Философия – редкое и с трудом достигаемое соединение знания, опыта и ценностей, позволяющее выносить взвешенные, глубокие и дальновидные суждения о человеке, обществе и мире.
Термин “философия”, как уже говорилось, происходящий от греческих слов “любовь” и “мудрость”, посему любовь к мудрости (знанию, разумению).
Мудрость – понятие, обозначающее высшее, целостное, духовно-практическое знание, ориентированное на постижение абсолютного смысла бытия и достигаемое через духовно-жизненный поиск истины субъектом знания. Большинство определений мудрости, встречающихся в классической этико-философской традиции, подчеркивают в ней именно момент высшего знания в его ценностном выражении. Например, по Г. В. Лейбницу, мудрость есть “знание высшего блага”; по И. Канту, мудрость – это “свойство воли согласовываться с высшим благом как конечной целью всех вещей”; Л. Н. Толстой определяет мудрость как “знание вечных истин, приложимых к жизни”, и т.д.
Мудрость не сводится к обширным знаниям о мире, человеке и обществе. Проницательность в отношении природы позволяет наукам о природе глубоко судить о ее объектах, но такие суждения никогда не называются мудрыми. Как говорил еще Гераклит, впервые употребивший слово philosophos для обозначения исследователя природы вещей, “многознание не научает мудрости, которая заключается в постижении оснований и причин”. Вместе с тем знание представляет собой одну из необходимых предпосылок мудрости.
Касающаяся прежде всего человека и его непосредственного окружения, мудрость может быть скорее обнаружена в науках о человеке и обществе, чем в науках о природе, хотя и в первых она является довольно редкой и ее трудно выделить из общей массы эмпирического, субъективного и поверхностного знания. Мудрость связана с деятельностью человека и, значит, с теми ценностями, которыми он руководствуется в своей жизни и в своих действиях.
Мудрость опирается на здравый смысл, но идет гораздо дальше его и встречается значительно реже. Мудрость требует опыта жизни и известного отдаления от тех событий, о которых приходится судить. Как говорил Гегель, “сова Минервы (богини мудрости. – Авт.) вылетает в сумерки”.
Роль философии в жизни человека и общества
Не существует философии вообще. Современное философское знание представляет собой комплекс наук и учений, основными из которых являются:
1) онтология – учение о всеобщей структуре и динамике существующего мира (природы, общества, человека);
2) эпистемология, или гносеология (теория познания), – учение о познании человеком окружающего мира и самого себя с помощью разума, эмоций, чувств, абстрактного мышления, интуиции;
3) социальная философия, или философия общества;
4) политическая философия, изучающая проблемы распределения власти в обществе;
5) логика – учение о законах и операциях правильного мышления;
6) аксиология – учение о ценностных ориентирах существования человека в мире;
7) этика – теория нравственных отношений человека к другим людям и самому себе, принципов морали, общих проблем добра и зла в человеке, обществе и мире;
8) эстетика – учение об эстетическом измерении человеческого существования, о соотношении прекрасного и безобразного, трагического и комического, возвышенного и низменного, гармонии и хаоса; рассмотрение общих особенностей искусства и его развития;
9) философская антропология, или философия человека;
10) философия религии.
Философия Платона.
Основная часть философии Платона, давшая название целому направлению философии — это учение об идеях (эйдосах), о существовании двух миров: мира идей (эйдосов) и мира вещей, или форм. Идеи (эйдосы) являются прообразами вещей, их истоками. Идеи (эйдосы) лежат в основе всего множества вещей, образованных из бесформенной материи. Идеи — источник всего, сама же материя ничего не может породить.
Мир идей (эйдосов) существует вне времени и пространства. В этом мире есть определенная иерархия, на вершине которой стоит идея Блага, из которой проистекают все остальные. Благо тождественно абсолютной Красоте, но в то же время это Начало всех начал и Творец Вселенной. В мифе о пещере Благо изображается как Солнце, идеи символизируются теми существами и предметами, которые проходят перед пещерой, а сама пещера — образ материального мира с его иллюзиями.
Идея (эйдос) любой вещи или существа — это самое глубокое, сокровенное и существенное в нем. У человека роль идеи выполняет его бессмертная душа. Идеи (эйдосы) обладают качествами постоянства, единства и чистоты, а вещи — изменчивости, множественности и искаженности.
Душа человека представляется у Платона в образе колесницы с всадником и двумя лошадьми, белой и черной. Возница символизирует разумное начало в человеке, а кони: белый — благородные, высшие качества души, черный — страсти, желания и инстинктивное начало. Когда человек пребывает в ином мире, он (возница) получает возможность вместе с богами созерцать вечные истины. Когда же человек вновь рождается в мире материальном, то знание этих истин остается в его душе как воспоминание. Поэтому, согласно философии Платона, единственный для человека способ знать — это припоминать, находить в вещах чувственного мира «отблески» идей. Когда же человеку удается увидеть следы идей — через красоту, любовь или справедливые дела — то, по словам Платона, крылья души, когда-то утерянные ею, вновь начинают расти.
Отсюда — важность учения Платона о Красоте, о необходимости искать ее в природе, людях, искусстве или прекрасно устроенных законах, потому что, когда душа постепенно восходит от созерцания красоты физической к красоте наук и искусств, далее — к красоте нравов и обычаев, — это наилучший способ для души подняться по «золотой лестнице» к миру идей.
Второй силой, не менее преобразующей человека и способной поднять его до мира богов, является Любовь. Вообще, сам философ напоминает Эрота: от также стремится достичь блага, он и не мудр и не невежественен, но является посредником между одним и другим, он не обладает красотой и благом и именно поэтому стремится к ним.
И философия, и любовь дают возможность рождения чего-то прекрасного: от создания прекрасных вещей до прекрасных законов и справедливых идей.
Платон учит, что все мы можем выйти из «пещеры» к свету идей, поскольку способность видеть свет духовного Солнца (то есть созерцать истину и мыслить) есть в каждом, но, к сожалению, мы смотрим не в том направлении.
В «Государстве» Платон также дает нам учение об основных частях человеческой души, каждая из которых имеет свои добродетели: разумная часть души имеет в качестве добродетели мудрость, вожделеющее начало (страстное начало души) — умеренность и воздержанность, а яростный дух (который может быть союзником как первого, так и второго) — мужество и способность подчиняться разуму. Все вместе эти добродетели составляют справедливость.
Платон проводит параллели между частями души и типами людей в государстве и называет справедливостью в государстве, когда каждый человек находится на своем месте и делает то, к чему более всего способен.
Особое место в «Государстве» Платон уделяет стражам (воинам) и их воспитанию, которое должно сочетать в себе две части: мусическую и гимнастическую. Гимнастическое воспитание позволяет подчинить страсти разумному началу и развить в себе качество воли. А мусическое — позволяет смягчить яростный дух и подчинить его законам ритма и гармонии. 18. АНАМНЕЗИС (от греч. anamnesis — припоминание) — теория, принадлежащая Платону. Он считал, что истинное знание и знание идей — это воспоминание (память) о том, что душа созерцала до своего рождения в божественном мире. Как правило, платоновскую концепцию А. понимают психологистически. Но Платон всегда подчеркивал, что припоминание и работа человека («вынашивание духовных плодов») неотъемлемы друг от друга. В «Федоне» он говорит об этой работе: здесь и аскетизм жизни в целом, и блокирование связанных с телом чувственных ощущений и удовольствий, и постоянные упражнения, и необходимость посвятить себя философии, и сосредоточение души на истине, и собирание ее «в самой себе», и вера в подлинный мир. А. был необходим Платону, чтобы решить сразу несколько задач. Во-первых, объяснить, если так можно сказать, трансцендентальные условия истинного познания; нельзя знать о том, чего нет, но существованием, по Платону, обладает лишь то, с чем мы совпадаем; именно память манифестирует подобное состояние. Во-вторых, обосновать бессмертие души как условие обретения блаженной жизни. В-третьих, убедить слушателей, что обретение подлинного существования требует особой жизни, познания и работы в отношении себя. Вопросы метафизики в философском учении Аристотепя. Критика платоновской теории идей.
Подобно Платону, Аристотель полагает, что посредством понятий познаются существенные, коренные и неизменные свойства бытия. Так же как и Платон, Аристотель считает именно понятия средством познания существенных свойств предметов. Но, соглашаясь в этом с Платоном, Аристотель самым решительным образом выступает против учения Платона о безусловной самобытности понятий, иначе — против учения об их безусловной независимости от вещей по бытию. Принципиальное возражение в нем .вызывает платоновское противопоставление понятий как единственно действительных сущностей чувственному бытию.
Возражения Аристотеля против платоновской теории «идей» могут быть в основном сведены к четырем.
Основа возражений Аристотеля состоит в том, что, вводя «идеи» как самостоятельное бытие, отдельное от существования чувственных вещей, Платон развивает теорию, в которой «идеи» оказываются бесполезными как для объяснения познания вещей, так и для объяснения их бытия. Согласно первому возражению Аристотеля, «идеи» бесполезны для объяснения знания, гипотеза о существовании идей не дает познанию вещей ничего нового: платоновские «идеи» — простые копии, или двойники, чувственных вещей; в содержании «идей» нет ничего, чем они отличались бы от соответственных им чувственных вещей. По Платону, общее имеется в «идеях». Но так как оно имеется и в отдельных чувственных вещах и так как в «идеях» оно то же, что и в отдельных вещах, то в «идеях» не может быть никакого нового содержания, которого не было бы в вещах. Например, «идея» человека, или, согласно Платону, человек сам по себе, в своей сущности ровно ничем не отличается от суммы общих признаков, принадлежащих каждому отдельному чувственному человеку.
Второе возражение Аристотеля — в том, что постулируемая Платоном область «идей» бесполезна не только для познания, но и для чувственного существования. Чтобы иметь значение для области чувственных вещей, царство «идей» должно существовать внутри области чувственных вещей. Но как раз у Платона область «идей» начисто обособлена от мира чувственных вещей. Поэтому не может существовать никакого основания для какого бы тони было отношения между ними.
Платон понимает, что вопрос об отношении между обоими мирами должен возникнуть необходимо. Но Платон слишком легко обходит возникающую здесь трудность. Он отделывается от нее разъяснением, согласно которому вещи чувственного мира «участвуют» в «идеях». Объяснение это — очевидное повторение приема пифагорейцев, которые в ответ на вопрос об отношении вещей к числам говорили, будто чувственные вещи существуют «по подражанию» числам. Однако, по Аристотелю, и ответ пифагорейцев и ответ Платона — не настоящее объяснение, а пустая метафора. В частности, у Платона слово «участвуют» не дает строгого определения отношения между обоими мирами. Но такое определение, согласно Аристотелю, и невозможно, так как платоновские «идеи» — не непосредственные сущности чувственных вещей.
Так отклоняет Аристотель учение Платона об отношении чувственных вещей к «идеям» по бытию.
Третье возражение Аристотеля основывается на рассмотрении платоновского учения о логических отношениях «идей». Это, во-первых, логические отношения между самими «идеями» и, во-вторых, отношения между «идеями» и чувственными вещами.
Логическое отношение между «идеями» есть отношение общих идей к «идеям» частным. При этом, согласно учению Платона, общее — сущность частного. Но два этих положения — отношение общих идеи к частным и положение, согласно которому «идеи» субстанциальны, — по мнению Аристотеля, противоречат друг Другу. А именно: выходит, что одна и та же идея может быть одновременно и субстанцией и несубстанцией: субстанцией, так как, будучи по отношению к подчиненной ей частной идее более общей, она имеется налицо или отображается в этой частной идее как ее сущность; и в то же время она не будет субстанцией по отношению к более общей сравнительно с ней идеей, которая и есть для нее ее субстанция.
Но Платон, согласно Аристотелю, запутывается в противоречии также и в своем учении об отношении между областью чувственных вещей и областью «идей». Согласно убеждению Платона, отдельные вещи чувственного мира заключают в себе нечто общее для них.
Это возражение Аристотеля против теории «идей» Платона получило впоследствии название «третий человек». Повод для такого названия состоял в том, что, согласно Платону, кроме чувственного человека и кроме «идеи» человека (или «второго» человека), приходится все-таки допустить существование еще одной возвышающейся над ними «идеи» человека. Эта «идея», охватывающая общее между первой «идеей» и чувственным человеком, и есть «третий человек».
Четвертое возражение Аристотеля против теории «идей» Платона состоит в указании, что теория эта не дает и не может дать объяснения важному свойству вещей чувственного мира. Свойство это — их движение становление: возникновение и гибель. Так как идеи Образуют, согласно Платону, особый и совершенно отдельный, замкнутый мир сущностей, то Платон не способен указать причину для непрерывно происходящего в чувственном мире изменения и движения.
Например, как мог возникнуть глиняный горшок? Во-первых, необходима глина, из которой можно сделать горшок (материальная причина). Во-вторых, нужен гончар, который из этой глины вылепит горшок (действующая причина). В-третьих, гончар должен иметь цель, ради которой он возьмется за работу, например, продать горшок или сварить в нем похлебку (целевая причина). Но даже если есть и глина, и гончар, и цель – этого мало. Гончар не сможет создать горшок, если не будет знать, как он выглядит, какова форма горшка (формальная причина).
Две причины из перечисленных выше являются вечными: формальная и материальная. Любая вещь – это неразрывное единство формы и материи. Не только форма вечна и не меняется с разрушением отдельных горшков, но и материя тоже вечна, она лишь переходит из одного состояния в другое, от одной формы к другой, – иначе нечего было бы оформлять. Приоритет Аристотель отдавал формальной причине. Ведь материя, с его точки зрения, – неопределенный, лишенный формы субстрат, пассивный материал для оформления. Поэтому формальная причина бытия – самая важная, ведь форма является обязательным условием существования вещей, их сущностью. Все возникающее возникает лишь постольку, поскольку становится определенным, оформляется. Материя – только возможность, как медь является возможностью и для медного шара, и для монеты, и для статуи. Возможность превращаться в действительность (в шар, монету, статую) только при оформлении.
Таким образом, главной проблемой метафизики Аристотеля стала проблема соотношения формы и материи.
Бог Аристотеля — как бы идеальный величайший и совершеннейший философ, созерцающий свое познание и мышление, чистый теоретик. Такое учение — очень опосредствованное, отдаленное, но несомненное отражение общественной основы, на которой оно возникло. Основа эта — развитое рабовладельческое -общество, резкое отделение умственного труда от физического, захват рабовладельцами привилегии на умственный труд, отделение теории от практики, науки от техники и практики, созерцательный характер самой науки, преобладание в ней умозрения и созерцательного наблюдения над экспериментом. Понятие души у Аристотеля
Душа, по Аристотелю, есть форма живого органического тела. Это положение разъясняется следующими метафорами. «Подобно тому, как если бы естественным телом было какое-нибудь орудие, например, топор, а именно сущностью его было бы бытие топором, и оно было бы его душой. И если ее отделить, то топор уже перестал бы быть топором. Сказанное нужно рассмотреть и в отношении частей тела. Если бы глаз был живым существом, то душой его было бы зрение. Ведь зрение и есть сущность глаза как его форма; с утратой зрения глаз уже не глаз, разве только по имени, так же как глаз из камня или нарисованный. Сказанное же о части тела нужно приложить ко всему живому телу… но живое в возможности — это не то, что лишено души, а то, что ею обладает».
Душа делает тело живым. Без души оно было бы трупом. В душе причина— основа — всех проявлений живого тела; рост, дыхание, а также чувствование, мышление обусловлены ею. В душе заложена цель активности живого тела, всех его согласно работающих жизненных сил. Душа под воздействием внешней причины властно заставляет тело осуществлять деятельность определенного типа, заложенную в организме как цель его развития: растение стремится быть растением, животное — быть животным. Тело и все его органы и части являются инструментом на службе у души. «Ведь все естественные тела суть орудия души — как у животных, так и у растений, и существуют они ради души».
Учение Аристотеля о душе как цели проникнуто телеологизмам, следовательно, идеализмом. Его гносеологическими корнями является перенесение специфических особенностей человеческой деятельности и сознания, которые носят целенаправленный характер, на низшие уровни психической организации и вообще на природу. «Как ум действует ради чего-нибудь, так и природа, а то, ради чего она действует, есть ее цель».
Таким образом, душа как форма тела означает, что она есть суть тела, причина и цель всех его действий. Все эти характеристики души Аристотель объединяет и обобщает в специальном понятии «энтелехия», которым обозначает подлинную действительность тела, то, что делает его живым, постоянную возможность его жизненных функций, т. е. существующую и тогда, когда душа не «проявляет себя активно (например, во время сна). Душа неразрывно связана с телом: ведь она есть состояние активности тела. Действует не душа, а соответствующее тело, но тело одушевленное. По Аристотелю, не душа, а «человек благодаря душе сочувствует, учится или размышляет».
Все душевные состояния сопровождаются телесными проявлениями. Поэтому изучение души есть дело двух исследователей — естествоиспытателя и диалектика. Например, «диалектик определил бы гнев как стремление отомстить за оскорбление или что-нибудь в этом роде, рассуждающий же о природе — как кипение крови или жара около сердца». Хотя душа бестелесна, ее носителем является особое органическое вещество — пневма, которое у животных вырабатывается в крови. Орган души — сердце. Мозг выполняет вспомогательную функцию, в нем кровь охлаждается до нужной нормы. Аристотель критиковал Платона за деление души на части, раздельные по их локализации в теле, и, доказывая единство души, говорил не о частях, а об отдельных способностях, силах (дюкамис) души, которые только в переносном смысле называл частями. В то же время Аристотель признавал самостоятельность и раздельность по крайней мере двух начал — души как энтелехии тела, уничтожающейся при его разрушении, и души как проявления божественной сущности, приходящей в тело и выходящей из него в момент смерти: «…каждая из частей обладает ощущением и способностью двигаться в пространстве, а если есть ощущение, то имеется и стремление. Ведь где есть ощущение, там есть печаль и радость, а где они, там необходимо есть я желание. Относительно же ума и способности к умозрению еще нет очевидности, но кажется, что они — иной род души и что только эти способности могут существовать отдельно, как вечное отдельно от преходящего. А относительно прочих частей души из сказанного очевидно, что их нельзя отделить друг от друга вопреки утверждению некоторых».
У Аристотеля встречаются разноречивые указания относительно частей души. В основе его классификации лежит выделение трех ступеней жизни: растительной, животной, человеческой, при этом способности высшей ступени включают способности предыдущих и не могут существовать без них. «И у фигур и у одушевленных существ в последующем всегда содержится в возможности предшествующее, например, в четырехугольнике — треугольник, в способности ощущения — растительная способность».
Растительная и животная душа понимались материалистически. «Ясно, что наиболее важные психические способности, психические факты, будут ли они принадлежать всем животным или будут представлять собою специальное достояние только некоторых, принадлежат у этих животных как душе, так и телу — таковы, например, способность чувственного познания, память, стремления, влечение и вообще воля, желание, сюда же можно отнести еще удовольствие и страдание, почти всем животным присущи эти способности». Разумная душа, по Аристотелю, идеальна, отделима от тела, ее сущность божественна. После смерти тела она не уничтожается, а возвращается в бестелесный эфир воздушного пространства. Аристотель, верно чувствуя качественное отличие человека от животных и тем более от растений, идеалистически объясняет его источник.
Виды души. Аристотель различает три вида души. Два из них принадлежат к физической психологии, поскольку они не могут существовать без материи. Третья метафизична. В своем минимуме душа есть везде, где есть жизнь. “Отправляясь в своем рассмотрении от исходной точки, мы утверждаем, что одушевленное отличается от неодушевленного наличием жизни” (II, 2, с. 396). А чтобы быть живым, достаточно обладать способностью к питанию, к росту и к закату (естественный цикл живого), т. е. быть растением. Способность к питанию – критерий растительной души. В своем же максимуме душа есть там, где есть ум, при этом даже только ум. Таков бог, о котором, как мы видели, Аристотель говорил, что “жизнь без сомнения присуща ему, ибо деятельность разума есть жизнь” (Метафизика, XII, 7, с. 221).
Вообще говоря, чтобы быть живым, достаточно обладать хотя бы одним из таких признаков, как ум, ощущение, движение и покой в пространстве, а также движение в смысле питания, упадка и роста. Так, чтобы быть животным, достаточно чувства осязания: “животное впервые появляется благодаря ощущению” (О душе, II, 2, с. 397). Способность к осязанию – критерий наличия животной души, так же как способность к питанию – растительной. В свою очередь, способность к ощущению (а осязание – его минимум) влечет за собой удовольствие и неудовольствие, приятное и неприятное, а тсм самым желание приятного. Кроме того, некоторым живым существам присуща способность к движению в пространстве. Так как способности к ощущеншо не может быть без растительной способности, то животные обладают не только животной, но и растительной душой. Таковы две низшие, “физические” души. Вторая выше первой и включает ее в себя. Где есть животная душа, там есть и растительная, но не наоборот. Поэтому животных меньше, чем растений.
“Наконец, совсем немного существ обладает способностью рассуждения и размышления”. Эти существа распадаются на две группы: люди и бог. Люди, обладая способностью к рассуждению и размышлению, обладают как животной, так и растительной душой. Бог, как было уже сказано, обладает лишь разумной душой. Человек – и растение, и животное. Бог – только бог. Так образуется лестница живых существ в психологическом аспекте. В принципе эта лестница непрерывна, но все же она распадается на три пролета:
1) растительная душа – первая и самая общая способность души, чье дело – воспроизведение и питание, а воспроизведение – минимальная причастность к божественному 1 /Здесь слышится мотив платоновского “Пира:”: “Рождение – это та доля бессмертия и вечности, которая отпущена смертному существу” (Платон. Соч. в 3-x т., т. 2, с. 137 – 138)./. Растения не ощущают, потому что они воспринимают воздействие среды вместе с материей. Растения не способны отделить от материи форму;
2) животные отличаются от растений тем, что обладают способностью воспринимать формы ощущаемого без его материи. Здесь слово “формы” употреблено не в метафизическом смысле. Это не сущности, не даваемые в ощущениях и совсем не воспринимаемые животными, а внешние формы, образы отдельных предметов и явлений, данных в ощущениях и в их синтезе в представлениях. Такова животная душа;
3) человеческая душа кроме растительного и животного компонентов обладает также и разумом. В слклу этого она наиболее сложная, иерархичная, разумная душа 24. Аристотель считал: “Чувственное восприятие общо всем … и мудрости в нем нет никакой”[37], общее в вещах может быть обнаружено лишь разумом. Поэтому в сознании человека должны существовать некие абстрактные идеи и знания, которые не зависят от опыта и определяются только теоретическим мышлением. Дальнейшее развитие познания (особенно научного) подтвердило справедливость этого тезиса и привело, в свою очередь, к усилению позиций рационализма в новой и новейшей философии. Историческая заслуга рационализма состояла в том, что он выявил активную творческую роль разума в познании мира. Средневековая философия.
Ситуация во взаимоотношениях между религией и философией начала существенно меняться после возникновения и утверждения в общественной жизни христианства, что произошло в I веке нашего летоисчисления. В истории взаимоотношения философии и религии открылся новый период, который продолжался почти пятнадцать столетий, то есть все Средневековье. Качественным его отличием является служение философии (сознательное или вынужденное обстоятельствами) целям религии и теологии. Первые шаги в деле подчинения философии Священному писанию были сделаны еще в I веке Филоном Александрийским. В последующие столетия эта цель была полностью достигнута. Соотношение между философией и христианством в период Средневековья, вплоть до XV века, то есть начала Нового Времени, можно характеризовать следующим образом.
Прежде всего отметим стремление использовать философию для укрепления позиций только-только появившегося христианства, которое и концептуально и организационно нуждалось в такой поддержке. Напомним, что первые христиане в течение нескольких столетий, вплоть до IV в., вынуждены были отстаивать свои убеждения в борьбе с языческими верованиями. Кроме того, они не всегда встречали понимание со стороны правителей Римской империи. Не меньшим препятствием для утверждения христианства, как это ни покажется парадоксальным, являлась античная философия со своими идеями о сущности мироздания и путях его познания. Ранние христианские идеологи, такие как, например, живший во II веке Климент Александрийский, стремились к синтезу эллинской культуры и христианской веры, а в действительности – подчинению философии христианской религии. Именно ему принадлежат знаменитые слова, служившие своеобразным методологическим руководством в период Средневековья, что истинная философия – это христианская религия.
В последующие столетия «отцы церкви» предпринимали соответствующие шаги, чтобы использовать достижения философии в укреплении позиций религии и церкви. Прежде всего это проявилось в широком использовании философского наследия Платона и Аристотеля для «научного» обоснования церковных догматов. Дело в том, что, возникнув и сравнительно быстро став государственной религией, то есть получив выход на широкие слои населения, христианство еще не стало понятным для своих приверженцев. Чтобы сделать его доступным, надо было или создать соответствующую и приемлемую терминологию для раскрытия важнейших положений новой религии, или опереться на уже существующие понятия, использовав их там, где было возможно, или же заменив при необходимости их сущность. Такая доля выпала на неоплатонизм, который первоначально конкурировал с христианством, а после того как христианство стало государственной религией, его основные идеи с учетом соответствующей переработки начали служить новой теологии.
Позднее неоплатонизм становится важнейшим исходным материалом для развития средневековой философии и христианства. Идеологи христианства неслучайно прежде всего обратились к философии Платона и неоплатонизма, так как она по своему содержанию ближе всего подходит к религиозной вере.
Начиная с XIII века, христианство с целью доктринального усиления своих позиций, расширения и углубления своей веры начинает усиленно использовать аристотелевскую философию, которая до этого лишь частично была им известна и одновременно из-за своей рационалистичности и эмпиричности ими игнорировалась.
Использование философского наследия Аристотеля осуществлялось главным образом в двух направлениях. Прежде всего в рамках христианского теизма происходило своеобразное сочетание философских идей «отцов церкви» («отцы церкви» – священнослужители, которые в течение столетий занимались канонизацией и систематизацией христианского вероучения), и в частности, наиболее известного и влиятельного из них Аврелия Августина и аристотелизма. Одновременно шла борьба за использование философских идей для усиления позиций богословия. В конечном итоге победила вторая тенденция и достижения аристотелевской философии в области учения о бытии, познании и человеке. Наибольший вклад в дело использования аристотелевской философии с целью усиления религиозной доктрины внес Фома Аквинский (1225–1274).
Наконец, еще одним примером, подтверждающим применение церковью философии для усиления позиций христианства, является использование философии в течение многих столетий Средневековья в качестве «служанки богословия». К сожалению, в отечественной монографической и учебной литературе в основном акцент делается на зависимое положение философии и недостаточно освещена другая роль философии, о которой, кстати, говорили «отцы церкви», и в частности, Фома Аквинский, что христианство как бы обращается к философии с тем, чтобы с помощью последней сделать свое учение более доступным и понятным для верующих. Философия призывается на службу вере с тем, чтобы представлять и объяснять религиозные истины в категориях разума, то есть в понятиях, разработанных философией и доступных для понимания верующими. Философия призвана также разумным путем опровергать время от времени появляющиеся ереси или антихристианские идеи. Другого пути у церкви, кроме как использования философских знаний для донесения до человеческого ума религиозных ценностей, в это время, по существу, не имелось. Исходя из сказанного, есть веские основания утверждать, что христианство, опираясь на свой статус государственной религии и все вытекающие из этого полномочия, использует философию для концептуального укрепления своего учения и его распространения среди населения. Сотворение мира.
1. Онтология христианства. Есть Высшее Начало бытия – это Бог. Бог есть Личность, а не просто некий безликий и абстрактный принцип. Он вечен и безусловен. В природе Бога христианство выделяет три стороны, три ипостаси: 1) Бог-Отец – та ипостась Бога, которая лежит по ту сторону сотворенного мира, 2) Бог-Сын – аспект Бога, через который Он сообщается с сотворенным миром, 3) Бог-Дух-Святой – сторона Бога, связывающая воедино первую и вторую ипостась Бога. Триединая природа Бога выражается в христианстве в так называемом догмате троичности. Согласно этому догмату, три стороны Бога – это одновременно один Бог, и в то же время три самостоятельные личности. Бог одновременно един и тройственен (не един). Это противоречие. Но христианская догматика сознательно сохраняет такое противоречие и не пытается его как-либо преодолеть. Нераздельность и неслиянность Бога есть противоречие, выражающее сверхразумную природу Бога, не способную быть адекватно выраженной конечным человеческим разумом. Еще один важный догмат христианства – догмат творения. Бог сотворил мир из ничего (по латыни – ex nihilo). Здесь мы видим отличие идеи творения от античного образа демиурга, которому для сотворения мира понадобились материя и идеи. Христианский Бог настолько могущественный, что ему не нужно ничего, кроме него самого, чтобы сотворить мир. Это и значит, что Бог творит из ничего, т.е. до творения нет ничего, кроме самого Бога. Предшествуют творению мысли Бога о мире, образующие мир идей, Божественных первообразов мира. Бог творит мир, уподобляя его себе. Так как Бог свободен, то и мир получает свободу, возможность отпадать от Бога, погружаться в грех. В то же время цель создания мира – слияние мира с Богом без потери своей свободы. После сотворения мир отпадает от Бога. Грехопадение его оказывается столь глубоким, что требуется вмешательство Бога в мир и его спасение. Бог населяет мир бесконечным множеством существ. Все они образуют иерархию. В центре этой иерархии – человек. Над ним – ангелы, под ним – природа. Многие из этих существ также отпадают от Бога, в том числе и человек. Спасая мир, Бог тем не менее не снимает ответственности с него. Это выражается в суде над миром в конце времен и разделении его на две части, только одна из которых будет воссоединена с Богом, другая же пребудет в вечных муках отвержении от Бога. Человек – предмет особого внимания Бога, его боль и забота. Земля, как местопребывания человека, находится в центре Вселенной. Средневековое христианство принимало птолемееву систему мира, считая вселенную конечной.
Догматов христианства много:
1.Иисус – сын божий. Он мессия, спаситель мира.
2.Иисус – Бог единосущный отцу. От Христа исходит такая же сила как и от Бога.
3.Иисус вочеловечился от духа святого и девы Марии.
4.Иисус распят за грехи людей.
5.На третий день после своей смерти Иисус воскрес.
6.Иисус взошел на небеса и сел по правую руку Бога-Отца.
7.Иисус в дальнейшем явится судить людей (второе пришествие).
Любопытным представляется буквальное значение слова “философия” = от греч. phileo – люблю + sophia – мудрость, – любовь к мудрости. У древних греков это слово означало “стремление к пониманию”, “стремление к знанию”, “жажду знания”. В этом смысле оно употреблялось Фукидидом, Сократом и др. представителями античной культуры. До нас дошло как предание, будто Пифагор называл себя не мудрецом, а любителем мудрости: сама мудрость (как и знание) дана лишь Богам, а человек должен удовлетвориться только стремлением к мудрости (к знанию). Отсюда и “философия” как любовь (или стремление) к мудрости. Специалисты по античной философии полагают, что термин “философия” в качестве названия особой сферы знания впервые употребил Платон.
В последние десятилетия слово “философия” только в его буквальном переводе соотносилось с мудростью. Существо же его не принималось во внимание. Некоторые поборники философии как науки снисходительно замечали: такое значение этого термина “устарело”, оно “архаизм”, дискредитирующее современную философскую науку.
Мы, однако, не видим сколь-нибудь веских причин отказываться от давней традиции, от философии как любви к мудрости. Во-первых, в нем отражен определенный этап становления философии, причем – как научного знания; это “историческое” не ликвидировано последующим развитием человеческой культуры, но ассимилировано и сохранено, хотя и в несколько модифицированном виде. Во-вторых, как только что мы видели, близость философского знания к житейскому опыту, к личностному и обыденному знанию обусловливает включение в его состав также и мудрости как определенного, ценностного отношения к бытию. Может даже стоять вопрос: а не является ли мудрость, или мудрое философствование той осью координат, на которой “завязаны” все другие разновидности философских размышлений?
Итак, мы рассмотрели отношение философского знания к ряду других видов человеческого знания. Мы обнаружили, что философское знание имеет сущностные признаки, свойственные: I) естественнонаучному знанию, 2) идеологическому знанию (общественным наукам), 3) гуманитарному знанию, 4) художественному знанию, 5) трансцендируюшему постижению (религии, мистике) и 6) обыденному, повседневному знанию людей. В философском знании эти виды знания представлены как стороны, ипостаси, компоненты его внутреннего содержания. Они внутренне взаимосвязаны между собой, причем настолько, что порой оказываются слитыми, неразделимыми. Почти невозможно отграничить друг от друга художественную сторону, глубоко связанную с личностью, от стороны, базирующейся на трансцендировании и мудрости. Мудрость же, в свою очередь, основывается на знании, получаемом не только из жизненного опыта, но и из тех или иных научных источников, среди которых большое место занимают наиболее общие представления естественнонаучного и гуманитарного знания. Основные разделы философского знания: 1). Онтология (Метафизика).Онтология занимается всем комплексом вопросов, связанных с существованием Бытия и его основными принципами. Можно сказать, что она включает в себя такие подразделы, как космогония, философская космология, натурфилософия, метафизика и т. д. Она занимается вопросами случайности и вероятности, дискретности и континуальности, стационарности и изменчивости, в конце концов, материальности или идеальности происходящего в окружающем нас мире. 2). Гносеология.Она занимается изучением вопросов познания, возможности познания, природы познания и его возможностей, отношения знания к реальности, предпосылок познания, условий его достоверности и истинности. Именно из гносеологии проистекают такие философские направления, как скептицизм, оптимизм, агностицизм. Еще одним важным вопросом, которым занимается гносеология, является вопрос об отношении между опытом, работой Разума и ощущениями, получаемыми нами с помощью органов чувств. Помимо других разделов, в гносеологию входит и эпистемология, изучающая философия научного знания. Теория познания как философская дисциплина анализирует всеобщие основания, дающие возможность рассматривать познавательный результат как знание, выражающее реальное, истинное положение вещей. 3). Аксиология –это философия ценностей. «Что есть благо?» – основной вопрос общей философии ценностей. Аксиология изучает ценности, их место в реальности, структуру ценностного мира, т.е. связь различных ценностей между собой, с социальными и культурными факторами и структурой личности. Она занимается некоторыми вопросами личной и общественной жизни человека и организованных групп людей. Можно сказать, что она включает в себя, как составляющие, этику, эстетику, социофилософию и философию истории. Также сюда относится и философская антропология. 4). Праксиология –раздел философии, изучающий непосредственную практическую жизнь человека. По большому счету, он включает в себя, фактически, те же подразделы, что и предыдущий пункт, но в несколько произвольном их толковании. Можно сказать, что праксиология занимается утилитарными проблемами аксиологии.
Философия – теоретическое знание, результат особого, целенаправленного, специализированного познания. Именно теоретичность позволяет философии давать более глубокое, сущностное знание. Философия в отличие от других видов мировоззрения не проклинает, она учит; не обещает небо и власть над миром, не обещает ничего, кроме истины. Она требует не слепой веры, а проверки истины. Философия – теоретический уровень мировоззрения, дающий сущностные знания, что сильно сближает ее с наукой. Еще Аристотель (384-322 гг. до н.э.) указывал, что каждая отдельная наука изучает определенный, ограниченный круг вещей, а философия ставит задачу познать общую природу сущего, то есть то общее, что имеется во всех вещах. Она исследует первоначала и первопричины всего существующего, поэтому является фундаментом всех наук, такой областью познания, в которой рассматриваются исходные, наиболее общие принципы понимания действительности.
На протяжении многовековой истории философии ее содержание изменилось, но она никогда полностью не теряла задач, поставленных еще античными мыслителями. С древности до наших дней предмет философских размышлений – начальные, предельные основания, самые общие идеи и принципы, из которых человек должен исходить в своей жизни и деятельности, в понимании окружающей действительности и в отношении к ней.
Примеры философских идей и принципов:
– идея вечности материального мира и идея божественного творения;
– принцип причинной обусловленности всех явлений и признание беспричинности;
– принцип познаваемости (непознаваемости) мира;
– идеалы свободы, равенства, справедливости и т.д.
Стремясь познать мир, люди неизбежно приходят к философским вопросам. Философские принципы иногда противоречат друг другу. Каждый должен определить свое отношение к ним сам, учитывая при этом, что между философскими идеями существует логическая взаимосвязь: признание каких–либо идей ведет к необходимости признать вытекающие из нее следствия и отбросить другие. Поэтому вопрос о выборе своей позиции по отношению к той или иной философской идее оказывается тесно связанным с целым рядом других вопросов. Таким образом, чтобы решать философские проблемы, приходится создавать целостные логические системы философского знания – учения, теории, концепции. В них по-разному осмысливаются постановка и решение философских проблем, содержание философских принципов, их взаимосвязь. Развитие философии протекает в идейной борьбе между различными философскими системами.
Чтобы выяснить специфику философии, сравним ее с другими сферами духовной деятельности людей – с наукой, искусством, религией.
Философия родилась в единстве с наукой и на протяжении всей своей истории сохраняет определенные черты сходства с ней:
1. Теоретический тип знания. Его особенность в том, что оно не просто описывает, а объясняет действительность. В его построении важнейшую роль играют размышления, рассуждения. Оно опирается на логические выводы и доказательства и выражается в абстрактных понятиях. Основные понятия философии и науки называются категориями (сознание, материя, свобода, истина, вещь в себе и т.д.).
2. Отношение к истине как высшей ценности, на достижение которой нацелен труд ученого и философа. Во всех других видах человеческой деятельности истинное знание нужно ради какой-то другой цели, истина используется как средство. Только в науке и философии цель деятельности – истина сама по себе. Истина добывается ради самой истины, и если используется как средство, то для достижения новой истины. Аристотель: “Платон мне друг, но истина дороже”.
Общность между наукой и философией породила традицию считать философское знание разновидностью научного. Поэтому отрасли философского знания именуются философскими науками, присуждаются ученые степени докторов и кандидатов философских наук, исследовательские учреждения философской направленности включены в систему Академии Наук. Наука в широком смысле – все, чему учатся, включая даже “науку страсти нежной” (Пушкин). В этом смысле философия – наука. Но если говорить о науках физике, биологии, языковедении и т.п., то вопрос оказывается не простым. Что же отличает философию от науки?
1. Наука исследует реальный мир, а не то, что люди о нем думают. Ее интересует объективное знание о явлениях действительности, а не субъективное мнение людей о них. Философия же, занимаясь исследованием принципов человеческого понимания действительности, имеет дело именно с этим пониманием, а не с самой действительностью. Она изучает мысли, суждения, мнения, убеждения людей, то есть содержание их знания, их сознание. Изучая содержание человеческого сознания, философия может делать выводы и о действительности, которая отражается в сознании. Но ведь сознание не зеркало, в нем не просто отражается действительность, но и формируется человеческое отношение к ней. Кроме научных знаний о действительности в сознании содержится множество всякого рода других духовных феноменов: чувства, эмоции, желания, идеалы, фантазии, убеждения и предубеждения, связанные с культурными традициями, житейским опытом, индивидуальными особенностями личности.
Поэтому философия, с одной стороны, строит свои суждения о действительности на более обширном и разнообразном материале, чем наука. А с другой стороны – весь этот материал заставляет философию смотреть на действительность сквозь призму человеческого отношения к ней, сложившегося в определенную историческую эпоху и у определенных групп людей.
Таким образом, философская мысль в отличие от науки всегда имеет своим предметом не мир сам по себе, а человеческий взгляд на мир, человеческое понимание мира. Человек – отправная точка философских рассуждений о мире. Поэтому философия близка к гуманитарным отраслям научного познания – литературе, истории, культурологии – так называемым наукам о духе. Однако каждая из этих наук изучает лишь некоторую сферу духовной жизни людей, а философия осмысливает все содержание сознания в целом.
2. Научное знание отражает действительность, то есть то, что существует (есть, было, будет). А философия не просто отражает существующее, а выводит знание о том, что должно быть: как человек должен жить, к чему стремиться, как следует представлять мир и место человека в нем, как надо принимать истину и что нужно делать для ее достижения и проверки, на каких принципах должны строиться человеческие отношения, каким должно быть наилучшее устройство общества. Самые важные философские вопросы – о высших жизненных ценностях и идеалах, которые должны определять жизнь и деятельность людей.
Но ведь представления о высших жизненных ценностях – счастье, добре, красоте, идеальном обществе, идеальной семье – не описание реальных объектов, а воображаемые образцы, используемые для оценки реальности. Смысл, в котором человек понимает высшие жизненные ценности и идеалы, – не что-то, существующее само по себе, в готовом виде (в мире или мысли). Смысл рождается где-то на границах сознательного отношения человека к миру.
Философские размышления помогают человеку определить этот смысл, сформулировать его, сделать содержанием сознания. Но не чужие, а собственные философские размышления. Каждая личность уникальна и неповторима, у каждой личности образуется свой уникальный комплекс высших жизненных ценностей и идеалов. Заимствовать их со стороны невозможно, как совесть, которая должна быть выношена, выстрадана, сотворена каждой личностью самостоятельно. Изучение философии дает знания, необходимые для самостоятельных размышлений, но выучить свои высшие идеалы и ценности по учебнику нельзя.
Для знакомства с философией требуется некоторый уровень общей культуры. Предполагается, что полные невежды философию не изучают. Но для понимания философии достаточно иметь средние знания, нормальный интеллект и желание вдумываться, размышлять. Хотя уровень понимания может быть различным – он зависит от жизненного опыта, склонностей, способностей, интереса к философским вопросам и др.
3. Наука опирается на прочный фундамент фактов. Даже самые смелые научные гипотезы и идеи должны подтверждаться данными опыта. Но философские идеи касаются исходных, предельных оснований сознательного отношения людей к действительности, являются утверждениями, которые нельзя ни доказать, ни опровергнуть фактами опыта. Причина именно в предельном характере философских идей – они выходят за рамки нашего опыта и выступают как нормативы, правила, принципы мышления о том, что в опыте не дано.
Философское суждение о ценностях и идеалах опирается не на факты, а на мысли о том, что следует считать желательным, лучшим, необходимым. Никакими опытными данными проверить и обосновать истинность мыслей об идеалах невозможно, так как эти идеалы не описываются, а создаются (осознаются, образуются, вырабатываются) в самих мыслях. Как проверить истинность “Человек должен быть честным и порядочным”? Факты могут говорить о торжестве подлецов. Так же опыт не может выяснить, что на самом деле является высшей жизненной ценностью – любовь, творчество, семейное счастье. Каждый волен иметь на это свой взгляд.
Так как во многих случаях философские утверждения невозможно окончательно доказать или опровергнуть с помощью опытных данных, то в философии по одному и тому же вопросу могут существовать различные точки зрения. Плюрализм мнений, взглядов, теорий, учений – необходимое условие существования и развития философской мысли. В философии существуют так называемые вечные проблемы, которые обсуждаются на протяжении многих веков (свобода и необходимость, смысл существования и др.). Любое решение таких проблем не может быть окончательным и вызывает сомнения и споры.
Не стоит считать, что философское познание не способно дать истину. Мир настолько многообразен, что разные решения философских проблем содержат долю истины, смысла. Н. Бор: “Великая истина – такая истина, противоположность которой – тоже великая истина”. Исторический опыт свидетельствует, что в процессе развития философии постановка проблем изменяется, их понимание углубляется, и нередко истины, казавшиеся альтернативными и несовместимыми, впоследствии сочетаются и взаимно дополняют друг друга.
Таким образом, наряду с наличием ряда проблем, общих для философии и науки (решение которых ведет к получению научно-философского знания), значительная часть философского знания не носит чисто научного характера и не входит в состав науки. Сходство философии и искусства в том, что главный предмет внимания – человек, его духовный мир, его восприятие и понимание явлений действительности. И философ, и художник защищают и обосновывают определенные человеческие ценности и идеалы (своими средствами), окружающая действительность осмысливается ими в свете этих ценностей и идеалов. Они стремятся донести до других свое видение мира, сделать доступными и понятными для других свои духовные прозрения и прорывы. Как поймет человек то, что хочет выразить в своем произведении композитор или поэт, какой отклик вызовет оно в его душе – зависит не только от автора, но и от этого человека. Каждый может по-своему истолковывать художественное творчество.
Также и понимание философских идей неоднозначно, а глубоко личностно. Трактовка смысла и значения философских произведений, как и творений искусства, меняется в зависимости от культурно-исторических условий, общественных процессов, социального положения человека, его индивидуальных психических способностей. Поэтому труды великих философов, подобно шедеврам искусства, не стареют. В каждую эпоху в них обнаруживается что-то ранее недооцененное, непонятое, поэтому они приобретают новый смысл и актуальность и всегда остаются современными. В философии, как и в искусстве, в отличие от науки, изучение учебников не может заменить непосредственного знакомства с первоисточником. Можно изучить общую теорию относительности по учебнику, не зная работ Эйнштейна, но нельзя разобраться в марксизме, не читая самого Маркса. Для овладения философией самостоятельное чтение классических философских произведений также необходимо, как необходимо своими глазами видеть картины С. Дали, чтобы в полной мере понять и оценить их. Никакие описания и объяснения не могут заменить подлинника. Отличие философии от искусства в том, что философия – область теоретического, а искусство – художественного мышления. Философ мыслит абстракциями, поэт – художественными образами. Философ объясняет и доказывает, поэт – показывает и описывает. В искусстве главное – эмоциональный контакт автора с читателем, слушателем, зрителем. Художественный образ воздействует прежде всего на их чувства и через это воздействие побуждает к размышлению, да и то не всегда. В философии же автор прямо и непосредственно обращается к разуму читателя или слушателя, стремясь увлечь его главным образом с помощью логики, а эмоциональные средства могут играть при этом вспомогательную роль.
Из разнообразных видов искусства ближе всего к философии литература и поэзия. Не случайно многие великие философы были прекрасными писателями: Цицерон, Вольтер, Руссо, Гете, Л. Толстой, Камю, Сартр и др. Нередко литературное художественное произведение, написанное в форме поэмы или романа, несет в себе глубокое философское содержание, такие произведения трудно однозначно отнести к искусству или к философии: “Божественная комедия” Данте, “Братья Карамазовы” Достоевского, “Фауст” Гете, “Игра в бисер” Г.Гессе, “Тошнота” Сартра и др. Л. Толстой в эпилоге “Войны и мира” помещает настоящий философский трактат о свободе и необходимости в истории. В стиле художественно-философского эссе писали П. Чаадаев, В. Розанов, С. Кьеркегор, Ф. Ницше. Все крупные философы даже в самых строгих философско-теоретических трудах не пренебрегали возможностями художественно-образного выражения мысли.
Таким образом, философия и искусство, будучи разными формами духовного творчества, тем не менее часто пересекаются друг с другом.
В религии, как и философии, речь идет о самых общих представлениях о мире, из которых люди должны исходить в своей жизни. Религиозные идеи (о боге, божественном творении мира, бессмертии души, о божьих заповедях) по своему характеру сходны с философскими.
Но в рамках религии они не обосновываются, а принимаются на веру и не подлежат никакой критике. Философия же стремится аргументировать свои утверждения, с помощью логических рассуждений она развивает теоретические системы идей и при этом постоянно подвергает критике свои выводы. Религия авторитарна, она навязывает человеческому разуму сверхразумные догматы. Философия автономна, в ней разум не подчиняется никому и все решения принимает сам.
Религия может тесно сближаться с философией, пытаясь рационально обосновывать религиозные догматы и образуя особые философские направления – теологию (теоретическое богословие или религиозную философию). Верующий обращается к теоретической системе оснований философии для обоснования своей веры, но религия от этого не превращается в философию. Таким образом, философия и религия вступают в контакт – существуют различные религиозно-философские доктрины, в которых религиозное содержание подкрепляется философской аргументацией, но существует и множество философских учений, не совместимых с религией. Философы могут быть как верующими, так и атеистами, хотя философское мышление отличается от религиозного: оно свободно от догм, критически анализирует любые утверждения, а религия осуждает всякое сомнение в догматах как грех.
Итак, несмотря на то, что у философии много общего как с наукой, так и с искусством и религией, философия все же является особой относительно самостоятельной областью духовной деятельности людей, отличающейся от других областей целым рядом особенностей.
Вопрос о функциях философии – это вопрос о том, какую роль она играет в жизни людей, как и для чего используется ими философское значение. Рассмотрим основные функции.
В философском знании представлены все имеющиеся в человеческой культуре виды знания; они переплетены здесь и дают единое интегральное целое. M. M. Бахтин отмечал: Философию “можно определить как метаязык всех наук (и всех видов познания и сознания)” (“Эстетика словесного творчества”. М., 1986. С. 384).
Можно утверждать, что философское знание есть комплексный, интегральный вид знания.
Его “комплексность” подчеркивает соединенность в нем различного, друг к другу несводимого, а интегральность — единство, не исклю-
чающее превалирования в нем какого-то объединяющего начала; таковым является, по-видимому, его рационалистичность.
В. И. Вернадский, много внимания уделявший, как сказали бы некоторые, “иррациональному” началу философии, отмечал, однако: “Философия всегда основана на разуме”, “размышление и углубленное проникновение в аппарат размышления — разум, неизбежно входит в философскую работу. Для философии разум есть верховный судья; законы разума определяют ее суждения” (“Размышления натуралиста”…
С. 61, 73).
Другой “иррационалист” и, как нередко его квалифицируют, “ан-тисциентист” К.Ясперс заявляет: “Наука — обязательное условие философствования” (“Философская вера”. С. 506).
На эту сторону философии обращают внимание, конечно, и сами сторонники философии как науки. Сравнивая философию с областью научного знания, Гегель, например, подчеркивал, что область науки “родственна философии благодаря своему формальному свойству самостоятельности познания” (“Сочинения”. Т. IX. “Лекции по истории философии”. М., 1932. С. 61). Философия есть “в себе и для себя сущий разум… Отношение философии к своему предмету принимает форму мыслящего сознания” (Там же. С. 62).
Одно из определений философии таково: Философия — это наиболее систематизированное, максимально рационализированное мировоззрение своей эпохи (Соколов В. В. “Философия в исторической перспективе” // “Вопросы философии”. 1995. № 2. С. 137). В данном определении выражено именно интегративное, ведущее начало философского знания, не ликвидирующее своеобразия других его сторон (В. В. Соколов даже считает философию определенной системой верознания, в которой нерасторжимо соединены в самой различной пропорции компоненты
веры и знания).
Представление о комплексном характер философского знания давно уже вызревает в философии. Но внимание обращается, по преимуществу, на два или три вида знания, взаимодействующих в творчестве философов. Как нечто необычное, но “в духе буржуазности”, было встречено на XV Всемирном философском конгрессе (1973 г.) выступление швейцарского философа Андре Мерсье “Философия и наука”, в котором обосновывался тезис “Философия не есть наука”. И хотя А.Мерсье значительную часть своего выступления посвятил лишь объяснению выдвинутого тезиса, он, между прочим, коснулся и общего взгляда на философию. Он сказал, что предпочел бы описывать фено-
мен философии, обращаясь к модусам познания. Всего таких модусов (или способов, установок) четыре. Это следующие: объективный способ, объективность, которая характеризует науку, затем субъективный способ, или субъективность, характеризующая искусство, затем способ общительности (коммуникативный способ), свойственный морали, и только морали, и, наконец, созерцательность мистического свойства (или контемплативный способ мышления). “Каждый из этих способов, — отмечал А. Мерсье, — является родовой формой аутентичных суждений. Он соответствует точно четырем кардинальным подходам — науки, искусства, морали и мистики…” (Mercier A. “La philosophic et la science” // “Proceedings of the XV World Congress of Philosophy”. Vol. 1. Sofia, 1973. P. 29). “Философия могла бы быть определена как интегральное слияние (или встреча) четырех кардинальных модусов знания: науки, искусства, морали и мистики. Но это соединение не означает ни чистого и простого приращения, ни присоединения, ни даже наложения одного на другое… Она в таком случае является, если хотите, квинтэссенцией, встречей этих модусов, в которой все споры разрешаются в пользу разума и в тотальное удовлетворение думающего и действующего человечества: короче, в полную гармонию мысли и действия согласно всем естественным способам, где сотрудничают наука, искусство, мораль и созерцание (мистика). Но это еще не делает из философии сверхнауки или сверхморали, сверхискусства или сверхсозерцания…” (Там же. Р. 30). Философ должен иметь корни в составных частях этого феномена. Но нет философа, который был бы всем этим одновременно.
Выступление А.Мерсье было расценено некоторыми приверженцами сциентистского взгляда на философию как попытка ограничить научную основу философии и предоставить почву в философии для религиозной мистики.
Прошло с тех пор, как выступил А.Мерсье, ‘немногим более 20 лет. Уже многое изменилось в нашей стране во взглядах на философию. Некоторым изменениям подверглось и представление о философии как виде знания. Все больше стало философов, с сомнением относящихся к положению, что философия есть наука и только наука (см., например, дискуссию в журнале “Философские науки” по поводу статьи А. Л. Никифорова “Является ли философия наукой?” — 1989, №№ 6, 12; 1990, №№ 1, 2).
И все же надо признать: в сознании значительной части интелли-
генции, да и в представлениях студентов, изучавших в недалеком прошлом обществоведение или философию, философия по-прежнему
— только наука.
Причиной тому является, прежде всего, учебная и справочная литература по философии, издававшаяся у нас на протяжении нескольких десятков лет. Вот как представлялась сущность философии в философских словарях: “Философия — наука о всеобщих закономерностях, которым подчинены как бытие (т.е. природа и общество), так и мышление человека, процесс познания” (“Философский словарь”. М., 1975. С. 435; это же определение имеется в “Философском словаре” 1986 г.); даже в “Словаре иностранных слов”, призванном давать краткое объяснение слов иноязычного происхождения, говорится, что философия — это “наука о наиболее общих законах развития природы, человеческого общества и мышления” (М., 1984. С. 529; это значение слова “философия” оказалось здесь единственным). Такое понимание специфики философского знания неверно потому, что редуцирует всю многогранность философии как знания лишь к одной ее стороне — к науке. Спрашивается, однако, а почему же тогда в “Философском словаре”, в учебниках, книгах и статьях по философии занимают большое место сторонники “иррационализма” и “антисциентизма”, у которых мы не находим “науки о наиболее общих законах развития”? Зачем же тогда их подвергать “критическому анализу”, зачем вообще вести с ними диалог (тем более с “буржуазными идеологами”), если ни по предмету, ни по проблемам, ни по характеру знания “наша” философия с их концепциями даже не соприкасается? Такая “неувязка” свидетельствует прежде всего о непригодности выдвинутого общего определения философии. Кроме того, даже в рамках научной рациональности, которая, как мы убедились, играет большую роль в философском познании, приведенное определение игнорирует множество собственно философских проблем (проблему смысла жизни, проблему истины и др.) и целые философские дисциплины (например, общую этику и теоретическую эстетику), искони входящие в состав философского знания. Приведенное определение касается лишь диалектики, да и из нее почему-то взято лишь развитие, причем в марксо-энгельсовой его трактовке, но упущены уровни связей, отношения и движения. У К.Маркса и Ф.Энгельса, кстати, более широкое понимание философии, да и диалектики. Признание философии как рационализированного, или научного, знания вовсе не обозначает ее признания как “науки о наиболее общих законах развития”. Последняя формулировка есть действительный архаизм, подлежащий устранению из современного философского языка.
Как уже было показано, философское знание имеет целый комплекс сторон: это шестигранник, в котором каждая из сторон специфична, несводима ни к какой другой стороне. Все виды духовной деятельности человека реализованы в философии, все они представлены и воплощены в ней. И если будут обнаружены еще какие-то познавательные способности человека или еще какие-либо предметные сферы, подлежащие освоению человеком (помимо уже выделенных и созревших до уровня, сопоставимого с ними), то и философское познание обретет, как мы полагаем, новые стороны, новые грани.
Вся человеческая культура, если посмотреть на нее как на целостность, оказывается состоящей из частей, или сегментов, соответствующих познавательным способностям человека и специфическим предметным областям действительности. Ее общая структура подобна структуре философского знания. Философия — средоточие культуры, ее ядро. И насколько целостным оказывается это ядро, настолько, по-видимому, будет целостной вся духовная культура человечества. Во всяком случае, от процессов синтезирования и интегрирования, которые происходят и будут в дальнейшем происходить в философии, в немалой степени будет зависеть и развертывание интегративных связей внутри культуры.
Отмеченные выше шесть граней, или ипостасей философского знания, что важно иметь в виду, находятся между собой отнюдь не в гармонии. Они не исключают друг друга, но взамодополняемы вплоть до слитности; все это — “в принципе”. На деле же мы имеем в философии разные философские системы (концепции), базирующиеся зачастую на одной, или двух сторонах философского знания и ведущие порой бескомпромиссную борьбу со всеми остальными концепциями. Основание для этого есть, оно — в разных исходных началах, в разных подходах, в своеобразии каждой из сторон философского знания. Реальные противоречия между сторонами философского знания есть, а живые философские личности способны доводить эти противоречия вплоть до антагонизмов и конфликтов. Но у философски мыслящих личностей есть и другой путь: достижение синтеза и гармонии сторон (подчеркнем: синтеза как единения, как объединения разного). Встает еще несколько вопросов. Каковы условия достижения гармонии между сторонами (или ипостасями) философского знания? Возможна ли вообще философская концепция, основывающаяся на согласованном единении всех сторон философского знания, или удел философии — иметь, как и в прошлом, лишь конкурирующие друг с другом концеп-
ции с пустой претензией на максимально полное выражение многогранности философского знания? Возможен ли синтез (или объединение разного) на уровне философии в целом? Мы предлагаем студентам самостоятельно продумать ответы на эти вопросы. Материал для таких размышлений, разумеется, частичный, уже имеется в данной главе.
1.6.1. Рене Декарт – основатель философии Нового времени …………………………..22
1.6.2. Метод «картезианского сомнения»…………………………………………………23
1.6.3. Спор об идеях продолжают Джон Локк и Дэвид Юм……………………………..23
1.6.4. И.Кант – основоположник немецкой классической философии………………….24
1.6.5. Абсолютный нравственный закон……………………………………………..…….25 1.7. Философия XIX века……………………………………………………….…………25
1.7.1. Диалектика Гегеля………………………………………………………………..….25
1.7.2. Философия Людвига Фейербаха…………………………………………………….26 1.7.3. Карл Маркс: новые проблемы………………………………………………………..27 1.7.4. Шопенгауэр и Ницше: последний всплеск философии Нового времени …………27
1.7.5. Шопенгауэр……………………………………………………………………………27
1.7.6. Ницше…………………………………………………………………………………28 1.8. Современная философия………………………………………………………….…..29
1.8.1. Экзистенциализм……………………………………………………………………….29
1.8.2. Герменевтика………………………………………………………………………….31
1.8.3. Аналитическая философия…………………………………………………………….31
1.8.4. Постмодернизм……………………………………………………………………….33 1.9. Русская философия…………………………………………………………………….33
1.9.1. Федор Достоевский о природе зла……………………………………………………34
1.9.2. Лев Толстой о непротивлении злу насилием………………………………………..34
1.9.3. Русские космисты……………………………………………………………………..35
1.9.4. Николай Бердяев: этика закона и этика творчества…………………………………36 Раздел II Философия человека……………………………………………………………37 2.1.Человек как основная проблема философии……………………………………….37
2.1.1. Происхождение и развитие человека………………………………………………..37
2.1.2. Ч. Дарвин и супершимпанзе………………………………………………………….38
2.1.3. Для чего живет человек?…………………………………………………………………………………..39
2.1.4. Основные характеристики человека…………………………………..…………….39 2.2. Проблема сознания……………………………………………………………………40
2.2.1. Многообразие подходов…………………………………………………..…….……40
2.2.2. Происхождение сознания…………………………………………………………….41
2.2.3. Три стороны сознания……………………………………………………………..…42
2.2.4. Сознание и бессознательное………………………………………………………….42 2.3. Учение о познании……………………………………………………………………..43
2.3.1. Гносеология………………………………………………………………………..….43
2.3.2. Чувственное и рациональное познание………………………………………………44
2.3.3. Что есть истина?………………………………………………………………………………………………45 Раздел III Духовная жизнь человека…………………………………………………….46 3.1. Философия и научная картина мира……………………………………………….46
3.1.1. О картине мира………………………………………………………………………..46
3.1.2. Одиноки ли мы во Вселенной?…………………………………………………………………………46
3.1.3. Основные категории научной картины мира: время……………………………….47
3.1.4. Основные категории научной картины мира: пространство………………………48
3.1.5. Основные категории научной картины мира: движение……………………..……48 3.2. Философия и религия…………………………………………………………………49
3.2.1. Вера…………………………………………………………………………………….49
3.2.2. Еще раз о смысле жизни………………………………………………………………50 3.3. Философия искусства…………………………………………………………………51
3.3.1. Проблема гения………………………………………………………………………..51
3.3.2. Кризис современного искусства……………………………………………………..52 Раздел IV Социальная жизнь……………………………………………………………..53 4.1. Философия культуры………………………………………………………….……..53
4.1.1. Культура и культ………………………………………………………………..…….53
4.1.2. Борьба Аполлона и Диониса……………………………………………….…….…..53
4.1.3. Проблема массовой культуры……………………………………………….……….54
4.1.4. Культура и цивилизация………………………………………………………………54
4.1.5. Культура и контркультура…………………………………………………………….55
4.1.6. Слова Ницше: Бог умер!…………………………………………………………………………………..56 4.2. Философия истории……………………………………………………………………56
4.2.1. Концепции однолинейного прогрессивного развития………………………………57
4.2.2. Концепции многолинейного развития……………………………………………….57
4.2.3. Циклические концепции истории: замкнутые культуры……………………………57
4.2.4. А. Тойнби: мировые цивилизации……………………………………………………58
4.2.5. Современные концепции……………………………………………………………..59
4.2.6. Россия: диалог между Востоком и Западом…………………………………………59
4.2.7. П.Чаадаев: исторические судьбы России…………………………………………….60
4.2.8. Славянофилы и западники о судьбах России……………………………………….60 4.3. Глобальные проблемы современности…………………………………………….61 Литература…………………………………………………………………………………..62 Приложение. Биографии выдающихся философов……………………………………63 Введение. Что такое философия? Философия как любовь к мудрости
Термин “философия” греческого происхождения. Образован он соединением двух слов: philos – любовь и sophia – мудрость. Философия переводится как “любовь к мудрости”. Первым, кто употребил это слово, был Пифагор. Он не отважился назвать себя мудрецом, поскольку мудрец, в его понимании, – это Бог. Мы только любим мудрость, говорили древнегреческие философы, а достигли ее или нет, нам не известно.
Что такое мудрость? Демокрит полагал, что быть мудрым – значит правильно мыслить, правильно говорить и правильно поступать. Мудрость, как писал Аристотель, «занимается первыми причинами и началами». Французский философ ХХ века Альбер Камюсчитал, что мудрость предназначена человеку для того, чтобы ответить на главный вопрос: «Зачем жить?». Философия есть учение о разумной и правильной жизни.
Слово. Демократическая форма правления сделала слово одним из важнейших орудий власти, политическим инструментом, ключом к влиянию в государстве, средством управления, господства над другими. Способность убеждать, вести спор, дискуссию, диалог, ораторское искусство обеспечивали продвижение к рычагам власти. Власть авторитета (царя, тирана) сменяется властью слова, т.е. рассуждения, логики, доказательства. Не приказать, а доказать. Это означало также, что могли быть подвергнуты критике и оспорены любые традиционные нормы и ценности. Дискуссия, аргументация, полемика становятся правилами интеллектуальной жизни. Знания, которые раньше были привилегией избранных?жрецов, старейшин, царей?входят в повседневную жизнь горожанина. «Мудрости» можно обучиться за плату. Появляются и учителя мудрости?софисты, которые обучали ораторскому искусству, умению доказывать и отстаивать свою точку зрения, обучали грамматике и другим наукам. Закон. Демократия вносит важнейшие изменения в жизнь общества. Она предполагает власть закона, равенство всех перед законом. Закон становится всеобщим правилом, применимым ко всем гражданам полиса. Поскольку законы принимаются путем народного обсуждения и голосования, они теряют свою божественность, перестают быть божественными, какими они считались в эпоху Гомера и Гесиода. Законодателем мог быть любой гражданин, убедивший собрание в необходимости и полезности предложенного им закона. Всеобщность закона, его господство в обществе, порождает идею закона природы, всеобщего правила, которому подчиняются единичные вещи, идею мира как упорядоченного целого, управляемого законами. На место Зевса, управляющего миром по своей воле, приходит безличный высший Разум, закон, логос.
Наряду с неоспоримыми преимуществами ?свободой и равенством граждан, демократия имела и существенные недостатки, важнейшим из которых был ее изменчивый характер, колебание толпы под влиянием речей талантливых ораторов, способных повернуть ее мнение в любую сторону. Необходимо возникает проблема истины, истинного знания, которое не должно меняться в зависимости от настроения людей, а должно открывать устойчивую и неизменную реальность, скрытую за изменчивыми явлениями. Для мифологического сознания такой устойчивой реальностью был данный богами или предками «образец»?обычай, ритуал, норма, закон, форма предмета, жилища, храма и т.д., который воспроизводился из поколения в поколение. В условиях полиса “образец” в виде государственного закона, предмета или нормы поведения создается заново, творится самим человеком, а не богом. Философия: любовь к мудрости. Открыть устойчивое в изменчивом, единое во многом, меру сущего, истинную реальность?важнейшая задача того времени. Поэтому на место мудреца, владеющего тайным божественным знанием, знающего истину, хранителя родового «образца», приходит философ?тот, кто не знает истину, а ищет ее, открывает.
Философия ?любовь к мудрости, а не сама мудрость, как говорили первые философы. Сократ, один из первых греческих философов, активно ищет знания, ищет мудрость, обращаясь к «знатокам»?известным людям, ремесленникам, политикам. Беседуя с этими людьми, Сократ выясняет, что они ничего не знают, т.к. постоянно противоречат сами себе, знания их шаткие и туманные. Поэтому Сократ приходит к парадоксальному выводу: “Я знаю, что я ничего не знаю”. Это совершенно новая интеллектуальная ситуация – ситуация “незнания”, которая невозможна в рамках мифологического сознания. Человек, основу мировоззрения которого составляет миф, «знает» все. Его мифология является объяснительной моделью мира и хранительницей «образца», правил поведения, практического опыта. Ситуация «незнания» возникает тогда, когда разрушен традиционный образец – «правда утеряна», забыты «заветы бога» и «мир перевернулся». О ситуации утраты образца уже было сказано ранее.
Философия определялась как любовь к мудрости, стремление к истине, поиск первоначал, единого во многом и т.д. Это попытка преодолеть сложившуюся в обществе ситуацию «незнания», найти «образец», мировой закон, законы общества и нормы человеческого поведения, на основе которых можно строить жизнь. Это также попытка преодолеть хаос в общественной жизни, порожденный «незнанием», утратой «образца», традиции. Греческий термин «номос» обозначал обычай, порядок, закон, общественное установление, но одновременно и мировой закон, закон природы.
Философия изменяет картину мира в целом. Она создает представление о мире как упорядоченном, гармоничном, разумно устроенном целом – космосе. Философия ставит Разум на место Зевса. Если древний мудрец, прорицатель, оракул вещал от имени бога, Зевса или Аполлона, то философ говорит от имени «истины», открытой им. Конечно, полного разрыва традиции не существует, поэтому философ часто сохранял черты пророка и оракула (Пифагор, Гераклит), ведающего божественную истину, а философия порой напоминала религию, несущую личное спасение. Но все это вскоре отходит на второй план. Рацио. Философия рациональна (рацио-разум) и в этом ее отличие от мифологии и религии. Но что такое рациональность, рациональный подход к миру и чем он отличается от мифологического и религиозного? Видимо, рациональность можно рассматривать как поиск регулярностей, устойчивых, повторяющихся связей, законов. Это поиск устойчивого в изменчивом, общего в единичных вещах, поиск меры. Для мифологического сознания, как известно, нет ничего устойчивого, все способно превращаться во все и все связано со всем. На этой ступени развития сознание классифицирует действительность по признаку оппозиции: полезное-вредное, свои-чужие, верх-низ, мужское-женское, и т.д. или связывает явления по признаку внешнего сходства, когда, например, дерево, при надрезе коры которого выделяется белый сок, связывалось с женской грудью, материнством, деторождением и т.д. Представление о связи всего со всем было основой магии, колдовства, гадания, различных обрядов. Для мифологического сознания в мире нет ничего безличного, неодушевленного, в основе любого явления или события лежит скрытая сила, воля. В конечном счете воля богов управляет миром. Но воля?это нечто иррациональное, непредсказуемое, нелогичное, переменчивое.
Рациональный подход к миру, развиваемый философией, означает, что:
1) мир рассматривается как управляемый безличным законом, необходимостью, а не волей богов;
2) познание есть поиск единого во многом, меры, устойчивой закономерной связи в мире, а не прорицанием божественной воли, того, «что было и что будет»;
3) этот поиск нового знания должен подчиняться определенным правилам, выраженным в законах логики, опираться на наблюдение и обобщение реальных фактов. Первые философы. Философия, возникающая в VI веке до н.э. в Греции, сохраняет двойственное отношение к мифологии. Она ее отрицает, сохраняя в то же время многие ее образы и используя миф для разъяснения своих представлений о мире. Философия начинается в Милете, греческом городе, расположенном на малоазийском побережье. Первые философы?милетцы: Фалес (625-547 г. до н.э.), Анаксимандр (ок. 610-546 г. до н.э.), Анаксимен (588-525г. до н.э.). Это, как правило, выходцы из средних слоев полиса, которые живут на перекрестье торговых путей, где встречаются различные культуры. Они сами путешествуют и знакомятся с достижениями развитых цивилизаций (Египет, Вавилон), занимаются математикой, астрономией и другими науками. Аристотель называет первых философов «физиками» (фисис-природа, производное от глагола «рождать»), которые решали проблему «начала» всех вещей, из чего все вещи возникают и во что они в конечном счете превращаются. Согласно Аристотелю, Фалес считал таким «началом» воду, Анаксимсн?воздух, Анаксимандр?особое вещество «апейрон».
В поиске «начала», из чего все возникло – определенное сходство рождающейся философии с мифологией, которая в своих космогониях рассказывала о рождении мира из хаоса. Но мифологические повествования о рождении мира ?это сказания о рождении богов, их борьбе за верховную власть и триумфе верховного божества. Порядок в мире рассматривается как результат победы бога над своими соперниками, различными чудовищами и установление верховной власти над миром. Миф отвечает на вопрос: кто господствует над миром, кто верховный бог. Сам же мир предстает как результат физиологической деятельности богов, рождающих друг друга. Вселенная мифа?сообщество богов, господствующих над различными сферами и находящихся в соподчинении. Она аналогична человеческому обществу во главе с монархом и описывается по принципу «кто главный?» и «кто за что отвечает?» Вселенная не может быть изображена в виде пространственной схемы, геометрического чертежа, выражающего положение, расстояние, движение. Равновесие в мифологической вселенной достигается тем, что верховный бог личной властью раздает уделы другим богам и следит за тем, чтобы они не превышали своих полномочий. Когда в мире главенствуют боги, тогда материальные процессы и взаимодействия существуют как бы на втором плане, не имеют самостоятельного значения.
Если в мире есть бог, то все материальное для человека на втором плане, а на первом божественная воля. Чтобы материальные процессы попали в поле зрения познающего человека, из мира необходимо убрать волю бога. Бог должен уйти на второй план, превратиться в мировой закон, определяющий постоянство и закономерность совершающихся процессов.
Первые философы начинают эту работу по изменению картины мира, создают такой образ мира, где бог ?всеобщий закон, равновесие, гармония мира. Мир становится божественным космосом, целостной структурой, которую можно представить в виде пространственной модели и описать математически. Анаксимандр, по сообщениям некоторых авторов древности, сооружал механическую модель вселенной в виде сферы. Он помещал землю в центре мира и объяснял, что она не нуждается в опоре, поскольку равноудалена от всех точек в пространстве. Анаксимандр, тем самым, помещает космос в материальном однородном пространстве, где отношения чисто геометрические.
Первые философы ?разрушители традиционных представлений о мире и человеке. Но, разрушая мифологические представления, философия указывала человеку и обществу новый идеал?гармонично устроенный, упорядоченный, подчиняющийся всеобщему закону космос. Она указывала также новую опору для человека?его разум. Это был путь к разумному и ответственному за свои поступки индивиду. Человек больше не хочет быть «куклой Богов», он сам пытается стать подобным богу через свой разум, утверждая, что разум и Бог тождественны. Но сделав разум своей единственной опорой, человек довольно скоро понял слабость и шаткость этой опоры перед лицом человеческих страстей и человеческой воли. Он понял, как трудно быть Богом. И тогда место античной философии занимает христианство. Но пока еще философия только в начале пути.
Философия как любовь
к мудрости.
Слова “философия” и “философ”
своим появлением в греческом языке, из
которого они перешли в языки других народов,
обязаны Пифагору. Именно он два с половиной
тысячелетия назад впервые назвал себя
философом, то есть любителем мудрости.
Соответственно, процесс постижения мудрости,
стремление к ней получил название “философия”.
С тех пор неоднократно возникали
споры о том, что из себя представляет
философия как вид духовной деятельности,
какую роль она призвана играть в жизни
общества и отдельного человека. Диапазон
мнений предельно широк: от вознесения
философии на престол в качестве царицы
наук до призывов “вышвырнуть за борт”
(встречалось и такое на заре советской
власти). Сама философия в разные времена
понималась то как универсальное знание
о мире в целом, то как всеобщий метод познания,
то как наука о наиболее общих законах
развития природы, общества и мышления,
то как наука о мышлении. А ведь, следует
заметить, в эпоху зарождения современной
цивилизации слов всуе не употребляли,
и если уж новую (для античности) форму
духовного освоения действительности
назвали “стремлением к мудрости”,
а не “стремлением к знанию”, “стремлением
к истине” и т.п., – значит, в это изначально
был заложен какой-то глубокий смысл, определяющий
характер философского отношения к окружающему
человека миру.
“Мудрость”, “мудрец”
– эти слова вызывают в обыденном
сознании образ прожившего долгую
жизнь человека, знающего ответы
на все жизненные вопросы, спокойно,
взвешенно и несколько отстраненно
взирающего на мир (для полноты
образа можно добавить бородку
клинышком и ермолку; к слову,
именно ермолку дарит булгаковская
Маргарита Мастеру как символ
его мудрости). Что в этом образе
от действительного смысла этих
слов, а что от нашего благоговейного
отношения к ним? И действительно
ли необходимо дожить до преклонных
лет, чтобы приобщиться к мудрости? Тогда
не является ли философия уделом стариков,
и к чему тогда морочить головы молодежи
призывами к изучению философского наследия
человечества? Доживут – дозреют, засядут
за “премудрость скучных строк”. Но
почему тогда Платон настаивал на том,
что философию необходимо изучать именно
в молодом возрасте? Ответить на эти вопросы,
понять, что такое философия, можно, очевидно,
только выяснив смысл самого слова “мудрость”.
Удивительно, но факт: в отечественной
философской литературе трудно, практически
невозможно, найти определение этого понятия.
Раньше некоторые философы,
писатели и ученые выдвигали положение
о философии как науки наук. Это положение,
правильно подчеркивая особую роль философии
по сравнению с частными науками как общей
мировоззренческой, методологической,
идеологической основы научного познания,
вместе с тем страдает существенным изъяном.
Оно объявляет философию наукой и этим
устанавливает жесткую связь между философскими
представлениями и научными теориями.
В действительности философия является
особой формой мышления. Она включает
в себя элемент научности, но не сводится
к научной форме знания. Наука есть форма
коллективного познания, в то
время как философия есть форма коллективного мышления людей.
Название “философия” происходит
от греческих слов “phileo” — люблю и “sophia”
— мудрость, что означает любовь к мудрости,
любомудрие. У древних греков это слово означало “стремление
к пониманию”, “стремление к знанию”,
“жажду знания”.
Мудрость и сейчас остается
существенным определением философского
мышления. Философия есть мудрость, но
не отдельного человека, а объе-диненного
Разума людей. Иными словами, философия
есть коллективное мышление.
Во-первых, философия есть именно мышление,
а не познание, не чувствование, не верование,
не волeние, не действование.
Во-вторых, философия не просто мышление,
а со мышление, т. е. такое мышление, которое
предполагает мыслящее общение людей
или мышление людей сообща. Философия
— коллективное мышление также как наука
— коллективное познание, искусство —
коллективное чувствование, религия —
коллективное верование, мораль политика-право
— коллективное волeние, экономика — коллективное
производство-распределение и т.д.
В-третьих, исходным и конечным
пунктом философствования является не
знание, не благо, не красота, а мысль, имеющая
смысл-значение для других многих людей,
прежде всего для самих философов. Конечно,
коллективно мыслят и в науке, в искусстве,
во всех других сферах человеческой деятельности.
Но это коллективное мышление — лишь подчиненный
момент научной-познавательной, художественной
и т. п. деятельности. Оно философично лишь
в той мере, в какой внутренне свободно,
не связано непосредственно с производством
знания, красоты, материальных благ и т.
д. В философии коллективное мышление
самодостаточно, максимально удалено
от решения познавательных-художественных-практических
задач. Стихия философии — это стихия
чистой, самодостаточной мысли.
Философия — высшее проявление
способности живого-человеческого к отсрочке
реакции, действия, ответа для обдумывания
того, как лучше действовать-поступать.
Самое элементарное
поведение — безусловно-рефлекторное,
когда между ощущением и действием минимальное
расстояние (например, отдергивание руки
от горячего предмета сразу после прикосновения).
Поведение человека тем сложнее, чем больше
расстояние (задержка) между восприятием
и действием, познанием и практикой. Философы
— такие представители рода человеческого,
которые в наибольшей степени олицетворяют-материализуют
эту задержку.
Если философы что-то и предлагают
не философам, то отнюдь не готовые ответы
рецепты, а их полуфабрикаты. Ведь мысль-идея
— всегда полуфабрикат…
Философия внутренне
связана с неспециализированным, обыденным
знанием.
Проявляется эта связь,
прежде всего, в языке философии. Он богат
словами,
фиксирующими жизненный
опыт индивидов; их назначение – обеспечивать
повседневную практику людей, непосредственные
контакты с окружающей действительностью,
в том числе с социумом. Анализ
языка философии в его сопоставлении с
обыденным языком показывает, что “язык
философии в целом ближе к живому естественному
языку, чем язык специальных наук…
Философские категории формируются в
развитии культуры и воплощаются в структурах
обыденного языка. Философия эксплицирует, систематизирует, углубляет
смысл своих понятий, но не устраняет их
и общий, обыденный смысл”
Содержание философского
знания включает в себя установку здравого
смысла с его ориентацией на познание
ближайших причин явлений, их познание
и использование в повседневной практике.
Именно в обыденном
знании, в его глубинах происходит кристаллизация
того драгоценного феномена
соборной человеческой жизни, проявляющегося
не столь уж редко, который называется
“мудросты. Специализированному знанию
о природе этот феномен не свойственен:
говоря “знающий специалист”, мы никогда
не скажем “мудрый человек”.
Если к тем или иным ученым все же применяют
данное понятие, то оно касается не предмета
их изучения и результатов его познания,
но их общего
отношения к жизни.
В. И. Вернадский говорил: “Можно быть
философом, и хорошим философом, без всякой
ученой подготовки, надо только глубоко
и самостоятельно размышлять обо всем
окружающем, сознательно жить в своих
собственных рамках. В истории философии
мы видим постоянно людей, образно говоря,
“от сохи”, которые
без всякой другой
подготовки оказываются философами. В
самом деле, в размышлении над своим Я, в углублении
в себя – даже вне событий внешнего [для]
личности мира – человек может совершать
глубочайшую философскую работу, подходить
к огромным философским достижениям”
Философские размышления,
свойственные индивидам, не являющимся
профессионалами-философами, и формируют
то, что принято называть мудростью.
С другой стороны, специалисты-философы,
размышляя над
проблемами своей области
знания, способны (конечно, далеко не все
философы) достигать такого уровня
отношения к бытию, который соотносится
с понятием “мудрость.
О содержании
понятия “мудрость” в “Словаре
русского языка” С.И. Ожегова говорится: “Мудрость…
Глубокий ум, опирающийся на жизненный
опыт”. В “Толковом словаре живого великорусского
языка” Вл. Даля поясняется: Мудрость
– это “соединение истины
и блага, высшая правда, слияние любви
и истины, высшего состояния умственного
и нравственного совершенства”. “Философский
словарь”, изданный в ФРГ, поместил
в соответствующей статье фрагмент из
книги Н.Гартмана
“Этика” с раскрытием
существа мудрости. Мудрость, по Н. Гартману,
– это
“проникновение
чувства ценности в жизнь, в любое чувствование
вещей, во всякое действие и реагирование
вплоть до спонтанного “оценивания”,
сопровождающего каждое переживание;
постижение всего действительно этического
бытия с точки зрения этого бытия;
всегда лежащая в основе образа действия
практического сознания его связь
с ценностью””. То есть, мудрость предполагает
обладание человеком соответствующими
интеллектуальными способностями, позволяющими
осмыслить происходящее вокруг. Поэтому
“мудрость” – это антоним слова “глупость”.
Но в то же время, изощренный, отточенный
ум специалиста (ученого, политика, инженера)
может не иметь никакого отношения к мудрости,
ибо в основе ее лежит не профессиональный,
а жизненный опыт: личный, поколений, человечества.
Соответственно, расширение, обогащение
жизненного опыта – это ступени продвижения
к мудрости. Английский философ А. Уайтхед
писал, что “мудрость пропорциональна
широте опыта”. Опыт же каждого из нас
весьма узок из-за краткости нашей жизни,
ограниченности нашего личного жизненного
пространства. Но его можно расширить,
приобщаясь к чужому опыту, воспринимая
его. Поэтому мудрость – это внимательное
и терпимое отношение к чужому опыту. Отсюда
следует, что “мудрость” – это не
просто знание о чем-либо, не качественная
характеристика человеческого ума; «мудрость»
– это особого рода отношение человека
к окружающим его людям, отношение, предполагающее
терпимость к иному. Но “мудрость”
и “толерантность” – не одно и то
же. Следовательно, в понимании интересующего
нас предмета необходимо идти дальше.
Согласно преданию,
Пифагор учился мудрости у восточных мыслителей
и, наверняка, конструируя неологизм того
времени “философия”, он опирался
и на восточную традицию толкования мудрости.
Поэтому обратимся к современному Пифагору
китайскому трактату “Дао дэ цзин”,
посвященному нахождению гармонии человека
(мудреца, причем, стоящего на вершине
власти – “совершенно мудрого”) и
мира. Даосизм – одно из важнейших направлений
философской мысли древнего востока. Основное
понятие этого учения и данного трактата
– “дао”, неизменная причина всех
изменений, основа всего, существующая
во веки веков, не требующая для своего
существования и объяснения ничего. “Дао”
– это естественный ход вещей, естественный
путь развития мира. Никто не в силах изменить
“дао”. Другое важное понятие – “у-вэй”
(“недеяние”). “У-вэй” – не “недействие”,
не “ничегонеделание”, а следование
человеческой жизни принципам “дао”,
человек приходит в этот мир не для того,
чтобы крушить все вокруг. “Совершенно
мудрый, совершая дела, предпочитает недеяние;
…вызывая изменения вещей, он не осуществляет
их сам; …приводя в движение, не прилагает
к этому усилий”. Возможно ли такое?
Да, если действовать не против естественного
пути развития, а в соответствии с ним
(вспомним принципы восточных единоборств,
например, “айкидо”). “Недеяние”,
кроме того, – это не навязывание окружающим
людям своих представлений, своего образа
жизни: “Совершенно мудрый… предоставляет
народу возможность жить собственной
жизнью”. И еще очень важное для понимания
мудрости: “Совершенно мудрый… не считает
правым только себя, поэтому он может обладать
истиной”. Но мудрость – это не отстраненное
созерцание окружающего, равнодушное
и беспристрастное. “Совершенно мудрый
не имеет постоянного сердца. Его сердце
состоит из сердец народа… Он смотрит
на народ, как на своих детей”. А разве
можно относиться к своим детям безучастно?
Разве можно не желать им лучшей доли?
Так в восточном понимании
мудрости сливаются воедино признание
объективности мира, невозможности изменения
вечного естественного его пути и стремление
к лучшей жизни, которая достижима лишь
через соответствие человеческого существования
с миром, человек может “обустроить”
свою жизнь, усилив или ослабив проявления
“дао”. Но для этого необходимо постигнуть
“дао” мира и “дао” человека.
Иными словами, необходимо познать и понять,
что такое мир, в котором довелось жить
человеку, и необходимо познать и понять
самого человека.
А теперь вернемся
к началам европейской философии. Она
возникает в определенной степени как
реакция на религиозно-мифологическое
миропонимание, как стремление объяснить
мир без апелляции к мистическим, сверхъестественным
первоначалам и сущностям. Философия,
в отличие от мифа и религии, – это дерзкая
попытка поиска и обоснования возможности
естественной гармонии человека и действительности.
С другой стороны, коренные изменения
афинского общества (появление частной
собственности на землю и становление
демократии) настоятельно требовали такого
мировоззрения, которое было бы лишено
авторитарности мифа и религии, допускало
плюрализм, свободное выражение мнений,
которое не могло бы быть навязано никакой
другой силой, кроме силы убеждения. Сомнение
в любом Абсолюте, кроме абсолютности
и уникальности человеческого существования,
с самого начала становится главным принципом
философии. В свою очередь, сомнение предполагает
анализ и критику неточностей, противоречий
в существующих способах объяснения действительности.
Путь к истине в философии лежит через
выявление и преодоление заблуждений.
Не таким ли образом философствовал, например,
Сократ?
В истории человечества
Сократ являет собой пример настоящего
философа, человека, стремящегося к мудрости,
но не обладающего ею в полной мере. Он
ничуть не лукавил, говоря: “Я знаю, что
я ничего не знаю”. Каждый ли решится
на такое признание? Сократ постоянно
повторял, что он не знает окончательных
ответов на те вопросы, которые он ставил
перед слушателями. И приглашая их к совместным
рассуждениям, он вместе с ними последовательно,
шаг за шагом приходил не к постижению
окончательной истины, а, скорее, к выяснению
того, что не может
являться всеобъемлющим ответом на конкретно
заданный вопрос. Беседы Сократа – это
тщательный анализ познавательных ошибок
и заблуждений. Так, в платоновском диалоге
под названием “Лахес” Сократ пытается
определить, что такое “мужество”.
Размышления над предлагаемыми собеседником
определениями данного понятия показывают,
что ни одно из них не является полным,
не выражает его сути. Оказывается, что
мужество не сводимо, например, к стойкости
в бою, к упорству и т.д. Так что же такое
– “мужество”? В диалоге вопрос остается
открытым.
Мудрый человек никогда
не станет учить, а тем более, навязывать
другим свои представления о том, как надо
жить. Но он, исходя, хотя бы, из своего
опыта, предостережет от ошибок, пояснит,
как не стоит жить, чтобы не повторить
его ошибки. Для этого необходимо выявить
причины, основания заблуждений и ошибок,
то есть опыт, как говорил Гегель, должен
соединиться с размышлением. Поэтому,
опираясь на все вышесказанное, можно
сказать следующее: мудрость – это глубокий
ум, опирающийся на жизненный опыт, умеющий
проанализировать его и выявить причины
достижений и ошибок. И в то же время, мудрость
как бы предполагает право других на собственные
ошибки, то есть, на собственный опыт (“опыт
– сын ошибок трудных” А.С. Пушкин). Вспомним:
“Совершенно мудрый не считает правым
только себя”. Так удалось ли древним
грекам выразить названием философии
ее сущность, то, ради чего она существует
более двух тысячелетий? И какой от нее
прок в наше время триумфа науки и техники,
время “стрессов и страстей”?
Бессмысленно ожидать
от философии помощи в деле поворота рек,
орошения пустынь, повышения технического
могущества человека. Не в этом ее предназначение.
Она призвана объяснить человеку мир,
в котором он живет, призвана объяснить
человеку его самого. Когда-то Карл Маркс
написал, что задача философии заключается
не в объяснении мира, а в преобразовании
его, причем, революционном преобразовании.
Нет, именно объяснение мира, объяснение
человеку пределов возможного и невозможного
в его неуемном стремлении изменять все
вокруг, разъяснение возможных негативных
последствий неразумного вторжения в
окружающий мир – вот главная задача философии.
Слишком много различных результатов
преобразования природы и общества кошмарами
стоят перед нами. Революционная нетерпеливость
и мудрое отношение к окружающему – “две
вещи несовместные”. Философия не терпит
суеты, она свободна от повседневной гонки
за происходящим. Поэтому она ничего не
организовывает, никого не призывает,
никуда не направляет.
Философия по своей
сути – не призыв, а предупреждение. Ни
одна философская система не может исчерпывающе
объяснить человеку смысл его существования,
сформулировать окончательное определение
счастья и т.д. Это невозможно, хотя бы
потому, что для философии факт – не есть
аргумент. И она исходит из того, что факт
проживания одним человеком своей жизни
так или эдак может ничего не значить для
другого человека, проживающего свою собственную
жизнь. И кто-то, взявший за образец чужой
рецепт достижения полного счастья, в
итоге может оказаться глубоко несчастным.
Философия не рецептурна. Она не в состоянии
дать исчерпывающие ответы на все вопросы,
предложить однозначные решения всех
стоящих перед человеком проблем, потому
что каждый из нас неповторим, и в целом
неповторима жизнь каждого из нас. Формулирование
последних истин будет означать в таком
случае попытку втиснуть бесконечное
многообразие человеческих жизней и судеб
в клетку мертвых схем.
Но в то же время, в
работах действительно глубоких мыслителей
всегда можно найти серьезный анализ того,
ЧТО не соответствует представлению о
достойном существовании или сосуществовании
людей, ЧТО не соответствует представлению
о высоком смысле человеческой жизни,
ЧТО, наконец, приняв манящий облик счастья,
на самом деле оказывается только видимостью
его.
Философия доказывает
свои положения “от противного” и
к положительному она ведет через выявление
отрицательного. Как любое мировоззрение
философия рассматривает и оценивает
мир с позиций должного. Но философское
долженствование – это поиск разумного
соответствия человеческих возможностей
естественной природной и социальной
необходимости. Возомнив себя венцом творения,
реализуя свое безудержное стремление
к самоутверждению, к свободе от всего
и от всех, человек способен уничтожить
основу своего существования и себя самого.
Особенно в XX веке проявились эти опасные
тенденции, многократно усиленные научно-техническим
прогрессом. Поэтому, образно говоря, если
наука и технология дают в руки человека
острый топор, которым можно свалить любое
дерево, то философия призывает его, прежде
чем приступить к действию, оглянуться
назад, на оставленную за спиной унылую
вырубку, и подумать, а стоит ли дальше
углубляться в лес с этим топором. Именно
с этого начинается философское осмысление
любых проблем.
Понимание философии
как предупреждения основывается на ее
стремлении к мудрости, которая, в свою
очередь, вырастает из опыта человечества.
А в нем больше (иначе и быть не может) неудач,
провалов, “синяков и шишек”. Когда
Ф. Ницше устами Заратустры подвергает
нещадной критике государство, “где
все теряют самих себя, хорошие и дурные”,
он опирается на многовековой опыт народов.
А этот опыт показывает, что государству
безразличны судьбы конкретных людей,
что оно может жить своей самодостаточной
жизнью, руководствуясь собственными
интересами, а не интересами людей, для
защиты которых оно, вроде бы, и возникает.
И, как показывает история, у руля государственной
машины далеко не всегда оказываются достойнейшие.
Призывает Ницше к уничтожению государства?
Разумеется, нет. Но речь Заратустры “О
новом кумире” – это предостережение
от обольщения личностями правителей
и абсолютизации роли государства в нашей
жизни. Человек, надейся на собственные
силы, живи собственной жизнью, – вот лейтмотив
этого фрагмента книги “Так говорил
Заратустра”.
Надо сказать, что в
этом заключается подлинный гуманизм
философии: не учить, как надо жить, не
подталкивать и направлять к однозначно
понятому лучшему, которое может оказаться
очередной химерой (люди склонны к самообману).
Предостерегать от худшего, вот стремление
философии, понимаемой как любовь к мудрости.
Не очень весело и оптимистично? Но еще
Экклесиаст говорил, что во многой мудрости
много печали. Может только тогда движение
человека к нарисованному его сознанием
светлому будущему может оказаться успешным,
когда он предупрежден о возможных завалах
и опасностях, ожидающих его на этом пути.
Предупрежден, значит, – вооружен! В этом
смысле поразительно точно уловил суть
философии киник Диоген Синопский, который
считал, что она должна закалять наши души
и делать нас готовыми ко всякому повороту
судьбы.
Возвращаясь же к вопросу
о соотношении возраста и мудрости и опираясь
на понимание философии как предостережения,
можно сказать: прав был Платон, утверждавший:
никогда не рано начать заниматься философией.
Именно в молодом возрасте необходимо
приобщаться к ней. От скольких ошибок
и заблуждений могли бы быть предупреждены
молодые люди, если бы они обогащали свой
объективно малый жизненный опыт знакомством
с совокупным опытом человечества, осмыслением
которого и занимается философия. Стоит
ли наступать на грабли, которые кому-то
уже попадались на пути.
Философия – (греч. – букв: «любовь к мудрости» / phileo – люблю и sophia – мудрость. Философ – «друг мудрости», истины; тот, кто стремится к мудрости/ истине.
Согласно легенде, первым, кто применил этот термин был Пифагор (VI в. д.н.э.). По свидетельствам античных авторов, когда финикийский правитель Клеонт обратился к Пифагору с вопросом «кто он такой?», тот ответил: «Философ», объяснив, что жизнь подобна олимпийским играм: одни приходят на них соревноваться (стремятся к славе), другие – торговать (стремятся к богатству), а третьи – смотреть/наблюдать: философы стремятся к одной только истине.
У Гераклита термином«философ» обозначается всякий, кто занимается исследованием природы вещей. Позднее этот термин стал относиться к такому типу людей, который стремится к окончательной, всеобъемлющей ясности и истинности. Платон использовал в своих диалогах слово философия, чем, собственно, и способствовал тому, что этот термин закрепился и распространился в западной культуре. Аристотель, высоко оценивая философию за ее бескорыстную любовь к истине, чистое желание достичь и созерцать ее, писал: «Люди, философствуя, ищут знание ради самого знания, а не ради какой-то практической пользы». Именно этим и объясняется её привилегированный статус среди других видов духовной, интеллектуальной деятельности.
Вопрос о мудрости. Есть мудрость житейская, есть мудрость философская. В чём их отличие? Рассмотрим примеры: Фалес (др.греч. мудрец, затем – первый! философ). Ему приписывают следующее замечание: «Одни живут так, словно завтра умрут, а другие – словно собираются жить вечно. Ему же принадлежит: «Что есть всё? – Вода». Где здесь житейская мудрость, а где – начинается философия?
Или другой пример (из истории китайской философии). Существует рассказ-притча, образно рисующий ту степень абстракции, до которой способно подняться бытовое мышление, и реакция на неё Конфуция и Лао-цзы.
Некий житель царства Цзин потерял свой лук, но не стал его искать, объясняя это так: «Человек из Цзин потерял, человек из Цзин нашёл – какая разница?!».
Прослышав об этом, Конфуций сказал: «Надо только опустить слова «из Цзин» – вот тогда будет правильно!». Когда же об этом услышал Лао Дань, то сказал: «Надо опустить и слово «Человек» – тогда будет верно!». (Лао-цзы поднимается до чистой идеи, где всё относительно, и обретение становится тождественным потере.)
Таким образом, главным отличием философской мудрости от житейской является то, что она интеллектуальная, рациональная, логичная и логическая. Мудрость в философском смысле состоит в том, чтобы обо всех известных вещах судить, исходя из признания их общей, неизменной основы. Вот почему знание единичного, случайного, эмпирического не является философской мудростью.
Философия (от греч. phileo – люблю и sophia – мудрость) буквально означает “любовь к мудрости”. По некоторым историческим свидетельствам, слово “философ” впервые употребил древнегреческий математик и мыслитель Пифагор по отношению к людям, стремящимся к высокой мудрости и достойному образу жизни. Истолкование же и закрепление в европейской культуре термина “философия” связывают с именем древнегреческого мыслителя Платона. В учении Платона софия – это мысли божества, определяющие разумное, гармоничное устройство мира. Слиться с софией способно лишь божество. Людям же посильны стремление, любовь к мудрости. Вставших на этот путь стали называть философами, а область их занятий – философией.
В отличие от мифологического и религиозного миросозерцания философская мысль принесла с собой принципиально новый тип миропонимания, прочным фундаментом для которого стали доводы интеллекта. Реальные наблюдения, логический анализ, обобщения, выводы, доказательства постепенно вытесняют фантастический вымысел, сюжеты, образы и самый дух мифологического мышления, предоставляя их сфере художественного творчества. С другой стороны, бытующие в народе мифы переосмысливаются с позиций разума, получают новое, рациональное истолкование. Само понятие мудрости несло в себе возвышенный, небудничный смысл. Мудрость противопоставлялась более обыденным благоразумию и рассудительности. С ней связывалось стремление к интеллектуальному постижению мира, основанному на бескорыстном служении истине. Развитие философской мысли означало, таким образом, прогрессирующее отмежевание от мифологии, рационализацию мифа, а также преодоление узких рамок обыденного сознания, его ограниченности.
Итак, любовь к истине и мудрости, тщательный отбор, сопоставление наиболее ценных достижений разума постепенно становится самостоятельным родом деятельности. В Европе рождение философии было одной из составных частей великого культурного переворота в Древней Греции VIII-V веков до н.э., в контексте которого возникла и наука (прежде всего греческая математика VI – IV веков до н.э.). Слово “философия” было синонимом зарождающегося рационально-теоретического миропонимания. Философскую мысль вдохновляло не накопление сведений, не освоение отдельных вещей, а познание “единого во всем”. Ценившие именно такое знание древнегреческие философы полагали, что разум “управляет всем при помощи всего” (Гераклит).
Кроме познания мира любовь к мудрости предполагала также раздумья о природе человека, его судьбе, о целях человеческой жизни и ее разумном устройстве. Ценность мудрости усматривалась и в том, что она позволяет принимать продуманные, взвешенные решения, указывает правильный путь, служит руководством человеческого поведения. Считалось, что мудрость призвана уравновесить сложные взаимоотношения человека с миром, привести в согласие знания и действия, образ жизни. Важность этого жизненно-практического аспекта мудрости глубоко понимали и первые философы, и великие мыслители более позднего времени.
Таким образом, возникновение философии означало появление особой духовной установки – поиска гармонии знаний о мире с жизненным опытом людей, с их верованиями, идеалами. В древнегреческой философии было схвачено и передано последующим векам прозрение того, что знаний самих по себе недостаточно, что они обретают смысл только в сочетании с ценностями человеческой жизни. Гениальной догадкой ранней философской мысли было и понимание того, что мудрость – не что-то готовое, что можно открыть, затвердить и использовать. Она – стремление, поиск, требующий напряжения ума и всех духовных сил человека. Это путь, который каждый из нас, даже приобщаясь к мудрости великих, к опыту веков и наших дней, все же должен пройти и сам.
Соответственно, процесс постижения мудрости, стремление к ней получил название “философия”.
С тех пор неоднократно возникали споры о том, что из себя представляет философия как вид духовной деятельности, какую роль она призвана играть в жизни общества и отдельного человека. Диапазон мнений предельно широк: от вознесения философии на престол в качестве царицы наук до призывов “вышвырнуть за борт” (встречалось и такое на заре советской власти). Сама философия в разные времена понималась то как универсальное знание о мире в целом, то как всеобщий метод познания, то как наука о наиболее общих законах развития природы, общества и мышления, то как наука о мышлении. А ведь, следует заметить, в эпоху зарождения современной цивилизации слов всуе не употребляли, и если уж новую (для античности) форму духовного освоения действительности назвали “стремлением к мудрости”, а не “стремлением к знанию”, “стремлением к истине” и т.п., – значит, в это изначально был заложен какой-то глубокий смысл, определяющий характер философского отношения к окружающему человека миру.
“Мудрость”, “мудрец” – эти слова вызывают в обыденном сознании образ прожившего долгую жизнь человека, знающего ответы на все жизненные вопросы, спокойно, взвешенно и несколько отстраненно взирающего на мир (для полноты образа можно добавить бородку клинышком и ермолку; к слову, именно ермолку дарит булгаковская Маргарита Мастеру как символ его мудрости). Что в этом образе от действительного смысла этих слов, а что от нашего благоговейного отношения к ним? И действительно ли необходимо дожить до преклонных лет, чтобы приобщиться к мудрости? Тогда не является ли философия уделом стариков, и к чему тогда морочить головы молодежи призывами к изучению философского наследия человечества? Доживут – дозреют, засядут за “премудрость скучных строк”. Но почему тогда Платон настаивал на том, что философию необходимо изучать именно в молодом возрасте? Ответить на эти вопросы, понять, что такое философия, можно, очевидно, только выяснив смысл самого слова “мудрость”. Удивительно, но факт: в отечественной философской литературе трудно, практически невозможно, найти определение этого понятия. Нет его в философских словарях советского периода, нет его и в учебниках по философии. Лишь в “Краткой философской энциклопедии” 1994 года в качестве определения мудрости приводится достаточно туманная фраза из работы немецкого философа Н. Гартмана. В чем тут дело? Откуда такая рассеянность? Может понимание философии как стремления к мудрости противоречило чьим-то теоретическим построениям (что, кстати, действительно имело место), а может смысл понятия “мудрость” не укладывается в прокрустово ложе строгих определений? Или и то, и другое?
Что ж, поскольку практически все философские категории берут свое начало в обыденном языке, обратимся и мы к нему. В “Толковом словаре русского языка” С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой “мудрость” определяется как “глубокий ум, опирающийся на жизненный опыт”. То есть, мудрость предполагает обладание человеком соответствующими интеллектуальными способностями, позволяющими осмыслить происходящее вокруг. Поэтому “мудрость” – это антоним слова “глупость”. Но в то же время, изощренный, отточенный ум специалиста (ученого, политика, инженера) может не иметь никакого отношения к мудрости, ибо в основе ее лежит не профессиональный, а жизненный опыт: личный, поколений, человечества. Соответственно, расширение, обогащение жизненного опыта – это ступени продвижения к мудрости. Английский философ А. Уайтхед писал, что “мудрость пропорциональна широте опыта”. Опыт же каждого из нас весьма узок из-за краткости нашей жизни, ограниченности нашего личного жизненного пространства. Но его можно расширить, приобщаясь к чужому опыту, воспринимая его. Поэтому мудрость – это внимательное и терпимое отношение к чужому опыту. Отсюда следует, что “мудрость” – это не просто знание о чем-либо, не качественная характеристика человеческого ума; «мудрость» – это особого рода отношение человека к окружающим его людям, отношение, предполагающее терпимость к иному. Но “мудрость” и “толерантность” – не одно и то же. Следовательно, в понимании интересующего нас предмета необходимо идти дальше.
Согласно преданию, Пифагор учился мудрости у восточных мыслителей и, наверняка, конструируя неологизм того времени “философия”, он опирался и на восточную традицию толкования мудрости. Поэтому обратимся к современному Пифагору китайскому трактату “Дао дэ цзин”, посвященному нахождению гармонии человека (мудреца, причем, стоящего на вершине власти – “совершенномудрого”) и мира. Даосизм – одно из важнейших направлений философской мысли древнего востока. Основное понятие этого учения и данного трактата – “дао”, неизменная причина всех изменений, основа всего, существующая во веки веков, не требующая для своего существования и объяснения ничего. “Дао” – это естественный ход вещей, естественный путь развития мира. Никто не в силах изменить “дао”. Другое важное понятие – “у-вэй” (“недеяние”). “У-вэй” – не “недействие”, не “ничегонеделание”, а следование человеческой жизни принципам “дао”, человек приходит в этот мир не для того, чтобы крушить все вокруг. “Совершенномудрый, совершая дела, предпочитает недеяние; …вызывая изменения вещей, он не осуществляет их сам; …приводя в движение, не прилагает к этому усилий”. Возможно ли такое? Да, если действовать не против естественного пути развития, а в соответствии с ним (вспомним принципы восточных единоборств, например, “айкидо”). “Недеяние”, кроме того, – это не навязывание окружающим людям своих представлений, своего образа жизни: “Совершенномудрый… предоставляет народу возможность жить собственной жизнью”. И еще очень важное для понимания мудрости: “Совершенномудрый… не считает правым только себя, поэтому он может обладать истиной”. Но мудрость – это не отстраненное созерцание окружающего, равнодушное и беспристрастное. “Совершенномудрый не имеет постоянного сердца. Его сердце состоит из сердец народа… Он смотрит на народ, как на своих детей”. А разве можно относиться к своим детям безучастно? Разве можно не желать им лучшей доли?
Так в восточном понимании мудрости сливаются воедино признание объективности мира, невозможности изменения вечного естественного его пути и стремление к лучшей жизни, которая достижима лишь через соответствие человеческого существования с миром, человек может “обустроить” свою жизнь, усилив или ослабив проявления “дао”. Но для этого необходимо постигнуть “дао” мира и “дао” человека. Иными словами, необходимо познать и понять, что такое мир, в котором довелось жить человеку, и необходимо познать и понять самого человека.
А теперь вернемся к началам европейской философии. Она возникает в определенной степени как реакция на религиозно-мифологическое миропонимание, как стремление объяснить мир без апелляции к мистическим, сверхъестественным первоначалам и сущностям. Философия, в отличие от мифа и религии, – это дерзкая попытка поиска и обоснования возможности естественной гармонии человека и действительности. С другой стороны, коренные изменения афинского общества (появление частной собственности на землю и становление демократии) настоятельно требовали такого мировоззрения, которое было бы лишено авторитарности мифа и религии, допускало плюрализм, свободное выражение мнений, которое не могло бы быть навязано никакой другой силой, кроме силы убеждения. Сомнение в любом Абсолюте, кроме абсолютности и уникальности человеческого существования, с самого начала становится главным принципом философии. В свою очередь, сомнение предполагает анализ и критику неточностей, противоречий в существующих способах объяснения действительности. Путь к истине в философии лежит через выявление и преодоление заблуждений. Не таким ли образом философствовал, например, Сократ?
В истории человечества Сократ являет собой пример настоящего философа, человека, стремящегося к мудрости, но не обладающего ею в полной мере. Он ничуть не лукавил, говоря: “Я знаю, что я ничего не знаю”. Каждый ли решится на такое признание? Сократ постоянно повторял, что он не знает окончательных ответов на те вопросы, которые он ставил перед слушателями.
– Философия — любовь к мудрости Философия внутренне связана с неспециализированным, обыденным знанием. Проявляется эта связь, прежде всего, в языке философии. Он богат словами, фиксирующими жизненный опыт индивидов; их назначение — обеспечивать повседневную практику людей, непосредственные… [читать подробнее].
– Философия как любовь к мудрости, любомудрие. Основные функции философии. Философия и духовность. Определений философии существует великое множество. Не так давно, в 2001 году, вышла книга И.Гарина под названием «Что такое философия и что такое истина?», в которой дана подборка разнообразных определений и толкований философии. Она заняла 550 (!) страниц книги, и голова… [читать подробнее].
– Любовь к мудрости
Название “философия” происходит от греческих слов “phileo” — люблю и “sophia” — мудрость, что означает любовь к мудрости, любомудрие.
Мудрость и сейчас остается существенным определением философского мышления. Философия есть мудрость, но не отдельного человека, а… [читать подробнее].
– Философия как любовь к мудрости, любомудрие. Основные функции философии. Философия и духовность. Определений философии существует великое множество. Не так давно, в 2001 году, вышла книга И.Гарина под названием «Что такое философия и что такое истина?», в которой дана подборка разнообразных определений и толкований философии. Она заняла 550 (!) страниц книги, и голова… [читать подробнее].
– Философия как любовь к мудрости Греческое слово философия буквально означает любовь к мудрости (от phileo – люблю и sophia – мудрость). Первое применение этого термина приписывают Пифагору (VI в. д.н.э.). По свидетельствам античных авторов, когда финикийский правитель Клеонт обратился к Пифагору с вопросом «кто… [читать подробнее].
– Любовь к мудрости Название “философия” происходит от греческих слов “phileo” — люблю и “sophia” — мудрость, что означает любовь к мудрости, любомудрие.
Мудрость и сейчас остается существенным определением философского мышления. Философия есть мудрость, но не отдельного человека, а… [читать подробнее].
– Любовь к мудрости
Название “философия” происходит от греческих слов “phileo” — люблю и “sophia” — мудрость, что означает любовь к мудрости, любомудрие.
Мудрость и сейчас остается существенным определением философского мышления. Философия есть мудрость, но не отдельного человека, а… [читать подробнее].
– Философия как любовь к мудрости 1. Р а с с к а з воспитателя об интенсивном использовании человеком природы и ее загрязнении (примеры).
2. Б е с е д а о создании специальных территорий, природных зон, на которых запрещается строительство дорог, домов, заводов, куда не следует пускать людей для отдыха, сбора… [читать подробнее].
– Предмет Философии. Философия как «любовь к мудрости», как наука и как игра. Роль и функции философии. ФИЛОСОФИЯ – форма общественного сознания, мировоззрение, система идей, взглядов на мир и на место в нем человека; исследует познавательное, социально-политическое, ценностное, этическое и эстетическое отношение человека к миру.
Философия – это все сущее во всей полноте… [читать подробнее].
– Философия – любовь к мудрости, бескорыстное, чистое стремление к истине. Смысл, предмет и назначение философии
Философия – любовь к мудрости, бескорыстное, чистое стремление к истине.
Греческое слово философия буквально означает любовь к мудрости (от phileo – люблю и sophia – мудрость). Первое применение этого термина приписывают Пифагору… [читать подробнее].
Соответственно, для того чтобы понять сущность философии необходимо разобраться в этом. Забегая вперед отметим, что мы не являемся сторонниками того, чтобы связывать понятие мудрости лишь со здравым смыслом, с тем, что иногда понимают как некую сформировавшуюся практическим путем мудрость и считать что философия есть как раз преодоление подобной мудрости. На наш взгляд, здесь присутствуют более тонкие отношения, и мудрость необходимым образом всегда будет связана с философией и не только этимологически.
Обозначение философии именно как любви к мудрости таит в себе глубокий смысл, связанный с принципиальной незавершенностью философского знания. Философ не обладатель мудрости (мудрец), но человек стремящийся к ней (любомудр, то есть любящий мудрость). Поэтому великая цель философии – не обладание знанием, но стремление к истине. Это, по выражению К. Ясперса, «бытие-в-пути», где задаваемые вопросы (сам процесс вопрошания) даже важнее, чем даваемые ответы. Ибо ответы останавливают процесс продвижения, указывают точки достигнутого, тогда как задаваемые вопросы расширяют пространство нашей философской рефлексии.
Понимание мудрости как некого инварианта дофилософского сознания уходит в далекое прошлое. Мы стали все более осознавать, что понимание самих себя и адекватное понимание окружающего нас мира, не может быть основано только на знании, что фактор вживленности в этом мир, сопряженный с его личным творческим переживанием не менее важен для человека. Историческое преодоление подобной древней мудрости, действительно, было формой перехода к господству рационального знания, квинтэссенцией которого является наука, но человек стремящийся к мудрости всегда таковым остается, независимо от степени позитивных знаний о мире, которых всегда будет не хватать.
С позиций, которые мы отстаиваем, несколько иначе переосмысливается и античное понимание философии, которое было искажено установками на чистый рационализм, долгое время доминировавшими в человеческой культуре, сформировавшими иллюзию постижения бытия лишь позитивным научным образом. Античное понимание философии именно как любви к мудрости, несет, как нам представляется, значительный содержательный потенциал, позволяющий понять сущность философского отношения к миру и особенности ее метафизического характера.
Мудрость в античности понималась очень разнообразно, включая в себя и будущие формы философской рефлексии.
Прежде всего мудрость трактовалась как особая форма доведения до индивидуального сознания знаний о мире, принципов поведения человека. Неразвитость научных знаний о мире, компенсировались живой полнотой восприятия последнего и глубоким пониманием связи человека с этим миром. Это понимание кажется в рамках современной традиции наивным, но оно помогало регуляции человеческих отношений, впитывая в себя опыт поколений. Не более ли наивны оказались последующие поколения, которые попытались все объяснять лишь узко рационалистически?
В античности можно встретить и иные толкования мудрости. Так, например, данный термин мог обозначать “всякую осмысленную деятельность, умение, сноровку и вообще любого рода целесообразную деятельность”[39]. Поскольку мудрость знает высшие цели, она направляет человека по пути их достижения, выступая в качестве особого рода искусства жизни. «В таком случае, философствование – это одновременно и научение жизни, и умение умирать. Из-за непрочности существования во времени жизнь является постоянным испытанием»[40].
Философия, таким образом, это не просто некая дисциплина, но особого рода образ жизни, к которому должен стремиться философ. Вот этого момента как раз не учитывал Гераклит, стремящий именно к достижению, к обладанию истиной. Тогда как мудрецами в античности называли прежде всего тех, «кто умел правильно различать добро и зло, кто вдумывался в смысл человеческой жизни и мог указать человеку путь к счастью. Таковы именно известные всей античности «семь мудрецов», возглавляемые Фалесом, который (впрочем единственный из них) был одновременно и знаменитым «физиком», возглавляя у Аристотеля их список»[41].
Как отмечал много позже Карл Ясперс, философский образ жизни характеризуется «вдумчивым размышлением», которое не требует коллективности, в отличие, например, от культовых сообществ, а реализуется в уединенности. Именно в уединенности человек способен заниматься саморефлексией, обдумывая самого себя, свои поступки, оценивая их. Таким образом, изначально «как нечто самостоятельное, как особая форма духовной жизни, отличающая себя от всех других, философия рождается сразу, в точно определенном месте и времени, но главное – она рождается не из мифологии и науки (как обычно считают), а из потребностей нравственного сознания»[42].
Кроме того, мудрость обозначала в античности некоторую гибкость ума, или, в обычном употреблении этого свойства, – хитрость. “София противопоставлялась неучености и глупости (Plat. Prot. 360 d, Apol.22 t) и отождествлялась либо с практической мудростью ( как у Солона Herod.1 30), либо даже с хитроумием (как у афинян 1 60)”[43]. Это свойство гибкости ума, позволяло человеку вырабатывать диалектическое отношение к миру, которое становится одним из важнейших принципов философской культуры размышления.
В ранней античной классике мудрость обозначает также и “строгую всеобще-космическую структуру”[44]. А учитывая, что древние греки воспринимали Космос как некую космическую душу, становится ясным, что описание Гераклитом мудрости как говорения истины в соответствии с природой, когда к ней как бы прислушиваются[45], означает, что мудрость опирается на некие всеобщие законы, лежащие вне субъекта. Итак, мудрость – это восприятие упорядоченности мира и знание основополагающих принципов этой упорядоченности. А это ни что иное как предпосылки метафизики.
Сократ дополняет перечисленные характеристики мудрости еще и особым ее пониманием как целостности (можно сказать гармоничности ) ума, не сводимых “ни на какие отдельные и специфические функции чистого мышления. Но этого мало. Сократовская София имеет ближайшее отношение к добродетели (выделено нами – авт.) вообще, вернее же, к целесообразной практической деятельности (выделено нами – авт.) вообще”[46]. Таким образом, в мудрости соединяются мыслительная и практическая деятельность. Мудрость придает деятельности целесообразный характер. Одновременно с этим, по Сократу, мудрость еще и владение словом, художественным словом, поэзией. Развивая эти идеи, Платон рассуждает о мудрости как о некой смысловой структуре Космоса, определяющей всю духовную деятельность человека.
Аристотель, говорит о мудрости как об особого рода знании, которое представляет собой одновременно учение “о четырехпринципной структуре каждой вещи, то есть учение об ее идее, материи, причине и цели… Мудрый тот, кто не только знает сущность вещи и факт существования этой сущности, но еще знает также и причину вещи и ее цель”[47]. В античности и позже мудрость дополняется еще одним присущим ей свойством – знанием о критериях оценки поступков человека и определением его добродетельности. Мудрость – это знание о сущности и причинах добра и зла (Сенека). Кроме того мудрость – это еще и познание Бога, т.е. сознание, которое выходит за рамки рационального[48].
Таким образом, можно сказать, что мудрость в античности выступала как особая форма отношения к миру, в основе которого лежало знание основополагающих принципов устройства бытия (Космоса), адекватное данной ступени развития мышления и исходящее из идеи всеобщей упорядоченности мира, что, в свою очередь, позволяло ей выступать в качестве мировоззренческого регулятива целесообразной человеческой деятельности и критерием нравственного поведения.
То есть перед нами развернутое понимание, которое и порождает то, что мы сегодня обозначаем как философия. Любовь к мудрость – есть стремление к целостному понимания бытия в единстве всех тех аспектов, которые мы перечислили выше. Это – своеобразная прототеория философии.
Поскольку данная совокупность знаний и представлений не могла быть оформлена в этот период в виде системы обоснованных и доказанных истин, то ее особенностью являлось то, что она доводила их до сознания отдельного человека в форме жестких повелительных ценностно-мировоззренческих установок, в виде некоторого морального закона, выполнение которого было общеобязательным. Это знание переходило от поколения к поколению в форме традиций, притч, наставлений и т.д., представляя собой совокупность накопленного человечеством опыта, и фиксирующего в себе основополагающие для социума ценностно-практические жизненные установки.
В этом смысле мудреца как такового, как некой автономной личности, еще не могло быть. Это некое коллективное вербальное представление, но индивид мог стать своеобразным аккумулятором и ретранслятором мудрости, и этими индивидами были философы, стремящиеся к мудрости. Пожалуй, единственной фигурой в античности, к которой эпитет «мудрец» приложим во всей полноте вышеотмеченных смыслов, является Сократ. Но его печальный жизненный финал наиболее рельефно демонстрирует весь драматизм обладания истинной мудростью. Дело в том, что позиция философа и в античности, и сегодня весьма противоречива.
С одной стороны, он выступает как некий хранитель традиций, закрепляющий принятые жизненные устои, некоторые основополагающие идеи, благодаря чему формируется система ценностей общества. С другой стороны – он всегда критик, а значит разрушитель ценностей. Что давало философу право на критику? Обладание неким высшим пониманием бытия, которое было доступно отнюдь не всем и которое отнюдь не всегда было реализовано в обществе. У мудреца, что особенно характерно для античности (а потому и для ранней античной философии), мудрость проявлялась как “непосредственное совпадение с личностной, жизненной программой и позицией человека-философа. “Софос” был не только представителем философского мышления, но и идеалом человека вообще, который в своем жизненном пути “проигрывал” принципы своей теории, подчас в форме крайнего ригоризма, доходящего до житейского парадокса и эпатажа обычных норм … но всегда с наглядностью личного примера и опыта”[49].
Философ мог выступать как в качестве наставника, так и в качестве человека, осуществляющего тотальную критику не только на уровне абстрактных рассуждений, но и на уровне реальной оценки деятельности людей. В этом плане, очень интересна мысль В.В. Зеньковского об особой роли юродивых в допетровский период русской культуры в качестве одного из факторов, повлиявших на особенности и русской философии[50].
Активная мировоззренческая позиция становится позже особенностью некоторых форм философии, а в наше время связана с понятием “философия поступка”, в котором высшей формой обоснованности истинности абстрактных положений выступает реальное действие, реальный поступок. Такая позиция философа, его личностная ответственность за собственные поступки, придавала его собственной жизни в некоторых случаях характер подвижничества.
Однако в этой близости к мудрости была и еще одна сложность. На уровне обыденного сознания философы прямо отождествлялись с мудрецами как носителями неких абсолютных истин, а поэтому от них ожидали скорее не рассуждений, а однозначных ответов, что, кстати говоря, характерно и для нашего времени. И если философ начинает говорить о диалектичности мира, сложности и относительности критериев истинности и нравственности, принципиальной невозможности в ряде случаев дать однозначные ответы, его мудрость в умах спрашивающих мгновенно превращается в свою противоположность, и слово философ в лучшем случае произносится с иронией.
Диалог, рассуждение по поводу какой-то проблемы без обязательности ее решения не устраивает обыденный разум. Большинство людей просто не имеет возможности и времени разбираться в тонкостях философской рефлексии и философские положения воспринимаются (если отбросить вариант их неприятия) как своеобразные познавательные и поведенческие императивы. Это тоже особенность философии, связанная с тем, что она выполняет функцию своеобразного мировоззренческого наставления, как бы оставив внутри самой себя формы обоснования, которые большинству людей безразличны и представляются слишком специальными. Однако, одновременно, это может выступать основой для восприятия философии как особой замкнутой, а значит догматической системы, содержащей в себе однозначные ответы на все вопросы жизни.
Средством понятийного выражения любви к мудрости выступает язык, и в этом смысле философия с самого начала опирается на построение связной системы понятий. В центре философских размышлений лежит понятие, слово, причем не любое слово. Любовь к любому слову, как отмечает А.Н. Чанышев, стоит и в центре такой науки как филология. “Но философия, в отличие, скажем от музыки, также выражается в словах. Поэтому можно сказать, что если филология – любовь или по меньшей мере интерес к любому слову, то философия как любовь к мудрости есть ни что иное, как любовь к мудрому слову … В этом смысле можно сказать, что философия – часть филологии. Поэтому филологам не следует, как это иногда бывает, пугаться философии, а, напротив, искать и не обходить элементы философии в художественном произведении, не проскакивать через них как через что-то нудное”[51].
Исторически, становление философии отражает факт преодоления житейской мудрости и переход к рационально обоснованной системе знания. Однако полностью отойти от элементов недостаточно доказанного и обоснованного знания, которое тем не менее включается в структуру той или иной философской концепции, философия не может и не сможет никогда. Это фиксируется в ситуации, когда, вместо владения абсолютными и окончательными знаниями, от имени которых всегда выступает мудрец, остается лишь тяга, любовь (“pileo”) к мудрости (“sophia”), — то есть место окончательного и однозначного результата заменяет процесс, стремление. Таким образом, философия стремится к мудрости, пытаясь осуществить связь между рационально выработанными представлениями о сущности мира и практическими деяниями человека, что уже само по себе составляет ее важнейшую особенность, и, одновременно, пытается рационально обосновать деятельность людей, в том числе их обыденные поступки, их жизнь и поведение в обществе, их межличностные взаимоотношения[52].
Поэтому философия, как любомудрие, стремится выдвигать, например, нравственные системы ценностей всего лишьв качестве регулятивов поведения и общежития людей. Она не выступает с позиций некой абсолютной мудрости (наподобие религиозной), не диктует того, что непременно должен делать человек, ибо исходит из относительности получаемых знаний о мире и свободе самого субъекта выбора. Философ стремится к познанию в условиях невозможности обладания знаниями в абсолютном смысле, а философия как стремление к мудрости выражается (как позже напишет об этом И. Кант) в особого рода деятельности, которая ориентируется на основополагающие цели человека и человечества.
Стремление к мудрости отражает момент “ценностного отношения к бытию. Может даже стоять вопрос: а не является ли мудрость, или мудрое философствование той осью координат ( выделено нами – авт.) , на которой “завязаны” все другие разновидности философских размышлений?”[53]. Стремление к мудрости придает философии особый целостный характер, обеспечивает неразрывность всех компонентов в разнообразных взаимоотношениях между Человеком и Миром, между Человеком и Человеком.
Философия не может быть безразличной ни к какому-либо способу или виду познания, ни к какой-либо позитивной системе ценностей. Это – открытая система, представляющая собой рефлексию над наиболее общими, предельными вопросами бытия и одновременно являющаяся конкретно-практическим размышлением над использованием результатов данной рефлексии в жизни людей. Такой широкий мыслительный охват как в постановке, так и в решении проблем порождает соединение в ней, с одной стороны, рационально-теоретического или рефлективного подхода, а с другой, ориентацию на выработку ценностных ориентиров, которые опираются на феномен веры, на эмоционально-образное, ассоциативное мышление. Стремление к мудрости придает философии особую ценностную позицию направленную на интегративное восприятия мира.
Поэтому, если и говорить о философии как особого рода мудрости, то следует заметить, что она возникает (в античной Греции) “между узкой специальной, профессиональной мудростью и мудростью сверхразумной. Философия – интеллектуальная рациональная, логическая и логичная мудрость. Не может быть алогичной философии”[54].
По остроумному замечанию А.Н. Чанышева, если мифология была матерью философии, то ее отцом был интеллект. Именно поэтому она опирается на все виды духовного освоения бытия человеком. “Теряя связь с науками, философия вырождается в “служанку теологии”, а через нее религии. Теряя связь с художественно-мифолого-религиозным мировоззренческим комплексом, философия вырождается в “служанку науки” ”[55]. Как не стремятся некоторые философы вырваться за рамки мифа и мудрости, рационального и внерационального – в философии этот путь бесперспективен, так как философия представляет собой целостное, синтетическое образование, основанное на всех формах духовного освоения бытия человеком. И в этом смысле, понятие философии как любви к мудрости приобретает новый смысл, как бы реабилитируя значение этого древнего понимания для нашего времени, в котором “все больше знаний и все меньше мудрости, то есть умения употребить эти знания не во вред, а на пользу человеку”[56].
Целостность философии проявляется как вечное стремление к мудрости, что не позволяет ей уйти в область чистых абстракций, когда она может превратиться в праздную игру ума, не нужную человеку. Возвращение философии к своему первичному определению, как нам представляется, и происходит в наше время под давлением последствий безответственных техногенных игрищ, лишенных всякой мудрости и ответственности за дело и слово и разрушительно влияющих не только на природу, но прежде всего на естественные человеческие взаимоотношения.
Таким образом, философия возникает как определенный интеллектуальный компромисс, гениальное изобретение греческой античной культуры. Она выступает «благожелательной посредницей между наукой и античной религией, между логосом и мифом. Войдя в античную культуру, она облагородила и миф и логос, смягчила всегда существующий между ними антагонизм и тем самым сохранила их для этой культуры в качестве равноправных её соучастников»[57].
Философская мудрость или философствование в подлинном смысле этого слова – это бесконечный процесс поиска истины и твердых ценностных оснований личного бытия, который никогда не может приостановиться. Не овладение истиной, не возведение каких-то истин в догмы, а поиск ее – вот цель философии. И в этом плане философия, безусловно, противостоит науке. Если ученый стремится как бы избавиться от субъекта, очистить получаемые знания от субъективности, то философия, напротив, ставит человека в центр своих исканий. Она исследует все, в том числе и знания (которые иногда кажутся их носителям абсолютными), с точки зрения их значимости для Человека, с целью выяснения возможностей Человека и его места в мире.
Мудрость не тождественна многознанию, которое как говорили древние “уму не научает”. И. Кант писал “одно многознание есть циклопическая ученость, которой недостает глаза философии”[58]. Блестящий образ. Циклопическая ученость – это ученость односторонняя, ограниченная предметом, искажающая картину мира. Она необходима, полезна, но объяснить мир она никогда не сможет. “Мудрый понимает, а не только знает: своим интеллектуальным взором он охватывает жизнь в целом, не останавливается на констатации эмпирических ее проявлений, не ограничивается установлением того, что есть “на самом деле”. Размышления о жизни, уразумение жизненного опыта не могут быть выведены из обучения”[59].
Отсюда вытекает такая особенность философии как невозможность выучить ее путем усвоения (зубрежки) какой-то одной или многих философских систем. Результатом такого научения и будет, в лучшем случае, знание этих нескольких систем, не более. Цель же должна заключаться в том, чтобы научить человека философски мыслить, философствовать, развить в нем определенную культуру мышления. Философ должен уметь чувствовать именно философскую проблематику, ее предельность, чтобы ни выступало в качестве объекта его исследований. Философия в отличие от науки не имеет целью обязательный ответ на поставленный вопрос. Философия это еще и всегда вопрошание, для нее значимым может быть сама постановка проблемы или попытка обратить на нее внимание общественного сознания, культуры.
Философ должен быть внутренне готов к диалогу, к ответу на предельные вопросы сквозь преломление их через свое собственное переживание мира с опорой при этом на полученные человечеством знания. Именно поэтому сократовское понимание процесса философствования прежде всего как реального, речевого диалога – это не блажь философа, а ценностная установка, основанная на особом понимании пути образования истины как результате диалога[60].
Кто же такой философ? Целитель души или ее растлитель? Вопросы эти очень не простые. Сократ, считал, что он исцеляет души, просвещая их. Однако общество квалифицирует его действия как “растление душ” юношей. Сократ осуждается на смерть (причем вполне демократично и легитимно), что не мешает нам, в свою очередь, сегодня, осуждать его судей . Кто же такой философ? Дьявол – искуситель, но приобщающий к истине? Или Бог – требующий слепой веры? Государство очень часто осуждало людей, которые учили других задумываться и мыслить, и истина, достигаемая мудрецами, отнюдь не всегда устраивала общество.
Философскую мудрость следует отличать от житейской интуиции и тем более от практической «мудрости» обывателя, так как ей присуща глубокая нравственная рефлексия, основанная на моральной интуиции и жизненном опыте, и, одновременно, на рациональном поиске предельных оснований системы ценностей, которыми оперирует человек. Выражением же практической «мудрости» обывателя является четкая стереотипная реакция на похожую ситуацию. Философ рефлексирует на уровне надличностного сознания не как отдельная личность (Петров, Гегель, Сидоров, Иванов), а как особое философское “Я”.
Все это реализуется в языковой системе философии, где большую роль играют не только категории и абстрактные понятия как признак рационального отношения к миру, но также образы и символы, являющиеся средством художественного освоения мира. Поэтому философские понятия часто являются символами или “смысловыми зародышами символа”, так как содержат в себе “активный принцип ориентации в безбрежной действительности и понимания царящих в ней соотношений”[61].
Таким образом, философия в ее античном значении есть «ответ на нравственную потребность критически оценить подлинное достоинство человека в мире. При этом ее конституирование происходит как решение осознанно поставленной задачи – определения формы и содержания особой духовной деятельности, которая позволила бы человеку, не удовлетворяющемуся истиной частичной и относительной, ясно осознавать, если и не полноту истины, то хотя бы ее живое присутствие в мире, дающее возможность пребывать в ее свете и любовно стремиться к ней, преисполняясь тем самым незримо изливающейся из нее духовной энергией. Эту задачу впервые решил Пифагор. Он определил и форму этой деятельности – “любовь к мудрости”, и ее содержание – этическое понимаемое познание, то есть познание истины как Добра»[62].»
То есть иначе говоря, философия возникает как особая форма рефлексии человека над бытием и над сами собой (философская мудрость), которая основывается не только на дискурсивном способе мышления, но и на непосредственно-интуитивном, художественно-эмоциональном его постижении, имеющим своей целью отразить целостность и единство мира.
“Философия” (?????????) – это прежде всего слово, происходящее из древнегреческого языка и обозначающее любовь к мудрости, стремление к познанию, к наукам. Первая часть слова, “фило”, происходит от “филео”, “люблю”, и встречается во многих словах, обозначающих привязанность, любовь, дружеское расположение, влечение к чему-нибудь. “София” – слово, обозначающее мудрость, знание, понимание. “Философос”, соответственно, – это человек, стремящийся к мудрости, к знанию, к пониманию сути вещей.
Согласно сообщениям древних писателей, первым человеком, который назвал себя философом, был Пифагор. Он создал религиозно-философский союз, целью которого было очищение души и приобщение её к вечному, совершенному, божественному. И когда тиран Леонт назвал его мудрецом, он ответил: мудры только боги, я же – человек, который может лишь стремиться к божественному, совершенному знанию, но никогда не достигает его.
Тиран, вероятно, связывал понятие мудрости с такими людьми, которые наделялись особым статусом посвящённых в некое тайное, эзотерическое знание, полученное от богов или от единого Бога, и дающее им особую силу и власть над другими людьми. Этой мудростью и силой человек сам по себе обладать не может. Он может лишь получить их от более совершенных и могущественных существ и получает их в силу своей избранности ими и причастности к таинственному миру сверхъестественного, чудесного, божественного. Такими людьми считались тогда, например, египетские жрецы или древнееврейские пророки. Называя себя “философом”, Пифагор, не желая, видимо, становиться объектом своеобразного идолослужения, слепого обожания и подражания, давал понять, что его знание о мире – обыкновенное, естественное, т. е. такое, которое человек может создать сам, своими собственными силами, опираясь на присущую всем людям способность чувственного восприятия – зрение, слух и т. д., – на свой жизненный опыт, на свою естественную и присущую всем людям способность мыслить, думать, размышлять. “Философия” – лишь то знание, которое человек добывает своими собственными силами, опираясь на свои собственные самостоятельные размышления. Но поскольку “мудрость” – это далеко не всякое знание, а знание самого важного и существенного в мире и в жизни человека, поэтому то и философия – это не все размышления вообще, а самостоятельное размышление над наиболее важнымидля всехлюдей вопросами. Философия – размышления над такими вопросами, которые одинаково важны и равно интересны для всех разумных существ, обладающих способностью свободного самоопределения.
Слово “мудрость” означает также совершенство человека и обладание совершенным знанием, т. е. обладание истиной. Мудр тот, кто знает тайну – тайну строения мира, тайну смысла и назначения человеческой жизни. Пифагор же сказал, что он лишь стремится к истине, ищет её, что он не считает свои познания совершенными. “Философия” – не обладание истиной, а жажда истины, неустанный поиск истины, и пока человек остаётся философом, он не останавливается в этом поиске и не считает себя “мудрецом”.
Поэтому “философствовать” начинает лишь тот, кто понял, что не обладает полнотой истины. “Философом” становится тот, кто начинает осознавать несовершенство своего знания, не может более ограничиваться обычным кругом принятых в обществе “мнений” и повседневного, практически полезного знания. Тот, кто стремится усовершенствовать свои познания и найти истину, тот и “философствует”. Платон и Аристотель писали, что причина появления философии – удивление. Удивляется и спрашивает тот, кто осознал своё незнание. Привычное и обычное вдруг становится непонятным, сомнительным, ставится под вопрос. Для того, чтобы преодолеть сомнение и незнание, человек и начинает “философствовать”.
Платон, опираясь на мысль Пифагора, даёт такое замечательное определение: философия –этоуподобление Богу в меру человеческих сил [3]. Бог – не философ, он не “философствует”. Бог просто знает. Бог, согласно одному из классических, традиционных определений, есть существо бесконечное и абсолютно совершенное, а потому, в частности, – всеведущее. Его знание о себе, о мире и человеке абсолютно истинно, совершенно. Собственно, лишь один Бог мудр в точном и полном смысле этого слова. Человек – не Бог, он – конечен, несовершенен. Его знание несовершенно. Именно поэтому он “философствует”. Философия – это то, что отличает человека от Бога и от животного. Животные, как и Бог, не философствуют. Они, как и человек, конечны, и их представление о мире тоже несовершенно, но они не сознают этого. Они не сознают своего существования и своей конечности.Способность сознавать своё существование, свою конечность и своё несовершенство – основа и источник философии. Сознание конечности своего существования – это и знание о своей смертности. Сознание неизбежности смерти побуждает задуматься о “смысле” жизни, о важном и существенном в ней, о том, что будет “после смерти” или “после жизни”. Философия – это стремление человека, как разумного, мыслящего существа, преодолеть свою конечность, свою ограниченность и смертность, своё несовершенство, ипостичь абсолютное, “божественное”, совершенное, вечное и бесконечное.
Если как “любознательность” вообще, как жажда знания, философия родственна всем наукам, то в своём стремлении к абсолютному она сходна с религией, которая по своей сути и есть сфера личного отношения к абсолютному. Однако в религии само абсолютное представляется как личность и отношения с абсолютной личностью опираются прежде всего наверу, традицию, авторитет, чувство и воображение. Целью религии является не познание абсолютного, а “спасение”. В философии приобщение души к абсолютному осуществляется исключительно посредством самостоятельного размышления и познания. В религии же, главным образом, – посредством культа: отношение личности к Богу опосредствуется духовенством и церковью, авторитетом и традицией.
⇐ Предыдущая12345678Следующая ⇒
Ответ:
Содержание философского знания включает в себя установку здравого смысла с его ориентацией на познание ближайших причин явлений, их познание и использование в повседневной практике. Именно в обыденном знании, в его глубинах происходит кристаллизация того драгоценного феномена соборной человеческой жизни, проявляющегося не столь уж редко, который называется “мудрость”. Специализированному знанию о природе этот феномен не свойственен: говоря “знающий специалист”, мы никогда не скажем “мудрый человек”. Если к тем или иным ученым все же применяют данное понятие, то оно касается не предмета их изучения и результатов его познания, но их общего отношения к жизни. В. И. Вернадский говорил: “Можно быть философом, и хорошим философом, без всякой ученой подготовки, надо только глубоко и самостоятельно размышлять обо всем окружающем, сознательно жить в своих собственных рамках. В истории философии мы видим постоянно людей, образно говоря, “от сохи”, которые без всякой другой подготовки оказываются философами. В самом деле, в размышлении над своим Я, в углублении в себя – даже вне событий внешнего [для] личности мира – человек может совершать глубочайшую философскую работу, подходить к огромным философским достижениям”. Философские размышления, свойственные индивидам, не являющимся профессионалами-философами, и формируют то, что принято называть мудростью. С другой стороны, специалисты-философы, размышляя над проблемами своей области знания, способны (конечно, далеко не все философы) достигать такого уровня отношения к бытию, который соотносится с понятием “мудрость”. О содержании понятия “мудрость” в “Словаре русского языка” С.И. Ожегова говорится: “Мудрость… Глубокий ум, опирающийся на жизненный опыт”. В “Толковом словаре живого великорусского языка” Вл. Даля поясняется: Мудрость – это “соединение истины и блага, высшая правда, слияние любви и истины, высшего состояния умственного и нравственного совершенства”. “Философский словарь”, изданный в ФРГ, поместил в соответствующей статье фрагмент из книги Н.Гартмана “Этика” с раскрытием существа мудрости. Мудрость, по Н. Гартману, – это “проникновение чувства ценности в жизнь, в любое чувствование вещей, во всякое действие и реагирование вплоть до спонтанного “оценивания”, сопровождающего каждое переживание; постижение всего действительно этического бытия с точки зрения этого бытия; всегда лежащая в основе образа действия практического сознания его связь с ценностью”. Любопытным представляется буквальное значение слова “философия” = от греч. phileo – люблю + sophia – мудрость, – любовь к мудрости. У древних греков это слово означало “стремление к пониманию”, “стремление к знанию”, “жажду знания”. В этом смысле оно употреблялось Фукидидом, Сократом и др. представителями античной культуры. Мы, однако, не видим сколь-нибудь веских причин отказываться от давней традиции, от философии как любви к мудрости. Во-первых, в нем отражен определенный этап становления философии, причем – как научного знания; это “историческое” не ликвидировано последующим развитием человеческой культуры, но ассимилировано и сохранено, хотя и в несколько модифицированном виде. Во-вторых, как только что мы видели, близость философского знания к житейскому опыту, к личностному и обыденному знанию обусловливает включение в его состав также и мудрости как определенного, ценностного отношения к бытию. Может даже стоять вопрос: а не является ли мудрость, или мудрое философствование той осью координат, на которой “завязаны” все другие разновидности философских размышлений? Итак, мы рассмотрели отношение философского знания к ряду других видов человеческого знания. Мы обнаружили, что философское знание имеет сущностные признаки, свойственные: I) естественнонаучному знанию, 2)идеологическому знанию (общественным наукам), 3) гуманитарному знанию, 4) художественному знанию, 5) трансцендируюшему постижению (религии, мистике) и 6) обыденному, повседневному знанию людей. В философском знании эти виды знания представлены как стороны, ипостаси, компоненты его внутреннего содержания. Они внутренне взаимосвязаны между собой, причем настолько, что порой оказываются слитыми, неразделимыми. Почти невозможно отграничить друг от друга художественную сторону, глубоко связанную с личностью, от стороны, базирующейся на трансцендировании и мудрости. Мудрость же, в свою очередь, основывается на знании, получаемом не только из жизненного опыта, но и из тех или иных научных источников, среди которых большое место занимают наиболее общие
представления естественнонаучного и гуманитарного знания. В философском знании представлены все имеющиеся в человеческой культуре виды знания; они переплетены здесь и дают единое интегральное целое. М. М. Бахтин отмечал: Философию “можно определить как метаязык всех наук (и всех видов познания и сознания)”. Одно из определений философии таково: Философия – это наиболее систематизированное, максимально рационализированное мировоззрение своей эпохи. В данном определении выражено именно интегративное, ведущее начало философского знания, не ликвидирующее своеобразия других его сторон (В. В. Соколов даже считает философию определенной системой верознания, в которой нерасторжимо соединены в самой различной пропорции компоненты веры и знания).
X
•1.Понятие философии. Предмет философии и его особенности. Философия как «любовь к мудрости». Мудрость и знание.
•2Место и роль философии в системе культуры. Значение философии в жизни человека и общества.
•3. Структура и основные функции философии: мировоззренческая, методологическая, теоретико-познавательная, аксиологическая.
•4. Истоки и генезис философии: социально-исторические, социально-экономические и духовные предпосылки.
•5. Специфика философского знания. Содержание, метод и цель. Основной вопрос философии и его решение (ф. Энгельс). Материализм и идеализм.
•6. Философия и мировоззрение. Типы мировоззрения. Основные формы предфилософского мировоззрения (мифология, религия).
•8. Философия Древнего Китая. Основные мировоззренческие принципы и понятия. Даосизм, конфуцианство и легизм. Особенности китайской медицины.
•9. Философия Древней Индии. Основные мировоззренческие принципы и понятия. Астика и настика. Йога и буддизм. Особенности индийской медицины. Аюрведа.
•10. Становление древнегреческой философии: от мифа к логосу. Космоцентризм. Ранняя классика: милетская, пифагорейская, элейская и атомистическая школы. Философия Гераклита.
•12. Платон и его учение об идеях. Теория познания и учение о душе. Концепция идеального государства. Диалоги Платона.
•13. Аристотель: философ и учёный-энциклопедист. Метафизика и учение о четырех причинах. Учение о душе и достижения в биологии. Геоцентрическая парадигма и физика. Этика и учение о государстве.
•14. Эллинистическая философия. Школа стоиков: Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий. Философия Эпикура и принцип гедонизма, отношение к суевериям, к жизни и смерти. Скептицизм (Пиррон).
•51. Система, элемент, структура. Классификация систем. Принцип системности. Самоорганизация и системность мира. Человек как сложная целостная система. Системный подход в медицине.
•15. Гиппократ и зарождение научной медицины. Гиппократова модель врачебной этики и принцип «не навреди». К. Гален и синтез научной медицины.
•16. Истоки средневековой философии. Теоцентризм. Библейские идеи философского значения (креационизм, антропоцентризм, провиденциализм). Патристика (Тертуллиан, Августин).
•53. Причинные связи. Категории причины и следствия. Принцип детерминизма. Детерминизм и индетерминизм. Проблема причинности в медицине. Этиология – учение о причине болезни.
•17. Средневековая схоластика (и.С. Эриугена, и. Росцеллин, п. Абеляр). Ф. Аквинский – систематизатор средневековой схоластики. Соотношение веры и разума. Особенности средневековой медицины.
•54. Теория познания, ее предмет и основные принципы. Критика агностицизма и скептицизма. Наивный и научный реализм.
•18. Возрождение как синтез античности и средневековья. Антропоцентризм и проблема свободы личности (Данте, ф. Петрарка, п. Делла Мирандола, м. Монтень, э. Роттердамский).
•19. Возрожденческий гуманизм. Человек как творец самого себя. Апофеоз искусства и культ художника-творца
•20. Пантеизм и диалектика как специфические черты натурфилософии Возрождения: н. Кузанский, Дж. Бруно, ф. Телезио.
•21. Социально-политические (н. Макиавелли) и социально-утопические (т. Мор, т. Кампанелла) концепции Возрождения.
•22. Специфика медицины эпохи Возрождения. Философия, медицина и врачебная этика Парацельса. Принцип «делай добро».
•23. Научная революция Нового времени. Ф. Бэкон о естественной философии. Индуктивный метод. Источники заблуждений. Критика «идолов». Ф. Бэкон о медицине. Эмпиризм т. Гоббса и д. Локка.
•24. Рационализм р. Декарта. Очевидность как критерий истины. Учение о врожденных идеях. Учение о субстанции б. Спинозы и г. Лейбница. Рационализм и проблема свободы.
•27. Абсолютный идеализм и диалектический метод г. Гегеля. Противоречие системы и метода. Философия истории Гегеля.
•28. Антропологический материализм л. Фейербаха. Критика происхождения и сущности религии.
•29. Особенности становления русской философии. Славянофилы (а.С. Хомяков) и западники (п.Я. Чаадаев).
•33. Социально-философские воззрения к. Маркса (теория прибавочной стоимости, теория отчуждения, учение об общественно-экономической формации). Диалектика природы и диалектика мышления.
•36. Философское учение о бытии и субстанции. Диалектика бытия и небытия. Бытие и ничто. Субстанция. Атрибут.
Философия – редкое и с трудом достигаемое соединение знания, опыта и ценностей, позволяющее выносить взвешенные, глубокие и дальновидные суждения о человеке, обществе и мире.
Термин “философия”, как уже говорилось, происходящий от греческих слов “любовь” и “мудрость”, посему любовь к мудрости (знанию, разумению).
Мудрость – понятие, обозначающее высшее, целостное, духовно-практическое знание, ориентированное на постижение абсолютного смысла бытия и достигаемое через духовно-жизненный поиск истины субъектом знания. Большинство определений мудрости, встречающихся в классической этико-философской традиции, подчеркивают в ней именно момент высшего знания в его ценностном выражении. Например, по Г. В. Лейбницу, мудрость есть “знание высшего блага”; по И. Канту, мудрость – это “свойство воли согласовываться с высшим благом как конечной целью всех вещей”; Л. Н. Толстой определяет мудрость как “знание вечных истин, приложимых к жизни”, и т.д.
Мудрость не сводится к обширным знаниям о мире, человеке и обществе. Проницательность в отношении природы позволяет наукам о природе глубоко судить о ее объектах, но такие суждения никогда не называются мудрыми. Как говорил еще Гераклит, впервые употребивший слово philosophos для обозначения исследователя природы вещей, “многознание не научает мудрости, которая заключается в постижении оснований и причин”. Вместе с тем знание представляет собой одну из необходимых предпосылок мудрости.
Касающаяся прежде всего человека и его непосредственного окружения, мудрость может быть скорее обнаружена в науках о человеке и обществе, чем в науках о природе, хотя и в первых она является довольно редкой и ее трудно выделить из общей массы эмпирического, субъективного и поверхностного знания. Мудрость связана с деятельностью человека и, значит, с теми ценностями, которыми он руководствуется в своей жизни и в своих действиях.
Мудрость опирается на здравый смысл, но идет гораздо дальше его и встречается значительно реже. Мудрость требует опыта жизни и известного отдаления от тех событий, о которых приходится судить. Как говорил Гегель, “сова Минервы (богини мудрости. – Авт.) вылетает в сумерки”.
Роль философии в жизни человека и общества
Не существует философии вообще. Современное философское знание представляет собой комплекс наук и учений, основными из которых являются:
1) онтология – учение о всеобщей структуре и динамике существующего мира (природы, общества, человека);
2) эпистемология, или гносеология (теория познания), – учение о познании человеком окружающего мира и самого себя с помощью разума, эмоций, чувств, абстрактного мышления, интуиции;
3) социальная философия, или философия общества;
4) политическая философия, изучающая проблемы распределения власти в обществе;
5) логика – учение о законах и операциях правильного мышления;
6) аксиология – учение о ценностных ориентирах существования человека в мире;
7) этика – теория нравственных отношений человека к другим людям и самому себе, принципов морали, общих проблем добра и зла в человеке, обществе и мире;
8) эстетика – учение об эстетическом измерении человеческого существования, о соотношении прекрасного и безобразного, трагического и комического, возвышенного и низменного, гармонии и хаоса; рассмотрение общих особенностей искусства и его развития;
9) философская антропология, или философия человека;
10) философия религии.
Философия Платона.
Основная часть философии Платона, давшая название целому направлению философии — это учение об идеях (эйдосах), о существовании двух миров: мира идей (эйдосов) и мира вещей, или форм. Идеи (эйдосы) являются прообразами вещей, их истоками. Идеи (эйдосы) лежат в основе всего множества вещей, образованных из бесформенной материи. Идеи — источник всего, сама же материя ничего не может породить.
Мир идей (эйдосов) существует вне времени и пространства. В этом мире есть определенная иерархия, на вершине которой стоит идея Блага, из которой проистекают все остальные. Благо тождественно абсолютной Красоте, но в то же время это Начало всех начал и Творец Вселенной. В мифе о пещере Благо изображается как Солнце, идеи символизируются теми существами и предметами, которые проходят перед пещерой, а сама пещера — образ материального мира с его иллюзиями.
Идея (эйдос) любой вещи или существа — это самое глубокое, сокровенное и существенное в нем. У человека роль идеи выполняет его бессмертная душа. Идеи (эйдосы) обладают качествами постоянства, единства и чистоты, а вещи — изменчивости, множественности и искаженности.
Душа человека представляется у Платона в образе колесницы с всадником и двумя лошадьми, белой и черной. Возница символизирует разумное начало в человеке, а кони: белый — благородные, высшие качества души, черный — страсти, желания и инстинктивное начало. Когда человек пребывает в ином мире, он (возница) получает возможность вместе с богами созерцать вечные истины. Когда же человек вновь рождается в мире материальном, то знание этих истин остается в его душе как воспоминание. Поэтому, согласно философии Платона, единственный для человека способ знать — это припоминать, находить в вещах чувственного мира «отблески» идей. Когда же человеку удается увидеть следы идей — через красоту, любовь или справедливые дела — то, по словам Платона, крылья души, когда-то утерянные ею, вновь начинают расти.
Отсюда — важность учения Платона о Красоте, о необходимости искать ее в природе, людях, искусстве или прекрасно устроенных законах, потому что, когда душа постепенно восходит от созерцания красоты физической к красоте наук и искусств, далее — к красоте нравов и обычаев, — это наилучший способ для души подняться по «золотой лестнице» к миру идей.
Второй силой, не менее преобразующей человека и способной поднять его до мира богов, является Любовь. Вообще, сам философ напоминает Эрота: от также стремится достичь блага, он и не мудр и не невежественен, но является посредником между одним и другим, он не обладает красотой и благом и именно поэтому стремится к ним.
И философия, и любовь дают возможность рождения чего-то прекрасного: от создания прекрасных вещей до прекрасных законов и справедливых идей.
Платон учит, что все мы можем выйти из «пещеры» к свету идей, поскольку способность видеть свет духовного Солнца (то есть созерцать истину и мыслить) есть в каждом, но, к сожалению, мы смотрим не в том направлении.
В «Государстве» Платон также дает нам учение об основных частях человеческой души, каждая из которых имеет свои добродетели: разумная часть души имеет в качестве добродетели мудрость, вожделеющее начало (страстное начало души) — умеренность и воздержанность, а яростный дух (который может быть союзником как первого, так и второго) — мужество и способность подчиняться разуму. Все вместе эти добродетели составляют справедливость.
Платон проводит параллели между частями души и типами людей в государстве и называет справедливостью в государстве, когда каждый человек находится на своем месте и делает то, к чему более всего способен.
Особое место в «Государстве» Платон уделяет стражам (воинам) и их воспитанию, которое должно сочетать в себе две части: мусическую и гимнастическую. Гимнастическое воспитание позволяет подчинить страсти разумному началу и развить в себе качество воли. А мусическое — позволяет смягчить яростный дух и подчинить его законам ритма и гармонии.
18. АНАМНЕЗИС (от греч. anamnesis — припоминание) — теория, принадлежащая Платону. Он считал, что истинное знание и знание идей — это воспоминание (память) о том, что душа созерцала до своего рождения в божественном мире. Как правило, платоновскую концепцию А. понимают психологистически. Но Платон всегда подчеркивал, что припоминание и работа человека («вынашивание духовных плодов») неотъемлемы друг от друга. В «Федоне» он говорит об этой работе: здесь и аскетизм жизни в целом, и блокирование связанных с телом чувственных ощущений и удовольствий, и постоянные упражнения, и необходимость посвятить себя философии, и сосредоточение души на истине, и собирание ее «в самой себе», и вера в подлинный мир. А. был необходим Платону, чтобы решить сразу несколько задач. Во-первых, объяснить, если так можно сказать, трансцендентальные условия истинного познания; нельзя знать о том, чего нет, но существованием, по Платону, обладает лишь то, с чем мы совпадаем; именно память манифестирует подобное состояние. Во-вторых, обосновать бессмертие души как условие обретения блаженной жизни. В-третьих, убедить слушателей, что обретение подлинного существования требует особой жизни, познания и работы в отношении себя.
Вопросы метафизики в философском учении Аристотепя. Критика платоновской теории идей.
Подобно Платону, Аристотель полагает, что посредством понятий познаются существенные, коренные и неизменные свойства бытия. Так же как и Платон, Аристотель считает именно понятия средством познания существенных свойств предметов. Но, соглашаясь в этом с Платоном, Аристотель самым решительным образом выступает против учения Платона о безусловной самобытности понятий, иначе — против учения об их безусловной независимости от вещей по бытию. Принципиальное возражение в нем .вызывает платоновское противопоставление понятий как единственно действительных сущностей чувственному бытию.
Возражения Аристотеля против платоновской теории «идей» могут быть в основном сведены к четырем.
Основа возражений Аристотеля состоит в том, что, вводя «идеи» как самостоятельное бытие, отдельное от существования чувственных вещей, Платон развивает теорию, в которой «идеи» оказываются бесполезными как для объяснения познания вещей, так и для объяснения их бытия. Согласно первому возражению Аристотеля, «идеи» бесполезны для объяснения знания, гипотеза о существовании идей не дает познанию вещей ничего нового: платоновские «идеи» — простые копии, или двойники, чувственных вещей; в содержании «идей» нет ничего, чем они отличались бы от соответственных им чувственных вещей. По Платону, общее имеется в «идеях». Но так как оно имеется и в отдельных чувственных вещах и так как в «идеях» оно то же, что и в отдельных вещах, то в «идеях» не может быть никакого нового содержания, которого не было бы в вещах. Например, «идея» человека, или, согласно Платону, человек сам по себе, в своей сущности ровно ничем не отличается от суммы общих признаков, принадлежащих каждому отдельному чувственному человеку.
Второе возражение Аристотеля — в том, что постулируемая Платоном область «идей» бесполезна не только для познания, но и для чувственного существования. Чтобы иметь значение для области чувственных вещей, царство «идей» должно существовать внутри области чувственных вещей. Но как раз у Платона область «идей» начисто обособлена от мира чувственных вещей. Поэтому не может существовать никакого основания для какого бы тони было отношения между ними.
Платон понимает, что вопрос об отношении между обоими мирами должен возникнуть необходимо. Но Платон слишком легко обходит возникающую здесь трудность. Он отделывается от нее разъяснением, согласно которому вещи чувственного мира «участвуют» в «идеях». Объяснение это — очевидное повторение приема пифагорейцев, которые в ответ на вопрос об отношении вещей к числам говорили, будто чувственные вещи существуют «по подражанию» числам. Однако, по Аристотелю, и ответ пифагорейцев и ответ Платона — не настоящее объяснение, а пустая метафора. В частности, у Платона слово «участвуют» не дает строгого определения отношения между обоими мирами. Но такое определение, согласно Аристотелю, и невозможно, так как платоновские «идеи» — не непосредственные сущности чувственных вещей.
Так отклоняет Аристотель учение Платона об отношении чувственных вещей к «идеям» по бытию.
Третье возражение Аристотеля основывается на рассмотрении платоновского учения о логических отношениях «идей». Это, во-первых, логические отношения между самими «идеями» и, во-вторых, отношения между «идеями» и чувственными вещами.
Логическое отношение между «идеями» есть отношение общих идей к «идеям» частным. При этом, согласно учению Платона, общее — сущность частного. Но два этих положения — отношение общих идеи к частным и положение, согласно которому «идеи» субстанциальны, — по мнению Аристотеля, противоречат друг Другу. А именно: выходит, что одна и та же идея может быть одновременно и субстанцией и несубстанцией: субстанцией, так как, будучи по отношению к подчиненной ей частной идее более общей, она имеется налицо или отображается в этой частной идее как ее сущность; и в то же время она не будет субстанцией по отношению к более общей сравнительно с ней идеей, которая и есть для нее ее субстанция.
Но Платон, согласно Аристотелю, запутывается в противоречии также и в своем учении об отношении между областью чувственных вещей и областью «идей». Согласно убеждению Платона, отдельные вещи чувственного мира заключают в себе нечто общее для них.
Это возражение Аристотеля против теории «идей» Платона получило впоследствии название «третий человек». Повод для такого названия состоял в том, что, согласно Платону, кроме чувственного человека и кроме «идеи» человека (или «второго» человека), приходится все-таки допустить существование еще одной возвышающейся над ними «идеи» человека. Эта «идея», охватывающая общее между первой «идеей» и чувственным человеком, и есть «третий человек».
Четвертое возражение Аристотеля против теории «идей» Платона состоит в указании, что теория эта не дает и не может дать объяснения важному свойству вещей чувственного мира. Свойство это — их движение становление: возникновение и гибель. Так как идеи Образуют, согласно Платону, особый и совершенно отдельный, замкнутый мир сущностей, то Платон не способен указать причину для непрерывно происходящего в чувственном мире изменения и движения.
Например, как мог возникнуть глиняный горшок? Во-первых, необходима глина, из которой можно сделать горшок (материальная причина). Во-вторых, нужен гончар, который из этой глины вылепит горшок (действующая причина). В-третьих, гончар должен иметь цель, ради которой он возьмется за работу, например, продать горшок или сварить в нем похлебку (целевая причина). Но даже если есть и глина, и гончар, и цель – этого мало. Гончар не сможет создать горшок, если не будет знать, как он выглядит, какова форма горшка (формальная причина).
Две причины из перечисленных выше являются вечными: формальная и материальная. Любая вещь – это неразрывное единство формы и материи. Не только форма вечна и не меняется с разрушением отдельных горшков, но и материя тоже вечна, она лишь переходит из одного состояния в другое, от одной формы к другой, – иначе нечего было бы оформлять. Приоритет Аристотель отдавал формальной причине. Ведь материя, с его точки зрения, – неопределенный, лишенный формы субстрат, пассивный материал для оформления. Поэтому формальная причина бытия – самая важная, ведь форма является обязательным условием существования вещей, их сущностью. Все возникающее возникает лишь постольку, поскольку становится определенным, оформляется. Материя – только возможность, как медь является возможностью и для медного шара, и для монеты, и для статуи. Возможность превращаться в действительность (в шар, монету, статую) только при оформлении.
Таким образом, главной проблемой метафизики Аристотеля стала проблема соотношения формы и материи.
Бог Аристотеля — как бы идеальный величайший и совершеннейший философ, созерцающий свое познание и мышление, чистый теоретик. Такое учение — очень опосредствованное, отдаленное, но несомненное отражение общественной основы, на которой оно возникло. Основа эта — развитое рабовладельческое -общество, резкое отделение умственного труда от физического, захват рабовладельцами привилегии на умственный труд, отделение теории от практики, науки от техники и практики, созерцательный характер самой науки, преобладание в ней умозрения и созерцательного наблюдения над экспериментом.
Понятие души у Аристотеля
Душа, по Аристотелю, есть форма живого органического тела. Это положение разъясняется следующими метафорами. «Подобно тому, как если бы естественным телом было какое-нибудь орудие, например, топор, а именно сущностью его было бы бытие топором, и оно было бы его душой. И если ее отделить, то топор уже перестал бы быть топором. Сказанное нужно рассмотреть и в отношении частей тела. Если бы глаз был живым существом, то душой его было бы зрение. Ведь зрение и есть сущность глаза как его форма; с утратой зрения глаз уже не глаз, разве только по имени, так же как глаз из камня или нарисованный. Сказанное же о части тела нужно приложить ко всему живому телу… но живое в возможности — это не то, что лишено души, а то, что ею обладает».
Душа делает тело живым. Без души оно было бы трупом. В душе причина— основа — всех проявлений живого тела; рост, дыхание, а также чувствование, мышление обусловлены ею. В душе заложена цель активности живого тела, всех его согласно работающих жизненных сил. Душа под воздействием внешней причины властно заставляет тело осуществлять деятельность определенного типа, заложенную в организме как цель его развития: растение стремится быть растением, животное — быть животным. Тело и все его органы и части являются инструментом на службе у души. «Ведь все естественные тела суть орудия души — как у животных, так и у растений, и существуют они ради души».
Учение Аристотеля о душе как цели проникнуто телеологизмам, следовательно, идеализмом. Его гносеологическими корнями является перенесение специфических особенностей человеческой деятельности и сознания, которые носят целенаправленный характер, на низшие уровни психической организации и вообще на природу. «Как ум действует ради чего-нибудь, так и природа, а то, ради чего она действует, есть ее цель».
Таким образом, душа как форма тела означает, что она есть суть тела, причина и цель всех его действий. Все эти характеристики души Аристотель объединяет и обобщает в специальном понятии «энтелехия», которым обозначает подлинную действительность тела, то, что делает его живым, постоянную возможность его жизненных функций, т. е. существующую и тогда, когда душа не «проявляет себя активно (например, во время сна). Душа неразрывно связана с телом: ведь она есть состояние активности тела. Действует не душа, а соответствующее тело, но тело одушевленное. По Аристотелю, не душа, а «человек благодаря душе сочувствует, учится или размышляет».
Все душевные состояния сопровождаются телесными проявлениями. Поэтому изучение души есть дело двух исследователей — естествоиспытателя и диалектика. Например, «диалектик определил бы гнев как стремление отомстить за оскорбление или что-нибудь в этом роде, рассуждающий же о природе — как кипение крови или жара около сердца». Хотя душа бестелесна, ее носителем является особое органическое вещество — пневма, которое у животных вырабатывается в крови. Орган души — сердце. Мозг выполняет вспомогательную функцию, в нем кровь охлаждается до нужной нормы. Аристотель критиковал Платона за деление души на части, раздельные по их локализации в теле, и, доказывая единство души, говорил не о частях, а об отдельных способностях, силах (дюкамис) души, которые только в переносном смысле называл частями. В то же время Аристотель признавал самостоятельность и раздельность по крайней мере двух начал — души как энтелехии тела, уничтожающейся при его разрушении, и души как проявления божественной сущности, приходящей в тело и выходящей из него в момент смерти: «…каждая из частей обладает ощущением и способностью двигаться в пространстве, а если есть ощущение, то имеется и стремление. Ведь где есть ощущение, там есть печаль и радость, а где они, там необходимо есть я желание. Относительно же ума и способности к умозрению еще нет очевидности, но кажется, что они — иной род души и что только эти способности могут существовать отдельно, как вечное отдельно от преходящего. А относительно прочих частей души из сказанного очевидно, что их нельзя отделить друг от друга вопреки утверждению некоторых».
У Аристотеля встречаются разноречивые указания относительно частей души. В основе его классификации лежит выделение трех ступеней жизни: растительной, животной, человеческой, при этом способности высшей ступени включают способности предыдущих и не могут существовать без них. «И у фигур и у одушевленных существ в последующем всегда содержится в возможности предшествующее, например, в четырехугольнике — треугольник, в способности ощущения — растительная способность».
Растительная и животная душа понимались материалистически. «Ясно, что наиболее важные психические способности, психические факты, будут ли они принадлежать всем животным или будут представлять собою специальное достояние только некоторых, принадлежат у этих животных как душе, так и телу — таковы, например, способность чувственного познания, память, стремления, влечение и вообще воля, желание, сюда же можно отнести еще удовольствие и страдание, почти всем животным присущи эти способности». Разумная душа, по Аристотелю, идеальна, отделима от тела, ее сущность божественна. После смерти тела она не уничтожается, а возвращается в бестелесный эфир воздушного пространства. Аристотель, верно чувствуя качественное отличие человека от животных и тем более от растений, идеалистически объясняет его источник.
Виды души. Аристотель различает три вида души. Два из них принадлежат к физической психологии, поскольку они не могут существовать без материи. Третья метафизична. В своем минимуме душа есть везде, где есть жизнь. “Отправляясь в своем рассмотрении от исходной точки, мы утверждаем, что одушевленное отличается от неодушевленного наличием жизни” (II, 2, с. 396). А чтобы быть живым, достаточно обладать способностью к питанию, к росту и к закату (естественный цикл живого), т. е. быть растением. Способность к питанию – критерий растительной души. В своем же максимуме душа есть там, где есть ум, при этом даже только ум. Таков бог, о котором, как мы видели, Аристотель говорил, что “жизнь без сомнения присуща ему, ибо деятельность разума есть жизнь” (Метафизика, XII, 7, с. 221).
Вообще говоря, чтобы быть живым, достаточно обладать хотя бы одним из таких признаков, как ум, ощущение, движение и покой в пространстве, а также движение в смысле питания, упадка и роста. Так, чтобы быть животным, достаточно чувства осязания: “животное впервые появляется благодаря ощущению” (О душе, II, 2, с. 397). Способность к осязанию – критерий наличия животной души, так же как способность к питанию – растительной. В свою очередь, способность к ощущению (а осязание – его минимум) влечет за собой удовольствие и неудовольствие, приятное и неприятное, а тсм самым желание приятного. Кроме того, некоторым живым существам присуща способность к движению в пространстве. Так как способности к ощущеншо не может быть без растительной способности, то животные обладают не только животной, но и растительной душой. Таковы две низшие, “физические” души. Вторая выше первой и включает ее в себя. Где есть животная душа, там есть и растительная, но не наоборот. Поэтому животных меньше, чем растений.
“Наконец, совсем немного существ обладает способностью рассуждения и размышления”. Эти существа распадаются на две группы: люди и бог. Люди, обладая способностью к рассуждению и размышлению, обладают как животной, так и растительной душой. Бог, как было уже сказано, обладает лишь разумной душой. Человек – и растение, и животное. Бог – только бог. Так образуется лестница живых существ в психологическом аспекте. В принципе эта лестница непрерывна, но все же она распадается на три пролета:
1) растительная душа – первая и самая общая способность души, чье дело – воспроизведение и питание, а воспроизведение – минимальная причастность к божественному 1 /Здесь слышится мотив платоновского “Пира:”: “Рождение – это та доля бессмертия и вечности, которая отпущена смертному существу” (Платон. Соч. в 3-x т., т. 2, с. 137 – 138)./. Растения не ощущают, потому что они воспринимают воздействие среды вместе с материей. Растения не способны отделить от материи форму;
2) животные отличаются от растений тем, что обладают способностью воспринимать формы ощущаемого без его материи. Здесь слово “формы” употреблено не в метафизическом смысле. Это не сущности, не даваемые в ощущениях и совсем не воспринимаемые животными, а внешние формы, образы отдельных предметов и явлений, данных в ощущениях и в их синтезе в представлениях. Такова животная душа;
3) человеческая душа кроме растительного и животного компонентов обладает также и разумом. В слклу этого она наиболее сложная, иерархичная, разумная душа
24. Аристотель считал: “Чувственное восприятие общо всем … и мудрости в нем нет никакой”[37], общее в вещах может быть обнаружено лишь разумом. Поэтому в сознании человека должны существовать некие абстрактные идеи и знания, которые не зависят от опыта и определяются только теоретическим мышлением. Дальнейшее развитие познания (особенно научного) подтвердило справедливость этого тезиса и привело, в свою очередь, к усилению позиций рационализма в новой и новейшей философии. Историческая заслуга рационализма состояла в том, что он выявил активную творческую роль разума в познании мира.
Средневековая философия.
Ситуация во взаимоотношениях между религией и философией начала существенно меняться после возникновения и утверждения в общественной жизни христианства, что произошло в I веке нашего летоисчисления. В истории взаимоотношения философии и религии открылся новый период, который продолжался почти пятнадцать столетий, то есть все Средневековье. Качественным его отличием является служение философии (сознательное или вынужденное обстоятельствами) целям религии и теологии. Первые шаги в деле подчинения философии Священному писанию были сделаны еще в I веке Филоном Александрийским. В последующие столетия эта цель была полностью достигнута. Соотношение между философией и христианством в период Средневековья, вплоть до XV века, то есть начала Нового Времени, можно характеризовать следующим образом.
Прежде всего отметим стремление использовать философию для укрепления позиций только-только появившегося христианства, которое и концептуально и организационно нуждалось в такой поддержке. Напомним, что первые христиане в течение нескольких столетий, вплоть до IV в., вынуждены были отстаивать свои убеждения в борьбе с языческими верованиями. Кроме того, они не всегда встречали понимание со стороны правителей Римской империи. Не меньшим препятствием для утверждения христианства, как это ни покажется парадоксальным, являлась античная философия со своими идеями о сущности мироздания и путях его познания. Ранние христианские идеологи, такие как, например, живший во II веке Климент Александрийский, стремились к синтезу эллинской культуры и христианской веры, а в действительности – подчинению философии христианской религии. Именно ему принадлежат знаменитые слова, служившие своеобразным методологическим руководством в период Средневековья, что истинная философия – это христианская религия.
В последующие столетия «отцы церкви» предпринимали соответствующие шаги, чтобы использовать достижения философии в укреплении позиций религии и церкви. Прежде всего это проявилось в широком использовании философского наследия Платона и Аристотеля для «научного» обоснования церковных догматов. Дело в том, что, возникнув и сравнительно быстро став государственной религией, то есть получив выход на широкие слои населения, христианство еще не стало понятным для своих приверженцев. Чтобы сделать его доступным, надо было или создать соответствующую и приемлемую терминологию для раскрытия важнейших положений новой религии, или опереться на уже существующие понятия, использовав их там, где было возможно, или же заменив при необходимости их сущность. Такая доля выпала на неоплатонизм, который первоначально конкурировал с христианством, а после того как христианство стало государственной религией, его основные идеи с учетом соответствующей переработки начали служить новой теологии.
Позднее неоплатонизм становится важнейшим исходным материалом для развития средневековой философии и христианства. Идеологи христианства неслучайно прежде всего обратились к философии Платона и неоплатонизма, так как она по своему содержанию ближе всего подходит к религиозной вере.
Начиная с XIII века, христианство с целью доктринального усиления своих позиций, расширения и углубления своей веры начинает усиленно использовать аристотелевскую философию, которая до этого лишь частично была им известна и одновременно из-за своей рационалистичности и эмпиричности ими игнорировалась.
Использование философского наследия Аристотеля осуществлялось главным образом в двух направлениях. Прежде всего в рамках христианского теизма происходило своеобразное сочетание философских идей «отцов церкви» («отцы церкви» – священнослужители, которые в течение столетий занимались канонизацией и систематизацией христианского вероучения), и в частности, наиболее известного и влиятельного из них Аврелия Августина и аристотелизма. Одновременно шла борьба за использование философских идей для усиления позиций богословия. В конечном итоге победила вторая тенденция и достижения аристотелевской философии в области учения о бытии, познании и человеке. Наибольший вклад в дело использования аристотелевской философии с целью усиления религиозной доктрины внес Фома Аквинский (1225–1274).
Наконец, еще одним примером, подтверждающим применение церковью философии для усиления позиций христианства, является использование философии в течение многих столетий Средневековья в качестве «служанки богословия». К сожалению, в отечественной монографической и учебной литературе в основном акцент делается на зависимое положение философии и недостаточно освещена другая роль философии, о которой, кстати, говорили «отцы церкви», и в частности, Фома Аквинский, что христианство как бы обращается к философии с тем, чтобы с помощью последней сделать свое учение более доступным и понятным для верующих. Философия призывается на службу вере с тем, чтобы представлять и объяснять религиозные истины в категориях разума, то есть в понятиях, разработанных философией и доступных для понимания верующими. Философия призвана также разумным путем опровергать время от времени появляющиеся ереси или антихристианские идеи. Другого пути у церкви, кроме как использования философских знаний для донесения до человеческого ума религиозных ценностей, в это время, по существу, не имелось. Исходя из сказанного, есть веские основания утверждать, что христианство, опираясь на свой статус государственной религии и все вытекающие из этого полномочия, использует философию для концептуального укрепления своего учения и его распространения среди населения.
Сотворение мира.
1. Онтология христианства. Есть Высшее Начало бытия – это Бог. Бог есть Личность, а не просто некий безликий и абстрактный принцип. Он вечен и безусловен. В природе Бога христианство выделяет три стороны, три ипостаси: 1) Бог-Отец – та ипостась Бога, которая лежит по ту сторону сотворенного мира, 2) Бог-Сын – аспект Бога, через который Он сообщается с сотворенным миром, 3) Бог-Дух-Святой – сторона Бога, связывающая воедино первую и вторую ипостась Бога. Триединая природа Бога выражается в христианстве в так называемом догмате троичности. Согласно этому догмату, три стороны Бога – это одновременно один Бог, и в то же время три самостоятельные личности. Бог одновременно един и тройственен (не един). Это противоречие. Но христианская догматика сознательно сохраняет такое противоречие и не пытается его как-либо преодолеть. Нераздельность и неслиянность Бога есть противоречие, выражающее сверхразумную природу Бога, не способную быть адекватно выраженной конечным человеческим разумом. Еще один важный догмат христианства – догмат творения. Бог сотворил мир из ничего (по латыни – ex nihilo). Здесь мы видим отличие идеи творения от античного образа демиурга, которому для сотворения мира понадобились материя и идеи. Христианский Бог настолько могущественный, что ему не нужно ничего, кроме него самого, чтобы сотворить мир. Это и значит, что Бог творит из ничего, т.е. до творения нет ничего, кроме самого Бога. Предшествуют творению мысли Бога о мире, образующие мир идей, Божественных первообразов мира. Бог творит мир, уподобляя его себе. Так как Бог свободен, то и мир получает свободу, возможность отпадать от Бога, погружаться в грех. В то же время цель создания мира – слияние мира с Богом без потери своей свободы. После сотворения мир отпадает от Бога. Грехопадение его оказывается столь глубоким, что требуется вмешательство Бога в мир и его спасение. Бог населяет мир бесконечным множеством существ. Все они образуют иерархию. В центре этой иерархии – человек. Над ним – ангелы, под ним – природа. Многие из этих существ также отпадают от Бога, в том числе и человек. Спасая мир, Бог тем не менее не снимает ответственности с него. Это выражается в суде над миром в конце времен и разделении его на две части, только одна из которых будет воссоединена с Богом, другая же пребудет в вечных муках отвержении от Бога. Человек – предмет особого внимания Бога, его боль и забота. Земля, как местопребывания человека, находится в центре Вселенной. Средневековое христианство принимало птолемееву систему мира, считая вселенную конечной.
Догматов христианства много:
1.Иисус – сын божий. Он мессия, спаситель мира.
2.Иисус – Бог единосущный отцу. От Христа исходит такая же сила как и от Бога.
3.Иисус вочеловечился от духа святого и девы Марии.
4.Иисус распят за грехи людей.
5.На третий день после своей смерти Иисус воскрес.
6.Иисус взошел на небеса и сел по правую руку Бога-Отца.
7.Иисус в дальнейшем явится судить людей (второе пришествие).
Любопытным представляется буквальное значение слова “философия” = от греч. phileo – люблю + sophia – мудрость, – любовь к мудрости. У древних греков это слово означало “стремление к пониманию”, “стремление к знанию”, “жажду знания”. В этом смысле оно употреблялось Фукидидом, Сократом и др. представителями античной культуры. До нас дошло как предание, будто Пифагор называл себя не мудрецом, а любителем мудрости: сама мудрость (как и знание) дана лишь Богам, а человек должен удовлетвориться только стремлением к мудрости (к знанию). Отсюда и “философия” как любовь (или стремление) к мудрости. Специалисты по античной философии полагают, что термин “философия” в качестве названия особой сферы знания впервые употребил Платон.
В последние десятилетия слово “философия” только в его буквальном переводе соотносилось с мудростью. Существо же его не принималось во внимание. Некоторые поборники философии как науки снисходительно замечали: такое значение этого термина “устарело”, оно “архаизм”, дискредитирующее современную философскую науку.
Мы, однако, не видим сколь-нибудь веских причин отказываться от давней традиции, от философии как любви к мудрости. Во-первых, в нем отражен определенный этап становления философии, причем – как научного знания; это “историческое” не ликвидировано последующим развитием человеческой культуры, но ассимилировано и сохранено, хотя и в несколько модифицированном виде. Во-вторых, как только что мы видели, близость философского знания к житейскому опыту, к личностному и обыденному знанию обусловливает включение в его состав также и мудрости как определенного, ценностного отношения к бытию. Может даже стоять вопрос: а не является ли мудрость, или мудрое философствование той осью координат, на которой “завязаны” все другие разновидности философских размышлений?
Итак, мы рассмотрели отношение философского знания к ряду других видов человеческого знания. Мы обнаружили, что философское знание имеет сущностные признаки, свойственные: I) естественнонаучному знанию, 2) идеологическому знанию (общественным наукам), 3) гуманитарному знанию, 4) художественному знанию, 5) трансцендируюшему постижению (религии, мистике) и 6) обыденному, повседневному знанию людей. В философском знании эти виды знания представлены как стороны, ипостаси, компоненты его внутреннего содержания. Они внутренне взаимосвязаны между собой, причем настолько, что порой оказываются слитыми, неразделимыми. Почти невозможно отграничить друг от друга художественную сторону, глубоко связанную с личностью, от стороны, базирующейся на трансцендировании и мудрости. Мудрость же, в свою очередь, основывается на знании, получаемом не только из жизненного опыта, но и из тех или иных научных источников, среди которых большое место занимают наиболее общие представления естественнонаучного и гуманитарного знания.
Основные разделы философского знания:
1). Онтология (Метафизика).Онтология занимается всем комплексом вопросов, связанных с существованием Бытия и его основными принципами. Можно сказать, что она включает в себя такие подразделы, как космогония, философская космология, натурфилософия, метафизика и т. д. Она занимается вопросами случайности и вероятности, дискретности и континуальности, стационарности и изменчивости, в конце концов, материальности или идеальности происходящего в окружающем нас мире.
2). Гносеология.Она занимается изучением вопросов познания, возможности познания, природы познания и его возможностей, отношения знания к реальности, предпосылок познания, условий его достоверности и истинности. Именно из гносеологии проистекают такие философские направления, как скептицизм, оптимизм, агностицизм. Еще одним важным вопросом, которым занимается гносеология, является вопрос об отношении между опытом, работой Разума и ощущениями, получаемыми нами с помощью органов чувств. Помимо других разделов, в гносеологию входит и эпистемология, изучающая философия научного знания. Теория познания как философская дисциплина анализирует всеобщие основания, дающие возможность рассматривать познавательный результат как знание, выражающее реальное, истинное положение вещей.
3). Аксиология –это философия ценностей. «Что есть благо?» – основной вопрос общей философии ценностей. Аксиология изучает ценности, их место в реальности, структуру ценностного мира, т.е. связь различных ценностей между собой, с социальными и культурными факторами и структурой личности. Она занимается некоторыми вопросами личной и общественной жизни человека и организованных групп людей. Можно сказать, что она включает в себя, как составляющие, этику, эстетику, социофилософию и философию истории. Также сюда относится и философская антропология.
4). Праксиология –раздел философии, изучающий непосредственную практическую жизнь человека. По большому счету, он включает в себя, фактически, те же подразделы, что и предыдущий пункт, но в несколько произвольном их толковании. Можно сказать, что праксиология занимается утилитарными проблемами аксиологии.
Философия – теоретическое знание, результат особого, целенаправленного, специализированного познания. Именно теоретичность позволяет философии давать более глубокое, сущностное знание. Философия в отличие от других видов мировоззрения не проклинает, она учит; не обещает небо и власть над миром, не обещает ничего, кроме истины. Она требует не слепой веры, а проверки истины. Философия – теоретический уровень мировоззрения, дающий сущностные знания, что сильно сближает ее с наукой. Еще Аристотель (384-322 гг. до н.э.) указывал, что каждая отдельная наука изучает определенный, ограниченный круг вещей, а философия ставит задачу познать общую природу сущего, то есть то общее, что имеется во всех вещах. Она исследует первоначала и первопричины всего существующего, поэтому является фундаментом всех наук, такой областью познания, в которой рассматриваются исходные, наиболее общие принципы понимания действительности.
На протяжении многовековой истории философии ее содержание изменилось, но она никогда полностью не теряла задач, поставленных еще античными мыслителями. С древности до наших дней предмет философских размышлений – начальные, предельные основания, самые общие идеи и принципы, из которых человек должен исходить в своей жизни и деятельности, в понимании окружающей действительности и в отношении к ней.
Примеры философских идей и принципов:
– идея вечности материального мира и идея божественного творения;
– принцип причинной обусловленности всех явлений и признание беспричинности;
– принцип познаваемости (непознаваемости) мира;
– идеалы свободы, равенства, справедливости и т.д.
Стремясь познать мир, люди неизбежно приходят к философским вопросам. Философские принципы иногда противоречат друг другу. Каждый должен определить свое отношение к ним сам, учитывая при этом, что между философскими идеями существует логическая взаимосвязь: признание каких–либо идей ведет к необходимости признать вытекающие из нее следствия и отбросить другие. Поэтому вопрос о выборе своей позиции по отношению к той или иной философской идее оказывается тесно связанным с целым рядом других вопросов. Таким образом, чтобы решать философские проблемы, приходится создавать целостные логические системы философского знания – учения, теории, концепции. В них по-разному осмысливаются постановка и решение философских проблем, содержание философских принципов, их взаимосвязь. Развитие философии протекает в идейной борьбе между различными философскими системами.
Чтобы выяснить специфику философии, сравним ее с другими сферами духовной деятельности людей – с наукой, искусством, религией.
Философия родилась в единстве с наукой и на протяжении всей своей истории сохраняет определенные черты сходства с ней:
1. Теоретический тип знания. Его особенность в том, что оно не просто описывает, а объясняет действительность. В его построении важнейшую роль играют размышления, рассуждения. Оно опирается на логические выводы и доказательства и выражается в абстрактных понятиях. Основные понятия философии и науки называются категориями (сознание, материя, свобода, истина, вещь в себе и т.д.).
2. Отношение к истине как высшей ценности, на достижение которой нацелен труд ученого и философа. Во всех других видах человеческой деятельности истинное знание нужно ради какой-то другой цели, истина используется как средство. Только в науке и философии цель деятельности – истина сама по себе. Истина добывается ради самой истины, и если используется как средство, то для достижения новой истины. Аристотель: “Платон мне друг, но истина дороже”.
Общность между наукой и философией породила традицию считать философское знание разновидностью научного. Поэтому отрасли философского знания именуются философскими науками, присуждаются ученые степени докторов и кандидатов философских наук, исследовательские учреждения философской направленности включены в систему Академии Наук. Наука в широком смысле – все, чему учатся, включая даже “науку страсти нежной” (Пушкин). В этом смысле философия – наука. Но если говорить о науках физике, биологии, языковедении и т.п., то вопрос оказывается не простым. Что же отличает философию от науки?
1. Наука исследует реальный мир, а не то, что люди о нем думают. Ее интересует объективное знание о явлениях действительности, а не субъективное мнение людей о них. Философия же, занимаясь исследованием принципов человеческого понимания действительности, имеет дело именно с этим пониманием, а не с самой действительностью. Она изучает мысли, суждения, мнения, убеждения людей, то есть содержание их знания, их сознание. Изучая содержание человеческого сознания, философия может делать выводы и о действительности, которая отражается в сознании. Но ведь сознание не зеркало, в нем не просто отражается действительность, но и формируется человеческое отношение к ней. Кроме научных знаний о действительности в сознании содержится множество всякого рода других духовных феноменов: чувства, эмоции, желания, идеалы, фантазии, убеждения и предубеждения, связанные с культурными традициями, житейским опытом, индивидуальными особенностями личности.
Поэтому философия, с одной стороны, строит свои суждения о действительности на более обширном и разнообразном материале, чем наука. А с другой стороны – весь этот материал заставляет философию смотреть на действительность сквозь призму человеческого отношения к ней, сложившегося в определенную историческую эпоху и у определенных групп людей.
Таким образом, философская мысль в отличие от науки всегда имеет своим предметом не мир сам по себе, а человеческий взгляд на мир, человеческое понимание мира. Человек – отправная точка философских рассуждений о мире. Поэтому философия близка к гуманитарным отраслям научного познания – литературе, истории, культурологии – так называемым наукам о духе. Однако каждая из этих наук изучает лишь некоторую сферу духовной жизни людей, а философия осмысливает все содержание сознания в целом.
2. Научное знание отражает действительность, то есть то, что существует (есть, было, будет). А философия не просто отражает существующее, а выводит знание о том, что должно быть: как человек должен жить, к чему стремиться, как следует представлять мир и место человека в нем, как надо принимать истину и что нужно делать для ее достижения и проверки, на каких принципах должны строиться человеческие отношения, каким должно быть наилучшее устройство общества. Самые важные философские вопросы – о высших жизненных ценностях и идеалах, которые должны определять жизнь и деятельность людей.
Но ведь представления о высших жизненных ценностях – счастье, добре, красоте, идеальном обществе, идеальной семье – не описание реальных объектов, а воображаемые образцы, используемые для оценки реальности. Смысл, в котором человек понимает высшие жизненные ценности и идеалы, – не что-то, существующее само по себе, в готовом виде (в мире или мысли). Смысл рождается где-то на границах сознательного отношения человека к миру.
Философские размышления помогают человеку определить этот смысл, сформулировать его, сделать содержанием сознания. Но не чужие, а собственные философские размышления. Каждая личность уникальна и неповторима, у каждой личности образуется свой уникальный комплекс высших жизненных ценностей и идеалов. Заимствовать их со стороны невозможно, как совесть, которая должна быть выношена, выстрадана, сотворена каждой личностью самостоятельно. Изучение философии дает знания, необходимые для самостоятельных размышлений, но выучить свои высшие идеалы и ценности по учебнику нельзя.
Для знакомства с философией требуется некоторый уровень общей культуры. Предполагается, что полные невежды философию не изучают. Но для понимания философии достаточно иметь средние знания, нормальный интеллект и желание вдумываться, размышлять. Хотя уровень понимания может быть различным – он зависит от жизненного опыта, склонностей, способностей, интереса к философским вопросам и др.
3. Наука опирается на прочный фундамент фактов. Даже самые смелые научные гипотезы и идеи должны подтверждаться данными опыта. Но философские идеи касаются исходных, предельных оснований сознательного отношения людей к действительности, являются утверждениями, которые нельзя ни доказать, ни опровергнуть фактами опыта. Причина именно в предельном характере философских идей – они выходят за рамки нашего опыта и выступают как нормативы, правила, принципы мышления о том, что в опыте не дано.
Философское суждение о ценностях и идеалах опирается не на факты, а на мысли о том, что следует считать желательным, лучшим, необходимым. Никакими опытными данными проверить и обосновать истинность мыслей об идеалах невозможно, так как эти идеалы не описываются, а создаются (осознаются, образуются, вырабатываются) в самих мыслях. Как проверить истинность “Человек должен быть честным и порядочным”? Факты могут говорить о торжестве подлецов. Так же опыт не может выяснить, что на самом деле является высшей жизненной ценностью – любовь, творчество, семейное счастье. Каждый волен иметь на это свой взгляд.
Так как во многих случаях философские утверждения невозможно окончательно доказать или опровергнуть с помощью опытных данных, то в философии по одному и тому же вопросу могут существовать различные точки зрения. Плюрализм мнений, взглядов, теорий, учений – необходимое условие существования и развития философской мысли. В философии существуют так называемые вечные проблемы, которые обсуждаются на протяжении многих веков (свобода и необходимость, смысл существования и др.). Любое решение таких проблем не может быть окончательным и вызывает сомнения и споры.
Не стоит считать, что философское познание не способно дать истину. Мир настолько многообразен, что разные решения философских проблем содержат долю истины, смысла. Н. Бор: “Великая истина – такая истина, противоположность которой – тоже великая истина”. Исторический опыт свидетельствует, что в процессе развития философии постановка проблем изменяется, их понимание углубляется, и нередко истины, казавшиеся альтернативными и несовместимыми, впоследствии сочетаются и взаимно дополняют друг друга.
Таким образом, наряду с наличием ряда проблем, общих для философии и науки (решение которых ведет к получению научно-философского знания), значительная часть философского знания не носит чисто научного характера и не входит в состав науки.
Сходство философии и искусства в том, что главный предмет внимания – человек, его духовный мир, его восприятие и понимание явлений действительности. И философ, и художник защищают и обосновывают определенные человеческие ценности и идеалы (своими средствами), окружающая действительность осмысливается ими в свете этих ценностей и идеалов. Они стремятся донести до других свое видение мира, сделать доступными и понятными для других свои духовные прозрения и прорывы. Как поймет человек то, что хочет выразить в своем произведении композитор или поэт, какой отклик вызовет оно в его душе – зависит не только от автора, но и от этого человека. Каждый может по-своему истолковывать художественное творчество.
Также и понимание философских идей неоднозначно, а глубоко личностно. Трактовка смысла и значения философских произведений, как и творений искусства, меняется в зависимости от культурно-исторических условий, общественных процессов, социального положения человека, его индивидуальных психических способностей. Поэтому труды великих философов, подобно шедеврам искусства, не стареют. В каждую эпоху в них обнаруживается что-то ранее недооцененное, непонятое, поэтому они приобретают новый смысл и актуальность и всегда остаются современными. В философии, как и в искусстве, в отличие от науки, изучение учебников не может заменить непосредственного знакомства с первоисточником. Можно изучить общую теорию относительности по учебнику, не зная работ Эйнштейна, но нельзя разобраться в марксизме, не читая самого Маркса. Для овладения философией самостоятельное чтение классических философских произведений также необходимо, как необходимо своими глазами видеть картины С. Дали, чтобы в полной мере понять и оценить их. Никакие описания и объяснения не могут заменить подлинника.
Отличие философии от искусства в том, что философия – область теоретического, а искусство – художественного мышления. Философ мыслит абстракциями, поэт – художественными образами. Философ объясняет и доказывает, поэт – показывает и описывает. В искусстве главное – эмоциональный контакт автора с читателем, слушателем, зрителем. Художественный образ воздействует прежде всего на их чувства и через это воздействие побуждает к размышлению, да и то не всегда. В философии же автор прямо и непосредственно обращается к разуму читателя или слушателя, стремясь увлечь его главным образом с помощью логики, а эмоциональные средства могут играть при этом вспомогательную роль.
Из разнообразных видов искусства ближе всего к философии литература и поэзия. Не случайно многие великие философы были прекрасными писателями: Цицерон, Вольтер, Руссо, Гете, Л. Толстой, Камю, Сартр и др. Нередко литературное художественное произведение, написанное в форме поэмы или романа, несет в себе глубокое философское содержание, такие произведения трудно однозначно отнести к искусству или к философии: “Божественная комедия” Данте, “Братья Карамазовы” Достоевского, “Фауст” Гете, “Игра в бисер” Г.Гессе, “Тошнота” Сартра и др. Л. Толстой в эпилоге “Войны и мира” помещает настоящий философский трактат о свободе и необходимости в истории. В стиле художественно-философского эссе писали П. Чаадаев, В. Розанов, С. Кьеркегор, Ф. Ницше. Все крупные философы даже в самых строгих философско-теоретических трудах не пренебрегали возможностями художественно-образного выражения мысли.
Таким образом, философия и искусство, будучи разными формами духовного творчества, тем не менее часто пересекаются друг с другом.
В религии, как и философии, речь идет о самых общих представлениях о мире, из которых люди должны исходить в своей жизни. Религиозные идеи (о боге, божественном творении мира, бессмертии души, о божьих заповедях) по своему характеру сходны с философскими.
Но в рамках религии они не обосновываются, а принимаются на веру и не подлежат никакой критике. Философия же стремится аргументировать свои утверждения, с помощью логических рассуждений она развивает теоретические системы идей и при этом постоянно подвергает критике свои выводы. Религия авторитарна, она навязывает человеческому разуму сверхразумные догматы. Философия автономна, в ней разум не подчиняется никому и все решения принимает сам.
Религия может тесно сближаться с философией, пытаясь рационально обосновывать религиозные догматы и образуя особые философские направления – теологию (теоретическое богословие или религиозную философию). Верующий обращается к теоретической системе оснований философии для обоснования своей веры, но религия от этого не превращается в философию. Таким образом, философия и религия вступают в контакт – существуют различные религиозно-философские доктрины, в которых религиозное содержание подкрепляется философской аргументацией, но существует и множество философских учений, не совместимых с религией. Философы могут быть как верующими, так и атеистами, хотя философское мышление отличается от религиозного: оно свободно от догм, критически анализирует любые утверждения, а религия осуждает всякое сомнение в догматах как грех.
Итак, несмотря на то, что у философии много общего как с наукой, так и с искусством и религией, философия все же является особой относительно самостоятельной областью духовной деятельности людей, отличающейся от других областей целым рядом особенностей.
Вопрос о функциях философии – это вопрос о том, какую роль она играет в жизни людей, как и для чего используется ими философское значение. Рассмотрим основные функции.
В философском знании представлены все имеющиеся в человеческой культуре виды знания; они переплетены здесь и дают единое интегральное целое. M. M. Бахтин отмечал: Философию “можно определить как метаязык всех наук (и всех видов познания и сознания)” (“Эстетика словесного творчества”. М., 1986. С. 384).
Можно утверждать, что философское знание есть комплексный, интегральный вид знания.
Его “комплексность” подчеркивает соединенность в нем различного, друг к другу несводимого, а интегральность — единство, не исклю-
чающее превалирования в нем какого-то объединяющего начала; таковым является, по-видимому, его рационалистичность.
В. И. Вернадский, много внимания уделявший, как сказали бы некоторые, “иррациональному” началу философии, отмечал, однако: “Философия всегда основана на разуме”, “размышление и углубленное проникновение в аппарат размышления — разум, неизбежно входит в философскую работу. Для философии разум есть верховный судья; законы разума определяют ее суждения” (“Размышления натуралиста”…
С. 61, 73).
Другой “иррационалист” и, как нередко его квалифицируют, “ан-тисциентист” К.Ясперс заявляет: “Наука — обязательное условие философствования” (“Философская вера”. С. 506).
На эту сторону философии обращают внимание, конечно, и сами сторонники философии как науки. Сравнивая философию с областью научного знания, Гегель, например, подчеркивал, что область науки “родственна философии благодаря своему формальному свойству самостоятельности познания” (“Сочинения”. Т. IX. “Лекции по истории философии”. М., 1932. С. 61). Философия есть “в себе и для себя сущий разум… Отношение философии к своему предмету принимает форму мыслящего сознания” (Там же. С. 62).
Одно из определений философии таково: Философия — это наиболее систематизированное, максимально рационализированное мировоззрение своей эпохи (Соколов В. В. “Философия в исторической перспективе” // “Вопросы философии”. 1995. № 2. С. 137). В данном определении выражено именно интегративное, ведущее начало философского знания, не ликвидирующее своеобразия других его сторон (В. В. Соколов даже считает философию определенной системой верознания, в которой нерасторжимо соединены в самой различной пропорции компоненты
веры и знания).
Представление о комплексном характер философского знания давно уже вызревает в философии. Но внимание обращается, по преимуществу, на два или три вида знания, взаимодействующих в творчестве философов. Как нечто необычное, но “в духе буржуазности”, было встречено на XV Всемирном философском конгрессе (1973 г.) выступление швейцарского философа Андре Мерсье “Философия и наука”, в котором обосновывался тезис “Философия не есть наука”. И хотя А.Мерсье значительную часть своего выступления посвятил лишь объяснению выдвинутого тезиса, он, между прочим, коснулся и общего взгляда на философию. Он сказал, что предпочел бы описывать фено-
мен философии, обращаясь к модусам познания. Всего таких модусов (или способов, установок) четыре. Это следующие: объективный способ, объективность, которая характеризует науку, затем субъективный способ, или субъективность, характеризующая искусство, затем способ общительности (коммуникативный способ), свойственный морали, и только морали, и, наконец, созерцательность мистического свойства (или контемплативный способ мышления). “Каждый из этих способов, — отмечал А. Мерсье, — является родовой формой аутентичных суждений. Он соответствует точно четырем кардинальным подходам — науки, искусства, морали и мистики…” (Mercier A. “La philosophic et la science” // “Proceedings of the XV World Congress of Philosophy”. Vol. 1. Sofia, 1973. P. 29). “Философия могла бы быть определена как интегральное слияние (или встреча) четырех кардинальных модусов знания: науки, искусства, морали и мистики. Но это соединение не означает ни чистого и простого приращения, ни присоединения, ни даже наложения одного на другое… Она в таком случае является, если хотите, квинтэссенцией, встречей этих модусов, в которой все споры разрешаются в пользу разума и в тотальное удовлетворение думающего и действующего человечества: короче, в полную гармонию мысли и действия согласно всем естественным способам, где сотрудничают наука, искусство, мораль и созерцание (мистика). Но это еще не делает из философии сверхнауки или сверхморали, сверхискусства или сверхсозерцания…” (Там же. Р. 30). Философ должен иметь корни в составных частях этого феномена. Но нет философа, который был бы всем этим одновременно.
Выступление А.Мерсье было расценено некоторыми приверженцами сциентистского взгляда на философию как попытка ограничить научную основу философии и предоставить почву в философии для религиозной мистики.
Прошло с тех пор, как выступил А.Мерсье, ‘немногим более 20 лет. Уже многое изменилось в нашей стране во взглядах на философию. Некоторым изменениям подверглось и представление о философии как виде знания. Все больше стало философов, с сомнением относящихся к положению, что философия есть наука и только наука (см., например, дискуссию в журнале “Философские науки” по поводу статьи А. Л. Никифорова “Является ли философия наукой?” — 1989, №№ 6, 12; 1990, №№ 1, 2).
И все же надо признать: в сознании значительной части интелли-
генции, да и в представлениях студентов, изучавших в недалеком прошлом обществоведение или философию, философия по-прежнему
— только наука.
Причиной тому является, прежде всего, учебная и справочная литература по философии, издававшаяся у нас на протяжении нескольких десятков лет. Вот как представлялась сущность философии в философских словарях: “Философия — наука о всеобщих закономерностях, которым подчинены как бытие (т.е. природа и общество), так и мышление человека, процесс познания” (“Философский словарь”. М., 1975. С. 435; это же определение имеется в “Философском словаре” 1986 г.); даже в “Словаре иностранных слов”, призванном давать краткое объяснение слов иноязычного происхождения, говорится, что философия — это “наука о наиболее общих законах развития природы, человеческого общества и мышления” (М., 1984. С. 529; это значение слова “философия” оказалось здесь единственным). Такое понимание специфики философского знания неверно потому, что редуцирует всю многогранность философии как знания лишь к одной ее стороне — к науке. Спрашивается, однако, а почему же тогда в “Философском словаре”, в учебниках, книгах и статьях по философии занимают большое место сторонники “иррационализма” и “антисциентизма”, у которых мы не находим “науки о наиболее общих законах развития”? Зачем же тогда их подвергать “критическому анализу”, зачем вообще вести с ними диалог (тем более с “буржуазными идеологами”), если ни по предмету, ни по проблемам, ни по характеру знания “наша” философия с их концепциями даже не соприкасается? Такая “неувязка” свидетельствует прежде всего о непригодности выдвинутого общего определения философии. Кроме того, даже в рамках научной рациональности, которая, как мы убедились, играет большую роль в философском познании, приведенное определение игнорирует множество собственно философских проблем (проблему смысла жизни, проблему истины и др.) и целые философские дисциплины (например, общую этику и теоретическую эстетику), искони входящие в состав философского знания. Приведенное определение касается лишь диалектики, да и из нее почему-то взято лишь развитие, причем в марксо-энгельсовой его трактовке, но упущены уровни связей, отношения и движения. У К.Маркса и Ф.Энгельса, кстати, более широкое понимание философии, да и диалектики. Признание философии как рационализированного, или научного, знания вовсе не обозначает ее признания как “науки о наиболее общих законах развития”. Последняя формулировка есть действительный архаизм, подлежащий устранению из современного философского языка.
Как уже было показано, философское знание имеет целый комплекс сторон: это шестигранник, в котором каждая из сторон специфична, несводима ни к какой другой стороне. Все виды духовной деятельности человека реализованы в философии, все они представлены и воплощены в ней. И если будут обнаружены еще какие-то познавательные способности человека или еще какие-либо предметные сферы, подлежащие освоению человеком (помимо уже выделенных и созревших до уровня, сопоставимого с ними), то и философское познание обретет, как мы полагаем, новые стороны, новые грани.
Вся человеческая культура, если посмотреть на нее как на целостность, оказывается состоящей из частей, или сегментов, соответствующих познавательным способностям человека и специфическим предметным областям действительности. Ее общая структура подобна структуре философского знания. Философия — средоточие культуры, ее ядро. И насколько целостным оказывается это ядро, настолько, по-видимому, будет целостной вся духовная культура человечества. Во всяком случае, от процессов синтезирования и интегрирования, которые происходят и будут в дальнейшем происходить в философии, в немалой степени будет зависеть и развертывание интегративных связей внутри культуры.
Отмеченные выше шесть граней, или ипостасей философского знания, что важно иметь в виду, находятся между собой отнюдь не в гармонии. Они не исключают друг друга, но взамодополняемы вплоть до слитности; все это — “в принципе”. На деле же мы имеем в философии разные философские системы (концепции), базирующиеся зачастую на одной, или двух сторонах философского знания и ведущие порой бескомпромиссную борьбу со всеми остальными концепциями. Основание для этого есть, оно — в разных исходных началах, в разных подходах, в своеобразии каждой из сторон философского знания. Реальные противоречия между сторонами философского знания есть, а живые философские личности способны доводить эти противоречия вплоть до антагонизмов и конфликтов. Но у философски мыслящих личностей есть и другой путь: достижение синтеза и гармонии сторон (подчеркнем: синтеза как единения, как объединения разного). Встает еще несколько вопросов. Каковы условия достижения гармонии между сторонами (или ипостасями) философского знания? Возможна ли вообще философская концепция, основывающаяся на согласованном единении всех сторон философского знания, или удел философии — иметь, как и в прошлом, лишь конкурирующие друг с другом концеп-
ции с пустой претензией на максимально полное выражение многогранности философского знания? Возможен ли синтез (или объединение разного) на уровне философии в целом? Мы предлагаем студентам самостоятельно продумать ответы на эти вопросы. Материал для таких размышлений, разумеется, частичный, уже имеется в данной главе.
1.6.1. Рене Декарт – основатель философии Нового времени …………………………..22
1.6.2. Метод «картезианского сомнения»…………………………………………………23
1.6.3. Спор об идеях продолжают Джон Локк и Дэвид Юм……………………………..23
1.6.4. И.Кант – основоположник немецкой классической философии………………….24
1.6.5. Абсолютный нравственный закон……………………………………………..…….25
1.7. Философия XIX века……………………………………………………….…………25
1.7.1. Диалектика Гегеля………………………………………………………………..….25
1.7.2. Философия Людвига Фейербаха…………………………………………………….26
1.7.3. Карл Маркс: новые проблемы………………………………………………………..27
1.7.4. Шопенгауэр и Ницше: последний всплеск философии Нового времени …………27
1.7.5. Шопенгауэр……………………………………………………………………………27
1.7.6. Ницше…………………………………………………………………………………28
1.8. Современная философия………………………………………………………….…..29
1.8.1. Экзистенциализм……………………………………………………………………….29
1.8.2. Герменевтика………………………………………………………………………….31
1.8.3. Аналитическая философия…………………………………………………………….31
1.8.4. Постмодернизм……………………………………………………………………….33
1.9. Русская философия…………………………………………………………………….33
1.9.1. Федор Достоевский о природе зла……………………………………………………34
1.9.2. Лев Толстой о непротивлении злу насилием………………………………………..34
1.9.3. Русские космисты……………………………………………………………………..35
1.9.4. Николай Бердяев: этика закона и этика творчества…………………………………36
Раздел II Философия человека……………………………………………………………37
2.1.Человек как основная проблема философии……………………………………….37
2.1.1. Происхождение и развитие человека………………………………………………..37
2.1.2. Ч. Дарвин и супершимпанзе………………………………………………………….38
2.1.3. Для чего живет человек?…………………………………………………………………………………..39
2.1.4. Основные характеристики человека…………………………………..…………….39
2.2. Проблема сознания……………………………………………………………………40
2.2.1. Многообразие подходов…………………………………………………..…….……40
2.2.2. Происхождение сознания…………………………………………………………….41
2.2.3. Три стороны сознания……………………………………………………………..…42
2.2.4. Сознание и бессознательное………………………………………………………….42
2.3. Учение о познании……………………………………………………………………..43
2.3.1. Гносеология………………………………………………………………………..….43
2.3.2. Чувственное и рациональное познание………………………………………………44
2.3.3. Что есть истина?………………………………………………………………………………………………45
Раздел III Духовная жизнь человека…………………………………………………….46
3.1. Философия и научная картина мира……………………………………………….46
3.1.1. О картине мира………………………………………………………………………..46
3.1.2. Одиноки ли мы во Вселенной?…………………………………………………………………………46
3.1.3. Основные категории научной картины мира: время……………………………….47
3.1.4. Основные категории научной картины мира: пространство………………………48
3.1.5. Основные категории научной картины мира: движение……………………..……48
3.2. Философия и религия…………………………………………………………………49
3.2.1. Вера…………………………………………………………………………………….49
3.2.2. Еще раз о смысле жизни………………………………………………………………50
3.3. Философия искусства…………………………………………………………………51
3.3.1. Проблема гения………………………………………………………………………..51
3.3.2. Кризис современного искусства……………………………………………………..52
Раздел IV Социальная жизнь……………………………………………………………..53
4.1. Философия культуры………………………………………………………….……..53
4.1.1. Культура и культ………………………………………………………………..…….53
4.1.2. Борьба Аполлона и Диониса……………………………………………….…….…..53
4.1.3. Проблема массовой культуры……………………………………………….……….54
4.1.4. Культура и цивилизация………………………………………………………………54
4.1.5. Культура и контркультура…………………………………………………………….55
4.1.6. Слова Ницше: Бог умер!…………………………………………………………………………………..56
4.2. Философия истории……………………………………………………………………56
4.2.1. Концепции однолинейного прогрессивного развития………………………………57
4.2.2. Концепции многолинейного развития……………………………………………….57
4.2.3. Циклические концепции истории: замкнутые культуры……………………………57
4.2.4. А. Тойнби: мировые цивилизации……………………………………………………58
4.2.5. Современные концепции……………………………………………………………..59
4.2.6. Россия: диалог между Востоком и Западом…………………………………………59
4.2.7. П.Чаадаев: исторические судьбы России…………………………………………….60
4.2.8. Славянофилы и западники о судьбах России……………………………………….60
4.3. Глобальные проблемы современности…………………………………………….61
Литература…………………………………………………………………………………..62
Приложение. Биографии выдающихся философов……………………………………63
Введение. Что такое философия?
Философия как любовь к мудрости
Термин “философия” греческого происхождения. Образован он соединением двух слов: philos – любовь и sophia – мудрость. Философия переводится как “любовь к мудрости”. Первым, кто употребил это слово, был Пифагор. Он не отважился назвать себя мудрецом, поскольку мудрец, в его понимании, – это Бог. Мы только любим мудрость, говорили древнегреческие философы, а достигли ее или нет, нам не известно.
Что такое мудрость? Демокрит полагал, что быть мудрым – значит правильно мыслить, правильно говорить и правильно поступать. Мудрость, как писал Аристотель, «занимается первыми причинами и началами». Французский философ ХХ века Альбер Камюсчитал, что мудрость предназначена человеку для того, чтобы ответить на главный вопрос: «Зачем жить?».
Философия есть учение о разумной и правильной жизни.
Слово. Демократическая форма правления сделала слово одним из важнейших орудий власти, политическим инструментом, ключом к влиянию в государстве, средством управления, господства над другими. Способность убеждать, вести спор, дискуссию, диалог, ораторское искусство обеспечивали продвижение к рычагам власти. Власть авторитета (царя, тирана) сменяется властью слова, т.е. рассуждения, логики, доказательства. Не приказать, а доказать. Это означало также, что могли быть подвергнуты критике и оспорены любые традиционные нормы и ценности. Дискуссия, аргументация, полемика становятся правилами интеллектуальной жизни. Знания, которые раньше были привилегией избранных?жрецов, старейшин, царей?входят в повседневную жизнь горожанина. «Мудрости» можно обучиться за плату. Появляются и учителя мудрости?софисты, которые обучали ораторскому искусству, умению доказывать и отстаивать свою точку зрения, обучали грамматике и другим наукам.
Закон. Демократия вносит важнейшие изменения в жизнь общества. Она предполагает власть закона, равенство всех перед законом. Закон становится всеобщим правилом, применимым ко всем гражданам полиса. Поскольку законы принимаются путем народного обсуждения и голосования, они теряют свою божественность, перестают быть божественными, какими они считались в эпоху Гомера и Гесиода. Законодателем мог быть любой гражданин, убедивший собрание в необходимости и полезности предложенного им закона. Всеобщность закона, его господство в обществе, порождает идею закона природы, всеобщего правила, которому подчиняются единичные вещи, идею мира как упорядоченного целого, управляемого законами. На место Зевса, управляющего миром по своей воле, приходит безличный высший Разум, закон, логос.
Наряду с неоспоримыми преимуществами ?свободой и равенством граждан, демократия имела и существенные недостатки, важнейшим из которых был ее изменчивый характер, колебание толпы под влиянием речей талантливых ораторов, способных повернуть ее мнение в любую сторону. Необходимо возникает проблема истины, истинного знания, которое не должно меняться в зависимости от настроения людей, а должно открывать устойчивую и неизменную реальность, скрытую за изменчивыми явлениями. Для мифологического сознания такой устойчивой реальностью был данный богами или предками «образец»?обычай, ритуал, норма, закон, форма предмета, жилища, храма и т.д., который воспроизводился из поколения в поколение. В условиях полиса “образец” в виде государственного закона, предмета или нормы поведения создается заново, творится самим человеком, а не богом.
Философия: любовь к мудрости. Открыть устойчивое в изменчивом, единое во многом, меру сущего, истинную реальность?важнейшая задача того времени. Поэтому на место мудреца, владеющего тайным божественным знанием, знающего истину, хранителя родового «образца», приходит философ?тот, кто не знает истину, а ищет ее, открывает.
Философия ?любовь к мудрости, а не сама мудрость, как говорили первые философы. Сократ, один из первых греческих философов, активно ищет знания, ищет мудрость, обращаясь к «знатокам»?известным людям, ремесленникам, политикам. Беседуя с этими людьми, Сократ выясняет, что они ничего не знают, т.к. постоянно противоречат сами себе, знания их шаткие и туманные. Поэтому Сократ приходит к парадоксальному выводу: “Я знаю, что я ничего не знаю”. Это совершенно новая интеллектуальная ситуация – ситуация “незнания”, которая невозможна в рамках мифологического сознания. Человек, основу мировоззрения которого составляет миф, «знает» все. Его мифология является объяснительной моделью мира и хранительницей «образца», правил поведения, практического опыта. Ситуация «незнания» возникает тогда, когда разрушен традиционный образец – «правда утеряна», забыты «заветы бога» и «мир перевернулся». О ситуации утраты образца уже было сказано ранее.
Философия определялась как любовь к мудрости, стремление к истине, поиск первоначал, единого во многом и т.д. Это попытка преодолеть сложившуюся в обществе ситуацию «незнания», найти «образец», мировой закон, законы общества и нормы человеческого поведения, на основе которых можно строить жизнь. Это также попытка преодолеть хаос в общественной жизни, порожденный «незнанием», утратой «образца», традиции. Греческий термин «номос» обозначал обычай, порядок, закон, общественное установление, но одновременно и мировой закон, закон природы.
Философия изменяет картину мира в целом. Она создает представление о мире как упорядоченном, гармоничном, разумно устроенном целом – космосе. Философия ставит Разум на место Зевса. Если древний мудрец, прорицатель, оракул вещал от имени бога, Зевса или Аполлона, то философ говорит от имени «истины», открытой им. Конечно, полного разрыва традиции не существует, поэтому философ часто сохранял черты пророка и оракула (Пифагор, Гераклит), ведающего божественную истину, а философия порой напоминала религию, несущую личное спасение. Но все это вскоре отходит на второй план.
Рацио. Философия рациональна (рацио-разум) и в этом ее отличие от мифологии и религии. Но что такое рациональность, рациональный подход к миру и чем он отличается от мифологического и религиозного? Видимо, рациональность можно рассматривать как поиск регулярностей, устойчивых, повторяющихся связей, законов. Это поиск устойчивого в изменчивом, общего в единичных вещах, поиск меры. Для мифологического сознания, как известно, нет ничего устойчивого, все способно превращаться во все и все связано со всем. На этой ступени развития сознание классифицирует действительность по признаку оппозиции: полезное-вредное, свои-чужие, верх-низ, мужское-женское, и т.д. или связывает явления по признаку внешнего сходства, когда, например, дерево, при надрезе коры которого выделяется белый сок, связывалось с женской грудью, материнством, деторождением и т.д. Представление о связи всего со всем было основой магии, колдовства, гадания, различных обрядов. Для мифологического сознания в мире нет ничего безличного, неодушевленного, в основе любого явления или события лежит скрытая сила, воля. В конечном счете воля богов управляет миром. Но воля?это нечто иррациональное, непредсказуемое, нелогичное, переменчивое.
Рациональный подход к миру, развиваемый философией, означает, что:
1) мир рассматривается как управляемый безличным законом, необходимостью, а не волей богов;
2) познание есть поиск единого во многом, меры, устойчивой закономерной связи в мире, а не прорицанием божественной воли, того, «что было и что будет»;
3) этот поиск нового знания должен подчиняться определенным правилам, выраженным в законах логики, опираться на наблюдение и обобщение реальных фактов.
Первые философы. Философия, возникающая в VI веке до н.э. в Греции, сохраняет двойственное отношение к мифологии. Она ее отрицает, сохраняя в то же время многие ее образы и используя миф для разъяснения своих представлений о мире. Философия начинается в Милете, греческом городе, расположенном на малоазийском побережье. Первые философы?милетцы: Фалес (625-547 г. до н.э.), Анаксимандр (ок. 610-546 г. до н.э.), Анаксимен (588-525г. до н.э.). Это, как правило, выходцы из средних слоев полиса, которые живут на перекрестье торговых путей, где встречаются различные культуры. Они сами путешествуют и знакомятся с достижениями развитых цивилизаций (Египет, Вавилон), занимаются математикой, астрономией и другими науками. Аристотель называет первых философов «физиками» (фисис-природа, производное от глагола «рождать»), которые решали проблему «начала» всех вещей, из чего все вещи возникают и во что они в конечном счете превращаются. Согласно Аристотелю, Фалес считал таким «началом» воду, Анаксимсн?воздух, Анаксимандр?особое вещество «апейрон».
В поиске «начала», из чего все возникло – определенное сходство рождающейся философии с мифологией, которая в своих космогониях рассказывала о рождении мира из хаоса. Но мифологические повествования о рождении мира ?это сказания о рождении богов, их борьбе за верховную власть и триумфе верховного божества. Порядок в мире рассматривается как результат победы бога над своими соперниками, различными чудовищами и установление верховной власти над миром. Миф отвечает на вопрос: кто господствует над миром, кто верховный бог. Сам же мир предстает как результат физиологической деятельности богов, рождающих друг друга. Вселенная мифа?сообщество богов, господствующих над различными сферами и находящихся в соподчинении. Она аналогична человеческому обществу во главе с монархом и описывается по принципу «кто главный?» и «кто за что отвечает?» Вселенная не может быть изображена в виде пространственной схемы, геометрического чертежа, выражающего положение, расстояние, движение. Равновесие в мифологической вселенной достигается тем, что верховный бог личной властью раздает уделы другим богам и следит за тем, чтобы они не превышали своих полномочий. Когда в мире главенствуют боги, тогда материальные процессы и взаимодействия существуют как бы на втором плане, не имеют самостоятельного значения.
Если в мире есть бог, то все материальное для человека на втором плане, а на первом божественная воля. Чтобы материальные процессы попали в поле зрения познающего человека, из мира необходимо убрать волю бога. Бог должен уйти на второй план, превратиться в мировой закон, определяющий постоянство и закономерность совершающихся процессов.
Первые философы начинают эту работу по изменению картины мира, создают такой образ мира, где бог ?всеобщий закон, равновесие, гармония мира. Мир становится божественным космосом, целостной структурой, которую можно представить в виде пространственной модели и описать математически. Анаксимандр, по сообщениям некоторых авторов древности, сооружал механическую модель вселенной в виде сферы. Он помещал землю в центре мира и объяснял, что она не нуждается в опоре, поскольку равноудалена от всех точек в пространстве. Анаксимандр, тем самым, помещает космос в материальном однородном пространстве, где отношения чисто геометрические.
Первые философы ?разрушители традиционных представлений о мире и человеке. Но, разрушая мифологические представления, философия указывала человеку и обществу новый идеал?гармонично устроенный, упорядоченный, подчиняющийся всеобщему закону космос. Она указывала также новую опору для человека?его разум. Это был путь к разумному и ответственному за свои поступки индивиду. Человек больше не хочет быть «куклой Богов», он сам пытается стать подобным богу через свой разум, утверждая, что разум и Бог тождественны. Но сделав разум своей единственной опорой, человек довольно скоро понял слабость и шаткость этой опоры перед лицом человеческих страстей и человеческой воли. Он понял, как трудно быть Богом. И тогда место античной философии занимает христианство. Но пока еще философия только в начале пути.
Философия как любовь
к мудрости.
Слова “философия” и “философ”
своим появлением в греческом языке, из
которого они перешли в языки других народов,
обязаны Пифагору. Именно он два с половиной
тысячелетия назад впервые назвал себя
философом, то есть любителем мудрости.
Соответственно, процесс постижения мудрости,
стремление к ней получил название “философия”.
С тех пор неоднократно возникали
споры о том, что из себя представляет
философия как вид духовной деятельности,
какую роль она призвана играть в жизни
общества и отдельного человека. Диапазон
мнений предельно широк: от вознесения
философии на престол в качестве царицы
наук до призывов “вышвырнуть за борт”
(встречалось и такое на заре советской
власти). Сама философия в разные времена
понималась то как универсальное знание
о мире в целом, то как всеобщий метод познания,
то как наука о наиболее общих законах
развития природы, общества и мышления,
то как наука о мышлении. А ведь, следует
заметить, в эпоху зарождения современной
цивилизации слов всуе не употребляли,
и если уж новую (для античности) форму
духовного освоения действительности
назвали “стремлением к мудрости”,
а не “стремлением к знанию”, “стремлением
к истине” и т.п., – значит, в это изначально
был заложен какой-то глубокий смысл, определяющий
характер философского отношения к окружающему
человека миру.
“Мудрость”, “мудрец”
– эти слова вызывают в обыденном
сознании образ прожившего долгую
жизнь человека, знающего ответы
на все жизненные вопросы, спокойно,
взвешенно и несколько отстраненно
взирающего на мир (для полноты
образа можно добавить бородку
клинышком и ермолку; к слову,
именно ермолку дарит булгаковская
Маргарита Мастеру как символ
его мудрости). Что в этом образе
от действительного смысла этих
слов, а что от нашего благоговейного
отношения к ним? И действительно
ли необходимо дожить до преклонных
лет, чтобы приобщиться к мудрости? Тогда
не является ли философия уделом стариков,
и к чему тогда морочить головы молодежи
призывами к изучению философского наследия
человечества? Доживут – дозреют, засядут
за “премудрость скучных строк”. Но
почему тогда Платон настаивал на том,
что философию необходимо изучать именно
в молодом возрасте? Ответить на эти вопросы,
понять, что такое философия, можно, очевидно,
только выяснив смысл самого слова “мудрость”.
Удивительно, но факт: в отечественной
философской литературе трудно, практически
невозможно, найти определение этого понятия.
Раньше некоторые философы,
писатели и ученые выдвигали положение
о философии как науки наук. Это положение,
правильно подчеркивая особую роль философии
по сравнению с частными науками как общей
мировоззренческой, методологической,
идеологической основы научного познания,
вместе с тем страдает существенным изъяном.
Оно объявляет философию наукой и этим
устанавливает жесткую связь между философскими
представлениями и научными теориями.
В действительности философия является
особой формой мышления. Она включает
в себя элемент научности, но не сводится
к научной форме знания. Наука есть форма
коллективного познания, в то
время как философия есть форма коллективного мышления людей.
Название “философия” происходит
от греческих слов “phileo” — люблю и “sophia”
— мудрость, что означает любовь к мудрости,
любомудрие. У древних греков это слово означало “стремление
к пониманию”, “стремление к знанию”,
“жажду знания”.
Мудрость и сейчас остается
существенным определением философского
мышления. Философия есть мудрость, но
не отдельного человека, а объе-диненного
Разума людей. Иными словами, философия
есть коллективное мышление.
Во-первых, философия есть именно мышление,
а не познание, не чувствование, не верование,
не волeние, не действование.
Во-вторых, философия не просто мышление,
а со мышление, т. е. такое мышление, которое
предполагает мыслящее общение людей
или мышление людей сообща. Философия
— коллективное мышление также как наука
— коллективное познание, искусство —
коллективное чувствование, религия —
коллективное верование, мораль политика-право
— коллективное волeние, экономика — коллективное
производство-распределение и т.д.
В-третьих, исходным и конечным
пунктом философствования является не
знание, не благо, не красота, а мысль, имеющая
смысл-значение для других многих людей,
прежде всего для самих философов. Конечно,
коллективно мыслят и в науке, в искусстве,
во всех других сферах человеческой деятельности.
Но это коллективное мышление — лишь подчиненный
момент научной-познавательной, художественной
и т. п. деятельности. Оно философично лишь
в той мере, в какой внутренне свободно,
не связано непосредственно с производством
знания, красоты, материальных благ и т.
д. В философии коллективное мышление
самодостаточно, максимально удалено
от решения познавательных-художественных-практических
задач. Стихия философии — это стихия
чистой, самодостаточной мысли.
Философия — высшее проявление
способности живого-человеческого к отсрочке
реакции, действия, ответа для обдумывания
того, как лучше действовать-поступать.
Самое элементарное
поведение — безусловно-рефлекторное,
когда между ощущением и действием минимальное
расстояние (например, отдергивание руки
от горячего предмета сразу после прикосновения).
Поведение человека тем сложнее, чем больше
расстояние (задержка) между восприятием
и действием, познанием и практикой. Философы
— такие представители рода человеческого,
которые в наибольшей степени олицетворяют-материализуют
эту задержку.
Если философы что-то и предлагают
не философам, то отнюдь не готовые ответы
рецепты, а их полуфабрикаты. Ведь мысль-идея
— всегда полуфабрикат…
Философия внутренне
связана с неспециализированным, обыденным
знанием.
Проявляется эта связь,
прежде всего, в языке философии. Он богат
словами,
фиксирующими жизненный
опыт индивидов; их назначение – обеспечивать
повседневную практику людей, непосредственные
контакты с окружающей действительностью,
в том числе с социумом. Анализ
языка философии в его сопоставлении с
обыденным языком показывает, что “язык
философии в целом ближе к живому естественному
языку, чем язык специальных наук…
Философские категории формируются в
развитии культуры и воплощаются в структурах
обыденного языка. Философия эксплицирует, систематизирует, углубляет
смысл своих понятий, но не устраняет их
и общий, обыденный смысл”
Содержание философского
знания включает в себя установку здравого
смысла с его ориентацией на познание
ближайших причин явлений, их познание
и использование в повседневной практике.
Именно в обыденном
знании, в его глубинах происходит кристаллизация
того драгоценного феномена
соборной человеческой жизни, проявляющегося
не столь уж редко, который называется
“мудросты. Специализированному знанию
о природе этот феномен не свойственен:
говоря “знающий специалист”, мы никогда
не скажем “мудрый человек”.
Если к тем или иным ученым все же применяют
данное понятие, то оно касается не предмета
их изучения и результатов его познания,
но их общего
отношения к жизни.
В. И. Вернадский говорил: “Можно быть
философом, и хорошим философом, без всякой
ученой подготовки, надо только глубоко
и самостоятельно размышлять обо всем
окружающем, сознательно жить в своих
собственных рамках. В истории философии
мы видим постоянно людей, образно говоря,
“от сохи”, которые
без всякой другой
подготовки оказываются философами. В
самом деле, в размышлении над своим Я, в углублении
в себя – даже вне событий внешнего [для]
личности мира – человек может совершать
глубочайшую философскую работу, подходить
к огромным философским достижениям”
Философские размышления,
свойственные индивидам, не являющимся
профессионалами-философами, и формируют
то, что принято называть мудростью.
С другой стороны, специалисты-философы,
размышляя над
проблемами своей области
знания, способны (конечно, далеко не все
философы) достигать такого уровня
отношения к бытию, который соотносится
с понятием “мудрость.
О содержании
понятия “мудрость” в “Словаре
русского языка” С.И. Ожегова говорится: “Мудрость…
Глубокий ум, опирающийся на жизненный
опыт”. В “Толковом словаре живого великорусского
языка” Вл. Даля поясняется: Мудрость
– это “соединение истины
и блага, высшая правда, слияние любви
и истины, высшего состояния умственного
и нравственного совершенства”. “Философский
словарь”, изданный в ФРГ, поместил
в соответствующей статье фрагмент из
книги Н.Гартмана
“Этика” с раскрытием
существа мудрости. Мудрость, по Н. Гартману,
– это
“проникновение
чувства ценности в жизнь, в любое чувствование
вещей, во всякое действие и реагирование
вплоть до спонтанного “оценивания”,
сопровождающего каждое переживание;
постижение всего действительно этического
бытия с точки зрения этого бытия;
всегда лежащая в основе образа действия
практического сознания его связь
с ценностью””. То есть, мудрость предполагает
обладание человеком соответствующими
интеллектуальными способностями, позволяющими
осмыслить происходящее вокруг. Поэтому
“мудрость” – это антоним слова “глупость”.
Но в то же время, изощренный, отточенный
ум специалиста (ученого, политика, инженера)
может не иметь никакого отношения к мудрости,
ибо в основе ее лежит не профессиональный,
а жизненный опыт: личный, поколений, человечества.
Соответственно, расширение, обогащение
жизненного опыта – это ступени продвижения
к мудрости. Английский философ А. Уайтхед
писал, что “мудрость пропорциональна
широте опыта”. Опыт же каждого из нас
весьма узок из-за краткости нашей жизни,
ограниченности нашего личного жизненного
пространства. Но его можно расширить,
приобщаясь к чужому опыту, воспринимая
его. Поэтому мудрость – это внимательное
и терпимое отношение к чужому опыту. Отсюда
следует, что “мудрость” – это не
просто знание о чем-либо, не качественная
характеристика человеческого ума; «мудрость»
– это особого рода отношение человека
к окружающим его людям, отношение, предполагающее
терпимость к иному. Но “мудрость”
и “толерантность” – не одно и то
же. Следовательно, в понимании интересующего
нас предмета необходимо идти дальше.
Согласно преданию,
Пифагор учился мудрости у восточных мыслителей
и, наверняка, конструируя неологизм того
времени “философия”, он опирался
и на восточную традицию толкования мудрости.
Поэтому обратимся к современному Пифагору
китайскому трактату “Дао дэ цзин”,
посвященному нахождению гармонии человека
(мудреца, причем, стоящего на вершине
власти – “совершенно мудрого”) и
мира. Даосизм – одно из важнейших направлений
философской мысли древнего востока. Основное
понятие этого учения и данного трактата
– “дао”, неизменная причина всех
изменений, основа всего, существующая
во веки веков, не требующая для своего
существования и объяснения ничего. “Дао”
– это естественный ход вещей, естественный
путь развития мира. Никто не в силах изменить
“дао”. Другое важное понятие – “у-вэй”
(“недеяние”). “У-вэй” – не “недействие”,
не “ничегонеделание”, а следование
человеческой жизни принципам “дао”,
человек приходит в этот мир не для того,
чтобы крушить все вокруг. “Совершенно
мудрый, совершая дела, предпочитает недеяние;
…вызывая изменения вещей, он не осуществляет
их сам; …приводя в движение, не прилагает
к этому усилий”. Возможно ли такое?
Да, если действовать не против естественного
пути развития, а в соответствии с ним
(вспомним принципы восточных единоборств,
например, “айкидо”). “Недеяние”,
кроме того, – это не навязывание окружающим
людям своих представлений, своего образа
жизни: “Совершенно мудрый… предоставляет
народу возможность жить собственной
жизнью”. И еще очень важное для понимания
мудрости: “Совершенно мудрый… не считает
правым только себя, поэтому он может обладать
истиной”. Но мудрость – это не отстраненное
созерцание окружающего, равнодушное
и беспристрастное. “Совершенно мудрый
не имеет постоянного сердца. Его сердце
состоит из сердец народа… Он смотрит
на народ, как на своих детей”. А разве
можно относиться к своим детям безучастно?
Разве можно не желать им лучшей доли?
Так в восточном понимании
мудрости сливаются воедино признание
объективности мира, невозможности изменения
вечного естественного его пути и стремление
к лучшей жизни, которая достижима лишь
через соответствие человеческого существования
с миром, человек может “обустроить”
свою жизнь, усилив или ослабив проявления
“дао”. Но для этого необходимо постигнуть
“дао” мира и “дао” человека.
Иными словами, необходимо познать и понять,
что такое мир, в котором довелось жить
человеку, и необходимо познать и понять
самого человека.
А теперь вернемся
к началам европейской философии. Она
возникает в определенной степени как
реакция на религиозно-мифологическое
миропонимание, как стремление объяснить
мир без апелляции к мистическим, сверхъестественным
первоначалам и сущностям. Философия,
в отличие от мифа и религии, – это дерзкая
попытка поиска и обоснования возможности
естественной гармонии человека и действительности.
С другой стороны, коренные изменения
афинского общества (появление частной
собственности на землю и становление
демократии) настоятельно требовали такого
мировоззрения, которое было бы лишено
авторитарности мифа и религии, допускало
плюрализм, свободное выражение мнений,
которое не могло бы быть навязано никакой
другой силой, кроме силы убеждения. Сомнение
в любом Абсолюте, кроме абсолютности
и уникальности человеческого существования,
с самого начала становится главным принципом
философии. В свою очередь, сомнение предполагает
анализ и критику неточностей, противоречий
в существующих способах объяснения действительности.
Путь к истине в философии лежит через
выявление и преодоление заблуждений.
Не таким ли образом философствовал, например,
Сократ?
В истории человечества
Сократ являет собой пример настоящего
философа, человека, стремящегося к мудрости,
но не обладающего ею в полной мере. Он
ничуть не лукавил, говоря: “Я знаю, что
я ничего не знаю”. Каждый ли решится
на такое признание? Сократ постоянно
повторял, что он не знает окончательных
ответов на те вопросы, которые он ставил
перед слушателями. И приглашая их к совместным
рассуждениям, он вместе с ними последовательно,
шаг за шагом приходил не к постижению
окончательной истины, а, скорее, к выяснению
того, что не может
являться всеобъемлющим ответом на конкретно
заданный вопрос. Беседы Сократа – это
тщательный анализ познавательных ошибок
и заблуждений. Так, в платоновском диалоге
под названием “Лахес” Сократ пытается
определить, что такое “мужество”.
Размышления над предлагаемыми собеседником
определениями данного понятия показывают,
что ни одно из них не является полным,
не выражает его сути. Оказывается, что
мужество не сводимо, например, к стойкости
в бою, к упорству и т.д. Так что же такое
– “мужество”? В диалоге вопрос остается
открытым.
Мудрый человек никогда
не станет учить, а тем более, навязывать
другим свои представления о том, как надо
жить. Но он, исходя, хотя бы, из своего
опыта, предостережет от ошибок, пояснит,
как не стоит жить, чтобы не повторить
его ошибки. Для этого необходимо выявить
причины, основания заблуждений и ошибок,
то есть опыт, как говорил Гегель, должен
соединиться с размышлением. Поэтому,
опираясь на все вышесказанное, можно
сказать следующее: мудрость – это глубокий
ум, опирающийся на жизненный опыт, умеющий
проанализировать его и выявить причины
достижений и ошибок. И в то же время, мудрость
как бы предполагает право других на собственные
ошибки, то есть, на собственный опыт (“опыт
– сын ошибок трудных” А.С. Пушкин). Вспомним:
“Совершенно мудрый не считает правым
только себя”. Так удалось ли древним
грекам выразить названием философии
ее сущность, то, ради чего она существует
более двух тысячелетий? И какой от нее
прок в наше время триумфа науки и техники,
время “стрессов и страстей”?
Бессмысленно ожидать
от философии помощи в деле поворота рек,
орошения пустынь, повышения технического
могущества человека. Не в этом ее предназначение.
Она призвана объяснить человеку мир,
в котором он живет, призвана объяснить
человеку его самого. Когда-то Карл Маркс
написал, что задача философии заключается
не в объяснении мира, а в преобразовании
его, причем, революционном преобразовании.
Нет, именно объяснение мира, объяснение
человеку пределов возможного и невозможного
в его неуемном стремлении изменять все
вокруг, разъяснение возможных негативных
последствий неразумного вторжения в
окружающий мир – вот главная задача философии.
Слишком много различных результатов
преобразования природы и общества кошмарами
стоят перед нами. Революционная нетерпеливость
и мудрое отношение к окружающему – “две
вещи несовместные”. Философия не терпит
суеты, она свободна от повседневной гонки
за происходящим. Поэтому она ничего не
организовывает, никого не призывает,
никуда не направляет.
Философия по своей
сути – не призыв, а предупреждение. Ни
одна философская система не может исчерпывающе
объяснить человеку смысл его существования,
сформулировать окончательное определение
счастья и т.д. Это невозможно, хотя бы
потому, что для философии факт – не есть
аргумент. И она исходит из того, что факт
проживания одним человеком своей жизни
так или эдак может ничего не значить для
другого человека, проживающего свою собственную
жизнь. И кто-то, взявший за образец чужой
рецепт достижения полного счастья, в
итоге может оказаться глубоко несчастным.
Философия не рецептурна. Она не в состоянии
дать исчерпывающие ответы на все вопросы,
предложить однозначные решения всех
стоящих перед человеком проблем, потому
что каждый из нас неповторим, и в целом
неповторима жизнь каждого из нас. Формулирование
последних истин будет означать в таком
случае попытку втиснуть бесконечное
многообразие человеческих жизней и судеб
в клетку мертвых схем.
Но в то же время, в
работах действительно глубоких мыслителей
всегда можно найти серьезный анализ того,
ЧТО не соответствует представлению о
достойном существовании или сосуществовании
людей, ЧТО не соответствует представлению
о высоком смысле человеческой жизни,
ЧТО, наконец, приняв манящий облик счастья,
на самом деле оказывается только видимостью
его.
Философия доказывает
свои положения “от противного” и
к положительному она ведет через выявление
отрицательного. Как любое мировоззрение
философия рассматривает и оценивает
мир с позиций должного. Но философское
долженствование – это поиск разумного
соответствия человеческих возможностей
естественной природной и социальной
необходимости. Возомнив себя венцом творения,
реализуя свое безудержное стремление
к самоутверждению, к свободе от всего
и от всех, человек способен уничтожить
основу своего существования и себя самого.
Особенно в XX веке проявились эти опасные
тенденции, многократно усиленные научно-техническим
прогрессом. Поэтому, образно говоря, если
наука и технология дают в руки человека
острый топор, которым можно свалить любое
дерево, то философия призывает его, прежде
чем приступить к действию, оглянуться
назад, на оставленную за спиной унылую
вырубку, и подумать, а стоит ли дальше
углубляться в лес с этим топором. Именно
с этого начинается философское осмысление
любых проблем.
Понимание философии
как предупреждения основывается на ее
стремлении к мудрости, которая, в свою
очередь, вырастает из опыта человечества.
А в нем больше (иначе и быть не может) неудач,
провалов, “синяков и шишек”. Когда
Ф. Ницше устами Заратустры подвергает
нещадной критике государство, “где
все теряют самих себя, хорошие и дурные”,
он опирается на многовековой опыт народов.
А этот опыт показывает, что государству
безразличны судьбы конкретных людей,
что оно может жить своей самодостаточной
жизнью, руководствуясь собственными
интересами, а не интересами людей, для
защиты которых оно, вроде бы, и возникает.
И, как показывает история, у руля государственной
машины далеко не всегда оказываются достойнейшие.
Призывает Ницше к уничтожению государства?
Разумеется, нет. Но речь Заратустры “О
новом кумире” – это предостережение
от обольщения личностями правителей
и абсолютизации роли государства в нашей
жизни. Человек, надейся на собственные
силы, живи собственной жизнью, – вот лейтмотив
этого фрагмента книги “Так говорил
Заратустра”.
Надо сказать, что в
этом заключается подлинный гуманизм
философии: не учить, как надо жить, не
подталкивать и направлять к однозначно
понятому лучшему, которое может оказаться
очередной химерой (люди склонны к самообману).
Предостерегать от худшего, вот стремление
философии, понимаемой как любовь к мудрости.
Не очень весело и оптимистично? Но еще
Экклесиаст говорил, что во многой мудрости
много печали. Может только тогда движение
человека к нарисованному его сознанием
светлому будущему может оказаться успешным,
когда он предупрежден о возможных завалах
и опасностях, ожидающих его на этом пути.
Предупрежден, значит, – вооружен! В этом
смысле поразительно точно уловил суть
философии киник Диоген Синопский, который
считал, что она должна закалять наши души
и делать нас готовыми ко всякому повороту
судьбы.
Возвращаясь же к вопросу
о соотношении возраста и мудрости и опираясь
на понимание философии как предостережения,
можно сказать: прав был Платон, утверждавший:
никогда не рано начать заниматься философией.
Именно в молодом возрасте необходимо
приобщаться к ней. От скольких ошибок
и заблуждений могли бы быть предупреждены
молодые люди, если бы они обогащали свой
объективно малый жизненный опыт знакомством
с совокупным опытом человечества, осмыслением
которого и занимается философия. Стоит
ли наступать на грабли, которые кому-то
уже попадались на пути.
Философия – (греч. – букв: «любовь к мудрости» / phileo – люблю и sophia – мудрость.
Философ – «друг мудрости», истины; тот, кто стремится к мудрости/ истине.
Согласно легенде, первым, кто применил этот термин был Пифагор (VI в. д.н.э.). По свидетельствам античных авторов, когда финикийский правитель Клеонт обратился к Пифагору с вопросом «кто он такой?», тот ответил: «Философ», объяснив, что жизнь подобна олимпийским играм: одни приходят на них соревноваться (стремятся к славе), другие – торговать (стремятся к богатству), а третьи – смотреть/наблюдать: философы стремятся к одной только истине.
У Гераклита термином«философ» обозначается всякий, кто занимается исследованием природы вещей. Позднее этот термин стал относиться к такому типу людей, который стремится к окончательной, всеобъемлющей ясности и истинности.
Платон использовал в своих диалогах слово философия, чем, собственно, и способствовал тому, что этот термин закрепился и распространился в западной культуре.
Аристотель, высоко оценивая философию за ее бескорыстную любовь к истине, чистое желание достичь и созерцать ее, писал: «Люди, философствуя, ищут знание ради самого знания, а не ради какой-то практической пользы». Именно этим и объясняется её привилегированный статус среди других видов духовной, интеллектуальной деятельности.
Вопрос о мудрости. Есть мудрость житейская, есть мудрость философская. В чём их отличие? Рассмотрим примеры:
Фалес (др.греч. мудрец, затем – первый! философ). Ему приписывают следующее замечание: «Одни живут так, словно завтра умрут, а другие – словно собираются жить вечно. Ему же принадлежит: «Что есть всё? – Вода». Где здесь житейская мудрость, а где – начинается философия?
Или другой пример (из истории китайской философии). Существует рассказ-притча, образно рисующий ту степень абстракции, до которой способно подняться бытовое мышление, и реакция на неё Конфуция и Лао-цзы.
Некий житель царства Цзин потерял свой лук, но не стал его искать, объясняя это так: «Человек из Цзин потерял, человек из Цзин нашёл – какая разница?!».
Прослышав об этом, Конфуций сказал: «Надо только опустить слова «из Цзин» – вот тогда будет правильно!». Когда же об этом услышал Лао Дань, то сказал: «Надо опустить и слово «Человек» – тогда будет верно!». (Лао-цзы поднимается до чистой идеи, где всё относительно, и обретение становится тождественным потере.)
Таким образом, главным отличием философской мудрости от житейской является то, что она интеллектуальная, рациональная, логичная и логическая. Мудрость в философском смысле состоит в том, чтобы обо всех известных вещах судить, исходя из признания их общей, неизменной основы. Вот почему знание единичного, случайного, эмпирического не является философской мудростью.
Философия (от греч. phileo – люблю и sophia – мудрость) буквально означает “любовь к мудрости”. По некоторым историческим свидетельствам, слово “философ” впервые употребил древнегреческий математик и мыслитель Пифагор по отношению к людям, стремящимся к высокой мудрости и достойному образу жизни. Истолкование же и закрепление в европейской культуре термина “философия” связывают с именем древнегреческого мыслителя Платона. В учении Платона софия – это мысли божества, определяющие разумное, гармоничное устройство мира. Слиться с софией способно лишь божество. Людям же посильны стремление, любовь к мудрости. Вставших на этот путь стали называть философами, а область их занятий – философией.
В отличие от мифологического и религиозного миросозерцания философская мысль принесла с собой принципиально новый тип миропонимания, прочным фундаментом для которого стали доводы интеллекта. Реальные наблюдения, логический анализ, обобщения, выводы, доказательства постепенно вытесняют фантастический вымысел, сюжеты, образы и самый дух мифологического мышления, предоставляя их сфере художественного творчества. С другой стороны, бытующие в народе мифы переосмысливаются с позиций разума, получают новое, рациональное истолкование. Само понятие мудрости несло в себе возвышенный, небудничный смысл. Мудрость противопоставлялась более обыденным благоразумию и рассудительности. С ней связывалось стремление к интеллектуальному постижению мира, основанному на бескорыстном служении истине. Развитие философской мысли означало, таким образом, прогрессирующее отмежевание от мифологии, рационализацию мифа, а также преодоление узких рамок обыденного сознания, его ограниченности.
Итак, любовь к истине и мудрости, тщательный отбор, сопоставление наиболее ценных достижений разума постепенно становится самостоятельным родом деятельности. В Европе рождение философии было одной из составных частей великого культурного переворота в Древней Греции VIII-V веков до н.э., в контексте которого возникла и наука (прежде всего греческая математика VI – IV веков до н.э.). Слово “философия” было синонимом зарождающегося рационально-теоретического миропонимания. Философскую мысль вдохновляло не накопление сведений, не освоение отдельных вещей, а познание “единого во всем”. Ценившие именно такое знание древнегреческие философы полагали, что разум “управляет всем при помощи всего” (Гераклит).
Кроме познания мира любовь к мудрости предполагала также раздумья о природе человека, его судьбе, о целях человеческой жизни и ее разумном устройстве. Ценность мудрости усматривалась и в том, что она позволяет принимать продуманные, взвешенные решения, указывает правильный путь, служит руководством человеческого поведения. Считалось, что мудрость призвана уравновесить сложные взаимоотношения человека с миром, привести в согласие знания и действия, образ жизни. Важность этого жизненно-практического аспекта мудрости глубоко понимали и первые философы, и великие мыслители более позднего времени.
Таким образом, возникновение философии означало появление особой духовной установки – поиска гармонии знаний о мире с жизненным опытом людей, с их верованиями, идеалами. В древнегреческой философии было схвачено и передано последующим векам прозрение того, что знаний самих по себе недостаточно, что они обретают смысл только в сочетании с ценностями человеческой жизни. Гениальной догадкой ранней философской мысли было и понимание того, что мудрость – не что-то готовое, что можно открыть, затвердить и использовать. Она – стремление, поиск, требующий напряжения ума и всех духовных сил человека. Это путь, который каждый из нас, даже приобщаясь к мудрости великих, к опыту веков и наших дней, все же должен пройти и сам.
Соответственно, процесс постижения мудрости, стремление к ней получил название “философия”.
С тех пор неоднократно возникали споры о том, что из себя представляет философия как вид духовной деятельности, какую роль она призвана играть в жизни общества и отдельного человека. Диапазон мнений предельно широк: от вознесения философии на престол в качестве царицы наук до призывов “вышвырнуть за борт” (встречалось и такое на заре советской власти). Сама философия в разные времена понималась то как универсальное знание о мире в целом, то как всеобщий метод познания, то как наука о наиболее общих законах развития природы, общества и мышления, то как наука о мышлении. А ведь, следует заметить, в эпоху зарождения современной цивилизации слов всуе не употребляли, и если уж новую (для античности) форму духовного освоения действительности назвали “стремлением к мудрости”, а не “стремлением к знанию”, “стремлением к истине” и т.п., – значит, в это изначально был заложен какой-то глубокий смысл, определяющий характер философского отношения к окружающему человека миру.
“Мудрость”, “мудрец” – эти слова вызывают в обыденном сознании образ прожившего долгую жизнь человека, знающего ответы на все жизненные вопросы, спокойно, взвешенно и несколько отстраненно взирающего на мир (для полноты образа можно добавить бородку клинышком и ермолку; к слову, именно ермолку дарит булгаковская Маргарита Мастеру как символ его мудрости). Что в этом образе от действительного смысла этих слов, а что от нашего благоговейного отношения к ним? И действительно ли необходимо дожить до преклонных лет, чтобы приобщиться к мудрости? Тогда не является ли философия уделом стариков, и к чему тогда морочить головы молодежи призывами к изучению философского наследия человечества? Доживут – дозреют, засядут за “премудрость скучных строк”. Но почему тогда Платон настаивал на том, что философию необходимо изучать именно в молодом возрасте? Ответить на эти вопросы, понять, что такое философия, можно, очевидно, только выяснив смысл самого слова “мудрость”. Удивительно, но факт: в отечественной философской литературе трудно, практически невозможно, найти определение этого понятия. Нет его в философских словарях советского периода, нет его и в учебниках по философии. Лишь в “Краткой философской энциклопедии” 1994 года в качестве определения мудрости приводится достаточно туманная фраза из работы немецкого философа Н. Гартмана. В чем тут дело? Откуда такая рассеянность? Может понимание философии как стремления к мудрости противоречило чьим-то теоретическим построениям (что, кстати, действительно имело место), а может смысл понятия “мудрость” не укладывается в прокрустово ложе строгих определений? Или и то, и другое?
Что ж, поскольку практически все философские категории берут свое начало в обыденном языке, обратимся и мы к нему. В “Толковом словаре русского языка” С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой “мудрость” определяется как “глубокий ум, опирающийся на жизненный опыт”. То есть, мудрость предполагает обладание человеком соответствующими интеллектуальными способностями, позволяющими осмыслить происходящее вокруг. Поэтому “мудрость” – это антоним слова “глупость”. Но в то же время, изощренный, отточенный ум специалиста (ученого, политика, инженера) может не иметь никакого отношения к мудрости, ибо в основе ее лежит не профессиональный, а жизненный опыт: личный, поколений, человечества. Соответственно, расширение, обогащение жизненного опыта – это ступени продвижения к мудрости. Английский философ А. Уайтхед писал, что “мудрость пропорциональна широте опыта”. Опыт же каждого из нас весьма узок из-за краткости нашей жизни, ограниченности нашего личного жизненного пространства. Но его можно расширить, приобщаясь к чужому опыту, воспринимая его. Поэтому мудрость – это внимательное и терпимое отношение к чужому опыту. Отсюда следует, что “мудрость” – это не просто знание о чем-либо, не качественная характеристика человеческого ума; «мудрость» – это особого рода отношение человека к окружающим его людям, отношение, предполагающее терпимость к иному. Но “мудрость” и “толерантность” – не одно и то же. Следовательно, в понимании интересующего нас предмета необходимо идти дальше.
Согласно преданию, Пифагор учился мудрости у восточных мыслителей и, наверняка, конструируя неологизм того времени “философия”, он опирался и на восточную традицию толкования мудрости. Поэтому обратимся к современному Пифагору китайскому трактату “Дао дэ цзин”, посвященному нахождению гармонии человека (мудреца, причем, стоящего на вершине власти – “совершенномудрого”) и мира. Даосизм – одно из важнейших направлений философской мысли древнего востока. Основное понятие этого учения и данного трактата – “дао”, неизменная причина всех изменений, основа всего, существующая во веки веков, не требующая для своего существования и объяснения ничего. “Дао” – это естественный ход вещей, естественный путь развития мира. Никто не в силах изменить “дао”. Другое важное понятие – “у-вэй” (“недеяние”). “У-вэй” – не “недействие”, не “ничегонеделание”, а следование человеческой жизни принципам “дао”, человек приходит в этот мир не для того, чтобы крушить все вокруг. “Совершенномудрый, совершая дела, предпочитает недеяние; …вызывая изменения вещей, он не осуществляет их сам; …приводя в движение, не прилагает к этому усилий”. Возможно ли такое? Да, если действовать не против естественного пути развития, а в соответствии с ним (вспомним принципы восточных единоборств, например, “айкидо”). “Недеяние”, кроме того, – это не навязывание окружающим людям своих представлений, своего образа жизни: “Совершенномудрый… предоставляет народу возможность жить собственной жизнью”. И еще очень важное для понимания мудрости: “Совершенномудрый… не считает правым только себя, поэтому он может обладать истиной”. Но мудрость – это не отстраненное созерцание окружающего, равнодушное и беспристрастное. “Совершенномудрый не имеет постоянного сердца. Его сердце состоит из сердец народа… Он смотрит на народ, как на своих детей”. А разве можно относиться к своим детям безучастно? Разве можно не желать им лучшей доли?
Так в восточном понимании мудрости сливаются воедино признание объективности мира, невозможности изменения вечного естественного его пути и стремление к лучшей жизни, которая достижима лишь через соответствие человеческого существования с миром, человек может “обустроить” свою жизнь, усилив или ослабив проявления “дао”. Но для этого необходимо постигнуть “дао” мира и “дао” человека. Иными словами, необходимо познать и понять, что такое мир, в котором довелось жить человеку, и необходимо познать и понять самого человека.
А теперь вернемся к началам европейской философии. Она возникает в определенной степени как реакция на религиозно-мифологическое миропонимание, как стремление объяснить мир без апелляции к мистическим, сверхъестественным первоначалам и сущностям. Философия, в отличие от мифа и религии, – это дерзкая попытка поиска и обоснования возможности естественной гармонии человека и действительности. С другой стороны, коренные изменения афинского общества (появление частной собственности на землю и становление демократии) настоятельно требовали такого мировоззрения, которое было бы лишено авторитарности мифа и религии, допускало плюрализм, свободное выражение мнений, которое не могло бы быть навязано никакой другой силой, кроме силы убеждения. Сомнение в любом Абсолюте, кроме абсолютности и уникальности человеческого существования, с самого начала становится главным принципом философии. В свою очередь, сомнение предполагает анализ и критику неточностей, противоречий в существующих способах объяснения действительности. Путь к истине в философии лежит через выявление и преодоление заблуждений. Не таким ли образом философствовал, например, Сократ?
В истории человечества Сократ являет собой пример настоящего философа, человека, стремящегося к мудрости, но не обладающего ею в полной мере. Он ничуть не лукавил, говоря: “Я знаю, что я ничего не знаю”. Каждый ли решится на такое признание? Сократ постоянно повторял, что он не знает окончательных ответов на те вопросы, которые он ставил перед слушателями.
– Философия — любовь к мудрости Философия внутренне связана с неспециализированным, обыденным знанием. Проявляется эта связь, прежде всего, в языке философии. Он богат словами, фиксирующими жизненный опыт индивидов; их назначение — обеспечивать повседневную практику людей, непосредственные… [читать подробнее].
– Философия как любовь к мудрости, любомудрие. Основные функции философии. Философия и духовность. Определений философии существует великое множество. Не так давно, в 2001 году, вышла книга И.Гарина под названием «Что такое философия и что такое истина?», в которой дана подборка разнообразных определений и толкований философии. Она заняла 550 (!) страниц книги, и голова… [читать подробнее].
– Любовь к мудрости
Название “философия” происходит от греческих слов “phileo” — люблю и “sophia” — мудрость, что означает любовь к мудрости, любомудрие.
Мудрость и сейчас остается существенным определением философского мышления. Философия есть мудрость, но не отдельного человека, а… [читать подробнее].
– Философия как любовь к мудрости, любомудрие. Основные функции философии. Философия и духовность. Определений философии существует великое множество. Не так давно, в 2001 году, вышла книга И.Гарина под названием «Что такое философия и что такое истина?», в которой дана подборка разнообразных определений и толкований философии. Она заняла 550 (!) страниц книги, и голова… [читать подробнее].
– Философия как любовь к мудрости Греческое слово философия буквально означает любовь к мудрости (от phileo – люблю и sophia – мудрость). Первое применение этого термина приписывают Пифагору (VI в. д.н.э.). По свидетельствам античных авторов, когда финикийский правитель Клеонт обратился к Пифагору с вопросом «кто… [читать подробнее].
– Любовь к мудрости Название “философия” происходит от греческих слов “phileo” — люблю и “sophia” — мудрость, что означает любовь к мудрости, любомудрие.
Мудрость и сейчас остается существенным определением философского мышления. Философия есть мудрость, но не отдельного человека, а… [читать подробнее].
– Любовь к мудрости
Название “философия” происходит от греческих слов “phileo” — люблю и “sophia” — мудрость, что означает любовь к мудрости, любомудрие.
Мудрость и сейчас остается существенным определением философского мышления. Философия есть мудрость, но не отдельного человека, а… [читать подробнее].
– Философия как любовь к мудрости 1. Р а с с к а з воспитателя об интенсивном использовании человеком природы и ее загрязнении (примеры).
2. Б е с е д а о создании специальных территорий, природных зон, на которых запрещается строительство дорог, домов, заводов, куда не следует пускать людей для отдыха, сбора… [читать подробнее].
– Предмет Философии. Философия как «любовь к мудрости», как наука и как игра. Роль и функции философии. ФИЛОСОФИЯ – форма общественного сознания, мировоззрение, система идей, взглядов на мир и на место в нем человека; исследует познавательное, социально-политическое, ценностное, этическое и эстетическое отношение человека к миру.
Философия – это все сущее во всей полноте… [читать подробнее].
– Философия – любовь к мудрости, бескорыстное, чистое стремление к истине. Смысл, предмет и назначение философии
Философия – любовь к мудрости, бескорыстное, чистое стремление к истине.
Греческое слово философия буквально означает любовь к мудрости (от phileo – люблю и sophia – мудрость). Первое применение этого термина приписывают Пифагору… [читать подробнее].
Соответственно, для того чтобы понять сущность философии необходимо разобраться в этом. Забегая вперед отметим, что мы не являемся сторонниками того, чтобы связывать понятие мудрости лишь со здравым смыслом, с тем, что иногда понимают как некую сформировавшуюся практическим путем мудрость и считать что философия есть как раз преодоление подобной мудрости. На наш взгляд, здесь присутствуют более тонкие отношения, и мудрость необходимым образом всегда будет связана с философией и не только этимологически.
Обозначение философии именно как любви к мудрости таит в себе глубокий смысл, связанный с принципиальной незавершенностью философского знания. Философ не обладатель мудрости (мудрец), но человек стремящийся к ней (любомудр, то есть любящий мудрость). Поэтому великая цель философии – не обладание знанием, но стремление к истине. Это, по выражению К. Ясперса, «бытие-в-пути», где задаваемые вопросы (сам процесс вопрошания) даже важнее, чем даваемые ответы. Ибо ответы останавливают процесс продвижения, указывают точки достигнутого, тогда как задаваемые вопросы расширяют пространство нашей философской рефлексии.
Понимание мудрости как некого инварианта дофилософского сознания уходит в далекое прошлое. Мы стали все более осознавать, что понимание самих себя и адекватное понимание окружающего нас мира, не может быть основано только на знании, что фактор вживленности в этом мир, сопряженный с его личным творческим переживанием не менее важен для человека. Историческое преодоление подобной древней мудрости, действительно, было формой перехода к господству рационального знания, квинтэссенцией которого является наука, но человек стремящийся к мудрости всегда таковым остается, независимо от степени позитивных знаний о мире, которых всегда будет не хватать.
С позиций, которые мы отстаиваем, несколько иначе переосмысливается и античное понимание философии, которое было искажено установками на чистый рационализм, долгое время доминировавшими в человеческой культуре, сформировавшими иллюзию постижения бытия лишь позитивным научным образом. Античное понимание философии именно как любви к мудрости, несет, как нам представляется, значительный содержательный потенциал, позволяющий понять сущность философского отношения к миру и особенности ее метафизического характера.
Мудрость в античности понималась очень разнообразно, включая в себя и будущие формы философской рефлексии.
Прежде всего мудрость трактовалась как особая форма доведения до индивидуального сознания знаний о мире, принципов поведения человека. Неразвитость научных знаний о мире, компенсировались живой полнотой восприятия последнего и глубоким пониманием связи человека с этим миром. Это понимание кажется в рамках современной традиции наивным, но оно помогало регуляции человеческих отношений, впитывая в себя опыт поколений. Не более ли наивны оказались последующие поколения, которые попытались все объяснять лишь узко рационалистически?
В античности можно встретить и иные толкования мудрости. Так, например, данный термин мог обозначать “всякую осмысленную деятельность, умение, сноровку и вообще любого рода целесообразную деятельность”[39]. Поскольку мудрость знает высшие цели, она направляет человека по пути их достижения, выступая в качестве особого рода искусства жизни. «В таком случае, философствование – это одновременно и научение жизни, и умение умирать. Из-за непрочности существования во времени жизнь является постоянным испытанием»[40].
Философия, таким образом, это не просто некая дисциплина, но особого рода образ жизни, к которому должен стремиться философ. Вот этого момента как раз не учитывал Гераклит, стремящий именно к достижению, к обладанию истиной. Тогда как мудрецами в античности называли прежде всего тех, «кто умел правильно различать добро и зло, кто вдумывался в смысл человеческой жизни и мог указать человеку путь к счастью. Таковы именно известные всей античности «семь мудрецов», возглавляемые Фалесом, который (впрочем единственный из них) был одновременно и знаменитым «физиком», возглавляя у Аристотеля их список»[41].
Как отмечал много позже Карл Ясперс, философский образ жизни характеризуется «вдумчивым размышлением», которое не требует коллективности, в отличие, например, от культовых сообществ, а реализуется в уединенности. Именно в уединенности человек способен заниматься саморефлексией, обдумывая самого себя, свои поступки, оценивая их. Таким образом, изначально «как нечто самостоятельное, как особая форма духовной жизни, отличающая себя от всех других, философия рождается сразу, в точно определенном месте и времени, но главное – она рождается не из мифологии и науки (как обычно считают), а из потребностей нравственного сознания»[42].
Кроме того, мудрость обозначала в античности некоторую гибкость ума, или, в обычном употреблении этого свойства, – хитрость. “София противопоставлялась неучености и глупости (Plat. Prot. 360 d, Apol.22 t) и отождествлялась либо с практической мудростью ( как у Солона Herod.1 30), либо даже с хитроумием (как у афинян 1 60)”[43]. Это свойство гибкости ума, позволяло человеку вырабатывать диалектическое отношение к миру, которое становится одним из важнейших принципов философской культуры размышления.
В ранней античной классике мудрость обозначает также и “строгую всеобще-космическую структуру”[44]. А учитывая, что древние греки воспринимали Космос как некую космическую душу, становится ясным, что описание Гераклитом мудрости как говорения истины в соответствии с природой, когда к ней как бы прислушиваются[45], означает, что мудрость опирается на некие всеобщие законы, лежащие вне субъекта. Итак, мудрость – это восприятие упорядоченности мира и знание основополагающих принципов этой упорядоченности. А это ни что иное как предпосылки метафизики.
Сократ дополняет перечисленные характеристики мудрости еще и особым ее пониманием как целостности (можно сказать гармоничности ) ума, не сводимых “ни на какие отдельные и специфические функции чистого мышления. Но этого мало. Сократовская София имеет ближайшее отношение к добродетели (выделено нами – авт.) вообще, вернее же, к целесообразной практической деятельности (выделено нами – авт.) вообще”[46]. Таким образом, в мудрости соединяются мыслительная и практическая деятельность. Мудрость придает деятельности целесообразный характер. Одновременно с этим, по Сократу, мудрость еще и владение словом, художественным словом, поэзией. Развивая эти идеи, Платон рассуждает о мудрости как о некой смысловой структуре Космоса, определяющей всю духовную деятельность человека.
Аристотель, говорит о мудрости как об особого рода знании, которое представляет собой одновременно учение “о четырехпринципной структуре каждой вещи, то есть учение об ее идее, материи, причине и цели… Мудрый тот, кто не только знает сущность вещи и факт существования этой сущности, но еще знает также и причину вещи и ее цель”[47]. В античности и позже мудрость дополняется еще одним присущим ей свойством – знанием о критериях оценки поступков человека и определением его добродетельности. Мудрость – это знание о сущности и причинах добра и зла (Сенека). Кроме того мудрость – это еще и познание Бога, т.е. сознание, которое выходит за рамки рационального[48].
Таким образом, можно сказать, что мудрость в античности выступала как особая форма отношения к миру, в основе которого лежало знание основополагающих принципов устройства бытия (Космоса), адекватное данной ступени развития мышления и исходящее из идеи всеобщей упорядоченности мира, что, в свою очередь, позволяло ей выступать в качестве мировоззренческого регулятива целесообразной человеческой деятельности и критерием нравственного поведения.
То есть перед нами развернутое понимание, которое и порождает то, что мы сегодня обозначаем как философия. Любовь к мудрость – есть стремление к целостному понимания бытия в единстве всех тех аспектов, которые мы перечислили выше. Это – своеобразная прототеория философии.
Поскольку данная совокупность знаний и представлений не могла быть оформлена в этот период в виде системы обоснованных и доказанных истин, то ее особенностью являлось то, что она доводила их до сознания отдельного человека в форме жестких повелительных ценностно-мировоззренческих установок, в виде некоторого морального закона, выполнение которого было общеобязательным. Это знание переходило от поколения к поколению в форме традиций, притч, наставлений и т.д., представляя собой совокупность накопленного человечеством опыта, и фиксирующего в себе основополагающие для социума ценностно-практические жизненные установки.
В этом смысле мудреца как такового, как некой автономной личности, еще не могло быть. Это некое коллективное вербальное представление, но индивид мог стать своеобразным аккумулятором и ретранслятором мудрости, и этими индивидами были философы, стремящиеся к мудрости. Пожалуй, единственной фигурой в античности, к которой эпитет «мудрец» приложим во всей полноте вышеотмеченных смыслов, является Сократ. Но его печальный жизненный финал наиболее рельефно демонстрирует весь драматизм обладания истинной мудростью. Дело в том, что позиция философа и в античности, и сегодня весьма противоречива.
С одной стороны, он выступает как некий хранитель традиций, закрепляющий принятые жизненные устои, некоторые основополагающие идеи, благодаря чему формируется система ценностей общества. С другой стороны – он всегда критик, а значит разрушитель ценностей. Что давало философу право на критику? Обладание неким высшим пониманием бытия, которое было доступно отнюдь не всем и которое отнюдь не всегда было реализовано в обществе. У мудреца, что особенно характерно для античности (а потому и для ранней античной философии), мудрость проявлялась как “непосредственное совпадение с личностной, жизненной программой и позицией человека-философа. “Софос” был не только представителем философского мышления, но и идеалом человека вообще, который в своем жизненном пути “проигрывал” принципы своей теории, подчас в форме крайнего ригоризма, доходящего до житейского парадокса и эпатажа обычных норм … но всегда с наглядностью личного примера и опыта”[49].
Философ мог выступать как в качестве наставника, так и в качестве человека, осуществляющего тотальную критику не только на уровне абстрактных рассуждений, но и на уровне реальной оценки деятельности людей. В этом плане, очень интересна мысль В.В. Зеньковского об особой роли юродивых в допетровский период русской культуры в качестве одного из факторов, повлиявших на особенности и русской философии[50].
Активная мировоззренческая позиция становится позже особенностью некоторых форм философии, а в наше время связана с понятием “философия поступка”, в котором высшей формой обоснованности истинности абстрактных положений выступает реальное действие, реальный поступок. Такая позиция философа, его личностная ответственность за собственные поступки, придавала его собственной жизни в некоторых случаях характер подвижничества.
Однако в этой близости к мудрости была и еще одна сложность. На уровне обыденного сознания философы прямо отождествлялись с мудрецами как носителями неких абсолютных истин, а поэтому от них ожидали скорее не рассуждений, а однозначных ответов, что, кстати говоря, характерно и для нашего времени. И если философ начинает говорить о диалектичности мира, сложности и относительности критериев истинности и нравственности, принципиальной невозможности в ряде случаев дать однозначные ответы, его мудрость в умах спрашивающих мгновенно превращается в свою противоположность, и слово философ в лучшем случае произносится с иронией.
Диалог, рассуждение по поводу какой-то проблемы без обязательности ее решения не устраивает обыденный разум. Большинство людей просто не имеет возможности и времени разбираться в тонкостях философской рефлексии и философские положения воспринимаются (если отбросить вариант их неприятия) как своеобразные познавательные и поведенческие императивы. Это тоже особенность философии, связанная с тем, что она выполняет функцию своеобразного мировоззренческого наставления, как бы оставив внутри самой себя формы обоснования, которые большинству людей безразличны и представляются слишком специальными. Однако, одновременно, это может выступать основой для восприятия философии как особой замкнутой, а значит догматической системы, содержащей в себе однозначные ответы на все вопросы жизни.
Средством понятийного выражения любви к мудрости выступает язык, и в этом смысле философия с самого начала опирается на построение связной системы понятий. В центре философских размышлений лежит понятие, слово, причем не любое слово. Любовь к любому слову, как отмечает А.Н. Чанышев, стоит и в центре такой науки как филология. “Но философия, в отличие, скажем от музыки, также выражается в словах. Поэтому можно сказать, что если филология – любовь или по меньшей мере интерес к любому слову, то философия как любовь к мудрости есть ни что иное, как любовь к мудрому слову … В этом смысле можно сказать, что философия – часть филологии. Поэтому филологам не следует, как это иногда бывает, пугаться философии, а, напротив, искать и не обходить элементы философии в художественном произведении, не проскакивать через них как через что-то нудное”[51].
Исторически, становление философии отражает факт преодоления житейской мудрости и переход к рационально обоснованной системе знания. Однако полностью отойти от элементов недостаточно доказанного и обоснованного знания, которое тем не менее включается в структуру той или иной философской концепции, философия не может и не сможет никогда. Это фиксируется в ситуации, когда, вместо владения абсолютными и окончательными знаниями, от имени которых всегда выступает мудрец, остается лишь тяга, любовь (“pileo”) к мудрости (“sophia”), — то есть место окончательного и однозначного результата заменяет процесс, стремление. Таким образом, философия стремится к мудрости, пытаясь осуществить связь между рационально выработанными представлениями о сущности мира и практическими деяниями человека, что уже само по себе составляет ее важнейшую особенность, и, одновременно, пытается рационально обосновать деятельность людей, в том числе их обыденные поступки, их жизнь и поведение в обществе, их межличностные взаимоотношения[52].
Поэтому философия, как любомудрие, стремится выдвигать, например, нравственные системы ценностей всего лишьв качестве регулятивов поведения и общежития людей. Она не выступает с позиций некой абсолютной мудрости (наподобие религиозной), не диктует того, что непременно должен делать человек, ибо исходит из относительности получаемых знаний о мире и свободе самого субъекта выбора. Философ стремится к познанию в условиях невозможности обладания знаниями в абсолютном смысле, а философия как стремление к мудрости выражается (как позже напишет об этом И. Кант) в особого рода деятельности, которая ориентируется на основополагающие цели человека и человечества.
Стремление к мудрости отражает момент “ценностного отношения к бытию. Может даже стоять вопрос: а не является ли мудрость, или мудрое философствование той осью координат ( выделено нами – авт.) , на которой “завязаны” все другие разновидности философских размышлений?”[53]. Стремление к мудрости придает философии особый целостный характер, обеспечивает неразрывность всех компонентов в разнообразных взаимоотношениях между Человеком и Миром, между Человеком и Человеком.
Философия не может быть безразличной ни к какому-либо способу или виду познания, ни к какой-либо позитивной системе ценностей. Это – открытая система, представляющая собой рефлексию над наиболее общими, предельными вопросами бытия и одновременно являющаяся конкретно-практическим размышлением над использованием результатов данной рефлексии в жизни людей. Такой широкий мыслительный охват как в постановке, так и в решении проблем порождает соединение в ней, с одной стороны, рационально-теоретического или рефлективного подхода, а с другой, ориентацию на выработку ценностных ориентиров, которые опираются на феномен веры, на эмоционально-образное, ассоциативное мышление. Стремление к мудрости придает философии особую ценностную позицию направленную на интегративное восприятия мира.
Поэтому, если и говорить о философии как особого рода мудрости, то следует заметить, что она возникает (в античной Греции) “между узкой специальной, профессиональной мудростью и мудростью сверхразумной. Философия – интеллектуальная рациональная, логическая и логичная мудрость. Не может быть алогичной философии”[54].
По остроумному замечанию А.Н. Чанышева, если мифология была матерью философии, то ее отцом был интеллект. Именно поэтому она опирается на все виды духовного освоения бытия человеком. “Теряя связь с науками, философия вырождается в “служанку теологии”, а через нее религии. Теряя связь с художественно-мифолого-религиозным мировоззренческим комплексом, философия вырождается в “служанку науки” ”[55]. Как не стремятся некоторые философы вырваться за рамки мифа и мудрости, рационального и внерационального – в философии этот путь бесперспективен, так как философия представляет собой целостное, синтетическое образование, основанное на всех формах духовного освоения бытия человеком. И в этом смысле, понятие философии как любви к мудрости приобретает новый смысл, как бы реабилитируя значение этого древнего понимания для нашего времени, в котором “все больше знаний и все меньше мудрости, то есть умения употребить эти знания не во вред, а на пользу человеку”[56].
Целостность философии проявляется как вечное стремление к мудрости, что не позволяет ей уйти в область чистых абстракций, когда она может превратиться в праздную игру ума, не нужную человеку. Возвращение философии к своему первичному определению, как нам представляется, и происходит в наше время под давлением последствий безответственных техногенных игрищ, лишенных всякой мудрости и ответственности за дело и слово и разрушительно влияющих не только на природу, но прежде всего на естественные человеческие взаимоотношения.
Таким образом, философия возникает как определенный интеллектуальный компромисс, гениальное изобретение греческой античной культуры. Она выступает «благожелательной посредницей между наукой и античной религией, между логосом и мифом. Войдя в античную культуру, она облагородила и миф и логос, смягчила всегда существующий между ними антагонизм и тем самым сохранила их для этой культуры в качестве равноправных её соучастников»[57].
Философская мудрость или философствование в подлинном смысле этого слова – это бесконечный процесс поиска истины и твердых ценностных оснований личного бытия, который никогда не может приостановиться. Не овладение истиной, не возведение каких-то истин в догмы, а поиск ее – вот цель философии. И в этом плане философия, безусловно, противостоит науке. Если ученый стремится как бы избавиться от субъекта, очистить получаемые знания от субъективности, то философия, напротив, ставит человека в центр своих исканий. Она исследует все, в том числе и знания (которые иногда кажутся их носителям абсолютными), с точки зрения их значимости для Человека, с целью выяснения возможностей Человека и его места в мире.
Мудрость не тождественна многознанию, которое как говорили древние “уму не научает”. И. Кант писал “одно многознание есть циклопическая ученость, которой недостает глаза философии”[58]. Блестящий образ. Циклопическая ученость – это ученость односторонняя, ограниченная предметом, искажающая картину мира. Она необходима, полезна, но объяснить мир она никогда не сможет. “Мудрый понимает, а не только знает: своим интеллектуальным взором он охватывает жизнь в целом, не останавливается на констатации эмпирических ее проявлений, не ограничивается установлением того, что есть “на самом деле”. Размышления о жизни, уразумение жизненного опыта не могут быть выведены из обучения”[59].
Отсюда вытекает такая особенность философии как невозможность выучить ее путем усвоения (зубрежки) какой-то одной или многих философских систем. Результатом такого научения и будет, в лучшем случае, знание этих нескольких систем, не более. Цель же должна заключаться в том, чтобы научить человека философски мыслить, философствовать, развить в нем определенную культуру мышления. Философ должен уметь чувствовать именно философскую проблематику, ее предельность, чтобы ни выступало в качестве объекта его исследований. Философия в отличие от науки не имеет целью обязательный ответ на поставленный вопрос. Философия это еще и всегда вопрошание, для нее значимым может быть сама постановка проблемы или попытка обратить на нее внимание общественного сознания, культуры.
Философ должен быть внутренне готов к диалогу, к ответу на предельные вопросы сквозь преломление их через свое собственное переживание мира с опорой при этом на полученные человечеством знания. Именно поэтому сократовское понимание процесса философствования прежде всего как реального, речевого диалога – это не блажь философа, а ценностная установка, основанная на особом понимании пути образования истины как результате диалога[60].
Кто же такой философ? Целитель души или ее растлитель? Вопросы эти очень не простые. Сократ, считал, что он исцеляет души, просвещая их. Однако общество квалифицирует его действия как “растление душ” юношей. Сократ осуждается на смерть (причем вполне демократично и легитимно), что не мешает нам, в свою очередь, сегодня, осуждать его судей . Кто же такой философ? Дьявол – искуситель, но приобщающий к истине? Или Бог – требующий слепой веры? Государство очень часто осуждало людей, которые учили других задумываться и мыслить, и истина, достигаемая мудрецами, отнюдь не всегда устраивала общество.
Философскую мудрость следует отличать от житейской интуиции и тем более от практической «мудрости» обывателя, так как ей присуща глубокая нравственная рефлексия, основанная на моральной интуиции и жизненном опыте, и, одновременно, на рациональном поиске предельных оснований системы ценностей, которыми оперирует человек. Выражением же практической «мудрости» обывателя является четкая стереотипная реакция на похожую ситуацию. Философ рефлексирует на уровне надличностного сознания не как отдельная личность (Петров, Гегель, Сидоров, Иванов), а как особое философское “Я”.
Все это реализуется в языковой системе философии, где большую роль играют не только категории и абстрактные понятия как признак рационального отношения к миру, но также образы и символы, являющиеся средством художественного освоения мира. Поэтому философские понятия часто являются символами или “смысловыми зародышами символа”, так как содержат в себе “активный принцип ориентации в безбрежной действительности и понимания царящих в ней соотношений”[61].
Таким образом, философия в ее античном значении есть «ответ на нравственную потребность критически оценить подлинное достоинство человека в мире. При этом ее конституирование происходит как решение осознанно поставленной задачи – определения формы и содержания особой духовной деятельности, которая позволила бы человеку, не удовлетворяющемуся истиной частичной и относительной, ясно осознавать, если и не полноту истины, то хотя бы ее живое присутствие в мире, дающее возможность пребывать в ее свете и любовно стремиться к ней, преисполняясь тем самым незримо изливающейся из нее духовной энергией. Эту задачу впервые решил Пифагор. Он определил и форму этой деятельности – “любовь к мудрости”, и ее содержание – этическое понимаемое познание, то есть познание истины как Добра»[62].»
То есть иначе говоря, философия возникает как особая форма рефлексии человека над бытием и над сами собой (философская мудрость), которая основывается не только на дискурсивном способе мышления, но и на непосредственно-интуитивном, художественно-эмоциональном его постижении, имеющим своей целью отразить целостность и единство мира.
“Философия” (?????????) – это прежде всего слово, происходящее из древнегреческого языка и обозначающее любовь к мудрости, стремление к познанию, к наукам. Первая часть слова, “фило”, происходит от “филео”, “люблю”, и встречается во многих словах, обозначающих привязанность, любовь, дружеское расположение, влечение к чему-нибудь. “София” – слово, обозначающее мудрость, знание, понимание. “Философос”, соответственно, – это человек, стремящийся к мудрости, к знанию, к пониманию сути вещей.
Согласно сообщениям древних писателей, первым человеком, который назвал себя философом, был Пифагор. Он создал религиозно-философский союз, целью которого было очищение души и приобщение её к вечному, совершенному, божественному. И когда тиран Леонт назвал его мудрецом, он ответил: мудры только боги, я же – человек, который может лишь стремиться к божественному, совершенному знанию, но никогда не достигает его.
Тиран, вероятно, связывал понятие мудрости с такими людьми, которые наделялись особым статусом посвящённых в некое тайное, эзотерическое знание, полученное от богов или от единого Бога, и дающее им особую силу и власть над другими людьми. Этой мудростью и силой человек сам по себе обладать не может. Он может лишь получить их от более совершенных и могущественных существ и получает их в силу своей избранности ими и причастности к таинственному миру сверхъестественного, чудесного, божественного. Такими людьми считались тогда, например, египетские жрецы или древнееврейские пророки. Называя себя “философом”, Пифагор, не желая, видимо, становиться объектом своеобразного идолослужения, слепого обожания и подражания, давал понять, что его знание о мире – обыкновенное, естественное, т. е. такое, которое человек может создать сам, своими собственными силами, опираясь на присущую всем людям способность чувственного восприятия – зрение, слух и т. д., – на свой жизненный опыт, на свою естественную и присущую всем людям способность мыслить, думать, размышлять. “Философия” – лишь то знание, которое человек добывает своими собственными силами, опираясь на свои собственные самостоятельные размышления. Но поскольку “мудрость” – это далеко не всякое знание, а знание самого важного и существенного в мире и в жизни человека, поэтому то и философия – это не все размышления вообще, а самостоятельное размышление над наиболее важнымидля всехлюдей вопросами. Философия – размышления над такими вопросами, которые одинаково важны и равно интересны для всех разумных существ, обладающих способностью свободного самоопределения.
Слово “мудрость” означает также совершенство человека и обладание совершенным знанием, т. е. обладание истиной. Мудр тот, кто знает тайну – тайну строения мира, тайну смысла и назначения человеческой жизни. Пифагор же сказал, что он лишь стремится к истине, ищет её, что он не считает свои познания совершенными. “Философия” – не обладание истиной, а жажда истины, неустанный поиск истины, и пока человек остаётся философом, он не останавливается в этом поиске и не считает себя “мудрецом”.
Поэтому “философствовать” начинает лишь тот, кто понял, что не обладает полнотой истины. “Философом” становится тот, кто начинает осознавать несовершенство своего знания, не может более ограничиваться обычным кругом принятых в обществе “мнений” и повседневного, практически полезного знания. Тот, кто стремится усовершенствовать свои познания и найти истину, тот и “философствует”. Платон и Аристотель писали, что причина появления философии – удивление. Удивляется и спрашивает тот, кто осознал своё незнание. Привычное и обычное вдруг становится непонятным, сомнительным, ставится под вопрос. Для того, чтобы преодолеть сомнение и незнание, человек и начинает “философствовать”.
Платон, опираясь на мысль Пифагора, даёт такое замечательное определение: философия –этоуподобление Богу в меру человеческих сил [3]. Бог – не философ, он не “философствует”. Бог просто знает. Бог, согласно одному из классических, традиционных определений, есть существо бесконечное и абсолютно совершенное, а потому, в частности, – всеведущее. Его знание о себе, о мире и человеке абсолютно истинно, совершенно. Собственно, лишь один Бог мудр в точном и полном смысле этого слова. Человек – не Бог, он – конечен, несовершенен. Его знание несовершенно. Именно поэтому он “философствует”. Философия – это то, что отличает человека от Бога и от животного. Животные, как и Бог, не философствуют. Они, как и человек, конечны, и их представление о мире тоже несовершенно, но они не сознают этого. Они не сознают своего существования и своей конечности.Способность сознавать своё существование, свою конечность и своё несовершенство – основа и источник философии. Сознание конечности своего существования – это и знание о своей смертности. Сознание неизбежности смерти побуждает задуматься о “смысле” жизни, о важном и существенном в ней, о том, что будет “после смерти” или “после жизни”. Философия – это стремление человека, как разумного, мыслящего существа, преодолеть свою конечность, свою ограниченность и смертность, своё несовершенство, ипостичь абсолютное, “божественное”, совершенное, вечное и бесконечное.
Если как “любознательность” вообще, как жажда знания, философия родственна всем наукам, то в своём стремлении к абсолютному она сходна с религией, которая по своей сути и есть сфера личного отношения к абсолютному. Однако в религии само абсолютное представляется как личность и отношения с абсолютной личностью опираются прежде всего наверу, традицию, авторитет, чувство и воображение. Целью религии является не познание абсолютного, а “спасение”. В философии приобщение души к абсолютному осуществляется исключительно посредством самостоятельного размышления и познания. В религии же, главным образом, – посредством культа: отношение личности к Богу опосредствуется духовенством и церковью, авторитетом и традицией.
⇐ Предыдущая12345678Следующая ⇒
Ответ:
Содержание философского знания включает в себя установку здравого смысла с его ориентацией на познание ближайших причин явлений, их познание и использование в повседневной практике. Именно в обыденном знании, в его глубинах происходит кристаллизация того драгоценного феномена соборной человеческой жизни, проявляющегося не столь уж редко, который называется “мудрость”. Специализированному знанию о природе этот феномен не свойственен: говоря “знающий специалист”, мы никогда не скажем “мудрый человек”. Если к тем или иным ученым все же применяют данное понятие, то оно касается не предмета их изучения и результатов его познания, но их общего отношения к жизни. В. И. Вернадский говорил: “Можно быть философом, и хорошим философом, без всякой ученой подготовки, надо только глубоко и самостоятельно размышлять обо всем окружающем, сознательно жить в своих собственных рамках. В истории философии мы видим постоянно людей, образно говоря, “от сохи”, которые без всякой другой подготовки оказываются философами. В самом деле, в размышлении над своим Я, в углублении в себя – даже вне событий внешнего [для] личности мира – человек может совершать глубочайшую философскую работу, подходить к огромным философским достижениям”. Философские размышления, свойственные индивидам, не являющимся профессионалами-философами, и формируют то, что принято называть мудростью. С другой стороны, специалисты-философы, размышляя над проблемами своей области знания, способны (конечно, далеко не все философы) достигать такого уровня отношения к бытию, который соотносится с понятием “мудрость”. О содержании понятия “мудрость” в “Словаре русского языка” С.И. Ожегова говорится: “Мудрость… Глубокий ум, опирающийся на жизненный опыт”. В “Толковом словаре живого великорусского языка” Вл. Даля поясняется: Мудрость – это “соединение истины и блага, высшая правда, слияние любви и истины, высшего состояния умственного и нравственного совершенства”. “Философский словарь”, изданный в ФРГ, поместил в соответствующей статье фрагмент из книги Н.Гартмана “Этика” с раскрытием существа мудрости. Мудрость, по Н. Гартману, – это “проникновение чувства ценности в жизнь, в любое чувствование вещей, во всякое действие и реагирование вплоть до спонтанного “оценивания”, сопровождающего каждое переживание; постижение всего действительно этического бытия с точки зрения этого бытия; всегда лежащая в основе образа действия практического сознания его связь с ценностью”. Любопытным представляется буквальное значение слова “философия” = от греч. phileo – люблю + sophia – мудрость, – любовь к мудрости. У древних греков это слово означало “стремление к пониманию”, “стремление к знанию”, “жажду знания”. В этом смысле оно употреблялось Фукидидом, Сократом и др. представителями античной культуры. Мы, однако, не видим сколь-нибудь веских причин отказываться от давней традиции, от философии как любви к мудрости. Во-первых, в нем отражен определенный этап становления философии, причем – как научного знания; это “историческое” не ликвидировано последующим развитием человеческой культуры, но ассимилировано и сохранено, хотя и в несколько модифицированном виде. Во-вторых, как только что мы видели, близость философского знания к житейскому опыту, к личностному и обыденному знанию обусловливает включение в его состав также и мудрости как определенного, ценностного отношения к бытию. Может даже стоять вопрос: а не является ли мудрость, или мудрое философствование той осью координат, на которой “завязаны” все другие разновидности философских размышлений? Итак, мы рассмотрели отношение философского знания к ряду других видов человеческого знания. Мы обнаружили, что философское знание имеет сущностные признаки, свойственные: I) естественнонаучному знанию, 2)идеологическому знанию (общественным наукам), 3) гуманитарному знанию, 4) художественному знанию, 5) трансцендируюшему постижению (религии, мистике) и 6) обыденному, повседневному знанию людей. В философском знании эти виды знания представлены как стороны, ипостаси, компоненты его внутреннего содержания. Они внутренне взаимосвязаны между собой, причем настолько, что порой оказываются слитыми, неразделимыми. Почти невозможно отграничить друг от друга художественную сторону, глубоко связанную с личностью, от стороны, базирующейся на трансцендировании и мудрости. Мудрость же, в свою очередь, основывается на знании, получаемом не только из жизненного опыта, но и из тех или иных научных источников, среди которых большое место занимают наиболее общие
представления естественнонаучного и гуманитарного знания. В философском знании представлены все имеющиеся в человеческой культуре виды знания; они переплетены здесь и дают единое интегральное целое. М. М. Бахтин отмечал: Философию “можно определить как метаязык всех наук (и всех видов познания и сознания)”. Одно из определений философии таково: Философия – это наиболее систематизированное, максимально рационализированное мировоззрение своей эпохи. В данном определении выражено именно интегративное, ведущее начало философского знания, не ликвидирующее своеобразия других его сторон (В. В. Соколов даже считает философию определенной системой верознания, в которой нерасторжимо соединены в самой различной пропорции компоненты веры и знания).
X
•1.Понятие философии. Предмет философии и его особенности. Философия как «любовь к мудрости». Мудрость и знание.
•2Место и роль философии в системе культуры. Значение философии в жизни человека и общества.
•3. Структура и основные функции философии: мировоззренческая, методологическая, теоретико-познавательная, аксиологическая.
•4. Истоки и генезис философии: социально-исторические, социально-экономические и духовные предпосылки.
•5. Специфика философского знания. Содержание, метод и цель. Основной вопрос философии и его решение (ф. Энгельс). Материализм и идеализм.
•6. Философия и мировоззрение. Типы мировоззрения. Основные формы предфилософского мировоззрения (мифология, религия).
•8. Философия Древнего Китая. Основные мировоззренческие принципы и понятия. Даосизм, конфуцианство и легизм. Особенности китайской медицины.
•9. Философия Древней Индии. Основные мировоззренческие принципы и понятия. Астика и настика. Йога и буддизм. Особенности индийской медицины. Аюрведа.
•10. Становление древнегреческой философии: от мифа к логосу. Космоцентризм. Ранняя классика: милетская, пифагорейская, элейская и атомистическая школы. Философия Гераклита.
•12. Платон и его учение об идеях. Теория познания и учение о душе. Концепция идеального государства. Диалоги Платона.
•13. Аристотель: философ и учёный-энциклопедист. Метафизика и учение о четырех причинах. Учение о душе и достижения в биологии. Геоцентрическая парадигма и физика. Этика и учение о государстве.
•14. Эллинистическая философия. Школа стоиков: Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий. Философия Эпикура и принцип гедонизма, отношение к суевериям, к жизни и смерти. Скептицизм (Пиррон).
•51. Система, элемент, структура. Классификация систем. Принцип системности. Самоорганизация и системность мира. Человек как сложная целостная система. Системный подход в медицине.
•15. Гиппократ и зарождение научной медицины. Гиппократова модель врачебной этики и принцип «не навреди». К. Гален и синтез научной медицины.
•16. Истоки средневековой философии. Теоцентризм. Библейские идеи философского значения (креационизм, антропоцентризм, провиденциализм). Патристика (Тертуллиан, Августин).
•53. Причинные связи. Категории причины и следствия. Принцип детерминизма. Детерминизм и индетерминизм. Проблема причинности в медицине. Этиология – учение о причине болезни.
•17. Средневековая схоластика (и.С. Эриугена, и. Росцеллин, п. Абеляр). Ф. Аквинский – систематизатор средневековой схоластики. Соотношение веры и разума. Особенности средневековой медицины.
•54. Теория познания, ее предмет и основные принципы. Критика агностицизма и скептицизма. Наивный и научный реализм.
•18. Возрождение как синтез античности и средневековья. Антропоцентризм и проблема свободы личности (Данте, ф. Петрарка, п. Делла Мирандола, м. Монтень, э. Роттердамский).
•19. Возрожденческий гуманизм. Человек как творец самого себя. Апофеоз искусства и культ художника-творца
•20. Пантеизм и диалектика как специфические черты натурфилософии Возрождения: н. Кузанский, Дж. Бруно, ф. Телезио.
•21. Социально-политические (н. Макиавелли) и социально-утопические (т. Мор, т. Кампанелла) концепции Возрождения.
•22. Специфика медицины эпохи Возрождения. Философия, медицина и врачебная этика Парацельса. Принцип «делай добро».
•23. Научная революция Нового времени. Ф. Бэкон о естественной философии. Индуктивный метод. Источники заблуждений. Критика «идолов». Ф. Бэкон о медицине. Эмпиризм т. Гоббса и д. Локка.
•24. Рационализм р. Декарта. Очевидность как критерий истины. Учение о врожденных идеях. Учение о субстанции б. Спинозы и г. Лейбница. Рационализм и проблема свободы.
•27. Абсолютный идеализм и диалектический метод г. Гегеля. Противоречие системы и метода. Философия истории Гегеля.
•28. Антропологический материализм л. Фейербаха. Критика происхождения и сущности религии.
•29. Особенности становления русской философии. Славянофилы (а.С. Хомяков) и западники (п.Я. Чаадаев).
•33. Социально-философские воззрения к. Маркса (теория прибавочной стоимости, теория отчуждения, учение об общественно-экономической формации). Диалектика природы и диалектика мышления.
•36. Философское учение о бытии и субстанции. Диалектика бытия и небытия. Бытие и ничто. Субстанция. Атрибут.
Слово «философия» переводится с древнегреческого как «любовь к мудрости», «любомудрие» (phileo — люблю и sophia — мудрость). Но такой перевод нельзя оставить без комментариев; он нуждается в уточнении вследствие несовпадения в русском и греческом языках значений исходных терминов. Если в русском языке «любовь к родине», «любовь к знанию», «любовь к Богу», «любовь к детям», «любовь к женщине» обозначаются одним и тем же словом, то в греческом языке существуют специальные термины, выражающие тот или иной оттенок, смысл любви.
Так, eros — это чувственная любовь-страсть, телесное влечение. В этом смысле «вожделение к мудрости» невозможно, ибо мудрость есть нечто духовное, бестелесное. Правда, в диалогах греческого философа Платона (427—347 г. до н.э.) философия нередко определяется именно как страсть, вожделение к мудрости, как своего рода эрософия, но это скорее образное сравнение, чем сущностное понятие, сравнение того же порядка, что и сократовское уподобление философии повивальному искусству (в том смысле, что философия помогает родиться истине).
Agape — рассудочная любовь, любовь-долг: природное влечение, преображенное идеей разума. Например, любовь к человечеству или любовь к справедливости. «Агапософия» также невозможна, ибо мудрость не есть идея и к ней нельзя относиться чисто рассудочно.
Storge — также любовь общего характера, что и agape, но обладающая более выраженной личной склонностью, симпатией. Например, любовь к профессии, к тому или иному жанру искусства и т.п. Такая
любовь тоже неприложима к мудрости, так как предмет любви и дам ном случае пассивен и зависит от одностороннего выбора человека, что противоречит природе мудрости.
Eleos — любовь-сострадание, жалость. Очевидно, что термин «элеософия» не соответствует характеру устремлений человека к мудрости.
И наконец, интересующий нас термин philia означает любовь-дружбу, дружелюбие, дружескую привязанность. Чтобы вполне оценить смысл этого слова, необходимо иметь в виду, как древние греки относились к дружбе. На вопрос о том, что есть друг, Аристотель ответил: «Одна душа в двух телах». По словам Эпикура, «благородный человек более всего занят мудростью и дружбой: одна из них есть бла-
го смертное, другая — бессмертное». Отличие любви-дружбы от всех других видов любви в том, что она
по самой своей природе не может быть односторонней, как любовь-«эрос», любовь-«агапс», любовь-«сторге» или любовь-«элеос». Вожделеть, пылать страстью, сострадать, жалеть может и один человек, другой же может при этом оставаться равнодушным или пассивным. Но дружить можно только, взаимно. Дружба изначально предполагает взаимообразие чувств. Не случайно древние греки считали, что дружба возникает между родственными по природе душами. Именно такого рода отношение только и возможно между человеком и Софией-мудростью. Это не просто страсть, одностороннее влечение, рассудочная любовь, внутренняя симпатия, природная склонность, сочувствие и т.п., но прежде всего — взаимная дружеская привязанность. Причем привязанность особого рода. Это не просто дружба между людьми. В ней достигается полное единение между реальным человеком и идеальной Софией, между субъективным человеческим чувством, мышлением и объективным, «софийным» миром вещей. Такая дружба являет собой высшую ступень взаимопроникновения материального и идеального.
Чтобы еще лучше понять характер этой дружбы, необходимо выяснить значение слова «София». Перевод этого термина на русский язык как «мудрость» тоже нуждается в определенном уточнении. В русском языке, как и в большинстве европейских языков, мудрость понимается прежде всего как особый род знания, имеющий высшую духовную ценность. Причем в английском, немецком, французском и других языках в состав слова входит корень «знание», например английское «wis» и «wisdom». Русским аналогом такого рода языкового образования могло бы стать слово «ведовство» (от др.-русского «ведать» — «знать»). Что же касается слова «мудрость», то, согласно одной из наиболее убедительных этимологических версий, оно восходит к индоевропейскому корню men- (dh)-, обозначающему особый вид ментального возбуждения, т.е. особое состояние сознания, соприкасающегося с миром высшего знания.
Если судить по Словарю русского языка XI—XVII вв., то уже к тому времени сложилось как минимум шесть значений данного слова:
1) ум, разум, благоразумие — умудренность;
2) совокупность знаний, ученость — великомудрие;
3) религиозная благочестивость — премудрость;
4) душевная чистота, нравственное совершенство — смиренномудрие;
5) искусность, мастерство, совершенство — совершенномудрие;
6) хитрость, лукавство, плутовство — мудрствование, мудрование.
Какое же из этих значений более всего соответствует греческой Софии? Как показывают этимологический и смысловой анализы данного термина, наиболее точным является понимание Софии как мастерства, творчества.
Русский философ П.А. Флоренский замечает, что слово «София» правильнее было бы передавать на современный русский язык как «мастерица», «художница», «зиждительница». София означает не только субъективное умонастроение, т.е. благочестие, благоразумие, душевную чистоту и т.п., но и объективное положение вещей: их совершенство, красоту, гармонию. И в этом смысле София есть прежде всего художественно-техническое знание: способность воплощать определенный замысел, идею в действительность по законам красоты.
Таким образом, philia как дружеская привязанность к Софии означает причастность человека к совершенству мира через жизненное воплощение идеи и идеальное преображение жизни. Отсюда «философ» — не просто «любитель мудрости», как это чаще всего формально переводится, но Мастер, стремящийся преобразовать свою собственную жизнь и окружающий его мир по законам Красоты, Добра, Истины. Такими и остались в памяти человечества, великие философы древности: Пифагор, Сократ, Платон. Характерно, что в истории философии известен, пожалуй, один случай, когда понятие «мастер» полностью срослось с именем философа. Это — немецкий философ-мистик XIII в. Иоганн Экхарт, известный как Мейстер Экхарт.
Существует две версии происхождения термина «философия». Согласно одной из них, первым назвал свое учение любомудрием, (философией), а не мудростью Пифагор. Упрекая Семерых мудрецов( Семь мудрецов — собирательный образ людей, выделявшихся и прославившихся в разнообразных областях человеческой деятельности), он утверждал, что из людей никто не может быть мудрым, ибо человек по слабости своей не в силах достичь абсолютного знания. Тот же, кто стремится к нраву и образу жизни мудрого существа, может быть подобающе назван любомудром (философом). Мудрым же можно величать только Бога.
Эта мысль получила свое развитие в платоновском диалоге «Пир». Там доказывается, что мудрец не является философом, ибо тот, кто мудр, к мудрости не стремится. Философ же — это человек, занимающий промежуточное положение между мудрецом и невеждой. Определяя меру человеческой мудрости, Сократ изрек знаменитую мысль: «Я знаю, что ничего не знаю». «Знающее незнание», «мудрое неведение» и являются, по мнению многих философов, характерным признаком философского искания истины.
Гегель, однако, хорошо показывает, что нет смысла заострять внимание на различии между мудрецом и философом. Вот какое образное сравнение он приводит в доказательство своей мысли. Конечно, различие между человеком, любящим вино, и человеком пьяным существует. Но разве любитель вина означает лишь тщетное стремление, созерцательную любовь к вину? И разве пьяница не стремится выпить еще? Так и философ — это тот, кто не только любит мудрость и стремится к ней, но и тот, кому удается вкусить мудрости. И подобно тому, как пьянице хочется выпить еще и еще, так и мудрецу хочется нее больше и больше мудрости, как себе, так и другим. Согласно второй версии, слово «философ» впервые употребил Гераклит. Известен фрагмент из сочинения христианского писателя 3 в. Климента Александрийского «Строматы»: «Ибо очень много должны знать любомудрые мужи (философы), по Гераклиту». Эта версия вполне соответствует духу учения Гераклита, который говорил о мудрости, бытийствующей в Логосе (Слове), и о возможности человеческого разума подражать Логосу, стремиться жить в соответствии с ним.
12345678910Следующая ⇒
Рекомендуемые страницы:
Воспользуйтесь поиском по сайту:
©2015- 2019 megalektsii.ru Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.