Сочинение на тему петербург и его обитатели по повести невский проспект
11 вариантов
Он лжёт во всякое время, Этот Невский проспект…
Н. В. Гоголь
Остановив свой выбор на этой теме, я исходила из своего личного отношения к творчеству этого писателя, чьи произведения привлекают меня необычностью сюжетов, яркостью, чёткостью и выразительностью языка, своеобразием авторского взгляда на мир.
Особое впечатление произвела на меня повесть «Невский проспект». Я считаю, что здесь наиболее отчётливо отразилась гоголевская концепция Петербурга — «самого предумышленного города на свете».
«Нет ничего лучше Невского проспекта, по крайней мере, в Петербурге; для него он составляет всё», — так начинает Гоголь своё повествование. Подчёркнуто эмоционально, восторженно говорит он о той роли, которую играет проспект в жизни каждого петербуржца. Невский оказывается не просто улицей — «красавицей нашей столицы», он — главное действующее лицо, вершитель человеческих судеб. Может показаться, что Гоголь искренне верит в способность «всемогущего Невского» объединять людей («только здесь житель Петербуржской или Выборгской части может встретить своего приятеля, у которого не бывал несколько лет»). Но вскоре наши иллюзии рассеиваются. Мы видим, что проспект проводит чёткую грань между различными социальными группами, которые все появляются здесь, но только в разное, строго определённое время. С самого раннего утра по улице «плетётся нужный народ»: «русские мужики, спешащие на работу», «сонный чиновник… с портфелем под мышкою».
Часам к двенадцати Невский проспект становится «педагогическим Невским проспектом»: сюда «делают набеги гувернёры всех наций со своими питомцами». Послеобеденное время — время прогулок аристократии и «чиновников по особенным поручениям». Невский соединяет жителей Петербурга, но не объединяет их. Гоголь рисует образ странного сообщества людей, рождённого современным городом. Единственное, что их связывает, — это желание праздности.
Именно тем притягателен для них Невский проспект, что от него «пахнет одним гуляньем»: «Хотя бы имел какое-нибудь нужное, необходимое дело, но, взошедши на него (проспект), верно, позабудешь о всяком деле». Автор показывает, как выхолащивает этот идол петербуржцев сущность людей, изменяя их мировосприятие. Человек здесь теряется из виду, «тонет» в «видном» мире; объектом же внимания становятся «сапоги», «фалды» и другие атрибуты его успеха, положения, богатства: вместо людей по Невскому проспекту важно прохаживаются «щегольской сюртук с лучшим бобром», «греческий прекрасный нос», «превосходные бакенбарды», «пара хорошеньких глазок и удивительная шляпка».
Постепенно образ Невского проспекта наполняется символикой, становится таинственным, полуреальным-полуфантастическим. Это происходит, «как только сумерки упадут на домы и будочник… вскарабкается на лестницу зажигать фонарь». Ночью «лампы дают всему какой-то заманчивый, чудесный свет», а в поступках людей чувствуется «что-то чрезвычайно безотчётное». Сам Невский «оживает и начинает шевелиться», преображается, освещается новым, каким-то демоническим светом. Гоголь подводит читателя к пониманию главной мысли своего произведения, которая будет прямо сформулирована в финале. «О, не верьте этому Невскому проспекту!» Здесь «всё обман, всё мечта, всё не то, чем кажется».
Яркой иллюстрацией к этому утверждению являются две истории, лежащие в основе сюжета повести. Главным героем одной из них становится поручик Пирогов, другим — петербургский художник Пис- карёв. Герои противопоставлены друг другу: Пирогов исполнен амбиций и цинизма («Знаем мы вас всех»), Пискарёв скромен, кроток, застенчив. Однако истории их, в которых ощущается власть Невского проспекта, схожи. И тот и другой обманываются в своих ожиданиях, связанных с чувством к женщине. Вот Пискарёв встречает прекрасную незнакомку. «Боже, какие божественные черты! Ослепительной белизны прекраснейший лоб осенён был прекрасными, как агат, волосами Уста были замкнуты целым роем прелестнейших грёз. Всё, что… даёт мечтание и тихое Вдохновение при светящейся лампаде, — всё это, казалось, слилось и отразилось в её гармонических устах». Каково же оказывается . разочарование героя, когда он обнаруживает в этом «гении чистой красоты» черты самого грязного порока.
Гоголь подчёркивает всю нелепость, противоестественность, несоединимость того, что каким-то, непостижимым образом оказывается соединённым в действительности. Улыбку Мадонны сменяет на лице красавицы улыбка, исполненная «какой-то жалкой наглости; она… так же шла её лицу, как идёт выражение набожности роже взяточника или бухгалтерская книга поэту».
«Лучше бы ты вовсе не существовала», — «растроганный, растерзанный, с слезами на глазах», — думает Пискарёв.
Не менее обманчив образ блондинки, за которой последовал второй герой. Она сразу производит на читателя впечатление пустого, но «легонького» и «довольно интересного созданьица». Пирогов не сомневается в успехе («Ты, голубушка моя!») и вдруг, неожиданно для самого себя, получает суровый отпор от этого «бессмысленного» существа, которое защищено от всякого рода соблазнов немецкой «аккуратностью» в чувствах и преданностью мужу — грубияну и пьянице.
Невский проспект не только развращает, он губит всё чистое, светлое, ломает человеческие судьбы. Не выдержав «вечного раздора мечты с существенностью», сводит счёты с жизнью носивший в душе своей «искры чувства, готовые… превратиться в пламя» художник Пискарёв. Зато порыв Пирогова, поначалу вознамерившегося жестоко отомстить за «ужасное оскорбление», сам собою «как-то странно» для героя, но очень логично для читателя угасает в кондитерской: «съел два слоёных пирожка, прочитал кое-что из «Северной пчелы» и вышел уже не в столь гневном положении».
В повести «Невский проспект» Гоголь создаёт искажённый, «перевёрнутый» мир, утверждающий в сознании людей «перевёрнутые» ценности.
«Далее, ради Бога, далее от фонаря и скорее, сколько можно скорее, проходите мимо», — таким напутствием заканчивает повесть Н. В. Гоголь, глубоко переживавший за судьбу России, страстно мечтавший нарисовать образ «положительно прекрасного» чеповека, но посвятивший свою музу разоблачению порока, в какие бы блестящие одежды он не рядился.
Н.В.Гоголь был нелестного мнения о Петербурге и всячески это показывал в своих произведениях. Повесть «Невский проспект» рассказывает читателям о том, как петербургская жизнь давит своей жестокостью и бесчеловечностью простых людей, как обезличивая их, равняя всех под одну планку, где нет ни личности, ни лица, ни имени. И это, по сути, призрак, а не человек, блеф и обман. Невский проспект Петербурга является как бы выставкой чужих достижений: шикарных карет и колясок, искусных бакенбард, красивых офицерских и чиновничьих вицмундиров (цитата из повести «штатские служащие были одеты в полувоенную форму своих ведомств и министерств»), изящных
дамских шляпок и платьев. Изо дня в день по проспекту течет безликая толпа людей, которая состоит из самых разных петербургских «типов», среди которых есть абсолютно все сословия, слои и группы населения города.
Петербург образно разделен на разные миры, жители которых могут встретиться друг с другом исключительно на Невском проспекте. Тут есть и поручики, и майоры, и коллежский регистратор, и камер-юнкер, и статский советник. Зато собственных имен
и индивидуальностей уже нет, да они и не нужны вовсе, так как все жители Петербурга, военные, дамочки, извозчики и мастеровые похожи друг на друга как две капли воды. Их можно назвать куклами и манекенами, масками без лиц. Например, сапоги со шпорами и красная выпушка мундира говорит о том, что перед нами офицер. Мир Петербурга состоит из деталей людей: у одного сюртук, у другого – прекрасный греческий нос. Вот такой иллюзорный и призрачный, фальшивый и жестокий Петербург представлен в произведении Гоголя «Невский проспект». Этот город убивает личность, а вместо человека остаются банальные бакенбарды, сапоги, мундир, сюртук и нос. Печально.
Он лжёт во всякое время, Этот Невский проспект…
Н. В. Гоголь
Остановив свой выбор на этой теме, я исходила из своего личного отношения к творчеству этого писателя, чьи произведения привлекают меня необычностью сюжетов, яркостью, чёткостью и выразительностью языка, своеобразием авторского взгляда на мир.
Особое впечатление произвела на меня повесть «Невский проспект». Я считаю, что здесь наиболее отчётливо отразилась гоголевская концепция Петербурга — «самого предумышленного города на свете».
«Нет ничего лучше Невского проспекта, по крайней мере, в Петербурге; для него он составляет всё», — так начинает Гоголь своё повествование. Подчёркнуто эмоционально, восторженно говорит он о той роли, которую играет проспект в жизни каждого петербуржца. Невский оказывается не просто улицей — «красавицей нашей столицы», он — главное действующее лицо, вершитель человеческих судеб. Может показаться, что Гоголь искренне верит в способность «всемогущего Невского» объединять людей («только здесь житель Петербуржской или Выборгской части может встретить своего приятеля, у которого не бывал несколько лет»). Но вскоре наши иллюзии рассеиваются. Мы видим, что проспект проводит чёткую грань между различными социальными группами, которые все появляются здесь, но только в разное, строго определённое время. С самого раннего утра по улице «плетётся нужный народ»: «русские мужики, спешащие на работу», «сонный чиновник… с портфелем под мышкою».
Часам к двенадцати Невский проспект становится «педагогическим Невским проспектом»: сюда «делают набеги гувернёры всех наций со своими питомцами». Послеобеденное время — время прогулок аристократии и «чиновников по особенным поручениям». Невский соединяет жителей Петербурга, но не объединяет их. Гоголь рисует образ странного сообщества людей, рождённого современным городом. Единственное, что их связывает, — это желание праздности.
Именно тем притягателен для них Невский проспект, что от него «пахнет одним гуляньем»: «Хотя бы имел какое-нибудь нужное, необходимое дело, но, взошедши на него (проспект), верно, позабудешь о всяком деле». Автор показывает, как выхолащивает этот идол петербуржцев сущность людей, изменяя их мировосприятие. Человек здесь теряется из виду, «тонет» в «видном» мире; объектом же внимания становятся «сапоги», «фалды» и другие атрибуты его успеха, положения, богатства: вместо людей по Невскому проспекту важно прохаживаются «щегольской сюртук с лучшим бобром», «греческий прекрасный нос», «превосходные бакенбарды», «пара хорошеньких глазок и удивительная шляпка».
Постепенно образ Невского проспекта наполняется символикой, становится таинственным, полуреальным-полуфантастическим. Это происходит, «как только сумерки упадут на домы и будочник… вскарабкается на лестницу зажигать фонарь». Ночью «лампы дают всему какой-то заманчивый, чудесный свет», а в поступках людей чувствуется «что-то чрезвычайно безотчётное». Сам Невский «оживает и начинает шевелиться», преображается, освещается новым, каким-то демоническим светом. Гоголь подводит читателя к пониманию главной мысли своего произведения, которая будет прямо сформулирована в финале. «О, не верьте этому Невскому проспекту!» Здесь «всё обман, всё мечта, всё не то, чем кажется».
Яркой иллюстрацией к этому утверждению являются две истории, лежащие в основе сюжета повести. Главным героем одной из них становится поручик Пирогов, другим — петербургский художник Пис- карёв. Герои противопоставлены друг другу: Пирогов исполнен амбиций и цинизма («Знаем мы вас всех»), Пискарёв скромен, кроток, застенчив. Однако истории их, в которых ощущается власть Невского проспекта, схожи. И тот и другой обманываются в своих ожиданиях, связанных с чувством к женщине. Вот Пискарёв встречает прекрасную незнакомку. «Боже, какие божественные черты! Ослепительной белизны прекраснейший лоб осенён был прекрасными, как агат, волосами Уста были замкнуты целым роем прелестнейших грёз. Всё, что… даёт мечтание и тихое Вдохновение при светящейся лампаде, — всё это, казалось, слилось и отразилось в её гармонических устах». Каково же оказывается . разочарование героя, когда он обнаруживает в этом «гении чистой красоты» черты самого грязного порока.
