…Первым осмелился сказать правду о сталинизме …первый призвал и себя, и нас не лгать.
“Литературная газета”. 1989, 7 июня
Не прямой линией, а параболой вычерчен творческий путь Александра Солженицына. Его имя появилось на литературном небосклоне в начале 60-х, в период хрущевской “оттепели”, вспыхнуло, напугав поборников “безгласности” времен “застоя”, и исчезло на долгие годы, преданное хуле и забвению.
Литературный дебют Солженицына состоялся, когда ему было далеко за сорок: в 1962 году в “Новом мире” была напечатана выстраданная в лагерях повесть “Один день Ивана Денисовича”. Началось трудное восхождение. Это произведение вызвало огонь “верноподданнической” критики. Кое-кто открыто обвинял его в очернительстве советской действительности и прославлении антигероя. И только благодаря авторитетному мнению А. Т. Твардовского, главного редактора журнала “Новый мир”, повесть была опубликована, заняла надлежащее ей место в литературе того времени.
“Жизненный материл, положенный в основу повести А. Солженицына, — писал А. Твардовский, — необычен в советской литературе. Он несет отзвук тех болезненных явлений в нашем развитии, связанных с периодом развенчанного и отвергнутого партией культа личности, которые по времени хотя и отстоят от нас не так далеко, представляются нам далеким прошлым. Но прошлое, каким бы оно ни было, никогда не становится безразличным для настоящего. Залог полного и бесповоротного разрыва со всем тем в прошлом, чем оно было омрачено, — в правдивом и мужественном постижении до конца его последствий”.
Автор повести показал действительно один день из лагерной жизни “зека” Ивана Денисовича Шухова, причем день сравнительно удачный. Жизнь “зека” писатель показывает не со стороны, а изнутри, подробно останавливаясь на мелочах быта людей за колючей проволокой. В повести точно обозначено время действия — январь 1951 года.
Кто же такой Иван Денисович? До войны жил он в маленькой деревушке Телпенево, работал в колхозе, кормил семью — жену и двоих детей. Во время Великой Отечественной честно воевал, был ранен, возвратился из медсанбата в часть, попал в плен, но бежал из него, скитался по лесам, болотам, добрался до своих и вот тут-то и обвинили его в измене, сказали, что выполнял задание немецкой разведки. “Какое же задание — ни Шухов сам не мог придумать, ни следователь. Так и оставили просто — задание”.
“В самом же деле знал Шухов, что если не подпишет — расстреляют, и хотя можно представить себе, что он в те минуты пережил, как внутри горевал, удивлялся, протестовал, но после долгих лет лагеря он мог вспомнить об этом лишь со слабой усмешкой: на то, чтоб всякий раз возмущаться и удивляться, не хватило бы никаких сил человеческих… Умирать ни за что ни про что глупо, бессмысленно, противоестественно. Шухов выбрал жизнь — хоть лагерную, скудную, мучительную, но жизнь, и тут задачей его стало не просто выжить как-нибудь, любой ценой выжить, но вынести это испытание так, чтобы за себя не было совестно, чтобы сохранить уважение к себе”.
Что же касается генетически заложенных в его характере, свойственных русскому крестьянству черт — трудолюбия, человеческого достоинства, совести, он не поступился ими ни при каких обстоятельствах.
Не один со своей бедой Иван Денисович. У него есть товарищи по бригаде, так же, как и он, несправедливо осужденные, брошенные за колючую проволоку. Это и капитан второго ранга Буйновский, и Сенька Кловшин, совершивший побег из Бухенвальда, готовивший там восстание против фашистов, и многие другие. Попытки этих людей добиться восстановления справедливости, их письма и прошения в высшие инстанции, лично Сталину оставались без ответа. Люди начинали догадываться, что это не трагические ошибки, а продуманная система репрессий. Неизбежно возникал вопрос: кто же виноват в этом?
“У иного мелькала дерзкая догадка о “батьке усатом”, другой гнал от себя, наверное, эти крамольные мысли и не находил ответа. Не в том ли и была для Ивана Денисовича и его товарищей главная беда, что на вопрос о причинах их несчастья ответа не было”.
Так в трагедии одного человека, как в зеркале, отразилась трагедия целого народа, приговоренного к кресту сталинской тоталитарной системой. Повесть Солженицына взывала к сознанию живущих не предавать забвению замученных в лагерях и заклеймить тех, кто был пособником вершителей репрессий.
Истинно значительное содержание повести, верность большой жизненной правде, глубокая человечность в подходе к изображению даже самых трудных объектов потребовали и соответствующей формы изложения. В “Одном дне Ивана Денисовича” она ярка и своеобразна в самой будничной обычности и внешней непритязательности, она менее всего озабочена самой собою и потому исполнена внутреннего достоинства и силы.
Суровая правда жизни. Не прямой линией, а параболой вычерчен творческий путь Александра Солженицына. Его имя появилось на литературном небосклоне в начале 60-х, в период хрущевской «оттепели», вспыхнуло, напугав поборников «безгласности» времен «застоя», и исчезло на долгие годы, преданное хуле и забвению.
Литературный дебют Солженицына состоялся, когда ему было далеко за сорок: в 1962 году в «Новом мире» была напечатана выстраданная в лагерях повесть «Один день Ивана Денисовича». Началось трудное восхождение. Это произведение вызвало огонь «верноподданнической» критики. Кое-кто открыто обвинял его в очернительстве советской действительности и прославлении антигероя. И только благодаря авторитетному мнению
А. Т. Твардовского, главного редактора журнала «Новый мир», повесть была опубликована, заняла надлежащее ей место в литературном контексте того времени.
«Жизненный материл, положенный в основу повести А. Солженицына, — писал А. Твардовский, — необычен в советской литературе. Он несет отзвук тех болезненных явлений в нашем развитии, связанных с периодом развенчанного и отвергнутого партией культа личности, которые по времени хотя и отстоят от нас не так далеко, представляются нам далеким прошлым. Но прошлое, каким бы оно ни было, никогда не становится безразличным для настоящего. Залог полного и бесповоротного раз- рыип со всем тем в прошлом, чем оно было омрачено, — в правдивом и мужественном постижении до конца его последствий».
Автор повести показал действительно один день из лагерной жизни «зэка» Ивана Денисовича Шухова, причем день сравнительно удачный. Жизнь «зэка» писатель показывает не со стороны, а изнутри, подробно останавливаясь на мелочах быта людей за колючей проволокой. В повести точно обозначено время действия — январь 1951 года.
Кто же такой Иван Денисович? До войны жил он в маленькой деревушке Телпенево, работал в колхозе, кормил семью — жену и двоих детей. Во время Великой Отечественной честно воевал, был ранен, возвратился из медсанбата в часть, попал в плен, но бежал из него, скитался по лесам, болотам, добрался до своих и… Вот тут-то и обвинили его в измене, сказали, что выполнял задание немецкой разведки. «Какое же задание — ни Шухов сам не мог придумать, ни следователь. Так и оставили просто — задание*.
На самом же деле знал Шухов, что если не подпишет — расстреляют, и хотя можно представить себе, что он в те минуты пережил, как внутри горевал, удивлялся, протестовал, но после долгих лет лагеря он мог вспомнить об этом лишь со слабой усмешкой: на то, чтоб всякий раз возмущаться и удивляться, не хватило бы никаких сил человеческих… Умирать ни за что ни про что глупо, бессмысленно, противоестественно. Щухов выбрал жизнь — хоть лагерную, скудную, мучительную, но жизнь, и тут задачей его стало не просто выжить как-нибудь, любой ценой выжить, но вынести это испытание так, чтобы за себя не было совестно, чтобы сохранить уважение к себе».
Что же касается генетически заложенных в его характере, свойственных русскому крестьянству черт трудолюбия, человеческого достоинства, совести, — он не поступился ими ни при каких обстоятельствах.
Не один со своей бедой Иван Денисович. У него есть товарищи по бригаде, так же, как и он, несправедливо осужденные, брошенные за колючую проволоку. Это и капитан второго ранга Буйновский, и Сенька Кловшин, совершивший побег из Бухенвальда, готовивший там восстание против фашистов, и многие другие. Попытки этих людей добиться восстановления справедливости, их письма и прошения в высшие инстанции, лично Сталину оставались без ответа. Люди начинали догадываться, что это не трагические ошибки, а продуманная система репрессий. Неизбежно возникал вопрос: кто же виноват в этом?
«У иного мелькала дерзкая догадка о «батьке усатом», другой гнал от себя, наверное, эти крамольные мысли и не находил ответа. Не в том ли и была для Ивана Денисовича и его товарищей главная беда, что на вопрос о причинах их несчастья ответа не было».
Так в трагедии одного человека, как в зеркале, отразилась трагедия целого народа, приговоренного к кресту стилинской тоталитарной системой. Повесть Солженицына взывали к сознанию живущих не предавать забвению замученных в лагерях и заклеймить тех, кто был пособником вершителей репрессий.
Истинно значительное содержание повести, верность большой жизненной правде, глубокая человечность в подходе к изображению даже самых трудных объектов потребовали и соответствующей формы изложения. В «Одном дне Ивана Денисовича» она ярка и своеобразна в самой будничной обычности и внешней непритязательности, она менее всего озабочена самой собою и потому исполнена внутреннего достоинства и силы.
читать похожие:
Правда жизни в произведениях А. И. Солженицына
СУРОВАЯ ПРАВДА РАССКАЗА А. И. СОЛЖЕНИЦЫНА «ОДИН ДЕНЬ ИВАНА ДЕНИСОВИЧА»
Возвращение А. И. Солженицына
«Архипелаги» А. И. Солженицына
…Первым осмелился сказать правду о сталинизме …первый призвал и себя, и нас не лгать.
“Литературная газета”. 1989, 7 июня
Не прямой линией, а параболой вычерчен творческий путь Александра Солженицына. Его имя появилось на литературном небосклоне в начале 60-х, в период хрущевской “оттепели”, вспыхнуло, напугав поборников “безгласности” времен “застоя”, и исчезло на долгие годы, преданное хуле и забвению.
Литературный дебют Солженицына состоялся, когда ему было далеко за сорок: в 1962 году в “Новом мире” была напечатана выстраданная в лагерях повесть “Один день Ивана Денисовича”. Началось трудное восхождение. Это произведение вызвало огонь “верноподданнической” критики. Кое-кто открыто обвинял его в очернительстве советской действительности и прославлении антигероя. И только благодаря авторитетному мнению А. Т. Твардовского, главного редактора журнала “Новый мир”, повесть была опубликована, заняла надлежащее ей место в литературе того времени.
“Жизненный материл, положенный в основу повести А. Солженицына, — писал А. Твардовский, — необычен в советской литературе. Он несет отзвук тех болезненных явлений в нашем развитии, связанных с периодом развенчанного и отвергнутого партией культа личности, которые по времени хотя и отстоят от нас не так далеко, представляются нам далеким прошлым. Но прошлое, каким бы оно ни было, никогда не становится безразличным для настоящего. Залог полного и бесповоротного разрыва со всем тем в прошлом, чем оно было омрачено, — в правдивом и мужественном постижении до конца его последствий”.
Автор повести показал действительно один день из лагерной жизни “зека” Ивана Денисовича Шухова, причем день сравнительно удачный. Жизнь “зека” писатель показывает не со стороны, а изнутри, подробно останавливаясь на мелочах быта людей за колючей проволокой. В повести точно обозначено время действия — январь 1951 года.
Кто же такой Иван Денисович? До войны жил он в маленькой деревушке Телпенево, работал в колхозе, кормил семью — жену и двоих детей. Во время Великой Отечественной честно воевал, был ранен, возвратился из медсанбата в часть, попал в плен, но бежал из него, скитался по лесам, болотам, добрался до своих и вот тут-то и обвинили его в измене, сказали, что выполнял задание немецкой разведки. “Какое же задание — ни Шухов сам не мог придумать, ни следователь. Так и оставили просто — задание”.
“В самом же деле знал Шухов, что если не подпишет — расстреляют, и хотя можно представить себе, что он в те минуты пережил, как внутри горевал, удивлялся, протестовал, но после долгих лет лагеря он мог вспомнить об этом лишь со слабой усмешкой: на то, чтоб всякий раз возмущаться и удивляться, не хватило бы никаких сил человеческих… Умирать ни за что ни про что глупо, бессмысленно, противоестественно. Шухов выбрал жизнь — хоть лагерную, скудную, мучительную, но жизнь, и тут задачей его стало не просто выжить как-нибудь, любой ценой выжить, но вынести это испытание так, чтобы за себя не было совестно, чтобы сохранить уважение к себе”.
Что же касается генетически заложенных в его характере, свойственных русскому крестьянству черт — трудолюбия, человеческого достоинства, совести, он не поступился ими ни при каких обстоятельствах.
Не один со своей бедой Иван Денисович. У него есть товарищи по бригаде, так же, как и он, несправедливо осужденные, брошенные за колючую проволоку. Это и капитан второго ранга Буйновский, и Сенька Кловшин, совершивший побег из Бухенвальда, готовивший там восстание против фашистов, и многие другие. Попытки этих людей добиться восстановления справедливости, их письма и прошения в высшие инстанции, лично Сталину оставались без ответа. Люди начинали догадываться, что это не трагические ошибки, а продуманная система репрессий. Неизбежно возникал вопрос: кто же виноват в этом?
“У иного мелькала дерзкая догадка о “батьке усатом”, другой гнал от себя, наверное, эти крамольные мысли и не находил ответа. Не в том ли и была для Ивана Денисовича и его товарищей главная беда, что на вопрос о причинах их несчастья ответа не было”.
Так в трагедии одного человека, как в зеркале, отразилась трагедия целого народа, приговоренного к кресту сталинской тоталитарной системой. Повесть Солженицына взывала к сознанию живущих не предавать забвению замученных в лагерях и заклеймить тех, кто был пособником вершителей репрессий.
Истинно значительное содержание повести, верность большой жизненной правде, глубокая человечность в подходе к изображению даже самых трудных объектов потребовали и соответствующей формы изложения. В “Одном дне Ивана Денисовича” она ярка и своеобразна в самой будничной обычности и внешней непритязательности, она менее всего озабочена самой собою и потому исполнена внутреннего достоинства и силы.
Сочинение: Суровая правда жизни в произведениях А. И. Солженицына Суровая
правда жизни в произведениях А. И. Солженицына
…Первым
осмелился сказать правду о сталинизме …первый призвал и себя, и нас не лгать.
“Литературная
газета”. 1989, 7 июня
Не прямой
линией, а параболой вычерчен творческий путь Александра Солженицына. Его имя
появилось на литературном небосклоне в начале 60-х, в период хрущевской
“оттепели”, вспыхнуло, напугав поборников “безгласности”
времен “застоя”, и исчезло на долгие годы, преданное хуле и забвению.
Литературный дебют Солженицына состоялся, когда ему было далеко за сорок: в
1962 году в “Новом мире” была напечатана выстраданная в лагерях
повесть “Один день Ивана Денисовича”.
Началось
трудное восхождение. Это произведение вызвало огонь
“верноподданнической” критики. Кое-кто открыто обвинял его в
очернительстве советской действительности и прославлении антигероя. И только
благодаря авторитетному мнению А. Т. Твардовского, главного редактора журнала
“Новый мир”, повесть была опубликована, заняла надлежащее ей место в
литературе того времени. “Жизненный материл, положенный в основу повести
Солженицына, — писал А. Твардовский, — необычен в советской литературе. Он
несет отзвук тех болезненных явлений в нашем развитии, связанных с периодом
развенчанного и отвергнутого партией культа личности, которые по времени хотя и
отстоят от нас не так далеко, представляются нам далеким прошлым. Но прошлое,
каким бы оно ни было, никогда не становится безразличным для настоящего. Залог
полного и бесповоротного разрыва со всем тем в прошлом, чем оно было омрачено,
— в правдивом и мужественном постижении до конца его последствий”. Автор
повести показал действительно один день из лагерной жизни “зека”
Ивана Денисовича Шухова, причем день сравнительно удачный.
Жизнь
“зека” писатель показывает не со стороны, а изнутри, подробно
останавливаясь на мелочах быта людей за колючей проволокой. В повести точно
обозначено время действия — январь 1951 года. Кто же такой Иван Денисович? До
войны жил он в маленькой деревушке Телпенево, работал в колхозе, кормил семью —
жену и двоих детей. Во время Великой Отечественной честно воевал, был ранен,
возвратился из медсанбата в часть, попал в плен, но бежал из него, скитался по
лесам, болотам, добрался до своих и вот тут-то и обвинили его в измене,
сказали, что выполнял задание немецкой разведки. “Какое же задание — ни
Шухов сам не мог придумать, ни следователь. Так и оставили просто —
задание”. “В самом же деле знал Шухов, что если не подпишет — расстреляют,
и хотя можно представить себе, что он в те минуты пережил, как внутри горевал,
удивлялся, протестовал, но после долгих лет лагеря он мог вспомнить об этом
лишь со слабой усмешкой: на то, чтоб всякий раз возмущаться и удивляться, не
хватило бы никаких сил человеческих… Умирать ни за что ни про что глупо,
бессмысленно, противоестественно. Шухов выбрал жизнь — хоть лагерную, скудную,
мучительную, но жизнь, и тут задачей его стало не просто выжить как-нибудь,
любой ценой выжить, но вынести это испытание так, чтобы за себя не было
совестно, чтобы сохранить уважение к себе”.
Что же касается
генетически заложенных в его характере, свойственных русскому крестьянству черт
— трудолюбия, человеческого достоинства, совести, он не поступился ими ни при
каких обстоятельствах. Не один со своей бедой Иван Денисович, У него есть
товарищи по бригаде, так же, как и он, несправедливо осужденные, брошенные за
колючую проволоку. Это и капитан второго ранга Буйновский, и Сенька Кловшин,
совершивший побег из Бухенвальда, готовивший там восстание против фашистов, и
многие другие.
Попытки этих
людей добиться восстановления справедливости, их письма и прошения в высшие
инстанции, лично Сталину оставались без ответа. Люди начинали догадываться, что
это не трагические ошибки, а продуманная система репрессий. Неизбежно возникал
вопрос: кто же виноват в этом? “У иного мелькала дерзкая догадка о
“батьке усатом”, другой гнал от себя, наверное, эти крамольные мысли
и не находил ответа. Не в том ли и была для Ивана Денисовича и его товарищей
главная беда, что на вопрос о причинах их несчастья ответа не было”. Так в
трагедии одного человека, как в зеркале, отразилась трагедия целого народа,
приговоренного к кресту сталинской тоталитарной системой.
Повесть
Солженицына взывала к сознанию живущих не предавать забвению замученных в
лагерях и заклеймить тех, кто был пособником вершителей репрессий. Истинно
значительное содержание повести, верность большой жизненной правде, глубокая
человечность в подходе к изображению даже самых трудных объектов потребовали и
соответствующей формы изложения. В “Одном дне Ивана Денисовича” она
ярка и своеобразна в самой будничной обычности и внешней непритязательности,
она менее всего озабочена самой собою и потому исполнена внутреннего
достоинства и силы. Список
литературы
Для подготовки
данной работы были использованы материалы с сайта http://ilib.ru/
Информационная Библиотека
для Вас!
…Первым
осмелился сказать правду о сталинизме …первый призвал и себя, и нас не лгать.
“Литературная
газета”. 1989, 7 июня
Не прямой
линией, а параболой вычерчен творческий путь Александра Солженицына. Его имя
появилось на литературном небосклоне в начале 60-х, в период хрущевской
“оттепели”, вспыхнуло, напугав поборников “безгласности”
времен “застоя”, и исчезло на долгие годы, преданное хуле и забвению.
Литературный дебют Солженицына состоялся, когда ему было далеко за сорок: в
1962 году в “Новом мире” была напечатана выстраданная в лагерях
повесть “Один день Ивана Денисовича”.
Началось
трудное восхождение. Это произведение вызвало огонь
“верноподданнической” критики. Кое-кто открыто обвинял его в
очернительстве советской действительности и прославлении антигероя. И только
благодаря авторитетному мнению А. Т. Твардовского, главного редактора журнала
“Новый мир”, повесть была опубликована, заняла надлежащее ей место в
литературе того времени. “Жизненный материл, положенный в основу повести
Солженицына, — писал А. Твардовский, — необычен в советской литературе. Он
несет отзвук тех болезненных явлений в нашем развитии, связанных с периодом
развенчанного и отвергнутого партией культа личности, которые по времени хотя и
отстоят от нас не так далеко, представляются нам далеким прошлым. Но прошлое,
каким бы оно ни было, никогда не становится безразличным для настоящего. Залог
полного и бесповоротного разрыва со всем тем в прошлом, чем оно было омрачено,
— в правдивом и мужественном постижении до конца его последствий”. Автор
повести показал действительно один день из лагерной жизни “зека”
Ивана Денисовича Шухова, причем день сравнительно удачный.
Жизнь
“зека” писатель показывает не со стороны, а изнутри, подробно
останавливаясь на мелочах быта людей за колючей проволокой. В повести точно
обозначено время действия — январь 1951 года. Кто же такой Иван Денисович? До
войны жил он в маленькой деревушке Телпенево, работал в колхозе, кормил семью —
жену и двоих детей. Во время Великой Отечественной честно воевал, был ранен,
возвратился из медсанбата в часть, попал в плен, но бежал из него, скитался по
лесам, болотам, добрался до своих и вот тут-то и обвинили его в измене,
сказали, что выполнял задание немецкой разведки. “Какое же задание — ни
Шухов сам не мог придумать, ни следователь. Так и оставили просто —
задание”. “В самом же деле знал Шухов, что если не подпишет — расстреляют,
и хотя можно представить себе, что он в те минуты пережил, как внутри горевал,
удивлялся, протестовал, но после долгих лет лагеря он мог вспомнить об этом
лишь со слабой усмешкой: на то, чтоб всякий раз возмущаться и удивляться, не
хватило бы никаких сил человеческих… Умирать ни за что ни про что глупо,
бессмысленно, противоестественно. Шухов выбрал жизнь — хоть лагерную, скудную,
мучительную, но жизнь, и тут задачей его стало не просто выжить как-нибудь,
любой ценой выжить, но вынести это испытание так, чтобы за себя не было
совестно, чтобы сохранить уважение к себе”.
Что же касается
генетически заложенных в его характере, свойственных русскому крестьянству черт
— трудолюбия, человеческого достоинства, совести, он не поступился ими ни при
каких обстоятельствах. Не один со своей бедой Иван Денисович, У него есть
товарищи по бригаде, так же, как и он, несправедливо осужденные, брошенные за
колючую проволоку. Это и капитан второго ранга Буйновский, и Сенька Кловшин,
совершивший побег из Бухенвальда, готовивший там восстание против фашистов, и
многие другие.
Попытки этих
людей добиться восстановления справедливости, их письма и прошения в высшие
инстанции, лично Сталину оставались без ответа. Люди начинали догадываться, что
это не трагические ошибки, а продуманная система репрессий. Неизбежно возникал
вопрос: кто же виноват в этом? “У иного мелькала дерзкая догадка о
“батьке усатом”, другой гнал от себя, наверное, эти крамольные мысли
и не находил ответа. Не в том ли и была для Ивана Денисовича и его товарищей
главная беда, что на вопрос о причинах их несчастья ответа не было”. Так в
трагедии одного человека, как в зеркале, отразилась трагедия целого народа,
приговоренного к кресту сталинской тоталитарной системой.
Повесть
Солженицына взывала к сознанию живущих не предавать забвению замученных в
лагерях и заклеймить тех, кто был пособником вершителей репрессий. Истинно
значительное содержание повести, верность большой жизненной правде, глубокая
человечность в подходе к изображению даже самых трудных объектов потребовали и
соответствующей формы изложения. В “Одном дне Ивана Денисовича” она
ярка и своеобразна в самой будничной обычности и внешней непритязательности,
она менее всего озабочена самой собою и потому исполнена внутреннего
достоинства и силы.
Список
литературы
Для подготовки
данной работы были использованы материалы с сайта http://ilib.ru/
Не прямой линией, а параболой вычерчен творческий путь Александра Солженицына. Его имя появилось на литературном небосклоне в начале 60-х, в период хрущевской “оттепели”, вспыхнуло, напугав поборников “безгласности” времен “застоя”, и исчезло на долгие годы, преданное хуле и забвению. Литературный дебют Солженицына состоялся, когда ему было далеко за сорок: в 1962 году в “Новом мире” была напечатана выстраданная в лагерях повесть “Один день Ивана Денисовича”. Началось трудное восхождение. Это произведение вызвало огонь “верноподданнической” критики.
Кое-кто открыто обвинял его в очернительстве советской действительности и прославлении антигероя. И только благодаря авторитетному мнению А. Т. Твардовского, главного редактора журнала “Новый мир”, повесть была опубликована, заняла надлежащее ей место в литературе того времени. “Жизненный материл, положенный в основу повести А. Солженицына, — писал А. Твардовский, — необычен в советской литературе. Он несет отзвук тех болезненных явлений в нашем развитии, связанных с периодом развенчанного и отвергнутого партией культа личности, которые по времени хотя и отстоят от нас не так далеко, представляются нам далеким прошлым. Но прошлое, каким бы оно ни было, никогда не становится безразличным для настоящего.
Залог полного и бесповоротного разрыва со всем тем в прошлом, чем оно было омрачено, — в правдивом и мужественном постижении до конца его последствий”. Автор повести показал действительно один день из лагерной жизни “зека” Ивана Денисовича Шухова, причем день сравнительно удачный. Жизнь “зека” писатель показывает не со стороны, а изнутри, подробно останавливаясь на мелочах быта людей за колючей проволокой.
В повести точно обозначено время действия — январь 1951 года. Кто же такой Иван Денисович? До войны жил он в маленькой деревушке Телпенево, работал в колхозе, кормил семью — жену и двоих детей.
Во время Великой Отечественной честно воевал, был ранен, возвратился из медсанбата в часть, попал в плен, но бежал из него, скитался по лесам, болотам, добрался до своих и вот тут-то и обвинили его в измене, сказали, что выполнял ‘задание немецкой разведки. “Какое же задание — ни Шухов сам не мог придумать, ни следователь. Так и оставили просто — задание”.
“В самом же деле знал Шухов, что если не подпишет — расстреляют, и хотя можно представить себе, что он в те минуты пережил, как внутри горевал, удивлялся, протестовал, но после долгих лет лагеря он мог вспомнить об этом лишь со слабой усмешкой: на то, чтоб всякий раз возмущаться и удивляться, не хватило бы никаких сил человеческих… Умирать ни за что ни про что глупо, бессмысленно, противоестественно. Шухов выбрал жизнь — хоть лагерную, скудную, мучительную, но жизнь, и тут задачей его стало не просто выжить как-нибудь, любой ценой выжить, но вынести это испытание так, чтобы за себя не было совестно, чтобы сохранить уважение к себе».. Что же касается генетически заложенных в его характере, свойственных русскому крестьянству черт — трудолюбия, человеческого достоинства, совести, он не поступился ими ни при каких обстоятельствах. Не один со своей бедой Иван Денисович.
У него есть товарищи по бригаде, так же, как и он, несправедливо осужденные, брошенные за колючую проволоку. Это и капитан второго ранга Буйновский, и Сенька Кловшин, совершивший побег из Бухенвальда, готовивший там восстание против фашистов, и многие другие. Попытки этих людей добиться восстановления справедливости, их письма и прошения в высшие инстанции, лично Сталину оставались без ответа.
Люди начинали догадываться, что это не трагические ошибки, а система репрессий. Неизбежно возникал вопрос: кто же виноват в этом? “У иного мелькала дерзкая догадка о “батьке усатом”, другой гнал от себя, наверное, эти крамольные мысли и не находил ответа. Не в том ли и была для Ивана Денисовича и его товарищей главная беда, что на вопрос о причинах их несчастья ответа не было”. Так в трагедии одного человека, как в зеркале, отразилась трагедия целого народа, приговоренного к кресту сталинской тоталитарной системой.
Повесть Солженицына взывала к сознанию живущих не предавать забвению замученных в лагерях и заклеймить тех, кто был пособником вершителей репрессий. Истинно значительное содержание повести, верность большой жизненной правде, глубокая человечность в подходе к изображению даже самых трудных объектов потребовали и соответствующей формы изложения. В “Одном дне Ивана Денисовича” она ярка и своеобразна в самой будничной обычности и внешней непритязательности, она менее всего озабочена самой собою и потому исполнена внутреннего достоинства и силы.
…Первым осмелился сказать правду о сталинизме …первый призвал и себя, и нас не лгать.
