Конец прошлого и начало нового столетия характеризуется значительными переменами и новыми направлениями в изучении языка на самых разных уровнях его организации. Тогда же заметно возрос интерес к анализу лингвистических приемов, выражающих разные стороны человека. Это изучение вылилось в новое направление лингвистики – лингвокультурологию. «Язык самым тесным образом связан с культурой: он растет из нее, развивается с ней и ее выражает» [Маслова 2001: 6].
С одной стороны, в языке отражаются такие черты внеязыковой действительности, которые становятся общими для носителей культуры, говорящих на данном языке; с другой стороны, изучая язык и, в частности, значение различных слов, носитель языка начинает видеть мир через призму родного языка и привыкает к концептуализации мира, характерной для соответствующей культуры.
На данном этапе лингвистического анализа становится очевидным, что исследование только формы и структуры языка и его коммуникативной роли не показывает реальной роли языка в процессе создания и укрепления культуры того или иного этноса. Отсюда совсем другой подход к языку, применяемый для исследования его сути, а этого можно достичь лишь тогда, когда язык рассматривается не только как «средство общения, а, прежде всего, и как неотъемлемый элемент культуры этноса» [Бижева, 2000: 2].
Похожий подход к осмыслению сущности языка можно найти и у других лингвистов: «Язык в этнических рамках его носителей – это не только средство общения, сколько память и история народа, его мировоззрение и психология, его опыт познавательной деятельности, система знаний о природе и космосе, о болезнях и способах их лечения, а также – о воспитании и подготовке к жизни новых поколений людей в интересах сохранения и умножения народа и его самобытности. Следовательно, язык является формой культуры, вбирающей в себя данный исторически складывавшийся национальный тип жизни во всем ее разнообразии и диалектической противоречивости» [Тарланов 1993: 7].
С.Т. Тер-Минасова, в свою очередь, предлагает сравнить язык с зеркалом, т.к. в нем на самом деле отражается реальный мир. Причем язык, как известно, отражает и географию, и климат, и историю, и условия жизни человека [Тер-Минасова 2000: 8].
Такой подход к интерпретации языка берет свое начало от философии В. фон Гумбольдта, утверждавшего следующее: «Язык – это внешнее проявление духовности этносов: язык народа есть его дух, а дух народа – это его язык, и невозможно представить что-либо более тождественное» [Гумбольдт 2000: 4].
Однозначно понятно, что характеристика языка как средства общения не должна считаться достаточной для уяснения его сути. Язык каждого народа, его история неотделимы от этноса и его истории, т.к. ничто из этнических проявлений или констант не может соперничать с ним в постоянстве выражения, универсальности, полноте и поддержания всего этнического на протяжении целых тысячелетий. Это явилось побудительным толчком к зарождению довольно новой отрасли языкознания – этнолингвистики.
В современном языкознании культурологию и этнолингивистику различают как самостоятельные течения. Однако, как указывает Н.И. Толстой, этнолингвистический анализ языка сам по себе не является новым. По его мнению, некоторые подобные идеи можно прочитать еще у И.Г. Гердера (XVIII в.) и В. Гумбольдта (нач. XIX в.). Кроме того, об этнолингвистике как новом течении и особом подходе к языку через призму его духовной культуры можно прочитать и у Ф.Боаса и Э. Сепира, изучавших языки и культуру североамериканских индейцев. Н.И. Толстой подчеркивает важность двух основных выводов Э. Сепира: 1) о том, что язык нельзя назвать только условной системой звуковых символов; и 2) о том, что «различия в языках и диалектах при переходе от одной социальной группы к другой не ограничены никакими рамками» [Толстой 1995: 28]. Эти выводы в полной мере можно отнести и к обычаям, искусству, верованиям, для которых также характерно понятие диалекта и подобных явлений.
Для этнолингвистики крайне важно представление не только рефлексии народной культуры, психологии и мифологических представлений в языке, но и созидающей функции языка и его влияния на формы и функции народной культуры,
и т-ч и
народной психологии и народного творчества. В нашей лингвистике такое осмысление взаимодействия языка и окружающей среды характерно для Ф.И. Буслаева, А.Н. Афанасьева и А.А. Потебни.
Как указывает Н.И. Толстой, линии развития языка и этноса всегда были тесно взаимосвязаны, поэтому без анализа древней истории носителей языка невозможно представить внешнеязыковых исследований по конкретным языкам. Однако структура этноса «исторически изменчива в большей мере, чем структура языка и непосредственно связана с социально-экономическими и государственно-политическими процессами, оказывающими серьезное влияние на соотношение «язык-этнос» [Толстой 1995: 34].
По мнению лингвистов, лингвокультурология – это недавно зародившееся и самое молодое ответвление этнолингвистики [Воркачев 2001: 64]. К основным задачам данной научной дисциплины относят описание и изучение взаимоотношений языка и культуры, языка и народного менталитета, языка и этноса, ибо считается, что этнолингвистика создана на основе триады – язык, культура, человеческая личность.
В последние годы языковые исследования оказываются в фокусе внимания не только лингвистов, но и философов и культурологов: считается, что языковые структуры помогают освоить структуры внеязыковые, описывающие наш реальный мир (Cassirer 1996; Gadamer 1999; Hejdegger 1993; Patocka 1995). Общепринято также полагать, что концептуализация мира связана с процессом овладения языком и особым способом членения мира. В связи с этим, языковая картина мира (ЯКМ) считается одной из основных единиц метаязыка лингвистики.
Говоря о нынешнем состоянии проблемы языковой («наивной») картине мира, Ю.Д. Апресян отмечает, что анализ ЯКМ идет в двух основных направлениях:
Язык – это своего рода зеркало, которое стоит между нами и миром. Язык отражает общие представления всех говорящих на нём о том, как устроен мир. Причём зеркало языка отражает не все свойства окружающей действительности, а только те, которые казались особенно важными предкам – носителям этого языка.
Так, в языках некоторых северных народов существует множество названий для снега. Это легко объяснить: снег занимает в их жизни важное место, его количество и состояние очень важны. Например, по плотному снегу удобнее передвигаться, чем по пушистому; в слежавшемся снегу можно делать укрытия, такой снег используют канадские эскимосы при строительстве снежных жилищ – иглу.
Каждый язык отражает свою картину мира и через грамматику. Есть языки, имеющие более тридцати падежей, которые служат способом указать точное положение предмета в пространстве. Некоторые лингвисты связывают это с условиями жизни человека в горах. Именно в горной местности такие характеристики предмета, как положение его дальше или ближе, выше или ниже, вплотную или вдали, становятся весьма существенными для собеседников.
(По материалам научно-популярных ресурсов Интернет) № Микротемы
1.
Язык отражает представления всех говорящих на нем о том, как устроен мир.
2.
В языках некоторых северных народов существует множество названий для снега, ведь снег занимает в их жизни очень важное место
3.
Грамматика каждого языка тоже есть отражение своеобразной картины мира.
Языковая картина мира и проблемы формирования языковой личности школьника.
В современной лингвистике в результате бурного развития семантики и прагматики, сопоставительного изучения языков, усилившихся контактов с поэтикой и логикой идея систематической и национально-своеобразной организации семантического материала в каждом естественном языке получила мощные импульсы. В связи с этим помимо исследований наивной картины мира появились работы по изучению научной картины мира, мифологической картины мира, национальной языковой картины мира и, наконец, индивидуальной языковой картины мира. В результате появляется основа для выявления универсальных и национально-своеобразных черт в структуре естественных языков, вскрываются некоторые фундаментальные принципы формирования языковых значений. При этом оказывается, что наивная картина мира отнюдь не примитивна. Во многих деталях она не уступает по сложности научной картине мира, а может быть, и превосходит ее.
Лингвокультурологическое исследование неизбежно сталкивается с проблемой определения термина “языковая картина мира”. Это понятие вошло в лингвистический обиход еще с работ В. фон Гумбольдта и имеет широкое хождение в силу актуальности лингвокультурологических исследований. С другой стороны, термин “языковая картина мира”, несмотря на кажущуюся очевидность его значения, далек от определенности. Ю.Н. Караулов отмечает скованность лингвистов при оперировании этим понятием в строгом терминологическом смысле, придание ему метафорического характера (Караулов 1999: 89). Однако широкое употребление данного термина делает необходимым как его четкое определение, так и отграничение его от смежных, как например “модель мира”. Для того чтобы развести данные понятия, можно прибегнуть к помощи толкового словаря и разобраться в значениях слов “картина” и “модель”.
Рассмотрение значений слова “картина” делает возможным выделение важнейших свойств данного понятия и в его терминологическом лингвистическом употреблении. “Картина” в словаре русского языка С.И. Ожегова означает “то, что можно видеть, обозревать или представлять в языковых образах”, а также “вид, состояние, положение чего-нибудь” (Ожегов: 231). Большой толковый словарь русского языка дополняет первое из представленных здесь значений: “яркое и выразительное словесное изображение чего-нибудь” (БТСР: 419). При этом изображение толкуется через образ, а образ определяется как “воспроизведение сознанием предметов и явлений внешнего мира” (БТСР: 682). Следовательно, языковая картина мира несет в себе изображение мира при помощи языковых средств, которое и создает наглядное представление о предметах и явлениях окружающей действительности. В конечном итоге языковая картина мира есть воспроизведение в языке при помощи средств языка предметов и явлений окружающей действительности. Картина подразумевает целостное отражение, которое тем или иным способом воспроизводит положение, состояние предметов и явлений окружающего мира. Картина мира отражает действительность подобно тому, как отражает ее художественное полотно. Она отражает сами элементы в их различных состояниях, связях. Отражая мир в его бесконечном многообразии и целостности, языковая картина мира указывает на составляющие картины, их состояние, положение, то есть связи по отношению друг к другу. Рассмотрим содержание понятия языковая картина мира в лингвистике.
В. фон Гумбольдт был одним из первых лингвистов, кто обратил внимание на национальное содержание языка и мышления, отмечая, что «различные языки являются для нации органами их оригинального мышления и восприятия» (Гумбольд В. Фон. Язык и философия культуры. М.: Прогресс, 1985,с.324).
Каждый человек имеет субъективный образ некоего предмета, который не совпадает полностью с образом того же предмета у другого человека. Объективироваться это представление может только, прокладывая «себе путь через уста во внешний мир». Слово, таким образом, несет на себе груз субъективных представлений, различия которых находятся в определенных рамках, так как их носители являются членами одного и того же языкового коллектива, обладают определенным национальным характером и сознанием. По В. фон Гумбольдту, именно язык оказывает влияние на формирование системы понятий и системы ценностей. Эти его функции, а также способы образования понятий с помощью языка, считаются общими для всех языков. В основе различий лежит своеобразие духовного облика народов – носителей языков, но главное несходство языков между собой состоит в форме самого языка, «в способах выражения мыслей и чувств» (Гумбольд В. Фон. Язык и философия культуры. М.: Прогресс, 1985.).
В. фон Гумбольдт рассматривает язык как «промежуточный мир» между мышлением и действительностью, при этом язык фиксирует особое национальное мировоззрение. Он акцентирует разницу между понятиями «промежуточный мир» и «картина мира». Первое – это статичный продукт языковой деятельности, определяющий восприятие действительности человеком. Единицей его является «духовный объект» – понятие. Картина мира – это подвижная, динамичная сущность, так как образуется она из языковых вмешательств в действительность. Единицей ее является речевой акт.
Таким образом, в формировании обоих понятий огромная роль принадлежит языку: «Язык – орган, образующий мысль, следовательно, в становлении человеческой личности, в образовании у нее системы понятий, в присвоении ей накопленного поколениями опыта языку принадлежит ведущая роль» (Гумбольд В. Фон. Язык и философия культуры. М.: Прогресс, 1985.)
Заслуга Л. Вайсгербера заключается в том, что он ввел в научную терминологическую систему понятие «языковая картина мира». Это понятие определило своеобразие его лингвофилософской концепции наряду с «промежуточным миром» и «энергией» языка.
Основными характеристиками языковой картины мира, которыми её наделяет Л. Вайсгербер, являются следующие:
1. языковая картина мира – это система всех возможных содержаний: духовных, определяющих своеобразие культуры и менталитета данной языковой общности, и языковых, обусловливающих существование и функционирование самого языка,
2. языковая картина мира, с одной стороны, есть следствие исторического развития этноса и языка, а, с другой стороны, является причиной своеобразного пути их дальнейшего развития,
3. языковая картина мира как единый «живой организм» чётко структурирована и в языковом выражении является многоуровневой. Она определяет особый набор звуков и звуковых сочетаний, особенности строения артикуляционного аппарата носителей языка, просодические характеристики речи, словарный состав, словообразовательные возможности языка и синтаксис словосочетаний и предложений, а также свой паремиологический багаж. Другими словами, языковая картина мира обусловливает суммарное коммуникативное поведение, понимание внешнего мира природы и внутреннего мира человека и языковую систему,
4. языковая картина мира изменчива во времени и, как любой «живой организм», подвержена развитию, то есть в вертикальном (диахроническом) смысле она в каждый последующий этап развития отчасти нетождественна сама себе,
5. языковая картина мира создает однородность языковой сущности, способствуя закреплению языкового, а значит и культурного её своеобразия в видении мира и его обозначения средствами языка,
6. языковая картина мира существует в однородном своеобразном самосознании языковой общности и передается последующим поколениям через особое мировоззрение, правила поведения, образ жизни, запёчатлённые средствами языка,
7. картина мира какого-либо языка и есть та преобразующая сила языка, которая формирует представление об окружающем мире через язык как «промежуточный мир» у носителей этого языка,
8. языковая картина мира конкретной языковой общности и есть её общекультурное достояние.
Восприятие мира осуществляется мышлением, но с участием средств родного языка. Способ отражения действительности носит у Л. Вайсгербераидиоэтнический характер и соответствует статичной форме языка. По сути, учёный акцентирует интерсубъектную часть мышления индивида: «Нет сомнения в том, что многие укоренившиеся в нас воззрения и способы поведения и отношения оказываются «выученными», то есть общественно обусловленными, как только мы проследим сферу их проявления по всему миру» (Вайсгербер Й.Л. Язык и философия// Вопросы языкознания, 1993. №2).
Значение знака есть его применение в соответствии с правилами данного языка и особенностями той или иной деятельности, ситуации, контекста. Поэтому одним из важнейших вопросов для Л. Витгенштейна является соотношение грамматического строя языка, структуры мышления и структуры отображаемой ситуации. Предложение – модель действительности, копирующая её структуру своей логико-синтаксической формой. Следовательно, в какой мере человек владеет языком, в такой степени он знает мир. Языковая единица представляет собой не некое лингвистическое значение, а понятие, поэтому Л. Витгенштейн не разграничивает языковую картину мира и картину мира в целом.
Основательный вклад в разграничение понятий картина мира и языковая картина мира внесен Э. Сепиром и Б. Уорфом, утверждавшими, что “представление о том, что человек ориентируется во внешнем мире, по существу, без помощи языка и что язык является всего лишь случайным средством решения специфических задач мышления и коммуникации, – это всего лишь иллюзия.В действительности “реальный мир” в значительной мере неосознанно строится на основе языковых привычек той или иной социальной группы” (Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологи.М.Издательская группа «Прогресс – Универс», 1993. 123 с.).
Употребляя сочетание “реальный мир”, Э. Сепир имеет в виду “промежуточный мир”, включающий язык со всеми его связями с мышлением, психикой, культурой, социальными и профессиональными феноменами. Именно поэтому Э. Сепир утверждает, что “современному лингвисту становится трудно ограничиваться лишь своим традиционным предметом…он не может не разделять взаимных интересов, которые связывают лингвистику с антропологией и историей культуры, с социологией, психологией, философией и – в более отдаленной перспективе – с физиологией и физикой” ( Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологи. М.Издательская группа «Прогресс – Универс», 1993. 123 с.).
Современные представления о ЯКМ выглядят следующим образом.
Язык – факт культуры, составная часть культуры, которую мы наследуем, и одновременно ее орудие. Культура народа вербализуется в языке, именно язык аккумулирует ключевые концепты культуры, транслируя их в знаковом воплощении – словах. Создаваемая языком модель мира есть субъективный образ объективного мира, она несет в себе черты человеческого способа миропостижения( Сукаленко Н.И. Отражение обыденного сознания в образной языковой картине мира. Киев: Наукова думка, 1992. 164 с.) , т.е. антропоцентризма, который пронизывает весь язык.
Данную точку зрения разделяет В.А. Маслова: «Языковая картина мира – это общекультурное достояние нации, она структурирована, многоуровневая. Именно языковая картина мира обусловливает коммуникативное поведение, понимание внешнего мира и внутреннего мира человека. Она отражает способ речемыслительной деятельности, характерной для той или иной эпохи, с ее духовными, культурными и национальными ценностями» (Маслова В.А. Введение в когнитивную лингвистику. – М.: Флинта: Наука, 2007. 296 с.)
Е.С.Яковлева под ЯКМ понимает зафиксированную в языке и специфическую для мира – это своего рода мировидение через призму языка» ( Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира// Вопросы языкознания, 1994. №5. С.73-89.)
«Языковая картина мира» – это «взятое во всей совокупности, все концептуальное содержание данного языка» (Караулов Ю.Н. Общая и русская идеография. М.: Наука, 1996. С. 264 ).
Понятие наивной языковой картины мира, как считает Д.Ю. Апресян, «представляет отраженные в естественном языке способы восприятия и концептуализации мира, когда основные концепты языка складываются в единую систему взглядов, своего рода коллективную философию, которая навязывается в качестве обязательной всем носителям языка. (Апресян Ю.Д.. Интегральное описание языка и системная лексикография. «Языки русской культуры». Избранные труды/ Ю.Д. Апресян. М.: Школа, 1995. Т.2.,с.39).
Языковая картина мира является «наивной» в том смысле, что во многих существенных отношениях она отличается от «научной» картины. При этом отраженные в языке наивные представления отнюдь не примитивны: во многих случаях они не менее сложны и интересны, чем научные. Таковы, например, представления о внутреннем мире человека, которые отражают опыт интроспекции десятков поколений на протяжении многих тысячелетий и способны служить надежным проводником в этот мир . (Апресян Ю.Д.. Интегральное описание языка и системная лексикография. «Языки русской культуры». Избранные труды/ Ю.Д. Апресян. М.: Школа, 1995. Т.2.)
Языковая картина мира, как отмечает Г.В.Колшанский, базируется на особенностях социального и трудового опыта каждого народа. В конечном счете, эти особенности находят свое выражение в различиях лексической и грамматической номинации явлений и процессов, в сочетаемости тех или иных значений, в их этимологии (выбор первоначального признака при номинации и образовании значения слова) и т.д. в языке «закрепляется все разнообразие творческой познавательной деятельности человека (социальной и индивидуальной)», которая заключается именно в том, что «он в соответствии с необозримым количеством условий, являющихся стимулом в его направленном познании, каждый раз выбирает и закрепляет одно из бесчисленных свойств предметов и явлений и их связей. Именно этот человеческий фактор наглядно просматривается во всех языковых образованиях как в норме, так и в его отклонениях и индивидуальных стилях» (Колшанский Г.В. Объективная картина мира в познании и языке. М.: Наука, 1990. 103 с.3)
Итак, понятие ЯКМ включает две связанные между собой, но различные идеи:1)картина мира, предлагаемая языком, отличается от «научной» и 2) каждый язык рисует свою картину, изображающую действительность несколько иначе, чем это делают другие языки. Реконструкция ЯКМ составляет одну из важнейших задач современной лингвистической семантики. Исследование ЯКМ ведется в двух направлениях, в соответствии с названными двумя составляющими этого понятия. С одной стороны, на основании системного семантического анализа лексики определенного языка производится реконструкция цельной системы представлений, отраженной в данном языке, безотносительно к тому, является она специфичной для данного языка или универсальной, отражающей «наивный» взгляд на мир в противоположность «научному». С другой стороны, исследуются отдельные характерные для данного языка (лингвоспецифичные) концепты, обладающие двумя свойствами: они являются «ключевыми» для данной культуры (в том смысле, что дают «ключ» к ее пониманию) и одновременно соответствующие слова плохо переводятся на другие языки: переводной эквивалент либо вообще отсутствует (как, например, для русских слов тоска, надрыв, авось, удаль, воля, неприкаянный, задушевность, совестно, обидно, неудобно), либо такойэквивалент в принципе имеется, но он не содержит именно тех компонентов значения, которые являются для данного слова специфичными (таковы, например, русские слова душа, судьба, счастье, справедливость, пошлость, разлука, обида, жалость, утро, собираться, добираться, как бы).
“Языковая модель мира” терминологически порою употребляется синонимично “языковой картине мира”. При возможности их взаимозамены тем не менее необходимо указать на различия между этими терминами. Модель может означать “предмет, точно воспроизводящий в уменьшенном виде или в натуральную величину какой-либо другой предмет”, а также “схему, математическое описание устройства какого-либо физического объекта или процесса, протекающего где-нибудь” [БТСР: 550]. Таким образом, модель воспроизводит другой объект, представляя его схему, описывая устройство. Соответственно, языковая модель мира указывает на то, как мир устроен. Она акцентирует функциональный аспект данного типа представления. Языковая модель мира представляет возможное понимание устройства мира, выраженное при помощи языковых средств. Представляется, что языковая картина мира и языковая модель мира – термины не взаимозаменяемые и даже разнопорядковые. Модель мира представляет собою результат концептуализации мировоззренческих категорий культуры. И в этом смысле «языковая модель мира есть абстракция» [Шафиков]. Языковая модель мира предполагает языковое воплощение модели мира как таковой. Модель мира относится к объектам исследования культурологии, философии. Языковая модель мира изучается лингвокультурологами с целью выявления особенностей языкового воплощения модели мира. Языковая картина мира создается посредством анализа лингвистического материала. В лингвокультурологию сведения о языковой картине мира черпаются из лингвистики. Таким образом, и языковая модель мира и языковая картина мира – термины лингвокультурологические. При этом языковая модель мира представляет языковые средства воплощения мировоззренческих категорий культуры. Языковая картина мира представляет предметы и явления окружающей действительности в их связях, целостности и многообразии, выраженные в языковых формах.
В этом плане понятно определение языковой картины мира, данное Н.Ю. Шведовой. Она толкует языковую картину мира как “выработанное вековым опытом народа и осуществляемое средствами языковых номинаций изображение всего существующего как целостного и многочастного мира, в своем строении и в осмысляемых языком связях своих частей представляющего, во-первых, человека, его материальную и духовную жизнедеятельность и, во-вторых, все то, что его окружает: пространство и время, живую и неживую природу, область созданных человеком мифов и социум” [Шведова]. Требующим внимания и концептуально важным для определения языковой картины мира является то, что она «отображает знаковым способом» [Серебренников 1988: 6] окружающую действительность в ее целостности и многообразии с точки зрения опыта народа. Опыт народа и придает языковой картине мира культурологическую окраску. Опыт народа означает “совокупность знаний, навыков, умений, вынесенных из жизни, практической деятельности” [БТСР: 723]. Культура же включает опыт, поскольку толкуется как “совокупность достижений человеческого общества в производственной, общественной и духовной жизни” [БТСР: 479]. Языковая картина мира в силу опосредования языком предполагает языковое осмысление, связанность и окрашенность [Шведова]. В связи с этим представляется возможным выделить три плана языковой картины мира: “а) ее собственно “изобразительное полотно”, представляемое классами именующих единиц; б) сеть языковых смыслов, охватывающих это полотно и понятийно связующих его участки, и в) сеть смыслов квалифицирующих, свободно передвигающихся по всему такому пространству и способных устремляться к разным его единицам и их множествам” [Шведова ]. При этом языковая картина мира может предполагать различные изображения. Так, у Н.Ю. Шведовой языковая картина мира “предстает как развернутое полотно с изображенной на нем вершиной и с обращенными к ней участками, компоненты которых располагаются по принципу ступенчатого сужения”.
М.М. Маковский, дифференцируя термины “модель мира” и “картина мира”, считает, что картина мира вписана в модель мира. В его интерпретации модель мира структурирует картину мира и организует ее согласно присущим ей принципам. Картина мира представляет собой «глобальный образ мира, репрезентирующий его свойства в том виде, в котором они осмысляются его носителями, и являющийся интеграцией всех моментов психической жизни человека как представителя того или иного этноса на той или иной ступени их развития» [Маковский ]. Эти рассуждения полностью снимают вопрос о первичности / вторичности языковой картины мира и языковой модели мира. Представляется, что первична модель мира. Она может быть репрезентирована как в языке, так и в других медиаторных средствах. Подтверждением этому служит и замечание Г.А. Золотовой: «Вся эта картина мира, вся жизнь человека (точнее человеческого общества) в мире, пропущенная сквозь коллективное человеческое сознание, отражается в языке и, находя в каждом языке соответствующие формы выражения, становится содержанием коммуникации» [Золотова]. В широком смысле модель мира имеет объяснительную силу, картина мира – описательную, констатирующую.
Интерес к личностному аспекту изучения языка существенно повысился в последние годы во всех дисциплинах, так или иначе связанных с языком, — не только в лингвистике, но и в психологии, философии, лингводидактике. “Языковая личность” оказывается тем стержневым, определяющим понятием, вокруг которого разворачивается обсуждение наиболее интересных сегодня, как мне представляется, проблем общего и русского языкознания.
Под языковой личностью понимается совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений (текстов), которые различаются
а) степенью структурно-языковой сложности,
б) глубиной и точностью отражения действительности, в) определенной целевой направленностью.
В этом определении соединены способности человека с особенностями порождаемых им текстов. Три выделенные аспекта анализа текста сами по себе всегда существовали по отдельности как внутрилингвистические и вполне самостоятельные задачи.
Структура языковой личности представляется состоящей из трех уровней: 1) вербально-семантического, предполагающего для носителя нормальное владение естественным языком, а для исследователя — традиционное описание формальных средств выражения определенных значений; 2) когнитивного, единицами которого являются понятия, идеи, концепты, складывающиеся у каждой языковой индивидуальности в более или менее упорядоченную, более или менее систематизированную “картину мира”, отражающую иерархию ценностей. Когнитивный уровень устройства языковой личности и ее анализа предполагает расширение значения и переход к знаниям, а значит, охватывает интеллектуальную сферу личности, давая исследователю выход через язык, через процессы говорения и понимания — к знанию, сознанию, процессам познания человека; 3) прагматического, заключающего цели, мотивы, интересы, установки и интенциональности. Этот уровень обеспечивает в анализе языковой личности закономерный и обусловленный переход от оценок ее речевой деятельности к осмыслению реальной деятельности в мире.
Психологический аспект в изучении языковой личности представлен очень сильно, он пронизывает не только два последние — когнитивный и прагматический уровни, — но и первый, поскольку основывается на заимствованных из психологии идеях его организации в виде ассоциативно-вербальной сети. Но в то же время психологическая глубина представления языковой личности лингвистическими средствами не идет ни в какое сравнение с глубиной представления личности в психологии.
Языковедческий подход раскрывает и новые возможности для конкретного и конструктивного наполнения некоторых важных, но слишком обобщенных и потому трудных для оперирования ими понятий. Возьмем такое, чисто философское понятие, как мировоззрение. С учетом того содержания, которое вложили в характеристику уровней в структуре языковой личности, можно дать методическое определение этого понятия: мировоззрение есть результат соединения когнитивного уровня с прагматическим, результат взаимодействия системы ценностей личности, или “картины мира”, с ее жизненными целями, поведенческими мотивами и установками, проявляющийся, в частности, в порождаемых ею текстах.
Таким образом, уже в самом выборе языковой личности в качестве объекта лингво-психологического изучения заложена потребность комплексного подхода к ее анализу, возможность и необходимость выявления на базе дискурса не только ее психологических черт, но философско-мировоззренческих предпосылок, этно-национальных особенностей, социальных характеристик, историко-культурных истоков.
Гаврилова Ольга Вадимовна
Учитель русского языка и литературы
ГБОУ СОШ № 8 «Музыка»
С-Пб, Фрунзенский район
«Огромный выигрыш человека, обладающего развитым языком, -пишет А.М. Лурия, – заключается в том, что мир удваивается. С помощью языка, который обозначает предметы, он может иметь дело с предметами, которые непосредственно не воспринимаются и которые не входят в состав его собственного опыта. Человек имеет двойной мир, в который входит и мир непосредственно отражаемых предметов, и мир образов, объектов, отношений и качеств, которые обозначаются словами». [8, 8].
В рамках языковой картины мира осуществляется связь языка с мышлением, окружающим миром, культурными и этническими явлениями, а также явлениями внутри самого языка. «Язык есть система понимания, то есть, в конечном счете, миропонимания; язык и есть само миропонимание», – писал А.Ф. Лосев [9, с. 822].
Н.Д. Шведова представляет структуру языковой картины мира как развернутое полотно с изображенной на нем вершиной и с обращенными к ней участками, компоненты которых располагаются по принципу ступенчатого сужения. В вершине этого изображения стоит человек; к этой вершине обращены две главенствующие ветви: «сам человек, его жизнедеятельность и ее плоды» и «его окружение, сфера его существования». Именно такое первичное членение соответствует восприятию человеком самого себя и того, что существует вокруг него и «для него» [10, с. 15]. Ветви членятся на множество отдельных фрагментов, каждый из которых делится на многокомпонентные участки, внутри компонентов существует свое деление на составные части в соответствии с иерархией отношений. Так проявляется многоплоскостность, многофрагментность и иерархичность языковой картины мира.
Языковая картина мира имеет двойственную природу. С одной стороны, условия жизни людей, окружающий их материальный мир определяют их сознание и поведение, что находит отражение в их языковой картине мира; с другой – человек воспринимает мир преимущественно через формы родного языка, его семантику и грамматику, что детерминирует структуры мышления и поведения. Языковая картина мира есть субъективный образ объективного мира, она несет в себе черты человеческого способа миропостижения, то есть антропоцентризма, который пронизывает весь язык. Языковая картина мира – целостный, глобальный образ мира,
который является результатом всей духовной активности человека, она возникает у человека в ходе всех его контактов с миром.
Языковая картина мира выполняет две базисные функции: интерпретативную, обеспечивающую видение мира, и регулятивную, служащую ориентиром человека в мире. Помимо базовых выделяются следующие функции: именования (предметов, признаков, явлений, процессов, состояний, отношений, ситуаций, событий и т.д.); экспликации результатов категоризации явлений действительности; идентификации явлений мира; ориентации в окружающем мире, социализации, отнесения к определенной культуре, к определенному обществу.
Каждый естественный этнический язык имеет особую картину мира, т.е. отражает определенный способ восприятия и организации мира. Языковая личность организует содержание высказывания в соответствии с языковой картиной мира, и в этом проявляется специфически человеческое восприятие мира, зафиксированное в языке.
Наличие специфических языков приводит к возникновению специфических языковых картин мира у представителей разных народов. Но существуют также индивидуальные картины мира, которые различаются у разных людей. И это следует учитывать, говоря о типологии языковых картин мира.
В научной литературе (Апресян Ю.Д., Маслова В.А., Постовалова В.И.) предложены различные типологии языковых картин мира. В целом классификация языковых картин мира, на наш взгляд, возможна по следующим трем основаниям.
1. По субъекту (носителю) языковой картины мира.
«Существует столько картин мира, сколько имеется наблюдателей,
контактирующих с миром» [1, с. 32]. Различаются индивидуальные языковые картины мира, или картины мира языковой личности, и коллективные, или «софийные», языковые картины мира. Следует учитывать, что индивидуальные языковые картины мира образуют в своей совокупности целокупную языковую картину этноса. В то же время этническая языковая картина мира является вневременной, постоянной, базовой составляющей картины мира языковой личности. Наиболее крупная коллективная языковая картина мира – этническая, но могут выделяться внутри нее групповые языковые картины мира: территориальных, социальных, профессиональных сообществ, а также языковые картины мира взрослых и детей.
2. По объекту, отображаемому языковой картиной мира.
Языковая картина мира всегда отображает объективную действительность, окружающий мир. Однако в ней может быть представлен либо мир целиком, во всем многообразии его связей и обусловленностей, либо фрагмент этого мира:
а) по объему отображаемого объекта выделяются целостная, глобальная языковая картина мира – таковы мифологические, религиозные, философские, общенаучная – и локальные языковые картины мира. К последним относятся профессиональные и частнонаучные картины мира: физическая, химическая, биологическая, геологическая, техническая (научная картина техносферы), социологическая, кибернетическая, математическая, информационная и др. В этой связи говорят о картине микромира, макромира, мегамира. В соответствии с характером и результатом деятельности субъекта-созерцателя, интерпретатора признаются рационально обработанные картины мира (функциональные, информационные, теоретиковероятностные и др.) и картинно-образные (художественные) [11, с. 27].
Каждый язык создает свою языковую картину мира, в которой «зашифрованы» климат и природа страны, история народа, его печаль и юмор.
То, что связано с заснеженной, морозной русской зимой, с ожиданием весны после долгой зимы, с пробуждением природы, таянием снегов, звучной весенней капелью, с грустью осеннего умирания — все это в образах и словах с помощью особенностей русского языка создает в нашем сознании русскую языковую картину мира. Мы не замечаем языковую работу в нашем сознании, она совершается без наших специальных усилий. Задания
Прочитайте текст. Обратите внимание, как в нем переплетаются слуховые и зрительные впечатления, как они дополняют друг друга, как воздействуют на наши органы чувств и как через язык возбуждают в нашем сознании определенные ассоциации, образы, картины.
«Однажды ночью я проснулся от необыкновенной тишины. Я долго лежал, прислушивался и, наконец, понял, что за окнами дома умер дождь, умер ветер, умер беспокойный сад. Такую тишину называют «мертвой».
Я открыл глаза. Белый свет наполнял комнату. Я встал и подошел к окну — за окном все было снежно и безмолвно. Высоко в небе стояла одинокая луна.
Когда же выпал первый снег? Я подошел к часам. Было так светло, что я увидел сразу: было два часа.
Значит, за два часа так изменилась земля, за два коротких часа поля, леса и сады стали совсем белыми.
Через окно я увидел, как большая серая птица села на ветку в саду. С ветки посыпался снег. Птица медленно поднялась и улетела, а снег еще сыпался, как стеклянный дождь с елки.
Потом снова стало тихо». [Паустовский К.Г., из рассказа «Прощанье с летом»)
Автор текста, писатель К.Г. Паустовский, просыпается ночью не от каких- либо звуков, а от «мертвой тишины», тишину за окнами он и слышит, и видит. Воздействие впечатлений слуха и зрения автора на читателя помогает воспринять картину первого снега — как меняется мир, когда неожиданно ночью выпадет первый снег. Вопросы
1. Можем ли мы мысленно восстановить картину, которая предшествовала тишине?
2. Какие изменения воспринимает ухо?
3. Какие слова и словосочетания относятся к слуховым впечатлениям?
4. Что такое «мертвая тишина»?
5. Случалось ли вам слышать такую глубокую тишину, о которой можно сказать «мертвая тишина»? Расскажите, как и где это было.
Зрительные и слуховые впечатления автора переплетаются. Можно услышать шум дождя, а услышать шелест листвы — это все равно, что услышать ветер. Но можно ли услышать снег? Оказывается, можно.
Второй абзац текста передает зрительные впечатления. Автор открыл глаза. Он видит: белый свет наполняет комнату, за окном снежно и безмолвно — зрительные впечатления соединяются со слуховыми. Выпал снег, ушли тучи, высоко в небе одинокая луна — это усиливает белый свет. По воле автора глаза читателя видят. Но как услышать снег? Всего два слова потребовались для этого: снег приглушил все беспокойные звуки, и стало снежно и безмолвно (снежно — для глаза, безмолвно — для уха). На эти изменения в мире потребовалось всего два часа. И уже ничто, никакие движения не нарушают безмолвия: птица перелетает с ветки на ветку бесшумно, снег сыплется с дерева бесшумно, все стихает, и мы слушаем снежное безмолвие. Последние слова в этом тексте — «стало тихо». Мы погружаемся в эту тишину не только слухом, но и зрением. Полную картину тишины дает диалог уха и глаза.
Тонкие наблюдения автора особенно важны тем, чье сознание незнакомо с первым снегом. К.Г. Паустовский приобщает читателей к своему восприятию природного явления: неожиданно ночью выпавший первый снег все вокруг сказочно преобразил, будто сменилась театральная декорация.
Особенности природы, климата, обилие воды или ее отсутствие находят отражение в языке, в звуках и сочетаниях звуков, каким-то образом отражается и темперамент народа — энергичный или спокойный, «южный» или «северный».
Язык есть исповедь* народа,
В нем слышится его природа,
Его душа и быт родной. (Вяземский П.Л.) Словарь
* Исповедь — признание, высказывание убеждений, обращение к внутреннему миру.
Примером того, как природа и быт отражаются в языке и сознании, может служить выражение «кнут и пряник», которое в русском языке означает строгость и поощрение: политика кнута и пряника, воспитывать нужно кнутом и пряником, т.е. проявлять в воспитании и ласку, и строгость. Этому русскому выражению в восточных языках, например, на иврите, соответствует выражение «морковка и палка», которое употребляется в тех же ситуациях. Пряник — русское национальное угощенье, кнутом «угощают» лошадь. Но когда мы говорим «морковка и палка», перед нами возникает картинка из другого мира: упрямый ослик на каменистой дороге и соответствующее его вкусу угощенье — морковка, ну и, конечно, палка.
К русскому выражению «за грехи отцов» (когда поколение отцов грешит, совершает неблагородные поступки, то тень греха ложится и на детей, дети отвечают за отцов) приближается по смыслу к ивритской поговорке «отцы ели недозрелые фрукты, а у детей оскомина*». Эта пословица едва ли могла родиться в русском языке, так как обилие фруктов, от которых оскомина, не характерно для русского быта.
Картины мира в разных языках различны, и смысл поговорок передан по- разному, в соответствии с языковой картиной мира Словарь * Оскомина — вяжущее ощущение во рту. Задания
1. Напишите сочинение «История моей книги». Имеется в виду не какая-то одна книга, которая вам понравилась, а история вашего чтения, вашего общения с книгой. Ведь чтение — это процесс: мы движемся в своем чтении от книги к книге, от автора к автору, от истории к истории. Каждый по-своему воспринимает то, что прочитал. Даже если два человека будут читать одни и те же книги, они будут читать их по-разному, потому что чтение каждый наполняет своим восприятием, своими впечатлениями и переживаниями, своим знанием вещей и событий, своим жизненным опытом, так что один и тот же текст, одна и та же книга меняются в индивидуальном восприятии: это всегда твое личное общение с книгой, твой текст.
2. Проследите, как изменялся процесс вашего чтения (а он изменяется у каждого человека). Вспомните и расскажите о ваших первых впечатлениях от чтения. Как менялось в течение вашей жизни ваше чтение? Что вы любите читать, как вы читали раньше и как читаете теперь и что планируете прочесть в будущем?
3. Обдумайте для сочинения следующие вопросы (это не план к сочинению!):
а) Вспомните, как вы учились читать.
б) Кто показал вам буквы?
в) Кто читал вам сказки?
г) Какие сказки были любимыми в раннем детстве?
д) Как вы воспринимали сказочный мир?
е) Бывало ли вам страшно ночью, в темноте?
ж) Какую роль играет воображение в детстве? А теперь? Какие книги интересней читать в детстве, а какие теперь? Почему?
з) Помните ли вы первую книгу, которую прочитали самостоятельно?
и) Есть ли у вас любимая книга, любимый автор, любимый герой?
к) Любите ли вы стихи? Есть ли у вас любимые поэты?
л) Книги какого жанра вы предпочитаете читать: романы, детективы, фантастику, что-то другое?
м) Любите ли вы читать, держа книгу в руках и перелистывая ее страницы, или вам все равно — книга это или ее компьютерный вариант?
Когда закончите сочинение, ответьте на следующие вопросы:
1. Что вы цените в книгах больше всего? Проставьте баллы от 5 (самое важное в чтении) до 1 (наименее важное):
• книги дают новую информацию,
• книги уводят в другой мир,
• книги знакомят с человеческими судьбами,
• книги поднимают настроение,
• книги позволяют посмеяться (люблю юмор).
2. Какой язык (языки) вы считаете родным(и)?
3. На каких языках вы читаете, смотрите телевизионные передачи?
4. На каких языках вы переписываетесь в Интернете?
Как известно, самым могучим средством выражения мысли является человеческий язык. Еще с античных времен многих ученых интересовала проблема соотношения языка и мышления. Господствующими были взгляды представителей логической школы, согласно которым существовала полная тождественность между категориями языка и мышления. Одной из наук, наиболее прогрессивно занимающихся вопросом человеческого мышления сегодня, является языкознание. В его рамках на первое место выходит прежде всего проблема соотнесения мышления и языка: что есть понимание языковых явлений? Что происходит с высказыванием, его единицами и элементами этих единиц при осмысленном их восприятии? В истории языкознания это одна из основных нерешенных проблем наряду с проблемой происхождения языка. Чтобы попытаться ответить на эти вопросы, часто применяется подход к взаимодействию мышления и языка прежде всего со стороны семиотики – науки о знаках. Чтобы понять, как функционирует мышление, необходимо рассмотреть то, в чем оно имеет свое отображение – язык. Язык – главная из знаковых систем человека, важнейшее средство человеческого общения. К. Маркс, например, назвал язык “непосредственной действительностью мысли” . С помощью слов можно интерпретировать другие знаковые системы (например, можно описать картину). Язык – универсальный материал, который используется людьми при объяснении мира и формировании той или иной его модели. Хотя художник может это сделать и при помощи зрительных образов, а музыкант – при помощи звуков, но все они вооружены, прежде всего, знаками универсального кода – языка.
Понятие картины мира относится к числу фундаментальных понятий, выражающих специфику человека и его бытия, взаимоотношения его с миром, важнейшее условие его существования в мире.
Отношение языка и картины мира является одной из важнейших проблем как языкознания, так и – в её наиболее общем плане – философии: онтологии, теории познания, по существу – всех основных аспектов философской мысли. Поскольку наиболее важные знания о мире и о себе человек получает на основе дискурсивного мышления, роль языка как важнейшего средства познания, способность языкового мышления отображать действительную объективную и субъективную реальность является одной из ключевых проблем онтологии и гносеологии, философской мысли вообще.
Если в античности и средневековье в европейской культуре объединяющую роль в межкультурном и межэтническом общении выполняла религия, а в эпоху Возрождения – искусство, то в Новое время эта роль все больше и больше переходила науке. Несмотря на то, что в XIX в. в Европе особый вес приобрели моралисты, а в ХХ в. – политики, роль науки возрастала и в последние два столетия. Так, ХХ век стал веком небывалой научно-технической революции. Однако до положения культурной доминанты в современном мире наука еще должна возвыситься в будущем. При благоприятных условиях научная картина мира станет ведущим фактором культурной эволюции в целом. Но у нее есть и конкурент – языковая картина мира.
Языковая картина мира отражает обыденное сознание. Это сознание, подобно религиозному, сохраняет в себе многие архаические черты – такие черты, которые не могут быть совместимы с научными представлениями. Понятие языковой картины мира было введено в науку в XIX в. Вильгельмом фон Гумбольдтом в его учении о внутренней форме языка. Сущность этого учения состояла в утверждении, что в своей содержательной стороной любой язык отражает мировидение его носителей – того или иного народа. В.Гумбольдт настаивал на активной роли языка по отношению к мышлению. Он считал, что вместе с родным языком дети усваивают и мировоззрение, заложенное в этом языке.В первой половине ХХ в. была создана гипотеза лингвистической относительности, авторами которой стали американские языковеды Эдвард Сепир и Бенджамен Ли Уорф. Они довели идею В.Гумбольдта о влиянии языка на мировоззрение его носителей до предела, настаивая на том, что мы исследуем окружающий мир по тем направлениям, которые нам задаются нам нашим родным языком, а не структурой самого объективного мира. Более того, они считали, что степень взаимопонимания между людьми, говорящими на разных языках, зависит от близости картин мира, заключенных в их языках.Подобную позицию в немецкой философии языка занимал Лео Вайсгербер. Он является автором и самого термина “языковая картина мира”. Центральным понятием его учения о языковой картине мира является понятие вербализации (или ословливания) мира. Наблюдения показали, что разные языки по-разному членят мир с помощью слов (т.е. по-разному его вербализуют). Так, если русское слово “рука” охватывает всю переднюю конечность человека в целом, то в английском языке эта конечность делится надвое с помощью слов “hand” и “arm”. В свою очередь разные языки по-разному членят цветовой спектр. Так, вьетнамское слово “ханх” обозначает сразу три цвета – синий, голубой и зеленый, а английское “blue” – два цвета – синий и голубой. Но подобным образом обстоит дело с вербализацией всего мира. Словесные структуры в разных языках оказываются асимметричными. Л.Вайсгербер делал отсюда крайний вывод о том, что не структура мира определяет наше мировоззрение, а наш язык. Последний интерпретировался им как окно в мир. Власть языковой картины мира над человеком он считал настолько сильной, что он, подобно Б.Уорфу, придавал ей приоритетное значение по отношению к научной картине мира. А между тем еще в XVII в. английский философ Томас Гоббс писал: “Язык что паутина: слабые умы цепляются за слова и запутыватся в них, а сильные легко сквозь них прорываются” Конечно, особенности языковых картин мира накладывают отпечаток на взаимопонимание людей, принадлежащих к разным этносам, на их национальный менталитет.
Современные представления о языковой картине мира выглядят следующим образом.
Язык – факт культуры, составная часть культуры, которую мы наследуем, и одновременно ее орудие. Культура народа вербализуется в языке, именно язык аккумулирует ключевые концепты культуры, транслируя их в знаковом воплощении – словах. Создаваемая языком модель мира есть субъективный образ объективного мира, она несет в себе черты человеческого способа миропостижения, т.е. антропоцентризма, который пронизывает весь язык.
Данную точку зрения разделяет В.А. Маслова: «Языковая картина мира – это общекультурное достояние нации, она структурирована, многоуровнева. Именно языковая картина мира обусловливает коммуникативное поведение, понимание внешнего мира и внутреннего мира человека. Она отражает способ речемыслительной деятельности, характерной для той или иной эпохи, с ее духовными, культурными и национальными ценностями» [12, с. 88].
Е.С. Яковлева под языковой картиной мира понимает «зафиксированную в языке и специфическую для мира – это своего рода мировидение через призму языка» [20, с. 41].
«Языковая картина мира» – это «взятое во всей совокупности, все концептуальное содержание данного языка» [5, с. 28].
Понятие наивной языковой картины мира, как считает Д.Ю. Апресян, «представляет отраженные в естественном языке способы восприятия и концептуализации мира, когда основные концепты языка складываются в единую систему взглядов, своего рода коллективную философию, которая навязывается в качестве обязательной всем носителям языка [1, с. 39].
Языковая картина мира является «наивной» в том смысле, что во многих существенных отношениях она отличается от «научной» картины. При этом отраженные в языке наивные представления отнюдь не примитивны: во многих случаях они не менее сложны и интересны, чем научные. Таковы, например, представления о внутреннем мире человека, которые отражают опыт интроспекции десятков поколений на протяжении многих тысячелетий и способны служить надежным проводником в этот мир [1, с. 48] .
Языковая картина мира, как отмечает Гумбольдт В.О., базируется на особенностях социального и трудового опыта каждого народа. В конечном счете, эти особенности находят свое выражение в различиях лексической и грамматической номинации явлений и процессов, в сочетаемости тех или иных значений, в их этимологии (выбор первоначального признака при номинации и образовании значения слова) и т.д. в языке «закрепляется все разнообразие творческой познавательной деятельности человека (социальной и индивидуальной)», которая заключается именно в том, что «он в соответствии с необозримым количеством условий, являющихся стимулом в его направленном познании, каждый раз выбирает и закрепляет одно из бесчисленных свойств предметов и явлений и их связей. Именно этот человеческий фактор наглядно просматривается во всех языковых образованиях как в норме, так и в его отклонениях и индивидуальных стилях» [8, с.171].
Мироощущение можно определить как особый склад мышления, систему категорий или особое соотношение понятий.
Ученые отмечают, что обычно переход от одной стадии общественного развития к другой сопровождается резким изменением или ломкой общественной картины мира, утверждением новых эталонов мирообъяснения. Новое мировоззрение формирует не только новое мировосприятие и мироощущение, но и в конечном счете новую картину мира. Прогресс – развитие человека
и человечества – это последовательное изменение и усложнение индивидуальных и групповых картин мира.
Поскольку из картины мира вытекает все остальное – и ценности, и иерархия, и парадигмы научного познания, и допустимые способы человеческих действий, следовательно, картина мира может служить интегральной типологической характеристикой культуры [6].
В зависимости от оснований, которые берутся в качестве критериев, может быть создана типология картин мира. Так, в зависимости от субъекта познания выделяется картина мира взрослого человека и ребенка, картина мира цивилизованного общества и архаическая картина мира. В свою очередь, в зависимости от объекта различаются глобальная и локальная (частнонаучная) картины мира. Примером целостных картин мира являются общефилософская, общенаучная, религиозная картины мира. В качестве локальных выступают социологическая, информационная, физическая, художественная картины мира [1].
Наиболее полное представление о мире дает его научная картина, которая опирается на важнейшие научные достижения и упорядочивает наши знания о различных свойствах и закономерностях бытия. Можно сказать, что это своеобразная форма систематизации знаний, целостная и одновременно сложная структура, в которую может быть включена как общенаучная картина мира, так и картины мира отдельных частных наук, которые, в свою очередь, могут опираться на целый ряд различных концепций, постоянно обновляющихся и видоизменяющихся. Отмечается, что научная картина мира существенно отличается от религиозных концепций мироздания, поскольку в основе научной картины лежит эксперимент, позволяющий подтвердить или опровергнуть достоверность тех или иных суждений; а в основе религиозной картины – вера.
Научной картине мира противопоставляется наивная картина мира, отражающая материальный и духовный опыт какого-либо народа, говорящего на том или ином языке. И.И. Богатырева указывает, что она может довольно существенно отличаться от научной картины, которая никоим образом не зависит от языка и может быть общей для разных народов. Наивная картина формируется под влиянием культурных ценностей и традиций той или иной нации, актуальных в определенную исто-рическую эпоху, и находит свое отражение, прежде всего, в языке – в его словах и формах. Используя в речи слова, несущие в своих значениях те или иные смыслы, носитель определенного языка, не осознавая, принимает и разделяет определенный взгляд на мир [3].
Язык есть важнейшее средство человеческого общения, орудие формирования и выражения
мысли. При этом Н.И. Сукаленко отмечает, что язык – нечто большее, чем внешнее орудие, и его значение для познания скорее сходно со значением таких органов чувственного восприятия, как глаз или ухо. Язык – это факт культуры, составная часть культуры, которую мы наследуем, и одновременно ее орудие. Поскольку культура народа вербализуется в языке, именно язык аккумулирует ключевые концепты культуры, транслируя их в знаковом воплощении – словах. При этом создаваемая языком модель мира есть субъективный образ объективного мира, она несет в себе черты человеческого способа миропо-стижения [12].
В.А. Маслова пишет: “Языковая картина мира – это общекультурное достояние нации, она структурирована, многоуровнева. Именно языковая картина мира обусловливает коммуникативное поведение, понимание внешнего мира и внутреннего мира человека. Она отражает способ рече-мыслительной деятельности, характерной для той или иной эпохи, с ее духовными, культурными и национальными ценностями” [9].
Как отмечает Г.В. Колшанский, языковая картина мира базируется на особенностях социального и трудового опыта каждого народа. В конечном счете, эти особенности находят свое выражение в различиях лексической и грамматической номинации явлений и процессов, в сочетаемости тех или иных значений, в их этимологии (выбор первоначального признака при номинации и образовании значения слова) и т. д. В языке “закрепляется все разнообразие творческой познавательной деятельности человека (социальной и индивидуальной)”, которая заключается именно в том, что “он в соответствии с необозримым количеством условий, являющихся стимулом в его направленном познании, каждый раз выбирает и закрепляет одно из бесчисленных свойств предметов и явлений и их связей. Именно этот человеческий фактор наглядно просматривается во всех языковых образованиях как в норме, так и в его отклонениях и индивидуальных стилях” [7].
Проблема языковой картины мира тесно связана с проблемой языкового детерминизма и понятием “лингвистическая относительность”. Так, один из основоположников этнолингвистики Франц Боас считал, что образ жизни и грамматические категории в значительной степени различаются в разных местах, и полагал, что культура и жизнь людей отражаются в языке, на котором они говорят [10].
Любой конкретный человеческий язык, по мнению исследователей, отражает определенный способ восприятия и понимания мира, причем все носители данного языка разделяют (зачастую не
отдавая в том себе отчета) эту своеобразную систему взглядов на окружающую неязыковую действительность, так как это особое мировиде-ние заключено не только в семантике лексических единиц, но и в оформлении морфологических и синтаксических структур, в наличии тех или иных грамматических категорий и значений, в особенностях словообразовательных моделей языка и т.п. (все это и входит в понятие языковой картины мира) [3].
Само понятие “языковая картина мира” восходит к идеям Вильгельма фон Гумбольдта. Рассматривая соотношение языка и мышления, Гумбольдт пришел к выводу, что мышление не просто зависит от языка вообще, а до определенной степени оно зависит от каждого конкретного языка. Индивидуальность разных языков проявляется во всем – от алфавита до представлений о мире; огромное число понятий и грамматических особенностей одного языка зачастую не может быть сохранено при переводе на другой язык без их преобразования.
Конец прошлого и начало нового столетия характеризуется значительными переменами и новыми направлениями в изучении языка на самых разных уровнях его организации. Тогда же заметно возрос интерес к анализу лингвистических приемов, выражающих разные стороны человека. Это изучение вылилось в новое направление лингвистики – лингвокультурологию. «Язык самым тесным образом связан с культурой: он растет из нее, развивается с ней и ее выражает» [Маслова 2001: 6].
С одной стороны, в языке отражаются такие черты внеязыковой действительности, которые становятся общими для носителей культуры, говорящих на данном языке; с другой стороны, изучая язык и, в частности, значение различных слов, носитель языка начинает видеть мир через призму родного языка и привыкает к концептуализации мира, характерной для соответствующей культуры.
На данном этапе лингвистического анализа становится очевидным, что исследование только формы и структуры языка и его коммуникативной роли не показывает реальной роли языка в процессе создания и укрепления культуры того или иного этноса. Отсюда совсем другой подход к языку, применяемый для исследования его сути, а этого можно достичь лишь тогда, когда язык рассматривается не только как «средство общения, а, прежде всего, и как неотъемлемый элемент культуры этноса» [Бижева, 2000: 2].
Похожий подход к осмыслению сущности языка можно найти и у других лингвистов: «Язык в этнических рамках его носителей – это не только средство общения, сколько память и история народа, его мировоззрение и психология, его опыт познавательной деятельности, система знаний о природе и космосе, о болезнях и способах их лечения, а также – о воспитании и подготовке к жизни новых поколений людей в интересах сохранения и умножения народа и его самобытности. Следовательно, язык является формой культуры, вбирающей в себя данный исторически складывавшийся национальный тип жизни во всем ее разнообразии и диалектической противоречивости» [Тарланов 1993: 7].
С.Т. Тер-Минасова, в свою очередь, предлагает сравнить язык с зеркалом, т.к. в нем на самом деле отражается реальный мир. Причем язык, как известно, отражает и географию, и климат, и историю, и условия жизни человека [Тер-Минасова 2000: 8].
Такой подход к интерпретации языка берет свое начало от философии В. фон Гумбольдта, утверждавшего следующее: «Язык – это внешнее проявление духовности этносов: язык народа есть его дух, а дух народа – это его язык, и невозможно представить что-либо более тождественное» [Гумбольдт 2000: 4].
Однозначно понятно, что характеристика языка как средства общения не должна считаться достаточной для уяснения его сути. Язык каждого народа, его история неотделимы от этноса и его истории, т.к. ничто из этнических проявлений или констант не может соперничать с ним в постоянстве выражения, универсальности, полноте и поддержания всего этнического на протяжении целых тысячелетий. Это явилось побудительным толчком к зарождению довольно новой отрасли языкознания – этнолингвистики.
В современном языкознании культурологию и этнолингивистику различают как самостоятельные течения. Однако, как указывает Н.И. Толстой, этнолингвистический анализ языка сам по себе не является новым. По его мнению, некоторые подобные идеи можно прочитать еще у И.Г. Гердера (XVIII в.) и В. Гумбольдта (нач. XIX в.). Кроме того, об этнолингвистике как новом течении и особом подходе к языку через призму его духовной культуры можно прочитать и у Ф.Боаса и Э. Сепира, изучавших языки и культуру североамериканских индейцев. Н.И. Толстой подчеркивает важность двух основных выводов Э. Сепира: 1) о том, что язык нельзя назвать только условной системой звуковых символов; и 2) о том, что «различия в языках и диалектах при переходе от одной социальной группы к другой не ограничены никакими рамками» [Толстой 1995: 28]. Эти выводы в полной мере можно отнести и к обычаям, искусству, верованиям, для которых также характерно понятие диалекта и подобных явлений.
Для этнолингвистики крайне важно представление не только рефлексии народной культуры, психологии и мифологических представлений в языке, но и созидающей функции языка и его влияния на формы и функции народной культуры,
и т-ч и
народной психологии и народного творчества. В нашей лингвистике такое осмысление взаимодействия языка и окружающей среды характерно для Ф.И. Буслаева, А.Н. Афанасьева и А.А. Потебни.
Как указывает Н.И. Толстой, линии развития языка и этноса всегда были тесно взаимосвязаны, поэтому без анализа древней истории носителей языка невозможно представить внешнеязыковых исследований по конкретным языкам. Однако структура этноса «исторически изменчива в большей мере, чем структура языка и непосредственно связана с социально-экономическими и государственно-политическими процессами, оказывающими серьезное влияние на соотношение «язык-этнос» [Толстой 1995: 34].
По мнению лингвистов, лингвокультурология – это недавно зародившееся и самое молодое ответвление этнолингвистики [Воркачев 2001: 64]. К основным задачам данной научной дисциплины относят описание и изучение взаимоотношений языка и культуры, языка и народного менталитета, языка и этноса, ибо считается, что этнолингвистика создана на основе триады – язык, культура, человеческая личность.
В последние годы языковые исследования оказываются в фокусе внимания не только лингвистов, но и философов и культурологов: считается, что языковые структуры помогают освоить структуры внеязыковые, описывающие наш реальный мир (Cassirer 1996; Gadamer 1999; Hejdegger 1993; Patocka 1995). Общепринято также полагать, что концептуализация мира связана с процессом овладения языком и особым способом членения мира. В связи с этим, языковая картина мира (ЯКМ) считается одной из основных единиц метаязыка лингвистики.
Говоря о нынешнем состоянии проблемы языковой («наивной») картине мира, Ю.Д. Апресян отмечает, что анализ ЯКМ идет в двух основных направлениях:
Язык – это своего рода зеркало, которое стоит между нами и миром. Язык отражает общие представления всех говорящих на нём о том, как устроен мир. Причём зеркало языка отражает не все свойства окружающей действительности, а только те, которые казались особенно важными предкам – носителям этого языка.
Так, в языках некоторых северных народов существует множество названий для снега. Это легко объяснить: снег занимает в их жизни важное место, его количество и состояние очень важны. Например, по плотному снегу удобнее передвигаться, чем по пушистому; в слежавшемся снегу можно делать укрытия, такой снег используют канадские эскимосы при строительстве снежных жилищ – иглу.
Каждый язык отражает свою картину мира и через грамматику. Есть языки, имеющие более тридцати падежей, которые служат способом указать точное положение предмета в пространстве. Некоторые лингвисты связывают это с условиями жизни человека в горах. Именно в горной местности такие характеристики предмета, как положение его дальше или ближе, выше или ниже, вплотную или вдали, становятся весьма существенными для собеседников.
(По материалам научно-популярных ресурсов Интернет)
№
Микротемы
1.
Язык отражает представления всех говорящих на нем о том, как устроен мир.
2.
В языках некоторых северных народов существует множество названий для снега, ведь снег занимает в их жизни очень важное место
3.
Грамматика каждого языка тоже есть отражение своеобразной картины мира.
Языковая картина мира и проблемы формирования языковой личности школьника.
В современной лингвистике в результате бурного развития семантики и прагматики, сопоставительного изучения языков, усилившихся контактов с поэтикой и логикой идея систематической и национально-своеобразной организации семантического материала в каждом естественном языке получила мощные импульсы. В связи с этим помимо исследований наивной картины мира появились работы по изучению научной картины мира, мифологической картины мира, национальной языковой картины мира и, наконец, индивидуальной языковой картины мира. В результате появляется основа для выявления универсальных и национально-своеобразных черт в структуре естественных языков, вскрываются некоторые фундаментальные принципы формирования языковых значений. При этом оказывается, что наивная картина мира отнюдь не примитивна. Во многих деталях она не уступает по сложности научной картине мира, а может быть, и превосходит ее.
Лингвокультурологическое исследование неизбежно сталкивается с проблемой определения термина “языковая картина мира”. Это понятие вошло в лингвистический обиход еще с работ В. фон Гумбольдта и имеет широкое хождение в силу актуальности лингвокультурологических исследований. С другой стороны, термин “языковая картина мира”, несмотря на кажущуюся очевидность его значения, далек от определенности. Ю.Н. Караулов отмечает скованность лингвистов при оперировании этим понятием в строгом терминологическом смысле, придание ему метафорического характера (Караулов 1999: 89). Однако широкое употребление данного термина делает необходимым как его четкое определение, так и отграничение его от смежных, как например “модель мира”. Для того чтобы развести данные понятия, можно прибегнуть к помощи толкового словаря и разобраться в значениях слов “картина” и “модель”.
Рассмотрение значений слова “картина” делает возможным выделение важнейших свойств данного понятия и в его терминологическом лингвистическом употреблении. “Картина” в словаре русского языка С.И. Ожегова означает “то, что можно видеть, обозревать или представлять в языковых образах”, а также “вид, состояние, положение чего-нибудь” (Ожегов: 231). Большой толковый словарь русского языка дополняет первое из представленных здесь значений: “яркое и выразительное словесное изображение чего-нибудь” (БТСР: 419). При этом изображение толкуется через образ, а образ определяется как “воспроизведение сознанием предметов и явлений внешнего мира” (БТСР: 682). Следовательно, языковая картина мира несет в себе изображение мира при помощи языковых средств, которое и создает наглядное представление о предметах и явлениях окружающей действительности. В конечном итоге языковая картина мира есть воспроизведение в языке при помощи средств языка предметов и явлений окружающей действительности. Картина подразумевает целостное отражение, которое тем или иным способом воспроизводит положение, состояние предметов и явлений окружающего мира. Картина мира отражает действительность подобно тому, как отражает ее художественное полотно. Она отражает сами элементы в их различных состояниях, связях. Отражая мир в его бесконечном многообразии и целостности, языковая картина мира указывает на составляющие картины, их состояние, положение, то есть связи по отношению друг к другу. Рассмотрим содержание понятия языковая картина мира в лингвистике.
В. фон Гумбольдт был одним из первых лингвистов, кто обратил внимание на национальное содержание языка и мышления, отмечая, что «различные языки являются для нации органами их оригинального мышления и восприятия» (Гумбольд В. Фон. Язык и философия культуры. М.: Прогресс, 1985,с.324).
Каждый человек имеет субъективный образ некоего предмета, который не совпадает полностью с образом того же предмета у другого человека. Объективироваться это представление может только, прокладывая «себе путь через уста во внешний мир». Слово, таким образом, несет на себе груз субъективных представлений, различия которых находятся в определенных рамках, так как их носители являются членами одного и того же языкового коллектива, обладают определенным национальным характером и сознанием. По В. фон Гумбольдту, именно язык оказывает влияние на формирование системы понятий и системы ценностей. Эти его функции, а также способы образования понятий с помощью языка, считаются общими для всех языков. В основе различий лежит своеобразие духовного облика народов – носителей языков, но главное несходство языков между собой состоит в форме самого языка, «в способах выражения мыслей и чувств» (Гумбольд В. Фон. Язык и философия культуры. М.: Прогресс, 1985.).
В. фон Гумбольдт рассматривает язык как «промежуточный мир» между мышлением и действительностью, при этом язык фиксирует особое национальное мировоззрение. Он акцентирует разницу между понятиями «промежуточный мир» и «картина мира». Первое – это статичный продукт языковой деятельности, определяющий восприятие действительности человеком. Единицей его является «духовный объект» – понятие. Картина мира – это подвижная, динамичная сущность, так как образуется она из языковых вмешательств в действительность. Единицей ее является речевой акт.
Таким образом, в формировании обоих понятий огромная роль принадлежит языку: «Язык – орган, образующий мысль, следовательно, в становлении человеческой личности, в образовании у нее системы понятий, в присвоении ей накопленного поколениями опыта языку принадлежит ведущая роль» (Гумбольд В. Фон. Язык и философия культуры. М.: Прогресс, 1985.)
Заслуга Л. Вайсгербера заключается в том, что он ввел в научную терминологическую систему понятие «языковая картина мира». Это понятие определило своеобразие его лингвофилософской концепции наряду с «промежуточным миром» и «энергией» языка.
Основными характеристиками языковой картины мира, которыми её наделяет Л. Вайсгербер, являются следующие:
1. языковая картина мира – это система всех возможных содержаний: духовных, определяющих своеобразие культуры и менталитета данной языковой общности, и языковых, обусловливающих существование и функционирование самого языка,
2. языковая картина мира, с одной стороны, есть следствие исторического развития этноса и языка, а, с другой стороны, является причиной своеобразного пути их дальнейшего развития,
3. языковая картина мира как единый «живой организм» чётко структурирована и в языковом выражении является многоуровневой. Она определяет особый набор звуков и звуковых сочетаний, особенности строения артикуляционного аппарата носителей языка, просодические характеристики речи, словарный состав, словообразовательные возможности языка и синтаксис словосочетаний и предложений, а также свой паремиологический багаж. Другими словами, языковая картина мира обусловливает суммарное коммуникативное поведение, понимание внешнего мира природы и внутреннего мира человека и языковую систему,
4. языковая картина мира изменчива во времени и, как любой «живой организм», подвержена развитию, то есть в вертикальном (диахроническом) смысле она в каждый последующий этап развития отчасти нетождественна сама себе,
5. языковая картина мира создает однородность языковой сущности, способствуя закреплению языкового, а значит и культурного её своеобразия в видении мира и его обозначения средствами языка,
6. языковая картина мира существует в однородном своеобразном самосознании языковой общности и передается последующим поколениям через особое мировоззрение, правила поведения, образ жизни, запёчатлённые средствами языка,
7. картина мира какого-либо языка и есть та преобразующая сила языка, которая формирует представление об окружающем мире через язык как «промежуточный мир» у носителей этого языка,
8. языковая картина мира конкретной языковой общности и есть её общекультурное достояние.
Восприятие мира осуществляется мышлением, но с участием средств родного языка. Способ отражения действительности носит у Л. Вайсгербераидиоэтнический характер и соответствует статичной форме языка. По сути, учёный акцентирует интерсубъектную часть мышления индивида: «Нет сомнения в том, что многие укоренившиеся в нас воззрения и способы поведения и отношения оказываются «выученными», то есть общественно обусловленными, как только мы проследим сферу их проявления по всему миру» (Вайсгербер Й.Л. Язык и философия// Вопросы языкознания, 1993. №2).
Значение знака есть его применение в соответствии с правилами данного языка и особенностями той или иной деятельности, ситуации, контекста. Поэтому одним из важнейших вопросов для Л. Витгенштейна является соотношение грамматического строя языка, структуры мышления и структуры отображаемой ситуации. Предложение – модель действительности, копирующая её структуру своей логико-синтаксической формой. Следовательно, в какой мере человек владеет языком, в такой степени он знает мир. Языковая единица представляет собой не некое лингвистическое значение, а понятие, поэтому Л. Витгенштейн не разграничивает языковую картину мира и картину мира в целом.
Основательный вклад в разграничение понятий картина мира и языковая картина мира внесен Э. Сепиром и Б. Уорфом, утверждавшими, что “представление о том, что человек ориентируется во внешнем мире, по существу, без помощи языка и что язык является всего лишь случайным средством решения специфических задач мышления и коммуникации, – это всего лишь иллюзия.В действительности “реальный мир” в значительной мере неосознанно строится на основе языковых привычек той или иной социальной группы” (Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологи.М.Издательская группа «Прогресс – Универс», 1993. 123 с.).
Употребляя сочетание “реальный мир”, Э. Сепир имеет в виду “промежуточный мир”, включающий язык со всеми его связями с мышлением, психикой, культурой, социальными и профессиональными феноменами. Именно поэтому Э. Сепир утверждает, что “современному лингвисту становится трудно ограничиваться лишь своим традиционным предметом…он не может не разделять взаимных интересов, которые связывают лингвистику с антропологией и историей культуры, с социологией, психологией, философией и – в более отдаленной перспективе – с физиологией и физикой” ( Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологи. М.Издательская группа «Прогресс – Универс», 1993. 123 с.).
Современные представления о ЯКМ выглядят следующим образом.
Язык – факт культуры, составная часть культуры, которую мы наследуем, и одновременно ее орудие. Культура народа вербализуется в языке, именно язык аккумулирует ключевые концепты культуры, транслируя их в знаковом воплощении – словах. Создаваемая языком модель мира есть субъективный образ объективного мира, она несет в себе черты человеческого способа миропостижения( Сукаленко Н.И. Отражение обыденного сознания в образной языковой картине мира. Киев: Наукова думка, 1992. 164 с.) , т.е. антропоцентризма, который пронизывает весь язык.
Данную точку зрения разделяет В.А. Маслова: «Языковая картина мира – это общекультурное достояние нации, она структурирована, многоуровневая. Именно языковая картина мира обусловливает коммуникативное поведение, понимание внешнего мира и внутреннего мира человека. Она отражает способ речемыслительной деятельности, характерной для той или иной эпохи, с ее духовными, культурными и национальными ценностями» (Маслова В.А. Введение в когнитивную лингвистику. – М.: Флинта: Наука, 2007. 296 с.)
Е.С.Яковлева под ЯКМ понимает зафиксированную в языке и специфическую для мира – это своего рода мировидение через призму языка» ( Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира// Вопросы языкознания, 1994. №5. С.73-89.)
«Языковая картина мира» – это «взятое во всей совокупности, все концептуальное содержание данного языка» (Караулов Ю.Н. Общая и русская идеография. М.: Наука, 1996. С. 264 ).
Понятие наивной языковой картины мира, как считает Д.Ю. Апресян, «представляет отраженные в естественном языке способы восприятия и концептуализации мира, когда основные концепты языка складываются в единую систему взглядов, своего рода коллективную философию, которая навязывается в качестве обязательной всем носителям языка. (Апресян Ю.Д.. Интегральное описание языка и системная лексикография. «Языки русской культуры». Избранные труды/ Ю.Д. Апресян. М.: Школа, 1995. Т.2.,с.39).
Языковая картина мира является «наивной» в том смысле, что во многих существенных отношениях она отличается от «научной» картины. При этом отраженные в языке наивные представления отнюдь не примитивны: во многих случаях они не менее сложны и интересны, чем научные. Таковы, например, представления о внутреннем мире человека, которые отражают опыт интроспекции десятков поколений на протяжении многих тысячелетий и способны служить надежным проводником в этот мир . (Апресян Ю.Д.. Интегральное описание языка и системная лексикография. «Языки русской культуры». Избранные труды/ Ю.Д. Апресян. М.: Школа, 1995. Т.2.)
Языковая картина мира, как отмечает Г.В.Колшанский, базируется на особенностях социального и трудового опыта каждого народа. В конечном счете, эти особенности находят свое выражение в различиях лексической и грамматической номинации явлений и процессов, в сочетаемости тех или иных значений, в их этимологии (выбор первоначального признака при номинации и образовании значения слова) и т.д. в языке «закрепляется все разнообразие творческой познавательной деятельности человека (социальной и индивидуальной)», которая заключается именно в том, что «он в соответствии с необозримым количеством условий, являющихся стимулом в его направленном познании, каждый раз выбирает и закрепляет одно из бесчисленных свойств предметов и явлений и их связей. Именно этот человеческий фактор наглядно просматривается во всех языковых образованиях как в норме, так и в его отклонениях и индивидуальных стилях» (Колшанский Г.В. Объективная картина мира в познании и языке. М.: Наука, 1990. 103 с.3)
Итак, понятие ЯКМ включает две связанные между собой, но различные идеи:1)картина мира, предлагаемая языком, отличается от «научной» и 2) каждый язык рисует свою картину, изображающую действительность несколько иначе, чем это делают другие языки. Реконструкция ЯКМ составляет одну из важнейших задач современной лингвистической семантики. Исследование ЯКМ ведется в двух направлениях, в соответствии с названными двумя составляющими этого понятия. С одной стороны, на основании системного семантического анализа лексики определенного языка производится реконструкция цельной системы представлений, отраженной в данном языке, безотносительно к тому, является она специфичной для данного языка или универсальной, отражающей «наивный» взгляд на мир в противоположность «научному». С другой стороны, исследуются отдельные характерные для данного языка (лингвоспецифичные) концепты, обладающие двумя свойствами: они являются «ключевыми» для данной культуры (в том смысле, что дают «ключ» к ее пониманию) и одновременно соответствующие слова плохо переводятся на другие языки: переводной эквивалент либо вообще отсутствует (как, например, для русских слов тоска, надрыв, авось, удаль, воля, неприкаянный, задушевность, совестно, обидно, неудобно), либо такойэквивалент в принципе имеется, но он не содержит именно тех компонентов значения, которые являются для данного слова специфичными (таковы, например, русские слова душа, судьба, счастье, справедливость, пошлость, разлука, обида, жалость, утро, собираться, добираться, как бы).
“Языковая модель мира” терминологически порою употребляется синонимично “языковой картине мира”. При возможности их взаимозамены тем не менее необходимо указать на различия между этими терминами. Модель может означать “предмет, точно воспроизводящий в уменьшенном виде или в натуральную величину какой-либо другой предмет”, а также “схему, математическое описание устройства какого-либо физического объекта или процесса, протекающего где-нибудь” [БТСР: 550]. Таким образом, модель воспроизводит другой объект, представляя его схему, описывая устройство. Соответственно, языковая модель мира указывает на то, как мир устроен. Она акцентирует функциональный аспект данного типа представления. Языковая модель мира представляет возможное понимание устройства мира, выраженное при помощи языковых средств. Представляется, что языковая картина мира и языковая модель мира – термины не взаимозаменяемые и даже разнопорядковые. Модель мира представляет собою результат концептуализации мировоззренческих категорий культуры. И в этом смысле «языковая модель мира есть абстракция» [Шафиков]. Языковая модель мира предполагает языковое воплощение модели мира как таковой. Модель мира относится к объектам исследования культурологии, философии. Языковая модель мира изучается лингвокультурологами с целью выявления особенностей языкового воплощения модели мира. Языковая картина мира создается посредством анализа лингвистического материала. В лингвокультурологию сведения о языковой картине мира черпаются из лингвистики. Таким образом, и языковая модель мира и языковая картина мира – термины лингвокультурологические. При этом языковая модель мира представляет языковые средства воплощения мировоззренческих категорий культуры. Языковая картина мира представляет предметы и явления окружающей действительности в их связях, целостности и многообразии, выраженные в языковых формах.
В этом плане понятно определение языковой картины мира, данное Н.Ю. Шведовой. Она толкует языковую картину мира как “выработанное вековым опытом народа и осуществляемое средствами языковых номинаций изображение всего существующего как целостного и многочастного мира, в своем строении и в осмысляемых языком связях своих частей представляющего, во-первых, человека, его материальную и духовную жизнедеятельность и, во-вторых, все то, что его окружает: пространство и время, живую и неживую природу, область созданных человеком мифов и социум” [Шведова]. Требующим внимания и концептуально важным для определения языковой картины мира является то, что она «отображает знаковым способом» [Серебренников 1988: 6] окружающую действительность в ее целостности и многообразии с точки зрения опыта народа. Опыт народа и придает языковой картине мира культурологическую окраску. Опыт народа означает “совокупность знаний, навыков, умений, вынесенных из жизни, практической деятельности” [БТСР: 723]. Культура же включает опыт, поскольку толкуется как “совокупность достижений человеческого общества в производственной, общественной и духовной жизни” [БТСР: 479]. Языковая картина мира в силу опосредования языком предполагает языковое осмысление, связанность и окрашенность [Шведова]. В связи с этим представляется возможным выделить три плана языковой картины мира: “а) ее собственно “изобразительное полотно”, представляемое классами именующих единиц; б) сеть языковых смыслов, охватывающих это полотно и понятийно связующих его участки, и в) сеть смыслов квалифицирующих, свободно передвигающихся по всему такому пространству и способных устремляться к разным его единицам и их множествам” [Шведова ]. При этом языковая картина мира может предполагать различные изображения. Так, у Н.Ю. Шведовой языковая картина мира “предстает как развернутое полотно с изображенной на нем вершиной и с обращенными к ней участками, компоненты которых располагаются по принципу ступенчатого сужения”.
М.М. Маковский, дифференцируя термины “модель мира” и “картина мира”, считает, что картина мира вписана в модель мира. В его интерпретации модель мира структурирует картину мира и организует ее согласно присущим ей принципам. Картина мира представляет собой «глобальный образ мира, репрезентирующий его свойства в том виде, в котором они осмысляются его носителями, и являющийся интеграцией всех моментов психической жизни человека как представителя того или иного этноса на той или иной ступени их развития» [Маковский ]. Эти рассуждения полностью снимают вопрос о первичности / вторичности языковой картины мира и языковой модели мира. Представляется, что первична модель мира. Она может быть репрезентирована как в языке, так и в других медиаторных средствах. Подтверждением этому служит и замечание Г.А. Золотовой: «Вся эта картина мира, вся жизнь человека (точнее человеческого общества) в мире, пропущенная сквозь коллективное человеческое сознание, отражается в языке и, находя в каждом языке соответствующие формы выражения, становится содержанием коммуникации» [Золотова]. В широком смысле модель мира имеет объяснительную силу, картина мира – описательную, констатирующую.
Интерес к личностному аспекту изучения языка существенно повысился в последние годы во всех дисциплинах, так или иначе связанных с языком, — не только в лингвистике, но и в психологии, философии, лингводидактике. “Языковая личность” оказывается тем стержневым, определяющим понятием, вокруг которого разворачивается обсуждение наиболее интересных сегодня, как мне представляется, проблем общего и русского языкознания.
Под языковой личностью понимается совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений (текстов), которые различаются
а) степенью структурно-языковой сложности,
б) глубиной и точностью отражения действительности, в) определенной целевой направленностью.
В этом определении соединены способности человека с особенностями порождаемых им текстов. Три выделенные аспекта анализа текста сами по себе всегда существовали по отдельности как внутрилингвистические и вполне самостоятельные задачи.
Структура языковой личности представляется состоящей из трех уровней: 1) вербально-семантического, предполагающего для носителя нормальное владение естественным языком, а для исследователя — традиционное описание формальных средств выражения определенных значений; 2) когнитивного, единицами которого являются понятия, идеи, концепты, складывающиеся у каждой языковой индивидуальности в более или менее упорядоченную, более или менее систематизированную “картину мира”, отражающую иерархию ценностей. Когнитивный уровень устройства языковой личности и ее анализа предполагает расширение значения и переход к знаниям, а значит, охватывает интеллектуальную сферу личности, давая исследователю выход через язык, через процессы говорения и понимания — к знанию, сознанию, процессам познания человека; 3) прагматического, заключающего цели, мотивы, интересы, установки и интенциональности. Этот уровень обеспечивает в анализе языковой личности закономерный и обусловленный переход от оценок ее речевой деятельности к осмыслению реальной деятельности в мире.
Психологический аспект в изучении языковой личности представлен очень сильно, он пронизывает не только два последние — когнитивный и прагматический уровни, — но и первый, поскольку основывается на заимствованных из психологии идеях его организации в виде ассоциативно-вербальной сети. Но в то же время психологическая глубина представления языковой личности лингвистическими средствами не идет ни в какое сравнение с глубиной представления личности в психологии.
Языковедческий подход раскрывает и новые возможности для конкретного и конструктивного наполнения некоторых важных, но слишком обобщенных и потому трудных для оперирования ими понятий. Возьмем такое, чисто философское понятие, как мировоззрение. С учетом того содержания, которое вложили в характеристику уровней в структуре языковой личности, можно дать методическое определение этого понятия: мировоззрение есть результат соединения когнитивного уровня с прагматическим, результат взаимодействия системы ценностей личности, или “картины мира”, с ее жизненными целями, поведенческими мотивами и установками, проявляющийся, в частности, в порождаемых ею текстах.
Таким образом, уже в самом выборе языковой личности в качестве объекта лингво-психологического изучения заложена потребность комплексного подхода к ее анализу, возможность и необходимость выявления на базе дискурса не только ее психологических черт, но философско-мировоззренческих предпосылок, этно-национальных особенностей, социальных характеристик, историко-культурных истоков.
Гаврилова Ольга Вадимовна
Учитель русского языка и литературы
ГБОУ СОШ № 8 «Музыка»
С-Пб, Фрунзенский район
«Огромный выигрыш человека, обладающего развитым языком, -пишет А.М. Лурия, – заключается в том, что мир удваивается. С помощью языка, который обозначает предметы, он может иметь дело с предметами, которые непосредственно не воспринимаются и которые не входят в состав его собственного опыта. Человек имеет двойной мир, в который входит и мир непосредственно отражаемых предметов, и мир образов, объектов, отношений и качеств, которые обозначаются словами». [8, 8].
В рамках языковой картины мира осуществляется связь языка с мышлением, окружающим миром, культурными и этническими явлениями, а также явлениями внутри самого языка. «Язык есть система понимания, то есть, в конечном счете, миропонимания; язык и есть само миропонимание», – писал А.Ф. Лосев [9, с. 822].
Н.Д. Шведова представляет структуру языковой картины мира как развернутое полотно с изображенной на нем вершиной и с обращенными к ней участками, компоненты которых располагаются по принципу ступенчатого сужения. В вершине этого изображения стоит человек; к этой вершине обращены две главенствующие ветви: «сам человек, его жизнедеятельность и ее плоды» и «его окружение, сфера его существования». Именно такое первичное членение соответствует восприятию человеком самого себя и того, что существует вокруг него и «для него» [10, с. 15]. Ветви членятся на множество отдельных фрагментов, каждый из которых делится на многокомпонентные участки, внутри компонентов существует свое деление на составные части в соответствии с иерархией отношений. Так проявляется многоплоскостность, многофрагментность и иерархичность языковой картины мира.
Языковая картина мира имеет двойственную природу. С одной стороны, условия жизни людей, окружающий их материальный мир определяют их сознание и поведение, что находит отражение в их языковой картине мира; с другой – человек воспринимает мир преимущественно через формы родного языка, его семантику и грамматику, что детерминирует структуры мышления и поведения. Языковая картина мира есть субъективный образ объективного мира, она несет в себе черты человеческого способа миропостижения, то есть антропоцентризма, который пронизывает весь язык. Языковая картина мира – целостный, глобальный образ мира,
который является результатом всей духовной активности человека, она возникает у человека в ходе всех его контактов с миром.
Языковая картина мира выполняет две базисные функции: интерпретативную, обеспечивающую видение мира, и регулятивную, служащую ориентиром человека в мире. Помимо базовых выделяются следующие функции: именования (предметов, признаков, явлений, процессов, состояний, отношений, ситуаций, событий и т.д.); экспликации результатов категоризации явлений действительности; идентификации явлений мира; ориентации в окружающем мире, социализации, отнесения к определенной культуре, к определенному обществу.
Каждый естественный этнический язык имеет особую картину мира, т.е. отражает определенный способ восприятия и организации мира. Языковая личность организует содержание высказывания в соответствии с языковой картиной мира, и в этом проявляется специфически человеческое восприятие мира, зафиксированное в языке.
Наличие специфических языков приводит к возникновению специфических языковых картин мира у представителей разных народов. Но существуют также индивидуальные картины мира, которые различаются у разных людей. И это следует учитывать, говоря о типологии языковых картин мира.
В научной литературе (Апресян Ю.Д., Маслова В.А., Постовалова В.И.) предложены различные типологии языковых картин мира. В целом классификация языковых картин мира, на наш взгляд, возможна по следующим трем основаниям.
1. По субъекту (носителю) языковой картины мира.
«Существует столько картин мира, сколько имеется наблюдателей,
контактирующих с миром» [1, с. 32]. Различаются индивидуальные языковые картины мира, или картины мира языковой личности, и коллективные, или «софийные», языковые картины мира. Следует учитывать, что индивидуальные языковые картины мира образуют в своей совокупности целокупную языковую картину этноса. В то же время этническая языковая картина мира является вневременной, постоянной, базовой составляющей картины мира языковой личности. Наиболее крупная коллективная языковая картина мира – этническая, но могут выделяться внутри нее групповые языковые картины мира: территориальных, социальных, профессиональных сообществ, а также языковые картины мира взрослых и детей.
2. По объекту, отображаемому языковой картиной мира.
Языковая картина мира всегда отображает объективную действительность, окружающий мир. Однако в ней может быть представлен либо мир целиком, во всем многообразии его связей и обусловленностей, либо фрагмент этого мира:
а) по объему отображаемого объекта выделяются целостная, глобальная языковая картина мира – таковы мифологические, религиозные, философские, общенаучная – и локальные языковые картины мира. К последним относятся профессиональные и частнонаучные картины мира: физическая, химическая, биологическая, геологическая, техническая (научная картина техносферы), социологическая, кибернетическая, математическая, информационная и др. В этой связи говорят о картине микромира, макромира, мегамира. В соответствии с характером и результатом деятельности субъекта-созерцателя, интерпретатора признаются рационально обработанные картины мира (функциональные, информационные, теоретиковероятностные и др.) и картинно-образные (художественные) [11, с. 27].
Каждый язык создает свою языковую картину мира, в которой «зашифрованы» климат и природа страны, история народа, его печаль и юмор.
То, что связано с заснеженной, морозной русской зимой, с ожиданием весны после долгой зимы, с пробуждением природы, таянием снегов, звучной весенней капелью, с грустью осеннего умирания — все это в образах и словах с помощью особенностей русского языка создает в нашем сознании русскую языковую картину мира. Мы не замечаем языковую работу в нашем сознании, она совершается без наших специальных усилий.
Задания
Прочитайте текст. Обратите внимание, как в нем переплетаются слуховые и зрительные впечатления, как они дополняют друг друга, как воздействуют на наши органы чувств и как через язык возбуждают в нашем сознании определенные ассоциации, образы, картины.
«Однажды ночью я проснулся от необыкновенной тишины. Я долго лежал, прислушивался и, наконец, понял, что за окнами дома умер дождь, умер ветер, умер беспокойный сад. Такую тишину называют «мертвой».
Я открыл глаза. Белый свет наполнял комнату. Я встал и подошел к окну — за окном все было снежно и безмолвно. Высоко в небе стояла одинокая луна.
Когда же выпал первый снег? Я подошел к часам. Было так светло, что я увидел сразу: было два часа.
Значит, за два часа так изменилась земля, за два коротких часа поля, леса и сады стали совсем белыми.
Через окно я увидел, как большая серая птица села на ветку в саду. С ветки посыпался снег. Птица медленно поднялась и улетела, а снег еще сыпался, как стеклянный дождь с елки.
Потом снова стало тихо».
[Паустовский К.Г., из рассказа «Прощанье с летом»)
Автор текста, писатель К.Г. Паустовский, просыпается ночью не от каких- либо звуков, а от «мертвой тишины», тишину за окнами он и слышит, и видит. Воздействие впечатлений слуха и зрения автора на читателя помогает воспринять картину первого снега — как меняется мир, когда неожиданно ночью выпадет первый снег.
Вопросы
1. Можем ли мы мысленно восстановить картину, которая предшествовала тишине?
2. Какие изменения воспринимает ухо?
3. Какие слова и словосочетания относятся к слуховым впечатлениям?
4. Что такое «мертвая тишина»?
5. Случалось ли вам слышать такую глубокую тишину, о которой можно сказать «мертвая тишина»? Расскажите, как и где это было.
Зрительные и слуховые впечатления автора переплетаются. Можно услышать шум дождя, а услышать шелест листвы — это все равно, что услышать ветер. Но можно ли услышать снег? Оказывается, можно.
Второй абзац текста передает зрительные впечатления. Автор открыл глаза. Он видит: белый свет наполняет комнату, за окном снежно и безмолвно — зрительные впечатления соединяются со слуховыми. Выпал снег, ушли тучи, высоко в небе одинокая луна — это усиливает белый свет. По воле автора глаза читателя видят. Но как услышать снег? Всего два слова потребовались для этого: снег приглушил все беспокойные звуки, и стало снежно и безмолвно (снежно — для глаза, безмолвно — для уха). На эти изменения в мире потребовалось всего два часа. И уже ничто, никакие движения не нарушают безмолвия: птица перелетает с ветки на ветку бесшумно, снег сыплется с дерева бесшумно, все стихает, и мы слушаем снежное безмолвие. Последние слова в этом тексте — «стало тихо». Мы погружаемся в эту тишину не только слухом, но и зрением. Полную картину тишины дает диалог уха и глаза.
Тонкие наблюдения автора особенно важны тем, чье сознание незнакомо с первым снегом. К.Г. Паустовский приобщает читателей к своему восприятию природного явления: неожиданно ночью выпавший первый снег все вокруг сказочно преобразил, будто сменилась театральная декорация.
Особенности природы, климата, обилие воды или ее отсутствие находят отражение в языке, в звуках и сочетаниях звуков, каким-то образом отражается и темперамент народа — энергичный или спокойный, «южный» или «северный».
Язык есть исповедь* народа,
В нем слышится его природа,
Его душа и быт родной.
(Вяземский П.Л.)
Словарь
* Исповедь — признание, высказывание убеждений, обращение к внутреннему миру.
Примером того, как природа и быт отражаются в языке и сознании, может служить выражение «кнут и пряник», которое в русском языке означает строгость и поощрение: политика кнута и пряника, воспитывать нужно кнутом и пряником, т.е. проявлять в воспитании и ласку, и строгость. Этому русскому выражению в восточных языках, например, на иврите, соответствует выражение «морковка и палка», которое употребляется в тех же ситуациях. Пряник — русское национальное угощенье, кнутом «угощают» лошадь. Но когда мы говорим «морковка и палка», перед нами возникает картинка из другого мира: упрямый ослик на каменистой дороге и соответствующее его вкусу угощенье — морковка, ну и, конечно, палка.
К русскому выражению «за грехи отцов» (когда поколение отцов грешит, совершает неблагородные поступки, то тень греха ложится и на детей, дети отвечают за отцов) приближается по смыслу к ивритской поговорке «отцы ели недозрелые фрукты, а у детей оскомина*». Эта пословица едва ли могла родиться в русском языке, так как обилие фруктов, от которых оскомина, не характерно для русского быта.
Картины мира в разных языках различны, и смысл поговорок передан по- разному, в соответствии с языковой картиной мира
Словарь
* Оскомина — вяжущее ощущение во рту.
Задания
1. Напишите сочинение «История моей книги». Имеется в виду не какая-то одна книга, которая вам понравилась, а история вашего чтения, вашего общения с книгой. Ведь чтение — это процесс: мы движемся в своем чтении от книги к книге, от автора к автору, от истории к истории. Каждый по-своему воспринимает то, что прочитал. Даже если два человека будут читать одни и те же книги, они будут читать их по-разному, потому что чтение каждый наполняет своим восприятием, своими впечатлениями и переживаниями, своим знанием вещей и событий, своим жизненным опытом, так что один и тот же текст, одна и та же книга меняются в индивидуальном восприятии: это всегда твое личное общение с книгой, твой текст.
2. Проследите, как изменялся процесс вашего чтения (а он изменяется у каждого человека). Вспомните и расскажите о ваших первых впечатлениях от чтения. Как менялось в течение вашей жизни ваше чтение? Что вы любите читать, как вы читали раньше и как читаете теперь и что планируете прочесть в будущем?
3. Обдумайте для сочинения следующие вопросы (это не план к сочинению!):
а) Вспомните, как вы учились читать.
б) Кто показал вам буквы?
в) Кто читал вам сказки?
г) Какие сказки были любимыми в раннем детстве?
д) Как вы воспринимали сказочный мир?
е) Бывало ли вам страшно ночью, в темноте?
ж) Какую роль играет воображение в детстве? А теперь? Какие книги интересней читать в детстве, а какие теперь? Почему?
з) Помните ли вы первую книгу, которую прочитали самостоятельно?
и) Есть ли у вас любимая книга, любимый автор, любимый герой?
к) Любите ли вы стихи? Есть ли у вас любимые поэты?
л) Книги какого жанра вы предпочитаете читать: романы, детективы, фантастику, что-то другое?
м) Любите ли вы читать, держа книгу в руках и перелистывая ее страницы, или вам все равно — книга это или ее компьютерный вариант?
Когда закончите сочинение, ответьте на следующие вопросы:
1. Что вы цените в книгах больше всего? Проставьте баллы от 5 (самое важное в чтении) до 1 (наименее важное):
• книги дают новую информацию,
• книги уводят в другой мир,
• книги знакомят с человеческими судьбами,
• книги поднимают настроение,
• книги позволяют посмеяться (люблю юмор).
2. Какой язык (языки) вы считаете родным(и)?
3. На каких языках вы читаете, смотрите телевизионные передачи?
4. На каких языках вы переписываетесь в Интернете?
Как известно, самым могучим средством выражения мысли является человеческий язык. Еще с античных времен многих ученых интересовала проблема соотношения языка и мышления. Господствующими были взгляды представителей логической школы, согласно которым существовала полная тождественность между категориями языка и мышления. Одной из наук, наиболее прогрессивно занимающихся вопросом человеческого мышления сегодня, является языкознание. В его рамках на первое место выходит прежде всего проблема соотнесения мышления и языка: что есть понимание языковых явлений? Что происходит с высказыванием, его единицами и элементами этих единиц при осмысленном их восприятии? В истории языкознания это одна из основных нерешенных проблем наряду с проблемой происхождения языка. Чтобы попытаться ответить на эти вопросы, часто применяется подход к взаимодействию мышления и языка прежде всего со стороны семиотики – науки о знаках. Чтобы понять, как функционирует мышление, необходимо рассмотреть то, в чем оно имеет свое отображение – язык. Язык – главная из знаковых систем человека, важнейшее средство человеческого общения. К. Маркс, например, назвал язык “непосредственной действительностью мысли” . С помощью слов можно интерпретировать другие знаковые системы (например, можно описать картину). Язык – универсальный материал, который используется людьми при объяснении мира и формировании той или иной его модели. Хотя художник может это сделать и при помощи зрительных образов, а музыкант – при помощи звуков, но все они вооружены, прежде всего, знаками универсального кода – языка.
Понятие картины мира относится к числу фундаментальных понятий, выражающих специфику человека и его бытия, взаимоотношения его с миром, важнейшее условие его существования в мире.
Отношение языка и картины мира является одной из важнейших проблем как языкознания, так и – в её наиболее общем плане – философии: онтологии, теории познания, по существу – всех основных аспектов философской мысли. Поскольку наиболее важные знания о мире и о себе человек получает на основе дискурсивного мышления, роль языка как важнейшего средства познания, способность языкового мышления отображать действительную объективную и субъективную реальность является одной из ключевых проблем онтологии и гносеологии, философской мысли вообще.
Если в античности и средневековье в европейской культуре объединяющую роль в межкультурном и межэтническом общении выполняла религия, а в эпоху Возрождения – искусство, то в Новое время эта роль все больше и больше переходила науке. Несмотря на то, что в XIX в. в Европе особый вес приобрели моралисты, а в ХХ в. – политики, роль науки возрастала и в последние два столетия. Так, ХХ век стал веком небывалой научно-технической революции. Однако до положения культурной доминанты в современном мире наука еще должна возвыситься в будущем. При благоприятных условиях научная картина мира станет ведущим фактором культурной эволюции в целом. Но у нее есть и конкурент – языковая картина мира.
Языковая картина мира отражает обыденное сознание. Это сознание, подобно религиозному, сохраняет в себе многие архаические черты – такие черты, которые не могут быть совместимы с научными представлениями. Понятие языковой картины мира было введено в науку в XIX в. Вильгельмом фон Гумбольдтом в его учении о внутренней форме языка. Сущность этого учения состояла в утверждении, что в своей содержательной стороной любой язык отражает мировидение его носителей – того или иного народа. В.Гумбольдт настаивал на активной роли языка по отношению к мышлению. Он считал, что вместе с родным языком дети усваивают и мировоззрение, заложенное в этом языке.В первой половине ХХ в. была создана гипотеза лингвистической относительности, авторами которой стали американские языковеды Эдвард Сепир и Бенджамен Ли Уорф. Они довели идею В.Гумбольдта о влиянии языка на мировоззрение его носителей до предела, настаивая на том, что мы исследуем окружающий мир по тем направлениям, которые нам задаются нам нашим родным языком, а не структурой самого объективного мира. Более того, они считали, что степень взаимопонимания между людьми, говорящими на разных языках, зависит от близости картин мира, заключенных в их языках.Подобную позицию в немецкой философии языка занимал Лео Вайсгербер. Он является автором и самого термина “языковая картина мира”. Центральным понятием его учения о языковой картине мира является понятие вербализации (или ословливания) мира. Наблюдения показали, что разные языки по-разному членят мир с помощью слов (т.е. по-разному его вербализуют). Так, если русское слово “рука” охватывает всю переднюю конечность человека в целом, то в английском языке эта конечность делится надвое с помощью слов “hand” и “arm”. В свою очередь разные языки по-разному членят цветовой спектр. Так, вьетнамское слово “ханх” обозначает сразу три цвета – синий, голубой и зеленый, а английское “blue” – два цвета – синий и голубой. Но подобным образом обстоит дело с вербализацией всего мира. Словесные структуры в разных языках оказываются асимметричными. Л.Вайсгербер делал отсюда крайний вывод о том, что не структура мира определяет наше мировоззрение, а наш язык. Последний интерпретировался им как окно в мир. Власть языковой картины мира над человеком он считал настолько сильной, что он, подобно Б.Уорфу, придавал ей приоритетное значение по отношению к научной картине мира. А между тем еще в XVII в. английский философ Томас Гоббс писал: “Язык что паутина: слабые умы цепляются за слова и запутыватся в них, а сильные легко сквозь них прорываются” Конечно, особенности языковых картин мира накладывают отпечаток на взаимопонимание людей, принадлежащих к разным этносам, на их национальный менталитет.
Современные представления о языковой картине мира выглядят следующим образом.
Язык – факт культуры, составная часть культуры, которую мы наследуем, и одновременно ее орудие. Культура народа вербализуется в языке, именно язык аккумулирует ключевые концепты культуры, транслируя их в знаковом воплощении – словах. Создаваемая языком модель мира есть субъективный образ объективного мира, она несет в себе черты человеческого способа миропостижения, т.е. антропоцентризма, который пронизывает весь язык.
Данную точку зрения разделяет В.А. Маслова: «Языковая картина мира – это общекультурное достояние нации, она структурирована, многоуровнева. Именно языковая картина мира обусловливает коммуникативное поведение, понимание внешнего мира и внутреннего мира человека. Она отражает способ речемыслительной деятельности, характерной для той или иной эпохи, с ее духовными, культурными и национальными ценностями» [12, с. 88].
Е.С. Яковлева под языковой картиной мира понимает «зафиксированную в языке и специфическую для мира – это своего рода мировидение через призму языка» [20, с. 41].
«Языковая картина мира» – это «взятое во всей совокупности, все концептуальное содержание данного языка» [5, с. 28].
Понятие наивной языковой картины мира, как считает Д.Ю. Апресян, «представляет отраженные в естественном языке способы восприятия и концептуализации мира, когда основные концепты языка складываются в единую систему взглядов, своего рода коллективную философию, которая навязывается в качестве обязательной всем носителям языка [1, с. 39].
Языковая картина мира является «наивной» в том смысле, что во многих существенных отношениях она отличается от «научной» картины. При этом отраженные в языке наивные представления отнюдь не примитивны: во многих случаях они не менее сложны и интересны, чем научные. Таковы, например, представления о внутреннем мире человека, которые отражают опыт интроспекции десятков поколений на протяжении многих тысячелетий и способны служить надежным проводником в этот мир [1, с. 48] .
Языковая картина мира, как отмечает Гумбольдт В.О., базируется на особенностях социального и трудового опыта каждого народа. В конечном счете, эти особенности находят свое выражение в различиях лексической и грамматической номинации явлений и процессов, в сочетаемости тех или иных значений, в их этимологии (выбор первоначального признака при номинации и образовании значения слова) и т.д. в языке «закрепляется все разнообразие творческой познавательной деятельности человека (социальной и индивидуальной)», которая заключается именно в том, что «он в соответствии с необозримым количеством условий, являющихся стимулом в его направленном познании, каждый раз выбирает и закрепляет одно из бесчисленных свойств предметов и явлений и их связей. Именно этот человеческий фактор наглядно просматривается во всех языковых образованиях как в норме, так и в его отклонениях и индивидуальных стилях» [8, с.171].
Мироощущение можно определить как особый склад мышления, систему категорий или особое соотношение понятий.
Ученые отмечают, что обычно переход от одной стадии общественного развития к другой сопровождается резким изменением или ломкой общественной картины мира, утверждением новых эталонов мирообъяснения. Новое мировоззрение формирует не только новое мировосприятие и мироощущение, но и в конечном счете новую картину мира. Прогресс – развитие человека
и человечества – это последовательное изменение и усложнение индивидуальных и групповых картин мира.
Поскольку из картины мира вытекает все остальное – и ценности, и иерархия, и парадигмы научного познания, и допустимые способы человеческих действий, следовательно, картина мира может служить интегральной типологической характеристикой культуры [6].
В зависимости от оснований, которые берутся в качестве критериев, может быть создана типология картин мира. Так, в зависимости от субъекта познания выделяется картина мира взрослого человека и ребенка, картина мира цивилизованного общества и архаическая картина мира. В свою очередь, в зависимости от объекта различаются глобальная и локальная (частнонаучная) картины мира. Примером целостных картин мира являются общефилософская, общенаучная, религиозная картины мира. В качестве локальных выступают социологическая, информационная, физическая, художественная картины мира [1].
Наиболее полное представление о мире дает его научная картина, которая опирается на важнейшие научные достижения и упорядочивает наши знания о различных свойствах и закономерностях бытия. Можно сказать, что это своеобразная форма систематизации знаний, целостная и одновременно сложная структура, в которую может быть включена как общенаучная картина мира, так и картины мира отдельных частных наук, которые, в свою очередь, могут опираться на целый ряд различных концепций, постоянно обновляющихся и видоизменяющихся. Отмечается, что научная картина мира существенно отличается от религиозных концепций мироздания, поскольку в основе научной картины лежит эксперимент, позволяющий подтвердить или опровергнуть достоверность тех или иных суждений; а в основе религиозной картины – вера.
Научной картине мира противопоставляется наивная картина мира, отражающая материальный и духовный опыт какого-либо народа, говорящего на том или ином языке. И.И. Богатырева указывает, что она может довольно существенно отличаться от научной картины, которая никоим образом не зависит от языка и может быть общей для разных народов. Наивная картина формируется под влиянием культурных ценностей и традиций той или иной нации, актуальных в определенную исто-рическую эпоху, и находит свое отражение, прежде всего, в языке – в его словах и формах. Используя в речи слова, несущие в своих значениях те или иные смыслы, носитель определенного языка, не осознавая, принимает и разделяет определенный взгляд на мир [3].
Язык есть важнейшее средство человеческого общения, орудие формирования и выражения
мысли. При этом Н.И. Сукаленко отмечает, что язык – нечто большее, чем внешнее орудие, и его значение для познания скорее сходно со значением таких органов чувственного восприятия, как глаз или ухо. Язык – это факт культуры, составная часть культуры, которую мы наследуем, и одновременно ее орудие. Поскольку культура народа вербализуется в языке, именно язык аккумулирует ключевые концепты культуры, транслируя их в знаковом воплощении – словах. При этом создаваемая языком модель мира есть субъективный образ объективного мира, она несет в себе черты человеческого способа миропо-стижения [12].
В.А. Маслова пишет: “Языковая картина мира – это общекультурное достояние нации, она структурирована, многоуровнева. Именно языковая картина мира обусловливает коммуникативное поведение, понимание внешнего мира и внутреннего мира человека. Она отражает способ рече-мыслительной деятельности, характерной для той или иной эпохи, с ее духовными, культурными и национальными ценностями” [9].
Как отмечает Г.В. Колшанский, языковая картина мира базируется на особенностях социального и трудового опыта каждого народа. В конечном счете, эти особенности находят свое выражение в различиях лексической и грамматической номинации явлений и процессов, в сочетаемости тех или иных значений, в их этимологии (выбор первоначального признака при номинации и образовании значения слова) и т. д. В языке “закрепляется все разнообразие творческой познавательной деятельности человека (социальной и индивидуальной)”, которая заключается именно в том, что “он в соответствии с необозримым количеством условий, являющихся стимулом в его направленном познании, каждый раз выбирает и закрепляет одно из бесчисленных свойств предметов и явлений и их связей. Именно этот человеческий фактор наглядно просматривается во всех языковых образованиях как в норме, так и в его отклонениях и индивидуальных стилях” [7].
Проблема языковой картины мира тесно связана с проблемой языкового детерминизма и понятием “лингвистическая относительность”. Так, один из основоположников этнолингвистики Франц Боас считал, что образ жизни и грамматические категории в значительной степени различаются в разных местах, и полагал, что культура и жизнь людей отражаются в языке, на котором они говорят [10].
Любой конкретный человеческий язык, по мнению исследователей, отражает определенный способ восприятия и понимания мира, причем все носители данного языка разделяют (зачастую не
отдавая в том себе отчета) эту своеобразную систему взглядов на окружающую неязыковую действительность, так как это особое мировиде-ние заключено не только в семантике лексических единиц, но и в оформлении морфологических и синтаксических структур, в наличии тех или иных грамматических категорий и значений, в особенностях словообразовательных моделей языка и т.п. (все это и входит в понятие языковой картины мира) [3].
Само понятие “языковая картина мира” восходит к идеям Вильгельма фон Гумбольдта. Рассматривая соотношение языка и мышления, Гумбольдт пришел к выводу, что мышление не просто зависит от языка вообще, а до определенной степени оно зависит от каждого конкретного языка. Индивидуальность разных языков проявляется во всем – от алфавита до представлений о мире; огромное число понятий и грамматических особенностей одного языка зачастую не может быть сохранено при переводе на другой язык без их преобразования.