Человек – это часть общества. Он существует среди себе подобных, связан с ними тысячами незримых нитей: личных и социальных. Поэтому нельзя жить и не зависеть от тех, кто живёт с тобою рядом. С самого рождения мы становимся частью окружающего нас мира. Подрастая, задумываемся о своём месте в нём. В разных отношениях может быть человек с обществом: гармонично сочетаться с ним, противостоять ему или быть такой личностью, которая влияет на ход общественного развития. Проблемы взаимоотношений личности и общества всегда интересовали писателей и поэтов, поэтому нашли отражение в художественной литературе. Особый интерес вызывает вопрос о роли и месте человека в тоталитарном государстве.
Обратимся к примерам.
Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита» возвращает читателей в сталинское время, в 30-е годы двадцатого века, когда человек не имел права мыслить и поступать иначе, чем предписывало ему государство. Мы наблюдаем это на примере судьбы Мастера, а государство в миниатюре – это окололитературный мир Массолита, в котором талант, собственное видение мира не имеют права на существование. Роман Мастера о Понтии Пилате никогда не будет напечатан в таком обществе, а вот стихи таких поэтов, как Рюхин, которые только умеют рифмовать строки на злобу дня, появляются на первых страницах газет. Мастер живёт в мире, где нет места настоящему творчеству, где господствуют доносы и предательство. Автор рассказывает и о том, как герой романа исчез на несколько месяцев. Позже мы узнаем, что он был арестован по доносу Алоизия. Трудно человеку бороться против политической системы. На это были способны немногие. Мастер не борется, но автор награждает его покоем: безмятежной и счастливой жизнью после смерти. Почему? «Каждому будет дано по его вере», — говорит в романе Воланд. Этими словами Булгаков подчёркивает и свою веру в то, что мир тоталитаризма рухнет, станет свободным общество, в котором человек почувствует себя Человеком, а не винтиком государственной машины.
Произведение М. Замятина – «Мы» — это роман-антиутопия. Антиутопия, по-моему, — это то, чего не должно быть на самом деле, что не имеет права на существование. В произведении представлено такое будущее, в котором человек обезличен, он не имеет даже имени, только порядковый номер. Люди, вернее, номера, живут в домах со стеклянными стенами, не имеют своих мыслей, желаний. Они – только винтики для производства материальных ценностей. Главный герой произведения – Д-503, один из строителей Интеграла, который должен принести «математически-безошибочное счастье» всем живым существам во вселенной. Но есть и враги такого «счастья». Это те, в которых ещё живо вдохновение, творчество, желание вырваться из страшного «счастливого» мира. Таких уничтожают, а остаются только стройные ряды марширующих «номеров», лишённые всех человеческих чувств и мыслей. Создав в своём романе образ будущего-антиутопии, автор хочет сказать, что в тоталитарном государстве уничтожается всё лучшее, что есть в человеке: свобода мысли, творчества, выбора жизненного пути, любовь к людям и окружающему миру. Поэтому такое общество не имеет права на существование.
В романе известного писателя-фантаста Рэя Брэдбери «451 градус по Фаренгейту» автор не анализирует государственные порядки, а просто рассказывает о людях и событиях. Но у читателя складывается яркое впечатление о том обществе, которое описано в произведении. Нет в тот мире места творчеству, свободным мыслям и поступкам, чувствам. Всё подчинено определённому порядку. Живи, как все: ешь, пей, покупай новые товары, смотри телевизор. Вместо человеческого общения – телевизорные стены, дети – только помеха в жизни родителей. Шаг в сторону – и ты уничтожен. Главный герой Монтэг – пожарник. Но такие, как он, не тушат пожары, а разжигают костры из книг, уничтожают дома тех людей, кто не похож на других, кто не хочет жить по законам тоталитарного государства. Но в конце произведения автор оставляет читателю надежду на то, что общество ещё способно возродиться. Монтэг, покинув город, встречается с людьми, которые хранят в своей памяти духовные богатства прошлого, надеются на возрождение мира, в котором главным будет мыслящий и свободный человек.
В заключение хотелось бы сказать, что данная тема заставила меня задуматься об устройстве современного общества и моем месте в нём, об истории нашей страны и о её будущем.
Вернуться к списку: Сочинение по литературе
Осмысление темы человека в тоталитарном обществе началось в 20-е годы с появлением жанра антиутопии — романом Е.Замятина «Мы». Написанный в годы военного коммунизма роман Замятина стал предупреждением человечеству. Человек в тоталитарном обществе лишен имени, а значит, индивидуальности, он обозначен буквой и цифрами. Вся деятельность его регламентируется государством, вплоть до сексуальных отношений. Для того чтобы проверять правильность течения жизни, необходима целая армия наблюдателей. Жизнь героя и его сограждан проникнута верой в Благодетеля, который лучше других знает, как сделать жизнь прекрасной. Выборы Благодетеля превращаются во всенародный праздник.
Неотъемлемая черта тоталитарного общества — убеждение человека, что то, что ему дает государство, — благо, что нет страны лучше на свете.
Тоталитарному государству необходимы ученые, которые помогли бы усилить его мощь, но не нужны люди с фантазией, потому что фантазия заставляет человека думать, видеть то, что государство предпочитало бы скрыть от своего гражданина. Именно любовь заставляет героя бунтовать, но бунт его сломлен: пассивно наблюдает он убийство своей возлюбленной, он, лишенный фантазии. Именно любовь становится врагом тоталитаризма, потому что она делает человека индивидуальностью, заставляет его забыть образ Благодетеля. Материнская любовь О-90 заставляет ее протестовать, бежать из государства, чтобы сохранить ребенка, а не отдавать его государству. Роман «Мы» имеет общечеловеческое значение, он — отражение любого тоталитарного режима, основанного на подавлении человеческой личности.
Романы Солженицына
Произведения А.Солженицына основаны на материале, пережитом самим автором. Писатель — ярый противник Советской власти как власти тоталитарной. Он пытается показать характеры людей, судьбы которых изломаны обществом. Так ситуация в романе «Раковый корпус» — модель разных представителей советского мира, собранных в больнице одной бедой — болезнью (раком). Каждый образ — это стойкая система убеждений: Олег Костоглотов, бывший зек, ярый противник системы, понимающий весь ее антигуманизм; Шулубин, русский интеллигент, участник революции, внешне принимает официальную мораль, страдая от ее несоответствий; Русанов — человек номенклатуры, для которого все предписанное партией и государством принимается безоговорочно, он не мучит себя нравственными вопросами, но подчас извлекает выгоду из своего положения. Главный вопрос споров — нравственная ли существующая система. По мнению автора и его героя, Олега, ответ однозначен: система безнравственна, она отравляет души детей еще в школе, приучая их быть как все, лишая их личности;, она низводит литературу до обслуживания своих интересов (воссоздать образ прекрасного завтра), это система со смещенной шкалой ценностей, которая требует того же от человека. Судьба же человека зависит от того выбора, который он сделает.
Несколько иначе напишет об этом А.Солженицын в «Архипелаге»: он скажет, что в тоталитарном обществе от судьбы человека зависит и его прозрение (рассуждение о том, что и он мог оказаться не зеком, а офицером НКВД).
Произведения Г.Владимирова
Тоталитарный строй искажает лучшие черты человеческого характера, оставляет след на всю жизнь. «Верный Руслан» — история лагерной собаки.
Г. Владимов показывает, что даже после роспуска лагерей лагерные собаки продолжают ждать исполнения своего долга — больше они ничего не умеют. И когда на станцию приезжают молодые строители, которые колонной идут на место стройки, собаки окружают их, что сначала кажется молодежи смешным, а потом ужасным. Тоталитарный строй учит человека любить хозяина и беспрекословно подчиняться ему. Но есть в романе сцена, которая показывает, что подчинение не безгранично: зеки отказываются выйти из барака на мороз, тогда начальник лагеря приказывает открыть двери и поливать внутренность барака ледяной водой, и вот тогда одни из овчарок, самая талантливая, зажимает шланг зубами: так зверь протестует против бесчеловечности людей. Умирающему Руслану снится мать, та, которую государство отняло у него лишив его подлинных чувств. И если сам Руслан вызывает сочувствие, то образ его хозяина отвратителен в своей примитивности, жестокости, бездушии.
Ю.Даниэль и роман об оттепели
Ужас тоталитаризма и в том, что даже души людей достаточно благополучной судьбы изломаны тоталитарным режимом. Действие повести Ю.Даниэля «Искупление» происходит в период хрущевской оттепели. Главный герой повести — талантлив, честен, счастлив, у него много друзей, его любит замечательная женщина. Но вот на него обрушивается обвинение: мимолетный давнишний знакомый героя возвращается из лагеря: он убежден, что его посадили по доносу героя. Но писатель изначально утверждает, что герой не виновен. И вот без суда и следствия, без объяснений герой оказывается в изоляции: от него отвернулись не только коллеги, но и друзья, не выдержав, уходит любимая. Люди привыкли к обвинениям, они верят всему; неважно, что в данном случае меняются полюса (враг народа — стукач). Герой сходит с ума, но перед этим он понимает, что в этом обществе виновны все, даже те, кто прожил спокойную жизнь. Все отравлены ядом тоталитаризма. Изжить его, как изжить из себя раба, — процесс жизни не одного поколения.
Судьба человека в тоталитарном обществе трагична — таков вывод всех произведений на эту тему, но отношение к тем или иным людям у разных отечественных писателей различно, как различны и из позиции.
Материалы публикуются с личного разрешения автора — к.ф.н. Мазневой О.А.
Пожалуй, самый ярким примером будет 1984 Джорджа Оруэлла. Там есть все из вышеперечисленного, пожалуй, кроме алкоголизма и наркомании. (Хотя если память мне не изменяет, джин “Победа” у них все-таки был).
Приводить примеры из этого романа на самом деле трудно. Потому что можно спокойно открывать страницу и брать любой пример.
Например, то, что три государства, оставшихся на планете, сражались друг с другом просто ради того, чтобы у народа был общий враг.
А знаменитые лозунги “Война – это мир”, “Свобода – это рабство”, “Незнание – сила” вообще говорят сами за себя.
Также в романе все друг на друга доносили и общество гордилось теми детьми, которые сдавали своих родителей.
Более романтичный пример: Эрих Мария Ремарк – “Три товарища”. В ней показывается жизнь в довоенной Германии 30-х годов. И алкоголизм там есть, причем на каждой странице.
Тема “болезненности” страны затрагивается в романе очень косвенно, а так как хронологически Гитлер еще не пришел к власти, но его партия уже сильная, и вовсе нельзя сказать, что в стране уже тоталитарный режим.
Но низкие зарплаты, безразличность к своему будущему у главных героев, и беспорядки на улице из-за волнений в стране, вполне сгодятся как пример в сочинении.
Из российских литераторов, к сожалению, примеров привести не могу.
Тема тоталитаризма в литературе появилась только в двадцатом веке, когда изменилось сознание человека, когда прогрохотали две мировые войны. Причем, описывая некоторые явления, литература не следовала за действительностью, а даже предваряла её. Так, роман «Мы» Евгения Замятина написан в двадцатые годы, автор просто довел до логического завершения те тенденции, которые видел в современном ему обществе. Особенно популярным в двадцатом веке стал жанр антиутопии. Антиутопия — это стремление в художественной форме рассказать о том, до чего могут довести те процессы, которые во время написания произведения только-только намечаются. Но если одни пишут о последствиях тоталитаризма, то другие пытаются разобраться в его истоках. Как возникает тоталитарная система, рассказывает роман Холдинга «Повелитель мух». Мысль автора проста; человек по сути своей — зверь, и пленка цивилизации и культуры настолько тонка, что сорвать её может любая экстремальная ситуация. Замкнутая группа людей, не обладающих твердыми нравственными принципами и не имеющих никакого понятия о внутренней дисциплине, очень быстро приходит к полному и безоговорочному подчинению сильнейшему. И власть, и рабство дают одинаковую свободу от ответственности, но властвует только один, а остальные неизбежно становятся рабами.
Итак, как говорил О’Брайен в романе Оруэлла «1984», целью существования тоталитарной системы является власть, а свою власть над человеком можно почувствовать только одним способом — заставив его страдать. Следовательно, система изначально направлена против большинства населения.
И вот Оруэлл, Замятин и многие другие пишут о маленьком человеке, который не создавал этой системы, не стремился ни к свободе, ни к рабству, которого просто угораздило родиться в этом жутком обществе. Его с детства оболванивают и внушают стадные чувства, он живет ненавистью (в романе «1984» даже регулярно проводятся «двухминутки ненависти») и страхом сделать что-то не так. Культура в этом мире не нужна, литература имеет только утилитарное значение, любовь (как и вообще всякое живое чувство) уничтожена. Человек перестает быть собой, теряет свою личность и ощущает себя только винтиком огромной машины. Уничтожь машину — и погибнет он. И самое страшное в том, что он начинает любить эту машину. Нумер D-503 из романа Евгения Замятина «Мы» сначала восхищен обществом, в котором живет, но в конце концов приходит к неподчинению ему. Путь Уинстона из романа «1984» — обратный. От внутреннего противостояния он идет к любви, точнее, его ведет система. Противопоставляя себя системе, он остается абсолютно один. А тоталитаризм властен над всей остальной реальностью, он крушит действительность и доказывает, что дважды два — не четыре, а пять. В одиночку, без опоры, с таким монстром бороться нельзя — и Уинстон сдается.
Но роман Оруэлла — антиутопия. Как показала практика, сильный человек может победить систему. Скажем, Зыбин из романа Домбровского «Факультет ненужных вещей» сумел не подчиниться и сохранить свое достоинство.
Советская лагерная проза ставит преимущественно практические проблемы: как выжить и остаться личностью в условиях лагеря, который по сути является все той же тоталитарной системой. И все пишут о том, что сохранить себя можно, но для этого человек должен быть невероятно силен духом.
Сейчас много говорят об опасностях тоталитаризма, и порой кажется, что следует почаще перечитывать произведения Замятина, Хоксли, Оруэлла и В.Шаламова, чтобы не забывать о них…
1. Освещение советской идеологии в сегодняшние дни.
2. Писатель и публицист — разница в описании исторического хода событий. Солженицын как летописец советской эпохи.
3. Человек в тоталитарном обществе.
4. Что есть человеческая жизнь при авторитарном устройстве политической власти?
5. Свобода человека как условие его жизни.
На книжных полках магазинов сегодня очень много литературы, посвященной советской эпохе, а скорее ее разоблачению. Но не всегда авторы исторически достоверны, основываясь на мемуарах и рисуя исторический ход событий. Сегодня модно очернять тот режим. Но тем не менее не стоит уподобляться большевикам и делить весь мир только на черное и белое. Да, было много плохого и память поколений призвана не допустить повторения тех событий. Но не стоит забывать о том, что это наша история, и из нее следует делать уроки. Сложно разобраться сегодня, где- правда, факты, приведенные в четком соответствии с действительностью, а где они немного или в изрядной степени преувеличены вымыслами и многими домыслами.
Если читать Солженицына, то можно быть уверенным, что, описывая судьбы своих героев, он нигде не исказил истины. Он не протестовал сам и не делил все только на черное и белое, кидаясь в крайности, а просто писал о том, что было, оставляя при этом за читателями право выбора, как относиться к описываемым людям и событиям, происходящим в зависимости или вне воли героев. Солженицын не ставил своей задачей только описать быт лагерей или законы, по которым жили зеки — он писал о жизни людей по эту и ту сторону колючей проволоки. Так он сделал и в повести «Один день Ивана Денисовича», сопоставляя «сегодняшнюю» жизнь Шухова и его воспоминания о доме. Такие переходы дают нам, читателям, возможность вспомнить о том, что Шухов, да и любой зек в лагере, в первую очередь человек. Только у каждого свои привычки, сильные или слабые черты характера, свои способы приспособления к жизни.
В советское же время у этих людей, а для власти скорей «недочеловеков», не было имен. Это были лишь Ю—81, Из—202… А люди считались только бесплатной рабочей силой, которая и выстроила большие индустриальные центры Сибири. Архипелаг ГУЛАГ — это не Соловки или Магадан, это вся страна. Да. Таковы факты истории, и от них не уйдешь. Но все государство представляло собой один большой лагерь, в котором отец отрекался от сына, а сын — от отца. Здесь сажали людей, если они возвращались на Родину, и не важно, какими путями они оказались за ее пределами. Яркий тому пример — эстонец, который был вывезен в детстве родителями в Швецию и вернулся позже сам на родные побережье. Здесь такие сильные, умные, смелые, ловкие и с природной хваткой люди, как бригадир Тюрин, пропадали в этих же лагерях.
Он был сыном кулака, добровольцем ушел в Красную Армию. Это ли не парадокс, который оказался ненужным советской машине? А ведь к тому же бригадир был отличником боевой и политической подготовки. В этом государстве вера в бога была преступлением (Алешка — баптист, получивший за свои религиозные убеждения 25 лет срока).
Эти люди, дела которых, по сути, были сфабрикованы, попадали в царство произвола, насилия и безнаказанности. Только вот безнаказанность была позволена надсмотрщикам или тем, кому приносили щедрые посылки. И тогда зек, сумевший подмазаться, становился хозяином положения. Он мог даже сидеть вместе с охраной и играть с ними в карты (цыган Цезарь). Но здесь опять же каждый волен сам за себя решать: быть, как Шухов, который останется голодным, но не прогнется ни под чьи интересы, или, как Фетюков, который был готов пресмыкаться перед любым, чтобы тот, как бы невзначай, обронил окурок.
Тоталитарный механизм ровнял всех под одну мерку, а шаг влево или вправо считался предательством. Нужно было слепо следовать тем моделям поведения, которые навязывались властью. Любое отступление от этих установленных правил грозило обернуться, если не физической расправой, то унижением человеческого достоинства и лагерным сроком. Уровень жизненной стойкости духа тоже был неодинаков. А зависел он лишь от моральных установок: сильный человек выживет, приспособится, а слабый — погибнет, и это неизбежно.
Что значила для авторитарной системы человеческая жизнь? При условии, что государственная машина переселяла целые нации, влияла на географические соотношения в мире, практически подстраивала под себя весь научный потенциал (хотя развитие науки и политической системы вряд ли может быть так связано) и истребляла мыслящую интеллигенцию. Примеров таких искореженных и поломанных судеб только официально около двенадцати миллионов, а среди них — простых и безымянных — такие видные ученые как Н. И. Вавилов, поэт Н. С. Гумилев. Солженицын же пишет не о светилах науки, не о гениях полководческого искусства, не о великих поэтах, а об обычных людях, из судеб которых складывается история страны. Солженицын не позволил себе домысла, он написал портрет всей страны того времени, уместив его в рамки только одного лагеря, где человеческая жизнь была лишь статистической единицей, а не судьбой человека с его корнями, семейными традициями…
Солженицын, описывает жизнь лагеря изнутри, опровергая одновременно советскую догму, что человек повинен даже в сказанном, если сказанное не совпадает с официальной идеологией. Эта жизнь предстает перед нами с бытовой детализацией, переживанием чувств героя (страх, тоска по дому или голодное урчание желудка). Читатель задумывается о том, освободят ли Шухова, и каким был бы его второй день, и как сложится судьба остальных героев повести? А ведь судьба Шухова — это судьба миллионов таких же осужденных. Сколько их, таких Шуховых, на русской земле?
В тоталитарном государстве для человека нет свободы. А свобода есть начало любого творчества, начало настоящей жизни и бытие вообще. Тоталитарные силы убивают в человеке стремление жить, потому что жить по чьим-то указаниям невозможно. Диктовать свои условия может только сама жизнь, а регулировать отношения в обществе должна не кучка людей, занимающих высокие посты в партийном аппарате, а само общество в соответствии с духом времени и культуры.
читать похожие:
Один день и вся жизнь (по повести А. Солженицына «Один день Ивана Денисовича»)
Отражение трагических конфликтов истории в судьбе героев повести А. И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича»
Лагерная жизнь в повести А. И. Солженицына «Один день Ивана» Денисовича»
Проблема нравственного выбора в одном из произведений А. М. Солженицына (по рассказу «Один день Ивана Денисовича»)
Подготовка к ЕГЭ: Человек в тоталитарном государстве (сочинение)
Ни за что на свете нельзя отобрать у человека ни свободу, ни вольнодумие, ни жажду справедливости. За многовековую историю народа русского никто не смог посягнуть на святое — свободу. Ни один агрессор-завоеватель, который солдатским сапогом топтал землю отцов наших, не смог подчинить себе величайший из народов. Но там где не одолел враг, стала преградой к счастливой жизни другая беда — деспотичный и самодовольный диктаторский режим. Тоталитарная машина сталинской власти загубила миллионы человеческих жизней тех, кто не согласен был с режимом, бездушно раздавив и уничтожив, стерла с лица Земли.
Не могло страдание людское остаться безнаказанным — боль народная была излита правдолюбами поэтами и писателями на бумагу, сотворив величайшие манифесты мира и свободы. Одним из таких писателей начавшим борьбу с культом Сталина был Александр Солженицын. В своей фундаментальной повести “Один день Ивана Денисовича” автор описал сопротивление, душевную мятежность и волю к свободе главного героя-узника лагеря для каторжников. Показав один день из жизни каторжника, Солженицын охватил в этом коротком промежутке долгие и бесконечные годы заточения, отчаянья и надежды, веры и борьбы.
Воплощая собой все вселенское зло и тоталитарный советский механизм, лагерь показан Солженицыным, как место, убивающее все живое в человеке, его душу и тело. Таким образом, автору удалось показать ничтожную систему советского режима, для которой не было личностей, в которой человек был лишь ” маленьким винтиком” не имевшим никаких прав. Подготовка к ЕГЭ и ГИА: Человек в тоталитарном государстве (сочинение)» / Январь 2016
источник
В своей знаменитой повести «Один день Ивана Денисовича» Александр Исаевич Солженицын описал только один день заключенного – от подъема до отбоя, но повествование построено так, что читатель может представить себе лагерную жизнь сорокалетнего крестьянина Шухова и его окружения во всей полноте. Ко времени написания повести ее автор был уже очень далек от социалистических идеалов. Эта повесть – о противозаконности, противоестественности самой системы, созданной советскими руководителями.
Образ главного героя – собирательный. Основным прототипом Шухова часто называют Ивана, бывшего солдата из артиллерийской батареи Солженицына. При этом сам писатель был заключенным, который каждый день своего пребывания в лагере наблюдал тысячи сломанных людских судеб и трагедий. Материалом для его повести стал результат страшного беззакония, который не имел ничего общего с правосудием. Солженицын уверен, что советские лагеря были такими же лагерями смерти, как фашистские, только убивали там собственный народ.
Иван Денисович давно понял, что для выживания недостаточно ощущать себя советским человеком. Он избавился от идеологических иллюзий, бесполезных в лагере. Это его внутреннее убеждение ярко демонстрирует сцена, когда кавторанг Буйновский объясняет герою, почему солнце в зените бывает в час дня, а не в 12 часов. Декретом правительства время в стране перевели на час вперед. Шухов удивлен: «Неуж и солнце ихним декретам подчиняется?» С советской властью у Шухова теперь другие отношения. Он – носитель общечеловеческих ценностей, которые не удалось в нем разрушить партийно-классовой идеологии. В лагере это помогает ему выстоять, остаться человеком.
Судьба заключенного Щ-854 похожа на тысячи других. Он честно жил, пошел на фронт, но попал в плен. Из плена ему удалось бежать и чудом пробиться к «своим». Этого было достаточно для серьезного обвинения. «В контрразведке били Шухова много. И расчет был у Шухова простой: не подпишешь – бушлат деревянный, подпишешь – хоть поживешь малость. Подписал».
Что бы ни делал Шухов, он преследует ежедневно одну цель – выжить. Заключенный Щ-854 старается следить за каждым своим шагом, по мере возможности подрабатывать и вести сносное существование. Он знает, что обычная практика при таком серьезном обвинении, как у него, – добавлять срок заключения. Поэтому Шухов не уверен, что окажется на свободе в назначенное время, но запрещает себе сомневаться. Заключение Шухов отбывает за измену родине. В документах, которые его заставили подписать, значится, что Шухов выполнял задания фашистов. Какие именно – не смогли придумать ни следователь, ни подследственный. Не думает Шухов и о том, почему сидит он и еще много всякого народа, не терзается вечными вопросами без ответов.
По натуре Иван Денисович принадлежит к природным, естественным людям, которые ценят сам процесс жизни. И у зека есть свои маленькие радости: выпить горячей баланды, выкурить папиросу, спокойно, с наслаждением, съесть пайку хлеба, приткнуться, где потеплей, и минуту подремать, пока не погнали на работу. Получив новые ботинки, а позже валенки, Шухов радуется, как ребенок: «…житуха, умирать не надо». За день у него случилось много удач: «в карцер не посадили, на Соцгородок бригаду не выгнали, в обед он закосил кашу, с ножовкой на шмоне не попался, подработал вечером у Цезаря и табачку купил. И не заболел, перемогся».
В лагере Шухова спасает труд. Работает он увлеченно, жалеет, когда кончается смена, припрятывает себе на завтра удобный для каменщика мастерок. Он принимает решения с позиции здравого смысла, опираясь на крестьянские ценности. Труд и отношение к работе не дают Ивану Денисовичу потерять себя. Он не понимает, как можно относиться к работе недобросовестно. Иван Денисович «умеет жить», мыслить практически, не бросать слов на ветер.
В разговоре с Алешкой-баптистом Шухов высказывает свое отношение к вере и Богу, руководствуясь опять-таки здравым смыслом. «Я ж не против Бога, понимаешь, – объясняет Шухов. – В Бога я охотно верю. Только вот не верю я в ад и рай. Зачем вы нас за дурачков считаете, рай и ад нам сулите?» На вопрос, почему он не молится Богу, Шухов отвечает: «Потому, Алешка, что молитвы те, как заявления, или не доходят, или в жалобе отказать». Вот он, ад, – лагерь. Как же Бог такое допустил?
Есть среди героев Солженицына и те, кто, совершая маленький подвиг выживания каждый день, не теряет достоинства. Старик Ю-81 сидит по тюрьмам и лагерям, сколько советская власть стоит. Другой старик, Х-123, – яростный поборник правды, глухой Сенька Клевшин, узник Бухенвальда. Пережил пытки немцев, теперь в советском лагере. Латыш Ян Кильдигс, еще не потерявший способности шутить. Алешка-баптист, который свято верит, что Бог снимет с людей «накипь злую».
Капитан второго ранга Буйновский всегда готов вступиться за людей, он не забыл законов чести. Шухову с его крестьянской психологией поведение Буйновского кажется бессмысленным риском. Капитан резко возмутился, когда надзиратели на морозе приказали заключенным расстегнуть одежду, чтобы «перещупывать, не поддето ли чего в обход устава». За это Буйновский получил «десять суток строгого». Все знают, что после карцера он навсегда лишится здоровья, но вывод заключенных такой: «Залупаться не надо было! Обошлось бы все».
Повесть «Один день Ивана Денисовича» была опубликована во времена «хрущевской оттепели» в 1962 году, вызвала большой резонанс в читательской среде, открыла миру страшную правду о тоталитарном режиме в России. Солженицын показывает, как терпение и жизненные идеалы помогают Ивану Денисовичу выжить в нечеловеческих условиях лагеря день за днем.
Конфликт между человеком и обществом появляется тогда, когда сильная, яркая личность не может подчиняться правилам общества. Так, Григорий Печорин, главный горой романа М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени», – незаурядная личность, бросающая вызов нравственным законам. Он «герой» своего поколения, вобравший в себя его худшие пороки. Молодой офицер, наделенный острым умом и притягательной внешностью, с пренебрежением и скукой относится к окружающим людям, они кажутся ему жалкими и смешными. Он чувствует свою ненужность. В тщетных попытках найти самого себя он приносит лишь страдания неравнодушным к нему людям. С первого взгляда может показаться, что Печорин – крайне отрицательный персонаж, но, последовательно погружаясь в мысли и чувства героя, мы видим, что виной тому не только он сам, но и общество, породившее его. По-своему он тянется к людям, к несчастью, общество отвергает лучшие его порывы. В главе «Княжна Мери» можно увидеть несколько таких эпизодов. Приятельские отношения Печорина и Грушницкого превращаются в соперничество и вражду. Грушницкий, страдающий от уязвленного самолюбия, поступает подло: стреляет в безоружного и ранит его в ногу. Однако даже после выстрела Печорин дает шанс Грушницкому поступить достойно, готов простить его, он хочет извинений, но гордыня последнего оказывается сильнее. Доктор Вернер, играющий роль его секунданта, является чуть ли не единственным человеком, понимающим Печорина. Но даже он, узнав об огласке дуэли, не поддерживает главного героя, лишь советует уехать из города. Человеческая мелочность и лицемерие ожесточают Григория, делают неспособным любить и дружить. Таким образом, конфликт Печорина с обществом заключался в том, что главный герой отказался притворяться и скрывать свои пороки, как зеркало показывая портрет всего поколения, за что общество его и отвергло.
Иллюстрация к роману Е.Замятина «Мы».
Основные направления раскрытия темы «Человек и общество»:
Противостояние человека и общества, нежелание подчиняться его законам.
Подчинение законам общества, слияние с ним, принятие его идеалов, нравственных принципов.
Роль личности в истории общества, его влияние на ход исторического развития
Человек в тоталитарном государстве
1.А.С.Грибоедов «Горе от ума»
Человек и общество — это одна из центральных проблем в комедии А.С.Грибоедова «Горе от ума. Как должны строиться взаимоотношения людей в обществе,надо ли воспринимать общепринятые ценности, нравственные установки, даже если они резко противоречат вашим? Согласитесь, вопросы актуальны и сегодня, так как каждый человек ищет своё место в жизни, а значит, и своё положение в обществе.
Чацкий противостоит всему фамусовскому обществу. Он не приемлет его принципов, суть которых заключена в материальных ценностях, в достижении достойного положения, в выгодной женитьбе.
Служба для них не в служении Отечеству, а в достижении выгодного положение в свете, в продвижении по служебной лестнице. Поэтому серьёзно делами они не занимаются ( как говорит Фамусов, «…подписано, так с плеч долой!») . Даже любовь здесь – предмет купли-продажи ( «Кто беден, тот тебе не пара», – Фамусов дочери).Любое несогласие с общепринятыми принципами воспринимается как «сумасшествие». Мнение общества, что «станет говорить княгиня Марья Алексевна», для них дороже искренности, справедливости, честности. Урок отцов — пример для людей этого общества (Фамусов: «Учились бы, на старших глядя…»).
Да, сложно Чацкому, обидно, что дом, который он так любит, где прошло его детство, с которым связано так много воспоминаний, вдруг оказался чужим. Но герой не подстраивается под общество. Он смело отстаивает свои взгляды ( «Служить бы рад , прислуживаться тошно» и др.).Это не Молчалин с его подхалимством, лицемерием, двуличием, который хорошо усвоил , как надо жить в таком обществе. Чацкий привлекает читателей именно умением отстаивать свои идеалы, быть верным себе, не превращаясь в одного из…, оставаясь яркой личностью.
Как построить отношения с людьми, как определить своё место в жизни — это решает каждый. Но люди просто обязаны жить по законам морали, поддерживая всё нравственно верное, порядочное и выступая против лжи, зла, враждебности, как бы трудно это ни было. Только тогда возможно истинное счастье. Об этом задумываются читатели, знакомясь с пьесой А.С.Грибоедова.
2.М.Ю.Лермонтов «Герой нашего времени»
«Лишние» — такое определение появилось в литературе первой трети 19 века при характеристике людей, не способных найти себя в обществе, применить свои способности, находящихся в постоянном конфликте с окружающими и поэтому , в принципе, несчастных. Один из них — герой романа М.Ю.Лермонтова Печорин. Слово «герой» в названии произведения применено с иронией, сожалением. Его можно взять в кавычки, потому что «геройства» как раз Печорин-то и не совершал. Вся его жизнь — жизнь для себя, игра судьбами людей, эгоизм, холодность и безразличие, неспособность ценить любовь, преданность. Такая жизненная позиция привела его к одиночеству в обществе. Он просто не может быть счастливым, думая, что счастье – это «насыщенная гордость». С одной стороны, герой жаждет деятельности, но в то же время растрачивает свои силы попусту, не принося пользы ни себе, ни людям. Всем, кто соприкасается с ним в жизни, Печорин приносит одни несчастья – Беле, контрабандистам, Вере, обижает Максима Максимовича. Он словно играет судьбами людей, стремясь подчинить себе: «Первое мое удовольствие – подчинять моей воле все, что меня окружает; возбуждать к себе чувство любви, преданности и страха – не есть ли первый признак и величайшее торжество власти»
Читателям жаль героя, жаль, что он так и не смог найти себя, определить, что же важно в его жизни («…зачем я жил? для какой цели я родился?.. А, верно, она существовала, и, верно, было мне назначение высокое, потому что я чувствую в душе моей силы необъятные… Но я не угадал этого назначения») . Его поиск пути не привёл ни к чему – слишком отгорожен он от людей, эгоистичен. Возможно, поэтому автор показал в конце романа трагический конец Печорина. О многом задумываешься, читая роман, в том числе и о том, что жить надо, осознавая, что вокруг живут такие же люди, с их судьбами, проблемами. Нужно стараться понимать их, жить в согласии с другими.
3.Л.Н.Толстой «Война и мир»
«Война и мiр»- именно так писалось название романа во времена его создания Л.Н.Толстым. «Мiр» имело значение «общество». Автор хотел не просто противопоставить мир войне, а показать, как общество ведёт себя в трудные годы испытаний, среди которых война — сложнейшее. Писатель показал представителей всех слоёв — от правителей, элиты до самых простых людей, на плечи которых легли все тяготы войны с Наполеоном. Что оказалось для них в данные моменты важным, главным, какое для себя место в обществе они избрали и почему? Над этим размышляет автор романа.
Л.Толстой показал и главнокомандующего армией М.И. Кутузова, верившего в свой народ, в рядового солдата. С уважением он описал истинных офицеров, патриотов страны, среди которых на Бородинском поле был и один из главных героев романа — Андрей Болконский, пришедший к осознанию истинного счастья, видя его в единении с народом. Лучшие представители высшего света приложили все силы, сделали всё от них возможное, чтобы победить врага. Вспомним сцену, когда Наташа Ростова руководила эвакуацией раненых, добившись, чтобы их подводы отдали им. Ненависть к врагу испытывал купец Ферапонтов, который сжёг свою лавку в Смоленске, лишь бы ничего не досталось врагу. А сколько ярких представителей народа показано в романе! Это и партизаны, и рядовые солдаты, совершавшие героические поступки буквально ежедневно(подвиг батареи Тушина). Это была настоящая «дубина народной войны».Общество было едино в стремлении победить врага, уничтожало «великую армию по частям», поэтому война 1812 года и закончилась величайшей победой России. Только единение человека и общества может привести к грандиозным результатам.
Любое стремление отгородиться от других, думая лишь о своих личных, эгоистических целях, никогда не приводило людей к счастью. Не с народом, а за границей, продолжая блистать в свете, пыталась пережить войну Элен Курагина. Но она так запуталась в своих интригах что , приняв неверную дозу лекарства, умирает осенью 1812 г. Никому не принесла она счастья, в том числе и себе. Жалким показан и Анатоль, её брат, который оказался в госпитале после ранения и был просто потерян от случившегося.
Таким образом, только в единении с обществом, с народом залог счастливой, достойной жизни. К такому выводу приходят читатели романа.
4.А.М.Горький «Старуха Изергиль
Два типа поведения, существования человека среди людей показал А.М.Горький в рассказе «Старуха Изергиль». Две легенды , рассказанные главной героиней, — яркий пример того, как нужно и нельзя жить в обществе. Ларра- сын земной девушки и орла- противопоставил себя обществу, не подчиняясь его законам, моральным принципам. Его желание жить так , как хочется ему, не уважая старших, не считаясь с желаниями людей, его высокомерие – всё это привело к трагическому финалу. Общество просто отвернулось от него. Что может быть страшнее, чем стать изгоем, никому не нужным человеком, когда тебя просто не замечают, а тем более изгоняют. Ларра обречён на жизнь вечную. Но нужна ли ему эта вечность, если нет вокруг никого, кто был бы ему дорог. «Свобода от всего — это наказание».
Данко сделал всё, чтобы вывести людей из тёмного леса. Когда же он понял, что выхода уже нет, он вырвал из груди своё горящее сердце, освещая им путь людям. « Он любил людей и думал, что, может быть, без него они погибнут. И вот его сердце вспыхнуло огнем желания спасти их..». Жизнь для Данко — это стремление быть нужным людям. А оценило ли общество его героический поступок. Нет, все просто были рады освобождению, забыв о своём спасителе « Люди же, радостные и полные надежд, не заметили смерти его и не видали, что еще пылает рядом с трупом Данко его смелое сердце. Только один осторожный человек заметил это и, боясь чего?то, наступил на гордое сердце ногой… И вот оно, рассыпавшись в искры, угасло…»
Да, общество не всегда оценивает поступки людей, достойных уважения. Но это не делает равнодушными тех, кто желает жить ради людей. Им не нужна награда. Их поступки — веление горящих, пылающих сердец.
Как надо жить, как найти своё место в обществе, как построить отношения с окружающими людьми? Об этом задумываются читатели данного рассказа.
5.Е.И.Замятин «Мы»
Человек в тоталитарном государстве. Эта тема стала появляться в литературе уже в 1920-1930- годы, когда стало ясно, что политика В.И.Ленина, И.В.Сталина вела к установлению далеко не демократического режима. Конечно, данные произведения не могли быть напечатаны в то время. Их читатели увидели лишь в 1980- е годы, в период перестройки и гласности. Настоящим открытием стали многие из подобных произведений. Одним из них был роман Е.Замятина « Мы», написанный в 1921 г. Антиутопия, изображённая писателем, показывала, к чему может привести тоталитаризм, молчание людей, слепое подчинение режиму. Роман — это словно предостережение, что всё, изображённое в нём, может произойти, если общество не станет противиться ужасной системе репрессий, преследований, когда буквально душится любое желание человека добиться правды. Бездействие общества в тоталитарном государстве может привести к тому, что каждый станет частью огромной государственной машины, превращаясь в « безликое МЫ», теряя индивидуальность и даже своё имя, получая лишь номер среди огромной толпы людей (Д-503, 90, I-330). «…естественный путь от ничтожества к величию: забыть, что ты – грамм и почувствовать себя миллионной долей тонны…». Ценность конкретной личности в таком обществе теряется. Казалось бы, люди построили его, чтобы быть счастливыми. Но произошло ли это? Можно ли назвать счастьем жизнь по часам в этом Едином Государстве, ощущая себя просто винтиком в огромном механизме государственной машины(«Идеал там, где уже ничего не случается…») ? Нет, не все согласны с такой регламентированной жизнью, когда за них думают другие. Они хотят ощущать полную радость , счастье, любить, страдать- в общем, быть личностью, а не номером. За стенами государства – настоящая жизнь, которая так влечёт героиню- I-330.
Благодетель решает всё, именно по его законам живут номера. А если кто-то выступает против, то находятся способы заставить людей либо подчиниться, либо умереть. Другого выхода нет. Автор показал, что не смогла часть рабочих захватить космический корабль, привлекая к этому одного из строителей «Интеграла» Д-503 ( именно его пыталась с этой целью очаровать I-330). Слишком силён Благодетель и его система. Погибает в Газовом Колоколе I-330, стирается ненужная память у номера Д-503, который продолжает быть уверенным в справедливости государственного устройства («Я уверен, что мы победим, потому что разум должен победить!») Всё в государстве продолжает идти своим чередом. Как ужасно звучит формула счастья, изложенная Благодетелем: “Истинная алгебраическая любовь к человеку — непременно бесчеловечна, и непременный признак истины — ее жестокость”.Но именно в победу разума верит автор, когда общество очнётся, поймёт, что так жизнь нельзя, чтобы каждый сказал себе: «Я перестал быть слагаемым, как всегда, и стал единицей».Человек должен быть частью общества, продолжая оставаться индивидуальностью. «МЫ» , состоящее из множества «Я»,- вот одна из формул счастья, к осознанию которой приходят читатели романа. ВЫВОД
Человек живёт среди людей. Именно в обществе он становится личностью, реализует свои способности, добивается целей, мечтает, страдает, любит. Быть нужным обществу, не отгораживаться от него ,не противопоставлять себя ему — вот благородная цель человека. Осознание своего единства с людьми, народом, страной делают жизнь наполненной смыслом. Этому учат нас классики литературы.
Следующие аргументы посвящены анализу произведений:
М.Е.Салтыков – Щедрин «История одного города»
А.Островский «Гроза»
М.Булгаков «Мастер и Маргарита»
М.Шолохов «Тихий Дон»
А.Солженицын « В круге первом»
Материал подготовила: Мельникова Вера Александровна
План
1.Введение.
2. Что же такое тоталитаризм?
3.Особенности формирования личности в тоталитарном обществе
4.Проблемы личности в условиях тоталитарного общества.
4.1. Средства массовой информации в тоталитарном обществе.
4.2. Пропагандистская машина и СМИ в тоталитарном обществе.
5. Основные черты тоталитарного общества.
6. Заключение.1. Введение
Тоталитаризм – такой общественный порядок, при котором человек оказывается подчинённым некоему абстрактному целому. Этот термин (от лат. «totus» – весь, целый, полный) впервыеввёл в обиход итальянский философ Д. Джентиле. Таким ему виделся общественно-политический строй, способный объединить народ в противостоянии внешней угрозе, сплотить общество в мощный монолит. С 20-х годов прошлого века понятие тоталитаризма стало широко употребляться в научной и политической жизни. Его использовали в своих работах такие авторы как Х. Арендт, Р. Арон, Д. Дьюи, Э. Канетти и мн. другие.ХХ век в полной мере показал, как и с какими последствиями общество – совокупность миллионов разных личностей, – превращается в сплошную массу, подчиняющуюся единой воле. И это не одна лишь воля авторитарного правителя. Сам народ проникается объединяющей всех идеей и упорствует в её осуществлении. Вспомним времена самых известных тоталитарных режимов ХХ века. Каждый «нормальный»гражданин нашей страны гордился званием советского человека и требовал того же от других. Да, люди видели множество несоответствий идеала и действительности, мало кто не был свидетелем насилия властных структур над личностями своих граждан. Но несмотря ни на что убеждённость, что «так надо» была непоколебима. Инакомыслящие – так называли тех, кто сохранил способность в любых условиях мыслить и принимать решениясамостоятельно. Их было катастрофически мало, и всё меньше становилось под гнётом не только государственной власти, но и в результате осуждения и непонимания со стороны ближних, таких же обманутых и обездоленных людей.
2. Что же такое тоталитаризм?
Слово “total” означает “целый, общий”. Тоталитаризм – это явление всеобщее,затрагивающее все сферы жизни. В экономике он означает огусодарствление экономической жизни, экономическую несвободу личности. Личность не имеет собственных интересов в производстве. Происходит отчуждение человека от результатов его труда, и, как следствие, лишение его инициативы. Государством устанавливается централизованное, плановое управление экономикой. Ф. Хайек в своей книге “Дорога к рабству”,написанной в 1944 году, особый акцент делает именно на этом аспекте тоталитаризма. Он приходит к выводу о том, что свобода политическая – ничто без свободы экономической. Контроль над важнейшими ресурсами общества, как материальными, так и нематериальными, будет находиться у тех, в чьих руках сосредоточен контроль над экономической властью. Идея централизованного планирования заключается в том, что не человек, нообщество решает экономические проблемы, и, следовательно, общество (точнее отдельные его представители) судит об относительной ценности тех или иных целей. Там, где единственный работодатель – государство или подконтрольные режиму частные предприятия не может быть и речи о свободном политическом, интеллектуальном или каком-либо ином волеизъявлении людей. Ф. Хайек видел опасность возникновениятоталитаризма в возрастающем государственном регулировании экономики Великобритании. В политической сфере вся власть принадлежит особой группе людей, которую народ не может контролировать. Большевики, например, поставившие перед собой цель свержения существующей системы, с самого начала были вынуждены действовать как конспиративная партия. Эта конспиративность,…
Закурим, друг. Под этот вой Не спится что-то, не поется. Сейчас февраль. А нам с тобой И март ничем не улыбнется. Лев Платонович Карсавин
Александр Исаевич Солженицын стал известен в 60-е годы, в период “хрущевской оттепели”. “Один день Ивана Денисовича” потряс читателей знанием о запретном — лагерной жизни при Сталине. Впервые открылся один из бесчисленных островков архипелага ГУЛАГ. За ним стояло само государство, беспощадная тоталитарная система, подавляющая человека.
Повесть посвящена сопротивлению живого — неживому, человека — лагерю. Солженицынский каторжный лагерь — это бездарная, опасная, жестокая машина, перемалывающая всех, кто в нее попадает. Лагерь создан ради убийства, нацелен на истребление в человеке главного — мыслей, совести, памяти.
Взять хотя бы Ивана Шухова “здешняя жизнь трепала от подъема до отбоя”. И вспоминать избу родную “меньше и меньше было ему поводов”. Так кто же кого: лагерь — человека? Или человек — лагерь? Многих лагерь победил, перемолол в пыль. Иван Денисович идет через подлые искушения лагеря. В этот бесконечный день разыгрывается драма сопротивления. Одни побеждают в ней: Иван Денисович, Кавгоранг, каторжник X-123, Алешка-баптист, Сенька Клевшин, помбригадира, сам бригадир Тюрин. Другие обречены на погибель — кинорежиссер Цезарь Маркович, “шакал” Фетюхов, десятник Дэр и другие
Лагерный порядок беспощадно преследует все человеческое и насаждает нечеловеческое. Иван Денисович думает про себя: “Работа — она как палка, конца в ней два: для людей делаешь — качество дай, для дурака делаешь — дай показуху. А иначе б давно все подохли, дело известное”. Крепко запомнил Иван Шухов слова своего первого бригадира Ку-земина — старого лагерного волка, который сидел с 1943 года уже 12 лет. “Здесь, ребята, закон — тайга, но люди и здесь живут. В лагере вот кто погибает: кто миски лижет, кто на санчасть надеется да кто к куму стучать ходит”. Такова суть лагерной философии. Погибает тот, кто падает духом, становится рабом больной или голодной плоти, не в силах укрепить себя изнутри и устоять перед искушением подбирать объедки или доносить на соседа.
Как же человеку жить и выжить? Лагерь — образ одновременно реальный и ирреальный, абсурдный. Это и обыденность, и символ, воплощение вечного зла и обычной низкой злобы, ненависти, лени, грязи, насилия, недомыслия, взятых на вооружение системой.
Человек воюет с лагерем, ибо тот отнимает свободу жить для себя, быть собою. “Не подставляться” лагерю нигде — в этом тактика сопротивления. “Да и никогда зевать нельзя. Стараться надо, чтобы никакой надзиратель тебя в одиночку не видел, а в толпе только”, — такова тактика выживания. Вопреки унизительной системе номеров, люди упорно называют друг друга по именам, отчествам, фамилиям Перед нами лица, а не винтики и не лагерная пыль, в которую хотела бы превратить система людей.
Отстаивать свободу в каторжном лагере — значит как можно меньше внутренне зависеть от его режима, от его разрушительного порядка, принадлежать себе. Не считая сна, лагерник живет для себя только утром — 10 минут за завтраком, да за обедом — 5 минут, да за ужином — 5 минут. Такова реальность. Поэтому Шухов даже ест “медленно, вдумчиво”. В этом тоже освобождение
Главное в повести — спор о духовных ценностях. Алешка-баптист говорит, что молиться нужно “не о том, чтобы посылку прислали или чтоб лишняя порция баланды. Молиться надо о духовном, чтоб Господь с нашего сердца накипь злую снимал…” Финал повести парадоксален для восприятия: “Засыпал Иван Денисович, вполне удовлетворенный… Прошел день, ничем не омраченный, почти счастливый”. Если это один из “хороших” дней, то каковы же остальные?!
Александр Солженицын пробил брешь в “железном занавесе” и вскоре сам стал изгоем. Книги его были запрещены и изъяты из библиотек. Ко времени насильственного изгнания писателя уже были написаны “В круге первом”, “Раковый корпус”, “Архипелаг ГУЛАГ”. Это преследовалось всей мощью государственной карательной машины.
Время забвения прошло. Заслуга Солженицына в том, что он впервые рассказал о страшном бедствии, которое испытал наш многострадальный народ и сам автор. Солженицын приподнял завесу над темной ночью нашей истории периода сталинизма.
В тоталитарных государствах противники режима живут в постоянном страхе совершить ошибку – раскрыть свои подлинные чувства, поставив на карту жизнь – свою, а то и своей семьи. Поэтому им приходится быть безукоризненными актерами. Но для этого надо прочувствовать роль, сжиться с ней.
Лишь превратившись в послушного члена тоталитарного государства, человек может быть спокоен, что его не заподозрят в невыполнении какого бы то ни было приказа. Привлекательность тоталитаризма – в его обещании разрешающего самые суровые внутренние конфликты мира с собою и дающего чувство собственной безопасности согласия с окружающим. К несчастью для противника режима, эти согласие и мир достигаются лишь утратой самостоятельности, самоуважения и человеческого достоинства. Царящее в тоталитарных государствах спокойствие оплачено гибелью души.
