Страдания Христовы Энциклопедия изречений
Почему верующие страдают
О невинных страданиях проф. А.И. Осипов
О страдании И. Ильин
Я полюбил страдание архиеп. Лука (Войно-Ясенецкий)
О страдании и действии св. Иоанн Дамаскин
О радости, какую должно ощущать в страданиях за Христа свт. Василий Великий
Тайна Иова еп. Иоанн
О страдании, по сочинению епископа Л. Буго Е. Поселянин
Почему страдают невинные? еп. Пантелеимон
Вопросы Иова Андрей Десницкий
Бог не хочет страдания людей проф. Жан-Клод Ларше
Возможно ли спасение без страданий? архим. Захария
Литургия. Фильм для тех, кто жалуется на жизнь
Молитвы в скорбях Страда?ние — мучение; нравственная, душевная или телесная (душевно-телесная) боль (мука).
Слово «страдание» имеет различные значения. Есть страдание телесное, каковы болезни и раны; есть, с другой стороны, страдание душевное, каковы похоть и гнев. Говоря же вообще, страдание живого существа есть такое состояние, за которым следует удовольствие и неудовольствие. свт. Иоанн Дамаскин
Если человек из глубины горя спрашивает: «Где же Ты был, Господи?» – для христианина ответ очевиден: в бездне страдания Он был прежде тебя. Тебя еще не было, а Он уже был на Голгофском Кресте.
диакон Андрей
Плоды страдания зависят от выбора самого человека: два разбойника были распяты рядом со Христом, но для одного они оказались спасительными, а другой лишь ещё больше ожесточился.
Апостол Павел: Нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас. (Рим.8:18)
Вообще понять смысл событий, связанных с чьими-либо страданиями, может только человек, глубоко верующий, признающий реальность потустороннего мира и его законов, прежде всего, законов вечности. Только в свете вечности — вечной жизни — обретают смысл некоторые трудно объяснимые события.
Преподобный Амвросий Оптинский приводит такое сравнение: змея для того, чтобы скинуть с себя старую кожу, проходит через узкое отверстие, так и рождение в жизнь вечную и избавление от грехов происходит не иначе, как через крест и страдания.
Никакие страдания не остаются бессмысленными перед Богом. Об этом говорят и многочисленные свидетельства из Священного Писания, и примеры из жизни людей, страдающих в этом мире по тем или иным причинам. Промысл Божий о человеке и мире направляет все ко благу, но не всегда человеческому чувственному пониманию удается осознать увидеть это.
Обязан ли праведник страдать?
Страдание — неотъемлемая составляющая земной жизни людей. Рождаясь, человек оглашает мир плачем (святые отцы объясняли это обстоятельство проявлением первородного греха. Но значит ли оное, что в условиях нашего греховного мира страдание не только неизбежно, но и необходимо?
Как известно, человек был создан не ради страдальческой жизни, но ради счастья и вечного блаженства. Подлинное блаженство достижимо только в союзе с Богом — Неисчерпаемом Источником благ. Стремление к счастью, в той или иной степени, свойственно каждому человеку, хоть праведному, хоть неправедному. Но тогда как праведник, стремящийся к Богу, ищет подлинного счастья, для грешника, духовно отдаленного от Бога, характерно стремление к ложным, обманчивым радостям и удовольствиям. Их он ищет и находит в греховных мыслях и делах.
Встав на путь избавления от греха, праведник продолжает находиться под воздействием выработанных им греховных навыков, привычек, страстей и пороков, наконец, под влиянием внешнего греховного окружения.
В данной связи он постоянно сталкивается с греховными искушениями и соблазнами, и вынужден с ними бороться. Эта борьба бывает сопряжена с многими трудностями, лишениями, страданиями Так, искреннее сердечное покаяние, сопровождаемое угрызениями совести и стыдом, является формой душевного страдания; борьба с владычеством плотского начала, осуществляемая посредством бдений, постов, молитвенных стояний, физического труда, есть форма душевно-телесных страданий.
Такого рода духовное делание является одним из аспектов подвижнической жизни и вменяется христианину в обязанность. Страдания, возникающие в результате этого делания, сопутствуют и способствуют нравственному исправлению, духовному преображению, спасению грешника. Кроме того, перенося их с должным смирением, подвижник выражает свою веру и любовь к Богу (вспомним, что Образчиком богоугодного перенесения страданий является Господь Иисус Христос; следуя по Его стопам и перенося посланные или попущенные Богом страдания, христианин несёт свой спасительный крест и сораспинается Христу; делая это осознанно и свободно (Мф.16:24)).
Из всего сказанного, конечно, не следует, что христианин не вправе уклоняться от тех или иных форм страданий, например, от страданий, вызванных тяжелой болезнью. Закон Божий не воспрещает болящему пользоваться возможностями медицины (помощью медперсонала, лекарственными средствами, оздоровительными процедурами и т. п.). Сам Христос, а затем и апостолы исцеляли людей.
Особой оговорки требуют и действия по уклонению от страданий, связанных с бедственным положением. Если христианин живет в миру, ему не запрещается трудиться и получать за свой труд надлежащую заработную плату. Он вправе иметь пищу, одежду, кров, пользоваться иными благами (не противоречащими понятию о благочестии)
***
Страдания с точки зрения христианства не всегда являются абсолютным злом, то есть, будучи злом по своему существу, они могут приводить к благим последствиям.
С точки зрения христианского аскетического учения страдания в жизни человеческой имеют очистительное значение. Кроме того, когда речь идет о противопоставлении наслаждающихся жизнью грешников и страдающих праведников, оценка обычно дается по каким-то внешним проявлениям (состояние здоровья, обладание тем или иным имуществом, возможность осуществить жизненные планы и т. д.). При таком подходе игнорируется внутреннее, духовное состояние людей.
Апостол Павел говорит в Рим.14:17: «Ибо Царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе», поэтому праведные люди, даже находясь в стесненных обстоятельствах, могут наслаждаться тем Царством Божиим, которое внутри нас, предвкушая будущее блаженство.
И, наоборот, в Священном Писании можно найти немало мест, которые свидетельствуют о том, что человек, ведущий греховный образ жизни, по-настоящему не может быть счастлив. Рим.2:9: «Скорбь и теснота всякой душе человека, делающего злое».
иерей Олег Давыденков
Стремление человека избавиться от страданий естественно. И оно заложено в саму природу человеческую. Отношение Церкви к страданиям такое: Церковь сострадает своим членам, но в то же время она не боится своих страданий, она знает, что через них мы получим радость, превосходящую эти страдания настолько, что мы еще будем жалеть, что мало пострадали.
протодиакон Иоанн Шевцов
*** О духовном смысле страдания
Архимандрит Елеазар,
духовник Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры
Жизнь не может быть без страданий, сам по себе мир представляет собой не только одни успехи, мы видим много очень неудачников, потрясений всяческих, провалов, чудовищных преступлений. Не всегда бывает весна с распускающимися почками и яркой пестротой, бывают и разрушительные бури, град, болезни и смерть. Самое большое страдание, которое человек испытывает, – это отсутствие страданий. Не страдать в жизни – значит, не участвовать в жизни, быть лишним человеком.
Почти всегда причину страданий можно найти в грехе, в нарушении закона жизни, законов природы. Это нарушение разъединяет человека между Богом и природой, Им созданной. Страдание оказывает на человека благотворное влияние, является школой, потому что оно учит правде, подтверждая наличие нравственного закона и смысла жизни. Практически все страдания учат, чтобы мы не делали другим того, чего не желаем себе. Страдания показывают, что в жизни действует не нравственный хаос, а удивительный стройный порядок, основанный на правде, которая рано или поздно проявится.
Страдание является источником огромных нравственных ценностей и положительных духовных приобретений. Оно приводит к вере, любви, духовной силе. Мы живём на земле, чтобы поработать над красотой своей души. Жизнь – это огромная мастерская, в которой души людей становятся чище и готовятся к переходу в иной, лучший мир.
Страдания учат быть снисходительным к другим людям, воспитывают чуткость к горю другого человека. Испытания закаляют человека, воспитывают волю, выдержку, настойчивость и энергию. Человек труднее переносит свой успех, славу, богатство, внешнюю красоту, чем неудачи, неприятности. Успех может человека испортить, сделать гордым, ленивым, беспечным и нечеловеколюбивым, поэтому слабым и ничтожным. Страдающий укрепляется.
Есть люди, которые понимают, что такое страдание, и видят в нём красоту, они проникают в тайну слов Апокалипсиса «кого люблю, того и наказую». То есть, указую, наставляю, руковожу. Есть люди, которые благодарят за страдания и говорят: «Благодарим Тебя, Боже, что Ты посылаешь нам не одни только солнечные лучи, иначе мы превратились бы в пустыню. Но даёшь дождь, чтобы мы могли приносить плоды».
Лучше страдания, чем самодовольная мещанская беспечность. «Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать», – говорил Пушкин, при всём свойственном ему эллинском жизнелюбии. Пусть это страдание будит нас от сна равнодушия, окаменелого бесчувствия. Жизнь без страдания опасна, и Бог, который не наказывает нас, это Бог, который не занимается нами.
Грубое и легкомысленное бегство от страдания кто-то находит в стремлении к получению минутного наслаждения, заглушить горечь жизни, забыться безумием. А люди верующие знают, что, чем тяжелее испытания, тем ярче нечаянная радость, которая приходит не сразу. «Чем ночь темней, тем ярче звёзды».
Трудно бывает человеку, но и другому трудно. На страдания надо отвечать состраданием. Ведь слово счастье – от слова соучастие, то есть, каждый должен соучаствовать в жизни с другим человеком, сострадать ему, сотрудничать с ним, соучаствовать. И в этом находить счастье.
Люди нуждаются не только в объяснении своих страданий, но больше в соучастии, в сочувствии, которое может поднять изнемогающего и оживить его душу. Очень много говорится об этом в сочинениях Фёдора Михайловича Достоевского. В его романах страдание является главным героем. Именно страдание, сопровождающееся благою вестью о Христе. Оно приводит человека к новой жизни. Трагедия, рассказанная в «Бесах», освещается в финале благостными лучами, словами Нового Завета, которые читает русскому атеисту женщина-книгоноша.
Наша страна Россия проходит великую школу страдания на всём пути всей истории. Вся Россия – одно страдание. Судьба русского народа имеет не только национальный, но и всемирный смысл. Как образец, показатель: мы столько испытали, и мы не последние.
Любовь вводит человека в жизнь, которая полна смысла, в свете которого становится ясно и значение страдания. Испытания понимаются как условие движения вперёд, подвиг. Как орудие освобождения от зла и греха, которые составляют несчастье человечества. Почему у нас кризис? Потому что мы не любим друг друга, не стараемся пойти на помощь, не соучаствуем. В соучастии, сострадании есть единственный удовлетворительный взгляд на нашу жизнь. Все другие теории не могут объяснить страдание и осмыслить его.
Радио Петербург, 2009 год.
Все, что было в душе, все как будто опять потерялось, и лежал я в траве, и печалью и скукой томим. И прекрасное тело цветка надо мной поднималось, и кузнечик, как маленький сторож, стоял перед ним.
Николай Заболоцкий
В основании всякой антиутопии находится всегда идея добра и спасения человечества. Однако в процессе воплощения в жизнь данной цели совершается видоизменение: цель отдаленна, а “дорога в ад вымощена…” Любая антиутопия неизменно идеологична и социальна.
