Сочинение на тему любовь высший дар судьбы

7 вариантов

  1. Любовь… вносит идеальное отношение и свет в будничную прозу жизни, расшевеливает благородные инстинкты души и не дает загрубеть в узком материализме и грубо-животном эгоизме.
    И. Бунин
    Центром своих произведений И. А. Бунин делает особые, редкие моменты человеческой жизни (вспышку любовного чувства, несчастье, катастрофу, смерть), когда в сознании героя происходит взрыв повседневности, “солнечный удар”, слом чего-то привычного, устоявшегося. У героя рождается “второе зрение”, он открывает для себя всю красоту мира и свое “полное присутствие” в нем, осуществляя тем самым человеческое предназначение.
    В рассказах Бунина о любви, о ее загадочной, ускользающей природе представлено, кажется, все богатство проявлений и оттенков этого чувства. Мы становимся свидетелями своеволия любви, переменчивости и непредсказуемости, необъяснимых изменений в настроениях любящих. По мнению писателя, возникновение любовного чувства непостижимо, как случай, и неизбежно, как смерть, но в то же время она никогда не проходит бесследно. Любовь в изображении Бунина — уникальное состояние человека, ощущение целостности личности, когда душа и тело находятся в полном согласии друг с другом и с окружающим миром. Именно в любви писатель видел “возвышенную цену” жизни, в любви, дающей сознание “приобретения” счастья, всегда неустойчивого, неизбежно исчезающего, как неустойчива сама жизнь. Исход любви, по Бунину, всегда трагичен, потому что, испытав возвышенное чувство, ощутив полноту бытия в любви, человек начинает предъявлять к действительности повышенные требования, которым она не в состоянии соответствовать.
    Бунин пишет преимущественно о совершенной любви, которая не только взаимна, но и гармонична: она представляет собой неразрывность “небесного” и “земного”, души и тела. Такую любовь ничто не может подточить, испортить, она, по мнению автора, не может иссякнуть, она не поддается исчезновению в сознании человека, в его “внутреннем времени”, но каждый раз фатально обрывается в самом зените — смертью или неизбежной разлукой. Об этом и необыкновенно лиричный, светлый и грустный одновременно, рассказ “Солнечный удар”.
    Мимолетная встреча героев на речном пароходе — поручика и “маленькой безымянной женщины”, в которой “все было прелестно”, — поразила их, словно солнечный удар. От охватившего их внезапного сильного чувства голова пошла кругом, и будто под воздействием солнечных лучей все вокруг стало казаться прекрасным и удивительным: и темнота, и огни, и сильный, мягкий ветер… У поручика при взгляде на женщину “блаженно и страшно замерло сердце при мысли, как, вероятно, крепка и смугла она вся под этим легким холстинковым платьем после целого месяца лежанья под южным солнцем, на горячем морском песке”. Солнце ослепило и героиню: “Ах, да делайте, как хотите”, — ответила она на предложение поручика вместе сойти на пристани. Приехав в гостиницу, они не заметили старой обстановки, небритости лакея, бедно обставленного и душного от солнца номера. “Оба так исступленно задохнулись в поцелуе, что много лет вспоминали потом эту минуту: никогда ничего подобного не испытал за всю жизнь ни тот, ни другой”. А в десять часов утра, “солнечного, жаркого, счастливого”, “маленькая безымянная женщина, так и не сказавшая своего имени, шутя назвавшая себя прекрасной незнакомкой”, уехала.
    Романтическое приключение закончилось, наступило утро, а с ним и неизбежное отрезвление. Женщина опомнилась первой. У нее есть муж, трехлетняя дочь. У нее обязательства. Нет, она ни о чем не жалела, ни в чем не упрекала, просто поняла, что у “дорожного приключения” нет будущего. Она была по-прежнему проста и весела, но — “уже рассудительна”: “Если поедем вместе, все будет испорчено. Даю вам честное слово, что я совсем не то, что вы могли обо мне подумать. Никогда ничего даже похожего на то, что случилось, со мной не было, да и не будет больше. На меня точно затмение нашло… Или, вернее, мы оба получили что-то вроде солнечного удара…”
    Когда поручик провожал ее на пристань, действие “солнечного удара” еще не закончилось (скорее всего, потому, что женщина была еще рядом с ним): он как-то легко согласился с нею. “В легком и счастливом духе он довез ее до пристани… при всех поцеловал на палубе…” И тут солнце словно зашло за тучи: без маленькой безымянной женщины поручику стало тоскливо, темно и одиноко: “Номер без нее показался каким-то совсем другим, чем был при ней. Он был еще полон ею — и пуст. Это было странно! Еще пахло ее хорошим английским одеколоном, еще стояла на подносе ее недопитая чашка, а ее уже не было… И сердце поручика вдруг сжалось такой нежностью…” И как резко меняется день, когда солнце уходит за тучи, так быстро и неожиданно изменилось настроение поручика. Он не находил себе места, не мог оставаться в комнате без маленькой безымянной женщины.
