Таким большим, бесконечным представляется в сознании абхазского народа героический нартский эпос.
Хотя нартский эпос в своих древнейших частях восходит, по-видимому, ко второму тысячелетию до н. э., но он продолжает жить и поныне. Когда в 1945 г. в сел. Ачандара В. И. Абаев спросил у старого кузнеца Лумана Авидзба, знает ли он что-нибудь о нартах, последний ответил: “Нартов знают все”. Бережно сохранил его народ и, несмотря на превратности исторической судьбы, пронес сквозь века, передавая из уст в уста, из поколения в поколение.
К эпическому творчеству располагает большой исторический опыт. А история абхазского народа, живущего с незапамятных времен на кавказском берегу Черного моря, полна бранных дел и суровых испытаний. Неизвестно, порождением каких именно конкретно-исторических условий являются нарты, но эпические сказания больше, чем любой другой жанр словесного фольклора, связаны с историческими судьбами его создателей и в них ярче всего выражается национальное самосознание и дух народа.
Нартский эпос – очень древний, едва ли не самый архаичный по типологии эпос в мире и, несомненно, имеет мифологическую подоснову. Но, вместе с тем, в обобщенно-художественной, нередко фантастической форме он рисует картину исторического прошлого породивших его народов. Это древнейший памятник поэтической культуры, пользующийся огромной популярностью и рассказывающий о героическом прошлом народа, о его борьбе против всякого рода притеснителей, о чудесных подвигах народных героев. Первейшую особенность нартского эпоса составляет его многонациональность, которая вообще представляет собой редкое явление в области эпического творчества народов.
Эпос о героях-нартах широко распространен у Абхазов, Абазин, Убыхов, Адыгов (Адыгейцы, Кабардинцы, Черкесы), Осетин, а также Карачаевцев, Балкарцев, отчасти у Ингушей, Чеченцев, Дагестанцев и др. Однако, наиболее глубокие корни он имеет в фольклоре Абхазского, Адыгского и Осетинского народов.
Как известно, в области духовной культуры для всех народов главным источником творчества является свой жизненный опыт, свои исторически сложившиеся условия существования. И абхазские нартские сказания, при всем их сходстве с нартским эпосом других народов, особенно адыгских, являются оригинальным фольклорным и культурно-историческим памятником первостепенного научного и художественного значения. Черты своеобразия и оригинальности абхазскому нартскому эпосу придают национальные фольклорные традиции и вообще условия конкретно-исторической жизни и этнографического быта абхазского народа.
Нартский эпос создавался в течение многих веков. В нем нашли то или иное отражение разные периоды социально-экономического и культурного развития народа, начиная, может быть, с эпохи матриархата и вплоть до развития феодальных. классовых отношении. Многое из созданного за это время разрушилось, многое изменилось. Но удивительно стойко сохранялась первоначальная идейно-художественная сущность нартского эпоса, что, пожалуй, особенно относится к абхазским сказаниям. Подлинной нартской идеологии чужды взгляды и идеи классового общества, несовместимые с архаическим равенством и демократизмом. Такие взгляды и идеи вообще в нартском эпосе являются позднейшими наслоениями, а в абхазских сказаниях, в отличие от кабардино-осетинских, не нашли почти никакого отражения. В них не упоминается почти ни один из современных или известных истории народов, если не считать редких указаний о “несчастном абхазе Сасрыкве” (в рассказе “Уахсит, сын Нарта Сита” один из героев говорит: “Абхазский дух! Абхазский дух! Откуда взялся этот абхазский дух!”)
Согласно абхазским сказаниям, нартское общество организовано в материнский род. Оно состоит из ста братьев и их единственной сестры, рожденных одной матерью. Такого большесемейного коллектива, символизирующего собою весь народ, не найти ни в одном эпосе.
В основе хозяйственной жизни нартов лежит коллективное производство и потребление. В эпосе прославляется богатырский труд человека, в частности, труд земледельца, работа нартского кузнеца, мастерство матери нартов, в частности, в ткацком деле. Нарты занимаются пашенным земледелием, разводят просо, лен, осваивают культуру винограда. Охота и скотоводство составляют главное хозяйственное занятие мужчин. У них водятся табуны диких лошадей, стада коров и овец, причем о скотоводстве говорится как о само собой разумеющейся отрасли хозяйства.
Коллективному производству и потреблению соответствует общественное сознание, равно как и ряд бытовых черт, как например, общий “нартский дом”, общесемейный котел, длинная скамья для совместных трапез, винный кувшин “на сто человек”, общее кладбище и т. п.
Поздние слои эпоса отражают распад и разложение первобытнообщинного строя. С появлением частной собственности, когда “потянулись нарты в разные стороны, говоря: “это – мое, это – твое!”. Усиливается разлад внутри нартского общества, учащаются споры из-за котла, кувшина, винограда и тому подобных объектов собственности.
Едва ли не самое существенное значение имеет описание воинских походов. Весь быт нартов пронизан героикой боевой жизни. Нескончаемые походы “для добывания славы” (хьызрацара) образуют основные сюжетные линии эпоса. Нартская конная дружина вооружена луками и стрелами, а также кольчугами, мечами и другими доспехами. Цель войны – отбитие сокровищ, взятие неприступных крепостей, принадлежащих злым существам, защита обиженных и т. п.
Они ведут успешную борьбу с иноземными насильниками, злыми силами природы, драконами и, особенно, великанами-людоедами. Это составляет основное содержание эпоса. Вместе с тем нарты были первооткрывателями. Нередко они совершают походы с единственной целью дойти до неизведанных земель, “где еще не ступала нога человека”.
Большое место занимает борьба за утверждение брака и “семьи. Единственный способ заключения брака, который мы находим в сказаниях, – это похищение невест. Так, одной из ярких страниц является рассказ о том, как герой Нарджхьоу приходит однажды к нартам и насильно увозит их сестру Гунду Прекрасную. Характерно, что дяди по матери и племянники по сестре помогают друг другу, в частности, в брачных делах. Интересно также, что при довольно развитом словаре кровно-родственных отношений в эпосе значительно слабее “выражена терминология свойства, выражающая отношения, возникающие при более позднем, индивидуальном браке.
Хотя нарты являются созданием народного вымысла и облечены в мифические образы, тем не менее, многие из них покоряют жизненностью характеров; они неразрывно связаны со своим “братством”, то есть народом. Элементы мифа, сказки, условности растворяются в могучей художественной правде. Наиболее архаичным и в то же время необычайно ярким и художественно совершенным является героико-эпический образ всемогущей матери нартов Сатаней-Гуаши, которая “без солнца греет, без луны сверкает”. Сатаней – это воплощение черт идеальной женщины. Она выступает как родоначальница и глава рода, устроительница семейного очага, домоуправительница, главная экономка, чародейка и мудрая прорицательница, предсказывающая будущее, нестареющая и бессмертная мать и наставница народа. Говоря словами В. И. Абаева, “можно мыслить нартов без любого из героев, даже главнейших, но нельзя их мыслить без Сатаней”. Это один из самых ярких женских образов мировой поэзии. А. М. Горький назвал нартскую Сатаней поэтической метафорой, “гениальным символом” и ставил ее в один ряд с такими образами, как Прометей, Геракл, Святогор, Илья, Микула и другими гигантскими обобщениями жизненного опыта народа.
Из других женских образов самой, выдающейся является “единственная” сестра нартов – светозарная Гунда Прекрасная, с именем которой, между прочим, связано несколько названий местностей в горной Абхазии (в частности, одна из священных гор юго-восточной Абхазии называлась Нани-Гунда, где будто бы каждую субботу выпадал снег и на которую не всякому было дано подниматься).
Однако, главнейшим героем абхазского эпоса является Сасрыква. Это его, в первую очередь, абхазы называют “афырхаца” – “мужественным среди мужественных”, “героем грозовых божеств”. Когда в народе говорят, что героизм – это порождение нартов, то имеют в виду прежде всего Сасрыкву.
Сасрыква – популярнейший нарт. С именем этого любимейшего абхазами народного героя связано больше всего легенд, преданий и поговорок. В разных местах Абхазии на берегах горных потоков до сих пор показывают камни будто бы со следами копыт его волшебного коня, носившего своего могучего седока через горы, реки и моря. По преданию, в урочище Айцера, близ Сухума, находится древняя каменная гробница Сасрыквы. Другая гробница “Нарта Сасрыквы”, датируемая ранним средневековьем, имеется в окрестностях сел Амзара в Кодорском ущелье. Одна из пословиц, прославляющих ни с кем не сравнимого Сасрыкву, гласит: “Даже горный орел решился состязаться в полете (в беге) с Нартом Сасрыквой”. Смысл этой пословицы состоит в том, что никто на свете не может ни в чем сравниться с Сасрыквои: Он летит выше и быстрее горного орла.
Сасрыквовский цикл-важнейший и наиболее законченный цикл эпоса. В нем рассказывается о его рождении, подвигах и гибели. В отличие от других вариантов нартского эпоса, в абхазских сказаниях Сасрыква – самый младший и любимейший сын Сатаней-Гуаши. Она родила его неестественным образом, выковала из камня, дала имя, закалила огнем и железом, снабдила неразлучным легендарным конем, наделила умом и бесстрашием и сделала непобедимым героем, превосходящим всех нартов, вместе взятых.
В образе Сасрыквы нашел свое воплощение гуманистический прометеевский миф, идея бескорыстного добра. Ему, как и некоторым другим нартам, присущи черты так называемого “культурного героя”, оставляющего после себя человечеству те или иные неизвестные ранее навыки и культурные ценности.
Сасрыква совершает множество подвигов. Например, он впервые укрощает дикого коня, к которому люди и подойти боялись, одерживает блестящую победу над прожорливым драконом в подземном царстве, избавив тем самым народ от несчастья и др. Однако главнейшей темой этого цикла является добывание огня. Спасая собратьев от холодной смерти, отважный Сасрыква дважды добывает огонь – сперва небесный, а потом – земной. Вначале он стрелою сбил с неба пылающую звезду, чтобы нарты могли временно отогреваться около нее, а затем отправился на край света к чудовищному великану и в бесстрашной борьбе отвоевал у него настоящий, земной немеркнущий огонь, который принес братьям и развел им громадный костер. Все это не означает, что огонь был открыт тогда, когда формировался нартский эпос, но свидетельствует о том, что древних людей порожало магическое действие этой великой силы природы.
Одной из наиболее оригинальных черт абхазских сказанкий являются сложные взаимоотношения Сасрыквы с остальными нартами. Сасрыква родился от случайной встречи Сатаней-Гуаши с нартским пастухом. И он уже по рождению считается неравноправным, незаконным, не настоящим нартом. На этом основан проходящий красной нитью через весь эпос непримиримый антагонизм между ним и другими нартами, которые не признают его своим братом. Зато мать целиком на его стороне, благодаря чему он может не только противостоять нартам, но и превосходить их во всем. Вместе с тем они завидуют ему и, не желая делить с ним славу, снедаемые завистью, губят величайшего и благороднейшего из нартских героев, который не раз выручал их из беды (они выведали его уязвимое место – стальное колено -с помощью колдуньи).
В сказаниях находит яркое отражение начало освоения металла, когда человек научился плавить руду, обрабатывать ее и делать такие орудия, как молот, наковальня, клещи. Нередко упоминаются медные мосты, железные ворота; куски железа и стали служат пищей великанов и даже некоторых новорожденных нартов; у Сасрыквы одно колено – железное, а другое – стальное; у Нарджхьоу зубы и даже усы стальные, не говоря о его железных стрелах, и т. п.
Этот культ кузни и железа олицетворен в обобщенном образе великого металлурга и ковача Айнар-жий, то есть “нартского кузнеца”. Правая рука служит ему молотом, левая – щипцами, а колени-наковальней. Айнар-жий – это не простой ковач, а демиург – художник-творец. Он не только кует оружие и орудия труда сородичам, но с помощью своих клещей и молота искусно чинит разбитые в бою головы и закаляет людей. Это он, по просьбе Сатаней-Гуаши, выдолбил из скалы камнерожденного Сасрыкву, закалил его в огне своей кузни и сделал тем самым непобедимым.
Из оригинально-абхазских нартских героев наиболее выдающимися являются Хважарпыс (это имя означает “Рододендроновый молодец”) и, особенно, величайший из богатырей Нарджхьоу. Оба они достойные женихи сестры нартов. Следует заметить, что абхазское сказание о сватовстве Нарджхьоу и Гунды Прекрасной, почти тождественно с соответствующим убыхским преданием об Ерешхау, Хуазерпише и Гунде Пшидзе, записанным в 1955 г. в Турции Ж. Дюмезилем и А. Намитоком со слов тех пятнадцати убыхов, которые еще пользовались в то время своим языком как разговорной речью. Среди других национальных персонажей абхазского нартского эпоса выделяются многоопытный Сит – старейший из братьев и его сын Уахсит; бескорыстный Цвицв – с виду слишком скромный и невзрачный, не любящий себя выставлять, кажущийся иногда, даже жалким, а по существу – один из самых выдающихся нартов; могущественный Шьаруан, преисполненный чувства долга и дружбы; колкий и язвительный Гутсакьа и др.
Для нартов характерны высокие нравственные качества. Превыше всего они ставят геройство (ахадара). Все нарты- богатыри, герои. Каждый из них совершает подвиги и служит олицетворением ранних народных представлений о героизме.
Все это, однако, не означает, что им неведомы никакие недостатки. Нарты рождаются, живут и умирают, как люди.
Ничто человеческое им не чуждо, в том числе и отдельные людские слабости, такие, например, как зависть, гордыня, зазнайство. Однако подобные примеры несовершенства лишь подчеркивают реалистичность обрисовки характеров. С моральными качествами нартов – мужчин и женщин – гармонически сочетается красота их внешнего облика, в то время, как злые, тупые и коварные циклопы – извечные враги рода человеческого – рисуются в самых мрачных красках.
Нартский эпос – героический эпос, наполненный шумом битв, а нарты – это прежде всего воины-богатыри, презирающие трусость и малодушие. Читателю кажется, что он слышит мощное ржанье нартских коней, что он видит клубящиеся пары из их ноздрей и комья земли, летящие из-под их копыт, которыми перепахана вся земля. Нарты совершают бесконечные походы во имя “добывания славы”, но все же не для завоевания чужой земли и порабощения другого народа. В одной нартской песне читаем: “Нарты всегда правду искали, злого раскаяться заставляли, с жестоким – жестокие были, с хорошим – хорошие, с великим – великие, с малым – малые”.
Действующими лицами эпоса являются не только люди, но и животные, птицы и звери (кони, собаки, волки, орлы и др.), которые принимают то или иное, а иногда и решающее участие в жизненной судьбе героев. Обращают внимание особенно легендарные кони – “араши”. Они нередко наделены речью и разумом, и с ними нарты порою советуются.
С точки зрения мировоззрения нартов, реальное существование мира представляется чем-то само собой разумеющимся. О сотворении мира кем-либо из богов не говорится ни слова. И вообще богов в настоящем смысле этого слова еще нет. Поэтому нарты не знают ни храмов, ни молитв, ни жертвоприношений. Существует только неопределенное сверхъестественное начало (адоуха), которым проникнута Сатаней (адоуха лыман). Благодаря этому ее желания сбываются. В нартском пантеоне мы видим также покровителей грозовых явлений (Афы), лесов и дичи (Айргь-Ажвейпшаа) и др., которые, однако, представляются такими же существами, как и сами нарты. В одном сказании говорится: “Нарты с Айргь не знали “мое-твое”; все, что было у них, являлось общим достоянием; плохое и хорошее тоже было совместным”.
Таким образом, не какие-то потусторонние силы, а сами действующие в эпосе очеловеченные нартсиие богатыри являются создателями всех земных благ. Мировоззрение нартов проникнуто жизнерадостностью, активным отношением к жизни, стремлением пользоваться всеми ее благами, духом исканий, пытливостью.
Построение эпоса характеризуется прежде всего многочисленностью сказаний. Сказания группируются по малым IT большим циклам, вокруг главных героев. Циклы имеют самостоятельное значение, но в то же время часто связаны друг с другом. Подвиги героев составляют основное содержание циклов. Жизнью и деятельностью главного героя абхазские сказания объединяются в нечто единое целое. Этим как бы создается “сквозное действие”, что отличает абхазский эпос от черкесских и осетинских вариантов и вместе с тем значительно повышает его художественные достоинства.
В сказаниях ярко выражена эпическая героизация и идеализация героев, прежде всего Сасрыквы. Все нарты, безусловно, – герои, но, тем не менее, они не показаны всемогущими: в эпосе мы видим богатырей, превосходящих по силе каждого из нартов.
У древних эпических персонажей слабо намечается детальная индивидуализация. Внешне они еще довольно похожи друг на друга. Свою индивидуальность они выявляют преимущественно в своих подвигах. И все-таки у каждого из главных героев свой характер, который выражается, главным образом их действиями и драматической ситуацией. Никто не спутает, например, образы умудренной опытом Сатаней-Гуаши и молодой светозарной Гунды, отважного и находчивого Сасрыкву с простоватыми и добродушными богатырями Нарчхьоу или Хважарпыс и т. д.
Поражает монументальность основных образов, краткость и глубина характеристик, простота и строгость изложения, драматизм ситуаций, юмористическое описание некоторых героев. В то же время нартский эпос широко обращается к фантастике как к изобразительному средству.
Важнейшим художественным приемом сказаний является гиперболизм. Он служит основным средством поэтизации. С его помощью выражается чувство восторга и преклонения, сила эмоционального напряжения. Преувеличивается все. Например, Сасрыкве в глаз попала лопатка козленка, на которой жили сто ацанов. Гиперболизация достигает наивысшей степени при описании античеловеческого рода великанов, их внешнего вида, образа жизни и действий. Между прочим, среди великанов встречаются три брата под именем “Три волоса”, причем у младшего из них один глаз при семя головах. Неприятно-гигантские размеры этих безобразных существ, носителей злого начала, вызывают брезгливость, посредством гиперболы подчеркивается их низкая природа и нечеловеческая трудность борьбы с ними.
Нартский эпос не отличается вычурностью стиля, пышностью и декоративностью отделки. Из словесных художественных средств больше используются эпитеты и сравнения. Например, имени матери нартов постоянно сопутствует воз величительный эпитет “гуашьа” (“опора”, “основа”). Эпитет “красивая”, “прекрасная” (Пшза) является главным украшением имени сестры нартов. Кроме того, в каждом рассказе можно встретить образные описательные сравнения для характеристики отдельных сторон жизни и внешности действующих лиц.
Нартский эпос абхазов имеет смешанную, стихотворно-прозаическую форму со значительным преобладанием прозаического повествования. Отдельные фрагменты его исполняют в песнях, играя на народном двухструнном смычковом музыкальном инструменте “апхерца”. Но только в немногих своих частях эпос дошел в форме песенного повествования, неотделимого от голоса и музыки (существует особая нартская мелодия), а иногда (например, в “Песне матери нартов”) сопровождаемого и танцами.
Таковы некоторые черты и особенности абхазского нартского эпоса, представляющего собой громадное культурное сокровище, сбереженное со времен седой древности.
Абхазские нартские сказания ближе стоят к адыгским, в то время, как совпадения с осетинскими являются менее поными и сравнительно более редкими. Это объясняется, прежде всего, этнокультурным единством абхазов с адыгами, а в далеком прошлом они составляли еще более тесную этническую группировку.
Так, например, как в абхазских, так ив адыгских сказаниях главными героями являются Сасрыква, закаленный, как и у абхазов, кузнецом, и Сатаней – его мать, причем рождение его происходит также при аналогичных обстоятельствах. И вообще как в абхазских, так и в адыгских сказаниях важнейшим циклом является сасрыквовский, а его главнейшей темой – добывание огня. При этом весь эпизод борьбы с чудовищным великаном представляет и там, и тут почти идентичное повествование.
Вместе с тем имеются и отличия, которые характеризуют абхазские сказания, в основном, как более архаичные. Так, в абхазских сказаниях Сатаней полностью сохраняет свой демократический облик в то время, как в адыгских она иногда выступает госпожой, имеющей служанку. В некоторых адыгских сказаниях заметно идущее также от феодальной эпохи стремление развенчать “низкорожденного” Сасрыкву, который в абхазском эпосе до конца остается в своем ореоле непогрешимого героя. В них представлена и тема имущественного неравенства, хотя и не сильно, и решается она в демократическом плане. Кроме того, Сасрыкву погубили не сами нарты, как в абхазском эпосе, а другие завистники и враги, зарывшие его живым в землю.
Таким образом, при наличии во всех вариантах общего ядра, восходящего, вероятно, к одному первоисточнику, нартские сказания у каждого народа имеют и черты национального своеобразия.
В тексте использованы материалы работ проф. Г. А. Дзидзария и проф. Ш.Д.Инал-ипа “Абхазы”. Историко-этнографические очерки.
«Взятый в целом нартовский эпос поражает богатством и разнообразием сюжетного материала. Если не считать античной мифологии и эпоса, то вряд ли где-либо еще можно найти такое богатство» (В.И.Абаев)
Предисловие
Многие народы Кавказа – осетины, адыги (кабардинцы, черкесы, адыгейцы и др.), абхазы, чеченцы, ингуши, балкарцы, карачаевцы – ведут свое происхождение от мифического народа богатырей нартов. Соответственно, до сегодняшнего дня сохранились и различные варианты преданий о древних нартах, как в форме прозаических сказаний, так и в виде поэтических текстов. Ученые единодушно признают, что наиболее полные предания о нартах сохранили осетины. И сам термин «нарт» по их мнению вошел к другим народам Кавказа именно в осетинском оформлении.
По мнению исследователей осетинский комплекс сказаний о нартах начал формироваться примерно в 7-6 вв. до н.э. Естественно, что процесс трансформации этих преданий длился на протяжении многих веков, включая и христианскую эпоху. Кроме того, в нартском эпосе можно встретить и античные сюжеты и сюжеты, свойственные многим другим народам Ближнего Востока и Европы. В общих чертах, ученые считают, что «ядром нартского эпоса послужил древний аланский цикл, восходящий некоторыми элементами еще к скифской эпохе и непрерывно обогащавшийся за счет контактов с другими народами, в том числе с нардами Кавказа». Однако, вопросы генезиса нартского эпоса не являются темой данного эссе.
Любой древний эпос рассматривается наукой как мифологизированное восприятие народом своей истории вплоть до рождения этого народа и происхождения мира. Но какой бы мифологизации и культурной трансформации не подвергался бы эпос, он все равно продолжает оставаться историческим источником, а не сказкой, порождением народной фантазии. Главный вопрос заключается в том, насколько много (или мало) в данном конкретном эпосе можно выделить исторических «зерен», отделив их от «плевел». В данном эссе я и пытаюсь найти в нартском эпосе такие «зерна», но относящиеся не к официальной истории аланов, осетин, а к проблематике альтернативной истории.
Из-за недостатка времени я не стал анализировать весь комплекс преданий о нартах, сохранившихся у разных народов Кавказа. Тот, кого данная тематика заинтересует, сам может продолжить более полноценное исследование. Я лишь остановился на двух темах очень популярных на форуме ЛАИ. Для работы я воспользовался наиболее полным сводом сказаний о нартах, а именно осетинским эпосом. Он изложен в издании «Сказания о нартах. Осетинский эпос», М., «Советская Россия», 1978. Перевод Ю.Лебединского (электронную версию можно найти здесь). При цитировании текста в скобках приводится название конкретного сказания, использованное в указанном издании.
Небожители и «технологии богов»
О комплексе религиозных верований древних нартов однозначно судить сложно, именно в силу его составного характера. В тотемическом плане нарты вели свое происхождения от волка, в плане космическом считали себя сыновьями Солнца. В историческом (мифологическом) аспекте среди прародителей нартов были и подводные люди донбеттыры (о них ниже). В пантеоне нартов присутствуют и христианские святые: Елиа (св.Илья), Уастырджы (св.Георгий), Йонон (св.Иоанн). Причем эти небожители появляются уже в самых ранних сказаниях, сюжеты которых относятся к до-христианской эпохе. Т.е. это следы явной трансформации таких сказаний в более поздние уже христианские времена.
В различных сказаниях можно встретит обращение героя к Богу или к Богу богов. Есть и некоторые варианты такого обращения:
«Сослан, раньше чем приступить к еде, сказал по обычаю: – Жив Бог» («Сослан и гумский человек»).
Но не этот вопрос заинтересовал меня в первую очередь. Помимо безымянного бога в нартском эпосе присутствуют небожители – «дауджыта», которые являются такими же постоянными героями сказаний, как и нарты. В их пантеон входят: Сафа, покровитель домашнего очага (можно предположить, что это аналог славянского Рода, поскольку он явно старший среди небожителей), повелитель громов Уацилла, одноглазый Афсати, властитель благородных зверей, Фалвар, властитель домашних животных, небесный кузнец Курдалагон, повелитель ветров Галагон , владыка вод Донбеттыр. К небожителям также относятся и аналоги христианских святых. Как и в античной мифологии, эти небожители такие же как люди. Но их взаимоотношения с нартами гораздо более простые, зачастую даже панибратские.
« У нарта Урызмага родился сын, и раскатом грома дошла эта весть до небесного Сафа.
– Кто устроит пир в честь новорожденного, тот может взять его на воспитание! И немедля Сафа привел на шелковой бечеве белого вола в селение нартов. К дому Урызмага подошел он и крикнул:
– Долгих лет желаю я новорожденному! Право воспитать его принадлежит мне!
И он немедля зарезал вола и устроил пир для нартов. Мальчика назвали Айсаной. После пира Сафа взял его к себе в небесное жилище». Стал Айсана подрастать. Друзья Сафа пришли любоваться на него. Вместе пришли Уастырджи и Афсати, вместе – Тутыр и Уацилла. Ногбон пришел вместе с Елиа. Выбежал к ним навстречу мальчик и по старшинству помог гостям слезть с коней».
«И сказал Урызмаг: «…Пусть долго живет на свете друг мой Сафа, который воспитал для нартов такого отважного юношу»! («Айсана»)
«Вместе с небожителями Никкола и Уастырджи не раз гостил Афсати у нарта Аца, и поклялись тогда в вечной дружбе нарт Аца и небожитель Афсати. Много подарков предлагал Афсати своему другу. От всего отказывался Аца, и только золотую вечную свирель принял от друга. Теперь эта свирель была в руках Ацамаза». («Ацамаз и красавица Агунда»)
И подобные формулировки встречаются в нартском эпосе неоднократно. Более того, в паре сказаний есть конкретный временной показатель, который используется для того чтобы подчеркнуть древность эпохи:
«В те давние времена, когда нарты были в полной славе, когда море было им по щиколотку и широко была открыта им дорога на небо, жил в почете нарт по имени Дзылы». («Нарт Дзылы и его сын») В то время нарты с небожителями ели и пили за одним столом. Позвала Шатана к себе в дом Курдалагона, он быстро явился на зов ее. («Как рожден был Сослан и как его закалили»)
Кстати, небесный кузнец Курдалагон из всех небожителей является наиболее общительным. Более того, он постоянно помогает нартам, используя свое кузнечное мастерство. Чаще всего эта помощь выражается в создании различных магических артефактов: чудесной свирели, выкованной из небесной стали фатыг (свирель играет сама), колокольчиков и бубенцов, звенящих на разные голоса, обладающие магическими свойствами оружие – меч, стрелы и т.п. Все эти артефакты вручаются именитым нартам, героям и переходят, как правило по наследству.
Самой вершиной кузнечного мастерства Курдалагона стала операция по «закаливанию» Сослана, т.е. превращение поверхности его тела в стальной панцирь («Как Сослан закалил себя»). В результате этого Сослан становится самым могущественным из всех нартов. Он по первому зову приходит на помощь своим сородичам, он несокрушим в битвах. И здесь нужно отметить одну техническую особенность. Во время боя стальной панцирь Батрадза так накаляется, что он вынужден прыгать в море или другой водоем, чтобы остудить тело и только после этого продолжает схватку. Эта слабость и сыграла в конце концов роль «ахиллесовой пяты» в гибели Батрадза. Следствием такой операции стало и то, что Батрадз после этого, вероятно, не смог оставаться на земле. Хотя в эпосе причина этогоуказана не конкретно:
«Возмужал Батрадз, и таким доблестным мужем он стал, что пребывал на небе и долгие годы не показывался в нартском селении».(«Батрадз и Тхыфырт Мукара»)
Кстати, в сказании «Как Батрадз закалил себя» нарт ведет себя по отношению к небесному кузнецу Курдалагону просто фамильярно. Он запросто появляется в его небесной кузне и требует закалить свое тело. А после «операции» вместо благодарности проявляет хамство:
«А Батрадз поднялся к Курдалагону и сказал ему: – Если ты как следует не закалил меня, горе твоему очагу! Я голову сорву с твоих плеч! – И тут Батрадз положил ногу свою на наковальню Курдалагона и ударил по ней молотом: по стальному звону узнал Батрадз о том, что он закален хорошо…»
Возможно, такой характер взаимоотношений между нартами и некоторыми небожителями не более чем отражение национальных черт характера кавказских народов и на это не следует обращать особого внимания. Тем не менее, за тканью сказочных эпизодов иногда можно различить и любопытнейшие детали. Так в одном из сказаний упоминается способ, которым Курдалагон путешествовал между своим небесным жилищем и землей:
« Семь дней и семь ночей пировали гости Уархага, а когда кончился пир, вскочил Курдалагон на гребень огненной бури и, словно крылатый Пакундза, умчался в небеса. («Рождение Ахсара и Ахсартага»)
Правда, знакомое описание «колесницы богов», которое можно встретить и у других народов мира. Однако, это не самое интересное описание летательного аппарата в нартском эпосе. Есть и более детальное в сказании «Как Сослан женился на Косер». Там есть несколько очень любопытных и именно технических моментов, поэтому я привожу здесь достаточно обширную выборку из текста этого сказания.
«Вошла в свою летающую башню красавица Косер. Поднялась она на башне в небо. Тогда собрались нарты, чтобы посмотреть на это диво, и она такое слово сказала им:
И опустила красавица Косер свою башню на землю, к людям.
– Тот, чьи это стрелы, пусть подойдет сюда, – сказала Косер. – Он будет моим суженым.
Обрадовался Сослан, рванул двери башни и вошел в нее.
– Подожди, безумец, подожди! – закричала Косер. – Не сумеешь ты управлять моей башней!
Но не послушал ее Сослан. Рассердилась Косер. Послала вверх свою башню, а сама выскочила из нее на землю. Сослан же не заметил, что Косер выскочила из башни, обежал он всю башню и нигде не нашел ее.
«Значит, обманула эта коварная», – в гневе подумал Сослан. А башня все летит вверх и уносит Сослана.Долетела башня до самого неба и остановилась. Что делать тут Сослану? Разгневался он и спрыгнул с вершины башни на землю. Камнем полетел он вниз – чем ближе к земле, тем быстрее. Достиг земли и со всей силы своего полета стремительно пробил ее насквозь».
« А Косер, пока Сослан был в преисподней, находилась на земле. Дошел слух до нее, что вернулся Сослан, и подумала она: «Кто его знает, может быть, он обиделся на меня?» Велела она своей башне спуститься вниз, вошла в нее – и опять повисла башня между землей и небом. « И там же, наверху, между землей и небом, помирились нарт Сослан и красавица Косер. А потом велели они башне крутиться и спустили ее вниз на землю.
Сколько пожили они среди нартов, никто не знает, но красавица Косер привыкла жить одна в своей летающей башне между небом и землей и никак не могла ужиться с нартами. … Так разошлись Сослан и красавица Косер. Красавица Косер села в свою башню и поднялась в небесное лоно, а Сослан остался жить с нартами».
Согласитесь, для народной сказочки слишком много технических деталей, вплоть до знакомства с законом ускорения свободного падения.
И еще на одной принципиальной теме, отраженной в нартском эпосе хотелось бы остановится, а именно, на происхождении производящего хозяйства и металлургии. Этот сюжет, пусть и в сильно мифологизированном виде, описан в сказании «Чем небожители одарили Сослана ». Сослан был воспитанником Сафы. Вот Сафа созвал на пир небожителей, а Сослан на нем присутствовал и им прислуживал. И небожители по своей доброй воле решили одарить юного нарта. И вот что получил он в качестве даров: от Уастырджи меч фаринк, изготовленный Курдалагоном, домашний скот от небесного покровителя скота Фалвара, хлебные зерна от повелителя громов Уациллы, соху от Курдалагона, осенний ветер от повелителя ветров Галагона (т.е. технику обработки зерна) и водяную мельницу от повелителя вод Донбеттыра. Т.е. достаточно полный набор земледельческих технологий и скотоводства. И еще в одном сказании («Нарт Дзылы и его сын»), еще в более аллегорической сказочной форме развивается сюжет о том, что нарты получают от небожителей зерно и скот.
Есть в нартском эпосе еще один очень интересный момент, о котором хотелось бы упомянуть. Речь идет о подводных жителях донбеттырах, владыка которых сам Донбеттыр относится к небожителям. Достаточно насыщенный информацией сюжет приведен в сказании «Меч Ахсара»:
«Быценаги (подводные жители) охотились, а тут вдруг на небе раскрылись ворота, и упал оттуда обломок небесной руды прямо на голову старшего из быценагов и пробил ее насквозь. Быценаги унесли этот обломок небесной руды к себе под воду. Ахсар узнал об этом и задумал отобрать у них этот обломок».
«…братья же Ахсар и Ахсартаг разыскали ту кладовую, где быценаги хранили свою руду. Нашли они обломок небесной руды, спрятанный быценагом, и отнесли небесному кузнецу Курдалагону. Из этого обломка сделал себе Ахсар обоюдоострый меч – такой, что от удара его любой камень, любой металл пополам распадались, а сам меч не тупился».
После этого Ахсар истребил быценагов. Причем ему помог советом один из донбеттыров. Т.о. в эпосе четко различаются подводные жители быценаги (их природа из сказания не ясна) и подводные люди донбеттыры. Более того, в следующих двух сказаниях «Яблоко нартов» и «Красавица Дзерасса» описывается как брат-близнец Ахсара Ахсартаг попал в подводный мир. Он опустился на дно моря и оказался в подземном жилище донбеттыров. «Стены дома – из перламутра, полы – из голубого хрусталя, и утренняя звезда светит с потолка». («Красавица Дзерасса»). Вполне конкретное описание помещения с искусственным покрытием стен и прозрачным (хрусталь) полом и источником искусственного же освещения. Здесь в подводном жилище Ахсартаг женится на дочери владыки Донбеттыра красавице Дзерассе.
Впоследствии Дзерасса волшебным образом (после смерти и в результате непорочного зачатия!!!) рождает Шатану. Образ Шатаны – самый яркий женский образ в нартском эпосе. Она и самая мудрая из женщин, к которой за советом и помощью обращаются все нарты. Она обладательница сильнейших магических способностей и владелица магических артефактов. Шатана является матерью Сослана. Аналогичное описание жилища донбеттыров есть в другом предании, где Урызмаг (сын Асхартага) спускается в подводное жилища, расположенное внутри скалы на небольшом островке в море. «Сел Урызмаг, огляделся и видит, что пол под его ногами из голубого стекла, перламутром выложены стены и утренняя звезда горит в потолке». («Безымянный сын Урузмага»)
Т.о. в мире нартов, помимо них и других народов, живет еще одна человеческая раса, во много раз превосходящая тех же нартов в уровне технического развития. Эта раса «дауджыта» имеет свои поселения как в воздушном, так и в подводном пространстве. «Дауджыта» благоволят к нартам, обеспечивают их культурно-экономическое развитие, постоянно покровительствуют, снабжают отдельными техническими изделиями (как правило, очень могущественными), берут изредка мальчиков на воспитание и в отдельных случаях даже вступают в брак с нартами. Владелица летающей башни красавица Косер, бывшая недолгое время женой Сослана, вероятно, тоже относилась к этой расе. Хоть в эпосе об этом прямо и не говорится, но указывается, что «красавица Косер привыкла жить одна в своей летающей башне между небом и землей и никак не могла ужиться с нартами». Кстати, исследователи отмечали, что нарты никогда не вступали в противоборство с «дауджыта». Конфликты происходили только с христианизированными небожителями: Елия, Уастырджы, Ойноном. И причиной гибели нартов послужило то, что они решили померяться силами с Богом (но не «дауджыта», вспомним, что Батрадз даже угрожал небесному кузнецу Курдалагону).
Здесь уже упоминались разные артефакты изготовленные небожителями и поступившие в распоряжение нартов. Таких образцов «технологий богов» в эпосе упоминается достаточно много. Например, Шатана владела магическим зеркалом, способным передавать информацию не только о событиях, происходящих за многие километры, но и о событиях недавнего прошлого. Есть в эпосе упоминания боевых артефактов, имевших автоматизированную (кибернетическую?) природу. Например, неуязвимый шлем Бидаса, который перед боем сам одевался на голову воина. Или непробиваемый панцирь Церека, принадлежавший мифическому богатырю Цереку. Он также сам одевался на тело в случае боевой тревоги. Хотя про самого Церека упоминаний в «Сказаниях о нартах» нет.
Есть описания и других волшебных предметов: «Есть здесь, в пещере Кандзаргаса , волшебная кожа. На ней можно уложить все богатства мира. Есть у него волшебная веревка – что ни обернешь ею, все теряет тяжесть и делается легким, как мотылек. Обладает еще Кандзаргас двумя пружинными крыльями. Что ни положишь на них – все унесут они через горы и леса туда, куда ты захочешь» («Симд нартов»).
В нескольких сказаниях упоминается, что предки нартов говорили на хатиагском языке. Почти все его забыли. Но у Шатаны сохранился железный сундук с сокровищами предком. Открыть его можно лишь обратившись к нему на хатиагском языке. Это легко сделал Батрадз (а он рос и воспитывался на дне моря у донбеттыров). Такой же сундук имел и семиглавый крылатый великан Кандзаргас . Его Батрадз открыл тем же способом («Симд нартов»). Можно, конечно, все это отнести на счет богатой народной фантазии. Но, как говорится, «сказка ложь…».
Нарты и великаны
Один из самых распространенных сюжетов осетинского эпоса – борьба нартских героев с великанами, в которой нарты, естественно, выходят победителями. Как уже упоминалось, нартский эпос – произведение «многослойное». Он неоднократно перерабатывался и адаптировался в течение всего периода своего существования. Поэтому и образы великанов в эпосе не очень конкретизированы. Я попытался провести простейшую классификацию персонажей великанов по материалам «Сказания о нартах».
Общее название для великанов в нартском эпосе – «уаиги». Но этим словом обозначали разных человеческих существ огромного роста. При первом приближении можно выделить три типа великанов – уаигов:
– фантастические великаны,
– мифические великаны,
– исторические гиганты (племена и отдельные рода и семьи).
Я специально использовал два синонима (великаны и гиганты) для разделения, прежде всего, по хронологическому признаку. Т.е. под великанами я подразумеваю более древних и более крупных существ. Еще раз подчеркну: разделение очень условное и не претендующее на какое-либо методологическое обоснование.
Первый тип персонажей – фантастические великаны, самый немногочисленный, они присутствуют всего в паре сказаний. Фантастическими я их назвал потому, что они в эпосе отображены как многоголовые существа. Так В сказании «Симд нартов» упоминается: «Много лет назад семиглавый крылатый уаиг Кандзаргас за дальние горы унес одного из предков твоих по имени Уон и сделал его своим пастухом». В сказании «Доля старшего и доля младшего» упоминаются 9-ти и 12-тиглавые уаиги. Но они скорее являются аллегорическими изображениями препятствий. Т.е. герой должен победить этих чудищ (преодолеть препятствия), охраняющих мост или ущелье, чтобы достичь своей цели. Можно предположить, что данный тип уаигов является сильно мифологизированным воспоминанием об очень древних временах, когда на земле жили люди огромного роста. И развитие этого сюжета можно обнаружить в сказаниях, где встречается второй тип уаигов.
Это мифические великаны и они представлены в эпосе более многочисленными образами. В сказании «Сослан ищет того, кто сильнее его» герой встречается с семьей великанов людоедов. «Пошел Сослан по берегу реки и пришел к какому-то дому. Переступил через порог Сослан и видит: сидит у очага женщина, и так она велика, что между зубами ее ласточка свила гнездо». Здесь же упоминается и уаиг-пахарь, одноглазый и однорукий, который и спасает Сослана, спрятав у себя во рту. Естественно, это очень гиперболизированный образ уаига. Однако от фантастических великанов он отличается тем, что эти мифические великаны показаны как ведущие такой же образ жизни как и обычные люди. Иногда даже этих великанов привязывают к конкретной местности: «Спустился Сослан по кровавому следу вниз, в ущелье, и видит – лежит на дне ущелья убитый олень, а возле него стоит человек. А человек этот ростом не меньше башни». И был он родом из страны Гум («Сослан и гумский человек»). Локализовать сегодня географическое положение земли Гум вряд ли возможно, но для древних сказителей она наверняка имела определенное место в известном им мире. Название местности встречается и в сказании «Сослан и сыновья Тара». Сослан опять встречается с огромными великанами, которые живут в стране Балга на берегу моря и богатой степными пастбищами. «Но вот приблизилась к нему туча, и увидел он, что это не туча, а всадник скачет к нему. Конь под всадником ростом с гору, а сам всадник на коне – как стог на горе. От дыхания всадника и коня его туман поднимается над степью. Глубокую борозду по земле оставляет его сабля. И то не вороны над тучей, а комья земли и куски дерна взлетают над головой всадника из-под копыт его коня. «Так вот каков Мукара, сын Тара! – подумал Сослан». Мукара в эпосе тоже называют термином «уаиг».
Сравнительный рост мифических уаигов показан также в сказании «Нарт Сослан и уаиг Бызгуана»: «Уаиг Бызгуана вскочил со своей постели, выскочил во двор и увидел Сослана. А Сослан ростом ему по щиколотку». Конечно, такую информацию не следует воспринимать как всерьез описывающую рост древних великанов. Но на мой взгляд, это отраженное в народной памяти воспоминание о тех древнейших временах, когда на земле существовали великаны, чей рост был несравнимо большим (не 2,5 – 3 метра), чем у обычных людей.
И в подтверждение этого предположения я приведу достаточно обширный отрывок из одного любопытного сказания «Нарты и кости Уадмера». В нем говориться, что двенадцать именитых нартов поехали на охоту. На какой-то равнине они заночевали в пещере. Утром оказалось, что это череп. А вокруг во множестве разбросаны кости. «Здесь и огромные человеческие, и лошадиные, и собачьи, и кабаньи…». «Соскочил Сослан со своего коня, выбрал человеческие кости, потом собрал лошадиные и тоже положил их отдельно, подобрал и собачьи кости, и кости кабана. Из человеческих костей сложил он скелет великана и сказал:
– А теперь я буду просить Бога, чтобы предстало перед нами это чудесное существо таким, каким оно было в свое время!»
«И он стал просить: – О Бог богов! Оживи этого человека, только чтобы не было у него ног ниже колен и чтобы глаза его ничего не видели. Сразу после этих слов череп заколебался, потом приросли , к нему все остальные кости, покрылись они мясом и кожей, и человек ожил. Только не было у него ног ниже колен – потому не мог он ходить, и не было глаз – и потому он ничего не видел. Зашевелился великан, сел, потянулся». Начали нарты общаться с великаном. Вот отрывок из этого диалога:
«– Жалкая у вас участь, если вы живете такой никчемной пищей! Скоро, видно, ваша погибель придет. Огонь у вас есть?
– Есть,– ответил Сослан и спросил:– А вы чем кормились?
– Мы кормились охотой и соком земли, – ответил великан.
– А как же вы добывали сок земли?
Засучил тут великан свой рукав до самого плеча и запустил руку в землю. Выгреб он полную горсть земли и сказал Сослану:
– Подставь свою ладонь.
– Подставил Сослан свою ладонь, сжал великан в кулаке землю, и жирный сок земли закапал в ладони Сослана и сразу наполнил их». Сослан вылизал то, что наполнило его ладони, – и сок земли, подобно жирному мясу, сразу ударил в его сердце. И так насытился сразу Сослан, что показалось ему, будто он объелся.
– Теперь тебе не захочется есть целую неделю, – сказал великан.
– Только пить будешь время от времени. Сослан спросил великана:
– А ты из какого людского рода? – Я из уадмеров, – ответил великан».
« Тогда снова помолились нарты. – О, Бог богов! Преврати его снова в то, чем он был. – И тут же исчез уадмер, только череп его величиной с большую пещеру остался лежать посредине равнины».
Из этого сказания видно, что для древних великанов огромного роста существовало даже отдельное наименование, отличное от термина «уаиг». Возможно, древние жители Кавказа находили в земле человеческие черепа, во много раз превышающие их собственные. И это послужило причиной формирования таких вот мифов.
И заканчивая пассаж о мифологических великанах следует упомянуть о наличии в нартском эпосе хорошо нам знакомого сюжета о циклопе. В сказании «Урызмаг и кривой уаиг» рассказана история совершенно аналогичная истории об Одиссее и циклопе Полифеме. Впрочем в этом как раз нет ничего удивительного, поскольку нам хорошо известно о существовании тесных культурно-экономических связей между Кавказом и античным миром.
И, наконец, третий тип уаигов, который я назвал историческими гигантами. Причиной этому послужило предположение о том, что судя по сведениям, приведенным в нартском эпосе, эти уаиги жили рядом с людьми уже в исторические, а не в незапамятные времена. Сюжеты о них являются самыми многочисленными в «Сказаниях о нартах». Чтобы не утруждать читателя многочисленными цитатами, я приведу лишь ряд умозаключений, к которым можно прийти при знакомстве с этим источником.
Во-первых, можно предположить, что рост этих уаигов был не столь огромен как у мифических великанов. Скорее всего, в среднем он достигал 3 метров. Прямых указаний в эпосе на это нет. Но по косвенным данным, (например, то что нарты сидели с уаигами за одним столом и т.п.), такое предположение мне кажется вполне вероятным. Основная масса уаигов жила довольно далеко от земель нартов. Несколько раз упоминается, что нарты, отправляясь в поход на уаигов, проводили в пути дни, а то и недели. В одном сказании «Нарт Урадз и уаиг Ахсуалы» говориться, что уаиг Ахсуалы похитил красавицу и унес ее в страну Сеха (Сехские степи), где был его замок. Там он заточил ее в высокую башню. Сам уаиг жил охотой. В другом сказании «Нарт Сидамон» упоминается уаиг Схуалы, который убил на горе Уарпп нарта Бцега. Нарты отправились в поход, чтобы отомстить. Уаиг жил очень далеко, только на восьмой день нарты достигли степей Кирмыза, где бились уаиг и Бцега. Схуалы имел свои стада, но время проводил на охоте. Обычной смерти он не боялся. Этот фактор свойственен многим сильным уаигам и упоминается в других сказаниях. У Схуалы была жена и богатырский конь.
В сказании «Нарты и черноголовые уаиги» говорится о целом племени гигантов: «Черноголовые уаиги были могучими насильниками. Это, беспощадное и здоровое племя победило всех людей, что жили по соседству с ними. Непобежденными остались одни только нарты – удалой народ». Когда старших нартов не было в селении, уаиги напали, разграбили нартские дома и башни и увели в плен их девушек. Когда старшие нарты вернулись и узнали о несчастье, они отправились в ответный поход. И, опять-таки, в неблизкий: «Разгневались нарты и снарядили большой поход в Страну черноголовых уаигов. Ехали день, ехали два, неделю, две недели». Они напали на укрепленное селение уаигов и семь дней сражались, но не могли их победить, поскольку убитые уаиги утром оживали. Здесь мы опять сталкиваемся с приписыванием гигантам волшебных свойств. Победить нартам помог небожитель Уастырджи.
С другой стороны, в разных сказаниях упоминается об отдельных семьях уаигов, которые жили по соседству с нартам, иногда даже на ближайшей горе («Батрадз и заносчивый сын уаига Афсарона»). В этих сказаниях приводятся основные, так сказать, характеристики уаигов. Отмечается их огромная сила и, одновременно, глупость. Впрочем, такие характеристики гигантов можно встретить в мифах разных народов мира. Равно как и еще одну черту, то что гиганты были каннибалами. В сказании «Как Батрадз спас именитых нартов» рассказывается как именитые нарты отправились на охоту. Погнались за оленем, который увел их за семь гор (что, в общем-то не рядом). Там они наткнулись на башню, «сложенную из огромных валунов». В ней жили семеро уаигов. «Услышав зов нартов, выбежали они и обрадовались: горная мелкота, как называли они людей, сама явилась к ним. Пригласили они нартов в свое жилище, усадили их в ряд возле очага, сами же переглянулись, и трое принялись строгать шампуры, а четверо начали разводить огонь». И еще одна цитата из того же сказания: «А другой уаиг ему ответил: – … Наши старшие и раньше лакомились мясом горных человечков»…
Т.е. можно сделать такое заключение: еще в исторические времена на одних территориях (и на соседних тоже) рядом с обычными людьми обитали племена и отдельные семьи людей гигантского роста. С людьми они находились чаще всего в состоянии вооруженного нейтралитета. Но при первой же возможности нападали и грабили. Кончилось это тем, что более многочисленные и лучше организованные люди победили и истребили племена гигантов. Об этом прямо говорится в сказании «Гибель нартов»: «Всю жизнь провели в битвах доблестные нарты. Силу многих насильников сломили они. Уаигов истребили до последнего и даже вступили в борьбу с духами земными и небесными».
