Сколько уже лет прошло со времен Великой Отечественной войны, а она всё ещё жива в нашей памяти. Но история не всегда справедлива: как много имён героев, защитивших родную страну, не сохранила она до нас! Именно этой проблеме – проблеме памяти – посвящен текст писателя Бориса Васильева. Автор ставит эту проблему, рассказывая о Брестской крепости, о героизме её защитников, принявших муки и смерть. Он рассказывает о неизвестном герое, который 10 месяцев держал в напряжении врага, один, без поддержки, без надежды на победу! Почти такая же удивительная история связана и с военными, защищавшими вокзал: фамилия офицера так и осталась неизвестна.
Автор считает, что не самое главное – имена и фамилии героев. «Важно только то, за что они сражались.» Важно, что мы помним об их подвиге.
Я во многом согласен с писателем. Конечно, если возможно, надо стараться узнать имена всех тех, кто подарил нам жизнь. Но если это невозможно, то всё же мы должны знать об этих людях и помнить об их великой жертве. Позор для нас всех, что в нашей стране, победившей Гитлера, существуют молодёжные фашистские организации, о которых иногда приходится читать в прессе. Это люди без чести и совести, они позорят память о своих дедах, которые погибли, защищая мир от фашизма.
Теме исторической памяти, которая делает человека нравственнее, посвящено много произведений литературы. Например, «Двое из двадцати миллионов» Алексей Каплера, где автор представляет себе, как могла бы сложиться жизнь молодых людей, если бы они не погибли. Эта тема затрагивается и самим Борисом Васильевым в его книгах «В списках не значился» и «А зори здесь тихие…». В первом романе говорится как раз о безымянном герое Брестской крепости и его самоотверженной борьбе с фашистами, а во втором произведении мы читаем о священной памяти, живущей в душах Федота Васкова и его воспитанника – сына Риты Осяниной.
Брестская крепость 22 июня… Двадцать девять лет назад началась война…
С годами подробности больших событий постепенно теряются. Память хранит только узловые драматические моменты. Заговорите о нашествии Наполеона – и сразу вспомнятся Бородино, пожар Москвы, Смоленская дорога. От последней войны не забудутся сражение под Москвой, Сталинград, Севастополь, ленинградская блокада, Курская дуга, Берлин. И это – 22-е число в июне…
Под обвалами Брестской крепости найден будильник. Ему не суждено было прозвенеть утром 22 июня. Помятые взрывом стрелки остановились в четыре часа. За пятнадцать минут до этого немецким репортером сделана фотография: офицеры штаба Гудериана в ожидательных позах возле границы. Светает. Пятнадцать минут до начала войны… Гудериан вспоминал потом: «Тщательное наблюдение за русскими убеждало меня в том, что они ничего не подозревают о наших намерениях. Во дворе крепости Бреста, который просматривался с наших наблюдательных пунктов, под звуки оркестра они проводили развод караулов…»
Первую минуту нашествия видели не спавшие пограничники. Из них мало кто уцелел. Уцелевшие рассказали: «Впереди, за пограничной чертой, на западномкрае чуть светлевшего неба, среди звезд, вдруг появились красные и зеленые огоньки. Они усеяли собой весь горизонт. С их появлением оттуда, с запада, донесся рокот множества моторов. Сотни самолетов с зажженными бортовыми огнями стремительно пересекли границу». А в это время в Брестской крепости у чьей-то кровати мирно двигались стрелки будильника…
Что было потом с крепостью, никто не мог рассказать. И только случайно во время войны из захваченных документов немецкого штаба стало известно: «Русские и Брест-Литовские боролись исключительно упорно, настойчиво, они показали превосходную выучку пехоты и доказали замечательную волю к борьбе». И более позднее свидетельство немецкого генерала: «Там мы узнали, что значит сражаться по русскому способу». Заметим, речь идет не о Сталинграде, не о Курской дуге и Севастополе. Речь идет о самой первой минуте, о первых неделях войны…
На снимках Брестской крепости мы видим обычно лишь малую центральную часть ее. Мысленно надо продолжить и замкнуть кольцом двухэтажный кирпичный пояс казарм. Разрушенная церковь-клуб стоит в центре почти двухкилометрового кольца цитадели. Сегодня кольцо во многих местах разорвано.
До сорок первого года оно было сплошным, с тремя воротами. Крепость окружена водой двух сливающихся в этом месте рек: Западного Буга и Мухавца. На двух островах, прилежащих к острову-цитадели, – продолжение крепости: валы, мощные укрепления, обводные каналы. Когда-то здесь стоял город Брест. Его перенесли в сторону и на этом очень выгодном для обороны месте поставили крепость.
Прошло сто тридцать лет со дня окончания громадного по тем временам строительства. Крепость со множеством укреплений, валов, казематов и подземных каменных сооружений была неприступной, пока существовали гладкоствольные пушки. Постепенно крепость теряла неуязвимость. С появлением авиации и тяжелых фугасных снарядов крепость перестала быть крепостью в старом понимании слова и была местом расположения армейского гарнизона. Стоит крепость на самой границе. Лента воды отделяет ее от зарослей, в которых немцы в канун вторжения накапливали артиллерию, пехоту и средства для переправы. Нельзя сказать, чтобы с нашего берега этого не заметили. Кое-кто из командиров открыто говорил о близости войны. Но из Центра приходил неизменный приказ: «Сохранять спокойствие, усилить наблюдение» – Москва хотела всеми силами оттянуть роковой день, не дать повода к нападению. 21 июня в Брестской крепости были пойманы переодетые в красноармейскую форму диверсанты. Позже оказалось: в крепость проникло большое число диверсантов.