    Он не мог перестать думать о ней, о том, что она сейчас делает и где находится: “Уехала — и теперь уже далеко, сидит, вероятно, в стеклянном белом салоне или на палубе и смотрит на огромную, блестящую под солнцем реку, на встречные плоты, на желтые отмели, на сияющую даль воды и неба, на весь этот безмерный волжский простор…”
    Краски писателя в описании женщины в представлении поручика светлы и легки, как и его любовь. Поручик ужаснулся мысли о том, что они никогда уже не увидятся: “…он уже никогда не увидит ее, мысль эта изумила и поразила его. Нет, этого не может быть! Это было бы слишком дико, неестественно, неправдоподобно! — И он почувствовал такую боль и такую ненужность всей своей дальнейшей жизни без нее, что его охватил ужас, отчаяние”.
    Такие чувства охватывают, наверное, всех по-настоящему любящих людей при расставании и на час, и на долгие годы. Это “странное, непонятное чувство”, которого “он даже предположить в себе не мог, затевая вчера это, как он думал, только забавное знакомство”.
    Герой напряженно размышлял, “что же теперь делать ему, как избавиться от этой внезапной, неожиданной любви?”. Он зачем-то поехал на базар, “зачем-то походил по свежему навозу среди телег, среди возов с огурцами, среди новых мисок и горшков”. Но все это казалось “так глупо, нелепо”, что он бежал с базара. Пошел в собор, “где пели… громко, весело и решительно, с осознанием исполненного долга”, потом долго кружил по маленькому “жаркому и запущенному садику”, попытался напиться. Но ничто не отвлекает от мыслей о Ней. Герой мечется, но так и не находит себе места в опустевшем мире, который все еще хранит следы ее недавнего пребывания. Попытка послать ей телеграмму (“Отныне вся моя жизнь навеки, до гроба, ваша, в вашей власти”) оказывается невыполнимой, ведь он знал город, где она живет, но не знал ни фамилии, ни имени ее! Солнечный луч на мгновение озарил его жизнь и безвозвратно пропал, и краски жизни погасли. Как накануне окружающий мир радовал героя и, казалось, жил его радостью, так теперь этот мир потускнел, все потеряло смысл. Даже “жаркое, пламенное и радостное” солнце теперь раздражало, слепило, казалось “бесцельным” . “Как дико, страшно все будничное, обычное, когда сердце поражено, — да, поражено, он теперь понимал это, — этим страшным “солнечным ударом”, слишком большой любовью, слишком большим счастьем!”
    Как здоровье людей ухудшается после сильного солнечного удара, так и поручик вернулся в гостиницу настолько разбитый усталостью, “точно совершил огромный переход”, а вернувшись на пароход, “сидел под навесом на палубе, чувствуя себя постаревшим на десять лет”, “томясь мучительной завистью ко всем неизвестным ему, не страдающим людям”. В рассказе “Солнечный удар” о любви говорится как о высшем даре судьбы, — и, как всегда у Бунина, чем прекраснее этот дар, тем он скоротечней.
    Трагичность любви усугубляется именно тем, что она взаимна и потому слишком прекрасна, чтобы продолжаться долго. И все же главное впечатление от рассказа — необыкновенная поэтичность любовной стихии, которая создана чувством родства авторского “я” и героя, необыкновенным лиризмом текста, образами природы, воссоздаваемой через восприятие героя, грустью о несостоявшемся, об утраченном, что озарило жизнь яркой вспышкой и ушло навеки… Что ж, как не выбирают солнечные лучи, падающие на землю, так не выбирают и судьбу, дающую прекрасные и горькие мгновения любви. Оба героя знают: продлись их встреча, соединись их жизни — и чудо, “солнечный удар”, поразивший их, исчезнет. Но в их жизни навсегда осталась память о сумасшествии минут, подобных которым никогда “не испытал за всю жизнь ни тот, ни другой”.

