Блок, Есенин и Маяковский являются крупнейшими русскими поэтами начала 20 века. Волею судеб, они стали свидетелями крупнейших исторических событий, впавших на долю России: революции 1905 года, периода жестокой реакции, империалистической войны, Февральской и, наконец, Октябрьской революции 1917 года. Будучи большими патриотами, искренне переживая за свою родину, эти поэты не могли не отразить в своем творчестве узловые моменты истории России. Больше того, мне кажется, что именно из описаний таких моментов и складывается патриотическая лирика Блок, Есенина, Маяковского.
С октября 1917 года начинается новый этап в творчестве Маяковского, резко меняется его тональность стихов. Характерный для поэта пафос решительного отрицания враждебной человеку реальности, её гротескное изображение сменяется полным принятием начавшихся в стране коренных перемен. «Ода революции», «Левый марш», «Мистерия-буфф», «Потрясающие факты» – в этих произведениях открывается другая Родина, озаренная верой в прекрасное будущее, ожидающая человечество.
Маяковский, как и прежде, остался романтиком, но теперь романтизм поэта направлен на утверждение созидания нового мира. «Необычайнейшее», почти фантастическое в его произведениях тех лет рождено окружающей его обстановкой. Именно поэтому образы его творчества так объёмны. Для Маяковского революция была возможностью сделать жизнь легче и светлее, она должна была избавить народ от ненавистной власти сытых. Вот как он пишет в стихотворении «Потрясающие факты»:
Напрасно пухлые руки взмолены,–
не остановить в его неслышном карьере.
Раздавил
и дальше ринулся Смольный,
республик и царств беря барьеры.
Сергей Есенин по-другому воспринял перемены, настигнувшие его «голубую Русь». Лирика этого поэта сосредоточена на изображении драматической судьбы личности в переломную эпоху, представляет своего рода лирический роман, сюжетом которого поэт сделал свою биографию, превратив её в историю «поэта Сергея Есенина». Его стихи – это летопись жизни с её взлётами и падениями.
Читая «Небесного барабанщика», «Иорданскую голубицу», «Преображение» мы чувствуем, что Есенин приветствует великие перемены. Но в чём он видит их смысл? Что означает – «принимал с крестьянским уклоном»? Произведения, написанные в первые годы революции, полны радостных надежд на преображение действительности в «деревенский рай», где «злачные нивы», «стада буланых коней», где с пастушеской дудкой «бродит апостол Андрей» («Иорданская голубица»).
Какие же существенные стороны революции отразились в творчестве Есенина? Поэт выразил те противоречия, которые были присущи русскому крестьянству, принявшему революцию, защищавшему её завоевания, но питавшему порой несбыточные социальные иллюзии.
Своё представление о революции поэт передаёт образом красного коня – образом романтическим, фантастическим, но родственным миру берёз, черёмух и клёнов, миру русской природы, то есть всему тому, что составляло почву есенинской поэзии, воплощало его представления о прекрасном, его стремления к гармонической жизни.
Сойди, явись нам, красный конь!..
…О, вывези наш шар земной
На колею иную.
Когда Есенин убедился, что революция ускорит переход России с патриархальной колеи на магистрали современной машинной техники, он болезненно воспринял это. Реальные революционные события, резкие перемены в деревне, даже элементарная машинизация села – всё это в представлении Есенина говорило о гибели кроткой, созданной, главным образом, воображением поэта патриархальной Руси. Крушение этого иллюзорного представления о деревенской России было закономерно, но при этом поэту казалось, что исчезла целая область жизни, а значит, и область чувств. Таким образом, он боялся не пришествия нового, а ухода старого.
Своё восприятие новой действительности было у Александра Блока. В январе 1918 года Блок опубликовал статью «Интеллигенция и революция», в которой писал о великих задачах, стоящих перед страной. В это же время им была написана поэма «Двенадцать». Она стала итогом раздумий Блока о революции.
С огромным мастерством передаёт он революционную бурю, охватившую всю страну. Картины разрушенной жизни, разбушевавшейся природы, образы старого мира составляют реальную обстановку, в которой совершается революция. Характерное для Блока отрицание старого мира проявилось в сатирическом изображении буржуазии, символа прошлого. Против прошлого, навстречу ветру, через разруху и голод идут двенадцать человек, двенадцать «апостолов революции», исполненные гнева народного. Революционная страсть, охватившая этих людей, преображает их в солдат.
Главная тема и главный герой поэмы – народ в революционную эпоху. Повествование о красногвардейском дозоре, идущем по улицам революционного Петрограда, приобретает космические масштабы. Блок выводит идею об очистительном огне революции с идеей возмездия. С помощью образа Христа Блок пытался утвердить революцию, так как Христос – это символ морали, а с ним неразрывно связаны двенадцать гвардейцев.
Таким образом, тема Родины в творчестве Блока, Есенина, Маяковского выражена по-разному. Но всех этих поэтов роднит то, что они тесным образом переплели данную тему с темой революции. Каждый из поэтов переживал за судьбу своей страны, пытался увидеть, что ждет Россию, что несут ей глобальные перемены, свершившиеся в начале 20 века.
С. А. Есенин и В. В. Маяковский — великие русские поэты начала 20 века. Это поэты-вехи, культовые поэты. Их творчество во многом создало «лицо» того непростого времени, по их произведениям во многом мы судим о людях тех лет. Стихи Есенина и Маяковского — это новое слово в поэзии, сочетающее в себе самобытность и оригинальность со следованием классическим традициям.
Есенин и Маяковский писали об одном и том же, но совершенно по-разному. Творчество Есенина насквозь лирично, песенно, тесно связано с фольклором. Творчество Маяковского наполнено неудержимой энергией, бунтом, протестом, вечной дисгармонией героя с окружающим миром.
Одно из главных мест в лирике обоих поэтов занимает тема любви. Лирический герой Есенина очень эмоционален. Это духовно богатый человек, способный на глубокие и сильные чувства. Любовь в его жизни играет огромную роль. Можно сказать, что она дает герою силы жить и творить. Но часто радость от любви сливается у Есенина с горечью, тоской, тревогой:
И пускай со звонами плачут глухари.
Есть тоска веселая в алостях зари.
Удивительно, что даже чувство любви к женщине переплетается у лирического героя с чувством любви к родине. И в минуты высшего счастья тоска по Родине не покидает его:
Шаганэ ты моя, Шаганэ!
Там, на севере, девушка тоже,
На тебя она страшно похожа,
Может, думает обо мне…
Герой Есенина не всегда счастлив в любви. Часто это чувство приносит ему боль, разочарование, обиду. Не всегда герой может все расставить по своим местам, попросить прощения у возлюбленной. Тяжесть и раскаяние гнетут его душу. В таком состоянии герой часто заливает свою тоску в кабаках, в компании случайных спутников:
Сыпь, гармоника. Скука… Скука…
Гармонист пальцы льет волной.
Пей со мною, паршивая сука,
Пей со мной.
Душевная боль героя часто выливается в скандалы, потасовки, драки. У него плохая репутация, его сторонятся «приличные» люди. Но сам герой не долго переживает по этому поводу. С возрастом, со временем он понимает, что не нужно «разбрасываться», растрачивать себя на всякие пустяки, которые многие люди считают важными вещами. Лирический герой уверен, что наконец-то «Прояснилась омуть в сердце мглистом».
Одно из самых «сильных» произведений Маяковского о любви — это поэма «Облако в штанах». В первой части произведения передана небольшая, но очень эмоционально насыщенная ситуация. Герой в комнате (у нее или у себя?) ждет свою возлюбленную, которая вот-вот должна прийти. Но проходит час, другой, третий, а ее все нет.
Маяковский с большим мастерством и талантом психолога описывает эмоциональное состояние своего героя. Он чувствует себя глубоко несчастным. Герой превратился в корчующуюся дряблую громадину. Он одинок, ему так не хватает женского тепла, ласки, любви. Герой мечется по комнате, в его голове мешаются страшные мысли и сомнения:
Будет любовь или нет?
Какая —
большая или крошечная?
Напряжение героя настолько велико, что ему начинают видеться всякие чудовища, нервы его на пределе и вот-вот взорвутся от напряжения. Поэт буквально изображает выражение «нервы расходились, расшатались», чтобы передать пик напряжения лирического героя:
И вот, —
сначала прошелся
едва-едва,
потом забегал,
взволнованный,
четкий.
Теперь и он и новые два
мечутся отчаянной чечеткой.
Но вот, наконец-то, появляется и героиня. На несколько мгновений все замирает. Она спокойно и с вызовом сообщает герою, что выходит замуж. Видно, что между влюбленными уже был разговор на эту тему, героиня что-то решала, герой ее в чем-то убеждал. И вот Мария приняла решение. Она выходит замуж и оставляет лирического героя.
В разговоре с девушкой герой спокоен, спокоен, «как пульс покойника». Душа его умерла. Ее растоптала современная любовь, продающаяся за деньги и опирающаяся только на расчет.
Любовная лирика Маяковского и Есенина очень индивидуальна, но похожа в одном. Оба поэта убеждены, что любовь — неотъемлемая и необходимая часть жизни любой человеческой души.
С.А. Есенин и В.В. Маяковский – великие русские поэты начала 20 века. Это поэты-вехи, культовые поэты. Их творчество во многом создало «лицо» того непростого времени, по их произведениям во многом мы судим о людях тех лет. Стихи Есенина и Маяковского – это новое слово в поэзии, сочетающее в себе самобытность и оригинальность со следованием классическим традициям.
Есенин и Маяковский писали об одном и том же, но совершенно по-разному. Творчество Есенина насквозь лирично, песенно, тесно связано с фольклором. Творчество Маяковского наполнено неудержимой энергией, бунтом, протестом, вечной дисгармонией героя с окружающим миром.
Одно из главных мест в лирике обоих поэтов занимает тема любви. Лирический герой Есенина очень эмоционален. Это духовно богатый человек, способный на глубокие и сильные чувства. Любовь в его жизни играет огромную роль. Можно сказать, что она дает герою силы жить и творить. Но часто радость от любви сливается у Есенина с горечью, тоской, тревогой:
И пускай со звонами плачут глухари.
Есть тоска веселая в алостях зари.
Удивительно, что даже чувство любви к женщине переплетается у лирического героя с чувством любви к родине. И в минуты высшего счастья тоска по Родине не покидает его:
Шаганэ ты моя, Шаганэ!
Там, на севере, девушка тоже,
На тебя она страшно похожа,
Может, думает обо мне…
Герой Есенина не всегда счастлив в любви. Часто это чувство приносит ему боль, разочарование, обиду. Не всегда герой может все расставить по своим местам, попросить прощения у возлюбленной. Тяжесть и раскаяние гнетут его душу. В таком состоянии герой часто заливает свою тоску в кабаках, в компании случайных спутников:
Сыпь, гармоника. Скука… Скука…
Гармонист пальцы льет волной.
Пей со мною, паршивая сука,
Пей со мной.
Душевная боль героя часто выливается в скандалы, потасовки, драки. У него плохая репутация, его сторонятся «приличные» люди. Но сам герой не долго переживает по этому поводу. С возрастом, со временем он понимает, что не нужно «разбрасываться», растрачивать себя на всякие пустяки, которые многие люди считают важными вещами. Лирический герой уверен, что наконец-то «Прояснилась омуть в сердце мглистом».
Одно из самых «сильных» произведений Маяковского о любви – это поэма «Облако в штанах». В первой части произведения передана небольшая, но очень эмоционально насыщенная ситуация. Герой в комнате (у нее или у себя?) ждет свою возлюбленную, которая вот-вот должна прийти. Но проходит час, другой, третий, а ее все нет.
Маяковский с большим мастерством и талантом психолога описывает эмоциональное состояние своего героя. Он чувствует себя глубоко несчастным. Герой превратился в корчующуюся дряблую громадину. Он одинок, ему так не хватает женского тепла, ласки, любви. Герой мечется по комнате, в его голове мешаются страшные мысли и сомнения:
Будет любовь или нет?
Какая –
большая или крошечная?
Напряжение героя настолько велико, что ему начинают видеться всякие чудовища, нервы его на пределе и вот-вот взорвутся от напряжения. Поэт буквально изображает выражение «нервы расходились, расшатались», чтобы передать пик напряжения лирического героя:
И вот,-
сначала прошелся
едва-едва,
потом забегал,
взволнованный,
четкий.
Теперь и он и новые два
мечутся отчаянной чечеткой.
Но вот, наконец-то, появляется и героиня. На несколько мгновений все замирает. Она спокойно и с вызовом сообщает герою, что выходит замуж. Видно, что между влюбленными уже был разговор на эту тему, героиня что-то решала, герой ее в чем-то убеждал. И вот Мария приняла решение. Она выходит замуж и оставляет лирического героя.
В разговоре с девушкой герой спокоен, спокоен, «как пульс покойника». Душа его умерла. Ее растоптала современная любовь, продающаяся за деньги и опирающаяся только на расчет.
Любовная лирика Маяковского и Есенина очень индивидуальна, но похожа в одном. Оба поэта убеждены, что любовь – неотъемлемая и необходимая часть жизни любой человеческой души.
С.А. Есенин и В.В. Маяковский – великие русские поэты начала 20 века. Это поэты-вехи, культовые поэты. Их творчество во многом создало «лицо» того непростого времени, по их произведениям во многом мы судим о людях тех лет. Стихи Есенина и Маяковского – это новое слово в поэзии, сочетающее в себе самобытность и оригинальность со следованием классическим традициям.
Есенин и Маяковский писали об одном и том же, но совершенно по-разному. Творчество Есенина насквозь лирично, песенно, тесно связано с фольклором. Творчество Маяковского наполнено неудержимой энергией, бунтом, протестом, вечной дисгармонией героя с окружающим миром.
Одно из главных мест в лирике обоих поэтов занимает тема любви. Лирический герой Есенина очень эмоционален. Это духовно богатый человек, способный на глубокие и сильные чувства. Любовь в его жизни играет огромную роль. Можно сказать, что она дает герою силы жить и творить. Но часто радость от любви сливается у Есенина с горечью, тоской, тревогой:
И пускай со звонами плачут глухари.
Есть тоска веселая в алостях зари.
Удивительно, что даже чувство любви к женщине переплетается у лирического героя с чувством любви к родине. И в минуты высшего счастья тоска по Родине не покидает его:
Шаганэ ты моя, Шаганэ!
Там, на севере, девушка тоже,
На тебя она страшно похожа,
Может, думает обо мне…
Герой Есенина не всегда счастлив в любви. Часто это чувство приносит ему боль, разочарование, обиду. Не всегда герой может все расставить по своим местам, попросить прощения у возлюбленной. Тяжесть и раскаяние гнетут его душу. В таком состоянии герой часто заливает свою тоску в кабаках, в компании случайных спутников:
Сыпь, гармоника. Скука… Скука…
Гармонист пальцы льет волной.
Пей со мною, паршивая сука,
Пей со мной.
Душевная боль героя часто выливается в скандалы, потасовки, драки. У него плохая репутация, его сторонятся «приличные» люди. Но сам герой не долго переживает по этому поводу. С возрастом, со временем он понимает, что не нужно «разбрасываться», растрачивать себя на всякие пустяки, которые многие люди считают важными вещами. Лирический герой уверен, что наконец-то «Прояснилась омуть в сердце мглистом».
Одно из самых «сильных» произведений Маяковского о любви – это поэма «Облако в штанах». В первой части произведения передана небольшая, но очень эмоционально насыщенная ситуация. Герой в комнате (у нее или у себя?) ждет свою возлюбленную, которая вот-вот должна прийти. Но проходит час, другой, третий, а ее все нет.
Маяковский с большим мастерством и талантом психолога описывает эмоциональное состояние своего героя. Он чувствует себя глубоко несчастным. Герой превратился в корчующуюся дряблую громадину. Он одинок, ему так не хватает женского тепла, ласки, любви. Герой мечется по комнате, в его голове мешаются страшные мысли и сомнения:
Будет любовь или нет?
Какая –
большая или крошечная?
Напряжение героя настолько велико, что ему начинают видеться всякие чудовища, нервы его на пределе и вот-вот взорвутся от напряжения. Поэт буквально изображает выражение «нервы расходились, расшатались», чтобы передать пик напряжения лирического героя:
И вот,-
сначала прошелся
едва-едва,
потом забегал,
взволнованный,
четкий.
Теперь и он и новые два
мечутся отчаянной чечеткой.
Но вот, наконец-то, появляется и героиня. На несколько мгновений все замирает. Она спокойно и с вызовом сообщает герою, что выходит замуж. Видно, что между влюбленными уже был разговор на эту тему, героиня что-то решала, герой ее в чем-то убеждал. И вот Мария приняла решение. Она выходит замуж и оставляет лирического героя.
В разговоре с девушкой герой спокоен, спокоен, «как пульс покойника». Душа его умерла. Ее растоптала современная любовь, продающаяся за деньги и опирающаяся только на расчет.
Любовная лирика Маяковского и Есенина очень индивидуальна, но похожа в одном. Оба поэта убеждены, что любовь – неотъемлемая и необходимая часть жизни любой человеческой души.
Блок, Есенин и Маяковский являются крупнейшими русскими поэтами начала 20 века. Волею судеб, они стали свидетелями крупнейших исторических событий, впавших на долю России: революции 1905 года, периода жестокой реакции, империалистической войны, Февральской и, наконец, Октябрьской революции 1917 года. Будучи большими патриотами, искренне переживая за свою родину, эти поэты не могли не отразить в своем творчестве узловые моменты истории России. Больше того, мне кажется, что именно из описаний таких моментов и складывается патриотическая лирика Блок, Есенина, Маяковского.
С октября 1917 года начинается новый этап в творчестве Маяковского, резко меняется его тональность стихов. Характерный для поэта пафос решительного отрицания враждебной человеку реальности, её гротескное изображение сменяется полным принятием начавшихся в стране коренных перемен. «Ода революции», «Левый марш», «Мистерия-буфф», «Потрясающие факты» – в этих произведениях открывается другая Родина, озаренная верой в прекрасное будущее, ожидающая человечество.
Маяковский, как и прежде, остался романтиком, но теперь романтизм поэта направлен на утверждение созидания нового мира. «Необычайнейшее», почти фантастическое в его произведениях тех лет рождено окружающей его обстановкой. Именно поэтому образы его творчества так объёмны. Для Маяковского революция была возможностью сделать жизнь легче и светлее, она должна была избавить народ от ненавистной власти сытых. Вот как он пишет в стихотворении «Потрясающие факты»:
Напрасно пухлые руки взмолены,–
не остановить в его неслышном карьере.
Раздавил
и дальше ринулся Смольный,
республик и царств беря барьеры.
Сергей Есенин по-другому воспринял перемены, настигнувшие его «голубую Русь». Лирика этого поэта сосредоточена на изображении драматической судьбы личности в переломную эпоху, представляет своего рода лирический роман, сюжетом которого поэт сделал свою биографию, превратив её в историю «поэта Сергея Есенина». Его стихи – это летопись жизни с её взлётами и падениями.
Читая «Небесного барабанщика», «Иорданскую голубицу», «Преображение» мы чувствуем, что Есенин приветствует великие перемены. Но в чём он видит их смысл? Что означает – «принимал с крестьянским уклоном»? Произведения, написанные в первые годы революции, полны радостных надежд на преображение действительности в «деревенский рай», где «злачные нивы», «стада буланых коней», где с пастушеской дудкой «бродит апостол Андрей» («Иорданская голубица»).
Какие же существенные стороны революции отразились в творчестве Есенина? Поэт выразил те противоречия, которые были присущи русскому крестьянству, принявшему революцию, защищавшему её завоевания, но питавшему порой несбыточные социальные иллюзии.
Своё представление о революции поэт передаёт образом красного коня – образом романтическим, фантастическим, но родственным миру берёз, черёмух и клёнов, миру русской природы, то есть всему тому, что составляло почву есенинской поэзии, воплощало его представления о прекрасном, его стремления к гармонической жизни.
Сойди, явись нам, красный конь!..
…О, вывези наш шар земной
На колею иную.
