Сочинение на тему творчество поэтов серебряного века
11 вариантов
(Анна Ахматова)
Тематика акмеизма полностью соответствовала этим принципам, основными были: тема земной красоты, тема духовного мира человека (его переживаний, чувств, эмоций). Акмеисты нередко обращались к библейским и мифологическим образам и сюжетам.
(Владимир Маяковский)
Следующее течение – футуризм – особенно полюбилось современникам. Это было авангардное направление, которое заявляло: «Границ не существует!» Основными образами футуризма были образ своего высшего «я», мотив поклонения разрушению, образ презренной буржуазии и образ человека тонкой душевной организации. Поскольку футуризм тяготел к живописи, то поэты (Маяковский, Северянин, Хлебников, Крученых, Каменский) придавали большое значение форме: появлялись авторские неологизмы, устаревшая система построения фраз и рифмы жестко критиковались.
(Сергей Есенин)
Новокрестьянская поэзия в качестве направления заняла одну из лидирующих позиций в литературе Серебряного века. Поэты этого направления (Есенин, Клюев, Клычков) особое внимание уделяли образам и тематике, а именно теме деревенской России, образу матери-природы, фольклорным образам и мотивам.
Серебряный век русской поэзии по праву можно назвать выразительным и ослепительным временем. Этот период подарил литературе чувственного, смелого и яркого лирического героя в условиях неспокойной атмосферы. На поэзию Серебряного века оказали большое внимание революция, война, кризис личности. Поэзия этого времени неординарная, непредсказуемая, главный образ Серебряного века – человек, лишившийся всего, но с гордо поднятой головой преодолевающий невзгоды.
«Когда стихает шум эпохи, мы начинаем понимать: за плечами гиганты», — писал Борис Пастернак. Действительно, через много лет мы лучше понимаем гениальность тех, кто творил в прошлом, чьи имена вошли в историю. Сегодня мы все чаще обращаемся к творчеству поэтов начала XX века, открывая для себя новые имена и новые стороны поэзии уже признанных гениев. Рядом с Блоком встали имена Бориса Пастернака, Анны Ахматовой, Валерия Брюсова, Марины Цветаевой, Осипа Мандельштама, Николая Гумилева и многих других. Эпоха, когда они создавали свои бессмертные стихи, названа «серебряным веком» русской поэзии. Творчество каждого из этих поэтов — это уникальный мир, это еще одна грань прекрасного.
Поэзия «серебряного века» немыслима без имени Николая Гумилева. Он завоевал симпатии читателей не только силой художественного таланта, оригинальностью и совершенством поэтических откровений, но и фанатической любовью к путешествиям, которые стали неотъемлемой частью его жизни и творчества. От природы робкий, физически слабый, он приказал себе стать сильным
и решительным, отправиться в длительные и рискованные путешествия, стать охотником на львов и носорогов, пойти добровольцем на фронт во время империалистической войны и наконец, оказавшись в следственной камере Петроградского губчека, заявить следователю о своем «монархизме», вместо того чтобы предпринять попытку оправдаться и спасти свою жизнь.
Творчество Гумилева привлекает смелостью, остротой чувств, взволнованной мыслью. Его стихи наполнены волей к жизни, экспрессией, романтизмом. Они необыкновенно живописны и мелодичны.
Мечтательный лирик, он выковал свой сильный, звенящий поэтический голос, уничтожающий человеческий страх и покорность, прокладывающий дорогу человеческой гордости и мужеству. Героями его стихотворений становятся открыватели новых земель и флибустьеры, скитальцы-арабы и средневековые рыцари, бесстрашные капитаны, те, «для кого не страшны ураганы, кто изведал мальстримы и мель».
Один за другим следуют поэтические сборники: «Путь канкистадоров», «Романтические цветы», «Жемчуга», «Чужое небо», «Колчан». В ранних сборниках лирический герой Гумилева открывал новые земли, сражался с опасностями, завоевывал прекрасных женщин. При этом полное воображение уносило его в глубь веков, туда, где навстречу ему выходили боги и герои, легендарные древние цари и пророки:
Моя мечта надменна и проста:
Схватить весло; поставить ногу в стремя
И обмануть медлительное время,
Всегда лобзая новые уста.
( «Дон Жуан» )
Затем приходит пора взросления. Уже «Романтические стихи» волнуют грустным авторским ощущением непрочности высоких порывов, призрачности счастья. И одновременно жаждой предельно сильных и прекрасных чувств:
И пока к пустоте или раю Необорный не бросит меня,
Я еще один раз отпылаю Упоительной жизнью огня.
( «Завещание» )
От прославления романтических идеалов Гумилев пришел к теме исканий, общечеловеческих и внутренних. Поиском нового пути пронизан сборник «Жемчуга». С этим связан знаменитый цикл «Капитаны», где путешествия навстречу неизвестности, навстречу подвигу — высокая цель человечества:
Разве трусам даны эти руки,
Этот острый, уверенный взгляд,
Что умеет на вражьи фелуки
Неожиданно бросить фрегат.
( «Капитаны» )
Для поэзии Н. Гумилева характерна отточенность, изысканность рифм, гармония слов. Не случайно Гумилев был мастером акростихов, в совершенстве владеющим поэтической формой. Кажется естественным, что Н. Гумилев объединил вокруг себя двадцать шесть разных поэтов и стал во главе нового литературного направления 10-20-х годов XX века — акмеизма, что в переводе с греческого означает «высшая степень чего-либо, цвет, цветущая пора», а также, по определению самого поэта, «мужественно твердый и ясный взгляд на жизнь».
Выстрелами на дуэли были убиты Пушкин и Лермонтов, пробитое пулей, перестало биться сердце Маяковского, бездумная жестокость оборвала жизнь Николая Гумилева. Поэта расстреляли по непроверенному, никем не доказанному доносу, обвинив в участии в контрреволюционном заговоре. Сколько книг он мог написать, какой высоты мог еще достичь: Гумилев был молод и возрастом и духом.
Еще не раз вы вспомните меня
И весь мой мир, взволнованный и странный,
Нелепый мир без песен и огня,
Но меж иных единый не обманный.
(«Еще не раз вы вспомните меня…»)
Долгое время творчество Н. Гумилева было под запретом. Только теперь мы можем перелистать тонкие сборники стихов и почувствовать в них живую душу одного из последних рыцарей и романтиков XX века.
Россия, Республика Карелия, г. Медвежьегорск, ср. школа №1. Поэты “серебряного века”. Личность и творчество А. А. Ахматовой. Ученицы 11 “а” класса Рязановой Алины. Предмет: литература. Преподаватель: Вершинина Людмила Павловна. 2003 год. Содержание. Особенности времени. Творчество поэтов – наиболее яркие их представители………………3 Личность А. А. Ахматовой………………………….4 Художественный мир поэта………………………..6 “Набирает силу мотив осиротевшей матери” – стихотворение “Реквием”……………………….10 “Книга женской души” Анны Ахматовой на фоне мировой поэзии…………………………………12 Используемая литература………………………..13 1. Особенности времени. Творчество поэтов – наиболее яркие их представители. Эпоха “Серебряного века” в нашей официальной литературной науке долгие десятилетия игнорировалась, как время реакции и декадентства, будто ничего не давшая русскому искусству. На самом деле 10-ые годы были на редкость богатыми во всех областях художественного творчества – в литературе, живописи (Репин, Нестеров, Врубель, Серов и др.), театре (Шаляпин, М. Чехов и др.), балете, музыке… Сам термин возник по аналогии с “золотым веком” Пушкина. Поэты “серебряного века” следовали пушкинским традициям, каждый в меру своего дара, а их НОВАТОРСТВО выражалось в “расширении художественной впечатлительности, в некоторых умеренных реформах стиха”. В начале XX века существовало множество литературных направлений. Это и символизм, и футуризм, а также эгофутуризм Игоря Северянина. Все эти направления очень разные, имеют разные идеалы, преследуют разные цели, но сходятся они в одном: работать над ритмом, словом, довести игру звуками до совершенства. Особенно в этом преуспели футуристы. Футуризм отказался от старых литературных традиций, “старого языка”, “старых слов”, провозгласил новую форму слов, независимую от содержания (изобретение нового языка). Работа над словом, звуками становилась самоцелью, тогда как о смысле стихов совершенно забывалось. Футуризм быстро изжил себя. Яркий представитель этого направления – Борис Пастернак. Обратимся теперь к символистам. Символизм провозглашал не только культ формы стиха, но и культ символов: отвлеченность и конкретность легко и естественно сливаются в поэтическом символе (Константин Бальмонт). Поэты стремились к ТУМАННОСТИ, неопределённости смысловой стороны поэтики, к созданию новой системы поэтических образов. Самое важное – МУЗЫКАЛЬНОСТЬ. В 1910 году явно обозначился кризис символизма, и начинающие поэты уже не примыкали к этому течению. Одни шли в футуризм, другие – в акмеизм. В ноябре 1911 года возникает кружок “Цех поэтов”, во главе которого становятся Н. Гумилёв, С. Городецкий. Поначалу “Цех”, насчитывавший 26 членов, вбирал в себя представителей разных направлений. Вместе со своими товарищами – Мандельштамом, Зенкевичем, Нарбутом – Ахматова сделалась акмеисткой. Акмеисты поставили своей целью реформировать символизм, главной бедой которого, с их точки зрения, было то, что он “направил свои главные силы в область неведомого”. Своими учителями они считали Шекспира, Рабле, Вийона, Готье. Акмеисты мечтали соединить воедино внутренний мир человека (Шекспир), “мудрую физиологичность” (Рабле), “жизнь, нимало не сомневающуюся в самой себе (Вийон) и “достойные одежды безупречных форм” (Готье). Главное значение в поэзии приобретает, по мысли теоретиков акмеизма, художественное освоение многообразного и яркого земного мира. Поэт-акмеист не пытался преодолеть “близкое” земное существование во имя “далёких” духовных обретений. Высшее место в иерархии акмеистских ценностей занимала культура. С этим связано и особое отношение к категории ПАМЯТИ. В отличие от романтически, мистически настроенных символистов акмеисты декларировали необходимость вернуть поэзии ощущение реальной жизни. Однако очень часто поэзия акмеистов останавливалась лишь на разнообразных, умелых, тонких, даже изысканных формах внешней фиксации явлений. Сам Гумилёв критически относился к своим стихам. Он, как известно, много путешествовал по Африке, Турции, Востоку. Впечатления от путешествий отразились в его стихах, диких экзотических ритмах. Для него характерно презрение к миру денежных интересов, духовной бездеятельности; неприятие буржуазной морали (“Сонет”); отточенность форм; изысканность рифм; гармония и благозвучность звуковых повторов. Поэзия О. Мандельштама, как акмеиста, была проникнута “тоской по мировой культуре”. Самая значительная (в особенности для меня) “женская” поэзия – поэзия Анны Ахматовой. 2. Личность А. А. Ахматовой. Анна Андреевна Горенко родилась 11 (23) июня 1889 года на даче Саракини в пригороде Одессы (Большой Фонтан). Годовалым ребёнком была перевезена на Север – в Царское Село. Там прожила до шестнадцати лет. Каждое лето проводила под Севастополем, на берегу Стрелецкой бухты, там подружилась с морем. Самое сильное впечатление этих лет – древний Херсонес. Читать научилась по азбуке Льва Толстого. В пять лет умела говорить по-французски. Первое стихотворение написала в одиннадцать лет. Стихи начались для неё не с Пушкина и Лермонтова, а с Державина и Некрасова. Училась в Царскосельской женской гимназии. Наиболее близка детям была мать – натура впечатлительная, знавшая литературу, любившая стихи. Впоследствии Анна в одной из “Северных элегий” посвятит ей проникновенные строки: …женщина с прозрачными глазами (Такой глубокой синевы, что море Нельзя не вспомнить, поглядевши в них), С редчайшим именем и белой ручкой, И добротой, которую в наследство Я от нее как будто получила, Ненужный дар моей жестокой жизни… Псевдоним, ставший именем великого поэта, – Ахматова, – достался юной Ане Горенко “в наследство” от прабабушки, татарской княжны. Когда отец узнал, что дочь пишет стихи, он выразил неудовольствие, назвав ее “декадентской поэтессой”. По сохранившимся в памяти отца представлениям, заниматься дворянской дочери стихами, а уж тем более их печатать – совершенно недозволительно. “Я была овца без пастуха, – вспоминала Ахматова, – и только семнадцатилетняя шальная девчонка могла выбрать татарскую фамилию для русской поэтессы… Мне потому пришло на ум взять себе псевдоним, что папа, узнав о моих стихах, сказал: “Не срами имя мое”. – И не надо мне твоего имени! – сказала я…” 24 декабря 1903 года в Царском Селе состоялось знакомство с Николаем Гумилевым. В 1905 году родители расстались, мама с детьми уехала на юг. Целый год прожили в Евпатории. Отзвуки революции Пятого года глухо доходили до “отрезанного клочка земли”. В 1907 году закончила Фундуклеевскую гимназию. Поступила на юридический факультет Высших женских курсов в Киеве: изучала историю и латынь. 25 апреля 1910 года вышла замуж за Н. Гумилёва, свадебное путешествие в Париж.Там же произошло знакомство с Амадео Модильяни, тогда еще совершенно безвестным молодым художником. Переехав в Петербург, училась на Высших историко-литературных курсах Киева. Весну 1911 года провела в Париже, где была свидетельницей первых триумфов русского балета. В 1912 году проехала по Северной Италии (Генуя – Пиза – Флоренция – Болонья – Падуя – Венеция). Впечатление от итальянской живописи и архитектуры было огромно. В 1912 году вышел первый сборник стихов “Вечер”. Критика отнеслась к нему благосклонно. 1 октября 1912 года родился единственный сын Лев. В марте 1914 года вышла вторая книга – “Чётки”. Каждое лето проводила в бывшей Тверской губернии, в пятнадцати верстах от Бежецка. 5 августа 1918 года состоялся развод с Н. Гумилевым. Ахматова настояла на разводе: она собиралась замуж за В. Шулейко. После Октябрьской революции работала в библиотеке Агрономического института. В 1921 году вышел сборник стихов “Подорожник”, а в 1922 – книга “AnnoDomini“. С середины 20-х годов начала усердно и с большим интересом заниматься архитектурой старого Петербурга и изучением жизни и творчества Пушкина. Отечественная война 1941 года застала Ахматову в Ленинграде. В конце сентября, уже во время блокады, вылетела на самолёте в Москву. До мая 1944 года жила в Ташкенте, жадно ловила вести о Ленинграде, о фронте. Часто выступала в госпиталях, читала стихи раненым бойцам. Вскоре вернулась в Москву, в июне 1944 – в Ленинград. В 1964 году побывала в Риме и на Силиции. Весной 1965 года поехала на родину Шекспира, увидела британское небо и Атлантику, ещё раз посетила Париж. В Италии ей вручили международную премию “Этна – Таормина” – “за 50-летие поэтической деятельности и в связи с недавним изданием в Италии сборника стихов”, в Англии же присудили степень почётного доктора Оксфордского университета. 3. Художественный мир поэта. После смерти Блока музе Ахматовой пришлось вдоветь, ибо в её литературной судьбе Блок сыграл колоссальную роль. С ним связан почти весь мир ранней, а во многом и поздней лирики Ахматовой. Именно от образов Блока во многом идёт герой ахматовской лирики. И если я умру, то кто же Мои стихи напишет вам, Кто стать звенящими поможет Ещё не сказанным словам.
(!)Лирическая героиня – сложна и многолика, не окружена бытом и сиюминутными тревогами, НО – бытийная, вечная женщина. Она не совпадает с личностью автора, она – лишь своеобразная МАСКА, представляющая собой ту или иную грань женской судьбы. По выражению А. Колонтай, Ахматова дала “целую книгу женской души”.
(!)Ахматова – революционный поэт. При всём том внешне она почти всегда оставалась поэтом традиционным, поставившим себя под знак русской классики, прежде всего ПУШКИНА. Освоение пушкинского мира продолжалось всю жизнь. Желание досконального знания и проникновения требовало литературоведческих занятий и биографических разысканий. Пушкинские ТЕМЫ постоянны у Ахматовой-поэта: Бахчисарай, море, Петербург и, конечно же, Царское Село. (!!!)Муза – смуглорукая и смуглоногая сестра, наверное, потому, что он от него, царскосельского “смуглого отрока”. Передался универсализм Пушкина, та ВСЕМИРНАЯ его ОТЗЫВЧИВОСТЬ. Любая цитата у Ахматовой приобретает иной и новый смысл. Скажем, стих “из мглы магических зеркал”, конечно же, немедленно вызывает онегинское – “я сквозь магический кристалл”. НО в ряду образов ахматовской поэзии зеркало обретает особое значение, связанное уже с идущими от Достоевского двойниками. Ахматова смело цитирует Тютчева, НО явно подчёркивает свой образ – образ женщины.
(!)Как и образ героя, образ женщины-героини ахматовской лирики не всегда можно свести к одному лицу. При необычайной конкретности переживаний это не только человек конкретной судьбы и биографии, вернее, это носитель бесконечного множества биографий и судеб. Например, стихотворение “Многим”: “Я голос ваш, жар вашего дыханья, // Я отраженье вашего лица”. Герой Ахматовой несёт нечто главное, исконно женское. ТРАГИЗМ – мотив непонимания, неприятия лирическим адресатом – мужчиной женщины-поэта: Он говорил о лете и о том, Что быть поэтом женщине – нелепость. Как я запомнила высокий царский дом И Петропавловскую крепость! Мы сталкиваемся здесь с постоянным приёмом Ахматовой-художника: (!)глубина психологизма достигается с помощью единичных бытовых деталей, извлечённых из памяти – они становятся знаком глубокого обострения чувств. “ВЕЛИКАЯ ЗЕМНАЯ ЛЮБОВЬ” – вот движущее начало всей её лирики. Именно она заставила по-иному, реалистически увидеть мир. В одном из своих стихотворений Ахматова назвала любовь “пятым временем года”. Из этого необычного, пятого, времени увидены ею остальные четыре, обычные. Мир открывается в дополнительной реальности: “Ведь звёзды были крупнее, Ведь пахли иначе травы”. Поэтому (!)стих Ахматовой так предметен: он возвращает вещам первозданный смысл, он останавливает внимание на том, мимо чего мы в обычном состоянии способны пройти равнодушно, не оценить, не почувствовать. Любовь в самой себе несёт возможность саморазвития, обогащения и расширения беспредельного, глобального, чуть ли не космического. Говорящая деталь.
(!!!)Стихи Ахматовой – НЕ фрагментарные зарисовки, Не разрозненные психологические этюды: острота взгляда СОПРОВОЖДАЕТСЯ остротой мысли. Велика их обобщающая сила. Любовь в стихах отнюдь не только любовь-счастье, тем более благополучие. Слишком часто это – любовь-страдание, жалость, своеобразная антилюбовь и пытка, мучительный, вплоть до распада излом души, болезненный, “декадентский”. Ещё в 1923 году Б. М. Эйхенбаум, анализируя поэтику Ахматовой, отметил, что уже в “Чётках” “начинает складываться парадоксальный своей двойственностью (вернее, оксюморонностью) образ героини – не то “блудницы” с бурными страстями, не то нищей монахини, которая может вымолить у Бога прощенье”. Ахматовская поэма даже без героев: это образ и движение времени и переживание его, а не сюжеты и характеры в привычном понимании. Это ВМЕСТИЛИЩЕ событий и цвет, как говорила Ахматова, “разных временных слоёв”. (!)Чтение её подобно восприятию музыки: оно зиждется на восприятии ритмов, на постоянно рождающихся ассоциациях. Любовь почти никогда не предстаёт в спокойном пребывании. Чувство само по себе острое и необычайное, получает дополнительную остроту и необычность, проявляясь в предельном кризисном выражении – взлёта или падения, первой пробуждающей встречи или совершившегося разрыва, смертельной опасности или смертной тоски. Потому Ахматова так ТЯГОТЕЕТ к лирической новелле. Всё время стремится занять позицию, которая бы позволяла предельно раскрыть чувства, найти последнюю правду. Большую роль играет в её поэзии (!)мотив смерти (похороны, могила, склепы, раны, самоубийства, смерть сероглазого короля, умирание природы, погребение всей эпохи). Смерть трактуется в христианских и пушкинских традициях – это ощущение единства с творцами прошлого о современности, с Россией, с её историей и судьбой народа. Поэтому в стихотворении “Поздний ответ”, посвященном Марине Цветаевой, зазвучит: Мы с тобою сегодня, Марина, По столице полночной идём А за нами таких миллионы, И безмолвнее шествия нет, А вокруг погребальные звоны Да московские дикие стоны Вьюги, наш заметающей след.
(!)От самых первых стихов вошла в поэзию Ахматовой ещё одна любовь – к родной земле, к Родине, к России. Мне голос был. Он звал утешно, Он говорил: “Иди сюда, Оставь свой край глухой и грешный, Оставь Россию навсегда. Я кровь от рук твоих отмою, Из сердца выну чёрный стыд, Я новым именем покрою Боль поражений и обид”. Но равнодушно и спокойно Руками я замкнула слух, Чтоб этой речью недостойной Не осквернился скорбный дух. И отвергается мысль не только о внешнем, скажем, отъезде из России, но и вероятность какой бы то ни было внутренней эмиграции по отношению к ней, любая возможность иного, “нового имени”. Такого типа стихи не были эмоциональными эпизодическими всплесками. Это заявлялась жизненная позиция. В “военных” стихах (!)поражает удивительная органичность, отсутствие тени рефлексии, неуверенности, сомнения. Картины войны даются через скупые зарисовки пожарищ. Муки окровавленной земли сопоставимы только с мучениями христианских святых. В лирике властно набирает силу (!!!)мотив осиротевшей матери, который достигнет вершины в “Реквиеме” как мотив вечной материнской участи – из эпохи в эпоху отдавать сыновей в жертву миру, а вечноженственное начало ахматовской лирической героини найдёт высшее воплощение в образе Марии. 4. “Набирает силу мотив осиротевшей матери” – стихотворение “Реквием”. Нет, и не под чужим небосводом, И не под защитой чужих крыл, – Я была тогда с моим народом, Там, где мой народ, к несчастью был. А. Ахматова, 1961 год. Зима. Пасмурное небо Ленинграда. Завывает ветер, кружа стаи осиротевших снежинок по мостовым. А около тюремной ограды стоят люди. И чего-то ждут, ждут… Измученные, бледные женщины сжимают окоченевшие пальцы под старенькими, изношенными пальто. Остекленевшие взгляды скользят по предметам, не видя их; они устремлены как будто в пустоту. Волосы, так рано поседевшие, разбросало в разные стороны. Зябко, сыро, но они не уходят. Ведь там, за этим забором, их семьи: отцы, мужья, сыновья… Так дни ожидания складываются в месяцы, а месяцы – в годы. Целая жизнь. Целая жизнь у тюремной ограды. Это слишком много. Становится жутко, когда читаешь чужие воспоминания, посвященные годам войны, революции и репрессиям. В них столько боли и отчаянья, что иной раз задаешься вопросом: как человек способен все это пережить, пронести, пропустить через себя? И, не найдя ответа, остается только низко поклониться в ноги очевидцам сего.
Анна Ахматова входит в этот бесконечный список ожидающих чуда, в эту живую очередь у заборов с колючей проволокой. И ей хватило мужества описать все это. В 1930-х годах поэтессой был создан цикл «Реквием». Поэма, отпевающая всех тех, кому не хватило сил, и несущая горькое утешение всем тем, кому они еще пригодятся. Но произведению было суждено увидеть свет только спустя десятилетия после своего рождения. Стихи были сохранены в памяти одиннадцати человек, чьи имена А. Ахматова не разглашала, потому как она и ее близкие боялись, боялись потерять ту тонкую нить, которая еще связывала их с миром. Боялись оказаться там, в одной из камер с решётчатыми окнами, с ярлыком “врага народа” на груди. Страшнее всего неизвестность, неуверенность в завтрашнем дне и постоянное напряжение, боязнь получить удар в спину. Но порой знание несет в себе куда больше. И Ахматова знала, что такое “тюремные затворы”, “постылый скрежет ключей”, “тяжелые шаги солдат”. И кажется, что от этого можно сойти с ума, если бы не надежда, которая “все поет вдали”. Я бы хотела рассмотреть начало “Реквиема” – “Посвящение” и концовку – “Эпилог”. Между ними жизнь длиною в полтора года. Она начинается с горя, перед которым гнуться горы, со смертельной тоски. И в то же время Анна Ахматова осознает всю реальность происходящего:
Для кого-то веет ветер свежий, Для кого-то нежится закат – Мы не знаем, мы повсюду те же, Слышим лишь ключей постылый скрежет Да шаги тяжелые солдат. Она допускает мысль, что где-то люди живут по-иному, а у них забрали свободу, истинно принадлежавшую им. Им оставили только безликое существование. Как жить теперь, уверившись в том, что они никогда не вновь не обретут её?! Автор переносит нас в тюремный двор, за каменные стены. Приговор… И сразу слезы хлынут, Ото всех уже отделена, Словно с болью жизнь из сердца вынут, Словно грубо навзничь опрокинут, Но идёт… Шатается… Одна… “Приговор” – этим сказано всё. И полились слезы, и пришла боль. Но если вы еще не потеряли способность плакать и чувствовать, значит, вы живы и можете идти. И строчки тоже идут своим чередом. Они как будто отстукивают ритм шагов приговорённого к казни. В этом своеобразие стиха, его рифма. В первой части “Эпилога” мы опять оказываемся в толпе людей, у которых “из-под век выглядывает страх”. Их, этих женщин, так много:
Хотелось бы всех поименно назвать, Да отняли список, и негде узнать. Ахматовой суждено вспоминать их “Всегда и везде”. А, может быть, они будут думать о ней в “канун ее погребального дня”. Потому что все женщины отныне скованы одной цепью; они как одна семья, которая собирается у этих вот ворот. Здесь – стих “спотыкается”: он начинается и тут же заканчивается, рифмуясь на второй строке. Кажется, что ходишь по кругу, возвращаясь к началу. А вслед тебе летит вой старухи – раненого зверя и громыхание черных марусь… Прошли годы. Многих арестованных расстреляли, некоторые попали под амнистию. События 30-х годов забудутся. Но такие произведения, как “Реквием” А. Ахматовой, напомнят нам, что история пишется кровавыми буквами… Лишь голубь все так же гулит вдали, корабли идут по Неве, да ветер кружит стаи осиротевших снежинок по мостовым. Прислушайтесь… и, может быть, в его вое вы услышите отчуждённый человеческий стон… 5. “Книга женской души” Анны Ахматовой на фоне мировой поэзии. Веками копившаяся духовная энергия женской души получила выход в революционную эпоху в России, в поэзии женщины, родившейся в 1889 году под скромным именем Анны Горенко и под именем Анны Ахматовой приобретшей за пятьдесят лет поэтического труда всеобщее признание, переведённой ныне на все основные языки мира. ВПЕРВЫЕ женщина обрела поэтический голос такой силы. Женская эмансипация заявила себя и поэтическим равноправием. “Я научила женщин говорить”, – заметила Ахматова в одной эпиграмме. Анна Ахматова прожила долгую и счастливую жизнь. Как счастливую? Не кощунственно ли сказать так о женщине, муж которой был расстрелян и чей сын переходил из тюрьмы в ссылку и обратно, которую гнали и травили и на чью голову обрушивались несчастья и беды, которая почти всегда жила в бедности и в бедности умерла, познав, может быть, все лишения, кроме лишения Родины – изгнания. И всё же – счастливую. Она была – поэт: “Я не переставала писать стихи. Для меня в них – связь моя со временем, с новой жизнью моего народа. Когда я писала их, я жила теми ритмами, которые звучали в героической истории моей страны. Я счастлива, что жила в эти годы и видела события, которым не было равных”. Для меня нет равных творчеству Ахматовой. Её стихотворения, в которых, по сути, я нашла себя, которые помогли мне научиться видеть прекрасное, распознавать истинную любовь, которые дали мне частичку ЕЁ величия и неповторимости! 6. Используемая литература. А.Найман “Рассказы об Анне Ахматовой” М., “Художественная литература” 1989 г. Анна Ахматова. “Узнают голос мой” М., 1989 г. Анна Ахматова. Сочинения в двух томах. М., “Правда” 1990г.
ПОЭЗИЯ “СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА” ОСНОВНЫЕ ТЕЧЕНИЯ И ВЗГЛЯДЫ НА НИХ.
“Серебряный век “русской поэзии — это название стало устойчивым для обозначения русской поэзии конца XIX — начала XX века. Оно дано было по аналогии с золотым веком — так называли начало XIX века, пушкинское время. О русской поэзии “серебряного века” существует обширная литература — о ней очень много писали и отечественные, и зарубежные исследователи, в т. ч. такие крупные ученые, как В.М. Жирмунский , В. Орлов, Л.К. Долгополов, продолжают писать М.Л. Гаспаров, Р.Д. Тименчик, Н.А. Богомолов и многие другие. Об этой эпохе изданы многочисленные воспоминания — например, В. Маяковского ( “ На Парнасе серебряного века”), И Одоевцевой (“ На берегах Невы”) , трехтомные воспоминания А. Белого; издана книга “Воспоминания о серебряном веке”.
Русская поэзия “серебряного века” создавалась в атмосфере общего культурного подъема как значительнейшая его часть . Характерно, что в одно и то же время в одной стране могли творить такие ярчайшие таланты, как А.Блок и В.Маяковский, А.Белый и В.Ходасевич. Этот список можно продолжать и продолжать. В истории мировой литературы это явление было уникальным.
Конец XIX — начало XX в. в России — это время перемен, неизвестности и мрачных предзнаменований, это время разочарования и ощущения приближения гибели существующего общественно-политического строя. Все это не могло не коснуться и русской поэзии. Именно с этим связано возникновение символизма.
Символизм был явлением неоднородным, объединившим в своих рядах поэтов, придерживавшихся самых разноречивых взглядов. Одни из символистов, такие, как Н.Минский, Д.Мережковский, начинали свой творческий путь как представители гражданской поэзии, а затем стали ориентироваться на идеи “богостроительства” и “ религиозной общественности”. “Старшие символисты” резко отрицали окружающую действительность, говорили миру “нет”:
Я действительности нашей не вижу,
Я не знаю нашего века…
(В.Я.Брюсов)
Земная жизнь лишь “сон”, ” тень” Реальности противопоставлен мир мечты и творчества — мир, где личность обретает полную свободу:
Есть одна только вечная заповедь — жить.
В красоте, в красоте несмотря ни на что.
(Д.Мережковский )
Реальная жизнь изображается как безобразная, злая, скучная и бессмысленная. Особое внимание проявляли символисты к художественному новаторству — преобразованию значений поэтического слова, развитию ритмики, рифмы и т.д. “старшие символисты” еще не создают систему символов ; Они — импрессионисты, которые стремятся передать тончайшие оттенки настроений, впечатлений. Слово как таковое для символистов утратило цену. Оно стало ценным только как звук, музыкальная нота, как звено в общем мелодическом построении стихотворения.
Новый период в истории русского символизма (1901— 1904) совпал с началом нового революционного подъема в России. Пессимистические настроения, навеянные эпохой реакции 1980-х — начала 1890-х гг. и философией А.Шопенгауэра, уступают место предчувствиям “неслыханных перемен”. На литературную арену выходят “младшие символисты” — последователи философа-идеалиста и поэта Вл.Соловьева., представлявшего, что старый мир на грани полной погибели, что в мир входит божественная Красота (Вечная Женственность, Душа Мира) , которая должна “спасти мир”, соединив небесное (божественное)начало жизни с земным, материальным, создать “царство божие на земле”:
Знайте же: Вечная Женственность ныне
В теле нетленном на землю идет.
В свете немеркнущем новой богини
Небо слилося с пучиною вод.
(Вл.Соловьев)
Особенно привлекают любовь , — эротика во всех ее проявлениях , начиная с чисто-земного сладострастия и кончая романтическим томлением о Прекрасной Даме, Госпоже, Вечной Женственности, Незнакомке… Эротизм неизбежно переплетен с мистическими переживаниями. Любят поэты-символисты и пейзаж ,но не как таковой , а опять-таки как средство , как средство выявить свое настроение .Поэтому так часто в их стихотворениях русская, томительно-грустная осень, когда нет солнца, а если есть, то с печальными блеклыми лучами, тихо шуршат падающие листья, все окутано дымкой чуть-чуть колышущегося тумана. Излюбленным мотивом “младших символистов” является город. Город — живое существо с особой формой, особым характером, зачастую это “город-Вампир” , “Спрут”, сатанинское наваждение, место безумия, ужаса ; город — символ бездушия и порока. (Блок,Сологуб, Белый, С.Соловьев, в значительной степени Брюсов) .
Годы первой русской революции (1905-1907) вновь существенно изменяют лицо русского символизма. Большинство поэтов откликаются на революционные события. Блок создает образы людей нового, народного мира. В.Я. Брюсов пишет знаменитое стихотворение “Грядущие гунны”, где прославляет неизбежный конец старого мира, к которому, однако, причисляет и себя, и всех людей старой, умирающей культуры. Ф.К.Сологуб создает в годы революции книгу стихотворений “Родине” (1906), К.Д. Бальмонт — сборник “Песни мстителя”(1907), изданные в Париже и запрещенные в России, и т.д.
Еще важнее то, что годы революции перестроили символическое художественное миропонимание. Если раньше Красота понималась как гармония, то теперь она связывается с хаосом борьбы, с народными стихиями. Индивидуализм сменяется поисками новой личности, в которой расцвет “я” связан с жизнью народа. Изменяется и символика: ранее связанная в основном с христианской, античной, средневековой и романтической традицией, теперь она обращается к наследию древнего “общенародного” мифа ( В.И. Иванов), к русскому фольклору и славянской мифологии (А.Блок, М.М.Городецкий) Другим становится и настроение символа. Все большую роль в нем играют его земные значения: социальные, политические, исторические.
К концу первого десятилетия XX века символизм ,как школа, приходит в упадок. Появляются отдельные произведения поэтов-символистов, но влияние его, как школы, утрачено. Все молодое, жизнеспособное, бодрое уже вне его. Символизм не дает уже новых имен.
Символизм изжил себя самого и изживание это пошло по двум направлениям. С одной стороны, требование обязательной “мистики”, “раскрытия тайны”, “постижения” бесконечного в конечном привело к утрате подлинности поэзии; “религиозный и мистический пафос “корифеев символизма оказался подмененным своего рода мистическим трафаретом, шаблоном. С другой — увлечением “музыкальной основой” стиха привело к созданию поэзии, лишенной всякого логического смысла, в которой слово низведено до роли уже не музыкального звука, а жестяной, звенящей побрякушки.
Соответственно с этим и реакция против символизма, а в последствии борьба с ним, шли по тем же двум основным линиям.
С одной стороны, против идеологии символизма выступили “акмеисты” . С другой — в защиту слова, как такового, выступили так же враждебные символизму по идеологии “футуристы”.
В 1912 г. среди множества стихов, опубликованных в петербургских журналах, читатель не мог не задержать внимания на таких, например, строчках:
Я душу обрету иную,
Все, что дразнило, уловя.
Благословлю я золотую
Дорогу к солнцу от червя.
( Н.С.Гумилев)
И часы с кукушкой ночи рады,
Все слышней их четкий разговор.
В щелочку смотрю я: конокрады
Зажигают под холмом костер.
(А.А.Ахматова)
Но я люблю на дюнах казино,
Широкий вид в туманное окно
И тонкий луч на скатерти измятой.
(О.Э. Мандельштам)
Эти трое поэтов, а так же С.М.Городецкий, М.А.Зенкевич, В.И.Набурт в том же году назвали себя акмеистами (от греческого akme — высшая степень чего-либо, цветущая пора) . Приятие земного мира в его зримой конкретности, острый взгляд на подробности бытия, живое и непосредственное ощущение природы, культуры, мироздания и вещного мира, мысль о равноправии всего сущего — вот, что объединяло вту пору всех шестерых. Почти все они прошли ранее выучку у мастеров символизма, но в какой-то момент решили отвергнуть свойственные символистам устремленность к “мирам иным” и пренебрежение к земной, предметной реальности.
Отличительной чертой поэзии акмеизма является ее вещественная реальность, предметность. Акмеизм полюбил вещи такой же страстной, беззаветной любовью, как символизм любил “соответствия”, мистику, тайну, Для него все в жизни было ясно. В значительной степени он был таким же эстетством, как и символизм и в этом отношении он, несомненно, находится с ним в преемственной связи, но эстетизм акмеизма уже иного порядка, чем эстетизм символизма.
Акмеисты любили производить свою генеалогию от символиста Ин. Анненского и в этом они , несомненно, правы. Ин.Анненский стоял особняком среди символистов. Отдав дань раннему декадентству и его настроениям, он почти совсем не отразил в своем творчестве идеологии позднего московского символизма и в то время, как Бальмонт, а за ним и многие другие поэты-символисты заблудились в “словесной эквилибристике”, — по меткому выражению А.Белого, захлебнулись в потоке бесформенности и “духа музыки”, залившем символическую поэзию, он нашел в себе силы пойти по другому пути. Поэзия Ин.Анненского знаменовала собой переворот от духа музыки и эстетствующей мистики к простоте, лаконичности и ясности стиха, к земной реальности тем и какой-то поземному амистичной тяжелости настроения.
Ясность и простота построения стиха Ин.Анненского была хорошо усвоена акмеистами. Их стих приобрел четкость очертаний, логическую силу и вещественную весомость. Акмеизм был резким и определенным поворотом русской поэзии ХХ века к классицизму. Но именно только поворотом, а не завершением — это необходимо иметь все время в виду, так как акмеизм носил в себе все же много черт еще не окончательно изжитого романтического символизма.
В целом поэзия акмеистов была образцами в большинстве случаев уступающего символизму, но все же очень высокого мастерства. Это мастерство, в противоположность пламенности и экспрессии лучших достижений символизма, носило в себе налет какого-то замкнутого в себе, утонченного аристократизма, чаще всего ( за исключением поэзии Ахматовой, Нарбута и Городецкого) холодного, спокойного и бесстрастного.
Среди акмеистов особенно был развит культ Теофиля Готье, а его стихотворение “Искусство” , начинающееся словами “Искусство тем прекрасней, чем взятый материал бесстрастней”, звучало для старшего поколения “Цеха поэтов” своего рода поэтической программой.
Так же , как символизм, акмеизм вобрал в себя много разнообразных влияний и в его среде наметились разнообразные группировки.
Объединяла всех акмеистов в одно их любовь к предметному, реальному миру — не к жизни и ее проявлениям, а к предметам, к вещам. Любовь эта проявлялась у различных акмеистов по различному.
Прежде всего мы видим среди акмеистов поэтов, отношение которых к окружающим их предметам и любование ими носит на себе печать того же романтизма. Романтизм этот, правда , не мистический, а предметный, и в этом его коренное отличие от символизма. Такова экзотическая позиция Гумилева с Африкой, Нигером, Суэцким каналом, мраморными гротами, жирафами и слонами., персидскими миниатюрами и Парфеноном, залитым лучами заходящего солнца… Гумилев влюблен в эти экзотические предметы окружающего мира чист по-земному, но любовь эта насквозь романтична. Предметность встала в его творчестве на место мистики символизма. Характерно, что в последний период своего творчества, в таких вещах , как “Заблудившийся трамвай”, “Пьяный дервиш”, “Шестое чувство” он становится вновь близким к символизму.
Во внешней судьбе русского футуризма есть что-то, напоминающее судьбы русского символизма . Такое же яростное непризнание на первых шагах, шум при рождении (у футуристов только значительно более сильный, превращающийся в скандал). Быстрое вслед за этим признание передовых слоев литературной критики, триумф, огромные надежды. Внезапный срыв и падение в пропасть в тот момент, когда казалось, небывалое доселе в русской поэзии возможности и горизонты.
Что футуризм – течение значительное и глубокое – не подлежит сомнению. Также несомненно его значительное внешнее влияние (в частности Маяковского) на форму пролетарской поэзии, в первые годы ее существования. Но так же несомненно, что футуризм не вынес тяжести поставленных перед ним задач и под ударами революции полностью развалился. То обстоятельство, что творчество нескольких футуристов – Маяковский, Асеев и Третьяков – в последние годы проникнуто революционной идеологией, говорит только о революционности этих отдельных поэтов: став певцами революции, эти поэты утратили свою футуристическую сущность в значительной степени, и футуризм в целом от этого не стал ближе к революции, как не стали революционными символизм и акмеизм оттого, что членами РКП и певцами революции стали Брюсов, Сергей Городецкий и Владимир Нарбут, или оттого, что почти каждый поэт-символист написал одно или несколько революционных стихотворений.
В основе, русский футуризм был течением чисто-поэтическим. В этом смысле он является логическим звеном в цепи тех течений поэзии XX века, которые во главу своей теории и поэтического творчества ставили чисто эстетические проблемы. В футуризме была сильна бунтарская Формально-революционная стихия, вызвавшая бурю негодования и «эпатировавшая буржуа». Но это «эпатирование» было явлением того же порядка, как и «эпатирование», которое вызывали в свое время декаденты. В самом «бунтарстве», в «эпатировании буржуа», в скандальных выкриках футуристов было больше эстетических эмоций, чем эмоций революционных».
Исходная точка технических исканий футуристов – динамика современной жизни, стремительный ее темп, стремление к максимальной экономии средств, «отвращение к кривой линии, к спирали, к турникету, Склонность к прямой линии. Отвращение к медленности, к мелочам, к многословным анализам и объяснениям. Любовь к быстроте, к сокращению, к резюмированию и к синтезу: «Скажите мне поскорее в двух словах!» Отсюда – разрушение общепринятого синтаксиса, введение «беспроволочного воображения», то есть «абсолютной свободы образов или аналогий, выражаемых освобожденными словами, без проводов синтаксиса и без всяких знаков «препинания», «конденсированные метафоры», «телеграфические образы», «движения в двух, трех, четырех и пяти темпах», уничтожение качественных прилагательных, употребление глаголов в неопределенном наклонении, опущение союзов и так далее – словом все, направленное к лаконичности и увеличению «быстроты стиля».
Основное устремление русского «кубо-футуризма» – реакция против «музыки стиха» символизма во имя самоценности слова, но слова не как оружия выажения определенной логической мысли, как это было у классических поэтов и у акмеистов, а слова, как такового, как самоцели. В соединении с признанием абсолютного индивидуализма поэта (футуристы придавали огромное значение даже почерку поэта и выпускали рукописные литографические книги и с признанием за словом роли «творца мифа»,— это устремление породило небывалое словотворчество, в конечном счете приведшее к теории «заумного языка». Примером служит нашумевшее стихотворение Крученных:
Дыр, бул, щыл,
убещур
скум
вы со бу,
р л эз.
Словотворчество было крупнейшим завоеванием русского футуризма, его центральным моментом. В противовес футуризму Маринетти, русский «кубо-футуризм» в лице наиболее ярких его представителей мало был связан с городом и современностью. В нем была очень сильна та же романтическая стихия.
Сказалась она и в милой, полудетской, нежной воркотне Елены Гуро, которой так мало идет «страшное» слово «кубо-футуристка», и в ранних вещах Н. Асеева, и в разухабистой волжской удали и звенящей солнечности В. Каменского, и мрачной «весне после смерти » Чурилина, но особенно сильно у В. Хлебникова. Хлебникова даже трудно поставить в связь с западным футуризмом. Он сам упорно заменял слово «футуризм» словом «будетляне». Подобно русским символистам, он ( так же как Каменский, Чурилин и Божидар) вобрал в себя влияние предшествующей русской поэзии, но не мистической поэзии Тютчева и Вл. Соловьева, а поэзии «Слова о полку Игореве» и русского былинного эпоса. Даже события самой непосредственной, близкой современности – война и НЕП – находят свое отражение в творчестве Хлебникова не в футуристических стихотворениях, как в «1915г.» Асеева, а в романтически-стилизованных в древнерусском духе замечательной «Боевой» и «Эх, молодчики, купчики».
Одним «словотворчеством», однако, русский футуризм не ограничился. На ряду с течением, созданным Хлебниковым, в нем были и другие элементы. Более подходящие под понятие «футуризм», роднящие русский футуризм с его западным собратом.
Прежде чем говорить об этом течении, необходимо выделить в особую группу еще одну разновидность русского футуризма – «Эго-футуристов», выступавших в Петербурге несколько раньше московских «кубо-футуристов». Во главе этого течения стояли И. Северянин, В. Гнедов, И. Игнатьева К.Олимпов Г. Ивнов (в последствии акмеист) и будущий основатель «имажинзма» В. Шершеневич.
«Эго-футуризм» имел по существу очень мало общего с футуризмом. Это течение было какой-то смесью эпигонства раннего петербургского декаденства, доведения до безграничных пределов «песенности» и «музыкальности» стиха Бальмонта (как известно, Северянин не декламировал, а пел на «поэзоконцертах» свои стихи), какого-то салонно-парфюмерного эротизма, переходящего в легкий цинизм, и утверждения крайнего солипсизма – крайнего эгоцентризма («Эгоизм – индивидуализация, осознание, преклонение и восхваление «Я»… «Эго-футуризм – непрестанное устремление каждого эгоиста к достижению будущего в настоящем»). Это соединялось с заимствованным у Маринеттипрославленим современного города, электричества, железной дороги, аэропланов, фабрик, машин (у Северянина и особенно у Шершеневича). В «эго-футуризме таким образом, было все: и отзвуки современности, и новое, правда робкое, словотворчество («поэза», «окалошить», «бездарь», «олилиен» и так далее), и удачно найденные новые ритмы для передачи мерного колыханья автомобильных рессор(«Элегантная коляска» Северянина), и странное для футуриста преклонение перед салонными стихами М. Лохвицкой и К. Фофанова, но больше всего влюбленность в рестораны, будуары сомнительного роста, кафе-шантаны, ставшие для Северянина родной стихией. Кроме Игоря Северянина (вскоре, впрочем от эго-футуризма отказавшегося) это течение не дало ни одного сколько-нибудь яркого поэта.
Значительно ближе к Западу, чем футуризм Хлебникова и «эго-футуризм» Северянина, был уклон русского футуризма, обнаружившейся в творчестве Маяковского, последнего периода Асеева и Сергея Третьякова. Принимая в области техники свободную форму стиха, новый синтаксис и смелые ассонансы вместо строгих рифм Хлебникова, отдавая известную, порой значительную дань, словотворчеству эта группа поэтов дала в своем творчестве некоторые элементы подлинно-новой идеологии. В их творчестве отразилась динамика, огромный размах и титаническая мощь современного индустриального – города с его шумами, шумиками, шумищами, светящимися огнями заводов, уличной суматохой, ресторанами, толпами движущихся масс.
В последние годы Маяковский и некоторые другие футуристы освобождаются от истерики и надрыва. Маяковский пишет свои «приказы», в которых все — бодрость, сила, призывы к борьбе, доходящие до агрессивности. Это настроение выливается в 1923 году в декларации вновь организованной группы «Леф» («Левый фронт искусства»).
Не только идеологически, но и технически все творчество Маяковского (за исключением первых его лет), так же, как и последний период творчества Асеева и Третьякова, является уже выходом из футуризма, вступлением на пути своеобразного нео-реализма. Маяковский, начавший под несомненным влиянием Уитмэна, в последнем периоде вырабатывает совершенно особые приемы, создав своеобразный плакатно-гипперболический стиль, беспокойный, выкрикивающий короткий стих, неряшливые, «рваные строки», очень удачно найденные для передачи ритма и огромного размаха современного города, войны, движения многомиллионных революционных масс. Это большое достижение Маяковского, переросшего футуризм, и вполне естественно, что на пролетарскую поэзию первых лет ее существования, то есть именно того периода, когда пролетарские поэты фиксировали свое внимание на мотивах революционной борьбы, технические приемы Маяковского оказали значительное влияние.
Последней сколько-нибудь заметно нашумевшей школой в русской поэзии ХХ века был имажинизм. Это направление было создано в 1919 году (первая «Декларация» имажинизма датирована 30 января), следовательно, через два года после революции, но по всей идеологии это течение с революцией не имело.
Главой «имажинистов» стал Вадим Шершеневич – поэт, начавший с символизма, со стихов, подражающих Бальмонту, Кузмину и Блоку, в 1912 году выступавший, как один из вождей эго-футуризма и писавший «поэзы» в духе Северянина и только в послереволюционные годы создавший свою «имажинистскую» поэзию.
Так же, как и символизм и футуризм, имажинизм зародился на Западе и лишь оттуда был пересажен Шершеневичем на русскую почву. И так же, как символизм и футуризм, он значительно отличался от имажинизма западных поэтов.
Имажинизм явился реакцией, как против музыкальности поэзии символизма, так и против вещественности акмеизма и словотворчества футуризма. Он отверг всякое содержание и идеологию в поэзии, поставив во главу угла образ. Он гордился тем, что у него «нет философии» и «логики мыслей».
Свою апологию образа имажинисты ставили в связь так же с быстротой темпа современной жизни. По их мнению образ – самое ясное, лаконичное, наиболее соответствующее веку автомобилей, радиотелеграфа, аэропланов. «Что такое образ ? – кратчайшее расстояние с наивысшей скоростью». Во имя «скорости» передачи художественных эмоций имажинисты, вслед за футуристами, – ломают синтаксис – выбрасывают эпитеты, определения, предлоги сказуемые, ставят глаголы в неопределенном направлении.
По существу, в приемах, так же как и в их «образности», не было ничего особенно нового. «Имажинизм», как один из приемов художественного творчества широко использовался не только футуризмом, но и символизмом ( например, у Иннокентия Анненского: «Еще не властвует весна, но снежный кубок солнцем выпит» или у Маяковского: «Лысый фонарь сладострастно снимал с улицы черный чулок»). Новым было лишь упорство, с которым имажинисты выдвигали образ на первый план и сводили к нему все в поэзии – и содержание и форму.
Наряду с поэтами, связанными с определенными школами, русская поэзия ХХ века дала значительное число поэтов, не примыкающих к ним или примыкающих на некоторое время, но с ними не слившихся и пошедших в конечном счете своим путем.
Увлечение русского символизма прошлым – XVIII веком – и любовь к стилизации нашло свое отражение в творчестве М. Кузмина, увлечение романтическими 20 и 30 годами – в милой интимности и уютности самоваров и старинных уголков Бориса Садовского. То же увлечение «стилизацией» лежит в основе восточной поэзии Константина Липскерова, Мариэты Шагинян и в библейских сонетах Георгия Шенгели, в сафических строфах Софии Парнок и тонких стилизованных сонетах из цикла «Плеяды» Леонида Гроссмана.
Увлечение славянизмами и древнерусским песенным складом, тяга к «художественному фольклору» отмеченные выше, как характерный момент русского символизма, нашедший свое отражение в сектантских мотивах А. Добролюбова и Бальмонта, в лубках Сологуба и в частушках В. Брюсова, в древнеславянских стилизациях В. Иванова и во всем первом периоде творчества С. Городецкого, – наполняют собой поэзию Любовь Столицы, Марины Цветаевой и Пимена Карпова. Так же легко улавливается отзвук поэзии символистов в истерично-экспрессивных, нервных и неряшливо, но сильно сделанных строках Ильи Эренбурга – поэта, в первом периоде своего творчества так же состоявшего в рядах символистов.
Особое место в русской лирике ХХ века занимает поэзия И. Бунина. Начав с лирических стихотворений, написанных под влиянием Фета, являющихся единственными в своем роде образцами реалистического отображения русской деревни и небогатой помещичьей усадьбы, в позднейшем периоде своего творчества Бунин стал большим мастером стиха и создавал прекрасные по форме, классически четкие, но несколько холодные стихотворения, напоминающие, – как он сам характеризует свое творчество, – сонет, вырезанный на снеговой вершине стальным клинком. Близок к Бунину по сдержанности, четкости и некоторой холодности рано умерший В. Комаровский. Творчество этого поэта, первые выступления которого относятся к значительно позднему периоду – к 1912 году, носит на себе в известной части черты как и акмеизма. Так и начавшего играть приблизительно с 1910 года довольно заметную роль в поэзии классицизма или, как его принято называть «пушкинизма».
Около 1910 года, когда обнаружилось банкротство школы символистов, наступила, как это было отмечено выше, реакция против символизма. Выше были намечены две линии, по которым были направлены главные силы этой реакции – акмеизм и футуризм. Этим, однако протест против символизма не ограничился. Он нашел свое выражение в творчестве поэтов, не примыкающих ни к акмеизму, ни к футуризму, но выступивших своим творчеством в защиту ясности, простоты и прочности поэтического стиля.
Несмотря на противоречивые взгляды со стороны множества критиков, каждое из перечисленных течений дало немало превосходных стихотворений, которые навсегда останутся в сокровищнице русской поэзии и найдут своих почитателей среди последующих поколений. СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1. «Антология русской лирики первой четверти ХХ века».
И.С. Ежов, Е.И. Шамурин . « Амирус», 1991 год.
«Русская поэзия 19- начала 20 веков.»
П. Николаев, А. Овчаренко…
Издательство «Художественная литература», 1987 год.
«Энциклопедический словарь юного литературоведа».
Издательство «Педагогика», 1987 год.
«Методическое пособие по литературе для поступающих в вузы».
И.В. Великанова, Н.Е. Тропкина. Издательство «Учитель»
А по набережной легендарной
Приближался не календарный
Настоящий Двадцатый век.
Анна Ахматова
План
I. “Серебряный век” – время ярких и гениальных поэтов.
II. Своеобразие поэзии Н. Гумилева.
1. Оригинальность стихов Гумилева.
2. От романтизма к акмеизму.
3. Гумилев – мастер поэтической формы.
III. Николай Гумилев – один из последних рыцарей и романтиков XX века.
“Когда стихает шум эпохи, мы начинаем понимать: за плечами гиганты”, – писал Борис Пастернак. Действительно, через много лет мы
лучше понимаем гениальность тех, кто творил в прошлом, чьи имена вошли в историю. Сегодня мы все чаще обращаемся к творчеству поэтов начала XX века, открывая для себя новые имена и новые стороны поэзии уже признанных гениев. Рядом с Блоком встали имена Бориса Пастернака, Анны Ахматовой, Валерия Брюсова, Марины Цветаевой, Осипа Мандельштама, Николая Гумилева и многих других. Эпоха, когда они создавали свои бессмертные стихи, названа “серебряным веком” русской поэзии. Творчество каждого из этих поэтов – это уникальный мир, это еще одна грань прекрасного.
Поэзия “серебряного века” немыслима без имени
Николая Гумилева. Он завоевал симпатии читателей не только силой художественного таланта, оригинальностью и совершенством поэтических откровений, но и фанатической любовью к путешествиям, которые стали неотъемлемой частью его жизни и творчества. От природы робкий, физически слабый, он приказал себе стать сильным и решительным, отправиться в длительные и рискованные путешествия, стать охотником на львов и носорогов, пойти добровольцем на фронт во время империалистической войны и наконец, оказавшись в следственной камере Петроградского губчека, заявить следователю о своем “монархизме”, вместо того чтобы предпринять попытку оправдаться и спасти свою жизнь.
Творчество Гумилева привлекает смелостью, остротой чувств, взволнованной мыслью. Его стихи наполнены волей к жизни, экспрессией, романтизмом. Они необыкновенно живописны и мелодичны.
Мечтательный лирик, он выковал свой сильный, звенящий поэтический голос, уничтожающий человеческий страх и покорность, прокладывающий дорогу человеческой гордости и мужеству. Героями его стихотворений становятся открыватели новых земель и флибустьеры, скитальцы-арабы и средневековые рыцари, бесстрашные капитаны, те, “для кого не страшны ураганы, кто изведал мальстримы и мель”.
Один за другим следуют поэтические сборники: “Путь канкистадоров”, “Романтические цветы”, “Жемчуга”, “Чужое небо”, “Колчан”. В ранних сборниках лирический герой Гумилева открывал новые земли, сражался с опасностями, завоевывал прекрасных женщин. При этом полное воображение уносило его в глубь веков, туда, где навстречу ему выходили боги и герои, легендарные древние цари и пророки:
Моя мечта надменна и проста:
Схватить весло; поставить ногу в стремя
И обмануть медлительное время,
Всегда лобзая новые уста.
(“Дон Жуан”)
Затем приходит пора взросления. Уже “Романтические стихи” волнуют грустным авторским ощущением непрочности высоких порывов, призрачности счастья. И одновременно жаждой предельно сильных и прекрасных чувств:
И пока к пустоте или раю
Необорный не бросит меня,
Я еще один раз отпылаю
Упоительной жизнью огня.
(“Завещание”)
От прославления романтических идеалов Гумилев пришел к теме исканий, общечеловеческих и внутренних. Поиском нового пути пронизан сборник “Жемчуга”. С этим связан знаменитый цикл “Капитаны”, где путешествия навстречу неизвестности, навстречу подвигу – высокая цель человечества:
Разве трусам даны эти руки,
Этот острый, уверенный взгляд,
Что умеет на вражьи фелуки
Неожиданно бросить фрегат.
(“Капитаны”)
Для поэзии Н. Гумилева характерна отточенность, изысканность рифм, гармония слов. Не случайно Гумилев был мастером акростихов, в совершенстве владеющим поэтической формой. Кажется естественным, что Н. Гумилев объединил вокруг себя двадцать шесть разных поэтов и стал во главе нового литературного направления 10-20-х годов XX века – акмеизма, что в переводе с греческого означает “высшая степень чего-либо, цвет, цветущая пора”, а также, по определению самого поэта, “мужественно твердый и ясный взгляд на жизнь”.
Выстрелами на дуэли были убиты Пушкин и Лермонтов, пробитое пулей, перестало биться сердце Маяковского, бездумная жестокость оборвала жизнь Николая Гумилева. Поэта расстреляли по непроверенному, никем не доказанному доносу, обвинив в участии в контрреволюционном заговоре. Сколько книг он мог написать, какой высоты мог еще достичь: Гумилев был молод и возрастом и духом.
Еще не раз вы вспомните меня
И весь мой мир, взволнованный и странный,
Нелепый мир без песен и огня,
Но меж иных единый необманный.
(“Еще не раз вы вспомните меня…”)
Долгое время творчество Н. Гумилева было под запретом. Только теперь мы можем перелистать тонкие сборники стихов и почувствовать в них живую душу одного из последних рыцарей и романтиков XX века.
(No Ratings Yet)
Loading…
Похожие сочинения:
Тема любви в поэзии “серебряного века” (на примере творчества И. Анненского) План I. И. Анненский – поэт узкого круга ценителей поэзии. II. Поэтическая сдержанность и внутренняя эмоциональность стиха. 1. Подлинный шедевр любовной лирики. 2. В немногих словах сказать многое. III. Поэзия…
Тема природы в поэзии “серебряного века” (на примере творчества И. А. Бунина) Пора и горе, и ненастье, И зиму темную забыть, – Одно есть только в мире счастье – Весь божий свет душой любить! И. Бунин План 1. Поэзия в творчестве Бунина….
ПОЭТЫ “СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА” (Николай Гумилев) “Серебряный век” в русской литературе – это период творчества основных представителей модернизма, период появления множества талантливых авторов. Условно началом “серебряного века” считают 1892 год, фактический же его конец пришел с…
МУЗА ДАЛЬНИХ СТРАНСТВИЙ (Н. Гумилев – поэт “серебряного века”) В истории русской поэзии была уникальная пора, когда в литературу сразу пришло много ярких молодых поэтов, талантливых и ищущих новые пути. Увлечение поэзией было массовым – примерно как сейчас ходят…
В каких еще произведениях русских писателей и поэтов ХІХ-го века герои разрешают конфликтную ситуацию дуэлью? В каких еще произведениях русских писателей и поэтов ХІХ-го века герои разрешают конфликтную ситуацию дуэлью? В своем ответе на вопрос, поставленный в задании, назовите не менее двух произведений ХІХ-го века,…
Игорь Северянин – поэт серебряного века Тонкий знаток и строгий критик В. Я. Брюсов писал: “Не думаю, чтобы надобно было доказывать, что Игорь Северянин – истинный поэт. Это почувствует каждый, способный понимать поэзию, кто прочтет “Громкокипящий…
Мой любимый поэт Серебряного века (поэзия А. А. Ахматовой) Поэзия пробуждает в душе человека наиболее звонкие струны, заставляет оторваться от реальной действительности и воспарить своей мыслью в невиданные высоты. Стихи способны стать для человека спасением в трудных и даже…
Кто еще из русских поэтов ХХ-го века показал в своем творчестве сложный характер отношения к современной ему эпохе и в чем сходство и различие такого изображения с мандельштамовским? Кто еще из русских поэтов ХХ-го века показал в своем творчестве сложный характер отношения к современной ему эпохе и в чем сходство и различие такого изображения с мандельштамовским? Для ответа…
Художественное своеобразие творчества Беллы Ахмадулиной Замечательная поэтесса Белла Ахмадулина вошла в русскую литературу на рубеже 1950-1960-х гг., когда возник беспримерный массовый интерес к поэзии, причем не столько к печатному, сколько к озвученному поэтическому слову. Во…
Мотивы и образы лирики Н. С. Гумилева Н. С. Гумилев – представитель плеяды великих русских поэтов, живших и творивших свою бессмертную славу в то время, которое получило название Серебряного века поэзии. Этот период подарил отечественной и мировой…
ТЕМА ТВОРЧЕСТВА В ПОЭЗИИ Б. Л. ПАСТЕРНАКА КЛАССИКА Б. Л. ПАСТЕРНАК ТЕМА ТВОРЧЕСТВА В ПОЭЗИИ Б. Л. ПАСТЕРНАКА Тема творчества является одной из основных в поэзии Б. Л. Пастернака. Она возникает в самых ранних стихотворениях поэта и…
Г. Р. Державин – “отец русских поэтов” В моем представлении Г. Р. Державин связывает далекий XVIII век, теряющийся в тумане “старины глубокой”, и век XIX, совсем близкий, знакомый по стольким именам. Ведь, с одной стороны, Державин –…
“ГОСУДАРЬ РАСПРОВЕЛИКИЙ” В ВОСПРИЯТИИ ПОЭТОВ ПОСЛЕОКТЯБРЬСКОГО ПЕРИОДА КЛАССИКА М. И. ЦВЕТАЕВА “ГОСУДАРЬ РАСПРОВЕЛИКИЙ” В ВОСПРИЯТИИ ПОЭТОВ ПОСЛЕОКТЯБРЬСКОГО ПЕРИОДА В молодости Марина Цветаева не скрывала своей неприязни к Петру Великому. Она очень любила Москву и не могла простить…
Русские авторы XX (20) века Виктор Федорович Боков 6 (19). 09. 1914 – 15.10.2009 – родился в семье крестьянина в 1914 году. Вырос в Подмосковье. Стихи начал писать рано. Его талант высоко оценил М. М….
Тема творчества и судьбы поэта в лирике М. И. Цветаевой Марина Ивановна Цветаева вошла в поэзию Серебряного века как яркий и самобытный художник. Ее лирика – это глубокий, неповторимый мир женской души, бурный и противоречивый. В духе своего времени, с…
Кто еще из русских поэтов прибегал в своем творчестве к приему цветописи и в чем его различие и сходство с реализацией этого приема у С. А. Есенина? Кто еще из русских поэтов прибегал в своем творчестве к приему цветописи и в чем его различие и сходство с реализацией этого приема у С. А. Есенина? Отвечая на вопрос,…
МОТИВЫ НАРОДНОГО ТВОРЧЕСТВА В ПОВЕСТИ А. С. ПУШКИНА “КАПИТАНСКАЯ ДОЧКА” МОТИВЫ НАРОДНОГО ТВОРЧЕСТВА В ПОВЕСТИ А. С. ПУШКИНА “КАПИТАНСКАЯ ДОЧКА” Вклад Александра Сергеевича Пушкина в русскую литературу по-настоящему бесценен. Трудно найти другого такого писателя или поэта, который с невероятной точностью…
Осень в лирике русских поэтов (по стихотворениям М. Ю. Лермонтова “Осень” и Ф. И. Тютчева “Осенний вечер”) Осень в лирике русских поэтов (по стихотворениям М. Ю. Лермонтова “Осень” и Ф. И. Тютчева “Осенний вечер”) Природа родной страны – неисчерпаемый источник вдохновения для поэтов, музыкантов, художников. Все они…
В каких еще произведениях русских поэтов затрагивается проблема разрушительного влияния окружающей действительности на внутренний мир лирического героя? В каких еще произведениях русских поэтов затрагивается проблема разрушительного влияния окружающей действительности на внутренний мир лирического героя? Отвечая на вопрос задания, введите стихотворение в широкий литературный контекст с целью обнаружения…
В каких еще произведениях русской лирики звучит мотив жертвенности судеб русских поэтов и в чем оригинальность творческой позиции Б. Л Пастернака? В каких еще произведениях русской лирики звучит мотив жертвенности судеб русских поэтов и в чем оригинальность творческой позиции Б. Л Пастернака? В своем ответе покажите, что в стихотворении “Памяти Добролюбова”…
Весна в лирике русских поэтов (по стихотворениям А. А. Фета “Первый ландыш” и А. Н. Майкова “Поле зыблется цветами”) А. Н. Майков и А. А. Фета с полным правом можно назвать певцами природы. В пейзажной лирике они достигли блистательных художественных высот, подлинной глубины. Их поэзия привлекает остротой зрения, тонкостью…
ДИНАМИКА ТВОРЧЕСТВА И. С. ТУРГЕНЕВА Оценивая на склоне лет произведения своей литературной молодости, Тургенев отнесся к ним очень сурово. “Я чувствую, – писал он С. А. Венгерову в 1874 году, – положительную, чуть не физическую…
СВОЕОБРАЗИЕ ПОЭЗИИ В. Я. БРЮСОВА СВОЕОБРАЗИЕ ПОЭЗИИ В. Я. БРЮСОВА Имя В. Брюсова известно многим – он один из признанных лидеров символизма, критик, литературовед, человек, сыгравший значительную роль в судьбах К. Бальмонта, А. Белого, А….
Авторское отношение к изображаемому составляет важную и характерную черту творчества Державина. “Истину царям с улыбкой говорить” (гражданская поэзия Г. Р. Державина) Гаврила Романович Державин – крупнейший поэт XVIII в., один из последних представителей русского классицизма. Творчество Державина глубоко противоречиво. Раскрывая возможности классицизма, он в то же время разрушал его, прокладывая путь…
РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА XVIII ВЕКА РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА XVIII ВЕКА В русской литературе XVIII век – это время интенсивного развития на основе освоения достижений западноевропейской культуры – прежде всего классицизма. Классицизм (от лат. classicus – образцовый)…
Акмеизм Литературные течения в России XIX-XX вв. Акмеизм (от греческого акте – высшая степень чего-либо, цветущая сила) – течение в русской поэзии 10 – 20-х гг. XX века, сформировавшееся как антитеза…
Глубокий психологизм и нравственность творчества Толстого Глубокое знание тайных движений психологической жизни и непосредственная чистота нравственного чувства, придающего теперь особую физиономию произведениям графа Толстого, всегда останутся существенными чертами его таланта. Н. Г. Чернышевский План 1. Глубокий…
ХУДОЖЕСТВЕННОЕ СВОЕОБРАЗИЕ ПОЭЗИИ А. А. ФЕТА КЛАССИКА А. А. ФЕТ ХУДОЖЕСТВЕННОЕ СВОЕОБРАЗИЕ ПОЭЗИИ А. А. ФЕТА К середине XIX века в русской поэзии отчетливо обозначаются и, поляризуясь, развиваются два направления: демократическое и так называемое “чистое искусство”….
Философские и литературные истоки творчества Расина Глава 5. Жан Расин и Новое время 5.1. Философские и литературные истоки творчества Расина Уже при жизни Корнеля современники утверждали, что творчество драматурга угасло, устарело. Однако и после смерти создателя…
СЛУЖЕНИЕ ОТЕЧЕСТВУ – ГЛАВНАЯ ИДЕЯ ТВОРЧЕСТВА М. В. ЛОМОНОСОВА КЛАССИКА М. В. ЛОМОНОСОВ СЛУЖЕНИЕ ОТЕЧЕСТВУ – ГЛАВНАЯ ИДЕЯ ТВОРЧЕСТВА М. В. ЛОМОНОСОВА Вся жизнь Михаила Васильевича Ломоносова – это жизнь труженика, борца за процветание России. С именем этого деятеля… Своеобразие творчества поэтов “серебряного века”
Россия, Республика Карелия, г. Медвежьегорск, ср. школа №1. Поэты «серебряного века». Личность и творчество А. А. Ахматовой. Ученицы 11 «а» класса Рязановой Алины. Предмет: литература. Преподаватель: Вершинина Людмила Павловна. 2003 год. Содержание. Особенности времени. Творчество поэтов — наиболее яркие их представители………………3 Личность А. А. Ахматовой………………………….4 Художественный мир поэта………………………..6 «Набирает силу мотив осиротевшей матери» — стихотворение «Реквием»……………………….10 «Книга женской души» Анны Ахматовой на фоне мировой поэзии…………………………………12 Используемая литература………………………..13 1. Особенности времени. Творчество поэтов — наиболее яркие их представители. Эпоха «Серебряного века» в нашей официальной литературной науке долгие десятилетия игнорировалась, как время реакции и декадентства, будто ничего не давшая русскому искусству. На самом деле 10-ые годы были на редкость богатыми во всех областях художественного творчества — в литературе, живописи (Репин, Нестеров, Врубель, Серов и др.), театре (Шаляпин, М. Чехов и др.), балете, музыке… Сам термин возник по аналогии с «золотым веком» Пушкина. Поэты «серебряного века» следовали пушкинским традициям, каждый в меру своего дара, а их НОВАТОРСТВО выражалось в «расширении художественной впечатлительности, в некоторых умеренных реформах стиха». В начале XX века существовало множество литературных направлений. Это и символизм, и футуризм, а также эгофутуризм Игоря Северянина. Все эти направления очень разные, имеют разные идеалы, преследуют разные цели, но сходятся они в одном: работать над ритмом, словом, довести игру звуками до совершенства. Особенно в этом преуспели футуристы. Футуризм отказался от старых литературных традиций, “старого языка”, “старых слов”, провозгласил новую форму слов, независимую от содержания (изобретение нового языка). Работа над словом, звуками становилась самоцелью, тогда как о смысле стихов совершенно забывалось. Футуризм быстро изжил себя. Яркий представитель этого направления — Борис Пастернак. Обратимся теперь к символистам. Символизм провозглашал не только культ формы стиха, но и культ символов: отвлеченность и конкретность легко и естественно сливаются в поэтическом символе (Константин Бальмонт). Поэты стремились к ТУМАННОСТИ, неопределённости смысловой стороны поэтики, к созданию новой системы поэтических образов. Самое важное — МУЗЫКАЛЬНОСТЬ. В 1910 году явно обозначился кризис символизма, и начинающие поэты уже не примыкали к этому течению. Одни шли в футуризм, другие — в акмеизм. В ноябре 1911 года возникает кружок «Цех поэтов», во главе которого становятся Н. Гумилёв, С. Городецкий. Поначалу «Цех», насчитывавший 26 членов, вбирал в себя представителей разных направлений. Вместе со своими товарищами — Мандельштамом, Зенкевичем, Нарбутом — Ахматова сделалась акмеисткой. Акмеисты поставили своей целью реформировать символизм, главной бедой которого, с их точки зрения, было то, что он «направил свои главные силы в область неведомого». Своими учителями они считали Шекспира, Рабле, Вийона, Готье. Акмеисты мечтали соединить воедино внутренний мир человека (Шекспир), «мудрую физиологичность» (Рабле), «жизнь, нимало не сомневающуюся в самой себе (Вийон) и «достойные одежды безупречных форм» (Готье). Главное значение в поэзии приобретает, по мысли теоретиков акмеизма, художественное освоение многообразного и яркого земного мира. Поэт-акмеист не пытался преодолеть «близкое» земное существование во имя «далёких» духовных обретений. Высшее место в иерархии акмеистских ценностей занимала культура. С этим связано и особое отношение к категории ПАМЯТИ. В отличие от романтически, мистически настроенных символистов акмеисты декларировали необходимость вернуть поэзии ощущение реальной жизни. Однако очень часто поэзия акмеистов останавливалась лишь на разнообразных, умелых, тонких, даже изысканных формах внешней фиксации явлений. Сам Гумилёв критически относился к своим стихам. Он, как известно, много путешествовал по Африке, Турции, Востоку. Впечатления от путешествий отразились в его стихах, диких экзотических ритмах. Для него характерно презрение к миру денежных интересов, духовной бездеятельности; неприятие буржуазной морали («Сонет»); отточенность форм; изысканность рифм; гармония и благозвучность звуковых повторов. Поэзия О. Мандельштама, как акмеиста, была проникнута «тоской по мировой культуре». Самая значительная (в особенности для меня) «женская» поэзия — поэзия Анны Ахматовой. 2. Личность А. А. Ахматовой. Анна Андреевна Горенко родилась 11 (23) июня 1889 года на даче Саракини в пригороде Одессы (Большой Фонтан). Годовалым ребёнком была перевезена на Север — в Царское Село. Там прожила до шестнадцати лет. Каждое лето проводила под Севастополем, на берегу Стрелецкой бухты, там подружилась с морем. Самое сильное впечатление этих лет — древний Херсонес. Читать научилась по азбуке Льва Толстого. В пять лет умела говорить по-французски. Первое стихотворение написала в одиннадцать лет. Стихи начались для неё не с Пушкина и Лермонтова, а с Державина и Некрасова. Училась в Царскосельской женской гимназии. Наиболее близка детям была мать — натура впечатлительная, знавшая литературу, любившая стихи. Впоследствии Анна в одной из «Северных элегий» посвятит ей проникновенные строки: …женщина с прозрачными глазами (Такой глубокой синевы, что море Нельзя не вспомнить, поглядевши в них), С редчайшим именем и белой ручкой, И добротой, которую в наследство Я от нее как будто получила, Ненужный дар моей жестокой жизни… Псевдоним, ставший именем великого поэта, — Ахматова, — достался юной Ане Горенко «в наследство» от прабабушки, татарской княжны. Когда отец узнал, что дочь пишет стихи, он выразил неудовольствие, назвав ее «декадентской поэтессой». По сохранившимся в памяти отца представлениям, заниматься дворянской дочери стихами, а уж тем более их печатать — совершенно недозволительно. «Я была овца без пастуха, — вспоминала Ахматова, — и только семнадцатилетняя шальная девчонка могла выбрать татарскую фамилию для русской поэтессы… Мне потому пришло на ум взять себе псевдоним, что папа, узнав о моих стихах, сказал: «Не срами имя мое». — И не надо мне твоего имени! — сказала я…» 24 декабря 1903 года в Царском Селе состоялось знакомство с Николаем Гумилевым. В 1905 году родители расстались, мама с детьми уехала на юг. Целый год прожили в Евпатории. Отзвуки революции Пятого года глухо доходили до «отрезанного клочка земли». В 1907 году закончила Фундуклеевскую гимназию. Поступила на юридический факультет Высших женских курсов в Киеве: изучала историю и латынь. 25 апреля 1910 года вышла замуж за Н. Гумилёва, свадебное путешествие в Париж.Там же произошло знакомство с Амадео Модильяни, тогда еще совершенно безвестным молодым художником. Переехав в Петербург, училась на Высших историко-литературных курсах Киева. Весну 1911 года провела в Париже, где была свидетельницей первых триумфов русского балета. В 1912 году проехала по Северной Италии (Генуя — Пиза — Флоренция — Болонья — Падуя — Венеция). Впечатление от итальянской живописи и архитектуры было огромно. В 1912 году вышел первый сборник стихов «Вечер». Критика отнеслась к нему благосклонно. 1 октября 1912 года родился единственный сын Лев. В марте 1914 года вышла вторая книга — «Чётки». Каждое лето проводила в бывшей Тверской губернии, в пятнадцати верстах от Бежецка. 5 августа 1918 года состоялся развод с Н. Гумилевым. Ахматова настояла на разводе: она собиралась замуж за В. Шулейко. После Октябрьской революции работала в библиотеке Агрономического института. В 1921 году вышел сборник стихов «Подорожник», а в 1922 — книга «AnnoDomini«. С середины 20-х годов начала усердно и с большим интересом заниматься архитектурой старого Петербурга и изучением жизни и творчества Пушкина. Отечественная война 1941 года застала Ахматову в Ленинграде. В конце сентября, уже во время блокады, вылетела на самолёте в Москву. До мая 1944 года жила в Ташкенте, жадно ловила вести о Ленинграде, о фронте. Часто выступала в госпиталях, читала стихи раненым бойцам. Вскоре вернулась в Москву, в июне 1944 — в Ленинград. В 1964 году побывала в Риме и на Силиции. Весной 1965 года поехала на родину Шекспира, увидела британское небо и Атлантику, ещё раз посетила Париж. В Италии ей вручили международную премию «Этна — Таормина» — «за 50-летие поэтической деятельности и в связи с недавним изданием в Италии сборника стихов», в Англии же присудили степень почётного доктора Оксфордского университета. 3. Художественный мир поэта. После смерти Блока музе Ахматовой пришлось вдоветь, ибо в её литературной судьбе Блок сыграл колоссальную роль. С ним связан почти весь мир ранней, а во многом и поздней лирики Ахматовой. Именно от образов Блока во многом идёт герой ахматовской лирики. И если я умру, то кто же Мои стихи напишет вам, Кто стать звенящими поможет Ещё не сказанным словам.
(!)Лирическая героиня — сложна и многолика, не окружена бытом и сиюминутными тревогами, НО — бытийная, вечная женщина. Она не совпадает с личностью автора, она — лишь своеобразная МАСКА, представляющая собой ту или иную грань женской судьбы. По выражению А. Колонтай, Ахматова дала «целую книгу женской души».
(!)Ахматова — революционный поэт. При всём том внешне она почти всегда оставалась поэтом традиционным, поставившим себя под знак русской классики, прежде всего ПУШКИНА. Освоение пушкинского мира продолжалось всю жизнь. Желание досконального знания и проникновения требовало литературоведческих занятий и биографических разысканий. Пушкинские ТЕМЫ постоянны у Ахматовой-поэта: Бахчисарай, море, Петербург и, конечно же, Царское Село. (!!!)Муза — смуглорукая и смуглоногая сестра, наверное, потому, что он от него, царскосельского «смуглого отрока». Передался универсализм Пушкина, та ВСЕМИРНАЯ его ОТЗЫВЧИВОСТЬ. Любая цитата у Ахматовой приобретает иной и новый смысл. Скажем, стих «из мглы магических зеркал», конечно же, немедленно вызывает онегинское — «я сквозь магический кристалл». НО в ряду образов ахматовской поэзии зеркало обретает особое значение, связанное уже с идущими от Достоевского двойниками. Ахматова смело цитирует Тютчева, НО явно подчёркивает свой образ — образ женщины.
(!)Как и образ героя, образ женщины-героини ахматовской лирики не всегда можно свести к одному лицу. При необычайной конкретности переживаний это не только человек конкретной судьбы и биографии, вернее, это носитель бесконечного множества биографий и судеб. Например, стихотворение «Многим»: «Я голос ваш, жар вашего дыханья, // Я отраженье вашего лица». Герой Ахматовой несёт нечто главное, исконно женское. ТРАГИЗМ — мотив непонимания, неприятия лирическим адресатом — мужчиной женщины-поэта: Он говорил о лете и о том, Что быть поэтом женщине — нелепость. Как я запомнила высокий царский дом И Петропавловскую крепость! Мы сталкиваемся здесь с постоянным приёмом Ахматовой-художника: (!)глубина психологизма достигается с помощью единичных бытовых деталей, извлечённых из памяти — они становятся знаком глубокого обострения чувств. «ВЕЛИКАЯ ЗЕМНАЯ ЛЮБОВЬ» — вот движущее начало всей её лирики. Именно она заставила по-иному, реалистически увидеть мир. В одном из своих стихотворений Ахматова назвала любовь «пятым временем года». Из этого необычного, пятого, времени увидены ею остальные четыре, обычные. Мир открывается в дополнительной реальности: «Ведь звёзды были крупнее, Ведь пахли иначе травы». Поэтому (!)стих Ахматовой так предметен: он возвращает вещам первозданный смысл, он останавливает внимание на том, мимо чего мы в обычном состоянии способны пройти равнодушно, не оценить, не почувствовать. Любовь в самой себе несёт возможность саморазвития, обогащения и расширения беспредельного, глобального, чуть ли не космического. Говорящая деталь.
(!!!)Стихи Ахматовой — НЕ фрагментарные зарисовки, Не разрозненные психологические этюды: острота взгляда СОПРОВОЖДАЕТСЯ остротой мысли. Велика их обобщающая сила. Любовь в стихах отнюдь не только любовь-счастье, тем более благополучие. Слишком часто это — любовь-страдание, жалость, своеобразная антилюбовь и пытка, мучительный, вплоть до распада излом души, болезненный, «декадентский». Ещё в 1923 году Б. М. Эйхенбаум, анализируя поэтику Ахматовой, отметил, что уже в «Чётках» «начинает складываться парадоксальный своей двойственностью (вернее, оксюморонностью) образ героини — не то «блудницы» с бурными страстями, не то нищей монахини, которая может вымолить у Бога прощенье». Ахматовская поэма даже без героев: это образ и движение времени и переживание его, а не сюжеты и характеры в привычном понимании. Это ВМЕСТИЛИЩЕ событий и цвет, как говорила Ахматова, «разных временных слоёв». (!)Чтение её подобно восприятию музыки: оно зиждется на восприятии ритмов, на постоянно рождающихся ассоциациях. Любовь почти никогда не предстаёт в спокойном пребывании. Чувство само по себе острое и необычайное, получает дополнительную остроту и необычность, проявляясь в предельном кризисном выражении — взлёта или падения, первой пробуждающей встречи или совершившегося разрыва, смертельной опасности или смертной тоски. Потому Ахматова так ТЯГОТЕЕТ к лирической новелле. Всё время стремится занять позицию, которая бы позволяла предельно раскрыть чувства, найти последнюю правду. Большую роль играет в её поэзии (!)мотив смерти (похороны, могила, склепы, раны, самоубийства, смерть сероглазого короля, умирание природы, погребение всей эпохи). Смерть трактуется в христианских и пушкинских традициях — это ощущение единства с творцами прошлого о современности, с Россией, с её историей и судьбой народа. Поэтому в стихотворении «Поздний ответ», посвященном Марине Цветаевой, зазвучит: Мы с тобою сегодня, Марина, По столице полночной идём А за нами таких миллионы, И безмолвнее шествия нет, А вокруг погребальные звоны Да московские дикие стоны Вьюги, наш заметающей след.
(!)От самых первых стихов вошла в поэзию Ахматовой ещё одна любовь — к родной земле, к Родине, к России. Мне голос был. Он звал утешно, Он говорил: «Иди сюда, Оставь свой край глухой и грешный, Оставь Россию навсегда. Я кровь от рук твоих отмою, Из сердца выну чёрный стыд, Я новым именем покрою Боль поражений и обид». Но равнодушно и спокойно Руками я замкнула слух, Чтоб этой речью недостойной Не осквернился скорбный дух. И отвергается мысль не только о внешнем, скажем, отъезде из России, но и вероятность какой бы то ни было внутренней эмиграции по отношению к ней, любая возможность иного, «нового имени». Такого типа стихи не были эмоциональными эпизодическими всплесками. Это заявлялась жизненная позиция. В «военных» стихах (!)поражает удивительная органичность, отсутствие тени рефлексии, неуверенности, сомнения. Картины войны даются через скупые зарисовки пожарищ. Муки окровавленной земли сопоставимы только с мучениями христианских святых. В лирике властно набирает силу (!!!)мотив осиротевшей матери, который достигнет вершины в «Реквиеме» как мотив вечной материнской участи — из эпохи в эпоху отдавать сыновей в жертву миру, а вечноженственное начало ахматовской лирической героини найдёт высшее воплощение в образе Марии. 4. «Набирает силу мотив осиротевшей матери» — стихотворение «Реквием». Нет, и не под чужим небосводом, И не под защитой чужих крыл, — Я была тогда с моим народом, Там, где мой народ, к несчастью был. А. Ахматова, 1961 год. Зима. Пасмурное небо Ленинграда. Завывает ветер, кружа стаи осиротевших снежинок по мостовым. А около тюремной ограды стоят люди. И чего-то ждут, ждут… Измученные, бледные женщины сжимают окоченевшие пальцы под старенькими, изношенными пальто. Остекленевшие взгляды скользят по предметам, не видя их; они устремлены как будто в пустоту. Волосы, так рано поседевшие, разбросало в разные стороны. Зябко, сыро, но они не уходят. Ведь там, за этим забором, их семьи: отцы, мужья, сыновья… Так дни ожидания складываются в месяцы, а месяцы — в годы. Целая жизнь. Целая жизнь у тюремной ограды. Это слишком много. Становится жутко, когда читаешь чужие воспоминания, посвященные годам войны, революции и репрессиям. В них столько боли и отчаянья, что иной раз задаешься вопросом: как человек способен все это пережить, пронести, пропустить через себя? И, не найдя ответа, остается только низко поклониться в ноги очевидцам сего.
Анна Ахматова входит в этот бесконечный список ожидающих чуда, в эту живую очередь у заборов с колючей проволокой. И ей хватило мужества описать все это. В 1930-х годах поэтессой был создан цикл «Реквием». Поэма, отпевающая всех тех, кому не хватило сил, и несущая горькое утешение всем тем, кому они еще пригодятся. Но произведению было суждено увидеть свет только спустя десятилетия после своего рождения. Стихи были сохранены в памяти одиннадцати человек, чьи имена А. Ахматова не разглашала, потому как она и ее близкие боялись, боялись потерять ту тонкую нить, которая еще связывала их с миром. Боялись оказаться там, в одной из камер с решётчатыми окнами, с ярлыком «врага народа» на груди. Страшнее всего неизвестность, неуверенность в завтрашнем дне и постоянное напряжение, боязнь получить удар в спину. Но порой знание несет в себе куда больше. И Ахматова знала, что такое «тюремные затворы», «постылый скрежет ключей», «тяжелые шаги солдат». И кажется, что от этого можно сойти с ума, если бы не надежда, которая «все поет вдали». Я бы хотела рассмотреть начало «Реквиема» – «Посвящение» и концовку – «Эпилог». Между ними жизнь длиною в полтора года. Она начинается с горя, перед которым гнуться горы, со смертельной тоски. И в то же время Анна Ахматова осознает всю реальность происходящего:
Для кого-то веет ветер свежий, Для кого-то нежится закат – Мы не знаем, мы повсюду те же, Слышим лишь ключей постылый скрежет Да шаги тяжелые солдат. Она допускает мысль, что где-то люди живут по-иному, а у них забрали свободу, истинно принадлежавшую им. Им оставили только безликое существование. Как жить теперь, уверившись в том, что они никогда не вновь не обретут её?! Автор переносит нас в тюремный двор, за каменные стены. Приговор… И сразу слезы хлынут, Ото всех уже отделена, Словно с болью жизнь из сердца вынут, Словно грубо навзничь опрокинут, Но идёт… Шатается… Одна… «Приговор» — этим сказано всё. И полились слезы, и пришла боль. Но если вы еще не потеряли способность плакать и чувствовать, значит, вы живы и можете идти. И строчки тоже идут своим чередом. Они как будто отстукивают ритм шагов приговорённого к казни. В этом своеобразие стиха, его рифма. В первой части «Эпилога» мы опять оказываемся в толпе людей, у которых «из-под век выглядывает страх». Их, этих женщин, так много:
Хотелось бы всех поименно назвать, Да отняли список, и негде узнать. Ахматовой суждено вспоминать их «Всегда и везде». А, может быть, они будут думать о ней в «канун ее погребального дня». Потому что все женщины отныне скованы одной цепью; они как одна семья, которая собирается у этих вот ворот. Здесь — стих «спотыкается»: он начинается и тут же заканчивается, рифмуясь на второй строке. Кажется, что ходишь по кругу, возвращаясь к началу. А вслед тебе летит вой старухи – раненого зверя и громыхание черных марусь… Прошли годы. Многих арестованных расстреляли, некоторые попали под амнистию. События 30-х годов забудутся. Но такие произведения, как «Реквием» А. Ахматовой, напомнят нам, что история пишется кровавыми буквами… Лишь голубь все так же гулит вдали, корабли идут по Неве, да ветер кружит стаи осиротевших снежинок по мостовым. Прислушайтесь… и, может быть, в его вое вы услышите отчуждённый человеческий стон… 5. «Книга женской души» Анны Ахматовой на фоне мировой поэзии. Веками копившаяся духовная энергия женской души получила выход в революционную эпоху в России, в поэзии женщины, родившейся в 1889 году под скромным именем Анны Горенко и под именем Анны Ахматовой приобретшей за пятьдесят лет поэтического труда всеобщее признание, переведённой ныне на все основные языки мира. ВПЕРВЫЕ женщина обрела поэтический голос такой силы. Женская эмансипация заявила себя и поэтическим равноправием. «Я научила женщин говорить», — заметила Ахматова в одной эпиграмме. Анна Ахматова прожила долгую и счастливую жизнь. Как счастливую? Не кощунственно ли сказать так о женщине, муж которой был расстрелян и чей сын переходил из тюрьмы в ссылку и обратно, которую гнали и травили и на чью голову обрушивались несчастья и беды, которая почти всегда жила в бедности и в бедности умерла, познав, может быть, все лишения, кроме лишения Родины — изгнания. И всё же — счастливую. Она была — поэт: «Я не переставала писать стихи. Для меня в них — связь моя со временем, с новой жизнью моего народа. Когда я писала их, я жила теми ритмами, которые звучали в героической истории моей страны. Я счастлива, что жила в эти годы и видела события, которым не было равных». Для меня нет равных творчеству Ахматовой. Её стихотворения, в которых, по сути, я нашла себя, которые помогли мне научиться видеть прекрасное, распознавать истинную любовь, которые дали мне частичку ЕЁ величия и неповторимости! 6. Используемая литература. А.Найман «Рассказы об Анне Ахматовой» М., «Художественная литература» 1989 г. Анна Ахматова. «Узнают голос мой» М., 1989 г. Анна Ахматова. Сочинения в двух томах. М., «Правда» 1990г.
Появление новых направлений, течений, стилей в искусстве и литературе всегда связано с пониманием места и роли человека в мире, во Вселенной, с изменением самосознания человека. Один из таких переломов пришелся на конец XIX — начало XX века. Художники того времени выступали за новое видение действительности, искали оригинальные художественные средства. Выдающийся русский философ Н. А. Бердяев назвал этот недолгий, но удивительно яркий период Серебряным веком. Это определение прежде всего относится к русской поэзии начала XX века. Золотой век — это век Пушкина и русской классики. Он стал основой для раскрытия талантов поэтов Серебряного века. У Анны Ахматовой в «Поэме без героя» находим строки:
И серебряный месяц ярко
Над серебряным веком плыл.
Хронологически Серебряный век продолжался полтора-два десятилетия, но по насыщенности его смело можно назвать веком. Он оказался возможен благодаря творческому взаимодействию людей редких дарований. Художественная картина Серебряного века многослойна и противоречива. Возникли и переплелись различные художественные течения, творческие школы, индивидуальные нетрадиционные стили. Искусство Серебряного века парадоксально соединяло старое и новое, уходящее и нарождающееся, превращаясь в гармонию противоположностей, образуя культуру особого рода. В то бурное время произошло уникальное наложение реалистических традиций уходящего золотого века и новых художественных направлений. А. Блок писал: «Солнце наивного реализма закатилось». Это было время религиозных исканий, фантазии и мистики. Высшим эстетическим идеалом признавался синтез искусств. Возникли символистская и футуристическая поэзия, музыка, претендующая на философию, декоративная живопись, новый синтетический балет, декадентский театр, архитектурный стиль «модерн». Поэты М. Кузмин и Б. Пастернак сочиняли музыку. Композиторы Скрябин, Ребиков, Станчинский упражнялись кто в философии, кто в поэзии и даже в прозе. Развитие искусства происходило ускоренно, с большим «накалом», рождая сотни новых идей.
Уже к концу XIX века громко заявили о себе поэты-символисты, которых позже стали именовать «старшими» символистами, — 3. Гиппиус, Д. Мережковский, К. Бальмонт, Ф. Сологуб, Н. Минский. Позднее возникла группа поэтов «младосимволис- тов» — А. Белый, А. Блок, Вяч. Иванов. Образовалась группа поэтов-акмеистов — Н. Гумилев, О. Мандельштам, С. Городецкий, А. Ахматова и другие. Появляется поэтический футуризм (А. Крученых, В. Хлебников, В. Маяковский). Но при всей пес- гроте и многообразии проявлений в творчестве художников той поры наблюдаются сходные тенденции. В основе перемен лежали общие истоки. Распадались остатки феодальной системы, наблюдалось «брожение умов» в предреволюционную эпоху. Это создавало совершенно новую среду для развития культуры.
В поэзии, музыке, живописи Серебряного века одной из главных тем была тема свободы человеческого духа перед лицом Вечности. Художники стремились разгадать вечную тайну мироздания. Одни подходили к этому с религиозных позиций, другие восторгались красотой сотворенного Богом мира. Многие художники воспринимали смерть как инобытие, как счастливое избавление от мук страдающей человеческой души. Необычайно силен был культ любви, опьянение чувственной красотой мира, стихиями природы, радостью жизни. Понятие «любовь» было глубоко выстраданным. Поэты писали о любви к Богу, к России. В поэзии А. Блока, Вл. Соловьева, В. Брюсова несутся скифские колесницы, языческая Русь отражена на полотнах Н. Рериха, пляшет Петрушка в балетах И. Стравинского, воссоздается русская сказка («Аленушка» В. Васнецова, «Леший» М. Врубеля).
Валерий Брюсов в начале XX века стал общепризнанным теоретиком и вождем русского символизма. Он был поэтом, прозаиком, литературным критиком, ученым, энциклопедически образованным человеком. Началом творческой деятельности Брюсова было издание трех сборников «Русские символисты». Он восхищался поэзией французских символистов, что отразилось в сборниках «Шедевры», «Это — я», «Третья стража», «Городу и миру».
Брюсов проявлял огромный интерес к другим культурам, к древней истории, к античности, создавал универсальные образы. В его стихах как живые предстают ассирийский царь
Ассаргадон, проходят римские легионы и великий полководец Александр Македонский, показаны средневековая Венеция, Данте и многое другое. Брюсов руководил крупным журналом символистов «Весы». Хотя Брюсов считался признанным мэтром символизма, принципы письма этого направления более сказались на ранних стихах, таких как «Творчество», «Юному поэту».
Идеалистическое мышление скоро уступило место земным, объективно значимым темам. Брюсов первым увидел и предсказал наступление жестокого индустриального века. Он воспевал человеческую мысль, новые открытия, интересовался авиацией, предсказывал полеты в космос. За потрясающую работоспособность Цветаева называла Брюсова «героем труда». В стихотворении «Работа» он сформулировал свой жизненные цели:
Я хочу изведать тайны
Жизни мудрой и простой.
Все пути необычайны,
Путь труда, как путь иной.
Брюсов до конца жизни оставался в России, в 1920 году основал Институт литературы и искусства. Брюсов перевел произведения Данте, Петрарки, армянских поэтов.
Константин Бальмонт был широко известен как поэт, пользовался огромной популярностью последние десять лет XIX века, был кумиром молодежи. Творчество Бальмонта продолжалось более 50 лет и в полной мере отразило состояние переходности рубежа веков, брожение умов того времени, желание замкнуться в мире особом, вымышленном. В начале творческого пути Бальмонт писал множество политических стихотворений, в которых создал жестокий образ царя Николая II. Их тайно передавали из рук в руки, как листовки.
Уже в первом сборнике «Под северным небом» стихи поэта приобретают изящество формы и музыкальность.
Тема солнца проходит через все творчество поэта. Образ животворящего солнца у него — символ жизни, живой природы, органическую связь с которой он всегда ощущал:
Я в этот мир пришел, чтоб видеть Солнце
И синий кругозор.
Я в этот мир пришел, чтоб видеть Солнце.
И выси гор.
Я в этот мир пришел, чтоб видеть Море
И пышный цвет долин.
Я заключил миры. В едином взоре,
Я властелин…
В стихотворении «Безглагольность» Бальмонт гениально подмечает особое состояние русской природы:
Есть в русской природе усталая нежность,
Безмолвная боль затаенной печали,
Безвыходность горя, безгласность, безбрежность,
Холодная высь, уходящие дали.
Само название стихотворения говорит об отсутствии действия, о погружении души человека в состояние мудрой созерцательности. Поэт передает различные оттенки грусти, которая, нарастая, изливается слезами:
И сердце простило, но сердце застыло,
И плачет, и плачет, и плачет невольно.
Поэты Серебряного века умели яркими мазками придать емкость и глубину содержанию стихотворений, в которых отражался поток чувств и эмоций, сложная жизнь души.
Одним из самых ярких поэтов “серебряного века” был Николай Гумилев. Он вошел в русскую литературу как ученик Валерия Брюсова, поэта-символиста. Однако подлинным его учителем в ранние годы был другой поэт — Иннокентий Анненский. Он был его учителем и в буквальном смысле слова — директором Царскосельской гимназии, в которой учился Гумилев.
Основные сборники Гумилева — “Путь конквистадоров”, “Романтические цветы”, “Жемчуга”, “Чужое небо”, “Костер” и последняя книга, изданная перед смертью поэта, — “Огненный столп”. Главная тема его творчества — тема мужественного преодоления. Некрасивый, бледный, слабый здоровьем, он пускается в рискованные предприятия (три путешествия в Африку, добровольный уход на войну и служба разведчиком). Герой Гумилева отличается силой духа, отвагой, как, например, герой стихотворного цикла “Капитаны”: “Пусть безумствует море и хлещет,/ Гребни волн поднялись в небеса —/ Ни один пред грозой не трепещет,/ Ни один не свернет паруса”.
С годами в поэзии Гумилева становится меньше экзотики, но его пристрастие к сильной, необычной личности остается неизменным. Такие люди не созданы для будничной, повседневной жизни, они ей чужды. К ним поэт относит и себя. Он много размышляет о своей смерти и представляет ее неизменно в героическом ореоле:“И умру я не на постели/ При нотариусе и враче,/ А в какой-нибудь дикой щели,/ Утонувшей в густом плюще”.
Много стихотворений Гумилев посвятил теме любви. Главная героиня его любовной лирики может принимать различные облики — и сказочной принцессы, и фантастической египетской царицы, и легендарной возлюбленной Данте — Беатриче, и Маргариты из “Фауста” Гете. Особенное место в его поэзии занимают стихотворения, посвященные Анне Ахматовой, с которой поэта связывали сложные, неровные отношения, сами по себе достойные романного сюжета (“Из логова змиева”, “Она”, “Укротитель зверей” и др.).
Поздние стихотворения Гумилева отличает пристрастие поэта к философским темам. Он жил в то время в голодном и страшном Петрограде, занимался активнейшей работой по собиранию литературных сил, создавал студии для молодых поэтов, был их кумиром и наставником. И в это же время Гумилев создает свои лучшие стихи, наполненные раздумьями о человеческой жизни, о судьбе России, о предназначении поэта (“Память”, “Шестое чувство”, “Заблудившийся трамвай”, “Пьяный дервиш”, “Мои читатели”).
Поэзия Гумилева более зрительная, чем слуховая, ей не свойственна, скажем, есенинская напевность, ей свойственны необычайная яркость, многоцветие, сила лирического напора.
Мне хотелось бы подробнее остановиться на стихотворении Гумилева “Слово” из сборника “Огненный столп”.
В оный день, когда над миром новым
Бог склонял лицо свое, тогда
Солнце останавливали словом,
Словом разрушали города.
И орел не взмахивал крылами,
Звезды жались в ужасе к луне,
Если, точно розовое пламя.
Слово проплывало в вышине.
А для низкой жизни были числа,
Как домашний, подъяремный скот,
Потому что все оттенки смысла
Умное число передает.
Патриарх седой, себе под руку
Покоривший и добро и зло,
Не решаясь обратиться к звуку,
Тростью на песке чертил число.
Но забыли мы, что осиянно
Только слово средь земных тревог,
И в Евангелии от Иоанна
Сказано, что слово это — Бог.
Мы ему поставили пределом
Скудные пределы естества,
И, как пчелы в улье опустелом,
Дурно пахнут мертвые слова.
В этом стихотворении автор размышляет о природе слова. Он противопоставляет два пути познания мира: логический, необходимый для повседневной жизни, для практических целей, — выражением его является “умное число”, и высший, Божественный путь, воплощенный в слове.
Данное произведение Гумилева продолжает традицию, восходящую к поэзии Пушкина и Лермонтова. Гумилев говорит, что именно поэт в современном мире, в котором люди забыли Божественную суть слова, напоминает о ней людям. Утверждая свою мысль, автор обращается к самому важному авторитету для человека христианской культуры — к Евангелию. Стихотворение отличает высокий стиль. Поэт использует здесь архаизмы (“оный день”, “осиянно”), что соответствует традициям русской поэзии. По самой своей интонации произведение звучит, как торжественное заклинание.
Гумилев стал одним из символов культуры “серебряного века”. И в его гибели есть не только трагическая, но и символическая сущность: культурный ренессанс в России был уничтожен, как был убит и его поэт.
Похожие сочинения
Книги знаменитого русского поэта Николая Гумилева Новое!
Россия,
Республика
Карелия, г.
Медвежьегорск,
ср. школа №1. Поэты
“серебряного
века”. Личность
и творчество
А. А. Ахматовой. Ученицы
11 “а” класса Рязановой
Алины. Предмет:
литература. Преподаватель:
Вершинина Людмила
Павловна. 2003
год. Содержание. Особенности
времени. Творчество
поэтов – наиболее
яркие их
представители………………3 Личность
А. А. Ахматовой………………………….4 Художественный
мир поэта………………………..6 “Набирает
силу мотив
осиротевшей
матери” – стихотворение
“Реквием”……………………….10 “Книга
женской души”
Анны Ахматовой
на фоне мировой
поэзии…………………………………12 Используемая
литература………………………..13 1.
Особенности
времени. Творчество
поэтов – наиболее
яркие их представители. Эпоха
“Серебряного
века” в нашей
официальной
литературной
науке долгие
десятилетия
игнорировалась,
как время реакции
и декадентства,
будто ничего
не давшая русскому
искусству. На
самом деле
10-ые годы были
на редкость
богатыми во
всех областях
художественного
творчества
– в литературе,
живописи (Репин,
Нестеров, Врубель,
Серов и др.), театре
(Шаляпин, М. Чехов
и др.), балете,
музыке… Сам термин
возник по аналогии
с “золотым
веком” Пушкина.
Поэты “серебряного
века” следовали
пушкинским
традициям,
каждый в меру
своего дара,
а их НОВАТОРСТВО
выражалось
в “расширении
художественной
впечатлительности,
в некоторых
умеренных
реформах стиха”.
В начале
XX века существовало
множество
литературных
направлений.
Это и символизм,
и футуризм, а
также эгофутуризм
Игоря Северянина.
Все эти направления
очень разные,
имеют разные
идеалы, преследуют
разные цели,
но сходятся
они в одном:
работать над
ритмом, словом,
довести игру
звуками до
совершенства.
Особенно
в этом преуспели
футуристы.
Футуризм отказался
от старых
литературных
традиций, “старого
языка”, “старых
слов”, провозгласил
новую форму
слов, независимую
от содержания
(изобретение
нового языка).
Работа над
словом, звуками
становилась
самоцелью,
тогда как о
смысле стихов
совершенно
забывалось.
Футуризм быстро
изжил себя.
Яркий представитель
этого направления
– Борис Пастернак. Обратимся
теперь к символистам.
Символизм
провозглашал
не только культ
формы стиха,
но и культ символов:
отвлеченность
и конкретность
легко и естественно
сливаются в
поэтическом
символе (Константин
Бальмонт). Поэты
стремились
к ТУМАННОСТИ,
неопределённости
смысловой
стороны поэтики,
к созданию
новой системы
поэтических
образов. Самое
важное – МУЗЫКАЛЬНОСТЬ. В 1910 году
явно обозначился
кризис символизма,
и начинающие
поэты уже не
примыкали к
этому течению.
Одни шли в футуризм,
другие – в акмеизм.
В ноябре 1911 года
возникает
кружок “Цех
поэтов”, во
главе которого
становятся
Н. Гумилёв, С.
Городецкий.
Поначалу “Цех”,
насчитывавший
26 членов, вбирал
в себя представителей
разных направлений.
Вместе со своими
товарищами
– Мандельштамом,
Зенкевичем,
Нарбутом – Ахматова
сделалась
акмеисткой. Акмеисты
поставили своей
целью реформировать
символизм,
главной бедой
которого, с их
точки зрения,
было то, что он
“направил свои
главные силы
в область
неведомого”.
Своими учителями
они считали
Шекспира, Рабле,
Вийона, Готье.
Акмеисты мечтали
соединить
воедино внутренний
мир человека
(Шекспир), “мудрую
физиологичность”
(Рабле), “жизнь,
нимало не
сомневающуюся
в самой себе
(Вийон) и “достойные
одежды безупречных
форм” (Готье).
Главное
значение в
поэзии приобретает,
по мысли теоретиков
акмеизма,
художественное
освоение
многообразного
и яркого земного
мира. Поэт-акмеист
не пытался
преодолеть
“близкое” земное
существование
во имя “далёких”
духовных обретений. Высшее
место в иерархии
акмеистских
ценностей
занимала культура.
С этим связано
и особое отношение
к категории
ПАМЯТИ. В отличие
от романтически,
мистически
настроенных
символистов
акмеисты
декларировали
необходимость
вернуть поэзии
ощущение реальной
жизни. Однако
очень часто
поэзия акмеистов
останавливалась
лишь на разнообразных,
умелых, тонких,
даже изысканных
формах внешней
фиксации явлений.
Сам Гумилёв
критически
относился к
своим стихам.
Он, как известно,
много путешествовал
по Африке, Турции,
Востоку. Впечатления
от путешествий
отразились
в его стихах,
диких экзотических
ритмах. Для
него характерно
презрение к
миру денежных
интересов,
духовной
бездеятельности;
неприятие
буржуазной
морали (“Сонет”);
отточенность
форм; изысканность
рифм; гармония
и благозвучность
звуковых повторов. Поэзия
О. Мандельштама,
как акмеиста,
была проникнута
“тоской по
мировой культуре”. Самая
значительная
(в особенности
для меня) “женская”
поэзия
– поэзия Анны
Ахматовой. 2.
Личность А. А.
Ахматовой. Анна
Андреевна
Горенко родилась
11 (23) июня 1889 года
на даче Саракини
в пригороде
Одессы (Большой
Фонтан). Годовалым
ребёнком была
перевезена
на Север – в Царское
Село. Там прожила
до шестнадцати
лет. Каждое
лето проводила
под Севастополем,
на берегу Стрелецкой
бухты, там
подружилась
с морем. Самое
сильное впечатление
этих лет – древний
Херсонес. Читать
научилась по
азбуке Льва
Толстого. В
пять лет умела
говорить
по-французски.
Первое стихотворение
написала в
одиннадцать
лет. Стихи начались
для неё не с
Пушкина и Лермонтова,
а с Державина
и Некрасова. Училась
в Царскосельской
женской гимназии. Наиболее
близка детям
была мать – натура
впечатлительная,
знавшая литературу,
любившая стихи.
Впоследствии
Анна в одной
из “Северных
элегий” посвятит
ей проникновенные
строки: …женщина
с прозрачными
глазами (Такой
глубокой синевы,
что море Нельзя
не вспомнить,
поглядевши
в них), С
редчайшим
именем и белой
ручкой, И
добротой, которую
в наследство
Я
от нее как будто
получила, Ненужный
дар моей жестокой
жизни… Псевдоним,
ставший именем
великого поэта,
– Ахматова, –
достался юной
Ане Горенко
“в наследство”
от прабабушки,
татарской
княжны. Когда
отец узнал, что
дочь пишет
стихи, он выразил
неудовольствие,
назвав ее
“декадентской
поэтессой”.
По сохранившимся
в памяти отца
представлениям,
заниматься
дворянской
дочери стихами,
а уж тем более
их печатать
– совершенно
недозволительно.
“Я была овца
без пастуха,
– вспоминала
Ахматова, – и
только семнадцатилетняя
шальная девчонка
могла выбрать
татарскую
фамилию для
русской поэтессы…
Мне потому
пришло на ум
взять себе
псевдоним, что
папа, узнав о
моих стихах,
сказал: “Не
срами имя мое”.
– И не надо мне
твоего имени!
– сказала я…” 24 декабря
1903 года в Царском
Селе состоялось
знакомство
с Николаем
Гумилевым. В 1905 году
родители расстались,
мама с детьми
уехала на юг.
Целый год прожили
в Евпатории.
Отзвуки революции
Пятого года
глухо доходили
до “отрезанного
клочка земли”.
В 1907 году закончила
Фундуклеевскую
гимназию. Поступила
на юридический
факультет
Высших женских
курсов в Киеве:
изучала историю
и латынь. 25 апреля
1910 года вышла
замуж за Н. Гумилёва,
свадебное
путешествие
в Париж. Там
же произошло
знакомство
с Амадео Модильяни,
тогда еще совершенно
безвестным
молодым художником.
Переехав
в Петербург,
училась на
Высших историко-литературных
курсах Киева. Весну
1911 года провела
в Париже, где
была свидетельницей
первых триумфов
русского балета.
В 1912 году проехала
по Северной
Италии (Генуя
– Пиза – Флоренция
– Болонья – Падуя
– Венеция). Впечатление
от итальянской
живописи и
архитектуры
было огромно. В 1912 году
вышел первый
сборник стихов
“Вечер”. Критика
отнеслась к
нему благосклонно. 1 октября
1912 года родился
единственный
сын Лев. В марте
1914 года вышла
вторая книга
– “Чётки”. Каждое
лето проводила
в бывшей Тверской
губернии, в
пятнадцати
верстах от
Бежецка. 5 августа
1918 года состоялся
развод с Н.
Гумилевым.
Ахматова настояла
на разводе: она
собиралась
замуж за В. Шулейко.
После
Октябрьской
революции
работала в
библиотеке
Агрономического
института. В
1921 году вышел
сборник стихов
“Подорожник”,
а в 1922 – книга “Anno Domini“.
С середины 20-х
годов начала
усердно и с
большим интересом
заниматься
архитектурой
старого Петербурга
и изучением
жизни и творчества
Пушкина. Отечественная
война 1941 года
застала Ахматову
в Ленинграде.
В конце сентября,
уже во время
блокады, вылетела
на самолёте
в Москву. До мая
1944 года жила в
Ташкенте, жадно
ловила вести
о Ленинграде,
о фронте. Часто
выступала в
госпиталях,
читала стихи
раненым бойцам.
Вскоре вернулась
в Москву, в июне
1944 – в Ленинград. В 1964 году
побывала в Риме
и на Силиции.
Весной 1965 года
поехала на
родину Шекспира,
увидела британское
небо и Атлантику,
ещё раз посетила
Париж. В Италии
ей вручили
международную
премию “Этна
– Таормина” –
“за 50-летие
поэтической
деятельности
и в связи с недавним
изданием в
Италии сборника
стихов”, в Англии
же присудили
степень почётного
доктора Оксфордского
университета. 3.
Художественный
мир поэта. После
смерти Блока
музе Ахматовой
пришлось вдоветь,
ибо в её литературной
судьбе Блок
сыграл колоссальную
роль. С ним связан
почти весь мир
ранней, а во
многом и поздней
лирики Ахматовой.
Именно от образов
Блока во многом
идёт герой
ахматовской
лирики. И если
я умру, то кто
же Мои стихи
напишет вам, Кто стать
звенящими
поможет Ещё не
сказанным
словам.
(!)Лирическая
героиня – сложна
и многолика,
не окружена
бытом и сиюминутными
тревогами, НО
– бытийная, вечная
женщина. Она
не совпадает
с личностью
автора, она –
лишь своеобразная
МАСКА, представляющая
собой ту или
иную грань
женской судьбы.
По выражению
А. Колонтай,
Ахматова дала
“целую книгу
женской души”.
(!)Ахматова
– революционный
поэт. При всём
том внешне она
почти всегда
оставалась
поэтом традиционным,
поставившим
себя под знак
русской классики,
прежде всего
ПУШКИНА. Освоение
пушкинского
мира продолжалось
всю жизнь. Желание
досконального
знания и проникновения
требовало
литературоведческих
занятий и
биографических
разысканий.
Пушкинские
ТЕМЫ постоянны
у Ахматовой-поэта:
Бахчисарай,
море, Петербург
и, конечно же,
Царское Село. (!!!)Муза
– смуглорукая
и смуглоногая
сестра, наверное,
потому, что он
от него, царскосельского
“смуглого
отрока”. Передался
универсализм
Пушкина, та
ВСЕМИРНАЯ его
ОТЗЫВЧИВОСТЬ. Любая
цитата у Ахматовой
приобретает
иной и новый
смысл. Скажем,
стих “из мглы
магических
зеркал”, конечно
же, немедленно
вызывает онегинское
– “я сквозь магический
кристалл”. НО
в ряду образов
ахматовской
поэзии зеркало
обретает особое
значение, связанное
уже с идущими
от Достоевского
двойниками.
Ахматова смело
цитирует Тютчева,
НО явно подчёркивает
свой образ –
образ женщины.
(!)Как
и образ героя,
образ женщины-героини
ахматовской
лирики не всегда
можно свести
к одному лицу.
При необычайной
конкретности
переживаний
это не только
человек конкретной
судьбы и биографии,
вернее, это
носитель бесконечного
множества
биографий и
судеб. Например,
стихотворение
“Многим”: “Я
голос ваш, жар
вашего дыханья,
// Я отраженье
вашего лица”. Герой
Ахматовой несёт
нечто главное,
исконно женское.
ТРАГИЗМ – мотив
непонимания,
неприятия
лирическим
адресатом –
мужчиной
женщины-поэта: Он говорил
о лете и о том, Что быть
поэтом женщине
– нелепость. Как я
запомнила
высокий царский
дом И Петропавловскую
крепость! Мы сталкиваемся
здесь с постоянным
приёмом
Ахматовой-художника: (!)глубина
психологизма
достигается
с помощью единичных
бытовых деталей,
извлечённых
из памяти – они
становятся
знаком глубокого
обострения
чувств. “ВЕЛИКАЯ
ЗЕМНАЯ ЛЮБОВЬ” – вот
движущее начало
всей её лирики.
Именно она
заставила
по-иному, реалистически
увидеть мир.
В одном из своих
стихотворений
Ахматова назвала
любовь “пятым
временем года”.
Из этого необычного,
пятого, времени
увидены ею
остальные
четыре, обычные.
Мир открывается
в дополнительной
реальности:
“Ведь звёзды
были крупнее,
Ведь пахли
иначе травы”.
Поэтому (!)стих
Ахматовой так
предметен: он
возвращает
вещам первозданный
смысл, он останавливает
внимание на
том, мимо чего
мы в обычном
состоянии
способны пройти
равнодушно,
не оценить, не
почувствовать.
Любовь в самой
себе несёт
возможность
саморазвития,
обогащения
и расширения
беспредельного,
глобального,
чуть ли не
космического.
Говорящая
деталь.
(!!!)Стихи
Ахматовой – НЕ
фрагментарные
зарисовки, Не
разрозненные
психологические
этюды: острота
взгляда СОПРОВОЖДАЕТСЯ
остротой мысли.
Велика их обобщающая
сила. Любовь
в стихах отнюдь
не только
любовь-счастье,
тем более
благополучие.
Слишком часто
это – любовь-страдание,
жалость, своеобразная
антилюбовь
и пытка, мучительный,
вплоть до распада
излом души,
болезненный,
“декадентский”.
Ещё в 1923 году Б.
М. Эйхенбаум,
анализируя
поэтику Ахматовой,
отметил, что
уже в “Чётках”
“начинает
складываться
парадоксальный
своей двойственностью
(вернее, оксюморонностью)
образ героини
– не то “блудницы”
с бурными страстями,
не то нищей
монахини, которая
может вымолить
у Бога прощенье”. Ахматовская
поэма даже без
героев: это
образ и движение
времени и переживание
его, а не сюжеты
и характеры
в привычном
понимании. Это
ВМЕСТИЛИЩЕ
событий и цвет,
как говорила
Ахматова, “разных
временных
слоёв”. (!)Чтение
её подобно
восприятию
музыки: оно
зиждется на
восприятии
ритмов, на постоянно
рождающихся
ассоциациях. Любовь
почти никогда
не предстаёт
в спокойном
пребывании.
Чувство само
по себе острое
и необычайное,
получает
дополнительную
остроту и
необычность,
проявляясь
в предельном
кризисном
выражении –
взлёта или
падения, первой
пробуждающей
встречи или
совершившегося
разрыва, смертельной
опасности или
смертной тоски.
Потому Ахматова
так ТЯГОТЕЕТ
к лирической
новелле. Всё время
стремится
занять позицию,
которая бы
позволяла
предельно
раскрыть чувства,
найти последнюю
правду. Большую
роль играет
в её поэзии (!)мотив
смерти (похороны,
могила, склепы,
раны, самоубийства,
смерть сероглазого
короля, умирание
природы, погребение
всей эпохи).
Смерть трактуется
в христианских
и пушкинских
традициях – это
ощущение единства
с творцами
прошлого о
современности,
с Россией, с её
историей и
судьбой народа.
Поэтому в
стихотворении
“Поздний ответ”,
посвященном
Марине Цветаевой,
зазвучит: Мы с тобою
сегодня, Марина, По столице
полночной идём А за нами
таких миллионы, И безмолвнее
шествия нет, А вокруг
погребальные
звоны Да московские
дикие стоны Вьюги,
наш заметающей
след.
(!)От
самых первых
стихов вошла
в поэзию Ахматовой
ещё одна любовь
– к родной земле,
к Родине, к России. Мне голос
был. Он звал
утешно, Он говорил:
“Иди сюда, Оставь
свой край глухой
и грешный, Оставь
Россию навсегда. Я кровь
от рук твоих
отмою, Из сердца
выну чёрный
стыд, Я новым
именем покрою Боль
поражений и
обид”. Но равнодушно
и спокойно Руками
я замкнула
слух, Чтоб
этой речью
недостойной Не осквернился
скорбный дух. И отвергается
мысль не только
о внешнем, скажем,
отъезде из
России, но и
вероятность
какой бы то ни
было внутренней
эмиграции по
отношению к
ней, любая
возможность
иного, “нового
имени”. Такого
типа стихи не
были эмоциональными
эпизодическими
всплесками.
Это заявлялась
жизненная
позиция. В “военных”
стихах (!)поражает
удивительная
органичность,
отсутствие
тени рефлексии,
неуверенности,
сомнения. Картины
войны даются
через скупые
зарисовки
пожарищ. Муки
окровавленной
земли сопоставимы
только с мучениями
христианских
святых. В лирике
властно набирает
силу (!!!)мотив
осиротевшей
матери, который
достигнет
вершины в “Реквиеме”
как мотив вечной
материнской
участи – из эпохи
в эпоху отдавать
сыновей в жертву
миру, а вечноженственное
начало ахматовской
лирической
героини найдёт
высшее воплощение
в образе Марии. 4.
“Набирает силу
мотив осиротевшей
матери” – стихотворение
“Реквием”. Нет, и
не под чужим
небосводом,
И не под
защитой чужих
крыл, – Я была
тогда с моим
народом, Там, где
мой народ, к
несчастью был. А. Ахматова,
1961 год. Зима.
Пасмурное небо
Ленинграда.
Завывает ветер,
кружа стаи
осиротевших
снежинок по
мостовым. А
около тюремной
ограды стоят
люди. И чего-то
ждут, ждут…
Измученные,
бледные женщины
сжимают окоченевшие
пальцы под
старенькими,
изношенными
пальто. Остекленевшие
взгляды скользят
по предметам,
не видя их; они
устремлены
как будто в
пустоту. Волосы,
так рано поседевшие,
разбросало
в разные стороны.
Зябко, сыро, но
они не уходят.
Ведь там, за
этим забором,
их семьи: отцы,
мужья, сыновья…
Так дни ожидания
складываются
в месяцы, а месяцы
– в годы. Целая
жизнь. Целая
жизнь у тюремной
ограды. Это
слишком много.
Становится
жутко, когда
читаешь чужие
воспоминания,
посвященные
годам войны,
революции и
репрессиям.
В них столько
боли и отчаянья,
что иной раз
задаешься
вопросом: как
человек способен
все это пережить,
пронести, пропустить
через себя? И,
не найдя ответа,
остается только
низко поклониться
в ноги очевидцам
сего.
Анна
Ахматова входит
в этот бесконечный
список ожидающих
чуда, в эту живую
очередь у заборов
с колючей проволокой.
И ей хватило
мужества описать
все это. В 1930-х годах
поэтессой был
создан цикл
«Реквием».
Поэма, отпевающая
всех тех, кому
не хватило сил,
и несущая горькое
утешение всем
тем, кому они
еще пригодятся.
Но произведению
было суждено
увидеть свет
только спустя
десятилетия
после своего
рождения. Стихи
были сохранены
в памяти одиннадцати
человек, чьи
имена А. Ахматова
не разглашала,
потому как она
и ее близкие
боялись, боялись
потерять ту
тонкую нить,
которая еще
связывала их
с миром. Боялись
оказаться там,
в одной из камер
с решётчатыми
окнами, с ярлыком
“врага народа”
на груди. Страшнее
всего неизвестность,
неуверенность
в завтрашнем
дне и постоянное
напряжение,
боязнь получить
удар в спину.
Но порой знание
несет в себе
куда больше.
И Ахматова
знала, что такое
“тюремные
затворы”, “постылый
скрежет ключей”,
“тяжелые шаги
солдат”. И кажется,
что от этого
можно сойти
с ума, если бы
не надежда,
которая “все
поет вдали”.
Я бы хотела
рассмотреть
начало “Реквиема”
– “Посвящение”
и концовку –
“Эпилог”. Между
ними жизнь
длиною в полтора
года. Она начинается
с горя, перед
которым гнуться
горы, со смертельной
тоски. И в то
же время Анна
Ахматова осознает
всю реальность
происходящего:
Для кого-то
веет ветер
свежий, Для кого-то
нежится закат
– Мы не
знаем, мы повсюду
те же, Слышим
лишь ключей
постылый скрежет Да шаги
тяжелые солдат. Она
допускает
мысль, что где-то
люди живут
по-иному, а у
них забрали
свободу, истинно
принадлежавшую
им. Им оставили
только безликое
существование.
Как жить теперь,
уверившись
в том, что они
никогда не
вновь не обретут
её?! Автор переносит
нас в тюремный
двор, за каменные
стены. Приговор…
И сразу слезы
хлынут, Ото всех
уже отделена, Словно
с болью жизнь
из сердца вынут, Словно
грубо навзничь
опрокинут, Но идёт…
Шатается…
Одна… “Приговор”
– этим сказано
всё. И полились
слезы, и пришла
боль. Но если
вы еще не потеряли
способность
плакать и
чувствовать,
значит, вы живы
и можете идти.
И строчки тоже
идут своим
чередом. Они
как будто отстукивают
ритм шагов
приговорённого
к казни. В этом
своеобразие
стиха, его рифма.
В первой
части “Эпилога”
мы опять оказываемся
в толпе людей,
у которых “из-под
век выглядывает
страх”. Их, этих
женщин, так
много:
Хотелось
бы всех поименно
назвать, Да отняли
список, и негде
узнать. Ахматовой
суждено вспоминать
их “Всегда и
везде”. А, может
быть, они будут
думать о ней
в “канун ее
погребального
дня”. Потому
что все женщины
отныне скованы
одной цепью;
они как одна
семья, которая
собирается
у этих вот ворот.
Здесь – стих
“спотыкается”:
он начинается
и тут же заканчивается,
рифмуясь на
второй строке.
Кажется, что
ходишь по кругу,
возвращаясь
к началу. А вслед
тебе летит вой
старухи – раненого
зверя и громыхание
черных марусь… Прошли
годы. Многих
арестованных
расстреляли,
некоторые
попали под
амнистию. События
30-х годов забудутся.
Но такие произведения,
как “Реквием”
А. Ахматовой,
напомнят нам,
что история
пишется кровавыми
буквами… Лишь
голубь все так
же гулит вдали,
корабли идут
по Неве, да ветер
кружит стаи
осиротевших
снежинок по
мостовым.
Прислушайтесь…
и, может быть,
в его вое вы
услышите отчуждённый
человеческий
стон… 5.
“Книга женской
души” Анны
Ахматовой на
фоне мировой
поэзии. Веками
копившаяся
духовная энергия
женской души
получила выход
в революционную
эпоху в России,
в поэзии женщины,
родившейся
в 1889 году под
скромным именем
Анны Горенко
и под именем
Анны Ахматовой
приобретшей
за пятьдесят
лет поэтического
труда всеобщее
признание,
переведённой
ныне на все
основные языки
мира. ВПЕРВЫЕ
женщина обрела
поэтический
голос такой
силы. Женская
эмансипация
заявила себя
и поэтическим
равноправием.
“Я научила
женщин говорить”,
– заметила Ахматова
в одной эпиграмме. Анна
Ахматова прожила
долгую и счастливую
жизнь. Как
счастливую?
Не кощунственно
ли сказать так
о женщине, муж
которой был
расстрелян
и чей сын переходил
из тюрьмы в
ссылку и обратно,
которую гнали
и травили и на
чью голову
обрушивались
несчастья и
беды, которая
почти всегда
жила в бедности
и в бедности
умерла, познав,
может быть, все
лишения, кроме
лишения Родины
– изгнания. И всё
же – счастливую. Она
была – поэт:
“Я не переставала
писать стихи.
Для меня в них
– связь моя со
временем, с
новой жизнью
моего народа.
Когда я писала
их, я жила теми
ритмами, которые
звучали в героической
истории моей
страны. Я счастлива,
что жила в эти
годы и видела
события, которым
не было равных”. Для меня
нет равных
творчеству
Ахматовой. Её
стихотворения,
в которых, по
сути, я нашла
себя, которые
помогли мне
научиться
видеть прекрасное,
распознавать
истинную любовь,
которые дали
мне частичку
ЕЁ величия и
неповторимости!
6.
Используемая
литература. А.Найман
“Рассказы об
Анне Ахматовой” М.,
“Художественная
литература”
1989 г. Анна
Ахматова. “Узнают
голос мой” М.,
1989 г. Анна
Ахматова. Сочинения
в двух томах. М.,
“Правда” 1990г.
Главное, что объединяло творчество этих поэтов и особенно привлекает наше внимание их произведениям, это глубокая любовь к Родине, к Росси и неизменная вера в её великое будущее. Различна судьба названных поэтов, по-разному пережившие трагический период в истории России. Но каждому из них пришлось испить из чаши страданий, выпавших в то время на долю Родины и народа. Талантливые стихи М.Цветаевой долго не публиковались. А когда увидели свет, стало ясно, как горько переживала поэтесса судьбу своей родины и народа, втянутых в кровавую и бессмысленную войну. Жалость и печаль переполняли её сердце.
Бессонница меня толкнула в путь.
О, как же ты прекрасен, тусклый Кремль мой
Сегодня ночью я целую в грудь-
Всю круглую воюющую землю!…
Бедствия народа- вот что пронзило её душу.
Чем прогневали тебя эти серые хаты,-
Господи и для чего стольким простреливать грудь!
Поезд прошёл, и завыли, завыли солдаты,
И запылил, запылил отступающий в путь…
В годы народного горя, ещё не вполне понимала причины и масштабы его, поэтесса всем сердцем откликнулась на этот плач народный. М.Цветаева внимательно присматривалась к тем переменам , которые принесла стране революция. Ей всегда был чужд мир «сытых»; душа болела за врага.
Два на миру у меня врага,
Два близнеца неразрывно слитых:
Голод голодных – и сытость сытых!
Оказавшись в 1922 г. в эмиграции, М.Цветаева оставалась верной своей любви к родной Москве, к России, к русскому народу, к русской культуре. На всю жизнь сохранила она острое ощущение, «что зарей в Кремле Легче дышится- чем на всей земле!»
Щемящей тоской проникнуты стихи, посвящённые разлуке с родиной, со многими близкими, с которыми «расстояние: версты, мили… рас – ставили, рас -судили… по двум разным концам земли…»
В 1925г. с какой грустью пишет она:
Русской ржи от меня поклон,
Ниве, где баба застится.
Друг! Дожди за моим окном,
Беды и блажи на сердце…
Мотив «Россия, родина моя!», ностальгически окрашенный, звучит и в стихотворении «Родина»(1932г.) Здесь горькое сознание «разъединенности неразъединимого»: «родина моя» и одновременно «чужбине». А дальше признание:
Настолько родина и сталь
Рок, что повсюду, через всю
Даль – всю ее с собой несу!
Тема родины звучит и в последним цикле стихов- антифашистских стихов, тема родины и в «Стихах к Пушкину», и в «Стихах к сыну» с настойчивым советом : «Езжай, мой сын, в свою страну…» Марина Цветаева вернулась в Россию, но в 1939г., в самый разгар репрессий, что трагически сказалось и на ее судьбе…
Естественно, что в поэзии А.Блока, поэтический дар которого так высоко ценила М.Цветаева, тема родины раскрывается иначе. Первым воплощением этой темы в творчестве Блока стало стихотворение «Осенняя воля» (1905г.). Здесь высказано самое дорогое- убеждение, что в любви к родине – спасения человека, что невозможно представить свою судьбу в отрыве от судьбы родины: «Как жить и плакать без тебя!»
Вершиной патриотической лирики Блока явился цикл «На поле Куликовом»(1908г.)
Хотя Блок обращается к прошлому России, оно всегда перекликается с настоящим. Мрачная обстановка в России накануне первой мировой войны отождествляется с татарским нашествием:
Но узнаю тебя, начало
Высоких и мятежных дней!
Над вражьим станом, как бывало,
И плеск и трубы лебедей.
Предчувствие грядущих событий выражено поэтом в строчках, ставших крылатыми:»И вечный бой! Покой нам только снится…» Через все творчество Блока красной нитью проходят его размышления об исторических судьбах России, о будущем его «роковой, родной страны!» Революцию Блок принял как избавление от «старого мира», «страшного мира». Двенадцать апостолов революции в поэме «Двенадцать»(1918г.) символизируют новый мир. И как символ рождения нового мира «в белом венчике из роз – впереди -Иисус Христос». Блок верил в очистительную представлялось поэту как «великое возрождение под знаком мужественности и воли. Сказанным не исчерпывается тема родины в лирике Блока. Ведь им написана прекрасная ода «Скифы», в которой поэт снова,уже после революции, размышляет об исторических судьбах и задачах России. Ему принадлежит прекрасные образцы пейзажной лирики, где снова о родине.
А Есенин, как бы перекликающийся в своём признании с другим великим поэтом- с Лермонтовым:
Но люблю тебя, родина кроткая
А за что- разгадать не могу.
Выходец из народной среды, Есенин отдал своё сердце поэта русской деревне, русской природе: «Всё равно останусь я поэтом золотой, бревенчатой избы». Горько было осознать ему, что время революционных перемен не принесло доброго, светлого в жизнь деревне, не получилось «мужицкого рая».
Но голос Есенина, воспевающего «Русь, малиновое поле», «нескончаемое синее, нежное», «голубую Русь» с её зелёными лугами, золотистыми осенними лесами, был подхвачен одним из самых талантливых поэтов нашего времени.
Эта муза не пришлого дня.
С ней люблю, негодую и плачу.
Много значит она для меня,
Если сам я хоть что-нибудь значу,
писал Н.Рубцов о Музе Есенина.
Творчество Рубцова – это искренняя песнь о любви к Родине, к России, продолжающая святые традиции поэтов «Серебряного века» воспитывающих в нас любовь к нашей дорогой, страдающей, но прекрасной Родине.
Всплеск поэтических дарований конца XIX начала XX столетий вошли в русское искусство, как Серебряный век русской поэзии. И хотя этот период был коротким, но по своей значимости стал очень весомым — в это время стали известны замечательные поэты: Анна Ахматова, Александр Блок, Сергей Есенин, Марина Цветаева, Осип Мандельштам, Иван Бунин и множество других известных и талантливых имен.
Серебряный век, длившийся не более пары десятилетий, по насыщенности воплотил в себе свершения, характерные для целого столетия. Появились новые течения, иногда противоречивые, идущие в разрез друг другу, различные темы, затрагивающие все сферы человеческого существования, приемы и стили, отображающие глубину философской мысли. Из стихов исчезла наивность, свойственная Золотому веку, поэты взяли за основу реализм, но это не помешало писать им на отстраненные, мифологические, религиозные и мистические темы. Творцы не отказались от традиций и достижений прошлых поколений, но привнесли новую ноту, наполнили иным, более глубоким, смыслом свои произведения.
Все искусство Серебряного века было призвано показать величество и силу человеческого духа, свободы личности. Деятели этого периода пытались раскрыть давние, как мироздание, истины, касающиеся смысла человеческого бытия и места человека во Вселенной. Они, в присущей только им манере, говорят о смерти, жизни, любви и предназначении. Поэтому человек в разных течениях предстает разным, описанным с различных точек и взглядов. Особое место в поэзии Серебряного века заняла тема любви. Она стала ключевой, ведь проявлялась, как высший порыв человеческой души, благородный и чистый, лишенный вульгарности и порочности мира, открывающий человеческое естество.
Внимание, только СЕГОДНЯ!
(Анна Ахматова)
Тематика акмеизма полностью соответствовала этим принципам, основными были: тема земной красоты, тема духовного мира человека (его переживаний, чувств, эмоций). Акмеисты нередко обращались к библейским и мифологическим образам и сюжетам.
(Владимир Маяковский)
Следующее течение – футуризм – особенно полюбилось современникам. Это было авангардное направление, которое заявляло: «Границ не существует!» Основными образами футуризма были образ своего высшего «я», мотив поклонения разрушению, образ презренной буржуазии и образ человека тонкой душевной организации. Поскольку футуризм тяготел к живописи, то поэты (Маяковский, Северянин, Хлебников, Крученых, Каменский) придавали большое значение форме: появлялись авторские неологизмы, устаревшая система построения фраз и рифмы жестко критиковались.
(Сергей Есенин)
Новокрестьянская поэзия в качестве направления заняла одну из лидирующих позиций в литературе Серебряного века. Поэты этого направления (Есенин, Клюев, Клычков) особое внимание уделяли образам и тематике, а именно теме деревенской России, образу матери-природы, фольклорным образам и мотивам.
Серебряный век русской поэзии по праву можно назвать выразительным и ослепительным временем. Этот период подарил литературе чувственного, смелого и яркого лирического героя в условиях неспокойной атмосферы. На поэзию Серебряного века оказали большое внимание революция, война, кризис личности. Поэзия этого времени неординарная, непредсказуемая, главный образ Серебряного века – человек, лишившийся всего, но с гордо поднятой головой преодолевающий невзгоды.
«Когда стихает шум эпохи, мы начинаем понимать: за плечами гиганты», — писал Борис Пастернак. Действительно, через много лет мы лучше понимаем гениальность тех, кто творил в прошлом, чьи имена вошли в историю. Сегодня мы все чаще обращаемся к творчеству поэтов начала XX века, открывая для себя новые имена и новые стороны поэзии уже признанных гениев. Рядом с Блоком встали имена Бориса Пастернака, Анны Ахматовой, Валерия Брюсова, Марины Цветаевой, Осипа Мандельштама, Николая Гумилева и многих других. Эпоха, когда они создавали свои бессмертные стихи, названа «серебряным веком» русской поэзии. Творчество каждого из этих поэтов — это уникальный мир, это еще одна грань прекрасного.
Поэзия «серебряного века» немыслима без имени Николая Гумилева. Он завоевал симпатии читателей не только силой художественного таланта, оригинальностью и совершенством поэтических откровений, но и фанатической любовью к путешествиям, которые стали неотъемлемой частью его жизни и творчества. От природы робкий, физически слабый, он приказал себе стать сильным
и решительным, отправиться в длительные и рискованные путешествия, стать охотником на львов и носорогов, пойти добровольцем на фронт во время империалистической войны и наконец, оказавшись в следственной камере Петроградского губчека, заявить следователю о своем «монархизме», вместо того чтобы предпринять попытку оправдаться и спасти свою жизнь.
Творчество Гумилева привлекает смелостью, остротой чувств, взволнованной мыслью. Его стихи наполнены волей к жизни, экспрессией, романтизмом. Они необыкновенно живописны и мелодичны.
Мечтательный лирик, он выковал свой сильный, звенящий поэтический голос, уничтожающий человеческий страх и покорность, прокладывающий дорогу человеческой гордости и мужеству. Героями его стихотворений становятся открыватели новых земель и флибустьеры, скитальцы-арабы и средневековые рыцари, бесстрашные капитаны, те, «для кого не страшны ураганы, кто изведал мальстримы и мель».
Один за другим следуют поэтические сборники: «Путь канкистадоров», «Романтические цветы», «Жемчуга», «Чужое небо», «Колчан». В ранних сборниках лирический герой Гумилева открывал новые земли, сражался с опасностями, завоевывал прекрасных женщин. При этом полное воображение уносило его в глубь веков, туда, где навстречу ему выходили боги и герои, легендарные древние цари и пророки:
Моя мечта надменна и проста:
Схватить весло; поставить ногу в стремя
И обмануть медлительное время,
Всегда лобзая новые уста.
( «Дон Жуан» )
Затем приходит пора взросления. Уже «Романтические стихи» волнуют грустным авторским ощущением непрочности высоких порывов, призрачности счастья. И одновременно жаждой предельно сильных и прекрасных чувств:
И пока к пустоте или раю Необорный не бросит меня,
Я еще один раз отпылаю Упоительной жизнью огня.
( «Завещание» )
От прославления романтических идеалов Гумилев пришел к теме исканий, общечеловеческих и внутренних. Поиском нового пути пронизан сборник «Жемчуга». С этим связан знаменитый цикл «Капитаны», где путешествия навстречу неизвестности, навстречу подвигу — высокая цель человечества:
Разве трусам даны эти руки,
Этот острый, уверенный взгляд,
Что умеет на вражьи фелуки
Неожиданно бросить фрегат.
( «Капитаны» )
Для поэзии Н. Гумилева характерна отточенность, изысканность рифм, гармония слов. Не случайно Гумилев был мастером акростихов, в совершенстве владеющим поэтической формой. Кажется естественным, что Н. Гумилев объединил вокруг себя двадцать шесть разных поэтов и стал во главе нового литературного направления 10-20-х годов XX века — акмеизма, что в переводе с греческого означает «высшая степень чего-либо, цвет, цветущая пора», а также, по определению самого поэта, «мужественно твердый и ясный взгляд на жизнь».
Выстрелами на дуэли были убиты Пушкин и Лермонтов, пробитое пулей, перестало биться сердце Маяковского, бездумная жестокость оборвала жизнь Николая Гумилева. Поэта расстреляли по непроверенному, никем не доказанному доносу, обвинив в участии в контрреволюционном заговоре. Сколько книг он мог написать, какой высоты мог еще достичь: Гумилев был молод и возрастом и духом.
Еще не раз вы вспомните меня
И весь мой мир, взволнованный и странный,
Нелепый мир без песен и огня,
Но меж иных единый не обманный.
(«Еще не раз вы вспомните меня…»)
Долгое время творчество Н. Гумилева было под запретом. Только теперь мы можем перелистать тонкие сборники стихов и почувствовать в них живую душу одного из последних рыцарей и романтиков XX века.
Россия, Республика Карелия, г. Медвежьегорск, ср. школа №1.
Поэты “серебряного века”.
Личность и творчество А. А. Ахматовой.
Ученицы 11 “а” класса
Рязановой Алины.
Предмет: литература.
Преподаватель: Вершинина
Людмила Павловна.
2003 год.
Содержание.
Особенности времени. Творчество поэтов – наиболее яркие их представители………………3
Личность А. А. Ахматовой………………………….4
Художественный мир поэта………………………..6
“Набирает силу мотив осиротевшей матери” – стихотворение “Реквием”……………………….10
“Книга женской души” Анны Ахматовой на фоне мировой поэзии…………………………………12
Используемая литература………………………..13
1. Особенности времени. Творчество поэтов – наиболее яркие их представители.
Эпоха “Серебряного века” в нашей официальной литературной науке долгие десятилетия игнорировалась, как время реакции и декадентства, будто ничего не давшая русскому искусству. На самом деле 10-ые годы были на редкость богатыми во всех областях художественного творчества – в литературе, живописи (Репин, Нестеров, Врубель, Серов и др.), театре (Шаляпин, М. Чехов и др.), балете, музыке…
Сам термин возник по аналогии с “золотым веком” Пушкина. Поэты “серебряного века” следовали пушкинским традициям, каждый в меру своего дара, а их НОВАТОРСТВО выражалось в “расширении художественной впечатлительности, в некоторых умеренных реформах стиха”.
В начале XX века существовало множество литературных направлений. Это и символизм, и футуризм, а также эгофутуризм Игоря Северянина. Все эти направления очень разные, имеют разные идеалы, преследуют разные цели, но сходятся они в одном: работать над ритмом, словом, довести игру звуками до совершенства.
Особенно в этом преуспели футуристы. Футуризм отказался от старых литературных традиций, “старого языка”, “старых слов”, провозгласил новую форму слов, независимую от содержания (изобретение нового языка). Работа над словом, звуками становилась самоцелью, тогда как о смысле стихов совершенно забывалось. Футуризм быстро изжил себя. Яркий представитель этого направления – Борис Пастернак.
Обратимся теперь к символистам. Символизм провозглашал не только культ формы стиха, но и культ символов: отвлеченность и конкретность легко и естественно сливаются в поэтическом символе (Константин Бальмонт). Поэты стремились к ТУМАННОСТИ, неопределённости смысловой стороны поэтики, к созданию новой системы поэтических образов. Самое важное – МУЗЫКАЛЬНОСТЬ.
В 1910 году явно обозначился кризис символизма, и начинающие поэты уже не примыкали к этому течению. Одни шли в футуризм, другие – в акмеизм. В ноябре 1911 года возникает кружок “Цех поэтов”, во главе которого становятся Н. Гумилёв, С. Городецкий. Поначалу “Цех”, насчитывавший 26 членов, вбирал в себя представителей разных направлений. Вместе со своими товарищами – Мандельштамом, Зенкевичем, Нарбутом – Ахматова сделалась акмеисткой.
Акмеисты поставили своей целью реформировать символизм, главной бедой которого, с их точки зрения, было то, что он “направил свои главные силы в область неведомого”. Своими учителями они считали Шекспира, Рабле, Вийона, Готье. Акмеисты мечтали соединить воедино внутренний мир человека (Шекспир), “мудрую физиологичность” (Рабле), “жизнь, нимало не сомневающуюся в самой себе (Вийон) и “достойные одежды безупречных форм” (Готье).
Главное значение в поэзии приобретает, по мысли теоретиков акмеизма, художественное освоение многообразного и яркого земного мира. Поэт-акмеист не пытался преодолеть “близкое” земное существование во имя “далёких” духовных обретений.
Высшее место в иерархии акмеистских ценностей занимала культура. С этим связано и особое отношение к категории ПАМЯТИ.
В отличие от романтически, мистически настроенных символистов акмеисты декларировали необходимость вернуть поэзии ощущение реальной жизни. Однако очень часто поэзия акмеистов останавливалась лишь на разнообразных, умелых, тонких, даже изысканных формах внешней фиксации явлений. Сам Гумилёв критически относился к своим стихам. Он, как известно, много путешествовал по Африке, Турции, Востоку. Впечатления от путешествий отразились в его стихах, диких экзотических ритмах. Для него характерно презрение к миру денежных интересов, духовной бездеятельности; неприятие буржуазной морали (“Сонет”); отточенность форм; изысканность рифм; гармония и благозвучность звуковых повторов.
Поэзия О. Мандельштама, как акмеиста, была проникнута “тоской по мировой культуре”.
Самая значительная (в особенности для меня) “женская” поэзия – поэзия Анны Ахматовой.
2. Личность А. А. Ахматовой.
Анна Андреевна Горенко родилась 11 (23) июня 1889 года на даче Саракини в пригороде Одессы (Большой Фонтан). Годовалым ребёнком была перевезена на Север – в Царское Село. Там прожила до шестнадцати лет.
Каждое лето проводила под Севастополем, на берегу Стрелецкой бухты, там подружилась с морем. Самое сильное впечатление этих лет – древний Херсонес. Читать научилась по азбуке Льва Толстого. В пять лет умела говорить по-французски. Первое стихотворение написала в одиннадцать лет. Стихи начались для неё не с Пушкина и Лермонтова, а с Державина и Некрасова.
Училась в Царскосельской женской гимназии.
Наиболее близка детям была мать – натура впечатлительная, знавшая литературу, любившая стихи. Впоследствии Анна в одной из “Северных элегий” посвятит ей проникновенные строки:
…женщина с прозрачными глазами
(Такой глубокой синевы, что море
Нельзя не вспомнить, поглядевши в них),
С редчайшим именем и белой ручкой,
И добротой, которую в наследство
Я от нее как будто получила,
Ненужный дар моей жестокой жизни…
Псевдоним, ставший именем великого поэта, – Ахматова, – достался юной Ане Горенко “в наследство” от прабабушки, татарской княжны. Когда отец узнал, что дочь пишет стихи, он выразил неудовольствие, назвав ее “декадентской поэтессой”. По сохранившимся в памяти отца представлениям, заниматься дворянской дочери стихами, а уж тем более их печатать – совершенно недозволительно. “Я была овца без пастуха, – вспоминала Ахматова, – и только семнадцатилетняя шальная девчонка могла выбрать татарскую фамилию для русской поэтессы… Мне потому пришло на ум взять себе псевдоним, что папа, узнав о моих стихах, сказал: “Не срами имя мое”. – И не надо мне твоего имени! – сказала я…”
24 декабря 1903 года в Царском Селе состоялось знакомство с Николаем Гумилевым.
В 1905 году родители расстались, мама с детьми уехала на юг. Целый год прожили в Евпатории. Отзвуки революции Пятого года глухо доходили до “отрезанного клочка земли”. В 1907 году закончила Фундуклеевскую гимназию. Поступила на юридический факультет Высших женских курсов в Киеве: изучала историю и латынь.
25 апреля 1910 года вышла замуж за Н. Гумилёва, свадебное путешествие в Париж. Там же произошло знакомство с Амадео Модильяни, тогда еще совершенно безвестным молодым художником.
Переехав в Петербург, училась на Высших историко-литературных курсах Киева.
Весну 1911 года провела в Париже, где была свидетельницей первых триумфов русского балета. В 1912 году проехала по Северной Италии (Генуя – Пиза – Флоренция – Болонья – Падуя – Венеция). Впечатление от итальянской живописи и архитектуры было огромно.
В 1912 году вышел первый сборник стихов “Вечер”. Критика отнеслась к нему благосклонно.
1 октября 1912 года родился единственный сын Лев.
В марте 1914 года вышла вторая книга – “Чётки”.
Каждое лето проводила в бывшей Тверской губернии, в пятнадцати верстах от Бежецка.
5 августа 1918 года состоялся развод с Н. Гумилевым. Ахматова настояла на разводе: она собиралась замуж за В. Шулейко.
После Октябрьской революции работала в библиотеке Агрономического института. В 1921 году вышел сборник стихов “Подорожник”, а в 1922 – книга “Anno Domini“. С середины 20-х годов начала усердно и с большим интересом заниматься архитектурой старого Петербурга и изучением жизни и творчества Пушкина.
Отечественная война 1941 года застала Ахматову в Ленинграде. В конце сентября, уже во время блокады, вылетела на самолёте в Москву.
До мая 1944 года жила в Ташкенте, жадно ловила вести о Ленинграде, о фронте. Часто выступала в госпиталях, читала стихи раненым бойцам. Вскоре вернулась в Москву, в июне 1944 – в Ленинград.
В 1964 году побывала в Риме и на Силиции. Весной 1965 года поехала на родину Шекспира, увидела британское небо и Атлантику, ещё раз посетила Париж.
В Италии ей вручили международную премию “Этна – Таормина” – “за 50-летие поэтической деятельности и в связи с недавним изданием в Италии сборника стихов”, в Англии же присудили степень почётного доктора Оксфордского университета.
3. Художественный мир поэта.
После смерти Блока музе Ахматовой пришлось вдоветь, ибо в её литературной судьбе Блок сыграл колоссальную роль. С ним связан почти весь мир ранней, а во многом и поздней лирики Ахматовой. Именно от образов Блока во многом идёт герой ахматовской лирики.
И если я умру, то кто же
Мои стихи напишет вам,
Кто стать звенящими поможет
Ещё не сказанным словам.
(!)Лирическая героиня – сложна и многолика, не окружена бытом и сиюминутными тревогами, НО – бытийная, вечная женщина. Она не совпадает с личностью автора, она – лишь своеобразная МАСКА, представляющая собой ту или иную грань женской судьбы. По выражению А. Колонтай, Ахматова дала “целую книгу женской души”.
(!)Ахматова – революционный поэт. При всём том внешне она почти всегда оставалась поэтом традиционным, поставившим себя под знак русской классики, прежде всего ПУШКИНА.
Освоение пушкинского мира продолжалось всю жизнь. Желание досконального знания и проникновения требовало литературоведческих занятий и биографических разысканий. Пушкинские ТЕМЫ постоянны у Ахматовой-поэта: Бахчисарай, море, Петербург и, конечно же, Царское Село. (!!!)Муза – смуглорукая и смуглоногая сестра, наверное, потому, что он от него, царскосельского “смуглого отрока”. Передался универсализм Пушкина, та ВСЕМИРНАЯ его ОТЗЫВЧИВОСТЬ.
Любая цитата у Ахматовой приобретает иной и новый смысл. Скажем, стих “из мглы магических зеркал”, конечно же, немедленно вызывает онегинское – “я сквозь магический кристалл”. НО в ряду образов ахматовской поэзии зеркало обретает особое значение, связанное уже с идущими от Достоевского двойниками. Ахматова смело цитирует Тютчева, НО явно подчёркивает свой образ – образ женщины.
(!)Как и образ героя, образ женщины-героини ахматовской лирики не всегда можно свести к одному лицу. При необычайной конкретности переживаний это не только человек конкретной судьбы и биографии, вернее, это носитель бесконечного множества биографий и судеб. Например, стихотворение “Многим”: “Я голос ваш, жар вашего дыханья, // Я отраженье вашего лица”.
Герой Ахматовой несёт нечто главное, исконно женское. ТРАГИЗМ – мотив непонимания, неприятия лирическим адресатом – мужчиной женщины-поэта:
Он говорил о лете и о том,
Что быть поэтом женщине – нелепость.
Как я запомнила высокий царский дом
И Петропавловскую крепость!
Мы сталкиваемся здесь с постоянным приёмом Ахматовой-художника: (!)глубина психологизма достигается с помощью единичных бытовых деталей, извлечённых из памяти – они становятся знаком глубокого обострения чувств.
“ВЕЛИКАЯ ЗЕМНАЯ ЛЮБОВЬ” – вот движущее начало всей её лирики. Именно она заставила по-иному, реалистически увидеть мир. В одном из своих стихотворений Ахматова назвала любовь “пятым временем года”. Из этого необычного, пятого, времени увидены ею остальные четыре, обычные. Мир открывается в дополнительной реальности: “Ведь звёзды были крупнее, Ведь пахли иначе травы”. Поэтому (!)стих Ахматовой так предметен: он возвращает вещам первозданный смысл, он останавливает внимание на том, мимо чего мы в обычном состоянии способны пройти равнодушно, не оценить, не почувствовать. Любовь в самой себе несёт возможность саморазвития, обогащения и расширения беспредельного, глобального, чуть ли не космического. Говорящая деталь.
(!!!)Стихи Ахматовой – НЕ фрагментарные зарисовки, Не разрозненные психологические этюды: острота взгляда СОПРОВОЖДАЕТСЯ остротой мысли. Велика их обобщающая сила.
Любовь в стихах отнюдь не только любовь-счастье, тем более благополучие. Слишком часто это – любовь-страдание, жалость, своеобразная антилюбовь и пытка, мучительный, вплоть до распада излом души, болезненный, “декадентский”. Ещё в 1923 году Б. М. Эйхенбаум, анализируя поэтику Ахматовой, отметил, что уже в “Чётках” “начинает складываться парадоксальный своей двойственностью (вернее, оксюморонностью) образ героини – не то “блудницы” с бурными страстями, не то нищей монахини, которая может вымолить у Бога прощенье”.
Ахматовская поэма даже без героев: это образ и движение времени и переживание его, а не сюжеты и характеры в привычном понимании. Это ВМЕСТИЛИЩЕ событий и цвет, как говорила Ахматова, “разных временных слоёв”. (!)Чтение её подобно восприятию музыки: оно зиждется на восприятии ритмов, на постоянно рождающихся ассоциациях.
Любовь почти никогда не предстаёт в спокойном пребывании. Чувство само по себе острое и необычайное, получает дополнительную остроту и необычность, проявляясь в предельном кризисном выражении – взлёта или падения, первой пробуждающей встречи или совершившегося разрыва, смертельной опасности или смертной тоски. Потому Ахматова так ТЯГОТЕЕТ к лирической новелле.
Всё время стремится занять позицию, которая бы позволяла предельно раскрыть чувства, найти последнюю правду. Большую роль играет в её поэзии (!)мотив смерти (похороны, могила, склепы, раны, самоубийства, смерть сероглазого короля, умирание природы, погребение всей эпохи). Смерть трактуется в христианских и пушкинских традициях – это ощущение единства с творцами прошлого о современности, с Россией, с её историей и судьбой народа. Поэтому в стихотворении “Поздний ответ”, посвященном Марине Цветаевой, зазвучит:
Мы с тобою сегодня, Марина,
По столице полночной идём
А за нами таких миллионы,
И безмолвнее шествия нет,
А вокруг погребальные звоны
Да московские дикие стоны
Вьюги, наш заметающей след.
(!)От самых первых стихов вошла в поэзию Ахматовой ещё одна любовь – к родной земле, к Родине, к России.
Мне голос был. Он звал утешно,
Он говорил: “Иди сюда,
Оставь свой край глухой и грешный,
Оставь Россию навсегда.
Я кровь от рук твоих отмою,
Из сердца выну чёрный стыд,
Я новым именем покрою
Боль поражений и обид”.
Но равнодушно и спокойно
Руками я замкнула слух,
Чтоб этой речью недостойной
Не осквернился скорбный дух.
И отвергается мысль не только о внешнем, скажем, отъезде из России, но и вероятность какой бы то ни было внутренней эмиграции по отношению к ней, любая возможность иного, “нового имени”. Такого типа стихи не были эмоциональными эпизодическими всплесками. Это заявлялась жизненная позиция.
В “военных” стихах (!)поражает удивительная органичность, отсутствие тени рефлексии, неуверенности, сомнения. Картины войны даются через скупые зарисовки пожарищ. Муки окровавленной земли сопоставимы только с мучениями христианских святых.
В лирике властно набирает силу (!!!)мотив осиротевшей матери, который достигнет вершины в “Реквиеме” как мотив вечной материнской участи – из эпохи в эпоху отдавать сыновей в жертву миру, а вечноженственное начало ахматовской лирической героини найдёт высшее воплощение в образе Марии.
4. “Набирает силу мотив осиротевшей матери” – стихотворение “Реквием”.
Нет, и не под чужим небосводом,
И не под защитой чужих крыл, –
Я была тогда с моим народом,
Там, где мой народ, к несчастью был.
А. Ахматова, 1961 год.
Зима. Пасмурное небо Ленинграда. Завывает ветер, кружа стаи осиротевших снежинок по мостовым. А около тюремной ограды стоят люди. И чего-то ждут, ждут… Измученные, бледные женщины сжимают окоченевшие пальцы под старенькими, изношенными пальто. Остекленевшие взгляды скользят по предметам, не видя их; они устремлены как будто в пустоту. Волосы, так рано поседевшие, разбросало в разные стороны. Зябко, сыро, но они не уходят. Ведь там, за этим забором, их семьи: отцы, мужья, сыновья… Так дни ожидания складываются в месяцы, а месяцы – в годы. Целая жизнь. Целая жизнь у тюремной ограды. Это слишком много.
Становится жутко, когда читаешь чужие воспоминания, посвященные годам войны, революции и репрессиям. В них столько боли и отчаянья, что иной раз задаешься вопросом: как человек способен все это пережить, пронести, пропустить через себя? И, не найдя ответа, остается только низко поклониться в ноги очевидцам сего.
Анна Ахматова входит в этот бесконечный список ожидающих чуда, в эту живую очередь у заборов с колючей проволокой. И ей хватило мужества описать все это.
В 1930-х годах поэтессой был создан цикл «Реквием». Поэма, отпевающая всех тех, кому не хватило сил, и несущая горькое утешение всем тем, кому они еще пригодятся. Но произведению было суждено увидеть свет только спустя десятилетия после своего рождения. Стихи были сохранены в памяти одиннадцати человек, чьи имена А. Ахматова не разглашала, потому как она и ее близкие боялись, боялись потерять ту тонкую нить, которая еще связывала их с миром. Боялись оказаться там, в одной из камер с решётчатыми окнами, с ярлыком “врага народа” на груди.
Страшнее всего неизвестность, неуверенность в завтрашнем дне и постоянное напряжение, боязнь получить удар в спину. Но порой знание несет в себе куда больше. И Ахматова знала, что такое “тюремные затворы”, “постылый скрежет ключей”, “тяжелые шаги солдат”. И кажется, что от этого можно сойти с ума, если бы не надежда, которая “все поет вдали”.
Я бы хотела рассмотреть начало “Реквиема” – “Посвящение” и концовку – “Эпилог”. Между ними жизнь длиною в полтора года. Она начинается с горя, перед которым гнуться горы, со смертельной тоски. И в то же время Анна Ахматова осознает всю реальность происходящего:
Для кого-то веет ветер свежий,
Для кого-то нежится закат –
Мы не знаем, мы повсюду те же,
Слышим лишь ключей постылый скрежет
Да шаги тяжелые солдат.
Она допускает мысль, что где-то люди живут по-иному, а у них забрали свободу, истинно принадлежавшую им. Им оставили только безликое существование. Как жить теперь, уверившись в том, что они никогда не вновь не обретут её?! Автор переносит нас в тюремный двор, за каменные стены.
Приговор… И сразу слезы хлынут,
Ото всех уже отделена,
Словно с болью жизнь из сердца вынут,
Словно грубо навзничь опрокинут,
Но идёт… Шатается… Одна…
“Приговор” – этим сказано всё. И полились слезы, и пришла боль. Но если вы еще не потеряли способность плакать и чувствовать, значит, вы живы и можете идти. И строчки тоже идут своим чередом. Они как будто отстукивают ритм шагов приговорённого к казни. В этом своеобразие стиха, его рифма.
В первой части “Эпилога” мы опять оказываемся в толпе людей, у которых “из-под век выглядывает страх”. Их, этих женщин, так много:
Хотелось бы всех поименно назвать,
Да отняли список, и негде узнать.
Ахматовой суждено вспоминать их “Всегда и везде”. А, может быть, они будут думать о ней в “канун ее погребального дня”. Потому что все женщины отныне скованы одной цепью; они как одна семья, которая собирается у этих вот ворот. Здесь – стих “спотыкается”: он начинается и тут же заканчивается, рифмуясь на второй строке. Кажется, что ходишь по кругу, возвращаясь к началу. А вслед тебе летит вой старухи – раненого зверя и громыхание черных марусь…
Прошли годы. Многих арестованных расстреляли, некоторые попали под амнистию. События 30-х годов забудутся. Но такие произведения, как “Реквием” А. Ахматовой, напомнят нам, что история пишется кровавыми буквами…
Лишь голубь все так же гулит вдали, корабли идут по Неве, да ветер кружит стаи осиротевших снежинок по мостовым. Прислушайтесь… и, может быть, в его вое вы услышите отчуждённый человеческий стон…
5. “Книга женской души” Анны Ахматовой на фоне мировой поэзии.
Веками копившаяся духовная энергия женской души получила выход в революционную эпоху в России, в поэзии женщины, родившейся в 1889 году под скромным именем Анны Горенко и под именем Анны Ахматовой приобретшей за пятьдесят лет поэтического труда всеобщее признание, переведённой ныне на все основные языки мира.
ВПЕРВЫЕ женщина обрела поэтический голос такой силы. Женская эмансипация заявила себя и поэтическим равноправием. “Я научила женщин говорить”, – заметила Ахматова в одной эпиграмме.
Анна Ахматова прожила долгую и счастливую жизнь. Как счастливую? Не кощунственно ли сказать так о женщине, муж которой был расстрелян и чей сын переходил из тюрьмы в ссылку и обратно, которую гнали и травили и на чью голову обрушивались несчастья и беды, которая почти всегда жила в бедности и в бедности умерла, познав, может быть, все лишения, кроме лишения Родины – изгнания.
И всё же – счастливую. Она была – поэт: “Я не переставала писать стихи. Для меня в них – связь моя со временем, с новой жизнью моего народа. Когда я писала их, я жила теми ритмами, которые звучали в героической истории моей страны. Я счастлива, что жила в эти годы и видела события, которым не было равных”.
Для меня нет равных творчеству Ахматовой. Её стихотворения, в которых, по сути, я нашла себя, которые помогли мне научиться видеть прекрасное, распознавать истинную любовь, которые дали мне частичку ЕЁ величия и неповторимости!
6. Используемая литература.
А.Найман “Рассказы об Анне Ахматовой”
М., “Художественная литература” 1989 г.
Анна Ахматова. “Узнают голос мой”
М., 1989 г.
Анна Ахматова. Сочинения в двух томах.
М., “Правда” 1990г.
ПОЭЗИЯ “СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА”
ОСНОВНЫЕ ТЕЧЕНИЯ И ВЗГЛЯДЫ НА НИХ.
“Серебряный век “русской поэзии — это название стало устойчивым для обозначения русской поэзии конца XIX — начала XX века. Оно дано было по аналогии с золотым веком — так называли начало XIX века, пушкинское время. О русской поэзии “серебряного века” существует обширная литература — о ней очень много писали и отечественные, и зарубежные исследователи, в т. ч. такие крупные ученые, как В.М. Жирмунский , В. Орлов, Л.К. Долгополов, продолжают писать М.Л. Гаспаров, Р.Д. Тименчик, Н.А. Богомолов и многие другие. Об этой эпохе изданы многочисленные воспоминания — например, В. Маяковского ( “ На Парнасе серебряного века”), И Одоевцевой (“ На берегах Невы”) , трехтомные воспоминания А. Белого; издана книга “Воспоминания о серебряном веке”.
Русская поэзия “серебряного века” создавалась в атмосфере общего культурного подъема как значительнейшая его часть . Характерно, что в одно и то же время в одной стране могли творить такие ярчайшие таланты, как А.Блок и В.Маяковский, А.Белый и В.Ходасевич. Этот список можно продолжать и продолжать. В истории мировой литературы это явление было уникальным.
Конец XIX — начало XX в. в России — это время перемен, неизвестности и мрачных предзнаменований, это время разочарования и ощущения приближения гибели существующего общественно-политического строя. Все это не могло не коснуться и русской поэзии. Именно с этим связано возникновение символизма.
Символизм был явлением неоднородным, объединившим в своих рядах поэтов, придерживавшихся самых разноречивых взглядов. Одни из символистов, такие, как Н.Минский, Д.Мережковский, начинали свой творческий путь как представители гражданской поэзии, а затем стали ориентироваться на идеи “богостроительства” и “ религиозной общественности”. “Старшие символисты” резко отрицали окружающую действительность, говорили миру “нет”:
Я действительности нашей не вижу,
Я не знаю нашего века…
(В.Я.Брюсов)
Земная жизнь лишь “сон”, ” тень” Реальности противопоставлен мир мечты и творчества — мир, где личность обретает полную свободу:
Есть одна только вечная заповедь — жить.
В красоте, в красоте несмотря ни на что.
(Д.Мережковский )
Реальная жизнь изображается как безобразная, злая, скучная и бессмысленная. Особое внимание проявляли символисты к художественному новаторству — преобразованию значений поэтического слова, развитию ритмики, рифмы и т.д. “старшие символисты” еще не создают систему символов ; Они — импрессионисты, которые стремятся передать тончайшие оттенки настроений, впечатлений. Слово как таковое для символистов утратило цену. Оно стало ценным только как звук, музыкальная нота, как звено в общем мелодическом построении стихотворения.
Новый период в истории русского символизма (1901— 1904) совпал с началом нового революционного подъема в России. Пессимистические настроения, навеянные эпохой реакции 1980-х — начала 1890-х гг. и философией А.Шопенгауэра, уступают место предчувствиям “неслыханных перемен”. На литературную арену выходят “младшие символисты” — последователи философа-идеалиста и поэта Вл.Соловьева., представлявшего, что старый мир на грани полной погибели, что в мир входит божественная Красота (Вечная Женственность, Душа Мира) , которая должна “спасти мир”, соединив небесное (божественное)начало жизни с земным, материальным, создать “царство божие на земле”:
Знайте же: Вечная Женственность ныне
В теле нетленном на землю идет.
В свете немеркнущем новой богини
Небо слилося с пучиною вод.
(Вл.Соловьев)
Особенно привлекают любовь , — эротика во всех ее проявлениях , начиная с чисто-земного сладострастия и кончая романтическим томлением о Прекрасной Даме, Госпоже, Вечной Женственности, Незнакомке… Эротизм неизбежно переплетен с мистическими переживаниями. Любят поэты-символисты и пейзаж ,но не как таковой , а опять-таки как средство , как средство выявить свое настроение .Поэтому так часто в их стихотворениях русская, томительно-грустная осень, когда нет солнца, а если есть, то с печальными блеклыми лучами, тихо шуршат падающие листья, все окутано дымкой чуть-чуть колышущегося тумана. Излюбленным мотивом “младших символистов” является город. Город — живое существо с особой формой, особым характером, зачастую это “город-Вампир” , “Спрут”, сатанинское наваждение, место безумия, ужаса ; город — символ бездушия и порока. (Блок,Сологуб, Белый, С.Соловьев, в значительной степени Брюсов) .
Годы первой русской революции (1905-1907) вновь существенно изменяют лицо русского символизма. Большинство поэтов откликаются на революционные события. Блок создает образы людей нового, народного мира. В.Я. Брюсов пишет знаменитое стихотворение “Грядущие гунны”, где прославляет неизбежный конец старого мира, к которому, однако, причисляет и себя, и всех людей старой, умирающей культуры. Ф.К.Сологуб создает в годы революции книгу стихотворений “Родине” (1906), К.Д. Бальмонт — сборник “Песни мстителя”(1907), изданные в Париже и запрещенные в России, и т.д.
Еще важнее то, что годы революции перестроили символическое художественное миропонимание. Если раньше Красота понималась как гармония, то теперь она связывается с хаосом борьбы, с народными стихиями. Индивидуализм сменяется поисками новой личности, в которой расцвет “я” связан с жизнью народа. Изменяется и символика: ранее связанная в основном с христианской, античной, средневековой и романтической традицией, теперь она обращается к наследию древнего “общенародного” мифа ( В.И. Иванов), к русскому фольклору и славянской мифологии (А.Блок, М.М.Городецкий) Другим становится и настроение символа. Все большую роль в нем играют его земные значения: социальные, политические, исторические.
К концу первого десятилетия XX века символизм ,как школа, приходит в упадок. Появляются отдельные произведения поэтов-символистов, но влияние его, как школы, утрачено. Все молодое, жизнеспособное, бодрое уже вне его. Символизм не дает уже новых имен.
Символизм изжил себя самого и изживание это пошло по двум направлениям. С одной стороны, требование обязательной “мистики”, “раскрытия тайны”, “постижения” бесконечного в конечном привело к утрате подлинности поэзии; “религиозный и мистический пафос “корифеев символизма оказался подмененным своего рода мистическим трафаретом, шаблоном. С другой — увлечением “музыкальной основой” стиха привело к созданию поэзии, лишенной всякого логического смысла, в которой слово низведено до роли уже не музыкального звука, а жестяной, звенящей побрякушки.
Соответственно с этим и реакция против символизма, а в последствии борьба с ним, шли по тем же двум основным линиям.
С одной стороны, против идеологии символизма выступили “акмеисты” . С другой — в защиту слова, как такового, выступили так же враждебные символизму по идеологии “футуристы”.
В 1912 г. среди множества стихов, опубликованных в петербургских журналах, читатель не мог не задержать внимания на таких, например, строчках:
Я душу обрету иную,
Все, что дразнило, уловя.
Благословлю я золотую
Дорогу к солнцу от червя.
( Н.С.Гумилев)
И часы с кукушкой ночи рады,
Все слышней их четкий разговор.
В щелочку смотрю я: конокрады
Зажигают под холмом костер.
(А.А.Ахматова)
Но я люблю на дюнах казино,
Широкий вид в туманное окно
И тонкий луч на скатерти измятой.
(О.Э. Мандельштам)
Эти трое поэтов, а так же С.М.Городецкий, М.А.Зенкевич, В.И.Набурт в том же году назвали себя акмеистами (от греческого akme — высшая степень чего-либо, цветущая пора) . Приятие земного мира в его зримой конкретности, острый взгляд на подробности бытия, живое и непосредственное ощущение природы, культуры, мироздания и вещного мира, мысль о равноправии всего сущего — вот, что объединяло вту пору всех шестерых. Почти все они прошли ранее выучку у мастеров символизма, но в какой-то момент решили отвергнуть свойственные символистам устремленность к “мирам иным” и пренебрежение к земной, предметной реальности.
Отличительной чертой поэзии акмеизма является ее вещественная реальность, предметность. Акмеизм полюбил вещи такой же страстной, беззаветной любовью, как символизм любил “соответствия”, мистику, тайну, Для него все в жизни было ясно. В значительной степени он был таким же эстетством, как и символизм и в этом отношении он, несомненно, находится с ним в преемственной связи, но эстетизм акмеизма уже иного порядка, чем эстетизм символизма.
Акмеисты любили производить свою генеалогию от символиста Ин. Анненского и в этом они , несомненно, правы. Ин.Анненский стоял особняком среди символистов. Отдав дань раннему декадентству и его настроениям, он почти совсем не отразил в своем творчестве идеологии позднего московского символизма и в то время, как Бальмонт, а за ним и многие другие поэты-символисты заблудились в “словесной эквилибристике”, — по меткому выражению А.Белого, захлебнулись в потоке бесформенности и “духа музыки”, залившем символическую поэзию, он нашел в себе силы пойти по другому пути. Поэзия Ин.Анненского знаменовала собой переворот от духа музыки и эстетствующей мистики к простоте, лаконичности и ясности стиха, к земной реальности тем и какой-то поземному амистичной тяжелости настроения.
Ясность и простота построения стиха Ин.Анненского была хорошо усвоена акмеистами. Их стих приобрел четкость очертаний, логическую силу и вещественную весомость. Акмеизм был резким и определенным поворотом русской поэзии ХХ века к классицизму. Но именно только поворотом, а не завершением — это необходимо иметь все время в виду, так как акмеизм носил в себе все же много черт еще не окончательно изжитого романтического символизма.
В целом поэзия акмеистов была образцами в большинстве случаев уступающего символизму, но все же очень высокого мастерства. Это мастерство, в противоположность пламенности и экспрессии лучших достижений символизма, носило в себе налет какого-то замкнутого в себе, утонченного аристократизма, чаще всего ( за исключением поэзии Ахматовой, Нарбута и Городецкого) холодного, спокойного и бесстрастного.
Среди акмеистов особенно был развит культ Теофиля Готье, а его стихотворение “Искусство” , начинающееся словами “Искусство тем прекрасней, чем взятый материал бесстрастней”, звучало для старшего поколения “Цеха поэтов” своего рода поэтической программой.
Так же , как символизм, акмеизм вобрал в себя много разнообразных влияний и в его среде наметились разнообразные группировки.
Объединяла всех акмеистов в одно их любовь к предметному, реальному миру — не к жизни и ее проявлениям, а к предметам, к вещам. Любовь эта проявлялась у различных акмеистов по различному.
Прежде всего мы видим среди акмеистов поэтов, отношение которых к окружающим их предметам и любование ими носит на себе печать того же романтизма. Романтизм этот, правда , не мистический, а предметный, и в этом его коренное отличие от символизма. Такова экзотическая позиция Гумилева с Африкой, Нигером, Суэцким каналом, мраморными гротами, жирафами и слонами., персидскими миниатюрами и Парфеноном, залитым лучами заходящего солнца… Гумилев влюблен в эти экзотические предметы окружающего мира чист по-земному, но любовь эта насквозь романтична. Предметность встала в его творчестве на место мистики символизма. Характерно, что в последний период своего творчества, в таких вещах , как “Заблудившийся трамвай”, “Пьяный дервиш”, “Шестое чувство” он становится вновь близким к символизму.
Во внешней судьбе русского футуризма есть что-то, напоминающее судьбы русского символизма . Такое же яростное непризнание на первых шагах, шум при рождении (у футуристов только значительно более сильный, превращающийся в скандал). Быстрое вслед за этим признание передовых слоев литературной критики, триумф, огромные надежды. Внезапный срыв и падение в пропасть в тот момент, когда казалось, небывалое доселе в русской поэзии возможности и горизонты.
Что футуризм – течение значительное и глубокое – не подлежит сомнению. Также несомненно его значительное внешнее влияние (в частности Маяковского) на форму пролетарской поэзии, в первые годы ее существования. Но так же несомненно, что футуризм не вынес тяжести поставленных перед ним задач и под ударами революции полностью развалился. То обстоятельство, что творчество нескольких футуристов – Маяковский, Асеев и Третьяков – в последние годы проникнуто революционной идеологией, говорит только о революционности этих отдельных поэтов: став певцами революции, эти поэты утратили свою футуристическую сущность в значительной степени, и футуризм в целом от этого не стал ближе к революции, как не стали революционными символизм и акмеизм оттого, что членами РКП и певцами революции стали Брюсов, Сергей Городецкий и Владимир Нарбут, или оттого, что почти каждый поэт-символист написал одно или несколько революционных стихотворений.
В основе, русский футуризм был течением чисто-поэтическим. В этом смысле он является логическим звеном в цепи тех течений поэзии XX века, которые во главу своей теории и поэтического творчества ставили чисто эстетические проблемы. В футуризме была сильна бунтарская Формально-революционная стихия, вызвавшая бурю негодования и «эпатировавшая буржуа». Но это «эпатирование» было явлением того же порядка, как и «эпатирование», которое вызывали в свое время декаденты. В самом «бунтарстве», в «эпатировании буржуа», в скандальных выкриках футуристов было больше эстетических эмоций, чем эмоций революционных».
Исходная точка технических исканий футуристов – динамика современной жизни, стремительный ее темп, стремление к максимальной экономии средств, «отвращение к кривой линии, к спирали, к турникету, Склонность к прямой линии. Отвращение к медленности, к мелочам, к многословным анализам и объяснениям. Любовь к быстроте, к сокращению, к резюмированию и к синтезу: «Скажите мне поскорее в двух словах!» Отсюда – разрушение общепринятого синтаксиса, введение «беспроволочного воображения», то есть «абсолютной свободы образов или аналогий, выражаемых освобожденными словами, без проводов синтаксиса и без всяких знаков «препинания», «конденсированные метафоры», «телеграфические образы», «движения в двух, трех, четырех и пяти темпах», уничтожение качественных прилагательных, употребление глаголов в неопределенном наклонении, опущение союзов и так далее – словом все, направленное к лаконичности и увеличению «быстроты стиля».
Основное устремление русского «кубо-футуризма» – реакция против «музыки стиха» символизма во имя самоценности слова, но слова не как оружия выажения определенной логической мысли, как это было у классических поэтов и у акмеистов, а слова, как такового, как самоцели. В соединении с признанием абсолютного индивидуализма поэта (футуристы придавали огромное значение даже почерку поэта и выпускали рукописные литографические книги и с признанием за словом роли «творца мифа»,— это устремление породило небывалое словотворчество, в конечном счете приведшее к теории «заумного языка». Примером служит нашумевшее стихотворение Крученных:
Дыр, бул, щыл,
убещур
скум
вы со бу,
р л эз.
Словотворчество было крупнейшим завоеванием русского футуризма, его центральным моментом. В противовес футуризму Маринетти, русский «кубо-футуризм» в лице наиболее ярких его представителей мало был связан с городом и современностью. В нем была очень сильна та же романтическая стихия.
Сказалась она и в милой, полудетской, нежной воркотне Елены Гуро, которой так мало идет «страшное» слово «кубо-футуристка», и в ранних вещах Н. Асеева, и в разухабистой волжской удали и звенящей солнечности В. Каменского, и мрачной «весне после смерти » Чурилина, но особенно сильно у В. Хлебникова. Хлебникова даже трудно поставить в связь с западным футуризмом. Он сам упорно заменял слово «футуризм» словом «будетляне». Подобно русским символистам, он ( так же как Каменский, Чурилин и Божидар) вобрал в себя влияние предшествующей русской поэзии, но не мистической поэзии Тютчева и Вл. Соловьева, а поэзии «Слова о полку Игореве» и русского былинного эпоса. Даже события самой непосредственной, близкой современности – война и НЕП – находят свое отражение в творчестве Хлебникова не в футуристических стихотворениях, как в «1915г.» Асеева, а в романтически-стилизованных в древнерусском духе замечательной «Боевой» и «Эх, молодчики, купчики».
Одним «словотворчеством», однако, русский футуризм не ограничился. На ряду с течением, созданным Хлебниковым, в нем были и другие элементы. Более подходящие под понятие «футуризм», роднящие русский футуризм с его западным собратом.
Прежде чем говорить об этом течении, необходимо выделить в особую группу еще одну разновидность русского футуризма – «Эго-футуристов», выступавших в Петербурге несколько раньше московских «кубо-футуристов». Во главе этого течения стояли И. Северянин, В. Гнедов, И. Игнатьева К.Олимпов Г. Ивнов (в последствии акмеист) и будущий основатель «имажинзма» В. Шершеневич.
«Эго-футуризм» имел по существу очень мало общего с футуризмом. Это течение было какой-то смесью эпигонства раннего петербургского декаденства, доведения до безграничных пределов «песенности» и «музыкальности» стиха Бальмонта (как известно, Северянин не декламировал, а пел на «поэзоконцертах» свои стихи), какого-то салонно-парфюмерного эротизма, переходящего в легкий цинизм, и утверждения крайнего солипсизма – крайнего эгоцентризма («Эгоизм – индивидуализация, осознание, преклонение и восхваление «Я»… «Эго-футуризм – непрестанное устремление каждого эгоиста к достижению будущего в настоящем»). Это соединялось с заимствованным у Маринеттипрославленим современного города, электричества, железной дороги, аэропланов, фабрик, машин (у Северянина и особенно у Шершеневича). В «эго-футуризме таким образом, было все: и отзвуки современности, и новое, правда робкое, словотворчество («поэза», «окалошить», «бездарь», «олилиен» и так далее), и удачно найденные новые ритмы для передачи мерного колыханья автомобильных рессор(«Элегантная коляска» Северянина), и странное для футуриста преклонение перед салонными стихами М. Лохвицкой и К. Фофанова, но больше всего влюбленность в рестораны, будуары сомнительного роста, кафе-шантаны, ставшие для Северянина родной стихией. Кроме Игоря Северянина (вскоре, впрочем от эго-футуризма отказавшегося) это течение не дало ни одного сколько-нибудь яркого поэта.
Значительно ближе к Западу, чем футуризм Хлебникова и «эго-футуризм» Северянина, был уклон русского футуризма, обнаружившейся в творчестве Маяковского, последнего периода Асеева и Сергея Третьякова. Принимая в области техники свободную форму стиха, новый синтаксис и смелые ассонансы вместо строгих рифм Хлебникова, отдавая известную, порой значительную дань, словотворчеству эта группа поэтов дала в своем творчестве некоторые элементы подлинно-новой идеологии. В их творчестве отразилась динамика, огромный размах и титаническая мощь современного индустриального – города с его шумами, шумиками, шумищами, светящимися огнями заводов, уличной суматохой, ресторанами, толпами движущихся масс.
В последние годы Маяковский и некоторые другие футуристы освобождаются от истерики и надрыва. Маяковский пишет свои «приказы», в которых все — бодрость, сила, призывы к борьбе, доходящие до агрессивности. Это настроение выливается в 1923 году в декларации вновь организованной группы «Леф» («Левый фронт искусства»).
Не только идеологически, но и технически все творчество Маяковского (за исключением первых его лет), так же, как и последний период творчества Асеева и Третьякова, является уже выходом из футуризма, вступлением на пути своеобразного нео-реализма. Маяковский, начавший под несомненным влиянием Уитмэна, в последнем периоде вырабатывает совершенно особые приемы, создав своеобразный плакатно-гипперболический стиль, беспокойный, выкрикивающий короткий стих, неряшливые, «рваные строки», очень удачно найденные для передачи ритма и огромного размаха современного города, войны, движения многомиллионных революционных масс. Это большое достижение Маяковского, переросшего футуризм, и вполне естественно, что на пролетарскую поэзию первых лет ее существования, то есть именно того периода, когда пролетарские поэты фиксировали свое внимание на мотивах революционной борьбы, технические приемы Маяковского оказали значительное влияние.
Последней сколько-нибудь заметно нашумевшей школой в русской поэзии ХХ века был имажинизм. Это направление было создано в 1919 году (первая «Декларация» имажинизма датирована 30 января), следовательно, через два года после революции, но по всей идеологии это течение с революцией не имело.
Главой «имажинистов» стал Вадим Шершеневич – поэт, начавший с символизма, со стихов, подражающих Бальмонту, Кузмину и Блоку, в 1912 году выступавший, как один из вождей эго-футуризма и писавший «поэзы» в духе Северянина и только в послереволюционные годы создавший свою «имажинистскую» поэзию.
Так же, как и символизм и футуризм, имажинизм зародился на Западе и лишь оттуда был пересажен Шершеневичем на русскую почву. И так же, как символизм и футуризм, он значительно отличался от имажинизма западных поэтов.
Имажинизм явился реакцией, как против музыкальности поэзии символизма, так и против вещественности акмеизма и словотворчества футуризма. Он отверг всякое содержание и идеологию в поэзии, поставив во главу угла образ. Он гордился тем, что у него «нет философии» и «логики мыслей».
Свою апологию образа имажинисты ставили в связь так же с быстротой темпа современной жизни. По их мнению образ – самое ясное, лаконичное, наиболее соответствующее веку автомобилей, радиотелеграфа, аэропланов. «Что такое образ ? – кратчайшее расстояние с наивысшей скоростью». Во имя «скорости» передачи художественных эмоций имажинисты, вслед за футуристами, – ломают синтаксис – выбрасывают эпитеты, определения, предлоги сказуемые, ставят глаголы в неопределенном направлении.
По существу, в приемах, так же как и в их «образности», не было ничего особенно нового. «Имажинизм», как один из приемов художественного творчества широко использовался не только футуризмом, но и символизмом ( например, у Иннокентия Анненского: «Еще не властвует весна, но снежный кубок солнцем выпит» или у Маяковского: «Лысый фонарь сладострастно снимал с улицы черный чулок»). Новым было лишь упорство, с которым имажинисты выдвигали образ на первый план и сводили к нему все в поэзии – и содержание и форму.
Наряду с поэтами, связанными с определенными школами, русская поэзия ХХ века дала значительное число поэтов, не примыкающих к ним или примыкающих на некоторое время, но с ними не слившихся и пошедших в конечном счете своим путем.
Увлечение русского символизма прошлым – XVIII веком – и любовь к стилизации нашло свое отражение в творчестве М. Кузмина, увлечение романтическими 20 и 30 годами – в милой интимности и уютности самоваров и старинных уголков Бориса Садовского. То же увлечение «стилизацией» лежит в основе восточной поэзии Константина Липскерова, Мариэты Шагинян и в библейских сонетах Георгия Шенгели, в сафических строфах Софии Парнок и тонких стилизованных сонетах из цикла «Плеяды» Леонида Гроссмана.
Увлечение славянизмами и древнерусским песенным складом, тяга к «художественному фольклору» отмеченные выше, как характерный момент русского символизма, нашедший свое отражение в сектантских мотивах А. Добролюбова и Бальмонта, в лубках Сологуба и в частушках В. Брюсова, в древнеславянских стилизациях В. Иванова и во всем первом периоде творчества С. Городецкого, – наполняют собой поэзию Любовь Столицы, Марины Цветаевой и Пимена Карпова. Так же легко улавливается отзвук поэзии символистов в истерично-экспрессивных, нервных и неряшливо, но сильно сделанных строках Ильи Эренбурга – поэта, в первом периоде своего творчества так же состоявшего в рядах символистов.
Особое место в русской лирике ХХ века занимает поэзия И. Бунина. Начав с лирических стихотворений, написанных под влиянием Фета, являющихся единственными в своем роде образцами реалистического отображения русской деревни и небогатой помещичьей усадьбы, в позднейшем периоде своего творчества Бунин стал большим мастером стиха и создавал прекрасные по форме, классически четкие, но несколько холодные стихотворения, напоминающие, – как он сам характеризует свое творчество, – сонет, вырезанный на снеговой вершине стальным клинком. Близок к Бунину по сдержанности, четкости и некоторой холодности рано умерший В. Комаровский. Творчество этого поэта, первые выступления которого относятся к значительно позднему периоду – к 1912 году, носит на себе в известной части черты как и акмеизма. Так и начавшего играть приблизительно с 1910 года довольно заметную роль в поэзии классицизма или, как его принято называть «пушкинизма».
Около 1910 года, когда обнаружилось банкротство школы символистов, наступила, как это было отмечено выше, реакция против символизма. Выше были намечены две линии, по которым были направлены главные силы этой реакции – акмеизм и футуризм. Этим, однако протест против символизма не ограничился. Он нашел свое выражение в творчестве поэтов, не примыкающих ни к акмеизму, ни к футуризму, но выступивших своим творчеством в защиту ясности, простоты и прочности поэтического стиля.
Несмотря на противоречивые взгляды со стороны множества критиков, каждое из перечисленных течений дало немало превосходных стихотворений, которые навсегда останутся в сокровищнице русской поэзии и найдут своих почитателей среди последующих поколений.
СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1. «Антология русской лирики первой четверти ХХ века».
И.С. Ежов, Е.И. Шамурин . « Амирус», 1991 год.
«Русская поэзия 19- начала 20 веков.»
П. Николаев, А. Овчаренко…
Издательство «Художественная литература», 1987 год.
«Энциклопедический словарь юного литературоведа».
Издательство «Педагогика», 1987 год.
«Методическое пособие по литературе для поступающих в вузы».
И.В. Великанова, Н.Е. Тропкина. Издательство «Учитель»
А по набережной легендарной
Приближался не календарный
Настоящий Двадцатый век.
Анна Ахматова
План
I. “Серебряный век” – время ярких и гениальных поэтов.
II. Своеобразие поэзии Н. Гумилева.
1. Оригинальность стихов Гумилева.
2. От романтизма к акмеизму.
3. Гумилев – мастер поэтической формы.
III. Николай Гумилев – один из последних рыцарей и романтиков XX века.
“Когда стихает шум эпохи, мы начинаем понимать: за плечами гиганты”, – писал Борис Пастернак. Действительно, через много лет мы
лучше понимаем гениальность тех, кто творил в прошлом, чьи имена вошли в историю. Сегодня мы все чаще обращаемся к творчеству поэтов начала XX века, открывая для себя новые имена и новые стороны поэзии уже признанных гениев. Рядом с Блоком встали имена Бориса Пастернака, Анны Ахматовой, Валерия Брюсова, Марины Цветаевой, Осипа Мандельштама, Николая Гумилева и многих других. Эпоха, когда они создавали свои бессмертные стихи, названа “серебряным веком” русской поэзии. Творчество каждого из этих поэтов – это уникальный мир, это еще одна грань прекрасного.
Поэзия “серебряного века” немыслима без имени
Николая Гумилева. Он завоевал симпатии читателей не только силой художественного таланта, оригинальностью и совершенством поэтических откровений, но и фанатической любовью к путешествиям, которые стали неотъемлемой частью его жизни и творчества. От природы робкий, физически слабый, он приказал себе стать сильным и решительным, отправиться в длительные и рискованные путешествия, стать охотником на львов и носорогов, пойти добровольцем на фронт во время империалистической войны и наконец, оказавшись в следственной камере Петроградского губчека, заявить следователю о своем “монархизме”, вместо того чтобы предпринять попытку оправдаться и спасти свою жизнь.
Творчество Гумилева привлекает смелостью, остротой чувств, взволнованной мыслью. Его стихи наполнены волей к жизни, экспрессией, романтизмом. Они необыкновенно живописны и мелодичны.
Мечтательный лирик, он выковал свой сильный, звенящий поэтический голос, уничтожающий человеческий страх и покорность, прокладывающий дорогу человеческой гордости и мужеству. Героями его стихотворений становятся открыватели новых земель и флибустьеры, скитальцы-арабы и средневековые рыцари, бесстрашные капитаны, те, “для кого не страшны ураганы, кто изведал мальстримы и мель”.
Один за другим следуют поэтические сборники: “Путь канкистадоров”, “Романтические цветы”, “Жемчуга”, “Чужое небо”, “Колчан”. В ранних сборниках лирический герой Гумилева открывал новые земли, сражался с опасностями, завоевывал прекрасных женщин. При этом полное воображение уносило его в глубь веков, туда, где навстречу ему выходили боги и герои, легендарные древние цари и пророки:
Моя мечта надменна и проста:
Схватить весло; поставить ногу в стремя
И обмануть медлительное время,
Всегда лобзая новые уста.
(“Дон Жуан”)
Затем приходит пора взросления. Уже “Романтические стихи” волнуют грустным авторским ощущением непрочности высоких порывов, призрачности счастья. И одновременно жаждой предельно сильных и прекрасных чувств:
И пока к пустоте или раю
Необорный не бросит меня,
Я еще один раз отпылаю
Упоительной жизнью огня.
(“Завещание”)
От прославления романтических идеалов Гумилев пришел к теме исканий, общечеловеческих и внутренних. Поиском нового пути пронизан сборник “Жемчуга”. С этим связан знаменитый цикл “Капитаны”, где путешествия навстречу неизвестности, навстречу подвигу – высокая цель человечества:
Разве трусам даны эти руки,
Этот острый, уверенный взгляд,
Что умеет на вражьи фелуки
Неожиданно бросить фрегат.
(“Капитаны”)
Для поэзии Н. Гумилева характерна отточенность, изысканность рифм, гармония слов. Не случайно Гумилев был мастером акростихов, в совершенстве владеющим поэтической формой. Кажется естественным, что Н. Гумилев объединил вокруг себя двадцать шесть разных поэтов и стал во главе нового литературного направления 10-20-х годов XX века – акмеизма, что в переводе с греческого означает “высшая степень чего-либо, цвет, цветущая пора”, а также, по определению самого поэта, “мужественно твердый и ясный взгляд на жизнь”.
Выстрелами на дуэли были убиты Пушкин и Лермонтов, пробитое пулей, перестало биться сердце Маяковского, бездумная жестокость оборвала жизнь Николая Гумилева. Поэта расстреляли по непроверенному, никем не доказанному доносу, обвинив в участии в контрреволюционном заговоре. Сколько книг он мог написать, какой высоты мог еще достичь: Гумилев был молод и возрастом и духом.
Еще не раз вы вспомните меня
И весь мой мир, взволнованный и странный,
Нелепый мир без песен и огня,
Но меж иных единый необманный.
(“Еще не раз вы вспомните меня…”)
Долгое время творчество Н. Гумилева было под запретом. Только теперь мы можем перелистать тонкие сборники стихов и почувствовать в них живую душу одного из последних рыцарей и романтиков XX века.
(No Ratings Yet)
Loading…
Похожие сочинения:
Тема любви в поэзии “серебряного века” (на примере творчества И. Анненского) План I. И. Анненский – поэт узкого круга ценителей поэзии. II. Поэтическая сдержанность и внутренняя эмоциональность стиха. 1. Подлинный шедевр любовной лирики. 2. В немногих словах сказать многое. III. Поэзия…
Тема природы в поэзии “серебряного века” (на примере творчества И. А. Бунина) Пора и горе, и ненастье, И зиму темную забыть, – Одно есть только в мире счастье – Весь божий свет душой любить! И. Бунин План 1. Поэзия в творчестве Бунина….
ПОЭТЫ “СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА” (Николай Гумилев) “Серебряный век” в русской литературе – это период творчества основных представителей модернизма, период появления множества талантливых авторов. Условно началом “серебряного века” считают 1892 год, фактический же его конец пришел с…
МУЗА ДАЛЬНИХ СТРАНСТВИЙ (Н. Гумилев – поэт “серебряного века”) В истории русской поэзии была уникальная пора, когда в литературу сразу пришло много ярких молодых поэтов, талантливых и ищущих новые пути. Увлечение поэзией было массовым – примерно как сейчас ходят…
В каких еще произведениях русских писателей и поэтов ХІХ-го века герои разрешают конфликтную ситуацию дуэлью? В каких еще произведениях русских писателей и поэтов ХІХ-го века герои разрешают конфликтную ситуацию дуэлью? В своем ответе на вопрос, поставленный в задании, назовите не менее двух произведений ХІХ-го века,…
Игорь Северянин – поэт серебряного века Тонкий знаток и строгий критик В. Я. Брюсов писал: “Не думаю, чтобы надобно было доказывать, что Игорь Северянин – истинный поэт. Это почувствует каждый, способный понимать поэзию, кто прочтет “Громкокипящий…
Мой любимый поэт Серебряного века (поэзия А. А. Ахматовой) Поэзия пробуждает в душе человека наиболее звонкие струны, заставляет оторваться от реальной действительности и воспарить своей мыслью в невиданные высоты. Стихи способны стать для человека спасением в трудных и даже…
Кто еще из русских поэтов ХХ-го века показал в своем творчестве сложный характер отношения к современной ему эпохе и в чем сходство и различие такого изображения с мандельштамовским? Кто еще из русских поэтов ХХ-го века показал в своем творчестве сложный характер отношения к современной ему эпохе и в чем сходство и различие такого изображения с мандельштамовским? Для ответа…
Художественное своеобразие творчества Беллы Ахмадулиной Замечательная поэтесса Белла Ахмадулина вошла в русскую литературу на рубеже 1950-1960-х гг., когда возник беспримерный массовый интерес к поэзии, причем не столько к печатному, сколько к озвученному поэтическому слову. Во…
Мотивы и образы лирики Н. С. Гумилева Н. С. Гумилев – представитель плеяды великих русских поэтов, живших и творивших свою бессмертную славу в то время, которое получило название Серебряного века поэзии. Этот период подарил отечественной и мировой…
ТЕМА ТВОРЧЕСТВА В ПОЭЗИИ Б. Л. ПАСТЕРНАКА КЛАССИКА Б. Л. ПАСТЕРНАК ТЕМА ТВОРЧЕСТВА В ПОЭЗИИ Б. Л. ПАСТЕРНАКА Тема творчества является одной из основных в поэзии Б. Л. Пастернака. Она возникает в самых ранних стихотворениях поэта и…
Г. Р. Державин – “отец русских поэтов” В моем представлении Г. Р. Державин связывает далекий XVIII век, теряющийся в тумане “старины глубокой”, и век XIX, совсем близкий, знакомый по стольким именам. Ведь, с одной стороны, Державин –…
“ГОСУДАРЬ РАСПРОВЕЛИКИЙ” В ВОСПРИЯТИИ ПОЭТОВ ПОСЛЕОКТЯБРЬСКОГО ПЕРИОДА КЛАССИКА М. И. ЦВЕТАЕВА “ГОСУДАРЬ РАСПРОВЕЛИКИЙ” В ВОСПРИЯТИИ ПОЭТОВ ПОСЛЕОКТЯБРЬСКОГО ПЕРИОДА В молодости Марина Цветаева не скрывала своей неприязни к Петру Великому. Она очень любила Москву и не могла простить…
Русские авторы XX (20) века Виктор Федорович Боков 6 (19). 09. 1914 – 15.10.2009 – родился в семье крестьянина в 1914 году. Вырос в Подмосковье. Стихи начал писать рано. Его талант высоко оценил М. М….
Тема творчества и судьбы поэта в лирике М. И. Цветаевой Марина Ивановна Цветаева вошла в поэзию Серебряного века как яркий и самобытный художник. Ее лирика – это глубокий, неповторимый мир женской души, бурный и противоречивый. В духе своего времени, с…
Кто еще из русских поэтов прибегал в своем творчестве к приему цветописи и в чем его различие и сходство с реализацией этого приема у С. А. Есенина? Кто еще из русских поэтов прибегал в своем творчестве к приему цветописи и в чем его различие и сходство с реализацией этого приема у С. А. Есенина? Отвечая на вопрос,…
МОТИВЫ НАРОДНОГО ТВОРЧЕСТВА В ПОВЕСТИ А. С. ПУШКИНА “КАПИТАНСКАЯ ДОЧКА” МОТИВЫ НАРОДНОГО ТВОРЧЕСТВА В ПОВЕСТИ А. С. ПУШКИНА “КАПИТАНСКАЯ ДОЧКА” Вклад Александра Сергеевича Пушкина в русскую литературу по-настоящему бесценен. Трудно найти другого такого писателя или поэта, который с невероятной точностью…
Осень в лирике русских поэтов (по стихотворениям М. Ю. Лермонтова “Осень” и Ф. И. Тютчева “Осенний вечер”) Осень в лирике русских поэтов (по стихотворениям М. Ю. Лермонтова “Осень” и Ф. И. Тютчева “Осенний вечер”) Природа родной страны – неисчерпаемый источник вдохновения для поэтов, музыкантов, художников. Все они…
В каких еще произведениях русских поэтов затрагивается проблема разрушительного влияния окружающей действительности на внутренний мир лирического героя? В каких еще произведениях русских поэтов затрагивается проблема разрушительного влияния окружающей действительности на внутренний мир лирического героя? Отвечая на вопрос задания, введите стихотворение в широкий литературный контекст с целью обнаружения…
В каких еще произведениях русской лирики звучит мотив жертвенности судеб русских поэтов и в чем оригинальность творческой позиции Б. Л Пастернака? В каких еще произведениях русской лирики звучит мотив жертвенности судеб русских поэтов и в чем оригинальность творческой позиции Б. Л Пастернака? В своем ответе покажите, что в стихотворении “Памяти Добролюбова”…
Весна в лирике русских поэтов (по стихотворениям А. А. Фета “Первый ландыш” и А. Н. Майкова “Поле зыблется цветами”) А. Н. Майков и А. А. Фета с полным правом можно назвать певцами природы. В пейзажной лирике они достигли блистательных художественных высот, подлинной глубины. Их поэзия привлекает остротой зрения, тонкостью…
ДИНАМИКА ТВОРЧЕСТВА И. С. ТУРГЕНЕВА Оценивая на склоне лет произведения своей литературной молодости, Тургенев отнесся к ним очень сурово. “Я чувствую, – писал он С. А. Венгерову в 1874 году, – положительную, чуть не физическую…
СВОЕОБРАЗИЕ ПОЭЗИИ В. Я. БРЮСОВА СВОЕОБРАЗИЕ ПОЭЗИИ В. Я. БРЮСОВА Имя В. Брюсова известно многим – он один из признанных лидеров символизма, критик, литературовед, человек, сыгравший значительную роль в судьбах К. Бальмонта, А. Белого, А….
Авторское отношение к изображаемому составляет важную и характерную черту творчества Державина. “Истину царям с улыбкой говорить” (гражданская поэзия Г. Р. Державина) Гаврила Романович Державин – крупнейший поэт XVIII в., один из последних представителей русского классицизма. Творчество Державина глубоко противоречиво. Раскрывая возможности классицизма, он в то же время разрушал его, прокладывая путь…
РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА XVIII ВЕКА РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА XVIII ВЕКА В русской литературе XVIII век – это время интенсивного развития на основе освоения достижений западноевропейской культуры – прежде всего классицизма. Классицизм (от лат. classicus – образцовый)…
Акмеизм Литературные течения в России XIX-XX вв. Акмеизм (от греческого акте – высшая степень чего-либо, цветущая сила) – течение в русской поэзии 10 – 20-х гг. XX века, сформировавшееся как антитеза…
Глубокий психологизм и нравственность творчества Толстого Глубокое знание тайных движений психологической жизни и непосредственная чистота нравственного чувства, придающего теперь особую физиономию произведениям графа Толстого, всегда останутся существенными чертами его таланта. Н. Г. Чернышевский План 1. Глубокий…
ХУДОЖЕСТВЕННОЕ СВОЕОБРАЗИЕ ПОЭЗИИ А. А. ФЕТА КЛАССИКА А. А. ФЕТ ХУДОЖЕСТВЕННОЕ СВОЕОБРАЗИЕ ПОЭЗИИ А. А. ФЕТА К середине XIX века в русской поэзии отчетливо обозначаются и, поляризуясь, развиваются два направления: демократическое и так называемое “чистое искусство”….
Философские и литературные истоки творчества Расина Глава 5. Жан Расин и Новое время 5.1. Философские и литературные истоки творчества Расина Уже при жизни Корнеля современники утверждали, что творчество драматурга угасло, устарело. Однако и после смерти создателя…
СЛУЖЕНИЕ ОТЕЧЕСТВУ – ГЛАВНАЯ ИДЕЯ ТВОРЧЕСТВА М. В. ЛОМОНОСОВА КЛАССИКА М. В. ЛОМОНОСОВ СЛУЖЕНИЕ ОТЕЧЕСТВУ – ГЛАВНАЯ ИДЕЯ ТВОРЧЕСТВА М. В. ЛОМОНОСОВА Вся жизнь Михаила Васильевича Ломоносова – это жизнь труженика, борца за процветание России. С именем этого деятеля…
Своеобразие творчества поэтов “серебряного века”
Россия, Республика Карелия, г. Медвежьегорск, ср. школа №1.
Поэты «серебряного века».
Личность и творчество А. А. Ахматовой.
Ученицы 11 «а» класса
Рязановой Алины.
Предмет: литература.
Преподаватель: Вершинина
Людмила Павловна.
2003 год.
Содержание.
Особенности времени. Творчество поэтов — наиболее яркие их представители………………3
Личность А. А. Ахматовой………………………….4
Художественный мир поэта………………………..6
«Набирает силу мотив осиротевшей матери» — стихотворение «Реквием»……………………….10
«Книга женской души» Анны Ахматовой на фоне мировой поэзии…………………………………12
Используемая литература………………………..13
1. Особенности времени. Творчество поэтов — наиболее яркие их представители.
Эпоха «Серебряного века» в нашей официальной литературной науке долгие десятилетия игнорировалась, как время реакции и декадентства, будто ничего не давшая русскому искусству. На самом деле 10-ые годы были на редкость богатыми во всех областях художественного творчества — в литературе, живописи (Репин, Нестеров, Врубель, Серов и др.), театре (Шаляпин, М. Чехов и др.), балете, музыке…
Сам термин возник по аналогии с «золотым веком» Пушкина. Поэты «серебряного века» следовали пушкинским традициям, каждый в меру своего дара, а их НОВАТОРСТВО выражалось в «расширении художественной впечатлительности, в некоторых умеренных реформах стиха».
В начале XX века существовало множество литературных направлений. Это и символизм, и футуризм, а также эгофутуризм Игоря Северянина. Все эти направления очень разные, имеют разные идеалы, преследуют разные цели, но сходятся они в одном: работать над ритмом, словом, довести игру звуками до совершенства.
Особенно в этом преуспели футуристы. Футуризм отказался от старых литературных традиций, “старого языка”, “старых слов”, провозгласил новую форму слов, независимую от содержания (изобретение нового языка). Работа над словом, звуками становилась самоцелью, тогда как о смысле стихов совершенно забывалось. Футуризм быстро изжил себя. Яркий представитель этого направления — Борис Пастернак.
Обратимся теперь к символистам. Символизм провозглашал не только культ формы стиха, но и культ символов: отвлеченность и конкретность легко и естественно сливаются в поэтическом символе (Константин Бальмонт). Поэты стремились к ТУМАННОСТИ, неопределённости смысловой стороны поэтики, к созданию новой системы поэтических образов. Самое важное — МУЗЫКАЛЬНОСТЬ.
В 1910 году явно обозначился кризис символизма, и начинающие поэты уже не примыкали к этому течению. Одни шли в футуризм, другие — в акмеизм. В ноябре 1911 года возникает кружок «Цех поэтов», во главе которого становятся Н. Гумилёв, С. Городецкий. Поначалу «Цех», насчитывавший 26 членов, вбирал в себя представителей разных направлений. Вместе со своими товарищами — Мандельштамом, Зенкевичем, Нарбутом — Ахматова сделалась акмеисткой.
Акмеисты поставили своей целью реформировать символизм, главной бедой которого, с их точки зрения, было то, что он «направил свои главные силы в область неведомого». Своими учителями они считали Шекспира, Рабле, Вийона, Готье. Акмеисты мечтали соединить воедино внутренний мир человека (Шекспир), «мудрую физиологичность» (Рабле), «жизнь, нимало не сомневающуюся в самой себе (Вийон) и «достойные одежды безупречных форм» (Готье).
Главное значение в поэзии приобретает, по мысли теоретиков акмеизма, художественное освоение многообразного и яркого земного мира. Поэт-акмеист не пытался преодолеть «близкое» земное существование во имя «далёких» духовных обретений.
Высшее место в иерархии акмеистских ценностей занимала культура. С этим связано и особое отношение к категории ПАМЯТИ.
В отличие от романтически, мистически настроенных символистов акмеисты декларировали необходимость вернуть поэзии ощущение реальной жизни. Однако очень часто поэзия акмеистов останавливалась лишь на разнообразных, умелых, тонких, даже изысканных формах внешней фиксации явлений. Сам Гумилёв критически относился к своим стихам. Он, как известно, много путешествовал по Африке, Турции, Востоку. Впечатления от путешествий отразились в его стихах, диких экзотических ритмах. Для него характерно презрение к миру денежных интересов, духовной бездеятельности; неприятие буржуазной морали («Сонет»); отточенность форм; изысканность рифм; гармония и благозвучность звуковых повторов.
Поэзия О. Мандельштама, как акмеиста, была проникнута «тоской по мировой культуре».
Самая значительная (в особенности для меня) «женская» поэзия — поэзия Анны Ахматовой.
2. Личность А. А. Ахматовой.
Анна Андреевна Горенко родилась 11 (23) июня 1889 года на даче Саракини в пригороде Одессы (Большой Фонтан). Годовалым ребёнком была перевезена на Север — в Царское Село. Там прожила до шестнадцати лет.
Каждое лето проводила под Севастополем, на берегу Стрелецкой бухты, там подружилась с морем. Самое сильное впечатление этих лет — древний Херсонес. Читать научилась по азбуке Льва Толстого. В пять лет умела говорить по-французски. Первое стихотворение написала в одиннадцать лет. Стихи начались для неё не с Пушкина и Лермонтова, а с Державина и Некрасова.
Училась в Царскосельской женской гимназии.
Наиболее близка детям была мать — натура впечатлительная, знавшая литературу, любившая стихи. Впоследствии Анна в одной из «Северных элегий» посвятит ей проникновенные строки:
…женщина с прозрачными глазами
(Такой глубокой синевы, что море
Нельзя не вспомнить, поглядевши в них),
С редчайшим именем и белой ручкой,
И добротой, которую в наследство
Я от нее как будто получила,
Ненужный дар моей жестокой жизни…
Псевдоним, ставший именем великого поэта, — Ахматова, — достался юной Ане Горенко «в наследство» от прабабушки, татарской княжны. Когда отец узнал, что дочь пишет стихи, он выразил неудовольствие, назвав ее «декадентской поэтессой». По сохранившимся в памяти отца представлениям, заниматься дворянской дочери стихами, а уж тем более их печатать — совершенно недозволительно. «Я была овца без пастуха, — вспоминала Ахматова, — и только семнадцатилетняя шальная девчонка могла выбрать татарскую фамилию для русской поэтессы… Мне потому пришло на ум взять себе псевдоним, что папа, узнав о моих стихах, сказал: «Не срами имя мое». — И не надо мне твоего имени! — сказала я…»
24 декабря 1903 года в Царском Селе состоялось знакомство с Николаем Гумилевым.
В 1905 году родители расстались, мама с детьми уехала на юг. Целый год прожили в Евпатории. Отзвуки революции Пятого года глухо доходили до «отрезанного клочка земли». В 1907 году закончила Фундуклеевскую гимназию. Поступила на юридический факультет Высших женских курсов в Киеве: изучала историю и латынь.
25 апреля 1910 года вышла замуж за Н. Гумилёва, свадебное путешествие в Париж. Там же произошло знакомство с Амадео Модильяни, тогда еще совершенно безвестным молодым художником.
Переехав в Петербург, училась на Высших историко-литературных курсах Киева.
Весну 1911 года провела в Париже, где была свидетельницей первых триумфов русского балета. В 1912 году проехала по Северной Италии (Генуя — Пиза — Флоренция — Болонья — Падуя — Венеция). Впечатление от итальянской живописи и архитектуры было огромно.
В 1912 году вышел первый сборник стихов «Вечер». Критика отнеслась к нему благосклонно.
1 октября 1912 года родился единственный сын Лев.
В марте 1914 года вышла вторая книга — «Чётки».
Каждое лето проводила в бывшей Тверской губернии, в пятнадцати верстах от Бежецка.
5 августа 1918 года состоялся развод с Н. Гумилевым. Ахматова настояла на разводе: она собиралась замуж за В. Шулейко.
После Октябрьской революции работала в библиотеке Агрономического института. В 1921 году вышел сборник стихов «Подорожник», а в 1922 — книга «Anno Domini«. С середины 20-х годов начала усердно и с большим интересом заниматься архитектурой старого Петербурга и изучением жизни и творчества Пушкина.
Отечественная война 1941 года застала Ахматову в Ленинграде. В конце сентября, уже во время блокады, вылетела на самолёте в Москву.
До мая 1944 года жила в Ташкенте, жадно ловила вести о Ленинграде, о фронте. Часто выступала в госпиталях, читала стихи раненым бойцам. Вскоре вернулась в Москву, в июне 1944 — в Ленинград.
В 1964 году побывала в Риме и на Силиции. Весной 1965 года поехала на родину Шекспира, увидела британское небо и Атлантику, ещё раз посетила Париж.
В Италии ей вручили международную премию «Этна — Таормина» — «за 50-летие поэтической деятельности и в связи с недавним изданием в Италии сборника стихов», в Англии же присудили степень почётного доктора Оксфордского университета.
3. Художественный мир поэта.
После смерти Блока музе Ахматовой пришлось вдоветь, ибо в её литературной судьбе Блок сыграл колоссальную роль. С ним связан почти весь мир ранней, а во многом и поздней лирики Ахматовой. Именно от образов Блока во многом идёт герой ахматовской лирики.
И если я умру, то кто же
Мои стихи напишет вам,
Кто стать звенящими поможет
Ещё не сказанным словам.
(!)Лирическая героиня — сложна и многолика, не окружена бытом и сиюминутными тревогами, НО — бытийная, вечная женщина. Она не совпадает с личностью автора, она — лишь своеобразная МАСКА, представляющая собой ту или иную грань женской судьбы. По выражению А. Колонтай, Ахматова дала «целую книгу женской души».
(!)Ахматова — революционный поэт. При всём том внешне она почти всегда оставалась поэтом традиционным, поставившим себя под знак русской классики, прежде всего ПУШКИНА.
Освоение пушкинского мира продолжалось всю жизнь. Желание досконального знания и проникновения требовало литературоведческих занятий и биографических разысканий. Пушкинские ТЕМЫ постоянны у Ахматовой-поэта: Бахчисарай, море, Петербург и, конечно же, Царское Село. (!!!)Муза — смуглорукая и смуглоногая сестра, наверное, потому, что он от него, царскосельского «смуглого отрока». Передался универсализм Пушкина, та ВСЕМИРНАЯ его ОТЗЫВЧИВОСТЬ.
Любая цитата у Ахматовой приобретает иной и новый смысл. Скажем, стих «из мглы магических зеркал», конечно же, немедленно вызывает онегинское — «я сквозь магический кристалл». НО в ряду образов ахматовской поэзии зеркало обретает особое значение, связанное уже с идущими от Достоевского двойниками. Ахматова смело цитирует Тютчева, НО явно подчёркивает свой образ — образ женщины.
(!)Как и образ героя, образ женщины-героини ахматовской лирики не всегда можно свести к одному лицу. При необычайной конкретности переживаний это не только человек конкретной судьбы и биографии, вернее, это носитель бесконечного множества биографий и судеб. Например, стихотворение «Многим»: «Я голос ваш, жар вашего дыханья, // Я отраженье вашего лица».
Герой Ахматовой несёт нечто главное, исконно женское. ТРАГИЗМ — мотив непонимания, неприятия лирическим адресатом — мужчиной женщины-поэта:
Он говорил о лете и о том,
Что быть поэтом женщине — нелепость.
Как я запомнила высокий царский дом
И Петропавловскую крепость!
Мы сталкиваемся здесь с постоянным приёмом Ахматовой-художника: (!)глубина психологизма достигается с помощью единичных бытовых деталей, извлечённых из памяти — они становятся знаком глубокого обострения чувств.
«ВЕЛИКАЯ ЗЕМНАЯ ЛЮБОВЬ» — вот движущее начало всей её лирики. Именно она заставила по-иному, реалистически увидеть мир. В одном из своих стихотворений Ахматова назвала любовь «пятым временем года». Из этого необычного, пятого, времени увидены ею остальные четыре, обычные. Мир открывается в дополнительной реальности: «Ведь звёзды были крупнее, Ведь пахли иначе травы». Поэтому (!)стих Ахматовой так предметен: он возвращает вещам первозданный смысл, он останавливает внимание на том, мимо чего мы в обычном состоянии способны пройти равнодушно, не оценить, не почувствовать. Любовь в самой себе несёт возможность саморазвития, обогащения и расширения беспредельного, глобального, чуть ли не космического. Говорящая деталь.
(!!!)Стихи Ахматовой — НЕ фрагментарные зарисовки, Не разрозненные психологические этюды: острота взгляда СОПРОВОЖДАЕТСЯ остротой мысли. Велика их обобщающая сила.
Любовь в стихах отнюдь не только любовь-счастье, тем более благополучие. Слишком часто это — любовь-страдание, жалость, своеобразная антилюбовь и пытка, мучительный, вплоть до распада излом души, болезненный, «декадентский». Ещё в 1923 году Б. М. Эйхенбаум, анализируя поэтику Ахматовой, отметил, что уже в «Чётках» «начинает складываться парадоксальный своей двойственностью (вернее, оксюморонностью) образ героини — не то «блудницы» с бурными страстями, не то нищей монахини, которая может вымолить у Бога прощенье».
Ахматовская поэма даже без героев: это образ и движение времени и переживание его, а не сюжеты и характеры в привычном понимании. Это ВМЕСТИЛИЩЕ событий и цвет, как говорила Ахматова, «разных временных слоёв». (!)Чтение её подобно восприятию музыки: оно зиждется на восприятии ритмов, на постоянно рождающихся ассоциациях.
Любовь почти никогда не предстаёт в спокойном пребывании. Чувство само по себе острое и необычайное, получает дополнительную остроту и необычность, проявляясь в предельном кризисном выражении — взлёта или падения, первой пробуждающей встречи или совершившегося разрыва, смертельной опасности или смертной тоски. Потому Ахматова так ТЯГОТЕЕТ к лирической новелле.
Всё время стремится занять позицию, которая бы позволяла предельно раскрыть чувства, найти последнюю правду. Большую роль играет в её поэзии (!)мотив смерти (похороны, могила, склепы, раны, самоубийства, смерть сероглазого короля, умирание природы, погребение всей эпохи). Смерть трактуется в христианских и пушкинских традициях — это ощущение единства с творцами прошлого о современности, с Россией, с её историей и судьбой народа. Поэтому в стихотворении «Поздний ответ», посвященном Марине Цветаевой, зазвучит:
Мы с тобою сегодня, Марина,
По столице полночной идём
А за нами таких миллионы,
И безмолвнее шествия нет,
А вокруг погребальные звоны
Да московские дикие стоны
Вьюги, наш заметающей след.
(!)От самых первых стихов вошла в поэзию Ахматовой ещё одна любовь — к родной земле, к Родине, к России.
Мне голос был. Он звал утешно,
Он говорил: «Иди сюда,
Оставь свой край глухой и грешный,
Оставь Россию навсегда.
Я кровь от рук твоих отмою,
Из сердца выну чёрный стыд,
Я новым именем покрою
Боль поражений и обид».
Но равнодушно и спокойно
Руками я замкнула слух,
Чтоб этой речью недостойной
Не осквернился скорбный дух.
И отвергается мысль не только о внешнем, скажем, отъезде из России, но и вероятность какой бы то ни было внутренней эмиграции по отношению к ней, любая возможность иного, «нового имени». Такого типа стихи не были эмоциональными эпизодическими всплесками. Это заявлялась жизненная позиция.
В «военных» стихах (!)поражает удивительная органичность, отсутствие тени рефлексии, неуверенности, сомнения. Картины войны даются через скупые зарисовки пожарищ. Муки окровавленной земли сопоставимы только с мучениями христианских святых.
В лирике властно набирает силу (!!!)мотив осиротевшей матери, который достигнет вершины в «Реквиеме» как мотив вечной материнской участи — из эпохи в эпоху отдавать сыновей в жертву миру, а вечноженственное начало ахматовской лирической героини найдёт высшее воплощение в образе Марии.
4. «Набирает силу мотив осиротевшей матери» — стихотворение «Реквием».
Нет, и не под чужим небосводом,
И не под защитой чужих крыл, —
Я была тогда с моим народом,
Там, где мой народ, к несчастью был.
А. Ахматова, 1961 год.
Зима. Пасмурное небо Ленинграда. Завывает ветер, кружа стаи осиротевших снежинок по мостовым. А около тюремной ограды стоят люди. И чего-то ждут, ждут… Измученные, бледные женщины сжимают окоченевшие пальцы под старенькими, изношенными пальто. Остекленевшие взгляды скользят по предметам, не видя их; они устремлены как будто в пустоту. Волосы, так рано поседевшие, разбросало в разные стороны. Зябко, сыро, но они не уходят. Ведь там, за этим забором, их семьи: отцы, мужья, сыновья… Так дни ожидания складываются в месяцы, а месяцы — в годы. Целая жизнь. Целая жизнь у тюремной ограды. Это слишком много.
Становится жутко, когда читаешь чужие воспоминания, посвященные годам войны, революции и репрессиям. В них столько боли и отчаянья, что иной раз задаешься вопросом: как человек способен все это пережить, пронести, пропустить через себя? И, не найдя ответа, остается только низко поклониться в ноги очевидцам сего.
Анна Ахматова входит в этот бесконечный список ожидающих чуда, в эту живую очередь у заборов с колючей проволокой. И ей хватило мужества описать все это.
В 1930-х годах поэтессой был создан цикл «Реквием». Поэма, отпевающая всех тех, кому не хватило сил, и несущая горькое утешение всем тем, кому они еще пригодятся. Но произведению было суждено увидеть свет только спустя десятилетия после своего рождения. Стихи были сохранены в памяти одиннадцати человек, чьи имена А. Ахматова не разглашала, потому как она и ее близкие боялись, боялись потерять ту тонкую нить, которая еще связывала их с миром. Боялись оказаться там, в одной из камер с решётчатыми окнами, с ярлыком «врага народа» на груди.
Страшнее всего неизвестность, неуверенность в завтрашнем дне и постоянное напряжение, боязнь получить удар в спину. Но порой знание несет в себе куда больше. И Ахматова знала, что такое «тюремные затворы», «постылый скрежет ключей», «тяжелые шаги солдат». И кажется, что от этого можно сойти с ума, если бы не надежда, которая «все поет вдали».
Я бы хотела рассмотреть начало «Реквиема» – «Посвящение» и концовку – «Эпилог». Между ними жизнь длиною в полтора года. Она начинается с горя, перед которым гнуться горы, со смертельной тоски. И в то же время Анна Ахматова осознает всю реальность происходящего:
Для кого-то веет ветер свежий,
Для кого-то нежится закат –
Мы не знаем, мы повсюду те же,
Слышим лишь ключей постылый скрежет
Да шаги тяжелые солдат.
Она допускает мысль, что где-то люди живут по-иному, а у них забрали свободу, истинно принадлежавшую им. Им оставили только безликое существование. Как жить теперь, уверившись в том, что они никогда не вновь не обретут её?! Автор переносит нас в тюремный двор, за каменные стены.
Приговор… И сразу слезы хлынут,
Ото всех уже отделена,
Словно с болью жизнь из сердца вынут,
Словно грубо навзничь опрокинут,
Но идёт… Шатается… Одна…
«Приговор» — этим сказано всё. И полились слезы, и пришла боль. Но если вы еще не потеряли способность плакать и чувствовать, значит, вы живы и можете идти. И строчки тоже идут своим чередом. Они как будто отстукивают ритм шагов приговорённого к казни. В этом своеобразие стиха, его рифма.
В первой части «Эпилога» мы опять оказываемся в толпе людей, у которых «из-под век выглядывает страх». Их, этих женщин, так много:
Хотелось бы всех поименно назвать,
Да отняли список, и негде узнать.
Ахматовой суждено вспоминать их «Всегда и везде». А, может быть, они будут думать о ней в «канун ее погребального дня». Потому что все женщины отныне скованы одной цепью; они как одна семья, которая собирается у этих вот ворот. Здесь — стих «спотыкается»: он начинается и тут же заканчивается, рифмуясь на второй строке. Кажется, что ходишь по кругу, возвращаясь к началу. А вслед тебе летит вой старухи – раненого зверя и громыхание черных марусь…
Прошли годы. Многих арестованных расстреляли, некоторые попали под амнистию. События 30-х годов забудутся. Но такие произведения, как «Реквием» А. Ахматовой, напомнят нам, что история пишется кровавыми буквами…
Лишь голубь все так же гулит вдали, корабли идут по Неве, да ветер кружит стаи осиротевших снежинок по мостовым. Прислушайтесь… и, может быть, в его вое вы услышите отчуждённый человеческий стон…
5. «Книга женской души» Анны Ахматовой на фоне мировой поэзии.
Веками копившаяся духовная энергия женской души получила выход в революционную эпоху в России, в поэзии женщины, родившейся в 1889 году под скромным именем Анны Горенко и под именем Анны Ахматовой приобретшей за пятьдесят лет поэтического труда всеобщее признание, переведённой ныне на все основные языки мира.
ВПЕРВЫЕ женщина обрела поэтический голос такой силы. Женская эмансипация заявила себя и поэтическим равноправием. «Я научила женщин говорить», — заметила Ахматова в одной эпиграмме.
Анна Ахматова прожила долгую и счастливую жизнь. Как счастливую? Не кощунственно ли сказать так о женщине, муж которой был расстрелян и чей сын переходил из тюрьмы в ссылку и обратно, которую гнали и травили и на чью голову обрушивались несчастья и беды, которая почти всегда жила в бедности и в бедности умерла, познав, может быть, все лишения, кроме лишения Родины — изгнания.
И всё же — счастливую. Она была — поэт: «Я не переставала писать стихи. Для меня в них — связь моя со временем, с новой жизнью моего народа. Когда я писала их, я жила теми ритмами, которые звучали в героической истории моей страны. Я счастлива, что жила в эти годы и видела события, которым не было равных».
Для меня нет равных творчеству Ахматовой. Её стихотворения, в которых, по сути, я нашла себя, которые помогли мне научиться видеть прекрасное, распознавать истинную любовь, которые дали мне частичку ЕЁ величия и неповторимости!
6. Используемая литература.
А.Найман «Рассказы об Анне Ахматовой»
М., «Художественная литература» 1989 г.
Анна Ахматова. «Узнают голос мой»
М., 1989 г.
Анна Ахматова. Сочинения в двух томах.
М., «Правда» 1990г.
Появление новых направлений, течений, стилей в искусстве и литературе всегда связано с пониманием места и роли человека в мире, во Вселенной, с изменением самосознания человека. Один из таких переломов пришелся на конец XIX — начало XX века. Художники того времени выступали за новое видение действительности, искали оригинальные художественные средства. Выдающийся русский философ Н. А. Бердяев назвал этот недолгий, но удивительно яркий период Серебряным веком. Это определение прежде всего относится к русской поэзии начала XX века. Золотой век — это век Пушкина и русской классики. Он стал основой для раскрытия талантов поэтов Серебряного века. У Анны Ахматовой в «Поэме без героя» находим строки:
И серебряный месяц ярко
Над серебряным веком плыл.
Хронологически Серебряный век продолжался полтора-два десятилетия, но по насыщенности его смело можно назвать веком. Он оказался возможен благодаря творческому взаимодействию людей редких дарований. Художественная картина Серебряного века многослойна и противоречива. Возникли и переплелись различные художественные течения, творческие школы, индивидуальные нетрадиционные стили. Искусство Серебряного века парадоксально соединяло старое и новое, уходящее и нарождающееся, превращаясь в гармонию противоположностей, образуя культуру особого рода. В то бурное время произошло уникальное наложение реалистических традиций уходящего золотого века и новых художественных направлений. А. Блок писал: «Солнце наивного реализма закатилось». Это было время религиозных исканий, фантазии и мистики. Высшим эстетическим идеалом признавался синтез искусств. Возникли символистская и футуристическая поэзия, музыка, претендующая на философию, декоративная живопись, новый синтетический балет, декадентский театр, архитектурный стиль «модерн». Поэты М. Кузмин и Б. Пастернак сочиняли музыку. Композиторы Скрябин, Ребиков, Станчинский упражнялись кто в философии, кто в поэзии и даже в прозе. Развитие искусства происходило ускоренно, с большим «накалом», рождая сотни новых идей.
Уже к концу XIX века громко заявили о себе поэты-символисты, которых позже стали именовать «старшими» символистами, — 3. Гиппиус, Д. Мережковский, К. Бальмонт, Ф. Сологуб, Н. Минский. Позднее возникла группа поэтов «младосимволис- тов» — А. Белый, А. Блок, Вяч. Иванов. Образовалась группа поэтов-акмеистов — Н. Гумилев, О. Мандельштам, С. Городецкий, А. Ахматова и другие. Появляется поэтический футуризм (А. Крученых, В. Хлебников, В. Маяковский). Но при всей пес- гроте и многообразии проявлений в творчестве художников той поры наблюдаются сходные тенденции. В основе перемен лежали общие истоки. Распадались остатки феодальной системы, наблюдалось «брожение умов» в предреволюционную эпоху. Это создавало совершенно новую среду для развития культуры.
В поэзии, музыке, живописи Серебряного века одной из главных тем была тема свободы человеческого духа перед лицом Вечности. Художники стремились разгадать вечную тайну мироздания. Одни подходили к этому с религиозных позиций, другие восторгались красотой сотворенного Богом мира. Многие художники воспринимали смерть как инобытие, как счастливое избавление от мук страдающей человеческой души. Необычайно силен был культ любви, опьянение чувственной красотой мира, стихиями природы, радостью жизни. Понятие «любовь» было глубоко выстраданным. Поэты писали о любви к Богу, к России. В поэзии А. Блока, Вл. Соловьева, В. Брюсова несутся скифские колесницы, языческая Русь отражена на полотнах Н. Рериха, пляшет Петрушка в балетах И. Стравинского, воссоздается русская сказка («Аленушка» В. Васнецова, «Леший» М. Врубеля).
Валерий Брюсов в начале XX века стал общепризнанным теоретиком и вождем русского символизма. Он был поэтом, прозаиком, литературным критиком, ученым, энциклопедически образованным человеком. Началом творческой деятельности Брюсова было издание трех сборников «Русские символисты». Он восхищался поэзией французских символистов, что отразилось в сборниках «Шедевры», «Это — я», «Третья стража», «Городу и миру».
Брюсов проявлял огромный интерес к другим культурам, к древней истории, к античности, создавал универсальные образы. В его стихах как живые предстают ассирийский царь
Ассаргадон, проходят римские легионы и великий полководец Александр Македонский, показаны средневековая Венеция, Данте и многое другое. Брюсов руководил крупным журналом символистов «Весы». Хотя Брюсов считался признанным мэтром символизма, принципы письма этого направления более сказались на ранних стихах, таких как «Творчество», «Юному поэту».
Идеалистическое мышление скоро уступило место земным, объективно значимым темам. Брюсов первым увидел и предсказал наступление жестокого индустриального века. Он воспевал человеческую мысль, новые открытия, интересовался авиацией, предсказывал полеты в космос. За потрясающую работоспособность Цветаева называла Брюсова «героем труда». В стихотворении «Работа» он сформулировал свой жизненные цели:
Я хочу изведать тайны
Жизни мудрой и простой.
Все пути необычайны,
Путь труда, как путь иной.
Брюсов до конца жизни оставался в России, в 1920 году основал Институт литературы и искусства. Брюсов перевел произведения Данте, Петрарки, армянских поэтов.
Константин Бальмонт был широко известен как поэт, пользовался огромной популярностью последние десять лет XIX века, был кумиром молодежи. Творчество Бальмонта продолжалось более 50 лет и в полной мере отразило состояние переходности рубежа веков, брожение умов того времени, желание замкнуться в мире особом, вымышленном. В начале творческого пути Бальмонт писал множество политических стихотворений, в которых создал жестокий образ царя Николая II. Их тайно передавали из рук в руки, как листовки.
Уже в первом сборнике «Под северным небом» стихи поэта приобретают изящество формы и музыкальность.
Тема солнца проходит через все творчество поэта. Образ животворящего солнца у него — символ жизни, живой природы, органическую связь с которой он всегда ощущал:
Я в этот мир пришел, чтоб видеть Солнце
И синий кругозор.
Я в этот мир пришел, чтоб видеть Солнце.
И выси гор.
Я в этот мир пришел, чтоб видеть Море
И пышный цвет долин.
Я заключил миры. В едином взоре,
Я властелин…
В стихотворении «Безглагольность» Бальмонт гениально подмечает особое состояние русской природы:
Есть в русской природе усталая нежность,
Безмолвная боль затаенной печали,
Безвыходность горя, безгласность, безбрежность,
Холодная высь, уходящие дали.
Само название стихотворения говорит об отсутствии действия, о погружении души человека в состояние мудрой созерцательности. Поэт передает различные оттенки грусти, которая, нарастая, изливается слезами:
И сердце простило, но сердце застыло,
И плачет, и плачет, и плачет невольно.
Поэты Серебряного века умели яркими мазками придать емкость и глубину содержанию стихотворений, в которых отражался поток чувств и эмоций, сложная жизнь души.
Одним из самых ярких поэтов “серебряного века” был Николай Гумилев. Он вошел в русскую литературу как ученик Валерия Брюсова, поэта-символиста. Однако подлинным его учителем в ранние годы был другой поэт — Иннокентий Анненский. Он был его учителем и в буквальном смысле слова — директором Царскосельской гимназии, в которой учился Гумилев.
Основные сборники Гумилева — “Путь конквистадоров”, “Романтические цветы”, “Жемчуга”, “Чужое небо”, “Костер” и последняя книга, изданная перед смертью поэта, — “Огненный столп”. Главная тема его творчества — тема мужественного преодоления. Некрасивый, бледный, слабый здоровьем, он пускается в рискованные предприятия (три путешествия в Африку, добровольный уход на войну и служба разведчиком). Герой Гумилева отличается силой духа, отвагой, как, например, герой стихотворного цикла “Капитаны”: “Пусть безумствует море и хлещет,/ Гребни волн поднялись в небеса —/ Ни один пред грозой не трепещет,/ Ни один не свернет паруса”.
С годами в поэзии Гумилева становится меньше экзотики, но его пристрастие к сильной, необычной личности остается неизменным. Такие люди не созданы для будничной, повседневной жизни, они ей чужды. К ним поэт относит и себя. Он много размышляет о своей смерти и представляет ее неизменно в героическом ореоле:“И умру я не на постели/ При нотариусе и враче,/ А в какой-нибудь дикой щели,/ Утонувшей в густом плюще”.
Много стихотворений Гумилев посвятил теме любви. Главная героиня его любовной лирики может принимать различные облики — и сказочной принцессы, и фантастической египетской царицы, и легендарной возлюбленной Данте — Беатриче, и Маргариты из “Фауста” Гете. Особенное место в его поэзии занимают стихотворения, посвященные Анне Ахматовой, с которой поэта связывали сложные, неровные отношения, сами по себе достойные романного сюжета (“Из логова змиева”, “Она”, “Укротитель зверей” и др.).
Поздние стихотворения Гумилева отличает пристрастие поэта к философским темам. Он жил в то время в голодном и страшном Петрограде, занимался активнейшей работой по собиранию литературных сил, создавал студии для молодых поэтов, был их кумиром и наставником. И в это же время Гумилев создает свои лучшие стихи, наполненные раздумьями о человеческой жизни, о судьбе России, о предназначении поэта (“Память”, “Шестое чувство”, “Заблудившийся трамвай”, “Пьяный дервиш”, “Мои читатели”).
Поэзия Гумилева более зрительная, чем слуховая, ей не свойственна, скажем, есенинская напевность, ей свойственны необычайная яркость, многоцветие, сила лирического напора.
Мне хотелось бы подробнее остановиться на стихотворении Гумилева “Слово” из сборника “Огненный столп”.
В оный день, когда над миром новым
Бог склонял лицо свое, тогда
Солнце останавливали словом,
Словом разрушали города.
И орел не взмахивал крылами,
Звезды жались в ужасе к луне,
Если, точно розовое пламя.
Слово проплывало в вышине.
А для низкой жизни были числа,
Как домашний, подъяремный скот,
Потому что все оттенки смысла
Умное число передает.
Патриарх седой, себе под руку
Покоривший и добро и зло,
Не решаясь обратиться к звуку,
Тростью на песке чертил число.
Но забыли мы, что осиянно
Только слово средь земных тревог,
И в Евангелии от Иоанна
Сказано, что слово это — Бог.
Мы ему поставили пределом
Скудные пределы естества,
И, как пчелы в улье опустелом,
Дурно пахнут мертвые слова.
В этом стихотворении автор размышляет о природе слова. Он противопоставляет два пути познания мира: логический, необходимый для повседневной жизни, для практических целей, — выражением его является “умное число”, и высший, Божественный путь, воплощенный в слове.
Данное произведение Гумилева продолжает традицию, восходящую к поэзии Пушкина и Лермонтова. Гумилев говорит, что именно поэт в современном мире, в котором люди забыли Божественную суть слова, напоминает о ней людям. Утверждая свою мысль, автор обращается к самому важному авторитету для человека христианской культуры — к Евангелию. Стихотворение отличает высокий стиль. Поэт использует здесь архаизмы (“оный день”, “осиянно”), что соответствует традициям русской поэзии. По самой своей интонации произведение звучит, как торжественное заклинание.
Гумилев стал одним из символов культуры “серебряного века”. И в его гибели есть не только трагическая, но и символическая сущность: культурный ренессанс в России был уничтожен, как был убит и его поэт.
Похожие сочинения
Книги знаменитого русского поэта Николая Гумилева Новое!
Россия,
Республика
Карелия, г.
Медвежьегорск,
ср. школа №1.
Поэты
“серебряного
века”.
Личность
и творчество
А. А. Ахматовой.
Ученицы
11 “а” класса
Рязановой
Алины.
Предмет:
литература.
Преподаватель:
Вершинина
Людмила
Павловна.
2003
год.
Содержание.
Особенности
времени. Творчество
поэтов – наиболее
яркие их
представители………………3
Личность
А. А. Ахматовой………………………….4
Художественный
мир поэта………………………..6
“Набирает
силу мотив
осиротевшей
матери” – стихотворение
“Реквием”……………………….10
“Книга
женской души”
Анны Ахматовой
на фоне мировой
поэзии…………………………………12
Используемая
литература………………………..13
1.
Особенности
времени. Творчество
поэтов – наиболее
яркие их представители.
Эпоха
“Серебряного
века” в нашей
официальной
литературной
науке долгие
десятилетия
игнорировалась,
как время реакции
и декадентства,
будто ничего
не давшая русскому
искусству. На
самом деле
10-ые годы были
на редкость
богатыми во
всех областях
художественного
творчества
– в литературе,
живописи (Репин,
Нестеров, Врубель,
Серов и др.), театре
(Шаляпин, М. Чехов
и др.), балете,
музыке…
Сам термин
возник по аналогии
с “золотым
веком” Пушкина.
Поэты “серебряного
века” следовали
пушкинским
традициям,
каждый в меру
своего дара,
а их НОВАТОРСТВО
выражалось
в “расширении
художественной
впечатлительности,
в некоторых
умеренных
реформах стиха”.
В начале
XX века существовало
множество
литературных
направлений.
Это и символизм,
и футуризм, а
также эгофутуризм
Игоря Северянина.
Все эти направления
очень разные,
имеют разные
идеалы, преследуют
разные цели,
но сходятся
они в одном:
работать над
ритмом, словом,
довести игру
звуками до
совершенства.
Особенно
в этом преуспели
футуристы.
Футуризм отказался
от старых
литературных
традиций, “старого
языка”, “старых
слов”, провозгласил
новую форму
слов, независимую
от содержания
(изобретение
нового языка).
Работа над
словом, звуками
становилась
самоцелью,
тогда как о
смысле стихов
совершенно
забывалось.
Футуризм быстро
изжил себя.
Яркий представитель
этого направления
– Борис Пастернак.
Обратимся
теперь к символистам.
Символизм
провозглашал
не только культ
формы стиха,
но и культ символов:
отвлеченность
и конкретность
легко и естественно
сливаются в
поэтическом
символе (Константин
Бальмонт). Поэты
стремились
к ТУМАННОСТИ,
неопределённости
смысловой
стороны поэтики,
к созданию
новой системы
поэтических
образов. Самое
важное – МУЗЫКАЛЬНОСТЬ.
В 1910 году
явно обозначился
кризис символизма,
и начинающие
поэты уже не
примыкали к
этому течению.
Одни шли в футуризм,
другие – в акмеизм.
В ноябре 1911 года
возникает
кружок “Цех
поэтов”, во
главе которого
становятся
Н. Гумилёв, С.
Городецкий.
Поначалу “Цех”,
насчитывавший
26 членов, вбирал
в себя представителей
разных направлений.
Вместе со своими
товарищами
– Мандельштамом,
Зенкевичем,
Нарбутом – Ахматова
сделалась
акмеисткой.
Акмеисты
поставили своей
целью реформировать
символизм,
главной бедой
которого, с их
точки зрения,
было то, что он
“направил свои
главные силы
в область
неведомого”.
Своими учителями
они считали
Шекспира, Рабле,
Вийона, Готье.
Акмеисты мечтали
соединить
воедино внутренний
мир человека
(Шекспир), “мудрую
физиологичность”
(Рабле), “жизнь,
нимало не
сомневающуюся
в самой себе
(Вийон) и “достойные
одежды безупречных
форм” (Готье).
Главное
значение в
поэзии приобретает,
по мысли теоретиков
акмеизма,
художественное
освоение
многообразного
и яркого земного
мира. Поэт-акмеист
не пытался
преодолеть
“близкое” земное
существование
во имя “далёких”
духовных обретений.
Высшее
место в иерархии
акмеистских
ценностей
занимала культура.
С этим связано
и особое отношение
к категории
ПАМЯТИ.
В отличие
от романтически,
мистически
настроенных
символистов
акмеисты
декларировали
необходимость
вернуть поэзии
ощущение реальной
жизни. Однако
очень часто
поэзия акмеистов
останавливалась
лишь на разнообразных,
умелых, тонких,
даже изысканных
формах внешней
фиксации явлений.
Сам Гумилёв
критически
относился к
своим стихам.
Он, как известно,
много путешествовал
по Африке, Турции,
Востоку. Впечатления
от путешествий
отразились
в его стихах,
диких экзотических
ритмах. Для
него характерно
презрение к
миру денежных
интересов,
духовной
бездеятельности;
неприятие
буржуазной
морали (“Сонет”);
отточенность
форм; изысканность
рифм; гармония
и благозвучность
звуковых повторов.
Поэзия
О. Мандельштама,
как акмеиста,
была проникнута
“тоской по
мировой культуре”.
Самая
значительная
(в особенности
для меня) “женская”
поэзия
– поэзия Анны
Ахматовой.
2.
Личность А. А.
Ахматовой.
Анна
Андреевна
Горенко родилась
11 (23) июня 1889 года
на даче Саракини
в пригороде
Одессы (Большой
Фонтан). Годовалым
ребёнком была
перевезена
на Север – в Царское
Село. Там прожила
до шестнадцати
лет.
Каждое
лето проводила
под Севастополем,
на берегу Стрелецкой
бухты, там
подружилась
с морем. Самое
сильное впечатление
этих лет – древний
Херсонес. Читать
научилась по
азбуке Льва
Толстого. В
пять лет умела
говорить
по-французски.
Первое стихотворение
написала в
одиннадцать
лет. Стихи начались
для неё не с
Пушкина и Лермонтова,
а с Державина
и Некрасова.
Училась
в Царскосельской
женской гимназии.
Наиболее
близка детям
была мать – натура
впечатлительная,
знавшая литературу,
любившая стихи.
Впоследствии
Анна в одной
из “Северных
элегий” посвятит
ей проникновенные
строки:
…женщина
с прозрачными
глазами
(Такой
глубокой синевы,
что море
Нельзя
не вспомнить,
поглядевши
в них),
С
редчайшим
именем и белой
ручкой,
И
добротой, которую
в наследство
Я
от нее как будто
получила,
Ненужный
дар моей жестокой
жизни…
Псевдоним,
ставший именем
великого поэта,
– Ахматова, –
достался юной
Ане Горенко
“в наследство”
от прабабушки,
татарской
княжны. Когда
отец узнал, что
дочь пишет
стихи, он выразил
неудовольствие,
назвав ее
“декадентской
поэтессой”.
По сохранившимся
в памяти отца
представлениям,
заниматься
дворянской
дочери стихами,
а уж тем более
их печатать
– совершенно
недозволительно.
“Я была овца
без пастуха,
– вспоминала
Ахматова, – и
только семнадцатилетняя
шальная девчонка
могла выбрать
татарскую
фамилию для
русской поэтессы…
Мне потому
пришло на ум
взять себе
псевдоним, что
папа, узнав о
моих стихах,
сказал: “Не
срами имя мое”.
– И не надо мне
твоего имени!
– сказала я…”
24 декабря
1903 года в Царском
Селе состоялось
знакомство
с Николаем
Гумилевым.
В 1905 году
родители расстались,
мама с детьми
уехала на юг.
Целый год прожили
в Евпатории.
Отзвуки революции
Пятого года
глухо доходили
до “отрезанного
клочка земли”.
В 1907 году закончила
Фундуклеевскую
гимназию. Поступила
на юридический
факультет
Высших женских
курсов в Киеве:
изучала историю
и латынь.
25 апреля
1910 года вышла
замуж за Н. Гумилёва,
свадебное
путешествие
в Париж.
Там
же произошло
знакомство
с Амадео Модильяни,
тогда еще совершенно
безвестным
молодым художником.
Переехав
в Петербург,
училась на
Высших историко-литературных
курсах Киева.
Весну
1911 года провела
в Париже, где
была свидетельницей
первых триумфов
русского балета.
В 1912 году проехала
по Северной
Италии (Генуя
– Пиза – Флоренция
– Болонья – Падуя
– Венеция). Впечатление
от итальянской
живописи и
архитектуры
было огромно.
В 1912 году
вышел первый
сборник стихов
“Вечер”. Критика
отнеслась к
нему благосклонно.
1 октября
1912 года родился
единственный
сын Лев.
В марте
1914 года вышла
вторая книга
– “Чётки”.
Каждое
лето проводила
в бывшей Тверской
губернии, в
пятнадцати
верстах от
Бежецка.
5 августа
1918 года состоялся
развод с Н.
Гумилевым.
Ахматова настояла
на разводе: она
собиралась
замуж за В. Шулейко.
После
Октябрьской
революции
работала в
библиотеке
Агрономического
института. В
1921 году вышел
сборник стихов
“Подорожник”,
а в 1922 – книга “Anno
Domini“.
С середины 20-х
годов начала
усердно и с
большим интересом
заниматься
архитектурой
старого Петербурга
и изучением
жизни и творчества
Пушкина.
Отечественная
война 1941 года
застала Ахматову
в Ленинграде.
В конце сентября,
уже во время
блокады, вылетела
на самолёте
в Москву.
До мая
1944 года жила в
Ташкенте, жадно
ловила вести
о Ленинграде,
о фронте. Часто
выступала в
госпиталях,
читала стихи
раненым бойцам.
Вскоре вернулась
в Москву, в июне
1944 – в Ленинград.
В 1964 году
побывала в Риме
и на Силиции.
Весной 1965 года
поехала на
родину Шекспира,
увидела британское
небо и Атлантику,
ещё раз посетила
Париж.
В Италии
ей вручили
международную
премию “Этна
– Таормина” –
“за 50-летие
поэтической
деятельности
и в связи с недавним
изданием в
Италии сборника
стихов”, в Англии
же присудили
степень почётного
доктора Оксфордского
университета.
3.
Художественный
мир поэта.
После
смерти Блока
музе Ахматовой
пришлось вдоветь,
ибо в её литературной
судьбе Блок
сыграл колоссальную
роль. С ним связан
почти весь мир
ранней, а во
многом и поздней
лирики Ахматовой.
Именно от образов
Блока во многом
идёт герой
ахматовской
лирики.
И если
я умру, то кто
же
Мои стихи
напишет вам,
Кто стать
звенящими
поможет
Ещё не
сказанным
словам.
(!)Лирическая
героиня – сложна
и многолика,
не окружена
бытом и сиюминутными
тревогами, НО
– бытийная, вечная
женщина. Она
не совпадает
с личностью
автора, она –
лишь своеобразная
МАСКА, представляющая
собой ту или
иную грань
женской судьбы.
По выражению
А. Колонтай,
Ахматова дала
“целую книгу
женской души”.
(!)Ахматова
– революционный
поэт. При всём
том внешне она
почти всегда
оставалась
поэтом традиционным,
поставившим
себя под знак
русской классики,
прежде всего
ПУШКИНА.
Освоение
пушкинского
мира продолжалось
всю жизнь. Желание
досконального
знания и проникновения
требовало
литературоведческих
занятий и
биографических
разысканий.
Пушкинские
ТЕМЫ постоянны
у Ахматовой-поэта:
Бахчисарай,
море, Петербург
и, конечно же,
Царское Село.
(!!!)Муза
– смуглорукая
и смуглоногая
сестра, наверное,
потому, что он
от него, царскосельского
“смуглого
отрока”. Передался
универсализм
Пушкина, та
ВСЕМИРНАЯ его
ОТЗЫВЧИВОСТЬ.
Любая
цитата у Ахматовой
приобретает
иной и новый
смысл. Скажем,
стих “из мглы
магических
зеркал”, конечно
же, немедленно
вызывает онегинское
– “я сквозь магический
кристалл”. НО
в ряду образов
ахматовской
поэзии зеркало
обретает особое
значение, связанное
уже с идущими
от Достоевского
двойниками.
Ахматова смело
цитирует Тютчева,
НО явно подчёркивает
свой образ –
образ женщины.
(!)Как
и образ героя,
образ женщины-героини
ахматовской
лирики не всегда
можно свести
к одному лицу.
При необычайной
конкретности
переживаний
это не только
человек конкретной
судьбы и биографии,
вернее, это
носитель бесконечного
множества
биографий и
судеб. Например,
стихотворение
“Многим”: “Я
голос ваш, жар
вашего дыханья,
// Я отраженье
вашего лица”.
Герой
Ахматовой несёт
нечто главное,
исконно женское.
ТРАГИЗМ – мотив
непонимания,
неприятия
лирическим
адресатом –
мужчиной
женщины-поэта:
Он говорил
о лете и о том,
Что быть
поэтом женщине
– нелепость.
Как я
запомнила
высокий царский
дом
И Петропавловскую
крепость!
Мы сталкиваемся
здесь с постоянным
приёмом
Ахматовой-художника:
(!)глубина
психологизма
достигается
с помощью единичных
бытовых деталей,
извлечённых
из памяти – они
становятся
знаком глубокого
обострения
чувств.
“ВЕЛИКАЯ
ЗЕМНАЯ ЛЮБОВЬ”
– вот
движущее начало
всей её лирики.
Именно она
заставила
по-иному, реалистически
увидеть мир.
В одном из своих
стихотворений
Ахматова назвала
любовь “пятым
временем года”.
Из этого необычного,
пятого, времени
увидены ею
остальные
четыре, обычные.
Мир открывается
в дополнительной
реальности:
“Ведь звёзды
были крупнее,
Ведь пахли
иначе травы”.
Поэтому (!)стих
Ахматовой так
предметен: он
возвращает
вещам первозданный
смысл, он останавливает
внимание на
том, мимо чего
мы в обычном
состоянии
способны пройти
равнодушно,
не оценить, не
почувствовать.
Любовь в самой
себе несёт
возможность
саморазвития,
обогащения
и расширения
беспредельного,
глобального,
чуть ли не
космического.
Говорящая
деталь.
(!!!)Стихи
Ахматовой – НЕ
фрагментарные
зарисовки, Не
разрозненные
психологические
этюды: острота
взгляда СОПРОВОЖДАЕТСЯ
остротой мысли.
Велика их обобщающая
сила.
Любовь
в стихах отнюдь
не только
любовь-счастье,
тем более
благополучие.
Слишком часто
это – любовь-страдание,
жалость, своеобразная
антилюбовь
и пытка, мучительный,
вплоть до распада
излом души,
болезненный,
“декадентский”.
Ещё в 1923 году Б.
М. Эйхенбаум,
анализируя
поэтику Ахматовой,
отметил, что
уже в “Чётках”
“начинает
складываться
парадоксальный
своей двойственностью
(вернее, оксюморонностью)
образ героини
– не то “блудницы”
с бурными страстями,
не то нищей
монахини, которая
может вымолить
у Бога прощенье”.
Ахматовская
поэма даже без
героев: это
образ и движение
времени и переживание
его, а не сюжеты
и характеры
в привычном
понимании. Это
ВМЕСТИЛИЩЕ
событий и цвет,
как говорила
Ахматова, “разных
временных
слоёв”. (!)Чтение
её подобно
восприятию
музыки: оно
зиждется на
восприятии
ритмов, на постоянно
рождающихся
ассоциациях.
Любовь
почти никогда
не предстаёт
в спокойном
пребывании.
Чувство само
по себе острое
и необычайное,
получает
дополнительную
остроту и
необычность,
проявляясь
в предельном
кризисном
выражении –
взлёта или
падения, первой
пробуждающей
встречи или
совершившегося
разрыва, смертельной
опасности или
смертной тоски.
Потому Ахматова
так ТЯГОТЕЕТ
к лирической
новелле.
Всё время
стремится
занять позицию,
которая бы
позволяла
предельно
раскрыть чувства,
найти последнюю
правду. Большую
роль играет
в её поэзии
(!)мотив
смерти (похороны,
могила, склепы,
раны, самоубийства,
смерть сероглазого
короля, умирание
природы, погребение
всей эпохи).
Смерть трактуется
в христианских
и пушкинских
традициях – это
ощущение единства
с творцами
прошлого о
современности,
с Россией, с её
историей и
судьбой народа.
Поэтому в
стихотворении
“Поздний ответ”,
посвященном
Марине Цветаевой,
зазвучит:
Мы с тобою
сегодня, Марина,
По столице
полночной идём
А за нами
таких миллионы,
И безмолвнее
шествия нет,
А вокруг
погребальные
звоны
Да московские
дикие стоны
Вьюги,
наш заметающей
след.
(!)От
самых первых
стихов вошла
в поэзию Ахматовой
ещё одна любовь
– к родной земле,
к Родине, к России.
Мне голос
был. Он звал
утешно,
Он говорил:
“Иди сюда,
Оставь
свой край глухой
и грешный,
Оставь
Россию навсегда.
Я кровь
от рук твоих
отмою,
Из сердца
выну чёрный
стыд,
Я новым
именем покрою
Боль
поражений и
обид”.
Но равнодушно
и спокойно
Руками
я замкнула
слух,
Чтоб
этой речью
недостойной
Не осквернился
скорбный дух.
И отвергается
мысль не только
о внешнем, скажем,
отъезде из
России, но и
вероятность
какой бы то ни
было внутренней
эмиграции по
отношению к
ней, любая
возможность
иного, “нового
имени”. Такого
типа стихи не
были эмоциональными
эпизодическими
всплесками.
Это заявлялась
жизненная
позиция.
В “военных”
стихах (!)поражает
удивительная
органичность,
отсутствие
тени рефлексии,
неуверенности,
сомнения. Картины
войны даются
через скупые
зарисовки
пожарищ. Муки
окровавленной
земли сопоставимы
только с мучениями
христианских
святых.
В лирике
властно набирает
силу (!!!)мотив
осиротевшей
матери, который
достигнет
вершины в “Реквиеме”
как мотив вечной
материнской
участи – из эпохи
в эпоху отдавать
сыновей в жертву
миру, а вечноженственное
начало ахматовской
лирической
героини найдёт
высшее воплощение
в образе Марии.
4.
“Набирает силу
мотив осиротевшей
матери” – стихотворение
“Реквием”.
Нет, и
не под чужим
небосводом,
И не под
защитой чужих
крыл, –
Я была
тогда с моим
народом,
Там, где
мой народ, к
несчастью был.
А. Ахматова,
1961 год.
Зима.
Пасмурное небо
Ленинграда.
Завывает ветер,
кружа стаи
осиротевших
снежинок по
мостовым. А
около тюремной
ограды стоят
люди. И чего-то
ждут, ждут…
Измученные,
бледные женщины
сжимают окоченевшие
пальцы под
старенькими,
изношенными
пальто. Остекленевшие
взгляды скользят
по предметам,
не видя их; они
устремлены
как будто в
пустоту. Волосы,
так рано поседевшие,
разбросало
в разные стороны.
Зябко, сыро, но
они не уходят.
Ведь там, за
этим забором,
их семьи: отцы,
мужья, сыновья…
Так дни ожидания
складываются
в месяцы, а месяцы
– в годы. Целая
жизнь. Целая
жизнь у тюремной
ограды. Это
слишком много.
Становится
жутко, когда
читаешь чужие
воспоминания,
посвященные
годам войны,
революции и
репрессиям.
В них столько
боли и отчаянья,
что иной раз
задаешься
вопросом: как
человек способен
все это пережить,
пронести, пропустить
через себя? И,
не найдя ответа,
остается только
низко поклониться
в ноги очевидцам
сего.
Анна
Ахматова входит
в этот бесконечный
список ожидающих
чуда, в эту живую
очередь у заборов
с колючей проволокой.
И ей хватило
мужества описать
все это.
В 1930-х годах
поэтессой был
создан цикл
«Реквием».
Поэма, отпевающая
всех тех, кому
не хватило сил,
и несущая горькое
утешение всем
тем, кому они
еще пригодятся.
Но произведению
было суждено
увидеть свет
только спустя
десятилетия
после своего
рождения. Стихи
были сохранены
в памяти одиннадцати
человек, чьи
имена А. Ахматова
не разглашала,
потому как она
и ее близкие
боялись, боялись
потерять ту
тонкую нить,
которая еще
связывала их
с миром. Боялись
оказаться там,
в одной из камер
с решётчатыми
окнами, с ярлыком
“врага народа”
на груди.
Страшнее
всего неизвестность,
неуверенность
в завтрашнем
дне и постоянное
напряжение,
боязнь получить
удар в спину.
Но порой знание
несет в себе
куда больше.
И Ахматова
знала, что такое
“тюремные
затворы”, “постылый
скрежет ключей”,
“тяжелые шаги
солдат”. И кажется,
что от этого
можно сойти
с ума, если бы
не надежда,
которая “все
поет вдали”.
Я бы хотела
рассмотреть
начало “Реквиема”
– “Посвящение”
и концовку –
“Эпилог”. Между
ними жизнь
длиною в полтора
года. Она начинается
с горя, перед
которым гнуться
горы, со смертельной
тоски. И в то
же время Анна
Ахматова осознает
всю реальность
происходящего:
Для кого-то
веет ветер
свежий,
Для кого-то
нежится закат
–
Мы не
знаем, мы повсюду
те же,
Слышим
лишь ключей
постылый скрежет
Да шаги
тяжелые солдат.
Она
допускает
мысль, что где-то
люди живут
по-иному, а у
них забрали
свободу, истинно
принадлежавшую
им. Им оставили
только безликое
существование.
Как жить теперь,
уверившись
в том, что они
никогда не
вновь не обретут
её?! Автор переносит
нас в тюремный
двор, за каменные
стены.
Приговор…
И сразу слезы
хлынут,
Ото всех
уже отделена,
Словно
с болью жизнь
из сердца вынут,
Словно
грубо навзничь
опрокинут,
Но идёт…
Шатается…
Одна…
“Приговор”
– этим сказано
всё. И полились
слезы, и пришла
боль. Но если
вы еще не потеряли
способность
плакать и
чувствовать,
значит, вы живы
и можете идти.
И строчки тоже
идут своим
чередом. Они
как будто отстукивают
ритм шагов
приговорённого
к казни. В этом
своеобразие
стиха, его рифма.
В первой
части “Эпилога”
мы опять оказываемся
в толпе людей,
у которых “из-под
век выглядывает
страх”. Их, этих
женщин, так
много:
Хотелось
бы всех поименно
назвать,
Да отняли
список, и негде
узнать.
Ахматовой
суждено вспоминать
их “Всегда и
везде”. А, может
быть, они будут
думать о ней
в “канун ее
погребального
дня”. Потому
что все женщины
отныне скованы
одной цепью;
они как одна
семья, которая
собирается
у этих вот ворот.
Здесь – стих
“спотыкается”:
он начинается
и тут же заканчивается,
рифмуясь на
второй строке.
Кажется, что
ходишь по кругу,
возвращаясь
к началу. А вслед
тебе летит вой
старухи – раненого
зверя и громыхание
черных марусь…
Прошли
годы. Многих
арестованных
расстреляли,
некоторые
попали под
амнистию. События
30-х годов забудутся.
Но такие произведения,
как “Реквием”
А. Ахматовой,
напомнят нам,
что история
пишется кровавыми
буквами…
Лишь
голубь все так
же гулит вдали,
корабли идут
по Неве, да ветер
кружит стаи
осиротевших
снежинок по
мостовым.
Прислушайтесь…
и, может быть,
в его вое вы
услышите отчуждённый
человеческий
стон…
5.
“Книга женской
души” Анны
Ахматовой на
фоне мировой
поэзии.
Веками
копившаяся
духовная энергия
женской души
получила выход
в революционную
эпоху в России,
в поэзии женщины,
родившейся
в 1889 году под
скромным именем
Анны Горенко
и под именем
Анны Ахматовой
приобретшей
за пятьдесят
лет поэтического
труда всеобщее
признание,
переведённой
ныне на все
основные языки
мира.
ВПЕРВЫЕ
женщина обрела
поэтический
голос такой
силы. Женская
эмансипация
заявила себя
и поэтическим
равноправием.
“Я научила
женщин говорить”,
– заметила Ахматова
в одной эпиграмме.
Анна
Ахматова прожила
долгую и счастливую
жизнь. Как
счастливую?
Не кощунственно
ли сказать так
о женщине, муж
которой был
расстрелян
и чей сын переходил
из тюрьмы в
ссылку и обратно,
которую гнали
и травили и на
чью голову
обрушивались
несчастья и
беды, которая
почти всегда
жила в бедности
и в бедности
умерла, познав,
может быть, все
лишения, кроме
лишения Родины
– изгнания.
И всё
же – счастливую.
Она
была – поэт:
“Я не переставала
писать стихи.
Для меня в них
– связь моя со
временем, с
новой жизнью
моего народа.
Когда я писала
их, я жила теми
ритмами, которые
звучали в героической
истории моей
страны. Я счастлива,
что жила в эти
годы и видела
события, которым
не было равных”.
Для меня
нет равных
творчеству
Ахматовой. Её
стихотворения,
в которых, по
сути, я нашла
себя, которые
помогли мне
научиться
видеть прекрасное,
распознавать
истинную любовь,
которые дали
мне частичку
ЕЁ величия и
неповторимости!
6.
Используемая
литература.
А.Найман
“Рассказы об
Анне Ахматовой”
М.,
“Художественная
литература”
1989 г.
Анна
Ахматова. “Узнают
голос мой”
М.,
1989 г.
Анна
Ахматова. Сочинения
в двух томах.
М.,
“Правда” 1990г.
Главное, что объединяло творчество этих поэтов и особенно привлекает наше внимание их произведениям, это глубокая любовь к Родине, к Росси и неизменная вера в её великое будущее. Различна судьба названных поэтов, по-разному пережившие трагический период в истории России. Но каждому из них пришлось испить из чаши страданий, выпавших в то время на долю Родины и народа. Талантливые стихи М.Цветаевой долго не публиковались. А когда увидели свет, стало ясно, как горько переживала поэтесса судьбу своей родины и народа, втянутых в кровавую и бессмысленную войну. Жалость и печаль переполняли её сердце.
Бессонница меня толкнула в путь.
О, как же ты прекрасен, тусклый Кремль мой
Сегодня ночью я целую в грудь-
Всю круглую воюющую землю!…
Бедствия народа- вот что пронзило её душу.
Чем прогневали тебя эти серые хаты,-
Господи и для чего стольким простреливать грудь!
Поезд прошёл, и завыли, завыли солдаты,
И запылил, запылил отступающий в путь…
В годы народного горя, ещё не вполне понимала причины и масштабы его, поэтесса всем сердцем откликнулась на этот плач народный. М.Цветаева внимательно присматривалась к тем переменам , которые принесла стране революция. Ей всегда был чужд мир «сытых»; душа болела за врага.
Два на миру у меня врага,
Два близнеца неразрывно слитых:
Голод голодных – и сытость сытых!
Оказавшись в 1922 г. в эмиграции, М.Цветаева оставалась верной своей любви к родной Москве, к России, к русскому народу, к русской культуре. На всю жизнь сохранила она острое ощущение, «что зарей в Кремле Легче дышится- чем на всей земле!»
Щемящей тоской проникнуты стихи, посвящённые разлуке с родиной, со многими близкими, с которыми «расстояние: версты, мили… рас – ставили, рас -судили… по двум разным концам земли…»
В 1925г. с какой грустью пишет она:
Русской ржи от меня поклон,
Ниве, где баба застится.
Друг! Дожди за моим окном,
Беды и блажи на сердце…
Мотив «Россия, родина моя!», ностальгически окрашенный, звучит и в стихотворении «Родина»(1932г.) Здесь горькое сознание «разъединенности неразъединимого»: «родина моя» и одновременно «чужбине». А дальше признание:
Настолько родина и сталь
Рок, что повсюду, через всю
Даль – всю ее с собой несу!
Тема родины звучит и в последним цикле стихов- антифашистских стихов, тема родины и в «Стихах к Пушкину», и в «Стихах к сыну» с настойчивым советом : «Езжай, мой сын, в свою страну…» Марина Цветаева вернулась в Россию, но в 1939г., в самый разгар репрессий, что трагически сказалось и на ее судьбе…
Естественно, что в поэзии А.Блока, поэтический дар которого так высоко ценила М.Цветаева, тема родины раскрывается иначе. Первым воплощением этой темы в творчестве Блока стало стихотворение «Осенняя воля» (1905г.). Здесь высказано самое дорогое- убеждение, что в любви к родине – спасения человека, что невозможно представить свою судьбу в отрыве от судьбы родины: «Как жить и плакать без тебя!»
Вершиной патриотической лирики Блока явился цикл «На поле Куликовом»(1908г.)
Хотя Блок обращается к прошлому России, оно всегда перекликается с настоящим. Мрачная обстановка в России накануне первой мировой войны отождествляется с татарским нашествием:
Но узнаю тебя, начало
Высоких и мятежных дней!
Над вражьим станом, как бывало,
И плеск и трубы лебедей.
Предчувствие грядущих событий выражено поэтом в строчках, ставших крылатыми:»И вечный бой! Покой нам только снится…» Через все творчество Блока красной нитью проходят его размышления об исторических судьбах России, о будущем его «роковой, родной страны!» Революцию Блок принял как избавление от «старого мира», «страшного мира». Двенадцать апостолов революции в поэме «Двенадцать»(1918г.) символизируют новый мир. И как символ рождения нового мира «в белом венчике из роз – впереди -Иисус Христос». Блок верил в очистительную представлялось поэту как «великое возрождение под знаком мужественности и воли. Сказанным не исчерпывается тема родины в лирике Блока. Ведь им написана прекрасная ода «Скифы», в которой поэт снова,уже после революции, размышляет об исторических судьбах и задачах России. Ему принадлежит прекрасные образцы пейзажной лирики, где снова о родине.
А Есенин, как бы перекликающийся в своём признании с другим великим поэтом- с Лермонтовым:
Но люблю тебя, родина кроткая
А за что- разгадать не могу.
Выходец из народной среды, Есенин отдал своё сердце поэта русской деревне, русской природе: «Всё равно останусь я поэтом золотой, бревенчатой избы». Горько было осознать ему, что время революционных перемен не принесло доброго, светлого в жизнь деревне, не получилось «мужицкого рая».
Но голос Есенина, воспевающего «Русь, малиновое поле», «нескончаемое синее, нежное», «голубую Русь» с её зелёными лугами, золотистыми осенними лесами, был подхвачен одним из самых талантливых поэтов нашего времени.
Эта муза не пришлого дня.
С ней люблю, негодую и плачу.
Много значит она для меня,
Если сам я хоть что-нибудь значу,
писал Н.Рубцов о Музе Есенина.
Творчество Рубцова – это искренняя песнь о любви к Родине, к России, продолжающая святые традиции поэтов «Серебряного века» воспитывающих в нас любовь к нашей дорогой, страдающей, но прекрасной Родине.
Всплеск поэтических дарований конца XIX начала XX столетий вошли в русское искусство, как Серебряный век русской поэзии. И хотя этот период был коротким, но по своей значимости стал очень весомым — в это время стали известны замечательные поэты: Анна Ахматова, Александр Блок, Сергей Есенин, Марина Цветаева, Осип Мандельштам, Иван Бунин и множество других известных и талантливых имен.
Серебряный век, длившийся не более пары десятилетий, по насыщенности воплотил в себе свершения, характерные для целого столетия. Появились новые течения, иногда противоречивые, идущие в разрез друг другу, различные темы, затрагивающие все сферы человеческого существования, приемы и стили, отображающие глубину философской мысли. Из стихов исчезла наивность, свойственная Золотому веку, поэты взяли за основу реализм, но это не помешало писать им на отстраненные, мифологические, религиозные и мистические темы. Творцы не отказались от традиций и достижений прошлых поколений, но привнесли новую ноту, наполнили иным, более глубоким, смыслом свои произведения.
Все искусство Серебряного века было призвано показать величество и силу человеческого духа, свободы личности. Деятели этого периода пытались раскрыть давние, как мироздание, истины, касающиеся смысла человеческого бытия и места человека во Вселенной. Они, в присущей только им манере, говорят о смерти, жизни, любви и предназначении. Поэтому человек в разных течениях предстает разным, описанным с различных точек и взглядов. Особое место в поэзии Серебряного века заняла тема любви. Она стала ключевой, ведь проявлялась, как высший порыв человеческой души, благородный и чистый, лишенный вульгарности и порочности мира, открывающий человеческое естество.
Внимание, только СЕГОДНЯ!