«Хроники Нарнии» состоят из семи сказок.
Видимо, не случайно. В Библии семь дней творения
— семь эпох мировой истории. У Льюиса
вся история Нарнии дана в семи эпизодах от
создания до гибели. Впрочем, прямых заимствований из Библии
у Льюиса нет, но есть множество намеков, по которым узнаются
библейские сюжеты.
Как была создана Нарния? В первой хронике «Племянник
чародея» двое детей, Дигори и Полли, попадают в Иной мир с помощью
колец, изготовленных дядей Дигори, занимающимся практической
магией. Они становятся свидетелями того, как Аслан,
величественный лев с огненной гривой, творит мир Нарнии. Лее
ходил взад и вперед по новому миру и пел новую песню. Она была
мягче и торжественней той, которой он создал звезды и солнце,
она струилась, и из-под лап его словно струились земные потоки.
Это росла трава. За несколько минут она покрыла подножье далеких
гор и только что созданный мир стал еще приветливее. Теперь в траве
шелестел ветер. Вскоре на холмах появились пятна вереска, в долине
какие-то зеленые точки, поярче и потемней. Сразу же вспоминается
Библия — семь дней творения. «Бог создал Землю», именно создал,
сотворил. Красота и грациозность замысла проявляются уже в первых
проявлениях нашего мира. Творец творит, поэт творит.
В этой сказке автор задает вопрос: Откуда же появляется зло?
И отвечает: Зло принес человек. Белая колдунья, которую разбудили дети
(случайно, хотя ничего не бывает случайного), появилась в новом
мире, в Нарнии, вместе с ними (она уцепилась за них, когда они
надевали кольца). В Библии говорится, что зло в самом человеке,
в свободе его выбора. Змей подговорил Еву, она подговорила Адама, Адам
ослушался Бога. Отсюда начались все несчастья человеческого рода.
Приключения в параллельном мире. В следующей сказке «Лев,
колдунья и платяной шкаф» автор рассказывает о приключениях
уже четырех детей: Питера, Сьюзен, Эдмунда и Люси, детей Адама
и Евы, как их называют в Нарнии. Они попадают в Нарнию через
платяной шкаф. В Нарнии постоянный холод, зима, никогда не бывает
весны и лета, потому что царствует в ней Белая королева, колдунья.
Аслан идет на помощь, он должен сразиться с Белой колдуньей
(со злом). Сначала по законам древней магии Аслан отдает себя
на смерть, но по законам еще более древней магии он воскресает
и уничтожает проклятие.
Каждый узнает свою историю. В сказке «Конь и его мальчик»
очень много приключений с переодеваниями. Герои там — принцы
и принцессы, но они познают законы жизни, учатся любить и быть
верными. В ней дается попытка показать, что каждый человек
должен знать только о себе. Аслан говорит: Каждому я рассказываю
его сказку.
Самое лучшее плавание. «Плавание на край света» — одна из
лучших сказок, где видна глубокая философия христианства. Христиане
хотят спастись, обрести царство Божие, но путь этот чрезвычайно
труден. Много препятствий и соблазнов на этом пути. Страны
Аслана достичь тоже не так-то просто. И достигает ее самый последний
(Мыш), бесстрашный рыцарь без страха и упрека. И вспоминаются
строки из Евангелия: Последние станут первыми, а первые станут
последними. А в сказке Аслан решает, кто достигнет края света.
Бог всегда требует, чтобы люди изменились. Но чтобы они изменились,
им нужно содрать с себя драконью шкуру. Все мы в большей
или меньшей степени носим драконью шкуру (мысли, чувства,
помыслы нечистые), мы сдираем ее с себя, не причиняя себе боли.
Сцена сдирания шкуры поразительна. Мальчик Юстэс за свою жестокость
был превращен в дракона. Он многое пережил, находясь в драконьей
шкуре. Трижды он пытался содрать шкуру, но безуспешно.
Тогда Аслан своей мощной лапой, причинив жгучую боль, совлекает
с Юстэса страшную, ороговевшую, чешуйчатую шкуру, и Юстэс снова
превращается в человека.
Остальные сказки не менее интересны, и юного и взрослого читателя
ждут невероятные приключения героев из нашего мира и из
другого. И еще: время Нарнии и время Земли не совпадают, что подтверждает
закон относительности. Но самое главное: хроники Нарнии
надо читать через Евангелие, и только тогда может быть понятен
их глубокий смысл. Произведения Клайва Льюиса имеют удивительное
свойство: с одной стороны, это мир дивных сказок, а с другой —
возможность поразмышлять о самом главном.
Потрясающе. Сегодня дочитала “Хроники Нарнии” Клайва Льюиса. Какое это было путешествие! Я ныряла в эту книгу дома, во всё время пути в город, домой, пока стояла в очередях, т.е в любой момент. Настолько удивителен этот мир. Каким-то образом эта книга в детстве прошла мимо меня. А Стёпа читал. Я вот думаю, для какого же возраста она написана? Кажется, её можно читать всем от 7 до 70. Сколько там всего! Можно было бы разобрать на аналогии и ассоциации с Библией и ещё некоторые вопросы веры. Автор показал мне неведомые доселе вещи, над которыми я теперь задумываюсь. И часто это было сделано через притчи.
Да, напрашивается разбор этого произведения, просто никуда не деться.
Есть основные темы у этого “сказания”.
1. Не надо судить ближнего. Мы не знаем, что творится в его душе. Смотрите на себя и в себя.
2. Если человек во что-то не верит и не хочет в это поверить, его нельзя спасти насильно, вопреки его воли.
3. Не всё, что кажется нам добром – хорошее, не всё, что кажется злом – плохое.
…
Теперь моменты, которые больше всего трогали моё сердце. Мне очень нравится отношение Льюиса к животным как к братьям нашим меньшим и то, что они живут в той стране рядом с человеком и искренне любят друг друга. У Льюиса оживает и говорит вообще вся природа. И это прекрасно!
В самом начале истории герои попадают в другой мир, в НИКУДА, в НИЧТО. И они наблюдают, как из этого “ничто” рождается вся тварь. Как Господь создал землю за 6 дней, Нарнию создаёт Лев (царь зверей). Огромный золотистый Лев ходил, не торопясь, взад-вперёд и пел песню, которая вызывала к жизни всё сущее. Я не знаю… Само это описание, как он ходит, как поёт, что при этом происходит – настолько мастерски автор это делает, что вижу всё это не как сказку, а как существующую реальность. трепет охватывает душу, когда это читаешь. Наверное, так зарождался и наш мир.
В последней книге Льюис описывает последние часы Нарнии, а затем наступает ужасный конец света и затем Суд людей и зверей. И как мастерски автор объясняет нам, что всё это происходило не в нашем измерении времени и пространства, а совсем в других параметрах, что, опять-таки, начинаешь это всё реально переживать. Ведь мы почти все сталкивались в своей жизни с мистическим изменением течения времени (например, когда грозила какая-то опасность или было горе, а может, у кого-то наоборот – радость), когда “время останавливалось” или наоборот “неслось со страшной скоростью”, и за секунды перед нашими глазами проносились года. и смерти – нет! Да, да, всё это реально, всё это так. И мы видим здесь лишь тени того, что на самом деле существует.
Клайва Льюиса в своих произведениях часто цитирует митрополит Антоний Сурожский. Теперь и я увидела его христианский свет.
И вот ещё очень интересный, для многих спорный момент в книге. Трактовать его тоже можно по-разному. Я не знаю, как в двух словах объяснить тут его суть, но попробую.
Молодой воин жил не в Нарнии, а в другой стране, где был культ ужасной богини Таш – ей приносили кровавые жертвы. Как я поняла, к кровавым жертвам он не имел никакого отношения, но служил этой богине верно и самозабвенно устремлениями своей души, жил по совести, в то время, как для многих людей культ этот сделался скорее формальностью, их вера иссякла и были они нечестивы.. Перед концом света этот воин в числе многих из своего народа напал на Нарнию, и там происходит некое смешение, подмена одного Бога другим. Там стали говорить, что Таш – это то же, что и Аслан (Лев). Юноша идёт на гибель с её именем на устах, но после смерти оказывается с праведными нарнийцами в Новой Нарнии. Там он встречает великого Льва и падает к его ногам с мыслью, что настал его смертный час, ведь Лев знает, что он всю жизнь служил Таш. Но Лев наклонился и сказал: “Добро пожаловать, сын”. Юноша ответил, что он, увы, не Его сын, а слуга Таш. Тогда Лев сказал: “Дитя, всё, что ты отдавал Таш, ты отдавал Мне”. И тогда воин спросил, правда ли говорили, что Он и Таш – одно и то же? И вот Что ответил Аслан: “Это ложь. Не потому, что она и Я это одно, но потому, что мы – противоположное. Я беру себе то, что ты отдавал ей, ибо Я и она настолько различны, что служение Мне не может быть отвратительным, а служение ей – отвратительно всегда. Если кто-то клянётся именем Таш и сдержит клятву правды ради, это Мною он клялся, того не зная, и Я отвечу ему. Если же кто совершит жестокость именем Моим, и скажет “Аслан”, он служит Таш, и Таш примет его дело.” Но юноша на это честно признался, что искал Таш всю жизнь. “Возлюбленный, – сказал Лев, – если бы твоё желание было не ко Мне, ты не искал бы так долго и так искренне, ибо искренне ищущий – всегда находит”.
Что имел в виду здесь Льюис? Сектантов, еретиков, инославных (для исходной религии), язычников, людей, живших в таких странах, которые не имели соприкосновения с христианством или, по крайней мере, единобожием?..
Две вещи хочется мне сделать. Через какое-то время перечитать эту книгу, но на английском. И ещё… ещё мне бы хотелось увидеть об этом фильм. Чем-то история напоминает “Властелина колец” ( я не читала, видела фильм. Читать не хочется), скорее, роднит их приключенческая основа. Но вот духовной и воспитательной основы в этой книге куда больше. Только бы не испортили и не переделали сюжет в голливудский хеппи энд наоборот, т.е. без последней книги с концом света, чтоб детишкам не жалко всех было. А суть-то вся как раз в этом конце, потому что это – Начало.
Христианство и «Хроники Нарнии» К. С. Льюиса
Н. Н. Мамаева
Клайв Стейплз Льюис был оксфордским ученым, филологом, теологом, специалистом по истории средневековой литературы. Его перу принадлежат литературоведческие труды, философско-религиозные трактаты «Любовь», «Страдание», «Чудо», аллегории «Кружной путь» и «Расторжение брака», научно-фантастическая трилогия и, наконец, «Хроники Нарнии». К. С. Льюис входил в тот же литературный кружок, что и Дж. Р. Р. Толкиен, так же, как и он, писал сказки для детей, в которых рассуждал о вечных вопросах Бытия, утверждал возможность и необходимость существования Добра в этом мире.
Свои «Хроники Нарнии» Льюис писал семь лет (1950–1956), в год по книге (Lewis C. S. Chronicles of Narnia. London, 1950–1956). Первый перевод сказки Льюиса вышел в свет в издательстве «Детская литература» в 1978 году в переводе г. Островской 1. После этого наступил перерыв, который длился 13 лет. Хотя переводы «Хроник Нарнии» были сделаны Н. Трауберг ещё в 80-х годах, свет они увидели только в начале 90-х. В это же время стали издаваться и другие работы Льюиса, в которых их христианское содержание было совершенно очевидным и которые, что совершенно естественно, в СССР не могли быть изданы 2. В 1998 году Фонд имени Александра Меня сделал попытку выпустить 8-томное собрание сочинений Клайва Стейплза Льюиса 3. В настоящее время вышли два из обещанных восьми томов, но похоже, что издание сочинений К. С. Льюиса на этом и закончится в связи с финансовыми проблемами. Что касается изучения творчества К. С. Льюиса, то здесь в отечественном литературоведении существует огромная лакуна. Мы можем назвать лишь небольшие вступительные статьи, предшествующие изданиям тех или иных произведений Льюиса 4. Что же касается 8-томного собрания сочинений, которое стал издавать Фонд А. Меня, то в нём творчество Льюиса рассматривается сугубо в рамках богословия 5. Поэтому нам в наших изысканиях приходилось опираться лишь на собственное мнение да на тексты самого Льюиса 6 .
В своих «Хрониках Нарнии» Льюис рассказывает о создании волшебной страны Нарнии львом Асланом, о ее истории, войнах и нашествиях, королях и королевах и о её конце. Герои книги – мальчик Дигори и девочка Полли, присутствовавшие при рождении Нарнии, братья и сестры Пэвэнси, ставшие верховными королями Нарнии, и их друзья Юстэс и Джил.
Для создания своего мира Льюис обращается к мифологии. Это давняя традиция английской литературной сказки: Киплинг, Барри, Трэверс, Толкиен часто заимствовали свои сюжеты из мифов. Но Льюис превзошел всех своих предшественников. Он обращается к древневосточной, античной, германо-скандинавской, средневековой европейской, христианской традициям. Его Нарнию населяют фавны, сатиры, наяды, дриады, единороги, гномы (это и гномы английских преданий, приземистые, кряжистые существа с густыми, жесткими волосами и длинными бородами, и немецкие карлики с поросячьими лицами, петушиными гребнями и хвостами), говорящие животные народных сказок и, наконец, придуманные самим автором персонажи, например, квакли. Боги соседствующего с Нарнией Тархистана, кажется, сошли с хеттских рельефов. Так, главная богиня Таш представляет из себя человека с головой хищной птицы и четырьмя руками. А слуга Белой колдуньи волк Могрин восходит к скандинавскому Фенриру. Льюис часто использует сюжеты античных мифов и литературных произведений: превращенный за глупость и подлость в осла царевич Рабадаш обретает свой человеческий облик на осеннем празднике богини Таш («Золотой осел»), противных школьников Вакх превращает в поросят, классная комната преображается в лесную поляну, а их учительница присоединяется к его свите (легенды о Дионисе и пиратах, царе Пентее, дочерях Миния), на Острове Мертвой Воды герои находят ручей, вода которого превращает все, соприкоснувшееся с ней, в золото (миф о царе Мидасе).
Но основным источником для Льюиса стало, конечно, Евангелие. Недаром его книгу иногда называют детским христианским катехизисом.
Создатель Нарнии лев Аслан – одна из ипостасей Иисуса Христа. Согласно средневековой традиции, лев – это символ Христа. В одной из книг Аслан предстает в виде ягненка, что является уже прямым заимствованием из Евангелия.
Льюис пишет о «царственном и миролюбивом и в то же время печальном» взгляде Аслана, что он был «добрый и грозный» одновременно. Золотистое сияние гривы Аслана, о котором постоянно упоминает автор, ассоциируется с золотом нимба. В Нарнии именем Аслана клянутся, герои произносят: «Во имя Аслана», «Асланом тебя прошу», а отшельник даже восклицает «Аслане милостивый!» 7. Из следа Аслана берет начало ручеек, что напоминает многочисленные средневековые легенды об иссечении источников. Согласно Библии, «Бог есть свет» и по мере продвижения на восток в страну Аслана сама вода становится как свет, свет пронизывает весь мир, окружающий героев, и само название повести и корабля, на котором они путешествуют, – «Плывущий в зарю».
Великий Лев своей песней создает Нарнию и дает ее жителям основную заповедь: «И все любите друг друга». Он определяет, что Нарнией могут управлять только сыновья Адама и дочери Евы. Все это является перифразом соответствующих строк Книги Бытия (Быт. 1, 26– 27). Заповеди, которые дает Аслан нарнийцам, идут от заповедей Моисея и Нагорной проповеди. Аслан требует от жителей своей страны любви, смирения и покаяния. Он осуждает любую, даже самую слабую попытку переложить свою вину на другого: «И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь?» (Мф.7,5). Предательство совершил Эдмунд, но в этом есть и вина Питера, так как он был слишком суров с братом. Питер, Сьюзен и Эдмунд не верят Люси, когда она говорит, что видит Аслана, и это их вина, ибо их собственные недостатки не позволяют им увидеть его, но виновна и Люси, потому что не сумела убедить их. Аслан наказывает Аравиту, следуя заповеди «око за око» – она получает столько же ран, сколько получила служанка за ее побег.
Льюис очень изящно затрагивает одну из самых дискуссионных теологических проблем о божественной и человеческой сущности Иисуса Христа. Говорящий конь Игого, немного наивно рассуждая на эту тему, заканчивает свою речь выводом: «Можно понять, как нелепо считать (речь идет об Аслане) его настоящим львом. Более того, это непочтительно.» В это время появляется Аслан и говорит: «А ты, Игого, ты, бедный и гордый конь, подойди ближе. Потрогай меня. Вот мои лапы, вот хвост, вот усы. Я, как и ты, животное» 8. Таким образом, Льюис решает этот вопрос в пользу человеческой (львиной) природы Бога.
Евангелие определяет основные темы книг Льюиса. Именно темы – сюжеты остаются традиционно сказочными: борьба со злой колдуньей, поиски, путешествие, сватовство, побег. Проходящая через все хроники тема – это искупление. В сказке герой традиционно получает награду за свой подвиг, и подвиг обычно и совершается в расчете на вознаграждение. В повести «Племянник чародея» Дигори, добывая волшебное яблоко, должное обеспечить благоденствие Нарнии на много веков вперед, не рассчитывает ничего получить (хоть он нуждается в лекарстве для своей больной матери), этим он искупает свою вину, так как именно из-за его любопытства в Нарнии появилась злая колдунья. Льюис своеобразно обыгрывает сюжет с плодом древа познания добра и зла. И в Библии, и у Льюиса причиной возникновения зла стало любопытство: в первом случае – Евы, во втором – Дигори, который, позвонив в колокольчик, разбудил спящую Джадис. Но если в Священном писании яблоко явилось причиной грехопадения, то здесь оно, напротив, залог спасения.
Искупая предательство Эдмунда, Аслан позволяет Белой Колдунье заколоть себя. Но с первыми лучами солнца он воскресает, ибо жертва была принесена добровольно, пролилась невинная кровь, и злые чары рассеялись. Аслан, как и Христос, искупает своей кровью грехи людей.
Вторая тема тоже евангельская – искушение. Это не искушение богатством, властью, могуществом, нет, это искушение благом, но благом мнимым. Колдунья уговаривает Дигори не отдавать яблоко Аслану, а отнести его матери. Дигори выдерживает искушение и в конце концов получает вожделенный плод из рук самого Аслана. Воистину, нельзя сотворить иного добра, кроме Божьего.
Так же и Люси, листая книгу волшебника Кориакина, уступает искусу узнать, что о ней думают другие, но это не приносит ей радости, так как из-за этого она чуть не теряет свою подругу.
И еще один вопрос, который постоянно решают герои Льюиса, – это выбор пути в широком смысле этого слова. Как отличить истинное от ложного, подлинное от мнимого, божественное от дьявольского. Ведьма предстает в облике прекрасной женщины, и, только когда герои находят в себе силы противостоять ее колдовству, обретает свой истинный облик чудовищной змеи. А пленный принц вначале предстает перед ними безумцем и чудовищем. Мир и его отражение (эта идея, заимствованная Льюисом у Платона, получит наиболее полное свое развитие в последней книге) нелегко различить. Что есть Солнце, просто большая лампа, как утверждает колдунья, или лампа – слабое подобие Солнца?
Аслан редко помогает герою разрешить этот вопрос. Он вообще появляется на страницах книги не часто, не всегда показывается в своем истинном облике и предпочитает говорить загадками, как и Сын Божий. Ибо только избранные могут услышать Слово Божье: «Ваши же блаженны очи, что видят, и уши, что слышат» (Мф. 13, 16).
Герои Льюиса в конце концов совершают правильный выбор. Но если человек сам не желает видеть истины, если он запер себя в темнице своего воображения, то никто, даже Бог, не в силах ему помочь. «Ибо огрубело сердце людей сих, и ушами с трудом слышат, и глаза свои сомкнули» (Мф. 13, 15). Дядя Дигори уверил себя в том, что лев не может петь, и, когда к нему обращаются, слышит только рычание. Гномы, попав в страну Аслана, убедили себя, что сидят в грязном хлеву, и не видят ничего, кроме стен, навоза и соломы, хотя вокруг простирается зеленый луг. Воистину, каждому воздается по вере его.
Аслан часто испытывает героев сверх необходимости, сознательно провоцируя их. Он не объясняет Джил, кто он такой, когда она, умирая от жажды, видит у ручья только огромного льва. Он не показывается Питеру, Сьюзен и Эдмунду, вынуждая Люси, которая единственная видит его, ссориться с братьями и сестрами. Когда Люси со слезами говорит ему: «Я не могла оставить всех, подниматься к тебе одна», Аслан отвечает: «Если они не пойдут, ты должна следовать за мной одна» 9. Не отголосок ли это евангельского: «Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня» (Мф. 10, 36). Скорее всего, это не внушит юным читателям симпатии, но это очень по-христиански.
Аслан, видимо, сам того не ведая, сумел передать и основные противоречия евангельского текста. Он то предоставляет своим героям полную свободу, то контролирует их даже в мелочах. Он дает Дигори возможность самому преодолеть искушение завладеть яблоком, но не дает возможности Люси, когда она листает волшебную книгу, не в силах от нее оторваться, внезапно являясь перед ней и заставив забыть все, что она прочитала. Аслан внушает одновременно любовь и страх. Он прощает Эдмунду предательство, ни разу не упрекнув его, но с удовольствием слушает покаяния Питера и Джил, виновных в куда меньших проступках. (Или это тоже отголосок евангельских преданий? Согласно некоторым апокрифам, Иуда был любимым учеником Христа, и к тому же – «Я пришел призвать не праведников, а грешников».) Аслан осуждает своих героев за гордыню, проявленную даже в малом. Но героем одной из его книг является мыш Ричипп – дуэлянт, задира, гордец, рыцарь без страха и упрека, этакий мышиный Д’Артаньян… и ничего, никакого осуждения. Напротив, Ричипп является любимцем и Аслана, и самого Льюиса. Именно Ричиппа Аслан призывает к себе в первую очередь, и именно мыш встречает героев у входа в страну Аслана вместо апостола Петра.
Наиболее полно идеи Льюиса выражены в последней книге хроник. В ней рассказывается о том, как хитрый Обезьян, надев на простодушного осла львиную шкуру, заставляет его играть роль Аслана и правит от имени Великого Льва. Из-за предательства Обезьяна тархистанцы завоевывают Нарнию, и она гибнет. Басня оборачивается трагедией. Но оказывается, что погибшая Нарния была лишь отблеском Нарнии истинной (вот он Платон!), и все лучшее, что было в этой Нарнии, сохраняется в Нарнии той. Герои гибнут, но, погибнув, они оказываются в Нарнии подлинной. Сюжет «Последней битвы» – это Апокалипсис и наступление Царства Божьего. Описывая события, Льюис буквально следует евангельскому тексту. Сравним Евангелие от Матфея и «Последнюю битву».
Евангелие от Матфея
«Последняя битва»
Ибо многие придут под именем Моим и будут говорить: «Я Христос», и многих прельстят (Мф. 24, 5)
Обезьян говорит от имени Аслана
Ибо восстанет народ на народ, и царство на царство (Мф. 24, 7)
Тархистан завоевывает Нарнию
И тогда соблазнятся многие; и друг друга будут предавать, и возненавидят друг друга (Мф. 24, 10)
Часть нарнийцев переходит на сторону Тархистана, жители Нарнии сражаются друг против друга
Тогда же будут предавать вас на мучения и убивать вас; и вы будете ненавидимы всеми народами за имя Мое (Мф. 24, 9)
Последний король Нарнии Тириан и его единорог Алмаз попадают в плен, гномы отказываются служить своему королю, когда он заклинает их именем Аслана
Солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба (Мф. 24, 29)
Аслан призывает звезды, и они падают. Солнце поглощает Луну. Отец Время уничтожает Солнце
И пошлет ангелов своих с трубою громогласною (Мф. 24, 31)
Отец Время трубит в рог
Так, когда вы увидите все сие, знайте, что близко при дверях (Мф. 24, 33)
Герои через дверь хлева попадают в страну Аслана
И поставит овец по правую свою сторону, а козлов – по левую (Мф. 25, 33)
Нарнийцы приходят на суд Аслана, и те, кто не могут выдержать его взгляда, входят в тень слева от него и навсегда исчезают; праведники заходят в дверь справа от Аслана
Символично, что герои попадают в страну Аслана через дверь Хлева. Люси говорит: «Однажды и в нашем мире Хлев вместил то, что больше целого мира» 10 .
Сравнивая Нарнию истинную с Нарнией, бывшей только слабым ее отблеском, Льюис следует идее Платона и основному ее тезису христианства, что жизнь земная есть только подготовка к жизни вечной. Но современному читателю, в большинстве своем не придерживающемуся ортодоксальных христианских взглядов, наверняка станет жалко прекрасную Нарнию, и вряд ли им будет понятно ликование героев, когда Аслан сообщает им, что поезд, на котором они ехали, потерпел крушение и все они мертвы. В нашем сознании смерть не ассоциируется с каникулами.
Льюис вообще является ортодоксальным христианином во всем. В настоящее время большинство деятелей культуры, в том числе и религиозных деятелей, стараются встать на точку зрения, которая объединяет, а не разъединяет верующих различных конфессий. Господь един, и лишь приходит под разными именами: Будды, Магомета, Христа. Но Льюис твердо стоит на своей позиции. Молодой тархистанец, искренне верящий в свою богиню Таш, попадает в царство Аслана не потому, что Аслан и Таш – одно и то же, но потому, что они противоположны. Аслан говорит: «Я и она столь различны, что, если служение мерзко, оно не может быть мне, а если служение не мерзко – не может быть ей. Итак, если кто-то клянется именем Таш и держит клятву правды ради, мной он клянется не ведая. Если же кто-то совершает злое во имя мое, пусть говорит он: „Аслан“ – Таш он служит» 11. Сравним: «Итак, по плодам их узнаете их. Не всякий говорящий Мне: „Господи! Господи!“ войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного. Многие скажут Мне в тот день: „Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали?“… И тогда объявлю им: „Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие“ (Мф. 7, 20– 23).
Льюис вообще во многом верен старине. Он предпочитает добрую старую монархию и вассальные отношения губернаторству. Он осуждает новые школы, в которых не изучают классическую философию, и в частности его любимого Платона, Закон Божий и хорошие манеры. Льюис часто по ходу текста делает замечания типа: „Должно быть, всякие прописи (скажем “не укради») вбивали тогда мальчикам в голову крепче, чем теперь”.
Здесь следует сказать несколько слов о творчестве К. С. Льюиса и Дж. Р. Р Толкиена. В их книгах много общего: и формального – каждый из них создал свою страну со своей историей, географией, религией, оба они ориентировались на средневековую традицию и широко использовали мифологию, и сущностного – утверждение Добра и справедливости, попранных моральных идеалов, счастливая развязка, ставшая почти исключением в современной литературе.
Но между этими двумя авторами есть и глубокое различие. Толкиен провозглашает свободу воли, его герой сам выбирает свой путь. У Льюиса герой выполняет волю Аслана, его собственное мнение редко спрашивают. Толкиен не страшится приобщить малых мира сего к делам великих, в конечном итоге судьбы мира решают именно они. У Льюиса герои четко знают свое место, им не дано знать помыслов Аслана. Хоббиты видят падение Сарумана, и преображение этого, когда-то великого и мудрого мага, многому их учит. Когда же Юстэс спрашивает, за какой грех наказан Кориакин, Рамаду отвечает: «Зачем тебе знать, какие ошибки могут совершать звезды?» Льюис утверждает веру, Толкиен – волю.
У Толкиена герои, совершив свой труд, уходят за море, и этот уход исполнен печали, ибо, хоть они обретут там заслуженные покой и блаженство, жизнь остается здесь, в мире, из которого они навсегда уходят. У Льюиса, напротив, настоящая жизнь возможна лишь там, а страна, которую так любили герои и ради которой они столько раз жертвовали собой, оказывается лишь тенью.
Льюис поставил перед собой грандиозную задачу – создать новое Евангелие в форме детской книги. Но грандиозный замысел трудно воплотить в жизнь безукоризненно. Выше уже говорилось о том, что у Льюиса имеется немало противоречий; впрочем, они, возможно, проистекали из самой сути поставленной задачи. Но в книге есть и несоответствия другого рода. Традиционные герои английской мифологии плохо сочетаются с персонажами античных мифов, а вакхическое буйство плохо сочетается с христианским смирением. Наяды и фавны выглядят довольно блекло по сравнению с гораздо более живыми и реальными гномами, а лучше всего у Льюиса получились придуманные им самим квакли. Вообще «Хроники Нарнии» гораздо интереснее читать, когда автор не пытается буквально следовать евангельскому тексту, а говорит от своего лица. Король Лум говорит своему сыну: «Быть королем – это значит идти первым в самый страшный бой и отступать последним, а когда бывает неурожай, надевать самые нарядные одежды и смеяться как можно громче за самой скудной трапезой во всей стране» 12. А Дед Мороз, вручая Люси кинжал, предупреждает ее, что она должна участвовать в битве лишь в самом крайнем случае, ибо «страшны те битвы, в которых принимают участие женщины» 13 .
И сама форма детской книги, которую использует Льюис, с одной стороны, позволяет по- новому взглянуть на догматы христианской веры, но, с другой стороны, традиция английской сказки с ее героями, очень часто стоящими вне морали (Питер Пэн), противоречит морализаторскому духу христианства. К тому же детям, наверно, не всегда будут понятны философские концепции Льюиса, а взрослые, к сожалению, редко читают детские книги.
Но, несмотря на все эти издержки, попытка Льюиса представляет большой интерес. Сейчас «Хроники Нарнии» наконец-то полностью переведены на русский язык, и у русского читателя, в том числе и филолога, появилась возможность познакомиться с ними. А они, несомненно, требуют глубокого изучения. Список литературы
1 Льюис К. С. Лев, колдунья и платяной шкаф / Пер. г. Островской. Л., 1978.
2 См.: Льюис К. С. Любовь. Страдание. Надежда: Притчи. Трактаты / Пер. Н. Трауберг, Т. Шапошниковой, И. Череватой. М., 1992; Льюис К. С. Просто христианство / Пер. Е. и Т. Майдановых. Чикаго, 1990; Льюис К. С. Человек отменяется / Пер. Н. Трауберг // Знание–сила. 1991. N 12. С. 52–88; Льюис К. С. Мерзейшая мощь // Согласие. 1992. N 2–4; Льюис К. С. За пределами безмолвной планеты // Дружба народов. 1992. N 2–4; Льюис К. С. Переландра // Дружба народов. 1992. N 2.
3 Льюис К. С. Собр. соч.: В 8 т. Т. 1, 2. М., 1998.
4 Архангельский А. [Рец. на «Письма Баламута» ] // Лит. газета. 1991. N 39. С. 10; Гопман В. Волшебные миры К. С. Льюиса // Детская литература. 1983. N 8. С. 33–37; Кошелев С. [Предисловие] // Льюис К. С. Хроники Нарнии. М., 1991; Кротов Я. Джентльмен в Царстве Божьем // Новый мир. 1992. N 2. С. 244–247; Марченко А. Тягательство живой силы с железной // Согласие. 1992. N 2. С. 212–214; Неве О. Вступительное слово // Дружба народов. 1992. N 2. С. 236–237; Петраковский И. Сказки для рыцарей старшего возраста //Льюис К. С. Хроники Нарнии. М., 1993. С. 490–493; Трауберг Н. Несколько слов о Льюисе // Вопр. философии. 1989. N 8. С. 104–106.
5 См.: Грин Р.Л. Об авторе этих книг // Льюис К. С. Собр. соч.: В 8 т. Т 1. М., 1998. С. 8–10; Епископ Диоклийский Каллист. Можно ли считать Льюиса анонимным православным? // Там же. С. 279–289; Архипова А. Почему мы вправе назвать роман «Пока мы лиц не обрели» «христианским»? // Там же. Т. 2. С. 366–370.
6 См.: Льюис К. С. Хроники Нарнии. Сказки / Пер. Н. Трауберг, Г. Островской, О. Бухиной, Т. Шапошниковой; Под ред. Н. Трауберг, Е. Доброхотовой. М., 1992.
7 Льюис К. С. Хроники Нарнии. Сказки. С. 324.
8 Льюис К. С. Хроники Нарнии. Сказки. С. 361–362.
9 Льюис К. С. Хроники Нарнии. Сказки. С. 97.
10 Льюис К. С. Хроники Нарнии. Сказки. C. 567.
11 Там же. С. 557.
12 Льюис К. С. Хроники Нарнии. Сказки. С. 335.
13 Там же. С. 97.
Как и многие хорошие люди, Клайв Льюис любил сказки. Как и многие творчески одарённые дети, он начал сочинять с детства. Будучи мальчиком, он придумал некую Страну Животных под названием Боксен и охотно рассказывал о ней брату и родителям, правда, его рассказы уже тогда были приправлены изрядной долей занудства: Льюис никогда не умел поражать воображение. Смерть матери и обучение в Виньярд, по всей видимости, сделали характер Джеки менее открытым, однако способствовали развитию чувства юмора и блестящему умению пользоваться приёмом иронии.
Свою следующую сказку Льюис рассказал только через тридцать лет. Во время Второй Мировой войны четверо детей останавливались в доме Льюиса и тот был удивлен, узнав, как мало образных историй знали его юные гости. Он решил набросать для них рассказ о том, как четверо детей, которых звали Энн, Мартин, Роуз и Питер – были высланы из Лондона в связи с воздушным обстрелом города, и поселились у одного старого и одинокого профессора. Это – все, что он написал в то время, но, несколько лет спустя, он возвратился к истории. Дети (которых теперь звали Питером, Сьюзен, Эдмундом и Люси) нашли путь в другой мир – землю, которую он в конечном счете назовет Нарния, предположительно, по названию итальянского города Нарни.
Сам автор писал о «Хрониках»: “Вся история Нарнии говорит о Христе. Иными словами, я спрашивал себя: “А что, если бы на самом деле существовал мир, подобный Нарнии, и он пошел бы по неверному пути (как это случилось с нашим миром)? Что бы произошло, если бы Христос пришел спасти тот мир (как Он спас наш)”? Эти истории служат моим ответом. Я рассуждал, что поскольку Нарния является миром говорящих животных, то Он тоже станет Говорящим Животным, подобно тому, как Он стал Человеком в нашем мире. Я изобразил Его львом, потому что: лев считается царем зверей; в Библии Христос называется “львом из колена Иудина”. А также: “Я писал такие книги, какие мне самому хотелось бы прочесть, именно это всегда побуждало меня взяться за перо, Никто не желает писать книги, которые мне нужны, так что приходится это делать самому…”
Льюис создал Нарнию плоской, но довольно обширной. Как говорит мистер Тумнус, Нарния – это… все пространство между фонарным столбом и огромным замком Кэр-Параваль на восточном море». («Кэр-Параваль» означает “Под судом» – от староанглийского “caer” = “суд” и “paravail” = “меньший” или “под”). В горах к югу от Нарнии расположена дружественная Орландия (Арченланд), где правит боковая ветвь королевской династии Кэр-Параваля. Кроме того, Нарнии принадлежит несколько островов в восточном океане. Еще дальше к востоку находится целое ожерелье волшебных островов, на каждом из которых — свое чудо. Один населен невидимками, на другом сны становятся явью, третьим управляет старик — звезда в отставке… А за ними — край света, где море низвергается в бесконечность величественным водопадом. Впрочем, где-то там, на востоке же, возможно, и за пределами мира Нарнии находится страна Аслана — высокая цветущая гора, где обитает божественный Лев и откуда он приходит к своим подопечным в тяжелые времена. А тяжелые времена наступают в Нарнии нередко, ибо окружена она воинственными и могущественными соседями. К югу от орландских гор, за пустыней, лежит громадная империя Тархистан (Калормен), основанное беглецами из Орландии. Здесь правят смуглые и властолюбивые тарханы, здесь в порядке вещей рабство и завоевательные походы, здесь недолюбливают северян и разумных зверей, и поклоняются жестокой богине Таш. Тархистанцы не раз пытались захватить Нарнию, но до последнего север отбивал их армии. Менее удачно сложились отношения с западным соседом Нарнии, Тельмаром. Эту страну основали потомки земных пиратов, обнаруживших на своем острове проход в иной мир. Тельмаринцы завоевали Нарнию и долгое время худо-бедно правили ею — всё-таки они тоже были сынами Адами и дочерьми Евы. На это время пришлось и царствование короля Каспиана X Мореплавателя, которое стало, пожалуй, Золотым веком Нарнии.
Мир Нарнии полон волшебных тайн и загадок. Его населяют сказочные существа из разных мифологий мира: фавны, кентавры, гномы, говорящие животные. Целью автора было создать новую, но легко узнаваемую реальность из известных элементов. Этот мир сотворён львом Асланом с помощью песни, его стройную гармонию сохраняют законы, который он написал и вместе с тем не может преступить. В этом Аслан вполне соответствует христианским представлениям о Боге, который не может отречься от Себя. (2 Тимофею 2:13 «…если мы неверны, Он пребывает верен, ибо Себя отречься не может»). В мире Нарнии всё – предел человеческих мечтаний, и Льюис неоднократно подчёркивает это. Нарния – особый мир с восхитительной природой и красивейшей сменой времён года, место, где звучит лучшая на свете музыка, где нет смерти от болезни или случайности. Все герои сказки умирают в битве за Добро. Но поскольку Добро неотделимо от Зла, у Нарнии есть и враги, такие как Белая Колдунья Джадис, её спутники: ведьмы, минотавры, оборотни, поддерживающая её часть гномов и великанов. Однако все несправедливости и невзгоды перекрывает мотив Радости. Слово «Радость» Льюис писал с прописной буквы и понимал под ним некую великую Радость, которая еще не наступила, но обязательно наступит.
Однако задачей Льюиса было создать не принципиально новую реальность, а художественное отражение современной действительности. Трава в Нарнии растет так же, и птицы поют так же, днем светит солнце, а ночью – луна, человек устает, взбираясь на гору, ему необходимы еда и питье. Кстати, как раз с помощью еды и питья Льюис постоянно подчеркивает реальность, узнаваемость и близость Нарнии. Всякий раз, как герои садятся за стол, а то и просто на зеленую травку, автор с великой серьезностью подробно сообщает нам меню их трапезы. Да и пейзажи Нарнии (а Льюис – большой мастер пейзажа) – это пейзажи нашего мира, только облагороженные, без фабричных труб и нефтяной пленки на реках. Нарния вдвойне привлекательна: и своей чудесностью, странностью, и своей похожестью, узнаваемостью. Недаром и попасть в нее можно по-разному: с помощью волшебных колец или просто войдя в платяной шкаф есть и другие пути, магические или обыденные). Особенно интересно с этой точки зрения нарнийское время. Для того, кто находится в Нарнии,время течет совершенно обычно: минута за минутой, час за часом, день за днем. Но для наблюдателя из нашего мира оно выделывает совершенно невероятные вещи: то припустит, как курьерский поезд, то. словно утомившись, переходит на быстрый шаг. Никакого прямого соответствия между нашим временем и временем Нарнии установить не удается.
“Хроники” состоят из семи частей:
1. Лев, колдунья и платяной шкаф (The Lion, the Witch and the Wardrobe, 1950),
2. Принц Каспиан (Prince Caspian, 1951),
3. Покоритель зари, или плавание на край света (The Voyage of the Dawn Treader, 1952),
4. Серебряное кресло (The Silver Chair, 1953),
5. Конь и его мальчик (The Horse and his Boy, 1954),
6. Племянник чародея (The Magician’s Nephew, 1955),
7. Последняя битва (The Last Battle, 1956)
В первой, которая называется “Племянник чародея”, Аслан песней творит мир. Во второй он жертвует собой и побеждает Белую Колдунью. В седьмой, “Последняя битва”, Нарния гибнет, но продолжает жить в вечности… В остальных книгах дети попадают в Нарнию самым неожиданным способом, когда они сами того не ждут – через картину в гостиной, через внезапно открывшийся портал в метро, именно тогда, когда они больше всего нужны и попадают в невероятные приключения.
Сюжет книги «Конь и его мальчик», рассказывающей о бегстве мальчика Шасты и говорящего коня из страны Тархистан, которой правит тиран и где почитаются ложные и жестокие боги, в свободную Нарнию, — аллюзия на историю Моисея и исхода евреев из Египта.
Дракон–Юстас и крещение
В книге «Покоритель зари, или Плавание на край света» описывается внутреннее перерождение одного из героев, Юстаса Вреда, который, поддавшись алчности, превращается в дракона. Его обратное превращение в человека — одна из ярчайших в мировой литературе аллегорий крещения.
Последняя битва и Апокалипсис
«Последняя битва», заключительная книга серии, рассказывающая о конце старой и начале новой Нарнии, представляет собой аллюзию на Откровение Иоанна Богослова, или Апокалипсис. В коварном Обезьяне, совращающем жителей Нарнии, заставляя их поклониться лже-Аслану, угадывается парадоксально изложенный сюжет об Антихристе и Звере.
Льюис знал и любил Средневековье — и даже считал себя современником скорее древних авторов, чем новых, — а всё, что знал и любил, старался использовать в своих книгах. Неудивительно, что в «Нарниях» множество отсылок к средневековой литературе. Вот только два примера.
В «Бракосочетании Филологии и Меркурия», сочинении латинского писателя и философа V века Марциана Капеллы, рассказывается, как дева Филология приплывает к краю света на корабле вместе с львом, кошкой, крокодилом и командой из семи матросов; готовясь пить из чаши Бессмертия, Филология извергает из себя книги точно так же, как Рипичип, воплощение рыцарства, в «Покорителе зари» отшвыривает шпагу на пороге страны Аслана. А пробуждение природы в сцене творения Асланом Нарнии из «Племянника чародея» напоминает сцену явления девы Природы из «Плача Природы» — латинского аллегорического сочинения Алана Лилльского, поэта и богослова XII века.
Английская литература
Основной специальностью Льюиса была история английской литературы, и он не мог отказать себе в удовольствии поиграть с любимым предметом. Главные источники «Нарний» — два лучше всего изученных им произведения: «Королева фей» Эдмунда Спенсера и «Потерянный рай» Джона Мильтона.
Белая колдунья очень похожа на Дуэссу Спенсера. Она пытается соблазнить Эдмунда восточными сладостями, а Дигори — яблоком жизни точно так же, как Дуэсса соблазняла Рыцаря Алого креста рыцарским щитом (совпадают даже детали — бубенцы на экипаже Белой колдуньи достались ей от Дуэссы, а Зеленая колдунья из «Серебряного кресла», как и Ложь, оказывается обезглавлена своим пленником).
Обезьян, наряжающий ослика Лопуха Асланом, — отсылка к колдуну Архимагу из книги Спенсера, создающему ложную Флоримеллу; тархистанцы — к спенсеровским «сарацинам», нападающим на главного героя, Рыцаря Алого креста, и его даму Уну; а падение и искупление Эдмунда и Юстеса — к падению и искуплению Рыцаря Алого креста; Люси сопровождают Аслан и фавн Тумнус, как Уну у Спенсера — лев, единорог, фавны и сатиры. Уна и лев. Картина Брайтона Ривьера. Иллюстрация к поэме Эдмунда Спенсера «Королева фей». 1880 год Частная коллекция / Wikimedia Commons
Серебряное кресло тоже родом из «Королевы фей». Там на серебряном троне в подземном царстве восседает Прозерпина. Особенно интересно сходство сцен творения мира песней в «Потерянном рае» и «Племяннике чародея» — тем более что этот сюжет не имеет библейских параллелей, но близок соответствующему сюжету из «Сильмариллиона» Толкина.
«Код Нарнии», или Как объединены семь книг
Несмотря на то что Льюис не раз признавался, что, начиная работать над первыми книгами, не планировал серию, исследователи давно пытаются разгадать «код Нарнии», замысел, объединяющий все семь книг. В них видят соответствие семи католическим таинствам, семи степеням посвящения в англиканстве, семи добродетелям или семи смертным грехам. Дальше всех пошел по этому пути английский ученый и священник Майкл Уорд, предположивший, что семь «Нарний» соответствуют семи планетам средневековой космологии. Вот как:
«Лев, колдунья и платяной шкаф»— Юпитер
Его атрибуты — царственность, поворот от зимы к лету, от смерти к жизни.
«Принц Каспиан» — Марс
Эта книга об освободительной войне, которую ведут коренные жители Нарнии против поработивших их тельмаринцев. Важный мотив книги — борьба с узурпатором местных божеств и пробуждение природы. Одно из имен Марса — Mars Silvanus, «лесной»; «это не только бог войны, но также покровитель лесов и полей, а потому идущий войной на врага лес (мотив кельтской мифологии, использованный Шекспиром в «Макбете») — вдвойне по части Марса.
«Покоритель Зари» — Солнце
Помимо того что край света, где восходит солнце, — это цель странствия героев книги, она наполнена солнечной и связанной с солнцем символикой; лев Аслан также является в сиянии как солярное существо. Главные антагонисты книги — змеи и драконы (их в книге целых пять), а ведь бог солнца Аполлон — победитель дракона Тифона.
«Серебряное кресло» — Луна
Серебро — это лунный металл, а влияние Луны на приливы и отливы связывало ее с водной стихией. Бледность, отраженный свет и вода, болота, подземные моря — основная стихия книги. Обитель Зеленой колдуньи — это призрачное царство, населенное потерявшими ориентацию в пространстве большого мира «лунатиками».
«Конь и его мальчик» — Меркурий
В основе сюжета — воссоединение близнецов, которых в книге несколько пар, а созвездием Близнецов управляет Меркурий. Меркурий — покровитель риторики, а речь и ее обретение — также одна из важнейших тем книги. Меркурий — покровитель воров и обманщиков, а главные герои книги — конь, которого похитил мальчик, или мальчик, которого похитил конь.
«Племянник чародея» — Венера
Белая колдунья очень напоминает Иштар, вавилонский аналог Венеры. Она соблазняет дядюшку Эндрю и пытается соблазнить Дигори. Сотворение Нарнии и благословение зверей населять ее — торжество производительного начала, светлой Венеры.
«Последняя битва» — Сатурн
Это планета и божество несчастливых происшествий, и крах Нарнии происходит под знаком Сатурна. В финале великан Время, который в черновиках прямо именуется Сатурном, восстав ото сна, трубит в рог, открывая путь в новую Нарнию, как круг времен в IV эклоге Вергилия, завершаясь, приближает эсхатологическое Сатурново царство «Читателю, незнакомому с классической филологией, скажу, что для римлян „век“, или „царство“ Сатурна, — это утраченная пора невинности и мира, что-то вроде Эдема до грехопадения, хотя никто, кроме разве что стоиков, не придавал ей такого большого значения», — писал Льюис в «Размышлениях о псалмах» (пер. Натальи Трауберг). .
Ответ оставил Гость
Когда-нибудь вы станете достаточно взрослыми, чтобы снова прочитать сказки» Эти слова принадлежат Клайву Стеипизу Льюису. Мне очень понравилось его выражение, ведь я очень люблю сказки, верю в них, они для меня целая вселенная, которая существует где-то рядом.
Я хочу рассказать о моей любимой книге – «Хроники Нарнии». Написал эту книгу удивительный человек – Клайв Стеипиз Льюис. Это так, ведь только необыкновенный человек смог создать мир, в который заставил поверить миллионы людей.
В этой книге собраны все 7 томов. Читая их, я погружаюсь в мир, в котором живут единороги, говорящие животные, кентавры, злые и добрые персонажи. В этой книге не всегда добро побеждает зло, и герои расстаются в самый интересный момент.
Я верю, что Нарния есть, хотя знаю, что это только фантазия. Многие не читали этой книги и не знают про могучего Аслана, про маленькую, но храбрую Люси, про Рипичипа, который хоть и маленький, но сражается лучше десятерых, про огромных корабль – Покоритель Зари. Я прочитала эту книгу довольно быстро и потом плакала, потому что скучала по героям, мне не хватало их приключений. Эти герои стали мне друзьями, как часто я хотела быть похожей на них, броситься в пучину невероятных приключений! Мне кажется что мы с Люси очень похожи. И поэтому я снова и снова стала перечитывать книгу. И каждый раз читая, я узнаю что-то новое для себя.
Мама часто ругает меня, когда я зачитываюсь и перестаю существовать в настоящем мире. Обычно я читаю книги на ночь, это помогает мне заснуть и оказаться в той самой Нарнии. Было жалко, когда Сьюзен (старшая сестра) перестала помнить о Нарнии. И это, наверно, не случайно ведь взрослея, люди перестают верить в сказки, в чудеса. Но все зависти от человека и его желания.. Я ни за что не забуду про Нарнию, не забуду про то, что приключилось со мной и с героями… А пока. Я очень хочу, чтобы было продолжение, но его пока нет. Но это тоже важно. Нужно подождать, и чудо обязательно произойдет! Я хочу рассказать о моей любимой книгу. Это – Хроники Нарнии.
В этой книге собраны все 7 томов. За чтением книги я погружаюсь в мир, в котором живут единороги ( я их тоже люблю), говорящие животные, кентавры, злые и добрые персонажи. В этой книге не всегда добро побеждает зло. И расстаются в самый интересный момент. Я верю, что Нарния есть, хотя знаю, что это только книга.
Люси младшая сестра Питера, Сьюзен и Эдмунда, двоюродная сестра Юстэса Вреда. Я поучилась бы у неё искренней вере потому, что в нашем мире почти нет людей которые искренни верят…
У неё светлые волосы и она всегда весёлая. Она стала одной из Четырех правителей Нарнии и жители Нарнии прозвали ее Люси Отважная.
Она первой попадает Нарнию и рассказывает о ней остальным, но ей не верят, но потом попадает в Нарнию с братьями и сестрой. Люси становится Королевой вместе с братьями Питером и Эдмундом и сестрой Сьюзен. Эпоха правления Питера, Сьюзен, Эдмунда и Люси стала золотым веком Нарнии. В книге «Последняя битва» она является второстепенным персонажем. Она возвращается в Нарнию со своими братьями, Верховным королём Питером и королём Эдмундом, одновременно с Юстасом Вредом, Джилл Поул, Полли Пламмер, и Дигори Кёрком. Она становится свидетелем уничтожения Нарнии и перемещается в новую Нарнию, созданную Асланом, в которую уже не проникнет зло. Люси там встречает своего старого друга мистера Тумнуса, Рипичипа. Потом Аслан рассказывает ей о железнодорожной катастрофе, в которой погибла она, её братья, её родители, Полли, Дигори, Юстас и Джилл, и поэтому все останутся жить на родине Аслана навсегда.
— …Лучше я пойду поищу другой ручей.
— Другого ручья нет, — сказал лев”.
“Аслан будет приходить и уходить, когда ему вздумается. …Только не нужно его принуждать. Ведь он же не ручной лев. Он все-таки дикий”.
“— А он лев? — спросила Аравита.
— Конечно, нет, — возмутился Игого. — …Несомненно, …называя его львом, хотят сказать, что он силен, как лев, или жесток, как лев, — конечно, со своими врагами. Даже в твои годы, Аравита, можно понять, как нелепо считать его настоящим львом. Более того, это непочтительно. Если бы он был львом, он был бы животным, как мы. — Игого засмеялся. — У него были бы четыре лапы, и хвост, и усы… Ой-ой-ой-ой!
Дело в том, что при слове “усы” один ус Аслана коснулся его уха. Игого отскочил в сторону и обернулся. Примерно с секунду все четверо стояли неподвижно.
…— А ты, Игого, — сказал он, — ты, бедный и гордый конь, подойди ближе. Потрогай меня. Понюхай. Вот мои лапы, вот хвост, вот усы. Я, как и ты, — животное”.
“— Между прочим, — сказал мальчик, — кое-кто мог бы и позаботиться о том, чтобы мы тут не сидели голодные.
— Аслан бы позаботился, надо было только попросить, — заметила лошадь.
— А сам он не мог догадаться? — спросила Полли.
— Без всякого сомнения, — согласилась сытая Стрела. — Мне только кажется, что он любит, когда его просят”. 19
“— Это я тебя ударил, — сказал Аслан. — Только меня ты и встречала, больше львов не было. Да, поцарапал тебя я. …Я нанес тебе ровно столько ран, сколько мачеха твоя нанесла бедной девочке, которую ты напоила сонным зельем. Ты должна была узнать, что испытала твоя раба.
— Ей больше ничего из-за меня не будет?
— Я рассказываю каждому только его историю, — отвечал лев”.
“— Аслан, — сказала Люси, — ты стал больше.
— Это потому, что ты стала старше, малышка, — ответил он.
— Я — нет. Вырастая, ты будешь замечать, что и я становлюсь больше”.
В “Хрониках Нарнии”достаточно библейских аллюзий. Здесь есть и свое Сотворение мира, и свой Апокалипсис. Есть и королева Джадис, подобно Змию искушающая Дигори не относить Аслану животворное яблоко, а использовать его для своих целей (излечить умирающую мать). 20 Правда, в отличие от библейской истории искусительница терпит неудачу.
Есть в Нарнии и сцена “рождения нового человека во Христе”, когда Юстэс из-за алчности и эгоизма превратившийся в Дракона, пытается снять с себя чешуйчатую кожу, но понимает, что без Аслана это сделать невозможно — всякий раз вырастает новая.
“…Тогда лев сказал, но я не знаю, говорил ли он:
— Тебе придется позволить мне раздеть тебя.
В первый же раз он рванул так сильно, что мне показалось, что он вонзил когти прямо мне в сердце. А затем, когда он начал стаскивать с меня кожу, это было еще больнее, чем все, что я когда-либо пережил. Единственное, что помогало мне переносить все это, было лишь удовольствие ощущать, как она сходит. Ты, наверное, знаешь, если ты хоть когда-нибудь сдирал корочку с ранки. Это больно — еще как, но так приятно видеть, что она отдирается. …Затем лев схватил меня — это мне не очень понравилось, потому что теперь, без кожи, мое тело стало очень нежным, и кинул меня в воду. Она ужасающе саднила, но только в первый момент”.
Вот вам и аллегория крещения. А последняя книга цикла вообще являет собой краткий пересказ Апокалипсиса. Старый и хитрый Обезьян, найдя львиную шкуру, облачает в нее глупого кроткого ослика Недотепу и выдает его за Аслана. Мало того, он утверждает, что ужасная богиня тархистанцев Таш (которой приносят человеческие жертвы) и Аслан — одно и тоже (вам это ничего не напоминает?). Так именем Нарнийского бога начинают твориться злодеяния. В итоге — даже раскрыв обман, многие обитатели Нарнии полностью теряют веру. 21
Образ Обезьяна прямо отсылает нас к средневековой метафоре — “Антихрист — обезьяна Христа”. Дальнейшие события также отображают христианскую эсхатологию. В битве за Нарнию погибают все. Погибает и сама Нарния, но Нарния “земная”, не настоящая. Для тех, кто выдержал испытание, Аслан распахивает последнюю дверь, ведущую в истинную “платоновскую” Нарнию, а закрывает ее Верховный король Питер (вот вам еще одна аналогия — с апостолом Петром, привратником у дверей Рая). В это же время в нашем мире все участники нарнийской истории гибнут в большой железнодорожной катастрофе.
Образ Аслана был настолько впечатляющим для детского сознания, что к Льюису даже стали приходить тревожные письма из верующих семей. Так, мать девятилетнего американского мальчика Лоренс сообщила писателю, что ее сын боится того, что любит Аслана больше, чем Иисуса. Льюис немедленно ответил ей, что “…Лоренс не может на самом деле любить Аслана больше, чем Иисуса, даже если ему кажется, что это так. Все слова и дела Аслана, за которые Лоренс его любит, сказал или совершил Иисус. Так что когда Лоренс думает, что любит Аслана, он на самом деле любит Иисуса, и, может быть, любит Его больше, чем прежде. Разумеется, у Аслана есть то, чего нет у Иисуса, — я про львиное тело. Если Лоренса пугает, что львиное тело нравится ему больше человеческого, думаю, он зря тревожится. Господь знает все про воображение маленького мальчика (которое Сам сотворил), знает и то, что в определенном возрасте очень привлекательна идея дружелюбного говорящего зверя. Поэтому, думаю, Он не обидится, что Лоренсу нравится львиное тело. В любом случае, когда Лоренс подрастет, это чувство отомрет само, без всяких с его стороны усилий. Так что пусть не волнуется”. В этой сцене выявилась довольно интересная религиозная проблема — способны ли дети воспринять христианское учение во всей его полноте, или лучше подобный выбор делать уже самостоятельно по мере взросления? Мне кажется, книги Льюиса о Нарнии как раз и являются замечательным средством проповеди христианства на детском уровне, когда суть будет оставаться, а сказка по мере взросления ребенка — уходить на второй план, оставляя место для осознанного религиозного выбора.
“Почему так трудно испытывать к Богу или Христовым страданиям те чувства, которые, как нам говорят, мы должны испытывать? Думаю, именно потому, что речь идет об обязанности, и это убивает чувства. Главная причина — здесь. Кредит и благоговение. К детстве мне казалось, что о вере можно говорить лишь вполголоса, как в больнице. “Что если перенести все это в волшебную страну, — подумал я, — где нет ни витражей, ни воскресных школ, может, тогда ребенок впервые увидит веру но всей ее мощи и устоит?” И я понял, что да”.
(из писем К.С. Льюиса)
“— Но, понимаешь, дело не в Нарнии, — всхлипывала Люси. — Дело в тебе. Ведь там мы не сможем встретиться с тобой. И как же мы будем жить, никогда не видя тебя?
— Но ты встретишь меня там, дорогая моя, — ответил Аслан.
— Разве… разве Вы есть и там, сэр? — спросил Эдмунд.
— Я есть повсюду, — ответил Аслан. — Но там я ношу другое имя. Вы должны узнать меня под этим именем. Именно для этого вам и позволили посетить Нарнию, чтобы, немножко узнав меня здесь, вам было бы легче узнать меня там”.
“…Если в истории, которую вы собираетесь рассказать, заложена
какая-то мораль, она неизбежно возникнет сама собой и в ней отразится
весь ваш жизненный опыт. А если нет, не нужно ее изобретать.
…Единственная мораль, которая имеет какую-то цену, — мораль самого автора”.
(из писем К.С. Льюиса)
“Иногда и сам я думаю, что мы не хотим рая,
но много чаще я не знаю, хотим ли мы чего-нибудь еще”.
(К.С. Льюис “Страдание”)
После Аслана вторым достоинством “Хроник Нарнии” является наглядное вскрытие истоков пороков и зла. В те времена, когда создавалась эта сказка, для христианина-Льюиса не было большего зла, нежели циничный самодовольный аморализм и прагматизм английских снобов-интеллектуалов. Характерными персонажами этой среды является семья Юстаса.
“Своих папу и маму он не звал папой и мамой, а Гарольдом и Альбертой. Они были весьма современными и прогрессивными людьми. Они были вегетарианцами, трезвенниками, не курили и носили особое белье. В их доме было очень мало мебели и очень мало простынь на кроватях, а окна были вечно открыты.
Юстас Кларенс любил животных, особенно жуков, если они были мертвые, наколотые на картон. Ему нравились книги, если они были познавательными и поучительными, а на картинках были изображены элеваторы для зерна или толстые иностранные дети, занимающиеся зарядкой в образцовых школах”.
Недаром такие обычные пороки, как жадность, развратность и трусость занимают писателя несравнимо меньше, нежели источник всех зол — гордыня. Здесь он в очередной раз перекликается с Честертоном, который до того не терпел самодовольства “псевдоинтеллектуалов”, что откровенно симпатизировал “простому люду”, не потерявшему моральных принципов и здравого смысла. Недаром и Льюис делает первыми королями Нарнии обычного кэбмена и его жену, противопоставляя их “оккультисту” дяде Эндрю и жестокой надменной королеве Джадис, которые говорят: “Наш удел высок и мы одиноки”. Льюис показывает, что те, кто считает себя выше и лучше остальных людей, не задумываясь пожертвуют миллионами жизней ради достижения своей цели, а иногда даже просто ради развлечения.
Но самое главное даже не это. Какое дело ведьме или Юстасу до страданий своих ближних? Однако Льюис убежден: гордыня не приносит счастья в первую очередь самим гордецам. Они своими руками помещают себя в крайне неприятный и безысходный мир. Ведьма Джадис съевшая запретное яблоко из сада Аслана, конечно, обретает бессмертие, но “…что есть вечная жизнь для этого сердца? Это лишь вечные беды, и она уже чувствует это. Каждый получает, что хочет, но не каждый радуется этому”. 22
Худшая из тюрем — это тюрьма, воздвигнутая своими руками внутри самого себя. Яркой иллюстрацией этого тезиса служат крайне приземленные и эгоистичные гномы. Вся их стойкость и выносливость направлена лишь на достижение своих узких целей. “Гномы для гномов” — с националистическим упорством твердят они. Им все равно, кто победит врагов — Аслан или Белая Колдунья, их интересует только личная выгода. Они не доверяют никому, кроме самих себя, и в последней книге цикла это закоснелое недоверие не в силах изменить даже Аслан. Гномы сами создают себе маленький ад, когда отказываются покинуть свою тюрьму, а лишь повторяют: “Во всяком случае, здесь нет Обманщика. Мы никому не позволим обманывать нас”.
“— Вот видите, — промолвил Аслан, — они не позволяют нам помочь им. Они выбрали хитрость вместо веры. Их тюрьма внутри них, и потому они в тюрьме. Они так боятся быть обманутыми, что не могут выйти из нее”.
“…выдвигают возражение, что окончательная утрата хотя бы одной души означает поражение всемогущества. И так оно и есть. Создав существа со свободной волей, Всемогущий с самого начала признает возможность такого поражения. То, что вы называете поражением, я называю чудом — ибо создание отличных от Себя объектов и обретение таким образом возможности встретить в каком то смысле сопротивление со стороны собственного создания, представляет собой самый поразительный и невообразимый из всех подвигов, признаваемых нами за Божеством. Я охотно верю, что прОклятые, в некотором смысле, добиваются успеха и до конца остаются мятежниками, что двери ада заперты изнутри. Я не имею в виду, что эти духи не могут пожелать выйти из ада — в некотором неопределенном смысле, в каком завистливый человек “желает” быть счастливым. Но они наверняка не могут напрячь волю даже для первых предварительных стадий самоотречения, которое является для души единственным средством достичь какого-либо блага. Они вечно пользуются той жуткой свободой, которой они требовали, и поэтому они порабощены самим себе, тогда как благоденствующие, всегда преклоняющиеся в повиновении, становятся на протяжении вечности все свободнее и свободнее”.
(К.С. Льюис “Страдание”)
Не изменившись, не доверившись Богу, человек не в состоянии войти в Рай. Не умеющий радоваться где найдет радость? Так дядя Эндрю вместо прекрасного пения Аслана слышит только ужасный рев. Грехи искажают мир вокруг нас, лишают нас внутреннего слуха и зрения, лишают нас надежды…
Одна из самых трогательных и драматичных сцен “Хроник Нарнии” приоткрывает нам психологию этой надежды. Когда ведьма вводит героев в гипнотический транс и начинает убеждать их, что нет другого мира, кроме ее мрачного подземелья, что Солнце — это всего лишь выдумка человека, увидевшего лампу, и что никакого Аслана нет, ее противником выступает квакль Хмур — самый пессимистичный (!), но обладающий твердой верой персонаж. Ведь настоящая вера не зависит от минутного настроения или благополучия.
“— …Минуточку внимания, мадам. Все, что вы сказали, верно. Я всегда хочу знать худшее и держаться как можно лучше. Потому спорить не стану. Допустим, мы видели во сне или выдумали все это: деревья, траву, солнце, звезды и даже Аслана. Но тогда выдумка лучше и важнее реальности. Допустим, это мрачное место и есть единственный мир. Тогда он никуда не годится. Может, мы и дети, играющие в глупую игру. Но четверо детей создали игрушечный мир, который лучше вашей реальной ямы. Я не предам игрушечного мира. Я останусь с Асланом, даже если Аслана нет. 23 Я буду жить, как нарниец, даже если нет Нарнии. Благодарю за ужин, но мы четверо покинем ваш двор, вступим в темноту и будем всю жизнь искать дорогу наверх. Не думаю, что жизнь эта будет долгой, но стоит ли о том жалеть, если мир таков, каким вы его описали”.
Когда один из прагматиков насмешливо укорил Льюиса, что его книги не приносят практической пользы, по ним не научишься строить лодку, то он спокойно ответил: “Не научишься, зато будешь знать, как себя вести, если когда-нибудь окажешься на борту тонущего корабля”.
“Мне кажется, что мне подрубили самый корень… Мы многим обязаны друг другу,
и дружба наша всегда оставалась неизменной. Он был великим человеком”.
(письмо Д.Р.Р. Толкина сыну после смерти К.С. Льюиса)
Сопоставлять творчество Льюиса и Толкина стали давно. И не только потому, что два мифотворца ХХ века были просто друзьями. Их дружба не ограничивалась посиделками в пабах и коллективным чтением вслух исландских саг. Я уже писал, что знаменитый ныне “Властелин колец” вряд ли бы появился, не поддерживай Льюис своего друга.
“Мой неоплатный долг по отношению к нему состоит не в том, что обычно понимается под словом “влияние”, а в том, что он просто подбадривал меня. Долгое время он был моим единственным слушателем. Он единственный подал мне мысль о том, что мои “побасенки” могут стать чем-то большим, чем личное хобби”.
Льюис подобного сказать о Толкине не мог. Все было как раз наоборот. Художественные произведения Льюиса никогда Толкину не нравились. В “Космической трилогии” ему виделся оккультизм, в “Хрониках Нарнии” — излишняя аллегоричность и популистское богословие. Но если поддержки в процессе написания этих книг Льюис не встретил, то идеями и находками своего друга активно пользовался (и, кстати, никогда этого не скрывал).
Немного утрируя, можно сказать, что “Хроники Нарнии” по фор-ме напоминают “Властелина Колец” для детей. Обе книги имеют карты (см. цветную вставку) и хронологии (см. Приложение в конце статьи), но в случае с Нарнией они очень упрощены и не идут ни в какое сравнение с продуманной и доскональной географией и историей Средиземья.
На этом сходство не заканчивается. Нарния появляется на свет во время пения Аслана, а мир Средиземья в “Сильмариллионе” творится из музыкальной темы, заданной Творцом-Эру. Оба мира были созданы плоскими. Но если у Льюиса он таким и остается (на Краю Света море обрушивается вниз водопадом), то у Толкина мир впоследствии закруглился.
“Святые земли” у обоих писателей находятся за морем. Только Толкин размещает свой Валинор (следуя северным легендам о “блаженных островах”) на Западе, а Льюис Страну Аслана — на Востоке, где восходит солнце. 23 На Востоке Средиземья живут в основном враждебные народы с явными монголоидными чертами, напоминающие о гуннах и монголо-татарах. У Льюиса враждебный Нарнии Тархистан располагается на юге и явно напоминает арабские страны — классических соперников средневековой христианской цивилизации. 24
“У жителей Калормэна темная кожа и длинные бороды. Они обычно носят свободные одежды и оранжевые тюрбаны. Народ этот древний, богатый и мудрый, но жестокий. Они исключительно вежливо поклонились Каспиану и долго осыпали его комплиментами, все больше о фонтанах благоденствия, орошающих сады благоразумия и добродетели и тому подобное, но, разумеется, они хотели получить назад уплаченные деньги”.
Почерпнув многие идеи в беседах с Толкиным, Льюис все-таки пошел своим путем. Автор “Властелина Колец” был крайне осторожен и деликатен с религиозностью в своих книгах. Он старался, чтобы при чтении “Властелина Колец” ни в коем случае не возникали ПРЯМЫЕ аллегории с христианством. Как проницательно заметил один из критиков, религия разлита в трилогии Толкина невидимым светом. Слово “Бог” не звучит нигде, его заменяют общие понятия – “Долг”, “Милосердие”, “Надежда”. Нравственные критерии во “Властелине Колец” ясны и незыблемы, но об их источниках можно лишь догадываться, они вынесены за горизонт книги.
Сам Толкин в своем эссе “О волшебных сказках” писал, что древние мифы несут на себе искаженный отблеск истины, и лишь один миф истинен, ибо произошел на самом деле — это миф христианский. Поэтому мир Средиземья лишь отблеск настоящего мира, и Христос в нем был бы неуместен.
Подобная замкнутость и самодостаточность мира “Властелина Колец” сделала его самым совершенным из всех придуманных на сегодня миров. Мир Нарнии иной. Он открыт. Открыт как для христианского мифа, так и для нашего мира. Его аллегории ясны и конкретны. Человек, враждебно настроенный к христианству, вряд ли получит удовольствие от “Хроник Нарнии”, зато может с интересом прочесть “Властелина колец”, да еще и переписать его на свой лад, сделав героями слуг зла. Впрочем, такая подмена зачастую происходит и в реальной жизни…
Не я первый заметил и то, как отличается друг от друга настрой обеих сказок. Недаром критики называют Нарнию “светом с пятнами тьмы”, а Средиземье — “островками света, окруженными тьмой”. Конечно, всё не так просто, но “Нарния” Льюиса действительно откровенно оптимистична. Даже Конец Света описан с всепобеждающей радостью освобождения. Герои уходят из падшей, погибающей Нарнии, не оглядываясь, уходят “Выше и Дальше” — в Истинную Нарнию. И эта радость искупает и поглощает собой все горести прошедшего.
“Он больше уже не выглядел как Лев, и все, что случилось потом, было таким великим и прекрасным, что я не могу это описать. Для нас тут конец историй, и мы можем только сказать, что с тех пор они жили счастливо, и для них это было началом настоящей истории. Вся их жизнь в нашем мире и все приключения в Нарнии были только обложкой и титульным листом, теперь, наконец, они открыли Первую Главу в Великой Истории, которую не читал никто в мире: истории, которая длится вечно, и в которой каждая глава лучше, чем предыдущая”.
Радость же героев “Властелина Колец” всегда неразрывно связана с печалью. Толкин неприкрыто скорбит по всему увядающему и гибнущему. Именно из этой любви-скорби по прекрасному, которая уходит в прошлое, и создал Толкин своих бессмертных, но привязанных к физическому миру эльфов — самых любимых (наряду с хоббитами) своих персонажей…
Так или иначе, но и “Властелин Колец”, и “Хроники Нарнии” обрели заслуженную славу : Толкин — заслуженно бОльшую, Льюис – заслуженно меньшую. И если “Властелину Колец” голливудская экранизация только навредила, то с Льюисом, возможно, будет иначе. Пусть кино Э. Адамсона больше напоминает красивую картинку, но, возможно, эта картинка заставит взять зрителей в руки книгу и самим решить, какой Аслан им больше нравится — компьютерный или настоящий.
Я написал эту историю специально для тебя , но, когда я принимался за нее, я еще толком не понимал, что девочки растут быстрее ,чем пишутся книги. И вот теперь ты уже слишком большая для сказок, а к тому времени, когда эту сказку напечатают и выпустят в свет, станешь еще старше. Но когда-нибудь ты дорастешь до такого дня , когда вновь начнешь читать сказки. Тогда ты снимешь эту книжечку с верхней полки, стряхнешь с нее пыль, а потом скажешь мне, что ты о ней думаешь. Возможно к тому времени я так состарюсь, что не услышу и не пойму ни слова, но и тогда я по-прежнему буду любящим тебя дядюшкой Клайвом С. Льюисом”.
(К.С. Льюис, из предисловия к “ЛКПШ”)
Бероэс 18.11 2013
1 — За два с половиной часа, которые длится фильм, можно прочитать большую часть первоисточника!
2 — Вспомним, что Ирландия оказалась одной из тех стран, где приход христианства не был связан с резким противостоянием древней культуре. Именно благодаря ирландским монахам сохранилось множество старинных ирландских легенд.
3 — А теперь сравним это описание с образом Дигори Керка из “Хроник Нарнии”:
“— Логика! — сказал профессор не столько им, сколько самому себе. — Почему их не учат логически мыслить в этих их школах? Существует только три возможности: или ваша сестра лжет, или она сошла с ума, или она говорит правду. Вы знаете, что она никогда не лжет, и всякому видно, что она не сумасшедшая. Значит, пока у нас не появятся какие-либо новые факты, мы должны признать, что она говорит правду”.
4 — Какое-то время Льюис и Толкин даже интриговали по поводу исключения из студенческого расписания литературы XIX-XX вв. и расширению преподавания древней и средневековой литературы!
5 — Льюис писал: “Когда мы выехали, я не верил в Иисуса как Христа, Сына Божия – когда мы приехали в зоопарк, я веровал”. См. также отрывок из письма А. Гривзу: “Я только что перешел от веры в бога к более определенной вере в Христа — в христианство. Объяснить постараюсь потом. Очень важную роль в этом сыграл мой длинный ночной разговор с Дайсоном и Толкином”.
6 — Толкин язвительно писал о выборе Льюиса: “Он не желает войти в христианство заново, через новую дверь — он возвращается к старой, по крайней мере, в том смысле, что, вновь приняв христианство, он принимает вместе с ним или пробуждает вновь все предрассудки, столь усердно насажденные в нем в детстве и отрочестве. Он желает вновь сделаться северно-ирландским протестантом”.
8 — Цитаты из трактата Льюиса “Любовь” использовал в своих речах папа Иоанн-Павел II. Похвально отзывались о “Хрониках Нарнии” такие православные популяризаторы, как А. Мень и А. Кураев.
9 — Кстати, причиной появления “Космической трилогии” было недовольство Толкина и Льюиса качеством фантастической литературы. Друзья решили это исправить, и договорились, что первый напишет о путешествии во времени, а второй — о путешествии в пространстве. Льюис свою часть договора выполнил довольно быстро. Замыслы педанта Толкина спустя десятилетия трансформировались во “Властелина Колец”.
В книге “Племянник чародея” Льюис наконец-то объяснил, как появилась Нарния, откуда в ней возник фонарный столб, а в доме профессора Керка — волшебный шкаф. Оказывается шкаф был сделан из древесины яблони, выросшей из семени нарнийского яблока. Это яблоко было привезено, когда Дигори (будущий профессор Керк) впервые посетил Нарнию. Фонарь же вырос из обломка столба, принесенного из нашего мира королевой Джадис, когда почва Нарнии обладала чрезвычайной “плодородностью”.
1) “ПЧ” — “Племянник Чародея”;
2) “ЛКПШ” — “Лев, Колдунья и Платяной Шкаф”;
3) “КиМ” — “Конь и его Мальчик”;
4) “ПК” — “Принц Каспиан”;
5) “ПУП” — Плавание “Утреннего путника”;
6) “СК” — “Серебряное Кресло”;
7) “ПБ” — “Последняя Битва”.
11 — Это при том, что Льюис был искренне без ума от “Хоббита” и пишущегося в то время “Властелина Колец”.
12 — Вот хронология их издания: “ЛКПШ” (1950), “ПК” (1951), “ПУП” (1952), “СК” (1953), “КиМ” (1954), “ПЧ” (1955), “ПБ” (1956).
13 — Забавно, что первая книга цикла была написана позже всех остальных. Поэтому пришлось попридержать выход “ПБ”, чтобы конец истории Нарнии не опередил ее начало.
14 — Вот одно из очень интересных мнений, прочитанных мною на форуме сайта http://www.narnia8.nm.ru: “Хроники” — это особое. “Хроники” не стоит называть мифологией, или рассуждать, дотянулся ли Льюис (как будто, он и Толкин какие-то соседние вершины и дотягиваются друг до друга). Хроники дают реальное переживание чего-то (или Кого-то), что в нашем мире встречается редко”. (Алёна)
15 — В экранизациях этот недостаток может, наоборот, стать достоинством, но достоинством чисто зрелищным
17 — “…Имя я взял из “Тысячи и одной ночи”. Так по-тюркски будет лев. Сам я произношу “Аслан”. Разумеется, я имел в виду Льва от колена Иудина (1. Откр. 5.5)…”
(из писем К.С.Льюиса)
Из-за тяги эклектика Льюиса к экзотике (в частности, к тюркским именам) могут возникать непредвиденные казусы. Я-то, к счастью, узнал об Аслане гораздо раньше событий в Чечне, а вот у современного россиянина это имя может вызвать далеко не христианские аналогии — с Асланом Масхадовым, например.
18 — “…Я вовсе не пытаюсь “представить” реальную (христианскую) историю в символах. Я скорее говорю: “Вообразите, что существует мир, подобный Нарнии, и что Сын Божий (или Великого Заморского Императора) приходит его искупить, как пришел искупить наш. Что бы получилось?” Может быть, в конечном счете получается примерно то же, о чем ты думаешь, но все-таки не совсем”.
(из писем К.С.Льюиса)
19 — Вспомним евангельское “Просите и дано будет”.
— Маме бы самой это не понравилось, — Дигори с трудом подбирал слова, — она всегда меня учила, чтобы я держал слово и ничего не воровал… и вообще. Будь она здесь, она бы мне сама велела вас не слушаться”.
21 — “— А теперь, гномы, вы свободны. Завтра я поведу вас освобождать всю остальную Нарнию. Троекратное ура в честь Аслана!
То, что последовало за этим, было поистине ужасно. …Гномы с ухмылкой глядели друг на друга, насмешливо, но не весело.
— Ну, — сказал черноволосый гном, — я не знаю, как вы, парни, думаете, но мне кажется, что я наслушался об Аслане на всю жизнь вперед. …Нас уже обманули однажды, а теперь ты снова пытаешься обмануть нас. Нам больше не нужны эти истории об Аслане, понимаешь! …мы уже сглупили однажды и не собираемся снова быть одураченными.
— Я вас не дурачу, — сказал Тириан сердито, — я служу настоящему Аслану.
— А где он? Кто он? Покажи его нам! — закричали гномы.
— Вы думаете, я держу его в кармане, глупцы? — сказал Тириан. — Кто я, чтобы показывать вам Аслана по своему желанию? Он не ручной лев.
Когда эти слова вырвались у него, он понял, что сделал неправильный ход. Гномы принялись глумливо напевать: “Не ручной лев, не ручной лев”.
— Это то самое, чем тот, другой, держал нас в повиновении, — сказал один из них”.
22 — Как выглядит окружающий мир сквозь призму греха можно увидеть на примере дневника Юстаса — этого непрерывного нытья, где во всех бедах обвиняется кто угодно, кроме него самого:
“…Каспиан и Эдмунд ужасно грубо обращаются со мной. В ту ночь, когда мы потеряли мачту, теперь остался только обрубок, несмотря на то, что я чувствовал себя скверно, они заставили меня вылезти на палубу и вкалывать, как раба. Люси подлила масла в огонь, заявив, что Рипичип очень хотел пойти поработать, только он слишком мал. Удивляюсь, неужели она не видит, что эта маленькая скотина делает все только из хвастовства.
…Теперь я целыми днями лежу на своей койке и не вижу никого, кроме Люси, пока эти двое дьяволов не приходят спать. Люси немножко дает мне из своей порции воды. Она говорит, что девочки не так сильно хотят пить, как мальчики. Мне это и раньше приходило в голову”.
23 — Не знаю, читал ли Льюис Достоевского, но слова Хмура чудесным образом перекликаются с известным парадоксальным заявлением русского классика: “Если бы кто мне доказал, что Христос вне истины, и действительно было бы, что истина вне Христа, то мне лучше хотелось бы оставаться со Христом, нежели с истиной”.
Два друга и знаменитых сказочника ХХ века — Толкин и Льюис.
23 — Кстати, книгу “Плавание “Утреннего Спутника” (“The Voyage of the Dawn Treader”) можно перевести и аллегорически, как “Странствие к Свету”.
Чтобы закрыть тему политкорректности, повторю, что ни Толкин, ни Льюис шовинизмом не страдали, а просто использовали средневековые архетипы. Сообщение отредактировал Бероэс: 18.11.2013 – 13:51 PM
Бероэс 18.11 2013
Мне лично первое произведение о Нарнии понравилось, второе уже слабее, а третье напоминает масло без хлеба.
Остальные (пока) не читал.
Бероэс 19.11 2013
В 1952 году в жизни закоренелого холостяка Льюса происходит неожиданное событие: он женится на американке Джой Девидман — читательнице его эссе, переехавшей в Англию. Правда, гражданский брак пришлось заключить тайно — Джой была разведена, а строгие законы англиканской церкви относились к этому крайне отрицательно. И лишь когда она слегла со смертельным диагнозом —костный рак (врачи пророчили ей жить не больше года), англиканский священник и друг Льюиса идет на риск и, нарушая прямой запрет епископа, в марте 1957 г. у постели умирающей Джой свершает обряд венчания. Далее происходит нечто похожее на чудо — болезнь на время отступает. Но спустя два года боли возвращаются. И летом 1960 года Джой умирает.
Она была (крещённой) еврейкой.
И если один из пасынков Льюиса впоследствии тоже крестился, то другой стал ортодоксальным иудеем.
Причём сам Льюис ему не только не помешал, но даже организовал у себя дома кашерную кухню.
Религиозный фанатизм ему был абсолютно чужд. Сообщение отредактировал Бероэс: 19.11.2013 – 19:11 PM
Внимание, только СЕГОДНЯ!
«Хроники Нарнии»
«Хроники Нарнии» состоят из семи сказок.
Видимо, не случайно. В Библии семь дней творения
– семь эпох мировой истории. У Льюиса
вся история Нарнии дана в семи эпизодах от
создания до гибели. Впрочем, прямых заимствований из Библии
у Льюиса нет, но есть множество намеков, по которым узнаются
библейские сюжеты.
Как была создана Нарния? В первой хронике «Племянник
чародея» двое детей, Дигори и Полли, попадают в Иной мир с помощью
колец, изготовленных дядей Дигори, занимающимся практической
магией. Они становятся свидетелями того, как Аслан,
величественный лев с огненной гривой, творит мир Нарнии. Лее
ходил взад и вперед по новому миру и пел новую песню. Она была
мягче и торжественней той, которой он создал звезды и солнце,
она струилась, и из-под лап его словно струились земные потоки.
Это росла трава. За несколько минут она покрыла подножье далеких
гор и только что созданный мир стал еще приветливее. Теперь в траве
шелестел ветер. Вскоре на холмах появились пятна вереска, в долине
какие-то зеленые точки, поярче и потемней. Сразу же вспоминается
Библия – семь дней творения. «Бог создал Землю», именно создал,
сотворил. Красота и грациозность замысла проявляются уже в первых
проявлениях нашего мира. Творец творит, поэт творит.
В этой сказке автор задает вопрос: Откуда же появляется зло?
И отвечает: Зло принес человек. Белая колдунья, которую разбудили дети
(случайно, хотя ничего не бывает случайного), появилась в новом
мире, в Нарнии, вместе с ними (она уцепилась за них, когда они
надевали кольца). В Библии говорится, что зло в самом человеке,
в свободе его выбора. Змей подговорил Еву, она подговорила Адама, Адам
ослушался Бога. Отсюда начались все несчастья человеческого рода.
Приключения в параллельном мире. В следующей сказке «Лев,
колдунья и платяной шкаф» автор рассказывает о приключениях
уже четырех детей: Питера, Сьюзен, Эдмунда и Люси, детей Адама
и Евы, как их называют в Нарнии. Они попадают в Нарнию через
платяной шкаф. В Нарнии постоянный холод, зима, никогда не бывает
весны и лета, потому что царствует в ней Белая королева, колдунья.
Аслан идет на помощь, он должен сразиться с Белой колдуньей
(со злом). Сначала по законам древней магии Аслан отдает себя
на смерть, но по законам еще более древней магии он воскресает
и уничтожает проклятие.
Каждый узнает свою историю. В сказке «Конь и его мальчик»
очень много приключений с переодеваниями. Герои там – принцы
и принцессы, но они познают законы жизни, учатся любить и быть
верными. В ней дается попытка показать, что каждый человек
должен знать только о себе. Аслан говорит: Каждому я рассказываю
его сказку.
Самое лучшее плавание. «Плавание на край света» – одна из
лучших сказок, где видна глубокая философия христианства. Христиане
хотят спастись, обрести царство Божие, но путь этот чрезвычайно
труден. Много препятствий и соблазнов на этом пути. Страны
Аслана достичь тоже не так-то просто. И достигает ее самый последний
(Мыш), бесстрашный рыцарь без страха и упрека. И вспоминаются
строки из Евангелия: Последние станут первыми, а первые станут
последними. А в сказке Аслан решает, кто достигнет края света.
Бог всегда требует, чтобы люди изменились. Но чтобы они изменились,
им нужно содрать с себя драконью шкуру. Все мы в большей
или меньшей степени носим драконью шкуру (мысли, чувства,
помыслы нечистые), мы сдираем ее с себя, не причиняя себе боли.
Сцена сдирания шкуры поразительна. Мальчик Юстэс за свою жестокость
был превращен в дракона. Он многое пережил, находясь в драконьей
шкуре. Трижды он пытался содрать шкуру, но безуспешно.
Тогда Аслан своей мощной лапой, причинив жгучую боль, совлекает
с Юстэса страшную, ороговевшую, чешуйчатую шкуру, и Юстэс снова
превращается в человека.
Остальные сказки не менее интересны, и юного и взрослого читателя
ждут невероятные приключения героев из нашего мира и из
другого. И еще: время Нарнии и время Земли не совпадают, что подтверждает
закон относительности. Но самое главное: хроники Нарнии
надо читать через Евангелие, и только тогда может быть понятен
их глубокий смысл. Произведения Клайва Льюиса имеют удивительное
свойство: с одной стороны, это мир дивных сказок, а с другой –
возможность поразмышлять о самом главном.
Эта книга о детях и мы понимаем, что они могут ошибаться и заблуждаться, основываясь на ложных понятиях, веря в красивую ложь и обман.
Самая неприятная ситуация произошла с младшим братом Эдмундом, который предал брата и сестер, а также всю Нарнию с ее волшебными героями, поверив злой и жестокой королеве. Читая книгу, испытываешь к нему не самые лучшие чувства, так и хочется закричать: “Остановись, подумай, это же твоя семья, как ты не понимаешь?”. Когда тебя предает родной человек, это намного больнее, чем если бы это сделал кто-то чужой.
Ребята оказались не в самой лучшей ситуации, когда им по сути приходилось выбирать: Нарния или родной брат-предатель. Эдмунд в итоге признает свои ошибки и переходит на сторону добра, но все же, к нему остается немного предвзятое отношение: это человек, который, едва заслышав слова лести, может предать самых родных.
Примеры верности мы находим в других детях: они преданны волшебной стране и льву Аслану, хотя эта страна для них только открылась и выбор нужно было сделать мгновенно, на чью сторону стать, кого защищать, определиться, кто прав, а кто виноват. Они сделали правильный выбор и им пришлось много вынести, много бороться ради Нарнии и ее чудесных жителей. Их смелости и стойкости нужно поучиться некоторым взрослым.
Бушняк А.В.
Клайв Стейплз Льюис написал более 60-ти книг, многие из которых позволили назвать его самым видным христианским мыслителем 20-го столетия. Как нехудожественную, так и художественную литературу К.С.Льюиса относят к традиции христианской апологетики (от греч. Apelege — защищать; или апологет — ярый приверженец какой-либо идеи или направления [2, 233]). Как автор он интересен тем, что приобрел репутацию великого проповедника 20-го столетия, не имея священного сана, а будучи по профессии литературоведом.
Лишь немногие русскоязычные критики посвятили свои труды произведениям К.С.Льюиса. Поразительный контраст в этом отношении представляют другие страны, где создан целый ряд институтов, исследующих творческое наследие этого автора.
Книги К.С.Льюиса еще не приобрели такую широкую популярность в нашей стране, как в Англии и Соединенных Штатах, где он является одним из культовых авторов. Это вполне объяснимо тем, что в отечественной литературе многие произведения философско-религиозной направленности долгие годы просто не печатались.
Несмотря на то, что К.С. Льюис известен как теолог прежде всего благодаря критическим и философским эссе, романам с яркой теологической направленностью, именно серия сказок о волшебной стране Нарнии наиболее популярна на Западе и известна нашему читателю.
«Хроники Нарнии» привлекают русскоязычных переводчиков во многом благодаря идейно содержательной стороне произведений поскольку христианская традиция сейчас переживает возрождение в нашей стране. В связи с этим кажется актуальным познакомить читателей с мировоззренческой позицией автора и определить особенности ее реализации в «Хрониках Нарнии».
К. С. Льюис в такой же мере «создатель вторичных миров» как и апологет. Возможно, поэтому широко известную трилогию Дж.Р.Р. Толкиена «Властелин колец», также не лишенную теологического подтекста, часто сравнивают с «Хрониками Нарнии» Льюиса по рейтингу популярности, в котором они постоянно «соперничают». Журнал » School Library Journal» провел анонимный опрос читателей, определивший сто книг, которые задали тон двадцатого века. В первую двадцатку выбрали и одну из сказок Льюиса — «Лев, Колдунья и платяной шкаф»(«ТЪе Lion, The Which And The Wardrobe»).
Хотя сюжет сказок (приключения школьников) необычен для воплощения богословского содержания Евангелия, фантастические истории не являются исключением в творчестве автора и предлагают оригинальное воплощение многих христианских истин. Знакомому с библией читателю истории покажутся изобилующими узнаваемыми образами — библейскими аллюзиями, такими как сад Эдема, Распятие, Воскресение и другие. И действительно, « Хроники Нарнии» — это, как справедливо отметил литературный критик М.Бейн, — «Божественный план вселенной, начиная от ее создания и заканчивая апокалипсисом». Главный образ сказок-образ льва (воплотившийся в герое величественного льва Аслана) неоднократно встречается в Библии. Его не возможно не ассоциировать с образом Христа. Сам Льюис писал: «Имя я взял из «Тысячи и одной ночи». Так по-тюркски будет лев… Разумеется, я имел в виду Льва от колена Иудина».
В первых двух сказках, «Племянник чародея» и «Лев, Колдунья и Платяной шкаф», Аслан представляется как вполне реальный герой-создатель и царь волшебной страны. Он вызывает страх у своих врагов и любовь, и преданность у друзей. Он делает королями и королевами двух мальчиков и двух девочек из нашего мира в стране Нарнии, изгоняет зло из своего королевства. Соглашаясь с литературным критиком М. Бейном, можно сказать, что в этих книгах Льюис рассказывает о первых радостных днях духовного опыта человека. Однако, уже в следующей книге «Покоритель Зари или Плавание на край света» Льюис предлагает читателю более глубокие переживания веры. Аслан в этих сказках кажется отдаленным, он появляется и в образе ягненка, и в образе альбатроса. Усложняя поиски Аслана, Льюис тем самым обостряет духовные переживания героев. Здесь успех зависит только от их веры, неподкрепленной материальным присутствием.
Одной из примечательных особенностей литературы К.С. Льюиса является широкое использование метафоры в его художественных и нехудожественных произведениях. Анализируя сказки, интересно остановиться на метафоре «двери» как перехода в новый волшебный мир, которая встречается на протяжении всего повествования. Использование Льюисом метафоры «дверь» не всегда можно встретить «на поверхности» текста, а лишь заглянув в недвусмысленный философский подтекст сказок, где снова угадывается библейская аллюзия. В данном случае уместно упомянуть одно из самых известных высказываний из Откровения Иоанна Богослова: «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним, а он со мной». В «Хрониках Нарнии» это и конкретные двери, ведущие в Нарнию, к Аслану, и сам Аслан как путь к новой духовной жизни. В сказке это могут быть или двери платяного шкафа, или картина или же магические кольца, но все они уводят детей из повседневной обыденности в новый мир, новую реальность. Важно то, что эти необыкновенные пути неизбежно ведут к Аслану, герою, который и делает их жизнь яркой, привносит в нее неожиданное. Он дарит детям как бы «дополнительную», новую жизнь и опыт.
Появление таких сказок в нашей стране (в переводе Н. Трауберг, Н.А.Островской и в оригинале) кажется как нельзя более актуальным именно в данное время, в период возрождения христианской традиции как культурного слоя нации.
Могу лишь отчасти согласиться с мнением критика Я. Кротова о том, что существует опасность того, что для наших детей «сказки Льюиса останутся мостом, ведущим в никуда», так как большинство родителей не способны объяснить ребенку «что сказочный льюисовский Лев — это Иисус, что это образ Царя и Льва от колен Израилевых» (поскольку в нашей стране христианская вера в течение многих лет была далеко не популярна). При создании сказок о Нарнии Льюис, прежде всего, хотел развлечь читателя и предложить ему заглянуть в мир христианских ценностей. Несмотря на то, что символизм Евангелия в сказках очевиден, Льюис видел своей задачей представить эти книги и той огромной аудитории читателей, которые еще не открыли в своей жизни христианскую веру. Он считал, что художественная книга — это наилучший способ открыть мир Евангелия для тех, кто его не знает, это путь в мир, который будет легче понять и принять.
Здесь можно вспомнить Питера Дж. Шейкла, профессора английского языка Хоуп Колледжа в Мичигане (Голландия), который считает, что нехристианский читатель, относясь к книге, как к художественному рассказу, в то же время может быть впечатлен увлекательными приключениями и оригинальными образами и не ощущать христианский символизм, как навязчивый или агрессивный. Хотя библейские аллюзии очевидны в сказках, взрослый читатель должен в первую очередь воспринимать книгу воображением, а уже после оценивать и анализировать. Историю о Нарнии нужно рассматривать не как рассказ-метафору, в котором объекты, события и герои в точности совпадают с теми, что существуют вне мира книги, а просто как историю. Детей не нужно просить объяснять какое значение имеют те или иные события или герои сказок, — получая удовольствие от образно-эмоционального контекста, они обязательно воспримут и его содержание.
«Хроники Нарнии» удивляют оригинальностью и красочностью образов , будто подтверждающих, что пространство льюисовских сказок действительно живет в одном из миров, в который существует дверь. Главный творческий источник, по мнению К.С.Льюиса, — это воображение, являющееся связью человека с Творцом. Именно такой полет воображения принес автору сказок живые оригинальные образы, воплощенные в них. Прообраз фавна с зонтиком в заснеженном лесу появился ещё в шестнадцатилетнем возрасте. Позже возникли другие, а основополагающим и связующим, явился герой льва Аслана, который не раз снился Льюису перед работой над сказками. « Ни одну историю я не «сочинил». Когда я пишу, я скорее наблюдаю за птицами, чем строю здание», — говорил К.С.Льюис. Автору не раз задавали вопрос о евангелиевском содержании сказок на что он отвечал: «Вы ошибаетесь, когда думаете, будто все в книгах «представляет» что-нибудь в этом мире. Да, в «Пути паломника» [Д.Беньян] так, но я пишу иначе». В одном из писем читателям он заметил, что «прямая аллегория, как задача с ответом; великая книга — как цветок, чей аромат напоминает нам что-то еле уловимое. Думаю, это «что-то» и есть полнота жизни, которую мы переживаем»..
Льюис прокомментировал создание сказок так: «.Я вовсе не пытаюсь «представить» реальную (христианскую) историю в символах. Я скорее говорю: «Вообразите, что существует мир, подобный Нарнии, и что Сын Божий (или Великого Заморского Императора) приходит его искупить, как пришел искупить наш. Что бы получилось?» [8]. Автор утверждал, что первоначально его образы не были связаны с Христианством, это произошло, когда он уже «кипел в работе».
Многие критики задавались вопросом, можно ли отражать Евангелие в таком жанре как сказка. Льюис заметил, что жанр сказки лучше всего подошел для того, что он хотел сказать. Возможно, истории о волшебстве и есть один из наилучших способов воссоздать евангелиевский мир чудес. Как известно, чудеса не случаются просто так, а имеют свою первопричину, свой источник, поэтому и серия сказок о Нарнии освещена исходными, центральными мировоззренческими представлениями К.С.Льюиса.
Одно из важнейших понятий для духовного развития и творчества автора — это идея Радости. Перерастая барьеры рационализма и устремляясь к вере, Льюис всегда знал о глубочайших человеческих ощущениях, которые все существование переносят за пределы пространства и времени. Он определил эти переживания как Радость(Joy) или «неудовлетворенное стремление, которое само по себе более желанно, чем удовлетворение любого другого стремления»[9]. Понимание Радости, как воображения в его высочайшей и чистой степени описано Льюисом в его духовной автобиографии «Настигнут Радостью» (» Surprised by Joy»). В ней он рассказывает о том, что он (и все другие люди) будучи отчужденным от Святого Источника, сохраняет ностальгию и желание соединиться с ним на протяжении всей жизни. В предисловии к книге «Регресс пилигрима» Льюис пишет: «Душа устроена так, чтобы испытывать наслаждение от того, что никогда не может быть полностью дано — мало того, нельзя и вообразить, что бы это было дано — в нашем настоящем субъективном, пространственно-временном существовании». Он видит Радость как мимолетные счастливые видения, которые Бог посылает отстраненному человечеству, что бы пробудить желание не-знающих о Нем соединиться с Ним. Об этих мимолетных предчувствиях прекрасного могут узнать и читатели «Хроник Нарнии»:
«И тогда произошло нечто удивительное, очень странное и отчасти курьезное. Дети, естественно, ничего не слышали об Аслане, но стоило Бобру произнести это имя, их настроение сразу изменилось. Наверно, нечто подобное бывает лишь во сне. Вам снится как кто-то произносит совершенно непонятные слова, но вы каким-то образом чувствуете, что в них заключен огромный смысл. Если сон страшный, то именно после таких слов он превращается в кошмар. Но бывает и так, что вы чувствуете — значение их невыразимо прекрасно, и тогда сон становится таким чудесным, что вы запоминаете его на всю жизнь и всю жизнь будете мечтать еще раз увидеть этот сон. Нечто подобное произошло и сейчас. Имя Аслана вызвало у детей сильнейшее душевное потрясение. Питер ощутил внезапный прилив отваги и жажду приключений. Сьюзен почудилось, что все вокруг наполнил восхитительно-изысканный аромат и зазвучала сладостная музыка неведомых струнных инструментов, которая подхватила ее и, нежно укачивая, повлекла куда-то. А Люси испытала то, что испытываем мы, проснувшись ясным солнечным утром и сразу вспомнив, что начались каникулы и впереди целое лето…».
Вся серия книг представляет собой чередование радостных, вдохновленных эпизодов праздников, песен, встреч с друзьями и приключений, духовных испытаний морального выбора, которое ведет к одному самому радостному и главному событию, которому полностью посвящена заключительная глава последней из серии сказок » Последняя битва» — приглашению Асланом героев «дальше вверх и дальше вглубь» навстречу приключениям, которые слишком потрясающие, чтобы их описать.
Нельзя не согласиться с М. Бейном, что К.С. Льюис в последней главе создает ощущение предвкушения того, что собой представляют небеса. Самым ярким воплощением героя следующего своему сердцу и ищущего Небеса, в «Хрониках Нарнии» стал мышь Рипичип из сказки «Покоритель Зари или Плавание на край света», который готов вплавь достичь конца моря для того, чтобы найти страну Аслана. Об этом персонаже сам автор писал: «Любой, кто в нашем мире посвятит всю свою жизнь поиску небес, станет как Рипичип». Можно утверждать, что интригующее завершение историй, открывающее перспективу детскому воображению, Льюису удалось. Многие дети просили автора написать продолжение, однако он отвечал примерно так, как ответил Сидни — побуждая их воспользоваться своей фантазией:
«… Боюсь, я сказал о Нарнии все, что хотел, и продолжения не будет. Почему бы тебе не сочинить его самому? Я начал писать, когда был младше тебя, и уверен, стоит только попробовать, и у тебя пойдет. Дерзай!».
В статье «Три способа писать для детей» Льюис соглашается с Толкиеным: «прелесть сказки заключается в том, что в ней человек полнее всего реализует себя как созидатель. Он не «комментирует жизнь». он творит, в меру возможностей, «вторичный мир». По определению Юнга сказка высвобождает архетипы, которые хранятся в коллективном бессознательном, и, когда мы читаем хорошую сказку, мы следуем принципу «познай себя», что по мнению К.С. Льюиса является одной из самых важных её функций.
Льюис был предельно внимателен к своей аудитории и заботился о том, что бы слова достигли как ума, так и сердца. О Льюисе Я. Кротов пишет: «Он почтителен, развлекателен, осторожен — ибо в каждом читателе видит человека — императора, жаждущего и могущего вновь казнить Того, в Ком более всего нуждается человек-грешник» [6, с.234]. К.С. Льюис подчеркивал необходимость знать язык публики: «… позвольте мне в первую очередь сказать, что не нужно акцентировать на том, что человек понимает или не понимает. Опыт покажет. Вы должны каждое слово вашего Богословия преобразовать, сделать его понятным в родном, близком людям языке. Это очень сложно, но необходимо».
В связи с этим можно сказать, что «Хроники Нарнии» написаны на «языке детей». Еще в детстве Льюис придумал свою Страну Животных, в которой со временем появились даже история, мифы и легенды. Не случайно и Нарнию он населил говорящими животными, с которыми повсеместно контактируют главные герои — дети. Принимая во внимание библейский сюжет, воплощенный в сказках, автор сделал безошибочный выбор с точки зрения психологии детей — ведь в юном возрасте намного интересней читать о мифологических существах и животных, легче им сочувствовать, чем историческим событиям, происшедшим очень давно, а участие юных героев в сказках позволяет вызвать большее сопереживание событиям именно у читателей детской аудитории. Льюис был знатоком и любил древнюю мифологию, поэтому населил сказки множеством героев, придающих заманчивость и очарование сказкам — гигантами и гномами из северных мифов, фавнами, сатирами, кентаврами, дриадами, наядами, нимфами и другими. Сам автор «Хроник Нарнии» отмечал, что сказочные существа, не похожие на людей, но ведущие себя почти как люди — это прекрасный символ, который позволяет описать человеческую психологию и типы характеров гораздо короче и доступней, чем в романах. К.С. Льюис населил свою страну животными для того, чтобы оттенки человеческого характера, воплощенные в этих персонажах, были понятнее детям, поучительны и развлекательны. Используя образы животного мира и мифологических существ автор смог передать сложные философские и морально-этические понятия в доступном к пониманию и увлекательном контексте для детей.
К.С.Льюиса интересовало, в чем причина того, что часто достаточно сложно испытывать к Богу или страданиям Христа те чувства, которые, по словам других, следует испытывать. По его мнению, проблема заключается в том, что обычно говорят об обязанности и это убивает чувства. Тогда автор подумал: «что если все это перенести в волшебную страну, где нет ни витражей, ни воскресных школ, может тогда ребенок впервые увидит веру во всей ее мощи — и устоит?» И он поверил в это.
Таким образом, можно выделить следующие особенности воплощения христианской мировоззренческой позиции К.С. Льюиса в «Хрониках Нарнии»:
— вплетение в сюжетную линию сказок библейских мотивов и аллюзий;
— выбор автором жанра сказки, что позволило задействовать творческий потенциал воображения
читателей для обращения к духовным архетипным глубинам сознания;
— широкое использование мифологической символики различных культур.
«Хроники Нарнии» представляется уникальной книгой, поскольку автору удалось отразить в сказках множество сложных философских понятий, обращаясь, прежде всего к глубинам духовного устройства человека. Воплощая мотивы библейских событий, автор обращается к основным идеям Христианства о прощении, раскаянии; поднимает ряд морально-этических вопросов, таких как верность и предательство, соблазн и целомудрие, индивидуализация человека и следование общим нравственным законам и другие. В данной статье была упомянута лишь часть неограниченного числа идей и методов их реализации в историях о Нарнии. Исключительность вещи, как известно, подтверждает огромное количество разноречивых отзывов и интерпретаций, непрекращающихся споров, что можно отнести и к данной книге. На фоне трагических событий современного мира, пессимистических тенденций в литературе, кинематографе идеи радости и гуманизма, которые проповедует автор сказок, ценные и очень важные, помогают раскрыть духовный потенциал человека. Чтение именно таких книг в детстве может воспитать новое поколение, которое поможет формированию гармоничного общества. Говоря о духовном значении «Хроник Нарнии», нужно согласиться с отзывом М.Бейна о том, что в «Хрониках Нарнии» К.С. Льюис смог описать собственную любовь к Богу, не проповедуя.
Мир в Боге
Ответ оставил Гость
Слово о любимой книге. Она может быть непонятной и не совсем интересной. Она может иметь настолько зашифрованный, потайной смысл, что ты не поймёшь ни слова, но всё равно она затягивает твоё сознание. Эта странная особа зовётся книгой. С книгами у меня сложились очень непростые отношения. Почти как с людьми. Бывает, взглянёшь на полку, где книги выстроились в ряд, и видишь в них людей. Какую – то книгу хочется брать в руки по несколько раз перелистывать, перечитывать, находить любимые моменты в произведениях. Какие – то хочется отодвинуть от себя и решительно их не читать, потому что уверена, что наши с ней мнения приходят в разногласие, как с каким – то неприятелем. Есть и такие, которые я не замечаю как незнакомых людей. Только с некоторыми из них я знакомлюсь и остаюсь в хороших отношениях, а с кем-то, побеседовав немного, больше никогда не пересекаюсь.
Ещё есть книги – хорошие друзья. Для меня они в большинстве совсем в жанре “фэнтези”. Приключения, вымышленная реальность, параллельные миры и простые объяснения непростых событий – все эти элементы фантастического жанра полностью погружают меня в атмосферу книги. У фантастики весьма необычный взгляд на повседневную жизнь, читая фэнтези, я понимаю, как бесполезна бывает суета, пустые, ненужные слова, и как просто и тонко выглядит Совершенство. Мой самый лучший друг из всех книг – это книга, созданная Клайвом Стейплизом Льюисом “Хроники Нарнии”. Эту книгу мне рекомендовал прочитать папа, когда мне было лет 9. Обычно я сама выбираю направления и предпочтения в литературе, но на этот раз я решила последовать его совету. Я прочитала “Хроники Нарнии”, точнее, я “прожила” эту книгу. Я всё время находилась внутри событий, видела всё своими глазами. “Хроники” состоят из семи частей. В них описываются приключения детей из Лондона, чудом попавших в параллельный мир, в страну Нарнию. Создание это фантастической страны Клайв Льюис описал в самой первой своей книге. Всё, что происходит дальше в повествовании, имеет связь и схожесть с евангельскими событиямиВсе образы, созданные Льюинсом, описание внутреннего становления героев имеют религиозный уклон. И хотя намёк в книге тонкий и прозрачный, но он есть, и он заставляет лучше понимать себя. К. Льюис писал как человек, воспитанный в религиозном обществе, и писал для тех людей, которые смогут понять все его намёки и прислушаться к нему. В “Хрониках Нарнии” он учит людей через образы и через все события, происходящие с героями, но совсем не поучает. Это и нравится мне. Потому – то всё происходящее я и применяю на себе. А когда я перечитываю в очерёдный раз “Хроники”, то завершаю чтение, дочитывая до конца последовательно, седьмую главу, мне всегда кажется, что это была моя история, и это я “внутренне закончилась”. Мне бывает грустно, что это конец истории, описанной в книге, ведь я – то точно знаю впереди ещё много всего интересного и всё только начинается. А мне лишь остаётся гадать, что будет происходить дальше. В конце книги я прощаюсь с Нарнией со слезами на глазах.
“Хроники Нарнии” – книга, прочитав которую невозможно не измениться и не похорошеть внутренне. Эта книга препдносит уроки доброты и рассказывает о том, что нужно уметь радоваться жизни. Она наполнена любовью.
Закрыв “Нарнию” я ставлю её на книжную полку, где стоят полюбившиеся мне книги: “Хоббиты… ” Толкиена, “Рыжий рыцарь” А. Белянина и, конечно же, моя любимая “Нарния”… Я оставляю “Нарнию” ненадолго, потому что знаю, что обязательно перечитаю её снова.
«Хроники Нарнии» состоят из семи сказок.
Видимо, не случайно. В Библии семь дней творения
– семь эпох мировой истории. У Льюиса
вся история Нарнии дана в семи эпизодах от
создания до гибели. Впрочем, прямых заимствований из Библии
у Льюиса нет, но есть множество намеков, по которым узнаются
библейские сюжеты.
Как была создана Нарния? В первой хронике «Племянник
чародея» двое детей, Дигори и Полли, попадают в Иной мир с помощью
колец, изготовленных дядей Дигори, занимающимся практической
магией. Они становятся свидетелями того, как Аслан,
величественный лев с огненной гривой, творит мир Нарнии. Лее
ходил взад и вперед по новому миру и пел новую песню. Она была
мягче и торжественней той, которой он создал звезды и солнце,
она струилась, и из-под лап его словно струились земные потоки.
Это росла трава. За несколько минут она покрыла подножье далеких
гор и только что созданный мир стал еще приветливее. Теперь в траве
шелестел ветер. Вскоре на холмах появились пятна вереска, в долине
какие-то зеленые точки, поярче и потемней. Сразу же вспоминается
Библия – семь дней творения. «Бог создал Землю», именно создал,
сотворил. Красота и грациозность замысла проявляются уже в первых
проявлениях нашего мира. Творец творит, поэт творит.
В этой сказке автор задает вопрос: Откуда же появляется зло?
И отвечает: Зло принес человек. Белая колдунья, которую разбудили дети
(случайно, хотя ничего не бывает случайного), появилась в новом
мире, в Нарнии,
вместе с ними (она уцепилась за них, когда они
надевали кольца). В Библии говорится, что зло в самом человеке,
в свободе его выбора. Змей подговорил Еву, она подговорила Адама, Адам
ослушался Бога. Отсюда начались все несчастья человеческого рода.
Приключения в параллельном мире. В следующей сказке «Лев,
колдунья и платяной шкаф» автор рассказывает о приключениях
уже четырех детей: Питера, Сьюзен, Эдмунда и Люси, детей Адама
и Евы, как их называют в Нарнии. Они попадают в Нарнию через
платяной шкаф. В Нарнии постоянный холод, зима, никогда не бывает
весны и лета, потому что царствует в ней Белая королева, колдунья.
Аслан идет на помощь, он должен сразиться с Белой колдуньей
(со злом). Сначала по законам древней магии Аслан отдает себя
на смерть, но по законам еще более древней магии он воскресает
и уничтожает проклятие.
Каждый узнает свою историю. В сказке «Конь и его мальчик»
очень много приключений с переодеваниями. Герои там – принцы
и принцессы, но они познают законы жизни, учатся любить и быть
верными. В ней дается попытка показать, что каждый человек
должен знать только о себе. Аслан говорит: Каждому я рассказываю
его сказку.
Самое лучшее плавание. «Плавание на край света» – одна из
лучших сказок, где видна глубокая философия христианства. Христиане
хотят спастись, обрести царство Божие, но путь этот чрезвычайно
труден. Много препятствий и соблазнов на этом пути. Страны
Аслана достичь тоже не так-то просто. И достигает ее самый последний
(Мыш), бесстрашный рыцарь без страха и упрека. И вспоминаются
строки из Евангелия: Последние станут первыми, а первые станут
последними. А в сказке Аслан решает, кто достигнет края света.
Бог всегда требует, чтобы люди изменились. Но чтобы они изменились,
им нужно содрать с себя драконью шкуру. Все мы в большей
или меньшей степени носим драконью шкуру (мысли, чувства,
помыслы нечистые), мы сдираем ее с себя, не причиняя себе боли.
Сцена сдирания шкуры поразительна. Мальчик Юстэс за свою жестокость
был превращен в дракона. Он многое пережил, находясь в драконьей
шкуре. Трижды он пытался содрать шкуру, но безуспешно.
Тогда Аслан своей мощной лапой, причинив жгучую боль, совлекает
с Юстэса страшную, ороговевшую, чешуйчатую шкуру, и Юстэс снова
превращается в человека.
Остальные сказки не менее интересны, и юного и взрослого читателя
ждут невероятные приключения героев из нашего мира и из
другого. И еще: время Нарнии и время Земли не совпадают, что подтверждает
закон относительности. Но самое главное: хроники Нарнии
надо читать через Евангелие, и только тогда может быть понятен
их глубокий смысл. Произведения Клайва Льюиса имеют удивительное
свойство: с одной стороны, это мир дивных сказок, а с другой –
возможность поразмышлять о самом главном.
«Хроники Нарнии» состоят из семи сказок.
Видимо, не случайно. В Библии семь дней творения
— семь эпох мировой истории. У Льюиса
вся история Нарнии дана в семи эпизодах от
создания до гибели. Впрочем, прямых заимствований из Библии
у Льюиса нет, но есть множество намеков, по которым узнаются
библейские сюжеты.
Как была создана Нарния? В первой хронике «Племянник
чародея» двое детей, Дигори и Полли, попадают в Иной мир с помощью
колец, изготовленных дядей Дигори, занимающимся практической
магией. Они становятся свидетелями того, как Аслан,
величественный лев с огненной гривой, творит мир Нарнии. Лее
ходил взад и вперед по новому миру и пел новую песню. Она была
мягче и торжественней той, которой он создал звезды и солнце,
она струилась, и из-под лап его словно струились земные потоки.
Это росла трава. За несколько минут она покрыла подножье далеких
гор и только что созданный мир стал еще приветливее. Теперь в траве
шелестел ветер. Вскоре на холмах появились пятна вереска, в долине
какие-то зеленые точки, поярче и потемней. Сразу же вспоминается
Библия — семь дней творения. «Бог создал Землю», именно создал,
сотворил. Красота и грациозность замысла проявляются уже в первых
проявлениях нашего мира. Творец творит, поэт творит.
В этой сказке автор задает вопрос: Откуда же появляется зло?
И отвечает: Зло принес человек. Белая колдунья, которую разбудили дети
(случайно, хотя ничего не бывает случайного), появилась в новом
мире, в Нарнии, вместе с ними (она уцепилась за них, когда они
надевали кольца). В Библии говорится, что зло в самом человеке,
в свободе его выбора. Змей подговорил Еву, она подговорила Адама, Адам
ослушался Бога. Отсюда начались все несчастья человеческого рода.
Приключения в параллельном мире. В следующей сказке «Лев,
колдунья и платяной шкаф» автор рассказывает о приключениях
уже четырех детей: Питера, Сьюзен, Эдмунда и Люси, детей Адама
и Евы, как их называют в Нарнии. Они попадают в Нарнию через
платяной шкаф. В Нарнии постоянный холод, зима, никогда не бывает
весны и лета, потому что царствует в ней Белая королева, колдунья.
Аслан идет на помощь, он должен сразиться с Белой колдуньей
(со злом). Сначала по законам древней магии Аслан отдает себя
на смерть, но по законам еще более древней магии он воскресает
и уничтожает проклятие.
Каждый узнает свою историю. В сказке «Конь и его мальчик»
очень много приключений с переодеваниями. Герои там — принцы
и принцессы, но они познают законы жизни, учатся любить и быть
верными. В ней дается попытка показать, что каждый человек
должен знать только о себе. Аслан говорит: Каждому я рассказываю
его сказку.
Самое лучшее плавание. «Плавание на край света» — одна из
лучших сказок, где видна глубокая философия христианства. Христиане
хотят спастись, обрести царство Божие, но путь этот чрезвычайно
труден. Много препятствий и соблазнов на этом пути. Страны
Аслана достичь тоже не так-то просто. И достигает ее самый последний
(Мыш), бесстрашный рыцарь без страха и упрека. И вспоминаются
строки из Евангелия: Последние станут первыми, а первые станут
последними. А в сказке Аслан решает, кто достигнет края света.
Бог всегда требует, чтобы люди изменились. Но чтобы они изменились,
им нужно содрать с себя драконью шкуру. Все мы в большей
или меньшей степени носим драконью шкуру (мысли, чувства,
помыслы нечистые), мы сдираем ее с себя, не причиняя себе боли.
Сцена сдирания шкуры поразительна. Мальчик Юстэс за свою жестокость
был превращен в дракона. Он многое пережил, находясь в драконьей
шкуре. Трижды он пытался содрать шкуру, но безуспешно.
Тогда Аслан своей мощной лапой, причинив жгучую боль, совлекает
с Юстэса страшную, ороговевшую, чешуйчатую шкуру, и Юстэс снова
превращается в человека.
Остальные сказки не менее интересны, и юного и взрослого читателя
ждут невероятные приключения героев из нашего мира и из
другого. И еще: время Нарнии и время Земли не совпадают, что подтверждает
закон относительности. Но самое главное: хроники Нарнии
надо читать через Евангелие, и только тогда может быть понятен
их глубокий смысл. Произведения Клайва Льюиса имеют удивительное
свойство: с одной стороны, это мир дивных сказок, а с другой —
возможность поразмышлять о самом главном.
Потрясающе. Сегодня дочитала “Хроники Нарнии” Клайва Льюиса. Какое это было путешествие! Я ныряла в эту книгу дома, во всё время пути в город, домой, пока стояла в очередях, т.е в любой момент. Настолько удивителен этот мир. Каким-то образом эта книга в детстве прошла мимо меня. А Стёпа читал. Я вот думаю, для какого же возраста она написана? Кажется, её можно читать всем от 7 до 70. Сколько там всего! Можно было бы разобрать на аналогии и ассоциации с Библией и ещё некоторые вопросы веры. Автор показал мне неведомые доселе вещи, над которыми я теперь задумываюсь. И часто это было сделано через притчи.
Да, напрашивается разбор этого произведения, просто никуда не деться.
Есть основные темы у этого “сказания”.
1. Не надо судить ближнего. Мы не знаем, что творится в его душе. Смотрите на себя и в себя.
2. Если человек во что-то не верит и не хочет в это поверить, его нельзя спасти насильно, вопреки его воли.
3. Не всё, что кажется нам добром – хорошее, не всё, что кажется злом – плохое.
…
Теперь моменты, которые больше всего трогали моё сердце. Мне очень нравится отношение Льюиса к животным как к братьям нашим меньшим и то, что они живут в той стране рядом с человеком и искренне любят друг друга. У Льюиса оживает и говорит вообще вся природа. И это прекрасно!
В самом начале истории герои попадают в другой мир, в НИКУДА, в НИЧТО. И они наблюдают, как из этого “ничто” рождается вся тварь. Как Господь создал землю за 6 дней, Нарнию создаёт Лев (царь зверей). Огромный золотистый Лев ходил, не торопясь, взад-вперёд и пел песню, которая вызывала к жизни всё сущее. Я не знаю… Само это описание, как он ходит, как поёт, что при этом происходит – настолько мастерски автор это делает, что вижу всё это не как сказку, а как существующую реальность. трепет охватывает душу, когда это читаешь. Наверное, так зарождался и наш мир.
В последней книге Льюис описывает последние часы Нарнии, а затем наступает ужасный конец света и затем Суд людей и зверей. И как мастерски автор объясняет нам, что всё это происходило не в нашем измерении времени и пространства, а совсем в других параметрах, что, опять-таки, начинаешь это всё реально переживать. Ведь мы почти все сталкивались в своей жизни с мистическим изменением течения времени (например, когда грозила какая-то опасность или было горе, а может, у кого-то наоборот – радость), когда “время останавливалось” или наоборот “неслось со страшной скоростью”, и за секунды перед нашими глазами проносились года. и смерти – нет! Да, да, всё это реально, всё это так. И мы видим здесь лишь тени того, что на самом деле существует.
Клайва Льюиса в своих произведениях часто цитирует митрополит Антоний Сурожский. Теперь и я увидела его христианский свет.
И вот ещё очень интересный, для многих спорный момент в книге. Трактовать его тоже можно по-разному. Я не знаю, как в двух словах объяснить тут его суть, но попробую.
Молодой воин жил не в Нарнии, а в другой стране, где был культ ужасной богини Таш – ей приносили кровавые жертвы. Как я поняла, к кровавым жертвам он не имел никакого отношения, но служил этой богине верно и самозабвенно устремлениями своей души, жил по совести, в то время, как для многих людей культ этот сделался скорее формальностью, их вера иссякла и были они нечестивы.. Перед концом света этот воин в числе многих из своего народа напал на Нарнию, и там происходит некое смешение, подмена одного Бога другим. Там стали говорить, что Таш – это то же, что и Аслан (Лев). Юноша идёт на гибель с её именем на устах, но после смерти оказывается с праведными нарнийцами в Новой Нарнии. Там он встречает великого Льва и падает к его ногам с мыслью, что настал его смертный час, ведь Лев знает, что он всю жизнь служил Таш. Но Лев наклонился и сказал: “Добро пожаловать, сын”. Юноша ответил, что он, увы, не Его сын, а слуга Таш. Тогда Лев сказал: “Дитя, всё, что ты отдавал Таш, ты отдавал Мне”. И тогда воин спросил, правда ли говорили, что Он и Таш – одно и то же? И вот Что ответил Аслан: “Это ложь. Не потому, что она и Я это одно, но потому, что мы – противоположное. Я беру себе то, что ты отдавал ей, ибо Я и она настолько различны, что служение Мне не может быть отвратительным, а служение ей – отвратительно всегда. Если кто-то клянётся именем Таш и сдержит клятву правды ради, это Мною он клялся, того не зная, и Я отвечу ему. Если же кто совершит жестокость именем Моим, и скажет “Аслан”, он служит Таш, и Таш примет его дело.” Но юноша на это честно признался, что искал Таш всю жизнь. “Возлюбленный, – сказал Лев, – если бы твоё желание было не ко Мне, ты не искал бы так долго и так искренне, ибо искренне ищущий – всегда находит”.
Что имел в виду здесь Льюис? Сектантов, еретиков, инославных (для исходной религии), язычников, людей, живших в таких странах, которые не имели соприкосновения с христианством или, по крайней мере, единобожием?..
Две вещи хочется мне сделать. Через какое-то время перечитать эту книгу, но на английском. И ещё… ещё мне бы хотелось увидеть об этом фильм. Чем-то история напоминает “Властелина колец” ( я не читала, видела фильм. Читать не хочется), скорее, роднит их приключенческая основа. Но вот духовной и воспитательной основы в этой книге куда больше. Только бы не испортили и не переделали сюжет в голливудский хеппи энд наоборот, т.е. без последней книги с концом света, чтоб детишкам не жалко всех было. А суть-то вся как раз в этом конце, потому что это – Начало.
Христианство и «Хроники Нарнии» К. С. Льюиса
Н. Н. Мамаева
Клайв Стейплз Льюис был оксфордским ученым, филологом, теологом, специалистом по истории средневековой литературы. Его перу принадлежат литературоведческие труды, философско-религиозные трактаты «Любовь», «Страдание», «Чудо», аллегории «Кружной путь» и «Расторжение брака», научно-фантастическая трилогия и, наконец, «Хроники Нарнии». К. С. Льюис входил в тот же литературный кружок, что и Дж. Р. Р. Толкиен, так же, как и он, писал сказки для детей, в которых рассуждал о вечных вопросах Бытия, утверждал возможность и необходимость существования Добра в этом мире.
Свои «Хроники Нарнии» Льюис писал семь лет (1950–1956), в год по книге (Lewis C. S. Chronicles of Narnia. London, 1950–1956). Первый перевод сказки Льюиса вышел в свет в издательстве «Детская литература» в 1978 году в переводе г. Островской 1. После этого наступил перерыв, который длился 13 лет. Хотя переводы «Хроник Нарнии» были сделаны Н. Трауберг ещё в 80-х годах, свет они увидели только в начале 90-х. В это же время стали издаваться и другие работы Льюиса, в которых их христианское содержание было совершенно очевидным и которые, что совершенно естественно, в СССР не могли быть изданы 2. В 1998 году Фонд имени Александра Меня сделал попытку выпустить 8-томное собрание сочинений Клайва Стейплза Льюиса 3. В настоящее время вышли два из обещанных восьми томов, но похоже, что издание сочинений К. С. Льюиса на этом и закончится в связи с финансовыми проблемами. Что касается изучения творчества К. С. Льюиса, то здесь в отечественном литературоведении существует огромная лакуна. Мы можем назвать лишь небольшие вступительные статьи, предшествующие изданиям тех или иных произведений Льюиса 4. Что же касается 8-томного собрания сочинений, которое стал издавать Фонд А. Меня, то в нём творчество Льюиса рассматривается сугубо в рамках богословия 5. Поэтому нам в наших изысканиях приходилось опираться лишь на собственное мнение да на тексты самого Льюиса 6 .
В своих «Хрониках Нарнии» Льюис рассказывает о создании волшебной страны Нарнии львом Асланом, о ее истории, войнах и нашествиях, королях и королевах и о её конце. Герои книги – мальчик Дигори и девочка Полли, присутствовавшие при рождении Нарнии, братья и сестры Пэвэнси, ставшие верховными королями Нарнии, и их друзья Юстэс и Джил.
Для создания своего мира Льюис обращается к мифологии. Это давняя традиция английской литературной сказки: Киплинг, Барри, Трэверс, Толкиен часто заимствовали свои сюжеты из мифов. Но Льюис превзошел всех своих предшественников. Он обращается к древневосточной, античной, германо-скандинавской, средневековой европейской, христианской традициям. Его Нарнию населяют фавны, сатиры, наяды, дриады, единороги, гномы (это и гномы английских преданий, приземистые, кряжистые существа с густыми, жесткими волосами и длинными бородами, и немецкие карлики с поросячьими лицами, петушиными гребнями и хвостами), говорящие животные народных сказок и, наконец, придуманные самим автором персонажи, например, квакли. Боги соседствующего с Нарнией Тархистана, кажется, сошли с хеттских рельефов. Так, главная богиня Таш представляет из себя человека с головой хищной птицы и четырьмя руками. А слуга Белой колдуньи волк Могрин восходит к скандинавскому Фенриру. Льюис часто использует сюжеты античных мифов и литературных произведений: превращенный за глупость и подлость в осла царевич Рабадаш обретает свой человеческий облик на осеннем празднике богини Таш («Золотой осел»), противных школьников Вакх превращает в поросят, классная комната преображается в лесную поляну, а их учительница присоединяется к его свите (легенды о Дионисе и пиратах, царе Пентее, дочерях Миния), на Острове Мертвой Воды герои находят ручей, вода которого превращает все, соприкоснувшееся с ней, в золото (миф о царе Мидасе).
Но основным источником для Льюиса стало, конечно, Евангелие. Недаром его книгу иногда называют детским христианским катехизисом.
Создатель Нарнии лев Аслан – одна из ипостасей Иисуса Христа. Согласно средневековой традиции, лев – это символ Христа. В одной из книг Аслан предстает в виде ягненка, что является уже прямым заимствованием из Евангелия.
Льюис пишет о «царственном и миролюбивом и в то же время печальном» взгляде Аслана, что он был «добрый и грозный» одновременно. Золотистое сияние гривы Аслана, о котором постоянно упоминает автор, ассоциируется с золотом нимба. В Нарнии именем Аслана клянутся, герои произносят: «Во имя Аслана», «Асланом тебя прошу», а отшельник даже восклицает «Аслане милостивый!» 7. Из следа Аслана берет начало ручеек, что напоминает многочисленные средневековые легенды об иссечении источников. Согласно Библии, «Бог есть свет» и по мере продвижения на восток в страну Аслана сама вода становится как свет, свет пронизывает весь мир, окружающий героев, и само название повести и корабля, на котором они путешествуют, – «Плывущий в зарю».
Великий Лев своей песней создает Нарнию и дает ее жителям основную заповедь: «И все любите друг друга». Он определяет, что Нарнией могут управлять только сыновья Адама и дочери Евы. Все это является перифразом соответствующих строк Книги Бытия (Быт. 1, 26– 27). Заповеди, которые дает Аслан нарнийцам, идут от заповедей Моисея и Нагорной проповеди. Аслан требует от жителей своей страны любви, смирения и покаяния. Он осуждает любую, даже самую слабую попытку переложить свою вину на другого: «И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь?» (Мф.7,5). Предательство совершил Эдмунд, но в этом есть и вина Питера, так как он был слишком суров с братом. Питер, Сьюзен и Эдмунд не верят Люси, когда она говорит, что видит Аслана, и это их вина, ибо их собственные недостатки не позволяют им увидеть его, но виновна и Люси, потому что не сумела убедить их. Аслан наказывает Аравиту, следуя заповеди «око за око» – она получает столько же ран, сколько получила служанка за ее побег.
Льюис очень изящно затрагивает одну из самых дискуссионных теологических проблем о божественной и человеческой сущности Иисуса Христа. Говорящий конь Игого, немного наивно рассуждая на эту тему, заканчивает свою речь выводом: «Можно понять, как нелепо считать (речь идет об Аслане) его настоящим львом. Более того, это непочтительно.» В это время появляется Аслан и говорит: «А ты, Игого, ты, бедный и гордый конь, подойди ближе. Потрогай меня. Вот мои лапы, вот хвост, вот усы. Я, как и ты, животное» 8. Таким образом, Льюис решает этот вопрос в пользу человеческой (львиной) природы Бога.
Евангелие определяет основные темы книг Льюиса. Именно темы – сюжеты остаются традиционно сказочными: борьба со злой колдуньей, поиски, путешествие, сватовство, побег. Проходящая через все хроники тема – это искупление. В сказке герой традиционно получает награду за свой подвиг, и подвиг обычно и совершается в расчете на вознаграждение. В повести «Племянник чародея» Дигори, добывая волшебное яблоко, должное обеспечить благоденствие Нарнии на много веков вперед, не рассчитывает ничего получить (хоть он нуждается в лекарстве для своей больной матери), этим он искупает свою вину, так как именно из-за его любопытства в Нарнии появилась злая колдунья. Льюис своеобразно обыгрывает сюжет с плодом древа познания добра и зла. И в Библии, и у Льюиса причиной возникновения зла стало любопытство: в первом случае – Евы, во втором – Дигори, который, позвонив в колокольчик, разбудил спящую Джадис. Но если в Священном писании яблоко явилось причиной грехопадения, то здесь оно, напротив, залог спасения.
Искупая предательство Эдмунда, Аслан позволяет Белой Колдунье заколоть себя. Но с первыми лучами солнца он воскресает, ибо жертва была принесена добровольно, пролилась невинная кровь, и злые чары рассеялись. Аслан, как и Христос, искупает своей кровью грехи людей.
Вторая тема тоже евангельская – искушение. Это не искушение богатством, властью, могуществом, нет, это искушение благом, но благом мнимым. Колдунья уговаривает Дигори не отдавать яблоко Аслану, а отнести его матери. Дигори выдерживает искушение и в конце концов получает вожделенный плод из рук самого Аслана. Воистину, нельзя сотворить иного добра, кроме Божьего.
Так же и Люси, листая книгу волшебника Кориакина, уступает искусу узнать, что о ней думают другие, но это не приносит ей радости, так как из-за этого она чуть не теряет свою подругу.
И еще один вопрос, который постоянно решают герои Льюиса, – это выбор пути в широком смысле этого слова. Как отличить истинное от ложного, подлинное от мнимого, божественное от дьявольского. Ведьма предстает в облике прекрасной женщины, и, только когда герои находят в себе силы противостоять ее колдовству, обретает свой истинный облик чудовищной змеи. А пленный принц вначале предстает перед ними безумцем и чудовищем. Мир и его отражение (эта идея, заимствованная Льюисом у Платона, получит наиболее полное свое развитие в последней книге) нелегко различить. Что есть Солнце, просто большая лампа, как утверждает колдунья, или лампа – слабое подобие Солнца?
Аслан редко помогает герою разрешить этот вопрос. Он вообще появляется на страницах книги не часто, не всегда показывается в своем истинном облике и предпочитает говорить загадками, как и Сын Божий. Ибо только избранные могут услышать Слово Божье: «Ваши же блаженны очи, что видят, и уши, что слышат» (Мф. 13, 16).
Герои Льюиса в конце концов совершают правильный выбор. Но если человек сам не желает видеть истины, если он запер себя в темнице своего воображения, то никто, даже Бог, не в силах ему помочь. «Ибо огрубело сердце людей сих, и ушами с трудом слышат, и глаза свои сомкнули» (Мф. 13, 15). Дядя Дигори уверил себя в том, что лев не может петь, и, когда к нему обращаются, слышит только рычание. Гномы, попав в страну Аслана, убедили себя, что сидят в грязном хлеву, и не видят ничего, кроме стен, навоза и соломы, хотя вокруг простирается зеленый луг. Воистину, каждому воздается по вере его.
Аслан часто испытывает героев сверх необходимости, сознательно провоцируя их. Он не объясняет Джил, кто он такой, когда она, умирая от жажды, видит у ручья только огромного льва. Он не показывается Питеру, Сьюзен и Эдмунду, вынуждая Люси, которая единственная видит его, ссориться с братьями и сестрами. Когда Люси со слезами говорит ему: «Я не могла оставить всех, подниматься к тебе одна», Аслан отвечает: «Если они не пойдут, ты должна следовать за мной одна» 9. Не отголосок ли это евангельского: «Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня» (Мф. 10, 36). Скорее всего, это не внушит юным читателям симпатии, но это очень по-христиански.
Аслан, видимо, сам того не ведая, сумел передать и основные противоречия евангельского текста. Он то предоставляет своим героям полную свободу, то контролирует их даже в мелочах. Он дает Дигори возможность самому преодолеть искушение завладеть яблоком, но не дает возможности Люси, когда она листает волшебную книгу, не в силах от нее оторваться, внезапно являясь перед ней и заставив забыть все, что она прочитала. Аслан внушает одновременно любовь и страх. Он прощает Эдмунду предательство, ни разу не упрекнув его, но с удовольствием слушает покаяния Питера и Джил, виновных в куда меньших проступках. (Или это тоже отголосок евангельских преданий? Согласно некоторым апокрифам, Иуда был любимым учеником Христа, и к тому же – «Я пришел призвать не праведников, а грешников».) Аслан осуждает своих героев за гордыню, проявленную даже в малом. Но героем одной из его книг является мыш Ричипп – дуэлянт, задира, гордец, рыцарь без страха и упрека, этакий мышиный Д’Артаньян… и ничего, никакого осуждения. Напротив, Ричипп является любимцем и Аслана, и самого Льюиса. Именно Ричиппа Аслан призывает к себе в первую очередь, и именно мыш встречает героев у входа в страну Аслана вместо апостола Петра.
Наиболее полно идеи Льюиса выражены в последней книге хроник. В ней рассказывается о том, как хитрый Обезьян, надев на простодушного осла львиную шкуру, заставляет его играть роль Аслана и правит от имени Великого Льва. Из-за предательства Обезьяна тархистанцы завоевывают Нарнию, и она гибнет. Басня оборачивается трагедией. Но оказывается, что погибшая Нарния была лишь отблеском Нарнии истинной (вот он Платон!), и все лучшее, что было в этой Нарнии, сохраняется в Нарнии той. Герои гибнут, но, погибнув, они оказываются в Нарнии подлинной. Сюжет «Последней битвы» – это Апокалипсис и наступление Царства Божьего. Описывая события, Льюис буквально следует евангельскому тексту. Сравним Евангелие от Матфея и «Последнюю битву».
Евангелие от Матфея
«Последняя битва»
Ибо многие придут под именем Моим и будут говорить: «Я Христос», и многих прельстят (Мф. 24, 5)
Обезьян говорит от имени Аслана
Ибо восстанет народ на народ, и царство на царство (Мф. 24, 7)
Тархистан завоевывает Нарнию
И тогда соблазнятся многие; и друг друга будут предавать, и возненавидят друг друга (Мф. 24, 10)
Часть нарнийцев переходит на сторону Тархистана, жители Нарнии сражаются друг против друга
Тогда же будут предавать вас на мучения и убивать вас; и вы будете ненавидимы всеми народами за имя Мое (Мф. 24, 9)
Последний король Нарнии Тириан и его единорог Алмаз попадают в плен, гномы отказываются служить своему королю, когда он заклинает их именем Аслана
Солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба (Мф. 24, 29)
Аслан призывает звезды, и они падают. Солнце поглощает Луну. Отец Время уничтожает Солнце
И пошлет ангелов своих с трубою громогласною (Мф. 24, 31)
Отец Время трубит в рог
Так, когда вы увидите все сие, знайте, что близко при дверях (Мф. 24, 33)
Герои через дверь хлева попадают в страну Аслана
И поставит овец по правую свою сторону, а козлов – по левую (Мф. 25, 33)
Нарнийцы приходят на суд Аслана, и те, кто не могут выдержать его взгляда, входят в тень слева от него и навсегда исчезают; праведники заходят в дверь справа от Аслана
Символично, что герои попадают в страну Аслана через дверь Хлева. Люси говорит: «Однажды и в нашем мире Хлев вместил то, что больше целого мира» 10 .
Сравнивая Нарнию истинную с Нарнией, бывшей только слабым ее отблеском, Льюис следует идее Платона и основному ее тезису христианства, что жизнь земная есть только подготовка к жизни вечной. Но современному читателю, в большинстве своем не придерживающемуся ортодоксальных христианских взглядов, наверняка станет жалко прекрасную Нарнию, и вряд ли им будет понятно ликование героев, когда Аслан сообщает им, что поезд, на котором они ехали, потерпел крушение и все они мертвы. В нашем сознании смерть не ассоциируется с каникулами.
Льюис вообще является ортодоксальным христианином во всем. В настоящее время большинство деятелей культуры, в том числе и религиозных деятелей, стараются встать на точку зрения, которая объединяет, а не разъединяет верующих различных конфессий. Господь един, и лишь приходит под разными именами: Будды, Магомета, Христа. Но Льюис твердо стоит на своей позиции. Молодой тархистанец, искренне верящий в свою богиню Таш, попадает в царство Аслана не потому, что Аслан и Таш – одно и то же, но потому, что они противоположны. Аслан говорит: «Я и она столь различны, что, если служение мерзко, оно не может быть мне, а если служение не мерзко – не может быть ей. Итак, если кто-то клянется именем Таш и держит клятву правды ради, мной он клянется не ведая. Если же кто-то совершает злое во имя мое, пусть говорит он: „Аслан“ – Таш он служит» 11. Сравним: «Итак, по плодам их узнаете их. Не всякий говорящий Мне: „Господи! Господи!“ войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного. Многие скажут Мне в тот день: „Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали?“… И тогда объявлю им: „Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие“ (Мф. 7, 20– 23).
Льюис вообще во многом верен старине. Он предпочитает добрую старую монархию и вассальные отношения губернаторству. Он осуждает новые школы, в которых не изучают классическую философию, и в частности его любимого Платона, Закон Божий и хорошие манеры. Льюис часто по ходу текста делает замечания типа: „Должно быть, всякие прописи (скажем “не укради») вбивали тогда мальчикам в голову крепче, чем теперь”.
Здесь следует сказать несколько слов о творчестве К. С. Льюиса и Дж. Р. Р Толкиена. В их книгах много общего: и формального – каждый из них создал свою страну со своей историей, географией, религией, оба они ориентировались на средневековую традицию и широко использовали мифологию, и сущностного – утверждение Добра и справедливости, попранных моральных идеалов, счастливая развязка, ставшая почти исключением в современной литературе.
Но между этими двумя авторами есть и глубокое различие. Толкиен провозглашает свободу воли, его герой сам выбирает свой путь. У Льюиса герой выполняет волю Аслана, его собственное мнение редко спрашивают. Толкиен не страшится приобщить малых мира сего к делам великих, в конечном итоге судьбы мира решают именно они. У Льюиса герои четко знают свое место, им не дано знать помыслов Аслана. Хоббиты видят падение Сарумана, и преображение этого, когда-то великого и мудрого мага, многому их учит. Когда же Юстэс спрашивает, за какой грех наказан Кориакин, Рамаду отвечает: «Зачем тебе знать, какие ошибки могут совершать звезды?» Льюис утверждает веру, Толкиен – волю.
У Толкиена герои, совершив свой труд, уходят за море, и этот уход исполнен печали, ибо, хоть они обретут там заслуженные покой и блаженство, жизнь остается здесь, в мире, из которого они навсегда уходят. У Льюиса, напротив, настоящая жизнь возможна лишь там, а страна, которую так любили герои и ради которой они столько раз жертвовали собой, оказывается лишь тенью.
Льюис поставил перед собой грандиозную задачу – создать новое Евангелие в форме детской книги. Но грандиозный замысел трудно воплотить в жизнь безукоризненно. Выше уже говорилось о том, что у Льюиса имеется немало противоречий; впрочем, они, возможно, проистекали из самой сути поставленной задачи. Но в книге есть и несоответствия другого рода. Традиционные герои английской мифологии плохо сочетаются с персонажами античных мифов, а вакхическое буйство плохо сочетается с христианским смирением. Наяды и фавны выглядят довольно блекло по сравнению с гораздо более живыми и реальными гномами, а лучше всего у Льюиса получились придуманные им самим квакли. Вообще «Хроники Нарнии» гораздо интереснее читать, когда автор не пытается буквально следовать евангельскому тексту, а говорит от своего лица. Король Лум говорит своему сыну: «Быть королем – это значит идти первым в самый страшный бой и отступать последним, а когда бывает неурожай, надевать самые нарядные одежды и смеяться как можно громче за самой скудной трапезой во всей стране» 12. А Дед Мороз, вручая Люси кинжал, предупреждает ее, что она должна участвовать в битве лишь в самом крайнем случае, ибо «страшны те битвы, в которых принимают участие женщины» 13 .
И сама форма детской книги, которую использует Льюис, с одной стороны, позволяет по- новому взглянуть на догматы христианской веры, но, с другой стороны, традиция английской сказки с ее героями, очень часто стоящими вне морали (Питер Пэн), противоречит морализаторскому духу христианства. К тому же детям, наверно, не всегда будут понятны философские концепции Льюиса, а взрослые, к сожалению, редко читают детские книги.
Но, несмотря на все эти издержки, попытка Льюиса представляет большой интерес. Сейчас «Хроники Нарнии» наконец-то полностью переведены на русский язык, и у русского читателя, в том числе и филолога, появилась возможность познакомиться с ними. А они, несомненно, требуют глубокого изучения.
Список литературы
1 Льюис К. С. Лев, колдунья и платяной шкаф / Пер. г. Островской. Л., 1978.
2 См.: Льюис К. С. Любовь. Страдание. Надежда: Притчи. Трактаты / Пер. Н. Трауберг, Т. Шапошниковой, И. Череватой. М., 1992; Льюис К. С. Просто христианство / Пер. Е. и Т. Майдановых. Чикаго, 1990; Льюис К. С. Человек отменяется / Пер. Н. Трауберг // Знание–сила. 1991. N 12. С. 52–88; Льюис К. С. Мерзейшая мощь // Согласие. 1992. N 2–4; Льюис К. С. За пределами безмолвной планеты // Дружба народов. 1992. N 2–4; Льюис К. С. Переландра // Дружба народов. 1992. N 2.
3 Льюис К. С. Собр. соч.: В 8 т. Т. 1, 2. М., 1998.
4 Архангельский А. [Рец. на «Письма Баламута» ] // Лит. газета. 1991. N 39. С. 10; Гопман В. Волшебные миры К. С. Льюиса // Детская литература. 1983. N 8. С. 33–37; Кошелев С. [Предисловие] // Льюис К. С. Хроники Нарнии. М., 1991; Кротов Я. Джентльмен в Царстве Божьем // Новый мир. 1992. N 2. С. 244–247; Марченко А. Тягательство живой силы с железной // Согласие. 1992. N 2. С. 212–214; Неве О. Вступительное слово // Дружба народов. 1992. N 2. С. 236–237; Петраковский И. Сказки для рыцарей старшего возраста //Льюис К. С. Хроники Нарнии. М., 1993. С. 490–493; Трауберг Н. Несколько слов о Льюисе // Вопр. философии. 1989. N 8. С. 104–106.
5 См.: Грин Р.Л. Об авторе этих книг // Льюис К. С. Собр. соч.: В 8 т. Т 1. М., 1998. С. 8–10; Епископ Диоклийский Каллист. Можно ли считать Льюиса анонимным православным? // Там же. С. 279–289; Архипова А. Почему мы вправе назвать роман «Пока мы лиц не обрели» «христианским»? // Там же. Т. 2. С. 366–370.
6 См.: Льюис К. С. Хроники Нарнии. Сказки / Пер. Н. Трауберг, Г. Островской, О. Бухиной, Т. Шапошниковой; Под ред. Н. Трауберг, Е. Доброхотовой. М., 1992.
7 Льюис К. С. Хроники Нарнии. Сказки. С. 324.
8 Льюис К. С. Хроники Нарнии. Сказки. С. 361–362.
9 Льюис К. С. Хроники Нарнии. Сказки. С. 97.
10 Льюис К. С. Хроники Нарнии. Сказки. C. 567.
11 Там же. С. 557.
12 Льюис К. С. Хроники Нарнии. Сказки. С. 335.
13 Там же. С. 97.
Как и многие хорошие люди, Клайв Льюис любил сказки. Как и многие творчески одарённые дети, он начал сочинять с детства. Будучи мальчиком, он придумал некую Страну Животных под названием Боксен и охотно рассказывал о ней брату и родителям, правда, его рассказы уже тогда были приправлены изрядной долей занудства: Льюис никогда не умел поражать воображение. Смерть матери и обучение в Виньярд, по всей видимости, сделали характер Джеки менее открытым, однако способствовали развитию чувства юмора и блестящему умению пользоваться приёмом иронии.
Свою следующую сказку Льюис рассказал только через тридцать лет. Во время Второй Мировой войны четверо детей останавливались в доме Льюиса и тот был удивлен, узнав, как мало образных историй знали его юные гости. Он решил набросать для них рассказ о том, как четверо детей, которых звали Энн, Мартин, Роуз и Питер – были высланы из Лондона в связи с воздушным обстрелом города, и поселились у одного старого и одинокого профессора. Это – все, что он написал в то время, но, несколько лет спустя, он возвратился к истории. Дети (которых теперь звали Питером, Сьюзен, Эдмундом и Люси) нашли путь в другой мир – землю, которую он в конечном счете назовет Нарния, предположительно, по названию итальянского города Нарни.
Сам автор писал о «Хрониках»: “Вся история Нарнии говорит о Христе. Иными словами, я спрашивал себя: “А что, если бы на самом деле существовал мир, подобный Нарнии, и он пошел бы по неверному пути (как это случилось с нашим миром)? Что бы произошло, если бы Христос пришел спасти тот мир (как Он спас наш)”? Эти истории служат моим ответом. Я рассуждал, что поскольку Нарния является миром говорящих животных, то Он тоже станет Говорящим Животным, подобно тому, как Он стал Человеком в нашем мире. Я изобразил Его львом, потому что: лев считается царем зверей; в Библии Христос называется “львом из колена Иудина”. А также: “Я писал такие книги, какие мне самому хотелось бы прочесть, именно это всегда побуждало меня взяться за перо, Никто не желает писать книги, которые мне нужны, так что приходится это делать самому…”
Льюис создал Нарнию плоской, но довольно обширной. Как говорит мистер Тумнус, Нарния – это… все пространство между фонарным столбом и огромным замком Кэр-Параваль на восточном море». («Кэр-Параваль» означает “Под судом» – от староанглийского “caer” = “суд” и “paravail” = “меньший” или “под”). В горах к югу от Нарнии расположена дружественная Орландия (Арченланд), где правит боковая ветвь королевской династии Кэр-Параваля. Кроме того, Нарнии принадлежит несколько островов в восточном океане. Еще дальше к востоку находится целое ожерелье волшебных островов, на каждом из которых — свое чудо. Один населен невидимками, на другом сны становятся явью, третьим управляет старик — звезда в отставке… А за ними — край света, где море низвергается в бесконечность величественным водопадом. Впрочем, где-то там, на востоке же, возможно, и за пределами мира Нарнии находится страна Аслана — высокая цветущая гора, где обитает божественный Лев и откуда он приходит к своим подопечным в тяжелые времена. А тяжелые времена наступают в Нарнии нередко, ибо окружена она воинственными и могущественными соседями. К югу от орландских гор, за пустыней, лежит громадная империя Тархистан (Калормен), основанное беглецами из Орландии. Здесь правят смуглые и властолюбивые тарханы, здесь в порядке вещей рабство и завоевательные походы, здесь недолюбливают северян и разумных зверей, и поклоняются жестокой богине Таш. Тархистанцы не раз пытались захватить Нарнию, но до последнего север отбивал их армии. Менее удачно сложились отношения с западным соседом Нарнии, Тельмаром. Эту страну основали потомки земных пиратов, обнаруживших на своем острове проход в иной мир. Тельмаринцы завоевали Нарнию и долгое время худо-бедно правили ею — всё-таки они тоже были сынами Адами и дочерьми Евы. На это время пришлось и царствование короля Каспиана X Мореплавателя, которое стало, пожалуй, Золотым веком Нарнии.
Мир Нарнии полон волшебных тайн и загадок. Его населяют сказочные существа из разных мифологий мира: фавны, кентавры, гномы, говорящие животные. Целью автора было создать новую, но легко узнаваемую реальность из известных элементов. Этот мир сотворён львом Асланом с помощью песни, его стройную гармонию сохраняют законы, который он написал и вместе с тем не может преступить. В этом Аслан вполне соответствует христианским представлениям о Боге, который не может отречься от Себя. (2 Тимофею 2:13 «…если мы неверны, Он пребывает верен, ибо Себя отречься не может»). В мире Нарнии всё – предел человеческих мечтаний, и Льюис неоднократно подчёркивает это. Нарния – особый мир с восхитительной природой и красивейшей сменой времён года, место, где звучит лучшая на свете музыка, где нет смерти от болезни или случайности. Все герои сказки умирают в битве за Добро. Но поскольку Добро неотделимо от Зла, у Нарнии есть и враги, такие как Белая Колдунья Джадис, её спутники: ведьмы, минотавры, оборотни, поддерживающая её часть гномов и великанов. Однако все несправедливости и невзгоды перекрывает мотив Радости. Слово «Радость» Льюис писал с прописной буквы и понимал под ним некую великую Радость, которая еще не наступила, но обязательно наступит.
Однако задачей Льюиса было создать не принципиально новую реальность, а художественное отражение современной действительности. Трава в Нарнии растет так же, и птицы поют так же, днем светит солнце, а ночью – луна, человек устает, взбираясь на гору, ему необходимы еда и питье. Кстати, как раз с помощью еды и питья Льюис постоянно подчеркивает реальность, узнаваемость и близость Нарнии. Всякий раз, как герои садятся за стол, а то и просто на зеленую травку, автор с великой серьезностью подробно сообщает нам меню их трапезы. Да и пейзажи Нарнии (а Льюис – большой мастер пейзажа) – это пейзажи нашего мира, только облагороженные, без фабричных труб и нефтяной пленки на реках. Нарния вдвойне привлекательна: и своей чудесностью, странностью, и своей похожестью, узнаваемостью. Недаром и попасть в нее можно по-разному: с помощью волшебных колец или просто войдя в платяной шкаф есть и другие пути, магические или обыденные). Особенно интересно с этой точки зрения нарнийское время. Для того, кто находится в Нарнии,время течет совершенно обычно: минута за минутой, час за часом, день за днем. Но для наблюдателя из нашего мира оно выделывает совершенно невероятные вещи: то припустит, как курьерский поезд, то. словно утомившись, переходит на быстрый шаг. Никакого прямого соответствия между нашим временем и временем Нарнии установить не удается.
“Хроники” состоят из семи частей:
1. Лев, колдунья и платяной шкаф (The Lion, the Witch and the Wardrobe, 1950),
2. Принц Каспиан (Prince Caspian, 1951),
3. Покоритель зари, или плавание на край света (The Voyage of the Dawn Treader, 1952),
4. Серебряное кресло (The Silver Chair, 1953),
5. Конь и его мальчик (The Horse and his Boy, 1954),
6. Племянник чародея (The Magician’s Nephew, 1955),
7. Последняя битва (The Last Battle, 1956)
В первой, которая называется “Племянник чародея”, Аслан песней творит мир. Во второй он жертвует собой и побеждает Белую Колдунью. В седьмой, “Последняя битва”, Нарния гибнет, но продолжает жить в вечности… В остальных книгах дети попадают в Нарнию самым неожиданным способом, когда они сами того не ждут – через картину в гостиной, через внезапно открывшийся портал в метро, именно тогда, когда они больше всего нужны и попадают в невероятные приключения.
Дигори Керк
Прототипом пожилого Дигори из «Льва и колдуньи» стал репетитор Льюиса Уильям Керкпатрик, готовивший его к поступлению в Оксфорд. А вот хроника «Племянник чародея», в которой Дигори Керк противостоит соблазну украсть яблоко вечной жизни для своей смертельно больной матери, связана с биографией самого Льюиса. Льюис пережил смерть матери в девять лет, и это было для него сильнейшим ударом, приведшим к потере веры в Бога, вернуть которую он смог только к тридцати годам.
Дигори Керк. Кадр из сериала «Хроники Нарнии». 1988 год © BBC
Как «Хроники Нарнии» связаны с Библией
Аслан и Иисус
Библейский пласт в «Нарниях» был наиболее важным для Льюиса. Творец и правитель Нарнии, «сын Императора-за-морем», изображен в виде льва не только потому, что это естественный образ для царя страны говорящих зверей. Львом от колена Иудина в Откровении Иоанна Богослова назван Иисус Христос. Аслан творит Нарнию песней — и это отсылка не только к библейскому рассказу о сотворении Словом, но и к творению как воплощению музыки айнуров Айнуры — во вселенной Толкина первые создания Эру, верховного начала, участвующие вместе с ним в творении материального мира. из «Сильмариллиона» Толкина.
Аслан появляется в Нарнии в Рождество, отдает свою жизнь, чтобы спасти «сына Адама» из плена Белой колдуньи. Силы зла убивают его, но он воскресает, потому что стародавняя магия, существовавшая до сотворения Нарнии, гласит: «Когда вместо предателя на жертвенный Стол по доброй воле взойдет тот, кто ни в чем не виноват, кто не совершал никакого предательства, Стол сломается и сама смерть отступит перед ним».
Аслан на Каменном столе. Иллюстрация Паулины Бейнс к книге «Лев, колдунья и платяной шкаф». 1950-е годы © CS Lewis Pte Ltd. / narnia.wikia.com / Fair use
В финале книги Аслан является героям в образе агнца, символизирующего Христа в Библии и раннехристианском искусстве, и приглашает их отведать жареной рыбы — это аллюзия на явление Христа ученикам на Тивериадском озере.
Шаста и Моисей
Сюжет книги «Конь и его мальчик», рассказывающей о бегстве мальчика Шасты и говорящего коня из страны Тархистан, которой правит тиран и где почитаются ложные и жестокие боги, в свободную Нарнию, — аллюзия на историю Моисея и исхода евреев из Египта.
Дракон–Юстас и крещение
В книге «Покоритель зари, или Плавание на край света» описывается внутреннее перерождение одного из героев, Юстаса Вреда, который, поддавшись алчности, превращается в дракона. Его обратное превращение в человека — одна из ярчайших в мировой литературе аллегорий крещения.
Последняя битва и Апокалипсис
«Последняя битва», заключительная книга серии, рассказывающая о конце старой и начале новой Нарнии, представляет собой аллюзию на Откровение Иоанна Богослова, или Апокалипсис. В коварном Обезьяне, совращающем жителей Нарнии, заставляя их поклониться лже-Аслану, угадывается парадоксально изложенный сюжет об Антихристе и Звере.
Источники «Хроник Нарнии»
Античная мифология
Хроники Нарнии не просто наполнены персонажами античной мифологии — фавнами, кентаврами, дриадами и сильванами. Льюис, хорошо знавший и любивший античность, не боится разбрасывать отсылки к ней на самых разных уровнях. Одна из запоминающихся сцен цикла — шествие освободившихся из?под гнета природных сил, Вакха, менад и Силена, предводительствуемое Асланом в «Принце Каспиане» (соединение довольно рискованное с точки зрения церковной традиции, считающей языческих богов бесами). А в самый возвышенный момент в финале «Последней битвы», когда герои видят, что за пределами ветхой Нарнии открывается новая, относящаяся к прежней как прообраз к образу, профессор Керк бормочет про себя, глядя на удивление детей: «Все это есть у Платона, все у Платона… Боже мой, чему их только учат в этих школах!»
Шествие с менадами. Иллюстрация Паулины Бейнс к ниге «Принц Каспиан». 1950-е годы © CS Lewis Pte Ltd. / narnia.wikia.com / Fair use
Средневековая литература
Льюис знал и любил Средневековье — и даже считал себя современником скорее древних авторов, чем новых, — а всё, что знал и любил, старался использовать в своих книгах. Неудивительно, что в «Нарниях» множество отсылок к средневековой литературе. Вот только два примера.
В «Бракосочетании Филологии и Меркурия», сочинении латинского писателя и философа V века Марциана Капеллы, рассказывается, как дева Филология приплывает к краю света на корабле вместе с львом, кошкой, крокодилом и командой из семи матросов; готовясь пить из чаши Бессмертия, Филология извергает из себя книги точно так же, как Рипичип, воплощение рыцарства, в «Покорителе зари» отшвыривает шпагу на пороге страны Аслана. А пробуждение природы в сцене творения Асланом Нарнии из «Племянника чародея» напоминает сцену явления девы Природы из «Плача Природы» — латинского аллегорического сочинения Алана Лилльского, поэта и богослова XII века.
Английская литература
Основной специальностью Льюиса была история английской литературы, и он не мог отказать себе в удовольствии поиграть с любимым предметом. Главные источники «Нарний» — два лучше всего изученных им произведения: «Королева фей» Эдмунда Спенсера и «Потерянный рай» Джона Мильтона.
Белая колдунья очень похожа на Дуэссу Спенсера. Она пытается соблазнить Эдмунда восточными сладостями, а Дигори — яблоком жизни точно так же, как Дуэсса соблазняла Рыцаря Алого креста рыцарским щитом (совпадают даже детали — бубенцы на экипаже Белой колдуньи достались ей от Дуэссы, а Зеленая колдунья из «Серебряного кресла», как и Ложь, оказывается обезглавлена своим пленником).
Обезьян, наряжающий ослика Лопуха Асланом, — отсылка к колдуну Архимагу из книги Спенсера, создающему ложную Флоримеллу; тархистанцы — к спенсеровским «сарацинам», нападающим на главного героя, Рыцаря Алого креста, и его даму Уну; а падение и искупление Эдмунда и Юстеса — к падению и искуплению Рыцаря Алого креста; Люси сопровождают Аслан и фавн Тумнус, как Уну у Спенсера — лев, единорог, фавны и сатиры.
Уна и лев. Картина Брайтона Ривьера. Иллюстрация к поэме Эдмунда Спенсера «Королева фей». 1880 год Частная коллекция / Wikimedia Commons
Серебряное кресло тоже родом из «Королевы фей». Там на серебряном троне в подземном царстве восседает Прозерпина. Особенно интересно сходство сцен творения мира песней в «Потерянном рае» и «Племяннике чародея» — тем более что этот сюжет не имеет библейских параллелей, но близок соответствующему сюжету из «Сильмариллиона» Толкина.
«Код Нарнии», или Как объединены семь книг
Несмотря на то что Льюис не раз признавался, что, начиная работать над первыми книгами, не планировал серию, исследователи давно пытаются разгадать «код Нарнии», замысел, объединяющий все семь книг. В них видят соответствие семи католическим таинствам, семи степеням посвящения в англиканстве, семи добродетелям или семи смертным грехам. Дальше всех пошел по этому пути английский ученый и священник Майкл Уорд, предположивший, что семь «Нарний» соответствуют семи планетам средневековой космологии. Вот как:
«Лев, колдунья и платяной шкаф» — Юпитер
Его атрибуты — царственность, поворот от зимы к лету, от смерти к жизни.
«Принц Каспиан» — Марс
Эта книга об освободительной войне, которую ведут коренные жители Нарнии против поработивших их тельмаринцев. Важный мотив книги — борьба с узурпатором местных божеств и пробуждение природы. Одно из имен Марса — Mars Silvanus, «лесной»; «это не только бог войны, но также покровитель лесов и полей, а потому идущий войной на врага лес (мотив кельтской мифологии, использованный Шекспиром в «Макбете») — вдвойне по части Марса.
«Покоритель Зари» — Солнце
Помимо того что край света, где восходит солнце, — это цель странствия героев книги, она наполнена солнечной и связанной с солнцем символикой; лев Аслан также является в сиянии как солярное существо. Главные антагонисты книги — змеи и драконы (их в книге целых пять), а ведь бог солнца Аполлон — победитель дракона Тифона.
«Серебряное кресло» — Луна
Серебро — это лунный металл, а влияние Луны на приливы и отливы связывало ее с водной стихией. Бледность, отраженный свет и вода, болота, подземные моря — основная стихия книги. Обитель Зеленой колдуньи — это призрачное царство, населенное потерявшими ориентацию в пространстве большого мира «лунатиками».
«Конь и его мальчик» — Меркурий
В основе сюжета — воссоединение близнецов, которых в книге несколько пар, а созвездием Близнецов управляет Меркурий. Меркурий — покровитель риторики, а речь и ее обретение — также одна из важнейших тем книги. Меркурий — покровитель воров и обманщиков, а главные герои книги — конь, которого похитил мальчик, или мальчик, которого похитил конь.
«Племянник чародея» — Венера
Белая колдунья очень напоминает Иштар, вавилонский аналог Венеры. Она соблазняет дядюшку Эндрю и пытается соблазнить Дигори. Сотворение Нарнии и благословение зверей населять ее — торжество производительного начала, светлой Венеры.
«Последняя битва» — Сатурн
Это планета и божество несчастливых происшествий, и крах Нарнии происходит под знаком Сатурна. В финале великан Время, который в черновиках прямо именуется Сатурном, восстав ото сна, трубит в рог, открывая путь в новую Нарнию, как круг времен в IV эклоге Вергилия, завершаясь, приближает эсхатологическое Сатурново царство «Читателю, незнакомому с классической филологией, скажу, что для римлян „век“, или „царство“ Сатурна, — это утраченная пора невинности и мира, что-то вроде Эдема до грехопадения, хотя никто, кроме разве что стоиков, не придавал ей такого большого значения», — писал Льюис в «Размышлениях о псалмах» (пер. Натальи Трауберг). .
Что все это значит
В такого рода реконструкциях много натяжек (особенно с учетом того, что Льюис отрицал наличие единого плана), но популярность книги Уорда — а по ней даже сняли документальный фильм — свидетельствует о том, что искать в «Нарниях» отсылки ко всему, чем Льюис с огромным увлечением занимался как ученый, — занятие крайне благодарное и увлекательное. Более того, внимательное изучение связей ученых штудий Льюиса с его художественными сочинениями (а кроме сказок о Нарнии он написал аллегорию в духе Джона Беньяна, подобие романа в письмах в духе Эразма Роттердамского, три фантастических романа в духе Джона Мильтона и Томаса Мэлори и роман-притчу в духе «Золотого осла» Апулея) и апологетикой показывает, что так заметная в Нарниях мешанина — не недоработка, а органичная часть его метода.
Льюис не просто использовал образы европейской культуры и литературы в качестве деталей для украшения своих интеллектуальных конструкций, не просто пичкал сказки аллюзиями, чтобы удивить читателей или подмигнуть коллегам. Если Толкин в своих книгах о Средиземье конструирует на основе германских языков «мифологию для Англии», Льюис в «Нарниях» переизобретает заново европейский миф. Европейская культура и литература были для него живым источником восторга и вдохновения и естественным строительным материалом, из которого он создавал всё им написанное — от лекций и научных книг до проповедей и фантастики.
Дверь Хлева. Иллюстрация Паулины Бейнс к книге «Последняя битва». 1950-е годы © CS Lewis Pte Ltd / thehogshead.org / Fair use
Эффектом такого свободного и увлеченного владения материалом оказывается возможность говорить языком сказки об огромном количестве довольно серьезных вещей — и не просто о жизни и смерти, но о том, что находится за чертой смерти и о чем в столь любимые Льюисом Средние века решались говорить мистики и богословы.
Ответ оставил Гость
Когда-нибудь вы станете достаточно взрослыми, чтобы снова прочитать сказки» Эти слова принадлежат Клайву Стеипизу Льюису. Мне очень понравилось его выражение, ведь я очень люблю сказки, верю в них, они для меня целая вселенная, которая существует где-то рядом.
Я хочу рассказать о моей любимой книге – «Хроники Нарнии». Написал эту книгу удивительный человек – Клайв Стеипиз Льюис. Это так, ведь только необыкновенный человек смог создать мир, в который заставил поверить миллионы людей.
В этой книге собраны все 7 томов. Читая их, я погружаюсь в мир, в котором живут единороги, говорящие животные, кентавры, злые и добрые персонажи. В этой книге не всегда добро побеждает зло, и герои расстаются в самый интересный момент.
Я верю, что Нарния есть, хотя знаю, что это только фантазия. Многие не читали этой книги и не знают про могучего Аслана, про маленькую, но храбрую Люси, про Рипичипа, который хоть и маленький, но сражается лучше десятерых, про огромных корабль – Покоритель Зари. Я прочитала эту книгу довольно быстро и потом плакала, потому что скучала по героям, мне не хватало их приключений. Эти герои стали мне друзьями, как часто я хотела быть похожей на них, броситься в пучину невероятных приключений! Мне кажется что мы с Люси очень похожи. И поэтому я снова и снова стала перечитывать книгу. И каждый раз читая, я узнаю что-то новое для себя.
Мама часто ругает меня, когда я зачитываюсь и перестаю существовать в настоящем мире. Обычно я читаю книги на ночь, это помогает мне заснуть и оказаться в той самой Нарнии. Было жалко, когда Сьюзен (старшая сестра) перестала помнить о Нарнии. И это, наверно, не случайно ведь взрослея, люди перестают верить в сказки, в чудеса. Но все зависти от человека и его желания.. Я ни за что не забуду про Нарнию, не забуду про то, что приключилось со мной и с героями… А пока. Я очень хочу, чтобы было продолжение, но его пока нет. Но это тоже важно. Нужно подождать, и чудо обязательно произойдет! Я хочу рассказать о моей любимой книгу. Это – Хроники Нарнии.
В этой книге собраны все 7 томов. За чтением книги я погружаюсь в мир, в котором живут единороги ( я их тоже люблю), говорящие животные, кентавры, злые и добрые персонажи. В этой книге не всегда добро побеждает зло. И расстаются в самый интересный момент. Я верю, что Нарния есть, хотя знаю, что это только книга.
Люси младшая сестра Питера, Сьюзен и Эдмунда, двоюродная сестра Юстэса Вреда. Я поучилась бы у неё искренней вере потому, что в нашем мире почти нет людей которые искренни верят…
У неё светлые волосы и она всегда весёлая. Она стала одной из Четырех правителей Нарнии и жители Нарнии прозвали ее Люси Отважная.
Она первой попадает Нарнию и рассказывает о ней остальным, но ей не верят, но потом попадает в Нарнию с братьями и сестрой. Люси становится Королевой вместе с братьями Питером и Эдмундом и сестрой Сьюзен. Эпоха правления Питера, Сьюзен, Эдмунда и Люси стала золотым веком Нарнии. В книге «Последняя битва» она является второстепенным персонажем. Она возвращается в Нарнию со своими братьями, Верховным королём Питером и королём Эдмундом, одновременно с Юстасом Вредом, Джилл Поул, Полли Пламмер, и Дигори Кёрком. Она становится свидетелем уничтожения Нарнии и перемещается в новую Нарнию, созданную Асланом, в которую уже не проникнет зло. Люси там встречает своего старого друга мистера Тумнуса, Рипичипа. Потом Аслан рассказывает ей о железнодорожной катастрофе, в которой погибла она, её братья, её родители, Полли, Дигори, Юстас и Джилл, и поэтому все останутся жить на родине Аслана навсегда.
— …Лучше я пойду поищу другой ручей.
— Другого ручья нет, — сказал лев”.
“Аслан будет приходить и уходить, когда ему вздумается. …Только не нужно его принуждать. Ведь он же не ручной лев. Он все-таки дикий”.
“— А он лев? — спросила Аравита.
— Конечно, нет, — возмутился Игого. — …Несомненно, …называя его львом, хотят сказать, что он силен, как лев, или жесток, как лев, — конечно, со своими врагами. Даже в твои годы, Аравита, можно понять, как нелепо считать его настоящим львом. Более того, это непочтительно. Если бы он был львом, он был бы животным, как мы. — Игого засмеялся. — У него были бы четыре лапы, и хвост, и усы… Ой-ой-ой-ой!
Дело в том, что при слове “усы” один ус Аслана коснулся его уха. Игого отскочил в сторону и обернулся. Примерно с секунду все четверо стояли неподвижно.
…— А ты, Игого, — сказал он, — ты, бедный и гордый конь, подойди ближе. Потрогай меня. Понюхай. Вот мои лапы, вот хвост, вот усы. Я, как и ты, — животное”.
“— Между прочим, — сказал мальчик, — кое-кто мог бы и позаботиться о том, чтобы мы тут не сидели голодные.
— Аслан бы позаботился, надо было только попросить, — заметила лошадь.
— А сам он не мог догадаться? — спросила Полли.
— Без всякого сомнения, — согласилась сытая Стрела. — Мне только кажется, что он любит, когда его просят”. 19
“— Это я тебя ударил, — сказал Аслан. — Только меня ты и встречала, больше львов не было. Да, поцарапал тебя я. …Я нанес тебе ровно столько ран, сколько мачеха твоя нанесла бедной девочке, которую ты напоила сонным зельем. Ты должна была узнать, что испытала твоя раба.
— Ей больше ничего из-за меня не будет?
— Я рассказываю каждому только его историю, — отвечал лев”.
“— Аслан, — сказала Люси, — ты стал больше.
— Это потому, что ты стала старше, малышка, — ответил он.
— Я — нет. Вырастая, ты будешь замечать, что и я становлюсь больше”.
В “Хрониках Нарнии”достаточно библейских аллюзий. Здесь есть и свое Сотворение мира, и свой Апокалипсис. Есть и королева Джадис, подобно Змию искушающая Дигори не относить Аслану животворное яблоко, а использовать его для своих целей (излечить умирающую мать). 20 Правда, в отличие от библейской истории искусительница терпит неудачу.
Есть в Нарнии и сцена “рождения нового человека во Христе”, когда Юстэс из-за алчности и эгоизма превратившийся в Дракона, пытается снять с себя чешуйчатую кожу, но понимает, что без Аслана это сделать невозможно — всякий раз вырастает новая.
“…Тогда лев сказал, но я не знаю, говорил ли он:
— Тебе придется позволить мне раздеть тебя.
В первый же раз он рванул так сильно, что мне показалось, что он вонзил когти прямо мне в сердце. А затем, когда он начал стаскивать с меня кожу, это было еще больнее, чем все, что я когда-либо пережил. Единственное, что помогало мне переносить все это, было лишь удовольствие ощущать, как она сходит. Ты, наверное, знаешь, если ты хоть когда-нибудь сдирал корочку с ранки. Это больно — еще как, но так приятно видеть, что она отдирается. …Затем лев схватил меня — это мне не очень понравилось, потому что теперь, без кожи, мое тело стало очень нежным, и кинул меня в воду. Она ужасающе саднила, но только в первый момент”.
Вот вам и аллегория крещения. А последняя книга цикла вообще являет собой краткий пересказ Апокалипсиса. Старый и хитрый Обезьян, найдя львиную шкуру, облачает в нее глупого кроткого ослика Недотепу и выдает его за Аслана. Мало того, он утверждает, что ужасная богиня тархистанцев Таш (которой приносят человеческие жертвы) и Аслан — одно и тоже (вам это ничего не напоминает?). Так именем Нарнийского бога начинают твориться злодеяния. В итоге — даже раскрыв обман, многие обитатели Нарнии полностью теряют веру. 21
Образ Обезьяна прямо отсылает нас к средневековой метафоре — “Антихрист — обезьяна Христа”. Дальнейшие события также отображают христианскую эсхатологию. В битве за Нарнию погибают все. Погибает и сама Нарния, но Нарния “земная”, не настоящая. Для тех, кто выдержал испытание, Аслан распахивает последнюю дверь, ведущую в истинную “платоновскую” Нарнию, а закрывает ее Верховный король Питер (вот вам еще одна аналогия — с апостолом Петром, привратником у дверей Рая). В это же время в нашем мире все участники нарнийской истории гибнут в большой железнодорожной катастрофе.
Образ Аслана был настолько впечатляющим для детского сознания, что к Льюису даже стали приходить тревожные письма из верующих семей. Так, мать девятилетнего американского мальчика Лоренс сообщила писателю, что ее сын боится того, что любит Аслана больше, чем Иисуса. Льюис немедленно ответил ей, что “…Лоренс не может на самом деле любить Аслана больше, чем Иисуса, даже если ему кажется, что это так. Все слова и дела Аслана, за которые Лоренс его любит, сказал или совершил Иисус. Так что когда Лоренс думает, что любит Аслана, он на самом деле любит Иисуса, и, может быть, любит Его больше, чем прежде. Разумеется, у Аслана есть то, чего нет у Иисуса, — я про львиное тело. Если Лоренса пугает, что львиное тело нравится ему больше человеческого, думаю, он зря тревожится. Господь знает все про воображение маленького мальчика (которое Сам сотворил), знает и то, что в определенном возрасте очень привлекательна идея дружелюбного говорящего зверя. Поэтому, думаю, Он не обидится, что Лоренсу нравится львиное тело. В любом случае, когда Лоренс подрастет, это чувство отомрет само, без всяких с его стороны усилий. Так что пусть не волнуется”. В этой сцене выявилась довольно интересная религиозная проблема — способны ли дети воспринять христианское учение во всей его полноте, или лучше подобный выбор делать уже самостоятельно по мере взросления? Мне кажется, книги Льюиса о Нарнии как раз и являются замечательным средством проповеди христианства на детском уровне, когда суть будет оставаться, а сказка по мере взросления ребенка — уходить на второй план, оставляя место для осознанного религиозного выбора.
“Почему так трудно испытывать к Богу или Христовым страданиям те чувства, которые, как нам говорят, мы должны испытывать? Думаю, именно потому, что речь идет об обязанности, и это убивает чувства. Главная причина — здесь. Кредит и благоговение. К детстве мне казалось, что о вере можно говорить лишь вполголоса, как в больнице. “Что если перенести все это в волшебную страну, — подумал я, — где нет ни витражей, ни воскресных школ, может, тогда ребенок впервые увидит веру но всей ее мощи и устоит?” И я понял, что да”.
(из писем К.С. Льюиса)
“— Но, понимаешь, дело не в Нарнии, — всхлипывала Люси. — Дело в тебе. Ведь там мы не сможем встретиться с тобой. И как же мы будем жить, никогда не видя тебя?
— Но ты встретишь меня там, дорогая моя, — ответил Аслан.
— Разве… разве Вы есть и там, сэр? — спросил Эдмунд.
— Я есть повсюду, — ответил Аслан. — Но там я ношу другое имя. Вы должны узнать меня под этим именем. Именно для этого вам и позволили посетить Нарнию, чтобы, немножко узнав меня здесь, вам было бы легче узнать меня там”.
“…Если в истории, которую вы собираетесь рассказать, заложена
какая-то мораль, она неизбежно возникнет сама собой и в ней отразится
весь ваш жизненный опыт. А если нет, не нужно ее изобретать.
…Единственная мораль, которая имеет какую-то цену, — мораль самого автора”.
(из писем К.С. Льюиса)
“Иногда и сам я думаю, что мы не хотим рая,
но много чаще я не знаю, хотим ли мы чего-нибудь еще”.
(К.С. Льюис “Страдание”)
После Аслана вторым достоинством “Хроник Нарнии” является наглядное вскрытие истоков пороков и зла. В те времена, когда создавалась эта сказка, для христианина-Льюиса не было большего зла, нежели циничный самодовольный аморализм и прагматизм английских снобов-интеллектуалов. Характерными персонажами этой среды является семья Юстаса.
“Своих папу и маму он не звал папой и мамой, а Гарольдом и Альбертой. Они были весьма современными и прогрессивными людьми. Они были вегетарианцами, трезвенниками, не курили и носили особое белье. В их доме было очень мало мебели и очень мало простынь на кроватях, а окна были вечно открыты.
Юстас Кларенс любил животных, особенно жуков, если они были мертвые, наколотые на картон. Ему нравились книги, если они были познавательными и поучительными, а на картинках были изображены элеваторы для зерна или толстые иностранные дети, занимающиеся зарядкой в образцовых школах”.
Недаром такие обычные пороки, как жадность, развратность и трусость занимают писателя несравнимо меньше, нежели источник всех зол — гордыня. Здесь он в очередной раз перекликается с Честертоном, который до того не терпел самодовольства “псевдоинтеллектуалов”, что откровенно симпатизировал “простому люду”, не потерявшему моральных принципов и здравого смысла. Недаром и Льюис делает первыми королями Нарнии обычного кэбмена и его жену, противопоставляя их “оккультисту” дяде Эндрю и жестокой надменной королеве Джадис, которые говорят: “Наш удел высок и мы одиноки”. Льюис показывает, что те, кто считает себя выше и лучше остальных людей, не задумываясь пожертвуют миллионами жизней ради достижения своей цели, а иногда даже просто ради развлечения.
Но самое главное даже не это. Какое дело ведьме или Юстасу до страданий своих ближних? Однако Льюис убежден: гордыня не приносит счастья в первую очередь самим гордецам. Они своими руками помещают себя в крайне неприятный и безысходный мир. Ведьма Джадис съевшая запретное яблоко из сада Аслана, конечно, обретает бессмертие, но “…что есть вечная жизнь для этого сердца? Это лишь вечные беды, и она уже чувствует это. Каждый получает, что хочет, но не каждый радуется этому”. 22
Худшая из тюрем — это тюрьма, воздвигнутая своими руками внутри самого себя. Яркой иллюстрацией этого тезиса служат крайне приземленные и эгоистичные гномы. Вся их стойкость и выносливость направлена лишь на достижение своих узких целей. “Гномы для гномов” — с националистическим упорством твердят они. Им все равно, кто победит врагов — Аслан или Белая Колдунья, их интересует только личная выгода. Они не доверяют никому, кроме самих себя, и в последней книге цикла это закоснелое недоверие не в силах изменить даже Аслан. Гномы сами создают себе маленький ад, когда отказываются покинуть свою тюрьму, а лишь повторяют: “Во всяком случае, здесь нет Обманщика. Мы никому не позволим обманывать нас”.
“— Вот видите, — промолвил Аслан, — они не позволяют нам помочь им. Они выбрали хитрость вместо веры. Их тюрьма внутри них, и потому они в тюрьме. Они так боятся быть обманутыми, что не могут выйти из нее”.
“…выдвигают возражение, что окончательная утрата хотя бы одной души означает поражение всемогущества. И так оно и есть. Создав существа со свободной волей, Всемогущий с самого начала признает возможность такого поражения. То, что вы называете поражением, я называю чудом — ибо создание отличных от Себя объектов и обретение таким образом возможности встретить в каком то смысле сопротивление со стороны собственного создания, представляет собой самый поразительный и невообразимый из всех подвигов, признаваемых нами за Божеством. Я охотно верю, что прОклятые, в некотором смысле, добиваются успеха и до конца остаются мятежниками, что двери ада заперты изнутри. Я не имею в виду, что эти духи не могут пожелать выйти из ада — в некотором неопределенном смысле, в каком завистливый человек “желает” быть счастливым. Но они наверняка не могут напрячь волю даже для первых предварительных стадий самоотречения, которое является для души единственным средством достичь какого-либо блага. Они вечно пользуются той жуткой свободой, которой они требовали, и поэтому они порабощены самим себе, тогда как благоденствующие, всегда преклоняющиеся в повиновении, становятся на протяжении вечности все свободнее и свободнее”.
(К.С. Льюис “Страдание”)
Не изменившись, не доверившись Богу, человек не в состоянии войти в Рай. Не умеющий радоваться где найдет радость? Так дядя Эндрю вместо прекрасного пения Аслана слышит только ужасный рев. Грехи искажают мир вокруг нас, лишают нас внутреннего слуха и зрения, лишают нас надежды…
Одна из самых трогательных и драматичных сцен “Хроник Нарнии” приоткрывает нам психологию этой надежды. Когда ведьма вводит героев в гипнотический транс и начинает убеждать их, что нет другого мира, кроме ее мрачного подземелья, что Солнце — это всего лишь выдумка человека, увидевшего лампу, и что никакого Аслана нет, ее противником выступает квакль Хмур — самый пессимистичный (!), но обладающий твердой верой персонаж. Ведь настоящая вера не зависит от минутного настроения или благополучия.
“— …Минуточку внимания, мадам. Все, что вы сказали, верно. Я всегда хочу знать худшее и держаться как можно лучше. Потому спорить не стану. Допустим, мы видели во сне или выдумали все это: деревья, траву, солнце, звезды и даже Аслана. Но тогда выдумка лучше и важнее реальности. Допустим, это мрачное место и есть единственный мир. Тогда он никуда не годится. Может, мы и дети, играющие в глупую игру. Но четверо детей создали игрушечный мир, который лучше вашей реальной ямы. Я не предам игрушечного мира. Я останусь с Асланом, даже если Аслана нет. 23 Я буду жить, как нарниец, даже если нет Нарнии. Благодарю за ужин, но мы четверо покинем ваш двор, вступим в темноту и будем всю жизнь искать дорогу наверх. Не думаю, что жизнь эта будет долгой, но стоит ли о том жалеть, если мир таков, каким вы его описали”.
Когда один из прагматиков насмешливо укорил Льюиса, что его книги не приносят практической пользы, по ним не научишься строить лодку, то он спокойно ответил: “Не научишься, зато будешь знать, как себя вести, если когда-нибудь окажешься на борту тонущего корабля”.
“Мне кажется, что мне подрубили самый корень… Мы многим обязаны друг другу,
и дружба наша всегда оставалась неизменной. Он был великим человеком”.
(письмо Д.Р.Р. Толкина сыну после смерти К.С. Льюиса)
Сопоставлять творчество Льюиса и Толкина стали давно. И не только потому, что два мифотворца ХХ века были просто друзьями. Их дружба не ограничивалась посиделками в пабах и коллективным чтением вслух исландских саг. Я уже писал, что знаменитый ныне “Властелин колец” вряд ли бы появился, не поддерживай Льюис своего друга.
“Мой неоплатный долг по отношению к нему состоит не в том, что обычно понимается под словом “влияние”, а в том, что он просто подбадривал меня. Долгое время он был моим единственным слушателем. Он единственный подал мне мысль о том, что мои “побасенки” могут стать чем-то большим, чем личное хобби”.
Льюис подобного сказать о Толкине не мог. Все было как раз наоборот. Художественные произведения Льюиса никогда Толкину не нравились. В “Космической трилогии” ему виделся оккультизм, в “Хрониках Нарнии” — излишняя аллегоричность и популистское богословие. Но если поддержки в процессе написания этих книг Льюис не встретил, то идеями и находками своего друга активно пользовался (и, кстати, никогда этого не скрывал).
Немного утрируя, можно сказать, что “Хроники Нарнии” по фор-ме напоминают “Властелина Колец” для детей. Обе книги имеют карты (см. цветную вставку) и хронологии (см. Приложение в конце статьи), но в случае с Нарнией они очень упрощены и не идут ни в какое сравнение с продуманной и доскональной географией и историей Средиземья.
На этом сходство не заканчивается. Нарния появляется на свет во время пения Аслана, а мир Средиземья в “Сильмариллионе” творится из музыкальной темы, заданной Творцом-Эру. Оба мира были созданы плоскими. Но если у Льюиса он таким и остается (на Краю Света море обрушивается вниз водопадом), то у Толкина мир впоследствии закруглился.
“Святые земли” у обоих писателей находятся за морем. Только Толкин размещает свой Валинор (следуя северным легендам о “блаженных островах”) на Западе, а Льюис Страну Аслана — на Востоке, где восходит солнце. 23 На Востоке Средиземья живут в основном враждебные народы с явными монголоидными чертами, напоминающие о гуннах и монголо-татарах. У Льюиса враждебный Нарнии Тархистан располагается на юге и явно напоминает арабские страны — классических соперников средневековой христианской цивилизации. 24
“У жителей Калормэна темная кожа и длинные бороды. Они обычно носят свободные одежды и оранжевые тюрбаны. Народ этот древний, богатый и мудрый, но жестокий. Они исключительно вежливо поклонились Каспиану и долго осыпали его комплиментами, все больше о фонтанах благоденствия, орошающих сады благоразумия и добродетели и тому подобное, но, разумеется, они хотели получить назад уплаченные деньги”.
Почерпнув многие идеи в беседах с Толкиным, Льюис все-таки пошел своим путем. Автор “Властелина Колец” был крайне осторожен и деликатен с религиозностью в своих книгах. Он старался, чтобы при чтении “Властелина Колец” ни в коем случае не возникали ПРЯМЫЕ аллегории с христианством. Как проницательно заметил один из критиков, религия разлита в трилогии Толкина невидимым светом. Слово “Бог” не звучит нигде, его заменяют общие понятия – “Долг”, “Милосердие”, “Надежда”. Нравственные критерии во “Властелине Колец” ясны и незыблемы, но об их источниках можно лишь догадываться, они вынесены за горизонт книги.
Сам Толкин в своем эссе “О волшебных сказках” писал, что древние мифы несут на себе искаженный отблеск истины, и лишь один миф истинен, ибо произошел на самом деле — это миф христианский. Поэтому мир Средиземья лишь отблеск настоящего мира, и Христос в нем был бы неуместен.
Подобная замкнутость и самодостаточность мира “Властелина Колец” сделала его самым совершенным из всех придуманных на сегодня миров. Мир Нарнии иной. Он открыт. Открыт как для христианского мифа, так и для нашего мира. Его аллегории ясны и конкретны. Человек, враждебно настроенный к христианству, вряд ли получит удовольствие от “Хроник Нарнии”, зато может с интересом прочесть “Властелина колец”, да еще и переписать его на свой лад, сделав героями слуг зла. Впрочем, такая подмена зачастую происходит и в реальной жизни…
Не я первый заметил и то, как отличается друг от друга настрой обеих сказок. Недаром критики называют Нарнию “светом с пятнами тьмы”, а Средиземье — “островками света, окруженными тьмой”. Конечно, всё не так просто, но “Нарния” Льюиса действительно откровенно оптимистична. Даже Конец Света описан с всепобеждающей радостью освобождения. Герои уходят из падшей, погибающей Нарнии, не оглядываясь, уходят “Выше и Дальше” — в Истинную Нарнию. И эта радость искупает и поглощает собой все горести прошедшего.
“Он больше уже не выглядел как Лев, и все, что случилось потом, было таким великим и прекрасным, что я не могу это описать. Для нас тут конец историй, и мы можем только сказать, что с тех пор они жили счастливо, и для них это было началом настоящей истории. Вся их жизнь в нашем мире и все приключения в Нарнии были только обложкой и титульным листом, теперь, наконец, они открыли Первую Главу в Великой Истории, которую не читал никто в мире: истории, которая длится вечно, и в которой каждая глава лучше, чем предыдущая”.
Радость же героев “Властелина Колец” всегда неразрывно связана с печалью. Толкин неприкрыто скорбит по всему увядающему и гибнущему. Именно из этой любви-скорби по прекрасному, которая уходит в прошлое, и создал Толкин своих бессмертных, но привязанных к физическому миру эльфов — самых любимых (наряду с хоббитами) своих персонажей…
Так или иначе, но и “Властелин Колец”, и “Хроники Нарнии” обрели заслуженную славу : Толкин — заслуженно бОльшую, Льюис – заслуженно меньшую. И если “Властелину Колец” голливудская экранизация только навредила, то с Льюисом, возможно, будет иначе. Пусть кино Э. Адамсона больше напоминает красивую картинку, но, возможно, эта картинка заставит взять зрителей в руки книгу и самим решить, какой Аслан им больше нравится — компьютерный или настоящий.
Я написал эту историю специально для тебя , но, когда я принимался за нее, я еще толком не понимал, что девочки растут быстрее ,чем пишутся книги. И вот теперь ты уже слишком большая для сказок, а к тому времени, когда эту сказку напечатают и выпустят в свет, станешь еще старше. Но когда-нибудь ты дорастешь до такого дня , когда вновь начнешь читать сказки. Тогда ты снимешь эту книжечку с верхней полки, стряхнешь с нее пыль, а потом скажешь мне, что ты о ней думаешь. Возможно к тому времени я так состарюсь, что не услышу и не пойму ни слова, но и тогда я по-прежнему буду любящим тебя дядюшкой Клайвом С. Льюисом”.
(К.С. Льюис, из предисловия к “ЛКПШ”)
Бероэс 18.11 2013
1 — За два с половиной часа, которые длится фильм, можно прочитать большую часть первоисточника!
2 — Вспомним, что Ирландия оказалась одной из тех стран, где приход христианства не был связан с резким противостоянием древней культуре. Именно благодаря ирландским монахам сохранилось множество старинных ирландских легенд.
3 — А теперь сравним это описание с образом Дигори Керка из “Хроник Нарнии”:
“— Логика! — сказал профессор не столько им, сколько самому себе. — Почему их не учат логически мыслить в этих их школах? Существует только три возможности: или ваша сестра лжет, или она сошла с ума, или она говорит правду. Вы знаете, что она никогда не лжет, и всякому видно, что она не сумасшедшая. Значит, пока у нас не появятся какие-либо новые факты, мы должны признать, что она говорит правду”.
4 — Какое-то время Льюис и Толкин даже интриговали по поводу исключения из студенческого расписания литературы XIX-XX вв. и расширению преподавания древней и средневековой литературы!
5 — Льюис писал: “Когда мы выехали, я не верил в Иисуса как Христа, Сына Божия – когда мы приехали в зоопарк, я веровал”. См. также отрывок из письма А. Гривзу: “Я только что перешел от веры в бога к более определенной вере в Христа — в христианство. Объяснить постараюсь потом. Очень важную роль в этом сыграл мой длинный ночной разговор с Дайсоном и Толкином”.
6 — Толкин язвительно писал о выборе Льюиса: “Он не желает войти в христианство заново, через новую дверь — он возвращается к старой, по крайней мере, в том смысле, что, вновь приняв христианство, он принимает вместе с ним или пробуждает вновь все предрассудки, столь усердно насажденные в нем в детстве и отрочестве. Он желает вновь сделаться северно-ирландским протестантом”.
8 — Цитаты из трактата Льюиса “Любовь” использовал в своих речах папа Иоанн-Павел II. Похвально отзывались о “Хрониках Нарнии” такие православные популяризаторы, как А. Мень и А. Кураев.
9 — Кстати, причиной появления “Космической трилогии” было недовольство Толкина и Льюиса качеством фантастической литературы. Друзья решили это исправить, и договорились, что первый напишет о путешествии во времени, а второй — о путешествии в пространстве. Льюис свою часть договора выполнил довольно быстро. Замыслы педанта Толкина спустя десятилетия трансформировались во “Властелина Колец”.
В книге “Племянник чародея” Льюис наконец-то объяснил, как появилась Нарния, откуда в ней возник фонарный столб, а в доме профессора Керка — волшебный шкаф. Оказывается шкаф был сделан из древесины яблони, выросшей из семени нарнийского яблока. Это яблоко было привезено, когда Дигори (будущий профессор Керк) впервые посетил Нарнию. Фонарь же вырос из обломка столба, принесенного из нашего мира королевой Джадис, когда почва Нарнии обладала чрезвычайной “плодородностью”.
1) “ПЧ” — “Племянник Чародея”;
2) “ЛКПШ” — “Лев, Колдунья и Платяной Шкаф”;
3) “КиМ” — “Конь и его Мальчик”;
4) “ПК” — “Принц Каспиан”;
5) “ПУП” — Плавание “Утреннего путника”;
6) “СК” — “Серебряное Кресло”;
7) “ПБ” — “Последняя Битва”.
11 — Это при том, что Льюис был искренне без ума от “Хоббита” и пишущегося в то время “Властелина Колец”.
12 — Вот хронология их издания: “ЛКПШ” (1950), “ПК” (1951), “ПУП” (1952), “СК” (1953), “КиМ” (1954), “ПЧ” (1955), “ПБ” (1956).
13 — Забавно, что первая книга цикла была написана позже всех остальных. Поэтому пришлось попридержать выход “ПБ”, чтобы конец истории Нарнии не опередил ее начало.
14 — Вот одно из очень интересных мнений, прочитанных мною на форуме сайта http://www.narnia8.nm.ru: “Хроники” — это особое. “Хроники” не стоит называть мифологией, или рассуждать, дотянулся ли Льюис (как будто, он и Толкин какие-то соседние вершины и дотягиваются друг до друга). Хроники дают реальное переживание чего-то (или Кого-то), что в нашем мире встречается редко”. (Алёна)
15 — В экранизациях этот недостаток может, наоборот, стать достоинством, но достоинством чисто зрелищным
17 — “…Имя я взял из “Тысячи и одной ночи”. Так по-тюркски будет лев. Сам я произношу “Аслан”. Разумеется, я имел в виду Льва от колена Иудина (1. Откр. 5.5)…”
(из писем К.С.Льюиса)
Из-за тяги эклектика Льюиса к экзотике (в частности, к тюркским именам) могут возникать непредвиденные казусы. Я-то, к счастью, узнал об Аслане гораздо раньше событий в Чечне, а вот у современного россиянина это имя может вызвать далеко не христианские аналогии — с Асланом Масхадовым, например.
18 — “…Я вовсе не пытаюсь “представить” реальную (христианскую) историю в символах. Я скорее говорю: “Вообразите, что существует мир, подобный Нарнии, и что Сын Божий (или Великого Заморского Императора) приходит его искупить, как пришел искупить наш. Что бы получилось?” Может быть, в конечном счете получается примерно то же, о чем ты думаешь, но все-таки не совсем”.
(из писем К.С.Льюиса)
19 — Вспомним евангельское “Просите и дано будет”.
— Маме бы самой это не понравилось, — Дигори с трудом подбирал слова, — она всегда меня учила, чтобы я держал слово и ничего не воровал… и вообще. Будь она здесь, она бы мне сама велела вас не слушаться”.
21 — “— А теперь, гномы, вы свободны. Завтра я поведу вас освобождать всю остальную Нарнию. Троекратное ура в честь Аслана!
То, что последовало за этим, было поистине ужасно. …Гномы с ухмылкой глядели друг на друга, насмешливо, но не весело.
— Ну, — сказал черноволосый гном, — я не знаю, как вы, парни, думаете, но мне кажется, что я наслушался об Аслане на всю жизнь вперед. …Нас уже обманули однажды, а теперь ты снова пытаешься обмануть нас. Нам больше не нужны эти истории об Аслане, понимаешь! …мы уже сглупили однажды и не собираемся снова быть одураченными.
— Я вас не дурачу, — сказал Тириан сердито, — я служу настоящему Аслану.
— А где он? Кто он? Покажи его нам! — закричали гномы.
— Вы думаете, я держу его в кармане, глупцы? — сказал Тириан. — Кто я, чтобы показывать вам Аслана по своему желанию? Он не ручной лев.
Когда эти слова вырвались у него, он понял, что сделал неправильный ход. Гномы принялись глумливо напевать: “Не ручной лев, не ручной лев”.
— Это то самое, чем тот, другой, держал нас в повиновении, — сказал один из них”.
22 — Как выглядит окружающий мир сквозь призму греха можно увидеть на примере дневника Юстаса — этого непрерывного нытья, где во всех бедах обвиняется кто угодно, кроме него самого:
“…Каспиан и Эдмунд ужасно грубо обращаются со мной. В ту ночь, когда мы потеряли мачту, теперь остался только обрубок, несмотря на то, что я чувствовал себя скверно, они заставили меня вылезти на палубу и вкалывать, как раба. Люси подлила масла в огонь, заявив, что Рипичип очень хотел пойти поработать, только он слишком мал. Удивляюсь, неужели она не видит, что эта маленькая скотина делает все только из хвастовства.
…Теперь я целыми днями лежу на своей койке и не вижу никого, кроме Люси, пока эти двое дьяволов не приходят спать. Люси немножко дает мне из своей порции воды. Она говорит, что девочки не так сильно хотят пить, как мальчики. Мне это и раньше приходило в голову”.
23 — Не знаю, читал ли Льюис Достоевского, но слова Хмура чудесным образом перекликаются с известным парадоксальным заявлением русского классика: “Если бы кто мне доказал, что Христос вне истины, и действительно было бы, что истина вне Христа, то мне лучше хотелось бы оставаться со Христом, нежели с истиной”.
Два друга и знаменитых сказочника ХХ века — Толкин и Льюис.
23 — Кстати, книгу “Плавание “Утреннего Спутника” (“The Voyage of the Dawn Treader”) можно перевести и аллегорически, как “Странствие к Свету”.
Чтобы закрыть тему политкорректности, повторю, что ни Толкин, ни Льюис шовинизмом не страдали, а просто использовали средневековые архетипы.
Сообщение отредактировал Бероэс: 18.11.2013 – 13:51 PM
Бероэс 18.11 2013
Мне лично первое произведение о Нарнии понравилось, второе уже слабее, а третье напоминает масло без хлеба.
Остальные (пока) не читал.
Бероэс 19.11 2013
В 1952 году в жизни закоренелого холостяка Льюса происходит неожиданное событие: он женится на американке Джой Девидман — читательнице его эссе, переехавшей в Англию. Правда, гражданский брак пришлось заключить тайно — Джой была разведена, а строгие законы англиканской церкви относились к этому крайне отрицательно. И лишь когда она слегла со смертельным диагнозом —костный рак (врачи пророчили ей жить не больше года), англиканский священник и друг Льюиса идет на риск и, нарушая прямой запрет епископа, в марте 1957 г. у постели умирающей Джой свершает обряд венчания. Далее происходит нечто похожее на чудо — болезнь на время отступает. Но спустя два года боли возвращаются. И летом 1960 года Джой умирает.
Она была (крещённой) еврейкой.
И если один из пасынков Льюиса впоследствии тоже крестился, то другой стал ортодоксальным иудеем.
Причём сам Льюис ему не только не помешал, но даже организовал у себя дома кашерную кухню.
Религиозный фанатизм ему был абсолютно чужд.
Сообщение отредактировал Бероэс: 19.11.2013 – 19:11 PM
Внимание, только СЕГОДНЯ!
«Хроники Нарнии»
«Хроники Нарнии» состоят из семи сказок.
Видимо, не случайно. В Библии семь дней творения
– семь эпох мировой истории. У Льюиса
вся история Нарнии дана в семи эпизодах от
создания до гибели. Впрочем, прямых заимствований из Библии
у Льюиса нет, но есть множество намеков, по которым узнаются
библейские сюжеты.
Как была создана Нарния? В первой хронике «Племянник
чародея» двое детей, Дигори и Полли, попадают в Иной мир с помощью
колец, изготовленных дядей Дигори, занимающимся практической
магией. Они становятся свидетелями того, как Аслан,
величественный лев с огненной гривой, творит мир Нарнии. Лее
ходил взад и вперед по новому миру и пел новую песню. Она была
мягче и торжественней той, которой он создал звезды и солнце,
она струилась, и из-под лап его словно струились земные потоки.
Это росла трава. За несколько минут она покрыла подножье далеких
гор и только что созданный мир стал еще приветливее. Теперь в траве
шелестел ветер. Вскоре на холмах появились пятна вереска, в долине
какие-то зеленые точки, поярче и потемней. Сразу же вспоминается
Библия – семь дней творения. «Бог создал Землю», именно создал,
сотворил. Красота и грациозность замысла проявляются уже в первых
проявлениях нашего мира. Творец творит, поэт творит.
В этой сказке автор задает вопрос: Откуда же появляется зло?
И отвечает: Зло принес человек. Белая колдунья, которую разбудили дети
(случайно, хотя ничего не бывает случайного), появилась в новом
мире, в Нарнии, вместе с ними (она уцепилась за них, когда они
надевали кольца). В Библии говорится, что зло в самом человеке,
в свободе его выбора. Змей подговорил Еву, она подговорила Адама, Адам
ослушался Бога. Отсюда начались все несчастья человеческого рода.
Приключения в параллельном мире. В следующей сказке «Лев,
колдунья и платяной шкаф» автор рассказывает о приключениях
уже четырех детей: Питера, Сьюзен, Эдмунда и Люси, детей Адама
и Евы, как их называют в Нарнии. Они попадают в Нарнию через
платяной шкаф. В Нарнии постоянный холод, зима, никогда не бывает
весны и лета, потому что царствует в ней Белая королева, колдунья.
Аслан идет на помощь, он должен сразиться с Белой колдуньей
(со злом). Сначала по законам древней магии Аслан отдает себя
на смерть, но по законам еще более древней магии он воскресает
и уничтожает проклятие.
Каждый узнает свою историю. В сказке «Конь и его мальчик»
очень много приключений с переодеваниями. Герои там – принцы
и принцессы, но они познают законы жизни, учатся любить и быть
верными. В ней дается попытка показать, что каждый человек
должен знать только о себе. Аслан говорит: Каждому я рассказываю
его сказку.
Самое лучшее плавание. «Плавание на край света» – одна из
лучших сказок, где видна глубокая философия христианства. Христиане
хотят спастись, обрести царство Божие, но путь этот чрезвычайно
труден. Много препятствий и соблазнов на этом пути. Страны
Аслана достичь тоже не так-то просто. И достигает ее самый последний
(Мыш), бесстрашный рыцарь без страха и упрека. И вспоминаются
строки из Евангелия: Последние станут первыми, а первые станут
последними. А в сказке Аслан решает, кто достигнет края света.
Бог всегда требует, чтобы люди изменились. Но чтобы они изменились,
им нужно содрать с себя драконью шкуру. Все мы в большей
или меньшей степени носим драконью шкуру (мысли, чувства,
помыслы нечистые), мы сдираем ее с себя, не причиняя себе боли.
Сцена сдирания шкуры поразительна. Мальчик Юстэс за свою жестокость
был превращен в дракона. Он многое пережил, находясь в драконьей
шкуре. Трижды он пытался содрать шкуру, но безуспешно.
Тогда Аслан своей мощной лапой, причинив жгучую боль, совлекает
с Юстэса страшную, ороговевшую, чешуйчатую шкуру, и Юстэс снова
превращается в человека.
Остальные сказки не менее интересны, и юного и взрослого читателя
ждут невероятные приключения героев из нашего мира и из
другого. И еще: время Нарнии и время Земли не совпадают, что подтверждает
закон относительности. Но самое главное: хроники Нарнии
надо читать через Евангелие, и только тогда может быть понятен
их глубокий смысл. Произведения Клайва Льюиса имеют удивительное
свойство: с одной стороны, это мир дивных сказок, а с другой –
возможность поразмышлять о самом главном.
Эта книга о детях и мы понимаем, что они могут ошибаться и заблуждаться, основываясь на ложных понятиях, веря в красивую ложь и обман.
Самая неприятная ситуация произошла с младшим братом Эдмундом, который предал брата и сестер, а также всю Нарнию с ее волшебными героями, поверив злой и жестокой королеве. Читая книгу, испытываешь к нему не самые лучшие чувства, так и хочется закричать: “Остановись, подумай, это же твоя семья, как ты не понимаешь?”. Когда тебя предает родной человек, это намного больнее, чем если бы это сделал кто-то чужой.
Ребята оказались не в самой лучшей ситуации, когда им по сути приходилось выбирать: Нарния или родной брат-предатель. Эдмунд в итоге признает свои ошибки и переходит на сторону добра, но все же, к нему остается немного предвзятое отношение: это человек, который, едва заслышав слова лести, может предать самых родных.
Примеры верности мы находим в других детях: они преданны волшебной стране и льву Аслану, хотя эта страна для них только открылась и выбор нужно было сделать мгновенно, на чью сторону стать, кого защищать, определиться, кто прав, а кто виноват. Они сделали правильный выбор и им пришлось много вынести, много бороться ради Нарнии и ее чудесных жителей. Их смелости и стойкости нужно поучиться некоторым взрослым.
Бушняк А.В.
Клайв Стейплз Льюис написал более 60-ти книг, многие из которых позволили назвать его самым видным христианским мыслителем 20-го столетия. Как нехудожественную, так и художественную литературу К.С.Льюиса относят к традиции христианской апологетики (от греч. Apelege — защищать; или апологет — ярый приверженец какой-либо идеи или направления [2, 233]). Как автор он интересен тем, что приобрел репутацию великого проповедника 20-го столетия, не имея священного сана, а будучи по профессии литературоведом.
Лишь немногие русскоязычные критики посвятили свои труды произведениям К.С.Льюиса. Поразительный контраст в этом отношении представляют другие страны, где создан целый ряд институтов, исследующих творческое наследие этого автора.
Книги К.С.Льюиса еще не приобрели такую широкую популярность в нашей стране, как в Англии и Соединенных Штатах, где он является одним из культовых авторов. Это вполне объяснимо тем, что в отечественной литературе многие произведения философско-религиозной направленности долгие годы просто не печатались.
Несмотря на то, что К.С. Льюис известен как теолог прежде всего благодаря критическим и философским эссе, романам с яркой теологической направленностью, именно серия сказок о волшебной стране Нарнии наиболее популярна на Западе и известна нашему читателю.
«Хроники Нарнии» привлекают русскоязычных переводчиков во многом благодаря идейно содержательной стороне произведений поскольку христианская традиция сейчас переживает возрождение в нашей стране. В связи с этим кажется актуальным познакомить читателей с мировоззренческой позицией автора и определить особенности ее реализации в «Хрониках Нарнии».
К. С. Льюис в такой же мере «создатель вторичных миров» как и апологет. Возможно, поэтому широко известную трилогию Дж.Р.Р. Толкиена «Властелин колец», также не лишенную теологического подтекста, часто сравнивают с «Хрониками Нарнии» Льюиса по рейтингу популярности, в котором они постоянно «соперничают». Журнал » School Library Journal» провел анонимный опрос читателей, определивший сто книг, которые задали тон двадцатого века. В первую двадцатку выбрали и одну из сказок Льюиса — «Лев, Колдунья и платяной шкаф»(«ТЪе Lion, The Which And The Wardrobe»).
Хотя сюжет сказок (приключения школьников) необычен для воплощения богословского содержания Евангелия, фантастические истории не являются исключением в творчестве автора и предлагают оригинальное воплощение многих христианских истин. Знакомому с библией читателю истории покажутся изобилующими узнаваемыми образами — библейскими аллюзиями, такими как сад Эдема, Распятие, Воскресение и другие. И действительно, « Хроники Нарнии» — это, как справедливо отметил литературный критик М.Бейн, — «Божественный план вселенной, начиная от ее создания и заканчивая апокалипсисом». Главный образ сказок-образ льва (воплотившийся в герое величественного льва Аслана) неоднократно встречается в Библии. Его не возможно не ассоциировать с образом Христа. Сам Льюис писал: «Имя я взял из «Тысячи и одной ночи». Так по-тюркски будет лев… Разумеется, я имел в виду Льва от колена Иудина».
В первых двух сказках, «Племянник чародея» и «Лев, Колдунья и Платяной шкаф», Аслан представляется как вполне реальный герой-создатель и царь волшебной страны. Он вызывает страх у своих врагов и любовь, и преданность у друзей. Он делает королями и королевами двух мальчиков и двух девочек из нашего мира в стране Нарнии, изгоняет зло из своего королевства. Соглашаясь с литературным критиком М. Бейном, можно сказать, что в этих книгах Льюис рассказывает о первых радостных днях духовного опыта человека. Однако, уже в следующей книге «Покоритель Зари или Плавание на край света» Льюис предлагает читателю более глубокие переживания веры. Аслан в этих сказках кажется отдаленным, он появляется и в образе ягненка, и в образе альбатроса. Усложняя поиски Аслана, Льюис тем самым обостряет духовные переживания героев. Здесь успех зависит только от их веры, неподкрепленной материальным присутствием.
Одной из примечательных особенностей литературы К.С. Льюиса является широкое использование метафоры в его художественных и нехудожественных произведениях. Анализируя сказки, интересно остановиться на метафоре «двери» как перехода в новый волшебный мир, которая встречается на протяжении всего повествования. Использование Льюисом метафоры «дверь» не всегда можно встретить «на поверхности» текста, а лишь заглянув в недвусмысленный философский подтекст сказок, где снова угадывается библейская аллюзия. В данном случае уместно упомянуть одно из самых известных высказываний из Откровения Иоанна Богослова: «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним, а он со мной». В «Хрониках Нарнии» это и конкретные двери, ведущие в Нарнию, к Аслану, и сам Аслан как путь к новой духовной жизни. В сказке это могут быть или двери платяного шкафа, или картина или же магические кольца, но все они уводят детей из повседневной обыденности в новый мир, новую реальность. Важно то, что эти необыкновенные пути неизбежно ведут к Аслану, герою, который и делает их жизнь яркой, привносит в нее неожиданное. Он дарит детям как бы «дополнительную», новую жизнь и опыт.
Появление таких сказок в нашей стране (в переводе Н. Трауберг, Н.А.Островской и в оригинале) кажется как нельзя более актуальным именно в данное время, в период возрождения христианской традиции как культурного слоя нации.
Могу лишь отчасти согласиться с мнением критика Я. Кротова о том, что существует опасность того, что для наших детей «сказки Льюиса останутся мостом, ведущим в никуда», так как большинство родителей не способны объяснить ребенку «что сказочный льюисовский Лев — это Иисус, что это образ Царя и Льва от колен Израилевых» (поскольку в нашей стране христианская вера в течение многих лет была далеко не популярна). При создании сказок о Нарнии Льюис, прежде всего, хотел развлечь читателя и предложить ему заглянуть в мир христианских ценностей. Несмотря на то, что символизм Евангелия в сказках очевиден, Льюис видел своей задачей представить эти книги и той огромной аудитории читателей, которые еще не открыли в своей жизни христианскую веру. Он считал, что художественная книга — это наилучший способ открыть мир Евангелия для тех, кто его не знает, это путь в мир, который будет легче понять и принять.
Здесь можно вспомнить Питера Дж. Шейкла, профессора английского языка Хоуп Колледжа в Мичигане (Голландия), который считает, что нехристианский читатель, относясь к книге, как к художественному рассказу, в то же время может быть впечатлен увлекательными приключениями и оригинальными образами и не ощущать христианский символизм, как навязчивый или агрессивный. Хотя библейские аллюзии очевидны в сказках, взрослый читатель должен в первую очередь воспринимать книгу воображением, а уже после оценивать и анализировать. Историю о Нарнии нужно рассматривать не как рассказ-метафору, в котором объекты, события и герои в точности совпадают с теми, что существуют вне мира книги, а просто как историю. Детей не нужно просить объяснять какое значение имеют те или иные события или герои сказок, — получая удовольствие от образно-эмоционального контекста, они обязательно воспримут и его содержание.
«Хроники Нарнии» удивляют оригинальностью и красочностью образов , будто подтверждающих, что пространство льюисовских сказок действительно живет в одном из миров, в который существует дверь. Главный творческий источник, по мнению К.С.Льюиса, — это воображение, являющееся связью человека с Творцом. Именно такой полет воображения принес автору сказок живые оригинальные образы, воплощенные в них. Прообраз фавна с зонтиком в заснеженном лесу появился ещё в шестнадцатилетнем возрасте. Позже возникли другие, а основополагающим и связующим, явился герой льва Аслана, который не раз снился Льюису перед работой над сказками. « Ни одну историю я не «сочинил». Когда я пишу, я скорее наблюдаю за птицами, чем строю здание», — говорил К.С.Льюис. Автору не раз задавали вопрос о евангелиевском содержании сказок на что он отвечал: «Вы ошибаетесь, когда думаете, будто все в книгах «представляет» что-нибудь в этом мире. Да, в «Пути паломника» [Д.Беньян] так, но я пишу иначе». В одном из писем читателям он заметил, что «прямая аллегория, как задача с ответом; великая книга — как цветок, чей аромат напоминает нам что-то еле уловимое. Думаю, это «что-то» и есть полнота жизни, которую мы переживаем»..
Льюис прокомментировал создание сказок так: «.Я вовсе не пытаюсь «представить» реальную (христианскую) историю в символах. Я скорее говорю: «Вообразите, что существует мир, подобный Нарнии, и что Сын Божий (или Великого Заморского Императора) приходит его искупить, как пришел искупить наш. Что бы получилось?» [8]. Автор утверждал, что первоначально его образы не были связаны с Христианством, это произошло, когда он уже «кипел в работе».
Многие критики задавались вопросом, можно ли отражать Евангелие в таком жанре как сказка. Льюис заметил, что жанр сказки лучше всего подошел для того, что он хотел сказать. Возможно, истории о волшебстве и есть один из наилучших способов воссоздать евангелиевский мир чудес. Как известно, чудеса не случаются просто так, а имеют свою первопричину, свой источник, поэтому и серия сказок о Нарнии освещена исходными, центральными мировоззренческими представлениями К.С.Льюиса.
Одно из важнейших понятий для духовного развития и творчества автора — это идея Радости. Перерастая барьеры рационализма и устремляясь к вере, Льюис всегда знал о глубочайших человеческих ощущениях, которые все существование переносят за пределы пространства и времени. Он определил эти переживания как Радость(Joy) или «неудовлетворенное стремление, которое само по себе более желанно, чем удовлетворение любого другого стремления»[9]. Понимание Радости, как воображения в его высочайшей и чистой степени описано Льюисом в его духовной автобиографии «Настигнут Радостью» (» Surprised by Joy»). В ней он рассказывает о том, что он (и все другие люди) будучи отчужденным от Святого Источника, сохраняет ностальгию и желание соединиться с ним на протяжении всей жизни. В предисловии к книге «Регресс пилигрима» Льюис пишет: «Душа устроена так, чтобы испытывать наслаждение от того, что никогда не может быть полностью дано — мало того, нельзя и вообразить, что бы это было дано — в нашем настоящем субъективном, пространственно-временном существовании». Он видит Радость как мимолетные счастливые видения, которые Бог посылает отстраненному человечеству, что бы пробудить желание не-знающих о Нем соединиться с Ним. Об этих мимолетных предчувствиях прекрасного могут узнать и читатели «Хроник Нарнии»:
«И тогда произошло нечто удивительное, очень странное и отчасти курьезное. Дети, естественно, ничего не слышали об Аслане, но стоило Бобру произнести это имя, их настроение сразу изменилось. Наверно, нечто подобное бывает лишь во сне. Вам снится как кто-то произносит совершенно непонятные слова, но вы каким-то образом чувствуете, что в них заключен огромный смысл. Если сон страшный, то именно после таких слов он превращается в кошмар. Но бывает и так, что вы чувствуете — значение их невыразимо прекрасно, и тогда сон становится таким чудесным, что вы запоминаете его на всю жизнь и всю жизнь будете мечтать еще раз увидеть этот сон. Нечто подобное произошло и сейчас. Имя Аслана вызвало у детей сильнейшее душевное потрясение. Питер ощутил внезапный прилив отваги и жажду приключений. Сьюзен почудилось, что все вокруг наполнил восхитительно-изысканный аромат и зазвучала сладостная музыка неведомых струнных инструментов, которая подхватила ее и, нежно укачивая, повлекла куда-то. А Люси испытала то, что испытываем мы, проснувшись ясным солнечным утром и сразу вспомнив, что начались каникулы и впереди целое лето…».
Вся серия книг представляет собой чередование радостных, вдохновленных эпизодов праздников, песен, встреч с друзьями и приключений, духовных испытаний морального выбора, которое ведет к одному самому радостному и главному событию, которому полностью посвящена заключительная глава последней из серии сказок » Последняя битва» — приглашению Асланом героев «дальше вверх и дальше вглубь» навстречу приключениям, которые слишком потрясающие, чтобы их описать.
Нельзя не согласиться с М. Бейном, что К.С. Льюис в последней главе создает ощущение предвкушения того, что собой представляют небеса. Самым ярким воплощением героя следующего своему сердцу и ищущего Небеса, в «Хрониках Нарнии» стал мышь Рипичип из сказки «Покоритель Зари или Плавание на край света», который готов вплавь достичь конца моря для того, чтобы найти страну Аслана. Об этом персонаже сам автор писал: «Любой, кто в нашем мире посвятит всю свою жизнь поиску небес, станет как Рипичип». Можно утверждать, что интригующее завершение историй, открывающее перспективу детскому воображению, Льюису удалось. Многие дети просили автора написать продолжение, однако он отвечал примерно так, как ответил Сидни — побуждая их воспользоваться своей фантазией:
«… Боюсь, я сказал о Нарнии все, что хотел, и продолжения не будет. Почему бы тебе не сочинить его самому? Я начал писать, когда был младше тебя, и уверен, стоит только попробовать, и у тебя пойдет. Дерзай!».
В статье «Три способа писать для детей» Льюис соглашается с Толкиеным: «прелесть сказки заключается в том, что в ней человек полнее всего реализует себя как созидатель. Он не «комментирует жизнь». он творит, в меру возможностей, «вторичный мир». По определению Юнга сказка высвобождает архетипы, которые хранятся в коллективном бессознательном, и, когда мы читаем хорошую сказку, мы следуем принципу «познай себя», что по мнению К.С. Льюиса является одной из самых важных её функций.
Льюис был предельно внимателен к своей аудитории и заботился о том, что бы слова достигли как ума, так и сердца. О Льюисе Я. Кротов пишет: «Он почтителен, развлекателен, осторожен — ибо в каждом читателе видит человека — императора, жаждущего и могущего вновь казнить Того, в Ком более всего нуждается человек-грешник» [6, с.234]. К.С. Льюис подчеркивал необходимость знать язык публики: «… позвольте мне в первую очередь сказать, что не нужно акцентировать на том, что человек понимает или не понимает. Опыт покажет. Вы должны каждое слово вашего Богословия преобразовать, сделать его понятным в родном, близком людям языке. Это очень сложно, но необходимо».
В связи с этим можно сказать, что «Хроники Нарнии» написаны на «языке детей». Еще в детстве Льюис придумал свою Страну Животных, в которой со временем появились даже история, мифы и легенды. Не случайно и Нарнию он населил говорящими животными, с которыми повсеместно контактируют главные герои — дети. Принимая во внимание библейский сюжет, воплощенный в сказках, автор сделал безошибочный выбор с точки зрения психологии детей — ведь в юном возрасте намного интересней читать о мифологических существах и животных, легче им сочувствовать, чем историческим событиям, происшедшим очень давно, а участие юных героев в сказках позволяет вызвать большее сопереживание событиям именно у читателей детской аудитории. Льюис был знатоком и любил древнюю мифологию, поэтому населил сказки множеством героев, придающих заманчивость и очарование сказкам — гигантами и гномами из северных мифов, фавнами, сатирами, кентаврами, дриадами, наядами, нимфами и другими. Сам автор «Хроник Нарнии» отмечал, что сказочные существа, не похожие на людей, но ведущие себя почти как люди — это прекрасный символ, который позволяет описать человеческую психологию и типы характеров гораздо короче и доступней, чем в романах. К.С. Льюис населил свою страну животными для того, чтобы оттенки человеческого характера, воплощенные в этих персонажах, были понятнее детям, поучительны и развлекательны. Используя образы животного мира и мифологических существ автор смог передать сложные философские и морально-этические понятия в доступном к пониманию и увлекательном контексте для детей.
К.С.Льюиса интересовало, в чем причина того, что часто достаточно сложно испытывать к Богу или страданиям Христа те чувства, которые, по словам других, следует испытывать. По его мнению, проблема заключается в том, что обычно говорят об обязанности и это убивает чувства. Тогда автор подумал: «что если все это перенести в волшебную страну, где нет ни витражей, ни воскресных школ, может тогда ребенок впервые увидит веру во всей ее мощи — и устоит?» И он поверил в это.
Таким образом, можно выделить следующие особенности воплощения христианской мировоззренческой позиции К.С. Льюиса в «Хрониках Нарнии»:
— вплетение в сюжетную линию сказок библейских мотивов и аллюзий;
— выбор автором жанра сказки, что позволило задействовать творческий потенциал воображения
читателей для обращения к духовным архетипным глубинам сознания;
— широкое использование мифологической символики различных культур.
«Хроники Нарнии» представляется уникальной книгой, поскольку автору удалось отразить в сказках множество сложных философских понятий, обращаясь, прежде всего к глубинам духовного устройства человека. Воплощая мотивы библейских событий, автор обращается к основным идеям Христианства о прощении, раскаянии; поднимает ряд морально-этических вопросов, таких как верность и предательство, соблазн и целомудрие, индивидуализация человека и следование общим нравственным законам и другие. В данной статье была упомянута лишь часть неограниченного числа идей и методов их реализации в историях о Нарнии. Исключительность вещи, как известно, подтверждает огромное количество разноречивых отзывов и интерпретаций, непрекращающихся споров, что можно отнести и к данной книге. На фоне трагических событий современного мира, пессимистических тенденций в литературе, кинематографе идеи радости и гуманизма, которые проповедует автор сказок, ценные и очень важные, помогают раскрыть духовный потенциал человека. Чтение именно таких книг в детстве может воспитать новое поколение, которое поможет формированию гармоничного общества. Говоря о духовном значении «Хроник Нарнии», нужно согласиться с отзывом М.Бейна о том, что в «Хрониках Нарнии» К.С. Льюис смог описать собственную любовь к Богу, не проповедуя.
Мир в Боге
Ответ оставил Гость
Слово о любимой книге. Она может быть непонятной и не совсем интересной. Она может иметь настолько зашифрованный, потайной смысл, что ты не поймёшь ни слова, но всё равно она затягивает твоё сознание. Эта странная особа зовётся книгой. С книгами у меня сложились очень непростые отношения. Почти как с людьми. Бывает, взглянёшь на полку, где книги выстроились в ряд, и видишь в них людей. Какую – то книгу хочется брать в руки по несколько раз перелистывать, перечитывать, находить любимые моменты в произведениях. Какие – то хочется отодвинуть от себя и решительно их не читать, потому что уверена, что наши с ней мнения приходят в разногласие, как с каким – то неприятелем. Есть и такие, которые я не замечаю как незнакомых людей. Только с некоторыми из них я знакомлюсь и остаюсь в хороших отношениях, а с кем-то, побеседовав немного, больше никогда не пересекаюсь.
Ещё есть книги – хорошие друзья. Для меня они в большинстве совсем в жанре “фэнтези”. Приключения, вымышленная реальность, параллельные миры и простые объяснения непростых событий – все эти элементы фантастического жанра полностью погружают меня в атмосферу книги. У фантастики весьма необычный взгляд на повседневную жизнь, читая фэнтези, я понимаю, как бесполезна бывает суета, пустые, ненужные слова, и как просто и тонко выглядит Совершенство. Мой самый лучший друг из всех книг – это книга, созданная Клайвом Стейплизом Льюисом “Хроники Нарнии”. Эту книгу мне рекомендовал прочитать папа, когда мне было лет 9. Обычно я сама выбираю направления и предпочтения в литературе, но на этот раз я решила последовать его совету. Я прочитала “Хроники Нарнии”, точнее, я “прожила” эту книгу. Я всё время находилась внутри событий, видела всё своими глазами. “Хроники” состоят из семи частей. В них описываются приключения детей из Лондона, чудом попавших в параллельный мир, в страну Нарнию. Создание это фантастической страны Клайв Льюис описал в самой первой своей книге. Всё, что происходит дальше в повествовании, имеет связь и схожесть с евангельскими событиямиВсе образы, созданные Льюинсом, описание внутреннего становления героев имеют религиозный уклон. И хотя намёк в книге тонкий и прозрачный, но он есть, и он заставляет лучше понимать себя. К. Льюис писал как человек, воспитанный в религиозном обществе, и писал для тех людей, которые смогут понять все его намёки и прислушаться к нему. В “Хрониках Нарнии” он учит людей через образы и через все события, происходящие с героями, но совсем не поучает. Это и нравится мне. Потому – то всё происходящее я и применяю на себе. А когда я перечитываю в очерёдный раз “Хроники”, то завершаю чтение, дочитывая до конца последовательно, седьмую главу, мне всегда кажется, что это была моя история, и это я “внутренне закончилась”. Мне бывает грустно, что это конец истории, описанной в книге, ведь я – то точно знаю впереди ещё много всего интересного и всё только начинается. А мне лишь остаётся гадать, что будет происходить дальше. В конце книги я прощаюсь с Нарнией со слезами на глазах.
“Хроники Нарнии” – книга, прочитав которую невозможно не измениться и не похорошеть внутренне. Эта книга препдносит уроки доброты и рассказывает о том, что нужно уметь радоваться жизни. Она наполнена любовью.
Закрыв “Нарнию” я ставлю её на книжную полку, где стоят полюбившиеся мне книги: “Хоббиты… ” Толкиена, “Рыжий рыцарь” А. Белянина и, конечно же, моя любимая “Нарния”… Я оставляю “Нарнию” ненадолго, потому что знаю, что обязательно перечитаю её снова.
«Хроники Нарнии» состоят из семи сказок.
Видимо, не случайно. В Библии семь дней творения
– семь эпох мировой истории. У Льюиса
вся история Нарнии дана в семи эпизодах от
создания до гибели. Впрочем, прямых заимствований из Библии
у Льюиса нет, но есть множество намеков, по которым узнаются
библейские сюжеты.
Как была создана Нарния? В первой хронике «Племянник
чародея» двое детей, Дигори и Полли, попадают в Иной мир с помощью
колец, изготовленных дядей Дигори, занимающимся практической
магией. Они становятся свидетелями того, как Аслан,
величественный лев с огненной гривой, творит мир Нарнии. Лее
ходил взад и вперед по новому миру и пел новую песню. Она была
мягче и торжественней той, которой он создал звезды и солнце,
она струилась, и из-под лап его словно струились земные потоки.
Это росла трава. За несколько минут она покрыла подножье далеких
гор и только что созданный мир стал еще приветливее. Теперь в траве
шелестел ветер. Вскоре на холмах появились пятна вереска, в долине
какие-то зеленые точки, поярче и потемней. Сразу же вспоминается
Библия – семь дней творения. «Бог создал Землю», именно создал,
сотворил. Красота и грациозность замысла проявляются уже в первых
проявлениях нашего мира. Творец творит, поэт творит.
В этой сказке автор задает вопрос: Откуда же появляется зло?
И отвечает: Зло принес человек. Белая колдунья, которую разбудили дети
(случайно, хотя ничего не бывает случайного), появилась в новом
мире, в Нарнии,
вместе с ними (она уцепилась за них, когда они
надевали кольца). В Библии говорится, что зло в самом человеке,
в свободе его выбора. Змей подговорил Еву, она подговорила Адама, Адам
ослушался Бога. Отсюда начались все несчастья человеческого рода.
Приключения в параллельном мире. В следующей сказке «Лев,
колдунья и платяной шкаф» автор рассказывает о приключениях
уже четырех детей: Питера, Сьюзен, Эдмунда и Люси, детей Адама
и Евы, как их называют в Нарнии. Они попадают в Нарнию через
платяной шкаф. В Нарнии постоянный холод, зима, никогда не бывает
весны и лета, потому что царствует в ней Белая королева, колдунья.
Аслан идет на помощь, он должен сразиться с Белой колдуньей
(со злом). Сначала по законам древней магии Аслан отдает себя
на смерть, но по законам еще более древней магии он воскресает
и уничтожает проклятие.
Каждый узнает свою историю. В сказке «Конь и его мальчик»
очень много приключений с переодеваниями. Герои там – принцы
и принцессы, но они познают законы жизни, учатся любить и быть
верными. В ней дается попытка показать, что каждый человек
должен знать только о себе. Аслан говорит: Каждому я рассказываю
его сказку.
Самое лучшее плавание. «Плавание на край света» – одна из
лучших сказок, где видна глубокая философия христианства. Христиане
хотят спастись, обрести царство Божие, но путь этот чрезвычайно
труден. Много препятствий и соблазнов на этом пути. Страны
Аслана достичь тоже не так-то просто. И достигает ее самый последний
(Мыш), бесстрашный рыцарь без страха и упрека. И вспоминаются
строки из Евангелия: Последние станут первыми, а первые станут
последними. А в сказке Аслан решает, кто достигнет края света.
Бог всегда требует, чтобы люди изменились. Но чтобы они изменились,
им нужно содрать с себя драконью шкуру. Все мы в большей
или меньшей степени носим драконью шкуру (мысли, чувства,
помыслы нечистые), мы сдираем ее с себя, не причиняя себе боли.
Сцена сдирания шкуры поразительна. Мальчик Юстэс за свою жестокость
был превращен в дракона. Он многое пережил, находясь в драконьей
шкуре. Трижды он пытался содрать шкуру, но безуспешно.
Тогда Аслан своей мощной лапой, причинив жгучую боль, совлекает
с Юстэса страшную, ороговевшую, чешуйчатую шкуру, и Юстэс снова
превращается в человека.
Остальные сказки не менее интересны, и юного и взрослого читателя
ждут невероятные приключения героев из нашего мира и из
другого. И еще: время Нарнии и время Земли не совпадают, что подтверждает
закон относительности. Но самое главное: хроники Нарнии
надо читать через Евангелие, и только тогда может быть понятен
их глубокий смысл. Произведения Клайва Льюиса имеют удивительное
свойство: с одной стороны, это мир дивных сказок, а с другой –
возможность поразмышлять о самом главном.