Вместо послесловия
«Сказания о нартах», как и любой другой древний эпос, может быть богатейшим источником информации о древнейшем прошлом человечества. Ветхий завет, по мнению ученых, начал формироваться как единый эпос в 14-12 вв. до н.э. Но события, описанные в «Книге Бытия» начинаются от сотворения мира. Большинство событий нартского эпоса укладываются, по сути дела, в период жизни четырех поколений основных героев. Но было бы наивным предполагать, что в таком историческом эпосе отражена жизнь народа на протяжении всего лишь пары веков в лучшем случае. Можно смело предполагать, что такая картина является результатом формализации разновременных преданий. И осколки информации о событиях стародавних времен просто вписываются в канву канона произведения и сопрягаются с главными персонажами. Это, как я полагаю, результат недостаточной сохранности информации о далеком прошлом, имевшейся в распоряжении к моменту формализации эпоса. Например, в сказании небожители одаривают Сослана зерном и домашними животными, земледельческими технологиями. А ведь Сослан относится уже к четвертому поколению нартских героев. И предыдущие поколения имеют и домашний скот и земледельческую культура и орудия из металла. Т.е. попытки установления какой-либо научно обоснованной хронологической шкалы на основе эпоса совершенно бесперспективны. Эпос предоставляет нам отдельные крупицы информации о событиях древности, неопределенных во времени, а порой и в пространстве. Однако, такие крупицы бывают порой чрезвычайно интересными.
И в конце этого маленького эссе я хотел бы упомянуть некоторые из них. Так, например, В сказании «Батрадз и чаша нартов Уацамонга» есть странный эпизод: «Шесть колосьев произрастало до этого времени на стебле ячменя». Но владыка хлебов Хор-алдар из мести за своего сына Бур-хор-али, убитого Батрадзом оставил «на ячмене только один колос, а пять колосьев уничтожил навеки». Это произошло только потому, что в защиту ячменя выступил Уастырджи. Что может означать такая странная фраза, только ли мифическую аллегорию?
В сказании «Как Хамыц женился» описывается народ карликов, ведущих свой род от донбеттыров. «–Происходим мы от донбеттыров, – сказал маленький охотник. –Принадлежу я к роду Быцента, и живем мы постоянно под землей».
« – Это хорошо, – сказал маленький охотник. – Мы бы тоже охотно породнились с нартами. Но должен ты знать: мы вспыльчивы и нетерпеливы и беспощадно мстим за обиды. Всего две пяди наш рост, а в обхват и того меньше, но наша сила, наше мужество и другие наши достоинства в испытаниях не нуждаются. Есть у меня сестра, и мы бы выдали ее за тебя замуж, но вы, нарты, любите надо всем насмехаться, мы же от насмешек заболеваем, а от упреков умираем».
Кстати, невеста Хамыца оказалась в облике лягушки, которая только ночью возвращалась в человеческий облик и обладала волшебными способностями. Весьма знакомый сюжет, но причем здесь карлики?
«Часто уходил в походы нарт Урызмаг. И вот однажды был он долго в отъезде и не встретил никого и не нашел ничего» («Урызмаг и Харан-Хуаг»). Т.е. земля была не густо заселена!? Тогда, по идее, это должно относится ко времени после потопа.
«Унесли Саууая и бросили в расщелину ледника. Подобрали его волки, и волчица выкормила его своим молоком. Не по дням и часам, а по мгновеньям вырастал Саууай, и вот скоро стал он охотиться» («Саууай»). Саууай как бы выпадает из основной последовательности нартского эпоса. Тем не менее, как мы знаем, некоторые современные народы Кавказа (те же чеченцы) до сих пор связывают свое мифологическое происхождения с волком. К тому же данный мотив имеет прямую аналогию с древнеримской мифологией.
И напоследок, хотелось бы отметить пару интересных моментов, связанных с представлениями нартов о Боге. В сказании («Смерть Батрадза») говорится: «После того как зло нартов – Сырдон – натравил Батрадза на духов земных и небесных, начал с ними Батрадз жестокую войну. Где только ни настигал он их, там уничтожал и калечил. Собрались тут все духи и дауаги и пришли жаловаться Богу:
– Нет нам житья от Хамыцева сына Батрадза! Пошли на него погибель! Или пусть останется он, а нас не станет. А если останемся мы, пусть погибнет он.
– Не знаю я, как вам помочь, – ответил Бог. – Помимо моей воли появился он на свет, и нет в моих руках погибели для него».
И подтверждение такой странной «слабости» Бога мы встречаем в сказании «Гибель нартов», где указывается причина гибели этого народа. Из-за своей гордыни они перестали молиться Богу и бросили ему вызов. Бог предложил им несколько выборов. Первый – искоренить их род или оставить плохое потомство. Нарты выбрали первое. Второй – вечная жизнь или вечная слава. Нарты выбрали второе. Но Бог их не уничтожил, они сами легли в могилы, чтобы подтвердить свой выбор. И в этом сказании есть интересный эпизод: «Когда перестали они поминать Бога, прислал он к ним ласточку:
– Лети от меня к нартам и спроси их, чем они обижены. Прилетела ласточка, села на молодое деревцо, что росло на нартском нихасе, и защебетала по-хатиагски:
– Я к вам как посредник прислана. Человек, которому вы поклонялись, прислал меня, чтобы спросить вас: «Что я сделал, нарты, такое, из-за чего вы обиделись?»
Древний язык, который нарты почти все забыли, является языком Бога? А сам Бог также имеет человеческую природу? Однако, это уже вопрос теологический и упомянул я эти эпизоды лишь для того, чтобы еще раз подчеркнуть, насколько удивительная информация содержится в древних эпических сказаниях.
P.S. Приношу свои извинения за возможные неточности в вопросах истории нартского эпоса. Как я уже оговаривался, эссе писал буквально «на бегу», но, надеюсь, читатели не окажутся разочарованы.
Из-за отсутствия письменных источников невозможно восстановить полную картину того, как происходило развитие и формирование эпоса. Лишь отрывочные данные, содержащиеся в трудах Геродота и Мацеллина, а также в хрониках Армении и Грузии, позволяют судить об историко-культурной среде, в которой зарождались сказания о нартах.
В.О.Миллеру и Ж.Демюзилю путем вычленения древнейших пластов эпоса и последующего лингвистического и историко-культурного анализа удалось показать, что у истоков его были, по-видимому, племена североиранских скифо-сарматов и аланов, населявшие территорию нынешнего юга России в I тысячелетии до нашей эры, а также племена, создавшие кобанскую культуру Центрального Кавказа (бронзовый век). Детали, характеризующие быт этих племен, описание которых можно найти у историков и географов древности, встречаются в нартских преданиях либо в художественно переработанном, либо почти в том же виде, в каком были зафиксированы еще римлянами и греками. Даже имена старейших героев сказаний (Уаерхаег, Ахсартаег, Уырызмаег, Сырдон) имеют иранское происхождение. Исследователи указывают на ряд сюжетных параллелей между нартским эпосом и кельтскими и скандинавскими легендами.
Позднее, в 13–14 вв., эпос испытал значительное влияние татаро-монгольской культуры. Имена Батрадз, Хамыц, Сослан, Елтаган, Сайнаг, Маргудз имеют монгольское и тюркское происхождение. Однако, как отмечает В.И.Абаев, несмотря на тюркское происхождение имен некоторых героев, а также отдельные совпадения в сюжетах и мотивах, сказания, относящиеся ко второму пласту эпоса, абсолютно оригинальны.
Относительно происхождения слова «нарт» ученые не пришли к единому мнению; часть из них усматривает сходство с иранским словом «нар» (мужчина), осетинским «нае арт» (наш огонь) и древнеиндийским корнем «нрт» (плясать). В.И.Абаев полагал, что слово «нарт» восходит к монгольскому корню «нара» – солнце (многие герои эпоса связаны с солярным мифом). Слово «нарт» образовано из этого слова с добавлением суффикса «-т», который является указателем множественного числа существительных в осетинском языке. По тому же принципу до сих пор образуются осетинские фамилии.
Собирание, изучение и публикация сказаний.
Впервые о существовании нартского эпоса упомянуто в книге Ю.Клапрота Путешествие на Кавказ и в Грузию (1812). Однако первые записи, сделанные В.Цораевым и братьями Д. и Г.Шанаевыми, относятся к 1870–80-м. Русский перевод двух сказаний был опубликован академиком А.Шифером в 1868. Эпосом заинтересовался также В.Пфафф, который издал несколько сказаний в переводе на русский язык.
Представитель «исторической школы» в русской фольклористике В.О.Миллер (1848–1913) был первым, кто занялся научным изучением осетинского фольклора, в частности, в 1880–90-х он опубликовал нартские сказания на осетинском языке, снабдив их русским переводом и комментариями.
Французский историк и филолог Ж.Дюмезиль (1898–1986) в 1930 издал книгу Легенды о нартах, куда были включены все вышедшие прежде сказания, причем как осетинские, так и кабардинские, черкесские, балкарские и карачаевские, чеченские и ингушские варианты.
Огромный вклад в изучение эпоса сделал советский ученый, лингвист, исследователь мифологии и фольклора иранских народов В.И.Абаев (1900–2001). В частности, он был научным консультантом фундаментального издания Нарты. Осетинский героический эпос, куда вошли расположенные по циклам тексты (с вариантами) на осетинском языке, в том виде, как они были записаны у народных сказителей, а также максимально близкие к оригиналу переводы на русский язык.
Кроме того, на русском языке издавались переводы и литературные обработки сказаний о нартах, выполненные Ю.Либединским, В.Дынник, Р.Ивневым, и поэтические переложения фрагментов эпоса А.Кубалова, Г.Maлиева и др.
Историческая действительность и художественный вымысел в сказаниях.
В нартских сказаниях действительность переплетена с художественным вымыслом. Здесь отсутствуют описания исторических событий в их хронологической последовательности, но действительность находит отражение в именовании местностей, где разворачивается действие отдельных эпизодов, а также в именах некоторых героев. Так, армянский историк Мовсес Хоренаци передает легенды об аланской царевне Сатаник (5 в.), в которых можно обнаружить отдельные сюжеты из нартских сказаний о Сатaне.
В имени Сайнаг-алдара, выступающего то союзником, то противником нартов, исследователи видят трансформацию титула хана Батыя – Саин-хан («славный хан»), а в названии чудовища Хъандзаргаса, взявшего в плен многих нартов, искаженное слово «Хъан-Ченгес» (Чингисхан).
Помимо этого, упоминаются Черное море, Кумская равнина и такие народы, как печенеги и терские тюрки.
Многие мотивы сказаний являются отражением обычаев и верований, бытовавших у алан, либо скифов-сарматов. Так, предание, повествующее о том, как пытались умертвить одряхлевшего Урызмага, – связано с обычаем скифов убивать в ритуальных целях своих стариков. Шуба Сослана, сделанная из скальпов врагов, – отзвук описанного еще Геродотом обычая скифов скальпировать убитого в бою врага, с тем, чтобы потом украшать скальпами уздечку коня или шить из них плащи. В переодевании Сослана в волчью шубу перед битвой также видится воспроизведение древних верований, согласно которым облачение в шкуру животного-тотема способно придать отвагу и силу.
Родовая организация нартов в сказаниях.
Согласно преданиям, нарты принадлежали к трем родам (фамилиям). Каждый род в эпосе наделен особыми, характеризующими его чертами: Бората – славились богатством, Алагата – умом, Ахсартаггата – храбростью. По замечанию Ж.Демюзиля, разделение нартов на три фамилии соответствует трем социальным функциям, наличествующим у самых разных народов: хозяйственной (Бората жили в нижней части села и владели несметными богатствами), жреческой (Алагата занимали среднюю часть, в их доме происходили пиры, там же убивали стариков, там же хранилась уацамонга, волшебная чаша нартов) и военной (Ахсартаггата, поселившиеся в верхней части, были смелы и воинственны).
Представители родов состоят в родственных отношениях: они женятся и выходят замуж друг за друга, однако зачастую и жестоко враждуют, что также характерно для людей, живущих обычаями военно-дружинного строя.
Основные сюжеты сказаний.
Уклад жизни героев характерен для военно-племенных сообществ. Поэтому основой сюжета в большинстве случаев является подвиг, совершенный тем или иным героем во время охоты или военного похода, традиционным является сюжет о сватовстве и об отмщении убийце отца. Один из распространенных сюжетов – спор нартов о том, кто из них самый лучший, решается по-разному: иногда надо рассказать о подвиге, иногда одолеть соперника в бою или в пляске. Немалое место занимают богоборческие мотивы и напрямую связанные с ними сказания о гибели нартов.
Циклизация эпоса.
По замечанию В.И.Абаева, эпос в том виде, в котором он сохранился, находится на пути к гиперциклизации, когда отдельные циклы начинают сливаться в непротиворечивое повествование эпического характера, а герои оказываются связаны между собой генеалогически. Выделяется четыре основных цикла.
Цикл Ахсара и Ахсартага.
Главными героями являются сыновья старейшего нарта Уархага. В сказаниях цикла исследователи находят отражение древнейших тотемических верований. Так, имя прародителя нартов Уархага они возводят к древнеосетинскому слову «уарка» – волк. Мотивы, содержащиеся в других сказаниях (волк приходит к умирающему Сослану, шуба Сослана – из волчьих шкур), подтверждают гипотезу, согласно которой волк когда-то считался животным-тотемом, и от него вели свой род герои-богатыри.
Цикл Урузмага и Сатaны.
Входят сказания, которые считаются сильно видоизмененными преданиями об этногенезе. Урызмаг и Сатaна, как это часто бывает в легендах о происхождении того или иного народа, – единоутробные брат и сестра. Сатaна выступает в роли матери-покровительницы всех нартов.
Цикл Сослана.
Сказания в цикле группируются вокруг рожденного из камня богатыря Сослана. Характер сказаний, по мнению Ж.Демюзиля, позволяет утверждать, что герой воплощает в себе черты солнечного бога, а сам цикл является отражением солярного культа.
Цикл Батрадза.
Главный герой – Батрадз, как продемонстрировал Ж.Дюмезиль, несет в себе черты грозового божества.
Помимо того, в эпосе встречаются и менее крупные циклы, например о Сырдоне – хитреце-трикстере (шуте), о музыканте Ацамазе, о Тотрадзе, сыне Албега, и др.
Средства художественной выразительности.
Большинство сохранившихся сказаний осетинского нартского эпоса (кадаг) известны в прозаическом варианте. Однако в прошлом сказания имели поэтический строй, и сказители исполняли их в сопровождении осетинской лиры – фандыра. Сказания имели особую ритмику и мелодику, рифмы для кадага не характерны. Если у осетин сказания исполнял один сказитель (это могли быть как мужчины, так и женщины), то у адыгов исполнение – исключительно мужская прерогатива, кроме того, существует несколько вариантов исполнения эпоса: и единственным исполнителем, и исполнителем в сопровождении хора. Повествуя об отдельном герое, сказитель использовал особую, характерную именно для этого героя мелодию.
Построение повествования линейное, без ответвлений от основной сюжетной линии. О событиях рассказывается без каких-либо морально-этических оценок, при этом возникает ощущение реальности происходящих событий. Описания лаконичны, эпитеты и сравнения довольно просты, на первый план выдвинута сюжетная динамика.
Для описания героев зачастую применяются формульные выражения: о красавице – «золотые косы – до щиколоток», о всаднике-великане – «конь – величиной с гору, сам – величиной со стог сена» и т.д.
Для сказаний характерна парность определений и образов, например об отчаянном крике говорится «крик орла и вопль сокола», в паре употребляются и ассонирующие имена – «Ахсар и Ахсартаг», «Кайтар и Битар».
Основные герои сказаний.
Ахсар и Ахсартаг
– близнецы, сыновья Уархага. Ахсартаг женится на Дзерассе, дочери правителя водного царства Донбеттыра. Впоследствии Ахсартаг убивает своего брата Ахсара, от раскаянья кончает с собой. Дзерасса возвращается в подводное царство и там производит на свет двух близнецов, Урызмага и Хамыца, которые, возмужав, возвращаются на родину отца и выдают свою мать Дзерассу замуж за деда Уархага.
Это сказание весьма напоминает латинскую легенду о вскормленных волчицей близнецах Ромуле и Реме, причем не только в том, что один брат-близнец убивает другого, но и в том, что, по-видимому, в первоначальных тотемических вариантах мифа матерью Ромула и Рема была волчица, и только позднее ей была отведена роль кормилицы. В нартском сказании встречается не мать-волчица, а волк-прародитель, о чем свидетельствует имя Уархага. Возможно, сюжетное сходство этого сказания с легендой о Ромуле и Реме является отражением имевших некогда место контактов скифских племен с древними италийцами.
Любопытным в данном сказании является также удвоение близнечного мотива, который сам по себе характерен для многих мифологических систем, а также указание на генеалогическую связь героев эпоса с подводными обитателями.
Урызмаг и Сатaна.
Небожитель Уастырджи домогался любви красавицы Дзерассы. Не добившись ее, пока Дзерасса была жива, Уастырджи проник в склеп, где лежало ее тело, затем пустил туда своего коня и пса. Так родилась Сатaна, а также конь, первый в конях, и пес, первый во псах. Когда Сатaна подросла, она обманом женила на себе своего брата Урызмага. Сказание, как отмечают ученые, несет отпечаток древних мифов, повествующих о происхождении людей, именно в таких мифах прародителями человечества являются брат и сестра (Кронос и Рея, Зевс и Гера). Эта гипотеза подтверждает и то, что герои происходят от сверхъестественных существ.
Высокое положение, занимаемое Сатaной в нартском сообществе, роль хозяйки и советчицы во всех делах, предпринимаемых ее мужем, спасительницы нартского племени, которая избавила нартов от голода (предвидя трудный год, она сделала большие запасы в своих кладовых), позволяют сделать вывод, что связанные с нею сюжеты зародились еще во времена матриархата. Сатaна – и волшебница, которая может принять иной облик, и вещунья, которая способна увидеть все, что происходит на свете. Она первая сварила любимый напиток нартов – ронг, она же дала им пиво. Сатaна стала приемной матерью двух самых известных героев нартского эпоса – Сослана и Батрадза.
Под стать супруге ее муж Урызмаг: во многих сказаниях он предстает полным чувства собственного достоинства, сдержанным и рассудительным седобородым старцем.
Сатaна и Урызмаг присутствуют в том или ином виде во всех циклах.
Идеальный брак этих героев бездетен. Существуют предания, в которых говорится о 16 сыновьях, погибших от руки Урызмага. Виновником смерти семнадцатого, отданного без ведома отца на воспитание родственникам матери Донбеттырам, также по стечению обстоятельств оказался Урызмаг. Этот сюжет еще более сближает героя с мифологическим отцом-прародителем Кроносом, пожиравшим своих детей.
Наряду с вышеупомянутыми основными сказаниями, относящимися к циклу, существуют и другие: сказания о приключении Урызмага в пещере одноглазого великана (очевидно сходство с приключением Одиссея в пещере циклопа), о сыне, явившемся из царства мертвых на помощь Урызмагу, о последнем походе Урызмага.
Сослан
(Созрыко, Сосруко) – герой-богатырь, появившийся из оплодотворенного пастухом камня. Небесный кузнец Курдалагон закалил Сослана в волчьем молоке. Но корыто из-за происков хитреца Сырдона оказалось короче, чем следовало, и хотя все тело героя стало булатным, колени остались незакаленными. Сослан – один из любимейших героев нартского эпоса. Существует много сказаний, связанных с его именем. Помимо сюжетов о рождении и закаливании, к основным относятся сказание о сватовстве к красавице Бедоху, ставшей его женой; сказание о путешествии Сослана в страну мертвых в поисках выкупа за вторую жену, дочь Солнца; сказание о битве Сослана с великаном Мукарой, которого он победил хитростью – попросил неделю просидеть на морозе в яме, а когда великан вмерз в лед, Сослан отрубил ему голову; сказание о шубе, сшитой для Сослана из скальпов, бород и усов убитых им врагов; сказание о поединке Сослана с Тотрадзом, сыном Албега, с которым герой смог справиться, только надев шубу из волчьих шкур, испугавшую коня Тотрадза; сказание о смерти Сослана от колеса Балсага, которое, подученное Сырдоном, проезжает по незакаленным коленям Сослана, и тот погибает.
Как отмечали Ж.Дюмезиль и В.И.Абаев, происхождение героя из камня указывает на то, что в Сослане есть черты солнечного божества, о чем говорит и его женитьба на дочери Солнца, и его борьба с замерзающим во льду великаном, но особенно гибель из-за колеса Балсага (в некоторых сказаниях – колесо Ойнона, отождествляемого со святым Иоанном, который непосредственно связан с солнечным культом).
Имя героя имеет тюркское происхождение, при этом впервые оно отмечено в 13 в., так, Давид Сослан, осетинский вождь, являлся мужем прославленной грузинской царицы Тамары.
Батрадз
родился из нарыва на спине своего отца Хамыца, куда его перенесла мать, женщина из рода волшебников-бценов. Батрадз родился железным, но, закалившись в семи котлах с водой (либо в море), стал стальным. Живет герой в основном на небе, среди небожителей, на землю раскаленной стрелой спускается по зову нуждающихся в его поддержке нартов.
С именем Батрадза, помимо рассказов о рождении и закаливании, связаны сказания о мести Батрадза за смерть его отца Хамыца; о спасении Батрадзем Урызмага, которого хотели погубить из-за того, что он стар; о победа в нартской пляске над великаном Алафом, искалечившим в пляске много нартов; о битве за крепость Хыз, которую Батрадз сокрушает, попросив нартов выстрелить им вместо стрелы (в позднейший вариантах – вместо пушечного ядра); о победе в споре, кто лучший среди нартов; о битве Батрадза с небожителями и его захоронении в склепе Софии (стального Батрадза невозможно было взять никаким оружием, тогда бог сделал так, что от нестерпимой жары высохли все родники и море, и докрасна раскаленный Батрадз умер от жажды).
В образе Батрадза исследователи усматривают черты дохристианского грозового божества, подтверждение чему – его битва с уже христианизированными божествами грома – Уациллами (Уацилла – отождествляется со святым Илией). Этот мотив свидетельствует о вытеснении языческих божеств после принятия аланами в 6–10 вв. христианства.
В сказаниях о Батрадзе имеются некоторые параллели с былинами, повествующими о богатыре Святогоре. Так, решив помериться силой с богом (Батрадз утверждает, что мог бы всю землю поднять на себя), герой видит на дороге мешок, в который вошла вся тяжесть земли. Не осилив ее, Батрадз понимает пределы собственного могущества.
Исследователи указывают на то, что имена Хамиц и Батрадз имеют явно монгольское происхождение и свидетельствуют о влиянии, которое оказал тюркско-монгольский эпос на эпос о нартах.
Ацамаз
–музыкант, под звуки свирели которого начинают таять ледники, выходят из укрытий животные, расцветают цветы. Услышав игру Ацамаза, его полюбила красавица Агунда. Однако, не желая это показывать, девушка насмехается над Ацамазом, и тот разбивает свою свирель. Агунда собирает обломки, по которым ее отец ударяет волшебной плеткой, и обломки срастаются. Небожители, узнав о неудаче Ацамаза, берутся выступить в качестве сватов. На свадьбе Агунда возвращает Ацамазу свирель. Как отмечает В.И.Абаев, эта женитьба – вариация весеннего мифа, а сам Ацамаз выступает воплощением солярного божества.
Сырдон
– ловкий пройдоха, хитрец и острослов, он же – злокозненный чародей, способный перевоплотиться в женщину, старика или в предмет, в эпосе его неоднократно называют «погибелью нартов». Сырдон – сын Гатага, водного божества, и Дзерассы. Жил Сырдон под землей, вход в его жилище напоминал запутанный лабиринт, и никто не мог найти его дом. Только когда Сырдон украл у Хамыца корову, тот разузнал, где находится дом Сырдона, и убил его семерых сыновей. Скорбя по сыновьям, Сырдон из кисти старшего сына, на которую натянуты жилы его сыновей, изготавливает арфу (фандыр). Игра фандыра так понравилась нартам, что они разрешили Сырдону стать нартом.
Благодаря необычному происхождению, Сырдон наделен даром провидения. О проделках Сырдона существует множество анекдотических историй. Но его проделки зачастую имеют роковые последствия: из-за него покинула Хамыца мать Батрадза, колени Сослана остались незакаленными, а затем погиб сам Сослан. В некоторых вариантах сказаний Сырдон является виновником гибели нартов. Именно он подстрекает нартов вступить в борьбу с богом.
На сходство образа Сырдона и скандинавского бога Локи указывал Ж.Дюмезиль. Образ Сырдона относится, по-видимому, к древнейшим в эпосе. Это культурный герой с чертами трикстера, поэтому комические свойства сочетаются в нем с демоническими. Он выступает то в роли спасителя нартов и провидца, предостерегающего нартов от дурных поступков, то старается им навредить – особенно заметно это в его противостоянии Сослану, которого он упорно пытается погубить. Борьба Сырдона с героем, воплощающим черты солнечного божества, закономерна, если учесть хтонический характер этого образа.
Богоборческие мотивы.
Мотивы богоборчества часто встречаются в нартском эпосе: гибель Сослана в столкновении с колесом Ойнона (Балсага), война Батрадза с небожителями и в особенности гибель нартов, наступившая из-за того, что нарты, победив всех врагов, решили помериться силой с богом. В наказание бог послал им семилетний неурожай. Но нарты не смирились, и тогда им на выбор было предложено либо плохое потомство, либо всеобщая погибель. Нарты предпочли последнее.
Существуют и другие варианты предания, однако, как считают исследователи, богоборческие мотивы в осетинском нартском эпосе отразили борьбу дохристианских языческих верований с принятым аланами христианским вероисповеданием.
Береника Веснина
Цикл Сослана. Сказания в цикле группируются вокруг рожденного из камня богатыря Сослана. Характер сказаний, по мнению Ж.Демюзиля, позволяет утверждать, что герой воплощает в себе черты солнечного бога, а сам цикл является отражением солярного культа.Цикл Батрадза. Главный герой ? Батрадз, как продемонстрировал Ж.Дюмезиль, несет в себе черты грозового божества.Помимо того, в эпосе встречаются и менее крупные циклы, например о Сырдоне ? хитреце-трикстере (шуте), о музыканте Ацамазе, о Тотрадзе, сыне Албега, и др.Средства художественной выразительности. Большинство сохранившихся сказаний осетинского нартского эпоса (кадаг) известны в прозаическом варианте. Однако в прошлом сказания имели поэтический строй, и сказители исполняли их в сопровождении осетинской лиры ? фандыра. Сказания имели особую ритмику и мелодику, рифмы для кадага не характерны. Если у осетин сказания исполнял один сказитель (это могли быть как мужчины, так и женщины), то у адыгов исполнение ? исключительно мужская прерогатива, кроме того, существует несколько вариантов исполнения эпоса: и единственным исполнителем, и исполнителем в сопровождении хора. Повествуя об отдельном герое, сказитель использовал особую, характерную именно для этого героя мелодию.Построение повествования линейное, без ответвлений от основной сюжетной линии. О событиях рассказывается без каких-либо морально-этических оценок, при этом возникает ощущение реальности происходящих событий. Описания лаконичны, эпитеты и сравнения довольно просты, на первый план выдвинута сюжетная динамика. Для описания героев зачастую применяются формульные выражения: о красавице ? «золотые косы ? до щиколоток», о всаднике-великане ? «конь ? величиной с гору, сам ? величиной со стог сена» и т.д.Для сказаний характерна парность определений и образов, например об отчаянном крике говорится «крик орла и вопль сокола», в паре употребляются и ассонирующие имена ? «Ахсар и Ахсартаг», «Кайтар и Битар».Основные герои сказаний. Ахсар и Ахсартаг ? близнецы, сыновья Уархага. Ахсартаг женится на Дзерассе, дочери правителя водного царства Донбеттыра. Впоследствии Ахсартаг убивает своего брата Ахсара, от раскаянья кончает с собой. Дзерасса возвращается в подводное царство и там производит на свет двух близнецов, Урызмага и Хамыца, которые, возмужав, возвращаются на родину отца и выдают свою мать Дзерассу замуж за деда Уархага. Это сказание весьма напоминает латинскую легенду о вскормленных волчицей близнецах Ромуле и Реме, причем не только в том, что один брат-близнец убивает другого, но и в том, что, по-видимому, в первоначальных тотемических вариантах мифа матерью Ромула и Рема была волчица, и только позднее ей была отведена роль кормилицы. В нартском сказании встречается не мать-волчица, а волк-прародитель, о чем свидетельствует имя Уархага. Возможно, сюжетное сходство этого сказания с легендой о Ромуле и Реме является отражением имевших некогда место контактов скифских племен с древними италийцами.Любопытным в данном сказании является также удвоение близнечного мотива, который сам по себе характерен для многих мифологических систем, а также указание на генеалогическую связь героев эпоса с подводными обитателями. Урызмаг и Сатaна. Небожитель Уастырджи домогался любви красавицы Дзерассы. Не добившись ее, пока Дзерасса была жива, Уастырджи проник в склеп, где лежало ее тело, затем пустил туда своего коня и пса. Так родилась Сатaна, а также конь, первый в конях, и пес, первый во псах. Когда Сатaна подросла, она обманом женила на себе своего брата Урызмага. Сказание, как отмечают ученые, несет отпечаток древних мифов, повествующих о происхождении людей, именно в таких мифах прародителями человечества являются брат и сестра (Кронос и Рея, Зевс и Гера). Эта гипотеза подтверждает и то, что герои происходят от сверхъестественных существ.Высокое положение, занимаемое Сатaной в нартском сообществе, роль хозяйки и советчицы во всех делах, предпринимаемых ее мужем, спасительницы нартского племени, которая избавила нартов от голода (предвидя трудный год, она сделала большие запасы в своих кладовых), позволяют сделать вывод, что связанные с нею сюжеты зародились еще во времена матриархата. Сатaна ? и волшебница, которая может принять иной облик, и вещунья, которая способна увидеть все, что происходит на свете. Она первая сварила любимый напиток нартов ? ронг, она же дала им пиво. Сатaна стала приемной матерью двух самых известных героев нартског
о эпоса ? Сослана и Батрадза.Под стать супруге ее муж Урызмаг: во многих сказаниях он предстает полным чувства собственного достоинства, сдержанным и рассудительным седобородым старцем. Сатaна и Урызмаг присутствуют в том или ином виде во всех циклах.Идеальный брак этих героев бездетен. Существуют предания, в которых говорится о 16 сыновьях, погибших от руки Урызмага. Виновником смерти семнадцатого, отданного без ведома отца на воспитание родственникам матери Донбеттырам, также по стечению обстоятельств оказался Урызмаг. Этот сюжет еще более сближает героя с мифологическим отцом-прародителем Кроносом, пожиравшим своих детей.Наряду с вышеупомянутыми основными сказаниями, относящимися к циклу, существуют и другие: сказания о приключении Урызмага в пещере одноглазого великана (очевидно сходство с приключением Одиссея в пещере циклопа), о сыне, явившемся из царства мертвых на помощь Урызмагу, о последнем походе Урызмага. Сослан (Созрыко, Сосруко) ? герой-богатырь, появившийся из оплодотворенного пастухом камня. Небесный кузнец Курдалагон закалил Сослана в волчьем молоке. Но корыто из-за происков хитреца Сырдона оказалось короче, чем следовало, и хотя все тело героя стало булатным, колени остались незакаленными. Сослан ? один из любимейших героев нартского эпоса. Существует много сказаний, связанных с его именем. Помимо сюжетов о рождении и закаливании, к основным относятся сказание о сватовстве к красавице Бедоху, ставшей его женой; сказание о путешествии Сослана в страну мертвых в поисках выкупа за вторую жену, дочь Солнца; сказание о битве Сослана с великаном Мукарой, которого он победил хитростью ? попросил неделю просидеть на морозе в яме, а когда великан вмерз в лед, Сослан отрубил ему голову; сказание о шубе, сшитой для Сослана из скальпов, бород и усов убитых им врагов; сказание о поединке Сослана с Тотрадзом, сыном Албега, с которым герой смог справиться, только надев шубу из волчьих шкур, испугавшую коня Тотрадза; сказание о смерти Сослана от колеса Балсага, которое, подученное Сырдоном, проезжает по незакаленным коленям Сослана, и тот погибает. Как отмечали Ж.Дюмезиль и В.И.Абаев, происхождение героя из камня указывает на то, что в Сослане есть черты солнечного божества, о чем говорит и его женитьба на дочери Солнца, и его борьба с замерзающим во льду великаном, но особенно гибель из-за колеса Балсага (в некоторых сказаниях ? колесо Ойнона, отождествляемого со святым Иоанном, который непосредственно связан с солнечным культом).Имя героя имеет тюркское происхождение, при этом впервые оно отмечено в 13 в., так, Давид Сослан, осетинский вождь, являлся мужем прославленной грузинской царицы Тамары.Батрадз родился из нарыва на спине своего отца Хамыца, куда его перенесла мать, женщина из рода волшебников-бценов. Батрадз родился железным, но, закалившись в семи котлах с водой (либо в море), стал стальным. Живет герой в основном на небе, среди небожителей, на землю раскаленной стрелой спускается по зову нуждающихся в его поддержке нартов.С именем Батрадза, помимо рассказов о рождении и закаливании, связаны сказания о мести Батрадза за смерть его отца Хамыца; о спасении Батрадзем Урызмага, которого хотели погубить из-за того, что он стар; о победа в нартской пляске над великаном Алафом, искалечившим в пляске много нартов; о битве за крепость Хыз, которую Батрадз сокрушает, попросив нартов выстрелить им вместо стрелы (в позднейший вариантах ? вместо пушечного ядра); о победе в споре, кто лучший среди нартов; о битве Батрадза с небожителями и его захоронении в склепе Софии (стального Батрадза невозможно было взять никаким оружием, тогда бог сделал так, что от нестерпимой жары высохли все родники и море, и докрасна раскаленный Батрадз умер от жажды).В образе Батрадза исследователи усматривают черты дохристианского грозового божества, подтверждение чему ? его битва с уже христианизированными божествами грома ? Уациллами (Уацилла ? отождествляется со святым Илией). Этот мотив свидетельствует о вытеснении языческих божеств после принятия аланами в 6?10 вв. христианства.В сказаниях о Батрадзе имеются некоторые параллели с былинами, повествующими о богатыре Святогоре. Так, решив помериться силой с богом (Батрадз утверждает, что мог бы всю землю поднять на себя), герой видит на дороге мешок, в который вошла вся тяжесть земли. Не осилив ее, Батрадз понимает пределы собственного могущества.Исследователи указывают на то, что имена Хамиц и Батрадз имеют явно монгольское происхождение и свидетельствуют о вли
янии, которое оказал тюркско-монгольский эпос на эпос о нартах. Ацамаз ?музыкант, под звуки свирели которого начинают таять ледники, выходят из укрытий животные, расцветают цветы. Услышав игру Ацамаза, его полюбила красавица Агунда. Однако, не желая это показывать, девушка насмехается над Ацамазом, и тот разбивает свою свирель. Агунда собирает обломки, по которым ее отец ударяет волшебной плеткой, и обломки срастаются. Небожители, узнав о неудаче Ацамаза, берутся выступить в качестве сватов. На свадьбе Агунда возвращает Ацамазу свирель. Как отмечает В.И.Абаев, эта женитьба ? вариация весеннего мифа, а сам Ацамаз выступает воплощением солярного божества.Сырдон ? ловкий пройдоха, хитрец и острослов, он же ? злокозненный чародей, способный перевоплотиться в женщину, старика или в предмет, в эпосе его неоднократно называют «погибелью нартов». Сырдон ? сын Гатага, водного божества, и Дзерассы. Жил Сырдон под землей, вход в его жилище напоминал запутанный лабиринт, и никто не мог найти его дом. Только когда Сырдон украл у Хамыца корову, тот разузнал, где находится дом Сырдона, и убил его семерых сыновей. Скорбя по сыновьям, Сырдон из кисти старшего сына, на которую натянуты жилы его сыновей, изготавливает арфу (фандыр). Игра фандыра так понравилась нартам, что они разрешили Сырдону стать нартом.Благодаря необычному происхождению, Сырдон наделен даром провидения. О проделках Сырдона существует множество анекдотических историй. Но его проделки зачастую имеют роковые последствия: из-за него покинула Хамыца мать Батрадза, колени Сослана остались незакаленными, а затем погиб сам Сослан. В некоторых вариантах сказаний Сырдон является виновником гибели нартов. Именно он подстрекает нартов вступить в борьбу с богом.На сходство образа Сырдона и скандинавского бога Локи указывал Ж.Дюмезиль. Образ Сырдона относится, по-видимому, к древнейшим в эпосе. Это культурный герой с чертами трикстера, поэтому комические свойства сочетаются в нем с демоническими. Он выступает то в роли спасителя нартов и провидца, предостерегающего нартов от дурных поступков, то старается им навредить ? особенно заметно это в его противостоянии Сослану, которого он упорно пытается погубить. Борьба Сырдона с героем, воплощающим черты солнечного божества, закономерна, если учесть хтонический характер этого образа. Богоборческие мотивы. Мотивы богоборчества часто встречаются в нартском эпосе: гибель Сослана в столкновении с колесом Ойнона (Балсага), война Батрадза с небожителями и в особенности гибель нартов, наступившая из-за того, что нарты, победив всех врагов, решили помериться силой с богом. В наказание бог послал им семилетний неурожай. Но нарты не смирились, и тогда им на выбор было предложено либо плохое потомство, либо всеобщая погибель. Нарты предпочли последнее. Существуют и другие варианты предания, однако, как считают исследователи, богоборческие мотивы в осетинском нартском эпосе отразили борьбу дохристианских языческих верований с принятым аланами христианским вероисповеданием.Береника ВеснинаЛИТЕРАТУРА
Исследователи[кто?] полагают, что эпос начал создаваться в VIII—VII веках до нашей эры, а в XIII—XIV веках разрозненные сказания стали объединяться в циклы, группируясь вокруг какого-либо героя или события.
Из-за отсутствия письменных источников невозможно восстановить полную картину того, как происходило развитие и формирование эпоса. Лишь отрывочные данные, содержащиеся в трудах Геродота и Марцеллина, а также в хрониках Армении и Грузии, позволяют судить об историко-культурной среде, в которой зарождались сказания о нартах.
Относительно происхождения слова «нарт» учёные не пришли к единому мнению; часть из них усматривает сходство с иранским словом «нар» (мужчина), осетинским «н? арт» (наш огонь) и древнеиндийским корнем «нрт» (плясать). В. И. Абаев полагал, что слово «нарт» восходит к монгольскому корню нара «солнце» (многие герои эпоса связаны с солярным мифом). Слово «нарт» образовано из этого слова с добавлением суффикса -т-, который является показателем множественного числа существительных в осетинском языке. По тому же принципу до сих пор образуются осетинские фамилии.
Вопрос о происхождении нартовского эпоса сложен. Языковед-иранист В. И. Абаев и французский историк-филолог Жорж Дюмезиль утверждают, что народом-создателем эпоса являются осетины.
1. Термин «нарт» заключает осетинский показатель множественности «т» и образован по типу осетинских фамильных имён: стало быть, к другим народам Кавказа он вошёл в осетинском оформлении.
2. Некоторые нартовские сюжеты, как показали Вс. Миллер и Ж. Дюмезиль, имеют полную аналогию в быте и обычаях отдалённых предков осетин, скифо-сарматских племён.
3. Имена Уархаг, Ахсар, Ахсартаг, Урузмаг, женское имя Ацырухс, название чудесной чаши Уацамонга — бесспорно иранского происхождения.
4. Имя главной героини Сатаны (Шатана), хотя и не вполне ясное по происхождению, неотделимо от имени аланской принцессы Сатеник, которое нам сохранили армянские расподы в связи с событиями II века (походы аланов в Закавказье), а также житие святых Армянской Апостольской Церкви о святых мучениках сукиасянцев, во главе с Сукиасом, алан по происхождению, которые сопровождали принцессу Сатеник в Армению.
5. Имя Сослан, будучи, по всей видимости, тюркского (ногайского) происхождения, свидетельствуется на осетинской почве с XII века н. э. (муж царицы Тамары Давид-Сослан был осетинским владетелем); имя Сосруко представляет «адыгизацию» имени Сослан с закономерным перебоем л-р.
6. Имя Батрадз образовано из Батыр-ас и означает «асский (аланский) богатырь».
7. Имя Кусаг , означающее “чаша”(см.Нартамонга), принадлежит герою, который основал род Кусагонта, являющегося родоначальником древних аристократических фамилий Осетии:Гассиевых,Саракаевых, Ботоевых и др.
Всё это не оставляет сомнения, что материальным ядром эпоса послужил древний аланский цикл, восходящий некоторыми элементами ещё к скифской эпохе и непрерывно обогащавшийся за счёт контактов с другими народами, в том числе народами Кавказа. В. И. Абаев
Согласно нартоведу Ахмету Мальсагову, имена большей части нартов имеют выраженное иранское происхождение.
2. Сказания разных народов
Многочисленные сказы о нартах группируются вокруг имён основных персонажей эпоса, образуя, тем самым, своеобразные циклы. В каждой национальной версии эпоса те или иные циклы занимают сравнительно большее или меньшее место.
Также есть различия в именах героев эпоса.
осет.
адыг.
вайнах.
абхаз.
кабард.
карач.-балк.
Сослан/Созрыко
Сосруко
Сеска Сосла/Соска Сосла
Сасрыкуа/Сасрыква
Сосруко
Сослан/Сосурук
Сата?на/Шатана
Сатаней Гуа?ша
Села Сата/Сели Сата
Сатаней-Гуашьа/Сатаней
Сатаней
Сатанай
Батрадз
Батараз
Патарз/Патриж
Цвицв
Батраз
Батыраc
Сырдон/Ширдон, сын Гатага
–
Боткий Шертга/Шертщко
Батакуа
–
Шырдан
Ацамаз
Ашамез/Ачемез
Ачамаз/Ачамза
Щамаз
Ашамез
Ачемез
Урызмаг
Уазырмес
Урузман/Орзми
–
Уазырмес
Орузмек
Хамыц
Химиш/Хымыш
Хамчи
Хмышь
Химиш
Хымыч
Саууай/Шаууай
Шуай
Кинда Шоа/Киндий Шоа
–
Шауей
Карашауай
Также в каждой версии сказаний есть свои, уникальные герои. Например, у адыгов — Адиюх, Ахумида, Бадыноко; у осетин — Ахсар, Ахсартаг, Уархаг. В абхазских сказаниях есть Цвицв, Нарджхеу.
Также есть различие между образами нартов.
2.1. У осетин
В осетинской версии нарты делятся на три фамилии: Ахсартагката, Бората и Алагата. Первые — воины. Их род небогат, но обладает силой и отвагой. Второй род, Бората, постоянно враждует с Ахсартагката. Они богаты, но именно они послужили причиной гибели нартов. Род Алагата редко упоминается в эпосе; Алагата — хранители всех ритуальных предметов, необходимых для обрядов. Ни один праздник, посвящённый духам и богам, не обходится без них.
Согласно теории трёх функций Жоржа Дюмезиля, это деление на три рода-касты отражает социальный строй древнего индоевропейского общества, отчего и представлено только у осетин — единственного индоевропейского народа в регионе.
2.2. У вайнахов
В основном нарты изображаются могучими воинами. Они — позитивные персонажи, несущие добро[источник не указан 505 дней]. Но в чечено-ингушской версии, сохранившейся фрагментарно, есть отличие от других.
Историк Ч. Э. Ахриев полагал, что нарты разделяются на две группы: благородные, высоконравственные нарты и подлые, коварные орхустойцы[2]. Б. К. Далгат считал, что нарты и орхустойцы — термины, служащие для обозначения одной и той же части нартов. Такие «нарторстхойцы», как Сеска Сосла, Шерткга, Патриж, Ачамаз, изображаются как коварные разбойники, нападающие на безоружные сёла. Тем временем, им противостоят местные герои (Кинда Шоа, Колой Кант, Горжшай). Оба вида нартов могут и породниться, но между ними идёт постоянная вражда.
2.3. У кабардинцев
Кабардинский эпос схож с эпосом других народов-носителей эпоса. Самым крупным собирателем кабардинских сказаний был Кази Атажукин, человек, составивший в 1864 году кабардинский алфавит. Он первый в кабардинской истории выпустил книгу с некоторыми сказаниями о нартах.
2.4. У адыгов
В адыгской версии более обширное место цикл сказов о младшем нарте Сосруко, символе солнца и света; в абхазском — о Сатаней, матери нартов.
2.5. У карачаево-балкарцев
Нарты, согласно карачаево-балкарским сказаниям, это бесстрашный народ воинов-богатырей, потомки бога кузнечного дела Золотого Дебета. Они созданы Великим Тейри с определенной целью – установить на земле порядок, истребить эмегенов и драконов, очистить мир от всего, что мешает людям. Поэтому главное занятие нартов – война. Конечно, они воюют не только с чудовищами, но и с другими народами, случается, сталкиваются и между собой. Прирожденные воины, они не могут долго засиживаться дома, начинают скучать, и стоит кому-либо кинуть клич, как все снаряжаются в поход или в набег.
Нарты делятся в карачаево-балкарском эпосе на 4 рода – по именам родоначальников: Аликовы, Схуртуковы (Усхуртуковы), Бораевы и Индиевы. Каждый род имеет своих героев-богатырей. К роду Аликовых принадлежат, например, старший сын Золотого Дебета – Алауган и его сын Карашауай, к Схуртуковым – предводитель нартов Ерюзмек и его сыновья Сосурук, Сибилчи, Бюрче, к Бораевым – Бора-батыр и возможно, Созар, к Индиевым – семь братьев, имена которых не названы.
Все нарты едины в своей борьбе с внешними врагами – иноплеменниками и чудовищами. Но существует у них и вражда между родами. За власть и влияние в стране нартов борются два рода – Аликовы и Скуртуковы, и их вражда прекращается только после женитьбы Карашауая на дочери Ерюзмека Агунде.
3. Герои эпоса
Одним из главных героев нартовских сказаний является Сослан/Сосруко/Сеска Сосла/Сасрыква. У всех народов это нарт, рождённый из камня. В осетинских сказаниях у Сослана проходит аналогия с Ахиллом из греческих мифов. У последнего была уязвима лишь пятка, всё остальное тело было неуязвимым. У осетинского Сослана уязвимы были колени. И тот, и другой погибли вследствие удара по слабому месту. Похожий сюжет встречается у многих индоевропейских народов.
С детства этот герой проявлял смелость, силу и самостоятельность. В абхазской версии он был младшим братом из ста, но превосходил братьев и силой, и находчивостью.
Также важен цикл о Сатане/Сатаней-Гуаше/Сели Сата. В абхазской и адыгской версиях это романтическая женщина, символ красоты, ума и неувядающей молодости. В осетинской версии она как бы приземлена. У осетин она — жена родоначальника нартов, хозяйка, неистощимая на хитрости женщина.
В кабардинском эпосе существует герой — Бадыноко. Ещё в детстве предвиделось его героическое будущее. Пели ему в колыбельной песне:
Ты обезглавишь сотни чудовищ,
Сотни сокровищ нартам раздашь.
…Спи моё счастье, храбрый мой львёнок,
Славен и звонок будет твой путь.
Будешь ты светом рода людского,
Здравицы словно скажут тебе.
Бадыноко — единственный герой эпоса, не любящий пиры и пляски. Он говорит:
Никогда я не стремился
К угощениям богатым,
К песнопениям весёлым.
…доспехи боевые
Я надел для дел высоких:
Мой удел — защита правды.
4. Любопытно
Разделы:
МХК и ИЗО
“Только тот достоин счастья,
Кто добудет счастье людям”.
Из эпоса “Нарты”.
Ведущим направлением в научно-методической
работе кабинета ИЗО Адыгейского
республиканского института повышения
квалификации является изучение ценностей
этнохудожественной культуры адыгов и других
народов республики с целью их применения в
эстетическом воспитании учащихся на уроках
изобразительного искусства. К числу таких
уникальных ценностей народного творчества
относится древнейший памятник поэтической
культуры – героический эпос “Нарты”, в котором
нашли отражение разнообразные грани
культурно-исторического развития адыгских
народов [ 1] .
Героический эпос о нартах уходит своими
корнями в глубокую древность и является
выдающимся фольклорным памятником мировой
художественной культуры, содержащим ценнейшую
информацию обисторической памяти народов
Кавказа.
Сказания нартского эпоса передают героический
дух народов Кавказа, красоту их взаимоотношений,
щедрость, бескорыстие, гостеприимство. Само
слово “нарт” означает – “глаз дарящий”,
т.е. готовый, оказывая помощь другому человеку,
отдать за него самое дорогое – свою жизнь.
Таковыми являются основные персонажи эпоса:
Саусоруко (Сосруко), Тлепш, Пэтэрэз, Ащамэз,
Шэбатыныко, лучшие черты характера которых
символизируют мужество, бесстрашие, стойкость.
Так, например, центральный герой нартского эпоса
Саусоруко со своим верным конём Тхожием
совершают много геройских подвигов ради
благополучия и счастья людей, главный из которых
заключается в возвращении огня людям.
Эпос “Нарты” по своей художественной
значимости приравнивается к таким мировым
произведениям устного народного творчества,
какими являются “Илиада”, “Одиссея”,
“Махабхарата”.
Поэтому 2000-й год был объявлен Организацией
Объединенных наций по вопросам образования,
науки и культуры (ЮНЕСКО) годом эпоса “Нарты”,
выдающегося памятника мировой культуры,
обладающего неисчерпаемым познавательным и
воспитательным потенциалом. Ознакомление
учащихся школ с нартским эпосом является
актуальной педагогической задачей современного
общего художественного образования Республики
Адыгея. А рисование на темы сказаний о жизни
нартов открывает широкие возможности не только
для развития творческого воображения учащихся,
но и для эффективного воспитания у них
эстетических чувств и основ
нравственно-этической культуры.
Проведение уроков по иллюстрированию нартских
сказаний включено в программу
национально-регионального компонента “Культура
и искусство Адыгеи в преподавании
изобразительного искусства”, предназначенной
для адаптирования типовых, федеральных учебных
программ по ИЗО к художественной культуре
Республики Адыгея.
Рекомендуемый вариант плана-конспекта урока
ИЗО по иллюстрированию эпических сказаний о
подвигах главного героя-нарта Саусоруко прошёл
апробацию в ряде школ Адыгеи, нацелен на оказание
учителям первоначальной методической помощи в
организации и проведении учебного занятия с
учащимися 5-6-х классов.
Уже в первые минуты урока учителю необходимо
донести до учащихся непреходящую художественную
ценность нартского эпоса, как для мировой
культуры, так и для культуротворчества Адыгеи.
Образ нартского героя Саусоруко увековечен
известным художником Давлетом Меретуковым в
гербе Республики Адыгея. Название “Нарт” дано
газете, издаваемой Международной черкесской
Ассоциацией. Свои произведения посвятили эпосу
“Нарты” известный писатель Адыгеи Исхак Машбаш
и талантливые художники-графики Давлет
Меретуков, Феликс Петуваш, Айса Хапишт.
Большое значение имеет предварительная работа
учителя по приобщению учащихся к чтению
рассказов о подвигах нартов, опубликованных в
книгах Аскера Гадагатля “Серп Тлепша” и
Муслимат Непсо “Адыгская художественная
культура”. Необходимые тексты сказаний можно
размножить ксерокопированием и раздать учащимся
для ознакомления [ 2, 4] .
Примерно за неделю до проведения урока по
иллюстрированию эпоса целесообразно провести
также специальное занятие по зарисовке
национальной утвари и оружия адыгов (кумган,
ковш, круглый столик на трёх ножках (Iанэ), кинжал,
шлем, щит, копьё, меч и т.д.). Рисунки рекомендуется
выполнять простым карандашом, пером и кисточкой
черной тушью или акварелью. Эти упражнения
помогут учащимся добиться затем большей
выразительности и правдивости при выполнении
иллюстрации.
В процессе иллюстрирования эпоса “Нарты”
недопустимо поощрение учителем срисовывания
учащимися авторских работ профессиональных
художников. Надо приложить максимум усилий для
обеспечения самостоятельности выполнения
учащимися творческой работы, поиска ими своего
решения, пусть не совсем графически грамотного,
но образно оригинального, не стереотипного.
Поэтому особое внимание надо уделить на
занятии активизации наглядно-образного,
творческого мышления учащихся посредством
акцентирования их воображения на красоте образа
Саусоруко как мужчины и воина. Эпитеты – золотой,
стройный, смолисто-чёрный, стальной, грозный,
храбрый, которыми характеризуются в эпосе
нартские воины, помогут им ярче представить и
богатырский образ Саусоруко. Нарт по определению
Клары Меретуковой – Хагуровой – это своего рода
“образец”, “модель” эстетически значимого
облика и поведения. Он всегда прекрасен – перед
боем, во время боя, во время игры, в поединке, в
состязании.
Не менее значима для создания образа Саусоруко
и эстетика нартского костюма, отличавшаяся
сдержанностью цветового решения, ограниченнего
гармонией монохромных оттенков от белего до
чёрного с вкраплениями золотисто-жёлтого или
серебряного цветов. Многоцветье и пестрота в
одежде по канонам национальной эстетики
считались признаками безвкусицы.
Таким образом, учащиеся должны стремиться к
созданию в рисунке своего личного представления
образа нартского богатыря Саусоруко, который
символизировал народные идеалы мужества, добра,
красоты и справедливости.
Опираясь в качестве основы на предлагаемый
вариант плана-конспекта учебного занятия,
учитель может творчески подойти к его
практическому воплощению, выбрать с учётом своей
индивидуальности наиболее эффективные средства
обучения и воспитания, формы взаимодействия с
классом, педагогическую технологию,
обеспечивающую наиболее высокий конечный
результат учебной работы. ПЛАН-КОНСПЕКТ ПЕРВОГО ЗАНЯТИЯ АДЫГСКИЙ ГЕРОИЧЕСКИЙ ЭПОС
“НАРТЫ” НА УРОКАХ ТЕМАТИЧЕСКОГО
(ИЛЛЮСТРАТИВНОГО) РИСОВАНИЯ УЧЕБНОГО ПРЕДМЕТА
“ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОЕ ИСКУССТВО”.
ТЕМА: Иллюстрирование сказаний адыгского
героического эпоса “Нарты”. УЧЕБНОЕ ЗАДАНИЕ:
Выполнить в карандаше вариант композиции
рисунка к одному из нартских сказаний,
рассказывающих о подвигах главного героя эпоса,
нарта Саусоруко (“Как Саусоруко добыл огонь”,
или “Как Саусоруко вернул нартам семена проса”).
ЦЕЛЬ УРОКА: Активизировать творческое
воображение учащихся в создании образа
нартского богатыря Саусоруко средствами
рисунка, учить умению использовать
выразительные средства графики (линию, штрих,
пятно) для передачи зрительного образа,
воспитывать эстетическое отношение к красоте
подвигов нартских богатырей.
ОБОРУДОВАНИЕ УРОКА:
Для учащихся: рисовальная бумага, простой
карандаш, ластик.
Для учителя:
иллюстрации художников Адыгеи к сказаниям
эпоса “Нарты”, произведения книжной графики
русских и зарубежных художников (Владимир
Фаворский, Рокуэлл Кент);
танцевальные мелодии адыгейской национальной
музыки;
звукозаписи отрывков нартских сказаний о
подвигах Саусоруко;
фотоизображения видов кавказской природы.
ПЛАН УРОКА
I. Организационный момент. Установка на
внимание. Создание особой творческой атмосферы
урока.
II. Объявление темы занятия. Активный диалог
с классом:
преподнести учащимся героический эпос “Нарты”
адыгских народов как выдающийся памятник
мировой художественной культуры;
познакомить учащихся с содержанием отдельных
фрагментов содержания эпоса, характеризующих
богатырский образ Саусоруко;
обеспечить создание психологических условий
для образного восприятия содержания сказаний
эпоса и его главного героя Саусоруко;
раскрыть учащимся художественно-выразительные
средства графики на примерах иллюстрирования
эпоса “Нарты” художниками Адыгеи.
III. Самостоятельная работа над композицией
иллюстрации на один из выбранных сюжетов
нартского сказания “Как Саусоруко вернул огонь
нартам” или “Как Саусоруко вернул нартам семена
проса”).
IV. Подведение итогов урока. ХОД УРОКА
I. Создание особой творческой атмосферы урока.
В классе звучит
мелодия адыгейской танцевальной музыки. На
экране изображения кавказской природы,
адыгского воина в традиционной экипировке.
II. Объявление темы занятия. Активный диалог
учителя с классом.
Учитель: Эпос “Нарты” – уникальный памятник
духовной культуры адыгского народа, его
самобытности, олицетворяющей свободолюбивый дух
адыгов, их многовековую борьбу против иноземных
захватчиков. Герои эпоса – суровые богатыри, они
не страшатся трудностей, способны
перенести любые лишения и невзгоды, готовы пойти
на любые испытания, защищая честь человека, его
свободу и счастье. Идеал нарта – стойкость,
бесстрашие, утверждение правды и справедливости,
помощь слабому, свобода человека. Всё это
составляет своеобразный моральный кодекс,
выработанный зихо-меото-адыгами на протяжении
тысячелетий. Само слово “нарт” означает –
“глаз дарящий”, то есть готовый оказывать
помощь другому человеку, отдать за него самое
дорогое – свою жизнь, свой глаз.
Прежде чем говорить об образе нарта Саусоруко
(Саусорыко), ответим на ряд вопросов:
1. Кто из вас читал нартские сказания и какое
впечатление они произвели?
Ответ: Мы читали о том, как нарт Саусоруко
победил злобного Тутарища благодаря мудрым
советам своей матери Сэтэнай – гуащэ.
2. Кто помнит какой год был объявлен ЮНЕСКО
Годом эпоса “Нарты?” Ответ: Годом эпоса
“Нарты” был объявлен ЮНЕСКО 2000 год.
3. Известны ли Вам художники Адыгеи, которые
иллюстрировали эпос “Нарты?”
Ответ: Одним из первых иллюстрации к эпосу
“Нарты” создал народный художник Адыгеи
Давлет Меретуков.
4. А что означает имя Саусоруко?
Ответ: Имя нарта Саусорыко (“сао”-сыр) –
“мальчик горячий”, “мальчик огнем горящий” или
“пылающий”. Это имя связано с легендой о
чудесном рождении мальчика из камня в горячем,
пылающем огнем состоянии.
5. Как вы понимаете главный девиз нартов:
“Только тот достоин счастья, кто добудет счастье
людям!”
Ответ: Этот девиз означает, что ради счастья
других нартский герой должен жертвовать собой,
должен совершать невозможное в борьбе со злом.
Учитель: Именно Саусоруко является таким
героем, который со своим верным конём Тхожием
совершили много подвигов ради благополучия и
счастья людей. Но главный подвиг Саусоруко
заключается в том, что он вернул огонь людям.
Вот как описывается образ Саусоруко в одном из
пщинатлей эпоса:
Саусоруко наш кан воспитанник,
Саусоруко наш свет,
Чей меч большой золотого цвета,
Чья кольчуга до колен,
Чей верх шапки, как солнце, сияет,
Ударив ладонями, садится на коня.
Не мене ярко описывает образ нартского воина
культуролог Клара Меретукова – Хагурова: Нарт –
воин радостен, прекрасен перед боем, во время боя,
во время игры, в поединке, в состязании. Его
одежда, оружие блестят, конь под ним прекрасен “с
лебединой шеей…готов к взлёту”. Для мужчины
участвовать в сражениях, битвах, набегах, походах
не только естественно, но и необходимо. Красота
мужчины – это красота воина, тело его стальное,
булатное выкованное кузнецом (кузнец кормил
нарта железной кашей), у него “стальные усы”,
“железные глаза”, “железное лицо”[ 3] .
Вот такой типичный образ нартского воина
воссоздал в своих графических листах
талантливый адыгский художник Айса Хапишт. Это,
например, такие запоминающиеся образы нартских
богатырей как “Ащамэз и его камыль” (рисунок 1).
“Нартский лучник” (рисунок 2), “Саусоруко с
огнем” (рисунок 3). Айса Хапишт восхищен своими
предками, их историей и культурой. Адыг по
национальности, он любит героический эпос
адыгского народа, где святым делом была забота о
родной земле, он не просто любит, боготворит его,
черпая в сказаниях и произведениях большую
нравственную силу.
Учащимся предлагается прослушать в
звукозаписи или в исполнении самого учителя
сказание о том, как нартский богатырь Саусоруко,
победив злого великана Иныжа, добыл огонь. После
этого начинается творческая учебная работа по
рисованию иллюстрации.
III. Творческая работа детей над проектом
иллюстрации сопровождается спокойным звучанием
красивых адыгских танцевальных мелодий. На
большой экран проецируются красивые виды
кавказских гор, дремучих лесов, бурных горных
речек, высоких водопадов, прекрасных долин. Все
это будет пробуждать в детях богатую фантазию,
тонкие художественные ассоциации, помогающие
рождению в рисунке неповторимого образа нарта
Саусоруко.
Учитель напоминает учащимся некоторые
закономерности перспективы, композиции,
пропорционально-анатомического строения фигуры
человека. Затем до окончания урока ведет
индивидуальную работу с детьми, направляя их
усилия на поиск выразительного художественного
образа Саусоруко.
IV. Подведение итогов урока. Просмотр и анализ
рисунков. ПЛАН-КОНСПЕКТ ВТОРОГО УРОКА
Продолжение развития темы по иллюстрированию
эпоса “Нарты”.
УЧЕБНОЕ ЗАДАНИЕ: Закончить выполнение
карандашного линейного рисунка иллюстрации о
нарте Саусоруко, придав ему более или менее
завершенную художественную форму в технике
монохромного изображения черной тушью или
полихромного исполнения акварельными красками. ХОД УРОКА
I. Организация внимания и творческого настроя
учащихся в соответствии с предстоящим
выполнением учебного задания, весьма
интересного и вместе с тем трудного.
II. Продолжение развития темы об образе
Саусоруко в эпосе “Нарты”. Подготовка учащихся
к завершению работы над иллюстрацией. Диалог
учителя с классом.
Учитель: Мы заканчиваем работу над
иллюстрацией, посвященной героическому образу
Саусоруко из сказаний нартского эпоса. Очень
важно в связи с этим особо поговорить о красоте
одежды и воинского снаряжения адыгского воина.
Известно, что адыги придавали большое значение
легкости и изяществу костюма и предметов
воинского снаряжения, потому что характер их
натуры не позволял носить на себе грубые и
тяжелые вещи. И хотя адыгский воин традиционно
носил на себе много оружия (шашку, кинжал, копье,
ружье и т.д.), оно не бренчало на нем, не мешало ему
двигаться, не беспокоило во время езды, потому
что было хорошо пристроено.
Вопрос классу: Кто из великих русских поэтов и в
каком произведении отразил яркий образ
адыгского воина?
Ответ: Об этом образно написал Александр
Сергеевич Пушкин в своем бессмертном
произведении “Кавказский пленник”:
Черкес оружием обвешан:
Он им гордится, им утешен:
На нем броня, пищаль, колчан,
Кубанский лук, кинжал, аркан
И шашка, вечная подруга
Его трудов, его досуга.
Ничто его не тяготит,
Ничто не брякнет; пеший, конный –
Все тот же он; все тот же вид,
Непобедимый, непреклонный [ 5] .
Учитель: Вот этим удивительным поэтическим
строкам А.С.Пушкина соответствует образ
адыгского воина документально и с любовью
переданный в прекрасном живописном рисунке
русского художника XIX века Гагарина Григория
Григорьевича. Мы видим на этом рисунке красивого
мужественного защитника, потомка нартских
богатырей. И эта красивая работа может помочь нам
в завершении иллюстрации о нарте Саусоруко
(рисунок 4).
Вопрос классу: Что мы еще можем сказать об
эстетике цвета костюма адыгского воина, глядя на
этот рисунок?
Ответ: Этот рисунок говорит о том, что
многоцветье, яркость и пестрота в мужском
костюме адыгов по канонам национальной эстетики
считались признаками безвкусицы. Цвета в костюме
очень сдержанны и гармоничны.
Учитель: Очень верно! Не менее значима для
создания образа Саусоруко эстетика цвета
нартского костюма, которая отличалась
сдержанностью цветового решения, ограниченного
гармонией монохромных и приглушенных
хроматических оттенков от светлого до темного с
вкраплениями золотисто-желтого или серебряного
цветов. Но это касается тех авторов, избравших
полихромную версию выполнения иллюстрации
акварелью. Но для нас очень важно увидеть
иллюстрации к эпосу “Нарты” и в черно-белом
исполнении.
Вопрос классу: Кто из современных художников
Адыгеи создал иллюстрации к эпосу “Нарты” в
монохромной штриховой технике форта?
Ответ: Очень интересный цикл иллюстраций к
эпосу “Нарты” выполнил в технике форта
известный график Адыгеи Феликс Петуваш.
Учитель: Обратите внимание, как красив и
выразителен лист, изображающий в профиль нарта
Саусоруко на своем верном коне Тхожие. (Лист “Как
Саусоруко вернул нартам семена проса” (рисунок
5). Штрих рисунка лаконичный и красивый, порой
виртуозно изящный. Сопоставление белого и
черного, особенно в пейзажном фоне, их
ритмичность достигают яркой полифоничности
звучания.
Опираясь на увиденное, вам также надо
определить свою графическую форму рисования
иллюстрации в технике акварели или черной туши.
III. Практическая, самостоятельная работа
учащихся над завершением иллюстраций к эпосу
“Нарты”.
IV. Подведение итогов учебного занятия.
Выставка иллюстраций с комментириями учащихся и
учителя. ЛИТЕРАТУРА:
1. Гадагатль А.М. Память нации.
Идейно-тематическое и художественное
своеобразие героического эпоса “Нартхэр”
адыгских народов. Монография. – Майкоп: ГУРИПП
“Адыгея”, 2002. – 440с.
2. Гадагатль А.М., Ветрова А.Д. Серп Тлепша.:
Адыгские сказания о нартах. – Майкоп: Адыг.
отделение Краснодарского книжного издательства,
1985.-96с.
3. Меретукова-Хагурова К.Х. Представление о
красоте в адыгском эпосе “Нартхэр” // Нартский
эпос и кавказское языкознание (составитель
А.М.Гадагатль). Материалы VI коллоквиума
европейского общества кавказологов. – Майкоп, 1994.-
с.117-121.
4. Непсо М.С. Адыгская художественная культура.
– Майкоп, РИПО “Адыгея”, 200. – 204с.
5. Пушкин А.С. Сочинения в 3-х т. – М.: ГИХП, 1958. – т.2-й.
– 445с.
7.03.2007
Сост., коммент., статья, общ. ред. А. М. Гутова
Иллюстрации X. В. Савкуева
Сказания о богатырях-нартах считаются общим достоянием культуры коренных народов Северного Кавказа. В фольклоре адыгов (самоназвание адыгейцев, кабардинцев и черкесов) это народный героический эпос, центральные сюжеты которого сохраняют прямую связь с древней мифологией. В нем представлены и простые по форме прозаические сказания наподобие мифологических сказок, и весьма совершенные в художественном плане лиро-эпические повествования, которые исполнялись под аккомпанемент музыкального инструмента и с хоровым сопровождением. Ядро эпоса образуют сюжеты о героических подвигах, поединках, борьбе с мифическими существами, добывании блага, необходимого обществу, введении новых гуманистических традиций и пр. В связи с тем что оригиналы в ранее подготовленных художественных изданиях подвергались литературной обработке, иногда даже очень вольной, при составлении настоящей книги были отобраны лучшие переводы таких текстов, достоверность которых вызывала меньше сомнений. Публикуемые материалы примечательны еще тем, что их русскоязычный вариант принадлежит перу замечательных мастеров, которые своей деятельностью оказали огромную услугу, взяв на себя основную долю благородного труда по сближению культур столь многоплеменного и разноязычного сообщества, каковым был Советский Союз и ныне остается Российская Федерация. Специально для данного издания доктором филологических наук, заслуженным деятелем науки Кабардино-Балкарской Республики Адамом Гутовым была написана обстоятельная статья и подготовлены комментарии к текстам, список имен персонажей и словарь.
Сказания нартского эпоса сопровождаются иллюстрациями члена-корреспондента Российской академии художеств, народного художника Кабардино-Балкарской Республики Хамида Савкуева, выполненными специально для настоящего издания.
Если спросить абхаза или абхазку, – независимо от того, кто они и где живут, на берегу ли Черного моря или в высокогорном селении Лата, в верховьях шумного Кодора, на курорте ли Гагра или в индустриальном Ткварчале, – что известно о нартах, то ответ будет, пожалуй, везде один: “Сказания о нартах нескончаемы”. Таким большим, бесконечным представляется в сознании абхазского народа героический нартский эпос.
Хотя нартский эпос в своих древнейших частях восходит, по-видимому, ко второму тысячелетию до н. э., но он продолжает жить и поныне. Когда в 1945 г. в сел. Ачандара В. И. Абаев спросил у старого кузнеца Лумана Авидзба, знает ли он что-нибудь о нартах, последний ответил: “Нартов знают все”. Бережно сохранил его народ и, несмотря на превратности исторической судьбы, пронес сквозь века, передавая из уст в уста, из поколения в поколение.
К эпическому творчеству располагает большой исторический опыт. А история абхазского народа, живущего с незапамятных времен на кавказском берегу Черного моря, полна бранных дел и суровых испытаний. Неизвестно, порождением каких именно конкретно-исторических условий являются нарты, но эпические сказания больше, чем любой другой жанр словесного фольклора, связаны с историческими судьбами его создателей и в них ярче всего выражается национальное самосознание и дух народа.
Нартский эпос – очень древний, едва ли не самый архаичный по типологии эпос в мире и, несомненно, имеет мифологическую подоснову. Но, вместе с тем, в обобщенно-художественной, нередко фантастической форме он рисует картину исторического прошлого породивших его народов. Это древнейший памятник поэтической культуры, пользующийся огромной популярностью и рассказывающий о героическом прошлом народа, о его борьбе против всякого рода притеснителей, о чудесных подвигах народных героев. Первейшую особенность нартского эпоса составляет его многонациональность, которая вообще представляет собой редкое явление в области эпического творчества народов.
Эпос о героях-нартах широко распространен у Абхазов, Абазин, Убыхов, Адыгов (Адыгейцы, Кабардинцы, Черкесы), Осетин, а также Карачаевцев, Балкарцев, отчасти у Ингушей, Чеченцев, Дагестанцев и др. Однако, наиболее глубокие корни он имеет в фольклоре Абхазского, Адыгского и Осетинского народов.
Как известно, в области духовной культуры для всех народов главным источником творчества является свой жизненный опыт, свои исторически сложившиеся условия существования. И абхазские нартские сказания, при всем их сходстве с нартским эпосом других народов, особенно адыгских, являются оригинальным фольклорным и культурно-историческим памятником первостепенного научного и художественного значения. Черты своеобразия и оригинальности абхазскому нартскому эпосу придают национальные фольклорные традиции и вообще условия конкретно-исторической жизни и этнографического быта абхазского народа.
Нартский эпос создавался в течение многих веков. В нем нашли то или иное отражение разные периоды социально-экономического и культурного развития народа, начиная, может быть, с эпохи матриархата и вплоть до развития феодальных. классовых отношении. Многое из созданного за это время разрушилось, многое изменилось. Но удивительно стойко сохранялась первоначальная идейно-художественная сущность нартского эпоса, что, пожалуй, особенно относится к абхазским сказаниям. Подлинной нартской идеологии чужды взгляды и идеи классового общества, несовместимые с архаическим равенством и демократизмом. Такие взгляды и идеи вообще в нартском эпосе являются позднейшими наслоениями, а в абхазских сказаниях, в отличие от кабардино-осетинских, не нашли почти никакого отражения. В них не упоминается почти ни один из современных или известных истории народов, если не считать редких указаний о “несчастном абхазе Сасрыкве” (в рассказе “Уахсит, сын Нарта Сита” один из героев говорит: “Абхазский дух! Абхазский дух! Откуда взялся этот абхазский дух!”)
Согласно абхазским сказаниям, нартское общество организовано в материнский род. Оно состоит из ста братьев и их единственной сестры, рожденных одной матерью. Такого большесемейного коллектива, символизирующего собою весь народ, не найти ни в одном эпосе.
В основе хозяйственной жизни нартов лежит коллективное производство и потребление. В эпосе прославляется богатырский труд человека, в частности, труд земледельца, работа нартского кузнеца, мастерство матери нартов, в частности, в ткацком деле. Нарты занимаются пашенным земледелием, разводят просо, лен, осваивают культуру винограда. Охота и скотоводство составляют главное хозяйственное занятие мужчин. У них водятся табуны диких лошадей, стада коров и овец, причем о скотоводстве говорится как о само собой разумеющейся отрасли хозяйства.
Коллективному производству и потреблению соответствует общественное сознание, равно как и ряд бытовых черт, как например, общий “нартский дом”, общесемейный котел, длинная скамья для совместных трапез, винный кувшин “на сто человек”, общее кладбище и т. п.
Поздние слои эпоса отражают распад и разложение первобытнообщинного строя. С появлением частной собственности, когда “потянулись нарты в разные стороны, говоря: “это – мое, это – твое!”. Усиливается разлад внутри нартского общества, учащаются споры из-за котла, кувшина, винограда и тому подобных объектов собственности.
Едва ли не самое существенное значение имеет описание воинских походов. Весь быт нартов пронизан героикой боевой жизни. Нескончаемые походы “для добывания славы” (хьызрацара) образуют основные сюжетные линии эпоса. Нартская конная дружина вооружена луками и стрелами, а также кольчугами, мечами и другими доспехами. Цель войны – отбитие сокровищ, взятие неприступных крепостей, принадлежащих злым существам, защита обиженных и т. п.
Они ведут успешную борьбу с иноземными насильниками, злыми силами природы, драконами и, особенно, великанами-людоедами. Это составляет основное содержание эпоса. Вместе с тем нарты были первооткрывателями. Нередко они совершают походы с единственной целью дойти до неизведанных земель, “где еще не ступала нога человека”.
Большое место занимает борьба за утверждение брака и “семьи. Единственный способ заключения брака, который мы находим в сказаниях, – это похищение невест. Так, одной из ярких страниц является рассказ о том, как герой Нарджхьоу приходит однажды к нартам и насильно увозит их сестру Гунду Прекрасную. Характерно, что дяди по матери и племянники по сестре помогают друг другу, в частности, в брачных делах. Интересно также, что при довольно развитом словаре кровно-родственных отношений в эпосе значительно слабее “выражена терминология свойства, выражающая отношения, возникающие при более позднем, индивидуальном браке.
Хотя нарты являются созданием народного вымысла и облечены в мифические образы, тем не менее, многие из них покоряют жизненностью характеров; они неразрывно связаны со своим “братством”, то есть народом. Элементы мифа, сказки, условности растворяются в могучей художественной правде. Наиболее архаичным и в то же время необычайно ярким и художественно совершенным является героико-эпический образ всемогущей матери нартов Сатаней-Гуаши, которая “без солнца греет, без луны сверкает”. Сатаней – это воплощение черт идеальной женщины. Она выступает как родоначальница и глава рода, устроительница семейного очага, домоуправительница, главная экономка, чародейка и мудрая прорицательница, предсказывающая будущее, нестареющая и бессмертная мать и наставница народа. Говоря словами В. И. Абаева, “можно мыслить нартов без любого из героев, даже главнейших, но нельзя их мыслить без Сатаней”. Это один из самых ярких женских образов мировой поэзии. А. М. Горький назвал нартскую Сатаней поэтической метафорой, “гениальным символом” и ставил ее в один ряд с такими образами, как Прометей, Геракл, Святогор, Илья, Микула и другими гигантскими обобщениями жизненного опыта народа.
Из других женских образов самой, выдающейся является “единственная” сестра нартов – светозарная Гунда Прекрасная, с именем которой, между прочим, связано несколько названий местностей в горной Абхазии (в частности, одна из священных гор юго-восточной Абхазии называлась Нани-Гунда, где будто бы каждую субботу выпадал снег и на которую не всякому было дано подниматься).
Однако, главнейшим героем абхазского эпоса является Сасрыква. Это его, в первую очередь, абхазы называют “афырхаца” – “мужественным среди мужественных”, “героем грозовых божеств”. Когда в народе говорят, что героизм – это порождение нартов, то имеют в виду прежде всего Сасрыкву.
Сасрыква – популярнейший нарт. С именем этого любимейшего абхазами народного героя связано больше всего легенд, преданий и поговорок. В разных местах Абхазии на берегах горных потоков до сих пор показывают камни будто бы со следами копыт его волшебного коня, носившего своего могучего седока через горы, реки и моря. По преданию, в урочище Айцера, близ Сухума, находится древняя каменная гробница Сасрыквы. Другая гробница “Нарта Сасрыквы”, датируемая ранним средневековьем, имеется в окрестностях сел Амзара в Кодорском ущелье. Одна из пословиц, прославляющих ни с кем не сравнимого Сасрыкву, гласит: “Даже горный орел решился состязаться в полете (в беге) с Нартом Сасрыквой”. Смысл этой пословицы состоит в том, что никто на свете не может ни в чем сравниться с Сасрыквои: Он летит выше и быстрее горного орла.
Сасрыквовский цикл-важнейший и наиболее законченный цикл эпоса. В нем рассказывается о его рождении, подвигах и гибели. В отличие от других вариантов нартского эпоса, в абхазских сказаниях Сасрыква – самый младший и любимейший сын Сатаней-Гуаши. Она родила его неестественным образом, выковала из камня, дала имя, закалила огнем и железом, снабдила неразлучным легендарным конем, наделила умом и бесстрашием и сделала непобедимым героем, превосходящим всех нартов, вместе взятых.
В образе Сасрыквы нашел свое воплощение гуманистический прометеевский миф, идея бескорыстного добра. Ему, как и некоторым другим нартам, присущи черты так называемого “культурного героя”, оставляющего после себя человечеству те или иные неизвестные ранее навыки и культурные ценности.
Сасрыква совершает множество подвигов. Например, он впервые укрощает дикого коня, к которому люди и подойти боялись, одерживает блестящую победу над прожорливым драконом в подземном царстве, избавив тем самым народ от несчастья и др. Однако главнейшей темой этого цикла является добывание огня. Спасая собратьев от холодной смерти, отважный Сасрыква дважды добывает огонь – сперва небесный, а потом – земной. Вначале он стрелою сбил с неба пылающую звезду, чтобы нарты могли временно отогреваться около нее, а затем отправился на край света к чудовищному великану и в бесстрашной борьбе отвоевал у него настоящий, земной немеркнущий огонь, который принес братьям и развел им громадный костер. Все это не означает, что огонь был открыт тогда, когда формировался нартский эпос, но свидетельствует о том, что древних людей порожало магическое действие этой великой силы природы.
Одной из наиболее оригинальных черт абхазских сказанкий являются сложные взаимоотношения Сасрыквы с остальными нартами. Сасрыква родился от случайной встречи Сатаней-Гуаши с нартским пастухом. И он уже по рождению считается неравноправным, незаконным, не настоящим нартом. На этом основан проходящий красной нитью через весь эпос непримиримый антагонизм между ним и другими нартами, которые не признают его своим братом. Зато мать целиком на его стороне, благодаря чему он может не только противостоять нартам, но и превосходить их во всем. Вместе с тем они завидуют ему и, не желая делить с ним славу, снедаемые завистью, губят величайшего и благороднейшего из нартских героев, который не раз выручал их из беды (они выведали его уязвимое место – стальное колено -с помощью колдуньи).
В сказаниях находит яркое отражение начало освоения металла, когда человек научился плавить руду, обрабатывать ее и делать такие орудия, как молот, наковальня, клещи. Нередко упоминаются медные мосты, железные ворота; куски железа и стали служат пищей великанов и даже некоторых новорожденных нартов; у Сасрыквы одно колено – железное, а другое – стальное; у Нарджхьоу зубы и даже усы стальные, не говоря о его железных стрелах, и т. п.
Этот культ кузни и железа олицетворен в обобщенном образе великого металлурга и ковача Айнар-жий, то есть “нартского кузнеца”. Правая рука служит ему молотом, левая – щипцами, а колени-наковальней. Айнар-жий – это не простой ковач, а демиург – художник-творец. Он не только кует оружие и орудия труда сородичам, но с помощью своих клещей и молота искусно чинит разбитые в бою головы и закаляет людей. Это он, по просьбе Сатаней-Гуаши, выдолбил из скалы камнерожденного Сасрыкву, закалил его в огне своей кузни и сделал тем самым непобедимым.
Из оригинально-абхазских нартских героев наиболее выдающимися являются Хважарпыс (это имя означает “Рододендроновый молодец”) и, особенно, величайший из богатырей Нарджхьоу. Оба они достойные женихи сестры нартов. Следует заметить, что абхазское сказание о сватовстве Нарджхьоу и Гунды Прекрасной, почти тождественно с соответствующим убыхским преданием об Ерешхау, Хуазерпише и Гунде Пшидзе, записанным в 1955 г. в Турции Ж. Дюмезилем и А. Намитоком со слов тех пятнадцати убыхов, которые еще пользовались в то время своим языком как разговорной речью. Среди других национальных персонажей абхазского нартского эпоса выделяются многоопытный Сит – старейший из братьев и его сын Уахсит; бескорыстный Цвицв – с виду слишком скромный и невзрачный, не любящий себя выставлять, кажущийся иногда, даже жалким, а по существу – один из самых выдающихся нартов; могущественный Шьаруан, преисполненный чувства долга и дружбы; колкий и язвительный Гутсакьа и др.
Для нартов характерны высокие нравственные качества. Превыше всего они ставят геройство (ахадара). Все нарты- богатыри, герои. Каждый из них совершает подвиги и служит олицетворением ранних народных представлений о героизме.
Все это, однако, не означает, что им неведомы никакие недостатки. Нарты рождаются, живут и умирают, как люди.
Ничто человеческое им не чуждо, в том числе и отдельные людские слабости, такие, например, как зависть, гордыня, зазнайство. Однако подобные примеры несовершенства лишь подчеркивают реалистичность обрисовки характеров. С моральными качествами нартов – мужчин и женщин – гармонически сочетается красота их внешнего облика, в то время, как злые, тупые и коварные циклопы – извечные враги рода человеческого – рисуются в самых мрачных красках.
Нартский эпос – героический эпос, наполненный шумом битв, а нарты – это прежде всего воины-богатыри, презирающие трусость и малодушие. Читателю кажется, что он слышит мощное ржанье нартских коней, что он видит клубящиеся пары из их ноздрей и комья земли, летящие из-под их копыт, которыми перепахана вся земля. Нарты совершают бесконечные походы во имя “добывания славы”, но все же не для завоевания чужой земли и порабощения другого народа. В одной нартской песне читаем: “Нарты всегда правду искали, злого раскаяться заставляли, с жестоким – жестокие были, с хорошим – хорошие, с великим – великие, с малым – малые”.
Действующими лицами эпоса являются не только люди, но и животные, птицы и звери (кони, собаки, волки, орлы и др.), которые принимают то или иное, а иногда и решающее участие в жизненной судьбе героев. Обращают внимание особенно легендарные кони – “араши”. Они нередко наделены речью и разумом, и с ними нарты порою советуются.
С точки зрения мировоззрения нартов, реальное существование мира представляется чем-то само собой разумеющимся. О сотворении мира кем-либо из богов не говорится ни слова. И вообще богов в настоящем смысле этого слова еще нет. Поэтому нарты не знают ни храмов, ни молитв, ни жертвоприношений. Существует только неопределенное сверхъестественное начало (адоуха), которым проникнута Сатаней (адоуха лыман). Благодаря этому ее желания сбываются. В нартском пантеоне мы видим также покровителей грозовых явлений (Афы), лесов и дичи (Айргь-Ажвейпшаа) и др., которые, однако, представляются такими же существами, как и сами нарты. В одном сказании говорится: “Нарты с Айргь не знали “мое-твое”; все, что было у них, являлось общим достоянием; плохое и хорошее тоже было совместным”.
Таким образом, не какие-то потусторонние силы, а сами действующие в эпосе очеловеченные нартсиие богатыри являются создателями всех земных благ. Мировоззрение нартов проникнуто жизнерадостностью, активным отношением к жизни, стремлением пользоваться всеми ее благами, духом исканий, пытливостью.
Построение эпоса характеризуется прежде всего многочисленностью сказаний. Сказания группируются по малым IT большим циклам, вокруг главных героев. Циклы имеют самостоятельное значение, но в то же время часто связаны друг с другом. Подвиги героев составляют основное содержание циклов. Жизнью и деятельностью главного героя абхазские сказания объединяются в нечто единое целое. Этим как бы создается “сквозное действие”, что отличает абхазский эпос от черкесских и осетинских вариантов и вместе с тем значительно повышает его художественные достоинства.
В сказаниях ярко выражена эпическая героизация и идеализация героев, прежде всего Сасрыквы. Все нарты, безусловно, – герои, но, тем не менее, они не показаны всемогущими: в эпосе мы видим богатырей, превосходящих по силе каждого из нартов.
У древних эпических персонажей слабо намечается детальная индивидуализация. Внешне они еще довольно похожи друг на друга. Свою индивидуальность они выявляют преимущественно в своих подвигах. И все-таки у каждого из главных героев свой характер, который выражается, главным образом их действиями и драматической ситуацией. Никто не спутает, например, образы умудренной опытом Сатаней-Гуаши и молодой светозарной Гунды, отважного и находчивого Сасрыкву с простоватыми и добродушными богатырями Нарчхьоу или Хважарпыс и т. д.
Поражает монументальность основных образов, краткость и глубина характеристик, простота и строгость изложения, драматизм ситуаций, юмористическое описание некоторых героев. В то же время нартский эпос широко обращается к фантастике как к изобразительному средству.
Важнейшим художественным приемом сказаний является гиперболизм. Он служит основным средством поэтизации. С его помощью выражается чувство восторга и преклонения, сила эмоционального напряжения. Преувеличивается все. Например, Сасрыкве в глаз попала лопатка козленка, на которой жили сто ацанов. Гиперболизация достигает наивысшей степени при описании античеловеческого рода великанов, их внешнего вида, образа жизни и действий. Между прочим, среди великанов встречаются три брата под именем “Три волоса”, причем у младшего из них один глаз при семя головах. Неприятно-гигантские размеры этих безобразных существ, носителей злого начала, вызывают брезгливость, посредством гиперболы подчеркивается их низкая природа и нечеловеческая трудность борьбы с ними.
Нартский эпос не отличается вычурностью стиля, пышностью и декоративностью отделки. Из словесных художественных средств больше используются эпитеты и сравнения. Например, имени матери нартов постоянно сопутствует воз
величительный эпитет “гуашьа” (“опора”, “основа”). Эпитет “красивая”, “прекрасная” (Пшза) является главным украшением имени сестры нартов. Кроме того, в каждом рассказе можно встретить образные описательные сравнения для характеристики отдельных сторон жизни и внешности действующих лиц.
Нартский эпос абхазов имеет смешанную, стихотворно-прозаическую форму со значительным преобладанием прозаического повествования. Отдельные фрагменты его исполняют в песнях, играя на народном двухструнном смычковом музыкальном инструменте “апхерца”. Но только в немногих своих частях эпос дошел в форме песенного повествования, неотделимого от голоса и музыки (существует особая нартская мелодия), а иногда (например, в “Песне матери нартов”) сопровождаемого и танцами.
Таковы некоторые черты и особенности абхазского нартского эпоса, представляющего собой громадное культурное сокровище, сбереженное со времен седой древности.
Абхазские нартские сказания ближе стоят к адыгским, в то время, как совпадения с осетинскими являются менее поными и сравнительно более редкими. Это объясняется, прежде всего, этнокультурным единством абхазов с адыгами, а в далеком прошлом они составляли еще более тесную этническую группировку.
Так, например, как в абхазских, так ив адыгских сказаниях главными героями являются Сасрыква, закаленный, как и у абхазов, кузнецом, и Сатаней – его мать, причем рождение его происходит также при аналогичных обстоятельствах. И вообще как в абхазских, так и в адыгских сказаниях важнейшим циклом является сасрыквовский, а его главнейшей темой – добывание огня. При этом весь эпизод борьбы с чудовищным великаном представляет и там, и тут почти идентичное повествование.
Вместе с тем имеются и отличия, которые характеризуют абхазские сказания, в основном, как более архаичные. Так, в абхазских сказаниях Сатаней полностью сохраняет свой демократический облик в то время, как в адыгских она иногда выступает госпожой, имеющей служанку. В некоторых адыгских сказаниях заметно идущее также от феодальной эпохи стремление развенчать “низкорожденного” Сасрыкву, который в абхазском эпосе до конца остается в своем ореоле непогрешимого героя. В них представлена и тема имущественного неравенства, хотя и не сильно, и решается она в демократическом плане. Кроме того, Сасрыкву погубили не сами нарты, как в абхазском эпосе, а другие завистники и враги, зарывшие его живым в землю.
Таким образом, при наличии во всех вариантах общего ядра, восходящего, вероятно, к одному первоисточнику, нартские сказания у каждого народа имеют и черты национального своеобразия.
Если спросить абхаза или абхазку, – независимо от того, кто они и где живут, на берегу ли Черного моря или в высокогорном селении Лата, в верховьях шумного Кодора, на курорте ли Гагра или в индустриальном Ткварчале, – что известно о нартах, то ответ будет, пожалуй, везде один: “Сказания о нартах нескончаемы”. Таким большим, бесконечным представляется в сознании абхазского народа героический нартский эпос.
Хотя нартский эпос в своих древнейших частях восходит, по-видимому, ко второму тысячелетию до н. э., но он продолжает жить и поныне. Когда в 1945 г. в сел. Ачандара В. И. Абаев спросил у старого кузнеца Лумана Авидзба, знает ли он что-нибудь о нартах, последний ответил: “Нартов знают все”. Бережно сохранил его народ и, несмотря на превратности исторической судьбы, пронес сквозь века, передавая из уст в уста, из поколения в поколение.
К эпическому творчеству располагает большой исторический опыт. А история абхазского народа, живущего с незапамятных времен на кавказском берегу Черного моря, полна бранных дел и суровых испытаний. Неизвестно, порождением каких именно конкретно-исторических условий являются нарты, но эпические сказания больше, чем любой другой жанр словесного фольклора, связаны с историческими судьбами его создателей и в них ярче всего выражается национальное самосознание и дух народа.
Нартский эпос – очень древний, едва ли не самый архаичный по типологии эпос в мире и, несомненно, имеет мифологическую подоснову. Но, вместе с тем, в обобщенно-художественной, нередко фантастической форме он рисует картину исторического прошлого породивших его народов. Это древнейший памятник поэтической культуры, пользующийся огромной популярностью и рассказывающий о героическом прошлом народа, о его борьбе против всякого рода притеснителей, о чудесных подвигах народных героев. Первейшую особенность нартского эпоса составляет его многонациональность, которая вообще представляет собой редкое явление в области эпического творчества народов.
Эпос о героях-нартах широко распространен у Абхазов, Абазин, Убыхов, Адыгов (Адыгейцы, Кабардинцы, Черкесы), Осетин, а также Карачаевцев, Балкарцев, отчасти у Ингушей, Чеченцев, Дагестанцев и др. Однако, наиболее глубокие корни он имеет в фольклоре Абхазского, Адыгского и Осетинского народов.
Как известно, в области духовной культуры для всех народов главным источником творчества является свой жизненный опыт, свои исторически сложившиеся условия существования. И абхазские нартские сказания, при всем их сходстве с нартским эпосом других народов, особенно адыгских, являются оригинальным фольклорным и культурно-историческим памятником первостепенного научного и художественного значения. Черты своеобразия и оригинальности абхазскому нартскому эпосу придают национальные фольклорные традиции и вообще условия конкретно-исторической жизни и этнографического быта абхазского народа.
Нартский эпос создавался в течение многих веков. В нем нашли то или иное отражение разные периоды социально-экономического и культурного развития народа, начиная, может быть, с эпохи матриархата и вплоть до развития феодальных. классовых отношении. Многое из созданного за это время разрушилось, многое изменилось. Но удивительно стойко сохранялась первоначальная идейно-художественная сущность нартского эпоса, что, пожалуй, особенно относится к абхазским сказаниям. Подлинной нартской идеологии чужды взгляды и идеи классового общества, несовместимые с архаическим равенством и демократизмом. Такие взгляды и идеи вообще в нартском эпосе являются позднейшими наслоениями, а в абхазских сказаниях, в отличие от кабардино-осетинских, не нашли почти никакого отражения. В них не упоминается почти ни один из современных или известных истории народов, если не считать редких указаний о “несчастном абхазе Сасрыкве” (в рассказе “Уахсит, сын Нарта Сита” один из героев говорит: “Абхазский дух! Абхазский дух! Откуда взялся этот абхазский дух!”)
Согласно абхазским сказаниям, нартское общество организовано в материнский род. Оно состоит из ста братьев и их единственной сестры, рожденных одной матерью. Такого большесемейного коллектива, символизирующего собою весь народ, не найти ни в одном эпосе.
В основе хозяйственной жизни нартов лежит коллективное производство и потребление. В эпосе прославляется богатырский труд человека, в частности, труд земледельца, работа нартского кузнеца, мастерство матери нартов, в частности, в ткацком деле. Нарты занимаются пашенным земледелием, разводят просо, лен, осваивают культуру винограда. Охота и скотоводство составляют главное хозяйственное занятие мужчин. У них водятся табуны диких лошадей, стада коров и овец, причем о скотоводстве говорится как о само собой разумеющейся отрасли хозяйства.
Коллективному производству и потреблению соответствует общественное сознание, равно как и ряд бытовых черт, как например, общий “нартский дом”, общесемейный котел, длинная скамья для совместных трапез, винный кувшин “на сто человек”, общее кладбище и т. п.
Поздние слои эпоса отражают распад и разложение первобытнообщинного строя. С появлением частной собственности, когда “потянулись нарты в разные стороны, говоря: “это – мое, это – твое!”. Усиливается разлад внутри нартского общества, учащаются споры из-за котла, кувшина, винограда и тому подобных объектов собственности.
Едва ли не самое существенное значение имеет описание воинских походов. Весь быт нартов пронизан героикой боевой жизни. Нескончаемые походы “для добывания славы” (хьызрацара) образуют основные сюжетные линии эпоса. Нартская конная дружина вооружена луками и стрелами, а также кольчугами, мечами и другими доспехами. Цель войны – отбитие сокровищ, взятие неприступных крепостей, принадлежащих злым существам, защита обиженных и т. п.
Они ведут успешную борьбу с иноземными насильниками, злыми силами природы, драконами и, особенно, великанами-людоедами. Это составляет основное содержание эпоса. Вместе с тем нарты были первооткрывателями. Нередко они совершают походы с единственной целью дойти до неизведанных земель, “где еще не ступала нога человека”.
Большое место занимает борьба за утверждение брака и “семьи. Единственный способ заключения брака, который мы находим в сказаниях, – это похищение невест. Так, одной из ярких страниц является рассказ о том, как герой Нарджхьоу приходит однажды к нартам и насильно увозит их сестру Гунду Прекрасную. Характерно, что дяди по матери и племянники по сестре помогают друг другу, в частности, в брачных делах. Интересно также, что при довольно развитом словаре кровно-родственных отношений в эпосе значительно слабее “выражена терминология свойства, выражающая отношения, возникающие при более позднем, индивидуальном браке.
