/>Школа №3 РЕФЕРАТ
по истории
на тему: «Христианство»
Выполнил:
Северчуков Р.В.
Проверил:
Губин Б.С.
Кузнецк
2000 г. ПЛАН: 1. Раннеехристианство. 2. Православие. 3. Католицизм. 4. Протестантизм. 5. Вывод. 6. Литература.
Так что же такое христианство? Если говорить совсем коротко, эторелигия, в основе которой лежит вера в то, что две тысячи лет назад Бог пришёлв мир. Он родился, получил имя Иисус, жил в Иудее, проповедовал, страдал и умерна кресте, как человек. Его смерть и последующее воскресение из мёртвыхизменили судьбу всего человечества. Его проповедь положила начало новой,европейской цивилизации. Для христиан же главным чудом было не слово Иисуса,а Он Сам. Главным делом Иисуса было Его бытие: бытие с людьми, бытие на кресте.
Христиане верят, что мир создан единым предвечным Богом, исоздан без зла. Человек, по замыслу Бога наделённый свободной волей, ещё в раюпопал под искушение сатаны — одного из ангелов, восставших против Божиейволи, — и совершил проступок, роковым образом повлиявший на дальнейшую судьбучеловечества. Человек нарушил Божий запрет, возжелал сам стать «как бог». Этоизменило самую его природу: утратив благую, бессмертную сущность, человекстал доступен страданиям, болезням и смерти, и в этом христиане видятследствие первородного греха, передающегося из поколения в поколение.
Человек был изгнан из рая с напутствием: «В поте лица твоегобудешь есть хлеб…». Потомство первых людей — Адама и Евы — населило землю,но с первых дней истории существовала пропасть между Богом и человеком. Чтобывернуть человека на путь истинный, Бог явил Себя избранному Им народу — иудеям.Бог не раз открывался пророкам, заключал «заветы» (т. е. союзы) со «Своим»народом, дал ему Закон, содержавший правила праведной жизни.
Священное Писание евреев проникнуто ожиданием Мессии — того, ктосможет избавить мир от зла, а людей — от рабства греху. Для этого Бог послал вмир Своего Сына, который страданиями и смертью на кресте искупил первородныйгрех всего человечества — бывшего и будущего. Воскресение Христа знаменует дляхристиан победу над смертью и вновь обретённую возможность вечной жизни сБогом. «Бог вочеловечился, чтобы человек обожился», — говорил св. АфанасийВеликий.
С той поры для христиан начинается история Нового Завета с Богом.Это Завет Любви. Его важнейшее отличие от Ветхого (т. е. старого, прежнего)Завета заключается в самом понимании Бога, Который, по словам апостола, «естьЛюбовь». На протяжении всего Ветхого Завета основа отношений Бога и человека —закон. Христос же говорит: «Заповедь новую даю вам: да любите друг друга, как Явозлюбил вас»; Он Сам являл пример совершенной любви.
Христианство, как ни одна другая религия, основано на тайне.Разум не вмещает представления о едином Боге, существующей в трёх лицах:Бога-Отца, Бога-Сына и Бога-Духа Святого. Таинственно проявление божественнойлюбви, посылающей Сына Божия на смерть. Тайной является соединение ( «неслиянноеи нераздельное» ) божественной и человеческой природы во Христе, рождение СынаБожия от Девы. Непостижима для рационального ума возможность воскресения послесмерти и то, что смерть одного человека (и одновременно Бога) спасает отсмерти всё человечество. Необъяснимо с точки зрения обыденной логики одно изглавных таинств христианства — причастие, основанное на евхаристии(претворение хлеба и вина в Тело и Кровь Христа), и приобщение верующих черезвкушение этих божественных даров к Богу.
Эти тайны можно постичь, только уверовав, а вера, по определениюапостола Павла, «есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом»(Евр. 11.1). Господь просветляет разум человека и преобразует всё его существо,давая ему возможность непосредственного видения духовной реальности, разуменияи исполнения воли Бога. Такой опыт святых и праведников составляет СвященноеПредание христиан. Опыт пророков иудейского народа, общавшихся с Богом, и опытлюдей, знавших Христа в Его земной жизни, составили Священное Писание христиан— Библию (греч. «книги»).
/>Библия — это не изложение вероучения ине история человечества. Библия — это рассказ о том, как Бог искал человека.
Вот эпизод из самого начала Библии: после того как люди совершилипервый грех, они «услышали голос Господа Бога… и скрылся Адам и жена его отлица Господа Бога между деревьями рая. И воззвал Господь Бог к Адаму и сказалему: где ты?» (БЫТ. 3.8-9).
Итак, Библия — это речь Бога, обращённая к людям, а также рассказо том, как люди слушали — или не слушали — своего Творца. Этот диалог длилсясвыше тысячи лет. Религия Ветхого Завета начинается с середины II тыс. доРождества Христова (Р. X.). Большинство книг Ветхого Завета составлено с VIIпо III в. до Р. X.
/>К началу II в. по Р. X. к Ветхому Заветубыли присоединены книги Нового Завета. Это четыре Евангелия (греч.«благая весть») — описания земной жизни Иисуса Христа, сделанные егоучениками, апостолами, а также книги Деяний апостолов и Посланий апостолов.Завершает Новый Завет Откровение Иоанна Богослова, в котором рассказывается оконце света. Эту книгу часто называют также Апокалипсисом (греч.«откровение»).
Книги Ветхого Завета написаны на древнееврейском языке — иврите.Книги Нового Завета в основном были созданы уже на греческом языке (точнее, наего диалекте — койнэ).
Более 50 человек в разные времена принимали участие в написанииБиблии. И при этом Библия оказалась единой Книгой, а не просто сборникомразрозненных проповедей. Каждый из авторов свидетельствовал о своём опытевстречи с Богом, но христиане твердо уверены, что Тот, с Кем они встречались,всегда был Одним и Тем же. «Бог, многократно и многообразно говорившийиздревле отцам в пророках, в последние дни сии говорил нам в Сыне… ИисусХристос вчера и сегодня и во веки Тот же» (Евр. 1.1, 13.8).
Ещё одна характерная особенность христианства как религии заключаетсяв том, что оно может существовать только в форме Церкви. Церковь — этосообщество людей, верящих во Христа: «… где двое или трое собраны во имя Мое,там Я посреди них» (Мф. 18.20).
Однако слово «церковь» имеет разные значения. Это и сообществоверующих, объединённых общим местом проживания, одним священнослужителем,одним храмом. Такая общность составляет приход.
Церковью, особенно в православии, принято называть также храм,который в этом случае воспринимается как «дом Божий» — место совершениятаинств, обрядов, место совместной молитвы.
Наконец, Церковь может пониматься как форма христианской веры.За два тысячелетия в христианстве сложились и оформились несколько различныхтрадиций (конфессий), каждая из которых имеет свой Символ веры (краткаяформула, вобравшая в себя основные положения вероучения), свой обряд и ритуал.Поэтому можно говорить о Православной Церкви (Византийская традиция), КатолическойЦеркви (Римская традиция) и Протестантской Церкви (традиция Реформации XVI в.).
Кроме того, есть понятие Земной Церкви, объединяющей всехверующих во Христа, и понятие Небесной Церкви — идеального божественногоустроения мира. Есть и другое толкование: Небесную Церковь составляют святые иправедники, окончившие свой земной путь; там, где земная Церковь следуетзаветам Христа, она составляет единство с небесной.
Зародившись в отдалённой провинции Римской империи (Иудее) в Iв., христианство до середины IV в. было гонимо римскими властями. То в однойпровинции, то в другой, а то и по всей империи сразу (как, например, приимператоре Деции) поднималась волна преследований: разрушали храмы,арестовывали священнослужителей и простых верующих. Раба-христианинапреследовали так же, как офицера или патриция, принявших христианство.
Эти три столетия гонений на все последующие века научили христиандвум великим истинам (с которыми согласны даже те, кто не считает себяверующими): истина не зависит от воли властей; правым может оказаться человекуниженный и бедный.
/>А спустя ещё 17 веков — в XX столетии —другая империя вновь объявила войну христианам. И вновь — поруганные иразрушенные храмы, и вновь сотни тысяч убитых. На этот раз землёй, политоймученической кровью, стала Россия. Атеистическая империя требовала безусловногосогласия не только с её политикой, но и с её философией, с её мировоззрением.Ни одна из волн гонений на христиан в Римской империи не пролилась более десятилет. В Советском Союзе преследования продолжались семь десятилетий.
Возле одного из сибирских лагерей есть могила, в которой лежат50 священников. Их вывели из лагеря, приказали вырыть траншею. Выстроили на еёкраю. А затем с пистолетом подходили к каждому и задавали один вопрос: «Ну что,есть твой Бог или нет?». После ответа «да» следовал выстрел. Не отрёкся ниодин. В XX в.христиан (прежде всего священников) убивали в нацистской Германии и Мексике, вКампучии «красных кхмеров» и маоистском Китае, в Албании (где религия была запрещенаконституцией) и Югославии, Румынии и Польше…
Так непросто складывались отношения Церкви с властями земными.Но и внутри самой Церкви на протяжении всей истории её существования происходиломножество драматических, а порой и трагических событий.
Христианство уже давно перестало быть монолитной религией.Причины политического характера, внутренние противоречия, накапливавшиесяначиная с IV в., привели в XI в. к трагическому расколу. И до этого в разныхпоместных церквях существовали различия в богослужении и богопонимании. Сразделением Римской империи на два самостоятельных государства образовались идва центра христианства — в Риме и в Константинополе (Византия). Вокругкаждого из них стали формироваться поместные церкви. Традиция, сложившаяся наЗападе, привела в Риме к совершенно особой роли папы как Римскогопервосвященника — главы Вселенской Церкви, наместника Иисуса Христа. С этим несогласилась Церковь на Востоке.
Образовались две христианские конфессии (лат.«исповедание», т. е. направления христианства, имеющие различия ввероисповедании) — православие и католичество. В XVI в. Католическая Церковьиспытала раскол:
возникла новая конфессия — протестантство. В свою очередьПравославная Церковь в России пережила тяжелейший раскол на старообрядческую иправославную церкви.
Сегодня христианство представляют три конфессии, каждая из которыхделится на множество деноминации, т. е. течений, иногда весьма сильноразличающихся по своим убеждениям. И православные, и католики, и большая частьпротестантов признают догмат (определение Церкви, имеющее безусловныйавторитет для каждого её члена) о Святой Троице, верят в спасение через ИисусаХриста, признают единое Священное Писание — Библию.
Подсчитать точное число христиан не так-то просто. Однако общиестатистические данные дают следующие цифры.
Православная Церковь состоит из 15 автокефальных(административно самостоятельных) церквей, 3 автономных (полностью независимых)и насчитывает в своих рядах около 120 млн человек.
Римско-католическая Церковь объединяет около 700 млн верующих.
Протестантские церкви, входящие во Всемирный Совет Церквей,объединяют около 350 млн. человек. П Р А В О С Л А В И Е
Слово «православие» является переводом, калькой греческого слова«ортодоксия». Православие, таким образом, в прямом смысле слова есть в отличиеот ложного правильное (правое) вероучение. Именно в этом значении это словоупотребляется с эпохи Вселенских Соборов (IV — VIII вв.), когда представителивсех церквей, ограждая христианское учение от искажающих его идей (религиозныхи философских), доктрин, формулировали положение изначальной веры. Этиформулировки выражали православное учение, православными были и церкви, егосодержащие.
В XI в. Римско-католическая церковь в одностороннем порядкевключила в общецерковное исповедание веры («Символ веры») принципиально новоеутверждение о Святой Троице (так называемое «Филиокве»), что явилось одной изпричин «Великого раскола». Восточные церкви с того времени стали называтьсяправославными, а все западные епархии (области), подчиненные Риму, оказались вРимско-католической или просто католической церкви.
В настоящее время насчитывается 15 Автокефальных (т.е.самостоятельных) церквей, включая и Русскую, содержащих православную веру,общую для всех них.
Каковы особенности этой веры, что выделяет ее из многочисленных внастоящее время христианских конфессий (исповеданий)?
Отметим лишь наиболее существенные специфические положенияправославного учения. Православные церкви в современном мире
В отличие от приверженцев католицизма, принадлежащих к однойцеркви. Римской, возглавляемой одним первосвятителем — папой Римским,православные церкви сохраняют ранние христианские традиции полицентризма, т.е.принадлежат к нескольким церквям. В современных условиях в странах, где большоечисло приверженцев православия, церкви имеют подчас, национальный характер или,сохраняя исторические традиции, являются наднациональными.
Старейшими самостоятельными являются Константинопольская,Александрийская, Антиохийская и Иерусалимская церкви, возглавляемыепатриархами. Константинопольский патриарх, называемый также вселенским, т.е.всемирным, не только является главой православных в Турции, но ему подчиняютсяотдельные епархии и верующие в Греции и некоторых других странах Европы, вСеверной и Южной Америке, Австралии, Новой Зеландии. Также имеют свои епархии ипаству в различных странах и другие автокефальные церкви. Александрийскаяцерковь объединяет православных Африки. Антиохийская и Иерусалимская церквиимеют большое число приверженцев на Ближнем Востоке, среди арабов, греков,людей других национальностей.
Наиболее многочисленной среди православных церквей является Русскаяправославная церковь во главе с патриархом Московским и всея Руси, объединяющаятакже Украинскую и Белорусскую православные церкви. К Русской православнойцеркви принадлежат верующие многих национальностей в нашей стране и за еепределами, в частности в Западной Европе, Америке, Японии (Автономная Японскаяцерковь) и др.
Автокефальными являются также Румынская, Болгарская, Сербскаяцеркви, возглавляемые патриархами, Грузинская церковь с католикосом-патриархомво главе, Греческая (Элладская), Кипрская, Польская, Чехо-Словацкая и другиеправославные церкви, возглавляемые митрополитами и архиепископами. Существуеттакже и созданная в Сремских Карловцах (Югославия) отдельная Русская зарубежнаяправославная церковь, возглавляемая ныне митрополитом.
С конца XVI в. на Западной Украине, в Польше и некоторых другихстранах существует греко-католическая или униатская церковь, которая присохранении православной обрядности и славянского богослужения признает своимглавой папу Римского и разделяет католические догматы веры. Особое место средихристанских церквей, занимает Армянская церковь, придерживающаяся такназываемого монофи-зитства (греч. «монэ фисис» — единое естество), руководителикоторой не приняли канона Халкидонского собора 451 г. о двойной, божественнойи человеческой природе Христа. Армянская церковь возглавляетсякатоликосом-патриархом в Эчмиадзине (Армения). Кроме того, существуют армянскиепатриархата в Иерусалиме, Стамбуле и в Ливане. Значение христианизации Руси
Распространение христианства на Руси вначале только в городах ипригородных усадьбах, затем с XII — XIII вв. и в деревнях способствовалообогащению местной славянской культуры достижениями древней общеевропейскойсредиземноморской культуры. На Руси стали читать, причем часто в готовыхславянских переводах, сделанных просветителями Кириллом и Мефодием и ихучениками, многие античные и византийские сочинения, осваивая достижениямировой цивилизации в области литературы, хронографии (летописания),природоведения, календаря и прежде всего в христианском вероучении и библейскойистории. Славянская письменность, применявшаяся прежде ограниченно, спринятием христианства получила широкое распространение, так как новая.религия, перенесенная из Средиземноморья, была религией письменной культуры вотличие от язычества, носителя культуры устной. Вместе с христианством на Русистали строить большое число деревянных и каменных церквей, получилараспространение храмовая архитектура, было заложено производство эмалевыхизделий, стекла, мозаик, появилось иконописание и настенная живопись (фрески),изготовление книг, написанных на пергаменте.
Вместе с тем христианство, принесшее на Русь новые церковныепеснопения, боролось с традиционным народным искусством, связанным сязычеством. Преследовались и уничтожались народные музыкальные инструменты —гусли, гудки (скрипки), жалейки и другие духовые инструменты. Из городскогобыта стремились вытеснить народные пляски, считавшиеся «бесовским скаканием».Практически была предана забвению древнерусская мифология — легенды ославянских богах и создании мира, которая в отличие от греческой и римскоймифологии не была записана в свое время.
При всем том христианство не смогло вытеснить связанные сприродой, сельскохозяйственным календарем, местными условиями языческие обрядыи представления полностью, особенно в деревне. В народном восприятииправославия до новейшего времени сохранились отдельные элементы поклонениясилам природы, остались древние праздники: весны — масленица, лета — Троица,Иван Купала и зимы — Святки и др. Такое сохранение в христианской вере обрядностиязыческих черт называется двоеверием. КАТОЛИЦИЗМ
В современном мире римско-католическая церковь насчитывает более900 млн. последователей, что намного превышает число последователей другихнаправлений христианства. Латинская традиция западного христианства известнакак католическая (с греч. — универсальная) церковь, однако точнее использоватьтермин Римско-католическая церковь. Во главе этой церкви стоит римский папа —так с III — IV вв. стали называть себя епископы Рима. С VI в. этот терминзакрепился за главой христианской общины «вечного города», Рима, столицыогромной империи. Римские епископы, называющие себя «наместниками Бога наземле», поставили себя в привилегированное положение, претендуя на почетное (попреданию, церковь Рима была основана апостолами Петром и Павлом) и юридическое(как церковь столицы империи) первенство среди всех христианских церквей.
Термин «латинский» подчеркивает, что использование латыни вкачестве официального языка Западной Римской империи определило связанностьистории этой христианской традиции с историей народов и государств ЗападнойЕвропы. Латинская традиция западного христианства прослеживается примерно с IVв.; латинизация европейских народов шла одновременно с их христианизацией.Римско-католическое направление развивалось не столько на основе особойтеологии, сколько на религиозно-политических и правовых прецендентах.
Христианизированные народы империи стали римскими гражданами ипризнали особое положение церкви Рима. Европа к западу от линииСкандинавия-Карпаты-Дунай превращалась в целостное христианское сообщество,связанное общим для всех латинским языком и признанием верховенства папскогопрестола. Эта западноевропейская общность в средние века осознавала себя как«Христианское царство».
Становление латинской традиции шло одновременно с процессамиразделения Римской империи на Западную и Восточную и упадком императорскойвласти на западе. В ранее едином христианстве с IV—V вв., как мы уже говорили,начали обособляться два направления: западное (латинское) и восточное(греко-православное). Формальное разделение произошло в 1054 г., когда римскийпапа Лев IX и византийский патриарх Михаил Керулларий, отказавшийся признатьпритязания Рима на верховенство над греческой церковью, наложили друг на другаанафему. С V — VIвв. началось усиление роли римских первосвященников: возрастало их экономическоеи политическое могущество. Сначала в Италии, а затем и далеко за ее пределамирасширяется юрисдикция папской Церковной области. Пытаясь утвердить своеверховенство не только над церковными иерархиями, но и над светскимифеодальными правителями, папство кропотливо создавало свою латинскуюРимско-католическую духовно-светскую империю. Тактика союза с победителем иобращения в свою веру завоевателей приносила папству успех в периодсредневековья: евангелизация норманнов, «деяния Бога через франков», союз сгерманскими императорами, крестовые походы, Реконкиста и конкиста. Всредневековой Западной Европе Римско-католическая церковь превращалась в опорувсей феодальной системы. Умело пользуясь угрозой отлучения и закрепляяюридическими нормами латинского канонического права и папскими буллами своидуховные и светские привилегии, папство пыталось объединить раздробленную,погрязшую в междоусобных войнах Европу в единую теократическую монархию подвластью папы.
Из Рима по всей Европе протянулась паутина могущественныхкатолических монастырей, находившихся под юрисдикцией папы и не зависимых отместной феодальной власти. Создавались и активно действовали многочисленныевоенно-религиозные и нищенствующие католические ордена. Эта жизненнаяартериальная система папства превращалась в уникальную абсолютную монархию.Благодаря гибкому приспособлению к региональному множеству конфликтующих междусобой сеньоров она сумела создать строго иерархизированную и одновременноунифицированную наднациональную структуру.
Огромную роль в формировании единой культурной вотчины народовЗападной Европы сыграла латынь, официальный язык права, религии и образования.Еще долго после того, как латинский язык утратил функцию разговорного, егозначение и роль в церкви, суде и университете сохранялись. Народы ЗападнойЕвропы пришли к общей вере и к общему культурному наследию одновременно; позднееони — передавали и то и другое также одновременно и другим народам, жившим запределами Европы. Это способствовало формированию чувства общности, сознанияпринадлежности к единому универсальному сообществу и наднациональнойхристианской церкви. В то же время религия со «специальным» языкомспособствовала концентрации власти и могущества в руках особого религиозногосословия — католического духовенства, которое поставило себя в привилегированноеположение по отношению ко всем остальным верующим.
Средневековая идея о том, что европейское «Христианскоецарство»; со столицей в Риме можно путем светской экспансии расширить допределов всего «знаемого мира», получила реальное воплощение в;XV — XVI вв.вместе с освоением Атлантики и началом колониальной экспансии Европы. Этопозволило Римско-католической церкви компенсировать в Новом Свете потери,которые ей нанесла Реформация на еворпейском континенте.
Раскол в латинской традиции западного христианства привел кпобеде реформаторов и созданию в XVI в. северной, или протестантской, традициизападного христианства. С этого времени церкви латинской традициисосредоточились на юге Западной Европы. Крестовые походы под парусамидоминировавших на море в XVI в. Португалии и Испании позволили учредить церквилатинской традиции не только в Центральной и Южной (Латинской) Америке, но иво многих районах Африканского побережья и отдельных регионах Азии.
Миссионерская деятельность и колониальная экспансия XIX — XXвв. способствовали еще более широкому географическому распространениюРимско-католической церкви. Иммиграция из Ирландии, Италии и другихевропейских стран с латинской традицией христианства привела к формированиюлатино-христианских анклавов в Северной Америке, Австралии и других регионах сдоминирующим протестантским влиянием.
Борьба за утверждение капиталистических отношений, начавшаясяименно в русле реформационного движения, сопровождалась делением Европы накатолические и протестантские государства. Победа буржуазии в протестантскихгосударствах привела к соглашению (Вестфальский мирный договор 1648 г.) опризнании принципа «Чье правление, того и религия». Однако этот принцип не могбыть долговременным, и впоследствии европейские страны развивались уже сгетеротипными в религиозном отношении обществами.
В первой половине XX в. сначала в Италии, а затем в другихстранах активно развивались социально-политические формы деятельностикатоликов-мирян. Роль простых верующих в жизни Римско-католической церквистабильно возрастала. Наряду с конфессиональными (с лат. — вероисповедными)политическими партиями были созданы многочисленные профсоюзные, рабочие, крестьянские,профессиональные, молодежные, студенческие, женские и другие организацииверующих католиков.
Быстрый количественный рост католических церквей в ЛатинскойАмерике и Африке привел к выработке Ватиканом новой политической стратегии,ориентированной на укрепление своих позиций в бывших колониальных и зависимыхстранах. Латинская традиция западного христианства вошла в период качественныхперемен. Прежде всего это касалось все возраставшей степени отказа отлатинского языка — литургия стала вестись на национальных языках, Библия былапереведена и начала изучаться также на местных языках, в жизнь множестванациональных церквей были введены элементы местных культур и обычаев. Возниклосильное напряжение между латинским центром и начавшей количественнодоминировать многоязычной неевропейской периферией, между универсализмомдоктрины и множественностью национальных форм ее выражения. Встал вопрос о, том,как и до какой степени латинская традиция может приспособиться к этоймножественности, не разрушая своих основообразующих структур. Сказывался имноговековой груз традиционного консерватизма и кумулятивный (т.е. готовившийсяшаг за шагом в течение многих лет и даже десятилетий) способ выработки ипринятия официальных документов исключительно в центре.
Римско-католическая церковь остается уникальной для современногомира иерархической структурой, в которой сложно и причудливо переплелисьрелигиозные, экономические, политические и социальные элементы. Ни однахристианская традиция не знает столь тесного переплетения доктрины, права ипрактической политики. У Римско-католической церкви накоплен огромный опыт пропагандистскойработы. Сегодня под контролем католиков действуют многочисленные типографии ииздательства, радиостанции и телекомпании, издаются международные и приходскиегазеты и журналы, общая и специальная религиозная литература. Много пишут офинансовой империи Ватикана.
К Римско-католической церкви примыкают униатские церкви, т.е.национальные христианские церкви, подписавшие унию (с лат. — союз с Ватиканом.Униатские церкви принимают вероучение и руководство Римско-католической церкви,но сохраняют национальные особенности в богослужении и обрядовой практике.Униатские церкви придерживаются различных обрядов: греческого, халдейского,армянского, маронитского, сирийского и коптского. В Советском Союзе действуютцеркви греческого (восточного) обряда, расположенные преимущественно наЗападной Украине. ПРОТЕСТАНТИЗМ
Протестантизм — одно из трех основных направлений христианства,возникшее в Северной Европе в начале XVI в. в ходе Реформации. В 1529 г. группаглав небольших государственных образований (преимущественно германских земель)и представителей свободных городов, участвовавших в работе имперского сейма вг.Шпейере, где большинство делегатов составляли католики, выступила софициальной протестацией против сейма, направленной на пресечение движений зареформу Римско-католической церкви.
Хронологически захлестнувшее Западную Европу реформационноедвижение совпадало с кризисом феодального строя и ранними буржуазнымиреволюциями. Антифеодальные выступления широких народных масс и движениянарождающейся буржуазии приобретали религиозную окрашенность. Практическиневозможно отделить в них религиозные требования от требованийсоциально-экономических и политических: все было тесно переплетено. В планерелигиозном Реформация привела к самому глубокому кризису в историиРимско-католической церкви, от латинской традиции западного христианстваоткололась значительная часть верующих, образовавших новую, протестантскую, илисеверную, традицию западного христианства.
Термин «северная традиция» вводится потому, что это направлениехристианства характерно прежде всего для народов Северной Европы и СевернойАмерики, хотя практически сегодня протестантские церкви распространены по всемумиру. Термин «протестант» не является термином специальным, а сами участникиРеформации чаще называли себя реформаторами или евангелистами. Различныепротестантские церкви принято классифицировать по деноминациям, т.е. по группамрелигиозных объединений с аналогичными принципами организационной структуры ивероучениями вне зависимости от того, автономны они или объединены нанациональном, религиозном или международном уровне. Протестантские деноминацииобладают высочайшей степенью адаптации к местным условиям за счет столь жевысокой степени рассеяния.
Реформация, вызвавшая раскол западного христианства, завершиласьотказом от признания верховенства римского папы и от использования латинскогоязыка в качестве единственного официально допускавшегося для религиозногообщения языка. Если отличительной чертой католицизма является строгоцентрализованная иерархическая церковь, то своеобразие протестантизма состоит всуществовании множества различных независимых христианских движений-церквей,общин и сект, автономных в своей религиозной жизни.
Северная, или протестантская, традиция западного христианства —это традиция национальная, местная, локальная. Исходя из императива болееглубокого и осознанного восприятия веры всеми верующими, реформаторы отказалисьот мертвой и непонятной широким массам латыни и начали процесс переосмысленияхристианства в категориях национальных культур и национальных языков.
Кальвин наиболее последовательно выражал буржуазную направленностьРеформации, интересы и настроения боровшейся за власть буржуазии. В центре егоучения — доктрина об абсолютном предопределении, согласно которой все людиделятся на избранных и осужденных.
В период Реформации в протестантской традиции уже прослеживаютсядва основных течения, которые получат дальнейшее развитие в последующиестолетия. Первое, собственно протестантское направление стремилось создатьреформированный вариант латинской церкви. Сторонники этого направленияотвергали руководство папского престола, формировали национальные церкви,создавая новое выражение христианской веры в категориях национального языка икультуры, освободились от всего, что с их точки зрения диссонировало со смысломСвященного Писания.
Радикальных протестантов, особенно в период Реформации, преследовалипочти во всех европейских странах. Более гостеприимными для них сталиНидерланды; в Англии XVII в. непродолжительное время они сами имелидоминирующие позиции, но настоящей родиной радикального протестантизма сталаАмерика.
Однако уже начиная с XVIII в. консервативное и радикальноетечения начали сближаться и смешиваться друг с другом, создавая новыепротестантские церкви, общины и секты. К ним можно отнести мормонов ипятидесятников. В XVIII в. в рамках протестантской традиции родились такиерелигиозно-нравственные течения, как пиетизм и ривайвелизм (пробуждение). Этидвижения, особенно среди церквей, именующих себя евангелическими, придавалиособое значение различиям между формальными и настоящими христианами,налагающими на себя в силу личной веры определенные обязательства.
Протестантская, или северная, традиция способствовала значительномуобмирщению западного христианства. Библия как единственный источник вероученияи личная вера как инструмент спасения качественно уменьшили роль духовенства иместо таинств в религиозной жизни.
Косвенно обмирщение религиозной жизни в протестантизме способствовалосекуляризации (с лат. — освобождение от церковного влияния), после того какмотивы и стимулы для освящения повседневной жизни верующих утратили своезначение. Однако если в странах с доминирующим протестантским влиянием темпысекуляризации общества выше, то в странах с доминирующей латинской традициейнамного сильнее атеистические и антиклерикальные движения.
Принципы, лежащие в основе протестантской традиции, способствовалиактивной разработке протестантскими теологами вопросов, связанных с такимипонятиями, как «откровение», «вера», «психология веры». В век Просвещенияпротестантская теология оказала влияние на появление и развитие рационализма.Позднее протестантская мысль воздействовала на философию либерализма, в XX в.протестантские теологи оказали влияние на развитие экзистенциализма идиалектической теологии. Из крупных протестантских теологов ОО в. можноназвать К.Барта, Р.Бультмана, Д.Бонхёффера и П.Тиллиха.
Многие протестантские церкви принимают активное участие вдвижении за объединение всех христианских конфессий. Это движение носитназвание экуменического (греч. «экумена» — мир, Вселенная) и имеет своей цельювосстановление утраченного в период средневековья христианского единства. ЛИТЕРАТУРА:
1. Религии мира. подред. Я.Н.Щапова М.: Просвещение,1994
2. Энциклопедия длядетей. Т.6.-М.: Аванта+,1998
3. Власов В.Г.Двухтысячелетие христианства и его распространение на Руси.-М.: Знание,1992.-64с.
4. Христианство: Энцикл.Слов.: В 2-х т.-М.,1993-
Подборка материалов, посвященных замечательному православному богослову, члену редколлегии «Континента» Оливье Клеману, составлена нами из трех текстов, опубликованных на страницах журнала в разные годы. Сюда входят фрагменты разговора с Оливье Клеманом в только-только сформированной редакции московского «Континента» – в беседе также принимали участие о. Георгий Кочетков, Александр Кырлежев, Виктор Папков, Константин Троицкий и Сергей Юров. Почти через два десятилетия после этого, в 2009 году, увидела свет статья Александра Кырлежева «Памяти Оливье Клемана», написанная как непосредственный отклик на смерть мэтра и тоже включенная нами в настоящий том. Третий материал принадлежит перу о. Владимира Зелинского. Он написан в яркой и достаточно редкой форме воображаемого интервью, важнейшая особенность которого, однако, в том, что оно основано на подлинных публикациях Клемана и реальных беседах с ним. Нам кажется, что реконструкция эта удалась и вместе с двумя другими материалами подборки адекватно и выпукло представляет читателю образ Оливье Клемана.
* * *
– Господин Клеман, как вы, человек, родившийся на Западе, пришли к православию – конфессии, традиционно считающейся восточной?
Я протестую против слова «восточная». Бердяев, к примеру, писал о России, что она – и Восток, и Запад. Или святые греческие отцы: они не восточные люди. Можно сказать, что они – представители и Востока, и Запада. Но это просто уточнение к тому, как я нашел православие или как оно нашло меня. […]
Я родился в 1921 году на юге Франции. В деревне, где я жил, говорили, что есть три религии: католики, протестанты и социалисты. Социалисты не ходили в церковь и не крестили детей. Я рос в их среде, где никогда не говорили о Боге. Мой дед по отцу и отец были атеистами. Но они были справедливыми и щедрыми людьми, хотя я и не мог достаточно хорошо понять их слова, что «после смерти ничего нет» и что такое быть «добрым и справедливым». И очень рано я стал задавать себе вопросы. Я спрашивал себя: если все материально, откуда происходит тот свет, который я видел во взглядах некоторых людей? И это был самый трудный вопрос. Я жил между тревогой и очарованием тайной красоты мира. Поскольку я родился в южной Франции, которая очень красива, я чувствовал одновременно и тревогу, когда думал, что все это должно уйти в небытие, исчезнуть.
Когда я повзрослел, я пытался понять свой атеизм и пробовал осуществить его в жизни. Какое-то время я даже занимался марксизмом. Но однажды, сидя в университетской библиотеке за чтением Маркса, я вдруг понял, что написанное им меня совершенно не интересует, что я ищу другое – смысл жизни. И в течение десяти лет я искал, занимаясь историей культур и религий. Я читал много книг, встречался с людьми, был очень увлечен индийской философией. Но довольно быстро я ощутил какое-то смятение, раздвоенность. С одной стороны, была Индия – священная и божественная. Через духовный опыт, как говорилось в индийской философии, я достигаю самого себя, и это мое «я» тождественно «я» всех других людей. Это мысль, при которой нельзя думать о другом. Меня поразили многие из текстов Упанишад, которые говорят, что если мать любит своего ребенка, то это не из-за ребенка, а из-за себя самой. Если мужчина любит женщину, то не из-за нее, а из-за себя. Получалось, что есть только божественное и им все поглощено. С другой стороны, в это же время я открыл для себя очень важный аспект европейской культуры – портрет, на котором всегда изображен кто-то другой – кто открывается мне и идет ко мне, но остается все-таки отличным от меня.
Я оказался между двумя этими проблемами. Первое: всё божественно, всё – Божество. Второе: существует другой, но проблема в том, могу ли я действительно встретить его?
Эти размышления накладывались на довольно печальные события моей жизни. В конце концов я пережил внутренний кризис и был на грани самоубийства. Но вот однажды я купил книгу Владимира Лосского «Мистическое богословие Восточной Церкви». И больше всего я был поражен главой о Троице и человеке как образе Троицы. В Троице открывалось и глубокое единство, которым пронизана мысль Индии, и одновременно то различие, о котором говорили европейские портреты. Для меня это было открытием. Тогда же я прочитал книгу Бердяева «Философия свободного духа». Я понял только четверть того, что в этих книгах было написано, но сказал себе: да, можно быть христианином. Те христиане, кого я встречал раньше, не убедили меня в этом. К тому времени я уже прочел Достоевского, и он тоже многое открыл мне.
И вот однажды Христос вошел в мое сердце. Нужно сказать, что я давно читал Евангелие. Оно меня и привлекало, и отталкивало. Я спрашивал себя: как Христос мог говорить о Себе, что Он одновременно и путь, и истина, и жизнь? А как же все другие религии, Будда, мистики Индии? Но в какой-то момент я почувствовал очевидность того, кто есть Христос, и отбросил все, что знал из истории религий. Я понял, что Христос хочет, чтобы я был, существовал. Можно сказать, что в существовании Бога я никогда не сомневался, но сомневался в своем собственном существовании (чему помогал опыт индуистских упражнений, которые я одно время практиковал). Но Бог сделался человеком и этим сказал мне, что я существую, и я доверился Ему.
Оставалась одна проблема – как жить с тем, что сказано в Евангелии от Иоанна: если не будете есть плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, не будете иметь жизни вечной? Я понимал, что речь шла о Евхаристии. Но возникал вопрос о Церкви. Католическая Церковь всегда была чужда мне. […] Я пробовал читать Фому Аквината, но это было скучное чтение. Что касается протестантизма, то у меня было ощущение, что Бог в нем – враг жизни и что через это учение нет возможности постичь и отобразить всю красоту мира. Хотя, впрочем, я читал великих авторов – католиков и протестантов. Читал, поскольку находил там сведения об отцах Церкви. Это были книги Анри де Любака, Жана Даниэлю и других, изданные в 40–50-е годы, когда эти авторы сами открывали для себя святых отцов.
Но особенно важны были для меня работы Владимира Лосского. Я чувствовал, что дверь приоткрывается.
В православии меня привлекало многое: важность воскресения, идея обожения человека через воплощение Бога, идея Троицы, богословие божественных энергий, исходящих от преобразившегося Христа и проникающих во все создания. Последнее придавало христианству в моих глазах космический характер. Здесь же я нашел традицию, жившую во всех великих христианских писателях, русских в том числе, – учение о значении молитвы для спасения человека и всего мира. Я совершенно не понимаю догмата об аде в том смысле, что Бог создал вечный концлагерь для Своих врагов. Я не сомневаюсь в существовании ада, но в великой традиции православия мы находим мысль, что человек не спасается в одиночку: все спасаются вместе – в молитве друг за друга и общении друг с другом. Я видел также, что в православии я могу ощутить смысл тайны и свободы и понять, что любовь – это и есть смысл свободы.
Поскольку у меня не было выраженной привязанности к какой-либо западной конфессии, я решил: я – православный. В справочнике я нашел адреса православных священников и пошел к одному из них. И он меня крестил. Там, уже после крещения, я встретил Владимира Лосского, Павла Евдокимова, Льва Зандера и многих других замечательных людей. Тогда же я познакомился и с великим русским монахом отцом Софронием (Сахаровым), учеником преподобного Силуана Афонского, и он тоже очень многому научил меня, особенно молитве.
[…] В мой мозг, в мою жизнь вошло желание понять православие и постараться прочесть в его свете духовную историю Запада. Это не отделило меня от инославных христиан. Мне кажется, что в православии есть реальность единой Церкви – кафоличность, полнота. Мне захотелось научить людей православию, показать полноту Церкви, которая в нем жива.
Со временем меня все больше начала интересовать связь христианства и современности и проблема встречи его с другими религиями. Не стоит забывать, что во Франции шестьдесят миллионов жителей, из них три миллиона мусульман и один миллион евреев, исповедующих иудаизм, – и среди всех есть замечательные, высокообразованные люди. Во Франции, как и в России, очень интересуются всякими эзотерическими учениями: оккультизмом, теософией и тому подобным. И потому важно, чтобы православие давало свои ответы по этому поводу. Нельзя изолироваться, превращаться в гетто. Нужно, чтобы из православия исходила потрясающая мощь, мощь свободы и света. К сожалению, чаще все глохнет в обрядности, обрядоверии. Французский духовный писатель XVIII века Франсуа де Саль писал, что наступит момент, когда произойдет разрыв цепей и освобождение святых. И мне кажется, в этом вся проблема православия: нужно, чтобы оно разорвало свои цепи.
[…] – В связи с тем, что вы сейчас говорили, позвольте задать более богословский вопрос: что такое святость?
Я думаю, что святость – это способность любить, истинно любить. Слово «любить», во всяком случае по-французски, имеет очень изменчивые очертания, ему можно придать совершенно разные смыслы. Есть такие виды любви, которые очень примитивны, «прожорливы». Есть люди, говорящие, что они любят ближнего, но при этом даже уважать его не умеют. Святой – это тот, кто освобождается от себя самого, от собственной роли. О ком можно сказать и словами Евангелия: «Верую, Господи, помоги моему неверию!» – и словами апостола Павла: «Уже не я живу, но живет во мне Христос». В этом смысле святой – это тот, кто неотделим от Христа, но при этом становится совершенно уникальной личностью. Грех очень однообразен, он всегда повторяется, он монотонен. В то время как святой – это личность, которая всегда неожиданна, непредсказуема. В нем чувствуется новизна Святого Духа, может быть, даже фантазия Святого Духа. Так я определяю для себя святого. Он действительно создан по образу Бога, распят и преображен по образу Христа. Но он знает, что крест неотделим от воскресения. Это ему ведомо. В нем очень глубока радость. Но живущая в нем радость делает его еще более чувствительным к боли другого, и он способен взять на себя эту боль и, может быть, смягчить ее, утешить и научить других вкусу к жизни.
Я не знаю, так ли в России, но во Франции, как мне кажется, самый распространенный грех – это то, что у людей нет силы жить, мужества жить. Они очень часто впадают в уныние, они грустны. И святой это тот, кто открывает человеку, насколько он любим Богом, и возвращает ему смелость жить.
Когда я говорю о святости, я много думаю об Иоанне Крестителе, друге Жениха. Он говорил людям: вы думаете, что пришли ко мне, но вы пришли ко Христу. Это очень характерно для святых мужского пола. Женская святость больше связана с Богородицей. Но я думаю, что любая святая душа несет в себе образ Богородицы. Душа святого больше любой другой понимает, что Бог – самый гонимый, Он – изгой, и Ему нужно открыть дверь, дать возможность Его свету проникать в душу. И святой дает этому свету проникать в себя. И в этом свете все обретает подлинный смысл. Но об этом можно говорить очень много. Святость – единственная интересная вещь в мире. – Нет ли в том, что вы говорили о святости, некоторой максимализации этого понятия, – ведь наверняка у Бога окажется больше святых, чем тех, кто подходит под данное вами описание? […]
То, что я сказал, конечно, касается предельной ситуации, и я сам очень часто повторяю: в мире гораздо больше святости, чем мы можем себе представить. Она способна приобретать неизвестные нам формы, может быть, даже странные. И поймем мы их только при втором пришествии Христа. Нельзя забывать, что для первых христиан каждый из них должен был, призван был быть святым. Все они были отделены от остального человечества, чтобы молиться о спасении мира. Это хорошо отражено в литургии, когда перед причастием священник возглашает: «Святая святым!» То есть все, приступающие к Евхаристии, воспринимались в первые века как святые. Каждый, кто крещен, имеет печать Святого Духа и несет в себе образ Божий, что очень проявляется, когда люди по-доброму, легко и просто общаются друг с другом. Я часто использую такой образ: как женщины терпеливо чинят одежду, сшивая разорванные края, так ткань бытия, разрываемая грехом, соединяется множеством неизвестных людей, которые медленно, нить за нитью, соединяют своей добротой и любовью ткань мира. Можно сказать, что в каждом христианине есть некоторая гениальность, возможная, потенциальная гениальность. Очень часто она может выражаться в неожиданных и непривычных словах, жестах и поступках. В житиях отдельных подвижников мы читаем, что нередко их одолевала гордость, будто они – единственные истинные христиане, а все остальные, особенно живущие в миру, – погибшие души. Но с каждым из них случались истории, когда Бог показывал им людей, живших по-христиански в самых, казалось бы, суетных и греховных местах, чтo повергало подвижников в прах и смиряло. […] – В чем, по вашему мнению, причина постоянного конфликта христианства с исламом?
У меня всегда было ощущение, что мусульмане с самого начала считали христиан идолопоклонниками, а себя воспринимали как призванных утверждать повсюду учение о трансцендентности и единстве Бога. В исламе есть очень большая упрощенность, и из-за нее мусульмане считают, что христианство сложно. Я думаю, что нам с ними нужно говорить на их языке, что делают, например, некоторые богословы Антиохийского патриархата, в частности митрополит Георгий (Ходр). […] Страха перед исламом не должно быть. И нужно устраивать совместные встречи и обсуждать самые глубокие вопросы.
Однажды у меня была встреча с мусульманскими интеллектуалами в Триполи, в Ливане. И нам всем было очевидно, что самая главная проблема, затрудняющая общение, – проблема справедливости в масштабе всей планеты, поскольку западные люди много говорят о правах человека, но далеки от того, чтобы применять их ко всем. Я думаю, нужно идти по этому пути. – Вы затронули очень важный вопрос – о простоте и сложности христианства. Мы сталкиваемся с той же проблемой у себя, потому что в наших храмах или интеллектуалы, или люди слишком простые. А большинство народа не вмещают христианство. Они не удовлетворяются детской верой, но не могут вместить и сложности христианства, особенно православия, и, не принимая его, люди уходят в другие конфессии или религии, потому что там проще. […] В апостольское время существовали явно разные формы устройства церковной жизни. И иногда задаешься вопросом: не является ли трагедией православия то, что выбрана, сохранена была лишь одна из тех форм, причем самая сложная? В то время как протестанты и мусульмане вернулись к синагогальному типу богослужения, в основу которого положены чтение Писания и проповедь на его тему.
Это очень важная проблема. Поскольку православная традиция напрямую зависела от византийской, литургия, в частности, оказалась настоящим археологическим памятником той эпохи. Мне кажется, наступило время, когда мы можем критиковать византийскую традицию. Существует живой организм, который всегда отбрасывает мертвую ткань и впитывает в себя из окружающего мира все подлинно живое. Я думаю, утверждение протестантов, что Церковь должна быть постоянно обновляема, реформируема, есть правильная формула. Потому что живая традиция Церкви – это жизнь Святого Духа. И Святой Дух – это постоянное обновление. Одновременно и постоянство, и творчество. […]
Еще отец Сергий Булгаков говорил, что византийский обряд – это большая губка и, если ее сжать, можно извлечь ценную живую влагу. Но нужно иметь смелость, чтобы взять эту губку и начать ее сжимать.
Я думаю, что сегодня мы призваны к тому, чтобы отделить в византийском обряде то, что отмечено Святым Духом, от вещей временных и второстепенных. И народ должен принимать участие в богослужении; литургия должна быть творчеством всех людей в храме, а не спектаклем. Тем более что в византийской литургии кое-что осталось от культа императоров, и иногда возникает впечатление, что Крест – это не Крест, а императорский жезл, символ царской власти.
Мы должны упростить и прояснить богослужение, выявить самое главное, выделить основное место чтению Священного Писания – Слова Божьего – и его объяснению. Ведь современные люди часто не в состоянии понять Писание. Как правило, тексты из Писания объясняются текстами литургическими, которым подчас более тысячи лет. Но ведь первоначально шло постоянное обновление, изменение богослужебных текстов, которое, однако, остановилось в начале второго тысячелетия. Мы сегодня имеем свой собственный духовный опыт и должны вносить его в понимание Писания. Это возможно. И в XX веке были такие произведения. […]
Нужно находить возможности творить литургию. Не нужно бояться иногда быть похожими на протестантов; протестанты – это как бы предупреждение, предостережение Церкви в том, что нельзя останавливаться. В православной традиции рядом с имперским, пышным направлением была и монашеская традиция. Нужно извлечь из обеих самое ценное и соединить в одно. Кроме того, в православии есть и пророческое измерение Святого Духа, то, что я называю профетизмом таинств. Профетизм, не укорененный в таинствах, превращается в болтовню. А таинства, не вызывающие пророческого служения, вырождаются в обряд. Нужно вернуться к сакраментальному профетизму, к питаемому таинствами и всем строем богослужения слову «увещания, назидания и утешения». Именно так определял суть пророческого служения апостол Павел.
В Церкви можно практиковать разные формы богослужебной жизни, пробовать, искать. Только это дает жизнь. Если этого не делать, мы рискуем стать свидетелями превращения православных в протестантов и даже мусульман. Во Франции уже есть случаи обращения католиков в ислам. Причины – те же.
Человек приходит в мир, в котором нет вкуса к истине. И он чувствует себя потерянным и начинает искать какие-то рамки, границы, в которых легче, яснее жить. И когда он обращается в какую-то веру, он ищет руководства, учительства, как укрепиться в ней. И, наконец, усвоив начальные представления и правила жизни, начинает защищать и утверждать их как общеобязательные нормы. На языке аскетики это означает, что люди становятся законниками после крещения, забывая, что закон – только педагог, детоводитель к любви и свободе. Человек выходит из хаоса, и ему хочется какой-то строгости, закрытости, но постепенно он ведь должен возрастать и идти к свободе. И задача Церкви показывать, что настоящая свобода ответственна и созидательна, что насилие – это не путь духа. – Значит, движение к фундаментализму, для которого характерно буквалистское, антиисторичное утверждение определенных положений веры как общеобязательных и «вечных», – это движение нужно понимать как внутреннюю ситуацию, через которую обязательно проходит верующий человек? Или это не так? У вас, например, было искушение подобного рода?
У меня действительно был период закрытости, хотя сам фундаментализм никогда не был для меня искушением. Люди, которые меня учили – Владимир Лосский, отец Софроний и другие, – не были фундаменталистами, равно как и отцы Церкви. Понимать все, что написано и сказано, в буквальном смысле – огромная глупость. И это происходит, когда забывают, что «буква убивает, а дух животворит», если вспомнить слова апостола Павла. А отцы Церкви против фарисеев и законников уже христианского времени говорили: «Разбей букву, чтобы извлечь, обрести дух». И в конце концов – к закрытости ведет страх. Люди, в которых живет глубинный страх, становятся фундаменталистами. И страх порождает определенный вид магии: идею того, что люди спасаются с помощью правильного жеста, правильной буквы фразы, как с помощью механизма.
Здесь действует еще и желание быть отделенным. При этом вспоминают слова Христа о малом стаде и относят их к себе. Такого рода люди обязательно хотят иметь козла отпущения. Это направление всегда – против: против католиков, протестантов, мусульман, иудеев. И против других православных, если они иначе живут, хотя различия могут касаться вещей очень второстепенных. Ведь при таком подходе границы православия совпадают с твоими. В основе такого поведения лежит страх, тревога. Когда мы живем Воскресением, нет больше ни смерти, ни страха. Но когда в нас живут смерть и страх смерти, обязательно надо иметь врага, на которого можно указать пальцем и сказать: он виноват в нашем страхе и тревоге. Важно не превращать православие в «православие ненависти», а наполнять его любовью. Истина не есть система, идеология. Истина – не что, а Кто – это Христос. И в конечном счете, это наш ближний. – Сегодня у нас есть два отношения к западным конфессиям. Одно реализуется в экуменическом контакте, в поисках единства; другое направлено на обращение инославных в православие. Что ближе вам: обращать в православие или вести диалог?
У меня нет простого ответа. Конечно, главная задача – призывать другого найти его собственный корень в неразделенной Церкви. Когда, например, хотят вырыть новый колодец, зовут человека, умеющего с помощью эхолота определять, в каком месте есть вода и на какой глубине. Православные должны быть именно такими людьми, умеющими определять, где и на какой глубине в данном случае можно обрести неразделенную Церковь. Отношение католицизма, например, к православию – не чисто внешнее: отцы Церкви, литургическое наследство у нас общие, принадлежат всему христианству. Когда я встречаю католика, который интересуется православием, я призываю его стать католиком той неразделенной Церкви, жить в той реальности, которая общая для нас. Но бывают ситуации, когда видно, что человек должен стать православным, он этого горячо желает, готовится к этому. Тогда ему нужно дать испытательный срок и затем с радостью принять в Православную церковь. Но с одним условием: не презирать свое бывшее католичество или протестантизм. […] – Сегодня многие возбужденно обсуждают тему конца света, вспоминают пророчества разных святых о последних временах. Чем вы это объясняете?
Я думаю, что существует внутриисторический апокалипсис, который не является концом всей истории, но завершением какого-то определенного этапа, эпохи, в некотором смысле целого мира. О конце света думали и при разрушении Иерусалима в I веке, и когда кончалось первое тысячелетие от Рождества Христова, и когда турки захватывали Константинополь в 1453 году. Об этом думали и во время Реформации, и при вторжении турок в Европу в XVI веке. Нужно понимать, что конец какого-то мира – еще не конец всего. Когда больше не понимают истории, не могут ощутить себя и своего места в истории, начинают говорить: «Все пропало, все плохо, это – конец всего». Можно сказать, что такое поведение – рефлекс старости, старческого ожидания конца. В то время как апокалипсис – это откровение, вот главный смысл слова. Книга Апокалипсис может быть понята только как определенный жанр: в любом случае очевидно, что это не исторический рассказ. Это как бы тайнопись, зашифрованное послание, направленное тем, у кого есть ключ к пониманию. Апокалипсис позволяет без конца расшифровывать историю. А «последние времена» наступили уже сразу после откровения Святой Троицы, после Пятидесятницы… Мы всегда живем в последние времена, потому что Царствие Божие приближается, готовится. Сегодня происходит не больше, но и не меньше, чем тысячу лет назад. И мы не должны быть пассивными, потому . что пришествие Царства зависит от нас, мы предчувствуем и предваряем его пришествие в литургии. Мы все время подготавливаем какие-то этапы пути. Но иногда нужны остановки, когда наступает период покоя, справедливости, красоты. Так меняются эпохи. Все это вместе – путь борьбы и творчества. Бердяев очень хорошо говорил о том, что каждый раз, когда мы совершаем творческий акт, свет творения врывается во тьму мира. Это может быть утверждение истины, откровения красоты, подвиг монаха, любовь и забота матери о детях – все что угодно. Василий Розанов говорил, что иногда нет ничего более апокалиптичного, чем улыбка матери своему ребенку. – Церковная ситуация долгое время была такова, что люди в качестве собственно церковного пути выбирали монашески-аскетическую или приходскую жизнь. Человеческая активность вне стен храма оставалась в стороне, без внимания. Если даже сегодня спрашивать священников, что нужно делать, чтобы спастись, большинство ответят: постись и молись. И все, что мешает посту и молитве, должно быть отсечено. Что в таком случае можно сказать человеку, который пытается найти христианское осмысление всего того, что остается за пределами богослужения, вне храма?
Я думаю, что в основе того, о чем вы сказали, лежит ложное противопоставление. Настоящие пост и молитва меняют отношение к вещам и миру и должны укреплять творческое отношение ко всей жизни. Правильный пост не может оставлять человека равнодушным, скажем, к проблемам экологии или к голоду миллионов людей в мире. Пост, воздержание должны объять отношение человека ко всей цивилизации. В богатых странах, например, необходим добровольный отказ от того, чем можно и нужно поделиться с бедными странами. Что касается молитвы: если я молюсь, это значит, что я должен понять, пережить другого изнутри – как личность с ее свободным самоопределением. А это создает гражданское отношение к обществу и движет на борьбу за правовое государство, за политику, осуществляющую уважительное отношение к каждой личности. Если подобного не происходит, то пост и молитва ничего не значат. Приобщаться вместе с другими Тела и Крови Христа означает разделять с ними всю их жизнь. Потому нам необходима творческая духовность. И чем больше мы проникаем в тайну Господа, тем очевиднее Он направляет нас на любовь к ближнему, к нашей ответственности за культуру, политику, общество. Я думаю, что самое гениальное, что было у русских философов первой половины нашего века, это то, что они взяли из монашеской практики тему преображения человека и приложили ее к сферам культуры, общества, истории, чтобы показать, как реализуется в христианстве возможность преображения культуры и истории, что нет между ними противопоставления, противоречия. Люди сегодня пытаются открыть, обрести духовный смысл эроса, духовный смысл космоса. Все это можно найти в христианстве. В духовной практике монахов, занимающихся Иисусовой молитвой, есть этап, связанный с созерцанием природы. Человек учится удивляться, восхищаться красотой мира, заново обретает вкус к жизни. И это путь к Богу. Когда я был молод, я познакомился с Мартином Бубером. Он сказал как-то: «Поститься – это очень хорошо, но есть – нечто святое. Если вкушать пищу с благодарением Богу – это настоящее богослужение».
[…] – Как вы относитесь к тому, что происходит в России?
В XX веке Россия дала миру множество мучеников и исповедников, которые всегда воспринимались в Церкви как семя христианства. Но плода пока еще нет. Сейчас в России большие перемены и колебания, но я жду возрождения силы христианства в вашей стране. Можно сказать, что Евангелие в России ушло в подсознание людей, а осуществить его в общественной жизни – задача будущего.
Массовый переход русских к христианству произошел во времена Владимира Великого в 988 году. На самом же деле обращаться к этой религии наши предки начали еще за несколько десятилетий до даты принятия христианства Русью.
Что же было в Киевской Руси до принятия православия? Наши предки были язычниками. Они верили во многих богов. Самым главным из них был Перун-громовержец. Всем богам надо было приносить жертвы: сельскохозяйственную продукцию, животных и птиц, даже людей. Благодаря жертвам могущественные боги добрели и делались благосклоннее к людям.
Христианство принципиально отличается от язычества. Во-первых, Бог в христианстве один. И он не является Богом-мстителем. Наоборот, он — Бог-любовь. Кровавые жертвы Христос отменил, а жить теперь можно было не по законам джунглей, а по закону любви. Очень изменились также служители культа: вместо таинственных суровых жрецов появились священники — добрые пастыри своих прихожан.
На мой взгляд, христианство, по сравнению с язычеством, было достаточно прогрессивным. Грамотность перестала быть исключительно добродетелью жрецов, хотя все равно больше грамотных людей было среди служителей культа. Через слово проповеди к прихожанам доходили знания об окружающем мире. Монастыри сделались очагами учености. Главным результатом перехода от язычества к христианству стало, на мой взгляд, присоединение Киевской Руси к большой семье христианских народов, точнее, до так называемого восточного обряда. Теперь православный не чувствовал себя чужим ни в Греции, ни в Грузии или Армении, ни в некоторых странах Азии. Между Киевской Русью и Европой начали складываться более тесные взаимоотношения, оживились торговля, мореходство, культурный обмен. И все это благодаря апостолу Андрею, который принес свет христианства в языческие земли, что раскинулись над вечным Днепром.
Сегодня, на мой взгляд, многие склонны недооценивать роль…
христианства в истории России. Это большая ошибка. Именно с нашей земли пошло по восточнославянских землях православие — вера любви и согласия, единения и взаимопонимания
Между многими народами мира с древнейших времен наладились культурно-экономические связи. Благодаря им и до сих пор продолжается взаимообогащения экономики, культур и языков. Не стал исключением и наш народ. Обогатив мировую культуру целым рядом шедевров во многих отраслях, украинцы и сами многому научились.
Польша является соседкой России на карте. Несмотря на все трудности, которые возникали в отношениях между нашими народами, русские многому научились от поляков. Можно сказать, что Польша довольно давно передала России эстафету европеизма. Особенно это касается западных регионов нашего государства. Архитектура, литература, изобразительное и декоративно-прикладное искусство — вот далеко не полный перечень сфер, в которых украинцы воспользовались польским опытом, творчески переосмыслив его. Недаром сегодня Польша является одним из ведущих европейских союзников независимой страны.
Хорошие экономические и культурные отношения сложились у России и с Турцией. В нашей общей истории были трудности, но сегодня Россия имеет в лице Турции хорошего делового партнера. Эта страна предлагает нам изделия легкой промышленности, а также известные на весь мир курорты.
Следует заметить, что, в отличие от многих наций, русские не просто копировали чужой опыт. Наоборот, они, так сказать, переводили его на родной, понятный язык. Именно поэтому так органично вписались в русскую культуру польский кунтуш и турецкая сабля, немецкие, витражи и шведский посуда и еще многое-многое другое. Каждую вещь, каждое слово, каждую мысль, мы гостеприимно приглашали к нашему дому. Видимо, поэтому все то, чем обогатили нас народы мира, так уверенно чувствует себя на нашей гостеприимной и щедрой земле.
Христианство прошло долгий путь, прежде чем стало мировой религией и духовной основой европейской культуры. Оно зародилось в I веке нашей эры, которую мы отсчитываем от Рождества Христова, и вначале формировалось в лоне иудаизма, как одна из его сект. Но проповедь Иисуса из Назарета по своему содержанию выходила далеко за пределы национальной религии древних евреев. Именно это универсальное значение христианства и сделало Иисуса Христом (Спасителем, Мессией) в глазах миллионов людей, находящих в христианской вере смысловую основу своей жизни. Читая Евангелия (буквально – Благая весть), поражаешься не только изумительной мудрости, но и образной яркости евангельских проповедей, проникнутых единым духовным смыслом. Этот смысл выходит далеко за пределы национального мышления и поэтому его истолковании вызвало впоследствии ожесточённые споры. Но вряд ли можно отрицать внутренние единство проповедей евангельского Иисуса и вместе с тем их единство с его судьбой, его крестным путём. Иногда учёные сомневаются в реальности Иисуса как исторического лица, ссылаясь на скудность оставшихся исторических свидетельств и противоречивость некоторых биографических деталей в четырёх Евангелиях (от Матфея, от Марка, от Луки и от Иоанна). На наш взгляд, из сомнений в достоверности отдельных биографических деталей нельзя делать вывод о том, что проповедник Иисус никогда не существовал как историческое лицо. В таком случае становится чудом само возникновение христианства и тот духовный импульс, который (при всех частных разногласиях) объединяет и ведёт за собой авторов Евангелий (они складывались в конце I – начале II вв. н. э.) и сплачивает первые христианские общины. В конце концов, этот духовный импульс слишком гениален и силён, чтобы быть просто результатом согласованной выдумке.Духовный универсализм позволил христианству стать мировой религией, заложив основы понимания самоценности человека без относительно к его расе, национальности, сословию, классовой принадлежности
Автор: Артем Зенин, Наталья Маценова
В 2011-2012 учебном году в рамках IХ Московских областных Рождественских образовательных чтений “Через просвещение к нравственности” в Клинском районе среди старшеклассников проводился конкурс эссе на тему: “Мой взгляд на православие в современном мире”. Ученик 10-го класса Православной классической гимназии “София” Артем Зенин занял в этом конкурсе 1-е место. С его сочинением мы хотим сегодня вас познакомить.
Наталья Маценова
Мой взгляд на православие в современном мире
Не говори, что нет спасенья,
Что ты в печалях изнемог;
Чем ночь темней, тем ярче звёзды,
Чем глубже скорбь, тем ближе Бог.
А.Майков
Когда мне предложили написать эссе на данную тему, я, честно говоря, растерялся. “Мой взгляд” на православие, да ещё “в современном мире”… Я ученик православной гимназии “София”, но мне довольно трудно определить, есть ли у меня вообще этот “свой взгляд”, но попытаюсь.
Давайте начнём с одного из ключевых слов в этой теме: “православие”. Наша страна Россия, несомненно, страна православная. Да, многонациональная, да, на её территории проживают народы, которые исповедуют другие религии: ислам, буддизм, даже язычество – но наша история, культура и государственность сформировались благодаря православной вере, принятой князем Владимиром. Не буду подробно говорить об этом эпизоде: выбор Русью веры – история всем известная.
Для меня православие – это, конечно, прежде всего, истинная вера. Вера – это то, что не требует доказательств. Я верю, что мир и человек сотворён Богом, верю, что Христос, Сын Божий, стал Человеком и пришёл спасти нас от греха и смерти Своею Смертью и Воскресением. А мы должны идти за Ним по пути спасения.
Сейчас все ищут национальную идею, которая могла бы объединить общество. Но такая идея уже есть. В России личная, семейная, общественная и государственная жизнь всегда стояла на религиозно-нравственных основах. Эти основы препятствовали силам зла и способствовали силам добра. Именно Православная Церковь вдохновляла на борьбу с иноземными захватчиками. Вспомните Куликовскую битву, время Смуты, Отечественных войн с Наполеоном и Гитлером.
Вот строки иеромонаха Романа:
Без Бога нация – толпа,
Объединённая пороком,
Или слепа, или глупа,
Иль, что ещё страшней, жестока.
И пусть на трон взойдет любой,
Глаголющий высоким слогом,
Толпа останется толпой,
Пока не обратится к Богу!
А что сказать о “современном мире”? Каков он, этот современный мир? Наверное, как это ни грустно, его можно назвать безбожным. Не потому, что в нем совсем нет веры и верующих людей. Нет. В современном мире сама система ценностей исключает Божий промысел из жизни человека. Кто-то из мудрых сказал: “Самые страшные времена не те, в которые люди много грешат, а те, в которые грех перестает считаться грехом”. В нашем современном обществе потребления и господства массовой культуры дело обстоит именно так.
Современный человек, который считает себя очень сильным, самодостаточным, всемогущим (каким может быть только Бог), на самом деле слаб и беззащитен даже перед силами природы. Можно вспомнить и гибель “непотопляемого” “Титаника”, и землетрясение в Японии, и многочисленные природные катаклизмы. Современный человек, клонирующий живые существа и вот-вот готовый открыть секрет “вечной молодости”, и, как ему кажется, окончательно победить смерть, чувствует себя во Вселенной все более одиноким. Человек “прячется” в свою искусственно созданную цивилизацию. Боится остаться с Богом один на один. Потому что это действительно “страшно”. Страшно увидеть себя в настоящем свете. Страшно вдруг понять, что ты живешь не так. Страшно выплыть из потока информации, из “суеты сует” и вдруг почувствовать, что так жить нельзя, что обязательно надо что-то менять.
А так – все просто и понятно. Работа, бизнес, зарабатывание денег. Не на диване же Обломовым лежать. И чтобы не хуже, чем у других. С отдыхом за рубежом. Всю неделю “в напряге”, в воскресенье “в оттяге”. “Бери от жизни все!”
А вот нужно ли это “все”? Вспомним, как Сократ ходил по рынку и говорил: “Как же много на свете вещей, без которых можно обойтись”. А без чего не обойтись?
Я думаю, что современному человеку как раз нельзя обойтись без веры. “Жизнь – трудное дело. И она становится невыносимо трудна, когда из нее изгоняется Бог”, – писал подвижник нашего времени, старец отец Иоанн Крестьянкин.
Современный мир агрессивен. Он хочет поглотить человека, “съесть” его с потрохами. Злоба, насилие, терроризм, религиозный экстремизм и сектантство – вот основные угрозы и вызовы человеку. С одной стороны, сейчас возникает иллюзия, что кругом свобода и демократия, выбирай, что душе угодно. Но вот выбрать-то очень непросто. Слишком много в современном мире подмен, прежде всего – духовных.
Обретение веры – это обретение свободы. Свободы выбора. Тот, кто подчиняется Богу и исполняет Божьи заповеди, не станет уже рабом своих прихотей и страстей. Раб Божий – уже не раб людей, обстоятельств или времени (помните, как у Пастернака: “вечности заложник у времени в плену”).
Не знаю, могу ли я так сказать о себе: “я свободен”… Наверное, я только на пути к этому. Но ведь главное, что ты знаешь, в какую сторону идти, а в какую лучше даже и не смотреть (как бы туда тебя не заманивали реклама, телевидение, интернет и другие “проводники свободы”).
Вот, пожалуй, и все, что я смог написать о православии в современном мире. И последнее. Современный мир потому еще и существует, что есть Церковь Православная “и врата ада не одолеют ее”.
Артем Зенин
Фото: Наталья Маценова
Нужен ли Бог современному человеку?
Современные сыны Енаковы
Перепечатка в Интернете разрешена только при наличии активной ссылки на сайт “КЛИН ПРАВОСЛАВНЫЙ”.
Перепечатка материалов сайта в печатных изданиях (книгах, прессе) разрешена только при указании источника и автора публикации.
Галина Щербакова
Сочинение на тему: «Православные традиции нашей семьи»
Мы с внучкой к великому празднику Рождества Христова написали сочинение Православные традиции нашей семьи.
В нашей семье так сложилось, что родители постоянно заняты работой, а моим воспитанием занимается бабушка – Галина Владимировна. Она, как волшебница, объединяет в себе все прошлое и настоящее нашей семьи, купая меня в своей нежности. Именно бабушка впервые меня познакомила с Православием. И, благодаря бабушке, в нашей семье почитаются Православные праздники. Главное в моей жизни, связанное с православной традицией нашей семьи это то, что будучи младенцем в возрасте 3 недель меня перекрестили. С тех самых пор я ношу православный крестик и никогда с ним не расстаюсь. Будучи ещё очень маленькой я помню, как с упоением ждала, когда наступят выходные и мы с бабулей Галей пойдем в храм. Сколько себя помню в храм мы всегда ходили по выходным. С детства бабушка приучила в храме вести себя тихо и молиться. Каждый выходной я совершаю в храме таинство святого причастия. Бабушка говорит, что во время причастия я вкушаю кровь христову из святой чаши и затем вкушаю тело христово в виде просвиры.
Есть еще одна важная для меня православная традиция в моей семье – чтение молитвы. Как только я научилась говорить, бабушка выучила со мной молитву «Отче наш». Эту молитву я читаю каждый день на ночь. При этом я молюсь святым, иконы которых стоят на полке в моей комнате. Это Иисус, Николай угодник, Святая Матрона и Ксения Петербуржская. Уж так повелось в нашей семье, что при совершении молитвы я прошу у бога здоровья для себя и для всех моих любимых и дорогих для меня людей.
Мы всей семьей отмечаем такие праздники как Рождество, Масленица, Пасха, Троица.
На Рождество мы с бабушкой учим какое-нибудь стихотворение, а потом 7 января в великий праздник Рождества христова, собирается вся наша большая семья и, я рассказываю стихотворение, в котором славлю Христа:
Сердце юное трепещет,
Дух от радости горит.
Весь народ руками плещет,
Христа Бога благодарит….
Ведь это тоже православная традиция нашей семьи это стихотворение когда-то читала моя бабушка, потом мама. А теперь его читаю я.
За неделю до Пасхи мы срываем ветки вербушек, идем в церковь и освящаем их. Потом каждого касаемся веточкой, чтобы было здоровье и благополучие в семье.
В Пасху принято красить и освящать яйца. В этот светлый праздник вся наша большая семья собирается у бабушки и дедушки. Мы поздравляем друг друга, желаем здоровья, благополучия и радости. Бьем крашеные яйца, смотрим, у кого на скорлупе появляются трещинки и произносим такие слова:
– Иисус воскрес,
– Воистину воскрес.
Разрезаем освященный в церкви кулич и даем каждому по кусочку. На душе становится так светло, как будто слышишь пение ангелов.. В эти минуты как никогда ощущаешь присутствие Бога рядом, его поддержку, внимание.
Еще одной из православных традиций в нашей семье является неприменное посещение на кладбище могил усопших родственников. Пусть не всех из них я знала, но память о них в нашей семье священна.
В традицию нашей семьи входят так же поездки в святые монастыри. Я уже побывала несколько раз в монастыре святого Серафима Саровского в Ново-Макарово, в монастыре святого Тихона Задонского в Задонске. А весной этого года я посетила вместе с бабушкой свято Данилов монастырь в городе Москве. Это лишь частица православных традиций моей семьи. Кто знает, как сложится жизнь дальше, но жизни без православия и почтения к Богу и его святыням я себе уже не представляю. Ведь меня с детства учат этому…
Конечно, Православие в нашей семье – это не просто изучение молитв, посещение церкви и святых мест. Для нас всех это нечто большее, что помогает верить в хорошее и учит ко всем окружающим относиться с уважением и любовью. Ведь не зря
одна из главных православных заповедей гласит: «Возлюби ближнего своего как самого себя». И я верю, что если хотя бы чуточку каждый из нас будет помнить об этом, то в мире станет намного больше добра и счастливых людей…
Всех с Рождеством Христовым!
Страница: [ 1 ] 2 3
Свидетельствовать о вере – долг нашей жизни. Ибо у христианина в жизни есть особый долг – и это не занятие какой-либо профессией, но вера: свидетельство о вере, свидетельство о вере в рамках своего образа жизни. Существует семья, существует профессия, но основной долг – это свидетельство о вере. Для этого мы и были избраны. Проповедуя Иоанн Креститель возвещал, что приблизилось спасение, и тем явил его людям. То поведение, к которому нас обязывает наш христианский долг, мы можем сравнить с его проповедью. В нем обретает свое выражение наша личность: главное в нас – не то, что мы священники, или монахи, или рабочие, или отцы семейства, а то, что мы – христиане, чем бы мы не занимались. Мы утверждаем, что спасение уже действует среди людей, являя его и свидетельствуя о нем перед всеми.
И, как мне представляется, основные моменты христианской жизни, нас характеризующие, таковы:
1. Христос есть спасение, присутствующее в истории и существовании
Вера в отрыве от жизни бесполезна и теряет свой смысл. Точно также жизнь без веры суха и лишена смысла, конечной цели, которой подчинено все. А вера состоит в признании того, что Иисус Христос – спасение присутствующее в истории и существовании. Присутствующее столь же реально, как жена или муж, мать или отец, друзья, коллеги по работе, события, о которых пишут газеты, хотя о присутствии Христа ни одна газета не пишет.
Спасение ждет нас не только в жизни вечной: оно охватывает собою всего человека, в сей жизни и в жизни будущей, на земле и на небе. Тем более что небо – это явление истины земной. А земная истина – Христос, как говорит святой Павел в послании к Колоссянам, ибо “все Им стоит” (Кол. 1,17) .
В Христе – исчерпывающий смысл прозрачного неба в этот ветреный вечер, моей личности, всех нас, всего мира. Утверждать, что Христос есть спасение, – значит начертать путь, на котором все должно исполниться и совершиться.
Нам было дано время, чтобы эта вера, это сознание, ощущение присутствия Христа созрели в нас.
Христос в истории подобен утреннему солнцу, подобен заре. И человек, никогда не видавший солнца, всегда живший в ночи, застыл бы в изумлении, видя, как занимается заря. Очертания предметов становились бы яснее, оставаясь, однако, еще расплывчатыми и неясными. И даже если бы этот человек не мог представить себе сияния солнца в зените, он все же почувствовал бы, что происходит что-то необычайное, что заря – это начало: начало дня.
Земля, земное существование, история – для христианина как бы начало, заря того дня, для которого мы созданы богом.
Христианский опыт переживания той ночи, в которую погружены люди, познающие все как бы наощупь, становится началом познания того, что придает смысл всему сущему. И самое очевидное доказательство тому – это то, что смыслом оказывается наполненной даже наша обыденная, будничная жизнь. Даже рутина повседневного существования исполняется радостью и величием.
Все это находит свое выражение в христианском поступке, который на языке Церкви называется жертвоприношением . И здесь уже не существует разделения на малое и великое, но все стремится обратится в бесконечное богатство общения с Христом. Убедиться, что это не просто слова, но жизненный опыт, – значит положить начало познанию того, что есть Воскресение, новый мир, начавший отныне свое существование.
Это не значит, что исчезли слабости и грех, но отчаянию уже нет места и человек может постепенно преодолевать все зло, с которым он сталкивается.
Когда ученики пришли к Иисусу и спросили Его: “Ты ли Мессия или ожидать нам другого?” , Он ответил пророчеством из Книги Исаии: “Слепые прозревают, и глухие слышат” (Лк. 7,20.22) . Это была весть, понятная смиренным, она не была предназначена специально для хитрецов и премудрых, хотя была доступна всем. Началось лето Господне благоприятное: божественная весть была надеждой, она открывала возможность сделать праздником всю земную жизнь человека.
Таким образом, основополагающим значением для личности христианина обладает живое сознание, что спасение и освобождение – понятия равнозначные – находят ответ в реальности, которая уже присутствует в человеческой жизни, – во Христе.
Противоположность этому – стремление искать спасения, то есть смысла собственной деятельности и деятельности других людей, смысла времени и труда, в чем-либо, созданном человеческими руками. Это происходит с нами тогда, когда, например, мы жалуемся, что наши мечты или расчеты не о осуществились. Мы разочарованы, потому что возлагали надежду только на человеческие силы. например, в эпоху фашизма многие действительно верили в Гитлера как в божество, можно даже сказать, боготворили его. То же самое относится к людям, которые считали или считают своим спасителем Ленина или любого другого вождя. Ибо вождь есть воплощение идеологии, провозглашающей надежду на дело рук человеческих.
Такова альтернатива христианству, и это точка зрения “мира” . Христианин не может разделять эту точку зрения, потому что по самой природе своей христианин не приемлет “мирских” надежд.
2. Действенное присутствие Христа в Церкви
Действенное присутствие Христа в Церкви реализуется в общине верующих, то есть в Церкви. В той Церкви, которую основал Христос: с иерархией, епископами и таинствами, в которых заключается вся жизнь, ибо таинство – это сфера, где формируется вся жизнь христианина.
Следовательно, возлагать свою надежду на Христа, видеть в нем свое спасение значит оценивать свою надежду в рамках христианской общины: в той части Церкви, к которой мы принадлежим, быть может, маленькой и невзрачной, маленькой и полной недостатков, поскольку она состоит из таких же людей, как мы, но – если она верна иерархии, сохранившей апостольскую преемственность, – неизменно являющейся частью всей Церкви и знамением пути.
Поэтому с внешней точки зрения выражение веры – это созидание общины и жизнь в общине, а община – собрание людей, которые признают Христа спасением и, следовательно, находятся внутри всей Церкви, руководимой иерархией. Признают Христа спасением: не спасением души, но спасение жизни настоящей и будущей, путем и целью: конечным предназначение человека.
Противоположностью этому второму основополагающему моменту формирования личности христианина было бы сведение общения с Христом к общению с тем Его образом, который представляет собой создание нашего воображения: индивидуалистическое отношение к абстрактному образу, единственной конкретной характеристикой которого были бы исключительно слова Евангелия в их истолковании каждым человеком или кем-либо из экзегетов.
Напротив, присутствие Христа является в опыте Церкви, в рамках общины, к которой принадлежит человек и значение которой, следовательно, состоит в том, что она связывает нас со всей Церковью и открывает ей. Это опыт церковной жизни там, где мы находимся: в приходской общине, в университете, на фабрике, в нашем квартале, в учреждении.
3. Осознание веры как плода встречи
Осознание сущности веры и, следовательно, сущности Христа; живое осознание ценности нашего единства, нашей сопричастности, иначе говоря – Церкви не являются результатом умозрительных рассуждений или исследований. Это плод встречи .
Встреча – это общение с личностью или общиной, которое представляется нам столь подлинным, что оно поражает нас, как вспышка света, и призывает нас к новой, более истинной жизни.
Благодаря этой встрече вся значимость веры и Церкви как исторической реальности начинает обретать конкретные черты и уже не представляется чем-то абстрактным и отвлеченным, так что все наше “я” должно сделать решающий выбор. Поэтому когда личности бросается вызов, она осознает, что речь идет о всей ее жизни.
И если это не так, если речь идет не о решающем выборе, значит, вера еще не открылась человеку, но можно говорить только о его знакомстве с религиозными обрядами и о пассивном участии в них.
Парадоксальным образом можно сказать, что христианство – это не религия, это жизнь.
Противоположностью этому фактору, характеризующему формирование личность христианина, является идентификация личностных отношений с Христом и с Церковью с предписанными обрядами вместо полной самоотдачи, как будто ба Христос и Церковь есть нечто постороннее нашему существованию, тогда как на самом деле, если затрагивается мое “я” , то это влияет на все мое поведение и определяет его.
Страница: [ 1 ] 2 3
Кроме того, человек — существо мыслящее, что и отличает его от всех других живых существ. Поэтому для него имеют значение такие понятия, как доброта, честь, справедливость, любовь и многие другие. Все эти понятия и составляют внутреннее содержание человека, его внутреннюю культуру. Но не только это, поскольку у каждого народа есть еще его вера. Наш народ относится к православным христианам, поэтому содержание его духовной культуры определяется верой в Рождение Сына Божьего, его распятие и воскресение. Духовная культура россиян, украинцев и белорусов основывается именно на христианских принципах и заповедях, на библейской морали и картине мира. Вся наша культура — и литература, и живопись, и архитектура церковного строительства — отражает христианское мировоззрение.
Если мы обратимся к русской литературе, то обратим внимание, что вера и духовная чистота были определяющими принципами, которыми писатели мерили своих героев. Например, христианские заповеди являются определяющими для героев Ф. М. Достоевского (“Преступление и наказание”, “Братья Карамазовы”, “Идиот”), Л. Н. Толстого (“Война и мир”), И. А. Бунина (“Чистый понедельник”) и многих других русских писателей и мыслителей. Это не значит, что произведения вышеназванных авторов носят религиозный характер. Но их герои ищут свой духовный путь и приходят к тому, что только вечные ценности жизни (любовь, вера, смирение, душевная чистота) являются непреходящими. Чаще всего путь к духовному очищению для героев литературных произведений является трудным и болезненным, но именно это помогает им обрести душевное равновесие.
В настоящее время христианство имеет разные формы, и часто подходы к религии у представителей разных конфессий достаточно сильно отличаются друг от друга. Однако между ними есть много общего. Это, прежде всего, стремление к более чистой, духовной жизни, то есть жизни, в которой есть высший смысл.
Вера нужна человеку как то духовное начало, которое позволяет ему подняться над обыденностью, возвыситься над обычными интересами и заботами.
Кроме того, именно вера позволяет человеку развивать лучшие качества своей души, поскольку предписания религии, например заповеди Иисуса Христа, сдерживают пороки человека и направляют его на жизненном пути. Вера также спасает человечество от самого большого его страха — страха перед смертью и пустотой неизвестности, предлагая ему представление о вечной жизни как награде за земные испытания. И человек идет по пути духовного самосовершенствования, подталкиваемый этой подспудной надеждой. Без веры же человек оказывается совершенно одиноким и беззащитным перед своими страхами и огромностью Вселенной, ему не за что удержаться на краю такой страшной пропасти, и страхи овладевают им.
Мне кажется, что выбор веры должен быть свободным и сознательным для каждого человека, поскольку, как бы ни отличались между собой религии, все они — просто разные формы возвышения человеческого духа.
Библия всегда была источником тем, сюжетов и образов для мировой литературы разных столетий” Появлялись новые интерпретации образов Иисуса Христа, Марии Богородицы, Иуды Искариота, Понтия Пилата, а также многих других. “Библия — это Книга народов, ведь судьбу одного народа она делает символом всех других”, — писал И. В. Гете.
что вв чувствуете при переходе улице в неположенном месте. описание состояние челоаека
Помогите срочно! Нужно решить задачку!
Собственная скорость теплохода — 33 км/ч, а скорость течения реки — 3 км/ч. Теплоход расстояние между двумя пристанями в 180 км проходит по течению реки. Составь математическую модель, которая описывала бы определение времени движения теплохода между двумя пристанями по течению реки. Определи это время.
Правильно переведите с английского на русский без использования переводчика : “In recent years tourism has really taken off. However, many people think that tourism ruins everything that it touches”
И как правильно перевести ” tourism has really taken off ” ?
это прямоугольник или параллелограмм
запишіть рівняння реакцій для здіійснення перетворень CH4—CH3CL—CH2CL2—CHCL3—CCL4
Сколько г хлорида железа (III) получится при взаимодействии 280 г железа, содержащего 20% примесей, с хлором, если выход продукта реакции составляет 90% от теоретически возможного?
росмістіть сполуки в ряд за збільшенням їх молекулярних мас а) хлоридна кислот б) кисень в) амоніак г( сульфатна кислота
Озвучить позицию тех, кто считает, что законы усложняют жизнь и нарушают законы. (Привести 3 аргумента) Срочно!!
благодаря рационализаторскому предложению удалось сэкономить на каждых 50 парах ботинок 1250 сантиметров квадратных кожи сколько кожи сэкономлено за 25 рабочих дней Если каждый день выпускается 1500 ботинок
/>Школа №3
РЕФЕРАТ
по истории
на тему:
«Христианство»
Выполнил:
Северчуков Р.В.
Проверил:
Губин Б.С.
Кузнецк
2000 г.
ПЛАН:
1. Раннеехристианство.
2. Православие.
3. Католицизм.
4. Протестантизм.
5. Вывод.
6. Литература.
Так что же такое христианство? Если говорить совсем коротко, эторелигия, в основе которой лежит вера в то, что две тысячи лет назад Бог пришёлв мир. Он родился, получил имя Иисус, жил в Иудее, проповедовал, страдал и умерна кресте, как человек. Его смерть и последующее воскресение из мёртвыхизменили судьбу всего человечества. Его проповедь положила начало новой,европейской цивилизации. Для христиан же главным чудом было не слово Иисуса,а Он Сам. Главным делом Иисуса было Его бытие: бытие с людьми, бытие на кресте.
Христиане верят, что мир создан единым предвечным Богом, исоздан без зла. Человек, по замыслу Бога наделённый свободной волей, ещё в раюпопал под искушение сатаны — одного из ангелов, восставших против Божиейволи, — и совершил проступок, роковым образом повлиявший на дальнейшую судьбучеловечества. Человек нарушил Божий запрет, возжелал сам стать «как бог». Этоизменило самую его природу: утратив благую, бессмертную сущность, человекстал доступен страданиям, болезням и смерти, и в этом христиане видятследствие первородного греха, передающегося из поколения в поколение.
Человек был изгнан из рая с напутствием: «В поте лица твоегобудешь есть хлеб…». Потомство первых людей — Адама и Евы — населило землю,но с первых дней истории существовала пропасть между Богом и человеком. Чтобывернуть человека на путь истинный, Бог явил Себя избранному Им народу — иудеям.Бог не раз открывался пророкам, заключал «заветы» (т. е. союзы) со «Своим»народом, дал ему Закон, содержавший правила праведной жизни.
Священное Писание евреев проникнуто ожиданием Мессии — того, ктосможет избавить мир от зла, а людей — от рабства греху. Для этого Бог послал вмир Своего Сына, который страданиями и смертью на кресте искупил первородныйгрех всего человечества — бывшего и будущего. Воскресение Христа знаменует дляхристиан победу над смертью и вновь обретённую возможность вечной жизни сБогом. «Бог вочеловечился, чтобы человек обожился», — говорил св. АфанасийВеликий.
С той поры для христиан начинается история Нового Завета с Богом.Это Завет Любви. Его важнейшее отличие от Ветхого (т. е. старого, прежнего)Завета заключается в самом понимании Бога, Который, по словам апостола, «естьЛюбовь». На протяжении всего Ветхого Завета основа отношений Бога и человека —закон. Христос же говорит: «Заповедь новую даю вам: да любите друг друга, как Явозлюбил вас»; Он Сам являл пример совершенной любви.
Христианство, как ни одна другая религия, основано на тайне.Разум не вмещает представления о едином Боге, существующей в трёх лицах:Бога-Отца, Бога-Сына и Бога-Духа Святого. Таинственно проявление божественнойлюбви, посылающей Сына Божия на смерть. Тайной является соединение ( «неслиянноеи нераздельное» ) божественной и человеческой природы во Христе, рождение СынаБожия от Девы. Непостижима для рационального ума возможность воскресения послесмерти и то, что смерть одного человека (и одновременно Бога) спасает отсмерти всё человечество. Необъяснимо с точки зрения обыденной логики одно изглавных таинств христианства — причастие, основанное на евхаристии(претворение хлеба и вина в Тело и Кровь Христа), и приобщение верующих черезвкушение этих божественных даров к Богу.
Эти тайны можно постичь, только уверовав, а вера, по определениюапостола Павла, «есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом»(Евр. 11.1). Господь просветляет разум человека и преобразует всё его существо,давая ему возможность непосредственного видения духовной реальности, разуменияи исполнения воли Бога. Такой опыт святых и праведников составляет СвященноеПредание христиан. Опыт пророков иудейского народа, общавшихся с Богом, и опытлюдей, знавших Христа в Его земной жизни, составили Священное Писание христиан— Библию (греч. «книги»).
/>Библия — это не изложение вероучения ине история человечества. Библия — это рассказ о том, как Бог искал человека.
Вот эпизод из самого начала Библии: после того как люди совершилипервый грех, они «услышали голос Господа Бога… и скрылся Адам и жена его отлица Господа Бога между деревьями рая. И воззвал Господь Бог к Адаму и сказалему: где ты?» (БЫТ. 3.8-9).
Итак, Библия — это речь Бога, обращённая к людям, а также рассказо том, как люди слушали — или не слушали — своего Творца. Этот диалог длилсясвыше тысячи лет. Религия Ветхого Завета начинается с середины II тыс. доРождества Христова (Р. X.). Большинство книг Ветхого Завета составлено с VIIпо III в. до Р. X.
/>К началу II в. по Р. X. к Ветхому Заветубыли присоединены книги Нового Завета. Это четыре Евангелия (греч.«благая весть») — описания земной жизни Иисуса Христа, сделанные егоучениками, апостолами, а также книги Деяний апостолов и Посланий апостолов.Завершает Новый Завет Откровение Иоанна Богослова, в котором рассказывается оконце света. Эту книгу часто называют также Апокалипсисом (греч.«откровение»).
Книги Ветхого Завета написаны на древнееврейском языке — иврите.Книги Нового Завета в основном были созданы уже на греческом языке (точнее, наего диалекте — койнэ).
Более 50 человек в разные времена принимали участие в написанииБиблии. И при этом Библия оказалась единой Книгой, а не просто сборникомразрозненных проповедей. Каждый из авторов свидетельствовал о своём опытевстречи с Богом, но христиане твердо уверены, что Тот, с Кем они встречались,всегда был Одним и Тем же. «Бог, многократно и многообразно говорившийиздревле отцам в пророках, в последние дни сии говорил нам в Сыне… ИисусХристос вчера и сегодня и во веки Тот же» (Евр. 1.1, 13.8).
Ещё одна характерная особенность христианства как религии заключаетсяв том, что оно может существовать только в форме Церкви. Церковь — этосообщество людей, верящих во Христа: «… где двое или трое собраны во имя Мое,там Я посреди них» (Мф. 18.20).
Однако слово «церковь» имеет разные значения. Это и сообществоверующих, объединённых общим местом проживания, одним священнослужителем,одним храмом. Такая общность составляет приход.
Церковью, особенно в православии, принято называть также храм,который в этом случае воспринимается как «дом Божий» — место совершениятаинств, обрядов, место совместной молитвы.
Наконец, Церковь может пониматься как форма христианской веры.За два тысячелетия в христианстве сложились и оформились несколько различныхтрадиций (конфессий), каждая из которых имеет свой Символ веры (краткаяформула, вобравшая в себя основные положения вероучения), свой обряд и ритуал.Поэтому можно говорить о Православной Церкви (Византийская традиция), КатолическойЦеркви (Римская традиция) и Протестантской Церкви (традиция Реформации XVI в.).
Кроме того, есть понятие Земной Церкви, объединяющей всехверующих во Христа, и понятие Небесной Церкви — идеального божественногоустроения мира. Есть и другое толкование: Небесную Церковь составляют святые иправедники, окончившие свой земной путь; там, где земная Церковь следуетзаветам Христа, она составляет единство с небесной.
Зародившись в отдалённой провинции Римской империи (Иудее) в Iв., христианство до середины IV в. было гонимо римскими властями. То в однойпровинции, то в другой, а то и по всей империи сразу (как, например, приимператоре Деции) поднималась волна преследований: разрушали храмы,арестовывали священнослужителей и простых верующих. Раба-христианинапреследовали так же, как офицера или патриция, принявших христианство.
Эти три столетия гонений на все последующие века научили христиандвум великим истинам (с которыми согласны даже те, кто не считает себяверующими): истина не зависит от воли властей; правым может оказаться человекуниженный и бедный.
/>А спустя ещё 17 веков — в XX столетии —другая империя вновь объявила войну христианам. И вновь — поруганные иразрушенные храмы, и вновь сотни тысяч убитых. На этот раз землёй, политоймученической кровью, стала Россия. Атеистическая империя требовала безусловногосогласия не только с её политикой, но и с её философией, с её мировоззрением.Ни одна из волн гонений на христиан в Римской империи не пролилась более десятилет. В Советском Союзе преследования продолжались семь десятилетий.
Возле одного из сибирских лагерей есть могила, в которой лежат50 священников. Их вывели из лагеря, приказали вырыть траншею. Выстроили на еёкраю. А затем с пистолетом подходили к каждому и задавали один вопрос: «Ну что,есть твой Бог или нет?». После ответа «да» следовал выстрел. Не отрёкся ниодин.
В XX в.христиан (прежде всего священников) убивали в нацистской Германии и Мексике, вКампучии «красных кхмеров» и маоистском Китае, в Албании (где религия была запрещенаконституцией) и Югославии, Румынии и Польше…
Так непросто складывались отношения Церкви с властями земными.Но и внутри самой Церкви на протяжении всей истории её существования происходиломножество драматических, а порой и трагических событий.
Христианство уже давно перестало быть монолитной религией.Причины политического характера, внутренние противоречия, накапливавшиесяначиная с IV в., привели в XI в. к трагическому расколу. И до этого в разныхпоместных церквях существовали различия в богослужении и богопонимании. Сразделением Римской империи на два самостоятельных государства образовались идва центра христианства — в Риме и в Константинополе (Византия). Вокругкаждого из них стали формироваться поместные церкви. Традиция, сложившаяся наЗападе, привела в Риме к совершенно особой роли папы как Римскогопервосвященника — главы Вселенской Церкви, наместника Иисуса Христа. С этим несогласилась Церковь на Востоке.
Образовались две христианские конфессии (лат.«исповедание», т. е. направления христианства, имеющие различия ввероисповедании) — православие и католичество. В XVI в. Католическая Церковьиспытала раскол:
возникла новая конфессия — протестантство. В свою очередьПравославная Церковь в России пережила тяжелейший раскол на старообрядческую иправославную церкви.
Сегодня христианство представляют три конфессии, каждая из которыхделится на множество деноминации, т. е. течений, иногда весьма сильноразличающихся по своим убеждениям. И православные, и католики, и большая частьпротестантов признают догмат (определение Церкви, имеющее безусловныйавторитет для каждого её члена) о Святой Троице, верят в спасение через ИисусаХриста, признают единое Священное Писание — Библию.
Подсчитать точное число христиан не так-то просто. Однако общиестатистические данные дают следующие цифры.
Православная Церковь состоит из 15 автокефальных(административно самостоятельных) церквей, 3 автономных (полностью независимых)и насчитывает в своих рядах около 120 млн человек.
Римско-католическая Церковь объединяет около 700 млн верующих.
Протестантские церкви, входящие во Всемирный Совет Церквей,объединяют около 350 млн. человек.
П Р А В О С Л А В И Е
Слово «православие» является переводом, калькой греческого слова«ортодоксия». Православие, таким образом, в прямом смысле слова есть в отличиеот ложного правильное (правое) вероучение. Именно в этом значении это словоупотребляется с эпохи Вселенских Соборов (IV — VIII вв.), когда представителивсех церквей, ограждая христианское учение от искажающих его идей (религиозныхи философских), доктрин, формулировали положение изначальной веры. Этиформулировки выражали православное учение, православными были и церкви, егосодержащие.
В XI в. Римско-католическая церковь в одностороннем порядкевключила в общецерковное исповедание веры («Символ веры») принципиально новоеутверждение о Святой Троице (так называемое «Филиокве»), что явилось одной изпричин «Великого раскола». Восточные церкви с того времени стали называтьсяправославными, а все западные епархии (области), подчиненные Риму, оказались вРимско-католической или просто католической церкви.
В настоящее время насчитывается 15 Автокефальных (т.е.самостоятельных) церквей, включая и Русскую, содержащих православную веру,общую для всех них.
Каковы особенности этой веры, что выделяет ее из многочисленных внастоящее время христианских конфессий (исповеданий)?
Отметим лишь наиболее существенные специфические положенияправославного учения.
Православные церкви в современном мире
В отличие от приверженцев католицизма, принадлежащих к однойцеркви. Римской, возглавляемой одним первосвятителем — папой Римским,православные церкви сохраняют ранние христианские традиции полицентризма, т.е.принадлежат к нескольким церквям. В современных условиях в странах, где большоечисло приверженцев православия, церкви имеют подчас, национальный характер или,сохраняя исторические традиции, являются наднациональными.
Старейшими самостоятельными являются Константинопольская,Александрийская, Антиохийская и Иерусалимская церкви, возглавляемыепатриархами. Константинопольский патриарх, называемый также вселенским, т.е.всемирным, не только является главой православных в Турции, но ему подчиняютсяотдельные епархии и верующие в Греции и некоторых других странах Европы, вСеверной и Южной Америке, Австралии, Новой Зеландии. Также имеют свои епархии ипаству в различных странах и другие автокефальные церкви. Александрийскаяцерковь объединяет православных Африки. Антиохийская и Иерусалимская церквиимеют большое число приверженцев на Ближнем Востоке, среди арабов, греков,людей других национальностей.
Наиболее многочисленной среди православных церквей является Русскаяправославная церковь во главе с патриархом Московским и всея Руси, объединяющаятакже Украинскую и Белорусскую православные церкви. К Русской православнойцеркви принадлежат верующие многих национальностей в нашей стране и за еепределами, в частности в Западной Европе, Америке, Японии (Автономная Японскаяцерковь) и др.
Автокефальными являются также Румынская, Болгарская, Сербскаяцеркви, возглавляемые патриархами, Грузинская церковь с католикосом-патриархомво главе, Греческая (Элладская), Кипрская, Польская, Чехо-Словацкая и другиеправославные церкви, возглавляемые митрополитами и архиепископами. Существуеттакже и созданная в Сремских Карловцах (Югославия) отдельная Русская зарубежнаяправославная церковь, возглавляемая ныне митрополитом.
С конца XVI в. на Западной Украине, в Польше и некоторых другихстранах существует греко-католическая или униатская церковь, которая присохранении православной обрядности и славянского богослужения признает своимглавой папу Римского и разделяет католические догматы веры. Особое место средихристанских церквей, занимает Армянская церковь, придерживающаяся такназываемого монофи-зитства (греч. «монэ фисис» — единое естество), руководителикоторой не приняли канона Халкидонского собора 451 г. о двойной, божественнойи человеческой природе Христа. Армянская церковь возглавляетсякатоликосом-патриархом в Эчмиадзине (Армения). Кроме того, существуют армянскиепатриархата в Иерусалиме, Стамбуле и в Ливане.
Значение христианизации Руси
Распространение христианства на Руси вначале только в городах ипригородных усадьбах, затем с XII — XIII вв. и в деревнях способствовалообогащению местной славянской культуры достижениями древней общеевропейскойсредиземноморской культуры. На Руси стали читать, причем часто в готовыхславянских переводах, сделанных просветителями Кириллом и Мефодием и ихучениками, многие античные и византийские сочинения, осваивая достижениямировой цивилизации в области литературы, хронографии (летописания),природоведения, календаря и прежде всего в христианском вероучении и библейскойистории. Славянская письменность, применявшаяся прежде ограниченно, спринятием христианства получила широкое распространение, так как новая.религия, перенесенная из Средиземноморья, была религией письменной культуры вотличие от язычества, носителя культуры устной. Вместе с христианством на Русистали строить большое число деревянных и каменных церквей, получилараспространение храмовая архитектура, было заложено производство эмалевыхизделий, стекла, мозаик, появилось иконописание и настенная живопись (фрески),изготовление книг, написанных на пергаменте.
Вместе с тем христианство, принесшее на Русь новые церковныепеснопения, боролось с традиционным народным искусством, связанным сязычеством. Преследовались и уничтожались народные музыкальные инструменты —гусли, гудки (скрипки), жалейки и другие духовые инструменты. Из городскогобыта стремились вытеснить народные пляски, считавшиеся «бесовским скаканием».Практически была предана забвению древнерусская мифология — легенды ославянских богах и создании мира, которая в отличие от греческой и римскоймифологии не была записана в свое время.
При всем том христианство не смогло вытеснить связанные сприродой, сельскохозяйственным календарем, местными условиями языческие обрядыи представления полностью, особенно в деревне. В народном восприятииправославия до новейшего времени сохранились отдельные элементы поклонениясилам природы, остались древние праздники: весны — масленица, лета — Троица,Иван Купала и зимы — Святки и др. Такое сохранение в христианской вере обрядностиязыческих черт называется двоеверием.
КАТОЛИЦИЗМ
В современном мире римско-католическая церковь насчитывает более900 млн. последователей, что намного превышает число последователей другихнаправлений христианства. Латинская традиция западного христианства известнакак католическая (с греч. — универсальная) церковь, однако точнее использоватьтермин Римско-католическая церковь. Во главе этой церкви стоит римский папа —так с III — IV вв. стали называть себя епископы Рима. С VI в. этот терминзакрепился за главой христианской общины «вечного города», Рима, столицыогромной империи. Римские епископы, называющие себя «наместниками Бога наземле», поставили себя в привилегированное положение, претендуя на почетное (попреданию, церковь Рима была основана апостолами Петром и Павлом) и юридическое(как церковь столицы империи) первенство среди всех христианских церквей.
Термин «латинский» подчеркивает, что использование латыни вкачестве официального языка Западной Римской империи определило связанностьистории этой христианской традиции с историей народов и государств ЗападнойЕвропы. Латинская традиция западного христианства прослеживается примерно с IVв.; латинизация европейских народов шла одновременно с их христианизацией.Римско-католическое направление развивалось не столько на основе особойтеологии, сколько на религиозно-политических и правовых прецендентах.
Христианизированные народы империи стали римскими гражданами ипризнали особое положение церкви Рима. Европа к западу от линииСкандинавия-Карпаты-Дунай превращалась в целостное христианское сообщество,связанное общим для всех латинским языком и признанием верховенства папскогопрестола. Эта западноевропейская общность в средние века осознавала себя как«Христианское царство».
Становление латинской традиции шло одновременно с процессамиразделения Римской империи на Западную и Восточную и упадком императорскойвласти на западе. В ранее едином христианстве с IV—V вв., как мы уже говорили,начали обособляться два направления: западное (латинское) и восточное(греко-православное). Формальное разделение произошло в 1054 г., когда римскийпапа Лев IX и византийский патриарх Михаил Керулларий, отказавшийся признатьпритязания Рима на верховенство над греческой церковью, наложили друг на другаанафему.
С V — VIвв. началось усиление роли римских первосвященников: возрастало их экономическоеи политическое могущество. Сначала в Италии, а затем и далеко за ее пределамирасширяется юрисдикция папской Церковной области. Пытаясь утвердить своеверховенство не только над церковными иерархиями, но и над светскимифеодальными правителями, папство кропотливо создавало свою латинскуюРимско-католическую духовно-светскую империю. Тактика союза с победителем иобращения в свою веру завоевателей приносила папству успех в периодсредневековья: евангелизация норманнов, «деяния Бога через франков», союз сгерманскими императорами, крестовые походы, Реконкиста и конкиста. Всредневековой Западной Европе Римско-католическая церковь превращалась в опорувсей феодальной системы. Умело пользуясь угрозой отлучения и закрепляяюридическими нормами латинского канонического права и папскими буллами своидуховные и светские привилегии, папство пыталось объединить раздробленную,погрязшую в междоусобных войнах Европу в единую теократическую монархию подвластью папы.
Из Рима по всей Европе протянулась паутина могущественныхкатолических монастырей, находившихся под юрисдикцией папы и не зависимых отместной феодальной власти. Создавались и активно действовали многочисленныевоенно-религиозные и нищенствующие католические ордена. Эта жизненнаяартериальная система папства превращалась в уникальную абсолютную монархию.Благодаря гибкому приспособлению к региональному множеству конфликтующих междусобой сеньоров она сумела создать строго иерархизированную и одновременноунифицированную наднациональную структуру.
Огромную роль в формировании единой культурной вотчины народовЗападной Европы сыграла латынь, официальный язык права, религии и образования.Еще долго после того, как латинский язык утратил функцию разговорного, егозначение и роль в церкви, суде и университете сохранялись. Народы ЗападнойЕвропы пришли к общей вере и к общему культурному наследию одновременно; позднееони — передавали и то и другое также одновременно и другим народам, жившим запределами Европы. Это способствовало формированию чувства общности, сознанияпринадлежности к единому универсальному сообществу и наднациональнойхристианской церкви. В то же время религия со «специальным» языкомспособствовала концентрации власти и могущества в руках особого религиозногосословия — католического духовенства, которое поставило себя в привилегированноеположение по отношению ко всем остальным верующим.
Средневековая идея о том, что европейское «Христианскоецарство»; со столицей в Риме можно путем светской экспансии расширить допределов всего «знаемого мира», получила реальное воплощение в;XV — XVI вв.вместе с освоением Атлантики и началом колониальной экспансии Европы. Этопозволило Римско-католической церкви компенсировать в Новом Свете потери,которые ей нанесла Реформация на еворпейском континенте.
Раскол в латинской традиции западного христианства привел кпобеде реформаторов и созданию в XVI в. северной, или протестантской, традициизападного христианства. С этого времени церкви латинской традициисосредоточились на юге Западной Европы. Крестовые походы под парусамидоминировавших на море в XVI в. Португалии и Испании позволили учредить церквилатинской традиции не только в Центральной и Южной (Латинской) Америке, но иво многих районах Африканского побережья и отдельных регионах Азии.
Миссионерская деятельность и колониальная экспансия XIX — XXвв. способствовали еще более широкому географическому распространениюРимско-католической церкви. Иммиграция из Ирландии, Италии и другихевропейских стран с латинской традицией христианства привела к формированиюлатино-христианских анклавов в Северной Америке, Австралии и других регионах сдоминирующим протестантским влиянием.
Борьба за утверждение капиталистических отношений, начавшаясяименно в русле реформационного движения, сопровождалась делением Европы накатолические и протестантские государства. Победа буржуазии в протестантскихгосударствах привела к соглашению (Вестфальский мирный договор 1648 г.) опризнании принципа «Чье правление, того и религия». Однако этот принцип не могбыть долговременным, и впоследствии европейские страны развивались уже сгетеротипными в религиозном отношении обществами.
В первой половине XX в. сначала в Италии, а затем в другихстранах активно развивались социально-политические формы деятельностикатоликов-мирян. Роль простых верующих в жизни Римско-католической церквистабильно возрастала. Наряду с конфессиональными (с лат. — вероисповедными)политическими партиями были созданы многочисленные профсоюзные, рабочие, крестьянские,профессиональные, молодежные, студенческие, женские и другие организацииверующих католиков.
Быстрый количественный рост католических церквей в ЛатинскойАмерике и Африке привел к выработке Ватиканом новой политической стратегии,ориентированной на укрепление своих позиций в бывших колониальных и зависимыхстранах. Латинская традиция западного христианства вошла в период качественныхперемен. Прежде всего это касалось все возраставшей степени отказа отлатинского языка — литургия стала вестись на национальных языках, Библия былапереведена и начала изучаться также на местных языках, в жизнь множестванациональных церквей были введены элементы местных культур и обычаев. Возниклосильное напряжение между латинским центром и начавшей количественнодоминировать многоязычной неевропейской периферией, между универсализмомдоктрины и множественностью национальных форм ее выражения. Встал вопрос о, том,как и до какой степени латинская традиция может приспособиться к этоймножественности, не разрушая своих основообразующих структур. Сказывался имноговековой груз традиционного консерватизма и кумулятивный (т.е. готовившийсяшаг за шагом в течение многих лет и даже десятилетий) способ выработки ипринятия официальных документов исключительно в центре.
Римско-католическая церковь остается уникальной для современногомира иерархической структурой, в которой сложно и причудливо переплелисьрелигиозные, экономические, политические и социальные элементы. Ни однахристианская традиция не знает столь тесного переплетения доктрины, права ипрактической политики.
У Римско-католической церкви накоплен огромный опыт пропагандистскойработы. Сегодня под контролем католиков действуют многочисленные типографии ииздательства, радиостанции и телекомпании, издаются международные и приходскиегазеты и журналы, общая и специальная религиозная литература. Много пишут офинансовой империи Ватикана.
К Римско-католической церкви примыкают униатские церкви, т.е.национальные христианские церкви, подписавшие унию (с лат. — союз с Ватиканом.Униатские церкви принимают вероучение и руководство Римско-католической церкви,но сохраняют национальные особенности в богослужении и обрядовой практике.Униатские церкви придерживаются различных обрядов: греческого, халдейского,армянского, маронитского, сирийского и коптского. В Советском Союзе действуютцеркви греческого (восточного) обряда, расположенные преимущественно наЗападной Украине.
ПРОТЕСТАНТИЗМ
Протестантизм — одно из трех основных направлений христианства,возникшее в Северной Европе в начале XVI в. в ходе Реформации. В 1529 г. группаглав небольших государственных образований (преимущественно германских земель)и представителей свободных городов, участвовавших в работе имперского сейма вг.Шпейере, где большинство делегатов составляли католики, выступила софициальной протестацией против сейма, направленной на пресечение движений зареформу Римско-католической церкви.
Хронологически захлестнувшее Западную Европу реформационноедвижение совпадало с кризисом феодального строя и ранними буржуазнымиреволюциями. Антифеодальные выступления широких народных масс и движениянарождающейся буржуазии приобретали религиозную окрашенность. Практическиневозможно отделить в них религиозные требования от требованийсоциально-экономических и политических: все было тесно переплетено. В планерелигиозном Реформация привела к самому глубокому кризису в историиРимско-католической церкви, от латинской традиции западного христианстваоткололась значительная часть верующих, образовавших новую, протестантскую, илисеверную, традицию западного христианства.
Термин «северная традиция» вводится потому, что это направлениехристианства характерно прежде всего для народов Северной Европы и СевернойАмерики, хотя практически сегодня протестантские церкви распространены по всемумиру. Термин «протестант» не является термином специальным, а сами участникиРеформации чаще называли себя реформаторами или евангелистами. Различныепротестантские церкви принято классифицировать по деноминациям, т.е. по группамрелигиозных объединений с аналогичными принципами организационной структуры ивероучениями вне зависимости от того, автономны они или объединены нанациональном, религиозном или международном уровне. Протестантские деноминацииобладают высочайшей степенью адаптации к местным условиям за счет столь жевысокой степени рассеяния.
Реформация, вызвавшая раскол западного христианства, завершиласьотказом от признания верховенства римского папы и от использования латинскогоязыка в качестве единственного официально допускавшегося для религиозногообщения языка. Если отличительной чертой католицизма является строгоцентрализованная иерархическая церковь, то своеобразие протестантизма состоит всуществовании множества различных независимых христианских движений-церквей,общин и сект, автономных в своей религиозной жизни.
Северная, или протестантская, традиция западного христианства —это традиция национальная, местная, локальная. Исходя из императива болееглубокого и осознанного восприятия веры всеми верующими, реформаторы отказалисьот мертвой и непонятной широким массам латыни и начали процесс переосмысленияхристианства в категориях национальных культур и национальных языков.
Кальвин наиболее последовательно выражал буржуазную направленностьРеформации, интересы и настроения боровшейся за власть буржуазии. В центре егоучения — доктрина об абсолютном предопределении, согласно которой все людиделятся на избранных и осужденных.
В период Реформации в протестантской традиции уже прослеживаютсядва основных течения, которые получат дальнейшее развитие в последующиестолетия. Первое, собственно протестантское направление стремилось создатьреформированный вариант латинской церкви. Сторонники этого направленияотвергали руководство папского престола, формировали национальные церкви,создавая новое выражение христианской веры в категориях национального языка икультуры, освободились от всего, что с их точки зрения диссонировало со смысломСвященного Писания.
Радикальных протестантов, особенно в период Реформации, преследовалипочти во всех европейских странах. Более гостеприимными для них сталиНидерланды; в Англии XVII в. непродолжительное время они сами имелидоминирующие позиции, но настоящей родиной радикального протестантизма сталаАмерика.
Однако уже начиная с XVIII в. консервативное и радикальноетечения начали сближаться и смешиваться друг с другом, создавая новыепротестантские церкви, общины и секты. К ним можно отнести мормонов ипятидесятников. В XVIII в. в рамках протестантской традиции родились такиерелигиозно-нравственные течения, как пиетизм и ривайвелизм (пробуждение). Этидвижения, особенно среди церквей, именующих себя евангелическими, придавалиособое значение различиям между формальными и настоящими христианами,налагающими на себя в силу личной веры определенные обязательства.
Протестантская, или северная, традиция способствовала значительномуобмирщению западного христианства. Библия как единственный источник вероученияи личная вера как инструмент спасения качественно уменьшили роль духовенства иместо таинств в религиозной жизни.
Косвенно обмирщение религиозной жизни в протестантизме способствовалосекуляризации (с лат. — освобождение от церковного влияния), после того какмотивы и стимулы для освящения повседневной жизни верующих утратили своезначение. Однако если в странах с доминирующим протестантским влиянием темпысекуляризации общества выше, то в странах с доминирующей латинской традициейнамного сильнее атеистические и антиклерикальные движения.
Принципы, лежащие в основе протестантской традиции, способствовалиактивной разработке протестантскими теологами вопросов, связанных с такимипонятиями, как «откровение», «вера», «психология веры». В век Просвещенияпротестантская теология оказала влияние на появление и развитие рационализма.Позднее протестантская мысль воздействовала на философию либерализма, в XX в.протестантские теологи оказали влияние на развитие экзистенциализма идиалектической теологии. Из крупных протестантских теологов ОО в. можноназвать К.Барта, Р.Бультмана, Д.Бонхёффера и П.Тиллиха.
Многие протестантские церкви принимают активное участие вдвижении за объединение всех христианских конфессий. Это движение носитназвание экуменического (греч. «экумена» — мир, Вселенная) и имеет своей цельювосстановление утраченного в период средневековья христианского единства.
ЛИТЕРАТУРА:
1. Религии мира. подред. Я.Н.Щапова М.: Просвещение,1994
2. Энциклопедия длядетей. Т.6.-М.: Аванта+,1998
3. Власов В.Г.Двухтысячелетие христианства и его распространение на Руси.-М.: Знание,1992.-64с.
4. Христианство: Энцикл.Слов.: В 2-х т.-М.,1993-
Подборка материалов, посвященных замечательному православному богослову, члену редколлегии «Континента» Оливье Клеману, составлена нами из трех текстов, опубликованных на страницах журнала в разные годы. Сюда входят фрагменты разговора с Оливье Клеманом в только-только сформированной редакции московского «Континента» – в беседе также принимали участие о. Георгий Кочетков, Александр Кырлежев, Виктор Папков, Константин Троицкий и Сергей Юров. Почти через два десятилетия после этого, в 2009 году, увидела свет статья Александра Кырлежева «Памяти Оливье Клемана», написанная как непосредственный отклик на смерть мэтра и тоже включенная нами в настоящий том. Третий материал принадлежит перу о. Владимира Зелинского. Он написан в яркой и достаточно редкой форме воображаемого интервью, важнейшая особенность которого, однако, в том, что оно основано на подлинных публикациях Клемана и реальных беседах с ним. Нам кажется, что реконструкция эта удалась и вместе с двумя другими материалами подборки адекватно и выпукло представляет читателю образ Оливье Клемана.
* * *
– Господин Клеман, как вы, человек, родившийся на Западе, пришли к православию – конфессии, традиционно считающейся восточной?
Я протестую против слова «восточная». Бердяев, к примеру, писал о России, что она – и Восток, и Запад. Или святые греческие отцы: они не восточные люди. Можно сказать, что они – представители и Востока, и Запада. Но это просто уточнение к тому, как я нашел православие или как оно нашло меня. […]
Я родился в 1921 году на юге Франции. В деревне, где я жил, говорили, что есть три религии: католики, протестанты и социалисты. Социалисты не ходили в церковь и не крестили детей. Я рос в их среде, где никогда не говорили о Боге. Мой дед по отцу и отец были атеистами. Но они были справедливыми и щедрыми людьми, хотя я и не мог достаточно хорошо понять их слова, что «после смерти ничего нет» и что такое быть «добрым и справедливым». И очень рано я стал задавать себе вопросы. Я спрашивал себя: если все материально, откуда происходит тот свет, который я видел во взглядах некоторых людей? И это был самый трудный вопрос. Я жил между тревогой и очарованием тайной красоты мира. Поскольку я родился в южной Франции, которая очень красива, я чувствовал одновременно и тревогу, когда думал, что все это должно уйти в небытие, исчезнуть.
Когда я повзрослел, я пытался понять свой атеизм и пробовал осуществить его в жизни. Какое-то время я даже занимался марксизмом. Но однажды, сидя в университетской библиотеке за чтением Маркса, я вдруг понял, что написанное им меня совершенно не интересует, что я ищу другое – смысл жизни. И в течение десяти лет я искал, занимаясь историей культур и религий. Я читал много книг, встречался с людьми, был очень увлечен индийской философией. Но довольно быстро я ощутил какое-то смятение, раздвоенность. С одной стороны, была Индия – священная и божественная. Через духовный опыт, как говорилось в индийской философии, я достигаю самого себя, и это мое «я» тождественно «я» всех других людей. Это мысль, при которой нельзя думать о другом. Меня поразили многие из текстов Упанишад, которые говорят, что если мать любит своего ребенка, то это не из-за ребенка, а из-за себя самой. Если мужчина любит женщину, то не из-за нее, а из-за себя. Получалось, что есть только божественное и им все поглощено. С другой стороны, в это же время я открыл для себя очень важный аспект европейской культуры – портрет, на котором всегда изображен кто-то другой – кто открывается мне и идет ко мне, но остается все-таки отличным от меня.
Я оказался между двумя этими проблемами. Первое: всё божественно, всё – Божество. Второе: существует другой, но проблема в том, могу ли я действительно встретить его?
Эти размышления накладывались на довольно печальные события моей жизни. В конце концов я пережил внутренний кризис и был на грани самоубийства. Но вот однажды я купил книгу Владимира Лосского «Мистическое богословие Восточной Церкви». И больше всего я был поражен главой о Троице и человеке как образе Троицы. В Троице открывалось и глубокое единство, которым пронизана мысль Индии, и одновременно то различие, о котором говорили европейские портреты. Для меня это было открытием. Тогда же я прочитал книгу Бердяева «Философия свободного духа». Я понял только четверть того, что в этих книгах было написано, но сказал себе: да, можно быть христианином. Те христиане, кого я встречал раньше, не убедили меня в этом. К тому времени я уже прочел Достоевского, и он тоже многое открыл мне.
И вот однажды Христос вошел в мое сердце. Нужно сказать, что я давно читал Евангелие. Оно меня и привлекало, и отталкивало. Я спрашивал себя: как Христос мог говорить о Себе, что Он одновременно и путь, и истина, и жизнь? А как же все другие религии, Будда, мистики Индии? Но в какой-то момент я почувствовал очевидность того, кто есть Христос, и отбросил все, что знал из истории религий. Я понял, что Христос хочет, чтобы я был, существовал. Можно сказать, что в существовании Бога я никогда не сомневался, но сомневался в своем собственном существовании (чему помогал опыт индуистских упражнений, которые я одно время практиковал). Но Бог сделался человеком и этим сказал мне, что я существую, и я доверился Ему.
Оставалась одна проблема – как жить с тем, что сказано в Евангелии от Иоанна: если не будете есть плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, не будете иметь жизни вечной? Я понимал, что речь шла о Евхаристии. Но возникал вопрос о Церкви. Католическая Церковь всегда была чужда мне. […] Я пробовал читать Фому Аквината, но это было скучное чтение. Что касается протестантизма, то у меня было ощущение, что Бог в нем – враг жизни и что через это учение нет возможности постичь и отобразить всю красоту мира. Хотя, впрочем, я читал великих авторов – католиков и протестантов. Читал, поскольку находил там сведения об отцах Церкви. Это были книги Анри де Любака, Жана Даниэлю и других, изданные в 40–50-е годы, когда эти авторы сами открывали для себя святых отцов.
Но особенно важны были для меня работы Владимира Лосского. Я чувствовал, что дверь приоткрывается.
В православии меня привлекало многое: важность воскресения, идея обожения человека через воплощение Бога, идея Троицы, богословие божественных энергий, исходящих от преобразившегося Христа и проникающих во все создания. Последнее придавало христианству в моих глазах космический характер. Здесь же я нашел традицию, жившую во всех великих христианских писателях, русских в том числе, – учение о значении молитвы для спасения человека и всего мира. Я совершенно не понимаю догмата об аде в том смысле, что Бог создал вечный концлагерь для Своих врагов. Я не сомневаюсь в существовании ада, но в великой традиции православия мы находим мысль, что человек не спасается в одиночку: все спасаются вместе – в молитве друг за друга и общении друг с другом. Я видел также, что в православии я могу ощутить смысл тайны и свободы и понять, что любовь – это и есть смысл свободы.
Поскольку у меня не было выраженной привязанности к какой-либо западной конфессии, я решил: я – православный. В справочнике я нашел адреса православных священников и пошел к одному из них. И он меня крестил. Там, уже после крещения, я встретил Владимира Лосского, Павла Евдокимова, Льва Зандера и многих других замечательных людей. Тогда же я познакомился и с великим русским монахом отцом Софронием (Сахаровым), учеником преподобного Силуана Афонского, и он тоже очень многому научил меня, особенно молитве.
[…] В мой мозг, в мою жизнь вошло желание понять православие и постараться прочесть в его свете духовную историю Запада. Это не отделило меня от инославных христиан. Мне кажется, что в православии есть реальность единой Церкви – кафоличность, полнота. Мне захотелось научить людей православию, показать полноту Церкви, которая в нем жива.
Со временем меня все больше начала интересовать связь христианства и современности и проблема встречи его с другими религиями. Не стоит забывать, что во Франции шестьдесят миллионов жителей, из них три миллиона мусульман и один миллион евреев, исповедующих иудаизм, – и среди всех есть замечательные, высокообразованные люди. Во Франции, как и в России, очень интересуются всякими эзотерическими учениями: оккультизмом, теософией и тому подобным. И потому важно, чтобы православие давало свои ответы по этому поводу. Нельзя изолироваться, превращаться в гетто. Нужно, чтобы из православия исходила потрясающая мощь, мощь свободы и света. К сожалению, чаще все глохнет в обрядности, обрядоверии. Французский духовный писатель XVIII века Франсуа де Саль писал, что наступит момент, когда произойдет разрыв цепей и освобождение святых. И мне кажется, в этом вся проблема православия: нужно, чтобы оно разорвало свои цепи.
[…]
– В связи с тем, что вы сейчас говорили, позвольте задать более богословский вопрос: что такое святость?
Я думаю, что святость – это способность любить, истинно любить. Слово «любить», во всяком случае по-французски, имеет очень изменчивые очертания, ему можно придать совершенно разные смыслы. Есть такие виды любви, которые очень примитивны, «прожорливы». Есть люди, говорящие, что они любят ближнего, но при этом даже уважать его не умеют. Святой – это тот, кто освобождается от себя самого, от собственной роли. О ком можно сказать и словами Евангелия: «Верую, Господи, помоги моему неверию!» – и словами апостола Павла: «Уже не я живу, но живет во мне Христос». В этом смысле святой – это тот, кто неотделим от Христа, но при этом становится совершенно уникальной личностью. Грех очень однообразен, он всегда повторяется, он монотонен. В то время как святой – это личность, которая всегда неожиданна, непредсказуема. В нем чувствуется новизна Святого Духа, может быть, даже фантазия Святого Духа. Так я определяю для себя святого. Он действительно создан по образу Бога, распят и преображен по образу Христа. Но он знает, что крест неотделим от воскресения. Это ему ведомо. В нем очень глубока радость. Но живущая в нем радость делает его еще более чувствительным к боли другого, и он способен взять на себя эту боль и, может быть, смягчить ее, утешить и научить других вкусу к жизни.
Я не знаю, так ли в России, но во Франции, как мне кажется, самый распространенный грех – это то, что у людей нет силы жить, мужества жить. Они очень часто впадают в уныние, они грустны. И святой это тот, кто открывает человеку, насколько он любим Богом, и возвращает ему смелость жить.
Когда я говорю о святости, я много думаю об Иоанне Крестителе, друге Жениха. Он говорил людям: вы думаете, что пришли ко мне, но вы пришли ко Христу. Это очень характерно для святых мужского пола. Женская святость больше связана с Богородицей. Но я думаю, что любая святая душа несет в себе образ Богородицы. Душа святого больше любой другой понимает, что Бог – самый гонимый, Он – изгой, и Ему нужно открыть дверь, дать возможность Его свету проникать в душу. И святой дает этому свету проникать в себя. И в этом свете все обретает подлинный смысл. Но об этом можно говорить очень много. Святость – единственная интересная вещь в мире.
– Нет ли в том, что вы говорили о святости, некоторой максимализации этого понятия, – ведь наверняка у Бога окажется больше святых, чем тех, кто подходит под данное вами описание? […]
То, что я сказал, конечно, касается предельной ситуации, и я сам очень часто повторяю: в мире гораздо больше святости, чем мы можем себе представить. Она способна приобретать неизвестные нам формы, может быть, даже странные. И поймем мы их только при втором пришествии Христа. Нельзя забывать, что для первых христиан каждый из них должен был, призван был быть святым. Все они были отделены от остального человечества, чтобы молиться о спасении мира. Это хорошо отражено в литургии, когда перед причастием священник возглашает: «Святая святым!» То есть все, приступающие к Евхаристии, воспринимались в первые века как святые. Каждый, кто крещен, имеет печать Святого Духа и несет в себе образ Божий, что очень проявляется, когда люди по-доброму, легко и просто общаются друг с другом. Я часто использую такой образ: как женщины терпеливо чинят одежду, сшивая разорванные края, так ткань бытия, разрываемая грехом, соединяется множеством неизвестных людей, которые медленно, нить за нитью, соединяют своей добротой и любовью ткань мира. Можно сказать, что в каждом христианине есть некоторая гениальность, возможная, потенциальная гениальность. Очень часто она может выражаться в неожиданных и непривычных словах, жестах и поступках. В житиях отдельных подвижников мы читаем, что нередко их одолевала гордость, будто они – единственные истинные христиане, а все остальные, особенно живущие в миру, – погибшие души. Но с каждым из них случались истории, когда Бог показывал им людей, живших по-христиански в самых, казалось бы, суетных и греховных местах, чтo повергало подвижников в прах и смиряло. […]
– В чем, по вашему мнению, причина постоянного конфликта христианства с исламом?
У меня всегда было ощущение, что мусульмане с самого начала считали христиан идолопоклонниками, а себя воспринимали как призванных утверждать повсюду учение о трансцендентности и единстве Бога. В исламе есть очень большая упрощенность, и из-за нее мусульмане считают, что христианство сложно. Я думаю, что нам с ними нужно говорить на их языке, что делают, например, некоторые богословы Антиохийского патриархата, в частности митрополит Георгий (Ходр). […] Страха перед исламом не должно быть. И нужно устраивать совместные встречи и обсуждать самые глубокие вопросы.
Однажды у меня была встреча с мусульманскими интеллектуалами в Триполи, в Ливане. И нам всем было очевидно, что самая главная проблема, затрудняющая общение, – проблема справедливости в масштабе всей планеты, поскольку западные люди много говорят о правах человека, но далеки от того, чтобы применять их ко всем. Я думаю, нужно идти по этому пути.
– Вы затронули очень важный вопрос – о простоте и сложности христианства. Мы сталкиваемся с той же проблемой у себя, потому что в наших храмах или интеллектуалы, или люди слишком простые. А большинство народа не вмещают христианство. Они не удовлетворяются детской верой, но не могут вместить и сложности христианства, особенно православия, и, не принимая его, люди уходят в другие конфессии или религии, потому что там проще. […]
В апостольское время существовали явно разные формы устройства церковной жизни. И иногда задаешься вопросом: не является ли трагедией православия то, что выбрана, сохранена была лишь одна из тех форм, причем самая сложная? В то время как протестанты и мусульмане вернулись к синагогальному типу богослужения, в основу которого положены чтение Писания и проповедь на его тему.
Это очень важная проблема. Поскольку православная традиция напрямую зависела от византийской, литургия, в частности, оказалась настоящим археологическим памятником той эпохи. Мне кажется, наступило время, когда мы можем критиковать византийскую традицию. Существует живой организм, который всегда отбрасывает мертвую ткань и впитывает в себя из окружающего мира все подлинно живое. Я думаю, утверждение протестантов, что Церковь должна быть постоянно обновляема, реформируема, есть правильная формула. Потому что живая традиция Церкви – это жизнь Святого Духа. И Святой Дух – это постоянное обновление. Одновременно и постоянство, и творчество. […]
Еще отец Сергий Булгаков говорил, что византийский обряд – это большая губка и, если ее сжать, можно извлечь ценную живую влагу. Но нужно иметь смелость, чтобы взять эту губку и начать ее сжимать.
Я думаю, что сегодня мы призваны к тому, чтобы отделить в византийском обряде то, что отмечено Святым Духом, от вещей временных и второстепенных. И народ должен принимать участие в богослужении; литургия должна быть творчеством всех людей в храме, а не спектаклем. Тем более что в византийской литургии кое-что осталось от культа императоров, и иногда возникает впечатление, что Крест – это не Крест, а императорский жезл, символ царской власти.
Мы должны упростить и прояснить богослужение, выявить самое главное, выделить основное место чтению Священного Писания – Слова Божьего – и его объяснению. Ведь современные люди часто не в состоянии понять Писание. Как правило, тексты из Писания объясняются текстами литургическими, которым подчас более тысячи лет. Но ведь первоначально шло постоянное обновление, изменение богослужебных текстов, которое, однако, остановилось в начале второго тысячелетия. Мы сегодня имеем свой собственный духовный опыт и должны вносить его в понимание Писания. Это возможно. И в XX веке были такие произведения. […]
Нужно находить возможности творить литургию. Не нужно бояться иногда быть похожими на протестантов; протестанты – это как бы предупреждение, предостережение Церкви в том, что нельзя останавливаться. В православной традиции рядом с имперским, пышным направлением была и монашеская традиция. Нужно извлечь из обеих самое ценное и соединить в одно. Кроме того, в православии есть и пророческое измерение Святого Духа, то, что я называю профетизмом таинств. Профетизм, не укорененный в таинствах, превращается в болтовню. А таинства, не вызывающие пророческого служения, вырождаются в обряд. Нужно вернуться к сакраментальному профетизму, к питаемому таинствами и всем строем богослужения слову «увещания, назидания и утешения». Именно так определял суть пророческого служения апостол Павел.
В Церкви можно практиковать разные формы богослужебной жизни, пробовать, искать. Только это дает жизнь. Если этого не делать, мы рискуем стать свидетелями превращения православных в протестантов и даже мусульман. Во Франции уже есть случаи обращения католиков в ислам. Причины – те же.
Человек приходит в мир, в котором нет вкуса к истине. И он чувствует себя потерянным и начинает искать какие-то рамки, границы, в которых легче, яснее жить. И когда он обращается в какую-то веру, он ищет руководства, учительства, как укрепиться в ней. И, наконец, усвоив начальные представления и правила жизни, начинает защищать и утверждать их как общеобязательные нормы. На языке аскетики это означает, что люди становятся законниками после крещения, забывая, что закон – только педагог, детоводитель к любви и свободе. Человек выходит из хаоса, и ему хочется какой-то строгости, закрытости, но постепенно он ведь должен возрастать и идти к свободе. И задача Церкви показывать, что настоящая свобода ответственна и созидательна, что насилие – это не путь духа.
– Значит, движение к фундаментализму, для которого характерно буквалистское, антиисторичное утверждение определенных положений веры как общеобязательных и «вечных», – это движение нужно понимать как внутреннюю ситуацию, через которую обязательно проходит верующий человек? Или это не так? У вас, например, было искушение подобного рода?
У меня действительно был период закрытости, хотя сам фундаментализм никогда не был для меня искушением. Люди, которые меня учили – Владимир Лосский, отец Софроний и другие, – не были фундаменталистами, равно как и отцы Церкви. Понимать все, что написано и сказано, в буквальном смысле – огромная глупость. И это происходит, когда забывают, что «буква убивает, а дух животворит», если вспомнить слова апостола Павла. А отцы Церкви против фарисеев и законников уже христианского времени говорили: «Разбей букву, чтобы извлечь, обрести дух». И в конце концов – к закрытости ведет страх. Люди, в которых живет глубинный страх, становятся фундаменталистами. И страх порождает определенный вид магии: идею того, что люди спасаются с помощью правильного жеста, правильной буквы фразы, как с помощью механизма.
Здесь действует еще и желание быть отделенным. При этом вспоминают слова Христа о малом стаде и относят их к себе. Такого рода люди обязательно хотят иметь козла отпущения. Это направление всегда – против: против католиков, протестантов, мусульман, иудеев. И против других православных, если они иначе живут, хотя различия могут касаться вещей очень второстепенных. Ведь при таком подходе границы православия совпадают с твоими. В основе такого поведения лежит страх, тревога. Когда мы живем Воскресением, нет больше ни смерти, ни страха. Но когда в нас живут смерть и страх смерти, обязательно надо иметь врага, на которого можно указать пальцем и сказать: он виноват в нашем страхе и тревоге. Важно не превращать православие в «православие ненависти», а наполнять его любовью. Истина не есть система, идеология. Истина – не что, а Кто – это Христос. И в конечном счете, это наш ближний.
– Сегодня у нас есть два отношения к западным конфессиям. Одно реализуется в экуменическом контакте, в поисках единства; другое направлено на обращение инославных в православие. Что ближе вам: обращать в православие или вести диалог?
У меня нет простого ответа. Конечно, главная задача – призывать другого найти его собственный корень в неразделенной Церкви. Когда, например, хотят вырыть новый колодец, зовут человека, умеющего с помощью эхолота определять, в каком месте есть вода и на какой глубине. Православные должны быть именно такими людьми, умеющими определять, где и на какой глубине в данном случае можно обрести неразделенную Церковь. Отношение католицизма, например, к православию – не чисто внешнее: отцы Церкви, литургическое наследство у нас общие, принадлежат всему христианству. Когда я встречаю католика, который интересуется православием, я призываю его стать католиком той неразделенной Церкви, жить в той реальности, которая общая для нас. Но бывают ситуации, когда видно, что человек должен стать православным, он этого горячо желает, готовится к этому. Тогда ему нужно дать испытательный срок и затем с радостью принять в Православную церковь. Но с одним условием: не презирать свое бывшее католичество или протестантизм. […]
– Сегодня многие возбужденно обсуждают тему конца света, вспоминают пророчества разных святых о последних временах. Чем вы это объясняете?
Я думаю, что существует внутриисторический апокалипсис, который не является концом всей истории, но завершением какого-то определенного этапа, эпохи, в некотором смысле целого мира. О конце света думали и при разрушении Иерусалима в I веке, и когда кончалось первое тысячелетие от Рождества Христова, и когда турки захватывали Константинополь в 1453 году. Об этом думали и во время Реформации, и при вторжении турок в Европу в XVI веке. Нужно понимать, что конец какого-то мира – еще не конец всего. Когда больше не понимают истории, не могут ощутить себя и своего места в истории, начинают говорить: «Все пропало, все плохо, это – конец всего». Можно сказать, что такое поведение – рефлекс старости, старческого ожидания конца. В то время как апокалипсис – это откровение, вот главный смысл слова. Книга Апокалипсис может быть понята только как определенный жанр: в любом случае очевидно, что это не исторический рассказ. Это как бы тайнопись, зашифрованное послание, направленное тем, у кого есть ключ к пониманию. Апокалипсис позволяет без конца расшифровывать историю. А «последние времена» наступили уже сразу после откровения Святой Троицы, после Пятидесятницы… Мы всегда живем в последние времена, потому что Царствие Божие приближается, готовится. Сегодня происходит не больше, но и не меньше, чем тысячу лет назад. И мы не должны быть пассивными, потому . что пришествие Царства зависит от нас, мы предчувствуем и предваряем его пришествие в литургии. Мы все время подготавливаем какие-то этапы пути. Но иногда нужны остановки, когда наступает период покоя, справедливости, красоты. Так меняются эпохи. Все это вместе – путь борьбы и творчества. Бердяев очень хорошо говорил о том, что каждый раз, когда мы совершаем творческий акт, свет творения врывается во тьму мира. Это может быть утверждение истины, откровения красоты, подвиг монаха, любовь и забота матери о детях – все что угодно. Василий Розанов говорил, что иногда нет ничего более апокалиптичного, чем улыбка матери своему ребенку.
– Церковная ситуация долгое время была такова, что люди в качестве собственно церковного пути выбирали монашески-аскетическую или приходскую жизнь. Человеческая активность вне стен храма оставалась в стороне, без внимания. Если даже сегодня спрашивать священников, что нужно делать, чтобы спастись, большинство ответят: постись и молись. И все, что мешает посту и молитве, должно быть отсечено. Что в таком случае можно сказать человеку, который пытается найти христианское осмысление всего того, что остается за пределами богослужения, вне храма?
Я думаю, что в основе того, о чем вы сказали, лежит ложное противопоставление. Настоящие пост и молитва меняют отношение к вещам и миру и должны укреплять творческое отношение ко всей жизни. Правильный пост не может оставлять человека равнодушным, скажем, к проблемам экологии или к голоду миллионов людей в мире. Пост, воздержание должны объять отношение человека ко всей цивилизации. В богатых странах, например, необходим добровольный отказ от того, чем можно и нужно поделиться с бедными странами. Что касается молитвы: если я молюсь, это значит, что я должен понять, пережить другого изнутри – как личность с ее свободным самоопределением. А это создает гражданское отношение к обществу и движет на борьбу за правовое государство, за политику, осуществляющую уважительное отношение к каждой личности. Если подобного не происходит, то пост и молитва ничего не значат. Приобщаться вместе с другими Тела и Крови Христа означает разделять с ними всю их жизнь. Потому нам необходима творческая духовность. И чем больше мы проникаем в тайну Господа, тем очевиднее Он направляет нас на любовь к ближнему, к нашей ответственности за культуру, политику, общество. Я думаю, что самое гениальное, что было у русских философов первой половины нашего века, это то, что они взяли из монашеской практики тему преображения человека и приложили ее к сферам культуры, общества, истории, чтобы показать, как реализуется в христианстве возможность преображения культуры и истории, что нет между ними противопоставления, противоречия. Люди сегодня пытаются открыть, обрести духовный смысл эроса, духовный смысл космоса. Все это можно найти в христианстве. В духовной практике монахов, занимающихся Иисусовой молитвой, есть этап, связанный с созерцанием природы. Человек учится удивляться, восхищаться красотой мира, заново обретает вкус к жизни. И это путь к Богу. Когда я был молод, я познакомился с Мартином Бубером. Он сказал как-то: «Поститься – это очень хорошо, но есть – нечто святое. Если вкушать пищу с благодарением Богу – это настоящее богослужение».
[…]
– Как вы относитесь к тому, что происходит в России?
В XX веке Россия дала миру множество мучеников и исповедников, которые всегда воспринимались в Церкви как семя христианства. Но плода пока еще нет. Сейчас в России большие перемены и колебания, но я жду возрождения силы христианства в вашей стране. Можно сказать, что Евангелие в России ушло в подсознание людей, а осуществить его в общественной жизни – задача будущего.
Массовый переход русских к христианству произошел во времена Владимира Великого в 988 году. На самом же деле обращаться к этой религии наши предки начали еще за несколько десятилетий до даты принятия христианства Русью.
Что же было в Киевской Руси до принятия православия? Наши предки были язычниками. Они верили во многих богов. Самым главным из них был Перун-громовержец. Всем богам надо было приносить жертвы: сельскохозяйственную продукцию, животных и птиц, даже людей. Благодаря жертвам могущественные боги добрели и делались благосклоннее к людям.
Христианство принципиально отличается от язычества. Во-первых, Бог в христианстве один. И он не является Богом-мстителем. Наоборот, он — Бог-любовь. Кровавые жертвы Христос отменил, а жить теперь можно было не по законам джунглей, а по закону любви. Очень изменились также служители культа: вместо таинственных суровых жрецов появились священники — добрые пастыри своих прихожан.
На мой взгляд, христианство, по сравнению с язычеством, было достаточно прогрессивным. Грамотность перестала быть исключительно добродетелью жрецов, хотя все равно больше грамотных людей было среди служителей культа. Через слово проповеди к прихожанам доходили знания об окружающем мире. Монастыри сделались очагами учености. Главным результатом перехода от язычества к христианству стало, на мой взгляд, присоединение Киевской Руси к большой семье христианских народов, точнее, до так называемого восточного обряда. Теперь православный не чувствовал себя чужим ни в Греции, ни в Грузии или Армении, ни в некоторых странах Азии. Между Киевской Русью и Европой начали складываться более тесные взаимоотношения, оживились торговля, мореходство, культурный обмен. И все это благодаря апостолу Андрею, который принес свет христианства в языческие земли, что раскинулись над вечным Днепром.
Сегодня, на мой взгляд, многие склонны недооценивать роль…
христианства в истории России. Это большая ошибка. Именно с нашей земли пошло по восточнославянских землях православие — вера любви и согласия, единения и взаимопонимания
Между многими народами мира с древнейших времен наладились культурно-экономические связи. Благодаря им и до сих пор продолжается взаимообогащения экономики, культур и языков. Не стал исключением и наш народ. Обогатив мировую культуру целым рядом шедевров во многих отраслях, украинцы и сами многому научились.
Польша является соседкой России на карте. Несмотря на все трудности, которые возникали в отношениях между нашими народами, русские многому научились от поляков. Можно сказать, что Польша довольно давно передала России эстафету европеизма. Особенно это касается западных регионов нашего государства. Архитектура, литература, изобразительное и декоративно-прикладное искусство — вот далеко не полный перечень сфер, в которых украинцы воспользовались польским опытом, творчески переосмыслив его. Недаром сегодня Польша является одним из ведущих европейских союзников независимой страны.
Хорошие экономические и культурные отношения сложились у России и с Турцией. В нашей общей истории были трудности, но сегодня Россия имеет в лице Турции хорошего делового партнера. Эта страна предлагает нам изделия легкой промышленности, а также известные на весь мир курорты.
Следует заметить, что, в отличие от многих наций, русские не просто копировали чужой опыт. Наоборот, они, так сказать, переводили его на родной, понятный язык. Именно поэтому так органично вписались в русскую культуру польский кунтуш и турецкая сабля, немецкие, витражи и шведский посуда и еще многое-многое другое. Каждую вещь, каждое слово, каждую мысль, мы гостеприимно приглашали к нашему дому. Видимо, поэтому все то, чем обогатили нас народы мира, так уверенно чувствует себя на нашей гостеприимной и щедрой земле.
Христианство прошло долгий путь, прежде чем стало мировой религией и духовной основой европейской культуры. Оно зародилось в I веке нашей эры, которую мы отсчитываем от Рождества Христова, и вначале формировалось в лоне иудаизма, как одна из его сект. Но проповедь Иисуса из Назарета по своему содержанию выходила далеко за пределы национальной религии древних евреев. Именно это универсальное значение христианства и сделало Иисуса Христом (Спасителем, Мессией) в глазах миллионов людей, находящих в христианской вере смысловую основу своей жизни. Читая Евангелия (буквально – Благая весть), поражаешься не только изумительной мудрости, но и образной яркости евангельских проповедей, проникнутых единым духовным смыслом. Этот смысл выходит далеко за пределы национального мышления и поэтому его истолковании вызвало впоследствии ожесточённые споры. Но вряд ли можно отрицать внутренние единство проповедей евангельского Иисуса и вместе с тем их единство с его судьбой, его крестным путём. Иногда учёные сомневаются в реальности Иисуса как исторического лица, ссылаясь на скудность оставшихся исторических свидетельств и противоречивость некоторых биографических деталей в четырёх Евангелиях (от Матфея, от Марка, от Луки и от Иоанна). На наш взгляд, из сомнений в достоверности отдельных биографических деталей нельзя делать вывод о том, что проповедник Иисус никогда не существовал как историческое лицо. В таком случае становится чудом само возникновение христианства и тот духовный импульс, который (при всех частных разногласиях) объединяет и ведёт за собой авторов Евангелий (они складывались в конце I – начале II вв. н. э.) и сплачивает первые христианские общины. В конце концов, этот духовный импульс слишком гениален и силён, чтобы быть просто результатом согласованной выдумке.Духовный универсализм позволил христианству стать мировой религией, заложив основы понимания самоценности человека без относительно к его расе, национальности, сословию, классовой принадлежности
Автор: Артем Зенин, Наталья Маценова
В 2011-2012 учебном году в рамках IХ Московских областных Рождественских образовательных чтений “Через просвещение к нравственности” в Клинском районе среди старшеклассников проводился конкурс эссе на тему: “Мой взгляд на православие в современном мире”. Ученик 10-го класса Православной классической гимназии “София” Артем Зенин занял в этом конкурсе 1-е место. С его сочинением мы хотим сегодня вас познакомить.
Наталья Маценова
Мой взгляд на православие в современном мире
Не говори, что нет спасенья,
Что ты в печалях изнемог;
Чем ночь темней, тем ярче звёзды,
Чем глубже скорбь, тем ближе Бог.
А.Майков
Когда мне предложили написать эссе на данную тему, я, честно говоря, растерялся. “Мой взгляд” на православие, да ещё “в современном мире”… Я ученик православной гимназии “София”, но мне довольно трудно определить, есть ли у меня вообще этот “свой взгляд”, но попытаюсь.
Давайте начнём с одного из ключевых слов в этой теме: “православие”. Наша страна Россия, несомненно, страна православная. Да, многонациональная, да, на её территории проживают народы, которые исповедуют другие религии: ислам, буддизм, даже язычество – но наша история, культура и государственность сформировались благодаря православной вере, принятой князем Владимиром. Не буду подробно говорить об этом эпизоде: выбор Русью веры – история всем известная.
Для меня православие – это, конечно, прежде всего, истинная вера. Вера – это то, что не требует доказательств. Я верю, что мир и человек сотворён Богом, верю, что Христос, Сын Божий, стал Человеком и пришёл спасти нас от греха и смерти Своею Смертью и Воскресением. А мы должны идти за Ним по пути спасения.
Сейчас все ищут национальную идею, которая могла бы объединить общество. Но такая идея уже есть. В России личная, семейная, общественная и государственная жизнь всегда стояла на религиозно-нравственных основах. Эти основы препятствовали силам зла и способствовали силам добра. Именно Православная Церковь вдохновляла на борьбу с иноземными захватчиками. Вспомните Куликовскую битву, время Смуты, Отечественных войн с Наполеоном и Гитлером.
Вот строки иеромонаха Романа:
Без Бога нация – толпа,
Объединённая пороком,
Или слепа, или глупа,
Иль, что ещё страшней, жестока.
И пусть на трон взойдет любой,
Глаголющий высоким слогом,
Толпа останется толпой,
Пока не обратится к Богу!
А что сказать о “современном мире”? Каков он, этот современный мир? Наверное, как это ни грустно, его можно назвать безбожным. Не потому, что в нем совсем нет веры и верующих людей. Нет. В современном мире сама система ценностей исключает Божий промысел из жизни человека. Кто-то из мудрых сказал: “Самые страшные времена не те, в которые люди много грешат, а те, в которые грех перестает считаться грехом”. В нашем современном обществе потребления и господства массовой культуры дело обстоит именно так.
Современный человек, который считает себя очень сильным, самодостаточным, всемогущим (каким может быть только Бог), на самом деле слаб и беззащитен даже перед силами природы. Можно вспомнить и гибель “непотопляемого” “Титаника”, и землетрясение в Японии, и многочисленные природные катаклизмы. Современный человек, клонирующий живые существа и вот-вот готовый открыть секрет “вечной молодости”, и, как ему кажется, окончательно победить смерть, чувствует себя во Вселенной все более одиноким. Человек “прячется” в свою искусственно созданную цивилизацию. Боится остаться с Богом один на один. Потому что это действительно “страшно”. Страшно увидеть себя в настоящем свете. Страшно вдруг понять, что ты живешь не так. Страшно выплыть из потока информации, из “суеты сует” и вдруг почувствовать, что так жить нельзя, что обязательно надо что-то менять.
А так – все просто и понятно. Работа, бизнес, зарабатывание денег. Не на диване же Обломовым лежать. И чтобы не хуже, чем у других. С отдыхом за рубежом. Всю неделю “в напряге”, в воскресенье “в оттяге”. “Бери от жизни все!”
А вот нужно ли это “все”? Вспомним, как Сократ ходил по рынку и говорил: “Как же много на свете вещей, без которых можно обойтись”. А без чего не обойтись?
Я думаю, что современному человеку как раз нельзя обойтись без веры. “Жизнь – трудное дело. И она становится невыносимо трудна, когда из нее изгоняется Бог”, – писал подвижник нашего времени, старец отец Иоанн Крестьянкин.
Современный мир агрессивен. Он хочет поглотить человека, “съесть” его с потрохами. Злоба, насилие, терроризм, религиозный экстремизм и сектантство – вот основные угрозы и вызовы человеку. С одной стороны, сейчас возникает иллюзия, что кругом свобода и демократия, выбирай, что душе угодно. Но вот выбрать-то очень непросто. Слишком много в современном мире подмен, прежде всего – духовных.
Обретение веры – это обретение свободы. Свободы выбора. Тот, кто подчиняется Богу и исполняет Божьи заповеди, не станет уже рабом своих прихотей и страстей. Раб Божий – уже не раб людей, обстоятельств или времени (помните, как у Пастернака: “вечности заложник у времени в плену”).
Не знаю, могу ли я так сказать о себе: “я свободен”… Наверное, я только на пути к этому. Но ведь главное, что ты знаешь, в какую сторону идти, а в какую лучше даже и не смотреть (как бы туда тебя не заманивали реклама, телевидение, интернет и другие “проводники свободы”).
Вот, пожалуй, и все, что я смог написать о православии в современном мире. И последнее. Современный мир потому еще и существует, что есть Церковь Православная “и врата ада не одолеют ее”.
Артем Зенин
Фото: Наталья Маценова
Нужен ли Бог современному человеку?
Современные сыны Енаковы
Перепечатка в Интернете разрешена только при наличии активной ссылки на сайт “КЛИН ПРАВОСЛАВНЫЙ”.
Перепечатка материалов сайта в печатных изданиях (книгах, прессе) разрешена только при указании источника и автора публикации.
Галина Щербакова
Сочинение на тему: «Православные традиции нашей семьи»
Мы с внучкой к великому празднику Рождества Христова написали сочинение
Православные традиции нашей семьи.
В нашей семье так сложилось, что родители постоянно заняты работой, а моим воспитанием занимается бабушка – Галина Владимировна. Она, как волшебница, объединяет в себе все прошлое и настоящее нашей семьи, купая меня в своей нежности. Именно бабушка впервые меня познакомила с Православием. И, благодаря бабушке, в нашей семье почитаются Православные праздники. Главное в моей жизни, связанное с православной традицией нашей семьи это то, что будучи младенцем в возрасте 3 недель меня перекрестили. С тех самых пор я ношу православный крестик и никогда с ним не расстаюсь. Будучи ещё очень маленькой я помню, как с упоением ждала, когда наступят выходные и мы с бабулей Галей пойдем в храм. Сколько себя помню в храм мы всегда ходили по выходным. С детства бабушка приучила в храме вести себя тихо и молиться. Каждый выходной я совершаю в храме таинство святого причастия. Бабушка говорит, что во время причастия я вкушаю кровь христову из святой чаши и затем вкушаю тело христово в виде просвиры.
Есть еще одна важная для меня православная традиция в моей семье – чтение молитвы. Как только я научилась говорить, бабушка выучила со мной молитву «Отче наш». Эту молитву я читаю каждый день на ночь. При этом я молюсь святым, иконы которых стоят на полке в моей комнате. Это Иисус, Николай угодник, Святая Матрона и Ксения Петербуржская. Уж так повелось в нашей семье, что при совершении молитвы я прошу у бога здоровья для себя и для всех моих любимых и дорогих для меня людей.
Мы всей семьей отмечаем такие праздники как Рождество, Масленица, Пасха, Троица.
На Рождество мы с бабушкой учим какое-нибудь стихотворение, а потом 7 января в великий праздник Рождества христова, собирается вся наша большая семья и, я рассказываю стихотворение, в котором славлю Христа:
Сердце юное трепещет,
Дух от радости горит.
Весь народ руками плещет,
Христа Бога благодарит….
Ведь это тоже православная традиция нашей семьи это стихотворение когда-то читала моя бабушка, потом мама. А теперь его читаю я.
За неделю до Пасхи мы срываем ветки вербушек, идем в церковь и освящаем их. Потом каждого касаемся веточкой, чтобы было здоровье и благополучие в семье.
В Пасху принято красить и освящать яйца. В этот светлый праздник вся наша большая семья собирается у бабушки и дедушки. Мы поздравляем друг друга, желаем здоровья, благополучия и радости. Бьем крашеные яйца, смотрим, у кого на скорлупе появляются трещинки и произносим такие слова:
– Иисус воскрес,
– Воистину воскрес.
Разрезаем освященный в церкви кулич и даем каждому по кусочку. На душе становится так светло, как будто слышишь пение ангелов.. В эти минуты как никогда ощущаешь присутствие Бога рядом, его поддержку, внимание.
Еще одной из православных традиций в нашей семье является неприменное посещение на кладбище могил усопших родственников. Пусть не всех из них я знала, но память о них в нашей семье священна.
В традицию нашей семьи входят так же поездки в святые монастыри. Я уже побывала несколько раз в монастыре святого Серафима Саровского в Ново-Макарово, в монастыре святого Тихона Задонского в Задонске. А весной этого года я посетила вместе с бабушкой свято Данилов монастырь в городе Москве. Это лишь частица православных традиций моей семьи. Кто знает, как сложится жизнь дальше, но жизни без православия и почтения к Богу и его святыням я себе уже не представляю. Ведь меня с детства учат этому…
Конечно, Православие в нашей семье – это не просто изучение молитв, посещение церкви и святых мест. Для нас всех это нечто большее, что помогает верить в хорошее и учит ко всем окружающим относиться с уважением и любовью. Ведь не зря
одна из главных православных заповедей гласит: «Возлюби ближнего своего как самого себя». И я верю, что если хотя бы чуточку каждый из нас будет помнить об этом, то в мире станет намного больше добра и счастливых людей…
Всех с Рождеством Христовым!
Страница: [ 1 ] 2 3
Свидетельствовать о вере – долг нашей жизни. Ибо у христианина в жизни есть особый долг – и это не занятие какой-либо профессией, но вера: свидетельство о вере, свидетельство о вере в рамках своего образа жизни. Существует семья, существует профессия, но основной долг – это свидетельство о вере. Для этого мы и были избраны. Проповедуя Иоанн Креститель возвещал, что приблизилось спасение, и тем явил его людям. То поведение, к которому нас обязывает наш христианский долг, мы можем сравнить с его проповедью. В нем обретает свое выражение наша личность: главное в нас – не то, что мы священники, или монахи, или рабочие, или отцы семейства, а то, что мы – христиане, чем бы мы не занимались. Мы утверждаем, что спасение уже действует среди людей, являя его и свидетельствуя о нем перед всеми.
И, как мне представляется, основные моменты христианской жизни, нас характеризующие, таковы:
1. Христос есть спасение, присутствующее в истории и существовании
Вера в отрыве от жизни бесполезна и теряет свой смысл. Точно также жизнь без веры суха и лишена смысла, конечной цели, которой подчинено все. А вера состоит в признании того, что Иисус Христос – спасение присутствующее в истории и существовании. Присутствующее столь же реально, как жена или муж, мать или отец, друзья, коллеги по работе, события, о которых пишут газеты, хотя о присутствии Христа ни одна газета не пишет.
Спасение ждет нас не только в жизни вечной: оно охватывает собою всего человека, в сей жизни и в жизни будущей, на земле и на небе. Тем более что небо – это явление истины земной. А земная истина – Христос, как говорит святой Павел в послании к Колоссянам, ибо “все Им стоит” (Кол. 1,17) .
В Христе – исчерпывающий смысл прозрачного неба в этот ветреный вечер, моей личности, всех нас, всего мира. Утверждать, что Христос есть спасение, – значит начертать путь, на котором все должно исполниться и совершиться.
Нам было дано время, чтобы эта вера, это сознание, ощущение присутствия Христа созрели в нас.
Христос в истории подобен утреннему солнцу, подобен заре. И человек, никогда не видавший солнца, всегда живший в ночи, застыл бы в изумлении, видя, как занимается заря. Очертания предметов становились бы яснее, оставаясь, однако, еще расплывчатыми и неясными. И даже если бы этот человек не мог представить себе сияния солнца в зените, он все же почувствовал бы, что происходит что-то необычайное, что заря – это начало: начало дня.
Земля, земное существование, история – для христианина как бы начало, заря того дня, для которого мы созданы богом.
Христианский опыт переживания той ночи, в которую погружены люди, познающие все как бы наощупь, становится началом познания того, что придает смысл всему сущему. И самое очевидное доказательство тому – это то, что смыслом оказывается наполненной даже наша обыденная, будничная жизнь. Даже рутина повседневного существования исполняется радостью и величием.
Все это находит свое выражение в христианском поступке, который на языке Церкви называется жертвоприношением . И здесь уже не существует разделения на малое и великое, но все стремится обратится в бесконечное богатство общения с Христом. Убедиться, что это не просто слова, но жизненный опыт, – значит положить начало познанию того, что есть Воскресение, новый мир, начавший отныне свое существование.
Это не значит, что исчезли слабости и грех, но отчаянию уже нет места и человек может постепенно преодолевать все зло, с которым он сталкивается.
Когда ученики пришли к Иисусу и спросили Его: “Ты ли Мессия или ожидать нам другого?” , Он ответил пророчеством из Книги Исаии: “Слепые прозревают, и глухие слышат” (Лк. 7,20.22) . Это была весть, понятная смиренным, она не была предназначена специально для хитрецов и премудрых, хотя была доступна всем. Началось лето Господне благоприятное: божественная весть была надеждой, она открывала возможность сделать праздником всю земную жизнь человека.
Таким образом, основополагающим значением для личности христианина обладает живое сознание, что спасение и освобождение – понятия равнозначные – находят ответ в реальности, которая уже присутствует в человеческой жизни, – во Христе.
Противоположность этому – стремление искать спасения, то есть смысла собственной деятельности и деятельности других людей, смысла времени и труда, в чем-либо, созданном человеческими руками. Это происходит с нами тогда, когда, например, мы жалуемся, что наши мечты или расчеты не о осуществились. Мы разочарованы, потому что возлагали надежду только на человеческие силы. например, в эпоху фашизма многие действительно верили в Гитлера как в божество, можно даже сказать, боготворили его. То же самое относится к людям, которые считали или считают своим спасителем Ленина или любого другого вождя. Ибо вождь есть воплощение идеологии, провозглашающей надежду на дело рук человеческих.
Такова альтернатива христианству, и это точка зрения “мира” . Христианин не может разделять эту точку зрения, потому что по самой природе своей христианин не приемлет “мирских” надежд.
2. Действенное присутствие Христа в Церкви
Действенное присутствие Христа в Церкви реализуется в общине верующих, то есть в Церкви. В той Церкви, которую основал Христос: с иерархией, епископами и таинствами, в которых заключается вся жизнь, ибо таинство – это сфера, где формируется вся жизнь христианина.
Следовательно, возлагать свою надежду на Христа, видеть в нем свое спасение значит оценивать свою надежду в рамках христианской общины: в той части Церкви, к которой мы принадлежим, быть может, маленькой и невзрачной, маленькой и полной недостатков, поскольку она состоит из таких же людей, как мы, но – если она верна иерархии, сохранившей апостольскую преемственность, – неизменно являющейся частью всей Церкви и знамением пути.
Поэтому с внешней точки зрения выражение веры – это созидание общины и жизнь в общине, а община – собрание людей, которые признают Христа спасением и, следовательно, находятся внутри всей Церкви, руководимой иерархией. Признают Христа спасением: не спасением души, но спасение жизни настоящей и будущей, путем и целью: конечным предназначение человека.
Противоположностью этому второму основополагающему моменту формирования личности христианина было бы сведение общения с Христом к общению с тем Его образом, который представляет собой создание нашего воображения: индивидуалистическое отношение к абстрактному образу, единственной конкретной характеристикой которого были бы исключительно слова Евангелия в их истолковании каждым человеком или кем-либо из экзегетов.
Напротив, присутствие Христа является в опыте Церкви, в рамках общины, к которой принадлежит человек и значение которой, следовательно, состоит в том, что она связывает нас со всей Церковью и открывает ей. Это опыт церковной жизни там, где мы находимся: в приходской общине, в университете, на фабрике, в нашем квартале, в учреждении.
3. Осознание веры как плода встречи
Осознание сущности веры и, следовательно, сущности Христа; живое осознание ценности нашего единства, нашей сопричастности, иначе говоря – Церкви не являются результатом умозрительных рассуждений или исследований. Это плод встречи .
Встреча – это общение с личностью или общиной, которое представляется нам столь подлинным, что оно поражает нас, как вспышка света, и призывает нас к новой, более истинной жизни.
Благодаря этой встрече вся значимость веры и Церкви как исторической реальности начинает обретать конкретные черты и уже не представляется чем-то абстрактным и отвлеченным, так что все наше “я” должно сделать решающий выбор. Поэтому когда личности бросается вызов, она осознает, что речь идет о всей ее жизни.
И если это не так, если речь идет не о решающем выборе, значит, вера еще не открылась человеку, но можно говорить только о его знакомстве с религиозными обрядами и о пассивном участии в них.
Парадоксальным образом можно сказать, что христианство – это не религия, это жизнь.
Противоположностью этому фактору, характеризующему формирование личность христианина, является идентификация личностных отношений с Христом и с Церковью с предписанными обрядами вместо полной самоотдачи, как будто ба Христос и Церковь есть нечто постороннее нашему существованию, тогда как на самом деле, если затрагивается мое “я” , то это влияет на все мое поведение и определяет его.
Страница: [ 1 ] 2 3
Кроме того, человек — существо мыслящее, что и отличает его от всех других живых существ. Поэтому для него имеют значение такие понятия, как доброта, честь, справедливость, любовь и многие другие. Все эти понятия и составляют внутреннее содержание человека, его внутреннюю культуру. Но не только это, поскольку у каждого народа есть еще его вера. Наш народ относится к православным христианам, поэтому содержание его духовной культуры определяется верой в Рождение Сына Божьего, его распятие и воскресение. Духовная культура россиян, украинцев и белорусов основывается именно на христианских принципах и заповедях, на библейской морали и картине мира. Вся наша культура — и литература, и живопись, и архитектура церковного строительства — отражает христианское мировоззрение.
Если мы обратимся к русской литературе, то обратим внимание, что вера и духовная чистота были определяющими принципами, которыми писатели мерили своих героев. Например, христианские заповеди являются определяющими для героев Ф. М. Достоевского (“Преступление и наказание”, “Братья Карамазовы”, “Идиот”), Л. Н. Толстого (“Война и мир”), И. А. Бунина (“Чистый понедельник”) и многих других русских писателей и мыслителей. Это не значит, что произведения вышеназванных авторов носят религиозный характер. Но их герои ищут свой духовный путь и приходят к тому, что только вечные ценности жизни (любовь, вера, смирение, душевная чистота) являются непреходящими. Чаще всего путь к духовному очищению для героев литературных произведений является трудным и болезненным, но именно это помогает им обрести душевное равновесие.
В настоящее время христианство имеет разные формы, и часто подходы к религии у представителей разных конфессий достаточно сильно отличаются друг от друга. Однако между ними есть много общего. Это, прежде всего, стремление к более чистой, духовной жизни, то есть жизни, в которой есть высший смысл.
Вера нужна человеку как то духовное начало, которое позволяет ему подняться над обыденностью, возвыситься над обычными интересами и заботами.
Кроме того, именно вера позволяет человеку развивать лучшие качества своей души, поскольку предписания религии, например заповеди Иисуса Христа, сдерживают пороки человека и направляют его на жизненном пути. Вера также спасает человечество от самого большого его страха — страха перед смертью и пустотой неизвестности, предлагая ему представление о вечной жизни как награде за земные испытания. И человек идет по пути духовного самосовершенствования, подталкиваемый этой подспудной надеждой. Без веры же человек оказывается совершенно одиноким и беззащитным перед своими страхами и огромностью Вселенной, ему не за что удержаться на краю такой страшной пропасти, и страхи овладевают им.
Мне кажется, что выбор веры должен быть свободным и сознательным для каждого человека, поскольку, как бы ни отличались между собой религии, все они — просто разные формы возвышения человеческого духа.
Библия всегда была источником тем, сюжетов и образов для мировой литературы разных столетий” Появлялись новые интерпретации образов Иисуса Христа, Марии Богородицы, Иуды Искариота, Понтия Пилата, а также многих других. “Библия — это Книга народов, ведь судьбу одного народа она делает символом всех других”, — писал И. В. Гете.
что вв чувствуете при переходе улице в неположенном месте. описание состояние челоаека
Помогите срочно! Нужно решить задачку!
Собственная скорость теплохода — 33 км/ч, а скорость течения реки — 3 км/ч. Теплоход расстояние между двумя пристанями в 180 км проходит по течению реки. Составь математическую модель, которая описывала бы определение времени движения теплохода между двумя пристанями по течению реки. Определи это время.
Правильно переведите с английского на русский без использования переводчика : “In recent years tourism has really taken off. However, many people think that tourism ruins everything that it touches”
И как правильно перевести ” tourism has really taken off ” ?
это прямоугольник или параллелограмм
запишіть рівняння реакцій для здіійснення перетворень CH4—CH3CL—CH2CL2—CHCL3—CCL4
Сколько г хлорида железа (III) получится при взаимодействии 280 г железа, содержащего 20% примесей, с хлором, если выход продукта реакции составляет 90% от теоретически возможного?
росмістіть сполуки в ряд за збільшенням їх молекулярних мас а) хлоридна кислот б) кисень в) амоніак г( сульфатна кислота
Озвучить позицию тех, кто считает, что законы усложняют жизнь и нарушают законы. (Привести 3 аргумента) Срочно!!
благодаря рационализаторскому предложению удалось сэкономить на каждых 50 парах ботинок 1250 сантиметров квадратных кожи сколько кожи сэкономлено за 25 рабочих дней Если каждый день выпускается 1500 ботинок