Сочинение на тему фауст как вечный образ мировой литературы

10 вариантов

  1. Чтобы стать счастливее, герой прибегает к магии и взывает к духам. И поэтому его не сильно шокирует появление Мефистофеля. Фауст заключает с ним сделку, ставя на кон свою душу.
    С момента заключения договора Фауст начинает осуществлять свои мечты. Теперь ему доступны различные знания и удовольствия. Среди желаний есть место и любви. Фауст сближается с Маргаритой, милой чистой девушкой. Их чувства взаимны, однако любовь, которая начинается при помощи сверхъестественных сил, обречена на трагический конец. Сам того не желая герой губит свою любимую.
    Вторая важная женщина в жизни Фауста – это Прекрасная Елена. Она является олицетворением высшей красоты в поэме. Античная красавица возвращается к жизни при помощи неземных сил. Герой прошел этапы подготовки перед важной встречей с Еленой. Чтобы понять ее, герой углубляется в античную культуру. Фауст сближается с Еленой, и от их связи рождается красивый и мятежный сын Эвфорион, который живет не долго, так как он порождение двух уже несовместимых миров – античности и современности Фауста. Елена исчезает из жизни героя.
    Фауст познает многие тайны, но все равно не ощущает себя по-настоящему счастливым человеком. Заветные слова о прекрасном мгновении так и не звучат из уст героя. Наконец он принимает решение построить город, чтобы осчастливить несчастных людей. И это решение становится судьбоносным для него. Герой осознает, что настоящий смысл жизни в помощи другим людям. Благодаря хорошему поступку, духовному прозрению, Фауст прощен в конце поэмы, как и его возлюбленная в первой части.
    Образ Фауста в поэме Гете отличается от реального доктора Фауста, описанного в легенде. Он не просто ученый, врач, а философ.

  2. Заключительная глава книги повествует о «страшном и ужасающем конце» Фауста: его разрывают бесы, и душа его идет в ад. Характерно при этом, что Фаусту приданы черты гуманиста. Эти черты заметно усилены в издании 1589 года.
    В 1603 году Пьер Кайе публикует французский перевод народной книги о Фаусте. Фауст читает лекции о Гомере в Эрфуртском университете, по просьбе студентов вызывает тени героев классической древности и пр. Пристрастие гуманистов к античности олицетворено в книге как «безбожная» связь похотливого Фауста и Прекрасной Елены. Однако, несмотря на стремление автора осудить Фауста за его безбожие, гордыню и дерзания, образ Фауста всё же овеян известным героизмом; в его лице находит своё отражение вся эпоха Ренессанса с присущей ей жаждой безграничного знания, культом неограниченных возможностей личности, мощным бунтом против средневекового квиетизма, церковно-феодальных норм и устоев.
    Народной книгой о Фаусте воспользовался английский драматург XVI в. Кристофер Марло, перу которого принадлежит первая драматическая обработка легенды. Его трагедия «The tragical history of the life and death of Doctor Faustus» (изд. в 1604, 4-е изд., 1616) (Трагическая история доктора Фауста, русский перевод К. Д. Бальмонта, Москва, 1912, ранее в журн. «Жизнь», 1899, июль и август) рисует Фауста титаном, охваченным жаждой знания, богатства и мощи. Марло усиливает героические черты легенды, превращая Фауста в носителя героических элементов европейского Ренессанса. От народной книги Марло усваивает чередование серьёзных и комических эпизодов, а также трагический финал легенды о Фаусте, – финал, который связан с темой осуждения Фауста и его дерзновенных порывов.
    Народная книга лежит также в основе пространного сочинения Г. Р. Видмана о Фаусте (Widman, WahrhaftigeHistorieetc.), вышедшего в Гамбурге в 1598 году. Видман, в противоположность Марло, усиливает моралистические и клерикально-дидактические тенденции «народной книги». Для него история о Фаусте в первую очередь – повествование об «ужасных и отвратительных грехах и проступках» прославленного чернокнижника; своё изложение легенды о Фаусте он педантически уснащает «необходимыми напоминаниями и превосходными примерами», долженствующими служить ко всеобщему «поучению и предостережению».
    По стопам Видмана пошёл Пфицер(Pfitzer), выпустивший в 1674 году свою обработку народной книги о Фаусте.
    Исключительную популярность тема о Фаусте получает в Германии во второй половине XVIII в. в среде писателей периода «бури и натиска» (Лессинг – фрагменты неосуществлённой пьесы, Мюллер-живописец – трагедия «Fausts Lebendramatisiert» (Жизнь Фауста, 1778), Клингер – роман «Fausts Leben, Thatenund Hцllenfahrt» (Жизнь, деяния и гибель Фауста, 1791, русский перев. А. Лютера, Москва, 1913), Гёте – трагедия «Фауст» (1774-1831), русский перевод Н. Холодковского (1878), А. Фета (1882-1883), В. Брюсова (1928) и др.). Писателей-штюрмеров Фауст привлекает своим дерзновенным титанизмом, своим бунтарским посягательством на традиционные нормы. Под их пером он приобретает черты «бурного гения», попирающего во имя неограниченных прав личности законы окружающего мира. Штюрмеров привлекал также «готический» колорит легенды, её иррациональный элемент. При этом штюрмеры, особенно Клингер, сочетают тему о Фаусте с резкой критикой феодально-абсолютистского порядка (например картина злодеяний старого мира в романе Клингера: произвол феодала, преступления монархов и духовенства, развращённость господствующих сословий, портреты Людовика XI, Александра Борджиа и др.).
    Наиболее мощного своего художественного выражения тема о Фаусте достигает в трагедии Гёте. В трагедии со значительной рельефностью отразилась вся многогранность Гёте, вся глубина его литературных, философских и научных исканий: его борьба за реалистическое мировоззрение, его гуманизм и пр.
    Если в «Прафаусте» (1774-1775) трагедия носит ещё фрагментарный характер, то с появлением пролога «На небе» (написан 1797, изд. 1808) она усваивает грандиозные очертания своего рода гуманистической мистерии, все многочисленные эпизоды которой объединены единством художественного замысла. Фауст вырастает в колоссальную фигуру. Он – символ возможностей и судеб человечества. Его победа над квиетизмом, над духом отрицания и гибельной пустоты (Мефистофель) знаменует триумф творческих сил человечества, его неистребимой жизнеспособности и созидательной мощи. Но на пути к победе Фауста суждено пройти ряд «образовательных» ступеней. Из «малого мира» бюргерских будней он входит в «большой мир» эстетических и гражданских интересов, границы сферы его деятельности всё расширяются, в них включаются всё новые области, пока перед Фаустом не раскрываются космические просторы финальных сцен, где ищущий творческий дух Фауста сливается с созидательными силами мироздания. Трагедия пронизана пафосом творчества. Здесь нет ничего застывшего, незыблемого, здесь всё – движение, развитие, непрестанное «нарастание», могучий творческий процесс, воспроизводящий себя на всё более высоких ступенях.
    В этом отношении знаменателен сам образ Фауста – неутомимого искателя «верного пути», чуждого желанию погрузиться в бездейственный покой; отличительной чертой характера Фауста является «недовольство» (Unzufriedenheit), вечно толкающее его на путь неустанного действия. Фауст погубил Гретхен, так как он отрастил себе орлиные крылья, и они влекут его за пределы душной бюргерской горницы; он не замыкает себя и в мире искусства и совершенной красоты, ибо царство классической Елены оказывается в итоге всего лишь эстетической видимостью. Фауст жаждет великого дела, осязаемого и плодотворного, и он кончает свою жизнь вождём свободного народа, который на свободной земле строит свое благополучие, отвоёвывая у природы право на счастье. Ад теряет над Фаустом свою силу. Неутомимо деятельный Фауст, нашедший «верный путь», удостаивается космического апофеоза. Так под пером Гёте старинная легенда о Фаусте принимает глубоко гуманистический характер. Следует отметить, что заключительные сцены «Фауста» писались в период стремительного подъема молодого европейского капитализма и частично отражали успехи капиталистического прогресса. Однако величие Гёте в том, что он уже видел тёмные стороны новых общественных отношений и в своей поэме пытался возвыситься над ними.
    Следует отметить, что Фауста Гёте зовут Генрих, а не Иоганн.
    В начале XIX в. образ Фауста своими готическими очертаниями привлекал романтиков. Фауст – странствующий шарлатан XVI в. – выступает в романе Арнима «DieKronenwдchter», I Bd., 1817 (Стражи короны). Легенду о Фаусте разрабатывали Граббе («DonJuanundFaust», 1829, русск. перев. И. Холодковского в журнале «Век», 1862), Ленау («Faust», 1835-1836, русский перев. А. Анютина [А.В. Луначарского], СПБ, 1904, то же, пер. Н. А-нского, СПБ, 1892), Гейне [“Фауст” (поэма, назначенная для танцев, «DerDoctorFaust».EinTanzpoem…, 1851) и др.]. Ленау, автор наиболее значительной после Гёте разработки темы о Фаусте, изображает Фауста двойственным, колеблющимся, обречённым бунтарем.
    Тщетно мечтая «соединить мир, Бога и себя», Фауст Ленау падает жертвой происков Мефистофеля, в котором воплощены силы зла и разъедающего скепсиса, роднящие его с Мефистофелем Гёте. Дух отрицания и сомнения торжествует над бунтарём, порывы которого оказываются бескрылыми и никчёмными. Поэма Ленау знаменует начало распада гуманистической концепции легенды. В условиях зрелого капитализма тема о Фаусте в её ренессансно-гуманистической трактовке не могла уже получить полноценного воплощения. «Фаустовский дух» отлетал от буржуазной культуры, и не случайно в конце XIX и XX вв. мы не имеем значительных в художественном отношении обработок легенды о Фаусте.
    В России легенде о Фаусте отдал дань А.С. Пушкин в своей замечательной «Сцене из Фауста». С отзвуками гётевского «Фауста» мы встречаемся в «Дон-Жуане» А. К. Толстого (пролог, фаустовские черты Дон-Жуана, томящегося над разгадкой жизни – прямые реминисценции из Гёте) и в рассказе в письмах «Фауст» И.С. Тургенева.
    Наиболее интересное развитие темы о Фаусте дал А.В. Луначарский в своей драме для чтения «Фауст и город» (написано в 1908, 1916, изд. Наркомпроса, П., в 1918). Исходя из заключительных сцен второй части гётевской трагедии, Луначарский рисует Фауста просвещённым монархом, господствующим над страной, отвоёванной им у моря. Однако опекаемый Фаустом народ уже созрел для освобождения от уз самовластия, происходит революционный переворот, и Фауст приветствует происшедшее, видя в нём осуществление своих давних мечтаний о свободном народе на свободной земле. В пьесе отражено предчувствие социального переворота, начала новой исторической эры. Мотивы фаустовской легенды привлекали В. Я. Брюсова, оставившего полный перевод «Фауста» Гёте (ч. 1 напечатана в 1928), повесть «Огненный ангел» (1907-1908), а также стихотворение «Klassische Walpurgisnacht» (1920). В самом конце ХХ-го столетия живущий в Париже русский поэт и драматург Юрий Юрченко написал трагедию в стихах “Фауст и Елена” (1994). Эпиграфом к этому произведению могли бы стать слова Г.К. Честертона: “Новая история Фауста, Мефистофеля и Маргариты [Гёте] кажется мне бесконечно менее возвышенной и прекрасной, чем старая история о Фаусте, Мефистофеле и Елене: средневековый Фауст погиб, ибо совершил страшный грех, принёс клятву верности вечному злу, чтобы обладать первой красавицей в мире. Он осуждён за великий грех; новый же Фауст спасён за грех мелкий и низкий”. Впервые трагедия Юрия Юрченко была поставлена на франц. языке (перевод Элен Анри/HйlиneHenry) Театральной Ассоциацией “LesSaisonsRusses” (режиссер Иван Поповски, Межународный фестиваль в Авиньоне, 1997).
    Список произведений:
    Historia von Dr. IohannFausten, demweitbeschreitenZauberer und Schwartzkьnstler etc. (История о докторе Фаусте, знаменитом волшебнике и чернокнижнике), (1587).
    Г.Р. Видман (Widman), WahrhaftigeHistorie etc., (1598).
    АхимфонАрним «Die Kronenwдchter» (Стражикороны), (1817).
    ГенрихГейне: Фауст (Der Doktor Faust.EinTanzpoem), поэма, назначенная для танцев (1851).
    Теодор Шторм: Поле-Кукольник (PolePoppenspдler), новелла (1875).
    Генрих Манн: Учитель Гнус (ProfessorUnrat), (1904).
    Томас Манн: Доктор Фаустус (DoktorFaustus) (1947).
    Роджер Желязны, Роберт Шекли: «Коль с Фаустом тебе не повезло» (RogerZelazny&RobertSheckley:«IfatFaustyoudon’tsucceed») (1993).
    Майкл Суэнвик: ДжекФауст (JackFaust) (1997).
    Roman Mцhlmann: Faust und die Tragцdie der Menschheit (2007).
    АдольфоБиойКасарес (Adolfo BioyCasares) «КанунФауста» (1949).
    Иоганн Шпис: «легенда о докторе Иоганне Фаусте, великом и прославленном чародее, маге и обманщике».
    Пьесы:
    «Фауст», гравюра Рембрандта
    Кристофер Марло: Трагическая история доктора Фаустуса (TragicallHistoryofDoctorFaustus), (1590).
    John Rich: The Necromancer (1723).
    Гете:
    Прафауст (Urfaust).
    Фауст, ч. 1 (Faust I).
    Фауст, ч. 2 (Faust II).
    Фридрих Максимилиан Клингер: Фауст, егожизнь, деяния и низвержение в ад (FaustsLeben, Thaten und Hцllenfahrt) (1791).
    Эрнст Август Клингеманн (Ernst August Klingemann): Фауст (Faust) (1816).
    Христиан Дитрих Граббе: Дон Жуан и Фауст (Don Juan und Faust) (1828).
    А.С. Пушкин. Сцена из «Фауста».
    Николаус Ленау: Фауст (Faust) (1836).
    И. Тургенев. Фауст, (1856).
    Фридрих Теодор Фишер: Фауст. Трагедия в двух частях (Faust. Der Tragцdiedritter Teil) (1862).
    А.В. Луначарский: Фауст и город, 1908.
    Мишель де Гельдерод. Смерть доктора Фауста, 1926.
    Юрий Юрченко. Фауст и Елена, трагедия в стихах в трех актах, журнал Драматург № 4, 1994; изд-во ACADEMIA, М.,1999.
    ДоротиСэйерс: (The Devil to Pay) (1939).
    Wolfgang Bauer: Herr Faust spielt Roulette (ГеррФаустиграет в рулетку) (1986).
    GьntherMahal (Hrsg.): Doktor Johannes Faust – Puppenspiel (Доктор Иоанн Фауст – Кукольныйтеатр).
    Werner Schwab: Faust: Mein Brustkorb: Mein Helm. (1992)
    Pohl, Gerd-Josef: Faust – Geschichte einer Hцllenfahrt Textfassungfьr die Piccolo Puppenspiele, 1995

  3. 3
    Текст добавил: Ходячая проблема

    Высшим творческим достижением Иоганна Вольфганга Гете является трагедия «Фауст». Главный герой произведения был известен задолго до публикации «Фауста». Средневековые немецкие легенды повествуют о необычном докторе-маге Иоганне. Гете заинтересовался этим образом, сделал его главным персонажем своей книги. Благодаря творческому таланту и житейской мудрости автора средневековый чернокнижник Фауст превратился в мятежного духом искателя смысла жизни.
    Главный герой Фауст ищет способы познать все тайны бытия. Для осуществления своей мечты он решает обратиться к магии. Он заключает сделку с нечистой силой, чтобы обрести ключ ко всему.
    Мефистофель – не человек, а дух, стремящийся к разрушению. Он уверен, что человеческая природа слишком слаба и эгоистична. Люди наделены искрой разума, однако не могут бороться со своими низкими желаниями. И поэтому именно люди – настоящий источник зла на земле.
    Мефистофель говорит, что не заставляет человека поступать плохо, а лишь предоставляет право выбора, раскрывая мир различных удовольствий. Высказывание, принадлежащее ему в произведении, стало довольно известным: «Я – часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо».
    Фауста и Мефистофеля можно считать антиподами. Хотя их сближает неординарность суждений, они очень разные в своих стремлениях. Фауст желает постичь все истины, заглянуть в кладезь мудрости. А дух пресытился знаниями и всем происходящим за тысячи лет на земле. Он давно относится скептически к исканиям человека.

  4. …Не такой, как все; он служит по-иному;
    Ни пить, ни есть не хочет по-земному;
    Как сумасшедший, он рассудком слаб,
    Что чувствует и сам среди сомнений;
    Всегда в свои мечтанья погружен,
    То с неба лучших звезд желает он,
    То на земле — всех высших наслаждений,
    И в нем ничто — ни близкое, ни даль –
    Не может утолить грызущую печаль.
    Гете “Фауст”
    Бурная эпоха Просвещения рождала своих героев-бунтовщиков, бросавших вызов невежеству, пассивности, средневековому варварству и предрассудкам. Такими героями стали передовые писатели и созданные ими образы. Они боролись за свободу и независимость человеческой личности, обрушивали свой справедливый гнев на старый порядок. Среди этих писателей был и немецкий поэт И. В. Гете. Он искренне и твердо верил в торжество разума на земле и эту веру вложил в образ героя своего величайшего произведения — трагедии “Фауст”.
    Легенда о Фаусте еще в ранние годы привлекла внимание Гете. Она отражала веру в человека, в силу и величие его мысли. Поэту был близок образ человека, преодолевающего любые трудности и соблазны и уверенно идущего вперед к достижению своей высокой цели. Фауст представлял собой тип мыслителя, стремящегося во что бы то ни стало постичь тайны природы и жизни. Все эти черты и взял писатель за основу при создании образа своего героя.
    Характер Фауста очень сложен и противоречив, его душу все время терзают сомнения, воодушевление сменяется в его сердце печалью и неудовлетворенностью. Даже всматриваясь в обстановку его кабинета, который он сам сравнивает с “глухой каменной норой”, мы видим отражение того тесного, душного круга, из которого герой стремится вырваться “на волю, в широкий мир”. Он мечтает познать истину, изучить законы природы, но вместо этого вынужден находиться в окружении “тлена и хлама”. Науки того времени были мертвы, они не давали ответов на вопросы, волновавшие пытливый ум Фауста. Не находит он решения своих проблем и в магии.
    Фауст сознает, что путь к познанию истины будет нелегок, но все же отправляется в этот путь, движимый жаждой познания.
    Мы видим, какой полнотой жизни, радостью, живым восприятием природы наполнена сцена появления героя на весеннем празднике. Он чувствует воскрешение самого народа, который стремится вырваться “из душного города в поле, на свет”. Подобные настроения и атмосфера очень близки душевному состоянию самого Фауста. Ведь он желает не только узнать мир, но и донести луч знания до других людей. Именно этим обусловлено его стремление перевести на родной язык Евангелие — одну из самых популярных и важных книг. Но здесь им овладевают сомнения.. “В начале было Слово, и слово было Бог”, — говорит великая книга. Но герой возражает: “Я слово не могу так высоко ценить”. Он с уверенностью заменяет текст: “Деяние — начало бытия”. И в этой фразе заложен основной смысл его образа. Гете утверждает идею непрерывного движения вперед, постоянного действия, созидательного труда. Так как только в этом случае человек может познать себя и окружающий мир. Фаусту, по словам Н. Г. Чернышевского, “…нужна истина более глубокая, жизнь более полная, потому-то он и должен войти в союз с Мефистофелем, то есть отрицанием”. Именно в столкновении с Мефистофелем, в споре с ним, в попытках доказать его неправоту, развивается характер героя. Он понимает, что не может стоять на месте, не найдет покоя и не захочет остановить мгновение. Фауст, охваченный жаждой поиска и познания, будет вечно стремиться вперед.
    Что дашь ты, жалкий бес, какие наслажденья?
    Дух человеческий и гордые стремленья
    Таким, как ты, возможно ли понять?
    – отвечает герой своему искусителю, который хочет потопить его стремления в омуте низменных удовольствий. Фауст дает клятву никогда не поддаваться соблазну покоя и довольства:
    Когда на ложе сна, в довольстве и покое,
    Я упаду, тогда настал мой срок!
    Когда ты льстить мне лживо станешь
    И буду я собой доволен сам,
    Восторгом чувственным когда меня обманешь,
    Тогда — конец!
    Да, путь Фауста труден, им постоянно овладевают новые иллюзии, которые затем рушатся; его преследуют неудачи и разочарования. Но, пройдя через все испытания, устояв перед всеми соблазнами, герой не теряет веры в светлое будущее, в могущество человеческого разума, в силу человеческого духа. Он понимает, что для достижения прогресса недостаточно только высоких стремлений и мечтаний. За золотой век нужно бороться, ведь
    …только тот достоин жизни и свободы,
    Кто каждый день за них идет на бой.
    Люди должны верить в себя и надеяться лишь на свои силы, на свой “свободный труд” — таков вывод Фауста.
    Образ, созданный Гете, вошел в мировую культуру как один из “вечных образов”. Своим произведением автор надеялся пробудить в людях стремление к совершенству, помочь формированию поколения, исполненного мужества, достоинства, силы духа и жажды деятельности. Он до конца своих дней не утратил веры в человека, в его высокое предназначение.

  5. Иоганн Вольфганг Гете, бесспорно, вошел в историю мировой, литературы как один из ярчайших писателей второй половины XVIII века. Эпоха Просвещения завершила переход к новому типу культуры. Источник света (во французском языке слово «просвещение» звучит как свет — «lumiere») новая культура видела не в Вере, в Разуме. Знания о мире и человеке призваны были давать науки, опирающиеся на эксперимент, философия и реалистически ориентированное искусство. Судьба унаследованных от XVII века творческих принципов оказалась неодинаковой. Классицизм был принят Просвещением, потому что отвечал его рационалистической природе, но его идеалы радикально переменились. Барокко превратилось в декоратизм нового стиля — рококо. Реалистическое осмысление мира набирало силы и проявлялось в самых разных формах художественного творчества.
    Как истинный представитель эпохи Просвещения, основоположник немецкой литературы Нового времени, Гете был энциклопедичен в своей деятельности: занимался не только литературой и философией, но и естественными науками. Гете продолжал линию немецкой натурфилософии, противостоящей материалистически-механистическому естествознанию. И все же взгляды на жизнь и мировоззрение человека ярче всего выражены в поэтических произведениях Гете. Итоговым сочинением стала знаменитая трагедия «Фауст» (1808-1832), воплотившая поиски человеком смысла жизни.
    Гете — величайший поэт эпохи — был в то же время выдающимся ученым, философом, естествоиспытателем. Он исследовал природу света и цвета, занимался минералами, изучал культуру античности, Средневековья и Возрождения. В «Фаусте» дана грандиозная картина Вселенной в ее понимании человеком Нового времени. Перед читателем предстает мир земной и потусторонний, человек, животные, растения, сатанинские и ангельские существа, искусственные организмы, разные страны и эпохи, силы добра и зла. Вечная иерархия рушится, время движется в любом направлении. Фауст, ведомый Мефистофелем, может оказаться в любой точке пространства и времени. Это новая картина мира и новый человек, который стремится к вечному движению, познанию и деятельной жизни, насыщенной чувствами.
    Актуальность
    данного исследования заключается том, что в работе трагедия «Фауст» рассматривается как драма о конечной цели исторического, социального бытия человечества. Проблемы, поставленные в «Фаусте» важны и не утратили свою актуальность до сих пор, поскольку «Фауст» – не столько драма о прошлой, сколько о грядущей человеческой истории, как она представлялась Гете. Ведь Фауст, по мысли в мировой литературе и попытка рассмотреть его как отражение просветительского мировоззрения.
    Целью
    курсовой работы является анализ значения произведения «Фауста» в мировой литературе и попытка рассмотреть его как зеркало просветительской художественной мысли и вершину мировой литературы.
    Для достижения поставленной цели предполагается решить следующие задачи
    :
    – рассмотреть истоки, особенности и значение европейского Просвещения;
    – изучить особенности литературы эпохи Просвещения;
    – охарактеризовать роль «Фауста» в культуре эпохи Просвещения;
    – проанализировать трагедию Гете «Фауст» как отражение просветительской художественной мысли и вершину мировой литературы;
    – исследовать образ Фауста в немецкой литературе и его интерпретацию у Гёте.
    Объект исследования
    – трагедия «Фауст» Гете, занимающая особое место в творчестве великого поэта.
    Предметом исследования
    является просветительская идея произведения и его влияние на мировую литературу.
    Для раскрытия темы использовались следующие методы:
    – сравнительный метод: как перекликается «Фауст» с другими произведениями эпохи Просвещения.
    – метод противопоставления: отношение к произведению современников Гете и актуальность проблемы, поднятых в произведении, по сей день.
    – синтез научной деятельности со сказочно–излагаемым текстом Гете.
    Научной новизной
    работы является попытка обратить внимание на бытие человеческое, т.е. «Кто мы? Откуда мы? Куда мы идем?».
    Структура работы.
    Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы. Такое построение работы наиболее полно отражает организационную концепцию и логику излагаемого материала.
    Глава 1. Культура века Просвещения

    1.1 Истоки, особенности и значение европейского Просвещения

    Люди XVIII в. называли свое время столетием разума и просвещения. Средневековые представления, освящаемые авторитетом церкви и всесильной традицией, были подвергнуты неумолимой критике. И ранее существовали независимые и сильные мыслители, но в XVIII в. стремление к знанию, основанному на разуме, а не на вере, овладело целым поколением. Сознание, что все подлежит обсуждению, что все должно быть выяснено средствами разума, составляло отличительную черту людей XVIII столетия. В одно и то же время разрушаются основания, на которых покоились политика, наука и искусство[1]
    .
    В эпоху Просвещения завершился переход к современной культуре. Складывался новый образ жизни и мышления, а значит, изменялось и художественное самосознание нового типа культуры. Название «Просвещение» хорошо характеризует общий дух этого течения в области культурной и духовной жизни, ставящего себе целью заменить воззрения, основанные на религиозных или политических авторитетах, такими, которые вытекают из требований человеческого разума[2]
    .
    Просвещение увидело в невежестве, предрассудках и суеверии главную причину человеческих бедствий и общественных зол, а в образовании, философской и научной деятельности, в свободе мысли — путь культурного и социального прогресса.
    В предшествующем культурно-историческом движении XIV-XVI вв., задержанном, но не остановленном реакцией XVII в.,
    сильны были принципы индивидуальной свободы и общественного равенства. Гуманисты выступали за умственную свободу и были противниками наследственных привилегий. Просвещение XVIII в. было синтезом культурных начал гуманизма и Реформации на почве возобновления роста личности.
    Государственные и общественные порядки XVIII в. были полным отрицанием гуманистических принципов, и поэтому при новом пробуждении личного самосознания именно они в первую очередь стали подвергаться критике. Идеи общественного равенства и личной свободы овладели прежде всего третьим сословием, из среды которого и вышла большая часть гуманистов. Буржуазия не пользовалась важными наследуемыми социальными привилегиями, которые принадлежали духовенству и дворянству, и поэтому выступала и против самих привилегий, и против поддерживающей их государственной системы. Среднее сословие состояло из зажиточной буржуазии и людей либеральных профессий, оно обладало капиталами, профессиональными и научными знаниями, общими идеями, духовными стремлениями. Эти люди не могли довольствоваться своим положением в обществе и придворно-аристократической культурой века Людовика XIV.
    Феодально-абсолютистская и клерикальная культура еще занимала ключевые позиции в обществе при помощи строгой цензуры научных, публицистических и художественных произведений. Но эта феодальная культура переставала быть господствующим монолитом. Ее мировоззренческие, ценностные, нравственные основы больше не соответствовали новым условиям жизни, новым идеалам и ценностям людей, живущих в атмосфере кризиса феодально-абсолютистского строя.
    Мировоззрение третьего сословия ярче всего выразилось в просветительском движении — антифеодальном по содержанию и революционном по духу[3]
    .
    Радикальные изменения происходили и на уровне эстетического сознания. Основные творческие принципы XVII века — классицизм и барокко — обрели в эпоху Просвещения новые качества, потому что искусство XVIII века обращалось к изображению реального мира. Художники, скульпторы, писатели воссоздавали его в картинах и скульптурах, повестях и романах, в пьесах и спектаклях. Реалистическая ориентация искусства побуждала к созданию нового творческого метода. Это направление получило решительную поддержку в сочинениях философов-просветителей. Благодаря их деятельности в XVIII веке быстро развивались теория искусства и литературно-художественная критика[4]
    .
    На смену традиционному типу художественного сознания пришел новый, не подчиняющийся средневековым канонам. Главными его ценностями стали новизна содержания и средств художественного изображения мира, а не подражание классическим правилам прошлого.
    Общество требовало от государства не только духовной свободы, но и свободы мысли, слова, печати, художественного творчества. Философия XVIII века сумела реализовать требования, которые предъявлялись в эпоху Возрождения и Реформации.
    Идея естественного права личности, принадлежащего ей по рождению, данного Богом безотносительно к общественному положению, вероисповеданию, национальности, стала одной из самых важных культурных идей XVIII в.
    Новый тип культуры был связан с осознанием суверенности и самодостаточности личности. Художественное творчество века Просвещения утверждало само
    ценность личности, того, что отличало ее от всех других людей. Новые экономические, политические, социальные условия любой деятельности, в том числе и художественной, приводили к тому, что исполнитель вкусов заказчика превращался в «свободного художника», который так же, как и любой другой производитель товаров, мог свободно продавать продукт своего труда[5]
    .

  6. На протяжении всего произведения Фауст проходил удивительный путь, полный разочарований, боли, а также радости и неожиданных открытий.
    Этот человек продал свою душу дьяволу ради того, чтобы познать основы мироздания. Ему мало обычных, обыденных знаний, которыми располагают почти все. Он жаждет большего, стремится к раскрытию тайн, получению новых откровений. Фауст научился ценить знания. Как это похоже на многих представителей человечества, желающих знать тайны, раскрывать их и готовых за это отдать даже то, что дорого.
    Образ Фауста является противоречивым в самом начале – то он воодушевлен, то его мучают сомнения и в дальнейшем решается на самоубийство, думая что жизнь прошла напрасно. Фауста одолевают совершенно разные, даже противоположные чувства и эмоции.Такой период проходит тот, кто понимает, что окружающая реальность – это не предел, в ней нет границ, а значит, нужно отправляться в полет, нырять в глубины неопознанного. Фауст олицетворяет собой постоянное движение, постоянный труд, посредством всего этого можно познать не только окружающий мир, но и самого себя.
    Фауст был одержим познанием истины. Многие ищут ее, иногда подсознательно, но все же ищут. Неважно, какие сейчас времена – фаустовские или современные, внутренняя сущность стремится освободиться от лжи, получить истину, знания. Он посвятил свою жизнь исследованиям, но понял, что это ничего не даст, не приведет к истине, так как она не состоит из фактов, расчетов и доказательств. Именно поэтому Фауст решился на такой рискованный поступок – продать свою душу дьяволу.
    Герой Гете готов платить любую цену, он страдает, переживает взлеты и падения – это сильный и волевой человек, который несмотря ни на что идет к тому, чего желает его душа. Но для достижения чего-либо не хватит просто вдохновения и мечтаний, потому что придется пройти отчаянный путь испытаний и трудностей.
    Положительным качеством этого персонажа является стремление быть свободным и счастливым, а также помогать этого достигать и другим людям. Образ Фауста неразрывно связан с темой смысла жизни, поэтому наблюдая за героем, начинаешь размышлять о собственной жизни, о ее смысле и значении, есть ли в ней то ценное, что видел Фауст в своей? Можно ли так же отдаться мечтам, погоне за чем-то новым и нераскрытым? Фауст жил беспечно, удовлетворяя свои желания, но когда ему представилась возможность построить плотину, он понял, что был рожден для этого дела, это его настоящее предназначение и смысл жизни. Так и в каждом человеке заложен дар, который нужно в себе раскопать, раскрыть, чтобы он стал ступенькой, а затем основой для новой жизни.
    Также у этого героя можно научиться ценить все, что было в жизни, не жалеть об этом, а принимать все, как должное, находить в этом настоящее счастье. Особенно примечательно то, что имя Фауста в переводе с латинского означает счастливый и удачливый. Прожитая жизнь Фауста была яркой, она не прошла даром для самого героя. Конечно, есть вероятность после всех поисков остаться без желаемых ответов, но лучше такая жизнь, чем мир иллюзий.
    Но одна вещь отличает Фауста от других людей. Он нашел то, что искал, сумел достичь единения с природой, понял, что является ее неотъемлемой частью. В конце жизни герой полностью удовлетворен -«Остановись мгновенье, ты прекрасно!». Кто теперь может похвастаться таким достижением? Таким осознанием, внутренней полнотой и самодостаточностью? Увы, немногие. Он показал, что за обычной, серой жизнью, земными целями и мечтаниями, есть то, что можно достичь и оно досягаемо, главное пойти этому навстречу.
    Образ Мефистофеля в трагедии Гёте «Фауст»
    Образ Мефистофеля в трагедии «Фауст»
    Образ Мефистофеля в трагедии Гёте «Фауст» довольно чётко охарактеризован. Приведём для примера хотя бы эти строки:
    Часть силы той, что без числа
    Творит добро, всему желая зла.
    Я дух, всегда привыкший отрицать.
    Мефистофель отрицает схоластику, то есть оторванное от реальной жизни знание:
    Теория, мой друг, суха,
    Но зеленеет жизни древо.
    Мефистофель может управлять огнём:
    Не завладей я областью огня,
    Местечка не нашлось бы для меня.
    Сам Фауст выразился о своём госте так:
    Так вот он в чем, твой труд почтенный!
    Не сладив в целом со вселенной,
    Ты ей вредишь по мелочам?
    Внешний облик Мефистофеля также вырисовывается вполне ясно:
    Цивилизация велит идти вперёд;
    Теперь прогресс с собой и чёрта двинул.
    Про духа северного позабыл народ,
    И, видишь, я рога, и хвост, и когти кинул.
    Мефистофель отрицает божественное подобие людей, стремится доказать Господу, что от искушений Фауст навсегда останется во власти зла. Он уверенно заключает спор с Господом, совершенно не опасаясь, проиграть его:
    Посмотрим. Вот моя рука,
    И скоро будем мы в расчете.
    Вы торжество мое поймете,
    Когда он, ползая в помете,
    Жрать будет прах от башмака.
    Мефистофель выработал для себя незыблемые истины о мироздании и о людях. Он не способен на постижение «вселенной во весь объём», и не понимает, почему он часть силы, которая творит добро вопреки его воле. Мефистофель разрушал иллюзии Фауста, не осознавая, что именно так он приближал его к истине. Мефистофель в этой трагедии интеллектуал и философ, который знает слабости людей и знает, как играть на них. Он допускает много замечаний в адрес человеческого рода:
    Божок вселенной, человек таков,
    Каким и был он испокон веков.
    Он лучше б жил чуть-чуть, не озари
    Его ты божьей искрой изнутри.
    Он эту искру разумом зовет
    И с этой искрой скот скотом живет.
    У Мефистофеля несколько обличий: среди гуляк он остряк, любящий исполнять весёлые куплеты, для императора он маг и мастер развлечений, а с Фаустом он и философ-наставник, и слуга, и сводник, и телохранитель. С представителями тёмного мира: чертями, духами и ведьмами он также умеет легко находить общий язык. Мефистофель не всесилен, и это можно понять в начале и в конце трагедии: «Я не всеведущ, я лишь искушен», «Подумай, друг: не всё же мне подвластно!». То, что он не смог освободить Маргариту из тюрьмы доказывает то, что ему не подчиняется весь мир.
    Свои размышления о загнивающем феодальном обществе и пришедшем ему на смену капиталистическом, Гёте вкладывает в уста Мефистофеля. В сцене «Императорский дворец» Мефистофель предлагает императору выпустить бумажные деньги под обеспечение подземных кладов, которые по закону «принадлежат кесарю». Подземные клады, символизирующие здесь производительные силы страны, так и остаются нетронутыми, а это значит, что будет продолжаться обирание народа вооружёнными сборщиками податей. Бумажные деньги как символ перехода в капиталистическое общество не могут не пасть в цене при таком бездействии государства, но императора это мало волнует, он одаривает приближённых бумажными деньгами. А это доказывает, что капиталистический мир ничуть не лучше прежнего.
    Мефистофель такой же неординарный, как и Фауст, но они антиподы, ведь Фауст стремится достичь глубин мудрости, Мефистофель уверен, что там ничего нет. Первый жаждет поисков, а второй пресыщен тем, что наблюдает на земле.
    Некоторые исследователи считают, что Мефистофель – это второе «Я» Фауста, то есть телесное воплощение его подсознания. Обнажается внутренний конфликт Фауста: остаться одиноким, поглощённым своими проблемами и страстями или отказаться от своих интересов и помогать другим людям. В нём добро сражается со злом. Когда Фауст познал идеал, он сказал: «Мгновенье ты прекрасно, остановись, постой!». А достижение идеала – это смерть. В природе нельзя реализовать идеал, можно лишь стремиться к нему. Душу Фауста уносят ангелы, Мефистофель, который вериОбраз Маргариты в трагедии «Фауст» – сочинение
    Образ Маргариты в трагедии «Фауст»
    Одним из величайших произведений всех времен и народов, безусловно, является трагедия Гете «Фауст». В ее основу была положена немецкая легенда XVI века о чернокнижнике, который заключил договор с самим дьяволом. Но сюжет для Гете не являлся самоцелью, главной для себя задачей он считал дать ответы на самые животрепещущие вопросы своего времени.
    Этой же цели служат и персонажи произведения: Фауст, Мефистофель, а также прекрасная девушка по имени Гретхен (Маргарита). Этот образ Гете считал одним из самых любимых и удавшихся. Скромной и наивной провинциалке, любящей тихий семейный уклад, удалось стать настоящим искушением для Фауста.
    Это была любовь с первого взгляда. Встретив девушку на улице, ученый уже ничего не смог поделать с нахлынувшими чувствами, и назначил ей свидание в саду. Маргарита ответила Фаусту взаимностью. Несложно догадаться, какой вихрь чувств бушевал тогда в груди влюбленной девушки. Воспитанная в строгих правилах провинциального городка мелких бюргеров, она ради любви решилась на отчаянный поступок: усыпила свою мать, которая могла помешать свиданию с Фаустом.
    Но что же так сильно привлекло ученого в этой простолюдинке? Неужели только молодость и красота звучным аккордом затронули потаенные струны души средневекового эскулапа? Пожалуй, этого было недостаточно. Фауст сумел разглядеть в молоденькой девушке природную зоркость и проницательность. Ведь Маргарита сразу же почувствовала в Мефистофеле представителя темных сил. Она томилась в его присутствии, чувствовала себя очень неуютно. И это естественное чувство собственного достоинства было оценено даже Мефистофелем.
    Маргарита – типичная представительница молодых и обаятельных, но очень несчастных девушек, которые волей судьбы воспитывались в жестокой бюргерской среде. Они ощущают жестокость и несправедливость этого мира, но, пытаясь вырваться из порочного круга, попадают в очень неприятные истории.
    Любовь Фауста и Маргариты, так внезапно и счастливо начавшаяся, претерпевает затем много трагических моментов. Сигналом тому послужила нелепая смерть брата Маргариты – Валентина, которого случайно убивает Фауст. В последние минуты жизни Валентин проклинает свою «гулящую» сестру, доставив, таким образом, бедной девушке двойное страдание.
    Но это лишь начало трагедий Маргариты. Ей еще предстоит пройти все земные круги ада, чтобы в итоге обезуметь в тюрьме. Но в этот, казалось бы, самый безнадежный момент ее жизни, приходит благословение небес. Мефистофель считает, что Маргарита осуждена на вечные муки грешницы, однако голос свыше утверждает иначе: «Спасена».
    Кроме Божественного понимания, есть в спасении Маргариты и земной смысл. Она в итоге смогла противостоять соблазнам и жестоким правилам этого мира, хоть и совершила в жизни много непоправимых ошибок. Ей было очень тяжело в своем окружении, ведь даже самые близкие и родные люди не стали опорой для девушки, а лишь усложнили ее жизнь. Не смог дай ей счастье и Фауст.
    Борьба между добром и злом в трагедии Гёте «Фауст»
    Проблема добра и зла, их абсолютного, трансцендентального и обыденного, земного воплощения, их взаимосвязь друг с другом и возможность перетекания одного в другое издавна волновала лучшие умы человечества. И если в Средние века добро и зло трактовалось, преимущественно, с религиозной, христианской позиции, то в эпоху Нового времени к ним стали применяться более трезвые и неоднозначные методы оценки. В своей поэтической трагедии Гёте пытается вскрыть истинную сущность двух непримиримых состояний бытия, и начинает он со знаковых для любого христианина фигур – Бога и Дьявола, носящего в трагедии имя Мефистофеля.
    Уже с первых страниц произведения читатель оказывается перед вопросом: «Зачем Добру в лице Создателя нужно отдавать в руки Злу своего «верного раба» Фауста»? Авторское объяснение имеет классический христианский вид: только с помощью испытаний человеческая душа может обрести свою истинную сущность. Таким образом, вечные, незыблемые понятия Добра и Зла сходятся на единственном возможном поле битвы – душе человека. В качестве подопытного кролика автором выбирается известная полумифическая-полуреальная фигура своего времени – доктор Фауст. Уставший от научного познания, герой стремится к познанию чувственному – он хочет объять окружающий его мир во всей полноте его жизни, стать его частью, прикоснуться ко всем его проявлениям.
    В своём поиске совершенной красоты и знания Фауст выходит за рамки как религиозных, так и общественных представлений о добре и зле. Он соблазняет невинную девушку, танцует с ведьмами в Вальпургиеву ночь, вызывает из преисподней духов умерших, участвует в императорских войнах и снабжает государство ничего не стоящими бумажными деньгами. При этом даже в злодеяниях Фауст по-своему прекрасен. Его одержимость жаждой познания гораздо лучше закостенелого в своих предрассудках немецкого общества, которое хочет денег – для пиршеств, здоровья – для телесных наслаждений, знаний – для всеобщего уважения, любви – для удовлетворения своих чувственных потребностей. В то время как мир живёт по законам мнимой добродетели, Фауст просто живёт, оценивая свои поступки только, когда они достигают пограничного состояния. Своей любовью к Гретхен герой наслаждается до тех пор, пока не понимает, что именно она стала причиной великого зла в жизни девушки.
    Приговорённая к виселице за убийство дочери, Гретхен осуждена обществом по всем статьям: она виновна и в том, что любила, и в том, что наслаждалась своим счастьем, и в том, что родила вне брака. Фактически никто уже и не пытается разобраться, что же случилось с ребёнком. Главное, что вышедшая за рамки христианской добродетели девушка, уже сама по себе является великим злом. Когда-то осудившая нагулявшую младенца Варвару, Гретхен сама повторила её судьбу, и была осуждена окружающими, но спасена собственным желанием искупления и Богом, увидавшим её душу морально выросшей и не сдавшейся даже под влиянием высочайшего несчастья – потери любви, любимого, дочери и всей жизни. Несчастная судьба Гретхен как нельзя лучше показывает истинное лицо немецкого общества, бытовая добродетель которого на деле превращается в злобный оскал грехов – осуждения, страстолюбия, лжи. Последнее очевиднее всего проявилось в репликах дам и кавалеров при императорском дворе. Знатная публика, разгоняющая скуку представлением с духами Париса и Елены, до глубины души возмущена естественным поведением Париса, посмевшего в присутствии высоких особ подпирать голову рукой и даже спать, немного похрапывая. По мнению высокородных дам, он ведёт себя неприлично; по мнению, автора – естественно, ведь он даже не видит всех этих людей, отдалённых от него целыми веками истории.
    Йоганн-Вольфґанґ ҐЕТЕ (1749-1832)
    Переклав з німецької Максим Рильський
    ВІЛЬШАНИЙ КОРОЛЬ
    Хто пізно так мчить у час нічний?
    То їде батько, з ним син малий.
    Чогось боїться і мерзне син –
    Малого тулить і гріє він.
    „Чому тремтиш ти, мій сину, щомить?”
    – Король вільшаний он там стоїть!
    Він у короні, хвостатий пан! –
    “То, сину, вранішній туман!”
    – „Любе дитя, до мене мерщій!
    Будемо гратись в оселі моїй,
    Квіти прекрасні знайду тобі я,
    У злото матуся одягне моя”.
    – Мій тату, мій тату, яке страшне!
    Як надить вільшаний король мене! –
    „Годі, маля, заспокойся, маля!
    То вітер колише в гаю гілля!”
    – „Хлопчику любий, іди ж до нас!
    Дочки мої у танку в цей час,
    Дочки мої тебе вийдуть стрічать,
    Вітати, співати, тебе колихать!”
    – Мій тату, мій тату, туди подивись!
    Он королівни вільшані зійшлись! –
    „Не бійся, мій синку! Повір мені:
    То верби сивіють у далині!”
    – „Мені, хлопче, люба краса твоя!
    З неволі чи з волі візьму тебе я!”
    – Мій тату, мій тату, він нас догнав!
    Ой, як бол?юче мене він обняв! –
    Батькові страшно, батько спішить,
    В руках його хлопчик бідний кричить;
    Насилу додому доїхав він,
    В руках його мертвий лежав його син.
    Гретхен
    (одна за прялкою)
    На серці жаль,
    Мій спокій зник
    І вже не вернеться
    Повік, повік.
    Де його нема –
    Могильна тьма,
    І білий світ –
    Зів’ялий цвіт.
    В голівоньці
    Журба тяжка,
    На думоньці
    Печаль гірка.
    На серці жаль,
    Мій спокій зник
    І вже не вернеться
    Повік, повік.
    Я виглядаю
    Його в вікно.
    Я дожидаю
    Його давно.
    Ой коли б прийшов,
    Хорош, ласкaв,
    Пройняв очима,
    Словом заграв,
    Посмішкою
    Зачарував,
    Потиснув руку,
    Поцілував!
    На серці жаль,
    Мій спокій зник
    І вже не вернеться
    Повік, повік…
    До нього рветься
    Душа моя.
    Його обняти
    Жадаю я,
    І цілувати,
    І любо мліть.
    В його цілунках
    І смерть зустріть.

  7. ЛЮБОВЬ РОМАНЧУК

    “Образ нового героя в «Фаусте» Гете”
    http://www.roman-chuk.narod.ru/1/Hete.htm
    Введение
    Фигура Фауста впервые появилась в немецкой «народной книге» XVI в. — книге, созданной на основе народных преданий, легенд. А затем образ Фауста сделался, подобно мифо-логическому титану Прометею, давшему людям огонь, одним из тех образов, что, раз возникнув, появляются в искусстве вновь и вновь. Помимо Гёте, к образу Фауста обращались: английский драматург Кристофер Марло, немецкие просветители Готхольд Эфраим Лессинг и Максимилиан Клингер, английский поэт-романтик Джордж Гордон Байрон и австрийский — Николаус Ленау, великий Пушкин, немецкий романист Томас Манн и др.
    Как отмечает В. Жирмунский, “Символическая форма философской драмы-мистерии, созданная Гете в “Фаусте” по образцу средневековой народной драмы, получает большое рас-пространение в европейских литературах романтической эпохи. “Манфред” Байрона (1817) воспроизводит исходную драматическую ситуацию “Фауста” и наиболее непосредственно связан с трагедией Гете… “Каин” Байрона (1821) сохраняет ту же символическую трактовку сюжета… Во Франции романтическую трактовку образа “Фауста” дает Альфред де Мюссе в дра-матической поэме “Чаша и уста” [7, c. 478]. Кто же такой Фауст? Что так привлекает в этом образе писателей, художников, композиторов разных времен и народов? В чем новизна этого образа для эпохи Гете?
    1. Генезис образа Фауста
    Фауст — историческая личность, средневековый ученый, занимавшийся, по преданию, также магией, «чернокнижием», астрологией.
    Первой известной литературной обработкой сказания о продаже человеком своей души дьяволу является миракль XIII в. парижского трувера Рютбефа “Миракль о Теофиле”, восходящий к восточной легенде, обработанный в X в. в латинских стихах немецкой монахиней Хросвитой Гендерсгеймской, по-французски – в поэме Готье де Куэнси (XII в.) и в драматической форме в миракле трувера Рютбефа. На основе сказания о Феофиле получили распространение и иные демонологические легенды. Однако, как отмечает В. Жирмунский, “демонологические легенды указанного типа, несмотря на их популярность в средневековой литературе, не могут считаться прямыми источниками легенды о Фаусте, за исключением, может быть, отдельных мотивов сказания о Симоне-маге. Они показывают лишь общее направление мысли и развития поэтических образов в рамках средневекового церковного мировоззрения” [6, c. 265].
    Героями этих легенд часто становились средневековые ученые, пытавшиеся добиться самостоятельного синтеза философской мудрости с богословскими догмами. И то и другое вызывало недоверие, страх и осуждение у средневекового человека, ассоциируясь с кознями дьявола. Почти одновременно с книгой о Фаусте в Англии вышла аналогичная по содержанию народная книга: “Знаменитая история брата Бэкона, содержащая удивительные дела, совершенные им при жизни, также об обстоятельствах его смерти, вместе с историей жизни и смерти двух других чародеев, Бангея и Вандермаста”. Книга эта послужила источником комедии та Грина “История брата Бэкона и брата Бангея”, написанная одновременно с трагедией Марло о Фаусте. В эпоху Возрожденья старое поверье приобрело новые черты. В то время, как наука еще сочеталась с мистикой, свободомыслие с суевериями, “черная” магия с магией “естественной” (“натуральной”), когда эксперимент преследовал мнимонаучные цели: делать золото, создать “эликсир жизни” или “философский камень”, а искание истины переплетались с земными целями: иметь успех, богатство, славу, в суеверных представлениях людей XVI в. ученые такого типа обычно получали славу чернокнижников, а их универсальные знания и их занятия приписывались, как и прежде, “договору с дьяволом”. О них слагались такие же демонологические легенды, как и об их предшественниках, средневековых ученых-магах. Многие из этих рассказов, имеющих традиционный характер и типичных для “фольклора чернокнижников”, в дальнейшем перенесены были на популярную личность Фауста (см. [7, c. 58-79], [1, c. 121-126], [8], [4, c. 32-33]). Любимым героем эпохи стал ученый-доктор Фауст, заклавший душу в обмен на обещание Мефистофеля раскрыть ему тайны природы, показать небо и ад. Первая книга была опубликована в 1587 г. во Франкфурте-на Майне лютеранским клириком И. Шписом. Источником книги, помимо устных сказаний служили современные сочинения по ведовству и “тайным” знаниям. В книгу вплелись также эпизоды, приуроченные в свое время к различным чародеям (Симон волхв, Альберт Великий и др.).
    Первая литературно-драматическая обработка легенды принадлежит К. Марло, в начале XVII в. его трагедия заносится бродячими комедиантами в Германию, где трансформируется в кукольную комедию. Народная книга лежит в основе пространного сочинения Г. Р. Видмана о Фаусте (1598, Гамбург). А в 1674 г. Пфитцер выпустил свою обработку народной книги о Фаусте. Исключительную популярность эта тема получает в Германии во 2-й половине XVIII в. в среде писателей периода “бури и натиска” (Лессинг, Мюллер, Клингер – роман “Жизнь Фауста”, Гете, Ленц). К более позднему времени относятся так называемые народные баллады о Фаусте.
    Народная легенда наделила Фауста мощной тягой к знаниям, презрением к каким-либо «непоколебимым» авторитетам, бесстрашием мысли и деяний. Не страшась преисподней, он вступает в сделку с дьяволом ради знаний и радостей земной жизни. Отвага разума позволяет ему дерзко порвать с зависимостью от запретов церкви во имя познания тайн природы и полнокровной, деятельной жизни. Именно духовная отвага сделала Фауста символом неутомимых поисков свободней человеческой мысли. Это-то и влечет к нему снова и снова поэтов, композиторов, художников.
    В заглавии издания И. Шписа указано, что книга издана, «дабы служить устрашающим и отвращающим примером и искренним предупреждением всем безбожным и дерзким людям». Богобоязненный протестант Шпис осуждал Фауста за безбожие. Но в самой «народной книге» звучит и восхищение смелостью ученого. В ней есть, например, такие слова: «Окрылился он, как орел, захотел постигнуть все глубины неба и земли».
    В «Трагической истории доктора Фауста», написанной Кристофером Марло, Фауст изображен как титаническая натура, отважный искатель новых путей в науке, отвергающий феодальный мир и его идеологию.
    М. Клингер написал о Фаусте роман, изобразив его бунтарем против феодальных порядков и защитником угнетенных крестьян.
    Гёте же создал поэму о смысле существования человека и человечества, о смысле и направлении истории.
    2. Образ Фауста в поэме Гете «Фауст»
    Герой поэмы — не просто чернокнижник, пекущийся о собственных удовольствиях, это универсальная личность, символ человечества, ищущего истину и устремленного вперед. Гёте поставил героя лицом к лицу не только с конкретными социально-историческими обстоятельствами, но и со всей историей, с Вселенной и мирозданием.
    В дерзости этой идеи проступает пробужденная переломной эпохой вера в безграничность возможностей человека, проявляется исторический оптимизм, присущий мироощущению просветителей XVIII в.
    «Фауст» Гёте — выдающееся явление мировой культуры и вместе с тем глубоко национальное произведение. Национальное своеобразие сказывается уже в самой всеобщности, философичности поэтического замысла Гёте. Оно проявляется в обрисовке героя, мучимого разрывом между мечтой и действительностью. Гёте писал «Фауста» всю свою жизнь, вложив в поэму всё, чем жил сам, все свои впечатления, раздумья, познания.
    В Страсбурге в начале 70-х гг. 18 в. Гете создал первый вариант великого произведения – «Пра-Фауста», который был проникнут идеями «Бури и натиска».
    По поводу этого сочинения Н. С. Лейтес пишет следующее: «Его герой—молодой человек, отвергающий схоластическое знание и рвущийся навстречу жизни со всеми ее радостями и горестями; к этому его побуждает сама природа, «Дух Земли». Центр «Пра-Фауста»—трагедия естественного чувства, подобная той, о которой Гёте рассказал в «Страданиях юного Вертера». Мотивы «Пра-Фауста» сохранились в первой части «Фауста», замысел которого, однако, в процессе создания существенно обогатился. Герой поэмы вобрал в себя черты и гордого богоборца Прометея, и вольнолюбивого рыцаря Гёца, и «титана чувства» Вертера. Ведущим же мотивом «Фауста» сделались неутомимые искания героя (уже не юноши, как в «Пра-Фаусте», а старца), постоянная неудовлетворенность достигнутым, неизбывное беспокойство» [9, с. 17].
    Гёте говорил о своем герое: «Характер Фауста на той ступени, на которую подняло его из народной сказки современное мировоззрение,—это характер человека, который нетерпеливо «бьется в рамках земного бытия и считает высшее знание, земные блага и наслаждения недостаточными для, удовлетворения своих стремлений» [12]. Сам Фауст признается:
    .
    .. Две души живут во мне,
    И обе не в ладах друг с другом.
    Одна, как страсть любви, пылка
    И жадно льнет к земле всецело,
    Другая вся за облака
    Так и рванулась бы из тела [2, c. 437].
    Фауст движим стремлением найти такой способ существования, при котором мечта и действительность, небесное и земное, душа и плоть совпадут, сольются. Это было вечной проблемой и для самого Гёте. Человек по натуре очень земной, Гёте не мог довольствоваться жизнью духа, вознесшегося над скудной реальностью, — он жаждал практических дел.
    Таким образом, центральной проблемой «Фауста» сделалась проблема соединения идеала с реальной жизнью, а сюжетом — странствия героя в поисках ее решения.
    Гёте поставил своей целью провести человека через различные фазы развития: через личное счастье — стремление к художественной красоте — попытки реформаторской деятельности — созидательный труд. В «Фаусте» поэтому нет какого-то единого конфликтного центра, он строится как нескончаемый ряд вновь и вновь возникающих конфликтных ситуаций, связанных с исканиями героя. В них выделены два больших этапа, соответствующие двум частям произведения: в первой из них герой ищет себя в «малом мире» личных страстей, во второй — в сфере социальных интересов. Каждый эпизод в «Фаусте», даже если он непосредственно жизнен, получает и символический смысл. Образы «Фауста» несут в себе несколько значений, за одним смыслом таится другой.
    В «Фаусте», как и в поэме Данте, основной сюжет составляют искания и странствия героя. «Пролог на небе» намечает проблематику трагедии, художественно выражает ее философский замысел. В «народной книге» был «Пролог в аду». Перенеся пролог на небо, Гёте заявил тем самым о новизне своей трактовки темы. В просторах Космоса, на фоне вечно движущихся светил и непрерывной смены света и мрака, идет спор Господа с чёртом — Мефистофелем — о сущности и возможностях человека. Мефистофель считает жизнь человека бессмыслённой, а самого человека — ничтожным:
    … он на вид –
    ни дать ни взять кузнечик долгоногий,
    который по траве то скачет, то взлетит
    и вечно песенку старинную твердит.
    И пусть еще в траве сидел бы он уютно, –
    Так нет же, прямо в грязь он лезет поминутно [3, c. 41]
    Господь же полагает, что ошибки человека вовсе не доказывают его ничтожества. «Кто ищет, вынужден блуждать», — возражает он. И на пари отдает человека «под опеку» чёрту, заранее уверенный, что человек не позволит чёрту унизить себя:
    И посрамлен да будет сатана!
    Знай: чистая душа в своем исканье смутном
    Сознаньем истины полна [3, c. 42].
    Здесь уже, в сущности, выражен основной смысл «Фауста».
    Человеком, на примере которого Мефистофель пытается доказать в споре с Господом свою правоту, оказывается старый ученый Фауст, глубоко разочарованный в своих обширных, но отвлеченных познаниях.
    Его монолог открывает сцену «Ночь», в которой Фауст появляется впервые. Науки кажутся ему никчемными. Средневековое знание, книжное, схоластическое, мертво, ибо не открывает «Вселенной внутреннюю связь», не помогает понять, что делать человеку на Земле, где он «терпел всегда нужду, и счастье составляло исключенье».
    «Как ты все это перенес
    И в заточенье не зачах.
    Когда насильственно, взамен
    Живых и богом данных сил, –
    Себя средь этих мертвых стен
    Скелетами ты окружил?» [2]
    — спрашивает себя Фауст.
    В сцене 4-й первой части Мефистофель, поучая студента, скажет о богословье: «Наука эта — лес дремучий». Он зло высмеет средневековых схоластов, которые «из голых слов, ярясь и споря, возводят здания теорий». По предположению исследователей, эта сцена была написана Гёте первой, еще до появления общего замысла произведения. По-видимому, это была вначале просто озорная шутка, отразившая настроения самого Гёте в бытность его студентом [9, c. 22]. Здесь прозвучит знаменитая гётевская фраза, которую не раз цитировал В. И. Ленин: «Суха, мой друг, теория везде, А древо жизни пышно зеленеет!» [3, c. 98].
    В уста Мефистофеля вложена также критика тех знаний, что принесли миру просветители XVIII в., к числу которых принадлежал и сам Гёте. Фауст стремится охватить мир в его целостности, просветители же изучают природу, расчленяя ее на части:
    Во всем подслушать жизнь стремясь,
    Спешат явленья обездушить,
    Забыв, что, если в них нарушить
    Одушевляющую связь,
    То больше нечего и слушать.
    Из тесной кельи ученого Фауст рвется к жизни, природе, людям, хотя и знает, что в людях немало пороков.
    Мы побороть не в силах скуки серой,
    Нам голод сердца большей частью чужд,
    И мы считаем праздною химерой
    Все, что превыше повседневных нужд.
    Живейшие и лучшие мечты
    В нас гибнут средь житейской суеты.
    Но тем важнее противостоять этим слабостям и в себе и в других, тем нужнее поиски истины. Фаусту чужда мещанская самоудовлетворенность. Этим свойством Гёте наделяет Вагнера, помощника Фауста, ученого-книжника, склоняющегося перед авторитетами и мало связанного с реальной жизнью. «Несносный, ограниченный школяр!» — говорит о нем Фауст раздраженно.
    Так рядом с Фаустом возникает его антипод, обозначается контраст: Фауст — Вагнер.
    В ходе действия в трагедии вырастает целый ряд контрастных противопоставлений ситуаций и персонажей: Фауст и Вагнер, Фауст и Мефистофель, Фауст и Маргарита, Фауст и Гомункул (искусственный человечек), Фауст я Елена, Прекрасная, Фауст и император…
    В конце 90-х гг., уже после того, как появилась первая публикация написанных к тому времени частей трагедии, Гёте набросал для себя в общем виде план и основные идеи произведения. В этой записи есть такие строки: «Спор между формой и бесформенным. Предпочтение бесформенного содержания пустой форме». Слова эти прямо относятся к спору между Фаустом и Вагнером. Вагнер — «форма», т. е. нечто завершенное, замкнутое, остановившееся в своем развитии, Фауст — «бесформенное», т. е. открытое, развивающееся. Вагнеру безразлично то, что волнует Фауста; сам он мало о чем тревожится.
    Фаусту не нужна такая ученость, он не может жить, оставаясь вне жизни. Как и Вертер, он приходит к мысли о самоубийстве, — но в отличие от Вертера вовремя оставляет эту мысль. Разочарование для Фауста не безысходный тупик, а стимул к поискам истины.
    Фаусту, в отличие от Вагнера, хорошо среди народа, что показывает сцена «У ворот»:
    «Здесь вновь человек я, здесь быть им могу!» [3, c. 64].
    Крестьяне приветствуют Фауста, благодаря за помощь, которую он оказывал им как лекарь. Они видят в нем друга. А Фауст думает о своем долге перед ними.
    Следующая сцена — «Рабочая комната Фауста» — содержит важное обобщение о самой сущности жизни. Герой, погруженный в раздумье, раскрывает евангелие и начинает переводить его с древнегреческого. «В начале было Слово», — формулирует он, переводя логос как слово. Но деятельная натура Фауста не может принять ни эту формулу, ни ее вариант: «В начале Мысль была». Он находит другой, поскольку слово логос имеет несколько значений: «В начале было Дело»: Дело, деяние, труд — Фауст знает, что без этого нет человека, нет жизни людской.
    Именно в этой сцене перед Фаустом появляется Мефистофель. Фауст заключает с чертом договор, чем завершается первый этап его исканий. Гёте заметно углубляет здесь конфликт, намеченный в «народной книге». Его Фауст идет на сделку с Мефистофелем не только потому, что движим жаждой полноты бытия, но и потому, что чувствует ответственность перед людьми:
    С тех пор как я остыл к познанью,
    Я людям руки распростер.
    Я грудь печалям их открою
    И радостям — всему, всему.
    И все их бремя роковое,
    Все беды на себя возьму.
    Сам договор по своим условиям тоже отличен от договора между Фаустом и чертом из «народной книги». Там договор заключался на 24 года, в течение которых черт обязывался выполнять все желания Фауста, после чего душа Фауста переходила в его собственность. В трагедии срок договора не обусловлен. Обусловлено другое: Мефистофель должен дать Фаусту момент полного удовлетворения жизнью и собой, когда бы Фауст мог воскликнуть: «Мгновение, повремени!» Только в этом случае Мефистофель завладеет душой Фауста, потому что тогда подтвердится его уничижительное мнение о человеке как о жалком существе, — и выиграет пари, заключенное с Господом (подробнее о генезисе темы “договор с дьяволом” см. [13, c. 158-160]).
    Но Фауст не может остановиться в своих исканиях; он всегда будет идти вперед. Мефистофель же станет ему и помощником, и помехой на этом пути.
    Тут перед нами новое противопоставление Фауст — Мефистофель.
    Мефистофель – не просто чёрт из сказки. В художественной системе философски насыщенного произведения Гёте Мефистофель, как и Фауст, предстает фигурой, символизирующей существенные жизненные начала. «Я дух, всегда привыкший отрицать», — говорит он.
    Мефистофель—символ силы отрицающей. Но ведь без отрицания не бывает и созидания. Такова диалектика всякого развития, в том числе и развития свободной мысли. Вот почему Мефистофель может характеризовать себя так:
    «Часть вечной силы я,
    Всегда желавшей зла, творившей лишь благое…
    Я отрицаю всё – и в этом суть моя» [3, c. 76].
    Эти слова Мефистофеля и следующие, более точные в переводе Б. Пастернака: «Достойно гибели всё то, что существует», часто приводят как образец диалектики, то есть познания мира в его противоречиях, в борьбе противоположностей.
    «Не будет также ошибкой, – замечает Н. С. Лейтис, – видеть в Фаусте и Мефистофеле две стороны единой натуры человека: вдохновенный энтузиазм и насмешливую трезвость. Не случайно Гёте дал Мефистофелю немало собственных мыслей» [9, c. 26]. C этим мнением согласны и иные исследователи [10, c. 18]. «Не будет также ошибкой, – замечает Н. С. Лейтис, – видеть в Фаусте и Мефистофеле две стороны единой натуры человека: вдохновенный энтузиазм и насмешливую трезвость. Не случайно Гёте дал Мефистофелю немало собственных мыслей» [9, c. 26]. C этим мнением согласны и иные исследователи [10, c. 18].
    Mотив двойничества обретает в поэме мульти-ретроспективное звучание.
    «У Фауста в роли двойника выступает его прошлая жизнь (то есть как бы Фауст Первый), а, точнее, знание и память о напрасно прожитой им первой жизни со своим утвердившимся в ней образом, который выступает как негативный вариант его существования, в отдалении от которого на возможно большую дистанцию Фауст Второй видит свою задачу в жизни №2. Определенным двойником, правда, можно назвать и Мефистофеля, олицетворяющего некоторые качества самой сути Фауста, на что неоднократно указывалось исследователями, – таким образом, Фауст имеет как бы двух двойников, наложенных друг на друга – глубина подобной ретроспекции может быть, очевидно, и больше. Так, сам Фауст заявляет: “Но две души живут во мне,/ И обе не в ладах друг с другом” [2, c. 437], имея в виду свою реальную и идeальную раздвоенность» [13, c. 85].
    Во второй части трагедии, где Фауст обращается к созиданию, Мефистофель ему мешает или же искажает его намерения, привнося дух хищничества во все, к чему ни прикоснется, образ Мефистофеля приобретает сатирические черты. Именно Мефистофель становится проводником Фауста в его жизненных странствиях. Он нужен Фаусту, потому что нельзя двигаться вперед, не оставляя позади того, что уже изжило себя. Но, чуждый созиданию, Мефистофель способен помогать Фаусту лишь до известных пределов.
    В первой части трагедии вехи странствий героя — это погреб Ауэрбаха в Лейпциге, кухня ведьмы, встреча Фауста с Гретхен и ее трагическая утрата.
    Мефистофель хочет прельстить Фауста маленькими радостями жизни, ибо «прекрасно понимает, что отказ от творчества, от действия – конец для Фауста. Поэтому хочет заставить его забыть высокие стремления, опьянив ученого разгульной, чувственной жизнью» [5, c. 17]. Потому он вначале приводит его в трактир (сцена 5), в компанию бражничающих студентов, где слышен «рев глоток и стаканов звон», устраивая там разные чудеса: вино начинает литься из дыр в крышке стола, пьяницы принимают носы друг друга за гроздья винограда и т. п. Но это совсем не то, чего ищет Фауст, еще в момент заключения договора предупредившего Мефистофеля:
    Не радостей я жду, – прошу тебя понять!
    Я брошусь в вихрь мучительной отрады,
    Влюбленной злобы, сладостной досады;
    Мой дух, от жажды знанья исцелен,
    Откроется всем горестям отныне» [3, c. 90].
    В трактире Фаусту скучно, и Мефистофель ведет его в кухню ведьмы (сцена 6). Фаусту нравится здесь еще меньше: К бессмысленным их чарам отвращенье
    Пытаю я: найдется ль исцеленье
    Здесь, в этом тьме безумства, для меня? [3, c. 113]
    Он, однако, не отказывается от предложенного ему ведьмой омолаживающего напитка и получает вторую, данную волшебством, жизнь.
    Начинается история любви Фауста и Гретхен. Вот наконец та боль и нега, тот угар страсти, о которых мечтал Фауст. Гретхен – самый поэтичный, светлый из созданных Гёте женских образов. Простая девушка из небогатой бюргерской» семьи, она изображена как безыскусное дитя природы, как прекрасный «естественный человек», каким мыслили свой идеал просветители. Ее детская непосредственность восхищает Фауста, рефлектирующего человека нового времени. «Как неиспорченна, чиста», — восторгается он.
    Сюжет тут как будто начинает приобретать черты классической комедии на любовную тему. Грубый флирт Мефистофеля с Мартой является пародией на любовный роман Фауста. Но комедия быстро оборачивается трагедией.
    Любовь Гретхен и Фауста приходит в противоречие с мещанскими нравами городка. Да и сама Гретхен не может вырваться из-под власти религиозных предрассудков, ее пугают вольномыслие Фауста, его равнодушие к церкви. Любовь, которая, как казалось Гретхен, несет ей счастье, превращается в источник ее невольных преступлений. Несчастная попадает в тюрьму, ее ждет казнь. Из тюрьмы ее пытается высвободить Фауст с помощью Мефистофеля, но Гретхен отталкивает его, будучи уже безумной.
    По Н. С. Лейтесу, «Вынужденное расставание Фауста и Гретхен имеет обобщенный смысл, связанный с основным содержанием центрального образа: Гретхен слишком связана всеми своими представлениями со старой Германией, чтобы стать подругой Фауста в его смелых исканиях, а Фауст — само движение вперед— не может остаться с нею» [9, c. 28].
    История любви Фауста и Гретхен, по Б. Брехту, «самая смелая и глубокая в немецкой драматургии». Гретхен, как и Фауст, не только неповторимый человек с конкретной судьбой, ее образ — еще и символ патриархальной Германии; Фауст же — воплощение ищущего человечества. Вместе с тем в Гретхен отображено светлое женственное начало—любви, теплоты, обновления жизни, и в этом она навсегда остается для Фауста идеалом.
    Так завершается первая часть трагедии. В последних сценах содержится важный нравственный урок: самоутверждение одной отдельно взятой личности, «сверхчеловека», как называл Гёте своего героя в «Пра-Фаусте», может обернуться катастрофой для другого человека.
    Фауст понимает, что виновен в гибели Гретхен, и это заставляет его еще сильнее чувствовать свою ответственность. Возмужавшим он поднимается на новую ступень странствий, развивающихся во второй части трагедии в сфере общественной жизни. Изображение выходит здесь за пределы конкретных места и времени и получает широкий обобщенный смысл.
