«Не смейте забывать учителей…»
(урок-размышление по рассказу Ю.Бондарева «Простите нас!»)
Цель:
-образовательная: определение проблем, которые затрагивает автор, формирование навыков вдумчивого чтения, анализ мотивов поведения героев, работа над монологической речью;
– развивающая: продолжить работу над развитием логического мышление, творческих способностей учащихся;
– воспитательная: формирование нравственных ориентиров: совести, долга, дружбы, правильного выбора, благородства, памяти…
Планируемые результаты:
МЕТАПРЕДМЕТНЫЕ:
– умение извлекать информацию из различных источников;
– умение понимать проблему, выдвигать гипотезу, структурировать материал, подбирать аргументы для подтверждения собственной позиции, формулировать выводы;
РЕГУЛЯТИВНЫЕ:
– участвовать в коллективном обсуждении темы;
ПОЗНАВАТЕЛЬНЫЕ:
– работа с информационным текстом;
КОММУНИКАТИВНЫЕ:
– слушать учащихся и обосновывать своё мнение, выражать свои мысли и идеи.
ОБОРУДОВАНИЕ к уроку:
Портрет писателя Ю.Бондарева, выставка книг, подготовленная совместно с библиотекой, распечатанные тексты рассказа с вложенными конвертами, аудиозаписи, видеосюжеты, составленные учащимися 11 класс «А».
Ход урока.
Организация класса.
Мотивация учебной деятельности.
Музыка «Когда уйдём со школьного двора» (затихает) На фоне музыки слова учителя(перебирает письма и фотографии):
Ночь. Не спится. Я в дома ночные
Тихо к человечеству войду… (зажечь свечу)
Милые, хорошие, родны е,
Как мне отвести от вас беду?!
Музыка (громко)
«Когда уйдут со школьного двора», что унесут с собой… Какую дорогу выберут они, мои выпускники – 2014…
Стихотворение Ю. Левитанского «Каждый выбирает по себе…» (читает Косян Анна)
У каждого человека есть свобода выбора. Выбор существует ежедневно, сиюминутно. Разный по своей серьёзности. Неодинаковый по своим последствиям. Шагнуть или не шагнуть? Промолчать или ответить? Стерпеть или не стерпеть? Превозмочь или отступить? Да или нет? Как жить? Что делать? Оглянись… Сбавь шаг… Не сбился с пути… Не забыл о тех, перед кем ты вечный должник?
Вопросы-громады и вопросы-карлики… Вопросы-океаны и вопросы-капли..
Сегодня эти вопросы мы будем задавать друг другу и автору рассказа «Простите нас!» Юрию Бондареву.
Инсценирование.
Стук в дверь класса…
– Кто там?
– Мария Петровна, вы меня узнаёте?
– Входите.
– Вы не узнаёте, Мария Петровна, это я…
– Паша Сафонов… Паша? Садись, пожалуйста… Прости, у меня кавардак… Садись, пожалуйста, вот сюда. К столу. Паша… ты приехал?
– Да, да, я сейчас, я сейчас!
– Ну вот , Паша, ты приехал… не узнать. Ты в командировку, по делам?
– Я проездом, Мария Петровна.
– Ну, Паша, рассказывай о себе, что ты, как? А впрочем, я многое о тебе знаю. Из газет, статьи, книгу твою читала. Ты женился?
– Да, Мария Петровна.
– Счастлив?
– Как будто, Мария Петровна. У меня есть сын. Знаете что, давайте говорить о прошлом, о школе…
– Я хорошо помню ваш класс. Довоенный класс. Это были озорные, способные мальчишки (слайды с фотографиями).
– А помните, как вы мне ставили «плохо» по алгебре.
– Да, за то что ты не делал домашних заданий, надеялся, что кривая вывезет. Математика прекрасно тебе давалась, но ты был ленив. Ты помнишь Мишу Шехтера?
– Ну конечно! Завидовали ему. В классе зачитывали его сочинения.
– Он стал журналистом. Ездит по всей стране, часто читаю его статьи и вспоминаю…
– Он заезжал?
-Нет.
– Да, разлетелись. Витька Снегирёв – директор на Урале. Игнатцев Сенька – начальник главка. Солидный такой , встречал его в Москве. А он не заезжал?
(песня Розенбаума «Одноклассники»)
– Что?
Мария Петровна, а кто к Вам заходил из нашего класса? Гришу Самойлова видели? Артист! Помните, он корчил рожи, и вы ему сказали, что у него способности.
– Я его видела только в кино, Паша.
– Мария Петровна, Витя Снегирёв не заезжал, кажется, он бы здесь прошлым летом.
-Нет, не был.
– А кто был?
– Ко мне часто заходит Коля Сибирцев. Он работает на шахте. У него неудачно сложилась жизнь. Он часто заходит. А ты помнишь его ?
– Очень плохо (берёт с полки книгу). Давайте я надпишу… ( из книги выпадает листок)
– Скажи, Паша, хоть капелька моей доли есть в твоей работе? Хоть что-нибудь…
– Мария Петровна, что вы говорите? Если бы не вы!..
(отходит, быстро пишет на листке бумаги «Простите нас!»)
Проблемный вопрос: За что?
– Что вы узнали из рассказа о главном герое?
– Как Сафонов, столичный житель, оказался в городке своего детства и юности?
(чтение стихотворения Н. Рубцова «Тихая моя родина»)
_______________________________________________________________________________________
Тихая моя родина!
Ивы, река, соловьи…
Мать моя здесь похоронена
В детские годы мои.
– Где тут погост? Вы не видели?
Сам я найти не могу.-
Тихо ответили жители:
– Это на том берегу.
Тихо ответили жители,
Тихо проехал обоз.
Купол церковной обители
Яркой травою зарос.
Там, где я плавал за рыбами,
Сено гребут в сеновал:
Между речными изгибами
Вырыли люди канал.
Тина теперь и болотина
Там, где купаться любил…
Тихая моя родина,
Я ничего не забыл.
Новый забор перед школою,
Тот же зеленый простор.
Словно ворона веселая,
Сяду опять на забор!
Школа моя деревянная!..
Время придет уезжать –
Речка за мною туманная
Будет бежать и бежать.
С каждой избою и тучею,
С громом, готовым упасть,
Чувствую самую жгучую,
Самую смертную связь.
___________________________________________________________________________________________
– С кем связаны воспоминания Павла о городе детства?
С воспоминаниями о мальчишеской дружбе с Витькой и первой любви.
Чтение стихотворения Пушкина «Мой первый друг, мой друг бесценный…»
____________________________________________________________________________________________
Мой первый друг, мой друг бесценный!
И я судьбу благословил,
Когда мой двор уединенный,
Печальным снегом занесенный,
Твой колокольчик огласил.
Молю святое провиденье:
Да голос мой душе твоей
Дарует то же утешенье,
Да озарит он заточенье
Лучом лицейских ясных дней
– Боже мой, Павлуша, ты ли это? Приехал, Павлик?
– А где Вера?.. Где она?
– Где она?
– Разве ты не знаешь, Павлуша? Нет Веры… Нет Веры… Она ведь на войне санитаркой…
– Не может быть…
– Как жаль, как жаль!.. Вы вместе росли…
Песня «Школьный вальс»( исполняет Наральская Валерия, ученица 11класс «А»). Две пары в школьной форме танцуют вальс.
УЧИТЕЛЬ: Память… В ней могут оказаться стёртыми имена, события, встречи с людьми. Но наступает момент, когда вдруг голос памяти властно позовёт человека. Захлестнёт, как волна, поднимет уснувшие чувства. И тогда уже никуда не убежать, никуда не деться от этого голоса потревоженной памяти. Так случилось и с героем рассказа Павлом Георгиевичем Сафроновым.
– Как вспомнил Сафонов об учительнице?
Он вспомнил об учительнице случайно (зачитать фрагмент)
– Как учительница отнеслась к визиту Сафонова? Прокомментируйте эпизод встречи.
– «Проговорила она почти испуганно», « с непонятной настороженностью, с неверием…», «неверяще улыбнулась»… Почему?
– Какие чувства владеют Павлом Георгиевичем во время этой встречи? Сафонов зашёл к учительнице в приподнятом настроении. Почему оно меняется?
– Почему Павел не захотел говорить с Марией Петровной о книге по самолётостроению, знакомый корешок которой он увидел в «первом ряду книжного шкафа»?
– Что мы узнаём об одноклассниках Павла?
– Почему на настойчивые вопросы о том, пишут ли ей бывшие одноклассники, навещают ли её, Мария Петровна переводит разговор на другое?
– Какой смысл вкладывает автор в фразу, которую произносит Мария Петровна в конце разговора: «Очень плохо»?
ПЛОХО, ЧТО ЗАБЫЛ САМОЕ ГЛАВНОЕ! ЗАБЫЛ О ТЕХ, КТО ЛЮБИЛ, УЧИЛ И ВОСПИТЫВАЛ!
«ОЧЕНЬ ПЛОХО»! – это оценка, которую получил преуспевающий инженер-конструктор.
Выразительное чтение.
« Они простились. Он быстро пошёл по дорожке ночного сада. И не выдержал, оглянулся. Дверь передней была распахнута, и в тёмный парк падал жёлтый косяк света. Мария Петровна стояла на крыльце, и худенькая, неподвижная фигурка её отчётливо чернела в проёме двери.
Всю дорогу до Москвы Сафонов не мог успокоиться, переживал чувство жгучего, невыносимого стыда. Он думал о Витьке Снегирёве, о Шехтере, о Самойлове – о всех, с кем долгие годы учился когда-то, и хотелось ему достать их адреса, написать им гневные, уничтожающие письма. Но он не знал их адресов. Потом он хотел написать Марии Петровне длинное извинительное письмо и с отчаянием подумал, что не знает номера её дома.
На большой станции Сафонов, хмурый, взволнованный, вышел из вагона. Он зашёл на почту и , поколебавшись, дал телеграмму на адрес школы, на имя Марии Петровны. В телеграмме этой было 2 слова:
«ПРОСТИТЕ НАС!»
Слово учителя.
Приехав в родной город, Сафронов встречается с самим собой, таким, каким он стал сейчас – преуспевающим, в меру самодовольным и самоуспокоенным человеком. Старенькая учительница и теперь преподала ему урок совести, чуткости, и он начинает видеть свою жизнь в истинном свете и переживает чувство мучительного стыда…
– Какие проблемы затронуты автором данного текста?
– Дома вы напишите текстуальный комментарий к одной из проблем.
Живи и помни то место, где ты появился на свет!
Не забывайте сделать ОСТАНОВКУ в том месте, где вы выросли, где ВАС любили и любят!
Звучит бардовская песня «Остановка»
РЕФЛЕКСИЯ.
Если вам, ребята, после этого урока захотелось сказать несколько слов своему учителю, пожалуйста, возьмите конверты, которые лежат у вас на партах, вложенные в них листки бумаги, и напишите эти слова
–>
«Школьные годы чудесные», — поется в одной очень хорошей песне. Но эти «чудесные» годы быстро пролетают, иногда не оставляя в памяти бывших учеников абсолютно никакого следа. Такая ситуация сложилась и в рассказе Ю. В. Бондарева «Простите нас!».
Павел Георгиевич Сафонов — известный конструктор, который «с годами привык к известности», более того, «даже немного устал от нее». Вихрь забот служебных и семейных, «ранний успех», «удовлетворение» от собственных достижений заслонили собой воспоминания о школьных годах. И только возвращаясь из санатория, этот человек вдруг понял, как давно он не был «в родном своем степном городишке», не видел школьных друзей, на заходил в школу.
Город, в котором он вырос, неузнаваемо изменился: он был «точно заново заселен, заново выстроен». Павел Георгиевич растерянно бродил по знакомым с детства местам и не находил прежних строений, старых улиц: город «совсем не помнил и не знал Павла Георгиевича». И герой Бондарева почему-то почувствовал себя обиженным и обкраденным, «будто жестоко и зло обманули его, отняли что-то, чего нельзя было отнимать».
Вспоминает Сафонов друга детства Витьку Снегирева — «первую мальчишескую преданность», Веру — «первую любовь, незавершенную и трогательную…» и никак не может смириться с тем, что эти люди существуют такими лишь в его памяти. Но память эта не подпитывалась новыми впечатлениями: Павел Георгиевич не знал, что семья Витьки давно уже перебралась в Свердловск, а сам он стал директором завода. Не знал герой рассказа и того, что его «первая любовь» так и не вернулась с войны.
Но самое жестокое разочарование постигает конструктора во время визита к старой учительнице математики. Сафонов приходит к Марии Петровне лишь потому, что случайно вспомнил еще одного человека, которого он знает в этом «чужом» городе. Да и вспомнил он старую одинокую женщину, когда забрел в школьный двор и заметил «красный огонек, пробивающийся меж ветвей» акации. И тогда же масса воспоминаний «одолела» Павла Георгиевича: он был любимцем Марии Петровны, которая прочила ему великое будущее, а он даже не подумал о ней.
В гостях у учительницы «знаменитый ученик» незаметно для самого себя осознает, что ни один из ее любимых учеников так и не навестил ее за все эти годы. Все те, кто успешно живет и трудится, так же как и Сафонов, не вспомнили, что в чем-то своим благополучием они обязаны этой женщине.
И все эти знаменитые конструкторы, директора заводов и прочие успешные личности должны быть благодарны человеку, воспитавшему их, должны помнить и заботиться о нем. Тогда не придется так сожалеть о прошлом и приносить извинения в письменном виде.
Понравилось сочинение » Тема памяти в рассказе Ю. В. Бондарева «Простите нас!», тогда жми кнопку
Знаменитая поговорка гласит: «Умение прощать – свойство сильных. Слабые не прощают». Что же может дать нам силу простить? Человеку свойственно злиться и обижаться, если кто-то нам причинил боль или вред.
Как правило, мы помним все оскорбительные действия людей, которые заставили нас почувствовать себя неуютно. Прощение же есть акт преодоления чувств обиды и мести к человеку, который сделал нам больно.
Прощение есть добродетель, но люди воспринимают это по-разному. Некоторые считают, что определённые действия простительны, а другие – нет. Некоторые думают, что раз они прощены, то это позволяет совершать свои злые деяния неоднократно. Прощение является субъективным, и сам акт прощения может иметь много значений. Приняв извинения, мы можем помочь людям измениться, тем самым избавив их от желания совершать жестокие поступки по отношению к другим людям.
Мы все делаем ошибки. Поэтому, когда мы научимся прощать, мы сможем научиться просить прощения, когда сами наломаем дров. Кроме того, если мы научимся прощать других, то мы сможем простить и себя. Таким образом, сила прощения поможет нам избавиться от чувства вины. Когда мы не можем простить себя, со временем мы поймём, что другие нас простили, и скорее всего, мы почувствуем себя намного лучше.
Прощение помогает нам чувствовать себя свободнее, и помогает избавиться от обид, которые занимают наш ум и сердце, и лишают нас душевного спокойствия. Прощение – это способ самореализации. Люди, которые умеют прощать, гораздо отзывчивее и удовлетворённее, чем те, кто держит обиду на других и развивает чувство враждебности. Чувство тоски – это результат борьбы, плохого отношения и войны, в некоторых случаях. Те, кто прощает, помогают создавать позитивную энергию на этой планете.
Теперь, давайте рассмотрим пример: террорист, который убивает сотни невинных людей. Разве он заслужил прощение? Такие люди убивают других во имя религии, и считают это способом познания Бога. Чудовищные акты такого рода не заслуживают милосердия и прощения. Хотя есть те люди, которые считают, что нужно прощать даже тех, кто совершает преступления против человечества.
Когда причиняют боль и предают наиболее близкие вам люди, это труднее всего простить. Иногда, определяют насколько легко простить по степени предательства. Чем больше мы прощаем, тем труднее нам сдержать себя от того, чтобы отомстить обидчику. Но наши обиды должны влиять только на отношение к человеку, и ни в коем случае не причинять ему боль. Умение прощать даёт нам ощущение свободы, и заставляет нас меньше страдать и меньше чувствовать боль.
