Автор: Андреев Л.Н.
ПРЕДСТОЯЛА КРАЖА
Предстояла крупная кража, а быть может, убийство. Нынче ночью предстояла она — и скоро нужно было идти к товарищу, а не ждать в бездействии дома и не оставаться одному. Когда человек один и бездействует, то все пугает его и злорадно смеется над ним темным и глухим смехом.
Его пугает мышь. Она таинственно скребется под полом и не хочет молчать, хотя над головой ее стучат палкой так сильно, что страшно становится самому. И на секунду она замирает, но когда успокоенный человек ложится, она внезапно появляется под кроватью и пилит доски так громко-громко, что могут услышать на улице и прийти и спросить. Его пугает собака, которая резко звякает на дворе своей цепью и встречает каких-то людей; и потом они, собака и какие-то люди, долго молчат и что-то делают; их шагов не слышно, но они приближаются к двери, и чья-то рука берется за скобку. Берется и держит, не отворяя.
Его страшит весь старый и прогнивший дом, как будто вместе с долголетней жизнью среди стонущих, плачущих, от гнева скрежещущих зубами людей к нему пришла способность говорить и делать неопределенные и страшные угрозы. Из мрака его кривых углов что-то упорно смотрит, а когда поднести лампу, он бесшумно прыгает назад и становится высокой черной тенью, которая качается и смеется, такая страшная на круглых бревнах стены. По низким потолкам его кто-то ходит тяжелыми стопами; шагов его почти не слышно, но доски гнутся, а в пазы сыплется мелкая пыль. Она не может сыпаться, если нет никого на темном чердаке и никто не ходит и не ищет чего-то. А она сыплется, и паутина, черная от копоти, дрожит и извивается. К маленьким окнам его жадно присасывается молчаливая и обманчивая тьма, и кто знает? — быть может, оттуда с зловещим спокойствием невидимок глядят тусклые лица и друг другу показывают на него:
— Смотрите! Смотрите! Смотрите на него!
Когда человек один, его пугают даже люди, которых он давно знает. Вот они пришли, и человек был рад им; он весело смеялся и спокойно глядел на углы, в которых кто-то прятался, на потолок, по которому кто-то ходил теперь никого уже нет, и доски не гнутся, и не сыплется больше тонкая пыль. Но люди говорят слишком много и слишком, громко. Они кричат, как будто он глухой, и в крике теряются слова и их смысл; они кричат так обильно и громко, что крик их становится тишиной, и слова их делаются молчанием. И слишком много смотрят они. У них знакомые лица, но глаза их чужие и странные и живут отдельно от лица и его улыбки. Как будто в глазные щели старых, приглядевшихся лиц смотрит кто-то новый, чужой, все понимающий и страшно хитрый.
И человек, которому предстояла крупная кража, а быть может, убийство, вышел из старого покосившегося дома. Вышел и облегченно вздохнул.
Но и улица — безмолвная и молчаливая улица окраин, где строгий и чистый снег полей борется с шумным городом и властно вторгается в него немыми и белыми потоками — пугает человека, когда он один. Уже ночь, но тьмы нет, чтобы скрыть человека. Она собирается где-то далеко, впереди и сзади и в темных домах с закрытыми ставнями, и прячет всех других людей, — а перед ним она отступает, и все время он идет в светлом кругу, такой обособленный и всем видимый, как будто поднят он высоко на широкой и белой ладони. И в каждом доме, мимо которого движется его сгорбленная фигура, есть двери, и все они смотрят так сторожко и напряженно, как будто за каждой из них стоит готовый выскочить человек. А за заборами, за длинными заборами, расстилается невидимое пространство: там сады и огороды, и там никто не может быть в эту холодную зимнюю ночь, — но если бы кто-нибудь притаился с той стороны и в темную щель глядел бы на него чужими и хитрыми глазами, он не мог бы догадаться о его присутствии. И от этого он перебрался на средину улицы и шел по ней, обособленный и всем видимый, а отовсюду провожали его глазами сады, заборы и дома.
Так вышел человек на замерзшую реку. Дома, полные людей, остались за пределами светлого круга, и только поле и только небо холодными светлыми очами глядели друг на друга. Но было неподвижно поле, а все небо быстро бежало куда-то, и мутный, побелевший месяц стремительно падал в пустоту бездонного пространства. И ни дыхания, ни шороха, ни тревожной тени на снегу — хорошо и просторно стало кругом. Человек расправил плечи, широко и злобно взглянул на оставленную улицу и остановился.
— Покурим! — сказал он громко, и хрипло, и спичка слегка осветила широкую черную бороду.
И тут же выпала из вздрогнувшей руки, так как на слова его пришел ответ — странный и неожиданный ответ среди этого мертвого простора и ночи. Нельзя было понять: голос это или стон, далеко он или близко, угрожает он или зовет на помощь. Что-то прозвучало и замерло.
Долго ждал напуганный человек, но звук не повторялся. И, еще подождав, он еще спросил:
— Кто тут?
И так неожидан и изумительно прост был ответ, что человек рассмеялся и бессмысленно выругался: то щенок визжал — самый обыкновенный и, должно быть, очень еще маленький щенок. Это видно было по его голосу — слабенькому, жалобному и полному той странной уверенности, что его должны услышать и пожалеть, какая звучит всегда в плаче очень маленьких и ничего не понимающих детей. Маленький щенок среди снежного простора ночи. Маленький, простой щенок, когда все было так необыкновенно и жутко, и весь мир тысячью открытых очей следил за человеком. И человек вернулся на тихий зов.
На утоптанном снегу дальней тропинки, беспомощно откинув задние лапки и опираясь на передние, сидел черненький щенок и весь дрожал. Дрожали лапки, на которые он опирался, дрожал маленький черный носик, и закругленный кончик хвоста отбивал по снегу ласково-жалобную дробь. Он давно замерзал, заблудившись в беспредельной пустыне, многих уверенно звал на помощь, но они оглядывались и проходили мимо. А теперь над ним остановился человек.
«А ведь это, кажется, наш щенок!» — подумал человек, приглядываясь.
Он смутно помнил что-то крошечное, черное, вертлявое; оно громко стучало лапками, путалось под ногами и тоже визжало. И люди занимались им, делали с ним что-то смешное и ласковое, и кто-то однажды сказал ему:
— Погляди, какой Тютька потешный.
Он не помнит, поглядел он или нет; быть может, никто и не говорил ему этих слов; быть может, и щенка никакого у них в доме не было, а это воспоминание пришло откуда-то издалека, из той неопределенной глубины прошлого, где много солнца, красивых и странных звуков и где все путается.
— Эй! Тютька! — позвал он. — Ты зачем попал сюда, собачий сын?
Щенок не повернул головки и не завизжал: он глядел куда-то в сторону и весь безнадежно и терпеливо дрожал. Самый обыкновенный и дрянной был этот щенок, а человек так постыдно испугался его и сам чуть-чуть не задрожал. А ему еще предстоит крупная кража и, может быть, убийство.
— Пошел! — крикнул человек грозно. — Пошел домой, дрянь!
Щенок как будто не слыхал; он глядел в сторону и дрожал все той же настойчивой и мучительной дрожью, на которую холодно было смотреть. И человек серьезно рассердился.
— Пошел! Тебе говорят! — закричал он. — Пошел домой, дрянь, поганыш, собачий сын, а то я тебе голову размозжу. По-о-шел!
Щенок глядел в сторону и как будто не слыхал этих страшных слов, которых испугался бы всякий, или не придавал им никакого значения. И то, что он так равнодушно и невнимательно принимал сердитые и страшные слова, наполнило человека чувством злобы и злобу его сделало бессильной.
— Ну, и подыхай тут, собака! — сказал он и решительно пошел вперед.
И тогда щенок завизжал — жалобно, как погибающий, и уверенно, что его должны услышать, как ребенок.
— Ага, завизжал! — с злобной радостью сказал человек и так же быстро пошел назад, и когда подошел — щенок сидел молча и дрожал.
— Ты пойдешь или нет? — спросил человек и не получил ответа.
И вторично спросил то же и вторично не получил ответа.
И тогда началась странная и нелепая борьба большого и сильного человека с замирающим животным. Человек прогонял его домой, сердился, кричал, топал огромными ногами, а щенок глядел в сторону, покорно дрожал от холода и страха и не двигался с места. Человек притворно пошел назад к дому и ласково чмокал губами, чтобы щенок побежал за ним, но тот сидел и дрожал, а когда человек отошел далеко, стал настойчиво и жалобно визжать. Вернувшись, человек ударил его ногой: щенок перевернулся, испуганно взвизгнул и опять сел, опираясь на лапки, и задрожал. Что-то непонятное, раздражающее и безвыходное вставало перед человеком. Он забыл о товарище, который ждал его, и обо всем том далеком, что будет сегодня ночью, — и всей раздраженной мыслью отдавался глупому щенку. Не мог он помириться с тем, как щенок не понимает слов, не понимает необходимости скорей бежать к дому.
С яростью человек поднял его за кожу на затылке и так отнес на десять шагов ближе к дому. Там он осторожно положил его на снег и приказал:
— Пошел! Пошел домой!
И, не оглядываясь, зашагал к городу. Через сотню шагов он в раздумье остановился и поглядел назад. Ничего не было ни видно, ни слышно — широко и просторно было на замерзшей речной глади. И осторожно, подкрадываясь, человек вернулся к тому месту, где оставил щенка, — и с отчаянием выругался длинным и печальным ругательством: на том же месте, где его поставили, ни на пядь ближе или дальше, сидел щенок и покорно дрожал. Человек наклонился к нему ближе и увидел маленькие круглые глазки, подернутые слезами, и мокрый жалкий носик. И все это покорно и безнадежно дрожало..,
— Да пойдешь ты? Убью на месте! — закричал он и замахнулся кулаком.
Собрав в глаза всю силу своей злобы и раздражения, свирепо округлив их, он секунду пристально глядел на щенка и рычал, чтобы напугать. И щенок глядел в сторону своими заплаканными глазками и дрожал.
— Ну, что мне с тобой делать? Что? — с горечью спросил человек.
И, сидя на корточках, он бранил его и жаловался, что не знает, как быть; говорил о товарище, о деле, которое предстоит им ночью, и грозил щенку скорой и страшной смертью.
И щенок глядел в сторону и молча дрожал.
— А, дурак, пробковая голова! — с отчаянием крикнул человек; как что-то противное, убийственно ненавидимое, подхватил маленькое тельце, дал ему два сильных шлепка и понес к дому.
И диким хохотом разразились, встречая его, дома, заборы и сады. Глухо и темно гоготали застывшие сады, и огороды, сметливо и коварно хихикали освещенные окна и всем холодом своих промерзших бревен, всем таинственным и грозным нутром своим сурово смеялись молчаливые и темные дома:
— Смотрите! Смотрите! Вот идет человек, которому предстоит убийство, и несет щенка. Смотрите! Смотрите на него!
И совестно и страшно стало человеку. Дымным облаком окутывали его злоба и страх, и что-то новое, странное, чего никогда еще не испытывал он в своей отверженной и мучительной жизни вора: какое-то удивительное бессилие, какая-то внутренняя слабость, когда крепки мышцы и злобой сводится сильная рука, а сердце мягко и бессильно. Он ненавидел щенка — и осторожно нес его злобными руками, так бережно и осторожно, как будто была это великая драгоценность, дарованная ему прихотливой судьбой. И сурово оправдывался он:
— Что же я с ним поделаю, если он не идет. Ведь нельзя же, на самом деле!
А безмолвный хохот все рос и сонмом озлобленных лиц окружал человека, которому нынче предстояло убийство и который нес паршивого черненького щенка. Теперь не одни дома и сады смеялись над ним, смеялись и все люди, каких он знал в жизни, смеялись все кражи и насилия, какие он совершал, все тюрьмы, побои и издевательства, какие претерпело его старое, жилистое тело.
— Смотрите! Смотрите! Ему красть, а он несет щенка! Ему нынче красть, а он опоздает с паршивым маленьким щенком. Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! Старый дурак! Смотрите! Смотрите на него!
И все быстрее он шел. Подавшись вперед всем туловищем, наклонив голову, как бык, готовый бодаться, он точно пробивался сквозь невидимые ряды невидимых врагов и, как знамя, нес перед собой таинственные и могущественные слова:
— Да ведь нельзя же, на самом деле! Нельзя!
И все тише, все глуше становился потаенный смех невидимых врагов, и реже стали их тесные ряды. Быть может, оттого случилось это, что пушистым снегом рассыпались тучи и белым колеблющимся мостом соединили небо с землей. И медленнее пошел успокоенный человек, а в злобных руках его оживал полузамерзший черненький щенок. Куда-то далеко, в самую глубину маленького тела загнал мороз нежную теплоту жизни — и теперь она выходила оттуда пробуждающаяся, яркая, странно-прекрасная в своей непостижимой тайне — такая же прекрасная, как зарождение света и огня среди глубокой тьмы и ненастья.
Рассказ «Предстояла кража» (1902) является ярким выражением андреевского стиля и духа. Человек, который собирается совершить крупную кражу, а быть может, убийство, останавливается на пути «к этому» и согревает замерзающего щенка…
Уже с экспозиции, с описания обстановки дома, улицы проявляется контрастная выразительность. В рассказе только два цвета: чёрный и белый. Чёрные предметы резко выделяются на белом фоне, и наоборот. Это противопоставление отражает борьбу света и мрака в душе главного героя.
Герой рассказа безымянен. Автор не говорит о его возрасте. Известно, что он вор, грабитель… Однако «его пугает мышь», «пугает собака», «его страшит весь старый и прогнивший дом» и т. д. Писатель объясняет причины страха человека: «Когда человек один и бездействует, то всё пугает его и злорадно смеётся над ним тёмным и глухим смехом». Особенность художественной манеры Андреева отметил М. Волошин: «…Леониду Андрееву доступны только высшие ноты напряжения звука. Этот хриплый и прерывающийся крик надрывает сердце своим отчаянием. В этом, а не в искусстве письма, тайна того впечатления, которое производит Андреев». Критики заметили, что если писатель говорит о молчании, то «гробовом», если описывает крик, то до «хрипоты», если хохот, то до «слёз», до «истерики». Именно эту тональность соблюдает автор в рассказе «Предстояла кража» от первой до последней фразы.
Характерен в этом смысле и главный персонаж. Насыщенность характера делает более выразительным неожиданный поворот в сюжетном развитии, когда вдруг в душе такого человека вспыхивает спасительная добрая искра. Может быть, у людей нет привычки к злодейству, если даже у «такого» не утерян «рефлекс на свет»? Но почему вдруг «диким хохотом разразились… дома, заборы и сады»? Андреев максимально обостряет конфликт, но не решает проблему. Следует типичный для писателя финал. Окончательного ответа на больной вопрос о сущности человека он не даёт. Найденное решение совершенно не означает, что таким же будет развитие событий в следующий раз.
Кроме преступника и щенка, в рассказе есть ещё один персонаж, который присутствует незримо — мистический повелитель судеб и событий. Совокупностью деталей, интонацией повествования Андреев создаёт атмосферу его присутствия за спиной героя, где бы тот ни находился.
Полина
Рассказ «Предстояла кража» (1902) является ярким выражением андреевского стиля и духа. Человек, который собирается совершить крупную кражу, а быть может, убийство, останавливается на пути «к этому» и согревает замерзающего щенка.. . Уже с экспозиции, с описания обстановки дома, улицы проявляется контрастная выразительность. В рассказе только два цвета: чёрный и белый. Чёрные предметы резко выделяются на белом фоне, и наоборот. Это противопоставление отражает борьбу света и мрака в душе главного героя. Герой рассказа безымянен. Автор не говорит о его возрасте. Известно, что он вор, грабитель.. . Однако «его пугает мышь» , «пугает собака» , «его страшит весь старый и прогнивший дом» и т. д. Писатель объясняет причины страха человека: «Когда человек один и бездействует, то всё пугает его и злорадно смеётся над ним тёмным и глухим смехом» . Особенность художественной манеры Андреева отметил М. Волошин: «…Леониду Андрееву доступны только высшие ноты напряжения звука. Этот хриплый и прерывающийся крик надрывает сердце своим отчаянием. В этом, а не в искусстве письма, тайна того впечатления, которое производит Андреев» . Критики заметили, что если писатель говорит о молчании, то «гробовом» , если описывает крик, то до «хрипоты» , если хохот, то до «слёз» , до «истерики» . Именно эту тональность соблюдает автор в рассказе «Предстояла кража» от первой до последней фразы. Характерен в этом смысле и главный персонаж. Насыщенность характера делает более выразительным неожиданный поворот в сюжетном развитии, когда вдруг в душе такого человека вспыхивает спасительная добрая искра. Может быть, у людей нет привычки к злодейству, если даже у «такого» не утерян «рефлекс на свет» ? Но почему вдруг «диким хохотом разразились.. . дома, заборы и сады» ? Андреев максимально обостряет конфликт, но не решает проблему. Следует типичный для писателя финал. Окончательного ответа на больной вопрос о сущности человека он не даёт. Найденное решение совершенно не означает, что таким же будет развитие событий в следующий раз. Кроме преступника и щенка, в рассказе есть ещё один персонаж, который присутствует незримо — мистический повелитель судеб и событий. Совокупностью деталей, интонацией повествования Андреев создаёт атмосферу его присутствия за спиной героя, где бы тот ни находился.
Цели: Обучающая – выявитьнравственную проблематику и идейно-художественное своеобразие рассказа Л.Н.Андреева «Предстояла кража»; Развивающая – способствовать формированию потребности читать внимательно и вдумчиво художественную литературу; создать условия для самостоятельной исследовательской деятельности учащихся, способствовать формированию аналитического мышления, интеллектуальных навыков сравнения, обобщения; Воспитывающая – воспитывать личность духовно-нравственную, умеющую сострадать Тип урока: урок-исследование Методические приёмы: лекция учителя, исследование, «погружение в текст». Форма работы: групповая. Задачи, поставленные перед группами (опережающее домашнее задание):
Познакомиться с историей создания рассказа «Предстояла кража» и подготовить сообщение о жанре русский святочный рассказ (привести примеры этого жанра из прочитанной литературы)
Исследовать композицию и характер конфликта в рассказе
Составить схему действующих лиц в рассказе Андреева, подготовить их портретную характеристику. Эпиграф: Кто я? Для благородно-рождённых декадентов – презренный реалист; для наследственных реалистов – подозрительный символист. Л.Н.Андреев Ход урока I. Организационный момент. II. Слово учителя.
Изучение русской прозы начала XX века невозможно представить без знакомства с творчеством писателя Л.Н.Андреева, писателя, по словам Максима Горького, «редкой оригинальности, редкого таланта и достаточно мужественного в своих поисках истины». Творческое наследие Андреева до сих пор недостаточно понято и оценено. Оно занимает особое промежуточное положение в русской литературе начала XX века. История сохранила такой факт: после публикации рассказа Л.Андреева «Жили-были»(1901) Д.Мережковский сделал в редакцию запрос: «Кто скрывается под псевдонимом Леонида Андреева – Чехов или Горький? Эта ошибка признанного знатока литературы стоила многих похвал. Позднее И.А.Бунин признавался, что Андреев – «всё-таки единственный из современных писателей, к кому его влечёт, чью всякую новую вещь он тотчас же читает».
Леонид Андреев дебютировал как прозаик в московской ежедневной общественно-политической газете «Курьер» в апреле 1898г. Дебют этот, рассказ «Баргамот и Гараська», не остался незамеченным. Признание и одобрение Максима Горького стало лучшей рекомендацией начинающему писателю. Уже в ранних реально-бытовых рассказах пробивает дорогу тяготение Андреева к разработке коренных проблем человеческого духа, стремление сквозь повседневность разглядеть ее скрытую от внешнего взора сущность. «Центр его художественного внимания – индивидуальная душа, преимущественно в моменты острого переворота, когда повседневные настроения освещены заревом необычного, трагического чувства, чаще всего – ужаса», писал Л Троцкий.Именно трагическое миросозерцание писателя стимулировало его интерес к извечным тайнам бытия, к истокам несовершенства человеческой жизни. А.Блок недаром считал ведущим мотивом творчества Андреева роковое, непреодолимое разобщение людей, бессильных в своем одиночестве понять не только других людей, но и собственную личность.
Рассказ «Предстояла кража» относится к ранним рассказам писателя. Стержнем данного рассказа становится драматичная рождественская история пробуждения человеческого начала. Сегодня, ребята, мы попытаемся уже в этом раннем произведении Леонида Андреева пронаблюдать основные черты стиля писателя, ответить на вопрос, поставленный самим писателем (см.эпиграф). В основе традиционных взглядов на творчество Л.Андреева бытует мнение о нём как о писателе мрачном, трагическом, не видящем просвета в будущем человечества. В данном исследовании мы попытаемся изменить устоявшуюся точку зрения на творчество писателя. Итак, пожелаем друг другу творческих успехов – и в путь! III. Лингвостилистический анализ рассказа Л.Андреева «Предстояла кража»
Далее работа на уроке строится следующим образом: учащиеся, разделённые на группы, выступают со своими наработками по определённой проблеме, остальные, выслушав их, дополняют высказанное; идёт непосредственная работа с текстом. 1 группа
Рассказ Леонида Андреева «Предстояла кража» был написан накануне Рождества – светлого христианского праздника. Он был опубликован в газете «Курьер» №356 от 25 декабря 1902 г. В этом произведении автор рассказывает незамысловатую историю о том, как некий человек , собравшийся на кражу, а может и убийство, повстречал брошенного щенка, пожалел его и прервал свой преступный путь. Ожесточённое сердце человека смягчилось при виде страданий маленького щенка. Безусловно, этот рассказ имеет непосредственное отношение к жанру русского святочного рассказа.
Это был жанр наиболее читаемый и демократичный в русской литературе XIX века. Н.С.Лесков писал: «От святочного рассказа непременно требуется , чтобы он был приурочен к событиям святочного вечера – от Рождества до Крещенья, чтобы он был сколько-нибудь фантастичен, имел какую-нибудь мораль…и наконец – чтобы он оканчивался непременно весело» Характерное праздничное рождественское переживание героев – это состояние радостной умилённости, «размягчённости сердца». Эти переживания призваны смягчить каменные сердца, воззвать к покаянию, милосердию. Связано это, прежде всего, с образом Младенца Иисуса. Неслучайно поэтому в центре святочного рассказа стоит образ ребёнка, который рисуется так, чтобы способствовать нравственному просветлению людей. Вот почему так важна христианская заповедь «Будьте как дети».
Ребёнок- герой святочного рассказа – нередко несчастный, обездоленный, невинно страдающий. Таковы, например, «Мальчик у Христа на ёлке» Ф.М.Достоевского, «Ванька» А.П.Чехова, дети Мерцаловы в рассказе А.И. Куприна «Чудесный доктор», герои святочных рассказов Лескова и др.
Важную роль в святочном повествовании играет также тема семьи. Её прообразом выступает тема евангельского святого семейства. Семья, дом становятся идеалом уюта, любовного единения близких людей, крепости, в которой можно укрыться от жизненных невзгод.
Все перечисленные составлющие жанра святочного рассказа мы наблюдаем в рассказе Л.Андреева «Предстояла кража». Действие в рассказе сконцентрировано на внутренних переживаниях героя, который очень одинок, озлоблен, жесток. Дом его пуст, героя там никто не ждёт. В конце рассказа всё меняется. В рассказе Андреева детский образ воплощен в маленьком беззащитном щенке. Ведь щенок – это тоже Божье создание. Автор неоднократно, настойчиво подчёркивает детскость, беззащитность щенка: он смотрел «заплаканными глазками», визжал «как ребёнок». И человек подбирает щенка, согревает, причём не просто физически. Пробуждабются к новой жизни, уже не одинокой , сразу две души: взрослая и детская. Человек возвращается Домой. Он теперь не одинок! Вывод: Рассказ Л.Андреева «Предстояла кража» можно отнести к жанру святочного рассказа. Писатель в своём произведении воплотил традиции этого жанра:
Происходит возрождение погибшей души человека к жизни, добру, любви.
Характерная тема детства воплощена в рассказе в образе щенка, происходит чудо спасения
Человек обретает дом, родную душу, о которой надо заботиться. 2 группа
Систему действующих лиц в рассказе можно охарактеризовать следующим образом: главное действующее лицо – человек, которому противостоит «всё», оно «пугает его и злорадно смеётся над ним. Что же входит в это ёмкое слово «всё»?
Этот мир многолик. Человека пугает мышь, которая «пилит доски так громко-громко, что могут услышать на улице и прийти и спросить». Автор использует гиперболу, чтобы передать усиливающийся страх героя. Человека пугает собака, какие-то люди, молчащие и приближающиеся к двери. Чувство тревожной неопределенности усиливают словосочетания с неопределёнными местоимениями, например «какие-то люди», «что-то делают», «чья-то рука», «что-то упорно смотрит», «кто-то ходит тяжёлыми стопами» и т.д. Эту же функцию в тексте выполняют неопределённо-личные и безличные предложения. Человека пугают даже люди, которым он был рад.
* Но люди говорят слишком много и слишком громко. Они кричат, как будто он глухой, и в крике теряются слова и их смысл; они кричат так обильно и громко, что крик их становится тишиной, и слова их делаются молчанием.
Приём градации, использованный писателем в приведённой цитате, заканчивается оксюмороном. Подобная стилевая экспрессия максимально передаёт эмоциональное напряжение главного героя произведения.
Но портрет враждебного мира далеко не закончен. Человека «страшит весь старый и прогнивший дом», в котором живут «стонущие, плачущие, от гнева скрежещущие зубами люди». Обращают на себя внимание поразительные эпитеты. Картину ужаса дополняет «высокая чёрная тень», «молчаливая и обманчивая тьма», «безмолвная и молчаливая улица окраин»…
В единоборство с окружающей чуждой средой вступает человек. Приглядимся к нему внимательней. Автор весьма скупо представляет читателю своего героя, у которого нет ни имени, ни фамилии, ни родных. Это одинокий человек, ведущий «отверженную и мучительную жизнь вора», он совершал кражи и убийства, «его старое, жилистое тело претерпело тюрьмы, побои и издевательства». Из его внешности автор упоминает только «чёрную широкую бороду» и «сгорбленную фигуру». Таким образом, герой рассказа лишен каких-либо индивидуальных черт, у него нет быта, его судьбу предопределяет рок, среда, общество. Человек этот хорошо чувствует себя только в «поле», «в пустоте бездонного пространства». Именно здесь он громко произносит: «Покурим!», словно приглашая кого-то к разговору в «мертвом пространстве». И приходит неожиданный ответ. Появляется новое действующее лицо. Вот здесь-то писатель не скупится на описание:
* На утоптанном снегу дальней тропинки, беспомощно откинув задние лапки и опираясь на передние, сидел чёрненький щенок и весь дрожал. Дрожали лапки, на которые он опирался, дрожал маленький чёрный носик, и закруглённый кончик хвоста отбивал по снегу ласково-жалобную дробь.
Обилие уменьшительно-ласкательных суффиксов в описании щенка, его голоса, уподобление голоса щенка «плачу очень маленьких и ничего не понимающих детей», точный лексический повтор определения «маленький» в нескольких последующих предложениях создаёт впечатление беззащитности и хрупкости этого живого существа. Автор намеренно задерживает внимание читателя на слове «дрожал», передающем состояние щенка. С этого слова начинается анафорическое построение предложения в процитированном отрывке. Далее Андреев настойчиво упоминает об этой «мучительной дрожи, на которую холодно было смотреть». Щенок дрожал «покорно и безнадёжно».Это был «самый обыкновенный», «маленький простой щенок», у него даже была кличка Тютька, а самое главное – это был их щенок! Человек смутно помнил «что-то крошечное, черное, вертлявое», это воспоминание пришло из светлого прошлого.
Всё это не позволило человеку пройти мимо одинокого, брошенного щенка. Автор подчеркивает значительность принятого решения в следующих фразах:
.. .весь мир тысячью открытых очей следил за человеком. И он вернулся на тихий зов.
Ои[щенок] давно замерзал, заблудившись в беспредельной пустыне, многих уверенно звал на помощь, но они оглядывались и проходили мимо. А теперь над ним остановился человек.
В данном контексте слово «человек» наполняется новым смыслом. Ведь проходящие мимо они были тоже людьми , но автор не использует этого слова, потому что поступали безликие они – бесчеловечно. Противительный союз а выделяет разницу в поведении. Таким образом, слова они и человек в данном случае являются контекстными антонимами.Автор последовательно показывает, как изменяется отношение героя к щенку. Первоначальный испуг сменился признанием своего, стремлением помочь. Далее человек «серьёзно рассердился» из-за того, что щенок не трогался с места, несмотря ни на какие угрозы. Злоба сделалась бессильной. Человек пытался уйти, но его остановил жалобный визг. Герой испытал «злобную радость» и вернулся.
* И тогда началась странная и нелепая борьба большого и сильного человека с замирающим животным. Человек прогонял его домой, сердился, кричал, топал огромными ногами, а щенок глядел в сторону, покорно дрожал от холода и страха и не двигался с места.
Несовершенный вид глаголов прошедшего времени, бессоюзие передают многократность предпринятых действий. Все попытки человека прогнать щенка домой заканчивались безрезультатно. Злоба сменялась яростью, раздражением, горечью, отчаянием и, наконец, жалостью. Кульминации эта борьба достигает, когда щенок посмотрел «заплаканными глазками» в свирепо округлённые глаза рычащего человека. Человек и животное словно меняются местами. Человек рычит, а щенок, словно ребёнок, смотрит «заплаканными глазками». Риторические вопросы: «Ну что мне с тобой делать? Что?» передают всю драматичность сложившейся ситуации. И человек принимает решение.
* -А, дурак, пробковая голова!- с отчаянием крикнул человек; как что-то противное, убийственно ненавидимое, подхватил маленькое тельце, дал ему два сильных шлепка и понёс к дому.
И вновь напоминание о роке, вновь возникает враждебный мир. Автор использует олицетворение, градацию, синтаксический параллелизм – всё это в одном небольшом абзаце:
* И диким хохотом разразились, встречая его, дома, заборы и сады. Глухо и темно гоготали застывшие сады и огороды, сметливо и коварно хихикали освещенные окна и всем холодом своих промёрзших бревен ,всем таинственным и грозным нутром своим сурово смеялись молчаливые и тёмные дома:
– Смотрите! Смотрите! Вот идёт человек, которому предстоит убийство, и несёт щенка. Смотрите! Смотрите на него!
Но человек сделал свой жизненный выбор. Он пошёл наперекор судьбе, он смог изменить предопределённое ему. В его сердце пробудилась любовь к ближнему. Он испытывал
* «какое-то удивительное бессилие, какую-то внутреннюю слабость, когда крепки мышцы и злобой сводится сильная рука, а сердце мягко и бессильно». С каждым новым шагом растёт убежденность человека в правильности своего решения. Он * «как знамя, нес перед собой таинственные и могущественные слова:
– Да ведь нельзя же на самом деле, нельзя!» Это риторическое восклицание выражает и авторскую позицию.
Невидимые враги отступили. Развязка действия завершается символичной пейзажной зарисовкой:
* Быть может, оттого случилось это, что пушистым снегом рассыпались тучи и белым колеблющимся мостом соединили небо с землёй.
Произошло примирение между земным и небесным. Пейзаж в данном случае является не только фоном происходящих событий, но и средством выражения позиции автора, средством выражения философского содержания произведения.
Действие в рассказе происходит в течение одной зимней ночи. Нет конкретных упоминаний месяца, года, места действия, имени, национальности героя рассказа. Всё сведено к минимуму. Таким образом, автор ставит общечеловеческие проблемы, которые актуальны в любом обществе, любой страны. Это проблема нравственного выбора между добром и злом, проблема равнодушия и неразрывно связанная с ней проблема одиночества. Последнее предложение рассказа глубоко символично и многозначно:
* Куда-то далеко в самую глубину маленького тела загнал мороз нежную теплоту жизни – и теперь она выходила оттуда пробуждающаяся, яркая, странно-прекрасная в своей непостижимой тайне – такая же прекрасная, как зарождение света и огня среди глубокой тьмы и ненастья. Вывод урока: Рассказ Леонида Андреева «Предстояла кража» прочитан. Он не может оставить читателя равнодушным. Рассказ этот был написан накануне Рождества.Может быть, поэтому так оптимистично звучит финал рассказа. Разве можно в этом упрекать писателя? Лейтмотив творчества Андреева – это трагедия одинокой личности, которую утрата веры в Бога – величайшая утрата этой эпохи – поставила перед лицом Абсурда. Леониду Андрееву в своём творчестве удалось показать этот трагический излом в душе человека, живущем в абсурдном мире жестокости, равнодушия, безверия. Писатель поднимает вечные проблемы, традиционные для русской литературы. Неслучайно его считают прямым продолжателем традиций Достоевского и Чехова. Но новое время рождало новые формы. Леонида Андреева по праву можно считать предвестником экспрессионизма, или «искусства крика», которому характерно тяготение к абстрактности, острая эмоциональность, использование фантастического гротеска. По выражению Андрея Белого, Андрееву удалось в своём творчестве передать « поступь века».
Леонид Андреев в душе был настоящим романтиком, таковым и остался, несмотря на жестокие удары судьбы. Он верил в благородство, добро, красоту, надеялся на нравственное возрождение человека, хотя чаще писал о мрачном и трагическом.
Задание на дом. Написать сочинение-рассуждение по рассказу Л.Андреева «Предстояла кража» по теме «Если тебе имя –Человек…»
*- Текст рассказа Л.Андреева «Предстояла кража» цитируется по материалам публикации на сайте http://andreev-leonid.com/index.html Список использованных источников
Бугров Б.С. Леонид Андреев/Русская литература XX века. 11кл.Ч. 1 :учеб. для общеобразоват. учреждений/ В.В.Агеносов и др.; под.ред.В.В.Агеносова.-М.:Дрофа, 2006.
Горький М. Леонид Андреев http://andreev-leonid.com/about/gorkiy.html
Ланщиков А.П. Леонид Андреев/ Андреев Л.Н. Избранное.-М.: Современник, 1982.-С.7
Литературное наследство, т.72 Горький и Леонид Андреев. Неизданная переписка.-М.:1965 , С.351
Михеичева Е.А.Художественный мир Леонида Андреева/ Е.А.Михеичева //Литература в школе.-1988.-№5.-С.36-46
Новикова А.А. «Настали святки. То-то радость!» русский святочный рассказ: эстетика и поэтика жанра//Литература в школе.-2009.-№1.-С.12-17
Троцкий Л. О Леониде Андрееве http://andreev-leonid.com/creative/news4ot0.html
Рассказ «Предстояла кража» (1902) является ярким выражением андреевского стиля и духа. Человек, который собирается совершить крупную кражу, а быть может, убийство, останавливается на пути «к этому» и согревает замерзающего щенка…
Уже с экспозиции, с описания обстановки дома, улицы проявляется контрастная выразительность. В рассказе только два цвета: чёрный и белый. Чёрные предметы резко выделяются на белом фоне, и наоборот. Это противопоставление отражает борьбу света и мрака в душе главного героя.
Герой рассказа безымянен. Автор не говорит о его возрасте. Известно, что он вор, грабитель… Однако «его пугает мышь», «пугает собака», «его страшит весь старый и прогнивший дом» и т. д. Писатель объясняет причины страха человека: «Когда человек один и бездействует, то всё пугает его и злорадно смеётся над ним тёмным и глухим смехом». Особенность художественной манеры Андреева отметил М. Волошин: «…Леониду Андрееву доступны только высшие ноты напряжения звука. Этот хриплый и прерывающийся крик надрывает сердце своим отчаянием. В этом, а не в искусстве письма, тайна того впечатления, которое производит Андреев». Критики заметили, что если писатель говорит о молчании, то «гробовом», если описывает крик, то до «хрипоты», если хохот, то до «слёз», до «истерики». Именно эту тональность соблюдает автор в рассказе «Предстояла кража» от первой до последней фразы.
Характерен в этом смысле и главный персонаж. Насыщенность характера делает более выразительным неожиданный поворот в сюжетном развитии, когда вдруг в душе такого человека вспыхивает спасительная добрая искра. Может быть, у людей нет привычки к злодейству, если даже у «такого» не утерян «рефлекс на свет»? Но почему вдруг «диким хохотом разразились… дома, заборы и сады»? Андреев максимально обостряет конфликт, но не решает проблему. Следует типичный для писателя финал. Окончательного ответа на больной вопрос о сущности человека он не даёт. Найденное решение совершенно не означает, что таким же будет развитие событий в следующий раз.
Кроме преступника и щенка, в рассказе есть ещё один персонаж, который присутствует незримо — мистический повелитель судеб и событий. Совокупностью деталей, интонацией повествования Андреев создаёт атмосферу его присутствия за спиной героя, где бы тот ни находился.
Рассказ «Предстояла кража» (1902) является ярким выражением андреевского стиля и духа. Человек, который собирается совершить крупную кражу, а быть может, убийство, останавливается на пути «к этому» и согревает замерзающего щенка.. . Уже с экспозиции, с описания обстановки дома, улицы проявляется контрастная выразительность. В рассказе только два цвета: чёрный и белый. Чёрные предметы резко выделяются на белом фоне, и наоборот. Это противопоставление отражает борьбу света и мрака в душе главного героя. Герой рассказа безымянен. Автор не говорит о его возрасте. Известно, что он вор, грабитель.. . Однако «его пугает мышь» , «пугает собака» , «его страшит весь старый и прогнивший дом» и т. д. Писатель объясняет причины страха человека: «Когда человек один и бездействует, то всё пугает его и злорадно смеётся над ним тёмным и глухим смехом» . Особенность художественной манеры Андреева отметил М. Волошин: «…Леониду Андрееву доступны только высшие ноты напряжения звука. Этот хриплый и прерывающийся крик надрывает сердце своим отчаянием. В этом, а не в искусстве письма, тайна того впечатления, которое производит Андреев» . Критики заметили, что если писатель говорит о молчании, то «гробовом» , если описывает крик, то до «хрипоты» , если хохот, то до «слёз» , до «истерики» . Именно эту тональность соблюдает автор в рассказе «Предстояла кража» от первой до последней фразы. Характерен в этом смысле и главный персонаж. Насыщенность характера делает более выразительным неожиданный поворот в сюжетном развитии, когда вдруг в душе такого человека вспыхивает спасительная добрая искра. Может быть, у людей нет привычки к злодейству, если даже у «такого» не утерян «рефлекс на свет» ? Но почему вдруг «диким хохотом разразились.. . дома, заборы и сады» ? Андреев максимально обостряет конфликт, но не решает проблему. Следует типичный для писателя финал. Окончательного ответа на больной вопрос о сущности человека он не даёт. Найденное решение совершенно не означает, что таким же будет развитие событий в следующий раз. Кроме преступника и щенка, в рассказе есть ещё один персонаж, который присутствует незримо — мистический повелитель судеб и событий. Совокупностью деталей, интонацией повествования Андреев создаёт атмосферу его присутствия за спиной героя, где бы тот ни находился.
Рассказ «Предстояла кража» (1902) является ярким выражением андреевского стиля и духа. Человек, который собирается совершить крупную кражу, а быть может, убийство, останавливается на пути «к этому» и согревает замерзающего щенка.. . Уже с экспозиции, с описания обстановки дома, улицы проявляется контрастная выразительность. В рассказе только два цвета: чёрный и белый. Чёрные предметы резко выделяются на белом фоне, и наоборот. Это противопоставление отражает борьбу света и мрака в душе главного героя. Герой рассказа безымянен. Автор не говорит о его возрасте. Известно, что он вор, грабитель.. . Однако «его пугает мышь» , «пугает собака» , «его страшит весь старый и прогнивший дом» и т. д. Писатель объясняет причины страха человека: «Когда человек один и бездействует, то всё пугает его и злорадно смеётся над ним тёмным и глухим смехом» . Особенность художественной манеры Андреева отметил М. Волошин: «…Леониду Андрееву доступны только высшие ноты напряжения звука. Этот хриплый и прерывающийся крик надрывает сердце своим отчаянием. В этом, а не в искусстве письма, тайна того впечатления, которое производит Андреев» . Критики заметили, что если писатель говорит о молчании, то «гробовом» , если описывает крик, то до «хрипоты» , если хохот, то до «слёз» , до «истерики» . Именно эту тональность соблюдает автор в рассказе «Предстояла кража» от первой до последней фразы. Характерен в этом смысле и главный персонаж. Насыщенность характера делает более выразительным неожиданный поворот в сюжетном развитии, когда вдруг в душе такого человека вспыхивает спасительная добрая искра. Может быть, у людей нет привычки к злодейству, если даже у «такого» не утерян «рефлекс на свет» ? Но почему вдруг «диким хохотом разразились.. . дома, заборы и сады» ? Андреев максимально обостряет конфликт, но не решает проблему. Следует типичный для писателя финал. Окончательного ответа на больной вопрос о сущности человека он не даёт. Найденное решение совершенно не означает, что таким же будет развитие событий в следующий раз. Кроме преступника и щенка, в рассказе есть ещё один персонаж, который присутствует незримо — мистический повелитель судеб и событий. Совокупностью деталей, интонацией повествования Андреев создаёт атмосферу его присутствия за спиной героя, где бы тот ни находился.
Очень много школьников на данный момент не стремятся получить те знания, умения и навыки, которые им предлагают учителя. Большинство из них, а особенно из неблагополучных семей, получают и развивают те знания и способности, которые в будущем приведут их в суд.
Как показывает статистика, все больше появляется подростков, которые воруют. Это и кражи в общественном транспорте, и в магазинах, и на улице. Как правило, обычно действует группа детей. Одни отвлекают, а другие – воруют. Это удивительно, но все делается незаметно.
Многие думают, что только парни занимаются такими делами. Но это совсем не так. В настоящее время и девушки промышляют и участвуют в преступлениях. Например, красивая старшеклассница привлекает мужчин, иногда даже флиртует. А остальные девушки вытаскивают все из карманов мужчины. Известно очень много таких случаев. И, как оказалось, девушки намного изобретательнее в этом плане.
К сожалению, очень много подростковых проступков и преступлений. И с каждым годом в детской комнате полиции оказывается все больше молодых парней и девочек. От них уберечься невозможно, но направить на правильную дорогу вполне можно. Если родители и школа в этом не помогают, то правоохранительные органы, как правило, оказывают на них положительное влияние. Часто этим ребятам больше не хочется совершать преступления.
Нередко винят в таком поведении детей их родителей и учителей. Но они ведь в этом не виноваты. Подростки сейчас очень непослушны и им трудно привить необходимые качества. Но исправить положение можно. Стоит просто поговорить со своим ребенком, разобраться, объяснить некоторые моменты. Нужно, чтобы дети понимали, что они не правы и так делать нельзя. Не надо пускать дело на самотек. А чтобы ребенок не вырос преступником, надо постоянно с ним разговаривать на подобные темы. С самого раннего детства надо стараться заложить в него все положительные качества. Некоторые родители забывают или даже не задумываются об этом. А зря, ведь потом может случиться непоправимое несчастье.
Дети и подростки тоже люди. И далеко не все хотят воровать или убивать. Некоторых заставляют или они вынуждены из-за семейных обстоятельств. Именно поэтому нужно умело следить за детьми.
Предстояла кража Автор: Андреев Л.Н.
ПРЕДСТОЯЛА КРАЖА
Предстояла крупная кража, а быть может, убийство. Нынче ночью предстояла она – и скоро нужно было идти к товарищу, а не ждать в бездействии дома и не оставаться одному. Когда человек один и бездействует, то все пугает его и злорадно смеется над ним темным и глухим смехом.
Его пугает мышь. Она таинственно скребется под полом и не хочет молчать, хотя над головой ее стучат палкой так сильно, что страшно становится самому. И на секунду она замирает, но когда успокоенный человек ложится, она внезапно появляется под кроватью и пилит доски так громко-громко, что могут услышать на улице и прийти и спросить. Его пугает собака, которая резко звякает на дворе своей цепью и встречает каких-то людей; и потом они, собака и какие-то люди, долго молчат и что-то делают; их шагов не слышно, но они приближаются к двери, и чья-то рука берется за скобку. Берется и держит, не отворяя.
Его страшит весь старый и прогнивший дом, как будто вместе с долголетней жизнью среди стонущих, плачущих, от гнева скрежещущих зубами людей к нему пришла способность говорить и делать неопределенные и страшные угрозы. Из мрака его кривых углов что-то упорно смотрит, а когда поднести лампу, он бесшумно прыгает назад и становится высокой черной тенью, которая качается и смеется, такая страшная на круглых бревнах стены. По низким потолкам его кто-то ходит тяжелыми стопами; шагов его почти не слышно, но доски гнутся, а в пазы сыплется мелкая пыль. Она не может сыпаться, если нет никого на темном чердаке и никто не ходит и не ищет чего-то. А она сыплется, и паутина, черная от копоти, дрожит и извивается. К маленьким окнам его жадно присасывается молчаливая и обманчивая тьма, и кто знает? – быть может, оттуда с зловещим спокойствием невидимок глядят тусклые лица и друг другу показывают на него:
– Смотрите! Смотрите! Смотрите на него!
Когда человек один, его пугают даже люди, которых он давно знает. Вот они пришли, и человек был рад им; он весело смеялся и спокойно глядел на углы, в которых кто-то прятался, на потолок, по которому кто-то ходил теперь никого уже нет, и доски не гнутся, и не сыплется больше тонкая пыль. Но люди говорят слишком много и слишком, громко. Они кричат, как будто он глухой, и в крике теряются слова и их смысл; они кричат так обильно и громко, что крик их становится тишиной, и слова их делаются молчанием. И слишком много смотрят они. У них знакомые лица, но глаза их чужие и странные и живут отдельно от лица и его улыбки. Как будто в глазные щели старых, приглядевшихся лиц смотрит кто-то новый, чужой, все понимающий и страшно хитрый.
И человек, которому предстояла крупная кража, а быть может, убийство, вышел из старого покосившегося дома. Вышел и облегченно вздохнул.
Предстояла кража
Автор: Андреев Л.Н.
ПРЕДСТОЯЛА КРАЖА
Предстояла крупная кража, а быть может, убийство. Нынче ночью предстояла она — и скоро нужно было идти к товарищу, а не ждать в бездействии дома и не оставаться одному. Когда человек один и бездействует, то все пугает его и злорадно смеется над ним темным и глухим смехом.
Его пугает мышь. Она таинственно скребется под полом и не хочет молчать, хотя над головой ее стучат палкой так сильно, что страшно становится самому. И на секунду она замирает, но когда успокоенный человек ложится, она внезапно появляется под кроватью и пилит доски так громко-громко, что могут услышать на улице и прийти и спросить. Его пугает собака, которая резко звякает на дворе своей цепью и встречает каких-то людей; и потом они, собака и какие-то люди, долго молчат и что-то делают; их шагов не слышно, но они приближаются к двери, и чья-то рука берется за скобку. Берется и держит, не отворяя.
Его страшит весь старый и прогнивший дом, как будто вместе с долголетней жизнью среди стонущих, плачущих, от гнева скрежещущих зубами людей к нему пришла способность говорить и делать неопределенные и страшные угрозы. Из мрака его кривых углов что-то упорно смотрит, а когда поднести лампу, он бесшумно прыгает назад и становится высокой черной тенью, которая качается и смеется, такая страшная на круглых бревнах стены. По низким потолкам его кто-то ходит тяжелыми стопами; шагов его почти не слышно, но доски гнутся, а в пазы сыплется мелкая пыль. Она не может сыпаться, если нет никого на темном чердаке и никто не ходит и не ищет чего-то. А она сыплется, и паутина, черная от копоти, дрожит и извивается. К маленьким окнам его жадно присасывается молчаливая и обманчивая тьма, и кто знает? — быть может, оттуда с зловещим спокойствием невидимок глядят тусклые лица и друг другу показывают на него:
— Смотрите! Смотрите! Смотрите на него!
Когда человек один, его пугают даже люди, которых он давно знает. Вот они пришли, и человек был рад им; он весело смеялся и спокойно глядел на углы, в которых кто-то прятался, на потолок, по которому кто-то ходил теперь никого уже нет, и доски не гнутся, и не сыплется больше тонкая пыль. Но люди говорят слишком много и слишком, громко. Они кричат, как будто он глухой, и в крике теряются слова и их смысл; они кричат так обильно и громко, что крик их становится тишиной, и слова их делаются молчанием. И слишком много смотрят они. У них знакомые лица, но глаза их чужие и странные и живут отдельно от лица и его улыбки. Как будто в глазные щели старых, приглядевшихся лиц смотрит кто-то новый, чужой, все понимающий и страшно хитрый.
И человек, которому предстояла крупная кража, а быть может, убийство, вышел из старого покосившегося дома. Вышел и облегченно вздохнул.
Но и улица — безмолвная и молчаливая улица окраин, где строгий и чистый снег полей борется с шумным городом и властно вторгается в него немыми и белыми потоками — пугает человека, когда он один. Уже ночь, но тьмы нет, чтобы скрыть человека. Она собирается где-то далеко, впереди и сзади и в темных домах с закрытыми ставнями, и прячет всех других людей, — а перед ним она отступает, и все время он идет в светлом кругу, такой обособленный и всем видимый, как будто поднят он высоко на широкой и белой ладони. И в каждом доме, мимо которого движется его сгорбленная фигура, есть двери, и все они смотрят так сторожко и напряженно, как будто за каждой из них стоит готовый выскочить человек. А за заборами, за длинными заборами, расстилается невидимое пространство: там сады и огороды, и там никто не может быть в эту холодную зимнюю ночь, — но если бы кто-нибудь притаился с той стороны и в темную щель глядел бы на него чужими и хитрыми глазами, он не мог бы догадаться о его присутствии. И от этого он перебрался на средину улицы и шел по ней, обособленный и всем видимый, а отовсюду провожали его глазами сады, заборы и дома.
Так вышел человек на замерзшую реку. Дома, полные людей, остались за пределами светлого круга, и только поле и только небо холодными светлыми очами глядели друг на друга. Но было неподвижно поле, а все небо быстро бежало куда-то, и мутный, побелевший месяц стремительно падал в пустоту бездонного пространства. И ни дыхания, ни шороха, ни тревожной тени на снегу — хорошо и просторно стало кругом. Человек расправил плечи, широко и злобно взглянул на оставленную улицу и остановился.
— Покурим! — сказал он громко, и хрипло, и спичка слегка осветила широкую черную бороду.
И тут же выпала из вздрогнувшей руки, так как на слова его пришел ответ — странный и неожиданный ответ среди этого мертвого простора и ночи. Нельзя было понять: голос это или стон, далеко он или близко, угрожает он или зовет на помощь. Что-то прозвучало и замерло.
Долго ждал напуганный человек, но звук не повторялся. И, еще подождав, он еще спросил:
— Кто тут?
И так неожидан и изумительно прост был ответ, что человек рассмеялся и бессмысленно выругался: то щенок визжал — самый обыкновенный и, должно быть, очень еще маленький щенок. Это видно было по его голосу — слабенькому, жалобному и полному той странной уверенности, что его должны услышать и пожалеть, какая звучит всегда в плаче очень маленьких и ничего не понимающих детей. Маленький щенок среди снежного простора ночи. Маленький, простой щенок, когда все было так необыкновенно и жутко, и весь мир тысячью открытых очей следил за человеком. И человек вернулся на тихий зов.
На утоптанном снегу дальней тропинки, беспомощно откинув задние лапки и опираясь на передние, сидел черненький щенок и весь дрожал. Дрожали лапки, на которые он опирался, дрожал маленький черный носик, и закругленный кончик хвоста отбивал по снегу ласково-жалобную дробь. Он давно замерзал, заблудившись в беспредельной пустыне, многих уверенно звал на помощь, но они оглядывались и проходили мимо. А теперь над ним остановился человек.
«А ведь это, кажется, наш щенок!» — подумал человек, приглядываясь.
Он смутно помнил что-то крошечное, черное, вертлявое; оно громко стучало лапками, путалось под ногами и тоже визжало. И люди занимались им, делали с ним что-то смешное и ласковое, и кто-то однажды сказал ему:
— Погляди, какой Тютька потешный.
Он не помнит, поглядел он или нет; быть может, никто и не говорил ему этих слов; быть может, и щенка никакого у них в доме не было, а это воспоминание пришло откуда-то издалека, из той неопределенной глубины прошлого, где много солнца, красивых и странных звуков и где все путается.
— Эй! Тютька! — позвал он. — Ты зачем попал сюда, собачий сын?
Щенок не повернул головки и не завизжал: он глядел куда-то в сторону и весь безнадежно и терпеливо дрожал. Самый обыкновенный и дрянной был этот щенок, а человек так постыдно испугался его и сам чуть-чуть не задрожал. А ему еще предстоит крупная кража и, может быть, убийство.
— Пошел! — крикнул человек грозно. — Пошел домой, дрянь!
Щенок как будто не слыхал; он глядел в сторону и дрожал все той же настойчивой и мучительной дрожью, на которую холодно было смотреть. И человек серьезно рассердился.
— Пошел! Тебе говорят! — закричал он. — Пошел домой, дрянь, поганыш, собачий сын, а то я тебе голову размозжу. По-о-шел!
Щенок глядел в сторону и как будто не слыхал этих страшных слов, которых испугался бы всякий, или не придавал им никакого значения. И то, что он так равнодушно и невнимательно принимал сердитые и страшные слова, наполнило человека чувством злобы и злобу его сделало бессильной.
— Ну, и подыхай тут, собака! — сказал он и решительно пошел вперед.
И тогда щенок завизжал — жалобно, как погибающий, и уверенно, что его должны услышать, как ребенок.
— Ага, завизжал! — с злобной радостью сказал человек и так же быстро пошел назад, и когда подошел — щенок сидел молча и дрожал.
— Ты пойдешь или нет? — спросил человек и не получил ответа.
И вторично спросил то же и вторично не получил ответа.
И тогда началась странная и нелепая борьба большого и сильного человека с замирающим животным. Человек прогонял его домой, сердился, кричал, топал огромными ногами, а щенок глядел в сторону, покорно дрожал от холода и страха и не двигался с места. Человек притворно пошел назад к дому и ласково чмокал губами, чтобы щенок побежал за ним, но тот сидел и дрожал, а когда человек отошел далеко, стал настойчиво и жалобно визжать. Вернувшись, человек ударил его ногой: щенок перевернулся, испуганно взвизгнул и опять сел, опираясь на лапки, и задрожал. Что-то непонятное, раздражающее и безвыходное вставало перед человеком. Он забыл о товарище, который ждал его, и обо всем том далеком, что будет сегодня ночью, — и всей раздраженной мыслью отдавался глупому щенку. Не мог он помириться с тем, как щенок не понимает слов, не понимает необходимости скорей бежать к дому.
С яростью человек поднял его за кожу на затылке и так отнес на десять шагов ближе к дому. Там он осторожно положил его на снег и приказал:
— Пошел! Пошел домой!
И, не оглядываясь, зашагал к городу. Через сотню шагов он в раздумье остановился и поглядел назад. Ничего не было ни видно, ни слышно — широко и просторно было на замерзшей речной глади. И осторожно, подкрадываясь, человек вернулся к тому месту, где оставил щенка, — и с отчаянием выругался длинным и печальным ругательством: на том же месте, где его поставили, ни на пядь ближе или дальше, сидел щенок и покорно дрожал. Человек наклонился к нему ближе и увидел маленькие круглые глазки, подернутые слезами, и мокрый жалкий носик. И все это покорно и безнадежно дрожало..,
— Да пойдешь ты? Убью на месте! — закричал он и замахнулся кулаком.
Собрав в глаза всю силу своей злобы и раздражения, свирепо округлив их, он секунду пристально глядел на щенка и рычал, чтобы напугать. И щенок глядел в сторону своими заплаканными глазками и дрожал.
— Ну, что мне с тобой делать? Что? — с горечью спросил человек.
И, сидя на корточках, он бранил его и жаловался, что не знает, как быть; говорил о товарище, о деле, которое предстоит им ночью, и грозил щенку скорой и страшной смертью.
И щенок глядел в сторону и молча дрожал.
— А, дурак, пробковая голова! — с отчаянием крикнул человек; как что-то противное, убийственно ненавидимое, подхватил маленькое тельце, дал ему два сильных шлепка и понес к дому.
И диким хохотом разразились, встречая его, дома, заборы и сады. Глухо и темно гоготали застывшие сады, и огороды, сметливо и коварно хихикали освещенные окна и всем холодом своих промерзших бревен, всем таинственным и грозным нутром своим сурово смеялись молчаливые и темные дома:
— Смотрите! Смотрите! Вот идет человек, которому предстоит убийство, и несет щенка. Смотрите! Смотрите на него!
И совестно и страшно стало человеку. Дымным облаком окутывали его злоба и страх, и что-то новое, странное, чего никогда еще не испытывал он в своей отверженной и мучительной жизни вора: какое-то удивительное бессилие, какая-то внутренняя слабость, когда крепки мышцы и злобой сводится сильная рука, а сердце мягко и бессильно. Он ненавидел щенка — и осторожно нес его злобными руками, так бережно и осторожно, как будто была это великая драгоценность, дарованная ему прихотливой судьбой. И сурово оправдывался он:
— Что же я с ним поделаю, если он не идет. Ведь нельзя же, на самом деле!
А безмолвный хохот все рос и сонмом озлобленных лиц окружал человека, которому нынче предстояло убийство и который нес паршивого черненького щенка. Теперь не одни дома и сады смеялись над ним, смеялись и все люди, каких он знал в жизни, смеялись все кражи и насилия, какие он совершал, все тюрьмы, побои и издевательства, какие претерпело его старое, жилистое тело.
— Смотрите! Смотрите! Ему красть, а он несет щенка! Ему нынче красть, а он опоздает с паршивым маленьким щенком. Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! Старый дурак! Смотрите! Смотрите на него!
И все быстрее он шел. Подавшись вперед всем туловищем, наклонив голову, как бык, готовый бодаться, он точно пробивался сквозь невидимые ряды невидимых врагов и, как знамя, нес перед собой таинственные и могущественные слова:
— Да ведь нельзя же, на самом деле! Нельзя!
И все тише, все глуше становился потаенный смех невидимых врагов, и реже стали их тесные ряды. Быть может, оттого случилось это, что пушистым снегом рассыпались тучи и белым колеблющимся мостом соединили небо с землей. И медленнее пошел успокоенный человек, а в злобных руках его оживал полузамерзший черненький щенок. Куда-то далеко, в самую глубину маленького тела загнал мороз нежную теплоту жизни — и теперь она выходила оттуда пробуждающаяся, яркая, странно-прекрасная в своей непостижимой тайне — такая же прекрасная, как зарождение света и огня среди глубокой тьмы и ненастья.
Рассказ «Предстояла кража» (1902) является ярким выражением андреевского стиля и духа. Человек, который собирается совершить крупную кражу, а быть может, убийство, останавливается на пути «к этому» и согревает замерзающего щенка…
Уже с экспозиции, с описания обстановки дома, улицы проявляется контрастная выразительность. В рассказе только два цвета: чёрный и белый. Чёрные предметы резко выделяются на белом фоне, и наоборот. Это противопоставление отражает борьбу света и мрака в душе главного героя.
Герой рассказа безымянен. Автор не говорит о его возрасте. Известно, что он вор, грабитель… Однако «его пугает мышь», «пугает собака», «его страшит весь старый и прогнивший дом» и т. д. Писатель объясняет причины страха человека: «Когда человек один и бездействует, то всё пугает его и злорадно смеётся над ним тёмным и глухим смехом». Особенность художественной манеры Андреева отметил М. Волошин: «…Леониду Андрееву доступны только высшие ноты напряжения звука. Этот хриплый и прерывающийся крик надрывает сердце своим отчаянием. В этом, а не в искусстве письма, тайна того впечатления, которое производит Андреев». Критики заметили, что если писатель говорит о молчании, то «гробовом», если описывает крик, то до «хрипоты», если хохот, то до «слёз», до «истерики». Именно эту тональность соблюдает автор в рассказе «Предстояла кража» от первой до последней фразы.
Характерен в этом смысле и главный персонаж. Насыщенность характера делает более выразительным неожиданный поворот в сюжетном развитии, когда вдруг в душе такого человека вспыхивает спасительная добрая искра. Может быть, у людей нет привычки к злодейству, если даже у «такого» не утерян «рефлекс на свет»? Но почему вдруг «диким хохотом разразились… дома, заборы и сады»? Андреев максимально обостряет конфликт, но не решает проблему. Следует типичный для писателя финал. Окончательного ответа на больной вопрос о сущности человека он не даёт. Найденное решение совершенно не означает, что таким же будет развитие событий в следующий раз.
Кроме преступника и щенка, в рассказе есть ещё один персонаж, который присутствует незримо — мистический повелитель судеб и событий. Совокупностью деталей, интонацией повествования Андреев создаёт атмосферу его присутствия за спиной героя, где бы тот ни находился.
Полина
Рассказ «Предстояла кража» (1902) является ярким выражением андреевского стиля и духа. Человек, который собирается совершить крупную кражу, а быть может, убийство, останавливается на пути «к этому» и согревает замерзающего щенка.. . Уже с экспозиции, с описания обстановки дома, улицы проявляется контрастная выразительность. В рассказе только два цвета: чёрный и белый. Чёрные предметы резко выделяются на белом фоне, и наоборот. Это противопоставление отражает борьбу света и мрака в душе главного героя. Герой рассказа безымянен. Автор не говорит о его возрасте. Известно, что он вор, грабитель.. . Однако «его пугает мышь» , «пугает собака» , «его страшит весь старый и прогнивший дом» и т. д. Писатель объясняет причины страха человека: «Когда человек один и бездействует, то всё пугает его и злорадно смеётся над ним тёмным и глухим смехом» . Особенность художественной манеры Андреева отметил М. Волошин: «…Леониду Андрееву доступны только высшие ноты напряжения звука. Этот хриплый и прерывающийся крик надрывает сердце своим отчаянием. В этом, а не в искусстве письма, тайна того впечатления, которое производит Андреев» . Критики заметили, что если писатель говорит о молчании, то «гробовом» , если описывает крик, то до «хрипоты» , если хохот, то до «слёз» , до «истерики» . Именно эту тональность соблюдает автор в рассказе «Предстояла кража» от первой до последней фразы. Характерен в этом смысле и главный персонаж. Насыщенность характера делает более выразительным неожиданный поворот в сюжетном развитии, когда вдруг в душе такого человека вспыхивает спасительная добрая искра. Может быть, у людей нет привычки к злодейству, если даже у «такого» не утерян «рефлекс на свет» ? Но почему вдруг «диким хохотом разразились.. . дома, заборы и сады» ? Андреев максимально обостряет конфликт, но не решает проблему. Следует типичный для писателя финал. Окончательного ответа на больной вопрос о сущности человека он не даёт. Найденное решение совершенно не означает, что таким же будет развитие событий в следующий раз. Кроме преступника и щенка, в рассказе есть ещё один персонаж, который присутствует незримо — мистический повелитель судеб и событий. Совокупностью деталей, интонацией повествования Андреев создаёт атмосферу его присутствия за спиной героя, где бы тот ни находился.
Цели:
Обучающая – выявить нравственную проблематику и идейно-художественное своеобразие рассказа Л.Н.Андреева «Предстояла кража»;
Развивающая – способствовать формированию потребности читать внимательно и вдумчиво художественную литературу; создать условия для самостоятельной исследовательской деятельности учащихся, способствовать формированию аналитического мышления, интеллектуальных навыков сравнения, обобщения;
Воспитывающая – воспитывать личность духовно-нравственную, умеющую сострадать
Тип урока: урок-исследование
Методические приёмы: лекция учителя, исследование, «погружение в текст».
Форма работы: групповая.
Задачи, поставленные перед группами (опережающее домашнее задание):
Познакомиться с историей создания рассказа «Предстояла кража» и подготовить сообщение о жанре русский святочный рассказ (привести примеры этого жанра из прочитанной литературы)
Исследовать композицию и характер конфликта в рассказе
Составить схему действующих лиц в рассказе Андреева, подготовить их портретную характеристику.
Эпиграф: Кто я? Для благородно-рождённых декадентов – презренный реалист; для наследственных реалистов – подозрительный символист. Л.Н.Андреев
Ход урока
I. Организационный момент.
II. Слово учителя.
Изучение русской прозы начала XX века невозможно представить без знакомства с творчеством писателя Л.Н.Андреева, писателя, по словам Максима Горького, «редкой оригинальности, редкого таланта и достаточно мужественного в своих поисках истины». Творческое наследие Андреева до сих пор недостаточно понято и оценено. Оно занимает особое промежуточное положение в русской литературе начала XX века. История сохранила такой факт: после публикации рассказа Л.Андреева «Жили-были»(1901) Д.Мережковский сделал в редакцию запрос: «Кто скрывается под псевдонимом Леонида Андреева – Чехов или Горький? Эта ошибка признанного знатока литературы стоила многих похвал. Позднее И.А.Бунин признавался, что Андреев – «всё-таки единственный из современных писателей, к кому его влечёт, чью всякую новую вещь он тотчас же читает».
Леонид Андреев дебютировал как прозаик в московской ежедневной общественно-политической газете «Курьер» в апреле 1898г. Дебют этот, рассказ «Баргамот и Гараська», не остался незамеченным. Признание и одобрение Максима Горького стало лучшей рекомендацией начинающему писателю. Уже в ранних реально-бытовых рассказах пробивает дорогу тяготение Андреева к разработке коренных проблем человеческого духа, стремление сквозь повседневность разглядеть ее скрытую от внешнего взора сущность. «Центр его художественного внимания – индивидуальная душа, преимущественно в моменты острого переворота, когда повседневные настроения освещены заревом необычного, трагического чувства, чаще всего – ужаса», писал Л Троцкий.Именно трагическое миросозерцание писателя стимулировало его интерес к извечным тайнам бытия, к истокам несовершенства человеческой жизни. А.Блок недаром считал ведущим мотивом творчества Андреева роковое, непреодолимое разобщение людей, бессильных в своем одиночестве понять не только других людей, но и собственную личность.
Рассказ «Предстояла кража» относится к ранним рассказам писателя. Стержнем данного рассказа становится драматичная рождественская история пробуждения человеческого начала. Сегодня, ребята, мы попытаемся уже в этом раннем произведении Леонида Андреева пронаблюдать основные черты стиля писателя, ответить на вопрос, поставленный самим писателем (см.эпиграф). В основе традиционных взглядов на творчество Л.Андреева бытует мнение о нём как о писателе мрачном, трагическом, не видящем просвета в будущем человечества. В данном исследовании мы попытаемся изменить устоявшуюся точку зрения на творчество писателя. Итак, пожелаем друг другу творческих успехов – и в путь!
III. Лингвостилистический анализ рассказа Л.Андреева «Предстояла кража»
Далее работа на уроке строится следующим образом: учащиеся, разделённые на группы, выступают со своими наработками по определённой проблеме, остальные, выслушав их, дополняют высказанное; идёт непосредственная работа с текстом.
1 группа
Рассказ Леонида Андреева «Предстояла кража» был написан накануне Рождества – светлого христианского праздника. Он был опубликован в газете «Курьер» №356 от 25 декабря 1902 г. В этом произведении автор рассказывает незамысловатую историю о том, как некий человек , собравшийся на кражу, а может и убийство, повстречал брошенного щенка, пожалел его и прервал свой преступный путь. Ожесточённое сердце человека смягчилось при виде страданий маленького щенка. Безусловно, этот рассказ имеет непосредственное отношение к жанру русского святочного рассказа.
Это был жанр наиболее читаемый и демократичный в русской литературе XIX века. Н.С.Лесков писал: «От святочного рассказа непременно требуется , чтобы он был приурочен к событиям святочного вечера – от Рождества до Крещенья, чтобы он был сколько-нибудь фантастичен, имел какую-нибудь мораль…и наконец – чтобы он оканчивался непременно весело» Характерное праздничное рождественское переживание героев – это состояние радостной умилённости, «размягчённости сердца». Эти переживания призваны смягчить каменные сердца, воззвать к покаянию, милосердию. Связано это, прежде всего, с образом Младенца Иисуса. Неслучайно поэтому в центре святочного рассказа стоит образ ребёнка, который рисуется так, чтобы способствовать нравственному просветлению людей. Вот почему так важна христианская заповедь «Будьте как дети».
Ребёнок- герой святочного рассказа – нередко несчастный, обездоленный, невинно страдающий. Таковы, например, «Мальчик у Христа на ёлке» Ф.М.Достоевского, «Ванька» А.П.Чехова, дети Мерцаловы в рассказе А.И. Куприна «Чудесный доктор», герои святочных рассказов Лескова и др.
Важную роль в святочном повествовании играет также тема семьи. Её прообразом выступает тема евангельского святого семейства. Семья, дом становятся идеалом уюта, любовного единения близких людей, крепости, в которой можно укрыться от жизненных невзгод.
Все перечисленные составлющие жанра святочного рассказа мы наблюдаем в рассказе Л.Андреева «Предстояла кража». Действие в рассказе сконцентрировано на внутренних переживаниях героя, который очень одинок, озлоблен, жесток. Дом его пуст, героя там никто не ждёт. В конце рассказа всё меняется. В рассказе Андреева детский образ воплощен в маленьком беззащитном щенке. Ведь щенок – это тоже Божье создание. Автор неоднократно, настойчиво подчёркивает детскость, беззащитность щенка: он смотрел «заплаканными глазками», визжал «как ребёнок». И человек подбирает щенка, согревает, причём не просто физически. Пробуждабются к новой жизни, уже не одинокой , сразу две души: взрослая и детская. Человек возвращается Домой. Он теперь не одинок!
Вывод: Рассказ Л.Андреева «Предстояла кража» можно отнести к жанру святочного рассказа. Писатель в своём произведении воплотил традиции этого жанра:
Происходит возрождение погибшей души человека к жизни, добру, любви.
Характерная тема детства воплощена в рассказе в образе щенка, происходит чудо спасения
Человек обретает дом, родную душу, о которой надо заботиться.
2 группа
Систему действующих лиц в рассказе можно охарактеризовать следующим образом: главное действующее лицо – человек, которому противостоит «всё», оно «пугает его и злорадно смеётся над ним. Что же входит в это ёмкое слово «всё»?
Этот мир многолик. Человека пугает мышь, которая «пилит доски так громко-громко, что могут услышать на улице и прийти и спросить». Автор использует гиперболу, чтобы передать усиливающийся страх героя. Человека пугает собака, какие-то люди, молчащие и приближающиеся к двери. Чувство тревожной неопределенности усиливают словосочетания с неопределёнными местоимениями, например «какие-то люди», «что-то делают», «чья-то рука», «что-то упорно смотрит», «кто-то ходит тяжёлыми стопами» и т.д. Эту же функцию в тексте выполняют неопределённо-личные и безличные предложения. Человека пугают даже люди, которым он был рад.
* Но люди говорят слишком много и слишком громко. Они кричат, как будто он глухой, и в крике теряются слова и их смысл; они кричат так обильно и громко, что крик их становится тишиной, и слова их делаются молчанием.
Приём градации, использованный писателем в приведённой цитате, заканчивается оксюмороном. Подобная стилевая экспрессия максимально передаёт эмоциональное напряжение главного героя произведения.
Но портрет враждебного мира далеко не закончен. Человека «страшит весь старый и прогнивший дом», в котором живут «стонущие, плачущие, от гнева скрежещущие зубами люди». Обращают на себя внимание поразительные эпитеты. Картину ужаса дополняет «высокая чёрная тень», «молчаливая и обманчивая тьма», «безмолвная и молчаливая улица окраин»…
В единоборство с окружающей чуждой средой вступает человек. Приглядимся к нему внимательней. Автор весьма скупо представляет читателю своего героя, у которого нет ни имени, ни фамилии, ни родных. Это одинокий человек, ведущий «отверженную и мучительную жизнь вора», он совершал кражи и убийства, «его старое, жилистое тело претерпело тюрьмы, побои и издевательства». Из его внешности автор упоминает только «чёрную широкую бороду» и «сгорбленную фигуру». Таким образом, герой рассказа лишен каких-либо индивидуальных черт, у него нет быта, его судьбу предопределяет рок, среда, общество. Человек этот хорошо чувствует себя только в «поле», «в пустоте бездонного пространства». Именно здесь он громко произносит: «Покурим!», словно приглашая кого-то к разговору в «мертвом пространстве». И приходит неожиданный ответ. Появляется новое действующее лицо. Вот здесь-то писатель не скупится на описание:
* На утоптанном снегу дальней тропинки, беспомощно откинув задние лапки и опираясь на передние, сидел чёрненький щенок и весь дрожал. Дрожали лапки, на которые он опирался, дрожал маленький чёрный носик, и закруглённый кончик хвоста отбивал по снегу ласково-жалобную дробь.
Обилие уменьшительно-ласкательных суффиксов в описании щенка, его голоса, уподобление голоса щенка «плачу очень маленьких и ничего не понимающих детей», точный лексический повтор определения «маленький» в нескольких последующих предложениях создаёт впечатление беззащитности и хрупкости этого живого существа. Автор намеренно задерживает внимание читателя на слове «дрожал», передающем состояние щенка. С этого слова начинается анафорическое построение предложения в процитированном отрывке. Далее Андреев настойчиво упоминает об этой «мучительной дрожи, на которую холодно было смотреть». Щенок дрожал «покорно и безнадёжно».Это был «самый обыкновенный», «маленький простой щенок», у него даже была кличка Тютька, а самое главное – это был их щенок! Человек смутно помнил «что-то крошечное, черное, вертлявое», это воспоминание пришло из светлого прошлого.
Всё это не позволило человеку пройти мимо одинокого, брошенного щенка. Автор подчеркивает значительность принятого решения в следующих фразах:
.. .весь мир тысячью открытых очей следил за человеком. И он вернулся на тихий зов.
Ои[щенок] давно замерзал, заблудившись в беспредельной пустыне, многих уверенно звал на помощь, но они оглядывались и проходили мимо. А теперь над ним остановился человек.
В данном контексте слово «человек» наполняется новым смыслом. Ведь проходящие мимо они были тоже людьми , но автор не использует этого слова, потому что поступали безликие они – бесчеловечно. Противительный союз а выделяет разницу в поведении. Таким образом, слова они и человек в данном случае являются контекстными антонимами.Автор последовательно показывает, как изменяется отношение героя к щенку. Первоначальный испуг сменился признанием своего, стремлением помочь. Далее человек «серьёзно рассердился» из-за того, что щенок не трогался с места, несмотря ни на какие угрозы. Злоба сделалась бессильной. Человек пытался уйти, но его остановил жалобный визг. Герой испытал «злобную радость» и вернулся.
* И тогда началась странная и нелепая борьба большого и сильного человека с замирающим животным. Человек прогонял его домой, сердился, кричал, топал огромными ногами, а щенок глядел в сторону, покорно дрожал от холода и страха и не двигался с места.
Несовершенный вид глаголов прошедшего времени, бессоюзие передают многократность предпринятых действий. Все попытки человека прогнать щенка домой заканчивались безрезультатно. Злоба сменялась яростью, раздражением, горечью, отчаянием и, наконец, жалостью. Кульминации эта борьба достигает, когда щенок посмотрел «заплаканными глазками» в свирепо округлённые глаза рычащего человека. Человек и животное словно меняются местами. Человек рычит, а щенок, словно ребёнок, смотрит «заплаканными глазками». Риторические вопросы: «Ну что мне с тобой делать? Что?» передают всю драматичность сложившейся ситуации. И человек принимает решение.
* -А, дурак, пробковая голова!- с отчаянием крикнул человек; как что-то противное, убийственно ненавидимое, подхватил маленькое тельце, дал ему два сильных шлепка и понёс к дому.
И вновь напоминание о роке, вновь возникает враждебный мир. Автор использует олицетворение, градацию, синтаксический параллелизм – всё это в одном небольшом абзаце:
* И диким хохотом разразились, встречая его, дома, заборы и сады. Глухо и темно гоготали застывшие сады и огороды, сметливо и коварно хихикали освещенные окна и всем холодом своих промёрзших бревен ,всем таинственным и грозным нутром своим сурово смеялись молчаливые и тёмные дома:
– Смотрите! Смотрите! Вот идёт человек, которому предстоит убийство, и несёт щенка. Смотрите! Смотрите на него!
Но человек сделал свой жизненный выбор. Он пошёл наперекор судьбе, он смог изменить предопределённое ему. В его сердце пробудилась любовь к ближнему. Он испытывал
* «какое-то удивительное бессилие, какую-то внутреннюю слабость, когда крепки мышцы и злобой сводится сильная рука, а сердце мягко и бессильно». С каждым новым шагом растёт убежденность человека в правильности своего решения. Он * «как знамя, нес перед собой таинственные и могущественные слова:
– Да ведь нельзя же на самом деле, нельзя!» Это риторическое восклицание выражает и авторскую позицию.
Невидимые враги отступили. Развязка действия завершается символичной пейзажной зарисовкой:
* Быть может, оттого случилось это, что пушистым снегом рассыпались тучи и белым колеблющимся мостом соединили небо с землёй.
Произошло примирение между земным и небесным. Пейзаж в данном случае является не только фоном происходящих событий, но и средством выражения позиции автора, средством выражения философского содержания произведения.
Действие в рассказе происходит в течение одной зимней ночи. Нет конкретных упоминаний месяца, года, места действия, имени, национальности героя рассказа. Всё сведено к минимуму. Таким образом, автор ставит общечеловеческие проблемы, которые актуальны в любом обществе, любой страны. Это проблема нравственного выбора между добром и злом, проблема равнодушия и неразрывно связанная с ней проблема одиночества. Последнее предложение рассказа глубоко символично и многозначно:
* Куда-то далеко в самую глубину маленького тела загнал мороз нежную теплоту жизни – и теперь она выходила оттуда пробуждающаяся, яркая, странно-прекрасная в своей непостижимой тайне – такая же прекрасная, как зарождение света и огня среди глубокой тьмы и ненастья.
Вывод урока: Рассказ Леонида Андреева «Предстояла кража» прочитан. Он не может оставить читателя равнодушным. Рассказ этот был написан накануне Рождества.Может быть, поэтому так оптимистично звучит финал рассказа. Разве можно в этом упрекать писателя? Лейтмотив творчества Андреева – это трагедия одинокой личности, которую утрата веры в Бога – величайшая утрата этой эпохи – поставила перед лицом Абсурда. Леониду Андрееву в своём творчестве удалось показать этот трагический излом в душе человека, живущем в абсурдном мире жестокости, равнодушия, безверия. Писатель поднимает вечные проблемы, традиционные для русской литературы. Неслучайно его считают прямым продолжателем традиций Достоевского и Чехова. Но новое время рождало новые формы. Леонида Андреева по праву можно считать предвестником экспрессионизма, или «искусства крика», которому характерно тяготение к абстрактности, острая эмоциональность, использование фантастического гротеска. По выражению Андрея Белого, Андрееву удалось в своём творчестве передать « поступь века».
Леонид Андреев в душе был настоящим романтиком, таковым и остался, несмотря на жестокие удары судьбы. Он верил в благородство, добро, красоту, надеялся на нравственное возрождение человека, хотя чаще писал о мрачном и трагическом.
Задание на дом. Написать сочинение-рассуждение по рассказу Л.Андреева «Предстояла кража» по теме «Если тебе имя –Человек…»
*- Текст рассказа Л.Андреева «Предстояла кража» цитируется по материалам публикации на сайте http://andreev-leonid.com/index.html
Список использованных источников
Бугров Б.С. Леонид Андреев/Русская литература XX века. 11кл.Ч. 1 :учеб. для общеобразоват. учреждений/ В.В.Агеносов и др.; под.ред.В.В.Агеносова.-М.:Дрофа, 2006.
Горький М. Леонид Андреев http://andreev-leonid.com/about/gorkiy.html
Ланщиков А.П. Леонид Андреев/ Андреев Л.Н. Избранное.-М.: Современник, 1982.-С.7
Литературное наследство, т.72 Горький и Леонид Андреев. Неизданная переписка.-М.:1965 , С.351
Михеичева Е.А.Художественный мир Леонида Андреева/ Е.А.Михеичева //Литература в школе.-1988.-№5.-С.36-46
Новикова А.А. «Настали святки. То-то радость!» русский святочный рассказ: эстетика и поэтика жанра//Литература в школе.-2009.-№1.-С.12-17
Троцкий Л. О Леониде Андрееве http://andreev-leonid.com/creative/news4ot0.html
Рассказ «Предстояла кража» (1902) является ярким выражением андреевского стиля и духа. Человек, который собирается совершить крупную кражу, а быть может, убийство, останавливается на пути «к этому» и согревает замерзающего щенка…
Уже с экспозиции, с описания обстановки дома, улицы проявляется контрастная выразительность. В рассказе только два цвета: чёрный и белый. Чёрные предметы резко выделяются на белом фоне, и наоборот. Это противопоставление отражает борьбу света и мрака в душе главного героя.
Герой рассказа безымянен. Автор не говорит о его возрасте. Известно, что он вор, грабитель… Однако «его пугает мышь», «пугает собака», «его страшит весь старый и прогнивший дом» и т. д. Писатель объясняет причины страха человека: «Когда человек один и бездействует, то всё пугает его и злорадно смеётся над ним тёмным и глухим смехом». Особенность художественной манеры Андреева отметил М. Волошин: «…Леониду Андрееву доступны только высшие ноты напряжения звука. Этот хриплый и прерывающийся крик надрывает сердце своим отчаянием. В этом, а не в искусстве письма, тайна того впечатления, которое производит Андреев». Критики заметили, что если писатель говорит о молчании, то «гробовом», если описывает крик, то до «хрипоты», если хохот, то до «слёз», до «истерики». Именно эту тональность соблюдает автор в рассказе «Предстояла кража» от первой до последней фразы.
Характерен в этом смысле и главный персонаж. Насыщенность характера делает более выразительным неожиданный поворот в сюжетном развитии, когда вдруг в душе такого человека вспыхивает спасительная добрая искра. Может быть, у людей нет привычки к злодейству, если даже у «такого» не утерян «рефлекс на свет»? Но почему вдруг «диким хохотом разразились… дома, заборы и сады»? Андреев максимально обостряет конфликт, но не решает проблему. Следует типичный для писателя финал. Окончательного ответа на больной вопрос о сущности человека он не даёт. Найденное решение совершенно не означает, что таким же будет развитие событий в следующий раз.
Кроме преступника и щенка, в рассказе есть ещё один персонаж, который присутствует незримо — мистический повелитель судеб и событий. Совокупностью деталей, интонацией повествования Андреев создаёт атмосферу его присутствия за спиной героя, где бы тот ни находился.
Рассказ «Предстояла кража» (1902) является ярким выражением андреевского стиля и духа. Человек, который собирается совершить крупную кражу, а быть может, убийство, останавливается на пути «к этому» и согревает замерзающего щенка.. . Уже с экспозиции, с описания обстановки дома, улицы проявляется контрастная выразительность. В рассказе только два цвета: чёрный и белый. Чёрные предметы резко выделяются на белом фоне, и наоборот. Это противопоставление отражает борьбу света и мрака в душе главного героя. Герой рассказа безымянен. Автор не говорит о его возрасте. Известно, что он вор, грабитель.. . Однако «его пугает мышь» , «пугает собака» , «его страшит весь старый и прогнивший дом» и т. д. Писатель объясняет причины страха человека: «Когда человек один и бездействует, то всё пугает его и злорадно смеётся над ним тёмным и глухим смехом» . Особенность художественной манеры Андреева отметил М. Волошин: «…Леониду Андрееву доступны только высшие ноты напряжения звука. Этот хриплый и прерывающийся крик надрывает сердце своим отчаянием. В этом, а не в искусстве письма, тайна того впечатления, которое производит Андреев» . Критики заметили, что если писатель говорит о молчании, то «гробовом» , если описывает крик, то до «хрипоты» , если хохот, то до «слёз» , до «истерики» . Именно эту тональность соблюдает автор в рассказе «Предстояла кража» от первой до последней фразы. Характерен в этом смысле и главный персонаж. Насыщенность характера делает более выразительным неожиданный поворот в сюжетном развитии, когда вдруг в душе такого человека вспыхивает спасительная добрая искра. Может быть, у людей нет привычки к злодейству, если даже у «такого» не утерян «рефлекс на свет» ? Но почему вдруг «диким хохотом разразились.. . дома, заборы и сады» ? Андреев максимально обостряет конфликт, но не решает проблему. Следует типичный для писателя финал. Окончательного ответа на больной вопрос о сущности человека он не даёт. Найденное решение совершенно не означает, что таким же будет развитие событий в следующий раз. Кроме преступника и щенка, в рассказе есть ещё один персонаж, который присутствует незримо — мистический повелитель судеб и событий. Совокупностью деталей, интонацией повествования Андреев создаёт атмосферу его присутствия за спиной героя, где бы тот ни находился.
Рассказ «Предстояла кража» (1902) является ярким выражением андреевского стиля и духа. Человек, который собирается совершить крупную кражу, а быть может, убийство, останавливается на пути «к этому» и согревает замерзающего щенка.. . Уже с экспозиции, с описания обстановки дома, улицы проявляется контрастная выразительность. В рассказе только два цвета: чёрный и белый. Чёрные предметы резко выделяются на белом фоне, и наоборот. Это противопоставление отражает борьбу света и мрака в душе главного героя. Герой рассказа безымянен. Автор не говорит о его возрасте. Известно, что он вор, грабитель.. . Однако «его пугает мышь» , «пугает собака» , «его страшит весь старый и прогнивший дом» и т. д. Писатель объясняет причины страха человека: «Когда человек один и бездействует, то всё пугает его и злорадно смеётся над ним тёмным и глухим смехом» . Особенность художественной манеры Андреева отметил М. Волошин: «…Леониду Андрееву доступны только высшие ноты напряжения звука. Этот хриплый и прерывающийся крик надрывает сердце своим отчаянием. В этом, а не в искусстве письма, тайна того впечатления, которое производит Андреев» . Критики заметили, что если писатель говорит о молчании, то «гробовом» , если описывает крик, то до «хрипоты» , если хохот, то до «слёз» , до «истерики» . Именно эту тональность соблюдает автор в рассказе «Предстояла кража» от первой до последней фразы. Характерен в этом смысле и главный персонаж. Насыщенность характера делает более выразительным неожиданный поворот в сюжетном развитии, когда вдруг в душе такого человека вспыхивает спасительная добрая искра. Может быть, у людей нет привычки к злодейству, если даже у «такого» не утерян «рефлекс на свет» ? Но почему вдруг «диким хохотом разразились.. . дома, заборы и сады» ? Андреев максимально обостряет конфликт, но не решает проблему. Следует типичный для писателя финал. Окончательного ответа на больной вопрос о сущности человека он не даёт. Найденное решение совершенно не означает, что таким же будет развитие событий в следующий раз. Кроме преступника и щенка, в рассказе есть ещё один персонаж, который присутствует незримо — мистический повелитель судеб и событий. Совокупностью деталей, интонацией повествования Андреев создаёт атмосферу его присутствия за спиной героя, где бы тот ни находился.
Очень много школьников на данный момент не стремятся получить те знания, умения и навыки, которые им предлагают учителя. Большинство из них, а особенно из неблагополучных семей, получают и развивают те знания и способности, которые в будущем приведут их в суд.
Как показывает статистика, все больше появляется подростков, которые воруют. Это и кражи в общественном транспорте, и в магазинах, и на улице. Как правило, обычно действует группа детей. Одни отвлекают, а другие – воруют. Это удивительно, но все делается незаметно.
Многие думают, что только парни занимаются такими делами. Но это совсем не так. В настоящее время и девушки промышляют и участвуют в преступлениях. Например, красивая старшеклассница привлекает мужчин, иногда даже флиртует. А остальные девушки вытаскивают все из карманов мужчины. Известно очень много таких случаев. И, как оказалось, девушки намного изобретательнее в этом плане.
К сожалению, очень много подростковых проступков и преступлений. И с каждым годом в детской комнате полиции оказывается все больше молодых парней и девочек. От них уберечься невозможно, но направить на правильную дорогу вполне можно. Если родители и школа в этом не помогают, то правоохранительные органы, как правило, оказывают на них положительное влияние. Часто этим ребятам больше не хочется совершать преступления.
Нередко винят в таком поведении детей их родителей и учителей. Но они ведь в этом не виноваты. Подростки сейчас очень непослушны и им трудно привить необходимые качества. Но исправить положение можно. Стоит просто поговорить со своим ребенком, разобраться, объяснить некоторые моменты. Нужно, чтобы дети понимали, что они не правы и так делать нельзя. Не надо пускать дело на самотек. А чтобы ребенок не вырос преступником, надо постоянно с ним разговаривать на подобные темы. С самого раннего детства надо стараться заложить в него все положительные качества. Некоторые родители забывают или даже не задумываются об этом. А зря, ведь потом может случиться непоправимое несчастье.
Дети и подростки тоже люди. И далеко не все хотят воровать или убивать. Некоторых заставляют или они вынуждены из-за семейных обстоятельств. Именно поэтому нужно умело следить за детьми.
Предстояла кража Автор: Андреев Л.Н.
ПРЕДСТОЯЛА КРАЖА
Предстояла крупная кража, а быть может, убийство. Нынче ночью предстояла она – и скоро нужно было идти к товарищу, а не ждать в бездействии дома и не оставаться одному. Когда человек один и бездействует, то все пугает его и злорадно смеется над ним темным и глухим смехом.
Его пугает мышь. Она таинственно скребется под полом и не хочет молчать, хотя над головой ее стучат палкой так сильно, что страшно становится самому. И на секунду она замирает, но когда успокоенный человек ложится, она внезапно появляется под кроватью и пилит доски так громко-громко, что могут услышать на улице и прийти и спросить. Его пугает собака, которая резко звякает на дворе своей цепью и встречает каких-то людей; и потом они, собака и какие-то люди, долго молчат и что-то делают; их шагов не слышно, но они приближаются к двери, и чья-то рука берется за скобку. Берется и держит, не отворяя.
Его страшит весь старый и прогнивший дом, как будто вместе с долголетней жизнью среди стонущих, плачущих, от гнева скрежещущих зубами людей к нему пришла способность говорить и делать неопределенные и страшные угрозы. Из мрака его кривых углов что-то упорно смотрит, а когда поднести лампу, он бесшумно прыгает назад и становится высокой черной тенью, которая качается и смеется, такая страшная на круглых бревнах стены. По низким потолкам его кто-то ходит тяжелыми стопами; шагов его почти не слышно, но доски гнутся, а в пазы сыплется мелкая пыль. Она не может сыпаться, если нет никого на темном чердаке и никто не ходит и не ищет чего-то. А она сыплется, и паутина, черная от копоти, дрожит и извивается. К маленьким окнам его жадно присасывается молчаливая и обманчивая тьма, и кто знает? – быть может, оттуда с зловещим спокойствием невидимок глядят тусклые лица и друг другу показывают на него:
– Смотрите! Смотрите! Смотрите на него!
Когда человек один, его пугают даже люди, которых он давно знает. Вот они пришли, и человек был рад им; он весело смеялся и спокойно глядел на углы, в которых кто-то прятался, на потолок, по которому кто-то ходил теперь никого уже нет, и доски не гнутся, и не сыплется больше тонкая пыль. Но люди говорят слишком много и слишком, громко. Они кричат, как будто он глухой, и в крике теряются слова и их смысл; они кричат так обильно и громко, что крик их становится тишиной, и слова их делаются молчанием. И слишком много смотрят они. У них знакомые лица, но глаза их чужие и странные и живут отдельно от лица и его улыбки. Как будто в глазные щели старых, приглядевшихся лиц смотрит кто-то новый, чужой, все понимающий и страшно хитрый.
И человек, которому предстояла крупная кража, а быть может, убийство, вышел из старого покосившегося дома. Вышел и облегченно вздохнул.