Когда Есенин убедился, что революция ускорит переход России с патриархальной колеи на магистрали современной машинной техники, он болезненно воспринял это. Реальные революционные события, резкие перемены в деревне, даже элементарная машинизация села – всё это в представлении Есенина говорило о гибели кроткой, созданной, главным образом, воображением поэта патриархальной Руси. Крушение этого иллюзорного представления о деревенской России было закономерно, но при этом поэту казалось, что исчезла целая область жизни, а значит, и область чувств. Таким образом, он боялся не пришествия нового, а ухода старого.
Своё восприятие новой действительности было у Александра Блока. В январе 1918 года Блок опубликовал статью «Интеллигенция и революция», в которой писал о великих задачах, стоящих перед страной. В это же время им была написана поэма «Двенадцать». Она стала итогом раздумий Блока о революции.
С огромным мастерством передаёт он революционную бурю, охватившую всю страну. Картины разрушенной жизни, разбушевавшейся природы, образы старого мира составляют реальную обстановку, в которой совершается революция. Характерное для Блока отрицание старого мира проявилось в сатирическом изображении буржуазии, символа прошлого. Против прошлого, навстречу ветру, через разруху и голод идут двенадцать человек, двенадцать «апостолов революции», исполненные гнева народного. Революционная страсть, охватившая этих людей, преображает их в солдат.
Главная тема и главный герой поэмы – народ в революционную эпоху. Повествование о красногвардейском дозоре, идущем по улицам революционного Петрограда, приобретает космические масштабы. Блок выводит идею об очистительном огне революции с идеей возмездия. С помощью образа Христа Блок пытался утвердить революцию, так как Христос – это символ морали, а с ним неразрывно связаны двенадцать гвардейцев.
Таким образом, тема Родины в творчестве Блока, Есенина, Маяковского выражена по-разному. Но всех этих поэтов роднит то, что они тесным образом переплели данную тему с темой революции. Каждый из поэтов переживал за судьбу своей страны, пытался увидеть, что ждет Россию, что несут ей глобальные перемены, свершившиеся в начале 20 века.
Поэзия XX века значительно отличалась от поэзии XIX века. В XX веке сформировались различные литературно-художественные направления (символизм, акмеизм, футуризм, имажинизм). Поэты, принадлежащие к тому или иному направлению, по-разному определяли принципы поэтики, цели творчества, а также свое место в литературе.
Исходя из этого, понимание темы поэта и поэзии будет различным у Есенина, Маяковского, Блока, Ахматовой и Пастернака.
С. Есенин был близок к поэтам-имажинистам. Имажинизм, возникший в России в 1920-х годах, декларировал самоценность не связанного с реальностью слова-образа. Особую позицию в этом кружке занимал Есенин, утверждавший необходимость связи поэзии с естественной образностью русского языка, со стихией народного творчества. Это течение, усваивая крайности поэтики раннего футуризма, было во многом ему противоположным.
Обшей основой футуризма, возникшего в России приблизительно в то же время, что и имажинизм, было стихийное ощущение крушения старого мира и стремление осознать через искусство грядущий переворот и создать “нового человека”. Это не противоречило принципам имажинизма. У Есенина также прослеживается мотив гибели прежней, “полевой России”, на смену которой приходит “гость железный”.
Однако, по мнению футуристов, художественное творчество должно было стать не подражанием, а продолжением природы. Отсюда – разрушение условной системы литературных жанров и стилей, возвращение к фольклорно-мифологическим началам, когда язык являлся неотъемлемой частью природы. На базе живого разговорного языка футуристы разрабатывали тонический стих, фонетическую рифму, экспериментировали с языковой графикой, предельно расширяя диапазон литературного языка. Их поэзия, в отличие от поэзии имажинистов, характеризовалась конкретностью образов, активным использованием метафор, неологизмов.
Так, понимание темы творчества у Есенина и Маяковского разнится. Есенин осознает себя поэтом уходящей России. Это очень четко прослеживается в стихотворении “Я последний поэт деревни” (1920). Здесь присутствует множество слов-символов, напоминающих о смерти, неизбежной гибели как всего уклада прежней России, так и отдельного человека, поэта, творчество которого было направлено на то, чтобы воспевать патриархальность и православие этой страны: “И луны часы деревянные прохрипят мой двенадцатый час ”.
Маяковский же осознает себя поэтом настоящего, и поэтому в его произведениях преобладает мажорность. Он принимает настоящее, верит в будущее и отвергает все то, что уходит в прошлое: “Ненавижу всяческую мертвечину! Обожаю всяческую жизнь!” (“Юбилейное”, 1924). Это светлое восприятие жизни Маяковским во многом схоже с пушкинским. Такое отношение к реальности и обусловило характер творчества поэта.
В поэме “Во весь голос” (1930) Маяковский декларирует собственное поэтическое право: “Я сам расскажу о времени и о себе”. Он принимает классовые, революционные, а потом советские интересы за высшие, общечеловеческие, за “веленье божие”. Во вступлении в поэму “Во весь голос” прозвучали и трагические строки:
И мне
агитпроп
в зубах навяз,
И мне бы
строчить
романсы на вас —
Доходней оно
и прелестней.
Но я
себя
смирял,
становясь
На горло
собственной песне.
Есенин же видел цель творчества в том, чтобы показать всю красоту “полевой России”, ее природу и краски. И хотя сам он понимал всю обреченность старого, крестьянского уклада с его религиозностью и традициями, писал: “И не отдам я эти цепи, и не расстанусь с долгим сном” (“Запели тесаные дроги…”, 1916). Пастернак писал о Есенине: “Самое? драгоценное в нем – образ русской природы – лесной, среднерусской, рязанской, переданный с ошеломляющей свежестью, как она далась ему в детстве”. Именно с этой Россией были связаны воспоминания о деревенском детстве на Рязанщине в юности. “Я последний поэт деревни”, – говорит, он в одноименном стихотворении 1920 года. И до конца жизни Есении будет осознавать себя “поэтом золотой бревенчатой избы”, да и сама его поэзия, “половодье чувств”, будет проникнута грустью, тоской, ностальгией о прежней родине. И все же, невзирая на такое трагическое ощущение, он будет “воспевать всем существом в поэте шестую часть с названьем; кратким — “Русь”.
Глубоко понимая, что и сам он уходит в прошлое, предчувствуя свой конец, Есенин не принимал поэзию нового времени – поэзию, которая придет на смену его творчеству и будет устремлена в будущее:
По ночам, прижавшись к изголовью,
Вижу я, как сильного врага,
Как чужая юность брызжет кровью
На мои поляны и луга.
(“Спит ковыль. Равнина дорогая…”, 1925)
Именно такой была поэзия Маяковского. “Я ассенизатор и водовоз” “агитатор, горлан-главарь”, – заявляет он о себе. Непривычные сочетания слов, новые выражения обнажают бунтарский дух всего творчества поэта.
В стихотворении “Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче” (1920) Маяковский подчеркивает направленность своей поэзии:
Светить всегда,
светить везде,
до дней последних донца,
светить —
и никаких гвоздей!
Вот лозунг мой —
и солнца.
Роль поэта осмысливается так же, как и роль солнца. Поэт и солнце – тождественно равные понятия: “И скоро, дружбы не тая, бью по плечу его я”.
По мнению Маяковского, его труд “любому труду родствен”: работа его столь же родственная и важная, как работа любого другого человека. Стихосложение – не такое простое занятие, как это кажется на первый взгляд:
Начнешь это
слово
в строчку всовывать,
а оно не лезет –
нажал и сломал.
Для описания этого процесса Маяковский опять же использует свой излюбленный литературный прием – реализованную метафору: “Рифма -/бочка… /строчка – /фитиль. Строка додымит, взрывается строчка, – / и город /на воздух / строфой летит”. (“Разговор с фининспектором о поэзии, 1926).
Поэзия, по Маяковскому, сочетает два начала: материальное (“поэту в копеечку влетают слова”) и возвышенное (“поэзия- вся езда в незнаемое”), символом чего является крылатый конь, соединивший в своем образе космос и землю:
А что,
Если я
Десяток пегасов
Загнал
За последние 15 лет?!
Кульминационным в процессе стихосложения является момент, когда “из зева до звезд взвивается слово золоторожденной кометой”. Поистине, это- “стих, летящий на крыльях к провиденциальному собеседнику” (О. Мандельштам).
В 1933 году Цветаева предрекла: “Своими быстрыми ногами Маяковский угнал за нашу современность и где-то, за каким-то поворотом, долго еще нас будет ждать”. И действительно, сам Маяковский со своим незаурядным пониманием творчества не принимал поэтов, для которых были важны гармония и благозвучность стиха:
Кто стихами льет из лейки,
Кто кропит,
Набравши в рот –
Кудреватые Митрейки,
Мудреватые Кудрейки –
Кто их к черту разберет!
Так, поэзия Есенина была неприемлемой для него: “Я к вам приду в коммунистическое далеко не так, как песенно-есенинный провитязь”.
Однако, несмотря на то, что поэты по-разному видели цели поэзии, в их отношении к окружающему миру наблюдается нечто общее. Во многом это обусловливалось временем, на которое приходилось их творчество. Система отторгала все то, что ей противоречило, ей были чужды и враждебны яркие индивидуальности, независимость, бунтарство, нелицеприятная правда. Отсюда и следовало трагическое осознание одиночества у Есенина:
Какого ж я рожна
Орал в стихах, что я с народом дружен?
Моя поэзия здесь больше не нужна,
Да и, пожалуй, сам я тоже здесь не нужен.
Маяковский, видевший свою неординарность, тоже понимал свое одиночество в поэтическом мире, но осмысление его было несколько иного плана: противопоставляя себя “толпе”, “стоглавой воши”, он считал себя выше нее: “Я захохочу и радостно плюну, плюну в лицо вам” (“Нате”, 1913).
Место своих произведений в литературе Есенин и Маяковский определяли по-разному. Есенин подсознательно чувствовал, что он и его время терпят крах, и крестьянскую культуру заменит другая. И все же у него была вера в то, что память о нем останется:
Не живые, чужие ладони,
Этим песням при вас не жить!
Только будут колосья-кони
О хозяине старом тужить.
Маяковский, напротив, твердо убежден в том, что его поэзия никогда не утратит современности и будет всегда актуальна: его творчеству будут обеспечены бессмертие и память в последующих поколениях:
Мой стих
трудом
громаду лет прорвет
и явится
весомо,
грубо,
зримо,
как в наши дни
вошел водопровод,
сработанный
еще рабами Рима.
Итак, понимание творчества у Есенина и Маяковского кардинально отличается. Принадлежа к одному времени, они были сторонниками разных идей. Если Есенин был противником революции как стихийной силы, нарушающей привычную жизнь, то Маяковский, наоборот, одобрял ее, так как видел в ней обновляющую силу. Различие их позиции в характере и содержании было неслучайным.
Блок принадлежал к числу символистов. Символизм был преимущественно устремлен к художественному ознаменованию идей, находящихся за пределами чувственного восприятия. Символисты провозглашали интуитивное постижение мирового единства через символическое обнаружение соответствий и аналогий. Музыкальная стихия объявлялась праосновой жизни и искусства. Отсюда – господство лирико-стихотворного начала, вера в иррационально-магическую силу поэтической речи.
Важнейшими особенностями русского символизма, возникшего в 1910-х годах, явились катастрофическое мировоззрение и обостренное внимание к поиску роли личности в истории, к ее связи с “вечностью” и сути вселенского “мирового процесса”.
Эти принципы символизма не могли не отразиться на творчестве Блока. Так, от мира пошлости поэт переходит к внутреннему миру лирического героя. В русскую литературу он вошел как лирик, который сумел заглянуть в человеческую душу и в котором служение духу сочеталось с огромным размахом фантазии.
Блоковское восприятие жизни было очень светлым, во многом схожим с восприятием Пушкина и Маяковского. Открытость души лирического героя выявляется в стихотворениях “О, я хочу безумно жить…” (1914) и “О, весна без конца и без краю…” (1907):
Узнаю тебя, жизнь! Принимаю!
И приветствую звоном щита!
Эта жажда жизни ознаменует все творчество Блока, оптимистическая настроенность, романтизированная образность постоянно будут преобладать над мрачным началом:
Земное сердце стынет вновь,
Но стужу я встречаю грудью.
Его мироощущение во многом будет стихийным, несмотря на гибельность:
За мученье, за гибель – я знаю –
Все равно: принимаю тебя!
Такое осознание жизни в многом определяется самой ролью поэта. Все его существование делится на две половины: до и после прихода творческого вдохновения. Само вдохновение осмысливается поэтом как “легкий, доселе не слышанный звон” (“Художник”, 1913). До того как оно снизойдет, герой пребывает в состоянии “скуки смертельной”, “зоркого …ожидания”. Вдохновение перерождает всю природу лирического героя, переносит его в неведомый ранее мир, в романтическое “там”.
В сознании поэта происходит нечто экстраординарное. Цвета, звуки и запахи становятся единым, однородным целым (осязаемость образов была характерной особенностью символизма):
С моря ли вихрь? Или сирины райские
В листьях поют? Или время стоит?
Или осыпали яблоки майские
Снежный свой цвет? Или ангел летит?
Момент вдохновения оказывается посланным поэту свыше, из какого-то надреального мира, где действие не укладывается во временные рамки. Поэт становится частицей этого пространства и творит уже не в настоящем, а в вечности, где действие совершается “всегда”:
Прошлое страстно глядится в грядущее.
Нет настоящего. Жалкого – нет.
Само же рождение стиха воспринимается как принципиально новая, ободряющая сила (“У предела зачатия новой души, неизведанных сил”). Главным является тот момент, когда “душу сражает, как громом, проклятие: творческий разум осилил – убил”. Возможно предположение, что “проклятие” – голос из другого измерения, который предрекает особое назначение поэта.
После же этого момента жизнь принимает привычный ход: поэт излагает мысли на бумагу. Здесь важно отметить символику, которая акцентирует внимание на том, что поэзия становится частью материального мира: “клетка холодная” – материал речи, “легкая, добрая птица свободная” – поэзия.
С помощью этих образов-символов проявляется музыкальность стиха, которая лежала в основе символизма: “обруч качает, поет на окне”, “крылья подрезаны, песни заучены”. Это благозвучие стиха частично перекликается с есенинским, и в то же время Блок следует пушкинской традиции. Тематика данного стихотворения близка тематике стихотворения Пушкина “Поэт” (1827). Таким образом, Блок ставит свое творчество в литературный контекст.
Цель же своей работы Блок определяет в стихотворении “О, я хочу безумно жить…”. Она заключается в том, чтобы “все сущее – увековечить, безличное – вочеловечить, несбывшееся – воплотить”. Блок, подобно Маяковскому, пытается отразить в своем творчестве реальность и нереальность, все, что есть и будет.
В стихотворении “Земное сердце стынет вновь” (1914) затронута не только тема поэта и толпы, но и противопоставлены два типа поэтов. “Толпа” зовет “вернуться в красивые уюты”, но лирический герой не поддается этому искушению и выбирает иной, пусть даже тернистый путь: “лучше сгинуть в стуже лютой”. Он предпочитает быть непонятым людьми, чем изменить своим творческим идеалам. Так реальность вступает в противоборство с романтикой, что рождает неоднозначное чувство к людям.
В лирическом герое уживаются противоположные чувства: любви (“храню я к людям на безлюдьи неразделенную любовь”) и презрения:
Но за любовью зреет гнев,
Растет презренье и желанье
Читать в глазах мужей и дев
Печать забвенья иль избранья.
Такое отношение Блока к “толпе” сходно с отношением к ней Маяковского. Поэт уверен в своем высоком предназначении и ощущает себя на голову выше других людей, а следовательно, одинок. Такая преемственная связь с романтизмом тоже лежала в основе символизма.
Построенное на приеме противопоставления (антитезы), стихотворение затрагивает ту же проблему, что и лирическое отступление поэмы Гоголя “Мертвые души” о счастливых и несчастливых писателях, стихотворении Пушкина “Поэт и толпа” (1828).
По мнению Блока, выбор именно такого, возможно, нелегкого, но верного пути обусловит память среди последующих поколений. Так, обращение к потомкам звучит в стихотворении “О, я хочу безумно жить…”:
Быть может, юноша веселый
В грядущем скажет обо мне.
Борис Пастернак вошел в русскую литературу XX века как создатель непростого поэтического мира. Сотрудничество с символистами, а позднее с футуристами сыграло важную роль в его писательской деятельности. Работа в различных кружках во многом предопределила характер его
творчества.
Пастернак придавал огромное значение использованию слова, синтаксической и стилистической организации, а также образной системе своих произведений. Однако при всей нетрадиционности поэтики он стремился к конкретной содержательности.
Талантливость его не раз отмечалась Ахматовой, которая принадлежала к числу поэтов совершенно иного литературного течения – акмеизма, сформировавшегося в России в 10-20-х годах XX века как антитеза символу. Противопоставляя мистическим устремлениям символизма к “непознаваемому” “стихию чувства”, акмеисты декларировали конкретно-чувственное восприятие “вещного мира”, возврат слову его изначального, не символического смысла.
Несмотря на принадлежность к различным литературным течениям, у Ахматовой и Пастернака в понимании темы творчества гораздо больше общего, чем у Маяковского и Есенина.
Для этих поэтов поэзия объединяет все в жизни. Понимание действительности во многом роднит Пастернака с Блоком, ему свойственно то же восприятие жизни: желание постичь суть бытия, стремление к познанию:
Все время схватывая нить
Судеб, событий,
Жить, думать, чувствовать, любить,
Свершать открытья.
(“Во всем мне хочется дойти…”, 1956)
Такое мироощущение лежит в основе всего творчества Пастернака, свою цель как поэт он видит в постоянном поиске истины.
Ахматова же осознает себя “наследницей” Пушкина (“Смуглый отрок бродил по аллее”, 1911). Причиной этому служит не только само место, Царское село, объединившее поэтов двух различных эпох, но и то влияние, которое оказало на Ахматову творчество этого поэта.
В данном стихотворении отразились особенности восприятия Пушкина Анной Ахматовой: сочетание конкретного ощущения его личности (“здесь лежала его треуголка”) и всеобщего поклонения национальному гению (“и столетие мы лелеем еле слышный шелест шагов”). В поэзии “серебряного века” она признана “вторым Пушкиным”: и мироощущение, и цели творчества у Ахматовой тоже будут во многом пушкинскими.
Так прослеживается аналогия ахматовского стихотворения “Творчество” со стихотворением Пушкина “Поэт” (1827) и стихотворением Блока “Художник”. Все они описывают приход творческого вдохновения. Как и для Блока, для Ахматовой вдохновение наполняет жизнь смыслом, превращая прежнее рутинное существование (“какую-то истому”) в мысль и действие. Однако образность этого стихотворения конкретнее, чем у Блока. Если у него вдохновение – звон, который “тянет… еле приметную нить”, то у лирической героини Ахматовой с приходом вдохновения восприятие становится более чутким: “Неузнанных и пленных голосов мне чудятся и жалобы и стоны” (обостряется слух). И для Блока, и для Ахматовой, и для Пастернака жизнь без вдохновенья равнозначна духовной смерти.
В стихотворении “Рассвет” (1947) Пастернак описывает время без него как забвенье:
И через много-много лет
Твой голос вновь меня встревожил.
Всю ночь читал я Твой Завет
И как от обморока ожил.
У Пастернака и Ахматовой поэзия ассоциируется с магическим, потусторонним миром. У Анны Ахматовой она преобразует всю жизнь в какой-то “тайный круг”, а у Пастернака – это голос творца, посылаемый на землю:
Я ловлю в далеком отголоске,
Что случится на моем веку.
В этом отношении образность стихотворения Пастернака ближе к блоковскому: у Блока момент вдохновения ассоциируется с полетом ангела.
Из этого следует осознание поэзии как некоторого элемента, воплощающего материальную и духовную основы, космос и реальность. У Пастернака это прослеживается в стихотворениях “Ночь” (1956) и “Февраль. Достать чернил и плакать!” (1912).
Он строит стихотворение на приеме антитезы, противопоставляя космическое пространство:
И странным, странным креном
К другим каким-нибудь
Неведомым вселенным
Повернут Млечный Путь.
земному:
В подвалах и котельнях
Не спят истопники.
Объединяет эти два мира образ летчика, находящегося где-то на периферии Земли и Космоса. Этот образ тождествен образу поэта. Оказывается, что поэзия витает в просторах Вселенной и преобразует собой два начала.
В стихотворении “Февраль. Достать чернил и плакать…” поэт противопоставляет материальный мир и мир вечности. Здесь он не случайно употребляет в одном четверостишии слова различной степени конкретности: “шесть гривен” — определенная деталь — и глагол “перенестись”, имеющий абстрактное, пространственно-временное значение.
Ахматовское понимание поэзии аналогично, но образы ее не так сложны и замысловаты, как у Пастернака и Блока:
Но вот уже послышались слова
И легких рифм сигнальные звоночки, —
Тогда я начинаю понимать,
И просто продиктованные строчки
Ложатся в белоснежную тетрадь.
Цель своей поэзии Пастернак и Ахматова видели в том, чтобы отражать в произведениях действительность, раскрывая перед людьми как положительную, так и отрицательную стороны мира. И Ахматова осознает свою задачу очень глубоко (“Мне голос был. Он звал утешно…”, 1917). Отказываясь оставить “край глухой и грешный”, она избирает нелегкий путь “боли, поражений и обид”. В стихотворение вводится библейский мотив: праведники должны покинуть землю.
Таким образом, оказывается, что поэт – посланник Бога, живущий по небесным законам. Предназначение его заключается в том, чтобы искоренять пороки людей и наставлять их на правильный путь.
Цель своего творчества Пастернак лаконично определил в стихотворении “Быть знаменитым некрасиво…” (1956), в котором он, подобно Пушкину, Гоголю, Некрасову, противопоставляет два типа поэтов: пишущих ради славы (являющихся “притчей на устах у всех”), и тех, для которых “цель творчества- самоотдача, а не шумиха, не успех”. Свою задачу Пастернак видит именно в этом.
По его мнению, творчество должно отражать мировоззрение самого поэта: “Быть живым, живым и только… до конца”. Именно правдивость изображения и упорный труд приведут к тому, что “другие по живому : следу пройдут твой путь за пядью пядь”. Используя антитезу, Пастернак показывает, что бессмертие и память определяются отнюдь не благозвучием написанного и не венцом славы.
В стихотворении “Во всем мне хочется дойти до самой сути…” (1956) поэт дает определение всему творчеству: “Достигнутого торжества игра и мука”. Это сочетание двух противоречивых понятий характеризует деятельность поэта.
Однако поэтом осознается и трагическое одиночество (“Гамлет”, 1946). ; Окружающий мир “тонет в фарисействе”, ему присущи лицемерие и ханжество, потому люди не могут оценить поэта по достоинству. Герой оказывается противопоставленным обществу. В финальных строках чувствуется особая надрывность, безнадежность, горькое осознание правды: “Я ; один…”
Одиночество ощущается и Ахматовой, но оно не столь острое и ярко выраженное. Это можно понять из контекста: “боль поражений и обид” очевидно, нанесена людьми, окружающим обществом, отсутствием взаимопонимания.
Итак, понимание темы творчества у Есенина, Маяковского Блока Ах матовой и Пастернака имеет как сходные, так и различные черты. Не смотря на то, что все эти поэты принадлежали к разным литературным течениям, в основе творческой позиции каждого лежало осознание своего высокого предназначения как поэта.
Тема любви всегда была одной из главных в творчестве любого поэта и писателя. Это прекрасное чувство вдохновляло творцов на создание удивительных шедевров мировой литературы.
Начало 20 века для истории России — время очень тяжелое, переломное. Но именно в эти годы, как никогда ранее, расцветает литературная жизнь страны. Этот период принято называть Серебряным веком. Блок, Есенин, Маяковский — совершенно самобытные поэты, не похожие друг на друга. Творчество каждого уникально. И каждый из них, безусловно, особое место в своем творчестве выделял теме любви, но у каждого это чувство раскрывалось по-особенному.
Начало творческого пути Блока ознаменовано восторженным, священным отношением к женщине. Стихи этого периода связаны с именем Л. Д. Менделеевой, в которую он был влюблён и которая вдохновляла его («Дева», «Заря», «Величавая Вечная Жена», «Непостижимая», «Стихи о Прекрасной Даме» и другие). Первая книга Блока создана под влиянием философских идей Владимира Соловьева. В этом учении поэта привлекают представления об идеале, о стремлении к нему как воплощению Вечной Женственности — красоты и гармонии. Своему идеальному образу Блок дает имя — Прекрасная Дама. Она и Древняя Дева, и Заря, Купина, Вечная жена, и просто «ласковая, милая», «вечно молодая».
Развитие темы любви мы наблюдаем в цикле «Снежная маска», посвященном актрисе Наталье Николаевне Волоховой, игравшей одну из ролей в первой драме Блока «Балаганчик», поставленной в театре Комиссаржевской Всеволодом Мейерхольдом. Прекрасная Дама здесь превращается в Снежную Деву, а, следовательно, и изменяется чувство героя к ней. Теперь это уже не обожествляющее преклонение. Мы видим перед собой женщину с более отчетливо проступающими чертами. Если в первом цикле не было и намека на то, чтобы приблизиться к объекту своей любви, то здесь герой общается с ней как с живым реальным человеком:
Я так устал от ласк подруги
На застывающей земле.
И драгоценный камень вьюги
Сверкает льдиной на челе.
В цикле «Кармен» любовь снова изменяется и выходит на новую ступень. Это уже не любовь, а страсть, жгучая, как воронье крыло и волосы Кармен, и опасная, как испанский разбойничий клинок. Восьмое стихотворение «Ты — как отзвук забытого гимна…» можно назвать главным в цикле, потому что именно в нем наиболее ярко показано «плененное» сердце. Весь сборник посвящен Любови Александровне Дельмас — оперной певице, исполнявшей роль Кармен в петербургском Театре музыкальной драмы.
Тема любви у Есенина раскрывается иначе.
В любовной лирике поэта ярко видны мотивы, сливающие воедино поэзию любви с поэзией природы, передающие возвышенную одухотворенность чувства и его целомудренность. Так, в стихотворении «Зеленая прическа…», посвященном Л. И. Кашиной, хрупкая девушка сравнивается с тонкой, заглядевшейся в пруд березкой, ее косички — с ветвями, прибранными лунным гребешком. Девушка-березка открывает «тайну …древесных дум», рассказывает о пастухе, приходящим к ней «ночью звездной». Это первое чувство девушки, неискушенной в любовных утехах: «Луна стелила тени, // Сияли зеленя. // За голые колени // Он обнимал меня».
Совсем иная «любовь» появляется в «Москве кабацкой». Начало 20 годов — время душевного кризиса поэта, мечущегося между старой и новой Россией, чувствующего свою ненужность. Утешения он искал в пьянстве и разгуле. Кажется, герой не способен на светлое чувство. В «Письме к женщине» Есенин признается:
И я склонился над стаканом,
Чтоб, не страдая ни о ком,
Себя сгубить
В угаре пьяном…
Любовь теперь видится ему не прекрасным светлым чувством, а бедой, омутом: «я не знал, что любовь — зараза, Я не знал, что любовь — чума». Это разочарование рождает циничные, вульгарные, грубые строки: «Сыпь, гармоника. Скука… Скука…\ Гармонист пальцы льет волной. \ Пей со мной, паршивая сука, \ Пей со мной. \ Излюбили тебя, измызгали — \ Невтерпеж».
Цикл «Любовь хулигана» посвящен Августе Миклашевской. Любовь к этой женщине была целительной для больной и опустошённой души поэта. Одухотворенное чувство к Миклашевской просветляет, возвышает и вдохновляет Есенина на творчество, заставляет снова и по-новому поверить в значимость идеального чувства.
Стихи последнего периода творчества полны презрения к неискренности отношений, неприятия женского лукавства. Поэт осуждает «легкодумных, лживых и пустых женщин». Есенин всегда мечтал о чистой, возвышающей человека любви, в последние годы в своем творчестве воспевает идеал радостного, светлого чувства. «Листья падают, падают листья…» — стихотворение, написанное человеком, уставшим от ударов судьбы, человеком, ищущим надежную гавань: «Я хотел бы теперь хорошую // Видеть девушку под окном». Лишь такое настоящее чувство способно успокоить «сердце и грудь».
Любовная лирика Есенина полностью автобиографична, как и все его творчество. К концу жизни он, к сожалению, разочаровался в любви, так и не сумев найти по-настоящему «той единственной», что успокоила бы его мятущуюся душу.
Что касается восприятия любви у Маяковского, то можно сказать, что это чувство для него — всегда страдание. Так, в стихотворении «Ко всему» поэт рассказывает о прошедшем чувстве, о душевных переживаниях лирического героя, который искренне верил любимой:
Любовь!
Только в моем
воспаленном
мозгу была ты!
Глупой комедии остановите ход!
Смотрите —
срываю игрушки-латы
я,
величайший Дон-Кихот!
Лирический герой романтичен в своих чувствах. Но разочарование и внутреннее страдание делают его жестоким и циничным. Боль души настолько сильна, что Маяковский перестает верить в любовь земную:
Дайте
любую
красивую,
юную, —
души не растрачу,
изнасилую
и в сердце насмешку плюну ей!
Человеческая любовь, по мнению поэта, невозможна в мире материальном и поверхностном. В своих стихах Маяковский рисует высокий идеал любви-созидания, которая обогащает человека, делает его лучше и чище. По мнению автора, человек не может быть счастлив для себя одного, даже в таком исключительном чувстве.
Особое место в творчестве Маяковского занимает стихотворение «Лиличка! Вместо письма». Здесь автор показывает безответную любовь, которая является счастьем и трагедией лирического героя. Данное произведение становится своеобразным откровением персонажа. Мне кажется, что это стихотворение очень яркое и искреннее. Написано оно в виде монолога:
Все равно
любовь моя —
тяжкая гиря ведь —
висит на тебе,
куда ни бежала б.
Дай в последнем крике выреветь
Горечь обиженных жалоб.
Это чувство настолько сильно, что лирический герой не видит без любимого человека смысла жизни и красоты окружающего мира.
Любовная поэзия Маяковского совершенно особенная. По его мнению, это чувство принадлежит идеальному миру, а в мире реальном, дисгармоничном, любовь выжить не может, поэтому приносит, в основе своей, только страдания.
Таким образом, каждый из поэтов самобытен. И Блок, и Есенин, и Маяковский оставили свои имена в истории русской литературы. Но творчество каждого, восприятие ими чувства любви совершенно уникально. Думаю, это во многом зависело от личного опыта.
«Слух обо мне пройдет по всей Руси великой», – писал Пушкин. Не об этом ли мечтает каждый поэт? Но «Русь великая» оставит в памяти только имена истинных своих сынов, любящих и воспевающих свою Отчизну. Поэты «золотого века – Пушкин, Лермонтов, Некрасов – оставили прекрасные строки, в которых выражена безмерная любовь к Родине: к народу, красотам природы, славной ее истории.
Патриотические мотивы нашли свое продолжение в лирике поэтов «серебряного века». И Блок, и Есенин, и Маяковский обогатили тему Родины своим творчеством. И хотя они такие разные по мировосприятию, непохожие по таланту поэты, Россия была дорога каждому из них, и каждый воспел ее по-своему. Каждый поэт воспринимал по-своему и красоту природы русской, и боль, и надежды, и судьбу народа России, и ее будущее.
В стихах Блока образ России «проявляется постепенно». В разные периоды его жизни восприятие Родины было различным. Россия раннего Блока это прежде всего любование «ее таинственной красой»:
Русь опоясана реками
И дебрями окружена,
С болотами и журавлями,
И с мутным взором колдуна.
Параллельно с таким образом («Русь») Родины у раннего Блока существует иной образ – безжалостного государства-молоха, ежеминутно требующего жертв:
Я слышу все с моей вершины:
Он медным голосом зовет
Согнуть измученные спины
Внизу собравшийся народ.
Блок чувствует, что «Родина больна», с этим связано его убеждение о невозможности своего, отдельного от России счастья:
Пускай зовут: Забудь, поэт!
Вернись в красивые уюты!
Нет! Лучше сгинуть в стуже лютой!
Уюта – нет. Покоя – нет.
Постепенно поэт подходит к созданию такого образа России, в котором переплетено «прекрасное и уродливое», «высокое и низкое». («Родина», «О, я хочу безумно жить…», «Да, так диктует вдохновенье…»):
Россия, нищая Россия,
Мне избы серые твои,
Твои мне песни ветровые –
Как слезы первые любви!
Лучшее, что написал Блок об историческом прошлом России, – это цикл «На поле Куликовом». Минуты опасности, тяжелых испытаний помогают осмыслить свое назначение:
Вздымаются светлые мысли
В растерзанном сердце моем,
И падают светлые мысли,
Сожженные темным огнем.
Октябрьская революция не принесла долгожданной свободы, и Блок скорбит вместе с Россией, «потерявшей себя»: «…родной простор печален! Изнемогаю на кресте! И челн твой будет ли причален к моей распятой высоте?»
Слово «Русь», судьба ее всегда волновали Сергея Есенина. Его сердце навсегда было отдано Родине. Трудно назвать другого поэта, который так, как Есенин, воспел красоту русской природы: сжатые поля, красно-желтый костер осенней рощи, березовые рощи, зеркальную гладь озер. «Гой ты, Русь моя родная!», «Край любимый», «Отговорила роща золотая», «Радуница» – это все о Руси, о поэтических картинах ее природы. Называя себя последним поэтом деревни, Есенин в цикле «Русь уходящая» скорбел об уходе России из патриархальной старины, об исчезновении страны «березового ситца».
Но более всего
Любовь к родному краю
Меня томила,
мучила и жгла.
Но жизнь России «круто изменилась» после Октября 1917 года. Размышляя о «Руси советской», поэт мучился от непонимания того, «куда несет нас рок событий». Но что бы ни происходило в России, он провозглашал себя «верным и любящим» ее сыном. Родина, истерзанная социальными передрягами, – это боль поэта.
Не ты ль так плачешь в небе, Русь?
Никакая родина другая
Не вольет мне в грудь
Мою теплынь…
Несмотря на трагичность восприятия и неприятия того, что происходило в России, Есенин не устает подчеркивать гордость за свою Родину:
Но и тогда,
Когда во всей планете
Пройдет вражда племен,
Исчезнет ложь и грусть,
Я буду воспевать
Всем существом в поэте
Шестую часть земли
С названьем кратким «Русь».
Совсем по-другому, чем у Блока и Есенина, складывалось восприятие родины у Маяковского. У него мы не видим «белого перезвона берез», «розовой воды», «песен ветровых» и «первых слез любви», отданных России. Поэт социального звучания, Маяковский – сторонник революционной, новой России. Он критикует «Россию-уродину» дореволюционного времени, ему не жаль того, что составляло ценность «старой Руси». Он готов вытерпеть все революционные бури, но увидеть новую Россию: «Но землю, с которой вдвоем голодал, – нельзя никогда забыть». Маяковский стал певцом революционной России и ее прославлял в своих произведениях «Ода революции». «Левый марш», «Хорошо!». «Я землю эту люблю», – сказал поэт и гордился тем, что «коммуны ростки прорастают», что он, имея «молоткастый, серпастый паспорт», является гражданином Советского Союза. Можно не понимать или осуждать за слепоту талантливого поэта, но, слыша его страстные стихи гражданина, следует с уверенностью сказать, что он любил свою Родину и делал все, чтобы «страна-подросток» крепла «сильна и стройна».
Я хотел бы жить и умереть в Париже,
Если б не было такой земли – Москва.
Любовь к России великих русских поэтов, к сожалению, не уберегла ее от страшных трагедий. Сыновняя (у Есенина), мужская (у Блока), братская (у Маяковского) любовь к «Руси великой» светла и искренна. Судьба не дала возможности увидеть Россию такой, о которой они мечтали. При их жизни страна так и осталась «неприкаянной». «Но винить в этом мы ведь не можем поэтов» наоборот, мы восхищаемся тем, что они «до слез», «до боли» любили нищую, убогую страну. Мы благодарны за тот поэтический образ Родины, который они создали. Величественная, многоликая, многоцветная, ощутимая, полная жизни и движения вырисовывается на страницах произведений Блока, Есенина, Маяковского наша Россия. И мы, читатели, любим и верим в Россию, надеемся дожить до того времени, когда, протягивая «свою паспортину», сможем сказать: «читайте, завидуйте», я – гражданин великой России.
?Темы сочинений
1. Лики “страшного мира” в поэзии Блока.
2. Образ Незнакомки и его развитие в творчестве Блока разных лет.
3. Личность и история в цикле Блока “На поле Куликовом”
4. Тема святости и греха в поэме “Двенадцать”
5. Лирический герой раннего Маяковского
6. Поэт и революция в творчестве Маяковского
7. Любовь и быт в произведениях Маяковского
8. Темы, образы и мотивы раннего Есенина.
9. Революция с крестьянским уклоном (по произведениям Есенина)
10. “Анна Снегина” как лироэпическая “поэма итогов”
11. В чем секрет песенной популярности Есенина?
12. Бог, природа, человек в поэзии Есенина.
13. Земное и небесное в художественном мире Есенина.
Темы сочинений
1. Лики “страшного мира” в поэзии Блока.
2. Образ Незнакомки и его развитие в творчестве Блока разных лет.
3. Личность и история в цикле Блока “На поле Куликовом”
4. Тема святости и греха в поэме “Двенадцать”
5. Лирический герой раннего Маяковского
6. Поэт и революция в творчестве Маяковского
7. Любовь и быт в произведениях Маяковского
8. Темы, образы и мотивы раннего Есенина.
9. Революция с крестьянским уклоном (по произведениям Есенина)
10. “Анна Снегина” как лироэпическая “поэма итогов”
11. В чем секрет песенной популярности Есенина?
12. Бог, природа, человек в поэзии Есенина.
13. Земное и небесное в художественном мире Есенина.
Темы сочинений
1. Лики “страшного мира” в поэзии Блока.
2. Образ Незнакомки и его развитие в творчестве Блока разных лет.
3. Личность и история в цикле Блока “На поле Куликовом”
4. Тема святости и греха в поэме “Двенадцать”
5. Лирический герой раннего Маяковского
6. Поэт и революция в творчестве Маяковского
7. Любовь и быт в произведениях Маяковского
8. Темы, образы и мотивы раннего Есенина.
9. Революция с крестьянским уклоном (по произведениям Есенина)
10. “Анна Снегина” как лироэпическая “поэма итогов”
11. В чем секрет песенной популярности Есенина?
12. Бог, природа, человек в поэзии Есенина.
13. Земное и небесное в художественном мире Есенина.
Темы сочинений
1. Лики “страшного мира” в поэзии Блока.
2. Образ Незнакомки и его развитие в творчестве Блока разных лет.
3. Личность и история в цикле Блока “На поле Куликовом”
4. Тема святости и греха в поэме “Двенадцать”
5. Лирический герой раннего Маяковского
6. Поэт и революция в творчестве Маяковского
7. Любовь и быт в произведениях Маяковского
8. Темы, образы и мотивы раннего Есенина.
9. Революция с крестьянским уклоном (по произведениям Есенина)
10. “Анна Снегина” как лироэпическая “поэма итогов”
11. В чем секрет песенной популярности Есенина?
12. Бог, природа, человек в поэзии Есенина.
13. Земное и небесное в художественном мире Есенина.
Поэзия XX века значительно отличалась от поэзии XIX века. В XX веке сформировались различные литературно-художественные направления (символизм, акмеизм, футуризм, имажинизм). Поэты, принадлежащие к тому или иному направлению, по-разному определяли принципы поэтики, цели творчества, а также свое место в литературе.
Исходя из этого, понимание темы поэта и поэзии будет различным у Есенина, Маяковского, Блока, Ахматовой и Пастернака.
С. Есенин был близок к поэтам-имажинистам. Имажинизм, возникший в России в 1920-х годах, декларировал самоценность не связанного с реальностью слова-образа. Особую позицию в этом кружке занимал Есенин, утверждавший необходимость связи поэзии с естественной образностью русского языка, со стихией народного творчества. Это течение, усваивая крайности поэтики раннего футуризма, было во многом ему противоположным.
Обшей основой футуризма, возникшего в России приблизительно в то же время, что и имажинизм, было стихийное ощущение крушения старого мира и стремление осознать через искусство грядущий переворот и создать “нового человека”. Это не противоречило принципам имажинизма. У Есенина также прослеживается мотив гибели прежней, “полевой России”, на смену которой приходит “гость железный”.
Однако, по мнению футуристов, художественное творчество должно было стать не подражанием, а продолжением природы. Отсюда – разрушение условной системы литературных жанров и стилей, возвращение к фольклорно-мифологическим началам, когда язык являлся неотъемлемой частью природы. На базе живого разговорного языка футуристы разрабатывали тонический стих, фонетическую рифму, экспериментировали сязыковой графикой, предельно расширяя диапазон литературного языка. Их поэзия, в отличие от поэзии имажинистов, характеризовалась конкретностью образов, активным использованием метафор, неологизмов.
Так, понимание темы творчества у Есенина и Маяковского разнится. Есенин осознает себя поэтом уходящей России. Это очень четко прослеживается в стихотворении “Я последний поэт деревни” (1920). Здесь присутствует множество слов-символов, напоминающих о смерти, неизбежной гибели как всего уклада прежней России, так и отдельного человека, поэта, творчество которого было направлено на то, чтобы воспевать патриархальность и православие этой страны: “И луны часы деревянные прохрипят мой двенадцатый час “.
Маяковский же осознает себя поэтом настоящего, и поэтому в его произведениях преобладает мажорность. Он принимает настоящее, верит в будущее и отвергает все то, что уходит в прошлое: “Ненавижу всяческую мертвечину! Обожаю всяческую жизнь!” (“Юбилейное”, 1924). Это светлое восприятие жизни Маяковским во многом схоже с пушкинским. Такое отношение к реальности и обусловило характер творчества поэта.
В поэме “Во весь голос” (1930) Маяковский декларирует собственное поэтическое право: “Я сам расскажу о времени и о себе”. Он принимает классовые, революционные, а потом советские интересы за высшие, общечеловеческие, за “веленье божие”. Во вступлении в поэму “Во весь голос” прозвучали и трагические строки:
И мне
агитпроп
в зубах навяз,
И мне бы
строчить
романсы на вас —
Доходней оно
и прелестней.
Но я
себя
смирял,
становясь
На горло
собственной песне.
Есенин же видел цель творчества в том, чтобы показать всю красоту “полевой России”, ее природу и краски. И хотя сам он понимал всю обреченность старого, крестьянского уклада с его религиозностью и традициями, писал: “И не отдам я эти цепи, и не расстанусь с долгим сном” (“Запели тесаные дроги…”, 1916). Пастернак писал о Есенине: “Самое? драгоценное в нем – образ русской природы – лесной, среднерусской, рязанской, переданный с ошеломляющей свежестью, как она далась ему в детстве”. Именно с этой Россией были связаны воспоминания о деревенском детстве на Рязанщине в юности. “Я последний поэт деревни”, – говорит, он в одноименном стихотворении 1920 года. И до конца жизни Есении будет осознавать себя “поэтом золотой бревенчатой избы”, да и сама его поэзия, “половодье чувств”, будет проникнута грустью, тоской, ностальгией о прежней родине. И все же, невзирая на такое трагическое ощущение, он будет “воспевать всем существом в поэте шестую часть с названьем; кратким — “Русь”.
Глубоко понимая, что и сам он уходит в прошлое, предчувствуя свой конец, Есенин не принимал поэзию нового времени – поэзию, которая придет на смену его творчеству и будет устремлена в будущее:
По ночам, прижавшись к изголовью,
Вижу я, как сильного врага,
Как чужая юность брызжет кровью
На мои поляны и луга.
(“Спит ковыль. Равнина дорогая…”, 1925)
Именно такой была поэзия Маяковского. “Я ассенизатор и водовоз” “агитатор, горлан-главарь”, – заявляет он о себе. Непривычные сочетания слов, новые выражения обнажают бунтарский дух всего творчества поэта.
В стихотворении “Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче” (1920) Маяковский подчеркивает направленность своей поэзии:
Светить всегда,
светить везде,
до дней последних донца,
светить —
и никаких гвоздей!
Вот лозунг мой —
и солнца.
Роль поэта осмысливается так же, как и роль солнца. Поэт и солнце – тождественно равные понятия: “И скоро, дружбы не тая, бью по плечу его я”.
По мнению Маяковского, его труд “любому труду родствен”: работа его столь же родственная и важная, как работа любого другого человека. Стихосложение – не такое простое занятие, как это кажется на первый взгляд:
Начнешь это
слово
в строчку всовывать,
а оно не лезет –
нажал и сломал.
Для описания этого процесса Маяковский опять же использует свой излюбленный литературный прием – реализованную метафору: “Рифма -/бочка… /строчка – /фитиль. Строка додымит, взрывается строчка, – / и город /на воздух / строфой летит”. (“Разговор с фининспектором о поэзии, 1926).
Поэзия, по Маяковскому, сочетает два начала: материальное (“поэту в копеечку влетают слова”) и возвышенное (“поэзия- вся езда в незнаемое”), символом чего является крылатый конь, соединивший в своем образе космос и землю:
А что,
Если я
Десяток пегасов
Загнал
За последние 15 лет?!
Кульминационным в процессе стихосложения является момент, когда “из зева до звезд взвивается слово золоторожденной кометой”. Поистине, это- “стих, летящий на крыльях к провиденциальному собеседнику” (О. Мандельштам).
В 1933 году Цветаева предрекла: “Своими быстрыми ногами Маяковский угнал за нашу современность и где-то, за каким-то поворотом, долго еще нас будет ждать”. И действительно, сам Маяковский со своим незаурядным пониманием творчества не принимал поэтов, для которых были важны гармония и благозвучность стиха:
Кто стихами льет из лейки,
Кто кропит,
Набравши в рот –
Кудреватые Митрейки,
Мудреватые Кудрейки –
Кто их к черту разберет!
Так, поэзия Есенина была неприемлемой для него: “Я к вам приду в коммунистическое далеко не так, как песенно-есенинный провитязь”.
Однако, несмотря на то, что поэты по-разному видели цели поэзии, в их отношении к окружающему миру наблюдается нечто общее. Во многом это обусловливалось временем, на которое приходилось их творчество. Система отторгала все то, что ей противоречило, ей были чужды и враждебны яркие индивидуальности, независимость, бунтарство, нелицеприятная правда. Отсюда и следовало трагическое осознание одиночества у Есенина:
Какого ж я рожна
Орал в стихах, что я с народом дружен?
Моя поэзия здесь больше не нужна,
Да и, пожалуй, сам я тоже здесь не нужен.
Маяковский, видевший свою неординарность, тоже понимал свое одиночество в поэтическом мире, но осмысление его было несколько иного плана: противопоставляя себя “толпе”, “стоглавой воши”, он считал себя выше нее: “Я захохочу и радостно плюну, плюну в лицо вам” (“Нате”, 1913).
Место своих произведений в литературе Есенин и Маяковский определяли по-разному. Есенин подсознательно чувствовал, что он и его время терпят крах, и крестьянскую культуру заменит другая. И все же у него была вера в то, что память о нем останется:
Не живые, чужие ладони,
Этим песням при вас не жить!
Только будут колосья-кони
О хозяине старом тужить.
Маяковский, напротив, твердо убежден в том, что его поэзия никогда не утратит современности и будет всегда актуальна: его творчеству будут обеспечены бессмертие и память в последующих поколениях:
Мой стих
трудом
громаду лет прорвет
и явится
весомо,
грубо,
зримо,
как в наши дни
вошел водопровод,
сработанный
еще рабами Рима.
Итак, понимание творчества у Есенина и Маяковского кардинально отличается. Принадлежа к одному времени, они были сторонниками разных идей. Если Есенин был противником революции как стихийной силы, нарушающей привычную жизнь, то Маяковский, наоборот, одобрял ее, так как видел в ней обновляющую силу. Различие их позиции в характере и содержании было неслучайным.
Блок принадлежал к числу символистов. Символизм был преимущественно устремлен к художественному ознаменованию идей, находящихся за пределами чувственного восприятия. Символисты провозглашали интуитивное постижение мирового единства через символическое обнаружение соответствий и аналогий. Музыкальная стихия объявлялась праосновой жизни и искусства. Отсюда – господство лирико-стихотворного начала, вера в иррационально-магическую силу поэтической речи.
Важнейшими особенностями русского символизма, возникшего в 1910-х годах, явились катастрофическое мировоззрение и обостренное внимание к поиску роли личности в истории, к ее связи с “вечностью” и сути вселенского “мирового процесса”.
Эти принципы символизма не могли не отразиться на творчестве Блока. Так, от мира пошлости поэт переходит к внутреннему миру лирического героя. В русскую литературу он вошел как лирик, который сумел заглянуть в человеческую душу и в котором служение духу сочеталось с огромным размахом фантазии.
Блоковское восприятие жизни было очень светлым, во многом схожим с восприятием Пушкина и Маяковского. Открытость души лирического героя выявляется в стихотворениях “О, я хочу безумно жить…” (1914) и “О, весна без конца и без краю…” (1907):
Узнаю тебя, жизнь! Принимаю!
И приветствую звоном щита!
Эта жажда жизни ознаменует все творчество Блока, оптимистическая настроенность, романтизированная образность постоянно будут преобладать над мрачным началом:
Земное сердце стынет вновь,
Но стужу я встречаю грудью.
Его мироощущение во многом будет стихийным, несмотря на гибельность:
За мученье, за гибель – я знаю –
Все равно: принимаю тебя!
Такое осознание жизни в многом определяется самой ролью поэта. Все его существование делится на две половины: до и после прихода творческого вдохновения. Само вдохновение осмысливается поэтом как “легкий, доселе не слышанный звон” (“Художник”, 1913). До того как оно снизойдет, герой пребывает в состоянии “скуки смертельной”, “зоркого …ожидания”. Вдохновение перерождает всю природу лирического героя, переносит его в неведомый ранее мир, в романтическое “там”.
В сознании поэта происходит нечто экстраординарное. Цвета, звуки и запахи становятся единым, однородным целым (осязаемость образов была характерной особенностью символизма):
С моря ли вихрь? Или сирины райские
В листьях поют? Или время стоит?
Или осыпали яблоки майские
Снежный свой цвет? Или ангел летит?
Момент вдохновения оказывается посланным поэту свыше, из какого-то надреального мира, где действие не укладывается во временные рамки. Поэт становится частицей этого пространства и творит уже не в настоящем, а в вечности, где действие совершается “всегда”:
Прошлое страстно глядится в грядущее.
Нет настоящего. Жалкого – нет.
Само же рождение стиха воспринимается как принципиально новая, ободряющая сила (“У предела зачатия новой души, неизведанных сил”). Главным является тот момент, когда “душу сражает, как громом, проклятие: творческий разум осилил – убил”. Возможно предположение, что “проклятие” – голос из другого измерения, который предрекает особое назначение поэта.
После же этого момента жизнь принимает привычный ход: поэт излагает мысли на бумагу. Здесь важно отметить символику, которая акцентирует внимание на том, что поэзия становится частью материального мира: “клетка холодная” – материал речи, “легкая, добрая птица свободная” – поэзия.
С помощью этих образов-символов проявляется музыкальность стиха, которая лежала в основе символизма: “обруч качает, поет на окне”, “крылья подрезаны, песни заучены”. Это благозвучие стиха частично перекликается с есенинским, и в то же время Блок следует пушкинской традиции. Тематика данного стихотворения близка тематике стихотворения Пушкина “Поэт” (1827). Таким образом, Блок ставит свое творчество в литературный контекст.
Цель же своей работы Блок определяет в стихотворении “О, я хочу безумно жить…”. Она заключается в том, чтобы “все сущее – увековечить, безличное – вочеловечить, несбывшееся – воплотить”. Блок, подобно Маяковскому, пытается отразить в своем творчестве реальность и нереальность, все, что есть и будет.
В стихотворении “Земное сердце стынет вновь” (1914) затронута не только тема поэта и толпы, но и противопоставлены два типа поэтов. “Толпа” зовет “вернуться в красивые уюты”, но лирический герой не поддается этому искушению и выбирает иной, пусть даже тернистый путь: “лучше сгинуть в стуже лютой”. Он предпочитает быть непонятым людьми, чем изменить своим творческим идеалам. Так реальность вступает в противоборство с романтикой, что рождает неоднозначное чувство к людям.
В лирическом герое уживаются противоположные чувства: любви (“храню я к людям на безлюдьи неразделенную любовь”) и презрения:
Но за любовью зреет гнев,
Растет презренье и желанье
Читать в глазах мужей и дев
Печать забвенья иль избранья.
Такое отношение Блока к “толпе” сходно с отношением к ней Маяковского. Поэт уверен в своем высоком предназначении и ощущает себя на голову выше других людей, а следовательно, одинок. Такая преемственная связь с романтизмом тоже лежала в основе символизма.
Построенное на приеме противопоставления (антитезы), стихотворение затрагивает ту же проблему, что и лирическое отступление поэмы Гоголя “Мертвые души” о счастливых и несчастливых писателях, стихотворении Пушкина “Поэт и толпа” (1828).
По мнению Блока, выбор именно такого, возможно, нелегкого, но верного пути обусловит память среди последующих поколений. Так, обращение к потомкам звучит в стихотворении “О, я хочу безумно жить…”:
Быть может, юноша веселый
В грядущем скажет обо мне.
Борис Пастернак вошел в русскую литературу XX века как создатель непростого поэтического мира. Сотрудничество с символистами, а позднее с футуристами сыграло важную роль в его писательской деятельности. Работа в различных кружках во многом предопределила характер его
творчества.
Пастернак придавал огромное значение использованию слова, синтаксической и стилистической организации, а также образной системе своих произведений. Однако при всей нетрадиционности поэтики он стремился к конкретной содержательности.
Талантливость его не раз отмечалась Ахматовой, которая принадлежала к числу поэтов совершенно иного литературного течения – акмеизма, сформировавшегося в России в 10-20-х годах XX века как антитеза символу. Противопоставляя мистическим устремлениям символизма к “непознаваемому” “стихию чувства”, акмеисты декларировали конкретно-чувственное восприятие “вещного мира”, возврат слову его изначального, не символического смысла.
Несмотря на принадлежность к различным литературным течениям, у Ахматовой и Пастернака в понимании темы творчества гораздо больше общего, чем у Маяковского и Есенина.
Для этих поэтов поэзия объединяет все в жизни. Понимание действительности во многом роднит Пастернака с Блоком, ему свойственно то же восприятие жизни: желание постичь суть бытия, стремление к познанию:
Все время схватывая нить
Судеб, событий,
Жить, думать, чувствовать, любить,
Свершать открытья.
(“Во всем мне хочется дойти…”, 1956)
Такое мироощущение лежит в основе всего творчества Пастернака, свою цель как поэт он видит в постоянном поиске истины.
Ахматова же осознает себя “наследницей” Пушкина (“Смуглый отрок бродил по аллее”, 1911). Причиной этому служит не только само место, Царское село, объединившее поэтов двух различных эпох, но и то влияние, которое оказало на Ахматову творчество этого поэта.
В данном стихотворении отразились особенности восприятия Пушкина Анной Ахматовой: сочетание конкретного ощущения его личности (“здесь лежала его треуголка”) и всеобщего поклонения национальному гению (“и столетие мы лелеем еле слышный шелест шагов”). В поэзии “серебряного века” она признана “вторым Пушкиным”: и мироощущение, и цели творчества у Ахматовой тоже будут во многом пушкинскими.
Так прослеживается аналогия ахматовского стихотворения “Творчество” со стихотворением Пушкина “Поэт” (1827) и стихотворением Блока “Художник”. Все они описывают приход творческого вдохновения. Как и для Блока, для Ахматовой вдохновение наполняет жизнь смыслом, превращая прежнее рутинное существование (“какую-то истому”) в мысль и действие. Однако образность этого стихотворения конкретнее, чем у Блока. Если у него вдохновение – звон, который “тянет… еле приметную нить”, то у лирической героини Ахматовой с приходом вдохновения восприятие становится более чутким: “Неузнанных и пленных голосов мне чудятся и жалобы и стоны” (обостряется слух). И для Блока, и для Ахматовой, и для Пастернака жизнь без вдохновенья равнозначна духовной смерти.
В стихотворении “Рассвет” (1947) Пастернак описывает время без него как забвенье:
И через много-много лет
Твой голос вновь меня встревожил.
Всю ночь читал я Твой Завет
И как от обморока ожил.
У Пастернака и Ахматовой поэзия ассоциируется с магическим, потусторонним миром. У Анны Ахматовой она преобразует всю жизнь в какой-то “тайный круг”, а у Пастернака – это голос творца, посылаемый на землю:
Я ловлю в далеком отголоске,
Что случится на моем веку.
В этом отношении образность стихотворения Пастернака ближе к блоковскому: у Блока момент вдохновения ассоциируется с полетом ангела.
Из этого следует осознание поэзии как некоторого элемента, воплощающего материальную и духовную основы, космос и реальность. У Пастернака это прослеживается в стихотворениях “Ночь” (1956) и “Февраль. Достать чернил и плакать!” (1912).
Он строит стихотворение на приеме антитезы, противопоставляя космическое пространство:
И странным, странным креном
К другим каким-нибудь
Неведомым вселенным
Повернут Млечный Путь.
земному:
В подвалах и котельнях
Не спят истопники.
Объединяет эти два мира образ летчика, находящегося где-то на периферии Земли и Космоса. Этот образ тождествен образу поэта. Оказывается, что поэзия витает в просторах Вселенной и преобразует собой два начала.
В стихотворении “Февраль. Достать чернил и плакать…” поэт противопоставляет материальный мир и мир вечности. Здесь он не случайно употребляет в одном четверостишии слова различной степени конкретности: “шесть гривен” — определенная деталь — и глагол “перенестись”, имеющий абстрактное, пространственно-временное значение.
Ахматовское понимание поэзии аналогично, но образы ее не так сложны и замысловаты, как у Пастернака и Блока:
Но вот уже послышались слова
И легких рифм сигнальные звоночки, —
Тогда я начинаю понимать,
И просто продиктованные строчки
Ложатся в белоснежную тетрадь.
Цель своей поэзии Пастернак и Ахматова видели в том, чтобы отражать в произведениях действительность, раскрывая перед людьми как положительную, так и отрицательную стороны мира. И Ахматова осознает свою задачу очень глубоко (“Мне голос был. Он звал утешно…”, 1917). Отказываясь оставить “край глухой и грешный”, она избирает нелегкий путь “боли, поражений и обид”. В стихотворение вводится библейский мотив: праведники должны покинуть землю.
Таким образом, оказывается, что поэт – посланник Бога, живущий по небесным законам. Предназначение его заключается в том, чтобы искоренять пороки людей и наставлять их на правильный путь.
Цель своего творчества Пастернак лаконично определил в стихотворении “Быть знаменитым некрасиво…” (1956), в котором он, подобно Пушкину, Гоголю, Некрасову, противопоставляет два типа поэтов: пишущих ради славы (являющихся “притчей на устах у всех”), и тех, для которых “цель творчества- самоотдача, а не шумиха, не успех”. Свою задачу Пастернак видит именно в этом.
По его мнению, творчество должно отражать мировоззрение самого поэта: “Быть живым, живым и только… до конца”. Именно правдивость изображения и упорный труд приведут к тому, что “другие по живому : следу пройдут твой путь за пядью пядь”. Используя антитезу, Пастернак показывает, что бессмертие и память определяются отнюдь не благозвучи- ‘• ем написанного и не венцом славы.
В стихотворении “Во всем мне хочется дойти до самой сути…” (1956) поэт дает определение всему творчеству: “Достигнутого торжества игра и мука”. Это сочетание двух противоречивых понятий характеризует деятельность поэта.
Однако поэтом осознается и трагическое одиночество (“Гамлет”, 1946). ; Окружающий мир “тонет в фарисействе”, ему присущи лицемерие и ханжество, потому люди не могут оценить поэта по достоинству. Герой оказывается противопоставленным обществу. В финальных строках чувствуется особая надрывность, безнадежность, горькое осознание правды: “Я ; один…”
Одиночество ощущается и Ахматовой, но оно не столь острое и ярко выраженное. Это можно понять из контекста: “боль поражений и обид” очевидно, нанесена людьми, окружающим обществом, отсутствием взаимопонимания.
Итак, понимание темы творчества у Есенина, Маяковского Блока Ах матовой и Пастернака имеет как сходные, так и различные черты. Не смотря на то, что все эти поэты принадлежали к разным литературным течениям, в основе творческой позиции каждого лежало осознание своего высокого предназначения как поэта.
