла все по одному месту, и казалось, что она не перестанет, пока не вобьет клавиши внутрь рояля”. Но Старцеву было приятно “смотреть на это молодое, изящное и, вероятно, чистое существо”. И он перестал замечать доморощенные развлечения Туркиных.
Во время любви к Котику Старцев переживает единственный для себя эмоциональный подъем: восторгается природой, любит людей, наделяет Екатерину Ивановну лучшими качествами: “она казалась ему очень умной и развитой не по летам”. Он восхищен начитанностью девушки, считает ее интеллигентной, достойной уважения, но к его “нежному, радостному, мучительному чувству…” примешивается испуг. “К чему поведет этот роман?” — размышляет Старцев, получив записку от Котика; да к тому же “что скажут товарищи, когда узнают?”. Собираясь сделать предложение любимой девушке, наш герой думает не столько о радостях семейной жизни, сколько о выгоде, о том, что Туркины за дочерью приданого “дадут, должно быть, немало”. Полученный отказ не приводит Старцева в отчаяние, а только обижает. “Дня три” Старцев “не ел, не спал”, а потом стал забывать свою любовь, лишь изредка лениво вспоминая, сколько хлопот она ему доставила: “как он бродил по кладбищу или ездил по всему городу и отыскивал фрак”. Мы видим, что любовь Старцева на самом деле была неглубока, хотя только она одна и удерживала его от духовной деградации.
По мере роста материального благосостояния доктора Старцева (сначала он ходит пешком, потом у него появляется пара лошадей, а затем уже и “тройка с бубенчиками”) его духовное развитие останавливается, а к моменту финальной встречи с Екатериной Ивановной он опускается окончательно. Теперь обыватели города С. уже не видят в нем чужака, их интересы становятся одинаковыми. Продолжая жаловаться на окружающую среду, Ионыч, как теперь по-родственному называют его, растерял все, чем отличался от других жителей. “Старимся, полнеем, опускаемся… жизнь проходит тускло, без впечатлений, без мыслей… Днем нажива, а вечером клуб, общество картежников, алкоголиков, хрипунов, которых я терпеть не могу. Что хорошего?” — жалуется он Екатерине Ивановне, которая, повзрослев, стала более умной, более серьезной.
Показательно также отношение героя к труду. Мы слышим из его уст хорошие и правильные рассуждения “о том, что нужно трудиться, что без труда жить нельзя…”. И сам Ионыч поначалу трудится каждый день. Однако его труд не одухотворен “общей идеей”, цель труда в одном — “по вечерам вынимать из карманов бумажки, добытые практикой”, и периодически отвозить их в банк.
Чехов дает понять, что духовное развитие героя не просто остановилось, оно пошло в обратном направлении. У Ионыча есть прошлое, настоящее, но нет будущего. Он много ездит, но по одному и тому же маршруту, постепенно возвращающему его к той же самой исходной точке. Все его существование теперь определяется лишь жаждой обогащения и накопительства. Он отгораживается и от пространства и от людей. И это ведет его к нравственной гибели. По сути, Старцев даже не сопротивляется этим губительным обстоятельствам. Он не борется, не мучается, не переживает, а просто с легкостью уступает. Теряя при этом свой человеческий облик, душу, Ионыч перестает быть и хорошим специалистом.
Как видим, деятельность, лишенная высокой цели, очень быстро оказала на Старцева свое пагубное воздействие. Прошло всего четыре года, а он уже не жалеет молодости, любви, несбывшихся надежд, его не смущает больше пошлость и бессмысленность окружающей жизни. “Мещанское болото” окончательно засосало его. Для него умерло все, умерло даже его единственное поэтическое воспоминание. Зато обратно пропорционально этим человеческим утратам возрастает степень богатства, интерес к деньгам и недвижимости становится основным содержанием жизни. Обрадовать Ионыча могут теперь только деньги, полученные от пациентов. И работать он продолжает только ради “бумажек”. Остальное время он играет в карты и ведет “светские” беседы с другими обывателями. В Старцеве не осталось ровным счетом ничего положительного. Деформируется и его внешний облик: Ионыч “еще больше пополнел, ожирел”, обрел внешнее безобразие, и когда он, “пухлый, красный”, проезжает на своей тройке с бубенчиками, “кажется, что едет не человек, а языческий бог”.
В рассказе “Ионыч” А.П. Чехов, с присущим ему мастерством, показал, как губительно сказывается на человеке серая обывательская среда, если он отказывается противостоять ей, идет на поводу общественного мнения, образа жизни, своих собственных слабостей и не стремится к духовному росту. Если задатки, высокие стремления не реализованы, значит, червоточина есть и в самом человеке, значит, у такого человека не было внутренней прочности и твердых убеждений, значит, он изначально был готов смириться с окружающим миром и слиться с ним.
Мне кажется, проблемы, которые затрагивает Чехов в этом рассказе, всегда останутся актуальными. Писатель предупреждает об опасности обывательщины и житейской пошлости. Ведь незаметно для себя каждый из нас может попасть в “футляр” собственных предрассудков, перестав думать и трудиться, любить и мечтать, искать и сомневаться. И это действительно страшно, так как ведет к духовному опустошению и деградации.
Чехов — мастер короткого рассказа. Он был непримиримым врагом пошлости и мещанства, ненавидел и презирал обывателей, живущих в своем футлярном мирке, отгородившись от всего на свете. Поэтому главной темой его рассказов стала тема смысла жизни.
В конце 90-х годов XIX века Чехов создает так называемую маленькую трилогию, объединившую три рассказа: “Человек в футляре”, “Крыжовник”, “О любви”. Эти рассказы связаны между собой общей темой, темой неприятия “футляра”, какой бы он ни был. В первом рассказе Чехов показывает нам в гротескной форме человека в футляре, учителя греческого языка Беликова. Это фигура зловещая, она наводит страх на окружающих, и только смерть примиряет героя с окружающей действительностью. Как пишет Чехов, Беликов лежал в гробу почти счастливый, наконец-то он обрел вечный футляр. Во втором рассказе автор говорит о человеке, у которого была одна-единственная мечта в жизни — стать владельцем имения и есть там собственный крыжовник. В третьем — помещик Алехин повествует о себе самом: о том, как он и его любимая женщина не решились пойти навстречу своей любви, отступились от нее. Все это — проявления футлярной жизни. Маленькая трилогия поэтому предстает перед нами как произведение единое, внутренне законченное. Чехов предполагал продолжить этот цикл рассказов, пополнить новыми произведениями, но намерения своего не осуществил. Есть основания думать, что вначале к циклу относился и рассказ “Ионыч”. Дмитрий Ионыч Старцев, герой рассказа “Ионыч”, был назначен врачом в земскую больницу в Дялиже недалеко от губернского города С. Это еще молодой человек с идеалами и желанием чего-то высокого. В С. он знакомится с семьей Туркиных, “самой образованной и талантливой” в городе. Иван Петрович Туркин играл в любительских спектаклях, показывал фокусы, острил; его жена Вера Иосифна писала романы и повести и читала их гостям. Их дочь Екатерина Ивановна, молодая миловидная девушка, которую в семье зовут Котик, играла на рояле. Когда Дмитрий Ионыч посетил Туркиных впервые, то был очарован. Он влюбился в Екатерину Ивановну. Это чувство оказалось за все время его жизни в Дялиже “единственной радостью и… последней”. Ради своей любви он готов, казалось бы, на многое. Но когда Котик отказала ему, возомнив себя блестящей пианисткой, и уехала из города, он страдал всего три дня. А потом все пошло по-прежнему. Вспоминая же о своих ухаживаниях и высоких рассуждениях (“О, как мало знают те, которые никогда не любили!”), он только лениво говорил: “Сколько хлопот, однако!”
Физическое ожирение приходит к Старцеву незаметно. Он перестает ходить пешком, страдает отдышкой, любит хорошо поесть. Подкрадывается и моральное “ожирение”. Прежде он выгодно отличался от жителей города и горячими движениями души, и пылкостью чувств. Долгое время те раздражали его “своими разговорами, взглядами на жизнь и даже своим видом”. Он по опыту знал, что с обывателями можно играть в карты, закусывать и говорить только о самых обычных вещах. А если заговорить, например, “о политике или науке”, то обыватель “заводит такую философию, тупую и злую, что остается только рукой махнуть и отойти”. Но постепенно Старцев привык к такой жизни и втянулся в нее. А когда ему не хотелось говорить, он “сурово молчал”, за что получил прозвище “поляка надутого”. В конце рассказа мы видим, что он каждый вечер проводит в клубе, играет в винт, закусывает и изредка вмешивается в разговор: “Это вы про что? А? Кого?”
Когда Котик убедилась, что у нее посредственные способности к музыке, то стала жить надеждой на любовь Старцева. Но это был уже не прежний молодой человек, который мог прийти ночью на свидание на кладбище. Он слишком обленился духовно и нравственно, чтобы любить и иметь семью. Он только думает: “Хорошо, что я тогда не женился”.
Главным развлечением доктора, в “которое он втянулся незаметно, мало-помалу”, было по вечерам вынимать из карманов бумажки, а потом, когда денег стало слишком много, рассматривать дома, предназначенные к торгам. Жадность одолела его. Но он и сам не смог бы объяснить, зачем ему одному столько денег, если он лишает себя даже театров и концертов.
Да, Старцев знает, что “стареет, полнеет, опускается”, однако ни желания, ни воли к борьбе с обывательщиной у него нет. Доктора зовут теперь просто Ионычем. Жизненный путь завершен.
Почему же Дмитрий Старцев из горячего молодого человека превратился в ожиревшего, жадного и крикливого Ионыча? Да, среда виновата. Жизнь однообразна, скучна, “проходит тускло, без впечатлений, без мыслей”. Но, мне кажется, прежде всего виноват сам доктор, который растерял все лучшее, что было в нем, променял живое биение мысли на сытое, самодовольное существование.
Образ Старцева напоминает нам гоголевских персонажей из “Мертвых душ”. Он так же мертв, как все эти маниловы, собакевичи, Плюшкины. Жизнь чеховского героя так же пуста и бессмысленна.
В заключение приведем слова героя рассказа “Крыжовник” о том, что человеку нужно “не три аршина земли, а весь земной шар”.
Небольшие, но очень емкие и жизненные рассказы Чехова, его новеллы не всегда легко понять, если не понимаешь жизненной позиции писателя, который был строг прежде всего к себе. Всем известно его высказывание: «В человеке должно быть все прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли». Менее известно другое: «Надо быть ясным умственно, чистым нравственно и опрятным физически». И вот это-то, по выражению М. Горького, горячее «желание видеть людей простыми, красивыми и гармоничными» и объясняет непримиримость Чехова к убожеству, пошлости, нравственной и умственной ограниченности.
В самом деле, что плохого в том, что человек хочет заработать много денег, стремится к материальному благополучию, как доктор Старцев? Что дурного, если он хотел служить одновременно в земстве и иметь большую практику в городе? Но, читая рассказ «Ионыч», мы понимаем, как деньги могут постепенно и незаметно вытеснить в человеке его живую душу.
Дмитрий Ионыч Старцев, герой рассказа «Ионыч», был назначен врачом в земскую больницу в Дялиже, в девяти верстах от губернского города С. Это юноша с желанием работать, приносить пользу. Он молод, полон сил и «еще… не пил слез из чаши бы- тия…»
Познакомившись с семьей Туркиных, самой интеллигентной в городе, по мнению обывателей, он не чувствует ни пошлости, ни амбициозности Туркиных, потому что в мыслях у него только работа. «Недурственно…» — вспомнил он, засыпая, и засмеялся».
Работы в больнице много, и Старцев никак не может выбрать время для посещения вечеров у Туркиных. Однако молодость берет свое: приходит любовь к Екатерине Ивановне (Котику, как звали ее в семье). Вера Иосифовна, которой помог Старцев, стала рассказывать всем, какой это удивительный доктор. Начало карьере было положено. С этого и начинается нравственное падение Старцева. Удивительно, как тонко использует Чехов описания природы для характеристики молодого, полного сил доктора и ожиревшего, безразличного ко всему на свете, кроме банковских билетов. Любовь наполняет его счастьем, музыкой. Вся первая глава наполнена весенней свежестью, запахом сирени. Краски весны, звуки музыки… Легко и свободно идет он девять верст и готов пройти еще двадцать. Но это чувство оказалось за все время его жизни в Дялиже «единственной радостью и… последней». Ради своей любви он готов, казалось бы, на многое… Но когда Котик отказала ему, возомнив себя блестящей пианисткой, и уехала из города, он страдал… всего три дня. А потом все пошло по-прежнему. Вспоминая же о своих ухаживаниях и высоких рассуждениях («О, как мало знают те, которые никогда не любили!»), он только лениво говорил:
«Сколько хлопот, однако!»
Мажорный тон первой главы сменяется минорными тонами второй.
Осенние мотивы — грусть, тишина, темнота, — эмоционально углубляясь, переплетаются, нарастают, сливаются в одно целое и звучат, как нежный и задумчивый ноктюрн: тихо, грустно, темные листья, «рано смеркалось», «тепло по-осеннему», «с осенним запахом», «в осеннюю ночь».
Это начало заката его молодости, крах его веры в свое счастье, охлаждение к своему делу, первые признаки душевной лени. Старцев без борьбы сдает свои позиции. Его мысли становятся серы и прозаичны.
Был у Старцева идеал, цель в жизни — и жизнь ему улыбалась. Ушел идеал, стал Старцев жить «единым хлебом…». И что же вышло? Вышел «языческий бог», а человек пропал. Все серо, скучно, буднично. Невозвратимо ушло прошлое.
Прошло несколько лет. Что они принесли Старцеву? Большую практику в городе, тройку лошадей с бубенцами… и одышку. Сам он «пополнел, раздобрел, неохотно ходит пешком…». Его неизменный спутник Пантелеймон, своеобразный двойник своего барина, тоже пополнел. Всем существом Старцева овладевает дух жадного и бессмысленного стяжательства, он утрачивает, наконец, образ и подобие человеческое. Чехов показал, как рушатся мечты Старцева, как превращается он в обывателя. Вот вехи на жизненном пути, которыми обозначено карьерное преуспевание Старцева.
«У него была уже своя пара лошадей и кучер Пантелеймон в бархатной жилетке».
Проходит четыре года — и новая веха на пути Старцева к карьере: «В городе у Старцева была уже большая практика. Каждое утро он спешно принимал больных у себя в Дялиже, потом уезжал к городским больным, уезжал уже не на паре, а на тройке с бубенчиками» .
Еще несколько лет — и последняя фаза перерождения Старцева, обозначенная последней вехой: «Старцев еще больше пополнел, ожирел, тяжело дышит и уже ходит, откинув назад голову. Когда он, пухлый, красный, едет на тройке с бубенчиками… то картина бывает внушительная, и кажется, что едет не человек, а языческий бог».
Это медленное прижизненное умирание человека в человеке протекает на фоне бессодержательной обывательской жизни, властно затягивающей всех в свое болото. Старцеву уже не жаль молодости, любви, несбывшихся надежд. «А хорошо, что я тогда не женился», — думает он. Теперь его работа — нажива. Он думает уже только о деньгах.
От развлечений Старцев уклонялся, зато играл в винт каждый вечер, и не просто играл, а наслаждался. Появилось еще и другое наслаждение — по вечерам вынимать из кармана бумажки, считать их, копить, отвозить их потом в «Общество взаимного кредита» и класть на текущий счет.
Какая бездна падения! Доктор с удовольствием вынимает из всех карманов бумажки, от которых «пахнет духами и уксусом, и ладаном, и ворванью». Считает их и наслаждается. Барон у Пушкина читает на своих дублонах горестные повести о людях, для Старцева же его бумажки немы: он потерял вкус к жизни.
Зовут его теперь просто Ионычем. Жизненный путь завершен.
В молодости он наслаждался природой, любовью, жаждал встречи с любимой. А теперь? Игра в карты, стяжательство. Интерес к делу уступил место интересу к деньгам: «У него много хлопот, но все же он не бросает земского места: жадность одолела, хочется поспеть и здесь, и там».
Почему Старцев разлюбил свое дело? Что было причиной духовного оскудения Старцева? На все эти вопросы автор ответил в эпилоге новеллы.
В четвертой главе автор судит общество города С. устами Старцева, а в пятой главе (эпилоге) он произносит приговор самому Старцеву: «он без церемоний идет в этот дом и, проходя через все комнаты, не обращая внимания на неодетых женщин и детей, которые глядят на него с изумлением и страхом, тычет во все двери палкой и говорит: «Это кабинет? Это спальня? А тут что?»
И при этом тяжело дышит и вытирает со лба пот».
Почему же Дмитрий Старцев из горячего юноши превратился в ожиревшего, жадного и крикливого Ионыча? Среда виновата? Да, жизнь однообразна, «проходит тускло, без впечатлений, без мыслей». Но виноват и сам доктор, который растерял все лучшее, что было в нем, променял живые чувства на сытое, самодовольное существование. В душе его не осталось уважения даже к единственному светлому воспоминанию — бывшей любви. Чехов дает понять это одной фразой Ионыча, когда тот переспрашивает: «Это вы про каких Туркиных? Это про тех, что дочка играет на фортепьянах?» Как будто и не было любви!
«Вот и все, что можно сказать про него», — заканчивает автор грустную повесть жизни Старцева, навсегда прощаясь со своим героем, но ничего не прощая ему.
По словам Горького, «никто не понимал так ясно и тонко, как Антон Чехов, трагизм мелочей жизни, никто до него не умел так беспощадно-правдиво нарисовать людям позорную и тоскливую картину их жизни»…
«Когда умрет Чехов, умрет лучший, беспристрастный, правдивый друг России, друг любящий, сострадающий ей во всем, и Россия вся вздрогнет от горя и долго не забудет его, долго будет учиться понимать жизнь по его писаниям…» Как хорошо сказал Горький!
ПУТЬ ОТ СТАРЦЕВА К ИОНЫЧУ (По рассказу А.П. Чехова «Ионыч»)
Рассказ «Ионыч» — это история о том, как неплохой человек с добрыми задатками превращается в тупого, жадного и равнодушного обывателя.
События происходят в городе С., где фактически не случается ничего замечательного.
Существование горожан однообразно, скучно, обыденно. Такова российская провинциальная действительность конца XIX века. Как в таких обстоятельствах не потерять в себе
человека, интеллигента?
При знакомстве с Дмитрием Ионычем Старцевым можно предположить, что жизнь его
— обычное поступательное развитие героя от молодости к зрелости. Но по сути — это
движение героя вспять, постепенное его опустошение, превращение в равнодушное, эгоистическое существо.
Четыре небольшие главы обращены к минувшему: описываются первые шаги Старцева в городе С., его чувство к Катерине Ивановне Туркиной — Котику, начало стяжательской деятельности. Рассказ ведется в прошедшем времени. Временные отрезки разные:
«Прошло больше года», «Прошло четыре года», «Прошло еще несколько лет». Каждый из
этих периодов представляет и различные способы передвижения Старцева; «шел пешком,
не спеша»; «у него была уже своя пара лошадей»; «уезжал уже не на паре, а на тройке с
бубенчиками». Последняя, пятая глава посвящена настоящему. Теперь, «когда он, пухлый, красный, едет на тройке с бубенчиками, кажется, что едет не человек, а языческий
бог».
На протяжении этих глав «самая талантливая семья» Туркиных изменяется лишь
внешне. Вера Иосифовна, к концу повествования «сильно постаревшая, с белыми волосами». Лакей Павел (Пава), которого не устает демонстрировать гостям хозяин, из четырнадцатилетнего мальчика превратился в усатого мужчину. Котик сначала потеряла «прежнюю свежесть и выражение детской наивности», а затем «заметно постарела». Но в течение долгих лет они все жили, не меняясь внутренне. Почти символ этой общей неподвижности — неизменно бравый глава семьи Иван Петрович, произносящий одни и те же
плоские шутки.
Уже в первой сцене знакомства с Туркиными их бездарность очевидна, но Старцеву
приятно смотреть на их развлечения. Он не замечает примитивности занятий Туркиных,
повторяя: «Прекрасно! Занятно» . Внутреннее состояние свежего человека явно в противоречии с неестественной, позерской «интеллигентностью» провинциальной семьи.
Во второй главе, спустя год с небольшим, Старцев еще сильнее увлекается Котиком.
Девушка нравится ему «своей свежестью, наивностью», хотя продолжает бездарно играть
на рояле. Именно в это время герой переживает единственный в его жизни подъем
чувств: восторгается природой, любит людей, наделяет лучшими качествами Катерину
Ивановну. «Она казалась ему очень умной и развитой не по годам».
Слово «казалось» многое проясняет в отношениях главных героев. Мы видим ограниченность Котика, скуку, царящую в ее доме, и понимаем, что Старцев заблуждается, выдумывает образ девушки. Однако влюбленность в Котика отличает Старцева от скучных,
ординарных людей. Взлет чувств молодого человека достигает своего предела. Мучительно долго тянется для Старцева время. С провинциальным миром, где все не знают, чем
себя занять, такое «летящее» состояние несовместимо.
Но вот сделано предложение и получен отказ Туркиной. Еще дня три Старцев «не ел,
не пил». А потом лишь иногда вспоминал о Котике с ленивым: «Сколько хлопот, однако!»
Правда, через четыре года, когда Катерина Ивановна сама призналась ему в любви, у
Старцева в душе затеплился «огонек», но тут же погас. И он твердо решил: «А хорошо, что
я тогда не женился». Эти слова подчеркивают неглубокость чувств героя.
После отказа Котика время для доктора идет совсем незаметно. Пролетают годы. Старцев неохотно ходит пешком, страдает одышкой и не выделяется среди горожан. Он дает
самую резкую и справедливую оценку Туркиным: «… если самые талантливые люди во
всем городе так бездарны, то каков должен быть город?». Теперь Старцев сознательно
противопоставляет себя обществу, стремится отгородиться от любых его влияний и жить
одним «развлечением» — считать деньги. Мещанские потребности сближают его с обывателями. Быстрое перерождение героя подготовлено более чем скромным духовным «багажом» его личности. Было время, когда он мог отличить хорошую музыку от плохой, знал
поэзию, имел благородные идеалы. Но, видимо, они были непрочны, неглубоки, он легко
расстался с ними.
На примере литературного героя, который на склоне лет полностью деградировал (его
жизнь проходит тускло, без впечатлений, без мысли, без любви), Чехов убеждает читателя: человек достоин так называться лишь в том случае, если в полной мере ощущает и
реализует свое человеческое «я». Автор призывает нас вырабатывать в себе силу сопротивления обстоятельствам, не предавать светлых идеалов молодости и любви, хранить в
себе Человека.
Чехов — мастер короткого рассказа. Он был непримиримым врагом пошлости и мещанства, ненавидел и презирал обывателей, живущих в своем футлярном мирке, отгородившись от всего на свете. Поэтому главной темой его рассказов стала тема смысла жизни.
В конце 90-х годов XIX века Чехов создает так называемую маленькую трилогию, объединившую три рассказа: “Человек в футляре”, “Крыжовник”, “О любви”. Эти рассказы связаны между собой общей темой, темой неприятия “футляра”, какой бы он ни был. В первом рассказе Чехов показывает нам в гротескной форме человека в футляре, учителя греческого языка Беликова. Это фигура зловещая, она наводит страх на окружающих, и только смерть примиряет героя с окружающей действительностью. Как пишет Чехов, Беликов лежал в гробу почти счастливый, наконец-то он обрел вечный футляр. Во втором рассказе автор говорит о человеке, у которого была одна-единственная мечта в жизни — стать владельцем имения и есть там собственный крыжовник. В третьем — помещик Алехин повествует о себе самом: о том, как он и его любимая женщина не решились пойти навстречу своей любви, отступились от нее. Все это — проявления футлярной жизни. Маленькая трилогия поэтому предстает перед нами как произведение единое, внутренне законченное. Чехов предполагал продолжить этот цикл рассказов, пополнить новыми произведениями, но намерения своего не осуществил. Есть основания думать, что вначале к циклу относился и рассказ “Ионыч”.
Дмитрий Ионыч Старцев, герой рассказа “Ионыч”, был назначен врачом в земскую больницу в Дялиже недалеко от губернского города С. Это еще молодой человек с идеалами и желанием чего-то высокого. В С. он знакомится с семьей Туркиных, “самой образованной и талантливой” в городе. Иван Петрович Туркин играл в любительских спектаклях, показывал фокусы, острил; его жена Вера Иосифна писала романы и повести и читала их гостям. Их дочь Екатерина Ивановна, молодая миловидная девушка, которую в семье зовут Котик, играла на рояле. Когда Дмитрий Ионыч посетил Туркиных впервые, то был очарован. Он влюбился в Екатерину Ивановну. Это чувство оказалось за все время его жизни в Дялиже “единственной радостью и… последней”. Ради своей любви он готов, казалось бы, на многое. Но когда Котик отказала ему, возомнив себя блестящей пианисткой, и уехала из города, он страдал всего три дня. А потом все пошло по-прежнему. Вспоминая же о своих ухаживаниях и высоких рассуждениях (“О, как мало знают те, которые никогда не любили!”), он только лениво говорил: “Сколько хлопот, однако!”
Физическое ожирение приходит к Старцеву незаметно. Он перестает ходить пешком, страдает одышкой, любит хорошо поесть. Подкрадывается и моральное “ожирение”. Прежде он выгодно отличался от жителей города и горячими движениями души, и пылкостью чувств. Долгое время те раздражали его “своими разговорами, взглядами на жизнь и даже своим видом”. Он по опыту знал, что с обывателями можно играть в карты, закусывать и говорить только о самых обычных вещах. А если заговорить, например, “о политике или науке”, то обыватель “заводит такую философию, тупую и злую, что остается только рукой махнуть и отойти”. Но постепенно Старцев привык к такой жизни и втянулся в нее. А когда ему не хотелось говорить, он “сурово молчал”, за что получил прозвище “поляка надутого”. В конце рассказа мы видим, что он каждый вечер проводит в клубе, играет в винт, закусывает и изредка вмешивается в разговор: “Это вы про что? А? Кого?”
Когда Котик убедилась, что у нее посредственные способности к музыке, то стала жить надеждой на любовь Старцева. Но это был уже не прежний молодой человек, который мог прийти ночью на свидание на кладбище. Он слишком обленился духовно и нравственно, чтобы любить и иметь семью. Он только думает: “Хорошо, что я тогда не женился”.
Главным развлечением доктора, в “которое он втянулся незаметно, мало-помалу”, было по вечерам вынимать из карманов бумажки, а потом, когда денег стало слишком много, рассматривать дома, предназначенные к торгам. Жадность одолела его. Но он и сам не смог бы объяснить, зачем ему одному столько денег, если он лишает себя даже театров и концертов.
Да, Старцев знает, что “стареет, полнеет, опускается”, однако ни желания, ни воли к борьбе с обывательщиной у него нет. Доктора зовут теперь просто Ионычем. Жизненный путь завершен.
Почему же Дмитрий Старцев из горячего молодого человека превратился в ожиревшего, жадного и крикливого Ионыча? Да, среда виновата. Жизнь однообразна, скучна, “проходит тускло, без впечатлений, без мыслей”. Но, мне кажется, прежде всего виноват сам доктор, который растерял все лучшее, что было в нем, променял живое биение мысли на сытое, самодовольное существование.
Образ Старцева напоминает нам гоголевских персонажей из “Мертвых душ”. Он так же мертв, как все эти маниловы, собакевичи, Плюшкины. Жизнь чеховского героя так же пуста и бессмысленна.
В заключение приведем слова героя рассказа “Крыжовник” о том, что человеку нужно “не три аршина земли, а весь земной шар”.
Одна из главных тем творчества Чехова.— разоблачение “пошлости пошлого человека”, особенно в быту и настроениях интеллигенции. Тема “Ионыча” — изображение мертвенной силы обывательщины и пошлости. Чехов рассматривает историю образованного, дельного врача Дмитрия Ионыча Старцева, превратившегося в провинциальной глуши в нелюдима и черствого эгоиста. Что плохого в том, что человек хочет заработать много денег, стремится к материальному благополучию, как доктор Старцев? Что дурного, если он хотел служить одновременно в земстве и иметь большую практику в городе? Но, читая рассказ “Ионыч”, мы понимаем, как деньги могут постепенно и незаметно вытеснить в человеке его живую душу.
Действие рассказа развивается на фоне провинциального городка с его однообразной и скучной обывательской жизнью. Показывая постепенное перерождение своего героя, Чехов дает только переломные эпизоды его жизни, три нисходящие ступени.
В начале рассказа Дмитрий Ионыч Старцев был назначен врачом в земскую больницу в Дялиже, в девяти верстах от губернского города С. Это юноша с желанием работать, приносить пользу. Он молод, полон сил и “еще… не пил слез из чаши бытия…” Он любит труд и свою профессию доктора. Старцев по своему развитию и интересам много выше городских обывателей. Он способен к искренним чувствам, любви, понимает поэзию природы, ему доступны романтические настроения. Познакомившись с семьей Туркиных, самой интеллигентной в городе, по мнению обывателей, он не чувствует ни пошлости, ни амбициозности Туркиных, потому что в мыслях у него только работа.
Но уже тогда Чехов намеками указывает на те черты своего героя, которые получат развитие и затем превратят его в “Ионыча”, прежде всего — практицизм и расчетливость.
Работы в больнице много, и Старцев никак не может выбрать время для посещения вечеров у Туркиных. Однако молодость берет свое: приходит любовь к Екатерине Ивановне (Котику, как звали ее в семье). Вера Иосифовна, которой помог Старцев, стала рассказывать всем, какой это удивительный доктор. Начало карьере было положено. С этого и начинается нравственное падение Старцева.
Удивительно, как тонко использует Чехов описания природы для характеристики молодого, полного сил доктора и ожиревшего, безразличного ко всему на свете, кроме банковских билетов. Любовь наполняет его счастьем, музыкой. Вся первая глава наполнена весенней свежестью, запахом сирени. Краски весны, звуки музыки… Легко и свободно идет он девять верст и готов пройти еще двадцать. Но это чувство оказалось за все время его жизни в Дялиже “единственной радостью и… последней”. Ради своей любви он готов, казалось бы, на многое… Но когда Котик отказала ему, возомнив себя блестящей пианисткой, и уехала из города, он страдал… всего три дня. А потом все пошло по-прежнему. Вспоминая же о своих ухаживаниях и высоких рассуждениях (“О, как мало знают те, которые никогда не любили!”), он только лениво говорил: “Сколько хлопот, однако!”
Мажорный тон первой главы сменяется минорными тонами второй.
Осенние мотивы — грусть, тишина, темнота, — эмоционально углубляясь, переплетаются, нарастают, сливаются в одно целое и звучат, как нежный и задумчивый ноктюрн: тихо, грустно.
Это начало заката его молодости, крах его веры в свое счастье, охлаждение к своему делу, первые признаки душевной лени. Старцев без борьбы сдает свои позиции. Его мысли становятся серы и прозаичны.
Был у Старцева идеал, цель в жизни — и жизнь ему улыбалась. Ушел идеал, стал Старцев жить “единым хлебом”. И что же вышло? Вышел “языческий бог”, а человек пропал. Все серо, скучно, буднично. Невозвратимо ушло прошлое.
Прошло насколько лет. Что они принесли Старцеву? Большую практику в городе, тройку лошадей с бубенцами… и одышку. Сам он “пополнел, раздобрел, неохотно ходит пешком”. Его неизменный спутник Пантелеймон, своеобразный двойник своего барина, тоже пополнел. Всем существом Старцева овладевает дух жадного и бессмысленного стяжательства, он утрачивает, наконец, образ и подобие человеческое. Чехов показал, как рушатся мечты Старцева, как превращается он в обывателя. Вот вехи на жизненном пути, которыми обозначено карьерное преуспевание С!тарцева.
“У него была уже своя пара лошадей и кучер Пантелеймон в бархатной жилетке”.
Проходит четыре года — и новая веха на пути Старцева к карьере:
“В городе у Старцева была уже большая практика. Каждое утро он спешно принимал больных у себя в Дя-лиже, потом уезжал к городским больным, уезжал уже не на паре, а на тройке с бубенчиками”.
Еще несколько лет — и последняя фаза перерождения Старцева, обозначенная последней вехой: “Старцев еще больше пополнел, ожирел, тяжело дышит и уже ходит, откинув на”ад голову. Когда он, пухлый, красный, едет на тройке с бубенчиками… то картина бывает внушительная, и кажется, что едет не человек, а языческий бог”.
Это медленное прижизненное умирание человека в человеке протекает на фоне бессодержательной обывательской жизни, властно затягивающей всех в свое болото. Старцеву уже не жаль молодости, любви, несбывшихся надежд. “А хорошо, что я тогда не женился”, — думает он. Теперь его работа — нажива. Он думает уже только о деньгах.
От развлечений Старцев уклонялся, зато играл в винт каждый вечер, и не просто играл, а наслаждался. Появилось еще и другое наслаждение — по “вечерам вынимать из кармана бумажки, считать их, копить, отвозить их потом в “Общество взаимного кредита” и класть на текущий счет.
Какая бездна падения! Доктор с удовольствием вынимает из всех карманов бумажки, от которых “пахнет духами и уксусом, и ладаном, и ворванью”. Считает их и наслаждается. Барон у Пушкина читает на своих дублонах горестные повести о людях, для Старцева же его бумажки немы: он потерял вкус к жизни. Зовут его теперь просто Ионычем. Жизненный путь завершен.
В молодости он наслаждалсяприродой, любовью, жаждал встречи с любимой. А теперь? Игра в карты, стяжательство. Интерес к делу уступил место интересу к деньгам: “У него много хлопот, но все же он не бросает земского места: жадность одолела, хочется поспеть и здесь и там”.
Почему Старцев разлюбил свое дело? Что было причиной духовного оскудения Старцева? На все эти вопросы автор ответил в эпилоге новеллы.
В четвертой главе автор судит общество города С. устами Старцева, а в пятой главе (эпилоге) он произносит приговор самому Старцеву: “…он без церемоний идет в этот дом и, проходя через все комнаты, не обращая внимания на неодетых женщин и детей, которые глядят на него с изумлением и страхом, тычет во все двери палкой и говорит: “Это кабинет? Это спальня? А тут что?” И при этом тяжело дышит и вытирает пот со лба”.
Почему же Дмитрий Старцев из горячего юноши превратился в ожиревшего, жадного и крикливого Ионыча? Среда виновата? Да, жизнь однообразна, “проходит тускло, без впечатлений, без мыслей”. Но виноват и сам доктор, который’растерял все лучшее, что было в нем, променял живые чувства на сытое, самодовольное существование. В душе его не осталось уважения даже к единственному светлому воспоминанию — бывшей любви. Чехов дает понять это одной фразой Ионыча, когда тот переспрашивает: “Это вы яро каких Туркиных? Это про тех, что дочка играет на фортепьянах?”. Как будто и не было любви!
“Вот и все, что можно сказать про него”, — заканчивает автор грустную повесть жизни Старцева, навсегда прощаясь со своим героем, но ничего не прощая ему.
Изображая падение Старцева под влиянием пошлости и мещанства, Чехов призывает не попадать под их власть, сопротивляться губительному влиянию среды, в которой эти пороки являются доминантами, и постараться сохранить в себе все хорошее и благородное, что бы отличало в тебе человека.
Умение показать малое в большом и сочетание сатиры с элегичностью — вот главные приемы, с помощью которых в рассказе автор обличает пошлость, тупость, грязь обывательщины, способные усыпить и чуть ли не умертвить даже умного и культурного человека. Конечно, сами по себе такие авторские приемы создания элегического настроения в рассказе не новы. Новизна же заключается в их слиянии. В этом чеховская самобытность и оригинальность. Своим творчеством автор неустанно добивается прямого воздействия на ум и сердце интеллигенции, призывая ее к честному и самоотверженному труду, к сближению с народом, разоблачая эгоизм, лень и трусость как проявления ненавистного ему рабства.
“Скучная история”, “Учитель словесности”, “Человек в футляре”, “Палата № 6”, “Ионыч” и многие другие рассказы Чехова — все это воззвание к душам и умам русской интеллигенции. Не случайно его творчество имеет глубокий отклик в сердцах наших современников именно сейчас, поскольку сегодня как никогда остро встал вопрос о возрождении духовности нации и народа.
От Старцева к “Ионычу”
Страшное зло омертвения человеческих душ, погруженных в тину обывательщины, обнажается Чеховым в рассказе “Ионыч”. Семья Туркиных, слывущая в городе С. “самой образованной и талантливой”, олицетворяет мир, потерявший красные кровяные шарики, уже обреченный на бесконечное повторение одного и того же, как заигранная граммофонная пластинка. Отец семейства “все время говорил на своем необыкновенном языке, выработанном долгими упражнениями в остроумии и, очевидно, давно уже вошедшем у него в привычку: большинский, недурственно, покорчило вас благодарю”. Призрачная, жутковатая имитация юмора, мертвый скелет его… Мать, Вера Иосифовна, сочиняющая бездарные опусы о том, чего не бывает в жизни. Дочь, Катерина, по воле родителей перекрещенная в мещанского “Котика”, играющая на рояле так, как будто упорно старается вколотить клавиши внутрь инструмента… Лишь иногда, откуда-то издалека, залетит в этот фальшивый, подражающий жизни мир отголосок жизни истинной. Запоет в саду соловей, но его песня тут же вытеснится стуком ножей на кухне, предвещающих обильный ужин. Донесется порой “Лучинушка” из городского сада и напомнит о том, чего нет в этой семье, в романах Веры Иосифовны и что бывает в жизни.
Не свободен от призрачного существования и молодой гость в семье. Туркиных доктор Дмитрий Ионович Старцев. “Прекрасно! превосходно!” – восклицают гости, когда Котик заканчивает греметь на рояле, грубо имитируя музыку. “Прекрасно! – скажет и Старцев, поддаваясь общему увлечению.- Вы где учились музыке?.. В консерватории?”
Увы, и для Старцева все происходящее в доме Туркиных кажется “весельем”, “сердечной простотой”, “культурой”. “Недурственно”,- вспомнил он, засыпая, и засмеялся”.
Вялой имитацией живого, молодого чувства становится и любовь Старцева к Екатерине Ивановне. Беспомощные порывы ее все время наталкиваются на внешнее и внутреннее сопротивление. Героиня совершенно глуха к тому, что проснулось в душе Старцева. “Что вам угодно? – спросила Екатерина Ивановна сухо, деловым тоном”. Но и Старцев глух к ней, когда видит в избраннице “что-то необыкновенно милое, трогательное своей простотой и наивной грацией”. “Приближалась осень, и в старом саду было тихо, грустно и на аллеях лежали темные листья. Уже рано смеркалось”. Мотив увядания, сопровождающий эту неполноценную любовь, тут не случаен. Ведь и в самом Старцеве что-то жесткое, косное и тупое тянет вниз, к обывательскому покою, не дает взлететь на крыльях любви. Мгновение душевного подъема, пережитое лунной ночью на кладбище у памятника Деметти, сменяется чувством страшной усталости: “Ох, не надо бы полнеть!” Тревоги первого признания сопровождаются раздумьями иного свойства: “А приданого они дадут, должно быть, немало”.