  2. Центром своих произведений И. А. Бунин делает особые, редкие моменты человеческой жизни (вспышку любовного чувства, несчастье, катастрофу, смерть), когда в сознании героя происходит взрыв повседневности, «солнечный удар», слом чего-то привычного, устоявшегося. У героя рождается «второе зрение», он открывает для себя всю красоту мира и свое «полное присутствие» в нем, осуществляя тем самым человеческое предназначение.
    В рассказах Бунина о любви, о ее загадочной, ускользающей природе представлено, кажется, все богатство проявлений и оттенков этого чувства. Мы становимся свидетелями своеволия любви, переменчивости и непредсказуемости, необъяснимых изменений в настроениях любящих. По мнению писателя, возникновение любовного чувства непостижимо, как случай, и неизбежно, как смерть, но в то же время она никогда не проходит бесследно. Любовь в изображении Бунина — уникальное состояние человека, ощущение целостности личности, когда душа и тело находятся в полном согласии друг с другом и с окружающим миром. Именно в любви писатель видел «возвышенную цену» жизни, в любви, дающей сознание «приобретения» счастья, всегда неустойчивого, неизбежно исчезающего, как неустойчива сама жизнь. Исход любви, по Бунину, всегда трагичен, потому что, испытав возвышенное чувство, ощутив полноту бытия в любви, человек начинает предъявлять к действительности повышенные требования, которым она не в состоянии соответствовать.
    Бунин пишет преимущественно о совершенной любви, которая не только взаимна, но и гармонична: она представляет собой неразрывность «небесного» и «земного», души и тела. Такую любовь ничто не может подточить, испортить, она, по мнению автора, не может-иссякнуть, поддается исчезновению в сознании человека, в его «внутреннем времени», но каждый раз фатально обрывается в самом зените — смертью или неизбежной разлукой. Об этом и необыкновенно лиричный, светлый и грустный одновременно, рассказ «Солнечный удар».
    Мимолетная встреча героев на речном пароходе — поручика и «маленькой безымянной женщины», в которой «все было прелестно», — поразила их, словно солнечный удар. От охватившего их внезапного сильного чувства голова пошла кругом, и будто под воздействием солнечных лучей все вокруг стало казаться прекрасным и удивительным: и темнота, и огни, и сильный, мягкий ветер… У поручика при взгляде на женщину «блаженно и страшно замерло сердце при мысли, как, вероятно, крепка и смугла она вся под этим легким холстинковым платьем после целого месяца лежанья под южным солнцем, на горячем морском песке». Солнце ослепило и героиню: «Ах, да делайте, как хотите», ответила она на предложение поручика вместе сойти на пристани. Приехав в гостиницу, они не заметили старой обстановки, не бритости лакея, бедно обставленного и душного от солнца номера. «Оба так исступленно задохнулись в поцелуе, что много лет вспоминали потом эту минуту: никогда ничего подобного не испытал за всю жизнь ни тот, ни. другой». А в десять часов утра, «солнечного, жаркого, счастливого», «маленькая безымянная женщина, так и не сказавшая своего имени, шутя назвавшая себя прекрасной незнакомкой », уехала.
    Романтическое приключение закончилось, наступило утро, а с ним и неизбежное отрезвление. Женщина опомнилась первой. У нее есть муж, трехлетняя дочь. У нее обязательства. Нет, она ни о чем не жалела, ни в чем не упрекала, просто поняла, что у «дорожного приключения» нет будущего. Она была по-прежнему проста и весела, но — «уже рассудительна»: «Если поедем вместе, все будет испорчено. Даю вам честное слово, что я совсем не то, что вы могли обо мне подумать. Никогда ничего даже похожего на то, что случилось, со мной не было, да и не будет больше. На меня точно затмение нашло… Или, вернее, мы оба получили что-то вроде солнечного удара…»
    Когда поручик провожал ее на пристань, действие «солнечного удара» еще не закончилось (скорее всего, потому, что женщина была еще рядом с ним): он как-то легко согласился с нею. «В легком и счастливом духе он довез ее до пристани… при всех поцеловал на палубе…» И тут солнце словно зашло за тучи: без маленькой безымянной женщины поручику стало тоскливо, темно и одиноко: «Номер без нее показался каким-то совсем другим, чем был при ней. Он был еще полон ею — и пуст. Это было странно! Еще пахло ее хорошим английским одеколоном, еще стояла на подносе ее недопитая чашка, уже не было… И сердце поручика вдруг сжалось такой нежностью… » И как резко меняется день, когда солнце уходит за тучи, так быстро и неожиданно изменилось настроение поручика. Он не находил себе места, не мог оставаться в комнате без маленькой безымянной женщины.
    Он не мог перестать думать о ней, о том, что она сейчас делает и где находится: «Уехала — и теперь уже далеко, сидит, вероятно, в стеклянном белом салоне или на палубе и смотрит на огромную, блестящую под солнцем реку, на встречные плоты, на желтые отмели, на сияющую даль воды и неба, на весь этот безмерный волжский простор…»
    Краски писателя и описании женщины в представлении поручика светлы и легки, как и его любовь.
    Такие чувства охватывают, наверное, всех по-настоящему любящих людей при расставании и на час, и на долгие годы. Это «странное, непонятное чувство», которого «он даже предположить в себе не мог, затевая вчера это, как он думал, только забавное знакомство».
    Герой напряженно размышлял, «что же теперь делать ему, как избавиться от этой внезапной, неожиданной любви?». Он зачем-то поехал на базар, «зачем-то походил по свежему навозу среди телег, среди возов с огурцами, среди новых мисок и горшков». Но все это казалось «так глупо, нелепо», что он бежал с базара. Пошел в собор, «где пели… громко, весело и решительно, с осознанием исполненного долга», потом долго кружил по маленькому «жаркому и запущенному садику», попытался напиться. Но ничто не отвлекает от мыслей о Ней. Герой мечется, но так и не находит себе места в опустевшем мире, который все еще хранит следы ее недавнего пребывания. Попытка послать ей телеграмму («Отныне вся моя жизнь навеки, до гроба, ваша, в вашей власти») оказывается невыполнимой, ведь он знал город, где она живет, но не знал ни фамилии, ни имени ее!
    Солнечный луч на мгновение озарил его жизнь и безвозвратно пропал, и краски жизни погасли. Как накануне окружающий мир радовал героя и, казалось, жил его радостью, так теперь этот мир потускнел, все потеряло смысл. Далее «пламенное и радостное» солнце теперь раздражало, слепило, казалось «бесцельным». «Как дико, страшно все будничное, обычное, когда сердце поражено, — да, поражено, он теперь понимал это, — этим страшным «солнечным ударом », слишком большой любовью, слишком большим счастьем!»
    Как здоровье людей ухудшается после сильного солнечного удара, так и поручик вернулся в гостиницу настолько разбитый усталостью, «точно совершил огромный переход», а вернувшись на пароход, «сидел под навесом на палубе, чувствуя себя постаревшим на десять лет», «томясь мучительной завистью ко всем неизвестным ему, не страдающим людям».
    В рассказе «Солнечный удар» о любви говорится как о высшем даре судьбы, — и, как всегда у Бунина, чем прекраснее этот дар, тем он скоротечней.
    Трагичность любви усугубляется именно тем, что она взаимна и потому слишком прекрасна, чтобы продолжаться долго. И все же главное впечатление от рассказа — необыкновенная поэтичность любовной стихии, которая создана чувством родства авторского «я» и героя, необыкновенным лиризмом текста, образами природы, воссоздаваемой через восприятие героя, грустью о несостоявшемся, об утраченном, что озарило жизнь яркой вспышкой и ушло навеки… Что ж, как не выбирают солнечные лучи, падающие; на землю, так не выбирают и судьбу, дающую прекрасные и горькие мгновения любви. Оба героя знают: продлись их встреча, соединись их жизни — и чудо, «солнечный удар», поразивший их, исчезнет. Но в их жизни навсегда осталась память о сумасшествии минут, подобных которым никогда «не испытал за всю жизнь ни тот, ни другой».

  3. В своем прозаическом творчестве И. А. Бунин часто обращается к вечным темам. Тема любви — одна из главнейших в его произведениях. В истинной любви, по И. А. Бунину, есть что-то общее с вечной природой. Прекрасно только то чувство любви, которое естественно, не выдумано. Такому чувству писатель сложил подлинный поэтический гимн.
    Уже в самом названии рассказа «Солнечный удар» выражена непреодолимая сила любовного чувства, его преобразующее воздействие на человека. Обыденная обстановка, обыденная ситуация — однодневная вспышка страсти безымянных героев — выбрана автором рассказа специально, чтобы оттенить эту мысль. Лишь воспоминания поручика — спонтанные, всезахватывающие — проясняют истинный смысл промелькнувших мгновений прошлого.
    Герой вспоминает о случайном знакомстве на пароходе, о любовном приключении и разлуке навсегда. Возлюбленная сошла с парохода в маленьком уездном городке поздним вечером. А утром, после пьянящей ночи, — «солнечное, жаркое, счастливое, со звоном церквей» — завершение столь же жарких, пылких переживаний и начало разлуки.
    С отъездом возлюбленной у поручика появилось болезненное ощущение утраты: «странное, непонятное чувство, которого совсем не было, когда они были вместе». Страдания нарастают: «Как дико, страшно все будничное, обычное, когда сердце поражено… этим страшным «солнечным ударом», слишком большой любовью, слишком большим счастьем!»
    Ощущение утраты резко изменяет восприятие героем окружающего мира. Жизнь городка становится «глупой, нелепой», красота природы кажется ненужной, а слепящий свет, «пламенный и радостный», исходит от «как будто бесцельного солнца». С потерей любимой бессмысленной становится вся красота мира. Мастер пейзажной живописи, И. А. Бунин воссоздает яркое природное цветение, но лишь для того, чтобы передать рожденные им страдания одинокого человека. Весь мир, объективно прекрасный, субъективно воспринят как мучительное испытание, все в нем усиливает несчастье. Немудрено, что рассказ (после поэтической зарисовки вечерней зари) кончается кратким сообщением: «Поручик сидел под навесом на палубе, чувствуя себя постаревшим на десять лет».
    В пределах кратчайшего временного отрезка произошла психологическая метаморфоза. Этот композиционный прием убеждает нас: все переживания поручика — тоска по уехавшей возлюбленной, внутренняя сосредоточенность на чувстве к ней, боль одиночества — столь же естественно свойственны его душе, как первый порыв страсти.
    Неожиданно, но закономерно пробуждается присущая любому человеку и до поры дремлющая способность к всепоглощающей любви.
    Осмысление любви в рассказах И. А. Бунина выражает общее представление писателя о жизни: мир катастрофичен, и любовь лишь призрак подлинного счастья земного бытия и, может быть, самый короткий путь познания его неосуществимости. Искусство для И. А. Бунина становится возможностью увековечения мига, в котором проявляется и красота, и трагедия, и вечная тайна мира.

  4. ЛЮБОВЬ — ВЫСШИЙ ДАР СУДЬБЫ. Центром своих произведений И. А. Бунин делает особые, ред­кие моменты человеческой жизни (вспышку любовного чувства, несчастье, катастрофу, смерть), когда в сознании героя происходит взрыв повседневности, «солнечный удар», слом чего-то привычно­го, устоявшегося. У героя рождается «второе зрение», он открывает для себя всю красоту мира и свое «полное присутствие» в нем, осу­ществляя тем самым человеческое предназначение.
    В рассказах Бунина о любви, о ее загадочной, ускользающей природе представлено, кажется, все богатство проявлений и оттен­ков этого чувства. Мы становимся свидетелями своеволия любви, переменчивости и непредсказуемости, необъяснимых изменений в настроениях любящих. По мнению писателя, возникновение любов­ного чувства непостижимо, как случай, и неизбежно, как смерть, но в то же время она никогда не проходит бесследно. Любовь в изоб­ражении Бунина — уникальное состояние человека, ощущение це­лостности личности, когда душа и тело находятся в полном согла­сии друг с другом и с окружающим миром. Именно в любви писа­тель видел «возвышенную цену» жизни, в любви, дающей созна­ние «приобретения» счастья, всегда неустойчивого, неизбежно ис­чезающего, как неустойчива сама жизнь. Исход любви, по Бунину, всегда трагичен, потому что, испытав возвышенное чувство, ощутив полноту бытия в любви, человек начинает предъявлять к действи­тельности повышенные требования, которым она не в состоянии со­ответствовать.
    Бунин пишет преимущественно о совершенной любви, которая не только взаимна, но и гармонична: она представляет собой нераз­рывность «небесного» и «земного», души и тела. Такую любовь ничто не может подточить, испортить, она, по мнению автора, не может иссякнуть, она не поддается исчезновению в сознании человека, в его «внутреннем времени», но каждый раз фатально обрывается в самом зените — смертью или неизбежной разлукой. Об этом и нео­быкновенно лиричный, светлый и грустный одновременно, рассказ «Солнечный удар».
    Мимолетная встреча героев на речном пароходе — поручика и «маленькой безымянной женщины», в которой «все было прелест­но», — поразила их, словно солнечный удар. От охватившего их внезапного сильного чувства голова пошла кругом, и будто под воз­действием солнечных лучей все вокруг стало казаться прекрасным и удивительным: и темнота, и огни, и сильный, мягкий ветер… У поручика при взгляде на женщину «блаженно и страшно замерло сердце при мысли, как, вероятно, крепка и смугла она вся под этим легким холстинковым платьем после целого месяца лежанья под южным солнцем, на горячем морском песке». Солнце ослепило и героиню: «Ах, да делайте, как хотите», — ответила она на предло­жение поручика вместе сойти на пристани. Приехав в гостиницу, они не заметили старой обстановки, небритости лакея, бедно обстав­ленного и душного от солнца номера. «Оба так исступленно задох­нулись в поцелуе, что много лет вспоминали потом эту минуту: никогда ничего подобного не испытал за всю жизнь ни тот, ни дру­гой». А в десять часов утра, «солнечного, жаркого, счастливого», «маленькая безымянная женщина, так и не сказавшая своего име­ни, шутя назвавшая себя прекрасной незнакомкой», уехала.
    Романтическое приключение закончилось, наступило утро, а с ним и неизбежное отрезвление. Женщина опомнилась первой. У нее  муж, трехлетняя дочь. У нее обязательства. Нет, она ни о чем не жалела, ни в чем не упрекала, просто поняла, что у «дорожного приключения» нет будущего. Она была по-прежнему проста и веселая, но — «уже рассудительна»: «Если поедем вместе, все будет ис­порчено, Даю вам честное слово, что я совсем не то, что вы могли «бо мне подумать.-Никогда ничего даже похожего на то, что случи­лось, со мной не было, да и не будет больше. На меня точно затме­ние нашло… Или, вернее, мы оба получили что-то вроде солнечного удара…»
    Когда поручик провожал ее на пристань, действие «солнечного удара» еще не закончилось (скорее всего, потому, что женщина была еще рядом с ним): он как-то легко согласился с нею. «В легком и счастливом духе он довез ее до пристани… при всех поцеловал на палубе…» И тут солнце словно зашло за тучи: без маленькой безы­мянной женщины поручику стало тоскливо, темно и одиноко: «Но­мер без нее показался каким-то совсем другим, чем был при ней. Он был еще полон ею — и пуст. Это было странно! Еще пахло ее хорошим английским одеколоном, еще стояла на подносе ее недо­питая чашка, а ее уже не было… И сердце поручика вдруг сжалось такой нежностью…» И как резко меняется день, когда солнце ухо­дит за тучи, так быстро и неожиданно изменилось настроение по­ручика. Он не находил себе места, не мог оставаться в комнате без маленькой безымянной женщины.
    Он не мог перестать думать о ней, о том, что она сейчас делает и где находится: «Уехала — и теперь уже далеко, сидит, вероятно, в стеклянном белом салоне или на палубе и смотрит на огромную, бле­стящую под солнцем реку, на встречные плоты, на желтые отмели, на сияющую даль воды и неба, на весь этот безмерный волжский простор…»
    Краски писателя в описании женщины в представлении пору­чика светлы и легки, как и его любовь. Поручик ужаснулся мысли о том, что они никогда уже не увидятся: «…он уже никогда не уви­дит ее, мысль эта изумила и поразила его. Нет, этого не может быть! Это было бы слишком дико, неестественно, неправдоподобно! — И он почувствовал такую боль и такую ненужность всей своей дальней­шей жизни без нее, что его охватил ужас, отчаяние».
    Такие чувства охватывают, наверное, всех по-настоящему любя­щих людей при расставании и на час, и на долгие годы. Это «стран­ное, непонятное чувство», которого «он даже предположить в себе не мог, затевая вчера это, как он думал, только забавное знакомство».
    Герой напряженно размышлял, «что же теперь делать ему, как избавиться от этой внезапной, неожиданной любви?». Он зачем-то поехал на базар, «зачем-то походил по свежему навозу среди телег, среди возов с огурцами, среди новых мисок и горшков». Но все это казалось «так глупо, нелепо», что он бежал с базара. Пошел в собор, « где пели… громко, весело и решительно, с осознанием исполнен­ного долга», потом долго кружил по маленькому «жаркому и запу­щенному садику», попытался напиться. Но ничто не отвлекает от мыслей о Ней. Герой мечется, но так и не находит себе места в опу­стевшем мире, который все еще хранит следы ее недавнего пребы­вания. Попытка послать ей телеграмму («Отныне вся моя жизнь навеки, до гроба, ваша, в вашей власти») оказывается невыполни­мой, ведь он знал город, где она живет, но не знал ни фамилии, ни имени ее! Солнечный луч на мгновение озарил его жизнь и безвоз­вратно пропал, и краски жизни погасли. Как накануне окружающий мир радовал героя и, казалось, жил его радостью, так теперь этот мир потускнел, все потеряло смысл. Даже «жаркое, пламенное и ра­достное» солнце теперь раздражало, слепило, казалось «бесцель­ным». «Как дико, страшно все будничное, обычное, когда сердце по­ражено, — да, поражено, он теперь понимал это, — этим страшным «солнечным ударом», слишком большой любовью, слишком боль­шим счастьем!»
    Как здоровье людей ухудшается после сильного солнечного уда­ра, так и поручик вернулся в гостиницу настолько разбитый уста­лостью, «точно совершил огромный переход», а вернувшись на па­роход, «сидел под навесом на палубе, чувствуя себя постаревшим на десять лет», «томясь мучительной завистью ко всем неизвестным ему, не страдающим людям». В рассказе «Солнечный удар» о люб­ви говорится как о высшем даре судьбы, — и, как всегда у Бунина, чем прекраснее этот дар, тем он скоротечней.
    Трагичность любви усугубляется именно тем, что она взаимна и потому слишком прекрасна, чтобы продолжаться долго. И все же главное впечатление от рассказа — необыкновенная поэтичность любовной стихии, которая создана чувством родства авторского «я» и героя, необыкновенным лиризмом текста, образами природы, вос­создаваемой через восприятие героя, грустью о несостоявшемся, об утраченном, что озарило жизнь яркой вспышкой и ушло навеки… Что ж, как не выбирают солнечные лучи, падающие на землю, так не выбирают и судьбу, дающую прекрасные и горькие мгновения люб­ви. Оба героя знают: продлись их встреча, соединись их жизни — и чудо, «солнечный удар», поразивший их, исчезнет. Но в их жизни навсегда осталась память о сумасшествии минут, подобных которым никогда «не испытал за всю жизнь ни тот, ни другой».

    читать похожие:

    Любовь как высший судья в человеческой деятельности в рассказе И. А. Бунина «Темные аллеи»
    Любовь в произведениях И. А. Бунина
    Две женские судьбы в рассказе И. А. Бунина «Лёгкое дыхание»
    ТЕМА ОБРЕЧЕННОСТИ БУРЖУАЗНОГО МИРА (по рассказу И. А. Бунина «Господин из Сан-Франциско»)

  5. Бунин “Солнечный удар” – сочинение “Любовь — высший дар судьбы (по рассказу И. А. Бунина “Солнечный удар”)”
    Любовь. . . вносит идеальное отношение и свет в будничную прозу жизни, расшевеливает благородные инстинкты души и не дает загрубеть в узком материализме и грубо-животном эгоизме.
    И. Бунин
    Центром своих произведений И. А. Бунин делает особые, редкие моменты человеческой жизни (вспышку любовного чувства, несчастье, катастрофу, смерть), когда в сознании героя происходит взрыв повседневности, “солнечный удар”, слом чего-то привычного, устоявшегося. У героя рождается “второе зрение”, он открывает для себя всю красоту мира и свое “полное присутствие” в нем, осуществляя тем самым человеческое предназначение.
    В рассказах Бунина о любви, о ее загадочной, ускользающей природе представлено, кажется, все богатство проявлений и оттенков этого чувства. Мы становимся свидетелями своеволия любви, переменчивости и непредсказуемости, необъяснимых изменений в настроениях любящих. По мнению писателя, возникновение любовного чувства непостижимо, как случай, и неизбежно, как смерть, но в то же время она никогда не проходит бесследно. Любовь в изображении Бунина — уникальное состояние человека, ощущение целостности личности, когда душа и тело находятся в полном согласии друг с другом и с окружающим миром. Именно в любви писатель видел “возвышенную цену” жизни, в любви, дающей сознание “приобретения” счастья, всегда неустойчивого, неизбежно исчезающего, как неустойчива сама жизнь. Исход любви, по Бунину, всегда трагичен, потому что, испытав возвышенное чувство, ощутив полноту бытия в любви, человек начинает предъявлять к действительности повышенные требования, которым она не в состоянии соответствовать.
    Бунин пишет преимущественно о совершенной любви, которая не только взаимна, но и гармонична: она представляет собой неразрывность “небесного” и “земного”, души и тела. Такую любовь ничто не может подточить, испортить, она, по мнению автора, не может иссякнуть, она не поддается исчезновению в сознании человека, в его “внутреннем времени”, но каждый раз фатально обрывается в самом зените — смертью или неизбежной разлукой. Об этом и необыкновенно лиричный, светлый и грустный одновременно, рассказ “Солнечный удар”.
    Мимолетная встреча героев на речном пароходе — поручика и “маленькой безымянной женщины”, в которой “все было прелестно”, — поразила их, словно солнечный удар. От охватившего их внезапного сильного чувства голова пошла кругом, и будто под воздействием солнечных лучей все вокруг стало казаться прекрасным и удивительным: и темнота, и огни, и сильный, мягкий ветер. . . У поручика при взгляде на женщину “блаженно и страшно замерло сердце при мысли, как, вероятно, крепка и смугла она вся под этим легким холстинковым платьем после целого месяца лежанья под южным солнцем, на горячем морском песке”. Солнце ослепило и героиню: “Ах, да делайте, как хотите”, — ответила она на предложение поручика вместе сойти на пристани. Приехав в гостиницу, они не заметили старой обстановки, небритости лакея, бедно обставленного и душного от солнца номера. “Оба так исступленно задохнулись в поцелуе, что много лет вспоминали потом эту минуту: никогда ничего подобного не испытал за всю жизнь ни тот, ни другой”. А в десять часов утра, “солнечного, жаркого, счастливого”, “маленькая безымянная женщина, так и не сказавшая своего имени, шутя назвавшая себя прекрасной незнакомкой”, уехала.
    Романтическое приключение закончилось, наступило утро, а с ним и неизбежное отрезвление. Женщина опомнилась первой. У нее есть муж, трехлетняя дочь. У нее обязательства. Нет, она ни о чем не жалела, ни в чем не упрекала, просто поняла, что у “дорожного приключения” нет будущего. Она была по-прежнему проста и весела, но — “уже рассудительна”: “Если поедем вместе, все будет испорчено. Даю вам честное слово, что я совсем не то, что вы могли обо мне подумать. Никогда ничего даже похожего на то, что случилось, со мной не было, да и не будет больше. На меня точно затмение нашло. . . Или, вернее, мы оба получили что-то вроде солнечного удара. . . ”
    Когда поручик провожал ее на пристань, действие “солнечного удара” еще не закончилось (скорее всего, потому, что женщина была еще рядом с ним): он как-то легко согласился с нею. “В легком и счастливом духе он довез ее до пристани. . . при всех поцеловал на палубе. . .
    «
    1
    2
    »

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *