“А Судьи кто? “Сей риторический вопрос, озвученный главным героем
комедии А. С. Грибоедова “Горе от ума” Александром Андреевичем Чацким,
давно уже покинул пределы литературного произведения и по нынешний день существует самостоятельно.
Этим вопросом задается каждый без исключения, ибо сущность человеческого бытия заключена в единстве и борьбе противоположных взглядов и мнений.
И оценивается человек по делам его не каким-либо Вселенским Разумом,
а другими людьми, имеющими свои добродетели и пороки.
Гений Грибоедова состоит в том, что его комедия максимально приближена к реальной человеческой жизни. Автор не просто своим велением противопоставляет “двадцать пять глупцов одному умному человеку”, но и дает уникальную возможность взглянуть на Чацкого глазами других героев комедии.
Монолог «А судьи кто? » «шире» , чем ответная развернутая реплика собеседникам: это обличительная речь, направленная не столько против Фамусова и Скалозуба, сколько против всего фамусовского общества, и автору этот монолог необходим для того, чтобы показать полную несовместимость Чацкого не с отдельными лицами этого мира, а со всем консервативным обществом.
Отношение к Чацкому второстепенных персонажей целиком и полностью основывается на озвученном кем-либо мнении, обнажая неспособность к самостоятельному анализу и оценке. Скалозуб, которому Фамусов отрекомендовал Чацкого как “делового, малого с головой, славно пишущего и переводящего”, остается при этом мнении даже после монолога главного героя “А судьи кто?! ”, где речь идет об алчной страсти к чинам и мундирам. Тугоуховские обмеряют Чацкого шкалой знатности и состоятельности, опираясь на слова Натальи Дмитриевны Горич. Репетилов занимается пред Чацким самобичеванием, самоуничижением, выражает ему всю преданность, уважение, едва ли представляя даже, кто есть главный герой на самом деле. Каждый из участников комедии кривит зеркало, в котором отражен Чацкий, на свое собственное усмотрение.
“Не суди да несудим будешь” — гласит древняя народная мудрость. Истинность ее неоспорима, и именно она стоит гербовой печатью на всей комедии “Горе от ума”. Будучи беспощадным судьей нравов и обычаев московского общества, Чацкий сам попадает под суд, в котором у него нет адвоката, зато есть множество самых разных обвинителей. Задавая свой риторический вопрос, главный герой не получает на него однозначного ответа, ибо риторический вопрос такового ответа не имеет, по определению.
Мы изучили комедию А. С. Грибоедова «Горе от ума». Совершим исторический экскурс во времена, описанные в комедии. После войны 1812−1815 гг. в России наступила полоса мрачной правительственной реакции. Победу над Наполеоном стремились использовать для укрепления своей власти. Усилились произвол полиции, цензурные притеснения передовой общественной мысли. Благородные чувства национальной гордости, охватившие передовых людей под влиянием побед в Отечественной войне, омрачились сознанием бесправного положения народа. Они начали понимать, что основным виновником тяжёлого положения народа является самодержавие, которое «отблагодарило» народ введением военных поселений, жестокой реакцией в области культуры и просвещения. Первыми русскими революционерами были декабристы, которые с детства видели ужасы крепостного права и поэтому прониклись глубокой ненавистью к угнетению и крепостничеств, и к тому самому чиновно-бюрократическому обществу, характеристика которого дана Грибоедовым в комедии и о котором я хочу поразмышлять в своём сочинении.
Представители фамуского общества — представители века «минувшего». Читая IV действие комедии, я увидела и ярко представила их на балу в доме Фамусова. Всё блестит, всё сверкает. Пышные, изысканные наряды. Но под этим блеском скрываются карьеризм, лживость, бездуховность. Это люди без высоких стремлений и идеалов. Им незачем и не к чему стремиться, разве что только к высоким чинам, богатству и высокому положению в обществе, но это низкие, корыстливые цели. Идеологией фамусовского общества является крепостническая идеология. Фамусовы — ярые крепостники, считающие вполне законным право помещика распоряжаться людьми так, как им угодно и непризнающие в крепостных людях человеческого достоинства, что можно подтвердить репликами Хлествой: «От скуки я взяла с собой Арапку-девку да собачку; вели их накормить, ужо, дружок мой, от ужина солишь подачку» и Фамусова: «В работу вас, на поселенье вас.» На примере же Молчалина можно проследить стремление фамусовского общества к личной выгоде. Молчалин задался целью достичь «степеней известных» и определился в следующем: «Во-первых, угождать всем людям без изъятья — хозяину, где доведётся жить, начальнику, с ним буду я служить, слуге его, который чистит платья, швейцару, дворнику, для избежанья зла, собачке дворника, чтоб ласкова была». Он льстит и угождает при каждом удобном случае всем, кто когда-нибудь может быть ему полезным. Только ради выгоды Молчалин прикидывается влюблённым в Софью, ведь она дочь его начальника и её расположение может очень пригодиться. Только лишь ради выгоды он заискивает перед Хлестовой, составляя ей партию для игры в карты и восторгаясь её собачкой. Как низко, мелко, мерзко: общаться, делать что-то, унижаться — для выгоды!
Представители фамусовского общества — люди не слишком-то образованные, и поэтому понятно их враждебное отношение к просвещению, науке, к нерядовым, мыслящим по-новому людям. Стремление это отражается в их репликах. Фамусов говорит об ученье: «Ученье — вот чума, учёность — вот причина», говоря про Чацкого, восклицает: «Опасный человек!», про учителей высказывает: «Берём же побродяг …». Скалозуб тоже ярый враг наших, как Чацкий, защитников просвещений, науки. «Учёностью меня не обморочишь», — говорил он.
Фамусовы — преклоняются перед знатностью и богатством — быть богатым их цель; они слепо подражают иностранцам, так как их воспитание было основано на воспитании в духе презрения к народу, к национальной культуре, к русскому языку. Они льстят и лицемерят по отношению к вышестоящим. Так, например, Фамусов, принимая Скалозуба, проявляет вкрадчивость, подобострастие — в тоне речи, в словах появляются ласкательные суффиксы. Начинает прибавлять услужливое — «с»: «Сергей Сергеич, к нам сюда-с».
Сплетни, клевета — это испытанное орудие борьбы фамусовского общества с такими людьми, как Чацкий. И мы видим, как новая, необычная фраза, нечаянно брошенная Софьей, о сумашествии Чацкого, быстро распространилась среди гостей.
Я пишу сочинение на тему «А судьи кто?». Название темы является первой строкой монолога Чацкого. Монологу предшествует убеждение Фамусова: «Не я один, все так же осуждают.» А кто же осуждает Чацкого, кто может его осуждать?! Не эти же нравственно низкие, бесцельные, невежественные, слабодушные, мелочные людишки! Не они ли?
Вот, кажется, прочитали комедию, все события — прошлое, но если подумать, веди и в нашем обществе существуют такие Молчалины, Фамусовы… По словам Гончарова, мы не отодвинулись от эпохи на достаточное расстояние, что между ею и нашим временем шла непроходимая будна. Гончаров говорит про своё время, то же самое мы можем сказать про своё.
Монолог Чацкого «А судьи кто. » и его роль в развитии конфликта комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума»
В комедии «Горе от ума» Александр Сергеевич Грибоедов свои заветные мысли вкладывает в уста главного героя Александра Андреевича Чацкого, который выражает их чаще всего в форме монологов. Они играют важнейшую роль в выявлении идейного смысла произведения.
Всего Чацкий произносит шесть монологов. Каждый из них характеризует ступень в развитии сюжета комедии.
Первый из них («Ну что ваш батюшка? всё Английского клоба…») можно назвать экспозиционным. В нем Чацкий дает едкую сатирическую характеристику нравов фамусовского общества. Но она пока является не развернутой, а краткой, как бы намечающей темы и образы последующих монологов.
Второй монолог («И точно, начал свет глупеть…») представляет собой завязку конфликта комедии. Сопоставляя «век нынешний и век минувший», Чацкий обличает раболепство и угодничество представителей придворной знати, которые для получения чинов и наград готовы «отважно жертвовать затылком».
В четвертом монологе Чацкого («Оставимте мы эти пренья…») происходит развитие любовного конфликта произведения. Пытаясь понять отношение Софьи к Молчалину, Чацкий пылко выражает свое понимание любви. Это чувство, при котором для любящего «мир целый казался прах и суета», если в нем отсутствует она — та, кому посвящено это глубокое чувство.
В пятом монологе Чацкого («В той комнате незначащая встреча…») возникает кульминация конфликта. Герой комедии гневно осуждает преклонение высшего света перед иностранщиной. «Французик из Бордо» оказывается для гостей Фамусова высшим авторитетом не только в вопросах моды, но и в отношении ко всему русскому, национальному. Чацкий с ужасом думает о той пропасти, которая разделяет дворянскую верхушку и простой народ, и не знает, как добиться того, чтобы «умный, бодрый наш народ хотя по языку нас не считал за немцев». Обращаясь в своем монологе первоначально к Софье, Чацкий, увлекаясь, адресуется ко всем окружающим. Но ему приходится прерваться на середине фразы, потому что никто не желает его слушать: «все в вальсе кружатся с величайшим усердием».
И, наконец, заключительный монолог («Не образумлюсь… виноват…») становится развязкой сюжета. Оскорбленный Софьей в лучших чувствах, Чацкий обличает в нем все фамусовское общество. Теперь оно для него «мучителей толпа, в любви предателей, в вражде неутомимых». И единственный для себя выход герой видит в том, что покинуть чуждый ему круг.
Вон из Москвы! сюда я больше не ездок.
Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету,
Где оскорбленному есть чувству уголок.
Карету мне, карету!
Самым важным в развитии общественного конфликта и выявлении идейного смысла всего произведения становится третий монолог Чацкого («А судьи кто? — За древностию лет…»). Основной антитезой его является противопоставление «идеалам» фамусовского общества, главным выразителем которых оказывается «Нестор негодяев знатных», благородных стремлений молодого поколения. Но те, кто желает посвятить себя общественному служению, выглядят инородным телом в фамусовском обществе, которое считает их мечтателями, причем опасными.
Монолог Чацкого «А судьи кто. », как и вся комедия в целом, обладает высокими художественными достоинствами. В его стилистике переплетаются архаизмы и простонародные выражения, им присуща интонационная гибкость. Отличительными чертами монолога Чацкого являются также емкость и меткая афористичность. Эти качества восхитили в свое время Пушкина, который предсказал, что половина стихов Грибоедова должна войти в пословицу.
Внимание, только СЕГОДНЯ!
Что Чацкого не понимают, это не делает его смешным: его и должны не понимать, поскольку он – один здравомыслящий на 25 глупцов. В этом суть комедии. И монолог «А судьи кто?» рассчитан на читателя, на зрительный зал. Комическая ситуация (реакция Скалозуба на монолог Чацкого) делает смешным не Чацкого, а Скалозуба. Чацкому же мы сочувствуем, вместе с ним переживаем «горе от ума», а это значит, что комедия в данной ситуации переходит в драму.
Комическая ситуация имеет самостоятельное значение. Автор- таким оригинальным способом предупреждает читателя о тех изменениях, которые произошли внутри декабристского движения в последние три года, пока Чацкий путешествовал. Прошло то время, когда красноречивый вольнодумец был душою светского салона. Усилилась реакция, консервативные круги общества атакуют «якобинцев», декабристы теперь со своими вольнолюбивыми речами на балах и раутах не выступают, – они перестраивают деятельность своих обществ по законам конспирации и такие речи, как монолог «А судьи кто?», произносятся только на заседаниях тайных обществ.
А Чацкий, только что вернувшийся из путешествия, не знает об изменениях, совершившихся в декабристском движении, и потому нет ничего удивительного и нелепого в том, что он произносит обличительную речь в гостиной московского барина. Таким образом, сцена эта, как будто не связанная с тем сквозным действием, которое состоит в стремлении Чацкого узнать, почему Софья к нему холодна, на самом деле имеет к нему прямое отношение. Она указывает на общие изменения в жизни русского общества, и в последующих сценах это общее Чацкий увидит в частных, конкретных проявлениях, а в последней – увидит и то «превращение», которое про-; изошло с Софьей, и примет единственно возможное в его положении решение.
« В седьмой сцене Чацкий снова пытается разгадать причины холодности к нему Софьи. Он видит реакцию Софьи на падение с лошади-. Молчалива. Однако и ее обморок, и колкости ее, произносимые в ответ на его внимание к ней, не только ничего не разъяснили Чацкому, но окончательно запутали его. На грубую выходку Софьи, переадресовавшей ему глупый анекдот Скалозуба о княгине Ласовой, Чацкий отвечает спокойно, но еле сдерживая себяь от. негодования:
Да-с, это я сейчас явил Моим усерднейшим стараньем,
И прысканьем, и оттираньем;
Не знаю для кого, но вас я воскресил.
Восьмая сцена впервые проясняет линию поведения Молчалина. Она возвращает нас к той сцене, когда Лиза хохотала, слушая рассказ Софьи о своих ночных свиданиях с Молчаливым. Молчалин объясняется в любви Лизе и уходит. Входит Софья и через Лизу назначает свидание Молчалину. Комедийная ситуация заканчивается словами Лизы, полными насмешки:
Ну, люди в здешней стороне!
Она к нему, а он ко мне,
А я. одна лишь я любви до смерти трушу.
А как ее полюбить буфетчика Петрушу!
Эта комическая ситуация тоже проясняет авторскую позицию: он не хочет, чтобы мы сочувствовали Софье. Сцена объяснения Молчалина в любви Лизе не случайно поставлена после сцены обморока Софьи; мы очень хорошо помним сердечную боль, испытанную нами вместе с Чацким, когда Софья в ответ на его старания привести ее в чувство позволила себе грубую выходку против него, и потому не можем сочувствовать ей, узнав, что Молчалин любит ее «по должности».
Если до этого мы признавали за Софьей Павловной право любить или не любить Чацкого и в.одинаковой мере сочувствовали и ей, и ему, то теперь наступает перелом в нашем отношении к ней: мы не признаем за ней права быть грубой с человеком, любящим ее. Она в наших глазах становится смешной в своем барском высокомерии – Софья и мысли не допускает о том, что Молчалин может не любить ее, ведь своей любовью она «осчастливила» безродного Молчалина.
Так закончился первый этап борьбы Чацкого. Чего он добился? Он понял, что Софья не любит его. Но кого? В этом разобраться не смог. Поэтому он еще раз приедет в дом Фамусова.
Внимание, только СЕГОДНЯ!
“А Судьи кто? “Сей риторический вопрос, озвученный главным героем
комедии А. С. Грибоедова “Горе от ума” Александром Андреевичем Чацким,
давно уже покинул пределы литературного произведения и по нынешний день существует самостоятельно.
Этим вопросом задается каждый без исключения, ибо сущность человеческого бытия заключена в единстве и борьбе противоположных взглядов и мнений.
И оценивается человек по делам его не каким-либо Вселенским Разумом,
а другими людьми, имеющими свои добродетели и пороки.
Гений Грибоедова состоит в том, что его комедия максимально приближена к реальной человеческой жизни. Автор не просто своим велением противопоставляет “двадцать пять глупцов одному умному человеку”, но и дает уникальную возможность взглянуть на Чацкого глазами других героев комедии.
Монолог “А судьи кто? ” “шире”, чем ответная развернутая реплика собеседникам: это обличительная речь, направленная не столько против Фамусова и Скалозуба, сколько против всего фамусовского общества, и автору этот монолог необходим для того, чтобы показать полную несовместимость Чацкого не с отдельными лицами этого мира, а со всем консервативным обществом.
Отношение к Чацкому второстепенных персонажей целиком и полностью основывается на озвученном кем-либо мнении, обнажая неспособность к самостоятельному анализу и оценке. Скалозуб, которому Фамусов отрекомендовал Чацкого как “делового, малого с головой, славно пишущего и переводящего”, остается при этом мнении даже после монолога главного героя “А судьи кто?! ”, где речь идет об алчной страсти к чинам и мундирам. Тугоуховские обмеряют Чацкого шкалой знатности и состоятельности, опираясь на слова Натальи Дмитриевны Горич. Репетилов занимается пред Чацким самобичеванием, самоуничижением, выражает ему всю преданность, уважение, едва ли представляя даже, кто есть главный герой на самом деле. Каждый из участников комедии кривит зеркало, в котором отражен Чацкий, на свое собственное усмотрение.
“Не суди да несудим будешь” – гласит древняя народная мудрость. Истинность ее неоспорима, и именно она стоит гербовой печатью на всей комедии “Горе от ума”. Будучи беспощадным судьей нравов и обычаев московского общества, Чацкий сам попадает под суд, в котором у него нет адвоката, зато есть множество самых разных обвинителей. Задавая свой риторический вопрос, главный герой не получает на него однозначного ответа, ибо риторический вопрос такового ответа не имеет, по определению.
Сей риторический вопрос, озвученный главным героем комедии А. С. Грибоедова “Горе от ума” Александром Андреевичем Чацким, давно уже покинул пределы литературного произведения и по нынешний день существует самостоятельно. Этим вопросом задается каждый без исключения, ибо сущность человеческого бытия заключена в единстве и борьбе противоположных взглядов и мнений. Еще великий Аристотель говорил: “Человек — существо социальное”. И оценивается человек по делам его не каким-либо Вселенским Разумом, а другими людьми, имеющими свои добродетели и пороки. Гений Грибоедова состоит в том, что его комедия максимально приближена к реальной человеческой жизни. Автор не просто своим велением противопоставляет “двадцать пять глупцов одному умному человеку”, но и дает уникальную возможность взглянуть на Чацкого глазами других героев комедии.
Первой свое отношение к главному герою высказывает служанка Лиза в беседе с Софьей Павловной о “делах сердечных” и свадебных перспективах последней. Ее оценка явно женская: Лиза говорит о тех качествах Чацкого, которые первыми замечают в нем именно женщины:
Кто так чувствителен, и весел, и остер,
Как Александр Андреич Чацкий!..
При этом именно Лиза выступает в роли первой союзницы Чацкого, оправдывая его отъезд из Москвы серостью и тоскливостью здешней затхлой барской жизни:
Где носится ? в каких краях?
Лечился, говорят, на кислых он водах,
Не от болезни, чай, от скуки…
Софья сразу настроена к озвученным Лизой достоинствам Чацкого более скептично:
…Он славно
Пересмеять умеет всех;
Болтает, шутит, мне забавно;
Делить со всяким можно смех.
Она на протяжении всего действия комедии намеренно Дистанцируется от главного героя, созерцая его сквозь призму живой и беспристрастной иронии, в которой все достоинства Чацкого, дарованные ему Грибоедовым, искажаются, принимая причудливые и комичные формы. В первой беседе двух героев Софья своими словно невзначай оброненными фразами будто бы намеренно провоцирует Чацкого изливать желчь на Москву и ее обитателей:
Гоненъе на Москву.
Что значит видеть свет!..
Вот вас бы с тетушкою свестъ,
Чтоб всех знакомых перечесть.
Софья не оставляет никаких недомолвок между ней и Чацким; она пряма и искренна, решительно высказывает все упреки:
Веселость ваша не скромна,
У вас тотчас уж острота готова…
…грозный взгляд и резкий тон,
И этих в вас особенностей бездна;
А над собой гроза куда не бесполезна.
Именно Софья, сразу же определив главного героя как “Не человек, змея!”, дает и старт стремительной развязки:
Он не в своем уме…
Павел Афанасьевич Фамусов принимает возвратившегося из путешествия Чацкого с видимым радушием. Будучи озадаченным вопросом замужества своей взрослой дочери и терзаемый размышлениями “Который же из двух?”, помещая на разные чаши весов Молчалина и Чацкого, Фамусов пытается оценить главного героя на предмет практичности. Впрочем, как и в случае с Софьей, позиция в отношении Чацкого формируется в первом же их масштабном диалоге, где Фамусов на свои предложения “…имением не управлять оплошно, а главное, пойти-ка послужить” получает порцию радикальной критики устоев общества в сравнении “века нынешнего и века минувшего”. Подобный поворот в беседе
Ах! Боже мой! он карбонарий!..
Опасный человек!..
Что говорит! и говорит, как пишет!..
Он вольность хочет проповедать!..
Да он властей не признает!..
Раздосадованный неумением Чацкого держать язык за зубами в присутствии “солидного, известного человека” Сергея Сергеевича Скалозуба, который “знаков тьму отличья нахватал”, Фамусов укрепляется в своем мнении окончательно и бесповоротно. На некоторое время покидая сцену, он возвращается в самый разгар жаркого обсуждения сумасшествия главного героя, внося свою посильную лепту в укреплении и раздувании нелепого слуха:
Я первый, я открыл!
Давно дивлюсь я, как никто его не свяжет!..
По матери пошел, по Анне Алексевне;
Покойница сума сходила восемь раз.
Отношение к Чацкому второстепенных персонажей целиком и полностью основывается на озвученном кем-либо мнении, обнажая неспособность к самостоятельному анализу и оценке. Скалозуб, которому Фамусов отрекомендовал Чацкого как “делового, малого с головой, славно пишущего и переводящего”, остается при этом мнении даже после монолога главного героя “А судьи кто?!”, где речь идет об алчной страсти к чинам и мундирам. Тугоуховские обмеряют Чацкого шкалой знатности и состоятельности, опираясь на слова Натальи Дмитриевны Горич. Репетилов занимается пред Чацким самобичеванием, самоуничижением, выражает ему всю преданность, уважение, едва ли представляя даже, кто есть главный герой на самом деле. Каждый из участников комедии кривит зеркало, в котором отражен Чацкий, на свое собственное усмотрение.
“Не суди да несудим будешь” — гласит древняя народная мудрость. Истинность ее неоспорима, и именно она стоит гербовой печатью на всей комедии “Горе от ума”. Будучибеспощадным судьей нравов и обычаев московского общества, Чацкий сам попадает под суд, в котором у него нет адвоката, зато есть множество самых разных обвинителей. Задавая свой риторический вопрос, главный герой не получает на него однозначного ответа, ибо риторический вопрос такового ответа не имеет, по определению.
Сочинения по литературе: «А судьи кто!» Сей риторический вопрос, озвученный главным героем комедии А. С. Грибоедова “Горе от ума” Александром Андреевичем Чацким, давно уже покинул пределы литературного произведения и по нынешний день существует самостоятельно. Этим вопросом задается каждый без исключения, ибо сущность человеческого бытия заключена в единстве и борьбе противоположных взглядов и мнений. Еще великий Аристотель говорил: “Человек — существо социальное”. И оценивается человек по делам его не каким-либо Вселенским Разумом, а другими людьми, имеющими свои добродетели и пороки.
Гений Грибоедова состоит в том, что его комедия максимально приближена к реальной человеческой жизни. Автор не просто своим велением противопоставляет “двадцать пять глупцов одному умному человеку”, но и дает уникальную возможность взглянуть на Чацкого глазами других героев комедии. Первой свое отношение к главному герою высказывает служанка Лиза в беседе с Софьей Павловной о “делах сердечных” и свадебных перспективах последней. Ее оценка явно женская: Лиза говорит о тех качествах Чацкого, которые первыми замечают в нем именно женщины: Кто так чувствителен, и весел, и остер, Как Александр Андреич Чацкий!.. При этом именно Лиза выступает в роли первой союзницы Чацкого, оправдывая его отъезд из Москвы серостью и тоскливостью здешней затхлой барской жизни: Где носится? в каких краях? Лечился, говорят, на кислых он водах, Не от болезни, чай, от скуки… Софья сразу настроена к озвученным Лизой достоинствам Чацкого более скептично: …Он славно Пересмеять умеет всех; Болтает, шутит, мне забавно; Делить со всяким можно смех.
Она на протяжении всего действия комедии намеренно Дистанцируется от главного героя, созерцая его сквозь призму живой и беспристрастной иронии, в которой все достоинства Чацкого, дарованные ему Грибоедовым, искажаются, принимая причудливые и комичные формы. В первой беседе двух героев Софья своими словно невзначай оброненными фразами будто бы намеренно провоцирует Чацкого изливать желчь на Москву и ее обитателей: Гоненъе на Москву. Что значит видеть свет!.. Вот вас бы с тетушкою свестъ, Чтоб всех знакомых перечесть. Софья не оставляет никаких недомолвок между ней и Чацким; она пряма и искренна, решительно высказывает все упреки: Веселость ваша не скромна, У вас тотчас уж острота готова… …грозный взгляд и резкий тон, И этих в вас особенностей бездна; А над собой гроза куда не бесполезна. Именно Софья, сразу же определив главного героя как “Не человек, змея!”, дает и старт стремительной развязки: Он не в своем уме… Павел Афанасьевич Фамусов принимает возвратившегося из путешествия Чацкого с видимым радушием.
Будучи озадаченным вопросом замужества своей взрослой дочери и терзаемый размышлениями “Который же из двух?”, помещая на разные чаши весов Молчалина и Чацкого, Фамусов пытается оценить главного героя на предмет практичности. Впрочем, как и в случае с Софьей, позиция в отношении Чацкого формируется в первом же их масштабном диалоге, где Фамусов на свои предложения “…имением не управлять оплошно, а главное, пойти-ка послужить” получает порцию радикальной критики устоев общества в сравнении “века нынешнего и века минувшего”. Подобный поворот в беседе Ах! Боже мой! он карбонарий!.. Опасный человек!.. Что говорит!
и говорит, как пишет!.. Он вольность хочет проповедать!.. Да он властей не признает!.. Раздосадованный неумением Чацкого держать язык за зубами в присутствии “солидного, известного человека” Сергея Сергеевича Скалозуба, который “знаков тьму отличья нахватал”, Фамусов укрепляется в своем мнении окончательно и бесповоротно. На некоторое время покидая сцену, он возвращается в самый разгар жаркого обсуждения сумасшествия главного героя, внося свою посильную лепту в укреплении и раздувании нелепого слуха: Я первый, я открыл! Давно дивлюсь я, как никто его не свяжет!.. По матери пошел, по Анне Алексевне; Покойница сума сходила восемь раз.
Отношение к Чацкому второстепенных персонажей целиком и полностью основывается на озвученном кем-либо мнении, обнажая неспособность к самостоятельному анализу и оценке. Скалозуб, которому Фамусов отрекомендовал Чацкого как “делового, малого с головой, славно пишущего и переводящего”, остается при этом мнении даже после монолога главного героя “А судьи кто?!”, где речь идет об алчной страсти к чинам и мундирам. Тугоуховские обмеряют Чацкого шкалой знатности и состоятельности, опираясь на слова Натальи Дмитриевны Горич. Репетилов занимается пред Чацким самобичеванием, самоуничижением, выражает ему всю преданность, уважение, едва ли представляя даже, кто есть главный герой на самом деле. Каждый из участников комедии кривит зеркало, в котором отражен Чацкий, на свое собственное усмотрение. “Не суди да несудим будешь” — гласит древняя народная мудрость. Истинность ее неоспорима, и именно она стоит гербовой печатью на всей комедии “Горе от ума”. Будучибеспощадным судьей нравов и обычаев московского общества, Чацкий сам попадает под суд, в котором у него нет адвоката, зато есть множество самых разных обвинителей.
Задавая свой риторический вопрос, главный герой не получает на него однозначного ответа, ибо риторический вопрос такового ответа не имеет, по определению.
Текст сочинения:
Сей риторический вопрос, озвученный главным героем комедии А. С. Грибоедова Горе от ума Александром Андреевичем Чацким, давно уже покинул пределы литературного произведения и по нынешний день существует самостоятельно. Э?им вопросом задается каждый без исключения, ибо сущность человеческого бы?ия заключена в единстве и борьбе противоположных взглядов и мнений. Еще великий Аристотель говорил: Человек существо социальное. И оценивается человек по делам его не каким-либо Вселенским Разумом, а другими людьми, имеющими свои добродетели и пороки. Гений Грибоедова состои? в том, что его комедия максимально приближена к реальной человеческой жизни. Автор не просто своим велением противопоставляет двадцать пять глупцов одному умному человеку, но и дает уникальную возможность взглянуть на Чацкого глазами других героев комедии.
Первой свое отношение к главному герою высказывает служанка Лиза в беседе с Софьей Павловной о делах сердечных и свадебных перспективах последней. Ее оценка явно женская: Лиза говори? о тех качествах Чацкого, которые первыми замечаю? в нем именно женщины:
Кто так чувствителен, и весел, и остер,
Как Александр Андреич Чацкий!..
При этом именно Лиза выступает в роли первой союзницы Чацкого, оправдывая его отъезд из Москвы серостью и тоскливостью здешней затхлой барской жизни:
Где носи?ся ? в каких краях?
Лечился, говорят, на кислых он водах,
Не от болезни, чай, от скуки…
Софья сразу настроена к озвученным Лизой достоинствам Чацкого более скеп?ично:
…Он славно
Пересмеять умеет всех;
Болтает, шу?и?, мне забавно;
Делить со всяким можно смех.
Она на протяжении всего действия комедии намеренно Дистанцируется от главного героя, созерцая его сквозь призму живой и беспристрастной иронии, в которой все достоинства Чацкого, дарованные ему Грибоедовым, искажаю?ся, принимая причудливые и комичные формы. В первой беседе двух героев Софья своими словно невзначай оброненными фразами будто бы намеренно провоцирует Чацкого изливать желчь на Москву и ее обитателей:
Гоненъе на Москву.
Что значи? видеть свет!..
Вот вас бы с тетушкою свестъ,
Чтоб всех знакомых перечесть.
Софья не оставляет никаких недомолвок между ней и Чацким; она пряма и искренна, решительно высказывает все упреки:
Веселость ваша не скромна,
У вас тотчас уж острота готова…
…грозный взгляд и резкий тон,
И э?их в вас особенностей бездна;
А над собой гроза куда не бесполезна.
Именно Софья, сразу же определив главного героя как Не человек, змея!, дает и стар? стремительной развязки:
Он не в своем уме…
Павел Афанасьевич Фамусов принимает возвратившегося из путешествия Чацкого с видимым радушием. Будучи озадаченным вопросом замужества своей взрослой дочери и терзаемый размышлениями Который же из двух?, помещая на разные чаши весов Молчалина и Чацкого, Фамусов пытается оценить главного героя на предмет практичности. Впрочем, как и в случае с Софьей, позиция в отношении Чацкого формируется в первом же их масштабном диалоге, где Фамусов на свои предложения …имением не управлять оплошно, а главное, пой?и-ка послужить получает порцию радикальной кри?ики устоев общества в сравнении века нынешнего и века минувшего. Подобный поворот в беседе
Ах! Боже мой! он карбонарий!..
Опасный человек!..
Что говори?! и говори?, как пишет!..
Он вольность хочет проповедать!..
Да он властей не признает!..
Раздосадованный неумением Чацкого держать язык за зубами в прису?ствии солидного, известного человека Сергея Сергеевича Скалозуба, который знаков тьму отличья нахватал, Фамусов укрепляется в своем мнении окончательно и бесповоротно. На некоторое время покидая сцену, он возвращается в самый разгар жаркого обсуждения сумасшествия главного героя, внося свою посильную леп?у в укреплении и раздувании нелепого слуха:
Я первый, я открыл!
Давно дивлюсь я, как никто его не свяжет!..
По матери пошел, по Анне Алексевне;
Покойница сума сходила восемь раз.
О?ношение к Чацкому второстепенных персонажей целиком и полностью основывается на озвученном кем-либо мнении, обнажая неспособность к самостоятельному анализу и оценке. Скалозуб, которому Фамусов отрекомендовал Чацкого как делового, малого с головой, славно пишущего и переводящего, остается при этом мнении даже после монолога главного героя А судьи кто?!, где речь идет об алчной страсти к чинам и мундирам. Тугоуховские обмеряю? Чацкого шкалой знатности и состоятельности, опираясь на слова Натальи Дмитриевны Горич. Репетилов занимается пред Чацким самобичеванием, самоуничижением, выражает ему всю преданность, уважение, едва ли представляя даже, кто есть главный герой на самом деле. Каждый из участников комедии криви? зеркало, в котором отражен Чацкий, на свое собственное усмотрение.
Не суди да несудим будешь гласи? древняя народная мудрость. Истинность ее неоспорима, и именно она стои? гербовой печатью на всей комедии Горе от ума. Будучибеспощадным судьей нравов и обычаев московского общества, Чацкий сам попадает под суд, в котором у него нет адвоката, зато есть множество самых разных обвинителей. Задавая свой риторический вопрос, главный герой не получает на него однозначного ответа, ибо риторический вопрос такового ответа не имеет, по определению.
Права на сочинение “А судьи кто?! (Чацкий глазами Фамусова, Софьи и других героев комедии А. С. Грибоедова Горе от ума.)” принадлежат его автору. При цитировании материала необходимо обязательно указывать гиперссылку на Реф.рф
Представители фамуского общества – представители века “минувшего”. Читая IV действие комедии, я увидела и ярко представила их на балу в доме Фамусова. Всё блестит, всё сверкает. Пышные, изысканные наряды. Но под этим блеском скрываются карьеризм, лживость, бездуховность. Это люди без высоких стремлений и идеалов. Им незачем и не к чему стремиться, разве что только к высоким чинам, богатству и высокому положению в обществе, но это низкие, корыстливые цели. Идеологией фамусовского общества является крепостническая идеология. Фамусовы – ярые крепостники, считающие вполне законным право помещика распоряжаться людьми так, как им угодно и непризнающие в крепостных людях человеческого достоинства, что можно подтвердить репликами Хлествой: “От скуки я взяла с собой Арапку-девку да собачку; вели их накормить, ужо, дружок мой, от ужина солишь подачку” и Фамусова: “В работу вас, на поселенье вас.” На примере же Молчалина можно проследить стремление фамусовского общества к личной выгоде. Молчалин задался целью достичь “степеней известных” и определился в следующем: “Во-первых, угождать всем людям без изъятья – хозяину, где доведётся жить, начальнику, с ним буду я служить, слуге его, который чистит платья, швейцару, дворнику, для избежанья зла, собачке дворника, чтоб ласкова была”. Он льстит и угождает при каждом удобном случае всем, кто когда-нибудь может быть ему полезным. Только ради выгоды Молчалин прикидывается влюблённым в Софью, ведь она дочь его начальника и её расположение может очень пригодиться. Только лишь ради выгоды он заискивает перед Хлестовой, составляя ей партию для игры в карты и восторгаясь её собачкой. Как низко, мелко, мерзко: общаться, делать что-то, унижаться – для выгоды!
Представители фамусовского общества – люди не слишком-то образованные, и поэтому понятно их враждебное отношение к просвещению, науке, к нерядовым, мыслящим по-новому людям. Стремление это отражается в их репликах. Фамусов говорит об ученье: “Ученье – вот чума, учёность – вот причина”, говоря про Чацкого, восклицает: “Опасный человек!”, про учителей высказывает: “Берём же побродяг …”. Скалозуб тоже ярый враг наших, как Чацкий, защитников просвещений, науки. “Учёностью меня не обморочишь”, – говорил он.
Фамусовы – преклоняются перед знатностью и богатством – быть богатым их цель; они слепо подражают иностранцам, так как их воспитание было основано на воспитании в духе презрения к народу, к национальной культуре, к русскому языку. Они льстят и лицемерят по отношению к вышестоящим. Так, например, Фамусов, принимая Скалозуба, проявляет вкрадчивость, подобострастие – в тоне речи, в словах появляются ласкательные суффиксы. Начинает прибавлять услужливое – “с”: “Сергей Сергеич, к нам сюда-с”.
Сплетни, клевета – это испытанное орудие борьбы фамусовского общества с такими людьми, как Чацкий. И мы видим, как новая, необычная фраза, нечаянно брошенная Софьей, о сумашествии Чацкого, быстро распространилась среди гостей.
Я пишу сочинение на тему “А судьи кто?”. Название темы является первой строкой монолога Чацкого. Монологу предшествует убеждение Фамусова: “Не я один, все так же осуждают.” А кто же осуждает Чацкого, кто может его осуждать?! Не эти же нравственно низкие, бесцельные, невежественные, слабодушные, мелочные людишки! Не они ли?
Вот, кажется, прочитали комедию, все события – прошлое, но если подумать, веди и в нашем обществе существуют такие Молчалины, Фамусовы… По словам Гончарова, мы не отодвинулись от эпохи на достаточное расстояние, что между ею и нашим временем шла непроходимая будна. Гончаров говорит про своё время, то же самое мы можем сказать про своё.
Монолог Чацкого «А судьи кто?» по своему содержанию выходит за рамки той ситуации, в которой он произносится. Речевой ситуацией определяется психологическая мотивированность монолога как «контрудара». Но Чацкий мог бы отбиваться от своих противников и язвительными репликами типа «Дома новы, но предрассудки стары». Монолог «А судьи кто?» по своей идейно-художественной роли «шире», чем ответная развернутая реплика собеседникам: это обличительная речь, направленная не столько против Фамусова и Скалозуба, сколько против всего фамусовского общества, и автору этот монолог необходим для того, чтобы показать полную несовместимость Чацкого не с отдельными лицами этого мира, а со всем консервативным обществом.
Что Чацкого не понимают, это не делает его смешным: его и должны не понимать, поскольку он – один здравомыслящий на 25 глупцов. В этом суть комедии. И монолог «А судьи кто?» рассчитан на читателя, на зрительный зал. Комическая ситуация (реакция Скалозуба на монолог Чацкого) делает смешным не Чацкого, а Скалозуба. Чацкому же мы сочувствуем, вместе с ним переживаем «горе от ума», а это значит, что комедия в данной ситуации переходит в драму.
Комическая ситуация имеет самостоятельное значение. Автор- таким оригинальным способом предупреждает читателя о тех изменениях, которые произошли внутри декабристского движения в последние три года, пока Чацкий путешествовал. Прошло то время, когда красноречивый вольнодумец был душою светского салона. Усилилась реакция, консервативные круги общества атакуют «якобинцев», декабристы теперь со своими вольнолюбивыми речами на балах и раутах не выступают, – они перестраивают деятельность своих обществ по законам конспирации и такие речи, как монолог «А судьи кто?», произносятся только на заседаниях тайных обществ.
А Чацкий, только что вернувшийся из путешествия, не знает об изменениях, совершившихся в декабристском движении, и потому нет ничего удивительного и нелепого в том, что он произносит обличительную речь в гостиной московского барина. Таким образом, сцена эта, как будто не связанная с тем сквозным действием, которое состоит в стремлении Чацкого узнать, почему Софья к нему холодна, на самом деле имеет к нему прямое отношение. Она указывает на общие изменения в жизни русского общества, и в последующих сценах это общее Чацкий увидит в частных, конкретных проявлениях, а в последней – увидит и то «превращение», которое про-; изошло с Софьей, и примет единственно возможное в его положении решение.
« В седьмой сцене Чацкий снова пытается разгадать причины холодности к нему Софьи. Он видит реакцию Софьи на падение с лошади-. Молчалива. Однако и ее обморок, и колкости ее, произносимые в ответ на его внимание к ней, не только ничего не разъяснили Чацкому, но окончательно запутали его. На грубую выходку Софьи, переадресовавшей ему глупый анекдот Скалозуба о княгине Ласовой, Чацкий отвечает спокойно, но еле сдерживая себяь от… негодования:
* Да-с, это я сейчас явил Моим усерднейшим стараньем,
* И прысканьем, и оттираньем;
* Не знаю для кого, но вас я воскресил.
Восьмая сцена впервые проясняет линию поведения Молчалина. Она возвращает нас к той сцене, когда Лиза хохотала, слушая рассказ Софьи о своих ночных свиданиях с Молчаливым. Молчалин объясняется в любви Лизе и уходит. Входит Софья и через Лизу назначает свидание Молчалину. Комедийная ситуация заканчивается словами Лизы, полными насмешки:
* Ну, люди в здешней стороне!
* Она к нему, а он ко мне,
* А я… одна лишь я любви до смерти трушу.
* А как ее полюбить буфетчика Петрушу!
Эта комическая ситуация тоже проясняет авторскую позицию: он не хочет, чтобы мы сочувствовали Софье. Сцена объяснения Молчалина в любви Лизе не случайно поставлена после сцены обморока Софьи; мы очень хорошо помним сердечную боль, испытанную нами вместе с Чацким, когда Софья в ответ на его старания привести ее в чувство позволила себе грубую выходку против него, и потому не можем сочувствовать ей, узнав, что Молчалин любит ее «по должности».
Если до этого мы признавали за Софьей Павловной право любить или не любить Чацкого и в.одинаковой мере сочувствовали и ей, и ему, то теперь наступает перелом в нашем отношении к ней: мы не признаем за ней права быть грубой с человеком, любящим ее. Она в наших глазах становится смешной в своем барском высокомерии – Софья и мысли не допускает о том, что Молчалин может не любить ее, ведь своей любовью она «осчастливила» безродного Молчалина.
Так закончился первый этап борьбы Чацкого. Чего он добился? Он понял, что Софья не любит его. Но кого? В этом разобраться не смог. Поэтому он еще раз приедет в дом Фамусова.
Сей риторический вопрос, озвученный главным героем комедии А. С. Грибоедова “Горе от ума” Александром Андреевичем Чацким, давно уже покинул пределы литературного произведения и по нынешний день существует самостоятельно. Этим вопросом задается каждый без исключения, ибо сущность человеческого бытия заключена в единстве и борьбе противоположных взглядов и мнений. Еще великий Аристотель говорил: “Человек – существо социальное”. И оценивается человек по делам его не каким-либо Вселенским Разумом, а другими людьми, имеющими свои добродетели и пороки. Гений Грибоедова состоит в том, что его комедия максимально приближена к реальной человеческой жизни. Автор не просто своим велением противопоставляет “двадцать пять глупцов одному умному человеку”, но и дает уникальную возможность взглянуть на Чацкого глазами других героев комедии.
Первой свое отношение к главному герою высказывает служанка Лиза в беседе с Софьей Павловной о “делах сердечных” и свадебных перспективах последней. Ее оценка явно женская: Лиза говорит о тех качествах Чацкого, которые первыми замечают в нем именно женщины:
Кто так чувствителен, и весел, и остер,
Как Александр Андреич Чацкий!..
При этом именно Лиза выступает в роли первой союзницы Чацкого, оправдывая его отъезд из Москвы серостью и тоскливостью здешней затхлой барской жизни:
Где носится ? в каких краях?
Лечился, говорят, на кислых он водах,
Не от болезни, чай, от скуки…
Софья сразу настроена к озвученным Лизой достоинствам Чацкого более скептично:
…Он славно
Пересмеять умеет всех;
Болтает, шутит, мне забавно;
Делить со всяким можно смех.
Она на протяжении всего действия комедии намеренно Дистанцируется от главного героя, созерцая его сквозь призму живой и беспристрастной иронии, в которой все достоинства Чацкого, дарованные ему Грибоедовым, искажаются, принимая причудливые и комичные формы. В первой беседе двух героев Софья своими словно невзначай оброненными фразами будто бы намеренно провоцирует Чацкого изливать желчь на Москву и ее обитателей:
Гоненъе на Москву.
Что значит видеть свет!..
Вот вас бы с тетушкою свестъ,
Чтоб всех знакомых перечесть.
Софья не оставляет никаких недомолвок между ней и Чацким; она пряма и искренна, решительно высказывает все упреки:
Веселость ваша не скромна,
У вас тотчас уж острота готова…
…грозный взгляд и резкий тон,
И этих в вас особенностей бездна;
А над собой гроза куда не бесполезна.
Именно Софья, сразу же определив главного героя как “Не человек, змея!”, дает и старт стремительной развязки:
Он не в своем уме…
Павел Афанасьевич Фамусов принимает возвратившегося из путешествия Чацкого с видимым радушием. Будучи озадаченным вопросом замужества своей взрослой дочери и терзаемый размышлениями “Который же из двух?”, помещая на разные чаши весов Молчалина и Чацкого, Фамусов пытается оценить главного героя на предмет практичности. Впрочем, как и в случае с Софьей, позиция в отношении Чацкого формируется в первом же их масштабном диалоге, где Фамусов на свои предложения “…имением не управлять оплошно, а главное, пойти-ка послужить” получает порцию радикальной критики устоев общества в сравнении “века нынешнего и века минувшего”. Подобный поворот в беседе
Ах! Боже мой! он карбонарий!..
Опасный человек!..
Что говорит! и говорит, как пишет!..
Он вольность хочет проповедать!..
Да он властей не признает!..
Раздосадованный неумением Чацкого держать язык за зубами в присутствии “солидного, известного человека” Сергея Сергеевича Скалозуба, который “знаков тьму отличья нахватал”, Фамусов укрепляется в своем мнении окончательно и бесповоротно. На некоторое время покидая сцену, он возвращается в самый разгар жаркого обсуждения сумасшествия главного героя, внося свою посильную лепту в укреплении и раздувании нелепого слуха:
Я первый, я открыл!
Давно дивлюсь я, как никто его не свяжет!..
По матери пошел, по Анне Алексевне;
Покойница сума сходила восемь раз.
Отношение к Чацкому второстепенных персонажей целиком и полностью основывается на озвученном кем-либо мнении, обнажая неспособность к самостоятельному анализу и оценке. Скалозуб, которому Фамусов отрекомендовал Чацкого как “делового, малого с головой, славно пишущего и переводящего”, остается при этом мнении даже после монолога главного героя “А судьи кто?!”, где речь идет об алчной страсти к чинам и мундирам. Тугоуховские обмеряют Чацкого шкалой знатности и состоятельности, опираясь на слова Натальи Дмитриевны Горич. Репетилов занимается пред Чацким самобичеванием, самоуничижением, выражает ему всю преданность, уважение, едва ли представляя даже, кто есть главный герой на самом деле. Каждый из участников комедии кривит зеркало, в котором отражен Чацкий, на свое собственное усмотрение.
“Не суди да несудим будешь” – гласит древняя народная мудрость. Истинность ее неоспорима, и именно она стоит гербовой печатью на всей комедии “Горе от ума”. Будучибеспощадным судьей нравов и обычаев московского общества, Чацкий сам попадает под суд, в котором у него нет адвоката, зато есть множество самых разных обвинителей. Задавая свой риторический вопрос, главный герой не получает на него однозначного ответа, ибо риторический вопрос такового ответа не имеет, по определению.
Мы изучили комедию А. С. Грибоедова “Горе от ума”. Совершим исторический экскурс во времена, описанные в комедии. После войны 1812-1815 гг. в России наступила полоса мрачной правительственной реакции. Победу над Наполеоном стремились использовать для укрепления своей власти. Усилились произвол полиции, цензурные притеснения передовой общественной мысли. Благородные чувства национальной гордости, охватившие передовых людей под влиянием побед в Отечественной войне, омрачились сознанием бесправного положения народа. Они начали понимать, что основным виновником тяжёлого положения народа является самодержавие, которое “отблагодарило” народ введением военных поселений, жестокой реакцией в области культуры и просвещения. Первыми русскими революционерами были декабристы, которые с детства видели ужасы крепостного права и поэтому прониклись глубокой ненавистью к угнетению и крепостничеств, и к тому самому чиновно-бюрократическому обществу, характеристика которого дана Грибоедовым в комедии и о котором я хочу поразмышлять в своём сочинении.
Представители фамуского общества – представители века “минувшего”. Читая IV действие комедии, я увидела и ярко представила их на балу в доме Фамусова. Всё блестит, всё сверкает. Пышные, изысканные наряды. Но под этим блеском скрываются карьеризм, лживость, бездуховность. Это люди без высоких стремлений и идеалов. Им незачем и не к чему стремиться, разве что только к высоким чинам, богатству и высокому положению в обществе, но это низкие, корыстливые цели. Идеологией фамусовского общества является крепостническая идеология. Фамусовы – ярые крепостники, считающие вполне законным право помещика распоряжаться людьми так, как им угодно и непризнающие в крепостных людях человеческого достоинства, что можно подтвердить репликами Хлествой: “От скуки я взяла с собой Арапку-девку да собачку; вели их накормить, ужо, дружок мой, от ужина солишь подачку” и Фамусова: “В работу вас, на поселенье вас.” На примере же Молчалина можно проследить стремление фамусовского общества к личной выгоде. Молчалин задался целью достичь “степеней известных” и определился в следующем: “Во-первых, угождать всем людям без изъятья – хозяину, где доведётся жить, начальнику, с ним буду я служить, слуге его, который чистит платья, швейцару, дворнику, для избежанья зла, собачке дворника, чтоб ласкова была”. Он льстит и угождает при каждом удобном случае всем, кто когда-нибудь может быть ему полезным. Только ради выгоды Молчалин прикидывается влюблённым в Софью, ведь она дочь его начальника и её расположение может очень пригодиться. Только лишь ради выгоды он заискивает перед Хлестовой, составляя ей партию для игры в карты и восторгаясь её собачкой. Как низко, мелко, мерзко: общаться, делать что-то, унижаться – для выгоды!
Представители фамусовского общества – люди не слишком-то образованные, и поэтому понятно их враждебное отношение к просвещению, науке, к нерядовым, мыслящим по-новому людям. Стремление это отражается в их репликах. Фамусов говорит об ученье: “Ученье – вот чума, учёность – вот причина”, говоря про Чацкого, восклицает: “Опасный человек!”, про учителей высказывает: “Берём же побродяг …”. Скалозуб тоже ярый враг наших, как Чацкий, защитников просвещений, науки. “Учёностью меня не обморочишь”, – говорил он.
Фамусовы – преклоняются перед знатностью и богатством – быть богатым их цель; они слепо подражают иностранцам, так как их воспитание было основано на воспитании в духе презрения к народу, к национальной культуре, к русскому языку. Они льстят и лицемерят по отношению к вышестоящим. Так, например, Фамусов, принимая Скалозуба, проявляет вкрадчивость, подобострастие – в тоне речи, в словах появляются ласкательные суффиксы. Начинает прибавлять услужливое – “с”: “Сергей Сергеич, к нам сюда-с”.
Сплетни, клевета – это испытанное орудие борьбы фамусовского общества с такими людьми, как Чацкий. И мы видим, как новая, необычная фраза, нечаянно брошенная Софьей, о сумашествии Чацкого, быстро распространилась среди гостей.
Я пишу сочинение на тему “А судьи кто?”. Название темы является первой строкой монолога Чацкого. Монологу предшествует убеждение Фамусова: “Не я один, все так же осуждают.” А кто же осуждает Чацкого, кто может его осуждать?! Не эти же нравственно низкие, бесцельные, невежественные, слабодушные, мелочные людишки! Не они ли?
Вот, кажется, прочитали комедию, все события – прошлое, но если подумать, веди и в нашем обществе существуют такие Молчалины, Фамусовы… По словам Гончарова, мы не отодвинулись от эпохи на достаточное расстояние, что между ею и нашим временем шла непроходимая будна. Гончаров говорит про своё время, то же самое мы можем сказать про своё.
В четвертом монологе Чацкого («Оставимте мы эти пренья…») происходит развитие любовного конфликта произведения. Пытаясь понять отношение Софьи к Молчалину, Чацкий пылко выражает свое понимание любви. Это чувство, при котором для любящего «мир целый казался прах и суета», если в нем отсутствует она — та, кому посвящено это глубокое чувство.
В пятом монологе Чацкого («В той комнате незначащая встреча…») возникает кульминация конфликта. Герой комедии гневно осуждает преклонение высшего света перед иностранщиной. «Французик из Бордо» оказывается для гостей Фамусова высшим авторитетом не только в вопросах моды, но и в отношении ко всему русскому, национальному. Чацкий с ужасом думает о той пропасти, которая разделяет дворянскую верхушку и простой народ, и не знает, как добиться того, чтобы «умный, бодрый наш народ хотя по языку нас не считал за немцев». Обращаясь в своем монологе первоначально к Софье, Чацкий, увлекаясь, адресуется ко всем окружающим. Но ему приходится прерваться на середине фразы, потому что никто не желает его слушать: «все в вальсе кружатся с величайшим усердием».
И, наконец, заключительный монолог («Не образумлюсь… виноват…») становится развязкой сюжета. Оскорбленный Софьей в лучших чувствах, Чацкий обличает в нем все фамусовское общество. Теперь оно для него «мучителей толпа, в любви предателей, в вражде неутомимых». И единственный для себя выход герой видит в том, что покинуть чуждый ему круг.
Монолог Чацкого «А судьи кто?» по своему содержанию выходит за рамки той ситуации, в которой он произносится. Речевой ситуацией определяется психологическая мотивированность монолога как «контрудара». Но Чацкий мог бы отбиваться от своих противников и язвительными репликами типа «Дома новы, но предрассудки стары». Монолог «А судьи кто?» по своей идейно-художественной роли «шире», чем ответная развернутая реплика собеседникам: это обличительная речь, направленная не столько против Фамусова и Скалозуба, сколько против всего фамусовского общества, и автору этот монолог необходим для того, чтобы показать полную несовместимость Чацкого не с отдельными лицами этого мира, а со всем консервативным обществом.
Что Чацкого не понимают, это не делает его смешным: его и должны не понимать, поскольку он – один здравомыслящий на 25 глупцов. В этом суть комедии. И монолог «А судьи кто?» рассчитан на читателя, на зрительный зал. Комическая ситуация (реакция Скалозуба на монолог Чацкого) делает смешным не Чацкого, а Скалозуба. Чацкому же мы сочувствуем, вместе с ним переживаем «горе от ума», а это значит, что комедия в данной ситуации переходит в драму.
Комическая ситуация имеет самостоятельное значение. Автор- таким оригинальным способом предупреждает читателя о тех изменениях, которые произошли внутри декабристского движения в последние три года, пока Чацкий путешествовал. Прошло то время, когда красноречивый вольнодумец был душою светского салона. Усилилась реакция, консервативные круги общества атакуют «якобинцев», декабристы теперь со своими вольнолюбивыми речами на балах и раутах не выступают, – они перестраивают деятельность своих обществ по законам конспирации и такие речи, как монолог «А судьи кто?», произносятся только на заседаниях тайных обществ.
А Чацкий, только что вернувшийся из путешествия, не знает об изменениях, совершившихся в декабристском движении, и потому нет ничего удивительного и нелепого в том, что он произносит обличительную речь в гостиной московского барина. Таким образом, сцена эта, как будто не связанная с тем сквозным действием, которое состоит в стремлении Чацкого узнать, почему Софья к нему холодна, на самом деле имеет к нему прямое отношение. Она указывает на общие изменения в жизни русского общества, и в последующих сценах это общее Чацкий увидит в частных, конкретных проявлениях, а в последней – увидит и то «превращение», которое про-; изошло с Софьей, и примет единственно возможное в его положении решение.
« В седьмой сцене Чацкий снова пытается разгадать причины холодности к нему Софьи. Он видит реакцию Софьи на падение с лошади-. Молчалива. Однако и ее обморок, и колкости ее, произносимые в ответ на его внимание к ней, не только ничего не разъяснили Чацкому, но окончательно запутали его. На грубую выходку Софьи, переадресовавшей ему глупый анекдот Скалозуба о княгине Ласовой, Чацкий отвечает спокойно, но еле сдерживая себяь от… негодования:
* Да-с, это я сейчас явил Моим усерднейшим стараньем,
* И прысканьем, и оттираньем;
* Не знаю для кого, но вас я воскресил.
Восьмая сцена впервые проясняет линию поведения Молчалина. Она возвращает нас к той сцене, когда Лиза хохотала, слушая рассказ Софьи о своих ночных свиданиях с Молчаливым. Молчалин объясняется в любви Лизе и уходит. Входит Софья и через Лизу назначает свидание Молчалину. Комедийная ситуация заканчивается словами Лизы, полными насмешки:
* Ну, люди в здешней стороне!
* Она к нему, а он ко мне,
* А я… одна лишь я любви до смерти трушу.
* А как ее полюбить буфетчика Петрушу!
Эта комическая ситуация тоже проясняет авторскую позицию: он не хочет, чтобы мы сочувствовали Софье. Сцена объяснения Молчалина в любви Лизе не случайно поставлена после сцены обморока Софьи; мы очень хорошо помним сердечную боль, испытанную нами вместе с Чацким, когда Софья в ответ на его старания привести ее в чувство позволила себе грубую выходку против него, и потому не можем сочувствовать ей, узнав, что Молчалин любит ее «по должности».
Если до этого мы признавали за Софьей Павловной право любить или не любить Чацкого и в.одинаковой мере сочувствовали и ей, и ему, то теперь наступает перелом в нашем отношении к ней: мы не признаем за ней права быть грубой с человеком, любящим ее. Она в наших глазах становится смешной в своем барском высокомерии – Софья и мысли не допускает о том, что Молчалин может не любить ее, ведь своей любовью она «осчастливила» безродного Молчалина.
Так закончился первый этап борьбы Чацкого. Чего он добился? Он понял, что Софья не любит его. Но кого? В этом разобраться не смог. Поэтому он еще раз приедет в дом Фамусова.
В комедии «Горе от ума» Александр Сергеевич Грибоедов свои заветные мысли вкладывает в уста главного героя Александра Андреевича Чацкого, который выражает их чаще всего в форме монологов. Они играют важнейшую роль в выявлении идейного смысла произведения.
Всего Чацкий произносит шесть монологов. Каждый из них характеризует ступень в развитии сюжета комедии.
Первый из них («Ну что ваш батюшка? всё Английского клоба…») можно назвать экспозиционным. В нем Чацкий дает едкую сатирическую характеристику нравов фамусовского общества. Но она пока является не развернутой, а краткой, как бы намечающей темы и образы последующих монологов.
Второй монолог («И точно, начал свет глупеть…») представляет собой завязку конфликта комедии. Сопоставляя «век нынешний и век минувший», Чацкий обличает раболепство и угодничество представителей придворной знати, которые для получения чинов и наград готовы «отважно жертвовать затылком».
В четвертом монологе Чацкого («Оставимте мы эти пренья…») происходит развитие любовного конфликта произведения. Пытаясь понять отношение Софьи к Молчалину, Чацкий пылко выражает свое понимание любви. Это чувство, при котором для любящего «мир целый казался прах и суета», если в нем отсутствует она — та, кому посвящено это глубокое чувство.
В пятом монологе Чацкого («В той комнате незначащая встреча…») возникает кульминация конфликта. Герой комедии гневно осуждает преклонение высшего света перед иностранщиной. «Французик из Бордо» оказывается для гостей Фамусова высшим авторитетом не только в вопросах моды, но и в отношении ко всему русскому, национальному. Чацкий с ужасом думает о той пропасти, которая разделяет дворянскую верхушку и простой народ, и не знает, как добиться того, чтобы «умный, бодрый наш народ хотя по языку нас не считал за немцев». Обращаясь в своем монологе первоначально к Софье, Чацкий, увлекаясь, адресуется ко всем окружающим. Но ему приходится прерваться на середине фразы, потому что никто не желает его слушать: «все в вальсе кружатся с величайшим усердием».
И, наконец, заключительный монолог («Не образумлюсь… виноват…») становится развязкой сюжета. Оскорбленный Софьей в лучших чувствах, Чацкий обличает в нем все фамусовское общество. Теперь оно для него «мучителей толпа, в любви предателей, в вражде неутомимых». И единственный для себя выход герой видит в том, что покинуть чуждый ему круг.
Вон из Москвы! сюда я больше не ездок.
Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету,
Где оскорбленному есть чувству уголок!..
Карету мне, карету!
Самым важным в развитии общественного конфликта и выявлении идейного смысла всего произведения становится третий монолог Чацкого («А судьи кто? — За древностию лет…»). Основной антитезой его является противопоставление «идеалам» фамусовского общества, главным выразителем которых оказывается «Нестор негодяев знатных», благородных стремлений молодого поколения. Но те, кто желает посвятить себя общественному служению, выглядят инородным телом в фамусовском обществе, которое считает их мечтателями, причем опасными.
Монолог Чацкого «А судьи кто?..», как и вся комедия в целом, обладает высокими художественными достоинствами. В его стилистике переплетаются архаизмы и простонародные выражения, им присуща интонационная гибкость. Отличительными чертами монолога Чацкого являются также емкость и меткая афористичность. Эти качества восхитили в свое время Пушкина, который предсказал, что половина стихов Грибоедова должна войти в пословицу.
“А Судьи кто? “Сей риторический вопрос, озвученный главным героем
комедии А. С. Грибоедова “Горе от ума” Александром Андреевичем Чацким,
давно уже покинул пределы литературного произведения и по нынешний день существует самостоятельно.
Этим вопросом задается каждый без исключения, ибо сущность человеческого бытия заключена в единстве и борьбе противоположных взглядов и мнений.
И оценивается человек по делам его не каким-либо Вселенским Разумом,
а другими людьми, имеющими свои добродетели и пороки.
Гений Грибоедова состоит в том, что его комедия максимально приближена к реальной человеческой жизни. Автор не просто своим велением противопоставляет “двадцать пять глупцов одному умному человеку”, но и дает уникальную возможность взглянуть на Чацкого глазами других героев комедии.
Монолог «А судьи кто? » «шире» , чем ответная развернутая реплика собеседникам: это обличительная речь, направленная не столько против Фамусова и Скалозуба, сколько против всего фамусовского общества, и автору этот монолог необходим для того, чтобы показать полную несовместимость Чацкого не с отдельными лицами этого мира, а со всем консервативным обществом.
Отношение к Чацкому второстепенных персонажей целиком и полностью основывается на озвученном кем-либо мнении, обнажая неспособность к самостоятельному анализу и оценке. Скалозуб, которому Фамусов отрекомендовал Чацкого как “делового, малого с головой, славно пишущего и переводящего”, остается при этом мнении даже после монолога главного героя “А судьи кто?! ”, где речь идет об алчной страсти к чинам и мундирам. Тугоуховские обмеряют Чацкого шкалой знатности и состоятельности, опираясь на слова Натальи Дмитриевны Горич. Репетилов занимается пред Чацким самобичеванием, самоуничижением, выражает ему всю преданность, уважение, едва ли представляя даже, кто есть главный герой на самом деле. Каждый из участников комедии кривит зеркало, в котором отражен Чацкий, на свое собственное усмотрение.
“Не суди да несудим будешь” — гласит древняя народная мудрость. Истинность ее неоспорима, и именно она стоит гербовой печатью на всей комедии “Горе от ума”. Будучи беспощадным судьей нравов и обычаев московского общества, Чацкий сам попадает под суд, в котором у него нет адвоката, зато есть множество самых разных обвинителей. Задавая свой риторический вопрос, главный герой не получает на него однозначного ответа, ибо риторический вопрос такового ответа не имеет, по определению.
Мы изучили комедию А. С. Грибоедова «Горе от ума». Совершим исторический экскурс во времена, описанные в комедии. После войны 1812−1815 гг. в России наступила полоса мрачной правительственной реакции. Победу над Наполеоном стремились использовать для укрепления своей власти. Усилились произвол полиции, цензурные притеснения передовой общественной мысли. Благородные чувства национальной гордости, охватившие передовых людей под влиянием побед в Отечественной войне, омрачились сознанием бесправного положения народа. Они начали понимать, что основным виновником тяжёлого положения народа является самодержавие, которое «отблагодарило» народ введением военных поселений, жестокой реакцией в области культуры и просвещения. Первыми русскими революционерами были декабристы, которые с детства видели ужасы крепостного права и поэтому прониклись глубокой ненавистью к угнетению и крепостничеств, и к тому самому чиновно-бюрократическому обществу, характеристика которого дана Грибоедовым в комедии и о котором я хочу поразмышлять в своём сочинении.
Представители фамуского общества — представители века «минувшего». Читая IV действие комедии, я увидела и ярко представила их на балу в доме Фамусова. Всё блестит, всё сверкает. Пышные, изысканные наряды. Но под этим блеском скрываются карьеризм, лживость, бездуховность. Это люди без высоких стремлений и идеалов. Им незачем и не к чему стремиться, разве что только к высоким чинам, богатству и высокому положению в обществе, но это низкие, корыстливые цели. Идеологией фамусовского общества является крепостническая идеология. Фамусовы — ярые крепостники, считающие вполне законным право помещика распоряжаться людьми так, как им угодно и непризнающие в крепостных людях человеческого достоинства, что можно подтвердить репликами Хлествой: «От скуки я взяла с собой Арапку-девку да собачку; вели их накормить, ужо, дружок мой, от ужина солишь подачку» и Фамусова: «В работу вас, на поселенье вас.» На примере же Молчалина можно проследить стремление фамусовского общества к личной выгоде. Молчалин задался целью достичь «степеней известных» и определился в следующем: «Во-первых, угождать всем людям без изъятья — хозяину, где доведётся жить, начальнику, с ним буду я служить, слуге его, который чистит платья, швейцару, дворнику, для избежанья зла, собачке дворника, чтоб ласкова была». Он льстит и угождает при каждом удобном случае всем, кто когда-нибудь может быть ему полезным. Только ради выгоды Молчалин прикидывается влюблённым в Софью, ведь она дочь его начальника и её расположение может очень пригодиться. Только лишь ради выгоды он заискивает перед Хлестовой, составляя ей партию для игры в карты и восторгаясь её собачкой. Как низко, мелко, мерзко: общаться, делать что-то, унижаться — для выгоды!
Представители фамусовского общества — люди не слишком-то образованные, и поэтому понятно их враждебное отношение к просвещению, науке, к нерядовым, мыслящим по-новому людям. Стремление это отражается в их репликах. Фамусов говорит об ученье: «Ученье — вот чума, учёность — вот причина», говоря про Чацкого, восклицает: «Опасный человек!», про учителей высказывает: «Берём же побродяг …». Скалозуб тоже ярый враг наших, как Чацкий, защитников просвещений, науки. «Учёностью меня не обморочишь», — говорил он.
Фамусовы — преклоняются перед знатностью и богатством — быть богатым их цель; они слепо подражают иностранцам, так как их воспитание было основано на воспитании в духе презрения к народу, к национальной культуре, к русскому языку. Они льстят и лицемерят по отношению к вышестоящим. Так, например, Фамусов, принимая Скалозуба, проявляет вкрадчивость, подобострастие — в тоне речи, в словах появляются ласкательные суффиксы. Начинает прибавлять услужливое — «с»: «Сергей Сергеич, к нам сюда-с».
Сплетни, клевета — это испытанное орудие борьбы фамусовского общества с такими людьми, как Чацкий. И мы видим, как новая, необычная фраза, нечаянно брошенная Софьей, о сумашествии Чацкого, быстро распространилась среди гостей.
Я пишу сочинение на тему «А судьи кто?». Название темы является первой строкой монолога Чацкого. Монологу предшествует убеждение Фамусова: «Не я один, все так же осуждают.» А кто же осуждает Чацкого, кто может его осуждать?! Не эти же нравственно низкие, бесцельные, невежественные, слабодушные, мелочные людишки! Не они ли?
Вот, кажется, прочитали комедию, все события — прошлое, но если подумать, веди и в нашем обществе существуют такие Молчалины, Фамусовы… По словам Гончарова, мы не отодвинулись от эпохи на достаточное расстояние, что между ею и нашим временем шла непроходимая будна. Гончаров говорит про своё время, то же самое мы можем сказать про своё.
Монолог Чацкого «А судьи кто. » и его роль в развитии конфликта комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума»
В комедии «Горе от ума» Александр Сергеевич Грибоедов свои заветные мысли вкладывает в уста главного героя Александра Андреевича Чацкого, который выражает их чаще всего в форме монологов. Они играют важнейшую роль в выявлении идейного смысла произведения.
Всего Чацкий произносит шесть монологов. Каждый из них характеризует ступень в развитии сюжета комедии.
Первый из них («Ну что ваш батюшка? всё Английского клоба…») можно назвать экспозиционным. В нем Чацкий дает едкую сатирическую характеристику нравов фамусовского общества. Но она пока является не развернутой, а краткой, как бы намечающей темы и образы последующих монологов.
Второй монолог («И точно, начал свет глупеть…») представляет собой завязку конфликта комедии. Сопоставляя «век нынешний и век минувший», Чацкий обличает раболепство и угодничество представителей придворной знати, которые для получения чинов и наград готовы «отважно жертвовать затылком».
В четвертом монологе Чацкого («Оставимте мы эти пренья…») происходит развитие любовного конфликта произведения. Пытаясь понять отношение Софьи к Молчалину, Чацкий пылко выражает свое понимание любви. Это чувство, при котором для любящего «мир целый казался прах и суета», если в нем отсутствует она — та, кому посвящено это глубокое чувство.
В пятом монологе Чацкого («В той комнате незначащая встреча…») возникает кульминация конфликта. Герой комедии гневно осуждает преклонение высшего света перед иностранщиной. «Французик из Бордо» оказывается для гостей Фамусова высшим авторитетом не только в вопросах моды, но и в отношении ко всему русскому, национальному. Чацкий с ужасом думает о той пропасти, которая разделяет дворянскую верхушку и простой народ, и не знает, как добиться того, чтобы «умный, бодрый наш народ хотя по языку нас не считал за немцев». Обращаясь в своем монологе первоначально к Софье, Чацкий, увлекаясь, адресуется ко всем окружающим. Но ему приходится прерваться на середине фразы, потому что никто не желает его слушать: «все в вальсе кружатся с величайшим усердием».
И, наконец, заключительный монолог («Не образумлюсь… виноват…») становится развязкой сюжета. Оскорбленный Софьей в лучших чувствах, Чацкий обличает в нем все фамусовское общество. Теперь оно для него «мучителей толпа, в любви предателей, в вражде неутомимых». И единственный для себя выход герой видит в том, что покинуть чуждый ему круг.
Вон из Москвы! сюда я больше не ездок.
Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету,
Где оскорбленному есть чувству уголок.
Карету мне, карету!
Самым важным в развитии общественного конфликта и выявлении идейного смысла всего произведения становится третий монолог Чацкого («А судьи кто? — За древностию лет…»). Основной антитезой его является противопоставление «идеалам» фамусовского общества, главным выразителем которых оказывается «Нестор негодяев знатных», благородных стремлений молодого поколения. Но те, кто желает посвятить себя общественному служению, выглядят инородным телом в фамусовском обществе, которое считает их мечтателями, причем опасными.
Монолог Чацкого «А судьи кто. », как и вся комедия в целом, обладает высокими художественными достоинствами. В его стилистике переплетаются архаизмы и простонародные выражения, им присуща интонационная гибкость. Отличительными чертами монолога Чацкого являются также емкость и меткая афористичность. Эти качества восхитили в свое время Пушкина, который предсказал, что половина стихов Грибоедова должна войти в пословицу.
Внимание, только СЕГОДНЯ!
Что Чацкого не понимают, это не делает его смешным: его и должны не понимать, поскольку он – один здравомыслящий на 25 глупцов. В этом суть комедии. И монолог «А судьи кто?» рассчитан на читателя, на зрительный зал. Комическая ситуация (реакция Скалозуба на монолог Чацкого) делает смешным не Чацкого, а Скалозуба. Чацкому же мы сочувствуем, вместе с ним переживаем «горе от ума», а это значит, что комедия в данной ситуации переходит в драму.
Комическая ситуация имеет самостоятельное значение. Автор- таким оригинальным способом предупреждает читателя о тех изменениях, которые произошли внутри декабристского движения в последние три года, пока Чацкий путешествовал. Прошло то время, когда красноречивый вольнодумец был душою светского салона. Усилилась реакция, консервативные круги общества атакуют «якобинцев», декабристы теперь со своими вольнолюбивыми речами на балах и раутах не выступают, – они перестраивают деятельность своих обществ по законам конспирации и такие речи, как монолог «А судьи кто?», произносятся только на заседаниях тайных обществ.
А Чацкий, только что вернувшийся из путешествия, не знает об изменениях, совершившихся в декабристском движении, и потому нет ничего удивительного и нелепого в том, что он произносит обличительную речь в гостиной московского барина. Таким образом, сцена эта, как будто не связанная с тем сквозным действием, которое состоит в стремлении Чацкого узнать, почему Софья к нему холодна, на самом деле имеет к нему прямое отношение. Она указывает на общие изменения в жизни русского общества, и в последующих сценах это общее Чацкий увидит в частных, конкретных проявлениях, а в последней – увидит и то «превращение», которое про-; изошло с Софьей, и примет единственно возможное в его положении решение.
« В седьмой сцене Чацкий снова пытается разгадать причины холодности к нему Софьи. Он видит реакцию Софьи на падение с лошади-. Молчалива. Однако и ее обморок, и колкости ее, произносимые в ответ на его внимание к ней, не только ничего не разъяснили Чацкому, но окончательно запутали его. На грубую выходку Софьи, переадресовавшей ему глупый анекдот Скалозуба о княгине Ласовой, Чацкий отвечает спокойно, но еле сдерживая себяь от. негодования:
Да-с, это я сейчас явил Моим усерднейшим стараньем,
И прысканьем, и оттираньем;
Не знаю для кого, но вас я воскресил.
Восьмая сцена впервые проясняет линию поведения Молчалина. Она возвращает нас к той сцене, когда Лиза хохотала, слушая рассказ Софьи о своих ночных свиданиях с Молчаливым. Молчалин объясняется в любви Лизе и уходит. Входит Софья и через Лизу назначает свидание Молчалину. Комедийная ситуация заканчивается словами Лизы, полными насмешки:
Ну, люди в здешней стороне!
Она к нему, а он ко мне,
А я. одна лишь я любви до смерти трушу.
А как ее полюбить буфетчика Петрушу!
Эта комическая ситуация тоже проясняет авторскую позицию: он не хочет, чтобы мы сочувствовали Софье. Сцена объяснения Молчалина в любви Лизе не случайно поставлена после сцены обморока Софьи; мы очень хорошо помним сердечную боль, испытанную нами вместе с Чацким, когда Софья в ответ на его старания привести ее в чувство позволила себе грубую выходку против него, и потому не можем сочувствовать ей, узнав, что Молчалин любит ее «по должности».
Если до этого мы признавали за Софьей Павловной право любить или не любить Чацкого и в.одинаковой мере сочувствовали и ей, и ему, то теперь наступает перелом в нашем отношении к ней: мы не признаем за ней права быть грубой с человеком, любящим ее. Она в наших глазах становится смешной в своем барском высокомерии – Софья и мысли не допускает о том, что Молчалин может не любить ее, ведь своей любовью она «осчастливила» безродного Молчалина.
Так закончился первый этап борьбы Чацкого. Чего он добился? Он понял, что Софья не любит его. Но кого? В этом разобраться не смог. Поэтому он еще раз приедет в дом Фамусова.
Внимание, только СЕГОДНЯ!
“А Судьи кто? “Сей риторический вопрос, озвученный главным героем
комедии А. С. Грибоедова “Горе от ума” Александром Андреевичем Чацким,
давно уже покинул пределы литературного произведения и по нынешний день существует самостоятельно.
Этим вопросом задается каждый без исключения, ибо сущность человеческого бытия заключена в единстве и борьбе противоположных взглядов и мнений.
И оценивается человек по делам его не каким-либо Вселенским Разумом,
а другими людьми, имеющими свои добродетели и пороки.
Гений Грибоедова состоит в том, что его комедия максимально приближена к реальной человеческой жизни. Автор не просто своим велением противопоставляет “двадцать пять глупцов одному умному человеку”, но и дает уникальную возможность взглянуть на Чацкого глазами других героев комедии.
Монолог “А судьи кто? ” “шире”, чем ответная развернутая реплика собеседникам: это обличительная речь, направленная не столько против Фамусова и Скалозуба, сколько против всего фамусовского общества, и автору этот монолог необходим для того, чтобы показать полную несовместимость Чацкого не с отдельными лицами этого мира, а со всем консервативным обществом.
Отношение к Чацкому второстепенных персонажей целиком и полностью основывается на озвученном кем-либо мнении, обнажая неспособность к самостоятельному анализу и оценке. Скалозуб, которому Фамусов отрекомендовал Чацкого как “делового, малого с головой, славно пишущего и переводящего”, остается при этом мнении даже после монолога главного героя “А судьи кто?! ”, где речь идет об алчной страсти к чинам и мундирам. Тугоуховские обмеряют Чацкого шкалой знатности и состоятельности, опираясь на слова Натальи Дмитриевны Горич. Репетилов занимается пред Чацким самобичеванием, самоуничижением, выражает ему всю преданность, уважение, едва ли представляя даже, кто есть главный герой на самом деле. Каждый из участников комедии кривит зеркало, в котором отражен Чацкий, на свое собственное усмотрение.
“Не суди да несудим будешь” – гласит древняя народная мудрость. Истинность ее неоспорима, и именно она стоит гербовой печатью на всей комедии “Горе от ума”. Будучи беспощадным судьей нравов и обычаев московского общества, Чацкий сам попадает под суд, в котором у него нет адвоката, зато есть множество самых разных обвинителей. Задавая свой риторический вопрос, главный герой не получает на него однозначного ответа, ибо риторический вопрос такового ответа не имеет, по определению.
Сей риторический вопрос, озвученный главным героем комедии А. С. Грибоедова “Горе от ума” Александром Андреевичем Чацким, давно уже покинул пределы литературного произведения и по нынешний день существует самостоятельно. Этим вопросом задается каждый без исключения, ибо сущность человеческого бытия заключена в единстве и борьбе противоположных взглядов и мнений. Еще великий Аристотель говорил: “Человек — существо социальное”. И оценивается человек по делам его не каким-либо Вселенским Разумом, а другими людьми, имеющими свои добродетели и пороки. Гений Грибоедова состоит в том, что его комедия максимально приближена к реальной человеческой жизни. Автор не просто своим велением противопоставляет “двадцать пять глупцов одному умному человеку”, но и дает уникальную возможность взглянуть на Чацкого глазами других героев комедии.
Первой свое отношение к главному герою высказывает служанка Лиза в беседе с Софьей Павловной о “делах сердечных” и свадебных перспективах последней. Ее оценка явно женская: Лиза говорит о тех качествах Чацкого, которые первыми замечают в нем именно женщины:
Кто так чувствителен, и весел, и остер,
Как Александр Андреич Чацкий!..
При этом именно Лиза выступает в роли первой союзницы Чацкого, оправдывая его отъезд из Москвы серостью и тоскливостью здешней затхлой барской жизни:
Где носится ? в каких краях?
Лечился, говорят, на кислых он водах,
Не от болезни, чай, от скуки…
Софья сразу настроена к озвученным Лизой достоинствам Чацкого более скептично:
…Он славно
Пересмеять умеет всех;
Болтает, шутит, мне забавно;
Делить со всяким можно смех.
Она на протяжении всего действия комедии намеренно Дистанцируется от главного героя, созерцая его сквозь призму живой и беспристрастной иронии, в которой все достоинства Чацкого, дарованные ему Грибоедовым, искажаются, принимая причудливые и комичные формы. В первой беседе двух героев Софья своими словно невзначай оброненными фразами будто бы намеренно провоцирует Чацкого изливать желчь на Москву и ее обитателей:
Гоненъе на Москву.
Что значит видеть свет!..
Вот вас бы с тетушкою свестъ,
Чтоб всех знакомых перечесть.
Софья не оставляет никаких недомолвок между ней и Чацким; она пряма и искренна, решительно высказывает все упреки:
Веселость ваша не скромна,
У вас тотчас уж острота готова…
…грозный взгляд и резкий тон,
И этих в вас особенностей бездна;
А над собой гроза куда не бесполезна.
Именно Софья, сразу же определив главного героя как “Не человек, змея!”, дает и старт стремительной развязки:
Он не в своем уме…
Павел Афанасьевич Фамусов принимает возвратившегося из путешествия Чацкого с видимым радушием. Будучи озадаченным вопросом замужества своей взрослой дочери и терзаемый размышлениями “Который же из двух?”, помещая на разные чаши весов Молчалина и Чацкого, Фамусов пытается оценить главного героя на предмет практичности. Впрочем, как и в случае с Софьей, позиция в отношении Чацкого формируется в первом же их масштабном диалоге, где Фамусов на свои предложения “…имением не управлять оплошно, а главное, пойти-ка послужить” получает порцию радикальной критики устоев общества в сравнении “века нынешнего и века минувшего”. Подобный поворот в беседе
Ах! Боже мой! он карбонарий!..
Опасный человек!..
Что говорит! и говорит, как пишет!..
Он вольность хочет проповедать!..
Да он властей не признает!..
Раздосадованный неумением Чацкого держать язык за зубами в присутствии “солидного, известного человека” Сергея Сергеевича Скалозуба, который “знаков тьму отличья нахватал”, Фамусов укрепляется в своем мнении окончательно и бесповоротно. На некоторое время покидая сцену, он возвращается в самый разгар жаркого обсуждения сумасшествия главного героя, внося свою посильную лепту в укреплении и раздувании нелепого слуха:
Я первый, я открыл!
Давно дивлюсь я, как никто его не свяжет!..
По матери пошел, по Анне Алексевне;
Покойница сума сходила восемь раз.
Отношение к Чацкому второстепенных персонажей целиком и полностью основывается на озвученном кем-либо мнении, обнажая неспособность к самостоятельному анализу и оценке. Скалозуб, которому Фамусов отрекомендовал Чацкого как “делового, малого с головой, славно пишущего и переводящего”, остается при этом мнении даже после монолога главного героя “А судьи кто?!”, где речь идет об алчной страсти к чинам и мундирам. Тугоуховские обмеряют Чацкого шкалой знатности и состоятельности, опираясь на слова Натальи Дмитриевны Горич. Репетилов занимается пред Чацким самобичеванием, самоуничижением, выражает ему всю преданность, уважение, едва ли представляя даже, кто есть главный герой на самом деле. Каждый из участников комедии кривит зеркало, в котором отражен Чацкий, на свое собственное усмотрение.
“Не суди да несудим будешь” — гласит древняя народная мудрость. Истинность ее неоспорима, и именно она стоит гербовой печатью на всей комедии “Горе от ума”. Будучибеспощадным судьей нравов и обычаев московского общества, Чацкий сам попадает под суд, в котором у него нет адвоката, зато есть множество самых разных обвинителей. Задавая свой риторический вопрос, главный герой не получает на него однозначного ответа, ибо риторический вопрос такового ответа не имеет, по определению.
Сочинения по литературе: «А судьи кто!» Сей риторический вопрос, озвученный главным героем комедии А. С. Грибоедова “Горе от ума” Александром Андреевичем Чацким, давно уже покинул пределы литературного произведения и по нынешний день существует самостоятельно. Этим вопросом задается каждый без исключения, ибо сущность человеческого бытия заключена в единстве и борьбе противоположных взглядов и мнений. Еще великий Аристотель говорил: “Человек — существо социальное”. И оценивается человек по делам его не каким-либо Вселенским Разумом, а другими людьми, имеющими свои добродетели и пороки.
Гений Грибоедова состоит в том, что его комедия максимально приближена к реальной человеческой жизни. Автор не просто своим велением противопоставляет “двадцать пять глупцов одному умному человеку”, но и дает уникальную возможность взглянуть на Чацкого глазами других героев комедии. Первой свое отношение к главному герою высказывает служанка Лиза в беседе с Софьей Павловной о “делах сердечных” и свадебных перспективах последней. Ее оценка явно женская: Лиза говорит о тех качествах Чацкого, которые первыми замечают в нем именно женщины: Кто так чувствителен, и весел, и остер, Как Александр Андреич Чацкий!.. При этом именно Лиза выступает в роли первой союзницы Чацкого, оправдывая его отъезд из Москвы серостью и тоскливостью здешней затхлой барской жизни: Где носится? в каких краях? Лечился, говорят, на кислых он водах, Не от болезни, чай, от скуки… Софья сразу настроена к озвученным Лизой достоинствам Чацкого более скептично: …Он славно Пересмеять умеет всех; Болтает, шутит, мне забавно; Делить со всяким можно смех.
Она на протяжении всего действия комедии намеренно Дистанцируется от главного героя, созерцая его сквозь призму живой и беспристрастной иронии, в которой все достоинства Чацкого, дарованные ему Грибоедовым, искажаются, принимая причудливые и комичные формы. В первой беседе двух героев Софья своими словно невзначай оброненными фразами будто бы намеренно провоцирует Чацкого изливать желчь на Москву и ее обитателей: Гоненъе на Москву. Что значит видеть свет!.. Вот вас бы с тетушкою свестъ, Чтоб всех знакомых перечесть. Софья не оставляет никаких недомолвок между ней и Чацким; она пряма и искренна, решительно высказывает все упреки: Веселость ваша не скромна, У вас тотчас уж острота готова… …грозный взгляд и резкий тон, И этих в вас особенностей бездна; А над собой гроза куда не бесполезна. Именно Софья, сразу же определив главного героя как “Не человек, змея!”, дает и старт стремительной развязки: Он не в своем уме… Павел Афанасьевич Фамусов принимает возвратившегося из путешествия Чацкого с видимым радушием.
Будучи озадаченным вопросом замужества своей взрослой дочери и терзаемый размышлениями “Который же из двух?”, помещая на разные чаши весов Молчалина и Чацкого, Фамусов пытается оценить главного героя на предмет практичности. Впрочем, как и в случае с Софьей, позиция в отношении Чацкого формируется в первом же их масштабном диалоге, где Фамусов на свои предложения “…имением не управлять оплошно, а главное, пойти-ка послужить” получает порцию радикальной критики устоев общества в сравнении “века нынешнего и века минувшего”. Подобный поворот в беседе Ах! Боже мой! он карбонарий!.. Опасный человек!.. Что говорит!
и говорит, как пишет!.. Он вольность хочет проповедать!.. Да он властей не признает!.. Раздосадованный неумением Чацкого держать язык за зубами в присутствии “солидного, известного человека” Сергея Сергеевича Скалозуба, который “знаков тьму отличья нахватал”, Фамусов укрепляется в своем мнении окончательно и бесповоротно. На некоторое время покидая сцену, он возвращается в самый разгар жаркого обсуждения сумасшествия главного героя, внося свою посильную лепту в укреплении и раздувании нелепого слуха: Я первый, я открыл! Давно дивлюсь я, как никто его не свяжет!.. По матери пошел, по Анне Алексевне; Покойница сума сходила восемь раз.
Отношение к Чацкому второстепенных персонажей целиком и полностью основывается на озвученном кем-либо мнении, обнажая неспособность к самостоятельному анализу и оценке. Скалозуб, которому Фамусов отрекомендовал Чацкого как “делового, малого с головой, славно пишущего и переводящего”, остается при этом мнении даже после монолога главного героя “А судьи кто?!”, где речь идет об алчной страсти к чинам и мундирам. Тугоуховские обмеряют Чацкого шкалой знатности и состоятельности, опираясь на слова Натальи Дмитриевны Горич. Репетилов занимается пред Чацким самобичеванием, самоуничижением, выражает ему всю преданность, уважение, едва ли представляя даже, кто есть главный герой на самом деле. Каждый из участников комедии кривит зеркало, в котором отражен Чацкий, на свое собственное усмотрение. “Не суди да несудим будешь” — гласит древняя народная мудрость. Истинность ее неоспорима, и именно она стоит гербовой печатью на всей комедии “Горе от ума”. Будучибеспощадным судьей нравов и обычаев московского общества, Чацкий сам попадает под суд, в котором у него нет адвоката, зато есть множество самых разных обвинителей.
Задавая свой риторический вопрос, главный герой не получает на него однозначного ответа, ибо риторический вопрос такового ответа не имеет, по определению.
Текст сочинения:
Сей риторический вопрос, озвученный главным героем комедии А. С. Грибоедова Горе от ума Александром Андреевичем Чацким, давно уже покинул пределы литературного произведения и по нынешний день существует самостоятельно. Э?им вопросом задается каждый без исключения, ибо сущность человеческого бы?ия заключена в единстве и борьбе противоположных взглядов и мнений. Еще великий Аристотель говорил: Человек существо социальное. И оценивается человек по делам его не каким-либо Вселенским Разумом, а другими людьми, имеющими свои добродетели и пороки. Гений Грибоедова состои? в том, что его комедия максимально приближена к реальной человеческой жизни. Автор не просто своим велением противопоставляет двадцать пять глупцов одному умному человеку, но и дает уникальную возможность взглянуть на Чацкого глазами других героев комедии.
Первой свое отношение к главному герою высказывает служанка Лиза в беседе с Софьей Павловной о делах сердечных и свадебных перспективах последней. Ее оценка явно женская: Лиза говори? о тех качествах Чацкого, которые первыми замечаю? в нем именно женщины:
Кто так чувствителен, и весел, и остер,
Как Александр Андреич Чацкий!..
При этом именно Лиза выступает в роли первой союзницы Чацкого, оправдывая его отъезд из Москвы серостью и тоскливостью здешней затхлой барской жизни:
Где носи?ся ? в каких краях?
Лечился, говорят, на кислых он водах,
Не от болезни, чай, от скуки…
Софья сразу настроена к озвученным Лизой достоинствам Чацкого более скеп?ично:
…Он славно
Пересмеять умеет всех;
Болтает, шу?и?, мне забавно;
Делить со всяким можно смех.
Она на протяжении всего действия комедии намеренно Дистанцируется от главного героя, созерцая его сквозь призму живой и беспристрастной иронии, в которой все достоинства Чацкого, дарованные ему Грибоедовым, искажаю?ся, принимая причудливые и комичные формы. В первой беседе двух героев Софья своими словно невзначай оброненными фразами будто бы намеренно провоцирует Чацкого изливать желчь на Москву и ее обитателей:
Гоненъе на Москву.
Что значи? видеть свет!..
Вот вас бы с тетушкою свестъ,
Чтоб всех знакомых перечесть.
Софья не оставляет никаких недомолвок между ней и Чацким; она пряма и искренна, решительно высказывает все упреки:
Веселость ваша не скромна,
У вас тотчас уж острота готова…
…грозный взгляд и резкий тон,
И э?их в вас особенностей бездна;
А над собой гроза куда не бесполезна.
Именно Софья, сразу же определив главного героя как Не человек, змея!, дает и стар? стремительной развязки:
Он не в своем уме…
Павел Афанасьевич Фамусов принимает возвратившегося из путешествия Чацкого с видимым радушием. Будучи озадаченным вопросом замужества своей взрослой дочери и терзаемый размышлениями Который же из двух?, помещая на разные чаши весов Молчалина и Чацкого, Фамусов пытается оценить главного героя на предмет практичности. Впрочем, как и в случае с Софьей, позиция в отношении Чацкого формируется в первом же их масштабном диалоге, где Фамусов на свои предложения …имением не управлять оплошно, а главное, пой?и-ка послужить получает порцию радикальной кри?ики устоев общества в сравнении века нынешнего и века минувшего. Подобный поворот в беседе
Ах! Боже мой! он карбонарий!..
Опасный человек!..
Что говори?! и говори?, как пишет!..
Он вольность хочет проповедать!..
Да он властей не признает!..
Раздосадованный неумением Чацкого держать язык за зубами в прису?ствии солидного, известного человека Сергея Сергеевича Скалозуба, который знаков тьму отличья нахватал, Фамусов укрепляется в своем мнении окончательно и бесповоротно. На некоторое время покидая сцену, он возвращается в самый разгар жаркого обсуждения сумасшествия главного героя, внося свою посильную леп?у в укреплении и раздувании нелепого слуха:
Я первый, я открыл!
Давно дивлюсь я, как никто его не свяжет!..
По матери пошел, по Анне Алексевне;
Покойница сума сходила восемь раз.
О?ношение к Чацкому второстепенных персонажей целиком и полностью основывается на озвученном кем-либо мнении, обнажая неспособность к самостоятельному анализу и оценке. Скалозуб, которому Фамусов отрекомендовал Чацкого как делового, малого с головой, славно пишущего и переводящего, остается при этом мнении даже после монолога главного героя А судьи кто?!, где речь идет об алчной страсти к чинам и мундирам. Тугоуховские обмеряю? Чацкого шкалой знатности и состоятельности, опираясь на слова Натальи Дмитриевны Горич. Репетилов занимается пред Чацким самобичеванием, самоуничижением, выражает ему всю преданность, уважение, едва ли представляя даже, кто есть главный герой на самом деле. Каждый из участников комедии криви? зеркало, в котором отражен Чацкий, на свое собственное усмотрение.
Не суди да несудим будешь гласи? древняя народная мудрость. Истинность ее неоспорима, и именно она стои? гербовой печатью на всей комедии Горе от ума. Будучибеспощадным судьей нравов и обычаев московского общества, Чацкий сам попадает под суд, в котором у него нет адвоката, зато есть множество самых разных обвинителей. Задавая свой риторический вопрос, главный герой не получает на него однозначного ответа, ибо риторический вопрос такового ответа не имеет, по определению.
Права на сочинение “А судьи кто?! (Чацкий глазами Фамусова, Софьи и других героев комедии А. С. Грибоедова Горе от ума.)” принадлежат его автору. При цитировании материала необходимо обязательно указывать гиперссылку на Реф.рф
Представители фамуского общества – представители века “минувшего”. Читая IV действие комедии, я увидела и ярко представила их на балу в доме Фамусова. Всё блестит, всё сверкает. Пышные, изысканные наряды. Но под этим блеском скрываются карьеризм, лживость, бездуховность. Это люди без высоких стремлений и идеалов. Им незачем и не к чему стремиться, разве что только к высоким чинам, богатству и высокому положению в обществе, но это низкие, корыстливые цели. Идеологией фамусовского общества является крепостническая идеология. Фамусовы – ярые крепостники, считающие вполне законным право помещика распоряжаться людьми так, как им угодно и непризнающие в крепостных людях человеческого достоинства, что можно подтвердить репликами Хлествой: “От скуки я взяла с собой Арапку-девку да собачку; вели их накормить, ужо, дружок мой, от ужина солишь подачку” и Фамусова: “В работу вас, на поселенье вас.” На примере же Молчалина можно проследить стремление фамусовского общества к личной выгоде. Молчалин задался целью достичь “степеней известных” и определился в следующем: “Во-первых, угождать всем людям без изъятья – хозяину, где доведётся жить, начальнику, с ним буду я служить, слуге его, который чистит платья, швейцару, дворнику, для избежанья зла, собачке дворника, чтоб ласкова была”. Он льстит и угождает при каждом удобном случае всем, кто когда-нибудь может быть ему полезным. Только ради выгоды Молчалин прикидывается влюблённым в Софью, ведь она дочь его начальника и её расположение может очень пригодиться. Только лишь ради выгоды он заискивает перед Хлестовой, составляя ей партию для игры в карты и восторгаясь её собачкой. Как низко, мелко, мерзко: общаться, делать что-то, унижаться – для выгоды!
Представители фамусовского общества – люди не слишком-то образованные, и поэтому понятно их враждебное отношение к просвещению, науке, к нерядовым, мыслящим по-новому людям. Стремление это отражается в их репликах. Фамусов говорит об ученье: “Ученье – вот чума, учёность – вот причина”, говоря про Чацкого, восклицает: “Опасный человек!”, про учителей высказывает: “Берём же побродяг …”. Скалозуб тоже ярый враг наших, как Чацкий, защитников просвещений, науки. “Учёностью меня не обморочишь”, – говорил он.
Фамусовы – преклоняются перед знатностью и богатством – быть богатым их цель; они слепо подражают иностранцам, так как их воспитание было основано на воспитании в духе презрения к народу, к национальной культуре, к русскому языку. Они льстят и лицемерят по отношению к вышестоящим. Так, например, Фамусов, принимая Скалозуба, проявляет вкрадчивость, подобострастие – в тоне речи, в словах появляются ласкательные суффиксы. Начинает прибавлять услужливое – “с”: “Сергей Сергеич, к нам сюда-с”.
Сплетни, клевета – это испытанное орудие борьбы фамусовского общества с такими людьми, как Чацкий. И мы видим, как новая, необычная фраза, нечаянно брошенная Софьей, о сумашествии Чацкого, быстро распространилась среди гостей.
Я пишу сочинение на тему “А судьи кто?”. Название темы является первой строкой монолога Чацкого. Монологу предшествует убеждение Фамусова: “Не я один, все так же осуждают.” А кто же осуждает Чацкого, кто может его осуждать?! Не эти же нравственно низкие, бесцельные, невежественные, слабодушные, мелочные людишки! Не они ли?
Вот, кажется, прочитали комедию, все события – прошлое, но если подумать, веди и в нашем обществе существуют такие Молчалины, Фамусовы… По словам Гончарова, мы не отодвинулись от эпохи на достаточное расстояние, что между ею и нашим временем шла непроходимая будна. Гончаров говорит про своё время, то же самое мы можем сказать про своё.
Монолог Чацкого «А судьи кто?» по своему содержанию выходит за рамки той ситуации, в которой он произносится. Речевой ситуацией определяется психологическая мотивированность монолога как «контрудара». Но Чацкий мог бы отбиваться от своих противников и язвительными репликами типа «Дома новы, но предрассудки стары». Монолог «А судьи кто?» по своей идейно-художественной роли «шире», чем ответная развернутая реплика собеседникам: это обличительная речь, направленная не столько против Фамусова и Скалозуба, сколько против всего фамусовского общества, и автору этот монолог необходим для того, чтобы показать полную несовместимость Чацкого не с отдельными лицами этого мира, а со всем консервативным обществом.
Что Чацкого не понимают, это не делает его смешным: его и должны не понимать, поскольку он – один здравомыслящий на 25 глупцов. В этом суть комедии. И монолог «А судьи кто?» рассчитан на читателя, на зрительный зал. Комическая ситуация (реакция Скалозуба на монолог Чацкого) делает смешным не Чацкого, а Скалозуба. Чацкому же мы сочувствуем, вместе с ним переживаем «горе от ума», а это значит, что комедия в данной ситуации переходит в драму.
Комическая ситуация имеет самостоятельное значение. Автор- таким оригинальным способом предупреждает читателя о тех изменениях, которые произошли внутри декабристского движения в последние три года, пока Чацкий путешествовал. Прошло то время, когда красноречивый вольнодумец был душою светского салона. Усилилась реакция, консервативные круги общества атакуют «якобинцев», декабристы теперь со своими вольнолюбивыми речами на балах и раутах не выступают, – они перестраивают деятельность своих обществ по законам конспирации и такие речи, как монолог «А судьи кто?», произносятся только на заседаниях тайных обществ.
А Чацкий, только что вернувшийся из путешествия, не знает об изменениях, совершившихся в декабристском движении, и потому нет ничего удивительного и нелепого в том, что он произносит обличительную речь в гостиной московского барина. Таким образом, сцена эта, как будто не связанная с тем сквозным действием, которое состоит в стремлении Чацкого узнать, почему Софья к нему холодна, на самом деле имеет к нему прямое отношение. Она указывает на общие изменения в жизни русского общества, и в последующих сценах это общее Чацкий увидит в частных, конкретных проявлениях, а в последней – увидит и то «превращение», которое про-; изошло с Софьей, и примет единственно возможное в его положении решение.
« В седьмой сцене Чацкий снова пытается разгадать причины холодности к нему Софьи. Он видит реакцию Софьи на падение с лошади-. Молчалива. Однако и ее обморок, и колкости ее, произносимые в ответ на его внимание к ней, не только ничего не разъяснили Чацкому, но окончательно запутали его. На грубую выходку Софьи, переадресовавшей ему глупый анекдот Скалозуба о княгине Ласовой, Чацкий отвечает спокойно, но еле сдерживая себяь от… негодования:
* Да-с, это я сейчас явил Моим усерднейшим стараньем,
* И прысканьем, и оттираньем;
* Не знаю для кого, но вас я воскресил.
Восьмая сцена впервые проясняет линию поведения Молчалина. Она возвращает нас к той сцене, когда Лиза хохотала, слушая рассказ Софьи о своих ночных свиданиях с Молчаливым. Молчалин объясняется в любви Лизе и уходит. Входит Софья и через Лизу назначает свидание Молчалину. Комедийная ситуация заканчивается словами Лизы, полными насмешки:
* Ну, люди в здешней стороне!
* Она к нему, а он ко мне,
* А я… одна лишь я любви до смерти трушу.
* А как ее полюбить буфетчика Петрушу!
Эта комическая ситуация тоже проясняет авторскую позицию: он не хочет, чтобы мы сочувствовали Софье. Сцена объяснения Молчалина в любви Лизе не случайно поставлена после сцены обморока Софьи; мы очень хорошо помним сердечную боль, испытанную нами вместе с Чацким, когда Софья в ответ на его старания привести ее в чувство позволила себе грубую выходку против него, и потому не можем сочувствовать ей, узнав, что Молчалин любит ее «по должности».
Если до этого мы признавали за Софьей Павловной право любить или не любить Чацкого и в.одинаковой мере сочувствовали и ей, и ему, то теперь наступает перелом в нашем отношении к ней: мы не признаем за ней права быть грубой с человеком, любящим ее. Она в наших глазах становится смешной в своем барском высокомерии – Софья и мысли не допускает о том, что Молчалин может не любить ее, ведь своей любовью она «осчастливила» безродного Молчалина.
Так закончился первый этап борьбы Чацкого. Чего он добился? Он понял, что Софья не любит его. Но кого? В этом разобраться не смог. Поэтому он еще раз приедет в дом Фамусова.
Сей риторический вопрос, озвученный главным героем комедии А. С. Грибоедова “Горе от ума” Александром Андреевичем Чацким, давно уже покинул пределы литературного произведения и по нынешний день существует самостоятельно. Этим вопросом задается каждый без исключения, ибо сущность человеческого бытия заключена в единстве и борьбе противоположных взглядов и мнений. Еще великий Аристотель говорил: “Человек – существо социальное”. И оценивается человек по делам его не каким-либо Вселенским Разумом, а другими людьми, имеющими свои добродетели и пороки. Гений Грибоедова состоит в том, что его комедия максимально приближена к реальной человеческой жизни. Автор не просто своим велением противопоставляет “двадцать пять глупцов одному умному человеку”, но и дает уникальную возможность взглянуть на Чацкого глазами других героев комедии.
Первой свое отношение к главному герою высказывает служанка Лиза в беседе с Софьей Павловной о “делах сердечных” и свадебных перспективах последней. Ее оценка явно женская: Лиза говорит о тех качествах Чацкого, которые первыми замечают в нем именно женщины:
Кто так чувствителен, и весел, и остер,
Как Александр Андреич Чацкий!..
При этом именно Лиза выступает в роли первой союзницы Чацкого, оправдывая его отъезд из Москвы серостью и тоскливостью здешней затхлой барской жизни:
Где носится ? в каких краях?
Лечился, говорят, на кислых он водах,
Не от болезни, чай, от скуки…
Софья сразу настроена к озвученным Лизой достоинствам Чацкого более скептично:
…Он славно
Пересмеять умеет всех;
Болтает, шутит, мне забавно;
Делить со всяким можно смех.
Она на протяжении всего действия комедии намеренно Дистанцируется от главного героя, созерцая его сквозь призму живой и беспристрастной иронии, в которой все достоинства Чацкого, дарованные ему Грибоедовым, искажаются, принимая причудливые и комичные формы. В первой беседе двух героев Софья своими словно невзначай оброненными фразами будто бы намеренно провоцирует Чацкого изливать желчь на Москву и ее обитателей:
Гоненъе на Москву.
Что значит видеть свет!..
Вот вас бы с тетушкою свестъ,
Чтоб всех знакомых перечесть.
Софья не оставляет никаких недомолвок между ней и Чацким; она пряма и искренна, решительно высказывает все упреки:
Веселость ваша не скромна,
У вас тотчас уж острота готова…
…грозный взгляд и резкий тон,
И этих в вас особенностей бездна;
А над собой гроза куда не бесполезна.
Именно Софья, сразу же определив главного героя как “Не человек, змея!”, дает и старт стремительной развязки:
Он не в своем уме…
Павел Афанасьевич Фамусов принимает возвратившегося из путешествия Чацкого с видимым радушием. Будучи озадаченным вопросом замужества своей взрослой дочери и терзаемый размышлениями “Который же из двух?”, помещая на разные чаши весов Молчалина и Чацкого, Фамусов пытается оценить главного героя на предмет практичности. Впрочем, как и в случае с Софьей, позиция в отношении Чацкого формируется в первом же их масштабном диалоге, где Фамусов на свои предложения “…имением не управлять оплошно, а главное, пойти-ка послужить” получает порцию радикальной критики устоев общества в сравнении “века нынешнего и века минувшего”. Подобный поворот в беседе
Ах! Боже мой! он карбонарий!..
Опасный человек!..
Что говорит! и говорит, как пишет!..
Он вольность хочет проповедать!..
Да он властей не признает!..
Раздосадованный неумением Чацкого держать язык за зубами в присутствии “солидного, известного человека” Сергея Сергеевича Скалозуба, который “знаков тьму отличья нахватал”, Фамусов укрепляется в своем мнении окончательно и бесповоротно. На некоторое время покидая сцену, он возвращается в самый разгар жаркого обсуждения сумасшествия главного героя, внося свою посильную лепту в укреплении и раздувании нелепого слуха:
Я первый, я открыл!
Давно дивлюсь я, как никто его не свяжет!..
По матери пошел, по Анне Алексевне;
Покойница сума сходила восемь раз.
Отношение к Чацкому второстепенных персонажей целиком и полностью основывается на озвученном кем-либо мнении, обнажая неспособность к самостоятельному анализу и оценке. Скалозуб, которому Фамусов отрекомендовал Чацкого как “делового, малого с головой, славно пишущего и переводящего”, остается при этом мнении даже после монолога главного героя “А судьи кто?!”, где речь идет об алчной страсти к чинам и мундирам. Тугоуховские обмеряют Чацкого шкалой знатности и состоятельности, опираясь на слова Натальи Дмитриевны Горич. Репетилов занимается пред Чацким самобичеванием, самоуничижением, выражает ему всю преданность, уважение, едва ли представляя даже, кто есть главный герой на самом деле. Каждый из участников комедии кривит зеркало, в котором отражен Чацкий, на свое собственное усмотрение.
“Не суди да несудим будешь” – гласит древняя народная мудрость. Истинность ее неоспорима, и именно она стоит гербовой печатью на всей комедии “Горе от ума”. Будучибеспощадным судьей нравов и обычаев московского общества, Чацкий сам попадает под суд, в котором у него нет адвоката, зато есть множество самых разных обвинителей. Задавая свой риторический вопрос, главный герой не получает на него однозначного ответа, ибо риторический вопрос такового ответа не имеет, по определению.
Мы изучили комедию А. С. Грибоедова “Горе от ума”. Совершим исторический экскурс во времена, описанные в комедии. После войны 1812-1815 гг. в России наступила полоса мрачной правительственной реакции. Победу над Наполеоном стремились использовать для укрепления своей власти. Усилились произвол полиции, цензурные притеснения передовой общественной мысли. Благородные чувства национальной гордости, охватившие передовых людей под влиянием побед в Отечественной войне, омрачились сознанием бесправного положения народа. Они начали понимать, что основным виновником тяжёлого положения народа является самодержавие, которое “отблагодарило” народ введением военных поселений, жестокой реакцией в области культуры и просвещения. Первыми русскими революционерами были декабристы, которые с детства видели ужасы крепостного права и поэтому прониклись глубокой ненавистью к угнетению и крепостничеств, и к тому самому чиновно-бюрократическому обществу, характеристика которого дана Грибоедовым в комедии и о котором я хочу поразмышлять в своём сочинении.
Представители фамуского общества – представители века “минувшего”. Читая IV действие комедии, я увидела и ярко представила их на балу в доме Фамусова. Всё блестит, всё сверкает. Пышные, изысканные наряды. Но под этим блеском скрываются карьеризм, лживость, бездуховность. Это люди без высоких стремлений и идеалов. Им незачем и не к чему стремиться, разве что только к высоким чинам, богатству и высокому положению в обществе, но это низкие, корыстливые цели. Идеологией фамусовского общества является крепостническая идеология. Фамусовы – ярые крепостники, считающие вполне законным право помещика распоряжаться людьми так, как им угодно и непризнающие в крепостных людях человеческого достоинства, что можно подтвердить репликами Хлествой: “От скуки я взяла с собой Арапку-девку да собачку; вели их накормить, ужо, дружок мой, от ужина солишь подачку” и Фамусова: “В работу вас, на поселенье вас.” На примере же Молчалина можно проследить стремление фамусовского общества к личной выгоде. Молчалин задался целью достичь “степеней известных” и определился в следующем: “Во-первых, угождать всем людям без изъятья – хозяину, где доведётся жить, начальнику, с ним буду я служить, слуге его, который чистит платья, швейцару, дворнику, для избежанья зла, собачке дворника, чтоб ласкова была”. Он льстит и угождает при каждом удобном случае всем, кто когда-нибудь может быть ему полезным. Только ради выгоды Молчалин прикидывается влюблённым в Софью, ведь она дочь его начальника и её расположение может очень пригодиться. Только лишь ради выгоды он заискивает перед Хлестовой, составляя ей партию для игры в карты и восторгаясь её собачкой. Как низко, мелко, мерзко: общаться, делать что-то, унижаться – для выгоды!
Представители фамусовского общества – люди не слишком-то образованные, и поэтому понятно их враждебное отношение к просвещению, науке, к нерядовым, мыслящим по-новому людям. Стремление это отражается в их репликах. Фамусов говорит об ученье: “Ученье – вот чума, учёность – вот причина”, говоря про Чацкого, восклицает: “Опасный человек!”, про учителей высказывает: “Берём же побродяг …”. Скалозуб тоже ярый враг наших, как Чацкий, защитников просвещений, науки. “Учёностью меня не обморочишь”, – говорил он.
Фамусовы – преклоняются перед знатностью и богатством – быть богатым их цель; они слепо подражают иностранцам, так как их воспитание было основано на воспитании в духе презрения к народу, к национальной культуре, к русскому языку. Они льстят и лицемерят по отношению к вышестоящим. Так, например, Фамусов, принимая Скалозуба, проявляет вкрадчивость, подобострастие – в тоне речи, в словах появляются ласкательные суффиксы. Начинает прибавлять услужливое – “с”: “Сергей Сергеич, к нам сюда-с”.
Сплетни, клевета – это испытанное орудие борьбы фамусовского общества с такими людьми, как Чацкий. И мы видим, как новая, необычная фраза, нечаянно брошенная Софьей, о сумашествии Чацкого, быстро распространилась среди гостей.
Я пишу сочинение на тему “А судьи кто?”. Название темы является первой строкой монолога Чацкого. Монологу предшествует убеждение Фамусова: “Не я один, все так же осуждают.” А кто же осуждает Чацкого, кто может его осуждать?! Не эти же нравственно низкие, бесцельные, невежественные, слабодушные, мелочные людишки! Не они ли?
Вот, кажется, прочитали комедию, все события – прошлое, но если подумать, веди и в нашем обществе существуют такие Молчалины, Фамусовы… По словам Гончарова, мы не отодвинулись от эпохи на достаточное расстояние, что между ею и нашим временем шла непроходимая будна. Гончаров говорит про своё время, то же самое мы можем сказать про своё.
В четвертом монологе Чацкого («Оставимте мы эти пренья…») происходит развитие любовного конфликта произведения. Пытаясь понять отношение Софьи к Молчалину, Чацкий пылко выражает свое понимание любви. Это чувство, при котором для любящего «мир целый казался прах и суета», если в нем отсутствует она — та, кому посвящено это глубокое чувство.
В пятом монологе Чацкого («В той комнате незначащая встреча…») возникает кульминация конфликта. Герой комедии гневно осуждает преклонение высшего света перед иностранщиной. «Французик из Бордо» оказывается для гостей Фамусова высшим авторитетом не только в вопросах моды, но и в отношении ко всему русскому, национальному. Чацкий с ужасом думает о той пропасти, которая разделяет дворянскую верхушку и простой народ, и не знает, как добиться того, чтобы «умный, бодрый наш народ хотя по языку нас не считал за немцев». Обращаясь в своем монологе первоначально к Софье, Чацкий, увлекаясь, адресуется ко всем окружающим. Но ему приходится прерваться на середине фразы, потому что никто не желает его слушать: «все в вальсе кружатся с величайшим усердием».
И, наконец, заключительный монолог («Не образумлюсь… виноват…») становится развязкой сюжета. Оскорбленный Софьей в лучших чувствах, Чацкий обличает в нем все фамусовское общество. Теперь оно для него «мучителей толпа, в любви предателей, в вражде неутомимых». И единственный для себя выход герой видит в том, что покинуть чуждый ему круг.
Монолог Чацкого «А судьи кто?» по своему содержанию выходит за рамки той ситуации, в которой он произносится. Речевой ситуацией определяется психологическая мотивированность монолога как «контрудара». Но Чацкий мог бы отбиваться от своих противников и язвительными репликами типа «Дома новы, но предрассудки стары». Монолог «А судьи кто?» по своей идейно-художественной роли «шире», чем ответная развернутая реплика собеседникам: это обличительная речь, направленная не столько против Фамусова и Скалозуба, сколько против всего фамусовского общества, и автору этот монолог необходим для того, чтобы показать полную несовместимость Чацкого не с отдельными лицами этого мира, а со всем консервативным обществом.
Что Чацкого не понимают, это не делает его смешным: его и должны не понимать, поскольку он – один здравомыслящий на 25 глупцов. В этом суть комедии. И монолог «А судьи кто?» рассчитан на читателя, на зрительный зал. Комическая ситуация (реакция Скалозуба на монолог Чацкого) делает смешным не Чацкого, а Скалозуба. Чацкому же мы сочувствуем, вместе с ним переживаем «горе от ума», а это значит, что комедия в данной ситуации переходит в драму.
Комическая ситуация имеет самостоятельное значение. Автор- таким оригинальным способом предупреждает читателя о тех изменениях, которые произошли внутри декабристского движения в последние три года, пока Чацкий путешествовал. Прошло то время, когда красноречивый вольнодумец был душою светского салона. Усилилась реакция, консервативные круги общества атакуют «якобинцев», декабристы теперь со своими вольнолюбивыми речами на балах и раутах не выступают, – они перестраивают деятельность своих обществ по законам конспирации и такие речи, как монолог «А судьи кто?», произносятся только на заседаниях тайных обществ.
А Чацкий, только что вернувшийся из путешествия, не знает об изменениях, совершившихся в декабристском движении, и потому нет ничего удивительного и нелепого в том, что он произносит обличительную речь в гостиной московского барина. Таким образом, сцена эта, как будто не связанная с тем сквозным действием, которое состоит в стремлении Чацкого узнать, почему Софья к нему холодна, на самом деле имеет к нему прямое отношение. Она указывает на общие изменения в жизни русского общества, и в последующих сценах это общее Чацкий увидит в частных, конкретных проявлениях, а в последней – увидит и то «превращение», которое про-; изошло с Софьей, и примет единственно возможное в его положении решение.
« В седьмой сцене Чацкий снова пытается разгадать причины холодности к нему Софьи. Он видит реакцию Софьи на падение с лошади-. Молчалива. Однако и ее обморок, и колкости ее, произносимые в ответ на его внимание к ней, не только ничего не разъяснили Чацкому, но окончательно запутали его. На грубую выходку Софьи, переадресовавшей ему глупый анекдот Скалозуба о княгине Ласовой, Чацкий отвечает спокойно, но еле сдерживая себяь от… негодования:
* Да-с, это я сейчас явил Моим усерднейшим стараньем,
* И прысканьем, и оттираньем;
* Не знаю для кого, но вас я воскресил.
Восьмая сцена впервые проясняет линию поведения Молчалина. Она возвращает нас к той сцене, когда Лиза хохотала, слушая рассказ Софьи о своих ночных свиданиях с Молчаливым. Молчалин объясняется в любви Лизе и уходит. Входит Софья и через Лизу назначает свидание Молчалину. Комедийная ситуация заканчивается словами Лизы, полными насмешки:
* Ну, люди в здешней стороне!
* Она к нему, а он ко мне,
* А я… одна лишь я любви до смерти трушу.
* А как ее полюбить буфетчика Петрушу!
Эта комическая ситуация тоже проясняет авторскую позицию: он не хочет, чтобы мы сочувствовали Софье. Сцена объяснения Молчалина в любви Лизе не случайно поставлена после сцены обморока Софьи; мы очень хорошо помним сердечную боль, испытанную нами вместе с Чацким, когда Софья в ответ на его старания привести ее в чувство позволила себе грубую выходку против него, и потому не можем сочувствовать ей, узнав, что Молчалин любит ее «по должности».
Если до этого мы признавали за Софьей Павловной право любить или не любить Чацкого и в.одинаковой мере сочувствовали и ей, и ему, то теперь наступает перелом в нашем отношении к ней: мы не признаем за ней права быть грубой с человеком, любящим ее. Она в наших глазах становится смешной в своем барском высокомерии – Софья и мысли не допускает о том, что Молчалин может не любить ее, ведь своей любовью она «осчастливила» безродного Молчалина.
Так закончился первый этап борьбы Чацкого. Чего он добился? Он понял, что Софья не любит его. Но кого? В этом разобраться не смог. Поэтому он еще раз приедет в дом Фамусова.
В комедии «Горе от ума» Александр Сергеевич Грибоедов свои заветные мысли вкладывает в уста главного героя Александра Андреевича Чацкого, который выражает их чаще всего в форме монологов. Они играют важнейшую роль в выявлении идейного смысла произведения.
Всего Чацкий произносит шесть монологов. Каждый из них характеризует ступень в развитии сюжета комедии.
Первый из них («Ну что ваш батюшка? всё Английского клоба…») можно назвать экспозиционным. В нем Чацкий дает едкую сатирическую характеристику нравов фамусовского общества. Но она пока является не развернутой, а краткой, как бы намечающей темы и образы последующих монологов.
Второй монолог («И точно, начал свет глупеть…») представляет собой завязку конфликта комедии. Сопоставляя «век нынешний и век минувший», Чацкий обличает раболепство и угодничество представителей придворной знати, которые для получения чинов и наград готовы «отважно жертвовать затылком».
В четвертом монологе Чацкого («Оставимте мы эти пренья…») происходит развитие любовного конфликта произведения. Пытаясь понять отношение Софьи к Молчалину, Чацкий пылко выражает свое понимание любви. Это чувство, при котором для любящего «мир целый казался прах и суета», если в нем отсутствует она — та, кому посвящено это глубокое чувство.
В пятом монологе Чацкого («В той комнате незначащая встреча…») возникает кульминация конфликта. Герой комедии гневно осуждает преклонение высшего света перед иностранщиной. «Французик из Бордо» оказывается для гостей Фамусова высшим авторитетом не только в вопросах моды, но и в отношении ко всему русскому, национальному. Чацкий с ужасом думает о той пропасти, которая разделяет дворянскую верхушку и простой народ, и не знает, как добиться того, чтобы «умный, бодрый наш народ хотя по языку нас не считал за немцев». Обращаясь в своем монологе первоначально к Софье, Чацкий, увлекаясь, адресуется ко всем окружающим. Но ему приходится прерваться на середине фразы, потому что никто не желает его слушать: «все в вальсе кружатся с величайшим усердием».
И, наконец, заключительный монолог («Не образумлюсь… виноват…») становится развязкой сюжета. Оскорбленный Софьей в лучших чувствах, Чацкий обличает в нем все фамусовское общество. Теперь оно для него «мучителей толпа, в любви предателей, в вражде неутомимых». И единственный для себя выход герой видит в том, что покинуть чуждый ему круг.
Вон из Москвы! сюда я больше не ездок.
Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету,
Где оскорбленному есть чувству уголок!..
Карету мне, карету!
Самым важным в развитии общественного конфликта и выявлении идейного смысла всего произведения становится третий монолог Чацкого («А судьи кто? — За древностию лет…»). Основной антитезой его является противопоставление «идеалам» фамусовского общества, главным выразителем которых оказывается «Нестор негодяев знатных», благородных стремлений молодого поколения. Но те, кто желает посвятить себя общественному служению, выглядят инородным телом в фамусовском обществе, которое считает их мечтателями, причем опасными.
Монолог Чацкого «А судьи кто?..», как и вся комедия в целом, обладает высокими художественными достоинствами. В его стилистике переплетаются архаизмы и простонародные выражения, им присуща интонационная гибкость. Отличительными чертами монолога Чацкого являются также емкость и меткая афористичность. Эти качества восхитили в свое время Пушкина, который предсказал, что половина стихов Грибоедова должна войти в пословицу.