Владимир Владимирович Маяковский — одна из самых ярких фигур не только русского футуризма, но и всей русской поэзии. Молодой, революционно настроенный Владимир Маяковский присоединился к футуристам в 1912 году.
Футуризм возник как одно из направлений русской поэзии рубежа веков. Называя себя единственными поэтами будущего (будетлянами), футуристы заявили об окончательном и полном разрыве со всеми традициями, резко противопоставили себя другим течениям (символизму, акмеизму) и провозгласили задачу создания нового искусства XX века, Они возмущали общественное мнение максимализмом своих литературных манифестов. В манифесте с вызывающим названием «Пощечина общественному вкусу» они призывали «сбросить Пушкина, Достоевского, Толстого с парохода современности». Футуристы шокировали названиями своих сборников («Дохлая луна», «Рыкающий Парнас» и др.). Их вечера носили шумный, скандальный характер. Они нещадно высмеивали пошлость, мещанство, обывательское отношение к жизни. Все эти внешние признаки революционности пришлись по вкусу молодому Маяковскому.
В стихах Маяковского, напечатанных в программных сборниках футуристов, много бравады, декларативного преувеличения личности поэта (трагедия «Владимир Маяковский», «Себе, любимому, посвящает эти строки автор»). В обычае футуристов было отрицать все, созданное до них. В юношеской самонадеянности Маяковский называет косноязычными Данте и Петрарку. Ему скучны Анненский, Тютчев, Фет («Надоело»).
Первое стихотворение Маяковского «Ночь» было опубликовано в сборнике «Пощечина общественному вкусу». В его стихотворениях 1912—1917 годов выразилось общее для футуристов ощущение «изжитости жизни», неизбежности катастроф, «исчерпанности» старой культуры и всех форм искусства.
Вместе с тем уже с первых шагов он отчетливо выделяется в разношерстной и шумной толпе футуристов.
Заявив, что он «хочет будущего сегодня», Маяковский поднял бунт против настоящего, ненавистного ему уклада жизни. «Долой ваш строй!», «Долой вашу войну!», «Долой вашу религию!», «Долой ваше искусство!», «Долой вашу любовь!» — такие лозунги лежали в основе произведений Маяковского 1912—1917 годов. Он противопоставляет себя буржуазному обществу, перед которым ему хочется не кривляться, а скорее плюнуть в лица («Нате!»). Он гневно осуждает империалистическую войну («Мама и убитый немцами вечер», «Вам!», «Я и Наполеон»), Он сатирически обличает буржуазный общественный строй, который уродует и принижает человека («Гимн ученому», «Гимн судье», «Мое к этому отношение»),
М. Горький, поддержавший в эти годы незаурядное молодое дарование, однажды сказал о нем: «Талантливый человек. Что после него будут делать чижики в поэзии — не знаю».
Несмотря на постепенный отход Маяковского от футуристов, они оказали достаточно большое влияние на формирование эстетических взглядов поэта и его дальнейшее творчество. Еще на первых вечерах футуристов он обрел навыки народного трибуна, умеющего держать напряженный интерес аудитории, научился полемизировать и выстраивать выступление как спектакль. Свою поэзию он предназначал миллионам читателей, но никогда не был человеком толпы, напротив, стремился выделиться и внешним видом, и поведением. Его поэтический слог и интонации всегда были наполнены чеканным ритмом, изначально предназначенным для декламации вслух.
Многие футуристы были художниками, сам Маяковский хорошо рисовал (он учился в Училище живописи). Эта любовь к краскам, к живописи остро ощущается в лирике поэта, например, в стихотворении «Ночь»: «Багровый и белый отброшен и скомкан, в зеленый бросали горстями дукаты…»
Однако многое взяв у футуризма, Маяковский далеко ушел от него и сумел создать свой собственный неповторимый стиль.
Владимир Владимирович Маяковский — одна из самых ярких фигур не только русского футуризма, но и всей русской поэзии. Молодой, революционно настроенный Владимир Маяковский присоединился к футуристам в 1912 году.
Футуризм возник как одно из направлений русской поэзии рубежа веков. Называя себя единственными поэтами будущего (будетлянами), футуристы заявили об окончательном и полном разрыве со всеми традициями, резко противопоставили себя другим течениям (символизму, акмеизму) и провозгласили задачу создания нового искусства XX века, Они возмущали общественное мнение максимализмом своих литературных манифестов. В манифесте с вызывающим названием «Пощечина общественному вкусу» они призывали «сбросить Пушкина, Достоевского, Толстого с парохода современности». Футуристы шокировали названиями своих сборников («Дохлая луна», «Рыкающий Парнас» и др.). Их вечера носили шумный, скандальный характер. Они нещадно высмеивали пошлость, мещанство, обывательское отношение к жизни. Все эти внешние признаки революционности пришлись по вкусу молодому Маяковскому.
В стихах Маяковского, напечатанных в программных сборниках футуристов, много бравады, декларативного преувеличения личности поэта (трагедия «Владимир Маяковский», «Себе, любимому, посвящает эти строки автор»). В обычае футуристов было отрицать все, созданное до них. В юношеской самонадеянности Маяковский называет косноязычными Данте и Петрарку. Ему скучны Анненский, Тютчев, Фет («Надоело»).
Первое стихотворение Маяковского «Ночь» было опубликовано в сборнике «Пощечина общественному вкусу». В его стихотворениях 1912—1917 годов выразилось общее для футуристов ощущение «изжитости жизни», неизбежности катастроф, «исчерпанности» старой культуры и всех форм искусства.
Вместе с тем уже с первых шагов он отчетливо выделяется в разношерстной и шумной толпе футуристов.Заявив, что он «хочет будущего сегодня», Маяковский поднял бунт против настоящего, ненавистного ему уклада жизни. «Долой ваш строй!», «Долой вашу войну!», «Долой вашу религию!», «Долой ваше искусство!», «Долой вашу любовь!» — такие лозунги лежали в основе произведений Маяковского 1912—1917 годов. Он противопоставляет себя буржуазному обществу, перед которым ему хочется не кривляться, а скорее плюнуть в лица («Нате!»). Он гневно осуждает империалистическую войну («Мама и убитый немцами вечер», «Вам!», «Я и Наполеон»), Он сатирически обличает буржуазный общественный строй, который уродует и принижает человека («Гимн ученому», «Гимн судье», «Мое к этому отношение»),
М. Горький, поддержавший в эти годы незаурядное молодое дарование, однажды сказал о нем: «Талантливый человек. Что после него будут делать чижики в поэзии — не знаю».
Несмотря на постепенный отход Маяковского от футуристов, они оказали достаточно большое влияние на формирование эстетических взглядов поэта и его дальнейшее творчество. Еще на первых вечерах футуристов он обрел навыки народного трибуна, умеющего держать напряженный интерес аудитории, научился полемизировать и выстраивать выступление как спектакль. Свою поэзию он предназначал миллионам читателей, но никогда не был человеком толпы, напротив, стремился выделиться и внешним видом, и поведением. Его поэтический слог и интонации всегда были наполнены чеканным ритмом, изначально предназначенным для декламации вслух.
Многие футуристы были художниками, сам Маяковский хорошо рисовал (он учился в Училище живописи). Эта любовь к краскам, к живописи остро ощущается в лирике поэта, например, в стихотворении «Ночь»: «Багровый и белый отброшен и скомкан, в зеленый бросали горстями дукаты…»
Однако многое взяв у футуризма, Маяковский далеко ушел от него и сумел создать свой собственный неповторимый стиль.
Только мы — лицо нашего Времени.
Рог времени трубит нами в словесном
искусстве.
В. Маяковский.
Начало XX века — время небывалого подъема русской поэзии, время, характеризующееся появлением многих художественных направлений — как продолжающих традиции отечественной классики, так и модернистских. К последним, несомненно, относится и футуризм (от латинского futurum; дословно означает «будущее»).
Первоначально футуризм зародился в Италии. Его первым теоретиком и практиком был писатель Ф. Маринетти. Опубликованный им в 1909 году «Манифест футуризма» стал программным изложением эстетических принципов нового направления. Новое искусство должно быть устремлено в будущее, именно ему принадлежит завтрашний день. Его сторонники ратовали за отказ от достижений культуры прошлого, за поиски новых художественных средств, языковых приемов. Футуризму свойственны резко выраженные формалистические черты: забота об увеличении «словаря в его объеме», «словоновшество», создание нового синтаксиса. Но при этом ему не чужды открыто социальное содержание, революционный пафос, протест против тех «мерзостей жизни», которые несла современная им действительность.
Из недовольства традиционным искусством, по словам Маяковского, родился российский футуризм. Развивался он своим, независимым от европейского, путем. У русских футуристов не было единой творческой организации, но у них было все же одна художественно-эстетическая платформа. Их идейным манифестом можно назвать сборник «Пощечина общественному вкусу», вышедший в 1912 году. Его основные положения: во-первых, сбросить «Пушкина, Достоевского, Толстого и проч. с парохода современности»; во-вторых, признать право поэта на «увеличение словаря в его объеме произвольными и производными словами».
Футуристы утверждали приоритет формы над содержанием; главное в художественном творчестве — поиски новых формальных приемов, цель поэзии — самоценное, «самовитое» слово.
Новое течение взяло на себя роль революционного искусства. В качестве такового оно предложило следующие принципы: антиэстетизм, поэтизация уродливого и безобразного, эпатаж публики, демонстративный цинизм и нигилизм. Эти принципы футуристы развивали не только в своем творчестве, но и в образе жизни. Отсюда — экстравагантные костюмы (к примеру, желтая кофта Маяковского), разрисованные лица, нелепые аксессуары, нарочитая грубость в обращении с публикой. Вызывающим было и оформление их сборников, начиная от заголовков и заканчивая грязно-серой дешевой бумагой. Вывести буржуазную публику из состояния равновесия — такую цель ставили перед собой футуристы.
Творчество молодого Маяковского неразрывно связано с футуризмом. Вместе с Д. Бурлюком, В. Хлебниковым, А. Крученых он участвовал в создании сборника «Пощечина общественному вкусу», выступал на футуристических вечерах-диспутах, писал критические статьи, печатался в футуристических изданиях того времени. Экспериментальный поиск Маяковского во многом определялся художественными установками футуризма; это касается основных тем, поэтических средств, языка его произведений.
На одном из поэтических вечеров автор так определил красоту: «Это живая жизнь городской массы, это — улицы, по которым бегут трамваи, автомобили, отражаясь в зеркальных окнах и вывесках». И именно такую красоту воспевает поэт. Для него существует только один пейзаж — городской. В этом отношении особенно красноречивы заголовки его стихов: «Порт», «Уличное», «Вывескам», «Театры», «Адище города». При этом картины городской жизни поражают откровенным натурализмом, грубостью: «Улица провалилась, как нос сифилитика» или: «А с неба смотрела какая-то дрянь». А вот так, по Маяковскому, выглядит ночной пейзаж:
Будет луна.
Есть уже
немножко.
А вот и полная повисла в воздухе.
Это Бог, должно быть,
дивной серебряной ложкой
роется в звезд ухе.
Примитивно-поэтическому описанию первой части автор противопоставляет усложненно-прозаическое объяснение.
В этих и других строках — демонстративный антиэстетизм, стремление поразить читателя, столь свойственные футуристическому искусству. Поэт отстаивает право смотреть на мир по-своему. Он пишет:
А за солнцами улиц где-то ковыляла
никому не нужная, дряблая луна.
Ночные огни города именуются солнцем, в то время как подлинное светило объявляется ненужным и — «дряблым». Применить подобный эпитет к воспетой в веках луне — это ли не вызов всей предшествующей поэзии?
В стихотворении «А вы могли бы?» герой обращается к читателям:
А вы
ноктюрн сыграть
могли бы
на флейте водосточных труб?
Он — поэт, он — «право имеет» творить по своим законам. А «они» — они «ничего не понимают»:
Сумасшедший!
Рыжий!
«Им» адресует поэт свое резкое «Нате»:
А если сегодня мне, грубому гунну,
кривляться перед вами не захочется — и вот
я захохочу и радостно плюну,
плюну в лицо вам.
Для произведений Маяковского свойственно острое социальное звучание — антивоенное, революционное. «Долой ваши любовь, искусство, религию, строй!» — провозглашает поэт в четырех частях поэмы «Облако в штанах».
Листочки..
После строчек лис —
точки.
Это стихотворение Маяковский не без вызова назвал «Исчерпывающей картиной весны». Так автор с помощью футуристской словесной живописи рисует весенний пейзаж. Маяковский, занимаясь формальным поиском, произвольно делит слова на слоги, нарушает привычную конструкцию стихотворной строки. Он часто прибегает к различным приемам звукописи («а с севера — снега седей»; «отравим кровью воды Рейна»; «стихами велеть истлеть ей»). Он ломает правила грамматики:
Где роза есть нежнее и чайнее?
Или:
Душу вытащу,
растопчу,
чтоб большая!
Своего рода визитной карточкой Маяковского можно считать неологизмы. Словотворчество поэта, несомненно, имеет своим истоком поэтику футуристов. В его стихах — «адище города», «земли отощавшее лонце», «декабрый вечер».
Художественные метафоры и сравнения автора часто усложнены и требуют особо тщательного прочтения, расшифровки:
Если б быть мне косноязычным,
как Дант
или Петрарка!
Душу к одной зажечь!
Парадоксальность первой части «снимается» во второй: талант и любовь героя так велики, что к ним не применимы обыкновенные земные мерки.
Оценивая творчество Маяковского, не следует отрицать влияние футуризма на эстетику автора. Именно это направление во многом сформировало будущего «лирика и трибуна». Пафос революционного обновления, поэзия индустриального города, вызов буржуазному быту, с одной стороны, и активный поиск новых художественных форм — с другой, — вот то, что унаследовал в своем творчестве поэт от идей и методов футуризма. Годы, на протяжении которых он был связан с этим направлением, стали для него годами учения, формирования поэтического мастерства, литературного кредо, по законам которого развивалось его дальнейшее творчество.
Владимир Владимирович Маяковский — одна из самых ярких фигур не только русского футуризма, но и всей русской поэзии. Молодой, революционно настроенный Владимир Маяковский присоединился к футуристам в 1912 году.
Футуризм возник как одно из направлений русской поэзии рубежа веков. Называя себя единственными поэтами будущего (будетлянами), футуристы заявили об окончательном и полном разрыве со всеми традициями, резко противопоставили себя другим течениям (символизму, акмеизму) и провозгласили задачу создания нового искусства XX века. Они возмущали общественное мнение максимализмом своих литературных манифестов. В манифесте с вызывающим названием «Пощечина общественному вкусу» они призывали «сбросить Пушкина, Достоевского, Толстого с парохода современности». Футуристы шокировали названиями своих сборников («Дохлая луна», «Рыкающий Парнас» и др.). Их вечера носили шумный, скандальный характер. Они нещадно высмеивали пошлость, мещанство, обывательское отношение к жизни. Все эти внешние признаки революционности пришлись по вкусу молодому Маяковскому.
В стихах Маяковского, напечатанных в программных сборниках футуристов, много бравады, декларативного преувеличения личности поэта (трагедия «Владимир Маяковский», «Себе, любимому, посвящает эти строки автор»). В обычае футуристов было отрицать все, созданное до них. В юношеской самонадеянности Маяковский называет косноязычными Данте и Петрарку. Ему скучны Анненский, Тютчев, Фет («Надоело»),
Первое стихотворение Маяковского «Ночь» было опубликовано в сборнике «Пощечина общественному вкусу». В его стихотворениях 1912—1917 годов выразилось общее для футуристов ощущение «изжитости жизни», неизбежности катастроф, «исчерпанности» старой культуры и всех форм искусства.
Вместе с тем уже с первых шагов он отчетливо выделяется в разношерстной и шумной толпе футуристов.
Заявив, что он «хочет будущего сегодня», Маяковский поднял бунт против настоящего, ненавистного ему уклада жизни. «Долой ваш строй!», «Долой вашу войну!», «Долой вашу религию!», «Долой ваше искусство!», «Долой вашу любовь!» — такие лозунги лежали в основе произведений Маяковского 1912-1917 годов. Он противопоставляет себя буржуазному обществу, перед которым ему хочется не кривляться, а скорее плюнуть в лица («Нате!»). Он гневно осуждает империалистическую войну («Мама и убитый немцами вечер», «Вам!», «Я и Наполеон»), Он сатирически обличает буржуазный общественный строй, который уродует и принижает человека («Гимн ученому», «Гимн судье», «Мое к этому отношение»).
М. Горький, поддержавший в эти годы незаурядное молодое дарование, однажды сказал о нем: «Талантливый человек. Что после него будут делать чижики в поэзии — не знаю».
Несмотря на постепенный отход Маяковского от футуристов, они оказали достаточно большое влияние на формирование эстетических взглядов поэта и его дальнейшее творчество. Еще на первых вечерах футуристов он обрел навыки народного трибуна, умеющего держать напряженный интерес аудитории, научился полемизировать и выстраивать выступление как спектакль. Свою поэзию он предназначал миллионам читателей, но никогда не был человеком толпы, напротив, стремился выделиться и внешним видом, и поведением. Его поэтический слог и интонации всегда были наполнены чеканным ритмом, изначально предназначенным для декламации вслух.
Многие футуристы были художниками, сам Маяковский хорошо рисовал (он учился в Училище живописи). Эта любовь к краскам, к живописи остро ощущается в лирике поэта, например, в стихотворении «Ночь»: «Багровый и белый отброшен и скомкан, в зеленый бросали горстями дукаты…»
Однако, многое взяв у футуризма, Маяковский далеко ушел от него и сумел создать свой собственный неповторимый стиль.
Владимир Маяковский
Владимир Владимирович Маяковский — русский советский поэт, один из крупнейших поэтов XX века.
Помимо поэзии ярко проявил себя как драматург, киносценарист, кинорежиссёр, киноактёр, художник, редактор журналов «ЛЕФ», «Новый ЛЕФ». Родился: 19.07.1893, Багдати Умер: 14.04.1930 (36 лет)
Популярные произведения В.В. Маяковского
Нате
Письмо товарищу Кострову из парижа о сущности любви
Скрипка и немножко нервно
Другие сочинения по произведению Маяковского
Творчество Маяковского
Тема революции в произведениях В. В. Маяковского 1917 — 1921 годов
Что мне нравится в творчестве Владимира Маяковского
Тема любви в лирике В. В. Маяковского
Мой Маяковский
Новаторство Маяковского
Тема любви в лирике В.В. Маяковского
Мое отношение к Маяковскому.
Тема любви в творчестве В. В. Маяковского
Художественные особенности поэзии Владимира Маяковского
Лирика Маяковского
Я хочу, чтоб к штыку приравняли перо (по лирике В. Маяковского)
Тема поэта и поэзии в лирике В. В. Маяковского
Тема творчества у Есенина, Блока, Маяковского, Ахматовой и Пастернака
Мой ли поэт Маяковский
Тема поэта и поэзии в лирике В.В. Маяковского
В. Маяковский. Тема поэта и поэзии
Одиночество лирического героя в стихотворениях В. В. Маяковского
Лирика В. В. Маяковского
Тема Родины в творчестве В. Маяковского
Сочинение «Маяковский и футуризм» Маяковский – все сочинения
Владимир Владимирович Маяковский — одна из самых ярких фигур не только русского футуризма, но и всей русской поэзии. Молодой, революционно настроенный Владимир Маяковский присоединился к футуристам в 1912 году.
Футуризм возник как одно из направлений русской поэзии рубежа веков. Называя себя единственными поэтами будущего (будетлянами), футуристы заявили об окончательном и полном разрыве со всеми традициями, резко противопоставили себя другим течениям (символизму, акмеизму) и провозгласили задачу создания нового искусства XX века, Они возмущали общественное мнение максимализмом своих литературных манифестов. В манифесте с вызывающим названием «Пощечина общественному вкусу» они призывали «сбросить Пушкина, Достоевского, Толстого с парохода современности». Футуристы шокировали названиями своих сборников («Дохлая луна», «Рыкающий Парнас» и др.). Их вечера носили шумный, скандальный характер. Они нещадно высмеивали пошлость, мещанство, обывательское отношение к жизни. Все эти внешние признаки революционности пришлись по вкусу молодому Маяковскому.
В стихах Маяковского, напечатанных в программных сборниках футуристов, много бравады, декларативного преувеличения личности поэта (трагедия «Владимир Маяковский», «Себе, любимому, посвящает эти строки автор»). В обычае футуристов было отрицать все, созданное до них. В юношеской самонадеянности Маяковский называет косноязычными Данте и Петрарку. Ему скучны Анненский, Тютчев, Фет («Надоело»).
Первое стихотворение Маяковского «Ночь» было опубликовано в сборнике «Пощечина общественному вкусу». В его стихотворениях 1912—1917 годов выразилось общее для футуристов ощущение «изжитости жизни», неизбежности катастроф, «исчерпанности» старой культуры и всех форм искусства.
Вместе с тем уже с первых шагов он отчетливо выделяется в разношерстной и шумной толпе футуристов.Заявив, что он «хочет будущего сегодня», Маяковский поднял бунт против настоящего, ненавистного ему уклада жизни. «Долой ваш строй!», «Долой вашу войну!», «Долой вашу религию!», «Долой ваше искусство!», «Долой вашу любовь!» — такие лозунги лежали в основе произведений Маяковского 1912—1917 годов. Он противопоставляет себя буржуазному обществу, перед которым ему хочется не кривляться, а скорее плюнуть в лица («Нате!»). Он гневно осуждает империалистическую войну («Мама и убитый немцами вечер», «Вам!», «Я и Наполеон»), Он сатирически обличает буржуазный общественный строй, который уродует и принижает человека («Гимн ученому», «Гимн судье», «Мое к этому отношение»),
М. Горький, поддержавший в эти годы незаурядное молодое дарование, однажды сказал о нем: «Талантливый человек. Что после него будут делать чижики в поэзии — не знаю».
Несмотря на постепенный отход Маяковского от футуристов, они оказали достаточно большое влияние на формирование эстетических взглядов поэта и его дальнейшее творчество. Еще на первых вечерах футуристов он обрел навыки народного трибуна, умеющего держать напряженный интерес аудитории, научился полемизировать и выстраивать выступление как спектакль. Свою поэзию он предназначал миллионам читателей, но никогда не был человеком толпы, напротив, стремился выделиться и внешним видом, и поведением. Его поэтический слог и интонации всегда были наполнены чеканным ритмом, изначально предназначенным для декламации вслух.
Многие футуристы были художниками, сам Маяковский хорошо рисовал (он учился в Училище живописи). Эта любовь к краскам, к живописи остро ощущается в лирике поэта, например, в стихотворении «Ночь»: «Багровый и белый отброшен и скомкан, в зеленый бросали горстями дукаты…»
Однако многое взяв у футуризма, Маяковский далеко ушел от него и сумел создать свой собственный неповторимый стиль.
Владимир Владимирович Маяковский – одна из самых ярких фигур не только российского футуризма, но и всей русской поэзии. Молодой, революционно настроенный Владимир Маяковский примкнул к футуристам в 1912 году.
Футуризм возник как одно из направлений русской поэзии рубежа столетий. Называя себя единственными поэтами будущего (будетлянами), футуристы заявили о окончательный и полный разрыв со всеми традициями, резко противопоставили себя другим течениям (символизма, акмеизма) и провозгласили задачу создания нового искусства XX века. Они возмущали общественное мнение максимализмом своих литературных манифестов. В манифесте с вызывающим названием «Пощечина общественному вкусу» они призывали «сбросить Пушкина, Достоевского, Толстого с парохода современности». Футуристы шокировали названиями своих сборников («Дохлая луна», «Рыкающий Парнас» и др.). их вечера носили громкий, скандальный характер. Они беспощадно высмеивали пошлость, мещанство, обывательский отношение к жизни. Все эти внешние признаки революционности пришлись по вкусу молодому Маяковскому.
В стихах Маяковского, напечатанных в программных сборниках футуристов, много бравады, декларативного преувеличения личности поэта (трагедия «Владимир Маяковский», «Себе, любимому, посвящает эти строки автор»). В обычаи футуристов было отрицать все созданное до них. В юношеской самоуверенности Маяковский называет косноязычными Данте и Петрарку. Ему неинтересны Анненский, Тютчев, Фет («Надоело»).
Первое стихотворение Маяковского «Ночь» было опубликовано в сборнике «Пощечина общественному вкусу». В его стихах 1912-1917 годов оказалось общее для футуристов ощущение «викорененості жизни», неизбежности катастроф, «исчерпанности» старой культуры во всех формах искусства.
Вместе с тем уже с первых шагов он четко выделяется в раВНОшерстной и шумной толпе футуристов.
Заявив, что он «хочет будущего сегодня», Маяковский поднял бунт против современности, ненавистного ему уклада жизни. «Долой ваш строй!», «Долой вашу войну!», «Долой вашу религию!», «Долой ваше искусство!», «Долой вашу любовь!» – такие лозунги лежали в основе произведений Маяковского 1912-1917 годов. Он противопоставляет себя буржуаВНОму обществу, перед которым ему хочется не кривляться, а скорее плюнуть в лицо («Нате!»). Он гневно осуждает империалистическую войну («Мама и убитый немцами вечер», «Вам!», «Я и Наполеон»), Он сатирически обличает буржуазный общественный строй, что искажает и унижает человека («Гимн ученому», «Гимн судье», «Мое к этому отношение»).
М. Горький, что поддержал в эти годы большое молодое дарование, однажды сказал о нем: «Талантливый человек. Что после него будут делать чижики в поэзии – не знаю».
Несмотря на постепенный отход Маяковского от футуристов, они достаточно сильно повлияли на формирование эстетических взглядов поэта и его дальнейшее творчество. Еще на первых вечерах футуристов он приобрел навыки народного трибуна, умеющего держать напряженный интерес аудитории, научился полемизировать и выстраивать выступление как спектакль. Свою поэзию он назначал миллионам читателей, но никогда не был человеком толпы, наоборот, стремился выделиться и внешним видом, и поведением. Его поэтический склад и интонации всегда были наполнены чеканной ритмом, предназначенным именно для декламации вслух.
Много футуристов были художниками, сам Маяковский хорошо рисовал (он учился в Училище живописи). Эта любовь к краскам, к живописи остро ощущается в лирике поэта, например в стихотворении «Ночь»: «Багровый и белый отброшен и скомкан, в зеленый бросали горстями дукаты…»
Однако, многое взяв от футуризма, Маяковский далеко ушел от него и сумел создать свой собственный неповторимый стиль.
В. МАЯКОВСКИЙ И ФУТУРИЗМ
Только мы – лицо нашего Времени. Рог времени трубит нами в словесном искусстве.
В. Маяковский.
Начало XX века – время небывалого подъема русской поэзии, время, характеризующееся появлением многих художественных направлений – как продолжающих традиции отечественной классики, так и модернистских. К последним, несомненно, относится и футуризм (от латинского “futurum” дословно означает «будущее»),
Первоначально футуризм зародился в Италии. Его первым теоретиком и практиком был писатель Ф. Маринетти. Опубликованный им в 1909 году «Манифест футуризма» стал программным изложением эстетических принципов нового направления. Новое искусство должно быть устремлено в будущее, именно ему принадлежит завтрашний день. Его сторонники ратовали за отказ от достижений культуры прошлого, за поиски новых художественных средств, языковых приемов. Футуризму свойственны резко выраженные формалистические черты: забота об увеличении «словаря в его объеме», «словоновшество», создание нового синтаксиса. Но при этом ему не чужды открыто социальное содержание, революционный пафос, протест против тех «мерзостей жизни», которые несла современная им действительность.
Из недовольства традиционным искусством, по словам Маяковского, родился российский футуризм. Развивался он своим, независимым от европейского, путем. У русских футуристов не было единой творческой организации, но у них было все же одна художественно-эстетическая платформа. Их идейным манифестом можно назвать сборник «Пощечина общественному вкусу», вышедший в 1912 году. Его основные положения: во-первых, сбросить «Пушкина, Достоевского, Толстого и проч. с парохода современности»; во-вторых, признать право поэта на «увеличение словаря в его объеме произвольными и производными словами».
«самовитое» слово.
и нигилизм. Эти принципы футуристы развивали не только в своем творчестве, но и в образе жизни. Отсюда – экстравагантные костюмы (к примеру, желтая кофта Маяковского), разрисованные лица, нелепые аксессуары, нарочитая грубость в обращении с публикой. Вызывающим было и оформление их сборников, начиная от заголовков и заканчивая грязно-серой дешевой бумагой. Вывести буржуазную публику из состояния равновесия – такую цель ставили перед собой футуристы.
Творчество молодого Маяковского неразрывно связано с футуризмом. Вместе с Д. Бур-люком, В. Хлебниковым, А. Крученых он участвовал в создании сборника «Пощечина общественному вкусу», выступал на футуристических вечерах-диспутах, писал критические статьи, печатался в футуристических изданиях того времени. Экспериментальный поиск Маяковского во многом определялся художественными установками футуризма; это касается основных тем, поэтических средств, языка его произведений.
На одном из поэтических вечеров автор так определил красоту: «Это живая жизнь городской массы, это – улицы, по которым бегут трамваи, автомобили, отражаясь в зеркальных окнах и вывесках». И именно такую красоту воспевает поэт. Для него существует только один пейзаж – городской, В этом отношении особенно красноречивы заголовки его стихов: «Порт», «Уличное», «Вывескам», «Театры», «Адище города». При этом картины городской жизни поражают откровенным натурализмом, грубостью: «Улица провалилась, как нос сифилитика» или: «А с неба смотрела какая-то дрянь». А вот так, по Маяковскому, выглядит ночной пейзаж: Будет луна. Есть уже немножко.
А вот и полная повисла в воздухе. Это Бог, должно быть, дивной серебряной ложкой роется в звезд ухе. Примитивно-поэтическому описанию первой части автор противопоставляет усложнен-но-прозаическое объяснение.
«дряблым». Применить подобный эпитет к воспетой в веках луне – это ли не вызов всей предшествующей поэзии?
«А вы могли бы?» герой обращается к читателям:
Он – поэт, он – «право имеет» творить по своим законам. А «они» – они «ничего не понимают»:
«Им» адресует поэт свое резкое «Нате»: А если сегодня мне, грубому гунну, кривляться перед вами не захочется – и вот я захохочу и радостно плюну, плюну в лицо вам.
«Долой ваши любовь, искусство, религию, строй!» – провозглашает поэт в четырех частях поэмы «Облако в штанах», Листочки.
После строчек лис – точки. Это стихотворение Маяковский не без вызова назвал «Исчерпывающей картиной весны». Так автор с помощью футуристской словесной живописи рисует весенний пейзаж. Маяковский, занимаясь формальным поиском,’ произвольно делит слова на слоги, нарушает привычную конструкцию стихотворной строки. Он часто прибегает к различным приемам звукописи («а с севера – снега седей»; «отравим кровью воды Рейна»; «стихами велеть истлеть ей»). Он ломает правила грамматики:
Где роза есть нежнее и чайнее? Или:
Душу вытащу, растопчу, чтоб большая. ‘ Своего рода визитной карточкой Маяковского можно считать неологизмы. Словотворчество поэта, несомненно, имеет своим истоком поэтику футуристов. В его стихах – «адище города», «земли отощавшее лонце», «декабрый вечер».
Художественные метафоры и сравнения автора часто усложнены и требуют особо тщательного прочтения, расшифровки: Если б быть мне косноязычным, как Дант или Петрарка! Душу к одной зажечь! Парадоксальность первой части «снимается» во второй: талант и любовь героя так велики, что к ним не применимы обыкновенные земные мерки.
Оценивая творчество Маяковского, не следует отрицать влияние футуризма на эстетику автора. Именно это направление во многом сформировало будущего «лирика и трибуна». Пафос революционного обновления, поэзия индустриального города, вызов буржуазному быту, с одной стороны, и активный поиск новых художественных форм – с другой, – вот то, что унаследовал в своем творчестве поэт от идей и методов футуризма. Годы, на протяжении которых он был связан с этим направлением, стали для него годами учения, формирования поэтического мастерства, литературного кредо, по законам которого развивалось его дальнейшее творчество.
Тема родины относится к числу вечных в поэзии. К ней обращались художники слова во все времена. Но в творчестве А. Блока эта тема обретает особое звучание. Ведь поэт жил на рубеже веков, о себе и своих современниках он сказал: “Мы — дети страшных лет России”. Предчувствие “неслыханных перемен” и “невиданных мятежей” отбрасывало особый отблеск на любовь А. Блока к России, делало ее противоречивой и обостренной.
В ранней поэзии А. Блока тема России не звучит как самостоятельная. Но все события его духовной жизни проходят на фоне русского пейзажа. Например, в стихотворении 1901 года “Видно дни золотые пришли…”:
Видно, дни золотые пришли.
Все деревья стоят как в сиянье.
Ночью холодом веет с земли;
Утром белая церковь вдали
И близка и ясна очертаньем.
Героиня блоковских стихов ранних лет обретает черты сказочной царевны из русских сказок, жилище ее — заколдованный терем, а герой — царевич, князь, жених. Поэзию А. Блока этих лет пронизывают образы русской культуры, нередко в их романтическом облике, например, в стихотворении “Ночь на Новый год” возникает образ Светланы, героини баллады В. Жуковского. Мир ранней поэзии А. Блока — это мир прекрасной мечты, и этой прекрасной мечтой окутан образ России.
К постижению родины подлинной, далекой от чарующей сказки, поэт шел через мотивы страшного мира. Именно в этот страшный мир попадает блоковский герой, уйдя от Прекрасной Дамы, выйдя из заповедного сада своих ранних стихов в страшный мир природы, где звезды и зори сменяет мир мхов, болот с хромыми лягушками, ржавых кочек и пней. Населяют эту природу диковинные существа: колдуны и косматые ведьмы, “твари весенние”, чертенята, “больная русалка”. Не менее страшен и облик людей, обитающих в этом мире: это герои зловещего балагана, носители “всемирной пошлости”, живые мертвецы, как, например, в цикле стихов “Пляски смерти”. Наиболее известное стихотворение этого цикла — “Ночь, улица, фонарь, аптека…”, в котором самой композицией подчеркнута полная безысходность, замкнутость жизни в страшный круг. Однако страшный мир — это не только мир вокруг поэта, это и мир в нем самом.
Так, в самом своем известном стихотворении, надолго ставшем символом поэзии А. Блока, — “Незнакомка” — лирический герой принадлежит двум мирам: миру мечты, поэзии, где все окутано дымкой тайны, а поэт — хранитель этой тайны. Но он же не отделяет себя и от низменного, пошлого мира “испытанных остряков”, бездушной и мертвенной природы, в которой самое поэтичное ее явление — луна на небе — превращается в мертвый диск. Недаром заканчивается стихотворение возвращением лирического героя от мечты к реальности.
Страшный мир, созданный А. Блоком, — это тоже Россия, и высшее мужество поэта не в том, чтобы не видеть этого, а в том, чтобы видеть и принять, полюбить свою страну далее в таком неприглядном обличье.
Сам А. Блок предельно открыто выразил эту свою любовь-ненависть в стихотворении “Грешить бесстыдно, непробудно,..”, написанном в 1914 году. В нем возникает крайне отвратительный, безмерно отталкивающий облик человека бездуховного, лавочника, вся жизнь которого — это беспробудный сон духа, даже покаяние его лишь минутно. Подавая грошик в церкви, он тут же, вернувшись, обманывает на этот грош своего ближнего. Моментами стихотворение звучит почти как сатира. Герой его обретает черты символические. И тем неожиданнее и сильнее звучит финал стихотворения:
До, и такой, моя Россия,
Ты всех краев дороже мне.
Одним из первых непосредственных обращений А. Блока к теме России как к самостоятельной стало его стихотворение 1906 года “Русь”. Страна предстает в этом стихотворении как заповедная, сказочная. Таково само ее пространство:
Русь, опоясана реками
И дебрями окружена,
С болотами и журавлями,
И с мутным взором колдуна…
Россия в этом произведении как бы спящее заколдованное царство, и лирический герой проникается ее тайной, его живая душа погружена в дремоту. Русь убаюкала ее на своих просторах. Итогом размышлений А. Блока о судьбах своей страны стал цикл стихов “Родина”, который создавался с 1907 по 1916 годы. К самым
различным аспектам сложной и драматической темы обращается поэт в этом цикле. Здесь и размышления о Руси как о заповедной стране, чья хозяйка — сказочная княжна, которую отличает традиционный облик русской красавицы — статной, с косой. Символом этой страны становится тихий дом в густой траве, покинутый героем ради тревог и битв.
В этот цикл входит и стихотворение “На железной дороге”, в чем-то перекликающееся с некрасовским “Что ты жадно глядишь на дорогу…” Здесь судьба России осмысливается через женскую судьбу, горькую и трагическую, и это тоже традиционно для русской поэзии.
Одно из наиболее известных стихотворений цикла — “Россия” (“Опять, как в годы золотые…”). В последних произведениях цикла “Родина” появляется новая нота, связанная с тем, что в судьбе страны наступил поворот, началась война 1914 года, все яснее звучат в стихах поэта мотивы будущей трагической судьбы России. Это ощущается в стихотворениях “Петроградское небо мутилось дождем…”, “Я не предал белое знамя…”, “Коршун” и других. Однако тема трагического предвидения звучит в стихотворениях из цикла “Родина”, написанных задолго до войны 1914 года, в стихотворениях, объединенных темой, обозначенной в названии: “На поле Куликовом”.
Написаны эти стихотворения в 1908 году и посвящены одному из самых значительных событий русской истории. В 1912 году Блок писал: “Куликовская битва принадлежит, по убеждению автора, к символическим событиям русской истории. Таким событиям суждено возвращение. Разгадка их еще впереди”. Значение Куликовской битвы (восьмое сентября 1380 года) было не столько военным, политическим, сколько духовным. И не случайно обращается к этому событию поэт в предвидении трагических лет России. Мне хотелось бы проанализировать первое стихотворение цикла “На поле Куликовом”:
Река раскинулась. Течет, грустит лениво
И моет берега.
Над скудной глиной желтого обрыва
В степи грустят стога.
О, Русь моя! Жена моя! До боли
Нам ясен долгий путь!
Наш путь — стрелой татарской древней воли
Пронзил нам грудь.
Наш путь — степной, наш путь — в тоске безбрежной,
В твоей тоске, о, Русь!
И даже мглы — ночной и зарубежной —
Я не боюсь.
Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострами
Степную даль.
В степном дыму блеснет святое знамя
И ханской сабли сталь…
И вечный бой! Покой нам только снится
Сквозь кровь и пыль…
Летит, летит степная кобылица
И мнет ковыль…
И нет конца! Мелькают версты, кручи…
Останови!
Идут, идут испуганные тучи,
Закат в крови!
Закат в крови! Из сердца кровь струится!
Плачь, сердце, плачь…
Покоя нет! Степная кобылица
Несется вскачь!
Стихотворение посвящено осмыслению исторической судьбы России. И судьба эта пророчески описывается автором как трагическая. Символом ее становится стремительно мчащаяся степная кобылица. Возникает традиционное для поэзии ощущение единства жизни людей и жизни природы. Сами природные явления здесь окрашены в трагический кровавый цвет (“Закат в крови!”).
Этот мотив встречается и в других стихотворениях цикла “Родина”, например, в стихотворении “Петроградское небо мутилось дождем…”: “В закатной дали были дымные тучи в крови”. В стихотворении “Река раскинулась…” несколько раз меняется объект поэтической речи. Начинается оно как описание типично русского пейзажа: скудного и грустного. Затем звучит прямое обращение к России, и, надо сказать, в свое время оно многим показалось шокирующим — ведь А. Блок обращался к своей стране так: “О, Русь моя! Жена моя!”. Однако в этом нет поэтической вольности, есть высшая степень единения лирического героя с Россией, особенно если учесть смысловой ореол, данный слову “жена” символистской поэзией. В ней он восходит к евангельской традиции, к мистическому, духовному, а не телесному единению.
И, наконец, в финале стихотворения возникает новый объект обращения: “Плачь, сердце, плачь…” В стихотворении А. Блок употребляет авторское “мы”, размышляя о судьбах людей своего поколения. Они представляются ему трагическими, стремительное движение — это движение к гибели, вечный бой здесь не радостен, а драматичен. Теме стихотворения соответствует его интонационный строй, сам темп поэтической речи. Она начинается спокойно, даже замедленно, затем темп стремительно нарастает, предложения делаются короткими, в половину, а то и в треть поэтической строки (например: “Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострами”). Нарастают восклицательные интонации: в семи строфах стихотворения автор семь раз употребляет восклицательный знак. Поэтическая речь здесь предельно взволнованна. Это ощущение создается и стиховым строем текста. Произведение написано разностопным ямбом, что придает ему особую динамичность и стремительность, передавая безудержный и страшный порыв, вечный бой, трагическое приближение к гибели.
Стихотворение А. Блока о России, прозвучавшее в те годы, когда судьба ее неуклонно приближалась к катастрофе, когда сама любовь к родине обретала внутренний драматизм, звучит сегодня удивительно современно и являет нам образец той мужественной всевидящей преданности своей стране, которая была воспринята поэтом от лучших традиций классической русской литературы.
БИОГРАФИЯ
Выдающийся советский поэт Владимир Владимирович Маяковский (1893–1930) родился в селе Багдады, недалеко от Кутаиси, в Грузии.
В 1910 году студент Строгановского училища живописи, ваяния и зодчества В. Маяковский сблизился с футуристами. Началось становление Маяковского-поэта. Футуристическая эстетика на первых порах наложила отпечаток на произведения молодого поэта – в них много бравады, откровенного эпатажа, нарочитого словесного экспериментаторства.
Маяковский был в числе авторов первых футуристических манифестов «Пощечина общественному вкусу», «Садок судей», «Идите к черту». Однако нигилистическое бунтарство футуристов не могло удовлетворить поэта.
Протест его героя против окружающей буржуазной действительности становится все более социально осмысленным. От гневно-презрительных «Нате!» и «Вам!» он переходит к всесторонней критике современности. Программным произведением в дооктябрьском творчестве Маяковского стала поэма-тетраптих «Облако в штанах» (1914–1915), идейный смысл которой сам поэт определил как лозунговое «Долой вашу любовь! Долой ваш строй! Долой ваше искусство! Долой вашу религию!». К этому тут же прибавился еще клич – «Долой вашу войну!»: начавшаяся мировая война, прославленная ура-патриотами, усилила процесс отчуждения поэта в мире торгашества и насилия.
В лирике Маяковского предреволюционной поры явственно ощутимы две интонации: негодующе-сатирическая, осмеивающая уродливые явления, социальные язвы российской действительности, и трагедийная, связанная с темой гибели человека, носителя светлых идеалов гуманизма и демократии, в условиях «страшного мира». Это роднит Маяковского с другим выдающимся поэтом начала века – Александром Блоком.
Краткая биография Маяковского. Слова. Серебряный век
ПОЯВЛЕНИЕ МАЯКОВСКОГО
Русский футуризм с самого начала делится на две группы: эго-футуристическую, проводимую Игорем Северяниным, и футуристическую просто, во главе которой стояли покойный В. Хлебников, Крученых и Давид Бурлюк с двумя братьями. И взгляды, и цели, и самое происхождение у этих групп были различны. Объединяло их только прозвище, заимствованное у итальянцев, но, в сущности, насильно пристегнутое, особенно к северянинской группе, которую, впрочем, мы оставим в покое: она не имеет отношения к нашей теме.
Хлебниковско-Крученовская группа базировалась на резком отделении формы от содержания. Вопросы формы ей представлялись не только главными, но и единственно существенными в поэзии. Это естественно толкало футуристов к поискам самостоятельной, автономной, или, как они выражались, «самовитой» формы, которая именно ради утверждения и проявления своей «самовитости», должна была всемерно стремиться к освобождению от всякого содержания. Это, в свою очередь, вело сперва к внесмысловым словосочетаниям, а затем, с той же последовательностью, к провозглашению «самовитого слова» – слова, освобожденного от смыслового содержания. Такое самовитое слово и было объявлено единственным, законным материалом поэзии. Тут футуризм подошел к последнему логическому своему выводу – к так называемому «заумному языку», отцом которого был Крученых. На этом языке и начали писать футуристы, но довольно скоро соскучились. Обессмысленные словосочетания по существу ничем друг от друга не разнились. После того как было написано классическое «Дыр бул щыл», писать уже было нечего и не к чему: все дальнейшее было бы лишь повторением. К концу 1912 или к началу 1913 г. весь путь футуризма был пройден. В сущности, осталось лишь замолчать.
В ту пору, на вечерах Свободной эстетики, появился огромный юноша, лет девятнадцати, в дырявых штиблетах, в люстриновой черной рубахе, раскрытой почти до пояса, с лошадиными челюстями и голодными глазами, в которых попеременно играли то крайняя робость, то злобная дерзость. Это и был Владимир Маяковский, ученик Школы живописи и ваяния. Он чаще всего молчал, но если раскрывал рот, то затем, чтобы глухим голосом и трясущимися от страха губами выпалить какую-нибудь отчаянную дерзость.
Ходасевич В.Ф. О Маяковском. Возрождение. 1930. 24 апреля
ВОСПОМИНАНИЯ О В. МАЯКОВСКОМ
Читал Владимир Владимирович замечательно. Необыкновенно выразительно, с самыми неожиданными интонациями, и очень у него сочеталось мастерство и окраска актера и ритмичность поэта. И если мне раньше в чтении стихов Маяковского по книге был не совсем понятен смысл рваных строчек, то после чтения Владимира Владимировича я сразу поняла, как это необходима и смыслово, и для ритма.
У него был очень сильный, низкий голос, которым он великолепно управлял. Очень взволнованно, с большим темпераментом он передавал свои произведения и обладал большим юмором в передаче стихотворных комедийных диалогов. Я почувствовала во Владимире Владимировиче помимо замечательного поэта еще большое актерское дарование.
[…] Маяковский воспринимал мир, действительность, предметы, людей очень остро, я бы даже сказала – гиперболично. Но острота его зрения, хотя была очень индивидуальна, в отличие от Пастернака, не была оторвана от представлений, мыслей, ассоциаций других людей, очень общедоступна.
У Маяковского все сравнения очень неожиданны, а вместе с тем понимаешь – это именно твое определение, твоя ассоциация, только ты не додумывалась, не умела обозначить именно так мысль, предмет, действие…
А сами его определения так ярки и остры, что понимаешь: это именно так, иначе и быть не может.
Владимир Владимирович в первый раз пришел на квартиру к моей маме. Вошел на балкон. Посмотрел в сад с балкона и сказал:
– Вот так дерево, – это же камертон.
И действительно стало ясно, что это дерево ассоциируется именно с камертоном, что это замечательное определение, а люди, десятки лет смотрящие с этого балкона на дерево, не могли этого увидеть, пока Маяковский этого не открыл.
Если гиперболичность Владимира Владимировича помогала ему в его творчестве, в видении вещей, событий, людей, то в жизни это ему, конечно, мешало. Он все преувеличивал, конечно, неумышленно. Такая повышенная восприимчивость была заложена в нем от природы. Например, Владимир Владимирович приходил ко мне, спрашивал у мамы:
– Нора дома?
– Нет.
Не выслушав объяснения, он менялся в лице, как будто бы произошло что-то невероятное, непоправимое.
– Вы долго не шли, Владимир Владимирович, Нора пошла к вам навстречу.
Сразу перемена. Лицо проясняется. Владимир Владимирович улыбается, доволен, счастлив.
Этот гиперболизм прошел через всю его жизнь, через все его произведения. Это было его сущностью.
Полонская В. Воспоминания о В. Маяковском. Серебряный век. Мемуары. М., 1990
МАЯКОВСКИЙ О БЛОКЕ
Блок честно и восторженно подошел к нашей великой революции, но тонким, изящным словам символиста не под силу было выдержать и поднять ее тяжелые реальнейшие, грубейшие образы. В своей знаменитой, переведенной на многие языки поэме «Двенадцать» Блок надорвался.
Помню, в первые дни революции проходил я мимо худой, согнутой солдатской фигуры, греющейся у разложенного перед Зимним костра. Меня окликнули. Это был Блок. Мы дошли до Детского подъезда. Спрашиваю: «Нравится?» – «Хорошо», – сказал Блок, а потом прибавил: «У меня в деревне библиотеку сожгли».
Вот это «хорошо» и это «библиотеку сожгли» было два ощущения революции, фантастически связанные в его поэме «Двенадцать». Одни прочли в этой поэме сатиру на революцию, другие – славу ей. Поэмой зачитывались белые, забыв, что «хорошо», поэмой зачитывались красные, забыв проклятие тому, что «библиотека сгорела». Символисту надо было разобраться, какое из этих ощущений сильнее в нем. Славить ли это «хорошо» или стенать над пожарищем, – Блок в своей поэзии не выбрал.
Маяковский В. В. Умер Александр Блок. АГИТ-РОСТА. М., 1921, N 14, 10 августа
МАЯКОВСКИЙ. «ПРО ЭТО»
«Вот он,
большелобый
тихий химик,
перед опытом наморщил лоб.
Книга –
«Вся земля», –
выискивает имя.
Век двадцатый.
Воскресить кого б?
– Маяковский вот…
Поищем ярче лица –
недостаточно поэт красив. –
Крикну я
вот с этой,
с нынешней страницы:
– Не листай страницы!
Воскреси!
Ваш
тридцатый век
обгонит стаи
сердце раздиравших мелочей.
Нынче недолюбленное
наверстаем
звездностью бесчисленных ночей.
Воскреси
хотя б за то,
что я
поэтом
ждал тебя,
откинул будничную чушь!
Воскреси меня
хотя б за это!
Воскреси –
свое дожить хочу!
Маяковский, В. В. Сочинения в одном томе. М., 1941.
ПОЭТ РЕВОЛЮЦИИ
У Маяковского было, что отдать пролетариату. Если дореволюционная поэзия Маяковского, примерно за восемь лет, вместилась в одном томе, то пореволюционная, за 12 лет, потребовала девяти томов, и это далеко не все, что было написано Маяковским после революции. Революционная атмосфера, органическое участие поэтическим словом в революционной борьбе пролетариата вызвали и бурную, кипящую поэтическую деятельность и многообразие жанров. Мы найдем у Маяковского и революционный плакат, нарисованный поэтом, и поэтическую подпись к нему (см. сборник «Грозный смех»), и политический лозунг, упорядоченный ритмом и обрамленный рифмой («На польский фронт! / Под винтовку! / Мигом: / Если быть не хотите / под панским игом»), и рекламу для советских торгующих организаций в период нэпа («Нигде кроме, как в Моссельпроме»). Он пишет огромнейшее количество агитационных стихотворений (типа «Рассказ про то, как кума о Врангеле толковала без всякого ума», «Даешь мотор», «О. Д. В. Ф.», «Вот для чего мужику самолет», «О том, как некие сектанты зовут рабочего на танцы», «Нагрузка на макушку» и т. д.), агитпоэм («Сказка о дезертире», «Обряды», «Летающий пролетарий», «Ни знахарь, ни бог, ни ангелы бога – крестьянству не подмога» и т. д.). Он разрабатывает темы детской литературы, где и достигает значительных успехов («Прочти и катай в Париж и в Китай», «Эта книжечка моя, про моря и про маяк», «Что ни страница, то слон, то львица» и др.). Его марши распевают повсеместно юные пионеры нашей страны. Он выдвигает идею создания театра памфлетно-публицистического, политически заостренного, как большевистский лозунг и политический плакат.
Маяковский. Литературная энциклопедия. В 11 т. М., 1929–1939. Т.VII. 1934
С ПРЕДЕЛЬНЫМ МАКСИМАЛИЗМОМ
Уже ранний Маяковский, «подступив вплотную к мечте», противопоставил порядку в мире не демонический идеал, а «грубого» земного человека, претендующего на реальную жизнь. Он решительно «опредметил» и этот «порядок», довольно легко расправившись с Богом и сосредоточив свою ненависть на вселенском «жирном». Все подводило к тому, что в этой реальной схватке не должно быть «вечного» (романтического) противостояния, но именно в такой позиции, в конечном счете, остается ранний Маяковский. Достигнув высшего выражения в «Облаке в штанах», его бунтарство затем все больнее и безнадежнее упирается в стену порядка, возведенного «Повелителем Всего». В «Человеке» герой после очередного бунта против «неба» попадает в будущее (за тысячи лет) – и видит там ту же картину. Может быть, это поэтическая гипербола, прием, рассчитанный на максимальное эмоциональное воздействие? Конечно, гипербола, — только не «прием», а выражение внутреннего максимализма Маяковского, его склонности к категорическим обобщениям – и в жизни и в искусстве.
Революцию Маяковский воспринял с предельным максимализмом: «Сегодня до последней пуговицы в одежде жизнь переделаем снова». Это тоже не просто поэтическое преувеличение. История прошлого оборвалась для Маяковского сразу, в новом он не принимал ничего от старого. Само время мыслилось как оковы, и поэт воевал с его постепенностью: «Клячу истории загоним…» Он чувствовал себя как рыба в воде в этот момент, когда «порвалась связь времен», когда наступило время-взрыв. Собственно, это еще не совсем история (подвижный и сложный процесс), это скорее самый фокус ее, решительная смена эпох. В дальнейшем Маяковскому пришлось ощутить и постепенность времени, сложную связь прошлого с настоящим и будущим. И происходило это далеко не безболезненно – через открытие в новом ненавистного «старья».
Альфонсов В.Н. В конфликте с любимым искусством. Слова и краски
«ПРО ЭТО»
И странную поэму написал Маяковский за эти два месяца ссылки в уединение. Казалось бы, она действительно «про это», а вчитаешься – все-таки больше про другое. Недаром ее тема впрямую не названа. «Про что, про это?» – спрашивает автор и слово «любовь», подсказанное рифмой, зачем-то заменяет многоточием. Не затем ли, чтоб допустить возможность и другого, нерифмованного ответа?
Если отбросить всю научную фантастику, все картины аллегорических превращений, как всегда, искусно и многословно реализующие каждый речевой оборот, то останется несколько ярких и крепких кусков, где выражены те же основные мотивы, что и в дооктябрьских стихах и поэмах: обида, ревность и ненависть.
Ревность и ненависть. Но к кому? Нет более уклончивого произведения, чем эта, самая конкретная поэма, изобилующая деталями повседневности и иллюстрированная фотографиями.
Карабчиевский Ю.А. Воскресение Маяковского. М., 1990
МУЗЕЙ МАЯКОВСКОГО
Маяковский-поэт погибал дважды: первый раз, когда он застрелился в 1930 году, второй – когда его приобщили к лику святых и непогрешимых. Стали пересоздавать заново. В том реконструированном мире Маяковского, который все более утверждался официально, не было места ни для футуристов, ни для Бриков, ни для многого другого. Даже о самоубийстве рекомендовалось поменьше упоминать – оно только искажало, как насмешливо выражался сам поэт, его «постоянно ясный» облик.
В 1947 году секретарем ЦК КПСС становится Михаил Суслов. Ему отдается культура в полное и почти безраздельное распоряжение. Прежде, в 20-е и 30-е годы, регулярно проводилась «партийная чистка» – исключались классово чуждые и враждебные элементы. То, что делали с Маяковским, его творчеством, биографией, тоже было «чисткой». Суслов бдительно следил за тем, как она проходила. […]
Раньше в Доме-Музее в Гендриковом переулке были закрыты только две […] комнатки – теперь же был фактически ликвидирован весь музей и начато сооружение нового музея в проезде Серова у Лубянской площади (там была рабочая комната поэта). Здесь предстояло экспонировать Маяковского «очищенного», исправленного, полностью освобожденного от всего, что не соответствовало последним указаниям «свыше».
Паперный З. О Лиле Брик – спутнице жизни и стихов Владимира Маяковского. Знамя. 1998. № 6
ФЕНОМЕН МАЯКОВСКОГО
Интерес к феномену поэта, не утраченный и в настоящий момент (к сожалению, только среди профессионалов), выявил несколько подходов к его исследованию:
Первый – ортодоксальный советский взгляд на творчество поэта как наиболее точное воплощение «линии партии» (сразу же оговоримся, что в нашей работе мы акцентируем как раз критичность поэта по отношению к бюрократическому, властному диктату, приведшему к вырождению ростков подлинного социализма).
Второй расценивает творчество этого Художника как трагическую попытку примирения советской действительности и нереализовавшихся футуристических мечтаний поэта. (Но ведь именно в творчестве социализма поэт видел диалектическое снятие футуризма.)
Третий подход восходит к религиозным мотивам. Ряд авторов считает, что душа поэта тосковала по вере в годы разгула «сатанинского футур-большевизма» и царства «коммунистического антихриста». И именно разрыв между его латентной религиозностью (в поэзии) и его сатанизмом (в практике) как раз и стал основой его трагедии (в жизни) как некоего законного возмездия.
И авторский: ключ к пониманию сущности феномена Маяковского как ярчайшего представителя коммунистического mainstream советской культуры содержится в анализе историко-логического развертывания противоречий феномена «Советская культура» и самого советского социализма со всеми его противоречиями.
Булавка Л.А. Коммунизм возвращается. Маяковский. Альтернативы, 2006 г., № 2
Только мы — лицо нашего Времени. Рог времени трубит нами в словесном искусстве. В. Маяковский.
Начало XX века — время небывалого подъема русской поэзии, время, характеризующееся появлением многих художественных направлений — как продолжающих традиции отечественной классики, так и модернистских. К последним, несомненно, относится и футуризм (от латинского futurum; дословно означает «будущее»).
Первоначально футуризм зародился в Италии. Его первым теоретиком и практиком был писатель Ф.Маринетти. Опубликованный им в 1909 году «Манифест футуризма» стал программным изложением эстетических принципов нового направления. Новое искусство должно быть устремлено в будущее, именно ему принадлежит завтрашний день. Его сторонники ратовали за отказ от достижений культуры прошлого, за поиски новых художественных средств, языковых приемов. Футуризму свойственны резко выраженные формалистические черты: забота об увеличении «словаря в его объеме», «словоновшество», создание нового синтаксиса. Но при этом ему не чужды открыто социальное содержание, революционный пафос, протест против тех «мерзостей жизни», которые несла современная им действительность.
Из недовольства традиционным искусством, по словам Маяковского, родился российский футуризм. Развивался он своим, независимым от европейского, путем. У русских футуристов не было единой творческой организации, но у них было все же одна художественно-эстетическая платформа. Их идейным манифестом можно назвать сборник «Пощечина общественному вкусу», вышедший в 1912 году. Его основные положения: во-первых, сбросить «Пушкина, Достоевского, Толстого и проч. с парохода современности»; во-вторых, признать право поэта на «увеличение словаря в его объеме произвольными и производными словами».
Футуристы утверждали приоритет формы над содержанием; главное в художественном творчестве — поиски новых формальных приемов, цель поэзии — самоценное, «самовитое» слово.
Новое течение взяло на себя роль революционного искусства. В качестве такового оно предложило следующие принципы: антиэстетизм, поэтизация уродливого и безобразного, эпатаж публики, демонстративный цинизм и нигилизм. Эти принципы футуристы развивали не только в своем творчестве, но и в образе жизни. Отсюда — экстравагантные костюмы (к примеру, желтая кофта Маяковского), разрисованные лица, нелепые аксессуары, нарочитая грубость в обращении с публикой. Вызывающим было и оформление их сборников, начиная от заголовков и заканчивая грязно-серой дешевой бумагой. Вывести буржуазную публику из состояния равновесия — такую цель ставили перед собой футуристы.
Творчество молодого Маяковского неразрывно связано с футуризмом. Вместе с Д. Бур-люком, В. Хлебниковым, А. Крученых он участвовал в создании сборника «Пощечина общественному вкусу», выступал на футуристических вечерах-диспутах, писал критические статьи, печатался в футуристических изданиях того времени. Экспериментальный поиск Маяковского во многом определялся художественными установками футуризма; это касается основных тем, поэтических средств, языка его произведений.
На одном из поэтических вечеров автор так определил красоту: «Это живая жизнь городской массы, это — улицы, по которым бегут трамваи, автомобили, отражаясь в зеркальных окнах и вывесках». И именно такую красоту воспевает поэт. Для него существует только один пейзаж — городской, В этом отношении особенно красноречивы заголовки его стихов: «Порт», «Уличное», «Вывескам», «Театры», «Адище города». При этом картины городской жизни поражают откровенным натурализмом, грубостью: «Улица провалилась, как нос сифилитика» или: «А с неба смотрела какая-то дрянь». А вот так, по Маяковскому, выглядит ночной пейзаж: Будет луна. Есть уже немножко.
А вот и полная повисла в воздухе. Это Бог, должно быть, дивной серебряной ложкой роется в звезд ухе.
Примитивно-поэтическому описанию первой части автор противопоставляет усложнен-но-прозаическое объяснение.
В этих и других строках — демонстративный антиэстетизм, стремление поразить читателя, столь свойственные футуристическому искусству. Поэт отстаивает право смотреть на мир по-своему. Он пишет:
А за солнцами улиц где-то ковыляла никому не нужная, дряблая луна. Ночные огни города именуются солнцем, в то время как подлинное светило объявляется ненужным и — «дряблым». Применить подобный эпитет к воспетой в веках луне — это ли не вызов всей предшествующей поэзии?
В стихотворении «А вы могли бы?» герой обращается к читателям:
А вы
ноктюрн сыграть могли бы
на флейте водосточных труб?
Он — поэт, он — «право имеет» творить по своим законам. А «они» — они «ничего не понимают»:
Сумасшедший. Рыжий!
«Им» адресует поэт свое резкое «Нате»:
А если сегодня мне, грубому гунну,
кривляться перед вами не захочется —
и вот
я захохочу и радостно плюну, плюну в лицо вам.
Для произведений Маяковского свойственно острое социальное звучание — антивоенное, революционное. «Долой ваши любовь, искусство, религию, строй!» — провозглашает поэт в четырех частях поэмы «Облако в штанах».
Листочки.
После строчек лис — точки.
Это стихотворение Маяковский не без вызова назвал «Исчерпывающей картиной весны». Так автор с помощью футуристской словесной живописи рисует весенний пейзаж. Маяковский, занимаясь формальным поиском,1 произвольно Делит слова на слоги, нарушает привычную конструкцию стихотворной строки. Он часто прибегает к различным приемам звукописи («а с севера — снега седей»; «отравим кровью воды Рейна»; «стихами велеть истлеть ей»). Он ломает правила грамматики:
Где роза есть нежнее и чайнее?
Или:
Душу вытащу, растопчу, чтоб большая!
Своего рода визитной карточкой Маяковского можно считать неологизмы. Словотворчество поэта, несомненно, имеет своим истоком поэтику футуристов. В его стихах — «адище города», «земли отощавшее лонце», «декабрый вечер».
Художественные метафоры и сравнения автора часто усложнены и требуют особо тщательного прочтения, расшифровки:
Если б быть мне косноязычным,
как Дант или Петрарка!
Душу к одной зажечь!
Парадоксальность первой части «снимается» во второй: талант и любовь героя так велики, что к ним не применимы обыкновенные земные мерки.
Оценивая творчество Маяковского, не следует отрицать влияние футуризма на эстетику автора. Именно это направление во многом сформировало будущего «лирика и трибуна». Пафос революционного обновления, поэзия индустриального города, вызов буржуазному быту, с одной стороны, и активный поиск новых художественных форм — с другой, — вот то, что унаследовал в своем творчестве поэт от идей и методов футуризма. Годы, на протяжении которых он был связан с этим направлением, стали для него годами учения, формирования поэтического мастерства, литературного кредо, по законам которого развивалось его дальнейшее творчество.
Начало ХХ века – это период невероятного подъема русской литературы. В этот период продолжаются традиции классической литературы, но появляются и модернистские тенденции. К числу таких направлений можно отнести футуризм. Это течение возникло в Италии и досталась развития и в России. Ярким представителем футуристического направления в России стал Владимир Маяковский.
Как считал сам поэт, футуризм в России возник благодаря недовольству традиционным искусством. В отличие от европейского, российский футуризм развивался самостоятельно, с оглядкой на свою историю и современные события. Футуристы утверждали, что главное – это форма, а не содержание, поэтизация безобразного, демонстрация цинизма и нигилизма.
Ране произведения Маяковского безусловно связаны с футуризмом. Его привлекало будущее, а не прошлое. Его творчество было направлено против существующих предрассудков и старых принципов. Важной особенностью ранней лирики Маяковского есть разрыв поэта и действительности. Поэт стремится отдать себя людям, но понимает, что становится не нужен, он одинок, окружающий его мир жестокий и злой. Ведь это не ведет поэта к пессимистического настроения – наоборот, он рождает мысль о борьбе и революции.
Красота в поэзии Маяковского предстает в странном виде. Так, описывая ночные городские улицы, он дает очень натуралистичную картину, иногда совсем грубую. Он увлекается отражением в зеркальных окнах витрин и вывесок звенящих трамваев, для него существует только один вид пейзажа – городской. Показательны названия его стихов – «Порт», «Вывескам», «Театры» и другие.
Время, на протяжении которого Маяковский был связан с футуризмом, стал периодом формирования у него поэтического мастерства, литературного особенности, по законам которой формировалась его дальнейшее творчество.
Владимир Владимирович Маяковский — одна из самых ярких фигур не только русского футуризма, но и всей русской поэзии. Молодой, революционно настроенный Владимир Маяковский присоединился к футуристам в 1912 году.
Футуризм возник как одно из направлений русской поэзии рубежа веков. Называя себя единственными поэтами будущего (будетлянами), футуристы заявили об окончательном и полном разрыве со всеми традициями, резко противопоставили себя другим течениям (символизму, акмеизму) и провозгласили задачу создания нового искусства XX века, Они возмущали общественное мнение максимализмом своих литературных манифестов. В манифесте с вызывающим названием «Пощечина общественному вкусу» они призывали «сбросить Пушкина, Достоевского, Толстого с парохода современности». Футуристы шокировали названиями своих сборников («Дохлая луна», «Рыкающий Парнас» и др.). Их вечера носили шумный, скандальный характер. Они нещадно высмеивали пошлость, мещанство, обывательское отношение к жизни. Все эти внешние признаки революционности пришлись по вкусу молодому Маяковскому.
В стихах Маяковского, напечатанных в программных сборниках футуристов, много бравады, декларативного преувеличения личности поэта (трагедия «Владимир Маяковский», «Себе, любимому, посвящает эти строки автор»). В обычае футуристов было отрицать все, созданное до них. В юношеской самонадеянности Маяковский называет косноязычными Данте и Петрарку. Ему скучны Анненский, Тютчев, Фет («Надоело»).
Первое стихотворение Маяковского «Ночь» было опубликовано в сборнике «Пощечина общественному вкусу». В его стихотворениях 1912—1917 годов выразилось общее для футуристов ощущение «изжитости жизни», неизбежности катастроф, «исчерпанности» старой культуры и всех форм искусства.
Вместе с тем уже с первых шагов он отчетливо выделяется в разношерстной и шумной толпе футуристов.
Заявив, что он «хочет будущего сегодня», Маяковский поднял бунт против настоящего, ненавистного ему уклада жизни. «Долой ваш строй!», «Долой вашу войну!», «Долой вашу религию!», «Долой ваше искусство!», «Долой вашу любовь!» — такие лозунги лежали в основе произведений Маяковского 1912—1917 годов. Он противопоставляет себя буржуазному обществу, перед которым ему хочется не кривляться, а скорее плюнуть в лица («Нате!»). Он гневно осуждает империалистическую войну («Мама и убитый немцами вечер», «Вам!», «Я и Наполеон»), Он сатирически обличает буржуазный общественный строй, который уродует и принижает человека («Гимн ученому», «Гимн судье», «Мое к этому отношение»),
М. Горький, поддержавший в эти годы незаурядное молодое дарование, однажды сказал о нем: «Талантливый человек. Что после него будут делать чижики в поэзии — не знаю».
Несмотря на постепенный отход Маяковского от футуристов, они оказали достаточно большое влияние на формирование эстетических взглядов поэта и его дальнейшее творчество. Еще на первых вечерах футуристов он обрел навыки народного трибуна, умеющего держать напряженный интерес аудитории, научился полемизировать и выстраивать выступление как спектакль. Свою поэзию он предназначал миллионам читателей, но никогда не был человеком толпы, напротив, стремился выделиться и внешним видом, и поведением. Его поэтический слог и интонации всегда были наполнены чеканным ритмом, изначально предназначенным для декламации вслух.
Многие футуристы были художниками, сам Маяковский хорошо рисовал (он учился в Училище живописи). Эта любовь к краскам, к живописи остро ощущается в лирике поэта, например, в стихотворении «Ночь»: «Багровый и белый отброшен и скомкан, в зеленый бросали горстями дукаты…»
Однако многое взяв у футуризма, Маяковский далеко ушел от него и сумел создать свой собственный неповторимый стиль.
Владимир Владимирович Маяковский — одна из самых ярких фигур не только русского футуризма, но и всей русской поэзии. Молодой, революционно настроенный Владимир Маяковский присоединился к футуристам в 1912 году.
Футуризм возник как одно из направлений русской поэзии рубежа веков. Называя себя единственными поэтами будущего (будетлянами), футуристы заявили об окончательном и полном разрыве со всеми традициями, резко противопоставили себя другим течениям (символизму, акмеизму) и провозгласили задачу создания нового искусства XX века, Они возмущали общественное мнение максимализмом своих литературных манифестов. В манифесте с вызывающим названием «Пощечина общественному вкусу» они призывали «сбросить Пушкина, Достоевского, Толстого с парохода современности». Футуристы шокировали названиями своих сборников («Дохлая луна», «Рыкающий Парнас» и др.). Их вечера носили шумный, скандальный характер. Они нещадно высмеивали пошлость, мещанство, обывательское отношение к жизни. Все эти внешние признаки революционности пришлись по вкусу молодому Маяковскому.
В стихах Маяковского, напечатанных в программных сборниках футуристов, много бравады, декларативного преувеличения личности поэта (трагедия «Владимир Маяковский», «Себе, любимому, посвящает эти строки автор»). В обычае футуристов было отрицать все, созданное до них. В юношеской самонадеянности Маяковский называет косноязычными Данте и Петрарку. Ему скучны Анненский, Тютчев, Фет («Надоело»).
Первое стихотворение Маяковского «Ночь» было опубликовано в сборнике «Пощечина общественному вкусу». В его стихотворениях 1912—1917 годов выразилось общее для футуристов ощущение «изжитости жизни», неизбежности катастроф, «исчерпанности» старой культуры и всех форм искусства.
Вместе с тем уже с первых шагов он отчетливо выделяется в разношерстной и шумной толпе футуристов.Заявив, что он «хочет будущего сегодня», Маяковский поднял бунт против настоящего, ненавистного ему уклада жизни. «Долой ваш строй!», «Долой вашу войну!», «Долой вашу религию!», «Долой ваше искусство!», «Долой вашу любовь!» — такие лозунги лежали в основе произведений Маяковского 1912—1917 годов. Он противопоставляет себя буржуазному обществу, перед которым ему хочется не кривляться, а скорее плюнуть в лица («Нате!»). Он гневно осуждает империалистическую войну («Мама и убитый немцами вечер», «Вам!», «Я и Наполеон»), Он сатирически обличает буржуазный общественный строй, который уродует и принижает человека («Гимн ученому», «Гимн судье», «Мое к этому отношение»),
М. Горький, поддержавший в эти годы незаурядное молодое дарование, однажды сказал о нем: «Талантливый человек. Что после него будут делать чижики в поэзии — не знаю».
Несмотря на постепенный отход Маяковского от футуристов, они оказали достаточно большое влияние на формирование эстетических взглядов поэта и его дальнейшее творчество. Еще на первых вечерах футуристов он обрел навыки народного трибуна, умеющего держать напряженный интерес аудитории, научился полемизировать и выстраивать выступление как спектакль. Свою поэзию он предназначал миллионам читателей, но никогда не был человеком толпы, напротив, стремился выделиться и внешним видом, и поведением. Его поэтический слог и интонации всегда были наполнены чеканным ритмом, изначально предназначенным для декламации вслух.
Многие футуристы были художниками, сам Маяковский хорошо рисовал (он учился в Училище живописи). Эта любовь к краскам, к живописи остро ощущается в лирике поэта, например, в стихотворении «Ночь»: «Багровый и белый отброшен и скомкан, в зеленый бросали горстями дукаты…»
Однако многое взяв у футуризма, Маяковский далеко ушел от него и сумел создать свой собственный неповторимый стиль.
Только мы — лицо нашего Времени.
Рог времени трубит нами в словесном
искусстве.
В. Маяковский.
Начало XX века — время небывалого подъема русской поэзии, время, характеризующееся появлением многих художественных направлений — как продолжающих традиции отечественной классики, так и модернистских. К последним, несомненно, относится и футуризм (от латинского futurum; дословно означает «будущее»).
Первоначально футуризм зародился в Италии. Его первым теоретиком и практиком был писатель Ф. Маринетти. Опубликованный им в 1909 году «Манифест футуризма» стал программным изложением эстетических принципов нового направления. Новое искусство должно быть устремлено в будущее, именно ему принадлежит завтрашний день. Его сторонники ратовали за отказ от достижений культуры прошлого, за поиски новых художественных средств, языковых приемов. Футуризму свойственны резко выраженные формалистические черты: забота об увеличении «словаря в его объеме», «словоновшество», создание нового синтаксиса. Но при этом ему не чужды открыто социальное содержание, революционный пафос, протест против тех «мерзостей жизни», которые несла современная им действительность.
Из недовольства традиционным искусством, по словам Маяковского, родился российский футуризм. Развивался он своим, независимым от европейского, путем. У русских футуристов не было единой творческой организации, но у них было все же одна художественно-эстетическая платформа. Их идейным манифестом можно назвать сборник «Пощечина общественному вкусу», вышедший в 1912 году. Его основные положения: во-первых, сбросить «Пушкина, Достоевского, Толстого и проч. с парохода современности»; во-вторых, признать право поэта на «увеличение словаря в его объеме произвольными и производными словами».
Футуристы утверждали приоритет формы над содержанием; главное в художественном творчестве — поиски новых формальных приемов, цель поэзии — самоценное, «самовитое» слово.
Новое течение взяло на себя роль революционного искусства. В качестве такового оно предложило следующие принципы: антиэстетизм, поэтизация уродливого и безобразного, эпатаж публики, демонстративный цинизм и нигилизм. Эти принципы футуристы развивали не только в своем творчестве, но и в образе жизни. Отсюда — экстравагантные костюмы (к примеру, желтая кофта Маяковского), разрисованные лица, нелепые аксессуары, нарочитая грубость в обращении с публикой. Вызывающим было и оформление их сборников, начиная от заголовков и заканчивая грязно-серой дешевой бумагой. Вывести буржуазную публику из состояния равновесия — такую цель ставили перед собой футуристы.
Творчество молодого Маяковского неразрывно связано с футуризмом. Вместе с Д. Бурлюком, В. Хлебниковым, А. Крученых он участвовал в создании сборника «Пощечина общественному вкусу», выступал на футуристических вечерах-диспутах, писал критические статьи, печатался в футуристических изданиях того времени. Экспериментальный поиск Маяковского во многом определялся художественными установками футуризма; это касается основных тем, поэтических средств, языка его произведений.
На одном из поэтических вечеров автор так определил красоту: «Это живая жизнь городской массы, это — улицы, по которым бегут трамваи, автомобили, отражаясь в зеркальных окнах и вывесках». И именно такую красоту воспевает поэт. Для него существует только один пейзаж — городской. В этом отношении особенно красноречивы заголовки его стихов: «Порт», «Уличное», «Вывескам», «Театры», «Адище города». При этом картины городской жизни поражают откровенным натурализмом, грубостью: «Улица провалилась, как нос сифилитика» или: «А с неба смотрела какая-то дрянь». А вот так, по Маяковскому, выглядит ночной пейзаж:
Будет луна.
Есть уже
немножко.
А вот и полная повисла в воздухе.
Это Бог, должно быть,
дивной серебряной ложкой
роется в звезд ухе.
Примитивно-поэтическому описанию первой части автор противопоставляет усложненно-прозаическое объяснение.
В этих и других строках — демонстративный антиэстетизм, стремление поразить читателя, столь свойственные футуристическому искусству. Поэт отстаивает право смотреть на мир по-своему. Он пишет:
А за солнцами улиц где-то ковыляла
никому не нужная, дряблая луна.
Ночные огни города именуются солнцем, в то время как подлинное светило объявляется ненужным и — «дряблым». Применить подобный эпитет к воспетой в веках луне — это ли не вызов всей предшествующей поэзии?
В стихотворении «А вы могли бы?» герой обращается к читателям:
А вы
ноктюрн сыграть
могли бы
на флейте водосточных труб?
Он — поэт, он — «право имеет» творить по своим законам. А «они» — они «ничего не понимают»:
Сумасшедший!
Рыжий!
«Им» адресует поэт свое резкое «Нате»:
А если сегодня мне, грубому гунну,
кривляться перед вами не захочется — и вот
я захохочу и радостно плюну,
плюну в лицо вам.
Для произведений Маяковского свойственно острое социальное звучание — антивоенное, революционное. «Долой ваши любовь, искусство, религию, строй!» — провозглашает поэт в четырех частях поэмы «Облако в штанах».
Листочки..
После строчек лис —
точки.
Это стихотворение Маяковский не без вызова назвал «Исчерпывающей картиной весны». Так автор с помощью футуристской словесной живописи рисует весенний пейзаж. Маяковский, занимаясь формальным поиском, произвольно делит слова на слоги, нарушает привычную конструкцию стихотворной строки. Он часто прибегает к различным приемам звукописи («а с севера — снега седей»; «отравим кровью воды Рейна»; «стихами велеть истлеть ей»). Он ломает правила грамматики:
Где роза есть нежнее и чайнее?
Или:
Душу вытащу,
растопчу,
чтоб большая!
Своего рода визитной карточкой Маяковского можно считать неологизмы. Словотворчество поэта, несомненно, имеет своим истоком поэтику футуристов. В его стихах — «адище города», «земли отощавшее лонце», «декабрый вечер».
Художественные метафоры и сравнения автора часто усложнены и требуют особо тщательного прочтения, расшифровки:
Если б быть мне косноязычным,
как Дант
или Петрарка!
Душу к одной зажечь!
Парадоксальность первой части «снимается» во второй: талант и любовь героя так велики, что к ним не применимы обыкновенные земные мерки.
Оценивая творчество Маяковского, не следует отрицать влияние футуризма на эстетику автора. Именно это направление во многом сформировало будущего «лирика и трибуна». Пафос революционного обновления, поэзия индустриального города, вызов буржуазному быту, с одной стороны, и активный поиск новых художественных форм — с другой, — вот то, что унаследовал в своем творчестве поэт от идей и методов футуризма. Годы, на протяжении которых он был связан с этим направлением, стали для него годами учения, формирования поэтического мастерства, литературного кредо, по законам которого развивалось его дальнейшее творчество.
Владимир Владимирович Маяковский — одна из самых ярких фигур не только русского футуризма, но и всей русской поэзии. Молодой, революционно настроенный Владимир Маяковский присоединился к футуристам в 1912 году.
Футуризм возник как одно из направлений русской поэзии рубежа веков. Называя себя единственными поэтами будущего (будетлянами), футуристы заявили об окончательном и полном разрыве со всеми традициями, резко противопоставили себя другим течениям (символизму, акмеизму) и провозгласили задачу создания нового искусства XX века. Они возмущали общественное мнение максимализмом своих литературных манифестов. В манифесте с вызывающим названием «Пощечина общественному вкусу» они призывали «сбросить Пушкина, Достоевского, Толстого с парохода современности». Футуристы шокировали названиями своих сборников («Дохлая луна», «Рыкающий Парнас» и др.). Их вечера носили шумный, скандальный характер. Они нещадно высмеивали пошлость, мещанство, обывательское отношение к жизни. Все эти внешние признаки революционности пришлись по вкусу молодому Маяковскому.
В стихах Маяковского, напечатанных в программных сборниках футуристов, много бравады, декларативного преувеличения личности поэта (трагедия «Владимир Маяковский», «Себе, любимому, посвящает эти строки автор»). В обычае футуристов было отрицать все, созданное до них. В юношеской самонадеянности Маяковский называет косноязычными Данте и Петрарку. Ему скучны Анненский, Тютчев, Фет («Надоело»),
Первое стихотворение Маяковского «Ночь» было опубликовано в сборнике «Пощечина общественному вкусу». В его стихотворениях 1912—1917 годов выразилось общее для футуристов ощущение «изжитости жизни», неизбежности катастроф, «исчерпанности» старой культуры и всех форм искусства.
Вместе с тем уже с первых шагов он отчетливо выделяется в разношерстной и шумной толпе футуристов.
Заявив, что он «хочет будущего сегодня», Маяковский поднял бунт против настоящего, ненавистного ему уклада жизни. «Долой ваш строй!», «Долой вашу войну!», «Долой вашу религию!», «Долой ваше искусство!», «Долой вашу любовь!» — такие лозунги лежали в основе произведений Маяковского 1912-1917 годов. Он противопоставляет себя буржуазному обществу, перед которым ему хочется не кривляться, а скорее плюнуть в лица («Нате!»). Он гневно осуждает империалистическую войну («Мама и убитый немцами вечер», «Вам!», «Я и Наполеон»), Он сатирически обличает буржуазный общественный строй, который уродует и принижает человека («Гимн ученому», «Гимн судье», «Мое к этому отношение»).
М. Горький, поддержавший в эти годы незаурядное молодое дарование, однажды сказал о нем: «Талантливый человек. Что после него будут делать чижики в поэзии — не знаю».
Несмотря на постепенный отход Маяковского от футуристов, они оказали достаточно большое влияние на формирование эстетических взглядов поэта и его дальнейшее творчество. Еще на первых вечерах футуристов он обрел навыки народного трибуна, умеющего держать напряженный интерес аудитории, научился полемизировать и выстраивать выступление как спектакль. Свою поэзию он предназначал миллионам читателей, но никогда не был человеком толпы, напротив, стремился выделиться и внешним видом, и поведением. Его поэтический слог и интонации всегда были наполнены чеканным ритмом, изначально предназначенным для декламации вслух.
Многие футуристы были художниками, сам Маяковский хорошо рисовал (он учился в Училище живописи). Эта любовь к краскам, к живописи остро ощущается в лирике поэта, например, в стихотворении «Ночь»: «Багровый и белый отброшен и скомкан, в зеленый бросали горстями дукаты…»
Однако, многое взяв у футуризма, Маяковский далеко ушел от него и сумел создать свой собственный неповторимый стиль.
Владимир Маяковский
Владимир Владимирович Маяковский — русский советский поэт, один из крупнейших поэтов XX века.
Помимо поэзии ярко проявил себя как драматург, киносценарист, кинорежиссёр, киноактёр, художник, редактор журналов «ЛЕФ», «Новый ЛЕФ».
Родился: 19.07.1893, Багдати
Умер: 14.04.1930 (36 лет)
Популярные произведения В.В. Маяковского
Нате
Письмо товарищу Кострову из парижа о сущности любви
Скрипка и немножко нервно
Другие сочинения по произведению Маяковского
Творчество Маяковского
Тема революции в произведениях В. В. Маяковского 1917 — 1921 годов
Что мне нравится в творчестве Владимира Маяковского
Тема любви в лирике В. В. Маяковского
Мой Маяковский
Новаторство Маяковского
Тема любви в лирике В.В. Маяковского
Мое отношение к Маяковскому.
Тема любви в творчестве В. В. Маяковского
Художественные особенности поэзии Владимира Маяковского
Лирика Маяковского
Я хочу, чтоб к штыку приравняли перо (по лирике В. Маяковского)
Тема поэта и поэзии в лирике В. В. Маяковского
Тема творчества у Есенина, Блока, Маяковского, Ахматовой и Пастернака
Мой ли поэт Маяковский
Тема поэта и поэзии в лирике В.В. Маяковского
В. Маяковский. Тема поэта и поэзии
Одиночество лирического героя в стихотворениях В. В. Маяковского
Лирика В. В. Маяковского
Тема Родины в творчестве В. Маяковского
Сочинение «Маяковский и футуризм»
Маяковский – все сочинения
Владимир Владимирович Маяковский — одна из самых ярких фигур не только русского футуризма, но и всей русской поэзии. Молодой, революционно настроенный Владимир Маяковский присоединился к футуристам в 1912 году.
Футуризм возник как одно из направлений русской поэзии рубежа веков. Называя себя единственными поэтами будущего (будетлянами), футуристы заявили об окончательном и полном разрыве со всеми традициями, резко противопоставили себя другим течениям (символизму, акмеизму) и провозгласили задачу создания нового искусства XX века, Они возмущали общественное мнение максимализмом своих литературных манифестов. В манифесте с вызывающим названием «Пощечина общественному вкусу» они призывали «сбросить Пушкина, Достоевского, Толстого с парохода современности». Футуристы шокировали названиями своих сборников («Дохлая луна», «Рыкающий Парнас» и др.). Их вечера носили шумный, скандальный характер. Они нещадно высмеивали пошлость, мещанство, обывательское отношение к жизни. Все эти внешние признаки революционности пришлись по вкусу молодому Маяковскому.
В стихах Маяковского, напечатанных в программных сборниках футуристов, много бравады, декларативного преувеличения личности поэта (трагедия «Владимир Маяковский», «Себе, любимому, посвящает эти строки автор»). В обычае футуристов было отрицать все, созданное до них. В юношеской самонадеянности Маяковский называет косноязычными Данте и Петрарку. Ему скучны Анненский, Тютчев, Фет («Надоело»).
Первое стихотворение Маяковского «Ночь» было опубликовано в сборнике «Пощечина общественному вкусу». В его стихотворениях 1912—1917 годов выразилось общее для футуристов ощущение «изжитости жизни», неизбежности катастроф, «исчерпанности» старой культуры и всех форм искусства.
Вместе с тем уже с первых шагов он отчетливо выделяется в разношерстной и шумной толпе футуристов.Заявив, что он «хочет будущего сегодня», Маяковский поднял бунт против настоящего, ненавистного ему уклада жизни. «Долой ваш строй!», «Долой вашу войну!», «Долой вашу религию!», «Долой ваше искусство!», «Долой вашу любовь!» — такие лозунги лежали в основе произведений Маяковского 1912—1917 годов. Он противопоставляет себя буржуазному обществу, перед которым ему хочется не кривляться, а скорее плюнуть в лица («Нате!»). Он гневно осуждает империалистическую войну («Мама и убитый немцами вечер», «Вам!», «Я и Наполеон»), Он сатирически обличает буржуазный общественный строй, который уродует и принижает человека («Гимн ученому», «Гимн судье», «Мое к этому отношение»),
М. Горький, поддержавший в эти годы незаурядное молодое дарование, однажды сказал о нем: «Талантливый человек. Что после него будут делать чижики в поэзии — не знаю».
Несмотря на постепенный отход Маяковского от футуристов, они оказали достаточно большое влияние на формирование эстетических взглядов поэта и его дальнейшее творчество. Еще на первых вечерах футуристов он обрел навыки народного трибуна, умеющего держать напряженный интерес аудитории, научился полемизировать и выстраивать выступление как спектакль. Свою поэзию он предназначал миллионам читателей, но никогда не был человеком толпы, напротив, стремился выделиться и внешним видом, и поведением. Его поэтический слог и интонации всегда были наполнены чеканным ритмом, изначально предназначенным для декламации вслух.
Многие футуристы были художниками, сам Маяковский хорошо рисовал (он учился в Училище живописи). Эта любовь к краскам, к живописи остро ощущается в лирике поэта, например, в стихотворении «Ночь»: «Багровый и белый отброшен и скомкан, в зеленый бросали горстями дукаты…»
Однако многое взяв у футуризма, Маяковский далеко ушел от него и сумел создать свой собственный неповторимый стиль.
Владимир Владимирович Маяковский – одна из самых ярких фигур не только российского футуризма, но и всей русской поэзии. Молодой, революционно настроенный Владимир Маяковский примкнул к футуристам в 1912 году.
Футуризм возник как одно из направлений русской поэзии рубежа столетий. Называя себя единственными поэтами будущего (будетлянами), футуристы заявили о окончательный и полный разрыв со всеми традициями, резко противопоставили себя другим течениям (символизма, акмеизма) и провозгласили задачу создания нового искусства XX века. Они возмущали общественное мнение максимализмом своих литературных манифестов. В манифесте с вызывающим названием «Пощечина общественному вкусу» они призывали «сбросить Пушкина, Достоевского, Толстого с парохода современности». Футуристы шокировали названиями своих сборников («Дохлая луна», «Рыкающий Парнас» и др.). их вечера носили громкий, скандальный характер. Они беспощадно высмеивали пошлость, мещанство, обывательский отношение к жизни. Все эти внешние признаки революционности пришлись по вкусу молодому Маяковскому.
В стихах Маяковского, напечатанных в программных сборниках футуристов, много бравады, декларативного преувеличения личности поэта (трагедия «Владимир Маяковский», «Себе, любимому, посвящает эти строки автор»). В обычаи футуристов было отрицать все созданное до них. В юношеской самоуверенности Маяковский называет косноязычными Данте и Петрарку. Ему неинтересны Анненский, Тютчев, Фет («Надоело»).
Первое стихотворение Маяковского «Ночь» было опубликовано в сборнике «Пощечина общественному вкусу». В его стихах 1912-1917 годов оказалось общее для футуристов ощущение «викорененості жизни», неизбежности катастроф, «исчерпанности» старой культуры во всех формах искусства.
Вместе с тем уже с первых шагов он четко выделяется в раВНОшерстной и шумной толпе футуристов.
Заявив, что он «хочет будущего сегодня», Маяковский поднял бунт против современности, ненавистного ему уклада жизни. «Долой ваш строй!», «Долой вашу войну!», «Долой вашу религию!», «Долой ваше искусство!», «Долой вашу любовь!» – такие лозунги лежали в основе произведений Маяковского 1912-1917 годов. Он противопоставляет себя буржуаВНОму обществу, перед которым ему хочется не кривляться, а скорее плюнуть в лицо («Нате!»). Он гневно осуждает империалистическую войну («Мама и убитый немцами вечер», «Вам!», «Я и Наполеон»), Он сатирически обличает буржуазный общественный строй, что искажает и унижает человека («Гимн ученому», «Гимн судье», «Мое к этому отношение»).
М. Горький, что поддержал в эти годы большое молодое дарование, однажды сказал о нем: «Талантливый человек. Что после него будут делать чижики в поэзии – не знаю».
Несмотря на постепенный отход Маяковского от футуристов, они достаточно сильно повлияли на формирование эстетических взглядов поэта и его дальнейшее творчество. Еще на первых вечерах футуристов он приобрел навыки народного трибуна, умеющего держать напряженный интерес аудитории, научился полемизировать и выстраивать выступление как спектакль. Свою поэзию он назначал миллионам читателей, но никогда не был человеком толпы, наоборот, стремился выделиться и внешним видом, и поведением. Его поэтический склад и интонации всегда были наполнены чеканной ритмом, предназначенным именно для декламации вслух.
Много футуристов были художниками, сам Маяковский хорошо рисовал (он учился в Училище живописи). Эта любовь к краскам, к живописи остро ощущается в лирике поэта, например в стихотворении «Ночь»: «Багровый и белый отброшен и скомкан, в зеленый бросали горстями дукаты…»
Однако, многое взяв от футуризма, Маяковский далеко ушел от него и сумел создать свой собственный неповторимый стиль.
В. МАЯКОВСКИЙ И ФУТУРИЗМ
Только мы – лицо нашего Времени. Рог времени трубит нами в словесном искусстве.
В. Маяковский.
Начало XX века – время небывалого подъема русской поэзии, время, характеризующееся появлением многих художественных направлений – как продолжающих традиции отечественной классики, так и модернистских. К последним, несомненно, относится и футуризм (от латинского “futurum” дословно означает «будущее»),
Первоначально футуризм зародился в Италии. Его первым теоретиком и практиком был писатель Ф. Маринетти. Опубликованный им в 1909 году «Манифест футуризма» стал программным изложением эстетических принципов нового направления. Новое искусство должно быть устремлено в будущее, именно ему принадлежит завтрашний день. Его сторонники ратовали за отказ от достижений культуры прошлого, за поиски новых художественных средств, языковых приемов. Футуризму свойственны резко выраженные формалистические черты: забота об увеличении «словаря в его объеме», «словоновшество», создание нового синтаксиса. Но при этом ему не чужды открыто социальное содержание, революционный пафос, протест против тех «мерзостей жизни», которые несла современная им действительность.
Из недовольства традиционным искусством, по словам Маяковского, родился российский футуризм. Развивался он своим, независимым от европейского, путем. У русских футуристов не было единой творческой организации, но у них было все же одна художественно-эстетическая платформа. Их идейным манифестом можно назвать сборник «Пощечина общественному вкусу», вышедший в 1912 году. Его основные положения: во-первых, сбросить «Пушкина, Достоевского, Толстого и проч. с парохода современности»; во-вторых, признать право поэта на «увеличение словаря в его объеме произвольными и производными словами».
«самовитое» слово.
и нигилизм. Эти принципы футуристы развивали не только в своем творчестве, но и в образе жизни. Отсюда – экстравагантные костюмы (к примеру, желтая кофта Маяковского), разрисованные лица, нелепые аксессуары, нарочитая грубость в обращении с публикой. Вызывающим было и оформление их сборников, начиная от заголовков и заканчивая грязно-серой дешевой бумагой. Вывести буржуазную публику из состояния равновесия – такую цель ставили перед собой футуристы.
Творчество молодого Маяковского неразрывно связано с футуризмом. Вместе с Д. Бур-люком, В. Хлебниковым, А. Крученых он участвовал в создании сборника «Пощечина общественному вкусу», выступал на футуристических вечерах-диспутах, писал критические статьи, печатался в футуристических изданиях того времени. Экспериментальный поиск Маяковского во многом определялся художественными установками футуризма; это касается основных тем, поэтических средств, языка его произведений.
На одном из поэтических вечеров автор так определил красоту: «Это живая жизнь городской массы, это – улицы, по которым бегут трамваи, автомобили, отражаясь в зеркальных окнах и вывесках». И именно такую красоту воспевает поэт. Для него существует только один пейзаж – городской, В этом отношении особенно красноречивы заголовки его стихов: «Порт», «Уличное», «Вывескам», «Театры», «Адище города». При этом картины городской жизни поражают откровенным натурализмом, грубостью: «Улица провалилась, как нос сифилитика» или: «А с неба смотрела какая-то дрянь». А вот так, по Маяковскому, выглядит ночной пейзаж: Будет луна. Есть уже немножко.
А вот и полная повисла в воздухе. Это Бог, должно быть, дивной серебряной ложкой роется в звезд ухе. Примитивно-поэтическому описанию первой части автор противопоставляет усложнен-но-прозаическое объяснение.
«дряблым». Применить подобный эпитет к воспетой в веках луне – это ли не вызов всей предшествующей поэзии?
«А вы могли бы?» герой обращается к читателям:
Он – поэт, он – «право имеет» творить по своим законам. А «они» – они «ничего не понимают»:
«Им» адресует поэт свое резкое «Нате»: А если сегодня мне, грубому гунну, кривляться перед вами не захочется – и вот я захохочу и радостно плюну, плюну в лицо вам.
«Долой ваши любовь, искусство, религию, строй!» – провозглашает поэт в четырех частях поэмы «Облако в штанах», Листочки.
После строчек лис – точки. Это стихотворение Маяковский не без вызова назвал «Исчерпывающей картиной весны». Так автор с помощью футуристской словесной живописи рисует весенний пейзаж. Маяковский, занимаясь формальным поиском,’ произвольно делит слова на слоги, нарушает привычную конструкцию стихотворной строки. Он часто прибегает к различным приемам звукописи («а с севера – снега седей»; «отравим кровью воды Рейна»; «стихами велеть истлеть ей»). Он ломает правила грамматики:
Где роза есть нежнее и чайнее? Или:
Душу вытащу, растопчу, чтоб большая. ‘ Своего рода визитной карточкой Маяковского можно считать неологизмы. Словотворчество поэта, несомненно, имеет своим истоком поэтику футуристов. В его стихах – «адище города», «земли отощавшее лонце», «декабрый вечер».
Художественные метафоры и сравнения автора часто усложнены и требуют особо тщательного прочтения, расшифровки: Если б быть мне косноязычным, как Дант или Петрарка! Душу к одной зажечь! Парадоксальность первой части «снимается» во второй: талант и любовь героя так велики, что к ним не применимы обыкновенные земные мерки.
Оценивая творчество Маяковского, не следует отрицать влияние футуризма на эстетику автора. Именно это направление во многом сформировало будущего «лирика и трибуна». Пафос революционного обновления, поэзия индустриального города, вызов буржуазному быту, с одной стороны, и активный поиск новых художественных форм – с другой, – вот то, что унаследовал в своем творчестве поэт от идей и методов футуризма. Годы, на протяжении которых он был связан с этим направлением, стали для него годами учения, формирования поэтического мастерства, литературного кредо, по законам которого развивалось его дальнейшее творчество.
Тема родины относится к числу вечных в поэзии. К ней обращались художники слова во все времена. Но в творчестве А. Блока эта тема обретает особое звучание. Ведь поэт жил на рубеже веков, о себе и своих современниках он сказал: “Мы — дети страшных лет России”. Предчувствие “неслыханных перемен” и “невиданных мятежей” отбрасывало особый отблеск на любовь А. Блока к России, делало ее противоречивой и обостренной.
В ранней поэзии А. Блока тема России не звучит как самостоятельная. Но все события его духовной жизни проходят на фоне русского пейзажа. Например, в стихотворении 1901 года “Видно дни золотые пришли…”:
Видно, дни золотые пришли.
Все деревья стоят как в сиянье.
Ночью холодом веет с земли;
Утром белая церковь вдали
И близка и ясна очертаньем.
Героиня блоковских стихов ранних лет обретает черты сказочной царевны из русских сказок, жилище ее — заколдованный терем, а герой — царевич, князь, жених. Поэзию А. Блока этих лет пронизывают образы русской культуры, нередко в их романтическом облике, например, в стихотворении “Ночь на Новый год” возникает образ Светланы, героини баллады В. Жуковского. Мир ранней поэзии А. Блока — это мир прекрасной мечты, и этой прекрасной мечтой окутан образ России.
К постижению родины подлинной, далекой от чарующей сказки, поэт шел через мотивы страшного мира. Именно в этот страшный мир попадает блоковский герой, уйдя от Прекрасной Дамы, выйдя из заповедного сада своих ранних стихов в страшный мир природы, где звезды и зори сменяет мир мхов, болот с хромыми лягушками, ржавых кочек и пней. Населяют эту природу диковинные существа: колдуны и косматые ведьмы, “твари весенние”, чертенята, “больная русалка”. Не менее страшен и облик людей, обитающих в этом мире: это герои зловещего балагана, носители “всемирной пошлости”, живые мертвецы, как, например, в цикле стихов “Пляски смерти”. Наиболее известное стихотворение этого цикла — “Ночь, улица, фонарь, аптека…”, в котором самой композицией подчеркнута полная безысходность, замкнутость жизни в страшный круг. Однако страшный мир — это не только мир вокруг поэта, это и мир в нем самом.
Так, в самом своем известном стихотворении, надолго ставшем символом поэзии А. Блока, — “Незнакомка” — лирический герой принадлежит двум мирам: миру мечты, поэзии, где все окутано дымкой тайны, а поэт — хранитель этой тайны. Но он же не отделяет себя и от низменного, пошлого мира “испытанных остряков”, бездушной и мертвенной природы, в которой самое поэтичное ее явление — луна на небе — превращается в мертвый диск. Недаром заканчивается стихотворение возвращением лирического героя от мечты к реальности.
Страшный мир, созданный А. Блоком, — это тоже Россия, и высшее мужество поэта не в том, чтобы не видеть этого, а в том, чтобы видеть и принять, полюбить свою страну далее в таком неприглядном обличье.
Сам А. Блок предельно открыто выразил эту свою любовь-ненависть в стихотворении “Грешить бесстыдно, непробудно,..”, написанном в 1914 году. В нем возникает крайне отвратительный, безмерно отталкивающий облик человека бездуховного, лавочника, вся жизнь которого — это беспробудный сон духа, даже покаяние его лишь минутно. Подавая грошик в церкви, он тут же, вернувшись, обманывает на этот грош своего ближнего. Моментами стихотворение звучит почти как сатира. Герой его обретает черты символические. И тем неожиданнее и сильнее звучит финал стихотворения:
До, и такой, моя Россия,
Ты всех краев дороже мне.
Одним из первых непосредственных обращений А. Блока к теме России как к самостоятельной стало его стихотворение 1906 года “Русь”. Страна предстает в этом стихотворении как заповедная, сказочная. Таково само ее пространство:
Русь, опоясана реками
И дебрями окружена,
С болотами и журавлями,
И с мутным взором колдуна…
Россия в этом произведении как бы спящее заколдованное царство, и лирический герой проникается ее тайной, его живая душа погружена в дремоту. Русь убаюкала ее на своих просторах. Итогом размышлений А. Блока о судьбах своей страны стал цикл стихов “Родина”, который создавался с 1907 по 1916 годы. К самым
различным аспектам сложной и драматической темы обращается поэт в этом цикле. Здесь и размышления о Руси как о заповедной стране, чья хозяйка — сказочная княжна, которую отличает традиционный облик русской красавицы — статной, с косой. Символом этой страны становится тихий дом в густой траве, покинутый героем ради тревог и битв.
В этот цикл входит и стихотворение “На железной дороге”, в чем-то перекликающееся с некрасовским “Что ты жадно глядишь на дорогу…” Здесь судьба России осмысливается через женскую судьбу, горькую и трагическую, и это тоже традиционно для русской поэзии.
Одно из наиболее известных стихотворений цикла — “Россия” (“Опять, как в годы золотые…”). В последних произведениях цикла “Родина” появляется новая нота, связанная с тем, что в судьбе страны наступил поворот, началась война 1914 года, все яснее звучат в стихах поэта мотивы будущей трагической судьбы России. Это ощущается в стихотворениях “Петроградское небо мутилось дождем…”, “Я не предал белое знамя…”, “Коршун” и других. Однако тема трагического предвидения звучит в стихотворениях из цикла “Родина”, написанных задолго до войны 1914 года, в стихотворениях, объединенных темой, обозначенной в названии: “На поле Куликовом”.
Написаны эти стихотворения в 1908 году и посвящены одному из самых значительных событий русской истории. В 1912 году Блок писал: “Куликовская битва принадлежит, по убеждению автора, к символическим событиям русской истории. Таким событиям суждено возвращение. Разгадка их еще впереди”. Значение Куликовской битвы (восьмое сентября 1380 года) было не столько военным, политическим, сколько духовным. И не случайно обращается к этому событию поэт в предвидении трагических лет России. Мне хотелось бы проанализировать первое стихотворение цикла “На поле Куликовом”:
Река раскинулась. Течет, грустит лениво
И моет берега.
Над скудной глиной желтого обрыва
В степи грустят стога.
О, Русь моя! Жена моя! До боли
Нам ясен долгий путь!
Наш путь — стрелой татарской древней воли
Пронзил нам грудь.
Наш путь — степной, наш путь — в тоске безбрежной,
В твоей тоске, о, Русь!
И даже мглы — ночной и зарубежной —
Я не боюсь.
Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострами
Степную даль.
В степном дыму блеснет святое знамя
И ханской сабли сталь…
И вечный бой! Покой нам только снится
Сквозь кровь и пыль…
Летит, летит степная кобылица
И мнет ковыль…
И нет конца! Мелькают версты, кручи…
Останови!
Идут, идут испуганные тучи,
Закат в крови!
Закат в крови! Из сердца кровь струится!
Плачь, сердце, плачь…
Покоя нет! Степная кобылица
Несется вскачь!
Стихотворение посвящено осмыслению исторической судьбы России. И судьба эта пророчески описывается автором как трагическая. Символом ее становится стремительно мчащаяся степная кобылица. Возникает традиционное для поэзии ощущение единства жизни людей и жизни природы. Сами природные явления здесь окрашены в трагический кровавый цвет (“Закат в крови!”).
Этот мотив встречается и в других стихотворениях цикла “Родина”, например, в стихотворении “Петроградское небо мутилось дождем…”: “В закатной дали были дымные тучи в крови”. В стихотворении “Река раскинулась…” несколько раз меняется объект поэтической речи. Начинается оно как описание типично русского пейзажа: скудного и грустного. Затем звучит прямое обращение к России, и, надо сказать, в свое время оно многим показалось шокирующим — ведь А. Блок обращался к своей стране так: “О, Русь моя! Жена моя!”. Однако в этом нет поэтической вольности, есть высшая степень единения лирического героя с Россией, особенно если учесть смысловой ореол, данный слову “жена” символистской поэзией. В ней он восходит к евангельской традиции, к мистическому, духовному, а не телесному единению.
И, наконец, в финале стихотворения возникает новый объект обращения: “Плачь, сердце, плачь…” В стихотворении А. Блок употребляет авторское “мы”, размышляя о судьбах людей своего поколения. Они представляются ему трагическими, стремительное движение — это движение к гибели, вечный бой здесь не радостен, а драматичен. Теме стихотворения соответствует его интонационный строй, сам темп поэтической речи. Она начинается спокойно, даже замедленно, затем темп стремительно нарастает, предложения делаются короткими, в половину, а то и в треть поэтической строки (например: “Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострами”). Нарастают восклицательные интонации: в семи строфах стихотворения автор семь раз употребляет восклицательный знак. Поэтическая речь здесь предельно взволнованна. Это ощущение создается и стиховым строем текста. Произведение написано разностопным ямбом, что придает ему особую динамичность и стремительность, передавая безудержный и страшный порыв, вечный бой, трагическое приближение к гибели.
Стихотворение А. Блока о России, прозвучавшее в те годы, когда судьба ее неуклонно приближалась к катастрофе, когда сама любовь к родине обретала внутренний драматизм, звучит сегодня удивительно современно и являет нам образец той мужественной всевидящей преданности своей стране, которая была воспринята поэтом от лучших традиций классической русской литературы.
БИОГРАФИЯ
Выдающийся советский поэт Владимир Владимирович Маяковский (1893–1930) родился в селе Багдады, недалеко от Кутаиси, в Грузии.
В 1910 году студент Строгановского училища живописи, ваяния и зодчества В. Маяковский сблизился с футуристами. Началось становление Маяковского-поэта. Футуристическая эстетика на первых порах наложила отпечаток на произведения молодого поэта – в них много бравады, откровенного эпатажа, нарочитого словесного экспериментаторства.
Маяковский был в числе авторов первых футуристических манифестов «Пощечина общественному вкусу», «Садок судей», «Идите к черту». Однако нигилистическое бунтарство футуристов не могло удовлетворить поэта.
Протест его героя против окружающей буржуазной действительности становится все более социально осмысленным. От гневно-презрительных «Нате!» и «Вам!» он переходит к всесторонней критике современности. Программным произведением в дооктябрьском творчестве Маяковского стала поэма-тетраптих «Облако в штанах» (1914–1915), идейный смысл которой сам поэт определил как лозунговое «Долой вашу любовь! Долой ваш строй! Долой ваше искусство! Долой вашу религию!». К этому тут же прибавился еще клич – «Долой вашу войну!»: начавшаяся мировая война, прославленная ура-патриотами, усилила процесс отчуждения поэта в мире торгашества и насилия.
В лирике Маяковского предреволюционной поры явственно ощутимы две интонации: негодующе-сатирическая, осмеивающая уродливые явления, социальные язвы российской действительности, и трагедийная, связанная с темой гибели человека, носителя светлых идеалов гуманизма и демократии, в условиях «страшного мира». Это роднит Маяковского с другим выдающимся поэтом начала века – Александром Блоком.
Краткая биография Маяковского. Слова. Серебряный век
ПОЯВЛЕНИЕ МАЯКОВСКОГО
Русский футуризм с самого начала делится на две группы: эго-футуристическую, проводимую Игорем Северяниным, и футуристическую просто, во главе которой стояли покойный В. Хлебников, Крученых и Давид Бурлюк с двумя братьями. И взгляды, и цели, и самое происхождение у этих групп были различны. Объединяло их только прозвище, заимствованное у итальянцев, но, в сущности, насильно пристегнутое, особенно к северянинской группе, которую, впрочем, мы оставим в покое: она не имеет отношения к нашей теме.
Хлебниковско-Крученовская группа базировалась на резком отделении формы от содержания. Вопросы формы ей представлялись не только главными, но и единственно существенными в поэзии. Это естественно толкало футуристов к поискам самостоятельной, автономной, или, как они выражались, «самовитой» формы, которая именно ради утверждения и проявления своей «самовитости», должна была всемерно стремиться к освобождению от всякого содержания. Это, в свою очередь, вело сперва к внесмысловым словосочетаниям, а затем, с той же последовательностью, к провозглашению «самовитого слова» – слова, освобожденного от смыслового содержания. Такое самовитое слово и было объявлено единственным, законным материалом поэзии. Тут футуризм подошел к последнему логическому своему выводу – к так называемому «заумному языку», отцом которого был Крученых. На этом языке и начали писать футуристы, но довольно скоро соскучились. Обессмысленные словосочетания по существу ничем друг от друга не разнились. После того как было написано классическое «Дыр бул щыл», писать уже было нечего и не к чему: все дальнейшее было бы лишь повторением. К концу 1912 или к началу 1913 г. весь путь футуризма был пройден. В сущности, осталось лишь замолчать.
В ту пору, на вечерах Свободной эстетики, появился огромный юноша, лет девятнадцати, в дырявых штиблетах, в люстриновой черной рубахе, раскрытой почти до пояса, с лошадиными челюстями и голодными глазами, в которых попеременно играли то крайняя робость, то злобная дерзость. Это и был Владимир Маяковский, ученик Школы живописи и ваяния. Он чаще всего молчал, но если раскрывал рот, то затем, чтобы глухим голосом и трясущимися от страха губами выпалить какую-нибудь отчаянную дерзость.
Ходасевич В.Ф. О Маяковском. Возрождение. 1930. 24 апреля
ВОСПОМИНАНИЯ О В. МАЯКОВСКОМ
Читал Владимир Владимирович замечательно. Необыкновенно выразительно, с самыми неожиданными интонациями, и очень у него сочеталось мастерство и окраска актера и ритмичность поэта. И если мне раньше в чтении стихов Маяковского по книге был не совсем понятен смысл рваных строчек, то после чтения Владимира Владимировича я сразу поняла, как это необходима и смыслово, и для ритма.
У него был очень сильный, низкий голос, которым он великолепно управлял. Очень взволнованно, с большим темпераментом он передавал свои произведения и обладал большим юмором в передаче стихотворных комедийных диалогов. Я почувствовала во Владимире Владимировиче помимо замечательного поэта еще большое актерское дарование.
[…] Маяковский воспринимал мир, действительность, предметы, людей очень остро, я бы даже сказала – гиперболично. Но острота его зрения, хотя была очень индивидуальна, в отличие от Пастернака, не была оторвана от представлений, мыслей, ассоциаций других людей, очень общедоступна.
У Маяковского все сравнения очень неожиданны, а вместе с тем понимаешь – это именно твое определение, твоя ассоциация, только ты не додумывалась, не умела обозначить именно так мысль, предмет, действие…
А сами его определения так ярки и остры, что понимаешь: это именно так, иначе и быть не может.
Владимир Владимирович в первый раз пришел на квартиру к моей маме. Вошел на балкон. Посмотрел в сад с балкона и сказал:
– Вот так дерево, – это же камертон.
И действительно стало ясно, что это дерево ассоциируется именно с камертоном, что это замечательное определение, а люди, десятки лет смотрящие с этого балкона на дерево, не могли этого увидеть, пока Маяковский этого не открыл.
Если гиперболичность Владимира Владимировича помогала ему в его творчестве, в видении вещей, событий, людей, то в жизни это ему, конечно, мешало. Он все преувеличивал, конечно, неумышленно. Такая повышенная восприимчивость была заложена в нем от природы. Например, Владимир Владимирович приходил ко мне, спрашивал у мамы:
– Нора дома?
– Нет.
Не выслушав объяснения, он менялся в лице, как будто бы произошло что-то невероятное, непоправимое.
– Вы долго не шли, Владимир Владимирович, Нора пошла к вам навстречу.
Сразу перемена. Лицо проясняется. Владимир Владимирович улыбается, доволен, счастлив.
Этот гиперболизм прошел через всю его жизнь, через все его произведения. Это было его сущностью.
Полонская В. Воспоминания о В. Маяковском. Серебряный век. Мемуары. М., 1990
МАЯКОВСКИЙ О БЛОКЕ
Блок честно и восторженно подошел к нашей великой революции, но тонким, изящным словам символиста не под силу было выдержать и поднять ее тяжелые реальнейшие, грубейшие образы. В своей знаменитой, переведенной на многие языки поэме «Двенадцать» Блок надорвался.
Помню, в первые дни революции проходил я мимо худой, согнутой солдатской фигуры, греющейся у разложенного перед Зимним костра. Меня окликнули. Это был Блок. Мы дошли до Детского подъезда. Спрашиваю: «Нравится?» – «Хорошо», – сказал Блок, а потом прибавил: «У меня в деревне библиотеку сожгли».
Вот это «хорошо» и это «библиотеку сожгли» было два ощущения революции, фантастически связанные в его поэме «Двенадцать». Одни прочли в этой поэме сатиру на революцию, другие – славу ей. Поэмой зачитывались белые, забыв, что «хорошо», поэмой зачитывались красные, забыв проклятие тому, что «библиотека сгорела». Символисту надо было разобраться, какое из этих ощущений сильнее в нем. Славить ли это «хорошо» или стенать над пожарищем, – Блок в своей поэзии не выбрал.
Маяковский В. В. Умер Александр Блок. АГИТ-РОСТА. М., 1921, N 14, 10 августа
МАЯКОВСКИЙ. «ПРО ЭТО»
«Вот он,
большелобый
тихий химик,
перед опытом наморщил лоб.
Книга –
«Вся земля», –
выискивает имя.
Век двадцатый.
Воскресить кого б?
– Маяковский вот…
Поищем ярче лица –
недостаточно поэт красив. –
Крикну я
вот с этой,
с нынешней страницы:
– Не листай страницы!
Воскреси!
Ваш
тридцатый век
обгонит стаи
сердце раздиравших мелочей.
Нынче недолюбленное
наверстаем
звездностью бесчисленных ночей.
Воскреси
хотя б за то,
что я
поэтом
ждал тебя,
откинул будничную чушь!
Воскреси меня
хотя б за это!
Воскреси –
свое дожить хочу!
Маяковский, В. В. Сочинения в одном томе. М., 1941.
ПОЭТ РЕВОЛЮЦИИ
У Маяковского было, что отдать пролетариату. Если дореволюционная поэзия Маяковского, примерно за восемь лет, вместилась в одном томе, то пореволюционная, за 12 лет, потребовала девяти томов, и это далеко не все, что было написано Маяковским после революции. Революционная атмосфера, органическое участие поэтическим словом в революционной борьбе пролетариата вызвали и бурную, кипящую поэтическую деятельность и многообразие жанров. Мы найдем у Маяковского и революционный плакат, нарисованный поэтом, и поэтическую подпись к нему (см. сборник «Грозный смех»), и политический лозунг, упорядоченный ритмом и обрамленный рифмой («На польский фронт! / Под винтовку! / Мигом: / Если быть не хотите / под панским игом»), и рекламу для советских торгующих организаций в период нэпа («Нигде кроме, как в Моссельпроме»). Он пишет огромнейшее количество агитационных стихотворений (типа «Рассказ про то, как кума о Врангеле толковала без всякого ума», «Даешь мотор», «О. Д. В. Ф.», «Вот для чего мужику самолет», «О том, как некие сектанты зовут рабочего на танцы», «Нагрузка на макушку» и т. д.), агитпоэм («Сказка о дезертире», «Обряды», «Летающий пролетарий», «Ни знахарь, ни бог, ни ангелы бога – крестьянству не подмога» и т. д.). Он разрабатывает темы детской литературы, где и достигает значительных успехов («Прочти и катай в Париж и в Китай», «Эта книжечка моя, про моря и про маяк», «Что ни страница, то слон, то львица» и др.). Его марши распевают повсеместно юные пионеры нашей страны. Он выдвигает идею создания театра памфлетно-публицистического, политически заостренного, как большевистский лозунг и политический плакат.
Маяковский. Литературная энциклопедия. В 11 т. М., 1929–1939. Т.VII. 1934
С ПРЕДЕЛЬНЫМ МАКСИМАЛИЗМОМ
Уже ранний Маяковский, «подступив вплотную к мечте», противопоставил порядку в мире не демонический идеал, а «грубого» земного человека, претендующего на реальную жизнь. Он решительно «опредметил» и этот «порядок», довольно легко расправившись с Богом и сосредоточив свою ненависть на вселенском «жирном». Все подводило к тому, что в этой реальной схватке не должно быть «вечного» (романтического) противостояния, но именно в такой позиции, в конечном счете, остается ранний Маяковский. Достигнув высшего выражения в «Облаке в штанах», его бунтарство затем все больнее и безнадежнее упирается в стену порядка, возведенного «Повелителем Всего». В «Человеке» герой после очередного бунта против «неба» попадает в будущее (за тысячи лет) – и видит там ту же картину. Может быть, это поэтическая гипербола, прием, рассчитанный на максимальное эмоциональное воздействие? Конечно, гипербола, — только не «прием», а выражение внутреннего максимализма Маяковского, его склонности к категорическим обобщениям – и в жизни и в искусстве.
Революцию Маяковский воспринял с предельным максимализмом: «Сегодня до последней пуговицы в одежде жизнь переделаем снова». Это тоже не просто поэтическое преувеличение. История прошлого оборвалась для Маяковского сразу, в новом он не принимал ничего от старого. Само время мыслилось как оковы, и поэт воевал с его постепенностью: «Клячу истории загоним…» Он чувствовал себя как рыба в воде в этот момент, когда «порвалась связь времен», когда наступило время-взрыв. Собственно, это еще не совсем история (подвижный и сложный процесс), это скорее самый фокус ее, решительная смена эпох. В дальнейшем Маяковскому пришлось ощутить и постепенность времени, сложную связь прошлого с настоящим и будущим. И происходило это далеко не безболезненно – через открытие в новом ненавистного «старья».
Альфонсов В.Н. В конфликте с любимым искусством. Слова и краски
«ПРО ЭТО»
И странную поэму написал Маяковский за эти два месяца ссылки в уединение. Казалось бы, она действительно «про это», а вчитаешься – все-таки больше про другое. Недаром ее тема впрямую не названа. «Про что, про это?» – спрашивает автор и слово «любовь», подсказанное рифмой, зачем-то заменяет многоточием. Не затем ли, чтоб допустить возможность и другого, нерифмованного ответа?
Если отбросить всю научную фантастику, все картины аллегорических превращений, как всегда, искусно и многословно реализующие каждый речевой оборот, то останется несколько ярких и крепких кусков, где выражены те же основные мотивы, что и в дооктябрьских стихах и поэмах: обида, ревность и ненависть.
Ревность и ненависть. Но к кому? Нет более уклончивого произведения, чем эта, самая конкретная поэма, изобилующая деталями повседневности и иллюстрированная фотографиями.
Карабчиевский Ю.А. Воскресение Маяковского. М., 1990
МУЗЕЙ МАЯКОВСКОГО
Маяковский-поэт погибал дважды: первый раз, когда он застрелился в 1930 году, второй – когда его приобщили к лику святых и непогрешимых. Стали пересоздавать заново. В том реконструированном мире Маяковского, который все более утверждался официально, не было места ни для футуристов, ни для Бриков, ни для многого другого. Даже о самоубийстве рекомендовалось поменьше упоминать – оно только искажало, как насмешливо выражался сам поэт, его «постоянно ясный» облик.
В 1947 году секретарем ЦК КПСС становится Михаил Суслов. Ему отдается культура в полное и почти безраздельное распоряжение. Прежде, в 20-е и 30-е годы, регулярно проводилась «партийная чистка» – исключались классово чуждые и враждебные элементы. То, что делали с Маяковским, его творчеством, биографией, тоже было «чисткой». Суслов бдительно следил за тем, как она проходила. […]
Раньше в Доме-Музее в Гендриковом переулке были закрыты только две […] комнатки – теперь же был фактически ликвидирован весь музей и начато сооружение нового музея в проезде Серова у Лубянской площади (там была рабочая комната поэта). Здесь предстояло экспонировать Маяковского «очищенного», исправленного, полностью освобожденного от всего, что не соответствовало последним указаниям «свыше».
Паперный З. О Лиле Брик – спутнице жизни и стихов Владимира Маяковского. Знамя. 1998. № 6
ФЕНОМЕН МАЯКОВСКОГО
Интерес к феномену поэта, не утраченный и в настоящий момент (к сожалению, только среди профессионалов), выявил несколько подходов к его исследованию:
Первый – ортодоксальный советский взгляд на творчество поэта как наиболее точное воплощение «линии партии» (сразу же оговоримся, что в нашей работе мы акцентируем как раз критичность поэта по отношению к бюрократическому, властному диктату, приведшему к вырождению ростков подлинного социализма).
Второй расценивает творчество этого Художника как трагическую попытку примирения советской действительности и нереализовавшихся футуристических мечтаний поэта. (Но ведь именно в творчестве социализма поэт видел диалектическое снятие футуризма.)
Третий подход восходит к религиозным мотивам. Ряд авторов считает, что душа поэта тосковала по вере в годы разгула «сатанинского футур-большевизма» и царства «коммунистического антихриста». И именно разрыв между его латентной религиозностью (в поэзии) и его сатанизмом (в практике) как раз и стал основой его трагедии (в жизни) как некоего законного возмездия.
И авторский: ключ к пониманию сущности феномена Маяковского как ярчайшего представителя коммунистического mainstream советской культуры содержится в анализе историко-логического развертывания противоречий феномена «Советская культура» и самого советского социализма со всеми его противоречиями.
Булавка Л.А. Коммунизм возвращается. Маяковский. Альтернативы, 2006 г., № 2
Только мы — лицо нашего Времени. Рог времени трубит нами в словесном искусстве. В. Маяковский.
Начало XX века — время небывалого подъема русской поэзии, время, характеризующееся появлением многих художественных направлений — как продолжающих традиции отечественной классики, так и модернистских. К последним, несомненно, относится и футуризм (от латинского futurum; дословно означает «будущее»).
Первоначально футуризм зародился в Италии. Его первым теоретиком и практиком был писатель Ф.Маринетти. Опубликованный им в 1909 году «Манифест футуризма» стал программным изложением эстетических принципов нового направления. Новое искусство должно быть устремлено в будущее, именно ему принадлежит завтрашний день. Его сторонники ратовали за отказ от достижений культуры прошлого, за поиски новых художественных средств, языковых приемов. Футуризму свойственны резко выраженные формалистические черты: забота об увеличении «словаря в его объеме», «словоновшество», создание нового синтаксиса. Но при этом ему не чужды открыто социальное содержание, революционный пафос, протест против тех «мерзостей жизни», которые несла современная им действительность.
Из недовольства традиционным искусством, по словам Маяковского, родился российский футуризм. Развивался он своим, независимым от европейского, путем. У русских футуристов не было единой творческой организации, но у них было все же одна художественно-эстетическая платформа. Их идейным манифестом можно назвать сборник «Пощечина общественному вкусу», вышедший в 1912 году. Его основные положения: во-первых, сбросить «Пушкина, Достоевского, Толстого и проч. с парохода современности»; во-вторых, признать право поэта на «увеличение словаря в его объеме произвольными и производными словами».
Футуристы утверждали приоритет формы над содержанием; главное в художественном творчестве — поиски новых формальных приемов, цель поэзии — самоценное, «самовитое» слово.
Новое течение взяло на себя роль революционного искусства. В качестве такового оно предложило следующие принципы: антиэстетизм, поэтизация уродливого и безобразного, эпатаж публики, демонстративный цинизм и нигилизм. Эти принципы футуристы развивали не только в своем творчестве, но и в образе жизни. Отсюда — экстравагантные костюмы (к примеру, желтая кофта Маяковского), разрисованные лица, нелепые аксессуары, нарочитая грубость в обращении с публикой. Вызывающим было и оформление их сборников, начиная от заголовков и заканчивая грязно-серой дешевой бумагой. Вывести буржуазную публику из состояния равновесия — такую цель ставили перед собой футуристы.
Творчество молодого Маяковского неразрывно связано с футуризмом. Вместе с Д. Бур-люком, В. Хлебниковым, А. Крученых он участвовал в создании сборника «Пощечина общественному вкусу», выступал на футуристических вечерах-диспутах, писал критические статьи, печатался в футуристических изданиях того времени. Экспериментальный поиск Маяковского во многом определялся художественными установками футуризма; это касается основных тем, поэтических средств, языка его произведений.
На одном из поэтических вечеров автор так определил красоту: «Это живая жизнь городской массы, это — улицы, по которым бегут трамваи, автомобили, отражаясь в зеркальных окнах и вывесках». И именно такую красоту воспевает поэт. Для него существует только один пейзаж — городской, В этом отношении особенно красноречивы заголовки его стихов: «Порт», «Уличное», «Вывескам», «Театры», «Адище города». При этом картины городской жизни поражают откровенным натурализмом, грубостью: «Улица провалилась, как нос сифилитика» или: «А с неба смотрела какая-то дрянь». А вот так, по Маяковскому, выглядит ночной пейзаж: Будет луна. Есть уже немножко.
А вот и полная повисла в воздухе. Это Бог, должно быть, дивной серебряной ложкой роется в звезд ухе.
Примитивно-поэтическому описанию первой части автор противопоставляет усложнен-но-прозаическое объяснение.
В этих и других строках — демонстративный антиэстетизм, стремление поразить читателя, столь свойственные футуристическому искусству. Поэт отстаивает право смотреть на мир по-своему. Он пишет:
А за солнцами улиц где-то ковыляла никому не нужная, дряблая луна. Ночные огни города именуются солнцем, в то время как подлинное светило объявляется ненужным и — «дряблым». Применить подобный эпитет к воспетой в веках луне — это ли не вызов всей предшествующей поэзии?
В стихотворении «А вы могли бы?» герой обращается к читателям:
А вы
ноктюрн сыграть могли бы
на флейте водосточных труб?
Он — поэт, он — «право имеет» творить по своим законам. А «они» — они «ничего не понимают»:
Сумасшедший. Рыжий!
«Им» адресует поэт свое резкое «Нате»:
А если сегодня мне, грубому гунну,
кривляться перед вами не захочется —
и вот
я захохочу и радостно плюну, плюну в лицо вам.
Для произведений Маяковского свойственно острое социальное звучание — антивоенное, революционное. «Долой ваши любовь, искусство, религию, строй!» — провозглашает поэт в четырех частях поэмы «Облако в штанах».
Листочки.
После строчек лис — точки.
Это стихотворение Маяковский не без вызова назвал «Исчерпывающей картиной весны». Так автор с помощью футуристской словесной живописи рисует весенний пейзаж. Маяковский, занимаясь формальным поиском,1 произвольно Делит слова на слоги, нарушает привычную конструкцию стихотворной строки. Он часто прибегает к различным приемам звукописи («а с севера — снега седей»; «отравим кровью воды Рейна»; «стихами велеть истлеть ей»). Он ломает правила грамматики:
Где роза есть нежнее и чайнее?
Или:
Душу вытащу, растопчу, чтоб большая!
Своего рода визитной карточкой Маяковского можно считать неологизмы. Словотворчество поэта, несомненно, имеет своим истоком поэтику футуристов. В его стихах — «адище города», «земли отощавшее лонце», «декабрый вечер».
Художественные метафоры и сравнения автора часто усложнены и требуют особо тщательного прочтения, расшифровки:
Если б быть мне косноязычным,
как Дант или Петрарка!
Душу к одной зажечь!
Парадоксальность первой части «снимается» во второй: талант и любовь героя так велики, что к ним не применимы обыкновенные земные мерки.
Оценивая творчество Маяковского, не следует отрицать влияние футуризма на эстетику автора. Именно это направление во многом сформировало будущего «лирика и трибуна». Пафос революционного обновления, поэзия индустриального города, вызов буржуазному быту, с одной стороны, и активный поиск новых художественных форм — с другой, — вот то, что унаследовал в своем творчестве поэт от идей и методов футуризма. Годы, на протяжении которых он был связан с этим направлением, стали для него годами учения, формирования поэтического мастерства, литературного кредо, по законам которого развивалось его дальнейшее творчество.
Начало ХХ века – это период невероятного подъема русской литературы. В этот период продолжаются традиции классической литературы, но появляются и модернистские тенденции. К числу таких направлений можно отнести футуризм. Это течение возникло в Италии и досталась развития и в России. Ярким представителем футуристического направления в России стал Владимир Маяковский.
Как считал сам поэт, футуризм в России возник благодаря недовольству традиционным искусством. В отличие от европейского, российский футуризм развивался самостоятельно, с оглядкой на свою историю и современные события. Футуристы утверждали, что главное – это форма, а не содержание, поэтизация безобразного, демонстрация цинизма и нигилизма.
Ране произведения Маяковского безусловно связаны с футуризмом. Его привлекало будущее, а не прошлое. Его творчество было направлено против существующих предрассудков и старых принципов. Важной особенностью ранней лирики Маяковского есть разрыв поэта и действительности. Поэт стремится отдать себя людям, но понимает, что становится не нужен, он одинок, окружающий его мир жестокий и злой. Ведь это не ведет поэта к пессимистического настроения – наоборот, он рождает мысль о борьбе и революции.
Красота в поэзии Маяковского предстает в странном виде. Так, описывая ночные городские улицы, он дает очень натуралистичную картину, иногда совсем грубую. Он увлекается отражением в зеркальных окнах витрин и вывесок звенящих трамваев, для него существует только один вид пейзажа – городской. Показательны названия его стихов – «Порт», «Вывескам», «Театры» и другие.
Время, на протяжении которого Маяковский был связан с футуризмом, стал периодом формирования у него поэтического мастерства, литературного особенности, по законам которой формировалась его дальнейшее творчество.