В “традиционных” антиутопиях постоянно описывалось улучшенное будущее общество, с господствующим в нем геометрическим порядком, целесообразностью, однако у него отобрана свобода. В современной антиутопии действительность представляется хаотичной, все связи — социальные, экономические, нравственные — разрушенными. Никакого жизнеутверждающего выхода из подобной ситуации писатели не передают. Если в прежних антиутопиях формой освобождения личности мог быть индивидуальный бунт, то теперь хаос настолько подавляет, что бунт просто бессмыслен там, где бунтуют все и по разным соображениям. Можно сказать, что антиутопия — форма “предупреждающей” прозы, главный мотив которой — социальный. Здесь могут выражаться и философские, и бытийные проблемы человеческой жизни. Метафора часто дает сильный посыл для выражения философской мысли.
Роман Анатолия Кима “Отец-Лес” поднимает этические и философские проблемы бытия людей XX века. Не случайно автор определяет жанр произведения как “роман-притчу”. В притче отсутствует описательность, персонажи не имеют не только внешних черт, но и характера. Выводы притчи всегда однозначны. Роман “Отец-Лес” — своего рода история жизни в XX веке трех поколений старинного рода Тураевых — деда, сына и внука. В этом роде соединилась дворянская и крестьянская кровь, что позволяет ему представлять русский народ. Род Тураевых вобрал в себя страдания и муки народа, выпавшие за весь век на его долю: голод конца 20-х, “лишенство”, ужасы фронта и концлагерей, как советского, так и немецкого.
Мысль о страдании и свободе человека — главная философская мысль романа. Каждое из трех поколений Тураевых по-своему понимает свободу, по-своему относится к страданию. Николай Николаевич — старший из рода, офицер-ветеринар, человек честный, добрый. В молодости он решил освободиться от общества, ибо оно, “с его жесткими обязательствами, предрассудками и разными правилами, как благородными, так и подлыми”, мешало постичь натуральную свободу, как ему казалось, полную и неограниченную.
С юности Николай Николаевич не любил высоких слов, затемняющих истинный смысл. Он плохо вписывался в среду студенческой молодежи конца XIX века с ее мечтаниями об общественной пользе, о благе народа.
Революция для него — не лучший способ преобразований, он предпочитает эволюционный ход истории. “…Общество есть собрание таких, как мы, отдельных индивидов, и если каждый из нас принесет своим трудом пользу себе, то тем самым он принесет пользу и обществу. Это естественный ход, господа, соответствующий природной закономерности”.
Николай Николаевич представлял, что свобода может реализоваться только в уединении, в изоляции от общественной суеты. В густом лесу он выстраивает себе дом. “Колин Дом” называет его жена Анисья — крепкая крестьянская баба, ставшая хозяйкой в этом доме. Николай Николаевич пытается на собственном опыте разобраться, что же такое свобода. В уединенности, отрезанности от остального мира он увидел раскрепощение, но не свободу.
Образ ожога души проходит через весь роман. Он возникает в сознании и ощущениях Глеба Тураева. Но это генетически переданное чувство, рожденное физическими муками, испытанными отцом, душевной тоской деда. Ожог — это скорбь “по навеки утраченному прошлому”, ужас от реалий этого прошлого.
С одной стороны, герои романа испытывают одиночество. С другой — их сознание перетекает. Так, мысль, рождающаяся в сознании деда, передается внуку. Глеб воплощается в отца, а отец продолжает мыслить в сыне, то есть они составляют нечто единое, общее. “Николай Тураев в одну минуту утратился как самостоятельная духовная единица, словно бы мгновенно погиб, потому что его сын Степан видел рядом с собою на обочине грязной дороги растоптанного человека со страшным, искаженным лицом, а сын Степана, Глеб, из-за этого же потерял всякое желание жить…”
Все судьбы в романе связаны и переплетены друг с другом и в пространстве, и во времени. Разные времена смыкаются, образуя не вектор, линейно ведущий из прошлого в будущее, а некую пульсирующую точку, в которой сливается прошлое деда, настоящее отца, внука. В пространстве Леса и Дома одновременно разворачиваются судьбы разных персонажей, существовавших в разное время, прежде умерших и воплотившихся в другие жизни или в деревья. Автор объединяет духовные миры всех своих персонажей, разделенных десятилетиями, веками и сотнями километров, составляет самые невероятные комбинации судеб.
Анатолий Ким показывает, что судьбы отдельных людей связываются в непрерывную цепь страданий всего Человечества. Николай Николаевич отрицает прогресс, так как видит в нем только поиски путей взаимоистребления. “Мир человеческий погряз, обслуживая свое звериное начало. Величие наших грандиозных злодеяний никак не сравнимо с жестокостью самых свирепых хищников. А вся сила и гений разума превращаются в силу нашего самоуничтожения и в гений неодолимого зла, мучительства и тоски. Называется все это прогрессом”.
Язычество в романе теснейшим образом переплетается с буддизмом. На основе представлений о переселении душ буддизм утверждает, что живые существа способны перевоплощаться. Анатолий Ким, соединяя язычество и буддизм, перевоплощает людей в деревья. Символом Дома Тураевых служит раздвоенная вилорогая сосна, о происхождении которой в текст романа вплетена микроновелла. Дерево печали — липа — воплощает в себе душу той девушки-фельдшерицы, которая самовольно ушла из жизни, и “непостижимая печаль, страшность была в том”. В молодом дубке возродилась душа Гришки, забитого за воровство деревенскими мужиками: “… душа Гришкина все человеческое прошлое забыла, и в шелесте дубовой листвы не было никаких отзвуков былых страстей и следов неисповедимых мучений”.
Отзвуки буддистской философии с ее уравниванием всех людей в страдании образуют центр концепции свободы молодого Николая Тураева. Если язычество и буддизм проявляются в знаках-символах романа, которые и образуют его атмосферу, то христианство выступает в виде сентенций или авторских трактовок евангельских сюжетов. Так, Ким описывает встречу воскресшего Христа с путешествующими в Эммаус и эпизод преломления хлеба. Писатель предлагает понимать Вознесение как расхождение человеческого и божественного.
Неповторимое место в системе изобразительных средств романа имеет фигура Железного Змея, возникающего во время войн, кормящегося железом, сделанным людьми для уничтожения друг друга. Исходящий от народной сказки образ Змея все же выглядит неорганичным и ненатуральным в поэтической среде произведения. Символика его чересчур открытая и однозначная, и это, несомненно, сокрушает недосказанность и загадочность повествования.
Роман А. Кима “Отец-Лес” не вскрывает и не предлагает читателю своей завершенной философской теории свободы. Это произведение литературное, а отнюдь не философское. Однако произведение ставит перед нами проблемы и пробует предложить собственные версии решений.
Ф.М. Достоевский – величайший писатель XIX в. Его произведения – шедевры мировой литературы. В его творчестве присутствуют черты, отличающие его стиль и заставляющие перечитывать его романы снова и снова. Главные темы произведений Достоевского – тема бунта, тема бедности и тема героя-индивидуалиста. Все эти три темы синтезировались в первом значительном романе писателя – “Преступление и наказание”.
Сюжет романа одновременно и прост, и очень сложен. “Это психологический отчет одного преступления…Молодой человек, исключенный из студентов университета…и живущий в крайней бедности…, решился разом выйти из скверного своего положения. Он решился убить одну старуху,…дающую деньги на проценты” (Ф.М. Достоевский). Но если убийству посвящена лишь первая часть романа, то в последующих пяти Достоевский показывает шаги своего героя к наказанию. Путь Раскольникова лежит через страдания, но именно через них он вновь обретает веру в себя, в возможность “полной и могучей жизни”. Однако страдает на страницах романа не только он. Страдают все окружающие его люди (Разумихин, мать, сестра, Соня). “Они пытаются разгадать тайну его трагедии. Все чувствуют значительность его личности, все поражены противоречиями этой личности. Все хотят отгадать загадку его роковой раздвоенности” (С.В. Белов).
Раздвоенность героя, мучительное осознание разъединенности с людьми томит и терзает Раскольникова. Внутренне оставаясь жертвой, он причисляет себя к разряду палачей: считает для себя возможным лишать человека жизни. Описанное в романе преступление – эксперимент является следствием созданной и выстраданной Раскольниковым теории “двух разрядов”. По его теории, “обыкновенный” человек, переступив закон, будет мучиться, герой же легко договорится с совестью. Эта теория обнаруживала простой способ проверить себя (к какому разряду ты принадлежишь) Раскольникову стоило “всего лишь” убить, чтобы удостовериться, относится ли он к числу великих людей. Однако проверка личности привела его к неутешительным результатам: еще до совершения преступления он начал испытывать тягчайшие страдания, а после случившегося совесть довела его чуть ли не до помешательства.
Наказание Раскольникова следует сразу же за преступлением. Он с возрастающей силой ощущает тяжелое и мучительное чувство “разомкнутости и разъединенности” с человечеством (“Ему гадки были все встречные”). Самые близкие люди (мать и сестра) оказываются бесконечно далекими, почти чужими ему (“Мать, сестра, как любил я их! Отчего теперь я их ненавижу? Да, я их ненавижу, физически ненавижу. Подле себя не могу выносить”).
Раскольников не хочет признать, что в результате проверки оказался лишь жертвой. Он продолжает убеждать себя в том, что действительно относится к “необыкновенным” людям. Однако разворачивающиеся события шаг за шагом разубеждают его в правильности суждений.
С целью показать развенчание теории Раскольникова Достоевский вводит в ткань повествования Свидригайлова и Лужина, являющихся “двойниками” Раскольникова. Он неприятно поражен, обнаружив нечто общее между собой и Лужиным (оба они разумно находят жертву для достижения своей цели и при этом теоретически обосновывают свой выбор), так как этот человек вызывает в нем отвращение, а от своего “двойника” в лице Свидригайлова (их объединяет то, что оба они бросили вызов общественной морали) он с презрением отшатывается. Сознавая в Свидригайлове идеал сильной, по его теории, личности, способной переступить через чужие жизни и через свою совесть, Раскольников ужасается. При виде жизненного итога Свидригайлова пошатывается вера Раскольникова в правильность своей теории. Он страдает, понимает, что столь привлекавшая его прежде мораль “необыкновенных” людей, спокойно, без угрызений совести строящих свои расчеты на крови других, ничем не отличается от бесчеловечной морали, открыто исповедуемой и ежедневно применяемой на практике людьми из господствующего класса, столь презираемого им.
Опровержение раскольниковской идеи растет, усиливается и, наконец, побеждает под действием нравственной силы главной героини романа Сони Мармеладовой. Задавленная бедностью, она вынуждена была пойти по желтому билету. Однако, в отличие от многих, ставших на эту тропу, она сохраняет в себе духовные ценности и нравственные идеалы. Соня страдает, но не жалуется. Она погубила себя, но спасла ли она кого-нибудь (ведь Мармеладов и Катерина Ивановна все равно умирают)? Для Раскольникова судьба Сони – это бессмысленная, ничего не меняющая и ничего не исправляющая жертва. Но, видя ее страдания и ее горе, он, “припав к полу, поцеловал ее ногу”. “Я не тебе поклонился, я всему страданию человеческому поклонился”, – говорит он ей. Соня предстает в романе воплощением авторского идеала христианской любви, жертвенного страдания и смирения.
Для нее не существует вопроса о том, что делать Раскольникову: “Что делать? Встань! Поди сейчас, сию минуту, стань на перекрестке, поклонись, поцелуй землю, которую ты осквернил, а потом поклонись свету, на все четыре стороны, и скажи всем, вслух: “Я убил!”; “Страдание принять и искупить себя, вот что надо!”. Соня склоняется перед великим смыслом бытия (иногда даже недоступным ее разуму, но всегда ощущаемым ею). В самоотдаче Сони, в ее служении людям нет границ, нет преград для проявления своей личности.
Раскольников следует совету Сони и идет на Сенную площадь, чтобы поцеловать землю, но не со смирением, а со злобой в сердце. Устав от постоянной тревоги, от допросов Порфирия Петровича, Раскольников припадает к почве. Однако до истинного раскаяния еще далеко.
Приход Раскольникова с повинной – отнюдь не отказ главного героя от своей теории. И болезнь “уязвленной гордости”, постигшая его в Сибири – это лишь разочарование в себе (“Но те люди вынесли свои шаги, и потому они правы, а я не вынес, и, стало быть, я не имел права разрешить себе этот шаг”). Страдания его продолжаются и вдали от “большой жизни Петербурга”.
Сон, приснившийся Раскольникову в ссылке, как и три предыдущих, имеет большое значение в развенчании идеи Раскольникова. Сон о “неслыханной и невиданной моровой язве”, от которой “все и всё погибало” – это не что иное, как воплощенная в жизнь теория “двух разрядов” (“все должны были погибнуть, кроме некоторых, весьма немногих избранных”). Раскольников ужасается, понимая, что увидел мир, в котором всеми овладела его теория и “каждый думал, что в нем одном заключается истина”. Он понимает, что невозможна жизнь с господствующей в ней теорией “двух разрядов”. Сон доводит теорию Раскольникова до логического предела.
Окончательный же отказ от теории осуществляется посредством любви и веры. К Раскольникову пришла любовь. “Как это случилось, он и сам не знал, но вдруг что-то как бы подхватило его и как бы бросило к ее ногам. Он плакал и обнимал ее колени”. Победила сама правда, и Раскольников понял, что теперь в его жизни уже не будет места никаким теориям и идеям. “Их воскресила любовь, сердце одного заключало бесконечные источники жизни для сердца другого”, и “на их лицах уже сияла заря обновленного будущего, полного воскресения в новую жизнь”.
Но как за свое преступление ему пришлось заплатить тягчайшими страданиями, так и новая жизнь “не даром же ему достанется, ее надо еще дорого купить, заплатить за нее великим будущим подвигом”. “И конечно, свой великий подвиг Раскольников мог совершить только как Раскольников, со всей мощью и остротой своего сознания, но с новой высшей справедливостью своего суда, на путях “ненасытимого сострадания” к человеку, открытых ему Соней. Такой будущий подвиг мог быть только подвигом человеколюбия, а не ненависти, подвигом единения, а не обособления” (К. Тюнькин).
И с этой минуты в душе Раскольникова пойдет “история постепенного обновления человека, история постепенного перерождения его, постепенного перехода из одного мира в другой”. Он вновь возвращается к людям и приобщается к народной почве.
Ф.М. Достоевский всю жизнь мучительно искал пути своих героев к “широкому” и вольному бытию свободных людей и в то же время остро и мучительно сознавал, что ему не удавалось их найти. Вот почему на последних страницах “Преступление и наказание” он, приведя Раскольникова к решающему нравственному перелому в его судьбе, оставляет его на пороге “новой жизни”.
Роман “Преступление и наказание” – роман на все времена. Его читают и перечитывают как один из самых актуальных на сегодняшний день. В образе Раскольникова Достоевскому удалось отразить искания и страдания многих людей. И именно посредством этого романа можно проникнуть в душу русского человека, лучше понять его.
Мы часто в своей жизни слышим слова сочувствие и сострадание, но понимаем ли мы их значение? За обыденностью жизни, за суетой и гонкой времени, мы забыли, что значат эти, такие важные слова. Сочувствие – это значит разделить чувства другого человека, а сострадание – значит взять на себя часть страданий, облегчить горе.
В литературе часто звучит эта тема. Есть прекрасный рассказ А. П. Платонова «Юшка» , о человеке, стойко переносившем страдания, о жестокости, рядом живущих с ним, людей. Юшка, так звали героя рассказа, мужчина безобидный, наивный, и, как думали другие жители, глупый. Поэтому над ним издевались все, кому не лень. Взрослые были откровенно грубыми, они могли толкнуть Юшку, ударить, оскорбить, дети кричали вслед Юшке обидные слова, дразнились. Это считалось нормальным, детей никто не одергивал, взрослые не знали жалости. На бедном Юшке вымещали все свое недовольство, он был, как громоотвод, принимал на себя всю злость и грубость людскую.
Однажды, после очередного толчка, Юшка упал и умер… И не стало человека с наивными глазами. В город приехала приемная дочь Юшки. Она благодаря отцу смогла окончить институт, стала врачом. Только теперь она узнала, что Юшки больше нет, узнала, как к нему относились люди, но вложенная в ее душу, доброта не позволила девушке обозлиться. Дочь доброго и безобидного Юшки лечила людей, измывавшихся над ее отцом. В городе, где больше не было человека готового терпеть унижения и жестокость, ссоры стали частыми гостями в семьях. Злость жителей выплескивалась на них самих.
«Юшка» очень интересный рассказ, но читать его трудно. Страшно осознавать, что вокруг есть такие же «Юшки» , а мы их просто не замечаем и не стремимся замечать. А ведь именно на таких добрых, наивных и безобидных людях держится наша жизнь. Именно они напоминают нам, что у нас есть душа. Они смотрят в наши сердца, и мы не можем выдержать их взгляд. Может поэтому люди слабые и малодушные всегда стараются обидеть и унизить таких людей? Ведь проще всего отыграться на том, кто не даст отпор, кто терпеливо снесет обиду и оскорбление?
Часто молодежь ругают за бездушие, неумение сострадать и сочувствовать. Конечно, современная молодежь может и кажется такой, но не все молодые люди грубые и жестокие. Я была свидетелем интересного происшествия, случившегося этой зимой.
По дороге, впереди меня шли два парня: рэперские штаны, огромные кроссовки, походка вразвалочку… Со стороны – обычные современные молодые люди. На обочине в снегу билась ворона, она никак не могла взлететь. Ребята свернули к ней. Я ускорила шаги, мне стало страшно, что они обидят птицу. Ребята поймали ворону, оказалось, что к ее лапам прилип кусок пенопластовой потолочной плитки. Видно кто-то делал ремонт в квартире, выбросил кусок намазанный клеем в окно, ворона прилипла к пенопласту, она не могла ни ходить, ни взлететь. Парни осторожно отлепили этот кусок с клеем от лапок пленницы и отпустили птицу. Они пожалели беззащитную ворону, спасли ей жизнь.
Я знаю, в душе каждого из нас живет «Юшка» , мы стесняемся показать его друзьям, хотим быть «крутыми» , но наступит время, и мы перестанем стесняться, потому, что только сострадание, жалость, сочувствие делают нас людьми. А мы – люди!
Зачем страдание? Вот первый страшный вопрос человека, пораженного недугом, [потрясенного] смертью отца, матери, ребенка. Из души человека вырывается один крик: “Зачем, зачем?”. Он становится молчалив. Его взгляд замирает. Он словно старается рассмотреть что-то в пропасти, где погребено его счастье. Потом время от времени он подымает голову. Он с мольбою смотрит на своих друзей и повторяет все одно и то же слово, потому что у страдания только один вопрос: “Зачем? Зачем? О, скажите мне: зачем?”.
Увы! Зачем? Кто знает? Ни наука, ни философия не дадут на это ответ. Даже дружба — и ее слово бессильно. Когда друзья Иова увидели его под гнетом величайших несчастий, они просидели около него семь дней в [полном] молчании, не смея открыть рта, не зная, как его утешить [1]. И Виргилий, описывая гибель Трои, рисует нам женщин, сидевших на берегу моря, недвижимых, безмолвных, с глазами, полными слез, со взором, неподвижно устремленным на волны. Таким бывает человек под гнетом страданий.
Когда эти великие образы в первый раз прошли перед моими глазами, я был очень молод. Я помню, что их тогда не понял. Я их нашел преувеличенными. Мне казалось невозможным такое долговременное молчание. Но впоследствии я сам чувствовал, как молчание сковывало мои уста. Я сам узнал это тяжкое ощущение, когда даже не смеешь открыть рта, слишком ясно сознавая, что это бесполезно, что не удастся утешить.
Пусть же, если есть где-нибудь сила, которая может утешить,— пусть она придет! Пусть она нежно подложит руку под голову страдальца и прошепчет на ухо несколько тех слов, которые не умеет сказать сама дружба. Если она может, пусть она ответит на эти вопросы страдания: “Зачем? Зачем?” — вопросы, на которые нет ответа на земле, даже в сердце тех, кто горячо любит.
К чему страдания? Почему страдания, если мы живем под властью милосердного Бога? Я однажды предложил этот вопрос одному старику и не забуду никогда того выражения, с которым он мне ответил: “Именно потому, мой друг, что благ Господь”. Я тогда был готов возмутиться. Теперь я не возмущаюсь и говорю: может быть!
Иначе ведь Ты был бы жесток, Господи! Ты создал человека. Он Твой ребенок. Ты его любишь, так как иначе зачем бы Ты создал его! Ты велик, необъятен, бесконечен. Человек слаб. Он живет только мгновение, и неужели Тебе было бы приятно угнетать его! Я, даже я, не мог бы сделать вреда ребенку. Я чувствую себя для этого слишком сильным. Мне было бы совестно злоупотреблять своим преимуществом. Какое же кощунство воображать, что Ты можешь злоупотреблять Твоим всемогуществом, Господи, поражая нас без цели, без причин, равнодушно оставляя нас на волю роковых законов, которые нас давят! Боже, неужели Ты когда-нибудь создал душу для чего-нибудь иного, как не для счастья? И, если Твоя рука болезненно прикасается к этой душе, не надо ли тогда, павши ниц, исповедать, что Ты делаешь это из милосердия, только с каким-нибудь таинственным намерением, которое когда-нибудь станет для нас ясным?
Я слышу горячее возражение нескольких лиц. Им кажется невыносимым парадоксом моя мысль о том, что страдания и горе в этой жизни происходят от Божественного милосердия.
Мы часто в своей жизни слышим слова сочувствие и сострадание, но понимаем ли мы их значение? За обыденностью жизни, за суетой и гонкой времени, мы забыли, что значат эти, такие важные слова. Сочувствие – это значит разделить чувства другого человека, а сострадание – значит взять на себя часть страданий, облегчить горе.В литературе часто звучит эта тема. Есть прекрасный рассказ А.П. Платонова «Юшка», о человеке, стойко переносившем страдания, о жестокости, рядом живущих с ним, людей. Юшка, так звали героя рассказа, мужчина безобидный, наивный, и, как думали другие жители, глупый. Поэтому над ним издевались все, кому не лень. Взрослые были откровенно грубыми, они могли толкнуть Юшку, ударить, оскорбить, дети кричали вслед Юшке обидные слова, дразнились. Это считалось нормальным, детей никто не одергивал, взрослые не знали жалости.На бедном Юшке вымещали все свое недовольство, он был, как громоотвод, принимал на себя всю злость и грубость людскую.Однажды, после очередного толчка, Юшка упал и умер… И не стало человека с наивными глазами. В город приехала приемная дочь Юшки. Она благодаря отцу смогла окончить институт, стала врачом. Только теперь она узнала, что Юшки больше нет, узнала, как к нему относились люди, но вложенная в ее душу доброта не позволила девушке обозлиться. Дочь доброго и безобидного Юшки лечила людей, измывавшихся над ее отцом. В городе, где больше не было человека готового терпеть унижения и жестокость, ссоры стали частыми гостями в семьях. Злость жителей выплескивалась на них самих.«Юшка» очень интересный рассказ, но читать его трудно. Страшно осознавать, что вокруг есть такие же «Юшки», а мы их просто не замечаем и не стремимся замечать. А ведь именно на таких добрых, наивных и безобидных людях держится наша жизнь. Именно они напоминают нам, что у нас есть душа. Они смотрят в наши сердца, и мы не можем выдержать их взгляд. Может поэтому люди слабые и малодушные всегда стараются обидеть и унизить таких людей? Ведь проще всего отыграться на том, кто не даст отпор, кто терпеливо снесет обиду и оскорбление?Часто молодежь ругают за бездушие, неумение сострадать и сочувствовать. Конечно, современная молодежь может и кажется такой, но не все молодые люди грубые и жестокие. Я была свидетелем интересного происшествия, случившегося этой зимой.По дороге, впереди меня шли два парня: рэперские штаны, огромные кроссовки, походка вразвалочку… Со стороны – обычные современные молодые люди. На обочине в снегу билась ворона, она никак не могла взлететь. Ребята свернули к ней. Я ускорила шаги, мне стало страшно, что они обидят птицу. Ребята поймали ворону, оказалось, что к ее лапам прилип кусок пенопластовой потолочной плитки. Видно кто-то делал ремонт в квартире, выбросил кусок намазанный клеем в окно, ворона прилипла к пенопласту, она не могла ни ходить, ни взлететь. Парни осторожно отлепили этот кусок с клеем от лапок пленницы и отпустили птицу. Они пожалели беззащитную ворону, спасли ей жизнь.Я знаю, в душе каждого из нас живет «Юшка», мы стесняемся показать его друзьям, хотим быть «крутыми», но наступит время, и мы перестанем стесняться, потому, что только сострадание, жалость, сочувствие делают нас людьми. А мы – люди!
Зачем страдание? Вот первый страшный вопрос человека, пораженного недугом, [потрясенного] смертью отца, матери, ребенка. Из души человека вырывается один крик: “Зачем, зачем?”. Он становится молчалив. Его взгляд замирает. Он словно старается рассмотреть что-то в пропасти, где погребено его счастье. Потом время от времени он подымает голову. Он с мольбою смотрит на своих друзей и повторяет все одно и то же слово, потому что у страдания только один вопрос: “Зачем? Зачем? О, скажите мне: зачем?”.
Увы! Зачем? Кто знает? Ни наука, ни философия не дадут на это ответ. Даже дружба — и ее слово бессильно. Когда друзья Иова увидели его под гнетом величайших несчастий, они просидели около него семь дней в [полном] молчании, не смея открыть рта, не зная, как его утешить [1]. И Виргилий, описывая гибель Трои, рисует нам женщин, сидевших на берегу моря, недвижимых, безмолвных, с глазами, полными слез, со взором, неподвижно устремленным на волны. Таким бывает человек под гнетом страданий.
Когда эти великие образы в первый раз прошли перед моими глазами, я был очень молод. Я помню, что их тогда не понял. Я их нашел преувеличенными. Мне казалось невозможным такое долговременное молчание. Но впоследствии я сам чувствовал, как молчание сковывало мои уста. Я сам узнал это тяжкое ощущение, когда даже не смеешь открыть рта, слишком ясно сознавая, что это бесполезно, что не удастся утешить.
Пусть же, если есть где-нибудь сила, которая может утешить,— пусть она придет! Пусть она нежно подложит руку под голову страдальца и прошепчет на ухо несколько тех слов, которые не умеет сказать сама дружба. Если она может, пусть она ответит на эти вопросы страдания: “Зачем? Зачем?” — вопросы, на которые нет ответа на земле, даже в сердце тех, кто горячо любит.
К чему страдания? Почему страдания, если мы живем под властью милосердного Бога? Я однажды предложил этот вопрос одному старику и не забуду никогда того выражения, с которым он мне ответил: “Именно потому, мой друг, что благ Господь”. Я тогда был готов возмутиться. Теперь я не возмущаюсь и говорю: может быть!
Иначе ведь Ты был бы жесток, Господи! Ты создал человека. Он Твой ребенок. Ты его любишь, так как иначе зачем бы Ты создал его! Ты велик, необъятен, бесконечен. Человек слаб. Он живет только мгновение, и неужели Тебе было бы приятно угнетать его! Я, даже я, не мог бы сделать вреда ребенку. Я чувствую себя для этого слишком сильным. Мне было бы совестно злоупотреблять своим преимуществом. Какое же кощунство воображать, что Ты можешь злоупотреблять Твоим всемогуществом, Господи, поражая нас без цели, без причин, равнодушно оставляя нас на волю роковых законов, которые нас давят! Боже, неужели Ты когда-нибудь создал душу для чего-нибудь иного, как не для счастья? И, если Твоя рука болезненно прикасается к этой душе, не надо ли тогда, павши ниц, исповедать, что Ты делаешь это из милосердия, только с каким-нибудь таинственным намерением, которое когда-нибудь станет для нас ясным?
Я слышу горячее возражение нескольких лиц. Им кажется невыносимым парадоксом моя мысль о том, что страдания и горе в этой жизни происходят от Божественного милосердия.
В сочинении имеются отсылки к рассказу Л. Куклина «Марки». Вариант 1
Сострадание — это способность не только почувствовать боль другого человека, но и оказать помощь либо в избавлении от неё, либо в её уменьшении. В основе этого чувства, на мой взгляд, лежит любовь ко всему живому, потому что без неё сострадание не может быть искренним.
Так, именно любовь к людям известной матери Терезы на протяжении всей её долгой жизни была в основе строительства десятков приютов и лечебниц для нищих и больных. За своё милосердие она получила Нобелевскую премию мира.
Для проявления чувства сострадания могут быть разные причины. Это подтверждает поступок героя рассказа Л. Куклина — мальчика, который отдал ценную коллекцию марок парализованному малознакомому «товарищу». Он сделал это из желания порадовать его и облегчить жизнь сверстнику.
Думаю, что по-настоящему сострадать могут только те, кто принимает чужие боль или проблемы как свои собственные. Вариант 2
Что такое сострадание? Я думаю, что ответ кроется в самом слове. Приставка «со-» обозначает совместность, общность, то есть сострадание — это способность разделить страдание и, если возможно, найти способ избавления от него. Это душевное качество свойственно людям чутким, неравнодушным.
Сочинение на тему “Мои страдания и радости
Ответы:
Зачем страдание? Вот первый страшный вопрос человека, пораженного недугом, [потрясенного] смертью отца, матери, ребенка. Из души человека вырывается один крик: “Зачем, зачем?”. Он становится молчалив. Его взгляд замирает. Он словно старается рассмотреть что-то в пропасти, где погребено его счастье. Потом время от времени он подымает голову. Он с мольбою смотрит на своих друзей и повторяет все одно и то же слово, потому что у страдания только один вопрос: “Зачем? Зачем? О, скажите мне: зачем?”.
Увы! Зачем? Кто знает? Ни наука, ни философия не дадут на это ответ. Даже дружба — и ее слово бессильно. Когда друзья Иова увидели его под гнетом величайших несчастий, они просидели около него семь дней в [полном] молчании, не смея открыть рта, не зная, как его утешить [1]. И Виргилий, описывая гибель Трои, рисует нам женщин, сидевших на берегу моря, недвижимых, безмолвных, с глазами, полными слез, со взором, неподвижно устремленным на волны. Таким бывает человек под гнетом страданий.
Когда эти великие образы в первый раз прошли перед моими глазами, я был очень молод. Я помню, что их тогда не понял. Я их нашел преувеличенными. Мне казалось невозможным такое долговременное молчание. Но впоследствии я сам чувствовал, как молчание сковывало мои уста. Я сам узнал это тяжкое ощущение, когда даже не смеешь открыть рта, слишком ясно сознавая, что это бесполезно, что не удастся утешить.
Пусть же, если есть где-нибудь сила, которая может утешить,— пусть она придет! Пусть она нежно подложит руку под голову страдальца и прошепчет на ухо несколько тех слов, которые не умеет сказать сама дружба. Если она может, пусть она ответит на эти вопросы страдания: “Зачем? Зачем?” — вопросы, на которые нет ответа на земле, даже в сердце тех, кто горячо любит.
К чему страдания? Почему страдания, если мы живем под властью милосердного Бога? Я однажды предложил этот вопрос одному старику и не забуду никогда того выражения, с которым он мне ответил: “Именно потому, мой друг, что благ Господь”. Я тогда был готов возмутиться. Теперь я не возмущаюсь и говорю: может быть!
Иначе ведь Ты был бы жесток, Господи! Ты создал человека. Он Твой ребенок. Ты его любишь, так как иначе зачем бы Ты создал его! Ты велик, необъятен, бесконечен. Человек слаб. Он живет только мгновение, и неужели Тебе было бы приятно угнетать его! Я, даже я, не мог бы сделать вреда ребенку. Я чувствую себя для этого слишком сильным. Мне было бы совестно злоупотреблять своим преимуществом. Какое же кощунство воображать, что Ты можешь злоупотреблять Твоим всемогуществом, Господи, поражая нас без цели, без причин, равнодушно оставляя нас на волю роковых законов, которые нас давят! Боже, неужели Ты когда-нибудь создал душу для чего-нибудь иного, как не для счастья? И, если Твоя рука болезненно прикасается к этой душе, не надо ли тогда, павши ниц, исповедать, что Ты делаешь это из милосердия, только с каким-нибудь таинственным намерением, которое когда-нибудь станет для нас ясным?
Я слышу горячее возражение нескольких лиц. Им кажется невыносимым парадоксом моя мысль о том, что страдания и горе в этой жизни происходят от Божественного милосердия.
Что такое классификация?
Хорошее слово-половина дела
ПОМОГИТЕ ПОЖАЛУЙСТА ДАЮ БАЛЛЫ !!!!!вставьте запятые .ПОЧТИ ВСЕ ПТИЦЫ ГЛУХАРИ СОЙКИ СИНИЦЫ ЗЯБЛИКИ ПИТАЮТСЯ СЕМЕНАМИ ДЕРЕВЬЕВ. ОПЕРА ТЕСНОЕ СОДРУЖЕСТВО РАЗНЫХ ВИДОВ ИСКУССТВА ЛИТЕРАТУРЫ МУЗЫКИ ЖИВОПИСИ . НА АЛТАЕ МОЖНО УВИДЕТЬ ВСЁ БЕЛОСНЕЖНЫЕ ГОРЫ С ИХ ЛЕДНИКАМИ АЛЬПИЙСКИЕ ЛУГА И БУРЫЕ РЕКИ С КРИСТАЛЬНО ЧИСТОЙ ВОДОЙ ДРЕМУЧИЕ ЛЕСА БЕСКРАЙНИЕ СТЕПИ.
Объясните, как вы понимаете смысл высказывания выдающегося русского лингвиста Льва Владимировича Щербы. Обоснуйте свою точку зрения.Литературный язык, которым мы пользуемся -это подлинно драгоценнейшее наследие, полученное нами от предшествующих поколений, драгоценнейшее, ибо оно даёт нам возможность выражать свои мысли и чувства и понимать их не только у наших современников, но и у великих людей минувших времён. Tamaralexanova 2 минуты назад
При какой частоте в колебательном контуре возникает резонанс токов, если его индуктивность 20 мГн, а емкость 15 мкФ. Активным сопротивлением пренебречь.
К 10кг льда с температурой -10 гр.С добавили 20 Мдж тепла. Определить массу растаявшей воды?
Расставить знаки и скобки если нужно между числами 300 20 10 4=316
Выполнить в несколько действий 1000-587+16 умножить 27
У птиц ген окраски оперения локализован в х-хромосоме. у зеленых попугайчиков вывелись четыре зеленых птенча и один коричневый птинец-самочка. опаределите генотип родителей по пугайчиков по ген оперения
Даны два текстовых файла f и g. Определить, совпадают ли компоненты файла f с компонентами файла g. Если нет, то получить номер первой строки и первого символа в этой строке, в которых файлы f и g отличаются между собой.
