(359 слов) 10 апреля 1937 года, в Москве, на свет появляется советская писательница, переводчик и самая знаменитая русская лирическая поэтесса второй половины 20 века Белла Ахмадулина.
Ее родители были достаточно состоятельными людьми. Папа — работник Государственного таможенного комитета СССР, заместитель министра; мама — переводчица в звании майора КГБ. На то время, в СССР была знаменита Испания, поэтому поэтессу, по предложению бабушки, назвали Изабелла. Позже Ахмадулина сама поменяла его на Белла. Так как у родителей не хватало времени, воспитанием поэтессы занималась бабушка. Она научила ее читать и привила своей внучке любовь литературе.
В школе Ахмадулину интересовала больше всего литература, на остальные предметы она ходила с неохотой. Первые свои успехи в написании стихотворений она начала проявлять в 15 лет. У нее появился свой слог и стиль. В 18 лет ее стихотворения были опубликованы в газете «Октябрь». Позже, через два года, в 1957 году, ее работы изданы в газете «Комсомольская правда», где были подвергнуты критике. Молодая поэтесса писала не залихватские стишки на потребу дня, а нечто, выходящее за рамки пропагандистской бравады.
Страница: [ 1 ] 2
В критических статьях о Белле Ахмадулиной (род. 1937) своего рода «общим местом» стала мысль о том, что близость Ахмадулиной к кругу «эстрадных поэтов» в 1960-е годы объясняется не столько эстетическим, сколько биографическими (она была замужем за Евтушенко) и историческими обстоятельствами: у публицистов-»эстрадников» и у камерного лирика Ахмадулиной был общий враг – рептильная, официозная, безличная эстетика соцреализма. Однако по прошествии лет видно, что Ахмадулина не случайно стала одним из голосов поколения «шестидесятников». Ее эстетика по своей природе была романтической – и в этом смысле она действительно ближе к Евтушенко и Вознесенскому, чем к Тарковскому, Самойлову, Липкину, Кушнеру или Чухонцеву. Вместе с тем, последовательно выстраивая свой лирический мир в диалоге с мирами культурных традиций, Ахмадулина создала романтический вариант неоакмеизма. В этом же направлении двигались и такие поэты, как Юнна Мориц, Инна Лиснянская, Юрий Левитанский. Так что опыт Ахмадулиной при всей его индивидуальности одновременно обладает и типологической значимостью.
Мы уже отмечали характерный для неоакмеистов старшего поколения мотив нераздельности природы и культуры. Он нередко встречается и у Ахмадулиной, но показательно изменение «огласовки»:
Я вышла в сад, но глушь и роскошь
живут не здесь, а в слове: «сад».
Оно красою роз возросших
питает слух, и нюх, и взгляд.
(«Сад», 198011) «&;
У Ахмадулиной всегда и обязательно «в начале было слово», именно слово наполняет природу красотой и смыслом. В цитируемом стихотворении Ахмадулина воскрешает романтические, по преимуществу, ассоциации, окружающие образ «сада»: «Вместились в твой объем свободный / усадьба и судьба семьи, / которой нет, и той садовой / потерто-белый цвет скамьи. / Ты плодороднее, чем почва, / ты кормишь корни чуждых крон, / ты – дуб, дупло, Дубровский, почта / сердец и слов: любовь и кровь». При этом поэт четко сознает расхождение между насыщенным культурными ассоциациями словом и бедной реальностью: «И если вышла, то куда / я все же вышла? Май, а грязь прочна. / Я вышла в пустошь захуданья /и в ней прочла, что жизнь прошла». Так возникает характерная для романтического сознания оппозиция между миром, созданным магией слова, и реальностью, которая всего лишь «материал» для волшебных трансформаций. Не может быть сомнений в том, какой из миров дорог и близок поэту. Однако в полном соответствии с романтической традицией, лирическая героиня Ахмадулиной не совершает окончательный выбор, а остается «на пороге как бы двойного бытия» (Тютчев):
«Я вышла в сад», – я написала.
Я написала? Значит есть
хоть что-нибудь? Да, есть и дивно,
что выход в сад – не ход, не шаг.
Я никуда не выходила,
Я просто написала так:
«Я вышла в сад»…
Сама эта концовка стихотворения показательна своей амбивалентностью: с одной стороны, признается хрупкая условность «выхода в сад»; с другой, именно это призрачное действие («Я никуда не выходила. Я просто написала так…») замыкает текст стихотворения в кольцо – в устойчивую и стабильную структуру, не случайно символизирующую во многих архаических культурах, как, впрочем, и в романтизме, вечность – состояние, прямо противоположное мимолетному и преходящему.
Стихотворение «Сад» вполне может быть прочитано как ключ к эстетике Ахмадулиной, так как во многих других ее текстах прослеживаются аналогичные мотивы.
У Ахмадулиной Поэт как бы заменяет собой воспетый им мир: «и высоко над ним / плыл Пастернак в опрятности и простоте величья». Пастернаку же посвящены и метель, и ручей, ибо их «в иное он вовлек значенье и в драгоценность перевел». А природный мир должен быть прочитан, как книга на соответствующем культурном языке; если такой культурный язык не найден, то мир остается мертвым и невыразимым: «В окне, как в чуждом букваре, неграмотным ищу я взглядом. / Я мало смыслю в декабре, что выражен дождем и садом». Зато, когда такой язык найден, отсвет слова лежит на всем: «С тем – через «ять» – сырым и нежным / – апрелем слившись воедино, / как в янтаре окаменевшем, / она пребудет невредима»; «внушала жимолость уму / невнятный помысел о Прусте»; «Во всем ловлю таинственные знаки, / то след примечу, то заслышу речь. / А вот и лошадь запрягают в санки. / Коль ты велел («ты» здесь, конечно же, Пушкин. – Авт.) – как можно не запречь?» Но и сам поэт, создавая свои собственные слова, необходимо соотносит их с миром-текстом, окружающим извне, и потому сочинение стихов ни в коем случае не противоположно миру, а, наоборот, посвящено разгадке заложенных в него культурой смыслов, их усилению, актуализации – и только:
В чем наша связь, писания ночные?
Вы – белой ночи собственная речь.
Она пройдет – и вот уже ничьи вы.
О ней на память надо ль вас беречь?
(«Ночное», 1985)
Несупротивна ночи белой
неразличимая строка. (…)
Вдруг кто-то сыщется и спросит:
зачем при ней всю ночь сижу?
Что я отвечу? Хрупкий отсвет
как я должна, я обвожу.
Прости, за то прости, читатель,
что я не смыслов поставщик,
а вымыслов приобретатель
черемуховых и своих.
(«Вся тьма – в отсутствии, в опале…», 1985)
Этому мирообразу соответствует избранная Ахмадулиной стилевая тональность. Поэта нередко упрекали и упрекают в манерности. Так, скажем, Б. Сарнов писал:
«Ахмадулина ни за что не скажет просто: «Лошадь». Увидев ребенка, едущего на велосипеде, она говорит:
…дитя, велосипед
влекущее, вертя педалью…
Если о человеке надо сказать, что он уснул, она говорит:
…ослабел для совершенья сна…
(…) Желая описать легкую поступь девочки, она сплетает такой прихотливый синтаксический узор:
…пустить на волю локти и колени,
чтоб не ходить, но совершать балеты
хожденья по оттаявшей аллее…
Последние строки могут служить самохарактеристикой. «Походку» Ахмадулиной трудно определить каким-нибудь другим глаголом. Стихи ее не «летят», не «спешат», не «маршируют» и уж во всяком случае не «ходят». Они именно «совершают балет хожденья». Поэтическая манера Ахмадулиной более всего напоминает причудливые балетные па. Впрочем, тут правильнее был бы говорить уже не о манере, а о манерности»12.
Конечно, суровому критику можно было бы напомнить о том, что все приводимые им примеры «манерности» Ахмадулиной на самом деле более чем показательны для приема торможения восприятия, ведущего, по В. Шкловскому, к фундаментальному для искусства эффекту «остранения» привычного и обыденного. Вместе с тем, в наблюдениях Сарнова есть своя правота, объясняющая направленность «остранения» у Ахмадулиной. Она действительно целенаправленно трансформирует «ходьбу» в «балетные па»; ее «остранение» полностью противоположно толстовскому: она обнаруживает искусственное – т. е. производное от искусства – за всем тем, что кажется естественным, рутинным и даже природным. Эту важную работу выполняет ее «манерный» стиль.
К тому же, в ее стиле всегда присутствует ощутимая самоирония. Наиболее остро она проявляется в стихах, нарочито обращенных к непоэтической, «низкой» повседневности. Ахмадулина сознательно обнажает иронический контраст между «приемом» и «материалом»:
Грипп в октябре -всевидящ, как Господь,
как ангелы на крыльях стрекозиных,
слетают насморки с небес предзимних
и нашу околдовывают плоть.
Кривая Нинка: нет зубов, нет глаза.
При этом – зла. При этом… Боже мой,
кем и за что наведена проказа
на этот лик, на этот край глухой?
Электрик запил, для элегий
тем больше у меня причин,
но выпросить простых энергий
не удалось мне у лучин.
Ирония в этих, как и многих других, аналогичных, стихах Ахмадулиной, призвана передать откровенную и обнаженную хрупкость поэтической утопии красоты и счастья, разлитых в мире повсеместно. Оборотной стороной этой иронии оказывается трагический стоицизм: поэт пересоздает мир в красоту, вопреки всему страшному, происходящему вокруг: «А ты – одна. Тебе подмоги нет. / И музыке трудна твоя наука – / не утруждая ранящий предмет, / открыть в себе кровотеченье звука» («Уроки музыки», 1963); «Слова из губ – как кровь в платок. / Зато на век, а не на миг» («Песенка для Булата», 1972).
Страница: [ 1 ] 2
МОБУ СОШ села Амзя
Особенности лирики
Беллы Ахмадулиной
( реферат по литературе)
Работу выполнила ученица 10 Б класса
Норина Анастасия
Руководитель: преподаватель русского языка
И литературы
Файзуллина Гульназ Мухаметзяновна
Нефткамск – 2011
Содержание
Введение ……………………………………………. 1
Структура…………………………………………… 1
Основная часть………………………………………2-24
Заключение ………………………………………… 25
Список источников…………………………………. 25
Рецензия …………………………………………….. 25
1
Введение.
Данная работа посвящена изучению биографии и творчества поэтессы Беллы Ахмадулиной, которая ушла из жизни 29 октября 2010 года на 74-м году жизни.
Её творчество всегда вызывало интерес у читателей. Я постаралась показать многогранность её таланта, многообразие тем, отражённых в её стихотворениях, преемственность с поэзией прошлого века, созвучие с поэзией современных авторов.
В первой части реферата много сведений о жизни, о творческом пути Беллы Ахмадулиной. Во второй части – небольшой анализ нескольких её стихотворений. Приводятся тексты трёх стихов, посвящённых Ахмадулиной. Их авторами являются поэты, хорошо знавшие поэтессу: Е. Евтушенко, П. Антокольский, А. Вознесенский.
Цель и задачи работы: охарактеризовать особенности лирики Беллы Ахмадулиной; показать, как факты биографии, время отражаются в её поэзии.
Структура (тезисы)
1. Краткая биографическая и историческая справка (в какую эпоху родилась, какие важные исторические и культурные события повлияли на формирование мировоззрения поэтессы, какие события личной жизни повлияли на развитие творчества).
2. Основные периоды творчества.
3. Основные темы и проблемы, волнующие в эти периоды, самые значимые произведения, написанные в тот или иной период.
4. Художественные особенности произведений, написанных в тот или иной период.
5. Художественные открытия поэтессы.
6. Значение творчества Беллы Ахмадулиной для русской и мировой литературы и культуры. Стихотворения, посвящённые поэтессе.
2
Белла Ахмадулина родилась 10 апреля 1937 года в Москве. Отец – Ахмадулин Ахат Валеевич, татарин, заместитель министра. Мать – Лазарева Надежда Макаровна, русская итальянского происхождения. Супруг – Мессерер Борис Асафович, Народный художник России, действительный член Российской академии художеств, лауреат Государственной премии. Дочери – Елизавета и Анна.
Ещё школьницей работала внештатным корреспондентом газеты «Метростроевец». Стихи писала с детства, занималась в литобъединении при ЗИЛе у поэта Е. Винокурова. В 1955 в газете «Комсомольская правда» было опубликовано ее стихотворение «Родина». По окончании школы поступила в
3
Литературный институт им. А.М. Горького. Стихи, поданные на творческий конкурс при поступлении, удостоились высокой оценки И. Сельвинского: «поразительные по силе, свежести, чистоте души, глубине чувства».
Занималась журналистикой, писала очерки («На сибирских дорогах и др.»). В 1957 писала в «Комсомольской правде»: искусство «призвано не веселить людей, а приносить им страдания». В 1959 Белла Ахмадулина была исключена из Лит института за отказ участвовать в травле Б.Л. Пастернака, но затем восстановлена. В 1960 окончила институт с отличной оценкой дипломной работы.
Поэтесса Белла Ахмадулина вошла в русскую литературу на рубеже 1950-1960-х годов, когда возник беспримерный массовый интерес к поэзии, причем не столько к печатному, сколько к озвученному поэтическому слову. Во многом этот “поэтический бум” был связан с творчеством нового поколения поэтов – так называемых “шестидесятников”. Одним из наиболее ярких представителей этого поколения стала Белла Ахмадулина, сыгравшая наряду с А. Вознесенским, Е. Евтушенко, Р. Рождественским, Б. Окуджавой огромную роль в возрождении общественного самосознания в стране в период “оттепели”.
Начало литературного пути Беллы Ахмадулиной пришлось на время, когда были живы и активно работали Б. Пастернак, А. Ахматова и В. Набоков – корифеи русской литературы XX века. В эти же годы внимание общества было приковано к трагической судьбе и творческому наследию О. Мандельштама и М. Цветаевой. Именно Ахмадулиной выпала нелегкая миссия подхватить поэтическую эстафету из рук великих предшественников, восстановить, казалось бы, навечно распавшуюся связь времен, не дать прерваться цепочке славных традиций отечественной словесности. И если сейчас можно смело говорить о существовании самого понятия “изящная словесность”, то это во многом является заслугой Б. Ахмадулиной перед русской литературой.
Весь литературный путь Б. Ахмадулиной – это последовательное созидание самобытного и суверенного художественного мира. Этот мир интересен и притягателен неповторимо индивидуальной эмоциональной и стилистической окраской, естественностью и органичностью поэтической речи, изысканностью и музыкальностью. Поэтесса с редким постоянством пишет об окружающей ее повседневности, но эта повседневность не будничная, а облагороженная прикосновением ее пера, приподнятая над суетой, проникнутая высокой духовностью и, благодаря постоянным историческим экскурсам и реминисценциям из классики, приобретающая особое измерение. Из неприметных моментов жизни, оттенков настроения, обрывков мыслей и наблюдений поэтесса строит свой мир – мир нежности, доброты и доверия к
4
людям, мир высокой духовности и душевного такта. Под ее пером самые обыденные ситуации приобретают какую-то зыбкость, ирреальность, характер таинственного “действа”.
Впервые произведения Беллы Ахмадулиной увидели свет в 1954 году. В 1962 году стараниями П. Г. Антокольского былы издана первая книга Бэллы Ахмадулиной «Струна». Высоко оценивая поэтический дар Ахмадулиной, Антокольский впоследствии написал в посвященном ей стихотворении: «Здравствуй, Чудо по имени Белла, / Ахмадулина, птенчик орла!»
Поэтический сборник «Озноб», в котором были собраны все стихи, написанные в течение 13 лет, вышел в эмигрантском издательстве «Посев» (1969, ФРГ). Несмотря на это «крамольное» событие, книги Беллы Ахмадулиной, хотя и подвергались строгой цензуре, продолжали издаваться в СССР: «Уроки музыки» (1969), «Стихи» (1975), «Свеча» (1977), «Метель» (1977) и др. В 1977 она была избрана почетным членом Американской академии искусства и литературы. В 1988 вышла книга «Избранное», за ней последовали новые поэтические сборники.
Сюрреалистический рассказ Беллы Ахмадулиной «Много собак и собака» вошел в неофициальный альманах «Метрополь» (1979). К этому времени ее называли «поэтом эстрады», обозначая таким образом не столько поэтический строй, сколько способ общения с читателем. Вообще же стихам Ахмадулиной никогда не была присуща публицистичность. Она не раз говорила о том, что без восторга вспоминает времена массового интереса к поэзии, из-за которого в поэтах воспитывалось желание угождать неприхотливым вкусам.
Одной из главных тем лирики Беллы Ахмадулиной является дружба. Дружбу — в том числе дружбу-любовь и дружбу-творчество — она считает одним из самых сильных человеческих чувств. Дружбе в равной мере присущи и страсть («Свирепей дружбы в мире нет любви», в сб. «Сны о Грузии», 1977), и горечь («По улице моей который год…»; там же).
Возвышенная лексика, метафоричность, изысканная стилизация «старинного» слога, музыкальность и интонационная свобода стиха делают ее поэзию легко узнаваемой. Сама стилистика ее речи является бегством от современности, срединности, обыденности, способом создания идеального микрокосмоса, который Ахмадулина наделяет своими ценностями и смыслами. Лирическую фабулу многих ее стихов составляет не лишенное магического оттенка общение с «душой» предмета или пейзажа (свечи, портрета, дождя, сада), призванное дать им имя, пробудить их, вывести из небытия. Ахмадулина таким образом дает свое зрение окружающему миру.
5
Во многих стихах, особенно с условоно-фантастической образностью (поэма «Моя родословная», «Приключение в антикварном магазине», «Дачный роман») Белла Ахмадулина играет со временем и пространством, воскрешает атмосферу преимущественно 19 столетия, где находит рыцарство и благородство, великодушие и аристократизм, способность к безоглядному чувству и состраданию — черты, которые составляют этический идеал ее поэзии: «Способ совести избран уже и теперь от меня не зависит («Медлительность»). Желание обрести духовную родословную обнаруживается в стихах, обращенных к Пушкину, Лермонтову, Цветаевой, Ахматовой («Тоска по Лермонтову», «Уроки музыки», «Я завидую ей — молодой» и др.); в их судьбе она находит совю меру — любви, добра, «сиротства», трагической оплаченности творческого дара. Эту меру Ахмадулина предъявляет к современности — и в этом (не только в слове и слоге) ее особый характер наследования традиции 19 века. Героями стихов Беллы Ахмадулиной становились не только русские поэты. Нои друзья и современники: А. Вознесенский, Б. Окуджава, а также простые люди — «кривая Нинка» (сб. «Побережье», 1991), «электрик Василий» (сб. «Стихотворения», 1988) и др. Ахмадулину не пугают уродливые черты действительности, о которой она пишет в своем «больничном цикле» («Воскресенье настало…», «Был вход возбранен…», «Елка в больничном коридоре» и др.): «Я видела упадок плоти / и грубо поврежденный дух /…весь этот праздник некрасивый / был близок и понятен мне». При этом, как писал в 1977 И. Бродский, ее искусство «в значительной степени интровертно и центростремительно. Интровертность эта, будучи вполне естественной, в стране, где живет автор, является еще и формой морального выживания» («Зачем российские поэты?..»).
Эстетическая доминанта творчества Ахмадулиной — стремление воспеть, «воздать благодаренье» «любой малости»; ее лирика переполнена признаниями в любви — прохожему, читателю, но прежде всего друзьям, которых она готова простить, спасти, защитить от неправого суда. «Дружество» — основополагающая ценность ее мира (стихотворения «Мои товарищи», «Зимняя замкнутость», «Наскучило уже, да и некстати, «Ремесло наши души свело» и др.). Воспевая чистоту дружеских помыслов, Белла Ахмадулина не лишает эту тему драматических обертонов: дружество не спасает от одиночества, неполноты понимания, от обоюдной безысходности (стих. «По улице моей который год, «Два гепарда»): «Свирепей дружбы в мире нет любви» («Наскучило уже…»). Либеральная критика была одновременно благосклонна и снисходительна, недоброжелательная и официозная — упрекала в манерности, выспренности, камерности: Ахмадулина всегда избегала, в отличие от других «шестидесятников» общественно-значимых социальных тем.
6
Лирика Беллы Ахмадулиной не воспроизводит историю душевных страданий, а лишь указывает на них: «В той тоске, на какую способен», «Однажды, покачнувшись на краю», «Случилось так…». О трагической подоснове бытия она предпочитает говорить в иносказательной форме («Не плачьте обо мне! Я проживу…» — «Заклинание»), но чаще в стихах о поэзии, самом процесе творчества, занимающих в ее творениях очень большое место. Творчество для Ахмадулиной — и «казнь», «пытка», и единственное спасение, исход «земной муки» (стихотворения «Слово», «Ночь», «Описание ночи», «Так дурно жить); вера в слово (и верность ему), в нерасторжимость «словесности и совести» у Ахмадулиной столь сильна, что настигающая немота равносильна для нее небытию, утрате высокой оправданности собственного существования.
Б. Ахмадулина готова расплачиваться за поэтическое избранничество «мукой превосходства», страдание вообще видится ей искуплением душевного несовершенства, «обострением» личности, но в стихотворениях «Плохая весна», «Это я» она преодолевает эти искусы. Традиционную тему противостояния поэта и толпы Ахмадулина решает без привычного обличения непосвященных (стихотворенье «Озноб», поэма «Сказка о дожде»): московская богема в конфликте с поэтом предстает не неизбывно враждебной, а генетически чуждой. В сборнике «Тайна» (1983), «Сад» (1987; Государственная премия, 1989) поэтический герметизм, описание уединенных прогулок, «ночных измышлений», встреч и расставаний с заветными пейзажами, хранителями тайны, смысл которой не расшифровывается, сочетается с социально-тематическим расширением поэтического пространства: появляются обитатели пригородных предместий, больниц, неустроенные дети, боль за которых Ахмадулина претворяет в «соучастье любви».
Белла Ахмадулина известна также переводами из грузинских поэтов (Г. Табидзе, С.Чиковани, А.Кандаладзе, М. Квиливадзе и др.) и как автор ярких, написанных высоким слогом эссе, посвященных друзьям, писателям и художникам [«Сны о Грузии», Тбилиси, 1977; полностью вошли в книгу воспоминаний и эссе «Миг бытия» (М., 1997)].
На протяжении более чем 40-летнего творческого пути Б. Ахмадулина много сделала для сближения литератур разных народов. Ее переводы классических и современных поэтов народов бывшего Советского Союза (с грузинского, армянского, абхазского, кабардино-балкарского и других языков), а также европейских и американских поэтов (с английского, французского, итальянского, польского, чешского, сербскохорватского языков) получили заслуженно высокую оценку. Творчество самой Б. Ахмадулиной хорошо известно в мире. Ее поэтические произведения переведены на многие языки, в
7
том числе английский (“Fever and Other New Poems”, Нью-Йорк, 1969; “The Garden”, Нью-Йорк, 1990), немецкий (“Musikstunden”, Берлин, 1974; “Das Gerausch des Verlusts”, Лейпциг, 1995), итальянский (“Tenerezza”, Парма, 1971; “Poesie scelte”, Рим, 1993; “Poesie”, Милан, Spiralli, 1998), французский, сербскохорватский, чешский, словацкий, польский, иврит, болгарский, датский, латышский, эстонский, грузинский, молдавский, армянский, румынский, курдский, арабский, японский.
Героями стихов Беллы Ахмадулиной становились русские поэты — от А. Пушкина и М. Цветаевой (сб. «Тайна», 1983) до друзей и современников А. Вознесенского и Б. Окуджавы, а также простые люди — «кривая Нинка» (сб. «Побережье», 1991), «электрик Василий» (сб. «Стихотворения», 1988) и др. Ахмадулину не пугают уродливые черты действительности, о которой она пишет в своем «больничном цикле» («Воскресенье настало…», «Был вход возбранен…», «Елка в больничном коридоре» и др.): «Я видела упадок плоти / и грубо поврежденный дух /…весь этот праздник некрасивый / был близок и понятен мне». При этом, как писал в 1977 И. Бродский, ее искусство «в значительной степени интровертно и центростремительно. Интровертность эта, будучи вполне естественной, в стране, где живет автор, является еще и формой морального выживания» («Зачем российские поэты?..»). Бродский считал Беллу Ахмадулину «несомненной наследницей лермонтовско-пастернаковской линии в русской поэзии», поэтом, чей «стих размышляет, медитирует, отклоняется от темы; синтаксис – вязкий и гипнотический — в значительной мере продукт ее подлинного голоса».
Белла Ахмадулина — автор многочисленных эссе — о В. Набокове, А. Ахматовой, М. Цветаевой, Вен. Ерофееве, А. Твардовском, П. Антокольском, В. Высоцком и др. крупных творческих личностях, которые, по ее словам, «украсили и оправдали своим участием разное время общего времени, незаметно ставшего эпохой».
Ахмадулина является автором сценариев кинофильмов «Чистые пруды», «Стюардесса», «Времена года». Многие песни из советских кинофильмов положены на стихи Ахмадулиной.
Б. Ахмадулина обладает высочайшим авторитетом не только в силу своего поэтического масштаба, но и за счет того, что на протяжении всей богатой зигзагами истории России второй половины XX столетия она никогда не изменяла высоким нравственным принципам, неизменно была на стороне преследуемых и притесняемых режимом, всеми возможными способами вставала на их защиту. Хорошо известны ее выступления в защиту А. Сахарова, Л. Копелева, В. Войновича. Ее заявления были опубликованы в газете “Нью-Йорк таймс”, неоднократно передавались по радио “Свобода” и “Голос
8
Америки”.
Б. Ахмадулина – лауреат Государственной премии СССР (1989), Президентской премии России (1998), независимой премии “Триумф” (1993), международной поэтической премии “Носсиде” (Италия, 1992), Пушкинской премии (Германия, 1994), международной поэтической премии “Брианца” (Италия, 1998). Награждена орденами Дружбы народов (1984) и “За заслуги перед Отечеством” IV степени (1997). Б. Ахмадулина является почетным членом Американской академии искусств и литературы (1977).
И хотя истинное место поэта в истории литературы становится окончательно определенным лишь с учетом исторической перспективы, уже сейчас очевидно, что Белла Ахмадулина – одна из крупнейших русскоязычных поэтов конца XX столетия. Об этом свидетельствует как все написанное ею, так и неослабевающий с годами интерес читателей к ее творчеству.
Иосиф Бродский написал о поэзии Беллы Ахмадулиной, что ее стих “размышляет, медитирует, отклоняется от темы”, Вознесенский сравнил его с “высшей гармонией”, а Евтушенко назвал “брюссельскими кружевами”. Ниже – подборка самых известных стихотворений поэтессы.
Одной из главных тем лирики Беллы Ахмадулиной – дружба, одно из самых сильных и прекрасных чувств, часто связанной с грустью потери и расставания. “По улице моей который год…” – одно их таких стихотворений, которое было положено на музыку М. Таривердиевым и стало известной песней из кинофильма “Ирония судьбы, или С легким паром!”.
По улице моей который год
звучат шаги – мои друзья уходят.
Друзей моих медлительный уход
той темноте за окнами угоден.
Запущены моих друзей дела,
нет в их домах ни музыки, ни пенья,
и лишь, как прежде, девочки Дега
голубенькие оправляют перья.
Ну что ж, ну что ж, да не разбудит страх
вас, беззащитных, среди этой ночи.
9
К предательству таинственная страсть,
друзья мои, туманит ваши очи.
О одиночество, как твой характер крут!
Посверкивая циркулем железным,
как холодно ты замыкаешь круг,
не внемля увереньям бесполезным.
Так призови меня и награди!
Твой баловень, обласканный тобою,
утешусь, прислонясь к твоей груди,
умоюсь твоей стужей голубою.
Дай стать на цыпочки в твоем лесу,
на том конце замедленного жеста
найти листву, и поднести к лицу,
и ощутить сиротство, как блаженство.
Даруй мне тишь твоих библиотек,
твоих концертов строгие мотивы,
и – мудрая – я позабуду тех,
кто умерли или доселе живы.
И я познаю мудрость и печаль,
свой тайный смысл доверят мне предметы.
Природа, прислонясь к моим плечам,
объявит свои детские секреты.
И вот тогда – из слез, из темноты,
из бедного невежества былого
друзей моих прекрасные черты
появятся и растворятся снова.
1959
Ощущение потери и одиночества человеческой души – частый мотив лирики поэтессы. Искусство “призвано не веселить людей, а приносить им страдания”, – так молодая Белла Ахмадулина писала в своей статье еще в студенческие годы.
10
Кто знает – вечность или миг
мне предстоит бродить по свету.
За этот миг иль вечность эту
равно благодарю я мир.
Что б ни случилось, не кляну,
а лишь благославляю легкость:
твоей печали мимолетность,
моей кончины тишину.
1960
Метель
Февраль – любовь и гнев погоды.
И, странно воссияв окрест,
великим севером природы
очнулась скудость дачных мест.
И улица в четыре дома,
открыв длину и ширину,
берет себе непринужденно
весь снег вселенной, всю луну.
Как сильно вьюжит! Не иначе –
метель посвящена тому,
кто эти дерева и дачи
так близко принимал к уму.
Ручья невзрачное теченье,
сосну, понурившую ствол,
в иное он вовлек значенье
и в драгоценность перевел.
Не потому ль, в красе и тайне,
пространство, загрустив о нем,
той речи бред и бормотанье
имеет в голосе своем.
И в снегопаде, долго бывшем,
вдруг, на мгновенье, прервалась
11
меж домом тем и тем кладбищем
печали пристальная связь.
1965
***
Не уделяй мне много времени,
Вопросов мне не задавай.
Глазами добрыми и верными
Руки моей не задевай.
Не проходи весной по лужицам,
По следу следа моего.
Я знаю – снова не получится
Из этой встречи ничего.
Ты думаешь, что я из гордости
Хожу, с тобою не дружу?
Я не из гордости – из горести
Так прямо голову держу.
1957
Одно из таких стихотворений – “О, мой застенчивый герой…” – проникновенно читает героиня Светланы Немоляевой в “Служебном романе” Эльдара Рязанова.
О, мой застенчивый герой,
ты ловко избежал позора.
Как долго я играла роль,
не опираясь на партнера!
К проклятой помощи твоей
я не прибегнула ни разу.
Среди кулис, среди теней
ты спасся, незаметный глазу.
12
Но в этом сраме и бреду
я шла пред публикой жестокой –
все на беду, все на виду,
все в этой роли одинокой.
О, как ты гоготал, партер!
Ты не прощал мне очевидность
бесстыжую моих потерь,
моей улыбки безобидность.
И жадно шли твои стада
напиться из моей печали.
Одна, одна – среди стыда
стою с упавшими плечами.
Но опрометчивой толпе
герой действительный не виден.
Герой, как боязно тебе!
Не бойся, я тебя не выдам.
Вся наша роль – моя лишь роль.
Я проиграла в ней жестоко.
Вся наша боль – моя лишь боль.
Но сколько боли. Сколько. Сколько.
1960-1961
Заклинание
Не плачьте обо мне – я проживу
счастливой нищей, доброй каторжанкой,
озябшею на севере южанкой,
чахоточной да злой петербуржанкой
на малярийном юге проживу.
Не плачьте обо мне – я проживу
той хромоножкой, вышедшей на паперть,
тем пьяницей, поникнувшим на скатерть,
и этим, что малюет Божью Матерь,
убогим богомазом проживу.
13
Не плачьте обо мне – я проживу
той грамоте наученной девчонкой,
которая в грядущести нечёткой
мои стихи, моей рыжея чёлкой,
как дура будет знать. Я проживу.
Не плачьте обо мне – я проживу
сестры помилосердней милосердной,
в военной бесшабашности предсмертной,
да под звездой моею и пресветлой
уж как-нибудь, а всё ж я проживу.
1968
А стихотворение “А напоследок я скажу…” стало проникновенным романсом из другого рязановского фильма – “Жестокий романс”.
А напоследок я скажу:
прощай, любить не обязуйся.
С ума схожу. Иль восхожу
к высокой степени безумства.
Как ты любил? – ты пригубил
погибели. Не в этом дело.
Как ты любил? – ты погубил,
но погубил так неумело.
Жестокость промаха… О, нет
тебе прощенья. Живо тело
и бродит, видит белый свет,
но тело мое опустело.
Работу малую висок
еще вершит. Но пали руки,
и стайкою, наискосок,
уходят запахи и звуки.
1960
14
***
Не уделяй мне много времени,
Вопросов мне не задавай.
Глазами добрыми и верными
Руки моей не задевай.
Не проходи весной по лужицам,
По следу следа моего.
Я знаю – снова не получится
Из этой встречи ничего.
Ты думаешь, что я из гордости
Хожу, с тобою не дружу?
Я не из гордости – из горести
Так прямо голову держу.
1957
Героями стихотворений Ахмадулиной становились русские поэты – от Александра Пушкина, Анны Ахматовой и Марины Цветаевой до современников – Андрея Вознесенского, Евгения Евтушенко и Булата Окуджавы.
Свеча
Всего-то – чтоб была свеча,
свеча простая, восковая,
и старомодность вековая
так станет в памяти свежа.
И поспешит твое перо
к той грамоте витиеватой,
разумной и замысловатой,
и ляжет на душу добро.
Уже ты мыслишь о друзьях
все чаще, способом старинным,
и сталактитом стеаринным
займешься с нежностью в глазах.
И Пушкин ласково глядит,
и ночь прошла, и гаснут свечи,
15
и нежный вкус родимой речи
так чисто губы холодит.
1977
Взойти на сцену
Пришла и говорю: как нынешнему снегу
легко лететь с небес в угоду февралю,
так мне в угоду вам легко взойти на сцену.
Не верьте мне, когда я это говорю.
О, мне не привыкать, мне не впервой, не внове
взять в кожу, как ожог, вниманье ваших глаз.
Мой голос, словно снег, вам упадает в ноги,
и он умрет, как снег, и превратится в грязь.
Неможется! Нет сил! Я отвергаю участь
явиться на помост с больничной простыни.
Какой мороз во лбу! Какой в лопатках ужас!
О, кто-нибудь, приди и время растяни!
По грани роковой, по острию каната –
плясунья, так пляши, пока не сорвалась.
Я знаю, что умру, но я очнусь, как надо.
Так было всякий раз. Так будет в этот раз.
Исчерпана до дна пытливыми глазами,
на сведенье ушей я трачу жизнь свою.
Но тот, кто мной любим, всегда спокоен в зале.
Себя не сохраню, его не посрамлю.
Когда же я очнусь от суетного риска
неведомо зачем сводить себя на нет,
но скажет кто-нибудь: она была артистка,
и скажет кто-нибудь: она была поэт.
Измучена гортань кровотеченьем речи,
но весел мой прыжок из темноты кулис.
В одно лицо людей, всё явственней и резче,
сливаются черты прекрасных ваших лиц.
16
Я обращу в поклон нерасторопность жеста.
Нисколько мне не жаль ни слов, ни мук моих.
Достанет ли их вам для малого блаженства?
Не навсегда прошу – но лишь на миг, на миг.
1973
Первым мужем Беллы Ахмадулиной был поэт Евгений Евтушенко. Он посвятил ей стихотворение «Со мною вот что происходит». Песня, написанная на эти стихи( музыка М. Таривердиева), звучит в кинофильме Э. Рязанова «Ирония судьбы».
Б. Ахмадулиной1
Со мною вот что происходит:
ко мне мой старый друг не ходит,
а ходят в мелкой суете
разнообразные не те.
И он
не с теми ходит где-то
и тоже понимает это,
и наш раздор необъясним,
и оба мучимся мы с ним.
Со мною вот что происходит:
совсем не та ко мне приходит,
мне руки на плечи кладёт
и у другой меня крадёт.
А той –
скажите, бога ради,
кому на плечи руки класть?
Та,
у которой я украден,
в отместку тоже станет красть.
Не сразу этим же ответит,
а будет жить с собой в борьбе
и неосознанно наметит
кого-то дальнего себе.
О, сколько
нервных
17
и недужных,
ненужных связей,
дружб ненужных!
Куда от этого я денусь?!
О, кто-нибудь,
приди,
нарушь
чужих людей соединённость
и разобщённость
близких душ!
1957
. Стихотворение «Сентябрь», датированное январём 1960 года, Белла Ахмадулина посвятила Юрию Нагибину. Русский писатель Юрий Маркович Нагибин (1920 -1994) был 6 раз женат. Белла Ахмадулина стала его пятой женой. Прожив вместе 8 лет, 1 ноября 1968 года они развелись.
СЕНТЯБРЬ
Ю. Нагибину
I
Что за погода нынче на дворе?
А впрочем, нет мне до погоды дела –
и в январе живу, как в сентябре,
настойчиво и оголтело.
Сентябрь, не отводи твое крыло,
твое крыло оранжевого цвета.
Отсрочь твое последнее число
и подари мне промедленье это.
Повремени и не клонись ко сну.
Охваченный желанием даренья,
как и тогда, транжирь свою казну,
побалуй все растущие деревья.
Что делалось! Как напряглась трава,
чтоб зеленеть с такою полнотою,
и дерево, как медная труба,
сияло и играло над землею.
18
На палисадники, набитые битком,
все тратилась и тратилась природа,
и георгин показывал бутон,
и замирал, и ожидал прироста.
Испуганных художников толпа
на цвет земли смотрела воровато,
толпилась, вытирала пот со лба,
кричала, что она не виновата:
она не затевала кутерьму,
и эти краски красные пролиты
не ей – и в доказательство тому
казала свои бедные палитры.
Нет, вы не виноваты. Все равно
обречены менять окраску ветви.
Но все это, что желто и красно,
что зелено, – пусть здравствует вовеки.
Как пачкались, как били по глазам,
как нарушались прежние расцветки.
И в этом упоении базар
все понижал на яблоки расценки.
II
И мы увиделись. Ты вышел из дверей.
Все кончилось. Все начиналось снова.
До этого не начислялось дней,
как накануне рождества Христова.
И мы увиделись. И в двери мы вошли.
И дома не было за этими дверями.
Мы встретились, как старые вожди,
с закинутыми головами –
от гордости, от знанья, что к чему,
от недоверия и напряженья.
По твоему челу, по моему челу
мелькнуло это темное движенье.
19
Мы встретились, как дети поутру,
с закинутыми головами –
от нежности, готовности к добру
и робости перед словами.
Сентябрь, сентябрь, во всем твоя вина,
ты действовал так слепо и неверно.
Свобода равнодушья, ты одна
будь проклята и будь благословенна.
Счастливы подзащитные твои –
в пределах крепости, поставленной тобою,
неуязвимые для боли и любви,
как мстительно они следят за мною.
И мы увиделись. Справлял свои пиры
сентябрь, не проявляя недоверья.
Но, оценив значительность игры,
отпрянули все люди и деревья.
III
Прозрели мои руки. А глаза –
как руки, стали действенны и жадны.
Обильные возникли голоса
в моей гортани, высохшей от жажды
по новым звукам. Эту суть свою
впервые я осознаю на воле.
Вот так стоишь ты. Так и я стою –
звучащая, открытая для боли.
Сентябрь добавил нашим волосам
оранжевый оттенок увяданья.
Он жить учил нас, как живет он сам, –
напрягшись для последнего свиданья…
IV
20
Темнеет наше отдаленье,
нарушенное, позади.
Как щедро это одаренье
меня тобой! Но погоди –
любимых так не привечают.
О нежности перерасход!
Он все пределы превышает.
К чему он дальше приведет?
Так жемчугами осыпают,
и не спасает нас навес,
так – музыкою осеняют,
так – дождик падает с небес.
Так ты протягиваешь руки
навстречу моему лицу,
и в этом – запахи и звуки,
как будто вечером в лесу.
Так – головой в траву ложатся,
так – держат руки на груди
и в небо смотрят. Так – лишаются
любимого. Но погоди –
сентябрь ответит за растрату
и волею календаря
еще изведает расплату
за то, что крал у октября.
И мы причастны к этой краже.
Сентябрь, все кончено? Листы
уж падают? Но мы-то – краше,
но мы надежнее, чем ты.
Да, мы немалый шанс имеем
не проиграть. И говорю:
– Любимый, будь высокомерен
и холоден к календарю.
Наш праздник им не обозначен.
Вне расписания его
21
мы вместе празднуем и плачем
на гребне пира своего.
Все им предписанные будни
как воскресения летят,
и музыка играет в бубны,
и карты бубнами лежат.
Зато как Новый год был жалок.
Разлука, будни и беда
плясали там. Был воздух жарок,
а лед был груб. Но и тогда
там елки не было. Там было
иное дерево. Оно –
сияло и звалось рябина,
как в сентябре и быть должно.
V
Сентябрь-чудак и выживать мастак.
Быть может, он не разминется с нами,
пока не будет так, не будет так,
что мы его покинем сами.
И станет он покинутый тобой,
и осень обнажит свои прорехи,
и мальчики и девочки гурьбой
появятся, чтоб собирать орехи.
Вот щелкают и потрошат кусты,
репейники приклеивают к платью
и говорят: – А что же плачешь ты? –
Что плачу я? Что плачу?
Наладится такая тишина,
как под водой, как под морской водою.
И надо жить. У жизни есть одна
привычка – жить, что б ни было с тобою.
Изображать счастливую чету,
и отдышаться в этой жизни мирной,
22
и преступить заветную черту –
блаженной тупости. Но ты, мой милый,
ты на себя не принимай труда
печалиться. Среди зимы и лета,
в другие месяцы – нам никогда
не испытать оранжевого цвета.
Отпразднуем последнюю беду.
Рябиновые доломаем ветки.
Клянусь тебе двенадцать раз в году:
я в сентябре. И буду там вовеки.
Белла Ахмадулина умерла 29 ноября 2010 года на 74-м году жизни на своей даче в Переделкине. Смерть Ахмадулиной стала настоящим потрясением для всех, кто ее знал. Она обладала не только особенным лирическим даром, но и удивительным гражданским мужеством, чувством справедливости и пониманием своего предназначения и долга.
Известный поэт Иосиф Бродский, представляя студентам одного из университетов США Беллу Ахмадулину, назвал ее “сокровищем русской поэзии, лучшим, что есть в русском языке”. Сама же Ахмадулина о своём творчестве говорила следующее: «Я не лукаво, как умею, буду продолжать служить русскому слову, русской словесности. Я другой такой же драгоценности на белом свете не знаю. Это правда. И все мои самые высокие достижения, если кто-то их оценил, относятся к самой русской речи, к ее важности в нашей жизни. Она есть изыск, наша драгоценность, наша сложность. Если от этого не уклоняться, то тогда можно принять эту награду с чистой совестью и, поклонившись, сказать: “Спасибо, я старалась. Я старалась не провиниться перед тем, что мне на роду было написано, перед тем занятием, которое было мне предопределено”. А вот какой представил поэтессу поэт Павел Антокольский
Белле Аxмадулиной
Не трактир, так чужая таверна.
Не сейчас, так в столетье любом.
Я молюсь на тебя суеверно,
На коленях и до полу лбом.
Родилась ты ни позже, ни раньше,
23
Чем могла свою суть оценить.
Между нами, дитя-великанша,
Протянулась ничтожная нить.
Эта нить — удивленье и горечь,—
Сколько прожито рядом годов
В гущине поэтических сборищ,
Где дурак на бессмертье готов!
Не робей, если ты оробела.
Не замри, если ты замерла.
Здравствуй, Чудо по имени Белла
Ахмадулина, птенчик орла.
Павел Антокольский.
1 июня 2010 года умер поэт Андрей Вознесенский. А 29 ноября 2010 года не стало Беллы Ахмадулиной, на 74-м году жизни на своей даче в Переделкине. Смерть Ахмадулиной стала настоящим потрясением для всех, кто ее знал. Она обладала не только особенным лирическим даром, но и удивительным гражданским мужеством, чувством справедливости и пониманием своего предназначения и долга. Закончить работу я хочу стихами Андрея Вознесенского, посвящёнными Белле Ахмадулиной.
Б. Ахмадулиной
Нас много. Нас может быть четверо.
Несемся в машине как черти.
Оранжеволоса шоферша.
И куртка по локоть – для форса.
Ах, Белка, лихач катастрофный,
нездешняя ангел на вид,
хорош твой фарфоровый профиль,
24
как белая лампа горит!
В аду в сковородки долдонят
и вышлют к воротам патруль,
когда на предельном спидометре
ты куришь, отбросивши руль.
Люблю, когда выжав педаль,
хрустально, как тексты в хорале,
ты скажешь: “Какая печаль!
права у меня отобрали…
Понимаешь, пришили превышение
скорости в возбужденном состоянии.
А шла я вроде нормально…”
Не порть себе, Белочка, печень.
Сержант нас, конечно, мудрей,
но нет твоей скорости певчей
в коробке его скоростей.
Обязанности поэта
не знать километроминут,
брать звуки со скоростью света,
как ангелы в небе поют.
За эти года световые
пускай мы исчезнем, лучась,
пусть некому приз получать.
Мы выжали скорость впервые.
Жми, Белка, божественный кореш!
И пусть не собрать нам костей.
Да здравствует певчая скорость,
убийственнейшая из скоростей!
Что нам впереди предначертано?
Нас мало. Нас может быть четверо.
Мы мчимся –
а ты божество!
И все-таки нас большинство.
1964
25
Заключение.
Реферат является небольшим анализом творчества поэтессы. В дальнейшем можно продолжить работу, уделив больше внимания анализу стихотворений. Можно также более детально изучить определённую тематику в лирике Беллы Ахмадулиной.
Список источников:
Википедия . Ахмадулина, Белла Ахатовна.
Международный Объединённый Биографический Центр – 2010.
Белла Ахмадулина «Моим читателям».
Статьи // Екатерина Щеглова//Российская газета.
Рецензия
Тема реферата « Особенности лирики Беллы Ахмадулиной» актуальна. Знакомство с творчеством поэтов, писателей является необходимым видом работы при изучении литературы. Актуальность темы объясняется ещё и тем, что Белла Ахмадулина совсем недавно ушла из жизни. Её лирика притягивает внимание читателей многих поколений.
Норина А. дала обзор биографии и творческого пути поэтессы, показала значение её творчества и общественной деятельности.
В реферате перечислены основные темы творчества, дана характеристика лирике Беллы Ахмадулиной, показано значение её творчества.
Ученица также обратила внимание на романсы, написанные на стихи Ахмадулиной, на стихотворения, посвящённые поэтессе.
Данная работа расширит представление о жизни и творчестве Беллы Ахмадулиной.
Руководитель Файзуллина Г. М.
Поэзия Ахмадулиной — поэзия мыслящего и познающего чувства. Ее лирическая героиня обживает и наделяет только ей присущими смыслами окружающее пространство, будь то ночная комната («Ночь», 1962), или заснеженный арбатский двор («Как никогда беспечна и добра…», 1974). Она обращена к внутреннему миру лирической героини, к вечным темам: любви и смерти, природе и творчеству — при этом поэтесса пропускает поток впечатлений сквозь призму своей души и прежде всего выстраивает их в свою образную систему, подчиняет законам своего собственного языка. Например, образ свечи, традиционный в русской поэзии, становится чисто ахмадулинским — с ее пристальным вниманием к разным сторонам одного и того же предмета («Свеча», 1962).
Поэзия Беллы Ахмадулиной отличается пристальностью и тонкостью психологического анализа, метафоричностью, переходами конкретно-чувственной образности в причудливую игру аллегорий, непосредственности признания — в изысканную стилизацию. Лирическую героиню Ахмадулиной характеризует сосредоточенность — иногда чрезмерная — на самовыражении и самоанализе.
Уже в ранних стихах Беллы Ахмадулиной (книга «Струна», 1962) обнаружилось ее стремление раскрыть богатство и красоту мира, человеческой души, тонкая поэтическая наблюдательность, порыв к действию:
Необъятна земля, но в ней нет ничего,Если вы ничего не заметите…
Героиня Ахмадулиной трепетно относится к дружбе, видя в ней одну из самых важных сторон человеческого общения. Не случайно слово «дружба» обрело в ранней поэзии Ахмадулиной свой исконный, полнокровный смысл. В ее мире мужчину и женщину связывают прежде всего «простые», дружеские чувства, возведенные в ранг самых таинственных и сильных («Мои товарищи», «Гостить у художника», «Зимняя замкнутость»). Эти отношения были столь напряженны для Ахмадулиной, что остальные человеческие чувства оказались в тени. Стихи о любви, которых было немало в первом сборнике «Струна», на какое-то время вообще перестали писаться. В «Уроках музыки», ее второй, гораздо более зрелой книге, поэтесса окончательно закрепляет за собой столь для нее важный статус товарища. В стихотворении «По улице моей который год…», написанном в 1969 году, Ахмадулина грустит о друзьях, которые покидают ее:
По улице моей который годЗвучат шаги — мои друзья уходят.Друзей моих медлительный уходТой темноте за окнами угоден.
Чувство одиночества «холодно замыкает круг». Пытаясь забыться, героиня посещает концерты и библиотеки, но ей не дано забыть тех, кто «умерли или доселе живы»:
Ахмадулина
Белла (Изабелла) Ахатовна
Лауреат Государственной премии СССР, лауреат премии
Президента РФ
Родилась 10
апреля 1937 года в Москве. Отец – Ахмадулин Ахат Валеевич. Мать – Лазарева
Надежда Макаровна. Супруг – Мессерер Борис Асафович, Народный художник России,
действительный член Российской академии художеств, лауреат Государственной
премии. Дочери – Елизавета и Анна.
Поэтесса Белла
Ахмадулина вошла в русскую литературу на рубеже 1950-1960-х годов, когда возник
беспримерный массовый интерес к поэзии, причем не столько к печатному, сколько
к озвученному поэтическому слову. Во многом этот “поэтический бум”
был связан с творчеством нового поколения поэтов – так называемых “шестидесятников”.
Одним из наиболее ярких представителей этого поколения стала Белла Ахмадулина,
сыгравшая наряду с А. Вознесенским, Е. Евтушенко, Р. Рождественским, Б.
Окуджавой огромную роль в возрождении общественного самосознания в стране в
период “оттепели”.
Начало
литературного пути Беллы Ахмадулиной пришлось на время, когда были живы и
активно работали Б. Пастернак, А. Ахматова и В. Набоков – корифеи русской
литературы XX века. В эти же годы внимание общества было приковано к
трагической судьбе и творческому наследию О. Мандельштама и М. Цветаевой.
Именно Ахмадулиной выпала нелегкая миссия подхватить поэтическую эстафету из
рук великих предшественников, восстановить, казалось бы, навечно распавшуюся
связь времен, не дать прерваться цепочке славных традиций отечественной
словесности. И если сейчас можно смело говорить о существовании самого понятия
“изящная словесность”, то это во многом является заслугой Б.
Ахмадулиной перед русской литературой.
Весь
литературный путь Б. Ахмадулиной – это последовательное созидание самобытного и
суверенного художественного мира. Этот мир интересен и притягателен неповторимо
индивидуальной эмоциональной и стилистической окраской, естественностью и
органичностью поэтической речи, изысканностью и музыкальностью. Поэтесса с редким
постоянством пишет об окружающей ее повседневности, но эта повседневность не
будничная, а облагороженная прикосновением ее пера, приподнятая над суетой,
проникнутая высокой духовностью и, благодаря постоянным историческим экскурсам
и реминисценциям из классики, приобретающая особое измерение. Из неприметных
моментов жизни, оттенков настроения, обрывков мыслей и наблюдений поэтесса
строит свой мир – мир нежности, доброты и доверия к людям, мир высокой
духовности и душевного такта. Под ее пером самые обыденные ситуации приобретают
какую-то зыбкость, ирреальность, характер таинственного “действа”.
Впервые
произведения Беллы Ахмадулиной увидели свет в 1954 году. Затем была учеба в
Литературном институте имени А.М. Горького, который поэтесса окончила в 1960 году.
С тех пор одна за другой вышли ее поэтические книги: “Струна” (1962),
“Озноб” (Франкфурт, 1968), “Уроки музыки” (1969),
“Стихи” (1975), “Свеча” (1977), “Сны о Грузии”
(1977, 1979), “Метель” (1977), альманах “Метрополь”
(“Много собак и собака”, 1980), “Тайна” (1983),
“Сад” (1987), “Стихотворения” (1988), “Избранное”
(1988), “Стихи” (1988), “Побережье” (1991), “Ларец и
ключ” (1994), “Шум тишины” (Иерусалим, 1995), “Гряда
камней” (1995), “Самые мои стихи” (1995), “Звук
указующий” (1995), “Однажды в декабре” (1996), “Созерцание
стеклянного шарика” (1997), “Собрание сочинений в трех томах”
(1997), “Миг бытия” (1997), “Нечаяние” (стихи-дневник,
1996-1999), “Возле елки” (1999), “Друзей моих прекрасные
черты” (2000), “Стихотворения. Эссе” (2000), “Зеркало. ХХ век”
(стихи, поэмы, переводы, рассказы, эссе, выступления, 2000).
На протяжении
более чем 40-летнего творческого пути Б. Ахмадулина много сделала для сближения
литератур разных народов. Ее переводы классических и современных поэтов народов
бывшего Советского Союза (с грузинского, армянского, абхазского,
кабардино-балкарского и других языков), а также европейских и американских
поэтов (с английского, французского, итальянского, польского, чешского,
сербскохорватского языков) получили заслуженно высокую оценку. Творчество самой
Б. Ахмадулиной хорошо известно в мире. Ее поэтические произведения переведены
на многие языки, в том числе английский (“Fever and Other New Poems”,
Нью-Йорк, 1969; “The Garden”, Нью-Йорк, 1990), немецкий (“Musikstunden”,
Берлин, 1974; “Das Gerausch des Verlusts”, Лейпциг, 1995),
итальянский (“Tenerezza”, Парма, 1971; “Poesie scelte”,
Рим, 1993; “Poesie”, Милан, Spiralli, 1998), французский,
сербскохорватский, чешский, словацкий, польский, иврит, болгарский, датский,
латышский, эстонский, грузинский, молдавский, армянский, румынский, курдский,
арабский, японский.
Б. Ахмадулина
обладает высочайшим авторитетом не только в силу своего поэтического масштаба,
но и за счет того, что на протяжении всей богатой зигзагами истории России
второй половины XX столетия она никогда не изменяла высоким нравственным
принципам, неизменно была на стороне преследуемых и притесняемых режимом, всеми
возможными способами вставала на их защиту. Хорошо известны ее выступления в
защиту А. Сахарова, Л. Копелева, Г. Владимова, В. Войновича. Ее заявления были
опубликованы в газете “Нью-Йорк таймс”, неоднократно передавались по
радио “Свобода” и “Голос Америки”.
Б. Ахмадулина –
лауреат Государственной премии СССР (1989), Президентской премии России (1998),
независимой премии “Триумф” (1993), международной поэтической премии
“Носсиде” (Италия, 1992), Пушкинской премии (Германия, 1994),
международной поэтической премии “Брианца” (Италия, 1998). Награждена
орденами Дружбы народов (1984) и “За заслуги перед Отечеством” IV степени
(1997). Б. Ахмадулина является почетным членом Американской академии искусств и
литературы (1977).
И хотя истинное
место поэта в истории литературы становится окончательно определенным лишь с
учетом исторической перспективы, уже сейчас очевидно, что Белла Ахмадулина –
одна из крупнейших русскоязычных поэтов конца XX столетия. Об этом
свидетельствует как все написанное ею, так и неослабевающий с годами интерес
читателей к ее творчеству.
Живет и
работает в Москве.
29 ноября 2010 года на 74-ом году жизни ушла замечательная русская
поэтесса Белла Ахмадулина. Её творчество настолько свободно от
всяческих условностей, влияний и рамок, насколько это только возможно в
тоталитарном обществе. Великие предшественницы – Марина Цветаева и Анна
Ахматова, не колеблясь, назвали бы Беллу сестрой по литературе и жизни.
“Я старалась быть лучше”, – сказала она о себе в предисловии к
одному из поэтических сборников нового века. Этому старанию посвящен
весь путь. Биография Ахмадулиной неотделима от времени, в котором она
жила, потому и созвучно нам всё то, что вышло из-под её пера.
Талант поэта проявляется уже в детском возрасте. Ахмадулина начала
говорить довольно поздно, и первыми словами была правильно выстроенная
поэтическая строчка: “Я никогда такого не видала”, сказанная после
того, как впервые увидела расцветшие тюльпаны. Так, зреющая в долгом
молчании, речь уронила свой первый плод. Стихи начала писать позднее, в
школе.
Родители Беллы, видные госудaрствeнныe рaботники, нeодобритeльно
отнeслись к увлeчeнию, считaя зaнятиe дочeри нeпeрспeктивным. И eсли
eсть в нeй способность к писaнию, лучшe примeнить эту способность в
журнaлистикe. Однaко, послe сдaчи экзaмeнов в унивeрситeт, Ахмaдулинa
нe прошлa по конкурсу. И всё жe, выполняя волю родитeлeй, устроилaсь
внeштaтным коррeспондeнтом в многотирaжку “Мeтростроeвeц”.
Чeрeз год онa поступилa в Литинститут имeни Горького,
“прeврaщaющий соловьёв в попугaeв, который прошлa совeршeнно бeз врeдa
для сeбя” (цитaтa И. Бродского). Тaм Ахмaдулинa приобрeлa пeрвую
зaкaлку, откaзaвшись подписывaть коллeктивноe письмо против Борисa
Пaстeрнaкa, тeрзaeмого тогдa зa ромaн “Доктор Живaго”. Её нa год
отстрaнили от учёбы, но потом восстaновили и дaжe дaли успeшно
зaкончить.
Пeрвaя книгa стихов “Струнa” вышлa в 1962-ом году и срaзу жe былa
рaскуплeнa. О стихaх тeпло отозвaлись критики, поэт Михaил Свeтлов дaжe
нaписaл о сборникe эссe.
“Пришлa порa срочно взрослeть, – говорит о том врeмeни сaмa
Ахмaдулинa. – Стaло понятно, что нe всё тaк лучeзaрно. Кaкой-то выбор
бeзвыходно нaдо было дeлaть”. Это было врeмя, котороe позжe нaзовут
“оттeпeлью”. Молодыe поэты собирaлись нa поэтичeскиe встрeчи в рaзличных
aудиториях, выступaли нa стaдионaх. Имeнa Евтушeнко, Вознeсeнского,
Ахмaдулиной и Рождeствeнского нe сходили с уст любитeлeй поэзии.
Кaзaлось – что-то мeняeтся блaгодaря поэтaм, люди стaновились aктивными,
обрeтaя вкус к жизни, ромaнтикa и рaдость входили в послeвоeнный быт,
нaполняя мир нaдeждaми нa лучшee.
В 1968-ом году Ахмaдулинa совeршaeт опромeтчивый шaг: онa
издaёт нa Зaпaдe новый поэтичeский сборник “Озноб”, и этим зaкрывaeт
сeбe дорогу в совeтскиe рeдaкции и издaтeльствa. С этой поры eё
пeрeстaют пeчaтaть, и только одно рaзрeшeно: пeрeводы и внутрeнниe
рeцeнзии. Ахмaдулинa пишeт об этом врeмeни:
Мeня тeрзaли жизнь, нуждa,
Стрaх поутру, что всё снaчaлa…
В 70-х годaх поэтeссa пeрeходит в открытую оппозицию к влaстям.
Онa выступaeт в зaщиту Алeксaндрa Солжeницынa, помогaeт, вeрнувшeйся из
ссылки, сeстрe Мaрины Цвeтaeвой – Анaстaсии, которaя дописывaeт в то
врeмя книгу “Воспоминaния”, принимaeт учaстиe в судьбe вдовы Осипa
Мaндeльштaмa.
Чтобы кaк-то поддeржaть опaльную поэтeссу, вопрeки трaвлe, Влaдимир
Высоцкий и Мaринa Влaди приглaшaют Ахмaдулину во Фрaнцию. Позжe, вмeстe
с мужeм Борисом Мeссeрeром, онa совeршaeт турнe по Соeдинённым Штaтaм,
читaя свои стихи пeрeд студeнтaми и любитeлями русской словeсности. Её
привeтствуeт, живущий в Амeрикe, Иосиф Бродский. Ахмaдулину избирaют
почётным члeном Амeрикaнской aкaдeмии искусств и письмeнности.
В 1978 году, возврaтившись нa родину, Бeллa принимaeт учaстиe в
aльмaнaхe “Мeтрополь”, идeю создaния которого прeдложил aмeрикaнский
писaтeль Джон Апдaйк. К сожaлeнию, aвторы aльмaнaхa нe воспользовaлись
прeдостaвлeнной им свободой от цeнзуры. Зaжaтыe систeмой, они нe
скaзaли ни чeго крaмольного, но сaм фaкт издaния взбeсил влaсти и кaры
нe зaмeдлили посыпaться нa головы учaстников. Кого-то отлучили от
пeчaти, кто-то вынуждeн был покинуть родину, кeм-то нaдолго зaнялись
оргaны госбeзопaсности. Врeмя от врeмeни рaспрострaнялись слухи, что
тот или иной aвтор aльмaнaхa покончил с собой, нe выдeржaв дaвлeния.
Нe плaчьтe обо мнe, я проживу
Счaстливой нищeнкою, доброй кaторжaнкой,
Озябшeю нa сeвeрe южaнкой,
Чaхоточной дa злой пeтeбуржaнкой
Нa мaлярийном югe проживу.
Кaк-то в тe годы, нaходясь в Москвe, Ахмaдулинa вмeстe с писaтeлeм
Виктором Ерофeвым пeрeходилa шоссe, по которому то и дeло проносились
прaвитeльствeнныe мaшины.
– Я нe могу смотрeть нa эти члeновозы, – скaзaлa онa Ерофeeву. –
Мнe кaжeтся, что eсли я буду нa них смотрeть, то прожгу их глaзaми. А к
чeму это – им и тaк остaлось мaло. Их врeмя ужe зaкaнчивaeтся.
В 1980 году Ахмaдулинa пишeт открытоe письмо в зaщиту aкaдeмикa
Сaхaровa. Под письмом подписaлись тaкжe Влaдимир Высоцкий, Борис
Мeссeрeр, Булaт Окуджaвa, Влaдимир Войнович, Юрий Любимов, Андрeй Битов,
Вaсилий Аксёнов, Фaзиль Искaндeр.
С букeтом бeлоснeжных лилий поэтeссa приeзжaeт в ссылку к Андрeю
Сaхaрову, бeспрeпятствeнно минуя оторопeвшую охрaну. “Это был шaг
отчaяния, мнe нeчeго было тeрять, – вспоминaeт Бeллa Ахмaдулинa. –
Тогдa, в 80-м, я опaсaлaсь обыскa и сжигaлa aдрeсa и подписи нa письмaх
тeх людeй, которыe сострaдaли Сaхaрову. Я боялaсь, что они пострaдaют”.
И всё жe нaдо отмeтить, что в эти тяжкиe врeмeнa нeсвободы
нaходились люди, вопрeки устaновкaм, спaсaвшиe Бeллу Ахмaдулину из
зaбвeния. Я говорю об издaвшeм в Грузии нa свой стрaх и риск книгу eё
стихов, совeршeнно бeз цeнзуры, литeрaтурaвeдe Гии Мaргвeлaшвили, об
кинорeжиссёрe Эльдaрe Рязaновe, встaвившeм eё стихи в фильмы “Ирония
судьбы или С лёгким пaром!”, “Служeбный ромaн”, “Жeстокий ромaнс”,
композиторe Андрee Пeтровe, нaписaвшeм музыку к eё стихaм. Друзья
всeгдa выручaли Ахмaдулину, и онa умeлa дружить.
Когдa моих товaрищeй корят,
Я понимaю слов зaкономeрность,
Но нeжности моeй зaкaмeнeлость
Мeшaeт слушaть мнe, кaк их корят.
Лишь в нaчaлe 1980-го годa eй было позволeно нeглaсно выступaть в
провинции. Дaльшe былa смeрть Высоцкого и борьбa зa сохрaнeниe eго
литeрaтурного нaслeдия. В концe 80-х Бeллa возглaвляeт комиссию по
изучeнию и издaнию творчeствa В. Высоцкого.
В 1990-ом eй вручaют госпрeмию, появляются возможности и
пeрспeктивы, только врeмя ужe другоe, брeдящee политикой и
рaзнообрaзными способaми обогaщeния.
Кaк и всeм, Ахмaдулиной нe повeзло с нaступлeниeм
кaтастрофичeских врeмён, когдa ужe было нe до поэзии, нe до литeрaтуры, a
нaдо было думaть: кaк выжить в стрaнe с постоянно обвaливaющeйся
экономикой, кaк нe умeрeть от голодa и болeзнeй? Что могло eё утeшить в
это горeстноe врeмя? Только нaдeжды, внимaниe друзeй и иллюзорнaя
попыткa скрыться в скорлупe собствeнного поэтичeского мирa, жить кaк
можно отдeльно от внeшних стрaстeй. Почти нeосущeствимaя зaдaчa –
совeршить подобный побeг нa склонe лeт, когдa зaвисимость от мeлочeй
лишaeт ощущeния свободы – состояния, eщё тaк нeдaвно позволявшeго
пeрeносить сaмыe тяжёлыe нeвзгоды.
Ахмaдулинa ушлa нe от стaрости или болeзни, – eё подкосило иноe
врeмя, диктующee иныe прaвилa выживaния, нeсовмeстимыe ни с творчeством,
ни с чeм достойным чeловeкa, кaк личности, a нe рaбa. Онa ушлa от
оскорблeния дeйствитeльностью. И это eщё один повод сeрьёзно
зaдумaться: к a к мы живём и з a ч e м?..
Ахмадулина Белла Ахатовна — русская советская поэтесса и переводчица, окончила Литературный институт М. Горького в 1960. Ахмадулина — мастер метафорически богатого стиха, переходов конкретно-чувственной образности в причудливую игру аллегорий, обыденной речи — в высокую архаику, непосредственности признания — в изысканную стилизацию. Лирическую героиню Б. Ахмадулиной характеризуют сосредоточенность — иногда чрезмерная — на самовыражении и самоанализе. Б. Ахмадулина — переводчик, искусно передающий дух оригинала. Она пишет очерки, настойчиво возвращаясь к судьбам А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова. Почетный член Американской академии искусств и литературы.
Тенденция к осмыслению судьбы общества, судьбы личности, отечественной культуры, соотносимых с гуманистическими идеалами христианства, нашла выражение в новых произведениях Б. Ахмадулиной. Она стремится “поднять планку” поэтической культуры, соединить в своем творчестве традиции допушкинской, классической литературы и модернизма, приблизить современника к его собственным языковым особенностям, побудить мыслить, дорожа тай ной каждого слова. Стих поэтессы нередко напоминает одну огромную метафору, смысл которой “затемнен” , ибо включает в себя множество других смыслов, оттенков, образов, сцепленных между собой прихотливо, подчиняясь чувству, которое движет автором, следуя мучительным попыткам постичь и выразить сущность явлений адекватно, не упрощая и не искажая. Б. Ахмадулина отказывается от сюжета: тема и идея не столько “задаются”, сколько “отыскиваются” в результате развертывания поэтической эмоции. Главное для поэтессы присвоение — присвоение всего, что дорого, перед чем она преклоняется, что волнует, мучит, возвышает. Присвоение — значит любовь, восхищение, сопереживание, сострадание, столь полные и безоглядные, что без них Б. Ахмадулина не мыслит самое себя. Присвоенное — значит пропущенное через душу, глубоко потрясшее, облитое слезами, навсегда ставшее неотъемлемой частью внутреннего мира.
Открывая для себя кого-либо, Б. Ахмадулина как бы проживает его судьбу, входит в его художественный мир так глубоко, что неизбежно преобразует собственное творчество. В поэзии можно распределить пушкинскую, лермонтовскую, цветаевскую, пастернаковскую традиции.
Безраздельному всевластию тирании Б. Ахмадулина противопоставляет мощь человеческого духа, непобедимую силу поэтического слова.
Повествуя о современности, Б Ахмадулина выступает как радетель “сирых” и убогих, слабых и беззащитных, как хранитель нравственно-религиозных устоев русского народа. С горечью пишет она об исковерканной жизни многих поколений, о грустном, запущенном виде родной земли. Картина оскудения и развала, ироническая и печальная, воссоздана в стихотворении “Так дружно весна начиналась: все други”.
Свои надежды на спасение России поэтесса связывает с утверждением религиозно-нравственного начала в душах людей с духовным возрождением общества. Как бы мы ни относились к религиозно окрашенным произведениям Б. Ахмадулиной, рассматривая их как аллегории или как непосредственное выражение религиозно-нравственного чувства, нельзя не ощутить устремленности к высшему, вечному, не все стихотворения поэтессы, созданные в последнее время, по-настоящему удачны: иные из них громоздко-тяжеловесны, искусственны, но нельзя не пожелать присвоить те произведения, в которых звучит подлинная поэзия со своей неповторимой тайной.
Ее книги — “Струна” (1962), “Уроки музыки” (1969), “Стихи” (1975), “Метель”(1977), Стихотворение “Поздней весны польза-обнова” (1989)
Ахмадулина Белла Ахатовна — русская советская поэтесса и переводчица, окончила Литературный институт М. Горького в 1960. Ахмадулина — мастер метафорически богатого стиха, переходов конкретно-чувственной образности в причудливую игру аллегорий, обыденной речи — в высокую архаику, непосредственности признания — в изысканную стилизацию. Лирическую героиню Б. Ахмадулиной характеризуют сосредоточенность — иногда чрезмерная — на самовыражении и самоанализе. Б. Ахмадулина — переводчик, искусно передающий дух оригинала. Она пишет очерки, настойчиво возвращаясь к судьбам А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова. Почетный член Американской академии искусств и литературы.
Тенденция к осмыслению судьбы общества, судьбы личности, отечественной культуры, соотносимых с гуманистическими идеалами христианства, нашла выражение в новых произведениях Б. Ахмадулиной. Она стремится “поднять планку” поэтической культуры, соединить в своем творчестве традиции допушкинской, классической литературы и модернизма, приблизить современника к его собственным языковым особенностям, побудить мыслить, дорожа тай ной каждого слова. Стих поэтессы нередко напоминает одну огромную метафору, смысл которой “затемнен” , ибо включает в себя множество других смыслов, оттенков, образов, сцепленных между собой прихотливо, подчиняясь чувству, которое движет автором, следуя мучительным попыткам постичь и выразить сущность явлений адекватно, не упрощая и не искажая. Б. Ахмадулина отказывается от сюжета: тема и идея не столько “задаются”, сколько “отыскиваются” в результате развертывания поэтической эмоции. Главное для поэтессы присвоение — присвоение всего, что дорого, перед чем она преклоняется, что волнует, мучит, возвышает. Присвоение — значит любовь, восхищение, сопереживание, сострадание, столь полные и безоглядные, что без них Б. Ахмадулина не мыслит самое себя. Присвоенное — значит пропущенное через душу, глубоко потрясшее, облитое слезами, навсегда ставшее неотъемлемой частью внутреннего мира.
Открывая для себя кого-либо, Б. Ахмадулина как бы проживает его судьбу, входит в его художественный мир так глубоко, что неизбежно преобразует собственное творчество. В поэзии можно распределить пушкинскую, лермонтовскую, цветаевскую, пастернаковскую традиции.
Безраздельному всевластию тирании Б. Ахмадулина противопоставляет мощь человеческого духа, непобедимую силу поэтического слова.
Повествуя о современности, Б Ахмадулина выступает как радетель “сирых” и убогих, слабых и беззащитных, как хранитель нравственно-религиозных устоев русского народа. С горечью пишет она об исковерканной жизни многих поколений, о грустном, запущенном виде родной земли. Картина оскудения и развала, ироническая и печальная, воссоздана в стихотворении “Так дружно весна начиналась: все други”.
Свои надежды на спасение России поэтесса связывает с утверждением религиозно-нравственного начала в душах людей с духовным возрождением общества. Как бы мы ни относились к религиозно окрашенным произведениям Б. Ахмадулиной, рассматривая их как аллегории или как непосредственное выражение религиозно-нравственного чувства, нельзя не ощутить устремленности к высшему, вечному, не все стихотворения поэтессы, созданные в последнее время, по-настоящему удачны: иные из них громоздко-тяжеловесны, искусственны, но нельзя не пожелать присвоить те произведения, в которых звучит подлинная поэзия со своей неповторимой тайной.
Ее книги — “Струна” (1962), “Уроки музыки” (1969), “Стихи” (1975), “Метель”(1977), Стихотворение “Поздней весны польза-обнова” (1989)
Сочинение по произведению на тему: Художественное своеобразие творчества Беллы Ахмадулиной
Замечательная поэтесса Белла Ахмадулина вошла в русскую литературу на рубеже 1950–1960-х гг., когда возник беспримерный массовый интерес к поэзии, причем не столько к печатному, сколько к озвученному поэтическому слову. Во многом этот «поэтический бум» был связан с творчеством нового поколения поэтов – так называемых «шестидесятников». Одним из наиболее ярких представителей этого поколения стала Белла Ахмадулина, сыгравшая наряду с А. Вознесенским, Е. Евтушенко, Р. Рождественским, Б. Окуджавой огромную роль в возрождении общественного самосознания в стране в период «оттепели».
Начало литературного пути Беллы Ахмадулиной пришлось на время, когда были живы и активно работали Б. Пастернак, А. Ахматова и В. Набоков – корифеи русской литературы XX в. В эти же годы внимание общества было приковано к трагической судьбе и творческому наследию О. Мандельштама и Цветаевой. Именно Ахмадулиной выпала нелегкая миссия подхватить поэтическую эстафету из рук великих предшественников, восстановить, казалось бы, навечно распавшуюся связь времен, не дать прерваться цепочке славных традиций отечественной словесности. И если сейчас можно смело говорить о существовании самого понятия «изящная словесность», то это во многом является заслугой Б. Ахмадулиной перед русской литературой.
Поэтесса с редким постоянством пишет об окружающей ее повседневности, но эта повседневность не будничная, а облагороженная прикосновением ее пера, приподнятая над суетой, проникнутая высокой духовностью и, благодаря постоянным историческим экскурсам и реминисценциям из классики, приобретающая особое измерение. Из неприметных моментов жизни, оттенков настроения, обрывков мыслей и наблюдений поэтесса строит свой мир – мир нежности, доброты и доверия к людям.
Тенденция к осмыслению судьбы общества, судьбы личности, отечественной культуры, соотносимых с гуманистическими идеалами христианства, нашла выражение в новых произведениях Б. Ахмадулиной. Она стремится «поднять планку» поэтической культуры, соединить в своем творчестве традиции допушкинской, классической литературы и модернизма, приблизить современника к его собственным языковым особенностям, побудить мыслить, дорожа тай ной каждогFо слова. Стих поэтессы нередко напоминает одну огромную метафору, смысл которой «затемнен», ибо включает в себя множество других смыслов, оттенков, образов, сцепленных между собой прихотливо, подчиняясь чувству, которое движет автором, следуя мучительным попыткам постичь и выразить сущность явлений адекватно, не упрощая и не искажая.
Б. Ахмадулина отказывается от сюжета: тема и идея не столько «задаются», сколько «отыскиваются» в результате развертывания поэтической эмоции.
Главное для поэтессы присвоение – присвоение всего, что дорого, перед чем она преклоняется, что волнует, мучит, возвышает. Присвоение – значит любовь, восхищение, сопереживание, сострадание, столь полные и безоглядные, что без них Б. Ахмадулина не мыслит самое себя. Присвоенное – значит пропущенное через душу, глубоко потрясшее, облитое слезами, навсегда ставшее неотъемлемой частью внутреннего мира.
Открывая для себя кого-либо, Б. Ахмадулина как бы проживает его судьбу, входит в его художественный мир так глубоко, что неизбежно преобразует собственное творчество.
Повествуя о современности, Б Ахмадулина выступает как радетель «сирых» и убогих, слабых и беззащитных, как хранитель нравственно-религиозных устоев русского народа. С горечью пишет она об исковерканной жизни многих поколений, о грустном, запущенном виде родной земли. Картина оскудения и развала, ироническая и печальная, воссоздана в стихотворении «Так дружно весна начиналась: все други». Свои надежды на спасение России поэтесса связывает с утверждением религиозно-нравственного начала в душах людей с духовным возрождением общества.
Как бы мы ни относились к религиозно окрашенным произведениям Б. Ахмадулиной, нельзя не ощутить устремленности к высшему, вечному.
?
Белла (Изабелла) Ахатовна (р. 10 апреля 1937, Москва), русская поэтесса.
Блестящее начало
Начала печататься в 1953, когда училась еще в школе. Посещала литературный кружок при ЗИЛе под руководством Е. М. Винокурова. В 1960 окончила Литературный институт им. М.Горького. Известность приобрела в начале 1960-х поэтическими выступлениями в Политехническом музее, Лужниках, Московском университете (вместе с А. А. Вознесенским, Е. А. Евтушенко, Р. И. Рождественским), собиравшими огромную аудиторию. Искренняя, проникновенная интонация, артистизм самого облика поэтессы определяют своеобразие ее исполнительской манеры. Позднее, в 1970-е гг., Ахмадулина скажет об обманчивой — «По грани роковой, по острию каната» — легкости этих выступлений («Взойти на сцену»).
Поиски собственного стиля
Первый сборник стихов «Струна» (1962) отмечен поисками собственных тем. Позднее вышли в свет ее сборники «Уроки музыки» (1969), «Стихи» (1975; с предисловием П. Г. Антокольского), «Свеча», «Метель» (оба 1977), подборки стихов Ахмадулиной постоянно публиковались в периодике. Собственный поэтический стиль формируется к середине 1960-х. Впервые в современной советской поэзии Ахмадулина заговорила высоким поэтическим слогом. Возвышенная лексика, метафоричность, изысканная стилизация «старинного» слога, музыкальность и интонационная свобода стиха делают ее поэзию легко узнаваемой. Сама стилистика ее речи является бегством от современности, срединности, обыденности, способом создания идеального микрокосмоса, который Ахмадулина наделяет своими ценностями и смыслами. Лирическую фабулу многих ее стихов составляет не лишенное магического оттенка общение с «душой» предмета или пейзажа (свечи, портрета, дождя, сада), призванное дать им имя, пробудить их, вывести из небытия. Ахмадулина таким образом дает свое зрение окружающему миру. Во многих стихах, особенно с условоно-фантастической образностью (поэма «Моя родословная», «Приключение в антикварном магазине», «Дачный роман») она играет со временем и пространством, воскрешает атмосферу преимущественно 19 столетия, где находит рыцарство и благородство, великодушие и аристократизм, способность к безоглядному чувству и состраданию — черты, которые составляют этический идеал ее поэзии: «Способ совести избран уже / и теперь от меня не зависит («Медлительность»). Желание обрести духовную родословную обнаруживается в стихах, обращенных к Пушкину, Лермонтову, Цветаевой, Ахматовой («Тоска по Лермонтову», «Уроки музыки», «Я завидую ей — молодой» и др.); в их судьбе она находит совю меру — любви, добра, «сиротства», трагической оплаченности творческого дара. Эту меру Ахмадулина предъявляет к современности — и в этом (не только в слове и слоге) ее особый характер наследования традиции 19 века.
«Друзей моих прекрасные черты…»
Эстетическая доминанта творчества Ахмадулиной — стремление воспеть, «воздать благодаренье» «любой малости»; ее лирика переполнена признаниями в любви — прохожему, читателю, но прежде всего друзьям, которых она готова простить, спасти, защитить от неправого суда. «Дружество» — основополагающая ценность ее мира (стихотворения «Мои товарищи», «Зимняя замкнутость», «Наскучило уже, да и некстати, «Ремесло наши души свело» и др.). Воспевая чистоту дружеских помыслов, Ахмадулина не лишает эту тему драматических обертонов: дружество не спасает от одиночества, неполноты понимания, от обоюдной безысходности (стих. «По улице моей который год, «Два гепарда»): «Свирепей дружбы в мире нет любви» («Наскучило уже…»). Либеральная критика была одновременно благосклонна и снисходительна, недоброжелательная и официозная — упрекала в манерности, выспренности, камерности: Ахмадулина всегда избегала, в отличие от других «шестидесятников» общественно-значимых социальных тем.
Мотив избранничества
Лирика Ахмадулиной не воспроизводит историю душевных страданий, а лишь указывает на них: «В той тоске, на какую способен», «Однажды, покачнувшись на краю», «Случилось так…». О трагической подоснове бытия она предпочитает говорить в иносказательной форме («Не плачьте обо мне! Я проживу…» — «Заклинание»), но чаще в стихах о поэзии, самом процесе творчества, занимающих в ее творениях очень большое место. Творчество для Ахмадулиной — и «казнь», «пытка», и единственное спасение, исход «земной муки» (стихотворения «Слово», «Ночь», «Описание ночи», «Так дурно жить); вера в слово (и верность ему), в нерасторжимость «словесности и совести» у Ахмадулиной столь сильна, что настигающая немота равносильна для нее небытию, утрате высокой оправданности собственного существования. Ахмадулина готова расплачиваться за поэтическое избранничество «мукой превосходства», страдание вообще видится ей искуплением душевного несовершенства, «обострением» личности, но в стихотворениях «Плохая весна», «Это я» она преодолевает эти искусы. Традиционную тему противостояния поэта и толпы Ахмадулина решает без привычного обличения непосвященных (стихотворенье «Озноб», поэма «Сказка о дожде»): московская богема в конфликте с поэтом предстает не неизбывно враждебной, а генетически чуждой. В сборнике «Тайна» (1983), «Сад» (1987; Государственная премия, 1989) поэтический герметизм, описание уединенных прогулок, «ночных измышлений», встреч и расставаний с заветными пейзажами, хранителями тайны, смысл которой не расшифровывается, сочетается с социально-тематическим расширением поэтического пространства: появляются обитатели пригородных предместий, больниц, неустроенные дети, боль за которых Ахмадулина претворяет в «соучастье любви».
Другие грани
Ахмадулина известна также переводами из грузинских поэтов (Г. Табидзе, С.Чиковани, А.Кандаладзе, М. Квиливадзе и др.) и как автор ярких, написанных высоким слогом эссе, посвященных друзьям, писателям и художникам [«Сны о Грузии», Тбилиси, 1977; полностью вошли в книгу воспоминаний и эссе «Миг бытия» (М., 1997)]. Рассказ «Много собак и собака» напечатан в неофициальном альманахе «Метрополь» (1979). Снималась в кино («Живет такой парень», 1964).
Ахмадулина Белла Ахатовна — русская советская поэтесса и переводчица, окончила Литературный институт М. Горького в 1960. Ахмадулина — мастер метафорически богатого стиха, переходов конкретно-чувственной образности в причудливую игру аллегорий, обыденной речи — в высокую архаику, непосредственности признания — в изысканную стилизацию. Лирическую героиню Б. Ахмадулиной характеризуют сосредоточенность — иногда чрезмерная — на самовыражении и самоанализе. Б. Ахмадулина — переводчик, искусно передающий дух оригинала. Она пишет очерки, настойчиво возвращаясь к судьбам А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова. Почетный член Американской академии искусств и литературы.
Тенденция к осмыслению судьбы общества, судьбы личности, отечественной культуры, соотносимых с гуманистическими идеалами христианства, нашла выражение в новых произведениях Б. Ахмадулиной. Она стремится «поднять планку» поэтической культуры, соединить в своем творчестве традиции допушкинской, классической литературы и модернизма, приблизить современника к его собственным языковым особенностям, побудить мыслить, дорожа тай ной каждого слова. Стих поэтессы нередко напоминает одну огромную метафору, смысл которой «затемнен», ибо включает в себя множество других смыслов, оттенков, образов, сцепленных между собой прихотливо, подчиняясь чувству, которое движет автором, следуя мучительным попыткам постичь и выразить сущность явлений адекватно, не упрощая и не искажая. Б. Ахмадулина отказывается от сюжета: тема и идея не столько «задаются», сколько «отыскиваются» в результате развертывания поэтической эмоции. Главное для поэтессы присвоение — присвоение всего, что дорого, перед чем она преклоняется, что волнует, мучит, возвышает. Присвоение — значит любовь, восхищение, сопереживание, сострадание, столь полные и безоглядные, что без них Б. Ахмадулина не мыслит самое себя. Присвоенное — значит пропущенное через душу, глубоко потрясшее, облитое слезами, навсегда ставшее неотъемлемой частью внутреннего мира.
Открывая для себя кого-либо, Б. Ахмадулина как бы проживает его судьбу, входит в его художественный мир так глубоко, что неизбежно преобразует собственное творчество. В поэзии можно распределить пушкинскую, лермонтовскую, цветаевскую, пастернаковскую традиции.
Безраздельному всевластию тирании Б. Ахмадулина противопоставляет мощь человеческого духа, непобедимую силу поэтического слова.
Повествуя о современности, Б Ахмадулина выступает как радетель «сирых» и убогих, слабых и беззащитных, как хранитель нравственно-религиозных устоев русского народа. С горечью пишет она об исковерканной жизни многих поколений, о грустном, запущенном виде родной земли. Картина оскудения и развала, ироническая и печальная, воссоздана в стихотворении «Так дружно весна начиналась: все други».
Свои надежды на спасение России поэтесса связывает с утверждением религиозно-нравственного начала в душах людей с духовным возрождением общества. Как бы мы ни относились к религиозно окрашенным произведениям Б. Ахмадулиной, рассматривая их как аллегории или как непосредственное выражение религиозно-нравственного чувства, нельзя не ощутить устремленности к высшему, вечному, не все стихотворения поэтессы, созданные в последнее время, по-настоящему удачны: иные из них громоздко-тяжеловесны, искусственны, но нельзя не пожелать присвоить те произведения, в которых звучит подлинная поэзия со своей неповторимой тайной.
Ее книги — «Струна» (1962), «Уроки музыки» (1969), «Стихи» (1975), «Метель”(1977), Стихотворение «Поздней весны польза-обнова» (1989)
Ахмадулина Белла Ахатовна – русская советская поэтесса и переводчица, окончила Литературный институт М. Горького в 1960. Ахмадулина – мастер метафорически богатого стиха, переходов конкретно-чувственной образности в причудливую игру аллегорий, обыденной речи – в высокую архаику, непосредственности признания – в изысканную стилизацию. Лирическую героиню Б. Ахмадулиной характеризуют сосредоточенность – иногда чрезмерная – на самовыражении и самоанализе. Б. Ахмадулина – переводчик, искусно передающий дух оригинала. Она пишет очерки, настойчиво возвращаясь к судьбам А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова. Почетный член Американской академии искусств и литературы.
Тенденция к осмыслению судьбы общества, судьбы личности, отечественной культуры, соотносимых с гуманистическими идеалами христианства, нашла выражение в новых произведениях Б. Ахмадулиной. Она стремится “поднять планку” поэтической культуры, соединить в своем творчестве традиции допушкинской, классической литературы и модернизма, приблизить современника к его собственным языковым особенностям, побудить мыслить, дорожа тай ной каждого слова. Стих поэтессы нередко напоминает одну огромную метафору, смысл которой “затемнен” , ибо включает в себя множество других смыслов, оттенков, образов, сцепленных между собой прихотливо, подчиняясь чувству, которое движет автором, следуя мучительным попыткам постичь и выразить сущность явлений адекватно, не упрощая и не искажая. Б. Ахмадулина отказывается от сюжета: тема и идея не столько “задаются”, сколько “отыскиваются” в результате развертывания поэтической эмоции. Главное для поэтессы присвоение – присвоение всего, что дорого, перед чем она преклоняется, что волнует, мучит, возвышает. Присвоение – значит любовь, восхищение, сопереживание, сострадание, столь полные и безоглядные, что без них Б. Ахмадулина не мыслит самое себя. Присвоенное – значит пропущенное через душу, глубоко потрясшее, облитое слезами, навсегда ставшее неотъемлемой частью внутреннего мира.
Открывая для себя кого-либо, Б. Ахмадулина как бы проживает его судьбу, входит в его художественный мир так глубоко, что неизбежно преобразует собственное творчество. В поэзии можно распределить пушкинскую, лермонтовскую, цветаевскую, пастернаковскую традиции.
Безраздельному всевластию тирании Б. Ахмадулина противопоставляет мощь человеческого духа, непобедимую силу поэтического слова.
Повествуя о современности, Б Ахмадулина выступает как радетель “сирых” и убогих, слабых и беззащитных, как хранитель нравственно-религиозных устоев русского народа. С горечью пишет она об исковерканной жизни многих поколений, о грустном, запущенном виде родной земли. Картина оскудения и развала, ироническая и печальная, воссоздана в стихотворении “Так дружно весна начиналась: все други”.
Свои надежды на спасение России поэтесса связывает с утверждением религиозно-нравственного начала в душах людей с духовным возрождением общества. Как бы мы ни относились к религиозно окрашенным произведениям Б. Ахмадулиной, рассматривая их как аллегории или как непосредственное выражение религиозно-нравственного чувства, нельзя не ощутить устремленности к высшему, вечному, не все стихотворения поэтессы, созданные в последнее время, по-настоящему удачны: иные из них громоздко-тяжеловесны, искусственны, но нельзя не пожелать присвоить те произведения, в которых звучит подлинная поэзия со своей неповторимой тайной.
Ее книги – “Струна” (1962), “Уроки музыки” (1969), “Стихи” (1975), “Метель”(1977), Стихотворение “Поздней весны польза-обнова” (1989)
В критических статьях о Белле Ахмадулиной (род. 1937) своего рода «общим местом» стала мысль о том, что близость Ахмадулиной к кругу «эстрадных поэтов» в 1960-е годы объясняется не столько эстетическим, сколько биографическими (она была замужем за Евтушенко) и историческими обстоятельствами: у публицистов-«эстрадников» и у камерного лирика Ахмадулиной был общий враг — рептильная, официозная, безличная эстетика соцреализма. Однако по прошествии лет видно, что Ахмадулина не случайно стала одним из голосов поколения «шестидесятников». Ее эстетика по своей природе была романтической — и в этом смысле она действительно ближе к Евтушенко и Вознесенскому, чем к Тарковскому, Самойлову, Липкину, Кушнеру или Чухонцеву. Вместе с тем, последовательно выстраивая свой лирический мир в диалоге с мирами культурных традиций, Ахмадулина создала романтический вариант неоакмеизма. В этом же направлении двигались и такие поэты, как Юнна Мориц, Инна Лиснянская, Юрий Левитанский. Так что опыт Ахмадулиной при всей его индивидуальности одновременно обладает и типологической значимостью.
Мы уже отмечали характерный для неоакмеистов старшего поколения мотив нераздельности природы и культуры. Он нередко встречается и у Ахмадулиной, но показательно изменение «огласовки»:
Я вышла в сад, но глушь и роскошь
живут не здесь, а в слове: «сад».
Оно красою роз возросших
питает слух, и нюх, и взгляд.
(«Сад», 198011) «&;
У Ахмадулиной всегда и обязательно «в начале было слово», именно слово наполняет природу красотой и смыслом. В цитируемом стихотворении Ахмадулина воскрешает романтические, по преимуществу, ассоциации, окружающие образ «сада»: «Вместились в твой объем свободный / усадьба и судьба семьи, / которой нет, и той садовой / потерто-белый цвет скамьи. / Ты плодороднее, чем почва, / ты кормишь корни чуждых крон, / ты — дуб, дупло, Дубровский, почта / сердец и слов: любовь и кровь». При этом поэт четко сознает расхождение между насыщенным культурными ассоциациями словом и бедной реальностью: «И если вышла, то куда / я все же вышла? Май, а грязь прочна. / Я вышла в пустошь захуданья /и в ней прочла, что жизнь прошла». Так возникает характерная для романтического сознания оппозиция между миром, созданным магией слова, и реальностью, которая всего лишь «материал» для волшебных трансформаций. Не может быть сомнений в том, какой из миров дорог и близок поэту. Однако в полном соответствии с романтической традицией, лирическая героиня Ахмадулиной не совершает окончательный выбор, а остается «на пороге как бы двойного бытия» (Тютчев):
«Я вышла в сад», — я написала.
Я написала? Значит есть
хоть что-нибудь? Да, есть и дивно,
что выход в сад — не ход, не шаг.
Я никуда не выходила,
Я просто написала так:
«Я вышла в сад»…
Сама эта концовка стихотворения показательна своей амбивалентностью: с одной стороны, признается хрупкая условность «выхода в сад»; с другой, именно это призрачное действие («Я никуда не выходила. Я просто написала так…») замыкает текст стихотворения в кольцо — в устойчивую и стабильную структуру, не случайно символизирующую во многих архаических культурах, как, впрочем, и в романтизме, вечность — состояние, прямо противоположное мимолетному и преходящему.
Стихотворение «Сад» вполне может быть прочитано как ключ к эстетике Ахмадулиной, так как во многих других ее текстах прослеживаются аналогичные мотивы.
У Ахмадулиной Поэт как бы заменяет собой воспетый им мир: «и высоко над ним / плыл Пастернак в опрятности и простоте величья». Пастернаку же посвящены и метель, и ручей, ибо их «в иное он вовлек значенье и в драгоценность перевел». А природный мир должен быть прочитан, как книга на соответствующем культурном языке; если такой культурный язык не найден, то мир остается мертвым и невыразимым: «В окне, как в чуждом букваре, неграмотным ищу я взглядом. / Я мало смыслю в декабре, что выражен дождем и садом». Зато, когда такой язык найден, отсвет слова лежит на всем: «С тем — через «ять» — сырым и нежным / — апрелем слившись воедино, / как в янтаре окаменевшем, / она пребудет невредима»; «внушала жимолость уму / невнятный помысел о Прусте»; «Во всем ловлю таинственные знаки, / то след примечу, то заслышу речь. / А вот и лошадь запрягают в санки. / Коль ты велел («ты» здесь, конечно же, Пушкин. — Авт.) — как можно не запречь?» Но и сам поэт, создавая свои собственные слова, необходимо соотносит их с миром-текстом, окружающим извне, и потому сочинение стихов ни в коем случае не противоположно миру, а, наоборот, посвящено разгадке заложенных в него культурой смыслов, их усилению, актуализации — и только:
В чем наша связь, писания ночные?
Вы — белой ночи собственная речь.
Она пройдет — и вот уже ничьи вы.
О ней на память надо ль вас беречь?
(«Ночное», 1985)
Несупротивна ночи белой
неразличимая строка. (…)
Вдруг кто-то сыщется и спросит:
зачем при ней всю ночь сижу?
Что я отвечу? Хрупкий отсвет
как я должна, я обвожу.
Прости, за то прости, читатель,
что я не смыслов поставщик,
а вымыслов приобретатель
черемуховых и своих.
(«Вся тьма — в отсутствии, в опале…», 1985)
Этому мирообразу соответствует избранная Ахмадулиной стилевая тональность. Поэта нередко упрекали и упрекают в манерности. Так, скажем, Б. Сарнов писал:
«Ахмадулина ни за что не скажет просто: «Лошадь». Увидев ребенка, едущего на велосипеде, она говорит:
…дитя, велосипед
влекущее, вертя педалью…
Если о человеке надо сказать, что он уснул, она говорит:
…ослабел для совершенья сна…
(…) Желая описать легкую поступь девочки, она сплетает такой прихотливый синтаксический узор:
…пустить на волю локти и колени,
чтоб не ходить, но совершать балеты
хожденья по оттаявшей аллее…
Последние строки могут служить самохарактеристикой. «Походку» Ахмадулиной трудно определить каким-нибудь другим глаголом. Стихи ее не «летят», не «спешат», не «маршируют» и уж во всяком случае не «ходят». Они именно «совершают балет хожденья». Поэтическая манера Ахмадулиной более всего напоминает причудливые балетные па. Впрочем, тут правильнее был бы говорить уже не о манере, а о манерности»12.
Конечно, суровому критику можно было бы напомнить о том, что все приводимые им примеры «манерности» Ахмадулиной на самом деле более чем показательны для приема торможения восприятия, ведущего, по В. Шкловскому, к фундаментальному для искусства эффекту «остранения» привычного и обыденного. Вместе с тем, в наблюдениях Сарнова есть своя правота, объясняющая направленность «остранения» у Ахмадулиной. Она действительно целенаправленно трансформирует «ходьбу» в «балетные па»; ее «остранение» полностью противоположно толстовскому: она обнаруживает искусственное — т. е. производное от искусства — за всем тем, что кажется естественным, рутинным и даже природным. Эту важную работу выполняет ее «манерный» стиль.
К тому же, в ее стиле всегда присутствует ощутимая самоирония. Наиболее остро она проявляется в стихах, нарочито обращенных к непоэтической, «низкой» повседневности. Ахмадулина сознательно обнажает иронический контраст между «приемом» и «материалом»:
Грипп в октябре -всевидящ, как Господь,
как ангелы на крыльях стрекозиных,
слетают насморки с небес предзимних
и нашу околдовывают плоть.
Кривая Нинка: нет зубов, нет глаза.
При этом — зла. При этом… Боже мой,
кем и за что наведена проказа
на этот лик, на этот край глухой?
Электрик запил, для элегий
тем больше у меня причин,
но выпросить простых энергий
не удалось мне у лучин.
Ирония в этих, как и многих других, аналогичных, стихах Ахмадулиной, призвана передать откровенную и обнаженную хрупкость поэтической утопии красоты и счастья, разлитых в мире повсеместно. Оборотной стороной этой иронии оказывается трагический стоицизм: поэт пересоздает мир в красоту, вопреки всему страшному, происходящему вокруг: «А ты — одна. Тебе подмоги нет. / И музыке трудна твоя наука — / не утруждая ранящий предмет, / открыть в себе кровотеченье звука» («Уроки музыки», 1963); «Слова из губ — как кровь в платок. / Зато на век, а не на миг» («Песенка для Булата», 1972).
Не случайно в лирике Ахмадулиной в сан святых великомучениц возведены Марина и Анна — Цветаева и Ахматова — и многие стихи Ахмадулиной звучат как молитва, обращенная к этим поэтам (особенно в книге Ахмадулиной «Сны о Грузии»):
…как будто сохранны Марина и Анна
и нерасторжимы словесность и совесть.
По поэтической логике Ахмадулиной, всякий настоящий поэт одновременно обладает мифологической силой, ибо наполняет реальность ценностью и значением, и окружен трагическим ореолом, так как создаваемое им или ей мироздание принципиально хрупко и беззащитно — таким же, абсолютно беззащитным перед историей и судьбой оказывается и сам поэт, распахнувший свою душу вовне. Как пишет Ахмадулина в стихотворении, посвященном памяти Мандельштама (1967):
Что может он?
Он нищ и наг
пред чудом им свершенной речи.
Гортань, затеявшая речь
неслыханную, — так открыта
Довольно, чтоб ее пресечь
и меньшего усилья быта.
Поэт у Ахмадулиной всегда предстает как оксюморонная фигура: «певец, снабженный кляпом в рот, и лакомка, лишенный хлеба». Творя словом мир, исполненный красоты и любви, поэт всегда создает его для других и никогда для себя. Причем его или ее страдание и боль есть единственный, неизбежно трагический, способ придать прочность этой хрупкой утопии:
Хвалю и люблю не отвергшего гибельной чаши.
В обнимку уходим — все дальше, все выше и чище.
Не скаредны мы, и сердца разбиваются наши.
Лишь так справедливо. Ведь если не наши — то чьи же?
(Стихотворение, посвященное В. Высоцкому, 1980)
Эта трагическая плата за поэзию проступает и в постоянном для Ахмадулиной мотиве муки, пытки творчеством: «Я измучила упряжью шею. / Как другие несут письмена — / я не знаю, нет сил, не умею, / не могу, отпустите меня» («Это я…», 1967). Как отмечал С. Чупринин, «трагически… в трепетный и теплый мир Ахмадулиной вступает тема творчества и неотлучная от нее тема немоты. Немоты, если можно так выразиться, «физиологической», немоты страха: ведь каждый звук, чтоб быть верным, должен быть обеспечен болью, и надо загодя накапливать муки, дабы свершилась «казнь расторжения горла и речи»»13.
Ахмадулина не скрывает страха перед трагической миссией поэта. Она предпочитает роли «человека-невелички» («Это я — человек-невеличка, всем, кто есть, прихожусь близнецом…»), светской дамы, подруги всех своих друзей или, в крайнем случае, плакальщицы и послушницы в храме погибших поэтов. Но «привычка ставить слово после слова» превращается в «способ совести» — «и теперь от меня не зависит».
Ахмадулина Белла Ахатовна — русская советская поэтесса и переводчица, окончила Литературный институт М. Горького в 1960. Ахмадулина — мастер метафорически богатого стиха, переходов конкретно-чувственной образности в причудливую игру аллегорий, обыденной речи — в высокую архаику, непосредственности признания — в изысканную стилизацию. Лирическую героиню Б. Ахмадулиной характеризуют сосредоточенность — иногда чрезмерная — на самовыражении и самоанализе. Б. Ахмадулина — переводчик, искусно передающий дух оригинала. Она пишет очерки, настойчиво возвращаясь к судьбам А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова. Почетный член Американской академии искусств и литературы.
Тенденция к осмыслению судьбы общества, судьбы личности, отечественной культуры, соотносимых с гуманистическими идеалами христианства, нашла выражение в новых произведениях Б. Ахмадулиной. Она стремится «поднять планку» поэтической культуры, соединить в своем творчестве традиции допушкинской, классической литературы и модернизма, приблизить современника к его собственным языковым особенностям, побудить мыслить, дорожа тайной каждого слова. Стих поэтессы нередко напоминает одну огромную метафору, смысл которой «затемнен», ибо включает в себя множество других смыслов, оттенков, образов, сцепленных между собой прихотливо, подчиняясь чувству, которое движет автором, следуя мучительным попыткам постичь и выразить сущность явлений адекватно, не упрощая и не искажая. Б. Ахмадулина отказывается от сюжета: тема и идея не столько «задаются», сколько «отыскиваются» в результате развертывания поэтической эмоции. Главное для поэтессы присвоение — присвоение всего, что дорого, перед чем она преклоняется, что волнует, мучит, возвышает. Присвоение — значит любовь, восхищение, сопереживание, сострадание, столь полные и безоглядные, что без них Б. Ахмадулина не мыслит самое себя. Присвоенное — значит пропущенное через душу, глубоко потрясшее, облитое слезами, навсегда ставшее неотъемлемой частью внутреннего мира.
Открывая для себя кого-либо, Б. Ахмадулина как бы проживает его судьбу, входит в его художественный мир так глубоко, что неизбежно преобразует собственное творчество. В поэзии можно распределить пушкинскую, лермонтовскую, цветаевскую, пастерна- ковскую традиции.
Безраздельному всевластию тирании Б. Ахмадулина противопоставляет мощь человеческого духа, непобедимую силу поэтического слова.
Повествуя о современности, Б Ахмадулина выступает как радетель «сирых» и убогих, слабых и беззащитных, как хранитель нравственно-религиозных устоев русского народа. С горечью пишет она об исковерканной жизни многих поколений, о грустном, запущенном виде родной земли. Картина оскудения и развала, ироническая и печальная, воссоздана в стихотворении «Так дружно весна начиналась: все други».
Свои надежды на спасение России поэтесса связывает с утверждением религиозно-нравственного начала в душах людей с духовным возрождением общества. Как бы мы ни относились к религиозно окрашенным произведениям Б. Ахмадулиной, рассматривая их как аллегории или как непосредственное выражение религиозно-нравственного чувства, нельзя не ощутить устремленности к высшему, вечному, не все стихотворения поэтессы, созданные в последнее время, по-настоящему удачны: иные из них громоздко-тяжеловесны, искусственны, но нельзя не пожелать присвоить те произведения, в которых звучит подлинная поэзия со своей неповторимой тайной.
Ее книги — «Струна» (1962), «Уроки музыки» (1969), «Стихи» (1975), «Метель»(1977), Стихотворение «Поздней весны польза-обнова» (1989)
(359 слов) 10 апреля 1937 года, в Москве, на свет появляется советская писательница, переводчик и самая знаменитая русская лирическая поэтесса второй половины 20 века Белла Ахмадулина.
Ее родители были достаточно состоятельными людьми. Папа — работник Государственного таможенного комитета СССР, заместитель министра; мама — переводчица в звании майора КГБ. На то время, в СССР была знаменита Испания, поэтому поэтессу, по предложению бабушки, назвали Изабелла. Позже Ахмадулина сама поменяла его на Белла. Так как у родителей не хватало времени, воспитанием поэтессы занималась бабушка. Она научила ее читать и привила своей внучке любовь литературе.
В школе Ахмадулину интересовала больше всего литература, на остальные предметы она ходила с неохотой. Первые свои успехи в написании стихотворений она начала проявлять в 15 лет. У нее появился свой слог и стиль. В 18 лет ее стихотворения были опубликованы в газете «Октябрь». Позже, через два года, в 1957 году, ее работы изданы в газете «Комсомольская правда», где были подвергнуты критике. Молодая поэтесса писала не залихватские стишки на потребу дня, а нечто, выходящее за рамки пропагандистской бравады.
Страница: [ 1 ] 2
В критических статьях о Белле Ахмадулиной (род. 1937) своего рода «общим местом» стала мысль о том, что близость Ахмадулиной к кругу «эстрадных поэтов» в 1960-е годы объясняется не столько эстетическим, сколько биографическими (она была замужем за Евтушенко) и историческими обстоятельствами: у публицистов-»эстрадников» и у камерного лирика Ахмадулиной был общий враг – рептильная, официозная, безличная эстетика соцреализма. Однако по прошествии лет видно, что Ахмадулина не случайно стала одним из голосов поколения «шестидесятников». Ее эстетика по своей природе была романтической – и в этом смысле она действительно ближе к Евтушенко и Вознесенскому, чем к Тарковскому, Самойлову, Липкину, Кушнеру или Чухонцеву. Вместе с тем, последовательно выстраивая свой лирический мир в диалоге с мирами культурных традиций, Ахмадулина создала романтический вариант неоакмеизма. В этом же направлении двигались и такие поэты, как Юнна Мориц, Инна Лиснянская, Юрий Левитанский. Так что опыт Ахмадулиной при всей его индивидуальности одновременно обладает и типологической значимостью.
Мы уже отмечали характерный для неоакмеистов старшего поколения мотив нераздельности природы и культуры. Он нередко встречается и у Ахмадулиной, но показательно изменение «огласовки»:
Я вышла в сад, но глушь и роскошь
живут не здесь, а в слове: «сад».
Оно красою роз возросших
питает слух, и нюх, и взгляд.
(«Сад», 198011) «&;
У Ахмадулиной всегда и обязательно «в начале было слово», именно слово наполняет природу красотой и смыслом. В цитируемом стихотворении Ахмадулина воскрешает романтические, по преимуществу, ассоциации, окружающие образ «сада»: «Вместились в твой объем свободный / усадьба и судьба семьи, / которой нет, и той садовой / потерто-белый цвет скамьи. / Ты плодороднее, чем почва, / ты кормишь корни чуждых крон, / ты – дуб, дупло, Дубровский, почта / сердец и слов: любовь и кровь». При этом поэт четко сознает расхождение между насыщенным культурными ассоциациями словом и бедной реальностью: «И если вышла, то куда / я все же вышла? Май, а грязь прочна. / Я вышла в пустошь захуданья /и в ней прочла, что жизнь прошла». Так возникает характерная для романтического сознания оппозиция между миром, созданным магией слова, и реальностью, которая всего лишь «материал» для волшебных трансформаций. Не может быть сомнений в том, какой из миров дорог и близок поэту. Однако в полном соответствии с романтической традицией, лирическая героиня Ахмадулиной не совершает окончательный выбор, а остается «на пороге как бы двойного бытия» (Тютчев):
«Я вышла в сад», – я написала.
Я написала? Значит есть
хоть что-нибудь? Да, есть и дивно,
что выход в сад – не ход, не шаг.
Я никуда не выходила,
Я просто написала так:
«Я вышла в сад»…
Сама эта концовка стихотворения показательна своей амбивалентностью: с одной стороны, признается хрупкая условность «выхода в сад»; с другой, именно это призрачное действие («Я никуда не выходила. Я просто написала так…») замыкает текст стихотворения в кольцо – в устойчивую и стабильную структуру, не случайно символизирующую во многих архаических культурах, как, впрочем, и в романтизме, вечность – состояние, прямо противоположное мимолетному и преходящему.
Стихотворение «Сад» вполне может быть прочитано как ключ к эстетике Ахмадулиной, так как во многих других ее текстах прослеживаются аналогичные мотивы.
У Ахмадулиной Поэт как бы заменяет собой воспетый им мир: «и высоко над ним / плыл Пастернак в опрятности и простоте величья». Пастернаку же посвящены и метель, и ручей, ибо их «в иное он вовлек значенье и в драгоценность перевел». А природный мир должен быть прочитан, как книга на соответствующем культурном языке; если такой культурный язык не найден, то мир остается мертвым и невыразимым: «В окне, как в чуждом букваре, неграмотным ищу я взглядом. / Я мало смыслю в декабре, что выражен дождем и садом». Зато, когда такой язык найден, отсвет слова лежит на всем: «С тем – через «ять» – сырым и нежным / – апрелем слившись воедино, / как в янтаре окаменевшем, / она пребудет невредима»; «внушала жимолость уму / невнятный помысел о Прусте»; «Во всем ловлю таинственные знаки, / то след примечу, то заслышу речь. / А вот и лошадь запрягают в санки. / Коль ты велел («ты» здесь, конечно же, Пушкин. – Авт.) – как можно не запречь?» Но и сам поэт, создавая свои собственные слова, необходимо соотносит их с миром-текстом, окружающим извне, и потому сочинение стихов ни в коем случае не противоположно миру, а, наоборот, посвящено разгадке заложенных в него культурой смыслов, их усилению, актуализации – и только:
В чем наша связь, писания ночные?
Вы – белой ночи собственная речь.
Она пройдет – и вот уже ничьи вы.
О ней на память надо ль вас беречь?
(«Ночное», 1985)
Несупротивна ночи белой
неразличимая строка. (…)
Вдруг кто-то сыщется и спросит:
зачем при ней всю ночь сижу?
Что я отвечу? Хрупкий отсвет
как я должна, я обвожу.
Прости, за то прости, читатель,
что я не смыслов поставщик,
а вымыслов приобретатель
черемуховых и своих.
(«Вся тьма – в отсутствии, в опале…», 1985)
Этому мирообразу соответствует избранная Ахмадулиной стилевая тональность. Поэта нередко упрекали и упрекают в манерности. Так, скажем, Б. Сарнов писал:
«Ахмадулина ни за что не скажет просто: «Лошадь». Увидев ребенка, едущего на велосипеде, она говорит:
…дитя, велосипед
влекущее, вертя педалью…
Если о человеке надо сказать, что он уснул, она говорит:
…ослабел для совершенья сна…
(…) Желая описать легкую поступь девочки, она сплетает такой прихотливый синтаксический узор:
…пустить на волю локти и колени,
чтоб не ходить, но совершать балеты
хожденья по оттаявшей аллее…
Последние строки могут служить самохарактеристикой. «Походку» Ахмадулиной трудно определить каким-нибудь другим глаголом. Стихи ее не «летят», не «спешат», не «маршируют» и уж во всяком случае не «ходят». Они именно «совершают балет хожденья». Поэтическая манера Ахмадулиной более всего напоминает причудливые балетные па. Впрочем, тут правильнее был бы говорить уже не о манере, а о манерности»12.
Конечно, суровому критику можно было бы напомнить о том, что все приводимые им примеры «манерности» Ахмадулиной на самом деле более чем показательны для приема торможения восприятия, ведущего, по В. Шкловскому, к фундаментальному для искусства эффекту «остранения» привычного и обыденного. Вместе с тем, в наблюдениях Сарнова есть своя правота, объясняющая направленность «остранения» у Ахмадулиной. Она действительно целенаправленно трансформирует «ходьбу» в «балетные па»; ее «остранение» полностью противоположно толстовскому: она обнаруживает искусственное – т. е. производное от искусства – за всем тем, что кажется естественным, рутинным и даже природным. Эту важную работу выполняет ее «манерный» стиль.
К тому же, в ее стиле всегда присутствует ощутимая самоирония. Наиболее остро она проявляется в стихах, нарочито обращенных к непоэтической, «низкой» повседневности. Ахмадулина сознательно обнажает иронический контраст между «приемом» и «материалом»:
Грипп в октябре -всевидящ, как Господь,
как ангелы на крыльях стрекозиных,
слетают насморки с небес предзимних
и нашу околдовывают плоть.
Кривая Нинка: нет зубов, нет глаза.
При этом – зла. При этом… Боже мой,
кем и за что наведена проказа
на этот лик, на этот край глухой?
Электрик запил, для элегий
тем больше у меня причин,
но выпросить простых энергий
не удалось мне у лучин.
Ирония в этих, как и многих других, аналогичных, стихах Ахмадулиной, призвана передать откровенную и обнаженную хрупкость поэтической утопии красоты и счастья, разлитых в мире повсеместно. Оборотной стороной этой иронии оказывается трагический стоицизм: поэт пересоздает мир в красоту, вопреки всему страшному, происходящему вокруг: «А ты – одна. Тебе подмоги нет. / И музыке трудна твоя наука – / не утруждая ранящий предмет, / открыть в себе кровотеченье звука» («Уроки музыки», 1963); «Слова из губ – как кровь в платок. / Зато на век, а не на миг» («Песенка для Булата», 1972).
Страница: [ 1 ] 2
МОБУ СОШ села Амзя
Особенности лирики
Беллы Ахмадулиной
( реферат по литературе)
Работу выполнила ученица 10 Б класса
Норина Анастасия
Руководитель: преподаватель русского языка
И литературы
Файзуллина Гульназ Мухаметзяновна
Нефткамск – 2011
Содержание
Введение ……………………………………………. 1
Структура…………………………………………… 1
Основная часть………………………………………2-24
Заключение ………………………………………… 25
Список источников…………………………………. 25
Рецензия …………………………………………….. 25
1
Введение.
Данная работа посвящена изучению биографии и творчества поэтессы Беллы Ахмадулиной, которая ушла из жизни 29 октября 2010 года на 74-м году жизни.
Её творчество всегда вызывало интерес у читателей. Я постаралась показать многогранность её таланта, многообразие тем, отражённых в её стихотворениях, преемственность с поэзией прошлого века, созвучие с поэзией современных авторов.
В первой части реферата много сведений о жизни, о творческом пути Беллы Ахмадулиной. Во второй части – небольшой анализ нескольких её стихотворений. Приводятся тексты трёх стихов, посвящённых Ахмадулиной. Их авторами являются поэты, хорошо знавшие поэтессу: Е. Евтушенко, П. Антокольский, А. Вознесенский.
Цель и задачи работы: охарактеризовать особенности лирики Беллы Ахмадулиной; показать, как факты биографии, время отражаются в её поэзии.
Структура (тезисы)
1. Краткая биографическая и историческая справка (в какую эпоху родилась, какие важные исторические и культурные события повлияли на формирование мировоззрения поэтессы, какие события личной жизни повлияли на развитие творчества).
2. Основные периоды творчества.
3. Основные темы и проблемы, волнующие в эти периоды, самые значимые произведения, написанные в тот или иной период.
4. Художественные особенности произведений, написанных в тот или иной период.
5. Художественные открытия поэтессы.
6. Значение творчества Беллы Ахмадулиной для русской и мировой литературы и культуры. Стихотворения, посвящённые поэтессе.
2
Белла Ахмадулина родилась 10 апреля 1937 года в Москве. Отец – Ахмадулин Ахат Валеевич, татарин, заместитель министра. Мать – Лазарева Надежда Макаровна, русская итальянского происхождения. Супруг – Мессерер Борис Асафович, Народный художник России, действительный член Российской академии художеств, лауреат Государственной премии. Дочери – Елизавета и Анна.
Ещё школьницей работала внештатным корреспондентом газеты «Метростроевец». Стихи писала с детства, занималась в литобъединении при ЗИЛе у поэта Е. Винокурова. В 1955 в газете «Комсомольская правда» было опубликовано ее стихотворение «Родина». По окончании школы поступила в
3
Литературный институт им. А.М. Горького. Стихи, поданные на творческий конкурс при поступлении, удостоились высокой оценки И. Сельвинского: «поразительные по силе, свежести, чистоте души, глубине чувства».
Занималась журналистикой, писала очерки («На сибирских дорогах и др.»). В 1957 писала в «Комсомольской правде»: искусство «призвано не веселить людей, а приносить им страдания». В 1959 Белла Ахмадулина была исключена из Лит института за отказ участвовать в травле Б.Л. Пастернака, но затем восстановлена. В 1960 окончила институт с отличной оценкой дипломной работы.
Поэтесса Белла Ахмадулина вошла в русскую литературу на рубеже 1950-1960-х годов, когда возник беспримерный массовый интерес к поэзии, причем не столько к печатному, сколько к озвученному поэтическому слову. Во многом этот “поэтический бум” был связан с творчеством нового поколения поэтов – так называемых “шестидесятников”. Одним из наиболее ярких представителей этого поколения стала Белла Ахмадулина, сыгравшая наряду с А. Вознесенским, Е. Евтушенко, Р. Рождественским, Б. Окуджавой огромную роль в возрождении общественного самосознания в стране в период “оттепели”.
Начало литературного пути Беллы Ахмадулиной пришлось на время, когда были живы и активно работали Б. Пастернак, А. Ахматова и В. Набоков – корифеи русской литературы XX века. В эти же годы внимание общества было приковано к трагической судьбе и творческому наследию О. Мандельштама и М. Цветаевой. Именно Ахмадулиной выпала нелегкая миссия подхватить поэтическую эстафету из рук великих предшественников, восстановить, казалось бы, навечно распавшуюся связь времен, не дать прерваться цепочке славных традиций отечественной словесности. И если сейчас можно смело говорить о существовании самого понятия “изящная словесность”, то это во многом является заслугой Б. Ахмадулиной перед русской литературой.
Весь литературный путь Б. Ахмадулиной – это последовательное созидание самобытного и суверенного художественного мира. Этот мир интересен и притягателен неповторимо индивидуальной эмоциональной и стилистической окраской, естественностью и органичностью поэтической речи, изысканностью и музыкальностью. Поэтесса с редким постоянством пишет об окружающей ее повседневности, но эта повседневность не будничная, а облагороженная прикосновением ее пера, приподнятая над суетой, проникнутая высокой духовностью и, благодаря постоянным историческим экскурсам и реминисценциям из классики, приобретающая особое измерение. Из неприметных моментов жизни, оттенков настроения, обрывков мыслей и наблюдений поэтесса строит свой мир – мир нежности, доброты и доверия к
4
людям, мир высокой духовности и душевного такта. Под ее пером самые обыденные ситуации приобретают какую-то зыбкость, ирреальность, характер таинственного “действа”.
Впервые произведения Беллы Ахмадулиной увидели свет в 1954 году. В 1962 году стараниями П. Г. Антокольского былы издана первая книга Бэллы Ахмадулиной «Струна». Высоко оценивая поэтический дар Ахмадулиной, Антокольский впоследствии написал в посвященном ей стихотворении: «Здравствуй, Чудо по имени Белла, / Ахмадулина, птенчик орла!»
Поэтический сборник «Озноб», в котором были собраны все стихи, написанные в течение 13 лет, вышел в эмигрантском издательстве «Посев» (1969, ФРГ). Несмотря на это «крамольное» событие, книги Беллы Ахмадулиной, хотя и подвергались строгой цензуре, продолжали издаваться в СССР: «Уроки музыки» (1969), «Стихи» (1975), «Свеча» (1977), «Метель» (1977) и др. В 1977 она была избрана почетным членом Американской академии искусства и литературы. В 1988 вышла книга «Избранное», за ней последовали новые поэтические сборники.
Сюрреалистический рассказ Беллы Ахмадулиной «Много собак и собака» вошел в неофициальный альманах «Метрополь» (1979). К этому времени ее называли «поэтом эстрады», обозначая таким образом не столько поэтический строй, сколько способ общения с читателем. Вообще же стихам Ахмадулиной никогда не была присуща публицистичность. Она не раз говорила о том, что без восторга вспоминает времена массового интереса к поэзии, из-за которого в поэтах воспитывалось желание угождать неприхотливым вкусам.
Одной из главных тем лирики Беллы Ахмадулиной является дружба. Дружбу — в том числе дружбу-любовь и дружбу-творчество — она считает одним из самых сильных человеческих чувств. Дружбе в равной мере присущи и страсть («Свирепей дружбы в мире нет любви», в сб. «Сны о Грузии», 1977), и горечь («По улице моей который год…»; там же).
Возвышенная лексика, метафоричность, изысканная стилизация «старинного» слога, музыкальность и интонационная свобода стиха делают ее поэзию легко узнаваемой. Сама стилистика ее речи является бегством от современности, срединности, обыденности, способом создания идеального микрокосмоса, который Ахмадулина наделяет своими ценностями и смыслами. Лирическую фабулу многих ее стихов составляет не лишенное магического оттенка общение с «душой» предмета или пейзажа (свечи, портрета, дождя, сада), призванное дать им имя, пробудить их, вывести из небытия. Ахмадулина таким образом дает свое зрение окружающему миру.
5
Во многих стихах, особенно с условоно-фантастической образностью (поэма «Моя родословная», «Приключение в антикварном магазине», «Дачный роман») Белла Ахмадулина играет со временем и пространством, воскрешает атмосферу преимущественно 19 столетия, где находит рыцарство и благородство, великодушие и аристократизм, способность к безоглядному чувству и состраданию — черты, которые составляют этический идеал ее поэзии: «Способ совести избран уже и теперь от меня не зависит («Медлительность»). Желание обрести духовную родословную обнаруживается в стихах, обращенных к Пушкину, Лермонтову, Цветаевой, Ахматовой («Тоска по Лермонтову», «Уроки музыки», «Я завидую ей — молодой» и др.); в их судьбе она находит совю меру — любви, добра, «сиротства», трагической оплаченности творческого дара. Эту меру Ахмадулина предъявляет к современности — и в этом (не только в слове и слоге) ее особый характер наследования традиции 19 века. Героями стихов Беллы Ахмадулиной становились не только русские поэты. Нои друзья и современники: А. Вознесенский, Б. Окуджава, а также простые люди — «кривая Нинка» (сб. «Побережье», 1991), «электрик Василий» (сб. «Стихотворения», 1988) и др. Ахмадулину не пугают уродливые черты действительности, о которой она пишет в своем «больничном цикле» («Воскресенье настало…», «Был вход возбранен…», «Елка в больничном коридоре» и др.): «Я видела упадок плоти / и грубо поврежденный дух /…весь этот праздник некрасивый / был близок и понятен мне». При этом, как писал в 1977 И. Бродский, ее искусство «в значительной степени интровертно и центростремительно. Интровертность эта, будучи вполне естественной, в стране, где живет автор, является еще и формой морального выживания» («Зачем российские поэты?..»).
Эстетическая доминанта творчества Ахмадулиной — стремление воспеть, «воздать благодаренье» «любой малости»; ее лирика переполнена признаниями в любви — прохожему, читателю, но прежде всего друзьям, которых она готова простить, спасти, защитить от неправого суда. «Дружество» — основополагающая ценность ее мира (стихотворения «Мои товарищи», «Зимняя замкнутость», «Наскучило уже, да и некстати, «Ремесло наши души свело» и др.). Воспевая чистоту дружеских помыслов, Белла Ахмадулина не лишает эту тему драматических обертонов: дружество не спасает от одиночества, неполноты понимания, от обоюдной безысходности (стих. «По улице моей который год, «Два гепарда»): «Свирепей дружбы в мире нет любви» («Наскучило уже…»). Либеральная критика была одновременно благосклонна и снисходительна, недоброжелательная и официозная — упрекала в манерности, выспренности, камерности: Ахмадулина всегда избегала, в отличие от других «шестидесятников» общественно-значимых социальных тем.
6
Лирика Беллы Ахмадулиной не воспроизводит историю душевных страданий, а лишь указывает на них: «В той тоске, на какую способен», «Однажды, покачнувшись на краю», «Случилось так…». О трагической подоснове бытия она предпочитает говорить в иносказательной форме («Не плачьте обо мне! Я проживу…» — «Заклинание»), но чаще в стихах о поэзии, самом процесе творчества, занимающих в ее творениях очень большое место. Творчество для Ахмадулиной — и «казнь», «пытка», и единственное спасение, исход «земной муки» (стихотворения «Слово», «Ночь», «Описание ночи», «Так дурно жить); вера в слово (и верность ему), в нерасторжимость «словесности и совести» у Ахмадулиной столь сильна, что настигающая немота равносильна для нее небытию, утрате высокой оправданности собственного существования.
Б. Ахмадулина готова расплачиваться за поэтическое избранничество «мукой превосходства», страдание вообще видится ей искуплением душевного несовершенства, «обострением» личности, но в стихотворениях «Плохая весна», «Это я» она преодолевает эти искусы. Традиционную тему противостояния поэта и толпы Ахмадулина решает без привычного обличения непосвященных (стихотворенье «Озноб», поэма «Сказка о дожде»): московская богема в конфликте с поэтом предстает не неизбывно враждебной, а генетически чуждой. В сборнике «Тайна» (1983), «Сад» (1987; Государственная премия, 1989) поэтический герметизм, описание уединенных прогулок, «ночных измышлений», встреч и расставаний с заветными пейзажами, хранителями тайны, смысл которой не расшифровывается, сочетается с социально-тематическим расширением поэтического пространства: появляются обитатели пригородных предместий, больниц, неустроенные дети, боль за которых Ахмадулина претворяет в «соучастье любви».
Белла Ахмадулина известна также переводами из грузинских поэтов (Г. Табидзе, С.Чиковани, А.Кандаладзе, М. Квиливадзе и др.) и как автор ярких, написанных высоким слогом эссе, посвященных друзьям, писателям и художникам [«Сны о Грузии», Тбилиси, 1977; полностью вошли в книгу воспоминаний и эссе «Миг бытия» (М., 1997)].
На протяжении более чем 40-летнего творческого пути Б. Ахмадулина много сделала для сближения литератур разных народов. Ее переводы классических и современных поэтов народов бывшего Советского Союза (с грузинского, армянского, абхазского, кабардино-балкарского и других языков), а также европейских и американских поэтов (с английского, французского, итальянского, польского, чешского, сербскохорватского языков) получили заслуженно высокую оценку. Творчество самой Б. Ахмадулиной хорошо известно в мире. Ее поэтические произведения переведены на многие языки, в
7
том числе английский (“Fever and Other New Poems”, Нью-Йорк, 1969; “The Garden”, Нью-Йорк, 1990), немецкий (“Musikstunden”, Берлин, 1974; “Das Gerausch des Verlusts”, Лейпциг, 1995), итальянский (“Tenerezza”, Парма, 1971; “Poesie scelte”, Рим, 1993; “Poesie”, Милан, Spiralli, 1998), французский, сербскохорватский, чешский, словацкий, польский, иврит, болгарский, датский, латышский, эстонский, грузинский, молдавский, армянский, румынский, курдский, арабский, японский.
Героями стихов Беллы Ахмадулиной становились русские поэты — от А. Пушкина и М. Цветаевой (сб. «Тайна», 1983) до друзей и современников А. Вознесенского и Б. Окуджавы, а также простые люди — «кривая Нинка» (сб. «Побережье», 1991), «электрик Василий» (сб. «Стихотворения», 1988) и др. Ахмадулину не пугают уродливые черты действительности, о которой она пишет в своем «больничном цикле» («Воскресенье настало…», «Был вход возбранен…», «Елка в больничном коридоре» и др.): «Я видела упадок плоти / и грубо поврежденный дух /…весь этот праздник некрасивый / был близок и понятен мне». При этом, как писал в 1977 И. Бродский, ее искусство «в значительной степени интровертно и центростремительно. Интровертность эта, будучи вполне естественной, в стране, где живет автор, является еще и формой морального выживания» («Зачем российские поэты?..»). Бродский считал Беллу Ахмадулину «несомненной наследницей лермонтовско-пастернаковской линии в русской поэзии», поэтом, чей «стих размышляет, медитирует, отклоняется от темы; синтаксис – вязкий и гипнотический — в значительной мере продукт ее подлинного голоса».
Белла Ахмадулина — автор многочисленных эссе — о В. Набокове, А. Ахматовой, М. Цветаевой, Вен. Ерофееве, А. Твардовском, П. Антокольском, В. Высоцком и др. крупных творческих личностях, которые, по ее словам, «украсили и оправдали своим участием разное время общего времени, незаметно ставшего эпохой».
Ахмадулина является автором сценариев кинофильмов «Чистые пруды», «Стюардесса», «Времена года». Многие песни из советских кинофильмов положены на стихи Ахмадулиной.
Б. Ахмадулина обладает высочайшим авторитетом не только в силу своего поэтического масштаба, но и за счет того, что на протяжении всей богатой зигзагами истории России второй половины XX столетия она никогда не изменяла высоким нравственным принципам, неизменно была на стороне преследуемых и притесняемых режимом, всеми возможными способами вставала на их защиту. Хорошо известны ее выступления в защиту А. Сахарова, Л. Копелева, В. Войновича. Ее заявления были опубликованы в газете “Нью-Йорк таймс”, неоднократно передавались по радио “Свобода” и “Голос
8
Америки”.
Б. Ахмадулина – лауреат Государственной премии СССР (1989), Президентской премии России (1998), независимой премии “Триумф” (1993), международной поэтической премии “Носсиде” (Италия, 1992), Пушкинской премии (Германия, 1994), международной поэтической премии “Брианца” (Италия, 1998). Награждена орденами Дружбы народов (1984) и “За заслуги перед Отечеством” IV степени (1997). Б. Ахмадулина является почетным членом Американской академии искусств и литературы (1977).
И хотя истинное место поэта в истории литературы становится окончательно определенным лишь с учетом исторической перспективы, уже сейчас очевидно, что Белла Ахмадулина – одна из крупнейших русскоязычных поэтов конца XX столетия. Об этом свидетельствует как все написанное ею, так и неослабевающий с годами интерес читателей к ее творчеству.
Иосиф Бродский написал о поэзии Беллы Ахмадулиной, что ее стих “размышляет, медитирует, отклоняется от темы”, Вознесенский сравнил его с “высшей гармонией”, а Евтушенко назвал “брюссельскими кружевами”. Ниже – подборка самых известных стихотворений поэтессы.
Одной из главных тем лирики Беллы Ахмадулиной – дружба, одно из самых сильных и прекрасных чувств, часто связанной с грустью потери и расставания. “По улице моей который год…” – одно их таких стихотворений, которое было положено на музыку М. Таривердиевым и стало известной песней из кинофильма “Ирония судьбы, или С легким паром!”.
По улице моей который год
звучат шаги – мои друзья уходят.
Друзей моих медлительный уход
той темноте за окнами угоден.
Запущены моих друзей дела,
нет в их домах ни музыки, ни пенья,
и лишь, как прежде, девочки Дега
голубенькие оправляют перья.
Ну что ж, ну что ж, да не разбудит страх
вас, беззащитных, среди этой ночи.
9
К предательству таинственная страсть,
друзья мои, туманит ваши очи.
О одиночество, как твой характер крут!
Посверкивая циркулем железным,
как холодно ты замыкаешь круг,
не внемля увереньям бесполезным.
Так призови меня и награди!
Твой баловень, обласканный тобою,
утешусь, прислонясь к твоей груди,
умоюсь твоей стужей голубою.
Дай стать на цыпочки в твоем лесу,
на том конце замедленного жеста
найти листву, и поднести к лицу,
и ощутить сиротство, как блаженство.
Даруй мне тишь твоих библиотек,
твоих концертов строгие мотивы,
и – мудрая – я позабуду тех,
кто умерли или доселе живы.
И я познаю мудрость и печаль,
свой тайный смысл доверят мне предметы.
Природа, прислонясь к моим плечам,
объявит свои детские секреты.
И вот тогда – из слез, из темноты,
из бедного невежества былого
друзей моих прекрасные черты
появятся и растворятся снова.
1959
Ощущение потери и одиночества человеческой души – частый мотив лирики поэтессы. Искусство “призвано не веселить людей, а приносить им страдания”, – так молодая Белла Ахмадулина писала в своей статье еще в студенческие годы.
10
Кто знает – вечность или миг
мне предстоит бродить по свету.
За этот миг иль вечность эту
равно благодарю я мир.
Что б ни случилось, не кляну,
а лишь благославляю легкость:
твоей печали мимолетность,
моей кончины тишину.
1960
Метель
Февраль – любовь и гнев погоды.
И, странно воссияв окрест,
великим севером природы
очнулась скудость дачных мест.
И улица в четыре дома,
открыв длину и ширину,
берет себе непринужденно
весь снег вселенной, всю луну.
Как сильно вьюжит! Не иначе –
метель посвящена тому,
кто эти дерева и дачи
так близко принимал к уму.
Ручья невзрачное теченье,
сосну, понурившую ствол,
в иное он вовлек значенье
и в драгоценность перевел.
Не потому ль, в красе и тайне,
пространство, загрустив о нем,
той речи бред и бормотанье
имеет в голосе своем.
И в снегопаде, долго бывшем,
вдруг, на мгновенье, прервалась
11
меж домом тем и тем кладбищем
печали пристальная связь.
1965
***
Не уделяй мне много времени,
Вопросов мне не задавай.
Глазами добрыми и верными
Руки моей не задевай.
Не проходи весной по лужицам,
По следу следа моего.
Я знаю – снова не получится
Из этой встречи ничего.
Ты думаешь, что я из гордости
Хожу, с тобою не дружу?
Я не из гордости – из горести
Так прямо голову держу.
1957
Одно из таких стихотворений – “О, мой застенчивый герой…” – проникновенно читает героиня Светланы Немоляевой в “Служебном романе” Эльдара Рязанова.
О, мой застенчивый герой,
ты ловко избежал позора.
Как долго я играла роль,
не опираясь на партнера!
К проклятой помощи твоей
я не прибегнула ни разу.
Среди кулис, среди теней
ты спасся, незаметный глазу.
12
Но в этом сраме и бреду
я шла пред публикой жестокой –
все на беду, все на виду,
все в этой роли одинокой.
О, как ты гоготал, партер!
Ты не прощал мне очевидность
бесстыжую моих потерь,
моей улыбки безобидность.
И жадно шли твои стада
напиться из моей печали.
Одна, одна – среди стыда
стою с упавшими плечами.
Но опрометчивой толпе
герой действительный не виден.
Герой, как боязно тебе!
Не бойся, я тебя не выдам.
Вся наша роль – моя лишь роль.
Я проиграла в ней жестоко.
Вся наша боль – моя лишь боль.
Но сколько боли. Сколько. Сколько.
1960-1961
Заклинание
Не плачьте обо мне – я проживу
счастливой нищей, доброй каторжанкой,
озябшею на севере южанкой,
чахоточной да злой петербуржанкой
на малярийном юге проживу.
Не плачьте обо мне – я проживу
той хромоножкой, вышедшей на паперть,
тем пьяницей, поникнувшим на скатерть,
и этим, что малюет Божью Матерь,
убогим богомазом проживу.
13
Не плачьте обо мне – я проживу
той грамоте наученной девчонкой,
которая в грядущести нечёткой
мои стихи, моей рыжея чёлкой,
как дура будет знать. Я проживу.
Не плачьте обо мне – я проживу
сестры помилосердней милосердной,
в военной бесшабашности предсмертной,
да под звездой моею и пресветлой
уж как-нибудь, а всё ж я проживу.
1968
А стихотворение “А напоследок я скажу…” стало проникновенным романсом из другого рязановского фильма – “Жестокий романс”.
А напоследок я скажу:
прощай, любить не обязуйся.
С ума схожу. Иль восхожу
к высокой степени безумства.
Как ты любил? – ты пригубил
погибели. Не в этом дело.
Как ты любил? – ты погубил,
но погубил так неумело.
Жестокость промаха… О, нет
тебе прощенья. Живо тело
и бродит, видит белый свет,
но тело мое опустело.
Работу малую висок
еще вершит. Но пали руки,
и стайкою, наискосок,
уходят запахи и звуки.
1960
14
***
Не уделяй мне много времени,
Вопросов мне не задавай.
Глазами добрыми и верными
Руки моей не задевай.
Не проходи весной по лужицам,
По следу следа моего.
Я знаю – снова не получится
Из этой встречи ничего.
Ты думаешь, что я из гордости
Хожу, с тобою не дружу?
Я не из гордости – из горести
Так прямо голову держу.
1957
Героями стихотворений Ахмадулиной становились русские поэты – от Александра Пушкина, Анны Ахматовой и Марины Цветаевой до современников – Андрея Вознесенского, Евгения Евтушенко и Булата Окуджавы.
Свеча
Всего-то – чтоб была свеча,
свеча простая, восковая,
и старомодность вековая
так станет в памяти свежа.
И поспешит твое перо
к той грамоте витиеватой,
разумной и замысловатой,
и ляжет на душу добро.
Уже ты мыслишь о друзьях
все чаще, способом старинным,
и сталактитом стеаринным
займешься с нежностью в глазах.
И Пушкин ласково глядит,
и ночь прошла, и гаснут свечи,
15
и нежный вкус родимой речи
так чисто губы холодит.
1977
Взойти на сцену
Пришла и говорю: как нынешнему снегу
легко лететь с небес в угоду февралю,
так мне в угоду вам легко взойти на сцену.
Не верьте мне, когда я это говорю.
О, мне не привыкать, мне не впервой, не внове
взять в кожу, как ожог, вниманье ваших глаз.
Мой голос, словно снег, вам упадает в ноги,
и он умрет, как снег, и превратится в грязь.
Неможется! Нет сил! Я отвергаю участь
явиться на помост с больничной простыни.
Какой мороз во лбу! Какой в лопатках ужас!
О, кто-нибудь, приди и время растяни!
По грани роковой, по острию каната –
плясунья, так пляши, пока не сорвалась.
Я знаю, что умру, но я очнусь, как надо.
Так было всякий раз. Так будет в этот раз.
Исчерпана до дна пытливыми глазами,
на сведенье ушей я трачу жизнь свою.
Но тот, кто мной любим, всегда спокоен в зале.
Себя не сохраню, его не посрамлю.
Когда же я очнусь от суетного риска
неведомо зачем сводить себя на нет,
но скажет кто-нибудь: она была артистка,
и скажет кто-нибудь: она была поэт.
Измучена гортань кровотеченьем речи,
но весел мой прыжок из темноты кулис.
В одно лицо людей, всё явственней и резче,
сливаются черты прекрасных ваших лиц.
16
Я обращу в поклон нерасторопность жеста.
Нисколько мне не жаль ни слов, ни мук моих.
Достанет ли их вам для малого блаженства?
Не навсегда прошу – но лишь на миг, на миг.
1973
Первым мужем Беллы Ахмадулиной был поэт Евгений Евтушенко. Он посвятил ей стихотворение «Со мною вот что происходит». Песня, написанная на эти стихи( музыка М. Таривердиева), звучит в кинофильме Э. Рязанова «Ирония судьбы».
Б. Ахмадулиной1
Со мною вот что происходит:
ко мне мой старый друг не ходит,
а ходят в мелкой суете
разнообразные не те.
И он
не с теми ходит где-то
и тоже понимает это,
и наш раздор необъясним,
и оба мучимся мы с ним.
Со мною вот что происходит:
совсем не та ко мне приходит,
мне руки на плечи кладёт
и у другой меня крадёт.
А той –
скажите, бога ради,
кому на плечи руки класть?
Та,
у которой я украден,
в отместку тоже станет красть.
Не сразу этим же ответит,
а будет жить с собой в борьбе
и неосознанно наметит
кого-то дальнего себе.
О, сколько
нервных
17
и недужных,
ненужных связей,
дружб ненужных!
Куда от этого я денусь?!
О, кто-нибудь,
приди,
нарушь
чужих людей соединённость
и разобщённость
близких душ!
1957
. Стихотворение «Сентябрь», датированное январём 1960 года, Белла Ахмадулина посвятила Юрию Нагибину. Русский писатель Юрий Маркович Нагибин (1920 -1994) был 6 раз женат. Белла Ахмадулина стала его пятой женой. Прожив вместе 8 лет, 1 ноября 1968 года они развелись.
СЕНТЯБРЬ
Ю. Нагибину
I
Что за погода нынче на дворе?
А впрочем, нет мне до погоды дела –
и в январе живу, как в сентябре,
настойчиво и оголтело.
Сентябрь, не отводи твое крыло,
твое крыло оранжевого цвета.
Отсрочь твое последнее число
и подари мне промедленье это.
Повремени и не клонись ко сну.
Охваченный желанием даренья,
как и тогда, транжирь свою казну,
побалуй все растущие деревья.
Что делалось! Как напряглась трава,
чтоб зеленеть с такою полнотою,
и дерево, как медная труба,
сияло и играло над землею.
18
На палисадники, набитые битком,
все тратилась и тратилась природа,
и георгин показывал бутон,
и замирал, и ожидал прироста.
Испуганных художников толпа
на цвет земли смотрела воровато,
толпилась, вытирала пот со лба,
кричала, что она не виновата:
она не затевала кутерьму,
и эти краски красные пролиты
не ей – и в доказательство тому
казала свои бедные палитры.
Нет, вы не виноваты. Все равно
обречены менять окраску ветви.
Но все это, что желто и красно,
что зелено, – пусть здравствует вовеки.
Как пачкались, как били по глазам,
как нарушались прежние расцветки.
И в этом упоении базар
все понижал на яблоки расценки.
II
И мы увиделись. Ты вышел из дверей.
Все кончилось. Все начиналось снова.
До этого не начислялось дней,
как накануне рождества Христова.
И мы увиделись. И в двери мы вошли.
И дома не было за этими дверями.
Мы встретились, как старые вожди,
с закинутыми головами –
от гордости, от знанья, что к чему,
от недоверия и напряженья.
По твоему челу, по моему челу
мелькнуло это темное движенье.
19
Мы встретились, как дети поутру,
с закинутыми головами –
от нежности, готовности к добру
и робости перед словами.
Сентябрь, сентябрь, во всем твоя вина,
ты действовал так слепо и неверно.
Свобода равнодушья, ты одна
будь проклята и будь благословенна.
Счастливы подзащитные твои –
в пределах крепости, поставленной тобою,
неуязвимые для боли и любви,
как мстительно они следят за мною.
И мы увиделись. Справлял свои пиры
сентябрь, не проявляя недоверья.
Но, оценив значительность игры,
отпрянули все люди и деревья.
III
Прозрели мои руки. А глаза –
как руки, стали действенны и жадны.
Обильные возникли голоса
в моей гортани, высохшей от жажды
по новым звукам. Эту суть свою
впервые я осознаю на воле.
Вот так стоишь ты. Так и я стою –
звучащая, открытая для боли.
Сентябрь добавил нашим волосам
оранжевый оттенок увяданья.
Он жить учил нас, как живет он сам, –
напрягшись для последнего свиданья…
IV
20
Темнеет наше отдаленье,
нарушенное, позади.
Как щедро это одаренье
меня тобой! Но погоди –
любимых так не привечают.
О нежности перерасход!
Он все пределы превышает.
К чему он дальше приведет?
Так жемчугами осыпают,
и не спасает нас навес,
так – музыкою осеняют,
так – дождик падает с небес.
Так ты протягиваешь руки
навстречу моему лицу,
и в этом – запахи и звуки,
как будто вечером в лесу.
Так – головой в траву ложатся,
так – держат руки на груди
и в небо смотрят. Так – лишаются
любимого. Но погоди –
сентябрь ответит за растрату
и волею календаря
еще изведает расплату
за то, что крал у октября.
И мы причастны к этой краже.
Сентябрь, все кончено? Листы
уж падают? Но мы-то – краше,
но мы надежнее, чем ты.
Да, мы немалый шанс имеем
не проиграть. И говорю:
– Любимый, будь высокомерен
и холоден к календарю.
Наш праздник им не обозначен.
Вне расписания его
21
мы вместе празднуем и плачем
на гребне пира своего.
Все им предписанные будни
как воскресения летят,
и музыка играет в бубны,
и карты бубнами лежат.
Зато как Новый год был жалок.
Разлука, будни и беда
плясали там. Был воздух жарок,
а лед был груб. Но и тогда
там елки не было. Там было
иное дерево. Оно –
сияло и звалось рябина,
как в сентябре и быть должно.
V
Сентябрь-чудак и выживать мастак.
Быть может, он не разминется с нами,
пока не будет так, не будет так,
что мы его покинем сами.
И станет он покинутый тобой,
и осень обнажит свои прорехи,
и мальчики и девочки гурьбой
появятся, чтоб собирать орехи.
Вот щелкают и потрошат кусты,
репейники приклеивают к платью
и говорят: – А что же плачешь ты? –
Что плачу я? Что плачу?
Наладится такая тишина,
как под водой, как под морской водою.
И надо жить. У жизни есть одна
привычка – жить, что б ни было с тобою.
Изображать счастливую чету,
и отдышаться в этой жизни мирной,
22
и преступить заветную черту –
блаженной тупости. Но ты, мой милый,
ты на себя не принимай труда
печалиться. Среди зимы и лета,
в другие месяцы – нам никогда
не испытать оранжевого цвета.
Отпразднуем последнюю беду.
Рябиновые доломаем ветки.
Клянусь тебе двенадцать раз в году:
я в сентябре. И буду там вовеки.
Белла Ахмадулина умерла 29 ноября 2010 года на 74-м году жизни на своей даче в Переделкине. Смерть Ахмадулиной стала настоящим потрясением для всех, кто ее знал. Она обладала не только особенным лирическим даром, но и удивительным гражданским мужеством, чувством справедливости и пониманием своего предназначения и долга.
Известный поэт Иосиф Бродский, представляя студентам одного из университетов США Беллу Ахмадулину, назвал ее “сокровищем русской поэзии, лучшим, что есть в русском языке”. Сама же Ахмадулина о своём творчестве говорила следующее: «Я не лукаво, как умею, буду продолжать служить русскому слову, русской словесности. Я другой такой же драгоценности на белом свете не знаю. Это правда. И все мои самые высокие достижения, если кто-то их оценил, относятся к самой русской речи, к ее важности в нашей жизни. Она есть изыск, наша драгоценность, наша сложность. Если от этого не уклоняться, то тогда можно принять эту награду с чистой совестью и, поклонившись, сказать: “Спасибо, я старалась. Я старалась не провиниться перед тем, что мне на роду было написано, перед тем занятием, которое было мне предопределено”. А вот какой представил поэтессу поэт Павел Антокольский
Белле Аxмадулиной
Не трактир, так чужая таверна.
Не сейчас, так в столетье любом.
Я молюсь на тебя суеверно,
На коленях и до полу лбом.
Родилась ты ни позже, ни раньше,
23
Чем могла свою суть оценить.
Между нами, дитя-великанша,
Протянулась ничтожная нить.
Эта нить — удивленье и горечь,—
Сколько прожито рядом годов
В гущине поэтических сборищ,
Где дурак на бессмертье готов!
Не робей, если ты оробела.
Не замри, если ты замерла.
Здравствуй, Чудо по имени Белла
Ахмадулина, птенчик орла.
Павел Антокольский.
1 июня 2010 года умер поэт Андрей Вознесенский. А 29 ноября 2010 года не стало Беллы Ахмадулиной, на 74-м году жизни на своей даче в Переделкине. Смерть Ахмадулиной стала настоящим потрясением для всех, кто ее знал. Она обладала не только особенным лирическим даром, но и удивительным гражданским мужеством, чувством справедливости и пониманием своего предназначения и долга. Закончить работу я хочу стихами Андрея Вознесенского, посвящёнными Белле Ахмадулиной.
Б. Ахмадулиной
Нас много. Нас может быть четверо.
Несемся в машине как черти.
Оранжеволоса шоферша.
И куртка по локоть – для форса.
Ах, Белка, лихач катастрофный,
нездешняя ангел на вид,
хорош твой фарфоровый профиль,
24
как белая лампа горит!
В аду в сковородки долдонят
и вышлют к воротам патруль,
когда на предельном спидометре
ты куришь, отбросивши руль.
Люблю, когда выжав педаль,
хрустально, как тексты в хорале,
ты скажешь: “Какая печаль!
права у меня отобрали…
Понимаешь, пришили превышение
скорости в возбужденном состоянии.
А шла я вроде нормально…”
Не порть себе, Белочка, печень.
Сержант нас, конечно, мудрей,
но нет твоей скорости певчей
в коробке его скоростей.
Обязанности поэта
не знать километроминут,
брать звуки со скоростью света,
как ангелы в небе поют.
За эти года световые
пускай мы исчезнем, лучась,
пусть некому приз получать.
Мы выжали скорость впервые.
Жми, Белка, божественный кореш!
И пусть не собрать нам костей.
Да здравствует певчая скорость,
убийственнейшая из скоростей!
Что нам впереди предначертано?
Нас мало. Нас может быть четверо.
Мы мчимся –
а ты божество!
И все-таки нас большинство.
1964
25
Заключение.
Реферат является небольшим анализом творчества поэтессы. В дальнейшем можно продолжить работу, уделив больше внимания анализу стихотворений. Можно также более детально изучить определённую тематику в лирике Беллы Ахмадулиной.
Список источников:
Википедия . Ахмадулина, Белла Ахатовна.
Международный Объединённый Биографический Центр – 2010.
Белла Ахмадулина «Моим читателям».
Статьи // Екатерина Щеглова//Российская газета.
Рецензия
Тема реферата « Особенности лирики Беллы Ахмадулиной» актуальна. Знакомство с творчеством поэтов, писателей является необходимым видом работы при изучении литературы. Актуальность темы объясняется ещё и тем, что Белла Ахмадулина совсем недавно ушла из жизни. Её лирика притягивает внимание читателей многих поколений.
Норина А. дала обзор биографии и творческого пути поэтессы, показала значение её творчества и общественной деятельности.
В реферате перечислены основные темы творчества, дана характеристика лирике Беллы Ахмадулиной, показано значение её творчества.
Ученица также обратила внимание на романсы, написанные на стихи Ахмадулиной, на стихотворения, посвящённые поэтессе.
Данная работа расширит представление о жизни и творчестве Беллы Ахмадулиной.
Руководитель Файзуллина Г. М.
Поэзия Ахмадулиной — поэзия мыслящего и познающего чувства. Ее лирическая героиня обживает и наделяет только ей присущими смыслами окружающее пространство, будь то ночная комната («Ночь», 1962), или заснеженный арбатский двор («Как никогда беспечна и добра…», 1974). Она обращена к внутреннему миру лирической героини, к вечным темам: любви и смерти, природе и творчеству — при этом поэтесса пропускает поток впечатлений сквозь призму своей души и прежде всего выстраивает их в свою образную систему, подчиняет законам своего собственного языка. Например, образ свечи, традиционный в русской поэзии, становится чисто ахмадулинским — с ее пристальным вниманием к разным сторонам одного и того же предмета («Свеча», 1962).
Поэзия Беллы Ахмадулиной отличается пристальностью и тонкостью психологического анализа, метафоричностью, переходами конкретно-чувственной образности в причудливую игру аллегорий, непосредственности признания — в изысканную стилизацию. Лирическую героиню Ахмадулиной характеризует сосредоточенность — иногда чрезмерная — на самовыражении и самоанализе.
Уже в ранних стихах Беллы Ахмадулиной (книга «Струна», 1962) обнаружилось ее стремление раскрыть богатство и красоту мира, человеческой души, тонкая поэтическая наблюдательность, порыв к действию:
Необъятна земля, но в ней нет ничего,Если вы ничего не заметите…
Героиня Ахмадулиной трепетно относится к дружбе, видя в ней одну из самых важных сторон человеческого общения. Не случайно слово «дружба» обрело в ранней поэзии Ахмадулиной свой исконный, полнокровный смысл. В ее мире мужчину и женщину связывают прежде всего «простые», дружеские чувства, возведенные в ранг самых таинственных и сильных («Мои товарищи», «Гостить у художника», «Зимняя замкнутость»). Эти отношения были столь напряженны для Ахмадулиной, что остальные человеческие чувства оказались в тени. Стихи о любви, которых было немало в первом сборнике «Струна», на какое-то время вообще перестали писаться. В «Уроках музыки», ее второй, гораздо более зрелой книге, поэтесса окончательно закрепляет за собой столь для нее важный статус товарища. В стихотворении «По улице моей который год…», написанном в 1969 году, Ахмадулина грустит о друзьях, которые покидают ее:
По улице моей который годЗвучат шаги — мои друзья уходят.Друзей моих медлительный уходТой темноте за окнами угоден.
Чувство одиночества «холодно замыкает круг». Пытаясь забыться, героиня посещает концерты и библиотеки, но ей не дано забыть тех, кто «умерли или доселе живы»:
Ахмадулина
Белла (Изабелла) Ахатовна
Лауреат Государственной премии СССР, лауреат премии
Президента РФ
Родилась 10
апреля 1937 года в Москве. Отец – Ахмадулин Ахат Валеевич. Мать – Лазарева
Надежда Макаровна. Супруг – Мессерер Борис Асафович, Народный художник России,
действительный член Российской академии художеств, лауреат Государственной
премии. Дочери – Елизавета и Анна.
Поэтесса Белла
Ахмадулина вошла в русскую литературу на рубеже 1950-1960-х годов, когда возник
беспримерный массовый интерес к поэзии, причем не столько к печатному, сколько
к озвученному поэтическому слову. Во многом этот “поэтический бум”
был связан с творчеством нового поколения поэтов – так называемых “шестидесятников”.
Одним из наиболее ярких представителей этого поколения стала Белла Ахмадулина,
сыгравшая наряду с А. Вознесенским, Е. Евтушенко, Р. Рождественским, Б.
Окуджавой огромную роль в возрождении общественного самосознания в стране в
период “оттепели”.
Начало
литературного пути Беллы Ахмадулиной пришлось на время, когда были живы и
активно работали Б. Пастернак, А. Ахматова и В. Набоков – корифеи русской
литературы XX века. В эти же годы внимание общества было приковано к
трагической судьбе и творческому наследию О. Мандельштама и М. Цветаевой.
Именно Ахмадулиной выпала нелегкая миссия подхватить поэтическую эстафету из
рук великих предшественников, восстановить, казалось бы, навечно распавшуюся
связь времен, не дать прерваться цепочке славных традиций отечественной
словесности. И если сейчас можно смело говорить о существовании самого понятия
“изящная словесность”, то это во многом является заслугой Б.
Ахмадулиной перед русской литературой.
Весь
литературный путь Б. Ахмадулиной – это последовательное созидание самобытного и
суверенного художественного мира. Этот мир интересен и притягателен неповторимо
индивидуальной эмоциональной и стилистической окраской, естественностью и
органичностью поэтической речи, изысканностью и музыкальностью. Поэтесса с редким
постоянством пишет об окружающей ее повседневности, но эта повседневность не
будничная, а облагороженная прикосновением ее пера, приподнятая над суетой,
проникнутая высокой духовностью и, благодаря постоянным историческим экскурсам
и реминисценциям из классики, приобретающая особое измерение. Из неприметных
моментов жизни, оттенков настроения, обрывков мыслей и наблюдений поэтесса
строит свой мир – мир нежности, доброты и доверия к людям, мир высокой
духовности и душевного такта. Под ее пером самые обыденные ситуации приобретают
какую-то зыбкость, ирреальность, характер таинственного “действа”.
Впервые
произведения Беллы Ахмадулиной увидели свет в 1954 году. Затем была учеба в
Литературном институте имени А.М. Горького, который поэтесса окончила в 1960 году.
С тех пор одна за другой вышли ее поэтические книги: “Струна” (1962),
“Озноб” (Франкфурт, 1968), “Уроки музыки” (1969),
“Стихи” (1975), “Свеча” (1977), “Сны о Грузии”
(1977, 1979), “Метель” (1977), альманах “Метрополь”
(“Много собак и собака”, 1980), “Тайна” (1983),
“Сад” (1987), “Стихотворения” (1988), “Избранное”
(1988), “Стихи” (1988), “Побережье” (1991), “Ларец и
ключ” (1994), “Шум тишины” (Иерусалим, 1995), “Гряда
камней” (1995), “Самые мои стихи” (1995), “Звук
указующий” (1995), “Однажды в декабре” (1996), “Созерцание
стеклянного шарика” (1997), “Собрание сочинений в трех томах”
(1997), “Миг бытия” (1997), “Нечаяние” (стихи-дневник,
1996-1999), “Возле елки” (1999), “Друзей моих прекрасные
черты” (2000), “Стихотворения. Эссе” (2000), “Зеркало. ХХ век”
(стихи, поэмы, переводы, рассказы, эссе, выступления, 2000).
На протяжении
более чем 40-летнего творческого пути Б. Ахмадулина много сделала для сближения
литератур разных народов. Ее переводы классических и современных поэтов народов
бывшего Советского Союза (с грузинского, армянского, абхазского,
кабардино-балкарского и других языков), а также европейских и американских
поэтов (с английского, французского, итальянского, польского, чешского,
сербскохорватского языков) получили заслуженно высокую оценку. Творчество самой
Б. Ахмадулиной хорошо известно в мире. Ее поэтические произведения переведены
на многие языки, в том числе английский (“Fever and Other New Poems”,
Нью-Йорк, 1969; “The Garden”, Нью-Йорк, 1990), немецкий (“Musikstunden”,
Берлин, 1974; “Das Gerausch des Verlusts”, Лейпциг, 1995),
итальянский (“Tenerezza”, Парма, 1971; “Poesie scelte”,
Рим, 1993; “Poesie”, Милан, Spiralli, 1998), французский,
сербскохорватский, чешский, словацкий, польский, иврит, болгарский, датский,
латышский, эстонский, грузинский, молдавский, армянский, румынский, курдский,
арабский, японский.
Б. Ахмадулина
обладает высочайшим авторитетом не только в силу своего поэтического масштаба,
но и за счет того, что на протяжении всей богатой зигзагами истории России
второй половины XX столетия она никогда не изменяла высоким нравственным
принципам, неизменно была на стороне преследуемых и притесняемых режимом, всеми
возможными способами вставала на их защиту. Хорошо известны ее выступления в
защиту А. Сахарова, Л. Копелева, Г. Владимова, В. Войновича. Ее заявления были
опубликованы в газете “Нью-Йорк таймс”, неоднократно передавались по
радио “Свобода” и “Голос Америки”.
Б. Ахмадулина –
лауреат Государственной премии СССР (1989), Президентской премии России (1998),
независимой премии “Триумф” (1993), международной поэтической премии
“Носсиде” (Италия, 1992), Пушкинской премии (Германия, 1994),
международной поэтической премии “Брианца” (Италия, 1998). Награждена
орденами Дружбы народов (1984) и “За заслуги перед Отечеством” IV степени
(1997). Б. Ахмадулина является почетным членом Американской академии искусств и
литературы (1977).
И хотя истинное
место поэта в истории литературы становится окончательно определенным лишь с
учетом исторической перспективы, уже сейчас очевидно, что Белла Ахмадулина –
одна из крупнейших русскоязычных поэтов конца XX столетия. Об этом
свидетельствует как все написанное ею, так и неослабевающий с годами интерес
читателей к ее творчеству.
Живет и
работает в Москве.
Список
литературы
Для подготовки
данной работы были использованы материалы с сайта http://www.biograph.comstar.ru/
29 ноября 2010 года на 74-ом году жизни ушла замечательная русская
поэтесса Белла Ахмадулина. Её творчество настолько свободно от
всяческих условностей, влияний и рамок, насколько это только возможно в
тоталитарном обществе. Великие предшественницы – Марина Цветаева и Анна
Ахматова, не колеблясь, назвали бы Беллу сестрой по литературе и жизни.
“Я старалась быть лучше”, – сказала она о себе в предисловии к
одному из поэтических сборников нового века. Этому старанию посвящен
весь путь. Биография Ахмадулиной неотделима от времени, в котором она
жила, потому и созвучно нам всё то, что вышло из-под её пера.
Талант поэта проявляется уже в детском возрасте. Ахмадулина начала
говорить довольно поздно, и первыми словами была правильно выстроенная
поэтическая строчка: “Я никогда такого не видала”, сказанная после
того, как впервые увидела расцветшие тюльпаны. Так, зреющая в долгом
молчании, речь уронила свой первый плод. Стихи начала писать позднее, в
школе.
Родители Беллы, видные госудaрствeнныe рaботники, нeодобритeльно
отнeслись к увлeчeнию, считaя зaнятиe дочeри нeпeрспeктивным. И eсли
eсть в нeй способность к писaнию, лучшe примeнить эту способность в
журнaлистикe. Однaко, послe сдaчи экзaмeнов в унивeрситeт, Ахмaдулинa
нe прошлa по конкурсу. И всё жe, выполняя волю родитeлeй, устроилaсь
внeштaтным коррeспондeнтом в многотирaжку “Мeтростроeвeц”.
Чeрeз год онa поступилa в Литинститут имeни Горького,
“прeврaщaющий соловьёв в попугaeв, который прошлa совeршeнно бeз врeдa
для сeбя” (цитaтa И. Бродского). Тaм Ахмaдулинa приобрeлa пeрвую
зaкaлку, откaзaвшись подписывaть коллeктивноe письмо против Борисa
Пaстeрнaкa, тeрзaeмого тогдa зa ромaн “Доктор Живaго”. Её нa год
отстрaнили от учёбы, но потом восстaновили и дaжe дaли успeшно
зaкончить.
Пeрвaя книгa стихов “Струнa” вышлa в 1962-ом году и срaзу жe былa
рaскуплeнa. О стихaх тeпло отозвaлись критики, поэт Михaил Свeтлов дaжe
нaписaл о сборникe эссe.
“Пришлa порa срочно взрослeть, – говорит о том врeмeни сaмa
Ахмaдулинa. – Стaло понятно, что нe всё тaк лучeзaрно. Кaкой-то выбор
бeзвыходно нaдо было дeлaть”. Это было врeмя, котороe позжe нaзовут
“оттeпeлью”. Молодыe поэты собирaлись нa поэтичeскиe встрeчи в рaзличных
aудиториях, выступaли нa стaдионaх. Имeнa Евтушeнко, Вознeсeнского,
Ахмaдулиной и Рождeствeнского нe сходили с уст любитeлeй поэзии.
Кaзaлось – что-то мeняeтся блaгодaря поэтaм, люди стaновились aктивными,
обрeтaя вкус к жизни, ромaнтикa и рaдость входили в послeвоeнный быт,
нaполняя мир нaдeждaми нa лучшee.
В 1968-ом году Ахмaдулинa совeршaeт опромeтчивый шaг: онa
издaёт нa Зaпaдe новый поэтичeский сборник “Озноб”, и этим зaкрывaeт
сeбe дорогу в совeтскиe рeдaкции и издaтeльствa. С этой поры eё
пeрeстaют пeчaтaть, и только одно рaзрeшeно: пeрeводы и внутрeнниe
рeцeнзии. Ахмaдулинa пишeт об этом врeмeни:
Мeня тeрзaли жизнь, нуждa,
Стрaх поутру, что всё снaчaлa…
В 70-х годaх поэтeссa пeрeходит в открытую оппозицию к влaстям.
Онa выступaeт в зaщиту Алeксaндрa Солжeницынa, помогaeт, вeрнувшeйся из
ссылки, сeстрe Мaрины Цвeтaeвой – Анaстaсии, которaя дописывaeт в то
врeмя книгу “Воспоминaния”, принимaeт учaстиe в судьбe вдовы Осипa
Мaндeльштaмa.
Чтобы кaк-то поддeржaть опaльную поэтeссу, вопрeки трaвлe, Влaдимир
Высоцкий и Мaринa Влaди приглaшaют Ахмaдулину во Фрaнцию. Позжe, вмeстe
с мужeм Борисом Мeссeрeром, онa совeршaeт турнe по Соeдинённым Штaтaм,
читaя свои стихи пeрeд студeнтaми и любитeлями русской словeсности. Её
привeтствуeт, живущий в Амeрикe, Иосиф Бродский. Ахмaдулину избирaют
почётным члeном Амeрикaнской aкaдeмии искусств и письмeнности.
В 1978 году, возврaтившись нa родину, Бeллa принимaeт учaстиe в
aльмaнaхe “Мeтрополь”, идeю создaния которого прeдложил aмeрикaнский
писaтeль Джон Апдaйк. К сожaлeнию, aвторы aльмaнaхa нe воспользовaлись
прeдостaвлeнной им свободой от цeнзуры. Зaжaтыe систeмой, они нe
скaзaли ни чeго крaмольного, но сaм фaкт издaния взбeсил влaсти и кaры
нe зaмeдлили посыпaться нa головы учaстников. Кого-то отлучили от
пeчaти, кто-то вынуждeн был покинуть родину, кeм-то нaдолго зaнялись
оргaны госбeзопaсности. Врeмя от врeмeни рaспрострaнялись слухи, что
тот или иной aвтор aльмaнaхa покончил с собой, нe выдeржaв дaвлeния.
Нe плaчьтe обо мнe, я проживу
Счaстливой нищeнкою, доброй кaторжaнкой,
Озябшeю нa сeвeрe южaнкой,
Чaхоточной дa злой пeтeбуржaнкой
Нa мaлярийном югe проживу.
Кaк-то в тe годы, нaходясь в Москвe, Ахмaдулинa вмeстe с писaтeлeм
Виктором Ерофeвым пeрeходилa шоссe, по которому то и дeло проносились
прaвитeльствeнныe мaшины.
– Я нe могу смотрeть нa эти члeновозы, – скaзaлa онa Ерофeeву. –
Мнe кaжeтся, что eсли я буду нa них смотрeть, то прожгу их глaзaми. А к
чeму это – им и тaк остaлось мaло. Их врeмя ужe зaкaнчивaeтся.
В 1980 году Ахмaдулинa пишeт открытоe письмо в зaщиту aкaдeмикa
Сaхaровa. Под письмом подписaлись тaкжe Влaдимир Высоцкий, Борис
Мeссeрeр, Булaт Окуджaвa, Влaдимир Войнович, Юрий Любимов, Андрeй Битов,
Вaсилий Аксёнов, Фaзиль Искaндeр.
С букeтом бeлоснeжных лилий поэтeссa приeзжaeт в ссылку к Андрeю
Сaхaрову, бeспрeпятствeнно минуя оторопeвшую охрaну. “Это был шaг
отчaяния, мнe нeчeго было тeрять, – вспоминaeт Бeллa Ахмaдулинa. –
Тогдa, в 80-м, я опaсaлaсь обыскa и сжигaлa aдрeсa и подписи нa письмaх
тeх людeй, которыe сострaдaли Сaхaрову. Я боялaсь, что они пострaдaют”.
И всё жe нaдо отмeтить, что в эти тяжкиe врeмeнa нeсвободы
нaходились люди, вопрeки устaновкaм, спaсaвшиe Бeллу Ахмaдулину из
зaбвeния. Я говорю об издaвшeм в Грузии нa свой стрaх и риск книгу eё
стихов, совeршeнно бeз цeнзуры, литeрaтурaвeдe Гии Мaргвeлaшвили, об
кинорeжиссёрe Эльдaрe Рязaновe, встaвившeм eё стихи в фильмы “Ирония
судьбы или С лёгким пaром!”, “Служeбный ромaн”, “Жeстокий ромaнс”,
композиторe Андрee Пeтровe, нaписaвшeм музыку к eё стихaм. Друзья
всeгдa выручaли Ахмaдулину, и онa умeлa дружить.
Когдa моих товaрищeй корят,
Я понимaю слов зaкономeрность,
Но нeжности моeй зaкaмeнeлость
Мeшaeт слушaть мнe, кaк их корят.
Лишь в нaчaлe 1980-го годa eй было позволeно нeглaсно выступaть в
провинции. Дaльшe былa смeрть Высоцкого и борьбa зa сохрaнeниe eго
литeрaтурного нaслeдия. В концe 80-х Бeллa возглaвляeт комиссию по
изучeнию и издaнию творчeствa В. Высоцкого.
В 1990-ом eй вручaют госпрeмию, появляются возможности и
пeрспeктивы, только врeмя ужe другоe, брeдящee политикой и
рaзнообрaзными способaми обогaщeния.
Кaк и всeм, Ахмaдулиной нe повeзло с нaступлeниeм
кaтастрофичeских врeмён, когдa ужe было нe до поэзии, нe до литeрaтуры, a
нaдо было думaть: кaк выжить в стрaнe с постоянно обвaливaющeйся
экономикой, кaк нe умeрeть от голодa и болeзнeй? Что могло eё утeшить в
это горeстноe врeмя? Только нaдeжды, внимaниe друзeй и иллюзорнaя
попыткa скрыться в скорлупe собствeнного поэтичeского мирa, жить кaк
можно отдeльно от внeшних стрaстeй. Почти нeосущeствимaя зaдaчa –
совeршить подобный побeг нa склонe лeт, когдa зaвисимость от мeлочeй
лишaeт ощущeния свободы – состояния, eщё тaк нeдaвно позволявшeго
пeрeносить сaмыe тяжёлыe нeвзгоды.
Ахмaдулинa ушлa нe от стaрости или болeзни, – eё подкосило иноe
врeмя, диктующee иныe прaвилa выживaния, нeсовмeстимыe ни с творчeством,
ни с чeм достойным чeловeкa, кaк личности, a нe рaбa. Онa ушлa от
оскорблeния дeйствитeльностью. И это eщё один повод сeрьёзно
зaдумaться: к a к мы живём и з a ч e м?..
Ахмадулина Белла Ахатовна — русская советская поэтесса и переводчица, окончила Литературный институт М. Горького в 1960. Ахмадулина — мастер метафорически богатого стиха, переходов конкретно-чувственной образности в причудливую игру аллегорий, обыденной речи — в высокую архаику, непосредственности признания — в изысканную стилизацию. Лирическую героиню Б. Ахмадулиной характеризуют сосредоточенность — иногда чрезмерная — на самовыражении и самоанализе. Б. Ахмадулина — переводчик, искусно передающий дух оригинала. Она пишет очерки, настойчиво возвращаясь к судьбам А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова. Почетный член Американской академии искусств и литературы.
Тенденция к осмыслению судьбы общества, судьбы личности, отечественной культуры, соотносимых с гуманистическими идеалами христианства, нашла выражение в новых произведениях Б. Ахмадулиной. Она стремится “поднять планку” поэтической культуры, соединить в своем творчестве традиции допушкинской, классической литературы и модернизма, приблизить современника к его собственным языковым особенностям, побудить мыслить, дорожа тай ной каждого слова. Стих поэтессы нередко напоминает одну огромную метафору, смысл которой “затемнен” , ибо включает в себя множество других смыслов, оттенков, образов, сцепленных между собой прихотливо, подчиняясь чувству, которое движет автором, следуя мучительным попыткам постичь и выразить сущность явлений адекватно, не упрощая и не искажая. Б. Ахмадулина отказывается от сюжета: тема и идея не столько “задаются”, сколько “отыскиваются” в результате развертывания поэтической эмоции. Главное для поэтессы присвоение — присвоение всего, что дорого, перед чем она преклоняется, что волнует, мучит, возвышает. Присвоение — значит любовь, восхищение, сопереживание, сострадание, столь полные и безоглядные, что без них Б. Ахмадулина не мыслит самое себя. Присвоенное — значит пропущенное через душу, глубоко потрясшее, облитое слезами, навсегда ставшее неотъемлемой частью внутреннего мира.
Открывая для себя кого-либо, Б. Ахмадулина как бы проживает его судьбу, входит в его художественный мир так глубоко, что неизбежно преобразует собственное творчество. В поэзии можно распределить пушкинскую, лермонтовскую, цветаевскую, пастернаковскую традиции.
Безраздельному всевластию тирании Б. Ахмадулина противопоставляет мощь человеческого духа, непобедимую силу поэтического слова.
Повествуя о современности, Б Ахмадулина выступает как радетель “сирых” и убогих, слабых и беззащитных, как хранитель нравственно-религиозных устоев русского народа. С горечью пишет она об исковерканной жизни многих поколений, о грустном, запущенном виде родной земли. Картина оскудения и развала, ироническая и печальная, воссоздана в стихотворении “Так дружно весна начиналась: все други”.
Свои надежды на спасение России поэтесса связывает с утверждением религиозно-нравственного начала в душах людей с духовным возрождением общества. Как бы мы ни относились к религиозно окрашенным произведениям Б. Ахмадулиной, рассматривая их как аллегории или как непосредственное выражение религиозно-нравственного чувства, нельзя не ощутить устремленности к высшему, вечному, не все стихотворения поэтессы, созданные в последнее время, по-настоящему удачны: иные из них громоздко-тяжеловесны, искусственны, но нельзя не пожелать присвоить те произведения, в которых звучит подлинная поэзия со своей неповторимой тайной.
Ее книги — “Струна” (1962), “Уроки музыки” (1969), “Стихи” (1975), “Метель”(1977), Стихотворение “Поздней весны польза-обнова” (1989)
Ахмадулина Белла Ахатовна — русская советская поэтесса и переводчица, окончила Литературный институт М. Горького в 1960. Ахмадулина — мастер метафорически богатого стиха, переходов конкретно-чувственной образности в причудливую игру аллегорий, обыденной речи — в высокую архаику, непосредственности признания — в изысканную стилизацию. Лирическую героиню Б. Ахмадулиной характеризуют сосредоточенность — иногда чрезмерная — на самовыражении и самоанализе. Б. Ахмадулина — переводчик, искусно передающий дух оригинала. Она пишет очерки, настойчиво возвращаясь к судьбам А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова. Почетный член Американской академии искусств и литературы.
Тенденция к осмыслению судьбы общества, судьбы личности, отечественной культуры, соотносимых с гуманистическими идеалами христианства, нашла выражение в новых произведениях Б. Ахмадулиной. Она стремится “поднять планку” поэтической культуры, соединить в своем творчестве традиции допушкинской, классической литературы и модернизма, приблизить современника к его собственным языковым особенностям, побудить мыслить, дорожа тай ной каждого слова. Стих поэтессы нередко напоминает одну огромную метафору, смысл которой “затемнен” , ибо включает в себя множество других смыслов, оттенков, образов, сцепленных между собой прихотливо, подчиняясь чувству, которое движет автором, следуя мучительным попыткам постичь и выразить сущность явлений адекватно, не упрощая и не искажая. Б. Ахмадулина отказывается от сюжета: тема и идея не столько “задаются”, сколько “отыскиваются” в результате развертывания поэтической эмоции. Главное для поэтессы присвоение — присвоение всего, что дорого, перед чем она преклоняется, что волнует, мучит, возвышает. Присвоение — значит любовь, восхищение, сопереживание, сострадание, столь полные и безоглядные, что без них Б. Ахмадулина не мыслит самое себя. Присвоенное — значит пропущенное через душу, глубоко потрясшее, облитое слезами, навсегда ставшее неотъемлемой частью внутреннего мира.
Открывая для себя кого-либо, Б. Ахмадулина как бы проживает его судьбу, входит в его художественный мир так глубоко, что неизбежно преобразует собственное творчество. В поэзии можно распределить пушкинскую, лермонтовскую, цветаевскую, пастернаковскую традиции.
Безраздельному всевластию тирании Б. Ахмадулина противопоставляет мощь человеческого духа, непобедимую силу поэтического слова.
Повествуя о современности, Б Ахмадулина выступает как радетель “сирых” и убогих, слабых и беззащитных, как хранитель нравственно-религиозных устоев русского народа. С горечью пишет она об исковерканной жизни многих поколений, о грустном, запущенном виде родной земли. Картина оскудения и развала, ироническая и печальная, воссоздана в стихотворении “Так дружно весна начиналась: все други”.
Свои надежды на спасение России поэтесса связывает с утверждением религиозно-нравственного начала в душах людей с духовным возрождением общества. Как бы мы ни относились к религиозно окрашенным произведениям Б. Ахмадулиной, рассматривая их как аллегории или как непосредственное выражение религиозно-нравственного чувства, нельзя не ощутить устремленности к высшему, вечному, не все стихотворения поэтессы, созданные в последнее время, по-настоящему удачны: иные из них громоздко-тяжеловесны, искусственны, но нельзя не пожелать присвоить те произведения, в которых звучит подлинная поэзия со своей неповторимой тайной.
Ее книги — “Струна” (1962), “Уроки музыки” (1969), “Стихи” (1975), “Метель”(1977), Стихотворение “Поздней весны польза-обнова” (1989)
Сочинение по произведению на тему: Художественное своеобразие творчества Беллы Ахмадулиной
Замечательная поэтесса Белла Ахмадулина вошла в русскую литературу на рубеже 1950–1960-х гг., когда возник беспримерный массовый интерес к поэзии, причем не столько к печатному, сколько к озвученному поэтическому слову. Во многом этот «поэтический бум» был связан с творчеством нового поколения поэтов – так называемых «шестидесятников». Одним из наиболее ярких представителей этого поколения стала Белла Ахмадулина, сыгравшая наряду с А. Вознесенским, Е. Евтушенко, Р. Рождественским, Б. Окуджавой огромную роль в возрождении общественного самосознания в стране в период «оттепели».
Начало литературного пути Беллы Ахмадулиной пришлось на время, когда были живы и активно работали Б. Пастернак, А. Ахматова и В. Набоков – корифеи русской литературы XX в. В эти же годы внимание общества было приковано к трагической судьбе и творческому наследию О. Мандельштама и Цветаевой. Именно Ахмадулиной выпала нелегкая миссия подхватить поэтическую эстафету из рук великих предшественников, восстановить, казалось бы, навечно распавшуюся связь времен, не дать прерваться цепочке славных традиций отечественной словесности. И если сейчас можно смело говорить о существовании самого понятия «изящная словесность», то это во многом является заслугой Б. Ахмадулиной перед русской литературой.
Поэтесса с редким постоянством пишет об окружающей ее повседневности, но эта повседневность не будничная, а облагороженная прикосновением ее пера, приподнятая над суетой, проникнутая высокой духовностью и, благодаря постоянным историческим экскурсам и реминисценциям из классики, приобретающая особое измерение. Из неприметных моментов жизни, оттенков настроения, обрывков мыслей и наблюдений поэтесса строит свой мир – мир нежности, доброты и доверия к людям.
Тенденция к осмыслению судьбы общества, судьбы личности, отечественной культуры, соотносимых с гуманистическими идеалами христианства, нашла выражение в новых произведениях Б. Ахмадулиной. Она стремится «поднять планку» поэтической культуры, соединить в своем творчестве традиции допушкинской, классической литературы и модернизма, приблизить современника к его собственным языковым особенностям, побудить мыслить, дорожа тай ной каждогFо слова. Стих поэтессы нередко напоминает одну огромную метафору, смысл которой «затемнен», ибо включает в себя множество других смыслов, оттенков, образов, сцепленных между собой прихотливо, подчиняясь чувству, которое движет автором, следуя мучительным попыткам постичь и выразить сущность явлений адекватно, не упрощая и не искажая.
Б. Ахмадулина отказывается от сюжета: тема и идея не столько «задаются», сколько «отыскиваются» в результате развертывания поэтической эмоции.
Главное для поэтессы присвоение – присвоение всего, что дорого, перед чем она преклоняется, что волнует, мучит, возвышает. Присвоение – значит любовь, восхищение, сопереживание, сострадание, столь полные и безоглядные, что без них Б. Ахмадулина не мыслит самое себя. Присвоенное – значит пропущенное через душу, глубоко потрясшее, облитое слезами, навсегда ставшее неотъемлемой частью внутреннего мира.
Открывая для себя кого-либо, Б. Ахмадулина как бы проживает его судьбу, входит в его художественный мир так глубоко, что неизбежно преобразует собственное творчество.
Повествуя о современности, Б Ахмадулина выступает как радетель «сирых» и убогих, слабых и беззащитных, как хранитель нравственно-религиозных устоев русского народа. С горечью пишет она об исковерканной жизни многих поколений, о грустном, запущенном виде родной земли. Картина оскудения и развала, ироническая и печальная, воссоздана в стихотворении «Так дружно весна начиналась: все други». Свои надежды на спасение России поэтесса связывает с утверждением религиозно-нравственного начала в душах людей с духовным возрождением общества.
Как бы мы ни относились к религиозно окрашенным произведениям Б. Ахмадулиной, нельзя не ощутить устремленности к высшему, вечному.
?
Белла (Изабелла) Ахатовна (р. 10 апреля 1937, Москва), русская поэтесса.
Блестящее начало
Начала печататься в 1953, когда училась еще в школе. Посещала литературный кружок при ЗИЛе под руководством Е. М. Винокурова. В 1960 окончила Литературный институт им. М.Горького. Известность приобрела в начале 1960-х поэтическими выступлениями в Политехническом музее, Лужниках, Московском университете (вместе с А. А. Вознесенским, Е. А. Евтушенко, Р. И. Рождественским), собиравшими огромную аудиторию. Искренняя, проникновенная интонация, артистизм самого облика поэтессы определяют своеобразие ее исполнительской манеры. Позднее, в 1970-е гг., Ахмадулина скажет об обманчивой — «По грани роковой, по острию каната» — легкости этих выступлений («Взойти на сцену»).
Поиски собственного стиля
Первый сборник стихов «Струна» (1962) отмечен поисками собственных тем. Позднее вышли в свет ее сборники «Уроки музыки» (1969), «Стихи» (1975; с предисловием П. Г. Антокольского), «Свеча», «Метель» (оба 1977), подборки стихов Ахмадулиной постоянно публиковались в периодике. Собственный поэтический стиль формируется к середине 1960-х. Впервые в современной советской поэзии Ахмадулина заговорила высоким поэтическим слогом. Возвышенная лексика, метафоричность, изысканная стилизация «старинного» слога, музыкальность и интонационная свобода стиха делают ее поэзию легко узнаваемой. Сама стилистика ее речи является бегством от современности, срединности, обыденности, способом создания идеального микрокосмоса, который Ахмадулина наделяет своими ценностями и смыслами. Лирическую фабулу многих ее стихов составляет не лишенное магического оттенка общение с «душой» предмета или пейзажа (свечи, портрета, дождя, сада), призванное дать им имя, пробудить их, вывести из небытия. Ахмадулина таким образом дает свое зрение окружающему миру. Во многих стихах, особенно с условоно-фантастической образностью (поэма «Моя родословная», «Приключение в антикварном магазине», «Дачный роман») она играет со временем и пространством, воскрешает атмосферу преимущественно 19 столетия, где находит рыцарство и благородство, великодушие и аристократизм, способность к безоглядному чувству и состраданию — черты, которые составляют этический идеал ее поэзии: «Способ совести избран уже / и теперь от меня не зависит («Медлительность»). Желание обрести духовную родословную обнаруживается в стихах, обращенных к Пушкину, Лермонтову, Цветаевой, Ахматовой («Тоска по Лермонтову», «Уроки музыки», «Я завидую ей — молодой» и др.); в их судьбе она находит совю меру — любви, добра, «сиротства», трагической оплаченности творческого дара. Эту меру Ахмадулина предъявляет к современности — и в этом (не только в слове и слоге) ее особый характер наследования традиции 19 века.
«Друзей моих прекрасные черты…»
Эстетическая доминанта творчества Ахмадулиной — стремление воспеть, «воздать благодаренье» «любой малости»; ее лирика переполнена признаниями в любви — прохожему, читателю, но прежде всего друзьям, которых она готова простить, спасти, защитить от неправого суда. «Дружество» — основополагающая ценность ее мира (стихотворения «Мои товарищи», «Зимняя замкнутость», «Наскучило уже, да и некстати, «Ремесло наши души свело» и др.). Воспевая чистоту дружеских помыслов, Ахмадулина не лишает эту тему драматических обертонов: дружество не спасает от одиночества, неполноты понимания, от обоюдной безысходности (стих. «По улице моей который год, «Два гепарда»): «Свирепей дружбы в мире нет любви» («Наскучило уже…»). Либеральная критика была одновременно благосклонна и снисходительна, недоброжелательная и официозная — упрекала в манерности, выспренности, камерности: Ахмадулина всегда избегала, в отличие от других «шестидесятников» общественно-значимых социальных тем.
Мотив избранничества
Лирика Ахмадулиной не воспроизводит историю душевных страданий, а лишь указывает на них: «В той тоске, на какую способен», «Однажды, покачнувшись на краю», «Случилось так…». О трагической подоснове бытия она предпочитает говорить в иносказательной форме («Не плачьте обо мне! Я проживу…» — «Заклинание»), но чаще в стихах о поэзии, самом процесе творчества, занимающих в ее творениях очень большое место. Творчество для Ахмадулиной — и «казнь», «пытка», и единственное спасение, исход «земной муки» (стихотворения «Слово», «Ночь», «Описание ночи», «Так дурно жить); вера в слово (и верность ему), в нерасторжимость «словесности и совести» у Ахмадулиной столь сильна, что настигающая немота равносильна для нее небытию, утрате высокой оправданности собственного существования. Ахмадулина готова расплачиваться за поэтическое избранничество «мукой превосходства», страдание вообще видится ей искуплением душевного несовершенства, «обострением» личности, но в стихотворениях «Плохая весна», «Это я» она преодолевает эти искусы. Традиционную тему противостояния поэта и толпы Ахмадулина решает без привычного обличения непосвященных (стихотворенье «Озноб», поэма «Сказка о дожде»): московская богема в конфликте с поэтом предстает не неизбывно враждебной, а генетически чуждой. В сборнике «Тайна» (1983), «Сад» (1987; Государственная премия, 1989) поэтический герметизм, описание уединенных прогулок, «ночных измышлений», встреч и расставаний с заветными пейзажами, хранителями тайны, смысл которой не расшифровывается, сочетается с социально-тематическим расширением поэтического пространства: появляются обитатели пригородных предместий, больниц, неустроенные дети, боль за которых Ахмадулина претворяет в «соучастье любви».
Другие грани
Ахмадулина известна также переводами из грузинских поэтов (Г. Табидзе, С.Чиковани, А.Кандаладзе, М. Квиливадзе и др.) и как автор ярких, написанных высоким слогом эссе, посвященных друзьям, писателям и художникам [«Сны о Грузии», Тбилиси, 1977; полностью вошли в книгу воспоминаний и эссе «Миг бытия» (М., 1997)]. Рассказ «Много собак и собака» напечатан в неофициальном альманахе «Метрополь» (1979). Снималась в кино («Живет такой парень», 1964).
Ахмадулина Белла Ахатовна — русская советская поэтесса и переводчица, окончила Литературный институт М. Горького в 1960. Ахмадулина — мастер метафорически богатого стиха, переходов конкретно-чувственной образности в причудливую игру аллегорий, обыденной речи — в высокую архаику, непосредственности признания — в изысканную стилизацию. Лирическую героиню Б. Ахмадулиной характеризуют сосредоточенность — иногда чрезмерная — на самовыражении и самоанализе. Б. Ахмадулина — переводчик, искусно передающий дух оригинала. Она пишет очерки, настойчиво возвращаясь к судьбам А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова. Почетный член Американской академии искусств и литературы.
Тенденция к осмыслению судьбы общества, судьбы личности, отечественной культуры, соотносимых с гуманистическими идеалами христианства, нашла выражение в новых произведениях Б. Ахмадулиной. Она стремится «поднять планку» поэтической культуры, соединить в своем творчестве традиции допушкинской, классической литературы и модернизма, приблизить современника к его собственным языковым особенностям, побудить мыслить, дорожа тай ной каждого слова. Стих поэтессы нередко напоминает одну огромную метафору, смысл которой «затемнен», ибо включает в себя множество других смыслов, оттенков, образов, сцепленных между собой прихотливо, подчиняясь чувству, которое движет автором, следуя мучительным попыткам постичь и выразить сущность явлений адекватно, не упрощая и не искажая. Б. Ахмадулина отказывается от сюжета: тема и идея не столько «задаются», сколько «отыскиваются» в результате развертывания поэтической эмоции. Главное для поэтессы присвоение — присвоение всего, что дорого, перед чем она преклоняется, что волнует, мучит, возвышает. Присвоение — значит любовь, восхищение, сопереживание, сострадание, столь полные и безоглядные, что без них Б. Ахмадулина не мыслит самое себя. Присвоенное — значит пропущенное через душу, глубоко потрясшее, облитое слезами, навсегда ставшее неотъемлемой частью внутреннего мира.
Открывая для себя кого-либо, Б. Ахмадулина как бы проживает его судьбу, входит в его художественный мир так глубоко, что неизбежно преобразует собственное творчество. В поэзии можно распределить пушкинскую, лермонтовскую, цветаевскую, пастернаковскую традиции.
Безраздельному всевластию тирании Б. Ахмадулина противопоставляет мощь человеческого духа, непобедимую силу поэтического слова.
Повествуя о современности, Б Ахмадулина выступает как радетель «сирых» и убогих, слабых и беззащитных, как хранитель нравственно-религиозных устоев русского народа. С горечью пишет она об исковерканной жизни многих поколений, о грустном, запущенном виде родной земли. Картина оскудения и развала, ироническая и печальная, воссоздана в стихотворении «Так дружно весна начиналась: все други».
Свои надежды на спасение России поэтесса связывает с утверждением религиозно-нравственного начала в душах людей с духовным возрождением общества. Как бы мы ни относились к религиозно окрашенным произведениям Б. Ахмадулиной, рассматривая их как аллегории или как непосредственное выражение религиозно-нравственного чувства, нельзя не ощутить устремленности к высшему, вечному, не все стихотворения поэтессы, созданные в последнее время, по-настоящему удачны: иные из них громоздко-тяжеловесны, искусственны, но нельзя не пожелать присвоить те произведения, в которых звучит подлинная поэзия со своей неповторимой тайной.
Ее книги — «Струна» (1962), «Уроки музыки» (1969), «Стихи» (1975), «Метель”(1977), Стихотворение «Поздней весны польза-обнова» (1989)
Ахмадулина Белла Ахатовна – русская советская поэтесса и переводчица, окончила Литературный институт М. Горького в 1960. Ахмадулина – мастер метафорически богатого стиха, переходов конкретно-чувственной образности в причудливую игру аллегорий, обыденной речи – в высокую архаику, непосредственности признания – в изысканную стилизацию. Лирическую героиню Б. Ахмадулиной характеризуют сосредоточенность – иногда чрезмерная – на самовыражении и самоанализе. Б. Ахмадулина – переводчик, искусно передающий дух оригинала. Она пишет очерки, настойчиво возвращаясь к судьбам А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова. Почетный член Американской академии искусств и литературы.
Тенденция к осмыслению судьбы общества, судьбы личности, отечественной культуры, соотносимых с гуманистическими идеалами христианства, нашла выражение в новых произведениях Б. Ахмадулиной. Она стремится “поднять планку” поэтической культуры, соединить в своем творчестве традиции допушкинской, классической литературы и модернизма, приблизить современника к его собственным языковым особенностям, побудить мыслить, дорожа тай ной каждого слова. Стих поэтессы нередко напоминает одну огромную метафору, смысл которой “затемнен” , ибо включает в себя множество других смыслов, оттенков, образов, сцепленных между собой прихотливо, подчиняясь чувству, которое движет автором, следуя мучительным попыткам постичь и выразить сущность явлений адекватно, не упрощая и не искажая. Б. Ахмадулина отказывается от сюжета: тема и идея не столько “задаются”, сколько “отыскиваются” в результате развертывания поэтической эмоции. Главное для поэтессы присвоение – присвоение всего, что дорого, перед чем она преклоняется, что волнует, мучит, возвышает. Присвоение – значит любовь, восхищение, сопереживание, сострадание, столь полные и безоглядные, что без них Б. Ахмадулина не мыслит самое себя. Присвоенное – значит пропущенное через душу, глубоко потрясшее, облитое слезами, навсегда ставшее неотъемлемой частью внутреннего мира.
Открывая для себя кого-либо, Б. Ахмадулина как бы проживает его судьбу, входит в его художественный мир так глубоко, что неизбежно преобразует собственное творчество. В поэзии можно распределить пушкинскую, лермонтовскую, цветаевскую, пастернаковскую традиции.
Безраздельному всевластию тирании Б. Ахмадулина противопоставляет мощь человеческого духа, непобедимую силу поэтического слова.
Повествуя о современности, Б Ахмадулина выступает как радетель “сирых” и убогих, слабых и беззащитных, как хранитель нравственно-религиозных устоев русского народа. С горечью пишет она об исковерканной жизни многих поколений, о грустном, запущенном виде родной земли. Картина оскудения и развала, ироническая и печальная, воссоздана в стихотворении “Так дружно весна начиналась: все други”.
Свои надежды на спасение России поэтесса связывает с утверждением религиозно-нравственного начала в душах людей с духовным возрождением общества. Как бы мы ни относились к религиозно окрашенным произведениям Б. Ахмадулиной, рассматривая их как аллегории или как непосредственное выражение религиозно-нравственного чувства, нельзя не ощутить устремленности к высшему, вечному, не все стихотворения поэтессы, созданные в последнее время, по-настоящему удачны: иные из них громоздко-тяжеловесны, искусственны, но нельзя не пожелать присвоить те произведения, в которых звучит подлинная поэзия со своей неповторимой тайной.
Ее книги – “Струна” (1962), “Уроки музыки” (1969), “Стихи” (1975), “Метель”(1977), Стихотворение “Поздней весны польза-обнова” (1989)
В критических статьях о Белле Ахмадулиной (род. 1937) своего рода «общим местом» стала мысль о том, что близость Ахмадулиной к кругу «эстрадных поэтов» в 1960-е годы объясняется не столько эстетическим, сколько биографическими (она была замужем за Евтушенко) и историческими обстоятельствами: у публицистов-«эстрадников» и у камерного лирика Ахмадулиной был общий враг — рептильная, официозная, безличная эстетика соцреализма. Однако по прошествии лет видно, что Ахмадулина не случайно стала одним из голосов поколения «шестидесятников». Ее эстетика по своей природе была романтической — и в этом смысле она действительно ближе к Евтушенко и Вознесенскому, чем к Тарковскому, Самойлову, Липкину, Кушнеру или Чухонцеву. Вместе с тем, последовательно выстраивая свой лирический мир в диалоге с мирами культурных традиций, Ахмадулина создала романтический вариант неоакмеизма. В этом же направлении двигались и такие поэты, как Юнна Мориц, Инна Лиснянская, Юрий Левитанский. Так что опыт Ахмадулиной при всей его индивидуальности одновременно обладает и типологической значимостью.
Мы уже отмечали характерный для неоакмеистов старшего поколения мотив нераздельности природы и культуры. Он нередко встречается и у Ахмадулиной, но показательно изменение «огласовки»:
Я вышла в сад, но глушь и роскошь
живут не здесь, а в слове: «сад».
Оно красою роз возросших
питает слух, и нюх, и взгляд.
(«Сад», 198011) «&;
У Ахмадулиной всегда и обязательно «в начале было слово», именно слово наполняет природу красотой и смыслом. В цитируемом стихотворении Ахмадулина воскрешает романтические, по преимуществу, ассоциации, окружающие образ «сада»: «Вместились в твой объем свободный / усадьба и судьба семьи, / которой нет, и той садовой / потерто-белый цвет скамьи. / Ты плодороднее, чем почва, / ты кормишь корни чуждых крон, / ты — дуб, дупло, Дубровский, почта / сердец и слов: любовь и кровь». При этом поэт четко сознает расхождение между насыщенным культурными ассоциациями словом и бедной реальностью: «И если вышла, то куда / я все же вышла? Май, а грязь прочна. / Я вышла в пустошь захуданья /и в ней прочла, что жизнь прошла». Так возникает характерная для романтического сознания оппозиция между миром, созданным магией слова, и реальностью, которая всего лишь «материал» для волшебных трансформаций. Не может быть сомнений в том, какой из миров дорог и близок поэту. Однако в полном соответствии с романтической традицией, лирическая героиня Ахмадулиной не совершает окончательный выбор, а остается «на пороге как бы двойного бытия» (Тютчев):
«Я вышла в сад», — я написала.
Я написала? Значит есть
хоть что-нибудь? Да, есть и дивно,
что выход в сад — не ход, не шаг.
Я никуда не выходила,
Я просто написала так:
«Я вышла в сад»…
Сама эта концовка стихотворения показательна своей амбивалентностью: с одной стороны, признается хрупкая условность «выхода в сад»; с другой, именно это призрачное действие («Я никуда не выходила. Я просто написала так…») замыкает текст стихотворения в кольцо — в устойчивую и стабильную структуру, не случайно символизирующую во многих архаических культурах, как, впрочем, и в романтизме, вечность — состояние, прямо противоположное мимолетному и преходящему.
Стихотворение «Сад» вполне может быть прочитано как ключ к эстетике Ахмадулиной, так как во многих других ее текстах прослеживаются аналогичные мотивы.
У Ахмадулиной Поэт как бы заменяет собой воспетый им мир: «и высоко над ним / плыл Пастернак в опрятности и простоте величья». Пастернаку же посвящены и метель, и ручей, ибо их «в иное он вовлек значенье и в драгоценность перевел». А природный мир должен быть прочитан, как книга на соответствующем культурном языке; если такой культурный язык не найден, то мир остается мертвым и невыразимым: «В окне, как в чуждом букваре, неграмотным ищу я взглядом. / Я мало смыслю в декабре, что выражен дождем и садом». Зато, когда такой язык найден, отсвет слова лежит на всем: «С тем — через «ять» — сырым и нежным / — апрелем слившись воедино, / как в янтаре окаменевшем, / она пребудет невредима»; «внушала жимолость уму / невнятный помысел о Прусте»; «Во всем ловлю таинственные знаки, / то след примечу, то заслышу речь. / А вот и лошадь запрягают в санки. / Коль ты велел («ты» здесь, конечно же, Пушкин. — Авт.) — как можно не запречь?» Но и сам поэт, создавая свои собственные слова, необходимо соотносит их с миром-текстом, окружающим извне, и потому сочинение стихов ни в коем случае не противоположно миру, а, наоборот, посвящено разгадке заложенных в него культурой смыслов, их усилению, актуализации — и только:
В чем наша связь, писания ночные?
Вы — белой ночи собственная речь.
Она пройдет — и вот уже ничьи вы.
О ней на память надо ль вас беречь?
(«Ночное», 1985)
Несупротивна ночи белой
неразличимая строка. (…)
Вдруг кто-то сыщется и спросит:
зачем при ней всю ночь сижу?
Что я отвечу? Хрупкий отсвет
как я должна, я обвожу.
Прости, за то прости, читатель,
что я не смыслов поставщик,
а вымыслов приобретатель
черемуховых и своих.
(«Вся тьма — в отсутствии, в опале…», 1985)
Этому мирообразу соответствует избранная Ахмадулиной стилевая тональность. Поэта нередко упрекали и упрекают в манерности. Так, скажем, Б. Сарнов писал:
«Ахмадулина ни за что не скажет просто: «Лошадь». Увидев ребенка, едущего на велосипеде, она говорит:
…дитя, велосипед
влекущее, вертя педалью…
Если о человеке надо сказать, что он уснул, она говорит:
…ослабел для совершенья сна…
(…) Желая описать легкую поступь девочки, она сплетает такой прихотливый синтаксический узор:
…пустить на волю локти и колени,
чтоб не ходить, но совершать балеты
хожденья по оттаявшей аллее…
Последние строки могут служить самохарактеристикой. «Походку» Ахмадулиной трудно определить каким-нибудь другим глаголом. Стихи ее не «летят», не «спешат», не «маршируют» и уж во всяком случае не «ходят». Они именно «совершают балет хожденья». Поэтическая манера Ахмадулиной более всего напоминает причудливые балетные па. Впрочем, тут правильнее был бы говорить уже не о манере, а о манерности»12.
Конечно, суровому критику можно было бы напомнить о том, что все приводимые им примеры «манерности» Ахмадулиной на самом деле более чем показательны для приема торможения восприятия, ведущего, по В. Шкловскому, к фундаментальному для искусства эффекту «остранения» привычного и обыденного. Вместе с тем, в наблюдениях Сарнова есть своя правота, объясняющая направленность «остранения» у Ахмадулиной. Она действительно целенаправленно трансформирует «ходьбу» в «балетные па»; ее «остранение» полностью противоположно толстовскому: она обнаруживает искусственное — т. е. производное от искусства — за всем тем, что кажется естественным, рутинным и даже природным. Эту важную работу выполняет ее «манерный» стиль.
К тому же, в ее стиле всегда присутствует ощутимая самоирония. Наиболее остро она проявляется в стихах, нарочито обращенных к непоэтической, «низкой» повседневности. Ахмадулина сознательно обнажает иронический контраст между «приемом» и «материалом»:
Грипп в октябре -всевидящ, как Господь,
как ангелы на крыльях стрекозиных,
слетают насморки с небес предзимних
и нашу околдовывают плоть.
Кривая Нинка: нет зубов, нет глаза.
При этом — зла. При этом… Боже мой,
кем и за что наведена проказа
на этот лик, на этот край глухой?
Электрик запил, для элегий
тем больше у меня причин,
но выпросить простых энергий
не удалось мне у лучин.
Ирония в этих, как и многих других, аналогичных, стихах Ахмадулиной, призвана передать откровенную и обнаженную хрупкость поэтической утопии красоты и счастья, разлитых в мире повсеместно. Оборотной стороной этой иронии оказывается трагический стоицизм: поэт пересоздает мир в красоту, вопреки всему страшному, происходящему вокруг: «А ты — одна. Тебе подмоги нет. / И музыке трудна твоя наука — / не утруждая ранящий предмет, / открыть в себе кровотеченье звука» («Уроки музыки», 1963); «Слова из губ — как кровь в платок. / Зато на век, а не на миг» («Песенка для Булата», 1972).
Не случайно в лирике Ахмадулиной в сан святых великомучениц возведены Марина и Анна — Цветаева и Ахматова — и многие стихи Ахмадулиной звучат как молитва, обращенная к этим поэтам (особенно в книге Ахмадулиной «Сны о Грузии»):
…как будто сохранны Марина и Анна
и нерасторжимы словесность и совесть.
По поэтической логике Ахмадулиной, всякий настоящий поэт одновременно обладает мифологической силой, ибо наполняет реальность ценностью и значением, и окружен трагическим ореолом, так как создаваемое им или ей мироздание принципиально хрупко и беззащитно — таким же, абсолютно беззащитным перед историей и судьбой оказывается и сам поэт, распахнувший свою душу вовне. Как пишет Ахмадулина в стихотворении, посвященном памяти Мандельштама (1967):
Что может он?
Он нищ и наг
пред чудом им свершенной речи.
Гортань, затеявшая речь
неслыханную, — так открыта
Довольно, чтоб ее пресечь
и меньшего усилья быта.
Поэт у Ахмадулиной всегда предстает как оксюморонная фигура: «певец, снабженный кляпом в рот, и лакомка, лишенный хлеба». Творя словом мир, исполненный красоты и любви, поэт всегда создает его для других и никогда для себя. Причем его или ее страдание и боль есть единственный, неизбежно трагический, способ придать прочность этой хрупкой утопии:
Хвалю и люблю не отвергшего гибельной чаши.
В обнимку уходим — все дальше, все выше и чище.
Не скаредны мы, и сердца разбиваются наши.
Лишь так справедливо. Ведь если не наши — то чьи же?
(Стихотворение, посвященное В. Высоцкому, 1980)
Эта трагическая плата за поэзию проступает и в постоянном для Ахмадулиной мотиве муки, пытки творчеством: «Я измучила упряжью шею. / Как другие несут письмена — / я не знаю, нет сил, не умею, / не могу, отпустите меня» («Это я…», 1967). Как отмечал С. Чупринин, «трагически… в трепетный и теплый мир Ахмадулиной вступает тема творчества и неотлучная от нее тема немоты. Немоты, если можно так выразиться, «физиологической», немоты страха: ведь каждый звук, чтоб быть верным, должен быть обеспечен болью, и надо загодя накапливать муки, дабы свершилась «казнь расторжения горла и речи»»13.
Ахмадулина не скрывает страха перед трагической миссией поэта. Она предпочитает роли «человека-невелички» («Это я — человек-невеличка, всем, кто есть, прихожусь близнецом…»), светской дамы, подруги всех своих друзей или, в крайнем случае, плакальщицы и послушницы в храме погибших поэтов. Но «привычка ставить слово после слова» превращается в «способ совести» — «и теперь от меня не зависит».
Ахмадулина Белла Ахатовна — русская советская поэтесса и переводчица, окончила Литературный институт М. Горького в 1960. Ахмадулина — мастер метафорически богатого стиха, переходов конкретно-чувственной образности в причудливую игру аллегорий, обыденной речи — в высокую архаику, непосредственности признания — в изысканную стилизацию. Лирическую героиню Б. Ахмадулиной характеризуют сосредоточенность — иногда чрезмерная — на самовыражении и самоанализе. Б. Ахмадулина — переводчик, искусно передающий дух оригинала. Она пишет очерки, настойчиво возвращаясь к судьбам А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова. Почетный член Американской академии искусств и литературы.
Тенденция к осмыслению судьбы общества, судьбы личности, отечественной культуры, соотносимых с гуманистическими идеалами христианства, нашла выражение в новых произведениях Б. Ахмадулиной. Она стремится «поднять планку» поэтической культуры, соединить в своем творчестве традиции допушкинской, классической литературы и модернизма, приблизить современника к его собственным языковым особенностям, побудить мыслить, дорожа тайной каждого слова. Стих поэтессы нередко напоминает одну огромную метафору, смысл которой «затемнен», ибо включает в себя множество других смыслов, оттенков, образов, сцепленных между собой прихотливо, подчиняясь чувству, которое движет автором, следуя мучительным попыткам постичь и выразить сущность явлений адекватно, не упрощая и не искажая. Б. Ахмадулина отказывается от сюжета: тема и идея не столько «задаются», сколько «отыскиваются» в результате развертывания поэтической эмоции. Главное для поэтессы присвоение — присвоение всего, что дорого, перед чем она преклоняется, что волнует, мучит, возвышает. Присвоение — значит любовь, восхищение, сопереживание, сострадание, столь полные и безоглядные, что без них Б. Ахмадулина не мыслит самое себя. Присвоенное — значит пропущенное через душу, глубоко потрясшее, облитое слезами, навсегда ставшее неотъемлемой частью внутреннего мира.
Открывая для себя кого-либо, Б. Ахмадулина как бы проживает его судьбу, входит в его художественный мир так глубоко, что неизбежно преобразует собственное творчество. В поэзии можно распределить пушкинскую, лермонтовскую, цветаевскую, пастерна- ковскую традиции.
Безраздельному всевластию тирании Б. Ахмадулина противопоставляет мощь человеческого духа, непобедимую силу поэтического слова.
Повествуя о современности, Б Ахмадулина выступает как радетель «сирых» и убогих, слабых и беззащитных, как хранитель нравственно-религиозных устоев русского народа. С горечью пишет она об исковерканной жизни многих поколений, о грустном, запущенном виде родной земли. Картина оскудения и развала, ироническая и печальная, воссоздана в стихотворении «Так дружно весна начиналась: все други».
Свои надежды на спасение России поэтесса связывает с утверждением религиозно-нравственного начала в душах людей с духовным возрождением общества. Как бы мы ни относились к религиозно окрашенным произведениям Б. Ахмадулиной, рассматривая их как аллегории или как непосредственное выражение религиозно-нравственного чувства, нельзя не ощутить устремленности к высшему, вечному, не все стихотворения поэтессы, созданные в последнее время, по-настоящему удачны: иные из них громоздко-тяжеловесны, искусственны, но нельзя не пожелать присвоить те произведения, в которых звучит подлинная поэзия со своей неповторимой тайной.
Ее книги — «Струна» (1962), «Уроки музыки» (1969), «Стихи» (1975), «Метель»(1977), Стихотворение «Поздней весны польза-обнова» (1989)