Принятие восточнославянскими землями христианства требовало перестройки прежнего, языческого мировоззрения: представлений о Вселенной, природе, об истории человеческого рода… Среди книг, которые переводили и переписывали приехавшие византийские и болгарские священники, а также их местные последователи, большинство составляли, конечно же, богослужебные тексты и книги, где излагались основы христианских взглядов на мир и христианской морали. Однако в монастыри и в княжеские терема попадало и немало произведений других жанров: хроник, исторических и историко-бытовых повестей, природоведческих трактатов.
Кроме библейских книг, Евфросиния еще в юности не могла не читать произведений патристики – римских и византийских богословов, почитающихся как отцы церкви. В полоцких книжных собраниях XII века несомненно имелись сочинения выдающегося византийского проповедника Иоанна Златоуста (344-407), который учил верующих христианским добродетелям, образно изобличал человеческие пороки. [2, с. 43]
Интересен вопрос отношения просветительницы к язычеству народа. Языческие волхвы имели доступ к княжескому двору. Это подтверждается летописным сообщением, что князь Всеслав Чародей родился от «волхвования». Святая Евфросиния, известная как миротворица, вряд ли могла быть сторонницей безжалостного преследования соотечественников-иноверцев.
Прожив некоторое время за монастырскими стенами или в монашеской слободке при одном из полоцких храмов, Евфросиния решила, что она уже подготовлена к самостоятельному подвижничеству. Княжна обратилась к полоцкому епископу Илье с просьбой поселиться в Софийском соборе. Возможно, она подражала своей небесной покровительнице Евфросинии Александрийской либо самой Богородице, жившей некогда при храме в Иерусалиме. Но важнейшей причиной обращения к владыке представляется стремление быть ближе к книгам, к соборной библиотеке, о которой просветительница потом всю жизнь заботилась.
Получив от Ильи позволение, Евфросиния поменяла свое прежнее жилище на келью-голубницу в Софии и «нача книгы писати своими руками». [1, с. 113]
Процесс письма в те времена был очень сложным и медленным. Книги писали на пергаменте уставом – крупным и прямым, без наклона, почерком, где каждая буква отделялась от соседней и скорее не писалась, а рисовалась. Чтобы текст быстрее высыхал, его присыпали песком. Чернила делали из специальных орехов, из отвара дубовой или ольховой коры, из железной ржавчины, вишневого клея. Переписчику мало хорошо знать грамоту – необходимы и художественные способности, так как начальные буквы и названия глав надо украшать животным или растительным орнаментом.
Кроме всего прочего, переписка книг была нелегкой физической работой. Тогдашний переписчик часто писал не на столе, а на ладони левой руки, которая опиралась локтем о колено. Этим делом занимались почти исключительно мужчины. Уже одно то, что за такой тяжелый труд взялась молодая женщина, было подвигом. [3, с. 18]
В полоцких монастырях, уставы которых написала сама Евфросиния, под ее руководством действовали мастерские по переписке книг – скриптории. Тут существовала специализация: один мастер делал цветные инициалы, второй – миниатюры, третий – переплеты. Когда была необходимость переписать книгу быстрее, ее делили на несколько частей. Разделение труда значительно увеличивало не только число книг, но и их художественный уровень. Из скрипториев книги расходились по всей Полоцкой земле и за ее пределы. Их читали ученые монахи и другие грамотные люди, по ним учились дети.
При одном из монастырей, чтобы украсить полоцкие храмы иконами, подвижница открыла иконописную мастерскую.
Полоцкое княжество нуждалось в образованных людях. Школы были тут и до Евфросинии, но основание подвижницей монастырей, ее педагогическая деятельность дали школьному делу новый мощный толчок.
Тогда дети в школах учились чтению, письму, «цифири» и церковному пению. В литературных памятниках той эпохи часто можно встретить похвалу книжному учению, Они сравнивают людей без науки с бескрылыми птицами: подобно тому, как такая птица не может подняться в небо, так и человек не способен достичь без книг «совершенна разума». [3, с. 18]
Грамоте учили по церковным книгам – Псалтыри, Часослову, Апостолу. Сложности вызывало ещё то, что в рукописных книгах не было знаков препинания, слова и предложения часто сливались. Одновременно дети учились выводить буквы писалом на бересте или на вощеных дощечках. Затем ученик должен был усвоить титлы – надстрочные знаки в виде ломаной черты, которые ставились над сокращенными словами либо над буквами, имевшими цифровое значение. Справившись с этой премудростью и научившись читать отдельные фразы и молитвы, а также писать, дети завершали первый цикл своего обучения. На это уходило два-три года.
Примерно так начинала постигать грамоту детвора и в школах, открытых стараниями Евфросинии. Однако высокообразованная игуменья стремилась расширить рамки обычной программы. Кроме церковнославянского, юные полочане изучали греческий и латинский языки, получали знания по природоведению, риторике, медицине. Большое внимание уделялось истории. Ученики должны были хорошо знать родословную династии Рогволодовичей, важные события из прошлого Полоцкой земли и всего восточного славянства. Наверное, школа давала определенные знания и по всемирной истории.
В своей педагогической деятельности Евфросиния опиралась на мудрость народной дидактики: «На всяк же день учаше сестры своа: старыя же у чаше тръпению и воздръжа-нию, юныя же учаше чистоте душевней и бестрастию телесному, говению образному, ступанию кротку, гласу смирену, слову благочестну, ядению и питию безмолвну, при старейших молчати, мудрейших послушати, къ старейшим покорением, къ точным и меншим любовь без лицемерна, мало вещати, а много разумети». [2, с. 42]
Помощницами и опорой для Евфросинии были сестры-монахини: ее родная сестра Гордислава, в монашестве Евдокия, и двоюродная Звенислава – Евпраксия. Игуменья тайно постригла сестру в монахини. Звенислава пришла к сестре сама, пожертвовала храму Спаса все свое приданое. Тайно, против воли родителей, Евфросиния постригла в монашки своих племянниц Ольгу и Кирианну.
Распространение христианства в Полоцком княжестве способствовало возникновению школы зодчества. Наивысший взлет полоцкой архитектурной школы приходится на годы деятельности Евфросинии, что, конечно, не случайно. Возведенная зодчим Иоанном за один строительный сезон (30 недель) Спасская или Спасо-Преображенская (теперь ее часто и не совсем правильно называют Спасо-Ефросиньевская) церковь – вершина архитектурной мысли Полоцка – была создана по заказу Евфросинии Полоцкой. В кельях этой церкви прошла значительная часть жизни просветительницы и ее сестры. Спасский храм сохранился до наших дней. Заказчицей фресок в построенном Иоанном соборе также была Евфросиния.
Мастер-Ювелир Лазарь Богша создал для Евфросинии свой знаменитый крест – бесценное произведение древнебелорусского прикладного искусства. 4. Паломничество
На закате жизни Евфросиния решила совершить духовный подвиг паломничества в Святую Землю. Брат Вячеслав с другими родственниками и все жители Полоцка, собравшись в Спасском монастыре, просили игуменью не покидать их. Преподобная утешила земляков, что поедет молиться за них и за родную землю. Как мы уже знаем, в те дни Евфросиния сделала Христовыми невестами двух своих племянниц – Ольгу и Кирианну.
В те времена в далекие путешествия отправлялись обычно – чтобы избежать бездорожья – в начале зимы или ранним летом. Выехав из Полоцка вскоре после Рождества, весной можно было достичь границ Византии. Видимо, отпраздновав Рождество Христово, двинулись в дорогу и полоцкие паломники.
Введение:
Ефросинья Полоцкая. Без
этого имени невозможно представить
не только панораму духовной
жизни на восточнославянских
землях в 12 столетии, но и всю
историю белорусской культуры. Княжна,
монахиня и, прежде всего, известнейшая
просветительница про которую
«Житие» пишет, что она –
«небопарный орёл, попаривши от Запада
до Востока, яко луна солнечная, просветивший
всю землю Полоцкую», Ефросинья оставила
после себя глубокую память в душе народа.
Между нами и временем,
когда жила знаменитая полочанка,
лежит больше чем восемь столетий. Неудивительно,
что история сохранила про неё не очень
богатые сведения, но и они позволяют увидеть
общеевропейское значение этой личности,
талантливой женщины-просветительницы.
Деятельность Ефросиньи, как и её современников
К. Туровского и К. Смолятича, свидетельствует
о высоком культурном подъёме на белорусской
земле.
Уже в детстве Ефросинья
переписывала и переводила книги
с других языков, позже, основав
в Полоцке два монастыря, она
содействовала развитию литературного
слова. Находясь в центре культурной
жизни того времени, просветительница
выступала в роли собирательницы
талантов, своеобразной меценатки.
По её заказу зодчий Иоанн
построил всемирно известную
церковь Спаса, которую считают
совершенным примером полоцкой
архитектурной школы.
Большое влияние она
оказала на политику Полоцка,
подняв свой голос против княжеских
междоусобиц, предупреждала, что
братоубийство может привести
родную землю к гибели.
Она стала одной
из первых женщин Беларуси, причисленных
к лику святых. Многогранность
деятельности Ефросиньи Полоцкой
была такой широкой, что она
вышла за пределы интересов
господствующего класса, значительно
опередила своё время и приобрела
общенародное значение и признание.
Биографические сведения.
Родилась Предслава (1110?
– 1173) – будущая святая Ефросинья – в
Полоцке в семье полоцкого князя Святослава,
младшего сына Всеслава Чародея, приходилась
правнучкой князю Владимиру и княгине
Рогнеде.
Житие повествует, что
Предслава с детских лет проявила большую
любовь к книжному образованию и сердечной
молитве. Училась Предслава в школе при
Софийском соборе или дома, при княжьем
дворе, что более вероятно. Учителями были
духовные особы, в первую очередь монахи.
В качестве учебников использовали Святое
Писание, житийную литературу. От своих
учителей и из жизнеописаний святых Предслава
получала представление о монастырских
уставах и обычаях. Наука давалась ей значительно
легче, чем её ровесникам. “Житие”
отмечает её любовь к учению, прилежание
и большие способности. Предслава имела
широкий доступ к книгам. В отцовском доме,
кроме богослужебной и другой религиозной
литературы, Предслава могла читать сборники
с изречениями и афоризмами, “Александрию”
– роман о подвигах Александра Македонского,
переведённый с греческого, “Повесть
об Акире Премудром” и др. Позднее их
сменили сочинения с богословскими толкованиями
сущности природы, книги по античной истории.
Когда родители начали
думать о ее замужестве, двенадцатилетняя
Предслава им ответила: “Что будет, если
мой отец захочет отдать мене в супружество;
если будет так, от печали этого мира нельзя
будет избавиться! Что содеяли наши роды,
бывшие прежде нас? Женились и выходили
замуж, и княжили, но не вечно жили, жизнь
их прошла и погибла их слава, словно прах,
хуже паутины. Но древние жены, взяв мужескую
крепость, пошли следом за Христом, Женихом
своим, и предали тела свои ранам, мечам
– главы свои, а иные хотя и не склонили
шеи свои под железом, но духовным мечом
отсекли от себя плотские сласти, отдали
тела свои посту, и бдению, и коленному
поклонению, и возлежанию на земле – и они
памятны на земле, и имена их написаны
на небесах, где они вместе с ангелами
непрестанно Бога славят. А сия слава есть
прах и пепел, словно дым рассеивается,
словно пар водяной погибает!” . Предслава
приняла решение о сознательном отказе
от мирской жизни в возрасте 12 лет, когда
родители только начали задумываться
о предстоящем замужестве княжны. Ею руководили
христианские идеи о необходимости духовного
совершенствования, подвижнического служения
высоким моральным идеалам.
Она оставила родительский
дом, пошла в монастырь и
приняла постриг под именем
Ефросиньи. С благословения Полоцкого
епископа Илии Ефросинья стала
жить при Софийском соборе, занимаясь
переписыванием книг. Перепиской
книг занимались исключительно
мужчины и уже одно то, что
за такой нелёгкий труд взялась
молодая женщина, было подвигом.
Часть переписанных Ефросиньей
книг шла на продажу, а вырученные
деньги по её просьбе раздавались
бедным. Ефросинья писала и собственные
книги, в которых содержались
молитвы, поучения, занималась переводами
с греческого и латыни, вела
переписку с Византией и со
своими соотечественниками и
братьями по духу, в частности,
с Кириллом Туровским, которого называли
вторым Иоанном Златоустом.
Мудрость преподобной
проявлялась и в том, что она
не пошла путем борьбы со старыми
местными традициями, а добивалась
освящения светом
Как гласит предание,
однажды в сонном видении Ефросинье
явился Ангел Господень, который
внушил ей основать обитель
недалеко от Полоцка в местечке
под названием Сельцо. Это видение
повторилось еще дважды. В ту
же ночь ангел явился и епископу
Илии, сказав: “Веди ю, рабу Божию
Евфросинию в церковь Святого Спаса, нарекомое
Сельце, – место то свято есть!” Ефросинья
основала в Полоцке мужской и женский
монастыри, стала основателем строительства
церкви Святого Спаса (около 1160г) и Богородицкой
церкви. По ее заказу полоцким мастером
Лазарем Богшей был изготовлен напрестольный
шестиконечный крест для церкви Святого
Спаса.
Незадолго до смерти
преподобная Ефросинья отправилась
в паломничество к Святым Местам.
Паломничество было пешим. Во
время путешествия Ефросинья
встречалась с Византийским императором
Мануилом Камниным. Император принял Ефросинью
и с почестями отправил её в Царьград.
Там паломники посетили собор святой Софии
и поехали дальше. Поклонившись святыням
Константинополя, она добралась до Иерусалима,
где в русском монастыре Пресвятой Богородицы
она провела несколько дней в молитвах.
Вскоре Ефросинья заболела и 23 (25?) мая
1173 года её не стало. Мощи ее были перевезены
в Киево-Печерскую лавру, а в начале 20 века
– в Полоцк.
Полоцкая книжница.
В формировании взглядов
Ефросиньи Полоцкой, которая стала
одной из самых просвещённых
женщин своей эпохи, в первую
очередь самообразованием, значительную
роль сыграла литература того
времени.
Принятие восточнославянскими
землями христианства требовала
изменений в языческом мировоззрении:
представлений о Вселенной, явлениях
природы, истории человеческого
рода. Среди книг, которые переводили
и переписывали, приехавшие на
Русь, византийские и болгарские
священники, а также их местные
последователи, большинство составляли,
известно, богослужебные тексты
и книги, где излагались основы
христианского мировоззрения и
морали. Но в монастыри и в
княжеские хоромы попадала немало
произведений других жанров: хроник,
исторических и историческо-бытовых
повестей, природоведческих трактатов.
Жанровая система литературы того периода
отражало мировоззрение типичное для
многих христианских стран.
Каждый образованный
человек 11-12 столетия должен был
знать историю своего народа.
Известно, что Ефросинья изучала
летопись «Повесть минулых лет»
монаха Нестора, которое вводило восточное
славянство в русло всемирной истории.
Исторические знания, осознание вовлеченности
своей земли к общечеловеческому историческому
процессу укрепили в Ефросиньи и в её современниках
идеи патриотизма, служении Отечеству.
Ефросинья мечтала
про то, чтобы переписыванием
книг занимались не единицы,
а десятки грамотных людей.
Мечта стала явью после основания
Ефросиньей двух монастырей. Получивши
разрешение епископа Ильи, просветительница
основала на берегу Палаты, за
2 версты от Полоцка, женский
монастырь, а позже, при церкви
Богородицы и мужской. В монастырях,
основанных преподобной Ефросиньей,
существовали иконописные мастерские.
Там изготовлялись предметы церковного
обихода, оклады для образов.
Под руководством Ефросиньи
действовали мастерские по переписыванию
книг – скриптории. Здесь существовала
специализация: один делал цветные
инициалы и рубрики, другой
– миниатюры, третий – переплёты.
Если была надобность переписать
книги быстрей, её делили на
несколько частей. Разделение работы
значительно увеличивало не только
количество книг, но и их художественный
уровень. Из скрипториев книги
расходились про всей Полоцкой земле
и за ее границы, а читали их ученые монахи
и представители феодальной знати, по
ним учились грамоте дети.
Педагогическая деятельность
великой подвижницы внесла значительный
вклад в дело народного образования.
Школы Ефросиньи Полоцкой являлись
передовыми для своего времени
и по программам обучения, и
по составу учащихся. Последние
в большинстве своем были детьми
простых людей. Они обучались
чтению, письму, “цифири” и церковному
песнопению. Для тех времен, когда
и в княжеском роду не все
женщины получали образование,
это был поступок, достойный святой.
Преподобная Ефросинья ввела
в учебные программы изучение
латыни и греческого языка,
природоведения и медицины, риторики.
Интересен стиль обращения ее
к ученикам: “Вот, собрала вас,
как наседка птенцов своих
под крылья свои, в паствину, словно
овец, дабы паслись в заповедях Божиих,
дабы и я сердцем учила вас, видя плоды
труда вашего, и таков дождь учения к вам
проливала; но нивы ваши в той же мере стоят,
не возрастая, не поднимаясь вверх. А уж
год подходит к концу, и лопата лежит на
гумне! Боюсь, что будут в вас тернии, и
отданы будете огню неугасимому! Постарайтесь
же, чада мои, избежать его, сделайтесь
чистой пшеницей, смелитесь в жерновах
смирением, молитвой и постом, чтобы хлебом
чистым принестись на трапезу Христову!”.
Знакомая с сочинениями отцов Церкви,
Ефросинья ссылалась на их авторитет:
“…старых учила терпению и воздержанию,
юных учила душевной чистоте и бесстрастию
телесному, благоговению образну, ступанию
кротку, гласу смиренну, слову благочинну,
ядению и питию безмолвну; при старших
молчать, мудрейших послушать, к старейшим
покорению, к равным и меньшим любови нелицемерной,
мало вещать, больше же разуметь”. Грамоте
учили по церковным книгам – Псалтырь,
Часослов. Процесс освоения чтением усложняло
то, что в рукописных книгах не было знаков
препинания, слова и предложения часто
сливались.
Высокообразованная игуменья
использовала свои обширные знания,
стремилась расширить границы
обычной образовательной программы.
Кроме церковнославянского языка,
юные полочане должны были хорошо знать
генеалогию династии Рогволодовичей,
важные события из жизни Полоцкой земли
и всего восточного славянства. Не исключено,
что с учениками полоцких школ, по крайней
мере, наиболее способными проводились
занятия по поэтике.
Школы Ефросиньи Полоцкой
были передовыми для своего
времени и по программе обучения
и по контингенту учеников, значительную
часть которых составляли дети
простых горожан.
Влияние Ефросиньи Полоцкой
на расцвет полоцкого зодчества.
Политическая и экономическая
независимость содействовала возникновению
здесь отличительную школу зодчества.
Она формировалась на основе
византийской традиции, в соответствии
с которой был построен Софийский
собор – первая монументальная
постройка на территории Беларуси.
Наивысший рассвет
полоцкой архитектурной школы,
связанный с творчеством зодчего
Иоанна, припадает на года просветительской
деятельности Ефросиньи.
В 1128 году Ефросинья
оставляет печатные работы и
при содействии епископа Ильи,
который официально благословил,
при многочисленных свидетелях,
преподобную Ефросинью на основание
женского монастыря, определив место обители
– Сельцо, где была церковь Спаса и место
погребения Полоцких епископов. Отправляясь
туда, преподобная Ефросинья взяла с собой
только свои книги – “все свое имение”.
Постепенно, год за годом,
Спасо-Преображенский монастырь расширялся,
число его насельниц возрастало. Со временем
здесь были пострижены в монашество сестры
преподобной Евфросинии: родная – Евдокия
(в миру Градислава) и двоюродная – Евпраксия
(в миру Звенислава). Ефросинья учила молодых
послушниц грамоте, переписыванию книг,
пению, шитью и иным ремеслам, чтобы с юности
они знали закон Божий и имели навык к
трудолюбию. Основанная святой Евфросинией
при монастыре школа способствовала быстрому
росту обители. Постепенно Спасо-Преображенский
монастырь получает широкую известность
в полоцких землях. В обители Ефросинья
начала строительство каменной Спасо-Преображенской
церкви на месте бывшей деревянной. Строительство
Спасо-Преображенской церкви было
закончено в 1161 году, она сохранилась до
нашего времени (сейчас в некоторых источниках
эту церковь называют Спасо-Ефросиньевской).
Неподалеку от Спасо-Преображенской обители
игуменья Ефросинья возвела еще одну церковь
– Богородицкую, при которой открыла мужской
Богородицкий монастырь (ни церковь, ни
монастырь не сохранились).
Задумав в середине
12 столетия строительство храма
для своего монастыря, полоцкая
просветительница обратилась к
монаху Иоанну, который имел опыт строительства
храмов – храмы святых Параскевы-Пятницы,
Бориса и Глеба. По Житию, строительство
шло быстро. Всего потребовалось 30 недель,
то есть 7 с половиной месяцев, что указывает
на четкую организацию строительства.
В Житие, в повествовании о строительстве
храма присутствует обязательное для
таких произведений диво: в конце возведения
храма у каменщиков закончился кирпич
и не было чем «верха окончати», но назавтра
после молитв пресвятой Ефросиньи мастера
нашли «плиты в печи». Однако настоящее
диво совершили не молитвы, а талант Иоанна.
Ефросинья, безусловна, была не только
основательницей храма, но и советчицей,
помощницей и вдохновительницей знаменитого
мастера. Поддержанные просветительницей
новаторские идеи Иоанна начали быстро
расширятся не только на полоцкой земле,
но и в соседних княжествах. Исследователи
часто обращались к храму преподобной
Евфросинии Полоцкой. Здание действительно
удивляет с самого начала своими пропорциями,
двускатным, явно поздним перекрытием,
необычайной вытянутостью барабана…
Загадочным казался и интерьер церкви,
странно загруженный массивными столбами
при очень толстых стенах.
“Чадо мое! – скорбно восклицала игумения, – како могу се сотворити? Отец твой, уведав, со всяким гневом возложит вред на голову мою, и еще юна еси возрастом, не можеши понести тяготы мнишескаго жития, и како можеши оставити княжение и славу мира сего?”. Но чадо твердо знало, чего желать: “Отпеща же блаженная отроковица: “Госпоже и мати! Вся видимая мира сего красна суть и славив, но вскоре минует, яко сон! .
Столь разумное утверждение двенадцатилетней девицы убедило игумению: “Удивишеся разуму отроковицы, – свидетельствует Житие, – удивишеся любви ея к Богу, повеле воле ея бытии, огласив ю иерей, остриже ю и нарече имя ей Евфросиния и облече ю в черные ризы…”.
Принять такое решение игуменья была не в состоянии. К разрешению спора подключили епископа Полоцкого Илию. Епископ имел большое влияние на князя и дело было полюбовно улажено. С благословения Полоцкого епископа Илии Ефросиния стала жить при Софийском соборе, занимаясь переписыванием книг: “начала книги писать своими руками, и прибыль отдавала нуждающимся”. Вероятно, при соборе работали талантливые мастера-книжники, так как большая библиотека все увеличивалась, а для создания даже одной книги необходима была работа целой мастерской и не за малое время.
“В глазах образованных людей, – отмечал секретарь польского короля Стефана Батория Р.Гейденштерн, описывая разгром Полоцка Баторием в 1570 году, – почти не меньшую ценность, чем вся остальная добыча, имела найденная там библиотека. Кроме летописей, в ней было много сочинений греческих Отцов Церкви…”. Все это хранилось в Софийском соборе!
Действительно, в средние века переписка книг была очень трудоемка и дорога; книги хранили, боясь пожаров, в каменных зданиях и чаще всего в храмах. Древние болгарские рукописи, понятные на Руси без переводов, Византия здесь охотно распространяла. В Киевской Святой Софии, например, была размещена ценнейшая библиотека Болгарского царя Симеона – трофей императора Иоанна Цимисхия, в 972 году захватившего большую часть Болгарии. Его сын Василий II Болгаробойца передал добычу отца в качестве приданого своей сестре Анне, выходившей замуж за Владимира Святого. Древнеболгарские книги расходились по крупным городам и монастырям Руси, по в большинстве случаев погибли в междуусобных войнах и пожарах. Лишь в нескольких городах книги сохранялись: в Полоцке, в частности, библиотека не пострадала до самого похода польского короля Стефана Батория в 1579 году.
В 1128 году печатные работы видимо наскучили молодой монахине и она ударилась в строительство. Житие объясняет сей поступок просто: “чудо” и приводит следующее:
Как-то во сне она увидела, как “ангел повел ея в Сельцо” на окраине Полоцка и произнес: “Зде ти подобает быти!”. В ту же ночь ангел явился и епископу Илии, сказав: “Веди ю, рабу Божию Евфросинию в церковь Святаго Спаса, нарекомое Сельце, – место то свято есть!”.
Епископ Илия, которому в ту же ночь также было подобное видение, благословил официально, при многочисленных свидетелях, преподобную Ефросинию на основание женского монастыря, определив место обители – Сельцо, где была церковь Спаса и место погребения Полоцких епископов. Можно предположить, что, призывая Евфросинию в Сельцо, владыка надеялся, что она выстроит каменную церковь Спаса и возведет монастырь.
Полоцких князей епископы почитали: перевод Евфросинии а эти места был важным решением, принять которое можно было лишь вместе с княжеским семейным советом. И совет состоялся: на нем были дядя преподобной Полоцкий князь Борис Всеславич, ее отец и именитые бояре. Речь полоцкого епископа Илии, произнесенная со всею осторожностью, сводилась к следующему: “Се отдаваю Евфросинии место Святаго Спаса при вас, да по моем животе никто не посудит моего даяния…”.
Основанный Ефросинией Спасо-Преображенский монастырь получает широкую известность в полоцких землях. В обители на месте бывшей деревянной церкви Ефросинией начато строительство каменного собора. Этот собор, построенный окончательно в 1161 году, сохранился до нашего времени. В монастыре святая учила молодых инокинь переписыванию книг, пению, вышиванию и другим ремеслам. Существует несколько версий пострижения в монахини сестер Ефросиньи.
По одной из них двоюродая сестра Ефросинии, дочь князя Бориса Звенислава, вступила в эту обитель, отдав монастырю “все свои вещи золотые и многоценные ризы”, и приняла иноческий постриг под именем Евпраксии. “Так начали они жить в монастыре в единомыслии, в молитвах к Богу; и были, словно единая душа в двух телах”.
По другой – первым деянием молодой игумении, судя по Житию, было пострижение у нее в монастыре двух сестер Гордиславы и Евпраксии, что вызвало на этот раз бурный гнев родителей. “На се ли вас родих, – восклицал, по свидетельству Жития, возмущенный отец. – На се ли вас мати воспита!..”.
Разные летописи говорят разное, но сходятся в одном: одна из новообращенных была Евпраксия. Значит сие можно принять за исторический факт. полоцкий святой монастырь преображенский
Но вернемся к строительству. Закончив Спасо-Преображенский монастырь Ефросинья начала построение Богородицкой церкви, при которой открыла мужской Богородицкий монастырь. Для этой обители и церкви преподобная приобрела с дозволения Константинопольского патриарха Луки чудотворную Одигитрию Эфесскую (икону Божьей Матери), одну из трех написанных, согласно преданию, самим евангелистом Лукой (впрочем, различные предания и традиции приписывают кисти евангелиста различные иконы Богородицы). “Видел же царь {константинопольский] любовь ее и послал в Эфес семь сот оружников своих, и принесли они икону святой Богородицы во Царьград. Патриарх же Лука собрал епископов и весь собор во Святую Софию и, благословив, дал икону слуге преподобной Ефросинии; тот же с радостию взял и принес госпоже своей Ефросинии”. Несовсем понятно про какую икону идет речь. Она так таинственно появилась и так же таинственно исчезла. Икона могла быть также не Эфесской, а Царьградской Божией Матери. К сожалению, до сих пор не вполне известна судьба этого образа. Некоторые ученые даже склоняются к тому, что теперь эта икона известна под названием Ченстоховской (самая знаменитая католическая икона Польши).
В монастырях, основанных преподобной Ефросинией, существовали иконописные мастерские. Там изготовлялись предметы церковного обихода, оклады для образов.
Под руководством Ефросинии действовали мастерские по переписыванию книг. Педагогическая деятельность великой подвижницы внесла значительный вклад в дело народного образования. Школы Ефросинии Полоцкой являлись передовыми для своего времени и по программам обучения, и по составу учащихся. Последние в большинстве своем были детьми простых людей. Интересен стиль обращения ее к ученикам: “Вот, собрала вас, как наседка птенцов своих под крылья свои, в паствину, словно овец, дабы паслись в заповедях Божиих, дабы и я сердцем учила вас, видя плоды труда вашего, и таков дождь учения к вам проливала; но нивы ваши в той же мере стоят, не возрастая, не поднимаясь вверх. А уж год подходит к концу, и лопата лежит на гумне! Боюсь, что будут в вас тернии, и отданы будете огню неугасимому! Постарайтесь же, чада мои, избежать его, соделайтесь чистой пшеницей, смелитесь в жерновах смирением, молитвой и постом, чтобы хлебом чистым принестись на трапезу Христову!”.
Вершиной организаторской деятельности Ефросиньи можно по праву считать строительство в Полоцке каменной церкви Спаса.
Где же надлежало искать зодчего? 1120-е – 1130-е годы были временем, когда на Руси уже появились свои мастера: в архитектуре, в прикладном искусстве, скульптуре, живописи. Обученные византийцами, они разошлись по всем русским землям. Вот и в Полоцке один из таких специалистов по имени Иоанн был послушником Бельчицкого монастыря. Искусству зодчего, надо думать, он выучился у тех киевских мастеров, которые, как выяснил П.А. Раппопорт, были приглашены Всеславичами в Полоцк, воздвигали большой Успенский собор в Бельчицком монастыре, а затем “высотный” ступенчатый храм-усыпальницу Святого Георгия в Сольце. Как показал Н.Н.Воронин, первые опыты мастера Иоанна – храмы святых Параскевы Пятницы, Бориса и Глеба – были осуществлены именно в Бельчицком монастыре.
Из некоторых источников известно, что зодчий Иоанн смог начать свои смелые Бельчицкие опыты не ранее 1140-х годов. Вполне естественно, что к этому зодчему игумения Спасского монастыря начала присматриваться уже давно и в конце концов пригласила его в свою обитель для строительства нового хрома.
По Житию, строительство шло быстро. Всего потребовалось 30 недель, то есть 7 с половиной месяцев, что указывает на четкую организацию строительства; храм возводили, видимо, с апреля по октябрь.
Исследователи часто обращались к храму преподобной Евфросинии Полоцкой. Здание действительно удивляет с самого начала своими пропорциями, двускатным, явно поздним перекрытием, необычайной вытянутостью барабана… Загадочным казался и интерьер церкви, странно загруженный массивными столбами при очень толстых стенах.
Спасский храм – вершина архитектурной мысли Полоцкой земли, повлиявшая на все дальнейшее строительство древнерусских храмов. Его основное значение для русской архитектуры состоит в том, что это “наиболее ранний памятник, в котором с достаточной определенностью выявились новые архитектурные формы, ставшие в конце XII века характерными для всего русского зодчества: башнеобразность композиции, богатая декоративная разработка экстерьера, частое и весьма значительное несоответствие внешних форм и конструкции, подчиненное положение внутреннего пространства по отношению к внешнему облику”. Так пишут специалисты, детально изучившие творение полоцкого зодчего.
После постройки Спасского храма Евфросиния позаботилась о его оснащении богослужебными книгами и всем необходимым. Она пригласила художников, которые блестяще расписали стены храма библейскими сюжетами, изображениями святых. На хорах в особой келии, предназначенной для самой преподобной, также была выполнена богатейшая роспись. Особое место было отведено для уникального напрестольного креста, который Евфросиния заказала для своего храма лучшему ювелиру Киевской Руси Лазарю Богше.
Ефросинья Полоцкая не была бы первой русской святой-женщиной, если бы вокруг нее не было бы столько загадок и тайн. А уж их было с избытком.
Как мы хорошо знаем, древнерусские князья очень часто сообщались друг с другом в письменной форме. Это были либо грамоты, записанные на бересте и посылаемые специальным нарочным, либо грамоты на пергаменте, скрепленные княжеской печатью и пересылаемые так же. Берестяные грамоты по прочтении большей частью выбрасывались.
Пергаментные грамоты до нас доходят очень редко (текст стирали после прочтения и при надобности писали на них вновь; печати – маленькие свинцовые кружки с лентой – отрывались и выбрасывались. Русские князья всегда имели два имени: крестное, данное при крещении, и традиционное, данное при рождении. На одной стороне печати помещалось одно имя, а на другой – второе. Это дает возможность определять, кому же из князей принадлежала данная печать.
Среди многочисленных сфрагистических материалов (сфрагистика – наука о печатях) интересны несколько печатей, найденных в разных местах Руси. Это печати с именами Георгия и Софии и с именем Евфросинии. Найдены эти печати в Новгороде, Кокнессе (древний Кукенойс) и в самом Полоцке. На двух из них – двустороннее изображение святых Георгия и Софии, на третьей – святой Евфросинии, на четвертой – еще некоей святой, а на обороте – изображение Архангела Михаила. Доказав, что все эти печати принадлежат женщинам и происходят из Полоцка (Георгий и София – отец и мать Евфросинии), и отметив, что печати женщин очень редки, а монашеские печати неизвестны вовсе, В.Л. Янин недоумевал, почему печати из Полоцка – женские? Почему утверждение актов – занятие мужское – в Полоцке в XII веке оказалось в руках женщин? “Что за матриархат в феодальном княжестве?”, – восклицал В.Л.Янин.
В 1132-1144 годах в Полоцке правил Василько Святославич, которого полочане посадили на Полоцкий престол. Если считать, что отца Евфросинии Георгия в миру звали Святослав, то остается вывод, что Василько, не высланный с родителями в Византию, был ее родным братом!
Вопреки традиции, установившейся на Руси, основательница полоцкого Спасского монастыря и главная его устроительница преподобная Евфросиния, возможно, благодаря прямым контактам с Византией и, в частности, с Патриархом Лукой Хризоверхом, чувствовала себя уверенно и независимо и, в случае надобности, рассылала в различные города Руси и, вероятно, в Константинополь, важные документы, скрепляя их личной печатью.
Полоцкая просветительница решила окончить свои дни в Святых Местах у Гроба Господня в Иерусалиме. Ей было уже много лет, а путь в Палестину был нелегок. Но решение ее “дойти Святаго Града Иерусалима и поклонитися Гробу Господню и всем Святым Местам, видети и целовати и тамо живот скончати”, было твердо.
Паломничество было пешим, а не водным путем “из варяг в греки”. Обоз проходил 30-40 километров в сутки, останавливаясь у властителей соседних земель, воздававших преподобной “честь великую”. По дороге преподобной паломнице встретился Византийский император, “идый на угры”. То был воинственный Мануил Комнин (1123-1130), шедший на венгров. Византийский историк Никита Хониат изображает нам его как человека очень смелого, первого бросавшегося в бой, не боящегося ни горных, ни лесных переходов, спавшего на хворосте даже без подстилки, под дождем, среди своих воинов. Император принял Полоцкую игумению, давно знакомую ему заочно, со всем радушием и “с честию посла ю в Царьград”.
Император ходил с воинами на венгров, в 1163-1164 годах. Видимо, преподобная Евфросиния отправилась к Святым Местам в 1163 году, уже не только отстроив Спасский храм, но и вложив в него уникальный крест (1161).
Поклонившись святыням Константинополя, она добралась до Иерусалима, где в русском монастыре Пресвятой Богородицы и обрела вечный покой 23 мая 1173 года.
Приблизительно в 1187 году тело святой Ефросинии было перенесено в Киево-Печерский монастырь, а в 1910 мощи святой торжественно перевезли в Полоцк, в основанный ею монастырь. Перевозились они по Днепру при огромных стечениях народа, во время остановок парохода “Головачев” совершались торжественные богослужения. Из Орши в Витебск, а затем – в Полоцк верующие благоговейно несли святыню на руках. К этому времени на территории монастыря были возведены Трапезный храм, колокольня и один из красивейших храмов Руси – трехпрестольный Крестовоздвиженский собор
13 мая 1922 года по постановлению “народного комиссариата юстиции РСФСР” рака с мощами была вскрыта, затем мощи были отправлены на атеистическую выставку в Москву, а оттуда – в Витебск, где демонстрировались на протяжении почти двух десятков лет в местном краеведческом музее.
Во время немецкой оккупации верующие перенесли раку преподобной из музея в Свято-Покровскую церковь, а 23 октября 1943 года нетленные мощи вновь возвратились в Полоцкий Спасо-Ефросиньевский монастырь, где почивают и поныне.
Знаменитая
православная святая – преподобная Ефросинья Полоцкая.
Она
была дочерью князя Георгия Всеславича и его жены Софии. По житию преподобной,
составленному для “Четий Миней митрополита Макария (1481-15631)”,
источнику, весьма близкому по времени к жизни святой, известно, что в 12 лет
Предслава, как ее нарекли родители, пришла в монастырь к своей тетке игумений
Романовой и сообщила о желании принять постриг. По летописи, князь Роман Всеславич
умер в 1116 году; приход Предславы в монастырь, следовательно, произошел
позднее, когда вдова Романа сама приняла ангельский образ и стала игуменией.
Основываясь на этих скудных данным можно предположить, что Предслава родилась в
1102-1104 годах, а детство ее пришлось на 1102-1116 годы.
Житие
повествует, что Предслава с детских лет проявила большую любовь к книжному
образованию и сердечной молитве. Когда родители начали думать о ее замужестве,
двенадцатилетняя Предслава им ответила: “Что будет, если мой отец захочет
отдать мене в супружество; если будет так, от печали этого мира нельзя будет
избавиться! Что содеяли наши роды, бывшие прежде нас? Женились и выходили
замуж, и княжили, но не вечно жили, жизнь их прошла и погибла их слава, словно
прах, хуже паутины. Но древние жены, взяв мужескую крепость, пошли следом за
Христом, Женихом своим, и предали тела свои ранам, мечам – главы свои, а иные
хотя и не склонили шеи свои под железом, но духовным мечом отсекли от себя
плотские сласти, отдали тела свои посту, и бдению, и коленному поклонению, и
возлежанию на земле – и они памятны на земле, и имена их написаны на небесах,
где они вместе с ангелами непрестанно Бога славят. А сия слава есть прах и
пепел, словно дым рассеивается, словно пар водяной погибает!”
Не
следует иронично улыбаться прочитав про двенадцатилетний статус будущей
невесты. В те времена это было в порядке вещей. “Русские люди имеют
следующий обычай, – писал посетивший Русь в 1578 году австрийский принц Даниил
фон Бухау, – девицы прежде достижения совершеннолетия вступают в брак на 10
году возраста, юноши на 12 или 15”. У Предславы подобный случай
представился в 12 лет. Слышала она как-то, как отец говорил матери: “Нама
уже лепо дати Предславу за князь!”. Предслава пришла в ужас: она помнила
книги, которые читала, помнила речи наставников-монахов: житие князей
“мимо течет и слава их погибе, аки прах и хуже паутины…”, жизнь эта
“не вечноваша”, не останется для вечности, для спасения души.
Княжна
тайно бежала в монастырь к тетке игумении, умоляя ее “причесть к ту сущим
инокиням под игом Христовым”. “Смятеся” старая игумения, –
повествует Житие, – ибо она видела “юность ее и возраст ее цветущий”.
Были
у игумении, естественно, и другие опасения, – гнев отца двенадцатилетней
княжны. Суров был князь. Несомненно имелись у него на Предславу свои планы,
династические браки всегда имели очень важное влияние на политику государства.
А тут дочьпошла на перекор воле отца. Списывать такой поступок на излишнюю
религиозность Предславы не стоит, хотя все могло быть. Вполне возможно, что
предполагаемый жених был отнюдь не молод и красив, если не сказать покрепче. А
может, за ним ходила слава этакой “синей бороды”. Было от чего
сбежать в монастырь. Недаром тетка очень опасалась гнева князя. Расправа могла
быть быстрой и беспощадной. Житие передает следующий диалог:
“Чадо
мое! – скорбно восклицала игумения, – како могу се сотворити? Отец твой,
уведав, со всяким гневом возложит вред на голову мою, и еще юна еси возрастом,
не можеши понести тяготы мнишескаго жития, и како можеши оставити княжение и
славу мира сего?”. Но чадо твердо знало, чего желать: “Отпеща же
блаженная отроковица: “Госпоже и мати! Вся видимая мира сего красна суть и
славив, но вскоре минует, яко сон! .
Столь
разумное утверждение двенадцатилетней девицы убедило игумению: “Удивишеся
разуму отроковицы, – свидетельствует Житие, – удивишеся любви ея к Богу, повеле
воле ея бытии, огласив ю иерей, остриже ю и нарече имя ей Евфросиния и облече ю
в черные ризы…”.
Принять
такое решение игуменья была не в состоянии. К разрешению спора подключили
епископа Полоцкого Илию. Епископ имел большое влияние на князя и дело было
полюбовно улажено. С благословения Полоцкого епископа Илии Ефросиния стала жить
при Софийском соборе, занимаясь переписыванием книг: “начала книги писать
своими руками, и прибыль отдавала нуждающимся”. Вероятно, при соборе
работали талантливые мастера-книжники, так как большая библиотека все
увеличивалась, а для создания даже одной книги необходима была работа целой
мастерской и не за малое время.
“В глазах образованных людей, – отмечал
секретарь польского короля Стефана Батория Р.Гейденштерн, описывая разгром
Полоцка Баторием в 1570 году, – почти не меньшую ценность, чем вся остальная
добыча, имела найденная там библиотека. Кроме летописей, в ней было много
сочинений греческих Отцов Церкви…”. Все это хранилось в Софийском
соборе!
Действительно,
в средние века переписка книг была очень трудоемка и дорога; книги хранили,
боясь пожаров, в каменных зданиях и чаще всего в храмах. Древние болгарские
рукописи, понятные на Руси без переводов, Византия здесь охотно распространяла.
В Киевской Святой Софии, например, была размещена ценнейшая библиотека
Болгарского царя Симеона – трофей императора Иоанна Цимисхия, в 972 году
захватившего большую часть Болгарии. Его сын Василий II Болгаробойца передал
добычу отца в качестве приданого своей сестре Анне, выходившей замуж за
Владимира Святого. Древнеболгарские книги расходились по крупным городам и
монастырям Руси, по в большинстве случаев погибли в междуусобных войнах и
пожарах. Лишь в нескольких городах книги сохранялись: в Полоцке, в частности,
библиотека не пострадала до самого похода польского короля Стефана Батория в
1579 году.
В 1128 году печатные работы видимо наскучили
молодой монахине и она ударилась в строительство. Житие объясняет сей поступок
просто: “чудо” и приводит следующее:
Как-то
во сне она увидела, как “ангел повел ея в Сельцо” на окраине Полоцка
и произнес: “Зде ти подобает быти!”. В ту же ночь ангел явился и
епископу Илии, сказав: “Веди ю, рабу Божию Евфросинию в церковь Святаго
Спаса, нарекомое Сельце, – место то свято есть!”.
Епископ
Илия, которому в ту же ночь также было подобное видение, благословил
официально, при многочисленных свидетелях, преподобную Ефросинию на основание
женского монастыря, определив место обители – Сельцо, где была церковь Спаса и
место погребения Полоцких епископов. Можно предположить, что, призывая
Евфросинию в Сельцо, владыка надеялся, что она выстроит каменную церковь Спаса
и возведет монастырь.
Полоцких
князей епископы почитали: перевод Евфросинии а эти места был важным решением,
принять которое можно было лишь вместе с княжеским семейным советом. И совет
состоялся: на нем были дядя преподобной Полоцкий князь Борис Всеславич, ее отец
и именитые бояре. Речь полоцкого епископа Илии, произнесенная со всею
осторожностью, сводилась к следующему: “Се отдаваю Евфросинии место
Святаго Спаса при вас, да по моем животе никто не посудит моего
даяния…”.
Основанный Ефросинией Спасо-Преображенский
монастырь получает широкую известность в полоцких землях. В обители на месте
бывшей деревянной церкви Ефросинией начато строительство каменного собора. Этот
собор, построенный окончательно в 1161 году, сохранился до нашего времени. В
монастыре святая учила молодых инокинь переписыванию книг, пению, вышиванию и
другим ремеслам. Существует несколько версий пострижения в монахини сестер
Ефросиньи.
По
одной из них двоюродая сестра Ефросинии, дочь князя Бориса Звенислава, вступила
в эту обитель, отдав монастырю “все свои вещи золотые и многоценные
ризы”, и приняла иноческий постриг под именем Евпраксии. “Так начали
они жить в монастыре в единомыслии, в молитвах к Богу; и были, словно единая
душа в двух телах”.
По другой – первым деянием молодой игумении,
судя по Житию, было пострижение у нее в монастыре двух сестер Гордиславы и
Евпраксии, что вызвало на этот раз бурный гнев родителей. “На се ли вас
родих, – восклицал, по свидетельству Жития, возмущенный отец. – На се ли вас
мати воспита!..”.
Разные
летописи говорят разное, но сходятся в одном: одна из новообращенных была
Евпраксия. Значит сие можно принять за исторический факт.
Но
вернемся к строительству. Закончив Спасо-Преображенский монастырь Ефросинья
начала построение Богородицкой церкви, при которой открыла мужской Богородицкий
монастырь. Для этой обители и церкви преподобная приобрела с дозволения
Константинопольского патриарха Луки чудотворную Одигитрию Эфесскую (икону
Божьей Матери), одну из трех написанных, согласно преданию, самим евангелистом
Лукой (впрочем, различные предания и традиции приписывают кисти евангелиста
различные иконы Богородицы). “Видел же царь {константинопольский] любовь
ее и послал в Эфес семь сот оружников своих, и принесли они икону святой
Богородицы во Царьград. Патриарх же Лука собрал епископов и весь собор во
Святую Софию и, благословив, дал икону слуге преподобной Ефросинии; тот же с
радостию взял и принес госпоже своей Ефросинии”. Несовсем понятно про
какую икону идет речь. Она так таинственно появилась и так же таинственно
исчезла. Икона могла быть также не Эфесской, а Царьградской Божией Матери. К
сожалению, до сих пор не вполне известна судьба этого образа. Некоторые ученые
даже склоняются к тому, что теперь эта икона известна под названием
Ченстоховской (самая знаменитая католическая икона Польши).
В
монастырях, основанных преподобной Ефросинией, существовали иконописные
мастерские. Там изготовлялись предметы церковного обихода, оклады для образов.
Под
руководством Ефросинии действовали мастерские по переписыванию книг.
Педагогическая деятельность великой подвижницы внесла значительный вклад в дело
народного образования. Школы Ефросинии Полоцкой являлись передовыми для своего
времени и по программам обучения, и по составу учащихся. Последние в
большинстве своем были детьми простых людей. Интересен стиль обращения ее к
ученикам: “Вот, собрала вас, как наседка птенцов своих под крылья свои, в
паствину, словно овец, дабы паслись в заповедях Божиих, дабы и я сердцем учила
вас, видя плоды труда вашего, и таков дождь учения к вам проливала; но нивы ваши
в той же мере стоят, не возрастая, не поднимаясь вверх. А уж год подходит к
концу, и лопата лежит на гумне! Боюсь, что будут в вас тернии, и отданы будете
огню неугасимому! Постарайтесь же, чада мои, избежать его, соделайтесь чистой
пшеницей, смелитесь в жерновах смирением, молитвой и постом, чтобы хлебом
чистым принестись на трапезу Христову!”.
Вершиной
организаторской деятельности Ефросиньи можно по праву считать строительство в
Полоцке каменной церкви Спаса.
Где
же надлежало искать зодчего? 1120-е – 1130-е годы были временем, когда на Руси
уже появились свои мастера: в архитектуре, в прикладном искусстве, скульптуре,
живописи. Обученные византийцами, они разошлись по всем русским землям. Вот и в
Полоцке один из таких специалистов по имени Иоанн был послушником Бельчицкого
монастыря. Искусству зодчего, надо думать, он выучился у тех киевских мастеров,
которые, как выяснил П.А. Раппопорт, были приглашены Всеславичами в Полоцк,
воздвигали большой Успенский собор в Бельчицком монастыре, а затем “высотный”
ступенчатый храм-усыпальницу Святого Георгия в Сольце. Как показал Н.Н.Воронин,
первые опыты мастера Иоанна – храмы святых Параскевы Пятницы, Бориса и Глеба –
были осуществлены именно в Бельчицком монастыре.
Из
некоторых источников известно, что зодчий Иоанн смог начать свои смелые
Бельчицкие опыты не ранее 1140-х годов. Вполне естественно, что к этому зодчему
игумения Спасского монастыря начала присматриваться уже давно и в конце концов
пригласила его в свою обитель для строительства нового хрома.
По
Житию, строительство шло быстро. Всего потребовалось 30 недель, то есть 7 с
половиной месяцев, что указывает на четкую организацию строительства; храм
возводили, видимо, с апреля по октябрь.
Исследователи
часто обращались к храму преподобной Евфросинии Полоцкой. Здание действительно
удивляет с самого начала своими пропорциями, двускатным, явно поздним
перекрытием, необычайной вытянутостью барабана… Загадочным казался и интерьер
церкви, странно загруженный массивными столбами при очень толстых стенах.
Спасский
храм – вершина архитектурной мысли Полоцкой земли, повлиявшая на все дальнейшее
строительство древнерусских храмов. Его основное значение для русской
архитектуры состоит в том, что это “наиболее ранний памятник, в котором с
достаточной определенностью выявились новые архитектурные формы, ставшие в
конце XII века характерными для всего русского зодчества: башнеобразность
композиции, богатая декоративная разработка экстерьера, частое и весьма
значительное несоответствие внешних форм и конструкции, подчиненное положение
внутреннего пространства по отношению к внешнему облику”. Так пишут
специалисты, детально изучившие творение полоцкого зодчего.
После
постройки Спасского храма Евфросиния позаботилась о его оснащении
богослужебными книгами и всем необходимым. Она пригласила художников, которые
блестяще расписали стены храма библейскими сюжетами, изображениями святых. На
хорах в особой келии, предназначенной для самой преподобной, также была
выполнена богатейшая роспись. Особое место было отведено для уникального
напрестольного креста, который Евфросиния заказала для своего храма лучшему
ювелиру Киевской Руси Лазарю Богше.
Ефросинья
Полоцкая не была бы первой русской святой-женщиной, если бы вокруг нее не было
бы столько загадок и тайн. А уж их было с избытком.
Как
мы хорошо знаем, древнерусские князья очень часто сообщались друг с другом в
письменной форме. Это были либо грамоты, записанные на бересте и посылаемые
специальным нарочным, либо грамоты на пергаменте, скрепленные княжеской печатью
и пересылаемые так же. Берестяные грамоты по прочтении большей частью
выбрасывались.
Пергаментные
грамоты до нас доходят очень редко (текст стирали после прочтения и при
надобности писали на них вновь; печати – маленькие свинцовые кружки с лентой –
отрывались и выбрасывались. Русские князья всегда имели два имени: крестное,
данное при крещении, и традиционное, данное при рождении. На одной стороне
печати помещалось одно имя, а на другой – второе. Это дает возможность
определять, кому же из князей принадлежала данная печать.
Среди
многочисленных сфрагистических материалов (сфрагистика – наука о печатях)
интересны несколько печатей, найденных в разных местах Руси. Это печати с
именами Георгия и Софии и с именем Евфросинии. Найдены эти печати в Новгороде,
Кокнессе (древний Кукенойс) и в самом Полоцке. На двух из них – двустороннее
изображение святых Георгия и Софии, на третьей – святой Евфросинии, на
четвертой – еще некоей святой, а на обороте – изображение Архангела Михаила.
Доказав, что все эти печати принадлежат женщинам и происходят из Полоцка
(Георгий и София – отец и мать Евфросинии), и отметив, что печати женщин очень
редки, а монашеские печати неизвестны вовсе, В.Л. Янин недоумевал, почему
печати из Полоцка – женские? Почему утверждение актов – занятие мужское – в
Полоцке в XII веке оказалось в руках женщин? “Что за матриархат в
феодальном княжестве?”, – восклицал В.Л.Янин.
В
1132-1144 годах в Полоцке правил Василько Святославич, которого полочане
посадили на Полоцкий престол. Если считать, что отца Евфросинии Георгия в миру
звали Святослав, то остается вывод, что Василько, не высланный с родителями в
Византию, был ее родным братом!
Вопреки
традиции, установившейся на Руси, основательница полоцкого Спасского монастыря
и главная его устроительница преподобная Евфросиния, возможно, благодаря прямым
контактам с Византией и, в частности, с Патриархом Лукой Хризоверхом,
чувствовала себя уверенно и независимо и, в случае надобности, рассылала в
различные города Руси и, вероятно, в Константинополь, важные документы, скрепляя
их личной печатью.
Полоцкая
просветительница решила окончить свои дни в Святых Местах у Гроба Господня в
Иерусалиме. Ей было уже много лет, а путь в Палестину был нелегок. Но решение
ее “дойти Святаго Града Иерусалима и поклонитися Гробу Господню и всем
Святым Местам, видети и целовати и тамо живот скончати”, было твердо.
Паломничество
было пешим, а не водным путем “из варяг в греки”. Обоз проходил 30-40
километров в сутки, останавливаясь у властителей соседних земель, воздававших
преподобной “честь великую”. По дороге преподобной паломнице
встретился Византийский император, “идый на угры”. То был
воинственный Мануил Комнин (1123-1130), шедший на венгров. Византийский историк
Никита Хониат изображает нам его как человека очень смелого, первого бросавшегося
в бой, не боящегося ни горных, ни лесных переходов, спавшего на хворосте даже
без подстилки, под дождем, среди своих воинов. Император принял Полоцкую
игумению, давно знакомую ему заочно, со всем радушием и “с честию посла ю
в Царьград”.
Император
ходил с воинами на венгров, в 1163-1164 годах. Видимо, преподобная Евфросиния
отправилась к Святым Местам в 1163 году, уже не только отстроив Спасский храм,
но и вложив в него уникальный крест (1161).
Поклонившись святыням Константинополя, она
добралась до Иерусалима, где в русском монастыре Пресвятой Богородицы и обрела
вечный покой 23 мая 1173 года.
Приблизительно
в 1187 году тело святой Ефросинии было перенесено в Киево-Печерский монастырь,
а в 1910 мощи святой торжественно перевезли в Полоцк, в основанный ею
монастырь. Перевозились они по Днепру при огромных стечениях народа, во время
остановок парохода “Головачев” совершались торжественные
богослужения. Из Орши в Витебск, а затем – в Полоцк верующие благоговейно несли
святыню на руках. К этому времени на территории монастыря были возведены
Трапезный храм, колокольня и один из красивейших храмов Руси – трехпрестольный
Крестовоздвиженский собор
13
мая 1922 года по постановлению “народного комиссариата юстиции РСФСР”
рака с мощами была вскрыта, затем мощи были отправлены на атеистическую
выставку в Москву, а оттуда – в Витебск, где демонстрировались на протяжении
почти двух десятков лет в местном краеведческом музее.
Во
время немецкой оккупации верующие перенесли раку преподобной из музея в
Свято-Покровскую церковь, а 23 октября 1943 года нетленные мощи вновь
возвратились в Полоцкий Спасо-Ефросиньевский монастырь, где почивают и поныне.
С
именем Ефросиньи связана еще одна загадка.
В 1161 году после строительства Спасского
храма игуменья Ефросиния хлопотала об обеспечении его богослужебными книгами и
всем необходимым. Она пригласила художников, которые искусно расписали стены
храма библейскими сюжетами. Особое место было отведено для хранения уникального
напрестольного Креста – его преподобная Ефросиния заказала лучшему ювелиру
Киевской Руси Лазарю Богше. Тот, обладая исключительным талантом и
профессиональным мастерством, основал целое направление в древнерусском
ювелирном искусстве.
Наличие
точной даты изготовления – 1161 год – и имени мастера, указанных на кресте,
дают основания считать полоцкий шедевр великой драгоценностью культуры Древней
Руси. Полоцкий крест к тому же – всеправославная святыня, драгоценная реликвия
вселенского христианства.
Шестиконечная
форма креста, по мнению богословов, символизирует первобытный свет: шесть
концов означают шесть дней творения мира. Изображения на Кресте иллюстрируют
почти всю историю Нового Завета и древней церкви.
Крест
украшен драгоценными камнями и металлами. Изображения Иисуса Христа,
Богородицы, Иоанна Предтечи, Архангелов Михаила и Гавриила, четырех
евангелистов, апостолов Петра и Павла, святой Ефросинии и других святых
угодников выполнены на пластинах перегородчатой эмали – это исключительно
сложная ювелирная техника средневековья.
Особую
ценность придают реликвии частицы святых мощей, размещенных в Кресте. На
лицевой стороне – Кровь Христа в верхнем перекрестье, “Древо
Животворящее” в нижнем перекрестье. На обратной стороне – камень от Гроба
Пресвятой Богородицы в верхнем перекрестье, частица Гроба Господня в нижнем
перекрестье. В Крест вложена также кровь святого Дмитрия, частицы мощей святого
великомученика и целителя Пантелеймона и иных угодников Божиих. Эти святые
реликвии были доставлены в Полоцк специальной экспедицией, которую направила в
Византию преподобная Ефросиния.
Создание
задуманного стоило такой большой работы и усилий, требовало таких значительных
материальных средств, что на боковых пластинах Креста преподобная заказчица
благословила выгравировать надпись, чьим старанием, для какой церкви был сделан
Крест и сколько это стоило. Знаменитые князья иногда жертвовали для храмов
очень дорогие вещи, но равного Кресту Ефросинии Полоцкой не было.
Судьба
этой исключительной христианской святыни также исключительна. Сначала Крест
находился в церкви игумении Ефросинии. В XIII веке он был перевезен
захватившими Полоцк смоленскими князьями в Смоленск. В начале XVI в. после
захвата Смоленска московским князем Василием III крест был доставлен в Москву.
В 1563 г. был возвращен в Полоцк Иваном Грозным, когда последний замаливал
грехи после совершенных по его приказу в Полоцке кровавых преступлений. В 1812
г. во время оккупации города французами крест хранился в стене Софийского
собора в замурованной нише. В 1841 году Крест, после пребывания в Москве и Петербурге
был доставлен в Полоцк. Крестный ход от Софийского собора в отремонтированный
собор Спасо-Ефросиньевского монастыря свидетельствовал, что святая реликвия
вернулась на то место, которое определила Кресту игумения Ефросиния.
В
1921 г. крест среди других церковных ценностей реквизировали большевики. В 1928
году директор Белорусского государственного музея выезжал с экспедицией в
Полоцк, с целью найти реликвию. Крест был найден в местном финотделе и
перевезен в Минск. В те года намечалось перенести столицу Беларуси в Могилев.
Туда и попал в 1929 году Крест преподобной Ефросинии Полоцкой – он находился в
комнате-сейфе Могилевского обкома и горкома партии.
Началась
Великая Отечественная война. Крест бесследно исчез. Все дальнейшие усилия его
разыскать не дали результата.
Во
время празднования тысячелетия Полоцкой епархии и Православной церкви на
Беларуси (1992) было решено всеправославную святыню восстановить. По
благословению Иерусалимского Патриарха Диадора II и Патриаршего Экзарха всея
Беларуси митрополита Филарета воссоздать святыню поручили брестскому
ювелиру-эмалировщику Николаю Петровичу Кузьмичу. Была восстановлена утраченная,
казалось, навсегда техника перегородчатой эмали.
Прошло
пять лет с начала восстановительной работы над святыней. В 1997 году восстановленный
древний Крест преподобной Ефросинии Полоцкой был освящен в Свято-Симеоновском
соборе г. Бреста, а потом положен в храме Преображения Господнего в Полоцком
Спасо-Ефросиньевском монастыре.
P.S.
Крест Ефросиньи Полоцкой, как и пресловутая Янтарная комната входит в десятку
самых ценных пропавших предметов искусств. Охота за ними никогда не
прекращалась, да и видимо не прекратиться. Можно сделать копию, ничем не
отличную от оригинала, а вот духовное и историческое наполнение?
Список литературы
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://legends.by.ru/
Посмотреть видео по теме Реферата
Знаменитая
православная святая – преподобная Ефросинья Полоцкая.
Она
была дочерью князя Георгия Всеславича и его жены Софии. По житию преподобной,
составленному для “Четий Миней митрополита Макария (1481-15631)”,
источнику, весьма близкому по времени к жизни святой, известно, что в 12 лет
Предслава, как ее нарекли родители, пришла в монастырь к своей тетке игумений
Романовой и сообщила о желании принять постриг. По летописи, князь Роман Всеславич
умер в 1116 году; приход Предславы в монастырь, следовательно, произошел
позднее, когда вдова Романа сама приняла ангельский образ и стала игуменией.
Основываясь на этих скудных данным можно предположить, что Предслава родилась в
1102-1104 годах, а детство ее пришлось на 1102-1116 годы.
Житие
повествует, что Предслава с детских лет проявила большую любовь к книжному
образованию и сердечной молитве. Когда родители начали думать о ее замужестве,
двенадцатилетняя Предслава им ответила: “Что будет, если мой отец захочет
отдать мене в супружество; если будет так, от печали этого мира нельзя будет
избавиться! Что содеяли наши роды, бывшие прежде нас? Женились и выходили
замуж, и княжили, но не вечно жили, жизнь их прошла и погибла их слава, словно
прах, хуже паутины. Но древние жены, взяв мужескую крепость, пошли следом за
Христом, Женихом своим, и предали тела свои ранам, мечам – главы свои, а иные
хотя и не склонили шеи свои под железом, но духовным мечом отсекли от себя
плотские сласти, отдали тела свои посту, и бдению, и коленному поклонению, и
возлежанию на земле – и они памятны на земле, и имена их написаны на небесах,
где они вместе с ангелами непрестанно Бога славят. А сия слава есть прах и
пепел, словно дым рассеивается, словно пар водяной погибает!”
Не
следует иронично улыбаться прочитав про двенадцатилетний статус будущей
невесты. В те времена это было в порядке вещей. “Русские люди имеют
следующий обычай, – писал посетивший Русь в 1578 году австрийский принц Даниил
фон Бухау, – девицы прежде достижения совершеннолетия вступают в брак на 10
году возраста, юноши на 12 или 15”. У Предславы подобный случай
представился в 12 лет. Слышала она как-то, как отец говорил матери: “Нама
уже лепо дати Предславу за князь!”. Предслава пришла в ужас: она помнила
книги, которые читала, помнила речи наставников-монахов: житие князей
“мимо течет и слава их погибе, аки прах и хуже паутины…”, жизнь эта
“не вечноваша”, не останется для вечности, для спасения души.
Княжна
тайно бежала в монастырь к тетке игумении, умоляя ее “причесть к ту сущим
инокиням под игом Христовым”. “Смятеся” старая игумения, –
повествует Житие, – ибо она видела “юность ее и возраст ее цветущий”.
Были
у игумении, естественно, и другие опасения, – гнев отца двенадцатилетней
княжны. Суров был князь. Несомненно имелись у него на Предславу свои планы,
династические браки всегда имели очень важное влияние на политику государства.
А тут дочьпошла на перекор воле отца. Списывать такой поступок на излишнюю
религиозность Предславы не стоит, хотя все могло быть. Вполне возможно, что
предполагаемый жених был отнюдь не молод и красив, если не сказать покрепче. А
может, за ним ходила слава этакой “синей бороды”. Было от чего
сбежать в монастырь. Недаром тетка очень опасалась гнева князя. Расправа могла
быть быстрой и беспощадной. Житие передает следующий диалог:
“Чадо
мое! – скорбно восклицала игумения, – како могу се сотворити? Отец твой,
уведав, со всяким гневом возложит вред на голову мою, и еще юна еси возрастом,
не можеши понести тяготы мнишескаго жития, и како можеши оставити княжение и
славу мира сего?”. Но чадо твердо знало, чего желать: “Отпеща же
блаженная отроковица: “Госпоже и мати! Вся видимая мира сего красна суть и
славив, но вскоре минует, яко сон! .
Столь
разумное утверждение двенадцатилетней девицы убедило игумению: “Удивишеся
разуму отроковицы, – свидетельствует Житие, – удивишеся любви ея к Богу, повеле
воле ея бытии, огласив ю иерей, остриже ю и нарече имя ей Евфросиния и облече ю
в черные ризы…”.
Принять
такое решение игуменья была не в состоянии. К разрешению спора подключили
епископа Полоцкого Илию. Епископ имел большое влияние на князя и дело было
полюбовно улажено. С благословения Полоцкого епископа Илии Ефросиния стала жить
при Софийском соборе, занимаясь переписыванием книг: “начала книги писать
своими руками, и прибыль отдавала нуждающимся”. Вероятно, при соборе
работали талантливые мастера-книжники, так как большая библиотека все
увеличивалась, а для создания даже одной книги необходима была работа целой
мастерской и не за малое время.
“В глазах образованных людей, – отмечал
секретарь польского короля Стефана Батория Р.Гейденштерн, описывая разгром
Полоцка Баторием в 1570 году, – почти не меньшую ценность, чем вся остальная
добыча, имела найденная там библиотека. Кроме летописей, в ней было много
сочинений греческих Отцов Церкви…”. Все это хранилось в Софийском
соборе!
Действительно,
в средние века переписка книг была очень трудоемка и дорога; книги хранили,
боясь пожаров, в каменных зданиях и чаще всего в храмах. Древние болгарские
рукописи, понятные на Руси без переводов, Византия здесь охотно распространяла.
В Киевской Святой Софии, например, была размещена ценнейшая библиотека
Болгарского царя Симеона – трофей императора Иоанна Цимисхия, в 972 году
захватившего большую часть Болгарии. Его сын Василий II Болгаробойца передал
добычу отца в качестве приданого своей сестре Анне, выходившей замуж за
Владимира Святого. Древнеболгарские книги расходились по крупным городам и
монастырям Руси, по в большинстве случаев погибли в междуусобных войнах и
пожарах. Лишь в нескольких городах книги сохранялись: в Полоцке, в частности,
библиотека не пострадала до самого похода польского короля Стефана Батория в
1579 году.
В 1128 году печатные работы видимо наскучили
молодой монахине и она ударилась в строительство. Житие объясняет сей поступок
просто: “чудо” и приводит следующее:
Как-то
во сне она увидела, как “ангел повел ея в Сельцо” на окраине Полоцка
и произнес: “Зде ти подобает быти!”. В ту же ночь ангел явился и
епископу Илии, сказав: “Веди ю, рабу Божию Евфросинию в церковь Святаго
Спаса, нарекомое Сельце, – место то свято есть!”.
Епископ
Илия, которому в ту же ночь также было подобное видение, благословил
официально, при многочисленных свидетелях, преподобную Ефросинию на основание
женского монастыря, определив место обители – Сельцо, где была церковь Спаса и
место погребения Полоцких епископов. Можно предположить, что, призывая
Евфросинию в Сельцо, владыка надеялся, что она выстроит каменную церковь Спаса
и возведет монастырь.
Полоцких
князей епископы почитали: перевод Евфросинии а эти места был важным решением,
принять которое можно было лишь вместе с княжеским семейным советом. И совет
состоялся: на нем были дядя преподобной Полоцкий князь Борис Всеславич, ее отец
и именитые бояре. Речь полоцкого епископа Илии, произнесенная со всею
осторожностью, сводилась к следующему: “Се отдаваю Евфросинии место
Святаго Спаса при вас, да по моем животе никто не посудит моего
даяния…”.
Основанный Ефросинией Спасо-Преображенский
монастырь получает широкую известность в полоцких землях. В обители на месте
бывшей деревянной церкви Ефросинией начато строительство каменного собора. Этот
собор, построенный окончательно в 1161 году, сохранился до нашего времени. В
монастыре святая учила молодых инокинь переписыванию книг, пению, вышиванию и
другим ремеслам. Существует несколько версий пострижения в монахини сестер
Ефросиньи.
По
одной из них двоюродая сестра Ефросинии, дочь князя Бориса Звенислава, вступила
в эту обитель, отдав монастырю “все свои вещи золотые и многоценные
ризы”, и приняла иноческий постриг под именем Евпраксии. “Так начали
они жить в монастыре в единомыслии, в молитвах к Богу; и были, словно единая
душа в двух телах”.
По другой – первым деянием молодой игумении,
судя по Житию, было пострижение у нее в монастыре двух сестер Гордиславы и
Евпраксии, что вызвало на этот раз бурный гнев родителей. “На се ли вас
родих, – восклицал, по свидетельству Жития, возмущенный отец. – На се ли вас
мати воспита!..”.
Разные
летописи говорят разное, но сходятся в одном: одна из новообращенных была
Евпраксия. Значит сие можно принять за исторический факт.
Но
вернемся к строительству. Закончив Спасо-Преображенский монастырь Ефросинья
начала построение Богородицкой церкви, при которой открыла мужской Богородицкий
монастырь. Для этой обители и церкви преподобная приобрела с дозволения
Константинопольского патриарха Луки чудотворную Одигитрию Эфесскую (икону
Божьей Матери), одну из трех написанных, согласно преданию, самим евангелистом
Лукой (впрочем, различные предания и традиции приписывают кисти евангелиста
различные иконы Богородицы). “Видел же царь {константинопольский] любовь
ее и послал в Эфес семь сот оружников своих, и принесли они икону святой
Богородицы во Царьград. Патриарх же Лука собрал епископов и весь собор во
Святую Софию и, благословив, дал икону слуге преподобной Ефросинии; тот же с
радостию взял и принес госпоже своей Ефросинии”. Несовсем понятно про
какую икону идет речь. Она так таинственно появилась и так же таинственно
исчезла. Икона могла быть также не Эфесской, а Царьградской Божией Матери. К
сожалению, до сих пор не вполне известна судьба этого образа. Некоторые ученые
даже склоняются к тому, что теперь эта икона известна под названием
Ченстоховской (самая знаменитая католическая икона Польши).
В
монастырях, основанных преподобной Ефросинией, существовали иконописные
мастерские. Там изготовлялись предметы церковного обихода, оклады для образов.
Под
руководством Ефросинии действовали мастерские по переписыванию книг.
Педагогическая деятельность великой подвижницы внесла значительный вклад в дело
народного образования. Школы Ефросинии Полоцкой являлись передовыми для своего
времени и по программам обучения, и по составу учащихся. Последние в
большинстве своем были детьми простых людей. Интересен стиль обращения ее к
ученикам: “Вот, собрала вас, как наседка птенцов своих под крылья свои, в
паствину, словно овец, дабы паслись в заповедях Божиих, дабы и я сердцем учила
вас, видя плоды труда вашего, и таков дождь учения к вам проливала; но нивы ваши
в той же мере стоят, не возрастая, не поднимаясь вверх. А уж год подходит к
концу, и лопата лежит на гумне! Боюсь, что будут в вас тернии, и отданы будете
огню неугасимому! Постарайтесь же, чада мои, избежать его, соделайтесь чистой
пшеницей, смелитесь в жерновах смирением, молитвой и постом, чтобы хлебом
чистым принестись на трапезу Христову!”.
Вершиной
организаторской деятельности Ефросиньи можно по праву считать строительство в
Полоцке каменной церкви Спаса.
Где
же надлежало искать зодчего? 1120-е – 1130-е годы были временем, когда на Руси
уже появились свои мастера: в архитектуре, в прикладном искусстве, скульптуре,
живописи. Обученные византийцами, они разошлись по всем русским землям. Вот и в
Полоцке один из таких специалистов по имени Иоанн был послушником Бельчицкого
монастыря. Искусству зодчего, надо думать, он выучился у тех киевских мастеров,
которые, как выяснил П.А. Раппопорт, были приглашены Всеславичами в Полоцк,
воздвигали большой Успенский собор в Бельчицком монастыре, а затем “высотный”
ступенчатый храм-усыпальницу Святого Георгия в Сольце. Как показал Н.Н.Воронин,
первые опыты мастера Иоанна – храмы святых Параскевы Пятницы, Бориса и Глеба –
были осуществлены именно в Бельчицком монастыре.
Из
некоторых источников известно, что зодчий Иоанн смог начать свои смелые
Бельчицкие опыты не ранее 1140-х годов. Вполне естественно, что к этому зодчему
игумения Спасского монастыря начала присматриваться уже давно и в конце концов
пригласила его в свою обитель для строительства нового хрома.
По
Житию, строительство шло быстро. Всего потребовалось 30 недель, то есть 7 с
половиной месяцев, что указывает на четкую организацию строительства; храм
возводили, видимо, с апреля по октябрь.
Исследователи
часто обращались к храму преподобной Евфросинии Полоцкой. Здание действительно
удивляет с самого начала своими пропорциями, двускатным, явно поздним
перекрытием, необычайной вытянутостью барабана… Загадочным казался и интерьер
церкви, странно загруженный массивными столбами при очень толстых стенах.
Спасский
храм – вершина архитектурной мысли Полоцкой земли, повлиявшая на все дальнейшее
строительство древнерусских храмов. Его основное значение для русской
архитектуры состоит в том, что это “наиболее ранний памятник, в котором с
достаточной определенностью выявились новые архитектурные формы, ставшие в
конце XII века характерными для всего русского зодчества: башнеобразность
композиции, богатая декоративная разработка экстерьера, частое и весьма
значительное несоответствие внешних форм и конструкции, подчиненное положение
внутреннего пространства по отношению к внешнему облику”. Так пишут
специалисты, детально изучившие творение полоцкого зодчего.
После
постройки Спасского храма Евфросиния позаботилась о его оснащении
богослужебными книгами и всем необходимым. Она пригласила художников, которые
блестяще расписали стены храма библейскими сюжетами, изображениями святых. На
хорах в особой келии, предназначенной для самой преподобной, также была
выполнена богатейшая роспись. Особое место было отведено для уникального
напрестольного креста, который Евфросиния заказала для своего храма лучшему
ювелиру Киевской Руси Лазарю Богше.
Ефросинья
Полоцкая не была бы первой русской святой-женщиной, если бы вокруг нее не было
бы столько загадок и тайн. А уж их было с избытком.
Как
мы хорошо знаем, древнерусские князья очень часто сообщались друг с другом в
письменной форме. Это были либо грамоты, записанные на бересте и посылаемые
специальным нарочным, либо грамоты на пергаменте, скрепленные княжеской печатью
и пересылаемые так же. Берестяные грамоты по прочтении большей частью
выбрасывались.
Пергаментные
грамоты до нас доходят очень редко (текст стирали после прочтения и при
надобности писали на них вновь; печати – маленькие свинцовые кружки с лентой –
отрывались и выбрасывались. Русские князья всегда имели два имени: крестное,
данное при крещении, и традиционное, данное при рождении. На одной стороне
печати помещалось одно имя, а на другой – второе. Это дает возможность
определять, кому же из князей принадлежала данная печать.
Среди
многочисленных сфрагистических материалов (сфрагистика – наука о печатях)
интересны несколько печатей, найденных в разных местах Руси. Это печати с
именами Георгия и Софии и с именем Евфросинии. Найдены эти печати в Новгороде,
Кокнессе (древний Кукенойс) и в самом Полоцке. На двух из них – двустороннее
изображение святых Георгия и Софии, на третьей – святой Евфросинии, на
четвертой – еще некоей святой, а на обороте – изображение Архангела Михаила.
Доказав, что все эти печати принадлежат женщинам и происходят из Полоцка
(Георгий и София – отец и мать Евфросинии), и отметив, что печати женщин очень
редки, а монашеские печати неизвестны вовсе, В.Л. Янин недоумевал, почему
печати из Полоцка – женские? Почему утверждение актов – занятие мужское – в
Полоцке в XII веке оказалось в руках женщин? “Что за матриархат в
феодальном княжестве?”, – восклицал В.Л.Янин.
В
1132-1144 годах в Полоцке правил Василько Святославич, которого полочане
посадили на Полоцкий престол. Если считать, что отца Евфросинии Георгия в миру
звали Святослав, то остается вывод, что Василько, не высланный с родителями в
Византию, был ее родным братом!
Вопреки
традиции, установившейся на Руси, основательница полоцкого Спасского монастыря
и главная его устроительница преподобная Евфросиния, возможно, благодаря прямым
контактам с Византией и, в частности, с Патриархом Лукой Хризоверхом,
чувствовала себя уверенно и независимо и, в случае надобности, рассылала в
различные города Руси и, вероятно, в Константинополь, важные документы, скрепляя
их личной печатью.
Полоцкая
просветительница решила окончить свои дни в Святых Местах у Гроба Господня в
Иерусалиме. Ей было уже много лет, а путь в Палестину был нелегок. Но решение
ее “дойти Святаго Града Иерусалима и поклонитися Гробу Господню и всем
Святым Местам, видети и целовати и тамо живот скончати”, было твердо.
Паломничество
было пешим, а не водным путем “из варяг в греки”. Обоз проходил 30-40
километров в сутки, останавливаясь у властителей соседних земель, воздававших
преподобной “честь великую”. По дороге преподобной паломнице
встретился Византийский император, “идый на угры”. То был
воинственный Мануил Комнин (1123-1130), шедший на венгров. Византийский историк
Никита Хониат изображает нам его как человека очень смелого, первого бросавшегося
в бой, не боящегося ни горных, ни лесных переходов, спавшего на хворосте даже
без подстилки, под дождем, среди своих воинов. Император принял Полоцкую
игумению, давно знакомую ему заочно, со всем радушием и “с честию посла ю
в Царьград”.
Император
ходил с воинами на венгров, в 1163-1164 годах. Видимо, преподобная Евфросиния
отправилась к Святым Местам в 1163 году, уже не только отстроив Спасский храм,
но и вложив в него уникальный крест (1161).
Поклонившись святыням Константинополя, она
добралась до Иерусалима, где в русском монастыре Пресвятой Богородицы и обрела
вечный покой 23 мая 1173 года.
Приблизительно
в 1187 году тело святой Ефросинии было перенесено в Киево-Печерский монастырь,
а в 1910 мощи святой торжественно перевезли в Полоцк, в основанный ею
монастырь. Перевозились они по Днепру при огромных стечениях народа, во время
остановок парохода “Головачев” совершались торжественные
богослужения. Из Орши в Витебск, а затем – в Полоцк верующие благоговейно несли
святыню на руках. К этому времени на территории монастыря были возведены
Трапезный храм, колокольня и один из красивейших храмов Руси – трехпрестольный
Крестовоздвиженский собор
13
мая 1922 года по постановлению “народного комиссариата юстиции РСФСР”
рака с мощами была вскрыта, затем мощи были отправлены на атеистическую
выставку в Москву, а оттуда – в Витебск, где демонстрировались на протяжении
почти двух десятков лет в местном краеведческом музее.
Во
время немецкой оккупации верующие перенесли раку преподобной из музея в
Свято-Покровскую церковь, а 23 октября 1943 года нетленные мощи вновь
возвратились в Полоцкий Спасо-Ефросиньевский монастырь, где почивают и поныне.
С
именем Ефросиньи связана еще одна загадка.
В 1161 году после строительства Спасского
храма игуменья Ефросиния хлопотала об обеспечении его богослужебными книгами и
всем необходимым. Она пригласила художников, которые искусно расписали стены
храма библейскими сюжетами. Особое место было отведено для хранения уникального
напрестольного Креста – его преподобная Ефросиния заказала лучшему ювелиру
Киевской Руси Лазарю Богше. Тот, обладая исключительным талантом и
профессиональным мастерством, основал целое направление в древнерусском
ювелирном искусстве.
Наличие
точной даты изготовления – 1161 год – и имени мастера, указанных на кресте,
дают основания считать полоцкий шедевр великой драгоценностью культуры Древней
Руси. Полоцкий крест к тому же – всеправославная святыня, драгоценная реликвия
вселенского христианства.
Шестиконечная
форма креста, по мнению богословов, символизирует первобытный свет: шесть
концов означают шесть дней творения мира. Изображения на Кресте иллюстрируют
почти всю историю Нового Завета и древней церкви.
Крест
украшен драгоценными камнями и металлами. Изображения Иисуса Христа,
Богородицы, Иоанна Предтечи, Архангелов Михаила и Гавриила, четырех
евангелистов, апостолов Петра и Павла, святой Ефросинии и других святых
угодников выполнены на пластинах перегородчатой эмали – это исключительно
сложная ювелирная техника средневековья.
Особую
ценность придают реликвии частицы святых мощей, размещенных в Кресте. На
лицевой стороне – Кровь Христа в верхнем перекрестье, “Древо
Животворящее” в нижнем перекрестье. На обратной стороне – камень от Гроба
Пресвятой Богородицы в верхнем перекрестье, частица Гроба Господня в нижнем
перекрестье. В Крест вложена также кровь святого Дмитрия, частицы мощей святого
великомученика и целителя Пантелеймона и иных угодников Божиих. Эти святые
реликвии были доставлены в Полоцк специальной экспедицией, которую направила в
Византию преподобная Ефросиния.
Создание
задуманного стоило такой большой работы и усилий, требовало таких значительных
материальных средств, что на боковых пластинах Креста преподобная заказчица
благословила выгравировать надпись, чьим старанием, для какой церкви был сделан
Крест и сколько это стоило. Знаменитые князья иногда жертвовали для храмов
очень дорогие вещи, но равного Кресту Ефросинии Полоцкой не было.
Судьба
этой исключительной христианской святыни также исключительна. Сначала Крест
находился в церкви игумении Ефросинии. В XIII веке он был перевезен
захватившими Полоцк смоленскими князьями в Смоленск. В начале XVI в. после
захвата Смоленска московским князем Василием III крест был доставлен в Москву.
В 1563 г. был возвращен в Полоцк Иваном Грозным, когда последний замаливал
грехи после совершенных по его приказу в Полоцке кровавых преступлений. В 1812
г. во время оккупации города французами крест хранился в стене Софийского
собора в замурованной нише. В 1841 году Крест, после пребывания в Москве и Петербурге
был доставлен в Полоцк. Крестный ход от Софийского собора в отремонтированный
собор Спасо-Ефросиньевского монастыря свидетельствовал, что святая реликвия
вернулась на то место, которое определила Кресту игумения Ефросиния.
В
1921 г. крест среди других церковных ценностей реквизировали большевики. В 1928
году директор Белорусского государственного музея выезжал с экспедицией в
Полоцк, с целью найти реликвию. Крест был найден в местном финотделе и
перевезен в Минск. В те года намечалось перенести столицу Беларуси в Могилев.
Туда и попал в 1929 году Крест преподобной Ефросинии Полоцкой – он находился в
комнате-сейфе Могилевского обкома и горкома партии.
Началась
Великая Отечественная война. Крест бесследно исчез. Все дальнейшие усилия его
разыскать не дали результата.
Во
время празднования тысячелетия Полоцкой епархии и Православной церкви на
Беларуси (1992) было решено всеправославную святыню восстановить. По
благословению Иерусалимского Патриарха Диадора II и Патриаршего Экзарха всея
Беларуси митрополита Филарета воссоздать святыню поручили брестскому
ювелиру-эмалировщику Николаю Петровичу Кузьмичу. Была восстановлена утраченная,
казалось, навсегда техника перегородчатой эмали.
Прошло
пять лет с начала восстановительной работы над святыней. В 1997 году восстановленный
древний Крест преподобной Ефросинии Полоцкой был освящен в Свято-Симеоновском
соборе г. Бреста, а потом положен в храме Преображения Господнего в Полоцком
Спасо-Ефросиньевском монастыре.
P.S.
Крест Ефросиньи Полоцкой, как и пресловутая Янтарная комната входит в десятку
самых ценных пропавших предметов искусств. Охота за ними никогда не
прекращалась, да и видимо не прекратиться. Можно сделать копию, ничем не
отличную от оригинала, а вот духовное и историческое наполнение?
Знаменитая
православная святая – преподобная Ефросинья Полоцкая.
Она
была дочерью князя Георгия Всеславича и его жены Софии. По житию преподобной,
составленному для “Четий Миней митрополита Макария (1481-15631)”,
источнику, весьма близкому по в
Ефросинья Полоцкая
Знаменитая православная святая – преподобная Ефросинья Полоцкая.
Она была дочерью князя Георгия Всеславича и его жены Софии. По житию преподобной, составленному для “Четий Миней митрополита Макария (1481-15631)”, источнику, весьма близкому по времени к жизни святой, известно, что в 12 лет Предслава, как ее нарекли родители, пришла в монастырь к своей тетке игумений Романовой и сообщила о желании принять постриг. По летописи, князь Роман Всеславич умер в 1116 году; приход Предславы в монастырь, следовательно, произошел позднее, когда вдова Романа сама приняла ангельский образ и стала игуменией. Основываясь на этих скудных данным можно предположить, что Предслава родилась в 1102-1104 годах, а детство ее пришлось на 1102-1116 годы.
Житие повествует, что Предслава с детских лет проявила большую любовь к книжному образованию и сердечной молитве. Когда родители начали думать о ее замужестве, двенадцатилетняя Предслава им ответила: “Что будет, если мой отец захочет отдать мене в супружество; если будет так, от печали этого мира нельзя будет избавиться! Что содеяли наши роды, бывшие прежде нас? Женились и выходили замуж, и княжили, но не вечно жили, жизнь их прошла и погибла их слава, словно прах, хуже паутины. Но древние жены, взяв мужескую крепость, пошли следом за Христом, Женихом своим, и предали тела свои ранам, мечам – главы свои, а иные хотя и не склонили шеи свои под железом, но духовным мечом отсекли от себя плотские сласти, отдали тела свои посту, и бдению, и коленному поклонению, и возлежанию на земле – и они памятны на земле, и имена их написаны на небесах, где они вместе с ангелами непрестанно Бога славят. А сия слава есть прах и пепел, словно дым рассеивается, словно пар водяной погибает!”
Не следует иронично улыбаться прочитав про двенадцатилетний статус будущей невесты. В те времена это было в порядке вещей. “Русские люди имеют следующий обычай, – писал посетивший Русь в 1578 году австрийский принц Даниил фон Бухау, – девицы прежде достижения совершеннолетия вступают в брак на 10 году возраста, юноши на 12 или 15”. У Предславы подобный случай представился в 12 лет. Слышала она как-то, как отец говорил матери: “Нама уже лепо дати Предславу за князь!”. Предслава пришла в ужас: она помнила книги, которые читала, помнила речи наставников-монахов: житие князей “мимо течет и слава их погибе, аки прах и хуже паутины…”, жизнь эта “не вечноваша”, не останется для вечности, для спасения души.
Княжна тайно бежала в монастырь к тетке игумении, умоляя ее “причесть к ту сущим инокиням под игом Христовым”. “Смятеся” старая игумения, – повествует Житие, – ибо она видела “юность ее и возраст ее цветущий”.
Были у игумении, естественно, и другие опасения, – гнев отца двенадцатилетней княжны. Суров был князь. Несомненно имелись у него на Предславу свои планы, династические браки всегда имели очень важное влияние на политику государства. А тут дочьпошла на перекор воле отца. Списывать такой поступок на излишнюю религиозность Предславы не стоит, хотя все могло быть. Вполне возможно, что предполагаемый жених был отнюдь не молод и красив, если не сказать покрепче. А может, за ним ходила слава этакой “синей бороды”. Было от чего сбежать в монастырь. Недаром тетка очень опасалась гнева князя. Расправа могла быть быстрой и беспощадной. Житие передает следующий диалог:
“Чадо мое! – скорбно восклицала игумения, – како могу се сотворити? Отец твой, уведав, со всяким гневом возложит вред на голову мою, и еще юна еси возрастом, не можеши понести тяготы мнишескаго жития, и како можеши оставити княжение и славу мира сего?”. Но чадо твердо знало, чего желать: “Отпеща же блаженная отроковица: “Госпоже и мати! Вся видимая мира сего красна суть и славив, но вскоре минует, яко сон! .
Столь разумное утверждение двенадцатилетней девицы убедило игумению: “Удивишеся разуму отроковицы, – свидетельствует Житие, – удивишеся любви ея к Богу, повеле воле ея бытии, огласив ю иерей, остриже ю и нарече имя ей Евфросиния и облече ю в черные ризы…”.
Принять такое решение игуменья была не в состоянии. К разрешению спора подключили епископа Полоцкого Илию. Епископ имел большое влияние на князя и дело было полюбовно улажено. С благословения Полоцкого епископа Илии Ефросиния стала жить при Софийском соборе, занимаясь переписыванием книг: “начала книги писать своими руками, и прибыль отдавала нуждающимся”. Вероятно, при соборе работали талантливые мастера-книжники, так как большая библиотека все увеличивалась, а для создания даже одной книги необходима была работа целой мастерской и не за малое время.
“В глазах образованных людей, – отмечал секретарь польского короля Стефана Батория Р.Гейденштерн, описывая разгром Полоцка Баторием в 1570 году, – почти не меньшую ценность, чем вся остальная добыча, имела найденная там библиотека. Кроме летописей, в ней было много сочинений греческих Отцов Церкви…”. Все это хранилось в Софийском соборе!
Действительно, в средние века переписка книг была очень трудоемка и дорога; книги хранили, боясь пожаров, в каменных зданиях и чаще всего в храмах. Древние болгарские рукописи, понятные на Руси без переводов, Византия здесь охотно распространяла. В Киевской Святой Софии, например, была размещена ценнейшая библиотека Болгарского царя Симеона – трофей императора Иоанна Цимисхия, в 972 году захватившего большую часть Болгарии. Его сын Василий II Болгаробойца передал добычу отца в качестве приданого своей сестре Анне, выходившей замуж за Владимира Святого. Древнеболгарские книги расходились по крупным городам и монастырям Руси, по в большинстве случаев погибли в междуусобных войнах и пожарах. Лишь в нескольких городах книги сохранялись: в Полоцке, в частности, библиотека не пострадала до самого похода польского короля Стефана Батория в 1579 году.
В 1128 году печатные работы видимо наскучили молодой монахине и она ударилась в строительство. Житие объясняет сей поступок просто: “чудо” и приводит следующее:
Как-то во сне она увидела, как “ангел повел ея в Сельцо” на окраине Полоцка и произнес: “Зде ти подобает быти!”. В ту же ночь ангел явился и епископу Илии, сказав: “Веди ю, рабу Божию Евфросинию в церковь Святаго Спаса, нарекомое Сельце, – место то свято есть!”.
Епископ Илия, которому в ту же ночь также было подобное видение, благословил официально, при многочисленных свидетелях, преподобную Ефросинию на основание женского монастыря, определив место обители – Сельцо, где была церковь Спаса и место погребения Полоцких епископов. Можно предположить, что, призывая Евфросинию в Сельцо, владыка надеялся, что она выстроит каменную церковь Спаса и возведет монастырь.
Полоцких князей епископы почитали: перевод Евфросинии а эти места был важным решением, принять которое можно было лишь вместе с княжеским семейным советом. И совет состоялся: на нем были дядя преподобной Полоцкий князь Борис Всеславич, ее отец и именитые бояре. Речь полоцкого епископа Илии, произнесенная со всею осторожностью, сводилась к следующему: “Се отдаваю Евфросинии место Святаго Спаса при вас, да по моем животе никто не посудит моего даяния…”.
Основанный Ефросинией Спасо-Преображенский монастырь получает широкую известность в полоцких землях. В обители на месте бывшей деревянной церкви Ефросинией начато строительство каменного собора. Этот собор, построенный окончательно в 1161 году, сохранился до нашего времени. В монастыре святая учила молодых инокинь переписыванию книг, пению, вышиванию и другим ремеслам. Существует несколько версий пострижения в монахини сестер Ефросиньи.
По одной из них двоюродая сестра Ефросинии, дочь князя Бориса Звенислава, вступила в эту обитель, отдав монастырю “все свои вещи золотые и многоценные ризы”, и приняла иноческий постриг под именем Евпраксии. “Так начали они жить в монастыре в единомыслии, в молитвах к Богу; и были, словно единая душа в двух телах”.
По другой – первым деянием молодой игумении, судя по Житию, было пострижение у нее в монастыре двух сестер Гордиславы и Евпраксии, что вызвало на этот раз бурный гнев родителей. “На се ли вас родих, – восклицал, по свидетельству Жития, возмущенный отец. – На се ли вас мати воспита!..”.
Разные летописи говорят разное, но сходятся в одном: одна из новообращенных была Евпраксия. Значит сие можно принять за исторический факт.
Но вернемся к строительству. Закончив Спасо-Преображенский монастырь Ефросинья начала построение Богородицкой церкви, при которой открыла мужской Богородицкий монастырь. Для этой обители и церкви преподобная приобрела с дозволения Константинопольского патриарха Луки чудотворную Одигитрию Эфесскую (икону Божьей Матери), одну из трех написанных, согласно преданию, самим евангелистом Лукой (впрочем, различные предания и традиции приписывают кисти евангелиста различные иконы Богородицы). “Видел же царь {константинопольский] любовь ее и послал в Эфес семь сот оружников своих, и принесли они икону святой Богородицы во Царьград. Патриарх же Лука собрал епископов и весь собор во Святую Софию и, благословив, дал икону слуге преподобной Ефросинии; тот же с радостию взял и принес госпоже своей Ефросинии”. Несовсем понятно про какую икону идет речь. Она так таинственно появилась и так же таинственно исчезла. Икона могла быть также не Эфесской, а Царьградской Божией Матери. К сожалению, до сих пор не вполне известна судьба этого образа. Некоторые ученые даже склоняются к тому, что теперь эта икона известна под названием Ченстоховской (самая знаменитая католическая икона Польши).
В монастырях, основанных преподобной Ефросинией, существовали иконописные мастерские. Там изготовлялись предметы церковного обихода, оклады для образов.
Под руководством Ефросинии действовали мастерские по переписыванию книг. Педагогическая деятельность великой подвижницы внесла значительный вклад в дело народного образования. Школы Ефросинии Полоцкой являлись передовыми для своего времени и по программам обучения, и по составу учащихся. Последние в большинстве своем были детьми простых людей. Интересен стиль обращения ее к ученикам: “Вот, собрала вас, как наседка птенцов своих под крылья свои, в паствину, словно овец, дабы паслись в заповедях Божиих, дабы и я сердцем учила вас, видя плоды труда вашего, и таков дождь учения к вам проливала; но нивы ваши в той же мере стоят, не возрастая, не поднимаясь вверх. А уж год подходит к концу, и лопата лежит на гумне! Боюсь, что будут в вас тернии, и отданы будете огню неугасимому! Постарайтесь же, чада мои, избежать его, соделайтесь чистой пшеницей, смелитесь в жерновах смирением, молитвой и постом, чтобы хлебом чистым принестись на трапезу Христову!”.
Вершиной организаторской деятельности Ефросиньи можно по праву считать строительство в Полоцке каменной церкви Спаса.
Где же надлежало искать зодчего? 1120-е – 1130-е годы были временем, когда на Руси уже появились свои мастера: в архитектуре, в прикладном искусстве, скульптуре, живописи. Обученные византийцами, они разошлись по всем русским землям. Вот и в Полоцке один из таких специалистов по имени Иоанн был послушником Бельчицкого монастыря. Искусству зодчего, надо думать, он выучился у тех киевских мастеров, которые, как выяснил П.А. Раппопорт, были приглашены Всеславичами в Полоцк, воздвигали большой Успенский собор в Бельчицком монастыре, а затем “высотный” ступенчатый храм-усыпальницу Святого Георгия в Сольце. Как показал Н.Н.Воронин, первые опыты мастера Иоанна – храмы святых Параскевы Пятницы, Бориса и Глеба – были осуществлены именно в Бельчицком монастыре.
Из некоторых источников известно, что зодчий Иоанн смог начать свои смелые Бельчицкие опыты не ранее 1140-х годов. Вполне естественно, что к этому зодчему игумения Спасского монастыря начала присматриваться уже давно и в конце концов пригласила его в свою обитель для строительства нового хрома.
По Житию, строительство шло быстро. Всего потребовалось 30 недель, то есть 7 с половиной месяцев, что указывает на четкую организацию строительства; храм возводили, видимо, с апреля по октябрь.
Исследователи часто обращались к храму преподобной Евфросинии Полоцкой. Здание действительно удивляет с самого начала своими пропорциями, двускатным, явно поздним перекрытием, необычайной вытянутостью барабана… Загадочным казался и интерьер церкви, странно загруженный массивными столбами при очень толстых стенах.
Спасский храм – вершина архитектурной мысли Полоцкой земли, повлиявшая на все дальнейшее строительство древнерусских храмов. Его основное значение для русской архитектуры состоит в том, что это “наиболее ранний памятник, в котором с достаточной определенностью выявились новые архитектурные формы, ставшие в конце XII века характерными для всего русского зодчества: башнеобразность композиции, богатая декоративная разработка экстерьера, частое и весьма значительное несоответствие внешних форм и конструкции, подчиненное положение внутреннего пространства по отношению к внешнему облику”. Так пишут специалисты, детально изучившие творение полоцкого зодчего.
После постройки Спасского храма Евфросиния позаботилась о его оснащении богослужебными книгами и всем необходимым. Она пригласила художников, которые блестяще расписали стены храма библейскими сюжетами, изображениями святых. На хорах в особой келии, предназначенной для самой преподобной, также была выполнена богатейшая роспись. Особое место было отведено для уникального напрестольного креста, который Евфросиния заказала для своего храма лучшему ювелиру Киевской Руси Лазарю Богше.
Ефросинья Полоцкая не была бы первой русской святой-женщиной, если бы вокруг нее не было бы столько загадок и тайн. А уж их было с избытком.
Как мы хорошо знаем, древнерусские князья очень часто сообщались друг с другом в письменной форме. Это были либо грамоты, записанные на бересте и посылаемые специальным нарочным, либо грамоты на пергаменте, скрепленные княжеской печатью и пересылаемые так же. Берестяные грамоты по прочтении большей частью выбрасывались.
Пергаментные грамоты до нас доходят очень редко (текст стирали после прочтения и при надобности писали на них вновь; печати – маленькие свинцовые кружки с лентой – отрывались и выбрасывались. Русские князья всегда имели два имени: крестное, данное при крещении, и традиционное, данное при рождении. На одной стороне печати помещалось одно имя, а на другой – второе. Это дает возможность определять, кому же из князей принадлежала данная печать.
Среди многочисленных сфрагистических материалов (сфрагистика – наука о печатях) интересны несколько печатей, найденных в разных местах Руси. Это печати с именами Георгия и Софии и с именем Евфросинии. Найдены эти печати в Новгороде, Кокнессе (древний Кукенойс) и в самом Полоцке. На двух из них – двустороннее изображение святых Георгия и Софии, на третьей – святой Евфросинии, на четвертой – еще некоей святой, а на обороте – изображение Архангела Михаила. Доказав, что все эти печати принадлежат женщинам и происходят из Полоцка (Георгий и София – отец и мать Евфросинии), и отметив, что печати женщин очень редки, а монашеские печати неизвестны вовсе, В.Л. Янин недоумевал, почему печати из Полоцка – женские? Почему утверждение актов – занятие мужское – в Полоцке в XII веке оказалось в руках женщин? “Что за матриархат в феодальном княжестве?”, – восклицал В.Л.Янин.
В 1132-1144 годах в Полоцке правил Василько Святославич, которого полочане посадили на Полоцкий престол. Если считать, что отца Евфросинии Георгия в миру звали Святослав, то остается вывод, что Василько, не высланный с родителями в Византию, был ее родным братом!
Вопреки традиции, установившейся на Руси, основательница полоцкого Спасского монастыря и главная его устроительница преподобная Евфросиния, возможно, благодаря прямым контактам с Византией и, в частности, с Патриархом Лукой Хризоверхом, чувствовала себя уверенно и независимо и, в случае надобности, рассылала в различные города Руси и, вероятно, в Константинополь, важные документы, скрепляя их личной печатью.
Полоцкая просветительница решила окончить свои дни в Святых Местах у Гроба Господня в Иерусалиме. Ей было уже много лет, а путь в Палестину был нелегок. Но решение ее “дойти Святаго Града Иерусалима и поклонитися Гробу Господню и всем Святым Местам, видети и целовати и тамо живот скончати”, было твердо.
Паломничество было пешим, а не водным путем “из варяг в греки”. Обоз проходил 30-40 километров в сутки, останавливаясь у властителей соседних земель, воздававших преподобной “честь великую”. По дороге преподобной паломнице встретился Византийский император, “идый на угры”. То был воинственный Мануил Комнин (1123-1130), шедший на венгров. Византийский историк Никита Хониат изображает нам его как человека очень смелого, первого бросавшегося в бой, не боящегося ни горных, ни лесных переходов, спавшего на хворосте даже без подстилки, под дождем, среди своих воинов. Император принял Полоцкую игумению, давно знакомую ему заочно, со всем радушием и “с честию посла ю в Царьград”.
Император ходил с воинами на венгров, в 1163-1164 годах. Видимо, преподобная Евфросиния отправилась к Святым Местам в 1163 году, уже не только отстроив Спасский храм, но и вложив в него уникальный крест (1161).
Поклонившись святыням Константинополя, она добралась до Иерусалима, где в русском монастыре Пресвятой Богородицы и обрела вечный покой 23 мая 1173 года.
Приблизительно в 1187 году тело святой Ефросинии было перенесено в Киево-Печерский монастырь, а в 1910 мощи святой торжественно перевезли в Полоцк, в основанный ею монастырь. Перевозились они по Днепру при огромных стечениях народа, во время остановок парохода “Головачев” совершались торжественные богослужения. Из Орши в Витебск, а затем – в Полоцк верующие благоговейно несли святыню на руках. К этому времени на территории монастыря были возведены Трапезный храм, колокольня и один из красивейших храмов Руси – трехпрестольный Крестовоздвиженский собор
13 мая 1922 года по постановлению “народного комиссариата юстиции РСФСР” рака с мощами была вскрыта, затем мощи были отправлены на атеистическую выставку в Москву, а оттуда – в Витебск, где демонстрировались на протяжении почти двух десятков лет в местном краеведческом музее.
Во время немецкой оккупации верующие перенесли раку преподобной из музея в Свято-Покровскую церковь, а 23 октября 1943 года нетленные мощи вновь возвратились в Полоцкий Спасо-Ефросиньевский монастырь, где почивают и поныне.
С именем Ефросиньи связана еще одна загадка.
В 1161 году после строительства Спасского храма игуменья Ефросиния хлопотала об обеспечении его богослужебными книгами и всем необходимым. Она пригласила художников, которые искусно расписали стены храма библейскими сюжетами. Особое место было отведено для хранения уникального напрестольного Креста – его преподобная Ефросиния заказала лучшему ювелиру Киевской Руси Лазарю Богше. Тот, обладая исключительным талантом и профессиональным мастерством, основал целое направление в древнерусском ювелирном искусстве.
Наличие точной даты изготовления – 1161 год – и имени мастера, указанных на кресте, дают основания считать полоцкий шедевр великой драгоценностью культуры Древней Руси. Полоцкий крест к тому же – всеправославная святыня, драгоценная реликвия вселенского христианства.
Шестиконечная форма креста, по мнению богословов, символизирует первобытный свет: шесть концов означают шесть дней творения мира. Изображения на Кресте иллюстрируют почти всю историю Нового Завета и древней церкви.
Крест украшен драгоценными камнями и металлами. Изображения Иисуса Христа, Богородицы, Иоанна Предтечи, Архангелов Михаила и Гавриила, четырех евангелистов, апостолов Петра и Павла, святой Ефросинии и других святых угодников выполнены на пластинах перегородчатой эмали – это исключительно сложная ювелирная техника средневековья.
Особую ценность придают реликвии частицы святых мощей, размещенных в Кресте. На лицевой стороне – Кровь Христа в верхнем перекрестье, “Древо Животворящее” в нижнем перекрестье. На обратной стороне – камень от Гроба Пресвятой Богородицы в верхнем перекрестье, частица Гроба Господня в нижнем перекрестье. В Крест вложена также кровь святого Дмитрия, частицы мощей святого великомученика и целителя Пантелеймона и иных угодников Божиих. Эти святые реликвии были доставлены в Полоцк специальной экспедицией, которую направила в Византию преподобная Ефросиния.
Создание задуманного стоило такой большой работы и усилий, требовало таких значительных материальных средств, что на боковых пластинах Креста преподобная заказчица благословила выгравировать надпись, чьим старанием, для какой церкви был сделан Крест и сколько это стоило. Знаменитые князья иногда жертвовали для храмов очень дорогие вещи, но равного Кресту Ефросинии Полоцкой не было.
Судьба этой исключительной христианской святыни также исключительна. Сначала Крест находился в церкви игумении Ефросинии. В XIII веке он был перевезен захватившими Полоцк смоленскими князьями в Смоленск. В начале XVI в. после захвата Смоленска московским князем Василием III крест был доставлен в Москву. В 1563 г. был возвращен в Полоцк Иваном Грозным, когда последний замаливал грехи после совершенных по его приказу в Полоцке кровавых преступлений. В 1812 г. во время оккупации города французами крест хранился в стене Софийского собора в замурованной нише. В 1841 году Крест, после пребывания в Москве и Петербурге был доставлен в Полоцк. Крестный ход от Софийского собора в отремонтированный собор Спасо-Ефросиньевского монастыря свидетельствовал, что святая реликвия вернулась на то место, которое определила Кресту игумения Ефросиния.
В 1921 г. крест среди других церковных ценностей реквизировали большевики. В 1928 году директор Белорусского государственного музея выезжал с экспедицией в Полоцк, с целью найти реликвию. Крест был найден в местном финотделе и перевезен в Минск. В те года намечалось перенести столицу Беларуси в Могилев. Туда и попал в 1929 году Крест преподобной Ефросинии Полоцкой – он находился в комнате-сейфе Могилевского обкома и горкома партии.
Началась Великая Отечественная война. Крест бесследно исчез. Все дальнейшие усилия его разыскать не дали результата.
Во время празднования тысячелетия Полоцкой епархии и Православной церкви на Беларуси (1992) было решено всеправославную святыню восстановить. По благословению Иерусалимского Патриарха Диадора II и Патриаршего Экзарха всея Беларуси митрополита Филарета воссоздать святыню поручили брестскому ювелиру-эмалировщику Николаю Петровичу Кузьмичу. Была восстановлена утраченная, казалось, навсегда техника перегородчатой эмали.
Прошло пять лет с начала восстановительной работы над святыней. В 1997 году восстановленный древний Крест преподобной Ефросинии Полоцкой был освящен в Свято-Симеоновском соборе г. Бреста, а потом положен в храме Преображения Господнего в Полоцком Спасо-Ефросиньевском монастыре.
P.S. Крест Ефросиньи Полоцкой, как и пресловутая Янтарная комната входит в десятку самых ценных пропавших предметов искусств. Охота за ними никогда не прекращалась, да и видимо не прекратиться. Можно сделать копию, ничем не отличную от оригинала, а вот духовное и историческое наполнение?
МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ
«УО БЕЛОРУССКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ»
Кафедра экономической истории
Реферат
по дисциплине: История Беларуси
на тему: «Ефросинья Полоцкая и Кирилла Туровский — выдающиеся деятели белорусской культуры»
Студент ФФБД, 1-ый курс, ДФФ-1 О.А. Раевнева
Проверила Г.В.Алексашина
Минск 2009г
Содержание
Введение
Ефросинья Полоцкая – просветительница из рода Всеслава
Кирилла Туровский – восточнославянский мыслитель 12 века
Заключение
Список использованной литературы
Приложение
Введение
Первые поселения человека на территории Беларуси отмечены 25 тысячелетий назад. Тогда на юг нашей страны пришли и поселились кроманьонцы. Стоянки кроманьонцев опустели в связи с подходом ледника к рубежу Орша-Вилейка-Гродно.
Прошли еще тысячелетия. За 12 тысяч лет до нашего времени на территории Беларуси вновь появились племена охотников. Это была третья и наконец, успешная попытка человека заселить нашу землю.
В VI-VIII веках началась славянизация территории Беларуси. В течение многих веков тесно переплеталась историческая и географическая судьба кривичей, дрыговичей и родимичей. А к 862 относится первое упоминание о Полоцке. В тоже время скандинавские источники упоминают о Полоцке на несколько столетий ранее. С тех пор Полоцк в течение многих веков оставался оплотом белорусской государственности, религиозным и культурным центром на территории Беларуси. Уже в 992 году образовалась Полоцкая Епархия – церковный орган, которым руководил епископ. Несколько позднее в 1005 году епархия была основана в древне белорусском городе Турове.
Итак, история Беларуси насчитывает более тысячи лет. По свидетельству византийского историка Прокопа Кесарийского наши предки отличались высоким ростом, чрезвычайной силой, светлой кожей и светлыми или золотистыми волосами, были беззлобными и общительными. Другие источники указывают на то, что славяне выносливы, легко выдерживают жару, холод, дождь, отсутствие еды и в то же время доброжелательны к иноземцам. Достигнувшие совершеннолетия, славянские юноши должны были выдержать своеобразный экзамен на право называться мужчиной. Этот экзамен включал кроме испытаний на физическую силу и выносливость знание своих предков. Того кто не знал своего рода до пятого колена, могли наказать изгнанием. Считалось, что такой человек легко может стать предателем.
Белорусский народ всегда стремился к свободе: не допустил на свои земли татаро — монголов, боролся с крестоносцами, восставал против крепостничества и самодержавия. Наши предки отстаивали независимость белорусской земли на протяжении веков. В разные периоды многие события и значение отдельных личностей воспринималась и трактовалась по- разному. Некоторые имена в истории Беларуси забывались или замалчивались надолго. Такая судьба постигла и первопечатника Франциска Скорину.
Сегодня мы живем в новом духовном свете. Белорусы осознали себя как нацию. Наша история, такая далекая и не всегда однозначно понятная, призвана одухотворять жизнь. Возможно, что возвращение к основателям белорусской культуры и определит направления развития белорусской национальной идеи в ближайшем и отдаленном будущем.
Цель исследования: показать влияние восточнославянских мыслителей на развитие и становление белорусской государственности.
Задачи:
· Изучить социальные условия, в которых происходило становление личности Ефросиньи Полоцкой
· Исследовать основные направления деятельности просветительницы
· Представить основные направления деятельности Кирилла Туровского
· Изучить этапы формирования философии Кирилла Туровского
Для написания рефераты были использованы книги Владимира Орлова «Ефросинья Полоцкая», «Страна Беларусь», «Тайны полоцкой истории», также книга Ю.Я. Гуртовенко и Т.И. Улевич «Из тьмы веков светлеющие лики». Данные книги помогли изучить основные направления деятельности Кириллы Туровского и Ефросиньи Полоцкой, а также их влияние на развитие белоруской культуры.
Ефросинья Полоцкая – просветительница из рода Всеслава
Летописцы извещают, что самый известный из полоцких князей Всеслав родился от «волхования». Это значит – при участии «поганских богов» –волхвов. Современники и наследники верили, что небо наделило Всеслава вещей душой и способностью преображаться в волка или сокола. В то же время вполне земные качества, такие как энергия, ум, а так же его полная приключений жизнь вдохновляла гусляров, сочинителей баллад. За свои необычные качества к своему имени Всеслав при жизни получил еще одно – Чародей. Символом мирного княжения Всеслава Чародея стал Софийский собор, построенный в 1550-1555 г.г. [6, c.73]. Во времена Всеслава Чародея наша древняя держава достигла своего наивысшего расцвета. По территории она равнялась тогдашним европейским державам таким, как герцогство Баварское или королевство Португальское. Полоцк вместе с Киевом и Новгородом стал одним из трех крупнейших политических и культурных центров Восточной Европы. О международном авторитете полоцкой земли говорит ее близкое родство с домом византийских императоров. На протяжении большей части своей истории Полоцкое княжество сохраняло независимость от Киева. Независимость кроме политических и экономических выгод давала значительно большую творческую свободу местным архитекторам, живописцам, другим талантам. Такие условия способствовали формированию культуры с целым рядом своеобразных особенностей, что дает основания называть Полоцкую землю не только прародиной белорусов, но и колыбелью будущей белорусской культуры.
Именно Полоцк во времена процветающего раннефеодального государства стал родиной Ефросиньи.
Будущая просветительница родилась в семье младшего сына Всеслава Чародея – Святослава Георгия. Девочку назвали старинным полоцким имененм Предслава. С детства она слышала предания о славных предках. В сознание юной княжны рано вошло имя непокорной Рогнеды. Предславу привлекала и легендарная личность деда Всеслава. [6, c.72]От кормилицы, нянек, от матери княгини Софии она слышала сказки, обрядовые песни, заговоры и заклятия. Своеобразное двоеверие (язычество и христианство) и через два века после принятия христианства существовало на Полотчине даже в княжеско — дружинной среде. Отсюда Предслава хорошо знала языческих богов и древне белорусскую мифологию. Она была среди зрителей, а возможно и участников русалий, купалья, коляд и других дохристианских праздников.
Училась девочка в школе при Софийском соборе либо дома. Наука давалась ей значительно легче, чем сверстникам. Еще в родительском доме, кроме богослужебной и другой религиозной литературы, Предслава могла читать «Изборники» с афоризмами и изречениями, переведенный с греческого роман о подвигах Александра Македонского, остросюжетную повесть «про Акира Премудрого». Позже им на смену пришли книги, дававшие богословно-схоластическое описание природы, знакомившие с античной историей. Слава о красоте и образованности Предславы разнеслась «по всем градам», и в Полоцк зачастили сваты. «Житие» сообщает, что когда княжне исполнилось двенадцать лет (с такого возраста в то время девочка считалась невестой), родители решили выдать ее замуж за некоего славного своим богатством и княжением властелина [5, c.63]. Для Предславы открывалась обычная для женщины ее круга судьба: рождение и воспитание детей, хозяйственные заботы, ожидание мужа из похода или охоты. Неожиданно для близких у Предславы созрело решение посвятить жизнь другому служению. В «Житии» сказано, что Предслава представляла: женившись и вышедши замуж люди не вечны, а жизнь их течет мимо. Слава их погибает как прах. Памятны те люди, кто не склонил голову, отказавшись от светской жизни и плотских радостей, служит духовности. Втайне от родителей Предслава принимает постриг под именем Ефросиньи. [1, с.80]
Какие же причины побудили Предславу принять такое суровое решение? Их, по-видимому, было несколько. Одной из официальных версий принято считать любовь княжны к Богу и желание ему служить. Мысли же княжны, озвученные в «Житии» указывают на то, что возможно, она не видела в светской жизни возможностей заниматься просветительством. Возможно, княжна уже приняла решение посвятить себя просвещению родной земли. В миру возможность такой деятельности практически исключалась. В то же время, нельзя исключить и возможное нежелание выходить замуж в двенадцать лет пусть и за очень могущественного и достойного, но незнакомого и нелюбимого человека. К тому же, около 1129 года возникла суровая необходимость высылки на чужбину всей семьи. Избежать этой высылки можно было только будучи служительницей Бога.
В формировании взглядов Ефросиньи Полоцкой, ставших одной из образованнейших женщин своей эпохи, исключительную роль сыграла литература того времени. Кроме библейских книг еще в юности она не могла не читать произведений патристики – римских и византийских богословов, считавшихся «отцами церкви». В полоцких собраниях книг хранились сочинения выдающегося византийского проповедника Иоанна Златоуста, учившего христианским добродетелям, образно изобличавшего человеческие пороки. Распространены были так же в то время произведения Григория Назиазина, Василия Кесарийского, Ефрема Сирина, Иоанна Синайского. Патристическая литература имела большое значение в становлении этических идеалов того времени. Тем же целям служили и жития святых и патерики – сборники коротких рассказов о людях, прославившихся набожностью или аскетизмом.
Каждый просвещенный человек XI-XII веков должен был знать историю своего народа. Следовательно, Ефросинья изучала Несторову «Историю временных лет», вводившую восточное славянство во всемирную историю.
Наряду с отечественными летописями знаменитая полочанка читала и популярные тогда византийские хроники, которые благодаря династическим связям могли попадать в Полоцк непосредственно из Византии. Одна из таких книг «Хроника Георгия Амартола», к примеру, начиналась от сотворения мира, затем излагала библейскую историю, историю вавилонских и персидских царей, повествовала о римских и константинопольских императорах.
Представления о мироздании давали произведения византийской научной мысли. Ефросинья, несомненно, изучала так называемые «Шестодневы» — книги, которые дополняли и объясняли библейский рассказ о том, как за шесть дней Бог создал небо, землю, светила, растения, живых существ и человека. «Шестодневы» были сводом всех известных в то время византийской науке сведений о живой и мертвой природе. Естественнонаучный характер носил и такой памятник эпохи Ефросиньи, как «Физиолог», где речь шла преимущественно о живых созданиях, в числе которых встречались, правда, кентавры, сирены и прочие мифические существа. [6, c.78]
В ее руки должны были попадать и сочинения, вступающие в противоречие с богословско-схоластическим истолкованием мира, — например книги византийского ученого –энциклопедиста Михаила Пселла, который рассматривал природу, как рассеянное везде, невидимое, но постижимое разумом начало.
Общественно-политические взгляды Ефросиньи отражены в певческом цикле XII века о великой соотечественнице. В нем утверждаются пламенный протест против братоубийственных войн, необходимость союза восточно славянских народов против внешней угрозы.
«Житие» повествует, что постригшись в монастырь, юная княжна с позволения полоцкого епископа Ильи поселилась в келье — «голубнице» и начала «книги писати своими руками». Дело это было многотрудным. Переписчиками были почти исключительно мужчины. Уже одно то, что молодая женщина взялась за это – было подвигом. Вполне вероятно, что перо просветительницы выводило не только слова религиозно-нравственных текстов, но и строки византийских хроник, отечественных летописей, переводила книги с греческого и латинского. Из «Жития» можно понять, что часть переписанных Ефросиньей книг шла на продажу, а полученные деньги по ее просьбе раздавали нуждающимся. Именно она заложила основу уникальной библиотеки Софийского собора, утраченной в период Ливонской войны.
После основания Ефросиньей двух монастырей в них были созданы книжные мастерские — скриптории. Из скрипториев созданные высокохудожественные книги расходились по всей Полоцкой земле и за ее пределами. В школах того времени дети обучались чтению, письму, цифири и церковному пению. Высокообразованная игуменья стремилась расширить границы обычной школьной программы. Кроме церковнославянского юные полочане учили греческий, приобретали знания по естественным наукам, риторике, медицине. Большое внимание уделялось истории. Такова была роль Ефросиньи как просветительницы.
Находившаяся в центре культурной жизни Полоцкого княжества, Ефросинья предстает перед нами в роли собирательницы талантов, своеобразной, и наверное, первой на нашей земле меценатки.
В середине XII века окончательно сформировалась полоцкая архитектурная школа. Ее наивысший взлет, связанный с творчеством архитектора Иоанна,, приходится на годы деятельности Ефросинии. Чудом завершенности и гармонии называют заложенную по настоянию Ефросинии и возведенную за один строительный сезон Спасо-Преображенскую церковь.
Ефросиния способствовала и развитию изобразительного искусства. По ее желанию византийский императорский дом прислал один прижизненных ликов Девы Марии. Этот самый ранний образец иконографии стал излюбленным сюжетом в белорусской иконописи.
С именем Ефросинии связано и создание полоцким мастером Лазарем Богшей его знаменитого креста – шедевра древнебелорусского ювелирного искусства. Реликвия выполняла роль ковчега для хранения святынь. Дальнейшая судьба креста Ефросинии драматична: похищен Иваном Грозным, во время оккупации Полоцка французами крест для сохранности был замурован в стену, в 1928 году крест оказался в Полоцком финотделе. В последние годы появились сообщения, что крест после 1941 года находится в частном владении одного из миллиардеров.
В годы высылки Рогволодовичей в Византию Ефросиния оставалась единственным представителем рода на Полоцкой земле и знаменем борьбы полочан за независимость.
Таким образом, становление личности Ефросинии Полоцкой происходило в период наивысшего расцвета Полоцкого княжества. Являясь внучкой князя Всеслава Чародея, юная княжна избрала себе путь отличный от судьбы женщин ее круга. С раннего детства впитала ее душа отголоски язычества в традициях и ценности христианства.
Изучая библейскую литературу, жития святых, труды о живой и неживой природе, историю своей земли, стала одной из образованнейших женщин своей эпохи. Свои знания, деньги и власть Ефросиньи Полоцкая применила для просветительства своего народа, поддержания и развития талантливейших архитекторов, художников и ювелиров полоцкой земли.
В годы изгнания Рогволодовичей из полоцкой земли она, являясь единственным представителем династии, проповедовала отказ от братоубийственных войн.
Кирилла Туровский – восточнославянский мыслитель 12 века
Теперешний Туров – небольшой поселок на юге Беларуси. Но когда-то на его месте стоял богатый красивый город с каменными храмами и монастырями, который был столицей отдельного княжества. В отличие от Полоцка Туров признавал власть Киева.
По народному преданию основатель города князь Тур принял христианство, крестился в колодце, который и стали называть Тур-колодезем.
Время жизни Кирилла Туровского приходится на эпоху резкого падения политического значения Киева, феодализации великокняжеской власти. Все более затяжной характер принимали княжеские усобицы, ослаблявшие и разъединявшие силы народа перед лицом возрастающей угрозы иноземного нашествия.
Известно, Кирилл Туровский был сыном богатых родителей, но не возлюбил тленной славы мира сего и постригся в монахи. Учился будущий философ скорее всего дома, а так же при монастыре: курс богословия, греческий язык, светские книги. Все это накладывалось на природную одаренность Кирилла. В пору фактически существующего на территории Беларуси двоеверья деятельность монастырей приобретала особое значение. Там новые взаимоотношения и новая религия проповедовались словом, делом и личным примером.
Будучи монахом, Кирилл начал писать свои произведения. Но что бы отдаться делу полностью, он решается на новый шаг – заключает себя в столп. Примеров столпничества до Кирилла на Руси не было. Для всего Турова это явление стало значительным событием.
В 1157 году князь и уважаемые жители города выбрали Кирилла епископом, и утвердил его Киевский митрополит. Так начался второй период его жизни, мировосприятия и общественной деятельности. Епископ Кирилл боролся с феодальной раздробленностью восточного славянства. Это известно по его отношению к делу Феодорца [3, c.115]. Дело состояло в том, что епископ Ростовский надумал отделить автокефалию от православной церкви. Слова и мысли Кирилла летели в разные города древней Руси, где он выкрывал ересь зазнавшегося епископа, вразумлял князя. Боролся святитель и с язычеством. Только в церкви, в «Новом завете» видит Кирилл единственный путь. В книгах призывает он искать смысл теперешнего бытия.
Из творческого наследия сохранились три дидактические повести притчи: «Притча о душе и теле», «Повесть о белоризце и монашестве», «Сказание об иноземском чине». Кроме того, известны восемь проповедей, принадлежащие его перу. И еще часть наследия – гимнографическая: два канона и около 30 молитв – исповедей. До сих пор все гимнографические произведения Кирилла Туровского, которые рядом исследователей признаются как наиболее важная часть наследия, полностью не установлены.
Первоначально, в период монашества и затворничества он писал, что мирской человек не наследует «царства», поскольку он отягощен страстями и весь запятнан грехом: «нет места чистого, все скверна». Оттого душа его «с Богом не смирится, живет сама по себе». Есть только один путь спасения, согласно мировоззрения Кирилла в этот период – монашество. Кирилл сравнивает удаление из мира в монашество с избавлением от рабства мысленному «фараону» – дьяволу. В то же время, Кирилл считает, что очеловечивание Христа было мнимым. Не мог принять образ человека тот, кто пожелал спасти человечество. И в этом его взгляды перекликаются с мировоззрением его предшественника философа Феодосия Печерского. В этот период для Кирилла не существовало проблемы познания мира. Истина для него была дана изначально в откровении, изложенном в «Священном писании». В этот же период им были записаны чудесные мысли о красоте природы, как проявлении божественной красоты. Кирилл не отрицал ценности земной красоты, но ставил ее значительно ниже духовной. [6, c. 68]
В религиозной антропологии Кирилла этого периода решающим критерием в оценке всех аспектов человеческой жизнедеятельности служил критерий сотериологический. Подлинный смысл и значение имеет только то, что способствует достижению спасения — единственной существенной цели человеческого бытия. Поэтому Кирилл отдавал решительное предпочтение «ангельскому житию», монашескому пути. Только подвиг смиренномудрия, который должен осуществить инок в своем служении, позволяет пройти тем единственно верным, «узким путем», который ведет к спасению.
Второй этап жизни и общественной деятельности связан с его пастырской деятельностью. Новая деятельность способствовала смягчению его прежнего аскетизма, выработке более терпимых мировоззренческих ориентаций. В это время философ занят выработкой общезначимого идеала мирской личности. Идеи этого времени, заключенные в стихах, проста: человеческие помыслы, не пронизанные духовным началом, грешны и недобродетельны. В своих проповедях Кирилл скорее поэт, нежели богослов: строки написаны не столько благодаря анализу священного текста, сколько под воздействием чувства, радостно взволнованного в обстановке праздничного богослужения.
Кирилл проводит в аллегорической форме взгляд на мирское, человеческое. Обращаясь к методу аллегории, по-видимому, Кирилл пытался найти моральные критерии для светского человека. Эти поиски обусловлены пониманием, того что не все могут служить Богу, принимая постриг. Сохранение пропасти между мирским и ангельским, в конечном счете, приводило к тому, что Христос низводился до уровня монастырского Бога. Тем самым совершалось сужение идеи Божества, ограничение его силы и мудрости. Мир, человечество представлялись собственной участи, лишались покровительства. Осознав это, Кирилл круто меняет свою позицию, что отражено в «Слове о расслабленном». Человек для Кирилла — центральная фигура мироздания, «венец творения». Он наделен свободой воли и сам должен принять «правду», возвещенную Спасителем. Кирилл развивал учение о «стройном разуме» как возможном для человека духовном состоянии, при котором достигается гармония между мышлением и верой и которое неразрывно связано с духовно-нравственным опытом личности.
Существуют обоснованные мнения на тот счет, что Кирилл Туровский вполне мог быть автором «Слова о полку Игореве». Ответ на этот вопрос, по видимому, впереди. На вопрос, касающийся Кирилла Туровского, время уже давно дало ответ: эта личность стояла у истоков белорусской письменности и культуры наряду с Ефросиньей Полоцкой.
Первым свидетельством признательности потомков Кириллу Туровскому стал памятник святителю Кириллу в древнем Турове.
Таким образом, образованнейший человек своей эпохи, прошедший путь от монаха до епископа, великий мыслитель и философ, просветитель Кирилл Туровский, наряду с Ефросиньей Полоцкой явился основоположником белорусской письменности и культуры.
Заключение
Период становления белорусской государственности ознаменован жизнью и деятельностью выдающихся философов и просветителей, какими являются для нашей земли Ефросинья Полоцкая и Кирилл Туровский.
Оба великих соотечественника выросли в богатой среде в эпоху фактически существовавшего двоеверья, получили блестящее образование и выбрали единственно возможный для себя путь: служить просвещению родной земли. Такая деятельность была возможна, будучи служителями церкви в эпоху становления христианства на белорусской земле.
Так, деятельность Ефросиньи Полоцкой была направлена на образование детей в школах, книгописание, развивавшееся при монастырях, поддержку и развитие искусств и ремесел. По праву Ефросинью Полоцкую называют первой меценаткой белорусской земли. Другим направлением общественной деятельности Ефросиньи стала борьба против братоубийственных войн, феодальных между усобиц, раздиравших родину.
Кирилл Туровский известен в первую очередь, как философ прошедший путь от признания истины, как данности в «Святом писании» до признания человека «венцом творения». Его наследие, включающее дидактические повести, проповеди и гимнографии, формирует идеал мирского человека того времени. Общественная деятельность Кирилла в разные периоды его жизни, так же как и его великой соотечественницы, направлена на борьбу против братоубийственных войн, раздора и раскола.
Список использованной литературы
1. Гуртовенко Ю.Я., Улевич Т.И. Из тьмы веков светлеющие лики — Минск, Беларусь, 1994. – 192с.
2. Ермолович М. Древняя Белорусь: Полоцкий и новгородские периоды – Минск, 1990
3. Замалеев А.Ф. Восточнославянские мыслители: Эпоха средневековья – Издательство Санкт-Петербургского университета, 1998.- 270с.
4. Орлов В. Ефросинья Полоцкая – Минск, 1992
5. Орлов В. Страна Беларусь – Мартин, «Neografia», 2003. -320с.
6. Орлов В. Тайны Полоцкой истории – Минск, 1994
Министерство
образования Республики Беларусь
УО «Полоцкий
государственный университет»
Кафедра
социально-
гуманитарных
дисциплин
РЕФЕРАТ
на тему:
«Ефросинья Полоцкая»
Выполнила:
студентка гр. 10-ФК-1
Гришман
Р.В.
Проверила:
преподаватель
Корсюкевич
А.В.
Новополоцк
2010 Содержание:
1 – Жизнеописание
преподобной Ефросиньи Полоцкой.
2 – Драгоценная
реликвия вселенского христианства –
крест Ефросиньи Полоцкой.
3 – Судьба христианской
святыни .
4 – Незадолго до
смерти… Жизнеописание
преподобной Ефрасиньи
Полоцкой.
Ефросинья Полоцкая
родилась в 1110 г.и ум. 25.05.1173 – выдающийся
представитель культурно-просветительского
движения в Полоцком княжестве XII в. Первая
женщина этого исторического периода,
причисленная к лику святых.
Предслава – будущая святая Ефросинья
– родилась в Полоцке в семье полоцкого
князя Святослава-Георгия, младшего сына
Всеслава Чародея, приходилась праправнучкой
равноапостольскому князю Владимиру и
княгине Рогнеде.
Во второй половине XI-первой половине
XII в. Полоцкое княжество как самостоятельное
и крепкое государство достигло
высокого уровня культурного развития.
Торговые и культурные связи Полоцкого
княжества со странами Востока и
Запада были устойчивыми довольно длительный
период времени. Культурным связям с
Византией способствовали родственные
отношения полоцких князей с византийским
императорским домом. Именно в этот
период в Полоцке Всеславом Чародеем
был построен Софийския собор и другие
монументальные церковные постройки.
Имеются сведения о наличии своей летописи.
В духовной и культурной жизни Полоцкого
княжества укреплялась христианская идеология,
хотя и языческие представления были ещё
достаточно сильны даже среди княжеского
окружения. Постепенно христианское мировоззрение
завоёвывало всё больше сторонников, которые
стремились утвердить идеи подвижничества
и образования. Особую роль в этом процессе
сыграла преподобная Ефросинья.Полоцкая.
Основные сведения о её жизни и деятельности
взяты из дошедшего до нас повествования
XIV в. “Житие Ефросиньи Полоцкой”.
Этот литературный памятник предположительно
был написан вскоре после кончины Ефросиньи.
Училась Предслава в школе при
Софийском соборе или дома, при
княжьем дворе, что более вероятно.
Учителями были духовные особы, в
первую очередь монахи. В качестве
учебников использовали Святое Писание,
житийную литературу. От своих учителей
и из жизнеописаний святых Предслава
получала представление о монастырских
уставах и обычаях. Наука давалась
ей значительно легче, чем её ровесникам.
“Житие” отмечает её любовь к учению,
прилежание и большие способности.
Предслава имела широкий доступ к книгам.
В отцовском доме, кроме богослужебной
и другой религиозной литературы, Предслава
могла читать “Изборники” с изречениями
и афоризмами, “Александрию” – роман
о подвигах Александра Македонского, переведённый
с греческого, “Повесть об Акире Премудром”
и др. Позднее их сменили сочинения с богословскими
толкованиями сущности природы, книги
по античной истории.
Родители Предславы планировали выдать
её замуж, но она ещё в двенадцатилетнем
возрасте решительно воспротивилась родительской
воле и заявила: “Что будет, если мой
отец захочет отдать мене в супружество;
если будет так, от печали этого мира нельзя
будет избавиться! Что содеяли наши роды,
бывшие прежде нас? Женились и выходили
замуж, и княжили, но не вечно жили, жизнь
их прошла и погибла их слава, словно прах,
хуже паутины. Но древние жёны, взяв мужескую
крепость пошли за Христом, Женихом своим,
и предали тела свои ранам, мечам главы
свои, а иные хотя и не склонили шеи свои
под железом, но духовным мечом отсекли
от себя плотские сласти, отдали тела свои
посту, и бдению, и коленному поклонению,
и возлежанию на земле – и они памятны на
земле, и имена их записаны на небесах,
где они вместе с ангелами непрестанно
Бога славят. А сия слава есть прах и пепел,
словно дым рассеивается, словно пар водяной
погибает”. Она оставила родительский
дом, пошла в монастырь и приняла постриг
под именем Ефросиньи. По мнению белорусского
исследователя “Жития” Алексея Мельникова,
случилось это 25 сентября, в день св. Ефросиньи
Александрийской.
С благословения Полоцкого епископа Илии
Ефросинья стала жить при Софийском соборе,
занимаясь переписыванием книг: “нача
книгы писати своими руками”. Вероятно,
при соборе работали талантливые мастера-книжники,
так как большая библиотека все увеличивалась,
а для создания даже одной книги необходима
была работа целой мастерской.
Процесс письма в те времена был очень
сложным и медленным. Книги писали уставом
– крупным и прямым, без наклона, почерком,
где каждая буква отделялась от соседней
и скорее не писалась, а рисовалась (слитное
письмо появилось только в XV в.). Переписчику
недостаточно было знать грамоту – необходимы
были и художественные способности, так
как начальные буквы (буквицы) и названия
глав надо украшать орнаментом с изображением
животных или растений. Переписка книг
была ещё и тяжёлым физическим трудом.
Тогдашний переписчик часто писал не на
столе, а на ладони левой руки, которая
опиралась локтем о колено. В мастерских
переписывались Святое Писание, труды
отцов церкви, Византийские хроники и
Полоцкая летопись, популярные в те времена
сборники афоризмов.
Перепиской книг занимались исключительно
мужчины и уже одно то, что за такой нелёгкий
труд взялась молодая женщина, было подвигом.
Часть переписанных Ефросиньей книг шла
на продажу, а вырученные деньги по её
просьбе раздавались бедным.
Ефросинья писала и собственные книги,
в которых содержались молитвы, поучения,
занималась переводами с греческого и
латыни, вела переписку с Византией и со
своими соотечественниками и братьями
по духу, в частности, с Кириллом Туровским,
которого называли вторым Иоанном Златоустом.
Мудрость преподобной проявлялась и в
том, что она не пошла путем борьбы со старыми
местными традициями, а добивалась освящения
светом Евангелия всего, что могло служить
христианину. Педагогическая деятельность
великой подвижницы внесла значительный
вклад в дело народного образования. Школы
Ефросиньи Полоцкой являлись передовыми
для своего времени и по программам обучения,
и по составу учащихся. Последние в большинстве
своем были детьми простых людей. Они обучались
чтению, письму, “цифири” и церковному
песнопению. Для тех времен, когда и в княжеском
роду не все женщины получали образование,
это был поступок, достойный святой. Преподобная
Ефросинья ввела в учебные программы изучение
латыни и греческого языка, природоведения
и медицины, риторики.
Как гласит предание, однажды в сонном
видении Ефросинье явился Ангел
Господень, который внушил ей основать
обитель недалеко от Полоцка в
местечке под названием Сельцо. Это
видение повторилось еще дважды.
С тем же наставлением Ангел явился
и епископу Полоцкому Илии. Через
некоторое время – это уже было
при князе Борисе Всеславиче в 1125
году – епископ Илия с подобающим
торжеством передал святой Евфросинии
Спасо-Преображенскую церковь в
Сельце для основания при ней
женского монастыря. Отправляясь туда,
преподобная Ефросинья взяла
с собой только свои книги – “все
свое имение”.
Постепенно, год за годом, Спасо-Преображенский
монастырь расширялся, число его
насельниц возрастало. Со временем здесь
были пострижены в монашество сестры преподобной
Евфросинии: родная – Евдокия (в миру Градислава)
и двоюродная – Евпраксия (в миру Звенислава).
Ефросинья учила молодых послушниц грамоте,
переписыванию книг, пению, шитью и иным
ремеслам, чтобы с юности они знали закон
Божий и имели навык к трудолюбию. Основанная
святой Евфросинией при монастыре школа
способствовала быстрому росту обители.
Постепенно Спасо-Преображенский монастырь
получает широкую известность в полоцких
землях. В обители Ефросинья начала строительство
каменной Спасо-Преображенской церкви
на месте бывшей деревянной. Строительство
Спасо-Преображенской церкви было закончено
в 1161 году, она сохранилась до нашего времени
(сейчас в некоторых источниках эту церковь
не совсем правильно называют Спасо-Ефросиньевской).
Неподалеку от Спасо-Преображенской обители
игуменья Ефросинья возвела еще одну церковь
– Богородицкую, при которой открыла мужской
Богородицкий монастырь (ни церковь, ни
монастырь не сохранились). Для этой обители
и церкви преподобная Ефросинья приобрела
с дозволения Константинопольского патриарха
Луки чудотворную Одигитрию Эфесскую
(икону Божьей Матери), одну из трех написанных,
согласно преданию, самим евангелистом
Лукой .В монастырях, основанных преподобной
Ефросиньей, существовали иконописные
мастерские. Там изготовлялись предметы
церковного обихода, оклады для образов. Драгоценная
реликвия вселенского
христианства – крест
Ефрасиньи Полоцкой.
В 1161 году после
строительства Спасского храма
игуменья Ефросиния хлопотала об
обеспечении его богослужебными
книгами и всем необходимым. Она
пригласила художников, которые искусно
расписали стены храма библейскими
сюжетами. Особое место было отведено
для хранения уникального напрестольного
Креста – его преподобная Ефросиния
заказала лучшему ювелиру Киевской
Руси Лазарю Богше. Тот, обладая исключительным
талантом и профессиональным мастерством,
основал целое направление в
древнерусском ювелирном искусстве.
Наличие точной даты изготовления – 1161
год – и имени мастера, указанных на кресте,
дают основания считать полоцкий шедевр
великой драгоценностью культуры Древней
Руси. Полоцкий крест к тому же – всеправославная
святыня, драгоценная реликвия вселенского
христианства.
Шестиконечная форма креста, по мнению
богословов, символизирует первобытный
свет: шесть концов означают шесть дней
творения мира. Изображения на Кресте
иллюстрируют почти всю историю Нового
Завета и древней церкви.
Крест украшен драгоценными камнями и
металлами. Изображения Иисуса Христа,
Богородицы, Иоанна Предтечи, Архангелов
Михаила и Гавриила, четырех евангелистов,
апостолов Петра и Павла, святой Ефросинии
и других святых угодников выполнены на
пластинах перегородчатой эмали – это
исключительно сложная ювелирная техника
средневековья.
Особую ценность придают реликвии частицы
святых мощей, размещенных в Кресте. На
лицевой стороне – Кровь Христа в верхнем
перекрестье, “Древо Животворящее”
в нижнем перекрестье. На обратной стороне
– камень от Гроба Пресвятой Богородицы
в верхнем перекрестье, частица Гроба
Господня в нижнем перекрестье. В Крест
вложена также кровь святого Дмитрия,
частицы мощей святого великомученика
и целителя Пантелеймона и иных угодников
Божиих. Эти святые реликвии были доставлены
в Полоцк специальной экспедицией, которую
направила в Византию преподобная Ефросиния.
Создание задуманного стоило такой большой
работы и усилий, требовало таких значительных
материальных средств, что на боковых
пластинах Креста преподобная заказчица
благословила выгравировать надпись,
чьим старанием, для какой церкви был сделан
Крест и сколько это стоило. Знаменитые
князья иногда жертвовали для храмов очень
дорогие вещи, но равного Кресту Ефросинии
Полоцкой не было. Судьба
христианской святыни .
Судьба этой исключительной христианской
святыни также исключительна. Сначала
Крест находился в церкви игумении
Ефросинии. В XIII веке он был перевезен
захватившими Полоцк смоленскими князьями
в Смоленск. В начале XVI в. после
захвата Смоленска московским князем
Василием III крест был доставлен
в Москву. В 1563 г . был возвращен
в Полоцк Иваном Грозным, когда последний
замаливал грехи после совершенных
по его приказу в Полоцке кровавых
преступлений. В 1812 г . во время оккупации
города французами крест хранился в
стене Софийского собора в замурованной
нише. В 1841 году Крест, после пребывания
в Москве и Петербурге был доставлен
в Полоцк. Крестный ход от Софийского
собора в отремонтированный собор
Спасо- Ефросиньевского монастыря
свидетельствовал, что святая реликвия
вернулась на то место, которое определила
Кресту игумения Ефросиния.
В 1921 г . крест среди других церковных ценностей
реквизировали большевики. В 1928 году директор
Белорусского государственного музея
выезжал с экспедицией в Полоцк, с целью
найти реликвию. Крест был найден в местном
финотделе и перевезен в Минск. В те года
намечалось перенести столицу Беларуси
в Могилев. Туда и попал в 1929 году Крест
преподобной Ефросинии Полоцкой – он находился
в комнате-сейфе Могилевского обкома и
горкома партии.
Началась Великая Отечественная война.
Крест бесследно исчез. Все дальнейшие
усилия его разыскать не дали результата.
Во время празднования тысячелетия Полоцкой
епархии и Православной церкви на Беларуси
(1992) было решено всеправославную святыню
восстановить. По благословению Иерусалимского
Патриарха Диадора II и Патриаршего Экзарха
всея Беларуси митрополита Филарета воссоздать
святыню поручили брестскому ювелиру-эмалировщику
Николаю Петровичу Кузьмичу. Была восстановлена
утраченная, казалось, навсегда техника
перегородчатой эмали.
Прошло пять лет с начала восстановительной
работы над святыней. В 1997 году восстановленный
древний Крест преподобной Ефросинии
Полоцкой был освящен в Свято-Симеоновском
соборе г. Бреста, а потом положен в храме
Преображения Господнего в Полоцком Спасо-Ефросиньевском
монастырь. Незадолго
до смерти…
При решении политических проблем
Ефросинья выступала как миротворец,
защитница народа. Миротворческие деяния
Ефросиньи упоминаются во многих
источниках, в т.ч. и в церковных
песнопениях.
Незадолго до смерти преподобная Ефросинья
отправилась в паломничество к Святым
Местам. Паломничество было пешим. Ефросинью
сопровождали троюродные сестра Евпраксия
и брат Давид. Обоз проходил 30-40 километров
в сутки, останавливаясь у властителей
соседних земель, воздававших преподобной
“честь великую”.
Во время путешествия Ефросинья встречалась
с Византийским императором Мануилом
Камниным, который в то время шёл воевать
венгров. Император принял Ефросинью и
с почестями отправил её в Царьград. Там
паломники посетили собор святой Софии
и поехали дальше. Поклонившись святыням
Константинополя, она добралась до Иерусалима,
где в русском монастыре Пресвятой Богородицы
она провела несколько дней в молитвах.
Вскоре Ефросинья заболела и 23 (25?) мая
1173 года её не стало.
Встреча Ефросиньи с императором Мануилом
позволяет усомниться в общепринятой
дате смерти преподобной. Последний раз
император Мануил воевал венгров в 1167
г., отправившись в поход в день пасхи,
8 апреля. Примерно в это же время Ефросинья
прибыла в Византию. Этот и некоторые другие
факты дают основание считать годом смерти
святой Ефросиньи 1167 г. Эта дата указана
в 3-м томе “Энциклопедии истории Беларуси”,
в белорусских энциклопедических словарях
и некоторых других источниках.
Святая Ефросинья была похоронена в Иерусалиме.
Приблизительно в 1187 г. возникла угроза
захвата города мусульманами, и останки
святой было перевезены в Киево-Печерскую
лавру, а в 1910 г. мощи святой торжественно
перевезли в Полоцк, в основанный ею монастырь.
Перевозились они по Днепру при огромных
стечениях народа, во время остановок
парохода совершались торжественные богослужения.
Из Орши в Витебск, а затем – в Полоцк верующие
благоговейно несли святыню на руках.
13 мая 1922 года по постановлению Народного
комиссариата юстиции РСФСР рака с мощами
была вскрыта, затем мощи были отправлены
на атеистическую выставку в Москву, а
оттуда – в Витебск, где демонстрировались
на протяжении почти двух десятков лет
в местном краеведческом музее.
Во время немецкой оккупации верующие
перенесли раку преподобной Ефросиньи
из музея в Свято-Покровскую церковь, а
23 октября 1943 года нетленные мощи вновь
возвратились в Полоцкий Спасо-Ефросиньевский
монастырь, где почивают и поныне.
Деятельность Ефросиньи Полоцкой – яркий
след кардинальных духовных сдвигов, что
происходили в культурно-общественной
жизни Полоцкого княжества в течение XII
в., когда закладывался и укреплялся фундамент
нового мировозрения, создавались предпосылкм
развития индивидуума как неповторимой
личности, утверждения высоких духовности
и моральности человека. Духовное влияние
белорусской просветильницы Ефросинии
Полоцкой вышло далеко за пределы стародавней
эпохи. Её имя, дела и образ подвижницы
приобрели наивысшие черты национального
символа самотверженного служения благородным
идеалам, верности своей родине.
В 1984 году Ефросинья Полоцкая была причислена
к Собору Белорусских Святых. Её имя носят
церкви в г. Саут-Ривер (США) и Торонто (Канада).
Белорусский народ чтит память Ефросиньи
Полоцкой. В день её памяти – 5 июня – в Полоцк
ежегодно приезжают люди поклониться
мощам святой Ефросиньи. В этот день проводится
служба, выносится Крест Ефросиньи Полоцкой
(копия, восстановленная в 1997 году ювелиром
Николаем Петровичем Кузьмичом и освященная
в Свято-Симеоновском соборе г. Бреста).
На этом мероприятии всегда присутствует
митрополит Минский и Слуцкий, Патриарший
экзарх всея Беларуси.
В 2000 г. в г. Полоцке открыт памятник святой
Ефросинье. Два памятника святой Ефросинье
установлены и в столице Беларуси г. Минске,
один – на проспекте Независимости, а другой
– во дворе Белорусского государственного
университета. Литература:
1 – Орлов В.А. «Тайны
Полоцкой истории».
2 – Норкин А.
«Ефросинья Полоцкая – первая русская
святая».
3 – Лебедева
Н. « История полоцких храмов».
4 – Журнал «Вокруг
света» , ст. «На полоцкой земле…»
Преподобная Евфросиния Полоцкая тоже находила слова для братии основанного ею монастыря – кроме девичьей обители, названной в честь Преображения Господня, она была основательницей и обители мужской, во имя Пресвятой Богородицы.
Кроме братии монастыря к ней приходят за советом и судом все – ссорящиеся в бесконечных распрях князи, попавшие в беду купцы, и совсем простые люди. Рядом с Евфросинией ее верные сподвижники и друзья – младшая сестра, единомысленная с ней Евпраксия и брат Давыд.
Евфросиния имеет связи с Византией, ведет широкую переписку, общается с такими великими святыми и христианскими просветителями своего времени, как свт. Мина Полоцкий и свт. Кирилл Туровский.
Евфросиния смотрит на свою жизнь, как на путь, как на бесконечное следование за Христом, странствующим и учащим о Своих грядущих Страстях и о Царстве. Ее отроческий побег в монастырь, ее переселение без вещей – только с книгами! – в Сельце в конце ее жизни венчаются последним странствованием – в Иерусалим. Она едет туда умирать, прощаясь со всеми, оставляя две обители, как две зажженные свечи на берегах Западной Двины. Она едет туда, куда стремился Христос – в Иерусалим, на смерть.
«Створитеся, пшеница чиста, и смелитеся в жерновах смирением и молитвами и постом, да хлеб чист принесется на трапезу Христову», – говорит она братии и сестрам на прощание слова священномученика Игнатия Богоносца. Мартирия, мученический подвиг, свидетельствующий о Христе Воскресшем – вот исполнение ее монашеских обетов. Она вручает два своих монастыря покрову Богоматери-Одигитрии, оставляет сестру Евдокию игуменьей вместо себя и навсегда покидает родной Полоцк.
Она, уже старица, достигла Гроба Господня и зажгла на нем золотую лампаду. На следующий день она слегла – и уже не вставала. Ее омыли водой из Иордана, до которого ей не пришлось дойти. Последний, предсмертный жест-символ – просьба быть похороненной в мужском монастыре преп. Саввы Освященного – вызвал недоумение у монахов, предложивших похоронить ее на кладбище для женщин. Времена, когда «женщины спорили с мужами в мужестве», как говорил свт. Григорий Богослов, остались позади. Она смиренно приняла отказ. Пролежав около месяца в болезни, она скончалась 23 мая 1173 г.
Умерла Евфросиния, как и желала, в том городе, где умер и воскрес возлюбленный ею с детства Христос…
Что ты пришла – по земле и по морю,
с книгою в путь отправившись свой?
Что ты пришла, назвавшись сестрою –
Макрины и Феклы младшей сестрой?
Александрия – далёко на юге,
севера солнце кожу не жжет.
Путь твой узнали девы-подруги –
Путь среди ночи и путь среди вод.
Двенадцати лет, открываясь взору,
тебя нарек Он невестой-сестрой –
Отрок, толкующий в Храме Тору,
Новый Иона и Новый Ной.
Слышите? Бросьте направо сети,
сети закиньте в пучину вод!
Мачта и якорь – смотрите, дети, –
летучие рыбы ведут хоровод.
Будет путь твой стремительный длиться
так, как мчится из лука стрела.
Крылья голубки, крылья орлицы,
Крепкие крылья большого орла.
И ни к чему отныне рассказы –
Покрытый в Субботу морской волной
Унес на рассвете ворота Газы,
Ворота смерти унес с Собой.
Просветительница Евфросиния Полоцкая 1. Колыбель Евфросинии Полоцкой
Родиной Евфросинии было Полоцкое княжество, сильное раннефеодальное восточнославянское государство, которым два с половиной века правила самостоятельная династия Рогволодовичей. Сердцем княжества, ставшего исторической прародиной белорусов, был Полоцк. Впервые он упомянут в «Повести временных лет» под 862 годом, но некоторые данные свидетельствуют, что он возник раньше.
Полоцк тех времен с его монастырями и церквами, с основанной около 992 года епископской кафедрой был крупным центром книжной науки. Никоновская летопись неслучайно сообщает о полоцком князе Изяславе (умер в 1001 г.), что он «прилежаша прочитанию» книг. Долгое время – пока не была найдена известная Гнездовская надпись – печать с именем этого князя-книжника считалась древнейшим образцом письменности восточных славян. До наших дней дошла и найденная на Рюриковом городище в Новгороде печать самой Евфросинии, хранящаяся ныне в фондах Новгородского историко-археологического заповедника.
В Полоцке вели летопись, отрывки из нее сохранились до XVIII века и попали в так называемый Еропкинский список, которым пользовался русский историк В. Татищев. О высоком для того времени уровне грамотности говорят также надписи полоцких храмов, ценные памятники эпиграфики «Борисовы камни». Недавно надпись середины XI века обнаружена на большом камне из фундамента Софийского собора. Возможно, найден «автограф» древних зодчих. В памятниках письменности Полоцкой земли часто встречается десятеричное «i» – полочане были знакомы с латинским алфавитом. [1, с. 101]
На протяжении большей части своей истории княжество сохраняло независимость от Киева. Конечно, это не означало оторванности Полоцка от соседних земель, с которыми он всегда имел тесные государственные, торговые и культурные связи. Вместе с тем самостоятельность, кроме политических и экономических выгод, давала большую творческую свободу местным зодчим, живописцам, другим талантам, которым не нужно было обязательно ориентироваться на киевские образцы. Развиты были кузнечное и литейное дело, гончарство, кожевенное и сапожное ремесла. Своими изделиями славились оружейники и ювелиры, владевшие многими приемами обработки цветных и благородных металлов – ковкой, чеканкой, тиснением, филигранью, зернью.
Такие условия способствовали развитию целого ряда культурных особенностей, что дает основания называть Полоцкую землю не только прародиной белорусов, но и колыбелью белорусской культуры.
Здесь, на берегах Двины, в Полоцке или в одной из близких княжих вотчин и появилась на свет девочка, которой предначертано было добавить к своему имени название родного города и навсегда остаться в истории и памяти народа. 2. Внучка Чародея
Будущая святая родилась в семье князя Святослава-Георгия, младшего сына Всеслава Чародея. Случилось это через несколько лет после смерти прославленного полоцкого властелина. Девочку назвали древним кривичским именем Предслава. По тогдашнему обычаю полученное при рождении имя после крещения могло измениться, но княжна осталась Предславою.
С детства она слышала от родителей предания о знаменитых предках. В ее сознание рано вошло имя непокорной Рогнеды, которую муж – Владимир Красное Солнышко вынужден был отправить с малолетним сыном Изяславом назад на родину. Предславу привлекала и легендарная личность деда Всеслава. Его битва с войском князей Ярославичей на Немиге, вероломное пленение и киевская темница, восстание 1068 года, когда киевляне «прокричали» Всеслава великим князем, возвращение в Полоцк и продолжение борьбы с Киевом – воспоминания об этих событиях давали княжне яркие примеры преданности родной земле. [1, с. 104]
Училась Предслава дома, при княжьем дворе. Учителями были духовные особы, в первую очередь монахи, учебниками – Святое Писание, житийная литература… От наставников, из жизнеописаний святых девочка получала и представление о монастырских уставах и обычаях. Княжеская дочь имела широкий доступ к книгам. Предслава могла читать «Изборники» с изречениями и афоризмами, переведенный с греческого роман о подвигах Александра Македонского – «Александрию», остросюжетную «Повесть об Акире Премудром»… Позднее их сменили сочинения с богословскими толкованиями сущности природы, книги по античной истории. [2, с. 27]
Детство княжны проходило не только в родительском доме. Ее привлекали многоголосые торги, где можно было услышать гусляра, увидеть выступления скоморохов. Предслава заходила к жившим на посаде торговцам и ремесленникам. После тесных курных изб простых людей особенно поражали девочку полоцкие храмы и, прежде всего величественный Софийский собор с его богатыми фресковыми росписями.
Слава о красоте и образованности Предславы разнеслась «по всем градам», и в Полоцк, к князю Святославу-Георгию зачастили сваты. «Житие» рассказывает, что, когда княжне исполнилось двенадцать лет (с такого возраста девочку в те времена считали невестой), родители решили выдать ее замуж за сына некоего славного богатством и княжением правителя. Впереди у Предславы была обычная для женщин ее круга судьба: рождение и воспитание детей, домашние хлопоты. Но она выбирает другую дорогу.
Предслава приходит в монастырь и под именем Евфросинии втайне от родителей принимает постриг, посвящая себя Христу.
Белорусский исследователь «Жития» Алексей Мельников считает, что случилось это, вероятнее всего, 25 сентября – в день святой Евфросинии Александрийской. [1, с. 105]
Узнав о поступке дочери, князь Святослав-Георгий, как повествует «Житие», от горя рвал на голове волосы, а княгиня София причитала по Предславе, как по покойной. Это было первое и очень тяжелое испытание для неё, но девушка сумела убедить родителей в правильности своего выбора, в том, что они должны не печалиться, а радоваться: их дочь отдала всю себя Господу.
Приход Предславы в монастырь и связанные с этим обстоятельства дают возможность с большей или меньшей точностью установить дату ее рождения. Из «Жития» следует, что пострижение произошло, когда будущей подвижнице было двенадцать лет.
евфросиния войско язычество просветительница 3. Полоцкая просветительница
Формирование взглядов Евфросинии Полоцкой, которая стала одной из просвещеннейших женщин своего времени, исключительную роль сыграла литература той эпохи.
Принятие восточнославянскими землями христианства требовало перестройки прежнего, языческого мировоззрения: представлений о Вселенной, природе, об истории человеческого рода… Среди книг, которые переводили и переписывали приехавшие византийские и болгарские священники, а также их местные последователи, большинство составляли, конечно же, богослужебные тексты и книги, где излагались основы христианских взглядов на мир и христианской морали. Однако в монастыри и в княжеские терема попадало и немало произведений других жанров: хроник, исторических и историко-бытовых повестей, природоведческих трактатов.
Кроме библейских книг, Евфросиния еще в юности не могла не читать произведений патристики – римских и византийских богословов, почитающихся как отцы церкви. В полоцких книжных собраниях XII века несомненно имелись сочинения выдающегося византийского проповедника Иоанна Златоуста (344-407), который учил верующих христианским добродетелям, образно изобличал человеческие пороки. [2, с. 43]
Интересен вопрос отношения просветительницы к язычеству народа. Языческие волхвы имели доступ к княжескому двору. Это подтверждается летописным сообщением, что князь Всеслав Чародей родился от «волхвования». Святая Евфросиния, известная как миротворица, вряд ли могла быть сторонницей безжалостного преследования соотечественников-иноверцев.
Прожив некоторое время за монастырскими стенами или в монашеской слободке при одном из полоцких храмов, Евфросиния решила, что она уже подготовлена к самостоятельному подвижничеству. Княжна обратилась к полоцкому епископу Илье с просьбой поселиться в Софийском соборе. Возможно, она подражала своей небесной покровительнице Евфросинии Александрийской либо самой Богородице, жившей некогда при храме в Иерусалиме. Но важнейшей причиной обращения к владыке представляется стремление быть ближе к книгам, к соборной библиотеке, о которой просветительница потом всю жизнь заботилась.
Получив от Ильи позволение, Евфросиния поменяла свое прежнее жилище на келью-голубницу в Софии и «нача книгы писати своими руками». [1, с. 113]
Процесс письма в те времена был очень сложным и медленным. Книги писали на пергаменте уставом – крупным и прямым, без наклона, почерком, где каждая буква отделялась от соседней и скорее не писалась, а рисовалась. Чтобы текст быстрее высыхал, его присыпали песком. Чернила делали из специальных орехов, из отвара дубовой или ольховой коры, из железной ржавчины, вишневого клея. Переписчику мало хорошо знать грамоту – необходимы и художественные способности, так как начальные буквы и названия глав надо украшать животным или растительным орнаментом.
Кроме всего прочего, переписка книг была нелегкой физической работой. Тогдашний переписчик часто писал не на столе, а на ладони левой руки, которая опиралась локтем о колено. Этим делом занимались почти исключительно мужчины. Уже одно то, что за такой тяжелый труд взялась молодая женщина, было подвигом. [3, с. 18]
В полоцких монастырях, уставы которых написала сама Евфросиния, под ее руководством действовали мастерские по переписке книг – скриптории. Тут существовала специализация: один мастер делал цветные инициалы, второй – миниатюры, третий – переплеты. Когда была необходимость переписать книгу быстрее, ее делили на несколько частей. Разделение труда значительно увеличивало не только число книг, но и их художественный уровень. Из скрипториев книги расходились по всей Полоцкой земле и за ее пределы. Их читали ученые монахи и другие грамотные люди, по ним учились дети.
При одном из монастырей, чтобы украсить полоцкие храмы иконами, подвижница открыла иконописную мастерскую.
Полоцкое княжество нуждалось в образованных людях. Школы были тут и до Евфросинии, но основание подвижницей монастырей, ее педагогическая деятельность дали школьному делу новый мощный толчок.
Тогда дети в школах учились чтению, письму, «цифири» и церковному пению. В литературных памятниках той эпохи часто можно встретить похвалу книжному учению, Они сравнивают людей без науки с бескрылыми птицами: подобно тому, как такая птица не может подняться в небо, так и человек не способен достичь без книг «совершенна разума». [3, с. 18]
Грамоте учили по церковным книгам – Псалтыри, Часослову, Апостолу. Сложности вызывало ещё то, что в рукописных книгах не было знаков препинания, слова и предложения часто сливались. Одновременно дети учились выводить буквы писалом на бересте или на вощеных дощечках. Затем ученик должен был усвоить титлы – надстрочные знаки в виде ломаной черты, которые ставились над сокращенными словами либо над буквами, имевшими цифровое значение. Справившись с этой премудростью и научившись читать отдельные фразы и молитвы, а также писать, дети завершали первый цикл своего обучения. На это уходило два-три года.
Примерно так начинала постигать грамоту детвора и в школах, открытых стараниями Евфросинии. Однако высокообразованная игуменья стремилась расширить рамки обычной программы. Кроме церковнославянского, юные полочане изучали греческий и латинский языки, получали знания по природоведению, риторике, медицине. Большое внимание уделялось истории. Ученики должны были хорошо знать родословную династии Рогволодовичей, важные события из прошлого Полоцкой земли и всего восточного славянства. Наверное, школа давала определенные знания и по всемирной истории.
В своей педагогической деятельности Евфросиния опиралась на мудрость народной дидактики: «На всяк же день учаше сестры своа: старыя же у чаше тръпению и воздръжа-нию, юныя же учаше чистоте душевней и бестрастию телесному, говению образному, ступанию кротку, гласу смирену, слову благочестну, ядению и питию безмолвну, при старейших молчати, мудрейших послушати, къ старейшим покорением, къ точным и меншим любовь без лицемерна, мало вещати, а много разумети». [2, с. 42]
Помощницами и опорой для Евфросинии были сестры-монахини: ее родная сестра Гордислава, в монашестве Евдокия, и двоюродная Звенислава – Евпраксия. Игуменья тайно постригла сестру в монахини. Звенислава пришла к сестре сама, пожертвовала храму Спаса все свое приданое. Тайно, против воли родителей, Евфросиния постригла в монашки своих племянниц Ольгу и Кирианну.
Распространение христианства в Полоцком княжестве способствовало возникновению школы зодчества. Наивысший взлет полоцкой архитектурной школы приходится на годы деятельности Евфросинии, что, конечно, не случайно. Возведенная зодчим Иоанном за один строительный сезон (30 недель) Спасская или Спасо-Преображенская (теперь ее часто и не совсем правильно называют Спасо-Ефросиньевская) церковь – вершина архитектурной мысли Полоцка – была создана по заказу Евфросинии Полоцкой. В кельях этой церкви прошла значительная часть жизни просветительницы и ее сестры. Спасский храм сохранился до наших дней. Заказчицей фресок в построенном Иоанном соборе также была Евфросиния.
Мастер-Ювелир Лазарь Богша создал для Евфросинии свой знаменитый крест – бесценное произведение древнебелорусского прикладного искусства. 4. Паломничество
На закате жизни Евфросиния решила совершить духовный подвиг паломничества в Святую Землю. Брат Вячеслав с другими родственниками и все жители Полоцка, собравшись в Спасском монастыре, просили игуменью не покидать их. Преподобная утешила земляков, что поедет молиться за них и за родную землю. Как мы уже знаем, в те дни Евфросиния сделала Христовыми невестами двух своих племянниц – Ольгу и Кирианну.
В те времена в далекие путешествия отправлялись обычно – чтобы избежать бездорожья – в начале зимы или ранним летом. Выехав из Полоцка вскоре после Рождества, весной можно было достичь границ Византии. Видимо, отпраздновав Рождество Христово, двинулись в дорогу и полоцкие паломники.
Евфросинию сопровождали двоюродная сестра Евпраксия и брат Давыд. Вначале путешественники ехали по рекам на санях, а потом по суше, частью водным путем. Повсюду в восточнославянских княжествах полочанку ждал радушный прием. На своем пути она встретилась с византийским императором Мануилом Комнином, шедшим войною на венгров. Там паломники посетили собор св. Софии, приобрели золотое кадило, дорогие фимиамы и получив от патриарха благословение, поехали дальше.
В конце апреля игуменья и ее спутники прибыли к древним иерусалимским стенам. По «Житию», Евфросиния послала своего слугу Михаила к патриарху просить, чтобы ей открыли Христовы врата. Наверное, речь идет о Золотых вратах, через которые со стороны Елеонской горы ‘Христос вошел в Иерусалим.
Во время паломничества преподобной княжны-игуменьи Иерусалим принадлежал крестоносцам, а правил в нем король Амальрих I. Евфросиния вошла в город через Христовы врата и отправилась к гробу Господнему, где самозабвенно молилась и курила из золотого кадила дорогими благовониями. Поселившись в монастыре святой Богородицы, полоцкая паломница приходила туда три дня подряд. На третий день она оставила приобретенное в Царьграде кадило и другие золотые дары, а также многочисленные фимиамы и обратилась к Господу с молитвой, в которой просила, чтобы позволил ей умереть в святом городе, где произошло искупление рода человеческого. [2, с. 46]
В скором времени преподобная Евфросиния заболела. Это не позволило ей самой сходить на реку Иордан, и она отправила туда брата с сестрой. Они принесли госпоже иорданской воды, и паломница, поднявшись с постели, напилась и окропила себя ею, а потом снова легла, прося Господа скорее взять к себе ее душу.
На двадцать четвертый день болезни она почувствовала скорую кончину, позвала священника и, исповедовавшись и причастившись, передала душу Всевышнему. Похоронив Евфросинию в заранее приготовленном месте, паломники повезли печальную весть в Полоцк. Заключение
Необычная судьба Евфросинии, её духовные подвиги и служение родной земле уже не одно десятилетие привлекают внимание историков, литераторов и художников. Огромный вклад в просвещение той эпохи внесла она своей педагогической деятельностью. Школы Евфросинии Полоцкой являлись передовыми для своего времени и по программе обучения, и по составу учеников, большинство из которых были детьми простых горожан. Пример Евфросинии вдохновлял её земляков и последователей: первопечатника и переводчика библии Франциска Скорину, переводчика и издателя белорусского Евангелия Василия Тяпинского, поэта и просветителя Симеона Полоцкого.
Она стала одной из первых канонизированных (причисленных к сонму святых) женщин на восточнославянских землях. Конечно, в некоторые периоды нашей истории её деятельность замалчивалась либо преподносилась в искажённом свете. Но в последнее время мы всё чаще возвращаемся к нашим истокам, понимания их значимость для будущих поколений.
Полочане мечтают об улице святой Евфросинии и о памятнике подвижнице, которой мог бы прекрасно вписаться в архитектурно-ландшафтное пространство Спасо-Евфросиньевского монастыря. Это стало бы прекрасной данью памяти о великой женщине белорусской земли. Список источников
1. Орлов В.А. Минск, издательство «Мастацкая лiтаратура» МП «СЛАВЯНЕ» 1992.
. Орлов, В. Евфросиния, или «Яко луча солнечная»: [О Е. Полоцкой] // Из тьмы веков светлеющие лики. – Мн., 1994.
3. Шалькевич, В. Евфросиния Полоцкая // Женщины-легенды. – Мн., 1993.
Принятие восточнославянскими землями христианства требовало перестройки прежнего, языческого мировоззрения: представлений о Вселенной, природе, об истории человеческого рода… Среди книг, которые переводили и переписывали приехавшие византийские и болгарские священники, а также их местные последователи, большинство составляли, конечно же, богослужебные тексты и книги, где излагались основы христианских взглядов на мир и христианской морали. Однако в монастыри и в княжеские терема попадало и немало произведений других жанров: хроник, исторических и историко-бытовых повестей, природоведческих трактатов.
Кроме библейских книг, Евфросиния еще в юности не могла не читать произведений патристики – римских и византийских богословов, почитающихся как отцы церкви. В полоцких книжных собраниях XII века несомненно имелись сочинения выдающегося византийского проповедника Иоанна Златоуста (344-407), который учил верующих христианским добродетелям, образно изобличал человеческие пороки. [2, с. 43]
Интересен вопрос отношения просветительницы к язычеству народа. Языческие волхвы имели доступ к княжескому двору. Это подтверждается летописным сообщением, что князь Всеслав Чародей родился от «волхвования». Святая Евфросиния, известная как миротворица, вряд ли могла быть сторонницей безжалостного преследования соотечественников-иноверцев.
Прожив некоторое время за монастырскими стенами или в монашеской слободке при одном из полоцких храмов, Евфросиния решила, что она уже подготовлена к самостоятельному подвижничеству. Княжна обратилась к полоцкому епископу Илье с просьбой поселиться в Софийском соборе. Возможно, она подражала своей небесной покровительнице Евфросинии Александрийской либо самой Богородице, жившей некогда при храме в Иерусалиме. Но важнейшей причиной обращения к владыке представляется стремление быть ближе к книгам, к соборной библиотеке, о которой просветительница потом всю жизнь заботилась.
Получив от Ильи позволение, Евфросиния поменяла свое прежнее жилище на келью-голубницу в Софии и «нача книгы писати своими руками». [1, с. 113]
Процесс письма в те времена был очень сложным и медленным. Книги писали на пергаменте уставом – крупным и прямым, без наклона, почерком, где каждая буква отделялась от соседней и скорее не писалась, а рисовалась. Чтобы текст быстрее высыхал, его присыпали песком. Чернила делали из специальных орехов, из отвара дубовой или ольховой коры, из железной ржавчины, вишневого клея. Переписчику мало хорошо знать грамоту – необходимы и художественные способности, так как начальные буквы и названия глав надо украшать животным или растительным орнаментом.
Кроме всего прочего, переписка книг была нелегкой физической работой. Тогдашний переписчик часто писал не на столе, а на ладони левой руки, которая опиралась локтем о колено. Этим делом занимались почти исключительно мужчины. Уже одно то, что за такой тяжелый труд взялась молодая женщина, было подвигом. [3, с. 18]
В полоцких монастырях, уставы которых написала сама Евфросиния, под ее руководством действовали мастерские по переписке книг – скриптории. Тут существовала специализация: один мастер делал цветные инициалы, второй – миниатюры, третий – переплеты. Когда была необходимость переписать книгу быстрее, ее делили на несколько частей. Разделение труда значительно увеличивало не только число книг, но и их художественный уровень. Из скрипториев книги расходились по всей Полоцкой земле и за ее пределы. Их читали ученые монахи и другие грамотные люди, по ним учились дети.
При одном из монастырей, чтобы украсить полоцкие храмы иконами, подвижница открыла иконописную мастерскую.
Полоцкое княжество нуждалось в образованных людях. Школы были тут и до Евфросинии, но основание подвижницей монастырей, ее педагогическая деятельность дали школьному делу новый мощный толчок.
Тогда дети в школах учились чтению, письму, «цифири» и церковному пению. В литературных памятниках той эпохи часто можно встретить похвалу книжному учению, Они сравнивают людей без науки с бескрылыми птицами: подобно тому, как такая птица не может подняться в небо, так и человек не способен достичь без книг «совершенна разума». [3, с. 18]
Грамоте учили по церковным книгам – Псалтыри, Часослову, Апостолу. Сложности вызывало ещё то, что в рукописных книгах не было знаков препинания, слова и предложения часто сливались. Одновременно дети учились выводить буквы писалом на бересте или на вощеных дощечках. Затем ученик должен был усвоить титлы – надстрочные знаки в виде ломаной черты, которые ставились над сокращенными словами либо над буквами, имевшими цифровое значение. Справившись с этой премудростью и научившись читать отдельные фразы и молитвы, а также писать, дети завершали первый цикл своего обучения. На это уходило два-три года.
Примерно так начинала постигать грамоту детвора и в школах, открытых стараниями Евфросинии. Однако высокообразованная игуменья стремилась расширить рамки обычной программы. Кроме церковнославянского, юные полочане изучали греческий и латинский языки, получали знания по природоведению, риторике, медицине. Большое внимание уделялось истории. Ученики должны были хорошо знать родословную династии Рогволодовичей, важные события из прошлого Полоцкой земли и всего восточного славянства. Наверное, школа давала определенные знания и по всемирной истории.
В своей педагогической деятельности Евфросиния опиралась на мудрость народной дидактики: «На всяк же день учаше сестры своа: старыя же у чаше тръпению и воздръжа-нию, юныя же учаше чистоте душевней и бестрастию телесному, говению образному, ступанию кротку, гласу смирену, слову благочестну, ядению и питию безмолвну, при старейших молчати, мудрейших послушати, къ старейшим покорением, къ точным и меншим любовь без лицемерна, мало вещати, а много разумети». [2, с. 42]
Помощницами и опорой для Евфросинии были сестры-монахини: ее родная сестра Гордислава, в монашестве Евдокия, и двоюродная Звенислава – Евпраксия. Игуменья тайно постригла сестру в монахини. Звенислава пришла к сестре сама, пожертвовала храму Спаса все свое приданое. Тайно, против воли родителей, Евфросиния постригла в монашки своих племянниц Ольгу и Кирианну.
Распространение христианства в Полоцком княжестве способствовало возникновению школы зодчества. Наивысший взлет полоцкой архитектурной школы приходится на годы деятельности Евфросинии, что, конечно, не случайно. Возведенная зодчим Иоанном за один строительный сезон (30 недель) Спасская или Спасо-Преображенская (теперь ее часто и не совсем правильно называют Спасо-Ефросиньевская) церковь – вершина архитектурной мысли Полоцка – была создана по заказу Евфросинии Полоцкой. В кельях этой церкви прошла значительная часть жизни просветительницы и ее сестры. Спасский храм сохранился до наших дней. Заказчицей фресок в построенном Иоанном соборе также была Евфросиния.
Мастер-Ювелир Лазарь Богша создал для Евфросинии свой знаменитый крест – бесценное произведение древнебелорусского прикладного искусства.
4. Паломничество
На закате жизни Евфросиния решила совершить духовный подвиг паломничества в Святую Землю. Брат Вячеслав с другими родственниками и все жители Полоцка, собравшись в Спасском монастыре, просили игуменью не покидать их. Преподобная утешила земляков, что поедет молиться за них и за родную землю. Как мы уже знаем, в те дни Евфросиния сделала Христовыми невестами двух своих племянниц – Ольгу и Кирианну.
В те времена в далекие путешествия отправлялись обычно – чтобы избежать бездорожья – в начале зимы или ранним летом. Выехав из Полоцка вскоре после Рождества, весной можно было достичь границ Византии. Видимо, отпраздновав Рождество Христово, двинулись в дорогу и полоцкие паломники.
Введение:
Ефросинья Полоцкая. Без
этого имени невозможно представить
не только панораму духовной
жизни на восточнославянских
землях в 12 столетии, но и всю
историю белорусской культуры. Княжна,
монахиня и, прежде всего, известнейшая
просветительница про которую
«Житие» пишет, что она –
«небопарный орёл, попаривши от Запада
до Востока, яко луна солнечная, просветивший
всю землю Полоцкую», Ефросинья оставила
после себя глубокую память в душе народа.
Между нами и временем,
когда жила знаменитая полочанка,
лежит больше чем восемь столетий. Неудивительно,
что история сохранила про неё не очень
богатые сведения, но и они позволяют увидеть
общеевропейское значение этой личности,
талантливой женщины-просветительницы.
Деятельность Ефросиньи, как и её современников
К. Туровского и К. Смолятича, свидетельствует
о высоком культурном подъёме на белорусской
земле.
Уже в детстве Ефросинья
переписывала и переводила книги
с других языков, позже, основав
в Полоцке два монастыря, она
содействовала развитию литературного
слова. Находясь в центре культурной
жизни того времени, просветительница
выступала в роли собирательницы
талантов, своеобразной меценатки.
По её заказу зодчий Иоанн
построил всемирно известную
церковь Спаса, которую считают
совершенным примером полоцкой
архитектурной школы.
Большое влияние она
оказала на политику Полоцка,
подняв свой голос против княжеских
междоусобиц, предупреждала, что
братоубийство может привести
родную землю к гибели.
Она стала одной
из первых женщин Беларуси, причисленных
к лику святых. Многогранность
деятельности Ефросиньи Полоцкой
была такой широкой, что она
вышла за пределы интересов
господствующего класса, значительно
опередила своё время и приобрела
общенародное значение и признание.
Биографические сведения.
Родилась Предслава (1110?
– 1173) – будущая святая Ефросинья – в
Полоцке в семье полоцкого князя Святослава,
младшего сына Всеслава Чародея, приходилась
правнучкой князю Владимиру и княгине
Рогнеде.
Житие повествует, что
Предслава с детских лет проявила большую
любовь к книжному образованию и сердечной
молитве. Училась Предслава в школе при
Софийском соборе или дома, при княжьем
дворе, что более вероятно. Учителями были
духовные особы, в первую очередь монахи.
В качестве учебников использовали Святое
Писание, житийную литературу. От своих
учителей и из жизнеописаний святых Предслава
получала представление о монастырских
уставах и обычаях. Наука давалась ей значительно
легче, чем её ровесникам. “Житие”
отмечает её любовь к учению, прилежание
и большие способности. Предслава имела
широкий доступ к книгам. В отцовском доме,
кроме богослужебной и другой религиозной
литературы, Предслава могла читать сборники
с изречениями и афоризмами, “Александрию”
– роман о подвигах Александра Македонского,
переведённый с греческого, “Повесть
об Акире Премудром” и др. Позднее их
сменили сочинения с богословскими толкованиями
сущности природы, книги по античной истории.
Когда родители начали
думать о ее замужестве, двенадцатилетняя
Предслава им ответила: “Что будет, если
мой отец захочет отдать мене в супружество;
если будет так, от печали этого мира нельзя
будет избавиться! Что содеяли наши роды,
бывшие прежде нас? Женились и выходили
замуж, и княжили, но не вечно жили, жизнь
их прошла и погибла их слава, словно прах,
хуже паутины. Но древние жены, взяв мужескую
крепость, пошли следом за Христом, Женихом
своим, и предали тела свои ранам, мечам
– главы свои, а иные хотя и не склонили
шеи свои под железом, но духовным мечом
отсекли от себя плотские сласти, отдали
тела свои посту, и бдению, и коленному
поклонению, и возлежанию на земле – и они
памятны на земле, и имена их написаны
на небесах, где они вместе с ангелами
непрестанно Бога славят. А сия слава есть
прах и пепел, словно дым рассеивается,
словно пар водяной погибает!” . Предслава
приняла решение о сознательном отказе
от мирской жизни в возрасте 12 лет, когда
родители только начали задумываться
о предстоящем замужестве княжны. Ею руководили
христианские идеи о необходимости духовного
совершенствования, подвижнического служения
высоким моральным идеалам.
Она оставила родительский
дом, пошла в монастырь и
приняла постриг под именем
Ефросиньи. С благословения Полоцкого
епископа Илии Ефросинья стала
жить при Софийском соборе, занимаясь
переписыванием книг. Перепиской
книг занимались исключительно
мужчины и уже одно то, что
за такой нелёгкий труд взялась
молодая женщина, было подвигом.
Часть переписанных Ефросиньей
книг шла на продажу, а вырученные
деньги по её просьбе раздавались
бедным. Ефросинья писала и собственные
книги, в которых содержались
молитвы, поучения, занималась переводами
с греческого и латыни, вела
переписку с Византией и со
своими соотечественниками и
братьями по духу, в частности,
с Кириллом Туровским, которого называли
вторым Иоанном Златоустом.
Мудрость преподобной
проявлялась и в том, что она
не пошла путем борьбы со старыми
местными традициями, а добивалась
освящения светом
Как гласит предание,
однажды в сонном видении Ефросинье
явился Ангел Господень, который
внушил ей основать обитель
недалеко от Полоцка в местечке
под названием Сельцо. Это видение
повторилось еще дважды. В ту
же ночь ангел явился и епископу
Илии, сказав: “Веди ю, рабу Божию
Евфросинию в церковь Святого Спаса, нарекомое
Сельце, – место то свято есть!” Ефросинья
основала в Полоцке мужской и женский
монастыри, стала основателем строительства
церкви Святого Спаса (около 1160г) и Богородицкой
церкви. По ее заказу полоцким мастером
Лазарем Богшей был изготовлен напрестольный
шестиконечный крест для церкви Святого
Спаса.
Незадолго до смерти
преподобная Ефросинья отправилась
в паломничество к Святым Местам.
Паломничество было пешим. Во
время путешествия Ефросинья
встречалась с Византийским императором
Мануилом Камниным. Император принял Ефросинью
и с почестями отправил её в Царьград.
Там паломники посетили собор святой Софии
и поехали дальше. Поклонившись святыням
Константинополя, она добралась до Иерусалима,
где в русском монастыре Пресвятой Богородицы
она провела несколько дней в молитвах.
Вскоре Ефросинья заболела и 23 (25?) мая
1173 года её не стало. Мощи ее были перевезены
в Киево-Печерскую лавру, а в начале 20 века
– в Полоцк.
Полоцкая книжница.
В формировании взглядов
Ефросиньи Полоцкой, которая стала
одной из самых просвещённых
женщин своей эпохи, в первую
очередь самообразованием, значительную
роль сыграла литература того
времени.
Принятие восточнославянскими
землями христианства требовала
изменений в языческом мировоззрении:
представлений о Вселенной, явлениях
природы, истории человеческого
рода. Среди книг, которые переводили
и переписывали, приехавшие на
Русь, византийские и болгарские
священники, а также их местные
последователи, большинство составляли,
известно, богослужебные тексты
и книги, где излагались основы
христианского мировоззрения и
морали. Но в монастыри и в
княжеские хоромы попадала немало
произведений других жанров: хроник,
исторических и историческо-бытовых
повестей, природоведческих трактатов.
Жанровая система литературы того периода
отражало мировоззрение типичное для
многих христианских стран.
Каждый образованный
человек 11-12 столетия должен был
знать историю своего народа.
Известно, что Ефросинья изучала
летопись «Повесть минулых лет»
монаха Нестора, которое вводило восточное
славянство в русло всемирной истории.
Исторические знания, осознание вовлеченности
своей земли к общечеловеческому историческому
процессу укрепили в Ефросиньи и в её современниках
идеи патриотизма, служении Отечеству.
Ефросинья мечтала
про то, чтобы переписыванием
книг занимались не единицы,
а десятки грамотных людей.
Мечта стала явью после основания
Ефросиньей двух монастырей. Получивши
разрешение епископа Ильи, просветительница
основала на берегу Палаты, за
2 версты от Полоцка, женский
монастырь, а позже, при церкви
Богородицы и мужской. В монастырях,
основанных преподобной Ефросиньей,
существовали иконописные мастерские.
Там изготовлялись предметы церковного
обихода, оклады для образов.
Под руководством Ефросиньи
действовали мастерские по переписыванию
книг – скриптории. Здесь существовала
специализация: один делал цветные
инициалы и рубрики, другой
– миниатюры, третий – переплёты.
Если была надобность переписать
книги быстрей, её делили на
несколько частей. Разделение работы
значительно увеличивало не только
количество книг, но и их художественный
уровень. Из скрипториев книги
расходились про всей Полоцкой земле
и за ее границы, а читали их ученые монахи
и представители феодальной знати, по
ним учились грамоте дети.
Педагогическая деятельность
великой подвижницы внесла значительный
вклад в дело народного образования.
Школы Ефросиньи Полоцкой являлись
передовыми для своего времени
и по программам обучения, и
по составу учащихся. Последние
в большинстве своем были детьми
простых людей. Они обучались
чтению, письму, “цифири” и церковному
песнопению. Для тех времен, когда
и в княжеском роду не все
женщины получали образование,
это был поступок, достойный святой.
Преподобная Ефросинья ввела
в учебные программы изучение
латыни и греческого языка,
природоведения и медицины, риторики.
Интересен стиль обращения ее
к ученикам: “Вот, собрала вас,
как наседка птенцов своих
под крылья свои, в паствину, словно
овец, дабы паслись в заповедях Божиих,
дабы и я сердцем учила вас, видя плоды
труда вашего, и таков дождь учения к вам
проливала; но нивы ваши в той же мере стоят,
не возрастая, не поднимаясь вверх. А уж
год подходит к концу, и лопата лежит на
гумне! Боюсь, что будут в вас тернии, и
отданы будете огню неугасимому! Постарайтесь
же, чада мои, избежать его, сделайтесь
чистой пшеницей, смелитесь в жерновах
смирением, молитвой и постом, чтобы хлебом
чистым принестись на трапезу Христову!”.
Знакомая с сочинениями отцов Церкви,
Ефросинья ссылалась на их авторитет:
“…старых учила терпению и воздержанию,
юных учила душевной чистоте и бесстрастию
телесному, благоговению образну, ступанию
кротку, гласу смиренну, слову благочинну,
ядению и питию безмолвну; при старших
молчать, мудрейших послушать, к старейшим
покорению, к равным и меньшим любови нелицемерной,
мало вещать, больше же разуметь”. Грамоте
учили по церковным книгам – Псалтырь,
Часослов. Процесс освоения чтением усложняло
то, что в рукописных книгах не было знаков
препинания, слова и предложения часто
сливались.
Высокообразованная игуменья
использовала свои обширные знания,
стремилась расширить границы
обычной образовательной программы.
Кроме церковнославянского языка,
юные полочане должны были хорошо знать
генеалогию династии Рогволодовичей,
важные события из жизни Полоцкой земли
и всего восточного славянства. Не исключено,
что с учениками полоцких школ, по крайней
мере, наиболее способными проводились
занятия по поэтике.
Школы Ефросиньи Полоцкой
были передовыми для своего
времени и по программе обучения
и по контингенту учеников, значительную
часть которых составляли дети
простых горожан.
Влияние Ефросиньи Полоцкой
на расцвет полоцкого зодчества.
Политическая и экономическая
независимость содействовала возникновению
здесь отличительную школу зодчества.
Она формировалась на основе
византийской традиции, в соответствии
с которой был построен Софийский
собор – первая монументальная
постройка на территории Беларуси.
Наивысший рассвет
полоцкой архитектурной школы,
связанный с творчеством зодчего
Иоанна, припадает на года просветительской
деятельности Ефросиньи.
В 1128 году Ефросинья
оставляет печатные работы и
при содействии епископа Ильи,
который официально благословил,
при многочисленных свидетелях,
преподобную Ефросинью на основание
женского монастыря, определив место обители
– Сельцо, где была церковь Спаса и место
погребения Полоцких епископов. Отправляясь
туда, преподобная Ефросинья взяла с собой
только свои книги – “все свое имение”.
Постепенно, год за годом,
Спасо-Преображенский монастырь расширялся,
число его насельниц возрастало. Со временем
здесь были пострижены в монашество сестры
преподобной Евфросинии: родная – Евдокия
(в миру Градислава) и двоюродная – Евпраксия
(в миру Звенислава). Ефросинья учила молодых
послушниц грамоте, переписыванию книг,
пению, шитью и иным ремеслам, чтобы с юности
они знали закон Божий и имели навык к
трудолюбию. Основанная святой Евфросинией
при монастыре школа способствовала быстрому
росту обители. Постепенно Спасо-Преображенский
монастырь получает широкую известность
в полоцких землях. В обители Ефросинья
начала строительство каменной Спасо-Преображенской
церкви на месте бывшей деревянной. Строительство
Спасо-Преображенской церкви было
закончено в 1161 году, она сохранилась до
нашего времени (сейчас в некоторых источниках
эту церковь называют Спасо-Ефросиньевской).
Неподалеку от Спасо-Преображенской обители
игуменья Ефросинья возвела еще одну церковь
– Богородицкую, при которой открыла мужской
Богородицкий монастырь (ни церковь, ни
монастырь не сохранились).
Задумав в середине
12 столетия строительство храма
для своего монастыря, полоцкая
просветительница обратилась к
монаху Иоанну, который имел опыт строительства
храмов – храмы святых Параскевы-Пятницы,
Бориса и Глеба. По Житию, строительство
шло быстро. Всего потребовалось 30 недель,
то есть 7 с половиной месяцев, что указывает
на четкую организацию строительства.
В Житие, в повествовании о строительстве
храма присутствует обязательное для
таких произведений диво: в конце возведения
храма у каменщиков закончился кирпич
и не было чем «верха окончати», но назавтра
после молитв пресвятой Ефросиньи мастера
нашли «плиты в печи». Однако настоящее
диво совершили не молитвы, а талант Иоанна.
Ефросинья, безусловна, была не только
основательницей храма, но и советчицей,
помощницей и вдохновительницей знаменитого
мастера. Поддержанные просветительницей
новаторские идеи Иоанна начали быстро
расширятся не только на полоцкой земле,
но и в соседних княжествах. Исследователи
часто обращались к храму преподобной
Евфросинии Полоцкой. Здание действительно
удивляет с самого начала своими пропорциями,
двускатным, явно поздним перекрытием,
необычайной вытянутостью барабана…
Загадочным казался и интерьер церкви,
странно загруженный массивными столбами
при очень толстых стенах.
“Чадо мое! – скорбно восклицала игумения, – како могу се сотворити? Отец твой, уведав, со всяким гневом возложит вред на голову мою, и еще юна еси возрастом, не можеши понести тяготы мнишескаго жития, и како можеши оставити княжение и славу мира сего?”. Но чадо твердо знало, чего желать: “Отпеща же блаженная отроковица: “Госпоже и мати! Вся видимая мира сего красна суть и славив, но вскоре минует, яко сон! .
Столь разумное утверждение двенадцатилетней девицы убедило игумению: “Удивишеся разуму отроковицы, – свидетельствует Житие, – удивишеся любви ея к Богу, повеле воле ея бытии, огласив ю иерей, остриже ю и нарече имя ей Евфросиния и облече ю в черные ризы…”.
Принять такое решение игуменья была не в состоянии. К разрешению спора подключили епископа Полоцкого Илию. Епископ имел большое влияние на князя и дело было полюбовно улажено. С благословения Полоцкого епископа Илии Ефросиния стала жить при Софийском соборе, занимаясь переписыванием книг: “начала книги писать своими руками, и прибыль отдавала нуждающимся”. Вероятно, при соборе работали талантливые мастера-книжники, так как большая библиотека все увеличивалась, а для создания даже одной книги необходима была работа целой мастерской и не за малое время.
“В глазах образованных людей, – отмечал секретарь польского короля Стефана Батория Р.Гейденштерн, описывая разгром Полоцка Баторием в 1570 году, – почти не меньшую ценность, чем вся остальная добыча, имела найденная там библиотека. Кроме летописей, в ней было много сочинений греческих Отцов Церкви…”. Все это хранилось в Софийском соборе!
Действительно, в средние века переписка книг была очень трудоемка и дорога; книги хранили, боясь пожаров, в каменных зданиях и чаще всего в храмах. Древние болгарские рукописи, понятные на Руси без переводов, Византия здесь охотно распространяла. В Киевской Святой Софии, например, была размещена ценнейшая библиотека Болгарского царя Симеона – трофей императора Иоанна Цимисхия, в 972 году захватившего большую часть Болгарии. Его сын Василий II Болгаробойца передал добычу отца в качестве приданого своей сестре Анне, выходившей замуж за Владимира Святого. Древнеболгарские книги расходились по крупным городам и монастырям Руси, по в большинстве случаев погибли в междуусобных войнах и пожарах. Лишь в нескольких городах книги сохранялись: в Полоцке, в частности, библиотека не пострадала до самого похода польского короля Стефана Батория в 1579 году.
В 1128 году печатные работы видимо наскучили молодой монахине и она ударилась в строительство. Житие объясняет сей поступок просто: “чудо” и приводит следующее:
Как-то во сне она увидела, как “ангел повел ея в Сельцо” на окраине Полоцка и произнес: “Зде ти подобает быти!”. В ту же ночь ангел явился и епископу Илии, сказав: “Веди ю, рабу Божию Евфросинию в церковь Святаго Спаса, нарекомое Сельце, – место то свято есть!”.
Епископ Илия, которому в ту же ночь также было подобное видение, благословил официально, при многочисленных свидетелях, преподобную Ефросинию на основание женского монастыря, определив место обители – Сельцо, где была церковь Спаса и место погребения Полоцких епископов. Можно предположить, что, призывая Евфросинию в Сельцо, владыка надеялся, что она выстроит каменную церковь Спаса и возведет монастырь.
Полоцких князей епископы почитали: перевод Евфросинии а эти места был важным решением, принять которое можно было лишь вместе с княжеским семейным советом. И совет состоялся: на нем были дядя преподобной Полоцкий князь Борис Всеславич, ее отец и именитые бояре. Речь полоцкого епископа Илии, произнесенная со всею осторожностью, сводилась к следующему: “Се отдаваю Евфросинии место Святаго Спаса при вас, да по моем животе никто не посудит моего даяния…”.
Основанный Ефросинией Спасо-Преображенский монастырь получает широкую известность в полоцких землях. В обители на месте бывшей деревянной церкви Ефросинией начато строительство каменного собора. Этот собор, построенный окончательно в 1161 году, сохранился до нашего времени. В монастыре святая учила молодых инокинь переписыванию книг, пению, вышиванию и другим ремеслам. Существует несколько версий пострижения в монахини сестер Ефросиньи.
По одной из них двоюродая сестра Ефросинии, дочь князя Бориса Звенислава, вступила в эту обитель, отдав монастырю “все свои вещи золотые и многоценные ризы”, и приняла иноческий постриг под именем Евпраксии. “Так начали они жить в монастыре в единомыслии, в молитвах к Богу; и были, словно единая душа в двух телах”.
По другой – первым деянием молодой игумении, судя по Житию, было пострижение у нее в монастыре двух сестер Гордиславы и Евпраксии, что вызвало на этот раз бурный гнев родителей. “На се ли вас родих, – восклицал, по свидетельству Жития, возмущенный отец. – На се ли вас мати воспита!..”.
Разные летописи говорят разное, но сходятся в одном: одна из новообращенных была Евпраксия. Значит сие можно принять за исторический факт. полоцкий святой монастырь преображенский
Но вернемся к строительству. Закончив Спасо-Преображенский монастырь Ефросинья начала построение Богородицкой церкви, при которой открыла мужской Богородицкий монастырь. Для этой обители и церкви преподобная приобрела с дозволения Константинопольского патриарха Луки чудотворную Одигитрию Эфесскую (икону Божьей Матери), одну из трех написанных, согласно преданию, самим евангелистом Лукой (впрочем, различные предания и традиции приписывают кисти евангелиста различные иконы Богородицы). “Видел же царь {константинопольский] любовь ее и послал в Эфес семь сот оружников своих, и принесли они икону святой Богородицы во Царьград. Патриарх же Лука собрал епископов и весь собор во Святую Софию и, благословив, дал икону слуге преподобной Ефросинии; тот же с радостию взял и принес госпоже своей Ефросинии”. Несовсем понятно про какую икону идет речь. Она так таинственно появилась и так же таинственно исчезла. Икона могла быть также не Эфесской, а Царьградской Божией Матери. К сожалению, до сих пор не вполне известна судьба этого образа. Некоторые ученые даже склоняются к тому, что теперь эта икона известна под названием Ченстоховской (самая знаменитая католическая икона Польши).
В монастырях, основанных преподобной Ефросинией, существовали иконописные мастерские. Там изготовлялись предметы церковного обихода, оклады для образов.
Под руководством Ефросинии действовали мастерские по переписыванию книг. Педагогическая деятельность великой подвижницы внесла значительный вклад в дело народного образования. Школы Ефросинии Полоцкой являлись передовыми для своего времени и по программам обучения, и по составу учащихся. Последние в большинстве своем были детьми простых людей. Интересен стиль обращения ее к ученикам: “Вот, собрала вас, как наседка птенцов своих под крылья свои, в паствину, словно овец, дабы паслись в заповедях Божиих, дабы и я сердцем учила вас, видя плоды труда вашего, и таков дождь учения к вам проливала; но нивы ваши в той же мере стоят, не возрастая, не поднимаясь вверх. А уж год подходит к концу, и лопата лежит на гумне! Боюсь, что будут в вас тернии, и отданы будете огню неугасимому! Постарайтесь же, чада мои, избежать его, соделайтесь чистой пшеницей, смелитесь в жерновах смирением, молитвой и постом, чтобы хлебом чистым принестись на трапезу Христову!”.
Вершиной организаторской деятельности Ефросиньи можно по праву считать строительство в Полоцке каменной церкви Спаса.
Где же надлежало искать зодчего? 1120-е – 1130-е годы были временем, когда на Руси уже появились свои мастера: в архитектуре, в прикладном искусстве, скульптуре, живописи. Обученные византийцами, они разошлись по всем русским землям. Вот и в Полоцке один из таких специалистов по имени Иоанн был послушником Бельчицкого монастыря. Искусству зодчего, надо думать, он выучился у тех киевских мастеров, которые, как выяснил П.А. Раппопорт, были приглашены Всеславичами в Полоцк, воздвигали большой Успенский собор в Бельчицком монастыре, а затем “высотный” ступенчатый храм-усыпальницу Святого Георгия в Сольце. Как показал Н.Н.Воронин, первые опыты мастера Иоанна – храмы святых Параскевы Пятницы, Бориса и Глеба – были осуществлены именно в Бельчицком монастыре.
Из некоторых источников известно, что зодчий Иоанн смог начать свои смелые Бельчицкие опыты не ранее 1140-х годов. Вполне естественно, что к этому зодчему игумения Спасского монастыря начала присматриваться уже давно и в конце концов пригласила его в свою обитель для строительства нового хрома.
По Житию, строительство шло быстро. Всего потребовалось 30 недель, то есть 7 с половиной месяцев, что указывает на четкую организацию строительства; храм возводили, видимо, с апреля по октябрь.
Исследователи часто обращались к храму преподобной Евфросинии Полоцкой. Здание действительно удивляет с самого начала своими пропорциями, двускатным, явно поздним перекрытием, необычайной вытянутостью барабана… Загадочным казался и интерьер церкви, странно загруженный массивными столбами при очень толстых стенах.
Спасский храм – вершина архитектурной мысли Полоцкой земли, повлиявшая на все дальнейшее строительство древнерусских храмов. Его основное значение для русской архитектуры состоит в том, что это “наиболее ранний памятник, в котором с достаточной определенностью выявились новые архитектурные формы, ставшие в конце XII века характерными для всего русского зодчества: башнеобразность композиции, богатая декоративная разработка экстерьера, частое и весьма значительное несоответствие внешних форм и конструкции, подчиненное положение внутреннего пространства по отношению к внешнему облику”. Так пишут специалисты, детально изучившие творение полоцкого зодчего.
После постройки Спасского храма Евфросиния позаботилась о его оснащении богослужебными книгами и всем необходимым. Она пригласила художников, которые блестяще расписали стены храма библейскими сюжетами, изображениями святых. На хорах в особой келии, предназначенной для самой преподобной, также была выполнена богатейшая роспись. Особое место было отведено для уникального напрестольного креста, который Евфросиния заказала для своего храма лучшему ювелиру Киевской Руси Лазарю Богше.
Ефросинья Полоцкая не была бы первой русской святой-женщиной, если бы вокруг нее не было бы столько загадок и тайн. А уж их было с избытком.
Как мы хорошо знаем, древнерусские князья очень часто сообщались друг с другом в письменной форме. Это были либо грамоты, записанные на бересте и посылаемые специальным нарочным, либо грамоты на пергаменте, скрепленные княжеской печатью и пересылаемые так же. Берестяные грамоты по прочтении большей частью выбрасывались.
Пергаментные грамоты до нас доходят очень редко (текст стирали после прочтения и при надобности писали на них вновь; печати – маленькие свинцовые кружки с лентой – отрывались и выбрасывались. Русские князья всегда имели два имени: крестное, данное при крещении, и традиционное, данное при рождении. На одной стороне печати помещалось одно имя, а на другой – второе. Это дает возможность определять, кому же из князей принадлежала данная печать.
Среди многочисленных сфрагистических материалов (сфрагистика – наука о печатях) интересны несколько печатей, найденных в разных местах Руси. Это печати с именами Георгия и Софии и с именем Евфросинии. Найдены эти печати в Новгороде, Кокнессе (древний Кукенойс) и в самом Полоцке. На двух из них – двустороннее изображение святых Георгия и Софии, на третьей – святой Евфросинии, на четвертой – еще некоей святой, а на обороте – изображение Архангела Михаила. Доказав, что все эти печати принадлежат женщинам и происходят из Полоцка (Георгий и София – отец и мать Евфросинии), и отметив, что печати женщин очень редки, а монашеские печати неизвестны вовсе, В.Л. Янин недоумевал, почему печати из Полоцка – женские? Почему утверждение актов – занятие мужское – в Полоцке в XII веке оказалось в руках женщин? “Что за матриархат в феодальном княжестве?”, – восклицал В.Л.Янин.
В 1132-1144 годах в Полоцке правил Василько Святославич, которого полочане посадили на Полоцкий престол. Если считать, что отца Евфросинии Георгия в миру звали Святослав, то остается вывод, что Василько, не высланный с родителями в Византию, был ее родным братом!
Вопреки традиции, установившейся на Руси, основательница полоцкого Спасского монастыря и главная его устроительница преподобная Евфросиния, возможно, благодаря прямым контактам с Византией и, в частности, с Патриархом Лукой Хризоверхом, чувствовала себя уверенно и независимо и, в случае надобности, рассылала в различные города Руси и, вероятно, в Константинополь, важные документы, скрепляя их личной печатью.
Полоцкая просветительница решила окончить свои дни в Святых Местах у Гроба Господня в Иерусалиме. Ей было уже много лет, а путь в Палестину был нелегок. Но решение ее “дойти Святаго Града Иерусалима и поклонитися Гробу Господню и всем Святым Местам, видети и целовати и тамо живот скончати”, было твердо.
Паломничество было пешим, а не водным путем “из варяг в греки”. Обоз проходил 30-40 километров в сутки, останавливаясь у властителей соседних земель, воздававших преподобной “честь великую”. По дороге преподобной паломнице встретился Византийский император, “идый на угры”. То был воинственный Мануил Комнин (1123-1130), шедший на венгров. Византийский историк Никита Хониат изображает нам его как человека очень смелого, первого бросавшегося в бой, не боящегося ни горных, ни лесных переходов, спавшего на хворосте даже без подстилки, под дождем, среди своих воинов. Император принял Полоцкую игумению, давно знакомую ему заочно, со всем радушием и “с честию посла ю в Царьград”.
Император ходил с воинами на венгров, в 1163-1164 годах. Видимо, преподобная Евфросиния отправилась к Святым Местам в 1163 году, уже не только отстроив Спасский храм, но и вложив в него уникальный крест (1161).
Поклонившись святыням Константинополя, она добралась до Иерусалима, где в русском монастыре Пресвятой Богородицы и обрела вечный покой 23 мая 1173 года.
Приблизительно в 1187 году тело святой Ефросинии было перенесено в Киево-Печерский монастырь, а в 1910 мощи святой торжественно перевезли в Полоцк, в основанный ею монастырь. Перевозились они по Днепру при огромных стечениях народа, во время остановок парохода “Головачев” совершались торжественные богослужения. Из Орши в Витебск, а затем – в Полоцк верующие благоговейно несли святыню на руках. К этому времени на территории монастыря были возведены Трапезный храм, колокольня и один из красивейших храмов Руси – трехпрестольный Крестовоздвиженский собор
13 мая 1922 года по постановлению “народного комиссариата юстиции РСФСР” рака с мощами была вскрыта, затем мощи были отправлены на атеистическую выставку в Москву, а оттуда – в Витебск, где демонстрировались на протяжении почти двух десятков лет в местном краеведческом музее.
Во время немецкой оккупации верующие перенесли раку преподобной из музея в Свято-Покровскую церковь, а 23 октября 1943 года нетленные мощи вновь возвратились в Полоцкий Спасо-Ефросиньевский монастырь, где почивают и поныне.
Знаменитая
православная святая – преподобная Ефросинья Полоцкая.
Она
была дочерью князя Георгия Всеславича и его жены Софии. По житию преподобной,
составленному для “Четий Миней митрополита Макария (1481-15631)”,
источнику, весьма близкому по времени к жизни святой, известно, что в 12 лет
Предслава, как ее нарекли родители, пришла в монастырь к своей тетке игумений
Романовой и сообщила о желании принять постриг. По летописи, князь Роман Всеславич
умер в 1116 году; приход Предславы в монастырь, следовательно, произошел
позднее, когда вдова Романа сама приняла ангельский образ и стала игуменией.
Основываясь на этих скудных данным можно предположить, что Предслава родилась в
1102-1104 годах, а детство ее пришлось на 1102-1116 годы.
Житие
повествует, что Предслава с детских лет проявила большую любовь к книжному
образованию и сердечной молитве. Когда родители начали думать о ее замужестве,
двенадцатилетняя Предслава им ответила: “Что будет, если мой отец захочет
отдать мене в супружество; если будет так, от печали этого мира нельзя будет
избавиться! Что содеяли наши роды, бывшие прежде нас? Женились и выходили
замуж, и княжили, но не вечно жили, жизнь их прошла и погибла их слава, словно
прах, хуже паутины. Но древние жены, взяв мужескую крепость, пошли следом за
Христом, Женихом своим, и предали тела свои ранам, мечам – главы свои, а иные
хотя и не склонили шеи свои под железом, но духовным мечом отсекли от себя
плотские сласти, отдали тела свои посту, и бдению, и коленному поклонению, и
возлежанию на земле – и они памятны на земле, и имена их написаны на небесах,
где они вместе с ангелами непрестанно Бога славят. А сия слава есть прах и
пепел, словно дым рассеивается, словно пар водяной погибает!”
Не
следует иронично улыбаться прочитав про двенадцатилетний статус будущей
невесты. В те времена это было в порядке вещей. “Русские люди имеют
следующий обычай, – писал посетивший Русь в 1578 году австрийский принц Даниил
фон Бухау, – девицы прежде достижения совершеннолетия вступают в брак на 10
году возраста, юноши на 12 или 15”. У Предславы подобный случай
представился в 12 лет. Слышала она как-то, как отец говорил матери: “Нама
уже лепо дати Предславу за князь!”. Предслава пришла в ужас: она помнила
книги, которые читала, помнила речи наставников-монахов: житие князей
“мимо течет и слава их погибе, аки прах и хуже паутины…”, жизнь эта
“не вечноваша”, не останется для вечности, для спасения души.
Княжна
тайно бежала в монастырь к тетке игумении, умоляя ее “причесть к ту сущим
инокиням под игом Христовым”. “Смятеся” старая игумения, –
повествует Житие, – ибо она видела “юность ее и возраст ее цветущий”.
Были
у игумении, естественно, и другие опасения, – гнев отца двенадцатилетней
княжны. Суров был князь. Несомненно имелись у него на Предславу свои планы,
династические браки всегда имели очень важное влияние на политику государства.
А тут дочьпошла на перекор воле отца. Списывать такой поступок на излишнюю
религиозность Предславы не стоит, хотя все могло быть. Вполне возможно, что
предполагаемый жених был отнюдь не молод и красив, если не сказать покрепче. А
может, за ним ходила слава этакой “синей бороды”. Было от чего
сбежать в монастырь. Недаром тетка очень опасалась гнева князя. Расправа могла
быть быстрой и беспощадной. Житие передает следующий диалог:
“Чадо
мое! – скорбно восклицала игумения, – како могу се сотворити? Отец твой,
уведав, со всяким гневом возложит вред на голову мою, и еще юна еси возрастом,
не можеши понести тяготы мнишескаго жития, и како можеши оставити княжение и
славу мира сего?”. Но чадо твердо знало, чего желать: “Отпеща же
блаженная отроковица: “Госпоже и мати! Вся видимая мира сего красна суть и
славив, но вскоре минует, яко сон! .
Столь
разумное утверждение двенадцатилетней девицы убедило игумению: “Удивишеся
разуму отроковицы, – свидетельствует Житие, – удивишеся любви ея к Богу, повеле
воле ея бытии, огласив ю иерей, остриже ю и нарече имя ей Евфросиния и облече ю
в черные ризы…”.
Принять
такое решение игуменья была не в состоянии. К разрешению спора подключили
епископа Полоцкого Илию. Епископ имел большое влияние на князя и дело было
полюбовно улажено. С благословения Полоцкого епископа Илии Ефросиния стала жить
при Софийском соборе, занимаясь переписыванием книг: “начала книги писать
своими руками, и прибыль отдавала нуждающимся”. Вероятно, при соборе
работали талантливые мастера-книжники, так как большая библиотека все
увеличивалась, а для создания даже одной книги необходима была работа целой
мастерской и не за малое время.
“В глазах образованных людей, – отмечал
секретарь польского короля Стефана Батория Р.Гейденштерн, описывая разгром
Полоцка Баторием в 1570 году, – почти не меньшую ценность, чем вся остальная
добыча, имела найденная там библиотека. Кроме летописей, в ней было много
сочинений греческих Отцов Церкви…”. Все это хранилось в Софийском
соборе!
Действительно,
в средние века переписка книг была очень трудоемка и дорога; книги хранили,
боясь пожаров, в каменных зданиях и чаще всего в храмах. Древние болгарские
рукописи, понятные на Руси без переводов, Византия здесь охотно распространяла.
В Киевской Святой Софии, например, была размещена ценнейшая библиотека
Болгарского царя Симеона – трофей императора Иоанна Цимисхия, в 972 году
захватившего большую часть Болгарии. Его сын Василий II Болгаробойца передал
добычу отца в качестве приданого своей сестре Анне, выходившей замуж за
Владимира Святого. Древнеболгарские книги расходились по крупным городам и
монастырям Руси, по в большинстве случаев погибли в междуусобных войнах и
пожарах. Лишь в нескольких городах книги сохранялись: в Полоцке, в частности,
библиотека не пострадала до самого похода польского короля Стефана Батория в
1579 году.
В 1128 году печатные работы видимо наскучили
молодой монахине и она ударилась в строительство. Житие объясняет сей поступок
просто: “чудо” и приводит следующее:
Как-то
во сне она увидела, как “ангел повел ея в Сельцо” на окраине Полоцка
и произнес: “Зде ти подобает быти!”. В ту же ночь ангел явился и
епископу Илии, сказав: “Веди ю, рабу Божию Евфросинию в церковь Святаго
Спаса, нарекомое Сельце, – место то свято есть!”.
Епископ
Илия, которому в ту же ночь также было подобное видение, благословил
официально, при многочисленных свидетелях, преподобную Ефросинию на основание
женского монастыря, определив место обители – Сельцо, где была церковь Спаса и
место погребения Полоцких епископов. Можно предположить, что, призывая
Евфросинию в Сельцо, владыка надеялся, что она выстроит каменную церковь Спаса
и возведет монастырь.
Полоцких
князей епископы почитали: перевод Евфросинии а эти места был важным решением,
принять которое можно было лишь вместе с княжеским семейным советом. И совет
состоялся: на нем были дядя преподобной Полоцкий князь Борис Всеславич, ее отец
и именитые бояре. Речь полоцкого епископа Илии, произнесенная со всею
осторожностью, сводилась к следующему: “Се отдаваю Евфросинии место
Святаго Спаса при вас, да по моем животе никто не посудит моего
даяния…”.
Основанный Ефросинией Спасо-Преображенский
монастырь получает широкую известность в полоцких землях. В обители на месте
бывшей деревянной церкви Ефросинией начато строительство каменного собора. Этот
собор, построенный окончательно в 1161 году, сохранился до нашего времени. В
монастыре святая учила молодых инокинь переписыванию книг, пению, вышиванию и
другим ремеслам. Существует несколько версий пострижения в монахини сестер
Ефросиньи.
По
одной из них двоюродая сестра Ефросинии, дочь князя Бориса Звенислава, вступила
в эту обитель, отдав монастырю “все свои вещи золотые и многоценные
ризы”, и приняла иноческий постриг под именем Евпраксии. “Так начали
они жить в монастыре в единомыслии, в молитвах к Богу; и были, словно единая
душа в двух телах”.
По другой – первым деянием молодой игумении,
судя по Житию, было пострижение у нее в монастыре двух сестер Гордиславы и
Евпраксии, что вызвало на этот раз бурный гнев родителей. “На се ли вас
родих, – восклицал, по свидетельству Жития, возмущенный отец. – На се ли вас
мати воспита!..”.
Разные
летописи говорят разное, но сходятся в одном: одна из новообращенных была
Евпраксия. Значит сие можно принять за исторический факт.
Но
вернемся к строительству. Закончив Спасо-Преображенский монастырь Ефросинья
начала построение Богородицкой церкви, при которой открыла мужской Богородицкий
монастырь. Для этой обители и церкви преподобная приобрела с дозволения
Константинопольского патриарха Луки чудотворную Одигитрию Эфесскую (икону
Божьей Матери), одну из трех написанных, согласно преданию, самим евангелистом
Лукой (впрочем, различные предания и традиции приписывают кисти евангелиста
различные иконы Богородицы). “Видел же царь {константинопольский] любовь
ее и послал в Эфес семь сот оружников своих, и принесли они икону святой
Богородицы во Царьград. Патриарх же Лука собрал епископов и весь собор во
Святую Софию и, благословив, дал икону слуге преподобной Ефросинии; тот же с
радостию взял и принес госпоже своей Ефросинии”. Несовсем понятно про
какую икону идет речь. Она так таинственно появилась и так же таинственно
исчезла. Икона могла быть также не Эфесской, а Царьградской Божией Матери. К
сожалению, до сих пор не вполне известна судьба этого образа. Некоторые ученые
даже склоняются к тому, что теперь эта икона известна под названием
Ченстоховской (самая знаменитая католическая икона Польши).
В
монастырях, основанных преподобной Ефросинией, существовали иконописные
мастерские. Там изготовлялись предметы церковного обихода, оклады для образов.
Под
руководством Ефросинии действовали мастерские по переписыванию книг.
Педагогическая деятельность великой подвижницы внесла значительный вклад в дело
народного образования. Школы Ефросинии Полоцкой являлись передовыми для своего
времени и по программам обучения, и по составу учащихся. Последние в
большинстве своем были детьми простых людей. Интересен стиль обращения ее к
ученикам: “Вот, собрала вас, как наседка птенцов своих под крылья свои, в
паствину, словно овец, дабы паслись в заповедях Божиих, дабы и я сердцем учила
вас, видя плоды труда вашего, и таков дождь учения к вам проливала; но нивы ваши
в той же мере стоят, не возрастая, не поднимаясь вверх. А уж год подходит к
концу, и лопата лежит на гумне! Боюсь, что будут в вас тернии, и отданы будете
огню неугасимому! Постарайтесь же, чада мои, избежать его, соделайтесь чистой
пшеницей, смелитесь в жерновах смирением, молитвой и постом, чтобы хлебом
чистым принестись на трапезу Христову!”.
Вершиной
организаторской деятельности Ефросиньи можно по праву считать строительство в
Полоцке каменной церкви Спаса.
Где
же надлежало искать зодчего? 1120-е – 1130-е годы были временем, когда на Руси
уже появились свои мастера: в архитектуре, в прикладном искусстве, скульптуре,
живописи. Обученные византийцами, они разошлись по всем русским землям. Вот и в
Полоцке один из таких специалистов по имени Иоанн был послушником Бельчицкого
монастыря. Искусству зодчего, надо думать, он выучился у тех киевских мастеров,
которые, как выяснил П.А. Раппопорт, были приглашены Всеславичами в Полоцк,
воздвигали большой Успенский собор в Бельчицком монастыре, а затем “высотный”
ступенчатый храм-усыпальницу Святого Георгия в Сольце. Как показал Н.Н.Воронин,
первые опыты мастера Иоанна – храмы святых Параскевы Пятницы, Бориса и Глеба –
были осуществлены именно в Бельчицком монастыре.
Из
некоторых источников известно, что зодчий Иоанн смог начать свои смелые
Бельчицкие опыты не ранее 1140-х годов. Вполне естественно, что к этому зодчему
игумения Спасского монастыря начала присматриваться уже давно и в конце концов
пригласила его в свою обитель для строительства нового хрома.
По
Житию, строительство шло быстро. Всего потребовалось 30 недель, то есть 7 с
половиной месяцев, что указывает на четкую организацию строительства; храм
возводили, видимо, с апреля по октябрь.
Исследователи
часто обращались к храму преподобной Евфросинии Полоцкой. Здание действительно
удивляет с самого начала своими пропорциями, двускатным, явно поздним
перекрытием, необычайной вытянутостью барабана… Загадочным казался и интерьер
церкви, странно загруженный массивными столбами при очень толстых стенах.
Спасский
храм – вершина архитектурной мысли Полоцкой земли, повлиявшая на все дальнейшее
строительство древнерусских храмов. Его основное значение для русской
архитектуры состоит в том, что это “наиболее ранний памятник, в котором с
достаточной определенностью выявились новые архитектурные формы, ставшие в
конце XII века характерными для всего русского зодчества: башнеобразность
композиции, богатая декоративная разработка экстерьера, частое и весьма
значительное несоответствие внешних форм и конструкции, подчиненное положение
внутреннего пространства по отношению к внешнему облику”. Так пишут
специалисты, детально изучившие творение полоцкого зодчего.
После
постройки Спасского храма Евфросиния позаботилась о его оснащении
богослужебными книгами и всем необходимым. Она пригласила художников, которые
блестяще расписали стены храма библейскими сюжетами, изображениями святых. На
хорах в особой келии, предназначенной для самой преподобной, также была
выполнена богатейшая роспись. Особое место было отведено для уникального
напрестольного креста, который Евфросиния заказала для своего храма лучшему
ювелиру Киевской Руси Лазарю Богше.
Ефросинья
Полоцкая не была бы первой русской святой-женщиной, если бы вокруг нее не было
бы столько загадок и тайн. А уж их было с избытком.
Как
мы хорошо знаем, древнерусские князья очень часто сообщались друг с другом в
письменной форме. Это были либо грамоты, записанные на бересте и посылаемые
специальным нарочным, либо грамоты на пергаменте, скрепленные княжеской печатью
и пересылаемые так же. Берестяные грамоты по прочтении большей частью
выбрасывались.
Пергаментные
грамоты до нас доходят очень редко (текст стирали после прочтения и при
надобности писали на них вновь; печати – маленькие свинцовые кружки с лентой –
отрывались и выбрасывались. Русские князья всегда имели два имени: крестное,
данное при крещении, и традиционное, данное при рождении. На одной стороне
печати помещалось одно имя, а на другой – второе. Это дает возможность
определять, кому же из князей принадлежала данная печать.
Среди
многочисленных сфрагистических материалов (сфрагистика – наука о печатях)
интересны несколько печатей, найденных в разных местах Руси. Это печати с
именами Георгия и Софии и с именем Евфросинии. Найдены эти печати в Новгороде,
Кокнессе (древний Кукенойс) и в самом Полоцке. На двух из них – двустороннее
изображение святых Георгия и Софии, на третьей – святой Евфросинии, на
четвертой – еще некоей святой, а на обороте – изображение Архангела Михаила.
Доказав, что все эти печати принадлежат женщинам и происходят из Полоцка
(Георгий и София – отец и мать Евфросинии), и отметив, что печати женщин очень
редки, а монашеские печати неизвестны вовсе, В.Л. Янин недоумевал, почему
печати из Полоцка – женские? Почему утверждение актов – занятие мужское – в
Полоцке в XII веке оказалось в руках женщин? “Что за матриархат в
феодальном княжестве?”, – восклицал В.Л.Янин.
В
1132-1144 годах в Полоцке правил Василько Святославич, которого полочане
посадили на Полоцкий престол. Если считать, что отца Евфросинии Георгия в миру
звали Святослав, то остается вывод, что Василько, не высланный с родителями в
Византию, был ее родным братом!
Вопреки
традиции, установившейся на Руси, основательница полоцкого Спасского монастыря
и главная его устроительница преподобная Евфросиния, возможно, благодаря прямым
контактам с Византией и, в частности, с Патриархом Лукой Хризоверхом,
чувствовала себя уверенно и независимо и, в случае надобности, рассылала в
различные города Руси и, вероятно, в Константинополь, важные документы, скрепляя
их личной печатью.
Полоцкая
просветительница решила окончить свои дни в Святых Местах у Гроба Господня в
Иерусалиме. Ей было уже много лет, а путь в Палестину был нелегок. Но решение
ее “дойти Святаго Града Иерусалима и поклонитися Гробу Господню и всем
Святым Местам, видети и целовати и тамо живот скончати”, было твердо.
Паломничество
было пешим, а не водным путем “из варяг в греки”. Обоз проходил 30-40
километров в сутки, останавливаясь у властителей соседних земель, воздававших
преподобной “честь великую”. По дороге преподобной паломнице
встретился Византийский император, “идый на угры”. То был
воинственный Мануил Комнин (1123-1130), шедший на венгров. Византийский историк
Никита Хониат изображает нам его как человека очень смелого, первого бросавшегося
в бой, не боящегося ни горных, ни лесных переходов, спавшего на хворосте даже
без подстилки, под дождем, среди своих воинов. Император принял Полоцкую
игумению, давно знакомую ему заочно, со всем радушием и “с честию посла ю
в Царьград”.
Император
ходил с воинами на венгров, в 1163-1164 годах. Видимо, преподобная Евфросиния
отправилась к Святым Местам в 1163 году, уже не только отстроив Спасский храм,
но и вложив в него уникальный крест (1161).
Поклонившись святыням Константинополя, она
добралась до Иерусалима, где в русском монастыре Пресвятой Богородицы и обрела
вечный покой 23 мая 1173 года.
Приблизительно
в 1187 году тело святой Ефросинии было перенесено в Киево-Печерский монастырь,
а в 1910 мощи святой торжественно перевезли в Полоцк, в основанный ею
монастырь. Перевозились они по Днепру при огромных стечениях народа, во время
остановок парохода “Головачев” совершались торжественные
богослужения. Из Орши в Витебск, а затем – в Полоцк верующие благоговейно несли
святыню на руках. К этому времени на территории монастыря были возведены
Трапезный храм, колокольня и один из красивейших храмов Руси – трехпрестольный
Крестовоздвиженский собор
13
мая 1922 года по постановлению “народного комиссариата юстиции РСФСР”
рака с мощами была вскрыта, затем мощи были отправлены на атеистическую
выставку в Москву, а оттуда – в Витебск, где демонстрировались на протяжении
почти двух десятков лет в местном краеведческом музее.
Во
время немецкой оккупации верующие перенесли раку преподобной из музея в
Свято-Покровскую церковь, а 23 октября 1943 года нетленные мощи вновь
возвратились в Полоцкий Спасо-Ефросиньевский монастырь, где почивают и поныне.
С
именем Ефросиньи связана еще одна загадка.
В 1161 году после строительства Спасского
храма игуменья Ефросиния хлопотала об обеспечении его богослужебными книгами и
всем необходимым. Она пригласила художников, которые искусно расписали стены
храма библейскими сюжетами. Особое место было отведено для хранения уникального
напрестольного Креста – его преподобная Ефросиния заказала лучшему ювелиру
Киевской Руси Лазарю Богше. Тот, обладая исключительным талантом и
профессиональным мастерством, основал целое направление в древнерусском
ювелирном искусстве.
Наличие
точной даты изготовления – 1161 год – и имени мастера, указанных на кресте,
дают основания считать полоцкий шедевр великой драгоценностью культуры Древней
Руси. Полоцкий крест к тому же – всеправославная святыня, драгоценная реликвия
вселенского христианства.
Шестиконечная
форма креста, по мнению богословов, символизирует первобытный свет: шесть
концов означают шесть дней творения мира. Изображения на Кресте иллюстрируют
почти всю историю Нового Завета и древней церкви.
Крест
украшен драгоценными камнями и металлами. Изображения Иисуса Христа,
Богородицы, Иоанна Предтечи, Архангелов Михаила и Гавриила, четырех
евангелистов, апостолов Петра и Павла, святой Ефросинии и других святых
угодников выполнены на пластинах перегородчатой эмали – это исключительно
сложная ювелирная техника средневековья.
Особую
ценность придают реликвии частицы святых мощей, размещенных в Кресте. На
лицевой стороне – Кровь Христа в верхнем перекрестье, “Древо
Животворящее” в нижнем перекрестье. На обратной стороне – камень от Гроба
Пресвятой Богородицы в верхнем перекрестье, частица Гроба Господня в нижнем
перекрестье. В Крест вложена также кровь святого Дмитрия, частицы мощей святого
великомученика и целителя Пантелеймона и иных угодников Божиих. Эти святые
реликвии были доставлены в Полоцк специальной экспедицией, которую направила в
Византию преподобная Ефросиния.
Создание
задуманного стоило такой большой работы и усилий, требовало таких значительных
материальных средств, что на боковых пластинах Креста преподобная заказчица
благословила выгравировать надпись, чьим старанием, для какой церкви был сделан
Крест и сколько это стоило. Знаменитые князья иногда жертвовали для храмов
очень дорогие вещи, но равного Кресту Ефросинии Полоцкой не было.
Судьба
этой исключительной христианской святыни также исключительна. Сначала Крест
находился в церкви игумении Ефросинии. В XIII веке он был перевезен
захватившими Полоцк смоленскими князьями в Смоленск. В начале XVI в. после
захвата Смоленска московским князем Василием III крест был доставлен в Москву.
В 1563 г. был возвращен в Полоцк Иваном Грозным, когда последний замаливал
грехи после совершенных по его приказу в Полоцке кровавых преступлений. В 1812
г. во время оккупации города французами крест хранился в стене Софийского
собора в замурованной нише. В 1841 году Крест, после пребывания в Москве и Петербурге
был доставлен в Полоцк. Крестный ход от Софийского собора в отремонтированный
собор Спасо-Ефросиньевского монастыря свидетельствовал, что святая реликвия
вернулась на то место, которое определила Кресту игумения Ефросиния.
В
1921 г. крест среди других церковных ценностей реквизировали большевики. В 1928
году директор Белорусского государственного музея выезжал с экспедицией в
Полоцк, с целью найти реликвию. Крест был найден в местном финотделе и
перевезен в Минск. В те года намечалось перенести столицу Беларуси в Могилев.
Туда и попал в 1929 году Крест преподобной Ефросинии Полоцкой – он находился в
комнате-сейфе Могилевского обкома и горкома партии.
Началась
Великая Отечественная война. Крест бесследно исчез. Все дальнейшие усилия его
разыскать не дали результата.
Во
время празднования тысячелетия Полоцкой епархии и Православной церкви на
Беларуси (1992) было решено всеправославную святыню восстановить. По
благословению Иерусалимского Патриарха Диадора II и Патриаршего Экзарха всея
Беларуси митрополита Филарета воссоздать святыню поручили брестскому
ювелиру-эмалировщику Николаю Петровичу Кузьмичу. Была восстановлена утраченная,
казалось, навсегда техника перегородчатой эмали.
Прошло
пять лет с начала восстановительной работы над святыней. В 1997 году восстановленный
древний Крест преподобной Ефросинии Полоцкой был освящен в Свято-Симеоновском
соборе г. Бреста, а потом положен в храме Преображения Господнего в Полоцком
Спасо-Ефросиньевском монастыре.
P.S.
Крест Ефросиньи Полоцкой, как и пресловутая Янтарная комната входит в десятку
самых ценных пропавших предметов искусств. Охота за ними никогда не
прекращалась, да и видимо не прекратиться. Можно сделать копию, ничем не
отличную от оригинала, а вот духовное и историческое наполнение?
Список литературы
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://legends.by.ru/
Посмотреть видео по теме Реферата
Знаменитая
православная святая – преподобная Ефросинья Полоцкая.
Она
была дочерью князя Георгия Всеславича и его жены Софии. По житию преподобной,
составленному для “Четий Миней митрополита Макария (1481-15631)”,
источнику, весьма близкому по времени к жизни святой, известно, что в 12 лет
Предслава, как ее нарекли родители, пришла в монастырь к своей тетке игумений
Романовой и сообщила о желании принять постриг. По летописи, князь Роман Всеславич
умер в 1116 году; приход Предславы в монастырь, следовательно, произошел
позднее, когда вдова Романа сама приняла ангельский образ и стала игуменией.
Основываясь на этих скудных данным можно предположить, что Предслава родилась в
1102-1104 годах, а детство ее пришлось на 1102-1116 годы.
Житие
повествует, что Предслава с детских лет проявила большую любовь к книжному
образованию и сердечной молитве. Когда родители начали думать о ее замужестве,
двенадцатилетняя Предслава им ответила: “Что будет, если мой отец захочет
отдать мене в супружество; если будет так, от печали этого мира нельзя будет
избавиться! Что содеяли наши роды, бывшие прежде нас? Женились и выходили
замуж, и княжили, но не вечно жили, жизнь их прошла и погибла их слава, словно
прах, хуже паутины. Но древние жены, взяв мужескую крепость, пошли следом за
Христом, Женихом своим, и предали тела свои ранам, мечам – главы свои, а иные
хотя и не склонили шеи свои под железом, но духовным мечом отсекли от себя
плотские сласти, отдали тела свои посту, и бдению, и коленному поклонению, и
возлежанию на земле – и они памятны на земле, и имена их написаны на небесах,
где они вместе с ангелами непрестанно Бога славят. А сия слава есть прах и
пепел, словно дым рассеивается, словно пар водяной погибает!”
Не
следует иронично улыбаться прочитав про двенадцатилетний статус будущей
невесты. В те времена это было в порядке вещей. “Русские люди имеют
следующий обычай, – писал посетивший Русь в 1578 году австрийский принц Даниил
фон Бухау, – девицы прежде достижения совершеннолетия вступают в брак на 10
году возраста, юноши на 12 или 15”. У Предславы подобный случай
представился в 12 лет. Слышала она как-то, как отец говорил матери: “Нама
уже лепо дати Предславу за князь!”. Предслава пришла в ужас: она помнила
книги, которые читала, помнила речи наставников-монахов: житие князей
“мимо течет и слава их погибе, аки прах и хуже паутины…”, жизнь эта
“не вечноваша”, не останется для вечности, для спасения души.
Княжна
тайно бежала в монастырь к тетке игумении, умоляя ее “причесть к ту сущим
инокиням под игом Христовым”. “Смятеся” старая игумения, –
повествует Житие, – ибо она видела “юность ее и возраст ее цветущий”.
Были
у игумении, естественно, и другие опасения, – гнев отца двенадцатилетней
княжны. Суров был князь. Несомненно имелись у него на Предславу свои планы,
династические браки всегда имели очень важное влияние на политику государства.
А тут дочьпошла на перекор воле отца. Списывать такой поступок на излишнюю
религиозность Предславы не стоит, хотя все могло быть. Вполне возможно, что
предполагаемый жених был отнюдь не молод и красив, если не сказать покрепче. А
может, за ним ходила слава этакой “синей бороды”. Было от чего
сбежать в монастырь. Недаром тетка очень опасалась гнева князя. Расправа могла
быть быстрой и беспощадной. Житие передает следующий диалог:
“Чадо
мое! – скорбно восклицала игумения, – како могу се сотворити? Отец твой,
уведав, со всяким гневом возложит вред на голову мою, и еще юна еси возрастом,
не можеши понести тяготы мнишескаго жития, и како можеши оставити княжение и
славу мира сего?”. Но чадо твердо знало, чего желать: “Отпеща же
блаженная отроковица: “Госпоже и мати! Вся видимая мира сего красна суть и
славив, но вскоре минует, яко сон! .
Столь
разумное утверждение двенадцатилетней девицы убедило игумению: “Удивишеся
разуму отроковицы, – свидетельствует Житие, – удивишеся любви ея к Богу, повеле
воле ея бытии, огласив ю иерей, остриже ю и нарече имя ей Евфросиния и облече ю
в черные ризы…”.
Принять
такое решение игуменья была не в состоянии. К разрешению спора подключили
епископа Полоцкого Илию. Епископ имел большое влияние на князя и дело было
полюбовно улажено. С благословения Полоцкого епископа Илии Ефросиния стала жить
при Софийском соборе, занимаясь переписыванием книг: “начала книги писать
своими руками, и прибыль отдавала нуждающимся”. Вероятно, при соборе
работали талантливые мастера-книжники, так как большая библиотека все
увеличивалась, а для создания даже одной книги необходима была работа целой
мастерской и не за малое время.
“В глазах образованных людей, – отмечал
секретарь польского короля Стефана Батория Р.Гейденштерн, описывая разгром
Полоцка Баторием в 1570 году, – почти не меньшую ценность, чем вся остальная
добыча, имела найденная там библиотека. Кроме летописей, в ней было много
сочинений греческих Отцов Церкви…”. Все это хранилось в Софийском
соборе!
Действительно,
в средние века переписка книг была очень трудоемка и дорога; книги хранили,
боясь пожаров, в каменных зданиях и чаще всего в храмах. Древние болгарские
рукописи, понятные на Руси без переводов, Византия здесь охотно распространяла.
В Киевской Святой Софии, например, была размещена ценнейшая библиотека
Болгарского царя Симеона – трофей императора Иоанна Цимисхия, в 972 году
захватившего большую часть Болгарии. Его сын Василий II Болгаробойца передал
добычу отца в качестве приданого своей сестре Анне, выходившей замуж за
Владимира Святого. Древнеболгарские книги расходились по крупным городам и
монастырям Руси, по в большинстве случаев погибли в междуусобных войнах и
пожарах. Лишь в нескольких городах книги сохранялись: в Полоцке, в частности,
библиотека не пострадала до самого похода польского короля Стефана Батория в
1579 году.
В 1128 году печатные работы видимо наскучили
молодой монахине и она ударилась в строительство. Житие объясняет сей поступок
просто: “чудо” и приводит следующее:
Как-то
во сне она увидела, как “ангел повел ея в Сельцо” на окраине Полоцка
и произнес: “Зде ти подобает быти!”. В ту же ночь ангел явился и
епископу Илии, сказав: “Веди ю, рабу Божию Евфросинию в церковь Святаго
Спаса, нарекомое Сельце, – место то свято есть!”.
Епископ
Илия, которому в ту же ночь также было подобное видение, благословил
официально, при многочисленных свидетелях, преподобную Ефросинию на основание
женского монастыря, определив место обители – Сельцо, где была церковь Спаса и
место погребения Полоцких епископов. Можно предположить, что, призывая
Евфросинию в Сельцо, владыка надеялся, что она выстроит каменную церковь Спаса
и возведет монастырь.
Полоцких
князей епископы почитали: перевод Евфросинии а эти места был важным решением,
принять которое можно было лишь вместе с княжеским семейным советом. И совет
состоялся: на нем были дядя преподобной Полоцкий князь Борис Всеславич, ее отец
и именитые бояре. Речь полоцкого епископа Илии, произнесенная со всею
осторожностью, сводилась к следующему: “Се отдаваю Евфросинии место
Святаго Спаса при вас, да по моем животе никто не посудит моего
даяния…”.
Основанный Ефросинией Спасо-Преображенский
монастырь получает широкую известность в полоцких землях. В обители на месте
бывшей деревянной церкви Ефросинией начато строительство каменного собора. Этот
собор, построенный окончательно в 1161 году, сохранился до нашего времени. В
монастыре святая учила молодых инокинь переписыванию книг, пению, вышиванию и
другим ремеслам. Существует несколько версий пострижения в монахини сестер
Ефросиньи.
По
одной из них двоюродая сестра Ефросинии, дочь князя Бориса Звенислава, вступила
в эту обитель, отдав монастырю “все свои вещи золотые и многоценные
ризы”, и приняла иноческий постриг под именем Евпраксии. “Так начали
они жить в монастыре в единомыслии, в молитвах к Богу; и были, словно единая
душа в двух телах”.
По другой – первым деянием молодой игумении,
судя по Житию, было пострижение у нее в монастыре двух сестер Гордиславы и
Евпраксии, что вызвало на этот раз бурный гнев родителей. “На се ли вас
родих, – восклицал, по свидетельству Жития, возмущенный отец. – На се ли вас
мати воспита!..”.
Разные
летописи говорят разное, но сходятся в одном: одна из новообращенных была
Евпраксия. Значит сие можно принять за исторический факт.
Но
вернемся к строительству. Закончив Спасо-Преображенский монастырь Ефросинья
начала построение Богородицкой церкви, при которой открыла мужской Богородицкий
монастырь. Для этой обители и церкви преподобная приобрела с дозволения
Константинопольского патриарха Луки чудотворную Одигитрию Эфесскую (икону
Божьей Матери), одну из трех написанных, согласно преданию, самим евангелистом
Лукой (впрочем, различные предания и традиции приписывают кисти евангелиста
различные иконы Богородицы). “Видел же царь {константинопольский] любовь
ее и послал в Эфес семь сот оружников своих, и принесли они икону святой
Богородицы во Царьград. Патриарх же Лука собрал епископов и весь собор во
Святую Софию и, благословив, дал икону слуге преподобной Ефросинии; тот же с
радостию взял и принес госпоже своей Ефросинии”. Несовсем понятно про
какую икону идет речь. Она так таинственно появилась и так же таинственно
исчезла. Икона могла быть также не Эфесской, а Царьградской Божией Матери. К
сожалению, до сих пор не вполне известна судьба этого образа. Некоторые ученые
даже склоняются к тому, что теперь эта икона известна под названием
Ченстоховской (самая знаменитая католическая икона Польши).
В
монастырях, основанных преподобной Ефросинией, существовали иконописные
мастерские. Там изготовлялись предметы церковного обихода, оклады для образов.
Под
руководством Ефросинии действовали мастерские по переписыванию книг.
Педагогическая деятельность великой подвижницы внесла значительный вклад в дело
народного образования. Школы Ефросинии Полоцкой являлись передовыми для своего
времени и по программам обучения, и по составу учащихся. Последние в
большинстве своем были детьми простых людей. Интересен стиль обращения ее к
ученикам: “Вот, собрала вас, как наседка птенцов своих под крылья свои, в
паствину, словно овец, дабы паслись в заповедях Божиих, дабы и я сердцем учила
вас, видя плоды труда вашего, и таков дождь учения к вам проливала; но нивы ваши
в той же мере стоят, не возрастая, не поднимаясь вверх. А уж год подходит к
концу, и лопата лежит на гумне! Боюсь, что будут в вас тернии, и отданы будете
огню неугасимому! Постарайтесь же, чада мои, избежать его, соделайтесь чистой
пшеницей, смелитесь в жерновах смирением, молитвой и постом, чтобы хлебом
чистым принестись на трапезу Христову!”.
Вершиной
организаторской деятельности Ефросиньи можно по праву считать строительство в
Полоцке каменной церкви Спаса.
Где
же надлежало искать зодчего? 1120-е – 1130-е годы были временем, когда на Руси
уже появились свои мастера: в архитектуре, в прикладном искусстве, скульптуре,
живописи. Обученные византийцами, они разошлись по всем русским землям. Вот и в
Полоцке один из таких специалистов по имени Иоанн был послушником Бельчицкого
монастыря. Искусству зодчего, надо думать, он выучился у тех киевских мастеров,
которые, как выяснил П.А. Раппопорт, были приглашены Всеславичами в Полоцк,
воздвигали большой Успенский собор в Бельчицком монастыре, а затем “высотный”
ступенчатый храм-усыпальницу Святого Георгия в Сольце. Как показал Н.Н.Воронин,
первые опыты мастера Иоанна – храмы святых Параскевы Пятницы, Бориса и Глеба –
были осуществлены именно в Бельчицком монастыре.
Из
некоторых источников известно, что зодчий Иоанн смог начать свои смелые
Бельчицкие опыты не ранее 1140-х годов. Вполне естественно, что к этому зодчему
игумения Спасского монастыря начала присматриваться уже давно и в конце концов
пригласила его в свою обитель для строительства нового хрома.
По
Житию, строительство шло быстро. Всего потребовалось 30 недель, то есть 7 с
половиной месяцев, что указывает на четкую организацию строительства; храм
возводили, видимо, с апреля по октябрь.
Исследователи
часто обращались к храму преподобной Евфросинии Полоцкой. Здание действительно
удивляет с самого начала своими пропорциями, двускатным, явно поздним
перекрытием, необычайной вытянутостью барабана… Загадочным казался и интерьер
церкви, странно загруженный массивными столбами при очень толстых стенах.
Спасский
храм – вершина архитектурной мысли Полоцкой земли, повлиявшая на все дальнейшее
строительство древнерусских храмов. Его основное значение для русской
архитектуры состоит в том, что это “наиболее ранний памятник, в котором с
достаточной определенностью выявились новые архитектурные формы, ставшие в
конце XII века характерными для всего русского зодчества: башнеобразность
композиции, богатая декоративная разработка экстерьера, частое и весьма
значительное несоответствие внешних форм и конструкции, подчиненное положение
внутреннего пространства по отношению к внешнему облику”. Так пишут
специалисты, детально изучившие творение полоцкого зодчего.
После
постройки Спасского храма Евфросиния позаботилась о его оснащении
богослужебными книгами и всем необходимым. Она пригласила художников, которые
блестяще расписали стены храма библейскими сюжетами, изображениями святых. На
хорах в особой келии, предназначенной для самой преподобной, также была
выполнена богатейшая роспись. Особое место было отведено для уникального
напрестольного креста, который Евфросиния заказала для своего храма лучшему
ювелиру Киевской Руси Лазарю Богше.
Ефросинья
Полоцкая не была бы первой русской святой-женщиной, если бы вокруг нее не было
бы столько загадок и тайн. А уж их было с избытком.
Как
мы хорошо знаем, древнерусские князья очень часто сообщались друг с другом в
письменной форме. Это были либо грамоты, записанные на бересте и посылаемые
специальным нарочным, либо грамоты на пергаменте, скрепленные княжеской печатью
и пересылаемые так же. Берестяные грамоты по прочтении большей частью
выбрасывались.
Пергаментные
грамоты до нас доходят очень редко (текст стирали после прочтения и при
надобности писали на них вновь; печати – маленькие свинцовые кружки с лентой –
отрывались и выбрасывались. Русские князья всегда имели два имени: крестное,
данное при крещении, и традиционное, данное при рождении. На одной стороне
печати помещалось одно имя, а на другой – второе. Это дает возможность
определять, кому же из князей принадлежала данная печать.
Среди
многочисленных сфрагистических материалов (сфрагистика – наука о печатях)
интересны несколько печатей, найденных в разных местах Руси. Это печати с
именами Георгия и Софии и с именем Евфросинии. Найдены эти печати в Новгороде,
Кокнессе (древний Кукенойс) и в самом Полоцке. На двух из них – двустороннее
изображение святых Георгия и Софии, на третьей – святой Евфросинии, на
четвертой – еще некоей святой, а на обороте – изображение Архангела Михаила.
Доказав, что все эти печати принадлежат женщинам и происходят из Полоцка
(Георгий и София – отец и мать Евфросинии), и отметив, что печати женщин очень
редки, а монашеские печати неизвестны вовсе, В.Л. Янин недоумевал, почему
печати из Полоцка – женские? Почему утверждение актов – занятие мужское – в
Полоцке в XII веке оказалось в руках женщин? “Что за матриархат в
феодальном княжестве?”, – восклицал В.Л.Янин.
В
1132-1144 годах в Полоцке правил Василько Святославич, которого полочане
посадили на Полоцкий престол. Если считать, что отца Евфросинии Георгия в миру
звали Святослав, то остается вывод, что Василько, не высланный с родителями в
Византию, был ее родным братом!
Вопреки
традиции, установившейся на Руси, основательница полоцкого Спасского монастыря
и главная его устроительница преподобная Евфросиния, возможно, благодаря прямым
контактам с Византией и, в частности, с Патриархом Лукой Хризоверхом,
чувствовала себя уверенно и независимо и, в случае надобности, рассылала в
различные города Руси и, вероятно, в Константинополь, важные документы, скрепляя
их личной печатью.
Полоцкая
просветительница решила окончить свои дни в Святых Местах у Гроба Господня в
Иерусалиме. Ей было уже много лет, а путь в Палестину был нелегок. Но решение
ее “дойти Святаго Града Иерусалима и поклонитися Гробу Господню и всем
Святым Местам, видети и целовати и тамо живот скончати”, было твердо.
Паломничество
было пешим, а не водным путем “из варяг в греки”. Обоз проходил 30-40
километров в сутки, останавливаясь у властителей соседних земель, воздававших
преподобной “честь великую”. По дороге преподобной паломнице
встретился Византийский император, “идый на угры”. То был
воинственный Мануил Комнин (1123-1130), шедший на венгров. Византийский историк
Никита Хониат изображает нам его как человека очень смелого, первого бросавшегося
в бой, не боящегося ни горных, ни лесных переходов, спавшего на хворосте даже
без подстилки, под дождем, среди своих воинов. Император принял Полоцкую
игумению, давно знакомую ему заочно, со всем радушием и “с честию посла ю
в Царьград”.
Император
ходил с воинами на венгров, в 1163-1164 годах. Видимо, преподобная Евфросиния
отправилась к Святым Местам в 1163 году, уже не только отстроив Спасский храм,
но и вложив в него уникальный крест (1161).
Поклонившись святыням Константинополя, она
добралась до Иерусалима, где в русском монастыре Пресвятой Богородицы и обрела
вечный покой 23 мая 1173 года.
Приблизительно
в 1187 году тело святой Ефросинии было перенесено в Киево-Печерский монастырь,
а в 1910 мощи святой торжественно перевезли в Полоцк, в основанный ею
монастырь. Перевозились они по Днепру при огромных стечениях народа, во время
остановок парохода “Головачев” совершались торжественные
богослужения. Из Орши в Витебск, а затем – в Полоцк верующие благоговейно несли
святыню на руках. К этому времени на территории монастыря были возведены
Трапезный храм, колокольня и один из красивейших храмов Руси – трехпрестольный
Крестовоздвиженский собор
13
мая 1922 года по постановлению “народного комиссариата юстиции РСФСР”
рака с мощами была вскрыта, затем мощи были отправлены на атеистическую
выставку в Москву, а оттуда – в Витебск, где демонстрировались на протяжении
почти двух десятков лет в местном краеведческом музее.
Во
время немецкой оккупации верующие перенесли раку преподобной из музея в
Свято-Покровскую церковь, а 23 октября 1943 года нетленные мощи вновь
возвратились в Полоцкий Спасо-Ефросиньевский монастырь, где почивают и поныне.
С
именем Ефросиньи связана еще одна загадка.
В 1161 году после строительства Спасского
храма игуменья Ефросиния хлопотала об обеспечении его богослужебными книгами и
всем необходимым. Она пригласила художников, которые искусно расписали стены
храма библейскими сюжетами. Особое место было отведено для хранения уникального
напрестольного Креста – его преподобная Ефросиния заказала лучшему ювелиру
Киевской Руси Лазарю Богше. Тот, обладая исключительным талантом и
профессиональным мастерством, основал целое направление в древнерусском
ювелирном искусстве.
Наличие
точной даты изготовления – 1161 год – и имени мастера, указанных на кресте,
дают основания считать полоцкий шедевр великой драгоценностью культуры Древней
Руси. Полоцкий крест к тому же – всеправославная святыня, драгоценная реликвия
вселенского христианства.
Шестиконечная
форма креста, по мнению богословов, символизирует первобытный свет: шесть
концов означают шесть дней творения мира. Изображения на Кресте иллюстрируют
почти всю историю Нового Завета и древней церкви.
Крест
украшен драгоценными камнями и металлами. Изображения Иисуса Христа,
Богородицы, Иоанна Предтечи, Архангелов Михаила и Гавриила, четырех
евангелистов, апостолов Петра и Павла, святой Ефросинии и других святых
угодников выполнены на пластинах перегородчатой эмали – это исключительно
сложная ювелирная техника средневековья.
Особую
ценность придают реликвии частицы святых мощей, размещенных в Кресте. На
лицевой стороне – Кровь Христа в верхнем перекрестье, “Древо
Животворящее” в нижнем перекрестье. На обратной стороне – камень от Гроба
Пресвятой Богородицы в верхнем перекрестье, частица Гроба Господня в нижнем
перекрестье. В Крест вложена также кровь святого Дмитрия, частицы мощей святого
великомученика и целителя Пантелеймона и иных угодников Божиих. Эти святые
реликвии были доставлены в Полоцк специальной экспедицией, которую направила в
Византию преподобная Ефросиния.
Создание
задуманного стоило такой большой работы и усилий, требовало таких значительных
материальных средств, что на боковых пластинах Креста преподобная заказчица
благословила выгравировать надпись, чьим старанием, для какой церкви был сделан
Крест и сколько это стоило. Знаменитые князья иногда жертвовали для храмов
очень дорогие вещи, но равного Кресту Ефросинии Полоцкой не было.
Судьба
этой исключительной христианской святыни также исключительна. Сначала Крест
находился в церкви игумении Ефросинии. В XIII веке он был перевезен
захватившими Полоцк смоленскими князьями в Смоленск. В начале XVI в. после
захвата Смоленска московским князем Василием III крест был доставлен в Москву.
В 1563 г. был возвращен в Полоцк Иваном Грозным, когда последний замаливал
грехи после совершенных по его приказу в Полоцке кровавых преступлений. В 1812
г. во время оккупации города французами крест хранился в стене Софийского
собора в замурованной нише. В 1841 году Крест, после пребывания в Москве и Петербурге
был доставлен в Полоцк. Крестный ход от Софийского собора в отремонтированный
собор Спасо-Ефросиньевского монастыря свидетельствовал, что святая реликвия
вернулась на то место, которое определила Кресту игумения Ефросиния.
В
1921 г. крест среди других церковных ценностей реквизировали большевики. В 1928
году директор Белорусского государственного музея выезжал с экспедицией в
Полоцк, с целью найти реликвию. Крест был найден в местном финотделе и
перевезен в Минск. В те года намечалось перенести столицу Беларуси в Могилев.
Туда и попал в 1929 году Крест преподобной Ефросинии Полоцкой – он находился в
комнате-сейфе Могилевского обкома и горкома партии.
Началась
Великая Отечественная война. Крест бесследно исчез. Все дальнейшие усилия его
разыскать не дали результата.
Во
время празднования тысячелетия Полоцкой епархии и Православной церкви на
Беларуси (1992) было решено всеправославную святыню восстановить. По
благословению Иерусалимского Патриарха Диадора II и Патриаршего Экзарха всея
Беларуси митрополита Филарета воссоздать святыню поручили брестскому
ювелиру-эмалировщику Николаю Петровичу Кузьмичу. Была восстановлена утраченная,
казалось, навсегда техника перегородчатой эмали.
Прошло
пять лет с начала восстановительной работы над святыней. В 1997 году восстановленный
древний Крест преподобной Ефросинии Полоцкой был освящен в Свято-Симеоновском
соборе г. Бреста, а потом положен в храме Преображения Господнего в Полоцком
Спасо-Ефросиньевском монастыре.
P.S.
Крест Ефросиньи Полоцкой, как и пресловутая Янтарная комната входит в десятку
самых ценных пропавших предметов искусств. Охота за ними никогда не
прекращалась, да и видимо не прекратиться. Можно сделать копию, ничем не
отличную от оригинала, а вот духовное и историческое наполнение?
Знаменитая
православная святая – преподобная Ефросинья Полоцкая.
Она
была дочерью князя Георгия Всеславича и его жены Софии. По житию преподобной,
составленному для “Четий Миней митрополита Макария (1481-15631)”,
источнику, весьма близкому по в
Ефросинья Полоцкая
Знаменитая православная святая – преподобная Ефросинья Полоцкая.
Она была дочерью князя Георгия Всеславича и его жены Софии. По житию преподобной, составленному для “Четий Миней митрополита Макария (1481-15631)”, источнику, весьма близкому по времени к жизни святой, известно, что в 12 лет Предслава, как ее нарекли родители, пришла в монастырь к своей тетке игумений Романовой и сообщила о желании принять постриг. По летописи, князь Роман Всеславич умер в 1116 году; приход Предславы в монастырь, следовательно, произошел позднее, когда вдова Романа сама приняла ангельский образ и стала игуменией. Основываясь на этих скудных данным можно предположить, что Предслава родилась в 1102-1104 годах, а детство ее пришлось на 1102-1116 годы.
Житие повествует, что Предслава с детских лет проявила большую любовь к книжному образованию и сердечной молитве. Когда родители начали думать о ее замужестве, двенадцатилетняя Предслава им ответила: “Что будет, если мой отец захочет отдать мене в супружество; если будет так, от печали этого мира нельзя будет избавиться! Что содеяли наши роды, бывшие прежде нас? Женились и выходили замуж, и княжили, но не вечно жили, жизнь их прошла и погибла их слава, словно прах, хуже паутины. Но древние жены, взяв мужескую крепость, пошли следом за Христом, Женихом своим, и предали тела свои ранам, мечам – главы свои, а иные хотя и не склонили шеи свои под железом, но духовным мечом отсекли от себя плотские сласти, отдали тела свои посту, и бдению, и коленному поклонению, и возлежанию на земле – и они памятны на земле, и имена их написаны на небесах, где они вместе с ангелами непрестанно Бога славят. А сия слава есть прах и пепел, словно дым рассеивается, словно пар водяной погибает!”
Не следует иронично улыбаться прочитав про двенадцатилетний статус будущей невесты. В те времена это было в порядке вещей. “Русские люди имеют следующий обычай, – писал посетивший Русь в 1578 году австрийский принц Даниил фон Бухау, – девицы прежде достижения совершеннолетия вступают в брак на 10 году возраста, юноши на 12 или 15”. У Предславы подобный случай представился в 12 лет. Слышала она как-то, как отец говорил матери: “Нама уже лепо дати Предславу за князь!”. Предслава пришла в ужас: она помнила книги, которые читала, помнила речи наставников-монахов: житие князей “мимо течет и слава их погибе, аки прах и хуже паутины…”, жизнь эта “не вечноваша”, не останется для вечности, для спасения души.
Княжна тайно бежала в монастырь к тетке игумении, умоляя ее “причесть к ту сущим инокиням под игом Христовым”. “Смятеся” старая игумения, – повествует Житие, – ибо она видела “юность ее и возраст ее цветущий”.
Были у игумении, естественно, и другие опасения, – гнев отца двенадцатилетней княжны. Суров был князь. Несомненно имелись у него на Предславу свои планы, династические браки всегда имели очень важное влияние на политику государства. А тут дочьпошла на перекор воле отца. Списывать такой поступок на излишнюю религиозность Предславы не стоит, хотя все могло быть. Вполне возможно, что предполагаемый жених был отнюдь не молод и красив, если не сказать покрепче. А может, за ним ходила слава этакой “синей бороды”. Было от чего сбежать в монастырь. Недаром тетка очень опасалась гнева князя. Расправа могла быть быстрой и беспощадной. Житие передает следующий диалог:
“Чадо мое! – скорбно восклицала игумения, – како могу се сотворити? Отец твой, уведав, со всяким гневом возложит вред на голову мою, и еще юна еси возрастом, не можеши понести тяготы мнишескаго жития, и како можеши оставити княжение и славу мира сего?”. Но чадо твердо знало, чего желать: “Отпеща же блаженная отроковица: “Госпоже и мати! Вся видимая мира сего красна суть и славив, но вскоре минует, яко сон! .
Столь разумное утверждение двенадцатилетней девицы убедило игумению: “Удивишеся разуму отроковицы, – свидетельствует Житие, – удивишеся любви ея к Богу, повеле воле ея бытии, огласив ю иерей, остриже ю и нарече имя ей Евфросиния и облече ю в черные ризы…”.
Принять такое решение игуменья была не в состоянии. К разрешению спора подключили епископа Полоцкого Илию. Епископ имел большое влияние на князя и дело было полюбовно улажено. С благословения Полоцкого епископа Илии Ефросиния стала жить при Софийском соборе, занимаясь переписыванием книг: “начала книги писать своими руками, и прибыль отдавала нуждающимся”. Вероятно, при соборе работали талантливые мастера-книжники, так как большая библиотека все увеличивалась, а для создания даже одной книги необходима была работа целой мастерской и не за малое время.
“В глазах образованных людей, – отмечал секретарь польского короля Стефана Батория Р.Гейденштерн, описывая разгром Полоцка Баторием в 1570 году, – почти не меньшую ценность, чем вся остальная добыча, имела найденная там библиотека. Кроме летописей, в ней было много сочинений греческих Отцов Церкви…”. Все это хранилось в Софийском соборе!
Действительно, в средние века переписка книг была очень трудоемка и дорога; книги хранили, боясь пожаров, в каменных зданиях и чаще всего в храмах. Древние болгарские рукописи, понятные на Руси без переводов, Византия здесь охотно распространяла. В Киевской Святой Софии, например, была размещена ценнейшая библиотека Болгарского царя Симеона – трофей императора Иоанна Цимисхия, в 972 году захватившего большую часть Болгарии. Его сын Василий II Болгаробойца передал добычу отца в качестве приданого своей сестре Анне, выходившей замуж за Владимира Святого. Древнеболгарские книги расходились по крупным городам и монастырям Руси, по в большинстве случаев погибли в междуусобных войнах и пожарах. Лишь в нескольких городах книги сохранялись: в Полоцке, в частности, библиотека не пострадала до самого похода польского короля Стефана Батория в 1579 году.
В 1128 году печатные работы видимо наскучили молодой монахине и она ударилась в строительство. Житие объясняет сей поступок просто: “чудо” и приводит следующее:
Как-то во сне она увидела, как “ангел повел ея в Сельцо” на окраине Полоцка и произнес: “Зде ти подобает быти!”. В ту же ночь ангел явился и епископу Илии, сказав: “Веди ю, рабу Божию Евфросинию в церковь Святаго Спаса, нарекомое Сельце, – место то свято есть!”.
Епископ Илия, которому в ту же ночь также было подобное видение, благословил официально, при многочисленных свидетелях, преподобную Ефросинию на основание женского монастыря, определив место обители – Сельцо, где была церковь Спаса и место погребения Полоцких епископов. Можно предположить, что, призывая Евфросинию в Сельцо, владыка надеялся, что она выстроит каменную церковь Спаса и возведет монастырь.
Полоцких князей епископы почитали: перевод Евфросинии а эти места был важным решением, принять которое можно было лишь вместе с княжеским семейным советом. И совет состоялся: на нем были дядя преподобной Полоцкий князь Борис Всеславич, ее отец и именитые бояре. Речь полоцкого епископа Илии, произнесенная со всею осторожностью, сводилась к следующему: “Се отдаваю Евфросинии место Святаго Спаса при вас, да по моем животе никто не посудит моего даяния…”.
Основанный Ефросинией Спасо-Преображенский монастырь получает широкую известность в полоцких землях. В обители на месте бывшей деревянной церкви Ефросинией начато строительство каменного собора. Этот собор, построенный окончательно в 1161 году, сохранился до нашего времени. В монастыре святая учила молодых инокинь переписыванию книг, пению, вышиванию и другим ремеслам. Существует несколько версий пострижения в монахини сестер Ефросиньи.
По одной из них двоюродая сестра Ефросинии, дочь князя Бориса Звенислава, вступила в эту обитель, отдав монастырю “все свои вещи золотые и многоценные ризы”, и приняла иноческий постриг под именем Евпраксии. “Так начали они жить в монастыре в единомыслии, в молитвах к Богу; и были, словно единая душа в двух телах”.
По другой – первым деянием молодой игумении, судя по Житию, было пострижение у нее в монастыре двух сестер Гордиславы и Евпраксии, что вызвало на этот раз бурный гнев родителей. “На се ли вас родих, – восклицал, по свидетельству Жития, возмущенный отец. – На се ли вас мати воспита!..”.
Разные летописи говорят разное, но сходятся в одном: одна из новообращенных была Евпраксия. Значит сие можно принять за исторический факт.
Но вернемся к строительству. Закончив Спасо-Преображенский монастырь Ефросинья начала построение Богородицкой церкви, при которой открыла мужской Богородицкий монастырь. Для этой обители и церкви преподобная приобрела с дозволения Константинопольского патриарха Луки чудотворную Одигитрию Эфесскую (икону Божьей Матери), одну из трех написанных, согласно преданию, самим евангелистом Лукой (впрочем, различные предания и традиции приписывают кисти евангелиста различные иконы Богородицы). “Видел же царь {константинопольский] любовь ее и послал в Эфес семь сот оружников своих, и принесли они икону святой Богородицы во Царьград. Патриарх же Лука собрал епископов и весь собор во Святую Софию и, благословив, дал икону слуге преподобной Ефросинии; тот же с радостию взял и принес госпоже своей Ефросинии”. Несовсем понятно про какую икону идет речь. Она так таинственно появилась и так же таинственно исчезла. Икона могла быть также не Эфесской, а Царьградской Божией Матери. К сожалению, до сих пор не вполне известна судьба этого образа. Некоторые ученые даже склоняются к тому, что теперь эта икона известна под названием Ченстоховской (самая знаменитая католическая икона Польши).
В монастырях, основанных преподобной Ефросинией, существовали иконописные мастерские. Там изготовлялись предметы церковного обихода, оклады для образов.
Под руководством Ефросинии действовали мастерские по переписыванию книг. Педагогическая деятельность великой подвижницы внесла значительный вклад в дело народного образования. Школы Ефросинии Полоцкой являлись передовыми для своего времени и по программам обучения, и по составу учащихся. Последние в большинстве своем были детьми простых людей. Интересен стиль обращения ее к ученикам: “Вот, собрала вас, как наседка птенцов своих под крылья свои, в паствину, словно овец, дабы паслись в заповедях Божиих, дабы и я сердцем учила вас, видя плоды труда вашего, и таков дождь учения к вам проливала; но нивы ваши в той же мере стоят, не возрастая, не поднимаясь вверх. А уж год подходит к концу, и лопата лежит на гумне! Боюсь, что будут в вас тернии, и отданы будете огню неугасимому! Постарайтесь же, чада мои, избежать его, соделайтесь чистой пшеницей, смелитесь в жерновах смирением, молитвой и постом, чтобы хлебом чистым принестись на трапезу Христову!”.
Вершиной организаторской деятельности Ефросиньи можно по праву считать строительство в Полоцке каменной церкви Спаса.
Где же надлежало искать зодчего? 1120-е – 1130-е годы были временем, когда на Руси уже появились свои мастера: в архитектуре, в прикладном искусстве, скульптуре, живописи. Обученные византийцами, они разошлись по всем русским землям. Вот и в Полоцке один из таких специалистов по имени Иоанн был послушником Бельчицкого монастыря. Искусству зодчего, надо думать, он выучился у тех киевских мастеров, которые, как выяснил П.А. Раппопорт, были приглашены Всеславичами в Полоцк, воздвигали большой Успенский собор в Бельчицком монастыре, а затем “высотный” ступенчатый храм-усыпальницу Святого Георгия в Сольце. Как показал Н.Н.Воронин, первые опыты мастера Иоанна – храмы святых Параскевы Пятницы, Бориса и Глеба – были осуществлены именно в Бельчицком монастыре.
Из некоторых источников известно, что зодчий Иоанн смог начать свои смелые Бельчицкие опыты не ранее 1140-х годов. Вполне естественно, что к этому зодчему игумения Спасского монастыря начала присматриваться уже давно и в конце концов пригласила его в свою обитель для строительства нового хрома.
По Житию, строительство шло быстро. Всего потребовалось 30 недель, то есть 7 с половиной месяцев, что указывает на четкую организацию строительства; храм возводили, видимо, с апреля по октябрь.
Исследователи часто обращались к храму преподобной Евфросинии Полоцкой. Здание действительно удивляет с самого начала своими пропорциями, двускатным, явно поздним перекрытием, необычайной вытянутостью барабана… Загадочным казался и интерьер церкви, странно загруженный массивными столбами при очень толстых стенах.
Спасский храм – вершина архитектурной мысли Полоцкой земли, повлиявшая на все дальнейшее строительство древнерусских храмов. Его основное значение для русской архитектуры состоит в том, что это “наиболее ранний памятник, в котором с достаточной определенностью выявились новые архитектурные формы, ставшие в конце XII века характерными для всего русского зодчества: башнеобразность композиции, богатая декоративная разработка экстерьера, частое и весьма значительное несоответствие внешних форм и конструкции, подчиненное положение внутреннего пространства по отношению к внешнему облику”. Так пишут специалисты, детально изучившие творение полоцкого зодчего.
После постройки Спасского храма Евфросиния позаботилась о его оснащении богослужебными книгами и всем необходимым. Она пригласила художников, которые блестяще расписали стены храма библейскими сюжетами, изображениями святых. На хорах в особой келии, предназначенной для самой преподобной, также была выполнена богатейшая роспись. Особое место было отведено для уникального напрестольного креста, который Евфросиния заказала для своего храма лучшему ювелиру Киевской Руси Лазарю Богше.
Ефросинья Полоцкая не была бы первой русской святой-женщиной, если бы вокруг нее не было бы столько загадок и тайн. А уж их было с избытком.
Как мы хорошо знаем, древнерусские князья очень часто сообщались друг с другом в письменной форме. Это были либо грамоты, записанные на бересте и посылаемые специальным нарочным, либо грамоты на пергаменте, скрепленные княжеской печатью и пересылаемые так же. Берестяные грамоты по прочтении большей частью выбрасывались.
Пергаментные грамоты до нас доходят очень редко (текст стирали после прочтения и при надобности писали на них вновь; печати – маленькие свинцовые кружки с лентой – отрывались и выбрасывались. Русские князья всегда имели два имени: крестное, данное при крещении, и традиционное, данное при рождении. На одной стороне печати помещалось одно имя, а на другой – второе. Это дает возможность определять, кому же из князей принадлежала данная печать.
Среди многочисленных сфрагистических материалов (сфрагистика – наука о печатях) интересны несколько печатей, найденных в разных местах Руси. Это печати с именами Георгия и Софии и с именем Евфросинии. Найдены эти печати в Новгороде, Кокнессе (древний Кукенойс) и в самом Полоцке. На двух из них – двустороннее изображение святых Георгия и Софии, на третьей – святой Евфросинии, на четвертой – еще некоей святой, а на обороте – изображение Архангела Михаила. Доказав, что все эти печати принадлежат женщинам и происходят из Полоцка (Георгий и София – отец и мать Евфросинии), и отметив, что печати женщин очень редки, а монашеские печати неизвестны вовсе, В.Л. Янин недоумевал, почему печати из Полоцка – женские? Почему утверждение актов – занятие мужское – в Полоцке в XII веке оказалось в руках женщин? “Что за матриархат в феодальном княжестве?”, – восклицал В.Л.Янин.
В 1132-1144 годах в Полоцке правил Василько Святославич, которого полочане посадили на Полоцкий престол. Если считать, что отца Евфросинии Георгия в миру звали Святослав, то остается вывод, что Василько, не высланный с родителями в Византию, был ее родным братом!
Вопреки традиции, установившейся на Руси, основательница полоцкого Спасского монастыря и главная его устроительница преподобная Евфросиния, возможно, благодаря прямым контактам с Византией и, в частности, с Патриархом Лукой Хризоверхом, чувствовала себя уверенно и независимо и, в случае надобности, рассылала в различные города Руси и, вероятно, в Константинополь, важные документы, скрепляя их личной печатью.
Полоцкая просветительница решила окончить свои дни в Святых Местах у Гроба Господня в Иерусалиме. Ей было уже много лет, а путь в Палестину был нелегок. Но решение ее “дойти Святаго Града Иерусалима и поклонитися Гробу Господню и всем Святым Местам, видети и целовати и тамо живот скончати”, было твердо.
Паломничество было пешим, а не водным путем “из варяг в греки”. Обоз проходил 30-40 километров в сутки, останавливаясь у властителей соседних земель, воздававших преподобной “честь великую”. По дороге преподобной паломнице встретился Византийский император, “идый на угры”. То был воинственный Мануил Комнин (1123-1130), шедший на венгров. Византийский историк Никита Хониат изображает нам его как человека очень смелого, первого бросавшегося в бой, не боящегося ни горных, ни лесных переходов, спавшего на хворосте даже без подстилки, под дождем, среди своих воинов. Император принял Полоцкую игумению, давно знакомую ему заочно, со всем радушием и “с честию посла ю в Царьград”.
Император ходил с воинами на венгров, в 1163-1164 годах. Видимо, преподобная Евфросиния отправилась к Святым Местам в 1163 году, уже не только отстроив Спасский храм, но и вложив в него уникальный крест (1161).
Поклонившись святыням Константинополя, она добралась до Иерусалима, где в русском монастыре Пресвятой Богородицы и обрела вечный покой 23 мая 1173 года.
Приблизительно в 1187 году тело святой Ефросинии было перенесено в Киево-Печерский монастырь, а в 1910 мощи святой торжественно перевезли в Полоцк, в основанный ею монастырь. Перевозились они по Днепру при огромных стечениях народа, во время остановок парохода “Головачев” совершались торжественные богослужения. Из Орши в Витебск, а затем – в Полоцк верующие благоговейно несли святыню на руках. К этому времени на территории монастыря были возведены Трапезный храм, колокольня и один из красивейших храмов Руси – трехпрестольный Крестовоздвиженский собор
13 мая 1922 года по постановлению “народного комиссариата юстиции РСФСР” рака с мощами была вскрыта, затем мощи были отправлены на атеистическую выставку в Москву, а оттуда – в Витебск, где демонстрировались на протяжении почти двух десятков лет в местном краеведческом музее.
Во время немецкой оккупации верующие перенесли раку преподобной из музея в Свято-Покровскую церковь, а 23 октября 1943 года нетленные мощи вновь возвратились в Полоцкий Спасо-Ефросиньевский монастырь, где почивают и поныне.
С именем Ефросиньи связана еще одна загадка.
В 1161 году после строительства Спасского храма игуменья Ефросиния хлопотала об обеспечении его богослужебными книгами и всем необходимым. Она пригласила художников, которые искусно расписали стены храма библейскими сюжетами. Особое место было отведено для хранения уникального напрестольного Креста – его преподобная Ефросиния заказала лучшему ювелиру Киевской Руси Лазарю Богше. Тот, обладая исключительным талантом и профессиональным мастерством, основал целое направление в древнерусском ювелирном искусстве.
Наличие точной даты изготовления – 1161 год – и имени мастера, указанных на кресте, дают основания считать полоцкий шедевр великой драгоценностью культуры Древней Руси. Полоцкий крест к тому же – всеправославная святыня, драгоценная реликвия вселенского христианства.
Шестиконечная форма креста, по мнению богословов, символизирует первобытный свет: шесть концов означают шесть дней творения мира. Изображения на Кресте иллюстрируют почти всю историю Нового Завета и древней церкви.
Крест украшен драгоценными камнями и металлами. Изображения Иисуса Христа, Богородицы, Иоанна Предтечи, Архангелов Михаила и Гавриила, четырех евангелистов, апостолов Петра и Павла, святой Ефросинии и других святых угодников выполнены на пластинах перегородчатой эмали – это исключительно сложная ювелирная техника средневековья.
Особую ценность придают реликвии частицы святых мощей, размещенных в Кресте. На лицевой стороне – Кровь Христа в верхнем перекрестье, “Древо Животворящее” в нижнем перекрестье. На обратной стороне – камень от Гроба Пресвятой Богородицы в верхнем перекрестье, частица Гроба Господня в нижнем перекрестье. В Крест вложена также кровь святого Дмитрия, частицы мощей святого великомученика и целителя Пантелеймона и иных угодников Божиих. Эти святые реликвии были доставлены в Полоцк специальной экспедицией, которую направила в Византию преподобная Ефросиния.
Создание задуманного стоило такой большой работы и усилий, требовало таких значительных материальных средств, что на боковых пластинах Креста преподобная заказчица благословила выгравировать надпись, чьим старанием, для какой церкви был сделан Крест и сколько это стоило. Знаменитые князья иногда жертвовали для храмов очень дорогие вещи, но равного Кресту Ефросинии Полоцкой не было.
Судьба этой исключительной христианской святыни также исключительна. Сначала Крест находился в церкви игумении Ефросинии. В XIII веке он был перевезен захватившими Полоцк смоленскими князьями в Смоленск. В начале XVI в. после захвата Смоленска московским князем Василием III крест был доставлен в Москву. В 1563 г. был возвращен в Полоцк Иваном Грозным, когда последний замаливал грехи после совершенных по его приказу в Полоцке кровавых преступлений. В 1812 г. во время оккупации города французами крест хранился в стене Софийского собора в замурованной нише. В 1841 году Крест, после пребывания в Москве и Петербурге был доставлен в Полоцк. Крестный ход от Софийского собора в отремонтированный собор Спасо-Ефросиньевского монастыря свидетельствовал, что святая реликвия вернулась на то место, которое определила Кресту игумения Ефросиния.
В 1921 г. крест среди других церковных ценностей реквизировали большевики. В 1928 году директор Белорусского государственного музея выезжал с экспедицией в Полоцк, с целью найти реликвию. Крест был найден в местном финотделе и перевезен в Минск. В те года намечалось перенести столицу Беларуси в Могилев. Туда и попал в 1929 году Крест преподобной Ефросинии Полоцкой – он находился в комнате-сейфе Могилевского обкома и горкома партии.
Началась Великая Отечественная война. Крест бесследно исчез. Все дальнейшие усилия его разыскать не дали результата.
Во время празднования тысячелетия Полоцкой епархии и Православной церкви на Беларуси (1992) было решено всеправославную святыню восстановить. По благословению Иерусалимского Патриарха Диадора II и Патриаршего Экзарха всея Беларуси митрополита Филарета воссоздать святыню поручили брестскому ювелиру-эмалировщику Николаю Петровичу Кузьмичу. Была восстановлена утраченная, казалось, навсегда техника перегородчатой эмали.
Прошло пять лет с начала восстановительной работы над святыней. В 1997 году восстановленный древний Крест преподобной Ефросинии Полоцкой был освящен в Свято-Симеоновском соборе г. Бреста, а потом положен в храме Преображения Господнего в Полоцком Спасо-Ефросиньевском монастыре.
P.S. Крест Ефросиньи Полоцкой, как и пресловутая Янтарная комната входит в десятку самых ценных пропавших предметов искусств. Охота за ними никогда не прекращалась, да и видимо не прекратиться. Можно сделать копию, ничем не отличную от оригинала, а вот духовное и историческое наполнение?
МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ
«УО БЕЛОРУССКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ»
Кафедра экономической истории
Реферат
по дисциплине: История Беларуси
на тему: «Ефросинья Полоцкая и Кирилла Туровский — выдающиеся деятели белорусской культуры»
Студент ФФБД, 1-ый курс, ДФФ-1 О.А. Раевнева
Проверила Г.В.Алексашина
Минск 2009г
Содержание
Введение
Ефросинья Полоцкая – просветительница из рода Всеслава
Кирилла Туровский – восточнославянский мыслитель 12 века
Заключение
Список использованной литературы
Приложение
Введение
Первые поселения человека на территории Беларуси отмечены 25 тысячелетий назад. Тогда на юг нашей страны пришли и поселились кроманьонцы. Стоянки кроманьонцев опустели в связи с подходом ледника к рубежу Орша-Вилейка-Гродно.
Прошли еще тысячелетия. За 12 тысяч лет до нашего времени на территории Беларуси вновь появились племена охотников. Это была третья и наконец, успешная попытка человека заселить нашу землю.
В VI-VIII веках началась славянизация территории Беларуси. В течение многих веков тесно переплеталась историческая и географическая судьба кривичей, дрыговичей и родимичей. А к 862 относится первое упоминание о Полоцке. В тоже время скандинавские источники упоминают о Полоцке на несколько столетий ранее. С тех пор Полоцк в течение многих веков оставался оплотом белорусской государственности, религиозным и культурным центром на территории Беларуси. Уже в 992 году образовалась Полоцкая Епархия – церковный орган, которым руководил епископ. Несколько позднее в 1005 году епархия была основана в древне белорусском городе Турове.
Итак, история Беларуси насчитывает более тысячи лет. По свидетельству византийского историка Прокопа Кесарийского наши предки отличались высоким ростом, чрезвычайной силой, светлой кожей и светлыми или золотистыми волосами, были беззлобными и общительными. Другие источники указывают на то, что славяне выносливы, легко выдерживают жару, холод, дождь, отсутствие еды и в то же время доброжелательны к иноземцам. Достигнувшие совершеннолетия, славянские юноши должны были выдержать своеобразный экзамен на право называться мужчиной. Этот экзамен включал кроме испытаний на физическую силу и выносливость знание своих предков. Того кто не знал своего рода до пятого колена, могли наказать изгнанием. Считалось, что такой человек легко может стать предателем.
Белорусский народ всегда стремился к свободе: не допустил на свои земли татаро — монголов, боролся с крестоносцами, восставал против крепостничества и самодержавия. Наши предки отстаивали независимость белорусской земли на протяжении веков. В разные периоды многие события и значение отдельных личностей воспринималась и трактовалась по- разному. Некоторые имена в истории Беларуси забывались или замалчивались надолго. Такая судьба постигла и первопечатника Франциска Скорину.
Сегодня мы живем в новом духовном свете. Белорусы осознали себя как нацию. Наша история, такая далекая и не всегда однозначно понятная, призвана одухотворять жизнь. Возможно, что возвращение к основателям белорусской культуры и определит направления развития белорусской национальной идеи в ближайшем и отдаленном будущем.
Цель исследования: показать влияние восточнославянских мыслителей на развитие и становление белорусской государственности.
Задачи:
· Изучить социальные условия, в которых происходило становление личности Ефросиньи Полоцкой
· Исследовать основные направления деятельности просветительницы
· Представить основные направления деятельности Кирилла Туровского
· Изучить этапы формирования философии Кирилла Туровского
Для написания рефераты были использованы книги Владимира Орлова «Ефросинья Полоцкая», «Страна Беларусь», «Тайны полоцкой истории», также книга Ю.Я. Гуртовенко и Т.И. Улевич «Из тьмы веков светлеющие лики». Данные книги помогли изучить основные направления деятельности Кириллы Туровского и Ефросиньи Полоцкой, а также их влияние на развитие белоруской культуры.
Ефросинья Полоцкая – просветительница из рода Всеслава
Летописцы извещают, что самый известный из полоцких князей Всеслав родился от «волхования». Это значит – при участии «поганских богов» –волхвов. Современники и наследники верили, что небо наделило Всеслава вещей душой и способностью преображаться в волка или сокола. В то же время вполне земные качества, такие как энергия, ум, а так же его полная приключений жизнь вдохновляла гусляров, сочинителей баллад. За свои необычные качества к своему имени Всеслав при жизни получил еще одно – Чародей. Символом мирного княжения Всеслава Чародея стал Софийский собор, построенный в 1550-1555 г.г. [6, c.73]. Во времена Всеслава Чародея наша древняя держава достигла своего наивысшего расцвета. По территории она равнялась тогдашним европейским державам таким, как герцогство Баварское или королевство Португальское. Полоцк вместе с Киевом и Новгородом стал одним из трех крупнейших политических и культурных центров Восточной Европы. О международном авторитете полоцкой земли говорит ее близкое родство с домом византийских императоров. На протяжении большей части своей истории Полоцкое княжество сохраняло независимость от Киева. Независимость кроме политических и экономических выгод давала значительно большую творческую свободу местным архитекторам, живописцам, другим талантам. Такие условия способствовали формированию культуры с целым рядом своеобразных особенностей, что дает основания называть Полоцкую землю не только прародиной белорусов, но и колыбелью будущей белорусской культуры.
Именно Полоцк во времена процветающего раннефеодального государства стал родиной Ефросиньи.
Будущая просветительница родилась в семье младшего сына Всеслава Чародея – Святослава Георгия. Девочку назвали старинным полоцким имененм Предслава. С детства она слышала предания о славных предках. В сознание юной княжны рано вошло имя непокорной Рогнеды. Предславу привлекала и легендарная личность деда Всеслава. [6, c.72]От кормилицы, нянек, от матери княгини Софии она слышала сказки, обрядовые песни, заговоры и заклятия. Своеобразное двоеверие (язычество и христианство) и через два века после принятия христианства существовало на Полотчине даже в княжеско — дружинной среде. Отсюда Предслава хорошо знала языческих богов и древне белорусскую мифологию. Она была среди зрителей, а возможно и участников русалий, купалья, коляд и других дохристианских праздников.
Училась девочка в школе при Софийском соборе либо дома. Наука давалась ей значительно легче, чем сверстникам. Еще в родительском доме, кроме богослужебной и другой религиозной литературы, Предслава могла читать «Изборники» с афоризмами и изречениями, переведенный с греческого роман о подвигах Александра Македонского, остросюжетную повесть «про Акира Премудрого». Позже им на смену пришли книги, дававшие богословно-схоластическое описание природы, знакомившие с античной историей. Слава о красоте и образованности Предславы разнеслась «по всем градам», и в Полоцк зачастили сваты. «Житие» сообщает, что когда княжне исполнилось двенадцать лет (с такого возраста в то время девочка считалась невестой), родители решили выдать ее замуж за некоего славного своим богатством и княжением властелина [5, c.63]. Для Предславы открывалась обычная для женщины ее круга судьба: рождение и воспитание детей, хозяйственные заботы, ожидание мужа из похода или охоты. Неожиданно для близких у Предславы созрело решение посвятить жизнь другому служению. В «Житии» сказано, что Предслава представляла: женившись и вышедши замуж люди не вечны, а жизнь их течет мимо. Слава их погибает как прах. Памятны те люди, кто не склонил голову, отказавшись от светской жизни и плотских радостей, служит духовности. Втайне от родителей Предслава принимает постриг под именем Ефросиньи. [1, с.80]
Какие же причины побудили Предславу принять такое суровое решение? Их, по-видимому, было несколько. Одной из официальных версий принято считать любовь княжны к Богу и желание ему служить. Мысли же княжны, озвученные в «Житии» указывают на то, что возможно, она не видела в светской жизни возможностей заниматься просветительством. Возможно, княжна уже приняла решение посвятить себя просвещению родной земли. В миру возможность такой деятельности практически исключалась. В то же время, нельзя исключить и возможное нежелание выходить замуж в двенадцать лет пусть и за очень могущественного и достойного, но незнакомого и нелюбимого человека. К тому же, около 1129 года возникла суровая необходимость высылки на чужбину всей семьи. Избежать этой высылки можно было только будучи служительницей Бога.
В формировании взглядов Ефросиньи Полоцкой, ставших одной из образованнейших женщин своей эпохи, исключительную роль сыграла литература того времени. Кроме библейских книг еще в юности она не могла не читать произведений патристики – римских и византийских богословов, считавшихся «отцами церкви». В полоцких собраниях книг хранились сочинения выдающегося византийского проповедника Иоанна Златоуста, учившего христианским добродетелям, образно изобличавшего человеческие пороки. Распространены были так же в то время произведения Григория Назиазина, Василия Кесарийского, Ефрема Сирина, Иоанна Синайского. Патристическая литература имела большое значение в становлении этических идеалов того времени. Тем же целям служили и жития святых и патерики – сборники коротких рассказов о людях, прославившихся набожностью или аскетизмом.
Каждый просвещенный человек XI-XII веков должен был знать историю своего народа. Следовательно, Ефросинья изучала Несторову «Историю временных лет», вводившую восточное славянство во всемирную историю.
Наряду с отечественными летописями знаменитая полочанка читала и популярные тогда византийские хроники, которые благодаря династическим связям могли попадать в Полоцк непосредственно из Византии. Одна из таких книг «Хроника Георгия Амартола», к примеру, начиналась от сотворения мира, затем излагала библейскую историю, историю вавилонских и персидских царей, повествовала о римских и константинопольских императорах.
Представления о мироздании давали произведения византийской научной мысли. Ефросинья, несомненно, изучала так называемые «Шестодневы» — книги, которые дополняли и объясняли библейский рассказ о том, как за шесть дней Бог создал небо, землю, светила, растения, живых существ и человека. «Шестодневы» были сводом всех известных в то время византийской науке сведений о живой и мертвой природе. Естественнонаучный характер носил и такой памятник эпохи Ефросиньи, как «Физиолог», где речь шла преимущественно о живых созданиях, в числе которых встречались, правда, кентавры, сирены и прочие мифические существа. [6, c.78]
В ее руки должны были попадать и сочинения, вступающие в противоречие с богословско-схоластическим истолкованием мира, — например книги византийского ученого –энциклопедиста Михаила Пселла, который рассматривал природу, как рассеянное везде, невидимое, но постижимое разумом начало.
Общественно-политические взгляды Ефросиньи отражены в певческом цикле XII века о великой соотечественнице. В нем утверждаются пламенный протест против братоубийственных войн, необходимость союза восточно славянских народов против внешней угрозы.
«Житие» повествует, что постригшись в монастырь, юная княжна с позволения полоцкого епископа Ильи поселилась в келье — «голубнице» и начала «книги писати своими руками». Дело это было многотрудным. Переписчиками были почти исключительно мужчины. Уже одно то, что молодая женщина взялась за это – было подвигом. Вполне вероятно, что перо просветительницы выводило не только слова религиозно-нравственных текстов, но и строки византийских хроник, отечественных летописей, переводила книги с греческого и латинского. Из «Жития» можно понять, что часть переписанных Ефросиньей книг шла на продажу, а полученные деньги по ее просьбе раздавали нуждающимся. Именно она заложила основу уникальной библиотеки Софийского собора, утраченной в период Ливонской войны.
После основания Ефросиньей двух монастырей в них были созданы книжные мастерские — скриптории. Из скрипториев созданные высокохудожественные книги расходились по всей Полоцкой земле и за ее пределами. В школах того времени дети обучались чтению, письму, цифири и церковному пению. Высокообразованная игуменья стремилась расширить границы обычной школьной программы. Кроме церковнославянского юные полочане учили греческий, приобретали знания по естественным наукам, риторике, медицине. Большое внимание уделялось истории. Такова была роль Ефросиньи как просветительницы.
Находившаяся в центре культурной жизни Полоцкого княжества, Ефросинья предстает перед нами в роли собирательницы талантов, своеобразной, и наверное, первой на нашей земле меценатки.
В середине XII века окончательно сформировалась полоцкая архитектурная школа. Ее наивысший взлет, связанный с творчеством архитектора Иоанна,, приходится на годы деятельности Ефросинии. Чудом завершенности и гармонии называют заложенную по настоянию Ефросинии и возведенную за один строительный сезон Спасо-Преображенскую церковь.
Ефросиния способствовала и развитию изобразительного искусства. По ее желанию византийский императорский дом прислал один прижизненных ликов Девы Марии. Этот самый ранний образец иконографии стал излюбленным сюжетом в белорусской иконописи.
С именем Ефросинии связано и создание полоцким мастером Лазарем Богшей его знаменитого креста – шедевра древнебелорусского ювелирного искусства. Реликвия выполняла роль ковчега для хранения святынь. Дальнейшая судьба креста Ефросинии драматична: похищен Иваном Грозным, во время оккупации Полоцка французами крест для сохранности был замурован в стену, в 1928 году крест оказался в Полоцком финотделе. В последние годы появились сообщения, что крест после 1941 года находится в частном владении одного из миллиардеров.
В годы высылки Рогволодовичей в Византию Ефросиния оставалась единственным представителем рода на Полоцкой земле и знаменем борьбы полочан за независимость.
Таким образом, становление личности Ефросинии Полоцкой происходило в период наивысшего расцвета Полоцкого княжества. Являясь внучкой князя Всеслава Чародея, юная княжна избрала себе путь отличный от судьбы женщин ее круга. С раннего детства впитала ее душа отголоски язычества в традициях и ценности христианства.
Изучая библейскую литературу, жития святых, труды о живой и неживой природе, историю своей земли, стала одной из образованнейших женщин своей эпохи. Свои знания, деньги и власть Ефросиньи Полоцкая применила для просветительства своего народа, поддержания и развития талантливейших архитекторов, художников и ювелиров полоцкой земли.
В годы изгнания Рогволодовичей из полоцкой земли она, являясь единственным представителем династии, проповедовала отказ от братоубийственных войн.
Кирилла Туровский – восточнославянский мыслитель 12 века
Теперешний Туров – небольшой поселок на юге Беларуси. Но когда-то на его месте стоял богатый красивый город с каменными храмами и монастырями, который был столицей отдельного княжества. В отличие от Полоцка Туров признавал власть Киева.
По народному преданию основатель города князь Тур принял христианство, крестился в колодце, который и стали называть Тур-колодезем.
Время жизни Кирилла Туровского приходится на эпоху резкого падения политического значения Киева, феодализации великокняжеской власти. Все более затяжной характер принимали княжеские усобицы, ослаблявшие и разъединявшие силы народа перед лицом возрастающей угрозы иноземного нашествия.
Известно, Кирилл Туровский был сыном богатых родителей, но не возлюбил тленной славы мира сего и постригся в монахи. Учился будущий философ скорее всего дома, а так же при монастыре: курс богословия, греческий язык, светские книги. Все это накладывалось на природную одаренность Кирилла. В пору фактически существующего на территории Беларуси двоеверья деятельность монастырей приобретала особое значение. Там новые взаимоотношения и новая религия проповедовались словом, делом и личным примером.
Будучи монахом, Кирилл начал писать свои произведения. Но что бы отдаться делу полностью, он решается на новый шаг – заключает себя в столп. Примеров столпничества до Кирилла на Руси не было. Для всего Турова это явление стало значительным событием.
В 1157 году князь и уважаемые жители города выбрали Кирилла епископом, и утвердил его Киевский митрополит. Так начался второй период его жизни, мировосприятия и общественной деятельности. Епископ Кирилл боролся с феодальной раздробленностью восточного славянства. Это известно по его отношению к делу Феодорца [3, c.115]. Дело состояло в том, что епископ Ростовский надумал отделить автокефалию от православной церкви. Слова и мысли Кирилла летели в разные города древней Руси, где он выкрывал ересь зазнавшегося епископа, вразумлял князя. Боролся святитель и с язычеством. Только в церкви, в «Новом завете» видит Кирилл единственный путь. В книгах призывает он искать смысл теперешнего бытия.
Из творческого наследия сохранились три дидактические повести притчи: «Притча о душе и теле», «Повесть о белоризце и монашестве», «Сказание об иноземском чине». Кроме того, известны восемь проповедей, принадлежащие его перу. И еще часть наследия – гимнографическая: два канона и около 30 молитв – исповедей. До сих пор все гимнографические произведения Кирилла Туровского, которые рядом исследователей признаются как наиболее важная часть наследия, полностью не установлены.
Первоначально, в период монашества и затворничества он писал, что мирской человек не наследует «царства», поскольку он отягощен страстями и весь запятнан грехом: «нет места чистого, все скверна». Оттого душа его «с Богом не смирится, живет сама по себе». Есть только один путь спасения, согласно мировоззрения Кирилла в этот период – монашество. Кирилл сравнивает удаление из мира в монашество с избавлением от рабства мысленному «фараону» – дьяволу. В то же время, Кирилл считает, что очеловечивание Христа было мнимым. Не мог принять образ человека тот, кто пожелал спасти человечество. И в этом его взгляды перекликаются с мировоззрением его предшественника философа Феодосия Печерского. В этот период для Кирилла не существовало проблемы познания мира. Истина для него была дана изначально в откровении, изложенном в «Священном писании». В этот же период им были записаны чудесные мысли о красоте природы, как проявлении божественной красоты. Кирилл не отрицал ценности земной красоты, но ставил ее значительно ниже духовной. [6, c. 68]
В религиозной антропологии Кирилла этого периода решающим критерием в оценке всех аспектов человеческой жизнедеятельности служил критерий сотериологический. Подлинный смысл и значение имеет только то, что способствует достижению спасения — единственной существенной цели человеческого бытия. Поэтому Кирилл отдавал решительное предпочтение «ангельскому житию», монашескому пути. Только подвиг смиренномудрия, который должен осуществить инок в своем служении, позволяет пройти тем единственно верным, «узким путем», который ведет к спасению.
Второй этап жизни и общественной деятельности связан с его пастырской деятельностью. Новая деятельность способствовала смягчению его прежнего аскетизма, выработке более терпимых мировоззренческих ориентаций. В это время философ занят выработкой общезначимого идеала мирской личности. Идеи этого времени, заключенные в стихах, проста: человеческие помыслы, не пронизанные духовным началом, грешны и недобродетельны. В своих проповедях Кирилл скорее поэт, нежели богослов: строки написаны не столько благодаря анализу священного текста, сколько под воздействием чувства, радостно взволнованного в обстановке праздничного богослужения.
Кирилл проводит в аллегорической форме взгляд на мирское, человеческое. Обращаясь к методу аллегории, по-видимому, Кирилл пытался найти моральные критерии для светского человека. Эти поиски обусловлены пониманием, того что не все могут служить Богу, принимая постриг. Сохранение пропасти между мирским и ангельским, в конечном счете, приводило к тому, что Христос низводился до уровня монастырского Бога. Тем самым совершалось сужение идеи Божества, ограничение его силы и мудрости. Мир, человечество представлялись собственной участи, лишались покровительства. Осознав это, Кирилл круто меняет свою позицию, что отражено в «Слове о расслабленном». Человек для Кирилла — центральная фигура мироздания, «венец творения». Он наделен свободой воли и сам должен принять «правду», возвещенную Спасителем. Кирилл развивал учение о «стройном разуме» как возможном для человека духовном состоянии, при котором достигается гармония между мышлением и верой и которое неразрывно связано с духовно-нравственным опытом личности.
Существуют обоснованные мнения на тот счет, что Кирилл Туровский вполне мог быть автором «Слова о полку Игореве». Ответ на этот вопрос, по видимому, впереди. На вопрос, касающийся Кирилла Туровского, время уже давно дало ответ: эта личность стояла у истоков белорусской письменности и культуры наряду с Ефросиньей Полоцкой.
Первым свидетельством признательности потомков Кириллу Туровскому стал памятник святителю Кириллу в древнем Турове.
Таким образом, образованнейший человек своей эпохи, прошедший путь от монаха до епископа, великий мыслитель и философ, просветитель Кирилл Туровский, наряду с Ефросиньей Полоцкой явился основоположником белорусской письменности и культуры.
Заключение
Период становления белорусской государственности ознаменован жизнью и деятельностью выдающихся философов и просветителей, какими являются для нашей земли Ефросинья Полоцкая и Кирилл Туровский.
Оба великих соотечественника выросли в богатой среде в эпоху фактически существовавшего двоеверья, получили блестящее образование и выбрали единственно возможный для себя путь: служить просвещению родной земли. Такая деятельность была возможна, будучи служителями церкви в эпоху становления христианства на белорусской земле.
Так, деятельность Ефросиньи Полоцкой была направлена на образование детей в школах, книгописание, развивавшееся при монастырях, поддержку и развитие искусств и ремесел. По праву Ефросинью Полоцкую называют первой меценаткой белорусской земли. Другим направлением общественной деятельности Ефросиньи стала борьба против братоубийственных войн, феодальных между усобиц, раздиравших родину.
Кирилл Туровский известен в первую очередь, как философ прошедший путь от признания истины, как данности в «Святом писании» до признания человека «венцом творения». Его наследие, включающее дидактические повести, проповеди и гимнографии, формирует идеал мирского человека того времени. Общественная деятельность Кирилла в разные периоды его жизни, так же как и его великой соотечественницы, направлена на борьбу против братоубийственных войн, раздора и раскола.
Список использованной литературы
1. Гуртовенко Ю.Я., Улевич Т.И. Из тьмы веков светлеющие лики — Минск, Беларусь, 1994. – 192с.
2. Ермолович М. Древняя Белорусь: Полоцкий и новгородские периоды – Минск, 1990
3. Замалеев А.Ф. Восточнославянские мыслители: Эпоха средневековья – Издательство Санкт-Петербургского университета, 1998.- 270с.
4. Орлов В. Ефросинья Полоцкая – Минск, 1992
5. Орлов В. Страна Беларусь – Мартин, «Neografia», 2003. -320с.
6. Орлов В. Тайны Полоцкой истории – Минск, 1994
Министерство
образования Республики Беларусь
УО «Полоцкий
государственный университет»
Кафедра
социально-
гуманитарных
дисциплин
РЕФЕРАТ
на тему:
«Ефросинья Полоцкая»
Выполнила:
студентка гр. 10-ФК-1
Гришман
Р.В.
Проверила:
преподаватель
Корсюкевич
А.В.
Новополоцк
2010
Содержание:
1 – Жизнеописание
преподобной Ефросиньи Полоцкой.
2 – Драгоценная
реликвия вселенского христианства –
крест Ефросиньи Полоцкой.
3 – Судьба христианской
святыни .
4 – Незадолго до
смерти…
Жизнеописание
преподобной Ефрасиньи
Полоцкой.
Ефросинья Полоцкая
родилась в 1110 г.и ум. 25.05.1173 – выдающийся
представитель культурно-просветительского
движения в Полоцком княжестве XII в. Первая
женщина этого исторического периода,
причисленная к лику святых.
Предслава – будущая святая Ефросинья
– родилась в Полоцке в семье полоцкого
князя Святослава-Георгия, младшего сына
Всеслава Чародея, приходилась праправнучкой
равноапостольскому князю Владимиру и
княгине Рогнеде.
Во второй половине XI-первой половине
XII в. Полоцкое княжество как самостоятельное
и крепкое государство достигло
высокого уровня культурного развития.
Торговые и культурные связи Полоцкого
княжества со странами Востока и
Запада были устойчивыми довольно длительный
период времени. Культурным связям с
Византией способствовали родственные
отношения полоцких князей с византийским
императорским домом. Именно в этот
период в Полоцке Всеславом Чародеем
был построен Софийския собор и другие
монументальные церковные постройки.
Имеются сведения о наличии своей летописи.
В духовной и культурной жизни Полоцкого
княжества укреплялась христианская идеология,
хотя и языческие представления были ещё
достаточно сильны даже среди княжеского
окружения. Постепенно христианское мировоззрение
завоёвывало всё больше сторонников, которые
стремились утвердить идеи подвижничества
и образования. Особую роль в этом процессе
сыграла преподобная Ефросинья.Полоцкая.
Основные сведения о её жизни и деятельности
взяты из дошедшего до нас повествования
XIV в. “Житие Ефросиньи Полоцкой”.
Этот литературный памятник предположительно
был написан вскоре после кончины Ефросиньи.
Училась Предслава в школе при
Софийском соборе или дома, при
княжьем дворе, что более вероятно.
Учителями были духовные особы, в
первую очередь монахи. В качестве
учебников использовали Святое Писание,
житийную литературу. От своих учителей
и из жизнеописаний святых Предслава
получала представление о монастырских
уставах и обычаях. Наука давалась
ей значительно легче, чем её ровесникам.
“Житие” отмечает её любовь к учению,
прилежание и большие способности.
Предслава имела широкий доступ к книгам.
В отцовском доме, кроме богослужебной
и другой религиозной литературы, Предслава
могла читать “Изборники” с изречениями
и афоризмами, “Александрию” – роман
о подвигах Александра Македонского, переведённый
с греческого, “Повесть об Акире Премудром”
и др. Позднее их сменили сочинения с богословскими
толкованиями сущности природы, книги
по античной истории.
Родители Предславы планировали выдать
её замуж, но она ещё в двенадцатилетнем
возрасте решительно воспротивилась родительской
воле и заявила: “Что будет, если мой
отец захочет отдать мене в супружество;
если будет так, от печали этого мира нельзя
будет избавиться! Что содеяли наши роды,
бывшие прежде нас? Женились и выходили
замуж, и княжили, но не вечно жили, жизнь
их прошла и погибла их слава, словно прах,
хуже паутины. Но древние жёны, взяв мужескую
крепость пошли за Христом, Женихом своим,
и предали тела свои ранам, мечам главы
свои, а иные хотя и не склонили шеи свои
под железом, но духовным мечом отсекли
от себя плотские сласти, отдали тела свои
посту, и бдению, и коленному поклонению,
и возлежанию на земле – и они памятны на
земле, и имена их записаны на небесах,
где они вместе с ангелами непрестанно
Бога славят. А сия слава есть прах и пепел,
словно дым рассеивается, словно пар водяной
погибает”. Она оставила родительский
дом, пошла в монастырь и приняла постриг
под именем Ефросиньи. По мнению белорусского
исследователя “Жития” Алексея Мельникова,
случилось это 25 сентября, в день св. Ефросиньи
Александрийской.
С благословения Полоцкого епископа Илии
Ефросинья стала жить при Софийском соборе,
занимаясь переписыванием книг: “нача
книгы писати своими руками”. Вероятно,
при соборе работали талантливые мастера-книжники,
так как большая библиотека все увеличивалась,
а для создания даже одной книги необходима
была работа целой мастерской.
Процесс письма в те времена был очень
сложным и медленным. Книги писали уставом
– крупным и прямым, без наклона, почерком,
где каждая буква отделялась от соседней
и скорее не писалась, а рисовалась (слитное
письмо появилось только в XV в.). Переписчику
недостаточно было знать грамоту – необходимы
были и художественные способности, так
как начальные буквы (буквицы) и названия
глав надо украшать орнаментом с изображением
животных или растений. Переписка книг
была ещё и тяжёлым физическим трудом.
Тогдашний переписчик часто писал не на
столе, а на ладони левой руки, которая
опиралась локтем о колено. В мастерских
переписывались Святое Писание, труды
отцов церкви, Византийские хроники и
Полоцкая летопись, популярные в те времена
сборники афоризмов.
Перепиской книг занимались исключительно
мужчины и уже одно то, что за такой нелёгкий
труд взялась молодая женщина, было подвигом.
Часть переписанных Ефросиньей книг шла
на продажу, а вырученные деньги по её
просьбе раздавались бедным.
Ефросинья писала и собственные книги,
в которых содержались молитвы, поучения,
занималась переводами с греческого и
латыни, вела переписку с Византией и со
своими соотечественниками и братьями
по духу, в частности, с Кириллом Туровским,
которого называли вторым Иоанном Златоустом.
Мудрость преподобной проявлялась и в
том, что она не пошла путем борьбы со старыми
местными традициями, а добивалась освящения
светом Евангелия всего, что могло служить
христианину. Педагогическая деятельность
великой подвижницы внесла значительный
вклад в дело народного образования. Школы
Ефросиньи Полоцкой являлись передовыми
для своего времени и по программам обучения,
и по составу учащихся. Последние в большинстве
своем были детьми простых людей. Они обучались
чтению, письму, “цифири” и церковному
песнопению. Для тех времен, когда и в княжеском
роду не все женщины получали образование,
это был поступок, достойный святой. Преподобная
Ефросинья ввела в учебные программы изучение
латыни и греческого языка, природоведения
и медицины, риторики.
Как гласит предание, однажды в сонном
видении Ефросинье явился Ангел
Господень, который внушил ей основать
обитель недалеко от Полоцка в
местечке под названием Сельцо. Это
видение повторилось еще дважды.
С тем же наставлением Ангел явился
и епископу Полоцкому Илии. Через
некоторое время – это уже было
при князе Борисе Всеславиче в 1125
году – епископ Илия с подобающим
торжеством передал святой Евфросинии
Спасо-Преображенскую церковь в
Сельце для основания при ней
женского монастыря. Отправляясь туда,
преподобная Ефросинья взяла
с собой только свои книги – “все
свое имение”.
Постепенно, год за годом, Спасо-Преображенский
монастырь расширялся, число его
насельниц возрастало. Со временем здесь
были пострижены в монашество сестры преподобной
Евфросинии: родная – Евдокия (в миру Градислава)
и двоюродная – Евпраксия (в миру Звенислава).
Ефросинья учила молодых послушниц грамоте,
переписыванию книг, пению, шитью и иным
ремеслам, чтобы с юности они знали закон
Божий и имели навык к трудолюбию. Основанная
святой Евфросинией при монастыре школа
способствовала быстрому росту обители.
Постепенно Спасо-Преображенский монастырь
получает широкую известность в полоцких
землях. В обители Ефросинья начала строительство
каменной Спасо-Преображенской церкви
на месте бывшей деревянной. Строительство
Спасо-Преображенской церкви было закончено
в 1161 году, она сохранилась до нашего времени
(сейчас в некоторых источниках эту церковь
не совсем правильно называют Спасо-Ефросиньевской).
Неподалеку от Спасо-Преображенской обители
игуменья Ефросинья возвела еще одну церковь
– Богородицкую, при которой открыла мужской
Богородицкий монастырь (ни церковь, ни
монастырь не сохранились). Для этой обители
и церкви преподобная Ефросинья приобрела
с дозволения Константинопольского патриарха
Луки чудотворную Одигитрию Эфесскую
(икону Божьей Матери), одну из трех написанных,
согласно преданию, самим евангелистом
Лукой .В монастырях, основанных преподобной
Ефросиньей, существовали иконописные
мастерские. Там изготовлялись предметы
церковного обихода, оклады для образов.
Драгоценная
реликвия вселенского
христианства – крест
Ефрасиньи Полоцкой.
В 1161 году после
строительства Спасского храма
игуменья Ефросиния хлопотала об
обеспечении его богослужебными
книгами и всем необходимым. Она
пригласила художников, которые искусно
расписали стены храма библейскими
сюжетами. Особое место было отведено
для хранения уникального напрестольного
Креста – его преподобная Ефросиния
заказала лучшему ювелиру Киевской
Руси Лазарю Богше. Тот, обладая исключительным
талантом и профессиональным мастерством,
основал целое направление в
древнерусском ювелирном искусстве.
Наличие точной даты изготовления – 1161
год – и имени мастера, указанных на кресте,
дают основания считать полоцкий шедевр
великой драгоценностью культуры Древней
Руси. Полоцкий крест к тому же – всеправославная
святыня, драгоценная реликвия вселенского
христианства.
Шестиконечная форма креста, по мнению
богословов, символизирует первобытный
свет: шесть концов означают шесть дней
творения мира. Изображения на Кресте
иллюстрируют почти всю историю Нового
Завета и древней церкви.
Крест украшен драгоценными камнями и
металлами. Изображения Иисуса Христа,
Богородицы, Иоанна Предтечи, Архангелов
Михаила и Гавриила, четырех евангелистов,
апостолов Петра и Павла, святой Ефросинии
и других святых угодников выполнены на
пластинах перегородчатой эмали – это
исключительно сложная ювелирная техника
средневековья.
Особую ценность придают реликвии частицы
святых мощей, размещенных в Кресте. На
лицевой стороне – Кровь Христа в верхнем
перекрестье, “Древо Животворящее”
в нижнем перекрестье. На обратной стороне
– камень от Гроба Пресвятой Богородицы
в верхнем перекрестье, частица Гроба
Господня в нижнем перекрестье. В Крест
вложена также кровь святого Дмитрия,
частицы мощей святого великомученика
и целителя Пантелеймона и иных угодников
Божиих. Эти святые реликвии были доставлены
в Полоцк специальной экспедицией, которую
направила в Византию преподобная Ефросиния.
Создание задуманного стоило такой большой
работы и усилий, требовало таких значительных
материальных средств, что на боковых
пластинах Креста преподобная заказчица
благословила выгравировать надпись,
чьим старанием, для какой церкви был сделан
Крест и сколько это стоило. Знаменитые
князья иногда жертвовали для храмов очень
дорогие вещи, но равного Кресту Ефросинии
Полоцкой не было.
Судьба
христианской святыни .
Судьба этой исключительной христианской
святыни также исключительна. Сначала
Крест находился в церкви игумении
Ефросинии. В XIII веке он был перевезен
захватившими Полоцк смоленскими князьями
в Смоленск. В начале XVI в. после
захвата Смоленска московским князем
Василием III крест был доставлен
в Москву. В 1563 г . был возвращен
в Полоцк Иваном Грозным, когда последний
замаливал грехи после совершенных
по его приказу в Полоцке кровавых
преступлений. В 1812 г . во время оккупации
города французами крест хранился в
стене Софийского собора в замурованной
нише. В 1841 году Крест, после пребывания
в Москве и Петербурге был доставлен
в Полоцк. Крестный ход от Софийского
собора в отремонтированный собор
Спасо- Ефросиньевского монастыря
свидетельствовал, что святая реликвия
вернулась на то место, которое определила
Кресту игумения Ефросиния.
В 1921 г . крест среди других церковных ценностей
реквизировали большевики. В 1928 году директор
Белорусского государственного музея
выезжал с экспедицией в Полоцк, с целью
найти реликвию. Крест был найден в местном
финотделе и перевезен в Минск. В те года
намечалось перенести столицу Беларуси
в Могилев. Туда и попал в 1929 году Крест
преподобной Ефросинии Полоцкой – он находился
в комнате-сейфе Могилевского обкома и
горкома партии.
Началась Великая Отечественная война.
Крест бесследно исчез. Все дальнейшие
усилия его разыскать не дали результата.
Во время празднования тысячелетия Полоцкой
епархии и Православной церкви на Беларуси
(1992) было решено всеправославную святыню
восстановить. По благословению Иерусалимского
Патриарха Диадора II и Патриаршего Экзарха
всея Беларуси митрополита Филарета воссоздать
святыню поручили брестскому ювелиру-эмалировщику
Николаю Петровичу Кузьмичу. Была восстановлена
утраченная, казалось, навсегда техника
перегородчатой эмали.
Прошло пять лет с начала восстановительной
работы над святыней. В 1997 году восстановленный
древний Крест преподобной Ефросинии
Полоцкой был освящен в Свято-Симеоновском
соборе г. Бреста, а потом положен в храме
Преображения Господнего в Полоцком Спасо-Ефросиньевском
монастырь.
Незадолго
до смерти…
При решении политических проблем
Ефросинья выступала как миротворец,
защитница народа. Миротворческие деяния
Ефросиньи упоминаются во многих
источниках, в т.ч. и в церковных
песнопениях.
Незадолго до смерти преподобная Ефросинья
отправилась в паломничество к Святым
Местам. Паломничество было пешим. Ефросинью
сопровождали троюродные сестра Евпраксия
и брат Давид. Обоз проходил 30-40 километров
в сутки, останавливаясь у властителей
соседних земель, воздававших преподобной
“честь великую”.
Во время путешествия Ефросинья встречалась
с Византийским императором Мануилом
Камниным, который в то время шёл воевать
венгров. Император принял Ефросинью и
с почестями отправил её в Царьград. Там
паломники посетили собор святой Софии
и поехали дальше. Поклонившись святыням
Константинополя, она добралась до Иерусалима,
где в русском монастыре Пресвятой Богородицы
она провела несколько дней в молитвах.
Вскоре Ефросинья заболела и 23 (25?) мая
1173 года её не стало.
Встреча Ефросиньи с императором Мануилом
позволяет усомниться в общепринятой
дате смерти преподобной. Последний раз
император Мануил воевал венгров в 1167
г., отправившись в поход в день пасхи,
8 апреля. Примерно в это же время Ефросинья
прибыла в Византию. Этот и некоторые другие
факты дают основание считать годом смерти
святой Ефросиньи 1167 г. Эта дата указана
в 3-м томе “Энциклопедии истории Беларуси”,
в белорусских энциклопедических словарях
и некоторых других источниках.
Святая Ефросинья была похоронена в Иерусалиме.
Приблизительно в 1187 г. возникла угроза
захвата города мусульманами, и останки
святой было перевезены в Киево-Печерскую
лавру, а в 1910 г. мощи святой торжественно
перевезли в Полоцк, в основанный ею монастырь.
Перевозились они по Днепру при огромных
стечениях народа, во время остановок
парохода совершались торжественные богослужения.
Из Орши в Витебск, а затем – в Полоцк верующие
благоговейно несли святыню на руках.
13 мая 1922 года по постановлению Народного
комиссариата юстиции РСФСР рака с мощами
была вскрыта, затем мощи были отправлены
на атеистическую выставку в Москву, а
оттуда – в Витебск, где демонстрировались
на протяжении почти двух десятков лет
в местном краеведческом музее.
Во время немецкой оккупации верующие
перенесли раку преподобной Ефросиньи
из музея в Свято-Покровскую церковь, а
23 октября 1943 года нетленные мощи вновь
возвратились в Полоцкий Спасо-Ефросиньевский
монастырь, где почивают и поныне.
Деятельность Ефросиньи Полоцкой – яркий
след кардинальных духовных сдвигов, что
происходили в культурно-общественной
жизни Полоцкого княжества в течение XII
в., когда закладывался и укреплялся фундамент
нового мировозрения, создавались предпосылкм
развития индивидуума как неповторимой
личности, утверждения высоких духовности
и моральности человека. Духовное влияние
белорусской просветильницы Ефросинии
Полоцкой вышло далеко за пределы стародавней
эпохи. Её имя, дела и образ подвижницы
приобрели наивысшие черты национального
символа самотверженного служения благородным
идеалам, верности своей родине.
В 1984 году Ефросинья Полоцкая была причислена
к Собору Белорусских Святых. Её имя носят
церкви в г. Саут-Ривер (США) и Торонто (Канада).
Белорусский народ чтит память Ефросиньи
Полоцкой. В день её памяти – 5 июня – в Полоцк
ежегодно приезжают люди поклониться
мощам святой Ефросиньи. В этот день проводится
служба, выносится Крест Ефросиньи Полоцкой
(копия, восстановленная в 1997 году ювелиром
Николаем Петровичем Кузьмичом и освященная
в Свято-Симеоновском соборе г. Бреста).
На этом мероприятии всегда присутствует
митрополит Минский и Слуцкий, Патриарший
экзарх всея Беларуси.
В 2000 г. в г. Полоцке открыт памятник святой
Ефросинье. Два памятника святой Ефросинье
установлены и в столице Беларуси г. Минске,
один – на проспекте Независимости, а другой
– во дворе Белорусского государственного
университета.
Литература:
1 – Орлов В.А. «Тайны
Полоцкой истории».
2 – Норкин А.
«Ефросинья Полоцкая – первая русская
святая».
3 – Лебедева
Н. « История полоцких храмов».
4 – Журнал «Вокруг
света» , ст. «На полоцкой земле…»
Преподобная Евфросиния Полоцкая тоже находила слова для братии основанного ею монастыря – кроме девичьей обители, названной в честь Преображения Господня, она была основательницей и обители мужской, во имя Пресвятой Богородицы.
Кроме братии монастыря к ней приходят за советом и судом все – ссорящиеся в бесконечных распрях князи, попавшие в беду купцы, и совсем простые люди. Рядом с Евфросинией ее верные сподвижники и друзья – младшая сестра, единомысленная с ней Евпраксия и брат Давыд.
Евфросиния имеет связи с Византией, ведет широкую переписку, общается с такими великими святыми и христианскими просветителями своего времени, как свт. Мина Полоцкий и свт. Кирилл Туровский.
Евфросиния смотрит на свою жизнь, как на путь, как на бесконечное следование за Христом, странствующим и учащим о Своих грядущих Страстях и о Царстве. Ее отроческий побег в монастырь, ее переселение без вещей – только с книгами! – в Сельце в конце ее жизни венчаются последним странствованием – в Иерусалим. Она едет туда умирать, прощаясь со всеми, оставляя две обители, как две зажженные свечи на берегах Западной Двины. Она едет туда, куда стремился Христос – в Иерусалим, на смерть.
«Створитеся, пшеница чиста, и смелитеся в жерновах смирением и молитвами и постом, да хлеб чист принесется на трапезу Христову», – говорит она братии и сестрам на прощание слова священномученика Игнатия Богоносца. Мартирия, мученический подвиг, свидетельствующий о Христе Воскресшем – вот исполнение ее монашеских обетов. Она вручает два своих монастыря покрову Богоматери-Одигитрии, оставляет сестру Евдокию игуменьей вместо себя и навсегда покидает родной Полоцк.
Она, уже старица, достигла Гроба Господня и зажгла на нем золотую лампаду. На следующий день она слегла – и уже не вставала. Ее омыли водой из Иордана, до которого ей не пришлось дойти. Последний, предсмертный жест-символ – просьба быть похороненной в мужском монастыре преп. Саввы Освященного – вызвал недоумение у монахов, предложивших похоронить ее на кладбище для женщин. Времена, когда «женщины спорили с мужами в мужестве», как говорил свт. Григорий Богослов, остались позади. Она смиренно приняла отказ. Пролежав около месяца в болезни, она скончалась 23 мая 1173 г.
Умерла Евфросиния, как и желала, в том городе, где умер и воскрес возлюбленный ею с детства Христос…
Что ты пришла – по земле и по морю,
с книгою в путь отправившись свой?
Что ты пришла, назвавшись сестрою –
Макрины и Феклы младшей сестрой?
Александрия – далёко на юге,
севера солнце кожу не жжет.
Путь твой узнали девы-подруги –
Путь среди ночи и путь среди вод.
Двенадцати лет, открываясь взору,
тебя нарек Он невестой-сестрой –
Отрок, толкующий в Храме Тору,
Новый Иона и Новый Ной.
Слышите? Бросьте направо сети,
сети закиньте в пучину вод!
Мачта и якорь – смотрите, дети, –
летучие рыбы ведут хоровод.
Будет путь твой стремительный длиться
так, как мчится из лука стрела.
Крылья голубки, крылья орлицы,
Крепкие крылья большого орла.
И ни к чему отныне рассказы –
Покрытый в Субботу морской волной
Унес на рассвете ворота Газы,
Ворота смерти унес с Собой.
Просветительница Евфросиния Полоцкая
1. Колыбель Евфросинии Полоцкой
Родиной Евфросинии было Полоцкое княжество, сильное раннефеодальное восточнославянское государство, которым два с половиной века правила самостоятельная династия Рогволодовичей. Сердцем княжества, ставшего исторической прародиной белорусов, был Полоцк. Впервые он упомянут в «Повести временных лет» под 862 годом, но некоторые данные свидетельствуют, что он возник раньше.
Полоцк тех времен с его монастырями и церквами, с основанной около 992 года епископской кафедрой был крупным центром книжной науки. Никоновская летопись неслучайно сообщает о полоцком князе Изяславе (умер в 1001 г.), что он «прилежаша прочитанию» книг. Долгое время – пока не была найдена известная Гнездовская надпись – печать с именем этого князя-книжника считалась древнейшим образцом письменности восточных славян. До наших дней дошла и найденная на Рюриковом городище в Новгороде печать самой Евфросинии, хранящаяся ныне в фондах Новгородского историко-археологического заповедника.
В Полоцке вели летопись, отрывки из нее сохранились до XVIII века и попали в так называемый Еропкинский список, которым пользовался русский историк В. Татищев. О высоком для того времени уровне грамотности говорят также надписи полоцких храмов, ценные памятники эпиграфики «Борисовы камни». Недавно надпись середины XI века обнаружена на большом камне из фундамента Софийского собора. Возможно, найден «автограф» древних зодчих. В памятниках письменности Полоцкой земли часто встречается десятеричное «i» – полочане были знакомы с латинским алфавитом. [1, с. 101]
На протяжении большей части своей истории княжество сохраняло независимость от Киева. Конечно, это не означало оторванности Полоцка от соседних земель, с которыми он всегда имел тесные государственные, торговые и культурные связи. Вместе с тем самостоятельность, кроме политических и экономических выгод, давала большую творческую свободу местным зодчим, живописцам, другим талантам, которым не нужно было обязательно ориентироваться на киевские образцы. Развиты были кузнечное и литейное дело, гончарство, кожевенное и сапожное ремесла. Своими изделиями славились оружейники и ювелиры, владевшие многими приемами обработки цветных и благородных металлов – ковкой, чеканкой, тиснением, филигранью, зернью.
Такие условия способствовали развитию целого ряда культурных особенностей, что дает основания называть Полоцкую землю не только прародиной белорусов, но и колыбелью белорусской культуры.
Здесь, на берегах Двины, в Полоцке или в одной из близких княжих вотчин и появилась на свет девочка, которой предначертано было добавить к своему имени название родного города и навсегда остаться в истории и памяти народа.
2. Внучка Чародея
Будущая святая родилась в семье князя Святослава-Георгия, младшего сына Всеслава Чародея. Случилось это через несколько лет после смерти прославленного полоцкого властелина. Девочку назвали древним кривичским именем Предслава. По тогдашнему обычаю полученное при рождении имя после крещения могло измениться, но княжна осталась Предславою.
С детства она слышала от родителей предания о знаменитых предках. В ее сознание рано вошло имя непокорной Рогнеды, которую муж – Владимир Красное Солнышко вынужден был отправить с малолетним сыном Изяславом назад на родину. Предславу привлекала и легендарная личность деда Всеслава. Его битва с войском князей Ярославичей на Немиге, вероломное пленение и киевская темница, восстание 1068 года, когда киевляне «прокричали» Всеслава великим князем, возвращение в Полоцк и продолжение борьбы с Киевом – воспоминания об этих событиях давали княжне яркие примеры преданности родной земле. [1, с. 104]
Училась Предслава дома, при княжьем дворе. Учителями были духовные особы, в первую очередь монахи, учебниками – Святое Писание, житийная литература… От наставников, из жизнеописаний святых девочка получала и представление о монастырских уставах и обычаях. Княжеская дочь имела широкий доступ к книгам. Предслава могла читать «Изборники» с изречениями и афоризмами, переведенный с греческого роман о подвигах Александра Македонского – «Александрию», остросюжетную «Повесть об Акире Премудром»… Позднее их сменили сочинения с богословскими толкованиями сущности природы, книги по античной истории. [2, с. 27]
Детство княжны проходило не только в родительском доме. Ее привлекали многоголосые торги, где можно было услышать гусляра, увидеть выступления скоморохов. Предслава заходила к жившим на посаде торговцам и ремесленникам. После тесных курных изб простых людей особенно поражали девочку полоцкие храмы и, прежде всего величественный Софийский собор с его богатыми фресковыми росписями.
Слава о красоте и образованности Предславы разнеслась «по всем градам», и в Полоцк, к князю Святославу-Георгию зачастили сваты. «Житие» рассказывает, что, когда княжне исполнилось двенадцать лет (с такого возраста девочку в те времена считали невестой), родители решили выдать ее замуж за сына некоего славного богатством и княжением правителя. Впереди у Предславы была обычная для женщин ее круга судьба: рождение и воспитание детей, домашние хлопоты. Но она выбирает другую дорогу.
Предслава приходит в монастырь и под именем Евфросинии втайне от родителей принимает постриг, посвящая себя Христу.
Белорусский исследователь «Жития» Алексей Мельников считает, что случилось это, вероятнее всего, 25 сентября – в день святой Евфросинии Александрийской. [1, с. 105]
Узнав о поступке дочери, князь Святослав-Георгий, как повествует «Житие», от горя рвал на голове волосы, а княгиня София причитала по Предславе, как по покойной. Это было первое и очень тяжелое испытание для неё, но девушка сумела убедить родителей в правильности своего выбора, в том, что они должны не печалиться, а радоваться: их дочь отдала всю себя Господу.
Приход Предславы в монастырь и связанные с этим обстоятельства дают возможность с большей или меньшей точностью установить дату ее рождения. Из «Жития» следует, что пострижение произошло, когда будущей подвижнице было двенадцать лет.
евфросиния войско язычество просветительница
3. Полоцкая просветительница
Формирование взглядов Евфросинии Полоцкой, которая стала одной из просвещеннейших женщин своего времени, исключительную роль сыграла литература той эпохи.
Принятие восточнославянскими землями христианства требовало перестройки прежнего, языческого мировоззрения: представлений о Вселенной, природе, об истории человеческого рода… Среди книг, которые переводили и переписывали приехавшие византийские и болгарские священники, а также их местные последователи, большинство составляли, конечно же, богослужебные тексты и книги, где излагались основы христианских взглядов на мир и христианской морали. Однако в монастыри и в княжеские терема попадало и немало произведений других жанров: хроник, исторических и историко-бытовых повестей, природоведческих трактатов.
Кроме библейских книг, Евфросиния еще в юности не могла не читать произведений патристики – римских и византийских богословов, почитающихся как отцы церкви. В полоцких книжных собраниях XII века несомненно имелись сочинения выдающегося византийского проповедника Иоанна Златоуста (344-407), который учил верующих христианским добродетелям, образно изобличал человеческие пороки. [2, с. 43]
Интересен вопрос отношения просветительницы к язычеству народа. Языческие волхвы имели доступ к княжескому двору. Это подтверждается летописным сообщением, что князь Всеслав Чародей родился от «волхвования». Святая Евфросиния, известная как миротворица, вряд ли могла быть сторонницей безжалостного преследования соотечественников-иноверцев.
Прожив некоторое время за монастырскими стенами или в монашеской слободке при одном из полоцких храмов, Евфросиния решила, что она уже подготовлена к самостоятельному подвижничеству. Княжна обратилась к полоцкому епископу Илье с просьбой поселиться в Софийском соборе. Возможно, она подражала своей небесной покровительнице Евфросинии Александрийской либо самой Богородице, жившей некогда при храме в Иерусалиме. Но важнейшей причиной обращения к владыке представляется стремление быть ближе к книгам, к соборной библиотеке, о которой просветительница потом всю жизнь заботилась.
Получив от Ильи позволение, Евфросиния поменяла свое прежнее жилище на келью-голубницу в Софии и «нача книгы писати своими руками». [1, с. 113]
Процесс письма в те времена был очень сложным и медленным. Книги писали на пергаменте уставом – крупным и прямым, без наклона, почерком, где каждая буква отделялась от соседней и скорее не писалась, а рисовалась. Чтобы текст быстрее высыхал, его присыпали песком. Чернила делали из специальных орехов, из отвара дубовой или ольховой коры, из железной ржавчины, вишневого клея. Переписчику мало хорошо знать грамоту – необходимы и художественные способности, так как начальные буквы и названия глав надо украшать животным или растительным орнаментом.
Кроме всего прочего, переписка книг была нелегкой физической работой. Тогдашний переписчик часто писал не на столе, а на ладони левой руки, которая опиралась локтем о колено. Этим делом занимались почти исключительно мужчины. Уже одно то, что за такой тяжелый труд взялась молодая женщина, было подвигом. [3, с. 18]
В полоцких монастырях, уставы которых написала сама Евфросиния, под ее руководством действовали мастерские по переписке книг – скриптории. Тут существовала специализация: один мастер делал цветные инициалы, второй – миниатюры, третий – переплеты. Когда была необходимость переписать книгу быстрее, ее делили на несколько частей. Разделение труда значительно увеличивало не только число книг, но и их художественный уровень. Из скрипториев книги расходились по всей Полоцкой земле и за ее пределы. Их читали ученые монахи и другие грамотные люди, по ним учились дети.
При одном из монастырей, чтобы украсить полоцкие храмы иконами, подвижница открыла иконописную мастерскую.
Полоцкое княжество нуждалось в образованных людях. Школы были тут и до Евфросинии, но основание подвижницей монастырей, ее педагогическая деятельность дали школьному делу новый мощный толчок.
Тогда дети в школах учились чтению, письму, «цифири» и церковному пению. В литературных памятниках той эпохи часто можно встретить похвалу книжному учению, Они сравнивают людей без науки с бескрылыми птицами: подобно тому, как такая птица не может подняться в небо, так и человек не способен достичь без книг «совершенна разума». [3, с. 18]
Грамоте учили по церковным книгам – Псалтыри, Часослову, Апостолу. Сложности вызывало ещё то, что в рукописных книгах не было знаков препинания, слова и предложения часто сливались. Одновременно дети учились выводить буквы писалом на бересте или на вощеных дощечках. Затем ученик должен был усвоить титлы – надстрочные знаки в виде ломаной черты, которые ставились над сокращенными словами либо над буквами, имевшими цифровое значение. Справившись с этой премудростью и научившись читать отдельные фразы и молитвы, а также писать, дети завершали первый цикл своего обучения. На это уходило два-три года.
Примерно так начинала постигать грамоту детвора и в школах, открытых стараниями Евфросинии. Однако высокообразованная игуменья стремилась расширить рамки обычной программы. Кроме церковнославянского, юные полочане изучали греческий и латинский языки, получали знания по природоведению, риторике, медицине. Большое внимание уделялось истории. Ученики должны были хорошо знать родословную династии Рогволодовичей, важные события из прошлого Полоцкой земли и всего восточного славянства. Наверное, школа давала определенные знания и по всемирной истории.
В своей педагогической деятельности Евфросиния опиралась на мудрость народной дидактики: «На всяк же день учаше сестры своа: старыя же у чаше тръпению и воздръжа-нию, юныя же учаше чистоте душевней и бестрастию телесному, говению образному, ступанию кротку, гласу смирену, слову благочестну, ядению и питию безмолвну, при старейших молчати, мудрейших послушати, къ старейшим покорением, къ точным и меншим любовь без лицемерна, мало вещати, а много разумети». [2, с. 42]
Помощницами и опорой для Евфросинии были сестры-монахини: ее родная сестра Гордислава, в монашестве Евдокия, и двоюродная Звенислава – Евпраксия. Игуменья тайно постригла сестру в монахини. Звенислава пришла к сестре сама, пожертвовала храму Спаса все свое приданое. Тайно, против воли родителей, Евфросиния постригла в монашки своих племянниц Ольгу и Кирианну.
Распространение христианства в Полоцком княжестве способствовало возникновению школы зодчества. Наивысший взлет полоцкой архитектурной школы приходится на годы деятельности Евфросинии, что, конечно, не случайно. Возведенная зодчим Иоанном за один строительный сезон (30 недель) Спасская или Спасо-Преображенская (теперь ее часто и не совсем правильно называют Спасо-Ефросиньевская) церковь – вершина архитектурной мысли Полоцка – была создана по заказу Евфросинии Полоцкой. В кельях этой церкви прошла значительная часть жизни просветительницы и ее сестры. Спасский храм сохранился до наших дней. Заказчицей фресок в построенном Иоанном соборе также была Евфросиния.
Мастер-Ювелир Лазарь Богша создал для Евфросинии свой знаменитый крест – бесценное произведение древнебелорусского прикладного искусства.
4. Паломничество
На закате жизни Евфросиния решила совершить духовный подвиг паломничества в Святую Землю. Брат Вячеслав с другими родственниками и все жители Полоцка, собравшись в Спасском монастыре, просили игуменью не покидать их. Преподобная утешила земляков, что поедет молиться за них и за родную землю. Как мы уже знаем, в те дни Евфросиния сделала Христовыми невестами двух своих племянниц – Ольгу и Кирианну.
В те времена в далекие путешествия отправлялись обычно – чтобы избежать бездорожья – в начале зимы или ранним летом. Выехав из Полоцка вскоре после Рождества, весной можно было достичь границ Византии. Видимо, отпраздновав Рождество Христово, двинулись в дорогу и полоцкие паломники.
Евфросинию сопровождали двоюродная сестра Евпраксия и брат Давыд. Вначале путешественники ехали по рекам на санях, а потом по суше, частью водным путем. Повсюду в восточнославянских княжествах полочанку ждал радушный прием. На своем пути она встретилась с византийским императором Мануилом Комнином, шедшим войною на венгров. Там паломники посетили собор св. Софии, приобрели золотое кадило, дорогие фимиамы и получив от патриарха благословение, поехали дальше.
В конце апреля игуменья и ее спутники прибыли к древним иерусалимским стенам. По «Житию», Евфросиния послала своего слугу Михаила к патриарху просить, чтобы ей открыли Христовы врата. Наверное, речь идет о Золотых вратах, через которые со стороны Елеонской горы ‘Христос вошел в Иерусалим.
Во время паломничества преподобной княжны-игуменьи Иерусалим принадлежал крестоносцам, а правил в нем король Амальрих I. Евфросиния вошла в город через Христовы врата и отправилась к гробу Господнему, где самозабвенно молилась и курила из золотого кадила дорогими благовониями. Поселившись в монастыре святой Богородицы, полоцкая паломница приходила туда три дня подряд. На третий день она оставила приобретенное в Царьграде кадило и другие золотые дары, а также многочисленные фимиамы и обратилась к Господу с молитвой, в которой просила, чтобы позволил ей умереть в святом городе, где произошло искупление рода человеческого. [2, с. 46]
В скором времени преподобная Евфросиния заболела. Это не позволило ей самой сходить на реку Иордан, и она отправила туда брата с сестрой. Они принесли госпоже иорданской воды, и паломница, поднявшись с постели, напилась и окропила себя ею, а потом снова легла, прося Господа скорее взять к себе ее душу.
На двадцать четвертый день болезни она почувствовала скорую кончину, позвала священника и, исповедовавшись и причастившись, передала душу Всевышнему. Похоронив Евфросинию в заранее приготовленном месте, паломники повезли печальную весть в Полоцк.
Заключение
Необычная судьба Евфросинии, её духовные подвиги и служение родной земле уже не одно десятилетие привлекают внимание историков, литераторов и художников. Огромный вклад в просвещение той эпохи внесла она своей педагогической деятельностью. Школы Евфросинии Полоцкой являлись передовыми для своего времени и по программе обучения, и по составу учеников, большинство из которых были детьми простых горожан. Пример Евфросинии вдохновлял её земляков и последователей: первопечатника и переводчика библии Франциска Скорину, переводчика и издателя белорусского Евангелия Василия Тяпинского, поэта и просветителя Симеона Полоцкого.
Она стала одной из первых канонизированных (причисленных к сонму святых) женщин на восточнославянских землях. Конечно, в некоторые периоды нашей истории её деятельность замалчивалась либо преподносилась в искажённом свете. Но в последнее время мы всё чаще возвращаемся к нашим истокам, понимания их значимость для будущих поколений.
Полочане мечтают об улице святой Евфросинии и о памятнике подвижнице, которой мог бы прекрасно вписаться в архитектурно-ландшафтное пространство Спасо-Евфросиньевского монастыря. Это стало бы прекрасной данью памяти о великой женщине белорусской земли.
Список источников
1. Орлов В.А. Минск, издательство «Мастацкая лiтаратура» МП «СЛАВЯНЕ» 1992.
. Орлов, В. Евфросиния, или «Яко луча солнечная»: [О Е. Полоцкой] // Из тьмы веков светлеющие лики. – Мн., 1994.
3. Шалькевич, В. Евфросиния Полоцкая // Женщины-легенды. – Мн., 1993.