Автор: Перро Ш.
КРАСНАЯ ШАПОЧКА
Жила однажды в далекой деревушке маленькая прелестная девочка. Ее мать и бабушка любили ее без памяти. Бабушка сшила ей красную шапочку, которая была ей так к лицу, что все и стали звать девочку Красной Шапочкой.
Однажды мама напекла целый противень пирогов и говорит дочке:
— Красная Шапочка, бабушка заболела. Не отнесешь ли ты ей пирожков и горшочек свежевзбитого масла?
Красная Шапочка тут же встала и отправилась к бабушке. А бабушка ее жила в другой деревне, за густым, диким лесом.
Проходя через лес, она встретила волка. Волк хотел было ее съесть, но побоялся, поскольку недалеко работали дровосеки. Поэтому он придумал план.
— Куда ты идешь, моя крошка? — спросил волк.
— Повидать свою бабушку, — сказала Красная Шапочка. — У меня есть для нее горшочек свежевзбитого масла и пирожки.
— И далеко тебе идти? — спросил волк.
— Далеко, — ответила Красная Шапочка. — Ее дом довольно далеко от- да, первый с той стороны леса.
— Я тоже хочу навестить бабушку, — сказал хитрый волк. — Я пойду этой тропинкой, а ты другой. Посмотрим, кто из нас первый доберется туда. Волк бросился бежать изо всех сил по самой короткой тропинке, а Красная Шапочка пошла по самой длинной дорожке. Она собирала цветы, пела веселые песни, играла с красивыми бабочками. Волк тем временем добежал до буш- киного дома. Он дважды постучал в дверь.
— Кто там? — спросила Бабушка.
— Это я, Красная Шапочка, — сказал волк голосом девочки. — Я принесла тебе пирожков и горшочек свежевзбитого масла.
Бабушка лежала в постели, потому что болела.
— Открой дверь и войди, — крикнула она.
Волк ворвался в комнату. Он не ел целых три дня и был поэтому очень голоден. Он тотчас проглотил Бабушку. Потом он натянул на себя бабушкин халат, забрался на постель и стал поджидать Красную Шапочку, котоя че- рез некоторое время пришла и постучалась в дверь.
— Кто там? — спросил Волк бабушкиным голосом. Его голос был хриплым, но Красная Шапочка подумала, что у Бабушки болит горло.
— Это я, Красная Шапочка, — сказала она. — Я принесла тебе пирожков и горшочек свежевзбитого масла.
— Открой дверь и войди, — сказал волк таким ласковым голос, нас- колько мог.
Он натянул одеяло до самых глаз.
— Поставь свою корзинку на стол и подойди ко мне, — сказал волк.
Красная Шапочка подошла поближе. Она сказала:
— Бабушка, какие у вас длинные руки!
— Это чтобы получше обнимать тебя, моя дорогая, — сказал волк.
— Бабушка, какие у вас длинные уши!
— Это чтобы лучше слышать тебя, моя дорогая.
— Бабушка, какие у вас большие глаза!
— Это чтобы получше видеть тебя, моя дорогая.
— Бабушка, какие у вас большие зубы!
— Это чтобы съесть тебя! — сказал волк и проглотил Красную Шапочку.
Он так громко зарычал своим жутким волчьим голосом, что дросеки ус- лышали его. Они вбежали в дом с топорами. Они размахнулись оими топо- рами и убили волка. Из волчьего живота тотчас вылезли Бабушка с Красной Шапочкой, живые и здоровые. Они зарыли волка в лесу и приасили дрово- секов на чай. К чаю были поданы вкусные пирожки со свежевзбитым маслом.
КРАСНАЯ ШАПОЧКА (фр. Petit Chaperon Rouge) — героиня сказки Ш.Перро «Красная Шапочка» из сборника «Сказки моей матушки Гусыни, или Истории и сказки былых времен с нравоучениями» (1697). Ключ к образу К.Ш. дан самим Перро, автором диалогов «Параллели между древними и новыми в вопросах искусства и наук»: его сказки имеют прекрасные образцы в «премудром и преученом мире древности». Если сами сказки — удар по античному «парнассизму» Буало, то прототип К.Ш. при ее подчеркнутой исключительности следует искать среди небожителей, тем более что красная шапочка (подарок бабушки) сродни венку или короне — атрибутам богини неба. В древнегреческой мифологии внук праматери всего сущего Земли-Геи, Солнце-Гелиос, отдает свой лучезарный венец сыну Фаэтону для прогулки по небосводу, предупреждая о недопустимости остановки; такое же предостережение получает К.Ш. от матери. У Фаэтона и К.Ш. лишь одна дорога, с которой невозможно свернуть. В сказках не бывает случайных слов: К.Ш. встречается одержимый желанием съесть ее Волк, именуемый кумом. Это значит, что между персонажами существуют родственные отношения. Если продолжать параллель, то в образе Волка персонифицированы Крон, проглотивший своих детей, и Зевс, метнувший в Фаэтона испепеляющую молнию. Так Ш.Перро вовлек олимпийских богов, по выражению П. де Сен-Виктора, в «наивный и заманчивый маскарад». К.Ш. как героиня взрослой сказки, пронизанной «галантными» интонациями той литературной эпохи, становится объектом авторской морали, обращенной к девицам, решившимся разделить с Волком ложе. Менее всего желая «разгула мезальянса» (В.Блюмен-фельд), Перро лишь повиновался традиции родственных союзов меж божествами. Современная интерпретация образов К.Ш. и Волка, модифицированных в Солнце и Крокодила, усматривается в сказке К.И.Чуковского «Краденое солнце», одновременно заставляя искать истоки сюжета о К.Ш. в древней космогонической концепции противостояния богини неба и божества подземных вод. В то же время принципиальное изменение сюжета и трансформация облика персонажей в либретто С.С.Прокофьева к симфонической сказке «Петя и Волк», мультипликационном фильме «Петя и Красная Шапочка» разрушает смысловую иерархию сказки ради утверждения культа положительного героя. «Миф наизнанку» теряет свои древние корни, и сказка в своей однозначности не взывает, как надеялся Перро, к широте ума читателя.
Красная Шапочка (Le Petit Chaperon Rouge) — центральный персонаж сказки Ш. Перро «Красная Шапочка» (1697), девочка, живущая с матерью в деревне, в соседней деревне живет ее бабушка. Мать посылает Красную Шапочку к заболевшей бабушке отнести лепешку и горшочек с маслом. В лесу Красная Шапочка встречает волка, которому рассказывает, где живет бабушка. По его совету она идет к бабушке длинной дорогой, собирая орешки и цветы. Придя к домику, она слышит грубый голос волка, уже съевшего бабушку, но, вспомнив, что та простужена, без страха входит внутрь и по просьбе волка ложится в бабушкину постель. Она удивлена внешностью бабушки: «Бабушка, какие у вас большие руки!» (то же о ногах, ушах, глазах, зубах). При упоминании о зубах волк бросается на Красную Шапочку и съедает ее.
Никаких охотников, спасающих Красную Шапочку и бабушку, выходящих целыми и невридимыми из распоротого живота волка, у Перро нет. Это добавление встречается в фольклорных переработках сказки, одна из которых зафиксирована братьями Гримм.
Перро почти ничего не сообщает о Красной Шапочке. Неизвестно ее имя, возраст неясен (еще не видела взрослых без верхней одежды, но может пройти через лес в соседнюю деревню одна), внешность определена одним словом «хорошенькая». Прозвище, данное по красной шапочке, подаренной бабушкой, в подлиннике мужского рода (как «Красный Чепчик», «Красный Колпак»). Персонаж охарактеризован по части одежды, что характерно для сказочного мира Перро (ср. туфелька Золушки, сапоги Кота). Перро использует прием, легко вводящий читателя в фантастический мир: Красная Шапочка удивляется только частностям: для нее странно, что бабушка ответила грубым голосом, но не странно, что волк разговаривает с ней; странно видеть у бабушки большие руки, ноги и т. д., но не странно, что они не человеческие (позже этот прием, позволяющий читателю воспринимать миф как реальность, широко использует Ф. Кафка, например, в «Превращении»).
В «Морали», следующей за сказкой, Перро уподобляет Красную Шапочку молодой светской девушке: «Детишкам маленьким не без причин /(А уж особенно девицам, /Красавицам и баловницам), /В пути встречая всяческих мужчин, /Нельзя речей коварных слушать, — /Иначе волк их может скушать».
Сторонники мифологической школы (П. Сентив и др.) видели в образе Красной Шапочки скрытую символику: это Заря, которую уничтожает Солнце (волк), или воплощение Майской королевы, в то время как волк олицетворяет Зиму. Психоаналитики видят в поведении Красной Шапочки вполне взрослое желание завлечь волка. Сторонник сценарной теории Э. Берк отмечает: «Красная Шапочка сообщает волку, где он может ее снова встретить, и даже залезает к нему в постель. Она явно играет с волком».
Источники образа не установлены, впервые Красная Шапочка появляется в сказке Перро, однако фольклорные элементы, говорящие о древности сюжета, очевидны. Красная Шапочка — героиня одноименных фильмов (1901, реж. Ж. Мельес, Франция; 1929, реж. А. Кавалканти, Франция; реж. Л. А. Нечаев, СССР) и других произведений разных видов искусств.
«Красная Шапочка (персонаж сказки Ш. Перро «Красная Шапочка»)»
СОЧИНЕНИЕ
Красная Шапочка (Le
Petit Chaperon Rouge) — центральный персонаж сказки Ш. Перро «Красная Шапочка»
(1697), девочка, живущая с матерью в деревне, в соседней деревне живет ее
бабушка. Мать посылает Красную Шапочку к заболевшей бабушке отнести лепешку и
горшочек с маслом. В лесу Красная Шапочка встречает волка, которому
рассказывает, где живет бабушка. По его совету она идет к бабушке длинной
дорогой, собирая орешки и цветы. Придя к домику, она слышит грубый голос волка,
уже съевшего бабушку, но, вспомнив, что та простужена, без страха входит внутрь
и по просьбе волка ложится в бабушкину постель. Она удивлена внешностью
бабушки: «Бабушка, какие у вас большие руки!» (то же о ногах, ушах, глазах,
зубах). При упоминании о зубах волк бросается на Красную Шапочку и съедает ее.
Никаких охотников,
спасающих Красную Шапочку и бабушку, выходящих целыми и невридимыми из
распоротого живота волка, у Перро нет. Это добавление встречается в фольклорных
переработках сказки, одна из которых зафиксирована братьями Гримм.
Перро почти ничего не
сообщает о Красной Шапочке. Неизвестно ее имя, возраст неясен (еще не видела
взрослых без верхней одежды, но может пройти через лес в соседнюю деревню
одна), внешность определена одним словом «хорошенькая». Прозвище, данное по
красной шапочке, подаренной бабушкой, в подлиннике мужского рода (как «Красный
Чепчик», «Красный Колпак»). Персонаж охарактеризован по части одежды, что
характерно для сказочного мира Перро (ср. туфелька Золушки, сапоги Кота). Перро
использует прием, легко вводящий читателя в фантастический мир: Красная Шапочка
удивляется только частностям: для нее странно, что бабушка ответила грубым
голосом, но не странно, что волк разговаривает с ней; странно видеть у бабушки
большие руки, ноги и т. д., но не странно, что они не человеческие (позже этот
прием, позволяющий читателю воспринимать миф как реальность, широко использует
Ф. Кафка, например, в «Превращении»).
В «Морали», следующей за сказкой, Перро уподобляет Красную Шапочку молодой
светской девушке: «Детишкам маленьким не без причин /(А уж особенно девицам,
/Красавицам и баловницам), /В пути встречая всяческих мужчин, /Нельзя речей
коварных слушать, — /Иначе волк их может скушать».
Сторонники мифологической школы (П. Сентив и др.) видели в образе Красной
Шапочки скрытую символику: это Заря, которую уничтожает Солнце (волк), или
воплощение Майской королевы, в то время как волк олицетворяет Зиму.
Психоаналитики видят в поведении Красной Шапочки вполне взрослое желание
завлечь волка. Сторонник сценарной теории Э. Берк отмечает: «Красная Шапочка
сообщает волку, где он может ее снова встретить, и даже залезает к нему в
постель. Она явно играет с волком».
Источники образа не установлены, впервые Красная Шапочка появляется в сказке
Перро, однако фольклорные элементы, говорящие о древности сюжета, очевидны.
Красная Шапочка — героиня одноименных фильмов (1901, реж. Ж. Мельес, Франция;
1929, реж. А. Кавалканти, Франция; реж. Л. А. Нечаев, СССР) и других произведений
разных видов искусств.
Подлинная
история Красной Шапочки
Татьяна
Воронцова
190 лет назад, 18 октября 1812года, двое молодых учёных,
братья Якоб иВильгельм Гримм, поставили заключительную точку в книге, которой
суждено было стать главным бестселлером немецкоязычной литературы. Книга
называлась «Детские и домашние сказки», иименно из неё миру стала известна
“Жила-была
маленькая, милая девочка. И кто, бывало, ни взглянет на неё, всем она
нравилась, но больше всех её любила бабушка и готова была всё ей отдать. Вот
подарила она ей однажды из красного бархата шапочку, и оттого что шапочка эта
была ей очень к лицу и никакой другой она носить не хотела, прозвали её Красной
Шапочкой…” Кого в детстве не завораживал этот, казалось бы, наивный,
безыскусный текст? Тем не менее история Красной Шапочки не так уж проста: она
извилиста изапутанна, как извилисто изапутанно человеческое сознание.
Первая
литературная версия этой старой народной сказки была опубликована Шарлем Перро
в1697 году в Париже — в книге «Сказки матушки моей Гусыни, или Истории и сказки
былых времён с поучениями», посвящённой принцессе французского королевского
дома. В те времена историю про девочку, отправившуюся навестить бабушку и
повстречавшую на дороге волка, рассказывали по всей Европе — и в домах
простолюдинов, и в замках знати. Особой популярностью сказка пользовалась в
Тироле и предгорьях Альп — там она была известна по крайней мере с XIV века.
Собственно, это было множество историй: насевере Италии внучка несла бабушке
свежую рыбу, вШвейцарии — головку молодого сыра, на юге Франции — пирожок и
горшочек масла; в одних случаях победителем оказывался волк, вдругих —
девочка… Перро взял за основу один из вариантов, нарядил безымянную девочку
вчепчик-“компаньонку” из алого бархата иодарил именем — Красная Шапочка. Надо
сказать, что во Франции рубежа XVII–XVIII веков, когда социальные различия в
одежде были строго регламентированы, такие головные уборы носили только
аристократки и женщины среднего класса. Простая деревенская девочка, запросто
ходившая в бархатном чепчике вызывающего цвета, да ещё — вопреки наказам матери
— вступавшая вразговор с незнакомцем, явно о себе много понимала, чего суровая
эпоха Просвещения не поощряла. В финале волк преподавал жестокий урок всем
ветреным барышням: он “набросился на Красную Шапочку ипроглотил её”.
Галантный автор
венчал “милую безделицу” (так он называл свою сказку) моралью:
Детишкам маленьким не без причин
(А уж особенно девицам, красавицам и баловницам),
В пути встречая всяческих мужчин,
Нельзя речей коварных слушать, —
Иначе волк их может скушать…
Популярность
книги Перро была удивительной, хотя сам 69-летний автор, видный королевский
чиновник и член Французской Академии, опасаясь насмешек, вначале не решился поставить
собственное имя на сборнике, поэтому впервые «Сказки матушки Гусыни» вышли в
свет за подписью 11-летнего сына писателя — Д’Арманкура.
Но на этом
“канонизация” текста не завершилась. Со страниц французской книги Красная
Шапочка вернулась в устные рассказы, а через сто лет снова появилась в
литературном варианте — в немецком Касселе. На сей раз вроли авторов выступили
филологи братья Вильгельм и Якоб Гримм, видевшие в сказках отнюдь не
“безделицы”. Народные сказки Гриммы воспринимали как необходимое звено в
объединении раздробленных немецких княжеств-курфюршеств, говоривших на разных
диалектах, в единое национальное государство. Целью Гриммов было собрать и
озвучить “живую народную поэзию”, сохранить подлинность народного творчества.
Они считали, что в сказках заключён “немецкий прамиф”, и в свою книгу «Детские
и домашние сказки» отбирали лишь те истории, которые были популярны на
территории немецкого расселения. Сказки Гриммы рассматривали как кладовые, в
которых сохранилась единая память омифологических представлениях и верованиях
предков, и свою задачу видели в том, чтобы выявить “подлинность”, истинную
народность сюжета. Исходя из идеи единства народа, Гриммы не делали различий
между письменными и устными источниками, а также принадлежностью авторов
кразным социальным икультурным слоям, считая, что в любом из вариантов
присутствует и истинность, и искусственность. Они представили свою версию
«Красной Шапочки», объединив устные рассказы, сказку Шарля Перро, атакже
стихотворную пьесу «Жизнь и смерть Красной Шапочки», написанную в1800 году
немецким писателем-романтиком Людвигом Тиком (именно Тик ввёл в историю
охотника, спасающего девочку и бабушку из брюха волка).
Особенностью
сказки братьев Гримм является обилие подробностей, иногда кажущихся бессмыслицей,
иногда — бытовщиной, иногда — просто грубостью и жестокостью. Бабушка девочки
живёт не в другой деревне, ав самом лесу. Красная Шапочка несёт ей в переднике
кусок пирога и бутылку вина, причём мать строго напутствует её: “Иди скромно,
как полагается; в сторону сдороги не сворачивай, а то, чего доброго, упадёшь и
бутылку разобьёшь, тогда бабушке ничего не достанется. А как войдёшь к ней в
комнату, не забудь с ней поздороваться, а не то чтоб сперва по всем углам туда
да сюда заглядывать”. Волк с упрёком говорит девочке, что она идёт, “будто в
школу торопится”, предлагает “весело провести время в лесу”, и Красная Шапочка,
поддавшись на уговоры, заходит в лесную чащу и начинает собирать цветы. Съев
бабушку, волк не просто ложится в её постель, а предварительно надевает платье
и чепец. В то же время он оставляет дверь распахнутой настежь. Проглотив
девочку, волк храпит на весь лес так громко, что проходящий мимо избушки
охотник думает, не надо ли чем помочь старухе. Увидев волка, охотник берёт
ножницы и вспарывает спящему брюхо: “Только он сделал первый надрез, видит —
внутри виднеется красная шапочка. Сделал он скорей второй надрез, и выскочила
оттуда девочка и закричала:
—Ах, как мне
было страшно! Вбрюхе волка было так темно!
За Красной
Шапочкой выбралась и бабушка, еле живая — никак отдышаться не могла”. Затем
волка наказывают: ему набивают брюхо большими камнями. Проснувшись, он хочет
удрать, но тяжёлые камни тянут вниз, и волк падает замертво. Каждый из
победителей получает свою награду: охотник уносит домой снятую с волка шкуру,
бабушка, съев пирог и выпив вина, поправляется, аКрасная Шапочка выучивает
жизненный урок: “Уж с этих пор я никогда не буду сворачивать одна с большой
дороги без материнского позволения”. Вскоре девочка встречает в лесу ещё одного
волка, и эта встреча оказывается для него роковой: Красная Шапочка и бабушка
без чьей-либо помощи топят глупого злодея в корыте.
Первая
публикация «Детских и домашних сказок» особого энтузиазма невызвала. Книгу
братьев Гримм рассматривали как нечто среднее между научным документом и
детской забавой, издание не раскупалось — читатели требовали сказочных
романтических новелл. Однако через некоторое время то ли авторы удачно
доработали материал, то ли публика свыклась со странной смесью архаичной устной
народной традиции и её литературной фиксации — книга стала расходиться на ура.
Многочисленные переводы тоже не заставили долго ждать…
С этих самых
пор «Красная Шапочка» стала наиболее популярной в Европе, азатем и в мире
народной книжной сказкой — всегда актуальной и полной скрытого смысла, который
старались постичь многие, подчас переходя в своих умозаключениях всякие
границы.
Так, поскольку
сказки братьев Гримм вышли в год победы над Наполеоном, в 1812 году, а
собирались в то время, когда земли Рейна находились под французской пятой,
некоторые исследователи вволке усматривали французского “злоумышленника”, в
Красной Шапочке — страдающий немецкий народ, ав охотнике — ожидаемого
бескорыстного освободителя. А спустя век идеологи Третьего рейха, объявившие
«Детские и домашние сказки» братьев Гримм священной книгой, на полном серьёзе
писали, что Красная Шапочка воплощает немецкий народ, преследуемый волком
еврейства.
Сами Гриммы,
глубоко религиозные люди, видели в Красной Шапочке единый символ возрождения —
схождения во мглу и преображения. Через столет развивавшие эту идею
христианские исследователи объявили Красную Шапочку олицетворением страстей
человеческих: тщеславия, корысти искрываемой похоти. Вволке эти же страсти
воплощены явно и определённо. Лишь освобождённая из волчьего брюха, как бы
рождённая заново, девушка преображается.
Неомифологи,
сторонники так называемой “волко-солярной теории”, тоже считавшие себя
последователями Гриммов, утверждали, что сказка отражает смену природных
явлений: живущая в лесу в домике “под тремя большими дубами” бабушка — это мать
природа, Красная Шапочка — солнце, волк — зима, аохотник — новый год.
Неоязычники (были и такие) считали наиболее положительным персонажем сказки
волка. Красный цвет головного убора девочки представлялся им воплощением
опасности, а бабушка, живущая в дремучем лесу, вызывала ассоциации с Бабой-ягой
и богиней смерти древних германцев (кстати, пироги и вино являлись обычным
жертвоприношением покойникам и иным представителям загробного мира у всех
индоевропейцев). Так что волк казался им чем-то вроде героя-первопредка,
пытавшегося освободить мир от смерти ипавшего жертвой в неравной борьбе.
Изначально в
устной традиции сказки о Красной Шапочке волк был не просто зверем, а оборотнем
(именно отсюда — его умение говорить человеческим голосом и удачные попытки
замаскироваться под бабушку). Гриммы, как и Перро, это не афишировали, но
подразумевали. В конце ХХ века интерес к мистике спровоцировал целый ряд
соответствующих интерпретаций «Красной Шапочки», среди которых наиболее
известна трактовка британского “оскароносца” Нила Джордана — он превратил эту
историю влюбовный триллер про оборотней «Вкомпании волков».
Люди XIX века
видели в Красной Шапочке чистый образ. Поклонник «Детских и домашних сказок»
Чарльз Диккенс в своих «Рождественских историях» делился наивными детскими
размышлениями: “Ячувствовал, что если бы мог жениться на Красной Шапочке, то
познал бы истинное счастье”. А сами Гриммы, мечтавшие о возвращении к
национальным корням, вообще считали, что прежде мир был бесполым, а “люди
производили детей лишь одним взглядом (как Бог действует лишь мыслью)” — лишь
“потом им понадобились для этого поцелуи и,наконец, объятия и плотское
сношение”. “Тевтонские религиозные невротики” (так окрестили братьев мало во
что верящие психоаналитики XX века) при подготовке сказок к печати изгоняли из
них все сколь-нибудь эротические сцены ивыражения, ибо верили, что “старая
поэзия” была “невинна”.
ХХ век сделал
из Красной Шапочки бренд и диагноз. Так, в 30-е годы сторонники ученика Фрейда
Эриха Фромма заявляли, что Красная Шапочка — вполне созревшая девица, и её
головной убор — символ физиологической зрелости. Предупреждения матери не
сворачивать с дороги и остерегаться разбить бутылку являются предостережениями
против случайных связей и потери девственности. Главные герои сказки — три
поколения женщин. Волк, воплощающий в себе мужское начало, — это “безжалостное
и коварное животное”, а охотник — условный образ отца Красной Шапочки (именно
поэтому он не входит в число презираемых мужчин). В целом история рассказывает
о триумфе женской половины человечества над мужской ивозвращает читателя в мир
матриархата.
В 60-е, эпоху
сексуальной революции и расцвета феминизма, исследователи заговорили о том, что
проглатывание — это изнасилование, символическое описание не поддающегося
контролю сексуального аппетита. При этом девушка сама провоцирует волка на
активные действия: носит яркую шляпку, заговаривает с незнакомцем, развлекается
в лесу… В то же время волк оказывается трансвеститом ивтайне завидует женской
способности к беременности. Именно поэтому он проглатывает бабушку и внучку
целиком, делая попытку поместить живых существ в свой живот. В конце волка
убивают камни — символы стерильности, что является насмешкой над желанием
поиграть в роженицу…
Тех, кто
вспоминал, что «Красная Шапочка» — сказка детская, оставалось не так уж много.
Они робко указывали на воспитательный аспект: невинное дитя должно остерегаться
жизненных опасностей и слушаться материнских наказов. За изначальную “невинность”
истории говорило и то, что волк не умирал, когда охотник разрезал ему живот,
чтобы освободить девочку и бабушку.
Рассказ о
втором волке в ХХ веке был забыт, он упоминается далеко не во всех современных
изданиях сказок братьев Гримм. В сущности, это сиквел, история осовсем другой
девушке — более опытной, правильной, выучившей уроки “предыдущей серии”.
АКрасная Шапочка, потерявшая невинную наивность, миру — пусть даже всё
постигшему и пережившему все возможные революции — не интересна…
Шарль Перро сказка “Красная шапочка”
Жанр: авторская сказка Главные герои сказки “Красная шапочка” и их характеристика
Красная шапочка, добрая девочка, которая бывала легкомысленной и слишком доверчивой.
Бабушка, добрая старушка, которая открывала двери кому попало
Волк, злой и голодный, обманул доверчивую девочку и чуть не съел бабушку и Красную шапочку
Мама, добрая женщина, отправила дочку одну в темный лес.
Дровосеки, добрые мужчины, которые убили Волка. План пересказа сказки “Красная шапочка”
Мама и Красная шапочка
Пирог и масло
Путь через лес
Хитрый Волк
Короткая дорога
Съеденная бабушка
Зачем Волку большие зубы
Дровосеки. Кратчайшее содержание сказки “Красная шапочка” для читательского дневника в 6 предложений
Мама отправляет Красную шапочку с подарками к бабушке
Красная шапочка встречает Волка и рассказывает ему про бабушку
Волк бежит короткой дорогой и проглатывает бабушку
Приходит Красная шапочка и удивляется большим рукам, ушам, глазам и зубам бабушки
Волк проглатывает Красную шапочку
Дровосеки убивают Волка и освобождают Красную шапочку и бабушку. Главная мысль сказки “Красная шапочка”
Никогда нельзя разговаривать с незнакомцами и рассказывать им о своих близких и себе. Чему учит сказка “Красная шапочка”
Эта сказка учит нас быть осторожными и осмотрительными, потому что незнакомец может казаться приветливым, но на самом деле быть кровожадным волком. Отзыв на сказку “Красная шапочка”
Сказка эта мне очень понравилась, потому что Красная шапочка была такой веселой, она любила природу и с доверием относилась к другим людям и животным. Но это доверие сыграло с ней дурную шутку и чуть не привело к трагедии. Хорошо, что вовремя подоспели дровосеки и спасли Красную шапочку. Пословица к сказке “Красная шапочка”
Доверяй, но проверяй.
Береженого бог бережет.
Татьяна Воронцова
190 лет назад, 18 октября 1812года, двое молодых учёных, братья Якоб иВильгельм Гримм, поставили заключительную точку в книге, которой суждено было стать главным бестселлером немецкоязычной литературы. Книга называлась «Детские и домашние сказки», иименно из неё миру стала известна
“Жила-была маленькая, милая девочка. И кто, бывало, ни взглянет на неё, всем она нравилась, но больше всех её любила бабушка и готова была всё ей отдать. Вот подарила она ей однажды из красного бархата шапочку, и оттого что шапочка эта была ей очень к лицу и никакой другой она носить не хотела, прозвали её Красной Шапочкой…” Кого в детстве не завораживал этот, казалось бы, наивный, безыскусный текст? Тем не менее история Красной Шапочки не так уж проста: она извилиста изапутанна, как извилисто изапутанно человеческое сознание.
Первая литературная версия этой старой народной сказки была опубликована Шарлем Перро в1697 году в Париже — в книге «Сказки матушки моей Гусыни, или Истории и сказки былых времён с поучениями», посвящённой принцессе французского королевского дома. В те времена историю про девочку, отправившуюся навестить бабушку и повстречавшую на дороге волка, рассказывали по всей Европе — и в домах простолюдинов, и в замках знати. Особой популярностью сказка пользовалась в Тироле и предгорьях Альп — там она была известна по крайней мере с XIV века. Собственно, это было множество историй: насевере Италии внучка несла бабушке свежую рыбу, вШвейцарии — головку молодого сыра, на юге Франции — пирожок и горшочек масла; в одних случаях победителем оказывался волк, вдругих — девочка… Перро взял за основу один из вариантов, нарядил безымянную девочку вчепчик-“компаньонку” из алого бархата иодарил именем — Красная Шапочка. Надо сказать, что во Франции рубежа XVII–XVIII веков, когда социальные различия в одежде были строго регламентированы, такие головные уборы носили только аристократки и женщины среднего класса. Простая деревенская девочка, запросто ходившая в бархатном чепчике вызывающего цвета, да ещё — вопреки наказам матери — вступавшая вразговор с незнакомцем, явно о себе много понимала, чего суровая эпоха Просвещения не поощряла. В финале волк преподавал жестокий урок всем ветреным барышням: он “набросился на Красную Шапочку ипроглотил её”.
Галантный автор венчал “милую безделицу” (так он называл свою сказку) моралью:
Детишкам маленьким не без причин
(А уж особенно девицам, красавицам и баловницам),
В пути встречая всяческих мужчин,
Нельзя речей коварных слушать, —
Иначе волк их может скушать…
Популярность книги Перро была удивительной, хотя сам 69-летний автор, видный королевский чиновник и член Французской Академии, опасаясь насмешек, вначале не решился поставить собственное имя на сборнике, поэтому впервые «Сказки матушки Гусыни» вышли в свет за подписью 11-летнего сына писателя — Д’Арманкура.
Но на этом “канонизация” текста не завершилась. Со страниц французской книги Красная Шапочка вернулась в устные рассказы, а через сто лет снова появилась в литературном варианте — в немецком Касселе. На сей раз вроли авторов выступили филологи братья Вильгельм и Якоб Гримм, видевшие в сказках отнюдь не “безделицы”. Народные сказки Гриммы воспринимали как необходимое звено в объединении раздробленных немецких княжеств-курфюршеств, говоривших на разных диалектах, в единое национальное государство. Целью Гриммов было собрать и озвучить “живую народную поэзию”, сохранить подлинность народного творчества. Они считали, что в сказках заключён “немецкий прамиф”, и в свою книгу «Детские и домашние сказки» отбирали лишь те истории, которые были популярны на территории немецкого расселения. Сказки Гриммы рассматривали как кладовые, в которых сохранилась единая память омифологических представлениях и верованиях предков, и свою задачу видели в том, чтобы выявить “подлинность”, истинную народность сюжета. Исходя из идеи единства народа, Гриммы не делали различий между письменными и устными источниками, а также принадлежностью авторов кразным социальным икультурным слоям, считая, что в любом из вариантов присутствует и истинность, и искусственность. Они представили свою версию «Красной Шапочки», объединив устные рассказы, сказку Шарля Перро, атакже стихотворную пьесу «Жизнь и смерть Красной Шапочки», написанную в1800 году немецким писателем-романтиком Людвигом Тиком (именно Тик ввёл в историю охотника, спасающего девочку и бабушку из брюха волка).
Особенностью сказки братьев Гримм является обилие подробностей, иногда кажущихся бессмыслицей, иногда — бытовщиной, иногда — просто грубостью и жестокостью. Бабушка девочки живёт не в другой деревне, ав самом лесу. Красная Шапочка несёт ей в переднике кусок пирога и бутылку вина, причём мать строго напутствует её: “Иди скромно, как полагается; в сторону сдороги не сворачивай, а то, чего доброго, упадёшь и бутылку разобьёшь, тогда бабушке ничего не достанется. А как войдёшь к ней в комнату, не забудь с ней поздороваться, а не то чтоб сперва по всем углам туда да сюда заглядывать”. Волк с упрёком говорит девочке, что она идёт, “будто в школу торопится”, предлагает “весело провести время в лесу”, и Красная Шапочка, поддавшись на уговоры, заходит в лесную чащу и начинает собирать цветы. Съев бабушку, волк не просто ложится в её постель, а предварительно надевает платье и чепец. В то же время он оставляет дверь распахнутой настежь. Проглотив девочку, волк храпит на весь лес так громко, что проходящий мимо избушки охотник думает, не надо ли чем помочь старухе. Увидев волка, охотник берёт ножницы и вспарывает спящему брюхо: “Только он сделал первый надрез, видит — внутри виднеется красная шапочка. Сделал он скорей второй надрез, и выскочила оттуда девочка и закричала:
—Ах, как мне было страшно! Вбрюхе волка было так темно!
За Красной Шапочкой выбралась и бабушка, еле живая — никак отдышаться не могла”. Затем волка наказывают: ему набивают брюхо большими камнями. Проснувшись, он хочет удрать, но тяжёлые камни тянут вниз, и волк падает замертво. Каждый из победителей получает свою награду: охотник уносит домой снятую с волка шкуру, бабушка, съев пирог и выпив вина, поправляется, аКрасная Шапочка выучивает жизненный урок: “Уж с этих пор я никогда не буду сворачивать одна с большой дороги без материнского позволения”. Вскоре девочка встречает в лесу ещё одного волка, и эта встреча оказывается для него роковой: Красная Шапочка и бабушка без чьей-либо помощи топят глупого злодея в корыте.
Первая публикация «Детских и домашних сказок» особого энтузиазма невызвала. Книгу братьев Гримм рассматривали как нечто среднее между научным документом и детской забавой, издание не раскупалось — читатели требовали сказочных романтических новелл. Однако через некоторое время то ли авторы удачно доработали материал, то ли публика свыклась со странной смесью архаичной устной народной традиции и её литературной фиксации — книга стала расходиться на ура. Многочисленные переводы тоже не заставили долго ждать…
С этих самых пор «Красная Шапочка» стала наиболее популярной в Европе, азатем и в мире народной книжной сказкой — всегда актуальной и полной скрытого смысла, который старались постичь многие, подчас переходя в своих умозаключениях всякие границы.
Так, поскольку сказки братьев Гримм вышли в год победы над Наполеоном, в 1812 году, а собирались в то время, когда земли Рейна находились под французской пятой, некоторые исследователи вволке усматривали французского “злоумышленника”, в Красной Шапочке — страдающий немецкий народ, ав охотнике — ожидаемого бескорыстного освободителя. А спустя век идеологи Третьего рейха, объявившие «Детские и домашние сказки» братьев Гримм священной книгой, на полном серьёзе писали, что Красная Шапочка воплощает немецкий народ, преследуемый волком еврейства.
Сами Гриммы, глубоко религиозные люди, видели в Красной Шапочке единый символ возрождения — схождения во мглу и преображения. Через столет развивавшие эту идею христианские исследователи объявили Красную Шапочку олицетворением страстей человеческих: тщеславия, корысти искрываемой похоти. Вволке эти же страсти воплощены явно и определённо. Лишь освобождённая из волчьего брюха, как бы рождённая заново, девушка преображается.
Неомифологи, сторонники так называемой “волко-солярной теории”, тоже считавшие себя последователями Гриммов, утверждали, что сказка отражает смену природных явлений: живущая в лесу в домике “под тремя большими дубами” бабушка — это мать природа, Красная Шапочка — солнце, волк — зима, аохотник — новый год. Неоязычники (были и такие) считали наиболее положительным персонажем сказки волка. Красный цвет головного убора девочки представлялся им воплощением опасности, а бабушка, живущая в дремучем лесу, вызывала ассоциации с Бабой-ягой и богиней смерти древних германцев (кстати, пироги и вино являлись обычным жертвоприношением покойникам и иным представителям загробного мира у всех индоевропейцев). Так что волк казался им чем-то вроде героя-первопредка, пытавшегося освободить мир от смерти ипавшего жертвой в неравной борьбе.
Изначально в устной традиции сказки о Красной Шапочке волк был не просто зверем, а оборотнем (именно отсюда — его умение говорить человеческим голосом и удачные попытки замаскироваться под бабушку). Гриммы, как и Перро, это не афишировали, но подразумевали. В конце ХХ века интерес к мистике спровоцировал целый ряд соответствующих интерпретаций «Красной Шапочки», среди которых наиболее известна трактовка британского “оскароносца” Нила Джордана — он превратил эту историю влюбовный триллер про оборотней «Вкомпании волков».
Люди XIX века видели в Красной Шапочке чистый образ. Поклонник «Детских и домашних сказок» Чарльз Диккенс в своих «Рождественских историях» делился наивными детскими размышлениями: “Ячувствовал, что если бы мог жениться на Красной Шапочке, то познал бы истинное счастье”. А сами Гриммы, мечтавшие о возвращении к национальным корням, вообще считали, что прежде мир был бесполым, а “люди производили детей лишь одним взглядом (как Бог действует лишь мыслью)” — лишь “потом им понадобились для этого поцелуи и,наконец, объятия и плотское сношение”. “Тевтонские религиозные невротики” (так окрестили братьев мало во что верящие психоаналитики XX века) при подготовке сказок к печати изгоняли из них все сколь-нибудь эротические сцены ивыражения, ибо верили, что “старая поэзия” была “невинна”.
ХХ век сделал из Красной Шапочки бренд и диагноз. Так, в 30-е годы сторонники ученика Фрейда Эриха Фромма заявляли, что Красная Шапочка — вполне созревшая девица, и её головной убор — символ физиологической зрелости. Предупреждения матери не сворачивать с дороги и остерегаться разбить бутылку являются предостережениями против случайных связей и потери девственности. Главные герои сказки — три поколения женщин. Волк, воплощающий в себе мужское начало, — это “безжалостное и коварное животное”, а охотник — условный образ отца Красной Шапочки (именно поэтому он не входит в число презираемых мужчин). В целом история рассказывает о триумфе женской половины человечества над мужской ивозвращает читателя в мир матриархата.
В 60-е, эпоху сексуальной революции и расцвета феминизма, исследователи заговорили о том, что проглатывание — это изнасилование, символическое описание не поддающегося контролю сексуального аппетита. При этом девушка сама провоцирует волка на активные действия: носит яркую шляпку, заговаривает с незнакомцем, развлекается в лесу… В то же время волк оказывается трансвеститом ивтайне завидует женской способности к беременности. Именно поэтому он проглатывает бабушку и внучку целиком, делая попытку поместить живых существ в свой живот. В конце волка убивают камни — символы стерильности, что является насмешкой над желанием поиграть в роженицу…
Тех, кто вспоминал, что «Красная Шапочка» — сказка детская, оставалось не так уж много. Они робко указывали на воспитательный аспект: невинное дитя должно остерегаться жизненных опасностей и слушаться материнских наказов. За изначальную “невинность” истории говорило и то, что волк не умирал, когда охотник разрезал ему живот, чтобы освободить девочку и бабушку.
Рассказ о втором волке в ХХ веке был забыт, он упоминается далеко не во всех современных изданиях сказок братьев Гримм. В сущности, это сиквел, история осовсем другой девушке — более опытной, правильной, выучившей уроки “предыдущей серии”. АКрасная Шапочка, потерявшая невинную наивность, миру — пусть даже всё постигшему и пережившему все возможные революции — не интересна…
«Неделя детской книги» – Стал огромный город мигом Как один читальный зал! (Сенатович О.). На фронтах Великой Отечественной разворачивались ожесточенные сражения. Немалый срок, если призадуматься! И подпись: Лев Кассиль. Книги, представленные вашему взору, читали в годы Великой Отечественной войны. А потом читали стихи, беседовали.
«Урок Красная книга» – Были почти все уничтожены. Времен. Сохранился с древнейших. Очень красивая редкая птица. Знакомство с Красной книгой, воспитание бережного отношения к природе. Давайте познакомимся с некоторыми редкими животными и растениями, занесенными в Красную книгу. Белый журавль. Красная книга. Ценнейшее. Самый крупный жук нашей.
«Уроки Книги» – Отраслевые издания: Например: Толстой Алексей Констант. Отдел библиотеки, где выдают книги на дом. Как называется перечень книг в библиотеке на карточках, расположенных по отраслям знания? Филологическая наука. 84. Образец. (от древнегреч. «библион»-книга, и «графо»-пишу) – информация о произведениях печати.
«Шарль Перро сказки» – Любить без памяти – очень сильно любить. Грубый. Угадай героев сказки. Рассказ. Доверчивая. О природе. Стихотворение. Шарль Перро (12.1.1628, Париж,— 16.5.1703, там же), французский поэт и критик. Отважные. Коварный. Жанр произведения. Кот в сапогах. Загадка. О Родине. Заголовок. Смелая. Шарль Перро 12 января 1628г. – 17мая 1703г.
«Книга памяти» – Письмо с фронта. И память о павших будет жить вечно, передаваясь от поколения к поколению. Перелистывая страницы книги, мы вспоминаем наших родных и близких.. В основу Книги Памяти Дмитровского района легли воспоминания родных и близких погибших, и ныне здравствующих ветеранов ВОВ, стихи, сочинения.
«Сказки Перро» – Все забудется, а тоненькая книжка сказок останется жить в веках. Поэтому мы часто встречаем разные версии сказок Перро. Великий французский сказочник. Отгадай, как называется сказка сейчас: Шарль Перро. Любимые герои. (12.1.1628, Париж,— 16.5.1703, Париж). Первое издание в России. Шарль Перро был:
Задали сыну в школе написать сочинение, пересказав сюжет сказки про Красную Шапочку своими словами. Сынуля засел за стол, высунув язык от усердия. Часа три писал. Написал. Читаю:
“Вот послала маменька однажды Красную Шапочку…:
– Вот ты ж уродилась на мою голову – наказание безрукое! Глаза-то у тебя есть? Не повылазили от лени? Ты чем смотрела, когда тарелки ставила?! А ну геть отседа, разорение ходячее! Шо б глаза мои тебя до вечера не видели! Не то я за себя не отвечаю! Куда подалась?! Куда, я тебя спрашиваю?! Вон, корзинку с пирожками – в зубы, и чтоб другая нога уже за лесом была! Твою же мать! Мать, говорю, до гроба доведёшь! Не те пирожки-то! Те мы сами ещё не ели! Вон, позавчерашние чёрствые бери! Здоровая лошадь вымахала, а ума себе не отрастила! Вырастили тебя на свою голову! На голову, говорю, шапку одень! Последние мозги выветрит! Ветер холодный на дворе, дело к вечеру – шапку надень, кому сказала!!! И что бы к вечеру у бабушки была! Позвоню – проверю!
Одела Красная Шапочка на голову свою любимую красную шапочку, и отправилась к бабушке, корзинку пирожков позавчерашних чёрствых отнести. Да просто бабушка держала подворье. Потому её, старую, и отселили за задворки, за околицу, да за лесочек за густой. Ибо вонь от свинарника ветерок далеко разносил, бывало. Вот, свиней-то кормить и несла Красная Шапочка чёрствые пирожки.
Встретился ей по дороге Волк. Видный из себя джентльмен – на вид. Надежды подавал. Иногда. Чаще-то наоборот: хулиганил так, что у всех волосы от возмущения дыбом вставали. Увидал Волк Красную Шапочку, подмигнул злодейски. Шапочка глазки потупила, и вежливо поздоровалась.
– Любишь, детка, плохих парней? – проигнорировав вежливое приветствие, подкатил Волк. – А я вот хороших девочек обожаю! В лесу ловить! У-ха-ха-ха!
Схватил Волк Красную Шапочку, да и в кусты уволок.
Конец”
…
– Ну и что это, горелая изолента, за фигня такая? – начал я наливаться Тьмой, потрясая тетрадкой по русскому языку перед носом сынули. – Объясни усталому после трудового дня бате, во имя светлой твоей матери, почему я тебя за это не должен выпороть?
– Да чё сразу “выпороть”, бать? Чё не так-то? – возмутилось сие дитё. Прости меня грешного, матушка планета, что я такое вот породил недоразумение твои просторы топтать! О, дай мне джадайского терпения, о, валерьянка!
– Сознайся, сына: ты свою училку решил в гроб загнать? Или, думаешь, психушкой отделается?
– Чё, где я накосячил? Обоснуй, батя! – потребовало моё порождение.
– Ругань в начале зачем? Эрудицией решил блеснуть перед учителем? Эрудицией в области ругани? Больше не в чем эрудировать?
– Нет, ну ты не справедлив, отец! Ни слова же матершинного! Ни-ни!
– Вот ещё не хватало! Как тебе такая мысль вообще в голову попала? И много там у тебя в голове таких мыслей грязных? Ты свой “чердак” прибери, сын, а то я возьмусь – ты меня знаешь! Выполню трепанацию, и промою все извилины с мылом!
– Но училка творческого требует подхода! А ругань – чё – правда жизни! Соцреализм, бать, – разошёлся было сынуля, пока я за успокоительным ходил, но увидев, что вместе с таблеточками я и ремень свой кожаный, доброй тёщей дарёный, достал – сын сник.
– Дальше идём! – грозно заявил я. – Про свиней – убрать! Ибо пованивает тема! Ты с чего вообще сюда свинарник приплёл?
– Ну, так сельская же там местность… реализм… шутка хорошая про чёрствые пирожки придумалась – ну, не пропадать же шутке! Не, ну, а если бы я бабушку предложил чёрствыми пирожками кормить, нормально бы было?
– Шутка – дебильная, уровня сортирного юмора нищих кварталов Чикаго конца прошлого века.
Сын потупился. Я продолжил воспитательный процесс:
– И чтоб уголовщину в конце убрал! Быстро убрал! Это же – статья УК!
– Ты чего, бать?! Где статья? Там я ничего не писал! Там только слово “конец” – это ты его не правильно понял, бать. А я за распущенность фантазии читателей не отвечаю! Да мало ли кто кого куда потащил! Вона, вчерась, соседского дедушку два крепеньких санитара в “скорую” утащили – что же ты на санитаров в полицию не заявил? Мол, мало ли, зачем они его утащили с глаз долой?
– То есть, – медленно проговорил я, складывая ремень вдвое, и снимая с запястья часы, – ты меня хочешь убедить, что Волк будет в кустах несовершеннолетней Красной Шапочке скорую медицинскую помощь оказывать?!
– Да схарчит Волк аппетитную малолетку под тем кустиком, до косточки обглодает. Надо бы добавить, что у полиции Волк под оперативным погонялом “Каннибал Лексус” проходит. Ну, наверное, он “лексусы” угоняет в свободное от работы время…
– Да ты что, батя! Батя, не бей! Ай! Все претензии к древнему садюге по кликухе Перо!
– Что?! – я офанарел. Так и замер с занесённой дланью праведного… э… просветительского назидания.
– Нет, ну, нормальный детский писатель станет себе уголовную кликуху брать? Ну, представь, типа: детский писатель Бей Кастет, или: Руби Тесак. А тут: Жаль Перо – ну, типа, от слова “жалить”. Ещё бы Подребро в качестве отчества добавил! Это он придумал, что бы Волк несовершеннолетнюю сожрал! У, садюга! Я-то не при делах, понимаешь? Нам училка жёсткие сюжетные рамки обозначила – не виноватый я!
– УЧЕБНИК! ВЗЯЛ! В ЗУБЫ! И чтоб сожрал его, позорище ходячее, до самой обложки! – проорало что-то потустороннее через мою глотку. Я аж сам присел.
– Шутка! Прости! Пошутил! Всё, всё уже! – запричитал отпрыск, запершийся в туалете. Это, интересно, что там гремит? Он там что, баррикады возводит? В туалете?! Из чего?!
– Шарль Перро! Помню я, помню! Пошутить ребёнку нельзя! – донеслось с баррикад.
Я разжал побелевшие на ремне пальцы, выдохнул, и пошёл заваривать пустырник. Надо бы дверь в туалет укрепить, а то этот шутник меня в следующий раз доведёт до пожизненного цика с гвоздями!
– Да ладно, батя, ну прости! Чё сразу звереть-то? Знаешь, это не педагогично, вообще-то! У меня возраст такой, я что, виноват?! Да перепишу я сочинение, подумаешь!
Переписал:
…
– Такие расклады, доча, – хмуро закончила Мамочка, растирая в пепельнице выкуренный бычок. – Сделаешь бабульку – хата твоя. Прохлопаешь клювом – бабку тётушка твоя оприходует. Нам тогда с тобой даже пепла из её урны не достанется!
– Есть у меня на примете… – начала было Красная Шапочка, но оборвала себя на полуслове, что бы бросить подколку Мамочке: – но ты же не одобряешь таких моих знакомств.
– Молодёжь нынче пошла, – скривила густо накрашенные губы Мамочка, но тут же откровенно улыбнулась Красной Шапочке, и подмигнула: – подмётки прямо на лету рвёшь! Запускай своего знакомыша, доча.
…
– Ну, здорово живёшь, Красная Шапка! – развязно подкатил Серый Волк, материализовавшийся на узенькой тёмной дорожке из-за ближайшего дерева. – Чё, есть чё? Мне сорока на ушко шепнула, что ты, цыпа, ноне бабульке посылочку притаранишь. Я-то уже сам скумекал, что ты Волчьим лесом пойдёшь – в обход таможни. Что бы товар не светить, туточки срезать решишь. Ха! Глянь вот, всю попу себе в засаде отсидел, тебя, цыпа, дожидаючи!
– Чё ты мне мозг морозишь, Серый! – не растерялась Красная Шапочка. – Уговор у нас есть!
– Ты, цыпа, волну пыли не подымай. Ты тот уговор сама в унитаз спустила, когда фараонам стучала! А то с чего бы охотнички по Волчьему лесу шастать стали, а?! Чую, я всегда их чую!
– Скольких я зарезал, скольких перерезал… сколько Красных Шапок загубил! – затянул Серый Волк, недобро скалясь.
…
– ААААААААААААА!!! – заорал я, отшвырнув тетрадь с сочинением, и хватаясь за голову. Задребезжали стёкла в серванте, упала с полки книжка Фёдора Михайловича – “Идиот”. А с соседского балкона – сверху – сорвалась кошка. Рыжим метеором пролетела она за нашим окном, вторя своим воплем моему горю.
– Ну, ё-моё, батя! Ну как так-то?! Ведь я же честно старался! – всплеснул руками юный пЕсатИль. А я сейчас тут прямо и помру, наверное. Вот и призрак Фёдора Михайловича мерещится. Качает сочувственно призрачной головой.
– Не, батя, вот тебе честное слово: это ты совсем из современного культурного медийного пространства выпал! Напрочь выпал, от жизни культурной отстал! Ты же ни одного героя “Бандитского Петербурга” по имени не знаешь! Бать, ты как, а? Ты присядь тут, ладно? Отдохни, батя. Вот у тебя тут валерианочки ещё недопитой сколько! А я пойду, батя, а? Сочинение перепишу. Ну, хочешь, я вот – под Достоевского твоего любимого закошу, а?
– Не надо, – скривился я, представив “Преступление и наказание” “Идиота” “На дне” в пересказе моего, простите меня, отпрыска. – Поверь мне, сына, тебе до Достоевского никак не достать.
– Ну ладно, батя, ладно. Я всё сделаю. Хорошо сделаю, художественно. В спокойных тонах, и без бандитов. Погоди только, ладно? – и уселся за стол.
…
Сказка про Красную Шапочку
Старый сухой дуб вздымал обглоданные обломки своих ветвей немым укором к увядшим пепельно-серым небесам, а те сыпали скупые слёзы на почерневший лес. На кусте колючем сжался в чёрный комок ворон. Под кустом тем колким белели детские кости, да изорванный безжалостными когтями головной убор красного цвета. Ибо нефиг детям в одиночку по лесу гулять без берданки!
Конец
…
– Сына, а ты “Тараса Бульбу” не читал? – спросил я.
– Не,… кино смотрел… – подавленно опустил голову сын.
– Зря ты, сына, “Тараса Бульбу” не читал. Жизненная вещь. Соцреализм. Животрепещущий, – сказал я, подымаясь на ноги.
– Батя, ну вот, что опять? Тут-то ты к чему придрался?
– К ничему, – терпеливо объяснил я. – Тут, – я потряс тетрадкой, – Ничего. А надо – сочинение! Завязка, развитие, капец, поворот, финал! А у тебя что? Ты специально надо мной издеваешься?
– Да ёжкины иголки! – вздохнул сын. – Я ж хотел, что бы художественно, и что бы придраться не к чему было. Нормальные сюжеты ты же сам на корню рубишь!
– Нормальные? – искренне удивился я. – Ты меня реально пугаешь, сын. Вот это… это… нормальные сюжеты, по-твоему? Бездарный из меня вышел родитель…
– Да ладно, батя, ну, чего ты сразу так! Хороший ты у меня родитель! Честно! Ну, когда криком кошек с балконов не сбиваешь,… но то я же и виноват! Признаю! Всё, всё – сдаюсь! Сейчас всё будет в классическом стиле!
…
Минула ночь, и утро, и выходной день. Сын носа за-за двери своей комнаты не показывал. Я хмуро хлестал гранёными стаканами горькую… заварку пустырника. Следующим утром я не выдержал, и пошёл всё-таки поглядеть, что там с сыном.
Сын мирно спал, устало уронив голову на клавиатуру. Экран монитора пестрел окнами в интернет. На одном из них какой-то небритый лохматый тип с горящими глазами пел под гитару:
– О, маленькая девочка!
Не злись на волчонка!
Я тоже когда-то
Душой был ребёнка!
– Это что такое? – удивился я.
– Где? Что? – захлопал красными глазами разбуженный сын. – А, это! Это так – фанаты фанатеют.
– К…какие фанаты? – не понял я.
– Ну, я тут выложил в сеть компиляцию своих сочинений… – смущённо почесал пятернёй затылок сын. – Ой, ты только не злись, батя! Ну, чесслово, без задней мысли! Вот, ну, получилось так. Ты это… когда мои сочинения критиковал давеча… тут это… веб-камера была включена. Не, ты не подумай! Мы просто с друзьями чатились, да я и забыл выключить. А они уже записали всё. Серёга Волков так образом Серого Волка вдохновился,… картинки в сети подобрал – ну, для иллюстраций. Текст мы по голосам раскидали, озвучили, я ролик смонтировал, картинки вставил, эффекты добавил.
– И что? – нахмурился я.
– Несколько тысяч просмотров, около пары тысяч подписчиков, – вздохнул сын. – Это за один день. Я тут на форуме с пацанами перетёр, ну… мы будем краудфандинговую компанию делать.
– Что?!
– Ну, проморолик запустим, на краудфандинге денежку подымим, и будем нормальный сериал снимать – в стиле авторской анимации. Вот эти двое, – сын ткнул пальцем в окно “Скайп”, – это художники, которые подписались к среде ключевые кадры отрисовать. Я вчера раскадровочку накидал. Девчонка вот эта вообще шикарно рисует! Ну, дальше уже на компе обработаем, анимируем. Вот этот зачётный чувак из Финляндии, вроде – взялся спецэффекты компьютерные слобать. А Красную Шапочку у нас Анжолина Джоли озвучивать будет, прикинь! Не, ну, не та, которая настоящая, конечно. Вот эта вот девчонка – голос – прям, как у Анжелины, только даже лучше! Вот, она будет озвучивать.
…
Я тихо накинул на плечи свою куртку, и тихо вышел, прикрыв за собой дверь. На душе было хмуро-слякотно. А на улице было по-декабрьски свежо и бодро. Небеса над головой сияли, словно там не тёмная бездонная бездна космоса, а какой-нибудь сиятельный Асгард. Крыши домов, казалось бы, давно и безнадежно почерневшие от городской копоти, ныне сияли белизной, как невеста перед ЗАГС-ом. Свеженький снег беззаботно весело хрустел под домашними тапочками.
И как так вышло-то, где мы проморгали подрастающее поколение? Что я делал не так? Не так воспитывал? Вот, мудрые говорят, дескать, дети – это зеркало, которое отражает нас самих. Они же, по-молодости, за нами повторяют в основном. А я – что? Выходит, неча на зеркало пенять, коли рожа крива? А что я мог?
И так мне захотелось крикнуть этому сияющему высокому небу, этим праздничным крышам: – “Где, где мой Рубикон?! Где, черт подери, то поле Куликово, на котором я бы мог… не знаю что, но я бы смог!” Я бы шагнул вперёд! Красиво сдвинув брови! И вот так бы сжал в руке череп Ёрика, и решительны бы выбрал: – “Быть!”.
Но небеса безмолвствовали, а синицы на ветках рябины откровенно ржали надо мной. И, знаете что? Вот, посмотрел я на этот чистый белый снег, что ложился мне под тапочки, словно чистая страница, и кое-что до меня дошло. Оно ведь лучше поздно, чем никогда, да? Ну, надеюсь, что да. Потому что до меня дошло, что Рубикона нет. Вернее не так. Он есть, но не где-то там, а вот прям сразу везде! В каждом дне, под каждым нашим шагом лежит то самое поле Куликово. Буднично так лежит, без героики, знаете-ли. Но выбор есть всегда.
Всегда есть выбор. Он, может, размазан по жизни тонким слоем житейских мелочей. Он, может, далёк от категорически бинарного “быть / не быть”. Но выбор есть всегда. Выбор между тем, что правильно, и тем, что легко. А легко на ребёнка наорать, да.
Я зашёл в знакомую кафешку на углу, взял чашечку натурального горького кофе,… достал завалявшийся в кармане карандашек “ИКЕЯ”,… и извёл целую стопку салфеток, пока добрая девушка официантка не принесла мне какой-то потёртый блокнотик.
Я стал писать свою собственную историю про Красную Шапочку. Вот примерно так начало складываться:
…
В чёрном и безнадёжно бездонном, как её меланхолия, космосе застыл навеки фейерверк звёзд, и только музыка Рахманинова несла её сознание и покачивала бортовые огни её патрульного катера.
– База вызывает борт 21-12! Капитан Ред Хат, ответьте “Мамочке”!
– Все двенадцать сотен статей уголовного кодекса тебе в твой чёртов утренний кофе! – рявкнула капитан, выныривая из музыки в реальность, и вдавила кнопку радиосвязи. Пяткой, потому что ноги уже на пульте управления, а рукам туда ещё тянуться лень.
– Ред Хат – “Мамочке”: принимаю вас на 80! – рявкнула она.
– Ситуация 4-16 в секторе 32!
– Принято! Запрашиваю целеуказание, координаты, и уровень полномочий!
– Координаты загружены. Объект на позывные не отвечает. Проходит под оперативным псевдонимом “Серый Волк”. Предположительно, ожидает в секторе 32 курьера с товаром. Как приняли?
– Принято, “Мамочка”!
– Уровень полномочий – третий! Третий уровень полномочий и ни йотой больше! Никаких ядерных фугасов, Ред Хат! Как поняли, подтвердите!
– Принимаю вас где-то на 60, “Мамочка”, – бросила сквозь зубы капитан Ред Хат, и отключила дальнюю связь.
– Ты, канцелярская крыса, свою попу прикрыл – вот и успокойся! А теперь я буду работу делать! – рыкнула Красная Шапочка в онемевшие микрофоны. И подключила внутреннюю связь.
– Слушать в отсеках! По местам стоять! К смене курса товсь! Сектор 32. Боевое расписание. Будут танцы, ребята!
– Я-я, кэп, мэм! Правый борт тов! Левый борт тов! – понеслись доклады на мостик.
– “Пирожков” полно лукошко, мэм! – доложил оружейник. – С какой начинкой выбираем?
– “Слёзы Сатаны” на направляющие, – выдохнула капитан. В отсеках повисла мёртвая тишина.
– Вы слышали приказ! У нас на борту реквизированные запрещённые игрушки, подписанные к утилизации – вот и утилизируем!
– Есть “Слёзы Сатаны”, кэптан, мэм! Шевелитесь, ленивые обезьяны! Фугасы на направляющих!
– Первый, второй – товы!
– Кормовые товы!
– Ловушки заряжены!
– “Незабудки” по периметру! Готов дать “подсветку”!
– Батарея тов!
– Главный калибр готов открыть огонь по засвету, кэптан, мэм!
Маленькая команда маленького патрульного катера сыпала докладами готовности, но капитан их не слышала. Их капитан сейчас была далеко. Далеко и давно. В обшарпанных стенах специального интерната для беспризорных. Она смотрела сквозь грязное, разбитое и заклеенное бумажным скотчем стекло, на умирающий город под грустным химическим дождём. Рядом стоял худенький мальчик с большими щенячьими глазами, и сжимал её ладошку в своей руке так, будто держал маленькую птичку, которую боялся раздавить, но не мог позволить вырваться. Сергей Волков – Серый Волчонок.
– “Вот, значит, как мы встретимся. И теперь ты мне станцуешь, Серый! Ты станцуешь, а я сыграю музыку!” – мрачно подумала капитан Ред Хат, возвращаясь в настоящее.
– Главный калибр! – бросила в микрофоны капитан.
– Слушаю!
– Не стрелять! Без моей команды – не стрелять! Держать готовность! В отсеках пристегнуться! Старт!
В чёрном и безнадёжно бездонном, как неизбывная тоска её сердца, космосе застыл навеки фейерверк звёзд, и только музыка Рахманинова подпевала маршевым двигателям храброго патрульного катера, ложащегося в боевой разворот.
…
Собственно, чего ради я всё это тут пишу: люди добрые! Лайкните, не поскупитесь! Не корости ради! Помогите набрать на моем канале подписчиков больше, чем у сына! А я вам за это – сказку про Красную Шапочку – капитана космической полиции, и Серого Волка – главаря шайки космических э… неформалов, – расскажу! И да поможет мне в том дух Алексея Толстого, аминь!
…
За сим разрешите откланяться,
искренне ваш,
Андрей Чародейкин.
Красная Шапочка
Автор: Перро Ш.
КРАСНАЯ ШАПОЧКА
Жила однажды в далекой деревушке маленькая прелестная девочка. Ее мать и бабушка любили ее без памяти. Бабушка сшила ей красную шапочку, которая была ей так к лицу, что все и стали звать девочку Красной Шапочкой.
Однажды мама напекла целый противень пирогов и говорит дочке:
— Красная Шапочка, бабушка заболела. Не отнесешь ли ты ей пирожков и горшочек свежевзбитого масла?
Красная Шапочка тут же встала и отправилась к бабушке. А бабушка ее жила в другой деревне, за густым, диким лесом.
Проходя через лес, она встретила волка. Волк хотел было ее съесть, но побоялся, поскольку недалеко работали дровосеки. Поэтому он придумал план.
— Куда ты идешь, моя крошка? — спросил волк.
— Повидать свою бабушку, — сказала Красная Шапочка. — У меня есть для нее горшочек свежевзбитого масла и пирожки.
— И далеко тебе идти? — спросил волк.
— Далеко, — ответила Красная Шапочка. — Ее дом довольно далеко от- да, первый с той стороны леса.
— Я тоже хочу навестить бабушку, — сказал хитрый волк. — Я пойду этой тропинкой, а ты другой. Посмотрим, кто из нас первый доберется туда. Волк бросился бежать изо всех сил по самой короткой тропинке, а Красная Шапочка пошла по самой длинной дорожке. Она собирала цветы, пела веселые песни, играла с красивыми бабочками. Волк тем временем добежал до буш- киного дома. Он дважды постучал в дверь.
— Кто там? — спросила Бабушка.
— Это я, Красная Шапочка, — сказал волк голосом девочки. — Я принесла тебе пирожков и горшочек свежевзбитого масла.
Бабушка лежала в постели, потому что болела.
— Открой дверь и войди, — крикнула она.
Волк ворвался в комнату. Он не ел целых три дня и был поэтому очень голоден. Он тотчас проглотил Бабушку. Потом он натянул на себя бабушкин халат, забрался на постель и стал поджидать Красную Шапочку, котоя че- рез некоторое время пришла и постучалась в дверь.
— Кто там? — спросил Волк бабушкиным голосом. Его голос был хриплым, но Красная Шапочка подумала, что у Бабушки болит горло.
— Это я, Красная Шапочка, — сказала она. — Я принесла тебе пирожков и горшочек свежевзбитого масла.
— Открой дверь и войди, — сказал волк таким ласковым голос, нас- колько мог.
Он натянул одеяло до самых глаз.
— Поставь свою корзинку на стол и подойди ко мне, — сказал волк.
Красная Шапочка подошла поближе. Она сказала:
— Бабушка, какие у вас длинные руки!
— Это чтобы получше обнимать тебя, моя дорогая, — сказал волк.
— Бабушка, какие у вас длинные уши!
— Это чтобы лучше слышать тебя, моя дорогая.
— Бабушка, какие у вас большие глаза!
— Это чтобы получше видеть тебя, моя дорогая.
— Бабушка, какие у вас большие зубы!
— Это чтобы съесть тебя! — сказал волк и проглотил Красную Шапочку.
Он так громко зарычал своим жутким волчьим голосом, что дросеки ус- лышали его. Они вбежали в дом с топорами. Они размахнулись оими топо- рами и убили волка. Из волчьего живота тотчас вылезли Бабушка с Красной Шапочкой, живые и здоровые. Они зарыли волка в лесу и приасили дрово- секов на чай. К чаю были поданы вкусные пирожки со свежевзбитым маслом.
КРАСНАЯ ШАПОЧКА (фр. Petit Chaperon Rouge) — героиня сказки Ш.Перро «Красная Шапочка» из сборника «Сказки моей матушки Гусыни, или Истории и сказки былых времен с нравоучениями» (1697). Ключ к образу К.Ш. дан самим Перро, автором диалогов «Параллели между древними и новыми в вопросах искусства и наук»: его сказки имеют прекрасные образцы в «премудром и преученом мире древности». Если сами сказки — удар по античному «парнассизму» Буало, то прототип К.Ш. при ее подчеркнутой исключительности следует искать среди небожителей, тем более что красная шапочка (подарок бабушки) сродни венку или короне — атрибутам богини неба. В древнегреческой мифологии внук праматери всего сущего Земли-Геи, Солнце-Гелиос, отдает свой лучезарный венец сыну Фаэтону для прогулки по небосводу, предупреждая о недопустимости остановки; такое же предостережение получает К.Ш. от матери. У Фаэтона и К.Ш. лишь одна дорога, с которой невозможно свернуть. В сказках не бывает случайных слов: К.Ш. встречается одержимый желанием съесть ее Волк, именуемый кумом. Это значит, что между персонажами существуют родственные отношения. Если продолжать параллель, то в образе Волка персонифицированы Крон, проглотивший своих детей, и Зевс, метнувший в Фаэтона испепеляющую молнию. Так Ш.Перро вовлек олимпийских богов, по выражению П. де Сен-Виктора, в «наивный и заманчивый маскарад». К.Ш. как героиня взрослой сказки, пронизанной «галантными» интонациями той литературной эпохи, становится объектом авторской морали, обращенной к девицам, решившимся разделить с Волком ложе. Менее всего желая «разгула мезальянса» (В.Блюмен-фельд), Перро лишь повиновался традиции родственных союзов меж божествами. Современная интерпретация образов К.Ш. и Волка, модифицированных в Солнце и Крокодила, усматривается в сказке К.И.Чуковского «Краденое солнце», одновременно заставляя искать истоки сюжета о К.Ш. в древней космогонической концепции противостояния богини неба и божества подземных вод. В то же время принципиальное изменение сюжета и трансформация облика персонажей в либретто С.С.Прокофьева к симфонической сказке «Петя и Волк», мультипликационном фильме «Петя и Красная Шапочка» разрушает смысловую иерархию сказки ради утверждения культа положительного героя. «Миф наизнанку» теряет свои древние корни, и сказка в своей однозначности не взывает, как надеялся Перро, к широте ума читателя.
Красная Шапочка (Le Petit Chaperon Rouge) — центральный персонаж сказки Ш. Перро «Красная Шапочка» (1697), девочка, живущая с матерью в деревне, в соседней деревне живет ее бабушка. Мать посылает Красную Шапочку к заболевшей бабушке отнести лепешку и горшочек с маслом. В лесу Красная Шапочка встречает волка, которому рассказывает, где живет бабушка. По его совету она идет к бабушке длинной дорогой, собирая орешки и цветы. Придя к домику, она слышит грубый голос волка, уже съевшего бабушку, но, вспомнив, что та простужена, без страха входит внутрь и по просьбе волка ложится в бабушкину постель. Она удивлена внешностью бабушки: «Бабушка, какие у вас большие руки!» (то же о ногах, ушах, глазах, зубах). При упоминании о зубах волк бросается на Красную Шапочку и съедает ее.
Никаких охотников, спасающих Красную Шапочку и бабушку, выходящих целыми и невридимыми из распоротого живота волка, у Перро нет. Это добавление встречается в фольклорных переработках сказки, одна из которых зафиксирована братьями Гримм.
Перро почти ничего не сообщает о Красной Шапочке. Неизвестно ее имя, возраст неясен (еще не видела взрослых без верхней одежды, но может пройти через лес в соседнюю деревню одна), внешность определена одним словом «хорошенькая». Прозвище, данное по красной шапочке, подаренной бабушкой, в подлиннике мужского рода (как «Красный Чепчик», «Красный Колпак»). Персонаж охарактеризован по части одежды, что характерно для сказочного мира Перро (ср. туфелька Золушки, сапоги Кота). Перро использует прием, легко вводящий читателя в фантастический мир: Красная Шапочка удивляется только частностям: для нее странно, что бабушка ответила грубым голосом, но не странно, что волк разговаривает с ней; странно видеть у бабушки большие руки, ноги и т. д., но не странно, что они не человеческие (позже этот прием, позволяющий читателю воспринимать миф как реальность, широко использует Ф. Кафка, например, в «Превращении»).
В «Морали», следующей за сказкой, Перро уподобляет Красную Шапочку молодой светской девушке: «Детишкам маленьким не без причин /(А уж особенно девицам, /Красавицам и баловницам), /В пути встречая всяческих мужчин, /Нельзя речей коварных слушать, — /Иначе волк их может скушать».
Сторонники мифологической школы (П. Сентив и др.) видели в образе Красной Шапочки скрытую символику: это Заря, которую уничтожает Солнце (волк), или воплощение Майской королевы, в то время как волк олицетворяет Зиму. Психоаналитики видят в поведении Красной Шапочки вполне взрослое желание завлечь волка. Сторонник сценарной теории Э. Берк отмечает: «Красная Шапочка сообщает волку, где он может ее снова встретить, и даже залезает к нему в постель. Она явно играет с волком».
Источники образа не установлены, впервые Красная Шапочка появляется в сказке Перро, однако фольклорные элементы, говорящие о древности сюжета, очевидны. Красная Шапочка — героиня одноименных фильмов (1901, реж. Ж. Мельес, Франция; 1929, реж. А. Кавалканти, Франция; реж. Л. А. Нечаев, СССР) и других произведений разных видов искусств.
«Красная Шапочка (персонаж сказки Ш. Перро «Красная Шапочка»)»
СОЧИНЕНИЕ
Красная Шапочка (Le
Petit Chaperon Rouge) — центральный персонаж сказки Ш. Перро «Красная Шапочка»
(1697), девочка, живущая с матерью в деревне, в соседней деревне живет ее
бабушка. Мать посылает Красную Шапочку к заболевшей бабушке отнести лепешку и
горшочек с маслом. В лесу Красная Шапочка встречает волка, которому
рассказывает, где живет бабушка. По его совету она идет к бабушке длинной
дорогой, собирая орешки и цветы. Придя к домику, она слышит грубый голос волка,
уже съевшего бабушку, но, вспомнив, что та простужена, без страха входит внутрь
и по просьбе волка ложится в бабушкину постель. Она удивлена внешностью
бабушки: «Бабушка, какие у вас большие руки!» (то же о ногах, ушах, глазах,
зубах). При упоминании о зубах волк бросается на Красную Шапочку и съедает ее.
Никаких охотников,
спасающих Красную Шапочку и бабушку, выходящих целыми и невридимыми из
распоротого живота волка, у Перро нет. Это добавление встречается в фольклорных
переработках сказки, одна из которых зафиксирована братьями Гримм.
Перро почти ничего не
сообщает о Красной Шапочке. Неизвестно ее имя, возраст неясен (еще не видела
взрослых без верхней одежды, но может пройти через лес в соседнюю деревню
одна), внешность определена одним словом «хорошенькая». Прозвище, данное по
красной шапочке, подаренной бабушкой, в подлиннике мужского рода (как «Красный
Чепчик», «Красный Колпак»). Персонаж охарактеризован по части одежды, что
характерно для сказочного мира Перро (ср. туфелька Золушки, сапоги Кота). Перро
использует прием, легко вводящий читателя в фантастический мир: Красная Шапочка
удивляется только частностям: для нее странно, что бабушка ответила грубым
голосом, но не странно, что волк разговаривает с ней; странно видеть у бабушки
большие руки, ноги и т. д., но не странно, что они не человеческие (позже этот
прием, позволяющий читателю воспринимать миф как реальность, широко использует
Ф. Кафка, например, в «Превращении»).
В «Морали», следующей за сказкой, Перро уподобляет Красную Шапочку молодой
светской девушке: «Детишкам маленьким не без причин /(А уж особенно девицам,
/Красавицам и баловницам), /В пути встречая всяческих мужчин, /Нельзя речей
коварных слушать, — /Иначе волк их может скушать».
Сторонники мифологической школы (П. Сентив и др.) видели в образе Красной
Шапочки скрытую символику: это Заря, которую уничтожает Солнце (волк), или
воплощение Майской королевы, в то время как волк олицетворяет Зиму.
Психоаналитики видят в поведении Красной Шапочки вполне взрослое желание
завлечь волка. Сторонник сценарной теории Э. Берк отмечает: «Красная Шапочка
сообщает волку, где он может ее снова встретить, и даже залезает к нему в
постель. Она явно играет с волком».
Источники образа не установлены, впервые Красная Шапочка появляется в сказке
Перро, однако фольклорные элементы, говорящие о древности сюжета, очевидны.
Красная Шапочка — героиня одноименных фильмов (1901, реж. Ж. Мельес, Франция;
1929, реж. А. Кавалканти, Франция; реж. Л. А. Нечаев, СССР) и других произведений
разных видов искусств.
Подлинная
история Красной Шапочки
Татьяна
Воронцова
190 лет назад, 18 октября 1812года, двое молодых учёных,
братья Якоб иВильгельм Гримм, поставили заключительную точку в книге, которой
суждено было стать главным бестселлером немецкоязычной литературы. Книга
называлась «Детские и домашние сказки», иименно из неё миру стала известна
“Жила-была
маленькая, милая девочка. И кто, бывало, ни взглянет на неё, всем она
нравилась, но больше всех её любила бабушка и готова была всё ей отдать. Вот
подарила она ей однажды из красного бархата шапочку, и оттого что шапочка эта
была ей очень к лицу и никакой другой она носить не хотела, прозвали её Красной
Шапочкой…” Кого в детстве не завораживал этот, казалось бы, наивный,
безыскусный текст? Тем не менее история Красной Шапочки не так уж проста: она
извилиста изапутанна, как извилисто изапутанно человеческое сознание.
Первая
литературная версия этой старой народной сказки была опубликована Шарлем Перро
в1697 году в Париже — в книге «Сказки матушки моей Гусыни, или Истории и сказки
былых времён с поучениями», посвящённой принцессе французского королевского
дома. В те времена историю про девочку, отправившуюся навестить бабушку и
повстречавшую на дороге волка, рассказывали по всей Европе — и в домах
простолюдинов, и в замках знати. Особой популярностью сказка пользовалась в
Тироле и предгорьях Альп — там она была известна по крайней мере с XIV века.
Собственно, это было множество историй: насевере Италии внучка несла бабушке
свежую рыбу, вШвейцарии — головку молодого сыра, на юге Франции — пирожок и
горшочек масла; в одних случаях победителем оказывался волк, вдругих —
девочка… Перро взял за основу один из вариантов, нарядил безымянную девочку
вчепчик-“компаньонку” из алого бархата иодарил именем — Красная Шапочка. Надо
сказать, что во Франции рубежа XVII–XVIII веков, когда социальные различия в
одежде были строго регламентированы, такие головные уборы носили только
аристократки и женщины среднего класса. Простая деревенская девочка, запросто
ходившая в бархатном чепчике вызывающего цвета, да ещё — вопреки наказам матери
— вступавшая вразговор с незнакомцем, явно о себе много понимала, чего суровая
эпоха Просвещения не поощряла. В финале волк преподавал жестокий урок всем
ветреным барышням: он “набросился на Красную Шапочку ипроглотил её”.
Галантный автор
венчал “милую безделицу” (так он называл свою сказку) моралью:
Детишкам маленьким не без причин
(А уж особенно девицам, красавицам и баловницам),
В пути встречая всяческих мужчин,
Нельзя речей коварных слушать, —
Иначе волк их может скушать…
Популярность
книги Перро была удивительной, хотя сам 69-летний автор, видный королевский
чиновник и член Французской Академии, опасаясь насмешек, вначале не решился поставить
собственное имя на сборнике, поэтому впервые «Сказки матушки Гусыни» вышли в
свет за подписью 11-летнего сына писателя — Д’Арманкура.
Но на этом
“канонизация” текста не завершилась. Со страниц французской книги Красная
Шапочка вернулась в устные рассказы, а через сто лет снова появилась в
литературном варианте — в немецком Касселе. На сей раз вроли авторов выступили
филологи братья Вильгельм и Якоб Гримм, видевшие в сказках отнюдь не
“безделицы”. Народные сказки Гриммы воспринимали как необходимое звено в
объединении раздробленных немецких княжеств-курфюршеств, говоривших на разных
диалектах, в единое национальное государство. Целью Гриммов было собрать и
озвучить “живую народную поэзию”, сохранить подлинность народного творчества.
Они считали, что в сказках заключён “немецкий прамиф”, и в свою книгу «Детские
и домашние сказки» отбирали лишь те истории, которые были популярны на
территории немецкого расселения. Сказки Гриммы рассматривали как кладовые, в
которых сохранилась единая память омифологических представлениях и верованиях
предков, и свою задачу видели в том, чтобы выявить “подлинность”, истинную
народность сюжета. Исходя из идеи единства народа, Гриммы не делали различий
между письменными и устными источниками, а также принадлежностью авторов
кразным социальным икультурным слоям, считая, что в любом из вариантов
присутствует и истинность, и искусственность. Они представили свою версию
«Красной Шапочки», объединив устные рассказы, сказку Шарля Перро, атакже
стихотворную пьесу «Жизнь и смерть Красной Шапочки», написанную в1800 году
немецким писателем-романтиком Людвигом Тиком (именно Тик ввёл в историю
охотника, спасающего девочку и бабушку из брюха волка).
Особенностью
сказки братьев Гримм является обилие подробностей, иногда кажущихся бессмыслицей,
иногда — бытовщиной, иногда — просто грубостью и жестокостью. Бабушка девочки
живёт не в другой деревне, ав самом лесу. Красная Шапочка несёт ей в переднике
кусок пирога и бутылку вина, причём мать строго напутствует её: “Иди скромно,
как полагается; в сторону сдороги не сворачивай, а то, чего доброго, упадёшь и
бутылку разобьёшь, тогда бабушке ничего не достанется. А как войдёшь к ней в
комнату, не забудь с ней поздороваться, а не то чтоб сперва по всем углам туда
да сюда заглядывать”. Волк с упрёком говорит девочке, что она идёт, “будто в
школу торопится”, предлагает “весело провести время в лесу”, и Красная Шапочка,
поддавшись на уговоры, заходит в лесную чащу и начинает собирать цветы. Съев
бабушку, волк не просто ложится в её постель, а предварительно надевает платье
и чепец. В то же время он оставляет дверь распахнутой настежь. Проглотив
девочку, волк храпит на весь лес так громко, что проходящий мимо избушки
охотник думает, не надо ли чем помочь старухе. Увидев волка, охотник берёт
ножницы и вспарывает спящему брюхо: “Только он сделал первый надрез, видит —
внутри виднеется красная шапочка. Сделал он скорей второй надрез, и выскочила
оттуда девочка и закричала:
—Ах, как мне
было страшно! Вбрюхе волка было так темно!
За Красной
Шапочкой выбралась и бабушка, еле живая — никак отдышаться не могла”. Затем
волка наказывают: ему набивают брюхо большими камнями. Проснувшись, он хочет
удрать, но тяжёлые камни тянут вниз, и волк падает замертво. Каждый из
победителей получает свою награду: охотник уносит домой снятую с волка шкуру,
бабушка, съев пирог и выпив вина, поправляется, аКрасная Шапочка выучивает
жизненный урок: “Уж с этих пор я никогда не буду сворачивать одна с большой
дороги без материнского позволения”. Вскоре девочка встречает в лесу ещё одного
волка, и эта встреча оказывается для него роковой: Красная Шапочка и бабушка
без чьей-либо помощи топят глупого злодея в корыте.
Первая
публикация «Детских и домашних сказок» особого энтузиазма невызвала. Книгу
братьев Гримм рассматривали как нечто среднее между научным документом и
детской забавой, издание не раскупалось — читатели требовали сказочных
романтических новелл. Однако через некоторое время то ли авторы удачно
доработали материал, то ли публика свыклась со странной смесью архаичной устной
народной традиции и её литературной фиксации — книга стала расходиться на ура.
Многочисленные переводы тоже не заставили долго ждать…
С этих самых
пор «Красная Шапочка» стала наиболее популярной в Европе, азатем и в мире
народной книжной сказкой — всегда актуальной и полной скрытого смысла, который
старались постичь многие, подчас переходя в своих умозаключениях всякие
границы.
Так, поскольку
сказки братьев Гримм вышли в год победы над Наполеоном, в 1812 году, а
собирались в то время, когда земли Рейна находились под французской пятой,
некоторые исследователи вволке усматривали французского “злоумышленника”, в
Красной Шапочке — страдающий немецкий народ, ав охотнике — ожидаемого
бескорыстного освободителя. А спустя век идеологи Третьего рейха, объявившие
«Детские и домашние сказки» братьев Гримм священной книгой, на полном серьёзе
писали, что Красная Шапочка воплощает немецкий народ, преследуемый волком
еврейства.
Сами Гриммы,
глубоко религиозные люди, видели в Красной Шапочке единый символ возрождения —
схождения во мглу и преображения. Через столет развивавшие эту идею
христианские исследователи объявили Красную Шапочку олицетворением страстей
человеческих: тщеславия, корысти искрываемой похоти. Вволке эти же страсти
воплощены явно и определённо. Лишь освобождённая из волчьего брюха, как бы
рождённая заново, девушка преображается.
Неомифологи,
сторонники так называемой “волко-солярной теории”, тоже считавшие себя
последователями Гриммов, утверждали, что сказка отражает смену природных
явлений: живущая в лесу в домике “под тремя большими дубами” бабушка — это мать
природа, Красная Шапочка — солнце, волк — зима, аохотник — новый год.
Неоязычники (были и такие) считали наиболее положительным персонажем сказки
волка. Красный цвет головного убора девочки представлялся им воплощением
опасности, а бабушка, живущая в дремучем лесу, вызывала ассоциации с Бабой-ягой
и богиней смерти древних германцев (кстати, пироги и вино являлись обычным
жертвоприношением покойникам и иным представителям загробного мира у всех
индоевропейцев). Так что волк казался им чем-то вроде героя-первопредка,
пытавшегося освободить мир от смерти ипавшего жертвой в неравной борьбе.
Изначально в
устной традиции сказки о Красной Шапочке волк был не просто зверем, а оборотнем
(именно отсюда — его умение говорить человеческим голосом и удачные попытки
замаскироваться под бабушку). Гриммы, как и Перро, это не афишировали, но
подразумевали. В конце ХХ века интерес к мистике спровоцировал целый ряд
соответствующих интерпретаций «Красной Шапочки», среди которых наиболее
известна трактовка британского “оскароносца” Нила Джордана — он превратил эту
историю влюбовный триллер про оборотней «Вкомпании волков».
Люди XIX века
видели в Красной Шапочке чистый образ. Поклонник «Детских и домашних сказок»
Чарльз Диккенс в своих «Рождественских историях» делился наивными детскими
размышлениями: “Ячувствовал, что если бы мог жениться на Красной Шапочке, то
познал бы истинное счастье”. А сами Гриммы, мечтавшие о возвращении к
национальным корням, вообще считали, что прежде мир был бесполым, а “люди
производили детей лишь одним взглядом (как Бог действует лишь мыслью)” — лишь
“потом им понадобились для этого поцелуи и,наконец, объятия и плотское
сношение”. “Тевтонские религиозные невротики” (так окрестили братьев мало во
что верящие психоаналитики XX века) при подготовке сказок к печати изгоняли из
них все сколь-нибудь эротические сцены ивыражения, ибо верили, что “старая
поэзия” была “невинна”.
ХХ век сделал
из Красной Шапочки бренд и диагноз. Так, в 30-е годы сторонники ученика Фрейда
Эриха Фромма заявляли, что Красная Шапочка — вполне созревшая девица, и её
головной убор — символ физиологической зрелости. Предупреждения матери не
сворачивать с дороги и остерегаться разбить бутылку являются предостережениями
против случайных связей и потери девственности. Главные герои сказки — три
поколения женщин. Волк, воплощающий в себе мужское начало, — это “безжалостное
и коварное животное”, а охотник — условный образ отца Красной Шапочки (именно
поэтому он не входит в число презираемых мужчин). В целом история рассказывает
о триумфе женской половины человечества над мужской ивозвращает читателя в мир
матриархата.
В 60-е, эпоху
сексуальной революции и расцвета феминизма, исследователи заговорили о том, что
проглатывание — это изнасилование, символическое описание не поддающегося
контролю сексуального аппетита. При этом девушка сама провоцирует волка на
активные действия: носит яркую шляпку, заговаривает с незнакомцем, развлекается
в лесу… В то же время волк оказывается трансвеститом ивтайне завидует женской
способности к беременности. Именно поэтому он проглатывает бабушку и внучку
целиком, делая попытку поместить живых существ в свой живот. В конце волка
убивают камни — символы стерильности, что является насмешкой над желанием
поиграть в роженицу…
Тех, кто
вспоминал, что «Красная Шапочка» — сказка детская, оставалось не так уж много.
Они робко указывали на воспитательный аспект: невинное дитя должно остерегаться
жизненных опасностей и слушаться материнских наказов. За изначальную “невинность”
истории говорило и то, что волк не умирал, когда охотник разрезал ему живот,
чтобы освободить девочку и бабушку.
Рассказ о
втором волке в ХХ веке был забыт, он упоминается далеко не во всех современных
изданиях сказок братьев Гримм. В сущности, это сиквел, история осовсем другой
девушке — более опытной, правильной, выучившей уроки “предыдущей серии”.
АКрасная Шапочка, потерявшая невинную наивность, миру — пусть даже всё
постигшему и пережившему все возможные революции — не интересна…
Список
литературы
Для подготовки
данной работы были использованы материалы с сайта http://lit.1september.ru/
Шарль Перро сказка “Красная шапочка”
Жанр: авторская сказка
Главные герои сказки “Красная шапочка” и их характеристика
Красная шапочка, добрая девочка, которая бывала легкомысленной и слишком доверчивой.
Бабушка, добрая старушка, которая открывала двери кому попало
Волк, злой и голодный, обманул доверчивую девочку и чуть не съел бабушку и Красную шапочку
Мама, добрая женщина, отправила дочку одну в темный лес.
Дровосеки, добрые мужчины, которые убили Волка.
План пересказа сказки “Красная шапочка”
Мама и Красная шапочка
Пирог и масло
Путь через лес
Хитрый Волк
Короткая дорога
Съеденная бабушка
Зачем Волку большие зубы
Дровосеки.
Кратчайшее содержание сказки “Красная шапочка” для читательского дневника в 6 предложений
Мама отправляет Красную шапочку с подарками к бабушке
Красная шапочка встречает Волка и рассказывает ему про бабушку
Волк бежит короткой дорогой и проглатывает бабушку
Приходит Красная шапочка и удивляется большим рукам, ушам, глазам и зубам бабушки
Волк проглатывает Красную шапочку
Дровосеки убивают Волка и освобождают Красную шапочку и бабушку.
Главная мысль сказки “Красная шапочка”
Никогда нельзя разговаривать с незнакомцами и рассказывать им о своих близких и себе.
Чему учит сказка “Красная шапочка”
Эта сказка учит нас быть осторожными и осмотрительными, потому что незнакомец может казаться приветливым, но на самом деле быть кровожадным волком.
Отзыв на сказку “Красная шапочка”
Сказка эта мне очень понравилась, потому что Красная шапочка была такой веселой, она любила природу и с доверием относилась к другим людям и животным. Но это доверие сыграло с ней дурную шутку и чуть не привело к трагедии. Хорошо, что вовремя подоспели дровосеки и спасли Красную шапочку.
Пословица к сказке “Красная шапочка”
Доверяй, но проверяй.
Береженого бог бережет.
Татьяна Воронцова
190 лет назад, 18 октября 1812года, двое молодых учёных, братья Якоб иВильгельм Гримм, поставили заключительную точку в книге, которой суждено было стать главным бестселлером немецкоязычной литературы. Книга называлась «Детские и домашние сказки», иименно из неё миру стала известна
“Жила-была маленькая, милая девочка. И кто, бывало, ни взглянет на неё, всем она нравилась, но больше всех её любила бабушка и готова была всё ей отдать. Вот подарила она ей однажды из красного бархата шапочку, и оттого что шапочка эта была ей очень к лицу и никакой другой она носить не хотела, прозвали её Красной Шапочкой…” Кого в детстве не завораживал этот, казалось бы, наивный, безыскусный текст? Тем не менее история Красной Шапочки не так уж проста: она извилиста изапутанна, как извилисто изапутанно человеческое сознание.
Первая литературная версия этой старой народной сказки была опубликована Шарлем Перро в1697 году в Париже — в книге «Сказки матушки моей Гусыни, или Истории и сказки былых времён с поучениями», посвящённой принцессе французского королевского дома. В те времена историю про девочку, отправившуюся навестить бабушку и повстречавшую на дороге волка, рассказывали по всей Европе — и в домах простолюдинов, и в замках знати. Особой популярностью сказка пользовалась в Тироле и предгорьях Альп — там она была известна по крайней мере с XIV века. Собственно, это было множество историй: насевере Италии внучка несла бабушке свежую рыбу, вШвейцарии — головку молодого сыра, на юге Франции — пирожок и горшочек масла; в одних случаях победителем оказывался волк, вдругих — девочка… Перро взял за основу один из вариантов, нарядил безымянную девочку вчепчик-“компаньонку” из алого бархата иодарил именем — Красная Шапочка. Надо сказать, что во Франции рубежа XVII–XVIII веков, когда социальные различия в одежде были строго регламентированы, такие головные уборы носили только аристократки и женщины среднего класса. Простая деревенская девочка, запросто ходившая в бархатном чепчике вызывающего цвета, да ещё — вопреки наказам матери — вступавшая вразговор с незнакомцем, явно о себе много понимала, чего суровая эпоха Просвещения не поощряла. В финале волк преподавал жестокий урок всем ветреным барышням: он “набросился на Красную Шапочку ипроглотил её”.
Галантный автор венчал “милую безделицу” (так он называл свою сказку) моралью:
Детишкам маленьким не без причин
(А уж особенно девицам, красавицам и баловницам),
В пути встречая всяческих мужчин,
Нельзя речей коварных слушать, —
Иначе волк их может скушать…
Популярность книги Перро была удивительной, хотя сам 69-летний автор, видный королевский чиновник и член Французской Академии, опасаясь насмешек, вначале не решился поставить собственное имя на сборнике, поэтому впервые «Сказки матушки Гусыни» вышли в свет за подписью 11-летнего сына писателя — Д’Арманкура.
Но на этом “канонизация” текста не завершилась. Со страниц французской книги Красная Шапочка вернулась в устные рассказы, а через сто лет снова появилась в литературном варианте — в немецком Касселе. На сей раз вроли авторов выступили филологи братья Вильгельм и Якоб Гримм, видевшие в сказках отнюдь не “безделицы”. Народные сказки Гриммы воспринимали как необходимое звено в объединении раздробленных немецких княжеств-курфюршеств, говоривших на разных диалектах, в единое национальное государство. Целью Гриммов было собрать и озвучить “живую народную поэзию”, сохранить подлинность народного творчества. Они считали, что в сказках заключён “немецкий прамиф”, и в свою книгу «Детские и домашние сказки» отбирали лишь те истории, которые были популярны на территории немецкого расселения. Сказки Гриммы рассматривали как кладовые, в которых сохранилась единая память омифологических представлениях и верованиях предков, и свою задачу видели в том, чтобы выявить “подлинность”, истинную народность сюжета. Исходя из идеи единства народа, Гриммы не делали различий между письменными и устными источниками, а также принадлежностью авторов кразным социальным икультурным слоям, считая, что в любом из вариантов присутствует и истинность, и искусственность. Они представили свою версию «Красной Шапочки», объединив устные рассказы, сказку Шарля Перро, атакже стихотворную пьесу «Жизнь и смерть Красной Шапочки», написанную в1800 году немецким писателем-романтиком Людвигом Тиком (именно Тик ввёл в историю охотника, спасающего девочку и бабушку из брюха волка).
Особенностью сказки братьев Гримм является обилие подробностей, иногда кажущихся бессмыслицей, иногда — бытовщиной, иногда — просто грубостью и жестокостью. Бабушка девочки живёт не в другой деревне, ав самом лесу. Красная Шапочка несёт ей в переднике кусок пирога и бутылку вина, причём мать строго напутствует её: “Иди скромно, как полагается; в сторону сдороги не сворачивай, а то, чего доброго, упадёшь и бутылку разобьёшь, тогда бабушке ничего не достанется. А как войдёшь к ней в комнату, не забудь с ней поздороваться, а не то чтоб сперва по всем углам туда да сюда заглядывать”. Волк с упрёком говорит девочке, что она идёт, “будто в школу торопится”, предлагает “весело провести время в лесу”, и Красная Шапочка, поддавшись на уговоры, заходит в лесную чащу и начинает собирать цветы. Съев бабушку, волк не просто ложится в её постель, а предварительно надевает платье и чепец. В то же время он оставляет дверь распахнутой настежь. Проглотив девочку, волк храпит на весь лес так громко, что проходящий мимо избушки охотник думает, не надо ли чем помочь старухе. Увидев волка, охотник берёт ножницы и вспарывает спящему брюхо: “Только он сделал первый надрез, видит — внутри виднеется красная шапочка. Сделал он скорей второй надрез, и выскочила оттуда девочка и закричала:
—Ах, как мне было страшно! Вбрюхе волка было так темно!
За Красной Шапочкой выбралась и бабушка, еле живая — никак отдышаться не могла”. Затем волка наказывают: ему набивают брюхо большими камнями. Проснувшись, он хочет удрать, но тяжёлые камни тянут вниз, и волк падает замертво. Каждый из победителей получает свою награду: охотник уносит домой снятую с волка шкуру, бабушка, съев пирог и выпив вина, поправляется, аКрасная Шапочка выучивает жизненный урок: “Уж с этих пор я никогда не буду сворачивать одна с большой дороги без материнского позволения”. Вскоре девочка встречает в лесу ещё одного волка, и эта встреча оказывается для него роковой: Красная Шапочка и бабушка без чьей-либо помощи топят глупого злодея в корыте.
Первая публикация «Детских и домашних сказок» особого энтузиазма невызвала. Книгу братьев Гримм рассматривали как нечто среднее между научным документом и детской забавой, издание не раскупалось — читатели требовали сказочных романтических новелл. Однако через некоторое время то ли авторы удачно доработали материал, то ли публика свыклась со странной смесью архаичной устной народной традиции и её литературной фиксации — книга стала расходиться на ура. Многочисленные переводы тоже не заставили долго ждать…
С этих самых пор «Красная Шапочка» стала наиболее популярной в Европе, азатем и в мире народной книжной сказкой — всегда актуальной и полной скрытого смысла, который старались постичь многие, подчас переходя в своих умозаключениях всякие границы.
Так, поскольку сказки братьев Гримм вышли в год победы над Наполеоном, в 1812 году, а собирались в то время, когда земли Рейна находились под французской пятой, некоторые исследователи вволке усматривали французского “злоумышленника”, в Красной Шапочке — страдающий немецкий народ, ав охотнике — ожидаемого бескорыстного освободителя. А спустя век идеологи Третьего рейха, объявившие «Детские и домашние сказки» братьев Гримм священной книгой, на полном серьёзе писали, что Красная Шапочка воплощает немецкий народ, преследуемый волком еврейства.
Сами Гриммы, глубоко религиозные люди, видели в Красной Шапочке единый символ возрождения — схождения во мглу и преображения. Через столет развивавшие эту идею христианские исследователи объявили Красную Шапочку олицетворением страстей человеческих: тщеславия, корысти искрываемой похоти. Вволке эти же страсти воплощены явно и определённо. Лишь освобождённая из волчьего брюха, как бы рождённая заново, девушка преображается.
Неомифологи, сторонники так называемой “волко-солярной теории”, тоже считавшие себя последователями Гриммов, утверждали, что сказка отражает смену природных явлений: живущая в лесу в домике “под тремя большими дубами” бабушка — это мать природа, Красная Шапочка — солнце, волк — зима, аохотник — новый год. Неоязычники (были и такие) считали наиболее положительным персонажем сказки волка. Красный цвет головного убора девочки представлялся им воплощением опасности, а бабушка, живущая в дремучем лесу, вызывала ассоциации с Бабой-ягой и богиней смерти древних германцев (кстати, пироги и вино являлись обычным жертвоприношением покойникам и иным представителям загробного мира у всех индоевропейцев). Так что волк казался им чем-то вроде героя-первопредка, пытавшегося освободить мир от смерти ипавшего жертвой в неравной борьбе.
Изначально в устной традиции сказки о Красной Шапочке волк был не просто зверем, а оборотнем (именно отсюда — его умение говорить человеческим голосом и удачные попытки замаскироваться под бабушку). Гриммы, как и Перро, это не афишировали, но подразумевали. В конце ХХ века интерес к мистике спровоцировал целый ряд соответствующих интерпретаций «Красной Шапочки», среди которых наиболее известна трактовка британского “оскароносца” Нила Джордана — он превратил эту историю влюбовный триллер про оборотней «Вкомпании волков».
Люди XIX века видели в Красной Шапочке чистый образ. Поклонник «Детских и домашних сказок» Чарльз Диккенс в своих «Рождественских историях» делился наивными детскими размышлениями: “Ячувствовал, что если бы мог жениться на Красной Шапочке, то познал бы истинное счастье”. А сами Гриммы, мечтавшие о возвращении к национальным корням, вообще считали, что прежде мир был бесполым, а “люди производили детей лишь одним взглядом (как Бог действует лишь мыслью)” — лишь “потом им понадобились для этого поцелуи и,наконец, объятия и плотское сношение”. “Тевтонские религиозные невротики” (так окрестили братьев мало во что верящие психоаналитики XX века) при подготовке сказок к печати изгоняли из них все сколь-нибудь эротические сцены ивыражения, ибо верили, что “старая поэзия” была “невинна”.
ХХ век сделал из Красной Шапочки бренд и диагноз. Так, в 30-е годы сторонники ученика Фрейда Эриха Фромма заявляли, что Красная Шапочка — вполне созревшая девица, и её головной убор — символ физиологической зрелости. Предупреждения матери не сворачивать с дороги и остерегаться разбить бутылку являются предостережениями против случайных связей и потери девственности. Главные герои сказки — три поколения женщин. Волк, воплощающий в себе мужское начало, — это “безжалостное и коварное животное”, а охотник — условный образ отца Красной Шапочки (именно поэтому он не входит в число презираемых мужчин). В целом история рассказывает о триумфе женской половины человечества над мужской ивозвращает читателя в мир матриархата.
В 60-е, эпоху сексуальной революции и расцвета феминизма, исследователи заговорили о том, что проглатывание — это изнасилование, символическое описание не поддающегося контролю сексуального аппетита. При этом девушка сама провоцирует волка на активные действия: носит яркую шляпку, заговаривает с незнакомцем, развлекается в лесу… В то же время волк оказывается трансвеститом ивтайне завидует женской способности к беременности. Именно поэтому он проглатывает бабушку и внучку целиком, делая попытку поместить живых существ в свой живот. В конце волка убивают камни — символы стерильности, что является насмешкой над желанием поиграть в роженицу…
Тех, кто вспоминал, что «Красная Шапочка» — сказка детская, оставалось не так уж много. Они робко указывали на воспитательный аспект: невинное дитя должно остерегаться жизненных опасностей и слушаться материнских наказов. За изначальную “невинность” истории говорило и то, что волк не умирал, когда охотник разрезал ему живот, чтобы освободить девочку и бабушку.
Рассказ о втором волке в ХХ веке был забыт, он упоминается далеко не во всех современных изданиях сказок братьев Гримм. В сущности, это сиквел, история осовсем другой девушке — более опытной, правильной, выучившей уроки “предыдущей серии”. АКрасная Шапочка, потерявшая невинную наивность, миру — пусть даже всё постигшему и пережившему все возможные революции — не интересна…
«Неделя детской книги» – Стал огромный город мигом Как один читальный зал! (Сенатович О.). На фронтах Великой Отечественной разворачивались ожесточенные сражения. Немалый срок, если призадуматься! И подпись: Лев Кассиль. Книги, представленные вашему взору, читали в годы Великой Отечественной войны. А потом читали стихи, беседовали.
«Урок Красная книга» – Были почти все уничтожены. Времен. Сохранился с древнейших. Очень красивая редкая птица. Знакомство с Красной книгой, воспитание бережного отношения к природе. Давайте познакомимся с некоторыми редкими животными и растениями, занесенными в Красную книгу. Белый журавль. Красная книга. Ценнейшее. Самый крупный жук нашей.
«Уроки Книги» – Отраслевые издания: Например: Толстой Алексей Констант. Отдел библиотеки, где выдают книги на дом. Как называется перечень книг в библиотеке на карточках, расположенных по отраслям знания? Филологическая наука. 84. Образец. (от древнегреч. «библион»-книга, и «графо»-пишу) – информация о произведениях печати.
«Шарль Перро сказки» – Любить без памяти – очень сильно любить. Грубый. Угадай героев сказки. Рассказ. Доверчивая. О природе. Стихотворение. Шарль Перро (12.1.1628, Париж,— 16.5.1703, там же), французский поэт и критик. Отважные. Коварный. Жанр произведения. Кот в сапогах. Загадка. О Родине. Заголовок. Смелая. Шарль Перро 12 января 1628г. – 17мая 1703г.
«Книга памяти» – Письмо с фронта. И память о павших будет жить вечно, передаваясь от поколения к поколению. Перелистывая страницы книги, мы вспоминаем наших родных и близких.. В основу Книги Памяти Дмитровского района легли воспоминания родных и близких погибших, и ныне здравствующих ветеранов ВОВ, стихи, сочинения.
«Сказки Перро» – Все забудется, а тоненькая книжка сказок останется жить в веках. Поэтому мы часто встречаем разные версии сказок Перро. Великий французский сказочник. Отгадай, как называется сказка сейчас: Шарль Перро. Любимые герои. (12.1.1628, Париж,— 16.5.1703, Париж). Первое издание в России. Шарль Перро был:
Задали сыну в школе написать сочинение, пересказав сюжет сказки про Красную Шапочку своими словами. Сынуля засел за стол, высунув язык от усердия. Часа три писал. Написал. Читаю:
“Вот послала маменька однажды Красную Шапочку…:
– Вот ты ж уродилась на мою голову – наказание безрукое! Глаза-то у тебя есть? Не повылазили от лени? Ты чем смотрела, когда тарелки ставила?! А ну геть отседа, разорение ходячее! Шо б глаза мои тебя до вечера не видели! Не то я за себя не отвечаю! Куда подалась?! Куда, я тебя спрашиваю?! Вон, корзинку с пирожками – в зубы, и чтоб другая нога уже за лесом была! Твою же мать! Мать, говорю, до гроба доведёшь! Не те пирожки-то! Те мы сами ещё не ели! Вон, позавчерашние чёрствые бери! Здоровая лошадь вымахала, а ума себе не отрастила! Вырастили тебя на свою голову! На голову, говорю, шапку одень! Последние мозги выветрит! Ветер холодный на дворе, дело к вечеру – шапку надень, кому сказала!!! И что бы к вечеру у бабушки была! Позвоню – проверю!
Одела Красная Шапочка на голову свою любимую красную шапочку, и отправилась к бабушке, корзинку пирожков позавчерашних чёрствых отнести. Да просто бабушка держала подворье. Потому её, старую, и отселили за задворки, за околицу, да за лесочек за густой. Ибо вонь от свинарника ветерок далеко разносил, бывало. Вот, свиней-то кормить и несла Красная Шапочка чёрствые пирожки.
Встретился ей по дороге Волк. Видный из себя джентльмен – на вид. Надежды подавал. Иногда. Чаще-то наоборот: хулиганил так, что у всех волосы от возмущения дыбом вставали. Увидал Волк Красную Шапочку, подмигнул злодейски. Шапочка глазки потупила, и вежливо поздоровалась.
– Любишь, детка, плохих парней? – проигнорировав вежливое приветствие, подкатил Волк. – А я вот хороших девочек обожаю! В лесу ловить! У-ха-ха-ха!
Схватил Волк Красную Шапочку, да и в кусты уволок.
Конец”
…
– Ну и что это, горелая изолента, за фигня такая? – начал я наливаться Тьмой, потрясая тетрадкой по русскому языку перед носом сынули. – Объясни усталому после трудового дня бате, во имя светлой твоей матери, почему я тебя за это не должен выпороть?
– Да чё сразу “выпороть”, бать? Чё не так-то? – возмутилось сие дитё. Прости меня грешного, матушка планета, что я такое вот породил недоразумение твои просторы топтать! О, дай мне джадайского терпения, о, валерьянка!
– Сознайся, сына: ты свою училку решил в гроб загнать? Или, думаешь, психушкой отделается?
– Чё, где я накосячил? Обоснуй, батя! – потребовало моё порождение.
– Ругань в начале зачем? Эрудицией решил блеснуть перед учителем? Эрудицией в области ругани? Больше не в чем эрудировать?
– Нет, ну ты не справедлив, отец! Ни слова же матершинного! Ни-ни!
– Вот ещё не хватало! Как тебе такая мысль вообще в голову попала? И много там у тебя в голове таких мыслей грязных? Ты свой “чердак” прибери, сын, а то я возьмусь – ты меня знаешь! Выполню трепанацию, и промою все извилины с мылом!
– Но училка творческого требует подхода! А ругань – чё – правда жизни! Соцреализм, бать, – разошёлся было сынуля, пока я за успокоительным ходил, но увидев, что вместе с таблеточками я и ремень свой кожаный, доброй тёщей дарёный, достал – сын сник.
– Дальше идём! – грозно заявил я. – Про свиней – убрать! Ибо пованивает тема! Ты с чего вообще сюда свинарник приплёл?
– Ну, так сельская же там местность… реализм… шутка хорошая про чёрствые пирожки придумалась – ну, не пропадать же шутке! Не, ну, а если бы я бабушку предложил чёрствыми пирожками кормить, нормально бы было?
– Шутка – дебильная, уровня сортирного юмора нищих кварталов Чикаго конца прошлого века.
Сын потупился. Я продолжил воспитательный процесс:
– И чтоб уголовщину в конце убрал! Быстро убрал! Это же – статья УК!
– Ты чего, бать?! Где статья? Там я ничего не писал! Там только слово “конец” – это ты его не правильно понял, бать. А я за распущенность фантазии читателей не отвечаю! Да мало ли кто кого куда потащил! Вона, вчерась, соседского дедушку два крепеньких санитара в “скорую” утащили – что же ты на санитаров в полицию не заявил? Мол, мало ли, зачем они его утащили с глаз долой?
– То есть, – медленно проговорил я, складывая ремень вдвое, и снимая с запястья часы, – ты меня хочешь убедить, что Волк будет в кустах несовершеннолетней Красной Шапочке скорую медицинскую помощь оказывать?!
– Да схарчит Волк аппетитную малолетку под тем кустиком, до косточки обглодает. Надо бы добавить, что у полиции Волк под оперативным погонялом “Каннибал Лексус” проходит. Ну, наверное, он “лексусы” угоняет в свободное от работы время…
– Да ты что, батя! Батя, не бей! Ай! Все претензии к древнему садюге по кликухе Перо!
– Что?! – я офанарел. Так и замер с занесённой дланью праведного… э… просветительского назидания.
– Нет, ну, нормальный детский писатель станет себе уголовную кликуху брать? Ну, представь, типа: детский писатель Бей Кастет, или: Руби Тесак. А тут: Жаль Перо – ну, типа, от слова “жалить”. Ещё бы Подребро в качестве отчества добавил! Это он придумал, что бы Волк несовершеннолетнюю сожрал! У, садюга! Я-то не при делах, понимаешь? Нам училка жёсткие сюжетные рамки обозначила – не виноватый я!
– УЧЕБНИК! ВЗЯЛ! В ЗУБЫ! И чтоб сожрал его, позорище ходячее, до самой обложки! – проорало что-то потустороннее через мою глотку. Я аж сам присел.
– Шутка! Прости! Пошутил! Всё, всё уже! – запричитал отпрыск, запершийся в туалете. Это, интересно, что там гремит? Он там что, баррикады возводит? В туалете?! Из чего?!
– Шарль Перро! Помню я, помню! Пошутить ребёнку нельзя! – донеслось с баррикад.
Я разжал побелевшие на ремне пальцы, выдохнул, и пошёл заваривать пустырник. Надо бы дверь в туалет укрепить, а то этот шутник меня в следующий раз доведёт до пожизненного цика с гвоздями!
– Да ладно, батя, ну прости! Чё сразу звереть-то? Знаешь, это не педагогично, вообще-то! У меня возраст такой, я что, виноват?! Да перепишу я сочинение, подумаешь!
Переписал:
…
– Такие расклады, доча, – хмуро закончила Мамочка, растирая в пепельнице выкуренный бычок. – Сделаешь бабульку – хата твоя. Прохлопаешь клювом – бабку тётушка твоя оприходует. Нам тогда с тобой даже пепла из её урны не достанется!
– Есть у меня на примете… – начала было Красная Шапочка, но оборвала себя на полуслове, что бы бросить подколку Мамочке: – но ты же не одобряешь таких моих знакомств.
– Молодёжь нынче пошла, – скривила густо накрашенные губы Мамочка, но тут же откровенно улыбнулась Красной Шапочке, и подмигнула: – подмётки прямо на лету рвёшь! Запускай своего знакомыша, доча.
…
– Ну, здорово живёшь, Красная Шапка! – развязно подкатил Серый Волк, материализовавшийся на узенькой тёмной дорожке из-за ближайшего дерева. – Чё, есть чё? Мне сорока на ушко шепнула, что ты, цыпа, ноне бабульке посылочку притаранишь. Я-то уже сам скумекал, что ты Волчьим лесом пойдёшь – в обход таможни. Что бы товар не светить, туточки срезать решишь. Ха! Глянь вот, всю попу себе в засаде отсидел, тебя, цыпа, дожидаючи!
– Чё ты мне мозг морозишь, Серый! – не растерялась Красная Шапочка. – Уговор у нас есть!
– Ты, цыпа, волну пыли не подымай. Ты тот уговор сама в унитаз спустила, когда фараонам стучала! А то с чего бы охотнички по Волчьему лесу шастать стали, а?! Чую, я всегда их чую!
– Скольких я зарезал, скольких перерезал… сколько Красных Шапок загубил! – затянул Серый Волк, недобро скалясь.
…
– ААААААААААААА!!! – заорал я, отшвырнув тетрадь с сочинением, и хватаясь за голову. Задребезжали стёкла в серванте, упала с полки книжка Фёдора Михайловича – “Идиот”. А с соседского балкона – сверху – сорвалась кошка. Рыжим метеором пролетела она за нашим окном, вторя своим воплем моему горю.
– Ну, ё-моё, батя! Ну как так-то?! Ведь я же честно старался! – всплеснул руками юный пЕсатИль. А я сейчас тут прямо и помру, наверное. Вот и призрак Фёдора Михайловича мерещится. Качает сочувственно призрачной головой.
– Не, батя, вот тебе честное слово: это ты совсем из современного культурного медийного пространства выпал! Напрочь выпал, от жизни культурной отстал! Ты же ни одного героя “Бандитского Петербурга” по имени не знаешь! Бать, ты как, а? Ты присядь тут, ладно? Отдохни, батя. Вот у тебя тут валерианочки ещё недопитой сколько! А я пойду, батя, а? Сочинение перепишу. Ну, хочешь, я вот – под Достоевского твоего любимого закошу, а?
– Не надо, – скривился я, представив “Преступление и наказание” “Идиота” “На дне” в пересказе моего, простите меня, отпрыска. – Поверь мне, сына, тебе до Достоевского никак не достать.
– Ну ладно, батя, ладно. Я всё сделаю. Хорошо сделаю, художественно. В спокойных тонах, и без бандитов. Погоди только, ладно? – и уселся за стол.
…
Сказка про Красную Шапочку
Старый сухой дуб вздымал обглоданные обломки своих ветвей немым укором к увядшим пепельно-серым небесам, а те сыпали скупые слёзы на почерневший лес. На кусте колючем сжался в чёрный комок ворон. Под кустом тем колким белели детские кости, да изорванный безжалостными когтями головной убор красного цвета. Ибо нефиг детям в одиночку по лесу гулять без берданки!
Конец
…
– Сына, а ты “Тараса Бульбу” не читал? – спросил я.
– Не,… кино смотрел… – подавленно опустил голову сын.
– Зря ты, сына, “Тараса Бульбу” не читал. Жизненная вещь. Соцреализм. Животрепещущий, – сказал я, подымаясь на ноги.
– Батя, ну вот, что опять? Тут-то ты к чему придрался?
– К ничему, – терпеливо объяснил я. – Тут, – я потряс тетрадкой, – Ничего. А надо – сочинение! Завязка, развитие, капец, поворот, финал! А у тебя что? Ты специально надо мной издеваешься?
– Да ёжкины иголки! – вздохнул сын. – Я ж хотел, что бы художественно, и что бы придраться не к чему было. Нормальные сюжеты ты же сам на корню рубишь!
– Нормальные? – искренне удивился я. – Ты меня реально пугаешь, сын. Вот это… это… нормальные сюжеты, по-твоему? Бездарный из меня вышел родитель…
– Да ладно, батя, ну, чего ты сразу так! Хороший ты у меня родитель! Честно! Ну, когда криком кошек с балконов не сбиваешь,… но то я же и виноват! Признаю! Всё, всё – сдаюсь! Сейчас всё будет в классическом стиле!
…
Минула ночь, и утро, и выходной день. Сын носа за-за двери своей комнаты не показывал. Я хмуро хлестал гранёными стаканами горькую… заварку пустырника. Следующим утром я не выдержал, и пошёл всё-таки поглядеть, что там с сыном.
Сын мирно спал, устало уронив голову на клавиатуру. Экран монитора пестрел окнами в интернет. На одном из них какой-то небритый лохматый тип с горящими глазами пел под гитару:
– О, маленькая девочка!
Не злись на волчонка!
Я тоже когда-то
Душой был ребёнка!
– Это что такое? – удивился я.
– Где? Что? – захлопал красными глазами разбуженный сын. – А, это! Это так – фанаты фанатеют.
– К…какие фанаты? – не понял я.
– Ну, я тут выложил в сеть компиляцию своих сочинений… – смущённо почесал пятернёй затылок сын. – Ой, ты только не злись, батя! Ну, чесслово, без задней мысли! Вот, ну, получилось так. Ты это… когда мои сочинения критиковал давеча… тут это… веб-камера была включена. Не, ты не подумай! Мы просто с друзьями чатились, да я и забыл выключить. А они уже записали всё. Серёга Волков так образом Серого Волка вдохновился,… картинки в сети подобрал – ну, для иллюстраций. Текст мы по голосам раскидали, озвучили, я ролик смонтировал, картинки вставил, эффекты добавил.
– И что? – нахмурился я.
– Несколько тысяч просмотров, около пары тысяч подписчиков, – вздохнул сын. – Это за один день. Я тут на форуме с пацанами перетёр, ну… мы будем краудфандинговую компанию делать.
– Что?!
– Ну, проморолик запустим, на краудфандинге денежку подымим, и будем нормальный сериал снимать – в стиле авторской анимации. Вот эти двое, – сын ткнул пальцем в окно “Скайп”, – это художники, которые подписались к среде ключевые кадры отрисовать. Я вчера раскадровочку накидал. Девчонка вот эта вообще шикарно рисует! Ну, дальше уже на компе обработаем, анимируем. Вот этот зачётный чувак из Финляндии, вроде – взялся спецэффекты компьютерные слобать. А Красную Шапочку у нас Анжолина Джоли озвучивать будет, прикинь! Не, ну, не та, которая настоящая, конечно. Вот эта вот девчонка – голос – прям, как у Анжелины, только даже лучше! Вот, она будет озвучивать.
…
Я тихо накинул на плечи свою куртку, и тихо вышел, прикрыв за собой дверь. На душе было хмуро-слякотно. А на улице было по-декабрьски свежо и бодро. Небеса над головой сияли, словно там не тёмная бездонная бездна космоса, а какой-нибудь сиятельный Асгард. Крыши домов, казалось бы, давно и безнадежно почерневшие от городской копоти, ныне сияли белизной, как невеста перед ЗАГС-ом. Свеженький снег беззаботно весело хрустел под домашними тапочками.
И как так вышло-то, где мы проморгали подрастающее поколение? Что я делал не так? Не так воспитывал? Вот, мудрые говорят, дескать, дети – это зеркало, которое отражает нас самих. Они же, по-молодости, за нами повторяют в основном. А я – что? Выходит, неча на зеркало пенять, коли рожа крива? А что я мог?
И так мне захотелось крикнуть этому сияющему высокому небу, этим праздничным крышам: – “Где, где мой Рубикон?! Где, черт подери, то поле Куликово, на котором я бы мог… не знаю что, но я бы смог!” Я бы шагнул вперёд! Красиво сдвинув брови! И вот так бы сжал в руке череп Ёрика, и решительны бы выбрал: – “Быть!”.
Но небеса безмолвствовали, а синицы на ветках рябины откровенно ржали надо мной. И, знаете что? Вот, посмотрел я на этот чистый белый снег, что ложился мне под тапочки, словно чистая страница, и кое-что до меня дошло. Оно ведь лучше поздно, чем никогда, да? Ну, надеюсь, что да. Потому что до меня дошло, что Рубикона нет. Вернее не так. Он есть, но не где-то там, а вот прям сразу везде! В каждом дне, под каждым нашим шагом лежит то самое поле Куликово. Буднично так лежит, без героики, знаете-ли. Но выбор есть всегда.
Всегда есть выбор. Он, может, размазан по жизни тонким слоем житейских мелочей. Он, может, далёк от категорически бинарного “быть / не быть”. Но выбор есть всегда. Выбор между тем, что правильно, и тем, что легко. А легко на ребёнка наорать, да.
Я зашёл в знакомую кафешку на углу, взял чашечку натурального горького кофе,… достал завалявшийся в кармане карандашек “ИКЕЯ”,… и извёл целую стопку салфеток, пока добрая девушка официантка не принесла мне какой-то потёртый блокнотик.
Я стал писать свою собственную историю про Красную Шапочку. Вот примерно так начало складываться:
…
В чёрном и безнадёжно бездонном, как её меланхолия, космосе застыл навеки фейерверк звёзд, и только музыка Рахманинова несла её сознание и покачивала бортовые огни её патрульного катера.
– База вызывает борт 21-12! Капитан Ред Хат, ответьте “Мамочке”!
– Все двенадцать сотен статей уголовного кодекса тебе в твой чёртов утренний кофе! – рявкнула капитан, выныривая из музыки в реальность, и вдавила кнопку радиосвязи. Пяткой, потому что ноги уже на пульте управления, а рукам туда ещё тянуться лень.
– Ред Хат – “Мамочке”: принимаю вас на 80! – рявкнула она.
– Ситуация 4-16 в секторе 32!
– Принято! Запрашиваю целеуказание, координаты, и уровень полномочий!
– Координаты загружены. Объект на позывные не отвечает. Проходит под оперативным псевдонимом “Серый Волк”. Предположительно, ожидает в секторе 32 курьера с товаром. Как приняли?
– Принято, “Мамочка”!
– Уровень полномочий – третий! Третий уровень полномочий и ни йотой больше! Никаких ядерных фугасов, Ред Хат! Как поняли, подтвердите!
– Принимаю вас где-то на 60, “Мамочка”, – бросила сквозь зубы капитан Ред Хат, и отключила дальнюю связь.
– Ты, канцелярская крыса, свою попу прикрыл – вот и успокойся! А теперь я буду работу делать! – рыкнула Красная Шапочка в онемевшие микрофоны. И подключила внутреннюю связь.
– Слушать в отсеках! По местам стоять! К смене курса товсь! Сектор 32. Боевое расписание. Будут танцы, ребята!
– Я-я, кэп, мэм! Правый борт тов! Левый борт тов! – понеслись доклады на мостик.
– “Пирожков” полно лукошко, мэм! – доложил оружейник. – С какой начинкой выбираем?
– “Слёзы Сатаны” на направляющие, – выдохнула капитан. В отсеках повисла мёртвая тишина.
– Вы слышали приказ! У нас на борту реквизированные запрещённые игрушки, подписанные к утилизации – вот и утилизируем!
– Есть “Слёзы Сатаны”, кэптан, мэм! Шевелитесь, ленивые обезьяны! Фугасы на направляющих!
– Первый, второй – товы!
– Кормовые товы!
– Ловушки заряжены!
– “Незабудки” по периметру! Готов дать “подсветку”!
– Батарея тов!
– Главный калибр готов открыть огонь по засвету, кэптан, мэм!
Маленькая команда маленького патрульного катера сыпала докладами готовности, но капитан их не слышала. Их капитан сейчас была далеко. Далеко и давно. В обшарпанных стенах специального интерната для беспризорных. Она смотрела сквозь грязное, разбитое и заклеенное бумажным скотчем стекло, на умирающий город под грустным химическим дождём. Рядом стоял худенький мальчик с большими щенячьими глазами, и сжимал её ладошку в своей руке так, будто держал маленькую птичку, которую боялся раздавить, но не мог позволить вырваться. Сергей Волков – Серый Волчонок.
– “Вот, значит, как мы встретимся. И теперь ты мне станцуешь, Серый! Ты станцуешь, а я сыграю музыку!” – мрачно подумала капитан Ред Хат, возвращаясь в настоящее.
– Главный калибр! – бросила в микрофоны капитан.
– Слушаю!
– Не стрелять! Без моей команды – не стрелять! Держать готовность! В отсеках пристегнуться! Старт!
В чёрном и безнадёжно бездонном, как неизбывная тоска её сердца, космосе застыл навеки фейерверк звёзд, и только музыка Рахманинова подпевала маршевым двигателям храброго патрульного катера, ложащегося в боевой разворот.
…
Собственно, чего ради я всё это тут пишу: люди добрые! Лайкните, не поскупитесь! Не корости ради! Помогите набрать на моем канале подписчиков больше, чем у сына! А я вам за это – сказку про Красную Шапочку – капитана космической полиции, и Серого Волка – главаря шайки космических э… неформалов, – расскажу! И да поможет мне в том дух Алексея Толстого, аминь!
…
За сим разрешите откланяться,
искренне ваш,
Андрей Чародейкин.