Антропологический компонент тоталитаризма как особого социально – философского феномена состоит в стремлении к полной переделке и трансформации человека в соответствии со своими социально-философскими и идеологическими установками. Здесь использовался широчайший комплекс средств, механизмов и методов, в основе которых лежали те три принципа, которые тоталитаризмом были заимствованы из идеологического багажа Великого Инквизитора: чудо, тайна и авторитет. Здесь отметим лишь то, что идеологи тоталитаризма четко усвоили урок того же Великого Инквизитора, который осознавал, что для утверждения своего господства одного только убийства Иисуса Христа недостаточно, необходимо также убить его веру и создать новую, свою собственную веру для пленения ею сознания самых широчайших масс людей. Не случайно, что в комплексе идей и методов тоталитаристов, направленных на изменение самой человеческой онтологии, жесткий контроль занимает над сознанием человека, его мыслями, помыслами, внутренним миром значительное место. Более того, ставится задача полной трансформации человека, конструирования нового типа личности с особым психическим складом, особой ментальностью, мыслительными и поведенческими характеристиками и т.д. путем стандартизации, унификации индивидуального начала, его растворения в массе, сведения всех индивидов к некоему среднестатистическому знаменателю, стерилизации или, во всяком случае, подавления индивидуального, личностного начала в человеке. В этом контексте «успех» большевизма и фашизма в немалой степени объясняется тем, что в условиях своеобразного диффузного состояния общественного сознания, его расщепления и надлома им удалось подчинить рационально-утопическому началу все богатство, многослойность и сложность сознания.
Одним из важнейших показателей проникновения тоталитарных начал во все сферы повседневной жизни является так называемый новояз, который представляет собой «лингвистический эквивалент основной идеи официальной идеологии». Хотя новояз – литературное изобретение Дж. Оруэлла, он является реальностью. Суть этого феномена состоит в почти полной замене реального мира неким подобием сюрреалистического, абсурдного видения, в котором все перевернуто с ног на голову. В повседневной жизни нужно приспосабливаться к иррационализму языка, на котором речь о мире скорее скрывает, чем объясняет реальное положение вещей. Это порождает своеобразный двойной стандарт в жизнедеятельности и поведении «тоталитарного» человека. Он как бы раздваивается, приобретает двойное дно. В отношении разного рода политических и иных решений и постановлений, принимаемых высшими государственными и партийными инстанциями, у людей вырабатывается нечто вроде устойчивого иммунитета: выражая «горячее» и «единодушное» одобрение на словах, они проявляют в отношении этих решений и постановлений холодное безразличие или даже резкое их неприятие на деле.
Поскольку не государство существует для людей, а, наоборот, люди существуют для государства, то отдельный человек приносится в жертву гражданину, а гражданин, в свою очередь, – в жертву подданному. Каждый отдельный индивид остается один на один с огромным всесильным аппаратом принуждения. Побеждает конформизм, народ превращается в массу, население приобретает атрибуты толпы.
Чрезмерная опека государства над своими гражданами наносит непоправимый вред энергии, деятельности и моральному характеру личности. Тот, кем постоянно и настоятельно руководят, в конечном счете, отказывается от той доли самостоятельности и ответственности, которой он обладает. В тоталитарных государствах нашего времени средства массовой коммуникации обладают почти неограниченными возможностями воздействовать на мысли человека. Сегодняшняя технология обеспечивает наблюдение за любым шагом частного лица. Это и многое другое позволяет тоталитарной диктатуре утверждать, что подданные свободные личности, – а нынешняя технология и массовое общество с неизбежностью требуют этого во многих областях приложения человеческих сил – и, тем не менее, добиваться, чтобы подданные придерживались убеждений, которые им считает нужным внушить государство.
При диктатурах прошлого можно было существовать внутри системы и поддерживать известную независимость мыслей, а нередко и определенных действий, сохраняя уважение к себе, тогда как в современном тоталитарном государстве сохранять это самоуважение и вместе с тем жить во внутреннем противодействии системе невозможно. Практически каждый сегодняшний нонконформист стоит перед выбором: или выказать себя врагом этой власти, подвергшись преследованиям и чаще всего уничтожению, или исповедовать на людях то, что глубоко ненавидишь и презираешь втайне.
Вместе с огромным числом прекрасных произведений прошлого столетия в литературу современную пришли и те «вечные вопросы», которые так волновали русских классиков и которые кто-то пытался решить проповедью «непротивления злу насилием», кто-то — строя свой «хрустальный дворец», еще кто-то призывал силой свергнуть ненавистный строй…
Времена настали другие, но проблемы остались те же: «что есть добро и что такое зло»; в чем смысл жизни и какова цель, к которой стремится человечество; зачем человеку свобода и где грань между свободой и своеволием, насилием, тиранией; что значит «равенство», а что — «равноценность»; есть ли бог и существует ли судьба?.. Каждый писатель давал на эти вопросы свои ответы, но приходили новые поколения, и спор о бытии возобновлялся. В 20-е годы нашего века его продолжило поколение «послереволюционных» писателей. Тогда еще живы были Короленко и Есенин, продолжали творить Ахматова, Цветаева, Мандельштам, Пастернак, Горький, Маяковский… Пришли в литературу Булгаков, Зощенко, Платонов и множество «пролетарских» писателей, позже ставших «классиками советской литературы». Все это были люди, прошедшие огонь революции и воочию видавшие ужасы гражданской войны, в которой зверствовали и красные, и белые, и что было страшнее — расправы белогвардейцев или слово «ВЧК», сказать трудно.
В то время, когда так обесценилась человеческая жизнь, когда высшей правдой было объявлено «единение» с партией, а целью жизни — «болотные огоньки» коммунизма, мало кто вспоминал о вечных моральных принципах, о нравственном законе, о чести, долге и совести. Все это не нужно стало простому человеку: партия снимала с него все такого рода заботы, а вместе с этим уничтожала и его индивидуальность. Сбрасывая вместе с грузом религиозных пережитков и предрассудков с себя ответственность за происходящее, люди избавлялись от «старой, буржуазной» морали, не утруждая себя созданием новой, «пролетарской», и потому можно было силой отбирать у крестьянина весь его хлеб, оставляя лишь крохи, расстреливать людей без суда, сжигать неугодные книги, осквернять храмы и могилы…
Как никогда, остро встали перед обществом проблемы нравственности. И писатели первыми забили в набат. Так появился в 1920 году роман-антиутопия Евгения Замятина «Мы». В нем автор рисует «общество будущего», общество, основанное на разуме, логике, где все рассчитано и математически точно. Каждый человек знает свое место в системе строгой иерархии, а во главе всех стоит Благодетель, существо высшее, необыкновенное и наиболее «правильное». В этом обществе нельзя мыслить и чувствовать не как все, да и лучше не раздумывать вообще, надо уметь пользоваться математическими формулами… Жизнь каждого человека протекает на виду у всех (хотя есть «личные» часы) в домах с прозрачными стенами (прямо как у Чернышевского, и кажется, что Замятин полемизирует с его идеалом счастливой жизни) и вместе со всеми, люди даже ходят строем по четыре в каждом ряду (нельзя не вспомнить глуповцев Салтыкова-Щедрина), у человека нет имени — есть номер. Полнейшее обезличивание, зато никакого «беспорядка». В этом обществе нет ни тени «неправильности», все заранее запрограммировано. Человеческая индивидуальность подавляется, все становятся «винтиками» в одном огромном механизме, где нет места естественным человеческим чувствам и желаниям. Писатель подчеркивает бесчеловечность этого общества. Его позиция: бесчеловечный — значит безнравственный. Поэтому Замятин развенчивает модную в те годы идею о том, что надо «каплей литься с массами» и отказываться от собственного «я» для построения счастливого будущего.
Уже в конце 20-х годов Андреем Платоновым был написан «Котлован». Сюжет «Котлована» таков: группа землекопов роет огромную яму для фундамента большого дома (опять проекция на «Что делать?» Чернышевского), в котором будут жить счастливые люди. Писатель считает, что это общество, то, что называется «коммунизмом», нежизнеспособно. Символ будущей жизни — девочка Настя — погибает.
В этом произведении писатель показывает коллективизацию так, как видело ее крестьянство, и поэтому сквозь строчки сквозит ужас перед неотвратимой бедой. У Платонова раскулачивание проводит медведь-молотобоец, он останавливается и рычит у каждой «прочной и чистой» избы… А перед объединением в колхоз люди прощаются друг с другом. «После целования люди поклонились в землю — каждый всем и встали на ноги, свободные и пустые сердцем». «Хорошо, — сказали со всего Оргдвора. — Мы ничего теперь не чуем, в нас один прах остался». Писатель считает, что коллективизация не только связана с человеческими жертвами (Чиклин и не замечает, как убивает мужика; «кулаков» для ликвидации классов решили собрать на один плот, чтобы «кулацкий сектор ехал по речке в море и далее»). Писателю так понятны страдания этих людей, у которых отнимают и веру, и надежду, и цель жизни, и само желание жить… Их представления о добре и зле, о чести, совести, справедливости втаптываются в грязь, а вместо этого насильно вдалбливается идеал единственно возможной морали — морали классовой, «безжалостной» и «беспощадной», оправдывающей все, что делается от имени партии.
В другом романе Платонова, «Чевенгур», поставлены проблемы не меньшей значимости. Одна из важнейших — проблема человека в революции. В романе мы видим совсем не много «людей революции», тех, кому Октябрь помог найти место в жизни и открыл новые горизонты, чьи сомнения разрешил. Это не только коммунисты (Дванов, Чепурный), но и беспартийные, просто люди, для которых революция стала высшим судией, мерилом нравственности. Все же остальные герои — народ, крестьяне — живут совсем другими моральными категориями, им как будто открыты истина, вечные законы жизни… Революция для таких людей — событие, никак не затрагивающее глубинных процессов бытия, хода истории, почти не влияющее на их собственную жизнь. Она — как ветер, срывающий с дерева листья, но не беспокоящий корней… Писатель задает вопрос о возможности создания новой жизни людей при новом строе, о том, нравственна ли революция и приемлем ли коммунизм, для построения которого она совершена.
Платонов описывает фантастический город Чевенгур, где коммунизм якобы уже построен, и картина этого «рая на земле» довольно непривлекательная. Люди там вообще ничего не делают, так как «труд способствует происхождению имущества, а имущество — угнетению», «за всех и для каждого работало единственное солнце, объявленное в Чевенгуре всемирным пролетарием». А «труд раз навсегда объявлялся пережитком жадности и эксплуатационно-животным сладострастием…» Однако каждую субботу люди в Чевенгуре «трудились», перетаскивали с места на место «на руках» сады или передвигали дома. В Чевенгуре жителей осталось совсем мало, притом одни «трудящиеся массы»: «Буржуев в Чевенгуре перебили прочно, честно, и даже загробная жизнь их не могла порадовать, потому что после тела у них была расстреляна душа».
Судьба нескольких десятков людей, которые не имели права существовать, потому что жили чуть лучше других, была решена предревкома Чепурным лично. Теоретически расстрел «буржуев» был обоснован «вторым пришествием…», когда началась расправа над «буржуями», «товарищ Пиюся» совершил «одиночное убийство», вызвавшее возмущение секретаря Цика Прокофия (коммунисты «сзади не убивают»), В ответ Пиюся заявил, что коммунистам «нужен коммунизм, а не офицерское геройство!..» Платонов восстает против такой «философии», он, так же как и Достоевский, считает, что цель не может оправдывать средства, нельзя построить счастье людей за счет жизни человека. Лишить человека права существовать — значит совершить величайшее преступление против нравственности: это огромный грех и злодеяние.
В романе писатель решает и проблему истинного и ложного. Истинное — это все естественное, искреннее, вышедшее из души; это все человеческое. Ложное — все привнесенное, навязанное «сверху», противоречащее здоровой человеческой морали; это все безнравственное. Для Платонова естественно единение, слияние человека с природой, восприятие человека как части природы, которая взращивает его, дает ему силы, формирует его душу.
Страшно, когда человек несвободен. Трагедия целого поколения, лишенного простого права быть людьми, с потрясающей силой встает в «Колымских рассказах» Варлама Шаламова. Он пишет о том, как люди, потеряв свободу, уже не могут следовать нравственному закону: ведь внутренняя свобода — это возможность поступать по совести, согласно принципам. В сталинских лагерях действует один принцип: человек человеку волк. И действительность такова, что невозможно выжить, не поступившись убеждениями хоть в малом, не потеряв чувства собственного достоинства. Третьего не дано. Сам писатель выжил, чтобы рассказать правду, какой бы страшной она ни была. Он показал, как тоталитарная система, убивая одних, из других делает моральных уродов, преступников и убийц.
Герой рассказа «Ягоды» (повествование ведется от первого лица) настолько ослаб, что не способен поднять упавшее бревно. Конвоир Серошапка грозится пристрелить его. На другой день заключенные валят пеньки на участке, очерченном «вешками» — связками сухой травы. За ним—«запретная зона». Один из зеков — Рыбаков — собирает в консервную банку ягоды с целью выменять их у повара на хлеб. Банка наполняется слишком медленно, и Рыбаков выходит на два метра за «запретку». «Сухо щелкнул выстрел, и Рыбаков упал между кочек лицом вниз. «Тебя хотел, — сказал Серошапка, — да ведь не сунулся, сволочь!..»
В рассказах Шаламова множество смертей, которые с полным правом можно считать насильственными, даже если человек погибает от голода или измождения, а не от пули конвоира или удара бригадира. Смертей так много, что как бы перестаешь их замечать. Персонажи рассказов относятся к смерти других заключенных буднично-равнодушно, как к неизбежному, обыденному явлению, почти полностью утратившему свой трагизм. В рассказе «Шерри-брен-ди» психологически точно и подробно описывается, как умирает от истощения поэт. Он уже не встает с нар, у него уже нет сил даже на то, чтобы есть. Когда же жизнь кончилась, его не списывают сразу, как положено: «изобретательным соседям его удавалось при раздаче хлеба двое суток получать хлеб на мертвеца; мертвец поднимал руку, как кукла-марионетка». Ничего не забыл писатель. А ведь от него, как и от других, требовали забыть! Но позиция Шаламова была твердая: «На свете нет ничего более низкого, чем намерение «забыть» эти преступления».
Сталинщина, тоталитаризм, отцы и дети, историческая память…
В поэме Александра Твардовского «По праву памяти» все эти вопросы приобретают общечеловеческое звучание. Тиран, диктатор, Сталин в поэме не велик, скорее принижен. Он то, к чему меньше всего подходит слово «вождь», это всего лишь злая, ничтожная игрушка в руках того самого народа, который, прежде чем стать «лагерной пылью», сделал его богом на земле. Поэт бросает горький упрек своему поколению, своему народу, который допустил такое. По интонации поэма напоминает лермонтовскую «Думу», только у Лермонтова упрек звучит явственнее, сильнее.
Другая проблема — проблема исторической памяти, то есть осуществления связи между поколениями:
…Кто прячет прошлое ревниво,
Тот вряд ли с будущим в ладу…
Забыть то, что было, невозможно. Настоящее и будущее немыслимы без прошлого, без его тяжелых уроков. Переосмыслить прошлое, очистить свою совесть, покаяться, задуматься о том, как можно поправить ошибки (если еще можно), необходимо. И если это сделано, то
…и впредь как были — будем, —
Какая вдруг ни грянь гроза, —
Людьми
из тех людей,
что людям,
Не пряча глаз,
Глядят в глаза.
Русская поэзия всегда была беспощадно честной, открыто совестливой, в ней и в самые мрачные времена не умолкали голоса «печали и гнева». В поэме-цикле «Реквием» Анна Ахматова рисует мрачную картину тюрем, страха и страданий миллионов людей. Вся страна становится жертвой машины смерти:
Звезды смерти стояли над нами,
И безвинная корчилась Русь
Под кровавыми сапогами
И под шинами черных марусь.
Поэтесса передает трагические противоречия времени, народную судьбу, пережитую автором как свое личное, безысходное горе. Ощущая себя частицей народа, родины, мать оплакивает не только собственного сына, но и всех безвинно осужденных:
Хотелось бы всех поименно назвать,
Да отняли список, и негде узнать…
О них вспоминаю всегда и везде,
О них не забуду и в новой беде…
И все же побеждает материнское жизнетворящее начало. «Надо снова научиться жить» — эта строка стихотворения «Приговор» становится главной в поэме.
Произведения, подобные «Реквиему» и «По праву памяти», исключительно созвучны духу нашего времени — требованиям гласности, прямого и откровенного разговора о наболевшем.
Беспощадно запечатлел пережитое Юрий Домбровский. В романе «Факультет ненужных вещей» он подробно и последовательно исследует сталинизм как явление. Писатель показывает нравственную силу «ненужных вещей» — совести, чести, достоинства, которые, хотя их и ломают, и пропускают через конвейер, и топчут, все равно не уничтожить. Потому что разве можно уничтожить Истину?
Анализируемые произведения при всем их своеобразии, при такой несхожести судеб и взглядов их
авторов, объединяет чувство беспощадной правдивости и искренности. Они пронизаны тревогой и болью за то, что происходило и происходит со страной и народом. Они заставляют еще и еще раз задуматься о нравственном состоянии нашего общества.
