Уклад жизни цыган поражает своей нищетой. Уже в начале поэмы рассказывается, как старик дожидается дочь на скудный ужин. Сомнению поддаются и свободолюбивые настроения кочевого народа.
Восхваляемая свобода в любви на деле оказывается простой распущенностью, примитивностью. Родная мать Земфиры бросает ее, сбегая с новым мужчиной. Но девушка не винит мать, ведь тоже ради страсти готова на все. Но ее сердце не постоянно. Она с легкостью влюбляется в Алеко – и так же легко изменяет ему с молодым цыганом. Земфира намекает мужу о своей неверности в песне. Алеко горько переживает измену жены.
В цивилизованном обществе такой поступок женщины осудили бы. Поэтому герой хоть и отрицает то общество, но не может избавиться от его предрассудков. Да и к тому же, Алеко – эгоист, ищущий свободу только для себя. Ему не приятна мысль о том, что другие тоже имеют право на свободу. Выследив любовников, главный герой вначале убивает молодого цыгана, а потом и саму Земфиру. Женщина остается непреклонной даже в такой момент и говорит, что все равно любит цыгана. Алеко только кажется романтическим героем, на самом деле он простой эгоист, убегающий от властей. Автор указывает, что за какое-то преступление героя преследовали.
Юноша охвачен страстью к юной цыганке, но любит ли он ее по-настоящему? Без раздумий он убивает жену-изменщицу в порыве ущемленной гордости и жалости к себе.
Идея поэмы заключается в разоблачении романтических идеалов. Поддается сомнению даже само понятие свободы. Пушкин ищет себя нового в этом произведении, но пока не находит. Хотя уже виден путь поэта от романтизма к реализму в творчестве.
«Цыганы» не стали самой популярной поэмой талантливого автора в России, но зато вдохновили других писателей и композиторов. Так, Мериме пишет «Кармен», где явно улавливается связь его героини с Земфирой. Песня, которая входит в поэму «Птичка Божия не знает», была переложена на музыку.
Пушкин писал не только стихи и романы, он писал и поэмы. Одной из очень известных и является поэма «Цыгане». Главный герой этой поэмы — молодой человек, выросший в богатой европейской стране, но так и не нашедший там свободы. Все моральные нормы, законы, традиции и устои кажутся ему преградой к свободе всего мира, кажутся нелепыми и сковывающими душу таких орлов свободы, как он сам.
В один прекрасный день Алеко встречает цыганку Земфиру, в которую влюбляется с первого взгляда. Земфира же отвечает ему взаимностью. Она провожает своего возлюбленного к себе в табор цыган, где они и начинают вместе жить. Живя с любимым, Земфира, как и читатель, узнаёт, что её мужа преследует закон, что он скрывается от властей.
Алеко — очень страстный человек, он не просто любит и ценит Земфиру, она для него заменяет весь мир. Ему вообще никто не нужен, кроме неё одной, так сильно он её любит и ценит. При всём при этом, он считает, что женские сердца любят, шутя, игриво, в отличие от мужских, которые страдают при любви, отдают все свои соки для поддержания страсти и для того, чтобы объект симпатии был счастлив. Тут же читатель узнаёт и о том, что Алеко — очень мстительный человек, который не прощает своих врагов и обидчиков. Он готов убить спящего врага, настолько он злой и жестокий человек. Для многих это является доказательством и его бесчестия, ведь даже в самые ужасные войны находились люди, которые никогда бы не убили своих врагов в спящем положении.
Чтобы обеспечивать себе и своей женщине жизнь, Алеко выступает в таборе с медведем перед публикой. Он полностью отвык от жизни городской, приноровился к табору и полюбил его душой. Земфира говорит, что Алеко хочет свободы лишь для себя, а не для всех людей, что его борьба за свободу во всём мире — это лишь борьба за свободу для себя, эгоистичная борьба.
Вскоре у них рождается ребёнок, но чувства Земфиры начинают остывать, она больше не находит Алеко таким прекрасным мужчиной, каким его считала до свадьбы — теперь она действительно узнала, каков молодой бунтарь на самом деле. Заканчивается поэма тем, что Земфира изменяет Алеко с другим цыганом, зная о том, какой её муж ревнивый. Алеко, узнав про измену, убивает и любовника, и саму Земфиру, за что его исключают из табора, оставив в поле одного, как брошенную птицу. Алеко очень гордый человек, и он никогда бы не попросил прощения у табора, чтобы его оставили. Да и какая ему жизнь теперь без человека, бывши ему всем миром. Но если Алеко действительно так любил Земфиру, убил бы он её?
Поэма «Цыганы»
Время создания поэмы «Цыганы»
Поэма начата в 1823 году, закончена в 1824 в южной ссылке.
Конфликт поэмы «Цыганы»
Основной конфликт поэмы «Цыганы» заключается в противостоянии представлений о жизни двух миров — мира города, цивилизации и мира кочевой первобытности, не обременённой сложными условиями выживания. Цивилизация даёт человеку определённую стабильность и внешнее многообразие жизни, но в значительной мере уменьшает изначальную свободу человека сложными правилами — не только написанными законами, но и ритуалами, выйти за пределы которых тоже фактически нельзя.
Жизнь цыган в поэме незамысловата и ненапряжённа, количество событий в ней на единицу времени существенно меньше. Простая кочевая жизнь на лоне природы с минимальными затратами сил на выживание (вокруг цивилизованные соседи, готовые платить за цыганскую экзотику) предъявляет минимальные требования к ответственности каждого члена такого сообщества.
Мотив бегства Алеко из города и приход к цыганам
Алеко бежит из города, потому что для его пылкого сердца с мощными страстями непереносима жизнь в искусственных ограничениях, где всё проникнуто фальшью и лицемерием и где суть человека скрывается, драпируется множеством условностей. Он понимает, что со своей искренностью обречён на непонимание и гонение в мире, полном обмана и роскоши, которая во все времена являлась синонимом душевной пустоты. Говоря предельно коротко, Алеко выбирает содержание, презрев форму.
Вольность цыган. Несвобода человека в цивилизованном обществе
Вольность цыган обеспечена тем, что они востребованы цивилизованными соседями. Песнями, плясками и играми цыгане зарабатывают себе на пропитание, поэтому эти стороны жизни так хорошо у них развиты. В противном случае им пришлось бы серьёзно заниматься скотоводством и тщательно беречься от нападения таких же соседей, что потребовало бы создания военной организации и жёсткой дисциплины, которой на самом деле отличались все кочевые народы.
Пушкин, конечно, говорил несколько об ином. Он использовал экзотических тогда в России цыган для того» чтобы высказать мысль о том, что нельзя гармонию и мечту о Золотом веке искать в прошлом. Несмотря на кажущуюся бесконфликтность и простоту нравов, та жизнь тоже была полна разочарований, а желанная воля одного становилась причиной драмы для другого.
Ещё больше Пушкин критиковал современное ему цивилизованное общество. Он хорошо понимал, что люди в нём за мнимые внешние блага отдают даже свободу излить свои чувства и вообще теряют себя, будучи вынужденными сложными ритуалами обставлять почти каждое их проявление. Это предвосхищение гоголевских личин, сросшихся намертво с человеком.
Он также понимал, что роскошь цивилизованного мира неизбежно несёт цепи, в которые человек заковывает себя сам, а цыганская вольность столь же неизбежно подразумевает собой бедность.
Цыгане гораздо более цельны, потому что их немудрёные желания не сковываются правилами и законами, а реализуются сразу же. Минусом же можно считать невысокий уровень сознания таких людей, который не позволяет управлять своими желаниями, вследствие чего они примитивны и чреваты конфликтами. То есть дело в отсутствии сознательной общественной дисциплины у цыган. У цивилизованных народов такая дисциплина присутствует, но только снаружи — в виде законов. Идеально же было бы совместить внутреннюю дисциплину чувств с внешней свободой.
Роль лирического отступления о луне
Когда Пушкин писал о луне, «зашедшей в туманы» и «неверном свете» чуть брезжущих звёзд, он хотел показать этим мутное состояние Души проснувшегося Алеко, её затемнённость. Описание природы выступает здесь косвенным описанием творящегося внутри героя.
Художественная роль образа Мариулы, жены Старого цыгана, в конфликте и композиции поэмы
Образ Мариулы, конечно, создан не случайно. Появление этого персонажа в рассказе Старика задаёт определённую хронологическую глубину, вектор повествованию, показывает неслучайность происходящего с главными героями, типизирует конкретное событие. И вместе с этим показывает Пушкина знатоком человеческих душ, потому что он фактически даёт нам понять, что Земфира выполняет родовую программу, заложенную матерью.
Надо заметить, что решение Старика — не мстить — показывает диаметрально противоположный избранному Алеко путь решения проблемы, то есть этот вставной сюжет имеет большое значение для лучшего определения различия правил цивилизованного и дикого мира. И он ярко показывает вместе с тем, что и отношения внутри этого дикого мира тоже далеки от совершенных, и свобода цыган имеет свою оборотную сторону.
Авторская позиция в поэме
Пушкин жёстко критикует современное ему общество и ставит мысленный эксперимент, погружая человека из этого общества в среду дикой вольности. И отвечает: в приволье цыган тоже нет подлинного счастья. Поэтому стремится к ни к чему не обязывающему кочевому образу жизни также бессмысленно.
Художественный смысл заключительной сцены. Роль эпилога
Заключительная сцена — символическая демонстрация того, как одинок остался Алеко со своей раздвоенностью — как брошенная телега посреди степи. Не дом, но бесплодное место — вот что в душе у этого человека.
Эпилог привязывает историю к реальному времени и месту. Люди могут жить совершенно по-разному. Могущественная Россия громила турок, цыгане мирно кочевали по степи. Смыслы существования их были совершенно различны, хоть и осуществлялись одновременно. Связывало эти два столь разных мира только то, что и там, и там нет спасения от судьбы и роковых страстей.
сочинения и рефераты
Сочинение А. С. Пушкин Цыганы
А.С.Пушкин – гениальнейший поэт, создатель сотен великолепных произведений. Одним из таких произведений является поэма Цыганы.
С первых страниц поэмы, написанной в стихотворной форме, читателю представляется быт цыган, образ их жизни. Затем автор повествует об одном из таборов. Главные герои поэмы – старик, его дочь Земфира и Алеко. В одну из ночей старик ждет свою дочь Земфиру, которая любит гулять одна вечерами. Она возвращается не одна.
По степи юноша спешит
Земфира говорит, что это Алеко, его преследует закон , и он хочет быть цыганом. Земфира добавляет, что будет отныне подругой Алеко. Старик и таль принимают юношу, и он становится почти, что одним из них. Но несмотря на простор, волю и красавицу, которая рядом с ним, Алеко всегда печален и задумчив. Однажды Земфира спрашивает Алеко, не тоскует ли тот об оставленной им родине, о близких. Алеко отвечает, что ему чужда неволя душных городов.
Проходит два года, Алеко постепенно привыкает к бытию цыганскому — он даже водит по селеньям на цепи зверя, а Земфира обходит смотрящих на медведя – с просьбой дать денег.
Центральное место занимает в поэме одна из ночей; Земфира качает люльку и поет песню:
Старый муж, грозный муж,
Режь меня, жги меня:
Я тверда, не боюсь
Ни ножа, ни огня.
Далее она поет, что полюбила другого свежего и молодого, вместе с которым они смеются над сединой Алеко. На просьбу мужа не петь эту песню Земфира отвечает отказом. Старик же говорит, что это старинная песня, ведь ее пела еще Мариула, мать Земфиры, когда качала маленькую дочь. Ночью Земфира будит отца, говоря, что Алеко рыдает во сне и зовет Земфиру. Она признается отцу, что любовь Алеко ей опостылела…
Как – то раз, оставшись одни, заводят беседу о чувстве любви старик отец и Алеко. Алеко с грустью вспоминает счастливые минуты былой любви. В ответ старик рассказывает свою собственную историю. Он повествует о матери Земфиры, которая любила старика только год. А однажды, когда они повстречали чужой табор, Мариула, бросив дочь и мужа уходит с чужаками. С тех пор старик жил один и ему никто не был нужен более. Алеко удивляется — почему же старик некогда не убил свою жену? И слышит в ответ, что у цыган не принято быть мстительным, каждый волен, жить своей жизнью.
Однажды ночью Алеко просыпается, и видит, что Земфиры нет рядом. Он идет по следу, и видя молодого цыгана и свою жену, втыкает в цыгана нож, а когда тот начинает истекать кровью, убивает и свою жену. Утром, пробудившиеся цыгане застают Алеко, сидящего на камне перед трупами. Цыгане хоронят мертвых, а после старик говорит Алеко:
Ты не рожден для дикой доли,
Ты для себя лишь хочешь воли;
Ужасен нам твой будет глас –
Мы робки и добры душою,
Ты зол и смел – оставь же нас,
Прости, да будет мир с тобою.
С этими словами табор уходит.
В эпилоге поэме Цыганы А.С.Пушкин сетует на то, что:
И всюду страсти роковые,
И от судеб защиты нет.
Этими строчками завершается поэма.
Любое распространение авторских текстов в зоне интернет или
использование их для извлечения коммерческой выгоды запрещено.
Сочинение по поэме Александра Сергеевича ПушкинА “Цыганы”.
Александр Сергеевич Пушкин – великий поэт и писатель, все его произведения любимы читателями вот уже нескольких поколений. Он бережно и трепетно относился к историческому наследию своей Родины, не раз прославлял их в своих произведениях. В своей поэме “Цыганы” А. С. Пушкин показал нам насколько разные эти “два мира” и насколько велико их противостояние друг другу. Первый мир – это цивилизованное, правильное общество. Второй мир – это мир кочевников-цыган,
их быт и культура остаются неизменными вот уже много веков.
Главный герой поэмы “Цыганы” – Алеко. Он, как и многие представители этого общества, обладает стремлением к жизни, твердым характером, смиренно чтит и уважает обычаи цыган, верит в правильность их жизни. Герой привык не привязываться ни к богатству, ни к славе, ни к наслаждениям. Храбрый и мужественный – он глядел опасности в лицо и никогда не отступал. Но из-за этого всего, а возможно и из-за образа его жизни, Алеко не испытывал душевного спокойствия, мира с самим собой.
Его жизнь словно кочующее племя цыган, не находила своего постоянного
места и покоя. А. С. Пушкин пишет : ” … И жил, не признавая власти Судьбы коварной и слепой; Но боже, как играли страсти Его послушною душой!” Герой был уверен, что городская жизнь – это совсем нет то, что ему нужно, там он тем более не обретет своего счастья: “Когда бы ты воображала Неволю душных городов! Там люди, в кучах за оградой, Не дышат утренней прохладой, Ни вешним запахом лугов; Любви стыдятся, мысли гонят, Торгуют волею своей, Главы пред идолами клонят И просят денег да цепей”. В примечаниях же сам А. С. Пушкин пишет: “… привязанность к дикой вольности, обеспеченной бедностью… ; мужчины занимаются ремеслами, необходимыми для первых потребностей, торгуют лошадьми, возят медведей, обманывают и крадут, женщины промышляют ворожбой, пеньем и плясками”.
В поэме помимо Алеко представлены еще два основных героя – это старик и Земфира. Старик, отец цыганки Земфиры, представлен мудрым, справедливым, добрым человеком, гостеприимным и опытным. Земфира – его дочь свободная молодая цыганка, непоколебимая, независимая, сохранившая свои свободолюбивые качества, даже являясь женой Алеко.
Алеко преследовали власти, он хотел обрести свободу. Но вместе со свободой вольных цыган, он должен был принять и остальные их жизненные правила, в том числе и непостоянство местных девушек. Алеко сильно любил Земфиру, и из ревности погубил и ее, и ее нового избранника, подтвердив свою способность совершать преступления. Он неосознанно причинил боль и отцу Земфиры, беспокоясь лишь о собственных чувствах, отомстив за несправедливое отношение к себе. Главный герой искал свободы в неведомом ему краю, у цыган.
Но доказал лишь то, что никогда не станет таким как они, не изменится, тем самым продолжая преступать закон. Свободным он являлся только на словах. Живя среди нового общества, его стала одолевать тоска по всем тем принципам, что были сложены в его стране, – поэтому не понял сущность Земфиры и убил ее и нового избранника цыганки.
Сочинение А. С. Пушкин Цыганы
А.С.Пушкин – гениальнейший поэт, создатель сотен великолепных произведений. Одним из таких произведений является поэма Цыганы.
С первых страниц поэмы, написанной в стихотворной форме, читателю представляется быт цыган, образ их жизни. Затем автор повествует об одном из таборов. Главные герои поэмы – старик, его дочь Земфира и Алеко. В одну из ночей старик ждет свою дочь Земфиру, которая любит гулять одна вечерами. Она возвращается не одна.
… За нею следом
По степи юноша спешит
Земфира говорит, что это Алеко, его преследует закон , и он хочет быть цыганом. Земфира добавляет, что будет отныне подругой Алеко. Старик и таль принимают юношу, и он становится почти, что одним из них. Но несмотря на простор, волю и красавицу, которая рядом с ним, Алеко всегда печален и задумчив. Однажды Земфира спрашивает Алеко, не тоскует ли тот об оставленной им родине, о близких. Алеко отвечает, что ему чужда неволя душных городов.
Проходит два года, Алеко постепенно привыкает к бытию цыганскому – он даже водит по селеньям на цепи зверя, а Земфира обходит смотрящих на медведя – с просьбой дать денег.
Центральное место занимает в поэме одна из ночей; Земфира качает люльку и поет песню:
Старый муж, грозный муж,
Режь меня, жги меня:
Я тверда, не боюсь
Ни ножа, ни огня.
Далее она поет, что полюбила другого свежего и молодого, вместе с которым они смеются над сединой Алеко. На просьбу мужа не петь эту песню Земфира отвечает отказом. Старик же говорит, что это старинная песня, ведь ее пела еще Мариула, мать Земфиры, когда качала маленькую дочь. Ночью Земфира будит отца, говоря, что Алеко рыдает во сне и зовет Земфиру. Она признается отцу, что любовь Алеко ей опостылела…
Как – то раз, оставшись одни, заводят беседу о чувстве любви старик отец и Алеко. Алеко с грустью вспоминает счастливые минуты былой любви. В ответ старик рассказывает свою собственную историю. Он повествует о матери Земфиры, которая любила старика только год. А однажды, когда они повстречали чужой табор, Мариула, бросив дочь и мужа уходит с чужаками. С тех пор старик жил один и ему никто не был нужен более. Алеко удивляется – почему же старик некогда не убил свою жену? И слышит в ответ, что у цыган не принято быть мстительным, каждый волен, жить своей жизнью.
Однажды ночью Алеко просыпается, и видит, что Земфиры нет рядом. Он идет по следу, и видя молодого цыгана и свою жену, втыкает в цыгана нож, а когда тот начинает истекать кровью, убивает и свою жену. Утром, пробудившиеся цыгане застают Алеко, сидящего на камне перед трупами. Цыгане хоронят мертвых, а после старик говорит Алеко:
Ты не рожден для дикой доли,
Ты для себя лишь хочешь воли;
Ужасен нам твой будет глас –
Мы робки и добры душою,
Ты зол и смел – оставь же нас,
Прости, да будет мир с тобою.
С этими словами табор уходит.
В эпилоге поэме Цыганы А.С.Пушкин сетует на то, что:
И всюду страсти роковые,
И от судеб защиты нет.
Этими строчками завершается поэма.
Алеко — преследуемый «законом» беглец от цивилизации с ее « несвободой », герой последней из цикла «байронических» поэм Пушкина, в которой до предела сгущены все (и без того заведомо неразрешимые) проблемы, какие ставит этот жанр.
А. хочет стать частью «дикого», естественного мира. Когда цыганка Земфира находит его среди пустынной степи, он следует за нею в табор, чтобы стать цыганом. Цыганы не против — их воля не знает запрета (здесь цепи предназначены исключительно для медведя), как не знает и постоянства. Мудрый старик, отец Земфиры, объясняет это новичку — один раз, другой («…не всегда мила свобода / Тому, кто к неге приучен»). Тот заранее согласен — ибо любит Зем-фиру, желает быть всегда с нею — и стать «вольным жителем мира», как «птичка Божия» не знать заботы и труда. Увы, он не догадывается, что цыганы свободны до конца; что при всей своей страстности они не ведают продолжительной, жаркой страсти, а значит, не знают и верности; что ему нужна свобода от чужого диктата, но он никогда не признает чужую свободу от себя самого. Прежде всего — свободу Земфиры любить, кого она захочет.
Так байронически-фрагментарный сюжет, распадающийся на короткие драматические отрывки, приближается к неизбежной кульминации любовного (и смыслового) конфликта. Пространствовав с любимой Земфирой два года, А. вдруг слышит ее намекающую песню: «Старый муж, грозный муж Я другого люблю…» Это — саморазоблачение, контрастно оттененное Земфириным ответом, последовательно-свободным: «ты сердиться волен».
Развязка близка; ее ничто остановить не в силах — даже третье (по литературно-фольклорному счету обязательно последнее) предупреждение старика. Узнав от Земфиры, что русский во сне страшно стонет и рыдает, он вызывает А. на разговор: вновь напоминает, что «здесь люди вольны», рассказывает поучительную историю о своей любви к матери Земфиры, Мариуле, ушедшей с цыганом из другого табора; все напрасно. Застав Земфиру с другим, А. убивает обоих. То есть вершит суд, возможный лишь там, где есть закон. Описав полный круг, действие возвращается в исходную точку — европеец, бежавший от закона на волю, сам судит волю по закону, им же и установленному. Чего же стоит свобода, не сулящая счастья? Чего же стоит цивилизация, от которой не скрыться — ибо она гнездится в самом человеке? А. не находит ответа — он остается совершенно один, отвергнутый (но неосужденный!) табором. В отличие от кавказского пленника из одноименной поэмы Пушкина, он не может вернуться и в «русское», европейское пространство, туда, где «Наш орел двуглавый/ Еще шумит минутной славой».
По закону жанра обстоятельства жизни героя соотнесены с обстоятельствами жизни автора (который и сам «милой Мариулы имя нежное твердил»). Связующим звеном между ними служит не только автобиографический эпилог, не только имя А., сквозь которое просвечивает имя самого Пушкина — Александр. Очень важно предание об Овидии, которое — опять-таки в воспитующих целях — рассказывает старик. Именно с Овидием, которого Рим изгнал из центра империи на северную окраину, в придунайские области, сравнивает себя Пушкин в стихах периода южной ссылки. Именно с Овидием, который среди вольного народа тосковал по империи, сравнивает А. старик. И все же черта, отделяющая внутренний мир автора от внутреннего мира героя, проведена отчетливо. Автор уже постиг, что «всюду страсти роковые / И от судеб защиты нет»; он опытнее и мудрее А.; он не столько рифмует свои переживания с чувствами героя, сколько холодно и жестко анализирует его душевный мир.
Фраза старика, обращенная к А., — «Смирися, гордый человек» — послужила отправной точкой для историософских построений «Пушкинской речи» Ф. М. Достоевского (1880); образ А. стал для Достоевского олицетворением индивидуалистического, богоборческого начала западноевропейской культуры; ему противостоит Татьяна Ларина, олицетворяющая смиренное начало русской соборности.
Осуществление этого основного композиционного принципа Пушкина мы находим в первом же большом завершенном творении Пушкина поры его начавшейся полной творческой зрелости, последнем произведении романтического цикла, уже стоящем на грани между романтизмом и реализмом, – поэме «Цыганы». «Цыганы», эта своеобразно драматизированная поэма, разбиты Пушкиным на одиннадцать отрывков- своего рода «явлений», – каждый из которых подчеркнуто (в буквальном смысле этого слова) «отбит» от предыдущего, отделен от него черточкой. Открывается поэма картиной привала цыганского табора (первый отрывок); во втором отрывке табор утром снимается с ночлега. Совершенно симметрично этому построены два последних отрывка. В предпоследнем – снова табор на ночном привале; в последнем – опять утро, и табор пускается в путь.
Для усиления этой параллельности начала и конца поэмы там и здесь повторно воспроизводятся некоторые характерные детали, близко (порой дословно) повторяются отдельные фразеологические обороты. В начале: «Цыганы шумною толпой по Бессарабии кочуют»; в конце: «Сказал – и шумною толпою поднялся табор кочевой». «Между колесами телег, полузавешанных коврами» и – «одна телега, убогим крытая ковром». Сходными штрихами рисуются и ночные пейзажи. В начале: «Но вот на табор кочевой нисходит сонное молчанье»; дальше – «степная тишина»; в конце: «Все тихо… спокойно все; поля молчат»; и там и здесь упоминаются, как характерная деталь молдавского степного пейзажа, курганы («за кургано и его в пустыне я нашла» – и «чуть по росе приметный след ведет за дальные курганы»). В то же время этот стройный и точный композиционный чертеж исполнен и большой содержательности, глубокого художественного смысла. Полная параллельность начала и конца поэмы, как и однообразие степного пейзажа – типической обстановке кочевого табора, – выражают бесхитростный и монотонный круговорот смиренного «цыганского бытья». Наряду с этим схожесть внешней ситуации резче подчеркивает контрастность образов и драматических положений.
Так, с тишиной и покоем мирной степной ночи в начале поэмы сливается, гармонически соотносится эпически величавая, мудрая и тихая, как все окружающее, фигура старика цыгана, представителя первобытнообщинного строя мирного кочевого племени – «смиренной вольности детей»:
* Спокойно всё: луна сияет
* Одна с небесной вышины,
* И тихий табор озаряет.
* В шатре одном старик не спит;
* Он перед углями сидит,
* Согретый их последним жаром,
* И в поле дальнее глядит,
* Ночным подернутое паром.
Наоборот, резко диссонирует в финале поэмы с той же ночной тишиной и покоем полностью контрастная старику цыгану фигура обуреваемого эгоистическими страстями, мятежного индивидуалиста, представителя «городской» собственнической цивилизации Алеко, который, «с криком» проснувшись ночью, не находит подле себя своей Земфиры:
* Все тихо – страх его объемлет
* По нем текут и жар, и хлад,
* Встает он, из шатра выходит,
* Вокруг телег ужасен бродит;
* Спокойно всё; поля молчат.
При этом контрастные образы старого цыгана и «молодого безумца» Алеко выступают тем выпуклее, рельефнее, пластичнее, что поэт ставит их в .композиционном отношении совершенно симметрично друг другу. В первой сцене старый цыган сперва один, затем появляется Земфира с «другом» (с Алеко), которого она нашла «за курганом». Алеко сперва один, затем «за курганом» находит Земфиру с ее новым другом. Тем разительнее полная противоположность их реакций: старый цыган, радостно приветствует мгновенное увлечение своей дочери; Алеко кроваво мстит за него. Конечно, старый цыган – отец, а Алеко – муж, но в данном случае это не имеет существенного значения, ибо читатель уже знает из рассказа самого старого цыгана (в восьмом отрывке), что с глубокой печалью, но без всякой злобы он пережил и совершенно аналогичную ситуацию: мать Земфиры Мариула, бросив мужа и ребенка, ушла такой же степной ночью к другому.
В то же время параллельные и вместе с тем глубоко контрастные начало и конец поэмы замечательно соотносятся, находятся в непосредственной органической связи с ее общим замыслом – с ее основной идейной концепцией. В зачине поэмы одинокий Алеко приходит в табор, в финале – табор уходит от Алеко, оказывающегося еще более – и на этот раз уже полностью по своей вине – мучительно и безнадежно одиноким.
П. А. Вяземский в статье о «Цыганах», появившейся вскоре после опубликования поэмы, о композиции ее писал: «Поэма «Цыганы» составлена из отдельных явлений, то описательных, то повествовательных, то драматических, не хранящих математической последовательности, но представляющих нравственное развитие, в котором части соглашены правильно и гармонически». Утверждение Вяземского о правильной и гармоничной согласованности между собой «отдельных явлений», отрывков поэмы, совершенно справедливо. Если мы последовательно рассмотрим, как сложена и развертывается поэма, мы легко убедимся, что каждый ее отрывок непосредственно связан с предыдущим и последующим, а все они представляют собой единое сочлененное и логически обусловленное целое.
Но, всматриваясь в композицию «Цыган», мы обнаруживаем в ней и прямо-таки «математический» расчет. Я подробно остановился на очень четком и точном гармоническом соответствии начала и конца поэмы, составляющем как бы ее периферию, окружность, линию ее внешнего обвода. Но с не меньшей точностью и четкостью Пушкиным композиционно установлен и «центр» поэмы. Исключительно важную и в сюжетном и в идейно-художественном отношении функцию несет в поэме песня Земфиры, в основу которой прямо положена народная цыганская хора – плясовая, хороводная песня.
Песня Земфиры является завязкой драматического конфликта между ней и Алеко, который и приводит вскоре к кровавой развязке. Причем песня совершенно соответствует сложившейся к этому времени ситуации в отношениях между героем и героиней («Я песню про тебя пою», – с задорной смелостью и даже прямым вызовом заявляет Земфира мужу), и поэтому то, что дальше происходит в поэме, представляет собой как бы драматическую реализацию, своего рода инсценировку песни. Недаром, пораженная кинжалом немилого ей «старого» и «грозного» мужа, Земфира умирает со словами, почти полностью повторяющими слова песни: «Умру любя» (в пёсйе – «Умираю любя»). Совпадение существует и между предшествующими кусками – Земфира: «Твои угрозы презираю», в песне: «Презираю тебя».
И все это отнюдь не внешний прием, а также полно глубокого и психологического и художественного смысла. Земфира, естественно, должна была крепко сжиться с этой песней, которая широко бытовала в ее народе, которую она слышала с самого раннего детства: по словам старого цыгана, мать, убаюкивая ее, пела эту песню над ее люлькой. Больше того, песня Земфиры является ключом к раскрытию ее характера. Песня Земфиры – это как бы сама Земфира. В словах песни, самым ритмом своим дающей замечательное представление и о соответствующей ей музыкальной мелодии – «диком напеве» подлинника, полностью раскрывается столь же дикий, неистово страстный, ни перед чем не останавливающийся, непримиримо смелый, героический в этой своей бесстрашной непримиримости характер вольной, как ветер, цыганки Земфиры. Мало того, в полном соответствии с песней Земфиры разработан в поэме и характер ее возлюбленного ‘(его имени Пушкин даже не дает – это действительно типовой образ пылкого и темпераментного цыганского юноши) – «молодого цыгана». В песне поется:
* Он свежее весны,
* Жарче летнего дня;
* Как он молод и смел!
* Как он любит меня!
Именно таким во всех своих чертах и предстает перед нами юный любовник Земфиры – неудержимо пылкий, бесстрашный, прекрасный в своей всепобеждающей «вешней» молодости (вспомним его нежно-страстный укор Земфире: «Как ты робко любишь») и «свежести» (вспомним слова самого Алекс: «Куда, красавец молодой…»); отсюда же и характеризующий его эпитет, данный в самом обозначении его как персонажа: «Молодой цыган». Всем сказанным определяется особое и чрезвычайно важное значение песни Земфиры в художественной структуре «Цыган».
Пушкин:
Цыганы
Поэма
начинается описанием вольного быта цыган. Затем рисуется картина ночного
табора. В одном из шатров не спит старик и “в поле темное глядят”:
ждет к ужину свою дочь Земфиру, которая “пошла гулять в пустынном
поле”, так как “привыкла к резвой воле”. Но вот она; за нею
следом По степи юноша спешит; Цыгану вовсе он неведом. : “Отец мой, – дева
говорит, – Веду я гостя; за курганом Его в пустыне я нашла И в табор на ночь
зазвала. Он хочет быть как мы цыганом; Его преследует закон, Но я ему подругой
буду. Его зовут Алеко – он Готов идти за мною всюду”. Старик принимает
юношу. Утром табор снимается и отправляется в путь: И стар и млад вослед идут;
Крик, шум, цыганские припевы, Медведя рев, его цепей: Нетерпеливое бряцанье,
Лохмотьев ярких пестрота, Детей и старцев нагота, Собак и лай и завыванье,
Волынки говор, скрыл телег, Всё скудно, дико, всё нестройно, Но всё так
живо-неспокойно, Так чуждо мертвых наших нег, Так чуждо этой жизни праздной, Как
песнь рабов однообразной! Однако, несмотря на простор и волю расстилающуюся
кругом, а также на то, что рядом черноокая красавица Земфира, Алеко печален. Он
не видит всех этих красот, великолепие жизни от него скрыто: Подобно птичке
беззаботной И он, изгнанник перелетный, Гнезда надежного не знал И ни к чему не
привыкал. Ему везде была дорога, Везде была ночлега сень, Проснувшись поутру;
свой день Он отдавал на волю бога, И жизни не могла тревога Смутить его
сердечну лень. Его порой волшебной славы Манила дальиая звезда; Нежданно
роскошь и забавы К нему являлись иногда – Над одинокой головою И гром нередко
грохотал; Но он беспечно под грозою И в вёдро ясное дремал. – И жил, не
признавая власти Судьбы коварной и слепой- Но боже! как играли страсти Его послушною
душой! С каким волнением кипели В его измученной груди! Давно ль, на долго ль
усмирели? Они проснутся: погоди! Земфира спрашивает Алеко, не жалеет ли он об
оставленной родине, о близких. Алеко отвечает, что ему не о чем жалеть – ему не
по душе “неволя душных городов”, где “люди, в кучах за оградой,
не дышут утренней прохладой, ни вешним запахом лугов; любви стыдятся, мысли
гонят, торгуют волею своей, главы пред идолами клонят и просят денег да
цепей”. Земфнра возражает, что “там огромные палаты, там разноцветные
ковры, там игры, шумные пиры, уборы дев там так богаты!” Алеко отвечает,
что она лучше всех этих дев, к тому же “где нет любви, там нет
веселий”. Старик, слышащий разговор, замечает, что “но не всегда мила
свобода тому, кто к неге приучен”, то есть, что не каждый человек готов
воспринять свободу. Он рассказывает преданье об одном “жителе
полудня”, который попал к ним в изгнаньс. Он был уже не молод, “имел
он песен дивный дар”, но “слаб и робок был, как дети”, “чужие
люди за него зверей и рыб ловили в сети”, к “заботам жизни
бедной” он так никогда и не привык, весь остаток дней он тосковал, да
“горьки слезы проливал”, а по смерти завещал свои останки увезти на
родину (речь идет об Овидии, древнеримском мыслителе и поэте). Алеко думает о
преходящести славы, о ее бренности – с одной стороны Рим, “певец любви,
певец богов”, а с другой- “цыгана дикого рассказ”.
Проходит два
года. Цыгане по-прежнему кочуют “мирною толпой”. Алеко постепенно
привыкает к “бытию цыганскому”. Он даже “с пеньем зверя водит (медведя),
Земфира поселян обходит и дань их вольную берет”. Старик, Алеко и Земфира
на ночлеге. Земфира качает люльку и поет песню: Старый муж, пюзный муж, Режь
меня, жги меня: Я тверда; не боюсь Ни ножа, ни огня. Ненавижу тебя, Презираю
тебя; Я другого люблю, Умираю любя. Алеко слышит и прерывает ее, говоря, что он
“диких песен не любит”. Земфира отвечает, что песню для себя поет, и
продолжает: Режь меня, жги меня; Не скажу ничего; Старый муж, пюзный муж, Не
узнаешь его. Он свежее весны, Жарче летнего дня; Как он молод и смел! Как он
любит меня! Как ласкала его Я в ночной тишине Как смеялись тогда Мы твоей
седине! Алеко вновь.просит Земфиру замолчать и добавляет, что понял, ее песню.
Земфира отвечает, что песня действительно про него, и уходит. Старик говорит,
что это старинная песня и что ее “певала Мариула (его жена, мать Земфиры),
перед огнем качая дочь”. Ночью Земфира будит старика, говорит, что Алеко
во сне рыдает, кричит, произносит “Земфира”. Старик замечает:
“Тебя он ищет и во сне: ты для него дороже мира”. На это Земфира
отвечает, что “его любовь постыла мне. Мне скучно; сердце воли
просит”. Земфира будит Алеко, прерывая его кошмары. Алеко говорит, что ему
снились страшные вещи, Земфира в ответ советует не верить “лукавым сновиденьям”.
Алеко. Ах я не верю ничему: Ни снам, ни сладким увереньям, Ни даже сердцу
твоему. Оставшись наедине с Алеко, старик спрашивает: О чем, безумец молодой, О
чем вздыхаешь ты всечасно? Здесь люди вольны, небо ясно, И жены славятся
красой. Не плачь: тоска тебя погубит. В ответ на жалобы Алеко, что Земфира его
не любит, старик отвечает; Утешься, друг: она дитя. Твое унынье безрассудно: Ты
любишь горестно и трудно, А сердце женское – шутя. Взгляни: под отдаленным
сводом Гуляет вольная луна; На всю природу мимоходом Равно сиянье льет она.
Заглянет в облако любое. Его так пышно озарит- И вот – уж перешла в другое; И
то недолго посетит. Кто место в небе ей укажет, Промолвя: там остановись. Кто
сердцу юной девы скажет: Люби одно, не изменись. Утешься. Алеко продолжает
сокрушаться, вспоминать счастливые минуты любви. Старик рассказывает ему свою
собственную историю. Он в молодости любил девушку, добивался ее и, наконец,
“назвал своею”.
Ах, быстро
молодость моя Звездой падучею мелькнула! Но ты, пора любви, минула Еще быстрее:
только год Меня любила Мариула. Однажды близ Кагульских вод Мы чуждый табор
повстречали; Цыганы те – свои шатры o Разбив близ наших у горы Две ночи вместе
ночевали. Они ушли на третью ночь, – И, брося маленькую дочь, Ушла за ними
Мариула. – Я мирно спал – заря блеснула, Проснулся я, подруги нет! Ищу, зову –
пропал и след – 1 Тоскуя, плакала Земфира, И я заплакал – с этих пор Постылы
мне все девы мира; Меж ими никогда мой взор Не выбирал себе подруги – И
одинокие досуги Уже ни с кем я не делил. – Алеко. Да как же ты не поспешил Тот
час во след неблагодарной И хищникам и ей коварной Кинжала в сердце не вонзил?
Старик. К чему? Вольнее птицы младость; Кто в силах удержать любовь? Чредою
всем дается радость; Что было, то не будет вновь. Алеко. Я не таков. Нет, я не
споря От прав моих не откажусь! Или хоть мщеиьем наслажусь. О нет! Когда б над
бездной моря Нашел я спящего врага, Клянусь, и тут моя нога Не пощадила бы
злодея; Я в волны моря, не бледнея, И беззащитного б толкнул; Внезапный ужас
пробужденья Свирепым смехом упрекнул, И долго мне его паденья Смешон и сладок
был бы гул. Земфира на свиданье с молодым цыганом. Она торопится домой, так как
ее муж “ревнив и зол”. Цыган не отпускает, наконец, Земфира
вырывается, пообещав, что придет следующей ночью. Ночью Алеко просыпается и, не
найдя рядом Земфиры, идет по следу и натыкается на влюбленных. Земфира кричит
цыгану, чтобы он бежал, по Алеко вонзает в него нож со словами, обращенными к
Земфире: “Теперь дыши его любовью”. Земфира. Нет, полно, не боюсь
тебя! – Твои угрозы презираю, Твое убийство проклинаю… Алеко. Умри ж и ты!
(Поражает ее.) Земфира. Умру любя. Наступает утро. Алеко сидит на камне перед
простертыми трупами. Пробудившиеся цыгане окружают его. Потом поднимают
мертвых, роют могилы и погребают их. Алеко в отчаянии падает и лежит на земле.
Тогда старик, приближась, рек: “Оставь нас, гордый человек. Мы дики; нет у
нас законов. Мы не терзаем, не казним – Не нужно крови нам и стонов – Но жить с
убийцей не хотим… Ты не рожден для дикой доли, Ты для себя лишь хочешь воли;
Ужасен нам твой будет глас – Мы робки и добры душою, Ты зол и смел – оставь же
нас, Прости, да будет мир с тобою”. Цыгане уходят.
Эпилог
Волшебной силой песнопенья В туманной памяти моей Так оживляются виденья То
светлых, то печальных дней. В стране, где долго, долго брани Ужасный гул не
умолкал, Где повелительные грани Стамбулу русский указал, Где старый наш орел
двуглавый Еще шумит минувшей славой, Встречал я посреди степей Над рубежами
древних станов Телеги мирные цыганов, Смиренной вольности детей. За их ленивыми
толпами В пустынях часто я бродил, Простую пищу их делил И засыпал пред их
огнями. В походах медленных любил Их песен радостные гулы – И долго милой
Мариулы Я имя нежное твердил. Но счастья нет и между вами, Природы бедные
сыны!.. И под надранными шатрами Живут мучительные сны. И ваши сени кочевые В
пустынях не спаслись от бед, И всюду страсти роковые, И от судеб защиты нет.
Список
литературы
Для подготовки
данной работы были использованы материалы с сайта http://ilib.ru/
Алеко — герой поэмы А.С.Пушкина «Цыганы» (1824). А. — прежде всего обобщенный образ молодого, европейски образованного поколения XIX века, к которому Пушкин причислял и себя самого. Это герой байронического типа, наделенный столь острым чувством достоинства, что все законы цивилизованного мира воспринимает как насилие над человеком. Конфликт с обществом, с которым А. связан рождением и воспитанием,— такова исходная точка биографии героя. Однако прошлое А. в повести не раскрыто. Герой характеризуется в самом общем смысле как «беглец», насильственно изгнанный или добровольно покинувший привычную среду. Превыше всего он ценит свободу и надеется обрести ее в естественной вольной жизни цыганского табора.
Повесть «Цыганы» строится на характерном для романтизма противопоставлении двух со циальных укладов: цивилизации и дикой воли. Критика противоречий цивилизации занимает в произведении важное место. А. обличает «неволю душных городов», в которых люди «торгуют волею своей», «главы пред идолами клонят и просят денег да цепей». Образ «цепей» традиционно использовался романтиками для характеристики феодального деспотизма и политической реакции. В «Цыганах» он отнесен к современности. Разрыв А. с цивилизацией выходит за пределы узколичных проблем и получает глубокое идеологическое обоснование. Таким образом, мотив изгнания в судьбе героя изначально воспринимается как знак его высоких возможностей, его нравственных преимуществ перед ущербной цивилизацией.
В дальнейшем изгнанник А. появляется среди первобытного народа, жизнь которого Пушкин характеризует метафорами «воля», «нега», «лень», «тишина». Это своеобразный рай, куда еще не проникло зло и где, кажется, А. может отдохнуть душой, найти свое счастье. Но именно такая среда, принципиально чуждая активности, по контрасту выявляет странности личности и характера А. Жизненная практика романтического героя традиционно осуществляется в страстях. Такой герой проявляет себя в бурных переживаниях, в исключительности желаний и поступков, особенно в сфере любовных отношений. В прежнем мире жизнь А. не удалась; оказавшись в цыганском таборе, он связывает надежду на другую, новую, жизнь с Земфирой. Она для него «дороже мира». Пока Земфира любит его, жизнь для А. полна гармонии. Но с изменой Земфиры рушится обретенное равновесие. Самолюбие А. оскорблено, его сердце терзают ревность, потребность мести. Ослепленный взрывом неукротимых желаний, в стремлении восстановить попранную, как ему кажется, справедливость А. неотвратимо идет к преступлению — убийству Земфиры. В любви А. проявляются собственнические, эгоистические инстинкты, т.е. те нравственные качества, которые характеризуют его как носителя духа презираемой им цивилизации. Парадокс судьбы А. в том, что именно он, поборник свободы и справедливости, приносит в невинную простую жизнь цыган кровь, насилие — то есть нравственно развращает ее. В таком повороте сюжета обнаруживается несостоятельность героя. Выясняется, что «сын цивилизации» (так назвал А. Белинский) несовместим с общинной цыганской жизнью, как несовместим он и с миром просвещения. Вторичное изгнание — на сей раз из цыганского табора — и наказание одиночеством завершают сюжетную линию героя.
Жизненное кредо А. проясняет в повести старый отец Земфиры. Если А. защищает права отдельного лица, то старик цыган, покорно принимающий естественный порядок бытия, выступает от имени родовой жизни. В непредсказуемом поведении женщины-цыганки, в стихийности ее любви он видит только выплеск природных сил, не подлежащих человеческому суду. Старик, когда-то в молодости тоже испытавший муки любви, теперь хочет предостеречь А., передать ему свой опыт. Но «злой и сильный» А. не слышит старика, не принимает его советов. «Нет, я, не споря, // От прав моих не откажусь, // Или хоть мщеньем наслажусь»,— заявляет он.
Сталкивая две жизненные философии, Пушкин не отдает предпочтение той или другой. Важнейший в романтическом мышлении прием контраста необходим для особо яркого освещения рассматриваемого конфликта. В сущности А. символизирует в этом конфликте крайности развития современного индивидуалистического общества, непомерно разросшийся принцип личности. Этим, возможно, объясняется максимальная обобщенность характеристики героя, который лишен реальной биографии и национальной принадлежности, выключен из конкретной историко-бытовой среды. В литературной критике сложилась давняя традиция обвинений А. в несостоятельности (Белинский видел в нем эгоиста, Достоевский — вечного изгоя). Но позиция Пушкина гораздо сложнее, чем разоблачение героя. Хотя в «Цыганах» герой объективирован, но присутствие в нем автобиографических черт (А.— цыганская форма имени Александр) указывает на лирическую трактовку не только некоторых воззрений героя (критики современности, например), но и на общую тональность авторского сострадания к его судьбе. А. трагичен. В выразительном портрете героя времени, обреченного идти путями зла и оплачивающего жизнью свои заблуждения, Пушкин показал несовершенство самой природы человека, объективный трагизм путей развития человеческой культуры.
Цыганский табор кочует по степям Бессарабии. У костра цыганская семья готовит ужин, невдалеке пасутся кони, а за шатром лежит ручной медведь. Постепенно все умолкает и погружается в сон. Лишь в одном шатре не спит старик, ждущий свою дочь Земфиру, ушедшую гулять в поле. И вот появляется Земфира вместе с незнакомым старику юношей. Земфира объясняет, что встретила его за курганом и пригласила в табор, что его преследует закон и он хочет быть цыганом. Зовут его Алеко. Старик радушно приглашает юношу остаться так долго, как он захочет, и говорит, что готов делить с ним хлеб и кров.
Утром старик будит Земфиру и Алеко, табор просыпается и отправляется в путь живописной толпой. Сердце юноши сжимается от тоски при виде опустевшей равнины. Но о чем он тоскует? Земфира хочет узнать это. Между ними завязывается разговор. Земфира опасается, что он жалеет об оставленной им жизни, но Алеко успокаивает ее и говорит, что без сожаления оставил «неволю душных городов». В той жизни, что он бросил, нет любви, а значит, нет веселья, и теперь его желанье — всегда быть с Земфирой. Старик, слыша их разговор, рассказывает им старинное преданье о поэте, который когда-то был сослан царем в эти края и томился душой по родине, несмотря на любовь и заботу местных жителей. Алеко узнает в герое этого преданья Овидия и поражается превратности судьбы и эфемерности славы.
Два года кочует Алеко вместе с табором, вольный, как сами цыганы, не сожалея о покинутом. Он водит по деревням медведя и тем зарабатывает на хлеб. Ничто не смущает покоя его души, но однажды он слышит, как Земфира поет песню, которая приводит его в смятение. В этой песне Земфира признается, что разлюбила его. Алеко просит ее перестать петь, но Земфира продолжает, и тогда Алеко понимает, что Земфира неверна ему. Земфира подтверждает самые страшные предположения Алеко.
Ночью Земфира будит отца и говорит, что Алеко рыдает и стонет во сне, зовет ее, но его любовь постыла Земфире, ее сердце просит воли. Просыпается Алеко, и Земфира уходит к нему. Алеко хочет знать, где была Земфира. Она отвечает, что сидела с отцом, потому что не могла перенести вида душевных мучений Алеко, которые он испытывал во сне. Алеко признается, что видел во сне измену Земфиры, но Земфира уговаривает его не верить лукавым сновидениям.
Старый цыган просит Алеко не печалиться и уверяет, что тоска погубит его. Алеко признается, что причина его печали — равнодушие к нему Земфиры. Старик утешает Алеко, говорит, что Земфира — дитя, что женское сердце любят шутя, что никто не волен приказать сердцу женщины любить одного, как приказать луне застыть на месте. Но Алеко, вспоминая часы любви, проведенные с Земфирой, безутешен. Он сокрушается, что «Земфира охладела», что «Земфира неверна». В назидание старик рассказывает Алеко о самом себе, о том, как был молод, как любил прекрасную Мариулу и как наконец добился взаимности. Но быстро миновала молодость, еще быстрее — любовь Мариулы. Однажды она ушла вместе с другим табором, бросив маленькую дочь, эту самую Земфиру. И с тех пор «все девы мира» постыли старику. Алеко спрашивает, как смог старик не отомстить обидчикам, как мог не вонзить кинжала в сердце похитителя и неверной жены. Старик отвечает, что ничто не в силах удержать любовь, ничто нельзя вернуть, «что было, то не будет вновь». Алеко уверяет старика, что сам он не такой, что он не может отказаться от своих прав или хоть насладиться мщением.
А в это время Земфира на свидании с молодым цыганом. Они условливаются о новом свидании нынешней ночью после захода луны.
Алеко тревожно спит и, пробудившись, не находит рядом Земфиры. Он встает, выходит из шатра, его объемлет подозренье и страх, он бродит вокруг шатра и видит едва приметный в звездном свете след, ведущий за курганы, и Алеко отправляется по этому следу. Внезапно он видит две тени и слышит голоса двух влюбленных, которые не могут расстаться друг с другом. Он узнает Земфиру, которая просит своего возлюбленного бежать, но Алеко вонзает в него нож… В ужасе Земфира говорит, что презирает угрозы Алеко, и проклинает его. Алеко убивает и ее.
Рассвет застал Алеко сидящим за холмом с окровавленным ножом в руке. Перед ним два трупа. Соплеменники прощаются с убитыми и роют для них могилы. В задумчивости сидит старый цыган. После того как тела влюбленных были преданы земле, он подходит к Алеко и говорит: «Оставь нас, гордый человек!» Он говорит, что цыганы не хотят жить рядом с убийцей, с человеком, который «для себя лишь» хочет воли.
Старик промолвил это, и табор скоро снялся с места и скрылся в степной дали. Лишь одна телега осталась в роковом поле. Настала ночь, но никто не разложил пред ней огня и никто не переночевал под ее крышей.
Поэма А. С. Пушкина “Цыганы” как произведение романтизма.
Пушкинская поэма”Цыганы”, безусловно, является примером романтического произведения. Попробуем это доказать. Романтизм – это направление в литературе, в котором автор уводит читателя из мира скучной и бесцветной обыденной жизни в яркий мир мечты, фантазии, в историческое прошлое или даже в потусторонний мир. Для произведений романтизма характерны такие признаки : 1. Велико личностное начало (герой показан как личность, которая сама управляет своей судьбой) 2. Обязателен конфликт личности и общества. 3. Герой – сильный. яркий, независимый. непокорный, исключительный, но одинокий (общество неспособно его понять, он один – против всех, всегда – борец) . 4. Его прошлое неизвестно. Непонятно, как он воспитывался, в какой среде, что произошло в его жизни. Прошлое покрыто тайной. Личность героя содержит много загадок и тайн. 5. Действие происходит на фоне яркой, экзотичной необычной природы, используется местный колорит. 6. В центре повествования – внутренний мир героя. 7. В главном герое, как правило, много биографического. 8. Герой очень ярок, но его не понимают 9. Часто присутствует рассказчик. 10. В произведении используются афористические выражения. 12. Писатель – романтик не ставит перед собой задачу определить, что хорошо, что плохо, не даёт оценок.
Что из вышесказанного мы имеем в поэме”Цыганы”? Безусловно, Алеко – яркая, незаурядная личность. Он сам выбирает себе место жительства и поселяется в цыганском таборе. Мы знаем, что “его преследует закон”, то есть – он находится в конфликте с обществом, из которого бежал. Алеко – человек незаурядный. сильный, яркий независимый, именно поэтому его привлекло племя свободных цыган:
Будь наш-привыкни к нашей доле, Бродящей бедности и воле.
Алеко принимает условия старого цыгана. Но он не рассказывает о своём прошлом и о том, что с ним случилось Для всех его судьба – загадка. (это тоже признак произведения романтизма) Интересно, что А. С. Пушкин тоже. находясь в Бессарабии, провёл несколько дней в таборе шумных цыган. Этот автобиографический факт он включил в свою романтическую поэму. Действие поэмы происходит на фоне яркой экзотической природы (Спокойно всё; поля молчат;
Темно; луна зашла в туманы,) , и необычного быта. Цыганский быт необычен и интересен.
Между колёсами телег, Полузавешанных коврами, Горит огонь …
Алеко, узнав об измене Земфиры, долго размышляет о её предательстве, он испытывает внутренние муки. Ведь он пришёл к цыганам ради свободы. Но только для себя. Он не готов отпустить Земфиру. и убивает её и её возлюбленного. Душевные муки Алеко показаны автором очень ярко.” О мой отец. Алеко страшен. Послушай : сквозь тяжёлый сон И стонет, и рыдает он”.
Но переживания героя непонятны цыганам, этим вольным людям. Они признают только свободу. Она для них – выше смерти. Старый цыган рассказывает Алеко историю своей жизни с Мариулой. которая давно ушла с другим табором. Старик не осуждает свою возлюбленную. Алеко же, уйдя,”из душных городов” так и не стал свободным от законов светской жизни. Он мстит за предательство, не признавая права Земфиры на свободу. Пушкин не оценивает героев и их поступки. Он просто повествует, а читатель сам делает выводы. Романтические произведения афористичны. Многие выражения из поэмы стали крылатыми “Цыганы шумною толпой по Бессарабии кочуют “,”неволя душных городов”, Ты не рождён для дикой доли. Ты для себя лишь хочешь воли “, И туман, и непогоды осень поздняя несёт” и др. Таким образом можно сделать вывод, что Пушкинские “Цыганы ” – романтическое произведение.
Поэма «Цыганы» — завершение спора с Байроном, который наметился в первой южной поэме Пушкина «Кавказский пленник». Не выходя за рамки романтизма, но превращая его в «романтизм критический», Пушкин показывает в этой поэме, что мечты Байрона и его кумира Руссо о возврате человека в «естественное состояние», по существу, являются игрой «на понижение». Она ведет человека не вперед, а назад: это измена высшему предназначению, к которому зовет нас морская стихия голосом Творца, заключенным в ней.
Пушкин на собственном опыте испробовал возможность возврата человека в природу. Будучи в Кишиневе, он несколько недель провел в цыганском таборе. В «Цыганах» Пушкин осудил эту прихоть как слабость, как самодовольство и эгоизм. Алеко, утверждающий свободу для себя среди нетронутых цивилизацией «естественных» людей в цыганском таборе, не терпит никаких ограничений этой свободы и тем самым становится деспотом по отношению к Земфире и молодому цыгану, ее любовнику. Двойное убийство, совершенное Алеко, вызывает осуждение старого цыгана:
Оставь нас, гордый человек!
Мы дики, нет у нас законов,
Мы не терзаем, не казним,
Не нужно крови нам и стонов;
Но жить с убийцей не хотим.
Ты не рожден для дикой доли,
Ты для себя лишь хочешь воли…
Но Пушкин, по словам Д. Д. Благого, вскрывает и «тщету руссоистско-байроновской иллюзии о возможности для цивилизованного человека вернуться назад, в «природу», на не тронутую «просвещением» первобытную почву. Независимо от Алеко самый быт цыган не так уж безоблачно идилличен. «Роковые страсти» и связанные с ними «беды» существовали в таборе и до прихода Алеко. «Счастья нет» и у носителя простоты, мира и правды в поэме — старика цыгана, уход от которого Мариулы, охваченной неодолимой любовной страстью к другому, при всей «естественности» этой страсти, с точки зрения самого же старика цыгана, навсегда разбил его личную жизнь. «Я припоминаю, Алеко, старую печаль». И эта «старая печаль» живет в душе цыгана на протяжении всего его жизненного пути. Тем самым разбивается иллюзия руссоизма о ничем не омрачаемом счастье «золотого века» — докультурного, дикого человечества».
Зрелый Пушкин, опережая восторги своих современников, видевших в нем «русского Байрона», решительно одолел искус «байронизма» и вышел к новому, трезвому и реалистическому взгляду на жизнь.
В 1824 году во время кишиневской ссылки была написана поэма Пушкина «Цыганы». По свидетельству современников, молодой поэт провел несколько дней в цыганском таборе, где повстречался с Земфирой. Поэма вышла отдельным изданием, без имени автора, с пометкой на титульном листе: «Писано в 1824 году». Вместе со второй главой «Евгения Онегина» книга была послана с А. Г. Муравьевой в Сибирь друзьям-декабристам.
Герой южной поэмы Алеко, как и все романтические герои, молод, красив и несчастен. Образ его размыт, известно лишь имя. Он приходит в цыганский табор, чтобы обрести желанную для себя свободу. Там он находит любовь. Однако со временем чувство Земфиры проходит, и она уже любит другого. Алеко же, не признающий свободного выбора других людей, убивает любовника. Таков незамысловатый сюжет поэмы.
Стал ли счастлив и свободен наш герой? Он любит цыганку Земфиру, но с этим чувством к нему приходит лишь несчастье и презренье. Алеко, желающий для себя свободы, не желает признавать ее в другом человеке. В поэме появилась одна из характерных для романтического героя черт — эгоизм и несовместимость с окружающим миром. Алеко был одинок в цивилизованном мире, откуда бежал, но это чувство не оставило его и в обществе простых «детей природы», цыган, куда он так стремился.
Из «неволи душных городов» принес в цыганский табор свой индивидуализм Алеко. Его встретили «вольные» и «веселые» люди. Он же не умеет принять их нравы, поступает так, как считает нужным, любит для себя.
Личность Алеко получает отпор. Старый цыган объясняет, что свобода — нелегкая вещь. Он говорит юноше:
Но не всегда мила свобода
Тому, кто к неге приучен.
В подтверждении своих слов старик рассказывает о горькой участи Овидия, высланного из Рима в эти свободные, но дикие края. Алеко горестно восклицает, будто обращаясь к тени прославленного поэта:
Так вот судьба твоих сынов,
О Рим, о громкая держава!
Певец любви, певец богов,
Скажи мне, что такое слава?..
Слова «свобода» герой не услышал. Он думает о славе, выслушав рассказ старого отца Земфиры, хотя считает, мечты его связаны со свободой. Этим Алеко выявляет в своей душе пока, быть может, неосознанное стремление к славе, эгоистичное начало. Именно себялюбие героя приводит к убийству молодой цыганки Земфиры и ее возлюбленного.
Абсолютная свобода в любовных отношениях не предполагает никаких обязательств. Она показана Пушкиным через поведение Земфиры и ее матери Мариулы. Такая независимость вовсе не приводит к счастью. Старый цыган философски принимает такой миропорядок, смиряется со своей участью, считая, что «чередою всем дается радость, что было, то не будет вновь». В среде простых людей человек имеет право делать выбор. Здесь нет законов и условностей, но здесь нет места и гордыне. Алеко же хочет «воли» только для себя, не считаясь с чувствами живущих рядом людей. Поэтому устами старого цыгана выносится приговор Алеко, нарушившего порядок в жизни цыганского табора:
«Оставь нас, гордый человек!
Мы дики; нет у нас законов,
Мы не терзаем, не казним —
Не нужно крови нам и стонов —
Но жить с убийцей не хотим…
Ты не рожден для дикой доли,
Ты для себя лишь хочешь воли…»
Теме внутренней несвободы посвящена поэма Пушкина «Цыганы». Критическое разоблачение романтического героя, романтического идеала свободы составляет ее содержание.
В поэме отражается кризис романтического мировоззрения поэта, надеявшегося на близкую победу революции на Западе и в России.
Романтический период в творчестве А. С. Пушкина был коротким, поэтому произведений, относящихся к этому направлению литературы, у него не много. Однако тема любви во всех южных поэмах Пушкина играет немаловажную роль. Поэт создает свой стиль, образ этого чувства, исходя из собственного видения предмета изображения. Многие поэты после А. С. Пушкина брали за идеал его понимание любви.
Поэму «Цыгане» (1824) Пушкин начал на юге, но закончил уже в Михайловском. Подобно другим поэмам здесь также сильно выражено авторское начало. В Алеко есть много от Пушкина, начиная с имени (Алеко — Александр) и заканчивая мыслями героя о неволе душных городов, об Овидии (о нем часто вспоминал Пушкин в Молдавии, сопоставляя судьбу сосланного римского поэта со своею), о славе. Однако отношение к герою меняется, усиливается объективное и критическое начало.
В «Цыганах» (как несколько ранее и в «Кавказском пленнике») используется сюжет, получивший широкую популярность со времен французского писателя и мыслителя Жан Жака Руссо. Алеко, разочарованный цивилизованным «городским» обществом, попадает в экзотический для читателя цыганский табор, в новый для себя мир «естественных» людей — простых, свободных, близких к природе, лишенных предрассудков, без какой бы то ни было искусственности и притворства. Казалось бы, именно здесь Алеко должен обрести душевное спокойствие, внутренне раскрепоститься. В действительности этого не произошло. Даже любовь к Земфире не приносит герою желанного обновления. Алеко так и не может преодолеть своего рокового одиночества. Герой, презирающий людей за то, что они «торгуют волею своей»; сам носит на себе печать отвергаемого им общества. Гармоническое успокоение на лоне природы, пропагандировавшееся некогда Руссо, оказывается невозможным для современного человека, зараженного индивидуализмом. Еще до убийства Земфиры Алеко гордо заявляет, что он никогда не откажется «от прав своих». Но какое право имеет человек на чувства и тем более жизнь другого человека? Так Алеко, обвинявший покинутый им мир за то, что там «любви стыдятся», оказывается защитником рабства — пусть духовного. Алеко терпит моральное поражение — ив этом заключается великий нравственный урок пушкинской поэмы.
В ранних романтических поэмах центральное место обычно занимал герой, точка зрения которого приближалась к авторской. «Цыганах» Алеко дан объективно, Пушкин смотрит на него как бы со стороны. Более четко и определенно поставлена в «Цыганах» проблема «человек и среда»: уже намечена зависимость героя от породившего и воспитавшего его общества. Так протягивается нить к достижениям Пушкина-реалиста.
Пушкин: Цыганы
Поэма начинается описанием вольного быта цыган. Затем рисуется картина ночного табора. В одном из шатров не спит старик и “в поле темное глядят”: ждет к ужину свою дочь Земфиру, которая “пошла гулять в пустынном поле”, так как “привыкла к резвой воле”. Но вот она; за нею следом По степи юноша спешит; Цыгану вовсе он неведом. : “Отец мой, – дева говорит, – Веду я гостя; за курганом Его в пустыне я нашла И в табор на ночь зазвала. Он хочет быть как мы цыганом; Его преследует закон, Но я ему подругой буду. Его зовут Алеко – он Готов идти за мною всюду”. Старик принимает юношу. Утром табор снимается и отправляется в путь: И стар и млад вослед идут; Крик, шум, цыганские припевы, Медведя рев, его цепей: Нетерпеливое бряцанье, Лохмотьев ярких пестрота, Детей и старцев нагота, Собак и лай и завыванье, Волынки говор, скрыл телег, Всё скудно, дико, всё нестройно, Но всё так живо-неспокойно, Так чуждо мертвых наших нег, Так чуждо этой жизни праздной, Как песнь рабов однообразной! Однако, несмотря на простор и волю расстилающуюся кругом, а также на то, что рядом черноокая красавица Земфира, Алеко печален. Он не видит всех этих красот, великолепие жизни от него скрыто: Подобно птичке беззаботной И он, изгнанник перелетный, Гнезда надежного не знал И ни к чему не привыкал. Ему везде была дорога, Везде была ночлега сень, Проснувшись поутру; свой день Он отдавал на волю бога, И жизни не могла тревога Смутить его сердечну лень. Его порой волшебной славы Манила дальиая звезда; Нежданно роскошь и забавы К нему являлись иногда – Над одинокой головою И гром нередко грохотал; Но он беспечно под грозою И в вёдро ясное дремал. – И жил, не признавая власти Судьбы коварной и слепой- Но боже! как играли страсти Его послушною душой! С каким волнением кипели В его измученной груди! Давно ль, на долго ль усмирели? Они проснутся: погоди! Земфира спрашивает Алеко, не жалеет ли он об оставленной родине, о близких. Алеко отвечает, что ему не о чем жалеть – ему не по душе “неволя душных городов”, где “люди, в кучах за оградой, не дышут утренней прохладой, ни вешним запахом лугов; любви стыдятся, мысли гонят, торгуют волею своей, главы пред идолами клонят и просят денег да цепей”. Земфнра возражает, что “там огромные палаты, там разноцветные ковры, там игры, шумные пиры, уборы дев там так богаты!” Алеко отвечает, что она лучше всех этих дев, к тому же “где нет любви, там нет веселий”. Старик, слышащий разговор, замечает, что “но не всегда мила свобода тому, кто к неге приучен”, то есть, что не каждый человек готов воспринять свободу. Он рассказывает преданье об одном “жителе полудня”, который попал к ним в изгнаньс. Он был уже не молод, “имел он песен дивный дар”, но “слаб и робок был, как дети”, “чужие люди за него зверей и рыб ловили в сети”, к “заботам жизни бедной” он так никогда и не привык, весь остаток дней он тосковал, да “горьки слезы проливал”, а по смерти завещал свои останки увезти на родину (речь идет об Овидии, древнеримском мыслителе и поэте). Алеко думает о преходящести славы, о ее бренности – с одной стороны Рим, “певец любви, певец богов”, а с другой- “цыгана дикого рассказ”.
Проходит два года. Цыгане по-прежнему кочуют “мирною толпой”. Алеко постепенно привыкает к “бытию цыганскому”. Он даже “с пеньем зверя водит (медведя), Земфира поселян обходит и дань их вольную берет”. Старик, Алеко и Земфира на ночлеге. Земфира качает люльку и поет песню: Старый муж, пюзный муж, Режь меня, жги меня: Я тверда; не боюсь Ни ножа, ни огня. Ненавижу тебя, Презираю тебя; Я другого люблю, Умираю любя. Алеко слышит и прерывает ее, говоря, что он “диких песен не любит”. Земфира отвечает, что песню для себя поет, и продолжает: Режь меня, жги меня; Не скажу ничего; Старый муж, пюзный муж, Не узнаешь его. Он свежее весны, Жарче летнего дня; Как он молод и смел! Как он любит меня! Как ласкала его Я в ночной тишине Как смеялись тогда Мы твоей седине! Алеко вновь.просит Земфиру замолчать и добавляет, что понял, ее песню. Земфира отвечает, что песня действительно про него, и уходит. Старик говорит, что это старинная песня и что ее “певала Мариула (его жена, мать Земфиры), перед огнем качая дочь”. Ночью Земфира будит старика, говорит, что Алеко во сне рыдает, кричит, произносит “Земфира”. Старик замечает: “Тебя он ищет и во сне: ты для него дороже мира”. На это Земфира отвечает, что “его любовь постыла мне. Мне скучно; сердце воли просит”. Земфира будит Алеко, прерывая его кошмары. Алеко говорит, что ему снились страшные вещи, Земфира в ответ советует не верить “лукавым сновиденьям”. Алеко. Ах я не верю ничему: Ни снам, ни сладким увереньям, Ни даже сердцу твоему. Оставшись наедине с Алеко, старик спрашивает: О чем, безумец молодой, О чем вздыхаешь ты всечасно? Здесь люди вольны, небо ясно, И жены славятся красой. Не плачь: тоска тебя погубит. В ответ на жалобы Алеко, что Земфира его не любит, старик отвечает; Утешься, друг: она дитя. Твое унынье безрассудно: Ты любишь горестно и трудно, А сердце женское – шутя. Взгляни: под отдаленным сводом Гуляет вольная луна; На всю природу мимоходом Равно сиянье льет она. Заглянет в облако любое. Его так пышно озарит- И вот – уж перешла в другое; И то недолго посетит. Кто место в небе ей укажет, Промолвя: там остановись. Кто сердцу юной девы скажет: Люби одно, не изменись. Утешься. Алеко продолжает сокрушаться, вспоминать счастливые минуты любви. Старик рассказывает ему свою собственную историю. Он в молодости любил девушку, добивался ее и, наконец, “назвал своею”.
Ах, быстро молодость моя Звездой падучею мелькнула! Но ты, пора любви, минула Еще быстрее: только год Меня любила Мариула. Однажды близ Кагульских вод Мы чуждый табор повстречали; Цыганы те – свои шатры o Разбив близ наших у горы Две ночи вместе ночевали. Они ушли на третью ночь, – И, брося маленькую дочь, Ушла за ними Мариула. – Я мирно спал – заря блеснула, Проснулся я, подруги нет! Ищу, зову – пропал и след – 1 Тоскуя, плакала Земфира, И я заплакал – с этих пор Постылы мне все девы мира; Меж ими никогда мой взор Не выбирал себе подруги – И одинокие досуги Уже ни с кем я не делил. – Алеко. Да как же ты не поспешил Тот час во след неблагодарной И хищникам и ей коварной Кинжала в сердце не вонзил? Старик. К чему? Вольнее птицы младость; Кто в силах удержать любовь? Чредою всем дается радость; Что было, то не будет вновь. Алеко. Я не таков. Нет, я не споря От прав моих не откажусь! Или хоть мщеиьем наслажусь. О нет! Когда б над бездной моря Нашел я спящего врага, Клянусь, и тут моя нога Не пощадила бы злодея; Я в волны моря, не бледнея, И беззащитного б толкнул; Внезапный ужас пробужденья Свирепым смехом упрекнул, И долго мне его паденья Смешон и сладок был бы гул. Земфира на свиданье с молодым цыганом. Она торопится домой, так как ее муж “ревнив и зол”. Цыган не отпускает, наконец, Земфира вырывается, пообещав, что придет следующей ночью. Ночью Алеко просыпается и, не найдя рядом Земфиры, идет по следу и натыкается на влюбленных. Земфира кричит цыгану, чтобы он бежал, по Алеко вонзает в него нож со словами, обращенными к Земфире: “Теперь дыши его любовью”. Земфира. Нет, полно, не боюсь тебя! – Твои угрозы презираю, Твое убийство проклинаю… Алеко. Умри ж и ты! (Поражает ее.) Земфира. Умру любя. Наступает утро. Алеко сидит на камне перед простертыми трупами. Пробудившиеся цыгане окружают его. Потом поднимают мертвых, роют могилы и погребают их. Алеко в отчаянии падает и лежит на земле. Тогда старик, приближась, рек: “Оставь нас, гордый человек. Мы дики; нет у нас законов. Мы не терзаем, не казним – Не нужно крови нам и стонов – Но жить с убийцей не хотим… Ты не рожден для дикой доли, Ты для себя лишь хочешь воли; Ужасен нам твой будет глас – Мы робки и добры душою, Ты зол и смел – оставь же нас, Прости, да будет мир с тобою”. Цыгане уходят.
Эпилог Волшебной силой песнопенья В туманной памяти моей Так оживляются виденья То светлых, то печальных дней. В стране, где долго, долго брани Ужасный гул не умолкал, Где повелительные грани Стамбулу русский указал, Где старый наш орел двуглавый Еще шумит минувшей славой, Встречал я посреди степей Над рубежами древних станов Телеги мирные цыганов, Смиренной вольности детей. За их ленивыми толпами В пустынях часто я бродил, Простую пищу их делил И засыпал пред их огнями. В походах медленных любил Их песен радостные гулы – И долго милой Мариулы Я имя нежное твердил. Но счастья нет и между вами, Природы бедные сыны!.. И под надранными шатрами Живут мучительные сны. И ваши сени кочевые В пустынях не спаслись от бед, И всюду страсти роковые, И от судеб защиты нет. Список литературы
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://ilib.ru/
Похожие работы
А. С. Пушкин в Москве
А.С. Пушкин
А.С.Пушкин в Москве
А.С.Пушкин: краткий очерк жизни и творчества
Александр Пушкин
Пушкин Александр Сергеевич
Пушкин и его творчество
Пушкин на Пресне
Пушкин: Цыганы
Романтизм в творчестве А.С. Пушкина
Поэма написана А.С.Пушкиным в 1824 году. В ней отражается сильнейший кризис романтического мировоззрения, который переживал поэт в это время (1823—1824 годы). Он разочаровался во всех своих романтических идеалах: свободы, высокого назначения поэзии, романтической вечной любви.
Он пишет в это время ряд мрачных, горьких стихотворений, изливая в них свою «желчь» и «цинизм» (по его выражению): «Сеятель», «Демон», «Разговор книгопродавца с поэтом», и немного позже — «Сцену из Фауста» и другие, оставшиеся в рукописи неоконченными.
К числу подобных произведений относится поэма «Цыганы». Ее содержание — критическое разоблачение романтического героя и романтического идеала свободы.
Герой поэмы — романтический изгнанник — в поисках свободы бежит из культурного общества, из «неволи душных городов» к свободным, живущим простой, близкой к природе жизнью цыганам. Изображенные Пушкиным вольные и веселые цыганы, конечно, не похожи на подлинных бессарабских цыган, живших тогда в «крепостном состоянии». Но Пушкину нужно было создать своему герою такую обстановку, в которой он мог бы полностью удовлетворить свое страстное желание-абсолютной, ничем не ограниченной свободы. И тут обнаруживается, что Алеко, требующий свободы для себя и пользующийся ею в цыганском обществе, не желает признавать ее для других (для Земфиры), если эта свобода затрагивает его интересы, нарушает его мнимые «права» («Я не таков, — говорит он старому цыгану. — Нет, я не споря от прав моих не откажусь»). Поэт развенчивает романтического героя, показывая его подлинную сущность эгоиста и убийцы.
В «Цыганах» развенчивается романтический идеал неограниченной свободы. Пушкин убедительно показывает, что полная свобода действий, отсутствие ограничений и обязательств в общественной жизни возможны только для общества людей примитивных в своих потребностях, ленивых, праздных, да к тому же робких и слабых.
…Мы робки и добры душою,
Ты зол и смел — оставь же нас, —
говорит старый цыган чужаку Алеко, убившему свою жену и молодого цыгана, ее возлюбленного.
Абсолютная свобода в любовных отношениях, не создающих никаких взаимных обязательств, никакой духовной связи между любящими, показана Пушкиным в поведении Земфиры и ее матери Мариулы. Земфире «скучно, сердце воли просит», и она легко изменяет горячо любящему ее Алеко.
К тому же полная свобода в поступках вовсе не дает «вольным» цыганам счастья. Старый цыган так же несчастлив, как и Алеко, но только он смиряется со своим несчастьем, считая, что это — нормальный порядок, что «чредою всем дается радость, что было, то не будет вновь».
Развенчав в своей поэме и романтический идеал свободы, и романтического героя, Пушкин еще тогда, в 1826 году, не знал, чем заменить эти идеалы, как на реальной основе построить свое мировоззрение… Поэтому и заключение поэмы звучит трагически безнадежно:
И всюду страсти роковые,
И от судеб защиты нет.
Эти выстраданные Пушкиным глубокие мысли и чувства облечены в «Цыганах» в совершенную поэтическую форму. Свободная и в то же время четкая и ясная композиция поэмы, яркие картины жизни и быта цыган, насыщенные лиризмом описания чувств и переживаний героя, драматические диалоги, в которых раскрываются конфликты и противоречия, составляющие содержание поэмы, включенные в нее посторонние эпизоды — стихи о беззаботной птичке и рассказ об Овидии, — все это делает поэму «Цыганы» одним из лучших произведений молодого Пушкина.
B начале 1820-х гг. поэма стала основным жанром пушкинского творчества. И
это не случайно. Романтическая поэма исследовала взаимоотношения Человека и
Мира. Романтический принцип противопоставления героя окружающей среде,
обнаруживший несовершенство общественных отношений и противоречивую
сложность мира, побуждал поэта к анализу как среды, так и характеров
героев. В обоих случаях (непосредственно и отраженно) выявлялся некий
культурный уклад. На антитезе различных культур построены коллизии
«Кавказского пленника» и «Бахчисарайского фонтана». Уже в это время в
творчестве Пушкина вызревают в синкретическом виде принципы народности и
историзма, понимаемые еще как некая данность, изначальная особенность
общественного бытия человека (история как естественный порядок,
определяющий обычаи и нравы прошлого). Вместе с тем и в «Кавказском
пленнике», и в «Бахчисарайском фонтане» Пушкин прослеживает в
психологической драме героев (Черкешенки, Гирея) симптомы воздействия на
традиционные нравы культур, принадлежащих к иным этапам развития
человечества. Причем в противоположность руссоистской доктрине,
определяющей проблематику «Кавказского пленника» (пагубное искажение
естественных нравов под влиянием цивилизации), в «Вахчисарайском фонтане»
европейская (христианская) духовность трактуется как залог просветления,
возвышения героя.
Сама стремительность историчсских обытий. свидетелем которых довелось
быть Пушкину, убеждала его в том, что сила современных обстоятельств,
определяющих судьбу человека, едва ли не более значима, нежели
«естественное» его состояние.
В поэме «Цыганы» Пушкин отталкивается от коллизии «Кавказского пленника»
(переосмысляя ее), к которой восходит и сюжет «Евгения Онегина». Теперь в
центр поэмы Пушкин ставит характер страстный, способный помериться с
«судьбой коварной и слепой». «Страсти роковые», терзающие Алеко, — это
примета избранничества, примета характера неординарного, героического, В
отличие от Пленника, Алеко, бежавший от «неволи душных городов», сам
приходит в идиллический мир цыган, искренне желая слиться с ним; ср.:
«Кавказский пленник»
Казалось, пленник беднадежйый
К унылюй жизни привыкал.
Тоску неволи,
жар мятежный
В душе глубоко
он скрыв
Один за тучей громовою,
Возврата солнечного ждал
Недостигаемый грозою,
И буре немощному вою
С какой-то радостью внимал .
«ЦЫГАНЫ»
Подобно птичке беззаботной,
И он. изгнанник перелетный,
Гнезда надежного не знал
И ни к чему не привыкал,
Кому везде была дорога,
Гнезде была ночлега сень
Над одинокой головою
И гром нередко грохотал;
Но он беспечно под грозою,
И в ведро ясное дремал.
В романтической коллизии последней южной поэмы Пушкина особенно резко
обозначилось противостояние двух ипостасей человеческой личности —
естественно-природной и общественно-исторической, — что Пушкин и пытался
отразить в монологе Алеко у колыбели младенца:
От общества, быть может, я
Отъемлю ныне гражданина — .
« Что нужды — я спасаю сына.
Нравственный выбор поэта здесь очевиден — романтический протест против
буржуазной цивилизации заставляет искать идеального воплощения гармонии в
мире природы и обычая. Но в финале поэмы пессимистичсски подчеркивается
недостижимость этого идеала:
Но счастья нет и между вами,
Природы бедные
сыны! . .
И под издранными шатрами
Живут
мучительные сны.
И ваши сени
кочевые
В пустынях не спаслись от бед,
И всюду страсти
роковые
И от судеб
защиты нет.
Вернулся к своему замыслу Пушкин лишь в Михайловском. «Знаешь ли мои
занятия? — писал он брату в первых числах ноября 1824 г., — до обеда пишу
записки, обедаю поздно. . .». «Образ жизни моей все тот же, — повторил он
через несколько дней, — стихов нс нишу, продолжаю свои записки. . .». Судя
по некоторым данным. работа над записками в ту пору двигалась довольно
скоро и, очевидно, вчерне была закончена летом 1825 г. Уже в сентябре этого
года Пушкин сообщал П. А. Катенину: «Стихи покаместь я бросил и пишу свои,
то есть переписываю набело скучную, сбивчивую черновую тетрадь».
Изучение рабочих тетрадей Пушкина михайловской поры
приводит к несомненному выводу, что до нас не дошла по крайней мере одна
рабочая тетрадь того времени (ниже мы будем называть ее Михайловской
тетрадью), в которой были черновики большей части «Бориса Годунова» (те
сцены, начиная с шестой, которые записывались летом и осенью 1825 г.),
поэмы «Граф Нулин» (созданной 13— 14 декабря 1825 г.), конца глав пятой и
почти всей шестой «Евгения Онегина» (над ними Пушкин работал уже в 1826
г.), а также ряда стихотворений 1825—1826 гг.: «Вакхическая песня», «Сцена
изФауста», «Зимний вечер», «Ода Хвостову», «19 октября» («Роняет лес
багряный свой убор»), 1 и II «Подражания Корану», «Пророк», «Песни о
Стеньке Разине» и др. Мы полагаем, что. предназначив в ноябре 1824 г.
Михайловскую тетрадь для работы над записками, Пушкин вскоре начал, по
своему обыкновению, вести здесь параллельно и другие записи, — чем дальше,
тем больше, — превратив ее, по окончании черновика записок, в главную
рабочую тетрадь, так как тетрадь ПД, № 835 примерно с июня—июля 1825 г.
использовалась исключительно для онегинских строф.
В 1824 году во время кишиневской ссылки была написана поэма Пушкина «Цыганы». По свидетельству современников, молодой поэт провел несколько дней в цыганском таборе, где повстречался с Земфирой. Поэма вышла отдельным изданием, без имени автора, с пометкой на титульном листе: «Писано в 1824 году». Вместе со второй главой «Евгения Онегина» книга была послана с А. Г. Муравьевой в Сибирь друзьям-декабристам.
Герой южной поэмы Алеко, как и все романтические герои, молод, красив и несчастен. Образ его размыт, известно лишь имя. Он приходит в цыганский табор, чтобы обрести желанную для себя свободу. Там он находит любовь. Однако со временем чувство Земфиры проходит, и она уже любит другого. Алеко же, не признающий свободного выбора других людей, убивает любовника. Таков незамысловатый сюжет поэмы.
Стал ли счастлив и свободен наш герой? Он любит цыганку Земфиру, но с этим чувством к нему приходит лишь несчастье и презренье. Алеко, желающий для себя свободы, не желает признавать ее в другом человеке. В поэме появилась одна из характерных для романтического героя черт — эгоизм и несовместимость с окружающим миром. Алеко был одинок в цивилизованном мире, откуда бежал, но это чувство не оставило его и в обществе простых «детей природы», цыган, куда он так стремился.
Из «неволи душных городов» принес в цыганский табор свой индивидуализм Алеко. Его встретили «вольные» и «веселые» люди. Он же не умеет принять их нравы, поступает так, как считает нужным, любит для себя.
Личность Алеко получает отпор. Старый цыган объясняет, что свобода — нелегкая вещь. Он говорит юноше:
Но не всегда мила свобода
Тому, кто к неге приучен.
В подтверждении своих слов старик рассказывает о горькой участи Овидия, высланного из Рима в эти свободные, но дикие края. Алеко горестно восклицает, будто обращаясь к тени прославленного поэта:
Так вот судьба твоих сынов,
О Рим, о громкая держава!
Певец любви, певец богов,
Скажи мне, что такое слава?..
Слова «свобода» герой не услышал. Он думает о славе, выслушав рассказ старого отца Земфиры, хотя считает, мечты его связаны со свободой. Этим Алеко выявляет в своей душе пока, быть может, неосознанное стремление к славе, эгоистичное начало. Именно себялюбие героя приводит к убийству молодой цыганки Земфиры и ее возлюбленного.
Абсолютная свобода в любовных отношениях не предполагает никаких обязательств. Она показана Пушкиным через поведение Земфиры и ее матери Мариулы. Такая независимость вовсе не приводит к счастью. Старый цыган философски принимает такой миропорядок, смиряется со своей участью, считая, что «чередою всем дается радость, что было, то не будет вновь». В среде простых людей человек имеет право делать выбор. Здесь нет законов и условностей, но здесь нет места и гордыне. Алеко же хочет «воли» только для себя, не считаясь с чувствами живущих рядом людей. Поэтому устами старого цыгана выносится приговор Алеко, нарушившего порядок в жизни цыганского табора:
«Оставь нас, гордый человек!
Мы дики; нет у нас законов,
Мы не терзаем, не казним —
Не нужно крови нам и стонов —
Но жить с убийцей не хотим…
Ты не рожден для дикой доли,
Ты для себя лишь хочешь воли…»
Теме внутренней несвободы посвящена поэма Пушкина «Цыганы». Критическое разоблачение романтического героя, романтического идеала свободы составляет ее содержание.
В поэме отражается кризис романтического мировоззрения поэта, надеявшегося на близкую победу революции на Западе и в России.
Романтический период в творчестве А. С. Пушкина был коротким, поэтому произведений, относящихся к этому направлению литературы, у него не много. Однако тема любви во всех южных поэмах Пушкина играет немаловажную роль. Поэт создает свой стиль, образ этого чувства, исходя из собственного видения предмета изображения. Многие поэты после А. С. Пушкина брали за идеал его понимание любви.
Уклад жизни цыган поражает своей нищетой. Уже в начале поэмы рассказывается, как старик дожидается дочь на скудный ужин. Сомнению поддаются и свободолюбивые настроения кочевого народа.
Восхваляемая свобода в любви на деле оказывается простой распущенностью, примитивностью. Родная мать Земфиры бросает ее, сбегая с новым мужчиной. Но девушка не винит мать, ведь тоже ради страсти готова на все. Но ее сердце не постоянно. Она с легкостью влюбляется в Алеко – и так же легко изменяет ему с молодым цыганом. Земфира намекает мужу о своей неверности в песне. Алеко горько переживает измену жены.
В цивилизованном обществе такой поступок женщины осудили бы. Поэтому герой хоть и отрицает то общество, но не может избавиться от его предрассудков. Да и к тому же, Алеко – эгоист, ищущий свободу только для себя. Ему не приятна мысль о том, что другие тоже имеют право на свободу. Выследив любовников, главный герой вначале убивает молодого цыгана, а потом и саму Земфиру. Женщина остается непреклонной даже в такой момент и говорит, что все равно любит цыгана.
Алеко только кажется романтическим героем, на самом деле он простой эгоист, убегающий от властей. Автор указывает, что за какое-то преступление героя преследовали.
Юноша охвачен страстью к юной цыганке, но любит ли он ее по-настоящему? Без раздумий он убивает жену-изменщицу в порыве ущемленной гордости и жалости к себе.
Идея поэмы заключается в разоблачении романтических идеалов. Поддается сомнению даже само понятие свободы. Пушкин ищет себя нового в этом произведении, но пока не находит. Хотя уже виден путь поэта от романтизма к реализму в творчестве.
«Цыганы» не стали самой популярной поэмой талантливого автора в России, но зато вдохновили других писателей и композиторов. Так, Мериме пишет «Кармен», где явно улавливается связь его героини с Земфирой. Песня, которая входит в поэму «Птичка Божия не знает», была переложена на музыку.
Пушкин писал не только стихи и романы, он писал и поэмы. Одной из очень известных и является поэма «Цыгане». Главный герой этой поэмы — молодой человек, выросший в богатой европейской стране, но так и не нашедший там свободы. Все моральные нормы, законы, традиции и устои кажутся ему преградой к свободе всего мира, кажутся нелепыми и сковывающими душу таких орлов свободы, как он сам.
В один прекрасный день Алеко встречает цыганку Земфиру, в которую влюбляется с первого взгляда. Земфира же отвечает ему взаимностью. Она провожает своего возлюбленного к себе в табор цыган, где они и начинают вместе жить. Живя с любимым, Земфира, как и читатель, узнаёт, что её мужа преследует закон, что он скрывается от властей.
Алеко — очень страстный человек, он не просто любит и ценит Земфиру, она для него заменяет весь мир. Ему вообще никто не нужен, кроме неё одной, так сильно он её любит и ценит. При всём при этом, он считает, что женские сердца любят, шутя, игриво, в отличие от мужских, которые страдают при любви, отдают все свои соки для поддержания страсти и для того, чтобы объект симпатии был счастлив. Тут же читатель узнаёт и о том, что Алеко — очень мстительный человек, который не прощает своих врагов и обидчиков. Он готов убить спящего врага, настолько он злой и жестокий человек. Для многих это является доказательством и его бесчестия, ведь даже в самые ужасные войны находились люди, которые никогда бы не убили своих врагов в спящем положении.
Чтобы обеспечивать себе и своей женщине жизнь, Алеко выступает в таборе с медведем перед публикой. Он полностью отвык от жизни городской, приноровился к табору и полюбил его душой. Земфира говорит, что Алеко хочет свободы лишь для себя, а не для всех людей, что его борьба за свободу во всём мире — это лишь борьба за свободу для себя, эгоистичная борьба.
Вскоре у них рождается ребёнок, но чувства Земфиры начинают остывать, она больше не находит Алеко таким прекрасным мужчиной, каким его считала до свадьбы — теперь она действительно узнала, каков молодой бунтарь на самом деле. Заканчивается поэма тем, что Земфира изменяет Алеко с другим цыганом, зная о том, какой её муж ревнивый. Алеко, узнав про измену, убивает и любовника, и саму Земфиру, за что его исключают из табора, оставив в поле одного, как брошенную птицу. Алеко очень гордый человек, и он никогда бы не попросил прощения у табора, чтобы его оставили. Да и какая ему жизнь теперь без человека, бывши ему всем миром. Но если Алеко действительно так любил Земфиру, убил бы он её?
Поэма «Цыганы»
Время создания поэмы «Цыганы»
Поэма начата в 1823 году, закончена в 1824 в южной ссылке.
Конфликт поэмы «Цыганы»
Основной конфликт поэмы «Цыганы» заключается в противостоянии представлений о жизни двух миров — мира города, цивилизации и мира кочевой первобытности, не обременённой сложными условиями выживания. Цивилизация даёт человеку определённую стабильность и внешнее многообразие жизни, но в значительной мере уменьшает изначальную свободу человека сложными правилами — не только написанными законами, но и ритуалами, выйти за пределы которых тоже фактически нельзя.
Жизнь цыган в поэме незамысловата и ненапряжённа, количество событий в ней на единицу времени существенно меньше. Простая кочевая жизнь на лоне природы с минимальными затратами сил на выживание (вокруг цивилизованные соседи, готовые платить за цыганскую экзотику) предъявляет минимальные требования к ответственности каждого члена такого сообщества.
Мотив бегства Алеко из города и приход к цыганам
Алеко бежит из города, потому что для его пылкого сердца с мощными страстями непереносима жизнь в искусственных ограничениях, где всё проникнуто фальшью и лицемерием и где суть человека скрывается, драпируется множеством условностей. Он понимает, что со своей искренностью обречён на непонимание и гонение в мире, полном обмана и роскоши, которая во все времена являлась синонимом душевной пустоты. Говоря предельно коротко, Алеко выбирает содержание, презрев форму.
Вольность цыган. Несвобода человека в цивилизованном обществе
Вольность цыган обеспечена тем, что они востребованы цивилизованными соседями. Песнями, плясками и играми цыгане зарабатывают себе на пропитание, поэтому эти стороны жизни так хорошо у них развиты. В противном случае им пришлось бы серьёзно заниматься скотоводством и тщательно беречься от нападения таких же соседей, что потребовало бы создания военной организации и жёсткой дисциплины, которой на самом деле отличались все кочевые народы.
Пушкин, конечно, говорил несколько об ином. Он использовал экзотических тогда в России цыган для того» чтобы высказать мысль о том, что нельзя гармонию и мечту о Золотом веке искать в прошлом. Несмотря на кажущуюся бесконфликтность и простоту нравов, та жизнь тоже была полна разочарований, а желанная воля одного становилась причиной драмы для другого.
Ещё больше Пушкин критиковал современное ему цивилизованное общество. Он хорошо понимал, что люди в нём за мнимые внешние блага отдают даже свободу излить свои чувства и вообще теряют себя, будучи вынужденными сложными ритуалами обставлять почти каждое их проявление. Это предвосхищение гоголевских личин, сросшихся намертво с человеком.
Он также понимал, что роскошь цивилизованного мира неизбежно несёт цепи, в которые человек заковывает себя сам, а цыганская вольность столь же неизбежно подразумевает собой бедность.
Цыгане гораздо более цельны, потому что их немудрёные желания не сковываются правилами и законами, а реализуются сразу же. Минусом же можно считать невысокий уровень сознания таких людей, который не позволяет управлять своими желаниями, вследствие чего они примитивны и чреваты конфликтами. То есть дело в отсутствии сознательной общественной дисциплины у цыган. У цивилизованных народов такая дисциплина присутствует, но только снаружи — в виде законов. Идеально же было бы совместить внутреннюю дисциплину чувств с внешней свободой.
Роль лирического отступления о луне
Когда Пушкин писал о луне, «зашедшей в туманы» и «неверном свете» чуть брезжущих звёзд, он хотел показать этим мутное состояние Души проснувшегося Алеко, её затемнённость. Описание природы выступает здесь косвенным описанием творящегося внутри героя.
Художественная роль образа Мариулы, жены Старого цыгана, в конфликте и композиции поэмы
Образ Мариулы, конечно, создан не случайно. Появление этого персонажа в рассказе Старика задаёт определённую хронологическую глубину, вектор повествованию, показывает неслучайность происходящего с главными героями, типизирует конкретное событие. И вместе с этим показывает Пушкина знатоком человеческих душ, потому что он фактически даёт нам понять, что Земфира выполняет родовую программу, заложенную матерью.
Надо заметить, что решение Старика — не мстить — показывает диаметрально противоположный избранному Алеко путь решения проблемы, то есть этот вставной сюжет имеет большое значение для лучшего определения различия правил цивилизованного и дикого мира. И он ярко показывает вместе с тем, что и отношения внутри этого дикого мира тоже далеки от совершенных, и свобода цыган имеет свою оборотную сторону.
Авторская позиция в поэме
Пушкин жёстко критикует современное ему общество и ставит мысленный эксперимент, погружая человека из этого общества в среду дикой вольности. И отвечает: в приволье цыган тоже нет подлинного счастья. Поэтому стремится к ни к чему не обязывающему кочевому образу жизни также бессмысленно.
Художественный смысл заключительной сцены. Роль эпилога
Заключительная сцена — символическая демонстрация того, как одинок остался Алеко со своей раздвоенностью — как брошенная телега посреди степи. Не дом, но бесплодное место — вот что в душе у этого человека.
Эпилог привязывает историю к реальному времени и месту. Люди могут жить совершенно по-разному. Могущественная Россия громила турок, цыгане мирно кочевали по степи. Смыслы существования их были совершенно различны, хоть и осуществлялись одновременно. Связывало эти два столь разных мира только то, что и там, и там нет спасения от судьбы и роковых страстей.
сочинения и рефераты
Сочинение А. С. Пушкин Цыганы
А.С.Пушкин – гениальнейший поэт, создатель сотен великолепных произведений. Одним из таких произведений является поэма Цыганы.
С первых страниц поэмы, написанной в стихотворной форме, читателю представляется быт цыган, образ их жизни. Затем автор повествует об одном из таборов. Главные герои поэмы – старик, его дочь Земфира и Алеко. В одну из ночей старик ждет свою дочь Земфиру, которая любит гулять одна вечерами. Она возвращается не одна.
По степи юноша спешит
Земфира говорит, что это Алеко, его преследует закон , и он хочет быть цыганом. Земфира добавляет, что будет отныне подругой Алеко. Старик и таль принимают юношу, и он становится почти, что одним из них. Но несмотря на простор, волю и красавицу, которая рядом с ним, Алеко всегда печален и задумчив. Однажды Земфира спрашивает Алеко, не тоскует ли тот об оставленной им родине, о близких. Алеко отвечает, что ему чужда неволя душных городов.
Проходит два года, Алеко постепенно привыкает к бытию цыганскому — он даже водит по селеньям на цепи зверя, а Земфира обходит смотрящих на медведя – с просьбой дать денег.
Центральное место занимает в поэме одна из ночей; Земфира качает люльку и поет песню:
Старый муж, грозный муж,
Режь меня, жги меня:
Я тверда, не боюсь
Ни ножа, ни огня.
Далее она поет, что полюбила другого свежего и молодого, вместе с которым они смеются над сединой Алеко. На просьбу мужа не петь эту песню Земфира отвечает отказом. Старик же говорит, что это старинная песня, ведь ее пела еще Мариула, мать Земфиры, когда качала маленькую дочь. Ночью Земфира будит отца, говоря, что Алеко рыдает во сне и зовет Земфиру. Она признается отцу, что любовь Алеко ей опостылела…
Как – то раз, оставшись одни, заводят беседу о чувстве любви старик отец и Алеко. Алеко с грустью вспоминает счастливые минуты былой любви. В ответ старик рассказывает свою собственную историю. Он повествует о матери Земфиры, которая любила старика только год. А однажды, когда они повстречали чужой табор, Мариула, бросив дочь и мужа уходит с чужаками. С тех пор старик жил один и ему никто не был нужен более. Алеко удивляется — почему же старик некогда не убил свою жену? И слышит в ответ, что у цыган не принято быть мстительным, каждый волен, жить своей жизнью.
Однажды ночью Алеко просыпается, и видит, что Земфиры нет рядом. Он идет по следу, и видя молодого цыгана и свою жену, втыкает в цыгана нож, а когда тот начинает истекать кровью, убивает и свою жену. Утром, пробудившиеся цыгане застают Алеко, сидящего на камне перед трупами. Цыгане хоронят мертвых, а после старик говорит Алеко:
Ты не рожден для дикой доли,
Ты для себя лишь хочешь воли;
Ужасен нам твой будет глас –
Мы робки и добры душою,
Ты зол и смел – оставь же нас,
Прости, да будет мир с тобою.
С этими словами табор уходит.
В эпилоге поэме Цыганы А.С.Пушкин сетует на то, что:
И всюду страсти роковые,
И от судеб защиты нет.
Этими строчками завершается поэма.
Любое распространение авторских текстов в зоне интернет или
использование их для извлечения коммерческой выгоды запрещено.
Сочинение по поэме Александра Сергеевича ПушкинА “Цыганы”.
Александр Сергеевич Пушкин – великий поэт и писатель, все его произведения любимы читателями вот уже нескольких поколений. Он бережно и трепетно относился к историческому наследию своей Родины, не раз прославлял их в своих произведениях. В своей поэме “Цыганы” А. С. Пушкин показал нам насколько разные эти “два мира” и насколько велико их противостояние друг другу. Первый мир – это цивилизованное, правильное общество. Второй мир – это мир кочевников-цыган,
их быт и культура остаются неизменными вот уже много веков.
Главный герой поэмы “Цыганы” – Алеко. Он, как и многие представители этого общества, обладает стремлением к жизни, твердым характером, смиренно чтит и уважает обычаи цыган, верит в правильность их жизни. Герой привык не привязываться ни к богатству, ни к славе, ни к наслаждениям. Храбрый и мужественный – он глядел опасности в лицо и никогда не отступал. Но из-за этого всего, а возможно и из-за образа его жизни, Алеко не испытывал душевного спокойствия, мира с самим собой.
Его жизнь словно кочующее племя цыган, не находила своего постоянного
места и покоя. А. С. Пушкин пишет : ” … И жил, не признавая власти Судьбы коварной и слепой; Но боже, как играли страсти Его послушною душой!” Герой был уверен, что городская жизнь – это совсем нет то, что ему нужно, там он тем более не обретет своего счастья: “Когда бы ты воображала Неволю душных городов! Там люди, в кучах за оградой, Не дышат утренней прохладой, Ни вешним запахом лугов; Любви стыдятся, мысли гонят, Торгуют волею своей, Главы пред идолами клонят И просят денег да цепей”. В примечаниях же сам А. С. Пушкин пишет: “… привязанность к дикой вольности, обеспеченной бедностью… ; мужчины занимаются ремеслами, необходимыми для первых потребностей, торгуют лошадьми, возят медведей, обманывают и крадут, женщины промышляют ворожбой, пеньем и плясками”.
В поэме помимо Алеко представлены еще два основных героя – это старик и Земфира. Старик, отец цыганки Земфиры, представлен мудрым, справедливым, добрым человеком, гостеприимным и опытным. Земфира – его дочь свободная молодая цыганка, непоколебимая, независимая, сохранившая свои свободолюбивые качества, даже являясь женой Алеко.
Алеко преследовали власти, он хотел обрести свободу. Но вместе со свободой вольных цыган, он должен был принять и остальные их жизненные правила, в том числе и непостоянство местных девушек. Алеко сильно любил Земфиру, и из ревности погубил и ее, и ее нового избранника, подтвердив свою способность совершать преступления. Он неосознанно причинил боль и отцу Земфиры, беспокоясь лишь о собственных чувствах, отомстив за несправедливое отношение к себе. Главный герой искал свободы в неведомом ему краю, у цыган.
Но доказал лишь то, что никогда не станет таким как они, не изменится, тем самым продолжая преступать закон. Свободным он являлся только на словах. Живя среди нового общества, его стала одолевать тоска по всем тем принципам, что были сложены в его стране, – поэтому не понял сущность Земфиры и убил ее и нового избранника цыганки.
Сочинение А. С. Пушкин Цыганы
А.С.Пушкин – гениальнейший поэт, создатель сотен великолепных произведений. Одним из таких произведений является поэма Цыганы.
С первых страниц поэмы, написанной в стихотворной форме, читателю представляется быт цыган, образ их жизни. Затем автор повествует об одном из таборов. Главные герои поэмы – старик, его дочь Земфира и Алеко. В одну из ночей старик ждет свою дочь Земфиру, которая любит гулять одна вечерами. Она возвращается не одна.
… За нею следом
По степи юноша спешит
Земфира говорит, что это Алеко, его преследует закон , и он хочет быть цыганом. Земфира добавляет, что будет отныне подругой Алеко. Старик и таль принимают юношу, и он становится почти, что одним из них. Но несмотря на простор, волю и красавицу, которая рядом с ним, Алеко всегда печален и задумчив. Однажды Земфира спрашивает Алеко, не тоскует ли тот об оставленной им родине, о близких. Алеко отвечает, что ему чужда неволя душных городов.
Проходит два года, Алеко постепенно привыкает к бытию цыганскому – он даже водит по селеньям на цепи зверя, а Земфира обходит смотрящих на медведя – с просьбой дать денег.
Центральное место занимает в поэме одна из ночей; Земфира качает люльку и поет песню:
Старый муж, грозный муж,
Режь меня, жги меня:
Я тверда, не боюсь
Ни ножа, ни огня.
Далее она поет, что полюбила другого свежего и молодого, вместе с которым они смеются над сединой Алеко. На просьбу мужа не петь эту песню Земфира отвечает отказом. Старик же говорит, что это старинная песня, ведь ее пела еще Мариула, мать Земфиры, когда качала маленькую дочь. Ночью Земфира будит отца, говоря, что Алеко рыдает во сне и зовет Земфиру. Она признается отцу, что любовь Алеко ей опостылела…
Как – то раз, оставшись одни, заводят беседу о чувстве любви старик отец и Алеко. Алеко с грустью вспоминает счастливые минуты былой любви. В ответ старик рассказывает свою собственную историю. Он повествует о матери Земфиры, которая любила старика только год. А однажды, когда они повстречали чужой табор, Мариула, бросив дочь и мужа уходит с чужаками. С тех пор старик жил один и ему никто не был нужен более. Алеко удивляется – почему же старик некогда не убил свою жену? И слышит в ответ, что у цыган не принято быть мстительным, каждый волен, жить своей жизнью.
Однажды ночью Алеко просыпается, и видит, что Земфиры нет рядом. Он идет по следу, и видя молодого цыгана и свою жену, втыкает в цыгана нож, а когда тот начинает истекать кровью, убивает и свою жену. Утром, пробудившиеся цыгане застают Алеко, сидящего на камне перед трупами. Цыгане хоронят мертвых, а после старик говорит Алеко:
Ты не рожден для дикой доли,
Ты для себя лишь хочешь воли;
Ужасен нам твой будет глас –
Мы робки и добры душою,
Ты зол и смел – оставь же нас,
Прости, да будет мир с тобою.
С этими словами табор уходит.
В эпилоге поэме Цыганы А.С.Пушкин сетует на то, что:
И всюду страсти роковые,
И от судеб защиты нет.
Этими строчками завершается поэма.
Алеко — преследуемый «законом» беглец от цивилизации с ее « несвободой », герой последней из цикла «байронических» поэм Пушкина, в которой до предела сгущены все (и без того заведомо неразрешимые) проблемы, какие ставит этот жанр.
А. хочет стать частью «дикого», естественного мира. Когда цыганка Земфира находит его среди пустынной степи, он следует за нею в табор, чтобы стать цыганом. Цыганы не против — их воля не знает запрета (здесь цепи предназначены исключительно для медведя), как не знает и постоянства. Мудрый старик, отец Земфиры, объясняет это новичку — один раз, другой («…не всегда мила свобода / Тому, кто к неге приучен»). Тот заранее согласен — ибо любит Зем-фиру, желает быть всегда с нею — и стать «вольным жителем мира», как «птичка Божия» не знать заботы и труда. Увы, он не догадывается, что цыганы свободны до конца; что при всей своей страстности они не ведают продолжительной, жаркой страсти, а значит, не знают и верности; что ему нужна свобода от чужого диктата, но он никогда не признает чужую свободу от себя самого. Прежде всего — свободу Земфиры любить, кого она захочет.
Так байронически-фрагментарный сюжет, распадающийся на короткие драматические отрывки, приближается к неизбежной кульминации любовного (и смыслового) конфликта. Пространствовав с любимой Земфирой два года, А. вдруг слышит ее намекающую песню: «Старый муж, грозный муж Я другого люблю…» Это — саморазоблачение, контрастно оттененное Земфириным ответом, последовательно-свободным: «ты сердиться волен».
Развязка близка; ее ничто остановить не в силах — даже третье (по литературно-фольклорному счету обязательно последнее) предупреждение старика. Узнав от Земфиры, что русский во сне страшно стонет и рыдает, он вызывает А. на разговор: вновь напоминает, что «здесь люди вольны», рассказывает поучительную историю о своей любви к матери Земфиры, Мариуле, ушедшей с цыганом из другого табора; все напрасно. Застав Земфиру с другим, А. убивает обоих. То есть вершит суд, возможный лишь там, где есть закон. Описав полный круг, действие возвращается в исходную точку — европеец, бежавший от закона на волю, сам судит волю по закону, им же и установленному. Чего же стоит свобода, не сулящая счастья? Чего же стоит цивилизация, от которой не скрыться — ибо она гнездится в самом человеке? А. не находит ответа — он остается совершенно один, отвергнутый (но неосужденный!) табором. В отличие от кавказского пленника из одноименной поэмы Пушкина, он не может вернуться и в «русское», европейское пространство, туда, где «Наш орел двуглавый/ Еще шумит минутной славой».
По закону жанра обстоятельства жизни героя соотнесены с обстоятельствами жизни автора (который и сам «милой Мариулы имя нежное твердил»). Связующим звеном между ними служит не только автобиографический эпилог, не только имя А., сквозь которое просвечивает имя самого Пушкина — Александр. Очень важно предание об Овидии, которое — опять-таки в воспитующих целях — рассказывает старик. Именно с Овидием, которого Рим изгнал из центра империи на северную окраину, в придунайские области, сравнивает себя Пушкин в стихах периода южной ссылки. Именно с Овидием, который среди вольного народа тосковал по империи, сравнивает А. старик. И все же черта, отделяющая внутренний мир автора от внутреннего мира героя, проведена отчетливо. Автор уже постиг, что «всюду страсти роковые / И от судеб защиты нет»; он опытнее и мудрее А.; он не столько рифмует свои переживания с чувствами героя, сколько холодно и жестко анализирует его душевный мир.
Фраза старика, обращенная к А., — «Смирися, гордый человек» — послужила отправной точкой для историософских построений «Пушкинской речи» Ф. М. Достоевского (1880); образ А. стал для Достоевского олицетворением индивидуалистического, богоборческого начала западноевропейской культуры; ему противостоит Татьяна Ларина, олицетворяющая смиренное начало русской соборности.
Осуществление этого основного композиционного принципа Пушкина мы находим в первом же большом завершенном творении Пушкина поры его начавшейся полной творческой зрелости, последнем произведении романтического цикла, уже стоящем на грани между романтизмом и реализмом, – поэме «Цыганы». «Цыганы», эта своеобразно драматизированная поэма, разбиты Пушкиным на одиннадцать отрывков- своего рода «явлений», – каждый из которых подчеркнуто (в буквальном смысле этого слова) «отбит» от предыдущего, отделен от него черточкой. Открывается поэма картиной привала цыганского табора (первый отрывок); во втором отрывке табор утром снимается с ночлега. Совершенно симметрично этому построены два последних отрывка. В предпоследнем – снова табор на ночном привале; в последнем – опять утро, и табор пускается в путь.
Для усиления этой параллельности начала и конца поэмы там и здесь повторно воспроизводятся некоторые характерные детали, близко (порой дословно) повторяются отдельные фразеологические обороты. В начале: «Цыганы шумною толпой по Бессарабии кочуют»; в конце: «Сказал – и шумною толпою поднялся табор кочевой». «Между колесами телег, полузавешанных коврами» и – «одна телега, убогим крытая ковром». Сходными штрихами рисуются и ночные пейзажи. В начале: «Но вот на табор кочевой нисходит сонное молчанье»; дальше – «степная тишина»; в конце: «Все тихо… спокойно все; поля молчат»; и там и здесь упоминаются, как характерная деталь молдавского степного пейзажа, курганы («за кургано и его в пустыне я нашла» – и «чуть по росе приметный след ведет за дальные курганы»). В то же время этот стройный и точный композиционный чертеж исполнен и большой содержательности, глубокого художественного смысла. Полная параллельность начала и конца поэмы, как и однообразие степного пейзажа – типической обстановке кочевого табора, – выражают бесхитростный и монотонный круговорот смиренного «цыганского бытья». Наряду с этим схожесть внешней ситуации резче подчеркивает контрастность образов и драматических положений.
Так, с тишиной и покоем мирной степной ночи в начале поэмы сливается, гармонически соотносится эпически величавая, мудрая и тихая, как все окружающее, фигура старика цыгана, представителя первобытнообщинного строя мирного кочевого племени – «смиренной вольности детей»:
* Спокойно всё: луна сияет
* Одна с небесной вышины,
* И тихий табор озаряет.
* В шатре одном старик не спит;
* Он перед углями сидит,
* Согретый их последним жаром,
* И в поле дальнее глядит,
* Ночным подернутое паром.
Наоборот, резко диссонирует в финале поэмы с той же ночной тишиной и покоем полностью контрастная старику цыгану фигура обуреваемого эгоистическими страстями, мятежного индивидуалиста, представителя «городской» собственнической цивилизации Алеко, который, «с криком» проснувшись ночью, не находит подле себя своей Земфиры:
* Все тихо – страх его объемлет
* По нем текут и жар, и хлад,
* Встает он, из шатра выходит,
* Вокруг телег ужасен бродит;
* Спокойно всё; поля молчат.
При этом контрастные образы старого цыгана и «молодого безумца» Алеко выступают тем выпуклее, рельефнее, пластичнее, что поэт ставит их в .композиционном отношении совершенно симметрично друг другу. В первой сцене старый цыган сперва один, затем появляется Земфира с «другом» (с Алеко), которого она нашла «за курганом». Алеко сперва один, затем «за курганом» находит Земфиру с ее новым другом. Тем разительнее полная противоположность их реакций: старый цыган, радостно приветствует мгновенное увлечение своей дочери; Алеко кроваво мстит за него. Конечно, старый цыган – отец, а Алеко – муж, но в данном случае это не имеет существенного значения, ибо читатель уже знает из рассказа самого старого цыгана (в восьмом отрывке), что с глубокой печалью, но без всякой злобы он пережил и совершенно аналогичную ситуацию: мать Земфиры Мариула, бросив мужа и ребенка, ушла такой же степной ночью к другому.
В то же время параллельные и вместе с тем глубоко контрастные начало и конец поэмы замечательно соотносятся, находятся в непосредственной органической связи с ее общим замыслом – с ее основной идейной концепцией. В зачине поэмы одинокий Алеко приходит в табор, в финале – табор уходит от Алеко, оказывающегося еще более – и на этот раз уже полностью по своей вине – мучительно и безнадежно одиноким.
П. А. Вяземский в статье о «Цыганах», появившейся вскоре после опубликования поэмы, о композиции ее писал: «Поэма «Цыганы» составлена из отдельных явлений, то описательных, то повествовательных, то драматических, не хранящих математической последовательности, но представляющих нравственное развитие, в котором части соглашены правильно и гармонически». Утверждение Вяземского о правильной и гармоничной согласованности между собой «отдельных явлений», отрывков поэмы, совершенно справедливо. Если мы последовательно рассмотрим, как сложена и развертывается поэма, мы легко убедимся, что каждый ее отрывок непосредственно связан с предыдущим и последующим, а все они представляют собой единое сочлененное и логически обусловленное целое.
Но, всматриваясь в композицию «Цыган», мы обнаруживаем в ней и прямо-таки «математический» расчет. Я подробно остановился на очень четком и точном гармоническом соответствии начала и конца поэмы, составляющем как бы ее периферию, окружность, линию ее внешнего обвода. Но с не меньшей точностью и четкостью Пушкиным композиционно установлен и «центр» поэмы. Исключительно важную и в сюжетном и в идейно-художественном отношении функцию несет в поэме песня Земфиры, в основу которой прямо положена народная цыганская хора – плясовая, хороводная песня.
Песня Земфиры является завязкой драматического конфликта между ней и Алеко, который и приводит вскоре к кровавой развязке. Причем песня совершенно соответствует сложившейся к этому времени ситуации в отношениях между героем и героиней («Я песню про тебя пою», – с задорной смелостью и даже прямым вызовом заявляет Земфира мужу), и поэтому то, что дальше происходит в поэме, представляет собой как бы драматическую реализацию, своего рода инсценировку песни. Недаром, пораженная кинжалом немилого ей «старого» и «грозного» мужа, Земфира умирает со словами, почти полностью повторяющими слова песни: «Умру любя» (в пёсйе – «Умираю любя»). Совпадение существует и между предшествующими кусками – Земфира: «Твои угрозы презираю», в песне: «Презираю тебя».
И все это отнюдь не внешний прием, а также полно глубокого и психологического и художественного смысла. Земфира, естественно, должна была крепко сжиться с этой песней, которая широко бытовала в ее народе, которую она слышала с самого раннего детства: по словам старого цыгана, мать, убаюкивая ее, пела эту песню над ее люлькой. Больше того, песня Земфиры является ключом к раскрытию ее характера. Песня Земфиры – это как бы сама Земфира. В словах песни, самым ритмом своим дающей замечательное представление и о соответствующей ей музыкальной мелодии – «диком напеве» подлинника, полностью раскрывается столь же дикий, неистово страстный, ни перед чем не останавливающийся, непримиримо смелый, героический в этой своей бесстрашной непримиримости характер вольной, как ветер, цыганки Земфиры. Мало того, в полном соответствии с песней Земфиры разработан в поэме и характер ее возлюбленного ‘(его имени Пушкин даже не дает – это действительно типовой образ пылкого и темпераментного цыганского юноши) – «молодого цыгана». В песне поется:
* Он свежее весны,
* Жарче летнего дня;
* Как он молод и смел!
* Как он любит меня!
Именно таким во всех своих чертах и предстает перед нами юный любовник Земфиры – неудержимо пылкий, бесстрашный, прекрасный в своей всепобеждающей «вешней» молодости (вспомним его нежно-страстный укор Земфире: «Как ты робко любишь») и «свежести» (вспомним слова самого Алекс: «Куда, красавец молодой…»); отсюда же и характеризующий его эпитет, данный в самом обозначении его как персонажа: «Молодой цыган». Всем сказанным определяется особое и чрезвычайно важное значение песни Земфиры в художественной структуре «Цыган».
Пушкин:
Цыганы
Поэма
начинается описанием вольного быта цыган. Затем рисуется картина ночного
табора. В одном из шатров не спит старик и “в поле темное глядят”:
ждет к ужину свою дочь Земфиру, которая “пошла гулять в пустынном
поле”, так как “привыкла к резвой воле”. Но вот она; за нею
следом По степи юноша спешит; Цыгану вовсе он неведом. : “Отец мой, – дева
говорит, – Веду я гостя; за курганом Его в пустыне я нашла И в табор на ночь
зазвала. Он хочет быть как мы цыганом; Его преследует закон, Но я ему подругой
буду. Его зовут Алеко – он Готов идти за мною всюду”. Старик принимает
юношу. Утром табор снимается и отправляется в путь: И стар и млад вослед идут;
Крик, шум, цыганские припевы, Медведя рев, его цепей: Нетерпеливое бряцанье,
Лохмотьев ярких пестрота, Детей и старцев нагота, Собак и лай и завыванье,
Волынки говор, скрыл телег, Всё скудно, дико, всё нестройно, Но всё так
живо-неспокойно, Так чуждо мертвых наших нег, Так чуждо этой жизни праздной, Как
песнь рабов однообразной! Однако, несмотря на простор и волю расстилающуюся
кругом, а также на то, что рядом черноокая красавица Земфира, Алеко печален. Он
не видит всех этих красот, великолепие жизни от него скрыто: Подобно птичке
беззаботной И он, изгнанник перелетный, Гнезда надежного не знал И ни к чему не
привыкал. Ему везде была дорога, Везде была ночлега сень, Проснувшись поутру;
свой день Он отдавал на волю бога, И жизни не могла тревога Смутить его
сердечну лень. Его порой волшебной славы Манила дальиая звезда; Нежданно
роскошь и забавы К нему являлись иногда – Над одинокой головою И гром нередко
грохотал; Но он беспечно под грозою И в вёдро ясное дремал. – И жил, не
признавая власти Судьбы коварной и слепой- Но боже! как играли страсти Его послушною
душой! С каким волнением кипели В его измученной груди! Давно ль, на долго ль
усмирели? Они проснутся: погоди! Земфира спрашивает Алеко, не жалеет ли он об
оставленной родине, о близких. Алеко отвечает, что ему не о чем жалеть – ему не
по душе “неволя душных городов”, где “люди, в кучах за оградой,
не дышут утренней прохладой, ни вешним запахом лугов; любви стыдятся, мысли
гонят, торгуют волею своей, главы пред идолами клонят и просят денег да
цепей”. Земфнра возражает, что “там огромные палаты, там разноцветные
ковры, там игры, шумные пиры, уборы дев там так богаты!” Алеко отвечает,
что она лучше всех этих дев, к тому же “где нет любви, там нет
веселий”. Старик, слышащий разговор, замечает, что “но не всегда мила
свобода тому, кто к неге приучен”, то есть, что не каждый человек готов
воспринять свободу. Он рассказывает преданье об одном “жителе
полудня”, который попал к ним в изгнаньс. Он был уже не молод, “имел
он песен дивный дар”, но “слаб и робок был, как дети”, “чужие
люди за него зверей и рыб ловили в сети”, к “заботам жизни
бедной” он так никогда и не привык, весь остаток дней он тосковал, да
“горьки слезы проливал”, а по смерти завещал свои останки увезти на
родину (речь идет об Овидии, древнеримском мыслителе и поэте). Алеко думает о
преходящести славы, о ее бренности – с одной стороны Рим, “певец любви,
певец богов”, а с другой- “цыгана дикого рассказ”.
Проходит два
года. Цыгане по-прежнему кочуют “мирною толпой”. Алеко постепенно
привыкает к “бытию цыганскому”. Он даже “с пеньем зверя водит (медведя),
Земфира поселян обходит и дань их вольную берет”. Старик, Алеко и Земфира
на ночлеге. Земфира качает люльку и поет песню: Старый муж, пюзный муж, Режь
меня, жги меня: Я тверда; не боюсь Ни ножа, ни огня. Ненавижу тебя, Презираю
тебя; Я другого люблю, Умираю любя. Алеко слышит и прерывает ее, говоря, что он
“диких песен не любит”. Земфира отвечает, что песню для себя поет, и
продолжает: Режь меня, жги меня; Не скажу ничего; Старый муж, пюзный муж, Не
узнаешь его. Он свежее весны, Жарче летнего дня; Как он молод и смел! Как он
любит меня! Как ласкала его Я в ночной тишине Как смеялись тогда Мы твоей
седине! Алеко вновь.просит Земфиру замолчать и добавляет, что понял, ее песню.
Земфира отвечает, что песня действительно про него, и уходит. Старик говорит,
что это старинная песня и что ее “певала Мариула (его жена, мать Земфиры),
перед огнем качая дочь”. Ночью Земфира будит старика, говорит, что Алеко
во сне рыдает, кричит, произносит “Земфира”. Старик замечает:
“Тебя он ищет и во сне: ты для него дороже мира”. На это Земфира
отвечает, что “его любовь постыла мне. Мне скучно; сердце воли
просит”. Земфира будит Алеко, прерывая его кошмары. Алеко говорит, что ему
снились страшные вещи, Земфира в ответ советует не верить “лукавым сновиденьям”.
Алеко. Ах я не верю ничему: Ни снам, ни сладким увереньям, Ни даже сердцу
твоему. Оставшись наедине с Алеко, старик спрашивает: О чем, безумец молодой, О
чем вздыхаешь ты всечасно? Здесь люди вольны, небо ясно, И жены славятся
красой. Не плачь: тоска тебя погубит. В ответ на жалобы Алеко, что Земфира его
не любит, старик отвечает; Утешься, друг: она дитя. Твое унынье безрассудно: Ты
любишь горестно и трудно, А сердце женское – шутя. Взгляни: под отдаленным
сводом Гуляет вольная луна; На всю природу мимоходом Равно сиянье льет она.
Заглянет в облако любое. Его так пышно озарит- И вот – уж перешла в другое; И
то недолго посетит. Кто место в небе ей укажет, Промолвя: там остановись. Кто
сердцу юной девы скажет: Люби одно, не изменись. Утешься. Алеко продолжает
сокрушаться, вспоминать счастливые минуты любви. Старик рассказывает ему свою
собственную историю. Он в молодости любил девушку, добивался ее и, наконец,
“назвал своею”.
Ах, быстро
молодость моя Звездой падучею мелькнула! Но ты, пора любви, минула Еще быстрее:
только год Меня любила Мариула. Однажды близ Кагульских вод Мы чуждый табор
повстречали; Цыганы те – свои шатры o Разбив близ наших у горы Две ночи вместе
ночевали. Они ушли на третью ночь, – И, брося маленькую дочь, Ушла за ними
Мариула. – Я мирно спал – заря блеснула, Проснулся я, подруги нет! Ищу, зову –
пропал и след – 1 Тоскуя, плакала Земфира, И я заплакал – с этих пор Постылы
мне все девы мира; Меж ими никогда мой взор Не выбирал себе подруги – И
одинокие досуги Уже ни с кем я не делил. – Алеко. Да как же ты не поспешил Тот
час во след неблагодарной И хищникам и ей коварной Кинжала в сердце не вонзил?
Старик. К чему? Вольнее птицы младость; Кто в силах удержать любовь? Чредою
всем дается радость; Что было, то не будет вновь. Алеко. Я не таков. Нет, я не
споря От прав моих не откажусь! Или хоть мщеиьем наслажусь. О нет! Когда б над
бездной моря Нашел я спящего врага, Клянусь, и тут моя нога Не пощадила бы
злодея; Я в волны моря, не бледнея, И беззащитного б толкнул; Внезапный ужас
пробужденья Свирепым смехом упрекнул, И долго мне его паденья Смешон и сладок
был бы гул. Земфира на свиданье с молодым цыганом. Она торопится домой, так как
ее муж “ревнив и зол”. Цыган не отпускает, наконец, Земфира
вырывается, пообещав, что придет следующей ночью. Ночью Алеко просыпается и, не
найдя рядом Земфиры, идет по следу и натыкается на влюбленных. Земфира кричит
цыгану, чтобы он бежал, по Алеко вонзает в него нож со словами, обращенными к
Земфире: “Теперь дыши его любовью”. Земфира. Нет, полно, не боюсь
тебя! – Твои угрозы презираю, Твое убийство проклинаю… Алеко. Умри ж и ты!
(Поражает ее.) Земфира. Умру любя. Наступает утро. Алеко сидит на камне перед
простертыми трупами. Пробудившиеся цыгане окружают его. Потом поднимают
мертвых, роют могилы и погребают их. Алеко в отчаянии падает и лежит на земле.
Тогда старик, приближась, рек: “Оставь нас, гордый человек. Мы дики; нет у
нас законов. Мы не терзаем, не казним – Не нужно крови нам и стонов – Но жить с
убийцей не хотим… Ты не рожден для дикой доли, Ты для себя лишь хочешь воли;
Ужасен нам твой будет глас – Мы робки и добры душою, Ты зол и смел – оставь же
нас, Прости, да будет мир с тобою”. Цыгане уходят.
Эпилог
Волшебной силой песнопенья В туманной памяти моей Так оживляются виденья То
светлых, то печальных дней. В стране, где долго, долго брани Ужасный гул не
умолкал, Где повелительные грани Стамбулу русский указал, Где старый наш орел
двуглавый Еще шумит минувшей славой, Встречал я посреди степей Над рубежами
древних станов Телеги мирные цыганов, Смиренной вольности детей. За их ленивыми
толпами В пустынях часто я бродил, Простую пищу их делил И засыпал пред их
огнями. В походах медленных любил Их песен радостные гулы – И долго милой
Мариулы Я имя нежное твердил. Но счастья нет и между вами, Природы бедные
сыны!.. И под надранными шатрами Живут мучительные сны. И ваши сени кочевые В
пустынях не спаслись от бед, И всюду страсти роковые, И от судеб защиты нет.
Список
литературы
Для подготовки
данной работы были использованы материалы с сайта http://ilib.ru/
Алеко — герой поэмы А.С.Пушкина «Цыганы» (1824). А. — прежде всего обобщенный образ молодого, европейски образованного поколения XIX века, к которому Пушкин причислял и себя самого. Это герой байронического типа, наделенный столь острым чувством достоинства, что все законы цивилизованного мира воспринимает как насилие над человеком. Конфликт с обществом, с которым А. связан рождением и воспитанием,— такова исходная точка биографии героя. Однако прошлое А. в повести не раскрыто. Герой характеризуется в самом общем смысле как «беглец», насильственно изгнанный или добровольно покинувший привычную среду. Превыше всего он ценит свободу и надеется обрести ее в естественной вольной жизни цыганского табора.
Повесть «Цыганы» строится на характерном для романтизма противопоставлении двух со циальных укладов: цивилизации и дикой воли. Критика противоречий цивилизации занимает в произведении важное место. А. обличает «неволю душных городов», в которых люди «торгуют волею своей», «главы пред идолами клонят и просят денег да цепей». Образ «цепей» традиционно использовался романтиками для характеристики феодального деспотизма и политической реакции. В «Цыганах» он отнесен к современности. Разрыв А. с цивилизацией выходит за пределы узколичных проблем и получает глубокое идеологическое обоснование. Таким образом, мотив изгнания в судьбе героя изначально воспринимается как знак его высоких возможностей, его нравственных преимуществ перед ущербной цивилизацией.
В дальнейшем изгнанник А. появляется среди первобытного народа, жизнь которого Пушкин характеризует метафорами «воля», «нега», «лень», «тишина». Это своеобразный рай, куда еще не проникло зло и где, кажется, А. может отдохнуть душой, найти свое счастье. Но именно такая среда, принципиально чуждая активности, по контрасту выявляет странности личности и характера А. Жизненная практика романтического героя традиционно осуществляется в страстях. Такой герой проявляет себя в бурных переживаниях, в исключительности желаний и поступков, особенно в сфере любовных отношений. В прежнем мире жизнь А. не удалась; оказавшись в цыганском таборе, он связывает надежду на другую, новую, жизнь с Земфирой. Она для него «дороже мира». Пока Земфира любит его, жизнь для А. полна гармонии. Но с изменой Земфиры рушится обретенное равновесие. Самолюбие А. оскорблено, его сердце терзают ревность, потребность мести. Ослепленный взрывом неукротимых желаний, в стремлении восстановить попранную, как ему кажется, справедливость А. неотвратимо идет к преступлению — убийству Земфиры. В любви А. проявляются собственнические, эгоистические инстинкты, т.е. те нравственные качества, которые характеризуют его как носителя духа презираемой им цивилизации. Парадокс судьбы А. в том, что именно он, поборник свободы и справедливости, приносит в невинную простую жизнь цыган кровь, насилие — то есть нравственно развращает ее. В таком повороте сюжета обнаруживается несостоятельность героя. Выясняется, что «сын цивилизации» (так назвал А. Белинский) несовместим с общинной цыганской жизнью, как несовместим он и с миром просвещения. Вторичное изгнание — на сей раз из цыганского табора — и наказание одиночеством завершают сюжетную линию героя.
Жизненное кредо А. проясняет в повести старый отец Земфиры. Если А. защищает права отдельного лица, то старик цыган, покорно принимающий естественный порядок бытия, выступает от имени родовой жизни. В непредсказуемом поведении женщины-цыганки, в стихийности ее любви он видит только выплеск природных сил, не подлежащих человеческому суду. Старик, когда-то в молодости тоже испытавший муки любви, теперь хочет предостеречь А., передать ему свой опыт. Но «злой и сильный» А. не слышит старика, не принимает его советов. «Нет, я, не споря, // От прав моих не откажусь, // Или хоть мщеньем наслажусь»,— заявляет он.
Сталкивая две жизненные философии, Пушкин не отдает предпочтение той или другой. Важнейший в романтическом мышлении прием контраста необходим для особо яркого освещения рассматриваемого конфликта. В сущности А. символизирует в этом конфликте крайности развития современного индивидуалистического общества, непомерно разросшийся принцип личности. Этим, возможно, объясняется максимальная обобщенность характеристики героя, который лишен реальной биографии и национальной принадлежности, выключен из конкретной историко-бытовой среды. В литературной критике сложилась давняя традиция обвинений А. в несостоятельности (Белинский видел в нем эгоиста, Достоевский — вечного изгоя). Но позиция Пушкина гораздо сложнее, чем разоблачение героя. Хотя в «Цыганах» герой объективирован, но присутствие в нем автобиографических черт (А.— цыганская форма имени Александр) указывает на лирическую трактовку не только некоторых воззрений героя (критики современности, например), но и на общую тональность авторского сострадания к его судьбе. А. трагичен. В выразительном портрете героя времени, обреченного идти путями зла и оплачивающего жизнью свои заблуждения, Пушкин показал несовершенство самой природы человека, объективный трагизм путей развития человеческой культуры.
Цыганский табор кочует по степям Бессарабии. У костра цыганская семья готовит ужин, невдалеке пасутся кони, а за шатром лежит ручной медведь. Постепенно все умолкает и погружается в сон. Лишь в одном шатре не спит старик, ждущий свою дочь Земфиру, ушедшую гулять в поле. И вот появляется Земфира вместе с незнакомым старику юношей. Земфира объясняет, что встретила его за курганом и пригласила в табор, что его преследует закон и он хочет быть цыганом. Зовут его Алеко. Старик радушно приглашает юношу остаться так долго, как он захочет, и говорит, что готов делить с ним хлеб и кров.
Утром старик будит Земфиру и Алеко, табор просыпается и отправляется в путь живописной толпой. Сердце юноши сжимается от тоски при виде опустевшей равнины. Но о чем он тоскует? Земфира хочет узнать это. Между ними завязывается разговор. Земфира опасается, что он жалеет об оставленной им жизни, но Алеко успокаивает ее и говорит, что без сожаления оставил «неволю душных городов». В той жизни, что он бросил, нет любви, а значит, нет веселья, и теперь его желанье — всегда быть с Земфирой. Старик, слыша их разговор, рассказывает им старинное преданье о поэте, который когда-то был сослан царем в эти края и томился душой по родине, несмотря на любовь и заботу местных жителей. Алеко узнает в герое этого преданья Овидия и поражается превратности судьбы и эфемерности славы.
Два года кочует Алеко вместе с табором, вольный, как сами цыганы, не сожалея о покинутом. Он водит по деревням медведя и тем зарабатывает на хлеб. Ничто не смущает покоя его души, но однажды он слышит, как Земфира поет песню, которая приводит его в смятение. В этой песне Земфира признается, что разлюбила его. Алеко просит ее перестать петь, но Земфира продолжает, и тогда Алеко понимает, что Земфира неверна ему. Земфира подтверждает самые страшные предположения Алеко.
Ночью Земфира будит отца и говорит, что Алеко рыдает и стонет во сне, зовет ее, но его любовь постыла Земфире, ее сердце просит воли. Просыпается Алеко, и Земфира уходит к нему. Алеко хочет знать, где была Земфира. Она отвечает, что сидела с отцом, потому что не могла перенести вида душевных мучений Алеко, которые он испытывал во сне. Алеко признается, что видел во сне измену Земфиры, но Земфира уговаривает его не верить лукавым сновидениям.
Старый цыган просит Алеко не печалиться и уверяет, что тоска погубит его. Алеко признается, что причина его печали — равнодушие к нему Земфиры. Старик утешает Алеко, говорит, что Земфира — дитя, что женское сердце любят шутя, что никто не волен приказать сердцу женщины любить одного, как приказать луне застыть на месте. Но Алеко, вспоминая часы любви, проведенные с Земфирой, безутешен. Он сокрушается, что «Земфира охладела», что «Земфира неверна». В назидание старик рассказывает Алеко о самом себе, о том, как был молод, как любил прекрасную Мариулу и как наконец добился взаимности. Но быстро миновала молодость, еще быстрее — любовь Мариулы. Однажды она ушла вместе с другим табором, бросив маленькую дочь, эту самую Земфиру. И с тех пор «все девы мира» постыли старику. Алеко спрашивает, как смог старик не отомстить обидчикам, как мог не вонзить кинжала в сердце похитителя и неверной жены. Старик отвечает, что ничто не в силах удержать любовь, ничто нельзя вернуть, «что было, то не будет вновь». Алеко уверяет старика, что сам он не такой, что он не может отказаться от своих прав или хоть насладиться мщением.
А в это время Земфира на свидании с молодым цыганом. Они условливаются о новом свидании нынешней ночью после захода луны.
Алеко тревожно спит и, пробудившись, не находит рядом Земфиры. Он встает, выходит из шатра, его объемлет подозренье и страх, он бродит вокруг шатра и видит едва приметный в звездном свете след, ведущий за курганы, и Алеко отправляется по этому следу. Внезапно он видит две тени и слышит голоса двух влюбленных, которые не могут расстаться друг с другом. Он узнает Земфиру, которая просит своего возлюбленного бежать, но Алеко вонзает в него нож… В ужасе Земфира говорит, что презирает угрозы Алеко, и проклинает его. Алеко убивает и ее.
Рассвет застал Алеко сидящим за холмом с окровавленным ножом в руке. Перед ним два трупа. Соплеменники прощаются с убитыми и роют для них могилы. В задумчивости сидит старый цыган. После того как тела влюбленных были преданы земле, он подходит к Алеко и говорит: «Оставь нас, гордый человек!» Он говорит, что цыганы не хотят жить рядом с убийцей, с человеком, который «для себя лишь» хочет воли.
Старик промолвил это, и табор скоро снялся с места и скрылся в степной дали. Лишь одна телега осталась в роковом поле. Настала ночь, но никто не разложил пред ней огня и никто не переночевал под ее крышей.
Поэма А. С. Пушкина “Цыганы” как произведение романтизма.
Пушкинская поэма”Цыганы”, безусловно, является примером романтического произведения. Попробуем это доказать. Романтизм – это направление в литературе, в котором автор уводит читателя из мира скучной и бесцветной обыденной жизни в яркий мир мечты, фантазии, в историческое прошлое или даже в потусторонний мир. Для произведений романтизма характерны такие признаки : 1. Велико личностное начало (герой показан как личность, которая сама управляет своей судьбой) 2. Обязателен конфликт личности и общества. 3. Герой – сильный. яркий, независимый. непокорный, исключительный, но одинокий (общество неспособно его понять, он один – против всех, всегда – борец) . 4. Его прошлое неизвестно. Непонятно, как он воспитывался, в какой среде, что произошло в его жизни. Прошлое покрыто тайной. Личность героя содержит много загадок и тайн. 5. Действие происходит на фоне яркой, экзотичной необычной природы, используется местный колорит. 6. В центре повествования – внутренний мир героя. 7. В главном герое, как правило, много биографического. 8. Герой очень ярок, но его не понимают 9. Часто присутствует рассказчик. 10. В произведении используются афористические выражения. 12. Писатель – романтик не ставит перед собой задачу определить, что хорошо, что плохо, не даёт оценок.
Что из вышесказанного мы имеем в поэме”Цыганы”? Безусловно, Алеко – яркая, незаурядная личность. Он сам выбирает себе место жительства и поселяется в цыганском таборе. Мы знаем, что “его преследует закон”, то есть – он находится в конфликте с обществом, из которого бежал. Алеко – человек незаурядный. сильный, яркий независимый, именно поэтому его привлекло племя свободных цыган:
Будь наш-привыкни к нашей доле, Бродящей бедности и воле.
Алеко принимает условия старого цыгана. Но он не рассказывает о своём прошлом и о том, что с ним случилось Для всех его судьба – загадка. (это тоже признак произведения романтизма) Интересно, что А. С. Пушкин тоже. находясь в Бессарабии, провёл несколько дней в таборе шумных цыган. Этот автобиографический факт он включил в свою романтическую поэму. Действие поэмы происходит на фоне яркой экзотической природы (Спокойно всё; поля молчат;
Темно; луна зашла в туманы,) , и необычного быта. Цыганский быт необычен и интересен.
Между колёсами телег, Полузавешанных коврами, Горит огонь …
Алеко, узнав об измене Земфиры, долго размышляет о её предательстве, он испытывает внутренние муки. Ведь он пришёл к цыганам ради свободы. Но только для себя. Он не готов отпустить Земфиру. и убивает её и её возлюбленного. Душевные муки Алеко показаны автором очень ярко.” О мой отец. Алеко страшен. Послушай : сквозь тяжёлый сон И стонет, и рыдает он”.
Но переживания героя непонятны цыганам, этим вольным людям. Они признают только свободу. Она для них – выше смерти. Старый цыган рассказывает Алеко историю своей жизни с Мариулой. которая давно ушла с другим табором. Старик не осуждает свою возлюбленную. Алеко же, уйдя,”из душных городов” так и не стал свободным от законов светской жизни. Он мстит за предательство, не признавая права Земфиры на свободу. Пушкин не оценивает героев и их поступки. Он просто повествует, а читатель сам делает выводы. Романтические произведения афористичны. Многие выражения из поэмы стали крылатыми “Цыганы шумною толпой по Бессарабии кочуют “,”неволя душных городов”, Ты не рождён для дикой доли. Ты для себя лишь хочешь воли “, И туман, и непогоды осень поздняя несёт” и др. Таким образом можно сделать вывод, что Пушкинские “Цыганы ” – романтическое произведение.
Поэма «Цыганы» — завершение спора с Байроном, который наметился в первой южной поэме Пушкина «Кавказский пленник». Не выходя за рамки романтизма, но превращая его в «романтизм критический», Пушкин показывает в этой поэме, что мечты Байрона и его кумира Руссо о возврате человека в «естественное состояние», по существу, являются игрой «на понижение». Она ведет человека не вперед, а назад: это измена высшему предназначению, к которому зовет нас морская стихия голосом Творца, заключенным в ней.
Пушкин на собственном опыте испробовал возможность возврата человека в природу. Будучи в Кишиневе, он несколько недель провел в цыганском таборе. В «Цыганах» Пушкин осудил эту прихоть как слабость, как самодовольство и эгоизм. Алеко, утверждающий свободу для себя среди нетронутых цивилизацией «естественных» людей в цыганском таборе, не терпит никаких ограничений этой свободы и тем самым становится деспотом по отношению к Земфире и молодому цыгану, ее любовнику. Двойное убийство, совершенное Алеко, вызывает осуждение старого цыгана:
Оставь нас, гордый человек!
Мы дики, нет у нас законов,
Мы не терзаем, не казним,
Не нужно крови нам и стонов;
Но жить с убийцей не хотим.
Ты не рожден для дикой доли,
Ты для себя лишь хочешь воли…
Но Пушкин, по словам Д. Д. Благого, вскрывает и «тщету руссоистско-байроновской иллюзии о возможности для цивилизованного человека вернуться назад, в «природу», на не тронутую «просвещением» первобытную почву. Независимо от Алеко самый быт цыган не так уж безоблачно идилличен. «Роковые страсти» и связанные с ними «беды» существовали в таборе и до прихода Алеко. «Счастья нет» и у носителя простоты, мира и правды в поэме — старика цыгана, уход от которого Мариулы, охваченной неодолимой любовной страстью к другому, при всей «естественности» этой страсти, с точки зрения самого же старика цыгана, навсегда разбил его личную жизнь. «Я припоминаю, Алеко, старую печаль». И эта «старая печаль» живет в душе цыгана на протяжении всего его жизненного пути. Тем самым разбивается иллюзия руссоизма о ничем не омрачаемом счастье «золотого века» — докультурного, дикого человечества».
Зрелый Пушкин, опережая восторги своих современников, видевших в нем «русского Байрона», решительно одолел искус «байронизма» и вышел к новому, трезвому и реалистическому взгляду на жизнь.
В 1824 году во время кишиневской ссылки была написана поэма Пушкина «Цыганы». По свидетельству современников, молодой поэт провел несколько дней в цыганском таборе, где повстречался с Земфирой. Поэма вышла отдельным изданием, без имени автора, с пометкой на титульном листе: «Писано в 1824 году». Вместе со второй главой «Евгения Онегина» книга была послана с А. Г. Муравьевой в Сибирь друзьям-декабристам.
Герой южной поэмы Алеко, как и все романтические герои, молод, красив и несчастен. Образ его размыт, известно лишь имя. Он приходит в цыганский табор, чтобы обрести желанную для себя свободу. Там он находит любовь. Однако со временем чувство Земфиры проходит, и она уже любит другого. Алеко же, не признающий свободного выбора других людей, убивает любовника. Таков незамысловатый сюжет поэмы.
Стал ли счастлив и свободен наш герой? Он любит цыганку Земфиру, но с этим чувством к нему приходит лишь несчастье и презренье. Алеко, желающий для себя свободы, не желает признавать ее в другом человеке. В поэме появилась одна из характерных для романтического героя черт — эгоизм и несовместимость с окружающим миром. Алеко был одинок в цивилизованном мире, откуда бежал, но это чувство не оставило его и в обществе простых «детей природы», цыган, куда он так стремился.
Из «неволи душных городов» принес в цыганский табор свой индивидуализм Алеко. Его встретили «вольные» и «веселые» люди. Он же не умеет принять их нравы, поступает так, как считает нужным, любит для себя.
Личность Алеко получает отпор. Старый цыган объясняет, что свобода — нелегкая вещь. Он говорит юноше:
Но не всегда мила свобода
Тому, кто к неге приучен.
В подтверждении своих слов старик рассказывает о горькой участи Овидия, высланного из Рима в эти свободные, но дикие края. Алеко горестно восклицает, будто обращаясь к тени прославленного поэта:
Так вот судьба твоих сынов,
О Рим, о громкая держава!
Певец любви, певец богов,
Скажи мне, что такое слава?..
Слова «свобода» герой не услышал. Он думает о славе, выслушав рассказ старого отца Земфиры, хотя считает, мечты его связаны со свободой. Этим Алеко выявляет в своей душе пока, быть может, неосознанное стремление к славе, эгоистичное начало. Именно себялюбие героя приводит к убийству молодой цыганки Земфиры и ее возлюбленного.
Абсолютная свобода в любовных отношениях не предполагает никаких обязательств. Она показана Пушкиным через поведение Земфиры и ее матери Мариулы. Такая независимость вовсе не приводит к счастью. Старый цыган философски принимает такой миропорядок, смиряется со своей участью, считая, что «чередою всем дается радость, что было, то не будет вновь». В среде простых людей человек имеет право делать выбор. Здесь нет законов и условностей, но здесь нет места и гордыне. Алеко же хочет «воли» только для себя, не считаясь с чувствами живущих рядом людей. Поэтому устами старого цыгана выносится приговор Алеко, нарушившего порядок в жизни цыганского табора:
«Оставь нас, гордый человек!
Мы дики; нет у нас законов,
Мы не терзаем, не казним —
Не нужно крови нам и стонов —
Но жить с убийцей не хотим…
Ты не рожден для дикой доли,
Ты для себя лишь хочешь воли…»
Теме внутренней несвободы посвящена поэма Пушкина «Цыганы». Критическое разоблачение романтического героя, романтического идеала свободы составляет ее содержание.
В поэме отражается кризис романтического мировоззрения поэта, надеявшегося на близкую победу революции на Западе и в России.
Романтический период в творчестве А. С. Пушкина был коротким, поэтому произведений, относящихся к этому направлению литературы, у него не много. Однако тема любви во всех южных поэмах Пушкина играет немаловажную роль. Поэт создает свой стиль, образ этого чувства, исходя из собственного видения предмета изображения. Многие поэты после А. С. Пушкина брали за идеал его понимание любви.
Поэму «Цыгане» (1824) Пушкин начал на юге, но закончил уже в Михайловском. Подобно другим поэмам здесь также сильно выражено авторское начало. В Алеко есть много от Пушкина, начиная с имени (Алеко — Александр) и заканчивая мыслями героя о неволе душных городов, об Овидии (о нем часто вспоминал Пушкин в Молдавии, сопоставляя судьбу сосланного римского поэта со своею), о славе. Однако отношение к герою меняется, усиливается объективное и критическое начало.
В «Цыганах» (как несколько ранее и в «Кавказском пленнике») используется сюжет, получивший широкую популярность со времен французского писателя и мыслителя Жан Жака Руссо. Алеко, разочарованный цивилизованным «городским» обществом, попадает в экзотический для читателя цыганский табор, в новый для себя мир «естественных» людей — простых, свободных, близких к природе, лишенных предрассудков, без какой бы то ни было искусственности и притворства. Казалось бы, именно здесь Алеко должен обрести душевное спокойствие, внутренне раскрепоститься. В действительности этого не произошло. Даже любовь к Земфире не приносит герою желанного обновления. Алеко так и не может преодолеть своего рокового одиночества. Герой, презирающий людей за то, что они «торгуют волею своей»; сам носит на себе печать отвергаемого им общества. Гармоническое успокоение на лоне природы, пропагандировавшееся некогда Руссо, оказывается невозможным для современного человека, зараженного индивидуализмом. Еще до убийства Земфиры Алеко гордо заявляет, что он никогда не откажется «от прав своих». Но какое право имеет человек на чувства и тем более жизнь другого человека? Так Алеко, обвинявший покинутый им мир за то, что там «любви стыдятся», оказывается защитником рабства — пусть духовного. Алеко терпит моральное поражение — ив этом заключается великий нравственный урок пушкинской поэмы.
В ранних романтических поэмах центральное место обычно занимал герой, точка зрения которого приближалась к авторской. «Цыганах» Алеко дан объективно, Пушкин смотрит на него как бы со стороны. Более четко и определенно поставлена в «Цыганах» проблема «человек и среда»: уже намечена зависимость героя от породившего и воспитавшего его общества. Так протягивается нить к достижениям Пушкина-реалиста.
Пушкин: Цыганы
Поэма начинается описанием вольного быта цыган. Затем рисуется картина ночного табора. В одном из шатров не спит старик и “в поле темное глядят”: ждет к ужину свою дочь Земфиру, которая “пошла гулять в пустынном поле”, так как “привыкла к резвой воле”. Но вот она; за нею следом По степи юноша спешит; Цыгану вовсе он неведом. : “Отец мой, – дева говорит, – Веду я гостя; за курганом Его в пустыне я нашла И в табор на ночь зазвала. Он хочет быть как мы цыганом; Его преследует закон, Но я ему подругой буду. Его зовут Алеко – он Готов идти за мною всюду”. Старик принимает юношу. Утром табор снимается и отправляется в путь: И стар и млад вослед идут; Крик, шум, цыганские припевы, Медведя рев, его цепей: Нетерпеливое бряцанье, Лохмотьев ярких пестрота, Детей и старцев нагота, Собак и лай и завыванье, Волынки говор, скрыл телег, Всё скудно, дико, всё нестройно, Но всё так живо-неспокойно, Так чуждо мертвых наших нег, Так чуждо этой жизни праздной, Как песнь рабов однообразной! Однако, несмотря на простор и волю расстилающуюся кругом, а также на то, что рядом черноокая красавица Земфира, Алеко печален. Он не видит всех этих красот, великолепие жизни от него скрыто: Подобно птичке беззаботной И он, изгнанник перелетный, Гнезда надежного не знал И ни к чему не привыкал. Ему везде была дорога, Везде была ночлега сень, Проснувшись поутру; свой день Он отдавал на волю бога, И жизни не могла тревога Смутить его сердечну лень. Его порой волшебной славы Манила дальиая звезда; Нежданно роскошь и забавы К нему являлись иногда – Над одинокой головою И гром нередко грохотал; Но он беспечно под грозою И в вёдро ясное дремал. – И жил, не признавая власти Судьбы коварной и слепой- Но боже! как играли страсти Его послушною душой! С каким волнением кипели В его измученной груди! Давно ль, на долго ль усмирели? Они проснутся: погоди! Земфира спрашивает Алеко, не жалеет ли он об оставленной родине, о близких. Алеко отвечает, что ему не о чем жалеть – ему не по душе “неволя душных городов”, где “люди, в кучах за оградой, не дышут утренней прохладой, ни вешним запахом лугов; любви стыдятся, мысли гонят, торгуют волею своей, главы пред идолами клонят и просят денег да цепей”. Земфнра возражает, что “там огромные палаты, там разноцветные ковры, там игры, шумные пиры, уборы дев там так богаты!” Алеко отвечает, что она лучше всех этих дев, к тому же “где нет любви, там нет веселий”. Старик, слышащий разговор, замечает, что “но не всегда мила свобода тому, кто к неге приучен”, то есть, что не каждый человек готов воспринять свободу. Он рассказывает преданье об одном “жителе полудня”, который попал к ним в изгнаньс. Он был уже не молод, “имел он песен дивный дар”, но “слаб и робок был, как дети”, “чужие люди за него зверей и рыб ловили в сети”, к “заботам жизни бедной” он так никогда и не привык, весь остаток дней он тосковал, да “горьки слезы проливал”, а по смерти завещал свои останки увезти на родину (речь идет об Овидии, древнеримском мыслителе и поэте). Алеко думает о преходящести славы, о ее бренности – с одной стороны Рим, “певец любви, певец богов”, а с другой- “цыгана дикого рассказ”.
Проходит два года. Цыгане по-прежнему кочуют “мирною толпой”. Алеко постепенно привыкает к “бытию цыганскому”. Он даже “с пеньем зверя водит (медведя), Земфира поселян обходит и дань их вольную берет”. Старик, Алеко и Земфира на ночлеге. Земфира качает люльку и поет песню: Старый муж, пюзный муж, Режь меня, жги меня: Я тверда; не боюсь Ни ножа, ни огня. Ненавижу тебя, Презираю тебя; Я другого люблю, Умираю любя. Алеко слышит и прерывает ее, говоря, что он “диких песен не любит”. Земфира отвечает, что песню для себя поет, и продолжает: Режь меня, жги меня; Не скажу ничего; Старый муж, пюзный муж, Не узнаешь его. Он свежее весны, Жарче летнего дня; Как он молод и смел! Как он любит меня! Как ласкала его Я в ночной тишине Как смеялись тогда Мы твоей седине! Алеко вновь.просит Земфиру замолчать и добавляет, что понял, ее песню. Земфира отвечает, что песня действительно про него, и уходит. Старик говорит, что это старинная песня и что ее “певала Мариула (его жена, мать Земфиры), перед огнем качая дочь”. Ночью Земфира будит старика, говорит, что Алеко во сне рыдает, кричит, произносит “Земфира”. Старик замечает: “Тебя он ищет и во сне: ты для него дороже мира”. На это Земфира отвечает, что “его любовь постыла мне. Мне скучно; сердце воли просит”. Земфира будит Алеко, прерывая его кошмары. Алеко говорит, что ему снились страшные вещи, Земфира в ответ советует не верить “лукавым сновиденьям”. Алеко. Ах я не верю ничему: Ни снам, ни сладким увереньям, Ни даже сердцу твоему. Оставшись наедине с Алеко, старик спрашивает: О чем, безумец молодой, О чем вздыхаешь ты всечасно? Здесь люди вольны, небо ясно, И жены славятся красой. Не плачь: тоска тебя погубит. В ответ на жалобы Алеко, что Земфира его не любит, старик отвечает; Утешься, друг: она дитя. Твое унынье безрассудно: Ты любишь горестно и трудно, А сердце женское – шутя. Взгляни: под отдаленным сводом Гуляет вольная луна; На всю природу мимоходом Равно сиянье льет она. Заглянет в облако любое. Его так пышно озарит- И вот – уж перешла в другое; И то недолго посетит. Кто место в небе ей укажет, Промолвя: там остановись. Кто сердцу юной девы скажет: Люби одно, не изменись. Утешься. Алеко продолжает сокрушаться, вспоминать счастливые минуты любви. Старик рассказывает ему свою собственную историю. Он в молодости любил девушку, добивался ее и, наконец, “назвал своею”.
Ах, быстро молодость моя Звездой падучею мелькнула! Но ты, пора любви, минула Еще быстрее: только год Меня любила Мариула. Однажды близ Кагульских вод Мы чуждый табор повстречали; Цыганы те – свои шатры o Разбив близ наших у горы Две ночи вместе ночевали. Они ушли на третью ночь, – И, брося маленькую дочь, Ушла за ними Мариула. – Я мирно спал – заря блеснула, Проснулся я, подруги нет! Ищу, зову – пропал и след – 1 Тоскуя, плакала Земфира, И я заплакал – с этих пор Постылы мне все девы мира; Меж ими никогда мой взор Не выбирал себе подруги – И одинокие досуги Уже ни с кем я не делил. – Алеко. Да как же ты не поспешил Тот час во след неблагодарной И хищникам и ей коварной Кинжала в сердце не вонзил? Старик. К чему? Вольнее птицы младость; Кто в силах удержать любовь? Чредою всем дается радость; Что было, то не будет вновь. Алеко. Я не таков. Нет, я не споря От прав моих не откажусь! Или хоть мщеиьем наслажусь. О нет! Когда б над бездной моря Нашел я спящего врага, Клянусь, и тут моя нога Не пощадила бы злодея; Я в волны моря, не бледнея, И беззащитного б толкнул; Внезапный ужас пробужденья Свирепым смехом упрекнул, И долго мне его паденья Смешон и сладок был бы гул. Земфира на свиданье с молодым цыганом. Она торопится домой, так как ее муж “ревнив и зол”. Цыган не отпускает, наконец, Земфира вырывается, пообещав, что придет следующей ночью. Ночью Алеко просыпается и, не найдя рядом Земфиры, идет по следу и натыкается на влюбленных. Земфира кричит цыгану, чтобы он бежал, по Алеко вонзает в него нож со словами, обращенными к Земфире: “Теперь дыши его любовью”. Земфира. Нет, полно, не боюсь тебя! – Твои угрозы презираю, Твое убийство проклинаю… Алеко. Умри ж и ты! (Поражает ее.) Земфира. Умру любя. Наступает утро. Алеко сидит на камне перед простертыми трупами. Пробудившиеся цыгане окружают его. Потом поднимают мертвых, роют могилы и погребают их. Алеко в отчаянии падает и лежит на земле. Тогда старик, приближась, рек: “Оставь нас, гордый человек. Мы дики; нет у нас законов. Мы не терзаем, не казним – Не нужно крови нам и стонов – Но жить с убийцей не хотим… Ты не рожден для дикой доли, Ты для себя лишь хочешь воли; Ужасен нам твой будет глас – Мы робки и добры душою, Ты зол и смел – оставь же нас, Прости, да будет мир с тобою”. Цыгане уходят.
Эпилог Волшебной силой песнопенья В туманной памяти моей Так оживляются виденья То светлых, то печальных дней. В стране, где долго, долго брани Ужасный гул не умолкал, Где повелительные грани Стамбулу русский указал, Где старый наш орел двуглавый Еще шумит минувшей славой, Встречал я посреди степей Над рубежами древних станов Телеги мирные цыганов, Смиренной вольности детей. За их ленивыми толпами В пустынях часто я бродил, Простую пищу их делил И засыпал пред их огнями. В походах медленных любил Их песен радостные гулы – И долго милой Мариулы Я имя нежное твердил. Но счастья нет и между вами, Природы бедные сыны!.. И под надранными шатрами Живут мучительные сны. И ваши сени кочевые В пустынях не спаслись от бед, И всюду страсти роковые, И от судеб защиты нет.
Список литературы
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://ilib.ru/
Похожие работы
А. С. Пушкин в Москве
А.С. Пушкин
А.С.Пушкин в Москве
А.С.Пушкин: краткий очерк жизни и творчества
Александр Пушкин
Пушкин Александр Сергеевич
Пушкин и его творчество
Пушкин на Пресне
Пушкин: Цыганы
Романтизм в творчестве А.С. Пушкина
Поэма написана А.С.Пушкиным в 1824 году. В ней отражается сильнейший кризис романтического мировоззрения, который переживал поэт в это время (1823—1824 годы). Он разочаровался во всех своих романтических идеалах: свободы, высокого назначения поэзии, романтической вечной любви.
Он пишет в это время ряд мрачных, горьких стихотворений, изливая в них свою «желчь» и «цинизм» (по его выражению): «Сеятель», «Демон», «Разговор книгопродавца с поэтом», и немного позже — «Сцену из Фауста» и другие, оставшиеся в рукописи неоконченными.
К числу подобных произведений относится поэма «Цыганы». Ее содержание — критическое разоблачение романтического героя и романтического идеала свободы.
Герой поэмы — романтический изгнанник — в поисках свободы бежит из культурного общества, из «неволи душных городов» к свободным, живущим простой, близкой к природе жизнью цыганам. Изображенные Пушкиным вольные и веселые цыганы, конечно, не похожи на подлинных бессарабских цыган, живших тогда в «крепостном состоянии». Но Пушкину нужно было создать своему герою такую обстановку, в которой он мог бы полностью удовлетворить свое страстное желание-абсолютной, ничем не ограниченной свободы. И тут обнаруживается, что Алеко, требующий свободы для себя и пользующийся ею в цыганском обществе, не желает признавать ее для других (для Земфиры), если эта свобода затрагивает его интересы, нарушает его мнимые «права» («Я не таков, — говорит он старому цыгану. — Нет, я не споря от прав моих не откажусь»). Поэт развенчивает романтического героя, показывая его подлинную сущность эгоиста и убийцы.
В «Цыганах» развенчивается романтический идеал неограниченной свободы. Пушкин убедительно показывает, что полная свобода действий, отсутствие ограничений и обязательств в общественной жизни возможны только для общества людей примитивных в своих потребностях, ленивых, праздных, да к тому же робких и слабых.
…Мы робки и добры душою,
Ты зол и смел — оставь же нас, —
говорит старый цыган чужаку Алеко, убившему свою жену и молодого цыгана, ее возлюбленного.
Абсолютная свобода в любовных отношениях, не создающих никаких взаимных обязательств, никакой духовной связи между любящими, показана Пушкиным в поведении Земфиры и ее матери Мариулы. Земфире «скучно, сердце воли просит», и она легко изменяет горячо любящему ее Алеко.
К тому же полная свобода в поступках вовсе не дает «вольным» цыганам счастья. Старый цыган так же несчастлив, как и Алеко, но только он смиряется со своим несчастьем, считая, что это — нормальный порядок, что «чредою всем дается радость, что было, то не будет вновь».
Развенчав в своей поэме и романтический идеал свободы, и романтического героя, Пушкин еще тогда, в 1826 году, не знал, чем заменить эти идеалы, как на реальной основе построить свое мировоззрение… Поэтому и заключение поэмы звучит трагически безнадежно:
И всюду страсти роковые,
И от судеб защиты нет.
Эти выстраданные Пушкиным глубокие мысли и чувства облечены в «Цыганах» в совершенную поэтическую форму. Свободная и в то же время четкая и ясная композиция поэмы, яркие картины жизни и быта цыган, насыщенные лиризмом описания чувств и переживаний героя, драматические диалоги, в которых раскрываются конфликты и противоречия, составляющие содержание поэмы, включенные в нее посторонние эпизоды — стихи о беззаботной птичке и рассказ об Овидии, — все это делает поэму «Цыганы» одним из лучших произведений молодого Пушкина.
B начале 1820-х гг. поэма стала основным жанром пушкинского творчества. И
это не случайно. Романтическая поэма исследовала взаимоотношения Человека и
Мира. Романтический принцип противопоставления героя окружающей среде,
обнаруживший несовершенство общественных отношений и противоречивую
сложность мира, побуждал поэта к анализу как среды, так и характеров
героев. В обоих случаях (непосредственно и отраженно) выявлялся некий
культурный уклад. На антитезе различных культур построены коллизии
«Кавказского пленника» и «Бахчисарайского фонтана». Уже в это время в
творчестве Пушкина вызревают в синкретическом виде принципы народности и
историзма, понимаемые еще как некая данность, изначальная особенность
общественного бытия человека (история как естественный порядок,
определяющий обычаи и нравы прошлого). Вместе с тем и в «Кавказском
пленнике», и в «Бахчисарайском фонтане» Пушкин прослеживает в
психологической драме героев (Черкешенки, Гирея) симптомы воздействия на
традиционные нравы культур, принадлежащих к иным этапам развития
человечества. Причем в противоположность руссоистской доктрине,
определяющей проблематику «Кавказского пленника» (пагубное искажение
естественных нравов под влиянием цивилизации), в «Вахчисарайском фонтане»
европейская (христианская) духовность трактуется как залог просветления,
возвышения героя.
Сама стремительность историчсских обытий. свидетелем которых довелось
быть Пушкину, убеждала его в том, что сила современных обстоятельств,
определяющих судьбу человека, едва ли не более значима, нежели
«естественное» его состояние.
В поэме «Цыганы» Пушкин отталкивается от коллизии «Кавказского пленника»
(переосмысляя ее), к которой восходит и сюжет «Евгения Онегина». Теперь в
центр поэмы Пушкин ставит характер страстный, способный помериться с
«судьбой коварной и слепой». «Страсти роковые», терзающие Алеко, — это
примета избранничества, примета характера неординарного, героического, В
отличие от Пленника, Алеко, бежавший от «неволи душных городов», сам
приходит в идиллический мир цыган, искренне желая слиться с ним; ср.:
«Кавказский пленник»
Казалось, пленник беднадежйый
К унылюй жизни привыкал.
Тоску неволи,
жар мятежный
В душе глубоко
он скрыв
Один за тучей громовою,
Возврата солнечного ждал
Недостигаемый грозою,
И буре немощному вою
С какой-то радостью внимал .
«ЦЫГАНЫ»
Подобно птичке беззаботной,
И он. изгнанник перелетный,
Гнезда надежного не знал
И ни к чему не привыкал,
Кому везде была дорога,
Гнезде была ночлега сень
Над одинокой головою
И гром нередко грохотал;
Но он беспечно под грозою,
И в ведро ясное дремал.
В романтической коллизии последней южной поэмы Пушкина особенно резко
обозначилось противостояние двух ипостасей человеческой личности —
естественно-природной и общественно-исторической, — что Пушкин и пытался
отразить в монологе Алеко у колыбели младенца:
От общества, быть может, я
Отъемлю ныне гражданина — .
« Что нужды — я спасаю сына.
Нравственный выбор поэта здесь очевиден — романтический протест против
буржуазной цивилизации заставляет искать идеального воплощения гармонии в
мире природы и обычая. Но в финале поэмы пессимистичсски подчеркивается
недостижимость этого идеала:
Но счастья нет и между вами,
Природы бедные
сыны! . .
И под издранными шатрами
Живут
мучительные сны.
И ваши сени
кочевые
В пустынях не спаслись от бед,
И всюду страсти
роковые
И от судеб
защиты нет.
Вернулся к своему замыслу Пушкин лишь в Михайловском. «Знаешь ли мои
занятия? — писал он брату в первых числах ноября 1824 г., — до обеда пишу
записки, обедаю поздно. . .». «Образ жизни моей все тот же, — повторил он
через несколько дней, — стихов нс нишу, продолжаю свои записки. . .». Судя
по некоторым данным. работа над записками в ту пору двигалась довольно
скоро и, очевидно, вчерне была закончена летом 1825 г. Уже в сентябре этого
года Пушкин сообщал П. А. Катенину: «Стихи покаместь я бросил и пишу свои,
то есть переписываю набело скучную, сбивчивую черновую тетрадь».
Изучение рабочих тетрадей Пушкина михайловской поры
приводит к несомненному выводу, что до нас не дошла по крайней мере одна
рабочая тетрадь того времени (ниже мы будем называть ее Михайловской
тетрадью), в которой были черновики большей части «Бориса Годунова» (те
сцены, начиная с шестой, которые записывались летом и осенью 1825 г.),
поэмы «Граф Нулин» (созданной 13— 14 декабря 1825 г.), конца глав пятой и
почти всей шестой «Евгения Онегина» (над ними Пушкин работал уже в 1826
г.), а также ряда стихотворений 1825—1826 гг.: «Вакхическая песня», «Сцена
изФауста», «Зимний вечер», «Ода Хвостову», «19 октября» («Роняет лес
багряный свой убор»), 1 и II «Подражания Корану», «Пророк», «Песни о
Стеньке Разине» и др. Мы полагаем, что. предназначив в ноябре 1824 г.
Михайловскую тетрадь для работы над записками, Пушкин вскоре начал, по
своему обыкновению, вести здесь параллельно и другие записи, — чем дальше,
тем больше, — превратив ее, по окончании черновика записок, в главную
рабочую тетрадь, так как тетрадь ПД, № 835 примерно с июня—июля 1825 г.
использовалась исключительно для онегинских строф.
В 1824 году во время кишиневской ссылки была написана поэма Пушкина «Цыганы». По свидетельству современников, молодой поэт провел несколько дней в цыганском таборе, где повстречался с Земфирой. Поэма вышла отдельным изданием, без имени автора, с пометкой на титульном листе: «Писано в 1824 году». Вместе со второй главой «Евгения Онегина» книга была послана с А. Г. Муравьевой в Сибирь друзьям-декабристам.
Герой южной поэмы Алеко, как и все романтические герои, молод, красив и несчастен. Образ его размыт, известно лишь имя. Он приходит в цыганский табор, чтобы обрести желанную для себя свободу. Там он находит любовь. Однако со временем чувство Земфиры проходит, и она уже любит другого. Алеко же, не признающий свободного выбора других людей, убивает любовника. Таков незамысловатый сюжет поэмы.
Стал ли счастлив и свободен наш герой? Он любит цыганку Земфиру, но с этим чувством к нему приходит лишь несчастье и презренье. Алеко, желающий для себя свободы, не желает признавать ее в другом человеке. В поэме появилась одна из характерных для романтического героя черт — эгоизм и несовместимость с окружающим миром. Алеко был одинок в цивилизованном мире, откуда бежал, но это чувство не оставило его и в обществе простых «детей природы», цыган, куда он так стремился.
Из «неволи душных городов» принес в цыганский табор свой индивидуализм Алеко. Его встретили «вольные» и «веселые» люди. Он же не умеет принять их нравы, поступает так, как считает нужным, любит для себя.
Личность Алеко получает отпор. Старый цыган объясняет, что свобода — нелегкая вещь. Он говорит юноше:
Но не всегда мила свобода
Тому, кто к неге приучен.
В подтверждении своих слов старик рассказывает о горькой участи Овидия, высланного из Рима в эти свободные, но дикие края. Алеко горестно восклицает, будто обращаясь к тени прославленного поэта:
Так вот судьба твоих сынов,
О Рим, о громкая держава!
Певец любви, певец богов,
Скажи мне, что такое слава?..
Слова «свобода» герой не услышал. Он думает о славе, выслушав рассказ старого отца Земфиры, хотя считает, мечты его связаны со свободой. Этим Алеко выявляет в своей душе пока, быть может, неосознанное стремление к славе, эгоистичное начало. Именно себялюбие героя приводит к убийству молодой цыганки Земфиры и ее возлюбленного.
Абсолютная свобода в любовных отношениях не предполагает никаких обязательств. Она показана Пушкиным через поведение Земфиры и ее матери Мариулы. Такая независимость вовсе не приводит к счастью. Старый цыган философски принимает такой миропорядок, смиряется со своей участью, считая, что «чередою всем дается радость, что было, то не будет вновь». В среде простых людей человек имеет право делать выбор. Здесь нет законов и условностей, но здесь нет места и гордыне. Алеко же хочет «воли» только для себя, не считаясь с чувствами живущих рядом людей. Поэтому устами старого цыгана выносится приговор Алеко, нарушившего порядок в жизни цыганского табора:
«Оставь нас, гордый человек!
Мы дики; нет у нас законов,
Мы не терзаем, не казним —
Не нужно крови нам и стонов —
Но жить с убийцей не хотим…
Ты не рожден для дикой доли,
Ты для себя лишь хочешь воли…»
Теме внутренней несвободы посвящена поэма Пушкина «Цыганы». Критическое разоблачение романтического героя, романтического идеала свободы составляет ее содержание.
В поэме отражается кризис романтического мировоззрения поэта, надеявшегося на близкую победу революции на Западе и в России.
Романтический период в творчестве А. С. Пушкина был коротким, поэтому произведений, относящихся к этому направлению литературы, у него не много. Однако тема любви во всех южных поэмах Пушкина играет немаловажную роль. Поэт создает свой стиль, образ этого чувства, исходя из собственного видения предмета изображения. Многие поэты после А. С. Пушкина брали за идеал его понимание любви.