Блок, Есенин и Маяковский являются крупнейшими русскими поэтами начала 20 века. Волею судеб, они стали свидетелями крупнейших исторических событий, впавших на долю России: революции 1905 года, периода жестокой реакции, империалистической войны, Февральской и, наконец, Октябрьской революции 1917 года. Будучи большими патриотами, искренне переживая за свою родину, эти поэты не могли не отразить в своем творчестве узловые моменты истории России. Больше того, мне кажется, что именно из описаний таких моментов и складывается патриотическая лирика Блок, Есенина, Маяковского.
С октября 1917 года начинается новый этап в творчестве Маяковского, резко меняется его тональность стихов. Характерный для поэта пафос решительного отрицания враждебной человеку реальности, её гротескное изображение сменяется полным принятием начавшихся в стране коренных перемен. «Ода революции», «Левый марш», «Мистерия-буфф», «Потрясающие факты» – в этих произведениях открывается другая Родина, озаренная верой в прекрасное будущее, ожидающая человечество.
Маяковский, как и прежде, остался романтиком, но теперь романтизм поэта направлен на утверждение созидания нового мира. «Необычайнейшее», почти фантастическое в его произведениях тех лет рождено окружающей его обстановкой. Именно поэтому образы его творчества так объёмны. Для Маяковского революция была возможностью сделать жизнь легче и светлее, она должна была избавить народ от ненавистной власти сытых. Вот как он пишет в стихотворении «Потрясающие факты»:
Напрасно пухлые руки взмолены,–
не остановить в его неслышном карьере.
Раздавил
и дальше ринулся Смольный,
республик и царств беря барьеры.
Сергей Есенин по-другому воспринял перемены, настигнувшие его «голубую Русь». Лирика этого поэта сосредоточена на изображении драматической судьбы личности в переломную эпоху, представляет своего рода лирический роман, сюжетом которого поэт сделал свою биографию, превратив её в историю «поэта Сергея Есенина». Его стихи – это летопись жизни с её взлётами и падениями.
Читая «Небесного барабанщика», «Иорданскую голубицу», «Преображение» мы чувствуем, что Есенин приветствует великие перемены. Но в чём он видит их смысл? Что означает – «принимал с крестьянским уклоном»? Произведения, написанные в первые годы революции, полны радостных надежд на преображение действительности в «деревенский рай», где «злачные нивы», «стада буланых коней», где с пастушеской дудкой «бродит апостол Андрей» («Иорданская голубица»).
Какие же существенные стороны революции отразились в творчестве Есенина? Поэт выразил те противоречия, которые были присущи русскому крестьянству, принявшему революцию, защищавшему её завоевания, но питавшему порой несбыточные социальные иллюзии.
Своё представление о революции поэт передаёт образом красного коня – образом романтическим, фантастическим, но родственным миру берёз, черёмух и клёнов, миру русской природы, то есть всему тому, что составляло почву есенинской поэзии, воплощало его представления о прекрасном, его стремления к гармонической жизни.
Сойди, явись нам, красный конь!..
…О, вывези наш шар земной
На колею иную.
Когда Есенин убедился, что революция ускорит переход России с патриархальной колеи на магистрали современной машинной техники, он болезненно воспринял это. Реальные революционные события, резкие перемены в деревне, даже элементарная машинизация села – всё это в представлении Есенина говорило о гибели кроткой, созданной, главным образом, воображением поэта патриархальной Руси. Крушение этого иллюзорного представления о деревенской России было закономерно, но при этом поэту казалось, что исчезла целая область жизни, а значит, и область чувств. Таким образом, он боялся не пришествия нового, а ухода старого.
Своё восприятие новой действительности было у Александра Блока. В январе 1918 года Блок опубликовал статью «Интеллигенция и революция», в которой писал о великих задачах, стоящих перед страной. В это же время им была написана поэма «Двенадцать». Она стала итогом раздумий Блока о революции.
С огромным мастерством передаёт он революционную бурю, охватившую всю страну. Картины разрушенной жизни, разбушевавшейся природы, образы старого мира составляют реальную обстановку, в которой совершается революция. Характерное для Блока отрицание старого мира проявилось в сатирическом изображении буржуазии, символа прошлого. Против прошлого, навстречу ветру, через разруху и голод идут двенадцать человек, двенадцать «апостолов революции», исполненные гнева народного. Революционная страсть, охватившая этих людей, преображает их в солдат.
Главная тема и главный герой поэмы – народ в революционную эпоху. Повествование о красногвардейском дозоре, идущем по улицам революционного Петрограда, приобретает космические масштабы. Блок выводит идею об очистительном огне революции с идеей возмездия. С помощью образа Христа Блок пытался утвердить революцию, так как Христос – это символ морали, а с ним неразрывно связаны двенадцать гвардейцев.
Таким образом, тема Родины в творчестве Блока, Есенина, Маяковского выражена по-разному. Но всех этих поэтов роднит то, что они тесным образом переплели данную тему с темой революции. Каждый из поэтов переживал за судьбу своей страны, пытался увидеть, что ждет Россию, что несут ей глобальные перемены, свершившиеся в начале 20 века.
С. А. Есенин и В. В. Маяковский — великие русские поэты начала 20 века. Это поэты-вехи, культовые поэты. Их творчество во многом создало «лицо» того непростого времени, по их произведениям во многом мы судим о людях тех лет. Стихи Есенина и Маяковского — это новое слово в поэзии, сочетающее в себе самобытность и оригинальность со следованием классическим традициям.
Есенин и Маяковский писали об одном и том же, но совершенно по-разному. Творчество Есенина насквозь лирично, песенно, тесно связано с фольклором. Творчество Маяковского наполнено неудержимой энергией, бунтом, протестом, вечной дисгармонией героя с окружающим миром.
Одно из главных мест в лирике обоих поэтов занимает тема любви. Лирический герой Есенина очень эмоционален. Это духовно богатый человек, способный на глубокие и сильные чувства. Любовь в его жизни играет огромную роль. Можно сказать, что она дает герою силы жить и творить. Но часто радость от любви сливается у Есенина с горечью, тоской, тревогой:
И пускай со звонами плачут глухари.
Есть тоска веселая в алостях зари.
Удивительно, что даже чувство любви к женщине переплетается у лирического героя с чувством любви к родине. И в минуты высшего счастья тоска по Родине не покидает его:
Шаганэ ты моя, Шаганэ!
Там, на севере, девушка тоже,
На тебя она страшно похожа,
Может, думает обо мне…
Герой Есенина не всегда счастлив в любви. Часто это чувство приносит ему боль, разочарование, обиду. Не всегда герой может все расставить по своим местам, попросить прощения у возлюбленной. Тяжесть и раскаяние гнетут его душу. В таком состоянии герой часто заливает свою тоску в кабаках, в компании случайных спутников:
Сыпь, гармоника. Скука… Скука…
Гармонист пальцы льет волной.
Пей со мною, паршивая сука,
Пей со мной.
Душевная боль героя часто выливается в скандалы, потасовки, драки. У него плохая репутация, его сторонятся «приличные» люди. Но сам герой не долго переживает по этому поводу. С возрастом, со временем он понимает, что не нужно «разбрасываться», растрачивать себя на всякие пустяки, которые многие люди считают важными вещами. Лирический герой уверен, что наконец-то «Прояснилась омуть в сердце мглистом».
Одно из самых «сильных» произведений Маяковского о любви — это поэма «Облако в штанах». В первой части произведения передана небольшая, но очень эмоционально насыщенная ситуация. Герой в комнате (у нее или у себя?) ждет свою возлюбленную, которая вот-вот должна прийти. Но проходит час, другой, третий, а ее все нет.
Маяковский с большим мастерством и талантом психолога описывает эмоциональное состояние своего героя. Он чувствует себя глубоко несчастным. Герой превратился в корчующуюся дряблую громадину. Он одинок, ему так не хватает женского тепла, ласки, любви. Герой мечется по комнате, в его голове мешаются страшные мысли и сомнения:
Будет любовь или нет?
Какая —
большая или крошечная?
Напряжение героя настолько велико, что ему начинают видеться всякие чудовища, нервы его на пределе и вот-вот взорвутся от напряжения. Поэт буквально изображает выражение «нервы расходились, расшатались», чтобы передать пик напряжения лирического героя:
И вот, —
сначала прошелся
едва-едва,
потом забегал,
взволнованный,
четкий.
Теперь и он и новые два
мечутся отчаянной чечеткой.
Но вот, наконец-то, появляется и героиня. На несколько мгновений все замирает. Она спокойно и с вызовом сообщает герою, что выходит замуж. Видно, что между влюбленными уже был разговор на эту тему, героиня что-то решала, герой ее в чем-то убеждал. И вот Мария приняла решение. Она выходит замуж и оставляет лирического героя.
В разговоре с девушкой герой спокоен, спокоен, «как пульс покойника». Душа его умерла. Ее растоптала современная любовь, продающаяся за деньги и опирающаяся только на расчет.
Любовная лирика Маяковского и Есенина очень индивидуальна, но похожа в одном. Оба поэта убеждены, что любовь — неотъемлемая и необходимая часть жизни любой человеческой души.
С.А. Есенин и В.В. Маяковский – великие русские поэты начала 20 века. Это поэты-вехи, культовые поэты. Их творчество во многом создало «лицо» того непростого времени, по их произведениям во многом мы судим о людях тех лет. Стихи Есенина и Маяковского – это новое слово в поэзии, сочетающее в себе самобытность и оригинальность со следованием классическим традициям.
Есенин и Маяковский писали об одном и том же, но совершенно по-разному. Творчество Есенина насквозь лирично, песенно, тесно связано с фольклором. Творчество Маяковского наполнено неудержимой энергией, бунтом, протестом, вечной дисгармонией героя с окружающим миром.
Одно из главных мест в лирике обоих поэтов занимает тема любви. Лирический герой Есенина очень эмоционален. Это духовно богатый человек, способный на глубокие и сильные чувства. Любовь в его жизни играет огромную роль. Можно сказать, что она дает герою силы жить и творить. Но часто радость от любви сливается у Есенина с горечью, тоской, тревогой:
И пускай со звонами плачут глухари.
Есть тоска веселая в алостях зари.
Удивительно, что даже чувство любви к женщине переплетается у лирического героя с чувством любви к родине. И в минуты высшего счастья тоска по Родине не покидает его:
Шаганэ ты моя, Шаганэ!
Там, на севере, девушка тоже,
На тебя она страшно похожа,
Может, думает обо мне…
Герой Есенина не всегда счастлив в любви. Часто это чувство приносит ему боль, разочарование, обиду. Не всегда герой может все расставить по своим местам, попросить прощения у возлюбленной. Тяжесть и раскаяние гнетут его душу. В таком состоянии герой часто заливает свою тоску в кабаках, в компании случайных спутников:
Сыпь, гармоника. Скука… Скука…
Гармонист пальцы льет волной.
Пей со мною, паршивая сука,
Пей со мной.
Душевная боль героя часто выливается в скандалы, потасовки, драки. У него плохая репутация, его сторонятся «приличные» люди. Но сам герой не долго переживает по этому поводу. С возрастом, со временем он понимает, что не нужно «разбрасываться», растрачивать себя на всякие пустяки, которые многие люди считают важными вещами. Лирический герой уверен, что наконец-то «Прояснилась омуть в сердце мглистом».
Одно из самых «сильных» произведений Маяковского о любви – это поэма «Облако в штанах». В первой части произведения передана небольшая, но очень эмоционально насыщенная ситуация. Герой в комнате (у нее или у себя?) ждет свою возлюбленную, которая вот-вот должна прийти. Но проходит час, другой, третий, а ее все нет.
Маяковский с большим мастерством и талантом психолога описывает эмоциональное состояние своего героя. Он чувствует себя глубоко несчастным. Герой превратился в корчующуюся дряблую громадину. Он одинок, ему так не хватает женского тепла, ласки, любви. Герой мечется по комнате, в его голове мешаются страшные мысли и сомнения:
Будет любовь или нет?
Какая –
большая или крошечная?
Напряжение героя настолько велико, что ему начинают видеться всякие чудовища, нервы его на пределе и вот-вот взорвутся от напряжения. Поэт буквально изображает выражение «нервы расходились, расшатались», чтобы передать пик напряжения лирического героя:
И вот,-
сначала прошелся
едва-едва,
потом забегал,
взволнованный,
четкий.
Теперь и он и новые два
мечутся отчаянной чечеткой.
Но вот, наконец-то, появляется и героиня. На несколько мгновений все замирает. Она спокойно и с вызовом сообщает герою, что выходит замуж. Видно, что между влюбленными уже был разговор на эту тему, героиня что-то решала, герой ее в чем-то убеждал. И вот Мария приняла решение. Она выходит замуж и оставляет лирического героя.
В разговоре с девушкой герой спокоен, спокоен, «как пульс покойника». Душа его умерла. Ее растоптала современная любовь, продающаяся за деньги и опирающаяся только на расчет.
Любовная лирика Маяковского и Есенина очень индивидуальна, но похожа в одном. Оба поэта убеждены, что любовь – неотъемлемая и необходимая часть жизни любой человеческой души.
С.А. Есенин и В.В. Маяковский – великие русские поэты начала 20 века. Это поэты-вехи, культовые поэты. Их творчество во многом создало «лицо» того непростого времени, по их произведениям во многом мы судим о людях тех лет. Стихи Есенина и Маяковского – это новое слово в поэзии, сочетающее в себе самобытность и оригинальность со следованием классическим традициям.
Есенин и Маяковский писали об одном и том же, но совершенно по-разному. Творчество Есенина насквозь лирично, песенно, тесно связано с фольклором. Творчество Маяковского наполнено неудержимой энергией, бунтом, протестом, вечной дисгармонией героя с окружающим миром.
Одно из главных мест в лирике обоих поэтов занимает тема любви. Лирический герой Есенина очень эмоционален. Это духовно богатый человек, способный на глубокие и сильные чувства. Любовь в его жизни играет огромную роль. Можно сказать, что она дает герою силы жить и творить. Но часто радость от любви сливается у Есенина с горечью, тоской, тревогой:
И пускай со звонами плачут глухари.
Есть тоска веселая в алостях зари.
Удивительно, что даже чувство любви к женщине переплетается у лирического героя с чувством любви к родине. И в минуты высшего счастья тоска по Родине не покидает его:
Шаганэ ты моя, Шаганэ!
Там, на севере, девушка тоже,
На тебя она страшно похожа,
Может, думает обо мне…
Герой Есенина не всегда счастлив в любви. Часто это чувство приносит ему боль, разочарование, обиду. Не всегда герой может все расставить по своим местам, попросить прощения у возлюбленной. Тяжесть и раскаяние гнетут его душу. В таком состоянии герой часто заливает свою тоску в кабаках, в компании случайных спутников:
Сыпь, гармоника. Скука… Скука…
Гармонист пальцы льет волной.
Пей со мною, паршивая сука,
Пей со мной.
Душевная боль героя часто выливается в скандалы, потасовки, драки. У него плохая репутация, его сторонятся «приличные» люди. Но сам герой не долго переживает по этому поводу. С возрастом, со временем он понимает, что не нужно «разбрасываться», растрачивать себя на всякие пустяки, которые многие люди считают важными вещами. Лирический герой уверен, что наконец-то «Прояснилась омуть в сердце мглистом».
Одно из самых «сильных» произведений Маяковского о любви – это поэма «Облако в штанах». В первой части произведения передана небольшая, но очень эмоционально насыщенная ситуация. Герой в комнате (у нее или у себя?) ждет свою возлюбленную, которая вот-вот должна прийти. Но проходит час, другой, третий, а ее все нет.
Маяковский с большим мастерством и талантом психолога описывает эмоциональное состояние своего героя. Он чувствует себя глубоко несчастным. Герой превратился в корчующуюся дряблую громадину. Он одинок, ему так не хватает женского тепла, ласки, любви. Герой мечется по комнате, в его голове мешаются страшные мысли и сомнения:
Будет любовь или нет?
Какая –
большая или крошечная?
Напряжение героя настолько велико, что ему начинают видеться всякие чудовища, нервы его на пределе и вот-вот взорвутся от напряжения. Поэт буквально изображает выражение «нервы расходились, расшатались», чтобы передать пик напряжения лирического героя:
И вот,-
сначала прошелся
едва-едва,
потом забегал,
взволнованный,
четкий.
Теперь и он и новые два
мечутся отчаянной чечеткой.
Но вот, наконец-то, появляется и героиня. На несколько мгновений все замирает. Она спокойно и с вызовом сообщает герою, что выходит замуж. Видно, что между влюбленными уже был разговор на эту тему, героиня что-то решала, герой ее в чем-то убеждал. И вот Мария приняла решение. Она выходит замуж и оставляет лирического героя.
В разговоре с девушкой герой спокоен, спокоен, «как пульс покойника». Душа его умерла. Ее растоптала современная любовь, продающаяся за деньги и опирающаяся только на расчет.
Любовная лирика Маяковского и Есенина очень индивидуальна, но похожа в одном. Оба поэта убеждены, что любовь – неотъемлемая и необходимая часть жизни любой человеческой души.
Блок, Есенин и Маяковский являются крупнейшими русскими поэтами начала 20 века. Волею судеб, они стали свидетелями крупнейших исторических событий, впавших на долю России: революции 1905 года, периода жестокой реакции, империалистической войны, Февральской и, наконец, Октябрьской революции 1917 года. Будучи большими патриотами, искренне переживая за свою родину, эти поэты не могли не отразить в своем творчестве узловые моменты истории России. Больше того, мне кажется, что именно из описаний таких моментов и складывается патриотическая лирика Блок, Есенина, Маяковского.
С октября 1917 года начинается новый этап в творчестве Маяковского, резко меняется его тональность стихов. Характерный для поэта пафос решительного отрицания враждебной человеку реальности, её гротескное изображение сменяется полным принятием начавшихся в стране коренных перемен. «Ода революции», «Левый марш», «Мистерия-буфф», «Потрясающие факты» – в этих произведениях открывается другая Родина, озаренная верой в прекрасное будущее, ожидающая человечество.
Маяковский, как и прежде, остался романтиком, но теперь романтизм поэта направлен на утверждение созидания нового мира. «Необычайнейшее», почти фантастическое в его произведениях тех лет рождено окружающей его обстановкой. Именно поэтому образы его творчества так объёмны. Для Маяковского революция была возможностью сделать жизнь легче и светлее, она должна была избавить народ от ненавистной власти сытых. Вот как он пишет в стихотворении «Потрясающие факты»:
Напрасно пухлые руки взмолены,–
не остановить в его неслышном карьере.
Раздавил
и дальше ринулся Смольный,
республик и царств беря барьеры.
Сергей Есенин по-другому воспринял перемены, настигнувшие его «голубую Русь». Лирика этого поэта сосредоточена на изображении драматической судьбы личности в переломную эпоху, представляет своего рода лирический роман, сюжетом которого поэт сделал свою биографию, превратив её в историю «поэта Сергея Есенина». Его стихи – это летопись жизни с её взлётами и падениями.
Читая «Небесного барабанщика», «Иорданскую голубицу», «Преображение» мы чувствуем, что Есенин приветствует великие перемены. Но в чём он видит их смысл? Что означает – «принимал с крестьянским уклоном»? Произведения, написанные в первые годы революции, полны радостных надежд на преображение действительности в «деревенский рай», где «злачные нивы», «стада буланых коней», где с пастушеской дудкой «бродит апостол Андрей» («Иорданская голубица»).
Какие же существенные стороны революции отразились в творчестве Есенина? Поэт выразил те противоречия, которые были присущи русскому крестьянству, принявшему революцию, защищавшему её завоевания, но питавшему порой несбыточные социальные иллюзии.
Своё представление о революции поэт передаёт образом красного коня – образом романтическим, фантастическим, но родственным миру берёз, черёмух и клёнов, миру русской природы, то есть всему тому, что составляло почву есенинской поэзии, воплощало его представления о прекрасном, его стремления к гармонической жизни.
Сойди, явись нам, красный конь!..
…О, вывези наш шар земной
На колею иную.
Когда Есенин убедился, что революция ускорит переход России с патриархальной колеи на магистрали современной машинной техники, он болезненно воспринял это. Реальные революционные события, резкие перемены в деревне, даже элементарная машинизация села – всё это в представлении Есенина говорило о гибели кроткой, созданной, главным образом, воображением поэта патриархальной Руси. Крушение этого иллюзорного представления о деревенской России было закономерно, но при этом поэту казалось, что исчезла целая область жизни, а значит, и область чувств. Таким образом, он боялся не пришествия нового, а ухода старого.
Своё восприятие новой действительности было у Александра Блока. В январе 1918 года Блок опубликовал статью «Интеллигенция и революция», в которой писал о великих задачах, стоящих перед страной. В это же время им была написана поэма «Двенадцать». Она стала итогом раздумий Блока о революции.
С огромным мастерством передаёт он революционную бурю, охватившую всю страну. Картины разрушенной жизни, разбушевавшейся природы, образы старого мира составляют реальную обстановку, в которой совершается революция. Характерное для Блока отрицание старого мира проявилось в сатирическом изображении буржуазии, символа прошлого. Против прошлого, навстречу ветру, через разруху и голод идут двенадцать человек, двенадцать «апостолов революции», исполненные гнева народного. Революционная страсть, охватившая этих людей, преображает их в солдат.
Главная тема и главный герой поэмы – народ в революционную эпоху. Повествование о красногвардейском дозоре, идущем по улицам революционного Петрограда, приобретает космические масштабы. Блок выводит идею об очистительном огне революции с идеей возмездия. С помощью образа Христа Блок пытался утвердить революцию, так как Христос – это символ морали, а с ним неразрывно связаны двенадцать гвардейцев.
Таким образом, тема Родины в творчестве Блока, Есенина, Маяковского выражена по-разному. Но всех этих поэтов роднит то, что они тесным образом переплели данную тему с темой революции. Каждый из поэтов переживал за судьбу своей страны, пытался увидеть, что ждет Россию, что несут ей глобальные перемены, свершившиеся в начале 20 века.
Поэзия XX века значительно отличалась от поэзии XIX века. В XX веке сформировались различные литературно-художественные направления (символизм, акмеизм, футуризм, имажинизм). Поэты, принадлежащие к тому или иному направлению, по-разному определяли принципы поэтики, цели творчества, а также свое место в литературе.
Исходя из этого, понимание темы поэта и поэзии будет различным у Есенина, Маяковского, Блока, Ахматовой и Пастернака.
С. Есенин был близок к поэтам-имажинистам. Имажинизм, возникший в России в 1920-х годах, декларировал самоценность не связанного с реальностью слова-образа. Особую позицию в этом кружке занимал Есенин, утверждавший необходимость связи поэзии с естественной образностью русского языка, со стихией народного творчества. Это течение, усваивая крайности поэтики раннего футуризма, было во многом ему противоположным.
Обшей основой футуризма, возникшего в России приблизительно в то же время, что и имажинизм, было стихийное ощущение крушения старого мира и стремление осознать через искусство грядущий переворот и создать “нового человека”. Это не противоречило принципам имажинизма. У Есенина также прослеживается мотив гибели прежней, “полевой России”, на смену которой приходит “гость железный”.
Однако, по мнению футуристов, художественное творчество должно было стать не подражанием, а продолжением природы. Отсюда – разрушение условной системы литературных жанров и стилей, возвращение к фольклорно-мифологическим началам, когда язык являлся неотъемлемой частью природы. На базе живого разговорного языка футуристы разрабатывали тонический стих, фонетическую рифму, экспериментировали с языковой графикой, предельно расширяя диапазон литературного языка. Их поэзия, в отличие от поэзии имажинистов, характеризовалась конкретностью образов, активным использованием метафор, неологизмов.
Так, понимание темы творчества у Есенина и Маяковского разнится. Есенин осознает себя поэтом уходящей России. Это очень четко прослеживается в стихотворении “Я последний поэт деревни” (1920). Здесь присутствует множество слов-символов, напоминающих о смерти, неизбежной гибели как всего уклада прежней России, так и отдельного человека, поэта, творчество которого было направлено на то, чтобы воспевать патриархальность и православие этой страны: “И луны часы деревянные прохрипят мой двенадцатый час ”.
Маяковский же осознает себя поэтом настоящего, и поэтому в его произведениях преобладает мажорность. Он принимает настоящее, верит в будущее и отвергает все то, что уходит в прошлое: “Ненавижу всяческую мертвечину! Обожаю всяческую жизнь!” (“Юбилейное”, 1924). Это светлое восприятие жизни Маяковским во многом схоже с пушкинским. Такое отношение к реальности и обусловило характер творчества поэта.
В поэме “Во весь голос” (1930) Маяковский декларирует собственное поэтическое право: “Я сам расскажу о времени и о себе”. Он принимает классовые, революционные, а потом советские интересы за высшие, общечеловеческие, за “веленье божие”. Во вступлении в поэму “Во весь голос” прозвучали и трагические строки:
И мне
агитпроп
в зубах навяз,
И мне бы
строчить
романсы на вас —
Доходней оно
и прелестней.
Но я
себя
смирял,
становясь
На горло
собственной песне.
Есенин же видел цель творчества в том, чтобы показать всю красоту “полевой России”, ее природу и краски. И хотя сам он понимал всю обреченность старого, крестьянского уклада с его религиозностью и традициями, писал: “И не отдам я эти цепи, и не расстанусь с долгим сном” (“Запели тесаные дроги…”, 1916). Пастернак писал о Есенине: “Самое? драгоценное в нем – образ русской природы – лесной, среднерусской, рязанской, переданный с ошеломляющей свежестью, как она далась ему в детстве”. Именно с этой Россией были связаны воспоминания о деревенском детстве на Рязанщине в юности. “Я последний поэт деревни”, – говорит, он в одноименном стихотворении 1920 года. И до конца жизни Есении будет осознавать себя “поэтом золотой бревенчатой избы”, да и сама его поэзия, “половодье чувств”, будет проникнута грустью, тоской, ностальгией о прежней родине. И все же, невзирая на такое трагическое ощущение, он будет “воспевать всем существом в поэте шестую часть с названьем; кратким — “Русь”.
Глубоко понимая, что и сам он уходит в прошлое, предчувствуя свой конец, Есенин не принимал поэзию нового времени – поэзию, которая придет на смену его творчеству и будет устремлена в будущее:
По ночам, прижавшись к изголовью,
Вижу я, как сильного врага,
Как чужая юность брызжет кровью
На мои поляны и луга.
(“Спит ковыль. Равнина дорогая…”, 1925)
Именно такой была поэзия Маяковского. “Я ассенизатор и водовоз” “агитатор, горлан-главарь”, – заявляет он о себе. Непривычные сочетания слов, новые выражения обнажают бунтарский дух всего творчества поэта.
В стихотворении “Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче” (1920) Маяковский подчеркивает направленность своей поэзии:
Светить всегда,
светить везде,
до дней последних донца,
светить —
и никаких гвоздей!
Вот лозунг мой —
и солнца.
Роль поэта осмысливается так же, как и роль солнца. Поэт и солнце – тождественно равные понятия: “И скоро, дружбы не тая, бью по плечу его я”.
По мнению Маяковского, его труд “любому труду родствен”: работа его столь же родственная и важная, как работа любого другого человека. Стихосложение – не такое простое занятие, как это кажется на первый взгляд:
Начнешь это
слово
в строчку всовывать,
а оно не лезет –
нажал и сломал.
Для описания этого процесса Маяковский опять же использует свой излюбленный литературный прием – реализованную метафору: “Рифма -/бочка… /строчка – /фитиль. Строка додымит, взрывается строчка, – / и город /на воздух / строфой летит”. (“Разговор с фининспектором о поэзии, 1926).
Поэзия, по Маяковскому, сочетает два начала: материальное (“поэту в копеечку влетают слова”) и возвышенное (“поэзия- вся езда в незнаемое”), символом чего является крылатый конь, соединивший в своем образе космос и землю:
А что,
Если я
Десяток пегасов
Загнал
За последние 15 лет?!
Кульминационным в процессе стихосложения является момент, когда “из зева до звезд взвивается слово золоторожденной кометой”. Поистине, это- “стих, летящий на крыльях к провиденциальному собеседнику” (О. Мандельштам).
В 1933 году Цветаева предрекла: “Своими быстрыми ногами Маяковский угнал за нашу современность и где-то, за каким-то поворотом, долго еще нас будет ждать”. И действительно, сам Маяковский со своим незаурядным пониманием творчества не принимал поэтов, для которых были важны гармония и благозвучность стиха:
Кто стихами льет из лейки,
Кто кропит,
Набравши в рот –
Кудреватые Митрейки,
Мудреватые Кудрейки –
Кто их к черту разберет!
Так, поэзия Есенина была неприемлемой для него: “Я к вам приду в коммунистическое далеко не так, как песенно-есенинный провитязь”.
Однако, несмотря на то, что поэты по-разному видели цели поэзии, в их отношении к окружающему миру наблюдается нечто общее. Во многом это обусловливалось временем, на которое приходилось их творчество. Система отторгала все то, что ей противоречило, ей были чужды и враждебны яркие индивидуальности, независимость, бунтарство, нелицеприятная правда. Отсюда и следовало трагическое осознание одиночества у Есенина:
Какого ж я рожна
Орал в стихах, что я с народом дружен?
Моя поэзия здесь больше не нужна,
Да и, пожалуй, сам я тоже здесь не нужен.
Маяковский, видевший свою неординарность, тоже понимал свое одиночество в поэтическом мире, но осмысление его было несколько иного плана: противопоставляя себя “толпе”, “стоглавой воши”, он считал себя выше нее: “Я захохочу и радостно плюну, плюну в лицо вам” (“Нате”, 1913).
Место своих произведений в литературе Есенин и Маяковский определяли по-разному. Есенин подсознательно чувствовал, что он и его время терпят крах, и крестьянскую культуру заменит другая. И все же у него была вера в то, что память о нем останется:
Не живые, чужие ладони,
Этим песням при вас не жить!
Только будут колосья-кони
О хозяине старом тужить.
Маяковский, напротив, твердо убежден в том, что его поэзия никогда не утратит современности и будет всегда актуальна: его творчеству будут обеспечены бессмертие и память в последующих поколениях:
Мой стих
трудом
громаду лет прорвет
и явится
весомо,
грубо,
зримо,
как в наши дни
вошел водопровод,
сработанный
еще рабами Рима.
Итак, понимание творчества у Есенина и Маяковского кардинально отличается. Принадлежа к одному времени, они были сторонниками разных идей. Если Есенин был противником революции как стихийной силы, нарушающей привычную жизнь, то Маяковский, наоборот, одобрял ее, так как видел в ней обновляющую силу. Различие их позиции в характере и содержании было неслучайным.
Блок принадлежал к числу символистов. Символизм был преимущественно устремлен к художественному ознаменованию идей, находящихся за пределами чувственного восприятия. Символисты провозглашали интуитивное постижение мирового единства через символическое обнаружение соответствий и аналогий. Музыкальная стихия объявлялась праосновой жизни и искусства. Отсюда – господство лирико-стихотворного начала, вера в иррационально-магическую силу поэтической речи.
Важнейшими особенностями русского символизма, возникшего в 1910-х годах, явились катастрофическое мировоззрение и обостренное внимание к поиску роли личности в истории, к ее связи с “вечностью” и сути вселенского “мирового процесса”.
Эти принципы символизма не могли не отразиться на творчестве Блока. Так, от мира пошлости поэт переходит к внутреннему миру лирического героя. В русскую литературу он вошел как лирик, который сумел заглянуть в человеческую душу и в котором служение духу сочеталось с огромным размахом фантазии.
Блоковское восприятие жизни было очень светлым, во многом схожим с восприятием Пушкина и Маяковского. Открытость души лирического героя выявляется в стихотворениях “О, я хочу безумно жить…” (1914) и “О, весна без конца и без краю…” (1907):
Узнаю тебя, жизнь! Принимаю!
И приветствую звоном щита!
Эта жажда жизни ознаменует все творчество Блока, оптимистическая настроенность, романтизированная образность постоянно будут преобладать над мрачным началом:
Земное сердце стынет вновь,
Но стужу я встречаю грудью.
Его мироощущение во многом будет стихийным, несмотря на гибельность:
За мученье, за гибель – я знаю –
Все равно: принимаю тебя!
Такое осознание жизни в многом определяется самой ролью поэта. Все его существование делится на две половины: до и после прихода творческого вдохновения. Само вдохновение осмысливается поэтом как “легкий, доселе не слышанный звон” (“Художник”, 1913). До того как оно снизойдет, герой пребывает в состоянии “скуки смертельной”, “зоркого …ожидания”. Вдохновение перерождает всю природу лирического героя, переносит его в неведомый ранее мир, в романтическое “там”.
В сознании поэта происходит нечто экстраординарное. Цвета, звуки и запахи становятся единым, однородным целым (осязаемость образов была характерной особенностью символизма):
С моря ли вихрь? Или сирины райские
В листьях поют? Или время стоит?
Или осыпали яблоки майские
Снежный свой цвет? Или ангел летит?
Момент вдохновения оказывается посланным поэту свыше, из какого-то надреального мира, где действие не укладывается во временные рамки. Поэт становится частицей этого пространства и творит уже не в настоящем, а в вечности, где действие совершается “всегда”:
Прошлое страстно глядится в грядущее.
Нет настоящего. Жалкого – нет.
Само же рождение стиха воспринимается как принципиально новая, ободряющая сила (“У предела зачатия новой души, неизведанных сил”). Главным является тот момент, когда “душу сражает, как громом, проклятие: творческий разум осилил – убил”. Возможно предположение, что “проклятие” – голос из другого измерения, который предрекает особое назначение поэта.
После же этого момента жизнь принимает привычный ход: поэт излагает мысли на бумагу. Здесь важно отметить символику, которая акцентирует внимание на том, что поэзия становится частью материального мира: “клетка холодная” – материал речи, “легкая, добрая птица свободная” – поэзия.
С помощью этих образов-символов проявляется музыкальность стиха, которая лежала в основе символизма: “обруч качает, поет на окне”, “крылья подрезаны, песни заучены”. Это благозвучие стиха частично перекликается с есенинским, и в то же время Блок следует пушкинской традиции. Тематика данного стихотворения близка тематике стихотворения Пушкина “Поэт” (1827). Таким образом, Блок ставит свое творчество в литературный контекст.
Цель же своей работы Блок определяет в стихотворении “О, я хочу безумно жить…”. Она заключается в том, чтобы “все сущее – увековечить, безличное – вочеловечить, несбывшееся – воплотить”. Блок, подобно Маяковскому, пытается отразить в своем творчестве реальность и нереальность, все, что есть и будет.
В стихотворении “Земное сердце стынет вновь” (1914) затронута не только тема поэта и толпы, но и противопоставлены два типа поэтов. “Толпа” зовет “вернуться в красивые уюты”, но лирический герой не поддается этому искушению и выбирает иной, пусть даже тернистый путь: “лучше сгинуть в стуже лютой”. Он предпочитает быть непонятым людьми, чем изменить своим творческим идеалам. Так реальность вступает в противоборство с романтикой, что рождает неоднозначное чувство к людям.
В лирическом герое уживаются противоположные чувства: любви (“храню я к людям на безлюдьи неразделенную любовь”) и презрения:
Но за любовью зреет гнев,
Растет презренье и желанье
Читать в глазах мужей и дев
Печать забвенья иль избранья.
Такое отношение Блока к “толпе” сходно с отношением к ней Маяковского. Поэт уверен в своем высоком предназначении и ощущает себя на голову выше других людей, а следовательно, одинок. Такая преемственная связь с романтизмом тоже лежала в основе символизма.
Построенное на приеме противопоставления (антитезы), стихотворение затрагивает ту же проблему, что и лирическое отступление поэмы Гоголя “Мертвые души” о счастливых и несчастливых писателях, стихотворении Пушкина “Поэт и толпа” (1828).
По мнению Блока, выбор именно такого, возможно, нелегкого, но верного пути обусловит память среди последующих поколений. Так, обращение к потомкам звучит в стихотворении “О, я хочу безумно жить…”:
Быть может, юноша веселый
В грядущем скажет обо мне.
Борис Пастернак вошел в русскую литературу XX века как создатель непростого поэтического мира. Сотрудничество с символистами, а позднее с футуристами сыграло важную роль в его писательской деятельности. Работа в различных кружках во многом предопределила характер его
творчества.
Пастернак придавал огромное значение использованию слова, синтаксической и стилистической организации, а также образной системе своих произведений. Однако при всей нетрадиционности поэтики он стремился к конкретной содержательности.
Талантливость его не раз отмечалась Ахматовой, которая принадлежала к числу поэтов совершенно иного литературного течения – акмеизма, сформировавшегося в России в 10-20-х годах XX века как антитеза символу. Противопоставляя мистическим устремлениям символизма к “непознаваемому” “стихию чувства”, акмеисты декларировали конкретно-чувственное восприятие “вещного мира”, возврат слову его изначального, не символического смысла.
Несмотря на принадлежность к различным литературным течениям, у Ахматовой и Пастернака в понимании темы творчества гораздо больше общего, чем у Маяковского и Есенина.
Для этих поэтов поэзия объединяет все в жизни. Понимание действительности во многом роднит Пастернака с Блоком, ему свойственно то же восприятие жизни: желание постичь суть бытия, стремление к познанию:
Все время схватывая нить
Судеб, событий,
Жить, думать, чувствовать, любить,
Свершать открытья.
(“Во всем мне хочется дойти…”, 1956)
Такое мироощущение лежит в основе всего творчества Пастернака, свою цель как поэт он видит в постоянном поиске истины.
Ахматова же осознает себя “наследницей” Пушкина (“Смуглый отрок бродил по аллее”, 1911). Причиной этому служит не только само место, Царское село, объединившее поэтов двух различных эпох, но и то влияние, которое оказало на Ахматову творчество этого поэта.
В данном стихотворении отразились особенности восприятия Пушкина Анной Ахматовой: сочетание конкретного ощущения его личности (“здесь лежала его треуголка”) и всеобщего поклонения национальному гению (“и столетие мы лелеем еле слышный шелест шагов”). В поэзии “серебряного века” она признана “вторым Пушкиным”: и мироощущение, и цели творчества у Ахматовой тоже будут во многом пушкинскими.
Так прослеживается аналогия ахматовского стихотворения “Творчество” со стихотворением Пушкина “Поэт” (1827) и стихотворением Блока “Художник”. Все они описывают приход творческого вдохновения. Как и для Блока, для Ахматовой вдохновение наполняет жизнь смыслом, превращая прежнее рутинное существование (“какую-то истому”) в мысль и действие. Однако образность этого стихотворения конкретнее, чем у Блока. Если у него вдохновение – звон, который “тянет… еле приметную нить”, то у лирической героини Ахматовой с приходом вдохновения восприятие становится более чутким: “Неузнанных и пленных голосов мне чудятся и жалобы и стоны” (обостряется слух). И для Блока, и для Ахматовой, и для Пастернака жизнь без вдохновенья равнозначна духовной смерти.
В стихотворении “Рассвет” (1947) Пастернак описывает время без него как забвенье:
И через много-много лет
Твой голос вновь меня встревожил.
Всю ночь читал я Твой Завет
И как от обморока ожил.
У Пастернака и Ахматовой поэзия ассоциируется с магическим, потусторонним миром. У Анны Ахматовой она преобразует всю жизнь в какой-то “тайный круг”, а у Пастернака – это голос творца, посылаемый на землю:
Я ловлю в далеком отголоске,
Что случится на моем веку.
В этом отношении образность стихотворения Пастернака ближе к блоковскому: у Блока момент вдохновения ассоциируется с полетом ангела.
Из этого следует осознание поэзии как некоторого элемента, воплощающего материальную и духовную основы, космос и реальность. У Пастернака это прослеживается в стихотворениях “Ночь” (1956) и “Февраль. Достать чернил и плакать!” (1912).
Он строит стихотворение на приеме антитезы, противопоставляя космическое пространство:
И странным, странным креном
К другим каким-нибудь
Неведомым вселенным
Повернут Млечный Путь.
земному:
В подвалах и котельнях
Не спят истопники.
Объединяет эти два мира образ летчика, находящегося где-то на периферии Земли и Космоса. Этот образ тождествен образу поэта. Оказывается, что поэзия витает в просторах Вселенной и преобразует собой два начала.