Человек – это часть общества. Он существует среди себе подобных, связан с ними тысячами незримых нитей: личных и социальных. Поэтому нельзя жить и не зависеть от тех, кто живёт с тобою рядом. С самого рождения мы становимся частью окружающего нас мира. Подрастая, задумываемся о своём месте в нём. В разных отношениях может быть человек с обществом: гармонично сочетаться с ним, противостоять ему или быть такой личностью, которая влияет на ход общественного развития. Проблемы взаимоотношений личности и общества всегда интересовали писателей и поэтов, поэтому нашли отражение в художественной литературе. Особый интерес вызывает вопрос о роли и месте человека в тоталитарном государстве.
Обратимся к примерам.
Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита» возвращает читателей в сталинское время, в 30-е годы двадцатого века, когда человек не имел права мыслить и поступать иначе, чем предписывало ему государство. Мы наблюдаем это на примере судьбы Мастера, а государство в миниатюре – это окололитературный мир Массолита, в котором талант, собственное видение мира не имеют права на существование. Роман Мастера о Понтии Пилате никогда не будет напечатан в таком обществе, а вот стихи таких поэтов, как Рюхин, которые только умеют рифмовать строки на злобу дня, появляются на первых страницах газет. Мастер живёт в мире, где нет места настоящему творчеству, где господствуют доносы и предательство. Автор рассказывает и о том, как герой романа исчез на несколько месяцев. Позже мы узнаем, что он был арестован по доносу Алоизия. Трудно человеку бороться против политической системы. На это были способны немногие. Мастер не борется, но автор награждает его покоем: безмятежной и счастливой жизнью после смерти. Почему? «Каждому будет дано по его вере», — говорит в романе Воланд. Этими словами Булгаков подчёркивает и свою веру в то, что мир тоталитаризма рухнет, станет свободным общество, в котором человек почувствует себя Человеком, а не винтиком государственной машины.
Произведение М. Замятина – «Мы» — это роман-антиутопия. Антиутопия, по-моему, — это то, чего не должно быть на самом деле, что не имеет права на существование. В произведении представлено такое будущее, в котором человек обезличен, он не имеет даже имени, только порядковый номер. Люди, вернее, номера, живут в домах со стеклянными стенами, не имеют своих мыслей, желаний. Они – только винтики для производства материальных ценностей. Главный герой произведения – Д-503, один из строителей Интеграла, который должен принести «математически-безошибочное счастье» всем живым существам во вселенной. Но есть и враги такого «счастья». Это те, в которых ещё живо вдохновение, творчество, желание вырваться из страшного «счастливого» мира. Таких уничтожают, а остаются только стройные ряды марширующих «номеров», лишённые всех человеческих чувств и мыслей. Создав в своём романе образ будущего-антиутопии, автор хочет сказать, что в тоталитарном государстве уничтожается всё лучшее, что есть в человеке: свобода мысли, творчества, выбора жизненного пути, любовь к людям и окружающему миру. Поэтому такое общество не имеет права на существование.
В романе известного писателя-фантаста Рэя Брэдбери «451 градус по Фаренгейту» автор не анализирует государственные порядки, а просто рассказывает о людях и событиях. Но у читателя складывается яркое впечатление о том обществе, которое описано в произведении. Нет в тот мире места творчеству, свободным мыслям и поступкам, чувствам. Всё подчинено определённому порядку. Живи, как все: ешь, пей, покупай новые товары, смотри телевизор. Вместо человеческого общения – телевизорные стены, дети – только помеха в жизни родителей. Шаг в сторону – и ты уничтожен. Главный герой Монтэг – пожарник. Но такие, как он, не тушат пожары, а разжигают костры из книг, уничтожают дома тех людей, кто не похож на других, кто не хочет жить по законам тоталитарного государства. Но в конце произведения автор оставляет читателю надежду на то, что общество ещё способно возродиться. Монтэг, покинув город, встречается с людьми, которые хранят в своей памяти духовные богатства прошлого, надеются на возрождение мира, в котором главным будет мыслящий и свободный человек.
В заключение хотелось бы сказать, что данная тема заставила меня задуматься об устройстве современного общества и моем месте в нём, об истории нашей страны и о её будущем.
Вернуться к списку: Сочинение по литературе
Осмысление темы человека в тоталитарном обществе началось в 20-е годы с появлением жанра антиутопии — романом Е.Замятина «Мы». Написанный в годы военного коммунизма роман Замятина стал предупреждением человечеству. Человек в тоталитарном обществе лишен имени, а значит, индивидуальности, он обозначен буквой и цифрами. Вся деятельность его регламентируется государством, вплоть до сексуальных отношений. Для того чтобы проверять правильность течения жизни, необходима целая армия наблюдателей. Жизнь героя и его сограждан проникнута верой в Благодетеля, который лучше других знает, как сделать жизнь прекрасной. Выборы Благодетеля превращаются во всенародный праздник.
Неотъемлемая черта тоталитарного общества — убеждение человека, что то, что ему дает государство, — благо, что нет страны лучше на свете.
Тоталитарному государству необходимы ученые, которые помогли бы усилить его мощь, но не нужны люди с фантазией, потому что фантазия заставляет человека думать, видеть то, что государство предпочитало бы скрыть от своего гражданина. Именно любовь заставляет героя бунтовать, но бунт его сломлен: пассивно наблюдает он убийство своей возлюбленной, он, лишенный фантазии. Именно любовь становится врагом тоталитаризма, потому что она делает человека индивидуальностью, заставляет его забыть образ Благодетеля. Материнская любовь О-90 заставляет ее протестовать, бежать из государства, чтобы сохранить ребенка, а не отдавать его государству. Роман «Мы» имеет общечеловеческое значение, он — отражение любого тоталитарного режима, основанного на подавлении человеческой личности.
Романы Солженицына
Произведения А.Солженицына основаны на материале, пережитом самим автором. Писатель — ярый противник Советской власти как власти тоталитарной. Он пытается показать характеры людей, судьбы которых изломаны обществом. Так ситуация в романе «Раковый корпус» — модель разных представителей советского мира, собранных в больнице одной бедой — болезнью (раком). Каждый образ — это стойкая система убеждений: Олег Костоглотов, бывший зек, ярый противник системы, понимающий весь ее антигуманизм; Шулубин, русский интеллигент, участник революции, внешне принимает официальную мораль, страдая от ее несоответствий; Русанов — человек номенклатуры, для которого все предписанное партией и государством принимается безоговорочно, он не мучит себя нравственными вопросами, но подчас извлекает выгоду из своего положения. Главный вопрос споров — нравственная ли существующая система. По мнению автора и его героя, Олега, ответ однозначен: система безнравственна, она отравляет души детей еще в школе, приучая их быть как все, лишая их личности;, она низводит литературу до обслуживания своих интересов (воссоздать образ прекрасного завтра), это система со смещенной шкалой ценностей, которая требует того же от человека. Судьба же человека зависит от того выбора, который он сделает.
Несколько иначе напишет об этом А.Солженицын в «Архипелаге»: он скажет, что в тоталитарном обществе от судьбы человека зависит и его прозрение (рассуждение о том, что и он мог оказаться не зеком, а офицером НКВД).
Произведения Г.Владимирова
Тоталитарный строй искажает лучшие черты человеческого характера, оставляет след на всю жизнь. «Верный Руслан» — история лагерной собаки.
Г. Владимов показывает, что даже после роспуска лагерей лагерные собаки продолжают ждать исполнения своего долга — больше они ничего не умеют. И когда на станцию приезжают молодые строители, которые колонной идут на место стройки, собаки окружают их, что сначала кажется молодежи смешным, а потом ужасным. Тоталитарный строй учит человека любить хозяина и беспрекословно подчиняться ему. Но есть в романе сцена, которая показывает, что подчинение не безгранично: зеки отказываются выйти из барака на мороз, тогда начальник лагеря приказывает открыть двери и поливать внутренность барака ледяной водой, и вот тогда одни из овчарок, самая талантливая, зажимает шланг зубами: так зверь протестует против бесчеловечности людей. Умирающему Руслану снится мать, та, которую государство отняло у него лишив его подлинных чувств. И если сам Руслан вызывает сочувствие, то образ его хозяина отвратителен в своей примитивности, жестокости, бездушии.
Ю.Даниэль и роман об оттепели
Ужас тоталитаризма и в том, что даже души людей достаточно благополучной судьбы изломаны тоталитарным режимом. Действие повести Ю.Даниэля «Искупление» происходит в период хрущевской оттепели. Главный герой повести — талантлив, честен, счастлив, у него много друзей, его любит замечательная женщина. Но вот на него обрушивается обвинение: мимолетный давнишний знакомый героя возвращается из лагеря: он убежден, что его посадили по доносу героя. Но писатель изначально утверждает, что герой не виновен. И вот без суда и следствия, без объяснений герой оказывается в изоляции: от него отвернулись не только коллеги, но и друзья, не выдержав, уходит любимая. Люди привыкли к обвинениям, они верят всему; неважно, что в данном случае меняются полюса (враг народа — стукач). Герой сходит с ума, но перед этим он понимает, что в этом обществе виновны все, даже те, кто прожил спокойную жизнь. Все отравлены ядом тоталитаризма. Изжить его, как изжить из себя раба, — процесс жизни не одного поколения.
Судьба человека в тоталитарном обществе трагична — таков вывод всех произведений на эту тему, но отношение к тем или иным людям у разных отечественных писателей различно, как различны и из позиции.
Материалы публикуются с личного разрешения автора — к.ф.н. Мазневой О.А.
Пожалуй, самый ярким примером будет 1984 Джорджа Оруэлла. Там есть все из вышеперечисленного, пожалуй, кроме алкоголизма и наркомании. (Хотя если память мне не изменяет, джин “Победа” у них все-таки был).
Приводить примеры из этого романа на самом деле трудно. Потому что можно спокойно открывать страницу и брать любой пример.
Например, то, что три государства, оставшихся на планете, сражались друг с другом просто ради того, чтобы у народа был общий враг.
А знаменитые лозунги “Война – это мир”, “Свобода – это рабство”, “Незнание – сила” вообще говорят сами за себя.
Также в романе все друг на друга доносили и общество гордилось теми детьми, которые сдавали своих родителей.
Более романтичный пример: Эрих Мария Ремарк – “Три товарища”. В ней показывается жизнь в довоенной Германии 30-х годов. И алкоголизм там есть, причем на каждой странице.
Тема “болезненности” страны затрагивается в романе очень косвенно, а так как хронологически Гитлер еще не пришел к власти, но его партия уже сильная, и вовсе нельзя сказать, что в стране уже тоталитарный режим.
Но низкие зарплаты, безразличность к своему будущему у главных героев, и беспорядки на улице из-за волнений в стране, вполне сгодятся как пример в сочинении.
Из российских литераторов, к сожалению, примеров привести не могу.
Тема тоталитаризма в литературе появилась только в двадцатом веке, когда изменилось сознание человека, когда прогрохотали две мировые войны. Причем, описывая некоторые явления, литература не следовала за действительностью, а даже предваряла её. Так, роман «Мы» Евгения Замятина написан в двадцатые годы, автор просто довел до логического завершения те тенденции, которые видел в современном ему обществе. Особенно популярным в двадцатом веке стал жанр антиутопии. Антиутопия — это стремление в художественной форме рассказать о том, до чего могут довести те процессы, которые во время написания произведения только-только намечаются. Но если одни пишут о последствиях тоталитаризма, то другие пытаются разобраться в его истоках. Как возникает тоталитарная система, рассказывает роман Холдинга «Повелитель мух». Мысль автора проста; человек по сути своей — зверь, и пленка цивилизации и культуры настолько тонка, что сорвать её может любая экстремальная ситуация. Замкнутая группа людей, не обладающих твердыми нравственными принципами и не имеющих никакого понятия о внутренней дисциплине, очень быстро приходит к полному и безоговорочному подчинению сильнейшему. И власть, и рабство дают одинаковую свободу от ответственности, но властвует только один, а остальные неизбежно становятся рабами.
Итак, как говорил О’Брайен в романе Оруэлла «1984», целью существования тоталитарной системы является власть, а свою власть над человеком можно почувствовать только одним способом — заставив его страдать. Следовательно, система изначально направлена против большинства населения.
И вот Оруэлл, Замятин и многие другие пишут о маленьком человеке, который не создавал этой системы, не стремился ни к свободе, ни к рабству, которого просто угораздило родиться в этом жутком обществе. Его с детства оболванивают и внушают стадные чувства, он живет ненавистью (в романе «1984» даже регулярно проводятся «двухминутки ненависти») и страхом сделать что-то не так. Культура в этом мире не нужна, литература имеет только утилитарное значение, любовь (как и вообще всякое живое чувство) уничтожена. Человек перестает быть собой, теряет свою личность и ощущает себя только винтиком огромной машины. Уничтожь машину — и погибнет он. И самое страшное в том, что он начинает любить эту машину. Нумер D-503 из романа Евгения Замятина «Мы» сначала восхищен обществом, в котором живет, но в конце концов приходит к неподчинению ему. Путь Уинстона из романа «1984» — обратный. От внутреннего противостояния он идет к любви, точнее, его ведет система. Противопоставляя себя системе, он остается абсолютно один. А тоталитаризм властен над всей остальной реальностью, он крушит действительность и доказывает, что дважды два — не четыре, а пять. В одиночку, без опоры, с таким монстром бороться нельзя — и Уинстон сдается.
Но роман Оруэлла — антиутопия. Как показала практика, сильный человек может победить систему. Скажем, Зыбин из романа Домбровского «Факультет ненужных вещей» сумел не подчиниться и сохранить свое достоинство.
Советская лагерная проза ставит преимущественно практические проблемы: как выжить и остаться личностью в условиях лагеря, который по сути является все той же тоталитарной системой. И все пишут о том, что сохранить себя можно, но для этого человек должен быть невероятно силен духом.
Сейчас много говорят об опасностях тоталитаризма, и порой кажется, что следует почаще перечитывать произведения Замятина, Хоксли, Оруэлла и В.Шаламова, чтобы не забывать о них…
1. Освещение советской идеологии в сегодняшние дни.
2. Писатель и публицист — разница в описании исторического хода событий. Солженицын как летописец советской эпохи.
3. Человек в тоталитарном обществе.
4. Что есть человеческая жизнь при авторитарном устройстве политической власти?
5. Свобода человека как условие его жизни.
На книжных полках магазинов сегодня очень много литературы, посвященной советской эпохе, а скорее ее разоблачению. Но не всегда авторы исторически достоверны, основываясь на мемуарах и рисуя исторический ход событий. Сегодня модно очернять тот режим. Но тем не менее не стоит уподобляться большевикам и делить весь мир только на черное и белое. Да, было много плохого и память поколений призвана не допустить повторения тех событий. Но не стоит забывать о том, что это наша история, и из нее следует делать уроки. Сложно разобраться сегодня, где- правда, факты, приведенные в четком соответствии с действительностью, а где они немного или в изрядной степени преувеличены вымыслами и многими домыслами.
Если читать Солженицына, то можно быть уверенным, что, описывая судьбы своих героев, он нигде не исказил истины. Он не протестовал сам и не делил все только на черное и белое, кидаясь в крайности, а просто писал о том, что было, оставляя при этом за читателями право выбора, как относиться к описываемым людям и событиям, происходящим в зависимости или вне воли героев. Солженицын не ставил своей задачей только описать быт лагерей или законы, по которым жили зеки — он писал о жизни людей по эту и ту сторону колючей проволоки. Так он сделал и в повести «Один день Ивана Денисовича», сопоставляя «сегодняшнюю» жизнь Шухова и его воспоминания о доме. Такие переходы дают нам, читателям, возможность вспомнить о том, что Шухов, да и любой зек в лагере, в первую очередь человек. Только у каждого свои привычки, сильные или слабые черты характера, свои способы приспособления к жизни.
В советское же время у этих людей, а для власти скорей «недочеловеков», не было имен. Это были лишь Ю—81, Из—202… А люди считались только бесплатной рабочей силой, которая и выстроила большие индустриальные центры Сибири. Архипелаг ГУЛАГ — это не Соловки или Магадан, это вся страна. Да. Таковы факты истории, и от них не уйдешь. Но все государство представляло собой один большой лагерь, в котором отец отрекался от сына, а сын — от отца. Здесь сажали людей, если они возвращались на Родину, и не важно, какими путями они оказались за ее пределами. Яркий тому пример — эстонец, который был вывезен в детстве родителями в Швецию и вернулся позже сам на родные побережье. Здесь такие сильные, умные, смелые, ловкие и с природной хваткой люди, как бригадир Тюрин, пропадали в этих же лагерях.
