Сочинение на тему во весь голос

6 вариантов

  1. Делами,
    кровью,
    строкою вот этою,
    нигде
    не бывшею в найме, —
    я славлю
    взвитое красной ракетою
    Октябрьское,
    руганное
    и пропетое,
    пробитое пулями знамя!
    В. Маяковский
    Десятилетия, отделяющие нас от создания последних поэтических строк В. Маяковского, — достаточно большой срок для проверки временем силы читательского внимания к поэту и его влияния на поэзию своего времени и последующих десятилетий. За этот период сошли с литературных подмостков и канули в Лету многие из тех, кто пророчил этот удел Маяковскому. Ни социальные катаклизмы, потрясшие человечество в ХХ в., ни победный гул «великого строительства», ни разрушительный грохот войны и классовых битв не помешали читателю слышать голос поэта-новатора, поэта-революционера. Словно предвидя ту острейшую идейную борьбу, которая вот уже многие годы не затихает вокруг Маяковского, его богатейшего художественного наследия, новаторских традиций, словно предчувствуя, что одни после его смерти будут «глубокомысленно» рассуждать, что время «агиток» Маяковского прошло, а другие, объявив себя приверженцами «школы Маяковского», превратив, по существу, эту «школу» в избранный камерный класс пишущих «лесенкой», будут стремиться именем великого поэта оправдать групповые интересы и пристрастия, — поэт решает сам рассказать потомкам «о времени и о себе», рассказать «во весь голос», с предельной открытостью души и сердца.
    Слушайте,
    товарищи потомки,
    агитатора,
    горлана-главаря.
    Заглуша
    поэзии потоки,
    я шагну
    через лирические томики,
    как живой
    с живым говоря.
    Я к вам приду
    в коммунистическое далеко
    не так,
    как песенно-есененный провитязь.
    Мой стих дойдет
    через хребты веков
    и через головы
    поэтов и правительств.
    И все
    поверх зубов вооруженных войска,
    что двадцать лет в победах
    пролетали,
    до самого
    последнего листка
    я отдаю тебе,
    планеты пролетарий.
    Так все масштабнее раскрывается замысел новой могучей поэмы Маяковского, работу над которой на самом взлете трагически оборвала его смерть. Судя по завершенному первому вступлению в поэму, по обнаженным до дна души лирическим строфам-наброскам ко второму вступлению, хотя бы таким философски просветленным:
    Уже второй, должно быть, ты легла. В ночи Млечпуть серебряной Окою. Я не спешу, и молниями телеграмм мне незачем тебя будить и беспокоить, —
    поэме «Во весь голос» была уготована счастливейшая судьба: стать одной из самых значительных и неповторимых страниц поэзии 20-х годов прошлого века. В разговоре с потомками Маяковского заботит и то, что является особенно характерным для его времени, и то, что затрагивает непосредственно его судьбу, творчество, стихи. Обеспокоен поэт и тем, как бы потомки, пусть из самых добрых побуждений и устремлений, не подменили его мятежный, драматически противоречивый, как сама жизнь, образ иконописным ликом. Он знает, что в истории отечественной словесности подобное случалось, и неоднократно.
    Я люблю вас,
    но живого,
    а не мумию.
    Навели
    хрестоматийный глянец.
    Вы
    по-моему
    при жизни
    — думаю —
    тоже бушевали.
    Африканец! —
    взволнованно и убежденно говорит Маяковский в своем доверительно – сердечном обращении к Пушкину. Сам он стремится взглянуть на окружающий его мир, на действительность, с которой сталкивается повседневно, на все, что им самим утверждалось, отстаивалось в поэзии, сурово реалистично, без прикрас и «легенд», открыто глядя в глаза правде жизни:
    Потомки,
    словарей проверьте поплавки:
    из Леты
    выплывут
    остатки слов таких,
    как «проституция»,
    «туберкулез»,
    «блокада».
    Для вас,
    которые
    здоровы и ловки,
    поэт
    вылизывал
    чахоткины плевки
    шершавым языком плаката.
    Нелегко давался Маяковскому этот поэтический героизм будней:
    И мне
    агитпроп
    в зубах навяз,
    и мне бы
    строчить
    романсы на вас —
    доходней оно
    и прелестней.
    Но я
    себя
    смирял,
    становясь
    на горло
    собственной песне.
    Высокое чувство гражданского долга, поэтическая зрелость помогали Маяковскому преодолевать неизбежные минуты тревожных раздумий и сомнений на многотрудном пути поэта-новатора, летописца революционной эпохи. Эти сомнения отступали прочь перед сознанием непосредственной причастности к грандиозным преобразованиям России. Как никто другой, Маяковский имел полное право сказать и современникам, и потомкам:
    Мне
    и рубля
    не накопили строчки,
    краснодеревщики
    не слали мебель на дом.
    И кроме
    свежевымытой сорочки,
    скажу по совести,
    мне ничего не надо.
    Выше любых наград, любых похвал для Маяковского — признание нужности, полезности его поэтического слова миллионам граждан России. Он вправе гордится, что может сказать о неповторимо-прекрасной судьбе своих стихов:
    Пускай
    за гениями
    безутешною вдовой
    плетется слава
    в похоронном марше —
    умри, мой стих,
    умри, как рядовой,
    как безымянные
    на штурмах мерли наши!
    Не слава, не «бронзы многопудье» волнует Маяковского в настоящем и будущем. Нет! Поэта тревожит, что после его смерти могут объявиться такие «очкастые» толкователи — «профессора» его жизни и стихов, которые будут пытаться «убедить» окружающих, что Маяковский загубил свой талант, поставив его открыто на службу революционной борьбе российского пролетариата, что он стал «жертвой » социализма, а к концу жизни, в пьесах «Клоп» и «Баня», все больше якобы отходит от изображения нового человека. Свой знаменитый разговор с потомками поэт революции завершает стихами, в которых окрыленно-дерзко, афористически емко выражена гражданская сердцевина его поэзии, ее наступательный пафос, новаторски-художественная суть:
    Мне наплевать
    на бронзы многопудье,
    мне наплевать
    на мраморную слизь.
    Сочтемся славою —
    ведь мы свои же люди, —
    пускай нам
    общим памятником будет
    построенный
    в боях
    социализм
    ***
    Явившись
    в Це Ка Ка
    идущих
    светлых лет,
    над бандой
    поэтических
    рвачей и выжиг
    я подыму,
    как большевистский партбилет,
    все сто томов
    моих
    партийных книжек.
    Поэма «Во весь голос» — это произведение, которое мы вправе поставить рядом со знаменитым стихотворением А. С. Пушкина «Памятник».

  2. «Во весь голос» – поэма, которой не дано было увидеть свет. Незадолго до смерти Маяковский успел написать только вступление к будущей поэме о первой советской пятилетке. Созданное в декабре 1929 – январе 1930 года, оно было приурочено к выставке произведений Маяковского, посвящённой двадцатилетию его творческого пути. На этой выставке поэт сказал, что вступление к поэме «целиком отражает то, что я делаю и для чего работаю». Таким образом, оно является отчётом о творческом пути поэта.
    Во вступлении поэт противостоит «отъявленному и давнему» врагу – «чистому», «аполитичному» искусству. Таким образом, нам становится более ясна позиция автора по отношению к творчеству в целом и его отдельным представителям.
    С первых строк становится ясно, что стихотворение написано для будущего поколения. Маяковский пытается оценить себя, взглянув на настоящее из будущего. Сразу же бросается в глаза «самоописание» поэта:
    Я, ассенизатор
    и водовоз,
    революцией
    мобилизованный и призванный.
    Здесь же возникает образ «чистого искусства», поэзии без цели и смысла. Саркастично и остро Маяковский высмеивает «поэзию – бабу капризную»:
    Засадила садик мило,
    дочка,
    дачка,
    водь
    и гладь –
    сама садик я садила,
    сама буду поливать.
    Поэт бросает камень и в огород конкретных «творцов», пытавшихся писать в стиле «чистого» искусства.
    Стих Маяковского – не просто строчка на бумаге, это серьезное средство борьбы за «коммунистическое далеко». Поэт ничего не боится: ни правительств, ни «хребтов веков», ни «лирических томиков». Лирический герой – «горлан-главарь», «агитатор», ведущий за собой армию с грозным оружием. Это оружие не ранит, из ран не течет кровь, и тело не умирает. Оружие поэта ранит в душу и сердце:
    Стихи стоят
    свинцово-тяжело,
    готовые и к смерти
    и к бессмертной славе.
    Поэзия здесь – не для удовольствия и удовлетворения эстетических потребностей. Она вдохновляет, она строит, она борется с пустотой и бессмысленностью. Поэзия движется вперед и двигает за собой других, ее призвание – делать реальностью мечты и замыслы, широкими шагами идти в светлое будущее.
    Война есть война, она несет с собой смерть и страдания. «Умри, мой стих, умри, как рядовой», – призывает Маяковский. Для общественного благополучия поэт должен быть готов трудиться в поте лица, принося в жертву свое творчество, забывая о себе, не думая о вознаграждении. Лирический герой в этом стихотворении и не думает о почестях, славе и материальном богатстве:
    И кроме
    свежевымытой сорочки,
    скажу по совести,
    мне ничего не надо.
    Поэт и общество неразделимы, неразделима и награда за страдания:
    Пускай нам
    общим памятником будет
    построенный
    в боях
    социализм.
    «Здоровые и ловкие» потомки должны помнить, какими усилиями «поэт вылизывал чахоткины плевки», каким трудом все было оплачено. Удивительно, что Маяковский изображает будущие события в прошедшем времени. Он говорит о наступлении «коммунистического далека» так, как будто это уже произошло. Самое главное – поэт готов бороться, вкладывать максимум усилий, инвестируя сегодняшний день в будущее. Его гражданский долг практически выполнен: «С хвостом годов я становлюсь подобием чудовищ испопаемых-хвостатых». Исступленное желание построить нормальную будущую жизнь обессилила душу поэта. И, кроме памяти потомков, ему ничего больше не надо.
    Во вступлении к поэме «Во весь голос» Маяковский буквально кричит, призывает и вдохновляет читателей к строительству светлого будущего. Мы, те самые товарищи потомки, не дожили до «построенного в боях социализма». Но мы помним Ваш отчаянный труд, Ваша душа и сила живет в каждой строчке, которая прошла почти сквозь столетие. Вы искренне верили в коммунизм. Я, как потомок, даже не знаю, во что сейчас мне хотелось бы верить с такой же искренностью, и найдется ли во мне столько силы, сколько было тогда в Вас…
    Стихи Маяковского заставляют над многим задуматься, побуждают к действию. Это и есть, по замыслу автора, истинный смысл поэзии.

  3. «Во весь голос» — поэма, которой не дано было увидеть свет. Незадолго до смерти Маяковский успел написать только вступление к будущей поэме о первой советской пятилетке. Созданное в декабре 1929 — январе 1930 года, оно было приурочено к выставке произведений Маяковского, посвящённой двадцатилетию его творческого пути. На этой выставке поэт сказал, что вступление к поэме «целиком отражает то, что я делаю и для чего работаю». Таким образом, оно является отчётом о творческом пути поэта.
    Во вступлении поэт противостоит «отъявленному и давнему» врагу — «чистому», «аполитичному» искусству. Таким образом, нам становится более ясна позиция автора по отношению к творчеству в целом и его отдельным представителям.
    С первых строк становится ясно, что стихотворение написано для будущего поколения. Маяковский пытается оценить себя, взглянув на настоящее из будущего. Сразу же бросается в глаза «самоописание» поэта:
    Я, ассенизатор
    и водовоз,
    революцией
    мобилизованный и призванный.
    Здесь же возникает образ «чистого искусства», поэзии без цели и смысла. Саркастично и остро Маяковский высмеивает «поэзию — бабу капризную»:
    Засадила садик мило,
    дочка,
    дачка,
    водь
    и гладь —
    сама садик я садила,
    сама буду поливать.
    Поэт бросает камень и в огород конкретных «творцов», пытавшихся писать в стиле «чистого» искусства.
    Стих Маяковского — не просто строчка на бумаге, это серьезное средство борьбы за «коммунистическое далеко». Поэт ничего не боится: ни правительств, ни «хребтов веков», ни «лирических томиков». Лирический герой — «горлан-главарь», «агитатор», ведущий за собой армию с грозным оружием. Это оружие не ранит, из ран не течет кровь, и тело не умирает. Оружие поэта ранит в душу и сердце:
    Стихи стоят
    свинцово-тяжело,
    готовые и к смерти
    и к бессмертной славе.
    Поэзия здесь — не для удовольствия и удовлетворения эстетических потребностей. Она вдохновляет, она строит, она борется с пустотой и бессмысленностью. Поэзия движется вперед и двигает за собой других, ее призвание — делать реальностью мечты и замыслы, широкими шагами идти в светлое будущее.
    Война есть война, она несет с собой смерть и страдания. «Умри, мой стих, умри, как рядовой», — призывает Маяковский. Для общественного благополучия поэт должен быть готов трудиться в поте лица, принося в жертву свое творчество, забывая о себе, не думая о вознаграждении. Лирический герой в этом стихотворении и не думает о почестях, славе и материальном богатстве:
    И кроме
    свежевымытой сорочки,
    скажу по совести,
    мне ничего не надо.
    Поэт и общество неразделимы, неразделима и награда за страдания:
    Пускай нам
    общим памятником будет
    построенный
    в боях
    социализм.
    «Здоровые и ловкие» потомки должны помнить, какими усилиями «поэт вылизывал чахоткины плевки», каким трудом все было оплачено. Удивительно, что Маяковский изображает будущие события в прошедшем времени. Он говорит о наступлении «коммунистического далека» так, как будто это уже произошло. Самое главное — поэт готов бороться, вкладывать максимум усилий, инвестируя сегодняшний день в будущее. Его гражданский долг практически выполнен: «С хвостом годов я становлюсь подобием чудовищ испопаемых-хвостатых». Исступленное желание построить нормальную будущую жизнь обессилила душу поэта. И, кроме памяти потомков, ему ничего больше не надо.
    Во вступлении к поэме «Во весь голос» Маяковский буквально кричит, призывает и вдохновляет читателей к строительству светлого будущего. Мы, те самые товарищи потомки, не дожили до «построенного в боях социализма». Но мы помним Ваш отчаянный труд, Ваша душа и сила живет в каждой строчке, которая прошла почти сквозь столетие. Вы искренне верили в коммунизм. Я, как потомок, даже не знаю, во что сейчас мне хотелось бы верить с такой же искренностью, и найдется ли во мне столько силы, сколько было тогда в Вас…
    Стихи Маяковского заставляют над многим задуматься, побуждают к действию. Это и есть, по замыслу автора, истинный смысл поэзии.

  4. Маяковский убежден, что главное назначение поэта и поэзии в революционную эпоху — служить делу торжества нового, подлинно справедливого общественного строя. Он готов выполнять любую черновую работу во имя счастья людей:
    Я, ассенизатор
    и водовоз,
    революцией
    мобилизованный и призванный,
    ушел на фронт
    из барских садоводств
    поэзии —
    бабы капризной.
    Поэт признается:
    И мне
    агитпроп
    в зубах навяз,
    и мне бы
    строчить на вас —
    доходней оно
    и прелестней.
    Ноя
    себя
    смирял,
    становясь
    на горло
    собственной песне.
    Маяковский ощущал себя «агитатором», «горланом-главарем» и верил, что его стих
    …дойдет
    через хребты веков и через головы поэтов и правительств.
    Поэт готов был принести свою поэзию в жертву революции:
    Пускай
    за гениями
    безутешною вдовой
    плетется слава
    в похоронном марше —
    умри, мой стих,
    умри, как рядовой,
    как безымянные
    на штурмах мерли наши!
    Он, в отличие от своих предшественников, начиная с Горация, отказывался от индивидуального поэтического памятника:
    Мне наплевать
    на бронзы многопудье,
    мне наплевать
    на мраморную слизь.
    Сочтемся славою —
    ведь мы свои же люди, —
    пускай нам
    общим памятником будет
    построенный в боях социализм.
    Маяковский сравнивал свои стихи с «поверх зубов вооруженными войсками» и отдавал их, «до самого последнего листка», пролетариям всей планеты. Он утверждал:
    Рабочего
    громады класса враг —
    он враг и мой,
    отъявленный и давний.
    Велели нам
    идти
    под красный флаг
    года труда
    и дни недоеданий.
    Маяковский убеждал читателей: главное назначение поэта сегодня — служить делу социалистической революции. Но его поэзия должна быть не только революционной по содержанию, но и высоко совершенной по форме, чтобы уцелеть в веках, донести до потомков величие эпохи революции и строительства социализма. Также и в своем последнем публичном выступлении на вечере, посвященном двадцатилетию творческой деятельности, Маяковский сетовал, что «приходится каждую минуту доказывать, что деятельность поэта и работа поэта — необходимая работа в нашем Советском Союзе».
    Сам он ни секунды не сомневался, что его стихи для блага революции и социализма не менее важны, чем добыча руды, выплавка стали, вооруженное подавление контрреволюции или работа партии по организации социалистического строительства. Потому что укрепляют в душах людей веру в правоту большевистской революции, в скорой достижимости светлого коммунистического будущего. С этой верой Маяковский и умер.

  5. Делами,
    кровью,
    строкою вот этою,
    нигде
    не бывшею в найме, —
    я славлю
    взвитое красной ракетою
    Октябрьское,
    руганное
    и пропетое,
    пробитое пулями знамя!
    В. Маяковский
    Десятилетия, отделяющие нас от создания последних поэтических строк В. Маяковского, — достаточно большой срок для проверки временем силы читательского внимания к поэту и его влияния на поэзию своего времени и последующих десятилетий. За этот период сошли с литературных подмостков и канули в Лету многие из тех, кто пророчил этот удел Маяковскому. Ни социальные катаклизмы, потрясшие человечество в ХХ в., ни победный гул “великого строительства”, ни разрушительный грохот войны и классовых битв не помешали читателю слышать голос поэта-новатора, поэта-революционера. Словно предвидя ту острейшую идейную борьбу, которая вот уже многие годы не затихает вокруг Маяковского, его богатейшего художественного наследия, новаторских традиций, словно предчувствуя, что одни после его смерти будут “глубокомысленно” рассуждать, что время “агиток” Маяковского прошло, а другие, объявив себя приверженцами “школы Маяковского”, превратив, по существу, эту “школу” в избранный камерный класс пишущих “лесенкой”, будут стремиться именем великого поэта оправдать групповые интересы и пристрастия, — поэт решает сам рассказать потомкам “о времени и о себе”, рассказать “во весь голос”, с предельной открытостью души и сердца.
    Слушайте,
    товарищи потомки,
    агитатора,
    горлана-главаря.
    Заглуша
    поэзии потоки,
    я шагну
    через лирические томики,
    как живой
    с живым говоря.
    Я к вам приду
    в коммунистическое далеко
    не так,
    как песенно-есененный провитязь.
    Мой стих дойдет
    через хребты веков
    и через головы
    поэтов и правительств.
    И все
    поверх зубов вооруженных войска,
    что двадцать лет в победах
    пролетали,
    до самого
    последнего листка
    я отдаю тебе,
    планеты пролетарий.
    Так все масштабнее раскрывается замысел новой могучей поэмы Маяковского, работу над которой на самом взлете трагически оборвала его смерть. Судя по завершенному первому вступлению в поэму, по обнаженным до дна души лирическим строфам-наброскам ко второму вступлению, хотя бы таким философски просветленным:
    Уже второй, должно быть, ты легла. В ночи Млечпуть серебряной Окою. Я не спешу, и молниями телеграмм мне незачем тебя будить и беспокоить, —
    поэме “Во весь голос” была уготована счастливейшая судьба: стать одной из самых значительных и неповторимых страниц поэзии 20-х годов прошлого века. В разговоре с потомками Маяковского заботит и то, что является особенно характерным для его времени, и то, что затрагивает непосредственно его судьбу, творчество, стихи. Обеспокоен поэт и тем, как бы потомки, пусть из самых добрых побуждений и устремлений, не подменили его мятежный, драматически противоречивый, как сама жизнь, образ иконописным ликом. Он знает, что в истории отечественной словесности подобное случалось, и неоднократно.
    Я люблю вас,
    но живого,
    а не мумию.
    Навели
    хрестоматийный глянец.
    Вы
    по-моему
    при жизни
    — думаю —
    тоже бушевали.
    Африканец! —
    взволнованно и убежденно говорит Маяковский в своем доверительно-сердечном обращении к Пушкину. Сам он стремится взглянуть на окружающий его мир, на действительность, с которой сталкивается повседневно, на все, что им самим утверждалось, отстаивалось в поэзии, сурово реалистично, без прикрас и “легенд”, открыто глядя в глаза правде жизни:
    Потомки,
    словарей проверьте поплавки:
    из Леты
    выплывут
    остатки слов таких,
    как “проституция”,
    “туберкулез”,
    “блокада”.
    Для вас,
    которые
    здоровы и ловки,
    поэт
    вылизывал
    чахоткины плевки
    шершавым языком плаката.
    Нелегко давался Маяковскому этот поэтический героизм будней:
    И мне
    агитпроп
    в зубах навяз,
    и мне бы
    строчить
    романсы на вас —
    доходней оно
    и прелестней.
    Но я
    себя
    смирял,
    становясь
    на горло
    собственной песне.
    Высокое чувство гражданского долга, поэтическая зрелость помогали Маяковскому преодолевать неизбежные минуты тревожных раздумий и сомнений на многотрудном пути поэта-новатора, летописца революционной эпохи. Эти сомнения отступали прочь перед сознанием непосредственной причастности к грандиозным преобразованиям России. Как никто другой, Маяковский имел полное право сказать и современникам, и потомкам:
    Мне
    и рубля
    не накопили строчки,
    краснодеревщики
    не слали мебель на дом.
    И кроме
    свежевымытой сорочки,
    скажу по совести,
    мне ничего не надо.
    Выше любых наград, любых похвал для Маяковского — признание нужности, полезности его поэтического слова миллионам граждан России. Он вправе гордится, что может сказать о неповторимопрекрасной судьбе своих стихов:
    Пускай
    за гениями
    безутешною вдовой
    плетется слава
    в похоронном марше —
    умри, мой стих,
    умри, как рядовой,
    как безымянные
    на штурмах мерли наши!
    Не слава, не “бронзы многопудье” волнует Маяковского в настоящем и будущем. Нет! Поэта тревожит, что после его смерти могут объявиться такие “очкастые” толкователи — “профессора” его жизни и стихов, которые будут пытаться “убедить” окружающих, что Маяковский загубил свой талант, поставив его открыто на службу революционной борьбе российского пролетариата, что он стал “жертвой ” социализма, а к концу жизни, в пьесах “Клоп” и “Баня”, все больше якобы отходит от изображения нового человека. Свой знаменитый разговор с потомками поэт революции завершает стихами, в которых окрыленно-дерзко, афористически емко выражена гражданская сердцевина его поэзии, ее наступательный пафос, новаторски-художественная суть:
    Мне наплевать
    на бронзы многопудье,
    мне наплевать
    на мраморную слизь.
    Сочтемся славою —
    ведь мы свои же люди, —
    пускай нам
    общим памятником будет
    построенный
    в боях
    социализм
    ***
    Явившись
    в Це Ка Ка
    идущих
    светлых лет,
    над бандой
    поэтических
    рвачей и выжиг
    я подыму,
    как большевистский партбилет,
    все сто томов
    моих
    партийных книжек.
    Поэма “Во весь голос” — это произведение, которое мы вправе поставить рядом со знаменитым стихотворением А. С. Пушкина “Памятник”.

  6. В 1929 году Маяковский задумал поэму о первой советской пятилетке. Но он не успел осуществить этот замысел. Написано было лишь вступление к поэме «Во весь голос». Созданное в декабре 1929- январе 1930 года, оно было приурочено к выставке произведений Маяковского, посвящённой двадцатилетию его творческого пути. Прочтя на открытии выставки вступление к поэме, Маяковский сказал, что оно «целиком отражает то, что я делаю и для чего работаю». Являясь, таким образом, отчётом о творческом пути поэта, «Во весь голос» относится к числу тех произведений Маяковского, где выразились его эстетические взгляды.
    Произведение носит острополемический характер. Именно благодаря вступлению поэта в полемику со своим «отъявленным и давним» противником – «чистым», «аполитичным» искусством – нам становится более ясна позиция автора по отношению к творчеству и его представителям в целом.
    О том, каким поэта сделала эпоха, в которой он писал, говорят следующие строки:
    Я, ассенизатор
    и водовоз,
    революцией мобилизованный и призванный.
    Поэт «ухо словом не привык ласкать», потому что его назначение – отражать настоящую жизнь, не приукрашивая её, использовать стих «как старое, но грозное оружие», которое «грубо, зримо». Творчество поэта эпохи социализма, годов «труда» и дней «недоеданий» не обходит стороной такие явления действительности, как «проституция», «туберкулёз», «блокада». Он – «агитатор», «горлан-главарь», вызывающий «чахоткины плевки шершавым языком плаката». Он – воин, который развернул «страниц войска», направив их «до самого последнего листка» против врагов рабочего класса.
    Такая поэзия, по мысли Маяковского, несомненно полезнее, она служит стране поддержкой в трудные для неё времена. И, конечно же, она далеко стоит от «поэзии – бабы капризной», содержание которой замыкается только на примитивном отражении окружающего мира:
    Засадила садик мило,
    дочка,
    дачка,
    водь
    и гладь –
    сама садик я садила,
    сама буду поливать.
    Поэт бросает камень в огород конкретных «творцов», пытавшихся писать в стиле «чистого» искусства, – Митрейкина и Кудрейко:
    Кто стихами льёт из лейки,
    Кто крошит,
    набравши в рот –
    Кудреватые Митрейки,
    мудреватые Кудрейки,
    Кто их к чёрту разберёт!
    А также он подчёркивает бессмыслицу, бессодержательность стихотворения «Цыганский вальс на гитаре», известного тогда поэта Сельвицкого высмеивая строчку из него «Тара – тина, тара – тина, т-эн-н»…
    Такое творчество противно Маяковскому. Для него поэт – трудяга, который свои произведения противопоставляет мёртвым «лирическим томикам», потому что его творчество «живое» и предназначено для «живых».
    Итак, вступление к поэме «Во весь голос» даёт нам чёткое представление о назначении поэта и его творчества. По мысли автора, поэт – это не «песенно-есененный провитязь» и стихи его не похожи на стрелы «в амурно-мировой охоте». Настоящему художнику чуждо «искусство ради искусства», для него поэзия – колоссальный труд, в процессе которого выплавляются «железки строк», «готовые и к смерти и к бессмертной славе».
    В данном произведении чётко прослеживается ещё один мотив, важный для понимания эстетических воззрений поэта. Это мотив памятника себе и своему творчеству, затронутый ещё Пушкиным.
    У Маяковского очень своеобразное представление о дальнейшем существовании своей лирики и прозы во времени и пространстве. Он пишет так:
    Мне наплевать
    на бронзы многопудье,
    Мне наплевать
    на мраморную слизь.
    …пускай нам
    общим памятником будет
    построенный
    в боях социализм.
    Поэт этими строками подчёркивает свою неотделимость от общего дела, от судеб народа и будущего страны, он считает себя сопричастником совершающегося построения нового общества, в котором, он верит, заключается счастье Родины. Творчество же он называет “партийными книжками», которые он поднимает «как большевистский партбилет… над бездной поэтических рвачей и выжиг». Тем самым поэт ещё раз подчёркивает желание называться поэтом, рождённым коммунизмом, а также утверждает служение этому строю незыблемой основой своей поэзии.
    Таким образом, позиция Маяковского по отношению к поэту и поэзии становится предельно ясной после прочтения вступления к поэме «Во весь голос». Он утверждает необходимость служить людям своим творчеством, защищать их интересы и бороться против тех, кто является врагом той жизни, которую поэт в своих произведениях прославляет.

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *