Сочинение на тему смешны или абсурдны истории рассказанные гоголем
8 вариантов
7
Повесть «Нос» Н.В.Гоголь недаром сделал местом действия повести «Нос» Петербург. По его мнению, только здесь могли «произойти» обозначенные события, только в Петербурге за чином не видят самого человека. Гоголь довел ситуацию до абсурда – нос оказался чиновником пятого класса, и окружающие, несмотря на очевидность его «нечеловеческой» природы, ведут себя с ним как с нормальным человеком, соответственно его статусу. Да и сам Ковалев – хозяин сбежавшего носа – ведет себя точно так же. «По шляпе с плюмажем можно было заключить, что он [нос] считался в ранге статского советника», и Ковалева именно это удивляет больше всего.
8
Повесть «Записки сумасшедшего» В повести «Записки сумасшедшего» мы наблюдаем связь реального с нелепицами мышления психологически забавного человека. «Сегодняшнего дня случилось необыкновенное приключение», – такова первая фраза «Записок сумасшедшего». Фраза, которая сразу же предупреждает читателей, что речь пойдет о событиях из ряда вон выходящих. Герой повести идет по Невскому проспекту и неожиданно слышит разговор двух собачек. Ситуация совершенно неправдоподобная, абсурдная. Но фантастика эта вторгается в обыкновенную, обыденную жизнь и становится ее неотъемлемой стороной. Поначалу беседа собак на человеческом языке воспринимается как нечто не только необычное, но и невероятное. Герой повести видит и слышит что собачки разговаривают. Конечно, этот разговор удивляет его, но вскоре удивление проходит.
9
Повесть «Шинель» Шинель Шинель – самая загадочная, на наш взгляд, повесть петербургского цикла Н.В.Гоголя. Абсурд вырастает в повести писателя из повседневной действительности. Город где живут герои Н.В.Гоголя, ненормален, климат его губителен. Холод ассоциируется с севером, а север в мифологическом сознании – царство мертвых. Ледяным холодом пронизаны и отношения между людьми, потому что определяющим является не любовь, не дружеские чувства, а место в Табели о рангах, чин. В этом ненормальном мире люди стремятся избавиться от души, мешающей им «встроиться» в бюрократическую систему, а вещи «очеловечиваются». Шинель делается Акакию Акакиевичу «приятной подругой жизни». В мире абсурда Гоголя может все измениться на свою противоположность. Так, кроткий титулярный советник становится грозным разбойником, а строгий генерал, приводящий в трепет подчиненных, сам дрожит от страха. Скорбная повесть об украденной шинели, по словам Н.В. Гоголя, «неожиданно принимает фантастическое окончание». Таким образом, и в повести «Шинель» мы наблюдаем мир абсурда, сочетание реальности и фантастики.
10
Заключение Гоголь творит свой абсурдный мир простыми средствами. Он никогда не подчёркивает совершенств героев, напротив, почти все действующие лица у него герои недостатков, они не заслонены вычурными декорациями, не бьются в истерике, показывая своё горе или радость, а спокойно, неторопливо рассказывают нам свои истории, и каждая из этих тихих исповедей запоминается надолго.
11
СПАСИБО ЗА ВНИМАНИЕ!
В этой повести Гоголь полностью снимает носителя фантастики –«персонифицированное воплощение ирреальной силы» . Но сама фантастичность остается. Причем Гоголевская фантастика вырастает из бытовой, прозаической основы.
Перед нами реальный Петербург времен Гоголя. Это и центр города — Адмиралтейские части с Невским, с близостью дворцов и Невы, – и Гороховая, и Мещанские улицы, петербургские церкви и соборы, цирюльни, ресторации и магазины. Это Таврический сад, где прогуливался нос майора Ковалева, и Садовая, где Ковалев живет, и редакция газеты, и департамент, и Гостиный двор, и Казанский собор, и Адмиралтейская площадь. Реальны и взаимоотношения чиновников департамента, и детали одежды, быта, общения… Но в то же время все абсолютно нереально! «Марта 25 числа случилось в Петербурге необыкновенно странное происшествие» . Однажды утром майор Ковалев «проснулся довольно рано» и, «к величайшему изумлению своему, увидел, что у него вместо носа совершенно гладкое место!» . «Проснулся довольно рано» и цирюльник Иван Яковлевич и обнаружил в булке, которую он разрезал, именно нос майора Ковалева. Из рук цирюльника нос отправился в Неву с Исаакиевского моста. Происшествие, действительно фантастическое, но (и это гораздо более странно, чем случившееся) персонажи «Носа» довольно скоро забывают о «несбыточности» истории и начинают вести себя в ней сообразно своим характерам. А странность происшествия все нарастает. Вместо того, чтобы плавать в Неве, нос оказываетсяся в карете в центре Петербурга: «Он был в мундире, шитом золотом, с большим стоячим воротником; на нем были замшевые панталоны; при боку шпага» . Ковалев «чуть не сошел с ума от такого зрелища» . Его собственный нос разъезжает по Петербургу в чине статского советника (что гораздо выше чина самого Ковалева) , он молится в Казанском соборе, ездит с визитами, да еще и отвечает на высказывания Ковалева, что он (нос) «решительно ничего не понимает» . Ковалев «не знал, как и подумать о таком странном происшествии». Безусловно, все причастные к этой «истории» , удивляются происходящему, но, во-первых, это удивление до странности обыденное: парикмахер, «опознав» нос, думает больше о том, как избавиться от него; Ковалев предпринимает меры по возвращению носа, обращаясь к обер-полицмейстеру, в газетную экспедицию, к частному приставу; доктор рекомендует оставить все как есть, а полицейский, «который в начале повести стоял в конце Исакиевского моста» (то есть тогда, когда нос, завернутый в тряпку, был брошен в воду) , возвращая пропажу, говорит, что «принял его сначала за господина. Но, к счастью, были со мною очки, и я тот же час увидел, что это был нос» и вовсе не выглядит удивленным. А, во- вторых, удивляются они совсем не тому, чему следовало бы удивляться. Кажется вообще никого не волнует вопрос: каким образом нос вообще мог сделаться человеком, а если и сделался, то как окружающие могут воспринимать его и как человека и как нос одновременно. Еще более нагнетая фантастичность ситуации, Гоголь намеренно исключает возможность объяснения «истории» как недоразумения или обмана чувств персонажа, предотвращает тем, что вводит сходное восприятие факта другими персонажами или, например, заменяет «сверхъестественную причину исчезновения части существа своего героя анекдотической неловкостью парикмахера» , т. е. причиной явно абсурдной. В связи с этим изменяется в повести и функция «формы слухов. Форма слухов «вправлена» в необычный контекст. Она не служит средством завуалированной (неявной) фантастики. Слухи выступают на фоне фантастического происшествия, поданного как достоверное. Таким образом Гоголь открывал в окружающей его жизни нечто еще более неправильное и фантастическое, чем то, что могли предложить любая версия или любой слух.
Петербург поразил Гоголя картинами глубоких общественных
противоречий, трагических социальных катастроф.
Именно
здесь нет житья бедному Акакию Акакиевичу – «человеку соверщенно обычному,
заурядному, ничем не примечательному, почти даже не человеку, а общему месту,
постоянной мишени для насмешек» . Герои Гоголя сходят с ума или
погибают
в неравной борьбе с жестокими условиями действительности. Человек и
нечеловеческие условия его общественного бытия — главный конфликт, лежащий в
основе петербургских повестей.
Жертвой
нищеты и произвола становится Акакий Акакиевич Башмачкин — герой
повести
«Шинель» . Гоголь подчеркивает типичность незначительности Акакия Акакиевича:
«вечный титулярный советник» .
После
этой повести мнение критиков и современников Гоголя об этом герое разошлось.
Достоевский увидел в «Шинели» «безжалостное издевательство над человеком» . А
Чернышевский назвал Башмачника «совершенным идиотом» . Но для Гоголя была важна
только типичность судеб «маленьких людей» , неизбежность их конца в условиях
созданных социальным кругом.
Бесконечно
тяжела участь «маленького человека» , пытающегося пробиться к жизни при помощи
труда, честности и терпения» .
Гоголь
вознес тему социальной несправедливости и сочувствия к угнетенным – простым
людям в своем цикле петербургских повестей с остротой и убедительностью. Тема
явилась не только воплем милости к падшим, но и протестом против системы
рождающей «падших» . «Гоголь поднял образ человека до высот поэзии
В этой повести Гоголь полностью снимает носителя фантастики – “персонифицированное воплощение ирреальной силы”. Но сама фантастичность остается. Причем Гоголевская фантастика вырастает из бытовой, прозаической основы.
Перед нами реальный Петербург времен Гоголя. Это и центр города – Адмиралтейские части с Невским, с близостью дворцов и Невы, – и Гороховая, и Мещанские улицы, петербургские церкви и соборы, цирюльни, ресторации и магазины. Это Таврический сад, где прогуливался нос майора Ковалева, и Садовая, где Ковалев живет, и редакция газеты, и департамент, и Гостиный двор, и Казанский собор, и Адмиралтейская площадь. Реальны и взаимоотношения чиновников департамента, и детали одежды, быта, общения… Но в то же время все абсолютно нереально! “Марта 25 числа случилось в Петербурге необыкновенно странное происшествие”. Однажды утром майор Ковалев “проснулся довольно рано” и, “к величайшему изумлению своему, увидел, что у него вместо носа совершенно гладкое место!”. “Проснулся довольно рано” и цирюльник Иван Яковлевич и обнаружил в булке, которую он разрезал, именно нос майора Ковалева. Из рук цирюльника нос отправился в Неву с Исаакиевского моста. Происшествие, действительно фантастическое, но (и это гораздо более странно, чем случившееся) персонажи “Носа” довольно скоро забывают о “несбыточности” истории и начинают вести себя в ней сообразно своим характерам. А странность происшествия все нарастает. Вместо того, чтобы плавать в Неве, нос оказываетсяся в карете в центре Петербурга: “Он был в мундире, шитом золотом, с большим стоячим воротником; на нем были замшевые панталоны; при боку шпага”. Ковалев “чуть не сошел с ума от такого зрелища”. Его собственный нос разъезжает по Петербургу в чине статского советника (что гораздо выше чина самого Ковалева) , он молится в Казанском соборе, ездит с визитами, да еще и отвечает на высказывания Ковалева, что он (нос) “решительно ничего не понимает”. Ковалев “не знал, как и подумать о таком странном происшествии”. Безусловно, все причастные к этой “истории”, удивляются происходящему, но, во-первых, это удивление до странности обыденное: парикмахер, “опознав” нос, думает больше о том, как избавиться от него; Ковалев предпринимает меры по возвращению носа, обращаясь к обер-полицмейстеру, в газетную экспедицию, к частному приставу; доктор рекомендует оставить все как есть, а полицейский, “который в начале повести стоял в конце Исакиевского моста” (то есть тогда, когда нос, завернутый в тряпку, был брошен в воду) , возвращая пропажу, говорит, что “принял его сначала за господина. Но, к счастью, были со мною очки, и я тот же час увидел, что это был нос” и вовсе не выглядит удивленным. А, во – вторых, удивляются они совсем не тому, чему следовало бы удивляться. Кажется вообще никого не волнует вопрос: каким образом нос вообще мог сделаться человеком, а если и сделался, то как окружающие могут воспринимать его и как человека и как нос одновременно. Еще более нагнетая фантастичность ситуации, Гоголь намеренно исключает возможность объяснения “истории” как недоразумения или обмана чувств персонажа, предотвращает тем, что вводит сходное восприятие факта другими персонажами или, например, заменяет “сверхъестественную причину исчезновения части существа своего героя анекдотической неловкостью парикмахера”, т. е. причиной явно абсурдной. В связи с этим изменяется в повести и функция “формы слухов. Форма слухов “вправлена” в необычный контекст. Она не служит средством завуалированной (неявной) фантастики. Слухи выступают на фоне фантастического происшествия, поданного как достоверное. Таким образом Гоголь открывал в окружающей его жизни нечто еще более неправильное и фантастическое, чем то, что могли предложить любая версия или любой слух.
СОЧИНЕНИЕ Петербург поразил Гоголя картинами глубоких общественных противоречий, трагических социальных катастроф. Именно здесь нет житья бедному Акакию Акакиевичу – «человеку соверщенно обычному, заурядному, ничем не примечательному, почти даже не человеку, а общему месту, постоянной мишени для насмешек» . Герои Гоголя сходят с ума или погибают в неравной борьбе с жестокими условиями действительности. Человек и нечеловеческие условия его общественного бытия – главный конфликт, лежащий в основе петербургских повестей. Жертвой нищеты и произвола становится Акакий Акакиевич Башмачкин – герой повести «Шинель» . Гоголь подчеркивает типичность незначительности Акакия Акакиевича: «вечный титулярный советник» . После этой повести мнение критиков и современников Гоголя об этом герое разошлось. Достоевский увидел в «Шинели» «безжалостное издевательство над человеком» . А Чернышевский назвал Башмачника «совершенным идиотом» . Но для Гоголя была важна только типичность судеб «маленьких людей» , неизбежность их конца в условиях созданных социальным кругом. Бесконечно тяжела участь «маленького человека» , пытающегося пробиться к жизни при помощи труда, честности и терпения» . Гоголь вознес тему социальной несправедливости и сочувствия к угнетенным – простым людям в своем цикле петербургских повестей с остротой и убедительностью. Тема явилась не только воплем милости к падшим, но и протестом против системы рождающей «падших» . «Гоголь поднял образ человека до высот поэзии
СОЧИНЕНИЕ
Петербург поразил Гоголя картинами глубоких публичных
противоречий, катастрофических социальных катастроф.
Конкретно
здесь нет житья бедному Акакию Акакиевичу человеку соверщенно обыкновенному,
неиндивидуальному, ничем не приметному, практически даже не человеку, а общему месту,
постоянной мишени для насмешек . Герои Гоголя сходят с ума либо
гибнут
в неравной борьбе с ожесточенными условиями реальности. Человек и
нечеловеческие условия его публичного бытия – основной конфликт, лежащий в
базе петербургских повестей.
Жертвой
нищеты и произвола становится Акакий Акакиевич Башмачкин – герой
повести
Шинель . Гоголь подчеркивает типичность незначительности Акакия Акакиевича:
вечный титулярный советник .
После
этой повести воззрение критиков и современников Гоголя об этом герое разошлось.
Достоевский увидел в Шинели безжалостное издевательство над человеком . А
Чернышевский назвал Башмачника совершенным дураком . Но для Гоголя была главна
только типичность судеб махоньких людей , неизбежность их конца в условиях
созданных соц кругом.
Безгранично
тяжела участь маленького человека , пытающегося пробиться к жизни при поддержки
труда, правдивости и терпения .
Гоголь
вознес тему социальной несправедливости и сострадания к угнетенным обычным
людям в собственном цикле петербургских повестей с остротой и уверительностью. Тема
явилась не только криком милости к падшим, но и протестом против системы
рождающей падших . Гоголь поднял образ человека до высот поэзии
Сегодняшнее писательское искусство признает Н.В. Гоголя своим наставником. Он был один из выдающихся деятелей русской прозы. Смех в его творчестве соединен с трагическими потрясениями. Хотя его произведения отличаются красочностью языка и простотой сюжета, сам Гоголь был человеком, постоянно удивляющим и немного таинственным. Его “Петербургские повести” оказали огромное влияние на развитие культуры в России. Русской литературе северная столица виделась “фантастическим” городом: в его едином образе совмещались и переходили друг в друга очень противоположные облики — величие и ничтожество, красота и блеск императорского окружения и темная жизнь бедняков. Мы видим, читая повести Гоголя, как это противоречие разрастается, получая все новые оттенки в красивых эпитетах и образных гиперболах.
“Записки сумасшедшего” — это единственное в творчестве Гоголя произведение, написанное как исповедь, как рассказ героя о себе. Он ведет свой внутренний монолог, “говорит сам в себе”, во внешней же жизни он другой. Перед генералом и его дочкой, он хотел бы много сказать и спросить, но никак не мог.Это различие его внутреннего и внешнего мира сводит его с ума. Героя мучает вопрос о собственной самооценке. Так как никто за ним таковой не признает, он должен выяснить это для себя сам. Разглядывая свои достоинства и недостатки, Поприщин разговаривает сам с собой. Вот, например, его игривое замечание: “Что это за бестия наш брат чиновник! Ей-богу, не уступит никакому офицеру, пройди какая-нибудь в шляпке, непременно зацепит”. Этот тон легкой пошлости, думает наш персонаж, должен показывать, что “все у меня в порядке, и я большой любитель до шуток”. Но это не настоящий Поприщин. Он только хотел бы быть таким. На самом же деле замечания его слишком резки, в них чувствуется неуверенность, которая его выдает. Многие мысли автора записок кажутся грубыми, но ведь таким и звучит для него тон независимого человека, которым пытается себя считать.
В отличие от других произведений Гоголя, в “Записках сумасшедшего” прямо слышится в каждом слове пошлость и трагизм — две краски петербургского мира. В попытке оценить себя Попрыщин руководствуется только ценными для себя понятиями: чин и звание. Поэтому он стремится поближе “рассмотреть жизнь этих господ” и в сладкой мечте фантазирует, что “станем и мы полковником и заведем себе репутацию”. Но его “бедное богатство” достается камер-юнкеру, и Попрыщин пытается вдуматься глубже: “Отчего происходят все эти разности? Отчего я титулярный советник и с какой стати я титулярный советник?”. Вмиг перепрыгнуты все мечты о том, чтобы быть полковником. Для Попрыщина теперь они мелки и незаметны. Герой ставит себя над теми, кто в жизни выше его. Его рассуждения об “исполинских делах” и есть сумасшествие. Но именно поэтому на испанском короле записки и заканчиваются.
Заключительный монолог — уже не речь прежнего Поприщина, а лирика Гоголя. Сознание человеком своего несчастья рождает у Гоголя любимый образ дороги, тройки и колокольчика. “Дорога мчит через весь свет в каких-то космических далях; куда несет она человека?… Взвейтесь кони и несите меня с этого света!”. Так разрешаются поиски бедным человеком своего места в мире: не титулярный советник, и не полковник, и не испанский король, ,а “ему нет места на свете!”.
Все повести петербургского цикла составляют истинную художественную энциклопедию чиновничей жизни и психологии. В них вырастает монументальный образ гоголевского Петербурга, где личность нерасторжимо связана с миром вещей, внешнего порядка, системы искусственного, притворного поведения. Здесь властвует сила чина, нивилкрующая личность. Чин для Поприщина является некоей великой ценностью, критерием справедливости и счастья. Освободившись от этой иллюзии, бедный Поприщин открывает новую истину: “Все, что есть лучшего на свете, все достается или камер-юнкерам, или генералам”. Негодуя на такую несправедливость, больная душа героя рождает воображаемую месть с помощью воображаемого достижения власти (он становится королем Испании). Месть виновникам всех несчастий и несправедливостей в мире —”чиновным отцам” — “патриотам”, которые “мать, отца, бога продадут за деньги, честолюбцы, христопродавцы!…”.
Всеобщая обезличенность чином для Гоголя — некий глобальный социальный закон. Он губителен для всех, для людей, стоящих на любой ступени социальной лестницы. Об этом хочет предупредить человечество Гоголь. Все страшные последствия этого явления показывает нам великий классик-реалист, изображая с критической беспощадностью героев петербургских повестей. Он “первый представил нас нам в настоящем виде, первый научил нас знать наши недостатки и гнушаться ими,” — этим, считал Чернышевский, Гоголь осуществлял великую художественную функцию литературы: двигать “вперед свою нацию”.
7
Повесть «Нос» Н.В.Гоголь недаром сделал местом действия повести «Нос» Петербург. По его мнению, только здесь могли «произойти» обозначенные события, только в Петербурге за чином не видят самого человека. Гоголь довел ситуацию до абсурда – нос оказался чиновником пятого класса, и окружающие, несмотря на очевидность его «нечеловеческой» природы, ведут себя с ним как с нормальным человеком, соответственно его статусу. Да и сам Ковалев – хозяин сбежавшего носа – ведет себя точно так же. «По шляпе с плюмажем можно было заключить, что он [нос] считался в ранге статского советника», и Ковалева именно это удивляет больше всего.
8
Повесть «Записки сумасшедшего» В повести «Записки сумасшедшего» мы наблюдаем связь реального с нелепицами мышления психологически забавного человека. «Сегодняшнего дня случилось необыкновенное приключение», – такова первая фраза «Записок сумасшедшего». Фраза, которая сразу же предупреждает читателей, что речь пойдет о событиях из ряда вон выходящих. Герой повести идет по Невскому проспекту и неожиданно слышит разговор двух собачек. Ситуация совершенно неправдоподобная, абсурдная. Но фантастика эта вторгается в обыкновенную, обыденную жизнь и становится ее неотъемлемой стороной. Поначалу беседа собак на человеческом языке воспринимается как нечто не только необычное, но и невероятное. Герой повести видит и слышит что собачки разговаривают. Конечно, этот разговор удивляет его, но вскоре удивление проходит.
9
Повесть «Шинель» Шинель Шинель – самая загадочная, на наш взгляд, повесть петербургского цикла Н.В.Гоголя. Абсурд вырастает в повести писателя из повседневной действительности. Город где живут герои Н.В.Гоголя, ненормален, климат его губителен. Холод ассоциируется с севером, а север в мифологическом сознании – царство мертвых. Ледяным холодом пронизаны и отношения между людьми, потому что определяющим является не любовь, не дружеские чувства, а место в Табели о рангах, чин. В этом ненормальном мире люди стремятся избавиться от души, мешающей им «встроиться» в бюрократическую систему, а вещи «очеловечиваются». Шинель делается Акакию Акакиевичу «приятной подругой жизни». В мире абсурда Гоголя может все измениться на свою противоположность. Так, кроткий титулярный советник становится грозным разбойником, а строгий генерал, приводящий в трепет подчиненных, сам дрожит от страха. Скорбная повесть об украденной шинели, по словам Н.В. Гоголя, «неожиданно принимает фантастическое окончание». Таким образом, и в повести «Шинель» мы наблюдаем мир абсурда, сочетание реальности и фантастики.
10
Заключение Гоголь творит свой абсурдный мир простыми средствами. Он никогда не подчёркивает совершенств героев, напротив, почти все действующие лица у него герои недостатков, они не заслонены вычурными декорациями, не бьются в истерике, показывая своё горе или радость, а спокойно, неторопливо рассказывают нам свои истории, и каждая из этих тихих исповедей запоминается надолго.
11
СПАСИБО ЗА ВНИМАНИЕ!
В этой повести Гоголь полностью снимает носителя фантастики –«персонифицированное воплощение ирреальной силы» . Но сама фантастичность остается. Причем Гоголевская фантастика вырастает из бытовой, прозаической основы.
Перед нами реальный Петербург времен Гоголя. Это и центр города — Адмиралтейские части с Невским, с близостью дворцов и Невы, – и Гороховая, и Мещанские улицы, петербургские церкви и соборы, цирюльни, ресторации и магазины. Это Таврический сад, где прогуливался нос майора Ковалева, и Садовая, где Ковалев живет, и редакция газеты, и департамент, и Гостиный двор, и Казанский собор, и Адмиралтейская площадь. Реальны и взаимоотношения чиновников департамента, и детали одежды, быта, общения… Но в то же время все абсолютно нереально! «Марта 25 числа случилось в Петербурге необыкновенно странное происшествие» . Однажды утром майор Ковалев «проснулся довольно рано» и, «к величайшему изумлению своему, увидел, что у него вместо носа совершенно гладкое место!» . «Проснулся довольно рано» и цирюльник Иван Яковлевич и обнаружил в булке, которую он разрезал, именно нос майора Ковалева. Из рук цирюльника нос отправился в Неву с Исаакиевского моста. Происшествие, действительно фантастическое, но (и это гораздо более странно, чем случившееся) персонажи «Носа» довольно скоро забывают о «несбыточности» истории и начинают вести себя в ней сообразно своим характерам. А странность происшествия все нарастает. Вместо того, чтобы плавать в Неве, нос оказываетсяся в карете в центре Петербурга: «Он был в мундире, шитом золотом, с большим стоячим воротником; на нем были замшевые панталоны; при боку шпага» . Ковалев «чуть не сошел с ума от такого зрелища» . Его собственный нос разъезжает по Петербургу в чине статского советника (что гораздо выше чина самого Ковалева) , он молится в Казанском соборе, ездит с визитами, да еще и отвечает на высказывания Ковалева, что он (нос) «решительно ничего не понимает» . Ковалев «не знал, как и подумать о таком странном происшествии». Безусловно, все причастные к этой «истории» , удивляются происходящему, но, во-первых, это удивление до странности обыденное: парикмахер, «опознав» нос, думает больше о том, как избавиться от него; Ковалев предпринимает меры по возвращению носа, обращаясь к обер-полицмейстеру, в газетную экспедицию, к частному приставу; доктор рекомендует оставить все как есть, а полицейский, «который в начале повести стоял в конце Исакиевского моста» (то есть тогда, когда нос, завернутый в тряпку, был брошен в воду) , возвращая пропажу, говорит, что «принял его сначала за господина. Но, к счастью, были со мною очки, и я тот же час увидел, что это был нос» и вовсе не выглядит удивленным. А, во- вторых, удивляются они совсем не тому, чему следовало бы удивляться. Кажется вообще никого не волнует вопрос: каким образом нос вообще мог сделаться человеком, а если и сделался, то как окружающие могут воспринимать его и как человека и как нос одновременно. Еще более нагнетая фантастичность ситуации, Гоголь намеренно исключает возможность объяснения «истории» как недоразумения или обмана чувств персонажа, предотвращает тем, что вводит сходное восприятие факта другими персонажами или, например, заменяет «сверхъестественную причину исчезновения части существа своего героя анекдотической неловкостью парикмахера» , т. е. причиной явно абсурдной. В связи с этим изменяется в повести и функция «формы слухов. Форма слухов «вправлена» в необычный контекст. Она не служит средством завуалированной (неявной) фантастики. Слухи выступают на фоне фантастического происшествия, поданного как достоверное. Таким образом Гоголь открывал в окружающей его жизни нечто еще более неправильное и фантастическое, чем то, что могли предложить любая версия или любой слух.
Петербург поразил Гоголя картинами глубоких общественных
противоречий, трагических социальных катастроф.
Именно
здесь нет житья бедному Акакию Акакиевичу – «человеку соверщенно обычному,
заурядному, ничем не примечательному, почти даже не человеку, а общему месту,
постоянной мишени для насмешек» . Герои Гоголя сходят с ума или
погибают
в неравной борьбе с жестокими условиями действительности. Человек и
нечеловеческие условия его общественного бытия — главный конфликт, лежащий в
основе петербургских повестей.
Жертвой
нищеты и произвола становится Акакий Акакиевич Башмачкин — герой
повести
«Шинель» . Гоголь подчеркивает типичность незначительности Акакия Акакиевича:
«вечный титулярный советник» .
После
этой повести мнение критиков и современников Гоголя об этом герое разошлось.
Достоевский увидел в «Шинели» «безжалостное издевательство над человеком» . А
Чернышевский назвал Башмачника «совершенным идиотом» . Но для Гоголя была важна
только типичность судеб «маленьких людей» , неизбежность их конца в условиях
созданных социальным кругом.
Бесконечно
тяжела участь «маленького человека» , пытающегося пробиться к жизни при помощи
труда, честности и терпения» .
Гоголь
вознес тему социальной несправедливости и сочувствия к угнетенным – простым
людям в своем цикле петербургских повестей с остротой и убедительностью. Тема
явилась не только воплем милости к падшим, но и протестом против системы
рождающей «падших» . «Гоголь поднял образ человека до высот поэзии
В этой повести Гоголь полностью снимает носителя фантастики – “персонифицированное воплощение ирреальной силы”. Но сама фантастичность остается. Причем Гоголевская фантастика вырастает из бытовой, прозаической основы.
Перед нами реальный Петербург времен Гоголя. Это и центр города – Адмиралтейские части с Невским, с близостью дворцов и Невы, – и Гороховая, и Мещанские улицы, петербургские церкви и соборы, цирюльни, ресторации и магазины. Это Таврический сад, где прогуливался нос майора Ковалева, и Садовая, где Ковалев живет, и редакция газеты, и департамент, и Гостиный двор, и Казанский собор, и Адмиралтейская площадь. Реальны и взаимоотношения чиновников департамента, и детали одежды, быта, общения… Но в то же время все абсолютно нереально! “Марта 25 числа случилось в Петербурге необыкновенно странное происшествие”. Однажды утром майор Ковалев “проснулся довольно рано” и, “к величайшему изумлению своему, увидел, что у него вместо носа совершенно гладкое место!”. “Проснулся довольно рано” и цирюльник Иван Яковлевич и обнаружил в булке, которую он разрезал, именно нос майора Ковалева. Из рук цирюльника нос отправился в Неву с Исаакиевского моста. Происшествие, действительно фантастическое, но (и это гораздо более странно, чем случившееся) персонажи “Носа” довольно скоро забывают о “несбыточности” истории и начинают вести себя в ней сообразно своим характерам. А странность происшествия все нарастает. Вместо того, чтобы плавать в Неве, нос оказываетсяся в карете в центре Петербурга: “Он был в мундире, шитом золотом, с большим стоячим воротником; на нем были замшевые панталоны; при боку шпага”. Ковалев “чуть не сошел с ума от такого зрелища”. Его собственный нос разъезжает по Петербургу в чине статского советника (что гораздо выше чина самого Ковалева) , он молится в Казанском соборе, ездит с визитами, да еще и отвечает на высказывания Ковалева, что он (нос) “решительно ничего не понимает”. Ковалев “не знал, как и подумать о таком странном происшествии”. Безусловно, все причастные к этой “истории”, удивляются происходящему, но, во-первых, это удивление до странности обыденное: парикмахер, “опознав” нос, думает больше о том, как избавиться от него; Ковалев предпринимает меры по возвращению носа, обращаясь к обер-полицмейстеру, в газетную экспедицию, к частному приставу; доктор рекомендует оставить все как есть, а полицейский, “который в начале повести стоял в конце Исакиевского моста” (то есть тогда, когда нос, завернутый в тряпку, был брошен в воду) , возвращая пропажу, говорит, что “принял его сначала за господина. Но, к счастью, были со мною очки, и я тот же час увидел, что это был нос” и вовсе не выглядит удивленным. А, во – вторых, удивляются они совсем не тому, чему следовало бы удивляться. Кажется вообще никого не волнует вопрос: каким образом нос вообще мог сделаться человеком, а если и сделался, то как окружающие могут воспринимать его и как человека и как нос одновременно. Еще более нагнетая фантастичность ситуации, Гоголь намеренно исключает возможность объяснения “истории” как недоразумения или обмана чувств персонажа, предотвращает тем, что вводит сходное восприятие факта другими персонажами или, например, заменяет “сверхъестественную причину исчезновения части существа своего героя анекдотической неловкостью парикмахера”, т. е. причиной явно абсурдной. В связи с этим изменяется в повести и функция “формы слухов. Форма слухов “вправлена” в необычный контекст. Она не служит средством завуалированной (неявной) фантастики. Слухи выступают на фоне фантастического происшествия, поданного как достоверное. Таким образом Гоголь открывал в окружающей его жизни нечто еще более неправильное и фантастическое, чем то, что могли предложить любая версия или любой слух.
СОЧИНЕНИЕ Петербург поразил Гоголя картинами глубоких общественных противоречий, трагических социальных катастроф. Именно здесь нет житья бедному Акакию Акакиевичу – «человеку соверщенно обычному, заурядному, ничем не примечательному, почти даже не человеку, а общему месту, постоянной мишени для насмешек» . Герои Гоголя сходят с ума или погибают в неравной борьбе с жестокими условиями действительности. Человек и нечеловеческие условия его общественного бытия – главный конфликт, лежащий в основе петербургских повестей. Жертвой нищеты и произвола становится Акакий Акакиевич Башмачкин – герой повести «Шинель» . Гоголь подчеркивает типичность незначительности Акакия Акакиевича: «вечный титулярный советник» . После этой повести мнение критиков и современников Гоголя об этом герое разошлось. Достоевский увидел в «Шинели» «безжалостное издевательство над человеком» . А Чернышевский назвал Башмачника «совершенным идиотом» . Но для Гоголя была важна только типичность судеб «маленьких людей» , неизбежность их конца в условиях созданных социальным кругом. Бесконечно тяжела участь «маленького человека» , пытающегося пробиться к жизни при помощи труда, честности и терпения» . Гоголь вознес тему социальной несправедливости и сочувствия к угнетенным – простым людям в своем цикле петербургских повестей с остротой и убедительностью. Тема явилась не только воплем милости к падшим, но и протестом против системы рождающей «падших» . «Гоголь поднял образ человека до высот поэзии
СОЧИНЕНИЕ
Петербург поразил Гоголя картинами глубоких публичных
противоречий, катастрофических социальных катастроф.
Конкретно
здесь нет житья бедному Акакию Акакиевичу человеку соверщенно обыкновенному,
неиндивидуальному, ничем не приметному, практически даже не человеку, а общему месту,
постоянной мишени для насмешек . Герои Гоголя сходят с ума либо
гибнут
в неравной борьбе с ожесточенными условиями реальности. Человек и
нечеловеческие условия его публичного бытия – основной конфликт, лежащий в
базе петербургских повестей.
Жертвой
нищеты и произвола становится Акакий Акакиевич Башмачкин – герой
повести
Шинель . Гоголь подчеркивает типичность незначительности Акакия Акакиевича:
вечный титулярный советник .
После
этой повести воззрение критиков и современников Гоголя об этом герое разошлось.
Достоевский увидел в Шинели безжалостное издевательство над человеком . А
Чернышевский назвал Башмачника совершенным дураком . Но для Гоголя была главна
только типичность судеб махоньких людей , неизбежность их конца в условиях
созданных соц кругом.
Безгранично
тяжела участь маленького человека , пытающегося пробиться к жизни при поддержки
труда, правдивости и терпения .
Гоголь
вознес тему социальной несправедливости и сострадания к угнетенным обычным
людям в собственном цикле петербургских повестей с остротой и уверительностью. Тема
явилась не только криком милости к падшим, но и протестом против системы
рождающей падших . Гоголь поднял образ человека до высот поэзии
Сегодняшнее писательское искусство признает Н.В. Гоголя своим наставником. Он был один из выдающихся деятелей русской прозы. Смех в его творчестве соединен с трагическими потрясениями. Хотя его произведения отличаются красочностью языка и простотой сюжета, сам Гоголь был человеком, постоянно удивляющим и немного таинственным. Его “Петербургские повести” оказали огромное влияние на развитие культуры в России. Русской литературе северная столица виделась “фантастическим” городом: в его едином образе совмещались и переходили друг в друга очень противоположные облики — величие и ничтожество, красота и блеск императорского окружения и темная жизнь бедняков. Мы видим, читая повести Гоголя, как это противоречие разрастается, получая все новые оттенки в красивых эпитетах и образных гиперболах.
“Записки сумасшедшего” — это единственное в творчестве Гоголя произведение, написанное как исповедь, как рассказ героя о себе. Он ведет свой внутренний монолог, “говорит сам в себе”, во внешней же жизни он другой. Перед генералом и его дочкой, он хотел бы много сказать и спросить, но никак не мог.Это различие его внутреннего и внешнего мира сводит его с ума. Героя мучает вопрос о собственной самооценке. Так как никто за ним таковой не признает, он должен выяснить это для себя сам. Разглядывая свои достоинства и недостатки, Поприщин разговаривает сам с собой. Вот, например, его игривое замечание: “Что это за бестия наш брат чиновник! Ей-богу, не уступит никакому офицеру, пройди какая-нибудь в шляпке, непременно зацепит”. Этот тон легкой пошлости, думает наш персонаж, должен показывать, что “все у меня в порядке, и я большой любитель до шуток”. Но это не настоящий Поприщин. Он только хотел бы быть таким. На самом же деле замечания его слишком резки, в них чувствуется неуверенность, которая его выдает. Многие мысли автора записок кажутся грубыми, но ведь таким и звучит для него тон независимого человека, которым пытается себя считать.
В отличие от других произведений Гоголя, в “Записках сумасшедшего” прямо слышится в каждом слове пошлость и трагизм — две краски петербургского мира. В попытке оценить себя Попрыщин руководствуется только ценными для себя понятиями: чин и звание. Поэтому он стремится поближе “рассмотреть жизнь этих господ” и в сладкой мечте фантазирует, что “станем и мы полковником и заведем себе репутацию”. Но его “бедное богатство” достается камер-юнкеру, и Попрыщин пытается вдуматься глубже: “Отчего происходят все эти разности? Отчего я титулярный советник и с какой стати я титулярный советник?”. Вмиг перепрыгнуты все мечты о том, чтобы быть полковником. Для Попрыщина теперь они мелки и незаметны. Герой ставит себя над теми, кто в жизни выше его. Его рассуждения об “исполинских делах” и есть сумасшествие. Но именно поэтому на испанском короле записки и заканчиваются.
Заключительный монолог — уже не речь прежнего Поприщина, а лирика Гоголя. Сознание человеком своего несчастья рождает у Гоголя любимый образ дороги, тройки и колокольчика. “Дорога мчит через весь свет в каких-то космических далях; куда несет она человека?… Взвейтесь кони и несите меня с этого света!”. Так разрешаются поиски бедным человеком своего места в мире: не титулярный советник, и не полковник, и не испанский король, ,а “ему нет места на свете!”.
Все повести петербургского цикла составляют истинную художественную энциклопедию чиновничей жизни и психологии. В них вырастает монументальный образ гоголевского Петербурга, где личность нерасторжимо связана с миром вещей, внешнего порядка, системы искусственного, притворного поведения. Здесь властвует сила чина, нивилкрующая личность. Чин для Поприщина является некоей великой ценностью, критерием справедливости и счастья. Освободившись от этой иллюзии, бедный Поприщин открывает новую истину: “Все, что есть лучшего на свете, все достается или камер-юнкерам, или генералам”. Негодуя на такую несправедливость, больная душа героя рождает воображаемую месть с помощью воображаемого достижения власти (он становится королем Испании). Месть виновникам всех несчастий и несправедливостей в мире —”чиновным отцам” — “патриотам”, которые “мать, отца, бога продадут за деньги, честолюбцы, христопродавцы!…”.
Всеобщая обезличенность чином для Гоголя — некий глобальный социальный закон. Он губителен для всех, для людей, стоящих на любой ступени социальной лестницы. Об этом хочет предупредить человечество Гоголь. Все страшные последствия этого явления показывает нам великий классик-реалист, изображая с критической беспощадностью героев петербургских повестей. Он “первый представил нас нам в настоящем виде, первый научил нас знать наши недостатки и гнушаться ими,” — этим, считал Чернышевский, Гоголь осуществлял великую художественную функцию литературы: двигать “вперед свою нацию”.