Творчество французского писателя объединяет в себе разные литературные тенденции: романтизм, реализм, зачатки модернизма. Виктор Гюго был теоретиком и художником романтического направления литературы, именно он возглавлял борьбу против классицизма во Франции. В романе «Собор Парижской Богоматери» (1831) главной является мысль о прогрессивном движении человека от рабства до свободы, от власти аристократии до демократии. Центральный собор Парижа символизирует духовную жизнь народа и в тот же время воплощает в себе все отрицательное, с чем следует бороться. «Собор Парижской Богоматери» – один из наилучших и популярнейших исторических романов XIX столетия, написанный в романтическом стиле. Писатель изображает картину жизни Франции конца XV столетия. Но исторические события становятся для него лишь поводом для раздумий над современностью. Роман написан в конце 20- х годов XIX ст. В это время Франция переживает разочарование в идеалах Французской буржуазной революции, в ее последствиях.
Много деятелей культуры того времени вообще разочаровались в возможности прогресса. Гюго обращается к историческому периоду, когда заканчивается эпоха средневековья, и человечество начинает новую эпоху – Возрождение. Его интересует это изменение мировоззрения человека, и он ощущает, что в современной ему Франции тоже назревают значительные мировоззренческие и общественные изменения. В этих условиях для него важно определить главные эстетические ценности. Поэтому темы добра и зла, красоты и безобразного остро заявлены в романе.
Собор Парижской Богоматери – это не только место, где происходят события романа. Он равноправный герой этого произведения, как поэт Пьер Гренгуар, Эсмеральда, Квазимодо, Клод Фролло. В романе он воплощает идею добра, справедливости, любви. Герои романа тесно связаны с Собором, например, для Квазимодо он и дом, и родина, и вселенная. Но события, которые изображает Гюго, далекие от идеальных христианских взаимоотношений. Люди не знают ни сочувствия друг к другу, ни толерантности, их поступками руководят страсти, из-за которых они забывают свою обязанность перед Богом. Архидьякон Клод Фролло, преисполненный страсти к цыганке Эсмеральде, добиваясь ее любовь, идет на преступление.
Квазимодо, безобразный глухой горбун, оказывается способным на прекрасное чувство. Его любовь сильная, однако, ради нее он тоже готов на преступление. Квазимодо сталкивает Клода, своего благодетеля, с башни, когда понимает, что тот убил Эсмеральду. Но его любовь самоотверженная, он ничего не требует от своей любимой. Эсмеральда олицетворяет наилучшие женские черты. Она не только прекрасная внешне, а и одаренная замечательным голосом, в котором звучит ее нежная и страстная душа. Ее любовь к молодому капитану Фебу де Шатоперу раскрывает ее стремление и способность к сильным чувствам. Но этим чувствам нет места в мире, где живет Феб.
Гюго показывает, что добро и зло могут существовать рядом, что люди не хотят видеть прекрасного: никто не понял Квазимодо и его любви. А прекрасное не может исправить злой души: любовь к Эсмеральде не делает Клода лучшим духовно. Добро и зло тесно объединены, иногда человеку очень тяжело определить границу между ними. Они всегда в борьбе, в которой гибнет немало прекрасного (именно так читатель воспринимает смерть Эсмеральды). Но Гюго верит в победную силу добра, в человеческий прогресс. В финале романа он снова изображает собор, который стал немым свидетелем трагических событий и вместе с тем символом возможности возвращения людей к вечным ценностям.
Личность Виктора Гюго (1802-1885) поражает своей разносторонностью. Один из самых читаемых в мире французских прозаиков, для своих соотечественников он прежде всего великий национальный поэт, реформатор французского стиха, драматургии, а также публицист-патриот, политик-демократ. Знатокам он известен как незаурядный мастер графики, неутомимый рисовальщик фантазий на темы собственных произведений. Но есть основное, что определяет эту многогранную личность и одушевляет ее деятельность, – это любовь к человеку, сострадание к обездоленным, призыв к милосердию и братству. Некоторые стороны творческого наследия Гюго уже принадлежат прошлому: сегодня кажутся старомодными его ораторско-декламационный пафос, многословное велеречие, склонность к эффектным антитезам мысли и образов. Однако Гюго – демократ, враг тирании и насилия над личностью, благородный защитник жертв общественной и политической несправедливости, – наш современник и будет вызывать отклик в сердцах еще многих поколений читателей. Человечество не забудет того, кто перед смертью, подводя итог своей деятельности, с полным основанием сказал: “Я в своих книгах, драмах, прозе и стихах заступался за малых и несчастных, умолял могучих и неумолимых. Я восстановил в правах человека шута, лакея, каторжника и проститутку”.
Ярчайшей демонстрацией справедливости этого утверждения можно считать исторический роман “Собор Парижской Богоматери”, начатый Гюго в июле 1830 и законченный в феврале 1831 года. Обращение Гюго к далекому прошлому было вызвано тремя факторами культурной жизни его времени: широким распространением исторической тематики в литературе, увлечением романтически трактуемым средневековьем, борьбой за охрану историко-архитектурных памятников. Интерес романтиков к средним векам во многом возник как реакция на классическую сосредоточенность на античности. Свою роль здесь играло и желание преодолеть пренебрежительное отношение к средневековью, распространившееся благодаря писателям-просветителям XVIII века, для которых это время было царством мрака и невежества, бесполезным в истории поступательного развития человечества. И, наконец, едва ли не главным образом, средние века привлекали романтиков своей необычностью, как противоположность прозе буржуазной жизни, тусклому обыденному существованию. Здесь можно было встретиться, считали романтики, с цельными, большими характерами, сильными страстями, подвигами и мученичеством во имя убеждений. Все это воспринималось еще в ореоле некой таинственности, связанной с недостаточной изученностью средних веков, которая восполнялась обращением к народным преданиям и легендам, имеющим для писателей-романтиков особое значение. Свой взгляд на роль эпохи средневековья Гюго изложил еще в 1827 году в авторском предисловии к драме “Кромвель”, ставшее манифестом демократически настроенных французских романтиков и выразившее эстетическую позицию Гюго, которой он, в общем, придерживался до конца жизни.
Гюго начинает свое предисловие с изложения собственной концепции истории литературы в зависимости от истории общества. Согласно Гюго, первая большая эпоха в истории цивилизации – это первобытная эпоха, когда человек впервые в своем сознании отделяет себя от вселенной, начинает понимать, как она прекрасна, и свой восторг перед мирозданием выражает в лирической поэзии, господствующем жанре первобытной эпохи. Своеобразие второй эпохи, античной, Гюго видит в том, что в это время человек начинает творить историю, создает общество, осознает себя через связи с другими людьми, ведущий вид литературы в эту эпоху – эпос.
Со средневековья начинается, говорит Гюго, новая эпоха, стоящая под знаком нового миросозерцания – христианства, которое видит в человеке постоянную борьбу двух начал, земного и небесного, тленного и бессмертного, животного и божественного. Человек как бы состоит из двух существ: “одно – бренное, другое – бессмертное, одно – плотское, другое – бесплотное, одно- скованное вожделениями, потребностями и страстями, другое – взлетающее на крыльях восторга и мечты”. Борьба этих двух начал человеческой души драматична по самому своему существу: “…что такое драма, как не это ежедневное противоречие, ежеминутная борьба двух начал, всегда противостоящих друг другу в жизни и оспаривающих друг у друга человека с колыбели до могилы?” Поэтому третьему периоду в истории человечества соответствует литературный род драмы.
Гюго убежден: все существующее в природе и в обществе может быть отражено в искусстве. Искусство ничем не должно себя ограничивать, по самому своему существу оно должно быть правдиво. Однако это требование правды в искусстве у Гюго было довольно условным, характерным для писателя-романтика. Провозглашая, с одной стороны, что драма – это зеркало, отражающее жизнь, он настаивает на особом характере этого зеркала; надо, говорит Гюго, чтобы оно “собирало, сгущало бы световые лучи, из отблеска делало свет, из света- пламя!” Правда жизни подлежит сильному преображению, преувеличению в воображении художника, которое призвано романтизировать действительность, за ее будничной оболочкой показать извечную схватку двух полярных начал добра и зла.
Отсюда вытекает другое положение: сгущая, усиливая, преображая действительность, художник показывает не обыкновенное, а исключительное, рисует крайности, контрасты. Только так он может выявить животное и божественное начала, заключенные в человеке.
Этот призыв изображать крайности является одним из краеугольных камней эстетики Гюго. В своем творчестве писатель постоянно прибегает к контрасту, к преувеличению, к гротескному сопоставлению безобразного и прекрасного, смешного и трагического.
Образ Собора Парижской Богоматери в свете эстетической позиции Виктора Гюго
Рассматриваемый нами в этой работе роман “Собор Парижской Богоматери” являет собой убедительное свидетельство того, что все изложенные Гюго эстетические принципы – не просто манифест теоретика, но глубоко продуманные и прочувствованные писателем основы творчества.
Основу, сердцевину этого романа-легенды составляет неизменный для всего творческого пути зрелого Гюго взгляд на исторический процесс как на вечное противоборство двух мировых начал – добра и зла, милосердия и жестокости, сострадания и нетерпимости, чувства и рассудка. Поле этой битвы в разные эпохи и привлекает Гюго в неизмеримо большей степени, чем анализ конкретной исторической ситуации. Отсюда известный надисторизм, символичность героев, вневременной характер психологизма. Гюго и сам откровенно признавался в том, что история как таковая не интересовала его в романе: “У книги нет никаких притязаний на историю, разве что на описание с известным знанием и известным тщанием, но лишь обзорно и урывками, состояния нравов, верований, законов, искусств, наконец, цивилизации в пятнадцатом веке. Впрочем, это в книге не главное. Если у нее и есть одно достоинство, то оно в том, что она – произведение, созданное воображением, причудой и фантазией”. Однако достоверно известно, что для описания собора и Парижа в XV веке, изображения нравов эпохи Гюго изучил немалый исторический материал. Исследователи средневековья придирчиво проверили “документацию” Гюго и не смогли найти в ней сколько-нибудь серьезных погрешностей, несмотря на то, что писатель не всегда черпал свои сведения из первоисточников.
Главные действующие лица романа вымышлены автором: цыганка Эсмеральда, архидьякон Собора Парижской Богоматери Клод Фролло, звонарь собора горбун Квазимодо (давно перешедший в разряд литературных типов). Но есть в романе “персонаж”, который объединяет вокруг себя всех действующих лиц и сматывает в один клубок практически все основные сюжетные линии романа. Имя этого персонажа вынесено в заглавие произведения Гюго. Имя это – Собор Парижской Богоматери.
Идея автора организовать действие романа вокруг Собора Парижской Богоматери не случайна: она отражала увлечение Гюго старинной архитектурой и его деятельность в защиту памятников средневековья. Особенно часто Гюго посещал собор в 1828 году во время прогулок по старому Парижу со своими друзьями – писателе Нодье, скульптором Давидом д’Анже, художником Делакруа. Он познакомился с первым викарием собора аббатом Эгже, автором мистических сочинений, впоследствии признанных официальной церковью еретическими, и тот помог ему понять архитектурную символику здания. Вне всякого сомнения, колоритная фигура аббата Эгже послужила писателю прототипом для Клода Фролло. В это же время Гюго штудирует исторические сочинения, делает многочисленные выписки из таких книг, как “История и исследование древностей города Парижа” Соваля (1654), “Обозрение древностей Парижа” Дю Бреля (1612) и др. Подготовительная работа над романом была, таким образом, тщательной и скрупулезной; ни одно из имен второстепенных действующих лиц, в том числе Пьера Гренгуара, не придумано Гюго, все они взяты из старинных источников.
Упоминавшаяся нами выше озабоченность Гюго судьбой памятников архитектуры прошлого более чем отчетливо прослеживается на протяжении почти всего романа.
Первая глава книги третьей называется “Собор Богоматери”. В ней Гюго в поэтической форме рассказывает об истории создания Собора, весьма профессионально и подробно характеризует принадлежность здания к определенному этапу в истории зодчества, высоким стилем описывает его величие и красоту: “Прежде всего – чтобы ограничиться наиболее яркими примерами – следует указать, что вряд ли в истории архитектуры найдется страница прекраснее той, какою является фасад этого собора… Это как бы огромная каменная симфония; колоссальное творение и человека и народа, единое и сложное, подобно Илиаде и Романсеро, которым оно родственно; чудесный итог соединения всех сил целой эпохи, где из каждого камня брызжет принимающая сотни форм фантазия рабочего, направляемая гением художника; словом, это творение рук человеческих могуче и преизобильно, подобно творению бога, у которого оно как бы заимствовало двойственный его характер: разнообразие и вечность”.
Вместе с восхищением человеческим гением, создавшим величественный памятник истории человечества, каким Гюго представляется Собор, автор выражает гнев и скорбь из-за того, что столь прекрасное сооружение не сохраняется и не оберегается людьми. Он пишет: “Собор Парижской Богоматери еще и теперь являет собой благородное и величественное здание. Но каким бы прекрасным собор, дряхлея, ни оставался, нельзя не скорбеть и не возмущаться при виде бесчисленных разрушений и повреждений, которые и годы и люди нанесли почтенному памятнику старины… На челе этого патриарха наших соборов рядом с морщиной неизменно видишь шрам…
На его руинах можно различить три вида более или менее глубоких разрушений: прежде всего бросаются в глаза те из них, что нанесла рука времени, там и сям неприметно выщербив и покрыв ржавчиной поверхность зданий; затем на них беспорядочно ринулись полчища политических и религиозных смут, – слепых и яростных по своей природе; довершили разрушения моды, все более вычурные и нелепые, сменявшие одна другую при неизбежном упадке зодчества…
Именно так в течение вот уже двухсот лет поступают с чудесными церквами средневековья. Их увечат как угодно – и изнутри и снаружи. Священник их перекрашивает, архитектор скоблит; потом приходит народ и разрушает их”
Образ Собора Парижской Богоматери и его неразрывная связь с образами главных героев романа
Мы уже упоминали о том, что судьбы всех главных героев романа неразрывно связаны с Собором как внешней событийной канвой, так и нитями внутренних помыслов и побуждений. В особенности это справедливо по отношению к обитателям храма: архидьякону Клоду Фролло и звонарю Квазимодо. В пятой главе книги четвертой читаем: “…Странная судьба выпала в те времена на долю Собора Богоматери – судьба быть любимым столь благоговейно, но совсем по-разному двумя такими несхожими существами, как Клод и Квазимодо. Один из них – подобие получеловека, дикий, покорный лишь инстинкту, любил собор за красоту, за стройность, за гармонию, которую излучало это великолепное целое. Другой, одаренный пылким, обогащенным знаниями воображением, любил в нем его внутреннее значение, скрытый в нем смысл, любил связанную с ним легенду, его символику, таящуюся за скульптурными украшениями фасада, – словом, любил ту загадку, какой испокон века остается для человеческого разума Собор Парижской Богоматери”.
Для архидьякона Клода Фролло Собор – это место обитания, службы и полунаучных-полумистических изысканий, вместилище для всех его страстей, пороков, покаяния, метаний, и, в конце концов – смерти. Священнослужитель Клод Фролло, аскет и ученый-алхимик олицетворяет холодный рационалистический ум, торжествующий над всеми добрыми человеческими чувствами, радостями, привязанностями. Этот ум, берущий верх над сердцем, недоступный жалости и состраданию, является для Гюго злой силой. Низменные страсти, разгоревшиеся в холодной душе Фролло, не только приводят к гибели его самого, но являются причиной смерти всех людей, которые что-то значили в его жизни: погибает от рук Квазимодо младший брат архидьякона Жеан, умирает на виселице чистая и прекрасная Эсмеральда, выданная Клодом властям, добровольно предает себя смерти воспитанник священника Квазимодо, вначале прирученный им, а затем, фактически, преданный. Собор же, являясь как бы составляющей частью жизни Клода Фролло, и тут выступает в роли полноправного участника действия романа: с его галерей архидьякон наблюдает за Эсмеральдой, танцующей на площади; в келье собора, оборудованной им для занятий алхимией, он проводит часы и дни в занятиях и научных изысканиях, здесь он молит Эсмеральду сжалиться и одарить его любовью. Собор же, в конце концов становится местом его страшной гибели, описанной Гюго с потрясающей силой и психологической достоверностью.
В той сцене Собор также кажется почти одушевленным существом: всего две строки посвящены тому, как Квазимодо сталкивает своего наставника с балюстрады, следующие же две страницы описывают “противоборство” Клода Фролло с Собором: “Звонарь отступил на несколько шагов за спиной архидьякона и внезапно, в порыве ярости кинувшись на него, столкнул его в бездну, над которой наклонился Клод… Священник упал вниз… Водосточная труба, над которой он стоял, задержала его падение. В отчаянии он обеими руками уцепился за нее… Под ним зияла бездна… В этом страшном положении архидьякон не вымолвил ни слова, не издал ни единого стона. Он лишь извивался, делая нечеловеческие усилия взобраться по желобу до балюстрады. Но его руки скользили по граниту, его ноги, царапая почерневшую стену, тщетно искали опоры…Архидьякон изнемогал. По его лысому лбу катился пот, из-под ногтей на камни сочилась кровь, колени были в ссадинах. Он слышал, как при каждом усилии, которое он делал, его сутана, зацепившаяся за желоб, трещала и рвалась. В довершение несчастья желоб оканчивался свинцовой трубой, гнувшейся по тяжестью его тела… Почва постепенно уходила из-под него, пальцы скользили по желобу, руки слабели, тело становилось тяжелее… Он глядел на бесстрастные изваяния башни, повисшие, как и он, над пропастью, но без страха за себя, без сожаления к нему. Все вокруг было каменным: прямо перед ним – раскрытые пасти чудовищ, под ним – в глубине площади – мостовая, над его головой – плакавший Квазимодо”.
Человек с холодной душой и каменным сердцем в последние минуты жизни оказался наедине с холодным камнем – и не дождался от него ни жалости, ни сострадания, ни пощады, потому что не дарил он сам никому ни сострадания, ни жалости, ни пощады.
Связь с Собором Квазимодо – этого уродливого горбуна с душой озлобленного ребенка – еще более таинственная и непостижимая. Вот что пишет об этом Гюго: “С течением времени крепкие узы связали звонаря с собором. Навек отрешенный от мира тяготевшим над ним двойным несчастьем – темным происхождением и физическим уродством, замкнутый с детства в этот двойной непреодолимый круг, бедняга привык не замечать ничего, что лежало по ту сторону священных стен, приютивших его под своей сенью. В то время как он рос и развивался, Собор Богоматери служил для него то яйцом, то гнездом, то домом, то родиной, то, наконец, вселенной.
Между этим существом и зданием, несомненно, была какая-то таинственная предопределенная гармония. Когда, еще совсем крошкой, Квазимодо с мучительными усилиями, вприскочку пробирался под мрачными сводами, он, с его человечьей головой и звериным туловищем, казался пресмыкающимся, естественно возникшим среди сырых и сумрачных плит…
Так, развиваясь под сенью собора, живя и ночуя в нем, почти никогда его не покидая и непрерывно испытывая на себе его таинственное воздействие, Квазимодо в конце концов стал на него похож; он словно врос в здание, превратился в одну из его составных частей… Можно почти без преувеличения сказать, что он принял форму собора, подобно тому как улитки принимают форму раковины. Это было его жилище, его логово, его оболочка. Между ним и старинным храмом существовала глубокая инстинктивная привязанность, физическое сродство…”
Читая роман, мы видим, что для Квазимодо собор был всем – убежищем, жилищем, другом, он защищал его от холода, от человеческой злобы и жестокости, он удовлетворял потребность отверженного людьми урода в общении: “Лишь с крайней неохотой обращал он свой взор на людей. Ему вполне достаточно было собора, населенного мраморными статуями королей, святых, епископов, которые по крайней мере не смеялись ему в лицо и смотрели на него спокойным и благожелательным взором. Статуи чудовищ и демонов тоже не питали к нему ненависти – он был слишком похож на них… Святые были его друзьями и охраняли его; чудовища также были его друзьями и охраняли его. Он подолгу изливал перед ними свою душу. Сидя на корточках перед какой-то статуей, он часами беседовал с ней. Если в это время кто-нибудь входил в храм, Квазимодо убегал, как любовник, застигнутый за серенадой”.
Лишь новое, более сильное, незнакомое доселе чувство, могло поколебать эту неразрывную, невероятную связь между человеком и зданием. Случилось это тогда, когда в жизнь отверженного вошло чудо, воплощенное в образе невинном и прекрасном. Имя чуду – Эсмеральда. Гюго наделяет эту свою героиню всеми лучшими чертами, присущими представителям народа: красотой, нежностью, добротой, милосердием, простодушием и наивностью, неподкупностью и верностью. Увы, в жестокое время, среди жестоких людей все эти качества были скорее недостатками, чем достоинствами: доброта, наивность и простодушие не помогают выжить в мире злобы и корысти. Эсмеральда погибла, оболганная любящим ее – Клодом, преданная любимым ею – Фебом, не спасенная преклонявшимся и обоготворявшим ее – Квазимодо.
Квазимодо, сумевший как бы превратить Собор в “убийцу” архидьякона, ранее с помощью все того же собора – своей неотъемлемой “части” – пытается спасти цыганку, украв ее с места казни и используя келью Собора в качестве убежища, т. е. места, где преследуемые законом и властью преступники были недоступны для своих преследователей, за священными стенами убежища приговоренные были неприкосновенны. Однако злая воля людей оказалась сильнее, и камни Собора Богоматери не спасли жизни Эсмеральды.
В начале романа Гюго рассказывает читателю о том, что “несколько лет назад, осматривая Собор Парижской Богоматери или, выражаясь точнее, обследуя его, автор этой книги обнаружил в темном закоулке одной из башен следующее начертанное на стене слово:
AN(KГH
Эти греческие буквы, потемневшие от времени и довольно глубоко врезанные в камень, некие свойственные готическому письму признаки, запечатленные в форме и расположении букв, как бы указывающие на то, начертаны они были рукой человека средневековья, и в особенности мрачный и роковой смысл, в них заключавшийся, глубоко поразили автора.
Он спрашивал себя, он старался постигнуть, чья страждущая душа не пожелала покинуть сей мир без того, чтобы не оставить на челе древней церкви этого стигмата преступлений или несчастья. Это слово и породило настоящую книгу”.
Это слово по-гречески означает “Рок”. Судьбы персонажей “Собора” направляются роком, о котором заявляется в самом начале произведения. Рок здесь символизируется и персонифицируется в образе Собора, к которому так или иначе сходятся все нити действия. Можно считать, что Собор символизирует роль церкви и шире: догматическое миросозерцание – в средние века; это миросозерцание подчиняет себе человека так же, как Собор поглощает судьбы отдельных действующих лиц. Тем самым Гюго передает одну из характерных черт эпохи, в которую разворачивается действие романа.
Следует отметить, что, если романтики старшего поколения видели в готическом храме выражение мистических идеалов средневековья и связывали с ним свое стремление уйти от житейских страданий в лоно религии и потусторонних мечтаний, то для Гюго средневековая готика – замечательное народное искусство, а Собор – арена не мистических, а самых житейских страстей.
Современники Гюго упрекали его за то, что в его романе недостаточно католицизма. Ламартин, назвавший Гюго “Шекспиром романа”, а его “Собор” – “колоссальным произведением”, писал, что в его храме “есть все, что угодно, только в нем нет ни чуточки религии”. На примере судьбы Клода Фролло Гюго стремиться показать несостоятельность церковного догматизма и аскетизма, их неминуемый крах в преддверии Возрождения, каким для Франции был конец XV века, изображенный в романе.
В романе есть такая сцена. Перед архидьяконом собора, суровым и ученым хранителем святыни, лежит одна из первых печатных книг, вышедших из-под типографского пресса Гутенберга. Дело происходит в келье Клода Фролло в ночной час. За окном высится сумрачная громада собора.
“Некоторое время архидьякон молча созерцал огромное здание, затем со вздохом простер правую руку к лежащей на столе раскрытой печатной книге, а левую – к Собору Богоматери и, переведя печальный взгляд на собор, произнес:
– Увы! Вот это убьет то”.
Мысль, приписанная Гюго средневековому монаху, – это мысль самого Гюго. Она получает у него обоснование. Он продолжает : “…Так переполошился бы воробей при виде ангела Легиона, разворачивающего перед ним свои шесть миллионов крыльев… То был страх воина, следящего за медным тараном и возвещающего: “Башня рухнет”.
Поэт-историк нашел повод для широких обобщений. Он прослеживает историю зодчества, трактуя его как “первую книгу человечества”, первую попытку закрепить коллективную память поколений в видимых и значимых образах. Гюго разворачивает перед читателем грандиозную вереницу веков – от первобытного общества к античному, от античного – к средним векам, останавливается на Возрождении и рассказывает об идейном и социальном перевороте XV-XVI веков, которому так помогло книгопечатание. Здесь красноречие Гюго достигает своего апогея. Он слагает гимн Печати:
“Это какой-то муравейник умов. Это улей, куда золотистые пчелы воображения приносят свой мед.
В этом здании тысячи этажей… Здесь все исполнено гармонии. Начиная с собора Шекспира и кончая мечетью Байрона…
Впрочем, чудесное здание все еще остается незаконченным…. Род человеческий – весь на лесах. Каждый ум – каменщик”.
Используя метафору Виктора Гюго, можно сказать, что он построил одно из самых прекрасных и величественных зданий, которым любовались. его современники, и не устают восхищаться все новые и новые поколения.
В самом начале романа можно прочесть следующие строки: “И вот ничего не осталось ни от таинственного слова, высеченного в стене сумрачной башни собора, ни от той неведомой судьбы, которую это слово так печально обозначало, – ничего, кроме хрупкого воспоминания, которое автор этой книги им посвящает. Несколько столетий назад исчез из числа живых человек, начертавший на стене это слово; исчезло со стены собора и само слово; быть может, исчезнет скоро с лица земли и сам собор”. Мы знаем, что печальное пророчество Гюго о будущем собора пока не сбылось, хочется верить, что и не сбудется. Человечество постепенно учиться более бережно относиться в произведениям рук своих. Думается, что писатель и гуманист Виктор Гюго внес свою лепту в понимание того, что время жестоко, однако долг человеческий – противостоять его разрушительному натиску и беречь от уничтожения воплощенную в камень, в металл, в слова и предложения душу народа-творца.
Список литературы
1. Гюго В. Собрание сочинений в 15 т. / Вступительная статья В. Николаева. – М., 1953-1956.
2. Гюго В. Собрание сочинений в 6 т. / Вступительная статья М.В. Толмачева. – М., 1988.
3. Гюго В. Собрание сочинений в 6 т. / Заключительная статья П. Антокольского. – М., 1988.
4. Гюго В. Девяносто третий год; Эрнани; Стихотворения./ Вступительная статья Е.Евниной. – М., 1973 (Библиотека всемирной литературы).
5. Брахман С. “Отверженные” Виктора Гюго. – М., 1968.
6. Евнина Е. Виктор Гюго. – М., 1976.
7. Луначарский А. Виктор Гюго: Творческий путь писателя. – Собрание сочинений, 1965, т. 6, с. 73-118.
8. Минина Т.Н. Роман “Девяносто третий год”: Проблема революции в творчестве Виктора Гюго. -Л., 1978.
9. Моруа А. Олимпио, или Жизнь Виктора Гюго. – М.: Радуга, 1983.
10. Муравьева А. Гюго. – М.: Молодая гвардия, 1961 (Жизнь замечательных людей).
11. Реизов Б.Г. Французский исторический роман в эпоху романтизма. – Л., 1958.
12. Трескунов М. Виктор Гюго. – Л., 1969.
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.bobych.spb.ru/
Окт
19 2010
Главная тема романа «Собор Парижской Богоматери»
Главная тема романа «Собор Парижской Богоматери» — тема народа и народной непокорности. Мы видим Париж бедных, обездоленных, униженных. В романе колоритно изображены своеобразные обычаи, традиции, быт французского Средневековья, раскрыта историческая специфика эпохи. Одним из главных образов — символов романа выступает величественный собор, который носит имя Богоматери. Он строился с ХIІ по XV столетия, вследствие чего соединил разные архитектурные стили — романский, стиль раннего Средневековья и позднее – средневековую готику.
Собор, который по христианской догматике, является моделью мира, выступает ареной земных страстей. От него неотделим и Квазимодо, который звуками своих колоколов «вливал жизнь в это необъятное сооружение», и пасмурный аббат Клод Фролло.
Квазимодо — художественное воплощение теории романтического гротеска, которую изложил Гюго в предисловии к своему «Кромвелю». Это один из характерных для писателя образов, который олицетворяет тему обездоленности, «виновных без вины». Гротеск для Гюго — «мера для сравнения», средство контраста внутреннего и внешнего. Первое мы видим в противопоставлении красоты Эсмеральды и уродливости Квазимодо, второе — в противопоставлении душевной красоты Квазимодо и внутренней темноты Клода Фролло.
Если Квазимодо пугает своей уродливостью, то Фролло вызывает страх теми тайными страстями, которые испепеляют его душу: «От чего облысел его широкий лоб, от чего голова его всегда опущена? Какая тайная мысль искривляла горькой улыбкой его рот в то время, как брови сходились, как два быка, готовых вступить в поединок? Что за таинственное пламя вспыхивало временами в его взгляде?» — так изображает Гюго своего героя.
Клод Фролло — настоящий романтический преступник, охваченный всепобеждающей, непреодолимой страстью, способный лишь на ненависть, на разрушение, которые приводят к гибели не только невинной красавицы Эсмеральды, а и его самого.
Почему же носителем и воплощением зла у Гюго является католический священнослужитель? Это связано с определенными историческими реалиями. После 1830 года в передовых слоях французского общества появляется острая реакция против католической церкви — главной опоры старика режима. Заканчивая свою книгу в1831 году, Гюго видел, как обозленная толпа громила монастырь Сен-Жермен-Л’оксеруа и дворец архиепископа в Париже, как крестьяне сбивали кресты с часовни, при больших дорогах. Тем не менее, Клод Фролло — это образ не только исторически условлен. Возможно, он навеян и теми огромными сдвигами, которые состоялись в мировосприятии современников Гюго.
Неизвестное происхождение Квазимодо, физическая уродливость и глухота отделили его от людей. «Каждое обращенное к нему слово было издевательством или проклятием». И Квазимодо впитал в себя человеческую ненависть, стал злым и диким. Но за его безобразной внешностью пряталось хорошее, чуткое сердце. Автор показывает, что несчастный горбун способен на глубокую и нежную любовь.
Любить Эсмеральду, обожествлять ее, оберегать от зла, защищать ее, не жалея собственной жизни, — все это вдруг стало целью его существования.
Клод Фролло — это тоже своеобразный символ — символ высвобождения из-под власти догм. Тем не менее, все в жизни преисполнено противоречий. И скептик Фролло, отвергнув церковную догму, находится в плену суеверий и предрассудков: девушка, которую он любит, кажется ему посланницей дьявола. Клод Фролло страстно любит Эсмеральду ,но отдает ее в руки палачей. Он знает привязанность к нему Квазимодо — и предает это чувство. Он Иуда, но не тот, которого рисовало страстное воображение его почитателей, а тот, который стал символом измены и коварности.
Рядом с образом Клода Фролло художественно достоверный образ капитана Феба де Шатопер. Красивая внешность и блеск мундира скрывали пустоту, легкомысленность и внутреннюю убогость этого молодого дворянина. Силы зла, которые руководят поступками Клода Фролло, бросили вызов Собора — символа света, добра, христианства. И Собор будто высказывает свое недовольство, предупреждает, что архидьякон будет наказан.
В конце концов, именно Собор помогает Квазимодо отомстить Клоду Фролло: «Под ним зияла бездна… Он свивался, прикладывая нечеловеческие усилия, чтобы залезть по желобу на балюстраду. Но его руки скользили по граниту, его ноги, царапая почерневшую стену, напрасно искали подпоры…»
Передавая существенные черты эпохи, В. Гюго вместе с тем не всегда придерживался достоверности в изображении прошлого. В центре романа он поставил образ Эсмеральды, красивой девушки, воспитанной цыганами. Он ее сделал воплощением душевной красоты и гуманности. Этот романтический образ привнесен автором в обстановку XV столетия. В. Гюго представлял, что в мире постоянно происходит борьба между добром и злом, и создавал свои положительные образы, исходя из абстрактной идеи добра, не отчитываясь в том, как могли сформироваться эти положительные характеры в конкретных условиях жизни.
В своем предисловии к «Кромвелю» Гюго провозглашал, что христианские времена дали новое понимание человека как существа, которое объединяет начала телесные и духовные. Первое — скованное желаниям и страстями, второе — свободное, способное на крыльях увлечения и мечты подняться в небо. Итак, литература должна вместить в себе контрасты приземленного и возвышенного, безобразного и прекрасного, проникать в подвижную, непостоянную, противоречивую сущность реальной жизни.
Предыдущие Сочинения: Жизненная судьба Квазимодо и Клода Фролло
Следующие Сочинения: Противостояние добра и зла в романе Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери»
Нужна шпаргалка? Тогда сохрани – » Главная тема романа «Собор Парижской Богоматери» . Литературные сочинения! Лучшие Темы сочинений:
Романтическое изображение действительности в романе Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери»
” Квазимодо как образец духовной красоты (По роману В. Гюго “Собор Парижской Богоматери”)
Тема любви в романе В. Гюго «Собор Парижской Богоматери»
Размышления о вечных ценностях в романе Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери»
Жизненная судьба Квазимодо и Клода Фролло
Квазимодо как образец духовной красоты (по роману В. Гюго “Собор Парижской Богоматери”)
Квазимодо — как образец духовной красоты (по роману В. Гюго «Собор Парижской Богоматери») Новые сочинения:
“Слово о погибели русской земли”
Салон шоколада
Скандинавский эпос
Дружба все победит
Симеон Полоцкий – поэт, издатель, драматург. «Комедия притчи о блудном сыне»
Как описывает Б. Зайцев Преподобного Сергия
День семьи
Сочинение размышление на тему: Романтическое осмысление действительности в романе Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери». Виктор Гюго – великий французский писатель – прожил длинную жизнь, в течение которой много и плодотворно работал и оставил потомкам; огромное наследство. За 70 лет своей литературной деятельности он написал множество поэм, стихов и драматических произведений. Кроме того, Виктор Гюго – автор известных романов «Человек, который смеется», «Девяносто третий». Но самым знаменитым его романом считается «Собор Парижской Богоматери». В. Гюго продолжает традиции исторического романа, совмещает исторические факты с художественной выдумкой. Писатель изображает картины жизни Франции XV века. Но исторические события для В. Гюго становятся лишь поводом для раздумий над современной ситуацией во Франции. Роман был написан в конце 20- х годов XIX века. В настоящее время Франция переживает разочарование в идеалах Французской буржуазной революции, в ее следствиях. Много деятелей культуры того времени вообще разочаровались в возможности прогресса. Гюго обратился к историческому периоду, когда завершилась эпоха Средневековья и началась эпоха Возрождения. Писателя интересуют изменения мировосприятия человека, и он ощущает, что к современной ему Франции тоже приближаются значительные перемены в мировосприятии человека. В этих условиях для него важно очертить главные эстетичные ценности. Поэтому вопрос добра и зла, прекрасного и безобразного остро поставлены в романе. Собор Парижской Богоматери – это не только пространство, где происходят события романа. Это равноправный герой романа, как и поэт Пьер Гренуар, Эсмеральда, Квазимодо, Клод Фролло. За христианскими верованиями, Богоматерь отдала своего сына на мучения, чтобы спасти человечество. Собор в ее честь – это дань ее безграничной любви к людям. В романе он воплощает идею добра, справедливости и любви. Герои романа связаны с Собором: для Квазимодо он и дом, и Родина, и весь мир. Но события, которые изображает Виктор Гюго и отношения между героями, далеки от христианских. У людей нет ни сочувствия, ни терпимости, их поступками руководят страсти, ради которых они забывают о долге и обязанностях, забывают о Боге. Архидьякон Клод Фролло, одержим страстью к Эсмеральде, идет на преступление. Квазимодо, безобразный горбун, оказывается самым человечным и способным на высокие чувства. Он единственный в романе, кто способен любить и делать что-то не ради себя, а ради любимого человека. Зная, что своим внешним видом он пугает Эсмеральду, Квазимодо подарил ей свисток, чтобы всегда иметь возможность прийти ей на помощь. Но его любовь так сильна, что ради нее он идет на преступление – сталкивает с башни Клода Фролло -единственного человека, к которому он был так привязан, которому был обязан жизнью. Любовь Квазимодо – это и страсть, и способность пожертвовать собой, не требуя ничего взамен. Эсмеральда наделена наилучшими женскими качествами. Она не только красивая, но и имеет прекрасный голос, который передает все душевные переживания девушки, ее любовь к молодому капитану Фебу раскрывает наилучшие качества, в частности способность любить безусловно. Тем не менее любви нет места в мире Феба. Виктор Гюго изображает мир, в котором люди получишь страстями, мир, в котором добро существует рядом со злом и никто не хочет замечать прекрасное. Красота не спасает людей, не делает их лучше, а наоборот, разжигает страсти и толкает на преступления. А людям, способным к высоким чувствам, угрожает неминуемая гибель. Добро и зло настолько переплетены, что люди не видят между ними разности. В мире происходит постоянная борьба между добром и злом. И добро, которое оказывается слабым, обречено на уничтожение, а добро, которое вступает в силу, превращается в зло. Немым свидетелем всего, что происходит, есть Собор. Известный представитель французского романтизма, поэт, драматург, романист Виктор Гюго (1802-1885) написал множество прекрасных произведений. Сам писатель утверждал, что человечество прошло три этапа развития. Первый, когда человечество любовалось силой и красотой Природы. Второй этап, когда началась социальная история человечества. С этим периодом Гюго связывает эпос. Третий этап – возникновение христианства. С этим периодом писатель связывает драму. Известнейшим произведением Виктора Гюго есть «Собор Парижской Богоматери». Действие романа происходит в XV столетии. Писатель обращается к сложному периоду жизни Франции и изображает национальный колорит. Памятником истории и ячейкой духовных ценностей в романе есть Собор Парижской Богоматери. Сюжет романа романтический, он разворачивается динамично и драматически. В эпизодах В. Гюго использует гиперболу и эмфазу. В основе романа Виктора Гюго – мир, одержимый страстями. Прекрасная уличная танцовщица Эсмеральда влюбляется в молодого капитана Феба. Архидьякон Клод Фролло одержим страстью к Эсмеральде. В Эсмеральду влюблен и звонарь – горбун Квазимодо. В основе лежит контраст прекрасного и ужасного, темного и светлого. Героя-романа романтические. Эсмеральда – прекрасная, добрая, чуткая. Тем не менее ее жестоко наказывает жизнь: Эсмеральде несправедливо предъявляют обвинение, она становится жертвой, а красота ее оказывается губительной. Клод Фролло – священник-аскет, благовидный извне. С одной стороны, он пожалел и поселил маленького безобразного горбуна, но, одержимый страстью к Эсмеральде, превращается в жестокого и злобного человека. А безобразный Квазимодо, наоборот, оказывается способным на бескорыстную любовь, которая превращает нелюдимого и безобразного Квазимодо в человека, красивого душой. Виктор Гюго показывает, как люди, которые отошли от природы, получают от нее Удар. Финал романа, по мнению писателя, не пессимистический. Мир – это сцена, на которой происходит вечная трагедия, людьми руководят страсти, а доброе и злое начало в людях находятся в постоянной борьбе. Писатель изображает в конце романа толпу обездоленных и несчастных людей, готовых к борьбе, способных на поднятие восстания. Писатель предупреждает, что еще это время не настало.
Хорошее сочинение? Тогда в закладки – » Добро и зло в романе Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери» . Это нужно, ведь не потеряешь!
Содержание интересных новостей
Новые сочинения:
Поэзия А. Рембо (в поисках гармонии с миром)
Русская литература ренессанса и барокко
Художественный метод Достоевского в романе «Преступление и наказание»
Ответы и планы к роману Сервантеса «Дон Кихот»
Сочинение на тему: Образ Печорина в романе М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени»
Сочинение на тему : Гюго Произведение “Собор парижской богоматери”
(Роман, 1831)
“Несколько лет тому назад, осматривая Собор Парижской Богоматери или, выражаясь точнее, обследуя его, автор этой книги обнаружил в темном закоулке одной из башен следующее начертанное на стене слово: рок”
Этими строками начинается роман. Автор признается, что это слово и породило эту книгу.
6 января 1482 года было праздник Крещения, который с давних времен объединялся с праздником шутов. В тот самый день на Гревской площади “зажигались потешные огни, у Бракской часовни происходила церемония посадки майского деревца, в здании Дворца правосудия давалась мистерия”. Толпы горожан с самого утра потянулись отовсюду к упомянутым местам. По издавна установившейся традиции представление мистерии должно было состояться на знаменитом мраморном столе. Он был уже приготовлен. На представление должны были пожаловать послы из Фландрии и кардинал Бурбонский, поэтому мистерию решено было начать только в полдень, с двенадцатым ударом больших стенных часов, это час было удобно для послов. Однако несколько времени спустя народ начал проявлять недовольство и высказывать сетования и проклятия по адресу фламандцев, купеческого старшины, кардинала Бурбонского и других официальных лиц. Особенно из всей толпы выделялась группа веселых сорванцов, среди которых был шестнадцатилетний белокурый бесенок Жеан — брат ученого архидьякона Клода Фролло. Часы пробили полдень. Школяры притихли, весь остальной народ засуетился, пытаясь “приладиться, примоститься, приподняться”. Собравшаяся с утра толпа ждала полудня, послов Фландрии и мистерии. Толпа подождала ещё с четверть часа и потом разразилась гневом. На сцену вышел актер, изображающий Юпитера. Он обратился с речью к зрителям, что послы в данный момент прибудут; они задержались, выслушивая у ворот речь ректора Университета, и после этого стартует мистерия.
Толпа опять взбунтовалась, услышав такие речи. Лктер-Юпитер страшно перепугался, но к счастью, какой-то человек пришел ему на выручку, и принял всю ответственность на себя.Лктер-Юпитер страшно перепугался, но к счастью, какой-то человек пришел ему на выручку, и принял всю ответственность на себя. Позвав актера, Мишеля Жиборна, он приказал начинать. Этим спасителем был сам автор мистерии Пьер Гренгуар. Однако, мистерию ждала неудача, нет, сама по себе она была прекрасна, но еле-еле актеры закончили пролог и уже приступили к первой части пьесы, ворота распахнулась и привратник сообщил, что прибыл кардинал Бурбонский, а за ним и послы. Горожане из фламандского города Рента очень колоритны, и парижане теперь глазеют только на них. Всеобщее упоение вызывает чулочник Копиноль, который дружески беседует с нищим Кло-неном Труйльфу. К ужасу Гренгуара, фламандец ругает последними словами его пьесу и предлагает вместо нее предпочесть шутовского папу. Им станет тот, кто скорчит самую жуткую гримасу. Претенденты на тот самый пост высовывают физиономию из окна часовни. Победителем становится Квазимодо, звонарь собора Парижской богоматери, который до того безобразен, что ему и не надо ничего корчить. Горбуна обряжают в нелепую мантию и уносят на плечах, чтобы прийти по улицам города. Гренгуар уже надеется на продолжение мистерии, но тут кто-то кричит, что на площади танцует Эсмеральда, и все оставшиеся зрители бегут смотреть на красавицу-танцовщицу. Гренгуар в тоске бредет на Гревскую площадь, чтобы тоже посмотреть на эту Эсмеральду. Его глазам предстает прекрасная девушка-цыганка. Гренгуар, как и все зрители, совершенно очарован танцовщицей. Но тут в толпе один не старый, но уже облысевший мужчина вдруг злобно обвиняет девушку в колдовстве — ведь ее белая козочка шесть раз бьет копытцем по бубну в ответ на вопрос, какое сегодня Число. Когда же Эсмеральда начинает петь, слышится полный исступленной ненависти дамский звук — затворница Роландовой башни проклинает цыганское отродье. В это мгновение на Гревскую площадь входит процессия, в центре которой красуется Квазимодо. К нему бросается лысый человек, напугавший цыганку, и Гренгуар узнает своего учителя герметики — отца Клода Фролло. Тот срывает с горбуна тиару, рвет в клочья мантию, ломает посох, а страшный Квазимодо падает перед ним на колени.Тот срывает с горбуна тиару, рвет в клочья мантию, ломает посох, а страшный Квазимодо падает перед ним на колени. Богатый на зрелища день подходит к концу, и Гренгуар без особых надежд бредет за цыганкой. Внезапно до него доносится пронзительный крик: двое мужчин пытаются стиснуть рот Эсмеральде. Пьер зовет стражу, и появляется ослепительный офицер — начальник королевских стрелков. Одного из похитителей хватают — это Квазимодо. Цыганка не сводит восторженных зрачок со своего спасителя — капитана Феба де Шатопера.
Судьба заносит злосчастного поэта во Двор чудес — царство нищих и воров. Чужака хватают и ведут к Алтынному королю, в котором Пьер, к своему удивлению, узнает Клонена Труйльфу. Здешние нравы суровы: надобно вынуть кошелек у чучела с бубенчиками, да так, чтобы они не зазвенели, — неудачника ждет петля. Гренгуара, устроившего настоящий трезвон, волокут на виселицу, и спасти его может только леди — если найдется такая, что захочет взять в мужья. Никто не позарился на поэта, и качаться бы ему на перекладине, если бы Эсмеральда. Она освободила его по доброте душевной. Осмелевший Гренгуар питается предъявить супружеские права, однако у хрупкой девушки имеется на сей случай небольшой кинжал. Злополучный поэт отстает от Эсмеральды и ложится на тощую подстилку, потому как ходить ему некуда.
На следующий день похититель Эсмеральды предстает перед судом. В 1482 году омерзительному горбуну было двадцать лет, а его благодетелю Клоду Фролло — тридцать шесть. Шестнадцать лет назад па паперть собора положили маленького уродца, и лишь один человек сжалился над ним. Потеряв родителей во час страшной чумы, Клод остался с грудным Жеаном на руках и полюбил его страстной, преданной любовью. Возможно, мысль о брате и заставила его подобрать сироту, которого он назвал Квазимодо. Клод выкормил его, научил писать и читать, приставил к колоколам, поэтому Квазимодо, ненавидевший всех людей, был по-собачьи предан архидьякону. Быть может, больше он любил только собор — жилище, родину, свою вселенную. Вот почему он беспрекословно выполнил приказ своего спасителя — и теперь ему предстояло удерживать за это ответ.Вот почему он беспрекословно выполнил приказ своего спасителя — и теперь ему предстояло удерживать за это ответ. Глухой Квазимодо попадает к глухому судье, и это кончается плачевно — его приговаривают к плетям п позорному столбу. Горбун не понимает, что происходит, пока сто не начинают пороть под улюлюканье толпы. На этом муки не кончаются: после бичевания добрые горожане забрасывают его камнями и насмешками. Он хрипло просит пить, но ему отвечают взрывами хохота. Внезапно на площади появляется Эсмеральда. Увидев виновницу своих несчастий, Квазимодо готов испепелить ее взглядом, а она бесстрашно поднимается по лестнице и подносит к его губам флягу с водой. Тогда по безобразной физиономии скатываются слезы — переменчивая толпа рукоплещет “величественному зрелищу красоты, юности и невинности, пришедшей на помощь воплощению уродства и злобы”. Только затворница Роландовой башни, еле-еле заметив Эсмеральду, разражается проклятиями.
Через несколько недель, в начале марта, капитан Феб де Шатопер любезничает со своей невестой Флер-де-Лис и ее подружками. Забавы ради девушки решают пригласить в жилище хорошенькую цыганочку, которая пляшет на Соборной площади. Они быстро раскаиваются в своем намерении, потому как Эсмеральда затмевает их всех изяществом и красотой. Сама же она неотрывно глядят на капитана, напыжившегося от самодовольства. Когда козочка складывает из букв слово “Феб” — видимо, хорошо ей знакомое, — Флер-де-Лис падает в обморок, и Эсмеральду немедленно изгоняют. Она же притягивает взоры, из одного окна собора на нее с восхищением смотрит Квазимодо, из другого — угрюмо созерцает Клод Фролло. Рядом с цыганкой он углядел мужчину в желто-красном трико — раньше она постоянно выступала одна. Спустившись вниз, архидьякон узнает своего ученика Пьера Гренгуара, исчезнувшего два месяца назад. Клод с жадностью расспрашивает об Эсмеральде: поэт говорит, что эта барышня — очаровательное и безобидное существо, подлинное дитя природы. Она хранит целомудрие, потому что хочет найти родителей посредством амулета — а тот якобы помогает лишь девственницам. Ее все любят за веселый нрав и доброту.Ее все любят за веселый нрав и доброту. Сама она считает, что во всем городе у нее только два врага — затворница Роландовой башни, которая почему-то ненавидит цыган, и какой-то священник, постоянно ее преследующий. При помощи бубна Эсмеральда обучает свою козочку фокусам, и в них нет никакого колдовства.— понадобилось всего два месяца, чтобы научить ее складывать слово “Феб”. Архидьякон приходит в крайнее беспокойство и в тот же день слышит, как его брат Жеан дружески окликает капитана королевских стрелков по имени. Он следует за молодыми повесами в кабак. Феб напивается чуть меньше школяра, поскольку у него назначено свидание с Эсмеральдой. Девушка влюблена настолько, что готова пожертвовать более того амулетом — раз у нее есть Феб, к чему ей отец и мать? Капитан начинает целовать цыганку, и в тот самый момент она видит занесенный над ним кинжал. Перед Эсмеральдой возникает лицо ненавистного священника; она теряет сознание — очнувшись, слышит со всех сторон, что колдунья заколола капитана.
Проходит месяц. Гренгуар и Двор чудес пребывают в страшной тревоге — исчезла Эсмеральда. Однажды Пьер видит толпу и у дворца Правосудия — ему говорят, что судят дьяволицу, которая убила военного. Цыганка упорно все отрицает, невзирая на улики — бесовскую козу и демона в сутане священника, которых видели многие свидетели. Но пытку испанским сапогом она не выдерживает — признается в колдовстве, проституции и убийстве Феба де Шатопера. По совокупности этих преступлений ее приговаривают к покаянию у портала собора Парижской богоматери, а далее к повешению. Той же казни должна быть подвергнута и коза. Клод Фролло приходит в каземат, где Эсмерадьда с нетерпением ждет смерти. Он на коленях умоляет ее бежать с ним: она перевернула ему жизнь, до встречи с ней он был счастливым — невинный и чистый, жил одной лишь наукой и пал, узрев дивную красоту, не созданную для зрачок человека. Эсмеральда отвергает и любовь ненавистного попа, и предложенное им спасение. В ответ он злобно кричит, что Феб умер. Однако Феб выжил, и в сердце его снова поселилась светлокудрая Флер-де-Лис.Однако Феб выжил, и в сердце его снова поселилась светлокудрая Флер-де-Лис. В день казни влюбленные нежно воркуют, с любопытством поглядывая в окно, — ревнивая невеста первой узнает Эсмеральду. Цыганка же, увидев прекрасного Феба, падает без чувств. В тот самый момент ее подхватывает на руки Квазимодо и мчится в собор с криком “убежище”. Толпа приветствует горбуна восторженными воплями — тот самый рев доносится до Гревской площади и Роландовой башни, где затворница не сводит с виселицы зрачок. Жертва ускользнула, укрывшись в церкви.
Творчество французского писателя объединяет в себе разные литературные тенденции: романтизм, реализм, зачатки модернизма. Виктор Гюго был теоретиком и художником романтического направления литературы, именно он возглавлял борьбу против классицизма во Франции. В романе «Собор Парижской Богоматери» (1831) главной является мысль о прогрессивном движении человека от рабства до свободы, от власти аристократии до демократии. Центральный собор Парижа символизирует духовную жизнь народа и в тот же время воплощает в себе все отрицательное, с чем следует бороться. «Собор Парижской Богоматери» – один из наилучших и популярнейших исторических романов XIX столетия, написанный в романтическом стиле. Писатель изображает картину жизни Франции конца XV столетия. Но исторические события становятся для него лишь поводом для раздумий над современностью. Роман написан в конце 20- х годов XIX ст. В это время Франция переживает разочарование в идеалах Французской буржуазной революции, в ее последствиях.
Много деятелей культуры того времени вообще разочаровались в возможности прогресса. Гюго обращается к историческому периоду, когда заканчивается эпоха средневековья, и человечество начинает новую эпоху – Возрождение. Его интересует это изменение мировоззрения человека, и он ощущает, что в современной ему Франции тоже назревают значительные мировоззренческие и общественные изменения. В этих условиях для него важно определить главные эстетические ценности. Поэтому темы добра и зла, красоты и безобразного остро заявлены в романе.
Собор Парижской Богоматери – это не только место, где происходят события романа. Он равноправный герой этого произведения, как поэт Пьер Гренгуар, Эсмеральда, Квазимодо, Клод Фролло. В романе он воплощает идею добра, справедливости, любви. Герои романа тесно связаны с Собором, например, для Квазимодо он и дом, и родина, и вселенная. Но события, которые изображает Гюго, далекие от идеальных христианских взаимоотношений. Люди не знают ни сочувствия друг к другу, ни толерантности, их поступками руководят страсти, из-за которых они забывают свою обязанность перед Богом. Архидьякон Клод Фролло, преисполненный страсти к цыганке Эсмеральде, добиваясь ее любовь, идет на преступление.
Квазимодо, безобразный глухой горбун, оказывается способным на прекрасное чувство. Его любовь сильная, однако, ради нее он тоже готов на преступление. Квазимодо сталкивает Клода, своего благодетеля, с башни, когда понимает, что тот убил Эсмеральду. Но его любовь самоотверженная, он ничего не требует от своей любимой. Эсмеральда олицетворяет наилучшие женские черты. Она не только прекрасная внешне, а и одаренная замечательным голосом, в котором звучит ее нежная и страстная душа. Ее любовь к молодому капитану Фебу де Шатоперу раскрывает ее стремление и способность к сильным чувствам. Но этим чувствам нет места в мире, где живет Феб.
Гюго показывает, что добро и зло могут существовать рядом, что люди не хотят видеть прекрасного: никто не понял Квазимодо и его любви. А прекрасное не может исправить злой души: любовь к Эсмеральде не делает Клода лучшим духовно. Добро и зло тесно объединены, иногда человеку очень тяжело определить границу между ними. Они всегда в борьбе, в которой гибнет немало прекрасного (именно так читатель воспринимает смерть Эсмеральды). Но Гюго верит в победную силу добра, в человеческий прогресс. В финале романа он снова изображает собор, который стал немым свидетелем трагических событий и вместе с тем символом возможности возвращения людей к вечным ценностям.
Личность Виктора Гюго (1802-1885) поражает своей разносторонностью. Один из самых читаемых в мире французских прозаиков, для своих соотечественников он прежде всего великий национальный поэт, реформатор французского стиха, драматургии, а также публицист-патриот, политик-демократ. Знатокам он известен как незаурядный мастер графики, неутомимый рисовальщик фантазий на темы собственных произведений. Но есть основное, что определяет эту многогранную личность и одушевляет ее деятельность, – это любовь к человеку, сострадание к обездоленным, призыв к милосердию и братству. Некоторые стороны творческого наследия Гюго уже принадлежат прошлому: сегодня кажутся старомодными его ораторско-декламационный пафос, многословное велеречие, склонность к эффектным антитезам мысли и образов. Однако Гюго – демократ, враг тирании и насилия над личностью, благородный защитник жертв общественной и политической несправедливости, – наш современник и будет вызывать отклик в сердцах еще многих поколений читателей. Человечество не забудет того, кто перед смертью, подводя итог своей деятельности, с полным основанием сказал: “Я в своих книгах, драмах, прозе и стихах заступался за малых и несчастных, умолял могучих и неумолимых. Я восстановил в правах человека шута, лакея, каторжника и проститутку”.
Ярчайшей демонстрацией справедливости этого утверждения можно считать исторический роман “Собор Парижской Богоматери”, начатый Гюго в июле 1830 и законченный в феврале 1831 года. Обращение Гюго к далекому прошлому было вызвано тремя факторами культурной жизни его времени: широким распространением исторической тематики в литературе, увлечением романтически трактуемым средневековьем, борьбой за охрану историко-архитектурных памятников. Интерес романтиков к средним векам во многом возник как реакция на классическую сосредоточенность на античности. Свою роль здесь играло и желание преодолеть пренебрежительное отношение к средневековью, распространившееся благодаря писателям-просветителям XVIII века, для которых это время было царством мрака и невежества, бесполезным в истории поступательного развития человечества. И, наконец, едва ли не главным образом, средние века привлекали романтиков своей необычностью, как противоположность прозе буржуазной жизни, тусклому обыденному существованию. Здесь можно было встретиться, считали романтики, с цельными, большими характерами, сильными страстями, подвигами и мученичеством во имя убеждений. Все это воспринималось еще в ореоле некой таинственности, связанной с недостаточной изученностью средних веков, которая восполнялась обращением к народным преданиям и легендам, имеющим для писателей-романтиков особое значение. Свой взгляд на роль эпохи средневековья Гюго изложил еще в 1827 году в авторском предисловии к драме “Кромвель”, ставшее манифестом демократически настроенных французских романтиков и выразившее эстетическую позицию Гюго, которой он, в общем, придерживался до конца жизни.
Гюго начинает свое предисловие с изложения собственной концепции истории литературы в зависимости от истории общества. Согласно Гюго, первая большая эпоха в истории цивилизации – это первобытная эпоха, когда человек впервые в своем сознании отделяет себя от вселенной, начинает понимать, как она прекрасна, и свой восторг перед мирозданием выражает в лирической поэзии, господствующем жанре первобытной эпохи. Своеобразие второй эпохи, античной, Гюго видит в том, что в это время человек начинает творить историю, создает общество, осознает себя через связи с другими людьми, ведущий вид литературы в эту эпоху – эпос.
Со средневековья начинается, говорит Гюго, новая эпоха, стоящая под знаком нового миросозерцания – христианства, которое видит в человеке постоянную борьбу двух начал, земного и небесного, тленного и бессмертного, животного и божественного. Человек как бы состоит из двух существ: “одно – бренное, другое – бессмертное, одно – плотское, другое – бесплотное, одно- скованное вожделениями, потребностями и страстями, другое – взлетающее на крыльях восторга и мечты”. Борьба этих двух начал человеческой души драматична по самому своему существу: “…что такое драма, как не это ежедневное противоречие, ежеминутная борьба двух начал, всегда противостоящих друг другу в жизни и оспаривающих друг у друга человека с колыбели до могилы?” Поэтому третьему периоду в истории человечества соответствует литературный род драмы.
Гюго убежден: все существующее в природе и в обществе может быть отражено в искусстве. Искусство ничем не должно себя ограничивать, по самому своему существу оно должно быть правдиво. Однако это требование правды в искусстве у Гюго было довольно условным, характерным для писателя-романтика. Провозглашая, с одной стороны, что драма – это зеркало, отражающее жизнь, он настаивает на особом характере этого зеркала; надо, говорит Гюго, чтобы оно “собирало, сгущало бы световые лучи, из отблеска делало свет, из света- пламя!” Правда жизни подлежит сильному преображению, преувеличению в воображении художника, которое призвано романтизировать действительность, за ее будничной оболочкой показать извечную схватку двух полярных начал добра и зла.
Отсюда вытекает другое положение: сгущая, усиливая, преображая действительность, художник показывает не обыкновенное, а исключительное, рисует крайности, контрасты. Только так он может выявить животное и божественное начала, заключенные в человеке.
Этот призыв изображать крайности является одним из краеугольных камней эстетики Гюго. В своем творчестве писатель постоянно прибегает к контрасту, к преувеличению, к гротескному сопоставлению безобразного и прекрасного, смешного и трагического.
Образ Собора Парижской Богоматери в свете эстетической позиции Виктора Гюго
Рассматриваемый нами в этой работе роман “Собор Парижской Богоматери” являет собой убедительное свидетельство того, что все изложенные Гюго эстетические принципы – не просто манифест теоретика, но глубоко продуманные и прочувствованные писателем основы творчества.
Основу, сердцевину этого романа-легенды составляет неизменный для всего творческого пути зрелого Гюго взгляд на исторический процесс как на вечное противоборство двух мировых начал – добра и зла, милосердия и жестокости, сострадания и нетерпимости, чувства и рассудка. Поле этой битвы в разные эпохи и привлекает Гюго в неизмеримо большей степени, чем анализ конкретной исторической ситуации. Отсюда известный надисторизм, символичность героев, вневременной характер психологизма. Гюго и сам откровенно признавался в том, что история как таковая не интересовала его в романе: “У книги нет никаких притязаний на историю, разве что на описание с известным знанием и известным тщанием, но лишь обзорно и урывками, состояния нравов, верований, законов, искусств, наконец, цивилизации в пятнадцатом веке. Впрочем, это в книге не главное. Если у нее и есть одно достоинство, то оно в том, что она – произведение, созданное воображением, причудой и фантазией”. Однако достоверно известно, что для описания собора и Парижа в XV веке, изображения нравов эпохи Гюго изучил немалый исторический материал. Исследователи средневековья придирчиво проверили “документацию” Гюго и не смогли найти в ней сколько-нибудь серьезных погрешностей, несмотря на то, что писатель не всегда черпал свои сведения из первоисточников.
Главные действующие лица романа вымышлены автором: цыганка Эсмеральда, архидьякон Собора Парижской Богоматери Клод Фролло, звонарь собора горбун Квазимодо (давно перешедший в разряд литературных типов). Но есть в романе “персонаж”, который объединяет вокруг себя всех действующих лиц и сматывает в один клубок практически все основные сюжетные линии романа. Имя этого персонажа вынесено в заглавие произведения Гюго. Имя это – Собор Парижской Богоматери.
Идея автора организовать действие романа вокруг Собора Парижской Богоматери не случайна: она отражала увлечение Гюго старинной архитектурой и его деятельность в защиту памятников средневековья. Особенно часто Гюго посещал собор в 1828 году во время прогулок по старому Парижу со своими друзьями – писателе Нодье, скульптором Давидом д’Анже, художником Делакруа. Он познакомился с первым викарием собора аббатом Эгже, автором мистических сочинений, впоследствии признанных официальной церковью еретическими, и тот помог ему понять архитектурную символику здания. Вне всякого сомнения, колоритная фигура аббата Эгже послужила писателю прототипом для Клода Фролло. В это же время Гюго штудирует исторические сочинения, делает многочисленные выписки из таких книг, как “История и исследование древностей города Парижа” Соваля (1654), “Обозрение древностей Парижа” Дю Бреля (1612) и др. Подготовительная работа над романом была, таким образом, тщательной и скрупулезной; ни одно из имен второстепенных действующих лиц, в том числе Пьера Гренгуара, не придумано Гюго, все они взяты из старинных источников.
Упоминавшаяся нами выше озабоченность Гюго судьбой памятников архитектуры прошлого более чем отчетливо прослеживается на протяжении почти всего романа.
Первая глава книги третьей называется “Собор Богоматери”. В ней Гюго в поэтической форме рассказывает об истории создания Собора, весьма профессионально и подробно характеризует принадлежность здания к определенному этапу в истории зодчества, высоким стилем описывает его величие и красоту: “Прежде всего – чтобы ограничиться наиболее яркими примерами – следует указать, что вряд ли в истории архитектуры найдется страница прекраснее той, какою является фасад этого собора… Это как бы огромная каменная симфония; колоссальное творение и человека и народа, единое и сложное, подобно Илиаде и Романсеро, которым оно родственно; чудесный итог соединения всех сил целой эпохи, где из каждого камня брызжет принимающая сотни форм фантазия рабочего, направляемая гением художника; словом, это творение рук человеческих могуче и преизобильно, подобно творению бога, у которого оно как бы заимствовало двойственный его характер: разнообразие и вечность”.
Вместе с восхищением человеческим гением, создавшим величественный памятник истории человечества, каким Гюго представляется Собор, автор выражает гнев и скорбь из-за того, что столь прекрасное сооружение не сохраняется и не оберегается людьми. Он пишет: “Собор Парижской Богоматери еще и теперь являет собой благородное и величественное здание. Но каким бы прекрасным собор, дряхлея, ни оставался, нельзя не скорбеть и не возмущаться при виде бесчисленных разрушений и повреждений, которые и годы и люди нанесли почтенному памятнику старины… На челе этого патриарха наших соборов рядом с морщиной неизменно видишь шрам…
На его руинах можно различить три вида более или менее глубоких разрушений: прежде всего бросаются в глаза те из них, что нанесла рука времени, там и сям неприметно выщербив и покрыв ржавчиной поверхность зданий; затем на них беспорядочно ринулись полчища политических и религиозных смут, – слепых и яростных по своей природе; довершили разрушения моды, все более вычурные и нелепые, сменявшие одна другую при неизбежном упадке зодчества…
Именно так в течение вот уже двухсот лет поступают с чудесными церквами средневековья. Их увечат как угодно – и изнутри и снаружи. Священник их перекрашивает, архитектор скоблит; потом приходит народ и разрушает их”
Образ Собора Парижской Богоматери и его неразрывная связь с образами главных героев романа
Мы уже упоминали о том, что судьбы всех главных героев романа неразрывно связаны с Собором как внешней событийной канвой, так и нитями внутренних помыслов и побуждений. В особенности это справедливо по отношению к обитателям храма: архидьякону Клоду Фролло и звонарю Квазимодо. В пятой главе книги четвертой читаем: “…Странная судьба выпала в те времена на долю Собора Богоматери – судьба быть любимым столь благоговейно, но совсем по-разному двумя такими несхожими существами, как Клод и Квазимодо. Один из них – подобие получеловека, дикий, покорный лишь инстинкту, любил собор за красоту, за стройность, за гармонию, которую излучало это великолепное целое. Другой, одаренный пылким, обогащенным знаниями воображением, любил в нем его внутреннее значение, скрытый в нем смысл, любил связанную с ним легенду, его символику, таящуюся за скульптурными украшениями фасада, – словом, любил ту загадку, какой испокон века остается для человеческого разума Собор Парижской Богоматери”.
Для архидьякона Клода Фролло Собор – это место обитания, службы и полунаучных-полумистических изысканий, вместилище для всех его страстей, пороков, покаяния, метаний, и, в конце концов – смерти. Священнослужитель Клод Фролло, аскет и ученый-алхимик олицетворяет холодный рационалистический ум, торжествующий над всеми добрыми человеческими чувствами, радостями, привязанностями. Этот ум, берущий верх над сердцем, недоступный жалости и состраданию, является для Гюго злой силой. Низменные страсти, разгоревшиеся в холодной душе Фролло, не только приводят к гибели его самого, но являются причиной смерти всех людей, которые что-то значили в его жизни: погибает от рук Квазимодо младший брат архидьякона Жеан, умирает на виселице чистая и прекрасная Эсмеральда, выданная Клодом властям, добровольно предает себя смерти воспитанник священника Квазимодо, вначале прирученный им, а затем, фактически, преданный. Собор же, являясь как бы составляющей частью жизни Клода Фролло, и тут выступает в роли полноправного участника действия романа: с его галерей архидьякон наблюдает за Эсмеральдой, танцующей на площади; в келье собора, оборудованной им для занятий алхимией, он проводит часы и дни в занятиях и научных изысканиях, здесь он молит Эсмеральду сжалиться и одарить его любовью. Собор же, в конце концов становится местом его страшной гибели, описанной Гюго с потрясающей силой и психологической достоверностью.
В той сцене Собор также кажется почти одушевленным существом: всего две строки посвящены тому, как Квазимодо сталкивает своего наставника с балюстрады, следующие же две страницы описывают “противоборство” Клода Фролло с Собором: “Звонарь отступил на несколько шагов за спиной архидьякона и внезапно, в порыве ярости кинувшись на него, столкнул его в бездну, над которой наклонился Клод… Священник упал вниз… Водосточная труба, над которой он стоял, задержала его падение. В отчаянии он обеими руками уцепился за нее… Под ним зияла бездна… В этом страшном положении архидьякон не вымолвил ни слова, не издал ни единого стона. Он лишь извивался, делая нечеловеческие усилия взобраться по желобу до балюстрады. Но его руки скользили по граниту, его ноги, царапая почерневшую стену, тщетно искали опоры…Архидьякон изнемогал. По его лысому лбу катился пот, из-под ногтей на камни сочилась кровь, колени были в ссадинах. Он слышал, как при каждом усилии, которое он делал, его сутана, зацепившаяся за желоб, трещала и рвалась. В довершение несчастья желоб оканчивался свинцовой трубой, гнувшейся по тяжестью его тела… Почва постепенно уходила из-под него, пальцы скользили по желобу, руки слабели, тело становилось тяжелее… Он глядел на бесстрастные изваяния башни, повисшие, как и он, над пропастью, но без страха за себя, без сожаления к нему. Все вокруг было каменным: прямо перед ним – раскрытые пасти чудовищ, под ним – в глубине площади – мостовая, над его головой – плакавший Квазимодо”.
Человек с холодной душой и каменным сердцем в последние минуты жизни оказался наедине с холодным камнем – и не дождался от него ни жалости, ни сострадания, ни пощады, потому что не дарил он сам никому ни сострадания, ни жалости, ни пощады.
Связь с Собором Квазимодо – этого уродливого горбуна с душой озлобленного ребенка – еще более таинственная и непостижимая. Вот что пишет об этом Гюго: “С течением времени крепкие узы связали звонаря с собором. Навек отрешенный от мира тяготевшим над ним двойным несчастьем – темным происхождением и физическим уродством, замкнутый с детства в этот двойной непреодолимый круг, бедняга привык не замечать ничего, что лежало по ту сторону священных стен, приютивших его под своей сенью. В то время как он рос и развивался, Собор Богоматери служил для него то яйцом, то гнездом, то домом, то родиной, то, наконец, вселенной.
Между этим существом и зданием, несомненно, была какая-то таинственная предопределенная гармония. Когда, еще совсем крошкой, Квазимодо с мучительными усилиями, вприскочку пробирался под мрачными сводами, он, с его человечьей головой и звериным туловищем, казался пресмыкающимся, естественно возникшим среди сырых и сумрачных плит…
Так, развиваясь под сенью собора, живя и ночуя в нем, почти никогда его не покидая и непрерывно испытывая на себе его таинственное воздействие, Квазимодо в конце концов стал на него похож; он словно врос в здание, превратился в одну из его составных частей… Можно почти без преувеличения сказать, что он принял форму собора, подобно тому как улитки принимают форму раковины. Это было его жилище, его логово, его оболочка. Между ним и старинным храмом существовала глубокая инстинктивная привязанность, физическое сродство…”
Читая роман, мы видим, что для Квазимодо собор был всем – убежищем, жилищем, другом, он защищал его от холода, от человеческой злобы и жестокости, он удовлетворял потребность отверженного людьми урода в общении: “Лишь с крайней неохотой обращал он свой взор на людей. Ему вполне достаточно было собора, населенного мраморными статуями королей, святых, епископов, которые по крайней мере не смеялись ему в лицо и смотрели на него спокойным и благожелательным взором. Статуи чудовищ и демонов тоже не питали к нему ненависти – он был слишком похож на них… Святые были его друзьями и охраняли его; чудовища также были его друзьями и охраняли его. Он подолгу изливал перед ними свою душу. Сидя на корточках перед какой-то статуей, он часами беседовал с ней. Если в это время кто-нибудь входил в храм, Квазимодо убегал, как любовник, застигнутый за серенадой”.
Лишь новое, более сильное, незнакомое доселе чувство, могло поколебать эту неразрывную, невероятную связь между человеком и зданием. Случилось это тогда, когда в жизнь отверженного вошло чудо, воплощенное в образе невинном и прекрасном. Имя чуду – Эсмеральда. Гюго наделяет эту свою героиню всеми лучшими чертами, присущими представителям народа: красотой, нежностью, добротой, милосердием, простодушием и наивностью, неподкупностью и верностью. Увы, в жестокое время, среди жестоких людей все эти качества были скорее недостатками, чем достоинствами: доброта, наивность и простодушие не помогают выжить в мире злобы и корысти. Эсмеральда погибла, оболганная любящим ее – Клодом, преданная любимым ею – Фебом, не спасенная преклонявшимся и обоготворявшим ее – Квазимодо.
Квазимодо, сумевший как бы превратить Собор в “убийцу” архидьякона, ранее с помощью все того же собора – своей неотъемлемой “части” – пытается спасти цыганку, украв ее с места казни и используя келью Собора в качестве убежища, т. е. места, где преследуемые законом и властью преступники были недоступны для своих преследователей, за священными стенами убежища приговоренные были неприкосновенны. Однако злая воля людей оказалась сильнее, и камни Собора Богоматери не спасли жизни Эсмеральды.
В начале романа Гюго рассказывает читателю о том, что “несколько лет назад, осматривая Собор Парижской Богоматери или, выражаясь точнее, обследуя его, автор этой книги обнаружил в темном закоулке одной из башен следующее начертанное на стене слово:
AN(KГH
Эти греческие буквы, потемневшие от времени и довольно глубоко врезанные в камень, некие свойственные готическому письму признаки, запечатленные в форме и расположении букв, как бы указывающие на то, начертаны они были рукой человека средневековья, и в особенности мрачный и роковой смысл, в них заключавшийся, глубоко поразили автора.
Он спрашивал себя, он старался постигнуть, чья страждущая душа не пожелала покинуть сей мир без того, чтобы не оставить на челе древней церкви этого стигмата преступлений или несчастья. Это слово и породило настоящую книгу”.
Это слово по-гречески означает “Рок”. Судьбы персонажей “Собора” направляются роком, о котором заявляется в самом начале произведения. Рок здесь символизируется и персонифицируется в образе Собора, к которому так или иначе сходятся все нити действия. Можно считать, что Собор символизирует роль церкви и шире: догматическое миросозерцание – в средние века; это миросозерцание подчиняет себе человека так же, как Собор поглощает судьбы отдельных действующих лиц. Тем самым Гюго передает одну из характерных черт эпохи, в которую разворачивается действие романа.
Следует отметить, что, если романтики старшего поколения видели в готическом храме выражение мистических идеалов средневековья и связывали с ним свое стремление уйти от житейских страданий в лоно религии и потусторонних мечтаний, то для Гюго средневековая готика – замечательное народное искусство, а Собор – арена не мистических, а самых житейских страстей.
Современники Гюго упрекали его за то, что в его романе недостаточно католицизма. Ламартин, назвавший Гюго “Шекспиром романа”, а его “Собор” – “колоссальным произведением”, писал, что в его храме “есть все, что угодно, только в нем нет ни чуточки религии”. На примере судьбы Клода Фролло Гюго стремиться показать несостоятельность церковного догматизма и аскетизма, их неминуемый крах в преддверии Возрождения, каким для Франции был конец XV века, изображенный в романе.
В романе есть такая сцена. Перед архидьяконом собора, суровым и ученым хранителем святыни, лежит одна из первых печатных книг, вышедших из-под типографского пресса Гутенберга. Дело происходит в келье Клода Фролло в ночной час. За окном высится сумрачная громада собора.
“Некоторое время архидьякон молча созерцал огромное здание, затем со вздохом простер правую руку к лежащей на столе раскрытой печатной книге, а левую – к Собору Богоматери и, переведя печальный взгляд на собор, произнес:
– Увы! Вот это убьет то”.
Мысль, приписанная Гюго средневековому монаху, – это мысль самого Гюго. Она получает у него обоснование. Он продолжает : “…Так переполошился бы воробей при виде ангела Легиона, разворачивающего перед ним свои шесть миллионов крыльев… То был страх воина, следящего за медным тараном и возвещающего: “Башня рухнет”.
Поэт-историк нашел повод для широких обобщений. Он прослеживает историю зодчества, трактуя его как “первую книгу человечества”, первую попытку закрепить коллективную память поколений в видимых и значимых образах. Гюго разворачивает перед читателем грандиозную вереницу веков – от первобытного общества к античному, от античного – к средним векам, останавливается на Возрождении и рассказывает об идейном и социальном перевороте XV-XVI веков, которому так помогло книгопечатание. Здесь красноречие Гюго достигает своего апогея. Он слагает гимн Печати:
“Это какой-то муравейник умов. Это улей, куда золотистые пчелы воображения приносят свой мед.
В этом здании тысячи этажей… Здесь все исполнено гармонии. Начиная с собора Шекспира и кончая мечетью Байрона…
Впрочем, чудесное здание все еще остается незаконченным…. Род человеческий – весь на лесах. Каждый ум – каменщик”.
Используя метафору Виктора Гюго, можно сказать, что он построил одно из самых прекрасных и величественных зданий, которым любовались. его современники, и не устают восхищаться все новые и новые поколения.
В самом начале романа можно прочесть следующие строки: “И вот ничего не осталось ни от таинственного слова, высеченного в стене сумрачной башни собора, ни от той неведомой судьбы, которую это слово так печально обозначало, – ничего, кроме хрупкого воспоминания, которое автор этой книги им посвящает. Несколько столетий назад исчез из числа живых человек, начертавший на стене это слово; исчезло со стены собора и само слово; быть может, исчезнет скоро с лица земли и сам собор”. Мы знаем, что печальное пророчество Гюго о будущем собора пока не сбылось, хочется верить, что и не сбудется. Человечество постепенно учиться более бережно относиться в произведениям рук своих. Думается, что писатель и гуманист Виктор Гюго внес свою лепту в понимание того, что время жестоко, однако долг человеческий – противостоять его разрушительному натиску и беречь от уничтожения воплощенную в камень, в металл, в слова и предложения душу народа-творца.
Список литературы
1. Гюго В. Собрание сочинений в 15 т. / Вступительная статья В. Николаева. – М., 1953-1956.
2. Гюго В. Собрание сочинений в 6 т. / Вступительная статья М.В. Толмачева. – М., 1988.
3. Гюго В. Собрание сочинений в 6 т. / Заключительная статья П. Антокольского. – М., 1988.
4. Гюго В. Девяносто третий год; Эрнани; Стихотворения./ Вступительная статья Е.Евниной. – М., 1973 (Библиотека всемирной литературы).
5. Брахман С. “Отверженные” Виктора Гюго. – М., 1968.
6. Евнина Е. Виктор Гюго. – М., 1976.
7. Луначарский А. Виктор Гюго: Творческий путь писателя. – Собрание сочинений, 1965, т. 6, с. 73-118.
8. Минина Т.Н. Роман “Девяносто третий год”: Проблема революции в творчестве Виктора Гюго. -Л., 1978.
9. Моруа А. Олимпио, или Жизнь Виктора Гюго. – М.: Радуга, 1983.
10. Муравьева А. Гюго. – М.: Молодая гвардия, 1961 (Жизнь замечательных людей).
11. Реизов Б.Г. Французский исторический роман в эпоху романтизма. – Л., 1958.
12. Трескунов М. Виктор Гюго. – Л., 1969.
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.bobych.spb.ru/
Окт
19 2010
Главная тема романа «Собор Парижской Богоматери»
Главная тема романа «Собор Парижской Богоматери» — тема народа и народной непокорности. Мы видим Париж бедных, обездоленных, униженных. В романе колоритно изображены своеобразные обычаи, традиции, быт французского Средневековья, раскрыта историческая специфика эпохи. Одним из главных образов — символов романа выступает величественный собор, который носит имя Богоматери. Он строился с ХIІ по XV столетия, вследствие чего соединил разные архитектурные стили — романский, стиль раннего Средневековья и позднее – средневековую готику.
Собор, который по христианской догматике, является моделью мира, выступает ареной земных страстей. От него неотделим и Квазимодо, который звуками своих колоколов «вливал жизнь в это необъятное сооружение», и пасмурный аббат Клод Фролло.
Квазимодо — художественное воплощение теории романтического гротеска, которую изложил Гюго в предисловии к своему «Кромвелю». Это один из характерных для писателя образов, который олицетворяет тему обездоленности, «виновных без вины». Гротеск для Гюго — «мера для сравнения», средство контраста внутреннего и внешнего. Первое мы видим в противопоставлении красоты Эсмеральды и уродливости Квазимодо, второе — в противопоставлении душевной красоты Квазимодо и внутренней темноты Клода Фролло.
Если Квазимодо пугает своей уродливостью, то Фролло вызывает страх теми тайными страстями, которые испепеляют его душу: «От чего облысел его широкий лоб, от чего голова его всегда опущена? Какая тайная мысль искривляла горькой улыбкой его рот в то время, как брови сходились, как два быка, готовых вступить в поединок? Что за таинственное пламя вспыхивало временами в его взгляде?» — так изображает Гюго своего героя.
Клод Фролло — настоящий романтический преступник, охваченный всепобеждающей, непреодолимой страстью, способный лишь на ненависть, на разрушение, которые приводят к гибели не только невинной красавицы Эсмеральды, а и его самого.
Почему же носителем и воплощением зла у Гюго является католический священнослужитель? Это связано с определенными историческими реалиями. После 1830 года в передовых слоях французского общества появляется острая реакция против католической церкви — главной опоры старика режима. Заканчивая свою книгу в1831 году, Гюго видел, как обозленная толпа громила монастырь Сен-Жермен-Л’оксеруа и дворец архиепископа в Париже, как крестьяне сбивали кресты с часовни, при больших дорогах. Тем не менее, Клод Фролло — это образ не только исторически условлен. Возможно, он навеян и теми огромными сдвигами, которые состоялись в мировосприятии современников Гюго.
Неизвестное происхождение Квазимодо, физическая уродливость и глухота отделили его от людей. «Каждое обращенное к нему слово было издевательством или проклятием». И Квазимодо впитал в себя человеческую ненависть, стал злым и диким. Но за его безобразной внешностью пряталось хорошее, чуткое сердце. Автор показывает, что несчастный горбун способен на глубокую и нежную любовь.
Любить Эсмеральду, обожествлять ее, оберегать от зла, защищать ее, не жалея собственной жизни, — все это вдруг стало целью его существования.
Клод Фролло — это тоже своеобразный символ — символ высвобождения из-под власти догм. Тем не менее, все в жизни преисполнено противоречий. И скептик Фролло, отвергнув церковную догму, находится в плену суеверий и предрассудков: девушка, которую он любит, кажется ему посланницей дьявола. Клод Фролло страстно любит Эсмеральду ,но отдает ее в руки палачей. Он знает привязанность к нему Квазимодо — и предает это чувство. Он Иуда, но не тот, которого рисовало страстное воображение его почитателей, а тот, который стал символом измены и коварности.
Рядом с образом Клода Фролло художественно достоверный образ капитана Феба де Шатопер. Красивая внешность и блеск мундира скрывали пустоту, легкомысленность и внутреннюю убогость этого молодого дворянина. Силы зла, которые руководят поступками Клода Фролло, бросили вызов Собора — символа света, добра, христианства. И Собор будто высказывает свое недовольство, предупреждает, что архидьякон будет наказан.
В конце концов, именно Собор помогает Квазимодо отомстить Клоду Фролло: «Под ним зияла бездна… Он свивался, прикладывая нечеловеческие усилия, чтобы залезть по желобу на балюстраду. Но его руки скользили по граниту, его ноги, царапая почерневшую стену, напрасно искали подпоры…»
Передавая существенные черты эпохи, В. Гюго вместе с тем не всегда придерживался достоверности в изображении прошлого. В центре романа он поставил образ Эсмеральды, красивой девушки, воспитанной цыганами. Он ее сделал воплощением душевной красоты и гуманности. Этот романтический образ привнесен автором в обстановку XV столетия. В. Гюго представлял, что в мире постоянно происходит борьба между добром и злом, и создавал свои положительные образы, исходя из абстрактной идеи добра, не отчитываясь в том, как могли сформироваться эти положительные характеры в конкретных условиях жизни.
В своем предисловии к «Кромвелю» Гюго провозглашал, что христианские времена дали новое понимание человека как существа, которое объединяет начала телесные и духовные. Первое — скованное желаниям и страстями, второе — свободное, способное на крыльях увлечения и мечты подняться в небо. Итак, литература должна вместить в себе контрасты приземленного и возвышенного, безобразного и прекрасного, проникать в подвижную, непостоянную, противоречивую сущность реальной жизни.
Предыдущие Сочинения: Жизненная судьба Квазимодо и Клода Фролло
Следующие Сочинения: Противостояние добра и зла в романе Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери»
Нужна шпаргалка? Тогда сохрани – » Главная тема романа «Собор Парижской Богоматери» . Литературные сочинения!
Лучшие Темы сочинений:
Романтическое изображение действительности в романе Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери»
” Квазимодо как образец духовной красоты (По роману В. Гюго “Собор Парижской Богоматери”)
Тема любви в романе В. Гюго «Собор Парижской Богоматери»
Размышления о вечных ценностях в романе Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери»
Жизненная судьба Квазимодо и Клода Фролло
Квазимодо как образец духовной красоты (по роману В. Гюго “Собор Парижской Богоматери”)
Квазимодо — как образец духовной красоты (по роману В. Гюго «Собор Парижской Богоматери»)
Новые сочинения:
“Слово о погибели русской земли”
Салон шоколада
Скандинавский эпос
Дружба все победит
Симеон Полоцкий – поэт, издатель, драматург. «Комедия притчи о блудном сыне»
Как описывает Б. Зайцев Преподобного Сергия
День семьи
Сочинение размышление на тему: Романтическое осмысление действительности в романе Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери». Виктор Гюго – великий французский писатель – прожил длинную жизнь, в течение которой много и плодотворно работал и оставил потомкам; огромное наследство. За 70 лет своей литературной деятельности он написал множество поэм, стихов и драматических произведений. Кроме того, Виктор Гюго – автор известных романов «Человек, который смеется», «Девяносто третий». Но самым знаменитым его романом считается «Собор Парижской Богоматери». В. Гюго продолжает традиции исторического романа, совмещает исторические факты с художественной выдумкой. Писатель изображает картины жизни Франции XV века. Но исторические события для В. Гюго становятся лишь поводом для раздумий над современной ситуацией во Франции. Роман был написан в конце 20- х годов XIX века. В настоящее время Франция переживает разочарование в идеалах Французской буржуазной революции, в ее следствиях. Много деятелей культуры того времени вообще разочаровались в возможности прогресса. Гюго обратился к историческому периоду, когда завершилась эпоха Средневековья и началась эпоха Возрождения.
Писателя интересуют изменения мировосприятия человека, и он ощущает, что к современной ему Франции тоже приближаются значительные перемены в мировосприятии человека. В этих условиях для него важно очертить главные эстетичные ценности. Поэтому вопрос добра и зла, прекрасного и безобразного остро поставлены в романе.
Собор Парижской Богоматери – это не только пространство, где происходят события романа. Это равноправный герой романа, как и поэт Пьер Гренуар, Эсмеральда, Квазимодо, Клод Фролло. За христианскими верованиями, Богоматерь отдала своего сына на мучения, чтобы спасти человечество. Собор в ее честь – это дань ее безграничной любви к людям. В романе он воплощает идею добра, справедливости и любви. Герои романа связаны с Собором: для Квазимодо он и дом, и Родина, и весь мир. Но события, которые изображает Виктор Гюго и отношения между героями, далеки от христианских. У людей нет ни сочувствия, ни терпимости, их поступками руководят страсти, ради которых они забывают о долге и обязанностях, забывают о Боге. Архидьякон Клод Фролло, одержим страстью к Эсмеральде, идет на преступление.
Квазимодо, безобразный горбун, оказывается самым человечным и способным на высокие чувства. Он единственный в романе, кто способен любить и делать что-то не ради себя, а ради любимого человека. Зная, что своим внешним видом он пугает Эсмеральду, Квазимодо подарил ей свисток, чтобы всегда иметь возможность прийти ей на помощь. Но его любовь так сильна, что ради нее он идет на преступление – сталкивает с башни Клода Фролло -единственного человека, к которому он был так привязан, которому был обязан жизнью. Любовь Квазимодо – это и страсть, и способность пожертвовать собой, не требуя ничего взамен.
Эсмеральда наделена наилучшими женскими качествами. Она не только красивая, но и имеет прекрасный голос, который передает все душевные переживания девушки, ее любовь к молодому капитану Фебу раскрывает наилучшие качества, в частности способность любить безусловно. Тем не менее любви нет места в мире Феба. Виктор Гюго изображает мир, в котором люди получишь страстями, мир, в котором добро существует рядом со злом и никто не хочет замечать прекрасное. Красота не спасает людей, не делает их лучше, а наоборот, разжигает страсти и толкает на преступления. А людям, способным к высоким чувствам, угрожает неминуемая гибель. Добро и зло настолько переплетены, что люди не видят между ними разности. В мире происходит постоянная борьба между добром и злом. И добро, которое оказывается слабым, обречено на уничтожение, а добро, которое вступает в силу, превращается в зло. Немым свидетелем всего, что происходит, есть Собор.
Известный представитель французского романтизма, поэт, драматург, романист Виктор Гюго (1802-1885) написал множество прекрасных произведений. Сам писатель утверждал, что человечество прошло три этапа развития. Первый, когда человечество любовалось силой и красотой Природы. Второй этап, когда началась социальная история человечества. С этим периодом Гюго связывает эпос. Третий этап – возникновение христианства. С этим периодом писатель связывает драму. Известнейшим произведением Виктора Гюго есть «Собор Парижской Богоматери». Действие романа происходит в XV столетии. Писатель обращается к сложному периоду жизни Франции и изображает национальный колорит. Памятником истории и ячейкой духовных ценностей в романе есть Собор Парижской Богоматери.
Сюжет романа романтический, он разворачивается динамично и драматически. В эпизодах В. Гюго использует гиперболу и эмфазу. В основе романа Виктора Гюго – мир, одержимый страстями. Прекрасная уличная танцовщица Эсмеральда влюбляется в молодого капитана Феба. Архидьякон Клод Фролло одержим страстью к Эсмеральде. В Эсмеральду влюблен и звонарь – горбун Квазимодо. В основе лежит контраст прекрасного и ужасного, темного и светлого. Героя-романа романтические. Эсмеральда – прекрасная, добрая, чуткая. Тем не менее ее жестоко наказывает жизнь: Эсмеральде несправедливо предъявляют обвинение, она становится жертвой, а красота ее оказывается губительной. Клод Фролло – священник-аскет, благовидный извне. С одной стороны, он пожалел и поселил маленького безобразного горбуна, но, одержимый страстью к Эсмеральде, превращается в жестокого и злобного человека. А безобразный Квазимодо, наоборот, оказывается способным на бескорыстную любовь, которая превращает нелюдимого и безобразного Квазимодо в человека, красивого душой.
Виктор Гюго показывает, как люди, которые отошли от природы, получают от нее Удар. Финал романа, по мнению писателя, не пессимистический. Мир – это сцена, на которой происходит вечная трагедия, людьми руководят страсти, а доброе и злое начало в людях находятся в постоянной борьбе. Писатель изображает в конце романа толпу обездоленных и несчастных людей, готовых к борьбе, способных на поднятие восстания. Писатель предупреждает, что еще это время не настало.
Хорошее сочинение? Тогда в закладки – » Добро и зло в романе Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери» . Это нужно, ведь не потеряешь!
Содержание интересных новостей
Новые сочинения:
Поэзия А. Рембо (в поисках гармонии с миром)
Русская литература ренессанса и барокко
Художественный метод Достоевского в романе «Преступление и наказание»
Ответы и планы к роману Сервантеса «Дон Кихот»
Сочинение на тему: Образ Печорина в романе М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени»
Сочинение на тему : Гюго Произведение “Собор парижской богоматери”
(Роман, 1831)
“Несколько лет тому назад, осматривая Собор Парижской Богоматери или, выражаясь точнее, обследуя его, автор этой книги обнаружил в темном закоулке одной из башен следующее начертанное на стене слово: рок”
Этими строками начинается роман. Автор признается, что это слово и породило эту книгу.
6 января 1482 года было праздник Крещения, который с давних времен объединялся с праздником шутов. В тот самый день на Гревской площади “зажигались потешные огни, у Бракской часовни происходила церемония посадки майского деревца, в здании Дворца правосудия давалась мистерия”. Толпы горожан с самого утра потянулись отовсюду к упомянутым местам. По издавна установившейся традиции представление мистерии должно было состояться на знаменитом мраморном столе. Он был уже приготовлен. На представление должны были пожаловать послы из Фландрии и кардинал Бурбонский, поэтому мистерию решено было начать только в полдень, с двенадцатым ударом больших стенных часов, это час было удобно для послов. Однако несколько времени спустя народ начал проявлять недовольство и высказывать сетования и проклятия по адресу фламандцев, купеческого старшины, кардинала Бурбонского и других официальных лиц. Особенно из всей толпы выделялась группа веселых сорванцов, среди которых был шестнадцатилетний белокурый бесенок Жеан — брат ученого архидьякона Клода Фролло. Часы пробили полдень. Школяры притихли, весь остальной народ засуетился, пытаясь “приладиться, примоститься, приподняться”. Собравшаяся с утра толпа ждала полудня, послов Фландрии и мистерии. Толпа подождала ещё с четверть часа и потом разразилась гневом. На сцену вышел актер, изображающий Юпитера. Он обратился с речью к зрителям, что послы в данный момент прибудут; они задержались, выслушивая у ворот речь ректора Университета, и после этого стартует мистерия.
Толпа опять взбунтовалась, услышав такие речи. Лктер-Юпитер страшно перепугался, но к счастью, какой-то человек пришел ему на выручку, и принял всю ответственность на себя.Лктер-Юпитер страшно перепугался, но к счастью, какой-то человек пришел ему на выручку, и принял всю ответственность на себя. Позвав актера, Мишеля Жиборна, он приказал начинать. Этим спасителем был сам автор мистерии Пьер Гренгуар. Однако, мистерию ждала неудача, нет, сама по себе она была прекрасна, но еле-еле актеры закончили пролог и уже приступили к первой части пьесы, ворота распахнулась и привратник сообщил, что прибыл кардинал Бурбонский, а за ним и послы. Горожане из фламандского города Рента очень колоритны, и парижане теперь глазеют только на них. Всеобщее упоение вызывает чулочник Копиноль, который дружески беседует с нищим Кло-неном Труйльфу. К ужасу Гренгуара, фламандец ругает последними словами его пьесу и предлагает вместо нее предпочесть шутовского папу. Им станет тот, кто скорчит самую жуткую гримасу. Претенденты на тот самый пост высовывают физиономию из окна часовни. Победителем становится Квазимодо, звонарь собора Парижской богоматери, который до того безобразен, что ему и не надо ничего корчить. Горбуна обряжают в нелепую мантию и уносят на плечах, чтобы прийти по улицам города. Гренгуар уже надеется на продолжение мистерии, но тут кто-то кричит, что на площади танцует Эсмеральда, и все оставшиеся зрители бегут смотреть на красавицу-танцовщицу. Гренгуар в тоске бредет на Гревскую площадь, чтобы тоже посмотреть на эту Эсмеральду. Его глазам предстает прекрасная девушка-цыганка. Гренгуар, как и все зрители, совершенно очарован танцовщицей. Но тут в толпе один не старый, но уже облысевший мужчина вдруг злобно обвиняет девушку в колдовстве — ведь ее белая козочка шесть раз бьет копытцем по бубну в ответ на вопрос, какое сегодня Число. Когда же Эсмеральда начинает петь, слышится полный исступленной ненависти дамский звук — затворница Роландовой башни проклинает цыганское отродье. В это мгновение на Гревскую площадь входит процессия, в центре которой красуется Квазимодо. К нему бросается лысый человек, напугавший цыганку, и Гренгуар узнает своего учителя герметики — отца Клода Фролло. Тот срывает с горбуна тиару, рвет в клочья мантию, ломает посох, а страшный Квазимодо падает перед ним на колени.Тот срывает с горбуна тиару, рвет в клочья мантию, ломает посох, а страшный Квазимодо падает перед ним на колени. Богатый на зрелища день подходит к концу, и Гренгуар без особых надежд бредет за цыганкой. Внезапно до него доносится пронзительный крик: двое мужчин пытаются стиснуть рот Эсмеральде. Пьер зовет стражу, и появляется ослепительный офицер — начальник королевских стрелков. Одного из похитителей хватают — это Квазимодо. Цыганка не сводит восторженных зрачок со своего спасителя — капитана Феба де Шатопера.
Судьба заносит злосчастного поэта во Двор чудес — царство нищих и воров. Чужака хватают и ведут к Алтынному королю, в котором Пьер, к своему удивлению, узнает Клонена Труйльфу. Здешние нравы суровы: надобно вынуть кошелек у чучела с бубенчиками, да так, чтобы они не зазвенели, — неудачника ждет петля. Гренгуара, устроившего настоящий трезвон, волокут на виселицу, и спасти его может только леди — если найдется такая, что захочет взять в мужья. Никто не позарился на поэта, и качаться бы ему на перекладине, если бы Эсмеральда. Она освободила его по доброте душевной. Осмелевший Гренгуар питается предъявить супружеские права, однако у хрупкой девушки имеется на сей случай небольшой кинжал. Злополучный поэт отстает от Эсмеральды и ложится на тощую подстилку, потому как ходить ему некуда.
На следующий день похититель Эсмеральды предстает перед судом. В 1482 году омерзительному горбуну было двадцать лет, а его благодетелю Клоду Фролло — тридцать шесть. Шестнадцать лет назад па паперть собора положили маленького уродца, и лишь один человек сжалился над ним. Потеряв родителей во час страшной чумы, Клод остался с грудным Жеаном на руках и полюбил его страстной, преданной любовью. Возможно, мысль о брате и заставила его подобрать сироту, которого он назвал Квазимодо. Клод выкормил его, научил писать и читать, приставил к колоколам, поэтому Квазимодо, ненавидевший всех людей, был по-собачьи предан архидьякону. Быть может, больше он любил только собор — жилище, родину, свою вселенную. Вот почему он беспрекословно выполнил приказ своего спасителя — и теперь ему предстояло удерживать за это ответ.Вот почему он беспрекословно выполнил приказ своего спасителя — и теперь ему предстояло удерживать за это ответ. Глухой Квазимодо попадает к глухому судье, и это кончается плачевно — его приговаривают к плетям п позорному столбу. Горбун не понимает, что происходит, пока сто не начинают пороть под улюлюканье толпы. На этом муки не кончаются: после бичевания добрые горожане забрасывают его камнями и насмешками. Он хрипло просит пить, но ему отвечают взрывами хохота. Внезапно на площади появляется Эсмеральда. Увидев виновницу своих несчастий, Квазимодо готов испепелить ее взглядом, а она бесстрашно поднимается по лестнице и подносит к его губам флягу с водой. Тогда по безобразной физиономии скатываются слезы — переменчивая толпа рукоплещет “величественному зрелищу красоты, юности и невинности, пришедшей на помощь воплощению уродства и злобы”. Только затворница Роландовой башни, еле-еле заметив Эсмеральду, разражается проклятиями.
Через несколько недель, в начале марта, капитан Феб де Шатопер любезничает со своей невестой Флер-де-Лис и ее подружками. Забавы ради девушки решают пригласить в жилище хорошенькую цыганочку, которая пляшет на Соборной площади. Они быстро раскаиваются в своем намерении, потому как Эсмеральда затмевает их всех изяществом и красотой. Сама же она неотрывно глядят на капитана, напыжившегося от самодовольства. Когда козочка складывает из букв слово “Феб” — видимо, хорошо ей знакомое, — Флер-де-Лис падает в обморок, и Эсмеральду немедленно изгоняют. Она же притягивает взоры, из одного окна собора на нее с восхищением смотрит Квазимодо, из другого — угрюмо созерцает Клод Фролло. Рядом с цыганкой он углядел мужчину в желто-красном трико — раньше она постоянно выступала одна. Спустившись вниз, архидьякон узнает своего ученика Пьера Гренгуара, исчезнувшего два месяца назад. Клод с жадностью расспрашивает об Эсмеральде: поэт говорит, что эта барышня — очаровательное и безобидное существо, подлинное дитя природы. Она хранит целомудрие, потому что хочет найти родителей посредством амулета — а тот якобы помогает лишь девственницам. Ее все любят за веселый нрав и доброту.Ее все любят за веселый нрав и доброту. Сама она считает, что во всем городе у нее только два врага — затворница Роландовой башни, которая почему-то ненавидит цыган, и какой-то священник, постоянно ее преследующий. При помощи бубна Эсмеральда обучает свою козочку фокусам, и в них нет никакого колдовства.— понадобилось всего два месяца, чтобы научить ее складывать слово “Феб”. Архидьякон приходит в крайнее беспокойство и в тот же день слышит, как его брат Жеан дружески окликает капитана королевских стрелков по имени. Он следует за молодыми повесами в кабак. Феб напивается чуть меньше школяра, поскольку у него назначено свидание с Эсмеральдой. Девушка влюблена настолько, что готова пожертвовать более того амулетом — раз у нее есть Феб, к чему ей отец и мать? Капитан начинает целовать цыганку, и в тот самый момент она видит занесенный над ним кинжал. Перед Эсмеральдой возникает лицо ненавистного священника; она теряет сознание — очнувшись, слышит со всех сторон, что колдунья заколола капитана.
Проходит месяц. Гренгуар и Двор чудес пребывают в страшной тревоге — исчезла Эсмеральда. Однажды Пьер видит толпу и у дворца Правосудия — ему говорят, что судят дьяволицу, которая убила военного. Цыганка упорно все отрицает, невзирая на улики — бесовскую козу и демона в сутане священника, которых видели многие свидетели. Но пытку испанским сапогом она не выдерживает — признается в колдовстве, проституции и убийстве Феба де Шатопера. По совокупности этих преступлений ее приговаривают к покаянию у портала собора Парижской богоматери, а далее к повешению. Той же казни должна быть подвергнута и коза. Клод Фролло приходит в каземат, где Эсмерадьда с нетерпением ждет смерти. Он на коленях умоляет ее бежать с ним: она перевернула ему жизнь, до встречи с ней он был счастливым — невинный и чистый, жил одной лишь наукой и пал, узрев дивную красоту, не созданную для зрачок человека. Эсмеральда отвергает и любовь ненавистного попа, и предложенное им спасение. В ответ он злобно кричит, что Феб умер. Однако Феб выжил, и в сердце его снова поселилась светлокудрая Флер-де-Лис.Однако Феб выжил, и в сердце его снова поселилась светлокудрая Флер-де-Лис. В день казни влюбленные нежно воркуют, с любопытством поглядывая в окно, — ревнивая невеста первой узнает Эсмеральду. Цыганка же, увидев прекрасного Феба, падает без чувств. В тот самый момент ее подхватывает на руки Квазимодо и мчится в собор с криком “убежище”. Толпа приветствует горбуна восторженными воплями — тот самый рев доносится до Гревской площади и Роландовой башни, где затворница не сводит с виселицы зрачок. Жертва ускользнула, укрывшись в церкви.