Хотя нарты являются созданием народного вымысла и облечены в мифические образы, тем не менее, многие из них покоряют жизненностью характеров; они неразрывно связаны со своим “братством”, то есть народом. Элементы мифа, сказки, условности растворяются в могучей художественной правде. Наиболее архаичным и в то же время необычайно ярким и художественно совершенным является героико-эпический образ всемогущей матери нартов Сатаней-Гуаши, которая “без солнца греет, без луны сверкает”. Сатаней – это воплощение черт идеальной женщины. Она выступает как родоначальница и глава рода, устроительница семейного очага, домоуправительница, главная экономка, чародейка и мудрая прорицательница, предсказывающая будущее, нестареющая и бессмертная мать и наставница народа. Говоря словами В. И. Абаева, “можно мыслить нартов без любого из героев, даже главнейших, но нельзя их мыслить без Сатаней”. Это один из самых ярких женских образов мировой поэзии. А. М. Горький назвал нартскую Сатаней поэтической метафорой, “гениальным символом” и ставил ее в один ряд с такими образами, как Прометей, Геракл, Святогор, Илья, Микула и другими гигантскими обобщениями жизненного опыта народа.
Из других женских образов самой, выдающейся является “единственная” сестра нартов – светозарная Гунда Прекрасная, с именем которой, между прочим, связано несколько названий местностей в горной Абхазии (в частности, одна из священных гор юго-восточной Абхазии называлась Нани-Гунда, где будто бы каждую субботу выпадал снег и на которую не всякому было дано подниматься).
Однако, главнейшим героем абхазского эпоса является Сасрыква. Это его, в первую очередь, абхазы называют “афырхаца” – “мужественным среди мужественных”, “героем грозовых божеств”. Когда в народе говорят, что героизм – это порождение нартов, то имеют в виду прежде всего Сасрыкву.
Сасрыква – популярнейший нарт. С именем этого любимейшего абхазами народного героя связано больше всего легенд, преданий и поговорок. В разных местах Абхазии на берегах горных потоков до сих пор показывают камни будто бы со следами копыт его волшебного коня, носившего своего могучего седока через горы, реки и моря. По преданию, в урочище Айцера, близ Сухума, находится древняя каменная гробница Сасрыквы. Другая гробница “Нарта Сасрыквы”, датируемая ранним средневековьем, имеется в окрестностях сел Амзара в Кодорском ущелье. Одна из пословиц, прославляющих ни с кем не сравнимого Сасрыкву, гласит: “Даже горный орел решился состязаться в полете (в беге) с Нартом Сасрыквой”. Смысл этой пословицы состоит в том, что никто на свете не может ни в чем сравниться с Сасрыквои: Он летит выше и быстрее горного орла.
Сасрыквовский цикл-важнейший и наиболее законченный цикл эпоса. В нем рассказывается о его рождении, подвигах и гибели. В отличие от других вариантов нартского эпоса, в абхазских сказаниях Сасрыква – самый младший и любимейший сын Сатаней-Гуаши. Она родила его неестественным образом, выковала из камня, дала имя, закалила огнем и железом, снабдила неразлучным легендарным конем, наделила умом и бесстрашием и сделала непобедимым героем, превосходящим всех нартов, вместе взятых.
В образе Сасрыквы нашел свое воплощение гуманистический прометеевский миф, идея бескорыстного добра. Ему, как и некоторым другим нартам, присущи черты так называемого “культурного героя”, оставляющего после себя человечеству те или иные неизвестные ранее навыки и культурные ценности.
Сасрыква совершает множество подвигов. Например, он впервые укрощает дикого коня, к которому люди и подойти боялись, одерживает блестящую победу над прожорливым драконом в подземном царстве, избавив тем самым народ от несчастья и др. Однако главнейшей темой этого цикла является добывание огня. Спасая собратьев от холодной смерти, отважный Сасрыква дважды добывает огонь – сперва небесный, а потом – земной. Вначале он стрелою сбил с неба пылающую звезду, чтобы нарты могли временно отогреваться около нее, а затем отправился на край света к чудовищному великану и в бесстрашной борьбе отвоевал у него настоящий, земной немеркнущий огонь, который принес братьям и развел им громадный костер. Все это не означает, что огонь был открыт тогда, когда формировался нартский эпос, но свидетельствует о том, что древних людей порожало магическое действие этой великой силы природы.
Одной из наиболее оригинальных черт абхазских сказанкий являются сложные взаимоотношения Сасрыквы с остальными нартами. Сасрыква родился от случайной встречи Сатаней-Гуаши с нартским пастухом. И он уже по рождению считается неравноправным, незаконным, не настоящим нартом. На этом основан проходящий красной нитью через весь эпос непримиримый антагонизм между ним и другими нартами, которые не признают его своим братом. Зато мать целиком на его стороне, благодаря чему он может не только противостоять нартам, но и превосходить их во всем. Вместе с тем они завидуют ему и, не желая делить с ним славу, снедаемые завистью, губят величайшего и благороднейшего из нартских героев, который не раз выручал их из беды (они выведали его уязвимое место – стальное колено -с помощью колдуньи).
В сказаниях находит яркое отражение начало освоения металла, когда человек научился плавить руду, обрабатывать ее и делать такие орудия, как молот, наковальня, клещи. Нередко упоминаются медные мосты, железные ворота; куски железа и стали служат пищей великанов и даже некоторых новорожденных нартов; у Сасрыквы одно колено – железное, а другое – стальное; у Нарджхьоу зубы и даже усы стальные, не говоря о его железных стрелах, и т. п.
Этот культ кузни и железа олицетворен в обобщенном образе великого металлурга и ковача Айнар-жий, то есть “нартского кузнеца”. Правая рука служит ему молотом, левая – щипцами, а колени-наковальней. Айнар-жий – это не простой ковач, а демиург – художник-творец. Он не только кует оружие и орудия труда сородичам, но с помощью своих клещей и молота искусно чинит разбитые в бою головы и закаляет людей. Это он, по просьбе Сатаней-Гуаши, выдолбил из скалы камнерожденного Сасрыкву, закалил его в огне своей кузни и сделал тем самым непобедимым.
Из оригинально-абхазских нартских героев наиболее выдающимися являются Хважарпыс (это имя означает “Рододендроновый молодец”) и, особенно, величайший из богатырей Нарджхьоу. Оба они достойные женихи сестры нартов. Следует заметить, что абхазское сказание о сватовстве Нарджхьоу и Гунды Прекрасной, почти тождественно с соответствующим убыхским преданием об Ерешхау, Хуазерпише и Гунде Пшидзе, записанным в 1955 г. в Турции Ж. Дюмезилем и А. Намитоком со слов тех пятнадцати убыхов, которые еще пользовались в то время своим языком как разговорной речью. Среди других национальных персонажей абхазского нартского эпоса выделяются многоопытный Сит – старейший из братьев и его сын Уахсит; бескорыстный Цвицв – с виду слишком скромный и невзрачный, не любящий себя выставлять, кажущийся иногда, даже жалким, а по существу – один из самых выдающихся нартов; могущественный Шьаруан, преисполненный чувства долга и дружбы; колкий и язвительный Гутсакьа и др.
Для нартов характерны высокие нравственные качества. Превыше всего они ставят геройство (ахадара). Все нарты- богатыри, герои. Каждый из них совершает подвиги и служит олицетворением ранних народных представлений о героизме.
Все это, однако, не означает, что им неведомы никакие недостатки. Нарты рождаются, живут и умирают, как люди.
Ничто человеческое им не чуждо, в том числе и отдельные людские слабости, такие, например, как зависть, гордыня, зазнайство. Однако подобные примеры несовершенства лишь подчеркивают реалистичность обрисовки характеров. С моральными качествами нартов – мужчин и женщин – гармонически сочетается красота их внешнего облика, в то время, как злые, тупые и коварные циклопы – извечные враги рода человеческого – рисуются в самых мрачных красках.
Нартский эпос – героический эпос, наполненный шумом битв, а нарты – это прежде всего воины-богатыри, презирающие трусость и малодушие. Читателю кажется, что он слышит мощное ржанье нартских коней, что он видит клубящиеся пары из их ноздрей и комья земли, летящие из-под их копыт, которыми перепахана вся земля. Нарты совершают бесконечные походы во имя “добывания славы”, но все же не для завоевания чужой земли и порабощения другого народа. В одной нартской песне читаем: “Нарты всегда правду искали, злого раскаяться заставляли, с жестоким – жестокие были, с хорошим – хорошие, с великим – великие, с малым – малые”.
Действующими лицами эпоса являются не только люди, но и животные, птицы и звери (кони, собаки, волки, орлы и др.), которые принимают то или иное, а иногда и решающее участие в жизненной судьбе героев. Обращают внимание особенно легендарные кони – “араши”. Они нередко наделены речью и разумом, и с ними нарты порою советуются.
С точки зрения мировоззрения нартов, реальное существование мира представляется чем-то само собой разумеющимся. О сотворении мира кем-либо из богов не говорится ни слова. И вообще богов в настоящем смысле этого слова еще нет. Поэтому нарты не знают ни храмов, ни молитв, ни жертвоприношений. Существует только неопределенное сверхъестественное начало (адоуха), которым проникнута Сатаней (адоуха лыман). Благодаря этому ее желания сбываются. В нартском пантеоне мы видим также покровителей грозовых явлений (Афы), лесов и дичи (Айргь-Ажвейпшаа) и др., которые, однако, представляются такими же существами, как и сами нарты. В одном сказании говорится: “Нарты с Айргь не знали “мое-твое”; все, что было у них, являлось общим достоянием; плохое и хорошее тоже было совместным”.
Таким образом, не какие-то потусторонние силы, а сами действующие в эпосе очеловеченные нартсиие богатыри являются создателями всех земных благ. Мировоззрение нартов проникнуто жизнерадостностью, активным отношением к жизни, стремлением пользоваться всеми ее благами, духом исканий, пытливостью.
Построение эпоса характеризуется прежде всего многочисленностью сказаний. Сказания группируются по малым IT большим циклам, вокруг главных героев. Циклы имеют самостоятельное значение, но в то же время часто связаны друг с другом. Подвиги героев составляют основное содержание циклов. Жизнью и деятельностью главного героя абхазские сказания объединяются в нечто единое целое. Этим как бы создается “сквозное действие”, что отличает абхазский эпос от черкесских и осетинских вариантов и вместе с тем значительно повышает его художественные достоинства.
В сказаниях ярко выражена эпическая героизация и идеализация героев, прежде всего Сасрыквы. Все нарты, безусловно, – герои, но, тем не менее, они не показаны всемогущими: в эпосе мы видим богатырей, превосходящих по силе каждого из нартов.
У древних эпических персонажей слабо намечается детальная индивидуализация. Внешне они еще довольно похожи друг на друга. Свою индивидуальность они выявляют преимущественно в своих подвигах. И все-таки у каждого из главных героев свой характер, который выражается, главным образом их действиями и драматической ситуацией. Никто не спутает, например, образы умудренной опытом Сатаней-Гуаши и молодой светозарной Гунды, отважного и находчивого Сасрыкву с простоватыми и добродушными богатырями Нарчхьоу или Хважарпыс и т. д.
Поражает монументальность основных образов, краткость и глубина характеристик, простота и строгость изложения, драматизм ситуаций, юмористическое описание некоторых героев. В то же время нартский эпос широко обращается к фантастике как к изобразительному средству.
Важнейшим художественным приемом сказаний является гиперболизм. Он служит основным средством поэтизации. С его помощью выражается чувство восторга и преклонения, сила эмоционального напряжения. Преувеличивается все. Например, Сасрыкве в глаз попала лопатка козленка, на которой жили сто ацанов. Гиперболизация достигает наивысшей степени при описании античеловеческого рода великанов, их внешнего вида, образа жизни и действий. Между прочим, среди великанов встречаются три брата под именем “Три волоса”, причем у младшего из них один глаз при семя головах. Неприятно-гигантские размеры этих безобразных существ, носителей злого начала, вызывают брезгливость, посредством гиперболы подчеркивается их низкая природа и нечеловеческая трудность борьбы с ними.
Нартский эпос не отличается вычурностью стиля, пышностью и декоративностью отделки. Из словесных художественных средств больше используются эпитеты и сравнения. Например, имени матери нартов постоянно сопутствует воз величительный эпитет “гуашьа” (“опора”, “основа”). Эпитет “красивая”, “прекрасная” (Пшза) является главным украшением имени сестры нартов. Кроме того, в каждом рассказе можно встретить образные описательные сравнения для характеристики отдельных сторон жизни и внешности действующих лиц.
Нартский эпос абхазов имеет смешанную, стихотворно-прозаическую форму со значительным преобладанием прозаического повествования. Отдельные фрагменты его исполняют в песнях, играя на народном двухструнном смычковом музыкальном инструменте “апхерца”. Но только в немногих своих частях эпос дошел в форме песенного повествования, неотделимого от голоса и музыки (существует особая нартская мелодия), а иногда (например, в “Песне матери нартов”) сопровождаемого и танцами.
Таковы некоторые черты и особенности абхазского нартского эпоса, представляющего собой громадное культурное сокровище, сбереженное со времен седой древности.
Абхазские нартские сказания ближе стоят к адыгским, в то время, как совпадения с осетинскими являются менее поными и сравнительно более редкими. Это объясняется, прежде всего, этнокультурным единством абхазов с адыгами, а в далеком прошлом они составляли еще более тесную этническую группировку.
Так, например, как в абхазских, так ив адыгских сказаниях главными героями являются Сасрыква, закаленный, как и у абхазов, кузнецом, и Сатаней – его мать, причем рождение его происходит также при аналогичных обстоятельствах. И вообще как в абхазских, так и в адыгских сказаниях важнейшим циклом является сасрыквовский, а его главнейшей темой – добывание огня. При этом весь эпизод борьбы с чудовищным великаном представляет и там, и тут почти идентичное повествование.
Вместе с тем имеются и отличия, которые характеризуют абхазские сказания, в основном, как более архаичные. Так, в абхазских сказаниях Сатаней полностью сохраняет свой демократический облик в то время, как в адыгских она иногда выступает госпожой, имеющей служанку. В некоторых адыгских сказаниях заметно идущее также от феодальной эпохи стремление развенчать “низкорожденного” Сасрыкву, который в абхазском эпосе до конца остается в своем ореоле непогрешимого героя. В них представлена и тема имущественного неравенства, хотя и не сильно, и решается она в демократическом плане. Кроме того, Сасрыкву погубили не сами нарты, как в абхазском эпосе, а другие завистники и враги, зарывшие его живым в землю.
Таким образом, при наличии во всех вариантах общего ядра, восходящего, вероятно, к одному первоисточнику, нартские сказания у каждого народа имеют и черты национального своеобразия. В тексте использованы материалы работ проф. Г. А. Дзидзария и проф. Ш.Д.Инал-ипа “Абхазы”. Историко-этнографические очерки.
Предки карачаево-балкарцев нашли отличную возможность увековечить свое открытие как нельзя более оригинальным способом: сделать 19 числом сыновей Дебета-солнца и Сатанай-луны (сатан аи – ясная луна). Но в эпосе они, конечно, живут на земле. Причина, по которой первопредком карачаево-балкарцев признается кузнец, кроме всего прочего, кроется в появлении древней археологической культуры Кавказа – кобанской, созданной пратюрками, и известной как высокой техникой исполнения изделий, так и их художественным совершенством. Появление железной металлургии в Восточной Европе однозначно связывается со скифами.
Добавим, что магия цифр в карачаево-балкарской традиционной культуре совершенно неисследована. Такая работа, представляя большой интерес, привела бы к интересным и неожиданным результатам. Например, во время сенокоса, копну (лыппыр) почему-то положено было складывать из 23 навильников (батан). Это странно, поскольку ничем не мотивировано. Из семи копен складывали стог (гебен). Единственное объяснение, которое приходит в голову, следующее. Цифра 23 очень близка к числу лет в цикле солнечной активности – 22,08 года. Семь раз по 23 дает нам цифру 161. Но квадрат этого числа – 25 921, т.е. число лет, составляющих так называемый Великий год, известный многим народам древности: за это время точка весеннего равноденствия, ежегодно смещаясь вперед, обходит весь годичный круг. В обратном чтении цифра дает почти свою половину – 12 952, не хватает только 8,5 лет.
Вероятно, и имя у лунной богини и главной героини эпоса было прежде иное, более короткое. Есть персонаж эпоса, который абсолютно схож с Сатанай, ее зовут Акъ-бийче. Возможно, она и есть настоящая Сатанай, поскольку в древности название луны звучало акъ «белая», откуда более позднее аи, т. е. образ раздвоился. Позже на первый план в обществе выдвинулся воин, лидер, вождь, а таковым в нартском эпосе является Ёрюзмек. И Сатанай начинает мыслиться его, а не Дебета, мирного кузнеца, женой. Но следы прежнего супружества остались, поэтому некоторые сказители именуют ее матерью Алаугана (сына Дебета). Она почему-то старается женить его – вроде бы совершенно чужого человека, она же почему-то воспитывает Карашауая, внука Дебета, принадлежа при этом к враждебному роду Усхуртуковых (в качестве жены Ёрюзмека, главы этого рода).
Наша реконструкция такова. Первоначально был миф, героями которого являлись бог Солнца, богиня Земли и их сын Аи («месяц»; от акъ, ах -«белый»; «душа»), звездный пастух. Затем этот миф претерпел снижение и появилось их земное отражение – солнцеподобный кузнец, его жена-ворожея и их сын-пастух по имени Аймуш (все они одинаково принадлежат мифологии и эпосу), позже названный Алауганом. Еще позже произошло полное разделение этих образов, Аймуша и Алаугана, при наложении астральной мифологии на животный (тотемическии) эпос. Сатанай-бийче (под другим именем) была тогда олицетворением не луны, а земли.
Народно-мифологическое сознание, прежде чем обнаружить аналогию небесной триады «солнце – луна – земля» внутри себя («дух – душа -плоть»), перенесло ее на землю. И вложенная в эти образы глубокая мудрость древних поэтов по прежнему светится из эпических строк. Ночь – это смерть земли (сон плоти), светит только луна – душа. Когда встает солнце (дух), луна гаснет.
Интересно, что на дужке колыбели, над головой младенца, еще лет 20-30 тому назад подвешивались игрушки, изображающие солнце, луну, звезду, фигурки человечка и животных. Ныне это почти забыто, и только на боковинах люльки часто изображают солнце, луну и звезду. Колыбель (бешик) традиционно предпочитали делать из сосны, вероятно, не только по причине ее здорового запаха и легкости древесины. Нарат «сосна» народно-этимологически означает нар am «солнечный конь» – младенец вырастал, созревал как бы во чреве сказочного тотема-скакуна; название созвучно и именованию богатырей – нарт. Бешик «люлька, колыбель» очень близко к бишик «созревать».
Сатанай-бийче, посвященная во все бытовые дела, советчица нартов, рачительная хозяйка, верная жена, волшебница, – воплощение земли, плоти, нерассуждающей любви к своим детям, поэтому иногда она творит и зло, например, становясь на сторону своего приемного сына Сосурука, подло убившего, благодаря ее совету, юного богатыря Ачемеза. Она же обучает людей колдовству и магии, и некоторые из ее учениц превращаются в вампиров. И вот какая странность. Нарты во главе с ее мужем Ёрюз-меком, после уничтожения нечисти на земле, возносятся на небеса, но Сатанай-бийче остается. Эпос, высвечивая двойственность образа Сатанай, все же идеализирует и воспевает ее, как мать народа. Почему же ей нельзя было вознестись вместе с другими нартами? Вряд ли все это случайная прихоть древних поэтов.
Сатанай обучает людей, сменивших богатырский народ (предков), разным полезным и нужным вещам после ухода нартов в горний мир. Наконец, когда ей стало невмоготу, она взмолилась к Тейри, и ей послышался голос, повелевающий подняться в нартское святилище (чууана). Туда опустилось подобие орлиного гнезда, она села в него и гнездо вознеслось на небо. Народная поэзия говорит о необходимости искупления совершенных грехов – Сатанай-бийче, оставшись на земле, как раз это и делала, заслужив прощение. Она, вещая чародейка, иногда обращается в чернобурую лису (а ее двойник Акъ-бийче – в белую лань, животное лунной масти). В ней видны и черты древней прародительницы-тотема, и влиятельной шаманки, поэтому она вмешивается в общественные дела, пытается повелевать мужем Ёрюзмеком, наводит чары. И в то же время Сатанай-бийче – идеальный женский образ.
Ее сын Алауган (Аймуш), которого я прежде ошибочно считал воплощением плоти, как раз и является образом человеческой души, мятущейся между зовом плоти (он женился не то девять, не то двенадцать раз) и голосом духа; образ души, совершающей ошибки и дорого платящей за них. Главное его прегрешение – нарушение завета Тейри и Дебета не смешивать свою кровь с иноплеменной. Но именно его сыну Карашауаю удается прекратить распри в среде нартов, возникшие по вине его сводных братьев, искупить вину своего отца.
По народной (ложной) этимологии, эркин «свобода, воля, свободный» складывается из эр кип, эр кюн «герой-солнце»; азат «свободный, вольный» в обратном чтении дает таза «чистый, беспримесный». Всякая смесь и смешение сковывают, создают разную направленность, разрушают цельность, поэтому являются несвободой. Народная метафизика полностью оправдывает такой взгляд (см. ниже).
Трудно сказать, в какой период возникло замечательное обобщение -представление о разделении природы на четыре великие стихии – земля, вода, воздух, огонь – одно из важнейших в карачаево-балкарской мифологии и эпосе.
Чтобы читатель вернее понял дальнейшее, следует сделать очень важное уточнение. Когда мы говорим, для краткости, о соответствиях природных стихий человеческим качествам (или кастам, см. ниже), не следует понимать это прямо. Вся материя содержит энергию, грубо говоря, «огни». Они проявляются при сгорании твердого или жидкого, или газообразного топлива, когда энергия освобождается, разлагаясь на тепло, пепел и свет. Аналогичные энергии, более тонкие, и энергетические центры есть и в человеке. Мы здесь говорим о четырех низших стихиях, соответствующих четырем кастам (жрецы, воины, собственники и рабочие, см. ниже), на которые делятся люди.
Но, кроме них, есть еще три высшие категории, которые соответствуют эфиру и праведности (долай – океан-эфир, стихия святых), свету и воле (святые цари), сиянию и вдохновению (пророки); они соотносятся с тремя чакрами, расположенными в голове. Стихий также семь, и огонь оказывается в самой середине, занимает промежуточное положение – ведь именно в процессе горения происходит освобождение света. Подавляющее большинство людей, не являясь ни святыми, ни царями, ни пророками, живет именно в огненном мире (проходят испытание), как полагали творцы Кодекса – поскольку мир изменчив и склонен к распаду: человек или становится свободным, возносясь к свету, или мертвым холодным пеплом. Где человек, там и огонь, но все остальные живые существа его избегают.
А.М. Гутов
(Нальчик)
ЭПОС “НАРТЫ” И СОВРЕМЕННОСТЬ В последние несколько десятилетий не появлялось обобщающих работ, посвященных проблемам комплексного изучения героического нартского эпоса с учетом его разноязычных версий и взаимодействия традиции с современной культурой. Как исключения здесь можно назвать издание материалов VI коллоквиума Европейского общества кавказологов [5], сборник статей “Мир культуры адыгов” [4; 20-109], а также доклады на международном симпозиуме “Нартский эпос: итоги и проблемы на рубеже тысячелетий”. Однако две упомянутые книги имеют несколько иное назначение и не содержат широких обобщений или постановки комплексных проблем, а материалы нальчикского симпозиума, к сожалению, до настоящего времени не удалось опубликовать.
В одном кратком выступлении, конечно же, невозможно аргументировано обосновать постановку всех проблем, связанных с задачами кавказского эпосоведения. Но учитывая настоятельную необходимость в том, чтобы начать на профессиональном уровне разговор о важности консолидации усилий специалистов, обращающихся к нартскому эпосу, мы считаем должным высказать некоторые свои соображения. Надеемся, что они побудят коллег к началу серьезного диалога и скорректированной общей работе.
Каждая историческая эпоха предполагает свое, отличное от предыдущей, видение действительности. Она несет с собой опыт прошлого, характеризуется наличием собственного угла зрения на события и явления в нем и с учетом этого дает новую оценку как прошлого, так и настоящего. Такое свойство можно считать имманентным для всякой цивилизации и ее наиболее значительных исторических этапов.
Сама по себе эпохальность многообразна и распространяется на все сферы деятельности человеческого сообщества. В области познавательной, которая в данном случае интересует нас более всего, она сопряжена с такой высокой конденсацией фактического материала и уровнем способности обобщений, которые могут обеспечить достаточную основу для пересмотра и переоценки многих ранее доминировавших или, напротив, не принимавшихся во внимание представлений.
В свете данного суждения заслуживает внимания то никем не оспариваемое обстоятельство, что нартский эпос имеет весьма глубокие корни в истории и культуре этнической среды, в которой происходило его формирование и в которой он не только функционировал продуктивно многие века, но даже доныне остается существенным компонентом культуры. Заметим здесь взаимовлияние между эпосом и менталитетом его носителя. Сюжетно-тематический диапазон нартских сказаний и его образно-стилистическая система формировались под значительным влиянием мировоззрения самой среды. В то же время и ментальность этноса в немалой степени зависит от тех идейно-эстетических тенденций, которые провозглашаются в эпических сказаниях. Порою они формулируются как императивы, чем образуют достаточно значительное число ситуативных стандартов поведения. Примеры взаимовлияния искусства и действительности хорошо известны в науке, и подобное явление не раз освещалось в теоретических трудах (достаточно сослаться на классическое исследование Л.С. Выготского “Психология искусства” [3;229-250], обобщающую работу Ю.Б. Борева “Эстетика” [2;132-152] и многие другие труды.
Сведения о том, как народные певцы и исполняемые ими произведения оказывали мобилизующее воздействие на воинов перед сражением, а также о других формах влияния искусства на общество, содержатся и в трудах деятелей культуры Кавказа – Ш.Б. Ногмова [6;14], С. Хан-Гирея [8;130-132], Ч. Ахриева [1] и др.
Вместе с тем героический эпос как жанр народного искусства, по своему характеру парциален. Иными словами, такие “прикладные” функции, как поднятие духа слушателей (напр., воинов перед сражением), магическое воздействие на боль и болезнь, ритмизация движений при выполнении совместных действий или иного рода упорядочение деятельности, а также непосредственное влияние на духовный облик личности, – являются лишь частью более многообразного комплекса предназначений, которое несет эпос и которое в целом подчинено, прежде всего, эстетическим законам. Это, кстати, и позволяет считать эпос фактом искусства. В качестве явления данного ряда и представляет интерес, как для науки, так и для всего общества проблема соотнесенности эпических сказаний с историей народов, с современностью, с перспективами и формами дальнейшего существования национальных культур. Отмеченным обстоятельством вызвана в немалой мере потребность в том, чтобы обратиться к народному эпосу в наше эпохально переломное время.
Обратим также внимание на ряд обстоятельств, которые в совокупности отражают современное состояние нартоведения.
Есть одна особенность, которую мы считаем должным отметить, – полиэтнический состав населения Кавказа и многоязычие версий самого нартского эпоса. С первой половины XIX-го до последних лет ХХ-го столетия он записан в традиционном бытовании на восьми языках с их диалектами: абазинском, абхазском, адыгейском (с весьма различающимися между собой диалектами бжедугским, темиргоевским, хатукаевским, шапсугским и др.), балкаро-карачаевском (с ч-диалектом и ц-диалектом), ингушском, кабардинском, осетинском (с диалектами дигорским и иронским), чеченском. Кроме того, нартские сказания или упоминания о богатырях (иногда – великанах), называемых нартами, записаны на рачинском, сванском, хевсурском диалектах горной Грузии, а также на аварском, лакском, кумыкском и других языках Дагестана. По лингвистической классификации в данном перечне представлены различные ветви иберо-кавказской языковой семьи, а кроме того тюркская и индоевропейская семьи.
Общедоступность современных средств коммуникации и передачи любой информации основательно разрушила традиционные способы восприятия, усвоения и передачи феноменов культуры, а вместе с этим – и естественные формы существования многих фольклорных жанров. “Ниша” традиционной культуры существенно уменьшилась, все более сжимаясь подобно легендарной шагреневой коже, хотя те же древние сказания, песни, сказки, легенды стало возможным не только услышать при их устном исполнении, но прочитать в книге, периодическом печатном издании, услышать в радиопередаче или телефильме. Но именно вследствие развития технологий утрачивается актуальность тех форм этнокультурной трансмиссии, которые складывались в обществе на протяжении столетий. Соответственно, вначале медленно, а затем – довольно резко сокращается число подлинных почитателей традиции, которые сами восприняли народноэпическое произведение в его устном бытовании и передают его так же изустно.
Вследствие указанных обстоятельств из жизни постепенно уходит явление, содержащееся в термине традиционное исполнительское искусство. Термин может и остаться, но, несмотря на это, в условиях современной цивилизации неизменно возникает фактор “вторичного фольклора”, источником которого в лучшем случае является аутентичный текст из книги, журнала, аудиозаписи, а зачастую – публикация, весьма далекая от подлинного фольклора.
С одной стороны, есть основание радоваться тому, что лучшие образцы народного искусства возвращаются в тот же народ, могут получить широчайшую аудиторию, поскольку есть возможность транслировать их с помощью мощнейших современных технических средств, причем в исполнении талантливых и профессионально подготовленных артистов. Однако с другой – это не столько традиционная форма бытования феномена народной культуры, сколько его копия, слепок, притом слепок гипсово-застывший, мертвенный. Во всяком случае, это не продолжение и естественная эволюция живой традиции, за которой можно увидеть длившийся веками творческий процесс во всем его многообразии.
Как известно, эволюционные (а тем более – революционные!) процессы в области духовной культуры чреваты отнюдь не только обретениями, но подчас и ощутимыми потерями. Но если в области технологий первые бывают несопоставимо значительнее вторых, то в области культуры и искусства не всегда можно с уверенностью утверждать то же: вектор цивилизационных изменений далеко не всякий раз бывает обращен в сторону только духовного обогащения. И если в интеллектуальном плане человек воистину развивается, бесконечно приближаясь к божественной мудрости, то в данном случае его разум пристало использовать для того, чтобы не допустить на эволюционном пути таких потерь, которые обернутся для общества духовным оскудением. Многие, если не большинство феноменов культуры, как известно, зародившись в одних условиях, способны сопутствовать человечеству чуть ли не на всем его историческом пути.
Наряду с этим они имеют периоды наиболее благоприятные для своего развития, менее благоприятные и просто не благоприятные для функционирования.
Если обратиться конкретно к предмету нашего разговора, народному героическому эпосу, то не представит труда установить, насколько значительно его влияние на современную национальную культуру, через это – как значительна его доля в культуре общечеловеческой.
Персонажи, сюжеты и мотивы, типичные для нартских сказаний, а также художественный язык эпоса, его поэтическая, музыкальная, драматургическая стилистика, уступая ключевые позиции в системе художественных ценностей, являлись архетипической основой многих литературных произведений северокавказских писателей ХХ века. Уместно будет в связи с этим отметить, что в системе мировой культуры фольклорно-мифологические и библейские мотивы составляют один из важнейших арсеналов творчества, без чего невозможно представить себе ни античную архитектуру, скульптуру, литературу, ни искусство и литературу новой эры, включая ХХ век. В новописьменных литературах Северного Кавказа апелляция к архаическим мотивам народной культуры отмечена в творчестве многих несомненно выдающихся авторов (Б.Пачев, Т.Керашев, А.Кешоков, И.Базоркин, Р.Гамзатов, Н.Джусойты, Н.Куек и др.). Эта тенденция бесспорно вписывается в историческое русло эволюции искусства, в частности – словесного, привносит в нее этническое своеобразие и неповторимый кавказский колорит.
Помимо словесного творчества нартские мотивы активно взаимодействуют и оказывают мощное влияние и на другие виды искусства: на профессиональную музыку – эстрадную и симфоническую, на хореографию, театр, живопись и даже архитектуру. Они могут быть обнаружены фактически во всех видах современного искусства народов, у которых традиционно бытует эпос о нартах.
Если вести речь о формах более опосредованных связей древнего эпоса и современных национальных культур, то мы имеем основания признать заметную роль Нартиады в формировании менталитета наших народов, различных по языку, вероисповеданию и некоторым другим важным признакам, но при этом довольно близких между собой целым рядом существенных особенностей, среди которых такие, как значительное сходство в мифологических системах, особенностях мировосприятия и миропонимания, исторической памяти, основах этикета (базирующихся на целом комплексе общих или же весьма близких этических императивов, часто близких к этической системе древнего и средневекового эпоса), характере воспитания, музыкальной и хореографической культуре, традиционных видах прикладного искусства и ремесел и т.д.
Иначе говоря, сфера активного воздействия героического эпоса охватывает многие важные аспекты духовного бытия народов Кавказа.
По сути, в том виде, в каком он известен нам к нашему времени, в тех многообразных связях с различными областями духовной сферы этнокультурного бытия, которые нами обозначены, нартский эпос осознается не просто как один из многих жанров фольклора, а как явление гораздо более значительное, охватывающее целый ряд областей духовной деятельности. Эта значительность обусловлена способностью трансформироваться и проникать в новые сферы культуры общества, оказывая при этом определяющее влияние на эстетическую, мировоззренческую, этическую сферы современного общества и тем самым обеспечивая этнокультурный континуум. Образно выражаясь, нартский эпос – это своеобразный “этнический ген” народа.
При этом отмечаемая многими авторами общность ядра эпоса не стала нивелирующим фактором: общее для народов, разных по языку и религиозным воззрениям, в каждой отдельно взятой этнической среде преломляется таким образом, что, не разрушая единства, рельефно выделяет существенные отличительные черты этой группы носителей общего.
Для общества, переживающего переломный период в своей истории, чрезвычайно важно не просто сохранить предшествующий жизненный и духовный потенциал, но и суметь осмыслить его применительно к новым обстоятельствам и стимулировать этим эволюцию в области культуры. В данном случае, как нам представляется, суть не столько в том, что мифоэпическая система, представленная в нартском эпосе, не может быть повторена в иных условиях. Не менее существенно и другое: всякий исторический период, в том числе и период интенсивного формирования героического эпоса, примечателен возможностью появления таких духовных и эстетических феноменов, которые представляют непреходящую значимость во все иные последующие периоды.
Второе обстоятельство, столь же важное в нашем случае и потому требующее к себе такого же внимания, это то, что в этнологии и эпосоведении к рубежу тысячелетий накопилось немалое число проблем, требующих объединенных усилий ученых разных как по роду своей деятельности, так и по взглядам на эти проблемы. Как многократно признавалось воззрения исследователей далеко не всегда и не во всем совпадают, чему чаще всего есть свое объяснение; есть объективные причины, и к этому следует относиться с полным уважением. В силу того, что сказания о нартах бытуют у целого ряда народов на разных языках, со временем сложились локальные центры их изучения, в каждом из которых исследователи ориентируются исключительно – или же по большей части – на материалы одной этноязыковой версии.
Совершенно очевидно, что при весьма сходном, если не сказать едином, предмете исследования, налицо разрыв в степени изученности разных национальных версий Нартиады.
В данных обстоятельствах велика вероятность того, что “общий памятник” поэтического творчества близких по духу и крови народов может из фактора консолидирующего легко превратиться в яблоко раздора между представителями разных направлений, в то время как во всех отношениях – в том числе не только преходящих политических, но и глубоко научных – целесообразно сохранить сферу традиционной культуры в целом как свидетельство уникальности кавказской цивилизации, в которой общее, единое для всех имеет у каждого народа ярко выраженные черты этнического своеобразия.
К сожалению, в настоящее время преобладает дух обособления: исследователи разных этноязыковых версий и смежных научных дисциплин зачастую предпочитают вести свою работу и издавать труды по собственному разумению. В результате творческие силы оказываются без объективного учета суждений и достижений других коллег, поэтому нередки случаи, когда исследования, на которые были потрачены немалые силы, страдают субъективизмом.
Вместо гармонии мнений различных ученых получается хаотическая разноголосица, более угодная не профессиональным специалистам, а околонаучным подельщикам, заинтересованным не столько в нахождении истины, сколько в собственном самоутверждении. Под видом ложно понятой свободы суждений, что само по себе весьма заманчиво, открывается широкая перспектива для всяческих подтасовок, для использования в качестве аргументации материалов, имеющих сомнительное происхождение.
Мы не призываем ученых-нартоведов к самозаточению в башне из слоновой кости, но все-таки считаем необходимым принципиально различать подлинные научные исследования и дилетантские работы на те же темы. Одна из существенных особенностей гуманитарных наук такова, что в обстановке затяжного и всеохватного кризиса нашего общества некоторые, казалось бы, сугубо академические проблемы могут обрести неожиданно острое политическое звучание. Таковы могут быть, например, вопросы происхождения и древней истории некоторых народов, этническая и языковая атрибуция, этимология некоторых антропонимов, топонимов, этнонимов, ойконимов. Недостаточно аргументированное, но эмоционально насыщенное суждение, изложенное в сочинении, которое подается под видом научного труда, подчас довольно легко внедряется в сознание неискушенного читателя. И если такое суждение оказывается ложным, то, соответственно, значительной массой читателей овладевает ложное мнение, нанося этим не сразу осознаваемый, но от этого не менее значительный вред культуре, науке и всему обществу. Так, например, наблюдающийся в последние полтора-два десятилетия подъем национального самосознания многих народов (явление само по себе весьма позитивное) нередко сопровождается мощными всплесками этноцентризма, что происходит в немалой степени вследствие некоторых непродуманных заявлений со стороны псевдоученых, а то и вследствие их целенаправленных своекорыстных провокационных действий.
Печальные последствия достаточно известны, и надо признать, что определенная доля греха за них ложится так же на ученых-гуманитариев. Эту ответственность они не вправе снимать с себя, потому что слово компетентного специалиста призвано прежде всего вносить ясность в спорные вопросы, которые могут иметь выход к широкой общественности и, тем более, оказывать влияние на межнациональные отношения. Поэтому в настоящее время научные конференции, симпозиумы, коллоквиумы, круглые столы – имеют немалое значение не только для освещения узконаучных проблем, но также и для внесения посильного гражданского вклада в дело стабилизации общества, что, в конечном счете, крайне важно для объективной научно-исследовательской работы.
Изложенное позволяет сделать вывод о том, что давно назрела потребность в более тесном и регулярном общении, а при надобности и некоторой корректировке работы между специалистами, которые исследуют нартский эпос. Налицо как объективные, так и субъективные обстоятельства, побуждающие к широкому обобщению итогов развития нартоведения за всю его историю и его перспектив в системе современной национальной и общечеловеческой культуры. Библиографический список:
Ахриев Ч.Э.. Избранное. – Назрань, 2000.
Борев Ю.Б.. Эстетика. Вып.3-ий. – М., 1981.
Выготский Л.С.. Психология искусства. – М., 1983.
Мир культуры адыгов (проблемы эволюции и целостности). – Майкоп, 2000.
Нартский эпос и кавказское языкознание. – Майкоп, 1994.
Ногмов Ш.Б.. История адыхейского народа, составленная по преданиям кабардинцев. – Тифлис, 1861.
Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып.1. – Тифлис, 1881.
Хан-Гирей. Избранные произведения. – Нальчик, 1974.
По просьбе alfiyakh выкладываю эти иллюстрации плюс немножко моих комментариев aka “введение в нартиаду за 22 картинки”.
Это не репродукции, а фотографии картин, которые я делал в музеях. На некоторых я не смог победить блики, поэтому качество не очень. Оригиналы хорошего размера. Иллюстрации к нартскому эпосу
Считается, что нартский эпос имеет древнеиранские корни (7-8 век до н.э.), через скифо-сарматские племена распространился на территории Кавказа, основное ядро создано адыгами, осетинами, вайнахами, абхазами, популярно и у других (наряду с общими чертами у каждого народа эпос имел и особенности), в 19-м веке впервые записан русскими (немного больше о генезисе эпоса в этой статье).
Осетинский художник Азанбек Джанаев (1919—1989) обращался к нартиаде несколько раз: в 1948 году, дипломная работа в Ленинградской академии художеств на графическом факультете, работы выполнены в стиле литографии, и в 1970-е, материалы – гуашь и картон.
Лично на меня его черно-белая графика производит большее впечатление, а в целом, на мой непрофессиональный взгляд, благодаря реалистичному стилю рисунка, Джанаеву удалось схватить и передать всю красоту эпоса и горских народов 🙂
1. Плач Дзерассы над телами Ахсара и Ахсартага (1948)
2. Ахсар и Ахсартаг (1977)
Родоначальником нартов был Уархаг, было у него два сына-близнеца Ахсар и Ахсартаг, женой которого стала дочь водного божества Дзерасса. Пока Ахсартаг и Дзерасса пировали, Ахсар дожидался их на берегу. Как-то вернулся он в свой шатер и увидел невестку, и приняла она его за Ахсартага. Тут вошел Ахсартаг и решил, что Ахсар совершил над ней насилие. “Если я виновен, пусть стрела моя насмерть поразит меня в то место, которым я коснулся невестки своей!”, воскликнул Ахсар, и выпустил стрелу. Попала она в мизинец и тут же Ахсар умер. Понял Ахсартаг свою ошибку, выхватил меч и поразил себя в сердце. Пока Дзерасса оплакивала братьев, появился небожитель Уастырджи и предложил ей захоронить мужчин, в обмен она станет его женой. Дзерасса согласилась, но потом обманув Уастырджи, убежала к родителям на дно морское. “Подожди, я тебя найду, даже в стране мертвых”, сказал Уастырджи.
Любопытно: имя Уархаг в переводе с древнеосетинского означает “волк”, его сыновья – братья-близнецы, убившие друг друга (в других вариантах сказания братья друг друга не узнали), налицо сюжетное сходство с легендой о Ромуле и Реме, основателями Рима. Тема “воспитания волками” в эпосе встречается многократно.
3. Как Сатана женила на себе Урызмага (1978)
Родила Дзерасса братьев-близнецов Урызмага и Хамыца, и наказывала им “когда я умру, оберегайте мое тело три ночи, один недобрый человек поклялся найти меня и после смерти”. Так и вышло, пока братья отлучились, в склеп проник Уастырджи, после обнаружили в нем новорожденную девочку, которую назвали Сатаной. Росла она не по дням, а по часам, повзрослев, решила выйти замуж за лучшего нарта, кем был Урызмаг. Чтобы расстроить его свадьбу с другой девушкой, Сатана обманом проникла к нему в спальню, приготовила хмельной напиток, надела свадебную одежду его невесты и притворилась словно это она и есть. Заколдовала потолок комнаты, чтобы на нем всегда были луна и звезды, и Урызмаг не встал с ложа пока сердце его настоящей невесты не разорвалось от отчаяния.
Образ Сатаны (у адыгов Сатаней) зародился в период матриархата, она выполняет роль мудрой советчицы нартов, наделенной волшебными чарами, однако не руководит ими прямо. В ингушском эпосе Сатане соответствует Села Сата, дочь бога грома и молнии Селы, рождённая смертной женщиной при тех же обстоятельствах. Села Сата вышла замуж за бога неба Хало: там, где она пронесла солому для брачной постели, образовался Млечный путь, там, где она пекла треугольный хлеб, образовался летне-осенний треугольник (звезды Вега, Денеб и Альтаир).
4. Нарт Сырдон (1976)
Сырдон – сын водного божества Гатага и Дзерассы, хитрый пройдоха, который делал козни нартам. Когда обиженный Хамыцом Сырдон украл у него корову, Хамыц отыскал его тайный дом, убил всех сыновей и положил их в котёл вместо коровы. Поражённый горем Сырдон на кисть старшего сына натянул 12 жил других сыновей и изготовил фандыр (арфу), подарил его нартам и был принят в их общество.
У вайнахов Сырдону соответствует Боткий Ширтка. Нарты бросили в котел его маленького сына, он в отместку их заманил в ловушку к чудовищам гарбашам. Но об этом следующая картина (“поход нартов”).
5. Поход нартов (1977)
Нарты пошли в поход и увидели жилище великанов уаигов. Великаны заманили их на скамейку, которая была покрыта волшебным клеем, что нарты не смогли встать, и готовились их съесть. Лишь последний вошедший нарт Сырдон смог всех спасти, натравив глупых уаигов друг на друга. Но взаимные козни нартов и Сырдона на этом не прекратились.
В вайнахском варианте при виде неминуемой гибели нарты взмолились о пощаде, Боткий Ширтка простил им смерть сына, сделав так, что гарбаши передрались между собой, а нарты спокойно ушли. С тех пор между ними не было вражды.
Любопытно: согласно осетинскому эпосу уаиги это одноглазые великаны, однако Джанаев с присущим ему реализмом изображает их недалекими обезьяноподобными питекантропами. Аналогично он поступает и в других сюжетах, например, трехногий конь Уастырджи имеет в наличии все четыре ноги.
6. Сослан в походе (1976)
Сослан (Сосруко у адыгов, Сеска Солса у вайнахов) – центральный герой эпоса и один из самых любимых. Появившийся из камня, оплодотворенного пастухом при виде обнаженной Сатаны, закаленный в волчьем молоке (кроме коленей, которые не влезли в ладью из-за хитреца Сырдона), стал почти неуязвимым героем-богатырем. В нарт-орстхойском эпосе ингушей Сеска Солса приобрел отрицательные черты (например, он угнал скот у местного героя богатыря-труженика Колоя Канта, но более сильный Колой восстановил справедливость).
7. Сослан и Тотрадз (1972)
Тотрадз — сын кровного врага Сослана, последний мужчина в истребляемом им роде. В юном возрасте поднял Сослана на копье, но согласившись того не позорить, отсрочил поединок. В следующий раз Сослан справился с ним по совету Сатаны: надел на своего коня шубу из волчьих шкур и 100 звенящих колокольчиков, тем самым испугал коня Тотрадза, Тотрадз развернулся и Сослан коварно убив его ударом в спину.
У адыгов Тотреш считается отрицательным героем и действия Сосруко, который не внял просьбе Тотреша перенести поединок после падения с коня, идеализируются.
8. Саууай (1978)
Саууай – зять Урызмага и Сатаны. Но с рождения они были врагами. Как-то Саууай пошел в поход вместе Урызмагом, Хамыцом, Сосланом и задумали они, чтобы стальнокопытый конь Сослана погубил Саууая, ускакал ночью за край земли, побывал в подземном мире и на небесах, а охранявший лагерь Саууай не смог его найти и навлек на себя позор у нартов. Но Саууай не только его нашел, но и привел Урызмагу огромный табун коней с дальней страны, чем заслужил к себе доверие и уважение.
9. Сослан в стране мертвых (1948)
Решил Сослан взять в жены дочь Солнца Ацырухс, но оберегавшие ее уаиги потребовали трудного выкупа, листья с целебного дерева, растущего в Стране мертвых. Cилой Сослан открыл ворота в нее и тут же был окружен мертвецами, которые были им убиты при жизни. Но пока Сослан живой, враги ничего не могли с ним сделать. Сослан добыл листья, вернулся, и сыграл свадьбу.
По ингушским преданиям, Сеска Солса пришел в царство мертвых чтобы узнать, кто сильнее, он или местный герой Бятар. Это одно из моих любимых сказаний, поэтому процитирую его кусочек:
Таким большим, бесконечным представляется в сознании абхазского народа героический нартский эпос.
Хотя нартский эпос в своих древнейших частях восходит, по-видимому, ко второму тысячелетию до н. э., но он продолжает жить и поныне. Когда в 1945 г. в сел. Ачандара В. И. Абаев спросил у старого кузнеца Лумана Авидзба, знает ли он что-нибудь о нартах, последний ответил: “Нартов знают все”. Бережно сохранил его народ и, несмотря на превратности исторической судьбы, пронес сквозь века, передавая из уст в уста, из поколения в поколение.
К эпическому творчеству располагает большой исторический опыт. А история абхазского народа, живущего с незапамятных времен на кавказском берегу Черного моря, полна бранных дел и суровых испытаний. Неизвестно, порождением каких именно конкретно-исторических условий являются нарты, но эпические сказания больше, чем любой другой жанр словесного фольклора, связаны с историческими судьбами его создателей и в них ярче всего выражается национальное самосознание и дух народа.
Нартский эпос – очень древний, едва ли не самый архаичный по типологии эпос в мире и, несомненно, имеет мифологическую подоснову. Но, вместе с тем, в обобщенно-художественной, нередко фантастической форме он рисует картину исторического прошлого породивших его народов. Это древнейший памятник поэтической культуры, пользующийся огромной популярностью и рассказывающий о героическом прошлом народа, о его борьбе против всякого рода притеснителей, о чудесных подвигах народных героев. Первейшую особенность нартского эпоса составляет его многонациональность, которая вообще представляет собой редкое явление в области эпического творчества народов.
Эпос о героях-нартах широко распространен у Абхазов, Абазин, Убыхов, Адыгов (Адыгейцы, Кабардинцы, Черкесы), Осетин, а также Карачаевцев, Балкарцев, отчасти у Ингушей, Чеченцев, Дагестанцев и др. Однако, наиболее глубокие корни он имеет в фольклоре Абхазского, Адыгского и Осетинского народов.