В ночь на 22 июня они резали электрические провода, занимали выгодные позиции для стрельбы…
«22 июня под утро я поднялась покормить годовалую девочку. Тронули выключатель – лампочка не зажглась. Я прилегла – и вдруг гром, свет, рама упала на пол… Муж, схватив портупею с наганом, успел только поцеловать меня и сказать: «В подвал! Детей держи возле себя. Война…» Больше я его не увидела…» Этот маленький эпизод первой минуты войны я записал со слов Лидии Михайловны Крупиной, приехавшей из Магадана «навестить места 41-го года».
Считаное число людей осталось в живых из тех, кто был участником или свидетелем героической драмы. По их рассказам, по найденным в развалинах останкам, оружию и документам прояснилась после войны картина многодневной схватки на берегах Буга и Мухавца. Глядя на снимок, мы можем представить сейчас место, где на резиновых лодках после артиллерийской бомбежки переправились немцы. Они ворвались в ворота цитадели. Сразу же захватили ставшую теперь руинами церковь-клуб. Отсюда удобно было держать под обстрелом двор цитадели. Отсюда гитлеровцы вели по радиоуправление артиллерийским огнем. И казалось – все! К половине дня, как намечалось планами, крепость падет. Но после первых минут замешательства крепость вдруг ощетинилась огнем и штыковыми ударами.
И все пошло не так, как наступавшие предполагали. Пришлось отказаться от лобовой атаки и начать осаду. Фронт ушел далеко на восток, а тут, возле самой границы, били тяжелые, полуметрового калибра пушки. Самолеты бросали двухтонные бомбы, в перерывах между бомбежками вкрадчивый голос из репродуктора уговаривал сдаться. Но как только все утихало и поднимались немецкие автоматчики, крепость давала бой. Силы были неравными. Против самолетов, против танков и тяжелых орудий у осажденных были только винтовки и пулеметы. Кое-где не хватало даже винтовок.
Люди не знали, как сложилась война. Окруженные со всех сторон, первые два дня они ждали помощи. Радисты беспрерывно посылали в эфир позывные, пока не кончилось питание в батареях. Потом стало ясно: смерть придется встречать в этих стенах. Было несколько попыток прорваться. Возвращались, оставляя убитых товарищей. Так день, и два, и три… Есть кадры немецкой хроники: дым, обвалы, обезумевшая белая лошадь в дыму и тени автоматчиков. Немцы несли большие потери. Эта «крупная остановка» на фоне победного наступления по всем фронтам их раздражала. И с каждым днем все тяжелее становились удары снарядов и бомб.
Все меньше защитников оставалось в крепости. Тут вместе с ними были дети и женщины, тут же умирали раненые. Кончились патроны. Не было пищи, не было воды. Вода текла от стен в десяти метрах, но добыть ее было нельзя. Смельчаков, ночью рискнувших ползти к берегу с котелками, сейчас же настигали пули. Пробовали рыть в казематах колодцы, на веревках бросали в реку простыни, подтянув назад, выжимали из них в котелок грязную жижу. Из-за гари, пыли и трупного смрада невозможно было дышать. Но как только немецкие автоматчики поднимались, обреченная крепость открывала огонь. Уже пал Минск. 16 июля немцы вошли в горящий Смоленск, а крепость продолжала бороться.
В десятки раз превосходящие силы немцев расчленили оборонявшихся, но не могли их сломить. К бойницам и амбразурам подвели огнеметы. Нельзя без содрогания думать о том, что было в подземных казематах. Кирпич от огня и тот плавился и застывал черными сосульками. Крепость истекала кровью, но не сдавалась.
До двадцатых чисел июля в крепости не стихали взрывы гранат и выстрелы. Кое- где огонь вели уже одиночки, оставлявшие для себя последний патрон. На стенах спустя три года мы прочитали последние слова, обращенные к нам: «Я умираю, но не сдаюсь! Прощай, Родина. 20/VII-41».
Это было только начало войны.
Никакой памятник не может сообщить человеку большего волнения, чем изуродованные взрывами, изъеденные пулями и осколками, опаленные красные кирпичи крепости. Стена цитадели местами исчезла, местами проломлена. Приходящему сюда покажут, где было зарыто знамя полка, где у стены был расстрелян немцами комиссар Фомин, покажут похожий на огромную подкову героический Восточный форт, которым командовал человек удивительной воли и мужества – майор, ныне Герой Советского Союза Петр Гаврилов. Стоят в центре крепости величественные руины церкви-клуба. Камни и кирпичи поросли березками и бурьяном. Гулкий и жутковатый холод идет из подвалов. После сильных дождей то в одном, то в другом месте вдруг оказываются позеленевшие патроны, белые кости, оружие…
Из семи тысяч стоявших тут насмерть в живых осталось немногим больше трехсот человек. Все они после войны побывали в крепости. Встречались и узнавали друг друга. Видавшие эти встречи рассказывают: седые, немолодые теперь уже люди, обнявшись, рыдали и становились на колени около опаленных стен…
В крепости каждый год бывает полмиллиона людей. Тут проводятся слеты и встречи. Но мы все еще недостаточно хорошо поняли, как велика цена этих красных развалин. Они нам дороже любого мраморного дворца.
Тут не надо наводить лоск, делать дорожки и цветочные клумбы. Но надо, не скупясь на затраты, бережно сохранить эти стены. И они будут вечно служить делу, во имя которого люди умерли тут летом 41-го года.
1970 г.
Василий Песков.
Сколько уже лет прошло со времен Великой Отечественной войны, а она всё ещё жива в нашей памяти. Но история не всегда справедлива: как много имён героев, защитивших родную страну, не сохранила она до нас! Именно этой проблеме – проблеме памяти – посвящен текст писателя Бориса Васильева. Автор ставит эту проблему, рассказывая о Брестской крепости, о героизме её защитников, принявших муки и смерть. Он рассказывает о неизвестном герое, который 10 месяцев держал в напряжении врага, один, без поддержки, без надежды на победу. Почти такая же удивительная история связана и с военными, защищавшими вокзал: фамилия офицера так и осталась неизвестна.
Автор считает, что не самое главное – имена и фамилии героев. «Важно только то, за что они сражались.» Важно, что мы помним об их подвиге.
Я во многом согласен с писателем. Конечно, если возможно, надо стараться узнать имена всех тех, кто подарил нам жизнь. Но если это невозможно, то всё же мы должны знать об этих людях и помнить об их великой жертве. Позор для нас всех, что в нашей стране, победившей Гитлера, существуют молодёжные фашистские организации, о которых иногда приходится читать в прессе. Это люди без чести и совести, они позорят память о своих дедах, которые погибли, защищая мир от фашизма.
Теме исторической памяти, которая делает человека нравственнее, посвящено много произведений литературы. Например, «Двое из двадцати миллионов» Алексей Каплера, где автор представляет себе, как могла бы сложиться жизнь молодых людей, если бы они не погибли. Эта тема затрагивается и самим Борисом Васильевым в его книгах «В списках не значился» и «А зори здесь тихие…». В первом романе говорится как раз о безымянном герое Брестской крепости и его самоотверженной борьбе с фашистами, а во втором произведении мы читаем о священной памяти, живущей в душах Федота Васкова и его воспитанника – сына Риты Осяниной.
(1) Брестская крепость. (2)Совсем недалеко она от Москвы: меньше суток идёт поезд. (З)Все, кто бывает в тех краях, обязательно приходят в крепость.
(4) 3десь громко не говорят: слишком оглушающими были дни сорок первого года и слишком многое помнят эти камни. (б)Сдержанные экскурсоводы сопровождают группы по местам боёв, и вы можете спуститься в подвалы 333-го полка, прикоснуться к оплавленным огнемётами кирпичам, пройти к Тереспольским и Холмским воротам или молча постоять под сводами бывшего костёла.
(6) Не спешите. (7)Вспомните. (8)И поклонитесь.
(9)В музее вам покажут оружие, которое когда-то стреляло, и солдатские башмаки, которые кто-то торопливо зашнуровывал ранним утром 22 июня. (10)Вам покажут личные вещи защитников и расскажут, как сходили с ума от жажды, отдавая воду детям… (11)И вы непременно остановитесь возле знамени — единственного знамени, которое пока нашли в крепости. (12)Но знамёна ищут.
(13) Ищут, потому что крепость не сдалась, и немцы не захватили здесь ни одного боевого стяга.
(14) Крепость не пала. (15)Крепость истекла кровью.
(16) Историки не любят легенд, но вам непременно расскажут о неизвестном защитнике, которого немцам удалось взять только на десятом месяце войны.
(17) На десятом, в апреле 1942 года. (18)Почти год сражался этот человек. (19)Год боёв в неизвестности, без соседей слева и справа, без приказов и тылов, без смены и писем из дома. (20)Время не донесло ни его имени, ни звания, но мы знаем, что это был советский солдат.
(21) Каждый год 22 июня Брестская крепость торжественно и печально отмечает начало войны. (22)Приезжают уцелевшие защитники, возлагаются венки, замирает почётный караул.
(23) Каждый год 22 июня самым ранним поездом приезжает в Брест старая женщина. (24)Она не спешит уходить с шумного вокзала и ни разу не была в крепости. (25)Она выходит на площадь, где у входа в вокзал висит мраморная плита:
С 22 ИЮНЯ ПО 2 ИЮЛЯ 1941 ГОДА ПОД РУКОВОДСТВОМ ЛЕЙТЕНАНТА НИКОЛАЯ (фамилия неизвестна) И СТАРШИНЫ ПАВЛА БАСНЕВА ВОЕННОСЛУЖАЩИЕ И ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНИКИ ГЕРОИЧЕСКИ ОБОРОНЯЛИ ВОКЗАЛ.
(26) Целый день старая женщина читает эту надпись. (27)Стоит возле неё, точно в почётном карауле. (28)Уходит. (29)Приносит цветы. (30)И снова стоит, и снова читает. (31)Читает одно имя. (32)Семь букв: “НИКОЛАЙ”.
(ЗЗ)Шумный вокзал живёт привычной жизнью. (34)Приходят и уходят поезда, дикторы объявляют, что люди не должны забывать билеты, гремит музыка, громко смеются люди. (35)И возле мраморной доски тихо стоит старая женщина.
(36) Не надо ей ничего объяснять: не так уж важно, где лежат наши сыновья.
(37) Важно только то, за что они сражались.
(По Б. Л. Васильеву*)
* Борис Львович Васильев (1924-2013) — русский писатель.
Многие авторы теме Великой Отечественной войны посвятили свои произведения. Произведения Бориса Васильева также не обошли эту памятную тему. В его произведениях мы видим примеры мужества и героизма простых людей, посвятивших свои жизни родной отчизне.
Брестская крепость первой приняла на себя удар войны. Окруженные врагом, защитники крепости до конца стойко держали оборону. Последний безымянный защитник крепости в течение долгих 10 месяцев держал врага в напряжении, не сдаваясь ему, а также не имея даже надежды на помощь.
Главное – не имена героев, а показать их стойкий дух, высокие моральные качества.
По сути сам еще являясь вчерашним неопытным выпускником военного училища, Николай Плужников оказавшись в условиях войны не теряет человеческие качества. Он проявляет нежные чувства к девушке -инвалиду Мирре, беспокоится о ней и о судьбе бойцов крепости, идя на разведку.
Мирра также проявляет свой сильный дух и стремление не стать никому обузой, выходя из укрытия навстречу смерти, жертвуя собой.
Николай также идет навстречу смерти с большим мужеством, пусть даже никто не знает его имени и он навсегда останется безымянным.
Память о героях, о подвиге всего народа навсегда должна храниться в сердцах будущих поколений.
Немало рассказано о мужестве и храбрости советских солдат на войне. Все как один сражались за Родину и свободу. Они не боялись за свои жизни, а самоотверженно боролись с врагом.
В тексте описываются вещи, принадлежавшие воинам. Всё носит печать всех тягот войны. До нас дошли имена не всех солдат, защищавших Брестскую крепость, но их подвиг увековечен; «Время не донесло ни его имени, ни звания, но мы знаем, что это был советский солдат,»- пишет автор об одном из героев. Видимо, перед лицом опасности в человеке просыпается невероятная жажда победить, выжить и вновь встретить свою семью. Подвиги отдельных солдат восхищают: «Историки не любят легенд, но вам непременно расскажут о неизвестном защитнике, которого немцам удалось взять только на десятом месяце войны». Вероятно, именно этот герой изображен Борисом Васильевым в его повести «В списках не значился…»
Автор описывает подвиги солдат, чтобы читатель понял, какое мужество и бесстрашие они проявляли. Они не жалели себя, не боялись холода и голода, чтобы мы сегодня жили под мирным небом. Я согласна с автором, что подвиги защитников показывают, как отчаянно они сражались.
Много произведений советских писателей демонстрируют героизм и тяготы тех дней. Среди многих произведений о Великой Отечественной войне я выберу в качестве примера рассказ «Судьба человека» М. А. Шолохова. Главный герой проходит через нечеловеческие испытания, не сдаваясь и не покоряясь фашистам. Несмотря на горькую судьбу, он сумел остаться человеком с большой буквы и подарил свою заботу мальчишке-сироте.
Здесь можно написать и о герое России Сулумбеке Осканове. Когда он понял, что его самолёт «Миг» может упасть на город Липецк, он сделал все возможное, чтобы увести самолёт подальше от населенного пункта и спасти людей. Он сохранил многие жизни, пожертвовав своей.
Наша страна может гордиться своими героями и их бессмертными подвигами.
На крайнем западе нашей страны стоит Брестская крепость. Совсем недалеко от Москвы: меньше суток идет поезд. И не только туристы — все, кто едет за рубеж или возвращается на родину, обязательно приходят в крепость.
Здесь громко не говорят: слишком оглушающими были дни сорок первого года и слишком многое помнят эти камни. Сдержанные экскурсоводы сопровождают группы по местам боев, и вы можете спуститься в подвалы 333-го полка, прикоснуться к оплавленным огнеметами кирпичам, пройти к Тереспольским и Холмским воротам или молча постоять под сводами бывшего костела.
Не спешите. Вспомните. И поклонитесь. А в музее вам покажут оружие, которое когда-то стреляло, и солдатские башмаки, которые кто-то торопливо зашнуровывал ранним утром 22 июня. Вам покажут личные вещи защитников и расскажут, как сходили с ума от жажды, отдавая воду детям и пулеметам. И вы непременно остановитесь возле знамени — единственного знамени, которое пока нашли. Но знамена ищут. Ищут, потому что крепость не сдалась, и немцы не захватили здесь ни одного боевого стяга.
Крепость не пала. Крепость истекла кровью. Историки не любят легенд, но вам непременно расскажут о неизвестном защитнике, которого немцам удалось взять только на десятом месяце войны. На десятом, в апреле 1942 года. Почти год сражался этот человек. Год боев в неизвестности, без соседей слева и справа, без приказов и тылов, без смены и писем из дома. Время не донесло ни его имени, ни звания, но мы знаем, что это был русский солдат.
Много, очень много экспонатов хранит музей крепости. Эти экспонаты не умещаются на стендах и в экспозициях: большая часть их лежит в запасниках. И если вам удастся заглянуть в эти запасники, вы увидите маленький деревянный протез с остатком женской туфельки. Его нашли в воронке недалеко от ограды Белого дворца — так называли защитники крепости здание инженерного управления.
Каждый год 22 июня Брестская крепость торжественно и печально отмечает начало войны. Приезжают уцелевшие защитники, возлагаются венки, замирает почетный караул.
Каждый год 22 июня самым ранним поездом приезжает в Брест старая женщина. Она не спешит уходить с шумного вокзала и ни разу не была в крепости. Она выходит на площадь, где у входа в вокзал висит мраморная плита:
С 22 ИЮНЯ ПО 2-Е ИЮЛЯ 1941 ГОДА ПОД РУКОВОДСТВОМ ЛЕЙТЕНАНТА НИКОЛАЯ (фамилия неизвестна) И СТАРШИНЫ ПАВЛА БАСНЕВА ВОЕННОСЛУЖАЩИЕ И ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНИКИ ГЕРОИЧЕСКИ ОБОРОНЯЛИ ВОКЗАЛ.
Целый день старая женщина читает эту надпись. Стоит возле нее, точно в почетном карауле. Уходит. Приносит цветы. И снова стоит, и снова читает. Читает одно имя. Семь букв: «НИКОЛАЙ»
Шумный вокзал живет привычной жизнью. Приходят и уходят поезда, дикторы объявляют, что люди не должны забывать билеты, гремит музыка, смеются люди. И возле мраморной доски тихо стоит старая женщина.
Не надо ей ничего объяснять: не так уж важно, где лежат наши сыновья. Важно только то, за что они погибли.
Сколько уже лет прошло со времен Великой Отечественной войны, а она всё ещё жива в нашей памяти. Но история не всегда справедлива: как много имён героев, защитивших родную страну, не сохранила она до нас! Именно этой проблеме – проблеме памяти – посвящен текст писателя Бориса Васильева. Автор ставит эту проблему, рассказывая о Брестской крепости, о героизме её защитников, принявших муки и смерть. Он рассказывает о неизвестном герое, который 10 месяцев держал в напряжении врага, один, без поддержки, без надежды на победу! Почти такая же удивительная история связана и с военными, защищавшими вокзал: фамилия офицера так и осталась неизвестна.
Автор считает, что не самое главное – имена и фамилии героев. «Важно только то, за что они сражались.» Важно, что мы помним об их подвиге.
Я во многом согласен с писателем. Конечно, если возможно, надо стараться узнать имена всех тех, кто подарил нам жизнь. Но если это невозможно, то всё же мы должны знать об этих людях и помнить об их великой жертве. Позор для нас всех, что в нашей стране, победившей Гитлера, существуют молодёжные фашистские организации, о которых иногда приходится читать в прессе. Это люди без чести и совести, они позорят память о своих дедах, которые погибли, защищая мир от фашизма.
Теме исторической памяти, которая делает человека нравственнее, посвящено много произведений литературы. Например, «Двое из двадцати миллионов» Алексей Каплера, где автор представляет себе, как могла бы сложиться жизнь молодых людей, если бы они не погибли. Эта тема затрагивается и самим Борисом Васильевым в его книгах «В списках не значился» и «А зори здесь тихие…». В первом романе говорится как раз о безымянном герое Брестской крепости и его самоотверженной борьбе с фашистами, а во втором произведении мы читаем о священной памяти, живущей в душах Федота Васкова и его воспитанника – сына Риты Осяниной.
Брестская крепость 22 июня… Двадцать девять лет назад началась война…
С годами подробности больших событий постепенно теряются. Память хранит только узловые драматические моменты. Заговорите о нашествии Наполеона – и сразу вспомнятся Бородино, пожар Москвы, Смоленская дорога. От последней войны не забудутся сражение под Москвой, Сталинград, Севастополь, ленинградская блокада, Курская дуга, Берлин. И это – 22-е число в июне…
Под обвалами Брестской крепости найден будильник. Ему не суждено было прозвенеть утром 22 июня. Помятые взрывом стрелки остановились в четыре часа. За пятнадцать минут до этого немецким репортером сделана фотография: офицеры штаба Гудериана в ожидательных позах возле границы. Светает. Пятнадцать минут до начала войны… Гудериан вспоминал потом: «Тщательное наблюдение за русскими убеждало меня в том, что они ничего не подозревают о наших намерениях. Во дворе крепости Бреста, который просматривался с наших наблюдательных пунктов, под звуки оркестра они проводили развод караулов…»
Первую минуту нашествия видели не спавшие пограничники. Из них мало кто уцелел. Уцелевшие рассказали: «Впереди, за пограничной чертой, на западномкрае чуть светлевшего неба, среди звезд, вдруг появились красные и зеленые огоньки. Они усеяли собой весь горизонт. С их появлением оттуда, с запада, донесся рокот множества моторов. Сотни самолетов с зажженными бортовыми огнями стремительно пересекли границу». А в это время в Брестской крепости у чьей-то кровати мирно двигались стрелки будильника…
Что было потом с крепостью, никто не мог рассказать. И только случайно во время войны из захваченных документов немецкого штаба стало известно: «Русские и Брест-Литовские боролись исключительно упорно, настойчиво, они показали превосходную выучку пехоты и доказали замечательную волю к борьбе». И более позднее свидетельство немецкого генерала: «Там мы узнали, что значит сражаться по русскому способу». Заметим, речь идет не о Сталинграде, не о Курской дуге и Севастополе. Речь идет о самой первой минуте, о первых неделях войны…
На снимках Брестской крепости мы видим обычно лишь малую центральную часть ее. Мысленно надо продолжить и замкнуть кольцом двухэтажный кирпичный пояс казарм. Разрушенная церковь-клуб стоит в центре почти двухкилометрового кольца цитадели. Сегодня кольцо во многих местах разорвано.
До сорок первого года оно было сплошным, с тремя воротами. Крепость окружена водой двух сливающихся в этом месте рек: Западного Буга и Мухавца. На двух островах, прилежащих к острову-цитадели, – продолжение крепости: валы, мощные укрепления, обводные каналы. Когда-то здесь стоял город Брест. Его перенесли в сторону и на этом очень выгодном для обороны месте поставили крепость.
Прошло сто тридцать лет со дня окончания громадного по тем временам строительства. Крепость со множеством укреплений, валов, казематов и подземных каменных сооружений была неприступной, пока существовали гладкоствольные пушки. Постепенно крепость теряла неуязвимость. С появлением авиации и тяжелых фугасных снарядов крепость перестала быть крепостью в старом понимании слова и была местом расположения армейского гарнизона. Стоит крепость на самой границе. Лента воды отделяет ее от зарослей, в которых немцы в канун вторжения накапливали артиллерию, пехоту и средства для переправы. Нельзя сказать, чтобы с нашего берега этого не заметили. Кое-кто из командиров открыто говорил о близости войны. Но из Центра приходил неизменный приказ: «Сохранять спокойствие, усилить наблюдение» – Москва хотела всеми силами оттянуть роковой день, не дать повода к нападению. 21 июня в Брестской крепости были пойманы переодетые в красноармейскую форму диверсанты. Позже оказалось: в крепость проникло большое число диверсантов.
В ночь на 22 июня они резали электрические провода, занимали выгодные позиции для стрельбы…
«22 июня под утро я поднялась покормить годовалую девочку. Тронули выключатель – лампочка не зажглась. Я прилегла – и вдруг гром, свет, рама упала на пол… Муж, схватив портупею с наганом, успел только поцеловать меня и сказать: «В подвал! Детей держи возле себя. Война…» Больше я его не увидела…» Этот маленький эпизод первой минуты войны я записал со слов Лидии Михайловны Крупиной, приехавшей из Магадана «навестить места 41-го года».
Считаное число людей осталось в живых из тех, кто был участником или свидетелем героической драмы. По их рассказам, по найденным в развалинах останкам, оружию и документам прояснилась после войны картина многодневной схватки на берегах Буга и Мухавца. Глядя на снимок, мы можем представить сейчас место, где на резиновых лодках после артиллерийской бомбежки переправились немцы. Они ворвались в ворота цитадели. Сразу же захватили ставшую теперь руинами церковь-клуб. Отсюда удобно было держать под обстрелом двор цитадели. Отсюда гитлеровцы вели по радиоуправление артиллерийским огнем. И казалось – все! К половине дня, как намечалось планами, крепость падет. Но после первых минут замешательства крепость вдруг ощетинилась огнем и штыковыми ударами.
И все пошло не так, как наступавшие предполагали. Пришлось отказаться от лобовой атаки и начать осаду. Фронт ушел далеко на восток, а тут, возле самой границы, били тяжелые, полуметрового калибра пушки. Самолеты бросали двухтонные бомбы, в перерывах между бомбежками вкрадчивый голос из репродуктора уговаривал сдаться. Но как только все утихало и поднимались немецкие автоматчики, крепость давала бой. Силы были неравными. Против самолетов, против танков и тяжелых орудий у осажденных были только винтовки и пулеметы. Кое-где не хватало даже винтовок.
Люди не знали, как сложилась война. Окруженные со всех сторон, первые два дня они ждали помощи. Радисты беспрерывно посылали в эфир позывные, пока не кончилось питание в батареях. Потом стало ясно: смерть придется встречать в этих стенах. Было несколько попыток прорваться. Возвращались, оставляя убитых товарищей. Так день, и два, и три… Есть кадры немецкой хроники: дым, обвалы, обезумевшая белая лошадь в дыму и тени автоматчиков. Немцы несли большие потери. Эта «крупная остановка» на фоне победного наступления по всем фронтам их раздражала. И с каждым днем все тяжелее становились удары снарядов и бомб.
Все меньше защитников оставалось в крепости. Тут вместе с ними были дети и женщины, тут же умирали раненые. Кончились патроны. Не было пищи, не было воды. Вода текла от стен в десяти метрах, но добыть ее было нельзя. Смельчаков, ночью рискнувших ползти к берегу с котелками, сейчас же настигали пули. Пробовали рыть в казематах колодцы, на веревках бросали в реку простыни, подтянув назад, выжимали из них в котелок грязную жижу. Из-за гари, пыли и трупного смрада невозможно было дышать. Но как только немецкие автоматчики поднимались, обреченная крепость открывала огонь. Уже пал Минск. 16 июля немцы вошли в горящий Смоленск, а крепость продолжала бороться.
В десятки раз превосходящие силы немцев расчленили оборонявшихся, но не могли их сломить. К бойницам и амбразурам подвели огнеметы. Нельзя без содрогания думать о том, что было в подземных казематах. Кирпич от огня и тот плавился и застывал черными сосульками. Крепость истекала кровью, но не сдавалась.
До двадцатых чисел июля в крепости не стихали взрывы гранат и выстрелы. Кое- где огонь вели уже одиночки, оставлявшие для себя последний патрон. На стенах спустя три года мы прочитали последние слова, обращенные к нам: «Я умираю, но не сдаюсь! Прощай, Родина. 20/VII-41».
Это было только начало войны.
Никакой памятник не может сообщить человеку большего волнения, чем изуродованные взрывами, изъеденные пулями и осколками, опаленные красные кирпичи крепости. Стена цитадели местами исчезла, местами проломлена. Приходящему сюда покажут, где было зарыто знамя полка, где у стены был расстрелян немцами комиссар Фомин, покажут похожий на огромную подкову героический Восточный форт, которым командовал человек удивительной воли и мужества – майор, ныне Герой Советского Союза Петр Гаврилов. Стоят в центре крепости величественные руины церкви-клуба. Камни и кирпичи поросли березками и бурьяном. Гулкий и жутковатый холод идет из подвалов. После сильных дождей то в одном, то в другом месте вдруг оказываются позеленевшие патроны, белые кости, оружие…
Из семи тысяч стоявших тут насмерть в живых осталось немногим больше трехсот человек. Все они после войны побывали в крепости. Встречались и узнавали друг друга. Видавшие эти встречи рассказывают: седые, немолодые теперь уже люди, обнявшись, рыдали и становились на колени около опаленных стен…
В крепости каждый год бывает полмиллиона людей. Тут проводятся слеты и встречи. Но мы все еще недостаточно хорошо поняли, как велика цена этих красных развалин. Они нам дороже любого мраморного дворца.
Тут не надо наводить лоск, делать дорожки и цветочные клумбы. Но надо, не скупясь на затраты, бережно сохранить эти стены. И они будут вечно служить делу, во имя которого люди умерли тут летом 41-го года.
1970 г.
Василий Песков.
Сколько уже лет прошло со времен Великой Отечественной войны, а она всё ещё жива в нашей памяти. Но история не всегда справедлива: как много имён героев, защитивших родную страну, не сохранила она до нас! Именно этой проблеме – проблеме памяти – посвящен текст писателя Бориса Васильева. Автор ставит эту проблему, рассказывая о Брестской крепости, о героизме её защитников, принявших муки и смерть. Он рассказывает о неизвестном герое, который 10 месяцев держал в напряжении врага, один, без поддержки, без надежды на победу. Почти такая же удивительная история связана и с военными, защищавшими вокзал: фамилия офицера так и осталась неизвестна.
Автор считает, что не самое главное – имена и фамилии героев. «Важно только то, за что они сражались.» Важно, что мы помним об их подвиге.
Я во многом согласен с писателем. Конечно, если возможно, надо стараться узнать имена всех тех, кто подарил нам жизнь. Но если это невозможно, то всё же мы должны знать об этих людях и помнить об их великой жертве. Позор для нас всех, что в нашей стране, победившей Гитлера, существуют молодёжные фашистские организации, о которых иногда приходится читать в прессе. Это люди без чести и совести, они позорят память о своих дедах, которые погибли, защищая мир от фашизма.
Теме исторической памяти, которая делает человека нравственнее, посвящено много произведений литературы. Например, «Двое из двадцати миллионов» Алексей Каплера, где автор представляет себе, как могла бы сложиться жизнь молодых людей, если бы они не погибли. Эта тема затрагивается и самим Борисом Васильевым в его книгах «В списках не значился» и «А зори здесь тихие…». В первом романе говорится как раз о безымянном герое Брестской крепости и его самоотверженной борьбе с фашистами, а во втором произведении мы читаем о священной памяти, живущей в душах Федота Васкова и его воспитанника – сына Риты Осяниной.
(1) Брестская крепость. (2)Совсем недалеко она от Москвы: меньше суток идёт поезд. (З)Все, кто бывает в тех краях, обязательно приходят в крепость.
(4) 3десь громко не говорят: слишком оглушающими были дни сорок первого года и слишком многое помнят эти камни. (б)Сдержанные экскурсоводы сопровождают группы по местам боёв, и вы можете спуститься в подвалы 333-го полка, прикоснуться к оплавленным огнемётами кирпичам, пройти к Тереспольским и Холмским воротам или молча постоять под сводами бывшего костёла.
(6) Не спешите. (7)Вспомните. (8)И поклонитесь.
(9)В музее вам покажут оружие, которое когда-то стреляло, и солдатские башмаки, которые кто-то торопливо зашнуровывал ранним утром 22 июня. (10)Вам покажут личные вещи защитников и расскажут, как сходили с ума от жажды, отдавая воду детям… (11)И вы непременно остановитесь возле знамени — единственного знамени, которое пока нашли в крепости. (12)Но знамёна ищут.
(13) Ищут, потому что крепость не сдалась, и немцы не захватили здесь ни одного боевого стяга.
(14) Крепость не пала. (15)Крепость истекла кровью.
(16) Историки не любят легенд, но вам непременно расскажут о неизвестном защитнике, которого немцам удалось взять только на десятом месяце войны.
(17) На десятом, в апреле 1942 года. (18)Почти год сражался этот человек. (19)Год боёв в неизвестности, без соседей слева и справа, без приказов и тылов, без смены и писем из дома. (20)Время не донесло ни его имени, ни звания, но мы знаем, что это был советский солдат.
(21) Каждый год 22 июня Брестская крепость торжественно и печально отмечает начало войны. (22)Приезжают уцелевшие защитники, возлагаются венки, замирает почётный караул.
(23) Каждый год 22 июня самым ранним поездом приезжает в Брест старая женщина. (24)Она не спешит уходить с шумного вокзала и ни разу не была в крепости. (25)Она выходит на площадь, где у входа в вокзал висит мраморная плита:
С 22 ИЮНЯ ПО 2 ИЮЛЯ 1941 ГОДА ПОД РУКОВОДСТВОМ ЛЕЙТЕНАНТА НИКОЛАЯ (фамилия неизвестна) И СТАРШИНЫ ПАВЛА БАСНЕВА ВОЕННОСЛУЖАЩИЕ И ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНИКИ ГЕРОИЧЕСКИ ОБОРОНЯЛИ ВОКЗАЛ.
(26) Целый день старая женщина читает эту надпись. (27)Стоит возле неё, точно в почётном карауле. (28)Уходит. (29)Приносит цветы. (30)И снова стоит, и снова читает. (31)Читает одно имя. (32)Семь букв: “НИКОЛАЙ”.
(ЗЗ)Шумный вокзал живёт привычной жизнью. (34)Приходят и уходят поезда, дикторы объявляют, что люди не должны забывать билеты, гремит музыка, громко смеются люди. (35)И возле мраморной доски тихо стоит старая женщина.
(36) Не надо ей ничего объяснять: не так уж важно, где лежат наши сыновья.
(37) Важно только то, за что они сражались.
(По Б. Л. Васильеву*)
* Борис Львович Васильев (1924-2013) — русский писатель.
Многие авторы теме Великой Отечественной войны посвятили свои произведения. Произведения Бориса Васильева также не обошли эту памятную тему. В его произведениях мы видим примеры мужества и героизма простых людей, посвятивших свои жизни родной отчизне.
Брестская крепость первой приняла на себя удар войны. Окруженные врагом, защитники крепости до конца стойко держали оборону. Последний безымянный защитник крепости в течение долгих 10 месяцев держал врага в напряжении, не сдаваясь ему, а также не имея даже надежды на помощь.
Главное – не имена героев, а показать их стойкий дух, высокие моральные качества.
По сути сам еще являясь вчерашним неопытным выпускником военного училища, Николай Плужников оказавшись в условиях войны не теряет человеческие качества. Он проявляет нежные чувства к девушке -инвалиду Мирре, беспокоится о ней и о судьбе бойцов крепости, идя на разведку.
Мирра также проявляет свой сильный дух и стремление не стать никому обузой, выходя из укрытия навстречу смерти, жертвуя собой.
Николай также идет навстречу смерти с большим мужеством, пусть даже никто не знает его имени и он навсегда останется безымянным.
Память о героях, о подвиге всего народа навсегда должна храниться в сердцах будущих поколений.
Немало рассказано о мужестве и храбрости советских солдат на войне. Все как один сражались за Родину и свободу. Они не боялись за свои жизни, а самоотверженно боролись с врагом.
В тексте описываются вещи, принадлежавшие воинам. Всё носит печать всех тягот войны. До нас дошли имена не всех солдат, защищавших Брестскую крепость, но их подвиг увековечен; «Время не донесло ни его имени, ни звания, но мы знаем, что это был советский солдат,»- пишет автор об одном из героев. Видимо, перед лицом опасности в человеке просыпается невероятная жажда победить, выжить и вновь встретить свою семью. Подвиги отдельных солдат восхищают: «Историки не любят легенд, но вам непременно расскажут о неизвестном защитнике, которого немцам удалось взять только на десятом месяце войны». Вероятно, именно этот герой изображен Борисом Васильевым в его повести «В списках не значился…»
Автор описывает подвиги солдат, чтобы читатель понял, какое мужество и бесстрашие они проявляли. Они не жалели себя, не боялись холода и голода, чтобы мы сегодня жили под мирным небом. Я согласна с автором, что подвиги защитников показывают, как отчаянно они сражались.
Много произведений советских писателей демонстрируют героизм и тяготы тех дней. Среди многих произведений о Великой Отечественной войне я выберу в качестве примера рассказ «Судьба человека» М. А. Шолохова. Главный герой проходит через нечеловеческие испытания, не сдаваясь и не покоряясь фашистам. Несмотря на горькую судьбу, он сумел остаться человеком с большой буквы и подарил свою заботу мальчишке-сироте.
Здесь можно написать и о герое России Сулумбеке Осканове. Когда он понял, что его самолёт «Миг» может упасть на город Липецк, он сделал все возможное, чтобы увести самолёт подальше от населенного пункта и спасти людей. Он сохранил многие жизни, пожертвовав своей.
Наша страна может гордиться своими героями и их бессмертными подвигами.
На крайнем западе нашей страны стоит Брестская крепость. Совсем недалеко от Москвы: меньше суток идет поезд. И не только туристы — все, кто едет за рубеж или возвращается на родину, обязательно приходят в крепость.
Здесь громко не говорят: слишком оглушающими были дни сорок первого года и слишком многое помнят эти камни. Сдержанные экскурсоводы сопровождают группы по местам боев, и вы можете спуститься в подвалы 333-го полка, прикоснуться к оплавленным огнеметами кирпичам, пройти к Тереспольским и Холмским воротам или молча постоять под сводами бывшего костела.
Не спешите. Вспомните. И поклонитесь. А в музее вам покажут оружие, которое когда-то стреляло, и солдатские башмаки, которые кто-то торопливо зашнуровывал ранним утром 22 июня. Вам покажут личные вещи защитников и расскажут, как сходили с ума от жажды, отдавая воду детям и пулеметам. И вы непременно остановитесь возле знамени — единственного знамени, которое пока нашли. Но знамена ищут. Ищут, потому что крепость не сдалась, и немцы не захватили здесь ни одного боевого стяга.
Крепость не пала. Крепость истекла кровью. Историки не любят легенд, но вам непременно расскажут о неизвестном защитнике, которого немцам удалось взять только на десятом месяце войны. На десятом, в апреле 1942 года. Почти год сражался этот человек. Год боев в неизвестности, без соседей слева и справа, без приказов и тылов, без смены и писем из дома. Время не донесло ни его имени, ни звания, но мы знаем, что это был русский солдат.
Много, очень много экспонатов хранит музей крепости. Эти экспонаты не умещаются на стендах и в экспозициях: большая часть их лежит в запасниках. И если вам удастся заглянуть в эти запасники, вы увидите маленький деревянный протез с остатком женской туфельки. Его нашли в воронке недалеко от ограды Белого дворца — так называли защитники крепости здание инженерного управления.
Каждый год 22 июня Брестская крепость торжественно и печально отмечает начало войны. Приезжают уцелевшие защитники, возлагаются венки, замирает почетный караул.
Каждый год 22 июня самым ранним поездом приезжает в Брест старая женщина. Она не спешит уходить с шумного вокзала и ни разу не была в крепости. Она выходит на площадь, где у входа в вокзал висит мраморная плита:
С 22 ИЮНЯ ПО 2-Е ИЮЛЯ 1941 ГОДА ПОД РУКОВОДСТВОМ ЛЕЙТЕНАНТА НИКОЛАЯ (фамилия неизвестна) И СТАРШИНЫ ПАВЛА БАСНЕВА ВОЕННОСЛУЖАЩИЕ И ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНИКИ ГЕРОИЧЕСКИ ОБОРОНЯЛИ ВОКЗАЛ.
Целый день старая женщина читает эту надпись. Стоит возле нее, точно в почетном карауле. Уходит. Приносит цветы. И снова стоит, и снова читает. Читает одно имя. Семь букв: «НИКОЛАЙ»
Шумный вокзал живет привычной жизнью. Приходят и уходят поезда, дикторы объявляют, что люди не должны забывать билеты, гремит музыка, смеются люди. И возле мраморной доски тихо стоит старая женщина.
Не надо ей ничего объяснять: не так уж важно, где лежат наши сыновья. Важно только то, за что они погибли.