Гоголь подчёркивает всю нелепость, противоестественность, несоединимость того, что каким-то, непостижимым образом оказывается соединённым в действительности. Улыбку Мадонны сменяет на лице красавицы улыбка, исполненная «какой-то жалкой наглости; она… так же шла её лицу, как идёт выражение набожности роже взяточника или бухгалтерская книга поэту».
«Лучше бы ты вовсе не существовала», — «растроганный, растерзанный, с слезами на глазах», — думает Пискарёв.
Не менее обманчив образ блондинки, за которой последовал второй герой. Она сразу производит на читателя впечатление пустого, но «легонького» и «довольно интересного созданьица». Пирогов не сомневается в успехе («Ты, голубушка моя!») и вдруг, неожиданно для самого себя, получает суровый отпор от этого «бессмысленного» существа, которое защищено от всякого рода соблазнов немецкой «аккуратностью» в чувствах и преданностью мужу — грубияну и пьянице.
Невский проспект не только развращает, он губит всё чистое, светлое, ломает человеческие судьбы. Не выдержав «вечного раздора мечты с существенностью», сводит счёты с жизнью носивший в душе своей «искры чувства, готовые… превратиться в пламя» художник Пискарёв. Зато порыв Пирогова, поначалу вознамерившегося жестоко отомстить за «ужасное оскорбление», сам собою «как-то странно» для героя, но очень логично для читателя угасает в кондитерской: «съел два слоёных пирожка, прочитал кое-что из «Северной пчелы» и вышел уже не в столь гневном положении».
В повести «Невский проспект» Гоголь создаёт искажённый, «перевёрнутый» мир, утверждающий в сознании людей «перевёрнутые» ценности.
«Далее, ради Бога, далее от фонаря и скорее, сколько можно скорее, проходите мимо», — таким напутствием заканчивает повесть Н. В. Гоголь, глубоко переживавший за судьбу России, страстно мечтавший нарисовать образ «положительно прекрасного» чеповека, но посвятивший свою музу разоблачению порока, в какие бы блестящие одежды он не рядился.
«О, не верьте этому Невскому проспекту! Я всегда закутываюсь покрепче плащом своим и стараюсь вовсе не глядеть на встречающиеся предметы. Всё обман, всё мечта, всё не то, чем кажется!.. всё дышит обманом. Он лжёт во всякое время, этот Невский проспект, но более всего тогда, когда ночь сгущённою массою наляжет на него и отделит белые и палевые стены домов, когда весь город превратится в гром и блеск, мириады карет валятся с мостов, форейторы кричат и прыгают на лошадях, и когда сам демон зажигает лампы для того только, чтобы показать всё не в настоящем виде»,[7] – восклицает Н.В.Гоголь. Эту фразу можно считать лейтмотивом всех петербургских повестей. Картина каждодневной жизни Невского проспекта – не только место развития истории Пискарёва и Пирогова. Она служит своего рода введением ко всем повестям и позволяет писателю с самого начала выдвинуть на первый план центральную для всего цикла тему Петербурга, тесно связанную с темой настоящего и будущего России. В.Белинский писал: «Пискарёв и Пирогов – какой контраст!.. О, какой смысл скрыт в этом контрасте! И какое действие производит этот контраст! Пискарёв и Пирогов, один в могиле, другой – доволен и счастлив, даже после неудачного волокитства и ужасных побоев!»[8] Таков Петербург, город «крестов и звёзд»: лучшие погибают, пошлые и ограниченные процветают.
Герои здесь существуют на границе реального и фантастического: жизни с сильной мечтой – и смерти в итоге; неспособности биться за мечту – и спокойным продолжением дальнейшей жизни; жизни с идеей – или без неё; желаемого – и действительного.
И Пискарёв, и Пирогов пытаются совершить разные по цели, но по сути одинаковые полёты в желаемое и падают – с большей или меньшей высоты. А ведь с высоты – «всё не то, чем кажется»: та, которую приняли за идеальную красавицу, оказалась девицей лёгкого поведения, та, о которой сразу подумалось плохо, оказалась обычной женщиной.
Идея повести «Невский проспект» заключена в вечном раздоре мечты с реальностью. Удивительно, как непостижимо играет с людьми их судьба.
Невский проспект – не просто место, где разворачивается действие, это герой, меняющий свой облик в разное время суток. Сопоставление начальной и финальной частей повести «Невский проспект» заставляет задуматься вот над чем: если «улица-красавица» столицы, которая «составляет всё» для Петербурга, «лжёт во всякое время», что же тогда весь город? Особую роль в петербургских произведениях писателя играет время сумерек. Именно в неверном и заманчивом свете ламп всё как-то искажается или, наоборот, приобретает истинные качества. Определяя город Гоголя прилагательными, чаще всего употребляются именно те, которые связаны с его миражностью: таинственный, неустойчивый, переменный, меняющийся, двоящийся, зыбкий, обманчивый и так далее. Этот демонический образ олицетворяет дух Петербурга Н.В.Гоголя.
В основу «Невского проспекта», как и всего цикла «Петербургские повести», легли впечатления петербургской жизни Гоголя. В. Г. Белинский восторженно отзывался почти о каждой из повестей: «Эти новые произведения игривой и оригинальной фантазии г. Гоголя принадлежат к числу самых необыкновенных явлений в нашей литературе и вполне заслуживают те похвалы, которыми осыпает их восхищенная ими публика».
Писатель обратился к большому современному городу, и ему открылся огромный и страшный мир, который губит личность, убивает ее, превращает в вещь.
Петербург как символ могущества России и ее неувядаемой славы был воспет еще поэтами XVIII и первой половины XIX века. Пушкин изобразил Петербург в романе «Евгений Онегин» и в поэме «Медный всадник» как город русской славы и в то же время город социальных контрастов. Тема Петербурга, наметившаяся в творчестве Пушкина, была расширена и углублена Гоголем. Белинский считал: «Такие пьесы, как «Невский проспект»… могли быть написаны не только человеком с огромным талантом и гениальным взглядом на вещи, но и человеком, который при этом знает Петербург не понаслышке».
Шли годы петербургской жизни Гоголя. Город поражал его картинами глубоких общественных противоречий и трагических социальных контрастов. За внешним блеском столицы писатель все .отчетливее различал бездушие и хищническую бесчеловечность города-спрута, губящего живые души маленьких, бедных людей, обитателей чердаков и подвалов. И вот столица представилась Гоголю уже не стройной, строгой громадой, а кучей «набросанных один на другой домов, гремящих улиц, кипящей меркантильно безобразной кучей мод, парадов, чиновников, диких северных ночей, блеску и низкой бесцветности». Именно такой Петербург и стал главным героем петербургских повестей Гоголя. Эта запись служит как бы ключом, с помощью которого раскрывается гоголевское понимание самой сущности Петербурга.
«Петербургские повести» — термин условный, сам Гоголь не давал им такого названия. Тем не менее оно верно, точно и оправданно, во-первых, тем, что через повести проходит образ Петербурга, являющегося героем цикла; во-вторых, тем, что почти все повести задуманы и созданы в Петербурге. Кроме того, в третьем томе своих сочинений Гоголь объединил эти повести, написанные в разное время на протяжении десяти лет. Повести «Невский проспект», «Портрет», «Записки сумасшедшего» впервые были напечатаны в сборнике «Арабески» в 1835 году. По построению они представляют собой серию сюжетно связанных картин, причем каждая из повестей изображает какую-либо одну или несколько сторон жизни Петербурга 30-х годов.
Невский проспект показан в разные часы дня: утром, с 12 часов, от двух до трех часов пополудни. В эти последние часы он являет собой парадную витрину империи Николая I. Все на Невском блестит и сверкает. В этот час на проспекте появляются не люди, а маски: «превосходные бакенбарды»; «бакенбарды бархатные, атласные, черные, как соболь»; «усы, повергающие в изумление»; платья, платки, дамские рукава, похожие «на два воздухоплавательные шара», галстуки, шляпки, сюртуки, шали, носы, «талии тоненькие, узенькие», «талии никак не толще бутылочной шейки», «ножки в очаровательных башмачках».
В модных сюртуках, блестящих мундирах, в тысячах фасонов шляпок, платьев, платков выставляются на обозрение дворянская спесь, чванство, тупость и пошлость. Беспечная праздность — основная черта этой улицы:
«Если только взойдешь на Невский проспект, как уже пахнет одним гуляньем». Существует и иная сторона жизни главной улицы столицы. Она раскрывается в раннее петербургское утро, когда Невский проспект заполняется совершенно другими фигурами: мальчишками, которые бегут «молниями» «с готовыми сапогами в руках»; мужиками «в сапогах, запачканных известью»,толкующими о семи грошах меди»; лакеями, «швыряющими нищим из дверей кондитерских объедки…»
Изображая Невский проспект в разное время суток, Гоголь характеризует социальные слои Петербурга. Невский проспект для писателя — олицетворение всего Петербурга, тех жизненных контрастов, которые он включает в себя.
Повесть начинается с восторженного гимна Невскому проспекту: «Нет ничего лучше Невского проспекта». Но чем дальше, тем отчетливее звучат сатирические ноты в этом праздничном описании ложно-призрачного столичного великолепия. Этот сатирический, тон не покидает рассказчика даже в самых приподнято-лирических описаниях вечернего Петербурга.
Тема власти денег нашла свое отражение в повестях «Портрет» и «Шинель». Так, молодой художник Чартков был очень бедным. В свои работы он вкладывал душу, но общество не принимало его картин. В один из дней он решил набросать своеобразный шаблон и писать по нему, изменяя лишь небольшие детали. После этого он обрел славу и богатство. Чартков стал почитаемым членом того общества, которое ранее презирало его. С мнением художника стали считаться, он стал одним из них. Но в один момент Чартков понял, что выбрал губительный путь. В погоне за славой и признанием он предал свое предназначение. В конечном итоге, художник сходит с ума и умирает.
Аналогичная история происходит и с главным героем повести «Шинель» Акакием Акакиевичем Башмачкиным. Этот «маленький человек» был объектом насмешек своих коллег. Но стоило ему купить новую шинель, как отношение к нему резко поменялось. В честь его покупки устраивается светский вечер, он становится главным действующим лицом. Повесть заканчивается трагически, Акакий Акакиевич был ограблен, грабители похитили его новую шинель, он заболел и умер.
В цикле «Петербургские повесть» Гоголь показал нам Петербург, как город переполненный алчностью и личными интересами. К большому сожалению, Петербург стал зеркалом всей России того времени. Хотя прошло уже много лет ситуация не сильно изменилась. В нашем мире все также правят деньги и личные интересы.
«Петербургские повести» учат нас ценить собственное мнение и не поддаваться соблазну богатства и власти.
Прогуливаясь по Невскому проспекту, приятели, поручик Пирогов и художник Пискарёв, ищут приключения или развлечения. И находят: художнику понравилась брюнетка, а поручику блондинка, поэтому друзья, попрощавшись, следуют каждый за своей избранницей. И каждый ввязывается в историю.
Пискарёв доходит за брюнеткой до дома, который оказывается публичным. Разочаровавшись в своей избраннице, он возвращается домой, где ему снится эта девушка. Во сне она хочет что-то рассказать художнику. Проснувшись, Пискарёв понимает, что увлечён незнакомкой. Он начинает принимать опиум, а девушка снится ему каждый день. Во сне он видит её своей женой и через некоторое время решает жениться на ней по-настоящему. Но, предложив ей руку и сердце, получает лишь насмешки и отказ. Через несколько дней после этого люди, выломав дверь в комнате художника, нашли его мёртвым. Странным способом Пискарёв покончил с собой – перерезал горло.
Другому приятелю, Пирогову, «повезло» больше после прогулки по Невскому проспекту, он хотя бы остался жив. Проследовав за блондинкой, он дошёл до мастерской немца Шиллера, который был мужем этой самой блондинки. То, что у избранницы есть муж не остановило поручика, и, чтобы иметь повод для визитов, он заказал жестянщику Шиллеру сначала шпоры, а затем оправу для кинжала. Ни высокая цена, ни долгий срок изготовления не смутили Пирогова.
Нагловатый поручик часто приходил к жестянщику якобы для того, чтобы узнать про заказ, но на самом деле целью визитов была жена Шиллера. Однажды он пришёл, когда женщина было дома одна, и начал целовать ей ноги, в это время появился пьяный Шиллер с друзьями. Они избили Пирогова. Поручик, хоть и был сам виноват в этом, посчитал себя оскорблённым. Но к вечеру остыл и продолжил свои похождения.
Такую злую шутку сыграл мистический Невский проспект с приятелями, один из которых поплатился за это жизнью, а второй был побит.
Краткое сочинение
В своих произведениях Гоголь хоть и писал об обычной человеческой жизни, которая знакома нам всем своей рутинной бытовой тягучестью, однако он также не забывал делать это красиво и интересно, тем самым привлекая к своему творчеству всё больше и больше людей, которые через его произведения могли почерпнуть для себя много полезного и нового. Через эти произведения люди также заново знакомились с теми вещами, которые, казалось бы, стали уже простой обыденностью, и не могут принести ничего нового и интересного в жизнь человека, однако Гоголь умел преподнести это по новому, не забывая добавить свою фирменную нотку таинственности и загадочности. Отличным примером послужит произведение “Невский проспект”.
В данном произведении автор описывает, казалось бы, привычный для всех людей проспект. Каждый день по нему проходят сотни людей, которые, погруженные в свои мысли, спешат по своим делам, кто по малым, а кто по делам поважнее. Данный проспект очень важен для города, так как он является основной жилой, через которую протекает вся жизнь города, и если её перекрыть, то городу придётся очень и очень несладко. Гоголь представляет проспект во всей его красоте, дабы читатель мог в полной мере насладиться красивым описанием такого обычного, рутинного места. Однако Гоголь не был бы Гоголем, если бы в его произведениях было всё так однозначно.
По наступлению вечера мы знакомимся с другой стороной Невского проспекта. Перед нами предстаёт тёмный мир, источниками света в котором являются лишь фонари, тускло освещающие проспект. Он показывает нам, что именно ночью людские пороки, и вся та двуличность, которую невидно утром, предстаёт на показ перед читателем. Автор показывает, что именно вечером, вся вечерняя атмосфера создаёт ту мистическую пелену, через которую видно все пороки человечества. Автор учит людей не быть слишком доверчивыми своим глазам, не верить тому, что вы видите, а лучше доверять своему внутреннему чутью и сердцу, которое по заверением автора, никогда не подведёт. И потому в конце произведения он и показывает этот мир, наполненный ужасными вещами, которые всё же прекрасны чем-то своим, своим прекрасным шармом, который и привлекает новых людей на Невский проспект.
Таким образом, мы видим, что автор написал достаточно потрясающее произведение, со своей собственной удивительной и мистической атмосферой, и не менее интересной мыслью.
Центральная роль в повести отведена художнику Пискареву. Он — истинный творец, голодный и честный. Ему не так важен доход, сколько сам процесс творчества. Ему свойственно мечтать, а, следовательно, идеализировать. Он чтит и уважает красоту; в его сознании то, что красиво, — не должно быть порочным. И именно эти качества сыграли с ним злую шутку. Не меркантильный, не испорченный человек не смог смириться с жестокими реалиями Петербурга, где молоденькая девушка без сожаления и раскаяния обрекает себя на роль проститутки, причем нисколько не стыдиться своего положения, а наслаждается им. Такой поворот событий мог навредить только такому чистому и мечтательному юноше, как Пискарев. Попади в такую ситуацию Пирогов, он ничуть бы не смутился. Живописец же отказывается мириться с тем, что прекрасное создание может быть безнравственным и испорченным, поэтому он всеми силами пытается оправдать ее — в его снах она то знатная дама, то простая деревенская девушка. Так он становится зависим от мира снов — раз за разом ему сложнее сталкиваться с реальностью. Герой так и не смог принять действительность, поэтому единственным выходом для него оставалась смерть — так художник и совершает самоубийство.
Не маловажную роль в судьбе Пискарева сыграла незнакомка с Невского. Читатель не имеет возможности познакомиться с ее внутренним миром, но ее образ выписан достаточно точно — эта девушка совмещает в себе абсолютно ангельскую внешность и совсем не ангельскую душу. Она спокойно, и даже с гордостью относится к своей работе в борделе, считает для себя более постыдной роль жены бедного человека, а не участь содержанки. Этот контраст внешности и души — прекрасного и омерзительного — становится смертоносным для чистого и мечтательного Пискарева. Она — человек, который приспособился к жизни в Петербурге, какой бы она ни была, он — ее полная противоположность.
Полной противоположностью Пискарева оказывается и его друг, поручик Пирогов. Он вовсе не мечтателен, а, напротив, достаточно рационален. Ему важно то, какое положение он занимает в обществе, поэтому он так любит кичиться своим чином, пусть пока что и низким. Он может преступить через границы морали и нравственности — например, наличие у женщины мужа его нисколько не останавливает, а, наоборот, раззадоривает. Он себялюбив и эгоистичен, но труслив — ведь, в конечном счете, он даже не решается рассказать генералу о нанесенном ему оскорблении — от немца Шиллера за приставания к его жене.
Гоголь противопоставляет Пирогова, незнакомку с Невского Пискареву — так он явно показывает, для каких людей Петербург подходит, а кто выжить там решительно не может. Мечтательный и высоконравственный художник не смог смириться с простым несоответствием мечты и реальности, чиновник же абсолютно спокойно смирился с оскорблениями и избиением, а затем пошел кутить к друзьям офицерам. Так автор выражает свое мнение относительно большого города — это город для толстокожих людей, людей испорченных, черствых и меркантильных, как незнакомка и Пирогов, а не для художников Пискаревых.
Образ Невского проспекта
Невский проспект олицетворяет всю столицу в целом. Свое отношение к городу автор раскрывает читателю далеко не сразу. Книга начинается с предложения: «Нет ничего лучше Невского проспекта, по крайней мере, в Петербурге; для него он составляет все». В ходе дальнейших событий читатель понимает, что улица не так проста, что отчасти именно она обвела вокруг пальца доверчивого Пискарева. Прекрасная дорога, которую описывает рассказчик во вступлении — на самом деле, всего лишь красивая оболочка порочного города. Она как будто бы участвует в «обмане», это сам город обманывает Пискунова; как будто бы именно по вине проспекта художник решает преследовать незнакомку. В его образе появляется что-то мистическое, загадочное и таинственное. «О, не верьте этому Невскому проспекту! Всё обман, всё мечта, всё не то, чем кажется!» — так резюмирует Гоголь в финале повести.
Идея в «Невском проспекте»
Как уже говорилось в предыдущих пунктах, писатель подверг сомнению утопическую идеализацию судьбы романтического героя. На самом деле, такая утонченная натура не может свыкнуться с крушением надежд и иллюзий. Она либо утрачивает свою утонченность, становясь аналогом девушки с Невского, либо погибает. Многие художники именно в силу этой закономерности не живут долго, а вот мещане, порочные женщины и заурядные франты проживают долгую и относительно спокойную жизнь. Эту правду жизни и хотел довести до нашего сведения писатель.
Однако смысл повести «Невский проспект» выходит далеко за рамки проблемы жизни в порочном городе — Гоголь больше внимания уделяет сосуществованию реальности и мечты, правды и обмана. Для раскрытия этой идеи автор использует образ Невского проспекта — так он показывает читателю, что все может скрывать в себе ложь, оказаться не таким, как кажется и хочется верить. Эту же мысль продолжает образ незнакомки. Ее внешность так же не соответствует внутреннему содержанию. Люди мечтают о том, чего не могут получить от окружающего мира, но мечтать об этом они начинают, заразившись тем, что показывает обманчивая внешность, будь то наружность города или человека. И, как показывает судьба Пискарева, несоответствие реальности и мира иллюзий может приносить разрушение в жизнь и характер личности.
Автор: Дарья Хапилова
Молодым человеком Гоголь приехал из родной Малороссии в Петербург и за короткое время успел познакомиться с жизнью столичных чиновников и петербургских художников — будущих своих персонажей. Писатель словно повторил этот маршрут, перенеся «мир» своего творчества из Диканьки и Запорожской Сечи на Невский проспект. Впоследствии третьей «географической областью» гоголевского творчества станет глубокая Россия «Ревизора» и «Мертвых душ».
И герои Гоголя путешествуют в этих же направлениях, связывая разные периоды и «миры» его творчества между собой: кузнец Ва-кула из «Вечеров на хуторе близ Диканьки» верхом на черте летит в Петербург, Хлестаков из столицы является «ревизором» в уездную глушь…
«Трудно охватить общее выражение Петербурга», — писал Гоголь в статье «Петербургские записки 1836 года», — потому что в городе этом царит разобщение: «как будто бы приехал в трактир огромный дилижанс» в котором каждый пассажир сидел во всю дорогу закрывшись и вошел в общую залу потому только, что не было другого места». Столица словно большой постоялый двор, где каждый сам по себе и никто не знаком друг с другом. Как отличается этот образ от «общего выражения» малороссийского хутора или ярмарки гоголевских «Вечеров»! Вот мы читаем в финале «Сорочинской ярмарки»:
«Странное, неизъяснимое чувство овладело бы зрителем при виде, как от одного удара смычка музыканта в сермяжной свитке, с длинными закрученными усами, все обратилось, волею и неволею, к единству и перешло в согласие… Все неслось. Все танцевало».
А теперь перед нами Невский проспект – «всеобщая коммуникация Петербурга», В начале одноименной повести показана жизнь этой главной улицы главного города во всякое время суток. Картина полна движения, но у каждого лица и у разных «кругов и кружков» свое перемещение в свои часы; все объединяются только местом — Невским проспектом. Здесь тоже «все несется», но по-другому, чем на Сорочинской ярмарке.
Читая Гоголя, мы замечаем, как часто встречаются у него обобщения: «все» или его любимое «все что ни есть». Можно сказать, что это понятие было формулой его идеала, его представлением о чем-то гармоничном и целом. В народном мире «Вечеров» и «Тараса Бульбы» это гоголевское «все что ни есть» звучит возвышенно — здесь оно охватывает как бы единую грандиозную личность целого коллектива.
Но вот Гоголь стал измерять свой Невский проспект этой меркой, и она наполнилась пустотой, а всеобъемлющее словно стало раздутым и комическим. Оно теперь осветило внутреннее строение социально и человечески разобщенного петербургского мира.
«Все, что вы ни встретите на Невском проспекте…», а именно: «Вы здесь встретите бакенбарды единственные…
Здесь вы встретите усы чудные…». В этих неумеренных похвалах, выраженных в превосходной степени, читатель слышит фальшь. Как будто бы та же самая восклицательная, восторженная интонация звучала в «Вечерах*, и она же слышна сейчас. Но теперь за восторгом мы слышим иронию, и в самой интонации похвалы на первой странице повести уже нам слышится то, что автор скажет в конце: «О, не верьте этому Невскому проспекту!». Так сразу же «тон делает музыку»; в этом несоответствии интонации и смысла мы сразу воспринимаем «на слух» несоответствие внешнего и внутреннего — тему всей повести «Невский проспект».