Страдания Христовы Энциклопедия изречений
Почему верующие страдают
О невинных страданиях проф. А.И. Осипов
О страдании И. Ильин
Я полюбил страдание архиеп. Лука (Войно-Ясенецкий)
О страдании и действии св. Иоанн Дамаскин
О радости, какую должно ощущать в страданиях за Христа свт. Василий Великий
Тайна Иова еп. Иоанн
О страдании, по сочинению епископа Л. Буго Е. Поселянин
Почему страдают невинные? еп. Пантелеимон
Вопросы Иова Андрей Десницкий
Бог не хочет страдания людей проф. Жан-Клод Ларше
Возможно ли спасение без страданий? архим. Захария
Литургия. Фильм для тех, кто жалуется на жизнь
Молитвы в скорбях
Страда?ние — мучение; нравственная, душевная или телесная (душевно-телесная) боль (мука).
Слово «страдание» имеет различные значения. Есть страдание телесное, каковы болезни и раны; есть, с другой стороны, страдание душевное, каковы похоть и гнев. Говоря же вообще, страдание живого существа есть такое состояние, за которым следует удовольствие и неудовольствие.
свт. Иоанн Дамаскин
Если человек из глубины горя спрашивает: «Где же Ты был, Господи?» – для христианина ответ очевиден: в бездне страдания Он был прежде тебя. Тебя еще не было, а Он уже был на Голгофском Кресте.
диакон Андрей
Плоды страдания зависят от выбора самого человека: два разбойника были распяты рядом со Христом, но для одного они оказались спасительными, а другой лишь ещё больше ожесточился.
Апостол Павел: Нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас. (Рим.8:18)
Вообще понять смысл событий, связанных с чьими-либо страданиями, может только человек, глубоко верующий, признающий реальность потустороннего мира и его законов, прежде всего, законов вечности. Только в свете вечности — вечной жизни — обретают смысл некоторые трудно объяснимые события.
Преподобный Амвросий Оптинский приводит такое сравнение: змея для того, чтобы скинуть с себя старую кожу, проходит через узкое отверстие, так и рождение в жизнь вечную и избавление от грехов происходит не иначе, как через крест и страдания.
Никакие страдания не остаются бессмысленными перед Богом. Об этом говорят и многочисленные свидетельства из Священного Писания, и примеры из жизни людей, страдающих в этом мире по тем или иным причинам. Промысл Божий о человеке и мире направляет все ко благу, но не всегда человеческому чувственному пониманию удается осознать увидеть это.
Обязан ли праведник страдать?
Страдание — неотъемлемая составляющая земной жизни людей. Рождаясь, человек оглашает мир плачем (святые отцы объясняли это обстоятельство проявлением первородного греха. Но значит ли оное, что в условиях нашего греховного мира страдание не только неизбежно, но и необходимо?
Как известно, человек был создан не ради страдальческой жизни, но ради счастья и вечного блаженства. Подлинное блаженство достижимо только в союзе с Богом — Неисчерпаемом Источником благ. Стремление к счастью, в той или иной степени, свойственно каждому человеку, хоть праведному, хоть неправедному. Но тогда как праведник, стремящийся к Богу, ищет подлинного счастья, для грешника, духовно отдаленного от Бога, характерно стремление к ложным, обманчивым радостям и удовольствиям. Их он ищет и находит в греховных мыслях и делах.
Встав на путь избавления от греха, праведник продолжает находиться под воздействием выработанных им греховных навыков, привычек, страстей и пороков, наконец, под влиянием внешнего греховного окружения.
В данной связи он постоянно сталкивается с греховными искушениями и соблазнами, и вынужден с ними бороться. Эта борьба бывает сопряжена с многими трудностями, лишениями, страданиями Так, искреннее сердечное покаяние, сопровождаемое угрызениями совести и стыдом, является формой душевного страдания; борьба с владычеством плотского начала, осуществляемая посредством бдений, постов, молитвенных стояний, физического труда, есть форма душевно-телесных страданий.
Такого рода духовное делание является одним из аспектов подвижнической жизни и вменяется христианину в обязанность. Страдания, возникающие в результате этого делания, сопутствуют и способствуют нравственному исправлению, духовному преображению, спасению грешника. Кроме того, перенося их с должным смирением, подвижник выражает свою веру и любовь к Богу (вспомним, что Образчиком богоугодного перенесения страданий является Господь Иисус Христос; следуя по Его стопам и перенося посланные или попущенные Богом страдания, христианин несёт свой спасительный крест и сораспинается Христу; делая это осознанно и свободно (Мф.16:24)).
Из всего сказанного, конечно, не следует, что христианин не вправе уклоняться от тех или иных форм страданий, например, от страданий, вызванных тяжелой болезнью. Закон Божий не воспрещает болящему пользоваться возможностями медицины (помощью медперсонала, лекарственными средствами, оздоровительными процедурами и т. п.). Сам Христос, а затем и апостолы исцеляли людей.
Особой оговорки требуют и действия по уклонению от страданий, связанных с бедственным положением. Если христианин живет в миру, ему не запрещается трудиться и получать за свой труд надлежащую заработную плату. Он вправе иметь пищу, одежду, кров, пользоваться иными благами (не противоречащими понятию о благочестии)
***
Страдания с точки зрения христианства не всегда являются абсолютным злом, то есть, будучи злом по своему существу, они могут приводить к благим последствиям.
С точки зрения христианского аскетического учения страдания в жизни человеческой имеют очистительное значение. Кроме того, когда речь идет о противопоставлении наслаждающихся жизнью грешников и страдающих праведников, оценка обычно дается по каким-то внешним проявлениям (состояние здоровья, обладание тем или иным имуществом, возможность осуществить жизненные планы и т. д.). При таком подходе игнорируется внутреннее, духовное состояние людей.
Апостол Павел говорит в Рим.14:17: «Ибо Царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе», поэтому праведные люди, даже находясь в стесненных обстоятельствах, могут наслаждаться тем Царством Божиим, которое внутри нас, предвкушая будущее блаженство.
И, наоборот, в Священном Писании можно найти немало мест, которые свидетельствуют о том, что человек, ведущий греховный образ жизни, по-настоящему не может быть счастлив. Рим.2:9: «Скорбь и теснота всякой душе человека, делающего злое».
иерей Олег Давыденков
Стремление человека избавиться от страданий естественно. И оно заложено в саму природу человеческую. Отношение Церкви к страданиям такое: Церковь сострадает своим членам, но в то же время она не боится своих страданий, она знает, что через них мы получим радость, превосходящую эти страдания настолько, что мы еще будем жалеть, что мало пострадали.
протодиакон Иоанн Шевцов
***
О духовном смысле страдания
Архимандрит Елеазар,
духовник Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры
Жизнь не может быть без страданий, сам по себе мир представляет собой не только одни успехи, мы видим много очень неудачников, потрясений всяческих, провалов, чудовищных преступлений. Не всегда бывает весна с распускающимися почками и яркой пестротой, бывают и разрушительные бури, град, болезни и смерть. Самое большое страдание, которое человек испытывает, – это отсутствие страданий. Не страдать в жизни – значит, не участвовать в жизни, быть лишним человеком.
Почти всегда причину страданий можно найти в грехе, в нарушении закона жизни, законов природы. Это нарушение разъединяет человека между Богом и природой, Им созданной. Страдание оказывает на человека благотворное влияние, является школой, потому что оно учит правде, подтверждая наличие нравственного закона и смысла жизни. Практически все страдания учат, чтобы мы не делали другим того, чего не желаем себе. Страдания показывают, что в жизни действует не нравственный хаос, а удивительный стройный порядок, основанный на правде, которая рано или поздно проявится.
Страдание является источником огромных нравственных ценностей и положительных духовных приобретений. Оно приводит к вере, любви, духовной силе. Мы живём на земле, чтобы поработать над красотой своей души. Жизнь – это огромная мастерская, в которой души людей становятся чище и готовятся к переходу в иной, лучший мир.
Страдания учат быть снисходительным к другим людям, воспитывают чуткость к горю другого человека. Испытания закаляют человека, воспитывают волю, выдержку, настойчивость и энергию. Человек труднее переносит свой успех, славу, богатство, внешнюю красоту, чем неудачи, неприятности. Успех может человека испортить, сделать гордым, ленивым, беспечным и нечеловеколюбивым, поэтому слабым и ничтожным. Страдающий укрепляется.
Есть люди, которые понимают, что такое страдание, и видят в нём красоту, они проникают в тайну слов Апокалипсиса «кого люблю, того и наказую». То есть, указую, наставляю, руковожу. Есть люди, которые благодарят за страдания и говорят: «Благодарим Тебя, Боже, что Ты посылаешь нам не одни только солнечные лучи, иначе мы превратились бы в пустыню. Но даёшь дождь, чтобы мы могли приносить плоды».
Лучше страдания, чем самодовольная мещанская беспечность. «Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать», – говорил Пушкин, при всём свойственном ему эллинском жизнелюбии. Пусть это страдание будит нас от сна равнодушия, окаменелого бесчувствия. Жизнь без страдания опасна, и Бог, который не наказывает нас, это Бог, который не занимается нами.
Грубое и легкомысленное бегство от страдания кто-то находит в стремлении к получению минутного наслаждения, заглушить горечь жизни, забыться безумием. А люди верующие знают, что, чем тяжелее испытания, тем ярче нечаянная радость, которая приходит не сразу. «Чем ночь темней, тем ярче звёзды».
Трудно бывает человеку, но и другому трудно. На страдания надо отвечать состраданием. Ведь слово счастье – от слова соучастие, то есть, каждый должен соучаствовать в жизни с другим человеком, сострадать ему, сотрудничать с ним, соучаствовать. И в этом находить счастье.
Люди нуждаются не только в объяснении своих страданий, но больше в соучастии, в сочувствии, которое может поднять изнемогающего и оживить его душу. Очень много говорится об этом в сочинениях Фёдора Михайловича Достоевского. В его романах страдание является главным героем. Именно страдание, сопровождающееся благою вестью о Христе. Оно приводит человека к новой жизни. Трагедия, рассказанная в «Бесах», освещается в финале благостными лучами, словами Нового Завета, которые читает русскому атеисту женщина-книгоноша.
Наша страна Россия проходит великую школу страдания на всём пути всей истории. Вся Россия – одно страдание. Судьба русского народа имеет не только национальный, но и всемирный смысл. Как образец, показатель: мы столько испытали, и мы не последние.
Любовь вводит человека в жизнь, которая полна смысла, в свете которого становится ясно и значение страдания. Испытания понимаются как условие движения вперёд, подвиг. Как орудие освобождения от зла и греха, которые составляют несчастье человечества. Почему у нас кризис? Потому что мы не любим друг друга, не стараемся пойти на помощь, не соучаствуем. В соучастии, сострадании есть единственный удовлетворительный взгляд на нашу жизнь. Все другие теории не могут объяснить страдание и осмыслить его.
Радио Петербург, 2009 год.
Все, что было в душе, все как будто опять потерялось, и лежал я в траве, и печалью и скукой томим. И прекрасное тело цветка надо мной поднималось, и кузнечик, как маленький сторож, стоял перед ним.
Николай Заболоцкий
В основании всякой антиутопии находится всегда идея добра и спасения человечества. Однако в процессе воплощения в жизнь данной цели совершается видоизменение: цель отдаленна, а “дорога в ад вымощена…” Любая антиутопия неизменно идеологична и социальна.
В “традиционных” антиутопиях постоянно описывалось улучшенное будущее общество, с господствующим в нем геометрическим порядком, целесообразностью, однако у него отобрана свобода. В современной антиутопии действительность представляется хаотичной, все связи — социальные, экономические, нравственные — разрушенными. Никакого жизнеутверждающего выхода из подобной ситуации писатели не передают. Если в прежних антиутопиях формой освобождения личности мог быть индивидуальный бунт, то теперь хаос настолько подавляет, что бунт просто бессмыслен там, где бунтуют все и по разным соображениям. Можно сказать, что антиутопия — форма “предупреждающей” прозы, главный мотив которой — социальный. Здесь могут выражаться и философские, и бытийные проблемы человеческой жизни. Метафора часто дает сильный посыл для выражения философской мысли.
Роман Анатолия Кима “Отец-Лес” поднимает этические и философские проблемы бытия людей XX века. Не случайно автор определяет жанр произведения как “роман-притчу”. В притче отсутствует описательность, персонажи не имеют не только внешних черт, но и характера. Выводы притчи всегда однозначны. Роман “Отец-Лес” — своего рода история жизни в XX веке трех поколений старинного рода Тураевых — деда, сына и внука. В этом роде соединилась дворянская и крестьянская кровь, что позволяет ему представлять русский народ. Род Тураевых вобрал в себя страдания и муки народа, выпавшие за весь век на его долю: голод конца 20-х, “лишенство”, ужасы фронта и концлагерей, как советского, так и немецкого.
Мысль о страдании и свободе человека — главная философская мысль романа. Каждое из трех поколений Тураевых по-своему понимает свободу, по-своему относится к страданию. Николай Николаевич — старший из рода, офицер-ветеринар, человек честный, добрый. В молодости он решил освободиться от общества, ибо оно, “с его жесткими обязательствами, предрассудками и разными правилами, как благородными, так и подлыми”, мешало постичь натуральную свободу, как ему казалось, полную и неограниченную.
С юности Николай Николаевич не любил высоких слов, затемняющих истинный смысл. Он плохо вписывался в среду студенческой молодежи конца XIX века с ее мечтаниями об общественной пользе, о благе народа.
Революция для него — не лучший способ преобразований, он предпочитает эволюционный ход истории. “…Общество есть собрание таких, как мы, отдельных индивидов, и если каждый из нас принесет своим трудом пользу себе, то тем самым он принесет пользу и обществу. Это естественный ход, господа, соответствующий природной закономерности”.
Николай Николаевич представлял, что свобода может реализоваться только в уединении, в изоляции от общественной суеты. В густом лесу он выстраивает себе дом. “Колин Дом” называет его жена Анисья — крепкая крестьянская баба, ставшая хозяйкой в этом доме. Николай Николаевич пытается на собственном опыте разобраться, что же такое свобода. В уединенности, отрезанности от остального мира он увидел раскрепощение, но не свободу.
Образ ожога души проходит через весь роман. Он возникает в сознании и ощущениях Глеба Тураева. Но это генетически переданное чувство, рожденное физическими муками, испытанными отцом, душевной тоской деда. Ожог — это скорбь “по навеки утраченному прошлому”, ужас от реалий этого прошлого.
С одной стороны, герои романа испытывают одиночество. С другой — их сознание перетекает. Так, мысль, рождающаяся в сознании деда, передается внуку. Глеб воплощается в отца, а отец продолжает мыслить в сыне, то есть они составляют нечто единое, общее. “Николай Тураев в одну минуту утратился как самостоятельная духовная единица, словно бы мгновенно погиб, потому что его сын Степан видел рядом с собою на обочине грязной дороги растоптанного человека со страшным, искаженным лицом, а сын Степана, Глеб, из-за этого же потерял всякое желание жить…”
Все судьбы в романе связаны и переплетены друг с другом и в пространстве, и во времени. Разные времена смыкаются, образуя не вектор, линейно ведущий из прошлого в будущее, а некую пульсирующую точку, в которой сливается прошлое деда, настоящее отца, внука. В пространстве Леса и Дома одновременно разворачиваются судьбы разных персонажей, существовавших в разное время, прежде умерших и воплотившихся в другие жизни или в деревья. Автор объединяет духовные миры всех своих персонажей, разделенных десятилетиями, веками и сотнями километров, составляет самые невероятные комбинации судеб.
Анатолий Ким показывает, что судьбы отдельных людей связываются в непрерывную цепь страданий всего Человечества. Николай Николаевич отрицает прогресс, так как видит в нем только поиски путей взаимоистребления. “Мир человеческий погряз, обслуживая свое звериное начало. Величие наших грандиозных злодеяний никак не сравнимо с жестокостью самых свирепых хищников. А вся сила и гений разума превращаются в силу нашего самоуничтожения и в гений неодолимого зла, мучительства и тоски. Называется все это прогрессом”.
Язычество в романе теснейшим образом переплетается с буддизмом. На основе представлений о переселении душ буддизм утверждает, что живые существа способны перевоплощаться. Анатолий Ким, соединяя язычество и буддизм, перевоплощает людей в деревья. Символом Дома Тураевых служит раздвоенная вилорогая сосна, о происхождении которой в текст романа вплетена микроновелла. Дерево печали — липа — воплощает в себе душу той девушки-фельдшерицы, которая самовольно ушла из жизни, и “непостижимая печаль, страшность была в том”. В молодом дубке возродилась душа Гришки, забитого за воровство деревенскими мужиками: “… душа Гришкина все человеческое прошлое забыла, и в шелесте дубовой листвы не было никаких отзвуков былых страстей и следов неисповедимых мучений”.
Отзвуки буддистской философии с ее уравниванием всех людей в страдании образуют центр концепции свободы молодого Николая Тураева. Если язычество и буддизм проявляются в знаках-символах романа, которые и образуют его атмосферу, то христианство выступает в виде сентенций или авторских трактовок евангельских сюжетов. Так, Ким описывает встречу воскресшего Христа с путешествующими в Эммаус и эпизод преломления хлеба. Писатель предлагает понимать Вознесение как расхождение человеческого и божественного.
Неповторимое место в системе изобразительных средств романа имеет фигура Железного Змея, возникающего во время войн, кормящегося железом, сделанным людьми для уничтожения друг друга. Исходящий от народной сказки образ Змея все же выглядит неорганичным и ненатуральным в поэтической среде произведения. Символика его чересчур открытая и однозначная, и это, несомненно, сокрушает недосказанность и загадочность повествования.
Роман А. Кима “Отец-Лес” не вскрывает и не предлагает читателю своей завершенной философской теории свободы. Это произведение литературное, а отнюдь не философское. Однако произведение ставит перед нами проблемы и пробует предложить собственные версии решений.
Ф.М. Достоевский – величайший писатель XIX в. Его произведения – шедевры мировой литературы. В его творчестве присутствуют черты, отличающие его стиль и заставляющие перечитывать его романы снова и снова. Главные темы произведений Достоевского – тема бунта, тема бедности и тема героя-индивидуалиста. Все эти три темы синтезировались в первом значительном романе писателя – “Преступление и наказание”.
Сюжет романа одновременно и прост, и очень сложен. “Это психологический отчет одного преступления…Молодой человек, исключенный из студентов университета…и живущий в крайней бедности…, решился разом выйти из скверного своего положения. Он решился убить одну старуху,…дающую деньги на проценты” (Ф.М. Достоевский). Но если убийству посвящена лишь первая часть романа, то в последующих пяти Достоевский показывает шаги своего героя к наказанию. Путь Раскольникова лежит через страдания, но именно через них он вновь обретает веру в себя, в возможность “полной и могучей жизни”. Однако страдает на страницах романа не только он. Страдают все окружающие его люди (Разумихин, мать, сестра, Соня). “Они пытаются разгадать тайну его трагедии. Все чувствуют значительность его личности, все поражены противоречиями этой личности. Все хотят отгадать загадку его роковой раздвоенности” (С.В. Белов).
Раздвоенность героя, мучительное осознание разъединенности с людьми томит и терзает Раскольникова. Внутренне оставаясь жертвой, он причисляет себя к разряду палачей: считает для себя возможным лишать человека жизни. Описанное в романе преступление – эксперимент является следствием созданной и выстраданной Раскольниковым теории “двух разрядов”. По его теории, “обыкновенный” человек, переступив закон, будет мучиться, герой же легко договорится с совестью. Эта теория обнаруживала простой способ проверить себя (к какому разряду ты принадлежишь) Раскольникову стоило “всего лишь” убить, чтобы удостовериться, относится ли он к числу великих людей. Однако проверка личности привела его к неутешительным результатам: еще до совершения преступления он начал испытывать тягчайшие страдания, а после случившегося совесть довела его чуть ли не до помешательства.
Наказание Раскольникова следует сразу же за преступлением. Он с возрастающей силой ощущает тяжелое и мучительное чувство “разомкнутости и разъединенности” с человечеством (“Ему гадки были все встречные”). Самые близкие люди (мать и сестра) оказываются бесконечно далекими, почти чужими ему (“Мать, сестра, как любил я их! Отчего теперь я их ненавижу? Да, я их ненавижу, физически ненавижу. Подле себя не могу выносить”).
Раскольников не хочет признать, что в результате проверки оказался лишь жертвой. Он продолжает убеждать себя в том, что действительно относится к “необыкновенным” людям. Однако разворачивающиеся события шаг за шагом разубеждают его в правильности суждений.
С целью показать развенчание теории Раскольникова Достоевский вводит в ткань повествования Свидригайлова и Лужина, являющихся “двойниками” Раскольникова. Он неприятно поражен, обнаружив нечто общее между собой и Лужиным (оба они разумно находят жертву для достижения своей цели и при этом теоретически обосновывают свой выбор), так как этот человек вызывает в нем отвращение, а от своего “двойника” в лице Свидригайлова (их объединяет то, что оба они бросили вызов общественной морали) он с презрением отшатывается. Сознавая в Свидригайлове идеал сильной, по его теории, личности, способной переступить через чужие жизни и через свою совесть, Раскольников ужасается. При виде жизненного итога Свидригайлова пошатывается вера Раскольникова в правильность своей теории. Он страдает, понимает, что столь привлекавшая его прежде мораль “необыкновенных” людей, спокойно, без угрызений совести строящих свои расчеты на крови других, ничем не отличается от бесчеловечной морали, открыто исповедуемой и ежедневно применяемой на практике людьми из господствующего класса, столь презираемого им.
Опровержение раскольниковской идеи растет, усиливается и, наконец, побеждает под действием нравственной силы главной героини романа Сони Мармеладовой. Задавленная бедностью, она вынуждена была пойти по желтому билету. Однако, в отличие от многих, ставших на эту тропу, она сохраняет в себе духовные ценности и нравственные идеалы. Соня страдает, но не жалуется. Она погубила себя, но спасла ли она кого-нибудь (ведь Мармеладов и Катерина Ивановна все равно умирают)? Для Раскольникова судьба Сони – это бессмысленная, ничего не меняющая и ничего не исправляющая жертва. Но, видя ее страдания и ее горе, он, “припав к полу, поцеловал ее ногу”. “Я не тебе поклонился, я всему страданию человеческому поклонился”, – говорит он ей. Соня предстает в романе воплощением авторского идеала христианской любви, жертвенного страдания и смирения.
Для нее не существует вопроса о том, что делать Раскольникову: “Что делать? Встань! Поди сейчас, сию минуту, стань на перекрестке, поклонись, поцелуй землю, которую ты осквернил, а потом поклонись свету, на все четыре стороны, и скажи всем, вслух: “Я убил!”; “Страдание принять и искупить себя, вот что надо!”. Соня склоняется перед великим смыслом бытия (иногда даже недоступным ее разуму, но всегда ощущаемым ею). В самоотдаче Сони, в ее служении людям нет границ, нет преград для проявления своей личности.
Раскольников следует совету Сони и идет на Сенную площадь, чтобы поцеловать землю, но не со смирением, а со злобой в сердце. Устав от постоянной тревоги, от допросов Порфирия Петровича, Раскольников припадает к почве. Однако до истинного раскаяния еще далеко.
Приход Раскольникова с повинной – отнюдь не отказ главного героя от своей теории. И болезнь “уязвленной гордости”, постигшая его в Сибири – это лишь разочарование в себе (“Но те люди вынесли свои шаги, и потому они правы, а я не вынес, и, стало быть, я не имел права разрешить себе этот шаг”). Страдания его продолжаются и вдали от “большой жизни Петербурга”.
Сон, приснившийся Раскольникову в ссылке, как и три предыдущих, имеет большое значение в развенчании идеи Раскольникова. Сон о “неслыханной и невиданной моровой язве”, от которой “все и всё погибало” – это не что иное, как воплощенная в жизнь теория “двух разрядов” (“все должны были погибнуть, кроме некоторых, весьма немногих избранных”). Раскольников ужасается, понимая, что увидел мир, в котором всеми овладела его теория и “каждый думал, что в нем одном заключается истина”. Он понимает, что невозможна жизнь с господствующей в ней теорией “двух разрядов”. Сон доводит теорию Раскольникова до логического предела.
Окончательный же отказ от теории осуществляется посредством любви и веры. К Раскольникову пришла любовь. “Как это случилось, он и сам не знал, но вдруг что-то как бы подхватило его и как бы бросило к ее ногам. Он плакал и обнимал ее колени”. Победила сама правда, и Раскольников понял, что теперь в его жизни уже не будет места никаким теориям и идеям. “Их воскресила любовь, сердце одного заключало бесконечные источники жизни для сердца другого”, и “на их лицах уже сияла заря обновленного будущего, полного воскресения в новую жизнь”.
Но как за свое преступление ему пришлось заплатить тягчайшими страданиями, так и новая жизнь “не даром же ему достанется, ее надо еще дорого купить, заплатить за нее великим будущим подвигом”. “И конечно, свой великий подвиг Раскольников мог совершить только как Раскольников, со всей мощью и остротой своего сознания, но с новой высшей справедливостью своего суда, на путях “ненасытимого сострадания” к человеку, открытых ему Соней. Такой будущий подвиг мог быть только подвигом человеколюбия, а не ненависти, подвигом единения, а не обособления” (К. Тюнькин).
И с этой минуты в душе Раскольникова пойдет “история постепенного обновления человека, история постепенного перерождения его, постепенного перехода из одного мира в другой”. Он вновь возвращается к людям и приобщается к народной почве.
Ф.М. Достоевский всю жизнь мучительно искал пути своих героев к “широкому” и вольному бытию свободных людей и в то же время остро и мучительно сознавал, что ему не удавалось их найти. Вот почему на последних страницах “Преступление и наказание” он, приведя Раскольникова к решающему нравственному перелому в его судьбе, оставляет его на пороге “новой жизни”.
Роман “Преступление и наказание” – роман на все времена. Его читают и перечитывают как один из самых актуальных на сегодняшний день. В образе Раскольникова Достоевскому удалось отразить искания и страдания многих людей. И именно посредством этого романа можно проникнуть в душу русского человека, лучше понять его.
Мы часто в своей жизни слышим слова сочувствие и сострадание, но понимаем ли мы их значение? За обыденностью жизни, за суетой и гонкой времени, мы забыли, что значат эти, такие важные слова. Сочувствие – это значит разделить чувства другого человека, а сострадание – значит взять на себя часть страданий, облегчить горе.
В литературе часто звучит эта тема. Есть прекрасный рассказ А. П. Платонова «Юшка» , о человеке, стойко переносившем страдания, о жестокости, рядом живущих с ним, людей. Юшка, так звали героя рассказа, мужчина безобидный, наивный, и, как думали другие жители, глупый. Поэтому над ним издевались все, кому не лень. Взрослые были откровенно грубыми, они могли толкнуть Юшку, ударить, оскорбить, дети кричали вслед Юшке обидные слова, дразнились. Это считалось нормальным, детей никто не одергивал, взрослые не знали жалости. На бедном Юшке вымещали все свое недовольство, он был, как громоотвод, принимал на себя всю злость и грубость людскую.
Однажды, после очередного толчка, Юшка упал и умер… И не стало человека с наивными глазами. В город приехала приемная дочь Юшки. Она благодаря отцу смогла окончить институт, стала врачом. Только теперь она узнала, что Юшки больше нет, узнала, как к нему относились люди, но вложенная в ее душу, доброта не позволила девушке обозлиться. Дочь доброго и безобидного Юшки лечила людей, измывавшихся над ее отцом. В городе, где больше не было человека готового терпеть унижения и жестокость, ссоры стали частыми гостями в семьях. Злость жителей выплескивалась на них самих.
«Юшка» очень интересный рассказ, но читать его трудно. Страшно осознавать, что вокруг есть такие же «Юшки» , а мы их просто не замечаем и не стремимся замечать. А ведь именно на таких добрых, наивных и безобидных людях держится наша жизнь. Именно они напоминают нам, что у нас есть душа. Они смотрят в наши сердца, и мы не можем выдержать их взгляд. Может поэтому люди слабые и малодушные всегда стараются обидеть и унизить таких людей? Ведь проще всего отыграться на том, кто не даст отпор, кто терпеливо снесет обиду и оскорбление?
Часто молодежь ругают за бездушие, неумение сострадать и сочувствовать. Конечно, современная молодежь может и кажется такой, но не все молодые люди грубые и жестокие. Я была свидетелем интересного происшествия, случившегося этой зимой.
По дороге, впереди меня шли два парня: рэперские штаны, огромные кроссовки, походка вразвалочку… Со стороны – обычные современные молодые люди. На обочине в снегу билась ворона, она никак не могла взлететь. Ребята свернули к ней. Я ускорила шаги, мне стало страшно, что они обидят птицу. Ребята поймали ворону, оказалось, что к ее лапам прилип кусок пенопластовой потолочной плитки. Видно кто-то делал ремонт в квартире, выбросил кусок намазанный клеем в окно, ворона прилипла к пенопласту, она не могла ни ходить, ни взлететь. Парни осторожно отлепили этот кусок с клеем от лапок пленницы и отпустили птицу. Они пожалели беззащитную ворону, спасли ей жизнь.
Я знаю, в душе каждого из нас живет «Юшка» , мы стесняемся показать его друзьям, хотим быть «крутыми» , но наступит время, и мы перестанем стесняться, потому, что только сострадание, жалость, сочувствие делают нас людьми. А мы – люди!
Зачем страдание? Вот первый страшный вопрос человека, пораженного недугом, [потрясенного] смертью отца, матери, ребенка. Из души человека вырывается один крик: “Зачем, зачем?”. Он становится молчалив. Его взгляд замирает. Он словно старается рассмотреть что-то в пропасти, где погребено его счастье. Потом время от времени он подымает голову. Он с мольбою смотрит на своих друзей и повторяет все одно и то же слово, потому что у страдания только один вопрос: “Зачем? Зачем? О, скажите мне: зачем?”.
Увы! Зачем? Кто знает? Ни наука, ни философия не дадут на это ответ. Даже дружба — и ее слово бессильно. Когда друзья Иова увидели его под гнетом величайших несчастий, они просидели около него семь дней в [полном] молчании, не смея открыть рта, не зная, как его утешить [1]. И Виргилий, описывая гибель Трои, рисует нам женщин, сидевших на берегу моря, недвижимых, безмолвных, с глазами, полными слез, со взором, неподвижно устремленным на волны. Таким бывает человек под гнетом страданий.
Когда эти великие образы в первый раз прошли перед моими глазами, я был очень молод. Я помню, что их тогда не понял. Я их нашел преувеличенными. Мне казалось невозможным такое долговременное молчание. Но впоследствии я сам чувствовал, как молчание сковывало мои уста. Я сам узнал это тяжкое ощущение, когда даже не смеешь открыть рта, слишком ясно сознавая, что это бесполезно, что не удастся утешить.
Пусть же, если есть где-нибудь сила, которая может утешить,— пусть она придет! Пусть она нежно подложит руку под голову страдальца и прошепчет на ухо несколько тех слов, которые не умеет сказать сама дружба. Если она может, пусть она ответит на эти вопросы страдания: “Зачем? Зачем?” — вопросы, на которые нет ответа на земле, даже в сердце тех, кто горячо любит.
К чему страдания? Почему страдания, если мы живем под властью милосердного Бога? Я однажды предложил этот вопрос одному старику и не забуду никогда того выражения, с которым он мне ответил: “Именно потому, мой друг, что благ Господь”. Я тогда был готов возмутиться. Теперь я не возмущаюсь и говорю: может быть!
Иначе ведь Ты был бы жесток, Господи! Ты создал человека. Он Твой ребенок. Ты его любишь, так как иначе зачем бы Ты создал его! Ты велик, необъятен, бесконечен. Человек слаб. Он живет только мгновение, и неужели Тебе было бы приятно угнетать его! Я, даже я, не мог бы сделать вреда ребенку. Я чувствую себя для этого слишком сильным. Мне было бы совестно злоупотреблять своим преимуществом. Какое же кощунство воображать, что Ты можешь злоупотреблять Твоим всемогуществом, Господи, поражая нас без цели, без причин, равнодушно оставляя нас на волю роковых законов, которые нас давят! Боже, неужели Ты когда-нибудь создал душу для чего-нибудь иного, как не для счастья? И, если Твоя рука болезненно прикасается к этой душе, не надо ли тогда, павши ниц, исповедать, что Ты делаешь это из милосердия, только с каким-нибудь таинственным намерением, которое когда-нибудь станет для нас ясным?
Я слышу горячее возражение нескольких лиц. Им кажется невыносимым парадоксом моя мысль о том, что страдания и горе в этой жизни происходят от Божественного милосердия.
Мы часто в своей жизни слышим слова сочувствие и сострадание, но понимаем ли мы их значение? За обыденностью жизни, за суетой и гонкой времени, мы забыли, что значат эти, такие важные слова. Сочувствие – это значит разделить чувства другого человека, а сострадание – значит взять на себя часть страданий, облегчить горе.В литературе часто звучит эта тема. Есть прекрасный рассказ А.П. Платонова «Юшка», о человеке, стойко переносившем страдания, о жестокости, рядом живущих с ним, людей. Юшка, так звали героя рассказа, мужчина безобидный, наивный, и, как думали другие жители, глупый. Поэтому над ним издевались все, кому не лень. Взрослые были откровенно грубыми, они могли толкнуть Юшку, ударить, оскорбить, дети кричали вслед Юшке обидные слова, дразнились. Это считалось нормальным, детей никто не одергивал, взрослые не знали жалости.На бедном Юшке вымещали все свое недовольство, он был, как громоотвод, принимал на себя всю злость и грубость людскую.Однажды, после очередного толчка, Юшка упал и умер… И не стало человека с наивными глазами. В город приехала приемная дочь Юшки. Она благодаря отцу смогла окончить институт, стала врачом. Только теперь она узнала, что Юшки больше нет, узнала, как к нему относились люди, но вложенная в ее душу доброта не позволила девушке обозлиться. Дочь доброго и безобидного Юшки лечила людей, измывавшихся над ее отцом. В городе, где больше не было человека готового терпеть унижения и жестокость, ссоры стали частыми гостями в семьях. Злость жителей выплескивалась на них самих.«Юшка» очень интересный рассказ, но читать его трудно. Страшно осознавать, что вокруг есть такие же «Юшки», а мы их просто не замечаем и не стремимся замечать. А ведь именно на таких добрых, наивных и безобидных людях держится наша жизнь. Именно они напоминают нам, что у нас есть душа. Они смотрят в наши сердца, и мы не можем выдержать их взгляд. Может поэтому люди слабые и малодушные всегда стараются обидеть и унизить таких людей? Ведь проще всего отыграться на том, кто не даст отпор, кто терпеливо снесет обиду и оскорбление?Часто молодежь ругают за бездушие, неумение сострадать и сочувствовать. Конечно, современная молодежь может и кажется такой, но не все молодые люди грубые и жестокие. Я была свидетелем интересного происшествия, случившегося этой зимой.По дороге, впереди меня шли два парня: рэперские штаны, огромные кроссовки, походка вразвалочку… Со стороны – обычные современные молодые люди. На обочине в снегу билась ворона, она никак не могла взлететь. Ребята свернули к ней. Я ускорила шаги, мне стало страшно, что они обидят птицу. Ребята поймали ворону, оказалось, что к ее лапам прилип кусок пенопластовой потолочной плитки. Видно кто-то делал ремонт в квартире, выбросил кусок намазанный клеем в окно, ворона прилипла к пенопласту, она не могла ни ходить, ни взлететь. Парни осторожно отлепили этот кусок с клеем от лапок пленницы и отпустили птицу. Они пожалели беззащитную ворону, спасли ей жизнь.Я знаю, в душе каждого из нас живет «Юшка», мы стесняемся показать его друзьям, хотим быть «крутыми», но наступит время, и мы перестанем стесняться, потому, что только сострадание, жалость, сочувствие делают нас людьми. А мы – люди!
Зачем страдание? Вот первый страшный вопрос человека, пораженного недугом, [потрясенного] смертью отца, матери, ребенка. Из души человека вырывается один крик: “Зачем, зачем?”. Он становится молчалив. Его взгляд замирает. Он словно старается рассмотреть что-то в пропасти, где погребено его счастье. Потом время от времени он подымает голову. Он с мольбою смотрит на своих друзей и повторяет все одно и то же слово, потому что у страдания только один вопрос: “Зачем? Зачем? О, скажите мне: зачем?”.
Увы! Зачем? Кто знает? Ни наука, ни философия не дадут на это ответ. Даже дружба — и ее слово бессильно. Когда друзья Иова увидели его под гнетом величайших несчастий, они просидели около него семь дней в [полном] молчании, не смея открыть рта, не зная, как его утешить [1]. И Виргилий, описывая гибель Трои, рисует нам женщин, сидевших на берегу моря, недвижимых, безмолвных, с глазами, полными слез, со взором, неподвижно устремленным на волны. Таким бывает человек под гнетом страданий.
Когда эти великие образы в первый раз прошли перед моими глазами, я был очень молод. Я помню, что их тогда не понял. Я их нашел преувеличенными. Мне казалось невозможным такое долговременное молчание. Но впоследствии я сам чувствовал, как молчание сковывало мои уста. Я сам узнал это тяжкое ощущение, когда даже не смеешь открыть рта, слишком ясно сознавая, что это бесполезно, что не удастся утешить.
Пусть же, если есть где-нибудь сила, которая может утешить,— пусть она придет! Пусть она нежно подложит руку под голову страдальца и прошепчет на ухо несколько тех слов, которые не умеет сказать сама дружба. Если она может, пусть она ответит на эти вопросы страдания: “Зачем? Зачем?” — вопросы, на которые нет ответа на земле, даже в сердце тех, кто горячо любит.
К чему страдания? Почему страдания, если мы живем под властью милосердного Бога? Я однажды предложил этот вопрос одному старику и не забуду никогда того выражения, с которым он мне ответил: “Именно потому, мой друг, что благ Господь”. Я тогда был готов возмутиться. Теперь я не возмущаюсь и говорю: может быть!
Иначе ведь Ты был бы жесток, Господи! Ты создал человека. Он Твой ребенок. Ты его любишь, так как иначе зачем бы Ты создал его! Ты велик, необъятен, бесконечен. Человек слаб. Он живет только мгновение, и неужели Тебе было бы приятно угнетать его! Я, даже я, не мог бы сделать вреда ребенку. Я чувствую себя для этого слишком сильным. Мне было бы совестно злоупотреблять своим преимуществом. Какое же кощунство воображать, что Ты можешь злоупотреблять Твоим всемогуществом, Господи, поражая нас без цели, без причин, равнодушно оставляя нас на волю роковых законов, которые нас давят! Боже, неужели Ты когда-нибудь создал душу для чего-нибудь иного, как не для счастья? И, если Твоя рука болезненно прикасается к этой душе, не надо ли тогда, павши ниц, исповедать, что Ты делаешь это из милосердия, только с каким-нибудь таинственным намерением, которое когда-нибудь станет для нас ясным?
Я слышу горячее возражение нескольких лиц. Им кажется невыносимым парадоксом моя мысль о том, что страдания и горе в этой жизни происходят от Божественного милосердия.
В сочинении имеются отсылки к рассказу Л. Куклина «Марки».
Вариант 1
Сострадание — это способность не только почувствовать боль другого человека, но и оказать помощь либо в избавлении от неё, либо в её уменьшении. В основе этого чувства, на мой взгляд, лежит любовь ко всему живому, потому что без неё сострадание не может быть искренним.
Так, именно любовь к людям известной матери Терезы на протяжении всей её долгой жизни была в основе строительства десятков приютов и лечебниц для нищих и больных. За своё милосердие она получила Нобелевскую премию мира.
Для проявления чувства сострадания могут быть разные причины. Это подтверждает поступок героя рассказа Л. Куклина — мальчика, который отдал ценную коллекцию марок парализованному малознакомому «товарищу». Он сделал это из желания порадовать его и облегчить жизнь сверстнику.
Думаю, что по-настоящему сострадать могут только те, кто принимает чужие боль или проблемы как свои собственные.
Вариант 2
Что такое сострадание? Я думаю, что ответ кроется в самом слове. Приставка «со-» обозначает совместность, общность, то есть сострадание — это способность разделить страдание и, если возможно, найти способ избавления от него. Это душевное качество свойственно людям чутким, неравнодушным.
Сочинение на тему “Мои страдания и радости
Ответы:
Зачем страдание? Вот первый страшный вопрос человека, пораженного недугом, [потрясенного] смертью отца, матери, ребенка. Из души человека вырывается один крик: “Зачем, зачем?”. Он становится молчалив. Его взгляд замирает. Он словно старается рассмотреть что-то в пропасти, где погребено его счастье. Потом время от времени он подымает голову. Он с мольбою смотрит на своих друзей и повторяет все одно и то же слово, потому что у страдания только один вопрос: “Зачем? Зачем? О, скажите мне: зачем?”.
Увы! Зачем? Кто знает? Ни наука, ни философия не дадут на это ответ. Даже дружба — и ее слово бессильно. Когда друзья Иова увидели его под гнетом величайших несчастий, они просидели около него семь дней в [полном] молчании, не смея открыть рта, не зная, как его утешить [1]. И Виргилий, описывая гибель Трои, рисует нам женщин, сидевших на берегу моря, недвижимых, безмолвных, с глазами, полными слез, со взором, неподвижно устремленным на волны. Таким бывает человек под гнетом страданий.
Когда эти великие образы в первый раз прошли перед моими глазами, я был очень молод. Я помню, что их тогда не понял. Я их нашел преувеличенными. Мне казалось невозможным такое долговременное молчание. Но впоследствии я сам чувствовал, как молчание сковывало мои уста. Я сам узнал это тяжкое ощущение, когда даже не смеешь открыть рта, слишком ясно сознавая, что это бесполезно, что не удастся утешить.
Пусть же, если есть где-нибудь сила, которая может утешить,— пусть она придет! Пусть она нежно подложит руку под голову страдальца и прошепчет на ухо несколько тех слов, которые не умеет сказать сама дружба. Если она может, пусть она ответит на эти вопросы страдания: “Зачем? Зачем?” — вопросы, на которые нет ответа на земле, даже в сердце тех, кто горячо любит.
К чему страдания? Почему страдания, если мы живем под властью милосердного Бога? Я однажды предложил этот вопрос одному старику и не забуду никогда того выражения, с которым он мне ответил: “Именно потому, мой друг, что благ Господь”. Я тогда был готов возмутиться. Теперь я не возмущаюсь и говорю: может быть!
Иначе ведь Ты был бы жесток, Господи! Ты создал человека. Он Твой ребенок. Ты его любишь, так как иначе зачем бы Ты создал его! Ты велик, необъятен, бесконечен. Человек слаб. Он живет только мгновение, и неужели Тебе было бы приятно угнетать его! Я, даже я, не мог бы сделать вреда ребенку. Я чувствую себя для этого слишком сильным. Мне было бы совестно злоупотреблять своим преимуществом. Какое же кощунство воображать, что Ты можешь злоупотреблять Твоим всемогуществом, Господи, поражая нас без цели, без причин, равнодушно оставляя нас на волю роковых законов, которые нас давят! Боже, неужели Ты когда-нибудь создал душу для чего-нибудь иного, как не для счастья? И, если Твоя рука болезненно прикасается к этой душе, не надо ли тогда, павши ниц, исповедать, что Ты делаешь это из милосердия, только с каким-нибудь таинственным намерением, которое когда-нибудь станет для нас ясным?
Я слышу горячее возражение нескольких лиц. Им кажется невыносимым парадоксом моя мысль о том, что страдания и горе в этой жизни происходят от Божественного милосердия.
Что такое классификация?
Хорошее слово-половина дела
ПОМОГИТЕ ПОЖАЛУЙСТА ДАЮ БАЛЛЫ !!!!!вставьте запятые .ПОЧТИ ВСЕ ПТИЦЫ ГЛУХАРИ СОЙКИ СИНИЦЫ ЗЯБЛИКИ ПИТАЮТСЯ СЕМЕНАМИ ДЕРЕВЬЕВ. ОПЕРА ТЕСНОЕ СОДРУЖЕСТВО РАЗНЫХ ВИДОВ ИСКУССТВА ЛИТЕРАТУРЫ МУЗЫКИ ЖИВОПИСИ . НА АЛТАЕ МОЖНО УВИДЕТЬ ВСЁ БЕЛОСНЕЖНЫЕ ГОРЫ С ИХ ЛЕДНИКАМИ АЛЬПИЙСКИЕ ЛУГА И БУРЫЕ РЕКИ С КРИСТАЛЬНО ЧИСТОЙ ВОДОЙ ДРЕМУЧИЕ ЛЕСА БЕСКРАЙНИЕ СТЕПИ.
Объясните, как вы понимаете смысл высказывания выдающегося русского лингвиста Льва Владимировича Щербы. Обоснуйте свою точку зрения.Литературный язык, которым мы пользуемся -это подлинно драгоценнейшее наследие, полученное нами от предшествующих поколений, драгоценнейшее, ибо оно даёт нам возможность выражать свои мысли и чувства и понимать их не только у наших современников, но и у великих людей минувших времён. Tamaralexanova 2 минуты назад
При какой частоте в колебательном контуре возникает резонанс токов, если его индуктивность 20 мГн, а емкость 15 мкФ. Активным сопротивлением пренебречь.
К 10кг льда с температурой -10 гр.С добавили 20 Мдж тепла. Определить массу растаявшей воды?
Расставить знаки и скобки если нужно между числами 300 20 10 4=316
Выполнить в несколько действий 1000-587+16 умножить 27
У птиц ген окраски оперения локализован в х-хромосоме. у зеленых попугайчиков вывелись четыре зеленых птенча и один коричневый птинец-самочка. опаределите генотип родителей по пугайчиков по ген оперения
Даны два текстовых файла f и g. Определить, совпадают ли компоненты файла f с компонентами файла g. Если нет, то получить номер первой строки и первого символа в этой строке, в которых файлы f и g отличаются между собой.