Место и
роль «Толкового словаря» В. И. Даля в истории русского языкознания.
Современные русские словари русского языка обычно составляет
большая группа специалистов-филологов. Самый известный словарь XIX в,
который до сих пор пользуется большим авторитетом и часто цитируется,
создал – в одиночку! – не филолог-языковед. Его автор В. И.
Даль.
Грандиозный четырехтомный словарь увидел свет в 1863-1866 гг.
Словарь вобрал в себя почти 200 тысяч слов.
Даль впервые назвал свой словарь толковым, дав объяснение в
эпиграфе: «Словарь
назван толковым, потому что он не только переводит одно слово
другим, но толкует, объясняет подробности значения слов и понятий им
подчиненных». Это название
сохранилось в дальнейшем за всеми подобными словарями.
В. И. Даль горячо сетовал на отрыв книжно-письменного языка его
времени от народной основы, от живого русского языка, на обильное
засорение книжной речи «чужесловами», то есть словами, заимствованными
из западноевропейских языков. «Пришла пора подорожить народным языком
и выработать из него язык образованный», – писал Даль. Составляемый им словарь, по
его замыслу должен был ответить этой задаче. Автор-составитель
понимал, что путь преобразования литературного языка долгий и сложный,
посильный лишь грядущим поколениям писателей и ученных. Свою роль он
осознавал как роль начинателя большого и важного дела. Убежденная
уверенность Даля в высоких достоинствах русского языка, в безграничной
способности к его совершенствованию, в полной возможности своими
национальными средствами выразить им любую мысль не покидала его на
протяжении всего творческого пути и определила характер составленного
им словаря. Своим словарем и обильно введенными в него материалами
народной речи Даль стремился указать современникам средства народного
обновления русского литературного языка XIX века. И, действительно, «Толковый
словарь» Даля сыграл очень большую роль в подъеме интереса к живым
говорами русского языка и к народной основе литературной речи.
Его словарь, памятник огромной личной энергии, трудолюбия и
настойчивости, ценен лишь как богатое собрание сырого материала,
лексического и этнографического (различные объяснения обрядов, поверий,
предметов культуры и т. д.), не всегда достоверного, что ссылки на
одно «русское ухо», на «дух языка», «на мир, на всю Русь», при
невозможности доказать, «были ли в печати, с кем и где говорились»
слова в роде: «пособ», «пособка» (от «пособить»), «колоземица»,
«казотка», «глазоём» и т. д., ничего не доказывают и ценности
материала не возвышают. Характерны слова самого Даля: «С
грамматикой я исходни был в каком-то разладе, не умея применять ее
к нашему языку и чуждаясь ее не только по рассудку, сколько по
какому-то темному чувству, чтобы она не сбила с толку». Этот разлад Даля с грамматикой не
мог не отразиться на его Словаре, расположенном по этимологической
системе «гнезда», разумной основе, но оказавшейся не по силам Далю.
Тем не менее Словарь Даля является единственным драгоценным пособием
для каждого занимающегося русским языком. Даль один из первых
занимался также русской диалектологией и был превосходным практическим
знатоком русских говоров, умевшим по двум-трем сказанным словам
определить местожительство говорящего, но никогда не мог
воспользоваться этим знанием и дать научную характеристику знакомых
ему диалектических особенностей. Как писатель-беллетрист Даль теперь почти
совсем забыт. Многочисленные повести и рассказы его страдают
отсутствием настоящего художественного творчества, глубокого чувства и
широкого взгляда на народ и жизнь. Дальше бытовых картинок,
схваченных на лету анекдотов, рассказанных своеобразным языком, бойко,
живо, с известным юмором, иногда впадающем в манерность и
прибауточность, Даль не пошел, и главная заслуга его в этой области
заключается в широком пользовании этнографическим материалом.
Словарь Даля – прекрасное собрание не только лексического,
но и этнографического материала, словарные статьи содержат самые
разнообразные сведения о жизни народа – его называют энциклопедией
народной жизни XIX в.
Конечно, этот интересный и информативный словарь не может быть
использован как справочник по современному русскому языку: он отражает
состояние языка XIX столетия. С тех пор значения многих
слов изменились. Словарь не свободен от неточностей, связанных с
лингвистическими взглядами автора. Поэтому популярные в наше время
отсылки («как
сказано в словаре Даля…») не
всегда уместны.
И все же ценность словаря Владимира Ивановича Даля со временем
не уменьшается – это неисчерпаемая сокровищница для тех, кто
интересуется историей русского народа, его культурой и языком. О словаре и его авторе.
«Толковый
словарь живого великорусского языка» Владимира Ивановича Даля — явление
исключительное и, в некотором роде, единственное. Он своеобразен не только по
замыслу, но и по выполнению. Другого подобного труда лексикография не знает.
Создатель его не был языковедом по специальности. О себе и своём словаре В. И.
Даль говорит: «Писал его не учитель, не наставник, не тот, кто знает дело лучше
других, а кто более многих над ним трудился; ученик, собиравший весь век свой
по крупице то, что слышал от учителя своего, живого русского языкa». Выдающийся
знаток русского слова, В. И. Даль был чутким ценителем и заботливым собирателем
русской речи в самых многообразных её проявлениях: меткая самобытная пословица,
поговорка, загадка, сказка находили в нём внимательного собирателя и бережного
хранителя. Отсюда и та необыкновенная полнота, с которой отражается народное
речевое творчество в составленном им словаре.
Родился В. И. Даль 10
ноября 1801 года, умер 22 сентября 1872 года. Пятьдесят три года он собирал,
составлял и совершенствовал свой словарь. Начав работу юношей, он продолжал её
до самой смерти. В «Автобиографической заметке» он вспоминает: «3 марта 1819
года… мы выпущены в мичмана, и я по желанию написан в Чёрное море в Николаев.
На этой первой поездке моей по Руси я положил бессознательно основание к моему
словарю, записывая каждое слово, которое дотоле не слышал». А за неделю до
смерти, прикованный болезнью к постели, В. И. Даль поручает дочери внести в
рукопись словаря, второе издание которого он готовил, четыре новых слова,
услышанных им от прислуги. В. И. Даль обладал исключительным интересом к
русскому народному языку, творчеству и быту, а личная судьба его сложилась так,
что ему пришлось побывать в различных частях обширного русского государства,
прийти в тесное соприкосновение с многочисленными и разнообразными
представителями русского народа, по преимуществу крестьянства. В. И. Даль
родился в городе Луганске (теперь Ворошиловград) в семье врача, его детство прошло
в Николаеве, откуда тринадцати лет он переехал учиться в петербургский Морской
корпус. По окончании учебного заведения, получив первый офицерский чин, В. И.
Даль около пяти лет прослужил во флоте, сначала на Чёрном, а потом на
Балтийском морях. Не обладая подходящим для морской службы здоровьем, В. И.
Даль, отслужив обязательный для воспитывавшегося на казённый счёт в
военно-учебном заведении срок, вышел в отставку и поступил в Дерптский
университет на медицинский факультет. В 1829 году он выдержал экзамен, защитил
диссертацию и был направлен врачом в действующую армию в Турцию, затем
участвовал в войне 1831 года с Польшей, а в 1832 году был переведён в Петербург
на должность ординатора военно-сухопутного госпиталя. Но через год он снова
переменил профессию и поступил чиновником особых поручений к оренбургскому губернатору.
Новое служебное поприще потребовало от В. И. Даля частых и больших разъездов по
краю и дало ему возможность узнать естественные и этнографические богатства далёкой
и новой для него окраины России. Кипучая и деятельная натура Даля не
ограничивается в эту пору собиранием материалов по языку и народной
словесности. В. И. Даль вступает в живую связь с Академией наук, её отделением
(классом — по тогдашней терминологии) естественных наук, посылает для
пополнения коллекций Академии разнообразные экспонаты, характеризующие
естественные богатства и природу Оренбургского края. Отмечая эту общественную
деятельность В. И. Даля, Академия наук выбирает его 21 декабря 1838 года своим
членом-корреспондентом. В ответ на это избрание в письме на имя непременного
секретаря Академии наук П. Н. Фуса Даль с обычной для него скромностью в оценке
своих трудов писал: «Не пользуясь достаточным учёным образованием, чтобы отличиться
в какой-либо отрасли наук самостоятельными трудами, я сочту себя счастливым,
если буду в состоянии способствовать сколько-нибудь учёным исследователям
доставлением запасов или предметов для их общеполезных занятий». В 1841 году В.
И. Даль опять в Петербурге, служит крупным министерским чиновником, а в 1849
году его переводят в Нижний Новгород управляющим удельной конторой. Десять лет
Даль пробыл на этой должности, и лишь с 1859 года, выйдя в отставку и
поселившись в Москве, он получает возможность целиком отдаться завершению
величайшего труда своей жизни — «Толкового словаря». В тридцатые годы имя
Казака Луганского (литературный псевдоним В. И. Даля) получает широкую
известность как популярного писателя из народного быта. Пушкин, высоко оценивая
первый литературный опыт Даля — написанные им сказки — поощрял Даля продолжать
в этом же роде. Белинский был высокого мнения о таланте Даля. Но чем бы В. И.
Даль ни занимался, он прежде всего оставался собирателем языкового и этнографического
материала. В результате у него скопились огромные запасы слов, выражений,
пословиц, поговорок, сказок, песен и других произведений народной словесности и
возникло желание упорядочить эти материалы и обнародовать их. В. И. Даль
попытался предложить свои «запасы», а вместе с ними и себя для разработки этих
запасов в распоряжение «императорской» Академии наук, но это предложение не
было принято. Оставалось на выбор: или забросить то, что собиралось не один
десяток лет, или на свой страх и риск приступить к обработке материалов,
пользуясь лишь нравственной поддержкой энтузиастов-единомышленников. В. И. Даль
пошёл вторым путём. В результате и возник четырёхтомный словарь, который позже
стал справедливо называться «Далев словарь» и по праву занял почётное и прочное
место в истории русской культуры.
В. И. Даль горячо
сетовал на отрыв книжно-письменного языка его времени от народной основы, от
живого русского языка, на обильное засорение книжной речи «чужесловами», то
есть словами, заимствованными из западноевропейских языков. «Пришла пора подорожить
народным языком и выработать из него язык образованный», — писал В. И. Даль.
Составляемый им словарь, по его замыслу, должен был ответить этой задаче.
Автор-составитель понимал, что путь преобразования литературного языка долгий и
сложный, посильный лишь грядущим поколениям писателей и учёных. Свою роль он
осознавал как роль начинателя большого и важного дела. Убеждённая уверенность
В. И. Даля в высоких достоинствах русского языка, в безграничной способности
его к совершенствованию, в полной возможности своими национальными средствами
выразить любую мысль не покидала его на протяжении всего творческого пути и
определила характер составленного им словаря. Своим словарём и обильно
введёнными в него материалами народной речи В. И. Даль стремился указать
современникам средства народного обновления русского литературного языка XIX
века. И, действительно, «Толковый словарь» Даля сыграл очень большую роль в
подъёме интереса к живым говорам русского языка и к народной основе литературной
речи.
Разбросанность
теоретических высказываний В. И. Даля по разным его статьям, остро-полемический
характер их наряду с противоречиями между отдельными высказываниями, большая
доля наивности в решении чисто практических вопросов языкознания, с одной
стороны, и «учёные приговоры» критиков, представителей кафедральной науки,
несколько несерьёзно относящихся к «самоучке-филологу» Далю, — с другой,
помешали оценить теоретическое литературное наследие В. И. Даля, критического
разбора которого, в сущности, в русской филологии нет. В. И. Даль оценён лишь
как практик-собиратель и составитель капитального словаря. За это ему была
присуждена Академией наук Ломоносовская премия, за это он был выбран почётным
академиком. Но обстоятельный и серьёзный разбор, которому подверг В. И. Даль
выпущенный Академией наук «Опыт областного словаря», целый ряд критических
замечаний, попутно высказанных им по поводу русской грамматики, русского
правописания, и особенно диалектологические суждения В. И. Даля показывают, что
по своему научному кругозору и уровню, во всяком случае в области лексикографии
и диалектологии, он был не ниже многих признанных учёных, его современников.
Мнение В. И. Даля о новом издании русского словаря, который проектировала Академия
наук в 1854 году, показывает широту его лексикографических представлений наряду
с их практичностью.
По выходе в свет
«Толкового словаря» в Академии наук неоднократно поднимался вопрос об избрании
В. И. Даля академиком. По официальной версии, только причины внешнего порядка
могли помешать такому избранию. «II Отделение охотно избрало бы его (В. И.
Даля) в действительные члены свои, если бы тому не препятствовало постоянное
пребывание его в Москве». По тогдашнему уставу Академии наук ее действительные
члены должны были непременно жить в Петербурге, где находилась и сама Академия.
Этим же уставом ограничивалось число академиков. Невозможность выбрать нового
академика, пока не освободилось для него место, привела к экстравагантному
предложению академика М. П. Погодина: «Словарь Даля кончен. Теперь русская
академия наук без Даля немыслима. Но вакантных мест ординарного академика нет.
Предлагаю: всем нам, академикам, бросить жребий, кому выйти из академии вон, и
упразднившееся место предоставить Далю. Выбывший займёт первую, какая
откроется, вакансию».
В. И. Даль не
ошибался в той высокой оценке, какую он давал русской народной речи: «Живой
народный язык, сберёгший в жизненной свежести дух, который придаёт языку
стойкость, силу, ясность, целость и красоту, должен послужить источником и
сокровищницей для развития образованной русской речи». Этот его завет
неоспорим, и тот путь, которым шли и идут лучшие мастера художественного слова,
создатели великой русской литературы, подтверждает правильность его мысли. В.
И. Даль вовсе не считал обязательным переносить всё из народной речи в язык
литературно-книжный. В этом отношении он совершенно недвусмысленно
характеризует свой словарь как собрание материалов, которые подлежат
переработке под пером писателя: «Я никогда и нигде не одобрял безусловно всего,
без различия, что обязан был включить в словарь: выбор предоставлен писателю».
Больше того, он предостерегает от внесения в литературную речь резко выраженных
областных слов и оборотов, которые приводят к порче литературного языка,
засорению его. «Нет, языком грубым и необразованным писать нельзя, это доказали
все, решившиеся на такую попытку, и в том числе, может быть, сам составитель
словаря». Между этим заявлением и одной из попыток сближения литературного
языка с народным, которую демонстрировал Даль Жуковскому за двадцать пять лет
до того, существует заметная разница. Взгляды и вообще мировоззрение В. И.
Даля, несомненно, эволюционировали, отчасти и под влиянием критики, которой они
подвергались. В 1837 году, встретившись в Уральске с Жуковским, Даль представил
ему образец двоякого способа выражения: общепринятого книжного и народного.
Фраза на книжном языке имела такой вид: «Казак седлал лошадь как можно
поспешнее, взял товарища своего, у которого не было верховой лошади, к себе на
круп и следовал за неприятелем, имея его всегда в виду, чтобы при благоприятных
обстоятельствах на него напасть». На народном же — «Казак седлал уторопь,
посадил бесконного товарища на забедры и следил неприятеля в назерку, чтобы при
спопутности на него ударить». В ответ на характеристику В. И. Далем народного
способа изложения как более короткого и выразительного В. А. Жуковский заметил,
что вторым способом можно говорить только с казаками и притом о близких им
предметах. Справедливость ответа Жуковского, очевидно, побудила Даля к
пересмотру своих убеждений. Во всяком случае, от крайностей он постепенно
освобождался. Личный опыт обработки Далем народного языка с целью превращения
его в язык книжно-литературный оказался неудачен. Борьба за создание
литературного языка на народной основе, сближение литературного языка с живым,
разговорным языком широких демократических слоев общества — эта задача была продиктована
эпохой Даля и решалась его великими современниками Пушкиным и Гоголем.
В. И. Даля глубоко
волновал вопрос об иноязычных заимствованиях в русском литературном языке; в
его высказываниях по этому поводу содержится немало и здравых мыслей, хотя в
целом его теория явно неубедительна и носит путаный характер. В. И. Даль объявляет
войну далеко не всем иноязычным словам, проникшим в русский язык: «Мы не гоним
общей анафемой все иностранные слова из русского языка, мы больше стоим за
русский склад и оборот речи, но к чему вставлять в каждую строчку: моральный, оригинальный,
натура, артист, грот, пресс, гирлянда, пьедестал, и сотни других подобных,
когда без малейшей натяжки можно сказать то же самое по-русски? Разве:
нравственный, подлинный, природа, художник, пещера… хуже? Нисколько, но
дурная привычка ходить за русскими словами во французский и немецкий словарь
делает много зла. Мы очень нередко видим, что писатели вставляют самым странным
образом французское слово, явно против воли и желания своего только потому, что
не могли вскорости найти русского, или даже не знали его — неужели и это хорошо
и извинительно». Не всегда предложения В. И. Даля в отношении замены являются
счастливой находкой и приемлемы; вряд ли кому-либо придёт в голову заменять
иноязычное по происхождению слово пьедестал рекомендуемым Далем русским словом
стояло, но самая идея замены ненужных иноязычных слов, особенно в области
специальной научной и технической терминологии, близка нашему времени.
Когда В. И. Даль
пишет: «читатели и писатели, надеюсь, согласятся, что между словами: сапог, кушак,
журнал — и какими-нибудь газонами, кадаверами, кавернами, есть разница», — он
стремится отграничить иноязычные заимствования, усвоенные под влиянием действительной
нужды, с одной стороны, от заимствований под влиянием моды и слепого подражания
— с другой. Реформатор-одиночка, мировоззрение которго было весьма близко к
славянофилам, В. И. Даль не мог найти правильного решения вопроса об
иностранных словах в русском языке, а его практическая пуристская деятельность
шла вразрез с прогрессивным течением общественной мысли. Современная Далю
критика упрекала его в том, что он впадает в крайность, борясь с «чужесловами».
В. И. Даль, видимо, сам отдавал себе в этом отчёт, когда писал: «Во всяком
новом деле крайности неизбежны; станется, что и тут было не без того. Но из
крайности этой может выйти со временем что-нибудь путное, из посредственности
же никогда и ничего не выйдет».
В. И. Даль не избегал
иноязычных слов в своём словаре, справедливо считая: «От исключения из словаря
чужих слов, их в обиходе, конечно, не убудет; а помещение их, с удачным
переводом, могло бы иное пробудить чувство, вкус и любовь к чистоте языка». Помещая
«чужесловы» в своём словаре, он xoтел обезвредить их, вывести из употребления
своеобразным приёмом: подбирая им замены и иногда создавая для этой цели новые
слова. Далю казалось, что при возможности такого выбора отпадёт потребность в
«чужесловах». Вступая на путь словотворчества, Даль не самообольщался: ему были
ясны все трудности продвижения в жизнь нового слова по личному почину. «Переводы
эти, — писал он, — многих соблазняют и вызывают глумление; признаемся, что на
это пенять нельзя: где только, в применении малоизвестного слова, видна
натяжка, а тем более во вновь образованном — погрешность против духа языка, там
оно глядит рожном». В. И. Даль, конечно, был убеждён, что в его опытах не будет
«погрешности против духа языка», что тщательно и стремился доказать, сердясь и
негодуя, когда оставался непонятым. Слабая сторона позиции В. И. Даля была в
другом: ему было чуждо понимание социальной природы языка. Изобретённые Далем
слова: колозёмица, мироколица (атмосфера), небозём (горизонт), насылка (адрес),
носохватка (пенсне), самотник (эгоист) и другие подобные не могли войти в
практику живого речевого общения, оставаясь мёртвыми препаратами, так как они
не были рождены «настоятельной нуждой в общении с другими людьми». Апелляция же
к тому, что «чужесловы» не соответствуют «духу русского языка», не помогала.
Даль несколько раз
высказывал убеждение, что «словарник не узаконитель, а раб языка; что есть — то
он обязан собрать», но на деле он не остался на этой скромной позиции. Он
пожелал быть не только собирателем, но и реформатором русского языка. И если
его собирательская деятельность встречала полное сочувствие и одобрение
современников, то его пуристические попытки осуждались неоднократно и вполне
справедливо.
Долгий срок жизни
знаменитого детища Даля свидетельствует о его выдающихся лексикографических
достоинствах. Являясь одной из самых богатых сокровищниц человеческой речи,
Словарь Даля навсегда останется классическим памятником литературы.
Рекомендации Словаря
Даля как увлекательной и занимательной книги для чтения, советы воспользоваться
таким полезным чтением делались неоднократно и разными авторами. Академик Грот,
один из первых исследователей «Толкового словаря», вскоре после выхода книги
писал: «Словарь Даля — книга не только полезная и нужная, это — книга занимательная:
всякий любитель отечественного слова может читать её или хоть перелистывать с
удовольствием. Сколько он найдёт в ней знакомого, родного, любезного, и сколько
нового, любопытного, назидательного! Сколько вынесет из каждого чтения сведений
драгоценных и для житейского обихода, и для литературного дела». Писатель К.
Чуковский в двадцатых годах заявлял: «Нужно, чтобы переводчики всячески
пополняли свой мизерный запас синонимов. Пусть они воспользуются знаменитым
советом Теофиля Готье и возможно чаще читают словарь. Даль — вот кого
переводчикам нужно читать».
«Толковый словарь
живого великорусского языка» — это настоящая энциклопедия русского народного
быта, склада ума и характера, нашедших своё выражение в речи. Достаточно
указать, что В. И. Даль под разными словами поместил около тридцати тысяч пословиц.
Словарь Даля далеко выходит за пределы, которые ограничивают обычные филологические
словари: он объясняет и предметы, характеризующие русский народный быт, и
поверья, и приметы, связанные с сельскохозяйственным календарём, а также даёт
множество других этнографических сведений. Толкуя то или иное слово, В. И. Даль
подбирает множество синонимов, свидетельствующих об исключительном богатстве
русского языка, его гибкости и выразительности, он показывает безграничные
словообразовательные возможности русского языка.
Помимо отдельных слов
в Словаре Даля приводятся и объясняются тысячи словосочетаний и устойчивых
оборотов речи. Огромное большинство подобного речевого материала ни в какие
другие словари русского языка не введено, а между тем этот фразеологический
материал имеет широкое хождение в живой непринуждённой русской речи, часто
встречается на страницах классической и современной русской литературы. Десятки
миллионов людей всех возрастов, всерьёз изучающих русский язык, нуждаются в
разъяснении, в истолковании этих так называемых идиоматических средств русского
языка. И до тех пор, пока не будет создан новый обширнейший словарь русского
языка, заключающий в себе не только слова и выражения, употребляемые в русской
литературной речи, но и слова территориальных и профессиональных диалектов,
слова, принадлежащие просторечию и разговорно-бытовой сфере общения, Словарь
Даля останется незаменимым пособием-справочником по русскому языку в широком
значении этого понятия. Этот словарь-справочник полезен тем, что охватывает
лексику письменной и устной речи XIX века, а частично даже и словарный состав
памятников древней письменности, но он совершенно незаменим, когда речь идёт о
живом народном языке, когда нужны сведения о словах областных, о понятиях,
связанных с условиями дореволюционного крестьянского быта, о народных
верованиях и представлениях, нашедших отражение в лучших произведениях русской
классической и современной литературы.
Разбирая «Толковый
словарь» Даля, следует охарактеризовать: 1) объём и состав его; 2) построение
словаря; 3) выработанные В. И. Далем приёмы толкования слов. Надо заметить, что
при выработке типа своего словаря В. И. Даль опирался на обширную предшествующую
лексикографическую литературу, которая ему была хорошо известна.
1. В основу своего
Словаря В. И. Даль намерен был положить народный язык, но он не закрывал
доступа и словам книжно-письменного языка и даже «чужесловам», с распространением
и употреблением которых, как сказано выше, вообще боролся. Должны были найти
место в Словаре и все слова областные и местные по употреблению. Вводились
также слова церковнославянские и устарелые, но количество их ограничивалось
оглядкой на употребительность в живом языке. Столь широкий замысел и объём
граничили с невыполнимостью задачи, что не ускользало от внимания и самого
составителя. Руководящая цель, во всяком случае, определила характер Словаря
Даля. Сам он обозначал эту цель в следующих словах: «Речения письменные,
беседные, простонародные; общие, местные и областные; обиходные, научные,
промысловые и ремесленные; иноязычные усвоенные и вновь захожие, с переводом;
объяснение и описание предметов, толкование понятий общих и частных,
подчинённых и сродных, равносильных и противоположных, с одно(тожде)словами и
выражениями окольными; с показанием различных значений, в смысле прямом и
переносном или иноречиями; указания на словопроизводство; примеры, с показанием
условных оборотов речи, значения видов глаголов и управления падежами; пословицы,
поговорки, присловья, загадки, скороговорки и пр.».
Ближайшими
предшественниками «Толкового словаря» были два словаря, изданных Академией
наук: «Словарь церковно-славянского и русского языка» 1847 года и «Опыт областного
великорусского словаря» 1852 года. О первом словаре В. И. Даль говорит, что на
нём основал он весь свой труд, а что касается второго, то он послужил ему для
пополнения его собственных запасов областной лексики. Академический словарь
1847 года содержал около 115 тысяч слов, словарь же, составленный В. И. Далем,
включает больше 200 тысяч слов, — таким образом, он был и остаётся до сих пор
самым обширным словарём русского языка. Сразу же по выходе первого издания, ещё
при жизни В. И. Даля, начали появляться дополнения к его словарю с указанием
существующих в русском языке, но не вошедших в Словарь Даля, пропущенных им
слов. Рядом с пропуском отдельных слов обнаруживались и пропуски отдельных
значений слов, отчасти возникшие как следствие неудовлетворительных приёмов
толкования. В. И. Даль старательно собирал такие дополнения, желая
воспользоваться ими для второго издания своего словаря.
Особо ценным фондом в
Словаре В. И. Даля следует считать огромное количество слов, связанных с
ремёслами, промыслами, народной медициной, естествознанием. До Словаря Даля
значительная часть подобного материала или была разбросана по разным изданиям,
или вовсе не была известна. Как уже отмечалось выше, множество сведений,
содержащихся в Словаре В. И. Даля, далеко выходят за пределы чисто
филологического порядка. Это исключительно ценные этнографические материалы.
Так, например, при слове лапоть не только охарактеризованы все типичные виды лаптей,
части (с их названиями), из которых лапоть состоит, но указан даже и способ
изготовления этого рода устарелой в наше время обуви. При слове масть В. И.
Даль объясняет до пятидесяти названий конских мастей; при слове гриб — десятки
видов грибов; при словах мачта, парус даются не только названия различных видов
мачт и парусов, но объясняется и их назначение. Рядом с названиями,
заимствованными из голландского и английского языков (флотские названия),
даются и названия, возникшие и употреблявшиеся на Каспийском и Белом морях и на
больших русских реках. Под словом рукобитье, например, объясняется сложный
свадебный обряд и целый ряд связанных с ним обычаев, характерных для свадьбы в
старом крестьянском быту. Академик Я. Грот, составитель разбора Словаря В. И.
Даля по поручению Отделения русского языка и словесности Академии наук, об
этого рода материалах в словаре писал: «Вещественные толкования в Словаре Даля
относятся к столь разнородным предметам, что мы никак не можем взять на себя
критической их поверки: это потребовало бы особенных разысканий».
2. Приступая к
упорядочению собранных им огромных запасов слов, В. И. Даль мучительно искал
удобного способа расположения их в своём словаре. Ему были хорошо известны два
противоположных способа: алфавитный порядок расположения слов и корнесловный
способ группировки их, при котором группы слов, возводимых к общему корню,
объединяются в гнёзда, а во главе гнезда ставится или самый корень, как это
было принято в «Словаре Академии Российской» (1789-1794), или более или менее
произвольно устанавливаемое исходное слово. В. И. Даль выбрал для себя путь
средний: слова того же корня (за исключением приставочных образований,
помещаемых под буквами, с которых они начинаются) в его словаре группируются в
гнёзда, а во главе такой группы «одногнёздков» выставляется глагол или имя.
Выбранный способ словорасположения, по мнению В. И. Даля, способствует
постижению духа языка и раскрывает законы его словообразования. «Не усвоим ли
мы себе легче утраченный нами дух языка, — спрашивает Даль, — при том гнездовом
или семейном порядке составления словаря, какой читатели видят ныне перед собою?».
Выгодная сторона гнездового словорасположения несомненна: современная В. И.
Далю научная критика не могла отказать составителю в преимуществе того способа,
при помощи которого он стремился раскрыть смысловые связи слов и дать
семантическую и словообразовательную характеристику слова и языка в целом. Но,
обладая некоторыми достоинствами, избранный Далем способ построения словаря был
чреват и трудностями, которые легко приводили к недочётам и промахам.
Возможность таких промахов была обусловлена ещё и тем обстоятельством, что В.
И. Даль не был языковедом-теоретиком. Он произвольно соединял в одно гнездо
такие слова, которые явно несоединимы; это касалось в равной мере и слов
русских, и слов иноязычных. В одно гнездо попали простой и простор, тлеть и
тло, колеть и кол; под словом акт оказались помещёнными: актёр, акциденция,
акциз и акция; вальс и вальц были в одном гнезде. С другой стороны, не объединёнными
в одно гнездо оказались такие явно тяготеющие друг к другу слова, как дикий и
дичь, знак и значок, круг и кружить и другие подобные. Самый же существенный
недостаток гнездового построения словаря заключается в том, что такой словарь
теряет качества удобного справочника: иногда нужное слово так далеко упрятано,
что трудными становятся его поиски даже для человека с хорошей филологической
подготовкой. Заключение
Миновало уже полтора
века с тех пор, как завершилась славная жизнь и вошли в мировую культуру труды
Владимира Ивановича Даля. В нашей стране многократно переиздавались его книги,
особенно “Словарь” и “Пословицы” и они не залеживаются ни в магазинах, ни на
полках библиотек. Они украшают домашние библиотеки книголюбов, а для многих являются
настольными книгами.
В последние годы стал
изрядно портиться “наш великий, могучий” русский язык. Он безмерно засорен (без
надобности) иностранными словами, жаргонными выражениями и фразеологизмами. И
невольно приходит на ум: неужто нам не хватает 200 000 своих родных – точных,
сочных образных слов, собранных В.И. Далем. “Помогает” обеднению языка нашего и
телевидение, откуда повседневно сыплются “неологизмы” вроде “Сникерсни!”, “Не
дай себе засохнуть!” и тому подобные. Перевернулся бы в гробу Владимир
иванович, узнав, что в обиходной речи мы в XXI веке употребляем всего
три-четыре тысячи слов. А среди них и разные “сникерсни”.
Задача нового
поколения – сохранять стройное и величественное здание Русского Языка,
созданное Далем, который внес в него гармонию и ясность, освободив от заемных
речений, церковнославянизмов, неправильных, искаженных толкований, а главное,
ввел в оборот несметное множество новых слов, отсутствующих в прежних словарях.
Ведь именно об этом
мечтал В.И. Даль, когда писал в одной из словарных статей: “Труды мои со
словарем никогда не окупятся, но с избытком окупаются надеждой на пользы его”. Литература. 1. П.
Каллиников, И. Корнеева «Русский биографический словарь» Том 6, 1999 г. 2. В.
И. Даль «Толковый словарь живого великорусского языка». Том первый,
1999 г. 3. Энциклопедия
для детей «Языкознание. Русский язык». Том 10, 1999 г. 4. М.
Г. Рахимкулов «Народной мудрости родник», 1988 г. 5. З.
Н. Люстрова, Л. И. Скворцов, В. Я. Дерягин «Беседы о русском слове»,
1976 г.
Словарь Даля играет совершенно особую роль в русской культуре, куда большую, чем роль других монументальных лексикографических проектов XIX века в соответствующих культурах — «Словарь французского языка» Литтре или «Немецкий словарь» братьев Гримм Братья Гримм успели довести свой словарь только до буквы F; закончен он был лишь в 1971 году.. Мало того, что словарь Даля стал необычайно важным текстом сам по себе — национальным сокровищем, источником истинно народного слова для поколений русских людей; вокруг него выросла собственная мифология.
С детства советский читатель узнавал, как юный офицер Даль начал собирать словарь, услышав от ямщика необычное слово «замолаживает». (В свою очередь, рядом с этой историей появился ёрнический анекдот: «Замолаживает, — повторил ямщик и добавил: — надо бы потолопиться, балин. Холошо бы до вечела доблаться. Но-о-о!») Сюжет включал в себя дружбу автора с Пушкиным (поэт называл свой сюртук «выползиной», услышав от доктора Даля это народное название сброшенной змеиной шкуры, а потом Даль свято хранил пробитую пулей «выползину» друга). Конечно, нельзя было забыть и про горячий патриотизм Даля (сын датчанина подчеркивал свою любовь к России, стремился заменить иностранные слова неологизмами и принял перед смертью православие).
2. Каждое слово в названии словаря неслучайно
Титульный лист первого тома первого издания «Толкового словаря живого великорусского языка». 1863 год Российская государственная библиотека
Словарь Даля с самого начала был полемическим предприятием — автор противопоставлял его словарям, которые готовились учеными Российской академии (с 1841 года — Академии наук). В знаменитом названии «Толковый словарь живого великорусского языка» читается боевая программа, отчасти расшифрованная самим автором в предисловии.
Автор задумал:
а) словарь толковый, то есть «объясняющий и растолковывающий» слова на конкретных примерах (зачастую удачный пример подменяет элемент толкования). «Сухим и никому не нужным» определениям академического словаря, которые «тем мудренее, чем предмет проще», Даль противопоставил описания тезаурусного типа: вместо определения слова «стол» он перечисляет составные части стола, типы столов и т. д.;
б) словарь языка «живого», без лексики, свойственной только церковным книгам (в отличие от словаря Академии, который, в соответствии с установками адмирала Шишкова, назывался «Словарь церковнославянского и русского языка»), с осторожным использованием заимствованных и калькированных слов, но зато с активным привлечением диалектного материала;
в) словарь языка «великорусского», то есть не претендующий на охват украинского и белорусского материала (хотя, под видом «южных» и «западных» диалектных слов, в словарь вошло немало и с этих территорий). Наречия «Малой и Белой Руси» Даль расценивал как нечто «совсем чужое» и непонятное носителям собственно русского языка.
По замыслу словарь Даля — не только и не столько литературный («мертвые» книжные слова составитель недолюбливал), но и диалектный, причем не описывающий какое-то локальное наречие или группу диалектов, а охватывающий самые разные говоры языка, распространенного на огромной территории. При этом Даль, хотя и был этнографом, много путешествовал и интересовался разными аспектами русской жизни, не ездил специально в диалектологические экспедиции, не разрабатывал анкет и не записывал целых текстов. Он общался с людьми проездом по другим делам (так было записано легендарное замолаживает) или слушал в крупных городах речь приезжих (так были собраны последние четыре слова словаря, по поручению умирающего Даля записанные у прислуги).
Небезызвестную и в наше время методику сбора материала — «за зачет» — описывает в своих мемуарах Петр Боборыкин:
«…ходили к нему [Далю] учителя гимназии. Через одного из них, Л-на, учителя грамматики, он добывал от гимназистов всевозможные поговорки и прибаутки из разночинских сфер. Кто доставлял Л-ну известное число новых присловий и поговорок, тому он ставил пять из грамматики. Так, по крайней мере, говорили и в городе [Нижнем Новгороде], и в гимназии».
3. Даль соcтавил словарь в одиночку
Владимир Даль. Портрет работы Василия Перова. 1872 год Государственная Третьяковская галерея / Wikimedia Commons
Пожалуй, самое впечатляющее в истории создания словаря — то, как его автор, при этом не профессиональный лингвист, собрал материал и написал все статьи в одиночку. Большие авторитетные словари делали и делают самостоятельно не только в XIX веке, в эпоху универсальных талантов, но и во времена, более к нам близкие, — вспомним «Словарь русского языка» Ожегова Впрочем, Ожегов очень активно использовал наработки коллективного словаря Ушакова, в подготовке которого участвовал и сам., «Этимологический словарь русского языка» Фасмера или «Грамматический словарь русского языка» Зализняка. Такие словари, пожалуй, даже более целостны и более удачны, чем громоздкие продукты многоголовых коллективов, у которых проект не ограничен сроками человеческой жизни, никто никуда не торопится, постоянно меняется замысел, кто-то работает лучше, кто-то хуже, и все — по-разному.
Некоторыми внешними источниками, в том числе собранными Академией, Даль все же пользовался (вспомним, как учитель гимназии записывал для него «присловья и прибаутки»), хотя и постоянно жаловался на их ненадежность, старался каждое слово перепроверить, а не перепроверенные помечал знаком вопроса. Тяжесть огромной работы по сбору, подготовке к печати и корректуре материала постоянно вызывала у него прорывающиеся на страницы словаря сетования (см. ниже).
Однако собранный им материал оказался в целом достоверным, достаточно полным и необходимым для современного исследователя; это свидетельство того, какими острыми были его языковой слух и чутье — при всем недостатке научных сведений.
4. Как главное дело Даля словарь был оценен только после его смерти
Даль поздно стал известен как лексикограф: в прозе он дебютировал еще в 1830 году, а первый выпуск первого тома «Толкового словаря живого великорусского языка» вышел только в 1861-м При этом, если взять переплетенный первый том первого издания, то на титульном листе стоит 1863 год. Мало кто знает, что словарь, как и многие другие издания XIX века, выходил отдельными выпусками (имевшими собственные обложки и титульные листы), которые потом переплетались в тома; при этом обложки и титулы выпусков обычно просто выбрасывали, и лишь в немногих экземплярах они сохранились. .
Несмотря на премию, которой был удостоен далевский словарь при его жизни, и обширную полемику в печати, современники, судя по мемуарам, нередко воспринимали интерес к языку и составление русского лексикона лишь как одно из разносторонних далевских талантов и чудачеств. На виду были другие, раньше проявившиеся аспекты его яркой личности — литератор, автор популярных сказок и рассказов из народной жизни под псевдонимом Казак Луганский, военный врач, инженер, общественный деятель, эксцентрик, искушенный этнограф. В 1847 году Белинский писал с горячей похвалой:
«…из его сочинений видно, что он на Руси человек бывалый; воспоминания и рассказы его относятся и к западу и к востоку, и к северу и к югу, и к границам и к центру России; изо всех наших писателей, не исключая и Гоголя, он особенное внимание обращает на простой народ, и видно, что он долго и с участием изучал его, знает его быт до малейших подробностей, знает, чем владимирский крестьянин отличается от тверского, и в отношении к оттенкам нравов, и в отношении к способам жизни и промыслам».
Вот тут бы Белинскому и сказать о языке далевской прозы, о народных словечках — но нет.
Даль, безусловно, входил в галерею «русских чудаков», «оригиналов» XIX столетия, увлекавшихся разными необычными и непрактичными вещами. Среди них были спиритизм (Даль завел «медиумический кружок») и гомеопатия, которую Даль сначала пылко критиковал, а потом сделался ее апологетом. В узком кружке коллег-врачей, который собирался у Даля в Нижнем Новгороде, разговаривали по-латыни и играли в шахматы вчетвером. По словам коллеги-хирурга Николая Пирогова, Даль «имел редкое свойство подражания голосу, жестам, мине других лиц; он с необыкновенным спокойствием и самою серьезною миною передавал самые комические сцены, подражал звукам (жужжанию мухи, комара и проч.) до невероятия верно», а также виртуозно играл на органчике (губной гармошке). В этом он напоминал князя Владимира Одоевского — тоже прозаик, одобренный Пушкиным, тоже сказки, тоже музыка, спиритизм и эликсиры.
Что главное дело Даля — словарь, заметили, по сути, уже после его смерти Первое издание словаря было завершено в 1866 году. Владимир Иванович Даль умер в 1872-м, а в 1880–1882 годах вышло подготовленное автором второе, посмертное издание. Оно набиралось со специального авторского экземпляра первого издания, в котором в каждый разворот вшито по пустому листу, где Даль записывал свои дополнения и исправления. Этот экземпляр сохранился и находится в отделе рукописей Российской национальной (Публичной) библиотеки в Петербурге.. Так, в 1877 году в «Дневнике писателя» Достоевский, обсуждая значения слов, употребляет в почти нарицательном смысле сочетание «будущий Даль». В следующую эпоху это понимание станет общепризнанным.
5. Даль считал, что грамота опасна для крестьян
Сельская бесплатная школа. Картина Александра Морозова. 1865 год Государственная Третьяковская галерея / Wikimedia Commons
Большой резонанс у современников вызывала общественная позиция Даля: в эпоху великих реформ он видел опасность в том, чтобы учить крестьян грамоте — без иных мер «нравственного и умственного развития» и реального приобщения к культуре.
«…Грамотность по себе не есть просвещение, а только средство к достижению его; если же она употреблена будет не на это, а на другое дело, то она вредна. Позвольте человеку высказать убеждение свое, не стесняясь возгласами, ревнители просвещения, хотя во уважение того, что у этого человека под рукою 37 тыс. крестьян в девяти уездах и девять же сельских училищ. Умственное и нравственное образование может достигнуть значительной степени без грамоты; напротив, грамота, без всякого умственного и нравственного образования и при самых негодных примерах, почти всегда доводит до худа. Сделав человека грамотным, вы возбудили в нем потребности, коих не удовлетворяете ничем, а покидаете его на распутье.
Что вы мне ответите на это, если я вам докажу именными списками, что из числа 500 чел., обучавшихся в 10 лет в девяти сельских училищах, 200 человек сделались известными негодяями?»
В. И. Далем написано несколько теоретических статей о словаре и о наречиях русского языка. Полвека посвятил он собиранию слов, вынашиванию замысла создания словаря и его осуществлению. Где бы он ни был: в военном походе, в госпитале, в служебной поездке — всюду записывал слова, недаром почти половина слов, вошедших в словарь, собрана самим автором. Были у Даля и многочисленные помощники, присылавшие сведения о словах из различных концов государства Российского. Трудно поверить, что гигантскую работу по составлению словаря проделал один человек. До Даля и после него столь большие по охвату материала словари в одиночку не составлялись, над ними работали целые коллективы специалистов. Поэтому Даля с полным основанием следует назвать энтузиастом-подвижником.
Даль первым назвал свой словарь толковым. В эпиграфе автор указывал: «Словарь назван толковым, потому что он не только переводит одно слово другим, но толкует, объясняет подробности значения слов и понятий, им подчиненных». Последующие словари подобного рода также стали называться толковыми. Даль желал с помощью своего словаря познакомить современников с богатством и выразительностью существующего народного языка, «потому что язык этот силен, свеж, богат, краток и ясен…». Оттого-то и в заголовок автор вынес слова «живого великорусского языка». Живого,— значит, того, на котором говорят в настоящее время. Поэтому в словарь вошло огромное количество слов (по подсчетам Даля — около 80 тыс.), которые не были включены в другие словари, так как расценивались составителями как не стоящие внимания, простые, обиходные слова (в отличие от книжных). Под великорусским языком имелся в виду русский язык (в отличие от малорусского, или малоросского, как в те времена называли украинский язык).
Как же построен словарь? Словарный материал автор расположил по алфавитно-гнездо-вому принципу: в «гнездо» объединены слова, имеющие общий корень и начальную букву, а приставочные образования с этим же корнем следует искать на ту букву алфавита, с которой начинается приставка (в гнезде «ходить» находим слова хаживать, хоженое, хожденье, ход, ходьба и др., приставочные образования в гнездах на соответствующие начальные буквы: выхаживать, выходить, заходить, переходить, уходить и пр.).
Объяснение слов дается не только описательно, но большей частью с помощью синонимов, которые Даль называл «тождесловами». Среди них приводятся слова литературные, просторечные, диалектные (например, гнездо «февраль»: Фебруарий, стар, сечень, лютый; ныне народи, бокогрей, широкие-дороги). О диалектных словах Даль делает пометы: где, в каких местах России они распространены. Например: новгородское, псковское, рязанское и т. п.
Далев словарь — прекрасное собрание не только лексического, но и этнографического материала. В словарных статьях содержатся разнообразные сведения о жизни народа: о жилище, способах ведения хозяйства, орудиях труда, быте, одежде, утвари, пище, семейном укладе, религии, суевериях, приметах, мифологии, обрядах, обычаях, нравах и пр.
Так, в словарной статье «Изба» находим следующие сведения: «Изба (истопка, истпка, ист-ба, изба)… крестьянский дом, хата; жилой деревянный дом; жилая горница, комната, чистая (не стряпная) половина, людская или кухня, жилье для прислуги в барском дворе; стар, внутренний покой в деревянном дворце царском; стар, палата, приказ, присутственное место… В Сибири избой зовут отдельную стряпную, кухню, и переднюю избу, в отличие от кути, задней, стряпной, бабьей избы. Сборная изба, наемная миром, для сходок и для приезжих старшин. Черная, или курная, изба, в которой печь без трубы. Белая изба, или изба по-белому, в которой печь с трубою и потому нет копоти. Красная изба, с красным, т. е. большим или переплетным окном, не с одними волоковыми. Старинная изба делилась на три части: на шолнуш, или кухню и спальню; избу, столовую и жилую; горенку, чистую, без печи или с голландкою; горенка украшалась картинами и ставилась иногда отдельным пристроем.
Вообще у нас изба бывает рубленая, бревенчатая; она обычно четырехстенная; если же разгорожена рубленою стеною, то пятистенная, или о шести рубленых углах;…шести-стенная, если сени посредине и из них вход в обе половины, в зимнюю и летнюю…» Далее следуют пословицы, поговорки и загадки, в которых упоминается изба (например: Всего дороже честь сытая да изба крытая. Чего в избе не видно? тепла), а затем производные слова (например: избничий — стар, служитель при царской избе, комнате).
При описании многих реалий (предметов) Даль выступает как тонкий знаток народного быта. Так, из словаря мы узнаем не один десяток названий для ручки (за что берут, держат, подымают вещь): топорище — у топора, дужка, перевясло — у ведра, черен, колодка — у долота, ножа, метловище — у метлы, грабловище — у граблей, скоба — у сундука, молотовище — у молота, удовище — у удочки, цепник, цеповище — у цепа, косье, косовище — у косы, древко — у стяга, пики.
Великое множество лексического материала, связанного с промыслами и ремеслами, получило отражение у Даля: рыболовство, звероловство, охота, маслобитье, сыроварение, пивоварение, кожевенное, слесарное, плотницкое, сапожное дело, торговля, ткацкое, портновское ремесло, изготовление лаптей, ложек, шапок, корзин, различные игры и т. д. Вот почему называют словарь энциклопедией народной жизии XIX в.
Талантливый писатель, Даль и к словарной работе подошел как художник. Статьи написаны так живо и увлекательно, что многие из них воспринимаются как художественные миниатюры (см. слова жизнь, животное, барка, круг, окно, обезьяна и пр.).
Большой труд Даля был отмечен научной общественностью. За создание словаря Российская Академия наук присудила автору Ломоносовскую премию (1869), Географическое общество — золотую медаль (1862), Дерптский университет — премию за успехи в языкознании (1870). Даль был избран почетным академиком (1868).
Высока оценка, данная словарю Даля В. И. Лениным: «великолепная вещь» (из записки А. В. Луначарскому, 18. I. 1920). По воспоминаниям современников, словарь стоял в кремлевским кабинете В. И. Ленина. Н. К. Крупская отмечала: «Чтобы понять, какая образность близка крестьянству, Владимир Ильич, между прочим, особенно внимательно читал и изучал словарь Даля, настаивал на его скорейшем переиздании».
В настоящее время словарь не может быть использован как справочник по современному русскому языку, так как отражает состояние языка прошлого века и является, прежде всего, диалектным словарем. К тому же он не свободен от некоторых ошибок, неточностей, что вызвано лингвистическими взглядами автора (сюда относится написание отдельных слов, объяснение происхождения (этимология) слов, грамматические пометы, замена иноязычных слов русскими эквивалентами, иногда создаваемыми самим Далем, распределение слов по гнездам и внутри гнезд и т. д.).
Но, без сомнения, ценность словаря Даля не померкнет со временем. К нему постоянно обращаются специалисты: языковеды, историки, этнографы, фольклористы, писатели; он используется как источник при создании новых диалектных словарей, с ним сверяются, читая и изучая литературу XIX в.
Словарь Даля — неисчерпаемая сокровищница для всех тех, кто интересуется историей русского народа, его культурой и языком. История создания словаря Даля
В один из осенних дней 1859 года в Москве на Пресне поселился вышедший в отставку петербургский чиновник Владимир Иванович Даль. Событие это привлекло внимание окружающих разве только количеством заносимых в дом бумажных кип. Немногие знали тогда, что необыкновенный чиновник этот всю свою сознательную жизнь собирал то, что нельзя ни пощупать, ни на стенку повесить, ни спрятать в карман. То, что слышится повсюду и никому в отдельности не принадлежит. Собирал Владимир Иванович…слова.
Сначала он делал это почти бессознательно. Первое слово, например, записал в дороге, когда юношей, только окончив Морской корпус, ехал служить к Черному морю. «Замолаживает!» – сказал ямщик, глядя на заволакивающееся тучами небо. Когда будете листать «Толковый словарь живого великорусского языка», обратите внимание на это слово. С него то все и началось. Первое из двухсот тысяч!
Позднее Даль специально расспрашивал людей, что и как в их краях называется. А судьба словно нарочно помогала ему в этом деле. Кадетом он плавал на учебном корабле, на котором служили сто пятьдесят матросов со всех концов России. Окончив Дерптский университет, стал врачом и попал в действующую армию. Но и на войне находил возможность собирать вокруг себя солдат и вести свои изыскания. В блокноте его появлялись удивительные цепочки слов. Ну, например, знаете ли вы, что «голка» – это шум и крик, мятеж, ссора, звон, шум, стук, зык, грохот, гул, отклик, вторье, эхо! «Балда» – это не балбес, но и набалдашник, палица, кувалда, трамбовка.
А «балдовина» уж и вовсе не то, что вы подумали, а «тинистое, карасевое озеро».
Записывал Даль слова, бродя в толкучке знаменитой Нижнегородской ярмарки. И даже служа в министерстве внутренних дел в Петербурге, рассылал по городам и весям циркуляры, в которых содержались все те же вопросы: что и как называется? Бывало даже, все министерские писцы занимались исключительно перепиской присланных слов, местных говоров, сказок, пословиц, поверий.
Что же это за «болезнь» такая поразила Даля? Почему он со страстью охотника преследовал каждое неизвестное ему слово? И зачем?
Родился Владимир Иванович в очень своеобразной семье. Отец его был датчанин, мать – немка. Но все, включая бабушку, владели многими языками. В доме была масса книг, и среди них – словари. Бабушка переводила на русский пьесы иностранных авторов, и порой здесь всей семьей подыскивали для нее нужное слово. В такой обстановке, наверное, трудно было не заразиться любовью к слову.
Позднее Даль много путешествовал по России, общался с простыми людьми. Он поражался точности и емкости их речи и горько жаловался друзьям: «Мы языка своего не знаем… а что еще хуже, и не хотим его узнать…» Времена были такие – в прорубленное Петром I окно из Европы к нам хлынул такой поток иноязычных речений, что верхушка российского общества не только говорить и писать по-русски разучилась, но и думать на родном языке считала зазорным. Бытовало мнение, что язык наш беден и неспособен выразить сколько-нибудь сложные понятия.
Первым, кто, по словам Достоевского, «заговорил на сознательном русском языке», был Пушкин. Мы знаем, что Даль дежурил у постели умирающего поэта, что ему был завещан перстень-талисман и простреленный сюртук друга. Есть свидетельство, что именно Пушкин сподвиг Даля на составление словаря. Но решился на это Даль не скоро.
Жизнь Даля была неспокойной, насыщенной событиями, трудами, творчеством. Это был человек на все руки. И все ему удавалось. Он был искусным и решительным хирургом, писателем, ученым. Еще в 1838 году он был избран членом-корреспондентом Академии наук за сбор коллекций по флоре и фауне Оренбургского края. Между делом написал учебники по зоологии и ботанике. Прекрасно пел, играл на многих музыкальных инструментах… «Надо зацеплять всякое знание, какое встретится на пути, – считал он, – никак нельзя сказать вперед, что в жизни пригодится».
Только выйдя в отставку, смог наконец Даль окинуть взором собранные за полвека сокровища и… испугался. Он понял, что кроме него никто не сможет придать этим наброскам законченный вид, то есть создать словарь, который будет служить людям. А хватит ли на это оставшейся жизни? Достанет ли знаний? Ведь он не лингвист. Взвесив все «за» и «против», Даль взялся за дело, скромно назвав себя подносчиком при строительстве палат. «Передний заднему мост».
Все последние годы Даль работал в своем домике на Пресне, порой до обмороков. Он практически в одиночку создал словарь, по объему чуть ли не вдвое превосходящий словарь, выпущенный коллективом Академии наук! Этим словарем люди с благодарностью пользуются вот уже полторы сотни лет.
Словарь Даля называют энциклопедией русской народной жизни первой половины XIX века. Из него можно узнать, что крестьянин сеял, как строил дом, какие употреблял сельскохозяйственные орудия, что носил, какие у него были праздники и обычаи. И не беда, что многие слова, собранные Далем, теперь не употребляются. Даль так объяснял цель своей работы: «… не утверждаю, будто вся народная речь, ни даже все слова речи этой должны быть внесены в образованный русский язык; я утверждаю только, что мы должны изучить простую и прямую русскую речь народа и усвоить ее себе, как все живое усвояет себе добрую пищу и претворяет ее в свою кровь и плоть».
Немногие знают, что Даля и Пушкина объединяла не только большая личная дружба,но и общие представления о великом значении русского языка, общая забота о нем. В Музее Владимира Ивановича Даля, что на Б.Грузинской улице, при Московском городском отделении ВООПИиК открыта экспозиция, посвященная дружбе двух великих сынов нашего Отечества Александра Сергеевича Пушкина и Владимира Ивановича Даля. Экспозиция была приурочена к двум значительным юбилейным датам в истории отечественной культуры – 200-летию рождения А.С.Пушкина (6 июня 1999 г.) и последовавшему за ним 200-летию В.И.Даля (20 ноября 2001 г.) Н.В.Гоголь писал о Пушкине – признанном гении, славе и гордости России: “А.С.Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа: это русский человек в его развитии, в каком он, может быть, явится через двести лет”.
О Дале – великом лексикографе, создателе знаменитого “Толкового словаря живого великорусского языка”, этнографе, писателе в свое время высказался В.Г.Белинский: “К особенностям В.И.Даля в его любви к Руси принадлежит то, что он любит ее в корню, в самом стержне, основании ее, что он любит простого русского человека… Как хорошо он знает его натуру ! Он умеет мыслить его головой, видеть его глазами, говорить его языком”.
В.И.Даль сам обозначил время своего знакомства с А.С.Пушкиным: “Это было в конце сентября или в начале октября 1832 года, когда я по окончании турецкого и польского походов приехал в столицу и напечатал первые опыты свои – издал сборник “Русские сказки””. Этот сборник принес Далю известность как писателю. В сказках писатель ставил себе задачу – познакомить “земляков своих с народным языком, с говором, которому открывался широкий простор в русской сказке”.
Жуковский, находясь под впечатлением от собрания сказок Даля, вступившего на литературное поприще, отзывчиво обещался ехать вместе с ним к Пушкину, да визит все откладывался. Не желая медлить долее, Даль взял свой сборник и сам пошел представляться именитому Пушкину. Даль отмечал впоследствии великолепный московский говор Пушкина.
А.С.Пушкин, открывая книгу с начала, с конца, где придется и радостно посмеиваясь, перебирал вслух нанизанные Далем ожерельки из чудесных слов, пословиц, поговорок и метких образных словечек: “Что за роскошь, что за смысл, какой толк в каждой поговорке нашей !” – восклицал он.
Издатель “Русского Архива” П.И.Бартенев запишет позже со слов Даля, что Пушкин постоянно интересовался русским народным языком, высоко оценивал собранные Далем сокровища русской народной речи. За составление своего знаменитого Словаря он принялся по настоянию А.С.Пушкина. Любовь к живому русскому слову стала основой прочной и искренней дружбы с великим поэтом.
Новая встреча произошла ранней осенью 1833 года, 8 сентября, когда Александр Пушкин приехал в далекую Оренбургскую губернию для обследования изучения исторических мест восстания Емельяна Пугачева. В поездке его сопровождал В.И.Даль – чиновник особых поручений при Оренбургском военном генерал-губернаторе Н.А.Перовском. Внимая степным ветрам, в течение пяти дней в живой и дружеской беседе они объезжали исторические места.
Современники, вспоминая их общение, подчеркивали, что В.И.Даль для Пушкина был живым лексиконом. Даль показывал Пушкину места восстания, помогал встречаться и налаживать беседу с нужными людьми. Посетили Бердскую станицу – место пребывания Пугачева во время осады Оренбурга, встречались с 75-летней казачкой Бунтовой и другими, помнившими восстание Пугачева. Пушкин расспрашивал их, заносил в записную книжку их рассказы и понравившуюся ему живую образную речь. Даль также делал пометки, записывал те же слова, пословицы, поговорки и песни…
23 сентября 1833 года в Уральске Даль расстался с Пушкиным, спешившим тогда в Болдино…
Даль продолжает служить чиновником особых поручений Оренбургского военного губернатора, посвящая все свое свободное время литературным занятиям. В Оренбурге Даль пишет много, споро, и удача ему способствует – его охотно читают и хвалят в Петербурге и в Москве. А сверх литературных занятий Даля занимают изучение края и народов, его населяющих, естественная история, устройство музеума… И как всегда и повсюду – постоянное пополнение словаря: собирание слов, пословиц, песен, сказаний…
Нить дружбы с Пушкиным не обрывается: Даль выступает на стороне Пушкина при создании им “Современника”, отстаивая передовое художественно-эстетическое направление журнала. “Чувство, питаемое всеми нами, должно воспламенять каждого из нас к благородному соревнованию на поприще полезного и изящного,” – пишет Даль в одной из своих статей для “Современника”. (20) И когда в начале 1836 года Пушкин получил разрешение “издать четыре тома статей чисто литературных” – это и будет “Современник”, – Даль отзовется радостно:
Дошли, наконец, благородные слухи
До степеней, которые глухи и сухи…
Позже, через 2-3 года В.И.Даль с трепетным вниманием прочтет созданные Пушкиным “Историю Пугачева” и “Капитанскую дочку”, где, разумеется, узнает и знакомые места, и общих знакомых.
И снова встреча Даля с Пушкиным.
В первой половине декабря 1836 года Оренбургский военный губернатор и его подчиненный В.И.Даль прибыли по служебным делам в Петербург. (20а)
Даль и Пушкин встретились несколько раз. Про одну из встреч известно доподлинно. За несколько дней до дуэли Пушкин услышал от Даля, что шкурка, которую ежегодно сбрасывает с себя змея называется по-русски “выползина”, – ему понравилось это слово, и наш великий поэт среди шуток с грустью сказал Далю: “Да, вот мы пишем, зовемся тоже писателями, а половины русских слов не знаем !”… На другой день Пушкин пришел к Далю в новом сюртуке. “Какова выползина ! – сказал он, смеясь своим веселым, звонким, искренним смехом. – Ну, из этой выползины я не скоро выползу. В этой выползине я такое напишу…” У Даля отозвалось в памяти: “О, Вы увидете: я еще много сделаю !…”
Даль узнает о состоявшейся 27 января 1837 года дуэли и о смертельной ране Пушкина, спешит к поэту в дом на набережной Мойки, где состоялась последняя их встреча и прошли те последние 46 часов жизни смертельно раненого человека, и знающего, что надежды нет.
У Пушкина Даль уже нашел в парадной зале толпу ближайших друзей: Жуковского, Вяземского, Одоевского. В кабинете, у раненого Пушкина находились врачей. В.И.Даль остался с поэтом, не покинув его до последнего часа, великого часа муки и мужества. В.И.Даль ухаживал за Пушкиным, как врач: давал лекарства, прикладывал лед к голове, ставил припарки. На вопрос Пушкина: “Даль, скажи мне правду, скоро ли я умру ?” Даль отвечал: “Мы за тебя еще надеемся, право, надеемся !” Пушкин пожал руки Даля и сказал: “Ну, спасибо !…”
Александр Иванович Тургенев, очень близкий Пушкину человек (именно он повезет гроб с телом поэта в Святые Горы), тут же в соседней комнате напишет: “Друг его и доктор Даль облегчал последние минуты его”
29-го в 2 часа 45 минут пополудни Александр Сергеевич Пушкин скончался. В “Литературных прибавлениях” к журналу “Русский инвалид” появится известное горестное объявление князя Одоевского в траурной рамке: “Солнце нашей поэзии закатилось !… Пушкин скончался во цвете лет, в середине своего великого поприща!”
Даль В.И.
Даль Владимир Иванович (1801 – 1872)
Русский писатель, поэт, драматург, лексикограф, этнограф
Родился 10 ноября (22 н.с.) в Лугани в семье врача.
Получил отличное домашнее образование.
В 13 лет поступает в Петербургский Морской корпус, от учебы в котором,
по его словам, “в памяти остались одни розги”. В 1819 выпущен
мичманом, поступил на службу во флот в Николаеве. В этом же году начинает
собирать слова, выражения, загадки, удивлявшие его чем-либо (значением,
необычным смыслом, незнакомым содержанием). В течение пяти с половиной лет Даль
служит в Николаеве, одновременно занимается литературным творчеством: пишет
стихи, одноактные комедии.
Получив повышение, был переведен на Балтику, где прослужил полтора года
в Кронштадте. В 1826 подает в отставку, решив сменить профессию, и поступает на
медицинский факультет Дерптского университета. Этот период своей жизни называет
“временем восторга”. В доме профессора хирургии А. Мойера часто
бывают В. Жуковский, сыновья Н. Карамзина, здесь читаются стихи А. Пушкина, с
опальным поэтом ведется переписка.
Учеба в университете была прервана русско-турецкой войной. Даль
досрочно защищает диссертацию и едет на фронт, где оперирует раненых, борется с
холерой и чумой. Продолжает свою собирательскую работу. его записи занимают
столько места, что для их перевозки приходится использовать верблюда.
С 1832 Даль работает в Петербурге в военно-хирургическом госпитале,
приобретя известность хирурга-окулиста. Однако конфликты с начальством
вынуждают его оставить медицину. Поступает на службу чиновником особых
поручений к военному губернатору Оренбургского края В. Перовскому, известному
ценителю искусств, близко знавшему Пушкина, уважавшему литературные занятия
Даля. Семь лет сопровождал губернатора в его разъездах по Уралу, продолжая
собирать фольклорный материал. Кроме всего этого, Даль организует зоологический
музей, собирает коллекции местной флоры и фауны, публикует статьи по медицине.
В 1838 его избирают членом-корреспондентом Академии наук по отделению
естественных наук.
Еще в молодости Даль собирал лингвистические и фольклорные материалы. В
1832 опубликовал обработанные им “Русские сказки. Пяток первый”, в
1833-39 – “Были и небылицы” в 4 книгах. Печатал в 30-40-е гг. очерки
в духе натуральной школы под псевдонимом Казак Луганский.
В. Г. Белинский отмечал реалистический и демократический характер
сочинений Даля. В “Солдатских досугах” (1843) и “Матросских
досугах” (1853) Даль стремился создать рассказы для широких
демократических слоев. В 1861-62 опубликовал сборник “Пословицы русского
народа”, включавший более 30 000 пословиц, поговорок, прибауток.
Публикует статьи о народных верованиях. В эти же годы появляются статьи
Даля о языке.
Выйдя в отставку, в 1859 поселяется в Москве, полностью отдавшись
главному делу своей жизни – “Толковому словарю живого великорусского
языка”, содержащим около 200 000 слов, за который автору Академией Наук
была присуждена Ломоносовская премия.
В последние годы жизни Даль переиздает свои художественные
произведения, выходит восьмитомное собрание его сочинений. До последней минуты
Даль продолжал трудиться над словарем, готовя второе издание. 22 сентября (4
октября н.с.) 1872 в Москве Даль умер.
Список литературы
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://russia.rin.ru/
Словарь толковый — словарь, который посвящен описанию значений слов языка (толкованию), при этом дополнительно сообщает сведения об орфоэпических, стилистических и грамматических признаках слов. Иногда толковые словари содержат сведения об этимологии и истории слов.
В разработке первого большого толкового словаря русского языка, который отразил особенности лексики книжно-литературного языка конца XVIII в., участвовали выдающиеся ученые и писатели того времени: Д. И. Фонвизин, Г. Р. Державин, Е. Р. Дашкова, Я. Б. Княжнин и др. В первом издании Словаря Академии Российской (1789-1794) слова располагались по гнездовому принципу (см. Структура словаря), во втором — в алфавитном порядке, потому оно получило название Словарь Академии Российской, по азбучному порядку расположенный (1806-1822).
Первым словарем, представляющим не только книжную, но и разговорную лексику, был Толковый словарь живого великорусского языка В. И. Даля (1863-1866). Словарь неоднократно переиздавался. В начале XX в. вышло 3-е издание словаря под редакцией проф. И.А. Бодуэна де Куртенэ, который добавил в словарь современную лексику, в том числе вульгарно-бранную.
Цель урока: систематизация знаний о
составителе «Словаря живого великорусского
языка» В. И. Даля с элементами лингвистического
анализа текстов. Оборудование: портрет В. И. Даля,
четырехтомный «Словарь живого великорусского
языка, портрет Б. Ахмадулиной.
ХОД УРОКА 1. На партах текст. Учащиеся знакомятся
с ним.
… Следует назвать писателя, который скрыл свое
имя под выдуманным: Козак Луганский. Он не поэт,
не владеет искусством вымысла, не имеет даже
стремления производить творческие создания, он
видит всюду дело и глядит на всякую вещь с ее
дельной стороны. Ум твердый и дельный виден во
всяком его слове, а наблюдательность и природная
острота вооружают живостью его слово. Все у него
правда и взято так, как есть в природе. Задания:
– Найдите однокоренные слова. (Дело, дельный).
– Как вы понимаете дельный? (Дельный –
жаждущий дела, важного и интересного).
– Природная острота. Как прокомментировали бы
лексическое значение словосочетания? (Проницательный,
хорошо воспринимающий).
– Вооруженный живостью его слово? Как понимаете? (Очень
точное и яркое слово).
– Найдите в тексте слово в устаревшем написании.
Запишите его по современным правилам орфографии.
(Козак – казак).
– О ком идет речь в данном тексте? (Владимир
Иванович Даль) 2. На мультимедийном экране дана
статья из Энциклопедического словаря о Дале.
Даль Вл. Ив. (1801 – 72, рус. писатель, лексикограф,
этнограф, ч.- к. Петерб. АН (1838). Очерки (30 – 40 гг.) в
духе натуральной школы под псевд. Казак
Луганский. Сб. «Пословицы русского народа» (1861 –
62). Созд. «Толковый словарь живого великорусского
языка» (т. 1 – 4, 1863 – 66), за который удостоен звания
почетного академика Петерб. АН (1863).
– Прочитать данную статью и записать
предложения:
Даты жизни В. И. Даля…
Основные виды деятельности…
Научные звания…
Основные труды…
Лексикограф…(специалист по лексикографии.
Лексикография – теория и практика составления
словарей).
Этнограф… (специалист по этнографии.
Этнография – наука, изучающая материальную и
духовную жизнь народа).
– Рассмотрим словарь. Обратить внимание на
оформление словарных статей. Зачитать несколько
слов. 3. Один из учеников читает
стихотворение Б. Ахмадулиной.
Мне родина – Москва, мне горько удаленье
От дома, от родной чужбины пустяков.
Покинутость детей и дружб разъединенье,
И одиночеств скит – вот родина стихов.
Заслышав зов, уйду, пред утром непосильным,
В угодия твои, четырехтомный Даль,
Отчизны языка всеведущий спаситель,
Прощенье ниспошли и утешенье дай…
Работа с лексическим значением слов с
использованием словарей: скит (1.
Небольшой поселок монахов – отшельников
отдалении от монастыря; 2) небольшой отдельный
монастырь в глухой местности); всеведущий (обо
всем осведомленный).
– Родной чужбины, дружб разъединенье. Как можно
определить выразительное средство языка данных
словосочетаний? (Оксюморон).
– Каким настроением проникнуто стихотворение? О
чем болит душа поэтессы?
– Каковы особенности лексики стихотворения? (Лексика
возвышенная, много устаревших слов, относящихся
к высокому стилю: всеведущий, скит, ниспошли.
Автор всей душой болеет за сохранение языка,
словаря В. И. Даля. Преклоняется перед этой
личностью, восхищается трудом, ищет защиту и
просит прощение за то, что не сделала она, может
быть, что не сделали другие поэты и писатели в
деле сохранения языка) 4. Чтение воспоминаний В. Лидина.
В самом начале революции старый московский
букинист Константин Захарович Никитин поднялся
ко мне на четвертый этаж с тяжелой пачкой книг; в
пачке оказался Толковый словарь русского языка
Даля.
– Хочу, чтобы этот словарь остался у вас, –
сказал мне Никитин. – Вам он пригодится… может
быть помянете добром старого книжника.
Никитин вскоре умер, а словарь Даля и поныне
стоит у меня в книжном шкафу, и, наверно, тысячи
раз помянул я добром старого книжника. Пользуясь
словарем Даля, я никогда не забываю, что словарь
этот предназначен для изучения языка, а не для
выискивания народных словечек, которыми иногда
хочет блеснуть литератор.
…когда я беру в руки тот или ругой том словаря
Даля, у меня нет ощущения, что он нужен мне только
для справок; мне кажется, что мы беседуем с ним: он
учит меня богатству русской речи, а я как бы
напоминаю ему о славной истории. Так некоторые
книги, не старея и не остывая, идут в ногу с
временем, и времени никогда не опередить их. 5. Домашнее задание. Написать
сочинение на тему «Я беру в руки словарь Даля…».
Использовать материалы урока для своего
сочинения.
В 1833 году Даля перевели в Оренбург, назначив на должность чиновника особых поручений при военном губернаторе В. А. Петровском. Писатель много путешествовал по Южному Уралу, собирал фольклорные материалы, которые легли в основу его произведений.
Важным событием в краткой биографии Даля стало знакомство с Александром Пушкиным. Вместе с поэтом Владимир Иванович путешествовал по пугачевским местам. Даль присутствовал при кончине Пушкина, лечил его после дуэли с Дантесом, участвовал во вскрытии.
В 1838 году Владимир Иванович стал членом Петербургской академии наук.
В 1841 году Даль возвращается в Петербург, служит секретарем при Л. Петровском, а затем заведующим особой канцелярией при министре внутренних дел. С 1849 года писатель управляет удельной конторой в Нижнем Новгороде.
Последние годы и смерть писателя
В 1859 году Даль подал в отставку и поселился в Москве. В 1861 – 1868 годах была опубликована самая значительная и объемная работа в биографии Владимира Ивановича – «Толковый словарь живого великорусского языка», содержащий примерно 200 тысяч слов. Будучи хорошо знакомым со многими профессиями, ремеслами, приметами и поговорками, Даль все знания поместил в свой труд. В 1862 году вышла вторая знаковая книга этнографа – «Пословицы русского народа».
Толко?вый слова?рь живо?го великору?сского языка? (оригинальное название: «Толковый словарь живаго Великорускаго языка»[1][2], в 3-м издании: «… живого Великорусскаго языка»[3]) — словарь, составленный Владимиром Ивановичем Далем в середине XIX века. Один из крупнейших словарей русского языка. Содержит около 200 000 слов и 30 000 пословиц, поговорок, загадок и присловий, служащих для пояснения смысла приводимых слов.В основе словаря лежит живой народный язык с его областными видоизменениями, словарь включает лексику письменной и устной речи XIX века, терминологию и фразеологию различных профессий и ремёсел.Словарь не только даёт информацию о языке, но и о народном быте, поверьях, приметах, другие этнографические сведения. Так, например, в статье о слове «лапоть»[4] не только охарактеризованы все типичные виды лаптей, но и указаны способы их изготовления; при словах «мачта»[5], «парус»[6] даются не только названия различных видов мачт и парусов, но объясняется и их назначение; наряду с флотскими названиями, заимствованными из голландского и английского языков, даются и названия, возникшие и употреблявшиеся на Каспийском и Белом морях. В статье о слове «рукобитье»[7] объясняется сложный свадебный обряд и целый ряд связанных с ним обычаев, характерных для свадьбы в старом крестьянском быту.За первые выпуски словаря Даль получил в 1861 году Константиновскую медаль, а в 1868 году он был избран почётным членом Академии наук и удостоен Ломоносовской премии.Содержание [убрать] 1Структура и состав2История создания3Словарь Даля в современном искусстве4Издания5Примечания6Словарь Даля в Интернете7Ссылки
Место и
роль «Толкового словаря» В. И. Даля в истории русского языкознания.
Современные русские словари русского языка обычно составляет
большая группа специалистов-филологов. Самый известный словарь XIX в,
который до сих пор пользуется большим авторитетом и часто цитируется,
создал – в одиночку! – не филолог-языковед. Его автор В. И.
Даль.
Грандиозный четырехтомный словарь увидел свет в 1863-1866 гг.
Словарь вобрал в себя почти 200 тысяч слов.
Даль впервые назвал свой словарь толковым, дав объяснение в
эпиграфе: «Словарь
назван толковым, потому что он не только переводит одно слово
другим, но толкует, объясняет подробности значения слов и понятий им
подчиненных». Это название
сохранилось в дальнейшем за всеми подобными словарями.
В. И. Даль горячо сетовал на отрыв книжно-письменного языка его
времени от народной основы, от живого русского языка, на обильное
засорение книжной речи «чужесловами», то есть словами, заимствованными
из западноевропейских языков. «Пришла пора подорожить народным языком
и выработать из него язык образованный», – писал Даль. Составляемый им словарь, по
его замыслу должен был ответить этой задаче. Автор-составитель
понимал, что путь преобразования литературного языка долгий и сложный,
посильный лишь грядущим поколениям писателей и ученных. Свою роль он
осознавал как роль начинателя большого и важного дела. Убежденная
уверенность Даля в высоких достоинствах русского языка, в безграничной
способности к его совершенствованию, в полной возможности своими
национальными средствами выразить им любую мысль не покидала его на
протяжении всего творческого пути и определила характер составленного
им словаря. Своим словарем и обильно введенными в него материалами
народной речи Даль стремился указать современникам средства народного
обновления русского литературного языка XIX века. И, действительно, «Толковый
словарь» Даля сыграл очень большую роль в подъеме интереса к живым
говорами русского языка и к народной основе литературной речи.
Его словарь, памятник огромной личной энергии, трудолюбия и
настойчивости, ценен лишь как богатое собрание сырого материала,
лексического и этнографического (различные объяснения обрядов, поверий,
предметов культуры и т. д.), не всегда достоверного, что ссылки на
одно «русское ухо», на «дух языка», «на мир, на всю Русь», при
невозможности доказать, «были ли в печати, с кем и где говорились»
слова в роде: «пособ», «пособка» (от «пособить»), «колоземица»,
«казотка», «глазоём» и т. д., ничего не доказывают и ценности
материала не возвышают. Характерны слова самого Даля: «С
грамматикой я исходни был в каком-то разладе, не умея применять ее
к нашему языку и чуждаясь ее не только по рассудку, сколько по
какому-то темному чувству, чтобы она не сбила с толку». Этот разлад Даля с грамматикой не
мог не отразиться на его Словаре, расположенном по этимологической
системе «гнезда», разумной основе, но оказавшейся не по силам Далю.
Тем не менее Словарь Даля является единственным драгоценным пособием
для каждого занимающегося русским языком. Даль один из первых
занимался также русской диалектологией и был превосходным практическим
знатоком русских говоров, умевшим по двум-трем сказанным словам
определить местожительство говорящего, но никогда не мог
воспользоваться этим знанием и дать научную характеристику знакомых
ему диалектических особенностей. Как писатель-беллетрист Даль теперь почти
совсем забыт. Многочисленные повести и рассказы его страдают
отсутствием настоящего художественного творчества, глубокого чувства и
широкого взгляда на народ и жизнь. Дальше бытовых картинок,
схваченных на лету анекдотов, рассказанных своеобразным языком, бойко,
живо, с известным юмором, иногда впадающем в манерность и
прибауточность, Даль не пошел, и главная заслуга его в этой области
заключается в широком пользовании этнографическим материалом.
Словарь Даля – прекрасное собрание не только лексического,
но и этнографического материала, словарные статьи содержат самые
разнообразные сведения о жизни народа – его называют энциклопедией
народной жизни XIX в.
Конечно, этот интересный и информативный словарь не может быть
использован как справочник по современному русскому языку: он отражает
состояние языка XIX столетия. С тех пор значения многих
слов изменились. Словарь не свободен от неточностей, связанных с
лингвистическими взглядами автора. Поэтому популярные в наше время
отсылки («как
сказано в словаре Даля…») не
всегда уместны.
И все же ценность словаря Владимира Ивановича Даля со временем
не уменьшается – это неисчерпаемая сокровищница для тех, кто
интересуется историей русского народа, его культурой и языком.
О словаре и его авторе.
«Толковый
словарь живого великорусского языка» Владимира Ивановича Даля — явление
исключительное и, в некотором роде, единственное. Он своеобразен не только по
замыслу, но и по выполнению. Другого подобного труда лексикография не знает.
Создатель его не был языковедом по специальности. О себе и своём словаре В. И.
Даль говорит: «Писал его не учитель, не наставник, не тот, кто знает дело лучше
других, а кто более многих над ним трудился; ученик, собиравший весь век свой
по крупице то, что слышал от учителя своего, живого русского языкa». Выдающийся
знаток русского слова, В. И. Даль был чутким ценителем и заботливым собирателем
русской речи в самых многообразных её проявлениях: меткая самобытная пословица,
поговорка, загадка, сказка находили в нём внимательного собирателя и бережного
хранителя. Отсюда и та необыкновенная полнота, с которой отражается народное
речевое творчество в составленном им словаре.
Родился В. И. Даль 10
ноября 1801 года, умер 22 сентября 1872 года. Пятьдесят три года он собирал,
составлял и совершенствовал свой словарь. Начав работу юношей, он продолжал её
до самой смерти. В «Автобиографической заметке» он вспоминает: «3 марта 1819
года… мы выпущены в мичмана, и я по желанию написан в Чёрное море в Николаев.
На этой первой поездке моей по Руси я положил бессознательно основание к моему
словарю, записывая каждое слово, которое дотоле не слышал». А за неделю до
смерти, прикованный болезнью к постели, В. И. Даль поручает дочери внести в
рукопись словаря, второе издание которого он готовил, четыре новых слова,
услышанных им от прислуги. В. И. Даль обладал исключительным интересом к
русскому народному языку, творчеству и быту, а личная судьба его сложилась так,
что ему пришлось побывать в различных частях обширного русского государства,
прийти в тесное соприкосновение с многочисленными и разнообразными
представителями русского народа, по преимуществу крестьянства. В. И. Даль
родился в городе Луганске (теперь Ворошиловград) в семье врача, его детство прошло
в Николаеве, откуда тринадцати лет он переехал учиться в петербургский Морской
корпус. По окончании учебного заведения, получив первый офицерский чин, В. И.
Даль около пяти лет прослужил во флоте, сначала на Чёрном, а потом на
Балтийском морях. Не обладая подходящим для морской службы здоровьем, В. И.
Даль, отслужив обязательный для воспитывавшегося на казённый счёт в
военно-учебном заведении срок, вышел в отставку и поступил в Дерптский
университет на медицинский факультет. В 1829 году он выдержал экзамен, защитил
диссертацию и был направлен врачом в действующую армию в Турцию, затем
участвовал в войне 1831 года с Польшей, а в 1832 году был переведён в Петербург
на должность ординатора военно-сухопутного госпиталя. Но через год он снова
переменил профессию и поступил чиновником особых поручений к оренбургскому губернатору.
Новое служебное поприще потребовало от В. И. Даля частых и больших разъездов по
краю и дало ему возможность узнать естественные и этнографические богатства далёкой
и новой для него окраины России. Кипучая и деятельная натура Даля не
ограничивается в эту пору собиранием материалов по языку и народной
словесности. В. И. Даль вступает в живую связь с Академией наук, её отделением
(классом — по тогдашней терминологии) естественных наук, посылает для
пополнения коллекций Академии разнообразные экспонаты, характеризующие
естественные богатства и природу Оренбургского края. Отмечая эту общественную
деятельность В. И. Даля, Академия наук выбирает его 21 декабря 1838 года своим
членом-корреспондентом. В ответ на это избрание в письме на имя непременного
секретаря Академии наук П. Н. Фуса Даль с обычной для него скромностью в оценке
своих трудов писал: «Не пользуясь достаточным учёным образованием, чтобы отличиться
в какой-либо отрасли наук самостоятельными трудами, я сочту себя счастливым,
если буду в состоянии способствовать сколько-нибудь учёным исследователям
доставлением запасов или предметов для их общеполезных занятий». В 1841 году В.
И. Даль опять в Петербурге, служит крупным министерским чиновником, а в 1849
году его переводят в Нижний Новгород управляющим удельной конторой. Десять лет
Даль пробыл на этой должности, и лишь с 1859 года, выйдя в отставку и
поселившись в Москве, он получает возможность целиком отдаться завершению
величайшего труда своей жизни — «Толкового словаря». В тридцатые годы имя
Казака Луганского (литературный псевдоним В. И. Даля) получает широкую
известность как популярного писателя из народного быта. Пушкин, высоко оценивая
первый литературный опыт Даля — написанные им сказки — поощрял Даля продолжать
в этом же роде. Белинский был высокого мнения о таланте Даля. Но чем бы В. И.
Даль ни занимался, он прежде всего оставался собирателем языкового и этнографического
материала. В результате у него скопились огромные запасы слов, выражений,
пословиц, поговорок, сказок, песен и других произведений народной словесности и
возникло желание упорядочить эти материалы и обнародовать их. В. И. Даль
попытался предложить свои «запасы», а вместе с ними и себя для разработки этих
запасов в распоряжение «императорской» Академии наук, но это предложение не
было принято. Оставалось на выбор: или забросить то, что собиралось не один
десяток лет, или на свой страх и риск приступить к обработке материалов,
пользуясь лишь нравственной поддержкой энтузиастов-единомышленников. В. И. Даль
пошёл вторым путём. В результате и возник четырёхтомный словарь, который позже
стал справедливо называться «Далев словарь» и по праву занял почётное и прочное
место в истории русской культуры.
В. И. Даль горячо
сетовал на отрыв книжно-письменного языка его времени от народной основы, от
живого русского языка, на обильное засорение книжной речи «чужесловами», то
есть словами, заимствованными из западноевропейских языков. «Пришла пора подорожить
народным языком и выработать из него язык образованный», — писал В. И. Даль.
Составляемый им словарь, по его замыслу, должен был ответить этой задаче.
Автор-составитель понимал, что путь преобразования литературного языка долгий и
сложный, посильный лишь грядущим поколениям писателей и учёных. Свою роль он
осознавал как роль начинателя большого и важного дела. Убеждённая уверенность
В. И. Даля в высоких достоинствах русского языка, в безграничной способности
его к совершенствованию, в полной возможности своими национальными средствами
выразить любую мысль не покидала его на протяжении всего творческого пути и
определила характер составленного им словаря. Своим словарём и обильно
введёнными в него материалами народной речи В. И. Даль стремился указать
современникам средства народного обновления русского литературного языка XIX
века. И, действительно, «Толковый словарь» Даля сыграл очень большую роль в
подъёме интереса к живым говорам русского языка и к народной основе литературной
речи.
Разбросанность
теоретических высказываний В. И. Даля по разным его статьям, остро-полемический
характер их наряду с противоречиями между отдельными высказываниями, большая
доля наивности в решении чисто практических вопросов языкознания, с одной
стороны, и «учёные приговоры» критиков, представителей кафедральной науки,
несколько несерьёзно относящихся к «самоучке-филологу» Далю, — с другой,
помешали оценить теоретическое литературное наследие В. И. Даля, критического
разбора которого, в сущности, в русской филологии нет. В. И. Даль оценён лишь
как практик-собиратель и составитель капитального словаря. За это ему была
присуждена Академией наук Ломоносовская премия, за это он был выбран почётным
академиком. Но обстоятельный и серьёзный разбор, которому подверг В. И. Даль
выпущенный Академией наук «Опыт областного словаря», целый ряд критических
замечаний, попутно высказанных им по поводу русской грамматики, русского
правописания, и особенно диалектологические суждения В. И. Даля показывают, что
по своему научному кругозору и уровню, во всяком случае в области лексикографии
и диалектологии, он был не ниже многих признанных учёных, его современников.
Мнение В. И. Даля о новом издании русского словаря, который проектировала Академия
наук в 1854 году, показывает широту его лексикографических представлений наряду
с их практичностью.
По выходе в свет
«Толкового словаря» в Академии наук неоднократно поднимался вопрос об избрании
В. И. Даля академиком. По официальной версии, только причины внешнего порядка
могли помешать такому избранию. «II Отделение охотно избрало бы его (В. И.
Даля) в действительные члены свои, если бы тому не препятствовало постоянное
пребывание его в Москве». По тогдашнему уставу Академии наук ее действительные
члены должны были непременно жить в Петербурге, где находилась и сама Академия.
Этим же уставом ограничивалось число академиков. Невозможность выбрать нового
академика, пока не освободилось для него место, привела к экстравагантному
предложению академика М. П. Погодина: «Словарь Даля кончен. Теперь русская
академия наук без Даля немыслима. Но вакантных мест ординарного академика нет.
Предлагаю: всем нам, академикам, бросить жребий, кому выйти из академии вон, и
упразднившееся место предоставить Далю. Выбывший займёт первую, какая
откроется, вакансию».
В. И. Даль не
ошибался в той высокой оценке, какую он давал русской народной речи: «Живой
народный язык, сберёгший в жизненной свежести дух, который придаёт языку
стойкость, силу, ясность, целость и красоту, должен послужить источником и
сокровищницей для развития образованной русской речи». Этот его завет
неоспорим, и тот путь, которым шли и идут лучшие мастера художественного слова,
создатели великой русской литературы, подтверждает правильность его мысли. В.
И. Даль вовсе не считал обязательным переносить всё из народной речи в язык
литературно-книжный. В этом отношении он совершенно недвусмысленно
характеризует свой словарь как собрание материалов, которые подлежат
переработке под пером писателя: «Я никогда и нигде не одобрял безусловно всего,
без различия, что обязан был включить в словарь: выбор предоставлен писателю».
Больше того, он предостерегает от внесения в литературную речь резко выраженных
областных слов и оборотов, которые приводят к порче литературного языка,
засорению его. «Нет, языком грубым и необразованным писать нельзя, это доказали
все, решившиеся на такую попытку, и в том числе, может быть, сам составитель
словаря». Между этим заявлением и одной из попыток сближения литературного
языка с народным, которую демонстрировал Даль Жуковскому за двадцать пять лет
до того, существует заметная разница. Взгляды и вообще мировоззрение В. И.
Даля, несомненно, эволюционировали, отчасти и под влиянием критики, которой они
подвергались. В 1837 году, встретившись в Уральске с Жуковским, Даль представил
ему образец двоякого способа выражения: общепринятого книжного и народного.
Фраза на книжном языке имела такой вид: «Казак седлал лошадь как можно
поспешнее, взял товарища своего, у которого не было верховой лошади, к себе на
круп и следовал за неприятелем, имея его всегда в виду, чтобы при благоприятных
обстоятельствах на него напасть». На народном же — «Казак седлал уторопь,
посадил бесконного товарища на забедры и следил неприятеля в назерку, чтобы при
спопутности на него ударить». В ответ на характеристику В. И. Далем народного
способа изложения как более короткого и выразительного В. А. Жуковский заметил,
что вторым способом можно говорить только с казаками и притом о близких им
предметах. Справедливость ответа Жуковского, очевидно, побудила Даля к
пересмотру своих убеждений. Во всяком случае, от крайностей он постепенно
освобождался. Личный опыт обработки Далем народного языка с целью превращения
его в язык книжно-литературный оказался неудачен. Борьба за создание
литературного языка на народной основе, сближение литературного языка с живым,
разговорным языком широких демократических слоев общества — эта задача была продиктована
эпохой Даля и решалась его великими современниками Пушкиным и Гоголем.
В. И. Даля глубоко
волновал вопрос об иноязычных заимствованиях в русском литературном языке; в
его высказываниях по этому поводу содержится немало и здравых мыслей, хотя в
целом его теория явно неубедительна и носит путаный характер. В. И. Даль объявляет
войну далеко не всем иноязычным словам, проникшим в русский язык: «Мы не гоним
общей анафемой все иностранные слова из русского языка, мы больше стоим за
русский склад и оборот речи, но к чему вставлять в каждую строчку: моральный, оригинальный,
натура, артист, грот, пресс, гирлянда, пьедестал, и сотни других подобных,
когда без малейшей натяжки можно сказать то же самое по-русски? Разве:
нравственный, подлинный, природа, художник, пещера… хуже? Нисколько, но
дурная привычка ходить за русскими словами во французский и немецкий словарь
делает много зла. Мы очень нередко видим, что писатели вставляют самым странным
образом французское слово, явно против воли и желания своего только потому, что
не могли вскорости найти русского, или даже не знали его — неужели и это хорошо
и извинительно». Не всегда предложения В. И. Даля в отношении замены являются
счастливой находкой и приемлемы; вряд ли кому-либо придёт в голову заменять
иноязычное по происхождению слово пьедестал рекомендуемым Далем русским словом
стояло, но самая идея замены ненужных иноязычных слов, особенно в области
специальной научной и технической терминологии, близка нашему времени.
Когда В. И. Даль
пишет: «читатели и писатели, надеюсь, согласятся, что между словами: сапог, кушак,
журнал — и какими-нибудь газонами, кадаверами, кавернами, есть разница», — он
стремится отграничить иноязычные заимствования, усвоенные под влиянием действительной
нужды, с одной стороны, от заимствований под влиянием моды и слепого подражания
— с другой. Реформатор-одиночка, мировоззрение которго было весьма близко к
славянофилам, В. И. Даль не мог найти правильного решения вопроса об
иностранных словах в русском языке, а его практическая пуристская деятельность
шла вразрез с прогрессивным течением общественной мысли. Современная Далю
критика упрекала его в том, что он впадает в крайность, борясь с «чужесловами».
В. И. Даль, видимо, сам отдавал себе в этом отчёт, когда писал: «Во всяком
новом деле крайности неизбежны; станется, что и тут было не без того. Но из
крайности этой может выйти со временем что-нибудь путное, из посредственности
же никогда и ничего не выйдет».
В. И. Даль не избегал
иноязычных слов в своём словаре, справедливо считая: «От исключения из словаря
чужих слов, их в обиходе, конечно, не убудет; а помещение их, с удачным
переводом, могло бы иное пробудить чувство, вкус и любовь к чистоте языка». Помещая
«чужесловы» в своём словаре, он xoтел обезвредить их, вывести из употребления
своеобразным приёмом: подбирая им замены и иногда создавая для этой цели новые
слова. Далю казалось, что при возможности такого выбора отпадёт потребность в
«чужесловах». Вступая на путь словотворчества, Даль не самообольщался: ему были
ясны все трудности продвижения в жизнь нового слова по личному почину. «Переводы
эти, — писал он, — многих соблазняют и вызывают глумление; признаемся, что на
это пенять нельзя: где только, в применении малоизвестного слова, видна
натяжка, а тем более во вновь образованном — погрешность против духа языка, там
оно глядит рожном». В. И. Даль, конечно, был убеждён, что в его опытах не будет
«погрешности против духа языка», что тщательно и стремился доказать, сердясь и
негодуя, когда оставался непонятым. Слабая сторона позиции В. И. Даля была в
другом: ему было чуждо понимание социальной природы языка. Изобретённые Далем
слова: колозёмица, мироколица (атмосфера), небозём (горизонт), насылка (адрес),
носохватка (пенсне), самотник (эгоист) и другие подобные не могли войти в
практику живого речевого общения, оставаясь мёртвыми препаратами, так как они
не были рождены «настоятельной нуждой в общении с другими людьми». Апелляция же
к тому, что «чужесловы» не соответствуют «духу русского языка», не помогала.
Даль несколько раз
высказывал убеждение, что «словарник не узаконитель, а раб языка; что есть — то
он обязан собрать», но на деле он не остался на этой скромной позиции. Он
пожелал быть не только собирателем, но и реформатором русского языка. И если
его собирательская деятельность встречала полное сочувствие и одобрение
современников, то его пуристические попытки осуждались неоднократно и вполне
справедливо.
Долгий срок жизни
знаменитого детища Даля свидетельствует о его выдающихся лексикографических
достоинствах. Являясь одной из самых богатых сокровищниц человеческой речи,
Словарь Даля навсегда останется классическим памятником литературы.
Рекомендации Словаря
Даля как увлекательной и занимательной книги для чтения, советы воспользоваться
таким полезным чтением делались неоднократно и разными авторами. Академик Грот,
один из первых исследователей «Толкового словаря», вскоре после выхода книги
писал: «Словарь Даля — книга не только полезная и нужная, это — книга занимательная:
всякий любитель отечественного слова может читать её или хоть перелистывать с
удовольствием. Сколько он найдёт в ней знакомого, родного, любезного, и сколько
нового, любопытного, назидательного! Сколько вынесет из каждого чтения сведений
драгоценных и для житейского обихода, и для литературного дела». Писатель К.
Чуковский в двадцатых годах заявлял: «Нужно, чтобы переводчики всячески
пополняли свой мизерный запас синонимов. Пусть они воспользуются знаменитым
советом Теофиля Готье и возможно чаще читают словарь. Даль — вот кого
переводчикам нужно читать».
«Толковый словарь
живого великорусского языка» — это настоящая энциклопедия русского народного
быта, склада ума и характера, нашедших своё выражение в речи. Достаточно
указать, что В. И. Даль под разными словами поместил около тридцати тысяч пословиц.
Словарь Даля далеко выходит за пределы, которые ограничивают обычные филологические
словари: он объясняет и предметы, характеризующие русский народный быт, и
поверья, и приметы, связанные с сельскохозяйственным календарём, а также даёт
множество других этнографических сведений. Толкуя то или иное слово, В. И. Даль
подбирает множество синонимов, свидетельствующих об исключительном богатстве
русского языка, его гибкости и выразительности, он показывает безграничные
словообразовательные возможности русского языка.
Помимо отдельных слов
в Словаре Даля приводятся и объясняются тысячи словосочетаний и устойчивых
оборотов речи. Огромное большинство подобного речевого материала ни в какие
другие словари русского языка не введено, а между тем этот фразеологический
материал имеет широкое хождение в живой непринуждённой русской речи, часто
встречается на страницах классической и современной русской литературы. Десятки
миллионов людей всех возрастов, всерьёз изучающих русский язык, нуждаются в
разъяснении, в истолковании этих так называемых идиоматических средств русского
языка. И до тех пор, пока не будет создан новый обширнейший словарь русского
языка, заключающий в себе не только слова и выражения, употребляемые в русской
литературной речи, но и слова территориальных и профессиональных диалектов,
слова, принадлежащие просторечию и разговорно-бытовой сфере общения, Словарь
Даля останется незаменимым пособием-справочником по русскому языку в широком
значении этого понятия. Этот словарь-справочник полезен тем, что охватывает
лексику письменной и устной речи XIX века, а частично даже и словарный состав
памятников древней письменности, но он совершенно незаменим, когда речь идёт о
живом народном языке, когда нужны сведения о словах областных, о понятиях,
связанных с условиями дореволюционного крестьянского быта, о народных
верованиях и представлениях, нашедших отражение в лучших произведениях русской
классической и современной литературы.
Разбирая «Толковый
словарь» Даля, следует охарактеризовать: 1) объём и состав его; 2) построение
словаря; 3) выработанные В. И. Далем приёмы толкования слов. Надо заметить, что
при выработке типа своего словаря В. И. Даль опирался на обширную предшествующую
лексикографическую литературу, которая ему была хорошо известна.
1. В основу своего
Словаря В. И. Даль намерен был положить народный язык, но он не закрывал
доступа и словам книжно-письменного языка и даже «чужесловам», с распространением
и употреблением которых, как сказано выше, вообще боролся. Должны были найти
место в Словаре и все слова областные и местные по употреблению. Вводились
также слова церковнославянские и устарелые, но количество их ограничивалось
оглядкой на употребительность в живом языке. Столь широкий замысел и объём
граничили с невыполнимостью задачи, что не ускользало от внимания и самого
составителя. Руководящая цель, во всяком случае, определила характер Словаря
Даля. Сам он обозначал эту цель в следующих словах: «Речения письменные,
беседные, простонародные; общие, местные и областные; обиходные, научные,
промысловые и ремесленные; иноязычные усвоенные и вновь захожие, с переводом;
объяснение и описание предметов, толкование понятий общих и частных,
подчинённых и сродных, равносильных и противоположных, с одно(тожде)словами и
выражениями окольными; с показанием различных значений, в смысле прямом и
переносном или иноречиями; указания на словопроизводство; примеры, с показанием
условных оборотов речи, значения видов глаголов и управления падежами; пословицы,
поговорки, присловья, загадки, скороговорки и пр.».
Ближайшими
предшественниками «Толкового словаря» были два словаря, изданных Академией
наук: «Словарь церковно-славянского и русского языка» 1847 года и «Опыт областного
великорусского словаря» 1852 года. О первом словаре В. И. Даль говорит, что на
нём основал он весь свой труд, а что касается второго, то он послужил ему для
пополнения его собственных запасов областной лексики. Академический словарь
1847 года содержал около 115 тысяч слов, словарь же, составленный В. И. Далем,
включает больше 200 тысяч слов, — таким образом, он был и остаётся до сих пор
самым обширным словарём русского языка. Сразу же по выходе первого издания, ещё
при жизни В. И. Даля, начали появляться дополнения к его словарю с указанием
существующих в русском языке, но не вошедших в Словарь Даля, пропущенных им
слов. Рядом с пропуском отдельных слов обнаруживались и пропуски отдельных
значений слов, отчасти возникшие как следствие неудовлетворительных приёмов
толкования. В. И. Даль старательно собирал такие дополнения, желая
воспользоваться ими для второго издания своего словаря.
Особо ценным фондом в
Словаре В. И. Даля следует считать огромное количество слов, связанных с
ремёслами, промыслами, народной медициной, естествознанием. До Словаря Даля
значительная часть подобного материала или была разбросана по разным изданиям,
или вовсе не была известна. Как уже отмечалось выше, множество сведений,
содержащихся в Словаре В. И. Даля, далеко выходят за пределы чисто
филологического порядка. Это исключительно ценные этнографические материалы.
Так, например, при слове лапоть не только охарактеризованы все типичные виды лаптей,
части (с их названиями), из которых лапоть состоит, но указан даже и способ
изготовления этого рода устарелой в наше время обуви. При слове масть В. И.
Даль объясняет до пятидесяти названий конских мастей; при слове гриб — десятки
видов грибов; при словах мачта, парус даются не только названия различных видов
мачт и парусов, но объясняется и их назначение. Рядом с названиями,
заимствованными из голландского и английского языков (флотские названия),
даются и названия, возникшие и употреблявшиеся на Каспийском и Белом морях и на
больших русских реках. Под словом рукобитье, например, объясняется сложный
свадебный обряд и целый ряд связанных с ним обычаев, характерных для свадьбы в
старом крестьянском быту. Академик Я. Грот, составитель разбора Словаря В. И.
Даля по поручению Отделения русского языка и словесности Академии наук, об
этого рода материалах в словаре писал: «Вещественные толкования в Словаре Даля
относятся к столь разнородным предметам, что мы никак не можем взять на себя
критической их поверки: это потребовало бы особенных разысканий».
2. Приступая к
упорядочению собранных им огромных запасов слов, В. И. Даль мучительно искал
удобного способа расположения их в своём словаре. Ему были хорошо известны два
противоположных способа: алфавитный порядок расположения слов и корнесловный
способ группировки их, при котором группы слов, возводимых к общему корню,
объединяются в гнёзда, а во главе гнезда ставится или самый корень, как это
было принято в «Словаре Академии Российской» (1789-1794), или более или менее
произвольно устанавливаемое исходное слово. В. И. Даль выбрал для себя путь
средний: слова того же корня (за исключением приставочных образований,
помещаемых под буквами, с которых они начинаются) в его словаре группируются в
гнёзда, а во главе такой группы «одногнёздков» выставляется глагол или имя.
Выбранный способ словорасположения, по мнению В. И. Даля, способствует
постижению духа языка и раскрывает законы его словообразования. «Не усвоим ли
мы себе легче утраченный нами дух языка, — спрашивает Даль, — при том гнездовом
или семейном порядке составления словаря, какой читатели видят ныне перед собою?».
Выгодная сторона гнездового словорасположения несомненна: современная В. И.
Далю научная критика не могла отказать составителю в преимуществе того способа,
при помощи которого он стремился раскрыть смысловые связи слов и дать
семантическую и словообразовательную характеристику слова и языка в целом. Но,
обладая некоторыми достоинствами, избранный Далем способ построения словаря был
чреват и трудностями, которые легко приводили к недочётам и промахам.
Возможность таких промахов была обусловлена ещё и тем обстоятельством, что В.
И. Даль не был языковедом-теоретиком. Он произвольно соединял в одно гнездо
такие слова, которые явно несоединимы; это касалось в равной мере и слов
русских, и слов иноязычных. В одно гнездо попали простой и простор, тлеть и
тло, колеть и кол; под словом акт оказались помещёнными: актёр, акциденция,
акциз и акция; вальс и вальц были в одном гнезде. С другой стороны, не объединёнными
в одно гнездо оказались такие явно тяготеющие друг к другу слова, как дикий и
дичь, знак и значок, круг и кружить и другие подобные. Самый же существенный
недостаток гнездового построения словаря заключается в том, что такой словарь
теряет качества удобного справочника: иногда нужное слово так далеко упрятано,
что трудными становятся его поиски даже для человека с хорошей филологической
подготовкой.
Заключение
Миновало уже полтора
века с тех пор, как завершилась славная жизнь и вошли в мировую культуру труды
Владимира Ивановича Даля. В нашей стране многократно переиздавались его книги,
особенно “Словарь” и “Пословицы” и они не залеживаются ни в магазинах, ни на
полках библиотек. Они украшают домашние библиотеки книголюбов, а для многих являются
настольными книгами.
В последние годы стал
изрядно портиться “наш великий, могучий” русский язык. Он безмерно засорен (без
надобности) иностранными словами, жаргонными выражениями и фразеологизмами. И
невольно приходит на ум: неужто нам не хватает 200 000 своих родных – точных,
сочных образных слов, собранных В.И. Далем. “Помогает” обеднению языка нашего и
телевидение, откуда повседневно сыплются “неологизмы” вроде “Сникерсни!”, “Не
дай себе засохнуть!” и тому подобные. Перевернулся бы в гробу Владимир
иванович, узнав, что в обиходной речи мы в XXI веке употребляем всего
три-четыре тысячи слов. А среди них и разные “сникерсни”.
Задача нового
поколения – сохранять стройное и величественное здание Русского Языка,
созданное Далем, который внес в него гармонию и ясность, освободив от заемных
речений, церковнославянизмов, неправильных, искаженных толкований, а главное,
ввел в оборот несметное множество новых слов, отсутствующих в прежних словарях.
Ведь именно об этом
мечтал В.И. Даль, когда писал в одной из словарных статей: “Труды мои со
словарем никогда не окупятся, но с избытком окупаются надеждой на пользы его”.
Литература.
1.
П.
Каллиников, И. Корнеева «Русский биографический словарь» Том 6, 1999 г.
2.
В.
И. Даль «Толковый словарь живого великорусского языка». Том первый,
1999 г.
3.
Энциклопедия
для детей «Языкознание. Русский язык». Том 10, 1999 г.
4.
М.
Г. Рахимкулов «Народной мудрости родник», 1988 г.
5.
З.
Н. Люстрова, Л. И. Скворцов, В. Я. Дерягин «Беседы о русском слове»,
1976 г.
Словарь Даля играет совершенно особую роль в русской культуре, куда большую, чем роль других монументальных лексикографических проектов XIX века в соответствующих культурах — «Словарь французского языка» Литтре или «Немецкий словарь» братьев Гримм Братья Гримм успели довести свой словарь только до буквы F; закончен он был лишь в 1971 году.. Мало того, что словарь Даля стал необычайно важным текстом сам по себе — национальным сокровищем, источником истинно народного слова для поколений русских людей; вокруг него выросла собственная мифология.
С детства советский читатель узнавал, как юный офицер Даль начал собирать словарь, услышав от ямщика необычное слово «замолаживает». (В свою очередь, рядом с этой историей появился ёрнический анекдот: «Замолаживает, — повторил ямщик и добавил: — надо бы потолопиться, балин. Холошо бы до вечела доблаться. Но-о-о!») Сюжет включал в себя дружбу автора с Пушкиным (поэт называл свой сюртук «выползиной», услышав от доктора Даля это народное название сброшенной змеиной шкуры, а потом Даль свято хранил пробитую пулей «выползину» друга). Конечно, нельзя было забыть и про горячий патриотизм Даля (сын датчанина подчеркивал свою любовь к России, стремился заменить иностранные слова неологизмами и принял перед смертью православие).
2. Каждое слово в названии словаря неслучайно
Титульный лист первого тома первого издания «Толкового словаря живого великорусского языка». 1863 год Российская государственная библиотека
Словарь Даля с самого начала был полемическим предприятием — автор противопоставлял его словарям, которые готовились учеными Российской академии (с 1841 года — Академии наук). В знаменитом названии «Толковый словарь живого великорусского языка» читается боевая программа, отчасти расшифрованная самим автором в предисловии.
Автор задумал:
а) словарь толковый, то есть «объясняющий и растолковывающий» слова на конкретных примерах (зачастую удачный пример подменяет элемент толкования). «Сухим и никому не нужным» определениям академического словаря, которые «тем мудренее, чем предмет проще», Даль противопоставил описания тезаурусного типа: вместо определения слова «стол» он перечисляет составные части стола, типы столов и т. д.;
б) словарь языка «живого», без лексики, свойственной только церковным книгам (в отличие от словаря Академии, который, в соответствии с установками адмирала Шишкова, назывался «Словарь церковнославянского и русского языка»), с осторожным использованием заимствованных и калькированных слов, но зато с активным привлечением диалектного материала;
в) словарь языка «великорусского», то есть не претендующий на охват украинского и белорусского материала (хотя, под видом «южных» и «западных» диалектных слов, в словарь вошло немало и с этих территорий). Наречия «Малой и Белой Руси» Даль расценивал как нечто «совсем чужое» и непонятное носителям собственно русского языка.
По замыслу словарь Даля — не только и не столько литературный («мертвые» книжные слова составитель недолюбливал), но и диалектный, причем не описывающий какое-то локальное наречие или группу диалектов, а охватывающий самые разные говоры языка, распространенного на огромной территории. При этом Даль, хотя и был этнографом, много путешествовал и интересовался разными аспектами русской жизни, не ездил специально в диалектологические экспедиции, не разрабатывал анкет и не записывал целых текстов. Он общался с людьми проездом по другим делам (так было записано легендарное замолаживает) или слушал в крупных городах речь приезжих (так были собраны последние четыре слова словаря, по поручению умирающего Даля записанные у прислуги).
Небезызвестную и в наше время методику сбора материала — «за зачет» — описывает в своих мемуарах Петр Боборыкин:
«…ходили к нему [Далю] учителя гимназии. Через одного из них, Л-на, учителя грамматики, он добывал от гимназистов всевозможные поговорки и прибаутки из разночинских сфер. Кто доставлял Л-ну известное число новых присловий и поговорок, тому он ставил пять из грамматики. Так, по крайней мере, говорили и в городе [Нижнем Новгороде], и в гимназии».
3. Даль соcтавил словарь в одиночку
Владимир Даль. Портрет работы Василия Перова. 1872 год Государственная Третьяковская галерея / Wikimedia Commons
Пожалуй, самое впечатляющее в истории создания словаря — то, как его автор, при этом не профессиональный лингвист, собрал материал и написал все статьи в одиночку. Большие авторитетные словари делали и делают самостоятельно не только в XIX веке, в эпоху универсальных талантов, но и во времена, более к нам близкие, — вспомним «Словарь русского языка» Ожегова Впрочем, Ожегов очень активно использовал наработки коллективного словаря Ушакова, в подготовке которого участвовал и сам., «Этимологический словарь русского языка» Фасмера или «Грамматический словарь русского языка» Зализняка. Такие словари, пожалуй, даже более целостны и более удачны, чем громоздкие продукты многоголовых коллективов, у которых проект не ограничен сроками человеческой жизни, никто никуда не торопится, постоянно меняется замысел, кто-то работает лучше, кто-то хуже, и все — по-разному.
Некоторыми внешними источниками, в том числе собранными Академией, Даль все же пользовался (вспомним, как учитель гимназии записывал для него «присловья и прибаутки»), хотя и постоянно жаловался на их ненадежность, старался каждое слово перепроверить, а не перепроверенные помечал знаком вопроса. Тяжесть огромной работы по сбору, подготовке к печати и корректуре материала постоянно вызывала у него прорывающиеся на страницы словаря сетования (см. ниже).
Однако собранный им материал оказался в целом достоверным, достаточно полным и необходимым для современного исследователя; это свидетельство того, какими острыми были его языковой слух и чутье — при всем недостатке научных сведений.
4. Как главное дело Даля словарь был оценен только после его смерти
Даль поздно стал известен как лексикограф: в прозе он дебютировал еще в 1830 году, а первый выпуск первого тома «Толкового словаря живого великорусского языка» вышел только в 1861-м При этом, если взять переплетенный первый том первого издания, то на титульном листе стоит 1863 год. Мало кто знает, что словарь, как и многие другие издания XIX века, выходил отдельными выпусками (имевшими собственные обложки и титульные листы), которые потом переплетались в тома; при этом обложки и титулы выпусков обычно просто выбрасывали, и лишь в немногих экземплярах они сохранились. .
Несмотря на премию, которой был удостоен далевский словарь при его жизни, и обширную полемику в печати, современники, судя по мемуарам, нередко воспринимали интерес к языку и составление русского лексикона лишь как одно из разносторонних далевских талантов и чудачеств. На виду были другие, раньше проявившиеся аспекты его яркой личности — литератор, автор популярных сказок и рассказов из народной жизни под псевдонимом Казак Луганский, военный врач, инженер, общественный деятель, эксцентрик, искушенный этнограф. В 1847 году Белинский писал с горячей похвалой:
«…из его сочинений видно, что он на Руси человек бывалый; воспоминания и рассказы его относятся и к западу и к востоку, и к северу и к югу, и к границам и к центру России; изо всех наших писателей, не исключая и Гоголя, он особенное внимание обращает на простой народ, и видно, что он долго и с участием изучал его, знает его быт до малейших подробностей, знает, чем владимирский крестьянин отличается от тверского, и в отношении к оттенкам нравов, и в отношении к способам жизни и промыслам».
Вот тут бы Белинскому и сказать о языке далевской прозы, о народных словечках — но нет.
Даль, безусловно, входил в галерею «русских чудаков», «оригиналов» XIX столетия, увлекавшихся разными необычными и непрактичными вещами. Среди них были спиритизм (Даль завел «медиумический кружок») и гомеопатия, которую Даль сначала пылко критиковал, а потом сделался ее апологетом. В узком кружке коллег-врачей, который собирался у Даля в Нижнем Новгороде, разговаривали по-латыни и играли в шахматы вчетвером. По словам коллеги-хирурга Николая Пирогова, Даль «имел редкое свойство подражания голосу, жестам, мине других лиц; он с необыкновенным спокойствием и самою серьезною миною передавал самые комические сцены, подражал звукам (жужжанию мухи, комара и проч.) до невероятия верно», а также виртуозно играл на органчике (губной гармошке). В этом он напоминал князя Владимира Одоевского — тоже прозаик, одобренный Пушкиным, тоже сказки, тоже музыка, спиритизм и эликсиры.
Что главное дело Даля — словарь, заметили, по сути, уже после его смерти Первое издание словаря было завершено в 1866 году. Владимир Иванович Даль умер в 1872-м, а в 1880–1882 годах вышло подготовленное автором второе, посмертное издание. Оно набиралось со специального авторского экземпляра первого издания, в котором в каждый разворот вшито по пустому листу, где Даль записывал свои дополнения и исправления. Этот экземпляр сохранился и находится в отделе рукописей Российской национальной (Публичной) библиотеки в Петербурге.. Так, в 1877 году в «Дневнике писателя» Достоевский, обсуждая значения слов, употребляет в почти нарицательном смысле сочетание «будущий Даль». В следующую эпоху это понимание станет общепризнанным.
5. Даль считал, что грамота опасна для крестьян
Сельская бесплатная школа. Картина Александра Морозова. 1865 год Государственная Третьяковская галерея / Wikimedia Commons
Большой резонанс у современников вызывала общественная позиция Даля: в эпоху великих реформ он видел опасность в том, чтобы учить крестьян грамоте — без иных мер «нравственного и умственного развития» и реального приобщения к культуре.
«…Грамотность по себе не есть просвещение, а только средство к достижению его; если же она употреблена будет не на это, а на другое дело, то она вредна. Позвольте человеку высказать убеждение свое, не стесняясь возгласами, ревнители просвещения, хотя во уважение того, что у этого человека под рукою 37 тыс. крестьян в девяти уездах и девять же сельских училищ. Умственное и нравственное образование может достигнуть значительной степени без грамоты; напротив, грамота, без всякого умственного и нравственного образования и при самых негодных примерах, почти всегда доводит до худа. Сделав человека грамотным, вы возбудили в нем потребности, коих не удовлетворяете ничем, а покидаете его на распутье.
Что вы мне ответите на это, если я вам докажу именными списками, что из числа 500 чел., обучавшихся в 10 лет в девяти сельских училищах, 200 человек сделались известными негодяями?»
В. И. Далем написано несколько теоретических статей о словаре и о наречиях русского языка. Полвека посвятил он собиранию слов, вынашиванию замысла создания словаря и его осуществлению. Где бы он ни был: в военном походе, в госпитале, в служебной поездке — всюду записывал слова, недаром почти половина слов, вошедших в словарь, собрана самим автором. Были у Даля и многочисленные помощники, присылавшие сведения о словах из различных концов государства Российского. Трудно поверить, что гигантскую работу по составлению словаря проделал один человек. До Даля и после него столь большие по охвату материала словари в одиночку не составлялись, над ними работали целые коллективы специалистов. Поэтому Даля с полным основанием следует назвать энтузиастом-подвижником.
Даль первым назвал свой словарь толковым. В эпиграфе автор указывал: «Словарь назван толковым, потому что он не только переводит одно слово другим, но толкует, объясняет подробности значения слов и понятий, им подчиненных». Последующие словари подобного рода также стали называться толковыми. Даль желал с помощью своего словаря познакомить современников с богатством и выразительностью существующего народного языка, «потому что язык этот силен, свеж, богат, краток и ясен…». Оттого-то и в заголовок автор вынес слова «живого великорусского языка». Живого,— значит, того, на котором говорят в настоящее время. Поэтому в словарь вошло огромное количество слов (по подсчетам Даля — около 80 тыс.), которые не были включены в другие словари, так как расценивались составителями как не стоящие внимания, простые, обиходные слова (в отличие от книжных). Под великорусским языком имелся в виду русский язык (в отличие от малорусского, или малоросского, как в те времена называли украинский язык).
Как же построен словарь? Словарный материал автор расположил по алфавитно-гнездо-вому принципу: в «гнездо» объединены слова, имеющие общий корень и начальную букву, а приставочные образования с этим же корнем следует искать на ту букву алфавита, с которой начинается приставка (в гнезде «ходить» находим слова хаживать, хоженое, хожденье, ход, ходьба и др., приставочные образования в гнездах на соответствующие начальные буквы: выхаживать, выходить, заходить, переходить, уходить и пр.).
Объяснение слов дается не только описательно, но большей частью с помощью синонимов, которые Даль называл «тождесловами». Среди них приводятся слова литературные, просторечные, диалектные (например, гнездо «февраль»: Фебруарий, стар, сечень, лютый; ныне народи, бокогрей, широкие-дороги). О диалектных словах Даль делает пометы: где, в каких местах России они распространены. Например: новгородское, псковское, рязанское и т. п.
Далев словарь — прекрасное собрание не только лексического, но и этнографического материала. В словарных статьях содержатся разнообразные сведения о жизни народа: о жилище, способах ведения хозяйства, орудиях труда, быте, одежде, утвари, пище, семейном укладе, религии, суевериях, приметах, мифологии, обрядах, обычаях, нравах и пр.
Так, в словарной статье «Изба» находим следующие сведения: «Изба (истопка, истпка, ист-ба, изба)… крестьянский дом, хата; жилой деревянный дом; жилая горница, комната, чистая (не стряпная) половина, людская или кухня, жилье для прислуги в барском дворе; стар, внутренний покой в деревянном дворце царском; стар, палата, приказ, присутственное место… В Сибири избой зовут отдельную стряпную, кухню, и переднюю избу, в отличие от кути, задней, стряпной, бабьей избы. Сборная изба, наемная миром, для сходок и для приезжих старшин. Черная, или курная, изба, в которой печь без трубы. Белая изба, или изба по-белому, в которой печь с трубою и потому нет копоти. Красная изба, с красным, т. е. большим или переплетным окном, не с одними волоковыми. Старинная изба делилась на три части: на шолнуш, или кухню и спальню; избу, столовую и жилую; горенку, чистую, без печи или с голландкою; горенка украшалась картинами и ставилась иногда отдельным пристроем.
Вообще у нас изба бывает рубленая, бревенчатая; она обычно четырехстенная; если же разгорожена рубленою стеною, то пятистенная, или о шести рубленых углах;…шести-стенная, если сени посредине и из них вход в обе половины, в зимнюю и летнюю…» Далее следуют пословицы, поговорки и загадки, в которых упоминается изба (например: Всего дороже честь сытая да изба крытая. Чего в избе не видно? тепла), а затем производные слова (например: избничий — стар, служитель при царской избе, комнате).
При описании многих реалий (предметов) Даль выступает как тонкий знаток народного быта. Так, из словаря мы узнаем не один десяток названий для ручки (за что берут, держат, подымают вещь): топорище — у топора, дужка, перевясло — у ведра, черен, колодка — у долота, ножа, метловище — у метлы, грабловище — у граблей, скоба — у сундука, молотовище — у молота, удовище — у удочки, цепник, цеповище — у цепа, косье, косовище — у косы, древко — у стяга, пики.
Великое множество лексического материала, связанного с промыслами и ремеслами, получило отражение у Даля: рыболовство, звероловство, охота, маслобитье, сыроварение, пивоварение, кожевенное, слесарное, плотницкое, сапожное дело, торговля, ткацкое, портновское ремесло, изготовление лаптей, ложек, шапок, корзин, различные игры и т. д. Вот почему называют словарь энциклопедией народной жизии XIX в.
Талантливый писатель, Даль и к словарной работе подошел как художник. Статьи написаны так живо и увлекательно, что многие из них воспринимаются как художественные миниатюры (см. слова жизнь, животное, барка, круг, окно, обезьяна и пр.).
Большой труд Даля был отмечен научной общественностью. За создание словаря Российская Академия наук присудила автору Ломоносовскую премию (1869), Географическое общество — золотую медаль (1862), Дерптский университет — премию за успехи в языкознании (1870). Даль был избран почетным академиком (1868).
Высока оценка, данная словарю Даля В. И. Лениным: «великолепная вещь» (из записки А. В. Луначарскому, 18. I. 1920). По воспоминаниям современников, словарь стоял в кремлевским кабинете В. И. Ленина. Н. К. Крупская отмечала: «Чтобы понять, какая образность близка крестьянству, Владимир Ильич, между прочим, особенно внимательно читал и изучал словарь Даля, настаивал на его скорейшем переиздании».
В настоящее время словарь не может быть использован как справочник по современному русскому языку, так как отражает состояние языка прошлого века и является, прежде всего, диалектным словарем. К тому же он не свободен от некоторых ошибок, неточностей, что вызвано лингвистическими взглядами автора (сюда относится написание отдельных слов, объяснение происхождения (этимология) слов, грамматические пометы, замена иноязычных слов русскими эквивалентами, иногда создаваемыми самим Далем, распределение слов по гнездам и внутри гнезд и т. д.).
Но, без сомнения, ценность словаря Даля не померкнет со временем. К нему постоянно обращаются специалисты: языковеды, историки, этнографы, фольклористы, писатели; он используется как источник при создании новых диалектных словарей, с ним сверяются, читая и изучая литературу XIX в.
Словарь Даля — неисчерпаемая сокровищница для всех тех, кто интересуется историей русского народа, его культурой и языком.
История создания словаря Даля
В один из осенних дней 1859 года в Москве на Пресне поселился вышедший в отставку петербургский чиновник Владимир Иванович Даль. Событие это привлекло внимание окружающих разве только количеством заносимых в дом бумажных кип. Немногие знали тогда, что необыкновенный чиновник этот всю свою сознательную жизнь собирал то, что нельзя ни пощупать, ни на стенку повесить, ни спрятать в карман. То, что слышится повсюду и никому в отдельности не принадлежит. Собирал Владимир Иванович…слова.
Сначала он делал это почти бессознательно. Первое слово, например, записал в дороге, когда юношей, только окончив Морской корпус, ехал служить к Черному морю. «Замолаживает!» – сказал ямщик, глядя на заволакивающееся тучами небо. Когда будете листать «Толковый словарь живого великорусского языка», обратите внимание на это слово. С него то все и началось. Первое из двухсот тысяч!
Позднее Даль специально расспрашивал людей, что и как в их краях называется. А судьба словно нарочно помогала ему в этом деле. Кадетом он плавал на учебном корабле, на котором служили сто пятьдесят матросов со всех концов России. Окончив Дерптский университет, стал врачом и попал в действующую армию. Но и на войне находил возможность собирать вокруг себя солдат и вести свои изыскания. В блокноте его появлялись удивительные цепочки слов. Ну, например, знаете ли вы, что «голка» – это шум и крик, мятеж, ссора, звон, шум, стук, зык, грохот, гул, отклик, вторье, эхо! «Балда» – это не балбес, но и набалдашник, палица, кувалда, трамбовка.
А «балдовина» уж и вовсе не то, что вы подумали, а «тинистое, карасевое озеро».
Записывал Даль слова, бродя в толкучке знаменитой Нижнегородской ярмарки. И даже служа в министерстве внутренних дел в Петербурге, рассылал по городам и весям циркуляры, в которых содержались все те же вопросы: что и как называется? Бывало даже, все министерские писцы занимались исключительно перепиской присланных слов, местных говоров, сказок, пословиц, поверий.
Что же это за «болезнь» такая поразила Даля? Почему он со страстью охотника преследовал каждое неизвестное ему слово? И зачем?
Родился Владимир Иванович в очень своеобразной семье. Отец его был датчанин, мать – немка. Но все, включая бабушку, владели многими языками. В доме была масса книг, и среди них – словари. Бабушка переводила на русский пьесы иностранных авторов, и порой здесь всей семьей подыскивали для нее нужное слово. В такой обстановке, наверное, трудно было не заразиться любовью к слову.
Позднее Даль много путешествовал по России, общался с простыми людьми. Он поражался точности и емкости их речи и горько жаловался друзьям: «Мы языка своего не знаем… а что еще хуже, и не хотим его узнать…» Времена были такие – в прорубленное Петром I окно из Европы к нам хлынул такой поток иноязычных речений, что верхушка российского общества не только говорить и писать по-русски разучилась, но и думать на родном языке считала зазорным. Бытовало мнение, что язык наш беден и неспособен выразить сколько-нибудь сложные понятия.
Первым, кто, по словам Достоевского, «заговорил на сознательном русском языке», был Пушкин. Мы знаем, что Даль дежурил у постели умирающего поэта, что ему был завещан перстень-талисман и простреленный сюртук друга. Есть свидетельство, что именно Пушкин сподвиг Даля на составление словаря. Но решился на это Даль не скоро.
Жизнь Даля была неспокойной, насыщенной событиями, трудами, творчеством. Это был человек на все руки. И все ему удавалось. Он был искусным и решительным хирургом, писателем, ученым. Еще в 1838 году он был избран членом-корреспондентом Академии наук за сбор коллекций по флоре и фауне Оренбургского края. Между делом написал учебники по зоологии и ботанике. Прекрасно пел, играл на многих музыкальных инструментах… «Надо зацеплять всякое знание, какое встретится на пути, – считал он, – никак нельзя сказать вперед, что в жизни пригодится».
Только выйдя в отставку, смог наконец Даль окинуть взором собранные за полвека сокровища и… испугался. Он понял, что кроме него никто не сможет придать этим наброскам законченный вид, то есть создать словарь, который будет служить людям. А хватит ли на это оставшейся жизни? Достанет ли знаний? Ведь он не лингвист. Взвесив все «за» и «против», Даль взялся за дело, скромно назвав себя подносчиком при строительстве палат. «Передний заднему мост».
Все последние годы Даль работал в своем домике на Пресне, порой до обмороков. Он практически в одиночку создал словарь, по объему чуть ли не вдвое превосходящий словарь, выпущенный коллективом Академии наук! Этим словарем люди с благодарностью пользуются вот уже полторы сотни лет.
Словарь Даля называют энциклопедией русской народной жизни первой половины XIX века. Из него можно узнать, что крестьянин сеял, как строил дом, какие употреблял сельскохозяйственные орудия, что носил, какие у него были праздники и обычаи. И не беда, что многие слова, собранные Далем, теперь не употребляются. Даль так объяснял цель своей работы: «… не утверждаю, будто вся народная речь, ни даже все слова речи этой должны быть внесены в образованный русский язык; я утверждаю только, что мы должны изучить простую и прямую русскую речь народа и усвоить ее себе, как все живое усвояет себе добрую пищу и претворяет ее в свою кровь и плоть».
Немногие знают, что Даля и Пушкина объединяла не только большая личная дружба,но и общие представления о великом значении русского языка, общая забота о нем. В Музее Владимира Ивановича Даля, что на Б.Грузинской улице, при Московском городском отделении ВООПИиК открыта экспозиция, посвященная дружбе двух великих сынов нашего Отечества Александра Сергеевича Пушкина и Владимира Ивановича Даля. Экспозиция была приурочена к двум значительным юбилейным датам в истории отечественной культуры – 200-летию рождения А.С.Пушкина (6 июня 1999 г.) и последовавшему за ним 200-летию В.И.Даля (20 ноября 2001 г.) Н.В.Гоголь писал о Пушкине – признанном гении, славе и гордости России: “А.С.Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа: это русский человек в его развитии, в каком он, может быть, явится через двести лет”.
О Дале – великом лексикографе, создателе знаменитого “Толкового словаря живого великорусского языка”, этнографе, писателе в свое время высказался В.Г.Белинский: “К особенностям В.И.Даля в его любви к Руси принадлежит то, что он любит ее в корню, в самом стержне, основании ее, что он любит простого русского человека… Как хорошо он знает его натуру ! Он умеет мыслить его головой, видеть его глазами, говорить его языком”.
В.И.Даль сам обозначил время своего знакомства с А.С.Пушкиным: “Это было в конце сентября или в начале октября 1832 года, когда я по окончании турецкого и польского походов приехал в столицу и напечатал первые опыты свои – издал сборник “Русские сказки””. Этот сборник принес Далю известность как писателю. В сказках писатель ставил себе задачу – познакомить “земляков своих с народным языком, с говором, которому открывался широкий простор в русской сказке”.
Жуковский, находясь под впечатлением от собрания сказок Даля, вступившего на литературное поприще, отзывчиво обещался ехать вместе с ним к Пушкину, да визит все откладывался. Не желая медлить долее, Даль взял свой сборник и сам пошел представляться именитому Пушкину. Даль отмечал впоследствии великолепный московский говор Пушкина.
А.С.Пушкин, открывая книгу с начала, с конца, где придется и радостно посмеиваясь, перебирал вслух нанизанные Далем ожерельки из чудесных слов, пословиц, поговорок и метких образных словечек: “Что за роскошь, что за смысл, какой толк в каждой поговорке нашей !” – восклицал он.
Издатель “Русского Архива” П.И.Бартенев запишет позже со слов Даля, что Пушкин постоянно интересовался русским народным языком, высоко оценивал собранные Далем сокровища русской народной речи. За составление своего знаменитого Словаря он принялся по настоянию А.С.Пушкина. Любовь к живому русскому слову стала основой прочной и искренней дружбы с великим поэтом.
Новая встреча произошла ранней осенью 1833 года, 8 сентября, когда Александр Пушкин приехал в далекую Оренбургскую губернию для обследования изучения исторических мест восстания Емельяна Пугачева. В поездке его сопровождал В.И.Даль – чиновник особых поручений при Оренбургском военном генерал-губернаторе Н.А.Перовском. Внимая степным ветрам, в течение пяти дней в живой и дружеской беседе они объезжали исторические места.
Современники, вспоминая их общение, подчеркивали, что В.И.Даль для Пушкина был живым лексиконом. Даль показывал Пушкину места восстания, помогал встречаться и налаживать беседу с нужными людьми. Посетили Бердскую станицу – место пребывания Пугачева во время осады Оренбурга, встречались с 75-летней казачкой Бунтовой и другими, помнившими восстание Пугачева. Пушкин расспрашивал их, заносил в записную книжку их рассказы и понравившуюся ему живую образную речь. Даль также делал пометки, записывал те же слова, пословицы, поговорки и песни…
23 сентября 1833 года в Уральске Даль расстался с Пушкиным, спешившим тогда в Болдино…
Даль продолжает служить чиновником особых поручений Оренбургского военного губернатора, посвящая все свое свободное время литературным занятиям. В Оренбурге Даль пишет много, споро, и удача ему способствует – его охотно читают и хвалят в Петербурге и в Москве. А сверх литературных занятий Даля занимают изучение края и народов, его населяющих, естественная история, устройство музеума… И как всегда и повсюду – постоянное пополнение словаря: собирание слов, пословиц, песен, сказаний…
Нить дружбы с Пушкиным не обрывается: Даль выступает на стороне Пушкина при создании им “Современника”, отстаивая передовое художественно-эстетическое направление журнала. “Чувство, питаемое всеми нами, должно воспламенять каждого из нас к благородному соревнованию на поприще полезного и изящного,” – пишет Даль в одной из своих статей для “Современника”. (20) И когда в начале 1836 года Пушкин получил разрешение “издать четыре тома статей чисто литературных” – это и будет “Современник”, – Даль отзовется радостно:
Дошли, наконец, благородные слухи
До степеней, которые глухи и сухи…
Позже, через 2-3 года В.И.Даль с трепетным вниманием прочтет созданные Пушкиным “Историю Пугачева” и “Капитанскую дочку”, где, разумеется, узнает и знакомые места, и общих знакомых.
И снова встреча Даля с Пушкиным.
В первой половине декабря 1836 года Оренбургский военный губернатор и его подчиненный В.И.Даль прибыли по служебным делам в Петербург. (20а)
Даль и Пушкин встретились несколько раз. Про одну из встреч известно доподлинно. За несколько дней до дуэли Пушкин услышал от Даля, что шкурка, которую ежегодно сбрасывает с себя змея называется по-русски “выползина”, – ему понравилось это слово, и наш великий поэт среди шуток с грустью сказал Далю: “Да, вот мы пишем, зовемся тоже писателями, а половины русских слов не знаем !”… На другой день Пушкин пришел к Далю в новом сюртуке. “Какова выползина ! – сказал он, смеясь своим веселым, звонким, искренним смехом. – Ну, из этой выползины я не скоро выползу. В этой выползине я такое напишу…” У Даля отозвалось в памяти: “О, Вы увидете: я еще много сделаю !…”
Даль узнает о состоявшейся 27 января 1837 года дуэли и о смертельной ране Пушкина, спешит к поэту в дом на набережной Мойки, где состоялась последняя их встреча и прошли те последние 46 часов жизни смертельно раненого человека, и знающего, что надежды нет.
У Пушкина Даль уже нашел в парадной зале толпу ближайших друзей: Жуковского, Вяземского, Одоевского. В кабинете, у раненого Пушкина находились врачей. В.И.Даль остался с поэтом, не покинув его до последнего часа, великого часа муки и мужества. В.И.Даль ухаживал за Пушкиным, как врач: давал лекарства, прикладывал лед к голове, ставил припарки. На вопрос Пушкина: “Даль, скажи мне правду, скоро ли я умру ?” Даль отвечал: “Мы за тебя еще надеемся, право, надеемся !” Пушкин пожал руки Даля и сказал: “Ну, спасибо !…”
Александр Иванович Тургенев, очень близкий Пушкину человек (именно он повезет гроб с телом поэта в Святые Горы), тут же в соседней комнате напишет: “Друг его и доктор Даль облегчал последние минуты его”
29-го в 2 часа 45 минут пополудни Александр Сергеевич Пушкин скончался. В “Литературных прибавлениях” к журналу “Русский инвалид” появится известное горестное объявление князя Одоевского в траурной рамке: “Солнце нашей поэзии закатилось !… Пушкин скончался во цвете лет, в середине своего великого поприща!”
Даль В.И.
Даль Владимир Иванович (1801 – 1872)
Русский писатель, поэт, драматург, лексикограф, этнограф
Родился 10 ноября (22 н.с.) в Лугани в семье врача.
Получил отличное домашнее образование.
В 13 лет поступает в Петербургский Морской корпус, от учебы в котором,
по его словам, “в памяти остались одни розги”. В 1819 выпущен
мичманом, поступил на службу во флот в Николаеве. В этом же году начинает
собирать слова, выражения, загадки, удивлявшие его чем-либо (значением,
необычным смыслом, незнакомым содержанием). В течение пяти с половиной лет Даль
служит в Николаеве, одновременно занимается литературным творчеством: пишет
стихи, одноактные комедии.
Получив повышение, был переведен на Балтику, где прослужил полтора года
в Кронштадте. В 1826 подает в отставку, решив сменить профессию, и поступает на
медицинский факультет Дерптского университета. Этот период своей жизни называет
“временем восторга”. В доме профессора хирургии А. Мойера часто
бывают В. Жуковский, сыновья Н. Карамзина, здесь читаются стихи А. Пушкина, с
опальным поэтом ведется переписка.
Учеба в университете была прервана русско-турецкой войной. Даль
досрочно защищает диссертацию и едет на фронт, где оперирует раненых, борется с
холерой и чумой. Продолжает свою собирательскую работу. его записи занимают
столько места, что для их перевозки приходится использовать верблюда.
С 1832 Даль работает в Петербурге в военно-хирургическом госпитале,
приобретя известность хирурга-окулиста. Однако конфликты с начальством
вынуждают его оставить медицину. Поступает на службу чиновником особых
поручений к военному губернатору Оренбургского края В. Перовскому, известному
ценителю искусств, близко знавшему Пушкина, уважавшему литературные занятия
Даля. Семь лет сопровождал губернатора в его разъездах по Уралу, продолжая
собирать фольклорный материал. Кроме всего этого, Даль организует зоологический
музей, собирает коллекции местной флоры и фауны, публикует статьи по медицине.
В 1838 его избирают членом-корреспондентом Академии наук по отделению
естественных наук.
Еще в молодости Даль собирал лингвистические и фольклорные материалы. В
1832 опубликовал обработанные им “Русские сказки. Пяток первый”, в
1833-39 – “Были и небылицы” в 4 книгах. Печатал в 30-40-е гг. очерки
в духе натуральной школы под псевдонимом Казак Луганский.
В. Г. Белинский отмечал реалистический и демократический характер
сочинений Даля. В “Солдатских досугах” (1843) и “Матросских
досугах” (1853) Даль стремился создать рассказы для широких
демократических слоев. В 1861-62 опубликовал сборник “Пословицы русского
народа”, включавший более 30 000 пословиц, поговорок, прибауток.
Публикует статьи о народных верованиях. В эти же годы появляются статьи
Даля о языке.
Выйдя в отставку, в 1859 поселяется в Москве, полностью отдавшись
главному делу своей жизни – “Толковому словарю живого великорусского
языка”, содержащим около 200 000 слов, за который автору Академией Наук
была присуждена Ломоносовская премия.
В последние годы жизни Даль переиздает свои художественные
произведения, выходит восьмитомное собрание его сочинений. До последней минуты
Даль продолжал трудиться над словарем, готовя второе издание. 22 сентября (4
октября н.с.) 1872 в Москве Даль умер.
Список литературы
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://russia.rin.ru/
Словарь толковый — словарь, который посвящен описанию значений слов языка (толкованию), при этом дополнительно сообщает сведения об орфоэпических, стилистических и грамматических признаках слов. Иногда толковые словари содержат сведения об этимологии и истории слов.
В разработке первого большого толкового словаря русского языка, который отразил особенности лексики книжно-литературного языка конца XVIII в., участвовали выдающиеся ученые и писатели того времени: Д. И. Фонвизин, Г. Р. Державин, Е. Р. Дашкова, Я. Б. Княжнин и др. В первом издании Словаря Академии Российской (1789-1794) слова располагались по гнездовому принципу (см. Структура словаря), во втором — в алфавитном порядке, потому оно получило название Словарь Академии Российской, по азбучному порядку расположенный (1806-1822).
Первым словарем, представляющим не только книжную, но и разговорную лексику, был Толковый словарь живого великорусского языка В. И. Даля (1863-1866). Словарь неоднократно переиздавался. В начале XX в. вышло 3-е издание словаря под редакцией проф. И.А. Бодуэна де Куртенэ, который добавил в словарь современную лексику, в том числе вульгарно-бранную.
Цель урока: систематизация знаний о
составителе «Словаря живого великорусского
языка» В. И. Даля с элементами лингвистического
анализа текстов.
Оборудование: портрет В. И. Даля,
четырехтомный «Словарь живого великорусского
языка, портрет Б. Ахмадулиной.
ХОД УРОКА
1. На партах текст. Учащиеся знакомятся
с ним.
… Следует назвать писателя, который скрыл свое
имя под выдуманным: Козак Луганский. Он не поэт,
не владеет искусством вымысла, не имеет даже
стремления производить творческие создания, он
видит всюду дело и глядит на всякую вещь с ее
дельной стороны. Ум твердый и дельный виден во
всяком его слове, а наблюдательность и природная
острота вооружают живостью его слово. Все у него
правда и взято так, как есть в природе.
Задания:
– Найдите однокоренные слова. (Дело, дельный).
– Как вы понимаете дельный? (Дельный –
жаждущий дела, важного и интересного).
– Природная острота. Как прокомментировали бы
лексическое значение словосочетания? (Проницательный,
хорошо воспринимающий).
– Вооруженный живостью его слово? Как понимаете? (Очень
точное и яркое слово).
– Найдите в тексте слово в устаревшем написании.
Запишите его по современным правилам орфографии.
(Козак – казак).
– О ком идет речь в данном тексте? (Владимир
Иванович Даль)
2. На мультимедийном экране дана
статья из Энциклопедического словаря о Дале.
Даль Вл. Ив. (1801 – 72, рус. писатель, лексикограф,
этнограф, ч.- к. Петерб. АН (1838). Очерки (30 – 40 гг.) в
духе натуральной школы под псевд. Казак
Луганский. Сб. «Пословицы русского народа» (1861 –
62). Созд. «Толковый словарь живого великорусского
языка» (т. 1 – 4, 1863 – 66), за который удостоен звания
почетного академика Петерб. АН (1863).
– Прочитать данную статью и записать
предложения:
Даты жизни В. И. Даля…
Основные виды деятельности…
Научные звания…
Основные труды…
Лексикограф…(специалист по лексикографии.
Лексикография – теория и практика составления
словарей).
Этнограф… (специалист по этнографии.
Этнография – наука, изучающая материальную и
духовную жизнь народа).
– Рассмотрим словарь. Обратить внимание на
оформление словарных статей. Зачитать несколько
слов.
3. Один из учеников читает
стихотворение Б. Ахмадулиной.
Мне родина – Москва, мне горько удаленье
От дома, от родной чужбины пустяков.
Покинутость детей и дружб разъединенье,
И одиночеств скит – вот родина стихов.
Заслышав зов, уйду, пред утром непосильным,
В угодия твои, четырехтомный Даль,
Отчизны языка всеведущий спаситель,
Прощенье ниспошли и утешенье дай…
Работа с лексическим значением слов с
использованием словарей: скит (1.
Небольшой поселок монахов – отшельников
отдалении от монастыря; 2) небольшой отдельный
монастырь в глухой местности); всеведущий (обо
всем осведомленный).
– Родной чужбины, дружб разъединенье. Как можно
определить выразительное средство языка данных
словосочетаний? (Оксюморон).
– Каким настроением проникнуто стихотворение? О
чем болит душа поэтессы?
– Каковы особенности лексики стихотворения? (Лексика
возвышенная, много устаревших слов, относящихся
к высокому стилю: всеведущий, скит, ниспошли.
Автор всей душой болеет за сохранение языка,
словаря В. И. Даля. Преклоняется перед этой
личностью, восхищается трудом, ищет защиту и
просит прощение за то, что не сделала она, может
быть, что не сделали другие поэты и писатели в
деле сохранения языка)
4. Чтение воспоминаний В. Лидина.
В самом начале революции старый московский
букинист Константин Захарович Никитин поднялся
ко мне на четвертый этаж с тяжелой пачкой книг; в
пачке оказался Толковый словарь русского языка
Даля.
– Хочу, чтобы этот словарь остался у вас, –
сказал мне Никитин. – Вам он пригодится… может
быть помянете добром старого книжника.
Никитин вскоре умер, а словарь Даля и поныне
стоит у меня в книжном шкафу, и, наверно, тысячи
раз помянул я добром старого книжника. Пользуясь
словарем Даля, я никогда не забываю, что словарь
этот предназначен для изучения языка, а не для
выискивания народных словечек, которыми иногда
хочет блеснуть литератор.
…когда я беру в руки тот или ругой том словаря
Даля, у меня нет ощущения, что он нужен мне только
для справок; мне кажется, что мы беседуем с ним: он
учит меня богатству русской речи, а я как бы
напоминаю ему о славной истории. Так некоторые
книги, не старея и не остывая, идут в ногу с
временем, и времени никогда не опередить их.
5. Домашнее задание. Написать
сочинение на тему «Я беру в руки словарь Даля…».
Использовать материалы урока для своего
сочинения.
В 1833 году Даля перевели в Оренбург, назначив на должность чиновника особых поручений при военном губернаторе В. А. Петровском. Писатель много путешествовал по Южному Уралу, собирал фольклорные материалы, которые легли в основу его произведений.
Важным событием в краткой биографии Даля стало знакомство с Александром Пушкиным. Вместе с поэтом Владимир Иванович путешествовал по пугачевским местам. Даль присутствовал при кончине Пушкина, лечил его после дуэли с Дантесом, участвовал во вскрытии.
В 1838 году Владимир Иванович стал членом Петербургской академии наук.
В 1841 году Даль возвращается в Петербург, служит секретарем при Л. Петровском, а затем заведующим особой канцелярией при министре внутренних дел. С 1849 года писатель управляет удельной конторой в Нижнем Новгороде.
Последние годы и смерть писателя
В 1859 году Даль подал в отставку и поселился в Москве. В 1861 – 1868 годах была опубликована самая значительная и объемная работа в биографии Владимира Ивановича – «Толковый словарь живого великорусского языка», содержащий примерно 200 тысяч слов. Будучи хорошо знакомым со многими профессиями, ремеслами, приметами и поговорками, Даль все знания поместил в свой труд. В 1862 году вышла вторая знаковая книга этнографа – «Пословицы русского народа».
Толко?вый слова?рь живо?го великору?сского языка? (оригинальное название: «Толковый словарь живаго Великорускаго языка»[1][2], в 3-м издании: «… живого Великорусскаго языка»[3]) — словарь, составленный Владимиром Ивановичем Далем в середине XIX века. Один из крупнейших словарей русского языка. Содержит около 200 000 слов и 30 000 пословиц, поговорок, загадок и присловий, служащих для пояснения смысла приводимых слов.В основе словаря лежит живой народный язык с его областными видоизменениями, словарь включает лексику письменной и устной речи XIX века, терминологию и фразеологию различных профессий и ремёсел.Словарь не только даёт информацию о языке, но и о народном быте, поверьях, приметах, другие этнографические сведения. Так, например, в статье о слове «лапоть»[4] не только охарактеризованы все типичные виды лаптей, но и указаны способы их изготовления; при словах «мачта»[5], «парус»[6] даются не только названия различных видов мачт и парусов, но объясняется и их назначение; наряду с флотскими названиями, заимствованными из голландского и английского языков, даются и названия, возникшие и употреблявшиеся на Каспийском и Белом морях. В статье о слове «рукобитье»[7] объясняется сложный свадебный обряд и целый ряд связанных с ним обычаев, характерных для свадьбы в старом крестьянском быту.За первые выпуски словаря Даль получил в 1861 году Константиновскую медаль, а в 1868 году он был избран почётным членом Академии наук и удостоен Ломоносовской премии.Содержание [убрать] 1Структура и состав2История создания3Словарь Даля в современном искусстве4Издания5Примечания6Словарь Даля в Интернете7Ссылки