В «Ночи перед рождеством» Вакула, слетав в Петербург, выразил свое «сказочное» впечатление такими словами: «чудная пропорция». В Петербургской же повести как-то странно нарушенная «пропорция» бросается нам в глаза. «Усы чудные», представляющие «все», выделяются из целой картины и занимают огромное место. И вообще на Невском проспекте вместо людей какие-то внешние признаки — наружный вид, положение в обществе — разрастаются и становятся «всем». А так как со всем, что мы видим, сливаются представления о достоинстве, ценности и значимости — то это и есть источник путаницы и «чепухи». Читатель и в повествовании автора чувствует несоразмерность, как будто и здесь спутана правильная «пропорция», отношение части и целого, значительного и мелкого, важного и ничтожного. В этом мире возможно все.
В самом повествовании мы замечаем какую-то странную логику: то и дело важное «все» оборачивается в пустое «ничто»; например, о таланте поручика Пирогова смешить девиц говорится, что «для этого нужно большое искусство или, лучше сказать, совсем не иметь никакого искусства».
«Внутреннее строение» мира петербургских повестей открыв
ается нам глазами бедного Пискарева: «Ему казалось, что какой-то демон искрошил весь мир на множество разных кусков и все эти куски без смысла, без толку смешал вместе». Но «демоническая» картина— это уже не смешная картина. Раздробленная «фантастическая» действительность имеет у Гоголя две стороны, два лица: одно из них — пошлое, комическое, другое — трагическое.
В повести Гоголя есть Невский проспект дневной и ночной. Днем Это выставка, где «бакенбарды единственные» представляют собой всего человека. Вечернее освещение порождает новые точки зрения и новые проблемы. От вечернего фонаря расходятся в разные стороны художник Пискарев и поручик Пирогов, образуя две параллельные линии сюжета, на сопоставлении которых строится «Невский проспект». Одного влечет красота, другого интрижка; обоих ждет неудача, и каждый по-своему переживает свое поражение и находит свой выход: один погибает, другой продолжает жить, легко забывая стыд и позор за пирожками в кондитерской и вечерней мазуркой.
Такие разные читатели Гоголя, как Белинский, Аполлон Григорьев и Достоевский, одинаково восторгались его Пироговым, «бессмертным» образом пошлости. Нам всем понятен трагический смысл этой сюжетной и жизненной параллели между хрупкой неспособностью примириться с несовершенством жизни и торжествующей пошлостью, которую «ничем не прошибешь». «Вечный раздор мечты с существенностью!» — восклицает гоголевский художник. Однако сам Гоголь только наполовину соединяет свой голос с этим возгласом романтика, который не хочет видеть действительности, спит наяву и живет во сне для того, чтобы удержать свою мечту. Но что такое его мечта? Ведь она зарождается там же, на Невском проспекте: незнакомку Пискарева, «Петруджи-нову Бианку», породило ночное неверное освещение, от которого на мостовую выползают длинные тени, достигающие головой до Полицейского моста.
Гоголь дает поразительную картину ночного города, как он чудится летящему за своей мечтой и отуманенному этим полетом художнику:
«Тротуар несся под ним, кареты с скачущими лошадьми казались недвижимы, мост растягивался и ломался на своей арке, дом стоял крышею вниз, будка валилась к нему навстречу, и алебарда часового вместе с золотыми словами вывески и нарисованными ножницами блестела, казалось, на самой реснице его глаз». Этому миру ночной петербургской фантастики принадлежит и мечта Пискарева, прекрасная дама, так жестоко его обманувшая эстетическая иллюзия. В заключении повести слова «мечта» и «обман» объединены: «Все обман, все мечта, все не то, чем кажется!».
Чтобы понять Гоголя, надо хорошо слушать его необыкновенную речь. В «Невском проспекте» она растекается на два потока, движущихся в параллельных руслах сюжета. Автор объединяет свой голос то с художником Пискаревым, то с поручиком Пироговым и поэтому в разных местах говорит на ту же самую тему противоположные вещи и совершенно различным тоном; Открыто он выступает в заключительном монологе, «снимая» обе принятые им на себя интонации и своим голосом подводя итог параллельному действию: «Все не то, чем кажется… Он лжет во всякое время, этот Невский проспект…».
Пушкин нашел очень верные слова, когда назвал гоголевский «Невский проспект» самым полным из его произведений. В самом дело, в художественной капве этой повести соединяются гоголевский комизм и гоголевская лирика, пошлое и трагическое лицо гоголевского Петербурга.
В основу «Невского проспекта», как и всего цикла «Петербургские повести», легли впечатления петербургской жизни Гоголя. В. Г. Белинский восторженно отзывался почти о каждой из повестей: «Эти новые произведения игривой и оригинальной фантазии г. Гоголя принадлежат к числу самых необыкновенных явлений в нашей литературе и вполне заслуживают те похвалы, которыми осыпает их восхищенная ими публика».
Писатель обратился к большому современному городу, и ему открылся огромный и страшный мир, который губит личность, убивает ее, превращает в вещь.
Петербург как символ могущества России и ее неувядаемой славы был воспет еще поэтами XVIII и первой половины XIX века. Пушкин изобразил Петербург в романе «Евгений Онегин» и в поэме «Медный всадник» как город русской славы и в то же время город социальных контрастов. Тема Петербурга, наметившаяся в творчестве Пушкина, была расширена и углублена Гоголем. Белинский считал: «Такие пьесы, как «Невский проспект»… могли быть написаны не только человеком с огромным талантом и гениальным взглядом на вещи, но и человеком, который при этом знает Петербург не понаслышке».
Шли годы петербургской жизни Гоголя. Город поражал его картинами глубоких общественных противоречий и трагических социальных контрастов. За внешним блеском столицы писатель все .отчетливее различал бездушие и хищническую бесчеловечность города-спрута, губящего живые души маленьких, бедных людей, обитателей чердаков и подвалов. И вот столица представилась Гоголю уже не стройной, строгой громадой, а кучей «набросанных один на другой домов, гремящих улиц, кипящей меркантильно безобразной кучей мод, парадов, чиновников, диких северных ночей, блеску и низкой бесцветности». Именно такой Петербург и стал главным героем петербургских повестей Гоголя. Эта запись служит как бы ключом, с помощью которого раскрывается гоголевское понимание самой сущности Петербурга.
«Петербургские повести» — термин условный, сам Гоголь не давал им такого названия. Тем не менее оно верно, точно и оправданно, во-первых, тем, что через повести проходит образ Петербурга, являющегося героем цикла; во-вторых, тем, что почти все повести задуманы и созданы в Петербурге. Кроме того, в третьем томе своих сочинений Гоголь объединил эти повести, написанные в разное время на протяжении десяти лет. Повести «Невский проспект», «Портрет», «Записки сумасшедшего» впервые были напечатаны в сборнике «Арабески» в 1835 году. По построению они представляют собой серию сюжетно связанных картин, причем каждая из повестей изображает какую-либо одну или несколько сторон жизни Петербурга 30-х годов.
Невский проспект показан в разные часы дня: утром, с 12 часов, от двух до трех часов пополудни. В эти последние часы он являет собой парадную витрину империи Николая I. Все на Невском блестит и сверкает. В этот час на проспекте появляются не люди, а маски: «превосходные бакенбарды»; «бакенбарды бархатные, атласные, черные, как соболь»; «усы, повергающие в изумление»; платья, платки, дамские рукава, похожие «на два воздухоплавательные шара», галстуки, шляпки, сюртуки, шали, носы, «талии тоненькие, узенькие», «талии никак не толще бутылочной шейки», «ножки в очаровательных башмачках».
В модных сюртуках, блестящих мундирах, в тысячах фасонов шляпок, платьев, платков выставляются на обозрение дворянская спесь, чванство, тупость и пошлость. Беспечная праздность — основная черта этой улицы:
«Если только взойдешь на Невский проспект, как уже пахнет одним гуляньем». Существует и иная сторона жизни главной улицы столицы. Она раскрывается в раннее петербургское утро, когда Невский проспект заполняется совершенно другими фигурами: мальчишками, которые бегут «молниями» «с готовыми сапогами в руках»; мужиками «в сапогах, запачканных известью»,толкующими о семи грошах меди»; лакеями, «швыряющими нищим из дверей кондитерских объедки…»
Изображая Невский проспект в разное время суток, Гоголь характеризует социальные слои Петербурга. Невский проспект для писателя — олицетворение всего Петербурга, тех жизненных контрастов, которые он включает в себя.
Повесть начинается с восторженного гимна Невскому проспекту: «Нет ничего лучше Невского проспекта». Но чем дальше, тем отчетливее звучат сатирические ноты в этом праздничном описании ложно-призрачного столичного великолепия. Этот сатирический, тон не покидает рассказчика даже в самых приподнято-лирических описаниях вечернего Петербурга.
Истории, случившиеся с Пискаревым и Пироговым, — это два главных сюжетных эпизода, две резко выделенные части общей картины Невского проспекта и Петербурга. Они дают яркое представление о сложности показанной в «Невском проспекте» картины жизни Петербурга, о зоркости и остроте художественного зрения писателя.
У художника Пискарева есть идеал: красота. Он страстно влюблен в красоту. Мечтатель, романтик, потрясенный внешностью девушки, он создал в своем воображении идеальный образ. Очаровательная, прекрасная, она как видение, сошедшее с картины великого мастера. Один взгляд или улыбка красавицы пробуждали в душе художника противоречивые мысли, мечтания, надежды. Но красавица оказывается обитательницей «отвратительного притона».
В сне Пискарева Гоголь вернулся к образу привилегированного Петербурга, сюжет повести на том и строится, что на Невском проспекте «все не то, чем кажется».
Если Пискарез как мечтатель, живший вне действительности, противостоял главной улице, «улице-красавице», с ее светской толпой, чванливо выставляющей свои великолепные сюртуки и бакенбарды, то Пирогов, напротив, был весь от повседневного быта этой улицы, он рядовой участник «выставки» самодовольной пошлости.
Обе эти истории можно воспринимать как два самостоятельных рассказа. Может быть, Гоголь решил сплести в одну две отдельные повести? Какая связь между этими историями?
Внешнее сходство существует: оба героя оказались на Невском проспекте и оба увлеклись, хотя любовь каждый из них понимал по-своему. Но один из них быстро утешился пирожками в кондитерской, оправдав тем самым свою фамилию, а другой, попытавшись сначала уйти в мир сладостных сновидений, в итоге кончает самоубийством. Вот мнение В. Г. Белинского: «Пискарев и Пирогов — какой контраст! Оба они начали в один день, в один час преследования своих красавиц, и как различны для обоих них были следствия этих преследований!» Один из них в могиле. Другой доволен и счастлив даже после неудачного волокитства и ужасных побоев!.. «Да, господа, скучно на этом свете!..» — делает вывод Белинский. Невский проспект и сказка Невского проспекта, которая оказывается грубой реальностью, соединяет несоединимое — поручика Пирогова и художника Пискарева. «Странно играет нами судьба, странные происшествия случаются на Невском проспекте!» — не раз восклицает Гоголь в этой повести.
В финале автор вновь возвращается к Невскому проспекту, чтобы сорвать с него красивые покровы и высказать всю ненависть к городу с его продажностью и равнодушием ко всему прекрасному и даже к человеку. Этот гневный монолог автора подготовлен всем предшествующим рассказом, каждым эпизодом повести. Петербург в повести Гоголя предстает городом неоднозначным. Писатель подчеркивает противоречие между его видимостью и сущностью:«…все не то, чем кажется».
