– Алексей Алексеевич, первый и самый общий вопрос: кто же такой человек, что значит быть человеком, каково его назначение, каким понятием о человеке руководствуется православное богословие?
– «Понятие есть вид ограничения», – сказал святой Григорий Богослов. А человек, как говорил Достоевский, широк, слишком широк. И потому при попытке дать какое-то однозначное определение человека есть вероятность сузить понятие о нем настолько, что самого человека может и не остаться, а останется лишь какой-то один его несущественный фрагмент.
Кто-то из античных философов дал, например, такое определение человека: смертное, разумное, двуногое, прямоходящее животное, не покрытое шерстью и с плоскими ногтями. Звучит в наше время забавно, но ведь в этом определении все совершенно верно. Однако все ли существенно?
– Так что же существенно в человеке, что именно в нем главное?
– Человек для его же собственного человеческого рассудка есть, прежде всего, логический парадокс, антиномия. Человека можно описывать на самых разных уровнях, причем на каждом из этих уровней делать это можно с помощью множества взаимоисключающих пар понятий, образов, метафор: дитя рая и исчадие ада, венец творения и проклятие вселенной, царь и раб, ангел и зверь, возвышенный дух и низменная плоть, ценитель прекрасного и любитель безобразия и пошлости, сосуд добродетелей и скопище низких пороков… И все это человек! То есть, как выразился упомянутый уже Достоевский, идеал содомский и идеал Мадонны могут в человеке парадоксальным образом уживаться.
Причем мы затронули сейчас только этический и эстетический уровни существования человека. Но ведь и на всех прочих он предстает точно таким же множеством противоречий. Видимо, именно потому в истории мировой культуры можно встретить столь крайние воззрения на человека – от гуманистической идеализации его до полного отрицания.
Поэтому, предпринимая попытку определить человека, то есть в любом случае по необходимости сузить и ограничить его до некоторого «сухого остатка», мы должны остановиться на таком определении, которое бы, во-первых, вычленяло в нем самое существенное и, во-вторых, объясняло все остальные стороны его жизни, было бы ключом ко всему многообразию противоречий, которых мы уже коснулись.
– И что, такое определение есть?
– Да. Такое определение в Предании Церкви есть: человек – это живое существо, призванное к обожению, тварь, получившая повеление стать Богом. Это выражение, можно сказать, суммирует всю святоотеческую антропологию, учение о человеке святых отцов Церкви, то есть тех людей, которые как раз и осуществили призвание к обожению и выполнили повеление стать Богом. А значит, эти люди знали, о чем говорили и писали, и знали в первую очередь на опыте, а не из одних рассуждений и книг.
– «Живое существо, призванное к обожению, тварь, получившая повеление стать Богом» – звучит вдохновенно. Но каким образом действует этот ключ? Как с его помощью можно разгадать парадокс, именуемый человеком?
– Во-первых, из этого определения следует, что человек – существо сотворенное. И сотворенное в соответствии с определенным замыслом Творца. Человек имеет призвание. И это призвание совсем не в том, чтобы он прожил отведенный ему век в свое удовольствие, покомфортнее устроившись на этой земле. Это призвание вообще выводит его за земные пределы, за грань этой временной жизни. Оно не ограничивается только тем, чтобы немного духовно возрасти, нравственно развиться и сделать себя самого и мир вокруг себя несколько лучше, чем есть. С точки зрения святых отцов, это была бы слишком мелкая, слишком незначительная и недостойная человека цель.
Призвание человека – превзойти самого себя, возвыситься над собой и над миром, стать не просто в той или иной мере лучше, но сделаться совершенным, подобно всесовершенному Богу, в конце концов стать Им Самим.
– Алексей Алексеевич, здесь хотелось бы уточнить, не является ли выражение святых отцов, что человек призван стать Богом, риторическим преувеличением, метафорой? В каком именно смысле человек может быть Богом?
– Как бы это ни показалось парадоксальным, человек, согласно святоотеческому учению, может и должен стать Богом в самом реалистическом смысле. Обожение – не метафора и не риторический прием. Это действительное состояние святых, обусловленное Боговоплощением, обожением человеческой природы во Христе.
Говоря об обожении, то есть свидетельствуя о своем собственном опыте, святые отцы имели в виду не одно только нравственное уподобление Богу, не одно только внешнее подражание Его свойствам. Они настаивали на реальном единстве человека с Богом, на действительном участии его в жизни Пресвятой Троицы. В состоянии обожения человек вводится внутрь Божества, а Божество пронизывает Собою человека. Причем пронизывает его всецело – и ум, и волю, и чувства, и само тело.
При этом человек сохраняет свою человеческую природу со всеми ее существенными свойствами, не утрачивает своей самотождественности, не превращается в природу Божественную и не ставится наряду с Отцом, Сыном и Святым Духом. Оставаясь сотворенным человеком, конкретной человеческой личностью, он вместе с тем становится нетварным и вечным Богом по причастию, по благодати. Из единого человек становится двуединым.
Для того, чтобы подчеркнуть этот факт, святые отцы использовали различные образы и сравнения. Один из самых распространенных – образ раскаленного железа: огонь своим действием всецело пронизывает природу железа, а железо всецело приобщается свойствам огня, так что одно от другого уже неотделимо. При этом железо не превращается в огонь, а по-прежнему остается железом, огонь же тем более остается неизменным.
Еще один характерный образ – единство разноприродных души и тела. Для примера можно привести очень яркие свидетельства св. Симеона Нового Богослова. Особенно в своих возвышенных гимнах он говорит о реальности обожения постоянно и настойчиво. Для св. Симеона, в частности, характерна следующая цепь рассуждений.
Душа и тело – две сущности, но соединяются в единого человека, так что два есть один. Соединяясь с Богом разумной душой, а через душу и с телом, человек и сам весь делается Богом по причастию. Поэтому святые и называются Богом, то есть именем Того, Кого всецело приобщились. Ведь горящий уголь действует как огонь, и огнем его и называют, так как предмет может быть наименован не только по его собственной сущности, но и по приобретенным свойствам.
А в заключение одного из таких описаний св. Симеон добавляет: если же ты сам таковым, то есть обоженным, еще не являешься, то не отказывайся по крайней мере доверять опыту тех святых, которые об этом свидетельствуют. Но от всего сердца взыщи соединения с Богом, отвергнись своих греховных наклонностей, которые одни только и препятствуют обожению, и получишь искру божественного огня, который воспламенит тебя всего.
– Вернемся к нашему «ключу» – к определению человека как живого существа, призванного к обожению. Какие еще стороны существования человека оно раскрывает?
– Кроме уже сказанного, из этого определения, во-первых, следует, что человек, как тварь, получившая повеление стать Богом, по своей природе не может быть ограничен одной только биологической жизнью. Человек – не просто живое существо, животное, движимое заложенными в его природу инстинктами. Осуществлять призвание, тем более призвание превзойти себя, стать выше себя, стать Богом может только существо, обладающее разумом и свободной волей, способное не только к различению добра и зла, но одновременно и к свободному самоопределению по отношению к ним.
То есть в человеке кроме материального начала есть и разумная душа, высшее духовное начало. Я думаю, всякий согласится, что если разумная душа в человеке все же есть, то она, конечно, выше неразумной плоти и является в нем именно высшим началом.
В-вторых, но это для нас уже самоочевидно, человек – это еще и телесное существо. Он – одушевленное тело, плоть, подчиненная биологическим, растительным и даже неорганическим законам.
Причем тело наше существует не автономно. Оно не самодостаточно. Оно часть окружающего его мира. Еще древние греки хорошо понимали, что тело человека совмещает в себе все, что присуще видимому миру, и вместе с тем теснейшим образом с этим миром связано. Они называли человека микрокосмом, малым космосом, вселенной в миниатюре.
Это, конечно, верно. И потому Церковное Предание усвоило эту очевидную идею. Отцы Церкви – и особенно ярко и убедительно святые Григорий Богослов, Максим Исповедник и Симеон Новый Богослов – эту античную идею человека как микрокосма не просто усвоили, но восполнили и преобразили. Они наименовали человека макрокосмом. Лишь своим материальным телом человек есть малый космос, помещенный в большой космос. Но в целом, как единое духовно-телесное существо, да еще и способное к соединению с Богом, он – макрокосм, большой мир, большая вселенная, помещенная в малую. Посредством тела человек связан с видимым, чувственным миром. Посредством души – с миром духовным, умопостигаемым. А будучи способным приобщиться Богу, он этот мир неизмеримо превосходит.
И последнее. Для осуществления человеком своего призвания Бог даровал ему все необходимое. В нашу разумную природу заложено естественное стремление к Богу; наш ум имеет способность познавать материальный мир и словно в зеркале видеть в нем отражение мира небесного; в нашем сердце есть внутренний критерий различения добра и зла – совесть, которую святитель Григорий Палама назвал незнающей компромисса нормой, непогрешимым судьей и незаблуждающимся наставником; наконец, нашей душе присущи естественная вера и естественное покаяние. Все необходимое, повторю, заложено в нас по природе.
– Но если есть все необходимое для достижения цели, почему же она не была достигнута первыми людьми? Ведь Писание говорит, что Адам сотворен по образу и подобию Божию. Как же подобный Богу мог пасть?
– Да, человек сотворен по образу и подобию. Да, он, как мы уже определили, призван к обожению, и для достижения этой цели ему дано было все необходимое. Да, никаких внешних непреодолимых препятствий для осуществления им своего призвания не было. Но была и остается свобода!
Образ Божий, по которому человек сотворен, как раз и предполагает одной из своих самых существенных черт свободную волю. Как существо разумное, человек вместе с тем и существо свободное, способное к самоопределению.
Будучи образом Божиим по природе, имея его как изначальную данность, человек по замыслу Творца должен был свободно следовать этому образу и в этом следовании достигать подобия Богу, обоживаться, осуществлять свое призвание. Но по этой же самой причине, то есть будучи именно образом Божиим и потому обладая свободной волей, человек имел возможность это призвание и отвергнуть, что, собственно, увы, и произошло. Человек пал, извратив Божественный замысел о самом себе. В результате вместо того, чтобы уподобиться Богу, он, как сказал святой пророк Давид, уподобился скотам бессмысленным. Или как о том же выразился блаженный Августин: «Я увидел себя далеко от Тебя, в месте Твоего неподобия».
Повторим еще раз. Образ Божий есть изначальная природная данность. Подобие – динамическая задача, оно достигается через свободное стремление. Поэтому образ Божий в человеке неизгладим, он сохраняется даже в закоренелых грешниках. А вот подобие Божие напечатлевается только в тех, кто его свободно взыскует, – в святых. И потому во все времена человек в конечном счете сам выбирает, кем ему быть: Богом или червем, царем или рабом, духом или плотью, спутником ангелов или заложником бесов.
– Человек сам делает свой выбор, но в библейском повествовании о грехопадении следствия греха Адама описываются не просто как его личная трагедия и даже не только как трагедия общечеловеческая, но как вселенская катастрофа.
– Потому что выбор человека – это, можно сказать, выбор всей вселенной. Ведь созданный как средоточие сотворенного мира, как его царь, к тому же имеющий доступ к Царю Верховному – Богу, человек через себя и в себе должен был ввести в Божественное Царство всю подчиненную ему тварь, всю материальную природу. Участь вселенной полностью зависит от человека, он всецело за нее ответствен. В зависимости от направленности свободной воли человека, от направленности его движения или к Богу, или же от Бога, тварный мир либо преображается, либо обезображивается.
– Следует ли из этих слов апостола, что тварь будет освобождена от рабства тления, что вместе с людьми воскреснет и вся природа?
– Да. Причем в начатке это освобождение уже совершилось во Христе. А при Втором Его Пришествии в силу того, что все сотворенное естество есть, по выражению св. Григория Нисского, как бы одно живое существо, воскресение части перейдет на все целое.
Мы начали разговор с того, что первый человек, Адам, царь и предводитель сотворенного мира, должен был, соединив этот мир во всем его многообразии в одно целое, в себе и через себя ввести его в Божественную жизнь и тем самым навеки прославить его Божественной славой и обессмертить Божественным нетлением. Но Адам не выполнил своего призвания. Вместо того, чтобы подчинить чувственный мир своей умопостигаемой душе и тем самым соединить и срастворить их, а душу подчинить Богу, таким образом срастворив все и с Ним, Адам сам подчинился чувственному миру и из царя вселенной сделался ее рабом. И мир Божий стал миром, лежащим во зле, а сам человек – его заложником, заложником похоти плоти, похоти очей и гордости житейской (1 Ин. 2, 16).
Но Божии обетования неизменны. И потому задачу, не выполненную первым Адамом, выполняет второй Адам – Христос. «Если человек, причастный к духовному и вещественному, – говорит преподобный Иоанн Дамаскин в слове на Рождество Богородицы, – связует собой все видимое и невидимое творение, то творческое слово Божие, соединившись с человеческим естеством, соединилось тем самым со всем творением». Таким образом, Сын Божий становится человеком, чтобы в Себе все воссоединить, все восстановить и привести все к задуманной Им конечной цели – «да будет Бог все во всем» (1 Кор. 15,28).
альбомы
(1)
“Большая книга”
(3)
“Вишнёкый сад”
(1)
“Дети мои”
(1)
“Дождь в Париже”
(1)
“Золотой трон”
(1)
“Опосредованно”
(1)
11 класс
(1)
200 лет Тургеневу
(1)
авторская позиция
(2)
актуально
(170)
альбомы
(528)
аналитика
(11)
андеграунд
(1)
Анна Ахматова
(1)
аргументы
(5)
аргументы к сочинению
(5)
Астрахань
(31)
аттестация
(1)
Б.А. Ланин
(1)
бесплатное питание
(1)
бесплатные учебники
(1)
библиотеки
(8)
блог
(29)
блог актуально
(6)
Большая книга
(2)
Брюсов
(1)
великие лингвисты
(3)
великие люди
(2)
видео
(67)
внеурочная деятельность
(1)
Водолазкин
(1)
вопросы образования
(3)
воспитание
(35)
воспитательная работа
(1)
ВПР
(3)
время и люди
(60)
Всероссийская олимпиада
(2)
всероссийский конкурс сочинений
(3)
всероссийский конкурс УИР
(1)
Всероссийское сочинение
(1)
выпускное сочинение
(80)
выпусной
(1)
ГИА
(67)
Год литературы
(3)
город
(3)
грамотность
(2)
даты
(89)
деловые бумаги
(1)
демоверсии
(3)
День знаний
(1)
день рождения
(3)
дидактический материал
(431)
диктант
(5)
дистанционное обучение
(13)
дисциплина
(1)
для родителей
(34)
документы
(1)
достопримечательности
(4)
досуг
(66)
ЕГЭ
(112)
единый учебник
(1)
жестокость и милосердие на войне
(1)
животные
(25)
задание 15.3
(5)
закон
(1)
заметки
(1)
заметки к урокам
(2)
занимательные задания
(47)
занимательные задачи
(13)
зарплата
(2)
зарплата учителя
(1)
здоровье
(3)
зима
(3)
злободневное
(196)
изложение
(9)
инструкция
(3)
интересная статистика
(2)
Интернет
(30)
интернет школа
(6)
интернетобразование
(16)
искусство
(3)
искусство и ремесло
(2)
исторический роман
(1)
история
(1)
история для современности
(24)
история слов
(154)
итоговое сочинени 2018
(1)
итоговое сочинение
(24)
итоговое сочинение 2018
(4)
итоговое сочинение доброта и жестокость
(2)
итоговое сочинение мечта и реальность
(1)
итоговое сочинение мечты и реальность
(1)
итоговое сочинение отцы и дети
(1)
КИМ
(2)
кино
(1)
классика
(16)
классика литература
(1)
классный час
(1)
книги
(8)
книги о детях
(2)
книги писатели
(2)
комедия
(1)
компьютер
(1)
конкурсы
(64)
концептуализм
(2)
копилка мудрости
(22)
копилка мудрости
(76)
критерии оценивания
(1)
круг чтения
(244)
КТП
(2)
культура речи
(9)
лексика
(10)
лексические понятия
(2)
летнее чтение
(6)
летнее чтение книги
(1)
лето
(42)
лингвистический анализ
(8)
лингвисты
(1)
лирика
(2)
литература
(77)
литературные направления
(1)
литературные премии
(2)
личное
(10)
лучшие книги 21 века
(7)
любопытное
(161)
люди и время
(17)
М.В. Панов
(4)
месть и равнодушие итоговое сочинение
(2)
методика
(104)
методическая полка
(17)
методическая разработка
(26)
моностих
(1)
морфемный разбор
(5)
морфологический разбор
(3)
мотивация
(1)
моя музыка
(36)
мудрые мысли
(1)
мудрые мысли Омар Хайям
(1)
мужество
(1)
музеи
(19)
Н и НН
(2)
настроение
(2)
национальные парки
(2)
национальные проекты
(1)
НКРЯ
(1)
НОТ
(1)
о литературной норме
(2)
о личном
(20)
об учебнике
(7)
образоване
(1)
Обращение к читателям
(1)
обучение
(31)
общение
(7)
объявления
(23)
ОГЭ
(29)
ОГЭ сочинени 15.3
(2)
ОГЭ сочинение 15.3
(4)
ОГЭ сочинение на лингвистическую тему
(4)
озёра
(2)
Оксфордский словарь
(1)
олимпиада.призёр литература
(1)
олимпиады
(1)
опросы
(3)
орфография
(2)
Основной государственный экзамен (ОГЭ)
(7)
отглагольные прилагательные
(1)
отзыв специалиста
(2)
отымённые прилагательные
(1)
отымённые прилагательные и причастия
(1)
оценочные средства по русскому языку
(1)
ошибки
(7)
память
(1)
педагогика
(1)
пейзажи
(2)
пересказ
(1)
повышение квалификации
(1)
Подготовка к сочинению
(1)
полезно
(1)
полезные ссылки
(17)
постановления
(1)
поэзия
(1)
правила
(2)
праздники
(28)
премии
(48)
приказы
(1)
природа
(13)
проблема
(1)
птицы
(4)
пунктуация русский язык
(1)
путешествия
(53)
Пушкин
(9)
Пушкинский диктант
(2)
рабочие программы
(12)
рекорды
(3)
релакс
(2)
репетиторство
(1)
реформы в образовании
(1)
речевые ошибки
(1)
родителям
(1)
родная (русская) литература
(1)
Рождество
(4)
Розенталь
(1)
русские пистели
(1)
русский родной язык
(1)
русский язык
(61)
сайты по предметам
(1)
саморазвитие
(1)
семантика
(1)
семинары
(2)
сервисы
(4)
сертификаты
(2)
сжатое изложение
(3)
словари
(33)
слово года
(1)
собаки
(2)
события
(2)
советы психолога
(5)
современная литература
(4)
современное образование
(1)
современный русский язык
(432)
сообщества
(1)
сочинение
(92)
сочинение на морально-этическую тему
(1)
стандарты
(1)
статьи
(1)
стихи
(4)
таблицы
(1)
творчество
(1)
тексты
(1)
теория текста языкознание сайты
(1)
тесты
(29)
тональный словарь
(1)
Тотальный диктант
(57)
традиции
(16)
увлечения
(2)
УМК Быстровой
(1)
уникальное
(16)
урок AiTi activ
(9)
устное собеседование
(2)
ученики об учебнике
(4)
ученические работы
(85)
учителя
(1)
факты
(1)
факультатив
(1)
фантастика
(2)
фантастика писатели премии
(1)
ФГОС
(1)
фестивали
(1)
формулирование проблемы
(1)
футбол
(2)
хозяйство
(6)
храмы
(2)
цветы
(14)
цели блога
(30)
цитаты
(1)
ЦОРы
(34)
Чемпионат по чтению вслух
(1)
Чехов
(1)
чтение
(14)
чувства
(1)
шедевры
(1)
школьные сочинения
(1)
школьный сайт
(1)
экзамены
(355)
экзотика
(1)
экскурсии
(2)
эмоции
(3)
ЭОР
(3)
эссе
(10)
этикет
(1)
этимология слова
(2)
языкознание
(31)
В Неделю 3-ю Великого поста – Мк 8:34 – 9:1 (зач. 37): Сказал Господь: кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною. Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее. Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою? Ибо кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелами. И сказал им: истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие, пришедшее в силе.
Попробуем задать себе вопрос: хотим ли мы последовать за Христом? Давайте не будем спешить с ответом: мы слишком хорошо знаем, что это был за путь. Мы, безусловно, хотели бы быть со Христом, вместе с Ним пребывать в Царстве Отца, вместе с Ним царствовать – точно так же, как этого хотели и апостолы. Но вот идти за Ним? Взять свой крест? И – еще того хуже и непонятнее – отречься от себя, забыть о себе? Вряд ли многие из нас с чистой совестью могут сказать, что хотят этого всем сердцем.
Но Спаситель, хорошо понимая недоумение слушателей и читателей, поясняет Свою мысль. «Ибо, – говорит Он, – кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее». Под душой здесь, как утверждают некоторые толкователи и переводчики, можно понимать жизнь. Тогда всё становится достаточно прозрачным: в самом деле, если мы будем ставить выше всего свою жизнь, свой комфорт, свою безопасность – тогда вряд ли сможем рассчитывать на Небесное Царство: мы многократно в течение своей жизни делали выбор не в его пользу. Между тем у нас перед глазами пример мучеников и исповедников – в том числе новомучеников и исповедников Российских. Они также оказались перед выбором: жизнь или Жизнь? И они выбрали Жизнь, которая есть Христос. Хорошо бы и нам научиться делать этот выбор, пусть и не в столь драматических обстоятельствах, – но выбор ежедневный, ежеминутный, и оттого, пожалуй, ничуть не более легкий.
Но приведенную выше фразу можно читать и буквально: душа – это и есть душа. И тогда смысл, как кажется, становится загадочнее и глубже. Как это – погубить свою душу? Мы же должны её спасать, это дело всей жизни, во всех правильных книгах это написано! Но как мы спасаем свою душу? Мы делаем это так, как считаем нужным, как полагаем верным, как вычитали в тоненьких брошюрках и увесистых томах. Но те обстоятельства, в которые ставит нас Господь чуть ли не каждый день, – они не вписываются в рамки книжных правил. И каждый из нас может припомнить ситуации, когда ему приходилось поступиться личной праведностью, погубить – казалось бы! – свою душу для того, чтобы сделать что-то действительно хорошее, истинное – чтобы совершить дело любви. Не пойти на воскресную литургию, а поехать на выходные в другой город навестить больного родственника (может быть, даже некрещеного). Не воротить нос от мяса во время поста, а разделить трапезу с друзьями, которых давно не видел, по которым соскучился. Забыть о кафисмах и акафистах и изо дня в день делать тяжёлую, нудную, выматывающую работу – потому что не можешь бросить своих товарищей, потому что от успешного выполнения этой работы зависит благополучие других людей. Такое самоотречение, быть может, не легче мученичества – здесь выход неочевиден, и свет в конце туннеля просматривается далеко не всегда.
Но именно так Господь ведет нас по жизни. Глаза боятся, а руки делают – и постепенно христианин опытно познаёт, что значит отречься от себя. Каждый раз это страшно, каждый раз это кажется безумием, чем-то противным очевидности: ведь центр мира – это я! Их, других, много – но я-то один, я неповторим и уникален, я – целая вселенная. Но раз за разом мы, вольно или невольно, отрекаемся от себя, забываем о себе – и чем дальше, тем легче становится это делать. В конце концов это превращается – нет, не в привычку, но в потребность, потому что человек уже здесь начинает вкушать плоды дел во имя любви, дел ради ближнего – который есть Христос.
Центр смещается. Христианин уже не умом лишь, не только на словах, но сердцем и всем своим существом сознаёт свою малость. Он понимает, что сам он не может ничего – но он может всё в укрепляющем его Иисусе (Фил 4:13). А раз так – то возникает искреннее желание отречься от себя, от своей самости – и последовать за Христом. И если надо взять крест – значит, взять крест. И убедиться, что он не так уж тяжёл, потому что вместе с нами его несёт сам Бог. Потому что все наши кресты сошлись в одном – том, который Христос однажды уже вознёс на Голгофу.
Отречься от себя – не значит войти в нирвану. Отречься от себя – значить обратиться к Богу, значит дать Богу действовать в моей душе, в моём теле, во всей моей жизни. И если это действительно так и случится, то не будет дерзостью сказать вместе с Державиным:
Я связь миров, повсюду сущих,
Я крайня степень вещества;
Я средоточие живущих,
Черта начальна божества;
Я телом в прахе истлеваю,
Умом громам повелеваю,
Я царь — я раб — я червь — я бог!
Человек не может стать Богом по естеству, но он может и должен стать богом по благодати, по причастности к божественной энергии. Завеса этой тайны была приоткрыта во время Преображения – именно на это событие указывают заключительные слова сегодняшнего евангельского чтения.
Пожалуйста напишите сочинение.
Христианские богословы считали что человек по природе полузверь-полуангел. Русский поэт Державин посвятил этой теме знаменитое стихотворение: ”Я царь, я раб, я червь, я Бог” Согласны ли вы с подобными оценками величия и ничтожества человеческого? Подкрепите свои выводы примерами.
Ответы:
О человеке можно говорить и плохо, и хорошо. Верно будет и то, и другое. Человек сотворен Богом в идеале хорошим, добрым, праведным. Но в результате непослушания и удаления от Бога он бывает порою злым, гадким, грешным, завистливым, ненавидящим своего ближнего. Человек — антиномия, противоречие. Вспомним, как точно сказал о человеке Г. Р. Державин — известный русский поэт 18 века: “Я царь, я раб, я червь, я Бог”. Все четыре определения верны. Человек — царь вселенной, он знает и умеет многое, чего не умеют и не знают животные. Человек — раб. Увы, не только Божий, но и в своих грехов, своих страстей и дурных привычек. Человек — червь. Он пресмыкается, он смертен, ничтожен, он пойдет в землю. Но человек и бог. Лучше писать это слово в данном случае с маленькой буквы — “бог”. Не настоящий, конечно, а дитя Божие, творение Божие, созданное по образу и подобию Божию, призванное войти в рай и жить с Богом. “Я царь, я раб, я червь, Я Бог”. Так удачно сформулировал православное учение о человеке Г. Р. Державин
Поэзия Г.Р. Державина – одно из самых значительных явлений в русской литературе XVIII века. Поэтический диапазон Державина необыкновенно широк. В его творчестве создается образ достойного гражданина и просвещенного правителя, сатирически обличаются высокопоставленные чиновники, утверждаются идеалы патриотизма и служения отечеству, прославляется героизм русских воинов.
Во всем он поэт со своим лицом, со своей программой, со своей правдой Он смело идет на разрушение привычных уже для его времени норм классицизма и создает свою особую поэтическую систему.
Но, разумеется, не только общественно-политические проблемы волновали поэта, не только о сильных мира сего, о важнейших государственных вопросах его стихи, и не только в этом сказалось его новаторство. Поистине сама жизнь во всем ее разнообразии и богатстве входит в художественный мир Державина. Особенно в позднем творчестве он все чаще задумывается о глубинных основах бытия.
Чтобы до конца понять Державина, нужно обратиться к его философским раздумьям о мире и человеке. Для этого попробуем внимательно прочитать стихотворение, названное словом, которое, если верить «Запискам» Державина, было первым произнесенным мальчиком Гаврилой, когда ему исполнился всего лишь год, – это «Бог».
Философская ода «Бог», которая создавалась в 1780-1784 годах, определяет основы миросозерцания поэта, его представления о мироздании и человеке как составной его части.
Ко времени создания этого своеобразного поэтического манифеста Державину было уже 41 год Прожитая жизнь и многолетний опыт творчества послужили ему опорой для создания этого важнейшего его произведения.
Даже если собрать все, что сказано в мировой поэзии о Боге, эта ода будет заметной, если не лучшей Безусловно, создавая свою оду, Державин опирался на богатый опыт мировой литературы, особенно на библейские псалмы Давида. Но в его произведении отразились и традиции отечественной литературы, осмысливающей философские проблемы, – это были духовные оды Ломоносова «Вечернее» и «Утреннее размышление о Божьем величестве». В своем «Утреннем размышлении…» Ломоносов пишет:
От мрачной ночи свободились
Поля, бугры, моря и лес,
И взору нашему открылись,
Исполнены твоих чудес.
Там всякая взывает плоть:
«Велик Зиждитель наш Господь!»
В державинской оде мы также слышим хвалу величию Божьего творения:
Измерить океан глубокий,
Сочесть пески, лучи планет
Хотя и мог бы ум высокий —
Тебе числа и меры нет!
Не могут духи просвещенны,
От света твоего рожденны,
Исследовать судеб твоих:
Лишь мысль к тебе взнестись депзает,
В твоем величьи исчезает,
Как в вечности прошедший миг.
В то же время именно по сравнению с духовными одами Ломоносова державинская ода выглядит особенно оригинальной как по мысли, так и по форме. Ведь мысль, чувство, воображение поэта обращены не только к Божьему миру, но и вглубь души:
Но ты во мне сияешь
Величеством твоих доброт;
Во мне себя изображаешь,
Как солнце в малой капле вод
У Ломоносова в его одах «Вечернее» и «Утреннее размышление о Божьем величестве» человек – творец и исследователь, титан-первооткрыватель:
Но где ж, натура, твой закон?
С полночных стран встает заря!
Не солнце ль ставит там свой трон?
Не льдисты ль мешут огнь моря?
Се хладный пламень нас покрыл!
Се в ночь на землю день вступил!
В державинской оде – человек постигает загадку своей природы и таким путем открывает для себя весь внешний Божий мир и самого Творца:
Частица целой я вселенной,
Поставлен, мнится мне, в почтенной
Средине естества я той,
Где кончил тварей ты телесных,
Где начал ты духов небесных
И цепь существ связал всех мной.
Я связь миров, повсюду сущих,
Я крайня степень вещества;
Я средоточие живущих,
Черта начальна божества,
Я телом в прахе истлеваю,
Умом громам повелеваю,
Я царь – я раб — я червь – я Бог!
В оде Державина человек оказывается противоречив по своей природе: он не только «умом повелевает громам», но и «телом истлевает в прахе»; он не только «царь» и ((Бог», но также «червь» и «раб».
Ломоносов хочет проникнуть за грань непознанного:
Творец, покрытому мне тьмою
Простри премудрости лучи,
И. что угодно пред Тобою,
Всегда творити научи.
Державин готов принять Бога и Человека в их естественной данности, где соединено материальное и духовное, временное и вечное, высокое и низкое, индивидуальное и всеобщее:
Твое созданье я, Создатель!
Твоей премудрости я тварь,
Источник жизни, благ податель,
Душа души моей А царь!
Твоей то правде нужно было.
Чтоб смертну бездну преходило
Мое бессмертно бытие;
Чтоб дух мой в смертность облачился
И чтоб чрез смерть я возвратился,
Отец! – в бессмертие твое.
Державин не разгадывает тайну такого соединения – он ее обнаруживает опытом и воображением, осознает мыслью и чувствует сердцем. Вот почему он не просто изливает стихами религиозный восторг не просто философствует, а «в сердечной простоте беседует о Боге».
И оказывается, что, если собрать в душе все, что мы уже знаем о Боге и о себе, этого достаточно для ответа на важнейшие вопросы жизни. Материальное, временное, ничтожное – лишь форма проявления великого, вечного и духовного. Таков Бог – таков и человек, отражающий Бога в себе, «как солнце в малой капле вод». А потому так высока должна быть и самооценка человека, и его требования к самому себе. Этому учат нас великие русские поэты-философы, среди которых Ломоносов и Державин по праву занимают свое место.
О ты, пространством бесконечный,
Живый в движеньи вещества,
Теченьем времени превечный,
Без лиц, в трех лицах божества!
Дух всюду сущий и единый,
Кому нет места и причины,
Кого никто постичь не мог,
Кто все собою наполняет,
Объемлет, зиждет, сохраняет,
Кого мы называем — Бог!
Измерить океан глубокий,
Сочесть пески, лучи планет
Хотя и мог бы ум высокий, —
Тебе числа и меры нет!
Не могут духи просвещенны,
От света твоего рожденны,
Исследовать судеб твоих:
Лишь мысль к тебе взнестись дерзает, —
В твоем величьи исчезает,
Как в вечности прошедший миг.
Хаоса бытность довременну
Из бездн ты вечности воззвал,
А вечность, прежде век рожденну,
В себе самом ты основал:
Себя собою составляя,
Собою из себя сияя,
Ты свет, откуда свет истек.
Создавый всё единым словом,
В твореньи простираясь новом,
Ты был, ты есть, ты будешь ввек!
Ты цепь существ в себе вмещаешь,
Ее содержишь и живишь;
Конец с началом сопрягаешь
И смертию живот даришь.
Как искры сыплются, стремятся,
Так солнцы от тебя родятся;
Как в мразный, ясный день зимой
Пылинки инея сверкают,
Вратятся, зыблются, сияют, —
Так звезды в безднах под тобой.
Светил возжженных миллионы
В неизмеримости текут,
Твои они творят законы,
Лучи животворящи льют.
Но огненны сии лампады,
Иль рдяных кристалей громады,
Иль волн златых кипящий сонм,
Или горящие эфиры,
Иль вкупе все светящи миры —
Перед тобой — как нощь пред днем.
Как капля в море опущенна,
Вся твердь перед тобой сия.
Но что мной зримая вселенна?
И что перед тобою я?
В воздушном океане оном,
Миры умножа миллионом
Стократ других миров, — и то,
Когда дерзну сравнить с тобою,
Лишь будет точкою одною:
А я перед тобой — ничто.
Ничто! — Но ты во мне сияешь
Величеством твоих доброт;
Во мне себя изображаешь,
Как солнце в малой капле вод.
Ничто! — Но жизнь я ощущаю,
Несытым некаким летаю
Всегда пареньем в высоты;
Тебя душа моя быть чает,
Вникает, мыслит, рассуждает:
Я есмь — конечно есть и ты!
Ты есть! — Природы чин вещает,
Гласит мое мне сердце то,
Меня мой разум уверяет,
Ты есть — и я уж не ничто!
Частица целой я вселенной,
Поставлен, мнится мне, в почтенной
Средине естества я той,
Где начал тварей ты телесных,
Где кончил ты духов небесных
И цепь существ связал всех мной.
Я связь миров повсюду сущих,
Я крайня степень вещества;
Я средоточие живущих,
Черта начальна божества;
Я телом в прахе истлеваю,
Умом громам повелеваю,
Я царь — я раб — я червь — я бог!
Но, будучи я столь чудесен,
Отколе происшел? — безвестен;
А сам собой я быть не мог.
Твое созданье я, создатель!
Твоей премудрости я тварь,
Источник жизни, благ податель,
Душа души моей и царь!
Твоей то правде нужно было,
Чтоб смертну бездну преходило
Мое бессмертно бытие;
Чтоб дух мой в смертность облачился
И чтоб чрез смерть я возвратился,
Отец! в бессмертие твое.
Неизъяснимый, непостижный!
Я знаю, что души моей
Воображении бессильны
И тени начертать твоей;
Но если славословить должно,
То слабым смертным невозможно
Тебя ничем иным почтить,
Как им к тебе лишь возвышаться,
В безмерной разности теряться
И благодарны слезы лить.
1780—1784
ЭССЕ на высказывание Г. Р. Державина “Я царь, я раб, я червь, я бог!” Согласны ли вы с подобными оценками величия и ничтожества человеческого?
Ответы:
О человеке можно говорить и плохо, и хорошо. Верно будет и то, и другое. Человек сотворен Богом в идеале хорошим, добрым, праведным. Но в результате непослушания и удаления от Бога он бывает порою злым, гадким, грешным, завистливым, ненавидящим своего ближнего. Человек — антиномия, противоречие. Вспомним, как точно сказал о человеке Г. Р. Державин — известный русский поэт 18 века: “Я царь, я раб, я червь, я Бог”. Все четыре определения верны. Человек — царь вселенной, он знает и умеет многое, чего не умеют и не знают животные. Человек — раб. Увы, не только Божий, но и в своих грехов, своих страстей и дурных привычек. Человек — червь. Он пресмыкается, он смертен, ничтожен, он пойдет в землю. Но человек и бог. Лучше писать это слово в данном случае с маленькой буквы — “бог”. Не настоящий, конечно, а дитя Божие, творение Божие, созданное по образу и подобию Божию, призванное войти в рай и жить с Богом. “Я царь, я раб, я червь, Я Бог”. Так удачно сформулировал православное учение о человеке Г. Р. Державин
День, следующий за Благовещением, Церковь посвящает памяти Архангела Гавриила. Этот день – день ангела или тезоименитства носящих имя Гавриил.
Мне вспомнился удивительный русский поэт Гавриил Романович Державин (1743-1816). Что мы знаем о нём? Кусочек из его оды «Бог»:
Я телом в прахе истлеваю,
Умом громам повелеваю,
Я царь – я раб –- я червь –- я Бог!
И что он благословил лицеиста Пушкина. Событие, происшедшее 20 января 1815 года Пушкин год спустя описал в малоизвестном стихотворении «К Жуковскому»:
И славный старец наш, царей певец избранный,
Крылатым гением и грацией венчанный,
В слезах обнял меня дрожащею рукой
И счастье мне предрек, незнаемое мной
Крохотную часть из оды «Бессмертие души» я услышала на телеканале «Спас» и растрогалась до слёз. В день тезоименитства замечательного поэта предлагаю вспомнить несколько его творений.
Спасительного вам поста!
* * *
БЕССМЕРТИЕ ДУШИ
Умолкни, чернь непросвещенна,
Слепые света мудрецы!
Небесна Истина, священна!
Твою мне тайну Ты прорцы.
Вещай: я буду ли жить вечно?
Бессмертна ли душа моя?
Се слово мне гремит предвечно:
Жив Бог! — Жива душа твоя!
Жива душа моя! и вечно
Она жить будет без конца;
Сиянье длится безпресечно,
Текуще света от Отца.
От лучезарной единицы,
В ком всех существ вратится круг,
Какие ни текут частицы,
Все живы, вечны: — вечен дух.
Дух тонкий, мудрый, сильный, сущий,
В единый миг и там, и здесь,
Быстрее молнии текущий
Всегда, везде и вкупе весь,
Неосязаемый, незримый,
В желаньи, в памяти, в уме
Непостижимо содержимый,
Живущий внутрь меня и вне.
Дух, чувствовать, внимать способный,
Все знать, судить и заключать;
Как легкий прах, так мир огромный
Вкруг мерить, весить, исчислять;
Ревущи отвращать перуны,
Чрез бездны преплывать морей,
Сквозь своды воздуха лазурны
Свет черпать солнечных лучей;
Могущий время скоротечность,
Прошедше с будущим вязать;
Воображать блаженство, вечность,
И с мертвыми совет держать;
Пленяться истин красотою,
Надеяться бессмертным быть:
Сей дух возможет ли косою
Пресечься смерти и не жить?
Как можно, чтобы Царь всемирный,
Господь стихий и вещества —
Сей дух, сей ум, сей огнь эфирный,
Сей истый образ Божества —
Являлся с славою такою,
Чтоб только миг в сем свете жить,
Потом покрылся б вечной тьмою?
Нет, нет! — сего не может быть.
Не может быть, чтоб с плотью тленной,
Не чувствуя нетленных сил,
Противу смерти разъяренной
В сраженье воин выходил;
Чтоб властью Царь не ослеплялся,
Судья против даров стоял,
И человек с страстьми сражался,
Когда бы дух не укреплял.
Сей дух в Пророках предвещает,
Парит в Пиитах в высоту,
В Витиях сонмы убеждает,
С народов гонит слепоту;
Сей дух и в узах не боится
Тиранам правду говорить:
Чего бессмертному страшиться?
Он будет и за гробом жить.
Премудрость вечная и сила,
Во знаменье чудес своих,
В персть земну душу, дух вложила,
И так во мне связала их,
Что сделались они причастны
Друг друга свойств и естества:
В сей водворился мир прекрасный
Бессмертный образ Божества!
Бессмертен я! — и уверяет
Меня в том даже самый сон;
Мои он чувства усыпляет,
Но действует душа и в нём;
Оставя неподвижно тело,
Лежащее в моем одре,
Он свой путь совершает смело,
В стихийной пролетая пре.
Сравним ли и прошедши годы
С исчезнувшим, минувшим сном:
Не все ли виды нам природы
Лишь бывших мечт явятся сонм?
Когда ж оспорить то не можно,
Чтоб в прошлом време не жил я:
По смертном сне так непреложно
Жить будет и душа моя.
Как тьма есть света отлученье:
Так отлученье жизни, смерть.
Но коль лучей, во удаленье,
Умершими нельзя почесть:
Так и души, отшедшей тела,
Она жива, — как жив и свет;
Превыше тленного предела
В своем источнике живет.
Я здесь живу, — но в целом мире
Крылата мысль моя парит;
Я здесь умру, — но и в эфире
Мой глас по смерти возгремит.
О! если б стихотворство знало
Брать краску солнечных лучей,
Как ночью бы луна, сияло
Бессмертие души моей.
Но если нет души бессмертной:
Почто ж живу в сем свете я?
Что в добродетели мне тщетной,
Когда умрет душа моя?
Мне лучше, лучше быть злодеем,
Попрать закон, низвергнуть власть,
Когда по смерти мы имеем
И злой, и добрый равну часть.
Ах, нет! — коль плоть разрушась тленна
Мертвила б наш и дух с собой,
Давно бы потряслась вселенна,
Земля покрылась кровью, мглой;
Упали б троны, царствы, грады
И все погибло б зол в борьбе:
Но дух бессмертный ждет награды
От правосудия себе.
Дела и сами наши страсти,
Бессмертья знаки наших душ.
Богатств алкаем, славы, власти;
Но, все их получа, мы в ту ж
Минуту вновь — и близ могилы —
Не престаем еще желать;
Так мыслей простираем крылы,
Как будто б ввек не умирать.
Наш прах слезами оросится,
Гроб скоро мохом зарастет:
Но огнь от праха в том родится,
Надгробну надпись кто прочтет;
Блеснет, — и вновь под небесами
Начнет свой феникс новый круг;
Все движется, живет делами,
Душа бессмертна, мысль и дух.
Как серный пар прикосновеньем
Вмиг возгорается огня,
Подобно мысли сообщеньем
Возможно вдруг возжечь меня;
Вослед же моему примеру
Пойдет отважно и другой:
Так дел и мыслей атмосферу
Мы простираем за собой!
И всяко семя, роду сродно
Как своему приносит плод:
Так всяка мысль себе подобно
Деянье за собой ведёт.
Благие в мире духи, злые
Суть вечны чада сих семен;
От них те свет, а тьму другие,
В себя приемлют, жизнь, иль тлен.
Бываю весел и спокоен,
Когда я сотворю добро;
Бываю скучен и расстроен,
Когда соделаю я зло:
Отколь же радость чувств такая?
Отколь борьба и перевес?
Не то ль, что плоть есть персть земная,
А дух — влияние небес?
Отколе, чувств но насыщенье,
Объемлет душу пустота?
Не оттого ль, что наслажденье
Для ней благ здешних суета?
Что есть для нас другой мир краше,
Есть вечных радостей чертог?
Бессмертие стихия наша,
Покой и верьх желаний — Бог!
Болезнью изнуренна смертной
Зрю мужа праведна в одре,
Покрытого уж тенью мертвой;
Но при возблещущей заре
Над ним прекрасной, вечной жизни
Горе он взор возводит вдруг,
Спеша в объятие отчизны,
С улыбкой испускает дух.
Как червь, оставя паутину
И в бабочке взяв новый вид,
В лазурну воздуха равнину
На крыльях блещущих летит,
В прекрасном веселясь убранстве,
С цветов садится на цветы:
Так и душа, небес в пространстве,
Не будешь ли бессмертна ты?
О нет! — бессмертие прямое —
В едином Боге вечно жить,
Покой и счастие святое
В Его блаженном свете чтить.
О радость! — О восторг любезный!
Сияй, надежда, луч лия,
Да на краю воскликну бездны:
Жив Бог! — Жива душа моя!
БОГ
О Ты, пространством бесконечный,
Живый в движеньи вещества,
Теченьем времени Превечный,
Без лиц, в трех Лицах Божества!
Дух всюду Сущий и Единый,
Кому нет места и причины,
Кого никто постичь не мог,
Кто все Собою наполняет,
Объемлет, зиждет, сохраняет,
Кого мы называем: Бог.
Измерить океан глубокий,
Сочесть пески, лучи планет
Хотя и мог бы ум высокий, –
Тебе числа и меры нет!
Не могут духи просвещенны,
От света Твоего рожденны,
Исследовать судеб Твоих:
Лишь мысль к Тебе взнестись дерзает,
В Твоем величьи исчезает,
Как в вечности прошедший миг.
Хаоса бытность довременну
Из бездн Ты вечности воззвал,
А вечность, прежде век рожденну,
В Себе Самом Ты основал:
Себя Собою составляя,
Собою из Себя сияя,
Ты Свет, откуда свет истек.
Создавый всe единым словом,
В твореньи простираясь новом,
Ты был, Ты есть, Ты будешь ввек!
Ты цепь существ в Себе вмещаешь,
Ее содержишь и живишь;
Конец с началом сопрягаешь
И смертию живот даришь.
Как искры сыплются, стремятся,
Так солнцы от Тебя родятся;
Как в мразный, ясный день зимой
Пылинки инея сверкают,
Вратятся, зыблются, сияют,
Так звезды в безднах под Тобой.
Светил возжженных миллионы
В неизмеримости текут,
Твои они творят законы,
Лучи животворящи льют.
Но огненны сии лампады,
Иль рдяных кристалей громады,
Иль волн златых кипящий сонм,
Или горящие эфиры,
Иль вкупе все светящи миры –
Перед Тобой – как нощь пред днем.
Как капля, в море опущенна,
Вся твердь перед Тобой сия.
Но что мной зримая вселенна?
И что перед Тобою я?
В воздушном океане оном,
Миры умножа миллионом
Стократ других миров,- и то,
Когда дерзну сравнить с Тобою,
Лишь будет точкою одною;
А я перед Тобой – ничто.
Ничто! – Но Ты во мне сияешь
Величеством Твоих доброт;
Во мне Себя изображаешь,
Как солнце в малой капле вод.
Ничто! – Но жизнь я ощущаю,
Несытым некаким летаю
Всегда пареньем в высоты;
Тебя душа моя быть чает,
Вникает, мыслит, рассуждает:
Я есмь – конечно, есть и Ты!
Ты есть! – природы чин вещает,
Гласит мое мне сердце то,
Меня мой разум уверяет,
Ты есть – и я уж не ничто!
Частица целой я вселенной,
Поставлен, мнится мне, в почтенной
Средине естества я той,
Где кончил тварей Ты телесных,
Где начал Ты духов небесных
И цепь существ связал всех мной.
Я связь миров, повсюду сущих,
Я крайня степень вещества;
Я средоточие живущих,
Черта начальна Божества;
Я телом в прахе истлеваю,
Умом громам повелеваю,
Я царь – я раб – я червь – я Бог!
Но, будучи я столь чудесен,
Отколе происшел? – безвестен;
А сам собой я быть не мог.
Твое созданье я, Создатель!
Твоей премудрости я тварь,
Источник жизни, благ Податель,
Душа души моей и Царь!
Твоей то правде нужно было,
Чтоб смертну бездну преходило
Мое бессмертно бытие;
Чтоб дух мой в смертность облачился
И чтоб чрез смерть я возвратился,
Отец! – в бессмертие Твое.
Неизъяснимый, Непостижный!
Я знаю, что души моей
Воображении бессильны
И тени начертать Твоей;
Но если славословить должно,
То слабым смертным невозможно
Тебя ничем иным почтить,
Как им к Тебе лишь возвышаться,
В безмерной разности теряться
И благодарны слезы лить.
1784
ЖЕЛАНИЕ В ГОРНЯЯ
О коль возлюбленно селенье
Твое мне, Боже, Боже сил!
Душа в восторге, в умиленье
На пламенном пареньи крил
К Тебе моя летит, стремится
И жаждет твой узреть чертог:
А плоть и сердце веселится,
Что царствует мой в небе Бог!
Как голубь храмину находит,
И ласточка гнездо себе,
И в нем гнездо себе выводит:
Так я найду покой в Тебе.
Блажен, в дому Твоем живущий
И восхваляющий Тебя,
Защитником Тебя имущий
В невинном сердце у себя!
Долину может он унылу
В луга и воды превратить,
Ненастье в ведро,— духом в силу
Пришед, в Сионе опочить.
Услышь, услышь мое моленье,
О Боже сил, миров Господь!
Внуши сердечное прошенье
И призри на меня с высот.
В Твоем мне доме день милее,
Чем тысячи в дому других;
У прага храма веселее,
Чем у Вельмож на пире злых;
Един даешь все блага смертным,
Великолепье, славу, Ты!
Не оставляешь неприметным
Ты и меня в моем пути.
Так Ты, который управляет
Подсолнечной из века в век!
Блажен, блажен, коль уповает
На Бога токмо человек!
* * *
Перед своей смертью Державин начал писать оду «РУИНА ЧТИ» (акростих), от которой до нас дошли только строки, написанные за два дня до смерти, 6 июля 1816 года: Река времён в своём стремленьи Уносит все дела людей И топит в пропасти забвенья Народы, царства и царей. А если что и остаётся Чрез звуки лиры и трубы, То вечности жерлом пожрётся И общей не уйдёт судьбы!
* * *
Упокой, Господи, душу усопшего раба Твоего Гавриила и прости все его согрешения вольные и невольные и даруй ему Царствие Небесное!
Время создания записи:
Понедельник, апреля 8, 2013 в 23:46 в рубрике литература.
Вы можете отслеживать комментарии к этой записи через RSS 2.0 ленту.
Вы можете ответить, или отправить трекбек со своего сайта.
– Алексей Алексеевич, первый и самый общий вопрос: кто же такой человек, что значит быть человеком, каково его назначение, каким понятием о человеке руководствуется православное богословие?
– «Понятие есть вид ограничения», – сказал святой Григорий Богослов. А человек, как говорил Достоевский, широк, слишком широк. И потому при попытке дать какое-то однозначное определение человека есть вероятность сузить понятие о нем настолько, что самого человека может и не остаться, а останется лишь какой-то один его несущественный фрагмент.
Кто-то из античных философов дал, например, такое определение человека: смертное, разумное, двуногое, прямоходящее животное, не покрытое шерстью и с плоскими ногтями. Звучит в наше время забавно, но ведь в этом определении все совершенно верно. Однако все ли существенно?
– Так что же существенно в человеке, что именно в нем главное?
– Человек для его же собственного человеческого рассудка есть, прежде всего, логический парадокс, антиномия. Человека можно описывать на самых разных уровнях, причем на каждом из этих уровней делать это можно с помощью множества взаимоисключающих пар понятий, образов, метафор: дитя рая и исчадие ада, венец творения и проклятие вселенной, царь и раб, ангел и зверь, возвышенный дух и низменная плоть, ценитель прекрасного и любитель безобразия и пошлости, сосуд добродетелей и скопище низких пороков… И все это человек! То есть, как выразился упомянутый уже Достоевский, идеал содомский и идеал Мадонны могут в человеке парадоксальным образом уживаться.
Причем мы затронули сейчас только этический и эстетический уровни существования человека. Но ведь и на всех прочих он предстает точно таким же множеством противоречий. Видимо, именно потому в истории мировой культуры можно встретить столь крайние воззрения на человека – от гуманистической идеализации его до полного отрицания.
Поэтому, предпринимая попытку определить человека, то есть в любом случае по необходимости сузить и ограничить его до некоторого «сухого остатка», мы должны остановиться на таком определении, которое бы, во-первых, вычленяло в нем самое существенное и, во-вторых, объясняло все остальные стороны его жизни, было бы ключом ко всему многообразию противоречий, которых мы уже коснулись.
– И что, такое определение есть?
– Да. Такое определение в Предании Церкви есть: человек – это живое существо, призванное к обожению, тварь, получившая повеление стать Богом. Это выражение, можно сказать, суммирует всю святоотеческую антропологию, учение о человеке святых отцов Церкви, то есть тех людей, которые как раз и осуществили призвание к обожению и выполнили повеление стать Богом. А значит, эти люди знали, о чем говорили и писали, и знали в первую очередь на опыте, а не из одних рассуждений и книг.
– «Живое существо, призванное к обожению, тварь, получившая повеление стать Богом» – звучит вдохновенно. Но каким образом действует этот ключ? Как с его помощью можно разгадать парадокс, именуемый человеком?
– Во-первых, из этого определения следует, что человек – существо сотворенное. И сотворенное в соответствии с определенным замыслом Творца. Человек имеет призвание. И это призвание совсем не в том, чтобы он прожил отведенный ему век в свое удовольствие, покомфортнее устроившись на этой земле. Это призвание вообще выводит его за земные пределы, за грань этой временной жизни. Оно не ограничивается только тем, чтобы немного духовно возрасти, нравственно развиться и сделать себя самого и мир вокруг себя несколько лучше, чем есть. С точки зрения святых отцов, это была бы слишком мелкая, слишком незначительная и недостойная человека цель.
Призвание человека – превзойти самого себя, возвыситься над собой и над миром, стать не просто в той или иной мере лучше, но сделаться совершенным, подобно всесовершенному Богу, в конце концов стать Им Самим.
– Алексей Алексеевич, здесь хотелось бы уточнить, не является ли выражение святых отцов, что человек призван стать Богом, риторическим преувеличением, метафорой? В каком именно смысле человек может быть Богом?
– Как бы это ни показалось парадоксальным, человек, согласно святоотеческому учению, может и должен стать Богом в самом реалистическом смысле. Обожение – не метафора и не риторический прием. Это действительное состояние святых, обусловленное Боговоплощением, обожением человеческой природы во Христе.
Говоря об обожении, то есть свидетельствуя о своем собственном опыте, святые отцы имели в виду не одно только нравственное уподобление Богу, не одно только внешнее подражание Его свойствам. Они настаивали на реальном единстве человека с Богом, на действительном участии его в жизни Пресвятой Троицы. В состоянии обожения человек вводится внутрь Божества, а Божество пронизывает Собою человека. Причем пронизывает его всецело – и ум, и волю, и чувства, и само тело.
При этом человек сохраняет свою человеческую природу со всеми ее существенными свойствами, не утрачивает своей самотождественности, не превращается в природу Божественную и не ставится наряду с Отцом, Сыном и Святым Духом. Оставаясь сотворенным человеком, конкретной человеческой личностью, он вместе с тем становится нетварным и вечным Богом по причастию, по благодати. Из единого человек становится двуединым.
Для того, чтобы подчеркнуть этот факт, святые отцы использовали различные образы и сравнения. Один из самых распространенных – образ раскаленного железа: огонь своим действием всецело пронизывает природу железа, а железо всецело приобщается свойствам огня, так что одно от другого уже неотделимо. При этом железо не превращается в огонь, а по-прежнему остается железом, огонь же тем более остается неизменным.
Еще один характерный образ – единство разноприродных души и тела. Для примера можно привести очень яркие свидетельства св. Симеона Нового Богослова. Особенно в своих возвышенных гимнах он говорит о реальности обожения постоянно и настойчиво. Для св. Симеона, в частности, характерна следующая цепь рассуждений.
Душа и тело – две сущности, но соединяются в единого человека, так что два есть один. Соединяясь с Богом разумной душой, а через душу и с телом, человек и сам весь делается Богом по причастию. Поэтому святые и называются Богом, то есть именем Того, Кого всецело приобщились. Ведь горящий уголь действует как огонь, и огнем его и называют, так как предмет может быть наименован не только по его собственной сущности, но и по приобретенным свойствам.
А в заключение одного из таких описаний св. Симеон добавляет: если же ты сам таковым, то есть обоженным, еще не являешься, то не отказывайся по крайней мере доверять опыту тех святых, которые об этом свидетельствуют. Но от всего сердца взыщи соединения с Богом, отвергнись своих греховных наклонностей, которые одни только и препятствуют обожению, и получишь искру божественного огня, который воспламенит тебя всего.
– Вернемся к нашему «ключу» – к определению человека как живого существа, призванного к обожению. Какие еще стороны существования человека оно раскрывает?
– Кроме уже сказанного, из этого определения, во-первых, следует, что человек, как тварь, получившая повеление стать Богом, по своей природе не может быть ограничен одной только биологической жизнью. Человек – не просто живое существо, животное, движимое заложенными в его природу инстинктами. Осуществлять призвание, тем более призвание превзойти себя, стать выше себя, стать Богом может только существо, обладающее разумом и свободной волей, способное не только к различению добра и зла, но одновременно и к свободному самоопределению по отношению к ним.
То есть в человеке кроме материального начала есть и разумная душа, высшее духовное начало. Я думаю, всякий согласится, что если разумная душа в человеке все же есть, то она, конечно, выше неразумной плоти и является в нем именно высшим началом.
В-вторых, но это для нас уже самоочевидно, человек – это еще и телесное существо. Он – одушевленное тело, плоть, подчиненная биологическим, растительным и даже неорганическим законам.
Причем тело наше существует не автономно. Оно не самодостаточно. Оно часть окружающего его мира. Еще древние греки хорошо понимали, что тело человека совмещает в себе все, что присуще видимому миру, и вместе с тем теснейшим образом с этим миром связано. Они называли человека микрокосмом, малым космосом, вселенной в миниатюре.
Это, конечно, верно. И потому Церковное Предание усвоило эту очевидную идею. Отцы Церкви – и особенно ярко и убедительно святые Григорий Богослов, Максим Исповедник и Симеон Новый Богослов – эту античную идею человека как микрокосма не просто усвоили, но восполнили и преобразили. Они наименовали человека макрокосмом. Лишь своим материальным телом человек есть малый космос, помещенный в большой космос. Но в целом, как единое духовно-телесное существо, да еще и способное к соединению с Богом, он – макрокосм, большой мир, большая вселенная, помещенная в малую. Посредством тела человек связан с видимым, чувственным миром. Посредством души – с миром духовным, умопостигаемым. А будучи способным приобщиться Богу, он этот мир неизмеримо превосходит.
И последнее. Для осуществления человеком своего призвания Бог даровал ему все необходимое. В нашу разумную природу заложено естественное стремление к Богу; наш ум имеет способность познавать материальный мир и словно в зеркале видеть в нем отражение мира небесного; в нашем сердце есть внутренний критерий различения добра и зла – совесть, которую святитель Григорий Палама назвал незнающей компромисса нормой, непогрешимым судьей и незаблуждающимся наставником; наконец, нашей душе присущи естественная вера и естественное покаяние. Все необходимое, повторю, заложено в нас по природе.
– Но если есть все необходимое для достижения цели, почему же она не была достигнута первыми людьми? Ведь Писание говорит, что Адам сотворен по образу и подобию Божию. Как же подобный Богу мог пасть?
– Да, человек сотворен по образу и подобию. Да, он, как мы уже определили, призван к обожению, и для достижения этой цели ему дано было все необходимое. Да, никаких внешних непреодолимых препятствий для осуществления им своего призвания не было. Но была и остается свобода!
Образ Божий, по которому человек сотворен, как раз и предполагает одной из своих самых существенных черт свободную волю. Как существо разумное, человек вместе с тем и существо свободное, способное к самоопределению.
Будучи образом Божиим по природе, имея его как изначальную данность, человек по замыслу Творца должен был свободно следовать этому образу и в этом следовании достигать подобия Богу, обоживаться, осуществлять свое призвание. Но по этой же самой причине, то есть будучи именно образом Божиим и потому обладая свободной волей, человек имел возможность это призвание и отвергнуть, что, собственно, увы, и произошло. Человек пал, извратив Божественный замысел о самом себе. В результате вместо того, чтобы уподобиться Богу, он, как сказал святой пророк Давид, уподобился скотам бессмысленным. Или как о том же выразился блаженный Августин: «Я увидел себя далеко от Тебя, в месте Твоего неподобия».
Повторим еще раз. Образ Божий есть изначальная природная данность. Подобие – динамическая задача, оно достигается через свободное стремление. Поэтому образ Божий в человеке неизгладим, он сохраняется даже в закоренелых грешниках. А вот подобие Божие напечатлевается только в тех, кто его свободно взыскует, – в святых. И потому во все времена человек в конечном счете сам выбирает, кем ему быть: Богом или червем, царем или рабом, духом или плотью, спутником ангелов или заложником бесов.
– Человек сам делает свой выбор, но в библейском повествовании о грехопадении следствия греха Адама описываются не просто как его личная трагедия и даже не только как трагедия общечеловеческая, но как вселенская катастрофа.
– Потому что выбор человека – это, можно сказать, выбор всей вселенной. Ведь созданный как средоточие сотворенного мира, как его царь, к тому же имеющий доступ к Царю Верховному – Богу, человек через себя и в себе должен был ввести в Божественное Царство всю подчиненную ему тварь, всю материальную природу. Участь вселенной полностью зависит от человека, он всецело за нее ответствен. В зависимости от направленности свободной воли человека, от направленности его движения или к Богу, или же от Бога, тварный мир либо преображается, либо обезображивается.
– Следует ли из этих слов апостола, что тварь будет освобождена от рабства тления, что вместе с людьми воскреснет и вся природа?
– Да. Причем в начатке это освобождение уже совершилось во Христе. А при Втором Его Пришествии в силу того, что все сотворенное естество есть, по выражению св. Григория Нисского, как бы одно живое существо, воскресение части перейдет на все целое.
Мы начали разговор с того, что первый человек, Адам, царь и предводитель сотворенного мира, должен был, соединив этот мир во всем его многообразии в одно целое, в себе и через себя ввести его в Божественную жизнь и тем самым навеки прославить его Божественной славой и обессмертить Божественным нетлением. Но Адам не выполнил своего призвания. Вместо того, чтобы подчинить чувственный мир своей умопостигаемой душе и тем самым соединить и срастворить их, а душу подчинить Богу, таким образом срастворив все и с Ним, Адам сам подчинился чувственному миру и из царя вселенной сделался ее рабом. И мир Божий стал миром, лежащим во зле, а сам человек – его заложником, заложником похоти плоти, похоти очей и гордости житейской (1 Ин. 2, 16).
Но Божии обетования неизменны. И потому задачу, не выполненную первым Адамом, выполняет второй Адам – Христос. «Если человек, причастный к духовному и вещественному, – говорит преподобный Иоанн Дамаскин в слове на Рождество Богородицы, – связует собой все видимое и невидимое творение, то творческое слово Божие, соединившись с человеческим естеством, соединилось тем самым со всем творением». Таким образом, Сын Божий становится человеком, чтобы в Себе все воссоединить, все восстановить и привести все к задуманной Им конечной цели – «да будет Бог все во всем» (1 Кор. 15,28).
альбомы
(1)
“Большая книга”
(3)
“Вишнёкый сад”
(1)
“Дети мои”
(1)
“Дождь в Париже”
(1)
“Золотой трон”
(1)
“Опосредованно”
(1)
11 класс
(1)
200 лет Тургеневу
(1)
авторская позиция
(2)
актуально
(170)
альбомы
(528)
аналитика
(11)
андеграунд
(1)
Анна Ахматова
(1)
аргументы
(5)
аргументы к сочинению
(5)
Астрахань
(31)
аттестация
(1)
Б.А. Ланин
(1)
бесплатное питание
(1)
бесплатные учебники
(1)
библиотеки
(8)
блог
(29)
блог актуально
(6)
Большая книга
(2)
Брюсов
(1)
великие лингвисты
(3)
великие люди
(2)
видео
(67)
внеурочная деятельность
(1)
Водолазкин
(1)
вопросы образования
(3)
воспитание
(35)
воспитательная работа
(1)
ВПР
(3)
время и люди
(60)
Всероссийская олимпиада
(2)
всероссийский конкурс сочинений
(3)
всероссийский конкурс УИР
(1)
Всероссийское сочинение
(1)
выпускное сочинение
(80)
выпусной
(1)
ГИА
(67)
Год литературы
(3)
город
(3)
грамотность
(2)
даты
(89)
деловые бумаги
(1)
демоверсии
(3)
День знаний
(1)
день рождения
(3)
дидактический материал
(431)
диктант
(5)
дистанционное обучение
(13)
дисциплина
(1)
для родителей
(34)
документы
(1)
достопримечательности
(4)
досуг
(66)
ЕГЭ
(112)
единый учебник
(1)
жестокость и милосердие на войне
(1)
животные
(25)
задание 15.3
(5)
закон
(1)
заметки
(1)
заметки к урокам
(2)
занимательные задания
(47)
занимательные задачи
(13)
зарплата
(2)
зарплата учителя
(1)
здоровье
(3)
зима
(3)
злободневное
(196)
изложение
(9)
инструкция
(3)
интересная статистика
(2)
Интернет
(30)
интернет школа
(6)
интернетобразование
(16)
искусство
(3)
искусство и ремесло
(2)
исторический роман
(1)
история
(1)
история для современности
(24)
история слов
(154)
итоговое сочинени 2018
(1)
итоговое сочинение
(24)
итоговое сочинение 2018
(4)
итоговое сочинение доброта и жестокость
(2)
итоговое сочинение мечта и реальность
(1)
итоговое сочинение мечты и реальность
(1)
итоговое сочинение отцы и дети
(1)
КИМ
(2)
кино
(1)
классика
(16)
классика литература
(1)
классный час
(1)
книги
(8)
книги о детях
(2)
книги писатели
(2)
комедия
(1)
компьютер
(1)
конкурсы
(64)
концептуализм
(2)
копилка мудрости
(22)
копилка мудрости
(76)
критерии оценивания
(1)
круг чтения
(244)
КТП
(2)
культура речи
(9)
лексика
(10)
лексические понятия
(2)
летнее чтение
(6)
летнее чтение книги
(1)
лето
(42)
лингвистический анализ
(8)
лингвисты
(1)
лирика
(2)
литература
(77)
литературные направления
(1)
литературные премии
(2)
личное
(10)
лучшие книги 21 века
(7)
любопытное
(161)
люди и время
(17)
М.В. Панов
(4)
месть и равнодушие итоговое сочинение
(2)
методика
(104)
методическая полка
(17)
методическая разработка
(26)
моностих
(1)
морфемный разбор
(5)
морфологический разбор
(3)
мотивация
(1)
моя музыка
(36)
мудрые мысли
(1)
мудрые мысли Омар Хайям
(1)
мужество
(1)
музеи
(19)
Н и НН
(2)
настроение
(2)
национальные парки
(2)
национальные проекты
(1)
НКРЯ
(1)
НОТ
(1)
о литературной норме
(2)
о личном
(20)
об учебнике
(7)
образоване
(1)
Обращение к читателям
(1)
обучение
(31)
общение
(7)
объявления
(23)
ОГЭ
(29)
ОГЭ сочинени 15.3
(2)
ОГЭ сочинение 15.3
(4)
ОГЭ сочинение на лингвистическую тему
(4)
озёра
(2)
Оксфордский словарь
(1)
олимпиада.призёр литература
(1)
олимпиады
(1)
опросы
(3)
орфография
(2)
Основной государственный экзамен (ОГЭ)
(7)
отглагольные прилагательные
(1)
отзыв специалиста
(2)
отымённые прилагательные
(1)
отымённые прилагательные и причастия
(1)
оценочные средства по русскому языку
(1)
ошибки
(7)
память
(1)
педагогика
(1)
пейзажи
(2)
пересказ
(1)
повышение квалификации
(1)
Подготовка к сочинению
(1)
полезно
(1)
полезные ссылки
(17)
постановления
(1)
поэзия
(1)
правила
(2)
праздники
(28)
премии
(48)
приказы
(1)
природа
(13)
проблема
(1)
птицы
(4)
пунктуация русский язык
(1)
путешествия
(53)
Пушкин
(9)
Пушкинский диктант
(2)
рабочие программы
(12)
рекорды
(3)
релакс
(2)
репетиторство
(1)
реформы в образовании
(1)
речевые ошибки
(1)
родителям
(1)
родная (русская) литература
(1)
Рождество
(4)
Розенталь
(1)
русские пистели
(1)
русский родной язык
(1)
русский язык
(61)
сайты по предметам
(1)
саморазвитие
(1)
семантика
(1)
семинары
(2)
сервисы
(4)
сертификаты
(2)
сжатое изложение
(3)
словари
(33)
слово года
(1)
собаки
(2)
события
(2)
советы психолога
(5)
современная литература
(4)
современное образование
(1)
современный русский язык
(432)
сообщества
(1)
сочинение
(92)
сочинение на морально-этическую тему
(1)
стандарты
(1)
статьи
(1)
стихи
(4)
таблицы
(1)
творчество
(1)
тексты
(1)
теория текста языкознание сайты
(1)
тесты
(29)
тональный словарь
(1)
Тотальный диктант
(57)
традиции
(16)
увлечения
(2)
УМК Быстровой
(1)
уникальное
(16)
урок AiTi activ
(9)
устное собеседование
(2)
ученики об учебнике
(4)
ученические работы
(85)
учителя
(1)
факты
(1)
факультатив
(1)
фантастика
(2)
фантастика писатели премии
(1)
ФГОС
(1)
фестивали
(1)
формулирование проблемы
(1)
футбол
(2)
хозяйство
(6)
храмы
(2)
цветы
(14)
цели блога
(30)
цитаты
(1)
ЦОРы
(34)
Чемпионат по чтению вслух
(1)
Чехов
(1)
чтение
(14)
чувства
(1)
шедевры
(1)
школьные сочинения
(1)
школьный сайт
(1)
экзамены
(355)
экзотика
(1)
экскурсии
(2)
эмоции
(3)
ЭОР
(3)
эссе
(10)
этикет
(1)
этимология слова
(2)
языкознание
(31)
В Неделю 3-ю Великого поста – Мк 8:34 – 9:1 (зач. 37):
Сказал Господь: кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною. Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее. Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою? Ибо кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелами. И сказал им: истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие, пришедшее в силе.
Попробуем задать себе вопрос: хотим ли мы последовать за Христом? Давайте не будем спешить с ответом: мы слишком хорошо знаем, что это был за путь. Мы, безусловно, хотели бы быть со Христом, вместе с Ним пребывать в Царстве Отца, вместе с Ним царствовать – точно так же, как этого хотели и апостолы. Но вот идти за Ним? Взять свой крест? И – еще того хуже и непонятнее – отречься от себя, забыть о себе? Вряд ли многие из нас с чистой совестью могут сказать, что хотят этого всем сердцем.
Но Спаситель, хорошо понимая недоумение слушателей и читателей, поясняет Свою мысль. «Ибо, – говорит Он, – кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее». Под душой здесь, как утверждают некоторые толкователи и переводчики, можно понимать жизнь. Тогда всё становится достаточно прозрачным: в самом деле, если мы будем ставить выше всего свою жизнь, свой комфорт, свою безопасность – тогда вряд ли сможем рассчитывать на Небесное Царство: мы многократно в течение своей жизни делали выбор не в его пользу. Между тем у нас перед глазами пример мучеников и исповедников – в том числе новомучеников и исповедников Российских. Они также оказались перед выбором: жизнь или Жизнь? И они выбрали Жизнь, которая есть Христос. Хорошо бы и нам научиться делать этот выбор, пусть и не в столь драматических обстоятельствах, – но выбор ежедневный, ежеминутный, и оттого, пожалуй, ничуть не более легкий.
Но приведенную выше фразу можно читать и буквально: душа – это и есть душа. И тогда смысл, как кажется, становится загадочнее и глубже. Как это – погубить свою душу? Мы же должны её спасать, это дело всей жизни, во всех правильных книгах это написано! Но как мы спасаем свою душу? Мы делаем это так, как считаем нужным, как полагаем верным, как вычитали в тоненьких брошюрках и увесистых томах. Но те обстоятельства, в которые ставит нас Господь чуть ли не каждый день, – они не вписываются в рамки книжных правил. И каждый из нас может припомнить ситуации, когда ему приходилось поступиться личной праведностью, погубить – казалось бы! – свою душу для того, чтобы сделать что-то действительно хорошее, истинное – чтобы совершить дело любви. Не пойти на воскресную литургию, а поехать на выходные в другой город навестить больного родственника (может быть, даже некрещеного). Не воротить нос от мяса во время поста, а разделить трапезу с друзьями, которых давно не видел, по которым соскучился. Забыть о кафисмах и акафистах и изо дня в день делать тяжёлую, нудную, выматывающую работу – потому что не можешь бросить своих товарищей, потому что от успешного выполнения этой работы зависит благополучие других людей. Такое самоотречение, быть может, не легче мученичества – здесь выход неочевиден, и свет в конце туннеля просматривается далеко не всегда.
Но именно так Господь ведет нас по жизни. Глаза боятся, а руки делают – и постепенно христианин опытно познаёт, что значит отречься от себя. Каждый раз это страшно, каждый раз это кажется безумием, чем-то противным очевидности: ведь центр мира – это я! Их, других, много – но я-то один, я неповторим и уникален, я – целая вселенная. Но раз за разом мы, вольно или невольно, отрекаемся от себя, забываем о себе – и чем дальше, тем легче становится это делать. В конце концов это превращается – нет, не в привычку, но в потребность, потому что человек уже здесь начинает вкушать плоды дел во имя любви, дел ради ближнего – который есть Христос.
Центр смещается. Христианин уже не умом лишь, не только на словах, но сердцем и всем своим существом сознаёт свою малость. Он понимает, что сам он не может ничего – но он может всё в укрепляющем его Иисусе (Фил 4:13). А раз так – то возникает искреннее желание отречься от себя, от своей самости – и последовать за Христом. И если надо взять крест – значит, взять крест. И убедиться, что он не так уж тяжёл, потому что вместе с нами его несёт сам Бог. Потому что все наши кресты сошлись в одном – том, который Христос однажды уже вознёс на Голгофу.
Отречься от себя – не значит войти в нирвану. Отречься от себя – значить обратиться к Богу, значит дать Богу действовать в моей душе, в моём теле, во всей моей жизни. И если это действительно так и случится, то не будет дерзостью сказать вместе с Державиным:
Я связь миров, повсюду сущих,
Я крайня степень вещества;
Я средоточие живущих,
Черта начальна божества;
Я телом в прахе истлеваю,
Умом громам повелеваю,
Я царь — я раб — я червь — я бог!
Человек не может стать Богом по естеству, но он может и должен стать богом по благодати, по причастности к божественной энергии. Завеса этой тайны была приоткрыта во время Преображения – именно на это событие указывают заключительные слова сегодняшнего евангельского чтения.
Пожалуйста напишите сочинение.
Христианские богословы считали что человек по природе полузверь-полуангел. Русский поэт Державин посвятил этой теме знаменитое стихотворение: ”Я царь, я раб, я червь, я Бог” Согласны ли вы с подобными оценками величия и ничтожества человеческого? Подкрепите свои выводы примерами.
Ответы:
О человеке можно говорить и плохо, и хорошо. Верно будет и то, и другое. Человек сотворен Богом в идеале хорошим, добрым, праведным. Но в результате непослушания и удаления от Бога он бывает порою злым, гадким, грешным, завистливым, ненавидящим своего ближнего. Человек — антиномия, противоречие. Вспомним, как точно сказал о человеке Г. Р. Державин — известный русский поэт 18 века: “Я царь, я раб, я червь, я Бог”. Все четыре определения верны. Человек — царь вселенной, он знает и умеет многое, чего не умеют и не знают животные. Человек — раб. Увы, не только Божий, но и в своих грехов, своих страстей и дурных привычек. Человек — червь. Он пресмыкается, он смертен, ничтожен, он пойдет в землю. Но человек и бог. Лучше писать это слово в данном случае с маленькой буквы — “бог”. Не настоящий, конечно, а дитя Божие, творение Божие, созданное по образу и подобию Божию, призванное войти в рай и жить с Богом. “Я царь, я раб, я червь, Я Бог”. Так удачно сформулировал православное учение о человеке Г. Р. Державин
Поэзия Г.Р. Державина – одно из самых значительных явлений в русской литературе XVIII века. Поэтический диапазон Державина необыкновенно широк. В его творчестве создается образ достойного гражданина и просвещенного правителя, сатирически обличаются высокопоставленные чиновники, утверждаются идеалы патриотизма и служения отечеству, прославляется героизм русских воинов.
Во всем он поэт со своим лицом, со своей программой, со своей правдой Он смело идет на разрушение привычных уже для его времени норм классицизма и создает свою особую поэтическую систему.
Но, разумеется, не только общественно-политические проблемы волновали поэта, не только о сильных мира сего, о важнейших государственных вопросах его стихи, и не только в этом сказалось его новаторство. Поистине сама жизнь во всем ее разнообразии и богатстве входит в художественный мир Державина. Особенно в позднем творчестве он все чаще задумывается о глубинных основах бытия.
Чтобы до конца понять Державина, нужно обратиться к его философским раздумьям о мире и человеке. Для этого попробуем внимательно прочитать стихотворение, названное словом, которое, если верить «Запискам» Державина, было первым произнесенным мальчиком Гаврилой, когда ему исполнился всего лишь год, – это «Бог».
Философская ода «Бог», которая создавалась в 1780-1784 годах, определяет основы миросозерцания поэта, его представления о мироздании и человеке как составной его части.
Ко времени создания этого своеобразного поэтического манифеста Державину было уже 41 год Прожитая жизнь и многолетний опыт творчества послужили ему опорой для создания этого важнейшего его произведения.
Даже если собрать все, что сказано в мировой поэзии о Боге, эта ода будет заметной, если не лучшей Безусловно, создавая свою оду, Державин опирался на богатый опыт мировой литературы, особенно на библейские псалмы Давида. Но в его произведении отразились и традиции отечественной литературы, осмысливающей философские проблемы, – это были духовные оды Ломоносова «Вечернее» и «Утреннее размышление о Божьем величестве». В своем «Утреннем размышлении…» Ломоносов пишет:
От мрачной ночи свободились
Поля, бугры, моря и лес,
И взору нашему открылись,
Исполнены твоих чудес.
Там всякая взывает плоть:
«Велик Зиждитель наш Господь!»
В державинской оде мы также слышим хвалу величию Божьего творения:
Измерить океан глубокий,
Сочесть пески, лучи планет
Хотя и мог бы ум высокий —
Тебе числа и меры нет!
Не могут духи просвещенны,
От света твоего рожденны,
Исследовать судеб твоих:
Лишь мысль к тебе взнестись депзает,
В твоем величьи исчезает,
Как в вечности прошедший миг.
В то же время именно по сравнению с духовными одами Ломоносова державинская ода выглядит особенно оригинальной как по мысли, так и по форме. Ведь мысль, чувство, воображение поэта обращены не только к Божьему миру, но и вглубь души:
Но ты во мне сияешь
Величеством твоих доброт;
Во мне себя изображаешь,
Как солнце в малой капле вод
У Ломоносова в его одах «Вечернее» и «Утреннее размышление о Божьем величестве» человек – творец и исследователь, титан-первооткрыватель:
Но где ж, натура, твой закон?
С полночных стран встает заря!
Не солнце ль ставит там свой трон?
Не льдисты ль мешут огнь моря?
Се хладный пламень нас покрыл!
Се в ночь на землю день вступил!
В державинской оде – человек постигает загадку своей природы и таким путем открывает для себя весь внешний Божий мир и самого Творца:
Частица целой я вселенной,
Поставлен, мнится мне, в почтенной
Средине естества я той,
Где кончил тварей ты телесных,
Где начал ты духов небесных
И цепь существ связал всех мной.
Я связь миров, повсюду сущих,
Я крайня степень вещества;
Я средоточие живущих,
Черта начальна божества,
Я телом в прахе истлеваю,
Умом громам повелеваю,
Я царь – я раб — я червь – я Бог!
В оде Державина человек оказывается противоречив по своей природе: он не только «умом повелевает громам», но и «телом истлевает в прахе»; он не только «царь» и ((Бог», но также «червь» и «раб».
Ломоносов хочет проникнуть за грань непознанного:
Творец, покрытому мне тьмою
Простри премудрости лучи,
И. что угодно пред Тобою,
Всегда творити научи.
Державин готов принять Бога и Человека в их естественной данности, где соединено материальное и духовное, временное и вечное, высокое и низкое, индивидуальное и всеобщее:
Твое созданье я, Создатель!
Твоей премудрости я тварь,
Источник жизни, благ податель,
Душа души моей А царь!
Твоей то правде нужно было.
Чтоб смертну бездну преходило
Мое бессмертно бытие;
Чтоб дух мой в смертность облачился
И чтоб чрез смерть я возвратился,
Отец! – в бессмертие твое.
Державин не разгадывает тайну такого соединения – он ее обнаруживает опытом и воображением, осознает мыслью и чувствует сердцем. Вот почему он не просто изливает стихами религиозный восторг не просто философствует, а «в сердечной простоте беседует о Боге».
И оказывается, что, если собрать в душе все, что мы уже знаем о Боге и о себе, этого достаточно для ответа на важнейшие вопросы жизни. Материальное, временное, ничтожное – лишь форма проявления великого, вечного и духовного. Таков Бог – таков и человек, отражающий Бога в себе, «как солнце в малой капле вод». А потому так высока должна быть и самооценка человека, и его требования к самому себе. Этому учат нас великие русские поэты-философы, среди которых Ломоносов и Державин по праву занимают свое место.
О ты, пространством бесконечный,
Живый в движеньи вещества,
Теченьем времени превечный,
Без лиц, в трех лицах божества!
Дух всюду сущий и единый,
Кому нет места и причины,
Кого никто постичь не мог,
Кто все собою наполняет,
Объемлет, зиждет, сохраняет,
Кого мы называем — Бог!
Измерить океан глубокий,
Сочесть пески, лучи планет
Хотя и мог бы ум высокий, —
Тебе числа и меры нет!
Не могут духи просвещенны,
От света твоего рожденны,
Исследовать судеб твоих:
Лишь мысль к тебе взнестись дерзает, —
В твоем величьи исчезает,
Как в вечности прошедший миг.
Хаоса бытность довременну
Из бездн ты вечности воззвал,
А вечность, прежде век рожденну,
В себе самом ты основал:
Себя собою составляя,
Собою из себя сияя,
Ты свет, откуда свет истек.
Создавый всё единым словом,
В твореньи простираясь новом,
Ты был, ты есть, ты будешь ввек!
Ты цепь существ в себе вмещаешь,
Ее содержишь и живишь;
Конец с началом сопрягаешь
И смертию живот даришь.
Как искры сыплются, стремятся,
Так солнцы от тебя родятся;
Как в мразный, ясный день зимой
Пылинки инея сверкают,
Вратятся, зыблются, сияют, —
Так звезды в безднах под тобой.
Светил возжженных миллионы
В неизмеримости текут,
Твои они творят законы,
Лучи животворящи льют.
Но огненны сии лампады,
Иль рдяных кристалей громады,
Иль волн златых кипящий сонм,
Или горящие эфиры,
Иль вкупе все светящи миры —
Перед тобой — как нощь пред днем.
Как капля в море опущенна,
Вся твердь перед тобой сия.
Но что мной зримая вселенна?
И что перед тобою я?
В воздушном океане оном,
Миры умножа миллионом
Стократ других миров, — и то,
Когда дерзну сравнить с тобою,
Лишь будет точкою одною:
А я перед тобой — ничто.
Ничто! — Но ты во мне сияешь
Величеством твоих доброт;
Во мне себя изображаешь,
Как солнце в малой капле вод.
Ничто! — Но жизнь я ощущаю,
Несытым некаким летаю
Всегда пареньем в высоты;
Тебя душа моя быть чает,
Вникает, мыслит, рассуждает:
Я есмь — конечно есть и ты!
Ты есть! — Природы чин вещает,
Гласит мое мне сердце то,
Меня мой разум уверяет,
Ты есть — и я уж не ничто!
Частица целой я вселенной,
Поставлен, мнится мне, в почтенной
Средине естества я той,
Где начал тварей ты телесных,
Где кончил ты духов небесных
И цепь существ связал всех мной.
Я связь миров повсюду сущих,
Я крайня степень вещества;
Я средоточие живущих,
Черта начальна божества;
Я телом в прахе истлеваю,
Умом громам повелеваю,
Я царь — я раб — я червь — я бог!
Но, будучи я столь чудесен,
Отколе происшел? — безвестен;
А сам собой я быть не мог.
Твое созданье я, создатель!
Твоей премудрости я тварь,
Источник жизни, благ податель,
Душа души моей и царь!
Твоей то правде нужно было,
Чтоб смертну бездну преходило
Мое бессмертно бытие;
Чтоб дух мой в смертность облачился
И чтоб чрез смерть я возвратился,
Отец! в бессмертие твое.
Неизъяснимый, непостижный!
Я знаю, что души моей
Воображении бессильны
И тени начертать твоей;
Но если славословить должно,
То слабым смертным невозможно
Тебя ничем иным почтить,
Как им к тебе лишь возвышаться,
В безмерной разности теряться
И благодарны слезы лить.
1780—1784
ЭССЕ на высказывание Г. Р. Державина “Я царь, я раб, я червь, я бог!” Согласны ли вы с подобными оценками величия и ничтожества человеческого?
Ответы:
О человеке можно говорить и плохо, и хорошо. Верно будет и то, и другое. Человек сотворен Богом в идеале хорошим, добрым, праведным. Но в результате непослушания и удаления от Бога он бывает порою злым, гадким, грешным, завистливым, ненавидящим своего ближнего. Человек — антиномия, противоречие. Вспомним, как точно сказал о человеке Г. Р. Державин — известный русский поэт 18 века: “Я царь, я раб, я червь, я Бог”. Все четыре определения верны. Человек — царь вселенной, он знает и умеет многое, чего не умеют и не знают животные. Человек — раб. Увы, не только Божий, но и в своих грехов, своих страстей и дурных привычек. Человек — червь. Он пресмыкается, он смертен, ничтожен, он пойдет в землю. Но человек и бог. Лучше писать это слово в данном случае с маленькой буквы — “бог”. Не настоящий, конечно, а дитя Божие, творение Божие, созданное по образу и подобию Божию, призванное войти в рай и жить с Богом. “Я царь, я раб, я червь, Я Бог”. Так удачно сформулировал православное учение о человеке Г. Р. Державин
День, следующий за Благовещением, Церковь посвящает памяти Архангела Гавриила. Этот день – день ангела или тезоименитства носящих имя Гавриил.
Мне вспомнился удивительный русский поэт Гавриил Романович Державин (1743-1816). Что мы знаем о нём? Кусочек из его оды «Бог»:
Я телом в прахе истлеваю,
Умом громам повелеваю,
Я царь – я раб –- я червь –- я Бог!
И что он благословил лицеиста Пушкина. Событие, происшедшее 20 января 1815 года Пушкин год спустя описал в малоизвестном стихотворении «К Жуковскому»:
И славный старец наш, царей певец избранный,
Крылатым гением и грацией венчанный,
В слезах обнял меня дрожащею рукой
И счастье мне предрек, незнаемое мной
Крохотную часть из оды «Бессмертие души» я услышала на телеканале «Спас» и растрогалась до слёз. В день тезоименитства замечательного поэта предлагаю вспомнить несколько его творений.
Спасительного вам поста!
* * *
БЕССМЕРТИЕ ДУШИ
Умолкни, чернь непросвещенна,
Слепые света мудрецы!
Небесна Истина, священна!
Твою мне тайну Ты прорцы.
Вещай: я буду ли жить вечно?
Бессмертна ли душа моя?
Се слово мне гремит предвечно:
Жив Бог! — Жива душа твоя!
Жива душа моя! и вечно
Она жить будет без конца;
Сиянье длится безпресечно,
Текуще света от Отца.
От лучезарной единицы,
В ком всех существ вратится круг,
Какие ни текут частицы,
Все живы, вечны: — вечен дух.
Дух тонкий, мудрый, сильный, сущий,
В единый миг и там, и здесь,
Быстрее молнии текущий
Всегда, везде и вкупе весь,
Неосязаемый, незримый,
В желаньи, в памяти, в уме
Непостижимо содержимый,
Живущий внутрь меня и вне.
Дух, чувствовать, внимать способный,
Все знать, судить и заключать;
Как легкий прах, так мир огромный
Вкруг мерить, весить, исчислять;
Ревущи отвращать перуны,
Чрез бездны преплывать морей,
Сквозь своды воздуха лазурны
Свет черпать солнечных лучей;
Могущий время скоротечность,
Прошедше с будущим вязать;
Воображать блаженство, вечность,
И с мертвыми совет держать;
Пленяться истин красотою,
Надеяться бессмертным быть:
Сей дух возможет ли косою
Пресечься смерти и не жить?
Как можно, чтобы Царь всемирный,
Господь стихий и вещества —
Сей дух, сей ум, сей огнь эфирный,
Сей истый образ Божества —
Являлся с славою такою,
Чтоб только миг в сем свете жить,
Потом покрылся б вечной тьмою?
Нет, нет! — сего не может быть.
Не может быть, чтоб с плотью тленной,
Не чувствуя нетленных сил,
Противу смерти разъяренной
В сраженье воин выходил;
Чтоб властью Царь не ослеплялся,
Судья против даров стоял,
И человек с страстьми сражался,
Когда бы дух не укреплял.
Сей дух в Пророках предвещает,
Парит в Пиитах в высоту,
В Витиях сонмы убеждает,
С народов гонит слепоту;
Сей дух и в узах не боится
Тиранам правду говорить:
Чего бессмертному страшиться?
Он будет и за гробом жить.
Премудрость вечная и сила,
Во знаменье чудес своих,
В персть земну душу, дух вложила,
И так во мне связала их,
Что сделались они причастны
Друг друга свойств и естества:
В сей водворился мир прекрасный
Бессмертный образ Божества!
Бессмертен я! — и уверяет
Меня в том даже самый сон;
Мои он чувства усыпляет,
Но действует душа и в нём;
Оставя неподвижно тело,
Лежащее в моем одре,
Он свой путь совершает смело,
В стихийной пролетая пре.
Сравним ли и прошедши годы
С исчезнувшим, минувшим сном:
Не все ли виды нам природы
Лишь бывших мечт явятся сонм?
Когда ж оспорить то не можно,
Чтоб в прошлом време не жил я:
По смертном сне так непреложно
Жить будет и душа моя.
Как тьма есть света отлученье:
Так отлученье жизни, смерть.
Но коль лучей, во удаленье,
Умершими нельзя почесть:
Так и души, отшедшей тела,
Она жива, — как жив и свет;
Превыше тленного предела
В своем источнике живет.
Я здесь живу, — но в целом мире
Крылата мысль моя парит;
Я здесь умру, — но и в эфире
Мой глас по смерти возгремит.
О! если б стихотворство знало
Брать краску солнечных лучей,
Как ночью бы луна, сияло
Бессмертие души моей.
Но если нет души бессмертной:
Почто ж живу в сем свете я?
Что в добродетели мне тщетной,
Когда умрет душа моя?
Мне лучше, лучше быть злодеем,
Попрать закон, низвергнуть власть,
Когда по смерти мы имеем
И злой, и добрый равну часть.
Ах, нет! — коль плоть разрушась тленна
Мертвила б наш и дух с собой,
Давно бы потряслась вселенна,
Земля покрылась кровью, мглой;
Упали б троны, царствы, грады
И все погибло б зол в борьбе:
Но дух бессмертный ждет награды
От правосудия себе.
Дела и сами наши страсти,
Бессмертья знаки наших душ.
Богатств алкаем, славы, власти;
Но, все их получа, мы в ту ж
Минуту вновь — и близ могилы —
Не престаем еще желать;
Так мыслей простираем крылы,
Как будто б ввек не умирать.
Наш прах слезами оросится,
Гроб скоро мохом зарастет:
Но огнь от праха в том родится,
Надгробну надпись кто прочтет;
Блеснет, — и вновь под небесами
Начнет свой феникс новый круг;
Все движется, живет делами,
Душа бессмертна, мысль и дух.
Как серный пар прикосновеньем
Вмиг возгорается огня,
Подобно мысли сообщеньем
Возможно вдруг возжечь меня;
Вослед же моему примеру
Пойдет отважно и другой:
Так дел и мыслей атмосферу
Мы простираем за собой!
И всяко семя, роду сродно
Как своему приносит плод:
Так всяка мысль себе подобно
Деянье за собой ведёт.
Благие в мире духи, злые
Суть вечны чада сих семен;
От них те свет, а тьму другие,
В себя приемлют, жизнь, иль тлен.
Бываю весел и спокоен,
Когда я сотворю добро;
Бываю скучен и расстроен,
Когда соделаю я зло:
Отколь же радость чувств такая?
Отколь борьба и перевес?
Не то ль, что плоть есть персть земная,
А дух — влияние небес?
Отколе, чувств но насыщенье,
Объемлет душу пустота?
Не оттого ль, что наслажденье
Для ней благ здешних суета?
Что есть для нас другой мир краше,
Есть вечных радостей чертог?
Бессмертие стихия наша,
Покой и верьх желаний — Бог!
Болезнью изнуренна смертной
Зрю мужа праведна в одре,
Покрытого уж тенью мертвой;
Но при возблещущей заре
Над ним прекрасной, вечной жизни
Горе он взор возводит вдруг,
Спеша в объятие отчизны,
С улыбкой испускает дух.
Как червь, оставя паутину
И в бабочке взяв новый вид,
В лазурну воздуха равнину
На крыльях блещущих летит,
В прекрасном веселясь убранстве,
С цветов садится на цветы:
Так и душа, небес в пространстве,
Не будешь ли бессмертна ты?
О нет! — бессмертие прямое —
В едином Боге вечно жить,
Покой и счастие святое
В Его блаженном свете чтить.
О радость! — О восторг любезный!
Сияй, надежда, луч лия,
Да на краю воскликну бездны:
Жив Бог! — Жива душа моя!
БОГ
О Ты, пространством бесконечный,
Живый в движеньи вещества,
Теченьем времени Превечный,
Без лиц, в трех Лицах Божества!
Дух всюду Сущий и Единый,
Кому нет места и причины,
Кого никто постичь не мог,
Кто все Собою наполняет,
Объемлет, зиждет, сохраняет,
Кого мы называем: Бог.
Измерить океан глубокий,
Сочесть пески, лучи планет
Хотя и мог бы ум высокий, –
Тебе числа и меры нет!
Не могут духи просвещенны,
От света Твоего рожденны,
Исследовать судеб Твоих:
Лишь мысль к Тебе взнестись дерзает,
В Твоем величьи исчезает,
Как в вечности прошедший миг.
Хаоса бытность довременну
Из бездн Ты вечности воззвал,
А вечность, прежде век рожденну,
В Себе Самом Ты основал:
Себя Собою составляя,
Собою из Себя сияя,
Ты Свет, откуда свет истек.
Создавый всe единым словом,
В твореньи простираясь новом,
Ты был, Ты есть, Ты будешь ввек!
Ты цепь существ в Себе вмещаешь,
Ее содержишь и живишь;
Конец с началом сопрягаешь
И смертию живот даришь.
Как искры сыплются, стремятся,
Так солнцы от Тебя родятся;
Как в мразный, ясный день зимой
Пылинки инея сверкают,
Вратятся, зыблются, сияют,
Так звезды в безднах под Тобой.
Светил возжженных миллионы
В неизмеримости текут,
Твои они творят законы,
Лучи животворящи льют.
Но огненны сии лампады,
Иль рдяных кристалей громады,
Иль волн златых кипящий сонм,
Или горящие эфиры,
Иль вкупе все светящи миры –
Перед Тобой – как нощь пред днем.
Как капля, в море опущенна,
Вся твердь перед Тобой сия.
Но что мной зримая вселенна?
И что перед Тобою я?
В воздушном океане оном,
Миры умножа миллионом
Стократ других миров,- и то,
Когда дерзну сравнить с Тобою,
Лишь будет точкою одною;
А я перед Тобой – ничто.
Ничто! – Но Ты во мне сияешь
Величеством Твоих доброт;
Во мне Себя изображаешь,
Как солнце в малой капле вод.
Ничто! – Но жизнь я ощущаю,
Несытым некаким летаю
Всегда пареньем в высоты;
Тебя душа моя быть чает,
Вникает, мыслит, рассуждает:
Я есмь – конечно, есть и Ты!
Ты есть! – природы чин вещает,
Гласит мое мне сердце то,
Меня мой разум уверяет,
Ты есть – и я уж не ничто!
Частица целой я вселенной,
Поставлен, мнится мне, в почтенной
Средине естества я той,
Где кончил тварей Ты телесных,
Где начал Ты духов небесных
И цепь существ связал всех мной.
Я связь миров, повсюду сущих,
Я крайня степень вещества;
Я средоточие живущих,
Черта начальна Божества;
Я телом в прахе истлеваю,
Умом громам повелеваю,
Я царь – я раб – я червь – я Бог!
Но, будучи я столь чудесен,
Отколе происшел? – безвестен;
А сам собой я быть не мог.
Твое созданье я, Создатель!
Твоей премудрости я тварь,
Источник жизни, благ Податель,
Душа души моей и Царь!
Твоей то правде нужно было,
Чтоб смертну бездну преходило
Мое бессмертно бытие;
Чтоб дух мой в смертность облачился
И чтоб чрез смерть я возвратился,
Отец! – в бессмертие Твое.
Неизъяснимый, Непостижный!
Я знаю, что души моей
Воображении бессильны
И тени начертать Твоей;
Но если славословить должно,
То слабым смертным невозможно
Тебя ничем иным почтить,
Как им к Тебе лишь возвышаться,
В безмерной разности теряться
И благодарны слезы лить.
1784
ЖЕЛАНИЕ В ГОРНЯЯ
О коль возлюбленно селенье
Твое мне, Боже, Боже сил!
Душа в восторге, в умиленье
На пламенном пареньи крил
К Тебе моя летит, стремится
И жаждет твой узреть чертог:
А плоть и сердце веселится,
Что царствует мой в небе Бог!
Как голубь храмину находит,
И ласточка гнездо себе,
И в нем гнездо себе выводит:
Так я найду покой в Тебе.
Блажен, в дому Твоем живущий
И восхваляющий Тебя,
Защитником Тебя имущий
В невинном сердце у себя!
Долину может он унылу
В луга и воды превратить,
Ненастье в ведро,— духом в силу
Пришед, в Сионе опочить.
Услышь, услышь мое моленье,
О Боже сил, миров Господь!
Внуши сердечное прошенье
И призри на меня с высот.
В Твоем мне доме день милее,
Чем тысячи в дому других;
У прага храма веселее,
Чем у Вельмож на пире злых;
Един даешь все блага смертным,
Великолепье, славу, Ты!
Не оставляешь неприметным
Ты и меня в моем пути.
Так Ты, который управляет
Подсолнечной из века в век!
Блажен, блажен, коль уповает
На Бога токмо человек!
* * *
Перед своей смертью Державин начал писать оду «РУИНА ЧТИ» (акростих), от которой до нас дошли только строки, написанные за два дня до смерти, 6 июля 1816 года:
Река времён в своём стремленьи
Уносит все дела людей
И топит в пропасти забвенья
Народы, царства и царей.
А если что и остаётся
Чрез звуки лиры и трубы,
То вечности жерлом пожрётся
И общей не уйдёт судьбы!
* * *
Упокой, Господи, душу усопшего раба Твоего Гавриила и прости все его согрешения вольные и невольные и даруй ему Царствие Небесное!
Время создания записи:
Понедельник, апреля 8, 2013 в 23:46 в рубрике литература.
Вы можете отслеживать комментарии к этой записи через RSS 2.0 ленту.
Вы можете ответить, или отправить трекбек со своего сайта.