Русская поэзия — наше великое духовное достояние, наша национальная гордость. Но многих поэтов и писателей забыли, их не печатали, о них не говорили. Это такие замечательные русские поэты, как Анна Ахматова, Николай Гумилев, Осип Мандельштам, Марина Цветаева.
Из этой великолепной плеяды мне ближе и дороже М.И. Цветаева, замечательная русская поэтесса и, как мне кажется, очень душевный человек. Илья Эренбург, хорошо знавший ее в молодости, говорит: «Марина Цветаева совмещала в себе старомодную учтивость и бунтарство, пиетет перед гармонией и любовь к душевному косноязычию, предельную гордость и предельную простоту. Ее жизнь была клубком прозрений и ошибок».
Жила она сложно и трудно, не знала и не искала ни покоя, ни благоденствия, всегда была в полной неустроенности, искренне утверждала, что «чувство собственности» у нее «ограничивается детьми и тетрадями». Жизнью Марины с детства и до кончины правило воображение. Стихи Цветаева начала писать с шести лет (не только по- русски, но и по-французски, по-немецки), печататься — с шестнадцати. Герои и события поселились в душе Цветаевой, продолжали в ней свою «работу».
Стихи юной Цветаевой были еще очень незрелы, но подкупали своей талантливостью, известным своеобразием и непосредственностью. На этом сошлись все рецензенты. Строгий Брюсов особенно похвалил Марину за то, что она безбоязненно вводит в поэзию «повседневность», «непосредственные черты жизни», предостерегая ее, впрочем, от опасности впасть в «домашность» и разменять свои темы на «милые пустяки»: «Несомненно талантливая Марина Цветаева может дать нам настоящую поэзию интимной жизни и может, при той легкости, с какой она, как кажется, пишет стихи, растратить все свои дарования на ненужные, хотя бы и изящные безделушки». В этом альбоме («Изящные безделушки») Цветаева облекает свои переживания в лирические стихотворения о несостоявшейся любви, о невозвратности минувшего и о верности любящей:
Ты все мне поведал – так рано!
Я все разглядела – так поздно!
В сердцах наших вечная рана,
В глазах молчаливый вопрос…
В ее стихах появляется лирическая героиня – молодая девушка, мечтающая о любви. «Вечерний альбом» — это скрытое посвящение. Перед каждым разделом — эпиграф, а то и два: из Ростана и Библии. Таковы столпы первого возведенного Мариной Цветаевой здания поэзии. Какое оно еще пока ненадежное, это здание; как зыбки его некоторые части, сотворенные полудетской рукой. Немало инфантильных строк — впрочем, вполне оригинальных, ни на чьи не похожих:
— «Кошку завидели, курочки
Стали с индюшками в круг…»
Мама у сонной дочурки
Вынула куклу из рук.
(«У кроватки»).
В «Вечернем альбоме» Цветаева много сказала о себе, о своих чувствах к дорогим ее сердцу людям, в первую очередь о маме и о сестре Асе. В лучших стихотворениях первой книги Цветаевой уже угадываются интонации главного конфликта ее любовной поэзии: конфликта между «землей» и «небом», между страстью и идеальной любовью, между сиюминутным и вечным.
Проза Цветаевой тесно связана с ее поэзией. В ней, как и в стихах, важен был факт, не только смысл, но и звучание, ритмика, гармония частей. Она писала: «Проза поэта — другая работа, чем проза прозаика, в ней единица усилия — не фраза, а слово, и даже часто — мое». Проза Цветаевой создает впечатление большой масштабности, весомости, значительности. Одна из ее прозаических работ посвящена Пушкину. В ней Марина пишет, как она впервые познакомилась с Пушкиным и что о нем узнала сначала. Этому великому поэту она также посвятила множество стихов:
Бич жандармов, Бог студентов,
Желчь мужей, услада жен,
Пушкин в роли — монумента?
Гостя каменного? — он.
Вскоре свершилась Октябрьская революция, которую Марина Цветаева не приняла и не поняла. В мае 1922 года Цветаева со своей дочерью уезжает за границу к мужу, который был белым офицером. Жизнь была эмигрантская, трудная, нищая. Решительно отказавшись от своих былых иллюзий, она ничего уже не оплакивала и не придавалась никаким умилительным воспоминаниям о том, что ушло в прошлое. В ее стихах зазвучали совсем иные ноты:
От вчерашних правд
В доме смрад и хлам.
Даже самый прах
подари ветрам!
Вокруг Цветаевой все теснее смыкалась глухая стена одиночества. В то же время в Цветаевой все более растет и укрепляется живой интерес к тому, что происходит на покинутой Родине. Русь для Цветаевой — достояние предков, Россия — не более как горестное воспоминание отцов, которые потеряли родину и у которых нет надежды обрести ее вновь, а детям остается один путь — домой, на единственную родину, в СССР. Личная драма поэтессы переплеталась с трагедией века. Она увидела звериный оскал фашизма и успела проклясть его. Последнее, что Цветаева написала в эмиграции, — цикл гневных антифашистских стихов о растоптанной Чехословакии, которую она нежно и преданно любила. Это поистине «плач гнева и любви». Цветаева теряла уже надежду — спасительную веру в жизнь. Эти стихи ее — как крик живой, но истерзанной души:
Отказываюсь — быть
В Бедламе — нелюдей.
Отказываюсь — жить
С волками площадей.
На этой ноте последнего отчаяния оборвалось творчество Цветаевой. Дальше осталось просто человеческое существование. В 1939 году Цветаева восстанавливает свое советское гражданство и возвращается на родину. Она мечтала вернуться в Россию «желанным и жданным гостем». Но так не получилось. Цветаева поселилась в Москве, готовила сборник стихотворений. Но тут грянула война. Превратности эвакуации забросили Цветаеву сначала в Чистополь, а затем в Елабугу. Тут-то ее и настигло одиночество, о котором она с таким глубоким чувством сказала в своих стихах. Измученная, потерявшая веру, 31 августа 1941 года Марина Ивановна Цветаева покончила жизнь самоубийством. Могила ее затерялась. Долго пришлось ожидать и исполнения ее юношеского пророчества, что ее стихам «как драгоценным винам, настанет’свой черед».
…Моим стихам, как
драгоценным винам,
Настанет свой черед.
М. Цветаева.
Именно так. Стихи Марины Цветаевой любят. Она предугадала их судьбу. В двадцатые годы она напишет своей знакомой: «Я ведь знаю, как меня будут любить (читать – что!) через сто лет…».
Марина Ивановна Цветаева родилась в Москве 26 сентября 1892 года. По происхождению, семейным связям, воспитанию она принадлежала к трудовой научно-художественной интеллигенции. Характер у Марины Цветаевой был трудный и неустойчивый. Илья Эренбург писал: «Марина Цветаева совмещала в себе старомодную учтивость и бунтарство, пиетет перед гармонией и любовью к душевному косноязычию, преданную гордость и предельную простоту. Ее жизнь была клубком прозрений и ошибок».
Так какая она Марина Цветаева? Каков ее путь в мир поэзии? Она начала писать, когда ей было шесть лет. Жизнью Цветаевой с детства и до кончины, правило воображение. Воображение выросшее на книгах.
Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья.
Я родилась.
Рябина – не просто дерево. Это буйство огненных красок и терпкая горечь. Рябина – образ, символ. Символ рождения самой Цветаевой.
М. Цветаева была очень жизнестойким человеком. Она жадно любила жизнь и, как поэт-романист, предъявляла ей большие требования, часто – непомерные. В 1910 году увидел свет сборник «Вечерний альбом». Стихи юной Цветаевой были еще очень незрелы, но подкупали своей таинственностью, известным своеобразием и непосредственностью. В этом альбоме М. Цветаева облачает свои переживания в лирические стихотворения о несостоявшейся любви, о невозвратности минувшего и о верности любящей:
Ты все мне поведал – так рано!
Я все разглядела – так поздно!
В сердцах наших вечная рана,
В глазах молчаливый вопрос…
Люблю тебя призрачно-давний,
Тебя одного – и на век!
Стихи Цветаевой – чудо. В них чудесно все: и восприятие красоты мира и затаенная страсть.
Стихи были для Цветаевой почти единственным средством самовыражения. Уже в 1912 году выходит ее сборник стихов «Волшебный фонарь». В нем она и показала нам зарисовки семейного быта, очерки милых лиц мамы, сестры, знакомых, пейзажи Москвы и Тарусы.
Детство, юность и молодость М. Цветаевой прошли в Москве и в тихой подмосковной Тарусе, отчасти за границей. Марина очень сильно любила город, в котором родилась, Москве она посвятила много стихов:
Над городом отвергнутым Петром,
Перекатился колокольный гром…
Пока они гремят из синевы-
Неоспоримо первенство Москвы.
Сначала была Москва, родившаяся под пером юной Цветаевой, но потом во главе всего царил отчий дом в Трехпрудном переулке:
Высыхали в небе изумрудном
Капли звезд и пели петухи.
Это было в доме старом, доме чудном…
Чудный дом, наш дивный дом в Трехпрудном,
Превратившийся теперь в стихи.
Устойчивый быт уютного дома в одном их старомосковских переулков, неторопливые будни профессорской семьи – все это было поверхностью, под которой зашевелился «хаос» настоящей, не детской жизни. Цветаева вобрала в себя мятежную натуру матери. Цветаеву-поэта не спутать ни с кем другим. Ее стихи особые, наполнены неповторимыми интонациями. Может быть, именно в этом и заключается их прелесть:
Летят они, – написанные наспех,
Горячие от горечи и нег.
Мой миг, мой час, мой день, мой год, мой век.
Основа ее творчества – трагедия бытия Поэта. Постоянное ощущение своего одиночества было для нее проклятием, источником неутихающей душевной боли. Некоторые стихи предвещали будущего поэта. В первую очередь, – «Молитва», написанная поэтессой в 1909 году:
Христос и Бог! Я жажду чуда
Теперь, сейчас, в начале дня!
О, дай мне умереть, покуда
Вся жизнь как книга для меня…
Ты мудрый, ты не скажешь строго:
«Терпи, еще не кончен срок».
Ты сам мне подал – слишком много!
Я жажду сразу – всех дорог!
Цветаева всем своим существом стремилась к гармонии. Вся ее тоска – по отсутствию гармонии. Она ее не обретала, не находила. В юности была просто тоска – она захлебывалась тоской. И это в самый счастливый период ее жизни:
Это были годы роста:
Рост – жесток.
Я не расцветала просто –
Как цветок.
«Это в 16 лет! Умная была, но не очень счастливая», – скажет о себе Цветаева. Она вышла замуж, у неё родилась дочь… Но она по-прежнему одинока.
Почти в сорок признаётся с горечью: «Я бы хотела друга на всю жизнь и на каждый час… Кто бы мне всегда – даже на смертном одре – радовался. Такого нет». Гармония так и не найдена. И Цветаева приходит к выводу, что «жизнь – это место, где жить нельзя». Она считает, что есть другие измерения. И она стремиться туда. «Вся жизнь – черновик, даже самая гладкая», – заметила поэтесса. Но она любила жизнь. Её жизнелюбие воплощалось, прежде всего, в любви к России и к русской речи:
О неподатливый язык!
Чего бы попросту – мужик,
Пойми, певал и до меня:
-Россия, родина моя!
Но и с калужского холма
Мне открывается она –
Даль – тридевятая земля!
Чужбина, родина моя!
В первые дни 1917 года в тетради Цветаевой появляются не самые лучшие стихи. Кровь, проливаемая в гражданской войне, отталкивала Цветаеву от революции:
Белый был – красным стал:
Кровь обагрила.
Красным был – белый стал:
Смерть победила.
Это был плач, крик души поэтессы. Она не приняла революцию, хотя в душу всегда была бунтарем. А ведь именно революция могла послужить источником творческого воодушевления. Пусть она не смогла понять революцию, ее цели, но ощутить ее безграничную стихию должна была. В 1922 году она вместе с дочерью уезжает за рубеж к мужу, который был белым офицером. Эмигрантская жизнь была очень трудной. Поначалу белая эмиграция приняла Цветаеву как свою, ее охотно печатали. Но вскоре все изменилось. Для М. Цветаевой наступило жестко отрезвление. Она пишет свою «Поэму Лестницы» – одно из самых острых, антибуржуазных произведений. Решительно отказавшись от своих былых иллюзий, она ничего уже не оплакивала, что ушло в прошлое. В ее стихах появились совсем иные мотивы:
От вчерашних правд
В доме смрад и хлам.
Даже самый прах
Подари ветрам!
Дорогой ценой купленное отречение от мелких «вчерашних правд» помогло Цветаевой прийти к постижению большой правды века. Путь был трудным и мучительным. Тоска по России, сказалась в таких лирических стихотворениях, как «Лучина», «Русской ржи от меня поклон»:
Русской ржи от меня поклон,
Ниве, где баба застится.
Друг! Дожди за моим окном,
Беды и блажи на сердце…
Все переплетено с думой о новой Родине, которую она еще не видела – о Советском Союзе, о его жизни, культуре и поэзии:
Покамест день не встал
С его страстями стравленными,
Из сырости и шпал
Россию восстанавливаю.
Из сырости – и свай.
Из сырости – и серости.
Пока мест день не встал
И не вмешался стрелочник.
Цветаева-поэт неотделима от Цветаевой-человека. Она человек, наделенный не только даром слова, но и острым умом, волей и бесстрашием внутренней свободы. Она была необычайно приспособлена к стихийности, к порывам, к взрывам чувств, к мятежу. К тридцатым годам М. Цветаева совершенно ясно осознала рубеж, отделивший ее от белой эмиграции. Ее цикл «Стихи к сыну» пронизан мечтой о возвращении домой:
Ни к городу и ни к селу –
Езжай, мой сын, в свою страну, –
В край – всем краям наоборот!
Куда назад идти – вперед
Идти, – особенно – тебе,
Руси не видавшие.
У Цветаевой хватило мужества признать историческую правоту тех, против которых она безрассудно восставала. Личная драма поэтессы переплелась с трагедией века – войной с фашизмом. Последнее, что Цветаева написала в эмиграции, – цикл антифашистских стихов о растоптанной Чехословакии, Испании. Эти стихи, – как крик живой, но истерзанной души:
О слезы на глазах!
Плач гнева и любви!
О Чехия в слезах!
Испания в крови!
На этом крике отчаяния оборвалось творчество Цветаевой. Дальше осталось просто существование.
Тяжело ей дались семнадцать лет житья на чужбине. Она мечтала о Родине и 1939 году М. Цветаева возвращается в Россию, так как она понимала, что только здесь найдет истинных почитателей. Но на родине ее ожидала нищета и непечатание, арестованы дочь и муж, которых она нежно любила. Началась Великая Отечественная война, она эвакуировалась в Елабугу. Тут-то и настигло ее одиночество. Измученная, потерявшая веру, 31 августа 1941 года Марина Ивановна Цветаева покончила жизнь самоубийством.
Марина Цветаева – поэт с большой буквы, ее вклад в культуру русского стиха XX века значителен. Одним близка ее ранняя лирика, другим – лирические поэмы, иные предпочтут прозу. Ее поэзия требует от читателя встречной работы мысли, и этим она особенно ценна. «Цветаева – звезда первой величины. Кощунство кощунств – относиться к звезде как к источнику света, энергии или источнику полезных ископаемых. Звезды – это всколыхающая духовный мир человека тревога, импульс и очищение раздумий о бесконечности, которая нам непостижима…» – так писал о творчестве Цветаевой поэт Латвии О. Вициетис. Лучшему из того, что написала Марина Цветаева, «настал черед» – потому что настоящее в искусстве не умирает.
Замечательная русская поэтесса принадлежала к одной из самых интеллигентных семей, и это, естественно, наложило отпечаток на воспитание и формирование ее поэтического дара.
В поэзию она вошла хрупкой и нежной девушкой. Мы знаем, что в двадцатые годы появилось много талантливых поэтов. На моей книжной полке рядом стоят томики стихов любимых поэтов : Николая Гумилева, Осипа Мандельштама, Анны Ахматовой , Марины Цветаевой … Читая их, я стараюсь понять авторов как личностей, представить то нелегкое время, когда они жили. Их произведения заставляют нас думать, размышлять, сопоставлять, а это, по-моему, самое главное для человека.
Однажды мне посчастливилось услышать песню в исполнении моего одного из любимых артистов о любви :
Мне нравится, что вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывёт под нашими ногами ….
Так великая поэтесса вошла в мою жизнь. Мною было прочитано много её стихов. Меня заинтересовала не только её поэзия, но и жизнь.
В истории русской литературы М. Цветаева появилась как талантливая поэтесса. Для ее творчества характерны жизненная сила, потребность в духовной красоте.
Своё появление на свет в тысяча восемьсот девяносто втором году позднее она описала несколькими строчками :
Красною нитью
Рябина зажглась.
Падали листья,
Я родилась….
Итак, бесстрашная и безоглядная правдивость и искренность во всем были всю жизнь её радостью и горем, её крыльями, её волей и пленом, её небесами и преисподней ..
Меня глубоко взволновало самое первое её красноречивое стихотворение «Молитва».
Чтоб был легендой день вчерашний,
Чтоб был безумным каждый день !
Какой удивительной вдохновенной силы и любви исполнена лирическая героиня !
Прочитав эти строки, я понял , что встреча с поэтессой – огромная радость для меня. В сердце Марины Цветаевой горит «душевный и творческий костер любви к людям, к жизни, к природе».
Самые радостные события в жизни поэтессы – это свадьба в тысяча девятьсот двенадцатом году и рождение дочурки Али. Новый поток душевных сил выливается в прекрасные стихи, посвященные мужу, Сергею Эфрону :
Я с вызовом ношу это кольцо!
Да, в вечности -жена ,
не на бумаге …..
С весны тысяча семнадцатого года для Марины Цветаевой наступил трудный период. Беззаботные, быстро промчавшиеся времена, когда можно было себе позволить жить тем, чем хотелось, отступали всё дальше, в прошлое .
Начинаются её хождения по мукам : рождение второй дочери ( впоследствии она умирает от истощения ), разлука с любимым мужем.
Тяжелое события в жизни поэтессы не сломали её. Никогда не писала Марина Цветаева так вдохновенно, напряженно и разнообразно.
С тысяча девятьсот семнадцатого по тысяча девятьсот двадцатых годов она успела создать больше трёхсот стихотворений, поэму- сказку «Царь – Девица»,шесть романтических пьес. В этот же период в лирике Марины Цветаевой появились стихи о высоком предназначении и долге поэта.
В черном небе слова начертаны,
И ослепшие глаза прекрасные ..
И не страшно нам ложе смертное,
И не сладко нам ложе страстное.
Суровая человеческая верность, дружба, преданность, аскетизм творческого самосожжения – главные темы поэзии М. Цветаевой. В тысяча девятьсот двадцать первом году её стихотворение стало «классикой» и широко известно.
На смерть А. Блока откликнулась в августе и ноябре тысяча девятьсот двадцать первого года торжественным реквиемом, в котором хотела передать скорбь всей России :
Не свой любовный произвол
Пою – своей отчизны рану..
Стихи продолжали рваться из души поэтессы. В них звучали тоска и боль расставания с исстрадавшейся родиной. В них она предстала как бы святой мученицей.
Наступили долгие годы разлуки М. Цветаевой с родиной. Пребывание в Праге поэтессе доставляло только радость. Жизнь в чешских деревнях позволила ей глубже познать людей, природу и ярко выразить свои мысли в стихах.
Много лет провела Цветаева далеко от родины, за границей, но в её сердце не переставала жить любовь в родному краю, родной земле.
Все-таки волею судьбы она вернулась на родину и, казалось, была счастлива. Но это продолжалось недолго. Вскоре арестовали её мужа и дочь. Она осталась с сыном. В этот самый момент Марина Цветаева была доведена до отчаяния, ей не хотелось жить, так как не могла понять, в чем смысл её существования. Дальнейшая жизнь ей казалась бесперспективной… и она добровольно ушла из жизни, оставив нам свои изумительные по содержанию стихотворения. Сколь бы ни была трагичной судьба талантливой поэтессы, она прекрасна.
Марина Цветаева отдала нам самое большое, что у неё было – свои мысли, чувства, сердцем прожитые дни жизни. Её поэзия помогает нам отвечать на многие жизненные вопросы, помогает находить друзей,
единомышленников, учит нас проникновению в самые сокровенные стороны духовной жизни человека.
Цветаева есть тайна. И эту тайну надо разгадать, и если будешь разгадывать всю жизнь, то не говори, что потерял время, потому, что Цветаева, как огромный океан, и каждый раз, погружаясь в него, твое сердце испытывает восторг и сострадание, а глаза наполняются слезами.
Цветаева Марина Ивановна – поэтесса, родилась в Москве 26 сентября 1892 года, в семье процессора Московского университета Ивана Владимировича Цветаева, директора Румянцевского музея и основателя музея изящных искусств. Мать, Мария Александровна Мейн, одаренная пианистка, с детства привила дочери любовь к музыке. Болезнь матери была причиной поездок за границу, где Марина продолжала образование в пансионатах Лозанны и Фейбурга. Весной 1905 года Цветаева перешла в 7 класс. В декабре 1906 года она отказала В.А. Нилендеру, сделавшему ей предложение. Старше Цветаевой на 10 лет, филолог, ученик Ивана Владимировича, поэт, близкий московскому кружку символистов, страстный античник.
Летом, Цветаева с отцом и младшей сестрой уезжают в Германию. Первая любовь еще не «растаяла» в ее душе, а будущее виделось туманно.
«…Сильнее гул, как будто выше зданья,
В последний раз колеблется вагон,
В последний раз… Мы едем…
До свиданья,
Мой зимний сон!…
…Под шум вагона сладко верить чуду
И к дальним дням еще туманным плыть
Мир так широк! Тебя в нем позабуду
Я, может быть?…»
Лето в Германии, в маленьком городке Вайсер Хирш под Дрезденом, Марина живет в семье пастора, в то время как Иван Владимирович работает в музеях Берлина и Дрездена, собирая «содержимое» для будущего музея на Волхонке.
«Одна – из всех – противу всех!…»
Она была гениальной. Писать она начала в раннем детстве – по-русски, по-французски, по-немецки, а в возрасте, когда девушки кончают гимназии, ее уже знали и высоко ценили. Мятущаяся, шарахающаяся, строптивая, своевольная, резкая, непокорная, никем не покоренная, она всегда была «самой по себе».
«Мое дело срывать личины, иногда при этом задевая кожу, а иногда и мясо». Дерзость и прямота иногда претит твоему ощущению.
В Германии Марина Цветаева продолжала писать все также неутомимо и безудержно. Кончилось лето, но не остыла любовь. 27 сентября помечено стихотворение «Правда»:
«… Нас разлучили не люди, а тени,
Мальчик мой, сердце мое!…
… Ты не услышишь. Надвинулись стены,
Все потухает, сливается все…
Не было, нет и не будет замены,
Мальчик мой, сердце мое!…
После приезда из Германии Марина начала свой последний учебный год в гимназии М.Г. Брюхоненко.
«Это была ученица совсем особого склада», – вспоминает ее одноклассница Т.Н. Астапова. – «Не шла к ней ни гимназическая форма, ни тесная школьная парта… Среди нас она была, как экзотическая птица, случайно залетевшая в стайку пернатых северного леса. Из ее внешнего облика мне особенно запечатлелся нежный «жемчужный» цвет лица, взгляд близоруких глаз с золотистым отблеском сквозь прищуренные ресницы. Короткие русые волосы мягко ложатся вокруг головы и округлых щек. Но пожалуй самым характерным для нее были движения, походка – легкая, неслышная. Она как-то вдруг появилась и исчезла. Гимназию Цветаева посещала с перерывами. Вечно уткнувшись в книгу на последней парте, не замечала того, что происходит в классе».
Марина Цветаева готовилась в это время к выходу в литературный мир. Неопытной еще рукой отобрала она сто одиннадцать стихотворений, в большинстве случаев не проставив даты написания, смешала хронологически, и разделила, весьма условно, на три части: «Детство», «Любовь», «Только тени». Книга называлась «Вечерний альбом». Это было скрытое посвящение. Некоторые стихи уже предвещали будущего поэта. В первую очередь – безудержная и страстная «Молитва», написанная в день 17-летия 26 сентября 1909 г.
«Христос и Бог! Я жажду чуда
Теперь, сейчас, в начале дня!
О, дай мне умереть, покуда
Вся жизнь – как книга для меня.
……………………………………………..
Люблю и шелк и крест и каски,
Моя душа мгновенный след…
Ты дал мне детство – лучше сказки
И дай мне смерть в 17 лет!
Нет, она вовсе не хотела умирать в тот момент, когда писала эти строки – это было в своем роде расправление крыльев перед полетом. В стихах «Вечерний альбом» рядом с попытками выразить детские впечатления и воспоминания соседствовала недетская сила, которая пробивала себе путь сквозь немудрящую оболочку зарифмованного дневника московской гимназистки.
Детская, неуклюжая форма таила в себе иной раз целые бури, предвещала еще не разродившиеся грозы.
Первые настоящие любовные стихи, в которых отражены страдания, впервые полюбившей души, посвящены В.О. Нилендеру.
В лучших стихотворениях первой книги Цветаевой уже угадываются интонации главного конфликта ее любовной поэзии: конфликта между «землей» и «небом», между страстью и идеальной любовью, между сиюминутным и вечным, и шире, – конфликта всей цветаевской поэзии: быта и бытия.
Навсегда распрощавшись с гимназией, Цветаева уехала в Гурзуф. Там одиночество нахлынуло с еще большей силой. Она целиком ушла в книги, которые не давали покоя и исцеления и полностью уводили ее от реальности. Позже, в 1909 году, 16 – летняя Цветаева самостоятельно совершает поездку в Париж, где в Сарбоне слушает курс истории французской литературы. В 1912 году появляется вторая книга «Волшебный фонарь», а затем в 1913 г. «Избранное» из двух книг, куда вошли лучшие стихотворения начинающей поэтессы. Композиция, структура первых книг Цветаевой, их исповедальность целиком реализует представление о символистском сборнике. Вся архитектоника книг: название разделов, эпиграфы, служащие ключом к их содержанию, заголовки стихотворений – раскрывает последовательность этапов пути героини от безмятежного счастья детства к утрате изначальной целостности. Дружба с Элиссом, поэтом и критиком журнала «Весы» во многом определила поэтические направления молодой Цветаевой. В первых сборниках Цветаевой критика отметила хорошую школу стиха, его музыкальность и изящество. Модная тогда напевная декламация отразилась в звукозаписи и синтаксисе стихотворений. Знакомство с Волошиным в конце 1910 года значительно расширило круг литературных интересов Цветаевой. Сказывается это и на стихах «Волшебного фонаря». Они менее подражательны, хотя и продолжают избранную в начале тему «детскости». Однако во второй книге на фоне пристрастия поэтессы к поэтизации героического проступает ироническое отношение к быту.
Изменение сути поэтического образа повлекло и формальную перестройку стиха. Цветаева печатается в «Альманахе муз», в журнале «Северные записки», выступает на поэтических вечерах. В 1916 году «Северные записки» опубликовали ее перевод романа Анны Ноайль «Новое упование».
События первой мировой войны вносят новый пафос в русскую поэзию. В лирике Цветаевой, как и у многих поэтов, намечается новый этап. С увлечением Цветаева пробует себя в драматургии. Для театра – студии МХАТа ею написано 6 пьес: «Черный валет», «Метель», «Фортуна», «Феникс». Отдельным изданием была напечатана поэма – сказка «Царь – Девица» в 1920 году. В это же время создается поэма «На красном коне».
В 1920 г. в свои 27 лет она уже предчувствовала трагизм своей судьбы и печальный конец земной жизни. До 1941 года оставался еще 21 год, но этот дар, дар поэтессы, данный ей свыше, помог выразить свою будущую судьбу содержанием стихов:
«Знаю, умру на заре! На которой из двух,
Вместе с которой – не решить по заказу».
В стихотворении дана своеобразная интерпретация одной из «вечных тем» жизни и смерти, которые у Цветаевой затронуты и раскрыты очень глубоко и ясно. Символом, олицетворяющем человеческую жизнь, является «факел». Огонь, пламя, горящий факел – эта символика прослеживается очень ярко, как в ранней поэзии Марины Ивановны, так и особенно в более поздней, «предсмертной».
В стихотворении прослеживается не вся жизнь в ее последовательном развитии от рождения до перехода в небытие, а одно лишь мгновение, когда мысль человеческую пытается парализовать предчувствие близкой смерти. Дважды повторяется в тексте тревожное, отчаянное восклицание: «Знаю, умру на заре!». Кажется, минет короткая пауза и грянет выстрел, и унесется в небо трепетная «Лебединая душа»…
Знаю, умру на заре! – Ястребиную ночь
Бог не пошлет по мою лебединую душу!
Кто же эта, жертва будущей трагедии? Читатель становится невольным соучастником, сопереживателем трагедии той, чья совесть не позволяет молчать. Стихотворение «Знаю, умру на заре!» написано в годы братоубийственной гражданской войны, когда поэтесса, не понимающая и не принимающая проповеди зла во имя добра, почувствовала себя пригвожденной «к позорному столбу» ( Пригвожденная к позорному столбу» 1920 г.) теми, кто наступал «на горло собственной песне», или молчащим, стыдливо пряча глаза. Тогда и вырываются у нее слова измученной, но несломленной души:
И не на то мне пара крыл прекрасных
Дана, чтоб на сердце держать пуды.
Спеленатых, безглазых и безгласных
И не умножу жалкой слободы.
Таким образом, делая выбор между жизнью и смертью, она предпочитает смерть, так как это единственный путь к духовной и душевной свободе. Ее мольбы о любви и сострадании, ее просьбы о разуме человеческом были не слышны. Она просила, кричала в никуда. Предположим, что смерть неизбежна в данное время. Время гибели названо неопределенно: «на заре». Ну почему именно на заре, трудно сказать, может быть, заря была любимым временем суток М. Цветаевой, а может, наоборот, самым ненавистным, ведь заря это время, когда человек остается наедине с самим собой и своими мыслями. Она любила быть одна, но не выносила одиночество в кругу родных.
«Ах, если б можно, чтоб дважды мой факел потух!»
Желание полюбоваться прекраснейшими картинами природы: заходом и восходом солнца, желание неосуществимое, но оно понятно, так как человеку все человеческое присуще.
«Чтоб на вечерней заре и на утренней сразу!»
Желание, которое выглядит, довольно странно, нельзя умереть «сразу», одновременно вечером и утром. Фраза:
«Пляшущим шагом прошла по земле! – неба дочь!
С полным передником роз! – Ни ростка не наруша!»
усиливает трагический смысл. Здесь мы видим непоколебимость и стойкость поэтессы-героини, как она пляшущим шагом, смело прошла свой жизненный путь, рассмеялась всем бедам в лицо.
«Ястребиную ночь Бог не пошлет по мою лебединую душу!». Этот порыв является, пожалуй, надеждой, чем уверенностью, но это мало что меняет, так как это голос сознания поэтессы-героини, перекликающийся с фразой: «Знаю, умру на заре!».
«Отведя нецелованный крест», героиня отказывается от исповеди, ибо нет греха: «лебединая душа» невинна, непорочна, и ей не за что просить прощения. Последняя фраза рокового предзнаменования ставит заключительную точку, подводит черту: «Я и в предсмертной икоте останусь поэтом!». Звучит уверенность поэта в своей верности искусству, здесь чувствуется ее нотка, ее неповторимый глубокий стих.
В мае 1922 г. Цветаева с дочерью решает уехать за границу. 11 мая они прощаются с родиной и 15 мая приезжают в Берлин, где Эренбург устраивает их в русский пансион. В Берлине происходит встреча Сергеем Эфроном, прибывшим из Праги, где он учился в университете. За два с половиной месяца Цветаева пишет более 20 стихотворений, непохожих на прежние, знаменующих новый этап творчества, лирика ее становится более усложненной, самоуглубленной. Среди них – «Есть час на те слова…», цикл «Земные приметы», «Берлину». Некоторые из них обращены к А.Г. Вишняку, владельцу русского издательства «Геликон» в Берлине, где вышла ее книга «Ремесло»
Благодаря дружественным отношениям России и Германии в ту пору, в Берлине жило не мало писателей – М. Горький, А. Толстой, приезжали В. Ходасевич, Н. Берберова.
Цветаева встретилась здесь с С. Есениным и подружилась с А. Белым, завязала эпистолярное знакомство с Б. Пастернаком, под сильным впечатлением его книги «Сестра моя – жизнь», написав стихотворение «Неподражимо лжет жизнь».
В августе Цветаева перебирается с Алей к мужу в Чехию, где правительство выплачивает русским эмигрантам пособие, за счет золотого запаса, вывезенного из России в Гражданскую войну. В поисках более дешевого жилья семья живет не столько в Праге, которую в отличие от не понравившегося ей слишком буржуазного Берлина, Цветаева полюбила, а в пригородах – деревнях Мокропсы, Новые дворы, Иловищи. Трудный нищенский быт, о котором сохранились образные воспоминания ее дочери, Ариадны Эфрон, искупала близость к природе, вдохновлявшая Марину Ивановну (циклы «Свилла», «Ручьи», «Облака» и др.). Дальние пешие прогулки, которые Цветаева, «рожденный ходок», совершала по горам и лесам Чехии с мужем, дочерью, знакомыми, дружба с А.А. Тесковой, писательницей и переводчицей помогали преодолеть повседневность, вдохновляли творчество. Несмотря на каждодневные заботы, Цветаева писала много, хотя публикация стихов и редкие вечера, на которые надо было самим продавать билеты, приносили мало денег Она много писала о любви, утверждая, что можно влюбиться в ребенка, старуху, дерево, дом, собаку, героя романа, собственную мечту, – так многолика любовь. Кратка и афористична констатация ее разрыва с любимым человеком:
… Ты, меня любивший фальшью
Истины – и правдой лжи,
Ты, меня любивший – дальше
Некуда! – За рубежи!
Ты, меня любивший дольше
Времени. – Десницы взмах! –
Ты меня не любишь больше:
Истина в пяти словах.
В лирике Цветаевой раскрыта не только психология любви – здесь страстные, щемящие стихи:
… А может, лучшая победа
Над временем и тяготеньем –
Пройти, чтоб не оставить следа,
Пройти, чтоб не оставить тени…
1 февраля 1925 года у Цветаевой родился сын Георгий, прозванный ею Мур, о котором давно мечталось, предсказывалось в ее стихах. Через месяц она начинает писать последнее в Чехии произведение -лирическую сатиру, поэму «Крысолов», завершенную в Париже в 1925 г. По ее замыслу, поэзия мстит, когда флейтист из Гаммельна уводит из города, вслед за крысами, утопленными в реке, и детей бюргеров, которые его обманули. После трех с лишним лет пребывания в Чехии семья Цветаевой перебирается осенью 1925 г. во Францию, где ей суждено прожить более 13 лет – в Париже, Вандее, Бельвю, пригородах Парижа – Медонне, Кламаре, Ванве, изредка выезжая в Лондон и Брюссель и ежегодно – летом на море. «Надо сказать, ее мало кто любил, – рассказывала об этих годах С.Н. Андронникова-Гальперн, – Цветаева была умна, очень умна, бесконечно. Фигура прекрасная, тоненькая, плечи широкие, лицо скорее красивое, но странно, она производила впечатление некрасивой, была какая-то бежевая. Говорила очень хорошо, жива, масса юмора, много смеялась. Умела отчеканить фразу… Эмигрантские круги ненавидели ее за независимость, неотрицательное отношение к революции и любовь к России. То, что она не отказывалась ни от России, ни от революции, бесило их. Если годы, проведенные в Чехии, Ариадна расценивала как «веселое нищенство», бедный неустроенный быт во Франции воспринимался тяжелее. Заработки С. Эфрона – случайны, в стране безработица. Колония русских эмигрантов в Париже в основном остается чуждой Марине Ивановне. Лишь два года дела ее идут успешно, но постепенно интерес к ее стихам слабеет, хотя издаются поэмы: «Крысолов» и «Лестница», а в 1928 году сборник «После России». «Эмиграция делает меня прозаиком», – признается она, но и проза идет плохо. Приходится экономить на еде, привычны вещи с чужого плеча, обувь с чужих ног. Аля учится в школе рисования. Берет уроки у художницы Натальи Гончаровой, о которой сохранилась статья Цветаевой, подрабатывает вязанием.
Ненаписанной осталась поэма о С. Есенине, чья смерть годом ранее тоже взволновала ее, сохранилось лишь четверостишье – эпитафия:
… И не жалость – мало жил,
И не горечь – мало дал, –
Много жил – кто в наши жил
Дни, все дал – кто песню дал.
В 1930 г. – еще одна скорбная дата – гибель Маяковского, к которому Цветаева относилась с уважением и восхищением, посвятила стихи, приветствовала во время приезда в Париж в 1928г., переводила его на французский язык. Кончину его она трактовала романтически, объясняя несчастной любовью, в цикле-реквиеме «Маяковскому» оплакивая его, но и отмечая в письмах силу его смерти и чистоту.
Знаменит ее цикл «Стихи к Пушкину» (1931), перед гением которого она преклонялась с младенческих лет, воспринимая его очень лично (книга «Мой Пушкин» 1937г.), посвящая ему с 1913 г. стихи, переведя в 1936 г. 18 его стихотворений на французский язык. Она чувствовала в нем созвучную ей внутреннюю мятежность, вызов каждой строки лицемерам прошлого и настоящего.
… Народоправству, свалившему трон,
Не упразднившему – тренья:
Не поручать палачам похорон
Жертв, цензорам – погребенья
Пушкиных…
Все настойчивее звучит мотив возвращения на родину, куда стремятся и повзрослевшая Аля, в 16 лет принявшая советское гражданство, и С. Эфрон. В стихах возникает
… Даль, отдалившая мне близь,
Даль, говорящая: «Вернись
Домой!»
Со всех – до горных звезд –
Меня снимающая мест!
В 1937 г. Ариадна, а за ней С. Эфрон уезжают в Москву. Тем самым предрешен и отъезд Цветаевой, хотя она и понимает невозможность возвращения «в дом, который срыт», Тесковой пишет: «Здесь я не нужна. Там я невозможна».
Негодование вызывает у нее нападение гитлеровцев на Чехословакию, вызвавшее антифашистский цикл «Стихи к Чехии».
Она предостерегает:
О мания!
О мумия величия!
Сгоришь Германия!
Безумие,
Безумие творишь!
12 июня 1939 г. Цветаева с сыном уезжает в СССР. Семья живет в подмосковном Болщеве, но в жизнь, казалось, налаженную, входит горе: 26 августа арестовывают ее дочь, несправедливо обрекая на лагерь и ссылку (она была полностью реабилитирована «за отсутствие состава преступления» лишь в 1955 году). В октябре следует арест С. Эфрона, расстрелянного в 1941г. и реабилитированного посмертно спустя годы.
Для Цветаевой наступила тяжелая пора: неизвестность о близких, стоянье с передачами в тюремных очередях, болезни Мура, скитания по чужим углам – комната в Голицыне, три разных пристанища в Москве. Ей пытаются помочь Пастернак, Тарасенков, предпринимается попытка в 1940 создать сборник избранных стихотворений, провалившаяся из-за отрицательной рецензии К Зелинского, ей в лицо хвалившего стихи. Зарабатывает на жизнь Марина Ивановна переводами с французского, немецкого и других языков. Работает трудно, медленно, как во всем добиваясь совершенства. Глыбы подстрочников мешают заниматься своим, собственным, но она не может не творить. Рождаются лирические шедевры «Двух – жарче меха! Рук – жарче пуха!..», «Ушел, не ем…», «Пора! Для этого огня…», обращенные к литературоведу Е.Б. Тагеру, и «Все повторяют первый стих…» – к поэту А.А. Тарковскому, посвятившему Цветаевой несколько стихотворений.
Как глубоко личное, выстраданное звучат ее переводы Ш. Бодлера («О ужас! Мы шарам катящимся подобны…», «Бесплодна и горька наука дальних странствий …», «Смерть. Старый капитан! В дорогу! Ставь ветрило!», и др.) Таков же и один из самых последних ее переводов стихотворения Г.В. Вебера:
На трудных тропах бытия
Мой спутник молодость моя.
Бегут, как дети, по бокам
Ум с глупостью, в середке сам.
А впереди – крылатый взмах:
Любовь на золотых крылах.
А этот шелест за спиной –
То поступь Вечности за мной.
(«Тропы бытия» 1971 г).
В апреле 1941 г. Цветаеву принимают в групком литераторов при Гослитиздате, но силы её подорваны. «Для меня в жизни прежде всего работа и семья, всё остальное – от избытка сил», – делится она с Тагером. Теперь она считает: «Я своё написала, могла бы ещё, но свободно могу не».
Война застаёт Цветаеву за переводом испанского поэта Г. Лорки, погибшего от руки фашистов в Гренаде. 8 августа, провожаемая Пастернаком и Боковым, Марина Ивановна вместе с сыном пароходом уезжает из Москвы в Елабугу на Каме. Но ни там, ни в Чистополе, где живут семьи писателей, для неё нет работы, даже самой чёрной, – ни домработницей, ни судомойкой. Марина Ивановна приходит к мысли, что Мур с ней пропадёт – не прокормить; уже не раз она задумывается о самоубийстве – «год примеряет смерть», считая, что осиротевшему сыну люди помогут. «Смерть страшна только телу. Душа её не мыслит. Поэтому, в самоубийстве, тело – единственный герой», – рассуждает Цветаева. – «Героизм души – жить, героизм тела – умереть».
31 августа 1941 года, в отсутствие сына и хозяев, она повесилась, оставив записку сыну: «Мурлыга! Прости меня, но дальше было бы хуже. Я тяжело больна, это уже не я. Люблю тебя безумно. Пойми, что я больше не могла жить. Передай папе и Але – если увидишь – что любила их до последней минуты и объясни, что попала в тупик».
Но не мене мучает вопрос: «зачем кому-то умирать, чтобы он нами был замечен?»
Вот так Марина Ивановна и умерла, не зная точно, но упорно веря, что она не останется забытой и ненужной, что её поймут и оценят по достоинству. Но как же так вышло: и живую не уберегли, и мертвую потеряли? А где лежит Цветаева – теперь уже, наверное, не установишь, со смертью старухи-хозяйки, проводившей когда-то на кладбище невезучую квартирантку, последняя ниточка оборвалась.
Почти всю свою жизнь Цветаева скиталась по чужим домам и в последний свой час чужую веревку приладила к чужому гвоздю, и после смерти места не имеет.
Она была человеком-птицей, которая летала по свету и творила добро.
А тогда, в ту минуту, разве знали кого хоронят? Мы-то давно ли узнали?!
«Я слишком любила смеяться, когда нельзя».
Что ей ограды, что цепи, камни, надписи? При жизни ни одна цель не могла удержать – и эта, могильная, не удержала.
Русская поэтесса похоронена в русской земле – чего же ещё надо? Все цветы родины у её изголовья.
В Москве родилась, в Петербург наезжала, к Крыму гостила, в Париже, Берлине и Праге эмигрантствовала, а повесилась здесь, в глубокой нашей провинции, в русском городке среди татарских деревень, в домишке, где последний раз перепал ей глоток родного воздуха. Никто не обязывал, могла бы и дальше дышать – сама не захотела.
В общем-то от покойных поэтов-классиков нам не так уж много и надо: чтоб были гонимыми, чтобы мучались от нищеты, чтобы умерли молодыми и желательно не своей смертью.
… Уж сколько их упало в эту бездну,
Разверстую в дали
Настанет день – когда и я исчезну
С поверхности земли
Застынет все, что пело и боролось
Сияло и рвалось
И зелень глаз моих
И нежный голос
И золото волос …
Никто ничего не отнял –
Мне сладостно, что мы врозь!
Целую вас через сотни
Разъединяющих верст.
Нежней и бесповоротней
Никто не глядел вам вслед…
Целую вас через сотни
Разъединяющих лет
Я тебя отвоюю у всех
других – у той, одной,
Ты не будешь ничей жених,
Я ничей женой,
И в последнем споре
возьму тебя –
– Замолчи! –
У того, с которым
Иаков стоял
в ночи.
Нет, легче жизнь отдать,
Чем час сего блаженного
тумана! –
Ты мне велишь –
единственный приказ! –
И засыпать, и просыпаться
рано.
Но я боюсь, что все ж
не буду спать
Глаза в гробу –
Мертвецким сном
Законным.
Оставь меня.
И отпусти опять:
Совенка – в ночь, бессонную –
к бессонным.
Я из вдовьего дома,
Может быть потому
Так сиротски глядятся
Его окна во тьму.
Мне особые счеты
И особая боль,
Я из вдовьего дома
Перекатная голь!
Ни гроша за душою,
А завистников – тьма!
Говорят, не умею
Жить с большого ума.
Я из вдовьего дома,
Где заплаты в цене,
Где с наценкою горе
Ну а гордость – вдвойне!
Если бы она знала, что мы придем и будем искать следы ее жизни и смерти, – сколько нас еще будет … перерешила бы она? Нас не было – улицы – и она. Мы каждый день бывали на кладбище. Сколько имен, сколько крестов, памятников, могильных камней. А имени, которое мы ищем – нет.
Марины нет. Исчезла.
А может, лучшая потеха
Перстом Себастиана Баха
Органного не тронуть эха?
… Распасться, не оставив праха
На урну …
Все сказано ею самой!
Наши поиски тщетны?
Мы не знаем. Мы будем искать!
Основные мотивы лирики М. Цветаевой
Мой любимый поэт 20 века М. Цветаева
Сочинение: Творчество Цветаевой Марины
Тема любви в творчестве Марины Цветаевой
Сочинение: Жизнь и творчество Марины Цветаевой
Женская лирика (Сочинение по творчеству А. Ахматовой и М. Цветаевой)
Моя любимая поэтесса М. Цветаева – сочинение
Марина Цветаева краткая биография
Марина Цветаева творчество
Анализ стихотворения М. Цветаевой «Тоска по родине»
Биография и творчество Марины Цветаевой кратко
Творчество Марины Цветаевой
Пушкинская тема в творчестве А. Ахматовой и М. Цветаевой
Основные мотивы лирики Цветаевой Марины
Лирика Марины Цветаевой – сочинение
Сочинение: Марина Цветаева
Мой любимый поэт «серебряного века»
Трагизм судьбы поэта Цветаева Марина Ивановна
Тема родины в лирике Марины Цветаевой
«Любви старинные туманы» (тема любви в лирике М. И. Цветаевой)
«Россия, родина моя!» (сочинение по творчеству М. Цветаевой)
Стихи М.И. Цветаевой о Москве
Почему так одинока лирическая героиня Марины Цветаевой?
Образ России в поэзии М. Цветаевой
Сочинение: Москва в произведениях М.И. Цветаевой
Сочинение: Лирика Марины Цветаевой
Особенности поэзии Марины Цветаевой
Поэзия Марины Цветаевой сочинение
Любовная лирика Марины Цветаевой
Поэзия и судьба Цветаевой Марины
Доклад: Жизнь и творчество М.И. Цветаевой
Мой любимый поэт Серебряного века (поэзия М. Цветаевой)
Эссе на тему: наследие Марины Цветаевой
Поэзия Серебряного века (на примере лирики М. Цветаевой)
Сочинение: М. А. Цветаева (даты)
Тема предназначения поэта и поэзии в творчестве М. Цветаевой
Анализ стихотворения М. Цветаевой «Молодость»
Что мне близко в наследии М. Цветаевой
Творчество и жизнь Марины Цветаевой
Отзыв на стихотворение М. Цветаевой «Тоска по родине! Давно…»
Сочинение: Лица серебряного века. М.И. Цветаева
Исповедальная лирика Марины Цветаевой
Ревность в любовной лирике Цветаевой сочинение
Поэзия Марины Цветаевой
Идешь, на меня похожий…» (сочинение по творчеству М. Цветаевой)
Лирика М.И. Цветаевой
Мотивы лирики Цветаевой Марины
Любовь и Россия в жизни и творчестве Марины Цветаевой
Сочинение: Лирический герой в творчестве Цветаевой
Что нужно человеку для счастья? (сочинение по лирике М. И. Цветаевой)
Лирика Марины Цветаевой
Цветаева настоящее украшение русской поэзии
Поэзия Марины Цветаевой – дневник ее души
Мотивы и образы лирики одного из поэтов Серебряного века (по творчеству Марины Цветаевой)
Россия – взгляд издалека (по зарубежной лирике М. И. Цветаевой)
Прозаическое наследие Марины Цветаевой
Окрыленность духа (сочинение по творчеству М. Цветаевой)
Трагические мотивы в лирике Марины Цветаевой
Моё восприятие “Поэмы Горы” М.И. Цветаевой
Смысл поэтического творчества в лирике М. И. Цветаевой
Доклад: Революция в жизни Марины Ивановны Цветаевой
Ранняя лирика Цветаевой Марины
Исповедальная лирика М. Цветаевой
Любовь и Россия в жизни и творчестве М. Цветаевой
Марина Цветаева: Поэт – равенство души и глагола
(331 слово) Марина Цветаева – русская поэтесса серебряного века. Что примечательно, она была свободна от любых канонов литературного направления, то есть её стихи не принадлежали ни к одной существовавшей творческой группе. Однако и создать свою собственную школу Цветаева не стремилась. Её поэзию сложно приобщить к какому-то одному стилю, слогу и тематике, потому что она довольно пёстрая и разнообразная: это и любовь, и политика, и социальная тематика, и природа, и стихи-послания. Но всё же лирические стихи Цветаевой о любви вызывают наибольший восторг у читателей, подобные произведения открывают в человеке неподдельные эмоции: и сострадание, и грусть, и восторг.
Знаменитое стихотворение поэтессы «Мне нравится, что вы больны не мной…» так знакомо всем нам по х\ф «Ирония судьбы или с лёгким паром», где она звучала из уст Нади под её игру на гитаре. Стихотворение действительно очень трогательное, навевает небольшую грусть, но не вгоняет в тоску, а как бы слегка заставляет задуматься. Фраза «За наши не-гулянья под луной» вызывает смешанные чувства, непонятно — хорошо это для лирической героини, или всё же она скорбит о том, чего не было? Настроение произведения очень лиричное, даже доброе, хоть и местами запутывает своей неоднозначностью.
Страница: [ 1 ] 2
1. Детство и юность Цветаевой.
2. Жизнь поэтессы в первые послереволюционные годы.
3. Эмиграция.
4. Возвращение на Родину.
М. И. Цветаеву по праву можно назвать величайшей русской поэтессой. Ее творения не могут оставить равнодушным, каждый находит в них то, что близко его душе. Судьба Цветаевой была нелегкой. Ей довелось жить и творить в эпоху страшных социальных катаклизмов. Это не могло не наложить отпечатка на ее творчество. Цветаева родилась в Москве 26 сентября 1892 года. Отец девочки был профессором Московского университета и директором Румянцевского музея. Сын сельского священника, он вырос в бедности и всего в жизни добился самостоятельно.
Марина уже в шесть лет начала писать стихи. Девочка получила великолепное образование, знала немецкий и французский языки. Первая книга Цветаевой «Вечерний альбом» увидела свет, когда начинающей писательнице едва исполнилось восемнадцать лет. Сразу же творчество юной девушки было высоко оценено признанными мэтром русского символизма В. Я. Брюсовым, акмеизма Н. С. Гумилевым и М. А. Волошиным. В 1912 году Марина Цветаева вышла замуж за С. Я. Эфрона. Это знаменательное в ее жизни событие нашло отражение в стихах.
Я с вызовом ношу его кольцо!
— Да, в Вечности — жена, не на бумаге.
1912 год был для Цветаевой особым. В этом же году вышел ее второй альбом — «Волшебный фонарь», а вскоре родилась дочь Ариадна.
Жизнь Цветаевой в этот период была вполне счастливой. Она вместе со своей семьей жили в большом уютном доме, не испытывали нужду в деньгах. Поэтесса сочиняла стихи. Цветаеву интересовали вечные проблемы, она размышляла о жизни, любви, смерти. В 1913 году поэтесса написала стихотворение:
Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я — поэт,
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет,
Ворвавшимся, как маленькие черти,
В святилище, где сон и фимиам,
Моим стихам о юности и смерти,
— Нечитанным стихам! —
Разбросанным в пыли по магазинам
(Где их никто не брал и не берет!),
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед.
Оно во многом стало пророческим. Случилось так, что творения Цветаевой стали известны и любимы почитателями ее творчества намного позже. После Великой Октябрьской революции жизнь поэтессы сильно изменилась. Ее муж был на фронте, а Цветаевой приходилось продавать вещи, чтобы не умереть с голоду. Домом поэтессы стала коммунальная квартира, и ей с двумя дочками (младшая Ирина родилась в 1917 году) пришлось ютиться в маленькой комнатке.
Цветаева раньше даже не задумывалась о том, что ей когда-нибудь придется самой зарабатывать на жизнь. Но после революции ей пришлось идти работать. Однако утонченная поэтесса не смогла привыкнуть к суровой прозе жизни. Работала Марина Цветаева недолго, потом отказалась от этой идеи. В 1919 году Цветаева вместе с дочерьми оказалась в нечеловечески тяжелых условиях. Об этом периоде она писала как о «самом черном, самом чумном, самом смертном». Дневниковые записи поэтессы свидетельствуют об этом: «Живу с Алей и Ириной… в чердачной комнате, бывшей Сережиной. Муки нет, хлеба нет, под письменным столом фунтов 12 картофеля, остаток от пуда, одолженного соседями…». Цветаева не могла видеть, как умирают от голода ее дети, поэтому отдала их в приют. Здесь младшая дочка Ирина умерла от голода и болезни. Старшую Ариадну поэтесса забрала домой. Спустя несколько лет, в 1921 году, Цветаева получила известие от своего мужа. Это была первая весточка за долгих четыре с половиной года. С. Эфрон был за границей, Марина решила отправиться к нему.
Все это время Цветаева по-прежнему писала стихи. Это было смыслом ее жизни, единственным, что осталось от прежней жизни, счастливой и беспечной. Творчество позволило ей выжить в страшные годы. В период с 1917 по 1921 год были созданы стихи, вошедшие в цикл «Лебединый стан». В них Цветаева с любовью говорит о белом движении. В 1921—1922 годах была создана книга «Версты». В 1923 году — поэтический сборник «Ремесло». Тогда же М. Цветаева писала о своих современниках, творчество которых было ей очень близко: об А. А. Ахматовой, С. Я. Парнок, об А. А. Блоке.
В своем творчестве поэтесса обращалась к реальным историческим лицам и к вымышленным литературным персонажам, например, Дону Жуану. Она отождествляла себя с героями своих произведений. Обыденная жизнь мало интересовала ее. Однако суровая действительность требовала серьезных решений. В 1922 году Цветаева вместе с дочерью уехали в Берлин. Вскоре семья переселилась в Чехию, где прожила несколько лет. В 1925 году у Цветаевой родился сын Георгий, близкие его звали Мур. Через некоторое время семья переехала в Париж.
У Цветаевой были очень сложные отношения с эмигрантами из России. Гордость и высокомерие поэтессы приводили к тому, что конфликты с литературными кругами были неизбежны. Недоброжелательные отношения с соотечественниками отнюдь не способствовали душевному комфорту Цветаевой. Она чувствовала себя одинокой и несчастной. Семья ее жила в весьма тяжелых условиях. Денег не хватало даже на самое необходимое, например, на дрова. Марина Ивановна вместе с дочкой носили из леса вязанки хвороста. Цветаева вспоминала: «В Париже бывали дни, когда я варила суп на всю семью из того, что удавалось подобрать на рынке».
Но, несмотря на столь тяжелые условия, Цветаева продолжала писать стихи. В эмиграции появились следующие произведения поэтессы: сборник стихов «После России: 1922 — 1925» (закончен в 1928 году), «Поэма горы», «Поэма конца». В 1925 — 1926 было создано сатирическое произведение «Крысолов»; в 1927 — античная трагедия «Ариадна». Она была опубликована под названием «Тезей» и «Федра». В 1938 — 1939 годы вышел поэтический цикл «Стихи к Чехии». Однако большинство произведений увидели свет только после смерти поэтессы.
Стихи Цветаевой не находили своих почитателей за границей. Поэтому Марина Ивановна взялась за прозу. В тридцатые годы были созданы следующие произведения: «Мой Пушкин» (1937), «Мать и музыка» (1935), «Дом у Старого Пимена» (1934), «Повесть о Сонечке» (1938), воспоминания о М. А. Волошине («Живое о живом», 1933), М. А. Кузмине («Нездешний ветер», 1936), А. Белом («Пленный дух», 1934) и др. К прозаическому наследию Цветаевой относятся и письма поэтессы к Б. Л. Пастернаку (1922 — 1936) и Р. М. Рильке (1926).
Проза Цветаевой была автобиографичной. Марина Ивановна писала: «Я хочу воскресить весь этот мир — чтобы все они не даром жили — и чтобы я не даром жила!». В 1937 году дочь Цветаевой, Ариадна отправилась в Москву. Ее, конечно, пытались отговорить от этого поступка. Но девушка все равно отправилась на Родину. Ариадна устроилась на работу в журнал, писала родителям о том, что у нее все хорошо. В этом же году муж Цветаевой С. Я. Эфрон оказался замешан в заказном политическом убийстве. Обнаружилось, что за границей он был агентом НКВД. После этого эмигрантские круги совсем перестали принимать Цветаеву. Даже ее сын ощущал это враждебное отношение. Поэтесса решила вернуться на Родину. В 1939 году Марина Ивановна вместе с сыном Георгием отправились в Россию. В этом же году, в августе, арестовали Ариадну, а через некоторое время — мужа Цветаевой С. Я. Эфрона. На глазах арестовывали соседей. Марина Ивановна ужасалась тому, что творилось в ее родной стране. После ареста мужа Цветаева вместе с сыном поселились в Москве. Поэт А. А. Тарковский вспоминал, что Цветаева «была сложным человеком…», писал: «Она была страшно несчастная, многие ее боялись. Я тоже – немножко. Ведь она была чуть-чуть чернокнижница». Талантливейшая поэтесса умерла бы с голоду, если бы ей не помогали знакомые и родственники. Цветаева не умела зарабатывать на жизнь, не умела справляться с бытовыми трудностями. Она обращалась в официальные инстанции с просьбой выделить ей жилье. Ей отвечали, что в жилплощади нуждаются многие и возможности удовлетворить ее просьбу нет.
Цветаева ездила в Бутырскую и Лубянскую тюрьмы. В одной находился муж, в другой — дочь. Отношения с сыном у Цветаевой были очень сложные. Сестра Марины, Анастасия Ивановна впоследствии вспоминала об отношениях поэтессы и сына: «Он, может быть, и любил ее, как медвежонок любит медведицу, но он ее нисколько не почитал».
Страница: [ 1 ] 2
УПРАВЛЕНИЕ
СРЕДНЕГО И
СПЕЦИАЛЬНОГО
ОБРАЗОВАНИЯ
ХАНТЫ-МАНСИЙСКОГО
АТОНОМНОГО
ОКРУГА
ЭКОНОМИЧЕСКИЙ
КОЛЛЕДЖ
РЕФЕРАТ ПО
ЛИТЕРАТУРЕ
НА ТЕМУ:
«ЖИЗНЬ
И ТВОРЧЕСТВО
МАРИНЫ
ЦВЕТАЕВОЙ» ВЫПОЛНИЛА
:
СТУДЕНТКА
161 ГРУППЫ
МУСЛИМОВА
ИНЕССА ПРЕПОДАВАТЕЛЬ:
ПУНИГОВА
ГАЛИНА АЛЕКСЕЕВНА
Г. ХАНТЫ-МАНСИЙСК
1999 г.
Цветаева
есть тайна. И
эту тайну надо
разгадать, и
если будешь
разгадывать
всю жизнь, то
не говори, что
потерял время,
потому, что
Цветаева, как
огромный океан,
и каждый раз,
погружаясь
в него, твое
сердце испытывает
восторг и
сострадание,
а глаза наполняются
слезами.
Цветаева
Марина Ивановна
– поэтесса, родилась
в Москве 26 сентября
1892 года, в семье
процессора
Московского
университета
Ивана Владимировича
Цветаева, директора
Румянцевского
музея и основателя
музея изящных
искусств. Мать,
Мария Александровна
Мейн, одаренная
пианистка, с
детства привила
дочери любовь
к музыке. Болезнь
матери была
причиной поездок
за границу, где
Марина продолжала
образование
в пансионатах
Лозанны и Фейбурга.
Весной 1905 года
Цветаева перешла
в 7 класс. В декабре
1906 года она отказала
В.А. Нилендеру,
сделавшему
ей предложение.
Старше Цветаевой
на 10 лет, филолог,
ученик Ивана
Владимировича,
поэт, близкий
московскому
кружку символистов,
страстный
античник.
Летом, Цветаева
с отцом и младшей
сестрой уезжают
в Германию.
Первая любовь
еще не «растаяла»
в ее душе, а будущее
виделось туманно.
«…Сильнее
гул, как будто
выше зданья,
В последний
раз колеблется
вагон,
В последний
раз… Мы едем…
До свиданья,
Мой зимний
сон!…
…Под шум вагона
сладко верить
чуду
И к дальним
дням еще туманным
плыть
Мир так широк!
Тебя в нем позабуду
Я, может быть?…»
Лето в Германии,
в маленьком
городке Вайсер
Хирш под Дрезденом,
Марина живет
в семье пастора,
в то время как
Иван Владимирович
работает в
музеях Берлина
и Дрездена,
собирая «содержимое»
для будущего
музея на Волхонке.
«Одна – из
всех – противу
всех!…»
Она была
гениальной.
Писать она
начала в раннем
детстве – по-русски,
по-французски,
по-немецки, а
в возрасте,
когда девушки
кончают гимназии,
ее уже знали
и высоко ценили.
Мятущаяся,
шарахающаяся,
строптивая,
своевольная,
резкая, непокорная,
никем не покоренная,
она всегда была
«самой по себе».
«Мое дело
срывать личины,
иногда при этом
задевая кожу,
а иногда и мясо».
Дерзость и
прямота иногда
претит твоему
ощущению.
В Германии
Марина Цветаева
продолжала
писать все
также неутомимо
и безудержно.
Кончилось лето,
но не остыла
любовь. 27 сентября
помечено
стихотворение
«Правда»:
«… Нас разлучили
не люди, а тени,
Мальчик мой,
сердце мое!…
… Ты не услышишь.
Надвинулись
стены,
Все потухает,
сливается
все…
Не было, нет
и не будет замены,
Мальчик мой,
сердце мое!…
После приезда
из Германии
Марина начала
свой последний
учебный год
в гимназии М.Г.
Брюхоненко.
«Это была
ученица совсем
особого склада»,
– вспоминает
ее одноклассница
Т.Н. Астапова.
– «Не шла к ней
ни гимназическая
форма, ни тесная
школьная парта…
Среди нас она
была, как экзотическая
птица, случайно
залетевшая
в стайку пернатых
северного леса.
Из ее внешнего
облика мне
особенно запечатлелся
нежный «жемчужный»
цвет лица, взгляд
близоруких
глаз с золотистым
отблеском
сквозь прищуренные
ресницы. Короткие
русые волосы
мягко ложатся
вокруг головы
и округлых щек.
Но пожалуй
самым характерным
для нее были
движения, походка
– легкая, неслышная.
Она как-то вдруг
появилась и
исчезла. Гимназию
Цветаева посещала
с перерывами.
Вечно уткнувшись
в книгу на последней
парте, не замечала
того, что происходит
в классе».
Марина Цветаева
готовилась
в это время к
выходу в литературный
мир. Неопытной
еще рукой отобрала
она сто одиннадцать
стихотворений,
в большинстве
случаев не
проставив даты
написания,
смешала хронологически,
и разделила,
весьма условно,
на три части:
«Детство»,
«Любовь», «Только
тени». Книга
называлась
«Вечерний
альбом». Это
было скрытое
посвящение.
Некоторые стихи
уже предвещали
будущего поэта.
В первую очередь
– безудержная
и страстная
«Молитва»,
написанная
в день 17-летия
26 сентября 1909 г.
«Христос
и Бог! Я жажду
чуда
Теперь, сейчас,
в начале дня!
О, дай мне
умереть, покуда
Вся жизнь
– как книга для
меня.
……………………………………………..
Люблю и шелк
и крест и каски,
Моя душа
мгновенный
след…
Ты дал мне
детство – лучше
сказки
И дай мне
смерть в 17 лет!
Нет, она вовсе
не хотела умирать
в тот момент,
когда писала
эти строки –
это было в своем
роде расправление
крыльев перед
полетом. В стихах
«Вечерний
альбом» рядом
с попытками
выразить детские
впечатления
и воспоминания
соседствовала
недетская сила,
которая пробивала
себе путь сквозь
немудрящую
оболочку
зарифмованного
дневника московской
гимназистки.
Детская,
неуклюжая форма
таила в себе
иной раз целые
бури, предвещала
еще не разродившиеся
грозы.
Первые настоящие
любовные стихи,
в которых отражены
страдания,
впервые полюбившей
души, посвящены
В.О. Нилендеру.
В лучших
стихотворениях
первой книги
Цветаевой уже
угадываются
интонации
главного конфликта
ее любовной
поэзии: конфликта
между «землей»
и «небом», между
страстью и
идеальной
любовью, между
сиюминутным
и вечным, и шире,
– конфликта
всей цветаевской
поэзии: быта
и бытия.
Навсегда
распрощавшись
с гимназией,
Цветаева уехала
в Гурзуф. Там
одиночество
нахлынуло с
еще большей
силой. Она целиком
ушла в книги,
которые не
давали покоя
и исцеления
и полностью
уводили ее от
реальности.
Позже, в 1909 году,
16 – летняя Цветаева
самостоятельно
совершает
поездку в Париж,
где в Сарбоне
слушает курс
истории французской
литературы.
В 1912 году появляется
вторая книга
«Волшебный
фонарь», а затем
в 1913 г. «Избранное»
из двух книг,
куда вошли
лучшие стихотворения
начинающей
поэтессы. Композиция,
структура
первых книг
Цветаевой, их
исповедальность
целиком реализует
представление
о символистском
сборнике. Вся
архитектоника
книг: название
разделов, эпиграфы,
служащие ключом
к их содержанию,
заголовки
стихотворений
– раскрывает
последовательность
этапов пути
героини от
безмятежного
счастья детства
к утрате изначальной
целостности.
Дружба с Элиссом,
поэтом и критиком
журнала «Весы»
во многом определила
поэтические
направления
молодой Цветаевой.
В первых сборниках
Цветаевой
критика отметила
хорошую школу
стиха, его
музыкальность
и изящество.
Модная тогда
напевная декламация
отразилась
в звукозаписи
и синтаксисе
стихотворений.
Знакомство
с Волошиным
в конце 1910 года
значительно
расширило круг
литературных
интересов
Цветаевой.
Сказывается
это и на стихах
«Волшебного
фонаря». Они
менее подражательны,
хотя и продолжают
избранную в
начале тему
«детскости».
Однако во второй
книге на фоне
пристрастия
поэтессы к
поэтизации
героического
проступает
ироническое
отношение к
быту.
Изменение
сути поэтического
образа повлекло
и формальную
перестройку
стиха. Цветаева
печатается
в «Альманахе
муз», в журнале
«Северные
записки», выступает
на поэтических
вечерах. В 1916 году
«Северные
записки» опубликовали
ее перевод
романа Анны
Ноайль «Новое
упование».
События первой
мировой войны
вносят новый
пафос в русскую
поэзию. В лирике
Цветаевой, как
и у многих поэтов,
намечается
новый этап. С
увлечением
Цветаева пробует
себя в драматургии.
Для театра –
студии МХАТа
ею написано
6 пьес: «Черный
валет», «Метель»,
«Фортуна»,
«Феникс». Отдельным
изданием была
напечатана
поэма – сказка
«Царь – Девица»
в 1920 году. В это
же время создается
поэма «На красном
коне».
В 1920 г. в свои
27 лет она уже
предчувствовала
трагизм своей
судьбы и печальный
конец земной
жизни. До 1941 года
оставался еще
21 год, но этот
дар, дар поэтессы,
данный ей свыше,
помог выразить
свою будущую
судьбу содержанием
стихов:
«Знаю, умру
на заре! На которой
из двух,
Вместе с
которой – не
решить по заказу».
В стихотворении
дана своеобразная
интерпретация
одной из «вечных
тем» жизни и
смерти, которые
у Цветаевой
затронуты и
раскрыты очень
глубоко и ясно.
Символом,
олицетворяющем
человеческую
жизнь, является
«факел». Огонь,
пламя, горящий
факел – эта символика
прослеживается
очень ярко, как
в ранней поэзии
Марины Ивановны,
так и особенно
в более поздней,
«предсмертной».
В стихотворении
прослеживается
не вся жизнь
в ее последовательном
развитии от
рождения до
перехода в
небытие, а одно
лишь мгновение,
когда мысль
человеческую
пытается парализовать
предчувствие
близкой смерти.
Дважды повторяется
в тексте тревожное,
отчаянное
восклицание:
«Знаю, умру на
заре!». Кажется,
минет короткая
пауза и грянет
выстрел, и унесется
в небо трепетная
«Лебединая
душа»…
Знаю, умру
на заре! – Ястребиную
ночь
Бог не пошлет
по мою лебединую
душу!
Кто же эта,
жертва будущей
трагедии? Читатель
становится
невольным
соучастником,
сопереживателем
трагедии той,
чья совесть
не позволяет
молчать. Стихотворение
«Знаю, умру на
заре!» написано
в годы братоубийственной
гражданской
войны, когда
поэтесса, не
понимающая
и не принимающая
проповеди зла
во имя добра,
почувствовала
себя пригвожденной
«к позорному
столбу» ( Пригвожденная
к позорному
столбу» 1920 г.)
теми, кто наступал
«на горло собственной
песне», или
молчащим, стыдливо
пряча глаза.
Тогда и вырываются
у нее слова
измученной,
но несломленной
души:
И не на то мне
пара крыл прекрасных
Дана, чтоб
на сердце держать
пуды.
Спеленатых,
безглазых и
безгласных
И не умножу
жалкой слободы.
Таким образом,
делая выбор
между жизнью
и смертью, она
предпочитает
смерть, так как
это единственный
путь к духовной
и душевной
свободе. Ее
мольбы о любви
и сострадании,
ее просьбы о
разуме человеческом
были не слышны.
Она просила,
кричала в никуда.
Предположим,
что смерть
неизбежна в
данное время.
Время гибели
названо неопределенно:
«на заре». Ну
почему именно
на заре, трудно
сказать, может
быть, заря была
любимым временем
суток М. Цветаевой,
а может, наоборот,
самым ненавистным,
ведь заря это
время, когда
человек остается
наедине с самим
собой и своими
мыслями. Она
любила быть
одна, но не выносила
одиночество
в кругу родных.
«Ах, если б
можно, чтоб
дважды мой
факел потух!»
Желание
полюбоваться
прекраснейшими
картинами
природы: заходом
и восходом
солнца, желание
неосуществимое,
но оно понятно,
так как человеку
все человеческое
присуще.
«Чтоб на
вечерней заре
и на утренней
сразу!»
Желание,
которое выглядит,
довольно странно,
нельзя умереть
«сразу», одновременно
вечером и утром.
Фраза:
«Пляшущим
шагом прошла
по земле! – неба
дочь!
С полным
передником
роз! – Ни ростка
не наруша!»
усиливает
трагический
смысл. Здесь
мы видим непоколебимость
и стойкость
поэтессы-героини,
как она пляшущим
шагом, смело
прошла свой
жизненный путь,
рассмеялась
всем бедам в
лицо.
«Ястребиную
ночь Бог не
пошлет по мою
лебединую
душу!». Этот
порыв является,
пожалуй, надеждой,
чем уверенностью,
но это мало что
меняет, так как
это голос сознания
поэтессы-героини,
перекликающийся
с фразой: «Знаю,
умру на заре!».
«Отведя
нецелованный
крест», героиня
отказывается
от исповеди,
ибо нет греха:
«лебединая
душа» невинна,
непорочна, и
ей не за что
просить прощения.
Последняя фраза
рокового
предзнаменования
ставит заключительную
точку, подводит
черту: «Я и в
предсмертной
икоте останусь
поэтом!». Звучит
уверенность
поэта в своей
верности искусству,
здесь чувствуется
ее нотка, ее
неповторимый
глубокий стих.
В мае 1922 г. Цветаева
с дочерью решает
уехать за границу.
11 мая они прощаются
с родиной и 15
мая приезжают
в Берлин, где
Эренбург устраивает
их в русский
пансион. В Берлине
происходит
встреча Сергеем
Эфроном, прибывшим
из Праги, где
он учился в
университете.
За два с половиной
месяца Цветаева
пишет более
20 стихотворений,
непохожих на
прежние, знаменующих
новый этап
творчества,
лирика ее становится
более усложненной,
самоуглубленной.
Среди них – «Есть
час на те слова…»,
цикл «Земные
приметы», «Берлину».
Некоторые из
них обращены
к А.Г. Вишняку,
владельцу
русского издательства
«Геликон» в
Берлине, где
вышла ее книга
«Ремесло»
Благодаря
дружественным
отношениям
России и Германии
в ту пору, в Берлине
жило не мало
писателей – М.
Горький, А. Толстой,
приезжали В.
Ходасевич, Н.
Берберова.
Цветаева
встретилась
здесь с С. Есениным
и подружилась
с А. Белым, завязала
эпистолярное
знакомство
с Б. Пастернаком,
под сильным
впечатлением
его книги «Сестра
моя – жизнь»,
написав стихотворение
«Неподражимо
лжет жизнь».
В августе
Цветаева перебирается
с Алей к мужу
в Чехию, где
правительство
выплачивает
русским эмигрантам
пособие, за
счет золотого
запаса, вывезенного
из России в
Гражданскую
войну. В поисках
более дешевого
жилья семья
живет не столько
в Праге, которую
в отличие от
не понравившегося
ей слишком
буржуазного
Берлина, Цветаева
полюбила, а в
пригородах
– деревнях Мокропсы,
Новые дворы,
Иловищи. Трудный
нищенский быт,
о котором сохранились
образные воспоминания
ее дочери, Ариадны
Эфрон, искупала
близость к
природе, вдохновлявшая
Марину Ивановну
(циклы «Свилла»,
«Ручьи», «Облака»
и др.). Дальние
пешие прогулки,
которые Цветаева,
«рожденный
ходок», совершала
по горам и лесам
Чехии с мужем,
дочерью, знакомыми,
дружба с А.А.
Тесковой,
писательницей
и переводчицей
помогали преодолеть
повседневность,
вдохновляли
творчество.
Несмотря на
каждодневные
заботы, Цветаева
писала много,
хотя публикация
стихов и редкие
вечера, на которые
надо было самим
продавать
билеты, приносили
мало денег Она
много писала
о любви, утверждая,
что можно влюбиться
в ребенка, старуху,
дерево, дом,
собаку, героя
романа, собственную
мечту, – так
многолика
любовь. Кратка
и афористична
констатация
ее разрыва с
любимым человеком:
… Ты, меня
любивший фальшью
Истины – и
правдой лжи,
Ты, меня любивший
– дальше
Некуда! – За
рубежи!
Ты, меня любивший
дольше
Времени. –
Десницы взмах!
–
Ты меня не
любишь больше:
Истина в пяти
словах.
В лирике
Цветаевой
раскрыта не
только психология
любви – здесь
страстные,
щемящие стихи:
… А может, лучшая
победа
Над временем
и тяготеньем
–
Пройти, чтоб
не оставить
следа,
Пройти, чтоб
не оставить
тени…
1 февраля
1925 года у Цветаевой
родился сын
Георгий, прозванный
ею Мур, о котором
давно мечталось,
предсказывалось
в ее стихах.
Через месяц
она начинает
писать последнее
в Чехии произведение
-лирическую
сатиру, поэму
«Крысолов»,
завершенную
в Париже в 1925 г.
По ее замыслу,
поэзия мстит,
когда флейтист
из Гаммельна
уводит из города,
вслед за крысами,
утопленными
в реке, и детей
бюргеров, которые
его обманули.
После трех с
лишним лет
пребывания
в Чехии семья
Цветаевой
перебирается
осенью 1925 г. во
Францию, где
ей суждено
прожить более
13 лет – в Париже,
Вандее, Бельвю,
пригородах
Парижа – Медонне,
Кламаре, Ванве,
изредка выезжая
в Лондон и Брюссель
и ежегодно –
летом на море.
«Надо сказать,
ее мало кто
любил, – рассказывала
об этих годах
С.Н. Андронникова-Гальперн,
– Цветаева была
умна, очень
умна, бесконечно.
Фигура прекрасная,
тоненькая,
плечи широкие,
лицо скорее
красивое, но
странно, она
производила
впечатление
некрасивой,
была какая-то
бежевая. Говорила
очень хорошо,
жива, масса
юмора, много
смеялась. Умела
отчеканить
фразу… Эмигрантские
круги ненавидели
ее за независимость,
неотрицательное
отношение к
революции и
любовь к России.
То, что она не
отказывалась
ни от России,
ни от революции,
бесило их. Если
годы, проведенные
в Чехии, Ариадна
расценивала
как «веселое
нищенство»,
бедный неустроенный
быт во Франции
воспринимался
тяжелее. Заработки
С. Эфрона – случайны,
в стране безработица.
Колония русских
эмигрантов
в Париже в основном
остается чуждой
Марине Ивановне.
Лишь два года
дела ее идут
успешно, но
постепенно
интерес к ее
стихам слабеет,
хотя издаются
поэмы: «Крысолов»
и «Лестница»,
а в 1928 году сборник
«После России».
«Эмиграция
делает меня
прозаиком»,
– признается
она, но и проза
идет плохо.
Приходится
экономить на
еде, привычны
вещи с чужого
плеча, обувь
с чужих ног.
Аля учится в
школе рисования.
Берет уроки
у художницы
Натальи Гончаровой,
о которой сохранилась
статья Цветаевой,
подрабатывает
вязанием.
Ненаписанной
осталась поэма
о С. Есенине,
чья смерть
годом ранее
тоже взволновала
ее, сохранилось
лишь четверостишье
– эпитафия:
… И не жалость
– мало жил,
И не горечь
– мало дал, –
Много жил
– кто в наши жил
Дни, все дал
– кто песню дал.
В 1930 г. – еще одна
скорбная дата
– гибель Маяковского,
к которому
Цветаева относилась
с уважением
и восхищением,
посвятила
стихи, приветствовала
во время приезда
в Париж в 1928г.,
переводила
его на французский
язык. Кончину
его она трактовала
романтически,
объясняя несчастной
любовью, в
цикле-реквиеме
«Маяковскому»
оплакивая его,
но и отмечая
в письмах силу
его смерти и
чистоту.
Знаменит
ее цикл «Стихи
к Пушкину»
(1931), перед гением
которого она
преклонялась
с младенческих
лет, воспринимая
его очень лично
(книга «Мой
Пушкин» 1937г.),
посвящая ему
с 1913 г. стихи, переведя
в 1936 г. 18 его стихотворений
на французский
язык. Она чувствовала
в нем созвучную
ей внутреннюю
мятежность,
вызов каждой
строки лицемерам
прошлого и
настоящего.
… Народоправству,
свалившему
трон,
Не упразднившему
– тренья:
Не поручать
палачам похорон
Жертв, цензорам
– погребенья
Пушкиных…
Все настойчивее
звучит мотив
возвращения
на родину, куда
стремятся и
повзрослевшая
Аля, в 16 лет принявшая
советское
гражданство,
и С. Эфрон. В стихах
возникает
… Даль, отдалившая
мне близь,
Даль, говорящая:
«Вернись
Домой!»
Со всех – до
горных звезд
–
Меня снимающая
мест!
В 1937 г. Ариадна,
а за ней С. Эфрон
уезжают в Москву.
Тем самым предрешен
и отъезд Цветаевой,
хотя она и понимает
невозможность
возвращения
«в дом, который
срыт», Тесковой
пишет: «Здесь
я не нужна. Там
я невозможна».
Негодование
вызывает у нее
нападение
гитлеровцев
на Чехословакию,
вызвавшее
антифашистский
цикл «Стихи
к Чехии».
Она предостерегает:
О мания!
О мумия величия!
Сгоришь
Германия!
Безумие,
Безумие
творишь!
12 июня 1939 г. Цветаева
с сыном уезжает
в СССР. Семья
живет в подмосковном
Болщеве, но в
жизнь, казалось,
налаженную,
входит горе:
26 августа арестовывают
ее дочь, несправедливо
обрекая на
лагерь и ссылку
(она была полностью
реабилитирована
«за отсутствие
состава преступления»
лишь в 1955 году).
В октябре следует
арест С. Эфрона,
расстрелянного
в 1941г. и реабилитированного
посмертно
спустя годы.
Для Цветаевой
наступила
тяжелая пора:
неизвестность
о близких, стоянье
с передачами
в тюремных
очередях, болезни
Мура, скитания
по чужим углам
– комната в Голицыне,
три разных
пристанища
в Москве. Ей
пытаются помочь
Пастернак,
Тарасенков,
предпринимается
попытка в 1940
создать сборник
избранных
стихотворений,
провалившаяся
из-за отрицательной
рецензии К
Зелинского,
ей в лицо хвалившего
стихи. Зарабатывает
на жизнь Марина
Ивановна переводами
с французского,
немецкого и
других языков.
Работает трудно,
медленно, как
во всем добиваясь
совершенства.
Глыбы подстрочников
мешают заниматься
своим, собственным,
но она не может
не творить.
Рождаются
лирические
шедевры «Двух
– жарче меха!
Рук – жарче пуха!..»,
«Ушел, не ем…»,
«Пора! Для этого
огня…», обращенные
к литературоведу
Е.Б. Тагеру, и
«Все повторяют
первый стих…»
– к поэту А.А.
Тарковскому,
посвятившему
Цветаевой
несколько
стихотворений.
Как глубоко
личное, выстраданное
звучат ее переводы
Ш. Бодлера («О
ужас! Мы шарам
катящимся
подобны…»,
«Бесплодна
и горька наука
дальних странствий
…», «Смерть. Старый
капитан! В дорогу!
Ставь ветрило!»,
и др.) Таков же
и один из самых
последних ее
переводов
стихотворения
Г.В. Вебера:
На трудных
тропах бытия
Мой спутник
молодость моя.
Бегут, как
дети, по бокам
Ум с глупостью,
в середке сам.
А впереди
– крылатый взмах:
Любовь на
золотых крылах.
А этот шелест
за спиной –
То поступь
Вечности за
мной.
(«Тропы бытия»
1971 г).
В апреле 1941
г. Цветаеву
принимают в
групком литераторов
при Гослитиздате,
но силы её подорваны.
«Для меня в
жизни прежде
всего работа
и семья, всё
остальное – от
избытка сил»,
– делится она
с Тагером. Теперь
она считает:
«Я своё написала,
могла бы ещё,
но свободно
могу не».
Война застаёт
Цветаеву за
переводом
испанского
поэта Г. Лорки,
погибшего от
руки фашистов
в Гренаде. 8 августа,
провожаемая
Пастернаком
и Боковым, Марина
Ивановна вместе
с сыном пароходом
уезжает из
Москвы в Елабугу
на Каме. Но ни
там, ни в Чистополе,
где живут семьи
писателей, для
неё нет работы,
даже самой
чёрной, – ни
домработницей,
ни судомойкой.
Марина Ивановна
приходит к
мысли, что Мур
с ней пропадёт
– не прокормить;
уже не раз она
задумывается
о самоубийстве
– «год примеряет
смерть», считая,
что осиротевшему
сыну люди помогут.
«Смерть страшна
только телу.
Душа её не мыслит.
Поэтому, в
самоубийстве,
тело – единственный
герой», – рассуждает
Цветаева. – «Героизм
души – жить, героизм
тела – умереть».
31 августа
1941 года, в отсутствие
сына и хозяев,
она повесилась,
оставив записку
сыну: «Мурлыга!
Прости меня,
но дальше было
бы хуже. Я тяжело
больна, это уже
не я. Люблю тебя
безумно. Пойми,
что я больше
не могла жить.
Передай папе
и Але – если увидишь
– что любила их
до последней
минуты и объясни,
что попала в
тупик».
Но не мене
мучает вопрос:
«зачем кому-то
умирать, чтобы
он нами был
замечен?»
Вот так Марина
Ивановна и
умерла, не зная
точно, но упорно
веря, что она
не останется
забытой и ненужной,
что её поймут
и оценят по
достоинству.
Но как же так
вышло: и живую
не уберегли,
и мертвую потеряли?
А где лежит
Цветаева – теперь
уже, наверное,
не установишь,
со смертью
старухи-хозяйки,
проводившей
когда-то на
кладбище невезучую
квартирантку,
последняя
ниточка оборвалась.
Почти всю
свою жизнь
Цветаева скиталась
по чужим домам
и в последний
свой час чужую
веревку приладила
к чужому гвоздю,
и после смерти
места не имеет.
Она была
человеком-птицей,
которая летала
по свету и творила
добро.
А тогда, в ту
минуту, разве
знали кого
хоронят?
Мы-то давно ли
узнали?!
«Я слишком
любила смеяться,
когда нельзя».
Что ей ограды,
что цепи, камни,
надписи?
При жизни ни
одна цель не
могла удержать
– и эта, могильная,
не удержала.
Русская
поэтесса похоронена
в русской земле
– чего же ещё
надо?
Все цветы
родины у её
изголовья.
В Москве
родилась, в
Петербург
наезжала, к
Крыму гостила,
в Париже, Берлине
и Праге эмигрантствовала,
а повесилась
здесь, в глубокой
нашей провинции,
в русском городке
среди татарских
деревень, в
домишке, где
последний раз
перепал ей
глоток родного
воздуха. Никто
не обязывал,
могла бы и дальше
дышать – сама
не захотела.
В общем-то
от покойных
поэтов-классиков
нам не так уж
много и надо:
чтоб были гонимыми,
чтобы мучались
от нищеты, чтобы
умерли молодыми
и желательно
не своей смертью.
…
Уж сколько их
упало в эту
бездну,
Разверстую
в дали
Настанет
день – когда и
я исчезну
С
поверхности
земли
Застынет
все, что пело
и боролось
Сияло
и рвалось
И
зелень глаз
моих
И
нежный голос
И
золото волос
…
Никто
ничего не отнял
–
Мне
сладостно, что
мы врозь!
Целую
вас через сотни
Разъединяющих
верст.
Нежней
и бесповоротней
Никто
не глядел вам
вслед…
Целую
вас через сотни
Разъединяющих
лет
Я
тебя отвоюю
у всех
других
– у той, одной,
Ты
не будешь ничей
жених,
Я
ничей женой,
И
в последнем
споре
возьму
тебя –
– Замолчи! –
У
того, с которым
Иаков
стоял
в
ночи.
Нет,
легче жизнь
отдать,
Чем
час сего блаженного
тумана!
–
Ты
мне велишь –
единственный
приказ! –
И
засыпать, и
просыпаться
рано.
Но
я боюсь, что
все ж
не
буду спать
Глаза
в гробу –
Мертвецким
сном
Законным.
Оставь
меня.
И
отпусти опять:
Совенка
– в ночь, бессонную
–
к
бессонным.
Я
из вдовьего
дома,
Может
быть потому
Так
сиротски глядятся
Его
окна во тьму.
Мне
особые счеты
И
особая боль,
Я
из вдовьего
дома
Перекатная
голь!
Ни
гроша за душою,
А
завистников
– тьма!
Говорят,
не умею
Жить
с большого ума.
Я
из вдовьего
дома,
Где
заплаты в цене,
Где
с наценкою горе
Ну
а гордость –
вдвойне!
Если бы она
знала, что мы
придем и будем
искать следы
ее жизни и смерти,
– сколько нас
еще будет …
перерешила
бы она? Нас не
было – улицы –
и она. Мы каждый
день бывали
на кладбище.
Сколько имен,
сколько крестов,
памятников,
могильных
камней. А имени,
которое мы ищем
– нет.
Марины нет.
Исчезла.
А может, лучшая
потеха
Перстом
Себастиана
Баха
Органного
не тронуть эха?
… Распасться,
не оставив
праха
На урну …
Все сказано
ею самой!
Наши поиски
тщетны?
Мы не знаем.
Мы будем искать!
Жизнь Марины Ивановны Цветаевой составляли и украшали две страсти – стихи и любовь. Ими она жила, они были ее воздухом, которым она упивалась, они, собственно, и были ею. Творчество поэтессы неотделимо от страниц биографии. Ее поэзия – это поэзия живой жизни человеческой души, а не придуманных «заоблачностей», не рассудочных построений. Лирическая героиня ее стихов и есть она сама, ее любящее сердце, ее неспокойная душа.
Цветаева, на мой взгляд, – одна из немногих, топтавших нашу бренную землю, которая понимала Любовь в истинном смысле этого слова. Любить, несмотря ни на что, любить, отдавая себя и не требуя ничего взамен, любить искренне и красиво, нежно, любить своей странной, сумасшедшей, всепоглощающею любовью.
Ее стихи о любви я считаю самыми тонкими, самыми точными, искренними, правдивыми, в которых обнажалась, плакала и переживала ее огромная любящая душа. Каждое слово в ее стихах – пережитое чувство, с трепетом переданное бумаге:
С груди безжалостно
Богов – пусть сброшена!
Любовь досталась мне
Любая: большая!
К груди…
– Не властвовать!
Без слов и на слово –
Любить…Распластаннейшей
В мире – ласточкой!
В 1940 году Цветаева делает запись в дневнике: «Всеми моими стихами я обязана людям, которых любила – которые меня любили – или не любили.». Настоящей, приемлемой и нужной ей Цветаева считала «Безответную. Безнадежную. Без помехи приемлющей руки. Как в прорву» любовь, о чем говорила в письме Пастернаку:
Любовь! Любовь! И в судорогах и в гробе
Насторожусь – прельщусь – смущусь – рванусь.
О, милая! Не в гробовом сугробе,
Ни в облачном с тобою не прощусь.
Юная Марина жаждала любви, и та приняла приглашение в ее душу, став спутницей на всю жизнь. И как результат, в наследии Цветаевой нам оставлено множество сокровенных свидетельств, чуть ли не каждая вспышка чувств, каждый сердечный перебой зафиксированы, высвечены и стократно укрупнены сильнейшим прожектором – стихами.
Страстно и горячо любимому мужу поэтесса посвятила не один десяток стихов, наполненных теплым, глубоким чувством:
Писала я на аспидной доске,
И на листочках вееров поблеклых,
И на речном, и на морском песке,
Коньками по льду и кольцом на стеклах, –
И на стволах, которым сотни зим…
И, наконец, – чтоб было вам известно! –
Что ты любим! любим! любим! –
Расписывалась – радугой небесной.
Любовь была смыслом ее жизни, она ставила знак равенства между «любить» и «быть». Это чувство было всем для нее: и вдохновением, и страстью, и «всеми дарами» сразу, и трагедией, и искусством. В «Поэме конца» Цветаева гениально и просто заявила: «Любовь – это значит жизнь», «Любовь – это все дары/ В костер и всегда задаром!».
Стихи Марины Цветаевой «бьют током», заставляют душу «переворачиваться», страдать и плакать вместе с ее лирической героиней, становясь чище и лучше. Они учат любить самой искренней, бездонной и светлой любовью.
МАРИНА ИВАНОВНА ЦВЕТАЕВА
(1892-1941)
Поэтический мир.
Поэзия М. Цветаевой уникальна: она не вписывается ни в какое стилевое течение ни в русской, ни в мировой литературе. Вместе с тем ее поэзия укоренена в традициях — от русского фольклора до немецких романтиков.
Первый сборник «Вечерний альбом» (1910), изданный еще гимназисткой, состоял из трех разделов — «Детство», «Любовь», «Только тени». Стихи были посвящены камерному миру семьи, собственным, порой наивным, романтическим переживаниям. Но в этих ранних стихах прорезывалась будущая манера Цветаевой, проявляющаяся в выразительных интонациях, разорванной, взволнованной, эмоционально насыщенной речи. Стихи были светлыми, искренними, но даже в этих полудетских по смыслу стихах уже тихонько звучала трагическая нотка. О «Вечернем альбоме» отозвались М. Волошин, Н. Гумилев, В. Брюсов, отметившие талантливость юной поэтессы.
Затем в 1912 году вышли еще два сборника — «Волшебный фонарь» и «Из двух книг», в которых оттачивалась своеобразная поэтическая система М. Цветаевой. В стихах проявлялась та черта характера поэтессы, которую она в письме к философу В. Розанову определила как «судорожную, лихорадочную жадность жить». Тема любви в творчестве Цветаевой идет параллельно с темой разрыва, клятвы верности соседствуют с упреками ревности. В ее стихах чувства выплескиваются наружу в разорванной строке, оборванной, незаконченной фразе. Спокойный мир — не для Цветаевой. Ее стихия — борение страстей, увлечение и разочарование, муки непонятости и жажда неизведанного.
В 1915 году М. Цветаева заканчивает цикл «Юношеские стихи». Они стоят в творчестве поэта особняком. Лирическая героиня — это уже не девушка с романтическим взглядом. Отныне она ощущает себя свободной от условностей мира, преступает границы общепринятого: веры, семьи, быта. Героиня пытается найти себя среди отверженных. Она предстает то цыганкой, бродяжкой, то чернокнижницей, колдуньей, то каторжницей. Цветаева примеряет разные маски. Воспринимая мир как театр, она проигрывает разные роли, пытаясь понять глубины человека. В ее стихах начинает звучать тема богоотступничества, греховности.
Воровская у ночи пасть:
Стыд поглотит и с Богом тебя разлучит.
А зато научит
Петь и, в глаза улыбаясь, красть.
В стихах (с 1916 по 1920-е г.), собранных в книгу «Версты», появляется не бутафорская, а подлинная жизнь. Необыкновенно важной становится для Цветаевой тема поэта, творчества. Она посвящает циклы стихов трем, по ее мнению, великим поэтам — современникам — А. Блоку, О. Мандельштаму, А. Ахматовой. Блок для Цветаевой — «рыцарь без укоризны», «вседержатель души». Она коленопреклоненно молится ему как воплощению высокого искусства.
И по имени не окликну,
И руками не потянусь.
Восковому святому лику Только издали поклонюсь.
И под медленным снегом стоя,
Опущусь на колени в снег,
И во имя твое святое Поцелую вечерний снег —
Там, где поступью величавой Ты прошел в снеговой тиши,
Свете тихий — святыя славы —
Вседержатель моей души.
Блоковский цикл состоит из пятнадцати созданных в разное время стихотворений. Он отражает восхищенное, молитвенное отношение Цветаевой к поэту, имя которого — «птица в руке», «льдинка на языке».
Восторженны и несколько экзальтированны стихи, посвященные А. Ахматовой, которую Цветаева называла «Музой плача», «златоустой Анной всея Руси». Хотя строгий, сдержанный, классически соразмерный стих Ахматовой был совершенно непохож на цветаевскую словесную стихию, бурю чувств, ритмическую неукрощенность, Цветаева поняла родство обеих, равную силу таланта, более того: к Ахматовой она относилась как к царице поэзии.
Первая мировая война, канун революции вводят в стихи Цветаевой тему Родины, России. В стихах этого периода проходят бесконечные русские пейзажи — деревни, церковки, поля, дороги. В этих просторах рождается русская вольница («Кабы нас с тобой да судьба свела», «Семь холмов — как семь колоколов»). Поэзия Цветаевой по напевности, мелодике становится близка народной песне.
Отмыкала ларец железный.
Вынимала подарок слезный:
С крупным жемчугом перстенек,
С крупным жемчугом.
Кошкой выкралась на крыльцо,
Ветру выставила лицо.
Ветры — веяли, птицы — реяли.
Лебеди — слева,
Справа — вороны.
Наши дороги —
Да в разные стороны.
В 1916-20 гг. Цветаева создает цикл «Стихи о Москве». Москва для поэта — средоточие духовности всей России, «огромный, гостеприимный город», нерукотворный, созданный Богом.
Марина Цветаева удивительная женщина. Ее судьба была сложной, трагичной и жестокой. Если говорить о поэтах-женщинах, то, наверное, Марина Цветаева, как и Анна Ахматова, принадлежит к тем немногим русским поэтам, которых будут читать и в третьем тысячелетии. Цветаева своей жизнью доказала, что горе — это не позор, а несчастье и гордость могут идти рядом. И еще один великий урок: хороший мастер может отточить свое мастерство и усовершенствовать его, несмотря на ужасные условия быта. Может быть, никто из русских писателей не был так унижен, как Мандельштам и Цветаева. Прав Б. Чичибабин: «Вошло в закон, что на Руси при жизнинет житья поэтам».
Символом судьбы в поэзии Цветаевой была рябина: такая же горькая и пылающая!
Рябину
Рубили
Зорькою.
Рябина —
Судьбина
Горькая.
Марина Цветаева была бесконечно талантлива. Один из своих очерков она назвала «Герой труда». Она и сама была героем труда и каждой своей строкой, каждой мыслью утверждала его величие и необходимость для человека-творца.
Стихи М. Цветаевой можно назвать исповедью. Это своеобразный поэтический дневник. Под каждым стихотворением стоит дата: число, месяц, год; каждое стихотворение рассказывает о мимолетных ощущениях, переживаниях, событиях в жизни поэтессы.
Поэзия Цветаевой напоминает маленькие музыкальные пьесы. Ранние стихотворения тяготеют к традиционно-классическому стиху. Зрелая Цветаева — это пульсирующий, внезапно обрывающийся ритм, отрывистые фразы.
За этот ад,
За этот бред
Пошли мне сад
На старость лет.
1911 год — счастливый год в жизни Марины Цветаевой. Именно в этом году в Крыму она знакомится с Сергеем Эфроном. Ему, любимому мужу, другу, будут посвящены лучшие стихи о любви. Именно он вдохновлял на создание прекрасных стихов о любви.
Читая стихи Цветаевой, мы переживаем вместе с ее героиней, которой не всегда везет в любви, но она всегда остается гордой, честной, независимой, как и сама Цветаева.
Все ведаю — не прекословь!
Вновь зрячая — уж не любовница!
Где отступается Любовь,
Там подступает Смерть-садовница.
Если сказать, что Цветаева любила мужа, это значит почти ничего не сказать: она его боготворила. Лирика поэтессы годов революции и гражданской войны, когда она была вся поглощена ожиданием вести от Сергея Эфрона, проникнута печалью и грустью. «Я вся закутана в печаль, — писала она. — Я живу печалью».
В 1922 году Цветаева уезжает за границу. Семнадцать лет эмиграции оказались бедой, несчастьем, тоской. Нищета, унижение, бесправие окружили поэтесу со всех сторон. Ее письма и стихи тех лет потрясают как глубиной отчаянья, так и силой надежды, все же никогда не покидавшей Цветаеву.
Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,
И все равно, и все едино.
Но если по дороге куст
Встает, особенно рябина…
М. Цветаева принадлежала к людям той эпохи, которая была необычна сама по себе и делала необычными всех, живущих в это время. Поэтесса была хорошо знакома с В. Брюсовым, М. Волошиным, В. Маяковским, Б. Пастернаком и другими поэтами. Им она посвящала свои стихи. Но особенной любовью проникнуто стихотворение, посвященное А. Блоку, с которым поэтесса не встречалась, но посвятила ему цикл стихотворений.
Имя твое — птица в руке,
Имя твое — льдинка на языке.
Одно-единственное движение губ.
Имя твое — пять букв.
Всю жизнь, начиная с детства, М. Цветаева преклонялась перед гением Пушкина, которому посвятила свое первое стихотворение и создала цикл произведений «Стихи к Пушкину». Именно ей принадлежат очерки «Мой Пушкин» и «Пушкин и Пугачев».
Для Цветаевой поэзия — это тайна, это волшебство, это диалог поэта со всем миром. Тема любви, жизни и смерти, творчества звучат как исповедь сильной женщины. Поэт умирает — его поэзия остается. Поэзия Марины Цветаевой останется вечной. Пророчество поэтессы исполнилось: ее стихам «настал свой черед».
Русская поэзия — наше великое духовное достояние, наша национальная гордость. Особенно близка мне поэзия XX века, которая может похвастаться такими именами, как Анна Ахматова, Николай Гумилев, Осип Мандельштам, Марина Цветаева, Иосиф Бродский. Из этой великолепной плеяды мне всего ближе и дороже образ М. И. Цветаевой.
Марина Ивановна Цветаева родилась в Москве 26 сентября 1892 года. По просхождению она принадлежала к кругу научно-художественной интеллигенции. Отец Марины был создателем музея Изобразительных искусств, одним из образованнейших людей своего времени. Огромное влияние на формирование взглядов будущей поэтессы оказала ее мать, Мария Александровна. “После такой матери мне осталось только одно: стать поэтом”, — скажет позже Цветаева.
Илья Эренбург, хорошо знавший ее в молодости, вспоминал: “Марина Цветаева совмещала в себе старомодную учтивость и бунтарство, пиетет перед гармонией и любовью к душевному косноязычию, предельную гордость и предельную простоту. Ее жизнь была клубком прозрений и ошибок”.
Однажды М. Цветаева случайно обмолвилась по чисто литературному поводу: “Это дело специалистов поэзии. Моя же специальность — Жизнь”. Эти слова можно сделать эпиграфом к ее творчеству. Жила она сложно и трудно, не знала и не искала ни покоя, ни благоденствия, всегда была в полной неустроенности, искренно утверждала, что “чувство собственности” у нее “ограничивается детьми и тетрадями”. Жизнью Марины правило воображение:
Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья.
Я родилась.
Спорили сотни
Колоколов.
День был субботний
Иоанн Богослов.
В 1910 году, тайком от семьи, Цветаева выпускает довольно объемный сборник “Вечерний альбом”. Его заметили и одобрили такие влиятельные и взыскательные критики, как В. Брюсов, Н. Гумилев, М. Волошин. Стихи юной Цветаевой были еще очень незрелыми, но подкупали своей талантливостью, известным своеобразием и непосредственностью. В. Брюсов, правда, предупреждал: “Несомненно талантливая Марина Цветаева может дать нам настоящую поэзию интимной жизни и может, при той легкости, с какой она, как кажется, пишет стихи, растратить все свои дарования на ненужные, хотя бы и изящные безделушки”.
В первом альбоме М. Цветаевой появляется лирическая героиня — молодая девушка, мечтающая о любви. Она облекает свои переживания в лирические стихотворения о невозвратности минувшего и о верности любящей.
Но некоторые стихи уже предвещали будущего поэта. В первую очередь — безудержная и страстная “Молитва”. В ней сокрыто обещание жить и творить: “Я жажду всех дорог!” Они появятся во множестве — разнообразные дороги цветаевского творчества. В лучших стихотворениях первой книги Цветаевой уже угадываются интонации главного конфликта ее любовной поэзии: конфликта между “землей” и “небом”, между страстью и идеальной любовью, между бытом и бытием.
Вслед за “Вечерним альбомом” появилось еще два стихотворных сборника М. Цветаевой: “Волшебный фонарь” (1912) и “Из двух книг” (1913). В это время Цветаева — “великолепная и победоносная” — жила уже очень напряженной душевной жизнью. Она уже хорошо знала цену себе как поэту (“В своих стихах я уверена непоколебимо”).
Позднее в поэзии М. Цветаевой появится герой, который пройдет сквозь годы ее творчества, изменяясь во второстепенном и оставаясь неизменным в главном: в своей слабости, нежности, зыбкости в чувствах. Лирическая героиня наделяется чертами кроткой богомольной женщины:
Пойду и встану в церкви
И помолюсь угодникам
О лебеде молоденьком.
В первые дни 1917 года в тетради Марины Цветаевой появляются не самые лучшие стихи, в них слышатся перепевы старых мотивов, говорится о последнем часе нераскаявшейся, истомленной страстями лирической героини.
Вскоре свершилась Октябрьская революция, которую Марина Цветаева “не приняла и не поняла”. В мае 1922 года Цветаева со своей дочерью уезжает за границу к мужу, который был белым офицером. Жизнь была эмигрантская, труд-ная, нищая. Поначалу белая эмиграция приняла М. Цветаеву как свою, ее охотно печатали и хвалили. Но вскоре картина существенно изменилась, прежде всего для М. Цветаевой наступило жестокое отрезвление. Белоэмигрантская среда, с мышиной возней и яростной грызней всевозможных “фракций” и “партий”, сразу же раскрылась перед поэтессой во всей своей жалкой и отвратительной наготе. Постепенно ее связи с белой эмиграцией рвутся. Ее печатают все меньше и меньше, некоторые стихи годами не попадают в печать.
Решительно отказавшись от своих былых иллюзий, она ничего уже не оплакивала и не предавалась никаким умилительным воспоминаниям о том, что ушло в прошлое. В ее стихах зазвучали совсем иные ноты:
Берегитесь могил:
Голодней блудниц!
Мертвый был и сенил:
Берегитесь гробниц!
От вчерашних правд
В доме смрад и хлам.
Даже самый прах
Подари ветрам!
Дорогой ценой купленное отречение от мелких “вчерашних правд” в дальнейшем помогло М. Цветаевой мучительным путем, но все же прийти к постижению большой правды века. Именно там, за рубежом, Марина Ивановна, пожалуй, впервые обрела трезвое знание о жизни, увидела мир без каких бы то ни было романтических покровов.
Самое ценное, самое несомненное в зрелом творчестве Цветаевой — ее неугасимая ненависть к “бархатной сытости” и всякой пошлости. В дальнейшем творчестве М. Цветаевой все более крепнут сатирические ноты. В то же время в М. Цветаевой все более растет и укрепляется живой интерес к тому, что происходит на покинутой Родине. “Родина не есть условность территории, а принадлежность памяти и крови, — писала она, — Не быть в России, забыть Россию — может бояться только тот, кто Россию мыслит вне себя. В ком она внутри — тот теряет ее лишь вместе с жизнью”. С течением времени понятие “Родина” для нее наполняется новым содержанием. Поэт начинает понимать размах русской революции (“лавина из лавин”), она начинает чутко прислушиваться к “новому звучанию воздуха”.
Тоска по России сказывается в таких лирических стихотворениях, как “Рассвет на рельсах”, “Лучина”, “Русской ржи от меня поклон”, “О неподатливый язык…”, сплетается с думой о новой Родине, которую поэт еще не видел и не знает:
Покамест день не встал
С его страстями стравленными,
Из сырости и шпал
Россию восстанавливаю.
К 30-м годам Марина Цветаева совершенно ясно осознала рубеж, отделивший ее от белой эмиграции. Важное значение для понимания поэзии Цветаевой, которую она заняла к 30-м годам, имеет цикл “Стихи к сыну”. Здесь она во весь голос говорит о Советском Союзе как о новом мире новых людей, как о стране совершенно особого склада и особой судьбы, неудержимо рвущейся вперед — в будущее, и в само мироздание — “на Марс”.
Нас родина не позовет!
Езжай, мой сын, домой — вперед —
В свой край, в свой век, в свой час — от нас —
В Россию — вам, в Россию — масс,
В наш — час — страну! В сей — час — страну!
В на — Марс — страну! В без — нас — страну!
Русь для Цветаевой — достояние предков, Россия — не более чем горестное воспоминание “отцов”, которые потеряли родину и у которых нет надежды обрести ее вновь, а “детям” остается один путь — домой, на единственную родину. Столь же твердо Цветаева смотрела и на свое будущее. Она понимала, что ее судьба — разделить участь “отцов”.
Последнее, что М. И. Цветаева написала в эмиграции, — цикл гневных антифашистских стихов о растоптанной Чехословакии, которую она нежно и преданно любила. Это поистине “плач гнева и любви”, это крик живой, но истерзанной души:
Отказываюсь — быть.
В Бедламе — нелюдей
Отказываюсь — жить.
С волками площадей…
На этой ноте последнего отчаяния оборвалось творчество Марины Ивановны Цветаевой. Дальше осталось просто человеческое существование. И того — в обрез. В 1939 году М. Цветаева восстанавливает свое советское гражданство и возвращается на родину. Она мечтала вернуться в Россию “желанным и жданным гостем”. Но так не получилось. Грянула война. Эвакуация забросила М. Цветаеву сначала в Чистополь, а затем в Елабугу. Тут-то ее и настигло одиночество, о котором она с таким глубоким чувством сказала в своих стихах.
Измученная, потерявшая веру, 31 августа 1941 года Марина Ивановна Цветаева покончила жизнь самоубийством. Где ее могила — не известно.
Марину Цветаеву — поэта не спутаешь ни с кем другим. Ее стихи можно безошибочно узнать — по особому распеву, ритмам, интонации. С юношеских лет уже начала сказываться особая цветаевская хватка в обращении со стихотворным словом, стремление к афористической четкости и завершенности. При всей своей романтичности юная Цветаева не поддалась соблазнам того безжизненного, мнимого многозначительного декадентского жанра. Марина Цветаева хотела быть разнообразной, она искала в поэзии различные пути.
Марина Цветаева — большой поэт, и вклад ее в культуру русского стиха XX века значителен. Наследие Марины Цветаевой велико и трудно обозримо, среди созданного Цветаевой, кроме лирики, — семнадцать поэм, восемь стихотворных драм, автобиографическая, мемуарная, историко-литературная и философско-критическая проза. Ее не впишешь в рамки литературного течения, границы исторического отрезка. Она необычайно своеобразна, трудноохватима и всегда стоит особняком. Но все ею написанное объединено пронизывающей каждое слово могучей силой духа.
?
Русская поэзия — наше великое духовное достояние, наша национальная гордость. Но многих поэтов и писателей забыли, их не печатали, о них не говорили. Это такие замечательные русские поэты, как Анна Ахматова, Николай Гумилев, Осип Мандельштам, Марина Цветаева.
Из этой великолепной плеяды мне ближе и дороже М.И. Цветаева, замечательная русская поэтесса и, как мне кажется, очень душевный человек. Илья Эренбург, хорошо знавший ее в молодости, говорит: «Марина Цветаева совмещала в себе старомодную учтивость и бунтарство, пиетет перед гармонией и любовь к душевному косноязычию, предельную гордость и предельную простоту. Ее жизнь была клубком прозрений и ошибок».
Жила она сложно и трудно, не знала и не искала ни покоя, ни благоденствия, всегда была в полной неустроенности, искренне утверждала, что «чувство собственности» у нее «ограничивается детьми и тетрадями». Жизнью Марины с детства и до кончины правило воображение. Стихи Цветаева начала писать с шести лет (не только по- русски, но и по-французски, по-немецки), печататься — с шестнадцати. Герои и события поселились в душе Цветаевой, продолжали в ней свою «работу».
Стихи юной Цветаевой были еще очень незрелы, но подкупали своей талантливостью, известным своеобразием и непосредственностью. На этом сошлись все рецензенты. Строгий Брюсов особенно похвалил Марину за то, что она безбоязненно вводит в поэзию «повседневность», «непосредственные черты жизни», предостерегая ее, впрочем, от опасности впасть в «домашность» и разменять свои темы на «милые пустяки»: «Несомненно талантливая Марина Цветаева может дать нам настоящую поэзию интимной жизни и может, при той легкости, с какой она, как кажется, пишет стихи, растратить все свои дарования на ненужные, хотя бы и изящные безделушки». В этом альбоме («Изящные безделушки») Цветаева облекает свои переживания в лирические стихотворения о несостоявшейся любви, о невозвратности минувшего и о верности любящей:
Ты все мне поведал – так рано!
Я все разглядела – так поздно!
В сердцах наших вечная рана,
В глазах молчаливый вопрос…
В ее стихах появляется лирическая героиня – молодая девушка, мечтающая о любви. «Вечерний альбом» — это скрытое посвящение. Перед каждым разделом — эпиграф, а то и два: из Ростана и Библии. Таковы столпы первого возведенного Мариной Цветаевой здания поэзии. Какое оно еще пока ненадежное, это здание; как зыбки его некоторые части, сотворенные полудетской рукой. Немало инфантильных строк — впрочем, вполне оригинальных, ни на чьи не похожих:
— «Кошку завидели, курочки
Стали с индюшками в круг…»
Мама у сонной дочурки
Вынула куклу из рук.
(«У кроватки»).
В «Вечернем альбоме» Цветаева много сказала о себе, о своих чувствах к дорогим ее сердцу людям, в первую очередь о маме и о сестре Асе. В лучших стихотворениях первой книги Цветаевой уже угадываются интонации главного конфликта ее любовной поэзии: конфликта между «землей» и «небом», между страстью и идеальной любовью, между сиюминутным и вечным.
Проза Цветаевой тесно связана с ее поэзией. В ней, как и в стихах, важен был факт, не только смысл, но и звучание, ритмика, гармония частей. Она писала: «Проза поэта — другая работа, чем проза прозаика, в ней единица усилия — не фраза, а слово, и даже часто — мое». Проза Цветаевой создает впечатление большой масштабности, весомости, значительности. Одна из ее прозаических работ посвящена Пушкину. В ней Марина пишет, как она впервые познакомилась с Пушкиным и что о нем узнала сначала. Этому великому поэту она также посвятила множество стихов:
Бич жандармов, Бог студентов,
Желчь мужей, услада жен,
Пушкин в роли — монумента?
Гостя каменного? — он.
Вскоре свершилась Октябрьская революция, которую Марина Цветаева не приняла и не поняла. В мае 1922 года Цветаева со своей дочерью уезжает за границу к мужу, который был белым офицером. Жизнь была эмигрантская, трудная, нищая. Решительно отказавшись от своих былых иллюзий, она ничего уже не оплакивала и не придавалась никаким умилительным воспоминаниям о том, что ушло в прошлое. В ее стихах зазвучали совсем иные ноты:
От вчерашних правд
В доме смрад и хлам.
Даже самый прах
подари ветрам!
Вокруг Цветаевой все теснее смыкалась глухая стена одиночества. В то же время в Цветаевой все более растет и укрепляется живой интерес к тому, что происходит на покинутой Родине. Русь для Цветаевой — достояние предков, Россия — не более как горестное воспоминание отцов, которые потеряли родину и у которых нет надежды обрести ее вновь, а детям остается один путь — домой, на единственную родину, в СССР. Личная драма поэтессы переплеталась с трагедией века. Она увидела звериный оскал фашизма и успела проклясть его. Последнее, что Цветаева написала в эмиграции, — цикл гневных антифашистских стихов о растоптанной Чехословакии, которую она нежно и преданно любила. Это поистине «плач гнева и любви». Цветаева теряла уже надежду — спасительную веру в жизнь. Эти стихи ее — как крик живой, но истерзанной души:
Отказываюсь — быть
В Бедламе — нелюдей.
Отказываюсь — жить
С волками площадей.
На этой ноте последнего отчаяния оборвалось творчество Цветаевой. Дальше осталось просто человеческое существование. В 1939 году Цветаева восстанавливает свое советское гражданство и возвращается на родину. Она мечтала вернуться в Россию «желанным и жданным гостем». Но так не получилось. Цветаева поселилась в Москве, готовила сборник стихотворений. Но тут грянула война. Превратности эвакуации забросили Цветаеву сначала в Чистополь, а затем в Елабугу. Тут-то ее и настигло одиночество, о котором она с таким глубоким чувством сказала в своих стихах. Измученная, потерявшая веру, 31 августа 1941 года Марина Ивановна Цветаева покончила жизнь самоубийством. Могила ее затерялась. Долго пришлось ожидать и исполнения ее юношеского пророчества, что ее стихам «как драгоценным винам, настанет’свой черед».
…Моим стихам, как
драгоценным винам,
Настанет свой черед.
М. Цветаева.
Именно так. Стихи Марины Цветаевой любят. Она предугадала их судьбу. В двадцатые годы она напишет своей знакомой: «Я ведь знаю, как меня будут любить (читать – что!) через сто лет…».
Марина Ивановна Цветаева родилась в Москве 26 сентября 1892 года. По происхождению, семейным связям, воспитанию она принадлежала к трудовой научно-художественной интеллигенции. Характер у Марины Цветаевой был трудный и неустойчивый. Илья Эренбург писал: «Марина Цветаева совмещала в себе старомодную учтивость и бунтарство, пиетет перед гармонией и любовью к душевному косноязычию, преданную гордость и предельную простоту. Ее жизнь была клубком прозрений и ошибок».
Так какая она Марина Цветаева? Каков ее путь в мир поэзии? Она начала писать, когда ей было шесть лет. Жизнью Цветаевой с детства и до кончины, правило воображение. Воображение выросшее на книгах.
Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья.
Я родилась.
Рябина – не просто дерево. Это буйство огненных красок и терпкая горечь. Рябина – образ, символ. Символ рождения самой Цветаевой.
М. Цветаева была очень жизнестойким человеком. Она жадно любила жизнь и, как поэт-романист, предъявляла ей большие требования, часто – непомерные. В 1910 году увидел свет сборник «Вечерний альбом». Стихи юной Цветаевой были еще очень незрелы, но подкупали своей таинственностью, известным своеобразием и непосредственностью. В этом альбоме М. Цветаева облачает свои переживания в лирические стихотворения о несостоявшейся любви, о невозвратности минувшего и о верности любящей:
Ты все мне поведал – так рано!
Я все разглядела – так поздно!
В сердцах наших вечная рана,
В глазах молчаливый вопрос…
Люблю тебя призрачно-давний,
Тебя одного – и на век!
Стихи Цветаевой – чудо. В них чудесно все: и восприятие красоты мира и затаенная страсть.
Стихи были для Цветаевой почти единственным средством самовыражения. Уже в 1912 году выходит ее сборник стихов «Волшебный фонарь». В нем она и показала нам зарисовки семейного быта, очерки милых лиц мамы, сестры, знакомых, пейзажи Москвы и Тарусы.
Детство, юность и молодость М. Цветаевой прошли в Москве и в тихой подмосковной Тарусе, отчасти за границей. Марина очень сильно любила город, в котором родилась, Москве она посвятила много стихов:
Над городом отвергнутым Петром,
Перекатился колокольный гром…
Пока они гремят из синевы-
Неоспоримо первенство Москвы.
Сначала была Москва, родившаяся под пером юной Цветаевой, но потом во главе всего царил отчий дом в Трехпрудном переулке:
Высыхали в небе изумрудном
Капли звезд и пели петухи.
Это было в доме старом, доме чудном…
Чудный дом, наш дивный дом в Трехпрудном,
Превратившийся теперь в стихи.
Устойчивый быт уютного дома в одном их старомосковских переулков, неторопливые будни профессорской семьи – все это было поверхностью, под которой зашевелился «хаос» настоящей, не детской жизни. Цветаева вобрала в себя мятежную натуру матери. Цветаеву-поэта не спутать ни с кем другим. Ее стихи особые, наполнены неповторимыми интонациями. Может быть, именно в этом и заключается их прелесть:
Летят они, – написанные наспех,
Горячие от горечи и нег.
Мой миг, мой час, мой день, мой год, мой век.
Основа ее творчества – трагедия бытия Поэта. Постоянное ощущение своего одиночества было для нее проклятием, источником неутихающей душевной боли. Некоторые стихи предвещали будущего поэта. В первую очередь, – «Молитва», написанная поэтессой в 1909 году:
Христос и Бог! Я жажду чуда
Теперь, сейчас, в начале дня!
О, дай мне умереть, покуда
Вся жизнь как книга для меня…
Ты мудрый, ты не скажешь строго:
«Терпи, еще не кончен срок».
Ты сам мне подал – слишком много!
Я жажду сразу – всех дорог!
Цветаева всем своим существом стремилась к гармонии. Вся ее тоска – по отсутствию гармонии. Она ее не обретала, не находила. В юности была просто тоска – она захлебывалась тоской. И это в самый счастливый период ее жизни:
Это были годы роста:
Рост – жесток.
Я не расцветала просто –
Как цветок.
«Это в 16 лет! Умная была, но не очень счастливая», – скажет о себе Цветаева. Она вышла замуж, у неё родилась дочь… Но она по-прежнему одинока.
Почти в сорок признаётся с горечью: «Я бы хотела друга на всю жизнь и на каждый час… Кто бы мне всегда – даже на смертном одре – радовался. Такого нет». Гармония так и не найдена. И Цветаева приходит к выводу, что «жизнь – это место, где жить нельзя». Она считает, что есть другие измерения. И она стремиться туда. «Вся жизнь – черновик, даже самая гладкая», – заметила поэтесса. Но она любила жизнь. Её жизнелюбие воплощалось, прежде всего, в любви к России и к русской речи:
О неподатливый язык!
Чего бы попросту – мужик,
Пойми, певал и до меня:
-Россия, родина моя!
Но и с калужского холма
Мне открывается она –
Даль – тридевятая земля!
Чужбина, родина моя!
В первые дни 1917 года в тетради Цветаевой появляются не самые лучшие стихи. Кровь, проливаемая в гражданской войне, отталкивала Цветаеву от революции:
Белый был – красным стал:
Кровь обагрила.
Красным был – белый стал:
Смерть победила.
Это был плач, крик души поэтессы. Она не приняла революцию, хотя в душу всегда была бунтарем. А ведь именно революция могла послужить источником творческого воодушевления. Пусть она не смогла понять революцию, ее цели, но ощутить ее безграничную стихию должна была. В 1922 году она вместе с дочерью уезжает за рубеж к мужу, который был белым офицером. Эмигрантская жизнь была очень трудной. Поначалу белая эмиграция приняла Цветаеву как свою, ее охотно печатали. Но вскоре все изменилось. Для М. Цветаевой наступило жестко отрезвление. Она пишет свою «Поэму Лестницы» – одно из самых острых, антибуржуазных произведений. Решительно отказавшись от своих былых иллюзий, она ничего уже не оплакивала, что ушло в прошлое. В ее стихах появились совсем иные мотивы:
От вчерашних правд
В доме смрад и хлам.
Даже самый прах
Подари ветрам!
Дорогой ценой купленное отречение от мелких «вчерашних правд» помогло Цветаевой прийти к постижению большой правды века. Путь был трудным и мучительным. Тоска по России, сказалась в таких лирических стихотворениях, как «Лучина», «Русской ржи от меня поклон»:
Русской ржи от меня поклон,
Ниве, где баба застится.
Друг! Дожди за моим окном,
Беды и блажи на сердце…
Все переплетено с думой о новой Родине, которую она еще не видела – о Советском Союзе, о его жизни, культуре и поэзии:
Покамест день не встал
С его страстями стравленными,
Из сырости и шпал
Россию восстанавливаю.
Из сырости – и свай.
Из сырости – и серости.
Пока мест день не встал
И не вмешался стрелочник.
Цветаева-поэт неотделима от Цветаевой-человека. Она человек, наделенный не только даром слова, но и острым умом, волей и бесстрашием внутренней свободы. Она была необычайно приспособлена к стихийности, к порывам, к взрывам чувств, к мятежу. К тридцатым годам М. Цветаева совершенно ясно осознала рубеж, отделивший ее от белой эмиграции. Ее цикл «Стихи к сыну» пронизан мечтой о возвращении домой:
Ни к городу и ни к селу –
Езжай, мой сын, в свою страну, –
В край – всем краям наоборот!
Куда назад идти – вперед
Идти, – особенно – тебе,
Руси не видавшие.
У Цветаевой хватило мужества признать историческую правоту тех, против которых она безрассудно восставала. Личная драма поэтессы переплелась с трагедией века – войной с фашизмом. Последнее, что Цветаева написала в эмиграции, – цикл антифашистских стихов о растоптанной Чехословакии, Испании. Эти стихи, – как крик живой, но истерзанной души:
О слезы на глазах!
Плач гнева и любви!
О Чехия в слезах!
Испания в крови!
На этом крике отчаяния оборвалось творчество Цветаевой. Дальше осталось просто существование.
Тяжело ей дались семнадцать лет житья на чужбине. Она мечтала о Родине и 1939 году М. Цветаева возвращается в Россию, так как она понимала, что только здесь найдет истинных почитателей. Но на родине ее ожидала нищета и непечатание, арестованы дочь и муж, которых она нежно любила. Началась Великая Отечественная война, она эвакуировалась в Елабугу. Тут-то и настигло ее одиночество. Измученная, потерявшая веру, 31 августа 1941 года Марина Ивановна Цветаева покончила жизнь самоубийством.
Марина Цветаева – поэт с большой буквы, ее вклад в культуру русского стиха XX века значителен. Одним близка ее ранняя лирика, другим – лирические поэмы, иные предпочтут прозу. Ее поэзия требует от читателя встречной работы мысли, и этим она особенно ценна. «Цветаева – звезда первой величины. Кощунство кощунств – относиться к звезде как к источнику света, энергии или источнику полезных ископаемых. Звезды – это всколыхающая духовный мир человека тревога, импульс и очищение раздумий о бесконечности, которая нам непостижима…» – так писал о творчестве Цветаевой поэт Латвии О. Вициетис. Лучшему из того, что написала Марина Цветаева, «настал черед» – потому что настоящее в искусстве не умирает.
Замечательная русская поэтесса принадлежала к одной из самых интеллигентных семей, и это, естественно, наложило отпечаток на воспитание и формирование ее поэтического дара.
В поэзию она вошла хрупкой и нежной девушкой. Мы знаем, что в двадцатые годы появилось много талантливых поэтов. На моей книжной полке рядом стоят томики стихов любимых поэтов : Николая Гумилева, Осипа Мандельштама, Анны Ахматовой , Марины Цветаевой … Читая их, я стараюсь понять авторов как личностей, представить то нелегкое время, когда они жили. Их произведения заставляют нас думать, размышлять, сопоставлять, а это, по-моему, самое главное для человека.
Однажды мне посчастливилось услышать песню в исполнении моего одного из любимых артистов о любви :
Мне нравится, что вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывёт под нашими ногами ….
Так великая поэтесса вошла в мою жизнь. Мною было прочитано много её стихов. Меня заинтересовала не только её поэзия, но и жизнь.
В истории русской литературы М. Цветаева появилась как талантливая поэтесса. Для ее творчества характерны жизненная сила, потребность в духовной красоте.
Своё появление на свет в тысяча восемьсот девяносто втором году позднее она описала несколькими строчками :
Красною нитью
Рябина зажглась.
Падали листья,
Я родилась….
Итак, бесстрашная и безоглядная правдивость и искренность во всем были всю жизнь её радостью и горем, её крыльями, её волей и пленом, её небесами и преисподней ..
Меня глубоко взволновало самое первое её красноречивое стихотворение «Молитва».
Чтоб был легендой день вчерашний,
Чтоб был безумным каждый день !
Какой удивительной вдохновенной силы и любви исполнена лирическая героиня !
Прочитав эти строки, я понял , что встреча с поэтессой – огромная радость для меня. В сердце Марины Цветаевой горит «душевный и творческий костер любви к людям, к жизни, к природе».
Самые радостные события в жизни поэтессы – это свадьба в тысяча девятьсот двенадцатом году и рождение дочурки Али. Новый поток душевных сил выливается в прекрасные стихи, посвященные мужу, Сергею Эфрону :
Я с вызовом ношу это кольцо!
Да, в вечности -жена ,
не на бумаге …..
С весны тысяча семнадцатого года для Марины Цветаевой наступил трудный период. Беззаботные, быстро промчавшиеся времена, когда можно было себе позволить жить тем, чем хотелось, отступали всё дальше, в прошлое .
Начинаются её хождения по мукам : рождение второй дочери ( впоследствии она умирает от истощения ), разлука с любимым мужем.
Тяжелое события в жизни поэтессы не сломали её. Никогда не писала Марина Цветаева так вдохновенно, напряженно и разнообразно.
С тысяча девятьсот семнадцатого по тысяча девятьсот двадцатых годов она успела создать больше трёхсот стихотворений, поэму- сказку «Царь – Девица»,шесть романтических пьес. В этот же период в лирике Марины Цветаевой появились стихи о высоком предназначении и долге поэта.
В черном небе слова начертаны,
И ослепшие глаза прекрасные ..
И не страшно нам ложе смертное,
И не сладко нам ложе страстное.
Суровая человеческая верность, дружба, преданность, аскетизм творческого самосожжения – главные темы поэзии М. Цветаевой. В тысяча девятьсот двадцать первом году её стихотворение стало «классикой» и широко известно.
На смерть А. Блока откликнулась в августе и ноябре тысяча девятьсот двадцать первого года торжественным реквиемом, в котором хотела передать скорбь всей России :
Не свой любовный произвол
Пою – своей отчизны рану..
Стихи продолжали рваться из души поэтессы. В них звучали тоска и боль расставания с исстрадавшейся родиной. В них она предстала как бы святой мученицей.
Наступили долгие годы разлуки М. Цветаевой с родиной. Пребывание в Праге поэтессе доставляло только радость. Жизнь в чешских деревнях позволила ей глубже познать людей, природу и ярко выразить свои мысли в стихах.
Много лет провела Цветаева далеко от родины, за границей, но в её сердце не переставала жить любовь в родному краю, родной земле.
Все-таки волею судьбы она вернулась на родину и, казалось, была счастлива. Но это продолжалось недолго. Вскоре арестовали её мужа и дочь. Она осталась с сыном. В этот самый момент Марина Цветаева была доведена до отчаяния, ей не хотелось жить, так как не могла понять, в чем смысл её существования. Дальнейшая жизнь ей казалась бесперспективной… и она добровольно ушла из жизни, оставив нам свои изумительные по содержанию стихотворения. Сколь бы ни была трагичной судьба талантливой поэтессы, она прекрасна.
Марина Цветаева отдала нам самое большое, что у неё было – свои мысли, чувства, сердцем прожитые дни жизни. Её поэзия помогает нам отвечать на многие жизненные вопросы, помогает находить друзей,
единомышленников, учит нас проникновению в самые сокровенные стороны духовной жизни человека.
Цветаева есть тайна. И эту тайну надо разгадать, и если будешь разгадывать всю жизнь, то не говори, что потерял время, потому, что Цветаева, как огромный океан, и каждый раз, погружаясь в него, твое сердце испытывает восторг и сострадание, а глаза наполняются слезами.
Цветаева Марина Ивановна – поэтесса, родилась в Москве 26 сентября 1892 года, в семье процессора Московского университета Ивана Владимировича Цветаева, директора Румянцевского музея и основателя музея изящных искусств. Мать, Мария Александровна Мейн, одаренная пианистка, с детства привила дочери любовь к музыке. Болезнь матери была причиной поездок за границу, где Марина продолжала образование в пансионатах Лозанны и Фейбурга. Весной 1905 года Цветаева перешла в 7 класс. В декабре 1906 года она отказала В.А. Нилендеру, сделавшему ей предложение. Старше Цветаевой на 10 лет, филолог, ученик Ивана Владимировича, поэт, близкий московскому кружку символистов, страстный античник.
Летом, Цветаева с отцом и младшей сестрой уезжают в Германию. Первая любовь еще не «растаяла» в ее душе, а будущее виделось туманно.
«…Сильнее гул, как будто выше зданья,
В последний раз колеблется вагон,
В последний раз… Мы едем…
До свиданья,
Мой зимний сон!…
…Под шум вагона сладко верить чуду
И к дальним дням еще туманным плыть
Мир так широк! Тебя в нем позабуду
Я, может быть?…»
Лето в Германии, в маленьком городке Вайсер Хирш под Дрезденом, Марина живет в семье пастора, в то время как Иван Владимирович работает в музеях Берлина и Дрездена, собирая «содержимое» для будущего музея на Волхонке.
«Одна – из всех – противу всех!…»
Она была гениальной. Писать она начала в раннем детстве – по-русски, по-французски, по-немецки, а в возрасте, когда девушки кончают гимназии, ее уже знали и высоко ценили. Мятущаяся, шарахающаяся, строптивая, своевольная, резкая, непокорная, никем не покоренная, она всегда была «самой по себе».
«Мое дело срывать личины, иногда при этом задевая кожу, а иногда и мясо». Дерзость и прямота иногда претит твоему ощущению.
В Германии Марина Цветаева продолжала писать все также неутомимо и безудержно. Кончилось лето, но не остыла любовь. 27 сентября помечено стихотворение «Правда»:
«… Нас разлучили не люди, а тени,
Мальчик мой, сердце мое!…
… Ты не услышишь. Надвинулись стены,
Все потухает, сливается все…
Не было, нет и не будет замены,
Мальчик мой, сердце мое!…
После приезда из Германии Марина начала свой последний учебный год в гимназии М.Г. Брюхоненко.
«Это была ученица совсем особого склада», – вспоминает ее одноклассница Т.Н. Астапова. – «Не шла к ней ни гимназическая форма, ни тесная школьная парта… Среди нас она была, как экзотическая птица, случайно залетевшая в стайку пернатых северного леса. Из ее внешнего облика мне особенно запечатлелся нежный «жемчужный» цвет лица, взгляд близоруких глаз с золотистым отблеском сквозь прищуренные ресницы. Короткие русые волосы мягко ложатся вокруг головы и округлых щек. Но пожалуй самым характерным для нее были движения, походка – легкая, неслышная. Она как-то вдруг появилась и исчезла. Гимназию Цветаева посещала с перерывами. Вечно уткнувшись в книгу на последней парте, не замечала того, что происходит в классе».
Марина Цветаева готовилась в это время к выходу в литературный мир. Неопытной еще рукой отобрала она сто одиннадцать стихотворений, в большинстве случаев не проставив даты написания, смешала хронологически, и разделила, весьма условно, на три части: «Детство», «Любовь», «Только тени». Книга называлась «Вечерний альбом». Это было скрытое посвящение. Некоторые стихи уже предвещали будущего поэта. В первую очередь – безудержная и страстная «Молитва», написанная в день 17-летия 26 сентября 1909 г.
«Христос и Бог! Я жажду чуда
Теперь, сейчас, в начале дня!
О, дай мне умереть, покуда
Вся жизнь – как книга для меня.
……………………………………………..
Люблю и шелк и крест и каски,
Моя душа мгновенный след…
Ты дал мне детство – лучше сказки
И дай мне смерть в 17 лет!
Нет, она вовсе не хотела умирать в тот момент, когда писала эти строки – это было в своем роде расправление крыльев перед полетом. В стихах «Вечерний альбом» рядом с попытками выразить детские впечатления и воспоминания соседствовала недетская сила, которая пробивала себе путь сквозь немудрящую оболочку зарифмованного дневника московской гимназистки.
Детская, неуклюжая форма таила в себе иной раз целые бури, предвещала еще не разродившиеся грозы.
Первые настоящие любовные стихи, в которых отражены страдания, впервые полюбившей души, посвящены В.О. Нилендеру.
В лучших стихотворениях первой книги Цветаевой уже угадываются интонации главного конфликта ее любовной поэзии: конфликта между «землей» и «небом», между страстью и идеальной любовью, между сиюминутным и вечным, и шире, – конфликта всей цветаевской поэзии: быта и бытия.
Навсегда распрощавшись с гимназией, Цветаева уехала в Гурзуф. Там одиночество нахлынуло с еще большей силой. Она целиком ушла в книги, которые не давали покоя и исцеления и полностью уводили ее от реальности. Позже, в 1909 году, 16 – летняя Цветаева самостоятельно совершает поездку в Париж, где в Сарбоне слушает курс истории французской литературы. В 1912 году появляется вторая книга «Волшебный фонарь», а затем в 1913 г. «Избранное» из двух книг, куда вошли лучшие стихотворения начинающей поэтессы. Композиция, структура первых книг Цветаевой, их исповедальность целиком реализует представление о символистском сборнике. Вся архитектоника книг: название разделов, эпиграфы, служащие ключом к их содержанию, заголовки стихотворений – раскрывает последовательность этапов пути героини от безмятежного счастья детства к утрате изначальной целостности. Дружба с Элиссом, поэтом и критиком журнала «Весы» во многом определила поэтические направления молодой Цветаевой. В первых сборниках Цветаевой критика отметила хорошую школу стиха, его музыкальность и изящество. Модная тогда напевная декламация отразилась в звукозаписи и синтаксисе стихотворений. Знакомство с Волошиным в конце 1910 года значительно расширило круг литературных интересов Цветаевой. Сказывается это и на стихах «Волшебного фонаря». Они менее подражательны, хотя и продолжают избранную в начале тему «детскости». Однако во второй книге на фоне пристрастия поэтессы к поэтизации героического проступает ироническое отношение к быту.
Изменение сути поэтического образа повлекло и формальную перестройку стиха. Цветаева печатается в «Альманахе муз», в журнале «Северные записки», выступает на поэтических вечерах. В 1916 году «Северные записки» опубликовали ее перевод романа Анны Ноайль «Новое упование».
События первой мировой войны вносят новый пафос в русскую поэзию. В лирике Цветаевой, как и у многих поэтов, намечается новый этап. С увлечением Цветаева пробует себя в драматургии. Для театра – студии МХАТа ею написано 6 пьес: «Черный валет», «Метель», «Фортуна», «Феникс». Отдельным изданием была напечатана поэма – сказка «Царь – Девица» в 1920 году. В это же время создается поэма «На красном коне».
В 1920 г. в свои 27 лет она уже предчувствовала трагизм своей судьбы и печальный конец земной жизни. До 1941 года оставался еще 21 год, но этот дар, дар поэтессы, данный ей свыше, помог выразить свою будущую судьбу содержанием стихов:
«Знаю, умру на заре! На которой из двух,
Вместе с которой – не решить по заказу».
В стихотворении дана своеобразная интерпретация одной из «вечных тем» жизни и смерти, которые у Цветаевой затронуты и раскрыты очень глубоко и ясно. Символом, олицетворяющем человеческую жизнь, является «факел». Огонь, пламя, горящий факел – эта символика прослеживается очень ярко, как в ранней поэзии Марины Ивановны, так и особенно в более поздней, «предсмертной».
В стихотворении прослеживается не вся жизнь в ее последовательном развитии от рождения до перехода в небытие, а одно лишь мгновение, когда мысль человеческую пытается парализовать предчувствие близкой смерти. Дважды повторяется в тексте тревожное, отчаянное восклицание: «Знаю, умру на заре!». Кажется, минет короткая пауза и грянет выстрел, и унесется в небо трепетная «Лебединая душа»…
Знаю, умру на заре! – Ястребиную ночь
Бог не пошлет по мою лебединую душу!
Кто же эта, жертва будущей трагедии? Читатель становится невольным соучастником, сопереживателем трагедии той, чья совесть не позволяет молчать. Стихотворение «Знаю, умру на заре!» написано в годы братоубийственной гражданской войны, когда поэтесса, не понимающая и не принимающая проповеди зла во имя добра, почувствовала себя пригвожденной «к позорному столбу» ( Пригвожденная к позорному столбу» 1920 г.) теми, кто наступал «на горло собственной песне», или молчащим, стыдливо пряча глаза. Тогда и вырываются у нее слова измученной, но несломленной души:
И не на то мне пара крыл прекрасных
Дана, чтоб на сердце держать пуды.
Спеленатых, безглазых и безгласных
И не умножу жалкой слободы.
Таким образом, делая выбор между жизнью и смертью, она предпочитает смерть, так как это единственный путь к духовной и душевной свободе. Ее мольбы о любви и сострадании, ее просьбы о разуме человеческом были не слышны. Она просила, кричала в никуда. Предположим, что смерть неизбежна в данное время. Время гибели названо неопределенно: «на заре». Ну почему именно на заре, трудно сказать, может быть, заря была любимым временем суток М. Цветаевой, а может, наоборот, самым ненавистным, ведь заря это время, когда человек остается наедине с самим собой и своими мыслями. Она любила быть одна, но не выносила одиночество в кругу родных.
«Ах, если б можно, чтоб дважды мой факел потух!»
Желание полюбоваться прекраснейшими картинами природы: заходом и восходом солнца, желание неосуществимое, но оно понятно, так как человеку все человеческое присуще.
«Чтоб на вечерней заре и на утренней сразу!»
Желание, которое выглядит, довольно странно, нельзя умереть «сразу», одновременно вечером и утром. Фраза:
«Пляшущим шагом прошла по земле! – неба дочь!
С полным передником роз! – Ни ростка не наруша!»
усиливает трагический смысл. Здесь мы видим непоколебимость и стойкость поэтессы-героини, как она пляшущим шагом, смело прошла свой жизненный путь, рассмеялась всем бедам в лицо.
«Ястребиную ночь Бог не пошлет по мою лебединую душу!». Этот порыв является, пожалуй, надеждой, чем уверенностью, но это мало что меняет, так как это голос сознания поэтессы-героини, перекликающийся с фразой: «Знаю, умру на заре!».
«Отведя нецелованный крест», героиня отказывается от исповеди, ибо нет греха: «лебединая душа» невинна, непорочна, и ей не за что просить прощения. Последняя фраза рокового предзнаменования ставит заключительную точку, подводит черту: «Я и в предсмертной икоте останусь поэтом!». Звучит уверенность поэта в своей верности искусству, здесь чувствуется ее нотка, ее неповторимый глубокий стих.
В мае 1922 г. Цветаева с дочерью решает уехать за границу. 11 мая они прощаются с родиной и 15 мая приезжают в Берлин, где Эренбург устраивает их в русский пансион. В Берлине происходит встреча Сергеем Эфроном, прибывшим из Праги, где он учился в университете. За два с половиной месяца Цветаева пишет более 20 стихотворений, непохожих на прежние, знаменующих новый этап творчества, лирика ее становится более усложненной, самоуглубленной. Среди них – «Есть час на те слова…», цикл «Земные приметы», «Берлину». Некоторые из них обращены к А.Г. Вишняку, владельцу русского издательства «Геликон» в Берлине, где вышла ее книга «Ремесло»
Благодаря дружественным отношениям России и Германии в ту пору, в Берлине жило не мало писателей – М. Горький, А. Толстой, приезжали В. Ходасевич, Н. Берберова.
Цветаева встретилась здесь с С. Есениным и подружилась с А. Белым, завязала эпистолярное знакомство с Б. Пастернаком, под сильным впечатлением его книги «Сестра моя – жизнь», написав стихотворение «Неподражимо лжет жизнь».
В августе Цветаева перебирается с Алей к мужу в Чехию, где правительство выплачивает русским эмигрантам пособие, за счет золотого запаса, вывезенного из России в Гражданскую войну. В поисках более дешевого жилья семья живет не столько в Праге, которую в отличие от не понравившегося ей слишком буржуазного Берлина, Цветаева полюбила, а в пригородах – деревнях Мокропсы, Новые дворы, Иловищи. Трудный нищенский быт, о котором сохранились образные воспоминания ее дочери, Ариадны Эфрон, искупала близость к природе, вдохновлявшая Марину Ивановну (циклы «Свилла», «Ручьи», «Облака» и др.). Дальние пешие прогулки, которые Цветаева, «рожденный ходок», совершала по горам и лесам Чехии с мужем, дочерью, знакомыми, дружба с А.А. Тесковой, писательницей и переводчицей помогали преодолеть повседневность, вдохновляли творчество. Несмотря на каждодневные заботы, Цветаева писала много, хотя публикация стихов и редкие вечера, на которые надо было самим продавать билеты, приносили мало денег Она много писала о любви, утверждая, что можно влюбиться в ребенка, старуху, дерево, дом, собаку, героя романа, собственную мечту, – так многолика любовь. Кратка и афористична констатация ее разрыва с любимым человеком:
… Ты, меня любивший фальшью
Истины – и правдой лжи,
Ты, меня любивший – дальше
Некуда! – За рубежи!
Ты, меня любивший дольше
Времени. – Десницы взмах! –
Ты меня не любишь больше:
Истина в пяти словах.
В лирике Цветаевой раскрыта не только психология любви – здесь страстные, щемящие стихи:
… А может, лучшая победа
Над временем и тяготеньем –
Пройти, чтоб не оставить следа,
Пройти, чтоб не оставить тени…
1 февраля 1925 года у Цветаевой родился сын Георгий, прозванный ею Мур, о котором давно мечталось, предсказывалось в ее стихах. Через месяц она начинает писать последнее в Чехии произведение -лирическую сатиру, поэму «Крысолов», завершенную в Париже в 1925 г. По ее замыслу, поэзия мстит, когда флейтист из Гаммельна уводит из города, вслед за крысами, утопленными в реке, и детей бюргеров, которые его обманули. После трех с лишним лет пребывания в Чехии семья Цветаевой перебирается осенью 1925 г. во Францию, где ей суждено прожить более 13 лет – в Париже, Вандее, Бельвю, пригородах Парижа – Медонне, Кламаре, Ванве, изредка выезжая в Лондон и Брюссель и ежегодно – летом на море. «Надо сказать, ее мало кто любил, – рассказывала об этих годах С.Н. Андронникова-Гальперн, – Цветаева была умна, очень умна, бесконечно. Фигура прекрасная, тоненькая, плечи широкие, лицо скорее красивое, но странно, она производила впечатление некрасивой, была какая-то бежевая. Говорила очень хорошо, жива, масса юмора, много смеялась. Умела отчеканить фразу… Эмигрантские круги ненавидели ее за независимость, неотрицательное отношение к революции и любовь к России. То, что она не отказывалась ни от России, ни от революции, бесило их. Если годы, проведенные в Чехии, Ариадна расценивала как «веселое нищенство», бедный неустроенный быт во Франции воспринимался тяжелее. Заработки С. Эфрона – случайны, в стране безработица. Колония русских эмигрантов в Париже в основном остается чуждой Марине Ивановне. Лишь два года дела ее идут успешно, но постепенно интерес к ее стихам слабеет, хотя издаются поэмы: «Крысолов» и «Лестница», а в 1928 году сборник «После России». «Эмиграция делает меня прозаиком», – признается она, но и проза идет плохо. Приходится экономить на еде, привычны вещи с чужого плеча, обувь с чужих ног. Аля учится в школе рисования. Берет уроки у художницы Натальи Гончаровой, о которой сохранилась статья Цветаевой, подрабатывает вязанием.
Ненаписанной осталась поэма о С. Есенине, чья смерть годом ранее тоже взволновала ее, сохранилось лишь четверостишье – эпитафия:
… И не жалость – мало жил,
И не горечь – мало дал, –
Много жил – кто в наши жил
Дни, все дал – кто песню дал.
В 1930 г. – еще одна скорбная дата – гибель Маяковского, к которому Цветаева относилась с уважением и восхищением, посвятила стихи, приветствовала во время приезда в Париж в 1928г., переводила его на французский язык. Кончину его она трактовала романтически, объясняя несчастной любовью, в цикле-реквиеме «Маяковскому» оплакивая его, но и отмечая в письмах силу его смерти и чистоту.
Знаменит ее цикл «Стихи к Пушкину» (1931), перед гением которого она преклонялась с младенческих лет, воспринимая его очень лично (книга «Мой Пушкин» 1937г.), посвящая ему с 1913 г. стихи, переведя в 1936 г. 18 его стихотворений на французский язык. Она чувствовала в нем созвучную ей внутреннюю мятежность, вызов каждой строки лицемерам прошлого и настоящего.
… Народоправству, свалившему трон,
Не упразднившему – тренья:
Не поручать палачам похорон
Жертв, цензорам – погребенья
Пушкиных…
Все настойчивее звучит мотив возвращения на родину, куда стремятся и повзрослевшая Аля, в 16 лет принявшая советское гражданство, и С. Эфрон. В стихах возникает
… Даль, отдалившая мне близь,
Даль, говорящая: «Вернись
Домой!»
Со всех – до горных звезд –
Меня снимающая мест!
В 1937 г. Ариадна, а за ней С. Эфрон уезжают в Москву. Тем самым предрешен и отъезд Цветаевой, хотя она и понимает невозможность возвращения «в дом, который срыт», Тесковой пишет: «Здесь я не нужна. Там я невозможна».
Негодование вызывает у нее нападение гитлеровцев на Чехословакию, вызвавшее антифашистский цикл «Стихи к Чехии».
Она предостерегает:
О мания!
О мумия величия!
Сгоришь Германия!
Безумие,
Безумие творишь!
12 июня 1939 г. Цветаева с сыном уезжает в СССР. Семья живет в подмосковном Болщеве, но в жизнь, казалось, налаженную, входит горе: 26 августа арестовывают ее дочь, несправедливо обрекая на лагерь и ссылку (она была полностью реабилитирована «за отсутствие состава преступления» лишь в 1955 году). В октябре следует арест С. Эфрона, расстрелянного в 1941г. и реабилитированного посмертно спустя годы.
Для Цветаевой наступила тяжелая пора: неизвестность о близких, стоянье с передачами в тюремных очередях, болезни Мура, скитания по чужим углам – комната в Голицыне, три разных пристанища в Москве. Ей пытаются помочь Пастернак, Тарасенков, предпринимается попытка в 1940 создать сборник избранных стихотворений, провалившаяся из-за отрицательной рецензии К Зелинского, ей в лицо хвалившего стихи. Зарабатывает на жизнь Марина Ивановна переводами с французского, немецкого и других языков. Работает трудно, медленно, как во всем добиваясь совершенства. Глыбы подстрочников мешают заниматься своим, собственным, но она не может не творить. Рождаются лирические шедевры «Двух – жарче меха! Рук – жарче пуха!..», «Ушел, не ем…», «Пора! Для этого огня…», обращенные к литературоведу Е.Б. Тагеру, и «Все повторяют первый стих…» – к поэту А.А. Тарковскому, посвятившему Цветаевой несколько стихотворений.
Как глубоко личное, выстраданное звучат ее переводы Ш. Бодлера («О ужас! Мы шарам катящимся подобны…», «Бесплодна и горька наука дальних странствий …», «Смерть. Старый капитан! В дорогу! Ставь ветрило!», и др.) Таков же и один из самых последних ее переводов стихотворения Г.В. Вебера:
На трудных тропах бытия
Мой спутник молодость моя.
Бегут, как дети, по бокам
Ум с глупостью, в середке сам.
А впереди – крылатый взмах:
Любовь на золотых крылах.
А этот шелест за спиной –
То поступь Вечности за мной.
(«Тропы бытия» 1971 г).
В апреле 1941 г. Цветаеву принимают в групком литераторов при Гослитиздате, но силы её подорваны. «Для меня в жизни прежде всего работа и семья, всё остальное – от избытка сил», – делится она с Тагером. Теперь она считает: «Я своё написала, могла бы ещё, но свободно могу не».
Война застаёт Цветаеву за переводом испанского поэта Г. Лорки, погибшего от руки фашистов в Гренаде. 8 августа, провожаемая Пастернаком и Боковым, Марина Ивановна вместе с сыном пароходом уезжает из Москвы в Елабугу на Каме. Но ни там, ни в Чистополе, где живут семьи писателей, для неё нет работы, даже самой чёрной, – ни домработницей, ни судомойкой. Марина Ивановна приходит к мысли, что Мур с ней пропадёт – не прокормить; уже не раз она задумывается о самоубийстве – «год примеряет смерть», считая, что осиротевшему сыну люди помогут. «Смерть страшна только телу. Душа её не мыслит. Поэтому, в самоубийстве, тело – единственный герой», – рассуждает Цветаева. – «Героизм души – жить, героизм тела – умереть».
31 августа 1941 года, в отсутствие сына и хозяев, она повесилась, оставив записку сыну: «Мурлыга! Прости меня, но дальше было бы хуже. Я тяжело больна, это уже не я. Люблю тебя безумно. Пойми, что я больше не могла жить. Передай папе и Але – если увидишь – что любила их до последней минуты и объясни, что попала в тупик».
Но не мене мучает вопрос: «зачем кому-то умирать, чтобы он нами был замечен?»
Вот так Марина Ивановна и умерла, не зная точно, но упорно веря, что она не останется забытой и ненужной, что её поймут и оценят по достоинству. Но как же так вышло: и живую не уберегли, и мертвую потеряли? А где лежит Цветаева – теперь уже, наверное, не установишь, со смертью старухи-хозяйки, проводившей когда-то на кладбище невезучую квартирантку, последняя ниточка оборвалась.
Почти всю свою жизнь Цветаева скиталась по чужим домам и в последний свой час чужую веревку приладила к чужому гвоздю, и после смерти места не имеет.
Она была человеком-птицей, которая летала по свету и творила добро.
А тогда, в ту минуту, разве знали кого хоронят? Мы-то давно ли узнали?!
«Я слишком любила смеяться, когда нельзя».
Что ей ограды, что цепи, камни, надписи? При жизни ни одна цель не могла удержать – и эта, могильная, не удержала.
Русская поэтесса похоронена в русской земле – чего же ещё надо? Все цветы родины у её изголовья.
В Москве родилась, в Петербург наезжала, к Крыму гостила, в Париже, Берлине и Праге эмигрантствовала, а повесилась здесь, в глубокой нашей провинции, в русском городке среди татарских деревень, в домишке, где последний раз перепал ей глоток родного воздуха. Никто не обязывал, могла бы и дальше дышать – сама не захотела.
В общем-то от покойных поэтов-классиков нам не так уж много и надо: чтоб были гонимыми, чтобы мучались от нищеты, чтобы умерли молодыми и желательно не своей смертью.
… Уж сколько их упало в эту бездну,
Разверстую в дали
Настанет день – когда и я исчезну
С поверхности земли
Застынет все, что пело и боролось
Сияло и рвалось
И зелень глаз моих
И нежный голос
И золото волос …
Никто ничего не отнял –
Мне сладостно, что мы врозь!
Целую вас через сотни
Разъединяющих верст.
Нежней и бесповоротней
Никто не глядел вам вслед…
Целую вас через сотни
Разъединяющих лет
Я тебя отвоюю у всех
других – у той, одной,
Ты не будешь ничей жених,
Я ничей женой,
И в последнем споре
возьму тебя –
– Замолчи! –
У того, с которым
Иаков стоял
в ночи.
Нет, легче жизнь отдать,
Чем час сего блаженного
тумана! –
Ты мне велишь –
единственный приказ! –
И засыпать, и просыпаться
рано.
Но я боюсь, что все ж
не буду спать
Глаза в гробу –
Мертвецким сном
Законным.
Оставь меня.
И отпусти опять:
Совенка – в ночь, бессонную –
к бессонным.
Я из вдовьего дома,
Может быть потому
Так сиротски глядятся
Его окна во тьму.
Мне особые счеты
И особая боль,
Я из вдовьего дома
Перекатная голь!
Ни гроша за душою,
А завистников – тьма!
Говорят, не умею
Жить с большого ума.
Я из вдовьего дома,
Где заплаты в цене,
Где с наценкою горе
Ну а гордость – вдвойне!
Если бы она знала, что мы придем и будем искать следы ее жизни и смерти, – сколько нас еще будет … перерешила бы она? Нас не было – улицы – и она. Мы каждый день бывали на кладбище. Сколько имен, сколько крестов, памятников, могильных камней. А имени, которое мы ищем – нет.
Марины нет. Исчезла.
А может, лучшая потеха
Перстом Себастиана Баха
Органного не тронуть эха?
… Распасться, не оставив праха
На урну …
Все сказано ею самой!
Наши поиски тщетны?
Мы не знаем. Мы будем искать!
Основные мотивы лирики М. Цветаевой
Мой любимый поэт 20 века М. Цветаева
Сочинение: Творчество Цветаевой Марины
Тема любви в творчестве Марины Цветаевой
Сочинение: Жизнь и творчество Марины Цветаевой
Женская лирика (Сочинение по творчеству А. Ахматовой и М. Цветаевой)
Моя любимая поэтесса М. Цветаева – сочинение
Марина Цветаева краткая биография
Марина Цветаева творчество
Анализ стихотворения М. Цветаевой «Тоска по родине»
Биография и творчество Марины Цветаевой кратко
Творчество Марины Цветаевой
Пушкинская тема в творчестве А. Ахматовой и М. Цветаевой
Основные мотивы лирики Цветаевой Марины
Лирика Марины Цветаевой – сочинение
Сочинение: Марина Цветаева
Мой любимый поэт «серебряного века»
Трагизм судьбы поэта Цветаева Марина Ивановна
Тема родины в лирике Марины Цветаевой
«Любви старинные туманы» (тема любви в лирике М. И. Цветаевой)
«Россия, родина моя!» (сочинение по творчеству М. Цветаевой)
Стихи М.И. Цветаевой о Москве
Почему так одинока лирическая героиня Марины Цветаевой?
Образ России в поэзии М. Цветаевой
Сочинение: Москва в произведениях М.И. Цветаевой
Сочинение: Лирика Марины Цветаевой
Особенности поэзии Марины Цветаевой
Поэзия Марины Цветаевой сочинение
Любовная лирика Марины Цветаевой
Поэзия и судьба Цветаевой Марины
Доклад: Жизнь и творчество М.И. Цветаевой
Мой любимый поэт Серебряного века (поэзия М. Цветаевой)
Эссе на тему: наследие Марины Цветаевой
Поэзия Серебряного века (на примере лирики М. Цветаевой)
Сочинение: М. А. Цветаева (даты)
Тема предназначения поэта и поэзии в творчестве М. Цветаевой
Анализ стихотворения М. Цветаевой «Молодость»
Что мне близко в наследии М. Цветаевой
Творчество и жизнь Марины Цветаевой
Отзыв на стихотворение М. Цветаевой «Тоска по родине! Давно…»
Сочинение: Лица серебряного века. М.И. Цветаева
Исповедальная лирика Марины Цветаевой
Ревность в любовной лирике Цветаевой сочинение
Поэзия Марины Цветаевой
Идешь, на меня похожий…» (сочинение по творчеству М. Цветаевой)
Лирика М.И. Цветаевой
Мотивы лирики Цветаевой Марины
Любовь и Россия в жизни и творчестве Марины Цветаевой
Сочинение: Лирический герой в творчестве Цветаевой
Что нужно человеку для счастья? (сочинение по лирике М. И. Цветаевой)
Лирика Марины Цветаевой
Цветаева настоящее украшение русской поэзии
Поэзия Марины Цветаевой – дневник ее души
Мотивы и образы лирики одного из поэтов Серебряного века (по творчеству Марины Цветаевой)
Россия – взгляд издалека (по зарубежной лирике М. И. Цветаевой)
Прозаическое наследие Марины Цветаевой
Окрыленность духа (сочинение по творчеству М. Цветаевой)
Трагические мотивы в лирике Марины Цветаевой
Моё восприятие “Поэмы Горы” М.И. Цветаевой
Смысл поэтического творчества в лирике М. И. Цветаевой
Доклад: Революция в жизни Марины Ивановны Цветаевой
Ранняя лирика Цветаевой Марины
Исповедальная лирика М. Цветаевой
Любовь и Россия в жизни и творчестве М. Цветаевой
Марина Цветаева: Поэт – равенство души и глагола
(331 слово) Марина Цветаева – русская поэтесса серебряного века. Что примечательно, она была свободна от любых канонов литературного направления, то есть её стихи не принадлежали ни к одной существовавшей творческой группе. Однако и создать свою собственную школу Цветаева не стремилась. Её поэзию сложно приобщить к какому-то одному стилю, слогу и тематике, потому что она довольно пёстрая и разнообразная: это и любовь, и политика, и социальная тематика, и природа, и стихи-послания. Но всё же лирические стихи Цветаевой о любви вызывают наибольший восторг у читателей, подобные произведения открывают в человеке неподдельные эмоции: и сострадание, и грусть, и восторг.
Знаменитое стихотворение поэтессы «Мне нравится, что вы больны не мной…» так знакомо всем нам по х\ф «Ирония судьбы или с лёгким паром», где она звучала из уст Нади под её игру на гитаре. Стихотворение действительно очень трогательное, навевает небольшую грусть, но не вгоняет в тоску, а как бы слегка заставляет задуматься. Фраза «За наши не-гулянья под луной» вызывает смешанные чувства, непонятно — хорошо это для лирической героини, или всё же она скорбит о том, чего не было? Настроение произведения очень лиричное, даже доброе, хоть и местами запутывает своей неоднозначностью.
Страница: [ 1 ] 2
1. Детство и юность Цветаевой.
2. Жизнь поэтессы в первые послереволюционные годы.
3. Эмиграция.
4. Возвращение на Родину.
М. И. Цветаеву по праву можно назвать величайшей русской поэтессой. Ее творения не могут оставить равнодушным, каждый находит в них то, что близко его душе. Судьба Цветаевой была нелегкой. Ей довелось жить и творить в эпоху страшных социальных катаклизмов. Это не могло не наложить отпечатка на ее творчество. Цветаева родилась в Москве 26 сентября 1892 года. Отец девочки был профессором Московского университета и директором Румянцевского музея. Сын сельского священника, он вырос в бедности и всего в жизни добился самостоятельно.
Марина уже в шесть лет начала писать стихи. Девочка получила великолепное образование, знала немецкий и французский языки. Первая книга Цветаевой «Вечерний альбом» увидела свет, когда начинающей писательнице едва исполнилось восемнадцать лет. Сразу же творчество юной девушки было высоко оценено признанными мэтром русского символизма В. Я. Брюсовым, акмеизма Н. С. Гумилевым и М. А. Волошиным. В 1912 году Марина Цветаева вышла замуж за С. Я. Эфрона. Это знаменательное в ее жизни событие нашло отражение в стихах.
Я с вызовом ношу его кольцо!
— Да, в Вечности — жена, не на бумаге.
1912 год был для Цветаевой особым. В этом же году вышел ее второй альбом — «Волшебный фонарь», а вскоре родилась дочь Ариадна.
Жизнь Цветаевой в этот период была вполне счастливой. Она вместе со своей семьей жили в большом уютном доме, не испытывали нужду в деньгах. Поэтесса сочиняла стихи. Цветаеву интересовали вечные проблемы, она размышляла о жизни, любви, смерти. В 1913 году поэтесса написала стихотворение:
Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я — поэт,
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет,
Ворвавшимся, как маленькие черти,
В святилище, где сон и фимиам,
Моим стихам о юности и смерти,
— Нечитанным стихам! —
Разбросанным в пыли по магазинам
(Где их никто не брал и не берет!),
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед.
Оно во многом стало пророческим. Случилось так, что творения Цветаевой стали известны и любимы почитателями ее творчества намного позже. После Великой Октябрьской революции жизнь поэтессы сильно изменилась. Ее муж был на фронте, а Цветаевой приходилось продавать вещи, чтобы не умереть с голоду. Домом поэтессы стала коммунальная квартира, и ей с двумя дочками (младшая Ирина родилась в 1917 году) пришлось ютиться в маленькой комнатке.
Цветаева раньше даже не задумывалась о том, что ей когда-нибудь придется самой зарабатывать на жизнь. Но после революции ей пришлось идти работать. Однако утонченная поэтесса не смогла привыкнуть к суровой прозе жизни. Работала Марина Цветаева недолго, потом отказалась от этой идеи. В 1919 году Цветаева вместе с дочерьми оказалась в нечеловечески тяжелых условиях. Об этом периоде она писала как о «самом черном, самом чумном, самом смертном». Дневниковые записи поэтессы свидетельствуют об этом: «Живу с Алей и Ириной… в чердачной комнате, бывшей Сережиной. Муки нет, хлеба нет, под письменным столом фунтов 12 картофеля, остаток от пуда, одолженного соседями…». Цветаева не могла видеть, как умирают от голода ее дети, поэтому отдала их в приют. Здесь младшая дочка Ирина умерла от голода и болезни. Старшую Ариадну поэтесса забрала домой. Спустя несколько лет, в 1921 году, Цветаева получила известие от своего мужа. Это была первая весточка за долгих четыре с половиной года. С. Эфрон был за границей, Марина решила отправиться к нему.
Все это время Цветаева по-прежнему писала стихи. Это было смыслом ее жизни, единственным, что осталось от прежней жизни, счастливой и беспечной. Творчество позволило ей выжить в страшные годы. В период с 1917 по 1921 год были созданы стихи, вошедшие в цикл «Лебединый стан». В них Цветаева с любовью говорит о белом движении. В 1921—1922 годах была создана книга «Версты». В 1923 году — поэтический сборник «Ремесло». Тогда же М. Цветаева писала о своих современниках, творчество которых было ей очень близко: об А. А. Ахматовой, С. Я. Парнок, об А. А. Блоке.
В своем творчестве поэтесса обращалась к реальным историческим лицам и к вымышленным литературным персонажам, например, Дону Жуану. Она отождествляла себя с героями своих произведений. Обыденная жизнь мало интересовала ее. Однако суровая действительность требовала серьезных решений. В 1922 году Цветаева вместе с дочерью уехали в Берлин. Вскоре семья переселилась в Чехию, где прожила несколько лет. В 1925 году у Цветаевой родился сын Георгий, близкие его звали Мур. Через некоторое время семья переехала в Париж.
У Цветаевой были очень сложные отношения с эмигрантами из России. Гордость и высокомерие поэтессы приводили к тому, что конфликты с литературными кругами были неизбежны. Недоброжелательные отношения с соотечественниками отнюдь не способствовали душевному комфорту Цветаевой. Она чувствовала себя одинокой и несчастной. Семья ее жила в весьма тяжелых условиях. Денег не хватало даже на самое необходимое, например, на дрова. Марина Ивановна вместе с дочкой носили из леса вязанки хвороста. Цветаева вспоминала: «В Париже бывали дни, когда я варила суп на всю семью из того, что удавалось подобрать на рынке».
Но, несмотря на столь тяжелые условия, Цветаева продолжала писать стихи. В эмиграции появились следующие произведения поэтессы: сборник стихов «После России: 1922 — 1925» (закончен в 1928 году), «Поэма горы», «Поэма конца». В 1925 — 1926 было создано сатирическое произведение «Крысолов»; в 1927 — античная трагедия «Ариадна». Она была опубликована под названием «Тезей» и «Федра». В 1938 — 1939 годы вышел поэтический цикл «Стихи к Чехии». Однако большинство произведений увидели свет только после смерти поэтессы.
Стихи Цветаевой не находили своих почитателей за границей. Поэтому Марина Ивановна взялась за прозу. В тридцатые годы были созданы следующие произведения: «Мой Пушкин» (1937), «Мать и музыка» (1935), «Дом у Старого Пимена» (1934), «Повесть о Сонечке» (1938), воспоминания о М. А. Волошине («Живое о живом», 1933), М. А. Кузмине («Нездешний ветер», 1936), А. Белом («Пленный дух», 1934) и др. К прозаическому наследию Цветаевой относятся и письма поэтессы к Б. Л. Пастернаку (1922 — 1936) и Р. М. Рильке (1926).
Проза Цветаевой была автобиографичной. Марина Ивановна писала: «Я хочу воскресить весь этот мир — чтобы все они не даром жили — и чтобы я не даром жила!». В 1937 году дочь Цветаевой, Ариадна отправилась в Москву. Ее, конечно, пытались отговорить от этого поступка. Но девушка все равно отправилась на Родину. Ариадна устроилась на работу в журнал, писала родителям о том, что у нее все хорошо. В этом же году муж Цветаевой С. Я. Эфрон оказался замешан в заказном политическом убийстве. Обнаружилось, что за границей он был агентом НКВД. После этого эмигрантские круги совсем перестали принимать Цветаеву. Даже ее сын ощущал это враждебное отношение. Поэтесса решила вернуться на Родину. В 1939 году Марина Ивановна вместе с сыном Георгием отправились в Россию. В этом же году, в августе, арестовали Ариадну, а через некоторое время — мужа Цветаевой С. Я. Эфрона. На глазах арестовывали соседей. Марина Ивановна ужасалась тому, что творилось в ее родной стране. После ареста мужа Цветаева вместе с сыном поселились в Москве. Поэт А. А. Тарковский вспоминал, что Цветаева «была сложным человеком…», писал: «Она была страшно несчастная, многие ее боялись. Я тоже – немножко. Ведь она была чуть-чуть чернокнижница». Талантливейшая поэтесса умерла бы с голоду, если бы ей не помогали знакомые и родственники. Цветаева не умела зарабатывать на жизнь, не умела справляться с бытовыми трудностями. Она обращалась в официальные инстанции с просьбой выделить ей жилье. Ей отвечали, что в жилплощади нуждаются многие и возможности удовлетворить ее просьбу нет.
Цветаева ездила в Бутырскую и Лубянскую тюрьмы. В одной находился муж, в другой — дочь. Отношения с сыном у Цветаевой были очень сложные. Сестра Марины, Анастасия Ивановна впоследствии вспоминала об отношениях поэтессы и сына: «Он, может быть, и любил ее, как медвежонок любит медведицу, но он ее нисколько не почитал».
Страница: [ 1 ] 2
УПРАВЛЕНИЕ
СРЕДНЕГО И
СПЕЦИАЛЬНОГО
ОБРАЗОВАНИЯ
ХАНТЫ-МАНСИЙСКОГО
АТОНОМНОГО
ОКРУГА
ЭКОНОМИЧЕСКИЙ
КОЛЛЕДЖ
РЕФЕРАТ ПО
ЛИТЕРАТУРЕ
НА ТЕМУ:
«ЖИЗНЬ
И ТВОРЧЕСТВО
МАРИНЫ
ЦВЕТАЕВОЙ»
ВЫПОЛНИЛА
:
СТУДЕНТКА
161 ГРУППЫ
МУСЛИМОВА
ИНЕССА
ПРЕПОДАВАТЕЛЬ:
ПУНИГОВА
ГАЛИНА АЛЕКСЕЕВНА
Г. ХАНТЫ-МАНСИЙСК
1999 г.
Цветаева
есть тайна. И
эту тайну надо
разгадать, и
если будешь
разгадывать
всю жизнь, то
не говори, что
потерял время,
потому, что
Цветаева, как
огромный океан,
и каждый раз,
погружаясь
в него, твое
сердце испытывает
восторг и
сострадание,
а глаза наполняются
слезами.
Цветаева
Марина Ивановна
– поэтесса, родилась
в Москве 26 сентября
1892 года, в семье
процессора
Московского
университета
Ивана Владимировича
Цветаева, директора
Румянцевского
музея и основателя
музея изящных
искусств. Мать,
Мария Александровна
Мейн, одаренная
пианистка, с
детства привила
дочери любовь
к музыке. Болезнь
матери была
причиной поездок
за границу, где
Марина продолжала
образование
в пансионатах
Лозанны и Фейбурга.
Весной 1905 года
Цветаева перешла
в 7 класс. В декабре
1906 года она отказала
В.А. Нилендеру,
сделавшему
ей предложение.
Старше Цветаевой
на 10 лет, филолог,
ученик Ивана
Владимировича,
поэт, близкий
московскому
кружку символистов,
страстный
античник.
Летом, Цветаева
с отцом и младшей
сестрой уезжают
в Германию.
Первая любовь
еще не «растаяла»
в ее душе, а будущее
виделось туманно.
«…Сильнее
гул, как будто
выше зданья,
В последний
раз колеблется
вагон,
В последний
раз… Мы едем…
До свиданья,
Мой зимний
сон!…
…Под шум вагона
сладко верить
чуду
И к дальним
дням еще туманным
плыть
Мир так широк!
Тебя в нем позабуду
Я, может быть?…»
Лето в Германии,
в маленьком
городке Вайсер
Хирш под Дрезденом,
Марина живет
в семье пастора,
в то время как
Иван Владимирович
работает в
музеях Берлина
и Дрездена,
собирая «содержимое»
для будущего
музея на Волхонке.
«Одна – из
всех – противу
всех!…»
Она была
гениальной.
Писать она
начала в раннем
детстве – по-русски,
по-французски,
по-немецки, а
в возрасте,
когда девушки
кончают гимназии,
ее уже знали
и высоко ценили.
Мятущаяся,
шарахающаяся,
строптивая,
своевольная,
резкая, непокорная,
никем не покоренная,
она всегда была
«самой по себе».
«Мое дело
срывать личины,
иногда при этом
задевая кожу,
а иногда и мясо».
Дерзость и
прямота иногда
претит твоему
ощущению.
В Германии
Марина Цветаева
продолжала
писать все
также неутомимо
и безудержно.
Кончилось лето,
но не остыла
любовь. 27 сентября
помечено
стихотворение
«Правда»:
«… Нас разлучили
не люди, а тени,
Мальчик мой,
сердце мое!…
… Ты не услышишь.
Надвинулись
стены,
Все потухает,
сливается
все…
Не было, нет
и не будет замены,
Мальчик мой,
сердце мое!…
После приезда
из Германии
Марина начала
свой последний
учебный год
в гимназии М.Г.
Брюхоненко.
«Это была
ученица совсем
особого склада»,
– вспоминает
ее одноклассница
Т.Н. Астапова.
– «Не шла к ней
ни гимназическая
форма, ни тесная
школьная парта…
Среди нас она
была, как экзотическая
птица, случайно
залетевшая
в стайку пернатых
северного леса.
Из ее внешнего
облика мне
особенно запечатлелся
нежный «жемчужный»
цвет лица, взгляд
близоруких
глаз с золотистым
отблеском
сквозь прищуренные
ресницы. Короткие
русые волосы
мягко ложатся
вокруг головы
и округлых щек.
Но пожалуй
самым характерным
для нее были
движения, походка
– легкая, неслышная.
Она как-то вдруг
появилась и
исчезла. Гимназию
Цветаева посещала
с перерывами.
Вечно уткнувшись
в книгу на последней
парте, не замечала
того, что происходит
в классе».
Марина Цветаева
готовилась
в это время к
выходу в литературный
мир. Неопытной
еще рукой отобрала
она сто одиннадцать
стихотворений,
в большинстве
случаев не
проставив даты
написания,
смешала хронологически,
и разделила,
весьма условно,
на три части:
«Детство»,
«Любовь», «Только
тени». Книга
называлась
«Вечерний
альбом». Это
было скрытое
посвящение.
Некоторые стихи
уже предвещали
будущего поэта.
В первую очередь
– безудержная
и страстная
«Молитва»,
написанная
в день 17-летия
26 сентября 1909 г.
«Христос
и Бог! Я жажду
чуда
Теперь, сейчас,
в начале дня!
О, дай мне
умереть, покуда
Вся жизнь
– как книга для
меня.
……………………………………………..
Люблю и шелк
и крест и каски,
Моя душа
мгновенный
след…
Ты дал мне
детство – лучше
сказки
И дай мне
смерть в 17 лет!
Нет, она вовсе
не хотела умирать
в тот момент,
когда писала
эти строки –
это было в своем
роде расправление
крыльев перед
полетом. В стихах
«Вечерний
альбом» рядом
с попытками
выразить детские
впечатления
и воспоминания
соседствовала
недетская сила,
которая пробивала
себе путь сквозь
немудрящую
оболочку
зарифмованного
дневника московской
гимназистки.
Детская,
неуклюжая форма
таила в себе
иной раз целые
бури, предвещала
еще не разродившиеся
грозы.
Первые настоящие
любовные стихи,
в которых отражены
страдания,
впервые полюбившей
души, посвящены
В.О. Нилендеру.
В лучших
стихотворениях
первой книги
Цветаевой уже
угадываются
интонации
главного конфликта
ее любовной
поэзии: конфликта
между «землей»
и «небом», между
страстью и
идеальной
любовью, между
сиюминутным
и вечным, и шире,
– конфликта
всей цветаевской
поэзии: быта
и бытия.
Навсегда
распрощавшись
с гимназией,
Цветаева уехала
в Гурзуф. Там
одиночество
нахлынуло с
еще большей
силой. Она целиком
ушла в книги,
которые не
давали покоя
и исцеления
и полностью
уводили ее от
реальности.
Позже, в 1909 году,
16 – летняя Цветаева
самостоятельно
совершает
поездку в Париж,
где в Сарбоне
слушает курс
истории французской
литературы.
В 1912 году появляется
вторая книга
«Волшебный
фонарь», а затем
в 1913 г. «Избранное»
из двух книг,
куда вошли
лучшие стихотворения
начинающей
поэтессы. Композиция,
структура
первых книг
Цветаевой, их
исповедальность
целиком реализует
представление
о символистском
сборнике. Вся
архитектоника
книг: название
разделов, эпиграфы,
служащие ключом
к их содержанию,
заголовки
стихотворений
– раскрывает
последовательность
этапов пути
героини от
безмятежного
счастья детства
к утрате изначальной
целостности.
Дружба с Элиссом,
поэтом и критиком
журнала «Весы»
во многом определила
поэтические
направления
молодой Цветаевой.
В первых сборниках
Цветаевой
критика отметила
хорошую школу
стиха, его
музыкальность
и изящество.
Модная тогда
напевная декламация
отразилась
в звукозаписи
и синтаксисе
стихотворений.
Знакомство
с Волошиным
в конце 1910 года
значительно
расширило круг
литературных
интересов
Цветаевой.
Сказывается
это и на стихах
«Волшебного
фонаря». Они
менее подражательны,
хотя и продолжают
избранную в
начале тему
«детскости».
Однако во второй
книге на фоне
пристрастия
поэтессы к
поэтизации
героического
проступает
ироническое
отношение к
быту.
Изменение
сути поэтического
образа повлекло
и формальную
перестройку
стиха. Цветаева
печатается
в «Альманахе
муз», в журнале
«Северные
записки», выступает
на поэтических
вечерах. В 1916 году
«Северные
записки» опубликовали
ее перевод
романа Анны
Ноайль «Новое
упование».
События первой
мировой войны
вносят новый
пафос в русскую
поэзию. В лирике
Цветаевой, как
и у многих поэтов,
намечается
новый этап. С
увлечением
Цветаева пробует
себя в драматургии.
Для театра –
студии МХАТа
ею написано
6 пьес: «Черный
валет», «Метель»,
«Фортуна»,
«Феникс». Отдельным
изданием была
напечатана
поэма – сказка
«Царь – Девица»
в 1920 году. В это
же время создается
поэма «На красном
коне».
В 1920 г. в свои
27 лет она уже
предчувствовала
трагизм своей
судьбы и печальный
конец земной
жизни. До 1941 года
оставался еще
21 год, но этот
дар, дар поэтессы,
данный ей свыше,
помог выразить
свою будущую
судьбу содержанием
стихов:
«Знаю, умру
на заре! На которой
из двух,
Вместе с
которой – не
решить по заказу».
В стихотворении
дана своеобразная
интерпретация
одной из «вечных
тем» жизни и
смерти, которые
у Цветаевой
затронуты и
раскрыты очень
глубоко и ясно.
Символом,
олицетворяющем
человеческую
жизнь, является
«факел». Огонь,
пламя, горящий
факел – эта символика
прослеживается
очень ярко, как
в ранней поэзии
Марины Ивановны,
так и особенно
в более поздней,
«предсмертной».
В стихотворении
прослеживается
не вся жизнь
в ее последовательном
развитии от
рождения до
перехода в
небытие, а одно
лишь мгновение,
когда мысль
человеческую
пытается парализовать
предчувствие
близкой смерти.
Дважды повторяется
в тексте тревожное,
отчаянное
восклицание:
«Знаю, умру на
заре!». Кажется,
минет короткая
пауза и грянет
выстрел, и унесется
в небо трепетная
«Лебединая
душа»…
Знаю, умру
на заре! – Ястребиную
ночь
Бог не пошлет
по мою лебединую
душу!
Кто же эта,
жертва будущей
трагедии? Читатель
становится
невольным
соучастником,
сопереживателем
трагедии той,
чья совесть
не позволяет
молчать. Стихотворение
«Знаю, умру на
заре!» написано
в годы братоубийственной
гражданской
войны, когда
поэтесса, не
понимающая
и не принимающая
проповеди зла
во имя добра,
почувствовала
себя пригвожденной
«к позорному
столбу» ( Пригвожденная
к позорному
столбу» 1920 г.)
теми, кто наступал
«на горло собственной
песне», или
молчащим, стыдливо
пряча глаза.
Тогда и вырываются
у нее слова
измученной,
но несломленной
души:
И не на то мне
пара крыл прекрасных
Дана, чтоб
на сердце держать
пуды.
Спеленатых,
безглазых и
безгласных
И не умножу
жалкой слободы.
Таким образом,
делая выбор
между жизнью
и смертью, она
предпочитает
смерть, так как
это единственный
путь к духовной
и душевной
свободе. Ее
мольбы о любви
и сострадании,
ее просьбы о
разуме человеческом
были не слышны.
Она просила,
кричала в никуда.
Предположим,
что смерть
неизбежна в
данное время.
Время гибели
названо неопределенно:
«на заре». Ну
почему именно
на заре, трудно
сказать, может
быть, заря была
любимым временем
суток М. Цветаевой,
а может, наоборот,
самым ненавистным,
ведь заря это
время, когда
человек остается
наедине с самим
собой и своими
мыслями. Она
любила быть
одна, но не выносила
одиночество
в кругу родных.
«Ах, если б
можно, чтоб
дважды мой
факел потух!»
Желание
полюбоваться
прекраснейшими
картинами
природы: заходом
и восходом
солнца, желание
неосуществимое,
но оно понятно,
так как человеку
все человеческое
присуще.
«Чтоб на
вечерней заре
и на утренней
сразу!»
Желание,
которое выглядит,
довольно странно,
нельзя умереть
«сразу», одновременно
вечером и утром.
Фраза:
«Пляшущим
шагом прошла
по земле! – неба
дочь!
С полным
передником
роз! – Ни ростка
не наруша!»
усиливает
трагический
смысл. Здесь
мы видим непоколебимость
и стойкость
поэтессы-героини,
как она пляшущим
шагом, смело
прошла свой
жизненный путь,
рассмеялась
всем бедам в
лицо.
«Ястребиную
ночь Бог не
пошлет по мою
лебединую
душу!». Этот
порыв является,
пожалуй, надеждой,
чем уверенностью,
но это мало что
меняет, так как
это голос сознания
поэтессы-героини,
перекликающийся
с фразой: «Знаю,
умру на заре!».
«Отведя
нецелованный
крест», героиня
отказывается
от исповеди,
ибо нет греха:
«лебединая
душа» невинна,
непорочна, и
ей не за что
просить прощения.
Последняя фраза
рокового
предзнаменования
ставит заключительную
точку, подводит
черту: «Я и в
предсмертной
икоте останусь
поэтом!». Звучит
уверенность
поэта в своей
верности искусству,
здесь чувствуется
ее нотка, ее
неповторимый
глубокий стих.
В мае 1922 г. Цветаева
с дочерью решает
уехать за границу.
11 мая они прощаются
с родиной и 15
мая приезжают
в Берлин, где
Эренбург устраивает
их в русский
пансион. В Берлине
происходит
встреча Сергеем
Эфроном, прибывшим
из Праги, где
он учился в
университете.
За два с половиной
месяца Цветаева
пишет более
20 стихотворений,
непохожих на
прежние, знаменующих
новый этап
творчества,
лирика ее становится
более усложненной,
самоуглубленной.
Среди них – «Есть
час на те слова…»,
цикл «Земные
приметы», «Берлину».
Некоторые из
них обращены
к А.Г. Вишняку,
владельцу
русского издательства
«Геликон» в
Берлине, где
вышла ее книга
«Ремесло»
Благодаря
дружественным
отношениям
России и Германии
в ту пору, в Берлине
жило не мало
писателей – М.
Горький, А. Толстой,
приезжали В.
Ходасевич, Н.
Берберова.
Цветаева
встретилась
здесь с С. Есениным
и подружилась
с А. Белым, завязала
эпистолярное
знакомство
с Б. Пастернаком,
под сильным
впечатлением
его книги «Сестра
моя – жизнь»,
написав стихотворение
«Неподражимо
лжет жизнь».
В августе
Цветаева перебирается
с Алей к мужу
в Чехию, где
правительство
выплачивает
русским эмигрантам
пособие, за
счет золотого
запаса, вывезенного
из России в
Гражданскую
войну. В поисках
более дешевого
жилья семья
живет не столько
в Праге, которую
в отличие от
не понравившегося
ей слишком
буржуазного
Берлина, Цветаева
полюбила, а в
пригородах
– деревнях Мокропсы,
Новые дворы,
Иловищи. Трудный
нищенский быт,
о котором сохранились
образные воспоминания
ее дочери, Ариадны
Эфрон, искупала
близость к
природе, вдохновлявшая
Марину Ивановну
(циклы «Свилла»,
«Ручьи», «Облака»
и др.). Дальние
пешие прогулки,
которые Цветаева,
«рожденный
ходок», совершала
по горам и лесам
Чехии с мужем,
дочерью, знакомыми,
дружба с А.А.
Тесковой,
писательницей
и переводчицей
помогали преодолеть
повседневность,
вдохновляли
творчество.
Несмотря на
каждодневные
заботы, Цветаева
писала много,
хотя публикация
стихов и редкие
вечера, на которые
надо было самим
продавать
билеты, приносили
мало денег Она
много писала
о любви, утверждая,
что можно влюбиться
в ребенка, старуху,
дерево, дом,
собаку, героя
романа, собственную
мечту, – так
многолика
любовь. Кратка
и афористична
констатация
ее разрыва с
любимым человеком:
… Ты, меня
любивший фальшью
Истины – и
правдой лжи,
Ты, меня любивший
– дальше
Некуда! – За
рубежи!
Ты, меня любивший
дольше
Времени. –
Десницы взмах!
–
Ты меня не
любишь больше:
Истина в пяти
словах.
В лирике
Цветаевой
раскрыта не
только психология
любви – здесь
страстные,
щемящие стихи:
… А может, лучшая
победа
Над временем
и тяготеньем
–
Пройти, чтоб
не оставить
следа,
Пройти, чтоб
не оставить
тени…
1 февраля
1925 года у Цветаевой
родился сын
Георгий, прозванный
ею Мур, о котором
давно мечталось,
предсказывалось
в ее стихах.
Через месяц
она начинает
писать последнее
в Чехии произведение
-лирическую
сатиру, поэму
«Крысолов»,
завершенную
в Париже в 1925 г.
По ее замыслу,
поэзия мстит,
когда флейтист
из Гаммельна
уводит из города,
вслед за крысами,
утопленными
в реке, и детей
бюргеров, которые
его обманули.
После трех с
лишним лет
пребывания
в Чехии семья
Цветаевой
перебирается
осенью 1925 г. во
Францию, где
ей суждено
прожить более
13 лет – в Париже,
Вандее, Бельвю,
пригородах
Парижа – Медонне,
Кламаре, Ванве,
изредка выезжая
в Лондон и Брюссель
и ежегодно –
летом на море.
«Надо сказать,
ее мало кто
любил, – рассказывала
об этих годах
С.Н. Андронникова-Гальперн,
– Цветаева была
умна, очень
умна, бесконечно.
Фигура прекрасная,
тоненькая,
плечи широкие,
лицо скорее
красивое, но
странно, она
производила
впечатление
некрасивой,
была какая-то
бежевая. Говорила
очень хорошо,
жива, масса
юмора, много
смеялась. Умела
отчеканить
фразу… Эмигрантские
круги ненавидели
ее за независимость,
неотрицательное
отношение к
революции и
любовь к России.
То, что она не
отказывалась
ни от России,
ни от революции,
бесило их. Если
годы, проведенные
в Чехии, Ариадна
расценивала
как «веселое
нищенство»,
бедный неустроенный
быт во Франции
воспринимался
тяжелее. Заработки
С. Эфрона – случайны,
в стране безработица.
Колония русских
эмигрантов
в Париже в основном
остается чуждой
Марине Ивановне.
Лишь два года
дела ее идут
успешно, но
постепенно
интерес к ее
стихам слабеет,
хотя издаются
поэмы: «Крысолов»
и «Лестница»,
а в 1928 году сборник
«После России».
«Эмиграция
делает меня
прозаиком»,
– признается
она, но и проза
идет плохо.
Приходится
экономить на
еде, привычны
вещи с чужого
плеча, обувь
с чужих ног.
Аля учится в
школе рисования.
Берет уроки
у художницы
Натальи Гончаровой,
о которой сохранилась
статья Цветаевой,
подрабатывает
вязанием.
Ненаписанной
осталась поэма
о С. Есенине,
чья смерть
годом ранее
тоже взволновала
ее, сохранилось
лишь четверостишье
– эпитафия:
… И не жалость
– мало жил,
И не горечь
– мало дал, –
Много жил
– кто в наши жил
Дни, все дал
– кто песню дал.
В 1930 г. – еще одна
скорбная дата
– гибель Маяковского,
к которому
Цветаева относилась
с уважением
и восхищением,
посвятила
стихи, приветствовала
во время приезда
в Париж в 1928г.,
переводила
его на французский
язык. Кончину
его она трактовала
романтически,
объясняя несчастной
любовью, в
цикле-реквиеме
«Маяковскому»
оплакивая его,
но и отмечая
в письмах силу
его смерти и
чистоту.
Знаменит
ее цикл «Стихи
к Пушкину»
(1931), перед гением
которого она
преклонялась
с младенческих
лет, воспринимая
его очень лично
(книга «Мой
Пушкин» 1937г.),
посвящая ему
с 1913 г. стихи, переведя
в 1936 г. 18 его стихотворений
на французский
язык. Она чувствовала
в нем созвучную
ей внутреннюю
мятежность,
вызов каждой
строки лицемерам
прошлого и
настоящего.
… Народоправству,
свалившему
трон,
Не упразднившему
– тренья:
Не поручать
палачам похорон
Жертв, цензорам
– погребенья
Пушкиных…
Все настойчивее
звучит мотив
возвращения
на родину, куда
стремятся и
повзрослевшая
Аля, в 16 лет принявшая
советское
гражданство,
и С. Эфрон. В стихах
возникает
… Даль, отдалившая
мне близь,
Даль, говорящая:
«Вернись
Домой!»
Со всех – до
горных звезд
–
Меня снимающая
мест!
В 1937 г. Ариадна,
а за ней С. Эфрон
уезжают в Москву.
Тем самым предрешен
и отъезд Цветаевой,
хотя она и понимает
невозможность
возвращения
«в дом, который
срыт», Тесковой
пишет: «Здесь
я не нужна. Там
я невозможна».
Негодование
вызывает у нее
нападение
гитлеровцев
на Чехословакию,
вызвавшее
антифашистский
цикл «Стихи
к Чехии».
Она предостерегает:
О мания!
О мумия величия!
Сгоришь
Германия!
Безумие,
Безумие
творишь!
12 июня 1939 г. Цветаева
с сыном уезжает
в СССР. Семья
живет в подмосковном
Болщеве, но в
жизнь, казалось,
налаженную,
входит горе:
26 августа арестовывают
ее дочь, несправедливо
обрекая на
лагерь и ссылку
(она была полностью
реабилитирована
«за отсутствие
состава преступления»
лишь в 1955 году).
В октябре следует
арест С. Эфрона,
расстрелянного
в 1941г. и реабилитированного
посмертно
спустя годы.
Для Цветаевой
наступила
тяжелая пора:
неизвестность
о близких, стоянье
с передачами
в тюремных
очередях, болезни
Мура, скитания
по чужим углам
– комната в Голицыне,
три разных
пристанища
в Москве. Ей
пытаются помочь
Пастернак,
Тарасенков,
предпринимается
попытка в 1940
создать сборник
избранных
стихотворений,
провалившаяся
из-за отрицательной
рецензии К
Зелинского,
ей в лицо хвалившего
стихи. Зарабатывает
на жизнь Марина
Ивановна переводами
с французского,
немецкого и
других языков.
Работает трудно,
медленно, как
во всем добиваясь
совершенства.
Глыбы подстрочников
мешают заниматься
своим, собственным,
но она не может
не творить.
Рождаются
лирические
шедевры «Двух
– жарче меха!
Рук – жарче пуха!..»,
«Ушел, не ем…»,
«Пора! Для этого
огня…», обращенные
к литературоведу
Е.Б. Тагеру, и
«Все повторяют
первый стих…»
– к поэту А.А.
Тарковскому,
посвятившему
Цветаевой
несколько
стихотворений.
Как глубоко
личное, выстраданное
звучат ее переводы
Ш. Бодлера («О
ужас! Мы шарам
катящимся
подобны…»,
«Бесплодна
и горька наука
дальних странствий
…», «Смерть. Старый
капитан! В дорогу!
Ставь ветрило!»,
и др.) Таков же
и один из самых
последних ее
переводов
стихотворения
Г.В. Вебера:
На трудных
тропах бытия
Мой спутник
молодость моя.
Бегут, как
дети, по бокам
Ум с глупостью,
в середке сам.
А впереди
– крылатый взмах:
Любовь на
золотых крылах.
А этот шелест
за спиной –
То поступь
Вечности за
мной.
(«Тропы бытия»
1971 г).
В апреле 1941
г. Цветаеву
принимают в
групком литераторов
при Гослитиздате,
но силы её подорваны.
«Для меня в
жизни прежде
всего работа
и семья, всё
остальное – от
избытка сил»,
– делится она
с Тагером. Теперь
она считает:
«Я своё написала,
могла бы ещё,
но свободно
могу не».
Война застаёт
Цветаеву за
переводом
испанского
поэта Г. Лорки,
погибшего от
руки фашистов
в Гренаде. 8 августа,
провожаемая
Пастернаком
и Боковым, Марина
Ивановна вместе
с сыном пароходом
уезжает из
Москвы в Елабугу
на Каме. Но ни
там, ни в Чистополе,
где живут семьи
писателей, для
неё нет работы,
даже самой
чёрной, – ни
домработницей,
ни судомойкой.
Марина Ивановна
приходит к
мысли, что Мур
с ней пропадёт
– не прокормить;
уже не раз она
задумывается
о самоубийстве
– «год примеряет
смерть», считая,
что осиротевшему
сыну люди помогут.
«Смерть страшна
только телу.
Душа её не мыслит.
Поэтому, в
самоубийстве,
тело – единственный
герой», – рассуждает
Цветаева. – «Героизм
души – жить, героизм
тела – умереть».
31 августа
1941 года, в отсутствие
сына и хозяев,
она повесилась,
оставив записку
сыну: «Мурлыга!
Прости меня,
но дальше было
бы хуже. Я тяжело
больна, это уже
не я. Люблю тебя
безумно. Пойми,
что я больше
не могла жить.
Передай папе
и Але – если увидишь
– что любила их
до последней
минуты и объясни,
что попала в
тупик».
Но не мене
мучает вопрос:
«зачем кому-то
умирать, чтобы
он нами был
замечен?»
Вот так Марина
Ивановна и
умерла, не зная
точно, но упорно
веря, что она
не останется
забытой и ненужной,
что её поймут
и оценят по
достоинству.
Но как же так
вышло: и живую
не уберегли,
и мертвую потеряли?
А где лежит
Цветаева – теперь
уже, наверное,
не установишь,
со смертью
старухи-хозяйки,
проводившей
когда-то на
кладбище невезучую
квартирантку,
последняя
ниточка оборвалась.
Почти всю
свою жизнь
Цветаева скиталась
по чужим домам
и в последний
свой час чужую
веревку приладила
к чужому гвоздю,
и после смерти
места не имеет.
Она была
человеком-птицей,
которая летала
по свету и творила
добро.
А тогда, в ту
минуту, разве
знали кого
хоронят?
Мы-то давно ли
узнали?!
«Я слишком
любила смеяться,
когда нельзя».
Что ей ограды,
что цепи, камни,
надписи?
При жизни ни
одна цель не
могла удержать
– и эта, могильная,
не удержала.
Русская
поэтесса похоронена
в русской земле
– чего же ещё
надо?
Все цветы
родины у её
изголовья.
В Москве
родилась, в
Петербург
наезжала, к
Крыму гостила,
в Париже, Берлине
и Праге эмигрантствовала,
а повесилась
здесь, в глубокой
нашей провинции,
в русском городке
среди татарских
деревень, в
домишке, где
последний раз
перепал ей
глоток родного
воздуха. Никто
не обязывал,
могла бы и дальше
дышать – сама
не захотела.
В общем-то
от покойных
поэтов-классиков
нам не так уж
много и надо:
чтоб были гонимыми,
чтобы мучались
от нищеты, чтобы
умерли молодыми
и желательно
не своей смертью.
…
Уж сколько их
упало в эту
бездну,
Разверстую
в дали
Настанет
день – когда и
я исчезну
С
поверхности
земли
Застынет
все, что пело
и боролось
Сияло
и рвалось
И
зелень глаз
моих
И
нежный голос
И
золото волос
…
Никто
ничего не отнял
–
Мне
сладостно, что
мы врозь!
Целую
вас через сотни
Разъединяющих
верст.
Нежней
и бесповоротней
Никто
не глядел вам
вслед…
Целую
вас через сотни
Разъединяющих
лет
Я
тебя отвоюю
у всех
других
– у той, одной,
Ты
не будешь ничей
жених,
Я
ничей женой,
И
в последнем
споре
возьму
тебя –
– Замолчи! –
У
того, с которым
Иаков
стоял
в
ночи.
Нет,
легче жизнь
отдать,
Чем
час сего блаженного
тумана!
–
Ты
мне велишь –
единственный
приказ! –
И
засыпать, и
просыпаться
рано.
Но
я боюсь, что
все ж
не
буду спать
Глаза
в гробу –
Мертвецким
сном
Законным.
Оставь
меня.
И
отпусти опять:
Совенка
– в ночь, бессонную
–
к
бессонным.
Я
из вдовьего
дома,
Может
быть потому
Так
сиротски глядятся
Его
окна во тьму.
Мне
особые счеты
И
особая боль,
Я
из вдовьего
дома
Перекатная
голь!
Ни
гроша за душою,
А
завистников
– тьма!
Говорят,
не умею
Жить
с большого ума.
Я
из вдовьего
дома,
Где
заплаты в цене,
Где
с наценкою горе
Ну
а гордость –
вдвойне!
Если бы она
знала, что мы
придем и будем
искать следы
ее жизни и смерти,
– сколько нас
еще будет …
перерешила
бы она? Нас не
было – улицы –
и она. Мы каждый
день бывали
на кладбище.
Сколько имен,
сколько крестов,
памятников,
могильных
камней. А имени,
которое мы ищем
– нет.
Марины нет.
Исчезла.
А может, лучшая
потеха
Перстом
Себастиана
Баха
Органного
не тронуть эха?
… Распасться,
не оставив
праха
На урну …
Все сказано
ею самой!
Наши поиски
тщетны?
Мы не знаем.
Мы будем искать!
Жизнь Марины Ивановны Цветаевой составляли и украшали две страсти – стихи и любовь. Ими она жила, они были ее воздухом, которым она упивалась, они, собственно, и были ею. Творчество поэтессы неотделимо от страниц биографии. Ее поэзия – это поэзия живой жизни человеческой души, а не придуманных «заоблачностей», не рассудочных построений. Лирическая героиня ее стихов и есть она сама, ее любящее сердце, ее неспокойная душа.
Цветаева, на мой взгляд, – одна из немногих, топтавших нашу бренную землю, которая понимала Любовь в истинном смысле этого слова. Любить, несмотря ни на что, любить, отдавая себя и не требуя ничего взамен, любить искренне и красиво, нежно, любить своей странной, сумасшедшей, всепоглощающею любовью.
Ее стихи о любви я считаю самыми тонкими, самыми точными, искренними, правдивыми, в которых обнажалась, плакала и переживала ее огромная любящая душа. Каждое слово в ее стихах – пережитое чувство, с трепетом переданное бумаге:
С груди безжалостно
Богов – пусть сброшена!
Любовь досталась мне
Любая: большая!
К груди…
– Не властвовать!
Без слов и на слово –
Любить…Распластаннейшей
В мире – ласточкой!
В 1940 году Цветаева делает запись в дневнике: «Всеми моими стихами я обязана людям, которых любила – которые меня любили – или не любили.». Настоящей, приемлемой и нужной ей Цветаева считала «Безответную. Безнадежную. Без помехи приемлющей руки. Как в прорву» любовь, о чем говорила в письме Пастернаку:
Любовь! Любовь! И в судорогах и в гробе
Насторожусь – прельщусь – смущусь – рванусь.
О, милая! Не в гробовом сугробе,
Ни в облачном с тобою не прощусь.
Юная Марина жаждала любви, и та приняла приглашение в ее душу, став спутницей на всю жизнь. И как результат, в наследии Цветаевой нам оставлено множество сокровенных свидетельств, чуть ли не каждая вспышка чувств, каждый сердечный перебой зафиксированы, высвечены и стократно укрупнены сильнейшим прожектором – стихами.
Страстно и горячо любимому мужу поэтесса посвятила не один десяток стихов, наполненных теплым, глубоким чувством:
Писала я на аспидной доске,
И на листочках вееров поблеклых,
И на речном, и на морском песке,
Коньками по льду и кольцом на стеклах, –
И на стволах, которым сотни зим…
И, наконец, – чтоб было вам известно! –
Что ты любим! любим! любим! –
Расписывалась – радугой небесной.
Любовь была смыслом ее жизни, она ставила знак равенства между «любить» и «быть». Это чувство было всем для нее: и вдохновением, и страстью, и «всеми дарами» сразу, и трагедией, и искусством. В «Поэме конца» Цветаева гениально и просто заявила: «Любовь – это значит жизнь», «Любовь – это все дары/ В костер и всегда задаром!».
Стихи Марины Цветаевой «бьют током», заставляют душу «переворачиваться», страдать и плакать вместе с ее лирической героиней, становясь чище и лучше. Они учат любить самой искренней, бездонной и светлой любовью.
МАРИНА ИВАНОВНА ЦВЕТАЕВА
(1892-1941)
Поэтический мир.
Поэзия М. Цветаевой уникальна: она не вписывается ни в какое стилевое течение ни в русской, ни в мировой литературе. Вместе с тем ее поэзия укоренена в традициях — от русского фольклора до немецких романтиков.
Первый сборник «Вечерний альбом» (1910), изданный еще гимназисткой, состоял из трех разделов — «Детство», «Любовь», «Только тени». Стихи были посвящены камерному миру семьи, собственным, порой наивным, романтическим переживаниям. Но в этих ранних стихах прорезывалась будущая манера Цветаевой, проявляющаяся в выразительных интонациях, разорванной, взволнованной, эмоционально насыщенной речи. Стихи были светлыми, искренними, но даже в этих полудетских по смыслу стихах уже тихонько звучала трагическая нотка. О «Вечернем альбоме» отозвались М. Волошин, Н. Гумилев, В. Брюсов, отметившие талантливость юной поэтессы.
Затем в 1912 году вышли еще два сборника — «Волшебный фонарь» и «Из двух книг», в которых оттачивалась своеобразная поэтическая система М. Цветаевой. В стихах проявлялась та черта характера поэтессы, которую она в письме к философу В. Розанову определила как «судорожную, лихорадочную жадность жить». Тема любви в творчестве Цветаевой идет параллельно с темой разрыва, клятвы верности соседствуют с упреками ревности. В ее стихах чувства выплескиваются наружу в разорванной строке, оборванной, незаконченной фразе. Спокойный мир — не для Цветаевой. Ее стихия — борение страстей, увлечение и разочарование, муки непонятости и жажда неизведанного.
В 1915 году М. Цветаева заканчивает цикл «Юношеские стихи». Они стоят в творчестве поэта особняком. Лирическая героиня — это уже не девушка с романтическим взглядом. Отныне она ощущает себя свободной от условностей мира, преступает границы общепринятого: веры, семьи, быта. Героиня пытается найти себя среди отверженных. Она предстает то цыганкой, бродяжкой, то чернокнижницей, колдуньей, то каторжницей. Цветаева примеряет разные маски. Воспринимая мир как театр, она проигрывает разные роли, пытаясь понять глубины человека. В ее стихах начинает звучать тема богоотступничества, греховности.
Воровская у ночи пасть:
Стыд поглотит и с Богом тебя разлучит.
А зато научит
Петь и, в глаза улыбаясь, красть.
В стихах (с 1916 по 1920-е г.), собранных в книгу «Версты», появляется не бутафорская, а подлинная жизнь. Необыкновенно важной становится для Цветаевой тема поэта, творчества. Она посвящает циклы стихов трем, по ее мнению, великим поэтам — современникам — А. Блоку, О. Мандельштаму, А. Ахматовой. Блок для Цветаевой — «рыцарь без укоризны», «вседержатель души». Она коленопреклоненно молится ему как воплощению высокого искусства.
И по имени не окликну,
И руками не потянусь.
Восковому святому лику Только издали поклонюсь.
И под медленным снегом стоя,
Опущусь на колени в снег,
И во имя твое святое Поцелую вечерний снег —
Там, где поступью величавой Ты прошел в снеговой тиши,
Свете тихий — святыя славы —
Вседержатель моей души.
Блоковский цикл состоит из пятнадцати созданных в разное время стихотворений. Он отражает восхищенное, молитвенное отношение Цветаевой к поэту, имя которого — «птица в руке», «льдинка на языке».
Восторженны и несколько экзальтированны стихи, посвященные А. Ахматовой, которую Цветаева называла «Музой плача», «златоустой Анной всея Руси». Хотя строгий, сдержанный, классически соразмерный стих Ахматовой был совершенно непохож на цветаевскую словесную стихию, бурю чувств, ритмическую неукрощенность, Цветаева поняла родство обеих, равную силу таланта, более того: к Ахматовой она относилась как к царице поэзии.
Первая мировая война, канун революции вводят в стихи Цветаевой тему Родины, России. В стихах этого периода проходят бесконечные русские пейзажи — деревни, церковки, поля, дороги. В этих просторах рождается русская вольница («Кабы нас с тобой да судьба свела», «Семь холмов — как семь колоколов»). Поэзия Цветаевой по напевности, мелодике становится близка народной песне.
Отмыкала ларец железный.
Вынимала подарок слезный:
С крупным жемчугом перстенек,
С крупным жемчугом.
Кошкой выкралась на крыльцо,
Ветру выставила лицо.
Ветры — веяли, птицы — реяли.
Лебеди — слева,
Справа — вороны.
Наши дороги —
Да в разные стороны.
В 1916-20 гг. Цветаева создает цикл «Стихи о Москве». Москва для поэта — средоточие духовности всей России, «огромный, гостеприимный город», нерукотворный, созданный Богом.
Марина Цветаева удивительная женщина. Ее судьба была сложной, трагичной и жестокой. Если говорить о поэтах-женщинах, то, наверное, Марина Цветаева, как и Анна Ахматова, принадлежит к тем немногим русским поэтам, которых будут читать и в третьем тысячелетии. Цветаева своей жизнью доказала, что горе — это не позор, а несчастье и гордость могут идти рядом. И еще один великий урок: хороший мастер может отточить свое мастерство и усовершенствовать его, несмотря на ужасные условия быта. Может быть, никто из русских писателей не был так унижен, как Мандельштам и Цветаева. Прав Б. Чичибабин: «Вошло в закон, что на Руси при жизни нет житья поэтам».
Символом судьбы в поэзии Цветаевой была рябина: такая же горькая и пылающая!
Рябину
Рубили
Зорькою.
Рябина —
Судьбина
Горькая.
Марина Цветаева была бесконечно талантлива. Один из своих очерков она назвала «Герой труда». Она и сама была героем труда и каждой своей строкой, каждой мыслью утверждала его величие и необходимость для человека-творца.
Стихи М. Цветаевой можно назвать исповедью. Это своеобразный поэтический дневник. Под каждым стихотворением стоит дата: число, месяц, год; каждое стихотворение рассказывает о мимолетных ощущениях, переживаниях, событиях в жизни поэтессы.
Поэзия Цветаевой напоминает маленькие музыкальные пьесы. Ранние стихотворения тяготеют к традиционно-классическому стиху. Зрелая Цветаева — это пульсирующий, внезапно обрывающийся ритм, отрывистые фразы.
За этот ад,
За этот бред
Пошли мне сад
На старость лет.
1911 год — счастливый год в жизни Марины Цветаевой. Именно в этом году в Крыму она знакомится с Сергеем Эфроном. Ему, любимому мужу, другу, будут посвящены лучшие стихи о любви. Именно он вдохновлял на создание прекрасных стихов о любви.
Читая стихи Цветаевой, мы переживаем вместе с ее героиней, которой не всегда везет в любви, но она всегда остается гордой, честной, независимой, как и сама Цветаева.
Все ведаю — не прекословь!
Вновь зрячая — уж не любовница!
Где отступается Любовь,
Там подступает Смерть-садовница.
Если сказать, что Цветаева любила мужа, это значит почти ничего не сказать: она его боготворила. Лирика поэтессы годов революции и гражданской войны, когда она была вся поглощена ожиданием вести от Сергея Эфрона, проникнута печалью и грустью. «Я вся закутана в печаль, — писала она. — Я живу печалью».
В 1922 году Цветаева уезжает за границу. Семнадцать лет эмиграции оказались бедой, несчастьем, тоской. Нищета, унижение, бесправие окружили поэтесу со всех сторон. Ее письма и стихи тех лет потрясают как глубиной отчаянья, так и силой надежды, все же никогда не покидавшей Цветаеву.
Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,
И все равно, и все едино.
Но если по дороге куст
Встает, особенно рябина…
М. Цветаева принадлежала к людям той эпохи, которая была необычна сама по себе и делала необычными всех, живущих в это время. Поэтесса была хорошо знакома с В. Брюсовым, М. Волошиным, В. Маяковским, Б. Пастернаком и другими поэтами. Им она посвящала свои стихи. Но особенной любовью проникнуто стихотворение, посвященное А. Блоку, с которым поэтесса не встречалась, но посвятила ему цикл стихотворений.
Имя твое — птица в руке,
Имя твое — льдинка на языке.
Одно-единственное движение губ.
Имя твое — пять букв.
Всю жизнь, начиная с детства, М. Цветаева преклонялась перед гением Пушкина, которому посвятила свое первое стихотворение и создала цикл произведений «Стихи к Пушкину». Именно ей принадлежат очерки «Мой Пушкин» и «Пушкин и Пугачев».
Для Цветаевой поэзия — это тайна, это волшебство, это диалог поэта со всем миром. Тема любви, жизни и смерти, творчества звучат как исповедь сильной женщины. Поэт умирает — его поэзия остается. Поэзия Марины Цветаевой останется вечной. Пророчество поэтессы исполнилось: ее стихам «настал свой черед».
Русская поэзия — наше великое духовное достояние, наша национальная гордость. Особенно близка мне поэзия XX века, которая может похвастаться такими именами, как Анна Ахматова, Николай Гумилев, Осип Мандельштам, Марина Цветаева, Иосиф Бродский. Из этой великолепной плеяды мне всего ближе и дороже образ М. И. Цветаевой.
Марина Ивановна Цветаева родилась в Москве 26 сентября 1892 года. По просхождению она принадлежала к кругу научно-художественной интеллигенции. Отец Марины был создателем музея Изобразительных искусств, одним из образованнейших людей своего времени. Огромное влияние на формирование взглядов будущей поэтессы оказала ее мать, Мария Александровна. “После такой матери мне осталось только одно: стать поэтом”, — скажет позже Цветаева.
Илья Эренбург, хорошо знавший ее в молодости, вспоминал: “Марина Цветаева совмещала в себе старомодную учтивость и бунтарство, пиетет перед гармонией и любовью к душевному косноязычию, предельную гордость и предельную простоту. Ее жизнь была клубком прозрений и ошибок”.
Однажды М. Цветаева случайно обмолвилась по чисто литературному поводу: “Это дело специалистов поэзии. Моя же специальность — Жизнь”. Эти слова можно сделать эпиграфом к ее творчеству. Жила она сложно и трудно, не знала и не искала ни покоя, ни благоденствия, всегда была в полной неустроенности, искренно утверждала, что “чувство собственности” у нее “ограничивается детьми и тетрадями”. Жизнью Марины правило воображение:
Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья.
Я родилась.
Спорили сотни
Колоколов.
День был субботний
Иоанн Богослов.
В 1910 году, тайком от семьи, Цветаева выпускает довольно объемный сборник “Вечерний альбом”. Его заметили и одобрили такие влиятельные и взыскательные критики, как В. Брюсов, Н. Гумилев, М. Волошин. Стихи юной Цветаевой были еще очень незрелыми, но подкупали своей талантливостью, известным своеобразием и непосредственностью. В. Брюсов, правда, предупреждал: “Несомненно талантливая Марина Цветаева может дать нам настоящую поэзию интимной жизни и может, при той легкости, с какой она, как кажется, пишет стихи, растратить все свои дарования на ненужные, хотя бы и изящные безделушки”.
В первом альбоме М. Цветаевой появляется лирическая героиня — молодая девушка, мечтающая о любви. Она облекает свои переживания в лирические стихотворения о невозвратности минувшего и о верности любящей.
Но некоторые стихи уже предвещали будущего поэта. В первую очередь — безудержная и страстная “Молитва”. В ней сокрыто обещание жить и творить: “Я жажду всех дорог!” Они появятся во множестве — разнообразные дороги цветаевского творчества. В лучших стихотворениях первой книги Цветаевой уже угадываются интонации главного конфликта ее любовной поэзии: конфликта между “землей” и “небом”, между страстью и идеальной любовью, между бытом и бытием.
Вслед за “Вечерним альбомом” появилось еще два стихотворных сборника М. Цветаевой: “Волшебный фонарь” (1912) и “Из двух книг” (1913). В это время Цветаева — “великолепная и победоносная” — жила уже очень напряженной душевной жизнью. Она уже хорошо знала цену себе как поэту (“В своих стихах я уверена непоколебимо”).
Позднее в поэзии М. Цветаевой появится герой, который пройдет сквозь годы ее творчества, изменяясь во второстепенном и оставаясь неизменным в главном: в своей слабости, нежности, зыбкости в чувствах. Лирическая героиня наделяется чертами кроткой богомольной женщины:
Пойду и встану в церкви
И помолюсь угодникам
О лебеде молоденьком.
В первые дни 1917 года в тетради Марины Цветаевой появляются не самые лучшие стихи, в них слышатся перепевы старых мотивов, говорится о последнем часе нераскаявшейся, истомленной страстями лирической героини.
Вскоре свершилась Октябрьская революция, которую Марина Цветаева “не приняла и не поняла”. В мае 1922 года Цветаева со своей дочерью уезжает за границу к мужу, который был белым офицером. Жизнь была эмигрантская, труд-ная, нищая. Поначалу белая эмиграция приняла М. Цветаеву как свою, ее охотно печатали и хвалили. Но вскоре картина существенно изменилась, прежде всего для М. Цветаевой наступило жестокое отрезвление. Белоэмигрантская среда, с мышиной возней и яростной грызней всевозможных “фракций” и “партий”, сразу же раскрылась перед поэтессой во всей своей жалкой и отвратительной наготе. Постепенно ее связи с белой эмиграцией рвутся. Ее печатают все меньше и меньше, некоторые стихи годами не попадают в печать.
Решительно отказавшись от своих былых иллюзий, она ничего уже не оплакивала и не предавалась никаким умилительным воспоминаниям о том, что ушло в прошлое. В ее стихах зазвучали совсем иные ноты:
Берегитесь могил:
Голодней блудниц!
Мертвый был и сенил:
Берегитесь гробниц!
От вчерашних правд
В доме смрад и хлам.
Даже самый прах
Подари ветрам!
Дорогой ценой купленное отречение от мелких “вчерашних правд” в дальнейшем помогло М. Цветаевой мучительным путем, но все же прийти к постижению большой правды века. Именно там, за рубежом, Марина Ивановна, пожалуй, впервые обрела трезвое знание о жизни, увидела мир без каких бы то ни было романтических покровов.
Самое ценное, самое несомненное в зрелом творчестве Цветаевой — ее неугасимая ненависть к “бархатной сытости” и всякой пошлости. В дальнейшем творчестве М. Цветаевой все более крепнут сатирические ноты. В то же время в М. Цветаевой все более растет и укрепляется живой интерес к тому, что происходит на покинутой Родине. “Родина не есть условность территории, а принадлежность памяти и крови, — писала она, — Не быть в России, забыть Россию — может бояться только тот, кто Россию мыслит вне себя. В ком она внутри — тот теряет ее лишь вместе с жизнью”. С течением времени понятие “Родина” для нее наполняется новым содержанием. Поэт начинает понимать размах русской революции (“лавина из лавин”), она начинает чутко прислушиваться к “новому звучанию воздуха”.
Тоска по России сказывается в таких лирических стихотворениях, как “Рассвет на рельсах”, “Лучина”, “Русской ржи от меня поклон”, “О неподатливый язык…”, сплетается с думой о новой Родине, которую поэт еще не видел и не знает:
Покамест день не встал
С его страстями стравленными,
Из сырости и шпал
Россию восстанавливаю.
К 30-м годам Марина Цветаева совершенно ясно осознала рубеж, отделивший ее от белой эмиграции. Важное значение для понимания поэзии Цветаевой, которую она заняла к 30-м годам, имеет цикл “Стихи к сыну”. Здесь она во весь голос говорит о Советском Союзе как о новом мире новых людей, как о стране совершенно особого склада и особой судьбы, неудержимо рвущейся вперед — в будущее, и в само мироздание — “на Марс”.
Нас родина не позовет!
Езжай, мой сын, домой — вперед —
В свой край, в свой век, в свой час — от нас —
В Россию — вам, в Россию — масс,
В наш — час — страну! В сей — час — страну!
В на — Марс — страну! В без — нас — страну!
Русь для Цветаевой — достояние предков, Россия — не более чем горестное воспоминание “отцов”, которые потеряли родину и у которых нет надежды обрести ее вновь, а “детям” остается один путь — домой, на единственную родину. Столь же твердо Цветаева смотрела и на свое будущее. Она понимала, что ее судьба — разделить участь “отцов”.
Последнее, что М. И. Цветаева написала в эмиграции, — цикл гневных антифашистских стихов о растоптанной Чехословакии, которую она нежно и преданно любила. Это поистине “плач гнева и любви”, это крик живой, но истерзанной души:
Отказываюсь — быть.
В Бедламе — нелюдей
Отказываюсь — жить.
С волками площадей…
На этой ноте последнего отчаяния оборвалось творчество Марины Ивановны Цветаевой. Дальше осталось просто человеческое существование. И того — в обрез. В 1939 году М. Цветаева восстанавливает свое советское гражданство и возвращается на родину. Она мечтала вернуться в Россию “желанным и жданным гостем”. Но так не получилось. Грянула война. Эвакуация забросила М. Цветаеву сначала в Чистополь, а затем в Елабугу. Тут-то ее и настигло одиночество, о котором она с таким глубоким чувством сказала в своих стихах.
Измученная, потерявшая веру, 31 августа 1941 года Марина Ивановна Цветаева покончила жизнь самоубийством. Где ее могила — не известно.
Марину Цветаеву — поэта не спутаешь ни с кем другим. Ее стихи можно безошибочно узнать — по особому распеву, ритмам, интонации. С юношеских лет уже начала сказываться особая цветаевская хватка в обращении со стихотворным словом, стремление к афористической четкости и завершенности. При всей своей романтичности юная Цветаева не поддалась соблазнам того безжизненного, мнимого многозначительного декадентского жанра. Марина Цветаева хотела быть разнообразной, она искала в поэзии различные пути.
Марина Цветаева — большой поэт, и вклад ее в культуру русского стиха XX века значителен. Наследие Марины Цветаевой велико и трудно обозримо, среди созданного Цветаевой, кроме лирики, — семнадцать поэм, восемь стихотворных драм, автобиографическая, мемуарная, историко-литературная и философско-критическая проза. Ее не впишешь в рамки литературного течения, границы исторического отрезка. Она необычайно своеобразна, трудноохватима и всегда стоит особняком. Но все ею написанное объединено пронизывающей каждое слово могучей силой духа.
?