Вспомним слова В. Г. Белинского: «Отличительный характер повестей Н. В. Гоголя – простота вымысла, народность и комическое одушевление, всегда побеждаемое глубоким чувством уныния. Причина всех этих качеств заключается в одном источнике: г. Гоголь — поэт, гражданин жизни действительной…»
Он лжёт во всякое время, Этот Невский проспект…
Н. В. Гоголь
Остановив свой выбор на этой теме, я исходила из своего личного отношения к творчеству этого писателя, чьи произведения привлекают меня необычностью сюжетов, яркостью, чёткостью и выразительностью языка, своеобразием авторского взгляда на мир.
Особое впечатление произвела на меня повесть «Невский проспект». Я считаю, что здесь наиболее отчётливо отразилась гоголевская концепция Петербурга — «самого предумышленного города на свете».
«Нет ничего лучше Невского проспекта, по крайней мере, в Петербурге; для него он составляет всё», — так начинает Гоголь своё повествование. Подчёркнуто эмоционально, восторженно говорит он о той роли, которую играет проспект в жизни каждого петербуржца. Невский оказывается не просто улицей — «красавицей нашей столицы», он — главное действующее лицо, вершитель человеческих судеб. Может показаться, что Гоголь искренне верит в способность «всемогущего Невского» объединять людей («только здесь житель Петербуржской или Выборгской части может встретить своего приятеля, у которого не бывал несколько лет»). Но вскоре наши иллюзии рассеиваются. Мы видим, что проспект проводит чёткую грань между различными социальными группами, которые все появляются здесь, но только в разное, строго определённое время. С самого раннего утра по улице «плетётся нужный народ»: «русские мужики, спешащие на работу», «сонный чиновник… с портфелем под мышкою».
Часам к двенадцати Невский проспект становится «педагогическим Невским проспектом»: сюда «делают набеги гувернёры всех наций со своими питомцами». Послеобеденное время — время прогулок аристократии и «чиновников по особенным поручениям». Невский соединяет жителей Петербурга, но не объединяет их. Гоголь рисует образ странного сообщества людей, рождённого современным городом. Единственное, что их связывает, — это желание праздности.
Именно тем притягателен для них Невский проспект, что от него «пахнет одним гуляньем»: «Хотя бы имел какое-нибудь нужное, необходимое дело, но, взошедши на него (проспект), верно, позабудешь о всяком деле». Автор показывает, как выхолащивает этот идол петербуржцев сущность людей, изменяя их мировосприятие. Человек здесь теряется из виду, «тонет» в «видном» мире; объектом же внимания становятся «сапоги», «фалды» и другие атрибуты его успеха, положения, богатства: вместо людей по Невскому проспекту важно прохаживаются «щегольской сюртук с лучшим бобром», «греческий прекрасный нос», «превосходные бакенбарды», «пара хорошеньких глазок и удивительная шляпка».
Постепенно образ Невского проспекта наполняется символикой, становится таинственным, полуреальным-полуфантастическим. Это происходит, «как только сумерки упадут на домы и будочник… вскарабкается на лестницу зажигать фонарь». Ночью «лампы дают всему какой-то заманчивый, чудесный свет», а в поступках людей чувствуется «что-то чрезвычайно безотчётное». Сам Невский «оживает и начинает шевелиться», преображается, освещается новым, каким-то демоническим светом. Гоголь подводит читателя к пониманию главной мысли своего произведения, которая будет прямо сформулирована в финале. «О, не верьте этому Невскому проспекту!» Здесь «всё обман, всё мечта, всё не то, чем кажется».
Яркой иллюстрацией к этому утверждению являются две истории, лежащие в основе сюжета повести. Главным героем одной из них становится поручик Пирогов, другим — петербургский художник Пис- карёв. Герои противопоставлены друг другу: Пирогов исполнен амбиций и цинизма («Знаем мы вас всех»), Пискарёв скромен, кроток, застенчив. Однако истории их, в которых ощущается власть Невского проспекта, схожи. И тот и другой обманываются в своих ожиданиях, связанных с чувством к женщине. Вот Пискарёв встречает прекрасную незнакомку. «Боже, какие божественные черты! Ослепительной белизны прекраснейший лоб осенён был прекрасными, как агат, волосами Уста были замкнуты целым роем прелестнейших грёз. Всё, что… даёт мечтание и тихое Вдохновение при светящейся лампаде, — всё это, казалось, слилось и отразилось в её гармонических устах». Каково же оказывается . разочарование героя, когда он обнаруживает в этом «гении чистой красоты» черты самого грязного порока.
Гоголь подчёркивает всю нелепость, противоестественность, несоединимость того, что каким-то, непостижимым образом оказывается соединённым в действительности. Улыбку Мадонны сменяет на лице красавицы улыбка, исполненная «какой-то жалкой наглости; она… так же шла её лицу, как идёт выражение набожности роже взяточника или бухгалтерская книга поэту».
«Лучше бы ты вовсе не существовала», — «растроганный, растерзанный, с слезами на глазах», — думает Пискарёв.
Не менее обманчив образ блондинки, за которой последовал второй герой. Она сразу производит на читателя впечатление пустого, но «легонького» и «довольно интересного созданьица». Пирогов не сомневается в успехе («Ты, голубушка моя!») и вдруг, неожиданно для самого себя, получает суровый отпор от этого «бессмысленного» существа, которое защищено от всякого рода соблазнов немецкой «аккуратностью» в чувствах и преданностью мужу — грубияну и пьянице.
Невский проспект не только развращает, он губит всё чистое, светлое, ломает человеческие судьбы. Не выдержав «вечного раздора мечты с существенностью», сводит счёты с жизнью носивший в душе своей «искры чувства, готовые… превратиться в пламя» художник Пискарёв. Зато порыв Пирогова, поначалу вознамерившегося жестоко отомстить за «ужасное оскорбление», сам собою «как-то странно» для героя, но очень логично для читателя угасает в кондитерской: «съел два слоёных пирожка, прочитал кое-что из «Северной пчелы» и вышел уже не в столь гневном положении».
В повести «Невский проспект» Гоголь создаёт искажённый, «перевёрнутый» мир, утверждающий в сознании людей «перевёрнутые» ценности.
«Далее, ради Бога, далее от фонаря и скорее, сколько можно скорее, проходите мимо», — таким напутствием заканчивает повесть Н. В. Гоголь, глубоко переживавший за судьбу России, страстно мечтавший нарисовать образ «положительно прекрасного» чеповека, но посвятивший свою музу разоблачению порока, в какие бы блестящие одежды он не рядился.
Н.В.Гоголь был нелестного мнения о Петербурге и всячески это показывал в своих произведениях. Повесть «Невский проспект» рассказывает читателям о том, как петербургская жизнь давит своей жестокостью и бесчеловечностью простых людей, как обезличивая их, равняя всех под одну планку, где нет ни личности, ни лица, ни имени. И это, по сути, призрак, а не человек, блеф и обман. Невский проспект Петербурга является как бы выставкой чужих достижений: шикарных карет и колясок, искусных бакенбард, красивых офицерских и чиновничьих вицмундиров (цитата из повести «штатские служащие были одеты в полувоенную форму своих ведомств и министерств»), изящных
дамских шляпок и платьев. Изо дня в день по проспекту течет безликая толпа людей, которая состоит из самых разных петербургских «типов», среди которых есть абсолютно все сословия, слои и группы населения города.
Петербург образно разделен на разные миры, жители которых могут встретиться друг с другом исключительно на Невском проспекте. Тут есть и поручики, и майоры, и коллежский регистратор, и камер-юнкер, и статский советник. Зато собственных имен
и индивидуальностей уже нет, да они и не нужны вовсе, так как все жители Петербурга, военные, дамочки, извозчики и мастеровые похожи друг на друга как две капли воды. Их можно назвать куклами и манекенами, масками без лиц. Например, сапоги со шпорами и красная выпушка мундира говорит о том, что перед нами офицер. Мир Петербурга состоит из деталей людей: у одного сюртук, у другого – прекрасный греческий нос. Вот такой иллюзорный и призрачный, фальшивый и жестокий Петербург представлен в произведении Гоголя «Невский проспект». Этот город убивает личность, а вместо человека остаются банальные бакенбарды, сапоги, мундир, сюртук и нос. Печально.
Он лжёт во всякое время, Этот Невский проспект…
Н. В. Гоголь
Остановив свой выбор на этой теме, я исходила из своего личного отношения к творчеству этого писателя, чьи произведения привлекают меня необычностью сюжетов, яркостью, чёткостью и выразительностью языка, своеобразием авторского взгляда на мир.
Особое впечатление произвела на меня повесть «Невский проспект». Я считаю, что здесь наиболее отчётливо отразилась гоголевская концепция Петербурга — «самого предумышленного города на свете».
«Нет ничего лучше Невского проспекта, по крайней мере, в Петербурге; для него он составляет всё», — так начинает Гоголь своё повествование. Подчёркнуто эмоционально, восторженно говорит он о той роли, которую играет проспект в жизни каждого петербуржца. Невский оказывается не просто улицей — «красавицей нашей столицы», он — главное действующее лицо, вершитель человеческих судеб. Может показаться, что Гоголь искренне верит в способность «всемогущего Невского» объединять людей («только здесь житель Петербуржской или Выборгской части может встретить своего приятеля, у которого не бывал несколько лет»). Но вскоре наши иллюзии рассеиваются. Мы видим, что проспект проводит чёткую грань между различными социальными группами, которые все появляются здесь, но только в разное, строго определённое время. С самого раннего утра по улице «плетётся нужный народ»: «русские мужики, спешащие на работу», «сонный чиновник… с портфелем под мышкою».
Часам к двенадцати Невский проспект становится «педагогическим Невским проспектом»: сюда «делают набеги гувернёры всех наций со своими питомцами». Послеобеденное время — время прогулок аристократии и «чиновников по особенным поручениям». Невский соединяет жителей Петербурга, но не объединяет их. Гоголь рисует образ странного сообщества людей, рождённого современным городом. Единственное, что их связывает, — это желание праздности.
Именно тем притягателен для них Невский проспект, что от него «пахнет одним гуляньем»: «Хотя бы имел какое-нибудь нужное, необходимое дело, но, взошедши на него (проспект), верно, позабудешь о всяком деле». Автор показывает, как выхолащивает этот идол петербуржцев сущность людей, изменяя их мировосприятие. Человек здесь теряется из виду, «тонет» в «видном» мире; объектом же внимания становятся «сапоги», «фалды» и другие атрибуты его успеха, положения, богатства: вместо людей по Невскому проспекту важно прохаживаются «щегольской сюртук с лучшим бобром», «греческий прекрасный нос», «превосходные бакенбарды», «пара хорошеньких глазок и удивительная шляпка».
Постепенно образ Невского проспекта наполняется символикой, становится таинственным, полуреальным-полуфантастическим. Это происходит, «как только сумерки упадут на домы и будочник… вскарабкается на лестницу зажигать фонарь». Ночью «лампы дают всему какой-то заманчивый, чудесный свет», а в поступках людей чувствуется «что-то чрезвычайно безотчётное». Сам Невский «оживает и начинает шевелиться», преображается, освещается новым, каким-то демоническим светом. Гоголь подводит читателя к пониманию главной мысли своего произведения, которая будет прямо сформулирована в финале. «О, не верьте этому Невскому проспекту!» Здесь «всё обман, всё мечта, всё не то, чем кажется».
Яркой иллюстрацией к этому утверждению являются две истории, лежащие в основе сюжета повести. Главным героем одной из них становится поручик Пирогов, другим — петербургский художник Пис- карёв. Герои противопоставлены друг другу: Пирогов исполнен амбиций и цинизма («Знаем мы вас всех»), Пискарёв скромен, кроток, застенчив. Однако истории их, в которых ощущается власть Невского проспекта, схожи. И тот и другой обманываются в своих ожиданиях, связанных с чувством к женщине. Вот Пискарёв встречает прекрасную незнакомку. «Боже, какие божественные черты! Ослепительной белизны прекраснейший лоб осенён был прекрасными, как агат, волосами Уста были замкнуты целым роем прелестнейших грёз. Всё, что… даёт мечтание и тихое Вдохновение при светящейся лампаде, — всё это, казалось, слилось и отразилось в её гармонических устах». Каково же оказывается . разочарование героя, когда он обнаруживает в этом «гении чистой красоты» черты самого грязного порока.