« Не смейте забыватьучителей»Урок –размышлениепо рассказу Ю.Бондарева «Простите нас» Автор -учитель русского языка и литературы Маджалисской СОШ Исмаилова У.М. Наставникам, хранившим юность нашу,Всем честию, и мертвым и живым,К устам подъяв признательную чашу,Не помня зла, за благо воздадим. (А.Пушкин) Цели: формировать навыки анализа художественного текста с выявлением мотивов поведения героя; содействовать обретению учащимися через литературное произведение нравственных знаний о памяти, долге, совести, благодарности, формированию нравственных ориентиров ; Родился 15 марта 1924 года в городе Орске Оренбургской области. В 1931 году семьяпереехала в Москву. Жили в Замоскворечье. Юрий учился в 516-й средней школе. Уроки, увлечение футболом, коньками, голубями – обычная мальчишеская жизнь с ее радостями и огорчениями. В ряде его интересов большое место занимали и книги. Этому во многом способствовала мать, приобщившая сына к русской классике. В 1941 году Бондарев участвовал в сооружении оборонительных укреплений под Смоленском. Потом была эвакуация, где Юрий окончил 10-й класс. Летом 1942 года его направили на учебу в Бердичевское пехотное училище в городе Актюбинске. В октябре того же года курсанты были переброшены под Сталинград. Бондарев был зачислен командиром минометного расчета 308-го полка 98-й стрелковой дивизии. В бою он был контужен, получил обморожение и легкое ранение в спину. После лечения в госпитале служил командиром орудия в составе 23-й Киевско-Житомирской дивизии. Участвовал в форсировании Днепра и штурме Киева. В боях за Житомир был ранен и снова попал в полевой госпиталь. Именно на фронте в сознание Ю. Бондарева вошли кристально чистые заповеди любви к Родине, порядочности, верности. Ведь в бою все обнажено и очевидно – что добро, а что зло. И каждый оказывается перед выбором. Бондарев сделал свой выбор один раз и навсегда. Он выбрал берег человеческой порядочности. И там же, на войне, писатель понял главное: “человек рождается для любви, а не для ненависти” Наряду с творчеством Ю. В. Бондарев вел и активную общественную деятельность. С 1959 по 1963 год он являлся членом редколлегии, редактором “Литературной газеты”. В ноябре 1971 года был избран первым заместителем председателя правления Союза писателей РСФСР, а с 1990 по 1994 год являлся председателем Союза писателей России. Произведения Юрия Бондарева “Тишина« “Берег« “Игра« “Батальоны просят огня« “Юность командиров« “Мгновения” “Горячий снег ” Выбор “Искушение« Бермудский треугольник« “Последние залпы« “Непротивление” Память…В ней могут оказаться стертыми имена, события, встречи с людьми. Но наступают моменты, когда вдруг голос памяти властно позовет человека, захлестнет, как волна, поднимет уснувшие чувства. И тогда уже никуда не убежать, никуда не деться от голоса потревоженной памяти. Так случилось и с героем рассказа Ю. Бондарева – Павлом Георгиевичем Сафоновым. Передайте впечатления Сафонова от встречи с городом. Почему он почувствовал себя экскурсантом? Назовите три встречи героя с близкими людьми. Какие чувства испытал П.Г. после этого визита и почему? Какие чувства пришли к нему «Посещение матери Веры». ? Почему почувствовал себя «будто ограбленным»? Почему Верина мать посмотрела ему прямо в зрачки долгим тягучим взглядом? Окончательно разбитый, усталый, он решил уехать. И вдруг – как спасение, как нежданная радость – он увидел аллею, а в ее тени – школу, где учился. Он вошел в аллею, сел на скамейку, и вновь нахлынули воспоминания. – Кто такой Сафонов, чем он занимается? Какую характеристику Сафонову дает автор? Что узнаем о его внутреннем мире, душевном складе? Проследим по тексту, с каким настроением идет Сафонов в город? Что помогает понять это настроение? И вот он попадает в город. Конечно, город изменился, как изменился и сам герой. Итак, у героя два города: город детства и тот город, который встретил его через много лет. Павел. Какой он? умный образованный прославившийся уверенный вспыльчивый успешный приезд встреча воспоминания раскаяние Для Павла? Для Марии Петровны расставание
– Кто такой Сафонов? Откуда он возвращался? Как случилось, что Сафонов оказался в родном городе Какие чувства испытал Сафонов, оказавшись в родном городе? А как раскрывает автор чувства Сафонова при встрече с Марией Петровной? Подумайте, ребята, как бы вёл себя Сафонов в Москве, на заводе? И как он ведёт себя здесь с Марией Петровной? А что хотела узнать Мария Петровна.? Что её интересует больше всего? А какой учительницей была Мария Петровна? Какой её показывает автор? Как вы называете таких учителей? Какие слова вы бы нашли, чтобы ответить на поздравительную телеграмму Марии Петровны? Мария Петровна Старенькая худенькая женщина с болезненно-бледным лицом, ставшая с годами ещё более тонкой и хрупкой. Одинокая, живёт только школой, учениками. Своей семьи, своих детей нет. Павел Георгиевич -преуспевающий, в меру самодовольный и самоуспокоенный человек Воспоминания Витька Снегирев Вера Первая любовь Преданность друга ПОВЕДЕНИЕ САФОНОВА В Москве: С Марией Петровной: робеет; уверенность; напористость; смущается, как ученик; громко разговаривает; не пожал руку; работает конструктором; просит разрешения может вспылить; закурить; становится Пашей Павел Георгиевич Как отнеслась учительница к визиту Сафонова?Какие чувства испытывает Павел, оставшись один в комнате учителя? Почему на настойчивые вопросы о том, пишут ли ей бывшие ученики, навещают ли ее, М.П. отвечает уклончиво и все время переводит разговор на другое?Что говорит об этом Сафонов? Какие чувства владеют П.Г. в этот момент? прозрение Простите стыд чувство вины раскаяние. Павел Сафонов Известный конструктор Успешный Уставший от известности Самоуспокоенный благополучный Испытывает чувство стыда Осознает вину перед близкими Чувствует мучительное раскаяние «внешние события» Встреча с городом детства В домике Витьки Снегирёва, друга детства Посещение матери Веры, любимой девушки У старенькой учительницы «внутренние события» «…почувствовал себя экскурсантом в этом городе» «едкое чувство горечи и какого-то обмана» «тоскливо, одиноко, досадно… будто ограбленный» «стыд, ненависть к себе… непроходящее чувство вины Почему? ПРОСТИТЕ НАС Что мы видим за этими словами? Странно: почему мы так же, как и перед родителями, всякий раз чувствуем свою вину перед учителями. И не за то вовсе, что было в школе,- нет, а за то, что сталось с нами после. В.Распутин Говорявас,кого имеет в виду Сафонов? – Как вы понимаете слово «покаяние»? – Когда человек просит прощение? Что он при этом чувствует? – Кто испытывает стыд, вину в рассказе? . У кого просит прощение Павел Георгиевич? Охарактеризуйте образ Марии Петровны Сколько в человеке ПАМЯТИ, столько в нем и ЧЕЛОВЕКА. В. Распутин Приехав в родной город, Сафонов встречается с самим собой. Старенькая учительница и теперь преподала ему урок совести, чуткости, и он начинает видеть свою жизнь в истинном свете и переживает чувство мучительного стыда перед учительницей, которой они все, бывшие ученики, так многим обязаны. Встреча с учительницей обнажила в нем равнодушие к людям близким и к тем, кто воспитал его, вложил в него частицу своего сердечного тепла. Он осознал безнравственность забвения человека человеком и сформулировал свое прозрение в двух словах телеграммы: «Простите нас!». Не растеряйте на своём жизненном пути добрые, чистые светлые чувства, порождённые родителями и учителями. Помните: нельзя забывать мать, Родину и учителей Аслова«Будь с каждым днём – о будь! – всё виноватей!» пусть тоже будут добрым напутствием на всю последующую жизнь. Пусть они тревожат ваши сердца, будят вашу совесть, взывают к памяти и благодарности.
Отношения между людьми складываются по-разному. Мы совершаем разные поступки: хорошие и плохие. Помогаем друг другу в делах, исполняем желания, выполняем просьбы. Но случается, лжём, не можем сделать обещанного, поступаем наперекор, ссоримся. Часто мы обижаем любимых людей, сгоряча говорим так, как совсем не думаем. Мы делаем человеку больно, и обижаем его, возможно, не замечая этого. Если он дорог нам, нужно постараться загладить свою вину, извиниться.
Кого из нас не обижали? Кто не обижал сам? Таких людей просто нет. Отличает нас друг от друга иное — умение или неумение прощать. «На обиженном воду возят» — в этой пословице показано негативное отношение к человеку, не способному забывать обиды. Да и самому обиженному тяжело носить в себе свою обиду. Поэтому стоит научиться прощать людей.
Все люди разные, с разными характерами и темпераментом. Каждый обижается, прощает и умеет просить прощения по-своему. Ранимые, чувствительные люди обижаются быстро. Даже мелочи, которые не стоят внимания, шутки они воспринимают серьёзно. Но так же быстро они умеют понять и простить обидчика, потому что тяжело переносят негативные эмоции. Людей же холодных, сухих, скупых на эмоции обидеть сложно. С одной стороны, это хорошо: они защищены от лишних переживаний. С другой стороны, такие люди сами могут сильно обидеть.
Умение просить прощения и прощать — признак сильной личности. Ведь это преодоление своего гнева и признание собственных ошибок.
Прощать обиды необходимо. Когда мы обижены, у нас испорчено настроение, нет улыбки на лице, понижен тонус. А в подавленном состоянии мы сами можем причинить боль. «Прости…». Иногда это слово способно утихомирить самые разыгравшиеся конфликты. Оно способно проникать в самые глубины нашей души, если оно было сказано с искренностью. «Прости»… Сказав это слово, мы словно освобождаемся от оков, которые были столь тягостны. От этого слова в нашей душе утихают все бури, замирают вьюги. И сердце словно оживает от обыденности и печали.
Как научиться прощать? Нужно хотя бы на минуту представить себя на месте обидчика. Ему тяжело, неприятно и обидно за то, что не принимают его извинений. Кроме того, не нужно забывать, что и мы не раз обижали кого-то, чувствовали тревогу, свою вину. Прощать нужно навсегда и от чистого сердца. Если это не так, то значит не было прощения. Если вспоминаешь обиду, то, значит, не простил. Не стоит, если прощаешь, ставить себе это в заслуги. Надо просто забыть.
В художественной литературе есть немало примеров, где звучит тема прощения. Например, в романе-эпопее Толстого «Война и мир». Болконский безумно влюбляется в Наташу Ростову, но что-то говорит ему, что их счастье невозможно. Наташа тоже любит Болконского, правда он её кажется сухим, разочарованным, одиноким, между тем как она сама энергичная, молодая, весёлая девушка. Наташа не понимает, зачем князь отложил их свадьбу на целый год. Этой отсрочкой он спровоцировал её измену. Гордость не позволяет Андрею простить Наташу, понять её. В разговоре с Пьером Болконский сказал: «Я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить, я не могу». Перед нами предстаёт жестокий эгоист. Болконский заставляет себя забыть о Наташе.
Иначе тема прощения отражена в романе «Герой нашего времени» Лермонтова. Вера играет большую роль в раскрытии характера Печорина. Вера — единственный человек, полностью понявший сущность Печорина, любящая его со всеми достоинствами и недостатками. Эту проницательность и верность чувству не мог не оценить и сам Печорин: «Она единственная женщина в мире, которую я не в силах был бы обмануть», — и только она одна вызывает настоящие и искренние чувства, хотя и мимолетные.
Чувства Веры настолько сильны, что она прощает все страдания, принесенные ей Печориным, продолжая любить его, зная, что они никогда не будут вместе. В образе Веры мы видим покорность, жертвенность, у нее нет ярко выраженного чувства собственного достоинства, она снова признается в любви Печорину после того, как он уже один раз ее оставил. Все это нужно было автору, чтобы показать эгоизм героя, его отношение к окружающим, боязнь потерять свободу — главное, по его мнению, в жизни.
Мне кажется, прощать нужно всё и всем, даже предательство друга. Обида и месть разрушают нас. Они могут быть сегодня убедительными, а завтра разрушительными. Вернее, они всегда такие. Приносят лишь минутное удовольствие. У нас нет права судить. Пусть всё рассудит жизнь. Ни к чему держать тяжёлые мысли в сердце. Там должны селиться только светлые, благородные чувства. Прощение – это великодушие. Давайте будем великодушными, и, возможно, мир станет добрее!
Тема памяти в рассказе Ю. В. Бондарева «Простите нас!»
«Школьные годы чудесные», — поется в одной очень хорошей
песне. Но эти «чудесные» годы быстро пролетают, иногда не оставляя в памяти
бывших учеников абсолютно никакого следа. Такая ситуация сложилась и в
рассказе Ю. В. Бондарева «Простите нас!».
Павел Георгиевич Сафонов — известный конструктор, который «с годами привык
к известности», более того, «даже немного устал от нее». Вихрь забот служебных
и семейных, «ранний успех», «удовлетворение» от собственных достижений
заслонили собой воспоминания о школьных годах. И только возвращаясь из
санатория, этот человек вдруг понял, как давно он не был «в родном своем
степном городишке», не видел школьных друзей, на заходил в школу.
Город, в котором он вырос, неузнаваемо изменился: он был «точно заново
заселен, заново выстроен». Павел Георгиевич растерянно бродил по знакомым
с детства местам и не находил прежних строений, старых улиц: город «совсем
не помнил и не знал Павла Георгиевича». И герой Бондарева почему-то почувствовал
себя обиженным и обкраденным, «будто жестоко и зло обманули его, отняли
что-то, чего нельзя было отнимать».
Вспоминает Сафонов друга детства Витьку Снегирева — «первую мальчишескую
преданность», Веру — «первую любовь, незавершенную и трогательную…»
и никак не может смириться с тем, что эти люди существуют такими лишь
в его памяти. Но память эта не подпитывалась новыми впечатлениями: Павел
Георгиевич не знал, что семья Витьки давно уже перебралась в Свердловск,
а сам он стал директором завода. Не знал герой рассказа и того, что его
«первая любовь» так и не вернулась с войны.
Но самое жестокое разочарование постигает конструктора во время визита
к старой учительнице математики. Сафонов приходит к Марии Петровне лишь
потому, что случайно вспомнил еще одного человека, которого он знает в
этом «чужом» городе. Да и вспомнил он старую одинокую женщину, когда забрел
в школьный двор и заметил «красный огонек, пробивающийся меж ветвей» акации.
И тогда же масса воспоминаний «одолела» Павла Георгиевича: он был любимцем
Марии Петровны, которая прочила ему великое будущее, а он даже не подумал
о ней.
В гостях у учительницы «знаменитый ученик» незаметно для самого себя осознает,
что ни один из ее любимых учеников так и не навестил ее за все эти годы.
Все те, кто успешно живет и трудится, так же как и Сафонов, не вспомнили,
что в чем-то своим благополучием они обязаны этой женщине.
И все эти знаменитые конструкторы, директора заводов и прочие успешные
личности должны быть благодарны человеку, воспитавшему их, должны помнить
и заботиться о нем. Тогда не придется так сожалеть о прошлом и приносить
извинения в письменном виде.
Простите нас
Автор: Бондарев Ю.В.
Юрий Бондарев. «Простите нас!»
Южный экспресс задержался здесь не более пяти минут. Павел Георгиевич долго стоял на безлюдной платформе и слушал горячую трескотню кузнечиков за насыпью степного разъезда.
После духоты вагона, утомительных дорожных разговоров в накуренном купе за полночным преферансом, ненужных знакомств, после надоедливого поскрипывания полок Павла Георгиевича охватила неправдоподобная тишина, казалось, совсем как в детстве.
Он не без удовольствия сел на чемодан, перекинул плащ через плечо и сидел так, оглядываясь со счастливым облегчением. Хотя по роду своей профессии ему не так много приходилось ездить, он непонятно почему любил нефтяной запах шпал, гудки паровозов, спешащий перестук колес, мотание из стороны в сторону последней площадки, где в руке кондуктора мелькал выцветший свернутый флажок, теплый ветер от бегущих вагонов — все это будило смутное желание к движению, к перемене мест.
Иногда в Москве, до глубокой ночи засиживаясь над чертежами, он подымал голову, глядя в распахнутое в тополя окно, и, задумавшись, подолгу слушал, как вкрадчиво над спящим городом перекликались на вокзалах ночные поезда. Порой гудки мешали ему, будоражили его, и отчего-то тогда вспоминалась вечереющая степь с пыльным закатом над темными стогами, и, подхваченный волнением, он бросал работу, на цыпочках, чтобы не разбудить жену, уходил из дому, бродил по пустынным и тихим улицам.
Павел Георгиевич Сафонов работал на большом заводе конструктором, был известен, с годами привык к этой известности и, казалось, даже немного устал от нее, как порой устают люди, когда к ним рано приходит успех и удовлетворение. В этом году Сафонов, утомленный сложной зимней работой, был в санатории на Южном берегу Крыма. Ослепительно-солнечный юг с его острой, сухой жарой, неестественно экзотическими пальмами на бульварах, прокаленный песок пляжа, купание и процедурное лежание под теплым йодистым дуновением моря, весь санаторный режим располагали к безделью, одолевала курортная лень, и мысли в эту жару тоже были притупленные, ленивые, и хотелось быстрее в Москву, к осенним дождям, к мокрому асфальту, к блеску фонарей в лужах.
Южный экспресс, на котором Сафонов возвращался из санатория, мчал его по знакомым местам, где Павел Георгиевич родился, вырос, где он не был много лет. Утром, глядя в овлажненные окна тамбура на прохладную степь, Сафонов с какой-то грустной обостренностью вспоминал то, что уже было полузабыто: вот он, мальчишка, в грязной сатиновой рубашке, с цыпками на руках, бежит по этой ледяной от росы степи, бежит вслед за поездом неизвестно куда, и отяжелевшая от влаги трава хлещет его по коленям, приятно холодит ноги… Сколько тогда ему было лет? Порой ясно чудилось, будто вместе с Верой он идет по лунным косякам на Шахтинском холме, внятно и резко пахнет из низин полынью, и потрескавшиеся, обветренные губы Веры тоже пахнут полынью. Воспоминания возвращали его в давний прожитый (а может быть, непрожитый) мир, говорили, напоминали, что ему уже за сорок и что не так много сделано в его жизни, где давно, отмеченная прочными вехами, первая молодость прошла.
И вдруг его непреодолимо потянуло побывать в родном своем степном городке: побродить по нему, почитать афиши на заборах, увидеть старые названия улиц, узнать, что изменилось в нем за многие годы, непременно встретить знакомых школьных лет, таких далеких, словно их и не было. Ему страстно захотелось посидеть с другом юности Витькой Снегиревым где-нибудь в летнем кафе, под тентом, за холодным пивом, вспомнить то наивное, давнее и милое, что уже никогда не повторится, но что все-таки было когда-то в его жизни.
И хотя это желание победило, Павел Георгиевич с ироническим видом потер нос (в свои годы он иногда подтрунивал над собственными желаниями), вошел в купе, где все спали, подумал еще раз, уложил чемодан, взял плащ и, к удивлению заспанного проводника, бесшумно подметающего в коридоре, сошел на маленьком разъезде этим ранним августовским утром. Он сошел не на вокзале в городе, а именно здесь, чтобы дойти до города пешком.
Южный экспресс с жаркими от зари стеклами, с запыленными занавесками тронулся, полетели вдоль насыпи бумажки, поднятые ветром, и ушел быстро; дымки почти беззвучного паровоза таяли среди сиренево стекленеющего неба далеко на западе, все стихло.
Только у самой насыпи неумолчно звенели, трещали в неестественной тишине кузнечики.
Сидя на чемодане, Сафонов не без волнения выкурил папиросу, подумал: «Необычайно хорошо!» — и с наслаждением вдохнул на полную грудь зябкий и чистый, как ключевая вода, воздух. Степь, по-летнему пестрая, в этот спокойный час утра тепло и ало краснела за холмами на востоке. Там, в эту пылающую, мнилось, бесконечность пылила вдали по косогору грузовая машина, и, четко вырезанные по красному, проступали терриконики, дальние силуэты водонапорной башни, оазисы беленьких домов, острые верхушки тополей.
С насыпи Павел Георгиевич не торопясь спустился в степь, как в чашу, полную еще сырой прохлады; тугой волной обдавало горьковатым запахом полыни. И пока он выбрался на дорогу, колени его стали влажными от росы, на плащ, на брюки нацеплялись репейники, чемодан облепили мокрые лепестки.
Он шагал по дороге, приятно утопая ботинками в мягкой пыли, затем сорвал прутик с молодой липкой кожицей; по-мальчишески сбивая росу, ударил им по головке какого-то фиолетового цветка у обочины (название которого в детстве знал, но теперь забыл). Из глубины цветка неожиданно поднялся сонный золотистый шмель, весь в намокшей пыльце, и тяжело, сердито прогудел мимо.
— Ишь ты! — сказал Павел Георгиевич, провожая его веселым взглядом. — Прости, если потревожил…
Когда Сафонов вошел в родной городок, окраины встретили его длинными, через всю дорогу, тенями от старых тополей; кое-где в садах подымался синеватый самоварный дымок, ветви обогретых солнцем яблонь свешивались через заборы. Сафонов шел, помахивая прутиком, глубоко вдыхал запах садовой свежести, этот смолистый самоварный дымок — эти запахи, эти тени от тополей напоминали детство, голубятню, игры в Чапаева, сокрушительные набеги на чужие сады, — как давно это было! Да было ли?
Весь день он ходил по городу и не узнавал его. И город не узнавал Сафонова. Старинный степной этот городок был точно заново заселен, заново выстроен; комфортабельно блещущий зеркальными витринами центр его кишел пестрой, куда-то спешащей через перекрестки толпой, милиционеры, с шоколадно опаленными солнцем лицами, в белых кителях, заученно-щегольски взмахивая палочками, регулировали движение; разомлевшие, потные люди стояли на троллейбусных остановках в пятнистой тени акаций, везде продавали газированную воду, как в Москве, как на улице Горького… А раньше тут зевали от жары, лениво покрикивали краснолицые, бородатые мороженщики в передниках, похожие на дворников, и залитые зноем улицы были безлюдны, накалены, только собаки лежали в прохладе крылец, дремали, высунув языки, и в белой запыленной полыни стонали куры.
Он четыре раза не спеша проходил по той улице, где родился и где прежде стоял его низенький глинобитный домик. Теперь на этом месте был бульвар, молодой, свежий, с песчаными аллеями, исполосованный тенями, солнечными пятнами. И этот бульвар, которого никогда не было, совсем не помнил и не знал детства Павла Георгиевича, не знал, как здесь он неуклюже поцеловал у несуществующей сейчас калитки Веру, и она, странно потрогав пальцами свои губы, откинув голову, сказала с беспомощной растерянностью: «Теперь на всю жизнь, да?»
Сафонов сел на скамью, долго оглядывал бульвар с томительно замирающим сердцем. Ничего не осталось от прежнего, от его детства, ничего не осталось… И было обидно, непонятно это, будто жестоко и зло обманули его, отняли что-то у него, чего нельзя было отнимать.
Но где сейчас Витька Снегирев, где Вера? Витька — первая мальчишеская преданность, Вера, как говорят, — первая любовь, мучительная и трогательная, с записками в школе, с мягко падающим снегом на крыльцо, с первым неумелым поцелуем, который он помнил…
Павел Георгиевич посмотрел на детские коляски, на малышей в белых панамах, ползающих среди песка, на загорелого парня в безрукавке, угловатую, как подросток, девушку с веточкой акации в зубах, совсем незнакомых, медленно идущих по аллее бульвара, и поднялся, каким-то постаревшим движением перекинул плащ через руку. Он почему-то почувствовал себя экскурсантом в этом городе.
Но его вдруг потянуло на Садовую, там, на этой окраинной улице, густо заросшей деревьями, жил в том мире детства Витька Снегирев, а на углу, возле аптеки, в маленьком доме, — Вера. Он хотел что-нибудь узнать о них: «Что с ними? Как они?»
Садовая улица была прежней, седые акации вперемежку с тополями, разросшиеся вдоль забора, переплелись над ней, образовали над всей улицей зеленый темный шалаш, и мохнатыми гусеницами валялись на тротуаре тополиные сережки, как тогда, в детстве. Сафонов глядел по сторонам на эти милые с детства, затененные листвой одноэтажные дома, на слабо поблескивающие стекла летних террас, пышно увитые плющом, и жадно искал здесь старое, знакомое, неповторимое.
«Вот он, домик… Витьки Снегирева! Да, да! Дом N_5». Этот номер с фонарем едва виден был сквозь плотные ветви деревьев, и Павел Георгиевич даже удивленно улыбнулся, сдвинул шляпу на затылок. И, тут же почувствовав мгновенную нерешительность, поднялся на ступеньки старенького, скрипучего крыльца, нагретого солнцем; запахло сухим деревом.
Его встретила пожилая женщина. Он не знал ее. «Нет, Снегиревы здесь после войны не живут, уехали все. Может, запамятовала, но вроде бы они в Свердловске. Кажись, сын у них — директор завода. Два года назад в отпуск приезжал. А вы кто будете, гражданин? Сродственник им или как?»
Павел Георгиевич, слушая, снял шляпу, теребил ее в руках; наконец, поняв все, досадливо пробормотал невнятные слова: «Да, дальний родственник» — и с едким чувством горечи и какого-то обмана тихо спустился с крыльца.
Куда идти? И все-таки он не терял еще надежды найти кого-либо, узнать о ком-нибудь, он хорошо помнил, не выпускал из памяти островерхую крышу аптеки в дальнем конце улицы и рядом домик под тополями, где когда-то жила Вера.
Однако к этому дому, видневшемуся за вывеской аптеки, он подходил с такой опаской, робостью, с таким внезапно поднявшимся в нем волнением, что пришлось остановиться на углу под тополями, справиться со сбившимся дыханием. Неужели он еще любил ее? Не понимал, что владело им, женатым и семейным человеком, — возможно, мгновенное чувство острого сожаления, что все получилось как-то не так, возможно, воспоминания о тех первых ощущениях мелькнувшего давным-давно счастья.
Он вытер пот со лба, нажал кнопку звонка. И ждал, опять теребя пальцами шляпу, преодолевая неуверенность.
Постаревшая Верина мать (он тотчас узнал ее, но она не сразу узнала его: «Боже мой, Павлуша, ты ли это? Приехал, Павлик?»), нелепо суетясь и виновато извиняясь за беспорядок в комнате, усадила его на диван и стала слишком поспешно расспрашивать и одновременно говорить, что «мы слышали, все знаем, как ты далеко пошел», а он, едва понимая ее, с нетерпением ожидая, когда она кончит задавать вопросы, спросил наконец запнувшимся голосом:
— А где Вера?.. Где она?
— Ве-ера? — Она странно посмотрела на него. — Вера? — повторила она тише и отвернулась, подняла руку, точно загораживая лицо.
Ему стало душно.
— Где она? — почти шепотом повторил он.
— Разве ты не знаешь, Павлуша? Нет Веры… Нет Веры… Она ведь на войне санитаркой…
— Не может быть, — растерянно и глухо сказал Сафонов.
Потом он помнил: Верина мать, провожая его, все смотрела ему, казалось, в самые зрачки текучим, задумчивым взглядом и повторяла грустно:
— Как жаль, как жаль!.. Вы вместе росли…
Сафонов ощущал себя окончательно разбитым. Он теперь не знал, куда идти, кого искать, и совсем бесцельно зашел в летнее кафе на углу. Было жарко и все так же душно, не хотелось есть, но, когда подошел официант, он заказал две бутылки пива, долго сидел в шуме, бестолковом говоре под теневым зонтиком, устало глядя на город, весь зеленеющий акациями, южный по своей белой и солнечной красоте и почему-то чужой ему сейчас.
И было тоскливо, одиноко, досадно; и, не допив пиво, чувствуя раздражение, неудовлетворенность, он неожиданно для самого себя расплатился и не без последнего упорства пошел снова бродить по городу со слабой надеждой.
Но он так никого и не встретил. А в десятом часу вечера, вконец усталый и будто ограбленный, он направился в сторону вокзала, вышел на 1-ю Пристанционную. В тихих сумерках зажигались фонари, неподвижно зажелтели в пролете улицы, от садов резко и свежо потянуло прохладой, загорелся свет в домах, за забором на террасе заиграла радиола. По шоссе в сторону городского парка с шелестом проносились уже освещенные, как зеленые аквариумы, троллейбусы; на углу зыбко переливалась неоновыми зигзагами реклама кинотеатра.
В этом городе никто не знал его. Только Верина мать…
Павел Георгиевич подошел к троллейбусной остановке, надел плащ, поднял голову и внезапно в проеме улицы увидел свою школу — четырехэтажная, с темными окнами, она стояла, как и тогда… Она не изменилась. Она была прежней, как в детстве, как много лет назад.
Он несколько минут, не отрываясь, смотрел на темный силуэт школы, затем, точно кем-то подталкиваемый, отчаянно махнул рукой, вошел в пустынный чернеющий школьный парк… И с радостным утомлением сел под старой акацией, возле которой когда-то на переменах играли в фанты. Это бывало весной, когда земля еще приятно отдавала сыростью!.. Он ощупал скамью, погладил ствол акации и засмеялся, как будто он встретил очень давнего знакомого, до боли доброго, совсем не изменявшегося знакомого, который все знал о Павле Георгиевиче, и Павел Георгиевич все знал о нем…
Неужели он когда-то сидел за партой? Неужели когда-то, во время весенних экзаменов, был над школой глухой гром и майский ливень обрушился на город с веселой яростью первой грозы? И прошел с бурным плеском в асфальт, с шумом дождевых струй по ветвям, со звоном в водосточных трубах, с фиолетовыми над мокрыми домами молниями… И тогда хотелось бросить экзамены, бежать вместе с мальчишками под этим веселым теплым дождем и, задрав штаны, болтать ногами в парных лужах, которые еще пузырились, но в них уже отражалось посветлевшее небо.
«Да, ведь это было!» Он представил все ярко и, с волнением и любопытством опять посмотрев на темное здание школы, вдруг заметил справа, в сырой темноте парка под густыми акациями, красный огонек, пробивающийся меж ветвей. Неужели Мария Петровна?.. Здесь жила Мария Петровна, его учительница по математике, как же он сразу о ней не подумал, не вспомнил! Всегда он был ее любимцем, она пророчила ему блестящее математическое будущее…
И, вскочив со скамьи, Сафонов зашагал по аллее в глубину парка, а когда близко увидел маленький домик под деревьями, тусклый свет в окне, задернутом красной занавеской, он даже задыхался. Сколько лет они не виделись! Здесь ли она теперь? Жива ли? Что с ней? Как много было связано с этим именем «Мария Петровна»!..
И Сафонов осторожно, сдерживая дыхание, взошел на крыльцо. Он хотел постучать — дверь оказалась открытой, он вошел в неосвещенную переднюю, пахнущую керосином. Под дверью в комнату лежала щель света.
Сафонов постучал. Ответа не последовало.
Сафонов в растерянности нажал на запертую дверь и тут только понял: в доме никого не было. И тогда, усмехнувшись над самим собой, послушав, как в пустой, должно быть, комнате играло радио, Сафонов ощупью в темной передней пошел к выходу. Он задел за что-то плечом, с грохотом упало ведро. Павел Георгиевич машинально наклонился, хотел поднять это ведро и выронил шляпу, с сердцем выругавшись: «Че-ерт возьми совсем!..»
— Кто там? — послышалось за его спиной.
Павел Георгиевич выпрямился, полуобернулся. В освещенном проеме двери стояла невысокая худенькая женщина, и он сразу, еще не различив лица, узнал ее…
— Мария Петровна, — тихо и зовуще сказал Павел Георгиевич, — вы меня узнаете?
— Входите, — сказала она тем вежливым, строгим голосом, каким, очевидно, обращалась к родителям своих учеников, когда те приходили «поговорить».
Павел Георгиевич вошел, опустив руки, и, глядя в близоруко прищуренные глаза своей учительницы, повторил:
— Вы не узнаете? Мария Петровна, это я…
Она несколько секунд всматривалась в него снизу вверх, он видел ее болезненно-бледное, состарившееся, будто источенное лицо, и в эту минуту, сдерживая жалость, отметил про себя, как сильно она изменилась, стала еще более тонкий, хрупкой, только седые волосы были коротко и знакомо подстрижены.
— Паша Сафонов… Паша? — проговорила она почти испуганно, и Павлу Георгиевичу показалось, что лицо ее задрожало. — Садись, пожалуйста… Прости, у меня кавардак… Садись, пожалуйста, вот сюда. К столу, Паша… Ты приехал?
— Да, да, я сейчас, я сейчас! — обрадованно заговорил Сафонов, с неловкостью вешая плащ, шляпу на вешалку, где виднелось одинокое пальто Марии Петровны. И, вешая, не понимал, не знал, почему это он, взрослый, солидный человек, робел, краснел, как школьник, как в те годы.
Он хотел пожать Марии Петровне руку, но сдержался и не пожал, как не жмут при встрече руку матери, и сейчас же потянулся за папиросами и, вынув коробку, спросил совсем стеснительно:
— Можно?
Они сели за стол. Мария Петровна с непонятной настороженностью, с неверием, улыбаясь ему своими близорукими глазами, быстро повторяла:
— Ну вот, Паша, ты приехал… не узнать. Ты в командировку, по делам?
— Я проездом, Мария Петровна, — ответил он и не сказал, что отдыхал на юге, о чем говорить было, наверно, легкомысленно и неудобно.
— Мы сейчас с тобой чай… Подожди, подожди, мы сейчас чай. — И она встала и внезапно снова, как бы обессиленно, села, положив тонкие руки на стол, неверяще улыбнулась. — Да, да, Паша… Совсем не ожидала. Вот Паша Сафонов…
— Мария Петровна, чай не надо, — смущенно проговорил он. — Я только что поужинал…
Пить чай ему не хотелось; хотелось ему только вот так сидеть за столом, смотреть на Марию Петровну, говорить, спрашивать… Но Мария Петровна, вроде не слушая его, взяла чайник, движения ее показались ему стесненными.
— Я сейчас, Паша… Прости, что я называю тебя так. Ты ведь теперь…
Она не договорила, вышла на кухню, и тут, приходя в себя, Павел Георгиевич вздохнул освобожденно, провел ладонью по лбу, огляделся. Она была, как и до войны, одинока и жила в той же маленькой комнатке с одним окном в сад. Все было по-прежнему: стол, кровать, цветной коврик на стене, какая-то вышивка на тумбочке, широкий вместительный шкаф, набитый книгами; посреди стола — чернильница, стопка тетрадей, сбоку — красный, аккуратно отточенный карандаш. В этой комнатке он был лишь один раз. Его вызвала Мария Петровна и хмурилась, говорила с ним строго: кажется, тогда он сделал прыгающую чернильницу и поставил ее на стол преподавательнице немецкого языка. Сейчас Сафонов просто не поверил: пропасть времени лежала между прежним Пашкой и настоящим Павлом Георгиевичем, конструктором, вот в эту минуту не без смущения сидящим за этим столом.
Вошла Мария Петровна с чайником, весело сказала:
— Все готово! Ну, Паша, рассказывай о себе, что ты, как? А впрочем, я многое о тебе знаю. Из газет, статьи, книгу твою читала. Ты женился? — поспешно спросила она.
— Да, Мария Петровна, — ответил Сафонов.
Она подозрительно-ласково посмотрела на него.
— Счастлив?
— Как будто, Мария Петровна. У меня сын.
Она, точно не расслышав, сейчас же сказала:
— Ну хорошо! А как работа? Над чем работаешь?
— Над новой конструкцией, Мария Петровна.
— Ну и как? Удачно?
— Пока не знаю. Знаете что, Мария Петровна, давайте говорить о прошлом, о школе…
Мария Петровна покачала головой, проговорила задумчиво:
— Я хорошо помню ваш класс. Довоенный класс. Это были озорные, способные мальчишки. И хорошо помню твою дружбу с Витей Снегиревым.
— А помните, Мария Петровна, как вы мне ставили «плохо» по алгебре? В седьмом классе, кажется…
— Да. За то, что ты не делал домашних заданий, надеялся, что кривая вывезет. А математика прекрасно тебе давалась. Но ты был ленив.
— Мария Петровна, а помните, я устроил систему шпаргалок?
— Это то изобретение, когда шпаргалка двигалась по ниточке между партами?
— Да! — Павел Георгиевич засмеялся. — А прыгающая чернильница? Нет, сейчас бы я до такой штуки не додумался. Помню: сидел ночь, ломал голову, высчитывал мощность пружинки, чтоб чернильница подпрыгнула именно в тот момент, когда преподаватель макнет ручку.
Мария Петровна прищурилась, словно сдерживая улыбку.
— А я хорошо помню другое; как ты, Паша, стоял вот перед этим столом…
Она не договорила, налила в чашки чай, взяла ложечку, задумалась и спросила:
— Ты помнишь Мишу Шехтера?
— Ну конечно! Завидовал ему! Мы в классе зачитывали его сочинения: «Образ Татьяны», «Горе от ума». У меня ничего не получалось.
— Он стал журналистом, — медленно проговорила Мария Петровна. — Ездит по всей стране, за границу, Часто читаю его статьи. И часто вспоминаю…
— Он заезжал?
— Нет.
— Да, — сказал Сафонов. — Разлетелись… Я слышал, Витька Снегирев — директор завода на Урале. Не думал! Игнатцев Сенька — начальник главка, слышали? Я его встречал в Москве. Солидный, не узнать. А он не заезжал?
— Что? — спросила Мария Петровна и, опустив глаза, тихонько кивнула: — Ты пей чай, Паша…
— Мария Петровна, а кто заходил к вам, кого вы встречали еще из нашего класса? — возбужденно спросил Сафонов. — Гришу Самойлова видели? Артист. Помните, он корчил рожи, а вы ему сказали, что у него способности? Занятный был парень.
— Я его видела только в кино, Паша.
— Я тоже. Неужели не приезжал?
Мария Петровна не ответила, она, наклонив голову, мешала ложечкой в чашечке, и он увидел на ее пальце неотмывшееся чернильное пятно, перевел взгляд на ее источенное лицо и с какой-то внезапной жалостью, с любовью увидел морщины вокруг ее губ, ее тонкую, слабую шею, коротко подстриженные, сплошь белые волосы, и что-то больно, тоскливо сжалось у Павла Георгиевича в груди. Он подумал, что, если бы она умерла, он не знал бы этого. И не знали бы другие…
— Мария Петровна, — еле слышным голосом повторил Сафонов, — Витя Снегирев, значит, не был у вас? Кажется, он в прошлом году заезжал сюда.
Она сидела, по-прежнему наклонив голову, и только замедлила движение ложечки в чашке.
— Нет, не был…
— А кто был?
— Что? Ты, пожалуйста, пей чай. Остынет.
— Мария Петровна, а интересно, кто-нибудь пишет вам? Помните, был Володя Бойков, Нина Винокурова? Боря Гмыря? Что-нибудь знаете о них?
Мария Петровна, опять не ответив, оглянулась на окно, там чернел сад, сквозь деревья пульсирующе замелькал свет проходившего троллейбуса.
— Нет, Паша, — сказала она. — Ко мне часто заходит Коля Сибирцев. Он работает на шахте. У него неудачно сложилась жизнь. Он часто заходит.
Сафонов смутно помнил Колю Сибирцева. Этот парень был, кажется, тихий, робкий, ничем не приметный, никакими особыми способностями не отличался, и Павел Георгиевич едва-едва представил его лицо.
— Плохо помню его, — пожав плечами, сказал он. — Забыл!
— Очень плохо, — не то насмешливо, не то осуждающе проговорила Мария Петровна.
Они помолчали. Но от этих последних слов «очень плохо» Сафонову стало не по себе, он понял двойной их смысл. В наступившей тишине он придвинул чашку, неловко потянулся за сахаром и увидел, что Мария Петровна ищущим, долгим взглядом смотрит на книжный шкаф. Он тоже посмотрел и заметил в первом ряду знакомый корешок своей последней книги по самолетостроению.
— Мария Петровна, — тихо и полувопросительно проговорил он.
— Что, Паша?
— У вас, Мария Петровна, моя книга? — проговорил вполголоса Сафонов и тотчас замолчал, вспомнив, что эту книгу он не присылал ей.
— Да, я читала.
Тогда он встал, вынул из шкафа свою книгу «Конструкция самолетов», полистал и, чувствуя, что лицо его начинает жарко гореть, проговорил сконфуженно, с глупой готовностью:
— Мария Петровна, я вам надпишу. Разрешите?..
Неожиданно из книги выпал маленький листок, он торопливо поднял его, ясно увидел свой портрет, вырезанный из газеты, и ошеломленно оглянулся на Марию Петровну, — она мешала ложечкой и очень быстро говорила:
— Неплохая” книга… Прочитала с интересом. А это из «Правды», Паша. Когда я увидела, я дала тебе телеграмму.
Он так же поспешно, точно скрывая нечто порочащее его, неприятное, спрятал листок в книгу и, охваченный стыдом и ненавистью к себе, теперь отчетливо и хорошо вспомнил, что он действительно получил телеграмму два года назад среди кучи других поздравительных телеграмм и не ответил на нее, хотя ответил на другие.
Сафонов неясно помнил, что написал на книге, но хорошо помнил, как они прощались: он как-то стыдливо снял свой роскошный плащ, который висел рядом с потертым пальто старой учительницы, и с непроходящим ощущением вины поклонился. Она зажгла в передней свет, вышла проводить.
Он молчал. Мария Петровна, тоже помолчав, вдруг спросила робко:
— Скажи, Паша, хоть капелька моей доли есть в твоей работе? Хоть что-нибудь…
— Мария Петровна, что вы говорите? — в замешательстве забормотал он. — Если бы не вы!..
Она посмотрела ему в глаза, сказала вздрагивающим голосом:
— Ты думаешь, я не рада? Какой гость был у меня! Ты думаешь, я не скажу об этом завтра своим ученикам?.. Иди, Паша, больших успехов тебе. Будь счастлив…
Они простились. Он быстро пошел по дорожке ночного сада. И не выдержал, оглянулся. Дверь передней была еще распахнута, и в темный парк падал желтый косяк света. Мария Петровна стояла на крыльце, и худенькая, неподвижная фигурка ее отчетливо чернела в проеме двери.
Всю дорогу до Москвы Сафонов не мог успокоиться, переживал чувство жгучего, невыносимого стыда. Он думал о Витьке Снегиреве, о Шехтере, о Самойлове — о всех, с кем долгие годы учился когда-то, и хотелось ему достать их адреса, написать им гневные, уничтожающие письма. Но он не знал их адресов. Потом он хотел написать Марии Петровне длинное извинительное письмо, но с ужасом и отчаянием подумал, что не знает номера ее дома.
На большой станции Сафонов, хмурый, взволнованный, вышел из вагона. Он зашел на почту и, поколебавшись, дал телеграмму на адрес школы, на имя Марии Петровны. В телеграмме этой было два слова:
«Простите нас».
Знаменитая поговорка гласит: “Умение прощать – свойство сильных. Слабые не прощают”. Что же может дать нам силу простить? Человеку свойственно злиться и обижаться, если кто-то нам причинил боль или вред.
Как правило, мы помним все оскорбительные действия людей, которые заставили нас почувствовать себя неуютно. Прощение же есть акт преодоления чувств обиды и мести к человеку, который сделал нам больно.
Прощение есть добродетель, но люди воспринимают это по-разному. Некоторые считают, что определённые действия простительны, а другие – нет. Некоторые думают, что раз они прощены, то это позволяет совершать свои злые деяния неоднократно. Прощение является субъективным, и сам акт прощения может иметь много значений. Приняв извинения, мы можем помочь людям измениться, тем самым избавив их от желания совершать жестокие поступки по отношению к другим людям.
Мы все делаем ошибки. Поэтому, когда мы научимся прощать, мы сможем научиться просить прощения, когда сами наломаем дров. Кроме того, если мы научимся прощать других, то мы сможем простить и себя. Таким образом, сила прощения поможет нам избавиться от чувства вины. Когда мы не можем простить себя, со временем мы поймём, что другие нас простили, и скорее всего, мы почувствуем себя намного лучше.
Прощение помогает нам чувствовать себя свободнее, и помогает избавиться от обид, которые занимают наш ум и сердце, и лишают нас душевного спокойствия. Прощение – это способ самореализации. Люди, которые умеют прощать, гораздо отзывчивее и удовлетворённее, чем те, кто держит обиду на других и развивает чувство враждебности. Чувство тоски – это результат борьбы, плохого отношения и войны, в некоторых случаях. Те, кто прощает, помогают создавать позитивную энергию на этой планете.
Теперь, давайте рассмотрим пример: террорист, который убивает сотни невинных людей. Разве он заслужил прощение? Такие люди убивают других во имя религии, и считают это способом познания Бога. Чудовищные акты такого рода не заслуживают милосердия и прощения. Хотя есть те люди, которые считают, что нужно прощать даже тех, кто совершает преступления против человечества.
Когда причиняют боль и предают наиболее близкие вам люди, это труднее всего простить. Иногда, определяют насколько легко простить по степени предательства. Чем больше мы прощаем, тем труднее нам сдержать себя от того, чтобы отомстить обидчику. Но наши обиды должны влиять только на отношение к человеку, и ни в коем случае не причинять ему боль. Умение прощать даёт нам ощущение свободы, и заставляет нас меньше страдать и меньше чувствовать боль.
Урок внеклассного чтения в 7 классе
«Наставникам, хранящим юность нашу…»
(по рассказу Юрия Бондарева «Простите нас»)
Подготовила
учитель русского языка и литературы
Орлова Людмила Анатольевна
МОУ «Средняя общеобразовательная школа с углубленным изучением отдельных предметов № 30» го Саранск
Саранск 2010
Тема: «Наставникам, хранящим юность нашу».
Цели: ввести в круг чтения учеников произведения о школе, учителях;
формировать навыки анализа художественного текста с выявлением мотивов поведения героя;
содействовать обретению учащимися через литературное произведение нравственных знаний о памяти, долге, совести, благодарности, формированию нравственных ориентиров;
продолжить работу над созданием эйдос-конспекта на основе анализа текста.
Оборудование: портрет Ю.Бондарева, фрагменты текста рассказа.
Оформление доски: Тема –
Эпиграф: Наставникам, хранившим юность нашу,
Всем честию, и мертвым и живым,
К устам подъяв признательную чашу,
Не помня зла, за благо воздадим. (А.Пушкин)
Ход урока.
Вступительное слово.
Ребята, во вступлении к нашему уроку я хочу сказать о времени. О быстротекущем времени. Оно летит, заставляя нас успевать, приноравливаться. Поверьте мне – с каждым годом оно летит все быстрее и быстрее. И когда-нибудь человек испытывает потребность сбавить шаг, остановиться. И оглянуться. И спросить себя: куда путь держу? Не сбился ли с пути? Следую я тем ориентирам, к которым направляли меня мои наставники?
– Как вы понимаете слово наставник? Кто может быть наставником для человека?
(Родитель, учитель, любой человек, направляющий, наставляющий на жизненном пути.)
Наш урок сегодня по рассказу Ю.Бондарева «Простите нас» (Запись темы)
Эпиграфом к уроку взяты слова Пушкина (чтение учеником) недаром. Когда-то Пушкин обращался к директору лицея, учителю и наставнику лицеистов Энгельгардту с такими словами (записано на боковой доске): «Приятно мне думать, что, увидя в книге Ваших воспоминаний и мое имя между именами молодых людей, обязанных Вам счастливейшими годами жизни их, Вы скажете: «В Лицее не было неблагодарных».
– А мы с вами всегда ли благодарны? Всегда ли вы благодарны тем, кто учит вас, наставляет, воспитывает, вкладывает в вас душу – своим наставникам – школьным учителям? Об этом задумываешься, когда читаешь рассказ Бондарева «Простите нас».
Беседа по рассказу.
1. Текст рассказа прочитан нами заранее, у вас на столах фрагменты, вторая его часть. В ходе работы вы можете строить цепочку из слов анализа произведения или из слов текста, т.е. составлять оборотную сторону ЭК.
2. Представьте главного героя.
(Павел Георгиевич Сафонов – инженер-конструктор большого завода, известный, уважаемый человек, привыкший к своей известности и славе.
3. Как оказался этот преуспевающий человек, столичный житель, в безвестном маленьком степном городке?
(Это был город его детства, в котором не осталось его http://infertility.su/about/testimonials/ кроме центра эко в екатеринбурге. Страницы: 1 2 3
Знаменитая поговорка гласит: «Умение прощать – свойство сильных. Слабые не прощают». Что же может дать нам силу простить? Человеку свойственно злиться и обижаться, если кто-то нам причинил боль или вред.
Как правило, мы помним все оскорбительные действия людей, которые заставили нас почувствовать себя неуютно. Прощение же есть акт преодоления чувств обиды и мести к человеку, который сделал нам больно.
Прощение есть добродетель, но люди воспринимают это по-разному. Некоторые считают, что определённые действия простительны, а другие – нет. Некоторые думают, что раз они прощены, то это позволяет совершать свои злые деяния неоднократно. Прощение является субъективным, и сам акт прощения может иметь много значений. Приняв извинения, мы можем помочь людям измениться, тем самым избавив их от желания совершать жестокие поступки по отношению к другим людям.
Мы все делаем ошибки. Поэтому, когда мы научимся прощать, мы сможем научиться просить прощения, когда сами наломаем дров. Кроме того, если мы научимся прощать других, то мы сможем простить и себя. Таким образом, сила прощения поможет нам избавиться от чувства вины. Когда мы не можем простить себя, со временем мы поймём, что другие нас простили, и скорее всего, мы почувствуем себя намного лучше.
Прощение помогает нам чувствовать себя свободнее, и помогает избавиться от обид, которые занимают наш ум и сердце, и лишают нас душевного спокойствия. Прощение – это способ самореализации. Люди, которые умеют прощать, гораздо отзывчивее и удовлетворённее, чем те, кто держит обиду на других и развивает чувство враждебности. Чувство тоски – это результат борьбы, плохого отношения и войны, в некоторых случаях. Те, кто прощает, помогают создавать позитивную энергию на этой планете.
Теперь, давайте рассмотрим пример: террорист, который убивает сотни невинных людей. Разве он заслужил прощение? Такие люди убивают других во имя религии, и считают это способом познания Бога. Чудовищные акты такого рода не заслуживают милосердия и прощения. Хотя есть те люди, которые считают, что нужно прощать даже тех, кто совершает преступления против человечества.
Когда причиняют боль и предают наиболее близкие вам люди, это труднее всего простить. Иногда, определяют насколько легко простить по степени предательства. Чем больше мы прощаем, тем труднее нам сдержать себя от того, чтобы отомстить обидчику. Но наши обиды должны влиять только на отношение к человеку, и ни в коем случае не причинять ему боль. Умение прощать даёт нам ощущение свободы, и заставляет нас меньше страдать и меньше чувствовать боль.
Сочинение на тему “Прости нас,Чабдар”
Ответы:
Одно из последних произведений Ч. Айтматова – повесть “Ранние журавли”.
Суровые годы Великой Отечественной войны. Далекий киргизский аил. Мужчины – на фронте.
Герои повести – дети, ученики 6-7 классов. Лучшие, сильнейшие из них должны
поднять заброшенные поля, дать хлеб фронту, семьям. И дети глубоко понимают это. Писатель преклоняется перед мужеством этих скромных сельских ребят. Они вырастают буквально на наших глазах, становятся витязями.
“Первым был славный витязь Султанмурат. Пусть не самый старший,
пятнадцать шло уже годов. Но за ум и за храбрость командиром назначен был
он, сын Бекбая Султанмурат. А отец его, самый лучший из всех отцов, был в
то время в походе далеком, на большой войне. Своего боевого коня Чабдара он оставил ему, Султанмурату. Еще братец малый у Султанмурата – Аджимурат. Очень любил он братца, хотя тот, случалось, и досаждал ему. А еще тайно любил Султанмурат красавицу Мырзангуль-бийкеч. Прекрасней всех улыбка у Мырзангуль-бийкеч. А стройна была, как туркестанский тополь, а лицом бела, как снег, а глаза – как костры на горе темной ночью…
Вторым витязем был славный Анатай-батыр. Самый старший в отряде, почти шестнадцати лет. Он ничем никому не уступал, разве ростом чуть-чуть. Зато силой наделен был самой большой. Конь у него, как подобает батыру, прозывался Октору – гнедая стрела! Отец Анатая тоже был на большой войне, в далеком походе. И любил Анатай, тоже тайно, ту же красавицу луноликую – Мырзангуль-бийкеч.
Третьим витязем был милый юноша Эркинбек-батыр. Самый старший в семье. Друг хороший и верный. Печально вздыхал он, бывало, и плакал украдкой. Отец его смертью храбрых погиб в том походе далеком, защищая Москву. Конь боевой Эркинбека, как подобало батыру, прозывался Акбайпак-кулюк, что означало скакун в белых носках!
А четвертым батыром был Эргеш-батыр. Тоже друг и товарищ. Пятнадцати
лет. Свое мнение высказывать он любил, в споры вступал. Но в деле надежным был человеком. Отец его тоже на большой войне, в походе далеком. Конь Эргеша, как подобало батыру, прозывался Алтым-туяк – золотое копыто!
Среди этих батыров был еще пятый батыр – Кубаткул-батыр! Тоже
пятнадцати лет, тоже самый старший в семье. Отец Кубаткула в том походе
далеком, в той большой войне погиб смертью геройской в белорусских лесах.
Кубаткул неутомимый трудяга был. И очень любил, как всякий батыр, своего
боевого коня Жибекжала – шелкогривого скакуна! ”
“Плечики их щуплые”, “головы их на тонких шеях”, лошаденки их –
“исхудалые клячи”, но они воистину витязи, идущие в места далекие,
безлюдные – в Аксайское урочище – на подвиг: “На Аксай, на Аксай пашню
орать, как только снег сойдет! На Аксай, на Аксай плугом, как только земля
задышит! ”
Тяжко трудятся юные пахари: и голодно, и холодно; рыскают вокруг
бандиты, конокрады посягают на жизнь мальчишек, уводят лошадей. И все же светлая радость, уверенность в том, что все невзгоды будут преодолены, наполняют мужеством их сердца.
Юные плугари напоминают писателю ранних журавлей, поднявшихся ввысь. “В чистом, беспредельно синем и беспредельно бездонном небесном просторе летели, медленно кружась, перестраиваясь на ходу, перекликаясь, журавли…
– Ранние журавли – хорошая примета! – крикнул Султанмурат Анатаю… –
Урожай, урожай будет!.. -А журавли плыли, купаясь в голубизне неба, плыли
не спеша, кружась на плавно колышущихся крыльях, перекликаясь то сдержанно, то многоголосо, все разом, и снова в их рядах наступало спокойствие”.
Автор – Козляковская Людмила Васильевна, учитель русского языка и литературы МОУ СОШ № 54 г.Брянска, заслуженный учитель РФ Урок – размышление «Ю. Бондарев. Рассказ «Простите нас!» Оборудование урока
1. Выставка книг Ю. Бондарева.
2. Плакат на выставке: «Художественная литература не может
материально изменить мир, но она может изменить отношение людей к
собственной жизни и жизни общества.» (Ю. Бондарев.)
3. Эпиграф (запись закрыта). Сколько в человеке ПАМЯТИ, столько в нем и ЧЕЛОВЕКА. В. Распутин, писатель
Таблица (заполняется по ходу урока).
5. Схема (заполняется по ходу урока).
Фонограмма звука идущего поезда.
Иллюстрации (рисунки учащихся). Ход урока Вступительное слово о жизни и творчестве Ю. Бондарева (кратко). Подготовка к восприятию.
Почти во всех произведениях Бондарева отразились впечатления детства, так глубоко запавшие в душу. Память постепенно возвращала его в «наивную пору счастливых удивлений, смутного восторга и первой любви», к тем переживаниям, каких он «позднее, уже зрелым человеком, никогда не испытывал так чисто и пронзительно» (музыкальное сопровождение).
Память… В ней могут оказаться стертыми имена, события, встречи с людьми. Но наступают моменты, когда вдруг голос памяти властно позовет человека, захлестнет, как волна, поднимет уснувшие чувства. И тогда уже никуда не убежать, никуда не деться от этого голоса потревоженной памяти.
Так случилось и с героем рассказа Ю. Бондарева – Павлом Георгиевичем Сафоновым. III. Чтение текста учителем под фонограмму с записью звука идущего поезда(«Места, по которым мчал…») И Павел Георгиевич решил выйти на разъезде перед городом и пройтись пешком.
– Почему он решил выйти? («И вдруг его непреодолимо…). IV. Анализ текста.
– Автор сразу знакомит нас с героем, рассказывает, кто такой Сафонов, чем он занимается?
Какую характеристику Сафонову дает автор? Что узнаем о его внутреннем мире, душевном складе?
Проследим по тексту, с каким настроением идет Сафонов в город? Что помогает понять это настроение? («С насыпи П.Г. спустился в степь…»).
И вот он попадает в город. Конечно, город изменился, как изменился и сам герой. Итак, у героя два города: город детства и тот город, который встретил его через много лет. V. Проверка домашнего задания (по вариантам).
Устное словесное рисование. «Два города». – Рисунки учащихся. VI. Размышление над текстом и по теме урока.
Передайте впечатления Сафонова от встречи с городом. Заполнение таблицы,
Почему он почувствовал себя экскурсантом?
Назовите три встречи героя с близкими людьми. Чтение эпизода «У Витьки Снегирева».
Какие чувства испытал П.Г. после этого визита и почему?
В мире детства, к которому так захотелось прикоснуться П.Г., был еще близкий человек – девушка, которая была его первой любовью, – Вера. Чтение или пересказ эпизода «Посещение матери Веры».
Какие чувства пришли к нему? Почему почувствовал себя «будто ограбленным»?
Почему Верина мать посмотрела ему прямо в зрачки долгим тягучим взглядом? (Для нее встреча с Пашей – память о погибшей дочери. Эта память священна, но писатель заставляет нас подумать, что помнить надо и о живых).
Окончательно разбитый, усталый, он решил уехать. И вдруг – как спасение, как нежданная радость – он увидел аллею, а в ее тени – школу, где учился. Он вошел в аллею, сел на скамейку, и вновь нахлынули воспоминания.
Чтение учителем у рисунка (аллея, школа, домик учительницы).
Звучит музыкальное сопровождение. («Он представил себя все ярко… с этим именем Мария Петровна»). Чтение в ролях эпизода «У старой учительницы».
Задание перед прослушиванием сцены.
«Деловая игра».
– Вы – режиссеры. Представьте себе, что эту сцену нужно снять для кинофильма.
Как будет выглядеть герои в этой сцене?
Что выражают их лица?
Какие детали, помогающие понять смысл этой сцены, вы показали бы крупным планом (Пальто, учительницы, чернильное пятно на пальце, скромность обстановки комнаты…)?
После чтения сцены.
– Что вы испытали, слушая эту сцену?
– Передайте внутреннее состояние Сафонова во время встречи с учительницей. Почему он испытывает стыд?
– Был ли Сафонов хорошим человеком до этих встреч?
– Что изменили в нем эти встречи, и особенно, встреча с учительницей? (заполнение схемы).
– Каким поступком Сафонов выразил своё прозрение?
– Какой Сафонов вам ближе и почему? VIII. Заключительное слово учителя
Приехав в родной город, Сафонов встречается с самим собой, таким, каким он стал сейчас – преуспевающим, в меру самодовольным и самоуспокоенным человеком. Старенькая учительница и теперь преподала ему урок совести, чуткости, и он начинает видеть свою жизнь в истинном свете и переживает чувство мучительного стыда перед учительницей, которой они все, бывшие ученики, так многим обязаны. Сафонов был неплохим человеком, но встреча с учительницей обнажила в нем равнодушие к людям близким и к тем, кто воспитал его, вложил в него частицу своего сердечного тепла. И он познал безнравственность забвения человека человеком и сформулировал свое прозрение в двух словах телеграммы: «Простите нас!». IX. Выбор эпиграфа. Сколько в ЧЕЛОВЕКЕ ПАМЯТИ, столько в нем и ЧЕЛОВЕКА. В. Распутин, писатель Память противостоит уничтожающей силе времени… В этом величайшее нравственное значение памяти, Д.С. Лихачев, академик Все на земле стирается, все, кроме памяти. И.Васильев, писатель
«Не смейте забывать учителей…»
(урок-размышление по рассказу Ю.Бондарева «Простите нас!»)
Цель:
-образовательная: определение проблем, которые затрагивает автор, формирование навыков вдумчивого чтения, анализ мотивов поведения героев, работа над монологической речью;
– развивающая: продолжить работу над развитием логического мышление, творческих способностей учащихся;
– воспитательная: формирование нравственных ориентиров: совести, долга, дружбы, правильного выбора, благородства, памяти…
Планируемые результаты:
МЕТАПРЕДМЕТНЫЕ:
– умение извлекать информацию из различных источников;
– умение понимать проблему, выдвигать гипотезу, структурировать материал, подбирать аргументы для подтверждения собственной позиции, формулировать выводы;
РЕГУЛЯТИВНЫЕ:
– участвовать в коллективном обсуждении темы;
ПОЗНАВАТЕЛЬНЫЕ:
– работа с информационным текстом;
КОММУНИКАТИВНЫЕ:
– слушать учащихся и обосновывать своё мнение, выражать свои мысли и идеи.
ОБОРУДОВАНИЕ к уроку:
Портрет писателя Ю.Бондарева, выставка книг, подготовленная совместно с библиотекой, распечатанные тексты рассказа с вложенными конвертами, аудиозаписи, видеосюжеты, составленные учащимися 11 класс «А».
Ход урока.
Организация класса.
Мотивация учебной деятельности.
Музыка «Когда уйдём со школьного двора» (затихает) На фоне музыки слова учителя(перебирает письма и фотографии):
Ночь. Не спится. Я в дома ночные
Тихо к человечеству войду… (зажечь свечу)
Милые, хорошие, родны е,
Как мне отвести от вас беду?!
Музыка (громко)
«Когда уйдут со школьного двора», что унесут с собой… Какую дорогу выберут они, мои выпускники – 2014…
Стихотворение Ю. Левитанского «Каждый выбирает по себе…» (читает Косян Анна)
У каждого человека есть свобода выбора. Выбор существует ежедневно, сиюминутно. Разный по своей серьёзности. Неодинаковый по своим последствиям. Шагнуть или не шагнуть? Промолчать или ответить? Стерпеть или не стерпеть? Превозмочь или отступить? Да или нет? Как жить? Что делать? Оглянись… Сбавь шаг… Не сбился с пути… Не забыл о тех, перед кем ты вечный должник?
Вопросы-громады и вопросы-карлики… Вопросы-океаны и вопросы-капли..
Сегодня эти вопросы мы будем задавать друг другу и автору рассказа «Простите нас!» Юрию Бондареву.
Инсценирование.
Стук в дверь класса…
– Кто там?
– Мария Петровна, вы меня узнаёте?
– Входите.
– Вы не узнаёте, Мария Петровна, это я…
– Паша Сафонов… Паша? Садись, пожалуйста… Прости, у меня кавардак… Садись, пожалуйста, вот сюда. К столу. Паша… ты приехал?
– Да, да, я сейчас, я сейчас!
– Ну вот , Паша, ты приехал… не узнать. Ты в командировку, по делам?
– Я проездом, Мария Петровна.
– Ну, Паша, рассказывай о себе, что ты, как? А впрочем, я многое о тебе знаю. Из газет, статьи, книгу твою читала. Ты женился?
– Да, Мария Петровна.
– Счастлив?
– Как будто, Мария Петровна. У меня есть сын. Знаете что, давайте говорить о прошлом, о школе…
– Я хорошо помню ваш класс. Довоенный класс. Это были озорные, способные мальчишки (слайды с фотографиями).
– А помните, как вы мне ставили «плохо» по алгебре.
– Да, за то что ты не делал домашних заданий, надеялся, что кривая вывезет. Математика прекрасно тебе давалась, но ты был ленив. Ты помнишь Мишу Шехтера?
– Ну конечно! Завидовали ему. В классе зачитывали его сочинения.
– Он стал журналистом. Ездит по всей стране, часто читаю его статьи и вспоминаю…
– Он заезжал?
-Нет.
– Да, разлетелись. Витька Снегирёв – директор на Урале. Игнатцев Сенька – начальник главка. Солидный такой , встречал его в Москве. А он не заезжал?
(песня Розенбаума «Одноклассники»)
– Что?
Мария Петровна, а кто к Вам заходил из нашего класса? Гришу Самойлова видели? Артист! Помните, он корчил рожи, и вы ему сказали, что у него способности.
– Я его видела только в кино, Паша.
– Мария Петровна, Витя Снегирёв не заезжал, кажется, он бы здесь прошлым летом.
-Нет, не был.
– А кто был?
– Ко мне часто заходит Коля Сибирцев. Он работает на шахте. У него неудачно сложилась жизнь. Он часто заходит. А ты помнишь его ?
– Очень плохо (берёт с полки книгу). Давайте я надпишу… ( из книги выпадает листок)
– Скажи, Паша, хоть капелька моей доли есть в твоей работе? Хоть что-нибудь…
– Мария Петровна, что вы говорите? Если бы не вы!..
(отходит, быстро пишет на листке бумаги «Простите нас!»)
Проблемный вопрос: За что?
– Что вы узнали из рассказа о главном герое?
– Как Сафонов, столичный житель, оказался в городке своего детства и юности?
(чтение стихотворения Н. Рубцова «Тихая моя родина»)
_______________________________________________________________________________________
Тихая моя родина!
Ивы, река, соловьи…
Мать моя здесь похоронена
В детские годы мои.
– Где тут погост? Вы не видели?
Сам я найти не могу.-
Тихо ответили жители:
– Это на том берегу.
Тихо ответили жители,
Тихо проехал обоз.
Купол церковной обители
Яркой травою зарос.
Там, где я плавал за рыбами,
Сено гребут в сеновал:
Между речными изгибами
Вырыли люди канал.
Тина теперь и болотина
Там, где купаться любил…
Тихая моя родина,
Я ничего не забыл.
Новый забор перед школою,
Тот же зеленый простор.
Словно ворона веселая,
Сяду опять на забор!
Школа моя деревянная!..
Время придет уезжать –
Речка за мною туманная
Будет бежать и бежать.
С каждой избою и тучею,
С громом, готовым упасть,
Чувствую самую жгучую,
Самую смертную связь.
___________________________________________________________________________________________
– С кем связаны воспоминания Павла о городе детства?
С воспоминаниями о мальчишеской дружбе с Витькой и первой любви.
Чтение стихотворения Пушкина «Мой первый друг, мой друг бесценный…»
____________________________________________________________________________________________
Мой первый друг, мой друг бесценный!
И я судьбу благословил,
Когда мой двор уединенный,
Печальным снегом занесенный,
Твой колокольчик огласил.
Молю святое провиденье:
Да голос мой душе твоей
Дарует то же утешенье,
Да озарит он заточенье
Лучом лицейских ясных дней
– Боже мой, Павлуша, ты ли это? Приехал, Павлик?
– А где Вера?.. Где она?
– Где она?
– Разве ты не знаешь, Павлуша? Нет Веры… Нет Веры… Она ведь на войне санитаркой…
– Не может быть…
– Как жаль, как жаль!.. Вы вместе росли…
Песня «Школьный вальс»( исполняет Наральская Валерия, ученица 11класс «А»). Две пары в школьной форме танцуют вальс.
УЧИТЕЛЬ: Память… В ней могут оказаться стёртыми имена, события, встречи с людьми. Но наступает момент, когда вдруг голос памяти властно позовёт человека. Захлестнёт, как волна, поднимет уснувшие чувства. И тогда уже никуда не убежать, никуда не деться от этого голоса потревоженной памяти. Так случилось и с героем рассказа Павлом Георгиевичем Сафроновым.
– Как вспомнил Сафонов об учительнице?
Он вспомнил об учительнице случайно (зачитать фрагмент)
– Как учительница отнеслась к визиту Сафонова? Прокомментируйте эпизод встречи.
– «Проговорила она почти испуганно», « с непонятной настороженностью, с неверием…», «неверяще улыбнулась»… Почему?
– Какие чувства владеют Павлом Георгиевичем во время этой встречи? Сафонов зашёл к учительнице в приподнятом настроении. Почему оно меняется?
– Почему Павел не захотел говорить с Марией Петровной о книге по самолётостроению, знакомый корешок которой он увидел в «первом ряду книжного шкафа»?
– Что мы узнаём об одноклассниках Павла?
– Почему на настойчивые вопросы о том, пишут ли ей бывшие одноклассники, навещают ли её, Мария Петровна переводит разговор на другое?
– Какой смысл вкладывает автор в фразу, которую произносит Мария Петровна в конце разговора: «Очень плохо»?
ПЛОХО, ЧТО ЗАБЫЛ САМОЕ ГЛАВНОЕ! ЗАБЫЛ О ТЕХ, КТО ЛЮБИЛ, УЧИЛ И ВОСПИТЫВАЛ!
«ОЧЕНЬ ПЛОХО»! – это оценка, которую получил преуспевающий инженер-конструктор.
Выразительное чтение.
« Они простились. Он быстро пошёл по дорожке ночного сада. И не выдержал, оглянулся. Дверь передней была распахнута, и в тёмный парк падал жёлтый косяк света. Мария Петровна стояла на крыльце, и худенькая, неподвижная фигурка её отчётливо чернела в проёме двери.
Всю дорогу до Москвы Сафонов не мог успокоиться, переживал чувство жгучего, невыносимого стыда. Он думал о Витьке Снегирёве, о Шехтере, о Самойлове – о всех, с кем долгие годы учился когда-то, и хотелось ему достать их адреса, написать им гневные, уничтожающие письма. Но он не знал их адресов. Потом он хотел написать Марии Петровне длинное извинительное письмо и с отчаянием подумал, что не знает номера её дома.
На большой станции Сафонов, хмурый, взволнованный, вышел из вагона. Он зашёл на почту и , поколебавшись, дал телеграмму на адрес школы, на имя Марии Петровны. В телеграмме этой было 2 слова:
«ПРОСТИТЕ НАС!»
Слово учителя.
Приехав в родной город, Сафронов встречается с самим собой, таким, каким он стал сейчас – преуспевающим, в меру самодовольным и самоуспокоенным человеком. Старенькая учительница и теперь преподала ему урок совести, чуткости, и он начинает видеть свою жизнь в истинном свете и переживает чувство мучительного стыда…
– Какие проблемы затронуты автором данного текста?
– Дома вы напишите текстуальный комментарий к одной из проблем.
Живи и помни то место, где ты появился на свет!
Не забывайте сделать ОСТАНОВКУ в том месте, где вы выросли, где ВАС любили и любят!
Звучит бардовская песня «Остановка»
РЕФЛЕКСИЯ.
Если вам, ребята, после этого урока захотелось сказать несколько слов своему учителю, пожалуйста, возьмите конверты, которые лежат у вас на партах, вложенные в них листки бумаги, и напишите эти слова
–>
«Школьные годы чудесные», — поется в одной очень хорошей песне. Но эти «чудесные» годы быстро пролетают, иногда не оставляя в памяти бывших учеников абсолютно никакого следа. Такая ситуация сложилась и в рассказе Ю. В. Бондарева «Простите нас!».
Павел Георгиевич Сафонов — известный конструктор, который «с годами привык к известности», более того, «даже немного устал от нее». Вихрь забот служебных и семейных, «ранний успех», «удовлетворение» от собственных достижений заслонили собой воспоминания о школьных годах. И только возвращаясь из санатория, этот человек вдруг понял, как давно он не был «в родном своем степном городишке», не видел школьных друзей, на заходил в школу.
Город, в котором он вырос, неузнаваемо изменился: он был «точно заново заселен, заново выстроен». Павел Георгиевич растерянно бродил по знакомым с детства местам и не находил прежних строений, старых улиц: город «совсем не помнил и не знал Павла Георгиевича». И герой Бондарева почему-то почувствовал себя обиженным и обкраденным, «будто жестоко и зло обманули его, отняли что-то, чего нельзя было отнимать».
Вспоминает Сафонов друга детства Витьку Снегирева — «первую мальчишескую преданность», Веру — «первую любовь, незавершенную и трогательную…» и никак не может смириться с тем, что эти люди существуют такими лишь в его памяти. Но память эта не подпитывалась новыми впечатлениями: Павел Георгиевич не знал, что семья Витьки давно уже перебралась в Свердловск, а сам он стал директором завода. Не знал герой рассказа и того, что его «первая любовь» так и не вернулась с войны.
Но самое жестокое разочарование постигает конструктора во время визита к старой учительнице математики. Сафонов приходит к Марии Петровне лишь потому, что случайно вспомнил еще одного человека, которого он знает в этом «чужом» городе. Да и вспомнил он старую одинокую женщину, когда забрел в школьный двор и заметил «красный огонек, пробивающийся меж ветвей» акации. И тогда же масса воспоминаний «одолела» Павла Георгиевича: он был любимцем Марии Петровны, которая прочила ему великое будущее, а он даже не подумал о ней.
В гостях у учительницы «знаменитый ученик» незаметно для самого себя осознает, что ни один из ее любимых учеников так и не навестил ее за все эти годы. Все те, кто успешно живет и трудится, так же как и Сафонов, не вспомнили, что в чем-то своим благополучием они обязаны этой женщине.
И все эти знаменитые конструкторы, директора заводов и прочие успешные личности должны быть благодарны человеку, воспитавшему их, должны помнить и заботиться о нем. Тогда не придется так сожалеть о прошлом и приносить извинения в письменном виде.
Понравилось сочинение » Тема памяти в рассказе Ю. В. Бондарева «Простите нас!», тогда жми кнопку
Знаменитая поговорка гласит: «Умение прощать – свойство сильных. Слабые не прощают». Что же может дать нам силу простить? Человеку свойственно злиться и обижаться, если кто-то нам причинил боль или вред.
Как правило, мы помним все оскорбительные действия людей, которые заставили нас почувствовать себя неуютно. Прощение же есть акт преодоления чувств обиды и мести к человеку, который сделал нам больно.
Прощение есть добродетель, но люди воспринимают это по-разному. Некоторые считают, что определённые действия простительны, а другие – нет. Некоторые думают, что раз они прощены, то это позволяет совершать свои злые деяния неоднократно. Прощение является субъективным, и сам акт прощения может иметь много значений. Приняв извинения, мы можем помочь людям измениться, тем самым избавив их от желания совершать жестокие поступки по отношению к другим людям.
Мы все делаем ошибки. Поэтому, когда мы научимся прощать, мы сможем научиться просить прощения, когда сами наломаем дров. Кроме того, если мы научимся прощать других, то мы сможем простить и себя. Таким образом, сила прощения поможет нам избавиться от чувства вины. Когда мы не можем простить себя, со временем мы поймём, что другие нас простили, и скорее всего, мы почувствуем себя намного лучше.
Прощение помогает нам чувствовать себя свободнее, и помогает избавиться от обид, которые занимают наш ум и сердце, и лишают нас душевного спокойствия. Прощение – это способ самореализации. Люди, которые умеют прощать, гораздо отзывчивее и удовлетворённее, чем те, кто держит обиду на других и развивает чувство враждебности. Чувство тоски – это результат борьбы, плохого отношения и войны, в некоторых случаях. Те, кто прощает, помогают создавать позитивную энергию на этой планете.
Теперь, давайте рассмотрим пример: террорист, который убивает сотни невинных людей. Разве он заслужил прощение? Такие люди убивают других во имя религии, и считают это способом познания Бога. Чудовищные акты такого рода не заслуживают милосердия и прощения. Хотя есть те люди, которые считают, что нужно прощать даже тех, кто совершает преступления против человечества.
Когда причиняют боль и предают наиболее близкие вам люди, это труднее всего простить. Иногда, определяют насколько легко простить по степени предательства. Чем больше мы прощаем, тем труднее нам сдержать себя от того, чтобы отомстить обидчику. Но наши обиды должны влиять только на отношение к человеку, и ни в коем случае не причинять ему боль. Умение прощать даёт нам ощущение свободы, и заставляет нас меньше страдать и меньше чувствовать боль.
« Не смейте забывать учителей» Урок –размышление по рассказу Ю.Бондарева
«Простите нас»
Автор -учитель русского языка и литературы Маджалисской СОШ Исмаилова У.М.
Наставникам, хранившим юность нашу, Всем честию, и мертвым и живым, К устам подъяв признательную чашу, Не помня зла, за благо воздадим.
(А.Пушкин)
Цели:
формировать навыки анализа художественного текста с выявлением мотивов поведения героя;
содействовать обретению учащимися через литературное произведение нравственных знаний о памяти, долге, совести, благодарности,
формированию нравственных ориентиров ;
Родился 15 марта 1924 года в городе Орске Оренбургской области. В 1931 году семьяпереехала в Москву. Жили в Замоскворечье. Юрий учился в 516-й средней школе. Уроки, увлечение футболом, коньками, голубями – обычная мальчишеская жизнь с ее радостями и огорчениями. В ряде его интересов большое место занимали и книги. Этому во многом способствовала мать, приобщившая сына к русской классике.
В 1941 году Бондарев участвовал в сооружении оборонительных укреплений под Смоленском. Потом была эвакуация, где Юрий окончил 10-й класс. Летом 1942 года его направили на учебу в Бердичевское пехотное училище в городе Актюбинске. В октябре того же года курсанты были переброшены под Сталинград. Бондарев был зачислен командиром минометного расчета 308-го полка 98-й стрелковой дивизии. В бою он был контужен, получил обморожение и легкое ранение в спину. После лечения в госпитале служил командиром орудия в составе 23-й Киевско-Житомирской дивизии. Участвовал в форсировании Днепра и штурме Киева. В боях за Житомир был ранен и снова попал в полевой госпиталь.
Именно на фронте в сознание Ю. Бондарева вошли кристально чистые заповеди любви к Родине, порядочности, верности. Ведь в бою все обнажено и очевидно – что добро, а что зло. И каждый оказывается перед выбором. Бондарев сделал свой выбор один раз и навсегда. Он выбрал берег человеческой порядочности. И там же, на войне, писатель понял главное: “человек рождается для любви, а не для ненависти”
Наряду с творчеством Ю. В. Бондарев вел и активную общественную деятельность. С 1959 по 1963 год он являлся членом редколлегии, редактором “Литературной газеты”. В ноябре 1971 года был избран первым заместителем председателя правления Союза писателей РСФСР, а с 1990 по 1994 год являлся председателем Союза писателей России.
Произведения Юрия Бондарева
“Тишина«
“Берег«
“Игра«
“Батальоны просят
огня«
“Юность командиров«
“Мгновения”
“Горячий снег
” Выбор
“Искушение«
Бермудский треугольник«
“Последние залпы«
“Непротивление”
Память… В ней могут оказаться стертыми имена, события, встречи с людьми. Но наступают моменты, когда вдруг голос памяти властно позовет человека, захлестнет, как волна, поднимет уснувшие чувства. И тогда уже никуда не убежать, никуда не деться от голоса потревоженной памяти.
Так случилось и с героем рассказа Ю. Бондарева – Павлом Георгиевичем Сафоновым.
Передайте впечатления Сафонова от встречи с городом.
Почему он почувствовал себя экскурсантом?
Назовите три встречи героя с близкими людьми.
Какие чувства испытал П.Г. после этого визита и почему?
Какие чувства пришли к нему «Посещение матери Веры».
? Почему почувствовал себя «будто ограбленным»?
Почему Верина мать посмотрела ему прямо в зрачки долгим тягучим взглядом?
Окончательно разбитый, усталый, он решил уехать. И вдруг – как спасение, как нежданная радость – он увидел аллею, а в ее тени – школу, где учился. Он вошел в аллею, сел на скамейку, и вновь нахлынули воспоминания.
– Кто такой Сафонов, чем он занимается?
Какую характеристику Сафонову дает автор? Что узнаем о его внутреннем мире, душевном складе?
Проследим по тексту, с каким настроением идет Сафонов в город? Что помогает понять это настроение?
И вот он попадает в город. Конечно, город изменился, как изменился и сам герой. Итак, у героя два города: город детства и тот город, который встретил его через много лет.
Павел. Какой он?
умный
образованный
прославившийся
уверенный
вспыльчивый
успешный
приезд
встреча
воспоминания
раскаяние
Для Павла?
Для
Марии Петровны
расставание
– Кто такой Сафонов?
Откуда он возвращался?
Как случилось, что Сафонов оказался в родном городе
Какие чувства испытал Сафонов, оказавшись в родном городе?
А как раскрывает автор чувства Сафонова при встрече с Марией Петровной?
Подумайте, ребята, как бы вёл себя Сафонов в Москве, на заводе? И как он ведёт себя здесь с Марией Петровной?
А что хотела узнать Мария Петровна.? Что её интересует больше всего?
А какой учительницей была Мария Петровна? Какой её показывает автор?
Как вы называете таких учителей?
Какие слова вы бы нашли, чтобы ответить на поздравительную телеграмму Марии Петровны?
Мария Петровна
Старенькая худенькая женщина с болезненно-бледным лицом, ставшая с годами ещё более тонкой и хрупкой. Одинокая, живёт только школой, учениками. Своей семьи, своих детей нет.
Павел Георгиевич -преуспевающий, в меру самодовольный и самоуспокоенный человек
Воспоминания
Витька Снегирев
Вера
Первая любовь
Преданность друга
ПОВЕДЕНИЕ САФОНОВА
В Москве:
С Марией Петровной :
робеет;
уверенность;
напористость;
смущается, как ученик;
громко разговаривает;
не пожал руку;
работает конструктором;
просит разрешения
может вспылить;
закурить;
становится Пашей
Павел Георгиевич
Как отнеслась учительница к визиту Сафонова? Какие чувства испытывает Павел, оставшись один в комнате учителя?
Почему на настойчивые вопросы о том, пишут ли ей бывшие ученики, навещают ли ее, М.П. отвечает уклончиво и все время переводит разговор на другое? Что говорит об этом Сафонов?
Какие чувства владеют П.Г. в этот момент?
прозрение
Простите
стыд
чувство вины
раскаяние.
Павел Сафонов
Известный конструктор
Успешный
Уставший от известности
Самоуспокоенный
благополучный
Испытывает чувство стыда
Осознает вину перед близкими
Чувствует мучительное раскаяние
«внешние события»
Встреча с городом детства
В домике Витьки Снегирёва, друга детства
Посещение матери Веры, любимой девушки
У старенькой учительницы
«внутренние события»
«…почувствовал себя экскурсантом в этом городе»
«едкое чувство горечи и какого-то обмана»
«тоскливо, одиноко, досадно… будто ограбленный»
«стыд, ненависть к себе… непроходящее чувство вины
Почему?
ПРОСТИТЕ НАС
Что мы видим за этими словами?
Странно:
почему мы так же,
как и перед
родителями, всякий раз чувствуем свою вину
перед учителями. И не за то вовсе, что было в
школе,- нет, а за то, что сталось с нами после.
В.Распутин
Говоря вас ,кого имеет в виду Сафонов?
–
Как вы понимаете слово «покаяние»?
– Когда человек просит прощение? Что он при этом чувствует?
– Кто испытывает стыд, вину в рассказе?
. У кого просит прощение Павел Георгиевич?
Охарактеризуйте образ Марии Петровны
Сколько в человеке ПАМЯТИ,
столько в нем и ЧЕЛОВЕКА.
В. Распутин
Приехав в родной город, Сафонов встречается с самим собой. Старенькая учительница и теперь преподала ему урок совести, чуткости, и он начинает видеть свою жизнь в истинном свете и переживает чувство мучительного стыда перед учительницей, которой они все, бывшие ученики, так многим обязаны. Встреча с учительницей обнажила в нем равнодушие к людям близким и к тем, кто воспитал его, вложил в него частицу своего сердечного тепла. Он осознал безнравственность забвения человека человеком и сформулировал свое прозрение в двух словах телеграммы: «Простите нас!».
Не растеряйте на своём жизненном пути добрые, чистые светлые чувства, порождённые родителями и учителями. Помните: нельзя забывать мать, Родину и учителей
А слова «Будь с каждым днём – о будь! – всё виноватей!» пусть тоже будут добрым напутствием на всю последующую жизнь. Пусть они тревожат ваши сердца, будят вашу совесть, взывают к памяти и благодарности.
Отношения между людьми складываются по-разному. Мы совершаем разные поступки: хорошие и плохие. Помогаем друг другу в делах, исполняем желания, выполняем просьбы. Но случается, лжём, не можем сделать обещанного, поступаем наперекор, ссоримся. Часто мы обижаем любимых людей, сгоряча говорим так, как совсем не думаем. Мы делаем человеку больно, и обижаем его, возможно, не замечая этого. Если он дорог нам, нужно постараться загладить свою вину, извиниться.
Кого из нас не обижали? Кто не обижал сам? Таких людей просто нет. Отличает нас друг от друга иное — умение или неумение прощать. «На обиженном воду возят» — в этой пословице показано негативное отношение к человеку, не способному забывать обиды. Да и самому обиженному тяжело носить в себе свою обиду. Поэтому стоит научиться прощать людей.
Все люди разные, с разными характерами и темпераментом. Каждый обижается, прощает и умеет просить прощения по-своему. Ранимые, чувствительные люди обижаются быстро. Даже мелочи, которые не стоят внимания, шутки они воспринимают серьёзно. Но так же быстро они умеют понять и простить обидчика, потому что тяжело переносят негативные эмоции. Людей же холодных, сухих, скупых на эмоции обидеть сложно. С одной стороны, это хорошо: они защищены от лишних переживаний. С другой стороны, такие люди сами могут сильно обидеть.
Умение просить прощения и прощать — признак сильной личности. Ведь это преодоление своего гнева и признание собственных ошибок.
Прощать обиды необходимо. Когда мы обижены, у нас испорчено настроение, нет улыбки на лице, понижен тонус. А в подавленном состоянии мы сами можем причинить боль. «Прости…». Иногда это слово способно утихомирить самые разыгравшиеся конфликты. Оно способно проникать в самые глубины нашей души, если оно было сказано с искренностью. «Прости»… Сказав это слово, мы словно освобождаемся от оков, которые были столь тягостны. От этого слова в нашей душе утихают все бури, замирают вьюги. И сердце словно оживает от обыденности и печали.
Как научиться прощать? Нужно хотя бы на минуту представить себя на месте обидчика. Ему тяжело, неприятно и обидно за то, что не принимают его извинений. Кроме того, не нужно забывать, что и мы не раз обижали кого-то, чувствовали тревогу, свою вину. Прощать нужно навсегда и от чистого сердца. Если это не так, то значит не было прощения. Если вспоминаешь обиду, то, значит, не простил. Не стоит, если прощаешь, ставить себе это в заслуги. Надо просто забыть.
В художественной литературе есть немало примеров, где звучит тема прощения. Например, в романе-эпопее Толстого «Война и мир». Болконский безумно влюбляется в Наташу Ростову, но что-то говорит ему, что их счастье невозможно. Наташа тоже любит Болконского, правда он её кажется сухим, разочарованным, одиноким, между тем как она сама энергичная, молодая, весёлая девушка. Наташа не понимает, зачем князь отложил их свадьбу на целый год. Этой отсрочкой он спровоцировал её измену. Гордость не позволяет Андрею простить Наташу, понять её. В разговоре с Пьером Болконский сказал: «Я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить, я не могу». Перед нами предстаёт жестокий эгоист. Болконский заставляет себя забыть о Наташе.
Иначе тема прощения отражена в романе «Герой нашего времени» Лермонтова. Вера играет большую роль в раскрытии характера Печорина. Вера — единственный человек, полностью понявший сущность Печорина, любящая его со всеми достоинствами и недостатками. Эту проницательность и верность чувству не мог не оценить и сам Печорин: «Она единственная женщина в мире, которую я не в силах был бы обмануть», — и только она одна вызывает настоящие и искренние чувства, хотя и мимолетные.
Чувства Веры настолько сильны, что она прощает все страдания, принесенные ей Печориным, продолжая любить его, зная, что они никогда не будут вместе. В образе Веры мы видим покорность, жертвенность, у нее нет ярко выраженного чувства собственного достоинства, она снова признается в любви Печорину после того, как он уже один раз ее оставил. Все это нужно было автору, чтобы показать эгоизм героя, его отношение к окружающим, боязнь потерять свободу — главное, по его мнению, в жизни.
Мне кажется, прощать нужно всё и всем, даже предательство друга. Обида и месть разрушают нас. Они могут быть сегодня убедительными, а завтра разрушительными. Вернее, они всегда такие. Приносят лишь минутное удовольствие. У нас нет права судить. Пусть всё рассудит жизнь. Ни к чему держать тяжёлые мысли в сердце. Там должны селиться только светлые, благородные чувства. Прощение – это великодушие. Давайте будем великодушными, и, возможно, мир станет добрее!
Тема памяти в рассказе Ю. В. Бондарева «Простите нас!»
«Школьные годы чудесные», — поется в одной очень хорошей
песне. Но эти «чудесные» годы быстро пролетают, иногда не оставляя в памяти
бывших учеников абсолютно никакого следа. Такая ситуация сложилась и в
рассказе Ю. В. Бондарева «Простите нас!».
Павел Георгиевич Сафонов — известный конструктор, который «с годами привык
к известности», более того, «даже немного устал от нее». Вихрь забот служебных
и семейных, «ранний успех», «удовлетворение» от собственных достижений
заслонили собой воспоминания о школьных годах. И только возвращаясь из
санатория, этот человек вдруг понял, как давно он не был «в родном своем
степном городишке», не видел школьных друзей, на заходил в школу.
Город, в котором он вырос, неузнаваемо изменился: он был «точно заново
заселен, заново выстроен». Павел Георгиевич растерянно бродил по знакомым
с детства местам и не находил прежних строений, старых улиц: город «совсем
не помнил и не знал Павла Георгиевича». И герой Бондарева почему-то почувствовал
себя обиженным и обкраденным, «будто жестоко и зло обманули его, отняли
что-то, чего нельзя было отнимать».
Вспоминает Сафонов друга детства Витьку Снегирева — «первую мальчишескую
преданность», Веру — «первую любовь, незавершенную и трогательную…»
и никак не может смириться с тем, что эти люди существуют такими лишь
в его памяти. Но память эта не подпитывалась новыми впечатлениями: Павел
Георгиевич не знал, что семья Витьки давно уже перебралась в Свердловск,
а сам он стал директором завода. Не знал герой рассказа и того, что его
«первая любовь» так и не вернулась с войны.
Но самое жестокое разочарование постигает конструктора во время визита
к старой учительнице математики. Сафонов приходит к Марии Петровне лишь
потому, что случайно вспомнил еще одного человека, которого он знает в
этом «чужом» городе. Да и вспомнил он старую одинокую женщину, когда забрел
в школьный двор и заметил «красный огонек, пробивающийся меж ветвей» акации.
И тогда же масса воспоминаний «одолела» Павла Георгиевича: он был любимцем
Марии Петровны, которая прочила ему великое будущее, а он даже не подумал
о ней.
В гостях у учительницы «знаменитый ученик» незаметно для самого себя осознает,
что ни один из ее любимых учеников так и не навестил ее за все эти годы.
Все те, кто успешно живет и трудится, так же как и Сафонов, не вспомнили,
что в чем-то своим благополучием они обязаны этой женщине.
И все эти знаменитые конструкторы, директора заводов и прочие успешные
личности должны быть благодарны человеку, воспитавшему их, должны помнить
и заботиться о нем. Тогда не придется так сожалеть о прошлом и приносить
извинения в письменном виде.
Простите нас
Автор: Бондарев Ю.В.
Юрий Бондарев. «Простите нас!»
Южный экспресс задержался здесь не более пяти минут. Павел Георгиевич долго стоял на безлюдной платформе и слушал горячую трескотню кузнечиков за насыпью степного разъезда.
После духоты вагона, утомительных дорожных разговоров в накуренном купе за полночным преферансом, ненужных знакомств, после надоедливого поскрипывания полок Павла Георгиевича охватила неправдоподобная тишина, казалось, совсем как в детстве.
Он не без удовольствия сел на чемодан, перекинул плащ через плечо и сидел так, оглядываясь со счастливым облегчением. Хотя по роду своей профессии ему не так много приходилось ездить, он непонятно почему любил нефтяной запах шпал, гудки паровозов, спешащий перестук колес, мотание из стороны в сторону последней площадки, где в руке кондуктора мелькал выцветший свернутый флажок, теплый ветер от бегущих вагонов — все это будило смутное желание к движению, к перемене мест.
Иногда в Москве, до глубокой ночи засиживаясь над чертежами, он подымал голову, глядя в распахнутое в тополя окно, и, задумавшись, подолгу слушал, как вкрадчиво над спящим городом перекликались на вокзалах ночные поезда. Порой гудки мешали ему, будоражили его, и отчего-то тогда вспоминалась вечереющая степь с пыльным закатом над темными стогами, и, подхваченный волнением, он бросал работу, на цыпочках, чтобы не разбудить жену, уходил из дому, бродил по пустынным и тихим улицам.
Павел Георгиевич Сафонов работал на большом заводе конструктором, был известен, с годами привык к этой известности и, казалось, даже немного устал от нее, как порой устают люди, когда к ним рано приходит успех и удовлетворение. В этом году Сафонов, утомленный сложной зимней работой, был в санатории на Южном берегу Крыма. Ослепительно-солнечный юг с его острой, сухой жарой, неестественно экзотическими пальмами на бульварах, прокаленный песок пляжа, купание и процедурное лежание под теплым йодистым дуновением моря, весь санаторный режим располагали к безделью, одолевала курортная лень, и мысли в эту жару тоже были притупленные, ленивые, и хотелось быстрее в Москву, к осенним дождям, к мокрому асфальту, к блеску фонарей в лужах.
Южный экспресс, на котором Сафонов возвращался из санатория, мчал его по знакомым местам, где Павел Георгиевич родился, вырос, где он не был много лет. Утром, глядя в овлажненные окна тамбура на прохладную степь, Сафонов с какой-то грустной обостренностью вспоминал то, что уже было полузабыто: вот он, мальчишка, в грязной сатиновой рубашке, с цыпками на руках, бежит по этой ледяной от росы степи, бежит вслед за поездом неизвестно куда, и отяжелевшая от влаги трава хлещет его по коленям, приятно холодит ноги… Сколько тогда ему было лет? Порой ясно чудилось, будто вместе с Верой он идет по лунным косякам на Шахтинском холме, внятно и резко пахнет из низин полынью, и потрескавшиеся, обветренные губы Веры тоже пахнут полынью. Воспоминания возвращали его в давний прожитый (а может быть, непрожитый) мир, говорили, напоминали, что ему уже за сорок и что не так много сделано в его жизни, где давно, отмеченная прочными вехами, первая молодость прошла.
И вдруг его непреодолимо потянуло побывать в родном своем степном городке: побродить по нему, почитать афиши на заборах, увидеть старые названия улиц, узнать, что изменилось в нем за многие годы, непременно встретить знакомых школьных лет, таких далеких, словно их и не было. Ему страстно захотелось посидеть с другом юности Витькой Снегиревым где-нибудь в летнем кафе, под тентом, за холодным пивом, вспомнить то наивное, давнее и милое, что уже никогда не повторится, но что все-таки было когда-то в его жизни.
И хотя это желание победило, Павел Георгиевич с ироническим видом потер нос (в свои годы он иногда подтрунивал над собственными желаниями), вошел в купе, где все спали, подумал еще раз, уложил чемодан, взял плащ и, к удивлению заспанного проводника, бесшумно подметающего в коридоре, сошел на маленьком разъезде этим ранним августовским утром. Он сошел не на вокзале в городе, а именно здесь, чтобы дойти до города пешком.
Южный экспресс с жаркими от зари стеклами, с запыленными занавесками тронулся, полетели вдоль насыпи бумажки, поднятые ветром, и ушел быстро; дымки почти беззвучного паровоза таяли среди сиренево стекленеющего неба далеко на западе, все стихло.
Только у самой насыпи неумолчно звенели, трещали в неестественной тишине кузнечики.
Сидя на чемодане, Сафонов не без волнения выкурил папиросу, подумал: «Необычайно хорошо!» — и с наслаждением вдохнул на полную грудь зябкий и чистый, как ключевая вода, воздух. Степь, по-летнему пестрая, в этот спокойный час утра тепло и ало краснела за холмами на востоке. Там, в эту пылающую, мнилось, бесконечность пылила вдали по косогору грузовая машина, и, четко вырезанные по красному, проступали терриконики, дальние силуэты водонапорной башни, оазисы беленьких домов, острые верхушки тополей.
С насыпи Павел Георгиевич не торопясь спустился в степь, как в чашу, полную еще сырой прохлады; тугой волной обдавало горьковатым запахом полыни. И пока он выбрался на дорогу, колени его стали влажными от росы, на плащ, на брюки нацеплялись репейники, чемодан облепили мокрые лепестки.
Он шагал по дороге, приятно утопая ботинками в мягкой пыли, затем сорвал прутик с молодой липкой кожицей; по-мальчишески сбивая росу, ударил им по головке какого-то фиолетового цветка у обочины (название которого в детстве знал, но теперь забыл). Из глубины цветка неожиданно поднялся сонный золотистый шмель, весь в намокшей пыльце, и тяжело, сердито прогудел мимо.
— Ишь ты! — сказал Павел Георгиевич, провожая его веселым взглядом. — Прости, если потревожил…
Когда Сафонов вошел в родной городок, окраины встретили его длинными, через всю дорогу, тенями от старых тополей; кое-где в садах подымался синеватый самоварный дымок, ветви обогретых солнцем яблонь свешивались через заборы. Сафонов шел, помахивая прутиком, глубоко вдыхал запах садовой свежести, этот смолистый самоварный дымок — эти запахи, эти тени от тополей напоминали детство, голубятню, игры в Чапаева, сокрушительные набеги на чужие сады, — как давно это было! Да было ли?
Весь день он ходил по городу и не узнавал его. И город не узнавал Сафонова. Старинный степной этот городок был точно заново заселен, заново выстроен; комфортабельно блещущий зеркальными витринами центр его кишел пестрой, куда-то спешащей через перекрестки толпой, милиционеры, с шоколадно опаленными солнцем лицами, в белых кителях, заученно-щегольски взмахивая палочками, регулировали движение; разомлевшие, потные люди стояли на троллейбусных остановках в пятнистой тени акаций, везде продавали газированную воду, как в Москве, как на улице Горького… А раньше тут зевали от жары, лениво покрикивали краснолицые, бородатые мороженщики в передниках, похожие на дворников, и залитые зноем улицы были безлюдны, накалены, только собаки лежали в прохладе крылец, дремали, высунув языки, и в белой запыленной полыни стонали куры.
Он четыре раза не спеша проходил по той улице, где родился и где прежде стоял его низенький глинобитный домик. Теперь на этом месте был бульвар, молодой, свежий, с песчаными аллеями, исполосованный тенями, солнечными пятнами. И этот бульвар, которого никогда не было, совсем не помнил и не знал детства Павла Георгиевича, не знал, как здесь он неуклюже поцеловал у несуществующей сейчас калитки Веру, и она, странно потрогав пальцами свои губы, откинув голову, сказала с беспомощной растерянностью: «Теперь на всю жизнь, да?»
Сафонов сел на скамью, долго оглядывал бульвар с томительно замирающим сердцем. Ничего не осталось от прежнего, от его детства, ничего не осталось… И было обидно, непонятно это, будто жестоко и зло обманули его, отняли что-то у него, чего нельзя было отнимать.
Но где сейчас Витька Снегирев, где Вера? Витька — первая мальчишеская преданность, Вера, как говорят, — первая любовь, мучительная и трогательная, с записками в школе, с мягко падающим снегом на крыльцо, с первым неумелым поцелуем, который он помнил…
Павел Георгиевич посмотрел на детские коляски, на малышей в белых панамах, ползающих среди песка, на загорелого парня в безрукавке, угловатую, как подросток, девушку с веточкой акации в зубах, совсем незнакомых, медленно идущих по аллее бульвара, и поднялся, каким-то постаревшим движением перекинул плащ через руку. Он почему-то почувствовал себя экскурсантом в этом городе.
Но его вдруг потянуло на Садовую, там, на этой окраинной улице, густо заросшей деревьями, жил в том мире детства Витька Снегирев, а на углу, возле аптеки, в маленьком доме, — Вера. Он хотел что-нибудь узнать о них: «Что с ними? Как они?»
Садовая улица была прежней, седые акации вперемежку с тополями, разросшиеся вдоль забора, переплелись над ней, образовали над всей улицей зеленый темный шалаш, и мохнатыми гусеницами валялись на тротуаре тополиные сережки, как тогда, в детстве. Сафонов глядел по сторонам на эти милые с детства, затененные листвой одноэтажные дома, на слабо поблескивающие стекла летних террас, пышно увитые плющом, и жадно искал здесь старое, знакомое, неповторимое.
«Вот он, домик… Витьки Снегирева! Да, да! Дом N_5». Этот номер с фонарем едва виден был сквозь плотные ветви деревьев, и Павел Георгиевич даже удивленно улыбнулся, сдвинул шляпу на затылок. И, тут же почувствовав мгновенную нерешительность, поднялся на ступеньки старенького, скрипучего крыльца, нагретого солнцем; запахло сухим деревом.
Его встретила пожилая женщина. Он не знал ее. «Нет, Снегиревы здесь после войны не живут, уехали все. Может, запамятовала, но вроде бы они в Свердловске. Кажись, сын у них — директор завода. Два года назад в отпуск приезжал. А вы кто будете, гражданин? Сродственник им или как?»
Павел Георгиевич, слушая, снял шляпу, теребил ее в руках; наконец, поняв все, досадливо пробормотал невнятные слова: «Да, дальний родственник» — и с едким чувством горечи и какого-то обмана тихо спустился с крыльца.
Куда идти? И все-таки он не терял еще надежды найти кого-либо, узнать о ком-нибудь, он хорошо помнил, не выпускал из памяти островерхую крышу аптеки в дальнем конце улицы и рядом домик под тополями, где когда-то жила Вера.
Однако к этому дому, видневшемуся за вывеской аптеки, он подходил с такой опаской, робостью, с таким внезапно поднявшимся в нем волнением, что пришлось остановиться на углу под тополями, справиться со сбившимся дыханием. Неужели он еще любил ее? Не понимал, что владело им, женатым и семейным человеком, — возможно, мгновенное чувство острого сожаления, что все получилось как-то не так, возможно, воспоминания о тех первых ощущениях мелькнувшего давным-давно счастья.
Он вытер пот со лба, нажал кнопку звонка. И ждал, опять теребя пальцами шляпу, преодолевая неуверенность.
Постаревшая Верина мать (он тотчас узнал ее, но она не сразу узнала его: «Боже мой, Павлуша, ты ли это? Приехал, Павлик?»), нелепо суетясь и виновато извиняясь за беспорядок в комнате, усадила его на диван и стала слишком поспешно расспрашивать и одновременно говорить, что «мы слышали, все знаем, как ты далеко пошел», а он, едва понимая ее, с нетерпением ожидая, когда она кончит задавать вопросы, спросил наконец запнувшимся голосом:
— А где Вера?.. Где она?
— Ве-ера? — Она странно посмотрела на него. — Вера? — повторила она тише и отвернулась, подняла руку, точно загораживая лицо.
Ему стало душно.
— Где она? — почти шепотом повторил он.
— Разве ты не знаешь, Павлуша? Нет Веры… Нет Веры… Она ведь на войне санитаркой…
— Не может быть, — растерянно и глухо сказал Сафонов.
Потом он помнил: Верина мать, провожая его, все смотрела ему, казалось, в самые зрачки текучим, задумчивым взглядом и повторяла грустно:
— Как жаль, как жаль!.. Вы вместе росли…
Сафонов ощущал себя окончательно разбитым. Он теперь не знал, куда идти, кого искать, и совсем бесцельно зашел в летнее кафе на углу. Было жарко и все так же душно, не хотелось есть, но, когда подошел официант, он заказал две бутылки пива, долго сидел в шуме, бестолковом говоре под теневым зонтиком, устало глядя на город, весь зеленеющий акациями, южный по своей белой и солнечной красоте и почему-то чужой ему сейчас.
И было тоскливо, одиноко, досадно; и, не допив пиво, чувствуя раздражение, неудовлетворенность, он неожиданно для самого себя расплатился и не без последнего упорства пошел снова бродить по городу со слабой надеждой.
Но он так никого и не встретил. А в десятом часу вечера, вконец усталый и будто ограбленный, он направился в сторону вокзала, вышел на 1-ю Пристанционную. В тихих сумерках зажигались фонари, неподвижно зажелтели в пролете улицы, от садов резко и свежо потянуло прохладой, загорелся свет в домах, за забором на террасе заиграла радиола. По шоссе в сторону городского парка с шелестом проносились уже освещенные, как зеленые аквариумы, троллейбусы; на углу зыбко переливалась неоновыми зигзагами реклама кинотеатра.
В этом городе никто не знал его. Только Верина мать…
Павел Георгиевич подошел к троллейбусной остановке, надел плащ, поднял голову и внезапно в проеме улицы увидел свою школу — четырехэтажная, с темными окнами, она стояла, как и тогда… Она не изменилась. Она была прежней, как в детстве, как много лет назад.
Он несколько минут, не отрываясь, смотрел на темный силуэт школы, затем, точно кем-то подталкиваемый, отчаянно махнул рукой, вошел в пустынный чернеющий школьный парк… И с радостным утомлением сел под старой акацией, возле которой когда-то на переменах играли в фанты. Это бывало весной, когда земля еще приятно отдавала сыростью!.. Он ощупал скамью, погладил ствол акации и засмеялся, как будто он встретил очень давнего знакомого, до боли доброго, совсем не изменявшегося знакомого, который все знал о Павле Георгиевиче, и Павел Георгиевич все знал о нем…
Неужели он когда-то сидел за партой? Неужели когда-то, во время весенних экзаменов, был над школой глухой гром и майский ливень обрушился на город с веселой яростью первой грозы? И прошел с бурным плеском в асфальт, с шумом дождевых струй по ветвям, со звоном в водосточных трубах, с фиолетовыми над мокрыми домами молниями… И тогда хотелось бросить экзамены, бежать вместе с мальчишками под этим веселым теплым дождем и, задрав штаны, болтать ногами в парных лужах, которые еще пузырились, но в них уже отражалось посветлевшее небо.
«Да, ведь это было!» Он представил все ярко и, с волнением и любопытством опять посмотрев на темное здание школы, вдруг заметил справа, в сырой темноте парка под густыми акациями, красный огонек, пробивающийся меж ветвей. Неужели Мария Петровна?.. Здесь жила Мария Петровна, его учительница по математике, как же он сразу о ней не подумал, не вспомнил! Всегда он был ее любимцем, она пророчила ему блестящее математическое будущее…
И, вскочив со скамьи, Сафонов зашагал по аллее в глубину парка, а когда близко увидел маленький домик под деревьями, тусклый свет в окне, задернутом красной занавеской, он даже задыхался. Сколько лет они не виделись! Здесь ли она теперь? Жива ли? Что с ней? Как много было связано с этим именем «Мария Петровна»!..
И Сафонов осторожно, сдерживая дыхание, взошел на крыльцо. Он хотел постучать — дверь оказалась открытой, он вошел в неосвещенную переднюю, пахнущую керосином. Под дверью в комнату лежала щель света.
Сафонов постучал. Ответа не последовало.
Сафонов в растерянности нажал на запертую дверь и тут только понял: в доме никого не было. И тогда, усмехнувшись над самим собой, послушав, как в пустой, должно быть, комнате играло радио, Сафонов ощупью в темной передней пошел к выходу. Он задел за что-то плечом, с грохотом упало ведро. Павел Георгиевич машинально наклонился, хотел поднять это ведро и выронил шляпу, с сердцем выругавшись: «Че-ерт возьми совсем!..»
— Кто там? — послышалось за его спиной.
Павел Георгиевич выпрямился, полуобернулся. В освещенном проеме двери стояла невысокая худенькая женщина, и он сразу, еще не различив лица, узнал ее…
— Мария Петровна, — тихо и зовуще сказал Павел Георгиевич, — вы меня узнаете?
— Входите, — сказала она тем вежливым, строгим голосом, каким, очевидно, обращалась к родителям своих учеников, когда те приходили «поговорить».
Павел Георгиевич вошел, опустив руки, и, глядя в близоруко прищуренные глаза своей учительницы, повторил:
— Вы не узнаете? Мария Петровна, это я…
Она несколько секунд всматривалась в него снизу вверх, он видел ее болезненно-бледное, состарившееся, будто источенное лицо, и в эту минуту, сдерживая жалость, отметил про себя, как сильно она изменилась, стала еще более тонкий, хрупкой, только седые волосы были коротко и знакомо подстрижены.
— Паша Сафонов… Паша? — проговорила она почти испуганно, и Павлу Георгиевичу показалось, что лицо ее задрожало. — Садись, пожалуйста… Прости, у меня кавардак… Садись, пожалуйста, вот сюда. К столу, Паша… Ты приехал?
— Да, да, я сейчас, я сейчас! — обрадованно заговорил Сафонов, с неловкостью вешая плащ, шляпу на вешалку, где виднелось одинокое пальто Марии Петровны. И, вешая, не понимал, не знал, почему это он, взрослый, солидный человек, робел, краснел, как школьник, как в те годы.
Он хотел пожать Марии Петровне руку, но сдержался и не пожал, как не жмут при встрече руку матери, и сейчас же потянулся за папиросами и, вынув коробку, спросил совсем стеснительно:
— Можно?
Они сели за стол. Мария Петровна с непонятной настороженностью, с неверием, улыбаясь ему своими близорукими глазами, быстро повторяла:
— Ну вот, Паша, ты приехал… не узнать. Ты в командировку, по делам?
— Я проездом, Мария Петровна, — ответил он и не сказал, что отдыхал на юге, о чем говорить было, наверно, легкомысленно и неудобно.
— Мы сейчас с тобой чай… Подожди, подожди, мы сейчас чай. — И она встала и внезапно снова, как бы обессиленно, села, положив тонкие руки на стол, неверяще улыбнулась. — Да, да, Паша… Совсем не ожидала. Вот Паша Сафонов…
— Мария Петровна, чай не надо, — смущенно проговорил он. — Я только что поужинал…
Пить чай ему не хотелось; хотелось ему только вот так сидеть за столом, смотреть на Марию Петровну, говорить, спрашивать… Но Мария Петровна, вроде не слушая его, взяла чайник, движения ее показались ему стесненными.
— Я сейчас, Паша… Прости, что я называю тебя так. Ты ведь теперь…
Она не договорила, вышла на кухню, и тут, приходя в себя, Павел Георгиевич вздохнул освобожденно, провел ладонью по лбу, огляделся. Она была, как и до войны, одинока и жила в той же маленькой комнатке с одним окном в сад. Все было по-прежнему: стол, кровать, цветной коврик на стене, какая-то вышивка на тумбочке, широкий вместительный шкаф, набитый книгами; посреди стола — чернильница, стопка тетрадей, сбоку — красный, аккуратно отточенный карандаш. В этой комнатке он был лишь один раз. Его вызвала Мария Петровна и хмурилась, говорила с ним строго: кажется, тогда он сделал прыгающую чернильницу и поставил ее на стол преподавательнице немецкого языка. Сейчас Сафонов просто не поверил: пропасть времени лежала между прежним Пашкой и настоящим Павлом Георгиевичем, конструктором, вот в эту минуту не без смущения сидящим за этим столом.
Вошла Мария Петровна с чайником, весело сказала:
— Все готово! Ну, Паша, рассказывай о себе, что ты, как? А впрочем, я многое о тебе знаю. Из газет, статьи, книгу твою читала. Ты женился? — поспешно спросила она.
— Да, Мария Петровна, — ответил Сафонов.
Она подозрительно-ласково посмотрела на него.
— Счастлив?
— Как будто, Мария Петровна. У меня сын.
Она, точно не расслышав, сейчас же сказала:
— Ну хорошо! А как работа? Над чем работаешь?
— Над новой конструкцией, Мария Петровна.
— Ну и как? Удачно?
— Пока не знаю. Знаете что, Мария Петровна, давайте говорить о прошлом, о школе…
Мария Петровна покачала головой, проговорила задумчиво:
— Я хорошо помню ваш класс. Довоенный класс. Это были озорные, способные мальчишки. И хорошо помню твою дружбу с Витей Снегиревым.
— А помните, Мария Петровна, как вы мне ставили «плохо» по алгебре? В седьмом классе, кажется…
— Да. За то, что ты не делал домашних заданий, надеялся, что кривая вывезет. А математика прекрасно тебе давалась. Но ты был ленив.
— Мария Петровна, а помните, я устроил систему шпаргалок?
— Это то изобретение, когда шпаргалка двигалась по ниточке между партами?
— Да! — Павел Георгиевич засмеялся. — А прыгающая чернильница? Нет, сейчас бы я до такой штуки не додумался. Помню: сидел ночь, ломал голову, высчитывал мощность пружинки, чтоб чернильница подпрыгнула именно в тот момент, когда преподаватель макнет ручку.
Мария Петровна прищурилась, словно сдерживая улыбку.
— А я хорошо помню другое; как ты, Паша, стоял вот перед этим столом…
Она не договорила, налила в чашки чай, взяла ложечку, задумалась и спросила:
— Ты помнишь Мишу Шехтера?
— Ну конечно! Завидовал ему! Мы в классе зачитывали его сочинения: «Образ Татьяны», «Горе от ума». У меня ничего не получалось.
— Он стал журналистом, — медленно проговорила Мария Петровна. — Ездит по всей стране, за границу, Часто читаю его статьи. И часто вспоминаю…
— Он заезжал?
— Нет.
— Да, — сказал Сафонов. — Разлетелись… Я слышал, Витька Снегирев — директор завода на Урале. Не думал! Игнатцев Сенька — начальник главка, слышали? Я его встречал в Москве. Солидный, не узнать. А он не заезжал?
— Что? — спросила Мария Петровна и, опустив глаза, тихонько кивнула: — Ты пей чай, Паша…
— Мария Петровна, а кто заходил к вам, кого вы встречали еще из нашего класса? — возбужденно спросил Сафонов. — Гришу Самойлова видели? Артист. Помните, он корчил рожи, а вы ему сказали, что у него способности? Занятный был парень.
— Я его видела только в кино, Паша.
— Я тоже. Неужели не приезжал?
Мария Петровна не ответила, она, наклонив голову, мешала ложечкой в чашечке, и он увидел на ее пальце неотмывшееся чернильное пятно, перевел взгляд на ее источенное лицо и с какой-то внезапной жалостью, с любовью увидел морщины вокруг ее губ, ее тонкую, слабую шею, коротко подстриженные, сплошь белые волосы, и что-то больно, тоскливо сжалось у Павла Георгиевича в груди. Он подумал, что, если бы она умерла, он не знал бы этого. И не знали бы другие…
— Мария Петровна, — еле слышным голосом повторил Сафонов, — Витя Снегирев, значит, не был у вас? Кажется, он в прошлом году заезжал сюда.
Она сидела, по-прежнему наклонив голову, и только замедлила движение ложечки в чашке.
— Нет, не был…
— А кто был?
— Что? Ты, пожалуйста, пей чай. Остынет.
— Мария Петровна, а интересно, кто-нибудь пишет вам? Помните, был Володя Бойков, Нина Винокурова? Боря Гмыря? Что-нибудь знаете о них?
Мария Петровна, опять не ответив, оглянулась на окно, там чернел сад, сквозь деревья пульсирующе замелькал свет проходившего троллейбуса.
— Нет, Паша, — сказала она. — Ко мне часто заходит Коля Сибирцев. Он работает на шахте. У него неудачно сложилась жизнь. Он часто заходит.
Сафонов смутно помнил Колю Сибирцева. Этот парень был, кажется, тихий, робкий, ничем не приметный, никакими особыми способностями не отличался, и Павел Георгиевич едва-едва представил его лицо.
— Плохо помню его, — пожав плечами, сказал он. — Забыл!
— Очень плохо, — не то насмешливо, не то осуждающе проговорила Мария Петровна.
Они помолчали. Но от этих последних слов «очень плохо» Сафонову стало не по себе, он понял двойной их смысл. В наступившей тишине он придвинул чашку, неловко потянулся за сахаром и увидел, что Мария Петровна ищущим, долгим взглядом смотрит на книжный шкаф. Он тоже посмотрел и заметил в первом ряду знакомый корешок своей последней книги по самолетостроению.
— Мария Петровна, — тихо и полувопросительно проговорил он.
— Что, Паша?
— У вас, Мария Петровна, моя книга? — проговорил вполголоса Сафонов и тотчас замолчал, вспомнив, что эту книгу он не присылал ей.
— Да, я читала.
Тогда он встал, вынул из шкафа свою книгу «Конструкция самолетов», полистал и, чувствуя, что лицо его начинает жарко гореть, проговорил сконфуженно, с глупой готовностью:
— Мария Петровна, я вам надпишу. Разрешите?..
Неожиданно из книги выпал маленький листок, он торопливо поднял его, ясно увидел свой портрет, вырезанный из газеты, и ошеломленно оглянулся на Марию Петровну, — она мешала ложечкой и очень быстро говорила:
— Неплохая” книга… Прочитала с интересом. А это из «Правды», Паша. Когда я увидела, я дала тебе телеграмму.
Он так же поспешно, точно скрывая нечто порочащее его, неприятное, спрятал листок в книгу и, охваченный стыдом и ненавистью к себе, теперь отчетливо и хорошо вспомнил, что он действительно получил телеграмму два года назад среди кучи других поздравительных телеграмм и не ответил на нее, хотя ответил на другие.
Сафонов неясно помнил, что написал на книге, но хорошо помнил, как они прощались: он как-то стыдливо снял свой роскошный плащ, который висел рядом с потертым пальто старой учительницы, и с непроходящим ощущением вины поклонился. Она зажгла в передней свет, вышла проводить.
Он молчал. Мария Петровна, тоже помолчав, вдруг спросила робко:
— Скажи, Паша, хоть капелька моей доли есть в твоей работе? Хоть что-нибудь…
— Мария Петровна, что вы говорите? — в замешательстве забормотал он. — Если бы не вы!..
Она посмотрела ему в глаза, сказала вздрагивающим голосом:
— Ты думаешь, я не рада? Какой гость был у меня! Ты думаешь, я не скажу об этом завтра своим ученикам?.. Иди, Паша, больших успехов тебе. Будь счастлив…
Они простились. Он быстро пошел по дорожке ночного сада. И не выдержал, оглянулся. Дверь передней была еще распахнута, и в темный парк падал желтый косяк света. Мария Петровна стояла на крыльце, и худенькая, неподвижная фигурка ее отчетливо чернела в проеме двери.
Всю дорогу до Москвы Сафонов не мог успокоиться, переживал чувство жгучего, невыносимого стыда. Он думал о Витьке Снегиреве, о Шехтере, о Самойлове — о всех, с кем долгие годы учился когда-то, и хотелось ему достать их адреса, написать им гневные, уничтожающие письма. Но он не знал их адресов. Потом он хотел написать Марии Петровне длинное извинительное письмо, но с ужасом и отчаянием подумал, что не знает номера ее дома.
На большой станции Сафонов, хмурый, взволнованный, вышел из вагона. Он зашел на почту и, поколебавшись, дал телеграмму на адрес школы, на имя Марии Петровны. В телеграмме этой было два слова:
«Простите нас».
Знаменитая поговорка гласит: “Умение прощать – свойство сильных. Слабые не прощают”. Что же может дать нам силу простить? Человеку свойственно злиться и обижаться, если кто-то нам причинил боль или вред.
Как правило, мы помним все оскорбительные действия людей, которые заставили нас почувствовать себя неуютно. Прощение же есть акт преодоления чувств обиды и мести к человеку, который сделал нам больно.
Прощение есть добродетель, но люди воспринимают это по-разному. Некоторые считают, что определённые действия простительны, а другие – нет. Некоторые думают, что раз они прощены, то это позволяет совершать свои злые деяния неоднократно. Прощение является субъективным, и сам акт прощения может иметь много значений. Приняв извинения, мы можем помочь людям измениться, тем самым избавив их от желания совершать жестокие поступки по отношению к другим людям.
Мы все делаем ошибки. Поэтому, когда мы научимся прощать, мы сможем научиться просить прощения, когда сами наломаем дров. Кроме того, если мы научимся прощать других, то мы сможем простить и себя. Таким образом, сила прощения поможет нам избавиться от чувства вины. Когда мы не можем простить себя, со временем мы поймём, что другие нас простили, и скорее всего, мы почувствуем себя намного лучше.
Прощение помогает нам чувствовать себя свободнее, и помогает избавиться от обид, которые занимают наш ум и сердце, и лишают нас душевного спокойствия. Прощение – это способ самореализации. Люди, которые умеют прощать, гораздо отзывчивее и удовлетворённее, чем те, кто держит обиду на других и развивает чувство враждебности. Чувство тоски – это результат борьбы, плохого отношения и войны, в некоторых случаях. Те, кто прощает, помогают создавать позитивную энергию на этой планете.
Теперь, давайте рассмотрим пример: террорист, который убивает сотни невинных людей. Разве он заслужил прощение? Такие люди убивают других во имя религии, и считают это способом познания Бога. Чудовищные акты такого рода не заслуживают милосердия и прощения. Хотя есть те люди, которые считают, что нужно прощать даже тех, кто совершает преступления против человечества.
Когда причиняют боль и предают наиболее близкие вам люди, это труднее всего простить. Иногда, определяют насколько легко простить по степени предательства. Чем больше мы прощаем, тем труднее нам сдержать себя от того, чтобы отомстить обидчику. Но наши обиды должны влиять только на отношение к человеку, и ни в коем случае не причинять ему боль. Умение прощать даёт нам ощущение свободы, и заставляет нас меньше страдать и меньше чувствовать боль.
Урок внеклассного чтения в 7 классе
«Наставникам, хранящим юность нашу…»
(по рассказу Юрия Бондарева «Простите нас»)
Подготовила
учитель русского языка и литературы
Орлова Людмила Анатольевна
МОУ «Средняя общеобразовательная школа с углубленным изучением отдельных предметов № 30» го Саранск
Саранск 2010
Тема: «Наставникам, хранящим юность нашу».
Цели: ввести в круг чтения учеников произведения о школе, учителях;
формировать навыки анализа художественного текста с выявлением мотивов поведения героя;
содействовать обретению учащимися через литературное произведение нравственных знаний о памяти, долге, совести, благодарности, формированию нравственных ориентиров;
продолжить работу над созданием эйдос-конспекта на основе анализа текста.
Оборудование: портрет Ю.Бондарева, фрагменты текста рассказа.
Оформление доски: Тема –
Эпиграф: Наставникам, хранившим юность нашу,
Всем честию, и мертвым и живым,
К устам подъяв признательную чашу,
Не помня зла, за благо воздадим. (А.Пушкин)
Ход урока.
Вступительное слово.
Ребята, во вступлении к нашему уроку я хочу сказать о времени. О быстротекущем времени. Оно летит, заставляя нас успевать, приноравливаться. Поверьте мне – с каждым годом оно летит все быстрее и быстрее. И когда-нибудь человек испытывает потребность сбавить шаг, остановиться. И оглянуться. И спросить себя: куда путь держу? Не сбился ли с пути? Следую я тем ориентирам, к которым направляли меня мои наставники?
– Как вы понимаете слово наставник? Кто может быть наставником для человека?
(Родитель, учитель, любой человек, направляющий, наставляющий на жизненном пути.)
Наш урок сегодня по рассказу Ю.Бондарева «Простите нас» (Запись темы)
Эпиграфом к уроку взяты слова Пушкина (чтение учеником) недаром. Когда-то Пушкин обращался к директору лицея, учителю и наставнику лицеистов Энгельгардту с такими словами (записано на боковой доске): «Приятно мне думать, что, увидя в книге Ваших воспоминаний и мое имя между именами молодых людей, обязанных Вам счастливейшими годами жизни их, Вы скажете: «В Лицее не было неблагодарных».
– А мы с вами всегда ли благодарны? Всегда ли вы благодарны тем, кто учит вас, наставляет, воспитывает, вкладывает в вас душу – своим наставникам – школьным учителям? Об этом задумываешься, когда читаешь рассказ Бондарева «Простите нас».
Беседа по рассказу.
1. Текст рассказа прочитан нами заранее, у вас на столах фрагменты, вторая его часть. В ходе работы вы можете строить цепочку из слов анализа произведения или из слов текста, т.е. составлять оборотную сторону ЭК.
2. Представьте главного героя.
(Павел Георгиевич Сафонов – инженер-конструктор большого завода, известный, уважаемый человек, привыкший к своей известности и славе.
3. Как оказался этот преуспевающий человек, столичный житель, в безвестном маленьком степном городке?
(Это был город его детства, в котором не осталось его
http://infertility.su/about/testimonials/ кроме центра эко в екатеринбурге.
Страницы: 1 2 3
Знаменитая поговорка гласит: «Умение прощать – свойство сильных. Слабые не прощают». Что же может дать нам силу простить? Человеку свойственно злиться и обижаться, если кто-то нам причинил боль или вред.
Как правило, мы помним все оскорбительные действия людей, которые заставили нас почувствовать себя неуютно. Прощение же есть акт преодоления чувств обиды и мести к человеку, который сделал нам больно.
Прощение есть добродетель, но люди воспринимают это по-разному. Некоторые считают, что определённые действия простительны, а другие – нет. Некоторые думают, что раз они прощены, то это позволяет совершать свои злые деяния неоднократно. Прощение является субъективным, и сам акт прощения может иметь много значений. Приняв извинения, мы можем помочь людям измениться, тем самым избавив их от желания совершать жестокие поступки по отношению к другим людям.
Мы все делаем ошибки. Поэтому, когда мы научимся прощать, мы сможем научиться просить прощения, когда сами наломаем дров. Кроме того, если мы научимся прощать других, то мы сможем простить и себя. Таким образом, сила прощения поможет нам избавиться от чувства вины. Когда мы не можем простить себя, со временем мы поймём, что другие нас простили, и скорее всего, мы почувствуем себя намного лучше.
Прощение помогает нам чувствовать себя свободнее, и помогает избавиться от обид, которые занимают наш ум и сердце, и лишают нас душевного спокойствия. Прощение – это способ самореализации. Люди, которые умеют прощать, гораздо отзывчивее и удовлетворённее, чем те, кто держит обиду на других и развивает чувство враждебности. Чувство тоски – это результат борьбы, плохого отношения и войны, в некоторых случаях. Те, кто прощает, помогают создавать позитивную энергию на этой планете.
Теперь, давайте рассмотрим пример: террорист, который убивает сотни невинных людей. Разве он заслужил прощение? Такие люди убивают других во имя религии, и считают это способом познания Бога. Чудовищные акты такого рода не заслуживают милосердия и прощения. Хотя есть те люди, которые считают, что нужно прощать даже тех, кто совершает преступления против человечества.
Когда причиняют боль и предают наиболее близкие вам люди, это труднее всего простить. Иногда, определяют насколько легко простить по степени предательства. Чем больше мы прощаем, тем труднее нам сдержать себя от того, чтобы отомстить обидчику. Но наши обиды должны влиять только на отношение к человеку, и ни в коем случае не причинять ему боль. Умение прощать даёт нам ощущение свободы, и заставляет нас меньше страдать и меньше чувствовать боль.
Сочинение на тему “Прости нас,Чабдар”
Ответы:
Одно из последних произведений Ч. Айтматова – повесть “Ранние журавли”.
Суровые годы Великой Отечественной войны. Далекий киргизский аил. Мужчины – на фронте.
Герои повести – дети, ученики 6-7 классов. Лучшие, сильнейшие из них должны
поднять заброшенные поля, дать хлеб фронту, семьям. И дети глубоко понимают это. Писатель преклоняется перед мужеством этих скромных сельских ребят. Они вырастают буквально на наших глазах, становятся витязями.
“Первым был славный витязь Султанмурат. Пусть не самый старший,
пятнадцать шло уже годов. Но за ум и за храбрость командиром назначен был
он, сын Бекбая Султанмурат. А отец его, самый лучший из всех отцов, был в
то время в походе далеком, на большой войне. Своего боевого коня Чабдара он оставил ему, Султанмурату. Еще братец малый у Султанмурата – Аджимурат. Очень любил он братца, хотя тот, случалось, и досаждал ему. А еще тайно любил Султанмурат красавицу Мырзангуль-бийкеч. Прекрасней всех улыбка у Мырзангуль-бийкеч. А стройна была, как туркестанский тополь, а лицом бела, как снег, а глаза – как костры на горе темной ночью…
Вторым витязем был славный Анатай-батыр. Самый старший в отряде, почти шестнадцати лет. Он ничем никому не уступал, разве ростом чуть-чуть. Зато силой наделен был самой большой. Конь у него, как подобает батыру, прозывался Октору – гнедая стрела! Отец Анатая тоже был на большой войне, в далеком походе. И любил Анатай, тоже тайно, ту же красавицу луноликую – Мырзангуль-бийкеч.
Третьим витязем был милый юноша Эркинбек-батыр. Самый старший в семье. Друг хороший и верный. Печально вздыхал он, бывало, и плакал украдкой. Отец его смертью храбрых погиб в том походе далеком, защищая Москву. Конь боевой Эркинбека, как подобало батыру, прозывался Акбайпак-кулюк, что означало скакун в белых носках!
А четвертым батыром был Эргеш-батыр. Тоже друг и товарищ. Пятнадцати
лет. Свое мнение высказывать он любил, в споры вступал. Но в деле надежным был человеком. Отец его тоже на большой войне, в походе далеком. Конь Эргеша, как подобало батыру, прозывался Алтым-туяк – золотое копыто!
Среди этих батыров был еще пятый батыр – Кубаткул-батыр! Тоже
пятнадцати лет, тоже самый старший в семье. Отец Кубаткула в том походе
далеком, в той большой войне погиб смертью геройской в белорусских лесах.
Кубаткул неутомимый трудяга был. И очень любил, как всякий батыр, своего
боевого коня Жибекжала – шелкогривого скакуна! ”
“Плечики их щуплые”, “головы их на тонких шеях”, лошаденки их –
“исхудалые клячи”, но они воистину витязи, идущие в места далекие,
безлюдные – в Аксайское урочище – на подвиг: “На Аксай, на Аксай пашню
орать, как только снег сойдет! На Аксай, на Аксай плугом, как только земля
задышит! ”
Тяжко трудятся юные пахари: и голодно, и холодно; рыскают вокруг
бандиты, конокрады посягают на жизнь мальчишек, уводят лошадей. И все же светлая радость, уверенность в том, что все невзгоды будут преодолены, наполняют мужеством их сердца.
Юные плугари напоминают писателю ранних журавлей, поднявшихся ввысь. “В чистом, беспредельно синем и беспредельно бездонном небесном просторе летели, медленно кружась, перестраиваясь на ходу, перекликаясь, журавли…
– Ранние журавли – хорошая примета! – крикнул Султанмурат Анатаю… –
Урожай, урожай будет!.. -А журавли плыли, купаясь в голубизне неба, плыли
не спеша, кружась на плавно колышущихся крыльях, перекликаясь то сдержанно, то многоголосо, все разом, и снова в их рядах наступало спокойствие”.
Автор – Козляковская Людмила Васильевна,
учитель русского языка и литературы МОУ СОШ № 54
г.Брянска, заслуженный учитель РФ
Урок – размышление
«Ю. Бондарев. Рассказ «Простите нас!»
Оборудование урока
1. Выставка книг Ю. Бондарева.
2. Плакат на выставке: «Художественная литература не может
материально изменить мир, но она может изменить отношение людей к
собственной жизни и жизни общества.» (Ю. Бондарев.)
3. Эпиграф (запись закрыта).
Сколько в человеке ПАМЯТИ,
столько в нем и ЧЕЛОВЕКА.
В. Распутин, писатель
Таблица (заполняется по ходу урока).
5. Схема (заполняется по ходу урока).
Фонограмма звука идущего поезда.
Иллюстрации (рисунки учащихся).
Ход урока
Вступительное слово о жизни и творчестве Ю. Бондарева (кратко).
Подготовка к восприятию.
Почти во всех произведениях Бондарева отразились впечатления детства, так глубоко запавшие в душу. Память постепенно возвращала его в «наивную пору счастливых удивлений, смутного восторга и первой любви», к тем переживаниям, каких он «позднее, уже зрелым человеком, никогда не испытывал так чисто и пронзительно» (музыкальное сопровождение).
Память… В ней могут оказаться стертыми имена, события, встречи с людьми. Но наступают моменты, когда вдруг голос памяти властно позовет человека, захлестнет, как волна, поднимет уснувшие чувства. И тогда уже никуда не убежать, никуда не деться от этого голоса потревоженной памяти.
Так случилось и с героем рассказа Ю. Бондарева – Павлом Георгиевичем Сафоновым.
III. Чтение текста учителем под фонограмму с записью звука идущего поезда («Места, по которым мчал…») И Павел Георгиевич решил выйти на разъезде перед городом и пройтись пешком.
– Почему он решил выйти? («И вдруг его непреодолимо…).
IV. Анализ текста.
– Автор сразу знакомит нас с героем, рассказывает, кто такой Сафонов, чем он занимается?
Какую характеристику Сафонову дает автор? Что узнаем о его внутреннем мире, душевном складе?
Проследим по тексту, с каким настроением идет Сафонов в город? Что помогает понять это настроение? («С насыпи П.Г. спустился в степь…»).
И вот он попадает в город. Конечно, город изменился, как изменился и сам герой. Итак, у героя два города: город детства и тот город, который встретил его через много лет.
V. Проверка домашнего задания (по вариантам).
Устное словесное рисование. «Два города». – Рисунки учащихся.
VI. Размышление над текстом и по теме урока.
Передайте впечатления Сафонова от встречи с городом. Заполнение таблицы,
Почему он почувствовал себя экскурсантом?
Назовите три встречи героя с близкими людьми. Чтение эпизода «У Витьки Снегирева».
Какие чувства испытал П.Г. после этого визита и почему?
В мире детства, к которому так захотелось прикоснуться П.Г., был еще близкий человек – девушка, которая была его первой любовью, – Вера. Чтение или пересказ эпизода «Посещение матери Веры».
Какие чувства пришли к нему? Почему почувствовал себя «будто ограбленным»?
Почему Верина мать посмотрела ему прямо в зрачки долгим тягучим взглядом? (Для нее встреча с Пашей – память о погибшей дочери. Эта память священна, но писатель заставляет нас подумать, что помнить надо и о живых).
Окончательно разбитый, усталый, он решил уехать. И вдруг – как спасение, как нежданная радость – он увидел аллею, а в ее тени – школу, где учился. Он вошел в аллею, сел на скамейку, и вновь нахлынули воспоминания.
Чтение учителем у рисунка (аллея, школа, домик учительницы).
Звучит музыкальное сопровождение. («Он представил себя все ярко… с этим именем Мария Петровна»).
Чтение в ролях эпизода «У старой учительницы».
Задание перед прослушиванием сцены.
«Деловая игра».
– Вы – режиссеры. Представьте себе, что эту сцену нужно снять для кинофильма.
Как будет выглядеть герои в этой сцене?
Что выражают их лица?
Какие детали, помогающие понять смысл этой сцены, вы показали бы крупным планом (Пальто, учительницы, чернильное пятно на пальце, скромность обстановки комнаты…)?
После чтения сцены.
– Что вы испытали, слушая эту сцену?
– Передайте внутреннее состояние Сафонова во время встречи с учительницей. Почему он испытывает стыд?
– Был ли Сафонов хорошим человеком до этих встреч?
– Что изменили в нем эти встречи, и особенно, встреча с учительницей? (заполнение схемы).
– Каким поступком Сафонов выразил своё прозрение?
– Какой Сафонов вам ближе и почему?
VIII. Заключительное слово учителя
Приехав в родной город, Сафонов встречается с самим собой, таким, каким он стал сейчас – преуспевающим, в меру самодовольным и самоуспокоенным человеком. Старенькая учительница и теперь преподала ему урок совести, чуткости, и он начинает видеть свою жизнь в истинном свете и переживает чувство мучительного стыда перед учительницей, которой они все, бывшие ученики, так многим обязаны. Сафонов был неплохим человеком, но встреча с учительницей обнажила в нем равнодушие к людям близким и к тем, кто воспитал его, вложил в него частицу своего сердечного тепла. И он познал безнравственность забвения человека человеком и сформулировал свое прозрение в двух словах телеграммы: «Простите нас!».
IX. Выбор эпиграфа.
Сколько в ЧЕЛОВЕКЕ ПАМЯТИ, столько в нем и ЧЕЛОВЕКА.
В. Распутин, писатель
Память противостоит уничтожающей силе времени… В этом величайшее нравственное значение памяти,
Д.С. Лихачев, академик
Все на земле стирается, все, кроме памяти.
И.Васильев, писатель