Он был сыном кулака, добровольцем ушел в Красную Армию. Это ли не парадокс, который оказался ненужным советской машине? А ведь к тому же бригадир был отличником боевой и политической подготовки. В этом государстве вера в бога была преступлением (Алешка — баптист, получивший за свои религиозные убеждения 25 лет срока).
Эти люди, дела которых, по сути, были сфабрикованы, попадали в царство произвола, насилия и безнаказанности. Только вот безнаказанность была позволена надсмотрщикам или тем, кому приносили щедрые посылки. И тогда зек, сумевший подмазаться, становился хозяином положения. Он мог даже сидеть вместе с охраной и играть с ними в карты (цыган Цезарь). Но здесь опять же каждый волен сам за себя решать: быть, как Шухов, который останется голодным, но не прогнется ни под чьи интересы, или, как Фетюков, который был готов пресмыкаться перед любым, чтобы тот, как бы невзначай, обронил окурок.
Тоталитарный механизм ровнял всех под одну мерку, а шаг влево или вправо считался предательством. Нужно было слепо следовать тем моделям поведения, которые навязывались властью. Любое отступление от этих установленных правил грозило обернуться, если не физической расправой, то унижением человеческого достоинства и лагерным сроком. Уровень жизненной стойкости духа тоже был неодинаков. А зависел он лишь от моральных установок: сильный человек выживет, приспособится, а слабый — погибнет, и это неизбежно.
Что значила для авторитарной системы человеческая жизнь? При условии, что государственная машина переселяла целые нации, влияла на географические соотношения в мире, практически подстраивала под себя весь научный потенциал (хотя развитие науки и политической системы вряд ли может быть так связано) и истребляла мыслящую интеллигенцию. Примеров таких искореженных и поломанных судеб только официально около двенадцати миллионов, а среди них — простых и безымянных — такие видные ученые как Н. И. Вавилов, поэт Н. С. Гумилев. Солженицын же пишет не о светилах науки, не о гениях полководческого искусства, не о великих поэтах, а об обычных людях, из судеб которых складывается история страны. Солженицын не позволил себе домысла, он написал портрет всей страны того времени, уместив его в рамки только одного лагеря, где человеческая жизнь была лишь статистической единицей, а не судьбой человека с его корнями, семейными традициями…
Солженицын, описывает жизнь лагеря изнутри, опровергая одновременно советскую догму, что человек повинен даже в сказанном, если сказанное не совпадает с официальной идеологией. Эта жизнь предстает перед нами с бытовой детализацией, переживанием чувств героя (страх, тоска по дому или голодное урчание желудка). Читатель задумывается о том, освободят ли Шухова, и каким был бы его второй день, и как сложится судьба остальных героев повести? А ведь судьба Шухова — это судьба миллионов таких же осужденных. Сколько их, таких Шуховых, на русской земле?
В тоталитарном государстве для человека нет свободы. А свобода есть начало любого творчества, начало настоящей жизни и бытие вообще. Тоталитарные силы убивают в человеке стремление жить, потому что жить по чьим-то указаниям невозможно. Диктовать свои условия может только сама жизнь, а регулировать отношения в обществе должна не кучка людей, занимающих высокие посты в партийном аппарате, а само общество в соответствии с духом времени и культуры.
читать похожие:
Один день и вся жизнь (по повести А. Солженицына «Один день Ивана Денисовича»)
Отражение трагических конфликтов истории в судьбе героев повести А. И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича»
Лагерная жизнь в повести А. И. Солженицына «Один день Ивана» Денисовича»
Проблема нравственного выбора в одном из произведений А. М. Солженицына (по рассказу «Один день Ивана Денисовича»)
Подготовка к ЕГЭ: Человек в тоталитарном государстве (сочинение)
Ни за что на свете нельзя отобрать у человека ни свободу, ни вольнодумие, ни жажду справедливости. За многовековую историю народа русского никто не смог посягнуть на святое — свободу. Ни один агрессор-завоеватель, который солдатским сапогом топтал землю отцов наших, не смог подчинить себе величайший из народов. Но там где не одолел враг, стала преградой к счастливой жизни другая беда — деспотичный и самодовольный диктаторский режим. Тоталитарная машина сталинской власти загубила миллионы человеческих жизней тех, кто не согласен был с режимом, бездушно раздавив и уничтожив, стерла с лица Земли.
Не могло страдание людское остаться безнаказанным — боль народная была излита правдолюбами поэтами и писателями на бумагу, сотворив величайшие манифесты мира и свободы. Одним из таких писателей начавшим борьбу с культом Сталина был Александр Солженицын. В своей фундаментальной повести “Один день Ивана Денисовича” автор описал сопротивление, душевную мятежность и волю к свободе главного героя-узника лагеря для каторжников. Показав один день из жизни каторжника, Солженицын охватил в этом коротком промежутке долгие и бесконечные годы заточения, отчаянья и надежды, веры и борьбы.
Воплощая собой все вселенское зло и тоталитарный советский механизм, лагерь показан Солженицыным, как место, убивающее все живое в человеке, его душу и тело. Таким образом, автору удалось показать ничтожную систему советского режима, для которой не было личностей, в которой человек был лишь ” маленьким винтиком” не имевшим никаких прав.
Подготовка к ЕГЭ и ГИА: Человек в тоталитарном государстве (сочинение)» / Январь 2016
источник
В своей знаменитой повести «Один день Ивана Денисовича» Александр Исаевич Солженицын описал только один день заключенного – от подъема до отбоя, но повествование построено так, что читатель может представить себе лагерную жизнь сорокалетнего крестьянина Шухова и его окружения во всей полноте. Ко времени написания повести ее автор был уже очень далек от социалистических идеалов. Эта повесть – о противозаконности, противоестественности самой системы, созданной советскими руководителями.
Образ главного героя – собирательный. Основным прототипом Шухова часто называют Ивана, бывшего солдата из артиллерийской батареи Солженицына. При этом сам писатель был заключенным, который каждый день своего пребывания в лагере наблюдал тысячи сломанных людских судеб и трагедий. Материалом для его повести стал результат страшного беззакония, который не имел ничего общего с правосудием. Солженицын уверен, что советские лагеря были такими же лагерями смерти, как фашистские, только убивали там собственный народ.
Иван Денисович давно понял, что для выживания недостаточно ощущать себя советским человеком. Он избавился от идеологических иллюзий, бесполезных в лагере. Это его внутреннее убеждение ярко демонстрирует сцена, когда кавторанг Буйновский объясняет герою, почему солнце в зените бывает в час дня, а не в 12 часов. Декретом правительства время в стране перевели на час вперед. Шухов удивлен: «Неуж и солнце ихним декретам подчиняется?» С советской властью у Шухова теперь другие отношения. Он – носитель общечеловеческих ценностей, которые не удалось в нем разрушить партийно-классовой идеологии. В лагере это помогает ему выстоять, остаться человеком.
Судьба заключенного Щ-854 похожа на тысячи других. Он честно жил, пошел на фронт, но попал в плен. Из плена ему удалось бежать и чудом пробиться к «своим». Этого было достаточно для серьезного обвинения. «В контрразведке били Шухова много. И расчет был у Шухова простой: не подпишешь – бушлат деревянный, подпишешь – хоть поживешь малость. Подписал».
Что бы ни делал Шухов, он преследует ежедневно одну цель – выжить. Заключенный Щ-854 старается следить за каждым своим шагом, по мере возможности подрабатывать и вести сносное существование. Он знает, что обычная практика при таком серьезном обвинении, как у него, – добавлять срок заключения. Поэтому Шухов не уверен, что окажется на свободе в назначенное время, но запрещает себе сомневаться. Заключение Шухов отбывает за измену родине. В документах, которые его заставили подписать, значится, что Шухов выполнял задания фашистов. Какие именно – не смогли придумать ни следователь, ни подследственный. Не думает Шухов и о том, почему сидит он и еще много всякого народа, не терзается вечными вопросами без ответов.
По натуре Иван Денисович принадлежит к природным, естественным людям, которые ценят сам процесс жизни. И у зека есть свои маленькие радости: выпить горячей баланды, выкурить папиросу, спокойно, с наслаждением, съесть пайку хлеба, приткнуться, где потеплей, и минуту подремать, пока не погнали на работу. Получив новые ботинки, а позже валенки, Шухов радуется, как ребенок: «…житуха, умирать не надо». За день у него случилось много удач: «в карцер не посадили, на Соцгородок бригаду не выгнали, в обед он закосил кашу, с ножовкой на шмоне не попался, подработал вечером у Цезаря и табачку купил. И не заболел, перемогся».
В лагере Шухова спасает труд. Работает он увлеченно, жалеет, когда кончается смена, припрятывает себе на завтра удобный для каменщика мастерок. Он принимает решения с позиции здравого смысла, опираясь на крестьянские ценности. Труд и отношение к работе не дают Ивану Денисовичу потерять себя. Он не понимает, как можно относиться к работе недобросовестно. Иван Денисович «умеет жить», мыслить практически, не бросать слов на ветер.
В разговоре с Алешкой-баптистом Шухов высказывает свое отношение к вере и Богу, руководствуясь опять-таки здравым смыслом. «Я ж не против Бога, понимаешь, – объясняет Шухов. – В Бога я охотно верю. Только вот не верю я в ад и рай. Зачем вы нас за дурачков считаете, рай и ад нам сулите?» На вопрос, почему он не молится Богу, Шухов отвечает: «Потому, Алешка, что молитвы те, как заявления, или не доходят, или в жалобе отказать». Вот он, ад, – лагерь. Как же Бог такое допустил?
Есть среди героев Солженицына и те, кто, совершая маленький подвиг выживания каждый день, не теряет достоинства. Старик Ю-81 сидит по тюрьмам и лагерям, сколько советская власть стоит. Другой старик, Х-123, – яростный поборник правды, глухой Сенька Клевшин, узник Бухенвальда. Пережил пытки немцев, теперь в советском лагере. Латыш Ян Кильдигс, еще не потерявший способности шутить. Алешка-баптист, который свято верит, что Бог снимет с людей «накипь злую».
Капитан второго ранга Буйновский всегда готов вступиться за людей, он не забыл законов чести. Шухову с его крестьянской психологией поведение Буйновского кажется бессмысленным риском. Капитан резко возмутился, когда надзиратели на морозе приказали заключенным расстегнуть одежду, чтобы «перещупывать, не поддето ли чего в обход устава». За это Буйновский получил «десять суток строгого». Все знают, что после карцера он навсегда лишится здоровья, но вывод заключенных такой: «Залупаться не надо было! Обошлось бы все».
Повесть «Один день Ивана Денисовича» была опубликована во времена «хрущевской оттепели» в 1962 году, вызвала большой резонанс в читательской среде, открыла миру страшную правду о тоталитарном режиме в России. Солженицын показывает, как терпение и жизненные идеалы помогают Ивану Денисовичу выжить в нечеловеческих условиях лагеря день за днем.
Конфликт между человеком и обществом появляется тогда, когда сильная, яркая личность не может подчиняться правилам общества. Так, Григорий Печорин, главный горой романа М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени», – незаурядная личность, бросающая вызов нравственным законам. Он «герой» своего поколения, вобравший в себя его худшие пороки. Молодой офицер, наделенный острым умом и притягательной внешностью, с пренебрежением и скукой относится к окружающим людям, они кажутся ему жалкими и смешными. Он чувствует свою ненужность. В тщетных попытках найти самого себя он приносит лишь страдания неравнодушным к нему людям. С первого взгляда может показаться, что Печорин – крайне отрицательный персонаж, но, последовательно погружаясь в мысли и чувства героя, мы видим, что виной тому не только он сам, но и общество, породившее его. По-своему он тянется к людям, к несчастью, общество отвергает лучшие его порывы. В главе «Княжна Мери» можно увидеть несколько таких эпизодов. Приятельские отношения Печорина и Грушницкого превращаются в соперничество и вражду. Грушницкий, страдающий от уязвленного самолюбия, поступает подло: стреляет в безоружного и ранит его в ногу. Однако даже после выстрела Печорин дает шанс Грушницкому поступить достойно, готов простить его, он хочет извинений, но гордыня последнего оказывается сильнее. Доктор Вернер, играющий роль его секунданта, является чуть ли не единственным человеком, понимающим Печорина. Но даже он, узнав об огласке дуэли, не поддерживает главного героя, лишь советует уехать из города. Человеческая мелочность и лицемерие ожесточают Григория, делают неспособным любить и дружить. Таким образом, конфликт Печорина с обществом заключался в том, что главный герой отказался притворяться и скрывать свои пороки, как зеркало показывая портрет всего поколения, за что общество его и отвергло.
Иллюстрация к роману Е.Замятина «Мы».
Основные направления раскрытия темы «Человек и общество»:
Противостояние человека и общества, нежелание подчиняться его законам.
Подчинение законам общества, слияние с ним, принятие его идеалов, нравственных принципов.
Роль личности в истории общества, его влияние на ход исторического развития
Человек в тоталитарном государстве
1.А.С.Грибоедов «Горе от ума»
Человек и общество — это одна из центральных проблем в комедии А.С.Грибоедова «Горе от ума. Как должны строиться взаимоотношения людей в обществе,надо ли воспринимать общепринятые ценности, нравственные установки, даже если они резко противоречат вашим? Согласитесь, вопросы актуальны и сегодня, так как каждый человек ищет своё место в жизни, а значит, и своё положение в обществе.
Чацкий противостоит всему фамусовскому обществу. Он не приемлет его принципов, суть которых заключена в материальных ценностях, в достижении достойного положения, в выгодной женитьбе.
Служба для них не в служении Отечеству, а в достижении выгодного положение в свете, в продвижении по служебной лестнице. Поэтому серьёзно делами они не занимаются ( как говорит Фамусов, «…подписано, так с плеч долой!») . Даже любовь здесь – предмет купли-продажи ( «Кто беден, тот тебе не пара», – Фамусов дочери).Любое несогласие с общепринятыми принципами воспринимается как «сумасшествие». Мнение общества, что «станет говорить княгиня Марья Алексевна», для них дороже искренности, справедливости, честности. Урок отцов — пример для людей этого общества (Фамусов: «Учились бы, на старших глядя…»).
Да, сложно Чацкому, обидно, что дом, который он так любит, где прошло его детство, с которым связано так много воспоминаний, вдруг оказался чужим. Но герой не подстраивается под общество. Он смело отстаивает свои взгляды ( «Служить бы рад , прислуживаться тошно» и др.).Это не Молчалин с его подхалимством, лицемерием, двуличием, который хорошо усвоил , как надо жить в таком обществе. Чацкий привлекает читателей именно умением отстаивать свои идеалы, быть верным себе, не превращаясь в одного из…, оставаясь яркой личностью.
Как построить отношения с людьми, как определить своё место в жизни — это решает каждый. Но люди просто обязаны жить по законам морали, поддерживая всё нравственно верное, порядочное и выступая против лжи, зла, враждебности, как бы трудно это ни было. Только тогда возможно истинное счастье. Об этом задумываются читатели, знакомясь с пьесой А.С.Грибоедова.
2.М.Ю.Лермонтов «Герой нашего времени»
«Лишние» — такое определение появилось в литературе первой трети 19 века при характеристике людей, не способных найти себя в обществе, применить свои способности, находящихся в постоянном конфликте с окружающими и поэтому , в принципе, несчастных. Один из них — герой романа М.Ю.Лермонтова Печорин. Слово «герой» в названии произведения применено с иронией, сожалением. Его можно взять в кавычки, потому что «геройства» как раз Печорин-то и не совершал. Вся его жизнь — жизнь для себя, игра судьбами людей, эгоизм, холодность и безразличие, неспособность ценить любовь, преданность. Такая жизненная позиция привела его к одиночеству в обществе. Он просто не может быть счастливым, думая, что счастье – это «насыщенная гордость». С одной стороны, герой жаждет деятельности, но в то же время растрачивает свои силы попусту, не принося пользы ни себе, ни людям. Всем, кто соприкасается с ним в жизни, Печорин приносит одни несчастья – Беле, контрабандистам, Вере, обижает Максима Максимовича. Он словно играет судьбами людей, стремясь подчинить себе: «Первое мое удовольствие – подчинять моей воле все, что меня окружает; возбуждать к себе чувство любви, преданности и страха – не есть ли первый признак и величайшее торжество власти»
Читателям жаль героя, жаль, что он так и не смог найти себя, определить, что же важно в его жизни («…зачем я жил? для какой цели я родился?.. А, верно, она существовала, и, верно, было мне назначение высокое, потому что я чувствую в душе моей силы необъятные… Но я не угадал этого назначения») . Его поиск пути не привёл ни к чему – слишком отгорожен он от людей, эгоистичен. Возможно, поэтому автор показал в конце романа трагический конец Печорина. О многом задумываешься, читая роман, в том числе и о том, что жить надо, осознавая, что вокруг живут такие же люди, с их судьбами, проблемами. Нужно стараться понимать их, жить в согласии с другими.
3.Л.Н.Толстой «Война и мир»
«Война и мiр»- именно так писалось название романа во времена его создания Л.Н.Толстым. «Мiр» имело значение «общество». Автор хотел не просто противопоставить мир войне, а показать, как общество ведёт себя в трудные годы испытаний, среди которых война — сложнейшее. Писатель показал представителей всех слоёв — от правителей, элиты до самых простых людей, на плечи которых легли все тяготы войны с Наполеоном. Что оказалось для них в данные моменты важным, главным, какое для себя место в обществе они избрали и почему? Над этим размышляет автор романа.
Л.Толстой показал и главнокомандующего армией М.И. Кутузова, верившего в свой народ, в рядового солдата. С уважением он описал истинных офицеров, патриотов страны, среди которых на Бородинском поле был и один из главных героев романа — Андрей Болконский, пришедший к осознанию истинного счастья, видя его в единении с народом. Лучшие представители высшего света приложили все силы, сделали всё от них возможное, чтобы победить врага. Вспомним сцену, когда Наташа Ростова руководила эвакуацией раненых, добившись, чтобы их подводы отдали им. Ненависть к врагу испытывал купец Ферапонтов, который сжёг свою лавку в Смоленске, лишь бы ничего не досталось врагу. А сколько ярких представителей народа показано в романе! Это и партизаны, и рядовые солдаты, совершавшие героические поступки буквально ежедневно(подвиг батареи Тушина). Это была настоящая «дубина народной войны».Общество было едино в стремлении победить врага, уничтожало «великую армию по частям», поэтому война 1812 года и закончилась величайшей победой России. Только единение человека и общества может привести к грандиозным результатам.
Любое стремление отгородиться от других, думая лишь о своих личных, эгоистических целях, никогда не приводило людей к счастью. Не с народом, а за границей, продолжая блистать в свете, пыталась пережить войну Элен Курагина. Но она так запуталась в своих интригах что , приняв неверную дозу лекарства, умирает осенью 1812 г. Никому не принесла она счастья, в том числе и себе. Жалким показан и Анатоль, её брат, который оказался в госпитале после ранения и был просто потерян от случившегося.
Таким образом, только в единении с обществом, с народом залог счастливой, достойной жизни. К такому выводу приходят читатели романа.
4.А.М.Горький «Старуха Изергиль
Два типа поведения, существования человека среди людей показал А.М.Горький в рассказе «Старуха Изергиль». Две легенды , рассказанные главной героиней, — яркий пример того, как нужно и нельзя жить в обществе. Ларра- сын земной девушки и орла- противопоставил себя обществу, не подчиняясь его законам, моральным принципам. Его желание жить так , как хочется ему, не уважая старших, не считаясь с желаниями людей, его высокомерие – всё это привело к трагическому финалу. Общество просто отвернулось от него. Что может быть страшнее, чем стать изгоем, никому не нужным человеком, когда тебя просто не замечают, а тем более изгоняют. Ларра обречён на жизнь вечную. Но нужна ли ему эта вечность, если нет вокруг никого, кто был бы ему дорог. «Свобода от всего — это наказание».
Данко сделал всё, чтобы вывести людей из тёмного леса. Когда же он понял, что выхода уже нет, он вырвал из груди своё горящее сердце, освещая им путь людям. « Он любил людей и думал, что, может быть, без него они погибнут. И вот его сердце вспыхнуло огнем желания спасти их..». Жизнь для Данко — это стремление быть нужным людям. А оценило ли общество его героический поступок. Нет, все просто были рады освобождению, забыв о своём спасителе « Люди же, радостные и полные надежд, не заметили смерти его и не видали, что еще пылает рядом с трупом Данко его смелое сердце. Только один осторожный человек заметил это и, боясь чего?то, наступил на гордое сердце ногой… И вот оно, рассыпавшись в искры, угасло…»
Да, общество не всегда оценивает поступки людей, достойных уважения. Но это не делает равнодушными тех, кто желает жить ради людей. Им не нужна награда. Их поступки — веление горящих, пылающих сердец.
Как надо жить, как найти своё место в обществе, как построить отношения с окружающими людьми? Об этом задумываются читатели данного рассказа.
5.Е.И.Замятин «Мы»
Человек в тоталитарном государстве. Эта тема стала появляться в литературе уже в 1920-1930- годы, когда стало ясно, что политика В.И.Ленина, И.В.Сталина вела к установлению далеко не демократического режима. Конечно, данные произведения не могли быть напечатаны в то время. Их читатели увидели лишь в 1980- е годы, в период перестройки и гласности. Настоящим открытием стали многие из подобных произведений. Одним из них был роман Е.Замятина « Мы», написанный в 1921 г. Антиутопия, изображённая писателем, показывала, к чему может привести тоталитаризм, молчание людей, слепое подчинение режиму. Роман — это словно предостережение, что всё, изображённое в нём, может произойти, если общество не станет противиться ужасной системе репрессий, преследований, когда буквально душится любое желание человека добиться правды. Бездействие общества в тоталитарном государстве может привести к тому, что каждый станет частью огромной государственной машины, превращаясь в « безликое МЫ», теряя индивидуальность и даже своё имя, получая лишь номер среди огромной толпы людей (Д-503, 90, I-330). «…естественный путь от ничтожества к величию: забыть, что ты – грамм и почувствовать себя миллионной долей тонны…». Ценность конкретной личности в таком обществе теряется. Казалось бы, люди построили его, чтобы быть счастливыми. Но произошло ли это? Можно ли назвать счастьем жизнь по часам в этом Едином Государстве, ощущая себя просто винтиком в огромном механизме государственной машины(«Идеал там, где уже ничего не случается…») ? Нет, не все согласны с такой регламентированной жизнью, когда за них думают другие. Они хотят ощущать полную радость , счастье, любить, страдать- в общем, быть личностью, а не номером. За стенами государства – настоящая жизнь, которая так влечёт героиню- I-330.
Благодетель решает всё, именно по его законам живут номера. А если кто-то выступает против, то находятся способы заставить людей либо подчиниться, либо умереть. Другого выхода нет. Автор показал, что не смогла часть рабочих захватить космический корабль, привлекая к этому одного из строителей «Интеграла» Д-503 ( именно его пыталась с этой целью очаровать I-330). Слишком силён Благодетель и его система. Погибает в Газовом Колоколе I-330, стирается ненужная память у номера Д-503, который продолжает быть уверенным в справедливости государственного устройства («Я уверен, что мы победим, потому что разум должен победить!») Всё в государстве продолжает идти своим чередом. Как ужасно звучит формула счастья, изложенная Благодетелем: “Истинная алгебраическая любовь к человеку — непременно бесчеловечна, и непременный признак истины — ее жестокость”.Но именно в победу разума верит автор, когда общество очнётся, поймёт, что так жизнь нельзя, чтобы каждый сказал себе: «Я перестал быть слагаемым, как всегда, и стал единицей».Человек должен быть частью общества, продолжая оставаться индивидуальностью. «МЫ» , состоящее из множества «Я»,- вот одна из формул счастья, к осознанию которой приходят читатели романа.
ВЫВОД
Человек живёт среди людей. Именно в обществе он становится личностью, реализует свои способности, добивается целей, мечтает, страдает, любит. Быть нужным обществу, не отгораживаться от него ,не противопоставлять себя ему — вот благородная цель человека. Осознание своего единства с людьми, народом, страной делают жизнь наполненной смыслом. Этому учат нас классики литературы.
Следующие аргументы посвящены анализу произведений:
М.Е.Салтыков – Щедрин «История одного города»
А.Островский «Гроза»
М.Булгаков «Мастер и Маргарита»
М.Шолохов «Тихий Дон»
А.Солженицын « В круге первом»
Материал подготовила: Мельникова Вера Александровна
План
1.Введение.
2. Что же такое тоталитаризм?
3.Особенности формирования личности в тоталитарном обществе
4.Проблемы личности в условиях тоталитарного общества.
4.1. Средства массовой информации в тоталитарном обществе.
4.2. Пропагандистская машина и СМИ в тоталитарном обществе.
5. Основные черты тоталитарного общества.
6. Заключение.1. Введение
Тоталитаризм – такой общественный порядок, при котором человек оказывается подчинённым некоему абстрактному целому. Этот термин (от лат. «totus» – весь, целый, полный) впервыеввёл в обиход итальянский философ Д. Джентиле. Таким ему виделся общественно-политический строй, способный объединить народ в противостоянии внешней угрозе, сплотить общество в мощный монолит. С 20-х годов прошлого века понятие тоталитаризма стало широко употребляться в научной и политической жизни. Его использовали в своих работах такие авторы как Х. Арендт, Р. Арон, Д. Дьюи, Э. Канетти и мн. другие.ХХ век в полной мере показал, как и с какими последствиями общество – совокупность миллионов разных личностей, – превращается в сплошную массу, подчиняющуюся единой воле. И это не одна лишь воля авторитарного правителя. Сам народ проникается объединяющей всех идеей и упорствует в её осуществлении. Вспомним времена самых известных тоталитарных режимов ХХ века. Каждый «нормальный»гражданин нашей страны гордился званием советского человека и требовал того же от других. Да, люди видели множество несоответствий идеала и действительности, мало кто не был свидетелем насилия властных структур над личностями своих граждан. Но несмотря ни на что убеждённость, что «так надо» была непоколебима. Инакомыслящие – так называли тех, кто сохранил способность в любых условиях мыслить и принимать решениясамостоятельно. Их было катастрофически мало, и всё меньше становилось под гнётом не только государственной власти, но и в результате осуждения и непонимания со стороны ближних, таких же обманутых и обездоленных людей.
2. Что же такое тоталитаризм?
Слово “total” означает “целый, общий”. Тоталитаризм – это явление всеобщее,затрагивающее все сферы жизни. В экономике он означает огусодарствление экономической жизни, экономическую несвободу личности. Личность не имеет собственных интересов в производстве. Происходит отчуждение человека от результатов его труда, и, как следствие, лишение его инициативы. Государством устанавливается централизованное, плановое управление экономикой. Ф. Хайек в своей книге “Дорога к рабству”,написанной в 1944 году, особый акцент делает именно на этом аспекте тоталитаризма. Он приходит к выводу о том, что свобода политическая – ничто без свободы экономической. Контроль над важнейшими ресурсами общества, как материальными, так и нематериальными, будет находиться у тех, в чьих руках сосредоточен контроль над экономической властью. Идея централизованного планирования заключается в том, что не человек, нообщество решает экономические проблемы, и, следовательно, общество (точнее отдельные его представители) судит об относительной ценности тех или иных целей. Там, где единственный работодатель – государство или подконтрольные режиму частные предприятия не может быть и речи о свободном политическом, интеллектуальном или каком-либо ином волеизъявлении людей. Ф. Хайек видел опасность возникновениятоталитаризма в возрастающем государственном регулировании экономики Великобритании. В политической сфере вся власть принадлежит особой группе людей, которую народ не может контролировать. Большевики, например, поставившие перед собой цель свержения существующей системы, с самого начала были вынуждены действовать как конспиративная партия. Эта конспиративность,…
Закурим, друг. Под этот вой Не спится что-то, не поется. Сейчас февраль. А нам с тобой И март ничем не улыбнется. Лев Платонович Карсавин
Александр Исаевич Солженицын стал известен в 60-е годы, в период “хрущевской оттепели”. “Один день Ивана Денисовича” потряс читателей знанием о запретном — лагерной жизни при Сталине. Впервые открылся один из бесчисленных островков архипелага ГУЛАГ. За ним стояло само государство, беспощадная тоталитарная система, подавляющая человека.
Повесть посвящена сопротивлению живого — неживому, человека — лагерю. Солженицынский каторжный лагерь — это бездарная, опасная, жестокая машина, перемалывающая всех, кто в нее попадает. Лагерь создан ради убийства, нацелен на истребление в человеке главного — мыслей, совести, памяти.
Взять хотя бы Ивана Шухова “здешняя жизнь трепала от подъема до отбоя”. И вспоминать избу родную “меньше и меньше было ему поводов”. Так кто же кого: лагерь — человека? Или человек — лагерь? Многих лагерь победил, перемолол в пыль. Иван Денисович идет через подлые искушения лагеря. В этот бесконечный день разыгрывается драма сопротивления. Одни побеждают в ней: Иван Денисович, Кавгоранг, каторжник X-123, Алешка-баптист, Сенька Клевшин, помбригадира, сам бригадир Тюрин. Другие обречены на погибель — кинорежиссер Цезарь Маркович, “шакал” Фетюхов, десятник Дэр и другие
Лагерный порядок беспощадно преследует все человеческое и насаждает нечеловеческое. Иван Денисович думает про себя: “Работа — она как палка, конца в ней два: для людей делаешь — качество дай, для дурака делаешь — дай показуху. А иначе б давно все подохли, дело известное”. Крепко запомнил Иван Шухов слова своего первого бригадира Ку-земина — старого лагерного волка, который сидел с 1943 года уже 12 лет. “Здесь, ребята, закон — тайга, но люди и здесь живут. В лагере вот кто погибает: кто миски лижет, кто на санчасть надеется да кто к куму стучать ходит”. Такова суть лагерной философии. Погибает тот, кто падает духом, становится рабом больной или голодной плоти, не в силах укрепить себя изнутри и устоять перед искушением подбирать объедки или доносить на соседа.
Как же человеку жить и выжить? Лагерь — образ одновременно реальный и ирреальный, абсурдный. Это и обыденность, и символ, воплощение вечного зла и обычной низкой злобы, ненависти, лени, грязи, насилия, недомыслия, взятых на вооружение системой.
Человек воюет с лагерем, ибо тот отнимает свободу жить для себя, быть собою. “Не подставляться” лагерю нигде — в этом тактика сопротивления. “Да и никогда зевать нельзя. Стараться надо, чтобы никакой надзиратель тебя в одиночку не видел, а в толпе только”, — такова тактика выживания. Вопреки унизительной системе номеров, люди упорно называют друг друга по именам, отчествам, фамилиям Перед нами лица, а не винтики и не лагерная пыль, в которую хотела бы превратить система людей.
Отстаивать свободу в каторжном лагере — значит как можно меньше внутренне зависеть от его режима, от его разрушительного порядка, принадлежать себе. Не считая сна, лагерник живет для себя только утром — 10 минут за завтраком, да за обедом — 5 минут, да за ужином — 5 минут. Такова реальность. Поэтому Шухов даже ест “медленно, вдумчиво”. В этом тоже освобождение
Главное в повести — спор о духовных ценностях. Алешка-баптист говорит, что молиться нужно “не о том, чтобы посылку прислали или чтоб лишняя порция баланды. Молиться надо о духовном, чтоб Господь с нашего сердца накипь злую снимал…” Финал повести парадоксален для восприятия: “Засыпал Иван Денисович, вполне удовлетворенный… Прошел день, ничем не омраченный, почти счастливый”. Если это один из “хороших” дней, то каковы же остальные?!
Александр Солженицын пробил брешь в “железном занавесе” и вскоре сам стал изгоем. Книги его были запрещены и изъяты из библиотек. Ко времени насильственного изгнания писателя уже были написаны “В круге первом”, “Раковый корпус”, “Архипелаг ГУЛАГ”. Это преследовалось всей мощью государственной карательной машины.
Время забвения прошло. Заслуга Солженицына в том, что он впервые рассказал о страшном бедствии, которое испытал наш многострадальный народ и сам автор. Солженицын приподнял завесу над темной ночью нашей истории периода сталинизма.
В тоталитарных государствах противники режима живут в постоянном страхе совершить ошибку – раскрыть свои подлинные чувства, поставив на карту жизнь – свою, а то и своей семьи. Поэтому им приходится быть безукоризненными актерами. Но для этого надо прочувствовать роль, сжиться с ней.
Лишь превратившись в послушного члена тоталитарного государства, человек может быть спокоен, что его не заподозрят в невыполнении какого бы то ни было приказа. Привлекательность тоталитаризма – в его обещании разрешающего самые суровые внутренние конфликты мира с собою и дающего чувство собственной безопасности согласия с окружающим. К несчастью для противника режима, эти согласие и мир достигаются лишь утратой самостоятельности, самоуважения и человеческого достоинства. Царящее в тоталитарных государствах спокойствие оплачено гибелью души.
Антропологический компонент тоталитаризма как особого социально – философского феномена состоит в стремлении к полной переделке и трансформации человека в соответствии со своими социально-философскими и идеологическими установками. Здесь использовался широчайший комплекс средств, механизмов и методов, в основе которых лежали те три принципа, которые тоталитаризмом были заимствованы из идеологического багажа Великого Инквизитора: чудо, тайна и авторитет. Здесь отметим лишь то, что идеологи тоталитаризма четко усвоили урок того же Великого Инквизитора, который осознавал, что для утверждения своего господства одного только убийства Иисуса Христа недостаточно, необходимо также убить его веру и создать новую, свою собственную веру для пленения ею сознания самых широчайших масс людей. Не случайно, что в комплексе идей и методов тоталитаристов, направленных на изменение самой человеческой онтологии, жесткий контроль занимает над сознанием человека, его мыслями, помыслами, внутренним миром значительное место. Более того, ставится задача полной трансформации человека, конструирования нового типа личности с особым психическим складом, особой ментальностью, мыслительными и поведенческими характеристиками и т.д. путем стандартизации, унификации индивидуального начала, его растворения в массе, сведения всех индивидов к некоему среднестатистическому знаменателю, стерилизации или, во всяком случае, подавления индивидуального, личностного начала в человеке. В этом контексте «успех» большевизма и фашизма в немалой степени объясняется тем, что в условиях своеобразного диффузного состояния общественного сознания, его расщепления и надлома им удалось подчинить рационально-утопическому началу все богатство, многослойность и сложность сознания.
Одним из важнейших показателей проникновения тоталитарных начал во все сферы повседневной жизни является так называемый новояз, который представляет собой «лингвистический эквивалент основной идеи официальной идеологии». Хотя новояз – литературное изобретение Дж. Оруэлла, он является реальностью. Суть этого феномена состоит в почти полной замене реального мира неким подобием сюрреалистического, абсурдного видения, в котором все перевернуто с ног на голову. В повседневной жизни нужно приспосабливаться к иррационализму языка, на котором речь о мире скорее скрывает, чем объясняет реальное положение вещей. Это порождает своеобразный двойной стандарт в жизнедеятельности и поведении «тоталитарного» человека. Он как бы раздваивается, приобретает двойное дно. В отношении разного рода политических и иных решений и постановлений, принимаемых высшими государственными и партийными инстанциями, у людей вырабатывается нечто вроде устойчивого иммунитета: выражая «горячее» и «единодушное» одобрение на словах, они проявляют в отношении этих решений и постановлений холодное безразличие или даже резкое их неприятие на деле.
Поскольку не государство существует для людей, а, наоборот, люди существуют для государства, то отдельный человек приносится в жертву гражданину, а гражданин, в свою очередь, – в жертву подданному. Каждый отдельный индивид остается один на один с огромным всесильным аппаратом принуждения. Побеждает конформизм, народ превращается в массу, население приобретает атрибуты толпы.
Чрезмерная опека государства над своими гражданами наносит непоправимый вред энергии, деятельности и моральному характеру личности. Тот, кем постоянно и настоятельно руководят, в конечном счете, отказывается от той доли самостоятельности и ответственности, которой он обладает. В тоталитарных государствах нашего времени средства массовой коммуникации обладают почти неограниченными возможностями воздействовать на мысли человека. Сегодняшняя технология обеспечивает наблюдение за любым шагом частного лица. Это и многое другое позволяет тоталитарной диктатуре утверждать, что подданные свободные личности, – а нынешняя технология и массовое общество с неизбежностью требуют этого во многих областях приложения человеческих сил – и, тем не менее, добиваться, чтобы подданные придерживались убеждений, которые им считает нужным внушить государство.
При диктатурах прошлого можно было существовать внутри системы и поддерживать известную независимость мыслей, а нередко и определенных действий, сохраняя уважение к себе, тогда как в современном тоталитарном государстве сохранять это самоуважение и вместе с тем жить во внутреннем противодействии системе невозможно. Практически каждый сегодняшний нонконформист стоит перед выбором: или выказать себя врагом этой власти, подвергшись преследованиям и чаще всего уничтожению, или исповедовать на людях то, что глубоко ненавидишь и презираешь втайне.
Вместе с огромным числом прекрасных произведений прошлого столетия в литературу современную пришли и те «вечные вопросы», которые так волновали русских классиков и которые кто-то пытался решить проповедью «непротивления злу насилием», кто-то — строя свой «хрустальный дворец», еще кто-то призывал силой свергнуть ненавистный строй…
Времена настали другие, но проблемы остались те же: «что есть добро и что такое зло»; в чем смысл жизни и какова цель, к которой стремится человечество; зачем человеку свобода и где грань между свободой и своеволием, насилием, тиранией; что значит «равенство», а что — «равноценность»; есть ли бог и существует ли судьба?.. Каждый писатель давал на эти вопросы свои ответы, но приходили новые поколения, и спор о бытии возобновлялся. В 20-е годы нашего века его продолжило поколение «послереволюционных» писателей. Тогда еще живы были Короленко и Есенин, продолжали творить Ахматова, Цветаева, Мандельштам, Пастернак, Горький, Маяковский… Пришли в литературу Булгаков, Зощенко, Платонов и множество «пролетарских» писателей, позже ставших «классиками советской литературы». Все это были люди, прошедшие огонь революции и воочию видавшие ужасы гражданской войны, в которой зверствовали и красные, и белые, и что было страшнее — расправы белогвардейцев или слово «ВЧК», сказать трудно.
В то время, когда так обесценилась человеческая жизнь, когда высшей правдой было объявлено «единение» с партией, а целью жизни — «болотные огоньки» коммунизма, мало кто вспоминал о вечных моральных принципах, о нравственном законе, о чести, долге и совести. Все это не нужно стало простому человеку: партия снимала с него все такого рода заботы, а вместе с этим уничтожала и его индивидуальность. Сбрасывая вместе с грузом религиозных пережитков и предрассудков с себя ответственность за происходящее, люди избавлялись от «старой, буржуазной» морали, не утруждая себя созданием новой, «пролетарской», и потому можно было силой отбирать у крестьянина весь его хлеб, оставляя лишь крохи, расстреливать людей без суда, сжигать неугодные книги, осквернять храмы и могилы…
Как никогда, остро встали перед обществом проблемы нравственности. И писатели первыми забили в набат. Так появился в 1920 году роман-антиутопия Евгения Замятина «Мы». В нем автор рисует «общество будущего», общество, основанное на разуме, логике, где все рассчитано и математически точно. Каждый человек знает свое место в системе строгой иерархии, а во главе всех стоит Благодетель, существо высшее, необыкновенное и наиболее «правильное». В этом обществе нельзя мыслить и чувствовать не как все, да и лучше не раздумывать вообще, надо уметь пользоваться математическими формулами… Жизнь каждого человека протекает на виду у всех (хотя есть «личные» часы) в домах с прозрачными стенами (прямо как у Чернышевского, и кажется, что Замятин полемизирует с его идеалом счастливой жизни) и вместе со всеми, люди даже ходят строем по четыре в каждом ряду (нельзя не вспомнить глуповцев Салтыкова-Щедрина), у человека нет имени — есть номер. Полнейшее обезличивание, зато никакого «беспорядка». В этом обществе нет ни тени «неправильности», все заранее запрограммировано. Человеческая индивидуальность подавляется, все становятся «винтиками» в одном огромном механизме, где нет места естественным человеческим чувствам и желаниям. Писатель подчеркивает бесчеловечность этого общества. Его позиция: бесчеловечный — значит безнравственный. Поэтому Замятин развенчивает модную в те годы идею о том, что надо «каплей литься с массами» и отказываться от собственного «я» для построения счастливого будущего.
Уже в конце 20-х годов Андреем Платоновым был написан «Котлован». Сюжет «Котлована» таков: группа землекопов роет огромную яму для фундамента большого дома (опять проекция на «Что делать?» Чернышевского), в котором будут жить счастливые люди. Писатель считает, что это общество, то, что называется «коммунизмом», нежизнеспособно. Символ будущей жизни — девочка Настя — погибает.
В этом произведении писатель показывает коллективизацию так, как видело ее крестьянство, и поэтому сквозь строчки сквозит ужас перед неотвратимой бедой. У Платонова раскулачивание проводит медведь-молотобоец, он останавливается и рычит у каждой «прочной и чистой» избы… А перед объединением в колхоз люди прощаются друг с другом. «После целования люди поклонились в землю — каждый всем и встали на ноги, свободные и пустые сердцем». «Хорошо, — сказали со всего Оргдвора. — Мы ничего теперь не чуем, в нас один прах остался». Писатель считает, что коллективизация не только связана с человеческими жертвами (Чиклин и не замечает, как убивает мужика; «кулаков» для ликвидации классов решили собрать на один плот, чтобы «кулацкий сектор ехал по речке в море и далее»). Писателю так понятны страдания этих людей, у которых отнимают и веру, и надежду, и цель жизни, и само желание жить… Их представления о добре и зле, о чести, совести, справедливости втаптываются в грязь, а вместо этого насильно вдалбливается идеал единственно возможной морали — морали классовой, «безжалостной» и «беспощадной», оправдывающей все, что делается от имени партии.
В другом романе Платонова, «Чевенгур», поставлены проблемы не меньшей значимости. Одна из важнейших — проблема человека в революции. В романе мы видим совсем не много «людей революции», тех, кому Октябрь помог найти место в жизни и открыл новые горизонты, чьи сомнения разрешил. Это не только коммунисты (Дванов, Чепурный), но и беспартийные, просто люди, для которых революция стала высшим судией, мерилом нравственности. Все же остальные герои — народ, крестьяне — живут совсем другими моральными категориями, им как будто открыты истина, вечные законы жизни… Революция для таких людей — событие, никак не затрагивающее глубинных процессов бытия, хода истории, почти не влияющее на их собственную жизнь. Она — как ветер, срывающий с дерева листья, но не беспокоящий корней… Писатель задает вопрос о возможности создания новой жизни людей при новом строе, о том, нравственна ли революция и приемлем ли коммунизм, для построения которого она совершена.
Платонов описывает фантастический город Чевенгур, где коммунизм якобы уже построен, и картина этого «рая на земле» довольно непривлекательная. Люди там вообще ничего не делают, так как «труд способствует происхождению имущества, а имущество — угнетению», «за всех и для каждого работало единственное солнце, объявленное в Чевенгуре всемирным пролетарием». А «труд раз навсегда объявлялся пережитком жадности и эксплуатационно-животным сладострастием…» Однако каждую субботу люди в Чевенгуре «трудились», перетаскивали с места на место «на руках» сады или передвигали дома. В Чевенгуре жителей осталось совсем мало, притом одни «трудящиеся массы»: «Буржуев в Чевенгуре перебили прочно, честно, и даже загробная жизнь их не могла порадовать, потому что после тела у них была расстреляна душа».
Судьба нескольких десятков людей, которые не имели права существовать, потому что жили чуть лучше других, была решена предревкома Чепурным лично. Теоретически расстрел «буржуев» был обоснован «вторым пришествием…», когда началась расправа над «буржуями», «товарищ Пиюся» совершил «одиночное убийство», вызвавшее возмущение секретаря Цика Прокофия (коммунисты «сзади не убивают»), В ответ Пиюся заявил, что коммунистам «нужен коммунизм, а не офицерское геройство!..» Платонов восстает против такой «философии», он, так же как и Достоевский, считает, что цель не может оправдывать средства, нельзя построить счастье людей за счет жизни человека. Лишить человека права существовать — значит совершить величайшее преступление против нравственности: это огромный грех и злодеяние.
В романе писатель решает и проблему истинного и ложного. Истинное — это все естественное, искреннее, вышедшее из души; это все человеческое. Ложное — все привнесенное, навязанное «сверху», противоречащее здоровой человеческой морали; это все безнравственное. Для Платонова естественно единение, слияние человека с природой, восприятие человека как части природы, которая взращивает его, дает ему силы, формирует его душу.
Страшно, когда человек несвободен. Трагедия целого поколения, лишенного простого права быть людьми, с потрясающей силой встает в «Колымских рассказах» Варлама Шаламова. Он пишет о том, как люди, потеряв свободу, уже не могут следовать нравственному закону: ведь внутренняя свобода — это возможность поступать по совести, согласно принципам. В сталинских лагерях действует один принцип: человек человеку волк. И действительность такова, что невозможно выжить, не поступившись убеждениями хоть в малом, не потеряв чувства собственного достоинства. Третьего не дано. Сам писатель выжил, чтобы рассказать правду, какой бы страшной она ни была. Он показал, как тоталитарная система, убивая одних, из других делает моральных уродов, преступников и убийц.
Герой рассказа «Ягоды» (повествование ведется от первого лица) настолько ослаб, что не способен поднять упавшее бревно. Конвоир Серошапка грозится пристрелить его. На другой день заключенные валят пеньки на участке, очерченном «вешками» — связками сухой травы. За ним—«запретная зона». Один из зеков — Рыбаков — собирает в консервную банку ягоды с целью выменять их у повара на хлеб. Банка наполняется слишком медленно, и Рыбаков выходит на два метра за «запретку». «Сухо щелкнул выстрел, и Рыбаков упал между кочек лицом вниз. «Тебя хотел, — сказал Серошапка, — да ведь не сунулся, сволочь!..»
В рассказах Шаламова множество смертей, которые с полным правом можно считать насильственными, даже если человек погибает от голода или измождения, а не от пули конвоира или удара бригадира. Смертей так много, что как бы перестаешь их замечать. Персонажи рассказов относятся к смерти других заключенных буднично-равнодушно, как к неизбежному, обыденному явлению, почти полностью утратившему свой трагизм. В рассказе «Шерри-брен-ди» психологически точно и подробно описывается, как умирает от истощения поэт. Он уже не встает с нар, у него уже нет сил даже на то, чтобы есть. Когда же жизнь кончилась, его не списывают сразу, как положено: «изобретательным соседям его удавалось при раздаче хлеба двое суток получать хлеб на мертвеца; мертвец поднимал руку, как кукла-марионетка». Ничего не забыл писатель. А ведь от него, как и от других, требовали забыть! Но позиция Шаламова была твердая: «На свете нет ничего более низкого, чем намерение «забыть» эти преступления».
Сталинщина, тоталитаризм, отцы и дети, историческая память…
В поэме Александра Твардовского «По праву памяти» все эти вопросы приобретают общечеловеческое звучание. Тиран, диктатор, Сталин в поэме не велик, скорее принижен. Он то, к чему меньше всего подходит слово «вождь», это всего лишь злая, ничтожная игрушка в руках того самого народа, который, прежде чем стать «лагерной пылью», сделал его богом на земле. Поэт бросает горький упрек своему поколению, своему народу, который допустил такое. По интонации поэма напоминает лермонтовскую «Думу», только у Лермонтова упрек звучит явственнее, сильнее.
Другая проблема — проблема исторической памяти, то есть осуществления связи между поколениями:
…Кто прячет прошлое ревниво,
Тот вряд ли с будущим в ладу…
Забыть то, что было, невозможно. Настоящее и будущее немыслимы без прошлого, без его тяжелых уроков. Переосмыслить прошлое, очистить свою совесть, покаяться, задуматься о том, как можно поправить ошибки (если еще можно), необходимо. И если это сделано, то
…и впредь как были — будем, —
Какая вдруг ни грянь гроза, —
Людьми
из тех людей,
что людям,
Не пряча глаз,
Глядят в глаза.
Русская поэзия всегда была беспощадно честной, открыто совестливой, в ней и в самые мрачные времена не умолкали голоса «печали и гнева». В поэме-цикле «Реквием» Анна Ахматова рисует мрачную картину тюрем, страха и страданий миллионов людей. Вся страна становится жертвой машины смерти:
Звезды смерти стояли над нами,
И безвинная корчилась Русь
Под кровавыми сапогами
И под шинами черных марусь.
Поэтесса передает трагические противоречия времени, народную судьбу, пережитую автором как свое личное, безысходное горе. Ощущая себя частицей народа, родины, мать оплакивает не только собственного сына, но и всех безвинно осужденных:
Хотелось бы всех поименно назвать,
Да отняли список, и негде узнать…
О них вспоминаю всегда и везде,
О них не забуду и в новой беде…
И все же побеждает материнское жизнетворящее начало. «Надо снова научиться жить» — эта строка стихотворения «Приговор» становится главной в поэме.
Произведения, подобные «Реквиему» и «По праву памяти», исключительно созвучны духу нашего времени — требованиям гласности, прямого и откровенного разговора о наболевшем.
Беспощадно запечатлел пережитое Юрий Домбровский. В романе «Факультет ненужных вещей» он подробно и последовательно исследует сталинизм как явление. Писатель показывает нравственную силу «ненужных вещей» — совести, чести, достоинства, которые, хотя их и ломают, и пропускают через конвейер, и топчут, все равно не уничтожить. Потому что разве можно уничтожить Истину?
Анализируемые произведения при всем их своеобразии, при такой несхожести судеб и взглядов их
авторов, объединяет чувство беспощадной правдивости и искренности. Они пронизаны тревогой и болью за то, что происходило и происходит со страной и народом. Они заставляют еще и еще раз задуматься о нравственном состоянии нашего общества.