Гоголь подчёркивает всю нелепость, противоестественность, несоединимость того, что каким-то, непостижимым образом оказывается соединённым в действительности. Улыбку Мадонны сменяет на лице красавицы улыбка, исполненная «какой-то жалкой наглости; она… так же шла её лицу, как идёт выражение набожности роже взяточника или бухгалтерская книга поэту».
«Лучше бы ты вовсе не существовала», — «растроганный, растерзанный, с слезами на глазах», — думает Пискарёв.
Не менее обманчив образ блондинки, за которой последовал второй герой. Она сразу производит на читателя впечатление пустого, но «легонького» и «довольно интересного созданьица». Пирогов не сомневается в успехе («Ты, голубушка моя!») и вдруг, неожиданно для самого себя, получает суровый отпор от этого «бессмысленного» существа, которое защищено от всякого рода соблазнов немецкой «аккуратностью» в чувствах и преданностью мужу — грубияну и пьянице.
Невский проспект не только развращает, он губит всё чистое, светлое, ломает человеческие судьбы. Не выдержав «вечного раздора мечты с существенностью», сводит счёты с жизнью носивший в душе своей «искры чувства, готовые… превратиться в пламя» художник Пискарёв. Зато порыв Пирогова, поначалу вознамерившегося жестоко отомстить за «ужасное оскорбление», сам собою «как-то странно» для героя, но очень логично для читателя угасает в кондитерской: «съел два слоёных пирожка, прочитал кое-что из «Северной пчелы» и вышел уже не в столь гневном положении».
В повести «Невский проспект» Гоголь создаёт искажённый, «перевёрнутый» мир, утверждающий в сознании людей «перевёрнутые» ценности.
«Далее, ради Бога, далее от фонаря и скорее, сколько можно скорее, проходите мимо», — таким напутствием заканчивает повесть Н. В. Гоголь, глубоко переживавший за судьбу России, страстно мечтавший нарисовать образ «положительно прекрасного» чеповека, но посвятивший свою музу разоблачению порока, в какие бы блестящие одежды он не рядился.
«О, не верьте этому Невскому проспекту! Я всегда закутываюсь покрепче плащом своим и стараюсь вовсе не глядеть на встречающиеся предметы. Всё обман, всё мечта, всё не то, чем кажется!.. всё дышит обманом. Он лжёт во всякое время, этот Невский проспект, но более всего тогда, когда ночь сгущённою массою наляжет на него и отделит белые и палевые стены домов, когда весь город превратится в гром и блеск, мириады карет валятся с мостов, форейторы кричат и прыгают на лошадях, и когда сам демон зажигает лампы для того только, чтобы показать всё не в настоящем виде»,[7] – восклицает Н.В.Гоголь. Эту фразу можно считать лейтмотивом всех петербургских повестей. Картина каждодневной жизни Невского проспекта – не только место развития истории Пискарёва и Пирогова. Она служит своего рода введением ко всем повестям и позволяет писателю с самого начала выдвинуть на первый план центральную для всего цикла тему Петербурга, тесно связанную с темой настоящего и будущего России. В.Белинский писал: «Пискарёв и Пирогов – какой контраст!.. О, какой смысл скрыт в этом контрасте! И какое действие производит этот контраст! Пискарёв и Пирогов, один в могиле, другой – доволен и счастлив, даже после неудачного волокитства и ужасных побоев!»[8] Таков Петербург, город «крестов и звёзд»: лучшие погибают, пошлые и ограниченные процветают.
Герои здесь существуют на границе реального и фантастического: жизни с сильной мечтой – и смерти в итоге; неспособности биться за мечту – и спокойным продолжением дальнейшей жизни; жизни с идеей – или без неё; желаемого – и действительного.
И Пискарёв, и Пирогов пытаются совершить разные по цели, но по сути одинаковые полёты в желаемое и падают – с большей или меньшей высоты. А ведь с высоты – «всё не то, чем кажется»: та, которую приняли за идеальную красавицу, оказалась девицей лёгкого поведения, та, о которой сразу подумалось плохо, оказалась обычной женщиной.
Идея повести «Невский проспект» заключена в вечном раздоре мечты с реальностью. Удивительно, как непостижимо играет с людьми их судьба.
Невский проспект – не просто место, где разворачивается действие, это герой, меняющий свой облик в разное время суток. Сопоставление начальной и финальной частей повести «Невский проспект» заставляет задуматься вот над чем: если «улица-красавица» столицы, которая «составляет всё» для Петербурга, «лжёт во всякое время», что же тогда весь город? Особую роль в петербургских произведениях писателя играет время сумерек. Именно в неверном и заманчивом свете ламп всё как-то искажается или, наоборот, приобретает истинные качества. Определяя город Гоголя прилагательными, чаще всего употребляются именно те, которые связаны с его миражностью: таинственный, неустойчивый, переменный, меняющийся, двоящийся, зыбкий, обманчивый и так далее. Этот демонический образ олицетворяет дух Петербурга Н.В.Гоголя.
В основу «Невского проспекта», как и всего цикла «Петербургские повести», легли впечатления петербургской жизни Гоголя. В. Г. Белинский восторженно отзывался почти о каждой из повестей: «Эти новые произведения игривой и оригинальной фантазии г. Гоголя принадлежат к числу самых необыкновенных явлений в нашей литературе и вполне заслуживают те похвалы, которыми осыпает их восхищенная ими публика».
Писатель обратился к большому современному городу, и ему открылся огромный и страшный мир, который губит личность, убивает ее, превращает в вещь.
Петербург как символ могущества России и ее неувядаемой славы был воспет еще поэтами XVIII и первой половины XIX века. Пушкин изобразил Петербург в романе «Евгений Онегин» и в поэме «Медный всадник» как город русской славы и в то же время город социальных контрастов. Тема Петербурга, наметившаяся в творчестве Пушкина, была расширена и углублена Гоголем. Белинский считал: «Такие пьесы, как «Невский проспект»… могли быть написаны не только человеком с огромным талантом и гениальным взглядом на вещи, но и человеком, который при этом знает Петербург не понаслышке».
Шли годы петербургской жизни Гоголя. Город поражал его картинами глубоких общественных противоречий и трагических социальных контрастов. За внешним блеском столицы писатель все .отчетливее различал бездушие и хищническую бесчеловечность города-спрута, губящего живые души маленьких, бедных людей, обитателей чердаков и подвалов. И вот столица представилась Гоголю уже не стройной, строгой громадой, а кучей «набросанных один на другой домов, гремящих улиц, кипящей меркантильно безобразной кучей мод, парадов, чиновников, диких северных ночей, блеску и низкой бесцветности». Именно такой Петербург и стал главным героем петербургских повестей Гоголя. Эта запись служит как бы ключом, с помощью которого раскрывается гоголевское понимание самой сущности Петербурга.
«Петербургские повести» — термин условный, сам Гоголь не давал им такого названия. Тем не менее оно верно, точно и оправданно, во-первых, тем, что через повести проходит образ Петербурга, являющегося героем цикла; во-вторых, тем, что почти все повести задуманы и созданы в Петербурге. Кроме того, в третьем томе своих сочинений Гоголь объединил эти повести, написанные в разное время на протяжении десяти лет. Повести «Невский проспект», «Портрет», «Записки сумасшедшего» впервые были напечатаны в сборнике «Арабески» в 1835 году. По построению они представляют собой серию сюжетно связанных картин, причем каждая из повестей изображает какую-либо одну или несколько сторон жизни Петербурга 30-х годов.
Невский проспект показан в разные часы дня: утром, с 12 часов, от двух до трех часов пополудни. В эти последние часы он являет собой парадную витрину империи Николая I. Все на Невском блестит и сверкает. В этот час на проспекте появляются не люди, а маски: «превосходные бакенбарды»; «бакенбарды бархатные, атласные, черные, как соболь»; «усы, повергающие в изумление»; платья, платки, дамские рукава, похожие «на два воздухоплавательные шара», галстуки, шляпки, сюртуки, шали, носы, «талии тоненькие, узенькие», «талии никак не толще бутылочной шейки», «ножки в очаровательных башмачках».
В модных сюртуках, блестящих мундирах, в тысячах фасонов шляпок, платьев, платков выставляются на обозрение дворянская спесь, чванство, тупость и пошлость. Беспечная праздность — основная черта этой улицы:
«Если только взойдешь на Невский проспект, как уже пахнет одним гуляньем». Существует и иная сторона жизни главной улицы столицы. Она раскрывается в раннее петербургское утро, когда Невский проспект заполняется совершенно другими фигурами: мальчишками, которые бегут «молниями» «с готовыми сапогами в руках»; мужиками «в сапогах, запачканных известью»,толкующими о семи грошах меди»; лакеями, «швыряющими нищим из дверей кондитерских объедки…»
Изображая Невский проспект в разное время суток, Гоголь характеризует социальные слои Петербурга. Невский проспект для писателя — олицетворение всего Петербурга, тех жизненных контрастов, которые он включает в себя.
Повесть начинается с восторженного гимна Невскому проспекту: «Нет ничего лучше Невского проспекта». Но чем дальше, тем отчетливее звучат сатирические ноты в этом праздничном описании ложно-призрачного столичного великолепия. Этот сатирический, тон не покидает рассказчика даже в самых приподнято-лирических описаниях вечернего Петербурга.
Тема власти денег нашла свое отражение в повестях «Портрет» и «Шинель». Так, молодой художник Чартков был очень бедным. В свои работы он вкладывал душу, но общество не принимало его картин. В один из дней он решил набросать своеобразный шаблон и писать по нему, изменяя лишь небольшие детали. После этого он обрел славу и богатство. Чартков стал почитаемым членом того общества, которое ранее презирало его. С мнением художника стали считаться, он стал одним из них. Но в один момент Чартков понял, что выбрал губительный путь. В погоне за славой и признанием он предал свое предназначение. В конечном итоге, художник сходит с ума и умирает.
Аналогичная история происходит и с главным героем повести «Шинель» Акакием Акакиевичем Башмачкиным. Этот «маленький человек» был объектом насмешек своих коллег. Но стоило ему купить новую шинель, как отношение к нему резко поменялось. В честь его покупки устраивается светский вечер, он становится главным действующим лицом. Повесть заканчивается трагически, Акакий Акакиевич был ограблен, грабители похитили его новую шинель, он заболел и умер.
В цикле «Петербургские повесть» Гоголь показал нам Петербург, как город переполненный алчностью и личными интересами. К большому сожалению, Петербург стал зеркалом всей России того времени. Хотя прошло уже много лет ситуация не сильно изменилась. В нашем мире все также правят деньги и личные интересы.
«Петербургские повести» учат нас ценить собственное мнение и не поддаваться соблазну богатства и власти.
Прогуливаясь по Невскому проспекту, приятели, поручик Пирогов и художник Пискарёв, ищут приключения или развлечения. И находят: художнику понравилась брюнетка, а поручику блондинка, поэтому друзья, попрощавшись, следуют каждый за своей избранницей. И каждый ввязывается в историю.
Пискарёв доходит за брюнеткой до дома, который оказывается публичным. Разочаровавшись в своей избраннице, он возвращается домой, где ему снится эта девушка. Во сне она хочет что-то рассказать художнику. Проснувшись, Пискарёв понимает, что увлечён незнакомкой. Он начинает принимать опиум, а девушка снится ему каждый день. Во сне он видит её своей женой и через некоторое время решает жениться на ней по-настоящему. Но, предложив ей руку и сердце, получает лишь насмешки и отказ. Через несколько дней после этого люди, выломав дверь в комнате художника, нашли его мёртвым. Странным способом Пискарёв покончил с собой – перерезал горло.
Другому приятелю, Пирогову, «повезло» больше после прогулки по Невскому проспекту, он хотя бы остался жив. Проследовав за блондинкой, он дошёл до мастерской немца Шиллера, который был мужем этой самой блондинки. То, что у избранницы есть муж не остановило поручика, и, чтобы иметь повод для визитов, он заказал жестянщику Шиллеру сначала шпоры, а затем оправу для кинжала. Ни высокая цена, ни долгий срок изготовления не смутили Пирогова.
Нагловатый поручик часто приходил к жестянщику якобы для того, чтобы узнать про заказ, но на самом деле целью визитов была жена Шиллера. Однажды он пришёл, когда женщина было дома одна, и начал целовать ей ноги, в это время появился пьяный Шиллер с друзьями. Они избили Пирогова. Поручик, хоть и был сам виноват в этом, посчитал себя оскорблённым. Но к вечеру остыл и продолжил свои похождения.
Такую злую шутку сыграл мистический Невский проспект с приятелями, один из которых поплатился за это жизнью, а второй был побит.
Краткое сочинение
В своих произведениях Гоголь хоть и писал об обычной человеческой жизни, которая знакома нам всем своей рутинной бытовой тягучестью, однако он также не забывал делать это красиво и интересно, тем самым привлекая к своему творчеству всё больше и больше людей, которые через его произведения могли почерпнуть для себя много полезного и нового. Через эти произведения люди также заново знакомились с теми вещами, которые, казалось бы, стали уже простой обыденностью, и не могут принести ничего нового и интересного в жизнь человека, однако Гоголь умел преподнести это по новому, не забывая добавить свою фирменную нотку таинственности и загадочности. Отличным примером послужит произведение “Невский проспект”.
В данном произведении автор описывает, казалось бы, привычный для всех людей проспект. Каждый день по нему проходят сотни людей, которые, погруженные в свои мысли, спешат по своим делам, кто по малым, а кто по делам поважнее. Данный проспект очень важен для города, так как он является основной жилой, через которую протекает вся жизнь города, и если её перекрыть, то городу придётся очень и очень несладко. Гоголь представляет проспект во всей его красоте, дабы читатель мог в полной мере насладиться красивым описанием такого обычного, рутинного места. Однако Гоголь не был бы Гоголем, если бы в его произведениях было всё так однозначно.
По наступлению вечера мы знакомимся с другой стороной Невского проспекта. Перед нами предстаёт тёмный мир, источниками света в котором являются лишь фонари, тускло освещающие проспект. Он показывает нам, что именно ночью людские пороки, и вся та двуличность, которую невидно утром, предстаёт на показ перед читателем. Автор показывает, что именно вечером, вся вечерняя атмосфера создаёт ту мистическую пелену, через которую видно все пороки человечества. Автор учит людей не быть слишком доверчивыми своим глазам, не верить тому, что вы видите, а лучше доверять своему внутреннему чутью и сердцу, которое по заверением автора, никогда не подведёт. И потому в конце произведения он и показывает этот мир, наполненный ужасными вещами, которые всё же прекрасны чем-то своим, своим прекрасным шармом, который и привлекает новых людей на Невский проспект.
Таким образом, мы видим, что автор написал достаточно потрясающее произведение, со своей собственной удивительной и мистической атмосферой, и не менее интересной мыслью.
Центральная роль в повести отведена художнику Пискареву. Он — истинный творец, голодный и честный. Ему не так важен доход, сколько сам процесс творчества. Ему свойственно мечтать, а, следовательно, идеализировать. Он чтит и уважает красоту; в его сознании то, что красиво, — не должно быть порочным. И именно эти качества сыграли с ним злую шутку. Не меркантильный, не испорченный человек не смог смириться с жестокими реалиями Петербурга, где молоденькая девушка без сожаления и раскаяния обрекает себя на роль проститутки, причем нисколько не стыдиться своего положения, а наслаждается им. Такой поворот событий мог навредить только такому чистому и мечтательному юноше, как Пискарев. Попади в такую ситуацию Пирогов, он ничуть бы не смутился. Живописец же отказывается мириться с тем, что прекрасное создание может быть безнравственным и испорченным, поэтому он всеми силами пытается оправдать ее — в его снах она то знатная дама, то простая деревенская девушка. Так он становится зависим от мира снов — раз за разом ему сложнее сталкиваться с реальностью. Герой так и не смог принять действительность, поэтому единственным выходом для него оставалась смерть — так художник и совершает самоубийство.
Не маловажную роль в судьбе Пискарева сыграла незнакомка с Невского. Читатель не имеет возможности познакомиться с ее внутренним миром, но ее образ выписан достаточно точно — эта девушка совмещает в себе абсолютно ангельскую внешность и совсем не ангельскую душу. Она спокойно, и даже с гордостью относится к своей работе в борделе, считает для себя более постыдной роль жены бедного человека, а не участь содержанки. Этот контраст внешности и души — прекрасного и омерзительного — становится смертоносным для чистого и мечтательного Пискарева. Она — человек, который приспособился к жизни в Петербурге, какой бы она ни была, он — ее полная противоположность.
Полной противоположностью Пискарева оказывается и его друг, поручик Пирогов. Он вовсе не мечтателен, а, напротив, достаточно рационален. Ему важно то, какое положение он занимает в обществе, поэтому он так любит кичиться своим чином, пусть пока что и низким. Он может преступить через границы морали и нравственности — например, наличие у женщины мужа его нисколько не останавливает, а, наоборот, раззадоривает. Он себялюбив и эгоистичен, но труслив — ведь, в конечном счете, он даже не решается рассказать генералу о нанесенном ему оскорблении — от немца Шиллера за приставания к его жене.
Гоголь противопоставляет Пирогова, незнакомку с Невского Пискареву — так он явно показывает, для каких людей Петербург подходит, а кто выжить там решительно не может. Мечтательный и высоконравственный художник не смог смириться с простым несоответствием мечты и реальности, чиновник же абсолютно спокойно смирился с оскорблениями и избиением, а затем пошел кутить к друзьям офицерам. Так автор выражает свое мнение относительно большого города — это город для толстокожих людей, людей испорченных, черствых и меркантильных, как незнакомка и Пирогов, а не для художников Пискаревых.
Образ Невского проспекта
Невский проспект олицетворяет всю столицу в целом. Свое отношение к городу автор раскрывает читателю далеко не сразу. Книга начинается с предложения: «Нет ничего лучше Невского проспекта, по крайней мере, в Петербурге; для него он составляет все». В ходе дальнейших событий читатель понимает, что улица не так проста, что отчасти именно она обвела вокруг пальца доверчивого Пискарева. Прекрасная дорога, которую описывает рассказчик во вступлении — на самом деле, всего лишь красивая оболочка порочного города. Она как будто бы участвует в «обмане», это сам город обманывает Пискунова; как будто бы именно по вине проспекта художник решает преследовать незнакомку. В его образе появляется что-то мистическое, загадочное и таинственное. «О, не верьте этому Невскому проспекту! Всё обман, всё мечта, всё не то, чем кажется!» — так резюмирует Гоголь в финале повести.
Идея в «Невском проспекте»
Как уже говорилось в предыдущих пунктах, писатель подверг сомнению утопическую идеализацию судьбы романтического героя. На самом деле, такая утонченная натура не может свыкнуться с крушением надежд и иллюзий. Она либо утрачивает свою утонченность, становясь аналогом девушки с Невского, либо погибает. Многие художники именно в силу этой закономерности не живут долго, а вот мещане, порочные женщины и заурядные франты проживают долгую и относительно спокойную жизнь. Эту правду жизни и хотел довести до нашего сведения писатель.
Однако смысл повести «Невский проспект» выходит далеко за рамки проблемы жизни в порочном городе — Гоголь больше внимания уделяет сосуществованию реальности и мечты, правды и обмана. Для раскрытия этой идеи автор использует образ Невского проспекта — так он показывает читателю, что все может скрывать в себе ложь, оказаться не таким, как кажется и хочется верить. Эту же мысль продолжает образ незнакомки. Ее внешность так же не соответствует внутреннему содержанию. Люди мечтают о том, чего не могут получить от окружающего мира, но мечтать об этом они начинают, заразившись тем, что показывает обманчивая внешность, будь то наружность города или человека. И, как показывает судьба Пискарева, несоответствие реальности и мира иллюзий может приносить разрушение в жизнь и характер личности.
Автор: Дарья Хапилова
Молодым человеком Гоголь приехал из родной Малороссии в Петербург и за короткое время успел познакомиться с жизнью столичных чиновников и петербургских художников — будущих своих персонажей. Писатель словно повторил этот маршрут, перенеся «мир» своего творчества из Диканьки и Запорожской Сечи на Невский проспект. Впоследствии третьей «географической областью» гоголевского творчества станет глубокая Россия «Ревизора» и «Мертвых душ».
И герои Гоголя путешествуют в этих же направлениях, связывая разные периоды и «миры» его творчества между собой: кузнец Ва-кула из «Вечеров на хуторе близ Диканьки» верхом на черте летит в Петербург, Хлестаков из столицы является «ревизором» в уездную глушь…
«Трудно охватить общее выражение Петербурга», — писал Гоголь в статье «Петербургские записки 1836 года», — потому что в городе этом царит разобщение: «как будто бы приехал в трактир огромный дилижанс» в котором каждый пассажир сидел во всю дорогу закрывшись и вошел в общую залу потому только, что не было другого места». Столица словно большой постоялый двор, где каждый сам по себе и никто не знаком друг с другом. Как отличается этот образ от «общего выражения» малороссийского хутора или ярмарки гоголевских «Вечеров»! Вот мы читаем в финале «Сорочинской ярмарки»:
«Странное, неизъяснимое чувство овладело бы зрителем при виде, как от одного удара смычка музыканта в сермяжной свитке, с длинными закрученными усами, все обратилось, волею и неволею, к единству и перешло в согласие… Все неслось. Все танцевало».
А теперь перед нами Невский проспект – «всеобщая коммуникация Петербурга», В начале одноименной повести показана жизнь этой главной улицы главного города во всякое время суток. Картина полна движения, но у каждого лица и у разных «кругов и кружков» свое перемещение в свои часы; все объединяются только местом — Невским проспектом. Здесь тоже «все несется», но по-другому, чем на Сорочинской ярмарке.
Читая Гоголя, мы замечаем, как часто встречаются у него обобщения: «все» или его любимое «все что ни есть». Можно сказать, что это понятие было формулой его идеала, его представлением о чем-то гармоничном и целом. В народном мире «Вечеров» и «Тараса Бульбы» это гоголевское «все что ни есть» звучит возвышенно — здесь оно охватывает как бы единую грандиозную личность целого коллектива.
Но вот Гоголь стал измерять свой Невский проспект этой меркой, и она наполнилась пустотой, а всеобъемлющее словно стало раздутым и комическим. Оно теперь осветило внутреннее строение социально и человечески разобщенного петербургского мира.
«Все, что вы ни встретите на Невском проспекте…», а именно: «Вы здесь встретите бакенбарды единственные…
Здесь вы встретите усы чудные…». В этих неумеренных похвалах, выраженных в превосходной степени, читатель слышит фальшь. Как будто бы та же самая восклицательная, восторженная интонация звучала в «Вечерах*, и она же слышна сейчас. Но теперь за восторгом мы слышим иронию, и в самой интонации похвалы на первой странице повести уже нам слышится то, что автор скажет в конце: «О, не верьте этому Невскому проспекту!». Так сразу же «тон делает музыку»; в этом несоответствии интонации и смысла мы сразу воспринимаем «на слух» несоответствие внешнего и внутреннего — тему всей повести «Невский проспект».
В «Ночи перед рождеством» Вакула, слетав в Петербург, выразил свое «сказочное» впечатление такими словами: «чудная пропорция». В Петербургской же повести как-то странно нарушенная «пропорция» бросается нам в глаза. «Усы чудные», представляющие «все», выделяются из целой картины и занимают огромное место. И вообще на Невском проспекте вместо людей какие-то внешние признаки — наружный вид, положение в обществе — разрастаются и становятся «всем». А так как со всем, что мы видим, сливаются представления о достоинстве, ценности и значимости — то это и есть источник путаницы и «чепухи». Читатель и в повествовании автора чувствует несоразмерность, как будто и здесь спутана правильная «пропорция», отношение части и целого, значительного и мелкого, важного и ничтожного. В этом мире возможно все.
В самом повествовании мы замечаем какую-то странную логику: то и дело важное «все» оборачивается в пустое «ничто»; например, о таланте поручика Пирогова смешить девиц говорится, что «для этого нужно большое искусство или, лучше сказать, совсем не иметь никакого искусства».
«Внутреннее строение» мира петербургских повестей открыв
ается нам глазами бедного Пискарева: «Ему казалось, что какой-то демон искрошил весь мир на множество разных кусков и все эти куски без смысла, без толку смешал вместе». Но «демоническая» картина— это уже не смешная картина. Раздробленная «фантастическая» действительность имеет у Гоголя две стороны, два лица: одно из них — пошлое, комическое, другое — трагическое.
В повести Гоголя есть Невский проспект дневной и ночной. Днем Это выставка, где «бакенбарды единственные» представляют собой всего человека. Вечернее освещение порождает новые точки зрения и новые проблемы. От вечернего фонаря расходятся в разные стороны художник Пискарев и поручик Пирогов, образуя две параллельные линии сюжета, на сопоставлении которых строится «Невский проспект». Одного влечет красота, другого интрижка; обоих ждет неудача, и каждый по-своему переживает свое поражение и находит свой выход: один погибает, другой продолжает жить, легко забывая стыд и позор за пирожками в кондитерской и вечерней мазуркой.
Такие разные читатели Гоголя, как Белинский, Аполлон Григорьев и Достоевский, одинаково восторгались его Пироговым, «бессмертным» образом пошлости. Нам всем понятен трагический смысл этой сюжетной и жизненной параллели между хрупкой неспособностью примириться с несовершенством жизни и торжествующей пошлостью, которую «ничем не прошибешь». «Вечный раздор мечты с существенностью!» — восклицает гоголевский художник. Однако сам Гоголь только наполовину соединяет свой голос с этим возгласом романтика, который не хочет видеть действительности, спит наяву и живет во сне для того, чтобы удержать свою мечту. Но что такое его мечта? Ведь она зарождается там же, на Невском проспекте: незнакомку Пискарева, «Петруджи-нову Бианку», породило ночное неверное освещение, от которого на мостовую выползают длинные тени, достигающие головой до Полицейского моста.
Гоголь дает поразительную картину ночного города, как он чудится летящему за своей мечтой и отуманенному этим полетом художнику:
«Тротуар несся под ним, кареты с скачущими лошадьми казались недвижимы, мост растягивался и ломался на своей арке, дом стоял крышею вниз, будка валилась к нему навстречу, и алебарда часового вместе с золотыми словами вывески и нарисованными ножницами блестела, казалось, на самой реснице его глаз». Этому миру ночной петербургской фантастики принадлежит и мечта Пискарева, прекрасная дама, так жестоко его обманувшая эстетическая иллюзия. В заключении повести слова «мечта» и «обман» объединены: «Все обман, все мечта, все не то, чем кажется!».
Чтобы понять Гоголя, надо хорошо слушать его необыкновенную речь. В «Невском проспекте» она растекается на два потока, движущихся в параллельных руслах сюжета. Автор объединяет свой голос то с художником Пискаревым, то с поручиком Пироговым и поэтому в разных местах говорит на ту же самую тему противоположные вещи и совершенно различным тоном; Открыто он выступает в заключительном монологе, «снимая» обе принятые им на себя интонации и своим голосом подводя итог параллельному действию: «Все не то, чем кажется… Он лжет во всякое время, этот Невский проспект…».
Пушкин нашел очень верные слова, когда назвал гоголевский «Невский проспект» самым полным из его произведений. В самом дело, в художественной капве этой повести соединяются гоголевский комизм и гоголевская лирика, пошлое и трагическое лицо гоголевского Петербурга.
В основу «Невского проспекта», как и всего цикла «Петербургские повести», легли впечатления петербургской жизни Гоголя. В. Г. Белинский восторженно отзывался почти о каждой из повестей: «Эти новые произведения игривой и оригинальной фантазии г. Гоголя принадлежат к числу самых необыкновенных явлений в нашей литературе и вполне заслуживают те похвалы, которыми осыпает их восхищенная ими публика».
Писатель обратился к большому современному городу, и ему открылся огромный и страшный мир, который губит личность, убивает ее, превращает в вещь.
Петербург как символ могущества России и ее неувядаемой славы был воспет еще поэтами XVIII и первой половины XIX века. Пушкин изобразил Петербург в романе «Евгений Онегин» и в поэме «Медный всадник» как город русской славы и в то же время город социальных контрастов. Тема Петербурга, наметившаяся в творчестве Пушкина, была расширена и углублена Гоголем. Белинский считал: «Такие пьесы, как «Невский проспект»… могли быть написаны не только человеком с огромным талантом и гениальным взглядом на вещи, но и человеком, который при этом знает Петербург не понаслышке».
Шли годы петербургской жизни Гоголя. Город поражал его картинами глубоких общественных противоречий и трагических социальных контрастов. За внешним блеском столицы писатель все .отчетливее различал бездушие и хищническую бесчеловечность города-спрута, губящего живые души маленьких, бедных людей, обитателей чердаков и подвалов. И вот столица представилась Гоголю уже не стройной, строгой громадой, а кучей «набросанных один на другой домов, гремящих улиц, кипящей меркантильно безобразной кучей мод, парадов, чиновников, диких северных ночей, блеску и низкой бесцветности». Именно такой Петербург и стал главным героем петербургских повестей Гоголя. Эта запись служит как бы ключом, с помощью которого раскрывается гоголевское понимание самой сущности Петербурга.
«Петербургские повести» — термин условный, сам Гоголь не давал им такого названия. Тем не менее оно верно, точно и оправданно, во-первых, тем, что через повести проходит образ Петербурга, являющегося героем цикла; во-вторых, тем, что почти все повести задуманы и созданы в Петербурге. Кроме того, в третьем томе своих сочинений Гоголь объединил эти повести, написанные в разное время на протяжении десяти лет. Повести «Невский проспект», «Портрет», «Записки сумасшедшего» впервые были напечатаны в сборнике «Арабески» в 1835 году. По построению они представляют собой серию сюжетно связанных картин, причем каждая из повестей изображает какую-либо одну или несколько сторон жизни Петербурга 30-х годов.
Невский проспект показан в разные часы дня: утром, с 12 часов, от двух до трех часов пополудни. В эти последние часы он являет собой парадную витрину империи Николая I. Все на Невском блестит и сверкает. В этот час на проспекте появляются не люди, а маски: «превосходные бакенбарды»; «бакенбарды бархатные, атласные, черные, как соболь»; «усы, повергающие в изумление»; платья, платки, дамские рукава, похожие «на два воздухоплавательные шара», галстуки, шляпки, сюртуки, шали, носы, «талии тоненькие, узенькие», «талии никак не толще бутылочной шейки», «ножки в очаровательных башмачках».
В модных сюртуках, блестящих мундирах, в тысячах фасонов шляпок, платьев, платков выставляются на обозрение дворянская спесь, чванство, тупость и пошлость. Беспечная праздность — основная черта этой улицы:
«Если только взойдешь на Невский проспект, как уже пахнет одним гуляньем». Существует и иная сторона жизни главной улицы столицы. Она раскрывается в раннее петербургское утро, когда Невский проспект заполняется совершенно другими фигурами: мальчишками, которые бегут «молниями» «с готовыми сапогами в руках»; мужиками «в сапогах, запачканных известью»,толкующими о семи грошах меди»; лакеями, «швыряющими нищим из дверей кондитерских объедки…»
Изображая Невский проспект в разное время суток, Гоголь характеризует социальные слои Петербурга. Невский проспект для писателя — олицетворение всего Петербурга, тех жизненных контрастов, которые он включает в себя.
Повесть начинается с восторженного гимна Невскому проспекту: «Нет ничего лучше Невского проспекта». Но чем дальше, тем отчетливее звучат сатирические ноты в этом праздничном описании ложно-призрачного столичного великолепия. Этот сатирический, тон не покидает рассказчика даже в самых приподнято-лирических описаниях вечернего Петербурга.
Истории, случившиеся с Пискаревым и Пироговым, — это два главных сюжетных эпизода, две резко выделенные части общей картины Невского проспекта и Петербурга. Они дают яркое представление о сложности показанной в «Невском проспекте» картины жизни Петербурга, о зоркости и остроте художественного зрения писателя.
У художника Пискарева есть идеал: красота. Он страстно влюблен в красоту. Мечтатель, романтик, потрясенный внешностью девушки, он создал в своем воображении идеальный образ. Очаровательная, прекрасная, она как видение, сошедшее с картины великого мастера. Один взгляд или улыбка красавицы пробуждали в душе художника противоречивые мысли, мечтания, надежды. Но красавица оказывается обитательницей «отвратительного притона».
В сне Пискарева Гоголь вернулся к образу привилегированного Петербурга, сюжет повести на том и строится, что на Невском проспекте «все не то, чем кажется».
Если Пискарез как мечтатель, живший вне действительности, противостоял главной улице, «улице-красавице», с ее светской толпой, чванливо выставляющей свои великолепные сюртуки и бакенбарды, то Пирогов, напротив, был весь от повседневного быта этой улицы, он рядовой участник «выставки» самодовольной пошлости.
Обе эти истории можно воспринимать как два самостоятельных рассказа. Может быть, Гоголь решил сплести в одну две отдельные повести? Какая связь между этими историями?
Внешнее сходство существует: оба героя оказались на Невском проспекте и оба увлеклись, хотя любовь каждый из них понимал по-своему. Но один из них быстро утешился пирожками в кондитерской, оправдав тем самым свою фамилию, а другой, попытавшись сначала уйти в мир сладостных сновидений, в итоге кончает самоубийством. Вот мнение В. Г. Белинского: «Пискарев и Пирогов — какой контраст! Оба они начали в один день, в один час преследования своих красавиц, и как различны для обоих них были следствия этих преследований!» Один из них в могиле. Другой доволен и счастлив даже после неудачного волокитства и ужасных побоев!.. «Да, господа, скучно на этом свете!..» — делает вывод Белинский. Невский проспект и сказка Невского проспекта, которая оказывается грубой реальностью, соединяет несоединимое — поручика Пирогова и художника Пискарева. «Странно играет нами судьба, странные происшествия случаются на Невском проспекте!» — не раз восклицает Гоголь в этой повести.
В финале автор вновь возвращается к Невскому проспекту, чтобы сорвать с него красивые покровы и высказать всю ненависть к городу с его продажностью и равнодушием ко всему прекрасному и даже к человеку. Этот гневный монолог автора подготовлен всем предшествующим рассказом, каждым эпизодом повести. Петербург в повести Гоголя предстает городом неоднозначным. Писатель подчеркивает противоречие между его видимостью и сущностью:«…все не то, чем кажется».
Вспомним слова В. Г. Белинского: «Отличительный характер повестей Н. В. Гоголя – простота вымысла, народность и комическое одушевление, всегда побеждаемое глубоким чувством уныния. Причина всех этих качеств заключается в одном источнике: г. Гоголь — поэт, гражданин жизни действительной…»