Сочинение на тему я весь мир заставил плакать над красой земли моей
15 вариантов
Рассвет расколыхнет свечу,Зажжет и пустит в цель стрижа.Напоминанием влечу:Да будет так же жизнь свежа!
В стихотворениях Пастернака природа не умеет быть неживой, неодушевленной, потому что пейзаж здесь существует на равных правах с автором, с людьми вообще. Поэт настолько очеловечивает окружающий мир, что, гуляя с ним по полям, лесам, любуясь закатом, весной, дождем, мы имеем дело, по большей части, не с природными картинами, а с их характерами, внутренней жизнью:
И вот ты входишь в березняк.Вы всматриваетесь друг в дружку.
Для Пастернака важен не только его собственный взгляд на природу: поэт убежден, что деревья, камни, земля чувствуют настроенного на общение человека, могут объясняться от собственного имени, используя доступные им средства. Именно поэтому в стихотворениях Пастернака природа часто внимательно вглядывается в поэта, или даже перенимает его умение писать.
Отростки пивня грязнут в гроздьяхИ долго, долго, до зариКропают с кровель свой акростих,Пуская в рифму пузыри.
Поэт верно замечает, что у природных явлений свои симпатии, характер, даже хобби: гром увлекается фотографией, ручьи поют романс. Сходство с человеком можно найти и у мороза, покрытого гусиной кожей, и у зимы, которая «белой женщиной мертвой из гипса наземь падает навзничь». Внимание к тонкостям, деталям помогает поэту создать точные и незабываемые образы. Материал с сайта //iEssay.ru
“Я весь мир заставил плакать над красой земли своей…”
Стихи Б. Пастернака — одного из самых выдающихся поэтов XX века — необыкновенные, яркие, образные, музыкальные. Умение в нескольких строках показать живость, удивительную неповторимость самых, казалось бы, обычных явлений дано не каждому.
Свою манеру написания Пастернак сам определял как стремление “поймать живое”, “мгновенную, рисующую движение живописность”.
Текли лучи. Текли жуки с отливом,
Стекло стрекоз сновало по щекам.
Был полон лес мерцаньем кропотливым,
Как под щипцами у часовщика.
Природе в лирике поэта принадлежит центральное место. Однако это не просто любование пейзажем, не только взгляд со стороны — это глубокое погружение в жизнь, в бесконечные грани кристалла мироздания. Неудивительно, что многие стихи Пастернака несут на себе отблеск редкостной проникновенности, озаренности. Так, наметанным глазом внимательный поэт замечает “намокшую воробышком сиреневую ветвь”, весенние каштановые шатры, улавливает сходство грачей с обугленными грушами. Увиденные под необычным углом зрения самые привычные картины помогают нам проникнуться ощущением необыкновенной прелести и непостижимости бытия.
Рассвет расколыхает свечу,
Зажжет и пустит в цель стрижа. Напоминанием влечу:
Да будет так же жизнь свежа!
В стихотворениях Пастернака природа не умеет быть неживой, неодушевленной, потому что пейзаж здесь существует на равных правах с автором, с людьми вообще. Поэт настолько очеловечивает окружающий мир, что, гуляя с ним по полям, лесам, любуясь закатом, весной, дождем, мы имеем дело, по большей части, не с природными картинами, а с их характерами, внутренней жизнью:
И вот ты входишь в березняк.
Вы всматриваетесь друг в дружку.
Для Пастернака важен не только его собственный взгляд на природу: поэт убежден, что деревья, камни, земля чувствуют настроенного на общение человека, могут объясняться от собственного имени, используя доступные им средства. Именно поэтому в стихотворениях Пастернака природа часто внимательно вглядывается в поэта, или даже перенимает его умение писать.
Отростки пивня грязнут в гроздьях
И долго, долго, до зари
Кропают с кровель свой акростих,
Пуская в рифму пузыри.
Поэт верно замечает, что у природных явлений свои симпатии, характер, даже хобби: гром увлекается фотографией, ручьи поют романс. Сходство с человеком можно найти и у мороза, покрытого гусиной кожей, и у зимы, которая “белой женщиной мертвой из гипса наземь падает навзничь”. Внимание к тонкостям, деталям помогает поэту создать точные и незабываемые образы.
Но вот приходят дни цветенья,
И липы в поясе оград
Разбрасывают вместе с тенью
Неотразимый аромат.
Пастернак постоянно ощущает дыхание вселенной. Он убежден, что “и через дорогу за тын перейти нельзя, не топча мирозданья”. Поэзия, по мнению Пастернака, растворена в окружающем мире, она везде, она “валяется в траве, под ногами, так что надо только нагнуться, чтобы ее увидеть и подобрать с земли”. Просторы земли поэт сравнивает с внутренностью собора и счастлив от сознания того, что ему удается иногда услышать далекие отголоски хора мироздания.
Природа, мир, тайник вселенной,
Я службу долгую твою,
Объятый дрожью сокровенной,
В слезах от счастья отстою.
Просевая полдень, Троицын день, гулянье,
Просит роща верить: мир всегда таков.
Так задуман чащей, так внушен поляне,
Так на нас, на ситцы пролит с облаков.
Б. Пастернак
Стихи Б. Пастернака — одного из самых выдающихся поэтов XX века — необыкновенные, яркие, образные, музыкальные. Умение в нескольких строках показать живость, удивительную неповторимость самых, казалось бы, обычных явлений дано не каждому. Свою манеру написания Пастернак сам определял как стремление «поймать живое», «мгновенную, рисующую движение живописность».
Текли лучи. Текли жуки с отливом,
Стекло стрекоз сновало по щекам.
Был полон лес мерцаньем кропотливым,
Как под щипцами у часовщика.
Природе в лирике поэта принадлежит центральное место. Однако это не просто любование пейзажем, не только взгляд со стороны — это глубокое погружение в жизнь, в бесконечные грани кристалла мироздания. Неудивительно, что многие стихи Пастернака несут на себе отблеск редкостной проникновенности, озаренности. Так, наметанным глазом внимательный поэт замечает «намокшую воробышком сиреневую ветвь», весенние каштановые шатры, улавливает сходство грачей с обугленными грушами. Увиденные под необычным углом зрения самые привычные картины помогают нам проникнуться ощущением необыкновенной прелести и непостижимости бытия.
Рассвет расколыхнет свечу,
Зажжет и пустит в цель стрижа.
Напоминанием влечу:
Да будет так же жизнь свежа!
В стихотворениях Пастернака природа не умеет быть неживой, неодушевленной, потому что пейзаж здесь существует на равных правах с автором, с людьми вообще. Поэт настолько очеловечивает окружающий мир, что, гуляя с ним по полям, лесам, любуясь закатом, весной, дождем, мы имеем дело, по большей части, не с природными картинами, а с их характерами, внутренней жизнью:
И вот ты входишь в березняк.
Вы всматриваетесь друг в дружку.
Для Пастернака важен не только его собственный взгляд на природу: поэт убежден, что деревья, камни, земля чувствуют настроенного на общение человека, могут объясняться от собственного имени, используя доступные им средства. Именно поэтому в стихотворениях Пастернака природа часто внимательно вглядывается в поэта, или даже перенимает его умение писать.
Отростки пивня грязнут в гроздьях
И долго, долго, до зари
Кропают с кровель свой акростих,
Пуская в рифму пузыри.
Поэт верно замечает, что у природных явлений свои симпатии, характер, даже хобби: гром увлекается фотографией, ручьи поют романс. Сходство с человеком можно найти и у мороза, покрытого гусиной кожей, и у зимы, которая «белой женщиной мертвой из гипса наземь падает навзничь». Внимание к тонкостям, деталям помогает поэту создать точные и незабываемые образы.
До вот приходят дни цветенья,
И липы в поясе оград
Разбрасывают вместе с тенью
Неотразимый аромат.
Пастернак постоянно ощущает дыхание вселенной. Он убежден, что «и через дорогу за тын перейти нельзя, не топча мирозданья». Поэзия, по мнению Пастернака, растворена в окружающем мире, она везде, она «валяется в траве, под ногами, так что надо только нагнуться, чтобы ее увидеть и подобрать с земли». Просторы земли поэт сравнивает с внутренностью собора и счастлив от сознания того, что ему удается иногда услышать далекие отголоски хора мироздания.
Природа, мир, тайник вселенной,
Я службу долгую твою,
Объятый дрожью сокровенной,
В слезах от счастья отстою.
Пастернак – все сочинения
Просевая полдень, Троицын день, гулянье,
Просит роща верить: мир всегда таков.
Так задуман чащей, так внушен поляне,
Так на нас, на ситцы пролит с облаков.
Б. Пастернак
Стихи Б. Пастернака — одного из самых выдающихся поэтов XX века — необыкновенные, яркие, образные, музыкальные. Умение в нескольких строках показать живость, удивительную неповторимость самых, казалось бы, обычных явлений дано не каждому. Свою манеру написания Пастернак сам определял как стремление «поймать живое», «мгновенную, рисующую движение живописность».
Текли лучи. Текли жуки с отливом,
Стекло стрекоз сновало по щекам.
Был полон лес мерцаньем кропотливым,
Как под щипцами у часовщика.
Природе в лирике поэта принадлежит центральное место. Однако это не просто любование пейзажем, не только взгляд со стороны — это глубокое погружение в жизнь, в бесконечные грани кристалла мироздания. Неудивительно, что многие стихи Пастернака несут на себе отблеск редкостной проникновенности, озаренности. Так, наметанным глазом внимательный поэт замечает «намокшую воробышком сиреневую ветвь», весенние каштановые шатры, улавливает сходство грачей с обугленными грушами. Увиденные под необычным углом зрения самые привычные картины помогают нам проникнуться ощущением необыкновенной прелести и непостижимости бытия.
Рассвет расколыхнет свечу,
Зажжет и пустит в цель стрижа.
Напоминанием влечу:
Да будет так же жизнь свежа!
В стихотворениях Пастернака природа не умеет быть неживой, неодушевленной, потому что пейзаж здесь существует на равных правах с автором, с людьми вообще. Поэт настолько очеловечивает окружающий мир, что, гуляя с ним по полям, лесам, любуясь закатом, весной, дождем, мы имеем дело, по большей части, не с природными картинами, а с их характерами, внутренней жизнью:И вот ты входишь в березняк.
Вы всматриваетесь друг в дружку.
Для Пастернака важен не только его собственный взгляд на природу: поэт убежден, что деревья, камни, земля чувствуют настроенного на общение человека, могут объясняться от собственного имени, используя доступные им средства. Именно поэтому в стихотворениях Пастернака природа часто внимательно вглядывается в поэта, или даже перенимает его умение писать.
Отростки пивня грязнут в гроздьях
И долго, долго, до зари
Кропают с кровель свой акростих,
Пуская в рифму пузыри.
Поэт верно замечает, что у природных явлений свои симпатии, характер, даже хобби: гром увлекается фотографией, ручьи поют романс. Сходство с человеком можно найти и у мороза, покрытого гусиной кожей, и у зимы, которая «белой женщиной мертвой из гипса наземь падает навзничь». Внимание к тонкостям, деталям помогает поэту создать точные и незабываемые образы.
До вот приходят дни цветенья,
И липы в поясе оград
Разбрасывают вместе с тенью
Неотразимый аромат.
Пастернак постоянно ощущает дыхание вселенной. Он убежден, что «и через дорогу за тын перейти нельзя, не топча мирозданья». Поэзия, по мнению Пастернака, растворена в окружающем мире, она везде, она «валяется в траве, под ногами, так что надо только нагнуться, чтобы ее увидеть и подобрать с земли». Просторы земли поэт сравнивает с внутренностью собора и счастлив от сознания того, что ему удается иногда услышать далекие отголоски хора мироздания.
Природа, мир, тайник вселенной,
Я службу долгую твою,
Объятый дрожью сокровенной,
В слезах от счастья отстою.
Просевая полдень, Троицын день, гулянье,
Просит роща верить: мир всегда таков.
Так задуман чащей, так внушен поляне,
Так на нас, на ситцы пролит с облаков.
Б. Пастернак
Стихи Б. Пастернака — одного из самых выдающихся поэтов XX века — необыкновенные, яркие, образные, музыкальные. Умение в нескольких строках показать живость, удивительную неповторимость самых, казалось бы, обычных явлений дано не каждому. Свою манеру написания Пастернак сам определял как стремление «поймать живое», «мгновенную, рисующую движение живописность».
Текли лучи. Текли жуки с отливом,
Стекло стрекоз сновало по щекам.
Был полон лес мерцаньем кропотливым,
Как под щипцами у часовщика.
Природе в лирике поэта принадлежит центральное место. Однако это не просто любование пейзажем, не только взгляд со стороны — это глубокое погружение в жизнь, в бесконечные грани кристалла мироздания. Неудивительно, что многие стихи Пастернака несут на себе отблеск редкостной проникновенности, озаренности. Так, наметанным глазом внимательный поэт замечает «намокшую воробышком сиреневую ветвь», весенние каштановые шатры, улавливает сходство грачей с обугленными грушами. Увиденные под необычным углом зрения самые привычные картины помогают нам проникнуться ощущением необыкновенной прелести и непостижимости бытия.
Рассвет расколыхнет свечу,
Зажжет и пустит в цель стрижа.
Напоминанием влечу:
Да будет так же жизнь свежа!
В стихотворениях Пастернака природа не умеет быть неживой, неодушевленной, потому что пейзаж здесь существует на равных правах с автором, с людьми вообще. Поэт настолько очеловечивает окружающий мир, что, гуляя с ним по полям, лесам, любуясь закатом, весной, дождем, мы имеем дело, по большей части, не с природными картинами, а с их характерами, внутренней жизнью:И вот ты входишь в березняк.
Вы всматриваетесь друг в дружку.
Для Пастернака важен не только его собственный взгляд на природу: поэт убежден, что деревья, камни, земля чувствуют настроенного на общение человека, могут объясняться от собственного имени, используя доступные им средства. Именно поэтому в стихотворениях Пастернака природа часто внимательно вглядывается в поэта, или даже перенимает его умение писать.
Отростки пивня грязнут в гроздьях
И долго, долго, до зари
Кропают с кровель свой акростих,
Пуская в рифму пузыри.
Поэт верно замечает, что у природных явлений свои симпатии, характер, даже хобби: гром увлекается фотографией, ручьи поют романс. Сходство с человеком можно найти и у мороза, покрытого гусиной кожей, и у зимы, которая «белой женщиной мертвой из гипса наземь падает навзничь». Внимание к тонкостям, деталям помогает поэту создать точные и незабываемые образы.
До вот приходят дни цветенья,
И липы в поясе оград
Разбрасывают вместе с тенью
Неотразимый аромат.
Пастернак постоянно ощущает дыхание вселенной. Он убежден, что «и через дорогу за тын перейти нельзя, не топча мирозданья». Поэзия, по мнению Пастернака, растворена в окружающем мире, она везде, она «валяется в траве, под ногами, так что надо только нагнуться, чтобы ее увидеть и подобрать с земли». Просторы земли поэт сравнивает с внутренностью собора и счастлив от сознания того, что ему удается иногда услышать далекие отголоски хора мироздания.
Природа, мир, тайник вселенной,
Я службу долгую твою,
Объятый дрожью сокровенной,
В слезах от счастья отстою.
Размышления над страницами романа Б. Л. Пастернака “Доктор Живаго”
Что же за “пакость” сделал своей стране этот человек? Почему за ним “шум погони”? Оказывается, он посмел опубликовать за рубежом давно написанный роман “Доктор Живаго”, который на родине никто не хотел печатать. Чиновники от литературы боялись, что он расшатает устои Советского государства.
О чем же этот “крамольный роман”? О судьбе личности, захваченной бурей, вихрем, метелью революционных лет:
Мело, мело по всей земле
Во все пределы…
Как похоже на блоковское “ветер, ветер на всем белом свете…”. Революционные события предстают в романе во всей их обнаженной сложности. Они не укладываются в голые хрестоматийные схемы общепринятых описаний в учебнике истории.
В центре романа образ Юрия Андреевича Живаго. Пастернак и в прозе остается лириком. Многие страницы “Доктора Живаго” автобиографичны, особенно те, что посвящены поэтическому творчеству; ведь врач Юрий Живаго — тоже поэт. “Перед нами вовсе не роман, а род автобиографии самого Пастернака… Это духовная автобиография Пастернака”, — утверждает Д. С. Лихачев. И с этим трудно не согласиться.
Юрий Живаго — собирательный образ русской интеллигенции, которая не без колебаний и духовных потерь приняла революцию. Трагедия Живаго — в постоянных сомнениях и колебаниях, однако в нем есть решимость не поддаваться соблазну однозначных и непродуманных решений. Он стоит как бы “над схваткой”, ощущая громадность совершающихся помимо его воли несущих его событий. Его восприятие революционных лет, как мне кажется, очень созвучно восприятию волошинского лирического героя из стихотворения “Гражданская война”:
А я стою один меж них
В ревущем пламени и дыме
И всеми силами своими
Молюсь за тех и за других.
События Октябрьской революции входят в Живаго, как входит в него сама природа, он их чувствует, слышит, но не осмысляет логически, не хочет осмыслять, он воспринимает их как природный катаклизм, историческую трагедию России: “Так было уже несколько раз в истории. Задуманное идеально, возвышенно, — грубело, овеществлялось. Так Греция стала Римом, так русское просвещение стало русской революцией”.
Что такое Россия для интеллигента Юрия Живаго, который гибельно заблудился в революции и оказался между двух лагерей, точно так же, как он метался между двумя женщинами — Ларой и Тоней, каждую из которых он любил особой любовью? Россия — это прежде всего живое чудо Природы. Она тоже соткана из противоречий, полна двойственности. Живаго любит Россию, и эта любовь вызывает в нем беспредельное страдание: “…Россия, его несравненная, за морями нашумевшая, знаменитая родительница, мученица, упрямица, сумасбродка, шалая, боготворимая, с вечно величественными и гибельными выходками, которых никак нельзя предвидеть!..” Поразительная по точности характеристика, в которой слились воедино и боль и любовь. И опять вспоминается волошинское: “горькая детоубийца — Русь!”
В восприятии исторического процесса, судя по роману, Пастернак был последователем Л. Н. Толстого, отрицавшего роль личности в истории и во многом фаталистически воспринимавшего ее ход. Историю никто не делает, ее не видно, как нельзя увидать, как трава растет, все происходит помимо воли человека — таково убеждение Пастернака. В этом отношении характерно сопоставление в романе судеб Анти-пова/Стрельникова и Живаго.
То, что они оба связаны с Ларой, вовсе не случайно. Из классической литературы нам известно, что некоторые женские образы олицетворяют собой Россию. Например, Татьяна Ларина у А. С. Пушкина, Татьяна Марковна Бережкова в “Обрыве” И. А. Гончарова, русские женщины Некрасова, тургеневские девушки и т. д. Можно сказать, что Лара — это тоже Россия, сама жизнь. “…Чистейшая, как хрусталь, сверкающая, как камни ее свадебного ожерелья — Лара Гишар. Очень вам удался портрет ее, портрет чистоты, которую никакая грязь… не очернит и не запачкает… Она живая в романе. Она знает что-то более высокое, чем все другие герои романа, включая Живаго, что-то более настоящее и важное…” — писал об этой героине Варлам Шаламов. Следовательно, в противопоставлении Живаго — Стрельников ощущается символический смысл. Жестокий, волевой Стрельников воюет на стороне красных. Тонкая, наблюдательная Лара отмечает, что от этого “…живое человеческое лицо его стало олицетворением, принципом, изображением идеи”. Его бронепоезд беспощадно подавляет всякое сопротивление революции, но он бессилен ускорить или замедлить ход событий. И в итоге судьба военспеца Антипова/Стрельникова, выброшенного из жизни, и судьба Юрия Живаго почти одинаковы:
Но продуман распорядок действий,
И неотвратим конец пути…
Продуман за них кем-то другим, они оба втянуты в водоворот жизни.
Об этом философские размышления в стихах Юрия Живаго — Бориса Пастернака, помещенных после эпилога романа. И все-таки, вопреки всему, они полны веры в подлинную ценность силы духа и “тайной свободы” человека, всюду остающегося самим собой.
В стихах отразилось также пастернаковское определение творчества — символический образ зажженной свечи.
И все терялось в снежной мгле,
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела…
“Свеча горела” — таково было одно из первоначальных названий романа “Доктор Живаго”. Через все перипетии века светит нам эта свеча… Огонь ее проникал и проникает в души тех, кому пастернаковское творчество освещает жизненный путь
Просевая полдень, Троицын день, гулянье,
Просит роща верить: мир всегда таков.
Так задуман чащей, так внушен поляне,
Так на нас, на ситцы пролит с облаков. Б. Пастернак
Стихи Б. Пастернака – одного из самых выдающихся поэтов XX века – необыкновенные, яркие, образные, музыкальные. Умение в нескольких строках показать живость, удивительную неповторимость самых, казалось бы, обычных явлений дано не каждому. Свою манеру написания Пастернак сам определял как стремление “поймать живое”, “мгновенную, рисующую движение живописность”.
Текли лучи. Текли жуки с отливом,Стекло стрекоз сновало по щекам.Был полон лес мерцаньем кропотливым,Как под щипцами у часовщика.
Природе в лирике поэта принадлежит центральное место. Однако это не просто любование пейзажем, не только взгляд со стороны – это глубокое погружение в жизнь, в бесконечные грани кристалла мироздания. Неудивительно, что многие стихи Пастернака несут на себе отблеск редкостной проникновенности, озаренности. Так, наметанным глазом внимательный поэт замечает “намокшую воробышком сиреневую ветвь”, весенние каштановые шатры, улавливает сходство грачей с обугленными грушами. Увиденные под необычным углом зрения самые привычные картины помогают нам проникнуться ощущением необыкновенной прелести и непостижимости бытия.
Рассвет расколыхнет свечу,Зажжет и пустит в цель стрижа.Напоминанием влечу:Да будет так же жизнь свежа!
В стихотворениях Пастернака природа не умеет быть неживой, неодушевленной, потому что пейзаж здесь существует на равных правах с автором, с людьми вообще. Поэт настолько очеловечивает окружающий мир, что, гуляя с ним по полям, лесам, любуясь закатом, весной, дождем, мы имеем дело, по большей части, не с природными картинами, а с их характерами, внутренней жизнью:
Размышления над страницами романа Б. Л. Пастернака “Доктор Живаго”
Что же за “пакость” сделал своей стране этот человек? Почему за ним “шум погони”? Оказывается, он посмел опубликовать за рубежом давно написанный роман “Доктор Живаго”, который на родине никто не хотел печатать. Чиновники от литературы боялись, что он расшатает устои Советского государства.
О чем же этот “крамольный роман”? О судьбе личности, захваченной бурей, вихрем, метелью революционных лет:
Мело, мело по всей земле
Во все пределы…
Как похоже на блоковское “ветер, ветер на всем белом свете…”. Революционные события предстают в романе во всей их обнаженной сложности. Они не укладываются в голые хрестоматийные схемы общепринятых описаний в учебнике истории.
В центре романа образ Юрия Андреевича Живаго. Пастернак и в прозе остается лириком. Многие страницы “Доктора Живаго” автобиографичны, особенно те, что посвящены поэтическому творчеству; ведь врач Юрий Живаго — тоже поэт. “Перед нами вовсе не роман, а род автобиографии самого Пастернака… Это духовная автобиография Пастернака”, — утверждает Д. С. Лихачев. И с этим трудно не согласиться.
Юрий Живаго — собирательный образ русской интеллигенции, которая не без колебаний и духовных потерь приняла революцию. Трагедия Живаго — в постоянных сомнениях и колебаниях, однако в нем есть решимость не поддаваться соблазну однозначных и непродуманных решений. Он стоит как бы “над схваткой”, ощущая громадность совершающихся помимо его воли несущих его событий. Его восприятие революционных лет, как мне кажется, очень созвучно восприятию волошинского лирического героя из стихотворения “Гражданская война”:
А я стою один меж них
В ревущем пламени и дыме
И всеми силами своими
Молюсь за тех и за других.
События Октябрьской революции входят в Живаго, как входит в него сама природа, он их чувствует, слышит, но не осмысляет логически, не хочет осмыслять, он воспринимает их как природный катаклизм, историческую трагедию России: “Так было уже несколько раз в истории. Задуманное идеально, возвышенно, — грубело, овеществлялось. Так Греция стала Римом, так русское просвещение стало русской революцией”.
Что такое Россия для интеллигента Юрия Живаго, который гибельно заблудился в революции и оказался между двух лагерей, точно так же, как он метался между двумя женщинами — Ларой и Тоней, каждую из которых он любил особой любовью? Россия — это прежде всего живое чудо Природы. Она тоже соткана из противоречий, полна двойственности. Живаго любит Россию, и эта любовь вызывает в нем беспредельное страдание: “…Россия, его несравненная, за морями нашумевшая, знаменитая родительница, мученица, упрямица, сумасбродка, шалая, боготворимая, с вечно величественными и гибельными выходками, которых никак нельзя предвидеть!..” Поразительная по точности характеристика, в которой слились воедино и боль и любовь. И опять вспоминается волошинское: “горькая детоубийца — Русь!”
В восприятии исторического процесса, судя по роману, Пастернак был последователем Л. Н. Толстого, отрицавшего роль личности в истории и во многом фаталистически воспринимавшего ее ход. Историю никто не делает, ее не видно, как нельзя увидать, как трава растет, все происходит помимо воли человека — таково убеждение Пастернака. В этом отношении характерно сопоставление в романе судеб Анти-пова/Стрельникова и Живаго.
То, что они оба связаны с Ларой, вовсе не случайно. Из классической литературы нам известно, что некоторые женские образы олицетворяют собой Россию. Например, Татьяна Ларина у А. С. Пушкина, Татьяна Марковна Бережкова в “Обрыве” И. А. Гончарова, русские женщины Некрасова, тургеневские девушки и т. д. Можно сказать, что Лара — это тоже Россия, сама жизнь. “…Чистейшая, как хрусталь, сверкающая, как камни ее свадебного ожерелья — Лара Гишар. Очень вам удался портрет ее, портрет чистоты, которую никакая грязь… не очернит и не запачкает… Она живая в романе. Она знает что-то более высокое, чем все другие герои романа, включая Живаго, что-то более настоящее и важное…” — писал об этой героине Варлам Шаламов. Следовательно, в противопоставлении Живаго — Стрельников ощущается символический смысл. Жестокий, волевой Стрельников воюет на стороне красных. Тонкая, наблюдательная Лара отмечает, что от этого “…живое человеческое лицо его стало олицетворением, принципом, изображением идеи”. Его бронепоезд беспощадно подавляет всякое сопротивление революции, но он бессилен ускорить или замедлить ход событий. И в итоге судьба военспеца Антипова/Стрельникова, выброшенного из жизни, и судьба Юрия Живаго почти одинаковы:
Но продуман распорядок действий,
И неотвратим конец пути…
Продуман за них кем-то другим, они оба втянуты в водоворот жизни.
Об этом философские размышления в стихах Юрия Живаго — Бориса Пастернака, помещенных после эпилога романа. И все-таки, вопреки всему, они полны веры в подлинную ценность силы духа и “тайной свободы” человека, всюду остающегося самим собой.
В стихах отразилось также пастернаковское определение творчества — символический образ зажженной свечи.
И все терялось в снежной мгле,
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела…
“Свеча горела” — таково было одно из первоначальных названий романа “Доктор Живаго”. Через все перипетии века светит нам эта свеча… Огонь ее проникал и проникает в души тех, кому пастернаковское творчество освещает жизненный путь.
Сен
19 2016
“Я весь мир заставил плакать над красой земли своей…” (по лирике Б. Пастернака)
Просевая полдень. Троицын день, гулянье. Просит роща верить: мир всегда таков. Так задуман чащей, так внушен поляне, Так на нас, на ситцы пролит с облаков.
Б. Пастернак Стихи Б. Пастернака — одного из самых выдающихся поэтов XX века — необыкновенные, яркие, образные, музыкальные. Умение в нескольких строках показать живость, удивительную неповторимость самых, казалось бы, обычных явлений дано не каждому. Свою манеру написания Пастернак сам определял как стремление “поймать живое”, “мгновенную, рисующую движение живописность”. Текли лучи.
Текли жуки с отливом, Стекло стрекоз сновало по щекам. Был полон лес мерцаньем кропотливым, Как под щипцами у часовщика. Природе в лирике поэта принадлежит центральное мес-то. Однако это не просто любование пейзажем, не только взгляд со стороны — это глубокое погружение в жизнь, в бесконечные грани кристалла мироздания.
Неудивительно, что многие стихи Пастернака несут на себе отблеск редкостной проникновенности, озаренности. Так, наметанным глазом внимательный поэт замечает “намокшую воробышком сиреневую ветвь”, весенние каштановые шатры, улавливает сходство грачей с обугленными грушами. Увиденные под необычным углом зрения самые привычные картины помогают нам проникнуться ощущением необыкновенной прелести и непостижимости бытия. Рассвет расколыхнет свечу, Зажжет и пустит в цель стрижа. Напоминанием влечу: Да будет так же жизнь свежа!
В стихотворениях Пастернака природа не умеет быть неживой, неодушевленной, потому что пейзаж здесь существует на равных правах с автором, с людьми вообще. Поэт настолько очеловечивает окружающий мир, что, гуляя с ним по полям, лесам, любуясь закатом, весной, дождем, мы имеем дело, по большей части, не с природными картинами, а с их характерами, внутренней жизнью: И вот ты входишь в березняк. Вы всматриваетесь друг в дружку. Для Пастернака важен не только его собственный взгляд на природу: поэт убежден, что деревья, камни, земля чувствуют настроенного на общение человека, могут объясняться от собственного имени, используя доступные им средства. Именно поэтому в стихотворениях Пастернака природа часто внимательно вглядывается в поэта, или даже перенимает его умение писать.
Отростки ливня грязнут в гроздьях И долго, долго, до зари Кропают с кровель свой акростих, Пуская в рифму пузыри. Поэт верно замечает, что у природных явлений свои симпатии, характер, даже хобби: гром увлекается фотографией, ручьи поют романс. Сходство с человеком можно найти и у мороза, покрытого гусиной кожей, и у зимы, которая “белой женщиной мертвой из гипса наземь падает навзничь”.
Внимание к тонкостям, деталям помогает поэту создать точные и незабываемые образы. Но вот приходят дни цветенья, И липы в поясе оград Разбрасывают вместе с тенью Неотразимый аромат. Пастернак постоянно ощущает дыхание вселенной. Он убежден, что “и через дорогу за тын перейти нельзя, не топча мирозданья”. Поэзия, по мнению Пастернака, растворена в окружающем мире, она везде, она “валяется в траве, под ногами, так что надо только нагнуться, чтобы ее увидеть и подобрать с земли”.
Просторы земли поэт сравнивает с внутренностью собора и счастлив от сознания того, copyright
Предыдущие Сочинения: Поэзия А. А. Вознесенского
Следующие Сочинения: Характер героя и средства его создания в одном из произведений русской литературы XX века
Нужна шпаргалка? Тогда сохрани – » “Я весь мир заставил плакать над красой земли своей…” (по лирике Б. Пастернака) . Литературные сочинения! Лучшие Темы сочинений:
Лирика Бориса Пастернака
Своеобразность поэтического видения Б. Пастернака
Философские мотивы лирики Пастернака
Мое отношение к лирике Пастернака
Своєрідність поетичного бачення Б. Пастернака
“Во всем мне хочется дойти до самой сути…”
ПЕЙЗАЖ В ЛИРИКЕ Б. ПАСТЕРНАКА Новые сочинения:
“Слово о погибели русской земли”
Салон шоколада
Скандинавский эпос
Дружба все победит
Симеон Полоцкий – поэт, издатель, драматург. «Комедия притчи о блудном сыне»
Как описывает Б. Зайцев Преподобного Сергия
День семьи
Текст сочинения:
Просевая полдень. Троицын день, гулянье. Проси? роща верить: мир всегда таков. Так задуман чащей, так внушен поляне, Так на нас, на си?цы проли? с облаков.
Б. Пастернак
С?ихи Б. Пастернака одного из самых выдающихся поэтов XX века необыкновенные, яркие, образные, музыкальные. Умение в нескольких строках показать живость, удивительную неповторимость самых, казалось бы, обычных явлений дано не каждому. Свою манеру написания Пастернак сам определял как стремление “поймать живое”, “мгновенную, рисующую движение живописность”.
Текли лучи. Текли жуки с отливом, Стекло стрекоз сновало по щекам. Был полон лес мерцаньем кропотливым, Как под щипцами у часовщика.
Природе в лирике поэта принадлежи? центральное мес-то. Однако это не просто любование пейзажем, не только взгляд со стороны это глубокое погружение в жизнь, в бесконечные грани кристалла мироздания. Неудивительно, что многие стихи Пастернака несу? на себе отблеск редкостной проникновенности, озаренности. Так, наметанным глазом внимательный поэ? замечает “намокшую воробышком сиреневую ветвь”, весенние каштановые шатры, улавливает сходство грачей с обугленными грушами. Увиденные под необычным углом зрения самые привычные кар?ины помогаю? нам проникнуться ощущением необыкновенной прелести и непостижимости бы?ия.
Рассвет расколыхнет свечу, Зажжет и пусти? в цель стрижа. Напоминанием влечу: Да будет так же жизнь свежа!
В стихотворениях Пастернака природа не умеет быть неживой, неодушевленной, потому что пейзаж здесь существует на равных правах с автором, с людьми вообще. Поэ? настолько очеловечивает окружающий мир, что, гуляя с ним по полям, лесам, любуясь закатом, весной, дождем, мы имеем дело, по большей части, не с природными кар?инами, а с их характерами, внутренней жизнью:
И вот ?ы входишь в березняк. Вы всматриваетесь друг в дружку.
Для Пастернака важен не только его собственный взгляд на природу: поэ? убежден, что деревья, камни, земля чувствую? настроенного на общение человека, могу? объясняться от собственного имени, используя доступные им средства. Именно лирикому в стихотворениях Пастернака природа часто внимательно вглядывается в поэта, или даже перенимает его умение писать.
Отростки ливня грязну? в гроздьях И долго, долго, до зари Кропаю? с кровель свой акростих, Пуская в рифму пузыри.
Поэ? верно замечает, что у природных явлений свои симпатии, характер, даже хобби: гром увлекается фотографией, ручьи пою? романс. Сходство с человеком можно най?и и у мороза, покрытого гусиной кожей, и у зимы, которая “белой женщиной мер?вой из гипса наземь падает навзничь”. Внимание к тонкостям, деталям помогает талантливому лирику создать точные и незабываемые образы.
Но вот приходят дни цветенья, И липы в поясе оград Разбрасываю? вместе с тенью Неотразимый аромат.
Пастернак постоянно ощущает дыхание вселенной. Он убежден, что “и через дорогу за ?ын перей?и нельзя, не топча мирозданья”. Поэзия, по мнению Пастернака, растворена в окружающем мире, она везде, она “валяется в траве, под ногами, так что надо только нагнуться, чтобы ее увидеть и подобрать с земли”. Просторы земли поэ? сравнивает с внутренностью собора и счастлив от сознания того, что ему удается иногда услышать далекие отголоски хора мироздания.
Природа, мир, тайник вселенной, Я службу долгую ?вою, Объятый дрожью сокровенной, В слезах от счастья отстою.
Права на сочинение “”Я весь мир заставил плакать над красой земли своей…” (по лирике Б. Пастернака)” принадлежат его автору. При цитировании материала необходимо обязательно указывать гиперссылку на Реф.рф
Что же за “пакость” сделал своей стране этот человек? Почему за ним “шум погони”? Оказывается, он посмел опубликовать за рубежом давно написанный роман “Доктор Живаго”, который на родине никто не хотел печатать. Чиновники от литературы боялись, что он расшатает устои Советского государства.
О чем же этот “крамольный роман”? О судьбе личности, захваченной бурей, вихрем, метелью революционных лет:
Мело, мело по всей земле
Во все пределы…
Как похоже на блоковское “ветер, ветер на всем белом свете…”. Революционные события предстают в романе во всей их обнаженной сложности. Они не укладываются в голые хрестоматийные схемы общепринятых описаний в учебнике истории.
В центре романа образ Юрия Андреевича Живаго. Пастернак и в прозе остается лириком. Многие страницы “Доктора Живаго” автобиографичны, особенно те, что посвящены поэтическому творчеству; ведь врач Юрий Живаго — тоже поэт. “Перед нами вовсе не роман, а род автобиографии самого Пастернака… Это духовная автобиография Пастернака”, — утверждает Д. С. Лихачев. И с этим трудно не согласиться.
Юрий Живаго — собирательный образ русской интеллигенции, которая не без колебаний и духовных потерь приняла революцию. Трагедия Живаго — в постоянных сомнениях и колебаниях, однако в нем есть решимость не поддаваться соблазну однозначных и непродуманных решений. Он стоит как бы “над схваткой”, ощущая громадность совершающихся помимо его воли несущих его событий. Его восприятие революционных лет, как мне кажется, очень созвучно восприятию волошинского лирического героя из стихотворения “Гражданская война”:
А я стою один меж них
В ревущем пламени и дыме
И всеми силами своими
Молюсь за тех и за других.
События Октябрьской революции входят в Живаго, как входит в него сама природа, он их чувствует, слышит, но не осмысляет логически, не хочет осмыслять, он воспринимает их как природный катаклизм, историческую трагедию России: “Так было уже несколько раз в истории. Задуманное идеально, возвышенно, — грубело, овеществлялось. Так Греция стала Римом, так русское просвещение стало русской революцией”.
Что такое Россия для интеллигента Юрия Живаго, который гибельно заблудился в революции и оказался между двух лагерей, точно так же, как он метался между двумя женщинами — Ларой и Тоней, каждую из которых он любил особой любовью? Россия — это прежде всего живое чудо Природы. Она тоже соткана из противоречий, полна двойственности. Живаго любит Россию, и эта любовь вызывает в нем беспредельное страдание: “…Россия, его несравненная, за морями нашумевшая, знаменитая родительница, мученица, упрямица, сумасбродка, шалая, боготворимая, с вечно величественными и гибельными выходками, которых никак нельзя предвидеть!..” Поразительная по точности характеристика, в которой слились воедино и боль и любовь. И опять вспоминается волошинское: “горькая детоубийца — Русь!”
В восприятии исторического процесса, судя по роману, Пастернак был последователем Л. Н. Толстого, отрицавшего роль личности в истории и во многом фаталистически воспринимавшего ее ход. Историю никто не делает, ее не видно, как нельзя увидать, как трава растет, все происходит помимо воли человека — таково убеждение Пастернака. В этом отношении характерно сопоставление в романе судеб Антипова, Стрельникова и Живаго.
То, что они оба связаны с Ларой, вовсе не случайно. Из классической литературы нам известно, что некоторые женские образы олицетворяют собой Россию. Например, Татьяна Ларина у А. С. Пушкина, Татьяна Марковна Бережкова в “Обрыве” И. А. Гончарова, русские женщины Некрасова, тургеневские девушки и т. д. Можно сказать, что Лара — это тоже Россия, сама жизнь. “…Чистейшая, как хрусталь, сверкающая, как камни ее свадебного ожерелья — Лара Гишар. Очень вам удался портрет ее, портрет чистоты, которую никакая грязь… не очернит и не запачкает… Она живая в романе. Она знает что-то более высокое, чем все другие герои романа, включая Живаго, что-то более настоящее и важное…” — писал об этой героине Варлам Шаламов. Следовательно, в противопоставлении Живаго — Стрельников ощущается символический смысл. Жестокий, волевой Стрельников воюет на стороне красных. Тонкая, наблюдательная Лара отмечает, что от этого “…живое человеческое лицо его стало олицетворением, принципом, изображением идеи”. Его бронепоезд беспощадно подавляет всякое сопротивление революции, но он бессилен ускорить или замедлить ход событий. И в итоге судьба военспеца Антипова Стрельникова, выброшенного из жизни, и судьба Юрия Живаго почти одинаковы:
Но продуман распорядок действий,
И неотвратим конец пути…
Продуман за них кем-то другим, они оба втянуты в водоворот жизни.
Об этом философские размышления в стихах Юрия Живаго — Бориса Пастернака, помещенных после эпилога романа. И все-таки, вопреки всему, они полны веры в подлинную ценность силы духа и “тайной свободы” человека, всюду остающегося самим собой.
В стихах отразилось также пастернаковское определение творчества — символический образ зажженной свечи.
И все терялось в снежной мгле,
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела…
“Свеча горела” — таково было одно из первоначальных названий романа “Доктор Живаго”. Через все перипетии века светит нам эта свеча… Огонь ее проникал и проникает в души тех, кому пастернаковское творчество освещает жизненный путь.
“Я весь
мир заставил плакать над судьбой страны моей…”
Размышления
над страницами романа Б. Л. Пастернака “Доктор Живаго”
Что же за
“пакость” сделал своей стране этот человек? Почему за ним “шум погони”?
Оказывается, он посмел опубликовать за рубежом давно написанный роман “Доктор
Живаго”, который на родине никто не хотел печатать. Чиновники от литературы
боялись, что он расшатает устои Советского государства.
О чем же этот
“крамольный роман”? О судьбе личности, захваченной бурей, вихрем, метелью
революционных лет:
Мело, мело по
всей земле
Во все
пределы…
Как похоже на
блоковское “ветер, ветер на всем белом свете…”. Революционные события
предстают в романе во всей их обнаженной сложности. Они не укладываются в голые
хрестоматийные схемы общепринятых описаний в учебнике истории.
В центре романа
образ Юрия Андреевича Живаго. Пастернак и в прозе остается лириком. Многие
страницы “Доктора Живаго” автобиографичны, особенно те, что посвящены
поэтическому творчеству; ведь врач Юрий Живаго — тоже поэт. “Перед нами вовсе
не роман, а род автобиографии самого Пастернака… Это духовная автобиография
Пастернака”, — утверждает Д. С. Лихачев. И с этим трудно не согласиться.
Юрий Живаго —
собирательный образ русской интеллигенции, которая не без колебаний и духовных
потерь приняла революцию. Трагедия Живаго — в постоянных сомнениях и
колебаниях, однако в нем есть решимость не поддаваться соблазну однозначных и
непродуманных решений. Он стоит как бы “над схваткой”, ощущая громадность
совершающихся помимо его воли несущих его событий. Его восприятие революционных
лет, как мне кажется, очень созвучно восприятию волошинского лирического героя
из стихотворения “Гражданская война”:
А я стою один
меж них
В ревущем
пламени и дыме
И всеми силами
своими
Молюсь за тех и
за других.
События
Октябрьской революции входят в Живаго, как входит в него сама природа, он их
чувствует, слышит, но не осмысляет логически, не хочет осмыслять, он
воспринимает их как природный катаклизм, историческую трагедию России: “Так
было уже несколько раз в истории. Задуманное идеально, возвышенно, — грубело,
овеществлялось. Так Греция стала Римом, так русское просвещение стало русской
революцией”.
Что такое
Россия для интеллигента Юрия Живаго, который гибельно заблудился в революции и
оказался между двух лагерей, точно так же, как он метался между двумя женщинами
— Ларой и Тоней, каждую из которых он любил особой любовью? Россия — это прежде
всего живое чудо Природы. Она тоже соткана из противоречий, полна
двойственности. Живаго любит Россию, и эта любовь вызывает в нем беспредельное
страдание: “…Россия, его несравненная, за морями нашумевшая, знаменитая
родительница, мученица, упрямица, сумасбродка, шалая, боготворимая, с вечно
величественными и гибельными выходками, которых никак нельзя предвидеть!..”
Поразительная по точности характеристика, в которой слились воедино и боль и
любовь. И опять вспоминается волошинское: “горькая детоубийца — Русь!”
В восприятии
исторического процесса, судя по роману, Пастернак был последователем Л. Н.
Толстого, отрицавшего роль личности в истории и во многом фаталистически
воспринимавшего ее ход. Историю никто не делает, ее не видно, как нельзя
увидать, как трава растет, все происходит помимо воли человека — таково
убеждение Пастернака. В этом отношении характерно сопоставление в романе судеб
Анти-пова/Стрельникова и Живаго.
То, что они оба
связаны с Ларой, вовсе не случайно. Из классической литературы нам известно,
что некоторые женские образы олицетворяют собой Россию. Например, Татьяна
Ларина у А. С. Пушкина, Татьяна Марковна Бережкова в “Обрыве” И. А. Гончарова,
русские женщины Некрасова, тургеневские девушки и т. д. Можно сказать, что Лара
— это тоже Россия, сама жизнь. “…Чистейшая, как хрусталь, сверкающая, как
камни ее свадебного ожерелья — Лара Гишар. Очень вам удался портрет ее, портрет
чистоты, которую никакая грязь… не очернит и не запачкает… Она живая в
романе. Она знает что-то более высокое, чем все другие герои романа, включая
Живаго, что-то более настоящее и важное…” — писал об этой героине Варлам
Шаламов. Следовательно, в противопоставлении Живаго — Стрельников ощущается
символический смысл. Жестокий, волевой Стрельников воюет на стороне красных. Тонкая,
наблюдательная Лара отмечает, что от этого “…живое человеческое лицо его
стало олицетворением, принципом, изображением идеи”. Его бронепоезд беспощадно
подавляет всякое сопротивление революции, но он бессилен ускорить или замедлить
ход событий. И в итоге судьба военспеца Антипова/Стрельникова, выброшенного из
жизни, и судьба Юрия Живаго почти одинаковы:
Но продуман
распорядок действий,
И неотвратим
конец пути…
Продуман за них
кем-то другим, они оба втянуты в водоворот жизни.
Об этом
философские размышления в стихах Юрия Живаго — Бориса Пастернака, помещенных
после эпилога романа. И все-таки, вопреки всему, они полны веры в подлинную
ценность силы духа и “тайной свободы” человека, всюду остающегося самим собой.
В стихах
отразилось также пастернаковское определение творчества — символический образ
зажженной свечи.
И все терялось
в снежной мгле,
Седой и белой.
Свеча горела на
столе,
Свеча горела…
“Свеча горела”
— таково было одно из первоначальных названий романа “Доктор Живаго”. Через все
перипетии века светит нам эта свеча… Огонь ее проникал и проникает в души
тех, кому пастернаковское творчество освещает жизненный путь.
Размышления над страницами романа Б. Л. Пастернака “Доктор Живаго”
Что же за “пакость” сделал своей стране этот человек? Почему за ним “шум погони”? Оказывается, он посмел опубликовать за рубежом давно написанный роман “Доктор Живаго”, который на родине никто не хотел печатать. Чиновники от литературы боялись, что он расшатает устои Советского государства.
О чем же этот “крамольный роман”? О судьбе личности, захваченной бурей, вихрем, метелью революционных лет:
Мело, мело по всей земле
Во все пределы…
Как похоже на блоковское “ветер, ветер на всем белом свете…”. Революционные события предстают в романе во всей их обнаженной сложности. Они не укладываются в голые хрестоматийные схемы общепринятых описаний в учебнике истории.
В центре романа образ Юрия Андреевича Живаго. Пастернак и в прозе остается лириком. Многие страницы “Доктора Живаго” автобиографичны, особенно те, что посвящены поэтическому творчеству; ведь врач Юрий Живаго — тоже поэт. “Перед нами вовсе не роман, а род автобиографии самого Пастернака… Это духовная автобиография Пастернака”, — утверждает Д. С. Лихачев. И с этим трудно не согласиться.
Юрий Живаго — собирательный образ русской интеллигенции, которая не без колебаний и духовных потерь приняла революцию. Трагедия Живаго — в постоянных сомнениях и колебаниях, однако в нем есть решимость не поддаваться соблазну однозначных и непродуманных решений. Он стоит как бы “над схваткой”, ощущая громадность совершающихся помимо его воли несущих его событий. Его восприятие революционных лет, как мне кажется, очень созвучно восприятию волошинского лирического героя из стихотворения “Гражданская война”:
А я стою один меж них
В ревущем пламени и дыме
И всеми силами своими
Молюсь за тех и за других.
События Октябрьской революции входят в Живаго, как входит в него сама природа, он их чувствует, слышит, но не осмысляет логически, не хочет осмыслять, он воспринимает их как природный катаклизм, историческую трагедию России: “Так было уже несколько раз в истории. Задуманное идеально, возвышенно, — грубело, овеществлялось. Так Греция стала Римом, так русское просвещение стало русской революцией”.
Что такое Россия для интеллигента Юрия Живаго, который гибельно заблудился в революции и оказался между двух лагерей, точно так же, как он метался между двумя женщинами — Ларой и Тоней, каждую из которых он любил особой любовью? Россия — это прежде всего живое чудо Природы. Она тоже соткана из противоречий, полна двойственности. Живаго любит Россию, и эта любовь вызывает в нем беспредельное страдание: “…Россия, его несравненная, за морями нашумевшая, знаменитая родительница, мученица, упрямица, сумасбродка, шалая, боготворимая, с вечно величественными и гибельными выходками, которых никак нельзя предвидеть!..” Поразительная по точности характеристика, в которой слились воедино и боль и любовь. И опять вспоминается волошинское: “горькая детоубийца — Русь!”
В восприятии исторического процесса, судя по роману, Пастернак был последователем Л. Н. Толстого, отрицавшего роль личности в истории и во многом фаталистически воспринимавшего ее ход. Историю никто не делает, ее не видно, как нельзя увидать, как трава растет, все происходит помимо воли человека — таково убеждение Пастернака. В этом отношении характерно сопоставление в романе судеб Анти-пова/Стрельникова и Живаго.
То, что они оба связаны с Ларой, вовсе не случайно. Из классической литературы нам известно, что некоторые женские образы олицетворяют собой Россию. Например, Татьяна Ларина у А. С. Пушкина, Татьяна Марковна Бережкова в “Обрыве” И. А. Гончарова, русские женщины Некрасова, тургеневские девушки и т. д. Можно сказать, что Лара — это тоже Россия, сама жизнь. “…Чистейшая, как хрусталь, сверкающая, как камни ее свадебного ожерелья — Лара Гишар. Очень вам удался портрет ее, портрет чистоты, которую никакая грязь… не очернит и не запачкает… Она живая в романе. Она знает что-то более высокое, чем все другие герои романа, включая Живаго, что-то более настоящее и важное…” — писал об этой героине Варлам Шаламов. Следовательно, в противопоставлении Живаго — Стрельников ощущается символический смысл. Жестокий, волевой Стрельников воюет на стороне красных. Тонкая, наблюдательная Лара отмечает, что от этого “…живое человеческое лицо его стало олицетворением, принципом, изображением идеи”. Его бронепоезд беспощадно подавляет всякое сопротивление революции, но он бессилен ускорить или замедлить ход событий. И в итоге судьба военспеца Антипова/Стрельникова, выброшенного из жизни, и судьба Юрия Живаго почти одинаковы:
Но продуман распорядок действий,
И неотвратим конец пути…
Продуман за них кем-то другим, они оба втянуты в водоворот жизни.
Об этом философские размышления в стихах Юрия Живаго — Бориса Пастернака, помещенных после эпилога романа. И все-таки, вопреки всему, они полны веры в подлинную ценность силы духа и “тайной свободы” человека, всюду остающегося самим собой.
В стихах отразилось также пастернаковское определение творчества — символический образ зажженной свечи.
И все терялось в снежной мгле,
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела…
“Свеча горела” — таково было одно из первоначальных названий романа “Доктор Живаго”. Через все перипетии века светит нам эта свеча… Огонь ее проникал и проникает в души тех, кому пастернаковское творчество освещает жизненный путь
Что же за “пакость” сделал своей стране этот человек? Почему за ним “шум погони”? Оказывается, он посмел опубликовать за рубежом давно написанный роман “Доктор Живаго”, который на родине никто не хотел печатать. Чиновники от литературы боялись, что он расшатает устои Советского государства.
О чем же этот “крамольный роман”? О судьбе личности, захваченной бурей, вихрем, метелью революционных лет:
Мело, мело по всей земле
Во все пределы…
Как похоже на блоковское “ветер, ветер на всем белом свете…”. Революционные события предстают в романе во всей их обнаженной сложности. Они не укладываются в голые хрестоматийные схемы общепринятых описаний в учебнике истории.
В центре романа образ Юрия Андреевича Живаго. Пастернак и в прозе остается лириком. Многие страницы “Доктора Живаго” автобиографичны, особенно те, что посвящены поэтическому творчеству; ведь врач Юрий Живаго — тоже поэт. “Перед нами вовсе не роман, а род автобиографии самого Пастернака… Это духовная автобиография Пастернака”, — утверждает Д. С. Лихачев. И с этим трудно не согласиться.
Юрий Живаго — собирательный образ русской интеллигенции, которая не без колебаний и духовных потерь приняла революцию. Трагедия Живаго — в постоянных сомнениях и колебаниях, однако в нем есть решимость не поддаваться соблазну однозначных и непродуманных решений. Он стоит как бы “над схваткой”, ощущая громадность совершающихся помимо его воли несущих его событий. Его восприятие революционных лет, как мне кажется, очень созвучно восприятию волошинского лирического героя из стихотворения “Гражданская война”:
А я стою один меж них
В ревущем пламени и дыме
И всеми силами своими
Молюсь за тех и за других.
События Октябрьской революции входят в Живаго, как входит в него сама природа, он их чувствует, слышит, но не осмысляет логически, не хочет осмыслять, он воспринимает их как природный катаклизм, историческую трагедию России: “Так было уже несколько раз в истории. Задуманное идеально, возвышенно, — грубело, овеществлялось. Так Греция стала Римом, так русское просвещение стало русской революцией”.
Что такое Россия для интеллигента Юрия Живаго, который гибельно заблудился в революции и оказался между двух лагерей, точно так же, как он метался между двумя женщинами — Ларой и Тоней, каждую из которых он любил особой любовью? Россия — это прежде всего живое чудо Природы. Она тоже соткана из противоречий, полна двойственности. Живаго любит Россию, и эта любовь вызывает в нем беспредельное страдание: “…Россия, его несравненная, за морями нашумевшая, знаменитая родительница, мученица, упрямица, сумасбродка, шалая, боготворимая, с вечно величественными и гибельными выходками, которых никак нельзя предвидеть!..” Поразительная по точности характеристика, в которой слились воедино и боль и любовь. И опять вспоминается волошинское: “горькая детоубийца — Русь!”
В восприятии исторического процесса, судя по роману, Пастернак был последователем Л. Н. Толстого, отрицавшего роль личности в истории и во многом фаталистически воспринимавшего ее ход. Историю никто не делает, ее не видно, как нельзя увидать, как трава растет, все происходит помимо воли человека — таково убеждение Пастернака. В этом отношении характерно сопоставление в романе судеб Анти-пова/Стрельникова и Живаго.
То, что они оба связаны с Ларой, вовсе не случайно. Из классической литературы нам известно, что некоторые женские образы олицетворяют собой Россию. Например, Татьяна Ларина у А. С. Пушкина, Татьяна Марковна Бережкова в “Обрыве” И. А. Гончарова, русские женщины Некрасова, тургеневские девушки и т. д. Можно сказать, что Лара — это тоже Россия, сама жизнь. “…Чистейшая, как хрусталь, сверкающая, как камни ее свадебного ожерелья — Лара Гишар. Очень вам удался портрет ее, портрет чистоты, которую никакая грязь… не очернит и не запачкает… Она живая в романе. Она знает что-то более высокое, чем все другие герои романа, включая Живаго, что-то более настоящее и важное…” — писал об этой героине Варлам Шаламов. Следовательно, в противопоставлении Живаго — Стрельников ощущается символический смысл. Жестокий, волевой Стрельников воюет на стороне красных. Тонкая, наблюдательная Лара отмечает, что от этого “…живое человеческое лицо его стало олицетворением, принципом, изображением идеи”. Его бронепоезд беспощадно подавляет всякое сопротивление революции, но он бессилен ускорить или замедлить ход событий. И в итоге судьба военспеца Антипова/Стрельникова, выброшенного из жизни, и судьба Юрия Живаго почти одинаковы:
Но продуман распорядок действий,
И неотвратим конец пути…
Продуман за них кем-то другим, они оба втянуты в водоворот жизни.
Об этом философские размышления в стихах Юрия Живаго — Бориса Пастернака, помещенных после эпилога романа. И все-таки, вопреки всему, они полны веры в подлинную ценность силы духа и “тайной свободы” человека, всюду остающегося самим собой.
В стихах отразилось также пастернаковское определение творчества — символический образ зажженной свечи.
И все терялось в снежной мгле,
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела…
“Свеча горела” — таково было одно из первоначальных названий романа “Доктор Живаго”. Через все перипетии века светит нам эта свеча… Огонь ее проникал и проникает в души тех, кому пастернаковское творчество освещает жизненный путь.
Он награжден каким-то вечным детством,
Той щедростью и зоркостью светил,
И вся земля была его наследство,
А он ее со всеми, разделил.
Анна Ахматова
Когда-то Марина Цветаева в пылу полемики воскликнула: “Где человек до конца понявший Пастернака?”. И сама же пояснила: “Пастернак — это “тайнопись”, “шифр”. Разве это не предупредительный сигнал для таких, как я, для тех, кто отправляется странствовать по морю, название которого “Лирика Бориса Пастернака”.
Творческий путь Пастернака сложен и тернист. Его поэзия вызывала разноречивые оценки. Но его глубокое проникновение в тайны человеческой души, природы, Вселенной, а также свежий, взволнованный стих всегда поражали и поражают ценителей поэтического
искусства.
Мы знаем, что крупные русские поэты двадцатого века формировались в сложных и противоречивых связях с различными литературными течениями. А. Блок начинал как символист, В. Маяковский — как футурист, А. Ахматова — как акмеист. Борис Пастернак как поэт пересекался сразу с двумя течениями: с символизмом и футуризмом, с Блоком и Маяковским. Влияние литературных направлений освежило язык его поэзии.
Что же позволило Борису Пастернаку выделиться среди современников? Развитию таланта способствовало то, что будущий поэт рос в благоприятной атмосфере: его отец — академик живописи, мать — известная пианистка. Он учился за границей, изучал философию, увлекался историей, литературой, музыкой. Поэтому-то и нравится мне его творчество, изяществом и музыкальностью стиха.
Поэзия Пастернака призывает вслушаться, всмотреться в мир, но не вторгаться в него, чтобы не нарушить гармонию природы. Ранняя лирика Пастернака — это преклонение перед природой:
Февраль. Достать чернил и плакать!
Писать о феврале навзрыд,
Пока грохочущая слякоть
Весною черную горит.
Слезы восторга и трепет души — постоянные спутники его общения с природой. Борис Пастернак провозглашает: природа — огромный живой организм, в котором есть душа, любовь и язык. Об этом он говорит и в стихотворении “Весна” и во многих стихах из сборника “Сестра моя — жизнь”.
У капель — тяжесть запонок,
И сад слепит, как плес,
Обрызганный, закапанный
Милъоном синих слез.
В этом стихотворении поэт говорит о саде, по которому пробегают первые лучи солнца, и он, “обрызганный, закапанный” прошедшим ночью дождем (кстати, дождь — любимейшее явление природы Пастернака), загорается, “слепит” невольного наблюдателя.
Говоря о лирике Пастернака, следует отметить, что поэт не мог да и не хотел “замыкаться” только на теме природы. Две революции (1905 и 1917 гг.), три войны (первая мировая, гражданская и вторая мировая), годы сталинщины, хрущевской оттепели — вот что вместилось в рамки одной жизни. Первой русской революции посвящены поэмы “Девятьсот пятый год”, “Лейтенант Шмидт”.
В его лирику ворвалась тревога, истребляющая человеческие жизни гражданская война болью пронизывает его стихи:
А в наши дни и воздух пахнет смертью:
Открыть окно что жилы отворить.
Об этом говорит он в 1918 году в стихотворении “Разрыв”. Мне дороги произведения Бориса Пастернака, в которых раскрывается его творческая личность. Это стихи “Тишина”, “Ночь”. В них звучит любовь к жизни, он внушает нам свою любовь к бытию, хотя все отчетливее и глубже осознает, что они от него уходят. Столь же сильна его любовь к творчеству: “Цель творчества — самоотдача” (“Быть знаменитым некрасиво…”), к женщине (“Ева”, “Женщины в детстве”). Все, чем Пастернак так дорожил всю жизнь, сохранено и передано в его последних стихах:
Природа, мир, тайник вселенной,
Я службу долгую твою,
Объятый дрожью сокровенной
В слезах от счастья отстою.
(“Когда разгуляется”)
В стихах последних лет явственно чувствуются ноты глубокого драматизма. Свое место в жизни он называет “бедственным” (“Тени вечера волоса тоньше…”). Он просит смягчить ему “горечь рокового часа”:
Прощай, размах крыла расправленный,
Полета вольного упорство…
Особенно подкупают меня стихи, написанные опальным поэтом. Горечь обиды, боль души вылились в них:
Я пропал, кок зверь в загоне.
Где-то люди, воля, свет,
А за мною шум погони,
Мне наружу ходу нет. …
Что же сделал я за пакость,
Я убийца и злодей?
Я весь мир заставил плакать
Над красой земли моей.
(“Нобелевская премия”, 1959)
В последних строках этого стихотворения звучит надежда на пришествие новой эры — милосердия и справедливости. К сожалению, Борис Пастернак мог об этом, как и мы сегодня, только мечтать.
Верю я, придет пора —
Силу подлости и злобы
Одолеет дух добра.
Трудно читать Пастернака, сложен рисунок творческого пути его, но его вклад в нашу поэзию весьма значителен. Его долгое время от нас прятали. Теперь мы знаем почему. Поэтому с каждым новым прочтением его стихов мы будем любить его больше и больше.
?
Рассвет расколыхнет свечу,Зажжет и пустит в цель стрижа.Напоминанием влечу:Да будет так же жизнь свежа!
В стихотворениях Пастернака природа не умеет быть неживой, неодушевленной, потому что пейзаж здесь существует на равных правах с автором, с людьми вообще. Поэт настолько очеловечивает окружающий мир, что, гуляя с ним по полям, лесам, любуясь закатом, весной, дождем, мы имеем дело, по большей части, не с природными картинами, а с их характерами, внутренней жизнью:
И вот ты входишь в березняк.Вы всматриваетесь друг в дружку.
Для Пастернака важен не только его собственный взгляд на природу: поэт убежден, что деревья, камни, земля чувствуют настроенного на общение человека, могут объясняться от собственного имени, используя доступные им средства. Именно поэтому в стихотворениях Пастернака природа часто внимательно вглядывается в поэта, или даже перенимает его умение писать.
Отростки пивня грязнут в гроздьяхИ долго, долго, до зариКропают с кровель свой акростих,Пуская в рифму пузыри.
Поэт верно замечает, что у природных явлений свои симпатии, характер, даже хобби: гром увлекается фотографией, ручьи поют романс. Сходство с человеком можно найти и у мороза, покрытого гусиной кожей, и у зимы, которая «белой женщиной мертвой из гипса наземь падает навзничь». Внимание к тонкостям, деталям помогает поэту создать точные и незабываемые образы. Материал с сайта //iEssay.ru
“Я весь мир заставил плакать над красой земли своей…”
Стихи Б. Пастернака — одного из самых выдающихся поэтов XX века — необыкновенные, яркие, образные, музыкальные. Умение в нескольких строках показать живость, удивительную неповторимость самых, казалось бы, обычных явлений дано не каждому.
Свою манеру написания Пастернак сам определял как стремление “поймать живое”, “мгновенную, рисующую движение живописность”.
Текли лучи. Текли жуки с отливом,
Стекло стрекоз сновало по щекам.
Был полон лес мерцаньем кропотливым,
Как под щипцами у часовщика.
Природе в лирике поэта принадлежит центральное место. Однако это не просто любование пейзажем, не только взгляд со стороны — это глубокое погружение в жизнь, в бесконечные грани кристалла мироздания. Неудивительно, что многие стихи Пастернака несут на себе отблеск редкостной проникновенности, озаренности. Так, наметанным глазом внимательный поэт замечает “намокшую воробышком сиреневую ветвь”, весенние каштановые шатры, улавливает сходство грачей с обугленными грушами. Увиденные под необычным углом зрения самые привычные картины помогают нам проникнуться ощущением необыкновенной прелести и непостижимости бытия.
Рассвет расколыхает свечу,
Зажжет и пустит в цель стрижа. Напоминанием влечу:
Да будет так же жизнь свежа!
В стихотворениях Пастернака природа не умеет быть неживой, неодушевленной, потому что пейзаж здесь существует на равных правах с автором, с людьми вообще. Поэт настолько очеловечивает окружающий мир, что, гуляя с ним по полям, лесам, любуясь закатом, весной, дождем, мы имеем дело, по большей части, не с природными картинами, а с их характерами, внутренней жизнью:
И вот ты входишь в березняк.
Вы всматриваетесь друг в дружку.
Для Пастернака важен не только его собственный взгляд на природу: поэт убежден, что деревья, камни, земля чувствуют настроенного на общение человека, могут объясняться от собственного имени, используя доступные им средства. Именно поэтому в стихотворениях Пастернака природа часто внимательно вглядывается в поэта, или даже перенимает его умение писать.
Отростки пивня грязнут в гроздьях
И долго, долго, до зари
Кропают с кровель свой акростих,
Пуская в рифму пузыри.
Поэт верно замечает, что у природных явлений свои симпатии, характер, даже хобби: гром увлекается фотографией, ручьи поют романс. Сходство с человеком можно найти и у мороза, покрытого гусиной кожей, и у зимы, которая “белой женщиной мертвой из гипса наземь падает навзничь”. Внимание к тонкостям, деталям помогает поэту создать точные и незабываемые образы.
Но вот приходят дни цветенья,
И липы в поясе оград
Разбрасывают вместе с тенью
Неотразимый аромат.
Пастернак постоянно ощущает дыхание вселенной. Он убежден, что “и через дорогу за тын перейти нельзя, не топча мирозданья”. Поэзия, по мнению Пастернака, растворена в окружающем мире, она везде, она “валяется в траве, под ногами, так что надо только нагнуться, чтобы ее увидеть и подобрать с земли”. Просторы земли поэт сравнивает с внутренностью собора и счастлив от сознания того, что ему удается иногда услышать далекие отголоски хора мироздания.
Природа, мир, тайник вселенной,
Я службу долгую твою,
Объятый дрожью сокровенной,
В слезах от счастья отстою.
Просевая полдень, Троицын день, гулянье,
Просит роща верить: мир всегда таков.
Так задуман чащей, так внушен поляне,
Так на нас, на ситцы пролит с облаков.
Б. Пастернак
Стихи Б. Пастернака — одного из самых выдающихся поэтов XX века — необыкновенные, яркие, образные, музыкальные. Умение в нескольких строках показать живость, удивительную неповторимость самых, казалось бы, обычных явлений дано не каждому. Свою манеру написания Пастернак сам определял как стремление «поймать живое», «мгновенную, рисующую движение живописность».
Текли лучи. Текли жуки с отливом,
Стекло стрекоз сновало по щекам.
Был полон лес мерцаньем кропотливым,
Как под щипцами у часовщика.
Природе в лирике поэта принадлежит центральное место. Однако это не просто любование пейзажем, не только взгляд со стороны — это глубокое погружение в жизнь, в бесконечные грани кристалла мироздания. Неудивительно, что многие стихи Пастернака несут на себе отблеск редкостной проникновенности, озаренности. Так, наметанным глазом внимательный поэт замечает «намокшую воробышком сиреневую ветвь», весенние каштановые шатры, улавливает сходство грачей с обугленными грушами. Увиденные под необычным углом зрения самые привычные картины помогают нам проникнуться ощущением необыкновенной прелести и непостижимости бытия.
Рассвет расколыхнет свечу,
Зажжет и пустит в цель стрижа.
Напоминанием влечу:
Да будет так же жизнь свежа!
В стихотворениях Пастернака природа не умеет быть неживой, неодушевленной, потому что пейзаж здесь существует на равных правах с автором, с людьми вообще. Поэт настолько очеловечивает окружающий мир, что, гуляя с ним по полям, лесам, любуясь закатом, весной, дождем, мы имеем дело, по большей части, не с природными картинами, а с их характерами, внутренней жизнью:
И вот ты входишь в березняк.
Вы всматриваетесь друг в дружку.
Для Пастернака важен не только его собственный взгляд на природу: поэт убежден, что деревья, камни, земля чувствуют настроенного на общение человека, могут объясняться от собственного имени, используя доступные им средства. Именно поэтому в стихотворениях Пастернака природа часто внимательно вглядывается в поэта, или даже перенимает его умение писать.
Отростки пивня грязнут в гроздьях
И долго, долго, до зари
Кропают с кровель свой акростих,
Пуская в рифму пузыри.
Поэт верно замечает, что у природных явлений свои симпатии, характер, даже хобби: гром увлекается фотографией, ручьи поют романс. Сходство с человеком можно найти и у мороза, покрытого гусиной кожей, и у зимы, которая «белой женщиной мертвой из гипса наземь падает навзничь». Внимание к тонкостям, деталям помогает поэту создать точные и незабываемые образы.
До вот приходят дни цветенья,
И липы в поясе оград
Разбрасывают вместе с тенью
Неотразимый аромат.
Пастернак постоянно ощущает дыхание вселенной. Он убежден, что «и через дорогу за тын перейти нельзя, не топча мирозданья». Поэзия, по мнению Пастернака, растворена в окружающем мире, она везде, она «валяется в траве, под ногами, так что надо только нагнуться, чтобы ее увидеть и подобрать с земли». Просторы земли поэт сравнивает с внутренностью собора и счастлив от сознания того, что ему удается иногда услышать далекие отголоски хора мироздания.
Природа, мир, тайник вселенной,
Я службу долгую твою,
Объятый дрожью сокровенной,
В слезах от счастья отстою.
Пастернак – все сочинения
Просевая полдень, Троицын день, гулянье,
Просит роща верить: мир всегда таков.
Так задуман чащей, так внушен поляне,
Так на нас, на ситцы пролит с облаков.
Б. Пастернак
Стихи Б. Пастернака — одного из самых выдающихся поэтов XX века — необыкновенные, яркие, образные, музыкальные. Умение в нескольких строках показать живость, удивительную неповторимость самых, казалось бы, обычных явлений дано не каждому. Свою манеру написания Пастернак сам определял как стремление «поймать живое», «мгновенную, рисующую движение живописность».
Текли лучи. Текли жуки с отливом,
Стекло стрекоз сновало по щекам.
Был полон лес мерцаньем кропотливым,
Как под щипцами у часовщика.
Природе в лирике поэта принадлежит центральное место. Однако это не просто любование пейзажем, не только взгляд со стороны — это глубокое погружение в жизнь, в бесконечные грани кристалла мироздания. Неудивительно, что многие стихи Пастернака несут на себе отблеск редкостной проникновенности, озаренности. Так, наметанным глазом внимательный поэт замечает «намокшую воробышком сиреневую ветвь», весенние каштановые шатры, улавливает сходство грачей с обугленными грушами. Увиденные под необычным углом зрения самые привычные картины помогают нам проникнуться ощущением необыкновенной прелести и непостижимости бытия.
Рассвет расколыхнет свечу,
Зажжет и пустит в цель стрижа.
Напоминанием влечу:
Да будет так же жизнь свежа!
В стихотворениях Пастернака природа не умеет быть неживой, неодушевленной, потому что пейзаж здесь существует на равных правах с автором, с людьми вообще. Поэт настолько очеловечивает окружающий мир, что, гуляя с ним по полям, лесам, любуясь закатом, весной, дождем, мы имеем дело, по большей части, не с природными картинами, а с их характерами, внутренней жизнью:И вот ты входишь в березняк.
Вы всматриваетесь друг в дружку.
Для Пастернака важен не только его собственный взгляд на природу: поэт убежден, что деревья, камни, земля чувствуют настроенного на общение человека, могут объясняться от собственного имени, используя доступные им средства. Именно поэтому в стихотворениях Пастернака природа часто внимательно вглядывается в поэта, или даже перенимает его умение писать.
Отростки пивня грязнут в гроздьях
И долго, долго, до зари
Кропают с кровель свой акростих,
Пуская в рифму пузыри.
Поэт верно замечает, что у природных явлений свои симпатии, характер, даже хобби: гром увлекается фотографией, ручьи поют романс. Сходство с человеком можно найти и у мороза, покрытого гусиной кожей, и у зимы, которая «белой женщиной мертвой из гипса наземь падает навзничь». Внимание к тонкостям, деталям помогает поэту создать точные и незабываемые образы.
До вот приходят дни цветенья,
И липы в поясе оград
Разбрасывают вместе с тенью
Неотразимый аромат.
Пастернак постоянно ощущает дыхание вселенной. Он убежден, что «и через дорогу за тын перейти нельзя, не топча мирозданья». Поэзия, по мнению Пастернака, растворена в окружающем мире, она везде, она «валяется в траве, под ногами, так что надо только нагнуться, чтобы ее увидеть и подобрать с земли». Просторы земли поэт сравнивает с внутренностью собора и счастлив от сознания того, что ему удается иногда услышать далекие отголоски хора мироздания.
Природа, мир, тайник вселенной,
Я службу долгую твою,
Объятый дрожью сокровенной,
В слезах от счастья отстою.
Просевая полдень, Троицын день, гулянье,
Просит роща верить: мир всегда таков.
Так задуман чащей, так внушен поляне,
Так на нас, на ситцы пролит с облаков.
Б. Пастернак
Стихи Б. Пастернака — одного из самых выдающихся поэтов XX века — необыкновенные, яркие, образные, музыкальные. Умение в нескольких строках показать живость, удивительную неповторимость самых, казалось бы, обычных явлений дано не каждому. Свою манеру написания Пастернак сам определял как стремление «поймать живое», «мгновенную, рисующую движение живописность».
Текли лучи. Текли жуки с отливом,
Стекло стрекоз сновало по щекам.
Был полон лес мерцаньем кропотливым,
Как под щипцами у часовщика.
Природе в лирике поэта принадлежит центральное место. Однако это не просто любование пейзажем, не только взгляд со стороны — это глубокое погружение в жизнь, в бесконечные грани кристалла мироздания. Неудивительно, что многие стихи Пастернака несут на себе отблеск редкостной проникновенности, озаренности. Так, наметанным глазом внимательный поэт замечает «намокшую воробышком сиреневую ветвь», весенние каштановые шатры, улавливает сходство грачей с обугленными грушами. Увиденные под необычным углом зрения самые привычные картины помогают нам проникнуться ощущением необыкновенной прелести и непостижимости бытия.
Рассвет расколыхнет свечу,
Зажжет и пустит в цель стрижа.
Напоминанием влечу:
Да будет так же жизнь свежа!
В стихотворениях Пастернака природа не умеет быть неживой, неодушевленной, потому что пейзаж здесь существует на равных правах с автором, с людьми вообще. Поэт настолько очеловечивает окружающий мир, что, гуляя с ним по полям, лесам, любуясь закатом, весной, дождем, мы имеем дело, по большей части, не с природными картинами, а с их характерами, внутренней жизнью:И вот ты входишь в березняк.
Вы всматриваетесь друг в дружку.
Для Пастернака важен не только его собственный взгляд на природу: поэт убежден, что деревья, камни, земля чувствуют настроенного на общение человека, могут объясняться от собственного имени, используя доступные им средства. Именно поэтому в стихотворениях Пастернака природа часто внимательно вглядывается в поэта, или даже перенимает его умение писать.
Отростки пивня грязнут в гроздьях
И долго, долго, до зари
Кропают с кровель свой акростих,
Пуская в рифму пузыри.
Поэт верно замечает, что у природных явлений свои симпатии, характер, даже хобби: гром увлекается фотографией, ручьи поют романс. Сходство с человеком можно найти и у мороза, покрытого гусиной кожей, и у зимы, которая «белой женщиной мертвой из гипса наземь падает навзничь». Внимание к тонкостям, деталям помогает поэту создать точные и незабываемые образы.
До вот приходят дни цветенья,
И липы в поясе оград
Разбрасывают вместе с тенью
Неотразимый аромат.
Пастернак постоянно ощущает дыхание вселенной. Он убежден, что «и через дорогу за тын перейти нельзя, не топча мирозданья». Поэзия, по мнению Пастернака, растворена в окружающем мире, она везде, она «валяется в траве, под ногами, так что надо только нагнуться, чтобы ее увидеть и подобрать с земли». Просторы земли поэт сравнивает с внутренностью собора и счастлив от сознания того, что ему удается иногда услышать далекие отголоски хора мироздания.
Природа, мир, тайник вселенной,
Я службу долгую твою,
Объятый дрожью сокровенной,
В слезах от счастья отстою.
Размышления над страницами романа Б. Л. Пастернака “Доктор Живаго”
Что же за “пакость” сделал своей стране этот человек? Почему за ним “шум погони”? Оказывается, он посмел опубликовать за рубежом давно написанный роман “Доктор Живаго”, который на родине никто не хотел печатать. Чиновники от литературы боялись, что он расшатает устои Советского государства.
О чем же этот “крамольный роман”? О судьбе личности, захваченной бурей, вихрем, метелью революционных лет:
Мело, мело по всей земле
Во все пределы…
Как похоже на блоковское “ветер, ветер на всем белом свете…”. Революционные события предстают в романе во всей их обнаженной сложности. Они не укладываются в голые хрестоматийные схемы общепринятых описаний в учебнике истории.
В центре романа образ Юрия Андреевича Живаго. Пастернак и в прозе остается лириком. Многие страницы “Доктора Живаго” автобиографичны, особенно те, что посвящены поэтическому творчеству; ведь врач Юрий Живаго — тоже поэт. “Перед нами вовсе не роман, а род автобиографии самого Пастернака… Это духовная автобиография Пастернака”, — утверждает Д. С. Лихачев. И с этим трудно не согласиться.
Юрий Живаго — собирательный образ русской интеллигенции, которая не без колебаний и духовных потерь приняла революцию. Трагедия Живаго — в постоянных сомнениях и колебаниях, однако в нем есть решимость не поддаваться соблазну однозначных и непродуманных решений. Он стоит как бы “над схваткой”, ощущая громадность совершающихся помимо его воли несущих его событий. Его восприятие революционных лет, как мне кажется, очень созвучно восприятию волошинского лирического героя из стихотворения “Гражданская война”:
А я стою один меж них
В ревущем пламени и дыме
И всеми силами своими
Молюсь за тех и за других.
События Октябрьской революции входят в Живаго, как входит в него сама природа, он их чувствует, слышит, но не осмысляет логически, не хочет осмыслять, он воспринимает их как природный катаклизм, историческую трагедию России: “Так было уже несколько раз в истории. Задуманное идеально, возвышенно, — грубело, овеществлялось. Так Греция стала Римом, так русское просвещение стало русской революцией”.
Что такое Россия для интеллигента Юрия Живаго, который гибельно заблудился в революции и оказался между двух лагерей, точно так же, как он метался между двумя женщинами — Ларой и Тоней, каждую из которых он любил особой любовью? Россия — это прежде всего живое чудо Природы. Она тоже соткана из противоречий, полна двойственности. Живаго любит Россию, и эта любовь вызывает в нем беспредельное страдание: “…Россия, его несравненная, за морями нашумевшая, знаменитая родительница, мученица, упрямица, сумасбродка, шалая, боготворимая, с вечно величественными и гибельными выходками, которых никак нельзя предвидеть!..” Поразительная по точности характеристика, в которой слились воедино и боль и любовь. И опять вспоминается волошинское: “горькая детоубийца — Русь!”
В восприятии исторического процесса, судя по роману, Пастернак был последователем Л. Н. Толстого, отрицавшего роль личности в истории и во многом фаталистически воспринимавшего ее ход. Историю никто не делает, ее не видно, как нельзя увидать, как трава растет, все происходит помимо воли человека — таково убеждение Пастернака. В этом отношении характерно сопоставление в романе судеб Анти-пова/Стрельникова и Живаго.
То, что они оба связаны с Ларой, вовсе не случайно. Из классической литературы нам известно, что некоторые женские образы олицетворяют собой Россию. Например, Татьяна Ларина у А. С. Пушкина, Татьяна Марковна Бережкова в “Обрыве” И. А. Гончарова, русские женщины Некрасова, тургеневские девушки и т. д. Можно сказать, что Лара — это тоже Россия, сама жизнь. “…Чистейшая, как хрусталь, сверкающая, как камни ее свадебного ожерелья — Лара Гишар. Очень вам удался портрет ее, портрет чистоты, которую никакая грязь… не очернит и не запачкает… Она живая в романе. Она знает что-то более высокое, чем все другие герои романа, включая Живаго, что-то более настоящее и важное…” — писал об этой героине Варлам Шаламов. Следовательно, в противопоставлении Живаго — Стрельников ощущается символический смысл. Жестокий, волевой Стрельников воюет на стороне красных. Тонкая, наблюдательная Лара отмечает, что от этого “…живое человеческое лицо его стало олицетворением, принципом, изображением идеи”. Его бронепоезд беспощадно подавляет всякое сопротивление революции, но он бессилен ускорить или замедлить ход событий. И в итоге судьба военспеца Антипова/Стрельникова, выброшенного из жизни, и судьба Юрия Живаго почти одинаковы:
Но продуман распорядок действий,
И неотвратим конец пути…
Продуман за них кем-то другим, они оба втянуты в водоворот жизни.
Об этом философские размышления в стихах Юрия Живаго — Бориса Пастернака, помещенных после эпилога романа. И все-таки, вопреки всему, они полны веры в подлинную ценность силы духа и “тайной свободы” человека, всюду остающегося самим собой.
В стихах отразилось также пастернаковское определение творчества — символический образ зажженной свечи.
И все терялось в снежной мгле,
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела…
“Свеча горела” — таково было одно из первоначальных названий романа “Доктор Живаго”. Через все перипетии века светит нам эта свеча… Огонь ее проникал и проникает в души тех, кому пастернаковское творчество освещает жизненный путь
Просевая полдень, Троицын день, гулянье,
Просит роща верить: мир всегда таков.
Так задуман чащей, так внушен поляне,
Так на нас, на ситцы пролит с облаков.
Б. Пастернак
Стихи Б. Пастернака – одного из самых выдающихся поэтов XX века – необыкновенные, яркие, образные, музыкальные. Умение в нескольких строках показать живость, удивительную неповторимость самых, казалось бы, обычных явлений дано не каждому. Свою манеру написания Пастернак сам определял как стремление “поймать живое”, “мгновенную, рисующую движение живописность”.
Текли лучи. Текли жуки с отливом,Стекло стрекоз сновало по щекам.Был полон лес мерцаньем кропотливым,Как под щипцами у часовщика.
Природе в лирике поэта принадлежит центральное место. Однако это не просто любование пейзажем, не только взгляд со стороны – это глубокое погружение в жизнь, в бесконечные грани кристалла мироздания. Неудивительно, что многие стихи Пастернака несут на себе отблеск редкостной проникновенности, озаренности. Так, наметанным глазом внимательный поэт замечает “намокшую воробышком сиреневую ветвь”, весенние каштановые шатры, улавливает сходство грачей с обугленными грушами. Увиденные под необычным углом зрения самые привычные картины помогают нам проникнуться ощущением необыкновенной прелести и непостижимости бытия.
Рассвет расколыхнет свечу,Зажжет и пустит в цель стрижа.Напоминанием влечу:Да будет так же жизнь свежа!
В стихотворениях Пастернака природа не умеет быть неживой, неодушевленной, потому что пейзаж здесь существует на равных правах с автором, с людьми вообще. Поэт настолько очеловечивает окружающий мир, что, гуляя с ним по полям, лесам, любуясь закатом, весной, дождем, мы имеем дело, по большей части, не с природными картинами, а с их характерами, внутренней жизнью:
Размышления над страницами романа Б. Л. Пастернака “Доктор Живаго”
Что же за “пакость” сделал своей стране этот человек? Почему за ним “шум погони”? Оказывается, он посмел опубликовать за рубежом давно написанный роман “Доктор Живаго”, который на родине никто не хотел печатать. Чиновники от литературы боялись, что он расшатает устои Советского государства.
О чем же этот “крамольный роман”? О судьбе личности, захваченной бурей, вихрем, метелью революционных лет:
Мело, мело по всей земле
Во все пределы…
Как похоже на блоковское “ветер, ветер на всем белом свете…”. Революционные события предстают в романе во всей их обнаженной сложности. Они не укладываются в голые хрестоматийные схемы общепринятых описаний в учебнике истории.
В центре романа образ Юрия Андреевича Живаго. Пастернак и в прозе остается лириком. Многие страницы “Доктора Живаго” автобиографичны, особенно те, что посвящены поэтическому творчеству; ведь врач Юрий Живаго — тоже поэт. “Перед нами вовсе не роман, а род автобиографии самого Пастернака… Это духовная автобиография Пастернака”, — утверждает Д. С. Лихачев. И с этим трудно не согласиться.
Юрий Живаго — собирательный образ русской интеллигенции, которая не без колебаний и духовных потерь приняла революцию. Трагедия Живаго — в постоянных сомнениях и колебаниях, однако в нем есть решимость не поддаваться соблазну однозначных и непродуманных решений. Он стоит как бы “над схваткой”, ощущая громадность совершающихся помимо его воли несущих его событий. Его восприятие революционных лет, как мне кажется, очень созвучно восприятию волошинского лирического героя из стихотворения “Гражданская война”:
А я стою один меж них
В ревущем пламени и дыме
И всеми силами своими
Молюсь за тех и за других.
События Октябрьской революции входят в Живаго, как входит в него сама природа, он их чувствует, слышит, но не осмысляет логически, не хочет осмыслять, он воспринимает их как природный катаклизм, историческую трагедию России: “Так было уже несколько раз в истории. Задуманное идеально, возвышенно, — грубело, овеществлялось. Так Греция стала Римом, так русское просвещение стало русской революцией”.
Что такое Россия для интеллигента Юрия Живаго, который гибельно заблудился в революции и оказался между двух лагерей, точно так же, как он метался между двумя женщинами — Ларой и Тоней, каждую из которых он любил особой любовью? Россия — это прежде всего живое чудо Природы. Она тоже соткана из противоречий, полна двойственности. Живаго любит Россию, и эта любовь вызывает в нем беспредельное страдание: “…Россия, его несравненная, за морями нашумевшая, знаменитая родительница, мученица, упрямица, сумасбродка, шалая, боготворимая, с вечно величественными и гибельными выходками, которых никак нельзя предвидеть!..” Поразительная по точности характеристика, в которой слились воедино и боль и любовь. И опять вспоминается волошинское: “горькая детоубийца — Русь!”
В восприятии исторического процесса, судя по роману, Пастернак был последователем Л. Н. Толстого, отрицавшего роль личности в истории и во многом фаталистически воспринимавшего ее ход. Историю никто не делает, ее не видно, как нельзя увидать, как трава растет, все происходит помимо воли человека — таково убеждение Пастернака. В этом отношении характерно сопоставление в романе судеб Анти-пова/Стрельникова и Живаго.
То, что они оба связаны с Ларой, вовсе не случайно. Из классической литературы нам известно, что некоторые женские образы олицетворяют собой Россию. Например, Татьяна Ларина у А. С. Пушкина, Татьяна Марковна Бережкова в “Обрыве” И. А. Гончарова, русские женщины Некрасова, тургеневские девушки и т. д. Можно сказать, что Лара — это тоже Россия, сама жизнь. “…Чистейшая, как хрусталь, сверкающая, как камни ее свадебного ожерелья — Лара Гишар. Очень вам удался портрет ее, портрет чистоты, которую никакая грязь… не очернит и не запачкает… Она живая в романе. Она знает что-то более высокое, чем все другие герои романа, включая Живаго, что-то более настоящее и важное…” — писал об этой героине Варлам Шаламов. Следовательно, в противопоставлении Живаго — Стрельников ощущается символический смысл. Жестокий, волевой Стрельников воюет на стороне красных. Тонкая, наблюдательная Лара отмечает, что от этого “…живое человеческое лицо его стало олицетворением, принципом, изображением идеи”. Его бронепоезд беспощадно подавляет всякое сопротивление революции, но он бессилен ускорить или замедлить ход событий. И в итоге судьба военспеца Антипова/Стрельникова, выброшенного из жизни, и судьба Юрия Живаго почти одинаковы:
Но продуман распорядок действий,
И неотвратим конец пути…
Продуман за них кем-то другим, они оба втянуты в водоворот жизни.
Об этом философские размышления в стихах Юрия Живаго — Бориса Пастернака, помещенных после эпилога романа. И все-таки, вопреки всему, они полны веры в подлинную ценность силы духа и “тайной свободы” человека, всюду остающегося самим собой.
В стихах отразилось также пастернаковское определение творчества — символический образ зажженной свечи.
И все терялось в снежной мгле,
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела…
“Свеча горела” — таково было одно из первоначальных названий романа “Доктор Живаго”. Через все перипетии века светит нам эта свеча… Огонь ее проникал и проникает в души тех, кому пастернаковское творчество освещает жизненный путь.
Сен
19 2016
“Я весь мир заставил плакать над красой земли своей…” (по лирике Б. Пастернака)
Просевая полдень. Троицын день, гулянье. Просит роща верить: мир всегда таков. Так задуман чащей, так внушен поляне, Так на нас, на ситцы пролит с облаков.
Б. Пастернак Стихи Б. Пастернака — одного из самых выдающихся поэтов XX века — необыкновенные, яркие, образные, музыкальные. Умение в нескольких строках показать живость, удивительную неповторимость самых, казалось бы, обычных явлений дано не каждому. Свою манеру написания Пастернак сам определял как стремление “поймать живое”, “мгновенную, рисующую движение живописность”. Текли лучи.
Текли жуки с отливом, Стекло стрекоз сновало по щекам. Был полон лес мерцаньем кропотливым, Как под щипцами у часовщика. Природе в лирике поэта принадлежит центральное мес-то. Однако это не просто любование пейзажем, не только взгляд со стороны — это глубокое погружение в жизнь, в бесконечные грани кристалла мироздания.
Неудивительно, что многие стихи Пастернака несут на себе отблеск редкостной проникновенности, озаренности. Так, наметанным глазом внимательный поэт замечает “намокшую воробышком сиреневую ветвь”, весенние каштановые шатры, улавливает сходство грачей с обугленными грушами. Увиденные под необычным углом зрения самые привычные картины помогают нам проникнуться ощущением необыкновенной прелести и непостижимости бытия. Рассвет расколыхнет свечу, Зажжет и пустит в цель стрижа. Напоминанием влечу: Да будет так же жизнь свежа!
В стихотворениях Пастернака природа не умеет быть неживой, неодушевленной, потому что пейзаж здесь существует на равных правах с автором, с людьми вообще. Поэт настолько очеловечивает окружающий мир, что, гуляя с ним по полям, лесам, любуясь закатом, весной, дождем, мы имеем дело, по большей части, не с природными картинами, а с их характерами, внутренней жизнью: И вот ты входишь в березняк. Вы всматриваетесь друг в дружку. Для Пастернака важен не только его собственный взгляд на природу: поэт убежден, что деревья, камни, земля чувствуют настроенного на общение человека, могут объясняться от собственного имени, используя доступные им средства. Именно поэтому в стихотворениях Пастернака природа часто внимательно вглядывается в поэта, или даже перенимает его умение писать.
Отростки ливня грязнут в гроздьях И долго, долго, до зари Кропают с кровель свой акростих, Пуская в рифму пузыри. Поэт верно замечает, что у природных явлений свои симпатии, характер, даже хобби: гром увлекается фотографией, ручьи поют романс. Сходство с человеком можно найти и у мороза, покрытого гусиной кожей, и у зимы, которая “белой женщиной мертвой из гипса наземь падает навзничь”.
Внимание к тонкостям, деталям помогает поэту создать точные и незабываемые образы. Но вот приходят дни цветенья, И липы в поясе оград Разбрасывают вместе с тенью Неотразимый аромат. Пастернак постоянно ощущает дыхание вселенной. Он убежден, что “и через дорогу за тын перейти нельзя, не топча мирозданья”. Поэзия, по мнению Пастернака, растворена в окружающем мире, она везде, она “валяется в траве, под ногами, так что надо только нагнуться, чтобы ее увидеть и подобрать с земли”.
Просторы земли поэт сравнивает с внутренностью собора и счастлив от сознания того, copyright
Предыдущие Сочинения: Поэзия А. А. Вознесенского
Следующие Сочинения: Характер героя и средства его создания в одном из произведений русской литературы XX века
Нужна шпаргалка? Тогда сохрани – » “Я весь мир заставил плакать над красой земли своей…” (по лирике Б. Пастернака) . Литературные сочинения!
Лучшие Темы сочинений:
Лирика Бориса Пастернака
Своеобразность поэтического видения Б. Пастернака
Философские мотивы лирики Пастернака
Мое отношение к лирике Пастернака
Своєрідність поетичного бачення Б. Пастернака
“Во всем мне хочется дойти до самой сути…”
ПЕЙЗАЖ В ЛИРИКЕ Б. ПАСТЕРНАКА
Новые сочинения:
“Слово о погибели русской земли”
Салон шоколада
Скандинавский эпос
Дружба все победит
Симеон Полоцкий – поэт, издатель, драматург. «Комедия притчи о блудном сыне»
Как описывает Б. Зайцев Преподобного Сергия
День семьи
Текст сочинения:
Просевая полдень. Троицын день, гулянье. Проси? роща верить: мир всегда таков. Так задуман чащей, так внушен поляне, Так на нас, на си?цы проли? с облаков.
Б. Пастернак
С?ихи Б. Пастернака одного из самых выдающихся поэтов XX века необыкновенные, яркие, образные, музыкальные. Умение в нескольких строках показать живость, удивительную неповторимость самых, казалось бы, обычных явлений дано не каждому. Свою манеру написания Пастернак сам определял как стремление “поймать живое”, “мгновенную, рисующую движение живописность”.
Текли лучи. Текли жуки с отливом, Стекло стрекоз сновало по щекам. Был полон лес мерцаньем кропотливым, Как под щипцами у часовщика.
Природе в лирике поэта принадлежи? центральное мес-то. Однако это не просто любование пейзажем, не только взгляд со стороны это глубокое погружение в жизнь, в бесконечные грани кристалла мироздания. Неудивительно, что многие стихи Пастернака несу? на себе отблеск редкостной проникновенности, озаренности. Так, наметанным глазом внимательный поэ? замечает “намокшую воробышком сиреневую ветвь”, весенние каштановые шатры, улавливает сходство грачей с обугленными грушами. Увиденные под необычным углом зрения самые привычные кар?ины помогаю? нам проникнуться ощущением необыкновенной прелести и непостижимости бы?ия.
Рассвет расколыхнет свечу, Зажжет и пусти? в цель стрижа. Напоминанием влечу: Да будет так же жизнь свежа!
В стихотворениях Пастернака природа не умеет быть неживой, неодушевленной, потому что пейзаж здесь существует на равных правах с автором, с людьми вообще. Поэ? настолько очеловечивает окружающий мир, что, гуляя с ним по полям, лесам, любуясь закатом, весной, дождем, мы имеем дело, по большей части, не с природными кар?инами, а с их характерами, внутренней жизнью:
И вот ?ы входишь в березняк. Вы всматриваетесь друг в дружку.
Для Пастернака важен не только его собственный взгляд на природу: поэ? убежден, что деревья, камни, земля чувствую? настроенного на общение человека, могу? объясняться от собственного имени, используя доступные им средства. Именно лирикому в стихотворениях Пастернака природа часто внимательно вглядывается в поэта, или даже перенимает его умение писать.
Отростки ливня грязну? в гроздьях И долго, долго, до зари Кропаю? с кровель свой акростих, Пуская в рифму пузыри.
Поэ? верно замечает, что у природных явлений свои симпатии, характер, даже хобби: гром увлекается фотографией, ручьи пою? романс. Сходство с человеком можно най?и и у мороза, покрытого гусиной кожей, и у зимы, которая “белой женщиной мер?вой из гипса наземь падает навзничь”. Внимание к тонкостям, деталям помогает талантливому лирику создать точные и незабываемые образы.
Но вот приходят дни цветенья, И липы в поясе оград Разбрасываю? вместе с тенью Неотразимый аромат.
Пастернак постоянно ощущает дыхание вселенной. Он убежден, что “и через дорогу за ?ын перей?и нельзя, не топча мирозданья”. Поэзия, по мнению Пастернака, растворена в окружающем мире, она везде, она “валяется в траве, под ногами, так что надо только нагнуться, чтобы ее увидеть и подобрать с земли”. Просторы земли поэ? сравнивает с внутренностью собора и счастлив от сознания того, что ему удается иногда услышать далекие отголоски хора мироздания.
Природа, мир, тайник вселенной, Я службу долгую ?вою, Объятый дрожью сокровенной, В слезах от счастья отстою.
Права на сочинение “”Я весь мир заставил плакать над красой земли своей…” (по лирике Б. Пастернака)” принадлежат его автору. При цитировании материала необходимо обязательно указывать гиперссылку на Реф.рф
Что же за “пакость” сделал своей стране этот человек? Почему за ним “шум погони”? Оказывается, он посмел опубликовать за рубежом давно написанный роман “Доктор Живаго”, который на родине никто не хотел печатать. Чиновники от литературы боялись, что он расшатает устои Советского государства.
О чем же этот “крамольный роман”? О судьбе личности, захваченной бурей, вихрем, метелью революционных лет:
Мело, мело по всей земле
Во все пределы…
Как похоже на блоковское “ветер, ветер на всем белом свете…”. Революционные события предстают в романе во всей их обнаженной сложности. Они не укладываются в голые хрестоматийные схемы общепринятых описаний в учебнике истории.
В центре романа образ Юрия Андреевича Живаго. Пастернак и в прозе остается лириком. Многие страницы “Доктора Живаго” автобиографичны, особенно те, что посвящены поэтическому творчеству; ведь врач Юрий Живаго — тоже поэт. “Перед нами вовсе не роман, а род автобиографии самого Пастернака… Это духовная автобиография Пастернака”, — утверждает Д. С. Лихачев. И с этим трудно не согласиться.
Юрий Живаго — собирательный образ русской интеллигенции, которая не без колебаний и духовных потерь приняла революцию. Трагедия Живаго — в постоянных сомнениях и колебаниях, однако в нем есть решимость не поддаваться соблазну однозначных и непродуманных решений. Он стоит как бы “над схваткой”, ощущая громадность совершающихся помимо его воли несущих его событий. Его восприятие революционных лет, как мне кажется, очень созвучно восприятию волошинского лирического героя из стихотворения “Гражданская война”:
А я стою один меж них
В ревущем пламени и дыме
И всеми силами своими
Молюсь за тех и за других.
События Октябрьской революции входят в Живаго, как входит в него сама природа, он их чувствует, слышит, но не осмысляет логически, не хочет осмыслять, он воспринимает их как природный катаклизм, историческую трагедию России: “Так было уже несколько раз в истории. Задуманное идеально, возвышенно, — грубело, овеществлялось. Так Греция стала Римом, так русское просвещение стало русской революцией”.
Что такое Россия для интеллигента Юрия Живаго, который гибельно заблудился в революции и оказался между двух лагерей, точно так же, как он метался между двумя женщинами — Ларой и Тоней, каждую из которых он любил особой любовью? Россия — это прежде всего живое чудо Природы. Она тоже соткана из противоречий, полна двойственности. Живаго любит Россию, и эта любовь вызывает в нем беспредельное страдание: “…Россия, его несравненная, за морями нашумевшая, знаменитая родительница, мученица, упрямица, сумасбродка, шалая, боготворимая, с вечно величественными и гибельными выходками, которых никак нельзя предвидеть!..” Поразительная по точности характеристика, в которой слились воедино и боль и любовь. И опять вспоминается волошинское: “горькая детоубийца — Русь!”
В восприятии исторического процесса, судя по роману, Пастернак был последователем Л. Н. Толстого, отрицавшего роль личности в истории и во многом фаталистически воспринимавшего ее ход. Историю никто не делает, ее не видно, как нельзя увидать, как трава растет, все происходит помимо воли человека — таково убеждение Пастернака. В этом отношении характерно сопоставление в романе судеб Антипова, Стрельникова и Живаго.
То, что они оба связаны с Ларой, вовсе не случайно. Из классической литературы нам известно, что некоторые женские образы олицетворяют собой Россию. Например, Татьяна Ларина у А. С. Пушкина, Татьяна Марковна Бережкова в “Обрыве” И. А. Гончарова, русские женщины Некрасова, тургеневские девушки и т. д. Можно сказать, что Лара — это тоже Россия, сама жизнь. “…Чистейшая, как хрусталь, сверкающая, как камни ее свадебного ожерелья — Лара Гишар. Очень вам удался портрет ее, портрет чистоты, которую никакая грязь… не очернит и не запачкает… Она живая в романе. Она знает что-то более высокое, чем все другие герои романа, включая Живаго, что-то более настоящее и важное…” — писал об этой героине Варлам Шаламов. Следовательно, в противопоставлении Живаго — Стрельников ощущается символический смысл. Жестокий, волевой Стрельников воюет на стороне красных. Тонкая, наблюдательная Лара отмечает, что от этого “…живое человеческое лицо его стало олицетворением, принципом, изображением идеи”. Его бронепоезд беспощадно подавляет всякое сопротивление революции, но он бессилен ускорить или замедлить ход событий. И в итоге судьба военспеца Антипова Стрельникова, выброшенного из жизни, и судьба Юрия Живаго почти одинаковы:
Но продуман распорядок действий,
И неотвратим конец пути…
Продуман за них кем-то другим, они оба втянуты в водоворот жизни.
Об этом философские размышления в стихах Юрия Живаго — Бориса Пастернака, помещенных после эпилога романа. И все-таки, вопреки всему, они полны веры в подлинную ценность силы духа и “тайной свободы” человека, всюду остающегося самим собой.
В стихах отразилось также пастернаковское определение творчества — символический образ зажженной свечи.
И все терялось в снежной мгле,
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела…
“Свеча горела” — таково было одно из первоначальных названий романа “Доктор Живаго”. Через все перипетии века светит нам эта свеча… Огонь ее проникал и проникает в души тех, кому пастернаковское творчество освещает жизненный путь.
“Я весь
мир заставил плакать над судьбой страны моей…”
Размышления
над страницами романа Б. Л. Пастернака “Доктор Живаго”
Что же за
“пакость” сделал своей стране этот человек? Почему за ним “шум погони”?
Оказывается, он посмел опубликовать за рубежом давно написанный роман “Доктор
Живаго”, который на родине никто не хотел печатать. Чиновники от литературы
боялись, что он расшатает устои Советского государства.
О чем же этот
“крамольный роман”? О судьбе личности, захваченной бурей, вихрем, метелью
революционных лет:
Мело, мело по
всей земле
Во все
пределы…
Как похоже на
блоковское “ветер, ветер на всем белом свете…”. Революционные события
предстают в романе во всей их обнаженной сложности. Они не укладываются в голые
хрестоматийные схемы общепринятых описаний в учебнике истории.
В центре романа
образ Юрия Андреевича Живаго. Пастернак и в прозе остается лириком. Многие
страницы “Доктора Живаго” автобиографичны, особенно те, что посвящены
поэтическому творчеству; ведь врач Юрий Живаго — тоже поэт. “Перед нами вовсе
не роман, а род автобиографии самого Пастернака… Это духовная автобиография
Пастернака”, — утверждает Д. С. Лихачев. И с этим трудно не согласиться.
Юрий Живаго —
собирательный образ русской интеллигенции, которая не без колебаний и духовных
потерь приняла революцию. Трагедия Живаго — в постоянных сомнениях и
колебаниях, однако в нем есть решимость не поддаваться соблазну однозначных и
непродуманных решений. Он стоит как бы “над схваткой”, ощущая громадность
совершающихся помимо его воли несущих его событий. Его восприятие революционных
лет, как мне кажется, очень созвучно восприятию волошинского лирического героя
из стихотворения “Гражданская война”:
А я стою один
меж них
В ревущем
пламени и дыме
И всеми силами
своими
Молюсь за тех и
за других.
События
Октябрьской революции входят в Живаго, как входит в него сама природа, он их
чувствует, слышит, но не осмысляет логически, не хочет осмыслять, он
воспринимает их как природный катаклизм, историческую трагедию России: “Так
было уже несколько раз в истории. Задуманное идеально, возвышенно, — грубело,
овеществлялось. Так Греция стала Римом, так русское просвещение стало русской
революцией”.
Что такое
Россия для интеллигента Юрия Живаго, который гибельно заблудился в революции и
оказался между двух лагерей, точно так же, как он метался между двумя женщинами
— Ларой и Тоней, каждую из которых он любил особой любовью? Россия — это прежде
всего живое чудо Природы. Она тоже соткана из противоречий, полна
двойственности. Живаго любит Россию, и эта любовь вызывает в нем беспредельное
страдание: “…Россия, его несравненная, за морями нашумевшая, знаменитая
родительница, мученица, упрямица, сумасбродка, шалая, боготворимая, с вечно
величественными и гибельными выходками, которых никак нельзя предвидеть!..”
Поразительная по точности характеристика, в которой слились воедино и боль и
любовь. И опять вспоминается волошинское: “горькая детоубийца — Русь!”
В восприятии
исторического процесса, судя по роману, Пастернак был последователем Л. Н.
Толстого, отрицавшего роль личности в истории и во многом фаталистически
воспринимавшего ее ход. Историю никто не делает, ее не видно, как нельзя
увидать, как трава растет, все происходит помимо воли человека — таково
убеждение Пастернака. В этом отношении характерно сопоставление в романе судеб
Анти-пова/Стрельникова и Живаго.
То, что они оба
связаны с Ларой, вовсе не случайно. Из классической литературы нам известно,
что некоторые женские образы олицетворяют собой Россию. Например, Татьяна
Ларина у А. С. Пушкина, Татьяна Марковна Бережкова в “Обрыве” И. А. Гончарова,
русские женщины Некрасова, тургеневские девушки и т. д. Можно сказать, что Лара
— это тоже Россия, сама жизнь. “…Чистейшая, как хрусталь, сверкающая, как
камни ее свадебного ожерелья — Лара Гишар. Очень вам удался портрет ее, портрет
чистоты, которую никакая грязь… не очернит и не запачкает… Она живая в
романе. Она знает что-то более высокое, чем все другие герои романа, включая
Живаго, что-то более настоящее и важное…” — писал об этой героине Варлам
Шаламов. Следовательно, в противопоставлении Живаго — Стрельников ощущается
символический смысл. Жестокий, волевой Стрельников воюет на стороне красных. Тонкая,
наблюдательная Лара отмечает, что от этого “…живое человеческое лицо его
стало олицетворением, принципом, изображением идеи”. Его бронепоезд беспощадно
подавляет всякое сопротивление революции, но он бессилен ускорить или замедлить
ход событий. И в итоге судьба военспеца Антипова/Стрельникова, выброшенного из
жизни, и судьба Юрия Живаго почти одинаковы:
Но продуман
распорядок действий,
И неотвратим
конец пути…
Продуман за них
кем-то другим, они оба втянуты в водоворот жизни.
Об этом
философские размышления в стихах Юрия Живаго — Бориса Пастернака, помещенных
после эпилога романа. И все-таки, вопреки всему, они полны веры в подлинную
ценность силы духа и “тайной свободы” человека, всюду остающегося самим собой.
В стихах
отразилось также пастернаковское определение творчества — символический образ
зажженной свечи.
И все терялось
в снежной мгле,
Седой и белой.
Свеча горела на
столе,
Свеча горела…
“Свеча горела”
— таково было одно из первоначальных названий романа “Доктор Живаго”. Через все
перипетии века светит нам эта свеча… Огонь ее проникал и проникает в души
тех, кому пастернаковское творчество освещает жизненный путь.
Список
литературы
Для подготовки
данной работы были использованы материалы с сайта http://www.coolsoch.ru/
Размышления над страницами романа Б. Л. Пастернака “Доктор Живаго”
Что же за “пакость” сделал своей стране этот человек? Почему за ним “шум погони”? Оказывается, он посмел опубликовать за рубежом давно написанный роман “Доктор Живаго”, который на родине никто не хотел печатать. Чиновники от литературы боялись, что он расшатает устои Советского государства.
О чем же этот “крамольный роман”? О судьбе личности, захваченной бурей, вихрем, метелью революционных лет:
Мело, мело по всей земле
Во все пределы…
Как похоже на блоковское “ветер, ветер на всем белом свете…”. Революционные события предстают в романе во всей их обнаженной сложности. Они не укладываются в голые хрестоматийные схемы общепринятых описаний в учебнике истории.
В центре романа образ Юрия Андреевича Живаго. Пастернак и в прозе остается лириком. Многие страницы “Доктора Живаго” автобиографичны, особенно те, что посвящены поэтическому творчеству; ведь врач Юрий Живаго — тоже поэт. “Перед нами вовсе не роман, а род автобиографии самого Пастернака… Это духовная автобиография Пастернака”, — утверждает Д. С. Лихачев. И с этим трудно не согласиться.
Юрий Живаго — собирательный образ русской интеллигенции, которая не без колебаний и духовных потерь приняла революцию. Трагедия Живаго — в постоянных сомнениях и колебаниях, однако в нем есть решимость не поддаваться соблазну однозначных и непродуманных решений. Он стоит как бы “над схваткой”, ощущая громадность совершающихся помимо его воли несущих его событий. Его восприятие революционных лет, как мне кажется, очень созвучно восприятию волошинского лирического героя из стихотворения “Гражданская война”:
А я стою один меж них
В ревущем пламени и дыме
И всеми силами своими
Молюсь за тех и за других.
События Октябрьской революции входят в Живаго, как входит в него сама природа, он их чувствует, слышит, но не осмысляет логически, не хочет осмыслять, он воспринимает их как природный катаклизм, историческую трагедию России: “Так было уже несколько раз в истории. Задуманное идеально, возвышенно, — грубело, овеществлялось. Так Греция стала Римом, так русское просвещение стало русской революцией”.
Что такое Россия для интеллигента Юрия Живаго, который гибельно заблудился в революции и оказался между двух лагерей, точно так же, как он метался между двумя женщинами — Ларой и Тоней, каждую из которых он любил особой любовью? Россия — это прежде всего живое чудо Природы. Она тоже соткана из противоречий, полна двойственности. Живаго любит Россию, и эта любовь вызывает в нем беспредельное страдание: “…Россия, его несравненная, за морями нашумевшая, знаменитая родительница, мученица, упрямица, сумасбродка, шалая, боготворимая, с вечно величественными и гибельными выходками, которых никак нельзя предвидеть!..” Поразительная по точности характеристика, в которой слились воедино и боль и любовь. И опять вспоминается волошинское: “горькая детоубийца — Русь!”
В восприятии исторического процесса, судя по роману, Пастернак был последователем Л. Н. Толстого, отрицавшего роль личности в истории и во многом фаталистически воспринимавшего ее ход. Историю никто не делает, ее не видно, как нельзя увидать, как трава растет, все происходит помимо воли человека — таково убеждение Пастернака. В этом отношении характерно сопоставление в романе судеб Анти-пова/Стрельникова и Живаго.
То, что они оба связаны с Ларой, вовсе не случайно. Из классической литературы нам известно, что некоторые женские образы олицетворяют собой Россию. Например, Татьяна Ларина у А. С. Пушкина, Татьяна Марковна Бережкова в “Обрыве” И. А. Гончарова, русские женщины Некрасова, тургеневские девушки и т. д. Можно сказать, что Лара — это тоже Россия, сама жизнь. “…Чистейшая, как хрусталь, сверкающая, как камни ее свадебного ожерелья — Лара Гишар. Очень вам удался портрет ее, портрет чистоты, которую никакая грязь… не очернит и не запачкает… Она живая в романе. Она знает что-то более высокое, чем все другие герои романа, включая Живаго, что-то более настоящее и важное…” — писал об этой героине Варлам Шаламов. Следовательно, в противопоставлении Живаго — Стрельников ощущается символический смысл. Жестокий, волевой Стрельников воюет на стороне красных. Тонкая, наблюдательная Лара отмечает, что от этого “…живое человеческое лицо его стало олицетворением, принципом, изображением идеи”. Его бронепоезд беспощадно подавляет всякое сопротивление революции, но он бессилен ускорить или замедлить ход событий. И в итоге судьба военспеца Антипова/Стрельникова, выброшенного из жизни, и судьба Юрия Живаго почти одинаковы:
Но продуман распорядок действий,
И неотвратим конец пути…
Продуман за них кем-то другим, они оба втянуты в водоворот жизни.
Об этом философские размышления в стихах Юрия Живаго — Бориса Пастернака, помещенных после эпилога романа. И все-таки, вопреки всему, они полны веры в подлинную ценность силы духа и “тайной свободы” человека, всюду остающегося самим собой.
В стихах отразилось также пастернаковское определение творчества — символический образ зажженной свечи.
И все терялось в снежной мгле,
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела…
“Свеча горела” — таково было одно из первоначальных названий романа “Доктор Живаго”. Через все перипетии века светит нам эта свеча… Огонь ее проникал и проникает в души тех, кому пастернаковское творчество освещает жизненный путь
Что же за “пакость” сделал своей стране этот человек? Почему за ним “шум погони”? Оказывается, он посмел опубликовать за рубежом давно написанный роман “Доктор Живаго”, который на родине никто не хотел печатать. Чиновники от литературы боялись, что он расшатает устои Советского государства.
О чем же этот “крамольный роман”? О судьбе личности, захваченной бурей, вихрем, метелью революционных лет:
Мело, мело по всей земле
Во все пределы…
Как похоже на блоковское “ветер, ветер на всем белом свете…”. Революционные события предстают в романе во всей их обнаженной сложности. Они не укладываются в голые хрестоматийные схемы общепринятых описаний в учебнике истории.
В центре романа образ Юрия Андреевича Живаго. Пастернак и в прозе остается лириком. Многие страницы “Доктора Живаго” автобиографичны, особенно те, что посвящены поэтическому творчеству; ведь врач Юрий Живаго — тоже поэт. “Перед нами вовсе не роман, а род автобиографии самого Пастернака… Это духовная автобиография Пастернака”, — утверждает Д. С. Лихачев. И с этим трудно не согласиться.
Юрий Живаго — собирательный образ русской интеллигенции, которая не без колебаний и духовных потерь приняла революцию. Трагедия Живаго — в постоянных сомнениях и колебаниях, однако в нем есть решимость не поддаваться соблазну однозначных и непродуманных решений. Он стоит как бы “над схваткой”, ощущая громадность совершающихся помимо его воли несущих его событий. Его восприятие революционных лет, как мне кажется, очень созвучно восприятию волошинского лирического героя из стихотворения “Гражданская война”:
А я стою один меж них
В ревущем пламени и дыме
И всеми силами своими
Молюсь за тех и за других.
События Октябрьской революции входят в Живаго, как входит в него сама природа, он их чувствует, слышит, но не осмысляет логически, не хочет осмыслять, он воспринимает их как природный катаклизм, историческую трагедию России: “Так было уже несколько раз в истории. Задуманное идеально, возвышенно, — грубело, овеществлялось. Так Греция стала Римом, так русское просвещение стало русской революцией”.
Что такое Россия для интеллигента Юрия Живаго, который гибельно заблудился в революции и оказался между двух лагерей, точно так же, как он метался между двумя женщинами — Ларой и Тоней, каждую из которых он любил особой любовью? Россия — это прежде всего живое чудо Природы. Она тоже соткана из противоречий, полна двойственности. Живаго любит Россию, и эта любовь вызывает в нем беспредельное страдание: “…Россия, его несравненная, за морями нашумевшая, знаменитая родительница, мученица, упрямица, сумасбродка, шалая, боготворимая, с вечно величественными и гибельными выходками, которых никак нельзя предвидеть!..” Поразительная по точности характеристика, в которой слились воедино и боль и любовь. И опять вспоминается волошинское: “горькая детоубийца — Русь!”
В восприятии исторического процесса, судя по роману, Пастернак был последователем Л. Н. Толстого, отрицавшего роль личности в истории и во многом фаталистически воспринимавшего ее ход. Историю никто не делает, ее не видно, как нельзя увидать, как трава растет, все происходит помимо воли человека — таково убеждение Пастернака. В этом отношении характерно сопоставление в романе судеб Анти-пова/Стрельникова и Живаго.
То, что они оба связаны с Ларой, вовсе не случайно. Из классической литературы нам известно, что некоторые женские образы олицетворяют собой Россию. Например, Татьяна Ларина у А. С. Пушкина, Татьяна Марковна Бережкова в “Обрыве” И. А. Гончарова, русские женщины Некрасова, тургеневские девушки и т. д. Можно сказать, что Лара — это тоже Россия, сама жизнь. “…Чистейшая, как хрусталь, сверкающая, как камни ее свадебного ожерелья — Лара Гишар. Очень вам удался портрет ее, портрет чистоты, которую никакая грязь… не очернит и не запачкает… Она живая в романе. Она знает что-то более высокое, чем все другие герои романа, включая Живаго, что-то более настоящее и важное…” — писал об этой героине Варлам Шаламов. Следовательно, в противопоставлении Живаго — Стрельников ощущается символический смысл. Жестокий, волевой Стрельников воюет на стороне красных. Тонкая, наблюдательная Лара отмечает, что от этого “…живое человеческое лицо его стало олицетворением, принципом, изображением идеи”. Его бронепоезд беспощадно подавляет всякое сопротивление революции, но он бессилен ускорить или замедлить ход событий. И в итоге судьба военспеца Антипова/Стрельникова, выброшенного из жизни, и судьба Юрия Живаго почти одинаковы:
Но продуман распорядок действий,
И неотвратим конец пути…
Продуман за них кем-то другим, они оба втянуты в водоворот жизни.
Об этом философские размышления в стихах Юрия Живаго — Бориса Пастернака, помещенных после эпилога романа. И все-таки, вопреки всему, они полны веры в подлинную ценность силы духа и “тайной свободы” человека, всюду остающегося самим собой.
В стихах отразилось также пастернаковское определение творчества — символический образ зажженной свечи.
И все терялось в снежной мгле,
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела…
“Свеча горела” — таково было одно из первоначальных названий романа “Доктор Живаго”. Через все перипетии века светит нам эта свеча… Огонь ее проникал и проникает в души тех, кому пастернаковское творчество освещает жизненный путь.
Он награжден каким-то вечным детством,
Той щедростью и зоркостью светил,
И вся земля была его наследство,
А он ее со всеми, разделил.
Анна Ахматова
Когда-то Марина Цветаева в пылу полемики воскликнула: “Где человек до конца понявший Пастернака?”. И сама же пояснила: “Пастернак — это “тайнопись”, “шифр”. Разве это не предупредительный сигнал для таких, как я, для тех, кто отправляется странствовать по морю, название которого “Лирика Бориса Пастернака”.
Творческий путь Пастернака сложен и тернист. Его поэзия вызывала разноречивые оценки. Но его глубокое проникновение в тайны человеческой души, природы, Вселенной, а также свежий, взволнованный стих всегда поражали и поражают ценителей поэтического
искусства.
Мы знаем, что крупные русские поэты двадцатого века формировались в сложных и противоречивых связях с различными литературными течениями. А. Блок начинал как символист, В. Маяковский — как футурист, А. Ахматова — как акмеист. Борис Пастернак как поэт пересекался сразу с двумя течениями: с символизмом и футуризмом, с Блоком и Маяковским. Влияние литературных направлений освежило язык его поэзии.
Что же позволило Борису Пастернаку выделиться среди современников? Развитию таланта способствовало то, что будущий поэт рос в благоприятной атмосфере: его отец — академик живописи, мать — известная пианистка. Он учился за границей, изучал философию, увлекался историей, литературой, музыкой. Поэтому-то и нравится мне его творчество, изяществом и музыкальностью стиха.
Поэзия Пастернака призывает вслушаться, всмотреться в мир, но не вторгаться в него, чтобы не нарушить гармонию природы. Ранняя лирика Пастернака — это преклонение перед природой:
Февраль. Достать чернил и плакать!
Писать о феврале навзрыд,
Пока грохочущая слякоть
Весною черную горит.
Слезы восторга и трепет души — постоянные спутники его общения с природой. Борис Пастернак провозглашает: природа — огромный живой организм, в котором есть душа, любовь и язык. Об этом он говорит и в стихотворении “Весна” и во многих стихах из сборника “Сестра моя — жизнь”.
У капель — тяжесть запонок,
И сад слепит, как плес,
Обрызганный, закапанный
Милъоном синих слез.
В этом стихотворении поэт говорит о саде, по которому пробегают первые лучи солнца, и он, “обрызганный, закапанный” прошедшим ночью дождем (кстати, дождь — любимейшее явление природы Пастернака), загорается, “слепит” невольного наблюдателя.
Говоря о лирике Пастернака, следует отметить, что поэт не мог да и не хотел “замыкаться” только на теме природы. Две революции (1905 и 1917 гг.), три войны (первая мировая, гражданская и вторая мировая), годы сталинщины, хрущевской оттепели — вот что вместилось в рамки одной жизни. Первой русской революции посвящены поэмы “Девятьсот пятый год”, “Лейтенант Шмидт”.
В его лирику ворвалась тревога, истребляющая человеческие жизни гражданская война болью пронизывает его стихи:
А в наши дни и воздух пахнет смертью:
Открыть окно что жилы отворить.
Об этом говорит он в 1918 году в стихотворении “Разрыв”. Мне дороги произведения Бориса Пастернака, в которых раскрывается его творческая личность. Это стихи “Тишина”, “Ночь”. В них звучит любовь к жизни, он внушает нам свою любовь к бытию, хотя все отчетливее и глубже осознает, что они от него уходят. Столь же сильна его любовь к творчеству: “Цель творчества — самоотдача” (“Быть знаменитым некрасиво…”), к женщине (“Ева”, “Женщины в детстве”). Все, чем Пастернак так дорожил всю жизнь, сохранено и передано в его последних стихах:
Природа, мир, тайник вселенной,
Я службу долгую твою,
Объятый дрожью сокровенной
В слезах от счастья отстою.
(“Когда разгуляется”)
В стихах последних лет явственно чувствуются ноты глубокого драматизма. Свое место в жизни он называет “бедственным” (“Тени вечера волоса тоньше…”). Он просит смягчить ему “горечь рокового часа”:
Прощай, размах крыла расправленный,
Полета вольного упорство…
Особенно подкупают меня стихи, написанные опальным поэтом. Горечь обиды, боль души вылились в них:
Я пропал, кок зверь в загоне.
Где-то люди, воля, свет,
А за мною шум погони,
Мне наружу ходу нет. …
Что же сделал я за пакость,
Я убийца и злодей?
Я весь мир заставил плакать
Над красой земли моей.
(“Нобелевская премия”, 1959)
В последних строках этого стихотворения звучит надежда на пришествие новой эры — милосердия и справедливости. К сожалению, Борис Пастернак мог об этом, как и мы сегодня, только мечтать.
Верю я, придет пора —
Силу подлости и злобы
Одолеет дух добра.
Трудно читать Пастернака, сложен рисунок творческого пути его, но его вклад в нашу поэзию весьма значителен. Его долгое время от нас прятали. Теперь мы знаем почему. Поэтому с каждым новым прочтением его стихов мы будем любить его больше и больше.
?