    Во второй части темой поэмы становятся судьбы и перспективы человечества, временем действия — вся история и Вечность, местом — вся Земля и Вселенная. Здесь и античные мифы, и средневековые сказания, и философские концепции просветителей XVIII в., и coциально-утопические идеи, получившие развитие в XIX столетии. Драма «бурного гения» вырастает в могучее, универсальное по охвату жизни произведение, герой которого — целое человечество в лице одного человека.
    Странствия Фауста, и духовные и физические, продолжаются. При этом между частями трагедии возникают своеобразные параллели и контрасты: атмосфера немецкой провинции средних веков (часть первая)— атмосфера средневекового императорского двора (часть вторая); любовь Фауста к Гретхен и ее утрата (часть первая)— любовь Фауста к Елене Прекрасной и ее утрата (часть вторая); Вальпургиева ночь, построенная на образах древнегерманской мифологии (часть первая) – классическая Вальпургиева ночь, построенная на образах античной мифологии (часть вторая). Фауст как будто движется по спирали, проходя во второй части трагедии по тем же вехам своего пути, что и в первой, только на новом круге.
    В акте первом Фауст и Мефистофель попадают ко двору германского императора, и Гёте заставляет Фауста, при виде зрелища прогнившего двора, обратиться к мысли о реформах, а Мефистофель предлагает выпустить бумажные деньги под залог подземных богатств страны.
    Разочарование, утрата надежды на возможность реформ пробуждают в Фаусте желание уйти из средневековья к античности и подарить современности гармонию последней.
    Выращенный Вагнером в колбе Гомункул, испытывающий нехватку плоти, но обладающий чистой духовностью, разделяет интерес к античности и становится на время проводником Фауста в его исканиях.
    В акте третьем Фауст с помощью Матерей (так назвал Гёте придуманных им фантастических персонажей, якобы пребывающих в просторах Вселенной и держащих в своих руках начала всего сущего) вызывает из небытия Елену Прекрасную, героиню античного мифа о Троянской войне, и женится на ней. Любовь Фауста к Елене — это уже не пламя сердца, какой была его любовь к Гретхен, а скорее отзвук мысли.
    Весь этот эпизод представляет собой отражение и переоценку увлечения античностью, пережитого просветителями. Но античность не могла заслонить собой проблем современности.
    Брак Фауста и Елены недолог. Их сын Евфорион отрывается от Земли и уносится в космическую высь. В этом образе Гёте создал своеобразный памятник Байрону.
    Вслед за сыном уносится ввысь и Елена. В руках Фауста, пытавшегося ее удержать, остается лишь ее плащ.
    Символический смысл этого эпизода прозрачен: античное искусство связано со своим временем, в настоящее можно перенести лишь его внешние формы, «одежду», но не дух. И можно лишь мыслью уйти из настоящего в прошлое. Человеку дано жить только в ту эпоху, когда он рожден. Союз Фауста с Еленой не мог быть прочным и потому, что она — воплощение гармонической успокоенности, он же — весь беспокойство, весь в земной жизни, полной противоречий.
    Фаусту ничего не остается, как вернуться из мира иллюзий в покинутое им средневековье. В четвертом акте мы снова видим его при дворе императора, грезящего войной, с которой Фауст не желает иметь ничего общего. Мефистофель предлагает сделать его генералом, но Фауста это нимало не соблазняет. «Мне вовсе не к лицу высокий сан В таких делах, где я совсем профан» [3, c. 292],—отвечает он. Взамен ему приходит в ум иное дело:
    Валы ревут, кипят – и снова с мели
    Они уйдут, без пользы и без цели.
    В отчаянье и в страх меня привел
    Слепой стихии дикий произвол.
    Но сам себя дух превзойти стремится:
    Здесь побороть, здесь торжества добиться!…
    И план за планом встал в уме тогда;
    Я с наслажденьем чувствую отвагу:
    От берега бушующую влагу
    Я оттесню, предел ей проведу
    И сам в ее владенья я воду! [3, c. 289]
    Акт пятый содержит развязку и ее философско-поэтическое истолкование. Фауст приступает к осуществлению своего плана, организует осушительные работы, борется с Нехваткой, Виной, Заботой, Нуждой (аллегорические образы). Вина, Нехватка, Нужда отступают, но остается Забота. Она ослепляет Фауста, «но там, внутри, тем ярче свет горит». В мысли своей он зовет на работы «тысячу рук», веря, что их труд «свершится живо» [3, c. 320]. В творческом труде для других и в предвидении результатов коллективных созидательных усилий Фауст находит высшую радость. Для него приходит пора итогов.
    Звучит знаменитый монолог финала трагедии:
    Лишь тот достоин жизни и свободы,
    Кто каждый день за них идет на бой!
    Всю жизнь в борьбе суровой, непрерывной
    Дитя, и муж, истарец пусть ведет,
    Чтоб я увидел в блеске силы дивной
    Свободный край, свободный мой народ!
    Тогда сказал бы я: мгновенье!
    Прекрасно ты, продлись, постой!
    И не смело б веков теченье
    Следа, оставленного мной!
    В предчувствии минуты дивной той
    Я высший миг теперь вкушаю свой [3, c. 323]
    Адресуя эти слова в большей мере людям будущего, чем своим современникам, Гёте выразил в них мечту о свободной общности людей-тружеников, преобразующих мир.
    Пятый акт включает в себя вместе с тем размышления Гете о противоречиях буржуазного прогресса, несущего бедствия простым людям.
    В старой хижине, в том месте, где Фауст хочет установить маяк, живут тихие старики, муж и жена, Филемон и Бавкида, которые не хотят переселяться с привычного места. Мефистофель со своими подручными грубо врывается к ним в дом, и они умирают от испуга. Правда, и Фауст тут не невинен: ведь он сам сказал Мефистофелю, чтобы тот любым путем устранил помехи его планам; Мефистофель же, воспользовавшись этим, поспешно уничтожает хижину стариков, причем погибает еще и странник, нашедший приют в этой хижине.
    Мефистофель плохой помощник Фаусту в его созидательной деятельности. Трое сильных, в образе которых Гёте дал обобщенное изображение буржуазного хищничества, думают только о добыче: «Ну, это всё Нам прах и дым: По равной части Мы хотим» [3, c. 310]. Фауст хочет идти другим, человечным путем.
    Знаменательно, что свой высший миг Фауст обретает не в успокоенности, а в движении вперед, не в достижении цели, а в предвидении ее достижения. Он не хочет останавливать мгновение. Да это и невозможно, как невозможно остановить течение жизни. Обусловленная договором формула звучит в устах Фауста в сослагательном наклонении: не как утверждение, а как допущение, предположение.
    В финале Фауст изображен слепым. Гёте дает этим понять, что Фауст видел картины свободного расцвета родного края не наяву, а мысленным взором. В реальности же к нему приближается смерть. Все мечты оказываются напрасными. Труд и несомое им благо – такая же иллюзия, как и всё остальное. Звук лопат, который слышит Фауст, оказывается стуком заступов лемуров, роющих ему могилу. Мефистофель радостно суетится, полагая, что формула произнесена, и, значит, он выиграл спор.
    Он дает свою характеристику и понимание Фауста и его жизни:
    Нигде, ни в чем он счастьем не владел,
    Влюблялся лишь в свое воображенье;
    Последнее он удержать хотел,
    Бедняк, пустое, жалкое мгновенье! [3, c. 323]
    Но и умирая, Фауст одерживает над ним победу. Ангелы отнимают у Мефистофеля душу Фауста. Действие переносится на небо, где происходило и действие пролога. Со словами пролога «Блуждает человек, пока в нем есть стремленья» [3, c. 42] перекликаются слова финала: «Чья жизнь в стремлениях прошла, того спасти мы можем».
    Трагедия получает своеобразное обрамление, подчеркивающее ее целостность и законченность. В небесных сферах душу Фауста встречает душа Гретхен. Звучит песня мистического хора, завершающая произведение
    Все быстротечное —
    Символ, сравненье:
    Цель бесконечная
    Здесь, в достиженье.
    Здесь — заповедность
    Истины всей.
    Вечная женственность
    Тянет нас к ней.
    Финал — это апофеоз бессмертной сущности Фауста и Гретхен, апофеоз Человека, в котором ничто не может уничтожить человечность, любовь, свободный ищущий разум.
    Таков исход договора между Фаустом и Мефистофелем. Таков итог пари между Мефистофелем и Господом. Проведя Человека через испытания и соблазны, через ад, рай, чистилище, Гёте утверждает его величие перед лицом природы, истории, Вселенной, утверждает перспективы свободного развития человека и человечества.
    Вместо заключения
    Фауста можно назвать человеком нового времени, времени разума и деяний. Им Гете утверждает мысль, что золотой век не в прошлом, а в будущем, но его нельзя приблизить прекраснодушными мечтаниями, за него надо бороться:
    «Лишь тот достоит жизни и свободы,
    Кто каждый день за них идет на бой!» [3, c. 323],
    – восклицает ослепший Фауст.
    Он осуществляет смелый проект преобразования природы, когда осушается часть моря. Это уже не средневековый маг, которым он выступает в народной книге, а представитель рационального времени, философ и гуманист.
    Правда, сцену смерти Фауста может прочесть и в ином ключе: внешняя слепота соотносится с внутренним прозреванием героя. Последнее дело Фауста, направленное на осушение части моря, оказывается такой же фикцией, мечтой, как и всё предыдущее. Более того, мечтой, за которую расплачиваются своей жизнью люди. Всё в этой сцене оказывается иллюзией: стук тысяч помогающих рук – возней лемуров (духов умерших), ощущение высшего счастья – смертью, прекрасная мечта, призванная помочь людям, – гибелью троих бедняков. Всё – видения, возникшие перед мысленным взором ослепшего Фауста. Так всегда благо соседствует со злом, счастье – с горестью, мечта – с жесткой реальностью.
    Однако это говорит лишь о многозначности образа Фауста и заложенных в нем идей – недаром Гете говорил своему секретарю Эккерману, что жизнь, вложенная им в «Фауста», слишком богата, пестра и разнообразна, чтобы быть нанизанной на «тонкий шнурочек сквозной идеи» [12].
    Образ Фауста стал сквозным в литературах Европы. А символическая форма философской драмы-мистерии, созданная Гете в “Фаусте” по образцу средневековой народной драмы, получила большое распространение в европейских литературах романтической эпохи. “Манфред” Байрона (1817) воспроизводит исходную драматическую ситуацию “Фауста” и наиболее непосредственно связан с трагедией Гете… “Каин” Байрона (1821) сохраняет ту же символическую трактовку сюжета… Во Франции романтическую трактовку образа “Фауста” дает Альфред де Мюссе в драматической поэме “Чаша и уста”.
    Библиография
    1. Берзин Э. Доктор Фауст // Наука и жизнь. – М.: Пресса, 1993. – № 7. – С. 121-126.
    2. Гете И. В. Фауст (пер. Б. Пастернака) // Гете И. В. Избранные произведения. – М.: Худ. лит, 1959.
    3. Гете И. В. Фауст (пер. Н. Холодковского). – Минск: Государственное учебно-педагогическое издательство Министерства просвещения БССР, 1956. Эккерман И. П. Разговоры с Гете. – М., 1981.
    4. Гольдман М. Фауст: быль или небыль? // Знание – сила. – 1981. – №3. – С. 32-33.
    5. Дейч Ал. Драматическая поэма «Фауст» // Гете И. В. Фауст. – Минск: Государственное учебно-педагогическое издательство Министерства просвещения БССР, 1956. – С. 3-29.
    6. Жирмунский В. История легенды о Фаусте // Легенда о докторе Фаусте. – Л.: Наука, 1978.
    7. Жирмунский В. Очерки из истории немецкой классической литературы. – Л.: Худ. лит. – 1972. – С. 58-79.
    8. Красильщиков В. А. Превращения доктора Фауста (Развитие человека и экономический прогресс Запада). – М., 1994. – 239 с.
    9. Лейтес Н. От Фауста до наших дней. – М.: Просвещение, 1987. – С. 10-34.
    10. Тураев С. «Фауст» – великое творение Гете // Гете И. В. Фауст. – К.: «Дніпро”, 1983. – С. 5-26.
    11. Тураев С. В. Немецкая литература // История всемирной литературы: В 9 т. Т. 6. – М.: Наука, 1989.
    12. Эккерман И. П. Разговоры с Гете. – М., 1981
    13. Романчук Л. Творчество Годвина в контексте романтического демонизма // Днепропетровск: “Полиграфист”, 2000. – 182 с.

  8. Изображение сил зла в художественной литературе настолько разнообразно, что впору заняться классификацией чертей, демонов, духов и прочей нечисти, свободно разгуливающей по страницам романов, новелл, поэм, драм. Но лишь в одном произведении мировой литературы враг рода человеческого изображен так всесторонне, так интересно и даже порой привлекательно.
    “Я часть той силы, что желает зла, но вечно совершает благо”, — так можно охарактеризовать Мефистофеля, героя трагедии Гете “Фауст”. Этот персонаж взят автором их германского фольклора. Согласно одной из версий, его имя созвучно немецкому “Teufel” — “черт”. По другой версии имя Мефистофель происходит от греческого “mephitis” — “миазмы”, “зловоние”.
    Может создаться впечатление, что в трагедии Мефистофель исполняет роль слуги и наперсника Фауста. Нечистый дух выполняет все поручения доктора, выручает его из самых сложных ситуаций. Но на самом деле Мефистофель — не слуга, а, скорее, хозяин Фауста. Заключив пари с Богом, Мефистофель только и ждет момента, когда Фауст пожелает остановить время, и тогда бессмертная душа доктора окажется в полной власти злых сил.
    “Добро не было бы добром, если бы не существовало зла”, — гласит древнее изречение. Только между злом и добром возможен конфликт, на котором основывается как интрига художественного произведения, так и сама жизнь. Можно сказать, что Мефистофель — обратная сторона души самого Фауста, где поселились неверие, скепсис, цинизм. Не Фауст ли, изверившись в силе разума, обратился к потусторонним силам с просьбой дать ему настоящее знание? Не Фауст ли, одержимый страстью, требовал у Мефистофеля прекрасную Гретхен?
    Фауст” состоит из двух частей. По удачному замечанию одного из русских литературоведов, первую часть “Фауста” можно назвать “театральной”, а вторую “мистической”. При внимательном чтении в трагедии можно найти не только “двух Фаустов”, но и “двух Мефистофелей”.
    Фауст первой части трагедии — мудрец с бунтующим разумом, человек, не желающий оставаться в рамках обыденности, не способный смириться с тем, что познанию положен божественный предел. Во второй части Фауст — строитель, зодчий, заботящийся о пользе для человечества. Именно в служении ближнему Фауст находит смысл своей жизни. Мефистофель из проводника, движущего сюжет первой части трагедии, во второй становится чем-то вроде шута, развлекающего читателя, и эта его роль весьма важна.
    Развязка второй части “Фауста” трагичнее первой. Лишившийся зрения старик, Фауст продолжает работу своей жизни — строительство плотины. Но эта стройка, увы, происходит лишь в его сознании, а его приказы выполняют лемуры — бесплотные обитатели царства мертвых. Но и здесь Мефистофель оказывается в роли проигравшего: даже призрачный труд, законченный Фаустом незадолго до кончины, оказывается доказательством того, что мятежный доктор остается с Богом.
    Смог ли бы Фауст пройти весь свой удивительный жизненный путь без помощи Мефистофеля? Конечно, нет. Бог в трагедии остается свидетелем происходящего. Лишь дважды он принимает видимое участие в судьбе героев произведения: в сцене прощения Маргариты (“Голос свыше: Спасена!”) и в финале второй части, где душа Фауста отлетает на небеса. Таким образом, силы зла, воплощенные в образе Мефистофеля, оказываются лучшим помощником на пути к познанию. Но при этом страсть человека к познанию законов вселенной, деятельная жизнь во имя добра остаются целиком в сфере божественного.
    “Фауст” — произведение, заслуживающее самого глубокого прочтения. Здесь можно найти ответы на самые сложные вопросы, а главный герой трагедии — доктор Фауст — это один из “вечных образов”, которому суждена долгая жизнь в читательских сердцах.

  9. В «Фаусте» поставлен глубочайший вопрос жизни, философии и искусства – вопрос о смысле бытия, о назначении человека на Земле. Гете разрешает этот вопрос с позиций просветителя, верящего в могущество разума и благотворность прогресса. Искатель истины, Фауст приближается к ней, стремясь заглянуть в грядущий день человечества, но очертания высшей истины еще не могут предстать перед ним во всей полноте и реальности. Истина, к которой стремился Фауст, раскроется лишь в следующем столетии перед народами, совершившими социалистические революции. Грандиозность и сложность художественно-философской задачи сказывается на всем строе трагедии.
    По своему методу Гете реалист. Он выводил на реалистический путь немецкую лирику, приближая ее к поэзии народа. Он открыл новую эпоху в истории немецкой прозы, создав реалистический роман «Страдания юного Вертера». Он закладывал основы национальной реалистической драматургии. Реалистом Гете остается и на вершине своего творчества – в трагедии «Фауст». Здесь как бы сливаются воедино его поиски и завоевания во всех родах литературы и особенно ясно выступает своеобразие его просветительского реализма. Философская трагедия Гете раздвигает границы своего жанра. По эпической широте, по множеству переплетающихся тем, по объему жизненного материала, свободе развития действия, не скованного строгими требованиями театральной сцены, «Фауст» может соперничать с самым емким и вольным жанром литературы – романом. По многообразию поэтических форм и совершенству стихотворного мастерства «Фауст» принадлежит к числу высших достижений немецкой и мировой поэзии. Здесь и философская лирика, и лирика любовная, и поэзия природы, и сатира. Здесь и песни, и баллады, и афоризмы, и драматические монологи, и диалоги в стихах, порой непринужденно переходящие в прозу.
    При всей свободе, многообразии и сложности поэтического строя «Фауст» сохраняет главные особенности драматического произведения – единство дейстзия, остроту и напряженность конфликтов. Философские и исторические проблемы, поднятые в трагедии, требовали для своего решения героя-исполина, который мог бы встать рядом с Прометеем. Такого героя Гете не мог найти в немецкой действительности, это заставило его обратиться к народным преданиям.
    Легендарный Фауст вырастает в трагедии в гигантскую фигуру. Он – воплощение мыслящего и борющегося рода людского. И в то же время Гете наделяет Фауста реальными чертами немецкого ученого-мыслителя, вкладывая в своего героя немало лично пережитого. Подобное же соединение условно-символического и реального определяет и образ беспокойного спутника Фауста – Мефистофеля. Поле действия трагедии – «большой мир» и в то же время это Германия времен Гете с ее внутренними неурядицами, междоусобными распрями, с ее трусливыми бюргерами и педантами-учеными, подобными Вагнеру. Два плана изображения – философско-аллегорический и жизненно-реальный – сливаются воедино, взаимопроникают. Обобщения, переходящие в символы, условно-фантастические фигуры наполняются в трагедии животрепещущим содержанием..
    Беспокойный, ищущий Фауст нес в себе не только мятежные порывы «Бури и натиска», искания и взлеты просветительской мысли – в нем обозначились веяний новой эры. Герой трагедии Гете был остро современен при появлении в свет первой части трагедии, он не утратил своего современного звучания и спустя четверть века, когда появилась вторая часть.
    «Фауст» был одним из вдохновителей Байрона, творца романтических поэм, герои которых испытывают туже скорбь и неудовлетворенность миром и рвутся к подвигу. Фаустовские мотивы зазвучали в философских новеллах Бальзака. Трагедия Гете оказала влияние на все дальнейшее развитие европейской мысли, литературы и искусства XIX в. «Фауст» вдохновлял художников и композиторов разных наций, создававших полотна, гравюры, оперы на сюжеты, почерпнутые из трагедии Гете. Герой трагедии близок всем мыслителям-новаторам и правдоискателям, всем, кто ищет и не успокаивается, кто идет вперед и верит в достижимость всех дерзаний, в бессмертное величие труда и разума.

  10. Образ Фауста в творчестве Гете и А.с.пушкина
    Творческий дух Фауста несется к нам из загадочных и причудливых веков Средневековья и Возрождения, когда человек проникся верой в свое всемогущество, вооружившись силами таинственной науки алхимии, искал философский камень, с помощью которого собиралась превратить любой металл в золото, искала “эликсир жизни”, чтобы вернуть себе молодость. В это время появляются предания о магов и чернокнижников, которые продавали душу дьяволу, чтобы тот помог постичь тайну бытия.
    Одна из самых популярных легенд Средневековья – легенда о докторе Фаусте, которая возникла вокруг исторической личности, которая поразила воображение народа.
    Фауст – лицо историческое, о чем свидетельствуют многочисленные воспоминания его современников. Он жил на рубеже 15 и 16 веков, имел имя Иоганн-Георгию согласно католическим i лютеранским обычаю, фамилия Фауст. Ученые по-разному объясняют происхождение его фамилии. Одни утверждают, что оно происходит от немецкого Faust, что в переводе означает кулак. другие видят в нем псевдоним, образованный от латинского Faustus – счастлив. Этот псевдоним подчеркивал успешный характер деятельности ученого, мага, астролога, прорицателя. Сам Фауст называл себя и врачом i хиромантом. Итак, точки зрения лютеранской церкви он стремился неразрешенных знаний, а значит заслуживал осуждения, был грешником, потому что с точки зрения человека того времени эти знания можно получить только в союзе с дьяволом. Письменные источники сообщают также, что Фауст был профессором, читал лекции в разных университетах, имел учеников – последователей. Еще при жизни ученого о нем ходили разные рассказы о его поступки, в которых видели что-то необычное, фантастическое.
    Погиб Фауст вследствие неожиданной катастрофы, которая поразила современников. Предполагают, что это был взрыв в лаборатории ученого. Исторический Фауст умер около 1540 года. Эта последняя событие в жизни ученого предоставила дальнейшего импульса развития легенды. Фауст становится популярным любимым героем народной легенды. Его образ в легенде несет на себе отпечаток времени. Он человек, который ради знания готова разбираться и с нечистой силой, и поэтому в конце легенды дьявол забирает Фауста в ад. В то же время он типичный представитель эпохи Возрождения, смелый и бесстрашный искатель тайных знаний и запрещенных путей получения этих знаний.
    Как известно, наиболее яркие, глубокие, художественно совершенные образы созданы фольклором, например Геракл, Прометей, Микула Селяникович, Василиса Прекрасная, Петрушка, к ним принадлежит и Фауст. Все эти герои гармонично сочетали мнение и чувства.
    Главная суть фаустівського сюжета – жажда безграничного знания, любознательность, свобода духа – привлекала многих писателей следующих эпохи обусловила мировую популярность образа Фауста.
    Ниже в работе мы постараемся выяснить вопрос, как легенда о Фаусте трансформировалась в творчестве Гете i А.с.пушкина, выдающегося немецкого просветителя i классика русской литературы. Известно, что на А.с.пушкина трагедия “Фауст” произвела большое впечатление, и поэт в 1825 году пишет стихотворение “Сцена из Фауста”. Один русский путешественник познакомил с ним И.в.гете, и тот послал Пушкину А.С. в подарок свое перо, которым писал “Фауста”.
    Гете с его тонким восприятием старины, почувствовал красоту и значимость этого сюжета еще в юности. Писатель отдал основной книге 62 года своей жизни. Бесспорно, Гете знал не только легенду о Фаусте, но и литературные обработки. Использовал он также i легенду о Симона-мага. Гете нашел простой способ, как совместить эти два сюжета: Мефистофель омолаживает ученого и превращает его в юношу. Такой замысел, по словам немецкого писателя Томаса Манна, мог родиться только “с юношеского ритма крови” поэта. Гетевський Фауст мало чем похож со своими праобразами. Он наделен чертами человека не Средневековье, а эпохи Возрождения. Видимо, поэтому вся культура новой эпохи была определена Шпенглером,
    как “фаустівська”.
    Произведение состоит из Посвящения, Театрального вступления, Пролога и двух частей. В “Прологе на небесах” показывается встреча Господа и его архангелов с Мефистофелем, которая приобретает символическое значение. Основной предмет разговора – это человек. Кто она такая? Которое ii место в мире? В прологе Господь утверждает силу человеческой личности, ii способность к развитию, поиску смысла жизни, хотя соглашается, что она не совершенна. Именно таким человеком Бог представляет Фауста. Но Господь также не признает Мефистофеля как олицетворение зла, и это подтверждают его слова :
    Таким, как ты, я никогда не враг.
    Из духов отрицания ты всех меня
    Бывал мне в тягость, плут и весельчак.
    Из лены человек впадает в спячку.
    Ступай, расшевели его застой,
    Вертися пред ним, тома и беспокой
    И раздражай его своей горячкой.
    Этими словами Господь дал волю Фаустові в выборе между ним и дьяволом, зная, что сильная, мыслящий человек всегда сомневается, но сама доходит до желаемых выводов. Встреча с Мефистофелем такому человеку только поможет выбраться из своих противоречий. Мефистофель наоборот говорит о незначительности человеческой, которая не позволяет человечеству приблизиться к вершинам духа. Что есть человек на земле – “божествене существо”, которое стремится истины, или “животное с животным”? Это главная проблема пролога, что определяет идейное содержание трагедии “Фауст”. В отличие от трагедии легенда не имеет такого пролога.
    Образ Фауста в поэме олицетворяет все человечество, но при этом он не является идеальной личностью. Фауст не доволен знаниями. которыми он владеет и хочет большего. Именно в такие минуты он обращается к Бібліі i начинает ii переводить, но не соглашается с первыми же словами. Отчаяние героя настолько велик, что он решает покончить жизнь самоубийством. Мефистофель находит Фауста в его кабинете, где тот уже много раз бьется над раскрытием тайн мира, и заключает с ним сделку. Он удовлетворит любые желания и прихоти ученого, ни в чем не будет препятствовать. Но в тот миг, когда Фауст почувствует вполне довольным жизнью и счастливым, он должен умереть, а душа его будет принадлежать Мефістофелю. И это будет плата за земное блаженство. Этот эпизод поэмы имеет также разногласия по легенде, поскольку в легенде Мефистофель и Фауст заключают соглашение только на 24 года (согласно с ней Мефистофель, оставаясь незримым, должен появляться до Фауста на его желания и выполнять все его распоряжения, Фауст же отрекается от Бога и отдает душу сатане). Впоследствии Мефистофель возвращает нашему герою молодость и в результате он влюбляется в молодую красивую девушку Гретхен (эта сюжетная линия – любовь Фауста и Маргариты является новшеством И.в.гете). Мефистофель считает, что именно в этом Фауст найдет ту прекрасную мгновение, но ошибается. Сначала по воле Мефистофеля умирает мать Гретхен, а затем и брат Валентин. Молодая девушка наказывает себя за эти смерти и попадает в тюрьму. Несмотря на все мольбы Фауста бежать с ним Маргарита не соглашается, потому что считает себя виновной i умирает в тюрьме. Но даже после всех ii грехов душа Маргариты попадает в рай. Фауст тяжело пережил смерть Гретхен,но не прекратил поисков истины.
    Итак в первой части своего произведения Гете в основном провел своего героя через те испытания, которые известны из легенды.
    Во второй части произведения Фауст служит при дворе императора и придает ему разные услуги с помощью всесильного Мефістофеля.Від брака с древнегреческой красавицей Еленой Прекрасной него рождается сын Евфоріон, который впоследствии гине.Фауст пытается вырастить человека в колбе – Гомункулуса, но тот тоже погибает. Жизнь Фауста подходит к концу, ему 100 лет. Он мечтает о светлые и счастливые города, которые, по его желанию должны появиться для людей. Свою мечту он хочет осуществить на острове, который подарил ему император, и который был почти не пригоден для жизни. Фауст спешит с работами. Наконец, герой испытывает миг наивысшего жизненного удовольствия:
    Вот мысль, которой весь я предан,
    Итог всего, что ум скопил.
    Лишь тот, кем бой за жизнь изведан,
    Жизнь и свободу заслужил.
    Так именно, вседневно, ежегодно,
    Трудясь, борась, опасностью шутя,
    Пускай живут муж, старец и дитя.
    Народ свободный на земле свободной
    Увидеть я б хотел такие дни.
    Тогда бы мог воскликнуть я:”Мгновенье!
    О,как прекрасно ты, повремени!
    Воплощены следы моих борений,
    И не сотрутся никогда они”.
    И, это торжество предвосхищая,
    Я высший миг сейчас переживаю.
    Больше Фаустові ничего желать. Он умирает, но его душа попадает в рай, и встречается с душой Маргариты. Она уже постилась ему и любит его, как и раньше.
    Фауст много страдал, постоянно сомневался и искал, находил и терял, часто испытывал недовольство. Только среди природы, чувствуя ii частью себя, он воспринимает мир, как гармонию. Жизнь принесло ему короткие моменты счастья и долгие годы страдания и отчаяния, но все это было не зря. Уже в конце своей жизни Фауст это понял.
    Итак, во второй части Гете отошел от легенды, логически развивая храктер человека, которая видела свое призвание в активном поиске истины и смысла бытия.
    Основной мотив в стихи Пушкина – тоска, отчаяние.
    Фауст не находит себе места потому, что все его желания давно сбылись. Он не хочет больше ничего, Фауст не знает никакого желания, исполнение которого могло бы его захватить и заставить забыть скуку жизни. Он скучает, потому что всегда во власти раздумий.
    Пушкинский Фауст страдает болезнью “мировой скорби”. Автор не находит по отношению к своему герою сочувствия, скорее осуждает его и немного издевается над ним. Это можно заметить в последних репликах Фауста и Мефистофеля:
    Фауст
    Что там белеет? Говори.
    Мефистофель
    Корабль испанский трехмачтовый,
    Пристать в Голландию готовый:
    На нем мерзавцев сотни три,
    Две обезьяны, бочки злата,
    Да груз богатый шоколата,
    Да модная болезнь: она
    Недавно вам подарена.
    Фауст
    Все утопит.
    Мефистофель
    Сейчас.
    Пушкин не противопоставляет гетевському толкованию Фауста своего толкования. Он дополняет Гете, описывает еще один трагический этап на пути Фауста. Отсюда и название стихотворения: “Сцена из Фауста”. Пушкинский Фауст – это человек, который познал все муки разочарования и весь ужас опустошения.
    Для Гете и Пушкина Фауст был их современником. Мучения героя для Гете и Пушкина были проблемами ix времени. Но если основным для всей эпохи Гете было стремление к обновлению мира, то основным для Пушкина был отчаяние, разочарование.
    Оптимистическая концовка трагедии “Фауст” обусловлена просветительской верой в разум и моральные качества человека, личности, которая сознательно отказалась от традиций и постоянно ищет новое, стремится к совершенству.
    Пушкинский Фауст – сын и жертва своего времени, когда человек начал сомневаться в возможности преобразования мира на разумных началах, а разочарование и недовольство собой порождали мировую тоску и печаль.
    Фауст – вечный образ, не случайно стал достоянием мировой культуры, ибо в каждый исторический период воплощал характерные черты того времени, в котором жил и творил автор: средневековый народ Европы, просветитель И.в.гете, романтик и реалист А.с.пушкин.
    Список використаноі литературы:
    1. А.С.Пушкин: “Избранные сочинения” – Москва, “Художественная
    литература”, 1990 г. 654 ст.
    2. “Замок Монтсальват”: Легенды средневековья – Москва, “Энигма”,
    1994 г. 352 ст.
    3. И.В. Гете: “Фауст” – Москва, “Художественная литература”,
    1978 г. 512 ст.
    4. Аникст: “Фауст” Гете || И.В. Гете “Фауст” ст. 5-26.

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *