Сочинение на свободную тему 10 класс по русскому языку
1 вариант
Текст Астафьева В.
(1)В купе поезда, куда я вошёл с опозданием, человек с одной рукой, судя по возрасту, инвалид войны, надевал миловидной, молодящейся даме мягкие тапочки с розочками-аппликациями на носках.
(2)Обутая и ободрённая, дама ушла в коридор, скучая, смотрела в окно.
(3)Инвалид принялся заправлять постели.
(4)Ничего не скажешь, делал он эту работу одной рукой довольно ловко, хотя и не очень споро, – привык, видать, заниматься домашними делами.
(5)Но одна рука есть одна рука, и он устал изрядно, пока заправил две постели.
(6) – Мурочка! (7)Всё в порядке, – известил он даму и присел к столику.
(8)Дама вошла в купе, пальчиком подправила не совсем ловко заделанную под матрац простыню и победительно взглянула на меня: «Вот как он меня любит!»
(9)Инвалид по-собачьи преданно перехватил её взгляд.
(10)Потом они препирались насчёт нижнего места, и дама снисходительно уступила:
(11)- Ну, хорошо, хорошо! – (12)Поцеловала усталого спутника, мужа, как выяснилось потом, пожелала ему спокойной ночи и стала устраиваться на нижнем месте.
(13)Сходив в туалет, инвалид попытался молодецки вспрыгнуть на вторую полку – не получилось. (14)Он засмущался, начал извиняться передо мной, спрашивать у Мурочки, не потревожил ли её.
(15)- Да ложись ты, ради Бога, ложись! (16)Что ты возишься? – строго молвила дама, и супруг её снова заизвинялся, заспешил.
(17)Дело кончилось тем, что мне пришлось помочь ему взобраться на вторую полку. (18)Поскольку были мы оба фронтовики, то как-то и замяли неловкость, отшутились. (19)Познакомились. (20)Инвалид был известный архитектор, ехал с ответственного совещания, жена его сопровождала, чтобы ему не так трудно было в пути.
(21)Долго не мог уснуть архитектор на второй полке, однако шевелиться боялся: не хотел потревожить свою Мурочку. (22)И я подумал, что любовь, конечно, бывает очень разная и, наверное, я её понимаю как-то упрощённо, прямолинейно или уж и вовсе не понимаю. (23)Во всяком разе, такую вот любовь, если это в самом деле любовь, мне постичь было непосильно.
(По В. Астафьеву)
Текст Акулинину К.
(1)Во время командировки я поскользнулся на обледеневшей лестнице и сильно повредил руку. (2)3апястье распухло, делать было нечего: пришлось идти на приём к хирургу. (3)Так я, житель большого областного города, оказался в обычной районной больнице. (4)Врач почему-то не начинал приём, и около дверей в тесном коридорчике, освещенном чахлой лампочкой, было настоящее вавилонское столпотворение. (5)Кого тут только не было! (6)Пожилые женщины, лица которых раскраснелись от духоты, хмурые старики, старшеклассницы, визгливо кричащие, что пройдут вне очереди, потому что им всего-навсего нужно поставить штамп. (7)Грудные дети плакали на руках измученных ожиданием мам, которые устало их качали и в немой тоске смотрели на закрытую дверь кабинета.
(8)Время шло, а приём всё не начинался. (9)И терпение людей лопнуло. (10)Вначале послышался какой-то глухой ропот, который, будто спичка сухие ветки, поджёг общее недовольство. (11)Дети, как по сигналу, в один голос заплакали, и уже не ропот, а возмущённо-жалобный вой наполнил весь коридор.
(12)«Господи, зачем я здесь!» – думал я, глядя на этих людей. (13)Разбуженная в руке боль запылала с удвоенной силой, голова закружилась. (14)Ждать стало невмоготу, я решил действовать. (15)Твёрдым шагом я подошёл к окошечку регистратуры, тихо, но властно постучал в стекло. (16)Полная женщина взглянула на меня поверх очков, я жестом попросил её выйти в коридор. (17)Когда она вышла, я протянул ей талон к врачу и пятьдесят рублей.
– (18)Мне нужно срочно попасть на приём к хирургу. (19)Пожалуйста, устройте!
(20)Женщина молча взяла мой талон, деньги положила в карман халата.
– (21)Отойдите все от дверей, отойдите! – проворчала она и, пройдя сквозь толпу людей, будто нож сквозь студень, вошла в кабинет. (22)Через минуту она вышла и кивнула мне головой:
– (23)Сейчас вас вызовут!
(24)Плакали дети, лампочка, мигая от перепадов напряжения, разбрызгивала пучки жёлтенького света, запах чего-то несвежего и затхлого забивал лёгкие. (25)Вдруг в мои ноги уткнулся вырвавшийся из рук измученной мамы мальчик в синей кофточке. (26)Я погладил его пушистую головку, и малыш доверчивыми глазами посмотрел на меня. (27)Я улыбнулся. (28)Молодая мама усадила его на место.
– (29)Потерпи, маленький, потерпи, скоро мы пойдём! (30)Инвалид уронил костыль и, беспомощно водя руками, пытался поднять его с пола. (31)Я закрыл глаза. (32)Дверь распахнулась, и медсестра звонко крикнула:
– (33)Никитин, на приём!
(34)Люди закрутили головами, спрашивая, кто здесь Никитин. (35)Я, не шевелясь, стоял в стороне.
– (36)Никитин кто? (37)Где он?
(38)Медсестра недоуменно пожала плечами и сказала:
– (39)Ну, тогда кто первый по очереди, заходите!
(40)К двери бросилась молодая мама с ребёнком. (41)Я отошёл к окну. (42)Сыпал редкий снег, потемневшее небо, похожее на затянутую льдом реку, низко висело над землёй, и сквозь него летели голуби. (43)Из кабинета врача вышла молодая мама с малышом, тот посмотрел на меня и помахал мне перебинтованной ручкой.
– (44)Не подошёл ещё Никитин? (45)Ну, тогда следующий по очереди…
Текст Аксёновой Н.
(1)В детстве я ненавидела утренники, потому что к нам в садик приходил отец. (2)Он садился на стул возле ёлки, долго пиликал на своём баяне, пытаясь подобрать нужную мелодию, а наша воспитательница строго говорила ему: «Валерий Петрович, повыше!» (3)Все ребята смотрели на моего отца и давились от смеха. (4)Он был маленький, толстенький, рано начал лысеть, и, хотя никогда не пил, нос у него почему-то всегда был свекольно-красного цвета, как у клоуна. (5)Дети, когда хотели сказать про кого-то, что он смешной и некрасивый, говорили так: «Он похож на Ксюшкиного папу!»
(6)И я сначала в садике, а потом в школе несла тяжкий крест отцовской несуразности. (7)Все бы ничего (мало ли у кого какие отцы!), но мне было непонятно, зачем он, обычный слесарь, ходил к нам на утренники со своей дурацкой гармошкой. (8)Играл бы себе дома и не позорил ни себя, ни свою дочь! (9)Часто сбиваясь, он тоненько, по-женски, ойкал, и на его круглом лице появлялась виноватая улыбка. (10)Я готова была провалиться сквозь землю от стыда и вела себя подчёркнуто холодно, показывая своим видом, что этот нелепый человек с красным носом не имеет ко мне никакого отношения.
(11)Я училась в третьем классе, когда сильно простыла. (12)У меня начался отит. (13)От боли я кричала и стучала ладонями по голове. (14)Мама вызвала скорую помощь, и ночью мы поехали в районную больницу. (15)По дороге попали в страшную метель, машина застряла, и водитель визгливо, как женщина, стал кричать, что теперь все мы замёрзнем. (16)Он кричал пронзительно, чуть ли не плакал, и я думала, что у него тоже болят уши. (17)Отец спросил, сколько осталось до райцентра. (18)Но водитель, закрыв лицо руками, твердил: «Какой я дурак!» (19)Отец подумал и тихо сказал маме: «Нам потребуется всё мужество!» (20)Я на всю жизнь запомнила эти слова, хотя дикая боль кружила меня, как метель снежинку. (21)Он открыл дверцу машины и вышел в ревущую ночь. (22)Дверца захлопнулась за ним, и мне показалось, будто огромное чудовище, лязгнув челюстью, проглотило моего отца. (23)Машину качало порывами ветра, по заиндевевшим стеклам с шуршанием осыпался снег. (24)Я плакала, мама целовала меня холодными губами, молоденькая медсестра обречённо смотрела в непроглядную тьму, а водитель в изнеможении качал головой.
(25)Не знаю, сколько прошло времени, но внезапно ночь озарилась ярким светом фар, и длинная тень какого-то великана легла на моё лицо. (26)Я зажмурилась и сквозь ресницы увидела своего отца. (27)Он взял меня на руки и прижал к себе. (28)Шёпотом он рассказал маме, что дошёл до райцентра, поднял всех на ноги и вернулся с вездеходом.
(29)Я дремала на его руках и сквозь сон слышала, как он кашляет. (30)Тогда никто не придал этому значения. (31)А он долго потом болел двусторонним воспалением лёгких.
(32)…Мои дети недоумевают, почему, наряжая ёлку, я всегда плачу. (33)Из тьмы минувшего ко мне приходит отец, он садится под ёлку и кладёт голову на баян, как будто украдкой хочет увидеть среди наряженной толпы детей свою дочку и весело улыбнуться ей. (34)Я гляжу на его сияющее счастьем лицо и тоже хочу ему улыбнуться, но вместо этого начинаю плакать.
(По Н. Аксёновой)
Текст Астафьева В.
(1)В купе поезда, куда я вошёл с опозданием, человек с одной рукой, судя по возрасту, инвалид войны, надевал миловидной, молодящейся даме мягкие тапочки с розочками-аппликациями на носках.
(2)Обутая и ободрённая, дама ушла в коридор, скучая, смотрела в окно.
(3)Инвалид принялся заправлять постели.
(4)Ничего не скажешь, делал он эту работу одной рукой довольно ловко, хотя и не очень споро, – привык, видать, заниматься домашними делами.
(5)Но одна рука есть одна рука, и он устал изрядно, пока заправил две постели.
(6) – Мурочка! (7)Всё в порядке, – известил он даму и присел к столику.
(8)Дама вошла в купе, пальчиком подправила не совсем ловко заделанную под матрац простыню и победительно взглянула на меня: «Вот как он меня любит!»
(9)Инвалид по-собачьи преданно перехватил её взгляд.
(10)Потом они препирались насчёт нижнего места, и дама снисходительно уступила:
(11)- Ну, хорошо, хорошо! – (12)Поцеловала усталого спутника, мужа, как выяснилось потом, пожелала ему спокойной ночи и стала устраиваться на нижнем месте.
(13)Сходив в туалет, инвалид попытался молодецки вспрыгнуть на вторую полку – не получилось. (14)Он засмущался, начал извиняться передо мной, спрашивать у Мурочки, не потревожил ли её.
(15)- Да ложись ты, ради Бога, ложись! (16)Что ты возишься? – строго молвила дама, и супруг её снова заизвинялся, заспешил.
(17)Дело кончилось тем, что мне пришлось помочь ему взобраться на вторую полку. (18)Поскольку были мы оба фронтовики, то как-то и замяли неловкость, отшутились. (19)Познакомились. (20)Инвалид был известный архитектор, ехал с ответственного совещания, жена его сопровождала, чтобы ему не так трудно было в пути.
(21)Долго не мог уснуть архитектор на второй полке, однако шевелиться боялся: не хотел потревожить свою Мурочку. (22)И я подумал, что любовь, конечно, бывает очень разная и, наверное, я её понимаю как-то упрощённо, прямолинейно или уж и вовсе не понимаю. (23)Во всяком разе, такую вот любовь, если это в самом деле любовь, мне постичь было непосильно.
(По В. Астафьеву)
Текст Акулинину К.
(1)Во время командировки я поскользнулся на обледеневшей лестнице и сильно повредил руку. (2)3апястье распухло, делать было нечего: пришлось идти на приём к хирургу. (3)Так я, житель большого областного города, оказался в обычной районной больнице. (4)Врач почему-то не начинал приём, и около дверей в тесном коридорчике, освещенном чахлой лампочкой, было настоящее вавилонское столпотворение. (5)Кого тут только не было! (6)Пожилые женщины, лица которых раскраснелись от духоты, хмурые старики, старшеклассницы, визгливо кричащие, что пройдут вне очереди, потому что им всего-навсего нужно поставить штамп. (7)Грудные дети плакали на руках измученных ожиданием мам, которые устало их качали и в немой тоске смотрели на закрытую дверь кабинета.
(8)Время шло, а приём всё не начинался. (9)И терпение людей лопнуло. (10)Вначале послышался какой-то глухой ропот, который, будто спичка сухие ветки, поджёг общее недовольство. (11)Дети, как по сигналу, в один голос заплакали, и уже не ропот, а возмущённо-жалобный вой наполнил весь коридор.
(12)«Господи, зачем я здесь!» – думал я, глядя на этих людей. (13)Разбуженная в руке боль запылала с удвоенной силой, голова закружилась. (14)Ждать стало невмоготу, я решил действовать. (15)Твёрдым шагом я подошёл к окошечку регистратуры, тихо, но властно постучал в стекло. (16)Полная женщина взглянула на меня поверх очков, я жестом попросил её выйти в коридор. (17)Когда она вышла, я протянул ей талон к врачу и пятьдесят рублей.
– (18)Мне нужно срочно попасть на приём к хирургу. (19)Пожалуйста, устройте!
(20)Женщина молча взяла мой талон, деньги положила в карман халата.
– (21)Отойдите все от дверей, отойдите! – проворчала она и, пройдя сквозь толпу людей, будто нож сквозь студень, вошла в кабинет. (22)Через минуту она вышла и кивнула мне головой:
– (23)Сейчас вас вызовут!
(24)Плакали дети, лампочка, мигая от перепадов напряжения, разбрызгивала пучки жёлтенького света, запах чего-то несвежего и затхлого забивал лёгкие. (25)Вдруг в мои ноги уткнулся вырвавшийся из рук измученной мамы мальчик в синей кофточке. (26)Я погладил его пушистую головку, и малыш доверчивыми глазами посмотрел на меня. (27)Я улыбнулся. (28)Молодая мама усадила его на место.
– (29)Потерпи, маленький, потерпи, скоро мы пойдём! (30)Инвалид уронил костыль и, беспомощно водя руками, пытался поднять его с пола. (31)Я закрыл глаза. (32)Дверь распахнулась, и медсестра звонко крикнула:
– (33)Никитин, на приём!
(34)Люди закрутили головами, спрашивая, кто здесь Никитин. (35)Я, не шевелясь, стоял в стороне.
– (36)Никитин кто? (37)Где он?
(38)Медсестра недоуменно пожала плечами и сказала:
– (39)Ну, тогда кто первый по очереди, заходите!
(40)К двери бросилась молодая мама с ребёнком. (41)Я отошёл к окну. (42)Сыпал редкий снег, потемневшее небо, похожее на затянутую льдом реку, низко висело над землёй, и сквозь него летели голуби. (43)Из кабинета врача вышла молодая мама с малышом, тот посмотрел на меня и помахал мне перебинтованной ручкой.
– (44)Не подошёл ещё Никитин? (45)Ну, тогда следующий по очереди…
Текст Аксёновой Н.
(1)В детстве я ненавидела утренники, потому что к нам в садик приходил отец. (2)Он садился на стул возле ёлки, долго пиликал на своём баяне, пытаясь подобрать нужную мелодию, а наша воспитательница строго говорила ему: «Валерий Петрович, повыше!» (3)Все ребята смотрели на моего отца и давились от смеха. (4)Он был маленький, толстенький, рано начал лысеть, и, хотя никогда не пил, нос у него почему-то всегда был свекольно-красного цвета, как у клоуна. (5)Дети, когда хотели сказать про кого-то, что он смешной и некрасивый, говорили так: «Он похож на Ксюшкиного папу!»
(6)И я сначала в садике, а потом в школе несла тяжкий крест отцовской несуразности. (7)Все бы ничего (мало ли у кого какие отцы!), но мне было непонятно, зачем он, обычный слесарь, ходил к нам на утренники со своей дурацкой гармошкой. (8)Играл бы себе дома и не позорил ни себя, ни свою дочь! (9)Часто сбиваясь, он тоненько, по-женски, ойкал, и на его круглом лице появлялась виноватая улыбка. (10)Я готова была провалиться сквозь землю от стыда и вела себя подчёркнуто холодно, показывая своим видом, что этот нелепый человек с красным носом не имеет ко мне никакого отношения.
(11)Я училась в третьем классе, когда сильно простыла. (12)У меня начался отит. (13)От боли я кричала и стучала ладонями по голове. (14)Мама вызвала скорую помощь, и ночью мы поехали в районную больницу. (15)По дороге попали в страшную метель, машина застряла, и водитель визгливо, как женщина, стал кричать, что теперь все мы замёрзнем. (16)Он кричал пронзительно, чуть ли не плакал, и я думала, что у него тоже болят уши. (17)Отец спросил, сколько осталось до райцентра. (18)Но водитель, закрыв лицо руками, твердил: «Какой я дурак!» (19)Отец подумал и тихо сказал маме: «Нам потребуется всё мужество!» (20)Я на всю жизнь запомнила эти слова, хотя дикая боль кружила меня, как метель снежинку. (21)Он открыл дверцу машины и вышел в ревущую ночь. (22)Дверца захлопнулась за ним, и мне показалось, будто огромное чудовище, лязгнув челюстью, проглотило моего отца. (23)Машину качало порывами ветра, по заиндевевшим стеклам с шуршанием осыпался снег. (24)Я плакала, мама целовала меня холодными губами, молоденькая медсестра обречённо смотрела в непроглядную тьму, а водитель в изнеможении качал головой.
(25)Не знаю, сколько прошло времени, но внезапно ночь озарилась ярким светом фар, и длинная тень какого-то великана легла на моё лицо. (26)Я зажмурилась и сквозь ресницы увидела своего отца. (27)Он взял меня на руки и прижал к себе. (28)Шёпотом он рассказал маме, что дошёл до райцентра, поднял всех на ноги и вернулся с вездеходом.
(29)Я дремала на его руках и сквозь сон слышала, как он кашляет. (30)Тогда никто не придал этому значения. (31)А он долго потом болел двусторонним воспалением лёгких.
(32)…Мои дети недоумевают, почему, наряжая ёлку, я всегда плачу. (33)Из тьмы минувшего ко мне приходит отец, он садится под ёлку и кладёт голову на баян, как будто украдкой хочет увидеть среди наряженной толпы детей свою дочку и весело улыбнуться ей. (34)Я гляжу на его сияющее счастьем лицо и тоже хочу ему улыбнуться, но вместо этого начинаю плакать.
(По Н. Аксёновой)