Сочинение на тему гамлет вечный образ мировой литературы
9 вариантов
Шекспировский Гамлет относится к так называемых «вечных» образов, как
отделяются от произведения, что их породил, и начинают жить своей жизнью в произведениях
других времен и народов.
Наследник датской короны Гамлет отправляется на учебу в Виттенбергского
университета и там находится в неподходящем окружении, к тому же его ближайшее
другом становится нетитулована лицо. Принц очень любит искусство, театр, сам пишет
стихи. Узнав о смерти отца, парень приехал домой к Ельсинора, где он
увидел, что и матери у него, кажется, больше нет… Подозрительная смерть короля,
отца Гамлета, позорное внезапное замужество овдовевшей королевы Гертруды… Язык не
поворачивается назвать ее матерью’ю! Встреча с призраком снимает заволоку тайны с
королевской смерти, поэтому виновник назван. Парень решает прежде всего
проверить, не был ли призрак просто галюцінацією. С этого момента и начинается
рождения «вечного образа»: проверка приводит принца к страшным открытиям,
что дорогие ему люди предали его (мать, любимая Офелия, Полоний, Лаэрт, также
Розенкранц и Гильденстерн, с которыми он учился в
университете).
Гамлет вполне может принять мгновенное решение и выполнить его. Так умирает
Полоний; решается судьба Розенкранца и Гілденстерна; рвутся все связи с
Офелией, жаль, что она оказалась такой слабкодухою.
Когда Гамлет видит дядю, его рука тянется к шпаге, но разве
«мышеловка» устраивалась только для Клавдия? Хуже всего то, что, кроме Горацио,
принцу не на кого положиться; ибо датчане не поймут его, хоть и любят;
им ближе Лаэрт, которого они сопровождают к замку. Поэтому убить Клавдия –
значит стать таким же, как он, а для парня нет ничего позорнее по
это. Он пустит в ход рапиру после того, как мать вып’есть яд, после признаний Лаэрта, перед своей
неизбежной смертью. Его понесут, как воина, четыре капитана, а Фортінбрас знает
смысл в хоробрости и трусости.
Этот образ настолько противоречив и необычен, что люди, разговаривая о
Гамлета, будут говорить сами о себе.
Вечно.
«ПРИНЦ ДАТСКИЙ»:ГАМЛЕТ КАК ВЕЧНЫЙ ОБРАЗ [2]
Вечные образы — термин литературоведения, искусствознания, истории культуры, охватывающий переходящие из произведения в произведение художественные образы — инвариантный арсенал литературного дискурса. Можно выделить ряд свойств вечных образов (обычно встречающихся вместе):
содержательная емкость, неисчерпаемость смыслов;
высокая художественная, духовная ценность;
способность преодолевать границы эпох и национальных культур, общепонятность, непреходящая актуальность;
поливалентность — повышенная способность соединяться с другими системами образов, участвовать в различных сюжетах, вписываться в изменяющуюся обстановку, не теряя свою идентичность;
переводимость на языки других искусств, а также языки философии, науки и т. д.;
широкая распространенность.
Вечные образы включены в многочисленные социальные практики, в том числе далекие от художественного творчества. Обычно вечные образы выступают как знак, символ, мифологема (т. е. свернутый сюжет, миф). В их качестве могут выступать образы-вещи, образы-символы (крест как символ страдания и веры, якорь как символ надежды, сердце как символ любви, символы из сказаний о короле Артуре: круглый стол, чаша святого Грааля), образы хронотопа — пространства и времени (всемирный потоп, Страшный суд, Содом и Гоморра, Иерусалим, Олимп, Парнас, Рим, Атлантида, платоновская пещера и мн. др.). Но основными остаются образы-персонажи.
Источниками вечных образов стали исторические лица (Александр Македонский, Юлий Цезарь, Клеопатра, Карл Великий, Жанна д’Арк, Шекспир, Наполеон и др.), персонажи Библии (Адам, Ева, Змей, Ной, Моисей, Иисус Христос, апостолы, Понтий Пилат и др.), античных мифов (Зевс — Юпитер, Аполлон, музы, Прометей, Елена Прекрасная, Одиссей, Медея, Федра, Эдип, Нарцисс и др.), сказаний других народов (Осирис, Будда, Синдбад-мореход, Ходжа Насреддин, Зигфрид, Роланд, баба Яга, Илья-Муромец и др.), литературных сказок (Перро: Золушка; Андерсен: Снежная королева; Киплинг: Маугли), романов (Сервантес: Дон Кихот, Санчо Панса, Дульсинея Тобосская; Дефо: Робинзон Крузо; Свифт: Гулливер; Гюго: Квазимодо; Уайльд: Дориан Грей), новелл (Мериме: Кармен), поэм и стихотворений (Данте: Беатриче; Петрарка: Лаура; Гёте: Фауст, Мефистофель, Маргарита; Байрон: Чайльд Гарольд), драматических произведений (Шекспир: Ромео и Джульетта, Гамлет, Отелло, король Лир, Макбет, Фальстаф; Тирсо де Молина: Дон Жуан; Мольер: Тартюф; Бомарше: Фигаро).
Примеры использования вечных образов разными авторами пронизывают всю мировую литературу и другие искусства: Прометей (Эсхил, Боккаччо, Кальдерон, Вольтер, Гёте, Байрон, Шелли, Жид, Кафка, Вяч. Иванов и др., в живописи Тициан, Рубенс и др.), Дон Жуан (Тирсо де Молина, Мольер, Гольдони, Гофман, Байрон, Бальзак, Дюма, Мериме, Пушкин, А. К. Толстой, Бодлер, Ростан, А. Блок, Леся Украинка, Фриш, Алешин и мн. др., опера Моцарта), Дон Кихот (Сервантес, Авельянеда, Филдинг, очерк Тургенева, балет Минкуса, фильм Козинцева и др.).
Нередко вечные образы выступают как парные (Адам и Ева, Каин и Авель, Орест и Пилад, Беатриче и Данте, Ромео и Джульетта, Отелло и Дездемона или Отелло и Яго, Лейла и Меджнун, Дон Кихот и Санчо Панса, Фауст и Мефистофель и т. д.) или влекут за собой фрагменты сюжета (распятие Иисуса, борьба Дон Кихота с ветряными мельницами, преображение Золушки).
Вечные образы становятся особо актуальными в условиях бурного развития постмодернистской интертекстуальности, расширившей использование текстов и персонажей писателей прошлых эпох в современной литературе. Есть ряд значитель-ных работ, посвященных вечным образам мировой культуры, но не разработана их теория[3] . Новые достижения в гуманитарном знании (тезаурусный подход, социология литературы) создают перспективы решения проблем теории вечных образов, с которой смыкаются столь же мало разработанные области вечных тем, идей, сюжетов, жанров в литературе[4] . Данные проблемы интересны не только для узких специалистов в области филологии, но и для широкого читателя, что формирует базу для создания научно-популярных работ.
Источниками сюжета для «Гамлета» Шекспира послужили «Трагические истории» француза Бельфоре и, видимо, недошедшая до нас пьеса (возможно, Кида), в свою очередь восходящие к тексту датского летописца Саксона Грамматика (ок. 1200). Главная черта художественности «Гамлета» — синтетичность (синтетический сплав ряда сюжетных линий — судеб героев, синтез трагического и комического, возвышенного и низменного, общего и частного, философского и конкретного, мистического и бытового, сценического действия и слова, синтетическая связь с ранними и поздними произведениями Шекспира).
Гамлет — одна из самых загадочных фигур мировой литературы. Вот уже несколько столетий писатели, критики, ученые пытаются разгадать загадку этого образа, ответить на вопрос, почему Гамлет, узнав в начале трагедии правду об убийстве отца, откладывает месть и в конце пьесы убивает короля Клавдия почти случайно. И. В. Гёте видел причину этого парадокса в силе интеллекта и слабости воли Гамлета. Напротив, кинорежиссер Г. Козинцев подчеркнул в Гамлете активное начало, увидел в нем непрерывно действующего героя. Одну из самых оригинальных точек зрения высказал выдающийся психолог Л. С. Выготский в «Психологии искусства» (1925). По-новому поняв критику Шекспира в статье Л. Н. Толстого «О Шекспире и о драме», Выготский предположил, что Гамлет не наделен характером, а является функцией действия трагедии. Тем самым психолог подчеркнул, что Шекспир — представитель старой литературы, не знавшей еще характера как способа обрисовки человека в словесном искусстве.
Л. Е. Пинский связал образ Гамлета не с развитием сюжета в привычном смысле этого слова, а с магистральным сюжетом «великих трагедий» — открытием героем истинного лица мира, в котором зло более могущественно, чем это представлялось гуманистами.
Именно эта способность познать истинное лицо мира делает трагическими героями Гамлета, Отелло, короля Лира, Макбета. Они — титаны, превосходящие обычного зрителя интеллектом, волей, смелостью. Но Гамлет отличается от трех других протагонистов шекспировских трагедий. Когда Отелло душит Дездемону, король Лир решает разделить государство между тремя дочерьми, а потом долю верной Корделии отдает лживым Гонерилье и Регане, Макбет убивает Дункана, руководствуясь предсказаниями ведьм, то они ошибаются, но зрители не ошибаются, потому что действие построено так, чтобы они могли знать истинное положение вещей. Это ставит обычного зрителя выше титанических персонажей: зрители знают то, чего те не знают.
Напротив, Гамлет только в первых сценах трагедии знает меньше зрителей. С момента его разговора с Призраком, который слышат, помимо участников, только зрители, нет ничего существенного, чего бы не знал Гамлет, но зато есть нечто такое, чего зрители не знают. Гамлет заканчивает свой знаменитый монолог «Быть или не быть?» ничего не значащей фразой «Но довольно», оставляя зрителей без ответа на самый главный вопрос. В финале, попросив Горацио «рассказать все» оставшимся в живых, Гамлет произносит загадочную фразу: «Дальнейшее — молчанье». Он уносит с собой некую тайну, которую зрителю не дано узнать. Загадка Гамлета, таким образом, не может быть разгадана. Шекспир нашел особый способ выстроить роль главного героя: при таком построении зритель никогда не может почувствовать себя выше героя.
Сюжет связывает «Гамлета» с традицией английской «трагедии мести». Гениальность драматурга проявляется в новаторской трактовке проблемы мести — одного из важных мотивов трагедии.
Гамлет совершает трагическое открытие: узнав о смерти отца, поспешном браке матери, услышав рассказ Призрака, он открывает несовершенство мира (это завязка трагедии, после которой действие быстро развивается, Гамлет на глазах взрослеет, превращаясь за несколько месяцев фабульного времени из юноши-студента в 30-летнего человека). Следующее его открытие: «время вывихнуто», зло, преступления, коварство, предательство — нормальное состояние мира («Дания — тюрьма»), поэтому, например, королю Клавдию нет необходимости быть могущественной личностью, спорящей со временем (как Ричарду III в одноименной хронике), напротив, время на его стороне. И еще одно следствие первооткрытия: чтобы исправить мир, победить зло, Гамлет сам вынужден встать на путь зла. Из дальнейшего развития сюжета вытекает, что он прямо или косвенно виновен в смерти Полония, Офелии, Розенкранца, Гильденстерна, Лаэрта, короля, хотя только эта последняя диктуется требованием мести.
Месть, как форма восстановления справедливости, таковой была только в старые добрые времена, а теперь, когда зло распространилось, она ничего не решает. Для подтверждения этой мысли Шекспир ставит перед проблемой мести за смерть отца трех персонажей: Гамлета, Лаэрта и Фортинбраса. Лаэрт действует не рассуждая, сметая «правых и неправых», Фортинбрас, напротив, вовсе отказывается от мести, Гамлет же ставит решение этой проблемы в зависимости от общего представления о мире и его законах.
Подход, обнаруживаемый в развитии Шекспиром мотива мести (персонификация, т. е. привязывание мотива к персонажам, и вариативность) реализован и в других мотивах.
Так, мотив зла персонифицирован в короле Клавдии и представлен в вариациях невольного зла (Гамлет, Гертруда, Офелия), зла из мстительных чувств (Лаэрт), зла из услужливости (Полоний, Розенкранц, Гильденстерн, Озрик) и т. д. Мотив любви персонифицирован в женских образах: Офелии и Гертруды. Мотив дружбы представлен Горацио (верная дружба) и Гильденстерном и Розенкранцем (измена друзей). Мотив искусства, мира-театра, связан как с гастролирующими актерами, так и с Гамлетом, представляющимся безумным, Клавдием, играющим роль доброго дяди Гамлета, и т. д. Мотив смерти воплощен в могильщиках, в образе Йорика. Эти и другие мотивы вырастают в целую систему, представляющую собой важный фактор развития сюжета трагедии.
Л. С. Выготский видел в двойном убийстве короля (шпагой и ядом) завершение двух разных сюжетных линий, развивающихся через образ Гамлета (этой функции сюжета). Но можно найти и другое объяснение. Гамлет выступает как судьба, которую каждый себе приготовил, готовя его смерть. Герои трагедии погибают, по иронии судьбы: Лаэрт — от шпаги, которую он смазал ядом, чтобы под видом честного и безопасного поединка убить Гамлета; король — от этой же шпаги (по его предложению, она должна быть настоящей, в отличие от шпаги Гамлета) и от яда, который приготовил Король на случай, если Лаэрт не сможет нанести Гамлету смертельный удар. Королева Гертруда по ошибке выпивает яд, как она по ошибке доверилась королю, творившему зло тайно, в то время как Гамлет делает все тайное явным. Фортинбрасу, отказавшемуся от мести за смерть отца, Гамлет завещает корону.
У Гамлета философский склад ума: от частного случая он всегда переходит к общим законам мироздания. Семейную драму убийства отца он рассматривает как портрет мира, в котором процветает зло. Легкомыслие матери, столь быстро забывшей об отце и вышедшей замуж за Клавдия, приводит его к обобщению: «О женщины, вам имя — вероломство». Вид черепа Йорика наводит его на мысли о бренности земного. Вся роль Гамлета построена на том, чтобы тайное сделать явным. Но особыми композиционными средствами Шекспир добился того, чтобы сам Гамлет остался вечной загадкой для зрителей и исследователей.
Владимир Дубровский представлен благородным защитником прав личности, независимым человеком, способным глубоко чувствовать. Тон, которым Пушкин пишет о Владимире Дубровском, всегда полон сочувствия, но никогда не бывает ироничным. Пушкин одобряет все его поступки и утверждает, что всем обиженным надо грабить, воровать, а то и выходить на большую дорогу. Итак, моя версия: это роман о благородстве. О благородстве в значении, которое указал В. И. Даль. “Благородство – качество, состояние это, дворянское происхождение; поступки, поведение, понятия и чувства, приличные сему званию, согласные с истинною честью и с нравственностью.” Даль напрямую связывает благородство с дворянством, конечно же, и Пушкин их не разделял, поэтому тема более широкая : судьба и назначение дворянства или честь дворянина.
Подробнее…
Война и мир роман эпопея
После восшествия на престол императора Александра II, многие из бывших бунтарей были отпущены. Толстой лично встречался со многими вернувшимися из ссылки, общался расспрашивал об обстоятельствах их жизни и общественной деятельности.
Таким образом, родился замысел романа. Однако посвящать роман описанию событий 1825 года Толстой не стал, ему было интереснее исследовать истоки движения декабристов,
которые были связаны с Отечественной войной 1812 года. Но и этого автору показалось мало. Он обращается к 1805 году, когда только началось завоевание Наполеоном европейских государств.
Подробнее…
Дружба в лирике Пушкина сочинение
Для Пушкина чувство дружбы — это огромная ценность, которой равновелики лишь любовь, творчество и внутренняя свобода. Тема дружбы проходит через все творчество поэта, от лицейского периода и до конца жизни.
Будучи лицеистом, Пушкин пишет о дружбе в свете «легкой поэзии» французского поэта Парни. Дружеская лицейская лирика поэта во многом подражательна и противопоставлена классицизму. В стихотворении «К студентам» поэтизируется веселая пирушка, воспевается вино и радость дружеского беззаботного общения:
Подробнее…
Сочинение о городе Донецке
Мой родной город – Донецк. Общеизвестно, что до 1924 года он назывался Юзовка, а с 1924 по 1961 – Сталино (Сталино). Это административный центр Донецкой области с населением около 1000000. Свое название наш город получил от реки Северский Донец, которая течет через север Донецкой области и очень красивой, широкой и впечатляюще величественным. Летом в ней хорошо купаться, зимой – кататься на коньках. Река является нашим помощником и нашей гордостью.
Подробнее…
Сочинение “Слово о полку Игореве” как героическая воинская поема
“Слово о полку Игореве” – одно из крупнейших произведений древней литературы, написанное во времена Киевской Руси, поэтому представляющее собой большую литературную ценность. Как историческое произведение древнерусской литературы “Слово” позволяет читателю не только узнать о событиях того времени, но также проследить и понять отношение автора к ним. Мысли автора, жившего несколько столетий назад, написаны древним русским языком, а впоследствии переведены на современный, понятный все русский язык. “Слово” является также одним из крупнейших и наиболее значимых произведений мировой литературы.
В основу поемы “Слово о полку Игореве” положена борьба русского народа с внешними врагами – соседскими племенами половцев, в частности поход против них северных князей во главе с Игорем.
Подробнее…
Размышления над рассказом Чехова “Человек в футляре”
Человек в футляре. Какое, казалось бы, странное выражение, а как точно оно отражает человеческую сущность. Когда я пробую представить себе этот образ, мне видится человечек, запертый в тесной маленькой черной коробочке. И самое интересное, что этот человечек не пытается вырваться из окружающих его стен, ему там хорошо, уютно, спокойно, он отгорожен от всего мира, страшного мира, заставляющего людей мучиться, страдать, ставящего их перед сложными проблемами, для решения которых необходимо обладать определенной решительностью, благоразумием.
Чехов рисует человека, которому не нужен этот мир, у него есть свой, кажущийся ему лучше. Там все облачено в чехол, покрыто и внутри, и снаружи.
Подробнее…
В бедности и одиночестве доживал свой возраст Мигель Сервантес де Сааведра, хотя при жизни он был известен как автор талантливого, яркого романа «Дон Кихот». Ни сам писатель, ни его современники не знали, что пройдет несколько веков, а его герои не только не будут забыты, но станут самыми «популярными испанцами», и соотечественники поставят им памятник. Что они выйдут из романа и заживут своей самостоятельной жизнью в произведениях прозаиков и драматургов, поэтов, художников, композиторов. Сегодня трудно перечислить, сколько произведений искусства создано под воздействием образов Дон Кихота и Санчо Пансы: к ним обращались Гойя и Пикассо, Массне и Минкус.
Бессмертная книга родилась из замысла написать пародию и высмеять рыцарские романы, такие популярные в Европе XVI века, когда жил и творил Сервантес. Но замысел писателя ширился, и на страницах книги оживала современная ему Испания, изменялся и сам герой: из пародийного рыцаря он вырастает в фигуру смешную и трагическую. Конфликт романа исторически конкретный (отображает современную писателю Испанию) и универсальный (потому что существуют в любой стране во все времена). Суть конфликта: столкновения идеальных норм и представлений о действительности с самой действительностью — не идеальной, «земной».
Образ Дон Кихота стал вечным тоже благодаря своей универсальности: всегда и везде есть благородные идеалисты, защитники добра и справедливости, которые отстаивают свои идеалы, но не в состоянии реально оценить действительность. Возникло даже понятие «донкихотство». Оно совмещает гуманистическое стремление к идеалу, энтузиазм с одной стороны, и наивность, чудачество с другой. Внутренняя воспитанность Дон Кихота совмещается с комизмом ее внешних проявлений (он способен полюбить простую крестьянскую девушку, но видит в ней только благородную Прекрасную даму).
Второй важный вечный образ роману — остроумный и земной Санчо Панса. Он полная противоположность Дон Кихоту, но герои неразрывно связаны, они похожи друг на друга в своих надеждах и разочарованиях. Сервантес показывает своими героями, что действительность без идеалов невозможна, но они должны основываться на реальности.
Совсем другой вечный образ появляется перед нами в трагедии Шекспира «Гамлет». Это глубоко трагический образ. Гамлет хорошо понимает действительность, трезво оценивает все, что происходит вокруг него, твердо стоит на стороне добра против зла. Но его трагедия заключается в том, что он не может перейти к решительным действиям и наказать зло. Его нерешительность не является проявлением трусости, он смелый, откровенный человек. Его колебание — следствие глубоких размышлений о природе зла. Обстоятельства требуют от него убить убийцу своего отца. Он колеблется, потому что воспринимает эту месть как проявление зла: убийство всегда останется убийством, даже когда убивают негодяя. Образ Гамлета — это образ человека, который понимает свою ответственность в разрешении конфликта добра и зла, которая стоит на стороне добра, но ее внутренние моральные законы не позволяют перейти к решительным действиям. Неслучайный этот образ приобрел особенное звучание в XX веке — времени социальных потрясений, когда каждый человек решал для себя вечный «гамлетовский вопрос».
Можно привести еще несколько примеров «вечных» образов: Фауст, Мефистофель, Отелло, Ромео и Джульетта — все они раскрывают вечные человеческие чувства и стремления. И каждый читатель учится на этих обидах понимать не только прошлое, но и современное.
Внимание, только СЕГОДНЯ!
ВВЕДЕНИЕ
Гамлет давно признан вечным образом мировой культуры. В галерее вечных образов принц Датский занимает одно из самых видных мест. Несмотря на то, что понятие «вечные образы» получило широкое использование в философской и эстетической критике, оно недостаточно четко определено. Вкладом в теорию вечных образов может стать рассмотрение различных аспектов образа Гамлета в трагедии У. Шекспира, его интерпретаций в западной и русской культурных традициях, его роли в становлении такого феномена отечественной культуры, как «русский Шекспир».
Трагедия «Гамлет» стала не только самой близкой для русского читателя, литературных и театральных критиков, актеров и режиссеров, но приобрела значение текстопорождающего художественного произведения, а само имя принца стало нарицательным. Вечный образ сомневающегося Гамлета вдохновил целую вереницу русских писателей, которые, так или иначе, использовали черты его характера в своих литературных произведениях и типах. Гамлет интересовал А. С. Пушкина, будоражил воображение М. Ю. Лермонтова. Выдающуюся роль в русской культуре, в становлении русского самосознания сыграли работы В. Г. Белинского. В известной степени «гамлетизмом» вдохновлялся Ф. М. Достоевский, особый взгляд выразился в оппозиции «Гамлет и Дон Кихот», выдвинутой И. С. Тургеневым, позже получившей в русском самосознании статус культурной константы [1]. Шекспировский «Гамлет» стал не только самой популярной зарубежной пьесой на русской сцене, но и наиболее часто переводимым произведением, способствовавшим становлению русской переводческой школы. (П. А. Вяземский, А. А. Григорьев, А. Н. Плещеев, А. А. Фет, А. А. Блок, Ф. К. Сологуб, А. А. Ахматова, Н. С. Гумилев, О. Э. Мандельштам, М. И. Цветаева, В. Г. Шершеневич, Б. Л. Пастернак, В. В. Набоков, Н. А. Павлович, П. Г. Антокольский, Б. Ю. Поплавский, Д. С. Самойлов, Т. А. Жирмунская, В. С. Высоцкий, Ю. П. Мориц, В. Э. Рецептер и многие другие испытали влияние этого образа шекспироской трагедии.). Принц Датский не оставлял равнодушными членов царской семьи, трагедию Шекспира переводит великий князь Константин Константинович Романов.
Образ Гамлета был осмыслен в мировой культуре как в художественной форме («Ученические годы Вильгельма Мейстера» И. В. Гёте, «Черный принц» А. Мёрдок, «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» Т. Стоппарда, «Гамлет» П. А. Антокольского и мн. др.), так и в научных исследованиях (Г. Гервинус, Г. Брандес, Е. К. Чемберс, Л. С. Выготский, М. М. Морозов, А. А. Смирнов, Л. Е. Пинский, А. А. Аникст, Б. И. Пуришев, И. Е. Верцман, М. П. Алексеев, Ю. Д. Левин, И. О. Шайтанов, А. В. Бартошевич, И. С. Приходько и мн. др.).
Литературные персонажи, которые глубиной художественного обобщения выходят за пределы конкретных произведений и отображенной в них эпохи, называют «вечными образами». «Вечные образы» становятся определенными знаками культуры и получают новую жизнь в искусстве разных стран и эпох. Именно таким есть образ Гамлета из одноименной трагедии В. Шекспира.
Гамлет олицетворил человека позднего Возрождения. Человека, который постиг беспредельность мира и своих собственных возможностей и растерялся перед этой беспредельностью. Это глубоко трагический образ. Гамлет хорошо понимает действительность, трезво оценивает все, что происходит вокруг него, твердо стоит на стороне добра. Но его трагедия заключается в том, что он не может перейти к решительным действиям и подвергнуть наказанию зло. Его нерешительность не является проявлением трусливости: он смелый, откровенный человек. Образ Гамлета – это образ человека, который понимает свою ответственность в решении конфликта добра и зла, который стоит на стороне добра, но его внутренние моральные законы не позволяют перейти к решительным действиям.
К образу Гамлета обращался Гете, который трактовал этот образ как своеобразного Фауста, «проклятого поэта», вынужденного заслужить прощение за грехи цивилизации. Особое значение приобрел этот образ у романтиков. Именно они раскрыли «вечность» и универсальность образа, созданного Шекспиром. Гамлет в их толковании – чуть ли не первый романтический герой, который болезненно переживает несовершенство мира.
Не потерял своей актуальности этот образ и в ХХ столетии – эпоху социальных потрясений, когда каждый человек решал для себя вечный «гамлетовский вопрос». Уже в начале ХХ ст. английский писатель Томас Элиот написал поэму «Песня любви Альфреда Пруфрока», которая отображала отчаяние поэта от осознания бестолковости бытия. Главного героя этой поэмы критики метко назвали генерированным Гамлетом ХХ столетия. К образу Гамлета обращались в своем творчестве русские поэты И. Анненский, М. Цветаева, Б. Пастернак.
Вывод. 400 лет тому назад гениальным талантом Шекспира был создан образ, который и до сих пор волнует читателей, который побуждает к раздумьям, который вдохновляет художников разных стран и разных эпох на создание новых версий этого образа. Все это дает основания назвать Гамлета «вечным образом».
Опорные слова: «вечный образ», проблема добра и зла, внутренние моральные законы, трагический образ, природа зла, гуманизм, актуальность проблем произведения, универсальный образ.
Спасибо что посетили сайт SchoolTask.ru
Готовые школьные сочинения и пересказы по литературе. Всегда для Вас в бесплатном доступе. Мы будем благодарны за ссылку на наш сайт.
Внимание, только СЕГОДНЯ!
II семестр ВЗЛЕТ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ДУХА В ЛИТЕРАТУРЕ ЭПОХИ ВОЗРОЖДЕНИЯ УРОК № 64 Тема. Гамлет – вечный образ мировой литературы
Цель: охарактеризовать образ Гамлета; выяснить, почему он стал вечным образом мировой литературы; проанализировать отношения Гамлета и Офелии; установить міжлітературні связи; развивать умение высказывать собственную точку зрения; воспитывать уважение к мыслящего человека.
Оборудование: тексты трагедии «Гамлет»; тексты стихотворений А. Блока, М. Цветаевой, В. Высоцкого.
Я шел спокойно, прямо – в короли.
Я вел себя наследным принцем крови.
Я знал – все будет так, как я хочу.
Я не бывал в наложит и уроне.
В. Высоцкий
ХОД УРОКА
И. Мотивация учебной деятельности
– Четыре века назад Шекспир написал бессмертную трагедию «Гамлет». ее называют самым загадочным из шекспировских пьес, поставить ее на сцене считается большой честью, а соответствовать уровню гениальной пьесы – счастьем.
Кто же он, загадочный Гамлет? Почему его судьба до сих пор волнует читателей и зрителей, а образ его считается вечным образом мировой литературы?
II. Обобщение и систематизация изученного
1. Работа над характеристикой Гамлета
Словесное рисование
Опишите, каким вы представляете принца Гамлета.
Творческое задание
– Если бы вам пришлось создавать скульптуру Гамлета, какой бы она была? (Поза, взгляд…)
Над загадкой трагедии «Гамлет» на протяжении четырех веков сражались не только литературоведы. Поэты и писатели тоже не оставались равнодушными и стремились дать свою интерпретацию образов и событий шекспировской трагедии. Сегодня на уроке именно их произведения помогут нам глубже постичь неоднозначный образ Гамлета.
Чтение стихотворения В. Высоцкого «Мой Гамлет»
МОЙ ГАМЛЕТ
Я только малость объясню в стихе,
На все я не имею полномочий…
Я был зачат, как нужно, во грехе –
В поту и в нервах первой брачной ночи.
Я знал, что, отрываясь от земли,-
Чем выше мы, тем жестче и суровей;
Я шел спокойно прямо в короли.
Я вел себя наследным принцем крови.
Я знал – все будет так, как я хочу,
Я не бывал в наложит и в уроне,
Мои друзья по школе и мечу
Служили мне, как их отцы – короне.
Не думал я над тем, что говорю,
И с легкостью слова бросал на ветер.
Мне верили и так, как главарю,
Все высокопоставленные дети.
Пугались нас ночные сторожа,
Как оспинами, болело время нами.
Я спал на кожах, мясо ел с ножа
И злую лошадь мучил стременами.
Я знал, мне будет сказано: «Царуй!» –
Клеймо мне рок на лбу с рожденья выжег.
И я пьянел среди чеканных сбруй,
Был терпелив к насилью слов и книжек.
Я улыбаться мог одним лишь ртом,
А тайный взгляд, когда он зол и горек,
Умел скрывать, воспитанный шутом.
Шут мертв теперь: «Аминь!» Бедняга Йорик…
Но отказался я от дележа
Наград, добычи, славы, привилегий:
Вдруг стало жаль мне мертвого пажа,
Я объезжал зеленые побеги…
Я позабыл охотничий азарт,
Возненавидел и борзых, и гончих.
Я от подранка гнал коня назад
И плетью бил загонщиков и ловчих.
Я видел – наши игры с каждым днем
Все больше походили на бесчинства.
В проточных водах по ночам, тайком
Я отмывался от дневного свинства.
Я прозревал, глупея с каждым днем,
Я прозевал домашние интриги.
Не нравились. И я зарылся в книги.
Мой мозг, до знаний жадный, как паук,
Все постигал: недвижность и движенье,
Но толку нет от мыслей и наук,
Когда повсюду – им опроверженье.
С друзьями детства перетерлась нить.
Нить Ариадны оказалась схемой.
Я бился над словами «быть не быть»,
Как над неразрешимою дилеммой.
Но вечно, вечно плещет море бед.
В него мы стрелы мечем – в сито просо,
Отсеивая призрачный ответ
Вот вычурного этого вопроса.
Зов предков слыша сквозь затихший гул,
Пошел на зов,- сомненья крались с тылу,
Груз тяжких дум наверх меня тянул,
А крылья плоти вниз влекли, в могилу
В непрочный сплав меня спаяли дни –
Едва застыв, он начал расползаться.
Я пролил кровь, как все. И, как они,
Я не сумел от мести отказаться.
А мой подъем пред смертью – есть провал.
Офелия! Я тленья не приемлю.
Но я себя убийством уравнял
С тем, с кем я лег в одну и ту же землю.
Я Гамлет, я насилье презирал.
Я наплевал на Датскую корону,-
Но в их глазах – за трон я глотку рвал
И убивал соперника по трону
Да, гениальный всплеск похож на бред.
В рожденьи смерть проглядывает косо.
А мы все ставим каверзный ответ
И не находим нужного вопроса.
• Найдите в поэзии «Мой Гамлет» строки, созвучные рассказы о безмятежной жизни героя до смерти отца.
(«Я шел спокойно, прямо – в короли.
Я вел себя наследным принцем крови.
Я знал – все будет так, как я хочу,
Я не бывал в наложит и в уроне»…)
• Как меняется взгляд на жизнь Гамлета после смерти короля? (Гамлет переживает большое разочарование в людях, в окружающем мире. От слов «Что за мастерское создание человек!» он приходит к выводу «Что мне эта квинтэссенция праха…» Пережив предательства близких людей, смерть отца, Гамлет не испытывает желания жить. Больше ничто его не держит в этом мире. Только чувство долга заставляет героя думать не только о личной мести, но и о восстановлении справедливости, нравственного очищения общества.)
• Зачитайте строки из поэзии Высоцкого, что комментируют это состояние героя.
(«Не нравился мне век, и люди в нем не нравились»,
«Но толка нет от мыслей и наук,
Когда повсюду – им опроверженье»;
«Я бился над словами «быть не быть»,
Как над неразрешимою дилеммой».)
• Послушайте отрывок из стихотворения. Определите, о каком времени пишет поэт.
И в философии царит сомненье,
Погас огонь, осталось только тленье,
Пропали солнце и земля, и где
Тот ум, что нам помочь бы мог в беде;
Распалось все, ни в чем порядка нет.
(Ответы учащихся.)
– Это стихи современника Шекспира Джона Донна, что написаны 1611 года.
• В каких словах Гамлета воплощено такое же мнение?
(«Век расшатался – и скверней всего,
Что я рожден восстановить его»;
«Дания – тюрьма… И прекрасная,
со множеством темниц и затворов»;
«Подгнило что-то в Датском королевстве».)
• Сравните монологи Клавдия (после спектакля) и Гамлета «Быть или не быть». О чем размышляют герои? (Клавдий встревожен за совершенное им убийство, но не может раскаяться и не хочет терять власть, добытое страшной ценой. Это – мысли правителя целого государства, который должен быть образцом для своих подданных. Принц же рассуждает о недостатках общественной жизни, безнравственность людей и думает о том, как это можно изменить.)
Вывод. Гамлет чувствует ответственность не только за свою семью, но и за судьбу Датского королевства. Однако, чтобы «действовать», ему нужно совершить убийство, наказать преступника. Гамлет, который учился в Виттенбергском университете, организации прогрессивных взглядов, является гуманистом, человеком эпохи Возрождения. Для него отомстить означает самому стать убийцей, преступником.
Груз тяжких дум наверх меня тянул,
А крылья плоти вниз влекли, в могилу.
И он решил действовать:
Я пролил кровь, как все. И как они,
Я не сумел от мести отказаться.
Но простил он себе эти поступки?
Офелия! Я тленья не приемлю.
Но я себя убийством уравнял
С тем, с кем я лег в одну и ту же землю.
Оттуда и неслучайное просьба – требование к Горацио рассказать историю Гамлета людям. Возможно, принц пытался предупредить других, чтобы не шли его путем – путем мести. А может, хотел, чтобы поняли:
Я Гамлет, я насилье презирал.
Я наплевал на Датскую корону,-
Но в их глазах – за трон я глотку рвал
И убивал соперника по трону.
Гамлету важно, чтобы потомки знали: он боролся не за власть, а за справедливость в этом мире.
Чтение поэзии О. Блока «Я – Гамлет» подготовленным учеником
Я – Гамлет. Холодеет кровь,
Когда плетет коварство сети,
И в сердце – первая любовь
Жива – к единственной на свете.
Тебя, Офелию мою,
Увел далеко жизни холод,
И гибну, принц, в родном краю,
Клинком отравленным заколот.
– Любил ли Гамлет Офелию? Как считает А. Блок?
Чтение поэзии М. Цветаевой «Диалог Тамлета с совестью» за лицами подготовленными учащимися
ДИАЛОГ ГАМЛЕТА С СОВЕСТЬЮ
– На дне она, где ил
И водоросли… Спать в них
Ушла,- но сна и там нет!
– Но я ее любил,
Как сорок тысяч братьев любит не могут!
– Гамлет!
На дне она, где ил:
Ил!.. И последний вэнчик
Всплыл на приречных бревнах…
– Но я ее любил,
Как сорок тысяч…
– Меньше
Все ж, чем один любовник.
На дне она, где ил.
– Но я ее –
любил?
– Сравните мнения М. Цветаевой и О. Блока. К которой из этих стихов склоняетесь вы?
Метод ПРЕСС
1. Я считаю… (позиция).
2. Потому, что… (объяснение).
3. Например,… (доказательства, аргументы).
4. И поэтому… (вывод).
Комментарий учителя
– По пьесе Шекспира, Гамлет любил Офелию, о чем неоднократно ей говорил, делал подарки. Но, разочаровавшись в матери, которая была для него образцом Женщины, он теряет доверие и к Офелии, отталкивает ее, оскорбляет, прикрываясь маской сумасшедшего. Таким образом он разрушает не только свое чувства к Офелии, но и веру девушки в любовь. Однако дальнейшие действия Полония и Офелии убеждают Гамлета, что он не ошибся: любимая способна предать его, она слишком инфантильная и слабая, чтобы сделать шаг навстречу своему смелому герою, она навсегда останется в враждебном для него лагере. Вина безвольного Офелии в том, что она никогда не станет решительной Джульеттой.
И все же, образ Офелии вызывает у читателя сочувствие: она теряет любовь, а потом, не выдержав смерти отца, становится сумасшедшей и, в конце концов, умирает.
Гамлету не хватило чуткости? («Из жалости я должен быть жесток»)
2. Проблемный вопрос
Образ Гамлета вызывает разные оценки в литературоведении, иногда даже полярные.
Например, И. С. Тургенев считал, что Гамлет «…весь живет для самого себя, он эгоист, он скептик, и постоянно занимается и носится с самим собой».
И. В. Гете, напротив, убежден, что Гамлет – «прекрасная, чистая, благородная, высоконравственный человек».
Прием «Займи позицию»
Ученики располагаются в классе в зависимости от своего мнения в отношении проблемного вопроса:
1 группа – «правый Тургенев»;
2 группа – «правый Гете»;
3 группа – «не определился».
Учащиеся по очереди высказывают свое мнение, приводя доказательства и аргументы.
III. Итоги урока
– У каждого из нас есть свой Гамлет, такой, каким мы его видим, ощущаем. Кому-то он кажется слишком медленным и нерешительным, кому – отважным и смелым. Думаю, что самое важное – иметь собственную точку зрения и собственное решение. А еще – перед его принятием нужно хорошо подумать и только тогда воплощать в жизнь свои замыслы.
Чтение поэзии Б. Пастернака «Гамлет»
Гул затих. Я вышел на подмостки.
Прислонясь к дверному косяку,
Я ловлю в далеком отголоске,
Что случится на моем веку.
На меня наставлен сумрак ночи
Тысячью биноклей на оси.
Если только можно, Авва Отче,
Чашу эту мимо пронеси!..
Но продуман распорядок действий
И неотвратим конец пути.
Я один, все тонет в фарисействе.
Жизнь прожить – не поле перейти.
IV. Домашнее задание
Подготовить инсценировку отрывков 1-й сцены из V действия.
Характеристика образа Гамлета с использованием цитатного материала. Для Гамлета, жизнь которого была гармоничной в семье любящих родителей, среди верных университетских друзей, все перевернулось вместе со смертью отца и событиями, которые состоялись после этого. Призрак отца призывает Гамлета к мести. Мир открылся перед ним во всем своем трагизме, превратив беззаботного юношу в страдающего философа. Душа юного принца в сомнениях. Теперь он болезненно воспринимает то, что кругом звучат слова, которые на самом деле прикрывают вранье. Повсюду амбиции, тщеславие, желание не быть, а казаться. Лишь Гамлету вранье чуждо.
Гамлет перестает верить кому-нибудь. Родной дядя оказался убийцей отца, а мать вышла замуж за убийцу, недавние друзья Розенкранц и Гильденстерн оказались предателями. Даже чистая наивная Офелия становится невольным оружием в руках своего отца Полония, оружием, направленным против Гамлета. В этой ситуации он не знает, кому может довериться. Гамлет – один против мира зла. Вокруг почти все привыкли кривить душой, лицемерить, врать, «казаться», прикрываться словами. Гамлет хочет разорвать эту лживую оболочку слов, узнать, что за ней.
Окружение воспринимает его как странного, непонятного и даже опасного для себя – “нормальных” людей, которые привыкли жить во вранье. Так рождается версия о сумасшествии принца. Гамлет поддерживает такое утверждение, ведь его сумасшествие – это возможность говорить правду.
На самом деле Гамлет умный, широко просвещенный. Его натура глубокая, тонкая, артистичная, а язык остроумный и парадоксальная: “И заприте меня хотя и в ореховую шкаралупку, я и там буду считать себя властителем беспредельности”. Гамлет – философ, который стремится понять сущность вещей.
О себе он говорит: “Сам я человек довольно таки порядочный, а то могу себя предъявить обвинение в стольких грехах, что и зачем только меня мать родила?! Я весьма гордый, мстительный, самолюбивый. У меня в распоряжении больше грехов, чем мыслей, чтобы их обдумать, мечтаний, чтобы их воплотить, времени, чтобы их осуществить. Все мы прохиндеи несусветные”.
“Быть или не быть” – знаменитый гамлетовский вопрос
Мир людей ужасен.
И сама жизнь сплетена из фальши,
вранья, жестокости.
Что же делать?
Умереть – Заснут, не более.
И знать, что кончится
Сердечная боль и тысяча забот…
Умереть
Заснуть.
Может, и видеть сновидения?”
Что за гранью земного бытия? Как вести себя относительно вселенского зла? Есть два пути. Первый – смириться со злом как с неотвратимостью:
Мириться легче нам с известным бедствием,
Чем к неизвестному спешить.
Другой путь – пренебрегая все препятствия, вступить в борьбу со злом. Гамлет выбирает другой путь – восстать, вооружиться, победить.
Смерть Гамлета стала началом его бессмертия. Этот образ интересный не только театральным деятелям. Сегодня мы можем говорить о Гамлете в поэзии, живописи, киноискусстве…
Большой поэтический дар Шекспира затачивал пусть самые острые этические конфликты, скрытые в самой природе человеческих отношений. Проблемы, которые нарушил драматург в своих произведениях, воспринимаются и переосмысливаются каждой следующей эпохой в новом, присущем лишь данном моменте аспекте, оставаясь при этом продуктом своей эпохи, который вобрал весь опыт предыдущих поколений и реализовал накопленный ими творческий потенциал.
Последней предреволюционной постановкой «Гамлета» в России стала работа англичанина Гордона Крэга и К. С. Станиславского в Московском Художественном театре. Оба режиссера искали новые способы и пути театрального искусства, которые впоследствии сильно повлияют на весь мировой театр, а позже – на кинематограф. На этот раз Гамлета сыграл знаменитый В. И. Качалов, который видел в принце философа, сильную личность, сознающую, однако, невозможность что-либо кардинально изменить в этом мире.
После октября 1917 г. Шекспир разделил судьбу всей мировой литературы в бывшей Российской империи. Раздались предположения, например профессора Л. М. Нусинова, что произведения, изображающие «классовое общество», постепенно станут абсолютно не нужны возникшему обществу пролетариата. Однако все же преобладали не столь радикальные мнения. Так, А. А. Блок и М. А. Горький считали невозможным исключение Шекспира из наследия всей мировой цивилизации. Тем не менее, критики, трактуя Шекспира в русле марксистской идеологии, называли его или слишком аристократичным и реакционным, или буржуазным писателем, который не сумел сделать абсолютно ясными революционные идеи, которые слишком завуалированы в его произведениях.
Советские шекспиристы сосредоточили основное свое внимание на творчестве Шекспира в целом, разрешая вопросы того, как следует понимать наследие драматурга в новых реалиях советского государства. Лишь в 1930 г. вышла в свет монография И. А. Аксенова «Гамлет и другие опыты, в содействие отечественной шекспирологии». Что касается театральных постановок пьесы, то в 1920-1930-е годы в основном это были неудачные вариации, которые иногда чересчур осовременивали и даже вульгаризировали Шекспира, представляя принца Датского как борца за справедливость и выпуская мотив рефлексии. Например, «Гамлет» Н. П. Акимова (1932) представил шекспировского героя в виде упитанного весельчака, а Офелия была превращена в представительницу древнейшей профессии. Исключением следует назвать постановку 1924 г., в которой роль принца сыграл М. А. Чехов. Он сосредотачивал внимание именно на всей тяжести душевного состояния Гамлета и «играл трагедию своего современника, маленького человека, прошедшего войну и революцию…» [Горбунов 1985: 21].
Совсем по-другому обстояло дело в искусстве перевода. М. Л. Лозинский предложил на суд читателя свой вариант перевода пьесы в 1933 г. Ему удалось сделать своего «Гамлета» таким, что, по оценкам многих специалистов, он остается самым точным до сегодняшнего дня. Он следовал принципам не только эквилинеарности, но и эквиритмии, сохранив при этом богатство шекспировского языка, его метафоры и символику. Главным недостатком этого перевода считается его непригодность для театральных постановок, т. к. для большинства зрителей его поэзия была трудна для восприятия на слух.
Поэтому спустя всего четыре года, в 1937 г., появляется перевод А. Д. Радловой, который был сделан специально для советского театра и среднестатистического зрителя, что естественно не могло не привести к заметному опрощению стиля.
Наконец, в 1940 г. увидел свет, наверное, самый известный и популярный перевод: Б. Л. Пастернак издал свой первый вариант трагедии, который постоянно редактировал вплоть до своей кончины в 1960 г. Главными его установками можно назвать поэтичность и понятность. Он не стремился к абсолютной точности, для него более важным было передать не слово, а шекспировский дух. Может быть, в этом и кроется причина столь широкого успеха его перевода среди русских читателей и театралов. Безусловно, нашлись и суровые критики, которые ругали его за то, что он не смог передать всей шекспировской неоднозначности.
Следующим, кто отважился на попытку перевести «Гамлета», стал М. М. Морозов в 1954 г. На этот раз это был прозаический перевод, который был намного сильнее и точнее работ XIX века [Коган 2000].
В это же время появляется целая серия критических работ, посвященных «Гамлету» Шекспира. Остановимся на некоторых из них и выскажем свое мнение о их содержании.
В советском послевоенном литературоведении множество критиков пыталось прочитать Шекспира по-новому или, по выражению А. Л. Штейна, «реабилитировать» Гамлета, сделать из него революционера: «Гамлет – положительный герой, наш соратник и единомышленник – вот основная мысль, высказанная в последнее время в наших работах о «Гамлете». В порыве увлечения один критик сказал даже: «Гамлет – это звучит гордо»« [Штейн 1965: 46].
Основная мысль здесь заключается в том, что Гамлет одинок и что, если дать «такому Гамлету крестьянское движение, он покажет, как надо расправляться с тиранами» [Штейн 1965: 46].
Вообще, по мнению Штейна, более интересно наблюдать за Гамлетом, когда он размышляет, чем когда он действует. «Сила Гамлета в том, что он видел диссонансы жизни, понимал их, страдал от дисгармонии жизни» [Штейн 1965: 53]. Причины же медлительности героя, по мнению критика, лежат в складе ума принца, его мировоззрении. Это замечание видится особенно важным, т. к. оно является ключевым для толкования образа Гамлета, с каких позиций не подходили бы те или иные ученые в своих исследованиях.
Другой отечественный шекспировед, М. В. Урнов сразу же замечает, что сколько актеров, столько и интерпретаций. Не говоря уж о критиках. И в этом и есть подлинное величие героя шекспировской драмы. Но, как бы там ни было, принято «сочувствовать Гамлету с момента его появления на сцене» [Урнов 1964: 139]. Действительно, только самый черствый и темный человек мог бы остаться равнодушным к тому, что происходит в трагедии, будь то на сцене или в воображении читателя. Наверное, мало кто из зрителей или читателей не ставил себя на место принца Датского, ведь, по существу, для того мы и читаем книги, ходим на спектакли, смотрим фильмы, чтобы сравнивать себя с их героями в попытках найти ответы на вечные вопросы бытия.
Мировое зло настигает Гамлета внезапно по возвращению из его alter mater, Виттенбергского университета, и у него не находится противоядия, лекарства, которое помогло бы ему или кардинально и быстро с ним расправится, или просто закрыть на все глаза, забыться и просто радоваться жизни, как это пытается делать Гертруда. Но принц в силу своего характера вынужден выбрать ни то, ни другое. Ибо «в нем велика инерция иных возвышенных и восторженных представлений о человеке» [Урнов 1964: 149]. Он жаждет докопаться до сути происходящего, найти корень зла, а это стоит ему душевных мучений, многочисленных самотерзаний и переживаний.
Урнов считает, что традиционные попытки понять, что же хотел показать нам Шекспир, не удовлетворяют шекспироведение. Ни психологические, ни социальные объяснения не в состоянии дать четкого ответа на этот вопрос, т. к. не принимают во внимание «важных обстоятельств – чрезвычайного интереса к человеку в шекспировские времена, конкретного понимания его природы и познания, особенного его художественного изображения…» [Урнов 1964: 156]. Безусловно, одной из черт литературы (да и всей культуры в целом) эпохи Возрождения является антропоцентризм. «Центр мирового устройства сместился в умах по направлению к личности, баланс сил нарушился в ее пользу» [Энциклопедия для детей. Всемирная литература 2000: 391]. Передовые люди начинают называть себя гуманистами и Гамлета, без сомнения, можно причислить к их числу. Ему претит лицемерие и алчность окружающих его людей, он мечтает о перерождении грешного человеческого рода. Но, как и многие реальные гуманисты, он большую часть времени тратит на размышления и на строительство своей философской доктрины.
А. Аникст видел в слабости Гамлета не его внутреннее состояние, а «состояние, переживаемое им» [Аникст 1960, Т. 6: 610]. Он считает принца сильным человеком, по природе энергичным, но чувствующим, как «все произошедшее подломило его волю» [Аникст 1960, Т. 6: 610]. Гамлет, по его мнению, благороден, а вся пьеса пронизана чувством того, что, «трудно остаться незапятнанным в мире, отравленном злом» [Аникст 1974: 569].
Продолжая краткий экскурс о жизни «Гамлета» в русском театре, остановимся на постановке 1954 г., в которой принца сыграл Е. В. Самойлов. По мнению театральных критиков, в ней принц из юноши-философа королевской крови превратился в простого обывателя, который поражен картиной мирового зла и находится в состоянии постоянных дум и размышлений о будущем человечества.
Следующим настоящим достижением советского кинематографа стала экранизация трагедии Г. М. Козинцева 1964 г. Она даже по оценке жителей «туманного Альбиона» была признана лучшей в ХХ веке. Потрясающая по своей эстетике игра И. М. Смоктуновского сделала свое дело и принесла большой успех картине как у нас, так и за рубежом.
Наконец, ярким – и хочется верить не последним самобытным – русским Гамлетом принято считать В. С. Высоцкого. Актер своей игрой добился того, что главной мыслью всего спектакля стала идея о бренности нашего бытия. Гамлет Высоцкого был обречен на гибель априори и осознавал это, однако погибал с высоко поднятой головой.
Все эти метания в общественном культурном сознании России, как нельзя лучше охарактеризовал Д. С. Лихачев, который в дискредитации «русского Гамлета» распознал ничто иное как отражение общественного раскола, приведшего к дальнейшему снижению роли и значения класса интеллигенции в социальном сознании россиян: «Хождения в народ в буквальном и переносном смысле привели в некоторой части нашего общества в XIX и XX вв. ко многим заблуждениям в отношении интеллигенции. Появилось и выражение «гнилая интеллигенция», презрение к интеллигенции, якобы слабой и нерешительной. Создалось и неправильное представление об «интеллигенте» Гамлете как о человеке, постоянно колеблющемся и нерешительном. А Гамлет вовсе не слаб: он преисполнен чувства ответственности, он колеблется не по слабости, а потому что мыслит, потому что нравственно отвечает за свои поступки» [Лихачев 1999: 615]. Далее Д. С. Лихачев приводит строки из стихотворения Д. Самойлова «Оправдание Гамлета»:
«Врут про Гамлета, что он нерешителен, –
Он решителен, груб и умен,
Но когда клинок занесен,
Гамлет медлит быть разрушителем
И глядит в перископ времен.
Не помедлив, стреляют злодеи
В сердце Лермонтова или Пушкина…»
Оправдание Гамлета Самойловым успешно хотя бы потому, что поэт ставит принца Датского в один ряд с вечными образами трагичности судеб поэтов.
В 80-е и 90-е годы XX века страна переживала нелегкую эпоху перемен, которая вылилась в развал Советского союза. Вместе со всей страной сложные времена переживал и театр. С нашей точки зрения, именно поэтому нам не удалось обнаружить каких-либо известных полноценных опубликованных работ, которые касались бы новых постановок «Гамлета». Исключений немного. Например, в статье газеты «Коммерсант» за 14 октября 1998 г. дается краткая рецензия на «Гамлета», поставленного на сцене Театра Российской армии немецким режиссером Петером Штайном. В целом заявлено, что, несмотря на хорошую игру актерского состава, (роль Гамлета исполнил Е. Миронов) спектакль ничего сверхнового для российской публики не представлял.
Зато стык тысячелетий подарил русскому читателю сразу целых два новых перевода «Гамлета»: В. Рапопорта (1999) и В. Поплавского (2001). И это свидетельствует о том, что шекспировская трагедия не собирается исчезать из контекста отечественной культуры и в третьем тысячелетии. «Гамлет» Шекспира нужен зрителю и читателю сегодняшнего дня. Об этом хорошо заметил А. Бартошевич: «Меняется реальность, в которых живет человечество, меняются вопросы, которые оно задает художникам прошлых столетий – меняются сами эти художники, меняется Шекспир» [Бартошевич 2001: 3.].
Интересной показалось нам страница в Интернете, повествующая о мюзикле «Вот тебе и Гамлет…», премьера которого состоялась 25 апреля 2002 года в студенческом театре «Ювента», который расположен в стенах РПГУ им. А. И. Герцена. По существу, это далеко не шекспировская драма, а точнее совсем не является таковой, т. к. сценарий написан по мотивам произведений совсем других современных авторов: Л. Филатова и М. Павловой. Шекспир здесь пересказывается устами гардеробщицы, которая пытается донести содержание «Гамлета» нерадивому подростку, бритоголовому бандиту, даме из «высшего общества» и бабушке из деревни – людям, которые никогда в жизни не слышали ни о каком принце Датском. По существу, это картина нашего современного общества в миниатюре.
Если говорить о последних трактовках «Гамлета» Шекспира, предложенными у нас, следует упомянуть такие имена, как А. Барков, Н. Чолокава, Е. Черняева и др. Барков, пользуясь некоторыми находками упомянутых шекспироведов, предложил любопытную, если не сказать революционную точку зрения. Согласно ей, повествование ведется от лица Горацио, который является не другом Гамлета, как это принято считать, а, напротив, – его соперником. Строки, написанные пятистопным ямбом, являются частью «вставной новеллы», в которой принц Гамлет и является тем, кем его принято считать – человеком, медлящим с актом мести. Барков делает попытку доказать, что отцом принца Гамлета был король Фортинбрас, отец принца Фортинбраса, которого король Гамлет убил тридцать лет назад. Причины многочисленных нестыковок (например, возраст принца) заключаются в том, что, по мнению исследователя, в трагедии существует два измерения: одно – в котором Гамлет является автором «Мышеловки» и потом исчезает, второе – в котором Гамлет выступает героем написанной им театральной постановки. Горацио же ловко чернит Гамлета в глазах читателя (например, в отношениях с Офелией), самого себя же он рисует в образе верного друга.
К сожалению, на российской сцене последних лет так и не появилось действительно значительной и самобытной художественной интерпретации вечного образа. Во многом это происходило по тому, что режиссеры, пытавшиеся создать «нового русского» Гамлета, шли по пути чрезмерного экспериментаторства, либо старались его осовременить, придать ему современное звучание. Но ни дорогостоящие декорации и костюмы, ни привлечение актеров из модных сериалов не дали ощущения появления героя нашего времени в одеждах датского принца. «Последние московские постановки трагедии, при несомненных сценических достоинствах некоторых из них (спектакли «Сатирикона», Театра на Покровке, Театра им. Станиславского, постановка П. Штайна со сборной труппой) свидетельствуют о сегодняшнем духовном кризисе, с ясностью отражающемся в трактовках роли самого принца. Характерно, что в большинстве постановок центральной фигурой становится Клавдий, а Гамлет оказывается не только эстетически труден, но и духовно непосилен для играющих роль актеров, при всей высоте их профессионализма. Трагедия начинает склоняться к иронической трагикомедии – жанру, кажется, много более адекватному мироощущению сегодняшних художников» [Бартошевич 2004]. В этих справедливых словах исследователя кроется одна очень точная идея, ставшая своеобразной приметой нашего времени: по двухвековой традиции русская культура старается увидеть себя через трагедию «Гамлета», но ее современное «близорукое» состояние этого дать не может. На вопрос из публики, слушавшей доклад А. В. Бартошевича на «Шекспировских чтениях – 2006», какая же пьеса Шекспира сегодня наиболее созвучна отечественному культурному самосознанию, ученый назвал «Меру за меру».
Таким образом, для русского самосознания новейшего времени Гамлет, в конечном итоге, становится не банальным воплощением слабости, нерешительности рефлексера, а осознания степени ответственности за принятое решение. Образованность и интеллигентность Гамлета противостоит невежеству, «полузнайству» тех, кто, прикрываясь высокими политическим лозунгами, упрекает его в бездействии.
ВЫВОДЫ К ГЛАВЕ 1
Несмотря на всю неоднозначность и сложность трактовок образа Гамлета, парадигму развития русской литературы XIX века в тезаурусе Гамлета можно представить следующим образом: до 30-х годов ХIХ века Гамлет воспринимался как человек сильный, целеустремленный, решительный. Все в нем «свидетельствует об энергии и великости души» (В. Г. Белинский). В 1830-е годы гамлетизм трактовался как «горе от ума», в 1840-1860-е годы понятие гамлетизма связывается с возникшим на русской почве образом «лишнего человека». Хотя в новом Гамлете еще отмечаются положительные черты, но, в целом, он жалок и даже отталкивающе неприятен. Негативное отношение к впустую философствующему герою, к «мещанскому Гамлету» выразили И. С. Тургенев («Гамлет Щигровского уезда», «Гамлет и Дон Кихот») и Ап. Григорьев («Монологи Гамлета Щигровского уезда» 1864). В 1880-е годы, годы кризиса народничества, гамлетизм связывался с философией пессимизма, бездействием, фразерством. И, наконец, безвольный, приходящий к полному крушению, Гамлет в представлении А. П. Чехова – «кислятина». ХХ век дает свои трактовки образа. В этом ракурсе актуально говорить о функционировании всего текста трагедии в современном интертекстуальном сознании, или о «Гамлете», как о претексте современной литературы.
Шекспировский Гамлет относится к так называемых «вечных» образов, как
отделяются от произведения, что их породил, и начинают жить своей жизнью в произведениях
других времен и народов.
Наследник датской короны Гамлет отправляется на учебу в Виттенбергского
университета и там находится в неподходящем окружении, к тому же его ближайшее
другом становится нетитулована лицо. Принц очень любит искусство, театр, сам пишет
стихи. Узнав о смерти отца, парень приехал домой к Ельсинора, где он
увидел, что и матери у него, кажется, больше нет… Подозрительная смерть короля,
отца Гамлета, позорное внезапное замужество овдовевшей королевы Гертруды… Язык не
поворачивается назвать ее матерью’ю! Встреча с призраком снимает заволоку тайны с
королевской смерти, поэтому виновник назван. Парень решает прежде всего
проверить, не был ли призрак просто галюцінацією. С этого момента и начинается
рождения «вечного образа»: проверка приводит принца к страшным открытиям,
что дорогие ему люди предали его (мать, любимая Офелия, Полоний, Лаэрт, также
Розенкранц и Гильденстерн, с которыми он учился в
университете).
Гамлет вполне может принять мгновенное решение и выполнить его. Так умирает
Полоний; решается судьба Розенкранца и Гілденстерна; рвутся все связи с
Офелией, жаль, что она оказалась такой слабкодухою.
Когда Гамлет видит дядю, его рука тянется к шпаге, но разве
«мышеловка» устраивалась только для Клавдия? Хуже всего то, что, кроме Горацио,
принцу не на кого положиться; ибо датчане не поймут его, хоть и любят;
им ближе Лаэрт, которого они сопровождают к замку. Поэтому убить Клавдия –
значит стать таким же, как он, а для парня нет ничего позорнее по
это. Он пустит в ход рапиру после того, как мать вып’есть яд, после признаний Лаэрта, перед своей
неизбежной смертью. Его понесут, как воина, четыре капитана, а Фортінбрас знает
смысл в хоробрости и трусости.
Этот образ настолько противоречив и необычен, что люди, разговаривая о
Гамлета, будут говорить сами о себе.
Вечно.
«ПРИНЦ ДАТСКИЙ»:ГАМЛЕТ КАК ВЕЧНЫЙ ОБРАЗ [2]
Вечные образы — термин литературоведения, искусствознания, истории культуры, охватывающий переходящие из произведения в произведение художественные образы — инвариантный арсенал литературного дискурса. Можно выделить ряд свойств вечных образов (обычно встречающихся вместе):
содержательная емкость, неисчерпаемость смыслов;
высокая художественная, духовная ценность;
способность преодолевать границы эпох и национальных культур, общепонятность, непреходящая актуальность;
поливалентность — повышенная способность соединяться с другими системами образов, участвовать в различных сюжетах, вписываться в изменяющуюся обстановку, не теряя свою идентичность;
переводимость на языки других искусств, а также языки философии, науки и т. д.;
широкая распространенность.
Вечные образы включены в многочисленные социальные практики, в том числе далекие от художественного творчества. Обычно вечные образы выступают как знак, символ, мифологема (т. е. свернутый сюжет, миф). В их качестве могут выступать образы-вещи, образы-символы (крест как символ страдания и веры, якорь как символ надежды, сердце как символ любви, символы из сказаний о короле Артуре: круглый стол, чаша святого Грааля), образы хронотопа — пространства и времени (всемирный потоп, Страшный суд, Содом и Гоморра, Иерусалим, Олимп, Парнас, Рим, Атлантида, платоновская пещера и мн. др.). Но основными остаются образы-персонажи.
Источниками вечных образов стали исторические лица (Александр Македонский, Юлий Цезарь, Клеопатра, Карл Великий, Жанна д’Арк, Шекспир, Наполеон и др.), персонажи Библии (Адам, Ева, Змей, Ной, Моисей, Иисус Христос, апостолы, Понтий Пилат и др.), античных мифов (Зевс — Юпитер, Аполлон, музы, Прометей, Елена Прекрасная, Одиссей, Медея, Федра, Эдип, Нарцисс и др.), сказаний других народов (Осирис, Будда, Синдбад-мореход, Ходжа Насреддин, Зигфрид, Роланд, баба Яга, Илья-Муромец и др.), литературных сказок (Перро: Золушка; Андерсен: Снежная королева; Киплинг: Маугли), романов (Сервантес: Дон Кихот, Санчо Панса, Дульсинея Тобосская; Дефо: Робинзон Крузо; Свифт: Гулливер; Гюго: Квазимодо; Уайльд: Дориан Грей), новелл (Мериме: Кармен), поэм и стихотворений (Данте: Беатриче; Петрарка: Лаура; Гёте: Фауст, Мефистофель, Маргарита; Байрон: Чайльд Гарольд), драматических произведений (Шекспир: Ромео и Джульетта, Гамлет, Отелло, король Лир, Макбет, Фальстаф; Тирсо де Молина: Дон Жуан; Мольер: Тартюф; Бомарше: Фигаро).
Примеры использования вечных образов разными авторами пронизывают всю мировую литературу и другие искусства: Прометей (Эсхил, Боккаччо, Кальдерон, Вольтер, Гёте, Байрон, Шелли, Жид, Кафка, Вяч. Иванов и др., в живописи Тициан, Рубенс и др.), Дон Жуан (Тирсо де Молина, Мольер, Гольдони, Гофман, Байрон, Бальзак, Дюма, Мериме, Пушкин, А. К. Толстой, Бодлер, Ростан, А. Блок, Леся Украинка, Фриш, Алешин и мн. др., опера Моцарта), Дон Кихот (Сервантес, Авельянеда, Филдинг, очерк Тургенева, балет Минкуса, фильм Козинцева и др.).
Нередко вечные образы выступают как парные (Адам и Ева, Каин и Авель, Орест и Пилад, Беатриче и Данте, Ромео и Джульетта, Отелло и Дездемона или Отелло и Яго, Лейла и Меджнун, Дон Кихот и Санчо Панса, Фауст и Мефистофель и т. д.) или влекут за собой фрагменты сюжета (распятие Иисуса, борьба Дон Кихота с ветряными мельницами, преображение Золушки).
Вечные образы становятся особо актуальными в условиях бурного развития постмодернистской интертекстуальности, расширившей использование текстов и персонажей писателей прошлых эпох в современной литературе. Есть ряд значитель-ных работ, посвященных вечным образам мировой культуры, но не разработана их теория[3] . Новые достижения в гуманитарном знании (тезаурусный подход, социология литературы) создают перспективы решения проблем теории вечных образов, с которой смыкаются столь же мало разработанные области вечных тем, идей, сюжетов, жанров в литературе[4] . Данные проблемы интересны не только для узких специалистов в области филологии, но и для широкого читателя, что формирует базу для создания научно-популярных работ.
Источниками сюжета для «Гамлета» Шекспира послужили «Трагические истории» француза Бельфоре и, видимо, недошедшая до нас пьеса (возможно, Кида), в свою очередь восходящие к тексту датского летописца Саксона Грамматика (ок. 1200). Главная черта художественности «Гамлета» — синтетичность (синтетический сплав ряда сюжетных линий — судеб героев, синтез трагического и комического, возвышенного и низменного, общего и частного, философского и конкретного, мистического и бытового, сценического действия и слова, синтетическая связь с ранними и поздними произведениями Шекспира).
Гамлет — одна из самых загадочных фигур мировой литературы. Вот уже несколько столетий писатели, критики, ученые пытаются разгадать загадку этого образа, ответить на вопрос, почему Гамлет, узнав в начале трагедии правду об убийстве отца, откладывает месть и в конце пьесы убивает короля Клавдия почти случайно. И. В. Гёте видел причину этого парадокса в силе интеллекта и слабости воли Гамлета. Напротив, кинорежиссер Г. Козинцев подчеркнул в Гамлете активное начало, увидел в нем непрерывно действующего героя. Одну из самых оригинальных точек зрения высказал выдающийся психолог Л. С. Выготский в «Психологии искусства» (1925). По-новому поняв критику Шекспира в статье Л. Н. Толстого «О Шекспире и о драме», Выготский предположил, что Гамлет не наделен характером, а является функцией действия трагедии. Тем самым психолог подчеркнул, что Шекспир — представитель старой литературы, не знавшей еще характера как способа обрисовки человека в словесном искусстве.
Л. Е. Пинский связал образ Гамлета не с развитием сюжета в привычном смысле этого слова, а с магистральным сюжетом «великих трагедий» — открытием героем истинного лица мира, в котором зло более могущественно, чем это представлялось гуманистами.
Именно эта способность познать истинное лицо мира делает трагическими героями Гамлета, Отелло, короля Лира, Макбета. Они — титаны, превосходящие обычного зрителя интеллектом, волей, смелостью. Но Гамлет отличается от трех других протагонистов шекспировских трагедий. Когда Отелло душит Дездемону, король Лир решает разделить государство между тремя дочерьми, а потом долю верной Корделии отдает лживым Гонерилье и Регане, Макбет убивает Дункана, руководствуясь предсказаниями ведьм, то они ошибаются, но зрители не ошибаются, потому что действие построено так, чтобы они могли знать истинное положение вещей. Это ставит обычного зрителя выше титанических персонажей: зрители знают то, чего те не знают.
Напротив, Гамлет только в первых сценах трагедии знает меньше зрителей. С момента его разговора с Призраком, который слышат, помимо участников, только зрители, нет ничего существенного, чего бы не знал Гамлет, но зато есть нечто такое, чего зрители не знают. Гамлет заканчивает свой знаменитый монолог «Быть или не быть?» ничего не значащей фразой «Но довольно», оставляя зрителей без ответа на самый главный вопрос. В финале, попросив Горацио «рассказать все» оставшимся в живых, Гамлет произносит загадочную фразу: «Дальнейшее — молчанье». Он уносит с собой некую тайну, которую зрителю не дано узнать. Загадка Гамлета, таким образом, не может быть разгадана. Шекспир нашел особый способ выстроить роль главного героя: при таком построении зритель никогда не может почувствовать себя выше героя.
Сюжет связывает «Гамлета» с традицией английской «трагедии мести». Гениальность драматурга проявляется в новаторской трактовке проблемы мести — одного из важных мотивов трагедии.
Гамлет совершает трагическое открытие: узнав о смерти отца, поспешном браке матери, услышав рассказ Призрака, он открывает несовершенство мира (это завязка трагедии, после которой действие быстро развивается, Гамлет на глазах взрослеет, превращаясь за несколько месяцев фабульного времени из юноши-студента в 30-летнего человека). Следующее его открытие: «время вывихнуто», зло, преступления, коварство, предательство — нормальное состояние мира («Дания — тюрьма»), поэтому, например, королю Клавдию нет необходимости быть могущественной личностью, спорящей со временем (как Ричарду III в одноименной хронике), напротив, время на его стороне. И еще одно следствие первооткрытия: чтобы исправить мир, победить зло, Гамлет сам вынужден встать на путь зла. Из дальнейшего развития сюжета вытекает, что он прямо или косвенно виновен в смерти Полония, Офелии, Розенкранца, Гильденстерна, Лаэрта, короля, хотя только эта последняя диктуется требованием мести.
Месть, как форма восстановления справедливости, таковой была только в старые добрые времена, а теперь, когда зло распространилось, она ничего не решает. Для подтверждения этой мысли Шекспир ставит перед проблемой мести за смерть отца трех персонажей: Гамлета, Лаэрта и Фортинбраса. Лаэрт действует не рассуждая, сметая «правых и неправых», Фортинбрас, напротив, вовсе отказывается от мести, Гамлет же ставит решение этой проблемы в зависимости от общего представления о мире и его законах.
Подход, обнаруживаемый в развитии Шекспиром мотива мести (персонификация, т. е. привязывание мотива к персонажам, и вариативность) реализован и в других мотивах.
Так, мотив зла персонифицирован в короле Клавдии и представлен в вариациях невольного зла (Гамлет, Гертруда, Офелия), зла из мстительных чувств (Лаэрт), зла из услужливости (Полоний, Розенкранц, Гильденстерн, Озрик) и т. д. Мотив любви персонифицирован в женских образах: Офелии и Гертруды. Мотив дружбы представлен Горацио (верная дружба) и Гильденстерном и Розенкранцем (измена друзей). Мотив искусства, мира-театра, связан как с гастролирующими актерами, так и с Гамлетом, представляющимся безумным, Клавдием, играющим роль доброго дяди Гамлета, и т. д. Мотив смерти воплощен в могильщиках, в образе Йорика. Эти и другие мотивы вырастают в целую систему, представляющую собой важный фактор развития сюжета трагедии.
Л. С. Выготский видел в двойном убийстве короля (шпагой и ядом) завершение двух разных сюжетных линий, развивающихся через образ Гамлета (этой функции сюжета). Но можно найти и другое объяснение. Гамлет выступает как судьба, которую каждый себе приготовил, готовя его смерть. Герои трагедии погибают, по иронии судьбы: Лаэрт — от шпаги, которую он смазал ядом, чтобы под видом честного и безопасного поединка убить Гамлета; король — от этой же шпаги (по его предложению, она должна быть настоящей, в отличие от шпаги Гамлета) и от яда, который приготовил Король на случай, если Лаэрт не сможет нанести Гамлету смертельный удар. Королева Гертруда по ошибке выпивает яд, как она по ошибке доверилась королю, творившему зло тайно, в то время как Гамлет делает все тайное явным. Фортинбрасу, отказавшемуся от мести за смерть отца, Гамлет завещает корону.
У Гамлета философский склад ума: от частного случая он всегда переходит к общим законам мироздания. Семейную драму убийства отца он рассматривает как портрет мира, в котором процветает зло. Легкомыслие матери, столь быстро забывшей об отце и вышедшей замуж за Клавдия, приводит его к обобщению: «О женщины, вам имя — вероломство». Вид черепа Йорика наводит его на мысли о бренности земного. Вся роль Гамлета построена на том, чтобы тайное сделать явным. Но особыми композиционными средствами Шекспир добился того, чтобы сам Гамлет остался вечной загадкой для зрителей и исследователей.
Владимир Дубровский представлен благородным защитником прав личности, независимым человеком, способным глубоко чувствовать. Тон, которым Пушкин пишет о Владимире Дубровском, всегда полон сочувствия, но никогда не бывает ироничным. Пушкин одобряет все его поступки и утверждает, что всем обиженным надо грабить, воровать, а то и выходить на большую дорогу. Итак, моя версия: это роман о благородстве. О благородстве в значении, которое указал В. И. Даль. “Благородство – качество, состояние это, дворянское происхождение; поступки, поведение, понятия и чувства, приличные сему званию, согласные с истинною честью и с нравственностью.” Даль напрямую связывает благородство с дворянством, конечно же, и Пушкин их не разделял, поэтому тема более широкая : судьба и назначение дворянства или честь дворянина.
Подробнее…
Война и мир роман эпопея
После восшествия на престол императора Александра II, многие из бывших бунтарей были отпущены. Толстой лично встречался со многими вернувшимися из ссылки, общался расспрашивал об обстоятельствах их жизни и общественной деятельности.
Таким образом, родился замысел романа. Однако посвящать роман описанию событий 1825 года Толстой не стал, ему было интереснее исследовать истоки движения декабристов,
которые были связаны с Отечественной войной 1812 года. Но и этого автору показалось мало. Он обращается к 1805 году, когда только началось завоевание Наполеоном европейских государств.
Подробнее…
Дружба в лирике Пушкина сочинение
Для Пушкина чувство дружбы — это огромная ценность, которой равновелики лишь любовь, творчество и внутренняя свобода. Тема дружбы проходит через все творчество поэта, от лицейского периода и до конца жизни.
Будучи лицеистом, Пушкин пишет о дружбе в свете «легкой поэзии» французского поэта Парни. Дружеская лицейская лирика поэта во многом подражательна и противопоставлена классицизму. В стихотворении «К студентам» поэтизируется веселая пирушка, воспевается вино и радость дружеского беззаботного общения:
Подробнее…
Сочинение о городе Донецке
Мой родной город – Донецк. Общеизвестно, что до 1924 года он назывался Юзовка, а с 1924 по 1961 – Сталино (Сталино). Это административный центр Донецкой области с населением около 1000000. Свое название наш город получил от реки Северский Донец, которая течет через север Донецкой области и очень красивой, широкой и впечатляюще величественным. Летом в ней хорошо купаться, зимой – кататься на коньках. Река является нашим помощником и нашей гордостью.
Подробнее…
Сочинение “Слово о полку Игореве” как героическая воинская поема
“Слово о полку Игореве” – одно из крупнейших произведений древней литературы, написанное во времена Киевской Руси, поэтому представляющее собой большую литературную ценность. Как историческое произведение древнерусской литературы “Слово” позволяет читателю не только узнать о событиях того времени, но также проследить и понять отношение автора к ним. Мысли автора, жившего несколько столетий назад, написаны древним русским языком, а впоследствии переведены на современный, понятный все русский язык. “Слово” является также одним из крупнейших и наиболее значимых произведений мировой литературы.
В основу поемы “Слово о полку Игореве” положена борьба русского народа с внешними врагами – соседскими племенами половцев, в частности поход против них северных князей во главе с Игорем.
Подробнее…
Размышления над рассказом Чехова “Человек в футляре”
Человек в футляре. Какое, казалось бы, странное выражение, а как точно оно отражает человеческую сущность. Когда я пробую представить себе этот образ, мне видится человечек, запертый в тесной маленькой черной коробочке. И самое интересное, что этот человечек не пытается вырваться из окружающих его стен, ему там хорошо, уютно, спокойно, он отгорожен от всего мира, страшного мира, заставляющего людей мучиться, страдать, ставящего их перед сложными проблемами, для решения которых необходимо обладать определенной решительностью, благоразумием.
Чехов рисует человека, которому не нужен этот мир, у него есть свой, кажущийся ему лучше. Там все облачено в чехол, покрыто и внутри, и снаружи.
Подробнее…
В бедности и одиночестве доживал свой возраст Мигель Сервантес де Сааведра, хотя при жизни он был известен как автор талантливого, яркого романа «Дон Кихот». Ни сам писатель, ни его современники не знали, что пройдет несколько веков, а его герои не только не будут забыты, но станут самыми «популярными испанцами», и соотечественники поставят им памятник. Что они выйдут из романа и заживут своей самостоятельной жизнью в произведениях прозаиков и драматургов, поэтов, художников, композиторов. Сегодня трудно перечислить, сколько произведений искусства создано под воздействием образов Дон Кихота и Санчо Пансы: к ним обращались Гойя и Пикассо, Массне и Минкус.
Бессмертная книга родилась из замысла написать пародию и высмеять рыцарские романы, такие популярные в Европе XVI века, когда жил и творил Сервантес. Но замысел писателя ширился, и на страницах книги оживала современная ему Испания, изменялся и сам герой: из пародийного рыцаря он вырастает в фигуру смешную и трагическую. Конфликт романа исторически конкретный (отображает современную писателю Испанию) и универсальный (потому что существуют в любой стране во все времена). Суть конфликта: столкновения идеальных норм и представлений о действительности с самой действительностью — не идеальной, «земной».
Образ Дон Кихота стал вечным тоже благодаря своей универсальности: всегда и везде есть благородные идеалисты, защитники добра и справедливости, которые отстаивают свои идеалы, но не в состоянии реально оценить действительность. Возникло даже понятие «донкихотство». Оно совмещает гуманистическое стремление к идеалу, энтузиазм с одной стороны, и наивность, чудачество с другой. Внутренняя воспитанность Дон Кихота совмещается с комизмом ее внешних проявлений (он способен полюбить простую крестьянскую девушку, но видит в ней только благородную Прекрасную даму).
Второй важный вечный образ роману — остроумный и земной Санчо Панса. Он полная противоположность Дон Кихоту, но герои неразрывно связаны, они похожи друг на друга в своих надеждах и разочарованиях. Сервантес показывает своими героями, что действительность без идеалов невозможна, но они должны основываться на реальности.
Совсем другой вечный образ появляется перед нами в трагедии Шекспира «Гамлет». Это глубоко трагический образ. Гамлет хорошо понимает действительность, трезво оценивает все, что происходит вокруг него, твердо стоит на стороне добра против зла. Но его трагедия заключается в том, что он не может перейти к решительным действиям и наказать зло. Его нерешительность не является проявлением трусости, он смелый, откровенный человек. Его колебание — следствие глубоких размышлений о природе зла. Обстоятельства требуют от него убить убийцу своего отца. Он колеблется, потому что воспринимает эту месть как проявление зла: убийство всегда останется убийством, даже когда убивают негодяя. Образ Гамлета — это образ человека, который понимает свою ответственность в разрешении конфликта добра и зла, которая стоит на стороне добра, но ее внутренние моральные законы не позволяют перейти к решительным действиям. Неслучайный этот образ приобрел особенное звучание в XX веке — времени социальных потрясений, когда каждый человек решал для себя вечный «гамлетовский вопрос».
Можно привести еще несколько примеров «вечных» образов: Фауст, Мефистофель, Отелло, Ромео и Джульетта — все они раскрывают вечные человеческие чувства и стремления. И каждый читатель учится на этих обидах понимать не только прошлое, но и современное.
Внимание, только СЕГОДНЯ!
ВВЕДЕНИЕ
Гамлет давно признан вечным образом мировой культуры. В галерее вечных образов принц Датский занимает одно из самых видных мест. Несмотря на то, что понятие «вечные образы» получило широкое использование в философской и эстетической критике, оно недостаточно четко определено. Вкладом в теорию вечных образов может стать рассмотрение различных аспектов образа Гамлета в трагедии У. Шекспира, его интерпретаций в западной и русской культурных традициях, его роли в становлении такого феномена отечественной культуры, как «русский Шекспир».
Трагедия «Гамлет» стала не только самой близкой для русского читателя, литературных и театральных критиков, актеров и режиссеров, но приобрела значение текстопорождающего художественного произведения, а само имя принца стало нарицательным. Вечный образ сомневающегося Гамлета вдохновил целую вереницу русских писателей, которые, так или иначе, использовали черты его характера в своих литературных произведениях и типах. Гамлет интересовал А. С. Пушкина, будоражил воображение М. Ю. Лермонтова. Выдающуюся роль в русской культуре, в становлении русского самосознания сыграли работы В. Г. Белинского. В известной степени «гамлетизмом» вдохновлялся Ф. М. Достоевский, особый взгляд выразился в оппозиции «Гамлет и Дон Кихот», выдвинутой И. С. Тургеневым, позже получившей в русском самосознании статус культурной константы [1]. Шекспировский «Гамлет» стал не только самой популярной зарубежной пьесой на русской сцене, но и наиболее часто переводимым произведением, способствовавшим становлению русской переводческой школы. (П. А. Вяземский, А. А. Григорьев, А. Н. Плещеев, А. А. Фет, А. А. Блок, Ф. К. Сологуб, А. А. Ахматова, Н. С. Гумилев, О. Э. Мандельштам, М. И. Цветаева, В. Г. Шершеневич, Б. Л. Пастернак, В. В. Набоков, Н. А. Павлович, П. Г. Антокольский, Б. Ю. Поплавский, Д. С. Самойлов, Т. А. Жирмунская, В. С. Высоцкий, Ю. П. Мориц, В. Э. Рецептер и многие другие испытали влияние этого образа шекспироской трагедии.). Принц Датский не оставлял равнодушными членов царской семьи, трагедию Шекспира переводит великий князь Константин Константинович Романов.
Образ Гамлета был осмыслен в мировой культуре как в художественной форме («Ученические годы Вильгельма Мейстера» И. В. Гёте, «Черный принц» А. Мёрдок, «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» Т. Стоппарда, «Гамлет» П. А. Антокольского и мн. др.), так и в научных исследованиях (Г. Гервинус, Г. Брандес, Е. К. Чемберс, Л. С. Выготский, М. М. Морозов, А. А. Смирнов, Л. Е. Пинский, А. А. Аникст, Б. И. Пуришев, И. Е. Верцман, М. П. Алексеев, Ю. Д. Левин, И. О. Шайтанов, А. В. Бартошевич, И. С. Приходько и мн. др.).
Литературные персонажи, которые глубиной художественного обобщения выходят за пределы конкретных произведений и отображенной в них эпохи, называют «вечными образами». «Вечные образы» становятся определенными знаками культуры и получают новую жизнь в искусстве разных стран и эпох. Именно таким есть образ Гамлета из одноименной трагедии В. Шекспира.
Гамлет олицетворил человека позднего Возрождения. Человека, который постиг беспредельность мира и своих собственных возможностей и растерялся перед этой беспредельностью. Это глубоко трагический образ. Гамлет хорошо понимает действительность, трезво оценивает все, что происходит вокруг него, твердо стоит на стороне добра. Но его трагедия заключается в том, что он не может перейти к решительным действиям и подвергнуть наказанию зло. Его нерешительность не является проявлением трусливости: он смелый, откровенный человек. Образ Гамлета – это образ человека, который понимает свою ответственность в решении конфликта добра и зла, который стоит на стороне добра, но его внутренние моральные законы не позволяют перейти к решительным действиям.
К образу Гамлета обращался Гете, который трактовал этот образ как своеобразного Фауста, «проклятого поэта», вынужденного заслужить прощение за грехи цивилизации. Особое значение приобрел этот образ у романтиков. Именно они раскрыли «вечность» и универсальность образа, созданного Шекспиром. Гамлет в их толковании – чуть ли не первый романтический герой, который болезненно переживает несовершенство мира.
Не потерял своей актуальности этот образ и в ХХ столетии – эпоху социальных потрясений, когда каждый человек решал для себя вечный «гамлетовский вопрос». Уже в начале ХХ ст. английский писатель Томас Элиот написал поэму «Песня любви Альфреда Пруфрока», которая отображала отчаяние поэта от осознания бестолковости бытия. Главного героя этой поэмы критики метко назвали генерированным Гамлетом ХХ столетия. К образу Гамлета обращались в своем творчестве русские поэты И. Анненский, М. Цветаева, Б. Пастернак.
Вывод. 400 лет тому назад гениальным талантом Шекспира был создан образ, который и до сих пор волнует читателей, который побуждает к раздумьям, который вдохновляет художников разных стран и разных эпох на создание новых версий этого образа. Все это дает основания назвать Гамлета «вечным образом».
Опорные слова: «вечный образ», проблема добра и зла, внутренние моральные законы, трагический образ, природа зла, гуманизм, актуальность проблем произведения, универсальный образ.
Спасибо что посетили сайт SchoolTask.ru
Готовые школьные сочинения и пересказы по литературе. Всегда для Вас в бесплатном доступе. Мы будем благодарны за ссылку на наш сайт.
Внимание, только СЕГОДНЯ!
II семестр
ВЗЛЕТ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ДУХА В ЛИТЕРАТУРЕ ЭПОХИ ВОЗРОЖДЕНИЯ
УРОК № 64
Тема. Гамлет – вечный образ мировой литературы
Цель: охарактеризовать образ Гамлета; выяснить, почему он стал вечным образом мировой литературы; проанализировать отношения Гамлета и Офелии; установить міжлітературні связи; развивать умение высказывать собственную точку зрения; воспитывать уважение к мыслящего человека.
Оборудование: тексты трагедии «Гамлет»; тексты стихотворений А. Блока, М. Цветаевой, В. Высоцкого.
Я шел спокойно, прямо – в короли.
Я вел себя наследным принцем крови.
Я знал – все будет так, как я хочу.
Я не бывал в наложит и уроне.
В. Высоцкий
ХОД УРОКА
И. Мотивация учебной деятельности
– Четыре века назад Шекспир написал бессмертную трагедию «Гамлет». ее называют самым загадочным из шекспировских пьес, поставить ее на сцене считается большой честью, а соответствовать уровню гениальной пьесы – счастьем.
Кто же он, загадочный Гамлет? Почему его судьба до сих пор волнует читателей и зрителей, а образ его считается вечным образом мировой литературы?
II. Обобщение и систематизация изученного
1. Работа над характеристикой Гамлета
Словесное рисование
Опишите, каким вы представляете принца Гамлета.
Творческое задание
– Если бы вам пришлось создавать скульптуру Гамлета, какой бы она была? (Поза, взгляд…)
Над загадкой трагедии «Гамлет» на протяжении четырех веков сражались не только литературоведы. Поэты и писатели тоже не оставались равнодушными и стремились дать свою интерпретацию образов и событий шекспировской трагедии. Сегодня на уроке именно их произведения помогут нам глубже постичь неоднозначный образ Гамлета.
Чтение стихотворения В. Высоцкого «Мой Гамлет»
МОЙ ГАМЛЕТ
Я только малость объясню в стихе,
На все я не имею полномочий…
Я был зачат, как нужно, во грехе –
В поту и в нервах первой брачной ночи.
Я знал, что, отрываясь от земли,-
Чем выше мы, тем жестче и суровей;
Я шел спокойно прямо в короли.
Я вел себя наследным принцем крови.
Я знал – все будет так, как я хочу,
Я не бывал в наложит и в уроне,
Мои друзья по школе и мечу
Служили мне, как их отцы – короне.
Не думал я над тем, что говорю,
И с легкостью слова бросал на ветер.
Мне верили и так, как главарю,
Все высокопоставленные дети.
Пугались нас ночные сторожа,
Как оспинами, болело время нами.
Я спал на кожах, мясо ел с ножа
И злую лошадь мучил стременами.
Я знал, мне будет сказано: «Царуй!» –
Клеймо мне рок на лбу с рожденья выжег.
И я пьянел среди чеканных сбруй,
Был терпелив к насилью слов и книжек.
Я улыбаться мог одним лишь ртом,
А тайный взгляд, когда он зол и горек,
Умел скрывать, воспитанный шутом.
Шут мертв теперь: «Аминь!» Бедняга Йорик…
Но отказался я от дележа
Наград, добычи, славы, привилегий:
Вдруг стало жаль мне мертвого пажа,
Я объезжал зеленые побеги…
Я позабыл охотничий азарт,
Возненавидел и борзых, и гончих.
Я от подранка гнал коня назад
И плетью бил загонщиков и ловчих.
Я видел – наши игры с каждым днем
Все больше походили на бесчинства.
В проточных водах по ночам, тайком
Я отмывался от дневного свинства.
Я прозревал, глупея с каждым днем,
Я прозевал домашние интриги.
Не нравились. И я зарылся в книги.
Мой мозг, до знаний жадный, как паук,
Все постигал: недвижность и движенье,
Но толку нет от мыслей и наук,
Когда повсюду – им опроверженье.
С друзьями детства перетерлась нить.
Нить Ариадны оказалась схемой.
Я бился над словами «быть не быть»,
Как над неразрешимою дилеммой.
Но вечно, вечно плещет море бед.
В него мы стрелы мечем – в сито просо,
Отсеивая призрачный ответ
Вот вычурного этого вопроса.
Зов предков слыша сквозь затихший гул,
Пошел на зов,- сомненья крались с тылу,
Груз тяжких дум наверх меня тянул,
А крылья плоти вниз влекли, в могилу
В непрочный сплав меня спаяли дни –
Едва застыв, он начал расползаться.
Я пролил кровь, как все. И, как они,
Я не сумел от мести отказаться.
А мой подъем пред смертью – есть провал.
Офелия! Я тленья не приемлю.
Но я себя убийством уравнял
С тем, с кем я лег в одну и ту же землю.
Я Гамлет, я насилье презирал.
Я наплевал на Датскую корону,-
Но в их глазах – за трон я глотку рвал
И убивал соперника по трону
Да, гениальный всплеск похож на бред.
В рожденьи смерть проглядывает косо.
А мы все ставим каверзный ответ
И не находим нужного вопроса.
• Найдите в поэзии «Мой Гамлет» строки, созвучные рассказы о безмятежной жизни героя до смерти отца.
(«Я шел спокойно, прямо – в короли.
Я вел себя наследным принцем крови.
Я знал – все будет так, как я хочу,
Я не бывал в наложит и в уроне»…)
• Как меняется взгляд на жизнь Гамлета после смерти короля? (Гамлет переживает большое разочарование в людях, в окружающем мире. От слов «Что за мастерское создание человек!» он приходит к выводу «Что мне эта квинтэссенция праха…» Пережив предательства близких людей, смерть отца, Гамлет не испытывает желания жить. Больше ничто его не держит в этом мире. Только чувство долга заставляет героя думать не только о личной мести, но и о восстановлении справедливости, нравственного очищения общества.)
• Зачитайте строки из поэзии Высоцкого, что комментируют это состояние героя.
(«Не нравился мне век, и люди в нем не нравились»,
«Но толка нет от мыслей и наук,
Когда повсюду – им опроверженье»;
«Я бился над словами «быть не быть»,
Как над неразрешимою дилеммой».)
• Послушайте отрывок из стихотворения. Определите, о каком времени пишет поэт.
И в философии царит сомненье,
Погас огонь, осталось только тленье,
Пропали солнце и земля, и где
Тот ум, что нам помочь бы мог в беде;
Распалось все, ни в чем порядка нет.
(Ответы учащихся.)
– Это стихи современника Шекспира Джона Донна, что написаны 1611 года.
• В каких словах Гамлета воплощено такое же мнение?
(«Век расшатался – и скверней всего,
Что я рожден восстановить его»;
«Дания – тюрьма… И прекрасная,
со множеством темниц и затворов»;
«Подгнило что-то в Датском королевстве».)
• Сравните монологи Клавдия (после спектакля) и Гамлета «Быть или не быть». О чем размышляют герои? (Клавдий встревожен за совершенное им убийство, но не может раскаяться и не хочет терять власть, добытое страшной ценой. Это – мысли правителя целого государства, который должен быть образцом для своих подданных. Принц же рассуждает о недостатках общественной жизни, безнравственность людей и думает о том, как это можно изменить.)
Вывод. Гамлет чувствует ответственность не только за свою семью, но и за судьбу Датского королевства. Однако, чтобы «действовать», ему нужно совершить убийство, наказать преступника. Гамлет, который учился в Виттенбергском университете, организации прогрессивных взглядов, является гуманистом, человеком эпохи Возрождения. Для него отомстить означает самому стать убийцей, преступником.
Груз тяжких дум наверх меня тянул,
А крылья плоти вниз влекли, в могилу.
И он решил действовать:
Я пролил кровь, как все. И как они,
Я не сумел от мести отказаться.
Но простил он себе эти поступки?
Офелия! Я тленья не приемлю.
Но я себя убийством уравнял
С тем, с кем я лег в одну и ту же землю.
Оттуда и неслучайное просьба – требование к Горацио рассказать историю Гамлета людям. Возможно, принц пытался предупредить других, чтобы не шли его путем – путем мести. А может, хотел, чтобы поняли:
Я Гамлет, я насилье презирал.
Я наплевал на Датскую корону,-
Но в их глазах – за трон я глотку рвал
И убивал соперника по трону.
Гамлету важно, чтобы потомки знали: он боролся не за власть, а за справедливость в этом мире.
Чтение поэзии О. Блока «Я – Гамлет» подготовленным учеником
Я – Гамлет. Холодеет кровь,
Когда плетет коварство сети,
И в сердце – первая любовь
Жива – к единственной на свете.
Тебя, Офелию мою,
Увел далеко жизни холод,
И гибну, принц, в родном краю,
Клинком отравленным заколот.
– Любил ли Гамлет Офелию? Как считает А. Блок?
Чтение поэзии М. Цветаевой «Диалог Тамлета с совестью» за лицами подготовленными учащимися
ДИАЛОГ ГАМЛЕТА С СОВЕСТЬЮ
– На дне она, где ил
И водоросли… Спать в них
Ушла,- но сна и там нет!
– Но я ее любил,
Как сорок тысяч братьев любит не могут!
– Гамлет!
На дне она, где ил:
Ил!.. И последний вэнчик
Всплыл на приречных бревнах…
– Но я ее любил,
Как сорок тысяч…
– Меньше
Все ж, чем один любовник.
На дне она, где ил.
– Но я ее –
любил?
– Сравните мнения М. Цветаевой и О. Блока. К которой из этих стихов склоняетесь вы?
Метод ПРЕСС
1. Я считаю… (позиция).
2. Потому, что… (объяснение).
3. Например,… (доказательства, аргументы).
4. И поэтому… (вывод).
Комментарий учителя
– По пьесе Шекспира, Гамлет любил Офелию, о чем неоднократно ей говорил, делал подарки. Но, разочаровавшись в матери, которая была для него образцом Женщины, он теряет доверие и к Офелии, отталкивает ее, оскорбляет, прикрываясь маской сумасшедшего. Таким образом он разрушает не только свое чувства к Офелии, но и веру девушки в любовь. Однако дальнейшие действия Полония и Офелии убеждают Гамлета, что он не ошибся: любимая способна предать его, она слишком инфантильная и слабая, чтобы сделать шаг навстречу своему смелому герою, она навсегда останется в враждебном для него лагере. Вина безвольного Офелии в том, что она никогда не станет решительной Джульеттой.
И все же, образ Офелии вызывает у читателя сочувствие: она теряет любовь, а потом, не выдержав смерти отца, становится сумасшедшей и, в конце концов, умирает.
Гамлету не хватило чуткости? («Из жалости я должен быть жесток»)
2. Проблемный вопрос
Образ Гамлета вызывает разные оценки в литературоведении, иногда даже полярные.
Например, И. С. Тургенев считал, что Гамлет «…весь живет для самого себя, он эгоист, он скептик, и постоянно занимается и носится с самим собой».
И. В. Гете, напротив, убежден, что Гамлет – «прекрасная, чистая, благородная, высоконравственный человек».
Прием «Займи позицию»
Ученики располагаются в классе в зависимости от своего мнения в отношении проблемного вопроса:
1 группа – «правый Тургенев»;
2 группа – «правый Гете»;
3 группа – «не определился».
Учащиеся по очереди высказывают свое мнение, приводя доказательства и аргументы.
III. Итоги урока
– У каждого из нас есть свой Гамлет, такой, каким мы его видим, ощущаем. Кому-то он кажется слишком медленным и нерешительным, кому – отважным и смелым. Думаю, что самое важное – иметь собственную точку зрения и собственное решение. А еще – перед его принятием нужно хорошо подумать и только тогда воплощать в жизнь свои замыслы.
Чтение поэзии Б. Пастернака «Гамлет»
Гул затих. Я вышел на подмостки.
Прислонясь к дверному косяку,
Я ловлю в далеком отголоске,
Что случится на моем веку.
На меня наставлен сумрак ночи
Тысячью биноклей на оси.
Если только можно, Авва Отче,
Чашу эту мимо пронеси!..
Но продуман распорядок действий
И неотвратим конец пути.
Я один, все тонет в фарисействе.
Жизнь прожить – не поле перейти.
IV. Домашнее задание
Подготовить инсценировку отрывков 1-й сцены из V действия.
Характеристика образа Гамлета с использованием цитатного материала. Для Гамлета, жизнь которого была гармоничной в семье любящих родителей, среди верных университетских друзей, все перевернулось вместе со смертью отца и событиями, которые состоялись после этого. Призрак отца призывает Гамлета к мести. Мир открылся перед ним во всем своем трагизме, превратив беззаботного юношу в страдающего философа. Душа юного принца в сомнениях. Теперь он болезненно воспринимает то, что кругом звучат слова, которые на самом деле прикрывают вранье. Повсюду амбиции, тщеславие, желание не быть, а казаться. Лишь Гамлету вранье чуждо.
Гамлет перестает верить кому-нибудь. Родной дядя оказался убийцей отца, а мать вышла замуж за убийцу, недавние друзья Розенкранц и Гильденстерн оказались предателями. Даже чистая наивная Офелия становится невольным оружием в руках своего отца Полония, оружием, направленным против Гамлета. В этой ситуации он не знает, кому может довериться. Гамлет – один против мира зла. Вокруг почти все привыкли кривить душой, лицемерить, врать, «казаться», прикрываться словами. Гамлет хочет разорвать эту лживую оболочку слов, узнать, что за ней.
Окружение воспринимает его как странного, непонятного и даже опасного для себя – “нормальных” людей, которые привыкли жить во вранье. Так рождается версия о сумасшествии принца. Гамлет поддерживает такое утверждение, ведь его сумасшествие – это возможность говорить правду.
На самом деле Гамлет умный, широко просвещенный. Его натура глубокая, тонкая, артистичная, а язык остроумный и парадоксальная: “И заприте меня хотя и в ореховую шкаралупку, я и там буду считать себя властителем беспредельности”. Гамлет – философ, который стремится понять сущность вещей.
О себе он говорит: “Сам я человек довольно таки порядочный, а то могу себя предъявить обвинение в стольких грехах, что и зачем только меня мать родила?! Я весьма гордый, мстительный, самолюбивый. У меня в распоряжении больше грехов, чем мыслей, чтобы их обдумать, мечтаний, чтобы их воплотить, времени, чтобы их осуществить. Все мы прохиндеи несусветные”.
“Быть или не быть” – знаменитый гамлетовский вопрос
Мир людей ужасен.
И сама жизнь сплетена из фальши,
вранья, жестокости.
Что же делать?
Умереть – Заснут, не более.
И знать, что кончится
Сердечная боль и тысяча забот…
Умереть
Заснуть.
Может, и видеть сновидения?”
Что за гранью земного бытия? Как вести себя относительно вселенского зла? Есть два пути. Первый – смириться со злом как с неотвратимостью:
Мириться легче нам с известным бедствием,
Чем к неизвестному спешить.
Другой путь – пренебрегая все препятствия, вступить в борьбу со злом. Гамлет выбирает другой путь – восстать, вооружиться, победить.
Смерть Гамлета стала началом его бессмертия. Этот образ интересный не только театральным деятелям. Сегодня мы можем говорить о Гамлете в поэзии, живописи, киноискусстве…
Большой поэтический дар Шекспира затачивал пусть самые острые этические конфликты, скрытые в самой природе человеческих отношений. Проблемы, которые нарушил драматург в своих произведениях, воспринимаются и переосмысливаются каждой следующей эпохой в новом, присущем лишь данном моменте аспекте, оставаясь при этом продуктом своей эпохи, который вобрал весь опыт предыдущих поколений и реализовал накопленный ими творческий потенциал.
Последней предреволюционной постановкой «Гамлета» в России стала работа англичанина Гордона Крэга и К. С. Станиславского в Московском Художественном театре. Оба режиссера искали новые способы и пути театрального искусства, которые впоследствии сильно повлияют на весь мировой театр, а позже – на кинематограф. На этот раз Гамлета сыграл знаменитый В. И. Качалов, который видел в принце философа, сильную личность, сознающую, однако, невозможность что-либо кардинально изменить в этом мире.
После октября 1917 г. Шекспир разделил судьбу всей мировой литературы в бывшей Российской империи. Раздались предположения, например профессора Л. М. Нусинова, что произведения, изображающие «классовое общество», постепенно станут абсолютно не нужны возникшему обществу пролетариата. Однако все же преобладали не столь радикальные мнения. Так, А. А. Блок и М. А. Горький считали невозможным исключение Шекспира из наследия всей мировой цивилизации. Тем не менее, критики, трактуя Шекспира в русле марксистской идеологии, называли его или слишком аристократичным и реакционным, или буржуазным писателем, который не сумел сделать абсолютно ясными революционные идеи, которые слишком завуалированы в его произведениях.
Советские шекспиристы сосредоточили основное свое внимание на творчестве Шекспира в целом, разрешая вопросы того, как следует понимать наследие драматурга в новых реалиях советского государства. Лишь в 1930 г. вышла в свет монография И. А. Аксенова «Гамлет и другие опыты, в содействие отечественной шекспирологии». Что касается театральных постановок пьесы, то в 1920-1930-е годы в основном это были неудачные вариации, которые иногда чересчур осовременивали и даже вульгаризировали Шекспира, представляя принца Датского как борца за справедливость и выпуская мотив рефлексии. Например, «Гамлет» Н. П. Акимова (1932) представил шекспировского героя в виде упитанного весельчака, а Офелия была превращена в представительницу древнейшей профессии. Исключением следует назвать постановку 1924 г., в которой роль принца сыграл М. А. Чехов. Он сосредотачивал внимание именно на всей тяжести душевного состояния Гамлета и «играл трагедию своего современника, маленького человека, прошедшего войну и революцию…» [Горбунов 1985: 21].
Совсем по-другому обстояло дело в искусстве перевода. М. Л. Лозинский предложил на суд читателя свой вариант перевода пьесы в 1933 г. Ему удалось сделать своего «Гамлета» таким, что, по оценкам многих специалистов, он остается самым точным до сегодняшнего дня. Он следовал принципам не только эквилинеарности, но и эквиритмии, сохранив при этом богатство шекспировского языка, его метафоры и символику. Главным недостатком этого перевода считается его непригодность для театральных постановок, т. к. для большинства зрителей его поэзия была трудна для восприятия на слух.
Поэтому спустя всего четыре года, в 1937 г., появляется перевод А. Д. Радловой, который был сделан специально для советского театра и среднестатистического зрителя, что естественно не могло не привести к заметному опрощению стиля.
Наконец, в 1940 г. увидел свет, наверное, самый известный и популярный перевод: Б. Л. Пастернак издал свой первый вариант трагедии, который постоянно редактировал вплоть до своей кончины в 1960 г. Главными его установками можно назвать поэтичность и понятность. Он не стремился к абсолютной точности, для него более важным было передать не слово, а шекспировский дух. Может быть, в этом и кроется причина столь широкого успеха его перевода среди русских читателей и театралов. Безусловно, нашлись и суровые критики, которые ругали его за то, что он не смог передать всей шекспировской неоднозначности.
Следующим, кто отважился на попытку перевести «Гамлета», стал М. М. Морозов в 1954 г. На этот раз это был прозаический перевод, который был намного сильнее и точнее работ XIX века [Коган 2000].
В это же время появляется целая серия критических работ, посвященных «Гамлету» Шекспира. Остановимся на некоторых из них и выскажем свое мнение о их содержании.
В советском послевоенном литературоведении множество критиков пыталось прочитать Шекспира по-новому или, по выражению А. Л. Штейна, «реабилитировать» Гамлета, сделать из него революционера: «Гамлет – положительный герой, наш соратник и единомышленник – вот основная мысль, высказанная в последнее время в наших работах о «Гамлете». В порыве увлечения один критик сказал даже: «Гамлет – это звучит гордо»« [Штейн 1965: 46].
Основная мысль здесь заключается в том, что Гамлет одинок и что, если дать «такому Гамлету крестьянское движение, он покажет, как надо расправляться с тиранами» [Штейн 1965: 46].
Вообще, по мнению Штейна, более интересно наблюдать за Гамлетом, когда он размышляет, чем когда он действует. «Сила Гамлета в том, что он видел диссонансы жизни, понимал их, страдал от дисгармонии жизни» [Штейн 1965: 53]. Причины же медлительности героя, по мнению критика, лежат в складе ума принца, его мировоззрении. Это замечание видится особенно важным, т. к. оно является ключевым для толкования образа Гамлета, с каких позиций не подходили бы те или иные ученые в своих исследованиях.
Другой отечественный шекспировед, М. В. Урнов сразу же замечает, что сколько актеров, столько и интерпретаций. Не говоря уж о критиках. И в этом и есть подлинное величие героя шекспировской драмы. Но, как бы там ни было, принято «сочувствовать Гамлету с момента его появления на сцене» [Урнов 1964: 139]. Действительно, только самый черствый и темный человек мог бы остаться равнодушным к тому, что происходит в трагедии, будь то на сцене или в воображении читателя. Наверное, мало кто из зрителей или читателей не ставил себя на место принца Датского, ведь, по существу, для того мы и читаем книги, ходим на спектакли, смотрим фильмы, чтобы сравнивать себя с их героями в попытках найти ответы на вечные вопросы бытия.
Мировое зло настигает Гамлета внезапно по возвращению из его alter mater, Виттенбергского университета, и у него не находится противоядия, лекарства, которое помогло бы ему или кардинально и быстро с ним расправится, или просто закрыть на все глаза, забыться и просто радоваться жизни, как это пытается делать Гертруда. Но принц в силу своего характера вынужден выбрать ни то, ни другое. Ибо «в нем велика инерция иных возвышенных и восторженных представлений о человеке» [Урнов 1964: 149]. Он жаждет докопаться до сути происходящего, найти корень зла, а это стоит ему душевных мучений, многочисленных самотерзаний и переживаний.
Урнов считает, что традиционные попытки понять, что же хотел показать нам Шекспир, не удовлетворяют шекспироведение. Ни психологические, ни социальные объяснения не в состоянии дать четкого ответа на этот вопрос, т. к. не принимают во внимание «важных обстоятельств – чрезвычайного интереса к человеку в шекспировские времена, конкретного понимания его природы и познания, особенного его художественного изображения…» [Урнов 1964: 156]. Безусловно, одной из черт литературы (да и всей культуры в целом) эпохи Возрождения является антропоцентризм. «Центр мирового устройства сместился в умах по направлению к личности, баланс сил нарушился в ее пользу» [Энциклопедия для детей. Всемирная литература 2000: 391]. Передовые люди начинают называть себя гуманистами и Гамлета, без сомнения, можно причислить к их числу. Ему претит лицемерие и алчность окружающих его людей, он мечтает о перерождении грешного человеческого рода. Но, как и многие реальные гуманисты, он большую часть времени тратит на размышления и на строительство своей философской доктрины.
А. Аникст видел в слабости Гамлета не его внутреннее состояние, а «состояние, переживаемое им» [Аникст 1960, Т. 6: 610]. Он считает принца сильным человеком, по природе энергичным, но чувствующим, как «все произошедшее подломило его волю» [Аникст 1960, Т. 6: 610]. Гамлет, по его мнению, благороден, а вся пьеса пронизана чувством того, что, «трудно остаться незапятнанным в мире, отравленном злом» [Аникст 1974: 569].
Продолжая краткий экскурс о жизни «Гамлета» в русском театре, остановимся на постановке 1954 г., в которой принца сыграл Е. В. Самойлов. По мнению театральных критиков, в ней принц из юноши-философа королевской крови превратился в простого обывателя, который поражен картиной мирового зла и находится в состоянии постоянных дум и размышлений о будущем человечества.
Следующим настоящим достижением советского кинематографа стала экранизация трагедии Г. М. Козинцева 1964 г. Она даже по оценке жителей «туманного Альбиона» была признана лучшей в ХХ веке. Потрясающая по своей эстетике игра И. М. Смоктуновского сделала свое дело и принесла большой успех картине как у нас, так и за рубежом.
Наконец, ярким – и хочется верить не последним самобытным – русским Гамлетом принято считать В. С. Высоцкого. Актер своей игрой добился того, что главной мыслью всего спектакля стала идея о бренности нашего бытия. Гамлет Высоцкого был обречен на гибель априори и осознавал это, однако погибал с высоко поднятой головой.
Все эти метания в общественном культурном сознании России, как нельзя лучше охарактеризовал Д. С. Лихачев, который в дискредитации «русского Гамлета» распознал ничто иное как отражение общественного раскола, приведшего к дальнейшему снижению роли и значения класса интеллигенции в социальном сознании россиян: «Хождения в народ в буквальном и переносном смысле привели в некоторой части нашего общества в XIX и XX вв. ко многим заблуждениям в отношении интеллигенции. Появилось и выражение «гнилая интеллигенция», презрение к интеллигенции, якобы слабой и нерешительной. Создалось и неправильное представление об «интеллигенте» Гамлете как о человеке, постоянно колеблющемся и нерешительном. А Гамлет вовсе не слаб: он преисполнен чувства ответственности, он колеблется не по слабости, а потому что мыслит, потому что нравственно отвечает за свои поступки» [Лихачев 1999: 615]. Далее Д. С. Лихачев приводит строки из стихотворения Д. Самойлова «Оправдание Гамлета»:
«Врут про Гамлета, что он нерешителен, –
Он решителен, груб и умен,
Но когда клинок занесен,
Гамлет медлит быть разрушителем
И глядит в перископ времен.
Не помедлив, стреляют злодеи
В сердце Лермонтова или Пушкина…»
Оправдание Гамлета Самойловым успешно хотя бы потому, что поэт ставит принца Датского в один ряд с вечными образами трагичности судеб поэтов.
В 80-е и 90-е годы XX века страна переживала нелегкую эпоху перемен, которая вылилась в развал Советского союза. Вместе со всей страной сложные времена переживал и театр. С нашей точки зрения, именно поэтому нам не удалось обнаружить каких-либо известных полноценных опубликованных работ, которые касались бы новых постановок «Гамлета». Исключений немного. Например, в статье газеты «Коммерсант» за 14 октября 1998 г. дается краткая рецензия на «Гамлета», поставленного на сцене Театра Российской армии немецким режиссером Петером Штайном. В целом заявлено, что, несмотря на хорошую игру актерского состава, (роль Гамлета исполнил Е. Миронов) спектакль ничего сверхнового для российской публики не представлял.
Зато стык тысячелетий подарил русскому читателю сразу целых два новых перевода «Гамлета»: В. Рапопорта (1999) и В. Поплавского (2001). И это свидетельствует о том, что шекспировская трагедия не собирается исчезать из контекста отечественной культуры и в третьем тысячелетии. «Гамлет» Шекспира нужен зрителю и читателю сегодняшнего дня. Об этом хорошо заметил А. Бартошевич: «Меняется реальность, в которых живет человечество, меняются вопросы, которые оно задает художникам прошлых столетий – меняются сами эти художники, меняется Шекспир» [Бартошевич 2001: 3.].
Интересной показалось нам страница в Интернете, повествующая о мюзикле «Вот тебе и Гамлет…», премьера которого состоялась 25 апреля 2002 года в студенческом театре «Ювента», который расположен в стенах РПГУ им. А. И. Герцена. По существу, это далеко не шекспировская драма, а точнее совсем не является таковой, т. к. сценарий написан по мотивам произведений совсем других современных авторов: Л. Филатова и М. Павловой. Шекспир здесь пересказывается устами гардеробщицы, которая пытается донести содержание «Гамлета» нерадивому подростку, бритоголовому бандиту, даме из «высшего общества» и бабушке из деревни – людям, которые никогда в жизни не слышали ни о каком принце Датском. По существу, это картина нашего современного общества в миниатюре.
Если говорить о последних трактовках «Гамлета» Шекспира, предложенными у нас, следует упомянуть такие имена, как А. Барков, Н. Чолокава, Е. Черняева и др. Барков, пользуясь некоторыми находками упомянутых шекспироведов, предложил любопытную, если не сказать революционную точку зрения. Согласно ей, повествование ведется от лица Горацио, который является не другом Гамлета, как это принято считать, а, напротив, – его соперником. Строки, написанные пятистопным ямбом, являются частью «вставной новеллы», в которой принц Гамлет и является тем, кем его принято считать – человеком, медлящим с актом мести. Барков делает попытку доказать, что отцом принца Гамлета был король Фортинбрас, отец принца Фортинбраса, которого король Гамлет убил тридцать лет назад. Причины многочисленных нестыковок (например, возраст принца) заключаются в том, что, по мнению исследователя, в трагедии существует два измерения: одно – в котором Гамлет является автором «Мышеловки» и потом исчезает, второе – в котором Гамлет выступает героем написанной им театральной постановки. Горацио же ловко чернит Гамлета в глазах читателя (например, в отношениях с Офелией), самого себя же он рисует в образе верного друга.
К сожалению, на российской сцене последних лет так и не появилось действительно значительной и самобытной художественной интерпретации вечного образа. Во многом это происходило по тому, что режиссеры, пытавшиеся создать «нового русского» Гамлета, шли по пути чрезмерного экспериментаторства, либо старались его осовременить, придать ему современное звучание. Но ни дорогостоящие декорации и костюмы, ни привлечение актеров из модных сериалов не дали ощущения появления героя нашего времени в одеждах датского принца. «Последние московские постановки трагедии, при несомненных сценических достоинствах некоторых из них (спектакли «Сатирикона», Театра на Покровке, Театра им. Станиславского, постановка П. Штайна со сборной труппой) свидетельствуют о сегодняшнем духовном кризисе, с ясностью отражающемся в трактовках роли самого принца. Характерно, что в большинстве постановок центральной фигурой становится Клавдий, а Гамлет оказывается не только эстетически труден, но и духовно непосилен для играющих роль актеров, при всей высоте их профессионализма. Трагедия начинает склоняться к иронической трагикомедии – жанру, кажется, много более адекватному мироощущению сегодняшних художников» [Бартошевич 2004]. В этих справедливых словах исследователя кроется одна очень точная идея, ставшая своеобразной приметой нашего времени: по двухвековой традиции русская культура старается увидеть себя через трагедию «Гамлета», но ее современное «близорукое» состояние этого дать не может. На вопрос из публики, слушавшей доклад А. В. Бартошевича на «Шекспировских чтениях – 2006», какая же пьеса Шекспира сегодня наиболее созвучна отечественному культурному самосознанию, ученый назвал «Меру за меру».
Таким образом, для русского самосознания новейшего времени Гамлет, в конечном итоге, становится не банальным воплощением слабости, нерешительности рефлексера, а осознания степени ответственности за принятое решение. Образованность и интеллигентность Гамлета противостоит невежеству, «полузнайству» тех, кто, прикрываясь высокими политическим лозунгами, упрекает его в бездействии.
ВЫВОДЫ К ГЛАВЕ 1
Несмотря на всю неоднозначность и сложность трактовок образа Гамлета, парадигму развития русской литературы XIX века в тезаурусе Гамлета можно представить следующим образом: до 30-х годов ХIХ века Гамлет воспринимался как человек сильный, целеустремленный, решительный. Все в нем «свидетельствует об энергии и великости души» (В. Г. Белинский). В 1830-е годы гамлетизм трактовался как «горе от ума», в 1840-1860-е годы понятие гамлетизма связывается с возникшим на русской почве образом «лишнего человека». Хотя в новом Гамлете еще отмечаются положительные черты, но, в целом, он жалок и даже отталкивающе неприятен. Негативное отношение к впустую философствующему герою, к «мещанскому Гамлету» выразили И. С. Тургенев («Гамлет Щигровского уезда», «Гамлет и Дон Кихот») и Ап. Григорьев («Монологи Гамлета Щигровского уезда» 1864). В 1880-е годы, годы кризиса народничества, гамлетизм связывался с философией пессимизма, бездействием, фразерством. И, наконец, безвольный, приходящий к полному крушению, Гамлет в представлении А. П. Чехова – «кислятина». ХХ век дает свои трактовки образа. В этом ракурсе актуально говорить о функционировании всего текста трагедии в современном интертекстуальном сознании, или о «Гамлете», как о претексте современной литературы.