Благополучие — велико слово!
Не вижу я его давно в народе,
Пятнадцать лет не вижу. Наше лето,
Короткое, год от году короче
Становится, а весны холодней,–
Туманные, сырые, точно осень,
Печальные. До половины лета
Снега лежат в оврагах и лядинах,
Из них ползут туманы по утрам,
А к вечеру выходят злые сестры —
Трясучие и бледные кумохи,
И шляются по деревням, ломая,
Знобя людей…
В основах общежития, в людском эгоизме и в отношениях, построенных на эгоизме. В потере людского родства, в утрате любви между людьми, утрате чувства красоты.
В сердцах людей заметил я остуду
Не малую; горячности любовной
Не вижу я давно у берендеев.
Исчезло в них служенье красоте…
Короче, друг, сердечная остуда
Повсюдная, — сердца охолодели,
И вот тебе разгадка наших бедствий
И холода: за стужу наших чувств
И сердится на нас Ярило-Солнце
И стужей мстит. Понятно?
И тут вот рождается та самая «фантастическая» идея действия. Если понятны причины народного несчастья, почему не уничтожить их? Соединить разъединенных людей, порушить вражду, преодолеть людскую холодность, украсить человеческую жизнь любовью — вот задача. Свершить это великое дело — значит добиться всеобщего счастья на земле берендеев.
Бессонницей томимый,,
Продумал я всю ночь, до утра вплоть,
И вот на чем остановился: завтра,
В Ярилин день, в заповедном лесу,
К рассвету дня сойдутся берендеи;
Велим собрать, что есть в моем народе,
Девиц-невест и парней-женихов
И всех зараз союзом неразрывным
Соединим, лишь только Солнце брызнет
Румяными лучами по зеленым
Верхам дерев. И пусть тогда сольются
В единый клич привет на встречу Солнцу
И брачная торжественная песнь.
Угодней нет Яриле жертвы!
Островский опускает ла землю борьбу богов. Здесь, на земле, их продолжения — дети: Снегурочка и Лель, дочь Мороза и сын Ярилы — Солнца. И суть конфликта здесь, на земле, — землая, житейская, человеческая. Лель и Снегурочка — молодые, красивые люди, парень и девушка. Судьба их сводит неспроста. Они должны полюбить друг друга. И если бы так! Тогда бы кончилась вечная борьба тепла и холода. Кончились бы муки берендеев. Однако может ли состояться такое соединение? Ведь оно значило бы гибель Снегурочки! Она бы растаяла от жаркой любви сына Ярилы!.. И так надо. В этом и благо. Таков замысел бога Ярилы.
У некоторых славянских народов весна называлась Лялей или Лелей, что совпадало с древней Ладой, богиней любви и весеннего плодородия. Очевидно родство имени Леля с именем матери Снегурочки – Весны, а также родство их «душ».
Весна – Лель, Весна – Снегурочка, Снегурочка – Лель. Дочь Весны, Снегурочка испытывает влечение к теплым и трепетным стихиям жизни. В этом и кроется разгадка детской привязанности Снегурочки к пастушку.
Снегурочка, сама того не понимая, поступает с Лелем по-детски эгоистично: «Поди от нас, уйди подальше, Лель! / Не я гоню, нужда велит». Снегурочка – дитя, которое может играть или не играть со своей любимой игрушкой (Лелем), но от других оберегает ее болезненно ревностно: «…с другими девицами водиться перестань, ласкаешь их, а мне сердечко больно, целуешь их, а я гляжу да плачу». Но «Солнца любимый сын» и дочь Мороза не будут вместе, так как разные они не только по своей природе , но и по отношению к жизни. Ледяное сердечко Снегурочки еще не только не способно любить, но и не способно к состраданию и жалости, которые свойственны большинству берендеев, в том числе и Лелю.
В стране берендеев образуются союзы без любви. Кажется, что Лель любит Снегурочку, но она холодна, она не может любить. Кажется, что полюбили друг друга Купава и Мизгирь. Но ведь это только кажется, а любви-то нет! Невозможность счастливых союзов обнаруживается при самом их зарождении. Разрушение наметившихся союзов происходит до наступления торжеств в честь Ярилы. Но все дело не в разрушении, а в соединении! В соединении людей на началах любви. Именно — на началах любви. Вот это чудо и должно произойти. Островский творит это чудо.
Можно предположить, что союз Леля и Купавы обусловлен даже их именами. Очень давно празднество Ярилы называлось Купальскими праздниками. Имена Куп-ало (Куп-ава) обозначали одно и то же плодотворящее божество лета. Значит, «Купава», как и «Ярило», может обозначать «свет», «тепло», «солнце».
А Лель? «Его (солнца) тепло в речах моих… в крови и в сердце». Купава – «солнечная», а Лель – «Солнца любимый сын». Их союз словно освящен самым языческим божеством, да и породы они одной – берендеевской.
Сквозь языческий колорит народной безудержной жизни в «весенней сказке» проходит мысль о христианской любви – любви одухотворенной, в основе которой не страсть, а сострадание и жалость. В старину на Руси говорили: «Жалеет – значит любит»
Снегурочка, сердце которой еще не оттаяло, не может понять поступок Леля – принародный поцелуй с Купавой, в основе которого лежит сострадание и понимание чужого горя.
Не случаен выбор Морозом Бобылей, для которых счастье в том только, «чтобы в руках богатство было». Мороз предпочитает худших лучшим, холодные сердца горячим. Ведь Бобылю, «что день – то пир, что утро – то похмелье, – вот самое законное житье!» В холоде Бобылей, думает Мороз, сохранится и холодная наивность Снегурочки.
Нельзя ли найти сходство между Снегурочкой и Мизгирем, привыкшим не дарить, а покупать любовь. Он, как и Снегурочка, которая только собирается взять у матушки «немножечко сердечного тепла, чтоб только лишь чуть теплилось сердечко», не знает настоящей любви, хотя красавиц видел много. То, что он называл любовью, не горячее чувство, а лишь увлечение. Потому, встретив «лучшую красоту», он, не задумываясь, оставляет прежнюю – Купаву: «Любил тебя, теперь люблю другую – Снегурочку».
Мизгирь той же породы, что и Мороз: властный, холодный, эгоистичный. Он из тех, кто не останавливается перед осуществлением своих желаний и прихотей и не задумывается о своих поступках: «Сердце приказывать привыкло… Вольно ему любить и разлюбить». Мизгирь готов заплатить за любовь: «Люби меня… Дарами бесценными красу твою осыплю бесценную», «возьми бесценный жемчуг, а мне любовь отдай».
Снегурочка для Мизгиря не такая, как все девушки-берендейки, которые и «любят без оглядки», и «обеими руками обнимают», и «весело глядят». Мизгирю нравится необычность Снегурочки:
Опущены стыдливые глаза,
Ресницами покрыты; лишь украдкой
Мелькнет сквозь них молящий нежно взор…
Одной рукой ревниво держит друга,
Другой его отталкивает прочь.
Обделённые сердечной теплотой, а потому чужие для берендеев Снегурочка и Мизгирь были отторгнуты слобожанами.
Но и в душе Мизгиря впервые пробуждается настоящее, истинное чувство любви. И хотя этому чувству пока нет ответа, так как Снегурочке еще не дано любить, искреннее чувство само по себе для Мизгиря — высочайшая найграда. Потому что именно оно пробуждает в человеке человеческое.
Заключительные сцены «Весенней сказки» показаны на лесной «Ярилиной поляне» в ночь. Здесь собрались все берендеи. И перед восходом солнца происходят удивительные превращения. Люди объединяются и соединяются в общем веселье. Соединяются душами, сердцами.
Однако соединения эти свершаются не без препятствий и не без драматизма. Происходит особенно страстная, великая борьба за любовь. Огнем, разжигающим эту страсть любви и борений, становится Лель, он находит свою любовь. Любовь ответную, горячую. Пастух Лель, которого Мураш не допускал до своего порога, нашел искреннюю любовь его дочери — Купавы. Отец же Купавы, Мураш, искренне рад за любовь своей дочери. Свершилось то, что ранее казалось невозможным.
«Измена» Леля оскорбляет Снегурочку. В ней рождается чувство тревожной зависти к чужой любви. Она хочет вернуть к себе Леля, вернуть во что то ни стало; Она всюду преследует Леля, умоляет вернуться к ней.
Однако, муки Снегурочки–не от потерянной любви. Ее, любви, не было и нет. Она не способна любить. И страсть ее поэтому — не любовная. И страсть, и муки, и действа ее — от ума, а не от сердца, от оскорбленности, от ущемленности ее самолюбия.
Отчаяние, вспыхнувшее вместе с прозрением, гонит Снегурочку к матери Весне. Чтобы выплакать горе, чтобы вымолить любящее сердце.
Родимая, в слезах тоски и горя
Зовет тебя покинутая дочь.
Из тихих вод явись услышать стоны
И жалобы Снегурочки твоей.
Хочу любить, но слов любви не знаю,
И чувства нет в груди…
Мучительную ревность
Узнала я, любви еще не зная.
Отец-Мороз и ты, Весна-Красна,
Дурное мне, завистливое чувство ”
Взамен любви в наследство уделили…
О мама, дай любви!
Любви прошу, любви девичьей.
Когда сердце Снегурочки наполняется любовью, чудо, свершающееся в Снегурочке, оказывается чудом и в сердцах берендеев.
Апофеоз картины, завершающей сказку, в очищении людских судеб от порочных нравов, в обогащении самих людей высокой человечностью.
Любовь Снегурочки живительной влагой разливается по душам берендеев. И согревает их. И объединяет их.
«Весенняя сказка» заканчивается словом царя Берендея и хором всех берендеев под запев сына Ярилы.
Снегурочки печальная кончина
И страшная погибель Мизгиря
Тревожить нас не могут; Солнце знает,
Кого карать и миловать. Свершился
Правдивый суд!..
Изгоним же последний стужи след
Из наших душ и обратимся к Солнцу.
Реферат На тему: Царство берендеев в фольклорно-мифологической драме А.Н. Островского «Снегурочка» Содержание
Введение.
Глава I. Реальная основа сказки А.Н. Островского «Снегурочка» и её основные источники
Глава II. Фольклорная основа сказки
Глава III. Конфликт сказки
Глава IV. Царство берендеев
Заключение.
Список использованной литературы. Введение
Не было для меня лучшего царства,
как царство берендеев, не было лучшего
миросозерцания и религии, как поклонение
Яриле-Солнцу.
Римский-Корсаков
К жанру сказки Островский обращается в 1867-1868 годах. В это время им была начата сказка «Иван-царевич» — нечто вроде феерии. Возможно, возникшая потом Снегурочка имеет какую-то связь с названной сказкой, ибо в первоначальном варианте Снегурочки одним из действующих лиц должен был быть Иван-царевич. В следующих сценариях женихом был и сын Бермяты, важничающий своим происхождением, и просто грубый фанфарон.
Островский создал не сказку-поэму, а сказку-драму и в этом плане выступил новатором. Он не пользовался каким-то до него бытовавшим сказочным сюжетом. Из отдельных, разных старинных преданий он создал оригинальное произведение поэтического искусства. Его сказка-драма приобретает совершенно новое поэтически-жанровое качество. Это уже не что иное, как драматическая сказка-эпопея с участием не одиночек-героев, а целого организованного племени. И «действом» не во имя достижения эгоистических целей для героев-одиночек, а во имя жизни целого племени, целого народа.
Оригинальность «Весенней сказки» Островского в том, что она соединяет в себе два очень разных самостоятельных начала: общественное реалистическое содержание, реалистический народный идеал и фантастическую форму. Причем соединение этих начал так органично, что фантастически-сказочная форма не закрывает, не затемняет главной, реалистической, человечески-жизненной тенденции. Пожалуй, наоборот, она ее выясняет, обнаруживает, овнешняет до особо убедительной яркости. У Островского в «Снегурочке» «сказочный мир воспроизведён так искусно, что виден и слышан какой-то реальный мир» (И.А. Гончаров)
Сказочность, волшебство таят и обнаруживают здесь силу особого внушения, заклинания, гипнотическую энергию для битвы за мечту и для достижения этой мечты. Тем самым сказка, сказочность для Островского приобретает смысл особо энергичного общественного действия, действия с помощью фантастических средств.
Если схематизировать композицию «Снегурочки», то она предстанет как целый ряд самостоятельных хоров-«действ», соединяющихся затем в общем разноголосом и разнодейственном событии и в конечном счете — в аккордовом одическом звучании финала.
В «Весенней сказке» два главных, самостоятельных и сложных конфликта, соединяющихся затем в общий конфликт, доходящий до горячего накала и разряжающийся в конце концов противоречивым синтезом: трагедией и апофеозом. Первый частный конфликт — столкновение олицетворенных явлений природы — Холода и Тепла. Здесь источник непогоды и бедствий на земле. Второй конфликт — общественный. Его результат — всеобщее несогласие в жизни самих людей. Оба конфликта объединяются в поток действий за благополучие и счастье. Конец — апофеоз — завоевание тепла и света, благополучия и счастья через утрату холодности и разъединенности человеческих сердец.
Глава I. Реальная основа сказки А.Н. Островского «Снегурочка» и её основные источники
С именем царя Берендея мы уже сталкивались в русской литературе у Жуковского («Сказка о царе Берендее»). Но в сказке Островского есть не только царь Берендей, но и царство берендеев. И царь потому Берендей, что он царь у берендеев, поэтому следует искать оправдание имени народа сказочной страны берендеев, в которой царствует Берендей.
Вряд ли стоит искать ответ в историческом понятии этого названия, но всё же приведём и его. Берендеи — тюркское по происхождению, этнографически близкое печенегам племя. Кочевало за восточными границами Древней Руси. Теснимые с востока половцами, берендеи в конце XI века искали защиты у русских и входили с ними в разные союзные соглашения. По договорам с русскими князьями они селились на границах Древней Руси и нередко несли сторожевую службу в пользу Русского государства. Но после нашествия татар были рассеяны и частью смешались с населением Золотой Орды, а частью — с русскими. Как самостоятельная народность не сохранились. Очевидно, что это не те берендеи. Ответ можно отыскать в биографии писателя.
Предки драматурга — люди Северной Руси. В двадцать пять лет Островский впервые едет на родину предков. Уже с полпути от Москвы до Костромы он видит особенный русский народ. Молодой Островский встречает «типы русской красоты, солидной, которая меряется саженью и особенным каким-то широким вкусом… красавицы в русском тоже вкусе, красавицы без всякого упрека, то есть со стороны красоты… учтивость русская, обворожительная, с улыбкой; без заграничного лоску, а так в душу лезет, да и на поди… Что за типы, что за красавицы женщины и девочки. Вот где я об земь бился и разрывался пополам»
Эти записи — от впечатлений после Переяславля. А потом Островский приходит к выводу, в котором определяет даже этнографическую границу Северной Руси. И ее отличительные особенности. «С Переяславля начинается Меря — земля, обильная горами и водами, и народ и рослый, и красивый, и умный, и откровенный, и обязательный, и вольный ум, и душа нараспашку». Исторически меря – племя, жившее до 9-го,
10-го веков на территории нынешних Ярославской и Костромской областей. По своему этнографическому происхождению принадлежащее к финно-угорской группе. С увеличением населения северных славян, с его расселением и все большим укреплением в Северной Руси оно рассредоточивалось среди русских и сливалось с ними. Совершился, исторически естественный процесс этнографической селекции — образования обновленной северной группы славян. Меря Островский называл северный русский народ, к которому по крови Островский принадлежал сам, и был предметом его удивления и восхищения. Позже, в пути от Переяславля к Костроме он встречается с русскими-берендеями из села Берендеево. И все люди этой стороны окрещены Островским берендеями.
Вполне возможно, что Островский знал поэтическое народное предание о берендеевом царстве, бытовавшее среди жителей Переяславля-Залесского. Невдалеке от городка находилось знаменитое Берендеево болото, бывшее когда-то озером. Посреди болота на острове были остатки древнего поселения – городища. Там-то, по преданию, в древние времена и жило счастливое племя берендеев, которым управлял мудрый и добрый царь. В сказании о берендеях воплотилась вековая мечта крестьянства о жизни в мире, согласии и материальном достатке.
Легенду о древнем племени берендеев Островский мог почерпнуть и в трудах А.Н. Афанасьева, где приводились не только народные предания, но и летописные упоминания о нём. Берендеи, как многие славянские народы жили общиной, во главе которой мог стоять только мудрейший и старейший член племени.
«А это кто? Кафтан-то
Узорчатый, обвязка золотая
И по пояс седая борода»
Это сказочный царь, «премудрый, великий Берендей, владыка среброкудрый, отец земли своей» — по старшинству и мудрости главный берендей страны «обетованной»:
Веселы грады в стране берендеев
Радостны песни по рощам и долам,
Миром красна Берендея держава…
Мечта о мире, богатстве, гармонии, о добром и справедливом царе нашла своё воплощение в изображённом Островским сказочном царстве.
Одним из источников написания можно считать труд Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу», в котором собран огромный материал из этнографии, истории, мифологии десятков народов. Островский был знаком с этим трудом Афанасьева, увлекался чтением его «Русских народных сказок», что, несомненно, обогатило поэтическую фантазию драматурга.
В русских народных сказках имеются варианты сказки о снегурочке, которая тает от пламени костра. Но Островский создал свою Снегурочку, отличающуюся от одноимённых героинь, вылепленных из снега (Снежевиночки, Снегурушки).
Драматург по-своему истолковал страх Снегурочки перед Ярило-Солнцем. «Идея сделать Снегурочку недоступной чувству любви, представить в её образе олицетворение деревенского целомудрия и невинности, приписать пробуждению чувства любви такую разрушительную силу, эта идея есть лирический домысел Островского. Островский как бы создал новый миф в поэтическом образе».
Высказывалось предложение, что одним из источников сказки был роман П.И. Мельникова-Печерского «В лесах», где русский писатель, приятель Островского, дал одну из первых художественных обработок поэтического мифа о древнеславянском боге Яриле.
Наконец, главным источником сказки явидась поэзия крестьянских праздников, жизнь и быт крестьян в окрестностях Щелыкова. Обратим внимание на ремарки драматурга, воссоздающие обстановку действия «Снегурочки”, Места всех «действ» сказки—это места владений самого драматурга, а дворец Берендея — это дом самого Островского. В первом «пояснении» к «Прологу» Островский рисует картинку сказочного начала. И вот какой она представлена: «Начало весны. Полночь. Красная горка, покрытая снегом. Направо кусты и редкий безлистый березник; налево сплошной частый лес больших сосен и елей с сучьями, повисшими от тяжести снега; в глубине, под горой, река… За рекой Берендеев посад, столица царя Берендея… в окнах огни». Эти огни в полночь ранней весны, когда лес безлистый, с Красной горки, находящейся перед усадьбой Островского на другой стороне реки, можно видеть и теперь, несмотря на разросшийся лес по обоим берегам реки. Недалеко от Красной горки и Ярилина долина, на которой показано последнее «действо» сказки.
Те русские-берендеи, которыми так восхищался Островский, которых так любил, жили в северной полосе России, где теплое лето короче холодной зимы. Хороших, добрых лет в этой стороне бывает больше, чем плохих, недобрых. В такие времена русские-берендеи могут иметь в достатке всего, что может дать их северная земля. Однако бывают, и нередко, «недобрые» лета, короткие, хояодные, дождливые, без ясного, теплого солнца. Они «приводили» за собой тоскливые голодные годины. Все это испытывал на земле берендеев и сам Островский. «По случаю дурной погоды у нас лето нынче отменилось, сена не было, яровые не дозрели и уж испорчены морозами, теперь идут беспрерывные дожди и мешают сжать даже солому. Хорошо убрали только рожь, которая урожайна, хотя и были вымочки. Вот тут и хозяйничай как знаешь” Можло представить, в каком положении в такие годы оказывались крестьяне. Нередко урожай, а отсюда и благополучие земледельца Северной Руси зависели не столько от его труда, сколько от погоды. Теплое, продолжительное лето — хороший хлеб. Холодное, дождливое лето — нет хлеба.
Главная мечта — теплое солнце и обильный урожай. И создаются два главных божества: Ярило — бог тепла и солнца и Кострома — богиня плодородия. Им посвящаются и думы, и молитвы. Им слагаются песни. Для них и жертвоприношения, и всенародные весенние «действа».
И все-таки главное божество из двух — Ярило. От него зависит и плодородие. Поэтому именно ему — самое большое внимание людей.
Торжества в честь Ярилы бытовали в Костромском крае и во времена Островского. Вот, скажем, как пишет об этом один из костромских краеведов того времени в «Губернских ведомостях»: «Нынешнее ярилово гулянье, совершающееся в Костроме, во всесвятское заговенье, уже не сопровождается ранее существовавшими обрядами, не слышится уже и песен мифического характера. Впрочем, к некоторым песням новейшего происхождения присоединяется припев: «Лелю» — божеству любви. Сколько можно было наблюдать, в настоящее время гулянье ограничивается только тем, что молодые парни и девицы составляют круги, поют песни, или стоя на одном месте, или ходя кругом попарно… В обычае остаются и игры, но опять-таки современные… Затем веселые песни сопровождаются пляской… Любовь — основной мотив песен, которые поются народом во время Ярилова гулянья».
Глава II. Фольклорная основа сказки
«Снегурочка» насыщена тем фольклором, который Островский мог черпать в своем родном Поволжье. Итак, в основе песен и обрядов берендеев лежат северно-русские фольклорные песни и обряды. Укажем лишь на некоторые из них.
«Снегурочка» — песенная пьеса, по материалу она – старинно-народная.
Весь песенный фонд, которым пользуется драматург в своих пьесах, делится на такие жанры: народные песни, романсы и стилизации тех и других. К стилизации старинных песен относятся изумительные по художественному мастерству песни гусляров в «Снегурочке».
Уже первые страницы повествования встречают нас хором птиц, который заимствован драматургом из народной песни:
Собирались птицы,
Собирались певчи
Стадами, стадами.
Садились птицы,
Садились певчи
Рядами, рядами…
Орел воевода,
Перепел подъячий,
Подъячий, подъячий…
В репертуаре Леля – песнопевца песни, которые представляют собой если не цитаты, то перефразировку подлинников фольклора. «Земляничка-ягодка». (Песенник 1780г.):
Земляничка-ягодка
Без пригреву вызрела,
Сиротинка-девушка
Без призору выросла,
Ладо мое, Ладо!
«Как по лесу лес шумит». (Песенник Авдеевой, 1848 г.):
Как по лесу лес шумит,
За лесом пастух поет,
Раздолье мое!
Ельник, мой ельничек,
Частый мой, березничек,
Приволье мое!
«Туча со громом сговаривались»:
В роще подруженьки врозь разбрелись,
Кто по кусточкам, кто по ельничку,
Ягодки брали, аукалися
Милой подруженьки нет как нет;
Все-то девицы расплакалися:
Нашу подруженьку не волк ли заел,
Лель, мой Лель! Лели-лели, Лель!
Для детального изучения обрядов у Островского были широкие возможности. Кроме книжных источников, он черпал фольклор непосредственно из жизни. Много материала давали Островскому его поездки, особенно в Щелыково. Из огромного количества обрядов Островский выбирал для изображения в своих пьесах очень крупные и важные обряды: календарные и свадебные. Драматург не ставил своей задачей дать подробное описание их; его цели – не этнографические, а художественно-литературные. Подробно изображает драматург зимне-весенний праздник – масленицу. Обряд проводов масленицы, вставленный в пролог «Снегурочки», с мифологической основой _ сжигание (смерть) зимы при наступлении (рождении) весны – относится к древнейшим и чрезвычайно распространенным. У Островского чучело не уничтожают: оно олицетворяет собою определенное время года, которое, если и минует («умирает»), то вновь придет («оживает»). Об этом в «Снегурочке» говорит само чучело, перечисляя памятные даты мифологического календаря: «Сгорят огни купальные», «Карачуна проводите», «Придет пора морозная, морозная-колядная: Овсень-коляду кликати». Чучело обещает: «Тогда и ждать меня опять».
Каждый акт «Снегурочки вставлен в венок стилизованной или подлинной народной поэзии. Композиционной рамкой третьего акта являются обряды, связанные с празднованием Семика (четверг на седьмой неделе после пасхи), одного из главных летних праздников. В этот день завивали венки и пускали их по воде с гаданием о возможном замужестве, наряжали срубленное дерево (обычно – березу), водили хороводы, пели песни. Вот песня парней и девушек в «Снегурочке»:
Ай, во поле липонька.
Под липою бел шатер.
В том шатре стол стоит.
За тем столом девица.
Рвала цветы со травы.
Плела венок с яхонты.
Кому венок износить?
Носить венок милому.
Островский дает эту песню в качестве иллюстрации хода действия: Снегурочка сплела венок и отдала его Лелю.
Чтобы еще более усилить характерные особенности семицкого обряда Островский включил в него игровую песню Брусилы: «Купался бобер»
Заиграем при народе
Игру свою, что два года учили,
Тишком от всех, в овинах хоронясь
Песня сопровождается мимической игрой Курилки. Подобные песни-игры, являясь как бы
«зерном» драматического зрелища, сопровождаются имитированием движений зверя.
Издавна в честь Ярилы устраивались гулянья, сопровождавшиеся различными драматическими действами. Вся лучезарная весенняя сказка замыкается изображением появления солнца-Ярилы, которому берендеи поют хвалебный гимн.
Свет и сила
Бог Ярило.
Красное солнце наше!
Нет тебя в мире краше.
Даруй, бог света,
Теплое лето.
Красное солнце наше!
Нет тебя в мире краше
Краснопогодное,
Лето хлебородное.
Красное солнышко наше!
Нет тебя в мире краше.
Кроме календарных обрядов, Островский использовал в «Снегурочке» элементы свадебного обряда. В пьесе есть эпизод, в котором звучит отголосок старинной формы брачного процесса, как купли-продажи. Это – выкуп Купавы Мизгирем:
Голубушки-девицы,
Пришел красы девичьей погубитель.
С подружками, с родными разлучитель.
Не выдавайте подружку, схороните!
А выдайте, так за великий выкуп.
Глава III. Конфликт сказки
Конфликт сказки основывается на столкновении и поэтическом развитии противостоящих друг другу сил тепла и холода. Начало конфликта – в мире стихий, между Морозом и Весной, союз которых противоестествен уже по своей природе. Оставить бы Весне Мороза, да вот беда, «у них со старым дочка – Снегурочка».
В Морозе нет любви ни к миру живой природы, ни к миру людей:
По чумам, по юртам кочевников,
По зимовкам зверовщиков
Захожу, заброжу, зашаманствую,
Будут мне в пояс кланяться.
Высокомерие всевластного самодура, холодная, леденящая сила делают Мороза злым, демоническим в противоположность Яриле – доброму и теплому божеству берендеев.
« Свет и сила,
Бог Ярило
Красное солнце наше!
Нет тебя в мире краше», –
поют Яриле приветственную песню берендеи.
В мысли художника холод олицетворяется, принимает грозное обличье. Недоброе, злое—его суть. Чем более Мороз холоден, тем более это ему «любо»:
Живется мне не худо. Берендеи
О нынешней зиме не позабудут,
Веселая была; плясало Солнце
От холоду на утренней заре,
А к вечеру вставал с ушами месяц.
Задумаю гулять, возьму дубинку,
Повыясню, повысеребрю ночку,
Уж то-то мне раздолье и простор.
Всевластный господин зимы, Мороз и летом не дает покоя Стране берендеев. Уходя на север, он хочет оставить, и оставляет здесь, частицу самого себя. Да и с севера, издалека, он посылает в страну берендеев густые облака, чтобы отградить солнце от земли; он сеет холодные дожди и туманы, чтобы закрыть земле всякую возможность лодоношения.
Лето — пора Ярилы. Ярило гонит Мороза из страны берендеев. Но не так-то спросто сдается Мороз. Он отступает, но с боем. И нередко вырывает частицу победы. Ярило— заклятый враг Мороза. Вечный враг. И ему — все негодование Мороза. Особенно в те времена, когда наступает его, Ярилы, пора власти здесь, на земле береядеев.
Злой Ярило,
Палящий бог ленивых берендеев,
В угоду им поклялся страшной клятвой
Губить меня, где встретит. Топит, плавит
Дворцы мои, киоски, галереи,
Изящную работу украшений,
Подробностей мельчайшую резьбу,
Плоды трудов и замыслов.
В борении с Морозом у Ярилы — хитрый замысел: подослать Весну, с красотой и любовью. Покорить, расслабить Мороза очарованием и лаской. Затея удается. Но товарный Мороз и любовь свою обернул злом и для Ярилы, и для берендеёв. Дочь свою от Весны, Снегурочку, красавицу в Весну, холодную в Мороза, он оставляет на лето в лесах страны берендеев. И тем холодит эту несчастную землю. Пятнадцать лет Снегурочке. Пятнадцать лет она тайно живет в лесах берендеев. Пятнадцать лет подряд у берендеев несчастье. Снегурочка становится невольной причиной «повсюдной сердечной остуды», бедствий и холода для берендеев, ибо ее рождение нарушило законы природы и жизни.
Для Мороза же Ярило «злой, палящий бог», который только и ждет того, чтобы заронить Снегурочке в сердце «лучом своим огонь любви». Потому и Лель, песнями которого заслушивается Снегурочка, Морозу ненавистен, так как «ярым солнцем пронизан он насквозь».
Солнце почиталось божеством благим, милосердным, имя его сделалось синонимом счастья. Отсюда объясняется мифологическая связь солнца с судьбою, в руках которой людское счастье.
Недоброе сулит Ярилин гнев:
Холодные ветра и суховеи,
Медвяных рос убыточные порчи,
Неполные наливы хлебных зёрен,
Ненастную уборку – недород,
И ранние осенние морозы
Тяжёлый год и житниц оскуденье.
Бог – оплодотворитель, представитель благодатной весны назывался у славян Ярило, он признавался покровителем любви и браков:
В Ярилин день…
…сойдутся берендеи;
…И пусть тогда сольются
В единый клич привет навстречу солнцу
И брачная торжественная песнь.
Угодней нет Яриле жертвы.
От него зависели дожди и ясная погода.
…наше лето,
Короткое, год от году короче
Становится, а весны – холодней, –
Туманные, сырые, сочно осень,
Печальные.
Значение Ярилы вполне объясняется из самого его имени и сохранившихся о нём преданий. Корень –яр совмещает в себе понятия 1) весеннего света и теплоты; 2) юной, стремительной, до неистовства возбужденной силы; 3) любовной страсти и плодородия.
Глава IV. Царство берендеев
Несчастье берендеев не столько от «зол» природы, сколько от них самих. Зло — в их делах, в их отношениях друг к другу, в устройстве их жизни. Сами люди не могут навести порядки на своей земле. Сами неравно разделили богатства, сами себе устроили и барство и холопство. Здесь утеряно сочувствие, участие. Здесь беда человека — беда чужая.
Островскому слышится диалог царя берендеев с одним из своих приближенных — Бермятой. В нем едкая, ироническая оценка «благополучия» в пределах его страны.
Бермята
Великий парь счастливых берендеев,
Живи вовек! От радостного утра,
От подданных твоих и от меня
Привет тебе! В твоем обширном царстве
Покуда все благополучно. •
Царь.
Правда ль?
Бермята
Воистину.
Царь.
Не верю я, Бермята. \
В суждениях твоих заметна легкость. \
Не раз тебе и словом и указом .
Приказано, и повторяю вновь,
Чтоб глубже ты смотрел на вещи, в сущность
Проникнуть их старался, в глубину.
Нельзя ж легко, порхая мотыльком,
Касаться лишь поверхности предметов.
Поверхностность — порок в почетных лицах,
Поставленных высоко над народом.
Не думай ты, что все благополучно,
Когда народ не голоден, не бродит
С котомками, не грабит по дорогам.
Не думай ты, что если нет убийств
И воровства…
Бермята
Воруют понемножку.
Царь
И ловите?
Бермяnа
Зачем же их ловить,
Труды терять? Пускай себе воруют.
Когда-нибудь да попадутся; в силу
Пословицы народной: «Сколько вору
Ни воровать, кнута не миновать».
Итак, мы переходим к первому человеку страны берендеев, в пьесу «поселен» царь — Берендей. Он сказочен и, как царь, необычен. В нем сосредоточены нити всех жизненных начал его страны. И что совсем необычно, в его уме и сердце «нити» от человеческих дум и чувствований: от умов и сердец берендеев.
Берендей — не просто средоточие людских настроений, в нем активна мысль, контролирующая, упорядочивающая и направляющая эти настроения. В Берендее совмещаются мудрость и простота, справедливость и доброта, любовь к людям и целомудрие, царская власть и наивная скромность. Берендей — настоящий сказочный царь, таким его хотел видеть Островский.
Мудрая и добрая суть царя Берендея ощущении сложной, конфликтной жизни своего народа, в оценке причин несчастья людей, в поиске способов искоренения таких причин для достижения всеобщего благополучия.
Берендей чуток к настрою жизни. Он слышит людской стон. Он хочет войти в жизнь народную, понять беды народные, причины этих бед. И помочь устроить жизнь без бед и несчастий.
Как все люди «царства», Береядей видит первую причину несчастий — в непогоде, в отсутствии летнего тепла и в этом — первая его озабоченность.
Благополучие — велико слово!
Не вижу я его давно в народе,
Пятнадцать лет не вижу. Наше лето,
Короткое, год от году короче
Становится, а весны холодней,—
Туманные, сырые, точно осень,
Печальные. До половины лета
Снега лежат в оврагах и лядинах,
Из них ползут туманы по утрам,
А к вечеру выходят злые сестры —
Трясучие и бледные кумохи,
И шляются по деревням, ломая,
Знобя людей…
В основах общежития, в людском эгоизме и в отношениях, построенных на эгоизме. В потере людского родства, в утрате любви между людьми, утрате чувства красоты.
В сердцах людей заметил я остуду
Не малую; горячности любовной
Не вижу я давно у берендеев.
Исчезло в них служенье красоте…
Короче, друг, сердечная остуда
Повсюдная, — сердца охолодели,
И вот тебе разгадка наших бедствий
И холода: за стужу наших чувств
И сердится на нас Ярило-Солнце
И стужей мстит. Понятно?
И тут вот рождается та самая «фантастическая» идея действия. Если понятны причины народного несчастья, почему не уничтожить их? Соединить разъединенных людей, порушить вражду, преодолеть людскую холодность, украсить человеческую жизнь любовью — вот задача. Свершить это великое дело — значит добиться всеобщего счастья на земле берендеев.
Бессонницей томимый,,
Продумал я всю ночь, до утра вплоть,
И вот на чем остановился: завтра,
В Ярилин день, в заповедном лесу,
К рассвету дня сойдутся берендеи;
Велим собрать, что есть в моем народе,
Девиц-невест и парней-женихов
И всех зараз союзом неразрывным
Соединим, лишь только Солнце брызнет
Румяными лучами по зеленым
Верхам дерев. И пусть тогда сольются
В единый клич привет на встречу Солнцу
И брачная торжественная песнь.
Угодней нет Яриле жертвы!
Островский опускает ла землю борьбу богов. Здесь, на земле, их продолжения — дети: Снегурочка и Лель, дочь Мороза и сын Ярилы — Солнца. И суть конфликта здесь, на земле, — землая, житейская, человеческая. Лель и Снегурочка — молодые, красивые люди, парень и девушка. Судьба их сводит неспроста. Они должны полюбить друг друга. И если бы так! Тогда бы кончилась вечная борьба тепла и холода. Кончились бы муки берендеев. Однако может ли состояться такое соединение? Ведь оно значило бы гибель Снегурочки! Она бы растаяла от жаркой любви сына Ярилы!.. И так надо. В этом и благо. Таков замысел бога Ярилы.
У некоторых славянских народов весна называлась Лялей или Лелей, что совпадало с древней Ладой, богиней любви и весеннего плодородия. Очевидно родство имени Леля с именем матери Снегурочки – Весны, а также родство их «душ».
Весна – Лель, Весна – Снегурочка, Снегурочка — Лель. Дочь Весны, Снегурочка испытывает влечение к теплым и трепетным стихиям жизни. В этом и кроется разгадка детской привязанности Снегурочки к пастушку.
Снегурочка, сама того не понимая, поступает с Лелем по-детски эгоистично: «Поди от нас, уйди подальше, Лель! / Не я гоню, нужда велит». Снегурочка – дитя, которое может играть или не играть со своей любимой игрушкой (Лелем), но от других оберегает ее болезненно ревностно: «…с другими девицами водиться перестань, ласкаешь их, а мне сердечко больно, целуешь их, а я гляжу да плачу». Но «Солнца любимый сын» и дочь Мороза не будут вместе, так как разные они не только по своей природе, но и по отношению к жизни. Ледяное сердечко Снегурочки еще не только не способно любить, но и не способно к состраданию и жалости, которые свойственны большинству берендеев, в том числе и Лелю.
В стране берендеев образуются союзы без любви. Кажется, что Лель любит Снегурочку, но она холодна, она не может любить. Кажется, что полюбили друг друга Купава и Мизгирь. Но ведь это только кажется, а любви-то нет! Невозможность счастливых союзов обнаруживается при самом их зарождении. Разрушение наметившихся союзов происходит до наступления торжеств в честь Ярилы. Но все дело не в разрушении, а в соединении! В соединении людей на началах любви. Именно — на началах любви. Вот это чудо и должно произойти. Островский творит это чудо.
Можно предположить, что союз Леля и Купавы обусловлен даже их именами. Очень давно празднество Ярилы называлось Купальскими праздниками. Имена Куп-ало (Куп-ава) обозначали одно и то же плодотворящее божество лета. Значит, «Купава», как и «Ярило», может обозначать «свет», «тепло», «солнце».
А Лель? «Его (солнца) тепло в речах моих… в крови и в сердце». Купава – «солнечная», а Лель – «Солнца любимый сын». Их союз словно освящен самым языческим божеством, да и породы они одной – берендеевской.
Сквозь языческий колорит народной безудержной жизни в «весенней сказке» проходит мысль о христианской любви – любви одухотворенной, в основе которой не страсть, а сострадание и жалость. В старину на Руси говорили: «Жалеет – значит любит»
Снегурочка, сердце которой еще не оттаяло, не может понять поступок Леля — принародный поцелуй с Купавой, в основе которого лежит сострадание и понимание чужого горя.
Не случаен выбор Морозом Бобылей, для которых счастье в том только, «чтобы в руках богатство было». Мороз предпочитает худших лучшим, холодные сердца горячим. Ведь Бобылю, «что день – то пир, что утро – то похмелье, — вот самое законное житье!» В холоде Бобылей, думает Мороз, сохранится и холодная наивность Снегурочки.
Нельзя ли найти сходство между Снегурочкой и Мизгирем, привыкшим не дарить, а покупать любовь. Он, как и Снегурочка, которая только собирается взять у матушки «немножечко сердечного тепла, чтоб только лишь чуть теплилось сердечко», не знает настоящей любви, хотя красавиц видел много. То, что он называл любовью, не горячее чувство, а лишь увлечение. Потому, встретив «лучшую красоту», он, не задумываясь, оставляет прежнюю – Купаву: «Любил тебя, теперь люблю другую – Снегурочку».
Мизгирь той же породы, что и Мороз: властный, холодный, эгоистичный. Он из тех, кто не останавливается перед осуществлением своих желаний и прихотей и не задумывается о своих поступках: «Сердце приказывать привыкло… Вольно ему любить и разлюбить». Мизгирь готов заплатить за любовь: «Люби меня… Дарами бесценными красу твою осыплю бесценную», «возьми бесценный жемчуг, а мне любовь отдай».
Снегурочка для Мизгиря не такая, как все девушки-берендейки, которые и «любят без оглядки», и «обеими руками обнимают», и «весело глядят». Мизгирю нравится необычность Снегурочки:
Опущены стыдливые глаза,
Ресницами покрыты; лишь украдкой
Мелькнет сквозь них молящий нежно взор…
Одной рукой ревниво держит друга,
Другой его отталкивает прочь.
Обделённые сердечной теплотой, а потому чужие для берендеев Снегурочка и Мизгирь были отторгнуты слобожанами.
Но и в душе Мизгиря впервые пробуждается настоящее, истинное чувство любви. И хотя этому чувству пока нет ответа, так как Снегурочке еще не дано любить, искреннее чувство само по себе для Мизгиря — высочайшая найграда. Потому что именно оно пробуждает в человеке человеческое.
Заключительные сцены «Весенней сказки» показаны на лесной «Ярилиной поляне» в ночь. Здесь собрались все берендеи. И перед восходом солнца происходят удивительные превращения. Люди объединяются и соединяются в общем веселье. Соединяются душами, сердцами.
Однако соединения эти свершаются не без препятствий и не без драматизма. Происходит особенно страстная, великая борьба за любовь. Огнем, разжигающим эту страсть любви и борений, становится Лель, он находит свою любовь. Любовь ответную, горячую. Пастух Лель, которого Мураш не допускал до своего порога, нашел искреннюю любовь его дочери — Купавы. Отец же Купавы, Мураш, искренне рад за любовь своей дочери. Свершилось то, что ранее казалось невозможным.
«Измена» Леля оскорбляет Снегурочку. В ней рождается чувство тревожной зависти к чужой любви. Она хочет вернуть к себе Леля, вернуть во что то ни стало; Она всюду преследует Леля, умоляет вернуться к ней.
Однако, муки Снегурочки—не от потерянной любви. Ее, любви, не было и нет. Она не способна любить. И страсть ее поэтому — не любовная. И страсть, и муки, и действа ее — от ума, а не от сердца, от оскорбленности, от ущемленности ее самолюбия.
Отчаяние, вспыхнувшее вместе с прозрением, гонит Снегурочку к матери Весне. Чтобы выплакать горе, чтобы вымолить любящее сердце.
Родимая, в слезах тоски и горя
Зовет тебя покинутая дочь.
Из тихих вод явись услышать стоны
И жалобы Снегурочки твоей.
Хочу любить, но слов любви не знаю,
И чувства нет в груди…
Мучительную ревность
Узнала я, любви еще не зная.
Отец-Мороз и ты, Весна-Красна,
Дурное мне, завистливое чувство ”
Взамен любви в наследство уделили…
О мама, дай любви!
Любви прошу, любви девичьей.
Когда сердце Снегурочки наполняется любовью, чудо, свершающееся в Снегурочке, оказывается чудом и в сердцах берендеев.
Апофеоз картины, завершающей сказку, в очищении людских судеб от порочных нравов, в обогащении самих людей высокой человечностью.
Любовь Снегурочки живительной влагой разливается по душам берендеев. И согревает их. И объединяет их.
«Весенняя сказка» заканчивается словом царя Берендея и хором всех берендеев под запев сына Ярилы.
Снегурочки печальная кончина
И страшная погибель Мизгиря
Тревожить нас не могут; Солнце знает,
Кого карать и миловать. Свершился
Правдивый суд!..
Изгоним же последний стужи след
Из наших душ и обратимся к Солнцу.
Заключение
Итак, мы рассмотрели царство берендеев, его реалистическую и фольклорную основы, рассмотрели самих берендеев и их царя, так же рассмотрели властвующие над ними силы природы.
Сказочное царство берендеев было создано Островским в рамках жанра сказки-драмы, имеющей оригинальный сюжет. Можно назвать несколько источников, послуживших основой сказке и самому сказочному царству: это быт северно-русского народа, его песни и обряды, это русские народные сказки, мифы, предания, это и труды фольклориста Афанасьева, с которыми был знаком Островский, это и северно-русская природа.
Берендеево царство находится под властью двух сил природы: Мороза и Солнца, Ярилы. Борьба этих двух сил определяет жизнь берендеев. Война между теплом и холодом переносится и на саму землю, в сердца людей, среди них живут и живые воплощения, крайние выражения этих сил – Снегурочка и Лель. В данной работе мы постарались рассмотреть путь берендеев от холодного отчуждения до объединения их перед лицом Ярилы-солнца.
Список использованной литературы.
1) Зуева Т. В., Кирдан Б.П., Русский Фольклор: учебник для высших учебных завелений. – 5-е изд. – М,: Флинта: Наука, 2003
2) Малоземова Л. Ю., «Снегурочка», «весенняя сказка» А. Н. Островского// Литература в школе, 1994 №5
3) Миронов А. В., Великий чародей в стране берендеев. – Ярославль, Верх.-Волж. кн изд., 1973
4) Орлов А. И., А.Н. Островский и фольклор Ивановской области. – ОГИЗ, Ивановское областное издательство, 1948
5) Островский А.Н., Снегурочка: Пьеса/ Вступ. статья, подготовка текста и примечания Л.М. Лотман. – Л.: Сов. писатель, 1989
6) Ревякин А.И., Искусство драматургии А.Н. Островского. – М., Просвещение, 1974
Всеми известное имя Берендея, его царства, загадочное племя берендеев всегда вдохновляли писателей, драматургов на создание светлых жизнеутверждающих произведений.
Александр Николаевич Островский? русский драматург путешествовал по стране Берендеев. Познакомится с Берендеевом царством и его жителями-берендеями, можно через дневник Островского. Еще в юности он отправился с домочадцами в путешествие. Путь островских лежал через древние русские города с их историческими памятниками и святынями: Сергиев-Посад, Переславль-Залесский, Ростов Великий, Ярославль, Кострому. Ехали в течение целой недели. Когда он находился в Переславль – Залесском он завел разговор с местными жителями. Здесь он впервые услышал легенду о берендеях. Что в недалеке находилось Берендеево болото, в центре на острове сохранились остатки прежнего городища, в далекие времена здесь существовала царство счастливых берендеев, которыми управлял умный и добрый царь Берендей. Позднее в 1873 году устами царя Берендея он сказал: « Народ великодушный. Во всем велик-мешать с бездельем дело… Взглянув на вас разумном оком, скажешь, что вы народ честной и добрый». [1, c.180] «Берендеево царство» не было вымыслом драматурга. Первое упоминание о берендеях (о народе тюркского происхождения), датируется в летописях в 1907 году, когда они вступали в союзе с киевскими князьями. В окрестностях Переславля, мимо которого неоднократно проезжал Островский в 1840-1850-е годы, сохранилось то самое село Берендеево и Берендеево болото. Предание гласит, что раньше там стоял городок, а правил в нем царь Берендей. Несомненно, что название «Берендеево царство» А.Н. Островский взял из места, где, когда то жили люди, чью культуру погребло торфяное болото.
Премудрый царь Берендей так же встречается у художника Васнецова Виктора Михайловича. Одной из декораций Васнецова являются «Палаты царя Берендея», изображение Царя Берендея, Снегурочки, Леля, девушек берендеек, берендеи-старики.[2, c. 55] Рисунок 1. Парни и девушки берендеи
Одежда берендеев поражает еще больше. Фрагменты орнамента уходят далеко в глубь веков. Палочки, точки, ромбы, квадраты, треугольники все это означает солнце, огонь, земля, жизнь. Все это расположено в строгом порядке, потому что в прошлом орнамент не был просто декоративный, каждый имел свой смысл и был условным. Даже когда Васнецов писал картину с изображением Снегурочки. Он опирался на образ воссозданы в сказке Островского. Васнецов высказывался о творение Островского так: « Снегурочка, лучшее, что есть. Молитва русская и мудрость пророка… С возможным для нас совершенством и полнотой изобразим и выразим красоту, мощь наших родных образов…».
Царь Берендей встречается и у поэта Жуковского. В 1831 году Жуковский поселился в Царском селе, где ежедневно встречался с Пушкиным. Для творческого соревнования поэты взяли два сюжета, и оба, из записей Пушкина со слов Арины Родионовны. В результате появились две новых сказки. У Пушкина – «Сказка о царе Салтане», у Жуковского – « Сказка о царе Берендее». По началу в сказке Жуковского не было имени царя Берендея. Был просто царь. Жуковский искал экзотическое имя для своего царя, в этом ему помог его друг Карамзин, который слышал о северных народах. Так в сказке появляется царь Берендей. Звучное и в тоже время оригинальное имя. Так на свет появилась сказка о царе Берендее, о сыне его Иване-царевиче, о хитростях Кощея Бессмертного и о премудростях Марьи -царевны, Кощеевой дочери.
Но больше всего Царь Берендей и Берендеево царство присутствует в трудах писателя М.М. Пришвина. Переславская земля для Михаила Пришвина была любимым краем. Давшим большего всего творческого материала. Здесь он сформировался как писатель. В своих произведениях он не раз упоминает царство Берендея: «Сказка о Берендее», «Сказка о Берендеевом царстве», «Сказка о берендеях». [3, c. 92] В очерке «Торф» он пишет: «Есть известная сказка о Берендеевом царстве. И ученным известно, что некогда было озеро Берендеево. Теперь же на месте Берендеева царства и озера лежит болото…». Когда Пришвин впервые услышал название станция «Берендеево», он удивился: «Какие удивительные есть имена и как они на меня действуют: дворец мне явился сказочным дворцом Берендеева царства, и пошло в душе берендить…». И Пришвин поселился в лесном крае, возле Переславля, на берегу Плещеева озера. Годы жизни, которые он провел там, он называл себя Берендеем. Первая его книга была названа «Родники Берендея», как итог его многолетних наблюдений и встреч.
Его мечта была создать в нашем районе биостанцию, чтобы на много верст были бы не тронуты все леса, птицы, зверье. Его мечта была исполнена, был создан национальный парк «Плещеево озеро». [4, c.75]
Берендеево царство осталось жить лишь в памяти народа и на страницах людей, которые прославили этот край. Подарившие народу не только сказания и легенды, картины, но и сказки. Список литературы:
Островский А.Н. Полн.собр.соч. М.: ГИХЛ. Т. 13. С. 180-183, 184-187.
Моргунов Н. В.М. Васнецов: Жизнь и творчество. М., 1962. 286 c.
Финошина А.П. Путешествие в чудесный мир природы Михаила Пришвина. М.: Наука, 2004. 186 c.
Финошина А.П. Загадочна и таинственна страна берендеев. – М.: Наука. 2010. 156 с.
В 1873 году Островский создает одно из самых задушевных и поэтических произведений – “весеннюю сказку” “Снегурочка”. Сказочное царство берендеев в ней – это мир без насилия, обмана и угнетения. В нем торжествуют добро, правда и красота, а потому искусство слилось и растворилось тут в повседневности, стало источником жизни. В этой сказке – утопия Островского о братской жизни людей друг с другом, вытекающая из крестьянского идеала жизни миром.
Царство добрых берендеев – упрек современному обществу, враждебному сказке, положившему в свое основание эгоизм и расчет. В “Снегурочке” именно стужа людских сердец приносит горе берендеям. Меркнут лучи животворящего Ярилы-Солнца, охлаждаются люди по отношению друг к другу. Любовь Снегурочки – причина ее гибели. Но смерть Снегурочки – искупление грехов берендеев. Принимая эту жертву, бог солнца Ярила сменяет гнев на милость и возвращает берендеям свет и тепло, совет и любовь. Не эгоизм, а бескорыстная и беззаветная любовь спасет человечество – такова вера Островского, такова лучшая из его надежд.
С позиций нравственных ценностей, открытых в “Снегурочке”, оценивал Островский жизнь эпохи 70-х годов, где над всеми человеческими отношениями начинали господствовать деньги и векселя, где люди поделились на волков и овец. Эта параллель между царством животных и царством людей выступает в комедии “Волки и овцы”.
Глава II. Фольклорная основа сказки
Глава III. Конфликт сказки
Глава IV. Царство берендеев
Заключение.
Список использованной литературы. Введение
Не было для меня лучшего царства,
как царство берендеев, не было лучшего
миросозерцания и религии, как поклонение
Яриле-Солнцу.
Римский-Корсаков
К жанру сказки Островский обращается в 1867-1868 годах. В это время им была начата сказка «Иван-царевич» – нечто вроде феерии. Возможно, возникшая потом Снегурочка имеет какую-то связь с названной сказкой, ибо в первоначальном варианте Снегурочки одним из действующих лиц должен был быть Иван-царевич. В следующих сценариях женихом был и сын Бермяты, важничающий своим происхождением, и просто грубый фанфарон.
Островский создал не сказку-поэму, а сказку-драму и в этом плане выступил новатором. Он не пользовался каким-то до него бытовавшим сказочным сюжетом. Из отдельных, разных старинных преданий он создал оригинальное произведение поэтического искусства. Его сказка-драма приобретает совершенно новое поэтически-жанровое качество. Это уже не что иное, как драматическая сказка-эпопея с участием не одиночек-героев, а целого организованного племени. И «действом» не во имя достижения эгоистических целей для героев-одиночек, а во имя жизни целого племени, целого народа.
Оригинальность «Весенней сказки» Островского в том, что она соединяет в себе два очень разных самостоятельных начала: общественное реалистическое содержание, реалистический народный идеал и фантастическую форму. Причем соединение этих начал так органично, что фантастически-сказочная форма не закрывает, не затемняет главной, реалистической, человечески-жизненной тенденции. Пожалуй, наоборот, она ее выясняет, обнаруживает, овнешняет до особо убедительной яркости. У Островского в «Снегурочке» «сказочный мир воспроизведён так искусно, что виден и слышан какой-то реальный мир» (И.А. Гончаров)
Сказочность, волшебство таят и обнаруживают здесь силу особого внушения, заклинания, гипнотическую энергию для битвы за мечту и для достижения этой мечты. Тем самым сказка, сказочность для Островского приобретает смысл особо энергичного общественного действия, действия с помощью фантастических средств.
Если схематизировать композицию «Снегурочки», то она предстанет как целый ряд самостоятельных хоров-«действ», соединяющихся затем в общем разноголосом и разнодейственном событии и в конечном счете — в аккордовом одическом звучании финала.
В «Весенней сказке» два главных, самостоятельных и сложных конфликта, соединяющихся затем в общий конфликт, доходящий до горячего накала и разряжающийся в конце концов противоречивым синтезом: трагедией и апофеозом. Первый частный конфликт — столкновение олицетворенных явлений природы — Холода и Тепла. Здесь источник непогоды и бедствий на земле. Второй конфликт — общественный. Его результат — всеобщее несогласие в жизни самих людей. Оба конфликта объединяются в поток действий за благополучие и счастье. Конец — апофеоз — завоевание тепла и света, благополучия и счастья через утрату холодности и разъединенности человеческих сердец.
Глава
I. Реальная основа сказки А.Н. Островского «Снегурочка» и её основные источники
С именем царя Берендея мы уже сталкивались в русской литературе у Жуковского («Сказка о царе Берендее»). Но в сказке Островского есть не только царь Берендей, но и царство берендеев. И царь потому Берендей, что он царь у берендеев, поэтому следует искать оправдание имени народа сказочной страны берендеев, в которой царствует Берендей.
Вряд ли стоит искать ответ в историческом понятии этого названия, но всё же приведём и его. Берендеи – тюркское по происхождению, этнографически близкое печенегам племя. Кочевало за восточными границами Древней Руси. Теснимые с востока половцами, берендеи в конце XI века искали защиты у русских и входили с ними в разные союзные соглашения. По договорам с русскими князьями они селились на границах Древней Руси и нередко несли сторожевую службу в пользу Русского государства. Но после нашествия татар были рассеяны и частью смешались с населением Золотой Орды, а частью – с русскими. Как самостоятельная народность не сохранились. Очевидно, что это не те берендеи. Ответ можно отыскать в биографии писателя.
Предки драматурга – люди Северной Руси. В двадцать пять лет Островский впервые едет на родину предков. Уже с полпути от Москвы до Костромы он видит особенный русский народ. Молодой Островский встречает «типы русской красоты, солидной, которая меряется саженью и особенным каким-то широким вкусом… красавицы в русском тоже вкусе, красавицы без всякого упрека, то есть со стороны красоты… учтивость русская, обворожительная, с улыбкой; без заграничного лоску, а так в душу лезет, да и на поди… Что за типы, что за красавицы женщины и девочки. Вот где я об земь бился и разрывался пополам»
Эти записи — от впечатлений после Переяславля. А потом Островский приходит к выводу, в котором определяет даже этнографическую границу Северной Руси. И ее отличительные особенности. «С Переяславля начинается Меря — земля, обильная горами и водами, и народ и рослый, и красивый, и умный, и откровенный, и обязательный, и вольный ум, и душа нараспашку». Исторически меря – племя, жившее до 9-го,
10-го веков на территории нынешних Ярославской и Костромской областей. По своему этнографическому происхождению принадлежащее к финно-угорской группе. С увеличением населения северных славян, с его расселением и все большим укреплением в Северной Руси оно рассредоточивалось среди русских и сливалось с ними. Совершился, исторически естественный процесс этнографической селекции — образования обновленной северной группы славян. Меря Островский называл северный русский народ, к которому по крови Островский принадлежал сам, и был предметом его удивления и восхищения. Позже, в пути от Переяславля к Костроме он встречается с русскими-берендеями из села Берендеево. И все люди этой стороны окрещены Островским берендеями.
Вполне возможно, что Островский знал поэтическое народное предание о берендеевом царстве, бытовавшее среди жителей Переяславля-Залесского. Невдалеке от городка находилось знаменитое Берендеево болото, бывшее когда-то озером. Посреди болота на острове были остатки древнего поселения – городища. Там-то, по преданию, в древние времена и жило счастливое племя берендеев, которым управлял мудрый и добрый царь. В сказании о берендеях воплотилась вековая мечта крестьянства о жизни в мире, согласии и материальном достатке.
Легенду о древнем племени берендеев Островский мог почерпнуть и в трудах А.Н. Афанасьева, где приводились не только народные предания, но и летописные упоминания о нём. Берендеи, как многие славянские народы жили общиной, во главе которой мог стоять только мудрейший и старейший член племени.
«А это кто? Кафтан-то
Узорчатый, обвязка золотая
И по пояс седая борода»
Это сказочный царь, «премудрый, великий Берендей, владыка среброкудрый, отец земли своей» – по старшинству и мудрости главный берендей страны «обетованной»:
Веселы грады в стране берендеев
Радостны песни по рощам и долам,
Миром красна Берендея держава…
Мечта о мире, богатстве, гармонии, о добром и справедливом царе нашла своё воплощение в изображённом Островским сказочном царстве.
Одним из источников написания можно считать труд Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу», в котором собран огромный материал из этнографии, истории, мифологии десятков народов. Островский был знаком с этим трудом Афанасьева, увлекался чтением его «Русских народных сказок», что, несомненно, обогатило поэтическую фантазию драматурга.
В русских народных сказках имеются варианты сказки о снегурочке, которая тает от пламени костра. Но Островский создал свою Снегурочку, отличающуюся от одноимённых героинь, вылепленных из снега (Снежевиночки, Снегурушки).
Драматург по-своему истолковал страх Снегурочки перед Ярило-Солнцем. «Идея сделать Снегурочку недоступной чувству любви, представить в её образе олицетворение деревенского целомудрия и невинности, приписать пробуждению чувства любви такую разрушительную силу, эта идея есть лирический домысел Островского. Островский как бы создал новый миф в поэтическом образе».
Высказывалось предложение, что одним из источников сказки был роман П.И. Мельникова-Печерского «В лесах», где русский писатель, приятель Островского, дал одну из первых художественных обработок поэтического мифа о древнеславянском боге Яриле.
Наконец, главным источником сказки явидась поэзия крестьянских праздников, жизнь и быт крестьян в окрестностях Щелыкова. Обратим внимание на ремарки драматурга, воссоздающие обстановку действия «Снегурочки”, Места всех «действ» сказки—это места владений самого драматурга, а дворец Берендея — это дом самого Островского. В первом «пояснении» к «Прологу» Островский рисует картинку сказочного начала. И вот какой она представлена: «Начало весны. Полночь. Красная горка, покрытая снегом. Направо кусты и редкий безлистый березник; налево сплошной частый лес больших сосен и елей с сучьями, повисшими от тяжести снега; в глубине, под горой, река… За рекой Берендеев посад, столица царя Берендея… в окнах огни». Эти огни в полночь ранней весны, когда лес безлистый, с Красной горки, находящейся перед усадьбой Островского на другой стороне реки, можно видеть и теперь, несмотря на разросшийся лес по обоим берегам реки. Недалеко от Красной горки и Ярилина долина, на которой показано последнее «действо» сказки.
БЕРЕНДЕИ и БЕРЕНДЕЕВО ЦАРСТВО
Берендеи – это древние кочевые племена. Историки не едины во мнении какого происхождения были эти племена. Большинство считает их “родственниками” печенегов тюркского происхождения. По началу они, как и печенеги промышляли разбойными набегами. Они называли это племя байандурами, байангурами. Как сами себя называли это племя незнамо. Впервые упоминание об этом племени появилось в первоисточниках 11 века как берендеи. Славяне упростили тюркское название племени, так как считали для себя благозвучнее. (Подобное “переименование” практикуется по сей день. Одного моего знакомого азербайджанца по имени Бахшали все упрямо именуют Борис.))) Что же касается племени кочевников-байангуров, то исходя из окончания “-угр”, а также исходя из внешнего описания людей, некоторые исследователи не безосновательно считают их родственникам древних угров. Обитали эти племена где-то в районе Причерноморья. Первые упоминания в славянских летописях этого племени связаны с разбойными нападения половцев. Берендеи могли еще как-то обходится без конфликтов с печенегами да тут появились половцы. Половцы оттеснили племя аккурат к Киевскому и Переяславскому княжествам, кинулись в ножки князьям и попросили позволения осесть на этой территории. В благодарность за эту услугу они обещались защищать границу. Справедливости ради, надо сказать, что таким же путем встали на границах другие племена, которых называли “черными клобуками” за модную у тех племен шапку черного цвета. В Ипатьевской летописи в 1146 году “черными клобуками” называли печенегов, торков, ковуев, берендеев. С этого времени этот народ стал оседлым и отражал натиски кочевых племен, защищая южные границы. Иногда они участвовали в междоусобицах и что характерно, всегда на стороне киевских князей. Видимо тут играла роль того что именно киевские князья первыми согласились на союз с этими кочевыми племенами. Более того, военный опыт берендеев и других племен был очень важен и показывал о серьезных наработках в этой области. Это было высоко оценено киевскими князьями,которые привлекали к участию в политической жизни страны “черных клобуков”. В летописях того времени часто встречается выражение: «вся земля Руськая и чорные клобуки» Со временем летописцы почему-то решили что название “Черные клобуки” уж слишком не серьезно и в 15 веке решили эти племена называть черкассами, отталкиваясь от места обитания – Черкассы.
Все это продолжалось до Золотой Орды. Противостоять “черным клобукам” такому мощному натиску не получилось. Часть берендеев ушла на территорию современной Венгрии и Болгарии, другая часть видимо все же влилась в ордынское войско и еже с ним дошла до Поволжья, где многие из них остались.
Так что берендеево царство Римского-Корсакова, это вполне реальное место. Заповедное, неведомое, живущее по другим законам. Попасть в Берендеево царство, это не значит, погибнуть, но попасть в гости к язычникам.
В Берендеевом царстве Островского поклонялись силам природы, равно как и древнее племя берендеев. Весна говорит:
Вот что вторит ей Мороз
Одним словом, с первых строчек видно что действие происходит в загадочном Берендеевом царстве и уже понятно отчего Александр Островский выбрал такое необычное место. Как если не в берендеевом царстве могли быть упомянуты языческие боги? Что может быть таинственней царя Берендея, про которого древние славяне говорили, что он колдун и может оборачиваться в медведя. До наших дней дошли способы гадания на листьях от берендеев.
Это в другой день я уже целенаправленно внука сюда везла.
Рядом с ярким строением находится еще один интересный домик.
Любопытсво у нас, как у кошки (я ездила в поездку теперь уже со знакомой, а познакомились мы именно благодаря Синь-камю!), вот мы и не удржались. Остановились и решили заглянуть.
Это оказалось Царство Берендея! Сами видите на вывеске!
А рядом домик тоже оказался музеем. Да не простым. В Переславле-Залесском создан Центр сохранения и развития народных традиций и народных художественных промыслов «Дом Берендея», который является местом проведения фольклорных праздников и встречи народных мастеров, местом, где художники, бережно сохраняя богатое художественное наследие мастеров Ярославской области, изготавливают исключительно ручным способом, по старинной и традиционной технологии, изделия народных художественных промыслов в большом разнообразии.
Дом Берендея неслучайно построен именно в Переславле-Залесском. В энциклопедии Брокгауза и Эфрона упоминается Берендеево болото “на границах Переяславского и Юрьевского уездов. По преданию, здесь был город Берендеев, где жил царь Берендей”. Как я прочитала, с конца 2010 года разрабатывается проект “Сказочная карта России”. В его рамках легендарные персонажи получают “прописку” в различных городах и селах нашей страны, что позволит привлекать туда туристов.
Необычный терем построен из камня и дерева по мотивам древнерусской архитектуры с богато украшенными наличниками и другими декоративными элементами. Желающие могут посетить палату царя Берендея, увидеть его трон и услышать от него рассказ о древних берендеях, живших на переславской земле в 12 веке. Дом Берендея – Центр сохранения и развития народных традиций, художественная мастерская, музей и пр.
Берендей в славянской языческой мифологии – колдун-оборотень, оборачивающийся бурым медведем. Этим же словом половцы и печенеги называли плененых или обрусевших представителей тюрских кочевых племен.
Легенды о проживавших на переславской земле Берендеях уходят своими корнями в глубокую старину. В русском языке имеется слово «берендейка» – это расписные деревянные, резные или точеные фигурки людей и животных, которые продавались в давние времена на ярмарках. Позже эти изделия стали основой для создания отдельных промыслов вблизи сложившихся торговых центров. Кстати, там много чего из этих промыслов можно купить в сувенирной лавке.
За домом расположена солнечная поляна, на которой царь Берендей со своими берендейками проводят веселые фольклорные праздники. Обряд «Повивание в Доме Берендея» для молодоженов или семейных пар, отмечающих очередной юбилей своей совместной жизни оставляет у них и их гостей надолго незабываемые впечатления от старинного народного праздника.
Традиционные ярмарки народных промыслов с широким выбором сувенирных изделий, сделанных мастерами со всех уголков России, вызывают большой интерес у гостей Дома Берендея.
Художники Дома Берендея передают свое мастерство гостям в программах мастер-класса. Своими руками гости распишут и увезут на память необычайный сувенир.
Под крышей крыльца сказочного терема есть волшебная птица счастья, встав под ней гости загадывают желания.
Дом Берендея – это центр сохранения и развития народных традиций и народных художественных промыслов.
Ежедневно для всех желающих проводятся мастер-классы по росписи деревянных сувениров. Здесь же производятся оригинальные сувениры, которые можно приобрести в сувенирном киоске.
Снегурочка — героиня «весенней сказки» А.Н. Островского «Снегурочка» (1873). Действие пьесы происходит в «стране берендеев в доисторическое время». Мифопоэтический образ Берендеева царства навеян устным народным творчеством. Это — идиллическое царство мира и согласия. Любовь — сердцевина жизни берендеев, форма их служения могучему языческому богу Солнца — Яриле. Появление среди людей «холодной» С. вносит в их жизнь «ревность, брань, усобицу». В сердца людей проникает «остуда немалая». Дочь Весны и Мороза, С.— всем чужая. Она «не знает любви совсем». Ее влекут «людские песни», страстные и печальные напевы любви. С. томится любопытством и удивляется силе этого чувства, заставляющего людей страдать и плакать. Но «младенческая душа» С. спит, никто не может пробудить в ней «желание любви». Еще не зная любви, С. узнает «мучительную ревность», зависть к чужому счастью. Она чувствует себя «обманутой, обиженной, убитой», когда пастух Лель с легкостью покидает ее ради горячей сердцем и полной жизни Купавы. С. обращается к матери-Весне с мольбой о «даре любви». Подаренный Весною волшебный венок пробуждает «дремоту души», открывает С. красоту мира, радость жизни. «Гордый духом» Мизгирь становится «избранником души» С. Ее «холодное сердце», познав любовь, превращается в обыкновенное, живое, человеческое сердце, и С. гибнет со словами: «Люблю и таю, таю от сладких чувств любви». Ее «чудесная кончина» восстанавливает эпическое равновесие царства берендеев, как искупительная жертва, призванная умилостивить грозного Ярилу.
? Вот и я удивляюсь, как вы раньше жили без меня 🙂
? Ну, кому и РАЕН учёные. А, ещё эти есть … Как их? Ну, на вокзале напёрстки катают? Тоже весьма учёные товарищи – теорию вероятности получше некоторых знают.
На Портале совершенно недостаёт материалов о памяти воды, хилерстве, плоскоземелье, гомеопатии, матрицах, торсионных двигателях, вечных двигателях, ассенизаторах… то есть об ассемблерах, да (о каких? да какая разница, о каких… чем чуднее, тем моднее!). О кренделях небесных, опять же. О болтологии, рептилоидах, всемирном заговоре. О сугубо семейных проблемах парочек популяции мадагаскарских лемуров. И т.п.
Какое досадное упущение… Удивляюсь прям: как без этого счастья раньше жили, как так-то, как могли??!! ((
? Посмотрите критерий 2 там , где ставится 3 балла. Именно в этой части есть уточнения по сравнению с ЕГЭ 2019
? Александр Леонидович, ну вот, отказываетесь. А
потом критикуете меня, мол я придумал… А я ведь
беру информацию из статей учёных, а не только из
головы.
? Взаимно!
? Дмитрий Сергеевич, совершенно достаточно тут уже наговоренного. У меня есть другие дела, спасибо.
Помимо прочтения симулянтских многабукаф о симулянтских симулированиях симулянтов в симуляции симулируемого.
«Снегурочка. Лаборатория» по мотивам пьесы А. Островского.
Театр «Старый дом», Новосибирск. Режиссер Галина Пьянова, композитор Александр Маноцков, художник Антон Болкунов
Когда после спектакля выходишь из зрительного зала, появляется ощущение, что музыка повсюду: она складывается из скрипа, звона, лязга, стука, треска, шороха окружающего мира. Даже в звучании привычных бытовых предметов начинаешь угадывать какой-то ритм…
Весенняя сказка «Снегурочка» в творчестве Островского — произведение особенное. Жанр оперы, условный по природе, кажется правильно подобранным ключом, позволяющим передать небытовые смыслы произведения, полного мифологических мотивов, философских размышлений и поэтических образов. Не случайно первые постановки «Снегурочки» на русской сцене были музыкальными, а в национальном сознании «Снегурочка» живет как опера Римского-Корсакова в не меньшей степени, чем как «весенняя сказка» Островского.
Для новосибирского спектакля оригинальную партитуру, соединяющую ряд самостоятельных хоров-действ, написал композитор Александр Маноцков, всегда настаивающий на том, что театр — только частный случай музыки, и определивший жанр спектакля так: «фантастическая опера по мотивам пьесы Островского».
Поводом для музыки в этой новой оперной «Снегурочке» становится волеизъявление Царя Берендея (Анатолий Григорьев): «Быть тишине!» Как отмечено в программке, аналогичным указом государь Алексей Михайлович в 1648 году завершил многолетнюю борьбу со скоморошеством, приказав сжигать инструменты уличных артистов. В спектакле распоряжение правителя накладывает вето на звучание голоса. Берендеям приходится общаться посредством музыкальных инструментов, среди которых традиционные скрипка, флейта, гитара, губная гармошка и так называемые объекты: медный таз, деревянные бусы, жестяная кружка, полиэтиленовый пакетик и другие.
Сцена из спектакля. Фото Ф. Подлесного
Отдельные звуки, повторяющиеся через равномерные промежутки времени, образуют прочную ритмическую структуру, единую музыкальную ткань. Отказ постановщиков от слова можно назвать тенденцией (вспомним «Три сестры» Тимофея Кулябина). Сегодня слово не воспринимается художниками как нечто точное. Невербальные средства становятся более надежными трансляторами человеческой памяти и человеческого опыта. «Снегурочка» «Старого дома» создана по законам визуального театра: отказываясь от прямого нарратива, постановщики отдают предпочтение ярким зрительным образам.
Пятнадцать лет в стране берендеев не появляется солнце: языческий бог Ярило не согревает мир, в котором нет настоящей любви. Своими силами они пытаются создать источник тепла: раздувают горящие угли, добывают искру трением деревянных палочек, подносят линзу к горящему софиту, находят зажигалку. Бобыль (Виталий Саянок) с соломенным венком в руках, напоминающим солнце, исполняет ритуальный танец. В резких, отрывистых движениях выражаются злость и раздражение, граничащие с отчаяньем, но все тщетно — Ярило неумолим. Физические действия, то есть внешние проявления человека, не могут заменить душевных переживаний — внутренней потребности в любви.
Положение берендеев усугубляется тем, что в их стране любовь как проявление индивидуального выбора под запретом. Они живут в тоталитарном государстве под властью Царя Берендея. В пьесе Островского он был художник, о чем говорится в ремарке: «Царь Берендей сидит на золотом стуле, расписывает красками один из столбов. У ног царя сидят два скомороха; несколько поодаль — слепые гусляры с гуслями; на переходах и у дверей стоят царские отроки» (по мысли драматурга, процветающей может быть только та страна, которой управляет творец). В спектакле «Старого дома» иное: герой Анатолия Григорьева — современный политикдиктатор. Он всецело контролирует жизнь граждан, наблюдая за ними из зрительного зала. Снизойти до народа и выйти на сцену он решается, только когда понимает, что грядет бунт: Купава (Яна Сигида / Олеся Соколова) схватила огромную спичку и канистру с бензином, чтобы уничтожить все его царство. Однако стоит ему предстать перед берендеями, они выстраиваются как на демонстрации и радостно приветствуют государя. В этой сцене они напоминают персонажей спектакля Дмитрия Егорова «История города Глупова» (театр «Красный факел»), которые всякий раз торжественно встречают нового градоначальника, а после с воодушевлением меняют привычный миропорядок и подстраиваются под манеру правления каждого из них. Берендеи расстилают перед повелителем красную ковровую дорожку и устанавливают для него фортепиано, но ему не нужен инструмент, ведь только царь обладает правом голоса. Правда, единственный произнесенный им монолог в мире музыки звучит чужеродно. Анатолий Григорьев изменяет ударения и границы слов, из-за чего речь его персонажа становится непонятной, бессмысленной. Царь Берендей не только дистанцируется от народа, но и выступает гарантом того, что в его государстве не будет любви. Он становится своеобразным двойником Ярилы.
Сцена из спектакля. Фото Ф. Подлесного
Для Снегурочки (Наталья Авдеева) замерзшее царство Берендея — естественная среда обитания. Холодность мира подчеркивается сценографическими и световыми решениями: стены белого кабинета окрашиваются синими лучами софитов. Создается таинственная атмосфера зимнего леса, состоящего из деревьев-досок (художник Антон Болкунов, художник по свету Александр Рязанцев). Дочь Весны и Мороза, то есть создание божественное, Снегурочка отличается от других персонажей. Она выходит на сцену в белоснежном легком платье, резко выделяясь среди закутанных в теплые серые одежды берендеев. Однако инакость героини прежде всего проявляется в голосе — пронзительном сопрано. Во время исполнения арий Наталья Авдеева использует весь регистровый спектр как в традиционной, так и в расширенной вокальной технике. Звук ее голоса то взмывает вверх, то резко падает вниз, то становится похожим на скрип, то повторяет процесс дыхания: берется на вдохе и выдохе.
Сцена из спектакля. Фото Ф. Подлесного
Снегурочка моментально очаровывает окружающих. Даже Царь Берендей, который относится к своим подданным как к существам низшего порядка, считает ее равной. Он садится на противоположный край балансирующей качели-доски, но Снегурочка все время оказывается выше него. Она находится над миром людей, не скованная принятыми порядками и условностями. По-настоящему полюбить ее способен только Мизгирь (в прошлом сезоне роль исполнял Николай Симонов, в нынешнем — Ян Латышев). В стране берендеев он тоже чужой, несмотря на то, что, как и они, лишен голоса и подчинен указу царя. Перед тем как встретить Снегурочку, Мизгирь приходит на свидание с Купавой, появляясь по другую сторону забора из горизонтально сложенных досок в правой части сцены — он человек извне. Внутренняя свобода позволяет ему поддаться внезапному порыву, невзирая на чужое мнение. В этом Мизгирь подобен Снегурочке. Берендеи раскачивают героев на параллельно стоящих досках, которые замирают на одном уровне, — возникает подлинное чувство, после чего в фантастическом мире появляется солнце.
Сцена из спектакля. Фото Ф. Подлесного
Теперь берендеи смогут обрести голоса, но сначала им предстоит принести Снегурочку в жертву. Выбирая между собственным благополучием и счастьем других, персонажи, воспитанные жесткой системой ограничений, несомненно, предпочтут первое. Они складывают к ногам героини свои инструменты, сооружая своеобразный жертвенный костер. Конфликт между личностью и обществом, заданный в музыкальном, визуальном и действенном планах, разрешается смертью Снегурочки, то есть победой коллективного начала. Вместо инструментального ансамбля в спектакле возникает хор, который состоит из хрипящих, свистящих, скрипящих, гудящих, жужжащих и завывающих партий, сменяющихся отрывистыми звуками голосов — своеобразной голосовой перкуссией. Протяжный вокал главной героини растворяется и навсегда затихает в этой полифонии — музыкальная и сюжетная кульминация совпадают. В хоре берендеев, где каждый персонаж подражает своему музыкальному инструменту, в чем видится «овеществление» человека, теперь нет ни одного красивого, чистого, живого голоса.
Сцена из спектакля. Фото Ф. Подлесного
Несмотря на то, что опера завершается ударом по медному тазу, символизирующим солнце, оптимизма это не вызывает. Берендеи обрели новую способность, но остались прежними, а значит, в этом мире никогда не будет любви, во всяком случае, до следующего пришествия божества.
Сентябрь 2016 г.
Благополучие — велико слово!
Не вижу я его давно в народе,
Пятнадцать лет не вижу. Наше лето,
Короткое, год от году короче
Становится, а весны холодней,–
Туманные, сырые, точно осень,
Печальные. До половины лета
Снега лежат в оврагах и лядинах,
Из них ползут туманы по утрам,
А к вечеру выходят злые сестры —
Трясучие и бледные кумохи,
И шляются по деревням, ломая,
Знобя людей…
В основах общежития, в людском эгоизме и в отношениях, построенных на эгоизме. В потере людского родства, в утрате любви между людьми, утрате чувства красоты.
В сердцах людей заметил я остуду
Не малую; горячности любовной
Не вижу я давно у берендеев.
Исчезло в них служенье красоте…
Короче, друг, сердечная остуда
Повсюдная, — сердца охолодели,
И вот тебе разгадка наших бедствий
И холода: за стужу наших чувств
И сердится на нас Ярило-Солнце
И стужей мстит. Понятно?
И тут вот рождается та самая «фантастическая» идея действия. Если понятны причины народного несчастья, почему не уничтожить их? Соединить разъединенных людей, порушить вражду, преодолеть людскую холодность, украсить человеческую жизнь любовью — вот задача. Свершить это великое дело — значит добиться всеобщего счастья на земле берендеев.
Бессонницей томимый,,
Продумал я всю ночь, до утра вплоть,
И вот на чем остановился: завтра,
В Ярилин день, в заповедном лесу,
К рассвету дня сойдутся берендеи;
Велим собрать, что есть в моем народе,
Девиц-невест и парней-женихов
И всех зараз союзом неразрывным
Соединим, лишь только Солнце брызнет
Румяными лучами по зеленым
Верхам дерев. И пусть тогда сольются
В единый клич привет на встречу Солнцу
И брачная торжественная песнь.
Угодней нет Яриле жертвы!
Островский опускает ла землю борьбу богов. Здесь, на земле, их продолжения — дети: Снегурочка и Лель, дочь Мороза и сын Ярилы — Солнца. И суть конфликта здесь, на земле, — землая, житейская, человеческая. Лель и Снегурочка — молодые, красивые люди, парень и девушка. Судьба их сводит неспроста. Они должны полюбить друг друга. И если бы так! Тогда бы кончилась вечная борьба тепла и холода. Кончились бы муки берендеев. Однако может ли состояться такое соединение? Ведь оно значило бы гибель Снегурочки! Она бы растаяла от жаркой любви сына Ярилы!.. И так надо. В этом и благо. Таков замысел бога Ярилы.
У некоторых славянских народов весна называлась Лялей или Лелей, что совпадало с древней Ладой, богиней любви и весеннего плодородия. Очевидно родство имени Леля с именем матери Снегурочки – Весны, а также родство их «душ».
Весна – Лель, Весна – Снегурочка, Снегурочка – Лель. Дочь Весны, Снегурочка испытывает влечение к теплым и трепетным стихиям жизни. В этом и кроется разгадка детской привязанности Снегурочки к пастушку.
Снегурочка, сама того не понимая, поступает с Лелем по-детски эгоистично: «Поди от нас, уйди подальше, Лель! / Не я гоню, нужда велит». Снегурочка – дитя, которое может играть или не играть со своей любимой игрушкой (Лелем), но от других оберегает ее болезненно ревностно: «…с другими девицами водиться перестань, ласкаешь их, а мне сердечко больно, целуешь их, а я гляжу да плачу». Но «Солнца любимый сын» и дочь Мороза не будут вместе, так как разные они не только по своей природе , но и по отношению к жизни. Ледяное сердечко Снегурочки еще не только не способно любить, но и не способно к состраданию и жалости, которые свойственны большинству берендеев, в том числе и Лелю.
В стране берендеев образуются союзы без любви. Кажется, что Лель любит Снегурочку, но она холодна, она не может любить. Кажется, что полюбили друг друга Купава и Мизгирь. Но ведь это только кажется, а любви-то нет! Невозможность счастливых союзов обнаруживается при самом их зарождении. Разрушение наметившихся союзов происходит до наступления торжеств в честь Ярилы. Но все дело не в разрушении, а в соединении! В соединении людей на началах любви. Именно — на началах любви. Вот это чудо и должно произойти. Островский творит это чудо.
Можно предположить, что союз Леля и Купавы обусловлен даже их именами. Очень давно празднество Ярилы называлось Купальскими праздниками. Имена Куп-ало (Куп-ава) обозначали одно и то же плодотворящее божество лета. Значит, «Купава», как и «Ярило», может обозначать «свет», «тепло», «солнце».
А Лель? «Его (солнца) тепло в речах моих… в крови и в сердце». Купава – «солнечная», а Лель – «Солнца любимый сын». Их союз словно освящен самым языческим божеством, да и породы они одной – берендеевской.
Сквозь языческий колорит народной безудержной жизни в «весенней сказке» проходит мысль о христианской любви – любви одухотворенной, в основе которой не страсть, а сострадание и жалость. В старину на Руси говорили: «Жалеет – значит любит»
Снегурочка, сердце которой еще не оттаяло, не может понять поступок Леля – принародный поцелуй с Купавой, в основе которого лежит сострадание и понимание чужого горя.
Не случаен выбор Морозом Бобылей, для которых счастье в том только, «чтобы в руках богатство было». Мороз предпочитает худших лучшим, холодные сердца горячим. Ведь Бобылю, «что день – то пир, что утро – то похмелье, – вот самое законное житье!» В холоде Бобылей, думает Мороз, сохранится и холодная наивность Снегурочки.
Нельзя ли найти сходство между Снегурочкой и Мизгирем, привыкшим не дарить, а покупать любовь. Он, как и Снегурочка, которая только собирается взять у матушки «немножечко сердечного тепла, чтоб только лишь чуть теплилось сердечко», не знает настоящей любви, хотя красавиц видел много. То, что он называл любовью, не горячее чувство, а лишь увлечение. Потому, встретив «лучшую красоту», он, не задумываясь, оставляет прежнюю – Купаву: «Любил тебя, теперь люблю другую – Снегурочку».
Мизгирь той же породы, что и Мороз: властный, холодный, эгоистичный. Он из тех, кто не останавливается перед осуществлением своих желаний и прихотей и не задумывается о своих поступках: «Сердце приказывать привыкло… Вольно ему любить и разлюбить». Мизгирь готов заплатить за любовь: «Люби меня… Дарами бесценными красу твою осыплю бесценную», «возьми бесценный жемчуг, а мне любовь отдай».
Снегурочка для Мизгиря не такая, как все девушки-берендейки, которые и «любят без оглядки», и «обеими руками обнимают», и «весело глядят». Мизгирю нравится необычность Снегурочки:
Опущены стыдливые глаза,
Ресницами покрыты; лишь украдкой
Мелькнет сквозь них молящий нежно взор…
Одной рукой ревниво держит друга,
Другой его отталкивает прочь.
Обделённые сердечной теплотой, а потому чужие для берендеев Снегурочка и Мизгирь были отторгнуты слобожанами.
Но и в душе Мизгиря впервые пробуждается настоящее, истинное чувство любви. И хотя этому чувству пока нет ответа, так как Снегурочке еще не дано любить, искреннее чувство само по себе для Мизгиря — высочайшая найграда. Потому что именно оно пробуждает в человеке человеческое.
Заключительные сцены «Весенней сказки» показаны на лесной «Ярилиной поляне» в ночь. Здесь собрались все берендеи. И перед восходом солнца происходят удивительные превращения. Люди объединяются и соединяются в общем веселье. Соединяются душами, сердцами.
Однако соединения эти свершаются не без препятствий и не без драматизма. Происходит особенно страстная, великая борьба за любовь. Огнем, разжигающим эту страсть любви и борений, становится Лель, он находит свою любовь. Любовь ответную, горячую. Пастух Лель, которого Мураш не допускал до своего порога, нашел искреннюю любовь его дочери — Купавы. Отец же Купавы, Мураш, искренне рад за любовь своей дочери. Свершилось то, что ранее казалось невозможным.
«Измена» Леля оскорбляет Снегурочку. В ней рождается чувство тревожной зависти к чужой любви. Она хочет вернуть к себе Леля, вернуть во что то ни стало; Она всюду преследует Леля, умоляет вернуться к ней.
Однако, муки Снегурочки–не от потерянной любви. Ее, любви, не было и нет. Она не способна любить. И страсть ее поэтому — не любовная. И страсть, и муки, и действа ее — от ума, а не от сердца, от оскорбленности, от ущемленности ее самолюбия.
Отчаяние, вспыхнувшее вместе с прозрением, гонит Снегурочку к матери Весне. Чтобы выплакать горе, чтобы вымолить любящее сердце.
Родимая, в слезах тоски и горя
Зовет тебя покинутая дочь.
Из тихих вод явись услышать стоны
И жалобы Снегурочки твоей.
Хочу любить, но слов любви не знаю,
И чувства нет в груди…
Мучительную ревность
Узнала я, любви еще не зная.
Отец-Мороз и ты, Весна-Красна,
Дурное мне, завистливое чувство ”
Взамен любви в наследство уделили…
О мама, дай любви!
Любви прошу, любви девичьей.
Когда сердце Снегурочки наполняется любовью, чудо, свершающееся в Снегурочке, оказывается чудом и в сердцах берендеев.
Апофеоз картины, завершающей сказку, в очищении людских судеб от порочных нравов, в обогащении самих людей высокой человечностью.
Любовь Снегурочки живительной влагой разливается по душам берендеев. И согревает их. И объединяет их.
«Весенняя сказка» заканчивается словом царя Берендея и хором всех берендеев под запев сына Ярилы.
Снегурочки печальная кончина
И страшная погибель Мизгиря
Тревожить нас не могут; Солнце знает,
Кого карать и миловать. Свершился
Правдивый суд!..
Изгоним же последний стужи след
Из наших душ и обратимся к Солнцу.
Реферат
На тему:
Царство берендеев в фольклорно-мифологической драме А.Н. Островского «Снегурочка»
Содержание
Введение.
Глава I. Реальная основа сказки А.Н. Островского «Снегурочка» и её основные источники
Глава II. Фольклорная основа сказки
Глава III. Конфликт сказки
Глава IV. Царство берендеев
Заключение.
Список использованной литературы.
Введение
Не было для меня лучшего царства,
как царство берендеев, не было лучшего
миросозерцания и религии, как поклонение
Яриле-Солнцу.
Римский-Корсаков
К жанру сказки Островский обращается в 1867-1868 годах. В это время им была начата сказка «Иван-царевич» — нечто вроде феерии. Возможно, возникшая потом Снегурочка имеет какую-то связь с названной сказкой, ибо в первоначальном варианте Снегурочки одним из действующих лиц должен был быть Иван-царевич. В следующих сценариях женихом был и сын Бермяты, важничающий своим происхождением, и просто грубый фанфарон.
Островский создал не сказку-поэму, а сказку-драму и в этом плане выступил новатором. Он не пользовался каким-то до него бытовавшим сказочным сюжетом. Из отдельных, разных старинных преданий он создал оригинальное произведение поэтического искусства. Его сказка-драма приобретает совершенно новое поэтически-жанровое качество. Это уже не что иное, как драматическая сказка-эпопея с участием не одиночек-героев, а целого организованного племени. И «действом» не во имя достижения эгоистических целей для героев-одиночек, а во имя жизни целого племени, целого народа.
Оригинальность «Весенней сказки» Островского в том, что она соединяет в себе два очень разных самостоятельных начала: общественное реалистическое содержание, реалистический народный идеал и фантастическую форму. Причем соединение этих начал так органично, что фантастически-сказочная форма не закрывает, не затемняет главной, реалистической, человечески-жизненной тенденции. Пожалуй, наоборот, она ее выясняет, обнаруживает, овнешняет до особо убедительной яркости. У Островского в «Снегурочке» «сказочный мир воспроизведён так искусно, что виден и слышан какой-то реальный мир» (И.А. Гончаров)
Сказочность, волшебство таят и обнаруживают здесь силу особого внушения, заклинания, гипнотическую энергию для битвы за мечту и для достижения этой мечты. Тем самым сказка, сказочность для Островского приобретает смысл особо энергичного общественного действия, действия с помощью фантастических средств.
Если схематизировать композицию «Снегурочки», то она предстанет как целый ряд самостоятельных хоров-«действ», соединяющихся затем в общем разноголосом и разнодейственном событии и в конечном счете — в аккордовом одическом звучании финала.
В «Весенней сказке» два главных, самостоятельных и сложных конфликта, соединяющихся затем в общий конфликт, доходящий до горячего накала и разряжающийся в конце концов противоречивым синтезом: трагедией и апофеозом. Первый частный конфликт — столкновение олицетворенных явлений природы — Холода и Тепла. Здесь источник непогоды и бедствий на земле. Второй конфликт — общественный. Его результат — всеобщее несогласие в жизни самих людей. Оба конфликта объединяются в поток действий за благополучие и счастье. Конец — апофеоз — завоевание тепла и света, благополучия и счастья через утрату холодности и разъединенности человеческих сердец.
Глава I. Реальная основа сказки А.Н. Островского «Снегурочка» и её основные источники
С именем царя Берендея мы уже сталкивались в русской литературе у Жуковского («Сказка о царе Берендее»). Но в сказке Островского есть не только царь Берендей, но и царство берендеев. И царь потому Берендей, что он царь у берендеев, поэтому следует искать оправдание имени народа сказочной страны берендеев, в которой царствует Берендей.
Вряд ли стоит искать ответ в историческом понятии этого названия, но всё же приведём и его. Берендеи — тюркское по происхождению, этнографически близкое печенегам племя. Кочевало за восточными границами Древней Руси. Теснимые с востока половцами, берендеи в конце XI века искали защиты у русских и входили с ними в разные союзные соглашения. По договорам с русскими князьями они селились на границах Древней Руси и нередко несли сторожевую службу в пользу Русского государства. Но после нашествия татар были рассеяны и частью смешались с населением Золотой Орды, а частью — с русскими. Как самостоятельная народность не сохранились. Очевидно, что это не те берендеи. Ответ можно отыскать в биографии писателя.
Предки драматурга — люди Северной Руси. В двадцать пять лет Островский впервые едет на родину предков. Уже с полпути от Москвы до Костромы он видит особенный русский народ. Молодой Островский встречает «типы русской красоты, солидной, которая меряется саженью и особенным каким-то широким вкусом… красавицы в русском тоже вкусе, красавицы без всякого упрека, то есть со стороны красоты… учтивость русская, обворожительная, с улыбкой; без заграничного лоску, а так в душу лезет, да и на поди… Что за типы, что за красавицы женщины и девочки. Вот где я об земь бился и разрывался пополам»
Эти записи — от впечатлений после Переяславля. А потом Островский приходит к выводу, в котором определяет даже этнографическую границу Северной Руси. И ее отличительные особенности. «С Переяславля начинается Меря — земля, обильная горами и водами, и народ и рослый, и красивый, и умный, и откровенный, и обязательный, и вольный ум, и душа нараспашку». Исторически меря – племя, жившее до 9-го,
10-го веков на территории нынешних Ярославской и Костромской областей. По своему этнографическому происхождению принадлежащее к финно-угорской группе. С увеличением населения северных славян, с его расселением и все большим укреплением в Северной Руси оно рассредоточивалось среди русских и сливалось с ними. Совершился, исторически естественный процесс этнографической селекции — образования обновленной северной группы славян. Меря Островский называл северный русский народ, к которому по крови Островский принадлежал сам, и был предметом его удивления и восхищения. Позже, в пути от Переяславля к Костроме он встречается с русскими-берендеями из села Берендеево. И все люди этой стороны окрещены Островским берендеями.
Вполне возможно, что Островский знал поэтическое народное предание о берендеевом царстве, бытовавшее среди жителей Переяславля-Залесского. Невдалеке от городка находилось знаменитое Берендеево болото, бывшее когда-то озером. Посреди болота на острове были остатки древнего поселения – городища. Там-то, по преданию, в древние времена и жило счастливое племя берендеев, которым управлял мудрый и добрый царь. В сказании о берендеях воплотилась вековая мечта крестьянства о жизни в мире, согласии и материальном достатке.
Легенду о древнем племени берендеев Островский мог почерпнуть и в трудах А.Н. Афанасьева, где приводились не только народные предания, но и летописные упоминания о нём. Берендеи, как многие славянские народы жили общиной, во главе которой мог стоять только мудрейший и старейший член племени.
«А это кто? Кафтан-то
Узорчатый, обвязка золотая
И по пояс седая борода»
Это сказочный царь, «премудрый, великий Берендей, владыка среброкудрый, отец земли своей» — по старшинству и мудрости главный берендей страны «обетованной»:
Веселы грады в стране берендеев
Радостны песни по рощам и долам,
Миром красна Берендея держава…
Мечта о мире, богатстве, гармонии, о добром и справедливом царе нашла своё воплощение в изображённом Островским сказочном царстве.
Одним из источников написания можно считать труд Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу», в котором собран огромный материал из этнографии, истории, мифологии десятков народов. Островский был знаком с этим трудом Афанасьева, увлекался чтением его «Русских народных сказок», что, несомненно, обогатило поэтическую фантазию драматурга.
В русских народных сказках имеются варианты сказки о снегурочке, которая тает от пламени костра. Но Островский создал свою Снегурочку, отличающуюся от одноимённых героинь, вылепленных из снега (Снежевиночки, Снегурушки).
Драматург по-своему истолковал страх Снегурочки перед Ярило-Солнцем. «Идея сделать Снегурочку недоступной чувству любви, представить в её образе олицетворение деревенского целомудрия и невинности, приписать пробуждению чувства любви такую разрушительную силу, эта идея есть лирический домысел Островского. Островский как бы создал новый миф в поэтическом образе».
Высказывалось предложение, что одним из источников сказки был роман П.И. Мельникова-Печерского «В лесах», где русский писатель, приятель Островского, дал одну из первых художественных обработок поэтического мифа о древнеславянском боге Яриле.
Наконец, главным источником сказки явидась поэзия крестьянских праздников, жизнь и быт крестьян в окрестностях Щелыкова. Обратим внимание на ремарки драматурга, воссоздающие обстановку действия «Снегурочки”, Места всех «действ» сказки—это места владений самого драматурга, а дворец Берендея — это дом самого Островского. В первом «пояснении» к «Прологу» Островский рисует картинку сказочного начала. И вот какой она представлена: «Начало весны. Полночь. Красная горка, покрытая снегом. Направо кусты и редкий безлистый березник; налево сплошной частый лес больших сосен и елей с сучьями, повисшими от тяжести снега; в глубине, под горой, река… За рекой Берендеев посад, столица царя Берендея… в окнах огни». Эти огни в полночь ранней весны, когда лес безлистый, с Красной горки, находящейся перед усадьбой Островского на другой стороне реки, можно видеть и теперь, несмотря на разросшийся лес по обоим берегам реки. Недалеко от Красной горки и Ярилина долина, на которой показано последнее «действо» сказки.
Те русские-берендеи, которыми так восхищался Островский, которых так любил, жили в северной полосе России, где теплое лето короче холодной зимы. Хороших, добрых лет в этой стороне бывает больше, чем плохих, недобрых. В такие времена русские-берендеи могут иметь в достатке всего, что может дать их северная земля. Однако бывают, и нередко, «недобрые» лета, короткие, хояодные, дождливые, без ясного, теплого солнца. Они «приводили» за собой тоскливые голодные годины. Все это испытывал на земле берендеев и сам Островский. «По случаю дурной погоды у нас лето нынче отменилось, сена не было, яровые не дозрели и уж испорчены морозами, теперь идут беспрерывные дожди и мешают сжать даже солому. Хорошо убрали только рожь, которая урожайна, хотя и были вымочки. Вот тут и хозяйничай как знаешь” Можло представить, в каком положении в такие годы оказывались крестьяне. Нередко урожай, а отсюда и благополучие земледельца Северной Руси зависели не столько от его труда, сколько от погоды. Теплое, продолжительное лето — хороший хлеб. Холодное, дождливое лето — нет хлеба.
Главная мечта — теплое солнце и обильный урожай. И создаются два главных божества: Ярило — бог тепла и солнца и Кострома — богиня плодородия. Им посвящаются и думы, и молитвы. Им слагаются песни. Для них и жертвоприношения, и всенародные весенние «действа».
И все-таки главное божество из двух — Ярило. От него зависит и плодородие. Поэтому именно ему — самое большое внимание людей.
Торжества в честь Ярилы бытовали в Костромском крае и во времена Островского. Вот, скажем, как пишет об этом один из костромских краеведов того времени в «Губернских ведомостях»: «Нынешнее ярилово гулянье, совершающееся в Костроме, во всесвятское заговенье, уже не сопровождается ранее существовавшими обрядами, не слышится уже и песен мифического характера. Впрочем, к некоторым песням новейшего происхождения присоединяется припев: «Лелю» — божеству любви. Сколько можно было наблюдать, в настоящее время гулянье ограничивается только тем, что молодые парни и девицы составляют круги, поют песни, или стоя на одном месте, или ходя кругом попарно… В обычае остаются и игры, но опять-таки современные… Затем веселые песни сопровождаются пляской… Любовь — основной мотив песен, которые поются народом во время Ярилова гулянья».
Глава II. Фольклорная основа сказки
«Снегурочка» насыщена тем фольклором, который Островский мог черпать в своем родном Поволжье. Итак, в основе песен и обрядов берендеев лежат северно-русские фольклорные песни и обряды. Укажем лишь на некоторые из них.
«Снегурочка» — песенная пьеса, по материалу она – старинно-народная.
Весь песенный фонд, которым пользуется драматург в своих пьесах, делится на такие жанры: народные песни, романсы и стилизации тех и других. К стилизации старинных песен относятся изумительные по художественному мастерству песни гусляров в «Снегурочке».
Уже первые страницы повествования встречают нас хором птиц, который заимствован драматургом из народной песни:
Собирались птицы,
Собирались певчи
Стадами, стадами.
Садились птицы,
Садились певчи
Рядами, рядами…
Орел воевода,
Перепел подъячий,
Подъячий, подъячий…
В репертуаре Леля – песнопевца песни, которые представляют собой если не цитаты, то перефразировку подлинников фольклора. «Земляничка-ягодка». (Песенник 1780г.):
Земляничка-ягодка
Без пригреву вызрела,
Сиротинка-девушка
Без призору выросла,
Ладо мое, Ладо!
«Как по лесу лес шумит». (Песенник Авдеевой, 1848 г.):
Как по лесу лес шумит,
За лесом пастух поет,
Раздолье мое!
Ельник, мой ельничек,
Частый мой, березничек,
Приволье мое!
«Туча со громом сговаривались»:
В роще подруженьки врозь разбрелись,
Кто по кусточкам, кто по ельничку,
Ягодки брали, аукалися
Милой подруженьки нет как нет;
Все-то девицы расплакалися:
Нашу подруженьку не волк ли заел,
Лель, мой Лель! Лели-лели, Лель!
Для детального изучения обрядов у Островского были широкие возможности. Кроме книжных источников, он черпал фольклор непосредственно из жизни. Много материала давали Островскому его поездки, особенно в Щелыково. Из огромного количества обрядов Островский выбирал для изображения в своих пьесах очень крупные и важные обряды: календарные и свадебные. Драматург не ставил своей задачей дать подробное описание их; его цели – не этнографические, а художественно-литературные. Подробно изображает драматург зимне-весенний праздник – масленицу. Обряд проводов масленицы, вставленный в пролог «Снегурочки», с мифологической основой _ сжигание (смерть) зимы при наступлении (рождении) весны – относится к древнейшим и чрезвычайно распространенным. У Островского чучело не уничтожают: оно олицетворяет собою определенное время года, которое, если и минует («умирает»), то вновь придет («оживает»). Об этом в «Снегурочке» говорит само чучело, перечисляя памятные даты мифологического календаря: «Сгорят огни купальные», «Карачуна проводите», «Придет пора морозная, морозная-колядная: Овсень-коляду кликати». Чучело обещает: «Тогда и ждать меня опять».
Каждый акт «Снегурочки вставлен в венок стилизованной или подлинной народной поэзии. Композиционной рамкой третьего акта являются обряды, связанные с празднованием Семика (четверг на седьмой неделе после пасхи), одного из главных летних праздников. В этот день завивали венки и пускали их по воде с гаданием о возможном замужестве, наряжали срубленное дерево (обычно – березу), водили хороводы, пели песни. Вот песня парней и девушек в «Снегурочке»:
Ай, во поле липонька.
Под липою бел шатер.
В том шатре стол стоит.
За тем столом девица.
Рвала цветы со травы.
Плела венок с яхонты.
Кому венок износить?
Носить венок милому.
Островский дает эту песню в качестве иллюстрации хода действия: Снегурочка сплела венок и отдала его Лелю.
Чтобы еще более усилить характерные особенности семицкого обряда Островский включил в него игровую песню Брусилы: «Купался бобер»
Заиграем при народе
Игру свою, что два года учили,
Тишком от всех, в овинах хоронясь
Песня сопровождается мимической игрой Курилки. Подобные песни-игры, являясь как бы
«зерном» драматического зрелища, сопровождаются имитированием движений зверя.
Издавна в честь Ярилы устраивались гулянья, сопровождавшиеся различными драматическими действами. Вся лучезарная весенняя сказка замыкается изображением появления солнца-Ярилы, которому берендеи поют хвалебный гимн.
Свет и сила
Бог Ярило.
Красное солнце наше!
Нет тебя в мире краше.
Даруй, бог света,
Теплое лето.
Красное солнце наше!
Нет тебя в мире краше
Краснопогодное,
Лето хлебородное.
Красное солнышко наше!
Нет тебя в мире краше.
Кроме календарных обрядов, Островский использовал в «Снегурочке» элементы свадебного обряда. В пьесе есть эпизод, в котором звучит отголосок старинной формы брачного процесса, как купли-продажи. Это – выкуп Купавы Мизгирем:
Голубушки-девицы,
Пришел красы девичьей погубитель.
С подружками, с родными разлучитель.
Не выдавайте подружку, схороните!
А выдайте, так за великий выкуп.
Глава III. Конфликт сказки
Конфликт сказки основывается на столкновении и поэтическом развитии противостоящих друг другу сил тепла и холода. Начало конфликта – в мире стихий, между Морозом и Весной, союз которых противоестествен уже по своей природе. Оставить бы Весне Мороза, да вот беда, «у них со старым дочка – Снегурочка».
В Морозе нет любви ни к миру живой природы, ни к миру людей:
По чумам, по юртам кочевников,
По зимовкам зверовщиков
Захожу, заброжу, зашаманствую,
Будут мне в пояс кланяться.
Высокомерие всевластного самодура, холодная, леденящая сила делают Мороза злым, демоническим в противоположность Яриле – доброму и теплому божеству берендеев.
« Свет и сила,
Бог Ярило
Красное солнце наше!
Нет тебя в мире краше», –
поют Яриле приветственную песню берендеи.
В мысли художника холод олицетворяется, принимает грозное обличье. Недоброе, злое—его суть. Чем более Мороз холоден, тем более это ему «любо»:
Живется мне не худо. Берендеи
О нынешней зиме не позабудут,
Веселая была; плясало Солнце
От холоду на утренней заре,
А к вечеру вставал с ушами месяц.
Задумаю гулять, возьму дубинку,
Повыясню, повысеребрю ночку,
Уж то-то мне раздолье и простор.
Всевластный господин зимы, Мороз и летом не дает покоя Стране берендеев. Уходя на север, он хочет оставить, и оставляет здесь, частицу самого себя. Да и с севера, издалека, он посылает в страну берендеев густые облака, чтобы отградить солнце от земли; он сеет холодные дожди и туманы, чтобы закрыть земле всякую возможность лодоношения.
Лето — пора Ярилы. Ярило гонит Мороза из страны берендеев. Но не так-то спросто сдается Мороз. Он отступает, но с боем. И нередко вырывает частицу победы. Ярило— заклятый враг Мороза. Вечный враг. И ему — все негодование Мороза. Особенно в те времена, когда наступает его, Ярилы, пора власти здесь, на земле береядеев.
Злой Ярило,
Палящий бог ленивых берендеев,
В угоду им поклялся страшной клятвой
Губить меня, где встретит. Топит, плавит
Дворцы мои, киоски, галереи,
Изящную работу украшений,
Подробностей мельчайшую резьбу,
Плоды трудов и замыслов.
В борении с Морозом у Ярилы — хитрый замысел: подослать Весну, с красотой и любовью. Покорить, расслабить Мороза очарованием и лаской. Затея удается. Но товарный Мороз и любовь свою обернул злом и для Ярилы, и для берендеёв. Дочь свою от Весны, Снегурочку, красавицу в Весну, холодную в Мороза, он оставляет на лето в лесах страны берендеев. И тем холодит эту несчастную землю. Пятнадцать лет Снегурочке. Пятнадцать лет она тайно живет в лесах берендеев. Пятнадцать лет подряд у берендеев несчастье. Снегурочка становится невольной причиной «повсюдной сердечной остуды», бедствий и холода для берендеев, ибо ее рождение нарушило законы природы и жизни.
Для Мороза же Ярило «злой, палящий бог», который только и ждет того, чтобы заронить Снегурочке в сердце «лучом своим огонь любви». Потому и Лель, песнями которого заслушивается Снегурочка, Морозу ненавистен, так как «ярым солнцем пронизан он насквозь».
Солнце почиталось божеством благим, милосердным, имя его сделалось синонимом счастья. Отсюда объясняется мифологическая связь солнца с судьбою, в руках которой людское счастье.
Недоброе сулит Ярилин гнев:
Холодные ветра и суховеи,
Медвяных рос убыточные порчи,
Неполные наливы хлебных зёрен,
Ненастную уборку – недород,
И ранние осенние морозы
Тяжёлый год и житниц оскуденье.
Бог – оплодотворитель, представитель благодатной весны назывался у славян Ярило, он признавался покровителем любви и браков:
В Ярилин день…
…сойдутся берендеи;
…И пусть тогда сольются
В единый клич привет навстречу солнцу
И брачная торжественная песнь.
Угодней нет Яриле жертвы.
От него зависели дожди и ясная погода.
…наше лето,
Короткое, год от году короче
Становится, а весны – холодней, –
Туманные, сырые, сочно осень,
Печальные.
Значение Ярилы вполне объясняется из самого его имени и сохранившихся о нём преданий. Корень –яр совмещает в себе понятия 1) весеннего света и теплоты; 2) юной, стремительной, до неистовства возбужденной силы; 3) любовной страсти и плодородия.
Глава IV. Царство берендеев
Несчастье берендеев не столько от «зол» природы, сколько от них самих. Зло — в их делах, в их отношениях друг к другу, в устройстве их жизни. Сами люди не могут навести порядки на своей земле. Сами неравно разделили богатства, сами себе устроили и барство и холопство. Здесь утеряно сочувствие, участие. Здесь беда человека — беда чужая.
Островскому слышится диалог царя берендеев с одним из своих приближенных — Бермятой. В нем едкая, ироническая оценка «благополучия» в пределах его страны.
Бермята
Великий парь счастливых берендеев,
Живи вовек! От радостного утра,
От подданных твоих и от меня
Привет тебе! В твоем обширном царстве
Покуда все благополучно. •
Царь.
Правда ль?
Бермята
Воистину.
Царь.
Не верю я, Бермята. \
В суждениях твоих заметна легкость. \
Не раз тебе и словом и указом .
Приказано, и повторяю вновь,
Чтоб глубже ты смотрел на вещи, в сущность
Проникнуть их старался, в глубину.
Нельзя ж легко, порхая мотыльком,
Касаться лишь поверхности предметов.
Поверхностность — порок в почетных лицах,
Поставленных высоко над народом.
Не думай ты, что все благополучно,
Когда народ не голоден, не бродит
С котомками, не грабит по дорогам.
Не думай ты, что если нет убийств
И воровства…
Бермята
Воруют понемножку.
Царь
И ловите?
Бермяnа
Зачем же их ловить,
Труды терять? Пускай себе воруют.
Когда-нибудь да попадутся; в силу
Пословицы народной: «Сколько вору
Ни воровать, кнута не миновать».
Итак, мы переходим к первому человеку страны берендеев, в пьесу «поселен» царь — Берендей. Он сказочен и, как царь, необычен. В нем сосредоточены нити всех жизненных начал его страны. И что совсем необычно, в его уме и сердце «нити» от человеческих дум и чувствований: от умов и сердец берендеев.
Берендей — не просто средоточие людских настроений, в нем активна мысль, контролирующая, упорядочивающая и направляющая эти настроения. В Берендее совмещаются мудрость и простота, справедливость и доброта, любовь к людям и целомудрие, царская власть и наивная скромность. Берендей — настоящий сказочный царь, таким его хотел видеть Островский.
Мудрая и добрая суть царя Берендея ощущении сложной, конфликтной жизни своего народа, в оценке причин несчастья людей, в поиске способов искоренения таких причин для достижения всеобщего благополучия.
Берендей чуток к настрою жизни. Он слышит людской стон. Он хочет войти в жизнь народную, понять беды народные, причины этих бед. И помочь устроить жизнь без бед и несчастий.
Как все люди «царства», Береядей видит первую причину несчастий — в непогоде, в отсутствии летнего тепла и в этом — первая его озабоченность.
Благополучие — велико слово!
Не вижу я его давно в народе,
Пятнадцать лет не вижу. Наше лето,
Короткое, год от году короче
Становится, а весны холодней,—
Туманные, сырые, точно осень,
Печальные. До половины лета
Снега лежат в оврагах и лядинах,
Из них ползут туманы по утрам,
А к вечеру выходят злые сестры —
Трясучие и бледные кумохи,
И шляются по деревням, ломая,
Знобя людей…
В основах общежития, в людском эгоизме и в отношениях, построенных на эгоизме. В потере людского родства, в утрате любви между людьми, утрате чувства красоты.
В сердцах людей заметил я остуду
Не малую; горячности любовной
Не вижу я давно у берендеев.
Исчезло в них служенье красоте…
Короче, друг, сердечная остуда
Повсюдная, — сердца охолодели,
И вот тебе разгадка наших бедствий
И холода: за стужу наших чувств
И сердится на нас Ярило-Солнце
И стужей мстит. Понятно?
И тут вот рождается та самая «фантастическая» идея действия. Если понятны причины народного несчастья, почему не уничтожить их? Соединить разъединенных людей, порушить вражду, преодолеть людскую холодность, украсить человеческую жизнь любовью — вот задача. Свершить это великое дело — значит добиться всеобщего счастья на земле берендеев.
Бессонницей томимый,,
Продумал я всю ночь, до утра вплоть,
И вот на чем остановился: завтра,
В Ярилин день, в заповедном лесу,
К рассвету дня сойдутся берендеи;
Велим собрать, что есть в моем народе,
Девиц-невест и парней-женихов
И всех зараз союзом неразрывным
Соединим, лишь только Солнце брызнет
Румяными лучами по зеленым
Верхам дерев. И пусть тогда сольются
В единый клич привет на встречу Солнцу
И брачная торжественная песнь.
Угодней нет Яриле жертвы!
Островский опускает ла землю борьбу богов. Здесь, на земле, их продолжения — дети: Снегурочка и Лель, дочь Мороза и сын Ярилы — Солнца. И суть конфликта здесь, на земле, — землая, житейская, человеческая. Лель и Снегурочка — молодые, красивые люди, парень и девушка. Судьба их сводит неспроста. Они должны полюбить друг друга. И если бы так! Тогда бы кончилась вечная борьба тепла и холода. Кончились бы муки берендеев. Однако может ли состояться такое соединение? Ведь оно значило бы гибель Снегурочки! Она бы растаяла от жаркой любви сына Ярилы!.. И так надо. В этом и благо. Таков замысел бога Ярилы.
У некоторых славянских народов весна называлась Лялей или Лелей, что совпадало с древней Ладой, богиней любви и весеннего плодородия. Очевидно родство имени Леля с именем матери Снегурочки – Весны, а также родство их «душ».
Весна – Лель, Весна – Снегурочка, Снегурочка — Лель. Дочь Весны, Снегурочка испытывает влечение к теплым и трепетным стихиям жизни. В этом и кроется разгадка детской привязанности Снегурочки к пастушку.
Снегурочка, сама того не понимая, поступает с Лелем по-детски эгоистично: «Поди от нас, уйди подальше, Лель! / Не я гоню, нужда велит». Снегурочка – дитя, которое может играть или не играть со своей любимой игрушкой (Лелем), но от других оберегает ее болезненно ревностно: «…с другими девицами водиться перестань, ласкаешь их, а мне сердечко больно, целуешь их, а я гляжу да плачу». Но «Солнца любимый сын» и дочь Мороза не будут вместе, так как разные они не только по своей природе, но и по отношению к жизни. Ледяное сердечко Снегурочки еще не только не способно любить, но и не способно к состраданию и жалости, которые свойственны большинству берендеев, в том числе и Лелю.
В стране берендеев образуются союзы без любви. Кажется, что Лель любит Снегурочку, но она холодна, она не может любить. Кажется, что полюбили друг друга Купава и Мизгирь. Но ведь это только кажется, а любви-то нет! Невозможность счастливых союзов обнаруживается при самом их зарождении. Разрушение наметившихся союзов происходит до наступления торжеств в честь Ярилы. Но все дело не в разрушении, а в соединении! В соединении людей на началах любви. Именно — на началах любви. Вот это чудо и должно произойти. Островский творит это чудо.
Можно предположить, что союз Леля и Купавы обусловлен даже их именами. Очень давно празднество Ярилы называлось Купальскими праздниками. Имена Куп-ало (Куп-ава) обозначали одно и то же плодотворящее божество лета. Значит, «Купава», как и «Ярило», может обозначать «свет», «тепло», «солнце».
А Лель? «Его (солнца) тепло в речах моих… в крови и в сердце». Купава – «солнечная», а Лель – «Солнца любимый сын». Их союз словно освящен самым языческим божеством, да и породы они одной – берендеевской.
Сквозь языческий колорит народной безудержной жизни в «весенней сказке» проходит мысль о христианской любви – любви одухотворенной, в основе которой не страсть, а сострадание и жалость. В старину на Руси говорили: «Жалеет – значит любит»
Снегурочка, сердце которой еще не оттаяло, не может понять поступок Леля — принародный поцелуй с Купавой, в основе которого лежит сострадание и понимание чужого горя.
Не случаен выбор Морозом Бобылей, для которых счастье в том только, «чтобы в руках богатство было». Мороз предпочитает худших лучшим, холодные сердца горячим. Ведь Бобылю, «что день – то пир, что утро – то похмелье, — вот самое законное житье!» В холоде Бобылей, думает Мороз, сохранится и холодная наивность Снегурочки.
Нельзя ли найти сходство между Снегурочкой и Мизгирем, привыкшим не дарить, а покупать любовь. Он, как и Снегурочка, которая только собирается взять у матушки «немножечко сердечного тепла, чтоб только лишь чуть теплилось сердечко», не знает настоящей любви, хотя красавиц видел много. То, что он называл любовью, не горячее чувство, а лишь увлечение. Потому, встретив «лучшую красоту», он, не задумываясь, оставляет прежнюю – Купаву: «Любил тебя, теперь люблю другую – Снегурочку».
Мизгирь той же породы, что и Мороз: властный, холодный, эгоистичный. Он из тех, кто не останавливается перед осуществлением своих желаний и прихотей и не задумывается о своих поступках: «Сердце приказывать привыкло… Вольно ему любить и разлюбить». Мизгирь готов заплатить за любовь: «Люби меня… Дарами бесценными красу твою осыплю бесценную», «возьми бесценный жемчуг, а мне любовь отдай».
Снегурочка для Мизгиря не такая, как все девушки-берендейки, которые и «любят без оглядки», и «обеими руками обнимают», и «весело глядят». Мизгирю нравится необычность Снегурочки:
Опущены стыдливые глаза,
Ресницами покрыты; лишь украдкой
Мелькнет сквозь них молящий нежно взор…
Одной рукой ревниво держит друга,
Другой его отталкивает прочь.
Обделённые сердечной теплотой, а потому чужие для берендеев Снегурочка и Мизгирь были отторгнуты слобожанами.
Но и в душе Мизгиря впервые пробуждается настоящее, истинное чувство любви. И хотя этому чувству пока нет ответа, так как Снегурочке еще не дано любить, искреннее чувство само по себе для Мизгиря — высочайшая найграда. Потому что именно оно пробуждает в человеке человеческое.
Заключительные сцены «Весенней сказки» показаны на лесной «Ярилиной поляне» в ночь. Здесь собрались все берендеи. И перед восходом солнца происходят удивительные превращения. Люди объединяются и соединяются в общем веселье. Соединяются душами, сердцами.
Однако соединения эти свершаются не без препятствий и не без драматизма. Происходит особенно страстная, великая борьба за любовь. Огнем, разжигающим эту страсть любви и борений, становится Лель, он находит свою любовь. Любовь ответную, горячую. Пастух Лель, которого Мураш не допускал до своего порога, нашел искреннюю любовь его дочери — Купавы. Отец же Купавы, Мураш, искренне рад за любовь своей дочери. Свершилось то, что ранее казалось невозможным.
«Измена» Леля оскорбляет Снегурочку. В ней рождается чувство тревожной зависти к чужой любви. Она хочет вернуть к себе Леля, вернуть во что то ни стало; Она всюду преследует Леля, умоляет вернуться к ней.
Однако, муки Снегурочки—не от потерянной любви. Ее, любви, не было и нет. Она не способна любить. И страсть ее поэтому — не любовная. И страсть, и муки, и действа ее — от ума, а не от сердца, от оскорбленности, от ущемленности ее самолюбия.
Отчаяние, вспыхнувшее вместе с прозрением, гонит Снегурочку к матери Весне. Чтобы выплакать горе, чтобы вымолить любящее сердце.
Родимая, в слезах тоски и горя
Зовет тебя покинутая дочь.
Из тихих вод явись услышать стоны
И жалобы Снегурочки твоей.
Хочу любить, но слов любви не знаю,
И чувства нет в груди…
Мучительную ревность
Узнала я, любви еще не зная.
Отец-Мороз и ты, Весна-Красна,
Дурное мне, завистливое чувство ”
Взамен любви в наследство уделили…
О мама, дай любви!
Любви прошу, любви девичьей.
Когда сердце Снегурочки наполняется любовью, чудо, свершающееся в Снегурочке, оказывается чудом и в сердцах берендеев.
Апофеоз картины, завершающей сказку, в очищении людских судеб от порочных нравов, в обогащении самих людей высокой человечностью.
Любовь Снегурочки живительной влагой разливается по душам берендеев. И согревает их. И объединяет их.
«Весенняя сказка» заканчивается словом царя Берендея и хором всех берендеев под запев сына Ярилы.
Снегурочки печальная кончина
И страшная погибель Мизгиря
Тревожить нас не могут; Солнце знает,
Кого карать и миловать. Свершился
Правдивый суд!..
Изгоним же последний стужи след
Из наших душ и обратимся к Солнцу.
Заключение
Итак, мы рассмотрели царство берендеев, его реалистическую и фольклорную основы, рассмотрели самих берендеев и их царя, так же рассмотрели властвующие над ними силы природы.
Сказочное царство берендеев было создано Островским в рамках жанра сказки-драмы, имеющей оригинальный сюжет. Можно назвать несколько источников, послуживших основой сказке и самому сказочному царству: это быт северно-русского народа, его песни и обряды, это русские народные сказки, мифы, предания, это и труды фольклориста Афанасьева, с которыми был знаком Островский, это и северно-русская природа.
Берендеево царство находится под властью двух сил природы: Мороза и Солнца, Ярилы. Борьба этих двух сил определяет жизнь берендеев. Война между теплом и холодом переносится и на саму землю, в сердца людей, среди них живут и живые воплощения, крайние выражения этих сил – Снегурочка и Лель. В данной работе мы постарались рассмотреть путь берендеев от холодного отчуждения до объединения их перед лицом Ярилы-солнца.
Список использованной литературы.
1) Зуева Т. В., Кирдан Б.П., Русский Фольклор: учебник для высших учебных завелений. – 5-е изд. – М,: Флинта: Наука, 2003
2) Малоземова Л. Ю., «Снегурочка», «весенняя сказка» А. Н. Островского// Литература в школе, 1994 №5
3) Миронов А. В., Великий чародей в стране берендеев. – Ярославль, Верх.-Волж. кн изд., 1973
4) Орлов А. И., А.Н. Островский и фольклор Ивановской области. – ОГИЗ, Ивановское областное издательство, 1948
5) Островский А.Н., Снегурочка: Пьеса/ Вступ. статья, подготовка текста и примечания Л.М. Лотман. – Л.: Сов. писатель, 1989
6) Ревякин А.И., Искусство драматургии А.Н. Островского. – М., Просвещение, 1974
Всеми известное имя Берендея, его царства, загадочное племя берендеев всегда вдохновляли писателей, драматургов на создание светлых жизнеутверждающих произведений.
Александр Николаевич Островский? русский драматург путешествовал по стране Берендеев. Познакомится с Берендеевом царством и его жителями-берендеями, можно через дневник Островского. Еще в юности он отправился с домочадцами в путешествие. Путь островских лежал через древние русские города с их историческими памятниками и святынями: Сергиев-Посад, Переславль-Залесский, Ростов Великий, Ярославль, Кострому. Ехали в течение целой недели. Когда он находился в Переславль – Залесском он завел разговор с местными жителями. Здесь он впервые услышал легенду о берендеях. Что в недалеке находилось Берендеево болото, в центре на острове сохранились остатки прежнего городища, в далекие времена здесь существовала царство счастливых берендеев, которыми управлял умный и добрый царь Берендей. Позднее в 1873 году устами царя Берендея он сказал: « Народ великодушный. Во всем велик-мешать с бездельем дело… Взглянув на вас разумном оком, скажешь, что вы народ честной и добрый». [1, c.180] «Берендеево царство» не было вымыслом драматурга. Первое упоминание о берендеях (о народе тюркского происхождения), датируется в летописях в 1907 году, когда они вступали в союзе с киевскими князьями. В окрестностях Переславля, мимо которого неоднократно проезжал Островский в 1840-1850-е годы, сохранилось то самое село Берендеево и Берендеево болото. Предание гласит, что раньше там стоял городок, а правил в нем царь Берендей. Несомненно, что название «Берендеево царство» А.Н. Островский взял из места, где, когда то жили люди, чью культуру погребло торфяное болото.
Премудрый царь Берендей так же встречается у художника Васнецова Виктора Михайловича. Одной из декораций Васнецова являются «Палаты царя Берендея», изображение Царя Берендея, Снегурочки, Леля, девушек берендеек, берендеи-старики.[2, c. 55]
Рисунок 1. Парни и девушки берендеи
Одежда берендеев поражает еще больше. Фрагменты орнамента уходят далеко в глубь веков. Палочки, точки, ромбы, квадраты, треугольники все это означает солнце, огонь, земля, жизнь. Все это расположено в строгом порядке, потому что в прошлом орнамент не был просто декоративный, каждый имел свой смысл и был условным. Даже когда Васнецов писал картину с изображением Снегурочки. Он опирался на образ воссозданы в сказке Островского. Васнецов высказывался о творение Островского так: « Снегурочка, лучшее, что есть. Молитва русская и мудрость пророка… С возможным для нас совершенством и полнотой изобразим и выразим красоту, мощь наших родных образов…».
Царь Берендей встречается и у поэта Жуковского. В 1831 году Жуковский поселился в Царском селе, где ежедневно встречался с Пушкиным. Для творческого соревнования поэты взяли два сюжета, и оба, из записей Пушкина со слов Арины Родионовны. В результате появились две новых сказки. У Пушкина – «Сказка о царе Салтане», у Жуковского – « Сказка о царе Берендее». По началу в сказке Жуковского не было имени царя Берендея. Был просто царь. Жуковский искал экзотическое имя для своего царя, в этом ему помог его друг Карамзин, который слышал о северных народах. Так в сказке появляется царь Берендей. Звучное и в тоже время оригинальное имя. Так на свет появилась сказка о царе Берендее, о сыне его Иване-царевиче, о хитростях Кощея Бессмертного и о премудростях Марьи -царевны, Кощеевой дочери.
Но больше всего Царь Берендей и Берендеево царство присутствует в трудах писателя М.М. Пришвина. Переславская земля для Михаила Пришвина была любимым краем. Давшим большего всего творческого материала. Здесь он сформировался как писатель. В своих произведениях он не раз упоминает царство Берендея: «Сказка о Берендее», «Сказка о Берендеевом царстве», «Сказка о берендеях». [3, c. 92] В очерке «Торф» он пишет: «Есть известная сказка о Берендеевом царстве. И ученным известно, что некогда было озеро Берендеево. Теперь же на месте Берендеева царства и озера лежит болото…». Когда Пришвин впервые услышал название станция «Берендеево», он удивился: «Какие удивительные есть имена и как они на меня действуют: дворец мне явился сказочным дворцом Берендеева царства, и пошло в душе берендить…». И Пришвин поселился в лесном крае, возле Переславля, на берегу Плещеева озера. Годы жизни, которые он провел там, он называл себя Берендеем. Первая его книга была названа «Родники Берендея», как итог его многолетних наблюдений и встреч.
Его мечта была создать в нашем районе биостанцию, чтобы на много верст были бы не тронуты все леса, птицы, зверье. Его мечта была исполнена, был создан национальный парк «Плещеево озеро». [4, c.75]
Берендеево царство осталось жить лишь в памяти народа и на страницах людей, которые прославили этот край. Подарившие народу не только сказания и легенды, картины, но и сказки.
Список литературы:
Островский А.Н. Полн.собр.соч. М.: ГИХЛ. Т. 13. С. 180-183, 184-187.
Моргунов Н. В.М. Васнецов: Жизнь и творчество. М., 1962. 286 c.
Финошина А.П. Путешествие в чудесный мир природы Михаила Пришвина. М.: Наука, 2004. 186 c.
Финошина А.П. Загадочна и таинственна страна берендеев. – М.: Наука. 2010. 156 с.
В 1873 году Островский создает одно из самых задушевных и поэтических произведений – “весеннюю сказку” “Снегурочка”. Сказочное царство берендеев в ней – это мир без насилия, обмана и угнетения. В нем торжествуют добро, правда и красота, а потому искусство слилось и растворилось тут в повседневности, стало источником жизни. В этой сказке – утопия Островского о братской жизни людей друг с другом, вытекающая из крестьянского идеала жизни миром.
Царство добрых берендеев – упрек современному обществу, враждебному сказке, положившему в свое основание эгоизм и расчет. В “Снегурочке” именно стужа людских сердец приносит горе берендеям. Меркнут лучи животворящего Ярилы-Солнца, охлаждаются люди по отношению друг к другу. Любовь Снегурочки – причина ее гибели. Но смерть Снегурочки – искупление грехов берендеев. Принимая эту жертву, бог солнца Ярила сменяет гнев на милость и возвращает берендеям свет и тепло, совет и любовь. Не эгоизм, а бескорыстная и беззаветная любовь спасет человечество – такова вера Островского, такова лучшая из его надежд.
С позиций нравственных ценностей, открытых в “Снегурочке”, оценивал Островский жизнь эпохи 70-х годов, где над всеми человеческими отношениями начинали господствовать деньги и векселя, где люди поделились на волков и овец. Эта параллель между царством животных и царством людей выступает в комедии “Волки и овцы”.
Глава II. Фольклорная основа сказки
Глава III. Конфликт сказки
Глава IV. Царство берендеев
Заключение.
Список использованной литературы.
Введение
Не было для меня лучшего царства,
как царство берендеев, не было лучшего
миросозерцания и религии, как поклонение
Яриле-Солнцу.
Римский-Корсаков
К жанру сказки Островский обращается в 1867-1868 годах. В это время им была начата сказка «Иван-царевич» – нечто вроде феерии. Возможно, возникшая потом Снегурочка имеет какую-то связь с названной сказкой, ибо в первоначальном варианте Снегурочки одним из действующих лиц должен был быть Иван-царевич. В следующих сценариях женихом был и сын Бермяты, важничающий своим происхождением, и просто грубый фанфарон.
Островский создал не сказку-поэму, а сказку-драму и в этом плане выступил новатором. Он не пользовался каким-то до него бытовавшим сказочным сюжетом. Из отдельных, разных старинных преданий он создал оригинальное произведение поэтического искусства. Его сказка-драма приобретает совершенно новое поэтически-жанровое качество. Это уже не что иное, как драматическая сказка-эпопея с участием не одиночек-героев, а целого организованного племени. И «действом» не во имя достижения эгоистических целей для героев-одиночек, а во имя жизни целого племени, целого народа.
Оригинальность «Весенней сказки» Островского в том, что она соединяет в себе два очень разных самостоятельных начала: общественное реалистическое содержание, реалистический народный идеал и фантастическую форму. Причем соединение этих начал так органично, что фантастически-сказочная форма не закрывает, не затемняет главной, реалистической, человечески-жизненной тенденции. Пожалуй, наоборот, она ее выясняет, обнаруживает, овнешняет до особо убедительной яркости. У Островского в «Снегурочке» «сказочный мир воспроизведён так искусно, что виден и слышан какой-то реальный мир» (И.А. Гончаров)
Сказочность, волшебство таят и обнаруживают здесь силу особого внушения, заклинания, гипнотическую энергию для битвы за мечту и для достижения этой мечты. Тем самым сказка, сказочность для Островского приобретает смысл особо энергичного общественного действия, действия с помощью фантастических средств.
Если схематизировать композицию «Снегурочки», то она предстанет как целый ряд самостоятельных хоров-«действ», соединяющихся затем в общем разноголосом и разнодейственном событии и в конечном счете — в аккордовом одическом звучании финала.
В «Весенней сказке» два главных, самостоятельных и сложных конфликта, соединяющихся затем в общий конфликт, доходящий до горячего накала и разряжающийся в конце концов противоречивым синтезом: трагедией и апофеозом. Первый частный конфликт — столкновение олицетворенных явлений природы — Холода и Тепла. Здесь источник непогоды и бедствий на земле. Второй конфликт — общественный. Его результат — всеобщее несогласие в жизни самих людей. Оба конфликта объединяются в поток действий за благополучие и счастье. Конец — апофеоз — завоевание тепла и света, благополучия и счастья через утрату холодности и разъединенности человеческих сердец.
Глава
I. Реальная основа сказки А.Н. Островского «Снегурочка» и её основные источники
С именем царя Берендея мы уже сталкивались в русской литературе у Жуковского («Сказка о царе Берендее»). Но в сказке Островского есть не только царь Берендей, но и царство берендеев. И царь потому Берендей, что он царь у берендеев, поэтому следует искать оправдание имени народа сказочной страны берендеев, в которой царствует Берендей.
Вряд ли стоит искать ответ в историческом понятии этого названия, но всё же приведём и его. Берендеи – тюркское по происхождению, этнографически близкое печенегам племя. Кочевало за восточными границами Древней Руси. Теснимые с востока половцами, берендеи в конце XI века искали защиты у русских и входили с ними в разные союзные соглашения. По договорам с русскими князьями они селились на границах Древней Руси и нередко несли сторожевую службу в пользу Русского государства. Но после нашествия татар были рассеяны и частью смешались с населением Золотой Орды, а частью – с русскими. Как самостоятельная народность не сохранились. Очевидно, что это не те берендеи. Ответ можно отыскать в биографии писателя.
Предки драматурга – люди Северной Руси. В двадцать пять лет Островский впервые едет на родину предков. Уже с полпути от Москвы до Костромы он видит особенный русский народ. Молодой Островский встречает «типы русской красоты, солидной, которая меряется саженью и особенным каким-то широким вкусом… красавицы в русском тоже вкусе, красавицы без всякого упрека, то есть со стороны красоты… учтивость русская, обворожительная, с улыбкой; без заграничного лоску, а так в душу лезет, да и на поди… Что за типы, что за красавицы женщины и девочки. Вот где я об земь бился и разрывался пополам»
Эти записи — от впечатлений после Переяславля. А потом Островский приходит к выводу, в котором определяет даже этнографическую границу Северной Руси. И ее отличительные особенности. «С Переяславля начинается Меря — земля, обильная горами и водами, и народ и рослый, и красивый, и умный, и откровенный, и обязательный, и вольный ум, и душа нараспашку». Исторически меря – племя, жившее до 9-го,
10-го веков на территории нынешних Ярославской и Костромской областей. По своему этнографическому происхождению принадлежащее к финно-угорской группе. С увеличением населения северных славян, с его расселением и все большим укреплением в Северной Руси оно рассредоточивалось среди русских и сливалось с ними. Совершился, исторически естественный процесс этнографической селекции — образования обновленной северной группы славян. Меря Островский называл северный русский народ, к которому по крови Островский принадлежал сам, и был предметом его удивления и восхищения. Позже, в пути от Переяславля к Костроме он встречается с русскими-берендеями из села Берендеево. И все люди этой стороны окрещены Островским берендеями.
Вполне возможно, что Островский знал поэтическое народное предание о берендеевом царстве, бытовавшее среди жителей Переяславля-Залесского. Невдалеке от городка находилось знаменитое Берендеево болото, бывшее когда-то озером. Посреди болота на острове были остатки древнего поселения – городища. Там-то, по преданию, в древние времена и жило счастливое племя берендеев, которым управлял мудрый и добрый царь. В сказании о берендеях воплотилась вековая мечта крестьянства о жизни в мире, согласии и материальном достатке.
Легенду о древнем племени берендеев Островский мог почерпнуть и в трудах А.Н. Афанасьева, где приводились не только народные предания, но и летописные упоминания о нём. Берендеи, как многие славянские народы жили общиной, во главе которой мог стоять только мудрейший и старейший член племени.
«А это кто? Кафтан-то
Узорчатый, обвязка золотая
И по пояс седая борода»
Это сказочный царь, «премудрый, великий Берендей, владыка среброкудрый, отец земли своей» – по старшинству и мудрости главный берендей страны «обетованной»:
Веселы грады в стране берендеев
Радостны песни по рощам и долам,
Миром красна Берендея держава…
Мечта о мире, богатстве, гармонии, о добром и справедливом царе нашла своё воплощение в изображённом Островским сказочном царстве.
Одним из источников написания можно считать труд Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу», в котором собран огромный материал из этнографии, истории, мифологии десятков народов. Островский был знаком с этим трудом Афанасьева, увлекался чтением его «Русских народных сказок», что, несомненно, обогатило поэтическую фантазию драматурга.
В русских народных сказках имеются варианты сказки о снегурочке, которая тает от пламени костра. Но Островский создал свою Снегурочку, отличающуюся от одноимённых героинь, вылепленных из снега (Снежевиночки, Снегурушки).
Драматург по-своему истолковал страх Снегурочки перед Ярило-Солнцем. «Идея сделать Снегурочку недоступной чувству любви, представить в её образе олицетворение деревенского целомудрия и невинности, приписать пробуждению чувства любви такую разрушительную силу, эта идея есть лирический домысел Островского. Островский как бы создал новый миф в поэтическом образе».
Высказывалось предложение, что одним из источников сказки был роман П.И. Мельникова-Печерского «В лесах», где русский писатель, приятель Островского, дал одну из первых художественных обработок поэтического мифа о древнеславянском боге Яриле.
Наконец, главным источником сказки явидась поэзия крестьянских праздников, жизнь и быт крестьян в окрестностях Щелыкова. Обратим внимание на ремарки драматурга, воссоздающие обстановку действия «Снегурочки”, Места всех «действ» сказки—это места владений самого драматурга, а дворец Берендея — это дом самого Островского. В первом «пояснении» к «Прологу» Островский рисует картинку сказочного начала. И вот какой она представлена: «Начало весны. Полночь. Красная горка, покрытая снегом. Направо кусты и редкий безлистый березник; налево сплошной частый лес больших сосен и елей с сучьями, повисшими от тяжести снега; в глубине, под горой, река… За рекой Берендеев посад, столица царя Берендея… в окнах огни». Эти огни в полночь ранней весны, когда лес безлистый, с Красной горки, находящейся перед усадьбой Островского на другой стороне реки, можно видеть и теперь, несмотря на разросшийся лес по обоим берегам реки. Недалеко от Красной горки и Ярилина долина, на которой показано последнее «действо» сказки.
БЕРЕНДЕИ и БЕРЕНДЕЕВО ЦАРСТВО
Берендеи – это древние кочевые племена. Историки не едины во мнении какого происхождения были эти племена. Большинство считает их “родственниками” печенегов тюркского происхождения. По началу они, как и печенеги промышляли разбойными набегами. Они называли это племя байандурами, байангурами. Как сами себя называли это племя незнамо. Впервые упоминание об этом племени появилось в первоисточниках 11 века как берендеи. Славяне упростили тюркское название племени, так как считали для себя благозвучнее. (Подобное “переименование” практикуется по сей день. Одного моего знакомого азербайджанца по имени Бахшали все упрямо именуют Борис.))) Что же касается племени кочевников-байангуров, то исходя из окончания “-угр”, а также исходя из внешнего описания людей, некоторые исследователи не безосновательно считают их родственникам древних угров. Обитали эти племена где-то в районе Причерноморья. Первые упоминания в славянских летописях этого племени связаны с разбойными нападения половцев. Берендеи могли еще как-то обходится без конфликтов с печенегами да тут появились половцы. Половцы оттеснили племя аккурат к Киевскому и Переяславскому княжествам, кинулись в ножки князьям и попросили позволения осесть на этой территории. В благодарность за эту услугу они обещались защищать границу. Справедливости ради, надо сказать, что таким же путем встали на границах другие племена, которых называли “черными клобуками” за модную у тех племен шапку черного цвета. В Ипатьевской летописи в 1146 году “черными клобуками” называли печенегов, торков, ковуев, берендеев. С этого времени этот народ стал оседлым и отражал натиски кочевых племен, защищая южные границы. Иногда они участвовали в междоусобицах и что характерно, всегда на стороне киевских князей. Видимо тут играла роль того что именно киевские князья первыми согласились на союз с этими кочевыми племенами. Более того, военный опыт берендеев и других племен был очень важен и показывал о серьезных наработках в этой области. Это было высоко оценено киевскими князьями,которые привлекали к участию в политической жизни страны “черных клобуков”. В летописях того времени часто встречается выражение: «вся земля Руськая и чорные клобуки» Со временем летописцы почему-то решили что название “Черные клобуки” уж слишком не серьезно и в 15 веке решили эти племена называть черкассами, отталкиваясь от места обитания – Черкассы.
Все это продолжалось до Золотой Орды. Противостоять “черным клобукам” такому мощному натиску не получилось. Часть берендеев ушла на территорию современной Венгрии и Болгарии, другая часть видимо все же влилась в ордынское войско и еже с ним дошла до Поволжья, где многие из них остались.
Так что берендеево царство Римского-Корсакова, это вполне реальное место. Заповедное, неведомое, живущее по другим законам. Попасть в Берендеево царство, это не значит, погибнуть, но попасть в гости к язычникам.
В Берендеевом царстве Островского поклонялись силам природы, равно как и древнее племя берендеев. Весна говорит:
Вот что вторит ей Мороз
Одним словом, с первых строчек видно что действие происходит в загадочном Берендеевом царстве и уже понятно отчего Александр Островский выбрал такое необычное место. Как если не в берендеевом царстве могли быть упомянуты языческие боги? Что может быть таинственней царя Берендея, про которого древние славяне говорили, что он колдун и может оборачиваться в медведя. До наших дней дошли способы гадания на листьях от берендеев.
Это в другой день я уже целенаправленно внука сюда везла.
Рядом с ярким строением находится еще один интересный домик.
Любопытсво у нас, как у кошки (я ездила в поездку теперь уже со знакомой, а познакомились мы именно благодаря Синь-камю!), вот мы и не удржались. Остановились и решили заглянуть.
Это оказалось Царство Берендея! Сами видите на вывеске!
А рядом домик тоже оказался музеем. Да не простым. В Переславле-Залесском создан Центр сохранения и развития народных традиций и народных художественных промыслов «Дом Берендея», который является местом проведения фольклорных праздников и встречи народных мастеров, местом, где художники, бережно сохраняя богатое художественное наследие мастеров Ярославской области, изготавливают исключительно ручным способом, по старинной и традиционной технологии, изделия народных художественных промыслов в большом разнообразии.
Дом Берендея неслучайно построен именно в Переславле-Залесском. В энциклопедии Брокгауза и Эфрона упоминается Берендеево болото “на границах Переяславского и Юрьевского уездов. По преданию, здесь был город Берендеев, где жил царь Берендей”. Как я прочитала, с конца 2010 года разрабатывается проект “Сказочная карта России”. В его рамках легендарные персонажи получают “прописку” в различных городах и селах нашей страны, что позволит привлекать туда туристов.
Необычный терем построен из камня и дерева по мотивам древнерусской архитектуры с богато украшенными наличниками и другими декоративными элементами. Желающие могут посетить палату царя Берендея, увидеть его трон и услышать от него рассказ о древних берендеях, живших на переславской земле в 12 веке. Дом Берендея – Центр сохранения и развития народных традиций, художественная мастерская, музей и пр.
Берендей в славянской языческой мифологии – колдун-оборотень, оборачивающийся бурым медведем. Этим же словом половцы и печенеги называли плененых или обрусевших представителей тюрских кочевых племен.
Легенды о проживавших на переславской земле Берендеях уходят своими корнями в глубокую старину. В русском языке имеется слово «берендейка» – это расписные деревянные, резные или точеные фигурки людей и животных, которые продавались в давние времена на ярмарках. Позже эти изделия стали основой для создания отдельных промыслов вблизи сложившихся торговых центров. Кстати, там много чего из этих промыслов можно купить в сувенирной лавке.
За домом расположена солнечная поляна, на которой царь Берендей со своими берендейками проводят веселые фольклорные праздники. Обряд «Повивание в Доме Берендея» для молодоженов или семейных пар, отмечающих очередной юбилей своей совместной жизни оставляет у них и их гостей надолго незабываемые впечатления от старинного народного праздника.
Традиционные ярмарки народных промыслов с широким выбором сувенирных изделий, сделанных мастерами со всех уголков России, вызывают большой интерес у гостей Дома Берендея.
Художники Дома Берендея передают свое мастерство гостям в программах мастер-класса. Своими руками гости распишут и увезут на память необычайный сувенир.
Под крышей крыльца сказочного терема есть волшебная птица счастья, встав под ней гости загадывают желания.
Дом Берендея – это центр сохранения и развития народных традиций и народных художественных промыслов.
Ежедневно для всех желающих проводятся мастер-классы по росписи деревянных сувениров. Здесь же производятся оригинальные сувениры, которые можно приобрести в сувенирном киоске.
Снегурочка — героиня «весенней сказки» А.Н. Островского «Снегурочка» (1873). Действие пьесы происходит в «стране берендеев в доисторическое время». Мифопоэтический образ Берендеева царства навеян устным народным творчеством. Это — идиллическое царство мира и согласия. Любовь — сердцевина жизни берендеев, форма их служения могучему языческому богу Солнца — Яриле. Появление среди людей «холодной» С. вносит в их жизнь «ревность, брань, усобицу». В сердца людей проникает «остуда немалая». Дочь Весны и Мороза, С.— всем чужая. Она «не знает любви совсем». Ее влекут «людские песни», страстные и печальные напевы любви. С. томится любопытством и удивляется силе этого чувства, заставляющего людей страдать и плакать. Но «младенческая душа» С. спит, никто не может пробудить в ней «желание любви». Еще не зная любви, С. узнает «мучительную ревность», зависть к чужому счастью. Она чувствует себя «обманутой, обиженной, убитой», когда пастух Лель с легкостью покидает ее ради горячей сердцем и полной жизни Купавы. С. обращается к матери-Весне с мольбой о «даре любви». Подаренный Весною волшебный венок пробуждает «дремоту души», открывает С. красоту мира, радость жизни. «Гордый духом» Мизгирь становится «избранником души» С. Ее «холодное сердце», познав любовь, превращается в обыкновенное, живое, человеческое сердце, и С. гибнет со словами: «Люблю и таю, таю от сладких чувств любви». Ее «чудесная кончина» восстанавливает эпическое равновесие царства берендеев, как искупительная жертва, призванная умилостивить грозного Ярилу.
? Вот и я удивляюсь, как вы раньше жили без меня 🙂
? Ну, кому и РАЕН учёные. А, ещё эти есть … Как их? Ну, на вокзале напёрстки катают? Тоже весьма учёные товарищи – теорию вероятности получше некоторых знают.
На Портале совершенно недостаёт материалов о памяти воды, хилерстве, плоскоземелье, гомеопатии, матрицах, торсионных двигателях, вечных двигателях, ассенизаторах… то есть об ассемблерах, да (о каких? да какая разница, о каких… чем чуднее, тем моднее!). О кренделях небесных, опять же. О болтологии, рептилоидах, всемирном заговоре. О сугубо семейных проблемах парочек популяции мадагаскарских лемуров. И т.п.
Какое досадное упущение… Удивляюсь прям: как без этого счастья раньше жили, как так-то, как могли??!! ((
? Посмотрите критерий 2 там , где ставится 3 балла. Именно в этой части есть уточнения по сравнению с ЕГЭ 2019
? Александр Леонидович, ну вот, отказываетесь. А
потом критикуете меня, мол я придумал… А я ведь
беру информацию из статей учёных, а не только из
головы.
? Взаимно!
? Дмитрий Сергеевич, совершенно достаточно тут уже наговоренного. У меня есть другие дела, спасибо.
Помимо прочтения симулянтских многабукаф о симулянтских симулированиях симулянтов в симуляции симулируемого.
«Снегурочка. Лаборатория» по мотивам пьесы А. Островского.
Театр «Старый дом», Новосибирск. Режиссер Галина Пьянова, композитор Александр Маноцков, художник Антон Болкунов
Когда после спектакля выходишь из зрительного зала, появляется ощущение, что музыка повсюду: она складывается из скрипа, звона, лязга, стука, треска, шороха окружающего мира. Даже в звучании привычных бытовых предметов начинаешь угадывать какой-то ритм…
Весенняя сказка «Снегурочка» в творчестве Островского — произведение особенное. Жанр оперы, условный по природе, кажется правильно подобранным ключом, позволяющим передать небытовые смыслы произведения, полного мифологических мотивов, философских размышлений и поэтических образов. Не случайно первые постановки «Снегурочки» на русской сцене были музыкальными, а в национальном сознании «Снегурочка» живет как опера Римского-Корсакова в не меньшей степени, чем как «весенняя сказка» Островского.
Для новосибирского спектакля оригинальную партитуру, соединяющую ряд самостоятельных хоров-действ, написал композитор Александр Маноцков, всегда настаивающий на том, что театр — только частный случай музыки, и определивший жанр спектакля так: «фантастическая опера по мотивам пьесы Островского».
Поводом для музыки в этой новой оперной «Снегурочке» становится волеизъявление Царя Берендея (Анатолий Григорьев): «Быть тишине!» Как отмечено в программке, аналогичным указом государь Алексей Михайлович в 1648 году завершил многолетнюю борьбу со скоморошеством, приказав сжигать инструменты уличных артистов. В спектакле распоряжение правителя накладывает вето на звучание голоса. Берендеям приходится общаться посредством музыкальных инструментов, среди которых традиционные скрипка, флейта, гитара, губная гармошка и так называемые объекты: медный таз, деревянные бусы, жестяная кружка, полиэтиленовый пакетик и другие.
Сцена из спектакля. Фото Ф. Подлесного
Отдельные звуки, повторяющиеся через равномерные промежутки времени, образуют прочную ритмическую структуру, единую музыкальную ткань. Отказ постановщиков от слова можно назвать тенденцией (вспомним «Три сестры» Тимофея Кулябина). Сегодня слово не воспринимается художниками как нечто точное. Невербальные средства становятся более надежными трансляторами человеческой памяти и человеческого опыта. «Снегурочка» «Старого дома» создана по законам визуального театра: отказываясь от прямого нарратива, постановщики отдают предпочтение ярким зрительным образам.
Пятнадцать лет в стране берендеев не появляется солнце: языческий бог Ярило не согревает мир, в котором нет настоящей любви. Своими силами они пытаются создать источник тепла: раздувают горящие угли, добывают искру трением деревянных палочек, подносят линзу к горящему софиту, находят зажигалку. Бобыль (Виталий Саянок) с соломенным венком в руках, напоминающим солнце, исполняет ритуальный танец. В резких, отрывистых движениях выражаются злость и раздражение, граничащие с отчаяньем, но все тщетно — Ярило неумолим. Физические действия, то есть внешние проявления человека, не могут заменить душевных переживаний — внутренней потребности в любви.
Положение берендеев усугубляется тем, что в их стране любовь как проявление индивидуального выбора под запретом. Они живут в тоталитарном государстве под властью Царя Берендея. В пьесе Островского он был художник, о чем говорится в ремарке: «Царь Берендей сидит на золотом стуле, расписывает красками один из столбов. У ног царя сидят два скомороха; несколько поодаль — слепые гусляры с гуслями; на переходах и у дверей стоят царские отроки» (по мысли драматурга, процветающей может быть только та страна, которой управляет творец). В спектакле «Старого дома» иное: герой Анатолия Григорьева — современный политикдиктатор. Он всецело контролирует жизнь граждан, наблюдая за ними из зрительного зала. Снизойти до народа и выйти на сцену он решается, только когда понимает, что грядет бунт: Купава (Яна Сигида / Олеся Соколова) схватила огромную спичку и канистру с бензином, чтобы уничтожить все его царство. Однако стоит ему предстать перед берендеями, они выстраиваются как на демонстрации и радостно приветствуют государя. В этой сцене они напоминают персонажей спектакля Дмитрия Егорова «История города Глупова» (театр «Красный факел»), которые всякий раз торжественно встречают нового градоначальника, а после с воодушевлением меняют привычный миропорядок и подстраиваются под манеру правления каждого из них. Берендеи расстилают перед повелителем красную ковровую дорожку и устанавливают для него фортепиано, но ему не нужен инструмент, ведь только царь обладает правом голоса. Правда, единственный произнесенный им монолог в мире музыки звучит чужеродно. Анатолий Григорьев изменяет ударения и границы слов, из-за чего речь его персонажа становится непонятной, бессмысленной. Царь Берендей не только дистанцируется от народа, но и выступает гарантом того, что в его государстве не будет любви. Он становится своеобразным двойником Ярилы.
Сцена из спектакля. Фото Ф. Подлесного
Для Снегурочки (Наталья Авдеева) замерзшее царство Берендея — естественная среда обитания. Холодность мира подчеркивается сценографическими и световыми решениями: стены белого кабинета окрашиваются синими лучами софитов. Создается таинственная атмосфера зимнего леса, состоящего из деревьев-досок (художник Антон Болкунов, художник по свету Александр Рязанцев). Дочь Весны и Мороза, то есть создание божественное, Снегурочка отличается от других персонажей. Она выходит на сцену в белоснежном легком платье, резко выделяясь среди закутанных в теплые серые одежды берендеев. Однако инакость героини прежде всего проявляется в голосе — пронзительном сопрано. Во время исполнения арий Наталья Авдеева использует весь регистровый спектр как в традиционной, так и в расширенной вокальной технике. Звук ее голоса то взмывает вверх, то резко падает вниз, то становится похожим на скрип, то повторяет процесс дыхания: берется на вдохе и выдохе.
Сцена из спектакля. Фото Ф. Подлесного
Снегурочка моментально очаровывает окружающих. Даже Царь Берендей, который относится к своим подданным как к существам низшего порядка, считает ее равной. Он садится на противоположный край балансирующей качели-доски, но Снегурочка все время оказывается выше него. Она находится над миром людей, не скованная принятыми порядками и условностями. По-настоящему полюбить ее способен только Мизгирь (в прошлом сезоне роль исполнял Николай Симонов, в нынешнем — Ян Латышев). В стране берендеев он тоже чужой, несмотря на то, что, как и они, лишен голоса и подчинен указу царя. Перед тем как встретить Снегурочку, Мизгирь приходит на свидание с Купавой, появляясь по другую сторону забора из горизонтально сложенных досок в правой части сцены — он человек извне. Внутренняя свобода позволяет ему поддаться внезапному порыву, невзирая на чужое мнение. В этом Мизгирь подобен Снегурочке. Берендеи раскачивают героев на параллельно стоящих досках, которые замирают на одном уровне, — возникает подлинное чувство, после чего в фантастическом мире появляется солнце.
Сцена из спектакля. Фото Ф. Подлесного
Теперь берендеи смогут обрести голоса, но сначала им предстоит принести Снегурочку в жертву. Выбирая между собственным благополучием и счастьем других, персонажи, воспитанные жесткой системой ограничений, несомненно, предпочтут первое. Они складывают к ногам героини свои инструменты, сооружая своеобразный жертвенный костер. Конфликт между личностью и обществом, заданный в музыкальном, визуальном и действенном планах, разрешается смертью Снегурочки, то есть победой коллективного начала. Вместо инструментального ансамбля в спектакле возникает хор, который состоит из хрипящих, свистящих, скрипящих, гудящих, жужжащих и завывающих партий, сменяющихся отрывистыми звуками голосов — своеобразной голосовой перкуссией. Протяжный вокал главной героини растворяется и навсегда затихает в этой полифонии — музыкальная и сюжетная кульминация совпадают. В хоре берендеев, где каждый персонаж подражает своему музыкальному инструменту, в чем видится «овеществление» человека, теперь нет ни одного красивого, чистого, живого голоса.
Сцена из спектакля. Фото Ф. Подлесного
Несмотря на то, что опера завершается ударом по медному тазу, символизирующим солнце, оптимизма это не вызывает. Берендеи обрели новую способность, но остались прежними, а значит, в этом мире никогда не будет любви, во всяком случае, до следующего пришествия божества.
Сентябрь 2016 г.