Как известно, в области духовной культуры для всех народов главным источником творчества является свой жизненный опыт, свои исторически сложившиеся условия существования. И абхазские нартские сказания, при всем их сходстве с нартским эпосом других народов, особенно адыгских, являются оригинальным фольклорным и культурно-историческим памятником первостепенного научного и художественного значения. Черты своеобразия и оригинальности абхазскому нартскому эпосу придают национальные фольклорные традиции и вообще условия конкретно-исторической жизни и этнографического быта абхазского народа.
Нартский эпос создавался в течение многих веков. В нем нашли то или иное отражение разные периоды социально-экономического и культурного развития народа, начиная, может быть, с эпохи матриархата и вплоть до развития феодальных. классовых отношении. Многое из созданного за это время разрушилось, многое изменилось. Но удивительно стойко сохранялась первоначальная идейно-художественная сущность нартского эпоса, что, пожалуй, особенно относится к абхазским сказаниям. Подлинной нартской идеологии чужды взгляды и идеи классового общества, несовместимые с архаическим равенством и демократизмом. Такие взгляды и идеи вообще в нартском эпосе являются позднейшими наслоениями, а в абхазских сказаниях, в отличие от кабардино-осетинских, не нашли почти никакого отражения. В них не упоминается почти ни один из современных или известных истории народов, если не считать редких указаний о “несчастном абхазе Сасрыкве” (в рассказе “Уахсит, сын Нарта Сита” один из героев говорит: “Абхазский дух! Абхазский дух! Откуда взялся этот абхазский дух!”)
Согласно абхазским сказаниям, нартское общество организовано в материнский род. Оно состоит из ста братьев и их единственной сестры, рожденных одной матерью. Такого большесемейного коллектива, символизирующего собою весь народ, не найти ни в одном эпосе.
В основе хозяйственной жизни нартов лежит коллективное производство и потребление. В эпосе прославляется богатырский труд человека, в частности, труд земледельца, работа нартского кузнеца, мастерство матери нартов, в частности, в ткацком деле. Нарты занимаются пашенным земледелием, разводят просо, лен, осваивают культуру винограда. Охота и скотоводство составляют главное хозяйственное занятие мужчин. У них водятся табуны диких лошадей, стада коров и овец, причем о скотоводстве говорится как о само собой разумеющейся отрасли хозяйства.
Коллективному производству и потреблению соответствует общественное сознание, равно как и ряд бытовых черт, как например, общий “нартский дом”, общесемейный котел, длинная скамья для совместных трапез, винный кувшин “на сто человек”, общее кладбище и т. п.
Поздние слои эпоса отражают распад и разложение первобытнообщинного строя. С появлением частной собственности, когда “потянулись нарты в разные стороны, говоря: “это – мое, это – твое!”. Усиливается разлад внутри нартского общества, учащаются споры из-за котла, кувшина, винограда и тому подобных объектов собственности.
Едва ли не самое существенное значение имеет описание воинских походов. Весь быт нартов пронизан героикой боевой жизни. Нескончаемые походы “для добывания славы” (хьызрацара) образуют основные сюжетные линии эпоса. Нартская конная дружина вооружена луками и стрелами, а также кольчугами, мечами и другими доспехами. Цель войны – отбитие сокровищ, взятие неприступных крепостей, принадлежащих злым существам, защита обиженных и т. п.
Они ведут успешную борьбу с иноземными насильниками, злыми силами природы, драконами и, особенно, великанами-людоедами. Это составляет основное содержание эпоса. Вместе с тем нарты были первооткрывателями. Нередко они совершают походы с единственной целью дойти до неизведанных земель, “где еще не ступала нога человека”.
Большое место занимает борьба за утверждение брака и “семьи. Единственный способ заключения брака, который мы находим в сказаниях, – это похищение невест. Так, одной из ярких страниц является рассказ о том, как герой Нарджхьоу приходит однажды к нартам и насильно увозит их сестру Гунду Прекрасную. Характерно, что дяди по матери и племянники по сестре помогают друг другу, в частности, в брачных делах. Интересно также, что при довольно развитом словаре кровно-родственных отношений в эпосе значительно слабее “выражена терминология свойства, выражающая отношения, возникающие при более позднем, индивидуальном браке.
Хотя нарты являются созданием народного вымысла и облечены в мифические образы, тем не менее, многие из них покоряют жизненностью характеров; они неразрывно связаны со своим “братством”, то есть народом. Элементы мифа, сказки, условности растворяются в могучей художественной правде. Наиболее архаичным и в то же время необычайно ярким и художественно совершенным является героико-эпический образ всемогущей матери нартов Сатаней-Гуаши, которая “без солнца греет, без луны сверкает”. Сатаней – это воплощение черт идеальной женщины. Она выступает как родоначальница и глава рода, устроительница семейного очага, домоуправительница, главная экономка, чародейка и мудрая прорицательница, предсказывающая будущее, нестареющая и бессмертная мать и наставница народа. Говоря словами В. И. Абаева, “можно мыслить нартов без любого из героев, даже главнейших, но нельзя их мыслить без Сатаней”. Это один из самых ярких женских образов мировой поэзии. А. М. Горький назвал нартскую Сатаней поэтической метафорой, “гениальным символом” и ставил ее в один ряд с такими образами, как Прометей, Геракл, Святогор, Илья, Микула и другими гигантскими обобщениями жизненного опыта народа.
Из других женских образов самой, выдающейся является “единственная” сестра нартов – светозарная Гунда Прекрасная, с именем которой, между прочим, связано несколько названий местностей в горной Абхазии (в частности, одна из священных гор юго-восточной Абхазии называлась Нани-Гунда, где будто бы каждую субботу выпадал снег и на которую не всякому было дано подниматься).
Однако, главнейшим героем абхазского эпоса является Сасрыква. Это его, в первую очередь, абхазы называют “афырхаца” – “мужественным среди мужественных”, “героем грозовых божеств”. Когда в народе говорят, что героизм – это порождение нартов, то имеют в виду прежде всего Сасрыкву.
Сасрыква – популярнейший нарт. С именем этого любимейшего абхазами народного героя связано больше всего легенд, преданий и поговорок. В разных местах Абхазии на берегах горных потоков до сих пор показывают камни будто бы со следами копыт его волшебного коня, носившего своего могучего седока через горы, реки и моря. По преданию, в урочище Айцера, близ Сухума, находится древняя каменная гробница Сасрыквы. Другая гробница “Нарта Сасрыквы”, датируемая ранним средневековьем, имеется в окрестностях сел Амзара в Кодорском ущелье. Одна из пословиц, прославляющих ни с кем не сравнимого Сасрыкву, гласит: “Даже горный орел решился состязаться в полете (в беге) с Нартом Сасрыквой”. Смысл этой пословицы состоит в том, что никто на свете не может ни в чем сравниться с Сасрыквои: Он летит выше и быстрее горного орла.
Сасрыквовский цикл-важнейший и наиболее законченный цикл эпоса. В нем рассказывается о его рождении, подвигах и гибели. В отличие от других вариантов нартского эпоса, в абхазских сказаниях Сасрыква – самый младший и любимейший сын Сатаней-Гуаши. Она родила его неестественным образом, выковала из камня, дала имя, закалила огнем и железом, снабдила неразлучным легендарным конем, наделила умом и бесстрашием и сделала непобедимым героем, превосходящим всех нартов, вместе взятых.
В образе Сасрыквы нашел свое воплощение гуманистический прометеевский миф, идея бескорыстного добра. Ему, как и некоторым другим нартам, присущи черты так называемого “культурного героя”, оставляющего после себя человечеству те или иные неизвестные ранее навыки и культурные ценности.
Сасрыква совершает множество подвигов. Например, он впервые укрощает дикого коня, к которому люди и подойти боялись, одерживает блестящую победу над прожорливым драконом в подземном царстве, избавив тем самым народ от несчастья и др. Однако главнейшей темой этого цикла является добывание огня. Спасая собратьев от холодной смерти, отважный Сасрыква дважды добывает огонь – сперва небесный, а потом – земной. Вначале он стрелою сбил с неба пылающую звезду, чтобы нарты могли временно отогреваться около нее, а затем отправился на край света к чудовищному великану и в бесстрашной борьбе отвоевал у него настоящий, земной немеркнущий огонь, который принес братьям и развел им громадный костер. Все это не означает, что огонь был открыт тогда, когда формировался нартский эпос, но свидетельствует о том, что древних людей порожало магическое действие этой великой силы природы.
Одной из наиболее оригинальных черт абхазских сказанкий являются сложные взаимоотношения Сасрыквы с остальными нартами. Сасрыква родился от случайной встречи Сатаней-Гуаши с нартским пастухом. И он уже по рождению считается неравноправным, незаконным, не настоящим нартом. На этом основан проходящий красной нитью через весь эпос непримиримый антагонизм между ним и другими нартами, которые не признают его своим братом. Зато мать целиком на его стороне, благодаря чему он может не только противостоять нартам, но и превосходить их во всем. Вместе с тем они завидуют ему и, не желая делить с ним славу, снедаемые завистью, губят величайшего и благороднейшего из нартских героев, который не раз выручал их из беды (они выведали его уязвимое место – стальное колено -с помощью колдуньи).
В сказаниях находит яркое отражение начало освоения металла, когда человек научился плавить руду, обрабатывать ее и делать такие орудия, как молот, наковальня, клещи. Нередко упоминаются медные мосты, железные ворота; куски железа и стали служат пищей великанов и даже некоторых новорожденных нартов; у Сасрыквы одно колено – железное, а другое – стальное; у Нарджхьоу зубы и даже усы стальные, не говоря о его железных стрелах, и т. п.
Этот культ кузни и железа олицетворен в обобщенном образе великого металлурга и ковача Айнар-жий, то есть “нартского кузнеца”. Правая рука служит ему молотом, левая – щипцами, а колени-наковальней. Айнар-жий – это не простой ковач, а демиург – художник-творец. Он не только кует оружие и орудия труда сородичам, но с помощью своих клещей и молота искусно чинит разбитые в бою головы и закаляет людей. Это он, по просьбе Сатаней-Гуаши, выдолбил из скалы камнерожденного Сасрыкву, закалил его в огне своей кузни и сделал тем самым непобедимым.
Из оригинально-абхазских нартских героев наиболее выдающимися являются Хважарпыс (это имя означает “Рододендроновый молодец”) и, особенно, величайший из богатырей Нарджхьоу. Оба они достойные женихи сестры нартов. Следует заметить, что абхазское сказание о сватовстве Нарджхьоу и Гунды Прекрасной, почти тождественно с соответствующим убыхским преданием об Ерешхау, Хуазерпише и Гунде Пшидзе, записанным в 1955 г. в Турции Ж. Дюмезилем и А. Намитоком со слов тех пятнадцати убыхов, которые еще пользовались в то время своим языком как разговорной речью. Среди других национальных персонажей абхазского нартского эпоса выделяются многоопытный Сит – старейший из братьев и его сын Уахсит; бескорыстный Цвицв – с виду слишком скромный и невзрачный, не любящий себя выставлять, кажущийся иногда, даже жалким, а по существу – один из самых выдающихся нартов; могущественный Шьаруан, преисполненный чувства долга и дружбы; колкий и язвительный Гутсакьа и др.
Для нартов характерны высокие нравственные качества. Превыше всего они ставят геройство (ахадара). Все нарты- богатыри, герои. Каждый из них совершает подвиги и служит олицетворением ранних народных представлений о героизме.
Все это, однако, не означает, что им неведомы никакие недостатки. Нарты рождаются, живут и умирают, как люди.
Ничто человеческое им не чуждо, в том числе и отдельные людские слабости, такие, например, как зависть, гордыня, зазнайство. Однако подобные примеры несовершенства лишь подчеркивают реалистичность обрисовки характеров. С моральными качествами нартов – мужчин и женщин – гармонически сочетается красота их внешнего облика, в то время, как злые, тупые и коварные циклопы – извечные враги рода человеческого – рисуются в самых мрачных красках.
Нартский эпос – героический эпос, наполненный шумом битв, а нарты – это прежде всего воины-богатыри, презирающие трусость и малодушие. Читателю кажется, что он слышит мощное ржанье нартских коней, что он видит клубящиеся пары из их ноздрей и комья земли, летящие из-под их копыт, которыми перепахана вся земля. Нарты совершают бесконечные походы во имя “добывания славы”, но все же не для завоевания чужой земли и порабощения другого народа. В одной нартской песне читаем: “Нарты всегда правду искали, злого раскаяться заставляли, с жестоким – жестокие были, с хорошим – хорошие, с великим – великие, с малым – малые”.
Действующими лицами эпоса являются не только люди, но и животные, птицы и звери (кони, собаки, волки, орлы и др.), которые принимают то или иное, а иногда и решающее участие в жизненной судьбе героев. Обращают внимание особенно легендарные кони – “араши”. Они нередко наделены речью и разумом, и с ними нарты порою советуются.
С точки зрения мировоззрения нартов, реальное существование мира представляется чем-то само собой разумеющимся. О сотворении мира кем-либо из богов не говорится ни слова. И вообще богов в настоящем смысле этого слова еще нет. Поэтому нарты не знают ни храмов, ни молитв, ни жертвоприношений. Существует только неопределенное сверхъестественное начало (адоуха), которым проникнута Сатаней (адоуха лыман). Благодаря этому ее желания сбываются. В нартском пантеоне мы видим также покровителей грозовых явлений (Афы), лесов и дичи (Айргь-Ажвейпшаа) и др., которые, однако, представляются такими же существами, как и сами нарты. В одном сказании говорится: “Нарты с Айргь не знали “мое-твое”; все, что было у них, являлось общим достоянием; плохое и хорошее тоже было совместным”.
Таким образом, не какие-то потусторонние силы, а сами действующие в эпосе очеловеченные нартсиие богатыри являются создателями всех земных благ. Мировоззрение нартов проникнуто жизнерадостностью, активным отношением к жизни, стремлением пользоваться всеми ее благами, духом исканий, пытливостью.
Построение эпоса характеризуется прежде всего многочисленностью сказаний. Сказания группируются по малым IT большим циклам, вокруг главных героев. Циклы имеют самостоятельное значение, но в то же время часто связаны друг с другом. Подвиги героев составляют основное содержание циклов. Жизнью и деятельностью главного героя абхазские сказания объединяются в нечто единое целое. Этим как бы создается “сквозное действие”, что отличает абхазский эпос от черкесских и осетинских вариантов и вместе с тем значительно повышает его художественные достоинства.
В сказаниях ярко выражена эпическая героизация и идеализация героев, прежде всего Сасрыквы. Все нарты, безусловно, – герои, но, тем не менее, они не показаны всемогущими: в эпосе мы видим богатырей, превосходящих по силе каждого из нартов.
У древних эпических персонажей слабо намечается детальная индивидуализация. Внешне они еще довольно похожи друг на друга. Свою индивидуальность они выявляют преимущественно в своих подвигах. И все-таки у каждого из главных героев свой характер, который выражается, главным образом их действиями и драматической ситуацией. Никто не спутает, например, образы умудренной опытом Сатаней-Гуаши и молодой светозарной Гунды, отважного и находчивого Сасрыкву с простоватыми и добродушными богатырями Нарчхьоу или Хважарпыс и т. д.
Поражает монументальность основных образов, краткость и глубина характеристик, простота и строгость изложения, драматизм ситуаций, юмористическое описание некоторых героев. В то же время нартский эпос широко обращается к фантастике как к изобразительному средству.
Важнейшим художественным приемом сказаний является гиперболизм. Он служит основным средством поэтизации. С его помощью выражается чувство восторга и преклонения, сила эмоционального напряжения. Преувеличивается все. Например, Сасрыкве в глаз попала лопатка козленка, на которой жили сто ацанов. Гиперболизация достигает наивысшей степени при описании античеловеческого рода великанов, их внешнего вида, образа жизни и действий. Между прочим, среди великанов встречаются три брата под именем “Три волоса”, причем у младшего из них один глаз при семя головах. Неприятно-гигантские размеры этих безобразных существ, носителей злого начала, вызывают брезгливость, посредством гиперболы подчеркивается их низкая природа и нечеловеческая трудность борьбы с ними.
Нартский эпос не отличается вычурностью стиля, пышностью и декоративностью отделки. Из словесных художественных средств больше используются эпитеты и сравнения. Например, имени матери нартов постоянно сопутствует воз величительный эпитет “гуашьа” (“опора”, “основа”). Эпитет “красивая”, “прекрасная” (Пшза) является главным украшением имени сестры нартов. Кроме того, в каждом рассказе можно встретить образные описательные сравнения для характеристики отдельных сторон жизни и внешности действующих лиц.
Нартский эпос абхазов имеет смешанную, стихотворно-прозаическую форму со значительным преобладанием прозаического повествования. Отдельные фрагменты его исполняют в песнях, играя на народном двухструнном смычковом музыкальном инструменте “апхерца”. Но только в немногих своих частях эпос дошел в форме песенного повествования, неотделимого от голоса и музыки (существует особая нартская мелодия), а иногда (например, в “Песне матери нартов”) сопровождаемого и танцами.
Таковы некоторые черты и особенности абхазского нартского эпоса, представляющего собой громадное культурное сокровище, сбереженное со времен седой древности.
Абхазские нартские сказания ближе стоят к адыгским, в то время, как совпадения с осетинскими являются менее поными и сравнительно более редкими. Это объясняется, прежде всего, этнокультурным единством абхазов с адыгами, а в далеком прошлом они составляли еще более тесную этническую группировку.
Так, например, как в абхазских, так ив адыгских сказаниях главными героями являются Сасрыква, закаленный, как и у абхазов, кузнецом, и Сатаней – его мать, причем рождение его происходит также при аналогичных обстоятельствах. И вообще как в абхазских, так и в адыгских сказаниях важнейшим циклом является сасрыквовский, а его главнейшей темой – добывание огня. При этом весь эпизод борьбы с чудовищным великаном представляет и там, и тут почти идентичное повествование.
Вместе с тем имеются и отличия, которые характеризуют абхазские сказания, в основном, как более архаичные. Так, в абхазских сказаниях Сатаней полностью сохраняет свой демократический облик в то время, как в адыгских она иногда выступает госпожой, имеющей служанку. В некоторых адыгских сказаниях заметно идущее также от феодальной эпохи стремление развенчать “низкорожденного” Сасрыкву, который в абхазском эпосе до конца остается в своем ореоле непогрешимого героя. В них представлена и тема имущественного неравенства, хотя и не сильно, и решается она в демократическом плане. Кроме того, Сасрыкву погубили не сами нарты, как в абхазском эпосе, а другие завистники и враги, зарывшие его живым в землю.
Таким образом, при наличии во всех вариантах общего ядра, восходящего, вероятно, к одному первоисточнику, нартские сказания у каждого народа имеют и черты национального своеобразия.
В тексте использованы материалы работ проф. Г. А. Дзидзария и проф. Ш.Д.Инал-ипа “Абхазы”. Историко-этнографические очерки.
«Взятый в целом нартовский эпос поражает богатством и разнообразием сюжетного материала. Если не считать античной мифологии и эпоса, то вряд ли где-либо еще можно найти такое богатство» (В.И.Абаев)
Предисловие
Многие народы Кавказа – осетины, адыги (кабардинцы, черкесы, адыгейцы и др.), абхазы, чеченцы, ингуши, балкарцы, карачаевцы – ведут свое происхождение от мифического народа богатырей нартов. Соответственно, до сегодняшнего дня сохранились и различные варианты преданий о древних нартах, как в форме прозаических сказаний, так и в виде поэтических текстов. Ученые единодушно признают, что наиболее полные предания о нартах сохранили осетины. И сам термин «нарт» по их мнению вошел к другим народам Кавказа именно в осетинском оформлении.
По мнению исследователей осетинский комплекс сказаний о нартах начал формироваться примерно в 7-6 вв. до н.э. Естественно, что процесс трансформации этих преданий длился на протяжении многих веков, включая и христианскую эпоху. Кроме того, в нартском эпосе можно встретить и античные сюжеты и сюжеты, свойственные многим другим народам Ближнего Востока и Европы. В общих чертах, ученые считают, что «ядром нартского эпоса послужил древний аланский цикл, восходящий некоторыми элементами еще к скифской эпохе и непрерывно обогащавшийся за счет контактов с другими народами, в том числе с нардами Кавказа». Однако, вопросы генезиса нартского эпоса не являются темой данного эссе.
Любой древний эпос рассматривается наукой как мифологизированное восприятие народом своей истории вплоть до рождения этого народа и происхождения мира. Но какой бы мифологизации и культурной трансформации не подвергался бы эпос, он все равно продолжает оставаться историческим источником, а не сказкой, порождением народной фантазии. Главный вопрос заключается в том, насколько много (или мало) в данном конкретном эпосе можно выделить исторических «зерен», отделив их от «плевел». В данном эссе я и пытаюсь найти в нартском эпосе такие «зерна», но относящиеся не к официальной истории аланов, осетин, а к проблематике альтернативной истории.
Из-за недостатка времени я не стал анализировать весь комплекс преданий о нартах, сохранившихся у разных народов Кавказа. Тот, кого данная тематика заинтересует, сам может продолжить более полноценное исследование. Я лишь остановился на двух темах очень популярных на форуме ЛАИ. Для работы я воспользовался наиболее полным сводом сказаний о нартах, а именно осетинским эпосом. Он изложен в издании «Сказания о нартах. Осетинский эпос», М., «Советская Россия», 1978. Перевод Ю.Лебединского (электронную версию можно найти здесь). При цитировании текста в скобках приводится название конкретного сказания, использованное в указанном издании.
Небожители и «технологии богов»
О комплексе религиозных верований древних нартов однозначно судить сложно, именно в силу его составного характера. В тотемическом плане нарты вели свое происхождения от волка, в плане космическом считали себя сыновьями Солнца. В историческом (мифологическом) аспекте среди прародителей нартов были и подводные люди донбеттыры (о них ниже). В пантеоне нартов присутствуют и христианские святые: Елиа (св.Илья), Уастырджы (св.Георгий), Йонон (св.Иоанн). Причем эти небожители появляются уже в самых ранних сказаниях, сюжеты которых относятся к до-христианской эпохе. Т.е. это следы явной трансформации таких сказаний в более поздние уже христианские времена.
В различных сказаниях можно встретит обращение героя к Богу или к Богу богов. Есть и некоторые варианты такого обращения:
«Сослан, раньше чем приступить к еде, сказал по обычаю: – Жив Бог» («Сослан и гумский человек»).
Но не этот вопрос заинтересовал меня в первую очередь. Помимо безымянного бога в нартском эпосе присутствуют небожители – «дауджыта», которые являются такими же постоянными героями сказаний, как и нарты. В их пантеон входят: Сафа, покровитель домашнего очага (можно предположить, что это аналог славянского Рода, поскольку он явно старший среди небожителей), повелитель громов Уацилла, одноглазый Афсати, властитель благородных зверей, Фалвар, властитель домашних животных, небесный кузнец Курдалагон, повелитель ветров Галагон , владыка вод Донбеттыр. К небожителям также относятся и аналоги христианских святых. Как и в античной мифологии, эти небожители такие же как люди. Но их взаимоотношения с нартами гораздо более простые, зачастую даже панибратские.
« У нарта Урызмага родился сын, и раскатом грома дошла эта весть до небесного Сафа.
– Кто устроит пир в честь новорожденного, тот может взять его на воспитание! И немедля Сафа привел на шелковой бечеве белого вола в селение нартов. К дому Урызмага подошел он и крикнул:
– Долгих лет желаю я новорожденному! Право воспитать его принадлежит мне!
И он немедля зарезал вола и устроил пир для нартов. Мальчика назвали Айсаной. После пира Сафа взял его к себе в небесное жилище». Стал Айсана подрастать. Друзья Сафа пришли любоваться на него. Вместе пришли Уастырджи и Афсати, вместе – Тутыр и Уацилла. Ногбон пришел вместе с Елиа. Выбежал к ним навстречу мальчик и по старшинству помог гостям слезть с коней».
«И сказал Урызмаг: «…Пусть долго живет на свете друг мой Сафа, который воспитал для нартов такого отважного юношу»! («Айсана»)
«Вместе с небожителями Никкола и Уастырджи не раз гостил Афсати у нарта Аца, и поклялись тогда в вечной дружбе нарт Аца и небожитель Афсати. Много подарков предлагал Афсати своему другу. От всего отказывался Аца, и только золотую вечную свирель принял от друга. Теперь эта свирель была в руках Ацамаза». («Ацамаз и красавица Агунда»)
И подобные формулировки встречаются в нартском эпосе неоднократно. Более того, в паре сказаний есть конкретный временной показатель, который используется для того чтобы подчеркнуть древность эпохи:
«В те давние времена, когда нарты были в полной славе, когда море было им по щиколотку и широко была открыта им дорога на небо, жил в почете нарт по имени Дзылы». («Нарт Дзылы и его сын»)
В то время нарты с небожителями ели и пили за одним столом. Позвала Шатана к себе в дом Курдалагона, он быстро явился на зов ее. («Как рожден был Сослан и как его закалили»)
Кстати, небесный кузнец Курдалагон из всех небожителей является наиболее общительным. Более того, он постоянно помогает нартам, используя свое кузнечное мастерство. Чаще всего эта помощь выражается в создании различных магических артефактов: чудесной свирели, выкованной из небесной стали фатыг (свирель играет сама), колокольчиков и бубенцов, звенящих на разные голоса, обладающие магическими свойствами оружие – меч, стрелы и т.п. Все эти артефакты вручаются именитым нартам, героям и переходят, как правило по наследству.
Самой вершиной кузнечного мастерства Курдалагона стала операция по «закаливанию» Сослана, т.е. превращение поверхности его тела в стальной панцирь («Как Сослан закалил себя»). В результате этого Сослан становится самым могущественным из всех нартов. Он по первому зову приходит на помощь своим сородичам, он несокрушим в битвах. И здесь нужно отметить одну техническую особенность. Во время боя стальной панцирь Батрадза так накаляется, что он вынужден прыгать в море или другой водоем, чтобы остудить тело и только после этого продолжает схватку. Эта слабость и сыграла в конце концов роль «ахиллесовой пяты» в гибели Батрадза. Следствием такой операции стало и то, что Батрадз после этого, вероятно, не смог оставаться на земле. Хотя в эпосе причина этогоуказана не конкретно:
«Возмужал Батрадз, и таким доблестным мужем он стал, что пребывал на небе и долгие годы не показывался в нартском селении».(«Батрадз и Тхыфырт Мукара»)
Кстати, в сказании «Как Батрадз закалил себя» нарт ведет себя по отношению к небесному кузнецу Курдалагону просто фамильярно. Он запросто появляется в его небесной кузне и требует закалить свое тело. А после «операции» вместо благодарности проявляет хамство:
«А Батрадз поднялся к Курдалагону и сказал ему: – Если ты как следует не закалил меня, горе твоему очагу! Я голову сорву с твоих плеч! – И тут Батрадз положил ногу свою на наковальню Курдалагона и ударил по ней молотом: по стальному звону узнал Батрадз о том, что он закален хорошо…»
Возможно, такой характер взаимоотношений между нартами и некоторыми небожителями не более чем отражение национальных черт характера кавказских народов и на это не следует обращать особого внимания. Тем не менее, за тканью сказочных эпизодов иногда можно различить и любопытнейшие детали. Так в одном из сказаний упоминается способ, которым Курдалагон путешествовал между своим небесным жилищем и землей:
« Семь дней и семь ночей пировали гости Уархага, а когда кончился пир, вскочил Курдалагон на гребень огненной бури и, словно крылатый Пакундза, умчался в небеса. («Рождение Ахсара и Ахсартага»)
Правда, знакомое описание «колесницы богов», которое можно встретить и у других народов мира. Однако, это не самое интересное описание летательного аппарата в нартском эпосе. Есть и более детальное в сказании «Как Сослан женился на Косер». Там есть несколько очень любопытных и именно технических моментов, поэтому я привожу здесь достаточно обширную выборку из текста этого сказания.
«Вошла в свою летающую башню красавица Косер. Поднялась она на башне в небо. Тогда собрались нарты, чтобы посмотреть на это диво, и она такое слово сказала им:
И опустила красавица Косер свою башню на землю, к людям.
– Тот, чьи это стрелы, пусть подойдет сюда, – сказала Косер. – Он будет моим суженым.
Обрадовался Сослан, рванул двери башни и вошел в нее.
– Подожди, безумец, подожди! – закричала Косер. – Не сумеешь ты управлять моей башней!
Но не послушал ее Сослан. Рассердилась Косер. Послала вверх свою башню, а сама выскочила из нее на землю. Сослан же не заметил, что Косер выскочила из башни, обежал он всю башню и нигде не нашел ее.
«Значит, обманула эта коварная», – в гневе подумал Сослан. А башня все летит вверх и уносит Сослана.Долетела башня до самого неба и остановилась. Что делать тут Сослану? Разгневался он и спрыгнул с вершины башни на землю. Камнем полетел он вниз – чем ближе к земле, тем быстрее. Достиг земли и со всей силы своего полета стремительно пробил ее насквозь».
« А Косер, пока Сослан был в преисподней, находилась на земле. Дошел слух до нее, что вернулся Сослан, и подумала она: «Кто его знает, может быть, он обиделся на меня?» Велела она своей башне спуститься вниз, вошла в нее – и опять повисла башня между землей и небом.
« И там же, наверху, между землей и небом, помирились нарт Сослан и красавица Косер. А потом велели они башне крутиться и спустили ее вниз на землю.
Сколько пожили они среди нартов, никто не знает, но красавица Косер привыкла жить одна в своей летающей башне между небом и землей и никак не могла ужиться с нартами. … Так разошлись Сослан и красавица Косер. Красавица Косер села в свою башню и поднялась в небесное лоно, а Сослан остался жить с нартами».
Согласитесь, для народной сказочки слишком много технических деталей, вплоть до знакомства с законом ускорения свободного падения.
И еще на одной принципиальной теме, отраженной в нартском эпосе хотелось бы остановится, а именно, на происхождении производящего хозяйства и металлургии. Этот сюжет, пусть и в сильно мифологизированном виде, описан в сказании «Чем небожители одарили Сослана ». Сослан был воспитанником Сафы. Вот Сафа созвал на пир небожителей, а Сослан на нем присутствовал и им прислуживал. И небожители по своей доброй воле решили одарить юного нарта. И вот что получил он в качестве даров: от Уастырджи меч фаринк, изготовленный Курдалагоном, домашний скот от небесного покровителя скота Фалвара, хлебные зерна от повелителя громов Уациллы, соху от Курдалагона, осенний ветер от повелителя ветров Галагона (т.е. технику обработки зерна) и водяную мельницу от повелителя вод Донбеттыра. Т.е. достаточно полный набор земледельческих технологий и скотоводства. И еще в одном сказании («Нарт Дзылы и его сын»), еще в более аллегорической сказочной форме развивается сюжет о том, что нарты получают от небожителей зерно и скот.
Есть в нартском эпосе еще один очень интересный момент, о котором хотелось бы упомянуть. Речь идет о подводных жителях донбеттырах, владыка которых сам Донбеттыр относится к небожителям. Достаточно насыщенный информацией сюжет приведен в сказании «Меч Ахсара»:
«Быценаги (подводные жители) охотились, а тут вдруг на небе раскрылись ворота, и упал оттуда обломок небесной руды прямо на голову старшего из быценагов и пробил ее насквозь. Быценаги унесли этот обломок небесной руды к себе под воду. Ахсар узнал об этом и задумал отобрать у них этот обломок».
«…братья же Ахсар и Ахсартаг разыскали ту кладовую, где быценаги хранили свою руду. Нашли они обломок небесной руды, спрятанный быценагом, и отнесли небесному кузнецу Курдалагону. Из этого обломка сделал себе Ахсар обоюдоострый меч – такой, что от удара его любой камень, любой металл пополам распадались, а сам меч не тупился».
После этого Ахсар истребил быценагов. Причем ему помог советом один из донбеттыров. Т.о. в эпосе четко различаются подводные жители быценаги (их природа из сказания не ясна) и подводные люди донбеттыры. Более того, в следующих двух сказаниях «Яблоко нартов» и «Красавица Дзерасса» описывается как брат-близнец Ахсара Ахсартаг попал в подводный мир. Он опустился на дно моря и оказался в подземном жилище донбеттыров. «Стены дома – из перламутра, полы – из голубого хрусталя, и утренняя звезда светит с потолка». («Красавица Дзерасса»). Вполне конкретное описание помещения с искусственным покрытием стен и прозрачным (хрусталь) полом и источником искусственного же освещения. Здесь в подводном жилище Ахсартаг женится на дочери владыки Донбеттыра красавице Дзерассе.
Впоследствии Дзерасса волшебным образом (после смерти и в результате непорочного зачатия!!!) рождает Шатану. Образ Шатаны – самый яркий женский образ в нартском эпосе. Она и самая мудрая из женщин, к которой за советом и помощью обращаются все нарты. Она обладательница сильнейших магических способностей и владелица магических артефактов. Шатана является матерью Сослана. Аналогичное описание жилища донбеттыров есть в другом предании, где Урызмаг (сын Асхартага) спускается в подводное жилища, расположенное внутри скалы на небольшом островке в море. «Сел Урызмаг, огляделся и видит, что пол под его ногами из голубого стекла, перламутром выложены стены и утренняя звезда горит в потолке». («Безымянный сын Урузмага»)
Т.о. в мире нартов, помимо них и других народов, живет еще одна человеческая раса, во много раз превосходящая тех же нартов в уровне технического развития. Эта раса «дауджыта» имеет свои поселения как в воздушном, так и в подводном пространстве. «Дауджыта» благоволят к нартам, обеспечивают их культурно-экономическое развитие, постоянно покровительствуют, снабжают отдельными техническими изделиями (как правило, очень могущественными), берут изредка мальчиков на воспитание и в отдельных случаях даже вступают в брак с нартами. Владелица летающей башни красавица Косер, бывшая недолгое время женой Сослана, вероятно, тоже относилась к этой расе. Хоть в эпосе об этом прямо и не говорится, но указывается, что «красавица Косер привыкла жить одна в своей летающей башне между небом и землей и никак не могла ужиться с нартами». Кстати, исследователи отмечали, что нарты никогда не вступали в противоборство с «дауджыта». Конфликты происходили только с христианизированными небожителями: Елия, Уастырджы, Ойноном. И причиной гибели нартов послужило то, что они решили померяться силами с Богом (но не «дауджыта», вспомним, что Батрадз даже угрожал небесному кузнецу Курдалагону).
Здесь уже упоминались разные артефакты изготовленные небожителями и поступившие в распоряжение нартов. Таких образцов «технологий богов» в эпосе упоминается достаточно много. Например, Шатана владела магическим зеркалом, способным передавать информацию не только о событиях, происходящих за многие километры, но и о событиях недавнего прошлого. Есть в эпосе упоминания боевых артефактов, имевших автоматизированную (кибернетическую?) природу. Например, неуязвимый шлем Бидаса, который перед боем сам одевался на голову воина. Или непробиваемый панцирь Церека, принадлежавший мифическому богатырю Цереку. Он также сам одевался на тело в случае боевой тревоги. Хотя про самого Церека упоминаний в «Сказаниях о нартах» нет.
Есть описания и других волшебных предметов: «Есть здесь, в пещере Кандзаргаса , волшебная кожа. На ней можно уложить все богатства мира. Есть у него волшебная веревка – что ни обернешь ею, все теряет тяжесть и делается легким, как мотылек. Обладает еще Кандзаргас двумя пружинными крыльями. Что ни положишь на них – все унесут они через горы и леса туда, куда ты захочешь» («Симд нартов»).
В нескольких сказаниях упоминается, что предки нартов говорили на хатиагском языке. Почти все его забыли. Но у Шатаны сохранился железный сундук с сокровищами предком. Открыть его можно лишь обратившись к нему на хатиагском языке. Это легко сделал Батрадз (а он рос и воспитывался на дне моря у донбеттыров). Такой же сундук имел и семиглавый крылатый великан Кандзаргас . Его Батрадз открыл тем же способом («Симд нартов»). Можно, конечно, все это отнести на счет богатой народной фантазии. Но, как говорится, «сказка ложь…».
Нарты и великаны
Один из самых распространенных сюжетов осетинского эпоса – борьба нартских героев с великанами, в которой нарты, естественно, выходят победителями. Как уже упоминалось, нартский эпос – произведение «многослойное». Он неоднократно перерабатывался и адаптировался в течение всего периода своего существования. Поэтому и образы великанов в эпосе не очень конкретизированы. Я попытался провести простейшую классификацию персонажей великанов по материалам «Сказания о нартах».
Общее название для великанов в нартском эпосе – «уаиги». Но этим словом обозначали разных человеческих существ огромного роста. При первом приближении можно выделить три типа великанов – уаигов:
– фантастические великаны,
– мифические великаны,
– исторические гиганты (племена и отдельные рода и семьи).
Я специально использовал два синонима (великаны и гиганты) для разделения, прежде всего, по хронологическому признаку. Т.е. под великанами я подразумеваю более древних и более крупных существ. Еще раз подчеркну: разделение очень условное и не претендующее на какое-либо методологическое обоснование.
Первый тип персонажей – фантастические великаны, самый немногочисленный, они присутствуют всего в паре сказаний. Фантастическими я их назвал потому, что они в эпосе отображены как многоголовые существа. Так В сказании «Симд нартов» упоминается: «Много лет назад семиглавый крылатый уаиг Кандзаргас за дальние горы унес одного из предков твоих по имени Уон и сделал его своим пастухом». В сказании «Доля старшего и доля младшего» упоминаются 9-ти и 12-тиглавые уаиги. Но они скорее являются аллегорическими изображениями препятствий. Т.е. герой должен победить этих чудищ (преодолеть препятствия), охраняющих мост или ущелье, чтобы достичь своей цели. Можно предположить, что данный тип уаигов является сильно мифологизированным воспоминанием об очень древних временах, когда на земле жили люди огромного роста. И развитие этого сюжета можно обнаружить в сказаниях, где встречается второй тип уаигов.
Это мифические великаны и они представлены в эпосе более многочисленными образами. В сказании «Сослан ищет того, кто сильнее его» герой встречается с семьей великанов людоедов. «Пошел Сослан по берегу реки и пришел к какому-то дому. Переступил через порог Сослан и видит: сидит у очага женщина, и так она велика, что между зубами ее ласточка свила гнездо». Здесь же упоминается и уаиг-пахарь, одноглазый и однорукий, который и спасает Сослана, спрятав у себя во рту. Естественно, это очень гиперболизированный образ уаига. Однако от фантастических великанов он отличается тем, что эти мифические великаны показаны как ведущие такой же образ жизни как и обычные люди. Иногда даже этих великанов привязывают к конкретной местности: «Спустился Сослан по кровавому следу вниз, в ущелье, и видит – лежит на дне ущелья убитый олень, а возле него стоит человек. А человек этот ростом не меньше башни». И был он родом из страны Гум («Сослан и гумский человек»). Локализовать сегодня географическое положение земли Гум вряд ли возможно, но для древних сказителей она наверняка имела определенное место в известном им мире. Название местности встречается и в сказании «Сослан и сыновья Тара». Сослан опять встречается с огромными великанами, которые живут в стране Балга на берегу моря и богатой степными пастбищами. «Но вот приблизилась к нему туча, и увидел он, что это не туча, а всадник скачет к нему. Конь под всадником ростом с гору, а сам всадник на коне – как стог на горе. От дыхания всадника и коня его туман поднимается над степью. Глубокую борозду по земле оставляет его сабля. И то не вороны над тучей, а комья земли и куски дерна взлетают над головой всадника из-под копыт его коня. «Так вот каков Мукара, сын Тара! – подумал Сослан». Мукара в эпосе тоже называют термином «уаиг».
Сравнительный рост мифических уаигов показан также в сказании «Нарт Сослан и уаиг Бызгуана»: «Уаиг Бызгуана вскочил со своей постели, выскочил во двор и увидел Сослана. А Сослан ростом ему по щиколотку». Конечно, такую информацию не следует воспринимать как всерьез описывающую рост древних великанов. Но на мой взгляд, это отраженное в народной памяти воспоминание о тех древнейших временах, когда на земле существовали великаны, чей рост был несравнимо большим (не 2,5 – 3 метра), чем у обычных людей.
И в подтверждение этого предположения я приведу достаточно обширный отрывок из одного любопытного сказания «Нарты и кости Уадмера». В нем говориться, что двенадцать именитых нартов поехали на охоту. На какой-то равнине они заночевали в пещере. Утром оказалось, что это череп. А вокруг во множестве разбросаны кости. «Здесь и огромные человеческие, и лошадиные, и собачьи, и кабаньи…». «Соскочил Сослан со своего коня, выбрал человеческие кости, потом собрал лошадиные и тоже положил их отдельно, подобрал и собачьи кости, и кости кабана. Из человеческих костей сложил он скелет великана и сказал:
– А теперь я буду просить Бога, чтобы предстало перед нами это чудесное существо таким, каким оно было в свое время!»
«И он стал просить: – О Бог богов! Оживи этого человека, только чтобы не было у него ног ниже колен и чтобы глаза его ничего не видели. Сразу после этих слов череп заколебался, потом приросли , к нему все остальные кости, покрылись они мясом и кожей, и человек ожил. Только не было у него ног ниже колен – потому не мог он ходить, и не было глаз – и потому он ничего не видел. Зашевелился великан, сел, потянулся». Начали нарты общаться с великаном. Вот отрывок из этого диалога:
«– Жалкая у вас участь, если вы живете такой никчемной пищей! Скоро, видно, ваша погибель придет. Огонь у вас есть?
– Есть,– ответил Сослан и спросил:– А вы чем кормились?
– Мы кормились охотой и соком земли, – ответил великан.
– А как же вы добывали сок земли?
Засучил тут великан свой рукав до самого плеча и запустил руку в землю. Выгреб он полную горсть земли и сказал Сослану:
– Подставь свою ладонь.
– Подставил Сослан свою ладонь, сжал великан в кулаке землю, и жирный сок земли закапал в ладони Сослана и сразу наполнил их». Сослан вылизал то, что наполнило его ладони, – и сок земли, подобно жирному мясу, сразу ударил в его сердце. И так насытился сразу Сослан, что показалось ему, будто он объелся.
– Теперь тебе не захочется есть целую неделю, – сказал великан.
– Только пить будешь время от времени. Сослан спросил великана:
– А ты из какого людского рода?
– Я из уадмеров, – ответил великан».
« Тогда снова помолились нарты. – О, Бог богов! Преврати его снова в то, чем он был. – И тут же исчез уадмер, только череп его величиной с большую пещеру остался лежать посредине равнины».
Из этого сказания видно, что для древних великанов огромного роста существовало даже отдельное наименование, отличное от термина «уаиг». Возможно, древние жители Кавказа находили в земле человеческие черепа, во много раз превышающие их собственные. И это послужило причиной формирования таких вот мифов.
И заканчивая пассаж о мифологических великанах следует упомянуть о наличии в нартском эпосе хорошо нам знакомого сюжета о циклопе. В сказании «Урызмаг и кривой уаиг» рассказана история совершенно аналогичная истории об Одиссее и циклопе Полифеме. Впрочем в этом как раз нет ничего удивительного, поскольку нам хорошо известно о существовании тесных культурно-экономических связей между Кавказом и античным миром.
И, наконец, третий тип уаигов, который я назвал историческими гигантами. Причиной этому послужило предположение о том, что судя по сведениям, приведенным в нартском эпосе, эти уаиги жили рядом с людьми уже в исторические, а не в незапамятные времена. Сюжеты о них являются самыми многочисленными в «Сказаниях о нартах». Чтобы не утруждать читателя многочисленными цитатами, я приведу лишь ряд умозаключений, к которым можно прийти при знакомстве с этим источником.
Во-первых, можно предположить, что рост этих уаигов был не столь огромен как у мифических великанов. Скорее всего, в среднем он достигал 3 метров. Прямых указаний в эпосе на это нет. Но по косвенным данным, (например, то что нарты сидели с уаигами за одним столом и т.п.), такое предположение мне кажется вполне вероятным. Основная масса уаигов жила довольно далеко от земель нартов. Несколько раз упоминается, что нарты, отправляясь в поход на уаигов, проводили в пути дни, а то и недели. В одном сказании «Нарт Урадз и уаиг Ахсуалы» говориться, что уаиг Ахсуалы похитил красавицу и унес ее в страну Сеха (Сехские степи), где был его замок. Там он заточил ее в высокую башню. Сам уаиг жил охотой. В другом сказании «Нарт Сидамон» упоминается уаиг Схуалы, который убил на горе Уарпп нарта Бцега. Нарты отправились в поход, чтобы отомстить. Уаиг жил очень далеко, только на восьмой день нарты достигли степей Кирмыза, где бились уаиг и Бцега. Схуалы имел свои стада, но время проводил на охоте. Обычной смерти он не боялся. Этот фактор свойственен многим сильным уаигам и упоминается в других сказаниях. У Схуалы была жена и богатырский конь.
В сказании «Нарты и черноголовые уаиги» говорится о целом племени гигантов: «Черноголовые уаиги были могучими насильниками. Это, беспощадное и здоровое племя победило всех людей, что жили по соседству с ними. Непобежденными остались одни только нарты – удалой народ». Когда старших нартов не было в селении, уаиги напали, разграбили нартские дома и башни и увели в плен их девушек. Когда старшие нарты вернулись и узнали о несчастье, они отправились в ответный поход. И, опять-таки, в неблизкий: «Разгневались нарты и снарядили большой поход в Страну черноголовых уаигов. Ехали день, ехали два, неделю, две недели». Они напали на укрепленное селение уаигов и семь дней сражались, но не могли их победить, поскольку убитые уаиги утром оживали. Здесь мы опять сталкиваемся с приписыванием гигантам волшебных свойств. Победить нартам помог небожитель Уастырджи.
С другой стороны, в разных сказаниях упоминается об отдельных семьях уаигов, которые жили по соседству с нартам, иногда даже на ближайшей горе («Батрадз и заносчивый сын уаига Афсарона»). В этих сказаниях приводятся основные, так сказать, характеристики уаигов. Отмечается их огромная сила и, одновременно, глупость. Впрочем, такие характеристики гигантов можно встретить в мифах разных народов мира. Равно как и еще одну черту, то что гиганты были каннибалами. В сказании «Как Батрадз спас именитых нартов» рассказывается как именитые нарты отправились на охоту. Погнались за оленем, который увел их за семь гор (что, в общем-то не рядом). Там они наткнулись на башню, «сложенную из огромных валунов». В ней жили семеро уаигов. «Услышав зов нартов, выбежали они и обрадовались: горная мелкота, как называли они людей, сама явилась к ним. Пригласили они нартов в свое жилище, усадили их в ряд возле очага, сами же переглянулись, и трое принялись строгать шампуры, а четверо начали разводить огонь». И еще одна цитата из того же сказания: «А другой уаиг ему ответил: – … Наши старшие и раньше лакомились мясом горных человечков»…
Т.е. можно сделать такое заключение: еще в исторические времена на одних территориях (и на соседних тоже) рядом с обычными людьми обитали племена и отдельные семьи людей гигантского роста. С людьми они находились чаще всего в состоянии вооруженного нейтралитета. Но при первой же возможности нападали и грабили. Кончилось это тем, что более многочисленные и лучше организованные люди победили и истребили племена гигантов. Об этом прямо говорится в сказании «Гибель нартов»: «Всю жизнь провели в битвах доблестные нарты. Силу многих насильников сломили они. Уаигов истребили до последнего и даже вступили в борьбу с духами земными и небесными».
Вместо послесловия
«Сказания о нартах», как и любой другой древний эпос, может быть богатейшим источником информации о древнейшем прошлом человечества. Ветхий завет, по мнению ученых, начал формироваться как единый эпос в 14-12 вв. до н.э. Но события, описанные в «Книге Бытия» начинаются от сотворения мира. Большинство событий нартского эпоса укладываются, по сути дела, в период жизни четырех поколений основных героев. Но было бы наивным предполагать, что в таком историческом эпосе отражена жизнь народа на протяжении всего лишь пары веков в лучшем случае. Можно смело предполагать, что такая картина является результатом формализации разновременных преданий. И осколки информации о событиях стародавних времен просто вписываются в канву канона произведения и сопрягаются с главными персонажами. Это, как я полагаю, результат недостаточной сохранности информации о далеком прошлом, имевшейся в распоряжении к моменту формализации эпоса. Например, в сказании небожители одаривают Сослана зерном и домашними животными, земледельческими технологиями. А ведь Сослан относится уже к четвертому поколению нартских героев. И предыдущие поколения имеют и домашний скот и земледельческую культура и орудия из металла. Т.е. попытки установления какой-либо научно обоснованной хронологической шкалы на основе эпоса совершенно бесперспективны. Эпос предоставляет нам отдельные крупицы информации о событиях древности, неопределенных во времени, а порой и в пространстве. Однако, такие крупицы бывают порой чрезвычайно интересными.
И в конце этого маленького эссе я хотел бы упомянуть некоторые из них. Так, например, В сказании «Батрадз и чаша нартов Уацамонга» есть странный эпизод: «Шесть колосьев произрастало до этого времени на стебле ячменя». Но владыка хлебов Хор-алдар из мести за своего сына Бур-хор-али, убитого Батрадзом оставил «на ячмене только один колос, а пять колосьев уничтожил навеки». Это произошло только потому, что в защиту ячменя выступил Уастырджи. Что может означать такая странная фраза, только ли мифическую аллегорию?
В сказании «Как Хамыц женился» описывается народ карликов, ведущих свой род от донбеттыров. «–Происходим мы от донбеттыров, – сказал маленький охотник. –Принадлежу я к роду Быцента, и живем мы постоянно под землей».
« – Это хорошо, – сказал маленький охотник. – Мы бы тоже охотно породнились с нартами. Но должен ты знать: мы вспыльчивы и нетерпеливы и беспощадно мстим за обиды. Всего две пяди наш рост, а в обхват и того меньше, но наша сила, наше мужество и другие наши достоинства в испытаниях не нуждаются. Есть у меня сестра, и мы бы выдали ее за тебя замуж, но вы, нарты, любите надо всем насмехаться, мы же от насмешек заболеваем, а от упреков умираем».
Кстати, невеста Хамыца оказалась в облике лягушки, которая только ночью возвращалась в человеческий облик и обладала волшебными способностями. Весьма знакомый сюжет, но причем здесь карлики?
«Часто уходил в походы нарт Урызмаг. И вот однажды был он долго в отъезде и не встретил никого и не нашел ничего» («Урызмаг и Харан-Хуаг»). Т.е. земля была не густо заселена!? Тогда, по идее, это должно относится ко времени после потопа.
«Унесли Саууая и бросили в расщелину ледника. Подобрали его волки, и волчица выкормила его своим молоком. Не по дням и часам, а по мгновеньям вырастал Саууай, и вот скоро стал он охотиться» («Саууай»). Саууай как бы выпадает из основной последовательности нартского эпоса. Тем не менее, как мы знаем, некоторые современные народы Кавказа (те же чеченцы) до сих пор связывают свое мифологическое происхождения с волком. К тому же данный мотив имеет прямую аналогию с древнеримской мифологией.
И напоследок, хотелось бы отметить пару интересных моментов, связанных с представлениями нартов о Боге. В сказании («Смерть Батрадза») говорится: «После того как зло нартов – Сырдон – натравил Батрадза на духов земных и небесных, начал с ними Батрадз жестокую войну. Где только ни настигал он их, там уничтожал и калечил. Собрались тут все духи и дауаги и пришли жаловаться Богу:
– Нет нам житья от Хамыцева сына Батрадза! Пошли на него погибель! Или пусть останется он, а нас не станет. А если останемся мы, пусть погибнет он.
– Не знаю я, как вам помочь, – ответил Бог. – Помимо моей воли появился он на свет, и нет в моих руках погибели для него».
И подтверждение такой странной «слабости» Бога мы встречаем в сказании «Гибель нартов», где указывается причина гибели этого народа. Из-за своей гордыни они перестали молиться Богу и бросили ему вызов. Бог предложил им несколько выборов. Первый – искоренить их род или оставить плохое потомство. Нарты выбрали первое. Второй – вечная жизнь или вечная слава. Нарты выбрали второе. Но Бог их не уничтожил, они сами легли в могилы, чтобы подтвердить свой выбор. И в этом сказании есть интересный эпизод: «Когда перестали они поминать Бога, прислал он к ним ласточку:
– Лети от меня к нартам и спроси их, чем они обижены. Прилетела ласточка, села на молодое деревцо, что росло на нартском нихасе, и защебетала по-хатиагски:
– Я к вам как посредник прислана. Человек, которому вы поклонялись, прислал меня, чтобы спросить вас: «Что я сделал, нарты, такое, из-за чего вы обиделись?»
Древний язык, который нарты почти все забыли, является языком Бога? А сам Бог также имеет человеческую природу? Однако, это уже вопрос теологический и упомянул я эти эпизоды лишь для того, чтобы еще раз подчеркнуть, насколько удивительная информация содержится в древних эпических сказаниях.
P.S. Приношу свои извинения за возможные неточности в вопросах истории нартского эпоса. Как я уже оговаривался, эссе писал буквально «на бегу», но, надеюсь, читатели не окажутся разочарованы.
Из-за отсутствия письменных источников невозможно восстановить полную картину того, как происходило развитие и формирование эпоса. Лишь отрывочные данные, содержащиеся в трудах Геродота и Мацеллина, а также в хрониках Армении и Грузии, позволяют судить об историко-культурной среде, в которой зарождались сказания о нартах.
В.О.Миллеру и Ж.Демюзилю путем вычленения древнейших пластов эпоса и последующего лингвистического и историко-культурного анализа удалось показать, что у истоков его были, по-видимому, племена североиранских скифо-сарматов и аланов, населявшие территорию нынешнего юга России в I тысячелетии до нашей эры, а также племена, создавшие кобанскую культуру Центрального Кавказа (бронзовый век). Детали, характеризующие быт этих племен, описание которых можно найти у историков и географов древности, встречаются в нартских преданиях либо в художественно переработанном, либо почти в том же виде, в каком были зафиксированы еще римлянами и греками. Даже имена старейших героев сказаний (Уаерхаег, Ахсартаег, Уырызмаег, Сырдон) имеют иранское происхождение. Исследователи указывают на ряд сюжетных параллелей между нартским эпосом и кельтскими и скандинавскими легендами.
Позднее, в 13–14 вв., эпос испытал значительное влияние татаро-монгольской культуры. Имена Батрадз, Хамыц, Сослан, Елтаган, Сайнаг, Маргудз имеют монгольское и тюркское происхождение. Однако, как отмечает В.И.Абаев, несмотря на тюркское происхождение имен некоторых героев, а также отдельные совпадения в сюжетах и мотивах, сказания, относящиеся ко второму пласту эпоса, абсолютно оригинальны.
Относительно происхождения слова «нарт» ученые не пришли к единому мнению; часть из них усматривает сходство с иранским словом «нар» (мужчина), осетинским «нае арт» (наш огонь) и древнеиндийским корнем «нрт» (плясать). В.И.Абаев полагал, что слово «нарт» восходит к монгольскому корню «нара» – солнце (многие герои эпоса связаны с солярным мифом). Слово «нарт» образовано из этого слова с добавлением суффикса «-т», который является указателем множественного числа существительных в осетинском языке. По тому же принципу до сих пор образуются осетинские фамилии.
Собирание, изучение и публикация сказаний.
Впервые о существовании нартского эпоса упомянуто в книге Ю.Клапрота Путешествие на Кавказ и в Грузию (1812). Однако первые записи, сделанные В.Цораевым и братьями Д. и Г.Шанаевыми, относятся к 1870–80-м. Русский перевод двух сказаний был опубликован академиком А.Шифером в 1868. Эпосом заинтересовался также В.Пфафф, который издал несколько сказаний в переводе на русский язык.
Представитель «исторической школы» в русской фольклористике В.О.Миллер (1848–1913) был первым, кто занялся научным изучением осетинского фольклора, в частности, в 1880–90-х он опубликовал нартские сказания на осетинском языке, снабдив их русским переводом и комментариями.
Французский историк и филолог Ж.Дюмезиль (1898–1986) в 1930 издал книгу Легенды о нартах, куда были включены все вышедшие прежде сказания, причем как осетинские, так и кабардинские, черкесские, балкарские и карачаевские, чеченские и ингушские варианты.
Огромный вклад в изучение эпоса сделал советский ученый, лингвист, исследователь мифологии и фольклора иранских народов В.И.Абаев (1900–2001). В частности, он был научным консультантом фундаментального издания Нарты. Осетинский героический эпос, куда вошли расположенные по циклам тексты (с вариантами) на осетинском языке, в том виде, как они были записаны у народных сказителей, а также максимально близкие к оригиналу переводы на русский язык.
Кроме того, на русском языке издавались переводы и литературные обработки сказаний о нартах, выполненные Ю.Либединским, В.Дынник, Р.Ивневым, и поэтические переложения фрагментов эпоса А.Кубалова, Г.Maлиева и др.
Историческая действительность и художественный вымысел в сказаниях.
В нартских сказаниях действительность переплетена с художественным вымыслом. Здесь отсутствуют описания исторических событий в их хронологической последовательности, но действительность находит отражение в именовании местностей, где разворачивается действие отдельных эпизодов, а также в именах некоторых героев. Так, армянский историк Мовсес Хоренаци передает легенды об аланской царевне Сатаник (5 в.), в которых можно обнаружить отдельные сюжеты из нартских сказаний о Сатaне.
В имени Сайнаг-алдара, выступающего то союзником, то противником нартов, исследователи видят трансформацию титула хана Батыя – Саин-хан («славный хан»), а в названии чудовища Хъандзаргаса, взявшего в плен многих нартов, искаженное слово «Хъан-Ченгес» (Чингисхан).
Помимо этого, упоминаются Черное море, Кумская равнина и такие народы, как печенеги и терские тюрки.
Многие мотивы сказаний являются отражением обычаев и верований, бытовавших у алан, либо скифов-сарматов. Так, предание, повествующее о том, как пытались умертвить одряхлевшего Урызмага, – связано с обычаем скифов убивать в ритуальных целях своих стариков. Шуба Сослана, сделанная из скальпов врагов, – отзвук описанного еще Геродотом обычая скифов скальпировать убитого в бою врага, с тем, чтобы потом украшать скальпами уздечку коня или шить из них плащи. В переодевании Сослана в волчью шубу перед битвой также видится воспроизведение древних верований, согласно которым облачение в шкуру животного-тотема способно придать отвагу и силу.
Родовая организация нартов в сказаниях.
Согласно преданиям, нарты принадлежали к трем родам (фамилиям). Каждый род в эпосе наделен особыми, характеризующими его чертами: Бората – славились богатством, Алагата – умом, Ахсартаггата – храбростью. По замечанию Ж.Демюзиля, разделение нартов на три фамилии соответствует трем социальным функциям, наличествующим у самых разных народов: хозяйственной (Бората жили в нижней части села и владели несметными богатствами), жреческой (Алагата занимали среднюю часть, в их доме происходили пиры, там же убивали стариков, там же хранилась уацамонга, волшебная чаша нартов) и военной (Ахсартаггата, поселившиеся в верхней части, были смелы и воинственны).
Представители родов состоят в родственных отношениях: они женятся и выходят замуж друг за друга, однако зачастую и жестоко враждуют, что также характерно для людей, живущих обычаями военно-дружинного строя.
Основные сюжеты сказаний.
Уклад жизни героев характерен для военно-племенных сообществ. Поэтому основой сюжета в большинстве случаев является подвиг, совершенный тем или иным героем во время охоты или военного похода, традиционным является сюжет о сватовстве и об отмщении убийце отца. Один из распространенных сюжетов – спор нартов о том, кто из них самый лучший, решается по-разному: иногда надо рассказать о подвиге, иногда одолеть соперника в бою или в пляске. Немалое место занимают богоборческие мотивы и напрямую связанные с ними сказания о гибели нартов.
Циклизация эпоса.
По замечанию В.И.Абаева, эпос в том виде, в котором он сохранился, находится на пути к гиперциклизации, когда отдельные циклы начинают сливаться в непротиворечивое повествование эпического характера, а герои оказываются связаны между собой генеалогически. Выделяется четыре основных цикла.
Цикл Ахсара и Ахсартага.
Главными героями являются сыновья старейшего нарта Уархага. В сказаниях цикла исследователи находят отражение древнейших тотемических верований. Так, имя прародителя нартов Уархага они возводят к древнеосетинскому слову «уарка» – волк. Мотивы, содержащиеся в других сказаниях (волк приходит к умирающему Сослану, шуба Сослана – из волчьих шкур), подтверждают гипотезу, согласно которой волк когда-то считался животным-тотемом, и от него вели свой род герои-богатыри.
Цикл Урузмага и Сатaны.
Входят сказания, которые считаются сильно видоизмененными преданиями об этногенезе. Урызмаг и Сатaна, как это часто бывает в легендах о происхождении того или иного народа, – единоутробные брат и сестра. Сатaна выступает в роли матери-покровительницы всех нартов.
Цикл Сослана.
Сказания в цикле группируются вокруг рожденного из камня богатыря Сослана. Характер сказаний, по мнению Ж.Демюзиля, позволяет утверждать, что герой воплощает в себе черты солнечного бога, а сам цикл является отражением солярного культа.
Цикл Батрадза.
Главный герой – Батрадз, как продемонстрировал Ж.Дюмезиль, несет в себе черты грозового божества.
Помимо того, в эпосе встречаются и менее крупные циклы, например о Сырдоне – хитреце-трикстере (шуте), о музыканте Ацамазе, о Тотрадзе, сыне Албега, и др.
Средства художественной выразительности.
Большинство сохранившихся сказаний осетинского нартского эпоса (кадаг) известны в прозаическом варианте. Однако в прошлом сказания имели поэтический строй, и сказители исполняли их в сопровождении осетинской лиры – фандыра. Сказания имели особую ритмику и мелодику, рифмы для кадага не характерны. Если у осетин сказания исполнял один сказитель (это могли быть как мужчины, так и женщины), то у адыгов исполнение – исключительно мужская прерогатива, кроме того, существует несколько вариантов исполнения эпоса: и единственным исполнителем, и исполнителем в сопровождении хора. Повествуя об отдельном герое, сказитель использовал особую, характерную именно для этого героя мелодию.
Построение повествования линейное, без ответвлений от основной сюжетной линии. О событиях рассказывается без каких-либо морально-этических оценок, при этом возникает ощущение реальности происходящих событий. Описания лаконичны, эпитеты и сравнения довольно просты, на первый план выдвинута сюжетная динамика.
Для описания героев зачастую применяются формульные выражения: о красавице – «золотые косы – до щиколоток», о всаднике-великане – «конь – величиной с гору, сам – величиной со стог сена» и т.д.
Для сказаний характерна парность определений и образов, например об отчаянном крике говорится «крик орла и вопль сокола», в паре употребляются и ассонирующие имена – «Ахсар и Ахсартаг», «Кайтар и Битар».
Основные герои сказаний.
Ахсар и Ахсартаг
– близнецы, сыновья Уархага. Ахсартаг женится на Дзерассе, дочери правителя водного царства Донбеттыра. Впоследствии Ахсартаг убивает своего брата Ахсара, от раскаянья кончает с собой. Дзерасса возвращается в подводное царство и там производит на свет двух близнецов, Урызмага и Хамыца, которые, возмужав, возвращаются на родину отца и выдают свою мать Дзерассу замуж за деда Уархага.
Это сказание весьма напоминает латинскую легенду о вскормленных волчицей близнецах Ромуле и Реме, причем не только в том, что один брат-близнец убивает другого, но и в том, что, по-видимому, в первоначальных тотемических вариантах мифа матерью Ромула и Рема была волчица, и только позднее ей была отведена роль кормилицы. В нартском сказании встречается не мать-волчица, а волк-прародитель, о чем свидетельствует имя Уархага. Возможно, сюжетное сходство этого сказания с легендой о Ромуле и Реме является отражением имевших некогда место контактов скифских племен с древними италийцами.
Любопытным в данном сказании является также удвоение близнечного мотива, который сам по себе характерен для многих мифологических систем, а также указание на генеалогическую связь героев эпоса с подводными обитателями.
Урызмаг и Сатaна.
Небожитель Уастырджи домогался любви красавицы Дзерассы. Не добившись ее, пока Дзерасса была жива, Уастырджи проник в склеп, где лежало ее тело, затем пустил туда своего коня и пса. Так родилась Сатaна, а также конь, первый в конях, и пес, первый во псах. Когда Сатaна подросла, она обманом женила на себе своего брата Урызмага. Сказание, как отмечают ученые, несет отпечаток древних мифов, повествующих о происхождении людей, именно в таких мифах прародителями человечества являются брат и сестра (Кронос и Рея, Зевс и Гера). Эта гипотеза подтверждает и то, что герои происходят от сверхъестественных существ.
Высокое положение, занимаемое Сатaной в нартском сообществе, роль хозяйки и советчицы во всех делах, предпринимаемых ее мужем, спасительницы нартского племени, которая избавила нартов от голода (предвидя трудный год, она сделала большие запасы в своих кладовых), позволяют сделать вывод, что связанные с нею сюжеты зародились еще во времена матриархата. Сатaна – и волшебница, которая может принять иной облик, и вещунья, которая способна увидеть все, что происходит на свете. Она первая сварила любимый напиток нартов – ронг, она же дала им пиво. Сатaна стала приемной матерью двух самых известных героев нартского эпоса – Сослана и Батрадза.
Под стать супруге ее муж Урызмаг: во многих сказаниях он предстает полным чувства собственного достоинства, сдержанным и рассудительным седобородым старцем.
Сатaна и Урызмаг присутствуют в том или ином виде во всех циклах.
Идеальный брак этих героев бездетен. Существуют предания, в которых говорится о 16 сыновьях, погибших от руки Урызмага. Виновником смерти семнадцатого, отданного без ведома отца на воспитание родственникам матери Донбеттырам, также по стечению обстоятельств оказался Урызмаг. Этот сюжет еще более сближает героя с мифологическим отцом-прародителем Кроносом, пожиравшим своих детей.
Наряду с вышеупомянутыми основными сказаниями, относящимися к циклу, существуют и другие: сказания о приключении Урызмага в пещере одноглазого великана (очевидно сходство с приключением Одиссея в пещере циклопа), о сыне, явившемся из царства мертвых на помощь Урызмагу, о последнем походе Урызмага.
Сослан
(Созрыко, Сосруко) – герой-богатырь, появившийся из оплодотворенного пастухом камня. Небесный кузнец Курдалагон закалил Сослана в волчьем молоке. Но корыто из-за происков хитреца Сырдона оказалось короче, чем следовало, и хотя все тело героя стало булатным, колени остались незакаленными. Сослан – один из любимейших героев нартского эпоса. Существует много сказаний, связанных с его именем. Помимо сюжетов о рождении и закаливании, к основным относятся сказание о сватовстве к красавице Бедоху, ставшей его женой; сказание о путешествии Сослана в страну мертвых в поисках выкупа за вторую жену, дочь Солнца; сказание о битве Сослана с великаном Мукарой, которого он победил хитростью – попросил неделю просидеть на морозе в яме, а когда великан вмерз в лед, Сослан отрубил ему голову; сказание о шубе, сшитой для Сослана из скальпов, бород и усов убитых им врагов; сказание о поединке Сослана с Тотрадзом, сыном Албега, с которым герой смог справиться, только надев шубу из волчьих шкур, испугавшую коня Тотрадза; сказание о смерти Сослана от колеса Балсага, которое, подученное Сырдоном, проезжает по незакаленным коленям Сослана, и тот погибает.
Как отмечали Ж.Дюмезиль и В.И.Абаев, происхождение героя из камня указывает на то, что в Сослане есть черты солнечного божества, о чем говорит и его женитьба на дочери Солнца, и его борьба с замерзающим во льду великаном, но особенно гибель из-за колеса Балсага (в некоторых сказаниях – колесо Ойнона, отождествляемого со святым Иоанном, который непосредственно связан с солнечным культом).
Имя героя имеет тюркское происхождение, при этом впервые оно отмечено в 13 в., так, Давид Сослан, осетинский вождь, являлся мужем прославленной грузинской царицы Тамары.
Батрадз
родился из нарыва на спине своего отца Хамыца, куда его перенесла мать, женщина из рода волшебников-бценов. Батрадз родился железным, но, закалившись в семи котлах с водой (либо в море), стал стальным. Живет герой в основном на небе, среди небожителей, на землю раскаленной стрелой спускается по зову нуждающихся в его поддержке нартов.
С именем Батрадза, помимо рассказов о рождении и закаливании, связаны сказания о мести Батрадза за смерть его отца Хамыца; о спасении Батрадзем Урызмага, которого хотели погубить из-за того, что он стар; о победа в нартской пляске над великаном Алафом, искалечившим в пляске много нартов; о битве за крепость Хыз, которую Батрадз сокрушает, попросив нартов выстрелить им вместо стрелы (в позднейший вариантах – вместо пушечного ядра); о победе в споре, кто лучший среди нартов; о битве Батрадза с небожителями и его захоронении в склепе Софии (стального Батрадза невозможно было взять никаким оружием, тогда бог сделал так, что от нестерпимой жары высохли все родники и море, и докрасна раскаленный Батрадз умер от жажды).
В образе Батрадза исследователи усматривают черты дохристианского грозового божества, подтверждение чему – его битва с уже христианизированными божествами грома – Уациллами (Уацилла – отождествляется со святым Илией). Этот мотив свидетельствует о вытеснении языческих божеств после принятия аланами в 6–10 вв. христианства.
В сказаниях о Батрадзе имеются некоторые параллели с былинами, повествующими о богатыре Святогоре. Так, решив помериться силой с богом (Батрадз утверждает, что мог бы всю землю поднять на себя), герой видит на дороге мешок, в который вошла вся тяжесть земли. Не осилив ее, Батрадз понимает пределы собственного могущества.
Исследователи указывают на то, что имена Хамиц и Батрадз имеют явно монгольское происхождение и свидетельствуют о влиянии, которое оказал тюркско-монгольский эпос на эпос о нартах.
Ацамаз
– музыкант, под звуки свирели которого начинают таять ледники, выходят из укрытий животные, расцветают цветы. Услышав игру Ацамаза, его полюбила красавица Агунда. Однако, не желая это показывать, девушка насмехается над Ацамазом, и тот разбивает свою свирель. Агунда собирает обломки, по которым ее отец ударяет волшебной плеткой, и обломки срастаются. Небожители, узнав о неудаче Ацамаза, берутся выступить в качестве сватов. На свадьбе Агунда возвращает Ацамазу свирель. Как отмечает В.И.Абаев, эта женитьба – вариация весеннего мифа, а сам Ацамаз выступает воплощением солярного божества.
Сырдон
– ловкий пройдоха, хитрец и острослов, он же – злокозненный чародей, способный перевоплотиться в женщину, старика или в предмет, в эпосе его неоднократно называют «погибелью нартов». Сырдон – сын Гатага, водного божества, и Дзерассы. Жил Сырдон под землей, вход в его жилище напоминал запутанный лабиринт, и никто не мог найти его дом. Только когда Сырдон украл у Хамыца корову, тот разузнал, где находится дом Сырдона, и убил его семерых сыновей. Скорбя по сыновьям, Сырдон из кисти старшего сына, на которую натянуты жилы его сыновей, изготавливает арфу (фандыр). Игра фандыра так понравилась нартам, что они разрешили Сырдону стать нартом.
Благодаря необычному происхождению, Сырдон наделен даром провидения. О проделках Сырдона существует множество анекдотических историй. Но его проделки зачастую имеют роковые последствия: из-за него покинула Хамыца мать Батрадза, колени Сослана остались незакаленными, а затем погиб сам Сослан. В некоторых вариантах сказаний Сырдон является виновником гибели нартов. Именно он подстрекает нартов вступить в борьбу с богом.
На сходство образа Сырдона и скандинавского бога Локи указывал Ж.Дюмезиль. Образ Сырдона относится, по-видимому, к древнейшим в эпосе. Это культурный герой с чертами трикстера, поэтому комические свойства сочетаются в нем с демоническими. Он выступает то в роли спасителя нартов и провидца, предостерегающего нартов от дурных поступков, то старается им навредить – особенно заметно это в его противостоянии Сослану, которого он упорно пытается погубить. Борьба Сырдона с героем, воплощающим черты солнечного божества, закономерна, если учесть хтонический характер этого образа.
Богоборческие мотивы.
Мотивы богоборчества часто встречаются в нартском эпосе: гибель Сослана в столкновении с колесом Ойнона (Балсага), война Батрадза с небожителями и в особенности гибель нартов, наступившая из-за того, что нарты, победив всех врагов, решили помериться силой с богом. В наказание бог послал им семилетний неурожай. Но нарты не смирились, и тогда им на выбор было предложено либо плохое потомство, либо всеобщая погибель. Нарты предпочли последнее.
Существуют и другие варианты предания, однако, как считают исследователи, богоборческие мотивы в осетинском нартском эпосе отразили борьбу дохристианских языческих верований с принятым аланами христианским вероисповеданием.
Береника Веснина
Цикл Сослана. Сказания в цикле группируются вокруг рожденного из камня богатыря Сослана. Характер сказаний, по мнению Ж.Демюзиля, позволяет утверждать, что герой воплощает в себе черты солнечного бога, а сам цикл является отражением солярного культа.Цикл Батрадза. Главный герой ? Батрадз, как продемонстрировал Ж.Дюмезиль, несет в себе черты грозового божества.Помимо того, в эпосе встречаются и менее крупные циклы, например о Сырдоне ? хитреце-трикстере (шуте), о музыканте Ацамазе, о Тотрадзе, сыне Албега, и др.Средства художественной выразительности. Большинство сохранившихся сказаний осетинского нартского эпоса (кадаг) известны в прозаическом варианте. Однако в прошлом сказания имели поэтический строй, и сказители исполняли их в сопровождении осетинской лиры ? фандыра. Сказания имели особую ритмику и мелодику, рифмы для кадага не характерны. Если у осетин сказания исполнял один сказитель (это могли быть как мужчины, так и женщины), то у адыгов исполнение ? исключительно мужская прерогатива, кроме того, существует несколько вариантов исполнения эпоса: и единственным исполнителем, и исполнителем в сопровождении хора. Повествуя об отдельном герое, сказитель использовал особую, характерную именно для этого героя мелодию.Построение повествования линейное, без ответвлений от основной сюжетной линии. О событиях рассказывается без каких-либо морально-этических оценок, при этом возникает ощущение реальности происходящих событий. Описания лаконичны, эпитеты и сравнения довольно просты, на первый план выдвинута сюжетная динамика. Для описания героев зачастую применяются формульные выражения: о красавице ? «золотые косы ? до щиколоток», о всаднике-великане ? «конь ? величиной с гору, сам ? величиной со стог сена» и т.д.Для сказаний характерна парность определений и образов, например об отчаянном крике говорится «крик орла и вопль сокола», в паре употребляются и ассонирующие имена ? «Ахсар и Ахсартаг», «Кайтар и Битар».Основные герои сказаний. Ахсар и Ахсартаг ? близнецы, сыновья Уархага. Ахсартаг женится на Дзерассе, дочери правителя водного царства Донбеттыра. Впоследствии Ахсартаг убивает своего брата Ахсара, от раскаянья кончает с собой. Дзерасса возвращается в подводное царство и там производит на свет двух близнецов, Урызмага и Хамыца, которые, возмужав, возвращаются на родину отца и выдают свою мать Дзерассу замуж за деда Уархага. Это сказание весьма напоминает латинскую легенду о вскормленных волчицей близнецах Ромуле и Реме, причем не только в том, что один брат-близнец убивает другого, но и в том, что, по-видимому, в первоначальных тотемических вариантах мифа матерью Ромула и Рема была волчица, и только позднее ей была отведена роль кормилицы. В нартском сказании встречается не мать-волчица, а волк-прародитель, о чем свидетельствует имя Уархага. Возможно, сюжетное сходство этого сказания с легендой о Ромуле и Реме является отражением имевших некогда место контактов скифских племен с древними италийцами.Любопытным в данном сказании является также удвоение близнечного мотива, который сам по себе характерен для многих мифологических систем, а также указание на генеалогическую связь героев эпоса с подводными обитателями. Урызмаг и Сатaна. Небожитель Уастырджи домогался любви красавицы Дзерассы. Не добившись ее, пока Дзерасса была жива, Уастырджи проник в склеп, где лежало ее тело, затем пустил туда своего коня и пса. Так родилась Сатaна, а также конь, первый в конях, и пес, первый во псах. Когда Сатaна подросла, она обманом женила на себе своего брата Урызмага. Сказание, как отмечают ученые, несет отпечаток древних мифов, повествующих о происхождении людей, именно в таких мифах прародителями человечества являются брат и сестра (Кронос и Рея, Зевс и Гера). Эта гипотеза подтверждает и то, что герои происходят от сверхъестественных существ.Высокое положение, занимаемое Сатaной в нартском сообществе, роль хозяйки и советчицы во всех делах, предпринимаемых ее мужем, спасительницы нартского племени, которая избавила нартов от голода (предвидя трудный год, она сделала большие запасы в своих кладовых), позволяют сделать вывод, что связанные с нею сюжеты зародились еще во времена матриархата. Сатaна ? и волшебница, которая может принять иной облик, и вещунья, которая способна увидеть все, что происходит на свете. Она первая сварила любимый напиток нартов ? ронг, она же дала им пиво. Сатaна стала приемной матерью двух самых известных героев нартског
о эпоса ? Сослана и Батрадза.Под стать супруге ее муж Урызмаг: во многих сказаниях он предстает полным чувства собственного достоинства, сдержанным и рассудительным седобородым старцем. Сатaна и Урызмаг присутствуют в том или ином виде во всех циклах.Идеальный брак этих героев бездетен. Существуют предания, в которых говорится о 16 сыновьях, погибших от руки Урызмага. Виновником смерти семнадцатого, отданного без ведома отца на воспитание родственникам матери Донбеттырам, также по стечению обстоятельств оказался Урызмаг. Этот сюжет еще более сближает героя с мифологическим отцом-прародителем Кроносом, пожиравшим своих детей.Наряду с вышеупомянутыми основными сказаниями, относящимися к циклу, существуют и другие: сказания о приключении Урызмага в пещере одноглазого великана (очевидно сходство с приключением Одиссея в пещере циклопа), о сыне, явившемся из царства мертвых на помощь Урызмагу, о последнем походе Урызмага. Сослан (Созрыко, Сосруко) ? герой-богатырь, появившийся из оплодотворенного пастухом камня. Небесный кузнец Курдалагон закалил Сослана в волчьем молоке. Но корыто из-за происков хитреца Сырдона оказалось короче, чем следовало, и хотя все тело героя стало булатным, колени остались незакаленными. Сослан ? один из любимейших героев нартского эпоса. Существует много сказаний, связанных с его именем. Помимо сюжетов о рождении и закаливании, к основным относятся сказание о сватовстве к красавице Бедоху, ставшей его женой; сказание о путешествии Сослана в страну мертвых в поисках выкупа за вторую жену, дочь Солнца; сказание о битве Сослана с великаном Мукарой, которого он победил хитростью ? попросил неделю просидеть на морозе в яме, а когда великан вмерз в лед, Сослан отрубил ему голову; сказание о шубе, сшитой для Сослана из скальпов, бород и усов убитых им врагов; сказание о поединке Сослана с Тотрадзом, сыном Албега, с которым герой смог справиться, только надев шубу из волчьих шкур, испугавшую коня Тотрадза; сказание о смерти Сослана от колеса Балсага, которое, подученное Сырдоном, проезжает по незакаленным коленям Сослана, и тот погибает. Как отмечали Ж.Дюмезиль и В.И.Абаев, происхождение героя из камня указывает на то, что в Сослане есть черты солнечного божества, о чем говорит и его женитьба на дочери Солнца, и его борьба с замерзающим во льду великаном, но особенно гибель из-за колеса Балсага (в некоторых сказаниях ? колесо Ойнона, отождествляемого со святым Иоанном, который непосредственно связан с солнечным культом).Имя героя имеет тюркское происхождение, при этом впервые оно отмечено в 13 в., так, Давид Сослан, осетинский вождь, являлся мужем прославленной грузинской царицы Тамары.Батрадз родился из нарыва на спине своего отца Хамыца, куда его перенесла мать, женщина из рода волшебников-бценов. Батрадз родился железным, но, закалившись в семи котлах с водой (либо в море), стал стальным. Живет герой в основном на небе, среди небожителей, на землю раскаленной стрелой спускается по зову нуждающихся в его поддержке нартов.С именем Батрадза, помимо рассказов о рождении и закаливании, связаны сказания о мести Батрадза за смерть его отца Хамыца; о спасении Батрадзем Урызмага, которого хотели погубить из-за того, что он стар; о победа в нартской пляске над великаном Алафом, искалечившим в пляске много нартов; о битве за крепость Хыз, которую Батрадз сокрушает, попросив нартов выстрелить им вместо стрелы (в позднейший вариантах ? вместо пушечного ядра); о победе в споре, кто лучший среди нартов; о битве Батрадза с небожителями и его захоронении в склепе Софии (стального Батрадза невозможно было взять никаким оружием, тогда бог сделал так, что от нестерпимой жары высохли все родники и море, и докрасна раскаленный Батрадз умер от жажды).В образе Батрадза исследователи усматривают черты дохристианского грозового божества, подтверждение чему ? его битва с уже христианизированными божествами грома ? Уациллами (Уацилла ? отождествляется со святым Илией). Этот мотив свидетельствует о вытеснении языческих божеств после принятия аланами в 6?10 вв. христианства.В сказаниях о Батрадзе имеются некоторые параллели с былинами, повествующими о богатыре Святогоре. Так, решив помериться силой с богом (Батрадз утверждает, что мог бы всю землю поднять на себя), герой видит на дороге мешок, в который вошла вся тяжесть земли. Не осилив ее, Батрадз понимает пределы собственного могущества.Исследователи указывают на то, что имена Хамиц и Батрадз имеют явно монгольское происхождение и свидетельствуют о вли
янии, которое оказал тюркско-монгольский эпос на эпос о нартах. Ацамаз ? музыкант, под звуки свирели которого начинают таять ледники, выходят из укрытий животные, расцветают цветы. Услышав игру Ацамаза, его полюбила красавица Агунда. Однако, не желая это показывать, девушка насмехается над Ацамазом, и тот разбивает свою свирель. Агунда собирает обломки, по которым ее отец ударяет волшебной плеткой, и обломки срастаются. Небожители, узнав о неудаче Ацамаза, берутся выступить в качестве сватов. На свадьбе Агунда возвращает Ацамазу свирель. Как отмечает В.И.Абаев, эта женитьба ? вариация весеннего мифа, а сам Ацамаз выступает воплощением солярного божества.Сырдон ? ловкий пройдоха, хитрец и острослов, он же ? злокозненный чародей, способный перевоплотиться в женщину, старика или в предмет, в эпосе его неоднократно называют «погибелью нартов». Сырдон ? сын Гатага, водного божества, и Дзерассы. Жил Сырдон под землей, вход в его жилище напоминал запутанный лабиринт, и никто не мог найти его дом. Только когда Сырдон украл у Хамыца корову, тот разузнал, где находится дом Сырдона, и убил его семерых сыновей. Скорбя по сыновьям, Сырдон из кисти старшего сына, на которую натянуты жилы его сыновей, изготавливает арфу (фандыр). Игра фандыра так понравилась нартам, что они разрешили Сырдону стать нартом.Благодаря необычному происхождению, Сырдон наделен даром провидения. О проделках Сырдона существует множество анекдотических историй. Но его проделки зачастую имеют роковые последствия: из-за него покинула Хамыца мать Батрадза, колени Сослана остались незакаленными, а затем погиб сам Сослан. В некоторых вариантах сказаний Сырдон является виновником гибели нартов. Именно он подстрекает нартов вступить в борьбу с богом.На сходство образа Сырдона и скандинавского бога Локи указывал Ж.Дюмезиль. Образ Сырдона относится, по-видимому, к древнейшим в эпосе. Это культурный герой с чертами трикстера, поэтому комические свойства сочетаются в нем с демоническими. Он выступает то в роли спасителя нартов и провидца, предостерегающего нартов от дурных поступков, то старается им навредить ? особенно заметно это в его противостоянии Сослану, которого он упорно пытается погубить. Борьба Сырдона с героем, воплощающим черты солнечного божества, закономерна, если учесть хтонический характер этого образа. Богоборческие мотивы. Мотивы богоборчества часто встречаются в нартском эпосе: гибель Сослана в столкновении с колесом Ойнона (Балсага), война Батрадза с небожителями и в особенности гибель нартов, наступившая из-за того, что нарты, победив всех врагов, решили помериться силой с богом. В наказание бог послал им семилетний неурожай. Но нарты не смирились, и тогда им на выбор было предложено либо плохое потомство, либо всеобщая погибель. Нарты предпочли последнее. Существуют и другие варианты предания, однако, как считают исследователи, богоборческие мотивы в осетинском нартском эпосе отразили борьбу дохристианских языческих верований с принятым аланами христианским вероисповеданием.Береника ВеснинаЛИТЕРАТУРА
Исследователи[кто?] полагают, что эпос начал создаваться в VIII—VII веках до нашей эры, а в XIII—XIV веках разрозненные сказания стали объединяться в циклы, группируясь вокруг какого-либо героя или события.
Из-за отсутствия письменных источников невозможно восстановить полную картину того, как происходило развитие и формирование эпоса. Лишь отрывочные данные, содержащиеся в трудах Геродота и Марцеллина, а также в хрониках Армении и Грузии, позволяют судить об историко-культурной среде, в которой зарождались сказания о нартах.
Относительно происхождения слова «нарт» учёные не пришли к единому мнению; часть из них усматривает сходство с иранским словом «нар» (мужчина), осетинским «н? арт» (наш огонь) и древнеиндийским корнем «нрт» (плясать). В. И. Абаев полагал, что слово «нарт» восходит к монгольскому корню нара «солнце» (многие герои эпоса связаны с солярным мифом). Слово «нарт» образовано из этого слова с добавлением суффикса -т-, который является показателем множественного числа существительных в осетинском языке. По тому же принципу до сих пор образуются осетинские фамилии.
Вопрос о происхождении нартовского эпоса сложен. Языковед-иранист В. И. Абаев и французский историк-филолог Жорж Дюмезиль утверждают, что народом-создателем эпоса являются осетины.
1. Термин «нарт» заключает осетинский показатель множественности «т» и образован по типу осетинских фамильных имён: стало быть, к другим народам Кавказа он вошёл в осетинском оформлении.
2. Некоторые нартовские сюжеты, как показали Вс. Миллер и Ж. Дюмезиль, имеют полную аналогию в быте и обычаях отдалённых предков осетин, скифо-сарматских племён.
3. Имена Уархаг, Ахсар, Ахсартаг, Урузмаг, женское имя Ацырухс, название чудесной чаши Уацамонга — бесспорно иранского происхождения.
4. Имя главной героини Сатаны (Шатана), хотя и не вполне ясное по происхождению, неотделимо от имени аланской принцессы Сатеник, которое нам сохранили армянские расподы в связи с событиями II века (походы аланов в Закавказье), а также житие святых Армянской Апостольской Церкви о святых мучениках сукиасянцев, во главе с Сукиасом, алан по происхождению, которые сопровождали принцессу Сатеник в Армению.
5. Имя Сослан, будучи, по всей видимости, тюркского (ногайского) происхождения, свидетельствуется на осетинской почве с XII века н. э. (муж царицы Тамары Давид-Сослан был осетинским владетелем); имя Сосруко представляет «адыгизацию» имени Сослан с закономерным перебоем л-р.
6. Имя Батрадз образовано из Батыр-ас и означает «асский (аланский) богатырь».
7. Имя Кусаг , означающее “чаша”(см.Нартамонга), принадлежит герою, который основал род Кусагонта, являющегося родоначальником древних аристократических фамилий Осетии:Гассиевых,Саракаевых, Ботоевых и др.
Всё это не оставляет сомнения, что материальным ядром эпоса послужил древний аланский цикл, восходящий некоторыми элементами ещё к скифской эпохе и непрерывно обогащавшийся за счёт контактов с другими народами, в том числе народами Кавказа. В. И. Абаев
Согласно нартоведу Ахмету Мальсагову, имена большей части нартов имеют выраженное иранское происхождение.
2. Сказания разных народов
Многочисленные сказы о нартах группируются вокруг имён основных персонажей эпоса, образуя, тем самым, своеобразные циклы. В каждой национальной версии эпоса те или иные циклы занимают сравнительно большее или меньшее место.
Также есть различия в именах героев эпоса.
осет.
адыг.
вайнах.
абхаз.
кабард.
карач.-балк.
Сослан/Созрыко
Сосруко
Сеска Сосла/Соска Сосла
Сасрыкуа/Сасрыква
Сосруко
Сослан/Сосурук
Сата?на/Шатана
Сатаней Гуа?ша
Села Сата/Сели Сата
Сатаней-Гуашьа/Сатаней
Сатаней
Сатанай
Батрадз
Батараз
Патарз/Патриж
Цвицв
Батраз
Батыраc
Сырдон/Ширдон, сын Гатага
–
Боткий Шертга/Шертщко
Батакуа
–
Шырдан
Ацамаз
Ашамез/Ачемез
Ачамаз/Ачамза
Щамаз
Ашамез
Ачемез
Урызмаг
Уазырмес
Урузман/Орзми
–
Уазырмес
Орузмек
Хамыц
Химиш/Хымыш
Хамчи
Хмышь
Химиш
Хымыч
Саууай/Шаууай
Шуай
Кинда Шоа/Киндий Шоа
–
Шауей
Карашауай
Также в каждой версии сказаний есть свои, уникальные герои. Например, у адыгов — Адиюх, Ахумида, Бадыноко; у осетин — Ахсар, Ахсартаг, Уархаг. В абхазских сказаниях есть Цвицв, Нарджхеу.
Также есть различие между образами нартов.
2.1. У осетин
В осетинской версии нарты делятся на три фамилии: Ахсартагката, Бората и Алагата. Первые — воины. Их род небогат, но обладает силой и отвагой. Второй род, Бората, постоянно враждует с Ахсартагката. Они богаты, но именно они послужили причиной гибели нартов. Род Алагата редко упоминается в эпосе; Алагата — хранители всех ритуальных предметов, необходимых для обрядов. Ни один праздник, посвящённый духам и богам, не обходится без них.
Согласно теории трёх функций Жоржа Дюмезиля, это деление на три рода-касты отражает социальный строй древнего индоевропейского общества, отчего и представлено только у осетин — единственного индоевропейского народа в регионе.
2.2. У вайнахов
В основном нарты изображаются могучими воинами. Они — позитивные персонажи, несущие добро[источник не указан 505 дней]. Но в чечено-ингушской версии, сохранившейся фрагментарно, есть отличие от других.
Историк Ч. Э. Ахриев полагал, что нарты разделяются на две группы: благородные, высоконравственные нарты и подлые, коварные орхустойцы[2]. Б. К. Далгат считал, что нарты и орхустойцы — термины, служащие для обозначения одной и той же части нартов. Такие «нарторстхойцы», как Сеска Сосла, Шерткга, Патриж, Ачамаз, изображаются как коварные разбойники, нападающие на безоружные сёла. Тем временем, им противостоят местные герои (Кинда Шоа, Колой Кант, Горжшай). Оба вида нартов могут и породниться, но между ними идёт постоянная вражда.
2.3. У кабардинцев
Кабардинский эпос схож с эпосом других народов-носителей эпоса. Самым крупным собирателем кабардинских сказаний был Кази Атажукин, человек, составивший в 1864 году кабардинский алфавит. Он первый в кабардинской истории выпустил книгу с некоторыми сказаниями о нартах.
2.4. У адыгов
В адыгской версии более обширное место цикл сказов о младшем нарте Сосруко, символе солнца и света; в абхазском — о Сатаней, матери нартов.
2.5. У карачаево-балкарцев
Нарты, согласно карачаево-балкарским сказаниям, это бесстрашный народ воинов-богатырей, потомки бога кузнечного дела Золотого Дебета. Они созданы Великим Тейри с определенной целью – установить на земле порядок, истребить эмегенов и драконов, очистить мир от всего, что мешает людям. Поэтому главное занятие нартов – война. Конечно, они воюют не только с чудовищами, но и с другими народами, случается, сталкиваются и между собой. Прирожденные воины, они не могут долго засиживаться дома, начинают скучать, и стоит кому-либо кинуть клич, как все снаряжаются в поход или в набег.
Нарты делятся в карачаево-балкарском эпосе на 4 рода – по именам родоначальников: Аликовы, Схуртуковы (Усхуртуковы), Бораевы и Индиевы. Каждый род имеет своих героев-богатырей. К роду Аликовых принадлежат, например, старший сын Золотого Дебета – Алауган и его сын Карашауай, к Схуртуковым – предводитель нартов Ерюзмек и его сыновья Сосурук, Сибилчи, Бюрче, к Бораевым – Бора-батыр и возможно, Созар, к Индиевым – семь братьев, имена которых не названы.
Все нарты едины в своей борьбе с внешними врагами – иноплеменниками и чудовищами. Но существует у них и вражда между родами. За власть и влияние в стране нартов борются два рода – Аликовы и Скуртуковы, и их вражда прекращается только после женитьбы Карашауая на дочери Ерюзмека Агунде.
3. Герои эпоса
Одним из главных героев нартовских сказаний является Сослан/Сосруко/Сеска Сосла/Сасрыква. У всех народов это нарт, рождённый из камня. В осетинских сказаниях у Сослана проходит аналогия с Ахиллом из греческих мифов. У последнего была уязвима лишь пятка, всё остальное тело было неуязвимым. У осетинского Сослана уязвимы были колени. И тот, и другой погибли вследствие удара по слабому месту. Похожий сюжет встречается у многих индоевропейских народов.
С детства этот герой проявлял смелость, силу и самостоятельность. В абхазской версии он был младшим братом из ста, но превосходил братьев и силой, и находчивостью.
Также важен цикл о Сатане/Сатаней-Гуаше/Сели Сата. В абхазской и адыгской версиях это романтическая женщина, символ красоты, ума и неувядающей молодости. В осетинской версии она как бы приземлена. У осетин она — жена родоначальника нартов, хозяйка, неистощимая на хитрости женщина.
В кабардинском эпосе существует герой — Бадыноко. Ещё в детстве предвиделось его героическое будущее. Пели ему в колыбельной песне:
Ты обезглавишь сотни чудовищ,
Сотни сокровищ нартам раздашь.
…Спи моё счастье, храбрый мой львёнок,
Славен и звонок будет твой путь.
Будешь ты светом рода людского,
Здравицы словно скажут тебе.
Бадыноко — единственный герой эпоса, не любящий пиры и пляски. Он говорит:
Никогда я не стремился
К угощениям богатым,
К песнопениям весёлым.
…доспехи боевые
Я надел для дел высоких:
Мой удел — защита правды.
4. Любопытно
Разделы:
МХК и ИЗО
“Только тот достоин счастья,
Кто добудет счастье людям”.
Из эпоса “Нарты”.
Ведущим направлением в научно-методической
работе кабинета ИЗО Адыгейского
республиканского института повышения
квалификации является изучение ценностей
этнохудожественной культуры адыгов и других
народов республики с целью их применения в
эстетическом воспитании учащихся на уроках
изобразительного искусства. К числу таких
уникальных ценностей народного творчества
относится древнейший памятник поэтической
культуры – героический эпос “Нарты”, в котором
нашли отражение разнообразные грани
культурно-исторического развития адыгских
народов [ 1] .
Героический эпос о нартах уходит своими
корнями в глубокую древность и является
выдающимся фольклорным памятником мировой
художественной культуры, содержащим ценнейшую
информацию об исторической памяти народов
Кавказа.
Сказания нартского эпоса передают героический
дух народов Кавказа, красоту их взаимоотношений,
щедрость, бескорыстие, гостеприимство. Само
слово “нарт” означает – “глаз дарящий”,
т.е. готовый, оказывая помощь другому человеку,
отдать за него самое дорогое – свою жизнь.
Таковыми являются основные персонажи эпоса:
Саусоруко (Сосруко), Тлепш, Пэтэрэз, Ащамэз,
Шэбатыныко, лучшие черты характера которых
символизируют мужество, бесстрашие, стойкость.
Так, например, центральный герой нартского эпоса
Саусоруко со своим верным конём Тхожием
совершают много геройских подвигов ради
благополучия и счастья людей, главный из которых
заключается в возвращении огня людям.
Эпос “Нарты” по своей художественной
значимости приравнивается к таким мировым
произведениям устного народного творчества,
какими являются “Илиада”, “Одиссея”,
“Махабхарата”.
Поэтому 2000-й год был объявлен Организацией
Объединенных наций по вопросам образования,
науки и культуры (ЮНЕСКО) годом эпоса “Нарты”,
выдающегося памятника мировой культуры,
обладающего неисчерпаемым познавательным и
воспитательным потенциалом. Ознакомление
учащихся школ с нартским эпосом является
актуальной педагогической задачей современного
общего художественного образования Республики
Адыгея. А рисование на темы сказаний о жизни
нартов открывает широкие возможности не только
для развития творческого воображения учащихся,
но и для эффективного воспитания у них
эстетических чувств и основ
нравственно-этической культуры.
Проведение уроков по иллюстрированию нартских
сказаний включено в программу
национально-регионального компонента “Культура
и искусство Адыгеи в преподавании
изобразительного искусства”, предназначенной
для адаптирования типовых, федеральных учебных
программ по ИЗО к художественной культуре
Республики Адыгея.
Рекомендуемый вариант плана-конспекта урока
ИЗО по иллюстрированию эпических сказаний о
подвигах главного героя-нарта Саусоруко прошёл
апробацию в ряде школ Адыгеи, нацелен на оказание
учителям первоначальной методической помощи в
организации и проведении учебного занятия с
учащимися 5-6-х классов.
Уже в первые минуты урока учителю необходимо
донести до учащихся непреходящую художественную
ценность нартского эпоса, как для мировой
культуры, так и для культуротворчества Адыгеи.
Образ нартского героя Саусоруко увековечен
известным художником Давлетом Меретуковым в
гербе Республики Адыгея. Название “Нарт” дано
газете, издаваемой Международной черкесской
Ассоциацией. Свои произведения посвятили эпосу
“Нарты” известный писатель Адыгеи Исхак Машбаш
и талантливые художники-графики Давлет
Меретуков, Феликс Петуваш, Айса Хапишт.
Большое значение имеет предварительная работа
учителя по приобщению учащихся к чтению
рассказов о подвигах нартов, опубликованных в
книгах Аскера Гадагатля “Серп Тлепша” и
Муслимат Непсо “Адыгская художественная
культура”. Необходимые тексты сказаний можно
размножить ксерокопированием и раздать учащимся
для ознакомления [ 2, 4] .
Примерно за неделю до проведения урока по
иллюстрированию эпоса целесообразно провести
также специальное занятие по зарисовке
национальной утвари и оружия адыгов (кумган,
ковш, круглый столик на трёх ножках (Iанэ), кинжал,
шлем, щит, копьё, меч и т.д.). Рисунки рекомендуется
выполнять простым карандашом, пером и кисточкой
черной тушью или акварелью. Эти упражнения
помогут учащимся добиться затем большей
выразительности и правдивости при выполнении
иллюстрации.
В процессе иллюстрирования эпоса “Нарты”
недопустимо поощрение учителем срисовывания
учащимися авторских работ профессиональных
художников. Надо приложить максимум усилий для
обеспечения самостоятельности выполнения
учащимися творческой работы, поиска ими своего
решения, пусть не совсем графически грамотного,
но образно оригинального, не стереотипного.
Поэтому особое внимание надо уделить на
занятии активизации наглядно-образного,
творческого мышления учащихся посредством
акцентирования их воображения на красоте образа
Саусоруко как мужчины и воина. Эпитеты – золотой,
стройный, смолисто-чёрный, стальной, грозный,
храбрый, которыми характеризуются в эпосе
нартские воины, помогут им ярче представить и
богатырский образ Саусоруко. Нарт по определению
Клары Меретуковой – Хагуровой – это своего рода
“образец”, “модель” эстетически значимого
облика и поведения. Он всегда прекрасен – перед
боем, во время боя, во время игры, в поединке, в
состязании.
Не менее значима для создания образа Саусоруко
и эстетика нартского костюма, отличавшаяся
сдержанностью цветового решения, ограниченнего
гармонией монохромных оттенков от белего до
чёрного с вкраплениями золотисто-жёлтого или
серебряного цветов. Многоцветье и пестрота в
одежде по канонам национальной эстетики
считались признаками безвкусицы.
Таким образом, учащиеся должны стремиться к
созданию в рисунке своего личного представления
образа нартского богатыря Саусоруко, который
символизировал народные идеалы мужества, добра,
красоты и справедливости.
Опираясь в качестве основы на предлагаемый
вариант плана-конспекта учебного занятия,
учитель может творчески подойти к его
практическому воплощению, выбрать с учётом своей
индивидуальности наиболее эффективные средства
обучения и воспитания, формы взаимодействия с
классом, педагогическую технологию,
обеспечивающую наиболее высокий конечный
результат учебной работы.
ПЛАН-КОНСПЕКТ ПЕРВОГО ЗАНЯТИЯ
АДЫГСКИЙ ГЕРОИЧЕСКИЙ ЭПОС
“НАРТЫ” НА УРОКАХ ТЕМАТИЧЕСКОГО
(ИЛЛЮСТРАТИВНОГО) РИСОВАНИЯ УЧЕБНОГО ПРЕДМЕТА
“ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОЕ ИСКУССТВО”.
ТЕМА: Иллюстрирование сказаний адыгского
героического эпоса “Нарты”. УЧЕБНОЕ ЗАДАНИЕ:
Выполнить в карандаше вариант композиции
рисунка к одному из нартских сказаний,
рассказывающих о подвигах главного героя эпоса,
нарта Саусоруко (“Как Саусоруко добыл огонь”,
или “Как Саусоруко вернул нартам семена проса”).
ЦЕЛЬ УРОКА: Активизировать творческое
воображение учащихся в создании образа
нартского богатыря Саусоруко средствами
рисунка, учить умению использовать
выразительные средства графики (линию, штрих,
пятно) для передачи зрительного образа,
воспитывать эстетическое отношение к красоте
подвигов нартских богатырей.
ОБОРУДОВАНИЕ УРОКА:
Для учащихся: рисовальная бумага, простой
карандаш, ластик.
Для учителя:
иллюстрации художников Адыгеи к сказаниям
эпоса “Нарты”, произведения книжной графики
русских и зарубежных художников (Владимир
Фаворский, Рокуэлл Кент);
танцевальные мелодии адыгейской национальной
музыки;
звукозаписи отрывков нартских сказаний о
подвигах Саусоруко;
фотоизображения видов кавказской природы.
ПЛАН УРОКА
I. Организационный момент. Установка на
внимание. Создание особой творческой атмосферы
урока.
II. Объявление темы занятия. Активный диалог
с классом:
преподнести учащимся героический эпос “Нарты”
адыгских народов как выдающийся памятник
мировой художественной культуры;
познакомить учащихся с содержанием отдельных
фрагментов содержания эпоса, характеризующих
богатырский образ Саусоруко;
обеспечить создание психологических условий
для образного восприятия содержания сказаний
эпоса и его главного героя Саусоруко;
раскрыть учащимся художественно-выразительные
средства графики на примерах иллюстрирования
эпоса “Нарты” художниками Адыгеи.
III. Самостоятельная работа над композицией
иллюстрации на один из выбранных сюжетов
нартского сказания “Как Саусоруко вернул огонь
нартам” или “Как Саусоруко вернул нартам семена
проса”).
IV. Подведение итогов урока.
ХОД УРОКА
I. Создание особой творческой атмосферы урока.
В классе звучит
мелодия адыгейской танцевальной музыки. На
экране изображения кавказской природы,
адыгского воина в традиционной экипировке.
II. Объявление темы занятия. Активный диалог
учителя с классом.
Учитель: Эпос “Нарты” – уникальный памятник
духовной культуры адыгского народа, его
самобытности, олицетворяющей свободолюбивый дух
адыгов, их многовековую борьбу против иноземных
захватчиков. Герои эпоса – суровые богатыри, они
не страшатся трудностей, способны
перенести любые лишения и невзгоды, готовы пойти
на любые испытания, защищая честь человека, его
свободу и счастье. Идеал нарта – стойкость,
бесстрашие, утверждение правды и справедливости,
помощь слабому, свобода человека. Всё это
составляет своеобразный моральный кодекс,
выработанный зихо-меото-адыгами на протяжении
тысячелетий. Само слово “нарт” означает –
“глаз дарящий”, то есть готовый оказывать
помощь другому человеку, отдать за него самое
дорогое – свою жизнь, свой глаз.
Прежде чем говорить об образе нарта Саусоруко
(Саусорыко), ответим на ряд вопросов:
1. Кто из вас читал нартские сказания и какое
впечатление они произвели?
Ответ: Мы читали о том, как нарт Саусоруко
победил злобного Тутарища благодаря мудрым
советам своей матери Сэтэнай – гуащэ.
2. Кто помнит какой год был объявлен ЮНЕСКО
Годом эпоса “Нарты?” Ответ: Годом эпоса
“Нарты” был объявлен ЮНЕСКО 2000 год.
3. Известны ли Вам художники Адыгеи, которые
иллюстрировали эпос “Нарты?”
Ответ: Одним из первых иллюстрации к эпосу
“Нарты” создал народный художник Адыгеи
Давлет Меретуков.
4. А что означает имя Саусоруко?
Ответ: Имя нарта Саусорыко (“сао”-сыр) –
“мальчик горячий”, “мальчик огнем горящий” или
“пылающий”. Это имя связано с легендой о
чудесном рождении мальчика из камня в горячем,
пылающем огнем состоянии.
5. Как вы понимаете главный девиз нартов:
“Только тот достоин счастья, кто добудет счастье
людям!”
Ответ: Этот девиз означает, что ради счастья
других нартский герой должен жертвовать собой,
должен совершать невозможное в борьбе со злом.
Учитель: Именно Саусоруко является таким
героем, который со своим верным конём Тхожием
совершили много подвигов ради благополучия и
счастья людей. Но главный подвиг Саусоруко
заключается в том, что он вернул огонь людям.
Вот как описывается образ Саусоруко в одном из
пщинатлей эпоса:
Саусоруко наш кан воспитанник,
Саусоруко наш свет,
Чей меч большой золотого цвета,
Чья кольчуга до колен,
Чей верх шапки, как солнце, сияет,
Ударив ладонями, садится на коня.
Не мене ярко описывает образ нартского воина
культуролог Клара Меретукова – Хагурова: Нарт –
воин радостен, прекрасен перед боем, во время боя,
во время игры, в поединке, в состязании. Его
одежда, оружие блестят, конь под ним прекрасен “с
лебединой шеей…готов к взлёту”. Для мужчины
участвовать в сражениях, битвах, набегах, походах
не только естественно, но и необходимо. Красота
мужчины – это красота воина, тело его стальное,
булатное выкованное кузнецом (кузнец кормил
нарта железной кашей), у него “стальные усы”,
“железные глаза”, “железное лицо”[ 3] .
Вот такой типичный образ нартского воина
воссоздал в своих графических листах
талантливый адыгский художник Айса Хапишт. Это,
например, такие запоминающиеся образы нартских
богатырей как “Ащамэз и его камыль” (рисунок 1).
“Нартский лучник” (рисунок 2), “Саусоруко с
огнем” (рисунок 3). Айса Хапишт восхищен своими
предками, их историей и культурой. Адыг по
национальности, он любит героический эпос
адыгского народа, где святым делом была забота о
родной земле, он не просто любит, боготворит его,
черпая в сказаниях и произведениях большую
нравственную силу.
Учащимся предлагается прослушать в
звукозаписи или в исполнении самого учителя
сказание о том, как нартский богатырь Саусоруко,
победив злого великана Иныжа, добыл огонь. После
этого начинается творческая учебная работа по
рисованию иллюстрации.
III. Творческая работа детей над проектом
иллюстрации сопровождается спокойным звучанием
красивых адыгских танцевальных мелодий. На
большой экран проецируются красивые виды
кавказских гор, дремучих лесов, бурных горных
речек, высоких водопадов, прекрасных долин. Все
это будет пробуждать в детях богатую фантазию,
тонкие художественные ассоциации, помогающие
рождению в рисунке неповторимого образа нарта
Саусоруко.
Учитель напоминает учащимся некоторые
закономерности перспективы, композиции,
пропорционально-анатомического строения фигуры
человека. Затем до окончания урока ведет
индивидуальную работу с детьми, направляя их
усилия на поиск выразительного художественного
образа Саусоруко.
IV. Подведение итогов урока. Просмотр и анализ
рисунков.
ПЛАН-КОНСПЕКТ ВТОРОГО УРОКА
Продолжение развития темы по иллюстрированию
эпоса “Нарты”.
УЧЕБНОЕ ЗАДАНИЕ: Закончить выполнение
карандашного линейного рисунка иллюстрации о
нарте Саусоруко, придав ему более или менее
завершенную художественную форму в технике
монохромного изображения черной тушью или
полихромного исполнения акварельными красками.
ХОД УРОКА
I. Организация внимания и творческого настроя
учащихся в соответствии с предстоящим
выполнением учебного задания, весьма
интересного и вместе с тем трудного.
II. Продолжение развития темы об образе
Саусоруко в эпосе “Нарты”. Подготовка учащихся
к завершению работы над иллюстрацией. Диалог
учителя с классом.
Учитель: Мы заканчиваем работу над
иллюстрацией, посвященной героическому образу
Саусоруко из сказаний нартского эпоса. Очень
важно в связи с этим особо поговорить о красоте
одежды и воинского снаряжения адыгского воина.
Известно, что адыги придавали большое значение
легкости и изяществу костюма и предметов
воинского снаряжения, потому что характер их
натуры не позволял носить на себе грубые и
тяжелые вещи. И хотя адыгский воин традиционно
носил на себе много оружия (шашку, кинжал, копье,
ружье и т.д.), оно не бренчало на нем, не мешало ему
двигаться, не беспокоило во время езды, потому
что было хорошо пристроено.
Вопрос классу: Кто из великих русских поэтов и в
каком произведении отразил яркий образ
адыгского воина?
Ответ: Об этом образно написал Александр
Сергеевич Пушкин в своем бессмертном
произведении “Кавказский пленник”:
Черкес оружием обвешан:
Он им гордится, им утешен:
На нем броня, пищаль, колчан,
Кубанский лук, кинжал, аркан
И шашка, вечная подруга
Его трудов, его досуга.
Ничто его не тяготит,
Ничто не брякнет; пеший, конный –
Все тот же он; все тот же вид,
Непобедимый, непреклонный [ 5] .
Учитель: Вот этим удивительным поэтическим
строкам А.С.Пушкина соответствует образ
адыгского воина документально и с любовью
переданный в прекрасном живописном рисунке
русского художника XIX века Гагарина Григория
Григорьевича. Мы видим на этом рисунке красивого
мужественного защитника, потомка нартских
богатырей. И эта красивая работа может помочь нам
в завершении иллюстрации о нарте Саусоруко
(рисунок 4).
Вопрос классу: Что мы еще можем сказать об
эстетике цвета костюма адыгского воина, глядя на
этот рисунок?
Ответ: Этот рисунок говорит о том, что
многоцветье, яркость и пестрота в мужском
костюме адыгов по канонам национальной эстетики
считались признаками безвкусицы. Цвета в костюме
очень сдержанны и гармоничны.
Учитель: Очень верно! Не менее значима для
создания образа Саусоруко эстетика цвета
нартского костюма, которая отличалась
сдержанностью цветового решения, ограниченного
гармонией монохромных и приглушенных
хроматических оттенков от светлого до темного с
вкраплениями золотисто-желтого или серебряного
цветов. Но это касается тех авторов, избравших
полихромную версию выполнения иллюстрации
акварелью. Но для нас очень важно увидеть
иллюстрации к эпосу “Нарты” и в черно-белом
исполнении.
Вопрос классу: Кто из современных художников
Адыгеи создал иллюстрации к эпосу “Нарты” в
монохромной штриховой технике форта?
Ответ: Очень интересный цикл иллюстраций к
эпосу “Нарты” выполнил в технике форта
известный график Адыгеи Феликс Петуваш.
Учитель: Обратите внимание, как красив и
выразителен лист, изображающий в профиль нарта
Саусоруко на своем верном коне Тхожие. (Лист “Как
Саусоруко вернул нартам семена проса” (рисунок
5). Штрих рисунка лаконичный и красивый, порой
виртуозно изящный. Сопоставление белого и
черного, особенно в пейзажном фоне, их
ритмичность достигают яркой полифоничности
звучания.
Опираясь на увиденное, вам также надо
определить свою графическую форму рисования
иллюстрации в технике акварели или черной туши.
III. Практическая, самостоятельная работа
учащихся над завершением иллюстраций к эпосу
“Нарты”.
IV. Подведение итогов учебного занятия.
Выставка иллюстраций с комментириями учащихся и
учителя.
ЛИТЕРАТУРА:
1. Гадагатль А.М. Память нации.
Идейно-тематическое и художественное
своеобразие героического эпоса “Нартхэр”
адыгских народов. Монография. – Майкоп: ГУРИПП
“Адыгея”, 2002. – 440с.
2. Гадагатль А.М., Ветрова А.Д. Серп Тлепша.:
Адыгские сказания о нартах. – Майкоп: Адыг.
отделение Краснодарского книжного издательства,
1985.-96с.
3. Меретукова-Хагурова К.Х. Представление о
красоте в адыгском эпосе “Нартхэр” // Нартский
эпос и кавказское языкознание (составитель
А.М.Гадагатль). Материалы VI коллоквиума
европейского общества кавказологов. – Майкоп, 1994.-
с.117-121.
4. Непсо М.С. Адыгская художественная культура.
– Майкоп, РИПО “Адыгея”, 200. – 204с.
5. Пушкин А.С. Сочинения в 3-х т. – М.: ГИХП, 1958. – т.2-й.
– 445с.
7.03.2007
НАРТСКИЙ ЭПОС – героический эпос ряда народов Кавказа (адыгов, осетин, абазин, абхазов, чеченцев, ингушей, балкарцев, карачаевцев); упоминания встречаются у кумыков (Дагестан).
Фрагменты сказаний зафиксированы также у ряда этнических групп Грузии (сванов, рачинцев и хевсуров); с конца XIX века они бытуют и в странах Ближнего Востока (Турции, Сирии, Иордании), сохраняясь в среде потомков народов Кавказа, переселившихся сюда в конце XIX века. Исследователи до сих пор не пришли к единому мнению относительно генезиса нартского эпоса и этимологии слова «нарты». Выработанный многочисленными народами, различающимися по историческим судьбам и языку, нартский эпос имеет общие черты: именование эпического героя-богатыря «нартом», а также сходство имён основных героев разных национальных версий эпоса. В структурном отношении нартский эпос – совокупность не объединённых общим сюжетом сказаний об отдельных богатырях, которые находятся в разной степени родства между собой, и об их мудрой наставнице и чародейке – «матери нартов» Сатаней (Сатa?не).
В отличие от стадиально более поздних эпических памятников, сказания о нартах не отразили конкретных исторических событий; в них преобладают мифологические и сказочные сюжеты и мотивы (о происхождении культурных растений, орудий и др.), фигурируют мифологические персонажи. От них нередко ведут своё происхождение основные эпические герои, которые также наделены мифологическими чертами и связаны с архаичными мотивами, – например, мотивы рождения из камня, уязвимого места на неуязвимом теле, путешествия в царство мёртвых и др. в цикле, связанном с одним из главных героев всех версий нартский эпос – Сосруко (Сосланом; существуют и др. фонетические варианты имени). В то же время мифологическая архаика нередко сочетается с мотивами межродовых распрей, кровной мести и др.: сказания о сильнейшем из нартов – закалённом в огне Батразе (Батредзе).
Исполнительская традиция
Нартский эпос поныне существует в устной прозаичной и песенной форме. Музыкальная специфика эпоса в значительной степени сохранилась у адыгов, в фольклоре которых нартские сказания (нарт пшинатль) занимают основное место. Нартские сказания адыгов звучали в любой обстановке – домашней, походной, военной (в т. ч. перед сражением); среди неприуроченнных песен они считаются самыми древними. Исполняются антифонно или респонсорно. Солист (низкий мужской голос) ведёт повествование энергичным мелодическим речитативом, партия хора содержит главным образом ритмизованные асемантические слоги- восклицания. В некоторых песнях голос солиста звучит на фоне хорового бурдона (унисон или октава), затем хор исполняет переход к следующей строфе и возвращается к бурдону при очередном вступлении солиста. Нартские сказания со свободной метрикой поются без участия музыкальных инструментов (например, «Песня нартов могучих»), но большинство из них исполняется в сопровождении струнного смычкового (шичапшин) и трещотки (пхачич; набор соударяемых пластинок на ремне), подчёркивающих чёткую, энергичную, иногда танцевальную ритмику. Ныне нартские сказания поются также в сопровождении гармоники. В некоторых песнях (в соответствии с сюжетом) солирует женский голос («Сатаней оплакивает Сосруко»).
Издания:
Нарты. Адыгский героический эпос. М., 1974;
Народные песни и инструментальные наигрыши адыгов. М., 1980–1990. Т. 1–3;
Нарты. Осетинский героический эпос. М., 1989–1991. Кн. 1–3;
Нарты. Героический эпос балкарцев и карачаевцев. М., 1994.
© Большая Российская Энциклопедия (БРЭ)
Сост., коммент., статья, общ. ред. А. М. Гутова
Иллюстрации X. В. Савкуева
Сказания о богатырях-нартах считаются общим достоянием культуры коренных народов Северного Кавказа. В фольклоре адыгов (самоназвание адыгейцев, кабардинцев и черкесов) это народный героический эпос, центральные сюжеты которого сохраняют прямую связь с древней мифологией. В нем представлены и простые по форме прозаические сказания наподобие мифологических сказок, и весьма совершенные в художественном плане лиро-эпические повествования, которые исполнялись под аккомпанемент музыкального инструмента и с хоровым сопровождением. Ядро эпоса образуют сюжеты о героических подвигах, поединках, борьбе с мифическими существами, добывании блага, необходимого обществу, введении новых гуманистических традиций и пр. В связи с тем что оригиналы в ранее подготовленных художественных изданиях подвергались литературной обработке, иногда даже очень вольной, при составлении настоящей книги были отобраны лучшие переводы таких текстов, достоверность которых вызывала меньше сомнений. Публикуемые материалы примечательны еще тем, что их русскоязычный вариант принадлежит перу замечательных мастеров, которые своей деятельностью оказали огромную услугу, взяв на себя основную долю благородного труда по сближению культур столь многоплеменного и разноязычного сообщества, каковым был Советский Союз и ныне остается Российская Федерация. Специально для данного издания доктором филологических наук, заслуженным деятелем науки Кабардино-Балкарской Республики Адамом Гутовым была написана обстоятельная статья и подготовлены комментарии к текстам, список имен персонажей и словарь.
Сказания нартского эпоса сопровождаются иллюстрациями члена-корреспондента Российской академии художеств, народного художника Кабардино-Балкарской Республики Хамида Савкуева, выполненными специально для настоящего издания.
Если спросить абхаза или абхазку, – независимо от того, кто они и где живут, на берегу ли Черного моря или в высокогорном селении Лата, в верховьях шумного Кодора, на курорте ли Гагра или в индустриальном Ткварчале, – что известно о нартах, то ответ будет, пожалуй, везде один: “Сказания о нартах нескончаемы”. Таким большим, бесконечным представляется в сознании абхазского народа героический нартский эпос.
Хотя нартский эпос в своих древнейших частях восходит, по-видимому, ко второму тысячелетию до н. э., но он продолжает жить и поныне. Когда в 1945 г. в сел. Ачандара В. И. Абаев спросил у старого кузнеца Лумана Авидзба, знает ли он что-нибудь о нартах, последний ответил: “Нартов знают все”. Бережно сохранил его народ и, несмотря на превратности исторической судьбы, пронес сквозь века, передавая из уст в уста, из поколения в поколение.
К эпическому творчеству располагает большой исторический опыт. А история абхазского народа, живущего с незапамятных времен на кавказском берегу Черного моря, полна бранных дел и суровых испытаний. Неизвестно, порождением каких именно конкретно-исторических условий являются нарты, но эпические сказания больше, чем любой другой жанр словесного фольклора, связаны с историческими судьбами его создателей и в них ярче всего выражается национальное самосознание и дух народа.
Нартский эпос – очень древний, едва ли не самый архаичный по типологии эпос в мире и, несомненно, имеет мифологическую подоснову. Но, вместе с тем, в обобщенно-художественной, нередко фантастической форме он рисует картину исторического прошлого породивших его народов. Это древнейший памятник поэтической культуры, пользующийся огромной популярностью и рассказывающий о героическом прошлом народа, о его борьбе против всякого рода притеснителей, о чудесных подвигах народных героев. Первейшую особенность нартского эпоса составляет его многонациональность, которая вообще представляет собой редкое явление в области эпического творчества народов.
Эпос о героях-нартах широко распространен у Абхазов, Абазин, Убыхов, Адыгов (Адыгейцы, Кабардинцы, Черкесы), Осетин, а также Карачаевцев, Балкарцев, отчасти у Ингушей, Чеченцев, Дагестанцев и др. Однако, наиболее глубокие корни он имеет в фольклоре Абхазского, Адыгского и Осетинского народов.
Как известно, в области духовной культуры для всех народов главным источником творчества является свой жизненный опыт, свои исторически сложившиеся условия существования. И абхазские нартские сказания, при всем их сходстве с нартским эпосом других народов, особенно адыгских, являются оригинальным фольклорным и культурно-историческим памятником первостепенного научного и художественного значения. Черты своеобразия и оригинальности абхазскому нартскому эпосу придают национальные фольклорные традиции и вообще условия конкретно-исторической жизни и этнографического быта абхазского народа.
Нартский эпос создавался в течение многих веков. В нем нашли то или иное отражение разные периоды социально-экономического и культурного развития народа, начиная, может быть, с эпохи матриархата и вплоть до развития феодальных. классовых отношении. Многое из созданного за это время разрушилось, многое изменилось. Но удивительно стойко сохранялась первоначальная идейно-художественная сущность нартского эпоса, что, пожалуй, особенно относится к абхазским сказаниям. Подлинной нартской идеологии чужды взгляды и идеи классового общества, несовместимые с архаическим равенством и демократизмом. Такие взгляды и идеи вообще в нартском эпосе являются позднейшими наслоениями, а в абхазских сказаниях, в отличие от кабардино-осетинских, не нашли почти никакого отражения. В них не упоминается почти ни один из современных или известных истории народов, если не считать редких указаний о “несчастном абхазе Сасрыкве” (в рассказе “Уахсит, сын Нарта Сита” один из героев говорит: “Абхазский дух! Абхазский дух! Откуда взялся этот абхазский дух!”)
Согласно абхазским сказаниям, нартское общество организовано в материнский род. Оно состоит из ста братьев и их единственной сестры, рожденных одной матерью. Такого большесемейного коллектива, символизирующего собою весь народ, не найти ни в одном эпосе.
В основе хозяйственной жизни нартов лежит коллективное производство и потребление. В эпосе прославляется богатырский труд человека, в частности, труд земледельца, работа нартского кузнеца, мастерство матери нартов, в частности, в ткацком деле. Нарты занимаются пашенным земледелием, разводят просо, лен, осваивают культуру винограда. Охота и скотоводство составляют главное хозяйственное занятие мужчин. У них водятся табуны диких лошадей, стада коров и овец, причем о скотоводстве говорится как о само собой разумеющейся отрасли хозяйства.
Коллективному производству и потреблению соответствует общественное сознание, равно как и ряд бытовых черт, как например, общий “нартский дом”, общесемейный котел, длинная скамья для совместных трапез, винный кувшин “на сто человек”, общее кладбище и т. п.
Поздние слои эпоса отражают распад и разложение первобытнообщинного строя. С появлением частной собственности, когда “потянулись нарты в разные стороны, говоря: “это – мое, это – твое!”. Усиливается разлад внутри нартского общества, учащаются споры из-за котла, кувшина, винограда и тому подобных объектов собственности.
Едва ли не самое существенное значение имеет описание воинских походов. Весь быт нартов пронизан героикой боевой жизни. Нескончаемые походы “для добывания славы” (хьызрацара) образуют основные сюжетные линии эпоса. Нартская конная дружина вооружена луками и стрелами, а также кольчугами, мечами и другими доспехами. Цель войны – отбитие сокровищ, взятие неприступных крепостей, принадлежащих злым существам, защита обиженных и т. п.
Они ведут успешную борьбу с иноземными насильниками, злыми силами природы, драконами и, особенно, великанами-людоедами. Это составляет основное содержание эпоса. Вместе с тем нарты были первооткрывателями. Нередко они совершают походы с единственной целью дойти до неизведанных земель, “где еще не ступала нога человека”.
Большое место занимает борьба за утверждение брака и “семьи. Единственный способ заключения брака, который мы находим в сказаниях, – это похищение невест. Так, одной из ярких страниц является рассказ о том, как герой Нарджхьоу приходит однажды к нартам и насильно увозит их сестру Гунду Прекрасную. Характерно, что дяди по матери и племянники по сестре помогают друг другу, в частности, в брачных делах. Интересно также, что при довольно развитом словаре кровно-родственных отношений в эпосе значительно слабее “выражена терминология свойства, выражающая отношения, возникающие при более позднем, индивидуальном браке.
Хотя нарты являются созданием народного вымысла и облечены в мифические образы, тем не менее, многие из них покоряют жизненностью характеров; они неразрывно связаны со своим “братством”, то есть народом. Элементы мифа, сказки, условности растворяются в могучей художественной правде. Наиболее архаичным и в то же время необычайно ярким и художественно совершенным является героико-эпический образ всемогущей матери нартов Сатаней-Гуаши, которая “без солнца греет, без луны сверкает”. Сатаней – это воплощение черт идеальной женщины. Она выступает как родоначальница и глава рода, устроительница семейного очага, домоуправительница, главная экономка, чародейка и мудрая прорицательница, предсказывающая будущее, нестареющая и бессмертная мать и наставница народа. Говоря словами В. И. Абаева, “можно мыслить нартов без любого из героев, даже главнейших, но нельзя их мыслить без Сатаней”. Это один из самых ярких женских образов мировой поэзии. А. М. Горький назвал нартскую Сатаней поэтической метафорой, “гениальным символом” и ставил ее в один ряд с такими образами, как Прометей, Геракл, Святогор, Илья, Микула и другими гигантскими обобщениями жизненного опыта народа.
Из других женских образов самой, выдающейся является “единственная” сестра нартов – светозарная Гунда Прекрасная, с именем которой, между прочим, связано несколько названий местностей в горной Абхазии (в частности, одна из священных гор юго-восточной Абхазии называлась Нани-Гунда, где будто бы каждую субботу выпадал снег и на которую не всякому было дано подниматься).
Однако, главнейшим героем абхазского эпоса является Сасрыква. Это его, в первую очередь, абхазы называют “афырхаца” – “мужественным среди мужественных”, “героем грозовых божеств”. Когда в народе говорят, что героизм – это порождение нартов, то имеют в виду прежде всего Сасрыкву.
Сасрыква – популярнейший нарт. С именем этого любимейшего абхазами народного героя связано больше всего легенд, преданий и поговорок. В разных местах Абхазии на берегах горных потоков до сих пор показывают камни будто бы со следами копыт его волшебного коня, носившего своего могучего седока через горы, реки и моря. По преданию, в урочище Айцера, близ Сухума, находится древняя каменная гробница Сасрыквы. Другая гробница “Нарта Сасрыквы”, датируемая ранним средневековьем, имеется в окрестностях сел Амзара в Кодорском ущелье. Одна из пословиц, прославляющих ни с кем не сравнимого Сасрыкву, гласит: “Даже горный орел решился состязаться в полете (в беге) с Нартом Сасрыквой”. Смысл этой пословицы состоит в том, что никто на свете не может ни в чем сравниться с Сасрыквои: Он летит выше и быстрее горного орла.
Сасрыквовский цикл-важнейший и наиболее законченный цикл эпоса. В нем рассказывается о его рождении, подвигах и гибели. В отличие от других вариантов нартского эпоса, в абхазских сказаниях Сасрыква – самый младший и любимейший сын Сатаней-Гуаши. Она родила его неестественным образом, выковала из камня, дала имя, закалила огнем и железом, снабдила неразлучным легендарным конем, наделила умом и бесстрашием и сделала непобедимым героем, превосходящим всех нартов, вместе взятых.
В образе Сасрыквы нашел свое воплощение гуманистический прометеевский миф, идея бескорыстного добра. Ему, как и некоторым другим нартам, присущи черты так называемого “культурного героя”, оставляющего после себя человечеству те или иные неизвестные ранее навыки и культурные ценности.
Сасрыква совершает множество подвигов. Например, он впервые укрощает дикого коня, к которому люди и подойти боялись, одерживает блестящую победу над прожорливым драконом в подземном царстве, избавив тем самым народ от несчастья и др. Однако главнейшей темой этого цикла является добывание огня. Спасая собратьев от холодной смерти, отважный Сасрыква дважды добывает огонь – сперва небесный, а потом – земной. Вначале он стрелою сбил с неба пылающую звезду, чтобы нарты могли временно отогреваться около нее, а затем отправился на край света к чудовищному великану и в бесстрашной борьбе отвоевал у него настоящий, земной немеркнущий огонь, который принес братьям и развел им громадный костер. Все это не означает, что огонь был открыт тогда, когда формировался нартский эпос, но свидетельствует о том, что древних людей порожало магическое действие этой великой силы природы.
Одной из наиболее оригинальных черт абхазских сказанкий являются сложные взаимоотношения Сасрыквы с остальными нартами. Сасрыква родился от случайной встречи Сатаней-Гуаши с нартским пастухом. И он уже по рождению считается неравноправным, незаконным, не настоящим нартом. На этом основан проходящий красной нитью через весь эпос непримиримый антагонизм между ним и другими нартами, которые не признают его своим братом. Зато мать целиком на его стороне, благодаря чему он может не только противостоять нартам, но и превосходить их во всем. Вместе с тем они завидуют ему и, не желая делить с ним славу, снедаемые завистью, губят величайшего и благороднейшего из нартских героев, который не раз выручал их из беды (они выведали его уязвимое место – стальное колено -с помощью колдуньи).
В сказаниях находит яркое отражение начало освоения металла, когда человек научился плавить руду, обрабатывать ее и делать такие орудия, как молот, наковальня, клещи. Нередко упоминаются медные мосты, железные ворота; куски железа и стали служат пищей великанов и даже некоторых новорожденных нартов; у Сасрыквы одно колено – железное, а другое – стальное; у Нарджхьоу зубы и даже усы стальные, не говоря о его железных стрелах, и т. п.
Этот культ кузни и железа олицетворен в обобщенном образе великого металлурга и ковача Айнар-жий, то есть “нартского кузнеца”. Правая рука служит ему молотом, левая – щипцами, а колени-наковальней. Айнар-жий – это не простой ковач, а демиург – художник-творец. Он не только кует оружие и орудия труда сородичам, но с помощью своих клещей и молота искусно чинит разбитые в бою головы и закаляет людей. Это он, по просьбе Сатаней-Гуаши, выдолбил из скалы камнерожденного Сасрыкву, закалил его в огне своей кузни и сделал тем самым непобедимым.
Из оригинально-абхазских нартских героев наиболее выдающимися являются Хважарпыс (это имя означает “Рододендроновый молодец”) и, особенно, величайший из богатырей Нарджхьоу. Оба они достойные женихи сестры нартов. Следует заметить, что абхазское сказание о сватовстве Нарджхьоу и Гунды Прекрасной, почти тождественно с соответствующим убыхским преданием об Ерешхау, Хуазерпише и Гунде Пшидзе, записанным в 1955 г. в Турции Ж. Дюмезилем и А. Намитоком со слов тех пятнадцати убыхов, которые еще пользовались в то время своим языком как разговорной речью. Среди других национальных персонажей абхазского нартского эпоса выделяются многоопытный Сит – старейший из братьев и его сын Уахсит; бескорыстный Цвицв – с виду слишком скромный и невзрачный, не любящий себя выставлять, кажущийся иногда, даже жалким, а по существу – один из самых выдающихся нартов; могущественный Шьаруан, преисполненный чувства долга и дружбы; колкий и язвительный Гутсакьа и др.
Для нартов характерны высокие нравственные качества. Превыше всего они ставят геройство (ахадара). Все нарты- богатыри, герои. Каждый из них совершает подвиги и служит олицетворением ранних народных представлений о героизме.
Все это, однако, не означает, что им неведомы никакие недостатки. Нарты рождаются, живут и умирают, как люди.
Ничто человеческое им не чуждо, в том числе и отдельные людские слабости, такие, например, как зависть, гордыня, зазнайство. Однако подобные примеры несовершенства лишь подчеркивают реалистичность обрисовки характеров. С моральными качествами нартов – мужчин и женщин – гармонически сочетается красота их внешнего облика, в то время, как злые, тупые и коварные циклопы – извечные враги рода человеческого – рисуются в самых мрачных красках.
Нартский эпос – героический эпос, наполненный шумом битв, а нарты – это прежде всего воины-богатыри, презирающие трусость и малодушие. Читателю кажется, что он слышит мощное ржанье нартских коней, что он видит клубящиеся пары из их ноздрей и комья земли, летящие из-под их копыт, которыми перепахана вся земля. Нарты совершают бесконечные походы во имя “добывания славы”, но все же не для завоевания чужой земли и порабощения другого народа. В одной нартской песне читаем: “Нарты всегда правду искали, злого раскаяться заставляли, с жестоким – жестокие были, с хорошим – хорошие, с великим – великие, с малым – малые”.
Действующими лицами эпоса являются не только люди, но и животные, птицы и звери (кони, собаки, волки, орлы и др.), которые принимают то или иное, а иногда и решающее участие в жизненной судьбе героев. Обращают внимание особенно легендарные кони – “араши”. Они нередко наделены речью и разумом, и с ними нарты порою советуются.
С точки зрения мировоззрения нартов, реальное существование мира представляется чем-то само собой разумеющимся. О сотворении мира кем-либо из богов не говорится ни слова. И вообще богов в настоящем смысле этого слова еще нет. Поэтому нарты не знают ни храмов, ни молитв, ни жертвоприношений. Существует только неопределенное сверхъестественное начало (адоуха), которым проникнута Сатаней (адоуха лыман). Благодаря этому ее желания сбываются. В нартском пантеоне мы видим также покровителей грозовых явлений (Афы), лесов и дичи (Айргь-Ажвейпшаа) и др., которые, однако, представляются такими же существами, как и сами нарты. В одном сказании говорится: “Нарты с Айргь не знали “мое-твое”; все, что было у них, являлось общим достоянием; плохое и хорошее тоже было совместным”.
Таким образом, не какие-то потусторонние силы, а сами действующие в эпосе очеловеченные нартсиие богатыри являются создателями всех земных благ. Мировоззрение нартов проникнуто жизнерадостностью, активным отношением к жизни, стремлением пользоваться всеми ее благами, духом исканий, пытливостью.
Построение эпоса характеризуется прежде всего многочисленностью сказаний. Сказания группируются по малым IT большим циклам, вокруг главных героев. Циклы имеют самостоятельное значение, но в то же время часто связаны друг с другом. Подвиги героев составляют основное содержание циклов. Жизнью и деятельностью главного героя абхазские сказания объединяются в нечто единое целое. Этим как бы создается “сквозное действие”, что отличает абхазский эпос от черкесских и осетинских вариантов и вместе с тем значительно повышает его художественные достоинства.
В сказаниях ярко выражена эпическая героизация и идеализация героев, прежде всего Сасрыквы. Все нарты, безусловно, – герои, но, тем не менее, они не показаны всемогущими: в эпосе мы видим богатырей, превосходящих по силе каждого из нартов.
У древних эпических персонажей слабо намечается детальная индивидуализация. Внешне они еще довольно похожи друг на друга. Свою индивидуальность они выявляют преимущественно в своих подвигах. И все-таки у каждого из главных героев свой характер, который выражается, главным образом их действиями и драматической ситуацией. Никто не спутает, например, образы умудренной опытом Сатаней-Гуаши и молодой светозарной Гунды, отважного и находчивого Сасрыкву с простоватыми и добродушными богатырями Нарчхьоу или Хважарпыс и т. д.
Поражает монументальность основных образов, краткость и глубина характеристик, простота и строгость изложения, драматизм ситуаций, юмористическое описание некоторых героев. В то же время нартский эпос широко обращается к фантастике как к изобразительному средству.
Важнейшим художественным приемом сказаний является гиперболизм. Он служит основным средством поэтизации. С его помощью выражается чувство восторга и преклонения, сила эмоционального напряжения. Преувеличивается все. Например, Сасрыкве в глаз попала лопатка козленка, на которой жили сто ацанов. Гиперболизация достигает наивысшей степени при описании античеловеческого рода великанов, их внешнего вида, образа жизни и действий. Между прочим, среди великанов встречаются три брата под именем “Три волоса”, причем у младшего из них один глаз при семя головах. Неприятно-гигантские размеры этих безобразных существ, носителей злого начала, вызывают брезгливость, посредством гиперболы подчеркивается их низкая природа и нечеловеческая трудность борьбы с ними.
Нартский эпос не отличается вычурностью стиля, пышностью и декоративностью отделки. Из словесных художественных средств больше используются эпитеты и сравнения. Например, имени матери нартов постоянно сопутствует воз
величительный эпитет “гуашьа” (“опора”, “основа”). Эпитет “красивая”, “прекрасная” (Пшза) является главным украшением имени сестры нартов. Кроме того, в каждом рассказе можно встретить образные описательные сравнения для характеристики отдельных сторон жизни и внешности действующих лиц.
Нартский эпос абхазов имеет смешанную, стихотворно-прозаическую форму со значительным преобладанием прозаического повествования. Отдельные фрагменты его исполняют в песнях, играя на народном двухструнном смычковом музыкальном инструменте “апхерца”. Но только в немногих своих частях эпос дошел в форме песенного повествования, неотделимого от голоса и музыки (существует особая нартская мелодия), а иногда (например, в “Песне матери нартов”) сопровождаемого и танцами.
Таковы некоторые черты и особенности абхазского нартского эпоса, представляющего собой громадное культурное сокровище, сбереженное со времен седой древности.
Абхазские нартские сказания ближе стоят к адыгским, в то время, как совпадения с осетинскими являются менее поными и сравнительно более редкими. Это объясняется, прежде всего, этнокультурным единством абхазов с адыгами, а в далеком прошлом они составляли еще более тесную этническую группировку.
Так, например, как в абхазских, так ив адыгских сказаниях главными героями являются Сасрыква, закаленный, как и у абхазов, кузнецом, и Сатаней – его мать, причем рождение его происходит также при аналогичных обстоятельствах. И вообще как в абхазских, так и в адыгских сказаниях важнейшим циклом является сасрыквовский, а его главнейшей темой – добывание огня. При этом весь эпизод борьбы с чудовищным великаном представляет и там, и тут почти идентичное повествование.
Вместе с тем имеются и отличия, которые характеризуют абхазские сказания, в основном, как более архаичные. Так, в абхазских сказаниях Сатаней полностью сохраняет свой демократический облик в то время, как в адыгских она иногда выступает госпожой, имеющей служанку. В некоторых адыгских сказаниях заметно идущее также от феодальной эпохи стремление развенчать “низкорожденного” Сасрыкву, который в абхазском эпосе до конца остается в своем ореоле непогрешимого героя. В них представлена и тема имущественного неравенства, хотя и не сильно, и решается она в демократическом плане. Кроме того, Сасрыкву погубили не сами нарты, как в абхазском эпосе, а другие завистники и враги, зарывшие его живым в землю.
Таким образом, при наличии во всех вариантах общего ядра, восходящего, вероятно, к одному первоисточнику, нартские сказания у каждого народа имеют и черты национального своеобразия.
Если спросить абхаза или абхазку, – независимо от того, кто они и где живут, на берегу ли Черного моря или в высокогорном селении Лата, в верховьях шумного Кодора, на курорте ли Гагра или в индустриальном Ткварчале, – что известно о нартах, то ответ будет, пожалуй, везде один: “Сказания о нартах нескончаемы”. Таким большим, бесконечным представляется в сознании абхазского народа героический нартский эпос.
Хотя нартский эпос в своих древнейших частях восходит, по-видимому, ко второму тысячелетию до н. э., но он продолжает жить и поныне. Когда в 1945 г. в сел. Ачандара В. И. Абаев спросил у старого кузнеца Лумана Авидзба, знает ли он что-нибудь о нартах, последний ответил: “Нартов знают все”. Бережно сохранил его народ и, несмотря на превратности исторической судьбы, пронес сквозь века, передавая из уст в уста, из поколения в поколение.
К эпическому творчеству располагает большой исторический опыт. А история абхазского народа, живущего с незапамятных времен на кавказском берегу Черного моря, полна бранных дел и суровых испытаний. Неизвестно, порождением каких именно конкретно-исторических условий являются нарты, но эпические сказания больше, чем любой другой жанр словесного фольклора, связаны с историческими судьбами его создателей и в них ярче всего выражается национальное самосознание и дух народа.
Нартский эпос – очень древний, едва ли не самый архаичный по типологии эпос в мире и, несомненно, имеет мифологическую подоснову. Но, вместе с тем, в обобщенно-художественной, нередко фантастической форме он рисует картину исторического прошлого породивших его народов. Это древнейший памятник поэтической культуры, пользующийся огромной популярностью и рассказывающий о героическом прошлом народа, о его борьбе против всякого рода притеснителей, о чудесных подвигах народных героев. Первейшую особенность нартского эпоса составляет его многонациональность, которая вообще представляет собой редкое явление в области эпического творчества народов.
Эпос о героях-нартах широко распространен у Абхазов, Абазин, Убыхов, Адыгов (Адыгейцы, Кабардинцы, Черкесы), Осетин, а также Карачаевцев, Балкарцев, отчасти у Ингушей, Чеченцев, Дагестанцев и др. Однако, наиболее глубокие корни он имеет в фольклоре Абхазского, Адыгского и Осетинского народов.
Как известно, в области духовной культуры для всех народов главным источником творчества является свой жизненный опыт, свои исторически сложившиеся условия существования. И абхазские нартские сказания, при всем их сходстве с нартским эпосом других народов, особенно адыгских, являются оригинальным фольклорным и культурно-историческим памятником первостепенного научного и художественного значения. Черты своеобразия и оригинальности абхазскому нартскому эпосу придают национальные фольклорные традиции и вообще условия конкретно-исторической жизни и этнографического быта абхазского народа.
Нартский эпос создавался в течение многих веков. В нем нашли то или иное отражение разные периоды социально-экономического и культурного развития народа, начиная, может быть, с эпохи матриархата и вплоть до развития феодальных. классовых отношении. Многое из созданного за это время разрушилось, многое изменилось. Но удивительно стойко сохранялась первоначальная идейно-художественная сущность нартского эпоса, что, пожалуй, особенно относится к абхазским сказаниям. Подлинной нартской идеологии чужды взгляды и идеи классового общества, несовместимые с архаическим равенством и демократизмом. Такие взгляды и идеи вообще в нартском эпосе являются позднейшими наслоениями, а в абхазских сказаниях, в отличие от кабардино-осетинских, не нашли почти никакого отражения. В них не упоминается почти ни один из современных или известных истории народов, если не считать редких указаний о “несчастном абхазе Сасрыкве” (в рассказе “Уахсит, сын Нарта Сита” один из героев говорит: “Абхазский дух! Абхазский дух! Откуда взялся этот абхазский дух!”)
Согласно абхазским сказаниям, нартское общество организовано в материнский род. Оно состоит из ста братьев и их единственной сестры, рожденных одной матерью. Такого большесемейного коллектива, символизирующего собою весь народ, не найти ни в одном эпосе.
В основе хозяйственной жизни нартов лежит коллективное производство и потребление. В эпосе прославляется богатырский труд человека, в частности, труд земледельца, работа нартского кузнеца, мастерство матери нартов, в частности, в ткацком деле. Нарты занимаются пашенным земледелием, разводят просо, лен, осваивают культуру винограда. Охота и скотоводство составляют главное хозяйственное занятие мужчин. У них водятся табуны диких лошадей, стада коров и овец, причем о скотоводстве говорится как о само собой разумеющейся отрасли хозяйства.
Коллективному производству и потреблению соответствует общественное сознание, равно как и ряд бытовых черт, как например, общий “нартский дом”, общесемейный котел, длинная скамья для совместных трапез, винный кувшин “на сто человек”, общее кладбище и т. п.
Поздние слои эпоса отражают распад и разложение первобытнообщинного строя. С появлением частной собственности, когда “потянулись нарты в разные стороны, говоря: “это – мое, это – твое!”. Усиливается разлад внутри нартского общества, учащаются споры из-за котла, кувшина, винограда и тому подобных объектов собственности.
Едва ли не самое существенное значение имеет описание воинских походов. Весь быт нартов пронизан героикой боевой жизни. Нескончаемые походы “для добывания славы” (хьызрацара) образуют основные сюжетные линии эпоса. Нартская конная дружина вооружена луками и стрелами, а также кольчугами, мечами и другими доспехами. Цель войны – отбитие сокровищ, взятие неприступных крепостей, принадлежащих злым существам, защита обиженных и т. п.
Они ведут успешную борьбу с иноземными насильниками, злыми силами природы, драконами и, особенно, великанами-людоедами. Это составляет основное содержание эпоса. Вместе с тем нарты были первооткрывателями. Нередко они совершают походы с единственной целью дойти до неизведанных земель, “где еще не ступала нога человека”.
Большое место занимает борьба за утверждение брака и “семьи. Единственный способ заключения брака, который мы находим в сказаниях, – это похищение невест. Так, одной из ярких страниц является рассказ о том, как герой Нарджхьоу приходит однажды к нартам и насильно увозит их сестру Гунду Прекрасную. Характерно, что дяди по матери и племянники по сестре помогают друг другу, в частности, в брачных делах. Интересно также, что при довольно развитом словаре кровно-родственных отношений в эпосе значительно слабее “выражена терминология свойства, выражающая отношения, возникающие при более позднем, индивидуальном браке.
Хотя нарты являются созданием народного вымысла и облечены в мифические образы, тем не менее, многие из них покоряют жизненностью характеров; они неразрывно связаны со своим “братством”, то есть народом. Элементы мифа, сказки, условности растворяются в могучей художественной правде. Наиболее архаичным и в то же время необычайно ярким и художественно совершенным является героико-эпический образ всемогущей матери нартов Сатаней-Гуаши, которая “без солнца греет, без луны сверкает”. Сатаней – это воплощение черт идеальной женщины. Она выступает как родоначальница и глава рода, устроительница семейного очага, домоуправительница, главная экономка, чародейка и мудрая прорицательница, предсказывающая будущее, нестареющая и бессмертная мать и наставница народа. Говоря словами В. И. Абаева, “можно мыслить нартов без любого из героев, даже главнейших, но нельзя их мыслить без Сатаней”. Это один из самых ярких женских образов мировой поэзии. А. М. Горький назвал нартскую Сатаней поэтической метафорой, “гениальным символом” и ставил ее в один ряд с такими образами, как Прометей, Геракл, Святогор, Илья, Микула и другими гигантскими обобщениями жизненного опыта народа.
Из других женских образов самой, выдающейся является “единственная” сестра нартов – светозарная Гунда Прекрасная, с именем которой, между прочим, связано несколько названий местностей в горной Абхазии (в частности, одна из священных гор юго-восточной Абхазии называлась Нани-Гунда, где будто бы каждую субботу выпадал снег и на которую не всякому было дано подниматься).
Однако, главнейшим героем абхазского эпоса является Сасрыква. Это его, в первую очередь, абхазы называют “афырхаца” – “мужественным среди мужественных”, “героем грозовых божеств”. Когда в народе говорят, что героизм – это порождение нартов, то имеют в виду прежде всего Сасрыкву.
Сасрыква – популярнейший нарт. С именем этого любимейшего абхазами народного героя связано больше всего легенд, преданий и поговорок. В разных местах Абхазии на берегах горных потоков до сих пор показывают камни будто бы со следами копыт его волшебного коня, носившего своего могучего седока через горы, реки и моря. По преданию, в урочище Айцера, близ Сухума, находится древняя каменная гробница Сасрыквы. Другая гробница “Нарта Сасрыквы”, датируемая ранним средневековьем, имеется в окрестностях сел Амзара в Кодорском ущелье. Одна из пословиц, прославляющих ни с кем не сравнимого Сасрыкву, гласит: “Даже горный орел решился состязаться в полете (в беге) с Нартом Сасрыквой”. Смысл этой пословицы состоит в том, что никто на свете не может ни в чем сравниться с Сасрыквои: Он летит выше и быстрее горного орла.
Сасрыквовский цикл-важнейший и наиболее законченный цикл эпоса. В нем рассказывается о его рождении, подвигах и гибели. В отличие от других вариантов нартского эпоса, в абхазских сказаниях Сасрыква – самый младший и любимейший сын Сатаней-Гуаши. Она родила его неестественным образом, выковала из камня, дала имя, закалила огнем и железом, снабдила неразлучным легендарным конем, наделила умом и бесстрашием и сделала непобедимым героем, превосходящим всех нартов, вместе взятых.
В образе Сасрыквы нашел свое воплощение гуманистический прометеевский миф, идея бескорыстного добра. Ему, как и некоторым другим нартам, присущи черты так называемого “культурного героя”, оставляющего после себя человечеству те или иные неизвестные ранее навыки и культурные ценности.
Сасрыква совершает множество подвигов. Например, он впервые укрощает дикого коня, к которому люди и подойти боялись, одерживает блестящую победу над прожорливым драконом в подземном царстве, избавив тем самым народ от несчастья и др. Однако главнейшей темой этого цикла является добывание огня. Спасая собратьев от холодной смерти, отважный Сасрыква дважды добывает огонь – сперва небесный, а потом – земной. Вначале он стрелою сбил с неба пылающую звезду, чтобы нарты могли временно отогреваться около нее, а затем отправился на край света к чудовищному великану и в бесстрашной борьбе отвоевал у него настоящий, земной немеркнущий огонь, который принес братьям и развел им громадный костер. Все это не означает, что огонь был открыт тогда, когда формировался нартский эпос, но свидетельствует о том, что древних людей порожало магическое действие этой великой силы природы.
Одной из наиболее оригинальных черт абхазских сказанкий являются сложные взаимоотношения Сасрыквы с остальными нартами. Сасрыква родился от случайной встречи Сатаней-Гуаши с нартским пастухом. И он уже по рождению считается неравноправным, незаконным, не настоящим нартом. На этом основан проходящий красной нитью через весь эпос непримиримый антагонизм между ним и другими нартами, которые не признают его своим братом. Зато мать целиком на его стороне, благодаря чему он может не только противостоять нартам, но и превосходить их во всем. Вместе с тем они завидуют ему и, не желая делить с ним славу, снедаемые завистью, губят величайшего и благороднейшего из нартских героев, который не раз выручал их из беды (они выведали его уязвимое место – стальное колено -с помощью колдуньи).
В сказаниях находит яркое отражение начало освоения металла, когда человек научился плавить руду, обрабатывать ее и делать такие орудия, как молот, наковальня, клещи. Нередко упоминаются медные мосты, железные ворота; куски железа и стали служат пищей великанов и даже некоторых новорожденных нартов; у Сасрыквы одно колено – железное, а другое – стальное; у Нарджхьоу зубы и даже усы стальные, не говоря о его железных стрелах, и т. п.
Этот культ кузни и железа олицетворен в обобщенном образе великого металлурга и ковача Айнар-жий, то есть “нартского кузнеца”. Правая рука служит ему молотом, левая – щипцами, а колени-наковальней. Айнар-жий – это не простой ковач, а демиург – художник-творец. Он не только кует оружие и орудия труда сородичам, но с помощью своих клещей и молота искусно чинит разбитые в бою головы и закаляет людей. Это он, по просьбе Сатаней-Гуаши, выдолбил из скалы камнерожденного Сасрыкву, закалил его в огне своей кузни и сделал тем самым непобедимым.
Из оригинально-абхазских нартских героев наиболее выдающимися являются Хважарпыс (это имя означает “Рододендроновый молодец”) и, особенно, величайший из богатырей Нарджхьоу. Оба они достойные женихи сестры нартов. Следует заметить, что абхазское сказание о сватовстве Нарджхьоу и Гунды Прекрасной, почти тождественно с соответствующим убыхским преданием об Ерешхау, Хуазерпише и Гунде Пшидзе, записанным в 1955 г. в Турции Ж. Дюмезилем и А. Намитоком со слов тех пятнадцати убыхов, которые еще пользовались в то время своим языком как разговорной речью. Среди других национальных персонажей абхазского нартского эпоса выделяются многоопытный Сит – старейший из братьев и его сын Уахсит; бескорыстный Цвицв – с виду слишком скромный и невзрачный, не любящий себя выставлять, кажущийся иногда, даже жалким, а по существу – один из самых выдающихся нартов; могущественный Шьаруан, преисполненный чувства долга и дружбы; колкий и язвительный Гутсакьа и др.
Для нартов характерны высокие нравственные качества. Превыше всего они ставят геройство (ахадара). Все нарты- богатыри, герои. Каждый из них совершает подвиги и служит олицетворением ранних народных представлений о героизме.
Все это, однако, не означает, что им неведомы никакие недостатки. Нарты рождаются, живут и умирают, как люди.
Ничто человеческое им не чуждо, в том числе и отдельные людские слабости, такие, например, как зависть, гордыня, зазнайство. Однако подобные примеры несовершенства лишь подчеркивают реалистичность обрисовки характеров. С моральными качествами нартов – мужчин и женщин – гармонически сочетается красота их внешнего облика, в то время, как злые, тупые и коварные циклопы – извечные враги рода человеческого – рисуются в самых мрачных красках.
Нартский эпос – героический эпос, наполненный шумом битв, а нарты – это прежде всего воины-богатыри, презирающие трусость и малодушие. Читателю кажется, что он слышит мощное ржанье нартских коней, что он видит клубящиеся пары из их ноздрей и комья земли, летящие из-под их копыт, которыми перепахана вся земля. Нарты совершают бесконечные походы во имя “добывания славы”, но все же не для завоевания чужой земли и порабощения другого народа. В одной нартской песне читаем: “Нарты всегда правду искали, злого раскаяться заставляли, с жестоким – жестокие были, с хорошим – хорошие, с великим – великие, с малым – малые”.
Действующими лицами эпоса являются не только люди, но и животные, птицы и звери (кони, собаки, волки, орлы и др.), которые принимают то или иное, а иногда и решающее участие в жизненной судьбе героев. Обращают внимание особенно легендарные кони – “араши”. Они нередко наделены речью и разумом, и с ними нарты порою советуются.
С точки зрения мировоззрения нартов, реальное существование мира представляется чем-то само собой разумеющимся. О сотворении мира кем-либо из богов не говорится ни слова. И вообще богов в настоящем смысле этого слова еще нет. Поэтому нарты не знают ни храмов, ни молитв, ни жертвоприношений. Существует только неопределенное сверхъестественное начало (адоуха), которым проникнута Сатаней (адоуха лыман). Благодаря этому ее желания сбываются. В нартском пантеоне мы видим также покровителей грозовых явлений (Афы), лесов и дичи (Айргь-Ажвейпшаа) и др., которые, однако, представляются такими же существами, как и сами нарты. В одном сказании говорится: “Нарты с Айргь не знали “мое-твое”; все, что было у них, являлось общим достоянием; плохое и хорошее тоже было совместным”.
Таким образом, не какие-то потусторонние силы, а сами действующие в эпосе очеловеченные нартсиие богатыри являются создателями всех земных благ. Мировоззрение нартов проникнуто жизнерадостностью, активным отношением к жизни, стремлением пользоваться всеми ее благами, духом исканий, пытливостью.
Построение эпоса характеризуется прежде всего многочисленностью сказаний. Сказания группируются по малым IT большим циклам, вокруг главных героев. Циклы имеют самостоятельное значение, но в то же время часто связаны друг с другом. Подвиги героев составляют основное содержание циклов. Жизнью и деятельностью главного героя абхазские сказания объединяются в нечто единое целое. Этим как бы создается “сквозное действие”, что отличает абхазский эпос от черкесских и осетинских вариантов и вместе с тем значительно повышает его художественные достоинства.
В сказаниях ярко выражена эпическая героизация и идеализация героев, прежде всего Сасрыквы. Все нарты, безусловно, – герои, но, тем не менее, они не показаны всемогущими: в эпосе мы видим богатырей, превосходящих по силе каждого из нартов.
У древних эпических персонажей слабо намечается детальная индивидуализация. Внешне они еще довольно похожи друг на друга. Свою индивидуальность они выявляют преимущественно в своих подвигах. И все-таки у каждого из главных героев свой характер, который выражается, главным образом их действиями и драматической ситуацией. Никто не спутает, например, образы умудренной опытом Сатаней-Гуаши и молодой светозарной Гунды, отважного и находчивого Сасрыкву с простоватыми и добродушными богатырями Нарчхьоу или Хважарпыс и т. д.
Поражает монументальность основных образов, краткость и глубина характеристик, простота и строгость изложения, драматизм ситуаций, юмористическое описание некоторых героев. В то же время нартский эпос широко обращается к фантастике как к изобразительному средству.
Важнейшим художественным приемом сказаний является гиперболизм. Он служит основным средством поэтизации. С его помощью выражается чувство восторга и преклонения, сила эмоционального напряжения. Преувеличивается все. Например, Сасрыкве в глаз попала лопатка козленка, на которой жили сто ацанов. Гиперболизация достигает наивысшей степени при описании античеловеческого рода великанов, их внешнего вида, образа жизни и действий. Между прочим, среди великанов встречаются три брата под именем “Три волоса”, причем у младшего из них один глаз при семя головах. Неприятно-гигантские размеры этих безобразных существ, носителей злого начала, вызывают брезгливость, посредством гиперболы подчеркивается их низкая природа и нечеловеческая трудность борьбы с ними.
Нартский эпос не отличается вычурностью стиля, пышностью и декоративностью отделки. Из словесных художественных средств больше используются эпитеты и сравнения. Например, имени матери нартов постоянно сопутствует воз величительный эпитет “гуашьа” (“опора”, “основа”). Эпитет “красивая”, “прекрасная” (Пшза) является главным украшением имени сестры нартов. Кроме того, в каждом рассказе можно встретить образные описательные сравнения для характеристики отдельных сторон жизни и внешности действующих лиц.
Нартский эпос абхазов имеет смешанную, стихотворно-прозаическую форму со значительным преобладанием прозаического повествования. Отдельные фрагменты его исполняют в песнях, играя на народном двухструнном смычковом музыкальном инструменте “апхерца”. Но только в немногих своих частях эпос дошел в форме песенного повествования, неотделимого от голоса и музыки (существует особая нартская мелодия), а иногда (например, в “Песне матери нартов”) сопровождаемого и танцами.
Таковы некоторые черты и особенности абхазского нартского эпоса, представляющего собой громадное культурное сокровище, сбереженное со времен седой древности.
Абхазские нартские сказания ближе стоят к адыгским, в то время, как совпадения с осетинскими являются менее поными и сравнительно более редкими. Это объясняется, прежде всего, этнокультурным единством абхазов с адыгами, а в далеком прошлом они составляли еще более тесную этническую группировку.
Так, например, как в абхазских, так ив адыгских сказаниях главными героями являются Сасрыква, закаленный, как и у абхазов, кузнецом, и Сатаней – его мать, причем рождение его происходит также при аналогичных обстоятельствах. И вообще как в абхазских, так и в адыгских сказаниях важнейшим циклом является сасрыквовский, а его главнейшей темой – добывание огня. При этом весь эпизод борьбы с чудовищным великаном представляет и там, и тут почти идентичное повествование.
Вместе с тем имеются и отличия, которые характеризуют абхазские сказания, в основном, как более архаичные. Так, в абхазских сказаниях Сатаней полностью сохраняет свой демократический облик в то время, как в адыгских она иногда выступает госпожой, имеющей служанку. В некоторых адыгских сказаниях заметно идущее также от феодальной эпохи стремление развенчать “низкорожденного” Сасрыкву, который в абхазском эпосе до конца остается в своем ореоле непогрешимого героя. В них представлена и тема имущественного неравенства, хотя и не сильно, и решается она в демократическом плане. Кроме того, Сасрыкву погубили не сами нарты, как в абхазском эпосе, а другие завистники и враги, зарывшие его живым в землю.
Таким образом, при наличии во всех вариантах общего ядра, восходящего, вероятно, к одному первоисточнику, нартские сказания у каждого народа имеют и черты национального своеобразия.
В тексте использованы материалы работ проф. Г. А. Дзидзария и проф. Ш.Д.Инал-ипа “Абхазы”. Историко-этнографические очерки.
Предки карачаево-балкарцев нашли отличную возможность увековечить свое открытие как нельзя более оригинальным способом: сделать 19 числом сыновей Дебета-солнца и Сатанай-луны (сатан аи – ясная луна). Но в эпосе они, конечно, живут на земле. Причина, по которой первопредком карачаево-балкарцев признается кузнец, кроме всего прочего, кроется в появлении древней археологической культуры Кавказа – кобанской, созданной пратюрками, и известной как высокой техникой исполнения изделий, так и их художественным совершенством. Появление железной металлургии в Восточной Европе однозначно связывается со скифами.
Добавим, что магия цифр в карачаево-балкарской традиционной культуре совершенно неисследована. Такая работа, представляя большой интерес, привела бы к интересным и неожиданным результатам. Например, во время сенокоса, копну (лыппыр) почему-то положено было складывать из 23 навильников (батан). Это странно, поскольку ничем не мотивировано. Из семи копен складывали стог (гебен). Единственное объяснение, которое приходит в голову, следующее. Цифра 23 очень близка к числу лет в цикле солнечной активности – 22,08 года. Семь раз по 23 дает нам цифру 161. Но квадрат этого числа – 25 921, т.е. число лет, составляющих так называемый Великий год, известный многим народам древности: за это время точка весеннего равноденствия, ежегодно смещаясь вперед, обходит весь годичный круг. В обратном чтении цифра дает почти свою половину – 12 952, не хватает только 8,5 лет.
Вероятно, и имя у лунной богини и главной героини эпоса было прежде иное, более короткое. Есть персонаж эпоса, который абсолютно схож с Сатанай, ее зовут Акъ-бийче. Возможно, она и есть настоящая Сатанай, поскольку в древности название луны звучало акъ «белая», откуда более позднее аи, т. е. образ раздвоился. Позже на первый план в обществе выдвинулся воин, лидер, вождь, а таковым в нартском эпосе является Ёрюзмек. И Сатанай начинает мыслиться его, а не Дебета, мирного кузнеца, женой. Но следы прежнего супружества остались, поэтому некоторые сказители именуют ее матерью Алаугана (сына Дебета). Она почему-то старается женить его – вроде бы совершенно чужого человека, она же почему-то воспитывает Карашауая, внука Дебета, принадлежа при этом к враждебному роду Усхуртуковых (в качестве жены Ёрюзмека, главы этого рода).
Наша реконструкция такова. Первоначально был миф, героями которого являлись бог Солнца, богиня Земли и их сын Аи («месяц»; от акъ, ах -«белый»; «душа»), звездный пастух. Затем этот миф претерпел снижение и появилось их земное отражение – солнцеподобный кузнец, его жена-ворожея и их сын-пастух по имени Аймуш (все они одинаково принадлежат мифологии и эпосу), позже названный Алауганом. Еще позже произошло полное разделение этих образов, Аймуша и Алаугана, при наложении астральной мифологии на животный (тотемическии) эпос. Сатанай-бийче (под другим именем) была тогда олицетворением не луны, а земли.
Народно-мифологическое сознание, прежде чем обнаружить аналогию небесной триады «солнце – луна – земля» внутри себя («дух – душа -плоть»), перенесло ее на землю. И вложенная в эти образы глубокая мудрость древних поэтов по прежнему светится из эпических строк. Ночь – это смерть земли (сон плоти), светит только луна – душа. Когда встает солнце (дух), луна гаснет.
Интересно, что на дужке колыбели, над головой младенца, еще лет 20-30 тому назад подвешивались игрушки, изображающие солнце, луну, звезду, фигурки человечка и животных. Ныне это почти забыто, и только на боковинах люльки часто изображают солнце, луну и звезду. Колыбель (бешик) традиционно предпочитали делать из сосны, вероятно, не только по причине ее здорового запаха и легкости древесины. Нарат «сосна» народно-этимологически означает нар am «солнечный конь» – младенец вырастал, созревал как бы во чреве сказочного тотема-скакуна; название созвучно и именованию богатырей – нарт. Бешик «люлька, колыбель» очень близко к бишик «созревать».
Сатанай-бийче, посвященная во все бытовые дела, советчица нартов, рачительная хозяйка, верная жена, волшебница, – воплощение земли, плоти, нерассуждающей любви к своим детям, поэтому иногда она творит и зло, например, становясь на сторону своего приемного сына Сосурука, подло убившего, благодаря ее совету, юного богатыря Ачемеза. Она же обучает людей колдовству и магии, и некоторые из ее учениц превращаются в вампиров. И вот какая странность. Нарты во главе с ее мужем Ёрюз-меком, после уничтожения нечисти на земле, возносятся на небеса, но Сатанай-бийче остается. Эпос, высвечивая двойственность образа Сатанай, все же идеализирует и воспевает ее, как мать народа. Почему же ей нельзя было вознестись вместе с другими нартами? Вряд ли все это случайная прихоть древних поэтов.
Сатанай обучает людей, сменивших богатырский народ (предков), разным полезным и нужным вещам после ухода нартов в горний мир. Наконец, когда ей стало невмоготу, она взмолилась к Тейри, и ей послышался голос, повелевающий подняться в нартское святилище (чууана). Туда опустилось подобие орлиного гнезда, она села в него и гнездо вознеслось на небо. Народная поэзия говорит о необходимости искупления совершенных грехов – Сатанай-бийче, оставшись на земле, как раз это и делала, заслужив прощение. Она, вещая чародейка, иногда обращается в чернобурую лису (а ее двойник Акъ-бийче – в белую лань, животное лунной масти). В ней видны и черты древней прародительницы-тотема, и влиятельной шаманки, поэтому она вмешивается в общественные дела, пытается повелевать мужем Ёрюзмеком, наводит чары. И в то же время Сатанай-бийче – идеальный женский образ.
Ее сын Алауган (Аймуш), которого я прежде ошибочно считал воплощением плоти, как раз и является образом человеческой души, мятущейся между зовом плоти (он женился не то девять, не то двенадцать раз) и голосом духа; образ души, совершающей ошибки и дорого платящей за них. Главное его прегрешение – нарушение завета Тейри и Дебета не смешивать свою кровь с иноплеменной. Но именно его сыну Карашауаю удается прекратить распри в среде нартов, возникшие по вине его сводных братьев, искупить вину своего отца.
По народной (ложной) этимологии, эркин «свобода, воля, свободный» складывается из эр кип, эр кюн «герой-солнце»; азат «свободный, вольный» в обратном чтении дает таза «чистый, беспримесный». Всякая смесь и смешение сковывают, создают разную направленность, разрушают цельность, поэтому являются несвободой. Народная метафизика полностью оправдывает такой взгляд (см. ниже).
Трудно сказать, в какой период возникло замечательное обобщение -представление о разделении природы на четыре великие стихии – земля, вода, воздух, огонь – одно из важнейших в карачаево-балкарской мифологии и эпосе.
Чтобы читатель вернее понял дальнейшее, следует сделать очень важное уточнение. Когда мы говорим, для краткости, о соответствиях природных стихий человеческим качествам (или кастам, см. ниже), не следует понимать это прямо. Вся материя содержит энергию, грубо говоря, «огни». Они проявляются при сгорании твердого или жидкого, или газообразного топлива, когда энергия освобождается, разлагаясь на тепло, пепел и свет. Аналогичные энергии, более тонкие, и энергетические центры есть и в человеке. Мы здесь говорим о четырех низших стихиях, соответствующих четырем кастам (жрецы, воины, собственники и рабочие, см. ниже), на которые делятся люди.
Но, кроме них, есть еще три высшие категории, которые соответствуют эфиру и праведности (долай – океан-эфир, стихия святых), свету и воле (святые цари), сиянию и вдохновению (пророки); они соотносятся с тремя чакрами, расположенными в голове. Стихий также семь, и огонь оказывается в самой середине, занимает промежуточное положение – ведь именно в процессе горения происходит освобождение света. Подавляющее большинство людей, не являясь ни святыми, ни царями, ни пророками, живет именно в огненном мире (проходят испытание), как полагали творцы Кодекса – поскольку мир изменчив и склонен к распаду: человек или становится свободным, возносясь к свету, или мертвым холодным пеплом. Где человек, там и огонь, но все остальные живые существа его избегают.
А.М. Гутов
(Нальчик)
ЭПОС “НАРТЫ” И СОВРЕМЕННОСТЬ
В последние несколько десятилетий не появлялось обобщающих работ, посвященных проблемам комплексного изучения героического нартского эпоса с учетом его разноязычных версий и взаимодействия традиции с современной культурой. Как исключения здесь можно назвать издание материалов VI коллоквиума Европейского общества кавказологов [5], сборник статей “Мир культуры адыгов” [4; 20-109], а также доклады на международном симпозиуме “Нартский эпос: итоги и проблемы на рубеже тысячелетий”. Однако две упомянутые книги имеют несколько иное назначение и не содержат широких обобщений или постановки комплексных проблем, а материалы нальчикского симпозиума, к сожалению, до настоящего времени не удалось опубликовать.
В одном кратком выступлении, конечно же, невозможно аргументировано обосновать постановку всех проблем, связанных с задачами кавказского эпосоведения. Но учитывая настоятельную необходимость в том, чтобы начать на профессиональном уровне разговор о важности консолидации усилий специалистов, обращающихся к нартскому эпосу, мы считаем должным высказать некоторые свои соображения. Надеемся, что они побудят коллег к началу серьезного диалога и скорректированной общей работе.
Каждая историческая эпоха предполагает свое, отличное от предыдущей, видение действительности. Она несет с собой опыт прошлого, характеризуется наличием собственного угла зрения на события и явления в нем и с учетом этого дает новую оценку как прошлого, так и настоящего. Такое свойство можно считать имманентным для всякой цивилизации и ее наиболее значительных исторических этапов.
Сама по себе эпохальность многообразна и распространяется на все сферы деятельности человеческого сообщества. В области познавательной, которая в данном случае интересует нас более всего, она сопряжена с такой высокой конденсацией фактического материала и уровнем способности обобщений, которые могут обеспечить достаточную основу для пересмотра и переоценки многих ранее доминировавших или, напротив, не принимавшихся во внимание представлений.
В свете данного суждения заслуживает внимания то никем не оспариваемое обстоятельство, что нартский эпос имеет весьма глубокие корни в истории и культуре этнической среды, в которой происходило его формирование и в которой он не только функционировал продуктивно многие века, но даже доныне остается существенным компонентом культуры. Заметим здесь взаимовлияние между эпосом и менталитетом его носителя. Сюжетно-тематический диапазон нартских сказаний и его образно-стилистическая система формировались под значительным влиянием мировоззрения самой среды. В то же время и ментальность этноса в немалой степени зависит от тех идейно-эстетических тенденций, которые провозглашаются в эпических сказаниях. Порою они формулируются как императивы, чем образуют достаточно значительное число ситуативных стандартов поведения. Примеры взаимовлияния искусства и действительности хорошо известны в науке, и подобное явление не раз освещалось в теоретических трудах (достаточно сослаться на классическое исследование Л.С. Выготского “Психология искусства” [3;229-250], обобщающую работу Ю.Б. Борева “Эстетика” [2;132-152] и многие другие труды.
Сведения о том, как народные певцы и исполняемые ими произведения оказывали мобилизующее воздействие на воинов перед сражением, а также о других формах влияния искусства на общество, содержатся и в трудах деятелей культуры Кавказа – Ш.Б. Ногмова [6;14], С. Хан-Гирея [8;130-132], Ч. Ахриева [1] и др.
Вместе с тем героический эпос как жанр народного искусства, по своему характеру парциален. Иными словами, такие “прикладные” функции, как поднятие духа слушателей (напр., воинов перед сражением), магическое воздействие на боль и болезнь, ритмизация движений при выполнении совместных действий или иного рода упорядочение деятельности, а также непосредственное влияние на духовный облик личности, – являются лишь частью более многообразного комплекса предназначений, которое несет эпос и которое в целом подчинено, прежде всего, эстетическим законам. Это, кстати, и позволяет считать эпос фактом искусства. В качестве явления данного ряда и представляет интерес, как для науки, так и для всего общества проблема соотнесенности эпических сказаний с историей народов, с современностью, с перспективами и формами дальнейшего существования национальных культур. Отмеченным обстоятельством вызвана в немалой мере потребность в том, чтобы обратиться к народному эпосу в наше эпохально переломное время.
Обратим также внимание на ряд обстоятельств, которые в совокупности отражают современное состояние нартоведения.
Есть одна особенность, которую мы считаем должным отметить, – полиэтнический состав населения Кавказа и многоязычие версий самого нартского эпоса. С первой половины XIX-го до последних лет ХХ-го столетия он записан в традиционном бытовании на восьми языках с их диалектами: абазинском, абхазском, адыгейском (с весьма различающимися между собой диалектами бжедугским, темиргоевским, хатукаевским, шапсугским и др.), балкаро-карачаевском (с ч-диалектом и ц-диалектом), ингушском, кабардинском, осетинском (с диалектами дигорским и иронским), чеченском. Кроме того, нартские сказания или упоминания о богатырях (иногда – великанах), называемых нартами, записаны на рачинском, сванском, хевсурском диалектах горной Грузии, а также на аварском, лакском, кумыкском и других языках Дагестана. По лингвистической классификации в данном перечне представлены различные ветви иберо-кавказской языковой семьи, а кроме того тюркская и индоевропейская семьи.
Общедоступность современных средств коммуникации и передачи любой информации основательно разрушила традиционные способы восприятия, усвоения и передачи феноменов культуры, а вместе с этим – и естественные формы существования многих фольклорных жанров. “Ниша” традиционной культуры существенно уменьшилась, все более сжимаясь подобно легендарной шагреневой коже, хотя те же древние сказания, песни, сказки, легенды стало возможным не только услышать при их устном исполнении, но прочитать в книге, периодическом печатном издании, услышать в радиопередаче или телефильме. Но именно вследствие развития технологий утрачивается актуальность тех форм этнокультурной трансмиссии, которые складывались в обществе на протяжении столетий. Соответственно, вначале медленно, а затем – довольно резко сокращается число подлинных почитателей традиции, которые сами восприняли народноэпическое произведение в его устном бытовании и передают его так же изустно.
Вследствие указанных обстоятельств из жизни постепенно уходит явление, содержащееся в термине традиционное исполнительское искусство. Термин может и остаться, но, несмотря на это, в условиях современной цивилизации неизменно возникает фактор “вторичного фольклора”, источником которого в лучшем случае является аутентичный текст из книги, журнала, аудиозаписи, а зачастую – публикация, весьма далекая от подлинного фольклора.
С одной стороны, есть основание радоваться тому, что лучшие образцы народного искусства возвращаются в тот же народ, могут получить широчайшую аудиторию, поскольку есть возможность транслировать их с помощью мощнейших современных технических средств, причем в исполнении талантливых и профессионально подготовленных артистов. Однако с другой – это не столько традиционная форма бытования феномена народной культуры, сколько его копия, слепок, притом слепок гипсово-застывший, мертвенный. Во всяком случае, это не продолжение и естественная эволюция живой традиции, за которой можно увидеть длившийся веками творческий процесс во всем его многообразии.
Как известно, эволюционные (а тем более – революционные!) процессы в области духовной культуры чреваты отнюдь не только обретениями, но подчас и ощутимыми потерями. Но если в области технологий первые бывают несопоставимо значительнее вторых, то в области культуры и искусства не всегда можно с уверенностью утверждать то же: вектор цивилизационных изменений далеко не всякий раз бывает обращен в сторону только духовного обогащения. И если в интеллектуальном плане человек воистину развивается, бесконечно приближаясь к божественной мудрости, то в данном случае его разум пристало использовать для того, чтобы не допустить на эволюционном пути таких потерь, которые обернутся для общества духовным оскудением. Многие, если не большинство феноменов культуры, как известно, зародившись в одних условиях, способны сопутствовать человечеству чуть ли не на всем его историческом пути.
Наряду с этим они имеют периоды наиболее благоприятные для своего развития, менее благоприятные и просто не благоприятные для функционирования.
Если обратиться конкретно к предмету нашего разговора, народному героическому эпосу, то не представит труда установить, насколько значительно его влияние на современную национальную культуру, через это – как значительна его доля в культуре общечеловеческой.
Персонажи, сюжеты и мотивы, типичные для нартских сказаний, а также художественный язык эпоса, его поэтическая, музыкальная, драматургическая стилистика, уступая ключевые позиции в системе художественных ценностей, являлись архетипической основой многих литературных произведений северокавказских писателей ХХ века. Уместно будет в связи с этим отметить, что в системе мировой культуры фольклорно-мифологические и библейские мотивы составляют один из важнейших арсеналов творчества, без чего невозможно представить себе ни античную архитектуру, скульптуру, литературу, ни искусство и литературу новой эры, включая ХХ век. В новописьменных литературах Северного Кавказа апелляция к архаическим мотивам народной культуры отмечена в творчестве многих несомненно выдающихся авторов (Б.Пачев, Т.Керашев, А.Кешоков, И.Базоркин, Р.Гамзатов, Н.Джусойты, Н.Куек и др.). Эта тенденция бесспорно вписывается в историческое русло эволюции искусства, в частности – словесного, привносит в нее этническое своеобразие и неповторимый кавказский колорит.
Помимо словесного творчества нартские мотивы активно взаимодействуют и оказывают мощное влияние и на другие виды искусства: на профессиональную музыку – эстрадную и симфоническую, на хореографию, театр, живопись и даже архитектуру. Они могут быть обнаружены фактически во всех видах современного искусства народов, у которых традиционно бытует эпос о нартах.
Если вести речь о формах более опосредованных связей древнего эпоса и современных национальных культур, то мы имеем основания признать заметную роль Нартиады в формировании менталитета наших народов, различных по языку, вероисповеданию и некоторым другим важным признакам, но при этом довольно близких между собой целым рядом существенных особенностей, среди которых такие, как значительное сходство в мифологических системах, особенностях мировосприятия и миропонимания, исторической памяти, основах этикета (базирующихся на целом комплексе общих или же весьма близких этических императивов, часто близких к этической системе древнего и средневекового эпоса), характере воспитания, музыкальной и хореографической культуре, традиционных видах прикладного искусства и ремесел и т.д.
Иначе говоря, сфера активного воздействия героического эпоса охватывает многие важные аспекты духовного бытия народов Кавказа.
По сути, в том виде, в каком он известен нам к нашему времени, в тех многообразных связях с различными областями духовной сферы этнокультурного бытия, которые нами обозначены, нартский эпос осознается не просто как один из многих жанров фольклора, а как явление гораздо более значительное, охватывающее целый ряд областей духовной деятельности. Эта значительность обусловлена способностью трансформироваться и проникать в новые сферы культуры общества, оказывая при этом определяющее влияние на эстетическую, мировоззренческую, этическую сферы современного общества и тем самым обеспечивая этнокультурный континуум. Образно выражаясь, нартский эпос – это своеобразный “этнический ген” народа.
При этом отмечаемая многими авторами общность ядра эпоса не стала нивелирующим фактором: общее для народов, разных по языку и религиозным воззрениям, в каждой отдельно взятой этнической среде преломляется таким образом, что, не разрушая единства, рельефно выделяет существенные отличительные черты этой группы носителей общего.
Для общества, переживающего переломный период в своей истории, чрезвычайно важно не просто сохранить предшествующий жизненный и духовный потенциал, но и суметь осмыслить его применительно к новым обстоятельствам и стимулировать этим эволюцию в области культуры. В данном случае, как нам представляется, суть не столько в том, что мифоэпическая система, представленная в нартском эпосе, не может быть повторена в иных условиях. Не менее существенно и другое: всякий исторический период, в том числе и период интенсивного формирования героического эпоса, примечателен возможностью появления таких духовных и эстетических феноменов, которые представляют непреходящую значимость во все иные последующие периоды.
Второе обстоятельство, столь же важное в нашем случае и потому требующее к себе такого же внимания, это то, что в этнологии и эпосоведении к рубежу тысячелетий накопилось немалое число проблем, требующих объединенных усилий ученых разных как по роду своей деятельности, так и по взглядам на эти проблемы. Как многократно признавалось воззрения исследователей далеко не всегда и не во всем совпадают, чему чаще всего есть свое объяснение; есть объективные причины, и к этому следует относиться с полным уважением. В силу того, что сказания о нартах бытуют у целого ряда народов на разных языках, со временем сложились локальные центры их изучения, в каждом из которых исследователи ориентируются исключительно – или же по большей части – на материалы одной этноязыковой версии.
Совершенно очевидно, что при весьма сходном, если не сказать едином, предмете исследования, налицо разрыв в степени изученности разных национальных версий Нартиады.
В данных обстоятельствах велика вероятность того, что “общий памятник” поэтического творчества близких по духу и крови народов может из фактора консолидирующего легко превратиться в яблоко раздора между представителями разных направлений, в то время как во всех отношениях – в том числе не только преходящих политических, но и глубоко научных – целесообразно сохранить сферу традиционной культуры в целом как свидетельство уникальности кавказской цивилизации, в которой общее, единое для всех имеет у каждого народа ярко выраженные черты этнического своеобразия.
К сожалению, в настоящее время преобладает дух обособления: исследователи разных этноязыковых версий и смежных научных дисциплин зачастую предпочитают вести свою работу и издавать труды по собственному разумению. В результате творческие силы оказываются без объективного учета суждений и достижений других коллег, поэтому нередки случаи, когда исследования, на которые были потрачены немалые силы, страдают субъективизмом.
Вместо гармонии мнений различных ученых получается хаотическая разноголосица, более угодная не профессиональным специалистам, а околонаучным подельщикам, заинтересованным не столько в нахождении истины, сколько в собственном самоутверждении. Под видом ложно понятой свободы суждений, что само по себе весьма заманчиво, открывается широкая перспектива для всяческих подтасовок, для использования в качестве аргументации материалов, имеющих сомнительное происхождение.
Мы не призываем ученых-нартоведов к самозаточению в башне из слоновой кости, но все-таки считаем необходимым принципиально различать подлинные научные исследования и дилетантские работы на те же темы. Одна из существенных особенностей гуманитарных наук такова, что в обстановке затяжного и всеохватного кризиса нашего общества некоторые, казалось бы, сугубо академические проблемы могут обрести неожиданно острое политическое звучание. Таковы могут быть, например, вопросы происхождения и древней истории некоторых народов, этническая и языковая атрибуция, этимология некоторых антропонимов, топонимов, этнонимов, ойконимов. Недостаточно аргументированное, но эмоционально насыщенное суждение, изложенное в сочинении, которое подается под видом научного труда, подчас довольно легко внедряется в сознание неискушенного читателя. И если такое суждение оказывается ложным, то, соответственно, значительной массой читателей овладевает ложное мнение, нанося этим не сразу осознаваемый, но от этого не менее значительный вред культуре, науке и всему обществу. Так, например, наблюдающийся в последние полтора-два десятилетия подъем национального самосознания многих народов (явление само по себе весьма позитивное) нередко сопровождается мощными всплесками этноцентризма, что происходит в немалой степени вследствие некоторых непродуманных заявлений со стороны псевдоученых, а то и вследствие их целенаправленных своекорыстных провокационных действий.
Печальные последствия достаточно известны, и надо признать, что определенная доля греха за них ложится так же на ученых-гуманитариев. Эту ответственность они не вправе снимать с себя, потому что слово компетентного специалиста призвано прежде всего вносить ясность в спорные вопросы, которые могут иметь выход к широкой общественности и, тем более, оказывать влияние на межнациональные отношения. Поэтому в настоящее время научные конференции, симпозиумы, коллоквиумы, круглые столы – имеют немалое значение не только для освещения узконаучных проблем, но также и для внесения посильного гражданского вклада в дело стабилизации общества, что, в конечном счете, крайне важно для объективной научно-исследовательской работы.
Изложенное позволяет сделать вывод о том, что давно назрела потребность в более тесном и регулярном общении, а при надобности и некоторой корректировке работы между специалистами, которые исследуют нартский эпос. Налицо как объективные, так и субъективные обстоятельства, побуждающие к широкому обобщению итогов развития нартоведения за всю его историю и его перспектив в системе современной национальной и общечеловеческой культуры.
Библиографический список:
Ахриев Ч.Э.. Избранное. – Назрань, 2000.
Борев Ю.Б.. Эстетика. Вып.3-ий. – М., 1981.
Выготский Л.С.. Психология искусства. – М., 1983.
Мир культуры адыгов (проблемы эволюции и целостности). – Майкоп, 2000.
Нартский эпос и кавказское языкознание. – Майкоп, 1994.
Ногмов Ш.Б.. История адыхейского народа, составленная по преданиям кабардинцев. – Тифлис, 1861.
Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып.1. – Тифлис, 1881.
Хан-Гирей. Избранные произведения. – Нальчик, 1974.
По просьбе alfiyakh выкладываю эти иллюстрации плюс немножко моих комментариев aka “введение в нартиаду за 22 картинки”.
Это не репродукции, а фотографии картин, которые я делал в музеях. На некоторых я не смог победить блики, поэтому качество не очень. Оригиналы хорошего размера.
Иллюстрации к нартскому эпосу
Считается, что нартский эпос имеет древнеиранские корни (7-8 век до н.э.), через скифо-сарматские племена распространился на территории Кавказа, основное ядро создано адыгами, осетинами, вайнахами, абхазами, популярно и у других (наряду с общими чертами у каждого народа эпос имел и особенности), в 19-м веке впервые записан русскими (немного больше о генезисе эпоса в этой статье).
Осетинский художник Азанбек Джанаев (1919—1989) обращался к нартиаде несколько раз: в 1948 году, дипломная работа в Ленинградской академии художеств на графическом факультете, работы выполнены в стиле литографии, и в 1970-е, материалы – гуашь и картон.
Лично на меня его черно-белая графика производит большее впечатление, а в целом, на мой непрофессиональный взгляд, благодаря реалистичному стилю рисунка, Джанаеву удалось схватить и передать всю красоту эпоса и горских народов 🙂
1. Плач Дзерассы над телами Ахсара и Ахсартага (1948)
2. Ахсар и Ахсартаг (1977)
Родоначальником нартов был Уархаг, было у него два сына-близнеца Ахсар и Ахсартаг, женой которого стала дочь водного божества Дзерасса. Пока Ахсартаг и Дзерасса пировали, Ахсар дожидался их на берегу. Как-то вернулся он в свой шатер и увидел невестку, и приняла она его за Ахсартага. Тут вошел Ахсартаг и решил, что Ахсар совершил над ней насилие. “Если я виновен, пусть стрела моя насмерть поразит меня в то место, которым я коснулся невестки своей!”, воскликнул Ахсар, и выпустил стрелу. Попала она в мизинец и тут же Ахсар умер. Понял Ахсартаг свою ошибку, выхватил меч и поразил себя в сердце. Пока Дзерасса оплакивала братьев, появился небожитель Уастырджи и предложил ей захоронить мужчин, в обмен она станет его женой. Дзерасса согласилась, но потом обманув Уастырджи, убежала к родителям на дно морское. “Подожди, я тебя найду, даже в стране мертвых”, сказал Уастырджи.
Любопытно: имя Уархаг в переводе с древнеосетинского означает “волк”, его сыновья – братья-близнецы, убившие друг друга (в других вариантах сказания братья друг друга не узнали), налицо сюжетное сходство с легендой о Ромуле и Реме, основателями Рима. Тема “воспитания волками” в эпосе встречается многократно.
3. Как Сатана женила на себе Урызмага (1978)
Родила Дзерасса братьев-близнецов Урызмага и Хамыца, и наказывала им “когда я умру, оберегайте мое тело три ночи, один недобрый человек поклялся найти меня и после смерти”. Так и вышло, пока братья отлучились, в склеп проник Уастырджи, после обнаружили в нем новорожденную девочку, которую назвали Сатаной. Росла она не по дням, а по часам, повзрослев, решила выйти замуж за лучшего нарта, кем был Урызмаг. Чтобы расстроить его свадьбу с другой девушкой, Сатана обманом проникла к нему в спальню, приготовила хмельной напиток, надела свадебную одежду его невесты и притворилась словно это она и есть. Заколдовала потолок комнаты, чтобы на нем всегда были луна и звезды, и Урызмаг не встал с ложа пока сердце его настоящей невесты не разорвалось от отчаяния.
Образ Сатаны (у адыгов Сатаней) зародился в период матриархата, она выполняет роль мудрой советчицы нартов, наделенной волшебными чарами, однако не руководит ими прямо. В ингушском эпосе Сатане соответствует Села Сата, дочь бога грома и молнии Селы, рождённая смертной женщиной при тех же обстоятельствах. Села Сата вышла замуж за бога неба Хало: там, где она пронесла солому для брачной постели, образовался Млечный путь, там, где она пекла треугольный хлеб, образовался летне-осенний треугольник (звезды Вега, Денеб и Альтаир).
4. Нарт Сырдон (1976)
Сырдон – сын водного божества Гатага и Дзерассы, хитрый пройдоха, который делал козни нартам. Когда обиженный Хамыцом Сырдон украл у него корову, Хамыц отыскал его тайный дом, убил всех сыновей и положил их в котёл вместо коровы. Поражённый горем Сырдон на кисть старшего сына натянул 12 жил других сыновей и изготовил фандыр (арфу), подарил его нартам и был принят в их общество.
У вайнахов Сырдону соответствует Боткий Ширтка. Нарты бросили в котел его маленького сына, он в отместку их заманил в ловушку к чудовищам гарбашам. Но об этом следующая картина (“поход нартов”).
5. Поход нартов (1977)
Нарты пошли в поход и увидели жилище великанов уаигов. Великаны заманили их на скамейку, которая была покрыта волшебным клеем, что нарты не смогли встать, и готовились их съесть. Лишь последний вошедший нарт Сырдон смог всех спасти, натравив глупых уаигов друг на друга. Но взаимные козни нартов и Сырдона на этом не прекратились.
В вайнахском варианте при виде неминуемой гибели нарты взмолились о пощаде, Боткий Ширтка простил им смерть сына, сделав так, что гарбаши передрались между собой, а нарты спокойно ушли. С тех пор между ними не было вражды.
Любопытно: согласно осетинскому эпосу уаиги это одноглазые великаны, однако Джанаев с присущим ему реализмом изображает их недалекими обезьяноподобными питекантропами. Аналогично он поступает и в других сюжетах, например, трехногий конь Уастырджи имеет в наличии все четыре ноги.
6. Сослан в походе (1976)
Сослан (Сосруко у адыгов, Сеска Солса у вайнахов) – центральный герой эпоса и один из самых любимых. Появившийся из камня, оплодотворенного пастухом при виде обнаженной Сатаны, закаленный в волчьем молоке (кроме коленей, которые не влезли в ладью из-за хитреца Сырдона), стал почти неуязвимым героем-богатырем. В нарт-орстхойском эпосе ингушей Сеска Солса приобрел отрицательные черты (например, он угнал скот у местного героя богатыря-труженика Колоя Канта, но более сильный Колой восстановил справедливость).
7. Сослан и Тотрадз (1972)
Тотрадз — сын кровного врага Сослана, последний мужчина в истребляемом им роде. В юном возрасте поднял Сослана на копье, но согласившись того не позорить, отсрочил поединок. В следующий раз Сослан справился с ним по совету Сатаны: надел на своего коня шубу из волчьих шкур и 100 звенящих колокольчиков, тем самым испугал коня Тотрадза, Тотрадз развернулся и Сослан коварно убив его ударом в спину.
У адыгов Тотреш считается отрицательным героем и действия Сосруко, который не внял просьбе Тотреша перенести поединок после падения с коня, идеализируются.
8. Саууай (1978)
Саууай – зять Урызмага и Сатаны. Но с рождения они были врагами. Как-то Саууай пошел в поход вместе Урызмагом, Хамыцом, Сосланом и задумали они, чтобы стальнокопытый конь Сослана погубил Саууая, ускакал ночью за край земли, побывал в подземном мире и на небесах, а охранявший лагерь Саууай не смог его найти и навлек на себя позор у нартов. Но Саууай не только его нашел, но и привел Урызмагу огромный табун коней с дальней страны, чем заслужил к себе доверие и уважение.
9. Сослан в стране мертвых (1948)
Решил Сослан взять в жены дочь Солнца Ацырухс, но оберегавшие ее уаиги потребовали трудного выкупа, листья с целебного дерева, растущего в Стране мертвых. Cилой Сослан открыл ворота в нее и тут же был окружен мертвецами, которые были им убиты при жизни. Но пока Сослан живой, враги ничего не могли с ним сделать. Сослан добыл листья, вернулся, и сыграл свадьбу.
По ингушским преданиям, Сеска Солса пришел в царство мертвых чтобы узнать, кто сильнее, он или местный герой Бятар. Это одно из моих любимых сказаний, поэтому процитирую его кусочек: