–> Обращение Пушкина во второй половине 20-х годов к прозе соответствовало основным тенденциям развития русской литературы. «Повести и романы читаются всеми и везде»,— отмечал Пушкин, подчеркивая большую по сравнению с поэзией распространенность прозаических жанров среди самых различных категорий читателей. Еще в 1822 г. он наметил путь, по которому ему самому суждено было пойти в создании русской реалистической литерату ры: «Точность и краткость — вот первые достоинства прозы. Она требует мыслей и мыслей — без них блестящие выражения ни к чему» Первое прозаическое произведение Пушкина — незаконченный роман «Арап Петра Великого» (1827. Название условно. У Пушкина в рукописи названия не было). Роман органически включался в пушкинский цикл произведений, посвященных Петру. В этот период Пушкин неоднократно обращается к осмыслению петровской эпохи, личности царя, смысла его преобразований, что проявлялось и в лирике, и в поэмах. К концу жизни Пушкин задумал большой исторический труд, посвященный Петру и его эпохе. В конкретно-исторических условиях второй половины 20-х — 30-х годов это имело, несомненно, актуальное значение. Пушкин стремился дать своего рода урок николаевской современности. «Арап Петра Великого» создавался вскоре после известных пушкинских «Стансов» (1826), с которыми замысел прозаического произведения непосредственно связан. С позиций строгого историзма Пушкин тщательно воспроизводит колорит далекой эпохи, подробно!-”и быта и нравов петровского времени. Здесь он использовал и семейные предания о своем прадеде по материнской линии, одном из сподвижников Петра — африканце Абраме Петровиче Ганнибале, судьба которого постоянно привлекала поэта своей необычностью и драматизмом. В романе Пушкин стремился показать Петра по-новому -без той напыщенности и ходульности, которые стали уже традиционными со времен XVIII в.Петр дан у Пушкина не на полях сражений, не как государственный деятель, а преимущественно как частный человек, в его домашней, будничной жизни: в кругу семьи, в веселье. Однако роман остался незаконченным. В следующем, 1828 году Пушкин снова обратился к образу Петра в поэме «Полтава», но там он будет изображен с других позиций — как полководец и герой.
Понравилось сочинение » Сочинение по роману Пушкина «Арап Петра Великого», тогда жми кнопку
МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ,
МОЛОДЕЖИ И СПОРТА УКРАИНЫ
ГОРЛОВСКИЙ ИНСТИТУТ ИНОСТРАННЫХ ЯЗЫКОВ
ДВНЗ «Донбасский государственный педагогический университет»
Кафедра зарубежной литературы КУРСОВАЯ РАБОТА по литературе на тему: Образ Петра І в произведениях А.С. Пушкина «Арап Петра Великого», «Полтава», «Медный всадник»
Студентки IV курса 409 а группы
Направление подготовки 6.020303
специальности английский, русский язик и зарубежная литература
Балаева И.В.
Научный руководитель: к. филол. н., доцент
Шишкина И. Е.
г. Горловка – 2013
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
РАЗДЕЛ І. ОБРАЗ ПЕТРА І В МИРОВОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
РАЗДЕЛ ІІ. ВИДЕНИЕ ОБРАЗА ПЕТРА І ПУШКИНЫМ
.1 Петров образ в прозе «Арап Петра Великого»
.2 Трактовка образа Петра І в поэме «Полтава»
2.3 Двойственность отношения А.С. Пушкина к Петру І в «Медном всаднике»
ВЫВОДЫ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность. Личность Петра – одна из самых значительных в русской истории. Масштабы его деятельности поистине велики. Исключительно его единоличной волей было преобразовано огромное государство, по сути, произведена революция, затронувшая и основы политического устройства, и все сферы общественной жизни, и семейный уклад каждого отдельного жителя России. Реформы, проведенные Петром, были столь значительны, что их последствия были ощутимы еще и столетия спустя.
В своей курсовой работе, я бы хотела сконцентрироваться не столько на историческом значении личности Петра І, сколько на изображении его в русской литературе ХІХ века, а именно, в работах А.С. Пушкина «Арап Петра Великого», «Полтава», «Медный всадник».
Цель: определение роли и значения образа Петра I в творчестве А.С. Пушкина, выявление неоднозначности и неординарности исторического деятеля, показанного писателем.
В рамках поставленных целей работы можно выделить следующие задачи:
.Ближе познакомиться и глубже изучить произведения А.С. Пушкина, затрагивающие петровскую тему.
.Выявить их тематическую и идейную направленность.
.Определить особенности изображения Петра I писателем.
.Обобщить и систематизировать результаты исследовательской деятельности.
.Сделать выводы по теме, обозначив положительные и отрицательные черты личности Петра I.
Объект исследования: деятельность Петра І, изображение и описание его личности в литературе.
Предмет исследования: образ Петра І в произведениях А.С. Пушкина «Арап Петра Великого», «Медный всадник», «Полтава».
Методы исследования: описательный, историко-культурный, метод целостного и мотивированного исследования произведения.
Теоретическое и практическое значение курсовой работы состоит в том, что ее материал можно использовать как методическое пособие для учителей школ и преподавателей высших учебных заведений. Данная работа, также, может быть использована при написании других курсовых, бакалаврских, дипломных и магистрских работ.
Структура работы: работа состоит из введения, двух разделов, выводов и списка использованной литературы.
пушкин творчество петр
РАЗДЕЛ І. Образ Петра І в мировой литературе
«Любой человек противоречив, любой несет в душе и являет в поступках свет и тьму, доброе и злое. Почему же тогда столько споров именно о царе-реформаторе? Очевидно потому, что петровские реформы во многом определили исторический путь России и, значит, обращаясь к образу Петра, мы обращаемся во многом к истокам нашей культуры, нашей цивилизации, пытаемся понять нечто очень важное в себе самих» [1;283].
Могучая, противоречивая, постоянно движущаяся вперед, натура Петра Первого всегда привлекала к себе внимание поэтов и писателей. Ломоносов почитал Петра – великого собирателя земель, неутомимого работника и ученого мужа.
Говоря об английской литературе нельзя не заметить того, что могущественный царь и строгий руководитель не оставил равнодушными и их. После приезда Петра в Англию, и даже спустя несколько лет, его личность и деяния, также привлекали многих литераторов. Среди них были знаменитые журналисты такие как Д. Аддисон и Р. Стиль, автор знаменитого романа «Робинзон Крузо» Д. Дефо, написавший также «Историю Петра Великого» в 1722 г «Беспристрастная история жизни и деяний Петра Алексеевича» была приписана перу британского офицера, находившегося на русской службе. Образы русского царя и Московии в этом сочинении были подготовлены многочисленными корреспонденциями в журналах Аддисона и Стиля. Рассказы о северном соседе и правлении царя, носившего «жесткое» имя (греческое имя Петр в переводе на русский язык означает «камень»),сопровождались различными подробностями, в частности, упоминаниями о наказании батогами, а также описаниями Петербурга, «который приобретал вид Портсмута».
После всестороннего и тщательного знакомства в Англии с морской техникой, наукой, стилем жизни, чеканкой монет Петр I вывез из Англии около шестидесяти человек, среди которых были знаменитые математики, приглашенные для обучения русских, медики, специалисты по морскому делу, военной технике, добыче полезных ископаемых. Капитан Перри, проживший в России более пятнадцати лет, написал книгу «Состояние России при нынешнем царе», которая послужила для Д. Дефо источником «сибирского эпизода» во второй части приключений Робинзона Крузо. В эссе Ричарда Стиля «Любовь к славе» противопоставляется Людовик, король французский, и Петр I, русский император. Стиль не без восхищения пишет о незаурядных способностях царя, путешествующего инкогнито по разным странам, чтобы научиться самому всему необходимому. Именно этот царь заложил основы великой и непреходящей славы. Главной заслугой Петра Р. Стиль считает создание армии, но одновременно оценивает и умение властвовать собой: «Он был ужасен в бою и милостив при победе…». Такие слова и само сопоставление с французским королем Людовиком Великим свидетельствует о том, что в сознании англичан произошел коренной перелом в отношении к русским, и перелом этот был сознательно подготовлен прессой. Известные факты жизни и деятельности Петра привлекли внимание Бернара Мандевиля (1670-1733), автора «Басни о пчелах», где он весьма положительно оценивал реформаторскую деятельность Петра в связи с собственными размышлениями о реформах в Англии. Несомненный интерес для исследователей представляют публикации в журналах и других произведений, в которых упоминаются или описываются характер Петра и облик России. О Петре вспоминает Уильям Конгрив в своей комедии «Так поступают в свете», когда один из героев, рассуждающий о существующем брачном законодательстве, замечает: «А я научился этому у придворных его величества царя Петра, когда зимой он вел переговоры, – так вот за перцовым бренди они открыли мне некоторые тайны семейных нравов и политики северного полушария. Право, нам стоит кое-что у них перенять» [2;273].
Петра в Англии приветствовали «Поздравительной поэмой великому и могущественному царю Московии по случаю его прибытия в Англию» [3]. Написана поэма была второстепенным придворным стихотворцем Стрингером Мозесом, но факт ее написания сам по себе примечателен. В Петре признавали те качества, которые впоследствии будут отмечены историком Т. Маколеем: «Империи Александра и Трояна были маленькими государствами по сравнению с громадным пространством этой скифской пустыни» [4]. Маколей писал об обширном уме Петра, его талантах отличного полководца и государственного человека, с особым интересом относящегося к Голландии и Англии как к государствам, преуспевшим в кораблестроении.
Но нельзя сказать однозначно, что Петр получал одинаково хвалебную характеристику у знаменитых англичан. Так, если Р. Стиль называл его богоподобным государем, отдав ему предпочтение перед Людовиком XIV, то А. Поуп не разделял восторгов по поводу его реформаторской деятельности, а Д. Свифт был на стороне шведского короля в его конфликтах с Петром. Одно можно утверждать с уверенностью – образ Петра проходит через английскую литературу XVIII столетия, затрагивая абсолютно все жанры – от эссе до драмы и романа. Достаточно упомянуть анонимное произведение 1748 г. «Северные герои, или Кровавая борьба между Карлом XII, королем Швеции, и Петром Великим, царем Московии, с историей любви графа Гилленстерна и принцессы Элимиры», в котором исторические персонажи соседствовали с литературными героями романа Смолетта «Приключения Родерика Рэндома» и героями У. Шекспира. Необходимо назвать также произведение Д. Кифи «Царь Петр» и роман А. Черри «ПетрВеликий, или Деревянные стены».
Обращаясь к литературе ХІХ века, хочется остановиться на произведении А.Н. Толстого «Петр І». В своем романе автор изображает царя: его герой дан в развитии. Мы видим, как на протяжении романа Петр Первый мужает и из неуверенного в себе и пугливого подростка вырастает в сильную личность.Царь мечтает сделать Россию мощным государством, способным занять подобающее ей место среди европейских государств. Это удается Петру, но ценой неимоверных усилий, напряжением всех сил.
Царь проявляет недюжинные организаторские способности, он сплачивает вокруг себя таких же волевых, смелых и инициативных людей, с помощью которых одержит в дальнейшем военные и трудовые победы. Толстой не приукрашивает своего героя, он показывает, что царь не щадит не только себя, но и окружающих. На смену умирающим строителям Санкт-Петербурга прибывают новые и новые, но эти жертвы не бессмысленны. Петр по-своему заботится о людях, он требует от Меньшикова, генерал-губернатора Санкт-Петербурга, чтобы тот обеспечивал людей нормальным питанием, одеждой, не губил людей зря, прикрываясь высокими целями. Толстой правдиво показал жестокое время, когда отдельная жизнь ничего не стоила.
Так в русской литературе сложился традиционный портрет Ж. де Сталь считала, что «Петр I сделал неоценимое благодеяние России» [6;38]. А. Дюма, в произведениях которого, пожалуй, все члены семейства Романовых имеют карикатурные черты, а Иван Грозный показан настоящим извергом, с неизменным уважением и серьезностью говорил о Петре Великом. Вид землянки Петра I в Дербенте настраивает мысли романиста на эпический лад: «Вот еще одно из мест пребывания этого гения, освященное признательностью народов. Русские заслуживают удивления в том отношении, что полтора столетия, истекших со времени смерти Петра, нисколько не уменьшили почтения, которое они питают к его памяти» [7;98]. Мериме посвятил Петру I двухчастную «Историю царствования Петра Великого», где старался показать прогрессивность его политики. Известно, что Бальзак задумывал «драму в шекспировском духе» о Петре I и его второй жене. Свой характер Бальзак сравнивал с характером Петра. «Буланже удалось, – писал он Ганской, преподнося ей в подарок свой портрет работы Луи Буланже, – изобразить в моем портрете, – и это мне в нем нравится, – ту мою настойчивость в духе Колиньи и Петра Великого, ту мою непоколебимую веру в будущее, которые составляют основу моего характера» [8;148].
Более того, первое обращение к «русской» теме самого В. Гюго было связано именно с личностью Петра I. В третьем выпуске «Conservateur litteraire» (1816) было опубликовано стихотворение Гюго («Discours…») на заданную Французской академией тему.
Между прочим юный автор в нескольких стихах восторженно отзывался о Петре I. Характеристика царя, который «для того, чтобы просветить свои невежественные народы, спустился до их уровня», «учился сначала сам тем искусствам, которым он собирался их научить» [9-10], выдержана в духе хвалебной оды, соответствует представлению о Петре Великом, созданному Вольтером, и не имеет ничего общего с тем, как Гюго оценивал личность Петра в дальнейшем своем творчестве.
Однако именно присутствие в литературе традиционного образа Петра I, к которому обращались многие современники Гюго и который временами принимает вид устоявшейся аллегории, доказывает, что, описывая жестокости царя, Гюго не мог создать нового образа Петра. При чтении в трактате Гюго о петровских казнях французский читатель хранит в сознании традиционный образ Петра I, имеющий стабильную семантику. Автор лишь акцентирует внимание на деспотических чертах петровского характера, придает образу новое осмысление.
Но независимо от того, как относились к личности Петра критики, литераторы, историки, политики, реформаторы – положительно или отрицательно – одно остается неизменным: этот человек жил и правил, обладая всеми качествами достойного, умного человека, талантливого руководителя. Его вклад в жизнь и развитие русского государства отразился практически во всех сферах и навсегда оставит след в истории.
РАЗДЕЛ ІІ. Видение образа Петра І Пушкиным
Останавливаясь на отношении Пушкина к личности Петра І, хочется сказать, что автор на протяжении всей своей жизни интересовался им, его историческим значением. Проблема оценки этого незаурядного монарха становится в начале XIX века необычайно важной.
Поэт неоднократно возвращался к образу Петра Первого в различных своих произведениях: «Арап Петра Великого», «Медный всадник Государство, для которого так много работал Петр Первый, окрепло, обрело могущество и вес среди других европейских стран. Но лучше ли стали жить простые русские люди? Счастливы ли они в прекрасном городе Санкт-Петербурге? Наверное, трудно найти в творчестве А.С. Пушкина каких-либо однозначных утверждений. Удивительно глубоко осмыслена Пушкиным историческая тема, одной из главных фигур в которой является фигура Петра Первого. Пушкин объективно судил как о заслугах, так и о противоречиях его деятельности. Образ Петра не случайно становится одним из центральных в его творчестве. Петр – символ русской истории, загадочной и противоречивой.
.1 Петров образ в прозе «Арап Петра Великого»
Пётр I был великим реформатором, могущественным государственным деятелем, с размахом двинувшим Россию вперёд, выведя ее на новый уровень. Тема Петра – «сквозная» тема в русской литературе вообще и творчество А.С. Пушкина – не исключение. По мнению Пушкина, Петр – «то академик, то герой, то мореплаватель, то плотник» – был «вечным» работником, занятым, деятельным человеком. Поэт видит в Петре не просто историческую личность, но и олицетворение преобразовательной мощи человечества, насаждающего культуру и цивилизацию по среди нелюдимых и бесприютных пространств, он чувствует себя стеснённым в том, как ему называть эту колоссальную личность, бросившую вызов природе, и говорит о Петре – «Он» (с большой буквы), как принято было говорить лишь о богочеловеке. История сохраняет память лишь о тех, кто без остатка соединяет себя с нею. Исчезая, как отдельная личность, они обретают историческое бессмертие. История мыслится Пушкиным не как нечто противоположное личности, а как живая цепь живых человеческих жизней. История – это поколение простых, «неисторических» личностей, это цепочка, в которой могилы предков, хоровод взявшихся за руки живых и колыбели детей составляют единый круг бессмертия. Прогресс заключается в накоплении памяти человечества, то есть культуры, и в духовном росте отдельного человека. Отсюда интерес позднего Пушкина к истории, которая проявляется в дневниках частных людей, эпизодах живой жизни различных эпох.
В повести «Арап Петра Великого» Пушкин продолжает развивать тему занятости, увлеченности Петра Первого. В повести Петр привозит Ибрагима в строящуюся столицу, которая, «поднималась из болота по манию самодержавия». Петр работает там целыми днями. В незаконченном романе «Арап Петра Великого» мы наблюдаем за царем глазами прадеда поэта Абрама (Ибрагима) Ганнибала, сына абиссинского эмира, похищенного турками и присланного ко двору Петра I, который его воспитал и очень любил. Личность царя предстает пред читателями в романе с разных сторон: вот он – Пётр, в его отеческой заботливости, любви и опеке об Ибрагиме, вечный деятель с покоряющей простотой и непринуждённостью в обхождении с людьми, царь с негативным отношением к аристократии, уж больно походившей на западный манер такой же пустой и мотовской. Наконец, в сюжетной линии Ржевских четко изображается еще одна главная черта характера Петра – его деспотизм. Мы видим четкое проявление его деспотизма в той ситуации, когда он сосватал дочь за своего любимца Ибрагима, тем самым разрушив счастье Наташи и Валериана. Помимо деспотизма и жестокости здесь, также, прослеживается самолюбие царя, которое стоит превыше счастья собственной дочери.
Петр – явно выраженный европеец, враждебно настроенный на реакционную старину, но этот европеизм не мешает ему оставаться русским человеком. Ему не чужды русские нравы и обычаи и они не кажутся ему проявлением дикости. Беседуя с Ибрагимом, Пётр обнаруживает такое добродушие и весёлость, «что никто, в ласковом и гостеприимном хозяине не мог бы подозревать героя полтавского, могучего и грозного преобразователя России».
Пётр берёт на себя роль свата своего крестника, любит национальные кушанья, не прочь «по русскому обыкновению отдохнуть». Он искренне заботится об Ибрагиме: «Послушай…, ты человек одинокий, без роду и племени, чужой для всех, кроме одного меня. Умри я сегодня, что завтра с тобою будет, бедный мой араб? Надобно тебе пристроиться, пока есть ещё время; найти опору в новых связях, вступить в союз с новым боярством» [7].Такая обеспокоенность и заботливость об Ибрагиме походит на отцовскую любовь. Склонность Петра к веселью, добродушное лукавство, гостеприимство, желание жить на широкую ногу – всё это дополняет образ Петра, делая его при этом, по истине русским человеком. Автор, также, не забывает упоминуть и о демократичности Петра. Царь судит о людей и выбирает себе в помощники не выходцев из семей с хорошей родословной, а тех, кто богат умственными способностям, знаниями. Нисколько не снижая выдающихся личных качеств Петра, Пушкин помогает читателю понять и почувствовать историческую закономерность петровских преобразований и их необходимость. Несмотря на незаконченность романа, произведение было принято и одобрено современниками Пушкина и получило высокую оценку. В.Г. Белинский, воодушевившись романом, писал: «Будь этот роман кончен так же хорошо, как начат, мы имели бы превосходный исторический русский роман».
2.2 Трактовка образа Петра І в поэме «Полтава»
Художественный опыт «Арапа Петра Великого» как эпическое решение темы Петра I отразился и в поэме «Полтава»(1828-1829). Поэма начинается как семейная драма, а разворачивается как народная трагедия. Кочубей, Мария, Мазепа связаны друг с другом личными отношениями, которые находят настоящую оценку лишь в отношении к истории. Пётр поставлен вне круга личных отношений, он «свыше вдохновленный». Мысль Пушкина о русской истории определила и название поэмы. Он назвал её не «Мазепа», не «Пётр Великий», а «Полтава», указывая на великий народный подвиг, совершённый в этой битве, которая была одним «из самых важных и счастливых происшествий царствования Петра Великого». На суше и на море Петр I был первоклассным полководцем и флотоводцем. Им были созданы российская армия и российский флот, сумевшие победить сильного противника – Швецию. В поэме «Полтава» Пушкин развивает, волновавшую его в то время, государственную тему. По своему сложному строению «Полтава» была не похожа на другие поэмы Пушкина и поэтому осталась непонятой и неоцененной ни современниками, ни позднейшей критикой. Сложность состояла в том, что в ней в пределах одного произведения разрабатывались три разные, но связанные между собой темы. Первая тема – судьба русского государства среди других европейских государств, способность русского народа отстоять свою государственную самостоятельность в борьбе с сильнейшими противниками. Пушкин считал, что, одержав победу в тяжкой борьбе с могучим врагом, Россия доказала свою крепость и силу: … Но в искушеньях долгой кары, Перетерпев судеб удары, Окрепла Русь. Так тяжкий млат, Дробя стекло, куёт булат.[11]
Центральным эпизодом этой темы является Полтавский бой, центральным героем ее – Петр І
Другая тема, которая не могла не встать перед Пушкиным как государственным мыслителем, – тема многонациональности русского государства, вопрос об исторической закономерности объединения разных наций в пределах одного государства и прочности их связи с русским народом и государством. Эту тему Пушкин развивает на примере Украины, поставив в центр образ Мазепы, пытавшегося при помощи шведских войск оторвать Украину от России.
Останавливаясь на отношении Пушкина к личности Петра І, хочется сказать, что автор на протяжении всей своей жизни интересовался им, его историческим значением. Проблема оценки этого незаурядного монарха становится в начале XIX века необычайно важной.
Поэт неоднократно возвращался к образу Петра Первого в различных своих произведениях: «Арап Петра Великого», «Медный всадник», «Полтава». Для Пушкина Петр неоднозначная фигура, он царь-труженик, не гнушающийся никакой работой, великий полководец, за которым русские войска смело идут в бой и побеждают, но несмотря на это, Пушкин не склонен идеализировать царя. Александр Сергеевич хочет показать, что не всегда благие намерения приносили хорошие плоды тем, для кого трудился Петр.
Государство, для которого так много работал Петр Первый, окрепло, обрело могущество и вес среди других европейских стран. Но лучше ли стали жить простые русские люди? Счастливы ли они в прекрасном городе Санкт-Петербурге? Наверное, трудно найти в творчестве А.С. Пушкина каких-либо однозначных утверждений. Удивительно глубоко осмыслена Пушкиным историческая тема, одной из главных фигур в которой является фигура Петра Первого. Пушкин объективно судил как о заслугах, так и о противоречиях его деятельности. Образ Петра не случайно становится одним из центральных в его творчестве. Петр – символ русской истории, загадочной и противоречивой.
Петров образ в прозе «Арап Петра Великого»
Пётр I был великим реформатором, могущественным государственным деятелем, с размахом двинувшим Россию вперёд, выведя ее на новый уровень. Тема Петра – «сквозная» тема в русской литературе вообще и творчество А.С. Пушкина – не исключение. По мнению Пушкина, Петр – «то академик, то герой, то мореплаватель, то плотник» – был «вечным» работником, занятым, деятельным человеком. Поэт видит в Петре не просто историческую личность, но и олицетворение преобразовательной мощи человечества, насаждающего культуру и цивилизацию по среди нелюдимых и бесприютных пространств, он чувствует себя стеснённым в том, как ему называть эту колоссальную личность, бросившую вызов природе, и говорит о Петре – «Он» (с большой буквы), как принято было говорить лишь о богочеловеке. История сохраняет память лишь о тех, кто без остатка соединяет себя с нею. Исчезая, как отдельная личность, они обретают историческое бессмертие. История мыслится Пушкиным не как нечто противоположное личности, а как живая цепь живых человеческих жизней. История – это поколение простых, «неисторических» личностей, это цепочка, в которой могилы предков, хоровод взявшихся за руки живых и колыбели детей составляют единый круг бессмертия. Прогресс заключается в накоплении памяти человечества, то есть культуры, и в духовном росте отдельного человека. Отсюда интерес позднего Пушкина к истории, которая проявляется в дневниках частных людей, эпизодах живой жизни различных эпох.
В повести «Арап Петра Великого» Пушкин продолжает развивать тему занятости, увлеченности Петра Первого. В повести Петр привозит Ибрагима в строящуюся столицу, которая, «поднималась из болота по манию самодержавия». Петр работает там целыми днями. В незаконченном романе «Арап Петра Великого» мы наблюдаем за царем глазами прадеда поэта Абрама (Ибрагима) Ганнибала, сына абиссинского эмира, похищенного турками и присланного ко двору Петра I, который его воспитал и очень любил. Личность царя предстает пред читателями в романе с разных сторон: вот он – Пётр, в его отеческой заботливости, любви и опеке об Ибрагиме, вечный деятель с покоряющей простотой и непринуждённостью в обхождении с людьми, царь с негативным отношением к аристократии, уж больно походившей на западный манер такой же пустой и мотовской. Наконец, в сюжетной линии Ржевских четко изображается еще одна главная черта характера Петра – его деспотизм. Мы видим четкое проявление его деспотизма в той ситуации, когда он сосватал дочь за своего любимца Ибрагима, тем самым разрушив счастье Наташи и Валериана. Помимо деспотизма и жестокости здесь, также, прослеживается самолюбие царя, которое стоит превыше счастья собственной дочери.
Петр – явно выраженный европеец, враждебно настроенный на реакционную старину, но этот европеизм не мешает ему оставаться русским человеком. Ему не чужды русские нравы и обычаи и они не кажутся ему проявлением дикости. Беседуя с Ибрагимом, Пётр обнаруживает такое добродушие и весёлость, «что никто, в ласковом и гостеприимном хозяине не мог бы подозревать героя полтавского, могучего и грозного преобразователя России».
Пётр берёт на себя роль свата своего крестника, любит национальные кушанья, не прочь «по русскому обыкновению отдохнуть». Он искренне заботится об Ибрагиме: «Послушай…, ты человек одинокий, без роду и племени, чужой для всех, кроме одного меня. Умри я сегодня, что завтра с тобою будет, бедный мой араб? Надобно тебе пристроиться, пока есть ещё время; найти опору в новых связях, вступить в союз с новым боярством» [7].Такая обеспокоенность и заботливость об Ибрагиме походит на отцовскую любовь. Склонность Петра к веселью, добродушное лукавство, гостеприимство, желание жить на широкую ногу – всё это дополняет образ Петра, делая его при этом, по истине русским человеком. Автор, также, не забывает упоминуть и о демократичности Петра. Царь судит о людей и выбирает себе в помощники не выходцев из семей с хорошей родословной, а тех, кто богат умственными способностям, знаниями. Нисколько не снижая выдающихся личных качеств Петра, Пушкин помогает читателю понять и почувствовать историческую закономерность петровских преобразований и их необходимость. Несмотря на незаконченность романа, произведение было принято и одобрено современниками Пушкина и получило высокую оценку. В.Г. Белинский, воодушевившись романом, писал: «Будь этот роман кончен так же хорошо, как начат, мы имели бы превосходный исторический русский роман».
В нашем прошлом есть такие фигуры, как Петр Великий и великий Пушкин, свет от которых падает на все наше прошедшее и настоящее, свет, который мы никогда не потеряем из виду, как бы далеко ни ушли в будущее.
Да, Петр дал нам Пушкина, но и Пушкин дал нам Петра (вслед за М. В. Ломоносовым и А. Н. Радищевым) в своих произведениях; «Полтава», «Медный всадник», «Арап Петра Великого»… Читая эти книги, думая над ними, я еще раз убеждаюсь, что истинным патриотом может считать себя только тот, кто знает прошлое своего Отечества, гордится и дорожит им, как Пушкин, как лучшие люди России.
«Гениальной иллюстрацией к русской истории» назвал Максим Горький произведения на историческую тему. Особенно точно это высказывание в применении к роману «Арап Петра Великого», где Пушкин рассказывает о своем прадеде (Ибрагиме), питомце, сподвижнике царя Петра. Петр неотступно владел помыслами автора.
О том, что тема Петра — основная в романе, говорит и эпиграф из Н. Языкова:
Железной волею Петра Преображенная Россия.
Роман начинается с изображения Парижа конца первой четверти XVIII века. Пушкин быстрыми штрихами дает характеристику Франции этого периода. Ибрагим, посланный Петром для обучения за границу, страстно влюблен в графиню Д. Можно было бы остановиться на этом любовном сюжете, но Пушкина больше всего интересует Россия. Там и должно развернуться основное действие. И тут уже не Ибрагим и его парижский приятель Корсаков, вернувшиеся из Парижа, а сам Пушкин (вместе со своими героями, конечно) ведет нас по обновленному Петербургу в глубину русской жизни. Это было время, «когда Россия молодая, в бореньях силы напрягая, мужала с гением Петра». Пушкин избегает длинных описаний. Ему важно несколькими штрихами нарисовать картину стремительного и настойчивого созидания России: «Россия представлялась Ибрагиму огромной мастерскою, где движутся одни машины, где каждый работник, подчиненный заведенному порядку, занят своим делом». В строящемся Петербурге господствовал деловой уклад. На Неве стояли военные и торговые суда. Везде чувствовался дух созидания, свойственный твердо идущему вперед молодому государству.
Предельно лаконично изображая на примере Петербурга жизнь всей России, Пушкин пользуется своим излюбленным художественным приемом — антитезой: картина разлагающейся французской монархии, с ее блеском, праздной роскошью, безнравственностью, и Россия, полная свежих нерастраченных сил, молодая, строящаяся.
Что же’- нового в русском быте? Например, ассамблея. Страна начинает приобщаться к европейской культуре. Молодые дамы наряжаются в роскошные платья по европейской моде. Появляются и новые слова: «мода», «кавалер», «танцы». Отдавая дань исторической правде, Пушкин не скрывает, что эти первые ассамблеи выглядели комично.
Реалистичен и портрет Петра: «В углу человек высокого росту, в зеленом кафтане, с глиняною трубкою во рту, облокотясь на стол, читал гамбургские газеты». Этот портрет просвещенного монарха, может быть, несколько идеализирован, но он вызывает восхищение, непритворный интерес у читателей.
А вот «могучий и грозный преобразователь России» в простой холстяной фуфайке строит корабль. Он испытывает чувство наивысшего удовлетворения от своих ловких рук, силы, уменья. Ведь он строит корабль для России! И как проигрывает рядом с Петром разряженный бездельник Корсаков, который умеет только модно одеваться и танцевать! Конечно, изображая великого человека в обыденной обстановке, в простой одежде, автор подчеркивает наиболее дорогие ему черты Петра: простоту, демократизм, трудолюбие. Ибрагим поражается умом царя, разносторонностью его интересов и деятельности. Вместе с Ибрагимом (и, конечно же, с Пушкиным) восхищаешься Петром как государственным деятелем, мудрым и дальновидным, настоящим и неутомимым радетелем за страну. Он непрерывно трудится, думает о возвеличивании своей Родины,
Понимает и искренне любит Петра Ибрагим, судьба которого отмечена печатью исключительности: маленький арапчонок был привезен в Россию и отдан Петру в услужение. Вырос, получил образование и стал незаменимым помощником Петра, соратником в военных и гражданских делах. Честно служить царю, искренно любить как крестного отца, осознавая правоту его дела, — было святым долгом Ибрагима.
А интеллектуальный уровень арапа! Вспомним: «…его наружность, образованность и природный ум возбудили в Париже общее внимание… он присутствовал на ужинах, одушевленных молодостью Аруэта и старостью Шолье, разговорами Монтескье и Фонтенеля…» Счастлив был Петр, имея таких сподвижников! Поражаешься трогательному отношению царя к арапу, африканцу, подобных которому в России того времени и за людей не считали..
Нельзя не вспомнить интересный, яркий момент в жизни Ибрагима, когда он, посланный Петром, учился в Париже. Он отвык от «варварской» России, был влюблен и не хотел возвращаться домой. Петр, распознав правду, писал герцогу, что неволить Ибрагима не хочет. Пусть поступает по своему желанию. Но лаской и вниманием Ибрагима все равно не оставит. Благодарный арап решил тотчас вернуться в Россию. А за двадцать восемь верст до Петербурга его ожидала еще одна радость: в ямской избе сидел Петр. «Я был предуведомлен о твоем приезде, — сказал Петр, — и поехал тебе навстречу. Жду тебя здесь ср вчерашнего дня». Ибрагим не находил слов для изъявления своей благодарности». Простота и благородство Петра не могут не восхищать.
Так Пушкин создал в. романе образ Петра как подлинно национальный характер. Автор подчеркивает, что, хотя царь Петр и вводил элементы чужой европейской культуры в России, ему были свойственны вкусы, навыки и привычки истинно русского человека. В нем естественно и неотъемлемо сочетались черты государя и простого русского человека. В этом, по-моему, заключается народность образа Петра. «Арап Петра Великого» — первый реалистический исторический роман в русской литературе. Реализм Пушкина сказывается и в языке произведения. Мы знаем, что в историческом романе особенно важно мастерство языка: народно-разговорная речь Петра («Уже поздно; ты, я чай, устал: ночуй здесь, как бывало в старину»), сдержанный, немного книжный язык Ибрагима («Государь, я счастлив покровительством и милостями вашего величества»), легкомысленный, манерный щебет Корсакова, пересыпанный грубым просторечием, свидетельствующим об отсутствии настоящей культуры («что же ты вытаращил свои арапские белки?»).
Мы говорим о реалистичности романа Пушкина, восхищаемся Петром и Ибрагимом в отдельности и обоими вместе. Но не забываем ли мы о жестоком характере пьяных забав царя, о Петре — угнетателе народа? Нет, конечно. Сам Пушкин напоминает нам об этом: Петр вынуждает гостя выпить огромный кубок крепчайшей мальвазии, грозит дубинкой своему любимцу Меншикову (хоть и ради справедливого наказания). Но ни жестокость царя, ни отсутствие в романе противоречия интересов народа и правящих классов не принижают достоинств произведения. Жаль только, что роман остался незаконченным. Но зато Петр послужил Николаю I примером для подражания. Не осложняя облик Петра противоречивостью, Пушкин, думая о благе России, жертвует художественной полноценностью образа.
Мне кажется, что образ Петра в этом любимом мною пушкинском произведении очень современен.
Роман «Арап Петра Великого» — целый мир, в котором каждый из нас находит то, что близко его сердцу и духу. Он и воспитывает, и наставляет, и возвышает.
МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ,
МОЛОДЕЖИ И СПОРТА УКРАИНЫ
ГОРЛОВСКИЙ ИНСТИТУТ ИНОСТРАННЫХ ЯЗЫКОВ
ДВНЗ «Донбасский государственный педагогический университет»
Кафедра зарубежной литературы КУРСОВАЯ РАБОТА по литературе на тему: Образ Петра І в произведениях А.С. Пушкина «Арап Петра Великого», «Полтава», «Медный всадник»
Студентки IV курса 409 а группы
Направление подготовки 6.020303
специальности английский, русский язик и зарубежная литература
Балаева И.В.
Научный руководитель: к. филол. н., доцент
Шишкина И. Е.
г. Горловка – 2013
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
РАЗДЕЛ І. ОБРАЗ ПЕТРА І В МИРОВОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
РАЗДЕЛ ІІ. ВИДЕНИЕ ОБРАЗА ПЕТРА І ПУШКИНЫМ
.1 Петров образ в прозе «Арап Петра Великого»
.2 Трактовка образа Петра І в поэме «Полтава»
2.3 Двойственность отношения А.С. Пушкина к Петру І в «Медном всаднике»
ВЫВОДЫ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность. Личность Петра – одна из самых значительных в русской истории. Масштабы его деятельности поистине велики. Исключительно его единоличной волей было преобразовано огромное государство, по сути, произведена революция, затронувшая и основы политического устройства, и все сферы общественной жизни, и семейный уклад каждого отдельного жителя России. Реформы, проведенные Петром, были столь значительны, что их последствия были ощутимы еще и столетия спустя.
В своей курсовой работе, я бы хотела сконцентрироваться не столько на историческом значении личности Петра І, сколько на изображении его в русской литературе ХІХ века, а именно, в работах А.С. Пушкина «Арап Петра Великого», «Полтава», «Медный всадник».
Цель: определение роли и значения образа Петра I в творчестве А.С. Пушкина, выявление неоднозначности и неординарности исторического деятеля, показанного писателем.
В рамках поставленных целей работы можно выделить следующие задачи:
.Ближе познакомиться и глубже изучить произведения А.С. Пушкина, затрагивающие петровскую тему.
.Выявить их тематическую и идейную направленность.
.Определить особенности изображения Петра I писателем.
.Обобщить и систематизировать результаты исследовательской деятельности.
.Сделать выводы по теме, обозначив положительные и отрицательные черты личности Петра I.
Объект исследования: деятельность Петра І, изображение и описание его личности в литературе.
Предмет исследования: образ Петра І в произведениях А.С. Пушкина «Арап Петра Великого», «Медный всадник», «Полтава».
Методы исследования: описательный, историко-культурный, метод целостного и мотивированного исследования произведения.
Теоретическое и практическое значение курсовой работы состоит в том, что ее материал можно использовать как методическое пособие для учителей школ и преподавателей высших учебных заведений. Данная работа, также, может быть использована при написании других курсовых, бакалаврских, дипломных и магистрских работ.
Структура работы: работа состоит из введения, двух разделов, выводов и списка использованной литературы.
пушкин творчество петр
РАЗДЕЛ І. Образ Петра І в мировой литературе
«Любой человек противоречив, любой несет в душе и являет в поступках свет и тьму, доброе и злое. Почему же тогда столько споров именно о царе-реформаторе? Очевидно потому, что петровские реформы во многом определили исторический путь России и, значит, обращаясь к образу Петра, мы обращаемся во многом к истокам нашей культуры, нашей цивилизации, пытаемся понять нечто очень важное в себе самих» [1;283].
Могучая, противоречивая, постоянно движущаяся вперед, натура Петра Первого всегда привлекала к себе внимание поэтов и писателей. Ломоносов почитал Петра – великого собирателя земель, неутомимого работника и ученого мужа.
Говоря об английской литературе нельзя не заметить того, что могущественный царь и строгий руководитель не оставил равнодушными и их. После приезда Петра в Англию, и даже спустя несколько лет, его личность и деяния, также привлекали многих литераторов. Среди них были знаменитые журналисты такие как Д. Аддисон и Р. Стиль, автор знаменитого романа «Робинзон Крузо» Д. Дефо, написавший также «Историю Петра Великого» в 1722 г «Беспристрастная история жизни и деяний Петра Алексеевича» была приписана перу британского офицера, находившегося на русской службе. Образы русского царя и Московии в этом сочинении были подготовлены многочисленными корреспонденциями в журналах Аддисона и Стиля. Рассказы о северном соседе и правлении царя, носившего «жесткое» имя (греческое имя Петр в переводе на русский язык означает «камень»),сопровождались различными подробностями, в частности, упоминаниями о наказании батогами, а также описаниями Петербурга, «который приобретал вид Портсмута».
После всестороннего и тщательного знакомства в Англии с морской техникой, наукой, стилем жизни, чеканкой монет Петр I вывез из Англии около шестидесяти человек, среди которых были знаменитые математики, приглашенные для обучения русских, медики, специалисты по морскому делу, военной технике, добыче полезных ископаемых. Капитан Перри, проживший в России более пятнадцати лет, написал книгу «Состояние России при нынешнем царе», которая послужила для Д. Дефо источником «сибирского эпизода» во второй части приключений Робинзона Крузо. В эссе Ричарда Стиля «Любовь к славе» противопоставляется Людовик, король французский, и Петр I, русский император. Стиль не без восхищения пишет о незаурядных способностях царя, путешествующего инкогнито по разным странам, чтобы научиться самому всему необходимому. Именно этот царь заложил основы великой и непреходящей славы. Главной заслугой Петра Р. Стиль считает создание армии, но одновременно оценивает и умение властвовать собой: «Он был ужасен в бою и милостив при победе…». Такие слова и само сопоставление с французским королем Людовиком Великим свидетельствует о том, что в сознании англичан произошел коренной перелом в отношении к русским, и перелом этот был сознательно подготовлен прессой. Известные факты жизни и деятельности Петра привлекли внимание Бернара Мандевиля (1670-1733), автора «Басни о пчелах», где он весьма положительно оценивал реформаторскую деятельность Петра в связи с собственными размышлениями о реформах в Англии. Несомненный интерес для исследователей представляют публикации в журналах и других произведений, в которых упоминаются или описываются характер Петра и облик России. О Петре вспоминает Уильям Конгрив в своей комедии «Так поступают в свете», когда один из героев, рассуждающий о существующем брачном законодательстве, замечает: «А я научился этому у придворных его величества царя Петра, когда зимой он вел переговоры, – так вот за перцовым бренди они открыли мне некоторые тайны семейных нравов и политики северного полушария. Право, нам стоит кое-что у них перенять» [2;273].
Петра в Англии приветствовали «Поздравительной поэмой великому и могущественному царю Московии по случаю его прибытия в Англию» [3]. Написана поэма была второстепенным придворным стихотворцем Стрингером Мозесом, но факт ее написания сам по себе примечателен. В Петре признавали те качества, которые впоследствии будут отмечены историком Т. Маколеем: «Империи Александра и Трояна были маленькими государствами по сравнению с громадным пространством этой скифской пустыни» [4]. Маколей писал об обширном уме Петра, его талантах отличного полководца и государственного человека, с особым интересом относящегося к Голландии и Англии как к государствам, преуспевшим в кораблестроении.
Но нельзя сказать однозначно, что Петр получал одинаково хвалебную характеристику у знаменитых англичан. Так, если Р. Стиль называл его богоподобным государем, отдав ему предпочтение перед Людовиком XIV, то А. Поуп не разделял восторгов по поводу его реформаторской деятельности, а Д. Свифт был на стороне шведского короля в его конфликтах с Петром. Одно можно утверждать с уверенностью – образ Петра проходит через английскую литературу XVIII столетия, затрагивая абсолютно все жанры – от эссе до драмы и романа. Достаточно упомянуть анонимное произведение 1748 г. «Северные герои, или Кровавая борьба между Карлом XII, королем Швеции, и Петром Великим, царем Московии, с историей любви графа Гилленстерна и принцессы Элимиры», в котором исторические персонажи соседствовали с литературными героями романа Смолетта «Приключения Родерика Рэндома» и героями У. Шекспира. Необходимо назвать также произведение Д. Кифи «Царь Петр» и роман А. Черри «ПетрВеликий, или Деревянные стены».
Обращаясь к литературе ХІХ века, хочется остановиться на произведении А.Н. Толстого «Петр І». В своем романе автор изображает царя: его герой дан в развитии. Мы видим, как на протяжении романа Петр Первый мужает и из неуверенного в себе и пугливого подростка вырастает в сильную личность.Царь мечтает сделать Россию мощным государством, способным занять подобающее ей место среди европейских государств. Это удается Петру, но ценой неимоверных усилий, напряжением всех сил.
Царь проявляет недюжинные организаторские способности, он сплачивает вокруг себя таких же волевых, смелых и инициативных людей, с помощью которых одержит в дальнейшем военные и трудовые победы. Толстой не приукрашивает своего героя, он показывает, что царь не щадит не только себя, но и окружающих. На смену умирающим строителям Санкт-Петербурга прибывают новые и новые, но эти жертвы не бессмысленны. Петр по-своему заботится о людях, он требует от Меньшикова, генерал-губернатора Санкт-Петербурга, чтобы тот обеспечивал людей нормальным питанием, одеждой, не губил людей зря, прикрываясь высокими целями. Толстой правдиво показал жестокое время, когда отдельная жизнь ничего не стоила.
Так в русской литературе сложился традиционный портрет Ж. де Сталь считала, что «Петр I сделал неоценимое благодеяние России» [6;38]. А. Дюма, в произведениях которого, пожалуй, все члены семейства Романовых имеют карикатурные черты, а Иван Грозный показан настоящим извергом, с неизменным уважением и серьезностью говорил о Петре Великом. Вид землянки Петра I в Дербенте настраивает мысли романиста на эпический лад: «Вот еще одно из мест пребывания этого гения, освященное признательностью народов. Русские заслуживают удивления в том отношении, что полтора столетия, истекших со времени смерти Петра, нисколько не уменьшили почтения, которое они питают к его памяти» [7;98]. Мериме посвятил Петру I двухчастную «Историю царствования Петра Великого», где старался показать прогрессивность его политики. Известно, что Бальзак задумывал «драму в шекспировском духе» о Петре I и его второй жене. Свой характер Бальзак сравнивал с характером Петра. «Буланже удалось, – писал он Ганской, преподнося ей в подарок свой портрет работы Луи Буланже, – изобразить в моем портрете, – и это мне в нем нравится, – ту мою настойчивость в духе Колиньи и Петра Великого, ту мою непоколебимую веру в будущее, которые составляют основу моего характера» [8;148].
Более того, первое обращение к «русской» теме самого В. Гюго было связано именно с личностью Петра I. В третьем выпуске «Conservateur litteraire» (1816) было опубликовано стихотворение Гюго («Discours…») на заданную Французской академией тему.
Между прочим юный автор в нескольких стихах восторженно отзывался о Петре I. Характеристика царя, который «для того, чтобы просветить свои невежественные народы, спустился до их уровня», «учился сначала сам тем искусствам, которым он собирался их научить» [9-10], выдержана в духе хвалебной оды, соответствует представлению о Петре Великом, созданному Вольтером, и не имеет ничего общего с тем, как Гюго оценивал личность Петра в дальнейшем своем творчестве.
Однако именно присутствие в литературе традиционного образа Петра I, к которому обращались многие современники Гюго и который временами принимает вид устоявшейся аллегории, доказывает, что, описывая жестокости царя, Гюго не мог создать нового образа Петра. При чтении в трактате Гюго о петровских казнях французский читатель хранит в сознании традиционный образ Петра I, имеющий стабильную семантику. Автор лишь акцентирует внимание на деспотических чертах петровского характера, придает образу новое осмысление.
Но независимо от того, как относились к личности Петра критики, литераторы, историки, политики, реформаторы – положительно или отрицательно – одно остается неизменным: этот человек жил и правил, обладая всеми качествами достойного, умного человека, талантливого руководителя. Его вклад в жизнь и развитие русского государства отразился практически во всех сферах и навсегда оставит след в истории.
РАЗДЕЛ ІІ. Видение образа Петра І Пушкиным
Останавливаясь на отношении Пушкина к личности Петра І, хочется сказать, что автор на протяжении всей своей жизни интересовался им, его историческим значением. Проблема оценки этого незаурядного монарха становится в начале XIX века необычайно важной.
Поэт неоднократно возвращался к образу Петра Первого в различных своих произведениях: «Арап Петра Великого», «Медный всадник Государство, для которого так много работал Петр Первый, окрепло, обрело могущество и вес среди других европейских стран. Но лучше ли стали жить простые русские люди? Счастливы ли они в прекрасном городе Санкт-Петербурге? Наверное, трудно найти в творчестве А.С. Пушкина каких-либо однозначных утверждений. Удивительно глубоко осмыслена Пушкиным историческая тема, одной из главных фигур в которой является фигура Петра Первого. Пушкин объективно судил как о заслугах, так и о противоречиях его деятельности. Образ Петра не случайно становится одним из центральных в его творчестве. Петр – символ русской истории, загадочной и противоречивой.
.1 Петров образ в прозе «Арап Петра Великого»
Пётр I был великим реформатором, могущественным государственным деятелем, с размахом двинувшим Россию вперёд, выведя ее на новый уровень. Тема Петра – «сквозная» тема в русской литературе вообще и творчество А.С. Пушкина – не исключение. По мнению Пушкина, Петр – «то академик, то герой, то мореплаватель, то плотник» – был «вечным» работником, занятым, деятельным человеком. Поэт видит в Петре не просто историческую личность, но и олицетворение преобразовательной мощи человечества, насаждающего культуру и цивилизацию по среди нелюдимых и бесприютных пространств, он чувствует себя стеснённым в том, как ему называть эту колоссальную личность, бросившую вызов природе, и говорит о Петре – «Он» (с большой буквы), как принято было говорить лишь о богочеловеке. История сохраняет память лишь о тех, кто без остатка соединяет себя с нею. Исчезая, как отдельная личность, они обретают историческое бессмертие. История мыслится Пушкиным не как нечто противоположное личности, а как живая цепь живых человеческих жизней. История – это поколение простых, «неисторических» личностей, это цепочка, в которой могилы предков, хоровод взявшихся за руки живых и колыбели детей составляют единый круг бессмертия. Прогресс заключается в накоплении памяти человечества, то есть культуры, и в духовном росте отдельного человека. Отсюда интерес позднего Пушкина к истории, которая проявляется в дневниках частных людей, эпизодах живой жизни различных эпох.
В повести «Арап Петра Великого» Пушкин продолжает развивать тему занятости, увлеченности Петра Первого. В повести Петр привозит Ибрагима в строящуюся столицу, которая, «поднималась из болота по манию самодержавия». Петр работает там целыми днями. В незаконченном романе «Арап Петра Великого» мы наблюдаем за царем глазами прадеда поэта Абрама (Ибрагима) Ганнибала, сына абиссинского эмира, похищенного турками и присланного ко двору Петра I, который его воспитал и очень любил. Личность царя предстает пред читателями в романе с разных сторон: вот он – Пётр, в его отеческой заботливости, любви и опеке об Ибрагиме, вечный деятель с покоряющей простотой и непринуждённостью в обхождении с людьми, царь с негативным отношением к аристократии, уж больно походившей на западный манер такой же пустой и мотовской. Наконец, в сюжетной линии Ржевских четко изображается еще одна главная черта характера Петра – его деспотизм. Мы видим четкое проявление его деспотизма в той ситуации, когда он сосватал дочь за своего любимца Ибрагима, тем самым разрушив счастье Наташи и Валериана. Помимо деспотизма и жестокости здесь, также, прослеживается самолюбие царя, которое стоит превыше счастья собственной дочери.
Петр – явно выраженный европеец, враждебно настроенный на реакционную старину, но этот европеизм не мешает ему оставаться русским человеком. Ему не чужды русские нравы и обычаи и они не кажутся ему проявлением дикости. Беседуя с Ибрагимом, Пётр обнаруживает такое добродушие и весёлость, «что никто, в ласковом и гостеприимном хозяине не мог бы подозревать героя полтавского, могучего и грозного преобразователя России».
Пётр берёт на себя роль свата своего крестника, любит национальные кушанья, не прочь «по русскому обыкновению отдохнуть». Он искренне заботится об Ибрагиме: «Послушай…, ты человек одинокий, без роду и племени, чужой для всех, кроме одного меня. Умри я сегодня, что завтра с тобою будет, бедный мой араб? Надобно тебе пристроиться, пока есть ещё время; найти опору в новых связях, вступить в союз с новым боярством» [7].Такая обеспокоенность и заботливость об Ибрагиме походит на отцовскую любовь. Склонность Петра к веселью, добродушное лукавство, гостеприимство, желание жить на широкую ногу – всё это дополняет образ Петра, делая его при этом, по истине русским человеком. Автор, также, не забывает упоминуть и о демократичности Петра. Царь судит о людей и выбирает себе в помощники не выходцев из семей с хорошей родословной, а тех, кто богат умственными способностям, знаниями. Нисколько не снижая выдающихся личных качеств Петра, Пушкин помогает читателю понять и почувствовать историческую закономерность петровских преобразований и их необходимость. Несмотря на незаконченность романа, произведение было принято и одобрено современниками Пушкина и получило высокую оценку. В.Г. Белинский, воодушевившись романом, писал: «Будь этот роман кончен так же хорошо, как начат, мы имели бы превосходный исторический русский роман».
2.2 Трактовка образа Петра І в поэме «Полтава»
Художественный опыт «Арапа Петра Великого» как эпическое решение темы Петра I отразился и в поэме «Полтава»(1828-1829). Поэма начинается как семейная драма, а разворачивается как народная трагедия. Кочубей, Мария, Мазепа связаны друг с другом личными отношениями, которые находят настоящую оценку лишь в отношении к истории. Пётр поставлен вне круга личных отношений, он «свыше вдохновленный». Мысль Пушкина о русской истории определила и название поэмы. Он назвал её не «Мазепа», не «Пётр Великий», а «Полтава», указывая на великий народный подвиг, совершённый в этой битве, которая была одним «из самых важных и счастливых происшествий царствования Петра Великого». На суше и на море Петр I был первоклассным полководцем и флотоводцем. Им были созданы российская армия и российский флот, сумевшие победить сильного противника – Швецию. В поэме «Полтава» Пушкин развивает, волновавшую его в то время, государственную тему. По своему сложному строению «Полтава» была не похожа на другие поэмы Пушкина и поэтому осталась непонятой и неоцененной ни современниками, ни позднейшей критикой. Сложность состояла в том, что в ней в пределах одного произведения разрабатывались три разные, но связанные между собой темы. Первая тема – судьба русского государства среди других европейских государств, способность русского народа отстоять свою государственную самостоятельность в борьбе с сильнейшими противниками. Пушкин считал, что, одержав победу в тяжкой борьбе с могучим врагом, Россия доказала свою крепость и силу: … Но в искушеньях долгой кары, Перетерпев судеб удары, Окрепла Русь. Так тяжкий млат, Дробя стекло, куёт булат.[11]
Центральным эпизодом этой темы является Полтавский бой, центральным героем ее – Петр І
Другая тема, которая не могла не встать перед Пушкиным как государственным мыслителем, – тема многонациональности русского государства, вопрос об исторической закономерности объединения разных наций в пределах одного государства и прочности их связи с русским народом и государством. Эту тему Пушкин развивает на примере Украины, поставив в центр образ Мазепы, пытавшегося при помощи шведских войск оторвать Украину от России.
В поэме Пушкин показывает Мазепу не как патриота, борющегося за освобождение своей родины, а коварного властолюбца, презирающего и свободу и родину.
Каким предстает перед нами Петр I со страниц поэмы «Полтава»? В центре поэмы – изображение полтавского боя, решающей битвы русского и шведского войска. П. наделен сильным характером, он не знает промежуточных состояний и если гневен, то гневен, если весел, то весел, а если добр, то добр. Но в отличие от остальных, П. одушевлен не местью (как Кочубей), не жаждой власти (как Мазепа), а высокой страстью государственного делания.Для раскрытия образа Петра I Пушкин использует антитезу, противопоставляя ему Карла ХII. Петр “весь, как божия гроза», «движенья быстры», «он промчался пред полками». Он воплощает в себе силу и энергию молодого российского государства. А Карл XII, наоборот, «бледен, недвижим», «несомый верными слугами в качалке». Автор использует устаревшие слова и формы: «лик», «прах», «сии», «глас». Эти слова придают речи приподнятость и торжественность. Благодаря этому мы проникаемся величием и важностью предстоящего события. Петр – подлинный национальный герой, присутствие которого вселяет во всех мужество, отвагу и уверенность в победе: Выходит Петр. Его глаза Сияют. Лик его ужасен. Движенья быстры. Он прекрасен, Он весь, как божия гроза… И он промчался пред полками, Могущ и радостен, как бой.
В то время как …Несомый верными слугами, В качалке, бледен, недвижим, Страдая раной, Карл явился. Вожди героя шли за ним.
Возникает ощущение противостояния энергии, динамики Петра пассивности, статике Карла. Возвеличивая подвиг и мужество Петра и его воинства, Пушкин отдаёт должное и сильным противникам русских – шведам. Однако поэт даёт почувствовать, что и сам Карл, и его армия не воодушевлены ничем высоким, тогда как Пётр и его дружины исполнены патриотизма, уверенности в победе: Казалось, Карла приводил Желанный бой в недоуменье… Вдруг слабым манием руки На русских двинул он полки.
Пушкин восхищается благородством Петра на пиру: Пирует Петр. И горд, и ясен, И славы полон взор его. И царский пир его прекрасен. При кликах войска своего, В шатре своём он угощает Своих вождей, вождей чужих, И славных пленников ласкает, И за учителей своих Заздравный кубок подымает.
Пушкин, тем самым, показывает благородство Петра, пьющего за здоровье своих врагов. Это дает возможность подчеркнуть «качественное» различие между ними; для одного – власть орудие насилия, для другого – инструмент общегосударственного творчества.
Значительность роли Петра I в поэме подтверждает эпилог. Через сто лет после Полтавской битвы не осталось ничего «от сильных, гордых сих мужей…». Осталась только история – огромный памятник Петру I. Памятник – главное, что есть в эпилоге, главное, что осталось после битвы. Поэтому Петр I становится, можно сказать, идеальным героем. Пушкин так часто обращает свой взор к образу Петра I еще и потому, что он видит в нем образец для его царствующего правнука Николая I, обещавшего в те годы осуществить преобразование России. Пушкин мечтает о реформах, подобных петровским по своим масштабам и значительности. Он писал: «Россия вошла в Европу, как спущенный корабль, при стуке топора и при громе пушек. Но войны, предпринятые Петром Великим, были благодетельны и плодотворны. Успех народного преобразования был следствием Полтавской битвы, а европейское просвещение причалило к берегам завоеванной Невы».
2.3 Двойственность отношения А.С. Пушкина к Петру І в «Медном Всаднике»
Стремясь определить, кем был Петр, Пушкин писал в черновике: «После смерти деспота». А рядом: «После смерти великого человека». Эти строки показывают, как ясно видел Пушкин двойственность, противоречивость исторической деятельности Петра. Это осознание нашло отражение в поэме «Медный всадник».
Другой, необычный, литературный герой – Медный всадник представляет собой образную интерпретацию скульптурной композиции, выполненной иностранным скульптором Фальконе и его юной и талантливой ученицей Мари-Анн Колло. Находится памятник в Петербурге на площади Декабристов, открытой к Неве. Медный всадник – это сложная скульптурная композиция. Ее основной смысл задан единством коня и всадника, каждый из них имеет самостоятельное значение. Петр одет в отвлеченную одежду, которую скульптор назвал просто «героической». Он подчеркивал, что хочет изобразить Петра не полководцем, а законодателем: «Надо показать людям более прекрасный образ законодателя, благодетеля своей страны…Природа и люди воздвигали перед ним самые трудные препятствия, которые он поборол своим могучим гением и упорством». «Мой царь не держит никакого жезла, – заметил Э.Фальконе в письме к Д.Дидро, – он простирает свою благодетельную руку над объезжаемой страной. Он поднимается наверх скалы, служащей ему пьедесталом, – это эмблема побежденных им трудностей». В «Полтаве» Пушкин утверждает, что все, что движимо узкими личными интересами, страстями – все проходит, теряется без остатка. Только большими патриотическими делами во благо родины и народа исторический деятель может создать себе нерушимый памятник. «Медный всадник» стоит особняком по отношению к остальным произведениям А. С. Пушкина, связанным с петровской темой, где последовательно развивается один и тот же, по сути, взгляд на Петра I, здесь же проблема представлена в несколько другом ракурсе.
Если в предыдущих произведениях А. С. Пушкин исключительно восхваляет Петра, то в поэме 1833 года «Медный всадник» впервые появляется вопрос – так ли уж идеален Петр на самом деле? Город Петра I стоит на ненадежном месте. Этот город, безусловно, нужен России, государству Отсель грозить мы будем шведу, Здесь будет город заложен Назло надменному соседу.[12]
Но люди (в тексте поэмы – это Евгений, Параша) страдают из-за опасного расположения Петербурга. И этого достаточно для того, чтобы ценность создания этого города подверглась сомнению. Личная проблема одного человека способна противостоять общественному интересу. Во время наводнения – подобия конца света для жителей Петербурга – Петр I видит в катастрофе волю Божью. Царь не может быть Богом, на что претендует в начале поэмы. В конце первой части появляется слово «кумир»: И, обращён к нему спиною В неколебимой тишине, Над возмущённою Невою Стоит с простёртою рукою Кумир на бронзовом коне.
Кумир в данном случае – ложный Бог, это государственная власть, присвоившая себе божественные прерогативы. Петр I – покоритель стихии в поэме, и образ его ощутимо меняется по сравнению с предыдущими произведениями. Казалось бы, Петр становится отрицательным героем, но нельзя забывать о прологе поэмы. Историческое обрамление и появляющийся в «Медном всаднике» мотив безусловной, безоговорочной любви к Петербургу: Люблю тебя, Петра творенье, Люблю твой строгий, стройный вид, Невы державное теченье, Береговой ее гранит…
дают второй вариант прочтения поэмы. Эти два прочтения заложены А. С. Пушкиным изначально. И он не предлагает выбирать именно одно. Вероятно, подобная вариативность определяется самой темой произведения – поэма посвящена трагизму и неразрешимости русской (да и вообще – какой бы то ни было) истории. А.С.Пушкин не дает прямого ответа на вопрос, а лишь позволяет читателю увидеть Петра I в новом качестве. В поэме словно происходит раздвоение личности царя: два противоположных начала нашли отражение в разных литературных героях: образе Петра и образе Медного всадника. Эти противоречия в основателе новой столицы отражаются и в облике самого города. Пушкин нам показал в поэме, как богатство и роскошь соседствуют с бедностью («Город пышный – город бедный»). Именно Петр закрепил это социальное неравенство, закрепил абсолютную монархию в России. А как сам автор относится к своему герою – Медному всаднику?
Это отношение неоднозначно. Это уже не великий преобразователь, а грозный, ужасный царь, который, совершая великие деяния в интересах государства, совсем не думает о простых, бедных людях. Все его реформы тяжелым бременем легли на плечи народа: за время царствования Петра население России сократилось на 1/3.
Кому в конечном итоге отдает свои симпатии автор: бедному Евгению, который мечтает о личном счастье, о мирной семейной жизни, или Петру, одновременно патриоту-реформатору и деспоту-крепостнику?
Для А.С.Пушкина оба героя равновелики. Прав Петр со своими грандиозными планами. Не менее прав Евгений, требующий покоя и счастья. На историческом и бытовом материале поэт решает философские вопросы большой важности: человек и государство, государство и частная жизнь, человек и историческая необходимость.
В. Г. Белинский говорил, что «Медный всадник» вместе с «Полтавой» образуют «самую великую «Петриаду», какую только в состоянии создать гений великого национального поэта».
Мысли Петра – историка определяли создание исторической прозы, становление которой мы видим в незавершённой поэтом «Истории Петра», написанной в последние годы его жизни.
ВЫВОДЫ
В заключении, хотелось бы сказать, что в работе А. С. Пушкина над темой Петра очевидна эволюция эпического содержания петровской эпохи, а также политических взглядов поэта. Эту эволюцию отражает движение от стихотворения одического характера через поэмы с усложняющейся жанровой природой к эпическим жанрам с возможностями изображения действительности в единстве её противоречивых сторон. Когда уходит из жизни незаурядный, великий человек, в его бывшем окружении многого не достаёт, исчезает тот центр, вокруг которого всё собиралось, всё двигалось. Конечно, жизнь продолжалась, и вслед за Петром на престол выходили правители, которых Пушкин метко назвал «ничтожными наследниками северного исполина». Пушкин в своих произведениях ставил в пример Николаю I Петра, но уже в дневнике 1834 года он пишет: «В нём немножко от Петра Великого много от прапорщика». Этим Пушкин подчёркивает неповторимую личность царя-реформатора.
Подводя итог работе, мы можем ответить на один главный вопрос: почему же Пушкин особо интересовался личностью Петра І? Во – первых, и в самых главных, Петр – величайший исторический деятель, буквально перевернувший всю русскую жизнь, будучи сложной, но в то же время, интересной личностью, он был привлекателен для А.С. Пушкина, во-вторых – сам автор, зная историю своего предка – арапа Ганнибала, чувствовал свою особую связь с царем.
Произведения, в которых Пушкин упоминает Петра: «Стансы», «Заметки по русской истории 18 века», «Моя родословная», «Медный всадник», «Полтава», «Арап Петра Великого», «История Петра». Также, используя опыт А.С. Пушкина в работе над темой Петра, многие современники создали произведения, являющиеся литературным наследием.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ:
1.Бушуев С.В. История Государства Российского, историко-библиографические очерки/С.В. Бушуев. – Книжная палата. – 1994. -С.283.
2.Конгрив, У. Так поступают в свете/У. Конгрив. – Комедии. – 1977. – С.273.
3.Moses S. A congratulatory poem to the high and mighty czar of Moscovy, on his arrival in England/S.Moses. – London. – 1698.
4.Маколей Т. История Англии /Т. Маколей. -Полное собрание сочинений. – 1865. – Т. 13. С. 62.
5.Diderot D. Sur la Russe Melanfes et morceaux divers/D.Diderot. -Contributions a lHistoire des deux Indes, ed. G. Goggi. – 1977.
.Wilberger C. H. Peter the Great: an eighteenth-century hero of our times? /C.H.Wilberger. – Studies on Voltaire and the eighteenth century. – 1972. – P. 93-97.
7.Гюго В. Собр. соч./В. Гюго. – В 15 т. – М., 1953 – 1956. – Т. 1 -15.
.Сталь Ж. де. 1812 год. Баронесса де Сталь в России /Ж. Сталь. – Россия первой половины XIX в. глазами иностранцев. – Л.: Лениздат, 1991. – С. 19-64.
.Пушкин А.С. «Полтава»/ А.С. Пушкин. – Москва. – 1828 – 1829.
.Пушкин А.С. «Медный всадник»/ А.С. Пушкин. – Москва. – 1833.
.Пушкин А.С. «Арап Петра Великого»/ А.С. Пушкин. – 1827.
.Дюма А. Кавказ/А. Дюма. – Тбилиси: Мерани, 1988. – 98 с.
.Гроссман Л.Н. Бальзак в России /Л. ГроссманЛ.Н. – Т. 31-32. – М.: Наука. -1937. -С. 149-335.
.Лотман Ю.М. Александр Сергеевич Пушкин. Биография писателя/Ю.М. Лотман. – Ленинград. «Просвещение». Ленинградское отделение, 1983.
.Томашевский, Б.В. Пушкин. Работы разных лет/Б.В. Томашевский. – М.: «Книга», 1990.
Известно, что М. М. Цветаева высоко ценила творчество А. С. Пушкина, посвятила
ему прекраснейшие из своих стихов. Однажды она заметила, что Пушкин «подарок
России — Петра» («Петр и Пушкин»). Эта блестящая цветаевская мысль не может
оставить равнодушным человека, небезразличного к истории своего народа,
Отечества.
В нашем прошлом есть такие фигуры, как Петр Великий и великий Пушкин,
свет от которых падает на все наше прошедшее и настоящее, свет, который
мы никогда не потеряем из виду, как бы далеко ни ушли в будущее.
Да, Петр дал нам Пушкина, но и Пушкин дал нам Петра (вслед за М. В.
Ломоносовым и А. Н. Радищевым) в своих произведениях; «Полтава», «Медный
всадник», «Арап Петра Великого»… Читая эти книги, думая над ними, я еще
раз убеждаюсь, что истинным патриотом может считать себя только тот, кто
знает прошлое своего Отечества, гордится и дорожит им, как Пушкин, как
лучшие люди России.
«Гениальной иллюстрацией к русской истории» назвал Максим Горький произведения
на историческую тему. Особенно точно это высказывание в применении к роману
«Арап Петра Великого», где Пушкин рассказывает о своем прадеде (Ибрагиме),
питомце, сподвижнике царя Петра. Петр неотступно владел помыслами автора.
О том, что тема Петра — основная в романе, говорит и эпиграф из Н.
Языкова:
Железной волею Петра Преображенная Россия.
Роман начинается с изображения Парижа конца первой четверти XVIII века.
Пушкин быстрыми штрихами дает характеристику Франции этого периода. Ибрагим,
посланный Петром для обучения за границу, страстно влюблен в графиню Д.
Можно было бы остановиться на этом любовном сюжете, но Пушкина больше всего
интересует Россия. Там и должно развернуться основное действие. И тут уже
не Ибрагим и его парижский приятель Корсаков, вернувшиеся из Парижа, а
сам Пушкин (вместе со своими героями, конечно) ведет нас по обновленному
Петербургу в глубину русской жизни. Это было время, «когда Россия молодая,
в бореньях силы напрягая, мужала с гением Петра». Пушкин избегает длинных
описаний. Ему важно несколькими штрихами нарисовать картину стремительного
и настойчивого созидания России: «Россия представлялась Ибрагиму огромной
мастерскою, где движутся одни машины, где каждый работник, подчиненный
заведенному порядку, занят своим делом». В строящемся Петербурге господствовал
деловой уклад. На Неве стояли военные и торговые суда. Везде чувствовался
дух созидания, свойственный твердо идущему вперед молодому государству.
Предельно лаконично изображая на примере Петербурга жизнь всей России,
Пушкин пользуется своим излюбленным художественным приемом — антитезой:
картина разлагающейся французской монархии, с ее блеском, праздной роскошью,
безнравственностью, и Россия, полная свежих нерастраченных сил, молодая,
строящаяся.
Что же’- нового в русском быте? Например, ассамблея. Страна начинает
приобщаться к европейской культуре. Молодые дамы наряжаются в роскошные
платья по европейской моде. Появляются и новые слова: «мода», «кавалер»,
«танцы». Отдавая дань исторической правде, Пушкин не скрывает, что эти
первые ассамблеи выглядели комично.
Реалистичен и портрет Петра: «В углу человек высокого росту, в зеленом
кафтане, с глиняною трубкою во рту, облокотясь на стол, читал гамбургские
газеты». Этот портрет просвещенного монарха, может быть, несколько идеализирован,
но он вызывает восхищение, непритворный интерес у читателей.
А вот «могучий и грозный преобразователь России» в простой холстяной
фуфайке строит корабль. Он испытывает чувство наивысшего удовлетворения
от своих ловких рук, силы, уменья. Ведь он строит корабль для России! И
как проигрывает рядом с Петром разряженный бездельник Корсаков, который
умеет только модно одеваться и танцевать! Конечно, изображая великого человека
в обыденной обстановке, в простой одежде, автор подчеркивает наиболее дорогие
ему черты Петра: простоту, демократизм, трудолюбие. Ибрагим поражается
умом царя, разносторонностью его интересов и деятельности. Вместе с Ибрагимом
(и, конечно же, с Пушкиным) восхищаешься Петром как государственным деятелем,
мудрым и дальновидным, настоящим и неутомимым радетелем за страну. Он непрерывно
трудится, думает о возвеличивании своей Родины,
Понимает и искренне любит Петра Ибрагим, судьба которого отмечена печатью
исключительности: маленький арапчонок был привезен в Россию и отдан Петру
в услужение. Вырос, получил образование и стал незаменимым помощником Петра,
соратником в военных и гражданских делах. Честно служить царю, искренно
любить как крестного отца, осознавая правоту его дела, — было святым долгом
Ибрагима.
А интеллектуальный уровень арапа! Вспомним: «…его наружность, образованность
и природный ум возбудили в Париже общее внимание… он присутствовал на
ужинах, одушевленных молодостью Аруэта и старостью Шолье, разговорами Монтескье
и Фонтенеля…» Счастлив был Петр, имея таких сподвижников! Поражаешься
трогательному отношению царя к арапу, африканцу, подобных которому в России
того времени и за людей не считали..
Нельзя не вспомнить интересный, яркий момент в жизни Ибрагима, когда
он, посланный Петром, учился в Париже. Он отвык от «варварской» России,
был влюблен и не хотел возвращаться домой. Петр, распознав правду, писал
герцогу, что неволить Ибрагима не хочет. Пусть поступает по своему желанию.
Но лаской и вниманием Ибрагима все равно не оставит. Благодарный арап решил
тотчас вернуться в Россию. А за двадцать восемь верст до Петербурга его
ожидала еще одна радость: в ямской избе сидел Петр. «Я был предуведомлен
о твоем приезде, — сказал Петр, — и поехал тебе навстречу. Жду тебя здесь
ср вчерашнего дня». Ибрагим не находил слов для изъявления своей благодарности».
Простота и благородство Петра не могут не восхищать.
Так Пушкин создал в. романе образ Петра как подлинно национальный характер.
Автор подчеркивает, что, хотя царь Петр и вводил элементы чужой европейской
культуры в России, ему были свойственны вкусы, навыки и привычки истинно
русского человека. В нем естественно и неотъемлемо сочетались черты государя
и простого русского человека. В этом, по-моему, заключается народность
образа Петра. «Арап Петра Великого» — первый реалистический исторический
роман в русской литературе. Реализм Пушкина сказывается и в языке произведения.
Мы знаем, что в историческом романе особенно важно мастерство языка: народно-разговорная
речь Петра («Уже поздно; ты, я чай, устал: ночуй здесь, как бывало в старину»),
сдержанный, немного книжный язык Ибрагима («Государь, я счастлив покровительством
и милостями вашего величества»), легкомысленный, манерный щебет Корсакова,
пересыпанный грубым просторечием, свидетельствующим об отсутствии настоящей
культуры («что же ты вытаращил свои арапские белки?»).
Мы говорим о реалистичности романа Пушкина, восхищаемся Петром и Ибрагимом
в отдельности и обоими вместе. Но не забываем ли мы о жестоком характере
пьяных забав царя, о Петре — угнетателе народа? Нет, конечно. Сам Пушкин
напоминает нам об этом: Петр вынуждает гостя выпить огромный кубок крепчайшей
мальвазии, грозит дубинкой своему любимцу Меншикову (хоть и ради справедливого
наказания). Но ни жестокость царя, ни отсутствие в романе противоречия
интересов народа и правящих классов не принижают достоинств произведения.
Жаль только, что роман остался незаконченным. Но зато Петр послужил Николаю
I примером для подражания. Не осложняя облик Петра противоречивостью, Пушкин,
думая о благе России, жертвует художественной полноценностью образа.
Мне кажется, что образ Петра в этом любимом мною пушкинском произведении
очень современен.
Роман «Арап Петра Великого» — целый мир, в котором каждый из нас находит
то, что близко его сердцу и духу. Он и воспитывает, и наставляет, и возвышает.
начало раздела | начало подраздела
ИБРАГИМ — герой неоконченного романа А.С.Пушкина «Арап Петра Великого» (1827; название редакторское). Исторический прототип: Абрам Петрович, до крещения Ибрагим, Ганнибал (ок. 1697-1781), прадед Пушкина, сын абиссинского князька, крестник и денщик Петра I, учился и служил во Франции; в отставку вышел в чине генерал-аншефа русской армии. «Романическая» судьба Ганнибала волновала Пушкина в связи с постоянным, на протяжении всей жизни, интересом к эпохе Петра I и к своей родословной, причем в образе И. допущена контаминация биографии и другого прадеда поэта — А.П.Пушкина. О своем родстве с Ганнибалом Пушкин упоминает в стихотворениях «Юрьеву» (1820), «К Языкову» (1824), «Как жениться задумал царский арап» (1824), «Моя родословная» (1830), в примечании к отдельному изданию первой главы «Евгения Онегина» (182S), «Начале автобиографии» (1830-е гг.), письмах. И., питомец и сподвижник Петра, получивший европейское образование и воспитание, всецело, но не рабски («Царю наперсник, а не раб») предан императору, осознавая грандиозность задуманных им преобразований и глубину его мыслей: «Следовать за мыслями великого человека есть наука самая занимательная». Даже в вопросах личной жизни, женитьбы он подчиняется его воле. И. противопоставлен русскому родовитому боярству (Корсакову, Лыкову, патриархальной семье Ржевских, исторический представитель которой Ю.А.Ржевский был прапрадедом Пушкина). Два мира петровской России, сторонников реформ и приверженцев старины, даны Пушкиным в восприятии И., которое не во всем совпадает со взглядами автора. И. выбран в герои по принципу: «Нет пророка в отечестве», он свободен от связей и способен совершать поступки. И.— трагический герой, его хлеб труден и горек. Обаятельный образ И. раскрывается со всей полнотой в любви: «От жены я не стану требовать любви, буду довольствоваться ее верностью, а дружбу приобрету постоянной нежностью, доверчивостью и снисхождением». С новаторской смелостью автор изобразил земную и «грешную» страсть как высокое и чистое чувство. Пушкин обогатил образ И. собственными чертами: «Читаешь словно не об И., а о Пушкине» (Т.Г.Цявловская). Через соперничество И. и Валериана роман должен был изобразить судьбу предков А.С.Пушкина. Хронологические сдвиги в романе не противоречат реальной исторической картине. Образ И. воплощен В.С.Высоцким в фильме «Сказ про то, как царь Петр арапа женил» (1976).
В этот период Пушкин неоднократно обращается к осмыслению петровской эпохи, личности царя, смысла его преобразований, что проявлялось и в лирике, и в поэмах. К концу жизни Пушкин задумал большой исторический труд, посвященный Петру и его эпохе.
В конкретно-исторических условиях второй половины 20-х — 30-х годов это имело, несомненно, актуальное значение. Пушкин стремился дать своего рода урок николаевской современности. «Арап Петра Великого» создавался вскоре после известных пушкинских «Стансов» (1826), с которыми замысел прозаического произведения непосредственно связан. С позиций строгого историзма Пушкин тщательно воспроизводит колорит далекой эпохи, подробно!
-“и быта и нравов петровского времени. Здесь он использовал и семейные предания о своем прадеде по материнской линии, одном из сподвижников Петра — африканце Абраме Петровиче Ганнибале, судьба которого постоянно привлекала поэта своей необычностью и драматизмом. В романе Пушкин стремился показать Петра по-новому -без той напыщенности и ходульности, которые стали уже традиционными со времен XVIII в. Петр дан у Пушкина не на полях сражений, не как государственный деятель, а преимущественно как частный человек, в его домашней, будничной жизни: в кругу семьи, в веселье. Однако роман остался незаконченным. В следующем, 1828 году Пушкин снова обратился к образу Петра в поэме «Полтава», но там он будет изображен с других позиций — как полководец и герой.
На другой день Петр по своему обещанию разбудил Ибрагима и поздравил его капитан-лейтенантом бомбардирской роты Преображенского полка, в коей он сам был капитаном. Придворные окружили Ибрагима, всякий по-своему старался обласкать нового любимца. Надменный князь Меншиков дружески пожал ему руку. Шереметев осведомился о своих парижских знакомых, а Головин позвал обедать. Сему последнему примеру последовали и прочие, так что Ибрагим получил приглашений по крайней мере на целый месяц.
Ибрагим проводил дни однообразные, но деятельные — следственно, не знал скуки. Он день ото дня более привязывался к государю, лучше постигал его высокую душу. Следовать за мыслями великого человека есть наука самая занимательная. Ибрагим видал Петра в сенате, оспориваемого Бутурлиным и Долгоруким, разбирающего важные запросы законодательства, в адмиралтейской коллегии утверждающего морское величие России, видел его с Феофаном, Гавриилом Бужинским и Копиевичем, в часы отдохновения рассматривающего переводы иностранных публицистов или посещающего фабрику купца, рабочую ремесленника и кабинет ученого. Россия представлялась Ибрагиму огромной мастеровою, где движутся одни машины, где каждый работник, подчиненный заведенному порядку, занят своим делом. Он почитал и себя обязанным трудиться у собственного станка и старался как можно менее сожалеть об увеселениях парижской жизни. Труднее было ему удалить от себя другое, милое воспоминание: часто думал он о графине D., воображал ее справедливое негодование, слезы и уныние… но иногда мысль ужасная стесняла его грудь: рассеяние большого света, новая связь, другой счастливец — он содрогался; ревность начинала бурлить в африканской его крови, и горячие слезы готовы были течь по его черному лицу.
Однажды утром сидел он в своем кабинете, окруженный деловыми бумагами, как вдруг услышал громкое приветствие на французском языке; Ибрагим с живостью оборотился, и молодой Корсаков, которого он оставил в Париже, в вихре большого света, обнял его с радостными восклицаниями. «Я сей час только приехал, — сказал Корсаков, — и прямо прибежал к тебе. Все наши парижские знакомые тебе кланяются, жалеют о твоем отсутствии; графиня D. велела звать тебя непременно, и вот тебе от нее письмо». Ибрагим схватил его с трепетом и смотрел на знакомый почерк надписи, не смея верить своим глазам. «Как я рад,— продолжал Корсаков, — что ты еще не умер со скуки в этом варварском Петербурге! что здесь делают, чем занимаются? кто твой портной? заведена ли у вас хоть опера?» Ибрагим в рассеянии отвечал, что, вероятно, государь работает теперь на корабельной верфи. Корсаков засмеялся. «Вижу, — сказал он, — что тебе теперь не до меня; в другое время наговоримся досыта; еду представляться государю». С этим словом он перевернулся на одной ножке и выбежал из комнаты.
Ибрагим, оставшись наедине, поспешно распечатал письмо. Графиня нежно ему жаловалась, упрекая его в притворстве и недоверчивости. «Ты говоришь, — писала она, — что мое спокойствие дороже тебе всего на свете: Ибрагим! если б это была правда, мог ли бы ты подвергнуть меня состоянию, в которое привела меня нечаянная весть о твоем отъезде? Ты боялся, чтоб я тебя не удержала; будь уверен, что, несмотря на мою любовь, я умела бы ею пожертвовать твоему благополучию и тому, что почитаешь ты своим долгом». Графиня заключала письмо страстными уверениями в любви и заклинала его хоть изредка ей писать, если уже не было для них надежды снова свидеться когда-нибудь.
Ибрагим двадцать раз перечел это письмо, с восторгом целуя бесценные строки. Он горел нетерпением услышать что-нибудь об графине и собрался ехать в адмиралтейство, надеясь там застать еще Корсакова, но дверь отворилась, и сам Корсаков явился опять; он уже представлялся государю — и по своему обыкновению казался очень собою доволен. «Entre nous5), — сказал он Ибрагиму, — государь престранный человек; вообрази, что я застал его в какой-то холстяной фуфайке, на мачте нового корабля, куда принужден я был карабкаться с моими депешами. Я стоял на веревочной лестнице и не имел довольно места, чтоб сделать приличный реверанс, и совершенно замешался, что отроду со мной не случалось. Однако ж государь, прочитав бумаги, посмотрел на меня с головы до ног и, вероятно, был приятно поражен вкусом и щегольством моего наряда; по крайней мере он улыбнулся и позвал меня на сегодняшнюю ассамблею. Но я в Петербурге совершенный чужестранец, во время шестилетнего отсутствия я вовсе позабыл здешние обыкновения, пожалуйста будь моим ментором, заезжай за мной и представь меня». Ибрагим согласился и спешил обратить разговор к предмету, более для него занимательному. «Ну, что графиня D.?» — «Графиня? она, разумеется, сначала очень была огорчена твоим отъездом; потом, разумеется, мало-помалу утешилась и взяла себе нового любовника; знаешь кого? длинного маркиза R.; что же ты вытаращил свои арапские белки? или все это кажется тебе странным; разве ты не знаешь, что долгая печаль не в природе человеческой, особенно женской; подумай об этом хорошенько, а я пойду, отдохну с дороги; не забудь же за мною заехать».
Какие чувства наполнили душу Ибрагима? ревность? бешенство? отчаянье? нет; но глубокое, стесненное уныние. Он повторял себе: «Это я предвидел, это должно было случиться». Потом открыл письмо графини, перечел его снова, повесил голову и горько заплакал. Он плакал долго. Слезы облегчили его сердце. Посмотрев на часы, увидел он, что время ехать. Ибрагим был бы очень рад избавиться, но ассамблея была дело должностное, и государь строго требовал присутствия своих приближенных. Он оделся и поехал за Корсаковым.
Корсаков сидел в шлафорке, читая французскую книгу. «Так рано», — сказал он Ибрагиму, увидя его. «Помилуй, — отвечал тот, — уж половина шестого; мы опоздаем; скорей одевайся и поедем». Корсаков засуетился, стал звонить изо всей мочи; люди сбежались; он стал поспешно одеваться. Француз-камердинер подал ему башмаки с красными каблуками, голубые бархатные штаны, розовый кафтан, шитый блестками; в передней наскоро пудрили парик, его принесли. Корсаков всунул в него стриженую головку, потребовал шпагу и перчатки, раз десять перевернулся перед зеркалом и объявил Ибрагиму, что он готов. Гайдуки подали им медвежие шубы, и они поехали в Зимний дворец.
Корсаков осыпал Ибрагима вопросами, кто в Петербурге первая красавица? кто славится первым танцовщиком? какой танец нынче в моде? Ибрагим весьма неохотно удовлетворял его любопытству. Между тем они подъехали ко дворцу. Множество длинных саней, старых колымаг и раззолоченных карет стояло уже на лугу. У крыльца толпились кучера в ливрее и в усах, скороходы, блистающие мишурою, в перьях и с булавами, гусары, пажи, неуклюжие гайдуки, навьюченные шубами и муфтами своих господ: свита необходимая, по понятиям бояр тогдашнего времени. При виде Ибрагима поднялся между ними общий шепот: «Арап, арап, царский арап!» Он поскорее провел Корсакова сквозь эту пеструю челядь. Придворный лакей отворил им двери настичь, и они вошли в залу. Корсаков остолбенел… В большой комнате, освещенной сальными свечами, которые тускло горели в облаках табачного дыму, вельможи с голубыми лентами через плечо, посланники, иностранные купцы, офицеры гвардии в зеленых мундирах, корабельные мастера в куртках и полосатых панталонах толпою двигались взад и вперед при беспрерывном звуке духовой музыки. Дамы сидели около стен; молодые блистали всею роскошию моды. Золото и серебро блистало на их робах; из пышных фижм возвышалась, как стебель, их узкая талия; алмазы блистали в ушах, в длинных локонах и около шеи. Они весело повертывались направо и налево, ожидая кавалеров и начала танцев. Барыни пожилые старались хитро сочетать новый образ одежды с гонимою стариною: чепцы сбивались на соболью шапочку царицы Натальи Кириловны, а робронды и мантильи как-то напоминали сарафан и душегрейку. Казалось, они более с удивлением, чем с удовольствием, присутствовали на сих нововведенных игрищах и с досадою косились на жен и дочерей голландских шкиперов, которые в канифасных юбках и в красных кофточках вязали свой чулок, между собою смеясь и разговаривая как будто дома. Корсаков не мог опомниться. Заметя новых гостей, слуга подошел к ним с пивом и стаканами на подносе. «Que diable est-ce que tout cela?»6), — спрашивал Корсаков вполголоса у Ибрагима. Ибрагим не мог не улыбнуться. Императрица и великие княжны, блистая красотою и нарядами, прохаживались между рядами гостей, приветливо с ними разговаривая. Государь был в другой комнате. Корсаков, желая ему показаться, насилу мог туда пробраться сквозь беспрестанно движущуюся толпу. Там сидели большею частию иностранцы, важно покуривая свои глиняные трубки и опорожнивая глиняные кружки. На столах расставлены были бутылки пива и вина, кожаные мешки с табаком, стаканы с пуншем и шахматные доски. За одним из сих столов Петр играл в шашки с одним широкоплечим английским шкипером. Они усердно салютовали друг друга залпами табачного дыма, и государь так был озадачен нечаянным ходом своего противника, что не заметил Корсакова, как он около их ни вертелся. В это время толстый господин, с толстым букетом на груди, суетливо вошел, объявил громогласно, что танцы начались,— и тотчас ушел; за ним последовало множество гостей, в том числе и Корсаков.
Неожиданное зрелище его поразило. Во всю длину танцевальной залы, при звуке самой плачевной музыки, дамы и кавалеры стояли в два ряда друг против друга; кавалеры низко кланялись, дамы еще ниже приседали, сперва прямо против себя, потом поворотясь направо, потом налево, там опять прямо, опять направо и так далее. Корсаков, смотря на сие затейливое препровождение времени, таращил глаза и кусал себе губы. Приседания и поклоны продолжались около получаса; наконец они прекратились, и толстый господин с букетом провозгласил, что церемониальные танцы кончились, и приказал музыкантам играть менуэт. Корсаков обрадовался и приготовился блеснуть. Между молодыми гостьями одна в особенности ему понравилась. Ей было около шестнадцати лет, она была одета богато, но со вкусом, и сидела подле мужчины пожилых лет, виду важного и сурового. Корсаков к ней разлетелся и просил сделать честь пойти с ним танцевать. Молодая красавица смотрела на него с замешательством и, казалось, не знала, что ему сказать. Мужчина, сидевший подле нее, нахмурился еще более. Корсаков ждал ее решения, но господин с букетом подошел к нему, отвел на средину залы и важно сказал: «Государь мой, ты провинился: во-первых, подошед к сей молодой персоне, не отдав ей три должные реверанса; а во-вторых, взяв на себя самому ее выбрать, тогда как в менуэтах право сие подобает даме, а не кавалеру; сего ради имеешь ты быть весьма наказан, именно должен выпить кубок большого орла». Корсаков час от часу более дивился. В одну минуту гости его окружили, шумно требуя немедленного исполнения закона. Петр, услыша хохот и сии крики, вышел из другой комнаты, будучи большой охотник лично присутствовать при таковых наказаниях. Перед ним толпа раздвинулась, и он вступил в круг, где стоял осужденный и перед ним маршал ассамблеи с огромным кубком, наполненным мальвазии. Он тщетно уговаривал преступника добровольно повиноваться закону. «Ага, — сказал Петр, увидя Корсакова, — попался, брат, изволь же, мосье, пить и не морщиться». Делать было нечего. Бедный щеголь, не переводя духу, осушил весь кубок и отдал его маршалу. «Послушай, Корсаков, — сказал ему Петр, — штаны-то на тебе бархатные, каких и я не ношу, а я тебя гораздо богаче. Это мотовство; смотри, чтоб я с тобой не побранился». Выслушав сей выговор, Корсаков хотел выйти из кругу, но зашатался и чуть не упал, к неописанному удовольствию государя и всей веселой компании. Сей эпизод не только не повредил единству и занимательности главного действия, но еще оживил его. Кавалеры стали шаркать и кланяться, а дамы приседать и постукивать каблучками с большим усердием и уж вовсе не наблюдая каданса. Корсаков не мог участвовать в общем веселии. Дама, им выбранная, по повелению отца своего, Гаврилы Афанасьевича, подошла к Ибрагиму и, потупя голубые глаза, робко подала ему руку. Ибрагим протанцевал с нею менуэт и отвел ее на прежнее место; потом, отыскав Корсакова, вывел его из залы, посадил в карету и повез домой. Дорогою Корсаков сначала невнятно лепетал: «Проклятая ассамблея!.. проклятый кубок большого орла!..» — но вскоре заснул крепким сном, не чувствовал, как он приехал домой, как его раздели и уложили; и проснулся на другой день с головною болью, смутно помня шарканья, приседания, табачный дым, господина с букетом и кубок большого орла.
Пётр I был великим реформатором, могущественным государственным деятелем, с размахом двинувшим Россию вперёд, выведя ее на новый уровень. Тема Петра – «сквозная» тема в русской литературе вообще и творчество А.С. Пушкина – не исключение. По мнению Пушкина, Петр – «то академик, то герой, то мореплаватель, то плотник» – был «вечным» работником, занятым, деятельным человеком. Поэт видит в Петре не просто историческую личность, но и олицетворение преобразовательной мощи человечества, насаждающего культуру и цивилизацию по среди нелюдимых и бесприютных пространств, он чувствует себя стеснённым в том, как ему называть эту колоссальную личность, бросившую вызов природе, и говорит о Петре – «Он» (с большой буквы), как принято было говорить лишь о богочеловеке. История сохраняет память лишь о тех, кто без остатка соединяет себя с нею. Исчезая, как отдельная личность, они обретают историческое бессмертие. История мыслится Пушкиным не как нечто противоположное личности, а как живая цепь живых человеческих жизней. История – это поколение простых, «неисторических» личностей, это цепочка, в которой могилы предков, хоровод взявшихся за руки живых и колыбели детей составляют единый круг бессмертия. Прогресс заключается в накоплении памяти человечества, то есть культуры, и в духовном росте отдельного человека. Отсюда интерес позднего Пушкина к истории, которая проявляется в дневниках частных людей, эпизодах живой жизни различных эпох.
В повести «Арап Петра Великого» Пушкин продолжает развивать тему занятости, увлеченности Петра Первого. В повести Петр привозит Ибрагима в строящуюся столицу, которая, «поднималась из болота по манию самодержавия». Петр работает там целыми днями. В незаконченном романе «Арап Петра Великого» мы наблюдаем за царем глазами прадеда поэта Абрама (Ибрагима) Ганнибала, сына абиссинского эмира, похищенного турками и присланного ко двору Петра I, который его воспитал и очень любил. Личность царя предстает пред читателями в романе с разных сторон: вот он – Пётр, в его отеческой заботливости, любви и опеке об Ибрагиме, вечный деятель с покоряющей простотой и непринуждённостью в обхождении с людьми, царь с негативным отношением к аристократии, уж больно походившей на западный манер такой же пустой и мотовской. Наконец, в сюжетной линии Ржевских четко изображается еще одна главная черта характера Петра – его деспотизм. Мы видим четкое проявление его деспотизма в той ситуации, когда он сосватал дочь за своего любимца Ибрагима, тем самым разрушив счастье Наташи и Валериана. Помимо деспотизма и жестокости здесь, также, прослеживается самолюбие царя, которое стоит превыше счастья собственной дочери.
Основным историческим источником романа явилась биография Абрама Ганнибала, полученная Пушкиным, вероятно, от Петра Ганнибала, писанная на немецком языке. В биографии этой историческая правда не всегда соблюдена и жизнь Ганнибала во многих ее эпизодах приукрашена. В романе Пушкин невольно воспроизвел некоторые эпизоды по этой биографии, вопреки подлинным фактам. Впрочем, он и не рассматривал свой роман как точное изложение жизни прадеда и сознательно изменил многие обстоятельства. Главное изменение заключается в том, что несчастная женитьба Ганнибала, которая является сюжетным узлом романа, относится ко времени царствования не Петра, а Анны, и женился Ганнибал не на русской боярышне, а на гречанке Евдокии Диопер, дочери моряка. Эпиграф ко всему роману — из стихотворной повести Н. Языкова «Ала» (1824). Эпиграф — из шуточного стихотворения И. Дмитриева «Путешествие NN. в Париж и Лондон», написанного от лица В. Л. Пушкина. См. заметку Пушкина «Путешествие В. Л. П.» (т. VII).
«Он обучался в парижском военном училище». — Ошибка Пушкина. Парижское военное училище основано только в 1751 г. Ганнибал учился в военном училище в Лафере, под руководством профессора Белидора. Иностранцев принимали только в эту военную школу. Ганнибал пробыл в Лафере до конца 1722 г. Испанская война. Так как Испания не соблюдала условия Утрехтского мира (1713), то Англия и Франция начали военные действия против Испании, продолжавшиеся с апреля 1719 г. до января 1720 г., когда Испания принуждена была принять предложенные ей условия. Герцог Орлеанский — Филипп, регент Франции после смерти Людовика XIV до совершеннолетия Людовика XV (1715–1723). Пале-Рояль — дворец герцогов Орлеанских. Law — Джон Лоу, финансовый деятель, основатель Индийской компании: акции, выпущенные этой компанией, сперва имели большой успех, и в результате спекуляции этими акциями многие обогатились. Но так как акции ничем не были обеспечены и не приносили дохода, скоро доверие к ним пошатнулось, цена акций стала быстро падать, и в середине 1820 г. наступило полное банкротство. Многие из вложивших свои капиталы в акции Индийской компании были разорены. Герцог Ришелье — Арман, маршал Франции (1696–1788), известный легкомысленным поведением. Упоминается в «Пиковой даме». Алкивиад — имя афинского военачальника V века до н. э., вошло в поговорку для обозначения человека, обладающего блестящими способностями, но порочного и безнравственного.
«Temps fortune, marque par la licence…» — цитата из поэмы Вольтера «Орлеанская девственница» (песнь XIII, видение монаха Бонифу). Le Negre du czar (царский негр). Пушкин был убежден, что Абрам Ганнибал был негром. В действительности он был абиссинец, т. е. принадлежал к племени, родственному арабам, хотя и с некоторой примесью негритянской крови. Аруэт — настоящее имя Вольтера. Он переменил его в 1718 г. Шолье (1639–1720), аббат, французский поэт; несмотря на духовное звание, проповедовал свободомыслие и наслаждение жизнью. Эпиграф к главе II — из оды Г. Державина «На смерть князя Мещерского» (1779). Эпиграф — неточная цитата из трагеди В. Кюхельбекера «Аргивяне», слова Протогена из третьего действия. Стихи эти приведены Кюхельбекером в его «Отрывке из путешествия по Германии», напечатанном в альманахе «Мнемозина» в 1824 г. В «Мнемозине» вместо третьего стиха напечатано:
Мы любим и чрез час мы ненавидим;
Что славим днесь, заутра покидаем. Головин — Иван Михайлович (ум. в 1738 году), начальник галерного флота. На дочери Головина был женат прадед Пушкина по отцовской линии. Гавриил Бужинский — ученый монах (1680–1731), с 1721 года ведал типографиями; переводчик. Копиевич — Илья Федорович, переводчик; организовал русскую типографию в Амстердаме. Пушкин допустил здесь анахронизм: когда Ганнибал вернулся в Россию (1723 г.), Копиевича уже давно не было в живых; он умер в 1706 г. Корсаков — реальное лицо, Воин Яковлевич Римский-Корсаков (1702–1757). Он был послан во Францию для изучения военно-морского дела в 1716 г. и вернулся в июне 1724 г.
«…башмаки с красными каблуками…» — Красные каблуки в XVIII веке считались отличительной приметой щегольского костюма; позднее слова «красные каблуки» (talons rouges) вошли в поговорку, как обозначение «петиметров» — молодых щеголей, озабоченных одними нарядами и светскими успехами.
Описание ассамблеи, по свидетельству самого Пушкина, основано на сочинении И. Голикова «Деяния Петра Великого» и сборнике «Русская старина» А. Корниловича. Имя Корниловича, как осужденного декабриста, Пушкин не мог назвать в печати. Основным источником описания ассамблеи является статья Корниловича «О первых балах в России».
«Послушай, Корсаков…» — Этот эпизод основан на «историческом анекдоте», приведенном Голиковым. Поход 1701 года — движение шведской армии в Курляндию и Литву после сражения под Нарвой; осенью этого года русская армия под командованием Шереметева одержала в Лифляндии несколько побед над шведами, причем было взято много пленных. Эпиграф — не совсем точная цитата из комической оперы А. Аблесимова «Мельник, колдун, обманщик и сват» (1779), действие I, явл. 4.
«…родился под 15 градусом…» — В рукописи цифра 15 отсутствует и оставлен в этом месте пробел. Абрам (Ибрагим) Ганнибал родился в Абиссинии на берегу реки Мареб.
–>
Обращение Пушкина во второй половине 20-х годов к прозе соответствовало основным тенденциям развития русской литературы. «Повести и романы читаются всеми и везде»,— отмечал Пушкин, подчеркивая большую по сравнению с поэзией распространенность прозаических жанров среди самых различных категорий читателей. Еще в 1822 г. он наметил путь, по которому ему самому суждено было пойти в создании русской реалистической литерату ры: «Точность и краткость — вот первые достоинства прозы. Она требует мыслей и мыслей — без них блестящие выражения ни к чему»
Первое прозаическое произведение Пушкина — незаконченный роман «Арап Петра Великого» (1827. Название условно. У Пушкина в рукописи названия не было). Роман органически включался в пушкинский цикл произведений, посвященных Петру. В этот период Пушкин неоднократно обращается к осмыслению петровской эпохи, личности царя, смысла его преобразований, что проявлялось и в лирике, и в поэмах. К концу жизни Пушкин задумал большой исторический труд, посвященный Петру и его эпохе. В конкретно-исторических условиях второй половины 20-х — 30-х годов это имело, несомненно, актуальное значение. Пушкин стремился дать своего рода урок николаевской современности. «Арап Петра Великого» создавался вскоре после известных пушкинских «Стансов» (1826), с которыми замысел прозаического произведения непосредственно связан. С позиций строгого историзма Пушкин тщательно воспроизводит колорит далекой эпохи, подробно!-”и быта и нравов петровского времени. Здесь он использовал и семейные предания о своем прадеде по материнской линии, одном из сподвижников Петра — африканце Абраме Петровиче Ганнибале, судьба которого постоянно привлекала поэта своей необычностью и драматизмом.
В романе Пушкин стремился показать Петра по-новому -без той напыщенности и ходульности, которые стали уже традиционными со времен XVIII в.Петр дан у Пушкина не на полях сражений, не как государственный деятель, а преимущественно как частный человек, в его домашней, будничной жизни: в кругу семьи, в веселье. Однако роман остался незаконченным. В следующем, 1828 году Пушкин снова обратился к образу Петра в поэме «Полтава», но там он будет изображен с других позиций — как полководец и герой.
Понравилось сочинение » Сочинение по роману Пушкина «Арап Петра Великого», тогда жми кнопку
МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ,
МОЛОДЕЖИ И СПОРТА УКРАИНЫ
ГОРЛОВСКИЙ ИНСТИТУТ ИНОСТРАННЫХ ЯЗЫКОВ
ДВНЗ «Донбасский государственный педагогический университет»
Кафедра зарубежной литературы
КУРСОВАЯ РАБОТА
по литературе
на тему: Образ Петра І в произведениях А.С. Пушкина «Арап Петра Великого», «Полтава», «Медный всадник»
Студентки IV курса 409 а группы
Направление подготовки 6.020303
специальности английский, русский язик и зарубежная литература
Балаева И.В.
Научный руководитель: к. филол. н., доцент
Шишкина И. Е.
г. Горловка – 2013
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
РАЗДЕЛ І. ОБРАЗ ПЕТРА І В МИРОВОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
РАЗДЕЛ ІІ. ВИДЕНИЕ ОБРАЗА ПЕТРА І ПУШКИНЫМ
.1 Петров образ в прозе «Арап Петра Великого»
.2 Трактовка образа Петра І в поэме «Полтава»
2.3 Двойственность отношения А.С. Пушкина к Петру І в «Медном всаднике»
ВЫВОДЫ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность. Личность Петра – одна из самых значительных в русской истории. Масштабы его деятельности поистине велики. Исключительно его единоличной волей было преобразовано огромное государство, по сути, произведена революция, затронувшая и основы политического устройства, и все сферы общественной жизни, и семейный уклад каждого отдельного жителя России. Реформы, проведенные Петром, были столь значительны, что их последствия были ощутимы еще и столетия спустя.
В своей курсовой работе, я бы хотела сконцентрироваться не столько на историческом значении личности Петра І, сколько на изображении его в русской литературе ХІХ века, а именно, в работах А.С. Пушкина «Арап Петра Великого», «Полтава», «Медный всадник».
Цель: определение роли и значения образа Петра I в творчестве А.С. Пушкина, выявление неоднозначности и неординарности исторического деятеля, показанного писателем.
В рамках поставленных целей работы можно выделить следующие задачи:
.Ближе познакомиться и глубже изучить произведения А.С. Пушкина, затрагивающие петровскую тему.
.Выявить их тематическую и идейную направленность.
.Определить особенности изображения Петра I писателем.
.Обобщить и систематизировать результаты исследовательской деятельности.
.Сделать выводы по теме, обозначив положительные и отрицательные черты личности Петра I.
Объект исследования: деятельность Петра І, изображение и описание его личности в литературе.
Предмет исследования: образ Петра І в произведениях А.С. Пушкина «Арап Петра Великого», «Медный всадник», «Полтава».
Методы исследования: описательный, историко-культурный, метод целостного и мотивированного исследования произведения.
Теоретическое и практическое значение курсовой работы состоит в том, что ее материал можно использовать как методическое пособие для учителей школ и преподавателей высших учебных заведений. Данная работа, также, может быть использована при написании других курсовых, бакалаврских, дипломных и магистрских работ.
Структура работы: работа состоит из введения, двух разделов, выводов и списка использованной литературы.
пушкин творчество петр
РАЗДЕЛ І. Образ Петра І в мировой литературе
«Любой человек противоречив, любой несет в душе и являет в поступках свет и тьму, доброе и злое. Почему же тогда столько споров именно о царе-реформаторе? Очевидно потому, что петровские реформы во многом определили исторический путь России и, значит, обращаясь к образу Петра, мы обращаемся во многом к истокам нашей культуры, нашей цивилизации, пытаемся понять нечто очень важное в себе самих» [1;283].
Могучая, противоречивая, постоянно движущаяся вперед, натура Петра Первого всегда привлекала к себе внимание поэтов и писателей. Ломоносов почитал Петра – великого собирателя земель, неутомимого работника и ученого мужа.
Говоря об английской литературе нельзя не заметить того, что могущественный царь и строгий руководитель не оставил равнодушными и их. После приезда Петра в Англию, и даже спустя несколько лет, его личность и деяния, также привлекали многих литераторов. Среди них были знаменитые журналисты такие как Д. Аддисон и Р. Стиль, автор знаменитого романа «Робинзон Крузо» Д. Дефо, написавший также «Историю Петра Великого» в 1722 г «Беспристрастная история жизни и деяний Петра Алексеевича» была приписана перу британского офицера, находившегося на русской службе. Образы русского царя и Московии в этом сочинении были подготовлены многочисленными корреспонденциями в журналах Аддисона и Стиля. Рассказы о северном соседе и правлении царя, носившего «жесткое» имя (греческое имя Петр в переводе на русский язык означает «камень»),сопровождались различными подробностями, в частности, упоминаниями о наказании батогами, а также описаниями Петербурга, «который приобретал вид Портсмута».
После всестороннего и тщательного знакомства в Англии с морской техникой, наукой, стилем жизни, чеканкой монет Петр I вывез из Англии около шестидесяти человек, среди которых были знаменитые математики, приглашенные для обучения русских, медики, специалисты по морскому делу, военной технике, добыче полезных ископаемых. Капитан Перри, проживший в России более пятнадцати лет, написал книгу «Состояние России при нынешнем царе», которая послужила для Д. Дефо источником «сибирского эпизода» во второй части приключений Робинзона Крузо. В эссе Ричарда Стиля «Любовь к славе» противопоставляется Людовик, король французский, и Петр I, русский император. Стиль не без восхищения пишет о незаурядных способностях царя, путешествующего инкогнито по разным странам, чтобы научиться самому всему необходимому. Именно этот царь заложил основы великой и непреходящей славы. Главной заслугой Петра Р. Стиль считает создание армии, но одновременно оценивает и умение властвовать собой: «Он был ужасен в бою и милостив при победе…». Такие слова и само сопоставление с французским королем Людовиком Великим свидетельствует о том, что в сознании англичан произошел коренной перелом в отношении к русским, и перелом этот был сознательно подготовлен прессой. Известные факты жизни и деятельности Петра привлекли внимание Бернара Мандевиля (1670-1733), автора «Басни о пчелах», где он весьма положительно оценивал реформаторскую деятельность Петра в связи с собственными размышлениями о реформах в Англии. Несомненный интерес для исследователей представляют публикации в журналах и других произведений, в которых упоминаются или описываются характер Петра и облик России. О Петре вспоминает Уильям Конгрив в своей комедии «Так поступают в свете», когда один из героев, рассуждающий о существующем брачном законодательстве, замечает: «А я научился этому у придворных его величества царя Петра, когда зимой он вел переговоры, – так вот за перцовым бренди они открыли мне некоторые тайны семейных нравов и политики северного полушария. Право, нам стоит кое-что у них перенять» [2;273].
Петра в Англии приветствовали «Поздравительной поэмой великому и могущественному царю Московии по случаю его прибытия в Англию» [3]. Написана поэма была второстепенным придворным стихотворцем Стрингером Мозесом, но факт ее написания сам по себе примечателен. В Петре признавали те качества, которые впоследствии будут отмечены историком Т. Маколеем: «Империи Александра и Трояна были маленькими государствами по сравнению с громадным пространством этой скифской пустыни» [4]. Маколей писал об обширном уме Петра, его талантах отличного полководца и государственного человека, с особым интересом относящегося к Голландии и Англии как к государствам, преуспевшим в кораблестроении.
Но нельзя сказать однозначно, что Петр получал одинаково хвалебную характеристику у знаменитых англичан. Так, если Р. Стиль называл его богоподобным государем, отдав ему предпочтение перед Людовиком XIV, то А. Поуп не разделял восторгов по поводу его реформаторской деятельности, а Д. Свифт был на стороне шведского короля в его конфликтах с Петром. Одно можно утверждать с уверенностью – образ Петра проходит через английскую литературу XVIII столетия, затрагивая абсолютно все жанры – от эссе до драмы и романа. Достаточно упомянуть анонимное произведение 1748 г. «Северные герои, или Кровавая борьба между Карлом XII, королем Швеции, и Петром Великим, царем Московии, с историей любви графа Гилленстерна и принцессы Элимиры», в котором исторические персонажи соседствовали с литературными героями романа Смолетта «Приключения Родерика Рэндома» и героями У. Шекспира. Необходимо назвать также произведение Д. Кифи «Царь Петр» и роман А. Черри «ПетрВеликий, или Деревянные стены».
Обращаясь к литературе ХІХ века, хочется остановиться на произведении А.Н. Толстого «Петр І». В своем романе автор изображает царя: его герой дан в развитии. Мы видим, как на протяжении романа Петр Первый мужает и из неуверенного в себе и пугливого подростка вырастает в сильную личность.Царь мечтает сделать Россию мощным государством, способным занять подобающее ей место среди европейских государств. Это удается Петру, но ценой неимоверных усилий, напряжением всех сил.
Царь проявляет недюжинные организаторские способности, он сплачивает вокруг себя таких же волевых, смелых и инициативных людей, с помощью которых одержит в дальнейшем военные и трудовые победы. Толстой не приукрашивает своего героя, он показывает, что царь не щадит не только себя, но и окружающих. На смену умирающим строителям Санкт-Петербурга прибывают новые и новые, но эти жертвы не бессмысленны. Петр по-своему заботится о людях, он требует от Меньшикова, генерал-губернатора Санкт-Петербурга, чтобы тот обеспечивал людей нормальным питанием, одеждой, не губил людей зря, прикрываясь высокими целями. Толстой правдиво показал жестокое время, когда отдельная жизнь ничего не стоила.
Так в русской литературе сложился традиционный портрет Ж. де Сталь считала, что «Петр I сделал неоценимое благодеяние России» [6;38]. А. Дюма, в произведениях которого, пожалуй, все члены семейства Романовых имеют карикатурные черты, а Иван Грозный показан настоящим извергом, с неизменным уважением и серьезностью говорил о Петре Великом. Вид землянки Петра I в Дербенте настраивает мысли романиста на эпический лад: «Вот еще одно из мест пребывания этого гения, освященное признательностью народов. Русские заслуживают удивления в том отношении, что полтора столетия, истекших со времени смерти Петра, нисколько не уменьшили почтения, которое они питают к его памяти» [7;98]. Мериме посвятил Петру I двухчастную «Историю царствования Петра Великого», где старался показать прогрессивность его политики. Известно, что Бальзак задумывал «драму в шекспировском духе» о Петре I и его второй жене. Свой характер Бальзак сравнивал с характером Петра. «Буланже удалось, – писал он Ганской, преподнося ей в подарок свой портрет работы Луи Буланже, – изобразить в моем портрете, – и это мне в нем нравится, – ту мою настойчивость в духе Колиньи и Петра Великого, ту мою непоколебимую веру в будущее, которые составляют основу моего характера» [8;148].
Более того, первое обращение к «русской» теме самого В. Гюго было связано именно с личностью Петра I. В третьем выпуске «Conservateur litteraire» (1816) было опубликовано стихотворение Гюго («Discours…») на заданную Французской академией тему.
Между прочим юный автор в нескольких стихах восторженно отзывался о Петре I. Характеристика царя, который «для того, чтобы просветить свои невежественные народы, спустился до их уровня», «учился сначала сам тем искусствам, которым он собирался их научить» [9-10], выдержана в духе хвалебной оды, соответствует представлению о Петре Великом, созданному Вольтером, и не имеет ничего общего с тем, как Гюго оценивал личность Петра в дальнейшем своем творчестве.
Однако именно присутствие в литературе традиционного образа Петра I, к которому обращались многие современники Гюго и который временами принимает вид устоявшейся аллегории, доказывает, что, описывая жестокости царя, Гюго не мог создать нового образа Петра. При чтении в трактате Гюго о петровских казнях французский читатель хранит в сознании традиционный образ Петра I, имеющий стабильную семантику. Автор лишь акцентирует внимание на деспотических чертах петровского характера, придает образу новое осмысление.
Но независимо от того, как относились к личности Петра критики, литераторы, историки, политики, реформаторы – положительно или отрицательно – одно остается неизменным: этот человек жил и правил, обладая всеми качествами достойного, умного человека, талантливого руководителя. Его вклад в жизнь и развитие русского государства отразился практически во всех сферах и навсегда оставит след в истории.
РАЗДЕЛ ІІ. Видение образа Петра І Пушкиным
Останавливаясь на отношении Пушкина к личности Петра І, хочется сказать, что автор на протяжении всей своей жизни интересовался им, его историческим значением. Проблема оценки этого незаурядного монарха становится в начале XIX века необычайно важной.
Поэт неоднократно возвращался к образу Петра Первого в различных своих произведениях: «Арап Петра Великого», «Медный всадник Государство, для которого так много работал Петр Первый, окрепло, обрело могущество и вес среди других европейских стран. Но лучше ли стали жить простые русские люди? Счастливы ли они в прекрасном городе Санкт-Петербурге? Наверное, трудно найти в творчестве А.С. Пушкина каких-либо однозначных утверждений. Удивительно глубоко осмыслена Пушкиным историческая тема, одной из главных фигур в которой является фигура Петра Первого. Пушкин объективно судил как о заслугах, так и о противоречиях его деятельности. Образ Петра не случайно становится одним из центральных в его творчестве. Петр – символ русской истории, загадочной и противоречивой.
.1 Петров образ в прозе «Арап Петра Великого»
Пётр I был великим реформатором, могущественным государственным деятелем, с размахом двинувшим Россию вперёд, выведя ее на новый уровень. Тема Петра – «сквозная» тема в русской литературе вообще и творчество А.С. Пушкина – не исключение. По мнению Пушкина, Петр – «то академик, то герой, то мореплаватель, то плотник» – был «вечным» работником, занятым, деятельным человеком. Поэт видит в Петре не просто историческую личность, но и олицетворение преобразовательной мощи человечества, насаждающего культуру и цивилизацию по среди нелюдимых и бесприютных пространств, он чувствует себя стеснённым в том, как ему называть эту колоссальную личность, бросившую вызов природе, и говорит о Петре – «Он» (с большой буквы), как принято было говорить лишь о богочеловеке. История сохраняет память лишь о тех, кто без остатка соединяет себя с нею. Исчезая, как отдельная личность, они обретают историческое бессмертие. История мыслится Пушкиным не как нечто противоположное личности, а как живая цепь живых человеческих жизней. История – это поколение простых, «неисторических» личностей, это цепочка, в которой могилы предков, хоровод взявшихся за руки живых и колыбели детей составляют единый круг бессмертия. Прогресс заключается в накоплении памяти человечества, то есть культуры, и в духовном росте отдельного человека. Отсюда интерес позднего Пушкина к истории, которая проявляется в дневниках частных людей, эпизодах живой жизни различных эпох.
В повести «Арап Петра Великого» Пушкин продолжает развивать тему занятости, увлеченности Петра Первого. В повести Петр привозит Ибрагима в строящуюся столицу, которая, «поднималась из болота по манию самодержавия». Петр работает там целыми днями. В незаконченном романе «Арап Петра Великого» мы наблюдаем за царем глазами прадеда поэта Абрама (Ибрагима) Ганнибала, сына абиссинского эмира, похищенного турками и присланного ко двору Петра I, который его воспитал и очень любил. Личность царя предстает пред читателями в романе с разных сторон: вот он – Пётр, в его отеческой заботливости, любви и опеке об Ибрагиме, вечный деятель с покоряющей простотой и непринуждённостью в обхождении с людьми, царь с негативным отношением к аристократии, уж больно походившей на западный манер такой же пустой и мотовской. Наконец, в сюжетной линии Ржевских четко изображается еще одна главная черта характера Петра – его деспотизм. Мы видим четкое проявление его деспотизма в той ситуации, когда он сосватал дочь за своего любимца Ибрагима, тем самым разрушив счастье Наташи и Валериана. Помимо деспотизма и жестокости здесь, также, прослеживается самолюбие царя, которое стоит превыше счастья собственной дочери.
Петр – явно выраженный европеец, враждебно настроенный на реакционную старину, но этот европеизм не мешает ему оставаться русским человеком. Ему не чужды русские нравы и обычаи и они не кажутся ему проявлением дикости. Беседуя с Ибрагимом, Пётр обнаруживает такое добродушие и весёлость, «что никто, в ласковом и гостеприимном хозяине не мог бы подозревать героя полтавского, могучего и грозного преобразователя России».
Пётр берёт на себя роль свата своего крестника, любит национальные кушанья, не прочь «по русскому обыкновению отдохнуть». Он искренне заботится об Ибрагиме: «Послушай…, ты человек одинокий, без роду и племени, чужой для всех, кроме одного меня. Умри я сегодня, что завтра с тобою будет, бедный мой араб? Надобно тебе пристроиться, пока есть ещё время; найти опору в новых связях, вступить в союз с новым боярством» [7].Такая обеспокоенность и заботливость об Ибрагиме походит на отцовскую любовь. Склонность Петра к веселью, добродушное лукавство, гостеприимство, желание жить на широкую ногу – всё это дополняет образ Петра, делая его при этом, по истине русским человеком. Автор, также, не забывает упоминуть и о демократичности Петра. Царь судит о людей и выбирает себе в помощники не выходцев из семей с хорошей родословной, а тех, кто богат умственными способностям, знаниями. Нисколько не снижая выдающихся личных качеств Петра, Пушкин помогает читателю понять и почувствовать историческую закономерность петровских преобразований и их необходимость. Несмотря на незаконченность романа, произведение было принято и одобрено современниками Пушкина и получило высокую оценку. В.Г. Белинский, воодушевившись романом, писал: «Будь этот роман кончен так же хорошо, как начат, мы имели бы превосходный исторический русский роман».
2.2 Трактовка образа Петра І в поэме «Полтава»
Художественный опыт «Арапа Петра Великого» как эпическое решение темы Петра I отразился и в поэме «Полтава»(1828-1829). Поэма начинается как семейная драма, а разворачивается как народная трагедия. Кочубей, Мария, Мазепа связаны друг с другом личными отношениями, которые находят настоящую оценку лишь в отношении к истории. Пётр поставлен вне круга личных отношений, он «свыше вдохновленный». Мысль Пушкина о русской истории определила и название поэмы. Он назвал её не «Мазепа», не «Пётр Великий», а «Полтава», указывая на великий народный подвиг, совершённый в этой битве, которая была одним «из самых важных и счастливых происшествий царствования Петра Великого». На суше и на море Петр I был первоклассным полководцем и флотоводцем. Им были созданы российская армия и российский флот, сумевшие победить сильного противника – Швецию. В поэме «Полтава» Пушкин развивает, волновавшую его в то время, государственную тему. По своему сложному строению «Полтава» была не похожа на другие поэмы Пушкина и поэтому осталась непонятой и неоцененной ни современниками, ни позднейшей критикой. Сложность состояла в том, что в ней в пределах одного произведения разрабатывались три разные, но связанные между собой темы. Первая тема – судьба русского государства среди других европейских государств, способность русского народа отстоять свою государственную самостоятельность в борьбе с сильнейшими противниками. Пушкин считал, что, одержав победу в тяжкой борьбе с могучим врагом, Россия доказала свою крепость и силу:
… Но в искушеньях долгой кары,
Перетерпев судеб удары,
Окрепла Русь. Так тяжкий млат,
Дробя стекло, куёт булат.[11]
Центральным эпизодом этой темы является Полтавский бой, центральным героем ее – Петр І
Другая тема, которая не могла не встать перед Пушкиным как государственным мыслителем, – тема многонациональности русского государства, вопрос об исторической закономерности объединения разных наций в пределах одного государства и прочности их связи с русским народом и государством. Эту тему Пушкин развивает на примере Украины, поставив в центр образ Мазепы, пытавшегося при помощи шведских войск оторвать Украину от России.
Останавливаясь на отношении Пушкина к личности Петра І, хочется сказать, что автор на протяжении всей своей жизни интересовался им, его историческим значением. Проблема оценки этого незаурядного монарха становится в начале XIX века необычайно важной.
Поэт неоднократно возвращался к образу Петра Первого в различных своих произведениях: «Арап Петра Великого», «Медный всадник», «Полтава». Для Пушкина Петр неоднозначная фигура, он царь-труженик, не гнушающийся никакой работой, великий полководец, за которым русские войска смело идут в бой и побеждают, но несмотря на это, Пушкин не склонен идеализировать царя. Александр Сергеевич хочет показать, что не всегда благие намерения приносили хорошие плоды тем, для кого трудился Петр.
Государство, для которого так много работал Петр Первый, окрепло, обрело могущество и вес среди других европейских стран. Но лучше ли стали жить простые русские люди? Счастливы ли они в прекрасном городе Санкт-Петербурге? Наверное, трудно найти в творчестве А.С. Пушкина каких-либо однозначных утверждений. Удивительно глубоко осмыслена Пушкиным историческая тема, одной из главных фигур в которой является фигура Петра Первого. Пушкин объективно судил как о заслугах, так и о противоречиях его деятельности. Образ Петра не случайно становится одним из центральных в его творчестве. Петр – символ русской истории, загадочной и противоречивой.
Петров образ в прозе «Арап Петра Великого»
Пётр I был великим реформатором, могущественным государственным деятелем, с размахом двинувшим Россию вперёд, выведя ее на новый уровень. Тема Петра – «сквозная» тема в русской литературе вообще и творчество А.С. Пушкина – не исключение. По мнению Пушкина, Петр – «то академик, то герой, то мореплаватель, то плотник» – был «вечным» работником, занятым, деятельным человеком. Поэт видит в Петре не просто историческую личность, но и олицетворение преобразовательной мощи человечества, насаждающего культуру и цивилизацию по среди нелюдимых и бесприютных пространств, он чувствует себя стеснённым в том, как ему называть эту колоссальную личность, бросившую вызов природе, и говорит о Петре – «Он» (с большой буквы), как принято было говорить лишь о богочеловеке. История сохраняет память лишь о тех, кто без остатка соединяет себя с нею. Исчезая, как отдельная личность, они обретают историческое бессмертие. История мыслится Пушкиным не как нечто противоположное личности, а как живая цепь живых человеческих жизней. История – это поколение простых, «неисторических» личностей, это цепочка, в которой могилы предков, хоровод взявшихся за руки живых и колыбели детей составляют единый круг бессмертия. Прогресс заключается в накоплении памяти человечества, то есть культуры, и в духовном росте отдельного человека. Отсюда интерес позднего Пушкина к истории, которая проявляется в дневниках частных людей, эпизодах живой жизни различных эпох.
В повести «Арап Петра Великого» Пушкин продолжает развивать тему занятости, увлеченности Петра Первого. В повести Петр привозит Ибрагима в строящуюся столицу, которая, «поднималась из болота по манию самодержавия». Петр работает там целыми днями. В незаконченном романе «Арап Петра Великого» мы наблюдаем за царем глазами прадеда поэта Абрама (Ибрагима) Ганнибала, сына абиссинского эмира, похищенного турками и присланного ко двору Петра I, который его воспитал и очень любил. Личность царя предстает пред читателями в романе с разных сторон: вот он – Пётр, в его отеческой заботливости, любви и опеке об Ибрагиме, вечный деятель с покоряющей простотой и непринуждённостью в обхождении с людьми, царь с негативным отношением к аристократии, уж больно походившей на западный манер такой же пустой и мотовской. Наконец, в сюжетной линии Ржевских четко изображается еще одна главная черта характера Петра – его деспотизм. Мы видим четкое проявление его деспотизма в той ситуации, когда он сосватал дочь за своего любимца Ибрагима, тем самым разрушив счастье Наташи и Валериана. Помимо деспотизма и жестокости здесь, также, прослеживается самолюбие царя, которое стоит превыше счастья собственной дочери.
Петр – явно выраженный европеец, враждебно настроенный на реакционную старину, но этот европеизм не мешает ему оставаться русским человеком. Ему не чужды русские нравы и обычаи и они не кажутся ему проявлением дикости. Беседуя с Ибрагимом, Пётр обнаруживает такое добродушие и весёлость, «что никто, в ласковом и гостеприимном хозяине не мог бы подозревать героя полтавского, могучего и грозного преобразователя России».
Пётр берёт на себя роль свата своего крестника, любит национальные кушанья, не прочь «по русскому обыкновению отдохнуть». Он искренне заботится об Ибрагиме: «Послушай…, ты человек одинокий, без роду и племени, чужой для всех, кроме одного меня. Умри я сегодня, что завтра с тобою будет, бедный мой араб? Надобно тебе пристроиться, пока есть ещё время; найти опору в новых связях, вступить в союз с новым боярством» [7].Такая обеспокоенность и заботливость об Ибрагиме походит на отцовскую любовь. Склонность Петра к веселью, добродушное лукавство, гостеприимство, желание жить на широкую ногу – всё это дополняет образ Петра, делая его при этом, по истине русским человеком. Автор, также, не забывает упоминуть и о демократичности Петра. Царь судит о людей и выбирает себе в помощники не выходцев из семей с хорошей родословной, а тех, кто богат умственными способностям, знаниями. Нисколько не снижая выдающихся личных качеств Петра, Пушкин помогает читателю понять и почувствовать историческую закономерность петровских преобразований и их необходимость. Несмотря на незаконченность романа, произведение было принято и одобрено современниками Пушкина и получило высокую оценку. В.Г. Белинский, воодушевившись романом, писал: «Будь этот роман кончен так же хорошо, как начат, мы имели бы превосходный исторический русский роман».
В нашем прошлом есть такие фигуры, как Петр Великий и великий Пушкин, свет от которых падает на все наше прошедшее и настоящее, свет, который мы никогда не потеряем из виду, как бы далеко ни ушли в будущее.
Да, Петр дал нам Пушкина, но и Пушкин дал нам Петра (вслед за М. В. Ломоносовым и А. Н. Радищевым) в своих произведениях; «Полтава», «Медный всадник», «Арап Петра Великого»… Читая эти книги, думая над ними, я еще раз убеждаюсь, что истинным патриотом может считать себя только тот, кто знает прошлое своего Отечества, гордится и дорожит им, как Пушкин, как лучшие люди России.
«Гениальной иллюстрацией к русской истории» назвал Максим Горький произведения на историческую тему. Особенно точно это высказывание в применении к роману «Арап Петра Великого», где Пушкин рассказывает о своем прадеде (Ибрагиме), питомце, сподвижнике царя Петра. Петр неотступно владел помыслами автора.
О том, что тема Петра — основная в романе, говорит и эпиграф из Н. Языкова:
Железной волею Петра Преображенная Россия.
Роман начинается с изображения Парижа конца первой четверти XVIII века. Пушкин быстрыми штрихами дает характеристику Франции этого периода. Ибрагим, посланный Петром для обучения за границу, страстно влюблен в графиню Д. Можно было бы остановиться на этом любовном сюжете, но Пушкина больше всего интересует Россия. Там и должно развернуться основное действие. И тут уже не Ибрагим и его парижский приятель Корсаков, вернувшиеся из Парижа, а сам Пушкин (вместе со своими героями, конечно) ведет нас по обновленному Петербургу в глубину русской жизни. Это было время, «когда Россия молодая, в бореньях силы напрягая, мужала с гением Петра». Пушкин избегает длинных описаний. Ему важно несколькими штрихами нарисовать картину стремительного и настойчивого созидания России: «Россия представлялась Ибрагиму огромной мастерскою, где движутся одни машины, где каждый работник, подчиненный заведенному порядку, занят своим делом». В строящемся Петербурге господствовал деловой уклад. На Неве стояли военные и торговые суда. Везде чувствовался дух созидания, свойственный твердо идущему вперед молодому государству.
Предельно лаконично изображая на примере Петербурга жизнь всей России, Пушкин пользуется своим излюбленным художественным приемом — антитезой: картина разлагающейся французской монархии, с ее блеском, праздной роскошью, безнравственностью, и Россия, полная свежих нерастраченных сил, молодая, строящаяся.
Что же’- нового в русском быте? Например, ассамблея. Страна начинает приобщаться к европейской культуре. Молодые дамы наряжаются в роскошные платья по европейской моде. Появляются и новые слова: «мода», «кавалер», «танцы». Отдавая дань исторической правде, Пушкин не скрывает, что эти первые ассамблеи выглядели комично.
Реалистичен и портрет Петра: «В углу человек высокого росту, в зеленом кафтане, с глиняною трубкою во рту, облокотясь на стол, читал гамбургские газеты». Этот портрет просвещенного монарха, может быть, несколько идеализирован, но он вызывает восхищение, непритворный интерес у читателей.
А вот «могучий и грозный преобразователь России» в простой холстяной фуфайке строит корабль. Он испытывает чувство наивысшего удовлетворения от своих ловких рук, силы, уменья. Ведь он строит корабль для России! И как проигрывает рядом с Петром разряженный бездельник Корсаков, который умеет только модно одеваться и танцевать! Конечно, изображая великого человека в обыденной обстановке, в простой одежде, автор подчеркивает наиболее дорогие ему черты Петра: простоту, демократизм, трудолюбие. Ибрагим поражается умом царя, разносторонностью его интересов и деятельности. Вместе с Ибрагимом (и, конечно же, с Пушкиным) восхищаешься Петром как государственным деятелем, мудрым и дальновидным, настоящим и неутомимым радетелем за страну. Он непрерывно трудится, думает о возвеличивании своей Родины,
Понимает и искренне любит Петра Ибрагим, судьба которого отмечена печатью исключительности: маленький арапчонок был привезен в Россию и отдан Петру в услужение. Вырос, получил образование и стал незаменимым помощником Петра, соратником в военных и гражданских делах. Честно служить царю, искренно любить как крестного отца, осознавая правоту его дела, — было святым долгом Ибрагима.
А интеллектуальный уровень арапа! Вспомним: «…его наружность, образованность и природный ум возбудили в Париже общее внимание… он присутствовал на ужинах, одушевленных молодостью Аруэта и старостью Шолье, разговорами Монтескье и Фонтенеля…» Счастлив был Петр, имея таких сподвижников! Поражаешься трогательному отношению царя к арапу, африканцу, подобных которому в России того времени и за людей не считали..
Нельзя не вспомнить интересный, яркий момент в жизни Ибрагима, когда он, посланный Петром, учился в Париже. Он отвык от «варварской» России, был влюблен и не хотел возвращаться домой. Петр, распознав правду, писал герцогу, что неволить Ибрагима не хочет. Пусть поступает по своему желанию. Но лаской и вниманием Ибрагима все равно не оставит. Благодарный арап решил тотчас вернуться в Россию. А за двадцать восемь верст до Петербурга его ожидала еще одна радость: в ямской избе сидел Петр. «Я был предуведомлен о твоем приезде, — сказал Петр, — и поехал тебе навстречу. Жду тебя здесь ср вчерашнего дня». Ибрагим не находил слов для изъявления своей благодарности». Простота и благородство Петра не могут не восхищать.
Так Пушкин создал в. романе образ Петра как подлинно национальный характер. Автор подчеркивает, что, хотя царь Петр и вводил элементы чужой европейской культуры в России, ему были свойственны вкусы, навыки и привычки истинно русского человека. В нем естественно и неотъемлемо сочетались черты государя и простого русского человека. В этом, по-моему, заключается народность образа Петра. «Арап Петра Великого» — первый реалистический исторический роман в русской литературе. Реализм Пушкина сказывается и в языке произведения. Мы знаем, что в историческом романе особенно важно мастерство языка: народно-разговорная речь Петра («Уже поздно; ты, я чай, устал: ночуй здесь, как бывало в старину»), сдержанный, немного книжный язык Ибрагима («Государь, я счастлив покровительством и милостями вашего величества»), легкомысленный, манерный щебет Корсакова, пересыпанный грубым просторечием, свидетельствующим об отсутствии настоящей культуры («что же ты вытаращил свои арапские белки?»).
Мы говорим о реалистичности романа Пушкина, восхищаемся Петром и Ибрагимом в отдельности и обоими вместе. Но не забываем ли мы о жестоком характере пьяных забав царя, о Петре — угнетателе народа? Нет, конечно. Сам Пушкин напоминает нам об этом: Петр вынуждает гостя выпить огромный кубок крепчайшей мальвазии, грозит дубинкой своему любимцу Меншикову (хоть и ради справедливого наказания). Но ни жестокость царя, ни отсутствие в романе противоречия интересов народа и правящих классов не принижают достоинств произведения. Жаль только, что роман остался незаконченным. Но зато Петр послужил Николаю I примером для подражания. Не осложняя облик Петра противоречивостью, Пушкин, думая о благе России, жертвует художественной полноценностью образа.
Мне кажется, что образ Петра в этом любимом мною пушкинском произведении очень современен.
Роман «Арап Петра Великого» — целый мир, в котором каждый из нас находит то, что близко его сердцу и духу. Он и воспитывает, и наставляет, и возвышает.
МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ,
МОЛОДЕЖИ И СПОРТА УКРАИНЫ
ГОРЛОВСКИЙ ИНСТИТУТ ИНОСТРАННЫХ ЯЗЫКОВ
ДВНЗ «Донбасский государственный педагогический университет»
Кафедра зарубежной литературы
КУРСОВАЯ РАБОТА
по литературе
на тему: Образ Петра І в произведениях А.С. Пушкина «Арап Петра Великого», «Полтава», «Медный всадник»
Студентки IV курса 409 а группы
Направление подготовки 6.020303
специальности английский, русский язик и зарубежная литература
Балаева И.В.
Научный руководитель: к. филол. н., доцент
Шишкина И. Е.
г. Горловка – 2013
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
РАЗДЕЛ І. ОБРАЗ ПЕТРА І В МИРОВОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
РАЗДЕЛ ІІ. ВИДЕНИЕ ОБРАЗА ПЕТРА І ПУШКИНЫМ
.1 Петров образ в прозе «Арап Петра Великого»
.2 Трактовка образа Петра І в поэме «Полтава»
2.3 Двойственность отношения А.С. Пушкина к Петру І в «Медном всаднике»
ВЫВОДЫ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность. Личность Петра – одна из самых значительных в русской истории. Масштабы его деятельности поистине велики. Исключительно его единоличной волей было преобразовано огромное государство, по сути, произведена революция, затронувшая и основы политического устройства, и все сферы общественной жизни, и семейный уклад каждого отдельного жителя России. Реформы, проведенные Петром, были столь значительны, что их последствия были ощутимы еще и столетия спустя.
В своей курсовой работе, я бы хотела сконцентрироваться не столько на историческом значении личности Петра І, сколько на изображении его в русской литературе ХІХ века, а именно, в работах А.С. Пушкина «Арап Петра Великого», «Полтава», «Медный всадник».
Цель: определение роли и значения образа Петра I в творчестве А.С. Пушкина, выявление неоднозначности и неординарности исторического деятеля, показанного писателем.
В рамках поставленных целей работы можно выделить следующие задачи:
.Ближе познакомиться и глубже изучить произведения А.С. Пушкина, затрагивающие петровскую тему.
.Выявить их тематическую и идейную направленность.
.Определить особенности изображения Петра I писателем.
.Обобщить и систематизировать результаты исследовательской деятельности.
.Сделать выводы по теме, обозначив положительные и отрицательные черты личности Петра I.
Объект исследования: деятельность Петра І, изображение и описание его личности в литературе.
Предмет исследования: образ Петра І в произведениях А.С. Пушкина «Арап Петра Великого», «Медный всадник», «Полтава».
Методы исследования: описательный, историко-культурный, метод целостного и мотивированного исследования произведения.
Теоретическое и практическое значение курсовой работы состоит в том, что ее материал можно использовать как методическое пособие для учителей школ и преподавателей высших учебных заведений. Данная работа, также, может быть использована при написании других курсовых, бакалаврских, дипломных и магистрских работ.
Структура работы: работа состоит из введения, двух разделов, выводов и списка использованной литературы.
пушкин творчество петр
РАЗДЕЛ І. Образ Петра І в мировой литературе
«Любой человек противоречив, любой несет в душе и являет в поступках свет и тьму, доброе и злое. Почему же тогда столько споров именно о царе-реформаторе? Очевидно потому, что петровские реформы во многом определили исторический путь России и, значит, обращаясь к образу Петра, мы обращаемся во многом к истокам нашей культуры, нашей цивилизации, пытаемся понять нечто очень важное в себе самих» [1;283].
Могучая, противоречивая, постоянно движущаяся вперед, натура Петра Первого всегда привлекала к себе внимание поэтов и писателей. Ломоносов почитал Петра – великого собирателя земель, неутомимого работника и ученого мужа.
Говоря об английской литературе нельзя не заметить того, что могущественный царь и строгий руководитель не оставил равнодушными и их. После приезда Петра в Англию, и даже спустя несколько лет, его личность и деяния, также привлекали многих литераторов. Среди них были знаменитые журналисты такие как Д. Аддисон и Р. Стиль, автор знаменитого романа «Робинзон Крузо» Д. Дефо, написавший также «Историю Петра Великого» в 1722 г «Беспристрастная история жизни и деяний Петра Алексеевича» была приписана перу британского офицера, находившегося на русской службе. Образы русского царя и Московии в этом сочинении были подготовлены многочисленными корреспонденциями в журналах Аддисона и Стиля. Рассказы о северном соседе и правлении царя, носившего «жесткое» имя (греческое имя Петр в переводе на русский язык означает «камень»),сопровождались различными подробностями, в частности, упоминаниями о наказании батогами, а также описаниями Петербурга, «который приобретал вид Портсмута».
После всестороннего и тщательного знакомства в Англии с морской техникой, наукой, стилем жизни, чеканкой монет Петр I вывез из Англии около шестидесяти человек, среди которых были знаменитые математики, приглашенные для обучения русских, медики, специалисты по морскому делу, военной технике, добыче полезных ископаемых. Капитан Перри, проживший в России более пятнадцати лет, написал книгу «Состояние России при нынешнем царе», которая послужила для Д. Дефо источником «сибирского эпизода» во второй части приключений Робинзона Крузо. В эссе Ричарда Стиля «Любовь к славе» противопоставляется Людовик, король французский, и Петр I, русский император. Стиль не без восхищения пишет о незаурядных способностях царя, путешествующего инкогнито по разным странам, чтобы научиться самому всему необходимому. Именно этот царь заложил основы великой и непреходящей славы. Главной заслугой Петра Р. Стиль считает создание армии, но одновременно оценивает и умение властвовать собой: «Он был ужасен в бою и милостив при победе…». Такие слова и само сопоставление с французским королем Людовиком Великим свидетельствует о том, что в сознании англичан произошел коренной перелом в отношении к русским, и перелом этот был сознательно подготовлен прессой. Известные факты жизни и деятельности Петра привлекли внимание Бернара Мандевиля (1670-1733), автора «Басни о пчелах», где он весьма положительно оценивал реформаторскую деятельность Петра в связи с собственными размышлениями о реформах в Англии. Несомненный интерес для исследователей представляют публикации в журналах и других произведений, в которых упоминаются или описываются характер Петра и облик России. О Петре вспоминает Уильям Конгрив в своей комедии «Так поступают в свете», когда один из героев, рассуждающий о существующем брачном законодательстве, замечает: «А я научился этому у придворных его величества царя Петра, когда зимой он вел переговоры, – так вот за перцовым бренди они открыли мне некоторые тайны семейных нравов и политики северного полушария. Право, нам стоит кое-что у них перенять» [2;273].
Петра в Англии приветствовали «Поздравительной поэмой великому и могущественному царю Московии по случаю его прибытия в Англию» [3]. Написана поэма была второстепенным придворным стихотворцем Стрингером Мозесом, но факт ее написания сам по себе примечателен. В Петре признавали те качества, которые впоследствии будут отмечены историком Т. Маколеем: «Империи Александра и Трояна были маленькими государствами по сравнению с громадным пространством этой скифской пустыни» [4]. Маколей писал об обширном уме Петра, его талантах отличного полководца и государственного человека, с особым интересом относящегося к Голландии и Англии как к государствам, преуспевшим в кораблестроении.
Но нельзя сказать однозначно, что Петр получал одинаково хвалебную характеристику у знаменитых англичан. Так, если Р. Стиль называл его богоподобным государем, отдав ему предпочтение перед Людовиком XIV, то А. Поуп не разделял восторгов по поводу его реформаторской деятельности, а Д. Свифт был на стороне шведского короля в его конфликтах с Петром. Одно можно утверждать с уверенностью – образ Петра проходит через английскую литературу XVIII столетия, затрагивая абсолютно все жанры – от эссе до драмы и романа. Достаточно упомянуть анонимное произведение 1748 г. «Северные герои, или Кровавая борьба между Карлом XII, королем Швеции, и Петром Великим, царем Московии, с историей любви графа Гилленстерна и принцессы Элимиры», в котором исторические персонажи соседствовали с литературными героями романа Смолетта «Приключения Родерика Рэндома» и героями У. Шекспира. Необходимо назвать также произведение Д. Кифи «Царь Петр» и роман А. Черри «ПетрВеликий, или Деревянные стены».
Обращаясь к литературе ХІХ века, хочется остановиться на произведении А.Н. Толстого «Петр І». В своем романе автор изображает царя: его герой дан в развитии. Мы видим, как на протяжении романа Петр Первый мужает и из неуверенного в себе и пугливого подростка вырастает в сильную личность.Царь мечтает сделать Россию мощным государством, способным занять подобающее ей место среди европейских государств. Это удается Петру, но ценой неимоверных усилий, напряжением всех сил.
Царь проявляет недюжинные организаторские способности, он сплачивает вокруг себя таких же волевых, смелых и инициативных людей, с помощью которых одержит в дальнейшем военные и трудовые победы. Толстой не приукрашивает своего героя, он показывает, что царь не щадит не только себя, но и окружающих. На смену умирающим строителям Санкт-Петербурга прибывают новые и новые, но эти жертвы не бессмысленны. Петр по-своему заботится о людях, он требует от Меньшикова, генерал-губернатора Санкт-Петербурга, чтобы тот обеспечивал людей нормальным питанием, одеждой, не губил людей зря, прикрываясь высокими целями. Толстой правдиво показал жестокое время, когда отдельная жизнь ничего не стоила.
Так в русской литературе сложился традиционный портрет Ж. де Сталь считала, что «Петр I сделал неоценимое благодеяние России» [6;38]. А. Дюма, в произведениях которого, пожалуй, все члены семейства Романовых имеют карикатурные черты, а Иван Грозный показан настоящим извергом, с неизменным уважением и серьезностью говорил о Петре Великом. Вид землянки Петра I в Дербенте настраивает мысли романиста на эпический лад: «Вот еще одно из мест пребывания этого гения, освященное признательностью народов. Русские заслуживают удивления в том отношении, что полтора столетия, истекших со времени смерти Петра, нисколько не уменьшили почтения, которое они питают к его памяти» [7;98]. Мериме посвятил Петру I двухчастную «Историю царствования Петра Великого», где старался показать прогрессивность его политики. Известно, что Бальзак задумывал «драму в шекспировском духе» о Петре I и его второй жене. Свой характер Бальзак сравнивал с характером Петра. «Буланже удалось, – писал он Ганской, преподнося ей в подарок свой портрет работы Луи Буланже, – изобразить в моем портрете, – и это мне в нем нравится, – ту мою настойчивость в духе Колиньи и Петра Великого, ту мою непоколебимую веру в будущее, которые составляют основу моего характера» [8;148].
Более того, первое обращение к «русской» теме самого В. Гюго было связано именно с личностью Петра I. В третьем выпуске «Conservateur litteraire» (1816) было опубликовано стихотворение Гюго («Discours…») на заданную Французской академией тему.
Между прочим юный автор в нескольких стихах восторженно отзывался о Петре I. Характеристика царя, который «для того, чтобы просветить свои невежественные народы, спустился до их уровня», «учился сначала сам тем искусствам, которым он собирался их научить» [9-10], выдержана в духе хвалебной оды, соответствует представлению о Петре Великом, созданному Вольтером, и не имеет ничего общего с тем, как Гюго оценивал личность Петра в дальнейшем своем творчестве.
Однако именно присутствие в литературе традиционного образа Петра I, к которому обращались многие современники Гюго и который временами принимает вид устоявшейся аллегории, доказывает, что, описывая жестокости царя, Гюго не мог создать нового образа Петра. При чтении в трактате Гюго о петровских казнях французский читатель хранит в сознании традиционный образ Петра I, имеющий стабильную семантику. Автор лишь акцентирует внимание на деспотических чертах петровского характера, придает образу новое осмысление.
Но независимо от того, как относились к личности Петра критики, литераторы, историки, политики, реформаторы – положительно или отрицательно – одно остается неизменным: этот человек жил и правил, обладая всеми качествами достойного, умного человека, талантливого руководителя. Его вклад в жизнь и развитие русского государства отразился практически во всех сферах и навсегда оставит след в истории.
РАЗДЕЛ ІІ. Видение образа Петра І Пушкиным
Останавливаясь на отношении Пушкина к личности Петра І, хочется сказать, что автор на протяжении всей своей жизни интересовался им, его историческим значением. Проблема оценки этого незаурядного монарха становится в начале XIX века необычайно важной.
Поэт неоднократно возвращался к образу Петра Первого в различных своих произведениях: «Арап Петра Великого», «Медный всадник Государство, для которого так много работал Петр Первый, окрепло, обрело могущество и вес среди других европейских стран. Но лучше ли стали жить простые русские люди? Счастливы ли они в прекрасном городе Санкт-Петербурге? Наверное, трудно найти в творчестве А.С. Пушкина каких-либо однозначных утверждений. Удивительно глубоко осмыслена Пушкиным историческая тема, одной из главных фигур в которой является фигура Петра Первого. Пушкин объективно судил как о заслугах, так и о противоречиях его деятельности. Образ Петра не случайно становится одним из центральных в его творчестве. Петр – символ русской истории, загадочной и противоречивой.
.1 Петров образ в прозе «Арап Петра Великого»
Пётр I был великим реформатором, могущественным государственным деятелем, с размахом двинувшим Россию вперёд, выведя ее на новый уровень. Тема Петра – «сквозная» тема в русской литературе вообще и творчество А.С. Пушкина – не исключение. По мнению Пушкина, Петр – «то академик, то герой, то мореплаватель, то плотник» – был «вечным» работником, занятым, деятельным человеком. Поэт видит в Петре не просто историческую личность, но и олицетворение преобразовательной мощи человечества, насаждающего культуру и цивилизацию по среди нелюдимых и бесприютных пространств, он чувствует себя стеснённым в том, как ему называть эту колоссальную личность, бросившую вызов природе, и говорит о Петре – «Он» (с большой буквы), как принято было говорить лишь о богочеловеке. История сохраняет память лишь о тех, кто без остатка соединяет себя с нею. Исчезая, как отдельная личность, они обретают историческое бессмертие. История мыслится Пушкиным не как нечто противоположное личности, а как живая цепь живых человеческих жизней. История – это поколение простых, «неисторических» личностей, это цепочка, в которой могилы предков, хоровод взявшихся за руки живых и колыбели детей составляют единый круг бессмертия. Прогресс заключается в накоплении памяти человечества, то есть культуры, и в духовном росте отдельного человека. Отсюда интерес позднего Пушкина к истории, которая проявляется в дневниках частных людей, эпизодах живой жизни различных эпох.
В повести «Арап Петра Великого» Пушкин продолжает развивать тему занятости, увлеченности Петра Первого. В повести Петр привозит Ибрагима в строящуюся столицу, которая, «поднималась из болота по манию самодержавия». Петр работает там целыми днями. В незаконченном романе «Арап Петра Великого» мы наблюдаем за царем глазами прадеда поэта Абрама (Ибрагима) Ганнибала, сына абиссинского эмира, похищенного турками и присланного ко двору Петра I, который его воспитал и очень любил. Личность царя предстает пред читателями в романе с разных сторон: вот он – Пётр, в его отеческой заботливости, любви и опеке об Ибрагиме, вечный деятель с покоряющей простотой и непринуждённостью в обхождении с людьми, царь с негативным отношением к аристократии, уж больно походившей на западный манер такой же пустой и мотовской. Наконец, в сюжетной линии Ржевских четко изображается еще одна главная черта характера Петра – его деспотизм. Мы видим четкое проявление его деспотизма в той ситуации, когда он сосватал дочь за своего любимца Ибрагима, тем самым разрушив счастье Наташи и Валериана. Помимо деспотизма и жестокости здесь, также, прослеживается самолюбие царя, которое стоит превыше счастья собственной дочери.
Петр – явно выраженный европеец, враждебно настроенный на реакционную старину, но этот европеизм не мешает ему оставаться русским человеком. Ему не чужды русские нравы и обычаи и они не кажутся ему проявлением дикости. Беседуя с Ибрагимом, Пётр обнаруживает такое добродушие и весёлость, «что никто, в ласковом и гостеприимном хозяине не мог бы подозревать героя полтавского, могучего и грозного преобразователя России».
Пётр берёт на себя роль свата своего крестника, любит национальные кушанья, не прочь «по русскому обыкновению отдохнуть». Он искренне заботится об Ибрагиме: «Послушай…, ты человек одинокий, без роду и племени, чужой для всех, кроме одного меня. Умри я сегодня, что завтра с тобою будет, бедный мой араб? Надобно тебе пристроиться, пока есть ещё время; найти опору в новых связях, вступить в союз с новым боярством» [7].Такая обеспокоенность и заботливость об Ибрагиме походит на отцовскую любовь. Склонность Петра к веселью, добродушное лукавство, гостеприимство, желание жить на широкую ногу – всё это дополняет образ Петра, делая его при этом, по истине русским человеком. Автор, также, не забывает упоминуть и о демократичности Петра. Царь судит о людей и выбирает себе в помощники не выходцев из семей с хорошей родословной, а тех, кто богат умственными способностям, знаниями. Нисколько не снижая выдающихся личных качеств Петра, Пушкин помогает читателю понять и почувствовать историческую закономерность петровских преобразований и их необходимость. Несмотря на незаконченность романа, произведение было принято и одобрено современниками Пушкина и получило высокую оценку. В.Г. Белинский, воодушевившись романом, писал: «Будь этот роман кончен так же хорошо, как начат, мы имели бы превосходный исторический русский роман».
2.2 Трактовка образа Петра І в поэме «Полтава»
Художественный опыт «Арапа Петра Великого» как эпическое решение темы Петра I отразился и в поэме «Полтава»(1828-1829). Поэма начинается как семейная драма, а разворачивается как народная трагедия. Кочубей, Мария, Мазепа связаны друг с другом личными отношениями, которые находят настоящую оценку лишь в отношении к истории. Пётр поставлен вне круга личных отношений, он «свыше вдохновленный». Мысль Пушкина о русской истории определила и название поэмы. Он назвал её не «Мазепа», не «Пётр Великий», а «Полтава», указывая на великий народный подвиг, совершённый в этой битве, которая была одним «из самых важных и счастливых происшествий царствования Петра Великого». На суше и на море Петр I был первоклассным полководцем и флотоводцем. Им были созданы российская армия и российский флот, сумевшие победить сильного противника – Швецию. В поэме «Полтава» Пушкин развивает, волновавшую его в то время, государственную тему. По своему сложному строению «Полтава» была не похожа на другие поэмы Пушкина и поэтому осталась непонятой и неоцененной ни современниками, ни позднейшей критикой. Сложность состояла в том, что в ней в пределах одного произведения разрабатывались три разные, но связанные между собой темы. Первая тема – судьба русского государства среди других европейских государств, способность русского народа отстоять свою государственную самостоятельность в борьбе с сильнейшими противниками. Пушкин считал, что, одержав победу в тяжкой борьбе с могучим врагом, Россия доказала свою крепость и силу:
… Но в искушеньях долгой кары,
Перетерпев судеб удары,
Окрепла Русь. Так тяжкий млат,
Дробя стекло, куёт булат.[11]
Центральным эпизодом этой темы является Полтавский бой, центральным героем ее – Петр І
Другая тема, которая не могла не встать перед Пушкиным как государственным мыслителем, – тема многонациональности русского государства, вопрос об исторической закономерности объединения разных наций в пределах одного государства и прочности их связи с русским народом и государством. Эту тему Пушкин развивает на примере Украины, поставив в центр образ Мазепы, пытавшегося при помощи шведских войск оторвать Украину от России.
В поэме Пушкин показывает Мазепу не как патриота, борющегося за освобождение своей родины, а коварного властолюбца, презирающего и свободу и родину.
Каким предстает перед нами Петр I со страниц поэмы «Полтава»? В центре поэмы – изображение полтавского боя, решающей битвы русского и шведского войска. П. наделен сильным характером, он не знает промежуточных состояний и если гневен, то гневен, если весел, то весел, а если добр, то добр. Но в отличие от остальных, П. одушевлен не местью (как Кочубей), не жаждой власти (как Мазепа), а высокой страстью государственного делания.Для раскрытия образа Петра I Пушкин использует антитезу, противопоставляя ему Карла ХII. Петр “весь, как божия гроза», «движенья быстры», «он промчался пред полками». Он воплощает в себе силу и энергию молодого российского государства. А Карл XII, наоборот, «бледен, недвижим», «несомый верными слугами в качалке». Автор использует устаревшие слова и формы: «лик», «прах», «сии», «глас». Эти слова придают речи приподнятость и торжественность. Благодаря этому мы проникаемся величием и важностью предстоящего события. Петр – подлинный национальный герой, присутствие которого вселяет во всех мужество, отвагу и уверенность в победе:
Выходит Петр. Его глаза
Сияют. Лик его ужасен.
Движенья быстры. Он прекрасен,
Он весь, как божия гроза…
И он промчался пред полками,
Могущ и радостен, как бой.
В то время как
…Несомый верными слугами,
В качалке, бледен, недвижим,
Страдая раной, Карл явился.
Вожди героя шли за ним.
Возникает ощущение противостояния энергии, динамики Петра пассивности, статике Карла. Возвеличивая подвиг и мужество Петра и его воинства, Пушкин отдаёт должное и сильным противникам русских – шведам. Однако поэт даёт почувствовать, что и сам Карл, и его армия не воодушевлены ничем высоким, тогда как Пётр и его дружины исполнены патриотизма, уверенности в победе:
Казалось, Карла приводил
Желанный бой в недоуменье…
Вдруг слабым манием руки
На русских двинул он полки.
Пушкин восхищается благородством Петра на пиру:
Пирует Петр. И горд, и ясен,
И славы полон взор его.
И царский пир его прекрасен.
При кликах войска своего,
В шатре своём он угощает
Своих вождей, вождей чужих,
И славных пленников ласкает,
И за учителей своих
Заздравный кубок подымает.
Пушкин, тем самым, показывает благородство Петра, пьющего за здоровье своих врагов. Это дает возможность подчеркнуть «качественное» различие между ними; для одного – власть орудие насилия, для другого – инструмент общегосударственного творчества.
Значительность роли Петра I в поэме подтверждает эпилог. Через сто лет после Полтавской битвы не осталось ничего «от сильных, гордых сих мужей…». Осталась только история – огромный памятник Петру I. Памятник – главное, что есть в эпилоге, главное, что осталось после битвы. Поэтому Петр I становится, можно сказать, идеальным героем. Пушкин так часто обращает свой взор к образу Петра I еще и потому, что он видит в нем образец для его царствующего правнука Николая I, обещавшего в те годы осуществить преобразование России. Пушкин мечтает о реформах, подобных петровским по своим масштабам и значительности. Он писал: «Россия вошла в Европу, как спущенный корабль, при стуке топора и при громе пушек. Но войны, предпринятые Петром Великим, были благодетельны и плодотворны. Успех народного преобразования был следствием Полтавской битвы, а европейское просвещение причалило к берегам завоеванной Невы».
2.3 Двойственность отношения А.С. Пушкина к Петру І в «Медном Всаднике»
Стремясь определить, кем был Петр, Пушкин писал в черновике: «После смерти деспота». А рядом: «После смерти великого человека». Эти строки показывают, как ясно видел Пушкин двойственность, противоречивость исторической деятельности Петра. Это осознание нашло отражение в поэме «Медный всадник».
Другой, необычный, литературный герой – Медный всадник представляет собой образную интерпретацию скульптурной композиции, выполненной иностранным скульптором Фальконе и его юной и талантливой ученицей Мари-Анн Колло. Находится памятник в Петербурге на площади Декабристов, открытой к Неве. Медный всадник – это сложная скульптурная композиция. Ее основной смысл задан единством коня и всадника, каждый из них имеет самостоятельное значение. Петр одет в отвлеченную одежду, которую скульптор назвал просто «героической». Он подчеркивал, что хочет изобразить Петра не полководцем, а законодателем: «Надо показать людям более прекрасный образ законодателя, благодетеля своей страны…Природа и люди воздвигали перед ним самые трудные препятствия, которые он поборол своим могучим гением и упорством». «Мой царь не держит никакого жезла, – заметил Э.Фальконе в письме к Д.Дидро, – он простирает свою благодетельную руку над объезжаемой страной. Он поднимается наверх скалы, служащей ему пьедесталом, – это эмблема побежденных им трудностей». В «Полтаве» Пушкин утверждает, что все, что движимо узкими личными интересами, страстями – все проходит, теряется без остатка. Только большими патриотическими делами во благо родины и народа исторический деятель может создать себе нерушимый памятник. «Медный всадник» стоит особняком по отношению к остальным произведениям А. С. Пушкина, связанным с петровской темой, где последовательно развивается один и тот же, по сути, взгляд на Петра I, здесь же проблема представлена в несколько другом ракурсе.
Если в предыдущих произведениях А. С. Пушкин исключительно восхваляет Петра, то в поэме 1833 года «Медный всадник» впервые появляется вопрос – так ли уж идеален Петр на самом деле? Город Петра I стоит на ненадежном месте. Этот город, безусловно, нужен России, государству
Отсель грозить мы будем шведу,
Здесь будет город заложен
Назло надменному соседу.[12]
Но люди (в тексте поэмы – это Евгений, Параша) страдают из-за опасного расположения Петербурга. И этого достаточно для того, чтобы ценность создания этого города подверглась сомнению. Личная проблема одного человека способна противостоять общественному интересу. Во время наводнения – подобия конца света для жителей Петербурга – Петр I видит в катастрофе волю Божью. Царь не может быть Богом, на что претендует в начале поэмы. В конце первой части появляется слово «кумир»:
И, обращён к нему спиною
В неколебимой тишине,
Над возмущённою Невою
Стоит с простёртою рукою
Кумир на бронзовом коне.
Кумир в данном случае – ложный Бог, это государственная власть, присвоившая себе божественные прерогативы. Петр I – покоритель стихии в поэме, и образ его ощутимо меняется по сравнению с предыдущими произведениями. Казалось бы, Петр становится отрицательным героем, но нельзя забывать о прологе поэмы. Историческое обрамление и появляющийся в «Медном всаднике» мотив безусловной, безоговорочной любви к Петербургу:
Люблю тебя, Петра творенье,
Люблю твой строгий, стройный вид,
Невы державное теченье,
Береговой ее гранит…
дают второй вариант прочтения поэмы. Эти два прочтения заложены А. С. Пушкиным изначально. И он не предлагает выбирать именно одно. Вероятно, подобная вариативность определяется самой темой произведения – поэма посвящена трагизму и неразрешимости русской (да и вообще – какой бы то ни было) истории. А.С.Пушкин не дает прямого ответа на вопрос, а лишь позволяет читателю увидеть Петра I в новом качестве. В поэме словно происходит раздвоение личности царя: два противоположных начала нашли отражение в разных литературных героях: образе Петра и образе Медного всадника. Эти противоречия в основателе новой столицы отражаются и в облике самого города. Пушкин нам показал в поэме, как богатство и роскошь соседствуют с бедностью («Город пышный – город бедный»). Именно Петр закрепил это социальное неравенство, закрепил абсолютную монархию в России. А как сам автор относится к своему герою – Медному всаднику?
Это отношение неоднозначно. Это уже не великий преобразователь, а грозный, ужасный царь, который, совершая великие деяния в интересах государства, совсем не думает о простых, бедных людях. Все его реформы тяжелым бременем легли на плечи народа: за время царствования Петра население России сократилось на 1/3.
Кому в конечном итоге отдает свои симпатии автор: бедному Евгению, который мечтает о личном счастье, о мирной семейной жизни, или Петру, одновременно патриоту-реформатору и деспоту-крепостнику?
Для А.С.Пушкина оба героя равновелики. Прав Петр со своими грандиозными планами. Не менее прав Евгений, требующий покоя и счастья. На историческом и бытовом материале поэт решает философские вопросы большой важности: человек и государство, государство и частная жизнь, человек и историческая необходимость.
В. Г. Белинский говорил, что «Медный всадник» вместе с «Полтавой» образуют «самую великую «Петриаду», какую только в состоянии создать гений великого национального поэта».
Мысли Петра – историка определяли создание исторической прозы, становление которой мы видим в незавершённой поэтом «Истории Петра», написанной в последние годы его жизни.
ВЫВОДЫ
В заключении, хотелось бы сказать, что в работе А. С. Пушкина над темой Петра очевидна эволюция эпического содержания петровской эпохи, а также политических взглядов поэта. Эту эволюцию отражает движение от стихотворения одического характера через поэмы с усложняющейся жанровой природой к эпическим жанрам с возможностями изображения действительности в единстве её противоречивых сторон. Когда уходит из жизни незаурядный, великий человек, в его бывшем окружении многого не достаёт, исчезает тот центр, вокруг которого всё собиралось, всё двигалось. Конечно, жизнь продолжалась, и вслед за Петром на престол выходили правители, которых Пушкин метко назвал «ничтожными наследниками северного исполина». Пушкин в своих произведениях ставил в пример Николаю I Петра, но уже в дневнике 1834 года он пишет: «В нём немножко от Петра Великого много от прапорщика». Этим Пушкин подчёркивает неповторимую личность царя-реформатора.
Подводя итог работе, мы можем ответить на один главный вопрос: почему же Пушкин особо интересовался личностью Петра І? Во – первых, и в самых главных, Петр – величайший исторический деятель, буквально перевернувший всю русскую жизнь, будучи сложной, но в то же время, интересной личностью, он был привлекателен для А.С. Пушкина, во-вторых – сам автор, зная историю своего предка – арапа Ганнибала, чувствовал свою особую связь с царем.
Произведения, в которых Пушкин упоминает Петра: «Стансы», «Заметки по русской истории 18 века», «Моя родословная», «Медный всадник», «Полтава», «Арап Петра Великого», «История Петра». Также, используя опыт А.С. Пушкина в работе над темой Петра, многие современники создали произведения, являющиеся литературным наследием.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ:
1.Бушуев С.В. История Государства Российского, историко-библиографические очерки/С.В. Бушуев. – Книжная палата. – 1994. -С.283.
2.Конгрив, У. Так поступают в свете/У. Конгрив. – Комедии. – 1977. – С.273.
3.Moses S. A congratulatory poem to the high and mighty czar of Moscovy, on his arrival in England/S.Moses. – London. – 1698.
4.Маколей Т. История Англии /Т. Маколей. -Полное собрание сочинений. – 1865. – Т. 13. С. 62.
5.Diderot D. Sur la Russe Melanfes et morceaux divers/D.Diderot. -Contributions a lHistoire des deux Indes, ed. G. Goggi. – 1977.
.Wilberger C. H. Peter the Great: an eighteenth-century hero of our times? /C.H.Wilberger. – Studies on Voltaire and the eighteenth century. – 1972. – P. 93-97.
7.Гюго В. Собр. соч./В. Гюго. – В 15 т. – М., 1953 – 1956. – Т. 1 -15.
.Сталь Ж. де. 1812 год. Баронесса де Сталь в России /Ж. Сталь. – Россия первой половины XIX в. глазами иностранцев. – Л.: Лениздат, 1991. – С. 19-64.
.Пушкин А.С. «Полтава»/ А.С. Пушкин. – Москва. – 1828 – 1829.
.Пушкин А.С. «Медный всадник»/ А.С. Пушкин. – Москва. – 1833.
.Пушкин А.С. «Арап Петра Великого»/ А.С. Пушкин. – 1827.
.Дюма А. Кавказ/А. Дюма. – Тбилиси: Мерани, 1988. – 98 с.
.Гроссман Л.Н. Бальзак в России /Л. ГроссманЛ.Н. – Т. 31-32. – М.: Наука. -1937. -С. 149-335.
.Лотман Ю.М. Александр Сергеевич Пушкин. Биография писателя/Ю.М. Лотман. – Ленинград. «Просвещение». Ленинградское отделение, 1983.
.Томашевский, Б.В. Пушкин. Работы разных лет/Б.В. Томашевский. – М.: «Книга», 1990.
Известно, что М. М. Цветаева высоко ценила творчество А. С. Пушкина, посвятила
ему прекраснейшие из своих стихов. Однажды она заметила, что Пушкин «подарок
России — Петра» («Петр и Пушкин»). Эта блестящая цветаевская мысль не может
оставить равнодушным человека, небезразличного к истории своего народа,
Отечества.
В нашем прошлом есть такие фигуры, как Петр Великий и великий Пушкин,
свет от которых падает на все наше прошедшее и настоящее, свет, который
мы никогда не потеряем из виду, как бы далеко ни ушли в будущее.
Да, Петр дал нам Пушкина, но и Пушкин дал нам Петра (вслед за М. В.
Ломоносовым и А. Н. Радищевым) в своих произведениях; «Полтава», «Медный
всадник», «Арап Петра Великого»… Читая эти книги, думая над ними, я еще
раз убеждаюсь, что истинным патриотом может считать себя только тот, кто
знает прошлое своего Отечества, гордится и дорожит им, как Пушкин, как
лучшие люди России.
«Гениальной иллюстрацией к русской истории» назвал Максим Горький произведения
на историческую тему. Особенно точно это высказывание в применении к роману
«Арап Петра Великого», где Пушкин рассказывает о своем прадеде (Ибрагиме),
питомце, сподвижнике царя Петра. Петр неотступно владел помыслами автора.
О том, что тема Петра — основная в романе, говорит и эпиграф из Н.
Языкова:
Железной волею Петра Преображенная Россия.
Роман начинается с изображения Парижа конца первой четверти XVIII века.
Пушкин быстрыми штрихами дает характеристику Франции этого периода. Ибрагим,
посланный Петром для обучения за границу, страстно влюблен в графиню Д.
Можно было бы остановиться на этом любовном сюжете, но Пушкина больше всего
интересует Россия. Там и должно развернуться основное действие. И тут уже
не Ибрагим и его парижский приятель Корсаков, вернувшиеся из Парижа, а
сам Пушкин (вместе со своими героями, конечно) ведет нас по обновленному
Петербургу в глубину русской жизни. Это было время, «когда Россия молодая,
в бореньях силы напрягая, мужала с гением Петра». Пушкин избегает длинных
описаний. Ему важно несколькими штрихами нарисовать картину стремительного
и настойчивого созидания России: «Россия представлялась Ибрагиму огромной
мастерскою, где движутся одни машины, где каждый работник, подчиненный
заведенному порядку, занят своим делом». В строящемся Петербурге господствовал
деловой уклад. На Неве стояли военные и торговые суда. Везде чувствовался
дух созидания, свойственный твердо идущему вперед молодому государству.
Предельно лаконично изображая на примере Петербурга жизнь всей России,
Пушкин пользуется своим излюбленным художественным приемом — антитезой:
картина разлагающейся французской монархии, с ее блеском, праздной роскошью,
безнравственностью, и Россия, полная свежих нерастраченных сил, молодая,
строящаяся.
Что же’- нового в русском быте? Например, ассамблея. Страна начинает
приобщаться к европейской культуре. Молодые дамы наряжаются в роскошные
платья по европейской моде. Появляются и новые слова: «мода», «кавалер»,
«танцы». Отдавая дань исторической правде, Пушкин не скрывает, что эти
первые ассамблеи выглядели комично.
Реалистичен и портрет Петра: «В углу человек высокого росту, в зеленом
кафтане, с глиняною трубкою во рту, облокотясь на стол, читал гамбургские
газеты». Этот портрет просвещенного монарха, может быть, несколько идеализирован,
но он вызывает восхищение, непритворный интерес у читателей.
А вот «могучий и грозный преобразователь России» в простой холстяной
фуфайке строит корабль. Он испытывает чувство наивысшего удовлетворения
от своих ловких рук, силы, уменья. Ведь он строит корабль для России! И
как проигрывает рядом с Петром разряженный бездельник Корсаков, который
умеет только модно одеваться и танцевать! Конечно, изображая великого человека
в обыденной обстановке, в простой одежде, автор подчеркивает наиболее дорогие
ему черты Петра: простоту, демократизм, трудолюбие. Ибрагим поражается
умом царя, разносторонностью его интересов и деятельности. Вместе с Ибрагимом
(и, конечно же, с Пушкиным) восхищаешься Петром как государственным деятелем,
мудрым и дальновидным, настоящим и неутомимым радетелем за страну. Он непрерывно
трудится, думает о возвеличивании своей Родины,
Понимает и искренне любит Петра Ибрагим, судьба которого отмечена печатью
исключительности: маленький арапчонок был привезен в Россию и отдан Петру
в услужение. Вырос, получил образование и стал незаменимым помощником Петра,
соратником в военных и гражданских делах. Честно служить царю, искренно
любить как крестного отца, осознавая правоту его дела, — было святым долгом
Ибрагима.
А интеллектуальный уровень арапа! Вспомним: «…его наружность, образованность
и природный ум возбудили в Париже общее внимание… он присутствовал на
ужинах, одушевленных молодостью Аруэта и старостью Шолье, разговорами Монтескье
и Фонтенеля…» Счастлив был Петр, имея таких сподвижников! Поражаешься
трогательному отношению царя к арапу, африканцу, подобных которому в России
того времени и за людей не считали..
Нельзя не вспомнить интересный, яркий момент в жизни Ибрагима, когда
он, посланный Петром, учился в Париже. Он отвык от «варварской» России,
был влюблен и не хотел возвращаться домой. Петр, распознав правду, писал
герцогу, что неволить Ибрагима не хочет. Пусть поступает по своему желанию.
Но лаской и вниманием Ибрагима все равно не оставит. Благодарный арап решил
тотчас вернуться в Россию. А за двадцать восемь верст до Петербурга его
ожидала еще одна радость: в ямской избе сидел Петр. «Я был предуведомлен
о твоем приезде, — сказал Петр, — и поехал тебе навстречу. Жду тебя здесь
ср вчерашнего дня». Ибрагим не находил слов для изъявления своей благодарности».
Простота и благородство Петра не могут не восхищать.
Так Пушкин создал в. романе образ Петра как подлинно национальный характер.
Автор подчеркивает, что, хотя царь Петр и вводил элементы чужой европейской
культуры в России, ему были свойственны вкусы, навыки и привычки истинно
русского человека. В нем естественно и неотъемлемо сочетались черты государя
и простого русского человека. В этом, по-моему, заключается народность
образа Петра. «Арап Петра Великого» — первый реалистический исторический
роман в русской литературе. Реализм Пушкина сказывается и в языке произведения.
Мы знаем, что в историческом романе особенно важно мастерство языка: народно-разговорная
речь Петра («Уже поздно; ты, я чай, устал: ночуй здесь, как бывало в старину»),
сдержанный, немного книжный язык Ибрагима («Государь, я счастлив покровительством
и милостями вашего величества»), легкомысленный, манерный щебет Корсакова,
пересыпанный грубым просторечием, свидетельствующим об отсутствии настоящей
культуры («что же ты вытаращил свои арапские белки?»).
Мы говорим о реалистичности романа Пушкина, восхищаемся Петром и Ибрагимом
в отдельности и обоими вместе. Но не забываем ли мы о жестоком характере
пьяных забав царя, о Петре — угнетателе народа? Нет, конечно. Сам Пушкин
напоминает нам об этом: Петр вынуждает гостя выпить огромный кубок крепчайшей
мальвазии, грозит дубинкой своему любимцу Меншикову (хоть и ради справедливого
наказания). Но ни жестокость царя, ни отсутствие в романе противоречия
интересов народа и правящих классов не принижают достоинств произведения.
Жаль только, что роман остался незаконченным. Но зато Петр послужил Николаю
I примером для подражания. Не осложняя облик Петра противоречивостью, Пушкин,
думая о благе России, жертвует художественной полноценностью образа.
Мне кажется, что образ Петра в этом любимом мною пушкинском произведении
очень современен.
Роман «Арап Петра Великого» — целый мир, в котором каждый из нас находит
то, что близко его сердцу и духу. Он и воспитывает, и наставляет, и возвышает.
начало раздела | начало подраздела
ИБРАГИМ — герой неоконченного романа А.С.Пушкина «Арап Петра Великого» (1827; название редакторское). Исторический прототип: Абрам Петрович, до крещения Ибрагим, Ганнибал (ок. 1697-1781), прадед Пушкина, сын абиссинского князька, крестник и денщик Петра I, учился и служил во Франции; в отставку вышел в чине генерал-аншефа русской армии. «Романическая» судьба Ганнибала волновала Пушкина в связи с постоянным, на протяжении всей жизни, интересом к эпохе Петра I и к своей родословной, причем в образе И. допущена контаминация биографии и другого прадеда поэта — А.П.Пушкина. О своем родстве с Ганнибалом Пушкин упоминает в стихотворениях «Юрьеву» (1820), «К Языкову» (1824), «Как жениться задумал царский арап» (1824), «Моя родословная» (1830), в примечании к отдельному изданию первой главы «Евгения Онегина» (182S), «Начале автобиографии» (1830-е гг.), письмах. И., питомец и сподвижник Петра, получивший европейское образование и воспитание, всецело, но не рабски («Царю наперсник, а не раб») предан императору, осознавая грандиозность задуманных им преобразований и глубину его мыслей: «Следовать за мыслями великого человека есть наука самая занимательная». Даже в вопросах личной жизни, женитьбы он подчиняется его воле. И. противопоставлен русскому родовитому боярству (Корсакову, Лыкову, патриархальной семье Ржевских, исторический представитель которой Ю.А.Ржевский был прапрадедом Пушкина). Два мира петровской России, сторонников реформ и приверженцев старины, даны Пушкиным в восприятии И., которое не во всем совпадает со взглядами автора. И. выбран в герои по принципу: «Нет пророка в отечестве», он свободен от связей и способен совершать поступки. И.— трагический герой, его хлеб труден и горек. Обаятельный образ И. раскрывается со всей полнотой в любви: «От жены я не стану требовать любви, буду довольствоваться ее верностью, а дружбу приобрету постоянной нежностью, доверчивостью и снисхождением». С новаторской смелостью автор изобразил земную и «грешную» страсть как высокое и чистое чувство. Пушкин обогатил образ И. собственными чертами: «Читаешь словно не об И., а о Пушкине» (Т.Г.Цявловская). Через соперничество И. и Валериана роман должен был изобразить судьбу предков А.С.Пушкина. Хронологические сдвиги в романе не противоречат реальной исторической картине. Образ И. воплощен В.С.Высоцким в фильме «Сказ про то, как царь Петр арапа женил» (1976).
В этот период Пушкин неоднократно обращается к осмыслению петровской эпохи, личности царя, смысла его преобразований, что проявлялось и в лирике, и в поэмах. К концу жизни Пушкин задумал большой исторический труд, посвященный Петру и его эпохе.
В конкретно-исторических условиях второй половины 20-х — 30-х годов это имело, несомненно, актуальное значение. Пушкин стремился дать своего рода урок николаевской современности. «Арап Петра Великого» создавался вскоре после известных пушкинских «Стансов» (1826), с которыми замысел прозаического произведения непосредственно связан. С позиций строгого историзма Пушкин тщательно воспроизводит колорит далекой эпохи, подробно!
-“и быта и нравов петровского времени. Здесь он использовал и семейные предания о своем прадеде по материнской линии, одном из сподвижников Петра — африканце Абраме Петровиче Ганнибале, судьба которого постоянно привлекала поэта своей необычностью и драматизмом.
В романе Пушкин стремился показать Петра по-новому -без той напыщенности и ходульности, которые стали уже традиционными со времен XVIII в. Петр дан у Пушкина не на полях сражений, не как государственный деятель, а преимущественно как частный человек, в его домашней, будничной жизни: в кругу семьи, в веселье. Однако роман остался незаконченным. В следующем, 1828 году Пушкин снова обратился к образу Петра в поэме «Полтава», но там он будет изображен с других позиций — как полководец и герой.
На другой день Петр по своему обещанию разбудил Ибрагима и поздравил его капитан-лейтенантом бомбардирской роты Преображенского полка, в коей он сам был капитаном. Придворные окружили Ибрагима, всякий по-своему старался обласкать нового любимца. Надменный князь Меншиков дружески пожал ему руку. Шереметев осведомился о своих парижских знакомых, а Головин позвал обедать. Сему последнему примеру последовали и прочие, так что Ибрагим получил приглашений по крайней мере на целый месяц.
Ибрагим проводил дни однообразные, но деятельные — следственно, не знал скуки. Он день ото дня более привязывался к государю, лучше постигал его высокую душу. Следовать за мыслями великого человека есть наука самая занимательная. Ибрагим видал Петра в сенате, оспориваемого Бутурлиным и Долгоруким, разбирающего важные запросы законодательства, в адмиралтейской коллегии утверждающего морское величие России, видел его с Феофаном, Гавриилом Бужинским и Копиевичем, в часы отдохновения рассматривающего переводы иностранных публицистов или посещающего фабрику купца, рабочую ремесленника и кабинет ученого. Россия представлялась Ибрагиму огромной мастеровою, где движутся одни машины, где каждый работник, подчиненный заведенному порядку, занят своим делом. Он почитал и себя обязанным трудиться у собственного станка и старался как можно менее сожалеть об увеселениях парижской жизни. Труднее было ему удалить от себя другое, милое воспоминание: часто думал он о графине D., воображал ее справедливое негодование, слезы и уныние… но иногда мысль ужасная стесняла его грудь: рассеяние большого света, новая связь, другой счастливец — он содрогался; ревность начинала бурлить в африканской его крови, и горячие слезы готовы были течь по его черному лицу.
Однажды утром сидел он в своем кабинете, окруженный деловыми бумагами, как вдруг услышал громкое приветствие на французском языке; Ибрагим с живостью оборотился, и молодой Корсаков, которого он оставил в Париже, в вихре большого света, обнял его с радостными восклицаниями. «Я сей час только приехал, — сказал Корсаков, — и прямо прибежал к тебе. Все наши парижские знакомые тебе кланяются, жалеют о твоем отсутствии; графиня D. велела звать тебя непременно, и вот тебе от нее письмо». Ибрагим схватил его с трепетом и смотрел на знакомый почерк надписи, не смея верить своим глазам. «Как я рад,— продолжал Корсаков, — что ты еще не умер со скуки в этом варварском Петербурге! что здесь делают, чем занимаются? кто твой портной? заведена ли у вас хоть опера?» Ибрагим в рассеянии отвечал, что, вероятно, государь работает теперь на корабельной верфи. Корсаков засмеялся. «Вижу, — сказал он, — что тебе теперь не до меня; в другое время наговоримся досыта; еду представляться государю». С этим словом он перевернулся на одной ножке и выбежал из комнаты.
Ибрагим, оставшись наедине, поспешно распечатал письмо. Графиня нежно ему жаловалась, упрекая его в притворстве и недоверчивости. «Ты говоришь, — писала она, — что мое спокойствие дороже тебе всего на свете: Ибрагим! если б это была правда, мог ли бы ты подвергнуть меня состоянию, в которое привела меня нечаянная весть о твоем отъезде? Ты боялся, чтоб я тебя не удержала; будь уверен, что, несмотря на мою любовь, я умела бы ею пожертвовать твоему благополучию и тому, что почитаешь ты своим долгом». Графиня заключала письмо страстными уверениями в любви и заклинала его хоть изредка ей писать, если уже не было для них надежды снова свидеться когда-нибудь.
Ибрагим двадцать раз перечел это письмо, с восторгом целуя бесценные строки. Он горел нетерпением услышать что-нибудь об графине и собрался ехать в адмиралтейство, надеясь там застать еще Корсакова, но дверь отворилась, и сам Корсаков явился опять; он уже представлялся государю — и по своему обыкновению казался очень собою доволен. «Entre nous5), — сказал он Ибрагиму, — государь престранный человек; вообрази, что я застал его в какой-то холстяной фуфайке, на мачте нового корабля, куда принужден я был карабкаться с моими депешами. Я стоял на веревочной лестнице и не имел довольно места, чтоб сделать приличный реверанс, и совершенно замешался, что отроду со мной не случалось. Однако ж государь, прочитав бумаги, посмотрел на меня с головы до ног и, вероятно, был приятно поражен вкусом и щегольством моего наряда; по крайней мере он улыбнулся и позвал меня на сегодняшнюю ассамблею. Но я в Петербурге совершенный чужестранец, во время шестилетнего отсутствия я вовсе позабыл здешние обыкновения, пожалуйста будь моим ментором, заезжай за мной и представь меня». Ибрагим согласился и спешил обратить разговор к предмету, более для него занимательному. «Ну, что графиня D.?» — «Графиня? она, разумеется, сначала очень была огорчена твоим отъездом; потом, разумеется, мало-помалу утешилась и взяла себе нового любовника; знаешь кого? длинного маркиза R.; что же ты вытаращил свои арапские белки? или все это кажется тебе странным; разве ты не знаешь, что долгая печаль не в природе человеческой, особенно женской; подумай об этом хорошенько, а я пойду, отдохну с дороги; не забудь же за мною заехать».
Какие чувства наполнили душу Ибрагима? ревность? бешенство? отчаянье? нет; но глубокое, стесненное уныние. Он повторял себе: «Это я предвидел, это должно было случиться». Потом открыл письмо графини, перечел его снова, повесил голову и горько заплакал. Он плакал долго. Слезы облегчили его сердце. Посмотрев на часы, увидел он, что время ехать. Ибрагим был бы очень рад избавиться, но ассамблея была дело должностное, и государь строго требовал присутствия своих приближенных. Он оделся и поехал за Корсаковым.
Корсаков сидел в шлафорке, читая французскую книгу. «Так рано», — сказал он Ибрагиму, увидя его. «Помилуй, — отвечал тот, — уж половина шестого; мы опоздаем; скорей одевайся и поедем». Корсаков засуетился, стал звонить изо всей мочи; люди сбежались; он стал поспешно одеваться. Француз-камердинер подал ему башмаки с красными каблуками, голубые бархатные штаны, розовый кафтан, шитый блестками; в передней наскоро пудрили парик, его принесли. Корсаков всунул в него стриженую головку, потребовал шпагу и перчатки, раз десять перевернулся перед зеркалом и объявил Ибрагиму, что он готов. Гайдуки подали им медвежие шубы, и они поехали в Зимний дворец.
Корсаков осыпал Ибрагима вопросами, кто в Петербурге первая красавица? кто славится первым танцовщиком? какой танец нынче в моде? Ибрагим весьма неохотно удовлетворял его любопытству. Между тем они подъехали ко дворцу. Множество длинных саней, старых колымаг и раззолоченных карет стояло уже на лугу. У крыльца толпились кучера в ливрее и в усах, скороходы, блистающие мишурою, в перьях и с булавами, гусары, пажи, неуклюжие гайдуки, навьюченные шубами и муфтами своих господ: свита необходимая, по понятиям бояр тогдашнего времени. При виде Ибрагима поднялся между ними общий шепот: «Арап, арап, царский арап!» Он поскорее провел Корсакова сквозь эту пеструю челядь. Придворный лакей отворил им двери настичь, и они вошли в залу. Корсаков остолбенел… В большой комнате, освещенной сальными свечами, которые тускло горели в облаках табачного дыму, вельможи с голубыми лентами через плечо, посланники, иностранные купцы, офицеры гвардии в зеленых мундирах, корабельные мастера в куртках и полосатых панталонах толпою двигались взад и вперед при беспрерывном звуке духовой музыки. Дамы сидели около стен; молодые блистали всею роскошию моды. Золото и серебро блистало на их робах; из пышных фижм возвышалась, как стебель, их узкая талия; алмазы блистали в ушах, в длинных локонах и около шеи. Они весело повертывались направо и налево, ожидая кавалеров и начала танцев. Барыни пожилые старались хитро сочетать новый образ одежды с гонимою стариною: чепцы сбивались на соболью шапочку царицы Натальи Кириловны, а робронды и мантильи как-то напоминали сарафан и душегрейку. Казалось, они более с удивлением, чем с удовольствием, присутствовали на сих нововведенных игрищах и с досадою косились на жен и дочерей голландских шкиперов, которые в канифасных юбках и в красных кофточках вязали свой чулок, между собою смеясь и разговаривая как будто дома. Корсаков не мог опомниться. Заметя новых гостей, слуга подошел к ним с пивом и стаканами на подносе. «Que diable est-ce que tout cela?»6), — спрашивал Корсаков вполголоса у Ибрагима. Ибрагим не мог не улыбнуться. Императрица и великие княжны, блистая красотою и нарядами, прохаживались между рядами гостей, приветливо с ними разговаривая. Государь был в другой комнате. Корсаков, желая ему показаться, насилу мог туда пробраться сквозь беспрестанно движущуюся толпу. Там сидели большею частию иностранцы, важно покуривая свои глиняные трубки и опорожнивая глиняные кружки. На столах расставлены были бутылки пива и вина, кожаные мешки с табаком, стаканы с пуншем и шахматные доски. За одним из сих столов Петр играл в шашки с одним широкоплечим английским шкипером. Они усердно салютовали друг друга залпами табачного дыма, и государь так был озадачен нечаянным ходом своего противника, что не заметил Корсакова, как он около их ни вертелся. В это время толстый господин, с толстым букетом на груди, суетливо вошел, объявил громогласно, что танцы начались,— и тотчас ушел; за ним последовало множество гостей, в том числе и Корсаков.
Неожиданное зрелище его поразило. Во всю длину танцевальной залы, при звуке самой плачевной музыки, дамы и кавалеры стояли в два ряда друг против друга; кавалеры низко кланялись, дамы еще ниже приседали, сперва прямо против себя, потом поворотясь направо, потом налево, там опять прямо, опять направо и так далее. Корсаков, смотря на сие затейливое препровождение времени, таращил глаза и кусал себе губы. Приседания и поклоны продолжались около получаса; наконец они прекратились, и толстый господин с букетом провозгласил, что церемониальные танцы кончились, и приказал музыкантам играть менуэт. Корсаков обрадовался и приготовился блеснуть. Между молодыми гостьями одна в особенности ему понравилась. Ей было около шестнадцати лет, она была одета богато, но со вкусом, и сидела подле мужчины пожилых лет, виду важного и сурового. Корсаков к ней разлетелся и просил сделать честь пойти с ним танцевать. Молодая красавица смотрела на него с замешательством и, казалось, не знала, что ему сказать. Мужчина, сидевший подле нее, нахмурился еще более. Корсаков ждал ее решения, но господин с букетом подошел к нему, отвел на средину залы и важно сказал: «Государь мой, ты провинился: во-первых, подошед к сей молодой персоне, не отдав ей три должные реверанса; а во-вторых, взяв на себя самому ее выбрать, тогда как в менуэтах право сие подобает даме, а не кавалеру; сего ради имеешь ты быть весьма наказан, именно должен выпить кубок большого орла». Корсаков час от часу более дивился. В одну минуту гости его окружили, шумно требуя немедленного исполнения закона. Петр, услыша хохот и сии крики, вышел из другой комнаты, будучи большой охотник лично присутствовать при таковых наказаниях. Перед ним толпа раздвинулась, и он вступил в круг, где стоял осужденный и перед ним маршал ассамблеи с огромным кубком, наполненным мальвазии. Он тщетно уговаривал преступника добровольно повиноваться закону. «Ага, — сказал Петр, увидя Корсакова, — попался, брат, изволь же, мосье, пить и не морщиться». Делать было нечего. Бедный щеголь, не переводя духу, осушил весь кубок и отдал его маршалу. «Послушай, Корсаков, — сказал ему Петр, — штаны-то на тебе бархатные, каких и я не ношу, а я тебя гораздо богаче. Это мотовство; смотри, чтоб я с тобой не побранился». Выслушав сей выговор, Корсаков хотел выйти из кругу, но зашатался и чуть не упал, к неописанному удовольствию государя и всей веселой компании. Сей эпизод не только не повредил единству и занимательности главного действия, но еще оживил его. Кавалеры стали шаркать и кланяться, а дамы приседать и постукивать каблучками с большим усердием и уж вовсе не наблюдая каданса. Корсаков не мог участвовать в общем веселии. Дама, им выбранная, по повелению отца своего, Гаврилы Афанасьевича, подошла к Ибрагиму и, потупя голубые глаза, робко подала ему руку. Ибрагим протанцевал с нею менуэт и отвел ее на прежнее место; потом, отыскав Корсакова, вывел его из залы, посадил в карету и повез домой. Дорогою Корсаков сначала невнятно лепетал: «Проклятая ассамблея!.. проклятый кубок большого орла!..» — но вскоре заснул крепким сном, не чувствовал, как он приехал домой, как его раздели и уложили; и проснулся на другой день с головною болью, смутно помня шарканья, приседания, табачный дым, господина с букетом и кубок большого орла.
Пётр I был великим реформатором, могущественным государственным деятелем, с размахом двинувшим Россию вперёд, выведя ее на новый уровень. Тема Петра – «сквозная» тема в русской литературе вообще и творчество А.С. Пушкина – не исключение. По мнению Пушкина, Петр – «то академик, то герой, то мореплаватель, то плотник» – был «вечным» работником, занятым, деятельным человеком. Поэт видит в Петре не просто историческую личность, но и олицетворение преобразовательной мощи человечества, насаждающего культуру и цивилизацию по среди нелюдимых и бесприютных пространств, он чувствует себя стеснённым в том, как ему называть эту колоссальную личность, бросившую вызов природе, и говорит о Петре – «Он» (с большой буквы), как принято было говорить лишь о богочеловеке. История сохраняет память лишь о тех, кто без остатка соединяет себя с нею. Исчезая, как отдельная личность, они обретают историческое бессмертие. История мыслится Пушкиным не как нечто противоположное личности, а как живая цепь живых человеческих жизней. История – это поколение простых, «неисторических» личностей, это цепочка, в которой могилы предков, хоровод взявшихся за руки живых и колыбели детей составляют единый круг бессмертия. Прогресс заключается в накоплении памяти человечества, то есть культуры, и в духовном росте отдельного человека. Отсюда интерес позднего Пушкина к истории, которая проявляется в дневниках частных людей, эпизодах живой жизни различных эпох.
В повести «Арап Петра Великого» Пушкин продолжает развивать тему занятости, увлеченности Петра Первого. В повести Петр привозит Ибрагима в строящуюся столицу, которая, «поднималась из болота по манию самодержавия». Петр работает там целыми днями. В незаконченном романе «Арап Петра Великого» мы наблюдаем за царем глазами прадеда поэта Абрама (Ибрагима) Ганнибала, сына абиссинского эмира, похищенного турками и присланного ко двору Петра I, который его воспитал и очень любил. Личность царя предстает пред читателями в романе с разных сторон: вот он – Пётр, в его отеческой заботливости, любви и опеке об Ибрагиме, вечный деятель с покоряющей простотой и непринуждённостью в обхождении с людьми, царь с негативным отношением к аристократии, уж больно походившей на западный манер такой же пустой и мотовской. Наконец, в сюжетной линии Ржевских четко изображается еще одна главная черта характера Петра – его деспотизм. Мы видим четкое проявление его деспотизма в той ситуации, когда он сосватал дочь за своего любимца Ибрагима, тем самым разрушив счастье Наташи и Валериана. Помимо деспотизма и жестокости здесь, также, прослеживается самолюбие царя, которое стоит превыше счастья собственной дочери.
Основным историческим источником романа явилась биография Абрама Ганнибала, полученная Пушкиным, вероятно, от Петра Ганнибала, писанная на немецком языке. В биографии этой историческая правда не всегда соблюдена и жизнь Ганнибала во многих ее эпизодах приукрашена. В романе Пушкин невольно воспроизвел некоторые эпизоды по этой биографии, вопреки подлинным фактам. Впрочем, он и не рассматривал свой роман как точное изложение жизни прадеда и сознательно изменил многие обстоятельства. Главное изменение заключается в том, что несчастная женитьба Ганнибала, которая является сюжетным узлом романа, относится ко времени царствования не Петра, а Анны, и женился Ганнибал не на русской боярышне, а на гречанке Евдокии Диопер, дочери моряка.
Эпиграф ко всему роману — из стихотворной повести Н. Языкова «Ала» (1824).
Эпиграф — из шуточного стихотворения И. Дмитриева «Путешествие NN. в Париж и Лондон», написанного от лица В. Л. Пушкина. См. заметку Пушкина «Путешествие В. Л. П.» (т. VII).
«Он обучался в парижском военном училище». — Ошибка Пушкина. Парижское военное училище основано только в 1751 г. Ганнибал учился в военном училище в Лафере, под руководством профессора Белидора. Иностранцев принимали только в эту военную школу. Ганнибал пробыл в Лафере до конца 1722 г.
Испанская война. Так как Испания не соблюдала условия Утрехтского мира (1713), то Англия и Франция начали военные действия против Испании, продолжавшиеся с апреля 1719 г. до января 1720 г., когда Испания принуждена была принять предложенные ей условия.
Герцог Орлеанский — Филипп, регент Франции после смерти Людовика XIV до совершеннолетия Людовика XV (1715–1723).
Пале-Рояль — дворец герцогов Орлеанских.
Law — Джон Лоу, финансовый деятель, основатель Индийской компании: акции, выпущенные этой компанией, сперва имели большой успех, и в результате спекуляции этими акциями многие обогатились. Но так как акции ничем не были обеспечены и не приносили дохода, скоро доверие к ним пошатнулось, цена акций стала быстро падать, и в середине 1820 г. наступило полное банкротство. Многие из вложивших свои капиталы в акции Индийской компании были разорены.
Герцог Ришелье — Арман, маршал Франции (1696–1788), известный легкомысленным поведением. Упоминается в «Пиковой даме».
Алкивиад — имя афинского военачальника V века до н. э., вошло в поговорку для обозначения человека, обладающего блестящими способностями, но порочного и безнравственного.
«Temps fortune, marque par la licence…» — цитата из поэмы Вольтера «Орлеанская девственница» (песнь XIII, видение монаха Бонифу).
Le Negre du czar (царский негр). Пушкин был убежден, что Абрам Ганнибал был негром. В действительности он был абиссинец, т. е. принадлежал к племени, родственному арабам, хотя и с некоторой примесью негритянской крови.
Аруэт — настоящее имя Вольтера. Он переменил его в 1718 г.
Шолье (1639–1720), аббат, французский поэт; несмотря на духовное звание, проповедовал свободомыслие и наслаждение жизнью.
Эпиграф к главе II — из оды Г. Державина «На смерть князя Мещерского» (1779).
Эпиграф — неточная цитата из трагеди В. Кюхельбекера «Аргивяне», слова Протогена из третьего действия. Стихи эти приведены Кюхельбекером в его «Отрывке из путешествия по Германии», напечатанном в альманахе «Мнемозина» в 1824 г. В «Мнемозине» вместо третьего стиха напечатано:
Мы любим и чрез час мы ненавидим;
Что славим днесь, заутра покидаем.
Головин — Иван Михайлович (ум. в 1738 году), начальник галерного флота. На дочери Головина был женат прадед Пушкина по отцовской линии.
Гавриил Бужинский — ученый монах (1680–1731), с 1721 года ведал типографиями; переводчик.
Копиевич — Илья Федорович, переводчик; организовал русскую типографию в Амстердаме. Пушкин допустил здесь анахронизм: когда Ганнибал вернулся в Россию (1723 г.), Копиевича уже давно не было в живых; он умер в 1706 г.
Корсаков — реальное лицо, Воин Яковлевич Римский-Корсаков (1702–1757). Он был послан во Францию для изучения военно-морского дела в 1716 г. и вернулся в июне 1724 г.
«…башмаки с красными каблуками…» — Красные каблуки в XVIII веке считались отличительной приметой щегольского костюма; позднее слова «красные каблуки» (talons rouges) вошли в поговорку, как обозначение «петиметров» — молодых щеголей, озабоченных одними нарядами и светскими успехами.
Описание ассамблеи, по свидетельству самого Пушкина, основано на сочинении И. Голикова «Деяния Петра Великого» и сборнике «Русская старина» А. Корниловича. Имя Корниловича, как осужденного декабриста, Пушкин не мог назвать в печати. Основным источником описания ассамблеи является статья Корниловича «О первых балах в России».
«Послушай, Корсаков…» — Этот эпизод основан на «историческом анекдоте», приведенном Голиковым.
Поход 1701 года — движение шведской армии в Курляндию и Литву после сражения под Нарвой; осенью этого года русская армия под командованием Шереметева одержала в Лифляндии несколько побед над шведами, причем было взято много пленных.
Эпиграф — не совсем точная цитата из комической оперы А. Аблесимова «Мельник, колдун, обманщик и сват» (1779), действие I, явл. 4.
«…родился под 15 градусом…» — В рукописи цифра 15 отсутствует и оставлен в этом месте пробел. Абрам (Ибрагим) Ганнибал родился в Абиссинии на берегу реки Мареб.