“Литературная газета”. 1989, 7 июня
Не прямой линией, а параболой вычерчен творческий путь Александра Солженицына. Его имя появилось на литературном небосклоне в начале 60-х, в период хрущевской “оттепели”, вспыхнуло, напугав поборников “безгласности” времен “застоя”, и исчезло на долгие годы, преданное хуле и забвению. Литературный дебют Солженицына состоялся, когда ему было далеко за сорок: в 1962 году в “Новом мире” была напечатана выстраданная в лагерях повесть “Один день Ивана Денисовича”.
Началось трудное восхождение. Это произведение вызвало огонь “верноподданнической” критики. Кое-кто открыто обвинял его в очернительстве советской действительности и прославлении антигероя. И только благодаря авторитетному мнению А. Т. Твардовского, главного редактора журнала “Новый мир”, повесть была опубликована, заняла надлежащее ей место в литературе того времени. “Жизненный материл, положенный в основу повести Солженицына, — писал А. Твардовский, — необычен в советской литературе. Он несет отзвук тех болезненных явлений в нашем развитии, связанных с периодом развенчанного и отвергнутого партией культа личности, которые по времени хотя и отстоят от нас не так далеко, представляются нам далеким прошлым. Но прошлое, каким бы оно ни было, никогда не становится безразличным для настоящего. Залог полного и бесповоротного разрыва со всем тем в прошлом, чем оно было омрачено, — в правдивом и мужественном постижении до конца его последствий”. Автор повести показал действительно один день из лагерной жизни “зека” Ивана Денисовича Шухова, причем день сравнительно удачный.
Жизнь “зека” писатель показывает не со стороны, а изнутри, подробно останавливаясь на мелочах быта людей за колючей проволокой. В повести точно обозначено время действия — январь 1951 года. Кто же такой Иван Денисович? До войны жил он в маленькой деревушке Телпенево, работал в колхозе, кормил семью — жену и двоих детей. Во время Великой Отечественной честно воевал, был ранен, возвратился из медсанбата в часть, попал в плен, но бежал из него, скитался по лесам, болотам, добрался до своих и вот тут-то и обвинили его в измене, сказали, что выполнял задание немецкой разведки. “Какое же задание — ни Шухов сам не мог придумать, ни следователь. Так и оставили просто — задание”. “В самом же деле знал Шухов, что если не подпишет — расстреляют, и хотя можно представить себе, что он в те минуты пережил, как внутри горевал, удивлялся, протестовал, но после долгих лет лагеря он мог вспомнить об этом лишь со слабой усмешкой: на то, чтоб всякий раз возмущаться и удивляться, не хватило бы никаких сил человеческих… Умирать ни за что ни про что глупо, бессмысленно, противоестественно. Шухов выбрал жизнь — хоть лагерную, скудную, мучительную, но жизнь, и тут задачей его стало не просто выжить как-нибудь, любой ценой выжить, но вынести это испытание так, чтобы за себя не было совестно, чтобы сохранить уважение к себе”.
Что же касается генетически заложенных в его характере, свойственных русскому крестьянству черт — трудолюбия, человеческого достоинства, совести, он не поступился ими ни при каких обстоятельствах. Не один со своей бедой Иван Денисович, У него есть товарищи по бригаде, так же, как и он, несправедливо осужденные, брошенные за колючую проволоку. Это и капитан второго ранга Буйновский, и Сенька Кловшин, совершивший побег из Бухенвальда, готовивший там восстание против фашистов, и многие другие.
Попытки этих людей добиться восстановления справедливости, их письма и прошения в высшие инстанции, лично Сталину оставались без ответа. Люди начинали догадываться, что это не трагические ошибки, а продуманная система репрессий. Неизбежно возникал вопрос: кто же виноват в этом? “У иного мелькала дерзкая догадка о “батьке усатом”, другой гнал от себя, наверное, эти крамольные мысли и не находил ответа. Не в том ли и была для Ивана Денисовича и его товарищей главная беда, что на вопрос о причинах их несчастья ответа не было”. Так в трагедии одного человека, как в зеркале, отразилась трагедия целого народа, приговоренного к кресту сталинской тоталитарной системой.
Повесть Солженицына взывала к сознанию живущих не предавать забвению замученных в лагерях и заклеймить тех, кто был пособником вершителей репрессий. Истинно значительное содержание повести, верность большой жизненной правде, глубокая человечность в подходе к изображению даже самых трудных объектов потребовали и соответствующей формы изложения. В “Одном дне Ивана Денисовича” она ярка и своеобразна в самой будничной обычности и внешней непритязательности, она менее всего озабочена самой собою и потому исполнена внутреннего достоинства и силы.
Текст сочинения:
Версия сочинения №1
Свобода – во что бы то ни стало! – вот ее духовная сущность. Та свобода, ради которой люди опускаются на дно жизни, не ведая того, что там они становятся рабами.
К.С. Станиславский
Пьеса М. Горького «На дне» была написана в 1902 году. Она остро ставит не только социальные проблемы, но и философские, главная из которых – сущность человека, его назначение. В пьесе «На дне» Горький изобразил жизнь босяков, обитающих в костылевской ночлежке, которая одновременно похожа на пещеру и на тюремную камеру.
По ходу сюжета каждый персонаж бросает жестокую правду в лицо своему собеседнику, слыша ее и в свой адрес. Сатин и Бубнов предлагают подобной правдой проверять человека на излом: «По?моему – вали всю правду, как она есть! Чего стесняться?» Обитатели ночлежки – люди без будущего, да и прошлое?то не у всех есть, если Барон – бывший барон, а Сатин – бывший телеграфист, Актер – бывший актер провинциального театра, то Васька Пепел – отродясь вор, а у Насти прошлого вообще нет – не было ни родителей, ни семьи. В настоящем же все равны в нищете и бесправии.
В этих условиях и обнаруживается истинная сущность человека. На вопрос, остается ли человек, лишенный всех условий нормальной жизни, человеком, Горький отвечает утвердительно. Человеческое в этих людях не по?ибло, оно прорывается в бытовых мелочах. Странник Лука, многое претерпевший в жизни, сумел сохранить в себе лучшие человеческие качества: внимание к каждому человеку, чувство сострадания. Его приход осветил ночлежку лучом доброты и ласки к людям, желанием помочь им. Атмосфера в ночлежке с приходом Луки стала человечнее, что?то давно забытое начало пробуждаться в душе каждого, начали вспоминать прошлое, когда у них были не клички, а имена.
Лука принес в ночлежку не только доброту, но и свою философию, свою правду о человеке, правду спорную и противоречивую. Сущность позиции Луки раскрывается в двух притчах. Рассказ Луки о том, как он пожалел двух грабителей, замышлявших убийство, накормил и обогрел, то есть на зло ответил добром, подтверждает то, как отзываются о нем некоторые персонажи: «Хороший был старичок!» (Настя); «Он жалостливый был…» (Клещ); «Человек – вот правда… Он это понимал…» (Сатин).
В притче о «праведной земле» ставится вопрос о том, нужна ли человеку правда. Человек уда???ся, когда узнал, что «праведной земли» нс существует. Лука полагает, что людям правда не нужна, из-за того, что положение их безнадежно. Жалея их, он в утешение им придумывает красивые сказки, вселяет в них веру в несбыточное. «Лгал из жалости к вам», – говорит Сатин. И эта ложь давала людям силы жить, сопротивляться судьбе и надеяться па лучшее.
Пьеса «На дне» – это иносказание о человеке, для которого жизнь и правда полярно разошлись. Правда человека и правда о человеке никак не могут совпасть у героев пьесы. Например, у Насти. Бубнов и Барон смеются над выдуманной ею историей о любви к ней Рауля. За этой выдумкой стоит внутренняя потребность Насти в этой любви и вера в то, что такая любовь изменила бы ее и ее жизнь. Стоит отметить, что для нее это самая святая правда. Но правда Насти не может перейти из сферы мечты в сферу реальности. Она не отделилась от Насти и не перешла в факт ее жизни.
Противоречие между правдой героя и правдой о герое характерно почти для каждого персонажа, включая Сатина, который любит повторять: «Хорошо это – чувствовать себя человеком!» А на деле он – „арестант, убийца, шулер”. Горький в пьесе «На дне» перекинул мостик между понятиями «человек» и «правда». В завершающих спорах о правде и человеке в монологах Сатина эта мысль формулируется четко: «Что такое – правда? Человек – вот правда». «Существует только человек, все остальное – дело его рук и его мозга». По Горькому, голая правда не представляет ценности. Правдолюбец Бубнов обрисован драматур??м с откровенной неприязнью. Он исповедует правду факта. Не следует пытаться что?то изменить в жизни, нужно смириться со злом и плыть по течению: «Люди все живут… как щепки по реке плывут».
Эта позиция подрывает стремление каждого человека к лучшему, лишает его надежды, делает его пассивным, жестоким и бессердечным. В спор с Лукой и Бубновым вступает Сатин, который в своем знаменитом монологе утверждает свою правду о человеке. Отвергая убогий идеал сытости, основанный на власти денег, Сатин говорит о самоценности человеческой личности. Человек – центр мироздания, он творец, преобразователь жизни. «Существует только человек, все же остальное – дело его рук и мозга».
Он говорит о равенстве всех людей, независимо от их социального положения и национальной принадлежности. Нужно только посмотреть правде в глаза, поверить в свои силы и изменить мир к лучшему. Слова Сатина, вселяющего веру в человека, в его разум и творческую энергию, только на время подействовали на ночлежников. Горький не столько ищет в пьесе готовый ответ на вопрос: «А есть ли на свете способ вырваться на свободу из этого порочного круга?», сколько ставит вопрос: «А можно ли считать человеком того, кто смирился и больше не ищет ответа на этот вопрос?».
Отсюда и стержневой мотив пьесы – противоречие между Правдой раба и свободой Человека. Художественная ценность пьесы в том, что она задала этот острый и мучительный вопрос, а не в том, что найден ответ. Ответа не было и в жизни. И вопрос прозвучал как надежда для тех, кто отчаялся и смирился, и как вызов тем, кто предпочитал философствовать в комфорте.
Версия сочинения №2
Правда – целебна, и только она сможет вылечить нас.
М. Горький
Произведение искусства, затрагивающее вечные вопросы, обычно имеет долгую жизнь. Я задаюсь вопро???: почему? Наверно, потому, что именно вечное всегда находит отклик в сердцах людей, заставляет задуматься о жизни. Такова пьеса М. Горького «На дне». Во всех произведениях М. Горького пассивный гуманизм, обращенный лишь к таким чувствам, как жалость и сострадание, противопоставляется гуманизму активному, возбуждающему в людях стремление к протесту, сопротивлению, борьбе.
Этот мотив прослеживается и в пьесе «На дне». Сам автор отмечал, что пьеса я???ась итогом его почти двадцатилетних наблюдений над миром людей. Это реалистическое произведение, социально?философская драма, в которой все подчинено философскому конфликту, столкновению различных жизненных позиций. Горький в своем произведении пишет о «философах поневоле».
Пьеса открывается развернутой ремаркой, воспроизводящей подвал, похожий на пещеру. Упоминание последней не случайно. Люди обречены влачить здесь жалкое существование. Далее упоминаются тяжелые своды, которые словно давят на людей, «желая» их припугнуть, принизить. Разные причины привели всех этих людей в опостылевшую ночлежку. Жизнь обездолила их: кого?то лишила работы, кого?то – семьи. Под сводами костылевского подземелья оказались люди различного характера, различной жизнеспособности, различной сопротивляемости, различных социальных слоев. В самом начале пьесы мы видим, как каждый из героев одержим своей мечтой, своей иллюзией.
Появление Луки с его философией утешения и примирения вселяет в обитателях ночлежки надежду на то, что их неясные и призрачные мечтания могут сбыться. Краткие диало?и героев, переплетаясь между собой, придают пьесе напряженность; по мере развития действия растут мечты героев. Каждый акт заканчивается чьей?либо смертью. Я считаю, что это очень символично: Горький – против пассивного гуманизма, когда наступает крах иллюзий, когда ложь Луки опровергается самой жизнью, он исчезает. Лука сыграл для ночлежников роль исповедника – ему, и только ему доверяли и раскрывали души, потому что люди хотят быть услышанными, а еще лучше – понятыми.
В этой пьесе Горький представил три концепции жизни. Он задался вопросом: «Что же лучше – горькая правда или утешительная ложь?» Лука видит спасение людей, попавших на «дно жизни», в самообмане. Этот герой убежден, что человека нужно уметь пожалеть, особенно когда ему тяжело; нужно нести ему сострадание. Но это сострадание приобретает у Луки весьма своеобразную форму: он полагает, что людям страшнее подлинная правда жизни, ибо она слишком сурова. Чтобы облегчить их положение, надо украсить жизнь, привнести в нее красивую сказку.
Совершенно иной позиции придерживаются два других обитателя ночлежки – Барон и Бубнов. Они настаивают на голых фактах, ни во что не верят и ничего не ждут. Их правда – очень жестокая, бескрылая. Их жизненную позицию выражают слова Бубнова: «Люди все живут… как щепки по реке плывут…» Третью философскую позицию выражает Сатин. Его правда заключалась в том, что нужно жить настоящим, трезво оценивая реальную действительность, но одновременно и мечтой о будущем.
Сатин – самый сильный по характеру герой пьесы. Он – выразитель мыслей автора. Но Сатин пассивен, его мечта находится в противоречии с реальностью.
С исчезновением Луки мир «дна» опустошается, и всем незадачливым мечтателям приходится вновь столкнуться с действительностью, безнадежной и беспросветной. Снова нищета, болезни, воровство, безжалостный гнет. И теперь им, поднявшимся на крыльях мечты и словно ударившимся о глухую стену жизни, становится еще тяжелее. Разбиваются их надежды, сердца. Трагически завершаются жизни некоторых героев. Страшно сбывается мечта Васьки Пепла: он отправляется в Сибирь, как и мечтал, но не как вольный поселенец, а как каторжник, осужденный за убийство; Наташа попадает в больницу, Анна умирает, Актер вешается.
Люди позволяли обманывать себя, им хотелось быть обманутыми, чтобы оправдать свое унизительное, почти рабское положение. Главное обвинение автор адресует не Луке, а самим героям, не способным найти в себе силы противопоставить свою волю суровой и безжалостной действительности. Всех героев объединяет неудовлетворенность реальностью, резко критическое к ней отношение и полная неготовность что бы то ни было предпринять для того, чтобы изменить эту реальность к лучшему. Предмет изображения пьесы – сознание людей, попавших на «дно».
Горький протестует против социальной несправедливости. Он скорбит о той социальной неустроенности России, которая бросает людей на «дно», заставляет их влачить жалкое существование в ночлежках без перспектив на улучшение. Автор скорбит о таком униженном существовании человека, о столь трагической его судьбе, на которую тот обречен в условиях бесчеловечной действительности. Он протестует против такого порядка вещей. М. Горький мечтает в своем произведении о таком будущем, когда в жизни не будет «дна».
Меня поражает мастерство писателя, с которым он заста??? нас, читателей, задуматься о суровых и бесчеловечных условиях существования людей на «дне»; мастерство, с которым ему удалось погрузить нас в мир «низов».
Больше всего в пьесе поражает ее философская мудрость. Время, обстоятельства жизни, породившие социальное «дно», побудили Горького обратиться к новой для него теме.
На протяжении всей своей жизни Горький близко наблюдал за существованием бездомных, изгоев общества, сброшенных в подвалы и ночлежки, и у него появилась потребность рассказать правду, представить ее на театральных подмостках. Автору хотелось, чтобы люди увидели «изнанку» жизни. Под темными сводами подвала торжественным гимном звучат слова о Человеке, о его призвании, о его силе и красоте: «Человек – вот правда!.. Человек!.. Че?ло?век!.. Это звучит… гордо!» Горький с неподражаемым искусством обнажил все проблемы «дна», и именно это является главной причиной актуальности и современного звучания пьесы и в наши дни.
## Нет поэзии в безмятежной и блаженной жизни! Надо, чтобы что?нибудь ворочало душу и жгло воображение (Д. Давыдов) (по лирике поэтов Серебряного века русской поэзии) – сочинение ##
Текст сочинения:
О свобода, очарование моей жизни, без тебя работа – это пытка, а жизнь – долгое умирание.
П. Прудон
Серебряный век – время великих талантов, великих поэтов. Их стихотворения говорят сами за себя, они раскрывают их внутренний мир, чувства, переживания, мысли. Огромное влияние на Серебряный век оказал Золотой век. Среди замечательных поэтов этой эпохи начала XX века известны такие имена, как Николай Гумилев, Осип Мандельштам, Анна Ахматова, Владимир Маяковский… Множество их были незаслуженно забыты. Но наконец настало время, когда в нашу историю возвращаются их имена. Одним из таких поэтов был основатель акмеистского течения в русской литературе Николай Гумилев. К сожалению, его книги не переиздавались с начала 20?х годов. К счастью, сейчас его творчество стало общенациональным достоянием.
Я думаю, что ничто и никто не может сказать о поэте больше, чем его творчество. Вся душа, весь внутренний мир Гумилева – в его стихотворениях.
Почти у всех поэтов трагическая судьба. Немногие из них доживают до старости. При этом жизнь Гумилева стала ярким доказательством того, что можно убить поэта, но не его стихи: они всегда будут жить в сердцах людей. Его судьба – судьба всей русской интеллигенции начала прошлого столетия, представителем которой он являлся.
Известность поэт приобрел с появлением в литературе нового направления – акмеизма, которое возникло на обломках символизма. В своем творчестве Николай Гумилев шагнул далеко за рамки теории, его лирике присущи ясность, правдивость и устремленность в будущее. Гумилев создал «Цех поэтов», в который вошли такие известные поэты, как Анна Ахматова, Осип Мандельштам… Огромное влияние на творчество раннего Гумилева оказал Валерий Брюсов.
Прекрасный поэт, превосходный мастер слова – такие эпитеты можно перечислять бесконечно. Формирование литературных взглядов Николая Гумилева произошло в Царском Селе, где «сам воздух был наполнен поэзией». Первый сборник «Путь конкистадоров» зая??? о романтических устремлениях молодого поэта, которому в ту пору было восемнадцать лет. Свое путешествие в Африку Гумилев воспел в одном из лучших стихотворений «Пятистопные ямбы»:
Я помню ночь, как черную наяду,
В морях под знаком Южного креста.
Я плыл на юг…
Можно только восхищаться его любовью к путешествиям, любовью и уважением к африканскому континенту, его культуре и обычаям. Поэзию Николая Гумилева можно назвать поэзией дальних странствий. Он сохранял верность этой теме на протяжении всей своей недолгой жизни:
Мне ведомы все дороги
На этой земле привольной.
Любовная лирика поэта тесно связана с именем Анны Андреевны Ахматовой. Гумилев любил эту женщину, преклонялся перед ней. От его любовной лирики веет некоторой первозданной волей. Много великолепных стихотворений он посвятил признанной королеве русской поэзии, которая осталась любовью всей его жизни. Именно этой любовью пронизаны многие стихотворения поэта. Например:
Вот я один в вечерний тихий час,
Я буду думать лишь о вас, о вас.
Возьмусь за книгу, но прочту: «Она»,
И вновь душа пьяна и смятенна.
Создается впечатление, что любовная лирика писалась Гумилевым как бы с учетом того, что слова будут переложены на музыку. Его стихи очень мелодичны, близки к романсу. Целый сборник «Романтические стихи» был посвящен Анне Андреевне. Широко использует Гумилев былинные образы и саму форму былин. Яркий пример – стихотворение «Из логова змиева…». Через языческие образы передано волшебное чувство любви. Герой любовной лирики – благородный рыцарь. Он преклоняется перед женщиной, преклонение доходит до жертвенности, как в стихотворении «Отравленный». Даже жестокая судьба не смогла убить это светлое чувство – любовь. Он пронес его через всю жизнь. Читая стихотворения Гумилева, начинаешь глубже чувствовать и понимать любовь.
Первая мировая война не могла не повлиять на Гумилева, а следовательно, и на его поэзию. Он добровольцем ушел на фронт. Подтверждением его храбрости являются два Георгиевских креста за боевые заслуги.
Знал он муки голода и жажды,
Стон тревожный, бесконечный путь.
Но святой Георгий тронул дважды
Пулею не тронутую грудь.
Автор видел войну изнутри, поэтому он так правдиво рассказал о ее ужасах в своих произведениях. В сбор???е «Колчан», вышедшем в свет в 1915 году, Гумилев раскрыл новую тему – тему России, которая нашла свое выражение в сборнике «Костер». Здесь звучат совершенно новые мотивы – Древняя Русь, творения Андрея Рублева.
Всегда актуальная тема поэта и поэзии отразилась и в творчестве Гумилева. Как и великий поэт Золотого века Михаил Юрьевич Лермонтов, великий поэт Серебряного века Николай Гумилев страдал оттого, что теряется, пропадает и уходит искренний, неподдельный интерес к поэзии.
Жизнь поэта оборвалась в тридцать пять лет, в полном расцвете жизненных и творческих сил. Но остались его стихи, отразившие личность талантливого поэта, бросившего вызов судьбе. О роли поэта Николай Гумилев говорил своим творчеством. Поэт?пророк, проклятый жизнью и церковью, Гумилев этого не боялся. Он, не страшась, высказывал правду в тяжелое для всех людей время, когда все были «запуганы и бледны // В громадах каменных домов»:
Под рукой уверенной поэта
Струны трепетали в легком звоне,
Струны золотые, как браслеты
Сумрачной царицы беззаконий….
В этих строчках Гумилев подчеркнул всесилие поэта, владеющего потрясающим средством воздействия – словом.
Гумилев – один из наиболее полюбившихся мне поэтов Серебряного века. Его стихотворения можно перечитывать много раз и каждый раз открывать в них для себя что?то повое, интересное и познавательное. Не признанный современниками и отвергнутый временем, Гумилев сегодня – один из самых читаемых поэтов Серебряного века. Его стихотворения завораживают своей простотой и трогательной искренностью. Мне бы хотелось закончить словами самого поэта: «Я бог таинственного мира».
…Первым осмелился сказать правду о сталинизме …первый призвал и себя, и нас не лгать.
“Литературная газета”. 1989, 7 июня
Не прямой линией, а параболой вычерчен творческий путь Александра Солженицына. Его имя появилось на литературном небосклоне в начале 60-х, в период хрущевской “оттепели”, вспыхнуло, напугав поборников “безгласности” времен “застоя”, и исчезло на долгие годы, преданное хуле и забвению.
Литературный дебют Солженицына состоялся, когда ему было далеко за сорок: в 1962 году в “Новом мире” была напечатана выстраданная в лагерях повесть “Один день Ивана Денисовича”. Началось трудное восхождение. Это произведение вызвало огонь “верноподданнической” критики. Кое-кто открыто обвинял его в очернительстве советской действительности и прославлении антигероя. И только благодаря авторитетному мнению А. Т. Твардовского, главного редактора журнала “Новый мир”, повесть была опубликована, заняла надлежащее ей место в литературе того времени.
“Жизненный материл, положенный в основу повести А. Солженицына, — писал А. Твардовский, — необычен в советской литературе. Он несет отзвук тех болезненных явлений в нашем развитии, связанных с периодом развенчанного и отвергнутого партией культа личности, которые по времени хотя и отстоят от нас не так далеко, представляются нам далеким прошлым. Но прошлое, каким бы оно ни было, никогда не становится безразличным для настоящего. Залог полного и бесповоротного разрыва со всем тем в прошлом, чем оно было омрачено, — в правдивом и мужественном постижении до конца его последствий”.
Автор повести показал действительно один день из лагерной жизни “зека” Ивана Денисовича Шухова, причем день сравнительно удачный. Жизнь “зека” писатель показывает не со стороны, а изнутри, подробно останавливаясь на мелочах быта людей за колючей проволокой. В повести точно обозначено время действия — январь 1951 года.
Кто же такой Иван Денисович? До войны жил он в маленькой деревушке Телпенево, работал в колхозе, кормил семью — жену и двоих детей. Во время Великой Отечественной честно воевал, был ранен, возвратился из медсанбата в часть, попал в плен, но бежал из него, скитался по лесам, болотам, добрался до своих и вот тут-то и обвинили его в измене, сказали, что выполнял задание немецкой разведки. “Какое же задание — ни Шухов сам не мог придумать, ни следователь. Так и оставили просто — задание”.
“В самом же деле знал Шухов, что если не подпишет — расстреляют, и хотя можно представить себе, что он в те минуты пережил, как внутри горевал, удивлялся, протестовал, но после долгих лет лагеря он мог вспомнить об этом лишь со слабой усмешкой: на то, чтоб всякий раз возмущаться и удивляться, не хватило бы никаких сил человеческих… Умирать ни за что ни про что глупо, бессмысленно, противоестественно. Шухов выбрал жизнь — хоть лагерную, скудную, мучительную, но жизнь, и тут задачей его стало не просто выжить как-нибудь, любой ценой выжить, но вынести это испытание так, чтобы за себя не было совестно, чтобы сохранить уважение к себе”.
Что же касается генетически заложенных в его характере, свойственных русскому крестьянству черт — трудолюбия, человеческого достоинства, совести, он не поступился ими ни при каких обстоятельствах.
Не один со своей бедой Иван Денисович. У него есть товарищи по бригаде, так же, как и он, несправедливо осужденные, брошенные за колючую проволоку. Это и капитан второго ранга Буйновский, и Сенька Кловшин, совершивший побег из Бухенвальда, готовивший там восстание против фашистов, и многие другие. Попытки этих людей добиться восстановления справедливости, их письма и прошения в высшие инстанции, лично Сталину оставались без ответа. Люди начинали догадываться, что это не трагические ошибки, а продуманная система репрессий. Неизбежно возникал вопрос: кто же виноват в этом?
“У иного мелькала дерзкая догадка о “батьке усатом”, другой гнал от себя, наверное, эти крамольные мысли и не находил ответа. Не в том ли и была для Ивана Денисовича и его товарищей главная беда, что на вопрос о причинах их несчастья ответа не было”.
Так в трагедии одного человека, как в зеркале, отразилась трагедия целого народа, приговоренного к кресту сталинской тоталитарной системой. Повесть Солженицына взывала к сознанию живущих не предавать забвению замученных в лагерях и заклеймить тех, кто был пособником вершителей репрессий.
Истинно значительное содержание повести, верность большой жизненной правде, глубокая человечность в подходе к изображению даже самых трудных объектов потребовали и соответствующей формы изложения. В “Одном дне Ивана Денисовича” она ярка и своеобразна в самой будничной обычности и внешней непритязательности, она менее всего озабочена самой собою и потому исполнена внутреннего достоинства и силы.
Беру!
сравнительно удачный. Жизнь
“зека” писатель показывает не со стороны, а изнутри, подробно
останавливаясь на мелочах быта людей за колючей проволокой. В повести точно
обозначено время действия — январь 1951 года.
Кто
же такой Иван Денисович? До войны жил он в маленькой деревушке Телпенево,
работал в колхозе, кормил семью — жену и двоих детей. Во время Великой Отечественной
честно воевал, был ранен, возвратился из медсанбата в часть, попал в плен, но
бежал из него, скитался по лесам, болотам, добрался до своих и вот тут-то и
обвинили его в измене, сказали, что выполнял задание немецкой разведки.
“Какое же задание — ни Шухов сам не мог придумать, ни следователь. Так и
оставили просто — задание”.
“В
самом же деле знал Шухов, что если не подпишет — расстреляют, и хотя можно
представить себе, что он’в те минуты пережил, как внутри горевал, удивлялся,
протестовал, но после долгих лет лагеря он мог вспомнить об этом лишь со слабой
усмешкой: на то, чтоб всякий раз возмущаться и удивляться, не хватило бы
никаких сил человеческих… Умирать ни за что ни про что глупо, бессмысленно,
противоестественно. Шухов выбрал жизнь — хоть лагерную, скудную, мучительную,
но жизнь, и тут задачей его стало не просто выжить как-нибудь, любой ценой
выжить, но вынести это испытание так, чтобы за себя не было совестно, чтобы
сохранить уважение к себе”.*
Что
же касается генетически заложенных в его характере, свойственных русскому
крестьянству черт — трудолюбия, человеческого достоинства, совести, он не
поступился ими ни при каких обстоятельствах.
Не
один со своей бедой Иван Денисович. У него есть товарищи по бригаде, так же,
как и он, несправедливо осужденные, брошенные за колючую проволоку. Это и
капитан второго ранга Буйновский, и Сенька Кловшин, совершивший побег из
Бухенвальда, готовивший там восстание против фашистов, и многие другие. Попытки
этих людей добиться восстановления справедливости, их письма и прошения в
высшие инстанции, лично Сталину оставались без ответа. Люди начинали
догадываться, что это не трагические ошибки, а продуман-
…Первым осмелился сказать правду о сталинизме …первый призвал и себя, и нас не лгать.
“Литературная газета”. 1989, 7 июня
Не прямой линией, а параболой вычерчен творческий путь Александра Солженицына. Его имя появилось на литературном небосклоне в начале 60-х, в период хрущевской “оттепели”, вспыхнуло, напугав поборников “безгласности” времен “застоя”, и исчезло на долгие годы, преданное хуле и забвению.
Литературный дебют Солженицына состоялся, когда ему было далеко за сорок: в 1962 году в “Новом мире” была напечатана выстраданная в лагерях повесть “Один день Ивана Денисовича”. Началось трудное восхождение. Это произведение вызвало огонь “верноподданнической” критики. Кое-кто открыто обвинял его в очернительстве советской действительности и прославлении антигероя. И только благодаря авторитетному мнению А. Т. Твардовского, главного редактора журнала “Новый мир”, повесть была опубликована, заняла надлежащее ей место в литературе того времени.
“Жизненный материл, положенный в основу повести А. Солженицына, — писал А. Твардовский, — необычен в советской литературе. Он несет отзвук тех болезненных явлений в нашем развитии, связанных с периодом развенчанного и отвергнутого партией культа личности, которые по времени хотя и отстоят от нас не так далеко, представляются нам далеким прошлым. Но прошлое, каким бы оно ни было, никогда не становится безразличным для настоящего. Залог полного и бесповоротного разрыва со всем тем в прошлом, чем оно было омрачено, — в правдивом и мужественном постижении до конца его последствий”.
Автор повести показал действительно один день из лагерной жизни “зека” Ивана Денисовича Шухова, причем день сравнительно удачный. Жизнь “зека” писатель показывает не со стороны, а изнутри, подробно останавливаясь на мелочах быта людей за колючей проволокой. В повести точно обозначено время действия — январь 1951 года.
Кто же такой Иван Денисович? До войны жил он в маленькой деревушке Телпенево, работал в колхозе, кормил семью — жену и двоих детей. Во время Великой Отечественной честно воевал, был ранен, возвратился из медсанбата в часть, попал в плен, но бежал из него, скитался по лесам, болотам, добрался до своих и вот тут-то и обвинили его в измене, сказали, что выполнял задание немецкой разведки. “Какое же задание — ни Шухов сам не мог придумать, ни следователь. Так и оставили просто — задание”.
“В самом же деле знал Шухов, что если не подпишет — расстреляют, и хотя можно представить себе, что он в те минуты пережил, как внутри горевал, удивлялся, протестовал, но после долгих лет лагеря он мог вспомнить об этом лишь со слабой усмешкой: на то, чтоб всякий раз возмущаться и удивляться, не хватило бы никаких сил человеческих… Умирать ни за что ни про что глупо, бессмысленно, противоестественно. Шухов выбрал жизнь — хоть лагерную, скудную, мучительную, но жизнь, и тут задачей его стало не просто выжить как-нибудь, любой ценой выжить, но вынести это испытание так, чтобы за себя не было совестно, чтобы сохранить уважение к себе”.
Что же касается генетически заложенных в его характере, свойственных русскому крестьянству черт — трудолюбия, человеческого достоинства, совести, он не поступился ими ни при каких обстоятельствах.
Не один со своей бедой Иван Денисович. У него есть товарищи по бригаде, так же, как и он, несправедливо осужденные, брошенные за колючую проволоку. Это и капитан второго ранга Буйновский, и Сенька Кловшин, совершивший побег из Бухенвальда, готовивший там восстание против фашистов, и многие другие. Попытки этих людей добиться восстановления справедливости, их письма и прошения в высшие инстанции, лично Сталину оставались без ответа. Люди начинали догадываться, что это не трагические ошибки, а продуманная система репрессий. Неизбежно возникал вопрос: кто же виноват в этом?
“У иного мелькала дерзкая догадка о “батьке усатом”, другой гнал от себя, наверное, эти крамольные мысли и не находил ответа. Не в том ли и была для Ивана Денисовича и его товарищей главная беда, что на вопрос о причинах их несчастья ответа не было”.
Так в трагедии одного человека, как в зеркале, отразилась трагедия целого народа, приговоренного к кресту сталинской тоталитарной системой. Повесть Солженицына взывала к сознанию живущих не предавать забвению замученных в лагерях и заклеймить тех, кто был пособником вершителей репрессий.
Истинно значительное содержание повести, верность большой жизненной правде, глубокая человечность в подходе к изображению даже самых трудных объектов потребовали и соответствующей формы изложения. В “Одном дне Ивана Денисовича” она ярка и своеобразна в самой будничной обычности и внешней непритязательности, она менее всего озабочена самой собою и потому исполнена внутреннего достоинства и силы.
Суровая правда жизни. Не прямой линией, а параболой вычерчен творческий путь Александра Солженицына. Его имя появилось на литературном небосклоне в начале 60-х, в период хрущевской «оттепели», вспыхнуло, напугав поборников «безгласности» времен «застоя», и исчезло на долгие годы, преданное хуле и забвению.
Литературный дебют Солженицына состоялся, когда ему было далеко за сорок: в 1962 году в «Новом мире» была напечатана выстраданная в лагерях повесть «Один день Ивана Денисовича». Началось трудное восхождение. Это произведение вызвало огонь «верноподданнической» критики. Кое-кто открыто обвинял его в очернительстве советской действительности и прославлении антигероя. И только благодаря авторитетному мнению
А. Т. Твардовского, главного редактора журнала «Новый мир», повесть была опубликована, заняла надлежащее ей место в литературном контексте того времени.
«Жизненный материл, положенный в основу повести А. Солженицына, — писал А. Твардовский, — необычен в советской литературе. Он несет отзвук тех болезненных явлений в нашем развитии, связанных с периодом развенчанного и отвергнутого партией культа личности, которые по времени хотя и отстоят от нас не так далеко, представляются нам далеким прошлым. Но прошлое, каким бы оно ни было, никогда не становится безразличным для настоящего. Залог полного и бесповоротного раз- рыип со всем тем в прошлом, чем оно было омрачено, — в правдивом и мужественном постижении до конца его последствий».
Автор повести показал действительно один день из лагерной жизни «зэка» Ивана Денисовича Шухова, причем день сравнительно удачный. Жизнь «зэка» писатель показывает не со стороны, а изнутри, подробно останавливаясь на мелочах быта людей за колючей проволокой. В повести точно обозначено время действия — январь 1951 года.
Кто же такой Иван Денисович? До войны жил он в маленькой деревушке Телпенево, работал в колхозе, кормил семью — жену и двоих детей. Во время Великой Отечественной честно воевал, был ранен, возвратился из медсанбата в часть, попал в плен, но бежал из него, скитался по лесам, болотам, добрался до своих и… Вот тут-то и обвинили его в измене, сказали, что выполнял задание немецкой разведки. «Какое же задание — ни Шухов сам не мог придумать, ни следователь. Так и оставили просто — задание*.
На самом же деле знал Шухов, что если не подпишет — расстреляют, и хотя можно представить себе, что он в те минуты пережил, как внутри горевал, удивлялся, протестовал, но после долгих лет лагеря он мог вспомнить об этом лишь со слабой усмешкой: на то, чтоб всякий раз возмущаться и удивляться, не хватило бы никаких сил человеческих… Умирать ни за что ни про что глупо, бессмысленно, противоестественно. Щухов выбрал жизнь — хоть лагерную, скудную, мучительную, но жизнь, и тут задачей его стало не просто выжить как-нибудь, любой ценой выжить, но вынести это испытание так, чтобы за себя не было совестно, чтобы сохранить уважение к себе».
Что же касается генетически заложенных в его характере, свойственных русскому крестьянству черт трудолюбия, человеческого достоинства, совести, — он не поступился ими ни при каких обстоятельствах.
Не один со своей бедой Иван Денисович. У него есть товарищи по бригаде, так же, как и он, несправедливо осужденные, брошенные за колючую проволоку. Это и капитан второго ранга Буйновский, и Сенька Кловшин, совершивший побег из Бухенвальда, готовивший там восстание против фашистов, и многие другие. Попытки этих людей добиться восстановления справедливости, их письма и прошения в высшие инстанции, лично Сталину оставались без ответа. Люди начинали догадываться, что это не трагические ошибки, а продуманная система репрессий. Неизбежно возникал вопрос: кто же виноват в этом?
«У иного мелькала дерзкая догадка о «батьке усатом», другой гнал от себя, наверное, эти крамольные мысли и не находил ответа. Не в том ли и была для Ивана Денисовича и его товарищей главная беда, что на вопрос о причинах их несчастья ответа не было».
Так в трагедии одного человека, как в зеркале, отразилась трагедия целого народа, приговоренного к кресту стилинской тоталитарной системой. Повесть Солженицына взывали к сознанию живущих не предавать забвению замученных в лагерях и заклеймить тех, кто был пособником вершителей репрессий.
Истинно значительное содержание повести, верность большой жизненной правде, глубокая человечность в подходе к изображению даже самых трудных объектов потребовали и соответствующей формы изложения. В «Одном дне Ивана Денисовича» она ярка и своеобразна в самой будничной обычности и внешней непритязательности, она менее всего озабочена самой собою и потому исполнена внутреннего достоинства и силы.
читать похожие:
Правда жизни в произведениях А. И. Солженицына
СУРОВАЯ ПРАВДА РАССКАЗА А. И. СОЛЖЕНИЦЫНА «ОДИН ДЕНЬ ИВАНА ДЕНИСОВИЧА»
Возвращение А. И. Солженицына
«Архипелаги» А. И. Солженицына
…Первым осмелился сказать правду о сталинизме …первый призвал и себя, и нас не лгать.
“Литературная газета”. 1989, 7 июня
Не прямой линией, а параболой вычерчен творческий путь Александра Солженицына. Его имя появилось на литературном небосклоне в начале 60-х, в период хрущевской “оттепели”, вспыхнуло, напугав поборников “безгласности” времен “застоя”, и исчезло на долгие годы, преданное хуле и забвению.
Литературный дебют Солженицына состоялся, когда ему было далеко за сорок: в 1962 году в “Новом мире” была напечатана выстраданная в лагерях повесть “Один день Ивана Денисовича”. Началось трудное восхождение. Это произведение вызвало огонь “верноподданнической” критики. Кое-кто открыто обвинял его в очернительстве советской действительности и прославлении антигероя. И только благодаря авторитетному мнению А. Т. Твардовского, главного редактора журнала “Новый мир”, повесть была опубликована, заняла надлежащее ей место в литературе того времени.
“Жизненный материл, положенный в основу повести А. Солженицына, — писал А. Твардовский, — необычен в советской литературе. Он несет отзвук тех болезненных явлений в нашем развитии, связанных с периодом развенчанного и отвергнутого партией культа личности, которые по времени хотя и отстоят от нас не так далеко, представляются нам далеким прошлым. Но прошлое, каким бы оно ни было, никогда не становится безразличным для настоящего. Залог полного и бесповоротного разрыва со всем тем в прошлом, чем оно было омрачено, — в правдивом и мужественном постижении до конца его последствий”.
Автор повести показал действительно один день из лагерной жизни “зека” Ивана Денисовича Шухова, причем день сравнительно удачный. Жизнь “зека” писатель показывает не со стороны, а изнутри, подробно останавливаясь на мелочах быта людей за колючей проволокой. В повести точно обозначено время действия — январь 1951 года.
Кто же такой Иван Денисович? До войны жил он в маленькой деревушке Телпенево, работал в колхозе, кормил семью — жену и двоих детей. Во время Великой Отечественной честно воевал, был ранен, возвратился из медсанбата в часть, попал в плен, но бежал из него, скитался по лесам, болотам, добрался до своих и вот тут-то и обвинили его в измене, сказали, что выполнял задание немецкой разведки. “Какое же задание — ни Шухов сам не мог придумать, ни следователь. Так и оставили просто — задание”.
“В самом же деле знал Шухов, что если не подпишет — расстреляют, и хотя можно представить себе, что он в те минуты пережил, как внутри горевал, удивлялся, протестовал, но после долгих лет лагеря он мог вспомнить об этом лишь со слабой усмешкой: на то, чтоб всякий раз возмущаться и удивляться, не хватило бы никаких сил человеческих… Умирать ни за что ни про что глупо, бессмысленно, противоестественно. Шухов выбрал жизнь — хоть лагерную, скудную, мучительную, но жизнь, и тут задачей его стало не просто выжить как-нибудь, любой ценой выжить, но вынести это испытание так, чтобы за себя не было совестно, чтобы сохранить уважение к себе”.
Что же касается генетически заложенных в его характере, свойственных русскому крестьянству черт — трудолюбия, человеческого достоинства, совести, он не поступился ими ни при каких обстоятельствах.
Не один со своей бедой Иван Денисович. У него есть товарищи по бригаде, так же, как и он, несправедливо осужденные, брошенные за колючую проволоку. Это и капитан второго ранга Буйновский, и Сенька Кловшин, совершивший побег из Бухенвальда, готовивший там восстание против фашистов, и многие другие. Попытки этих людей добиться восстановления справедливости, их письма и прошения в высшие инстанции, лично Сталину оставались без ответа. Люди начинали догадываться, что это не трагические ошибки, а продуманная система репрессий. Неизбежно возникал вопрос: кто же виноват в этом?
“У иного мелькала дерзкая догадка о “батьке усатом”, другой гнал от себя, наверное, эти крамольные мысли и не находил ответа. Не в том ли и была для Ивана Денисовича и его товарищей главная беда, что на вопрос о причинах их несчастья ответа не было”.
Так в трагедии одного человека, как в зеркале, отразилась трагедия целого народа, приговоренного к кресту сталинской тоталитарной системой. Повесть Солженицына взывала к сознанию живущих не предавать забвению замученных в лагерях и заклеймить тех, кто был пособником вершителей репрессий.
Истинно значительное содержание повести, верность большой жизненной правде, глубокая человечность в подходе к изображению даже самых трудных объектов потребовали и соответствующей формы изложения. В “Одном дне Ивана Денисовича” она ярка и своеобразна в самой будничной обычности и внешней непритязательности, она менее всего озабочена самой собою и потому исполнена внутреннего достоинства и силы.
Сочинение: Суровая правда жизни в произведениях А. И. Солженицына
Суровая
правда жизни в произведениях А. И. Солженицына
…Первым
осмелился сказать правду о сталинизме …первый призвал и себя, и нас не лгать.
“Литературная
газета”. 1989, 7 июня
Не прямой
линией, а параболой вычерчен творческий путь Александра Солженицына. Его имя
появилось на литературном небосклоне в начале 60-х, в период хрущевской
“оттепели”, вспыхнуло, напугав поборников “безгласности”
времен “застоя”, и исчезло на долгие годы, преданное хуле и забвению.
Литературный дебют Солженицына состоялся, когда ему было далеко за сорок: в
1962 году в “Новом мире” была напечатана выстраданная в лагерях
повесть “Один день Ивана Денисовича”.
Началось
трудное восхождение. Это произведение вызвало огонь
“верноподданнической” критики. Кое-кто открыто обвинял его в
очернительстве советской действительности и прославлении антигероя. И только
благодаря авторитетному мнению А. Т. Твардовского, главного редактора журнала
“Новый мир”, повесть была опубликована, заняла надлежащее ей место в
литературе того времени. “Жизненный материл, положенный в основу повести
Солженицына, — писал А. Твардовский, — необычен в советской литературе. Он
несет отзвук тех болезненных явлений в нашем развитии, связанных с периодом
развенчанного и отвергнутого партией культа личности, которые по времени хотя и
отстоят от нас не так далеко, представляются нам далеким прошлым. Но прошлое,
каким бы оно ни было, никогда не становится безразличным для настоящего. Залог
полного и бесповоротного разрыва со всем тем в прошлом, чем оно было омрачено,
— в правдивом и мужественном постижении до конца его последствий”. Автор
повести показал действительно один день из лагерной жизни “зека”
Ивана Денисовича Шухова, причем день сравнительно удачный.
Жизнь
“зека” писатель показывает не со стороны, а изнутри, подробно
останавливаясь на мелочах быта людей за колючей проволокой. В повести точно
обозначено время действия — январь 1951 года. Кто же такой Иван Денисович? До
войны жил он в маленькой деревушке Телпенево, работал в колхозе, кормил семью —
жену и двоих детей. Во время Великой Отечественной честно воевал, был ранен,
возвратился из медсанбата в часть, попал в плен, но бежал из него, скитался по
лесам, болотам, добрался до своих и вот тут-то и обвинили его в измене,
сказали, что выполнял задание немецкой разведки. “Какое же задание — ни
Шухов сам не мог придумать, ни следователь. Так и оставили просто —
задание”. “В самом же деле знал Шухов, что если не подпишет — расстреляют,
и хотя можно представить себе, что он в те минуты пережил, как внутри горевал,
удивлялся, протестовал, но после долгих лет лагеря он мог вспомнить об этом
лишь со слабой усмешкой: на то, чтоб всякий раз возмущаться и удивляться, не
хватило бы никаких сил человеческих… Умирать ни за что ни про что глупо,
бессмысленно, противоестественно. Шухов выбрал жизнь — хоть лагерную, скудную,
мучительную, но жизнь, и тут задачей его стало не просто выжить как-нибудь,
любой ценой выжить, но вынести это испытание так, чтобы за себя не было
совестно, чтобы сохранить уважение к себе”.
Что же касается
генетически заложенных в его характере, свойственных русскому крестьянству черт
— трудолюбия, человеческого достоинства, совести, он не поступился ими ни при
каких обстоятельствах. Не один со своей бедой Иван Денисович, У него есть
товарищи по бригаде, так же, как и он, несправедливо осужденные, брошенные за
колючую проволоку. Это и капитан второго ранга Буйновский, и Сенька Кловшин,
совершивший побег из Бухенвальда, готовивший там восстание против фашистов, и
многие другие.
Попытки этих
людей добиться восстановления справедливости, их письма и прошения в высшие
инстанции, лично Сталину оставались без ответа. Люди начинали догадываться, что
это не трагические ошибки, а продуманная система репрессий. Неизбежно возникал
вопрос: кто же виноват в этом? “У иного мелькала дерзкая догадка о
“батьке усатом”, другой гнал от себя, наверное, эти крамольные мысли
и не находил ответа. Не в том ли и была для Ивана Денисовича и его товарищей
главная беда, что на вопрос о причинах их несчастья ответа не было”. Так в
трагедии одного человека, как в зеркале, отразилась трагедия целого народа,
приговоренного к кресту сталинской тоталитарной системой.
Повесть
Солженицына взывала к сознанию живущих не предавать забвению замученных в
лагерях и заклеймить тех, кто был пособником вершителей репрессий. Истинно
значительное содержание повести, верность большой жизненной правде, глубокая
человечность в подходе к изображению даже самых трудных объектов потребовали и
соответствующей формы изложения. В “Одном дне Ивана Денисовича” она
ярка и своеобразна в самой будничной обычности и внешней непритязательности,
она менее всего озабочена самой собою и потому исполнена внутреннего
достоинства и силы.
Список
литературы
Для подготовки
данной работы были использованы материалы с сайта http://ilib.ru/
Информационная Библиотека
для Вас!
…Первым
осмелился сказать правду о сталинизме …первый призвал и себя, и нас не лгать.
“Литературная
газета”. 1989, 7 июня
Не прямой
линией, а параболой вычерчен творческий путь Александра Солженицына. Его имя
появилось на литературном небосклоне в начале 60-х, в период хрущевской
“оттепели”, вспыхнуло, напугав поборников “безгласности”
времен “застоя”, и исчезло на долгие годы, преданное хуле и забвению.
Литературный дебют Солженицына состоялся, когда ему было далеко за сорок: в
1962 году в “Новом мире” была напечатана выстраданная в лагерях
повесть “Один день Ивана Денисовича”.
Началось
трудное восхождение. Это произведение вызвало огонь
“верноподданнической” критики. Кое-кто открыто обвинял его в
очернительстве советской действительности и прославлении антигероя. И только
благодаря авторитетному мнению А. Т. Твардовского, главного редактора журнала
“Новый мир”, повесть была опубликована, заняла надлежащее ей место в
литературе того времени. “Жизненный материл, положенный в основу повести
Солженицына, — писал А. Твардовский, — необычен в советской литературе. Он
несет отзвук тех болезненных явлений в нашем развитии, связанных с периодом
развенчанного и отвергнутого партией культа личности, которые по времени хотя и
отстоят от нас не так далеко, представляются нам далеким прошлым. Но прошлое,
каким бы оно ни было, никогда не становится безразличным для настоящего. Залог
полного и бесповоротного разрыва со всем тем в прошлом, чем оно было омрачено,
— в правдивом и мужественном постижении до конца его последствий”. Автор
повести показал действительно один день из лагерной жизни “зека”
Ивана Денисовича Шухова, причем день сравнительно удачный.
Жизнь
“зека” писатель показывает не со стороны, а изнутри, подробно
останавливаясь на мелочах быта людей за колючей проволокой. В повести точно
обозначено время действия — январь 1951 года. Кто же такой Иван Денисович? До
войны жил он в маленькой деревушке Телпенево, работал в колхозе, кормил семью —
жену и двоих детей. Во время Великой Отечественной честно воевал, был ранен,
возвратился из медсанбата в часть, попал в плен, но бежал из него, скитался по
лесам, болотам, добрался до своих и вот тут-то и обвинили его в измене,
сказали, что выполнял задание немецкой разведки. “Какое же задание — ни
Шухов сам не мог придумать, ни следователь. Так и оставили просто —
задание”. “В самом же деле знал Шухов, что если не подпишет — расстреляют,
и хотя можно представить себе, что он в те минуты пережил, как внутри горевал,
удивлялся, протестовал, но после долгих лет лагеря он мог вспомнить об этом
лишь со слабой усмешкой: на то, чтоб всякий раз возмущаться и удивляться, не
хватило бы никаких сил человеческих… Умирать ни за что ни про что глупо,
бессмысленно, противоестественно. Шухов выбрал жизнь — хоть лагерную, скудную,
мучительную, но жизнь, и тут задачей его стало не просто выжить как-нибудь,
любой ценой выжить, но вынести это испытание так, чтобы за себя не было
совестно, чтобы сохранить уважение к себе”.
Что же касается
генетически заложенных в его характере, свойственных русскому крестьянству черт
— трудолюбия, человеческого достоинства, совести, он не поступился ими ни при
каких обстоятельствах. Не один со своей бедой Иван Денисович, У него есть
товарищи по бригаде, так же, как и он, несправедливо осужденные, брошенные за
колючую проволоку. Это и капитан второго ранга Буйновский, и Сенька Кловшин,
совершивший побег из Бухенвальда, готовивший там восстание против фашистов, и
многие другие.
Попытки этих
людей добиться восстановления справедливости, их письма и прошения в высшие
инстанции, лично Сталину оставались без ответа. Люди начинали догадываться, что
это не трагические ошибки, а продуманная система репрессий. Неизбежно возникал
вопрос: кто же виноват в этом? “У иного мелькала дерзкая догадка о
“батьке усатом”, другой гнал от себя, наверное, эти крамольные мысли
и не находил ответа. Не в том ли и была для Ивана Денисовича и его товарищей
главная беда, что на вопрос о причинах их несчастья ответа не было”. Так в
трагедии одного человека, как в зеркале, отразилась трагедия целого народа,
приговоренного к кресту сталинской тоталитарной системой.
Повесть
Солженицына взывала к сознанию живущих не предавать забвению замученных в
лагерях и заклеймить тех, кто был пособником вершителей репрессий. Истинно
значительное содержание повести, верность большой жизненной правде, глубокая
человечность в подходе к изображению даже самых трудных объектов потребовали и
соответствующей формы изложения. В “Одном дне Ивана Денисовича” она
ярка и своеобразна в самой будничной обычности и внешней непритязательности,
она менее всего озабочена самой собою и потому исполнена внутреннего
достоинства и силы.
Список
литературы
Для подготовки
данной работы были использованы материалы с сайта http://ilib.ru/
Не прямой линией, а параболой вычерчен творческий путь Александра Солженицына. Его имя появилось на литературном небосклоне в начале 60-х, в период хрущевской “оттепели”, вспыхнуло, напугав поборников “безгласности” времен “застоя”, и исчезло на долгие годы, преданное хуле и забвению. Литературный дебют Солженицына состоялся, когда ему было далеко за сорок: в 1962 году в “Новом мире” была напечатана выстраданная в лагерях повесть “Один день Ивана Денисовича”. Началось трудное восхождение. Это произведение вызвало огонь “верноподданнической” критики.
Кое-кто открыто обвинял его в очернительстве советской действительности и прославлении антигероя. И только благодаря авторитетному мнению А. Т. Твардовского, главного редактора журнала “Новый мир”, повесть была опубликована, заняла надлежащее ей место в литературе того времени. “Жизненный материл, положенный в основу повести А. Солженицына, — писал А. Твардовский, — необычен в советской литературе. Он несет отзвук тех болезненных явлений в нашем развитии, связанных с периодом развенчанного и отвергнутого партией культа личности, которые по времени хотя и отстоят от нас не так далеко, представляются нам далеким прошлым. Но прошлое, каким бы оно ни было, никогда не становится безразличным для настоящего.
Залог полного и бесповоротного разрыва со всем тем в прошлом, чем оно было омрачено, — в правдивом и мужественном постижении до конца его последствий”. Автор повести показал действительно один день из лагерной жизни “зека” Ивана Денисовича Шухова, причем день сравнительно удачный. Жизнь “зека” писатель показывает не со стороны, а изнутри, подробно останавливаясь на мелочах быта людей за колючей проволокой.
В повести точно обозначено время действия — январь 1951 года. Кто же такой Иван Денисович? До войны жил он в маленькой деревушке Телпенево, работал в колхозе, кормил семью — жену и двоих детей.
Во время Великой Отечественной честно воевал, был ранен, возвратился из медсанбата в часть, попал в плен, но бежал из него, скитался по лесам, болотам, добрался до своих и вот тут-то и обвинили его в измене, сказали, что выполнял ‘задание немецкой разведки. “Какое же задание — ни Шухов сам не мог придумать, ни следователь. Так и оставили просто — задание”.
“В самом же деле знал Шухов, что если не подпишет — расстреляют, и хотя можно представить себе, что он в те минуты пережил, как внутри горевал, удивлялся, протестовал, но после долгих лет лагеря он мог вспомнить об этом лишь со слабой усмешкой: на то, чтоб всякий раз возмущаться и удивляться, не хватило бы никаких сил человеческих… Умирать ни за что ни про что глупо, бессмысленно, противоестественно. Шухов выбрал жизнь — хоть лагерную, скудную, мучительную, но жизнь, и тут задачей его стало не просто выжить как-нибудь, любой ценой выжить, но вынести это испытание так, чтобы за себя не было совестно, чтобы сохранить уважение к себе».. Что же касается генетически заложенных в его характере, свойственных русскому крестьянству черт — трудолюбия, человеческого достоинства, совести, он не поступился ими ни при каких обстоятельствах. Не один со своей бедой Иван Денисович.
У него есть товарищи по бригаде, так же, как и он, несправедливо осужденные, брошенные за колючую проволоку. Это и капитан второго ранга Буйновский, и Сенька Кловшин, совершивший побег из Бухенвальда, готовивший там восстание против фашистов, и многие другие. Попытки этих людей добиться восстановления справедливости, их письма и прошения в высшие инстанции, лично Сталину оставались без ответа.
Люди начинали догадываться, что это не трагические ошибки, а система репрессий. Неизбежно возникал вопрос: кто же виноват в этом? “У иного мелькала дерзкая догадка о “батьке усатом”, другой гнал от себя, наверное, эти крамольные мысли и не находил ответа. Не в том ли и была для Ивана Денисовича и его товарищей главная беда, что на вопрос о причинах их несчастья ответа не было”. Так в трагедии одного человека, как в зеркале, отразилась трагедия целого народа, приговоренного к кресту сталинской тоталитарной системой.
Повесть Солженицына взывала к сознанию живущих не предавать забвению замученных в лагерях и заклеймить тех, кто был пособником вершителей репрессий. Истинно значительное содержание повести, верность большой жизненной правде, глубокая человечность в подходе к изображению даже самых трудных объектов потребовали и соответствующей формы изложения. В “Одном дне Ивана Денисовича” она ярка и своеобразна в самой будничной обычности и внешней непритязательности, она менее всего озабочена самой собою и потому исполнена внутреннего достоинства и силы.
…Первым осмелился сказать правду о сталинизме …первый призвал и себя, и нас не лгать.
“Литературная газета”. 1989, 7 июня
Не прямой линией, а параболой вычерчен творческий путь Александра Солженицына. Его имя появилось на литературном небосклоне в начале 60-х, в период хрущевской “оттепели”, вспыхнуло, напугав поборников “безгласности” времен “застоя”, и исчезло на долгие годы, преданное хуле и забвению. Литературный дебют Солженицына состоялся, когда ему было далеко за сорок: в 1962 году в “Новом мире” была напечатана выстраданная в лагерях повесть “Один день Ивана Денисовича”.
Началось трудное восхождение. Это произведение вызвало огонь “верноподданнической” критики. Кое-кто открыто обвинял его в очернительстве советской действительности и прославлении антигероя. И только благодаря авторитетному мнению А. Т. Твардовского, главного редактора журнала “Новый мир”, повесть была опубликована, заняла надлежащее ей место в литературе того времени. “Жизненный материл, положенный в основу повести Солженицына, — писал А. Твардовский, — необычен в советской литературе. Он несет отзвук тех болезненных явлений в нашем развитии, связанных с периодом развенчанного и отвергнутого партией культа личности, которые по времени хотя и отстоят от нас не так далеко, представляются нам далеким прошлым. Но прошлое, каким бы оно ни было, никогда не становится безразличным для настоящего. Залог полного и бесповоротного разрыва со всем тем в прошлом, чем оно было омрачено, — в правдивом и мужественном постижении до конца его последствий”. Автор повести показал действительно один день из лагерной жизни “зека” Ивана Денисовича Шухова, причем день сравнительно удачный.
Жизнь “зека” писатель показывает не со стороны, а изнутри, подробно останавливаясь на мелочах быта людей за колючей проволокой. В повести точно обозначено время действия — январь 1951 года. Кто же такой Иван Денисович? До войны жил он в маленькой деревушке Телпенево, работал в колхозе, кормил семью — жену и двоих детей. Во время Великой Отечественной честно воевал, был ранен, возвратился из медсанбата в часть, попал в плен, но бежал из него, скитался по лесам, болотам, добрался до своих и вот тут-то и обвинили его в измене, сказали, что выполнял задание немецкой разведки. “Какое же задание — ни Шухов сам не мог придумать, ни следователь. Так и оставили просто — задание”. “В самом же деле знал Шухов, что если не подпишет — расстреляют, и хотя можно представить себе, что он в те минуты пережил, как внутри горевал, удивлялся, протестовал, но после долгих лет лагеря он мог вспомнить об этом лишь со слабой усмешкой: на то, чтоб всякий раз возмущаться и удивляться, не хватило бы никаких сил человеческих… Умирать ни за что ни про что глупо, бессмысленно, противоестественно. Шухов выбрал жизнь — хоть лагерную, скудную, мучительную, но жизнь, и тут задачей его стало не просто выжить как-нибудь, любой ценой выжить, но вынести это испытание так, чтобы за себя не было совестно, чтобы сохранить уважение к себе”.
Что же касается генетически заложенных в его характере, свойственных русскому крестьянству черт — трудолюбия, человеческого достоинства, совести, он не поступился ими ни при каких обстоятельствах. Не один со своей бедой Иван Денисович, У него есть товарищи по бригаде, так же, как и он, несправедливо осужденные, брошенные за колючую проволоку. Это и капитан второго ранга Буйновский, и Сенька Кловшин, совершивший побег из Бухенвальда, готовивший там восстание против фашистов, и многие другие.
Попытки этих людей добиться восстановления справедливости, их письма и прошения в высшие инстанции, лично Сталину оставались без ответа. Люди начинали догадываться, что это не трагические ошибки, а продуманная система репрессий. Неизбежно возникал вопрос: кто же виноват в этом? “У иного мелькала дерзкая догадка о “батьке усатом”, другой гнал от себя, наверное, эти крамольные мысли и не находил ответа. Не в том ли и была для Ивана Денисовича и его товарищей главная беда, что на вопрос о причинах их несчастья ответа не было”. Так в трагедии одного человека, как в зеркале, отразилась трагедия целого народа, приговоренного к кресту сталинской тоталитарной системой.
Повесть Солженицына взывала к сознанию живущих не предавать забвению замученных в лагерях и заклеймить тех, кто был пособником вершителей репрессий. Истинно значительное содержание повести, верность большой жизненной правде, глубокая человечность в подходе к изображению даже самых трудных объектов потребовали и соответствующей формы изложения. В “Одном дне Ивана Денисовича” она ярка и своеобразна в самой будничной обычности и внешней непритязательности, она менее всего озабочена самой собою и потому исполнена внутреннего достоинства и силы.
Текст сочинения:
Версия сочинения №1
Свобода – во что бы то ни стало! – вот ее духовная сущность. Та свобода, ради которой люди опускаются на дно жизни, не ведая того, что там они становятся рабами.
К.С. Станиславский
Пьеса М. Горького «На дне» была написана в 1902 году. Она остро ставит не только социальные проблемы, но и философские, главная из которых – сущность человека, его назначение. В пьесе «На дне» Горький изобразил жизнь босяков, обитающих в костылевской ночлежке, которая одновременно похожа на пещеру и на тюремную камеру.
По ходу сюжета каждый персонаж бросает жестокую правду в лицо своему собеседнику, слыша ее и в свой адрес. Сатин и Бубнов предлагают подобной правдой проверять человека на излом: «По?моему – вали всю правду, как она есть! Чего стесняться?» Обитатели ночлежки – люди без будущего, да и прошлое?то не у всех есть, если Барон – бывший барон, а Сатин – бывший телеграфист, Актер – бывший актер провинциального театра, то Васька Пепел – отродясь вор, а у Насти прошлого вообще нет – не было ни родителей, ни семьи. В настоящем же все равны в нищете и бесправии.
В этих условиях и обнаруживается истинная сущность человека. На вопрос, остается ли человек, лишенный всех условий нормальной жизни, человеком, Горький отвечает утвердительно. Человеческое в этих людях не по?ибло, оно прорывается в бытовых мелочах. Странник Лука, многое претерпевший в жизни, сумел сохранить в себе лучшие человеческие качества: внимание к каждому человеку, чувство сострадания. Его приход осветил ночлежку лучом доброты и ласки к людям, желанием помочь им. Атмосфера в ночлежке с приходом Луки стала человечнее, что?то давно забытое начало пробуждаться в душе каждого, начали вспоминать прошлое, когда у них были не клички, а имена.
Лука принес в ночлежку не только доброту, но и свою философию, свою правду о человеке, правду спорную и противоречивую. Сущность позиции Луки раскрывается в двух притчах. Рассказ Луки о том, как он пожалел двух грабителей, замышлявших убийство, накормил и обогрел, то есть на зло ответил добром, подтверждает то, как отзываются о нем некоторые персонажи: «Хороший был старичок!» (Настя); «Он жалостливый был…» (Клещ); «Человек – вот правда… Он это понимал…» (Сатин).
В притче о «праведной земле» ставится вопрос о том, нужна ли человеку правда. Человек уда???ся, когда узнал, что «праведной земли» нс существует. Лука полагает, что людям правда не нужна, из-за того, что положение их безнадежно. Жалея их, он в утешение им придумывает красивые сказки, вселяет в них веру в несбыточное. «Лгал из жалости к вам», – говорит Сатин. И эта ложь давала людям силы жить, сопротивляться судьбе и надеяться па лучшее.
Пьеса «На дне» – это иносказание о человеке, для которого жизнь и правда полярно разошлись. Правда человека и правда о человеке никак не могут совпасть у героев пьесы. Например, у Насти. Бубнов и Барон смеются над выдуманной ею историей о любви к ней Рауля. За этой выдумкой стоит внутренняя потребность Насти в этой любви и вера в то, что такая любовь изменила бы ее и ее жизнь. Стоит отметить, что для нее это самая святая правда. Но правда Насти не может перейти из сферы мечты в сферу реальности. Она не отделилась от Насти и не перешла в факт ее жизни.
Противоречие между правдой героя и правдой о герое характерно почти для каждого персонажа, включая Сатина, который любит повторять: «Хорошо это – чувствовать себя человеком!» А на деле он – „арестант, убийца, шулер”. Горький в пьесе «На дне» перекинул мостик между понятиями «человек» и «правда». В завершающих спорах о правде и человеке в монологах Сатина эта мысль формулируется четко: «Что такое – правда? Человек – вот правда». «Существует только человек, все остальное – дело его рук и его мозга». По Горькому, голая правда не представляет ценности. Правдолюбец Бубнов обрисован драматур??м с откровенной неприязнью. Он исповедует правду факта. Не следует пытаться что?то изменить в жизни, нужно смириться со злом и плыть по течению: «Люди все живут… как щепки по реке плывут».
Эта позиция подрывает стремление каждого человека к лучшему, лишает его надежды, делает его пассивным, жестоким и бессердечным. В спор с Лукой и Бубновым вступает Сатин, который в своем знаменитом монологе утверждает свою правду о человеке. Отвергая убогий идеал сытости, основанный на власти денег, Сатин говорит о самоценности человеческой личности. Человек – центр мироздания, он творец, преобразователь жизни. «Существует только человек, все же остальное – дело его рук и мозга».
Он говорит о равенстве всех людей, независимо от их социального положения и национальной принадлежности. Нужно только посмотреть правде в глаза, поверить в свои силы и изменить мир к лучшему. Слова Сатина, вселяющего веру в человека, в его разум и творческую энергию, только на время подействовали на ночлежников. Горький не столько ищет в пьесе готовый ответ на вопрос: «А есть ли на свете способ вырваться на свободу из этого порочного круга?», сколько ставит вопрос: «А можно ли считать человеком того, кто смирился и больше не ищет ответа на этот вопрос?».
Отсюда и стержневой мотив пьесы – противоречие между Правдой раба и свободой Человека. Художественная ценность пьесы в том, что она задала этот острый и мучительный вопрос, а не в том, что найден ответ. Ответа не было и в жизни. И вопрос прозвучал как надежда для тех, кто отчаялся и смирился, и как вызов тем, кто предпочитал философствовать в комфорте.
Версия сочинения №2
Правда – целебна, и только она сможет вылечить нас.
М. Горький
Произведение искусства, затрагивающее вечные вопросы, обычно имеет долгую жизнь. Я задаюсь вопро???: почему? Наверно, потому, что именно вечное всегда находит отклик в сердцах людей, заставляет задуматься о жизни. Такова пьеса М. Горького «На дне». Во всех произведениях М. Горького пассивный гуманизм, обращенный лишь к таким чувствам, как жалость и сострадание, противопоставляется гуманизму активному, возбуждающему в людях стремление к протесту, сопротивлению, борьбе.
Этот мотив прослеживается и в пьесе «На дне». Сам автор отмечал, что пьеса я???ась итогом его почти двадцатилетних наблюдений над миром людей. Это реалистическое произведение, социально?философская драма, в которой все подчинено философскому конфликту, столкновению различных жизненных позиций. Горький в своем произведении пишет о «философах поневоле».
Пьеса открывается развернутой ремаркой, воспроизводящей подвал, похожий на пещеру. Упоминание последней не случайно. Люди обречены влачить здесь жалкое существование. Далее упоминаются тяжелые своды, которые словно давят на людей, «желая» их припугнуть, принизить. Разные причины привели всех этих людей в опостылевшую ночлежку. Жизнь обездолила их: кого?то лишила работы, кого?то – семьи. Под сводами костылевского подземелья оказались люди различного характера, различной жизнеспособности, различной сопротивляемости, различных социальных слоев. В самом начале пьесы мы видим, как каждый из героев одержим своей мечтой, своей иллюзией.
Появление Луки с его философией утешения и примирения вселяет в обитателях ночлежки надежду на то, что их неясные и призрачные мечтания могут сбыться. Краткие диало?и героев, переплетаясь между собой, придают пьесе напряженность; по мере развития действия растут мечты героев. Каждый акт заканчивается чьей?либо смертью. Я считаю, что это очень символично: Горький – против пассивного гуманизма, когда наступает крах иллюзий, когда ложь Луки опровергается самой жизнью, он исчезает. Лука сыграл для ночлежников роль исповедника – ему, и только ему доверяли и раскрывали души, потому что люди хотят быть услышанными, а еще лучше – понятыми.
В этой пьесе Горький представил три концепции жизни. Он задался вопросом: «Что же лучше – горькая правда или утешительная ложь?» Лука видит спасение людей, попавших на «дно жизни», в самообмане. Этот герой убежден, что человека нужно уметь пожалеть, особенно когда ему тяжело; нужно нести ему сострадание. Но это сострадание приобретает у Луки весьма своеобразную форму: он полагает, что людям страшнее подлинная правда жизни, ибо она слишком сурова. Чтобы облегчить их положение, надо украсить жизнь, привнести в нее красивую сказку.
Совершенно иной позиции придерживаются два других обитателя ночлежки – Барон и Бубнов. Они настаивают на голых фактах, ни во что не верят и ничего не ждут. Их правда – очень жестокая, бескрылая. Их жизненную позицию выражают слова Бубнова: «Люди все живут… как щепки по реке плывут…» Третью философскую позицию выражает Сатин. Его правда заключалась в том, что нужно жить настоящим, трезво оценивая реальную действительность, но одновременно и мечтой о будущем.
Сатин – самый сильный по характеру герой пьесы. Он – выразитель мыслей автора. Но Сатин пассивен, его мечта находится в противоречии с реальностью.
С исчезновением Луки мир «дна» опустошается, и всем незадачливым мечтателям приходится вновь столкнуться с действительностью, безнадежной и беспросветной. Снова нищета, болезни, воровство, безжалостный гнет. И теперь им, поднявшимся на крыльях мечты и словно ударившимся о глухую стену жизни, становится еще тяжелее. Разбиваются их надежды, сердца. Трагически завершаются жизни некоторых героев. Страшно сбывается мечта Васьки Пепла: он отправляется в Сибирь, как и мечтал, но не как вольный поселенец, а как каторжник, осужденный за убийство; Наташа попадает в больницу, Анна умирает, Актер вешается.
Люди позволяли обманывать себя, им хотелось быть обманутыми, чтобы оправдать свое унизительное, почти рабское положение. Главное обвинение автор адресует не Луке, а самим героям, не способным найти в себе силы противопоставить свою волю суровой и безжалостной действительности. Всех героев объединяет неудовлетворенность реальностью, резко критическое к ней отношение и полная неготовность что бы то ни было предпринять для того, чтобы изменить эту реальность к лучшему. Предмет изображения пьесы – сознание людей, попавших на «дно».
Горький протестует против социальной несправедливости. Он скорбит о той социальной неустроенности России, которая бросает людей на «дно», заставляет их влачить жалкое существование в ночлежках без перспектив на улучшение. Автор скорбит о таком униженном существовании человека, о столь трагической его судьбе, на которую тот обречен в условиях бесчеловечной действительности. Он протестует против такого порядка вещей. М. Горький мечтает в своем произведении о таком будущем, когда в жизни не будет «дна».
Меня поражает мастерство писателя, с которым он заста??? нас, читателей, задуматься о суровых и бесчеловечных условиях существования людей на «дне»; мастерство, с которым ему удалось погрузить нас в мир «низов».
Больше всего в пьесе поражает ее философская мудрость. Время, обстоятельства жизни, породившие социальное «дно», побудили Горького обратиться к новой для него теме.
На протяжении всей своей жизни Горький близко наблюдал за существованием бездомных, изгоев общества, сброшенных в подвалы и ночлежки, и у него появилась потребность рассказать правду, представить ее на театральных подмостках. Автору хотелось, чтобы люди увидели «изнанку» жизни. Под темными сводами подвала торжественным гимном звучат слова о Человеке, о его призвании, о его силе и красоте: «Человек – вот правда!.. Человек!.. Че?ло?век!.. Это звучит… гордо!» Горький с неподражаемым искусством обнажил все проблемы «дна», и именно это является главной причиной актуальности и современного звучания пьесы и в наши дни.
## Нет поэзии в безмятежной и блаженной жизни! Надо, чтобы что?нибудь ворочало душу и жгло воображение (Д. Давыдов) (по лирике поэтов Серебряного века русской поэзии) – сочинение ##
Текст сочинения:
О свобода, очарование моей жизни, без тебя работа – это пытка, а жизнь – долгое умирание.
П. Прудон
Серебряный век – время великих талантов, великих поэтов. Их стихотворения говорят сами за себя, они раскрывают их внутренний мир, чувства, переживания, мысли. Огромное влияние на Серебряный век оказал Золотой век. Среди замечательных поэтов этой эпохи начала XX века известны такие имена, как Николай Гумилев, Осип Мандельштам, Анна Ахматова, Владимир Маяковский… Множество их были незаслуженно забыты. Но наконец настало время, когда в нашу историю возвращаются их имена. Одним из таких поэтов был основатель акмеистского течения в русской литературе Николай Гумилев. К сожалению, его книги не переиздавались с начала 20?х годов. К счастью, сейчас его творчество стало общенациональным достоянием.
Я думаю, что ничто и никто не может сказать о поэте больше, чем его творчество. Вся душа, весь внутренний мир Гумилева – в его стихотворениях.
Почти у всех поэтов трагическая судьба. Немногие из них доживают до старости. При этом жизнь Гумилева стала ярким доказательством того, что можно убить поэта, но не его стихи: они всегда будут жить в сердцах людей. Его судьба – судьба всей русской интеллигенции начала прошлого столетия, представителем которой он являлся.
Известность поэт приобрел с появлением в литературе нового направления – акмеизма, которое возникло на обломках символизма. В своем творчестве Николай Гумилев шагнул далеко за рамки теории, его лирике присущи ясность, правдивость и устремленность в будущее. Гумилев создал «Цех поэтов», в который вошли такие известные поэты, как Анна Ахматова, Осип Мандельштам… Огромное влияние на творчество раннего Гумилева оказал Валерий Брюсов.
Прекрасный поэт, превосходный мастер слова – такие эпитеты можно перечислять бесконечно. Формирование литературных взглядов Николая Гумилева произошло в Царском Селе, где «сам воздух был наполнен поэзией». Первый сборник «Путь конкистадоров» зая??? о романтических устремлениях молодого поэта, которому в ту пору было восемнадцать лет. Свое путешествие в Африку Гумилев воспел в одном из лучших стихотворений «Пятистопные ямбы»:
Я помню ночь, как черную наяду,
В морях под знаком Южного креста.
Я плыл на юг…
Можно только восхищаться его любовью к путешествиям, любовью и уважением к африканскому континенту, его культуре и обычаям. Поэзию Николая Гумилева можно назвать поэзией дальних странствий. Он сохранял верность этой теме на протяжении всей своей недолгой жизни:
Мне ведомы все дороги
На этой земле привольной.
Любовная лирика поэта тесно связана с именем Анны Андреевны Ахматовой. Гумилев любил эту женщину, преклонялся перед ней. От его любовной лирики веет некоторой первозданной волей. Много великолепных стихотворений он посвятил признанной королеве русской поэзии, которая осталась любовью всей его жизни. Именно этой любовью пронизаны многие стихотворения поэта. Например:
Вот я один в вечерний тихий час,
Я буду думать лишь о вас, о вас.
Возьмусь за книгу, но прочту: «Она»,
И вновь душа пьяна и смятенна.
Создается впечатление, что любовная лирика писалась Гумилевым как бы с учетом того, что слова будут переложены на музыку. Его стихи очень мелодичны, близки к романсу. Целый сборник «Романтические стихи» был посвящен Анне Андреевне. Широко использует Гумилев былинные образы и саму форму былин. Яркий пример – стихотворение «Из логова змиева…». Через языческие образы передано волшебное чувство любви. Герой любовной лирики – благородный рыцарь. Он преклоняется перед женщиной, преклонение доходит до жертвенности, как в стихотворении «Отравленный». Даже жестокая судьба не смогла убить это светлое чувство – любовь. Он пронес его через всю жизнь. Читая стихотворения Гумилева, начинаешь глубже чувствовать и понимать любовь.
Первая мировая война не могла не повлиять на Гумилева, а следовательно, и на его поэзию. Он добровольцем ушел на фронт. Подтверждением его храбрости являются два Георгиевских креста за боевые заслуги.
Знал он муки голода и жажды,
Стон тревожный, бесконечный путь.
Но святой Георгий тронул дважды
Пулею не тронутую грудь.
Автор видел войну изнутри, поэтому он так правдиво рассказал о ее ужасах в своих произведениях. В сбор???е «Колчан», вышедшем в свет в 1915 году, Гумилев раскрыл новую тему – тему России, которая нашла свое выражение в сборнике «Костер». Здесь звучат совершенно новые мотивы – Древняя Русь, творения Андрея Рублева.
Всегда актуальная тема поэта и поэзии отразилась и в творчестве Гумилева. Как и великий поэт Золотого века Михаил Юрьевич Лермонтов, великий поэт Серебряного века Николай Гумилев страдал оттого, что теряется, пропадает и уходит искренний, неподдельный интерес к поэзии.
Жизнь поэта оборвалась в тридцать пять лет, в полном расцвете жизненных и творческих сил. Но остались его стихи, отразившие личность талантливого поэта, бросившего вызов судьбе. О роли поэта Николай Гумилев говорил своим творчеством. Поэт?пророк, проклятый жизнью и церковью, Гумилев этого не боялся. Он, не страшась, высказывал правду в тяжелое для всех людей время, когда все были «запуганы и бледны // В громадах каменных домов»:
Под рукой уверенной поэта
Струны трепетали в легком звоне,
Струны золотые, как браслеты
Сумрачной царицы беззаконий….
В этих строчках Гумилев подчеркнул всесилие поэта, владеющего потрясающим средством воздействия – словом.
Гумилев – один из наиболее полюбившихся мне поэтов Серебряного века. Его стихотворения можно перечитывать много раз и каждый раз открывать в них для себя что?то повое, интересное и познавательное. Не признанный современниками и отвергнутый временем, Гумилев сегодня – один из самых читаемых поэтов Серебряного века. Его стихотворения завораживают своей простотой и трогательной искренностью. Мне бы хотелось закончить словами самого поэта: «Я бог таинственного мира».
…Первым осмелился сказать правду о сталинизме …первый призвал и себя, и нас не лгать.
“Литературная газета”. 1989, 7 июня
Не прямой линией, а параболой вычерчен творческий путь Александра Солженицына. Его имя появилось на литературном небосклоне в начале 60-х, в период хрущевской “оттепели”, вспыхнуло, напугав поборников “безгласности” времен “застоя”, и исчезло на долгие годы, преданное хуле и забвению.
Литературный дебют Солженицына состоялся, когда ему было далеко за сорок: в 1962 году в “Новом мире” была напечатана выстраданная в лагерях повесть “Один день Ивана Денисовича”. Началось трудное восхождение. Это произведение вызвало огонь “верноподданнической” критики. Кое-кто открыто обвинял его в очернительстве советской действительности и прославлении антигероя. И только благодаря авторитетному мнению А. Т. Твардовского, главного редактора журнала “Новый мир”, повесть была опубликована, заняла надлежащее ей место в литературе того времени.
“Жизненный материл, положенный в основу повести А. Солженицына, — писал А. Твардовский, — необычен в советской литературе. Он несет отзвук тех болезненных явлений в нашем развитии, связанных с периодом развенчанного и отвергнутого партией культа личности, которые по времени хотя и отстоят от нас не так далеко, представляются нам далеким прошлым. Но прошлое, каким бы оно ни было, никогда не становится безразличным для настоящего. Залог полного и бесповоротного разрыва со всем тем в прошлом, чем оно было омрачено, — в правдивом и мужественном постижении до конца его последствий”.
Автор повести показал действительно один день из лагерной жизни “зека” Ивана Денисовича Шухова, причем день сравнительно удачный. Жизнь “зека” писатель показывает не со стороны, а изнутри, подробно останавливаясь на мелочах быта людей за колючей проволокой. В повести точно обозначено время действия — январь 1951 года.
Кто же такой Иван Денисович? До войны жил он в маленькой деревушке Телпенево, работал в колхозе, кормил семью — жену и двоих детей. Во время Великой Отечественной честно воевал, был ранен, возвратился из медсанбата в часть, попал в плен, но бежал из него, скитался по лесам, болотам, добрался до своих и вот тут-то и обвинили его в измене, сказали, что выполнял задание немецкой разведки. “Какое же задание — ни Шухов сам не мог придумать, ни следователь. Так и оставили просто — задание”.
“В самом же деле знал Шухов, что если не подпишет — расстреляют, и хотя можно представить себе, что он в те минуты пережил, как внутри горевал, удивлялся, протестовал, но после долгих лет лагеря он мог вспомнить об этом лишь со слабой усмешкой: на то, чтоб всякий раз возмущаться и удивляться, не хватило бы никаких сил человеческих… Умирать ни за что ни про что глупо, бессмысленно, противоестественно. Шухов выбрал жизнь — хоть лагерную, скудную, мучительную, но жизнь, и тут задачей его стало не просто выжить как-нибудь, любой ценой выжить, но вынести это испытание так, чтобы за себя не было совестно, чтобы сохранить уважение к себе”.
Что же касается генетически заложенных в его характере, свойственных русскому крестьянству черт — трудолюбия, человеческого достоинства, совести, он не поступился ими ни при каких обстоятельствах.
Не один со своей бедой Иван Денисович. У него есть товарищи по бригаде, так же, как и он, несправедливо осужденные, брошенные за колючую проволоку. Это и капитан второго ранга Буйновский, и Сенька Кловшин, совершивший побег из Бухенвальда, готовивший там восстание против фашистов, и многие другие. Попытки этих людей добиться восстановления справедливости, их письма и прошения в высшие инстанции, лично Сталину оставались без ответа. Люди начинали догадываться, что это не трагические ошибки, а продуманная система репрессий. Неизбежно возникал вопрос: кто же виноват в этом?
“У иного мелькала дерзкая догадка о “батьке усатом”, другой гнал от себя, наверное, эти крамольные мысли и не находил ответа. Не в том ли и была для Ивана Денисовича и его товарищей главная беда, что на вопрос о причинах их несчастья ответа не было”.
Так в трагедии одного человека, как в зеркале, отразилась трагедия целого народа, приговоренного к кресту сталинской тоталитарной системой. Повесть Солженицына взывала к сознанию живущих не предавать забвению замученных в лагерях и заклеймить тех, кто был пособником вершителей репрессий.
Истинно значительное содержание повести, верность большой жизненной правде, глубокая человечность в подходе к изображению даже самых трудных объектов потребовали и соответствующей формы изложения. В “Одном дне Ивана Денисовича” она ярка и своеобразна в самой будничной обычности и внешней непритязательности, она менее всего озабочена самой собою и потому исполнена внутреннего достоинства и силы.
Беру!
сравнительно удачный. Жизнь
“зека” писатель показывает не со стороны, а изнутри, подробно
останавливаясь на мелочах быта людей за колючей проволокой. В повести точно
обозначено время действия — январь 1951 года.
Кто
же такой Иван Денисович? До войны жил он в маленькой деревушке Телпенево,
работал в колхозе, кормил семью — жену и двоих детей. Во время Великой Отечественной
честно воевал, был ранен, возвратился из медсанбата в часть, попал в плен, но
бежал из него, скитался по лесам, болотам, добрался до своих и вот тут-то и
обвинили его в измене, сказали, что выполнял задание немецкой разведки.
“Какое же задание — ни Шухов сам не мог придумать, ни следователь. Так и
оставили просто — задание”.
“В
самом же деле знал Шухов, что если не подпишет — расстреляют, и хотя можно
представить себе, что он’в те минуты пережил, как внутри горевал, удивлялся,
протестовал, но после долгих лет лагеря он мог вспомнить об этом лишь со слабой
усмешкой: на то, чтоб всякий раз возмущаться и удивляться, не хватило бы
никаких сил человеческих… Умирать ни за что ни про что глупо, бессмысленно,
противоестественно. Шухов выбрал жизнь — хоть лагерную, скудную, мучительную,
но жизнь, и тут задачей его стало не просто выжить как-нибудь, любой ценой
выжить, но вынести это испытание так, чтобы за себя не было совестно, чтобы
сохранить уважение к себе”.*
Что
же касается генетически заложенных в его характере, свойственных русскому
крестьянству черт — трудолюбия, человеческого достоинства, совести, он не
поступился ими ни при каких обстоятельствах.
Не
один со своей бедой Иван Денисович. У него есть товарищи по бригаде, так же,
как и он, несправедливо осужденные, брошенные за колючую проволоку. Это и
капитан второго ранга Буйновский, и Сенька Кловшин, совершивший побег из
Бухенвальда, готовивший там восстание против фашистов, и многие другие. Попытки
этих людей добиться восстановления справедливости, их письма и прошения в
высшие инстанции, лично Сталину оставались без ответа. Люди начинали
догадываться, что это не трагические ошибки, а продуман-