Ни любви, ни искусства в истинном смысле этих слов в рассказе нет, но зато в избытке имитация того и другого. Старцев, только что получивший отказ, выходит на улицу и “вздыхает полной грудью”, а потом лениво потягивается и говорит: “Сколько хлопот, однако!”
Через емкие детали передается в рассказе процесс превращения Старцева в Ионыча, заскорузлого собственника, пересчитывающего желтые и зеленые бумажки, кладущего их на текущий счет. Сначала он ходит пешком, потом ездит на паре лошадей с собственным кучером. “Прошло четыре года. В городе у Старцева была уже большая практика. Каждое утро он спешно принимал больных у себя в Дялиже, потом уезжал к городским больным, уезжал уже не на паре, а на тройке с бубенчиками, и возвращался домой поздно ночью. Он пополнел, раздобрел и неохотно ходил пешком, так как страдал одышкой”. И вот печальный финал: “Прошло еще несколько лет. Старцев еще больше пополнел, ожирел, тяжело дышит и уже ходит, откинув назад голову. Когда он, пухлый, красный, едет на тройке с бубенчиками и Пантелеймон, тоже пухлый и красный, с мясистым затылком, сидит на козлах, протянув вперед прямые, точно деревянные руки, и кричит встречным “Прррава держи!”, то картина бывает внушительная, и кажется, что едет не человек, а языческий бог”.
И когда с глубокого жизненного дна, куда опустился Ионыч, автор снова бросает взгляд на семейство Туркиных, нотки трогательной жалости к этим людям вдруг окрашивают повествование. Их семья действительно выделяется на фоне города С., но если они – вершина, то как же низко пала эта нескладная жизнь!
В русской литературе довольно часто писатели затрагивали такие темы, которые были актуальны для любой эпохи. Такие проблемы, затронутые классиками, как понятие о добре и зле, поиски смысла жизни, влияние окружающей среды на личность человека и другие, всегда стояли в центре внимания русской литературы. Чехов наиболее ярко показал процесс изменения человеческой души под влиянием среды и прожитых лет. Кто не мечтал в юности о таких возвышенных идеалах, как честь, равенство, братство, свобода, труд на пользу общества.
Но проходят годы, и человек полностью внутренне меняется, желая только покоя и сытой, обеспеченной жизни. Чехов первый вскрыл социальные причины этой болезни в рассказе «Ионыч». Дмитрий Старцев, молодой, талантливый врач, приезжает на работу после окончания университета в губернский город С. Дмитрий Старцев работает в Деляже, который расположен в девяти верстах от города. Старцев всеми силами старается быть полезным людям, он почти не бывает в городе, все свое время отдает работе. Работа составляет смысл его жизни, ради нее он готов забыть о развлечениях, поэтому он много работает, не зная отдыха. Но Чехов в каком-то другом рассказе высказал очень верную мысль, что чаще всего довольно быстро черствеют учителя и врачи. Однообразные будни, наполненные бесконечными больными, поначалу не раздражают Старцева. Ему советуют, как образованному и интеллигентному человеку, почаще бывать в городе, записаться в клуб, вход куда был доступен только верхушке города, его знакомят с семьей Туркиных, по мнению местных обывателей, самой талантливой и необыкновенной. Чехов небольшими штрихами рисует эту «талантливость».
Плоские остроты главы семейства Ивана Петровича, бездарная игра дочки Катерины и надуманные романы ее матери понятны Старцеву, но все таки после больницы, грязных мужиков приятно и спокойно было сидеть в мягких креслах и ни о чем не думать. Лишь через год, приехав к ним скова. Старцев все чаще и чаще наведывается в этот гостеприимный дом. Он влюблен в дочь Туркиных, которую в семейном кругу называют Котик. Дмитрий ревнует, с трудом переносит разлуку, готов на все для нее, но Котик лишь кокетничает со Старцевым, не отвечая на пылкие чувства влюбленного.
Старцев понимает, что ему взрослому человеку неприлично таскаться по кладбищам, получать записочки, как желторотому гимназисту, но тем не менее, он носится по всему городу, разыскивая фрак, чтобы сделать предложение Туркиной. Но даже в конце этого непродолжительного романа Старцевым, быть может, незаметно для него, овладевает трезвый расчет (Он думает: «А приданого они, должно быть, дадут немало»). После отказа доктор переживает не слишком долго. Ему было всего лишь «немного стыдно», что все так глупо и пошло кончилось. Раньше в городе Старцева звали «поляк надутый», тем самым подчеркивая, что он чужой в этом городе. Старцев редко с кем разговаривал в клубе, а чаще молча ел, уткнувшись в тарелку, потому что, о чем бы он ни говорил, все обывателями воспринималось как личная обида.
Когда Старцев пытался говорить о пользе труда, то каждый чувствовал в этом упрек себе. Обыватели города ровным счетом ничего не делали. День и время уходили на карты, сборища, безделье. Уезжает из города Котик, Старцев равнодушно узнает об этой потере, вспоминая только одно: «Сколько хлопот, однако». С этого времени Дмитрий теряет интерес к работе. В городе у него огромная практика, ему хорошо платят за визиты. Он по вечерам любит считать деньги, которые заработал за день. У него появляются «безобидные» страстишки: игра в вист, обжорство, жадность, равнодушие. Он уже не сострадает ближним, как раньше, и позволяет себе кричать на больных и стучит палкой. В городе его уже по-домашнему называют «Ионычем», тем самым принимая его в свою среду. Чехов, показывая «лучшую» семью Туркиных, как бы подводит нас вслед за Старцевым сделать вывод: «Если самая талантливая семья так бездарна и глупа, то каков же весь город?»
Еще хуже, чем Туркины, потому что в этом милом семействе есть налет хоть какой-то интеллигентности. Старцев не имел семьи, он, должно быть, просто ради удовольствия и не зная, что делать с деньгами, создавал себе душевный комфорт, скупая недвижимость. Чехов нас предупреждает: «Не поддавайтесь губительному влиянию среды, не предавайте своих идеалов, берегите в себе человека». Процесс духовного умирания Старцева тем тягостнее, что он вполне осознает, в какое мерзкое болото погружается, но не пытается бороться. Жалуясь на окружающую среду, он мирится с нею. Даже воспоминания о любви не могут разбудить полуспящую душу Старцева.
Котик, вернувшись, видит Старцева другим, но ей хочется замуж, поэтому она цепляется за прошлые светлые мечты. Старцев же устало думает: «Хорошо, что я на ней не женился». Ему уже не нравилось: и как сидит на ней платье, и ее манеры, и абсолютно все в ней дело в том, что Старцев уже давно умер, и ничто нс может вывести его из духовной спячки. Ему не жаль молодости, любви, несбывшихся надежд. Чехов написал историю новой формы тяжелой социальной болезни, которую давно изучала русская литература. Имя этой болезни духовная деградация личности.
Как опытный врач, Старцев мог бы поставить себе диагноз: распад личности в результате утраты жизненных идеалов. Чехов, понимая трагизм мелочной действительности, не раз в своих рассказах повторял: «Нет ничего тоскливее, оскорбительнее пошлости человеческого существования». Высокую оценку Чехову дали не только его современники, но и писатели двадцатого века. Алексей Толстой сказал: «Чехов это Пушкин в прозе». И я думаю, что с этим утверждением сложно не согласиться.
Своего героя Чехов не стремится показать только с положительной стороны и рассказать читателю, как несправедливо распорядилась судьба по отношению к Старцеву. Образ Ионыча собирательный в нем есть как положительные черты, так и отрицательные. Например, его апатичность. То, как он легко расстался с мыслью потерять Катю Туркину, то, как он смирился со своей скучной, однообразной жизнью. С каждым разом, как автор рассказывает о герое, переносясь при этом на несколько лет вперед, мы видим, что персонаж становится отрешенным, ленивым и с каждым годом только толстеет. Заметная деградация персонажа происходит из-за его нежелания что-либо менять в своей жизни.
Образ доктора Старцева в рассказе Чехова «Ионыч» в самом начале произведения выглядит гораздо положительней, чем в конце. Если в первых главах рассказа он предстает перед читателями деятельным, целеустремленным, увлеченным человеком, который откровенно презирает жителей города, считая, что с ними можно только выпить и сыграть в карты, то постепенно, он превращается в среднестатистического горожанина. Доктор редко вступает в беседы, никогда не устраивает приемы, не посещает званые вечера. Будто бы с любовью, которая ушла из его сердца, ушла и вся тяга к жизни. О том, что он постепенно становится своим человеком, среди жителей города является и то, что фамилия Ионыча постепенно забывается. Нельзя сказать, что Герой не замечает постепенной деградации. В своем разговоре с Екатериной Туркиной он прямо отвечает: “Как мы тут поживает? Да никак. Старимся, полнеем, опускаемся. День да ночь — сутки прочь, жизнь проходит тускло, без впечатлений, без мыслей… Днем нажива, а вечером клуб, общество картежников, алкоголиков, хрипунов, которых я терпеть не могу. Что хорошего?”
Старцев осуждает людей, но, тем не менее, говорит « мы», отождествляя себя с толпой, которую «терпеть не может». Возможно, Чехов хотел показать тем самым двуличность персонажа: с одной стороны он человек безвольный, с другой стороны, обладатель пресвященного ума. Постепенно из положительного образа, обиженного девушкой, он превращается в черствого и равнодушного человека, которому без любви будет еще и проще. Не придется ничем жертвовать. Характер Ионыча меняется на глазах.
Забирайте же с собою в путь, выходя из мягких юношеских лет в суровое ожесточающее мужество, забирайте с собою все человеческие движения, не оставляйте их на дороге, не подымете потом!
Н.В. Гоголь
У каждого писателя свои связи с современностью, с прошлым, с будущим. Чем он крупнее, тем яснее улавливается традиционное и новаторское, общечеловеческое в его наследии. Прямыми выразителями своего времени, его духа, стремлений были Пушкин, Лермонтов, Тургенев. Сложнее выглядят связи со временем, идейные искания Гоголя, Достоевского, Толстого.
Чехов не был баловнем успеха. Рассказы и сценки, которые в первые годы своего писательства он помещал в юмористических журналах, далеко не сразу были замечены читателями и критиками. Для этого понадобилось время. Но вскоре стало ясно, что чеховские рассказы, как будто беззаботные и невинные каждый в отдельности, взятые вместе, складываются в такую картину жизни, которая вызывает недоумение своей несообразностью, грубостью, пошлостью и скукой. Небольшие, но очень емкие рассказы А.П. Чехова не всегда легко понять, если не помнить, что одной из характерных черт чеховской художественной манеры является наличие подтекста, «подводного течения», если не помнить жизненной позиции писателя, который был строг прежде всего к себе. Всем известно его высказывание: «В человеке должно быть все прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли». Менее известно другое: «Надо быть ясным умственно, чистым нравственно и опрятным физически». И вот это-то, по выражению М. Горького, «горячее желание видеть людей простыми, красивыми и гармоничными» и объясняет непримиримость Чехова ко всякого рода убожеству, пошлости, нравственной и умственной ограниченности. Естественно, Чехов хотел видеть людей очищенными от любой злобы, ненависти и зависти, он хотел видеть их добрыми, отзывчивыми, честными людьми. Но, к сожалению, в мире много несовершенного: почти все человечество зависимо от материального благосостояния, и из-за этого в людях много зла, зависти, ненависти к ближним. Но надо верить, что когда-то, когда для человека деньги будут значить совсем мало и человек исправит все свои ошибки и недостатки, земля будет выглядеть светлой, чистой и доброй.
Хотя что плохого, кажется, в том, что человек хочет зарабатывать больше денег, как доктор Старцев, который проделал путь, приведший его к нравственной смерти. Что особенного, если он хотел одновременно служить в земстве и иметь большую практику в городе? Но, читая рассказ «Ионыч», мы понимаем, как деньги могут постепенно и незаметно вытеснить в человеке его живую душу, а желание спокойно и бесхлопотно жить сделает его физически и морально неполноценным.
Дмитрий Ионыч Старцев, герой рассказа «Ионыч», был назначен врачом в земскую больницу в Дялиже недалеко от губернского города С. Это молодой человек с идеалами и желанием чего-то высокого. Давайте задумаемся, что же такое молодость? Наверное, это пора открытий нравственных и душевных; пора приобретения любви, дружбы, знаний… В пору молодости человек остро задумывается о своей будущей жизни, ставит перед собой цели, задачи. Что же приобретает в конце концов Старцев?
Какими путями идет? К чему приходит? В С. он знакомится с семьей Туркиных, «самой образованной и талантливой» в городе. Иван Петрович Туркин играл в любительских спектаклях, устраивал приемы, острил. Вера Иосифовна писала романы и повести для себя и читала их гостям. Их дочь Екатерина Ивановна, молодая миловидная девушка, которую в семье зовут Котик, играла на рояле. Когда Дмитрий Ионыч Старцев посетил Туркиных впервые, то был очарован.
Старцев находился после вечера в чудесном настроении и, «пройдя девять верст, не чувствовал ни малейшей усталости». Он влюбился в Екатерину Ивановну. Это чувство оказалось за время его жизни в Дялиже «единственной радостью и… последней». Ради своей любви он готов, казалось бы, на многое. Но когда Котик отказала ему, возомнив себя блестящей пианисткой, и уехала из города, он страдал всего три дня. А потом все пошло по-прежнему. Вспоминая же о своих ухаживаниях и высоких рассуждениях («О, как мало знают те, которые никогда не любили!»), он только лениво говорит: «Сколько хлопот, однако!» Физическое ожирение приходит к Старцеву незаметно. Он перестает ходить пешком, страдает одышкой, любит закусить. Подкрадывается и моральное «ожирение». Прежде он выгодно отличался горячими движениями души и пылкостью чувств от жителей города. Долгое время те раздражали его «своими разговорами, взглядами на жизнь и даже своим видом». Он по опыту знал, что с обывателями можно играть в карты, закусывать и говорить только о самых обычных вещах. А если заговорить, например, «о политике или науке», то обыватель становится в тупик или «заводит такую философию, тупую и злую, что остается только рукой махнуть и отойти». Но постепенно Старцев привык к такой жизни и втянулся в нее. А если ему не хотелось говорить, он больше молчал, за что получил прозвище «поляка надутого». Но в конце повествования мы видим любимые занятия Старцева: «…в винт играл каждый вечер, часа по три, с наслаждением».
«Было у него еще одно развлечение, в которое он втянулся незаметно, мало-помалу, это — по вечерам вынимать из карманов бумажки, добытые практикой, и, случалось, бумажек — желтых и зеленых, от которых пахло духами, и уксусом, и ладаном, и ворванью, — было понапихано во все карманы рублей на семьдесят…» Я думаю, эта лаконичная сцена дает представление и о расширившейся частной практике Старцева, и о его равнодушии к тому, откуда именно стекаются деньги в его карманы, и о невнимательности Ионыча как врача, торопливости, с которой он объезжает своих пациентов. Порой кажется, что Ионыч не замечает ни движения времени, ни изменений, происшедших в нем самом. Он по инерции живет прежними представлениями о себе, когда еще был молод, бескорыстно занят полезным делом, открыт для человеческих чувств, для восприятия вечных поэтических ценностей. Для Ионыча меркнут все впечатления бытия. Невосприимчив он ни к красоте природы, ни к страданиям людей: покупая дом, проходит без церемонии через все комнаты, «не обращая внимания на неодетых женщин и детей, которые глядят на него с изумлением и страхом…». Но, может быть, ничто так ясно не говорит о деградации его личности, как его отчужденность от людей, забвение им одной из страниц биографии, страницы самой светлой, опошление чистого и прекрасного чувства любви. Он слишком обленился духовно и нравственно, чтобы нести ответственность за кого-то. А если подумать?! Между прочим, если бы Екатерина Ивановна в свое время не была так поглощена мечтаниями о славе, об успехах, стремлением к «блестящим целям», то, может быть, ее жизнь да и жизнь доктора Старцева сложилась бы совсем иначе.
Старцев и сам знает, что «стареет, полнеет, опускается», но ни желания, ни воли к борьбе с обывательщиной у него нет. Доктора зовут теперь просто Ионычем. Жизненный путь завершен. Почему же Дмитрий Старцев из горячего юноши стал ожиревшим, жадным и крикливым Ионычем? Ведь мы знаем, что у него были внутренние возможности для жизни, достойной человека, но обывательская тина засосала его, сделала заурядным, и лучшие свойства его души умерли.
Чехов, подобно врачу, пишущему историю болезни, показывает процесс постепенного омертвения души. При этом, как всегда у Чехова, в нравственной гибели умного и образованного человека повинны не только обстоятельства, условия провинциальной жизни, обывательщина, но и он сам: у него не хватило жизненной силы и стойкости, чтобы противостоять влиянию времени и среды.
В этом рассказе выражена тревожная мысль о самой страшной для человека потере — потере живого духовного начала, о ничем не возместимой растрате времени, ценнейшего достояния человеческой жизни, о личной ответственности человека перед самим собой, перед обществом. Мысль, актуальная на все времена…
М. Горький писал: «Читая рассказы Антона Чехова, чувствуешь себя точно в грустный день поздней осени, когда воздух так прозрачен и в нем резко очерчены голые деревья, темные дома, серенькие люди. Все так странно — одиноко, неподвижно и бессильно. Углубленные синие дали пустынны и, сливаясь с бледным небом, дышат тоскливым холодом на землю, покрытую мерзлой грязью. Ум автора, как осеннее солнце, с жестокой ясностью освещает избитые дороги, кривые улицы, тесные и грязные дома, в которых задыхаются от скуки и лени маленькие жалкие люди, наполняя дома свои неосмысленной, полусонной суетой». И именно это заставляет читателя думать и отвергать скуку и лень, неосмысленность и пустоту жизни.
Одна из главных тем творчества Чехова – разоблачение «пошлости пошлого человека», особенно в быту и настроениях интеллигенции. Тема «Ионыча» – изображение мертвенной силы обывательщины и пошлости. Чехов рассматривает историю образованного, дельного врача Дмитрия Ионыча Старцева, превратившегося в провинциальной глуши в нелюдима и черствого эгоиста. Что плохого в том, что человек хочет заработать много денег, стремится к материальному благополучию, как доктор Старцев? Что дурного, если он хотел служить одновременно в земстве и иметь большую практику в городе? Но, читая рассказ «Ионыч», мы понимаем, как деньги могут постепенно и незаметно вытеснить в человеке его живую душу.
Действие рассказа развивается на фоне провинциального городка с его однообразной и скучной обывательской жизнью. Показывая постепенное перерождение своего героя, Чехов дает только переломные эпизоды его жизни, три нисходящие ступени.
В начале рассказа Дмитрий Ионыч Старцев был назначен врачом в земскую больницу в Дялиже, в девяти верстах от губернского города С. Это юноша с желанием работать, приносить пользу. Он молод, полон сил и «еще… не пил слез из чаши бытия…» Он любит труд и свою профессию доктора. Старцев по своему развитию и интересам много выше городских обывателей. Он способен к искренним чувствам, любви, понимает поэзию природы, ему доступны романтические настроения. Познакомившись с семьей Туркиных, самой интеллигентной в городе, по мнению обывателей, он не чувствует ни пошлости, ни амбициозности Туркиных, потому что в мыслях у него только работа.
Но уже тогда Чехов намеками указывает на те черты своего героя, которые получат развитие и затем превратят его в «Ионыча», прежде всего – практицизм и расчетливость. Работы в больнице много, и Старцев никак не может выбрать время для посещения вечеров у Туркиных. Однако молодость берет свое: приходит любовь к Екатерине Ивановне (Котику, как звали ее в семье). Вера Иосифовна, которой помог Старцев, стала рассказывать всем, какой это удивительный доктор. Начало карьере было положено. С этого и начинается нравственное падение Старцева.
Удивительно, как тонко использует Чехов описания природы для характеристики молодого, полного сил доктора и ожиревшего, безразличного ко всему на свете, кроме банковских билетов. Любовь наполняет его счастьем, музыкой. Вся первая глава наполнена весенней свежестью, запахом сирени. Краски весны, звуки музыки… Легко и свободно идет он девять верст и готов пройти еще двадцать. Но это чувство оказалось за все время его жизни в Дялиже «единственной радостью и… последней». Ради своей любви он готов, казалось бы, на многое… Но когда Котик отказала ему, возомнив себя блестящей пианисткой, и уехала из города, он страдал… всего три дня. А потом все пошло по-прежнему. Вспоминая же о своих ухаживаниях и высоких рассуждениях («О, как мало знают те, которые никогда не любили!»), он только лениво говорил: «Сколько хлопот, однако!»
Мажорный тон первой главы сменяется минорными тонами второй.
Осенние мотивы – грусть, тишина, темнота, – эмоционально углубляясь, переплетаются, нарастают, сливаются в одно целое и звучат, как нежный и задумчивый ноктюрн: тихо, грустно. Это начало заката его молодости, крах его веры в свое счастье, охлаждение к своему делу, первые признаки душевной лени. Старцев без борьбы сдает свои позиции. Его мысли становятся серы и прозаичны. Был у Старцева идеал, цель в жизни – и жизнь ему улыбалась. Ушел идеал, стал Старцев жить «единым хлебом». И что же вышло? Вышел «языческий бог», а человек пропал. Все серо, скучно, буднично. Невозвратимо ушло прошлое.
Прошло насколько лет. Что они принесли Старцеву? Большую практику в городе, тройку лошадей с бубенцами… и одышку. Сам он «пополнел, раздобрел, неохотно ходит пешком». Его неизменный спутник Пантелеймон, своеобразный двойник своего барина, тоже пополнел. Всем существом Старцева овладевает дух жадного и бессмысленного стяжательства, он утрачивает, наконец, образ и подобие человеческое. Чехов показал, как рушатся мечты Старцева, как превращается он в обывателя. Вот вехи на жизненном пути, которыми обозначено карьерное преуспевание Старцева.
«У него была уже своя пара лошадей и кучер Пантелеймон в бархатной жилетке». Проходит четыре года – и новая веха на пути Старцева к карьере: «В городе у Старцева была уже большая практика. Каждое утро он спешно принимал больных у себя в Дялиже, потом уезжал к городским больным, уезжал уже не на паре, а на тройке с бубенчиками».
Еще несколько лет – и последняя фаза перерождения Старцева, обозначенная последней вехой: «Старцев еще больше пополнел, ожирел, тяжело дышит и уже ходит, откинув назад голову. Когда он, пухлый, красный, едет на тройке с бубенчиками… то картина бывает внушительная, и кажется, что едет не человек, а языческий бог». Это медленное прижизненное умирание человека в человеке протекает на фоне бессодержательной обывательской жизни, властно затягивающей всех в свое болото. Старцеву уже не жаль молодости, любви, несбывшихся надежд. «А хорошо, что я тогда не женился», – думает он. Теперь его работа – нажива. Он думает уже только о деньгах. От развлечений Старцев уклонялся, зато играл в винт каждый вечер, и не просто играл, а наслаждался. Появилось еще и другое наслаждение – по «вечерам вынимать из кармана бумажки, считать их, копить, отвозить их потом в «Общество взаимного кредита» и класть на текущий счет.
Какая бездна падения! Доктор с удовольствием вынимает из всех карманов бумажки, от которых «пахнет духами и уксусом, и ладаном, и ворванью». Считает их и наслаждается. Барон у Пушкина читает на своих дублонах горестные повести о людях, для Старцева же его бумажки немы: он потерял вкус к жизни. Зовут его теперь просто Ионычем. Жизненный путь завершен. В молодости он наслаждался природой, любовью, жаждал встречи с любимой. А теперь? Игра в карты, стяжательство. Интерес к делу уступил место интересу к деньгам: «У него много хлопот, но все же он не бросает земского места: жадность одолела, хочется поспеть и здесь и там».
Почему Старцев разлюбил свое дело? Что было причиной духовного оскудения Старцева? На все эти вопросы автор ответил в эпилоге новеллы. В четвертой главе автор судит общество города С. устами Старцева, а в пятой главе (эпилоге) он произносит приговор самому Старцеву: «…он без церемоний идет в этот дом и, проходя через все комнаты, не обращая внимания на неодетых женщин и детей, которые глядят на него с изумлением и страхом, тычет во все двери палкой и говорит: “Это кабинет? Это спальня? А тут что? И при этом тяжело дышит и вытирает пот со лба».
Почему же Дмитрий Старцев из горячего юноши превратился в ожиревшего, жадного и крикливого Ионыча? Среда виновата? Да, жизнь однообразна, «проходит тускло, без впечатлений, без мыслей». Но виноват и сам доктор, который растерял все лучшее, что было в нем, променял живые чувства на сытое, самодовольное существование. В душе его не осталось уважения даже к единственному светлому воспоминанию – бывшей любви. Чехов дает понять это одной фразой Ионыча, когда тот переспрашивает: «Это вы яро каких Туркиных? Это про тех, что дочка играет на фортепьянах?». Как будто и не было любви!
«Вот и все, что можно сказать про него», – заканчивает автор грустную повесть жизни Старцева, навсегда прощаясь со своим героем, но ничего не прощая ему. Изображая падение Старцева под влиянием пошлости и мещанства, Чехов призывает не попадать под их власть, сопротивляться губительному влиянию среды, в которой эти пороки являются доминантами, и постараться сохранить в себе все хорошее и благородное, что бы отличало в тебе человека.
Умение показать малое в большом и сочетание сатиры с элегичностью – вот главные приемы, с помощью которых в рассказе автор обличает пошлость, тупость, грязь обывательщины, способные усыпить и чуть ли не умертвить даже умного и культурного человека. Конечно, сами по себе такие авторские приемы создания элегического настроения в рассказе не новы. Новизна же заключается в их слиянии. В этом чеховская самобытность и оригинальность. Своим творчеством автор неустанно добивается прямого воздействия на ум и сердце интеллигенции, призывая ее к честному и самоотверженному труду, к сближению с народом, разоблачая эгоизм, лень и трусость как проявления ненавистного ему рабства.
«Скучная история», «Учитель словесности», «Человек в футляре», «Палата № 6», «Ионыч» и многие другие рассказы Чехова – все это воззвание к душам и умам русской интеллигенции. Не случайно его творчество имеет глубокий отклик в сердцах наших современников именно сейчас, поскольку сегодня как никогда остро встал вопрос о возрождении духовности нации и народа.
В рассказе “Ионыч”, написанном в 1898 году, А.П. Чехов обратился к теме, которую давно изучала русская литература, — духовной деградации личности. Чехову больно было видеть, как повседневная пошлость и серость калечат человеческие души, постепенно опутывая человека своими сетями, лишают его активности, целеустремленности, интереса к жизни. В своем произведении он описал падение человека, наглядно изобразив его “дорогу вниз”.
Рассказ “Ионыч” — это история жизни талантливого молодого врача, приехавшего в губернский город С. работать. Всех приезжих, усматривающих в повседневной жизни и нравах этого города скуку и однообразие, старались разуверить и в качестве доказательства знакомили с семьей Туркиных, “самой образованной и талантливой” в городе.
Это семейство и в самом деле блистало “талантами”. Хозяин дома, Иван Петрович Туркин, развлекал гостей, говоря “на своем необыкновенном языке, выработанном долгими упражнениями в остроумии и, очевидно, давно вошедшем у него в привычку…”. Жена его, Вера Иосифовна, читала гостям свои утомительные романы о том, “что не бывает в жизни”. А дочь Туркиных, которую все ласково звали “Котик”, по слухам, собиралась стать великой пианисткой и “удивляла” гостей своим умением “ударять изо всей силы” по клавишам. На фоне этого, в высшей степени “интеллигентного” и “одаренного”, семейства жизнь остальных обитателей города С. протекает однотонно в безделии, праздности да пустых разговорах за игрой в вист. Однако, вглядываясь в образ жизни и внутренний мир семьи Туркиных, мы видим, какие на самом деле это мелкие, ограниченные и пошлые люди. Под их губительное влияние и попадает молодой врач Дмитрий Старцев.
В начале повествования перед нами милый молодой человек, деятельный, полный сил и энергии, увлеченный своей работой. Он прекрасно видит глупость и ограниченность местных жителей, они раздражают его “своими разговорами, взглядами на жизнь и даже своим видом”, потому что сам он имеет достаточно серьезные интересы и высокие устремления, интересуется литературой, искусством (музыкой). Он искал интересного общества и потому потянулся к семье Туркиных, считая, что с ними сможет вести беседы об искусстве, свободе, о роли труда в жизни человека. Вскоре, однако, Старцев понимает, что представляют из себя Туркины, но не бежит от них, напротив, остается и вскоре становится одним из обывателей.
Первые ростки деградации проявились, как это ни странно, в любви Старцева к Котику. Он наблюдал, как Котик, играя на рояле, “упрямо ударяла все по одному месту, и казалось, что она не перестанет, пока не вобьет клавиши внутрь рояля”. Но Старцеву было приятно “смотреть на это молодое, изящное и, вероятно, чистое существо”. И он перестал замечать доморощенные развлечения Туркиных.
Во время любви к Котику Старцев переживает единственный для себя эмоциональный подъем: восторгается природой, любит людей, наделяет Екатерину Ивановну лучшими качествами: “она казалась ему очень умной и развитой не по летам”. Он восхищен начитанностью девушки, считает ее интеллигентной, достойной уважения, но к его “нежному, радостному, мучительному чувству…” примешивается испуг. “К чему поведет этот роман?” — размышляет Старцев, получив записку от Котика; да к тому же “что скажут товарищи, когда узнают?”. Собираясь сделать предложение любимой девушке, наш герой думает не столько о радостях семейной жизни, сколько о выгоде, о том, что Туркины за дочерью приданого “дадут, должно быть, немало”. Полученный отказ не приводит Старцева в отчаяние, а только обижает. “Дня три” Старцев “не ел, не спал”, а потом стал забывать свою любовь, лишь изредка лениво вспоминая, сколько хлопот она ему доставила: “как он бродил по кладбищу или ездил по всему городу и отыскивал фрак”. Мы видим, что любовь Старцева на самом деле была неглубока, хотя только она одна и удерживала его от духовной деградации.
По мере роста материального благосостояния доктора Старцева (сначала он ходит пешком, потом у него появляется пара лошадей, а затем уже и “тройка с бубенчиками”) его духовное развитие останавливается, а к моменту финальной встречи с Екатериной Ивановной он опускается окончательно. Теперь обыватели города С. уже не видят в нем чужака, их интересы становятся одинаковыми. Продолжая жаловаться на окружающую среду, Ионыч, как теперь по-родственному называют его, растерял все, чем отличался от других жителей. “Старимся, полнеем, опускаемся… жизнь проходит тускло, без впечатлений, без мыслей… Днем нажива, а вечером клуб, общество картежников, алкоголиков, хрипунов, которых я терпеть не могу. Что хорошего?” — жалуется он Екатерине Ивановне, которая, повзрослев, стала более умной, более серьезной.
Показательно также отношение героя к труду. Мы слышим из его уст хорошие и правильные рассуждения “о том, что нужно трудиться, что без труда жить нельзя…”. И сам Ионыч поначалу трудится каждый день. Однако его труд не одухотворен “общей идеей”, цель труда в одном — “по вечерам вынимать из карманов бумажки, добытые практикой”, и периодически отвозить их в банк.
Чехов дает понять, что духовное развитие героя не просто остановилось, оно пошло в обратном направлении. У Ионыча есть прошлое, настоящее, но нет будущего. Он много ездит, но по одному и тому же маршруту, постепенно возвращающему его к той же самой исходной точке. Все его существование теперь определяется лишь жаждой обогащения и накопительства. Он отгораживается и от пространства и от людей. И это ведет его к нравственной гибели. По сути, Старцев даже не сопротивляется этим губительным обстоятельствам. Он не борется, не мучается, не переживает, а просто с легкостью уступает. Теряя при этом свой человеческий облик, душу, Ионыч перестает быть и хорошим специалистом.
Как видим, деятельность, лишенная высокой цели, очень быстро оказала на Старцева свое пагубное воздействие. Прошло всего четыре года, а он уже не жалеет молодости, любви, несбывшихся надежд, его не смущает больше пошлость и бессмысленность окружающей жизни. “Мещанское болото” окончательно засосало его. Для него умерло все, умерло даже его единственное поэтическое воспоминание. Зато обратно пропорционально этим человеческим утратам возрастает степень богатства, интерес к деньгам и недвижимости становится основным содержанием жизни. Обрадовать Ионыча могут теперь только деньги, полученные от пациентов. И работать он продолжает только ради “бумажек”. Остальное время он играет в карты и ведет “светские” беседы с другими обывателями. В Старцеве не осталось ровным счетом ничего положительного. Деформируется и его внешний облик: Ионыч “еще больше пополнел, ожирел”, обрел внешнее безобразие, и когда он, “пухлый, красный”, проезжает на своей тройке с бубенчиками, “кажется, что едет не человек, а языческий бог”.
В рассказе “Ионыч” А.П. Чехов, с присущим ему мастерством, показал, как губительно сказывается на человеке серая обывательская среда, если он отказывается противостоять ей, идет на поводу общественного мнения, образа жизни, своих собственных слабостей и не стремится к духовному росту. Если задатки, высокие стремления не реализованы, значит, червоточина есть и в самом человеке, значит, у такого человека не было внутренней прочности и твердых убеждений, значит, он изначально был готов смириться с окружающим миром и слиться с ним.
Мне кажется, проблемы, которые затрагивает Чехов в этом рассказе, всегда останутся актуальными. Писатель предупреждает об опасности обывательщины и житейской пошлости. Ведь незаметно для себя каждый из нас может попасть в “футляр” собственных предрассудков, перестав думать и трудиться, любить и мечтать, искать и сомневаться. И это действительно страшно, так как ведет к духовному опустошению и деградации.
Чехов — мастер короткого рассказа. Он был непримиримым врагом пошлости и мещанства, ненавидел и презирал обывателей, живущих в своем футлярном мирке, отгородившись от всего на свете. Поэтому главной темой его рассказов стала тема смысла жизни.
В конце 90-х годов XIX века Чехов создает так называемую маленькую трилогию, объединившую три рассказа: “Человек в футляре”, “Крыжовник”, “О любви”. Эти рассказы связаны между собой общей темой, темой неприятия “футляра”, какой бы он ни был. В первом рассказе Чехов показывает нам в гротескной форме человека в футляре, учителя греческого языка Беликова. Это фигура зловещая, она наводит страх на окружающих, и только смерть примиряет героя с окружающей действительностью. Как пишет Чехов, Беликов лежал в гробу почти счастливый, наконец-то он обрел вечный футляр. Во втором рассказе автор говорит о человеке, у которого была одна-единственная мечта в жизни — стать владельцем имения и есть там собственный крыжовник. В третьем — помещик Алехин повествует о себе самом: о том, как он и его любимая женщина не решились пойти навстречу своей любви, отступились от нее. Все это — проявления футлярной жизни. Маленькая трилогия поэтому предстает перед нами как произведение единое, внутренне законченное. Чехов предполагал продолжить этот цикл рассказов, пополнить новыми произведениями, но намерения своего не осуществил. Есть основания думать, что вначале к циклу относился и рассказ “Ионыч”. Дмитрий Ионыч Старцев, герой рассказа “Ионыч”, был назначен врачом в земскую больницу в Дялиже недалеко от губернского города С. Это еще молодой человек с идеалами и желанием чего-то высокого. В С. он знакомится с семьей Туркиных, “самой образованной и талантливой” в городе. Иван Петрович Туркин играл в любительских спектаклях, показывал фокусы, острил; его жена Вера Иосифна писала романы и повести и читала их гостям. Их дочь Екатерина Ивановна, молодая миловидная девушка, которую в семье зовут Котик, играла на рояле. Когда Дмитрий Ионыч посетил Туркиных впервые, то был очарован. Он влюбился в Екатерину Ивановну. Это чувство оказалось за все время его жизни в Дялиже “единственной радостью и… последней”. Ради своей любви он готов, казалось бы, на многое. Но когда Котик отказала ему, возомнив себя блестящей пианисткой, и уехала из города, он страдал всего три дня. А потом все пошло по-прежнему. Вспоминая же о своих ухаживаниях и высоких рассуждениях (“О, как мало знают те, которые никогда не любили!”), он только лениво говорил: “Сколько хлопот, однако!”
Физическое ожирение приходит к Старцеву незаметно. Он перестает ходить пешком, страдает отдышкой, любит хорошо поесть. Подкрадывается и моральное “ожирение”. Прежде он выгодно отличался от жителей города и горячими движениями души, и пылкостью чувств. Долгое время те раздражали его “своими разговорами, взглядами на жизнь и даже своим видом”. Он по опыту знал, что с обывателями можно играть в карты, закусывать и говорить только о самых обычных вещах. А если заговорить, например, “о политике или науке”, то обыватель “заводит такую философию, тупую и злую, что остается только рукой махнуть и отойти”. Но постепенно Старцев привык к такой жизни и втянулся в нее. А когда ему не хотелось говорить, он “сурово молчал”, за что получил прозвище “поляка надутого”. В конце рассказа мы видим, что он каждый вечер проводит в клубе, играет в винт, закусывает и изредка вмешивается в разговор: “Это вы про что? А? Кого?”
Когда Котик убедилась, что у нее посредственные способности к музыке, то стала жить надеждой на любовь Старцева. Но это был уже не прежний молодой человек, который мог прийти ночью на свидание на кладбище. Он слишком обленился духовно и нравственно, чтобы любить и иметь семью. Он только думает: “Хорошо, что я тогда не женился”.
Главным развлечением доктора, в “которое он втянулся незаметно, мало-помалу”, было по вечерам вынимать из карманов бумажки, а потом, когда денег стало слишком много, рассматривать дома, предназначенные к торгам. Жадность одолела его. Но он и сам не смог бы объяснить, зачем ему одному столько денег, если он лишает себя даже театров и концертов.
Да, Старцев знает, что “стареет, полнеет, опускается”, однако ни желания, ни воли к борьбе с обывательщиной у него нет. Доктора зовут теперь просто Ионычем. Жизненный путь завершен.
Почему же Дмитрий Старцев из горячего молодого человека превратился в ожиревшего, жадного и крикливого Ионыча? Да, среда виновата. Жизнь однообразна, скучна, “проходит тускло, без впечатлений, без мыслей”. Но, мне кажется, прежде всего виноват сам доктор, который растерял все лучшее, что было в нем, променял живое биение мысли на сытое, самодовольное существование.
Образ Старцева напоминает нам гоголевских персонажей из “Мертвых душ”. Он так же мертв, как все эти маниловы, собакевичи, Плюшкины. Жизнь чеховского героя так же пуста и бессмысленна.
В заключение приведем слова героя рассказа “Крыжовник” о том, что человеку нужно “не три аршина земли, а весь земной шар”.