В стихотворении “Февраль. Достать чернил и плакать…” поэт противопоставляет материальный мир и мир вечности. Здесь он не случайно употребляет в одном четверостишии слова различной степени конкретности: “шесть гривен” — определенная деталь — и глагол “перенестись”, имеющий абстрактное, пространственно-временное значение.
Ахматовское понимание поэзии аналогично, но образы ее не так сложны и замысловаты, как у Пастернака и Блока:
Но вот уже послышались слова
И легких рифм сигнальные звоночки, —
Тогда я начинаю понимать,
И просто продиктованные строчки
Ложатся в белоснежную тетрадь.
Цель своей поэзии Пастернак и Ахматова видели в том, чтобы отражать в произведениях действительность, раскрывая перед людьми как положительную, так и отрицательную стороны мира. И Ахматова осознает свою задачу очень глубоко (“Мне голос был. Он звал утешно…”, 1917). Отказываясь оставить “край глухой и грешный”, она избирает нелегкий путь “боли, поражений и обид”. В стихотворение вводится библейский мотив: праведники должны покинуть землю.
Таким образом, оказывается, что поэт – посланник Бога, живущий по небесным законам. Предназначение его заключается в том, чтобы искоренять пороки людей и наставлять их на правильный путь.
Цель своего творчества Пастернак лаконично определил в стихотворении “Быть знаменитым некрасиво…” (1956), в котором он, подобно Пушкину, Гоголю, Некрасову, противопоставляет два типа поэтов: пишущих ради славы (являющихся “притчей на устах у всех”), и тех, для которых “цель творчества- самоотдача, а не шумиха, не успех”. Свою задачу Пастернак видит именно в этом.
По его мнению, творчество должно отражать мировоззрение самого поэта: “Быть живым, живым и только… до конца”. Именно правдивость изображения и упорный труд приведут к тому, что “другие по живому : следу пройдут твой путь за пядью пядь”. Используя антитезу, Пастернак показывает, что бессмертие и память определяются отнюдь не благозвучием написанного и не венцом славы.
В стихотворении “Во всем мне хочется дойти до самой сути…” (1956) поэт дает определение всему творчеству: “Достигнутого торжества игра и мука”. Это сочетание двух противоречивых понятий характеризует деятельность поэта.
Однако поэтом осознается и трагическое одиночество (“Гамлет”, 1946). ; Окружающий мир “тонет в фарисействе”, ему присущи лицемерие и ханжество, потому люди не могут оценить поэта по достоинству. Герой оказывается противопоставленным обществу. В финальных строках чувствуется особая надрывность, безнадежность, горькое осознание правды: “Я ; один…”
Одиночество ощущается и Ахматовой, но оно не столь острое и ярко выраженное. Это можно понять из контекста: “боль поражений и обид” очевидно, нанесена людьми, окружающим обществом, отсутствием взаимопонимания.
Итак, понимание темы творчества у Есенина, Маяковского Блока Ах матовой и Пастернака имеет как сходные, так и различные черты. Не смотря на то, что все эти поэты принадлежали к разным литературным течениям, в основе творческой позиции каждого лежало осознание своего высокого предназначения как поэта.
Тема любви всегда была одной из главных в творчестве любого поэта и писателя. Это прекрасное чувство вдохновляло творцов на создание удивительных шедевров мировой литературы.
Начало 20 века для истории России — время очень тяжелое, переломное. Но именно в эти годы, как никогда ранее, расцветает литературная жизнь страны. Этот период принято называть Серебряным веком. Блок, Есенин, Маяковский — совершенно самобытные поэты, не похожие друг на друга. Творчество каждого уникально. И каждый из них, безусловно, особое место в своем творчестве выделял теме любви, но у каждого это чувство раскрывалось по-особенному.
Начало творческого пути Блока ознаменовано восторженным, священным отношением к женщине. Стихи этого периода связаны с именем Л. Д. Менделеевой, в которую он был влюблён и которая вдохновляла его («Дева», «Заря», «Величавая Вечная Жена», «Непостижимая», «Стихи о Прекрасной Даме» и другие). Первая книга Блока создана под влиянием философских идей Владимира Соловьева. В этом учении поэта привлекают представления об идеале, о стремлении к нему как воплощению Вечной Женственности — красоты и гармонии. Своему идеальному образу Блок дает имя — Прекрасная Дама. Она и Древняя Дева, и Заря, Купина, Вечная жена, и просто «ласковая, милая», «вечно молодая».
Развитие темы любви мы наблюдаем в цикле «Снежная маска», посвященном актрисе Наталье Николаевне Волоховой, игравшей одну из ролей в первой драме Блока «Балаганчик», поставленной в театре Комиссаржевской Всеволодом Мейерхольдом. Прекрасная Дама здесь превращается в Снежную Деву, а, следовательно, и изменяется чувство героя к ней. Теперь это уже не обожествляющее преклонение. Мы видим перед собой женщину с более отчетливо проступающими чертами. Если в первом цикле не было и намека на то, чтобы приблизиться к объекту своей любви, то здесь герой общается с ней как с живым реальным человеком:
Я так устал от ласк подруги
На застывающей земле.
И драгоценный камень вьюги
Сверкает льдиной на челе.
В цикле «Кармен» любовь снова изменяется и выходит на новую ступень. Это уже не любовь, а страсть, жгучая, как воронье крыло и волосы Кармен, и опасная, как испанский разбойничий клинок. Восьмое стихотворение «Ты — как отзвук забытого гимна…» можно назвать главным в цикле, потому что именно в нем наиболее ярко показано «плененное» сердце. Весь сборник посвящен Любови Александровне Дельмас — оперной певице, исполнявшей роль Кармен в петербургском Театре музыкальной драмы.
Тема любви у Есенина раскрывается иначе.
В любовной лирике поэта ярко видны мотивы, сливающие воедино поэзию любви с поэзией природы, передающие возвышенную одухотворенность чувства и его целомудренность. Так, в стихотворении «Зеленая прическа…», посвященном Л. И. Кашиной, хрупкая девушка сравнивается с тонкой, заглядевшейся в пруд березкой, ее косички — с ветвями, прибранными лунным гребешком. Девушка-березка открывает «тайну …древесных дум», рассказывает о пастухе, приходящим к ней «ночью звездной». Это первое чувство девушки, неискушенной в любовных утехах: «Луна стелила тени, // Сияли зеленя. // За голые колени // Он обнимал меня».
Совсем иная «любовь» появляется в «Москве кабацкой». Начало 20 годов — время душевного кризиса поэта, мечущегося между старой и новой Россией, чувствующего свою ненужность. Утешения он искал в пьянстве и разгуле. Кажется, герой не способен на светлое чувство. В «Письме к женщине» Есенин признается:
И я склонился над стаканом,
Чтоб, не страдая ни о ком,
Себя сгубить
В угаре пьяном…
Любовь теперь видится ему не прекрасным светлым чувством, а бедой, омутом: «я не знал, что любовь — зараза, Я не знал, что любовь — чума». Это разочарование рождает циничные, вульгарные, грубые строки: «Сыпь, гармоника. Скука… Скука…\ Гармонист пальцы льет волной. \ Пей со мной, паршивая сука, \ Пей со мной. \ Излюбили тебя, измызгали — \ Невтерпеж».
Цикл «Любовь хулигана» посвящен Августе Миклашевской. Любовь к этой женщине была целительной для больной и опустошённой души поэта. Одухотворенное чувство к Миклашевской просветляет, возвышает и вдохновляет Есенина на творчество, заставляет снова и по-новому поверить в значимость идеального чувства.
Стихи последнего периода творчества полны презрения к неискренности отношений, неприятия женского лукавства. Поэт осуждает «легкодумных, лживых и пустых женщин». Есенин всегда мечтал о чистой, возвышающей человека любви, в последние годы в своем творчестве воспевает идеал радостного, светлого чувства. «Листья падают, падают листья…» — стихотворение, написанное человеком, уставшим от ударов судьбы, человеком, ищущим надежную гавань: «Я хотел бы теперь хорошую // Видеть девушку под окном». Лишь такое настоящее чувство способно успокоить «сердце и грудь».
Любовная лирика Есенина полностью автобиографична, как и все его творчество. К концу жизни он, к сожалению, разочаровался в любви, так и не сумев найти по-настоящему «той единственной», что успокоила бы его мятущуюся душу.
Что касается восприятия любви у Маяковского, то можно сказать, что это чувство для него — всегда страдание. Так, в стихотворении «Ко всему» поэт рассказывает о прошедшем чувстве, о душевных переживаниях лирического героя, который искренне верил любимой:
Любовь!
Только в моем
воспаленном
мозгу была ты!
Глупой комедии остановите ход!
Смотрите —
срываю игрушки-латы
я,
величайший Дон-Кихот!
Лирический герой романтичен в своих чувствах. Но разочарование и внутреннее страдание делают его жестоким и циничным. Боль души настолько сильна, что Маяковский перестает верить в любовь земную:
Дайте
любую
красивую,
юную, —
души не растрачу,
изнасилую
и в сердце насмешку плюну ей!
Человеческая любовь, по мнению поэта, невозможна в мире материальном и поверхностном. В своих стихах Маяковский рисует высокий идеал любви-созидания, которая обогащает человека, делает его лучше и чище. По мнению автора, человек не может быть счастлив для себя одного, даже в таком исключительном чувстве.
Особое место в творчестве Маяковского занимает стихотворение «Лиличка! Вместо письма». Здесь автор показывает безответную любовь, которая является счастьем и трагедией лирического героя. Данное произведение становится своеобразным откровением персонажа. Мне кажется, что это стихотворение очень яркое и искреннее. Написано оно в виде монолога:
Все равно
любовь моя —
тяжкая гиря ведь —
висит на тебе,
куда ни бежала б.
Дай в последнем крике выреветь
Горечь обиженных жалоб.
Это чувство настолько сильно, что лирический герой не видит без любимого человека смысла жизни и красоты окружающего мира.
Любовная поэзия Маяковского совершенно особенная. По его мнению, это чувство принадлежит идеальному миру, а в мире реальном, дисгармоничном, любовь выжить не может, поэтому приносит, в основе своей, только страдания.
Таким образом, каждый из поэтов самобытен. И Блок, и Есенин, и Маяковский оставили свои имена в истории русской литературы. Но творчество каждого, восприятие ими чувства любви совершенно уникально. Думаю, это во многом зависело от личного опыта.
«Слух обо мне пройдет по всей Руси великой», – писал Пушкин. Не об этом ли мечтает каждый поэт? Но «Русь великая» оставит в памяти только имена истинных своих сынов, любящих и воспевающих свою Отчизну. Поэты «золотого века – Пушкин, Лермонтов, Некрасов – оставили прекрасные строки, в которых выражена безмерная любовь к Родине: к народу, красотам природы, славной ее истории.
Патриотические мотивы нашли свое продолжение в лирике поэтов «серебряного века». И Блок, и Есенин, и Маяковский обогатили тему Родины своим творчеством. И хотя они такие разные по мировосприятию, непохожие по таланту поэты, Россия была дорога каждому из них, и каждый воспел ее по-своему. Каждый поэт воспринимал по-своему и красоту природы русской, и боль, и надежды, и судьбу народа России, и ее будущее.
В стихах Блока образ России «проявляется постепенно». В разные периоды его жизни восприятие Родины было различным. Россия раннего Блока это прежде всего любование «ее таинственной красой»:
Русь опоясана реками
И дебрями окружена,
С болотами и журавлями,
И с мутным взором колдуна.
Параллельно с таким образом («Русь») Родины у раннего Блока существует иной образ – безжалостного государства-молоха, ежеминутно требующего жертв:
Я слышу все с моей вершины:
Он медным голосом зовет
Согнуть измученные спины
Внизу собравшийся народ.
Блок чувствует, что «Родина больна», с этим связано его убеждение о невозможности своего, отдельного от России счастья:
Пускай зовут: Забудь, поэт!
Вернись в красивые уюты!
Нет! Лучше сгинуть в стуже лютой!
Уюта – нет. Покоя – нет.
Постепенно поэт подходит к созданию такого образа России, в котором переплетено «прекрасное и уродливое», «высокое и низкое». («Родина», «О, я хочу безумно жить…», «Да, так диктует вдохновенье…»):
Россия, нищая Россия,
Мне избы серые твои,
Твои мне песни ветровые –
Как слезы первые любви!
Лучшее, что написал Блок об историческом прошлом России, – это цикл «На поле Куликовом». Минуты опасности, тяжелых испытаний помогают осмыслить свое назначение:
Вздымаются светлые мысли
В растерзанном сердце моем,
И падают светлые мысли,
Сожженные темным огнем.
Октябрьская революция не принесла долгожданной свободы, и Блок скорбит вместе с Россией, «потерявшей себя»: «…родной простор печален! Изнемогаю на кресте! И челн твой будет ли причален к моей распятой высоте?»
Слово «Русь», судьба ее всегда волновали Сергея Есенина. Его сердце навсегда было отдано Родине. Трудно назвать другого поэта, который так, как Есенин, воспел красоту русской природы: сжатые поля, красно-желтый костер осенней рощи, березовые рощи, зеркальную гладь озер. «Гой ты, Русь моя родная!», «Край любимый», «Отговорила роща золотая», «Радуница» – это все о Руси, о поэтических картинах ее природы. Называя себя последним поэтом деревни, Есенин в цикле «Русь уходящая» скорбел об уходе России из патриархальной старины, об исчезновении страны «березового ситца».
Но более всего
Любовь к родному краю
Меня томила,
мучила и жгла.
Но жизнь России «круто изменилась» после Октября 1917 года. Размышляя о «Руси советской», поэт мучился от непонимания того, «куда несет нас рок событий». Но что бы ни происходило в России, он провозглашал себя «верным и любящим» ее сыном. Родина, истерзанная социальными передрягами, – это боль поэта.
Не ты ль так плачешь в небе, Русь?
Никакая родина другая
Не вольет мне в грудь
Мою теплынь…
Несмотря на трагичность восприятия и неприятия того, что происходило в России, Есенин не устает подчеркивать гордость за свою Родину:
Но и тогда,
Когда во всей планете
Пройдет вражда племен,
Исчезнет ложь и грусть,
Я буду воспевать
Всем существом в поэте
Шестую часть земли
С названьем кратким «Русь».
Совсем по-другому, чем у Блока и Есенина, складывалось восприятие родины у Маяковского. У него мы не видим «белого перезвона берез», «розовой воды», «песен ветровых» и «первых слез любви», отданных России. Поэт социального звучания, Маяковский – сторонник революционной, новой России. Он критикует «Россию-уродину» дореволюционного времени, ему не жаль того, что составляло ценность «старой Руси». Он готов вытерпеть все революционные бури, но увидеть новую Россию: «Но землю, с которой вдвоем голодал, – нельзя никогда забыть». Маяковский стал певцом революционной России и ее прославлял в своих произведениях «Ода революции». «Левый марш», «Хорошо!». «Я землю эту люблю», – сказал поэт и гордился тем, что «коммуны ростки прорастают», что он, имея «молоткастый, серпастый паспорт», является гражданином Советского Союза. Можно не понимать или осуждать за слепоту талантливого поэта, но, слыша его страстные стихи гражданина, следует с уверенностью сказать, что он любил свою Родину и делал все, чтобы «страна-подросток» крепла «сильна и стройна».
Я хотел бы жить и умереть в Париже,
Если б не было такой земли – Москва.
Любовь к России великих русских поэтов, к сожалению, не уберегла ее от страшных трагедий. Сыновняя (у Есенина), мужская (у Блока), братская (у Маяковского) любовь к «Руси великой» светла и искренна. Судьба не дала возможности увидеть Россию такой, о которой они мечтали. При их жизни страна так и осталась «неприкаянной». «Но винить в этом мы ведь не можем поэтов» наоборот, мы восхищаемся тем, что они «до слез», «до боли» любили нищую, убогую страну. Мы благодарны за тот поэтический образ Родины, который они создали. Величественная, многоликая, многоцветная, ощутимая, полная жизни и движения вырисовывается на страницах произведений Блока, Есенина, Маяковского наша Россия. И мы, читатели, любим и верим в Россию, надеемся дожить до того времени, когда, протягивая «свою паспортину», сможем сказать: «читайте, завидуйте», я – гражданин великой России.
?Темы сочинений
1. Лики “страшного мира” в поэзии Блока.
2. Образ Незнакомки и его развитие в творчестве Блока разных лет.
3. Личность и история в цикле Блока “На поле Куликовом”
4. Тема святости и греха в поэме “Двенадцать”
5. Лирический герой раннего Маяковского
6. Поэт и революция в творчестве Маяковского
7. Любовь и быт в произведениях Маяковского
8. Темы, образы и мотивы раннего Есенина.
9. Революция с крестьянским уклоном (по произведениям Есенина)
10. “Анна Снегина” как лироэпическая “поэма итогов”
11. В чем секрет песенной популярности Есенина?
12. Бог, природа, человек в поэзии Есенина.
13. Земное и небесное в художественном мире Есенина.
Темы сочинений
1. Лики “страшного мира” в поэзии Блока.
2. Образ Незнакомки и его развитие в творчестве Блока разных лет.
3. Личность и история в цикле Блока “На поле Куликовом”
4. Тема святости и греха в поэме “Двенадцать”
5. Лирический герой раннего Маяковского
6. Поэт и революция в творчестве Маяковского
7. Любовь и быт в произведениях Маяковского
8. Темы, образы и мотивы раннего Есенина.
9. Революция с крестьянским уклоном (по произведениям Есенина)
10. “Анна Снегина” как лироэпическая “поэма итогов”
11. В чем секрет песенной популярности Есенина?
12. Бог, природа, человек в поэзии Есенина.
13. Земное и небесное в художественном мире Есенина.
Темы сочинений
1. Лики “страшного мира” в поэзии Блока.
2. Образ Незнакомки и его развитие в творчестве Блока разных лет.
3. Личность и история в цикле Блока “На поле Куликовом”
4. Тема святости и греха в поэме “Двенадцать”
5. Лирический герой раннего Маяковского
6. Поэт и революция в творчестве Маяковского
7. Любовь и быт в произведениях Маяковского
8. Темы, образы и мотивы раннего Есенина.
9. Революция с крестьянским уклоном (по произведениям Есенина)
10. “Анна Снегина” как лироэпическая “поэма итогов”
11. В чем секрет песенной популярности Есенина?
12. Бог, природа, человек в поэзии Есенина.
13. Земное и небесное в художественном мире Есенина.
Темы сочинений
1. Лики “страшного мира” в поэзии Блока.
2. Образ Незнакомки и его развитие в творчестве Блока разных лет.
3. Личность и история в цикле Блока “На поле Куликовом”
4. Тема святости и греха в поэме “Двенадцать”
5. Лирический герой раннего Маяковского
6. Поэт и революция в творчестве Маяковского
7. Любовь и быт в произведениях Маяковского
8. Темы, образы и мотивы раннего Есенина.
9. Революция с крестьянским уклоном (по произведениям Есенина)
10. “Анна Снегина” как лироэпическая “поэма итогов”
11. В чем секрет песенной популярности Есенина?
12. Бог, природа, человек в поэзии Есенина.
13. Земное и небесное в художественном мире Есенина.
Поэзия XX века значительно отличалась от поэзии XIX века. В XX веке сформировались различные литературно-художественные направления (символизм, акмеизм, футуризм, имажинизм). Поэты, принадлежащие к тому или иному направлению, по-разному определяли принципы поэтики, цели творчества, а также свое место в литературе.
Исходя из этого, понимание темы поэта и поэзии будет различным у Есенина, Маяковского, Блока, Ахматовой и Пастернака.
С. Есенин был близок к поэтам-имажинистам. Имажинизм, возникший в России в 1920-х годах, декларировал самоценность не связанного с реальностью слова-образа. Особую позицию в этом кружке занимал Есенин, утверждавший необходимость связи поэзии с естественной образностью русского языка, со стихией народного творчества. Это течение, усваивая крайности поэтики раннего футуризма, было во многом ему противоположным.
Обшей основой футуризма, возникшего в России приблизительно в то же время, что и имажинизм, было стихийное ощущение крушения старого мира и стремление осознать через искусство грядущий переворот и создать “нового человека”. Это не противоречило принципам имажинизма. У Есенина также прослеживается мотив гибели прежней, “полевой России”, на смену которой приходит “гость железный”.
Однако, по мнению футуристов, художественное творчество должно было стать не подражанием, а продолжением природы. Отсюда – разрушение условной системы литературных жанров и стилей, возвращение к фольклорно-мифологическим началам, когда язык являлся неотъемлемой частью природы. На базе живого разговорного языка футуристы разрабатывали тонический стих, фонетическую рифму, экспериментировали сязыковой графикой, предельно расширяя диапазон литературного языка. Их поэзия, в отличие от поэзии имажинистов, характеризовалась конкретностью образов, активным использованием метафор, неологизмов.
Так, понимание темы творчества у Есенина и Маяковского разнится. Есенин осознает себя поэтом уходящей России. Это очень четко прослеживается в стихотворении “Я последний поэт деревни” (1920). Здесь присутствует множество слов-символов, напоминающих о смерти, неизбежной гибели как всего уклада прежней России, так и отдельного человека, поэта, творчество которого было направлено на то, чтобы воспевать патриархальность и православие этой страны: “И луны часы деревянные прохрипят мой двенадцатый час “.
Маяковский же осознает себя поэтом настоящего, и поэтому в его произведениях преобладает мажорность. Он принимает настоящее, верит в будущее и отвергает все то, что уходит в прошлое: “Ненавижу всяческую мертвечину! Обожаю всяческую жизнь!” (“Юбилейное”, 1924). Это светлое восприятие жизни Маяковским во многом схоже с пушкинским. Такое отношение к реальности и обусловило характер творчества поэта.
В поэме “Во весь голос” (1930) Маяковский декларирует собственное поэтическое право: “Я сам расскажу о времени и о себе”. Он принимает классовые, революционные, а потом советские интересы за высшие, общечеловеческие, за “веленье божие”. Во вступлении в поэму “Во весь голос” прозвучали и трагические строки:
И мне
агитпроп
в зубах навяз,
И мне бы
строчить
романсы на вас —
Доходней оно
и прелестней.
Но я
себя
смирял,
становясь
На горло
собственной песне.
Есенин же видел цель творчества в том, чтобы показать всю красоту “полевой России”, ее природу и краски. И хотя сам он понимал всю обреченность старого, крестьянского уклада с его религиозностью и традициями, писал: “И не отдам я эти цепи, и не расстанусь с долгим сном” (“Запели тесаные дроги…”, 1916). Пастернак писал о Есенине: “Самое? драгоценное в нем – образ русской природы – лесной, среднерусской, рязанской, переданный с ошеломляющей свежестью, как она далась ему в детстве”. Именно с этой Россией были связаны воспоминания о деревенском детстве на Рязанщине в юности. “Я последний поэт деревни”, – говорит, он в одноименном стихотворении 1920 года. И до конца жизни Есении будет осознавать себя “поэтом золотой бревенчатой избы”, да и сама его поэзия, “половодье чувств”, будет проникнута грустью, тоской, ностальгией о прежней родине. И все же, невзирая на такое трагическое ощущение, он будет “воспевать всем существом в поэте шестую часть с названьем; кратким — “Русь”.
Глубоко понимая, что и сам он уходит в прошлое, предчувствуя свой конец, Есенин не принимал поэзию нового времени – поэзию, которая придет на смену его творчеству и будет устремлена в будущее:
По ночам, прижавшись к изголовью,
Вижу я, как сильного врага,
Как чужая юность брызжет кровью
На мои поляны и луга.
(“Спит ковыль. Равнина дорогая…”, 1925)
Именно такой была поэзия Маяковского. “Я ассенизатор и водовоз” “агитатор, горлан-главарь”, – заявляет он о себе. Непривычные сочетания слов, новые выражения обнажают бунтарский дух всего творчества поэта.
В стихотворении “Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче” (1920) Маяковский подчеркивает направленность своей поэзии:
Светить всегда,
светить везде,
до дней последних донца,
светить —
и никаких гвоздей!
Вот лозунг мой —
и солнца.
Роль поэта осмысливается так же, как и роль солнца. Поэт и солнце – тождественно равные понятия: “И скоро, дружбы не тая, бью по плечу его я”.
По мнению Маяковского, его труд “любому труду родствен”: работа его столь же родственная и важная, как работа любого другого человека. Стихосложение – не такое простое занятие, как это кажется на первый взгляд:
Начнешь это
слово
в строчку всовывать,
а оно не лезет –
нажал и сломал.
Для описания этого процесса Маяковский опять же использует свой излюбленный литературный прием – реализованную метафору: “Рифма -/бочка… /строчка – /фитиль. Строка додымит, взрывается строчка, – / и город /на воздух / строфой летит”. (“Разговор с фининспектором о поэзии, 1926).
Поэзия, по Маяковскому, сочетает два начала: материальное (“поэту в копеечку влетают слова”) и возвышенное (“поэзия- вся езда в незнаемое”), символом чего является крылатый конь, соединивший в своем образе космос и землю:
А что,
Если я
Десяток пегасов
Загнал
За последние 15 лет?!
Кульминационным в процессе стихосложения является момент, когда “из зева до звезд взвивается слово золоторожденной кометой”. Поистине, это- “стих, летящий на крыльях к провиденциальному собеседнику” (О. Мандельштам).
В 1933 году Цветаева предрекла: “Своими быстрыми ногами Маяковский угнал за нашу современность и где-то, за каким-то поворотом, долго еще нас будет ждать”. И действительно, сам Маяковский со своим незаурядным пониманием творчества не принимал поэтов, для которых были важны гармония и благозвучность стиха:
Кто стихами льет из лейки,
Кто кропит,
Набравши в рот –
Кудреватые Митрейки,
Мудреватые Кудрейки –
Кто их к черту разберет!
Так, поэзия Есенина была неприемлемой для него: “Я к вам приду в коммунистическое далеко не так, как песенно-есенинный провитязь”.
Однако, несмотря на то, что поэты по-разному видели цели поэзии, в их отношении к окружающему миру наблюдается нечто общее. Во многом это обусловливалось временем, на которое приходилось их творчество. Система отторгала все то, что ей противоречило, ей были чужды и враждебны яркие индивидуальности, независимость, бунтарство, нелицеприятная правда. Отсюда и следовало трагическое осознание одиночества у Есенина:
Какого ж я рожна
Орал в стихах, что я с народом дружен?
Моя поэзия здесь больше не нужна,
Да и, пожалуй, сам я тоже здесь не нужен.
Маяковский, видевший свою неординарность, тоже понимал свое одиночество в поэтическом мире, но осмысление его было несколько иного плана: противопоставляя себя “толпе”, “стоглавой воши”, он считал себя выше нее: “Я захохочу и радостно плюну, плюну в лицо вам” (“Нате”, 1913).
Место своих произведений в литературе Есенин и Маяковский определяли по-разному. Есенин подсознательно чувствовал, что он и его время терпят крах, и крестьянскую культуру заменит другая. И все же у него была вера в то, что память о нем останется:
Не живые, чужие ладони,
Этим песням при вас не жить!
Только будут колосья-кони
О хозяине старом тужить.
Маяковский, напротив, твердо убежден в том, что его поэзия никогда не утратит современности и будет всегда актуальна: его творчеству будут обеспечены бессмертие и память в последующих поколениях:
Мой стих
трудом
громаду лет прорвет
и явится
весомо,
грубо,
зримо,
как в наши дни
вошел водопровод,
сработанный
еще рабами Рима.
Итак, понимание творчества у Есенина и Маяковского кардинально отличается. Принадлежа к одному времени, они были сторонниками разных идей. Если Есенин был противником революции как стихийной силы, нарушающей привычную жизнь, то Маяковский, наоборот, одобрял ее, так как видел в ней обновляющую силу. Различие их позиции в характере и содержании было неслучайным.
Блок принадлежал к числу символистов. Символизм был преимущественно устремлен к художественному ознаменованию идей, находящихся за пределами чувственного восприятия. Символисты провозглашали интуитивное постижение мирового единства через символическое обнаружение соответствий и аналогий. Музыкальная стихия объявлялась праосновой жизни и искусства. Отсюда – господство лирико-стихотворного начала, вера в иррационально-магическую силу поэтической речи.
Важнейшими особенностями русского символизма, возникшего в 1910-х годах, явились катастрофическое мировоззрение и обостренное внимание к поиску роли личности в истории, к ее связи с “вечностью” и сути вселенского “мирового процесса”.
Эти принципы символизма не могли не отразиться на творчестве Блока. Так, от мира пошлости поэт переходит к внутреннему миру лирического героя. В русскую литературу он вошел как лирик, который сумел заглянуть в человеческую душу и в котором служение духу сочеталось с огромным размахом фантазии.
Блоковское восприятие жизни было очень светлым, во многом схожим с восприятием Пушкина и Маяковского. Открытость души лирического героя выявляется в стихотворениях “О, я хочу безумно жить…” (1914) и “О, весна без конца и без краю…” (1907):
Узнаю тебя, жизнь! Принимаю!
И приветствую звоном щита!
Эта жажда жизни ознаменует все творчество Блока, оптимистическая настроенность, романтизированная образность постоянно будут преобладать над мрачным началом:
Земное сердце стынет вновь,
Но стужу я встречаю грудью.
Его мироощущение во многом будет стихийным, несмотря на гибельность:
За мученье, за гибель – я знаю –
Все равно: принимаю тебя!
Такое осознание жизни в многом определяется самой ролью поэта. Все его существование делится на две половины: до и после прихода творческого вдохновения. Само вдохновение осмысливается поэтом как “легкий, доселе не слышанный звон” (“Художник”, 1913). До того как оно снизойдет, герой пребывает в состоянии “скуки смертельной”, “зоркого …ожидания”. Вдохновение перерождает всю природу лирического героя, переносит его в неведомый ранее мир, в романтическое “там”.
В сознании поэта происходит нечто экстраординарное. Цвета, звуки и запахи становятся единым, однородным целым (осязаемость образов была характерной особенностью символизма):
С моря ли вихрь? Или сирины райские
В листьях поют? Или время стоит?
Или осыпали яблоки майские
Снежный свой цвет? Или ангел летит?
Момент вдохновения оказывается посланным поэту свыше, из какого-то надреального мира, где действие не укладывается во временные рамки. Поэт становится частицей этого пространства и творит уже не в настоящем, а в вечности, где действие совершается “всегда”:
Прошлое страстно глядится в грядущее.
Нет настоящего. Жалкого – нет.
Само же рождение стиха воспринимается как принципиально новая, ободряющая сила (“У предела зачатия новой души, неизведанных сил”). Главным является тот момент, когда “душу сражает, как громом, проклятие: творческий разум осилил – убил”. Возможно предположение, что “проклятие” – голос из другого измерения, который предрекает особое назначение поэта.
После же этого момента жизнь принимает привычный ход: поэт излагает мысли на бумагу. Здесь важно отметить символику, которая акцентирует внимание на том, что поэзия становится частью материального мира: “клетка холодная” – материал речи, “легкая, добрая птица свободная” – поэзия.
С помощью этих образов-символов проявляется музыкальность стиха, которая лежала в основе символизма: “обруч качает, поет на окне”, “крылья подрезаны, песни заучены”. Это благозвучие стиха частично перекликается с есенинским, и в то же время Блок следует пушкинской традиции. Тематика данного стихотворения близка тематике стихотворения Пушкина “Поэт” (1827). Таким образом, Блок ставит свое творчество в литературный контекст.
Цель же своей работы Блок определяет в стихотворении “О, я хочу безумно жить…”. Она заключается в том, чтобы “все сущее – увековечить, безличное – вочеловечить, несбывшееся – воплотить”. Блок, подобно Маяковскому, пытается отразить в своем творчестве реальность и нереальность, все, что есть и будет.
В стихотворении “Земное сердце стынет вновь” (1914) затронута не только тема поэта и толпы, но и противопоставлены два типа поэтов. “Толпа” зовет “вернуться в красивые уюты”, но лирический герой не поддается этому искушению и выбирает иной, пусть даже тернистый путь: “лучше сгинуть в стуже лютой”. Он предпочитает быть непонятым людьми, чем изменить своим творческим идеалам. Так реальность вступает в противоборство с романтикой, что рождает неоднозначное чувство к людям.
В лирическом герое уживаются противоположные чувства: любви (“храню я к людям на безлюдьи неразделенную любовь”) и презрения:
Но за любовью зреет гнев,
Растет презренье и желанье
Читать в глазах мужей и дев
Печать забвенья иль избранья.
Такое отношение Блока к “толпе” сходно с отношением к ней Маяковского. Поэт уверен в своем высоком предназначении и ощущает себя на голову выше других людей, а следовательно, одинок. Такая преемственная связь с романтизмом тоже лежала в основе символизма.
Построенное на приеме противопоставления (антитезы), стихотворение затрагивает ту же проблему, что и лирическое отступление поэмы Гоголя “Мертвые души” о счастливых и несчастливых писателях, стихотворении Пушкина “Поэт и толпа” (1828).
По мнению Блока, выбор именно такого, возможно, нелегкого, но верного пути обусловит память среди последующих поколений. Так, обращение к потомкам звучит в стихотворении “О, я хочу безумно жить…”:
Быть может, юноша веселый
В грядущем скажет обо мне.
Борис Пастернак вошел в русскую литературу XX века как создатель непростого поэтического мира. Сотрудничество с символистами, а позднее с футуристами сыграло важную роль в его писательской деятельности. Работа в различных кружках во многом предопределила характер его
творчества.
Пастернак придавал огромное значение использованию слова, синтаксической и стилистической организации, а также образной системе своих произведений. Однако при всей нетрадиционности поэтики он стремился к конкретной содержательности.
Талантливость его не раз отмечалась Ахматовой, которая принадлежала к числу поэтов совершенно иного литературного течения – акмеизма, сформировавшегося в России в 10-20-х годах XX века как антитеза символу. Противопоставляя мистическим устремлениям символизма к “непознаваемому” “стихию чувства”, акмеисты декларировали конкретно-чувственное восприятие “вещного мира”, возврат слову его изначального, не символического смысла.
Несмотря на принадлежность к различным литературным течениям, у Ахматовой и Пастернака в понимании темы творчества гораздо больше общего, чем у Маяковского и Есенина.
Для этих поэтов поэзия объединяет все в жизни. Понимание действительности во многом роднит Пастернака с Блоком, ему свойственно то же восприятие жизни: желание постичь суть бытия, стремление к познанию:
Все время схватывая нить
Судеб, событий,
Жить, думать, чувствовать, любить,
Свершать открытья.
(“Во всем мне хочется дойти…”, 1956)
Такое мироощущение лежит в основе всего творчества Пастернака, свою цель как поэт он видит в постоянном поиске истины.
Ахматова же осознает себя “наследницей” Пушкина (“Смуглый отрок бродил по аллее”, 1911). Причиной этому служит не только само место, Царское село, объединившее поэтов двух различных эпох, но и то влияние, которое оказало на Ахматову творчество этого поэта.
В данном стихотворении отразились особенности восприятия Пушкина Анной Ахматовой: сочетание конкретного ощущения его личности (“здесь лежала его треуголка”) и всеобщего поклонения национальному гению (“и столетие мы лелеем еле слышный шелест шагов”). В поэзии “серебряного века” она признана “вторым Пушкиным”: и мироощущение, и цели творчества у Ахматовой тоже будут во многом пушкинскими.
Так прослеживается аналогия ахматовского стихотворения “Творчество” со стихотворением Пушкина “Поэт” (1827) и стихотворением Блока “Художник”. Все они описывают приход творческого вдохновения. Как и для Блока, для Ахматовой вдохновение наполняет жизнь смыслом, превращая прежнее рутинное существование (“какую-то истому”) в мысль и действие. Однако образность этого стихотворения конкретнее, чем у Блока. Если у него вдохновение – звон, который “тянет… еле приметную нить”, то у лирической героини Ахматовой с приходом вдохновения восприятие становится более чутким: “Неузнанных и пленных голосов мне чудятся и жалобы и стоны” (обостряется слух). И для Блока, и для Ахматовой, и для Пастернака жизнь без вдохновенья равнозначна духовной смерти.
В стихотворении “Рассвет” (1947) Пастернак описывает время без него как забвенье:
И через много-много лет
Твой голос вновь меня встревожил.
Всю ночь читал я Твой Завет
И как от обморока ожил.
У Пастернака и Ахматовой поэзия ассоциируется с магическим, потусторонним миром. У Анны Ахматовой она преобразует всю жизнь в какой-то “тайный круг”, а у Пастернака – это голос творца, посылаемый на землю:
Я ловлю в далеком отголоске,
Что случится на моем веку.
В этом отношении образность стихотворения Пастернака ближе к блоковскому: у Блока момент вдохновения ассоциируется с полетом ангела.
Из этого следует осознание поэзии как некоторого элемента, воплощающего материальную и духовную основы, космос и реальность. У Пастернака это прослеживается в стихотворениях “Ночь” (1956) и “Февраль. Достать чернил и плакать!” (1912).
Он строит стихотворение на приеме антитезы, противопоставляя космическое пространство:
И странным, странным креном
К другим каким-нибудь
Неведомым вселенным
Повернут Млечный Путь.
земному:
В подвалах и котельнях
Не спят истопники.
Объединяет эти два мира образ летчика, находящегося где-то на периферии Земли и Космоса. Этот образ тождествен образу поэта. Оказывается, что поэзия витает в просторах Вселенной и преобразует собой два начала.
В стихотворении “Февраль. Достать чернил и плакать…” поэт противопоставляет материальный мир и мир вечности. Здесь он не случайно употребляет в одном четверостишии слова различной степени конкретности: “шесть гривен” — определенная деталь — и глагол “перенестись”, имеющий абстрактное, пространственно-временное значение.
Ахматовское понимание поэзии аналогично, но образы ее не так сложны и замысловаты, как у Пастернака и Блока:
Но вот уже послышались слова
И легких рифм сигнальные звоночки, —
Тогда я начинаю понимать,
И просто продиктованные строчки
Ложатся в белоснежную тетрадь.
Цель своей поэзии Пастернак и Ахматова видели в том, чтобы отражать в произведениях действительность, раскрывая перед людьми как положительную, так и отрицательную стороны мира. И Ахматова осознает свою задачу очень глубоко (“Мне голос был. Он звал утешно…”, 1917). Отказываясь оставить “край глухой и грешный”, она избирает нелегкий путь “боли, поражений и обид”. В стихотворение вводится библейский мотив: праведники должны покинуть землю.
Таким образом, оказывается, что поэт – посланник Бога, живущий по небесным законам. Предназначение его заключается в том, чтобы искоренять пороки людей и наставлять их на правильный путь.
Цель своего творчества Пастернак лаконично определил в стихотворении “Быть знаменитым некрасиво…” (1956), в котором он, подобно Пушкину, Гоголю, Некрасову, противопоставляет два типа поэтов: пишущих ради славы (являющихся “притчей на устах у всех”), и тех, для которых “цель творчества- самоотдача, а не шумиха, не успех”. Свою задачу Пастернак видит именно в этом.
По его мнению, творчество должно отражать мировоззрение самого поэта: “Быть живым, живым и только… до конца”. Именно правдивость изображения и упорный труд приведут к тому, что “другие по живому : следу пройдут твой путь за пядью пядь”. Используя антитезу, Пастернак показывает, что бессмертие и память определяются отнюдь не благозвучи- ‘• ем написанного и не венцом славы.
В стихотворении “Во всем мне хочется дойти до самой сути…” (1956) поэт дает определение всему творчеству: “Достигнутого торжества игра и мука”. Это сочетание двух противоречивых понятий характеризует деятельность поэта.
Однако поэтом осознается и трагическое одиночество (“Гамлет”, 1946). ; Окружающий мир “тонет в фарисействе”, ему присущи лицемерие и ханжество, потому люди не могут оценить поэта по достоинству. Герой оказывается противопоставленным обществу. В финальных строках чувствуется особая надрывность, безнадежность, горькое осознание правды: “Я ; один…”
Одиночество ощущается и Ахматовой, но оно не столь острое и ярко выраженное. Это можно понять из контекста: “боль поражений и обид” очевидно, нанесена людьми, окружающим обществом, отсутствием взаимопонимания.
Итак, понимание темы творчества у Есенина, Маяковского Блока Ах матовой и Пастернака имеет как сходные, так и различные черты. Не смотря на то, что все эти поэты принадлежали к разным литературным течениям, в основе творческой позиции каждого лежало осознание своего высокого предназначения как поэта.