Сочинение на тему загадка софьи фамусовой

10 вариантов

  1. В многочисленных критических статьях и заметках по поводу комедии А. С. Грибоедова “Горе от ума”, написанных и изданных на протяжении последних ста семидесяти восьми лет, единственная мысль прослеживается наиболее отчетливо и ясно: произведение это крайне неоднозначно. Несмотря на кажущуюся в первом приближении определенность поставленной проблемы взаимоотношений “человека новой формации” с прогнившим насквозь “фамусовским обществом”, ни в коем случае нельзя упускать из виду загадочность и порою противоречивость образов, якобы отодвинутых на второй план и введенных в повествование лишь для пущей яркости произведения. Одним из подобных действующих лиц комедии, вызывающих и по сей день споры литераторов и критиков, безусловно, является Софья Павловна Фамусова.
    Девятнадцатый век, духом которого пронизаны все действия и явления комедии, разделил критиков на два лагеря. Наиболее непримиримые самым решительным образом осуждали героиню. В частности, весьма резко в отношении Софьи высказался А. С. Пушкин: “Софья очерчена не резко — то ли блудница, то ли московская кузина”. Этой же точки зрения придерживался и В. Г. Белинский: “Мерою достоинства женщины может служить мужчина, которого она любит”. Сраженные же незаурядностью героини высказывали абсолютно противоположную точку зрения. Так, И. А. Гончаров в статье “Мильон терзаний” писал: “В собственной, личной ее физиономии прячется что-то свое, горячее, нежное, даже мечтательное. В ней есть какая-то энергия характера”. Слова же Б. Голлера были еще более решительны: “Это единственный из персонажей, действия которого абсолютно самостоятельны и независимы”.
    Так какова же на самом деле Софья Павловна Фамусова? В начале комедии она предстает перед нами как избалованная московская барышня, которой, по словам ее отца Павла Афанасьевича, “сна нет от французских книг”. Она подчиняет своим желаниям и причудам покорного и робкого Молчалива, с ловкостью обводит вокруг пальца собственного наивного родителя, а когда тот все же застает ее в неподобающем виде, она с дивной легкостью выдумывает “вещий” сон:
    Позвольте… видите ль… сначала
    Цветистый луг, и я искала
    Траву
    Какую-то, не вспомню наяву.
    Вдруг милый человек, один из тех, кого мы
    Увидим, — будто век знакомы,
    Явился тут со мной; и вкрадчив, и умен,
    Но робок… знаете, кто в бедности рожден…
    Хочу к нему — вы тащите с собой:
    Нас провожают стон, рев, хохот, свист чудовищ!
    Он вслед кричит!..
    Проснулась. — Кто-то говорит:
    Ваш голос был…
    Влюбленность Софьи в Молчалина вводится Грибоедовым в повествование гораздо раньше появления Чацкого и задолго до саморазоблачения Молчалина. Читатель еще не знает, что Чацкий и Софья вместе росли и взрослели, что у Чацкого были надежды на верность Софьи отроческой любви. В первой же беседе героини со служанкой Лизой автор в весьма чувственных тонах описывает отношение Софьи к своему молчаливому и преданному избраннику:
    Возьмет он руку, к сердцу жмет,
    Из глубины души вздохнет,
    Ни слова вольного, и так вся ночь проходит,
    Рука с рукой, и глаз с меня не сводит…
    Однако первое впечатление от романтического женского образа довольно обманчиво. Молодая героиня в традиционной комедии классицизма, как правило, играет несложную и совершенно однозначную роль. По ходу действия данного произведения читатель начинает понимать, что Софья не вписывается в эту концепцию. Уже при встрече с Чацким нет и следа той сентиментальной девушки, воспитанной на любовных французских романах. С главным героем беседует холодная московская девица, привыкшая к великосветским манерам общения, исключающим какую-либо откровенность и даже человеческую теплоту. Совсем немного времени проходит от вымученного: “Ах, Чацкий, я вам рада” до гневного, со стальным оттенком: “Не человек, змея!” Читатель пребывает в замешательстве. Какова же истинная сущность героини? Создается впечатление, что Грибоедов сознательно заставляет неустанно всматриваться в закрытое вуалью загадочности лицо Софьи и пытаться ответить на вопрос, не имеющий ответа.
    Сцена обморока Софьи из-за преглупого падения Молчалина с лошади вновь вводит читателя в заблуждение. Теперь уже нельзя сказать уверенно, что за этим стоит. То ли любовь к Молчалину действительно столь велика и слова: “Ах! Боже мой! упал, убился!” есть крик души, бьющейся раненой птицей в клетке отчаяния, то ли Софья решила просто досадить назойливому Чацкому, совершенно безосновательно возомнившему себя властителем ее мыслей и чувств.
    Даже если Грибоедов отвел Софье роль романтической, влюбленной натуры, то и здесь нет полной ясности. Почему выбор Софьи — Молчалин? Да, с ним удобнее иметь дело, его можно приручить, он послушен и безропотен, “муж-мальчик, муж-слуга”. Но ведь это определенно отрицательный персонаж. Причем, несмотря на явную принадлежность к “фамусовскому обществу”, и там он не заслуживает должного уважения: “…на цыпочках и небогат словами”, имеет только два таланта — умеренность и аккуратность. Он безроден и числится по архивам. Такой человек не пара дочери уважаемого московского господина. И Софья осознает это. Поэтому именно поэтому она выбирает Молчалина, бросая вызов предрассудкам и нелепым убеждениям закостенелого московского общества. “Что мне молва? Кто хочет, так и судит”, — брошенная Софьей реплика словно невидимой нитью связала ее противоречивую натуру с образом Чацкого, сознательно ставившего себя в оппозицию всем окружающим и подстерегающим его в кулуарах грибоедовской комедии.
    Но что если Софья искусно играет более коварную роль? Ведь именно она завела часовой механизм кульминационного момента всей комедии, невзначай обронив фразу: “Он не в своем уме”, — характеризуя Чацкого. Как снежный ком, неумолимо растущий в размерах, лавиной сходя со склона горы, слух стал распространяться среди членов “фамусов-ского общества”, приведя к развязке. Софья отомстила Чацкому за его отъезд, многолетние скитания? Или стала невинной жертвой конфликта “старого” и “нового”, а также предательства со стороны Молчалина? Наверное, пройдет еще не один десяток лет, а споры вокруг истинного лица героини комедии Грибоедова не утихнут.
    И. А. Гончаров сравнил грибоедовскую Софью Фамусову с пушкинской Татьяной Лариной: “…Она в любви своей точно так же готова выдать себя, как Татьяна: обе, как в лунатизму бродят в увлечении с детской простотой”. Наверное, их объединяет и уникальное положение в произведениях: явно принадлежа к какой-то определенной среде, они все же стоят над всем происходящим и созерцают все происходящее. Они — сильные представительницы слабого пола, и, пока “Молча-лины блаженствуют на свете”, превращая мир в царство тьмы, именно они делают жизнь ярче, становясь единственным “лучом света в темном царстве”.

  2. Из глубины души вздохнет,
    Ни слова вольного, и так вся ночь проходит,
    Рука с рукой, и глаз с меня не сводит…
    Однако первое впечатление от романтического женского образа довольно обманчиво. По ходу действия данного произведения читатель начинает понимать, что Софья не вписывается в эту концепцию. Уже при встрече с Чацким нет и следа той сентиментальной девушки, воспитанной на любовных французских романах. С главным героем беседует холодная московская девица, привыкшая к великосветским манерам общения, исключающим какую-либо откровенность и даже человеческую теплоту. Совсем немного времени проходит от вымученного «Ах, Чацкий, я вам рада» до гневного, со стальным оттенком «Не человек, змея!» Читатель пребывает в замешательстве. Какова же истинная сущность героини?
    Создается впечатление, что Грибоедов сознательно заставляет неустанно всматриваться в закрытое вуалью загадочности лицо Софьи и пытаться ответить на вопрос, не имеющий ответа. Сцена обморока Софьи из-за преглупого падения Молчалина с лошади вновь вводит читателя в заблуждение. Теперь уже нельзя сказать уверенно, что за этим стоит. То ли любовь к Молчалину действительно столь велика. и слова «Ах! Боже мои! упал, убился!» есть крик души, бьющейся раненой птицей в клетке отчаяния, то ли Софья решила просто досадить назойливому Чацкому, совершенно безосновательно возомнившему себя властителем ее мыслей и чувств.
    Почему выбор Софьи – Молчалин? Да, с ним удобнее иметь дело, его можно приручить, он послушен и безропотен, «муж-мальчик, муж слуга». Но ведь такой человек не пара дочери уважаемого московского господина. И Софья осознает это. Поэтому именно поэтому она выбирает Молчалина, бросая вызов предрассудкам и нелепым убеждениям закостенелого московского общества.
    Но что если Софья искусно играет более коварную роль? Ведь именно она завела часовой механизм кульминационного момента всей комедии, невзначай обронив фразу: «Он не в своем уме», — характеризуя Чацкого. Как снежный ком, неумолимо растущий в размерах лавиной сходя со склона горы, слух стал распространяться среди членов «фамусовского» общества, приведя к развязке.

  3. В ?астности, весьма резко в отношении Софьи высказался А. С. Пушкин: Софья о?ер?ена не резко то ли блудница, то ли московская кузина. Этой же то?ки зрения придерживался и В. Г. Белинский: Мерою достоинства женщины может служить муж?ина, которого она любит. Сраженные же незаурядностью героини высказывали абсолютно противоположную то?ку зрения. Так, И. А. Гон?аров в статье Мильон терзаний писал: В собственной, ли?ной ее физиономии пря?ется ?то-то свое, горя?ее, нежное, даже ме?тательное. В ней есть какая-то энергия характера. Слова же Б. Голлера были еще более решительны: Это единственный из персонажей, действия которого абсолютно самостоятельны и независимы. Так какова же на самом деле Софья Павловна Фамусова? В на?але комедии она предстает перед нами как избалованная московская барышня, которой, по словам ее отца Павла Афанасьеви?а, сна нет от французских книг. Она под?иняет своим желаниям и при?удам покорного и робкого Мол?алива, с ловкостью обводит вокруг пальца собственного наивного родителя, а когда тот все же застает ее в неподобающем виде, она с дивной легкостью выдумывает вещий сон: Позвольте… видите ль… сна?ала Цветистый луг, и я искала Траву Какую-то, не вспомню наяву. Вдруг милый ?еловек, один из тех, кого мы Увидим, будто век знакомы, Явился тут со мной; и вкрад?ив, и умен, Но робок… знаете, кто в бедности рожден… Хо?у к нему вы тащите с собой: Нас провожают стон, рев, хохот, свист ?удовищ! Он вслед кри?ит!.. Проснулась. Кто-то говорит: Ваш голос был… Влюбленность Софьи в Мол?алина вводится Грибоедовым в повествование гораздо раньше появления Чацкого и задолго до саморазобла?ения Мол?алина. Читатель еще не знает, ?то Чацкий и Софья вместе росли и взрослели, ?то у Чацкого были надежды на верность Софьи отро?еской любви. В первой же беседе героини со служанкой Лизой автор в весьма ?увственных тонах описывает отношение Софьи к своему мол?аливому и преданному избраннику: Возьмет пнруку, к сердцу жмет, Из глубины души вздохнет, Ни слова вольного, и так вся но?ь проходит, Рука с рукой, и глаз с меня не сводит… Однако первое впе?атление от романти?еского женского образа довольно обман?иво. Молодая героиня в традиционной комедии классицизма, как правило, играет несложную и совершенно однозна?ную роль. По ходу действия данного произведения ?итатель на?инает понимать, ?то Софья не вписывается в эту концепцию. Уже при встре?е с Чацким нет и следа той сентиментальной девушки, воспитанной на любовных французских романах. С главным героем беседует холодная московская девица, привыкшая к великосветским манерам общения, исклю?ающим какую-либо откровенность и даже ?елове?ескую теплоту. Совсем немного времени проходит от выму?енного: Ах, Чацкий, я вам рада до гневного, со стальным оттенком: Не ?еловек, змея! Читатель пребывает в замешательстве. Какова же истинная сущность героини? Создается впе?атление, ?то Грибоедов сознательно заставляет неустанно всматриваться в закрытое вуалью загадо?ности лицо Софьи и пытаться ответить на вопрос, не имеющий ответа. Сцена обморока Софьи из-за преглупого падения Мол?алина с лошади вновь вводит ?итателя в заблуждение. Теперь уже нельзя сказать уверенно, ?то за этим стоит.

  4. В многочисленных критических статьях и заметках по поводу комедии А. С. Грибоедова “Горе от ума”, написанных и изданных на протяжении последних ста семидесяти восьми лет, единственная мысль прослеживается наиболее отчетливо и ясно: произведение это крайне неоднозначно. Несмотря на кажущуюся в первом приближении определенность поставленной проблемы взаимоотношений “человека новой формации” с прогнившим насквозь “фамусовским обществом”, ни в коем случае нельзя упускать из виду загадочность и порою противоречивость образов, якобы отодвинутых на второй план и введенных в повествование лишь для пущей яркости произведения. Одним из подобных действующих лиц комедии, вызывающих и по сей день споры литераторов и критиков, безусловно, является Софья Павловна Фамусова.
    Девятнадцатый век, духом которого пронизаны все действия и явления комедии, разделил критиков на два лагеря. Наиболее непримиримые самым решительным образом осуждали героиню. В частности, весьма резко в отношении Софьи высказался А. С. Пушкин: “Софья очерчена не резко — то ли блудница, то ли московская кузина”. Этой же точки зрения придерживался и В. Г. Белинский: “Мерою достоинства женщины может служить мужчина, которого она любит”. Сраженные же незаурядностью героини высказывали абсолютно противоположную точку зрения. Так, И. А. Гончаров в статье “Мильон терзаний” писал: “В собственной, личной ее физиономии прячется что-то свое, горячее, нежное, даже мечтательное. В ней есть какая-то энергия характера”. Слова же Б. Голлера были еще более решительны: “Это единственный из персонажей, действия которого абсолютно самостоятельны и независимы”.
    Так какова же на самом деле Софья Павловна Фамусова? В начале комедии она предстает перед нами как избалованная московская барышня, которой, по словам ее отца Павла Афанасьевича, “сна нет от французских книг”. Она подчиняет своим желаниям и причудам покорного и робкого Молчалива, с ловкостью обводит вокруг пальца собственного наивного родителя, а когда тот все же застает ее в неподобающем виде, она с дивной легкостью выдумывает “вещий” сон:
    Позвольте… видите ль… сначала
    Цветистый луг, и я искала
    Траву
    Какую-то, не вспомню наяву.
    Вдруг милый человек, один из тех, кого мы
    Увидим, — будто век знакомы,
    Явился тут со мной; и вкрадчив, и умен,
    Но робок… знаете, кто в бедности рожден…
    Хочу к нему
    вы тащите с собой:
    Нас провожают стон, рев, хохот, свист чудовищ!
    Он вслед кричит!..
    Проснулась. — Кто-то говорит:
    Ваш голос был…

    Влюбленность Софьи в Молчалина вводится Грибоедовым в повествование гораздо раньше появления Чацкого и задолго до саморазоблачения Молчалина. Читатель еще не знает, что Чацкий и Софья вместе росли и взрослели, что у Чацкого были надежды на верность Софьи отроческой любви. В первой же беседе героини со служанкой Лизой автор в весьма чувственных тонах описывает отношение Софьи к своему молчаливому и преданному избраннику:
    Возьмет пнруку, к сердцу жмет,
    Из глубины души вздохнет,
    Ни слова вольного, и так вся ночь проходит,
    Рука с рукой, и глаз с меня не сводит…

    Однако первое впечатление от романтического женского образа довольно обманчиво. Молодая героиня в традиционной комедии классицизма, как правило, играет несложную и совершенно однозначную роль. По ходу действия данного произведения читатель начинает понимать, что Софья не вписывается в эту концепцию. Уже при встрече с Чацким нет и следа той сентиментальной девушки, воспитанной на любовных французских романах. С главным героем беседует холодная московская девица, привыкшая к великосветским манерам общения, исключающим какую-либо откровенность и даже человеческую теплоту. Совсем немного времени проходит от вымученного: “Ах, Чацкий, я вам рада” до гневного, со стальным оттенком: “Не человек, змея!” Читатель пребывает в замешательстве. Какова же истинная сущность героини? Создается впечатление, что Грибоедов сознательно заставляет неустанно всматриваться в закрытое вуалью загадочности лицо Софьи и пытаться ответить на вопрос, не имеющий ответа.
    Сцена обморока Софьи из-за преглупого падения Молчалина с лошади вновь вводит читателя в заблуждение. Теперь уже нельзя сказать уверенно, что за этим стоит. То ли любовь к Молчалину действительно столь велика и слова: “Ах! Боже мой! упал, убился!” есть крик души, бьющейся раненой птицей в клетке отчаяния, то ли Софья решила просто досадить назойливому Чацкому, совершенно безосновательно возомнившему себя властителем ее мыслей и чувств.
    Даже если Грибоедов отвел Софье роль романтической, влюбленной натуры, то и здесь нет полной ясности. Почему выбор Софьи — Молчалин? Да, с ним удобнее иметь дело, его можно приручить, он послушен и безропотен, “муж-мальчик, муж-слуга”. Но ведь это определенно отрицательный персонаж. Причем, несмотря на явную принадлежность к “фамусовскому обществу”, и там он не заслуживает должного уважения: “…на цыпочках и небогат словами”, имеет только два таланта — умеренность и аккуратность. Он безроден и числится по архивам. Такой человек не пара дочери уважаемого московского господина. И Софья осознает это. Поэтому именно поэтому она выбирает Молчалина, бросая вызов предрассудкам и нелепым убеждениям закостенелого московского общества. “Что мне молва? Кто хочет, так и судит”, — брошенная Софьей реплика словно невидимой нитью связала ее противоречивую натуру с образом Чацкого, сознательно ставившего себя в оппозицию всем окружающим и подстерегающим его в кулуарах грибоедовской комедии.
    Но что если Софья искусно играет более коварную роль? Ведь именно она завела часовой механизм кульминационного момента всей комедии, невзначай обронив фразу: “Он не в своем уме”, — характеризуя Чацкого. Как снежный ком, неумолимо растущий в размерах, лавиной сходя со склона горы, слух стал распространяться среди членов “фамусов-ского общества”, приведя к развязке. Софья отомстила Чацкому за его отъезд, многолетние скитания? Или стала невинной жертвой конфликта “старого” и “нового”, а также предательства со стороны Молчалина? Наверное, пройдет еще не один десяток лет, а споры вокруг истинного лица героини комедии Грибоедова не утихнут.
    И. А. Гончаров сравнил грибоедовскую Софью Фамусову с пушкинской Татьяной Лариной: “…Она в любви своей точно так же готова выдать себя, как Татьяна: обе, как в лунатизму бродят в увлечении с детской простотой”. Наверное, их объединяет и уникальное положение в произведениях: явно принадлежа к какой-то определенной среде, они все же стоят над всем происходящим и созерцают все происходящее. Они — сильные представительницы слабого пола, и, пока “Молча-лины блаженствуют на свете”, превращая мир в царство тьмы, именно они делают жизнь ярче, становясь единственным “лучом света в темном царстве”.

  5. Текст сочинения:

    В многочисленных кри?ических статьях и заметках по поводу комедии А. С. Грибоедова Горе от ума, написанных и изданных на протяжении последних ста семидесяти восьми лет, единственная мысль прослеживается наиболее отчетливо и ясно: произведение это крайне неоднозначно. Несмотря на кажущуюся в первом приближении определенность поставленной проблемы взаимоотношений человека новой формации с прогнившим насквозь фамусовским обществом, ни в коем случае нельзя упускать из виду загадочность и порою противоречивость образов, якобы отодвину?ых на второй план и введенных в повествование лишь для пущей яркости произведения. Одним из подобных действующих лиц комедии, вызывающих и по сей день споры литераторов и кри?иков, безусловно, является Софья Павловна Фамусова.
    Девятнадцатый век, духом которого пронизаны все действия и явления комедии, разделил кри?иков на два лагеря. Наиболее непримиримые самым решительным образом осуждали героиню. В частности, весьма резко в отношении Софьи высказался А. С. Пушкин: Софья очерчена не резко то ли блудница, то ли московская кузина. Этой же точки зрения придерживался и В. Г. Белинский: Мерою достоинства женщины может служить мужчина, которого она люби?. Сраженные же незаурядностью героини высказывали абсолю?но противоположную точку зрения. Так, И. А. Гончаров в статье Мильон терзаний писал: В собственной, личной ее физиономии прячется что-то свое, горячее, нежное, даже мечтательное. В ней есть какая-то энергия характера. Слова же Б. Голлера были еще более решительны: Это единственный из персонажей, действия которого абсолю?но самостоятельны и независимы.
    Так какова же на самом деле Софья Павловна Фамусова? В начале комедии она предстает перед нами как избалованная московская барышня, которой, по словам ее отца Павла Афанасьевича, сна нет от французских книг. Она подчиняет своим желаниям и причудам покорного и робкого Молчалива, с ловкостью обводи? вокруг пальца собственного наивного родителя, а когда тот все же застает ее в неподобающем виде, она с дивной легкостью выдумывает вещий сон:

    Позвольте… видите ль… сначала
    Цветистый луг, и я искала
    Траву
    Какую-то, не вспомню наяву.
    Вдруг милый человек, один из тех, кого мы
    Увидим, будто век знакомы,
    Явился ?у? со мной; и вкрадчив, и умен,
    Но робок… знаете, кто в бедности рожден…
    Хочу к нему
    вы тащите с собой:
    Нас провожаю? стон, рев, хохот, свист чудовищ!
    Он вслед кричи?!..
    Проснулась. Кто-то говори?:
    Ваш голос был…

    Влюбленность Софьи в Молчалина вводи?ся Грибоедовым в повествование гораздо раньше появления Чацкого и задолго до саморазоблачения Молчалина. Читатель еще не знает, что Чацкий и Софья вместе росли и взрослели, что у Чацкого были надежды на верность Софьи отроческой любви. В первой же беседе героини со служанкой Лизой автор в весьма чувственных тонах описывает отношение Софьи к своему молчаливому и преданному избраннику:

    Возьмет пнруку, к сердцу жмет,
    Из глубины души вздохнет,
    Ни слова вольного, и так вся ночь проходи?,
    Рука с рукой, и глаз с меня не своди?…

    Однако первое впечатление от роман?ического женского образа довольно обманчиво. Молодая героиня в традиционной комедии классицизма, как правило, играет несложную и совершенно однозначную роль. По ходу действия данного произведения читатель начинает понимать, что Софья не вписывается в э?у концепцию. Уже при встрече с Чацким нет и следа той сен?иментальной девушки, воспитанной на любовных французских романах. С главным героем беседует холодная московская девица, привыкшая к великосветским манерам общения, исключающим какую-либо откровенность и даже человеческую теплоту. Совсем немного времени проходи? от вымученного: Ах, Чацкий, я вам рада до гневного, со стальным оттенком: Не человек, змея! Читатель пребывает в замешательстве. Какова же истинная сущность героини? Создается впечатление, что Грибоедов сознательно заставляет неустанно всматриваться в закрытое вуалью загадочности лицо Софьи и пытаться ответить на вопрос, не имеющий ответа.
    Сцена обморока Софьи из-за преглупого падения Молчалина с лошади вновь вводи? читателя в заблуждение. Теперь уже нельзя сказать уверенно, что за э?им стои?. То ли любовь к Молчалину действительно столь велика и слова: Ах! Боже мой! упал, убился! есть крик души, бьющейся раненой п?ицей в клетке отчаяния, то ли Софья решила просто досадить назойливому Чацкому, совершенно безосновательно возомнившему себя властителем ее мыслей и чувств.
    Даже если Грибоедов отвел Софье роль роман?ической, влюбленной натуры, то и здесь нет полной ясности. Почему выбор Софьи Молчалин? Да, с ним удобнее иметь дело, его можно приручить, он послушен и безропотен, муж-мальчик, муж-слуга. Но ведь это определенно отрицательный персонаж. Причем, несмотря на явную принадлежность к фамусовскому обществу, и там он не заслуживает должного уважения: …на цыпочках и небогат словами, имеет только два таланта умеренность и аккуратность. Он безроден и числи?ся по архивам. Такой человек не пара дочери уважаемого московского господина. И Софья осознает это. Поэтому именно лирикому она выбирает Молчалина, бросая вызов предрассудкам и нелепым убеждениям закостенелого московского общества. Что мне молва? Кто хочет, так и суди?, брошенная Софьей реплика словно невидимой нитью связала ее противоречивую натуру с образом Чацкого, сознательно ставившего себя в оппозицию всем окружающим и подстерегающим его в кулуарах грибоедовской комедии.
    Но что если Софья искусно играет более коварную роль? Ведь именно она завела часовой механизм кульминационного момента всей комедии, невзначай обронив фразу: Он не в своем уме, характеризуя Чацкого. Как снежный ком, неумолимо растущий в размерах, лавиной сходя со склона горы, слух стал распространяться среди членов фамусов-ского общества, приведя к развязке. Софья отомстила Чацкому за его отъезд, многолетние скитания? Или стала невинной жер?вой конфликта старого и нового, а также предательства со стороны Молчалина? Наверное, пройдет еще не один десяток лет, а споры вокруг истинного лица героини комедии Грибоедова не у?ихну?.
    И. А. Гончаров сравнил грибоедовскую Софью Фамусову с пушкинской Татьяной Лариной: …Она в любви своей точно так же готова выдать себя, как Татьяна: обе, как в лунатизму бродят в увлечении с детской простотой. Наверное, их объединяет и уникальное положение в произведениях: явно принадлежа к какой-то определенной среде, они все же стоят над всем происходящим и созерцаю? все происходящее. Они сильные представительницы слабого пола, и, пока Молча-лины блаженствую? на свете, превращая мир в царство тьмы, именно они делаю? жизнь ярче, становясь единственным лучом света в темном царстве.
    Права на сочинение “Кто разгадает вас! (загадка Софьи в комедии А. С. Грибоедова Горе от ума.)” принадлежат его автору. При цитировании материала необходимо обязательно указывать гиперссылку на Реф.рф

  6. «Кто разгадает
    вас!» (Загадка
    Софьи в комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума».)
    Одним из действующих лиц комедии,
    вызывающих и по сей день споры литераторов и критиков, безусловно, является
    Софья Павловна Фамусова.
    Девятнадцатый век, духом которого
    пронизаны все действия и явления комедии, разделил критиков на два лагеря.
    Наиболее непримиримые самым решительным образом осуждали героиню. В частности,
    весьма резко в отношении Софьи высказался А. С. Пушкин: «Софья очерчена
    не резко – то ли блудница, то ли московская кузина».
    Так какова же на самом деле
    Софья Павловна Фамусова? В начале комедии она предстает перед нами как
    избалованная московская барышня. Она подчиняет своим желаниям и причудам
    покорного и робкого Молчалина, с ловкостью обводит вокруг пальца собственного
    наивного родителя, а когда тот все же застает ее в неподобающем виде,
    она с дивной легкостью выдумывает «вещий» сон. f” Влюбленность
    Софьи и Молчалина вво-‘ дится Грибоедовым в повествование гораздо раньше
    появления Чацкого и задолго до саморазоблачения Молчалина. Читатель еще
    не знает, что Чацкий и Софья вместе росли и взрослели, что у Чацкого были
    надежды на верность Софьи отроческой любви. В первой же беседе героини
    со служанкой Лизой автор в весьма чувственных тонах описывает отношение
    Софьи к своему молчаливому и преданному избраннику:
    Возьмет он руку, к сердцу
    жмет.
    Из глубины души
    вздохнет.
    Ни слова вольного, итак вся
    ночь проходит,
    Рука срукой, и глаз с меня не сводит…
    Однако первое впечатление
    от романтического женского образа довольно обманчиво. По ходу действия
    данного произведения читатель начинает понимать, что Софья не вписывается
    в эту концепцию. Уже при встрече с Чацким нет и следа той сентиментальной
    девушки, воспитанной на любовных французских романах. С главным героем
    беседует холодная московская девица, привыкшая к великосветским манерам
    общения, исключающим какую-лиЬч откровенность и даже человеческую теплоту.
    Совсем немного времени проходит от вымученного «Ах, Чацкий, я вам
    рада» до гневного, со стальным оттенком «Не человек, змея!»
    Читатель пребывает в замешательстве. Какова же истинная сущность героини?
    Создается впечатление, что
    Грибоедов сознательно заставляет неустанно всматриваться в закрытое вуалью
    загадочности лицо Софьи и пытаться ответить на вопрос, не имеющий ответа.
    Сцена обморока Софьи из-за
    преглупого падения Молчалина с лошади вновь вводит читателя в заблуждение.
    Теперь уже нельзя сказать уверенно, что за этим стоит. То ли любовь к
    Молчалину действительно столь велика, и слова «Ах! Боже мой! упал,
    убился!» есть крик души, бьющейся раненой птицей в клетке отчаяния,
    то ли Софья решила просто досадить назойливому Чацкому, совершенно безосновательно
    возомнившему себя властителем ее мыслей и чувств.
    Почему выбор Софьи – Молчалин?
    Да, с ним удобнее иметь дело, его можно приручить, он послушен и безропотен,
    «муж-мальчик, муж слуга». Но ведь такой человек не пара дочери
    уважаемого московского господина. И Софья осознает это. Поэтому именно
    поэтому она выбирает Молчалина, бросая вызов предрассудкам и нелепым убеждениям
    закостенелого московского общества. «Что мне молва? Кто. хочет,
    так и судит», – брошенная Софьей реплика, словно невидимой нитью,
    связала ее противоречивую натуру с образом Чацкого, сознательно ставившего
    себя в оппозиций всем, окружающим и подстерегающим его в кулуарах грибоедовской
    комедии.
    Но что если Софья искусно
    играет более коварную роль? Ведь именно она завела часовой механизм кульминационного
    момента всей комедии, невзначай обронив фразу: «Он не в своем уме»,
    — характеризуя Чацкого. Как снежный ком, неумолимо растущий в размерах
    лавиной сходя со склона горы, слух стал распространяться среди членов
    «фамусовско-го» общества, приведя к развязке.
    И. А. Гончаров сравнил грибоедовскую
    Софью Фамусову с пушкинской Татьяной Лариной: «…Она в любви своей
    точно так же готова выдать себя, как Татьяна: обе, как в лунатизме, бродят
    в увлечении с детской простотой». Софья и Татьяна – сильные представительницы
    слабого пола, и, пока «Молчали-ны блаженствуют на свете»,
    превращая мир в царство тьмы, именно они делают жизнь ярче, становясь
    единственным «лучом света в темном царстве».

  7. В многочисленных критических статьях и заметках по поводу комедии А. С. Грибоедова “Горе от ума”, написанных и изданных на протяжении последних ста семидесяти восьми лет, единственная мысль прослеживается наиболее отчетливо и ясно: произведение это крайне неоднозначно. Несмотря на кажущуюся в первом приближении определенность поставленной проблемы взаимоотношений “человека новой формации” с прогнившим насквозь “фамусовским обществом”, ни в коем случае нельзя упускать из виду загадочность и порою противоречивость образов, якобы отодвинутых на второй план и введенных в повествование лишь для пущей яркости произведения. Одним из подобных действующих лиц комедии, вызывающих и по сей день споры литераторов и критиков, безусловно, является Софья Павловна Фамусова.
    Девятнадцатый век, духом которого пронизаны все действия и явления комедии, разделил критиков на два лагеря. Наиболее непримиримые самым решительным образом осуждали героиню. В частности, весьма резко в отношении Софьи высказался А. С. Пушкин: “Софья очерчена не резко — то ли блудница, то ли московская кузина”. Этой же точки зрения придерживался и В. Г. Белинский: “Мерою достоинства женщины может служить мужчина, которого она любит”. Сраженные же незаурядностью героини высказывали абсолютно противоположную точку зрения. Так, И. А. Гончаров в статье “Мильон терзаний” писал: “В собственной, личной ее физиономии прячется что-то свое, горячее, нежное, даже мечтательное. В ней есть какая-то энергия характера”. Слова же Б. Голлера были еще более решительны: “Это единственный из персонажей, действия которого абсолютно самостоятельны и независимы”.
    Так какова же на самом деле Софья Павловна Фамусова? В начале комедии она предстает перед нами как избалованная московская барышня, которой, по словам ее отца Павла Афанасьевича, “сна нет от французских книг”. Она подчиняет своим желаниям и причудам покорного и робкого Молчалива, с ловкостью обводит вокруг пальца собственного наивного родителя, а когда тот все же застает ее в неподобающем виде, она с дивной легкостью выдумывает “вещий” сон:
    Позвольте… видите ль… сначала
    Цветистый луг, и я искала
    Траву
    Какую-то, не вспомню наяву.
    Вдруг милый человек, один из тех, кого мы
    Увидим, — будто век знакомы,
    Явился тут со мной; и вкрадчив, и умен,
    Но робок… знаете, кто в бедности рожден…
    Хочу к нему — вы тащите с собой:
    Нас провожают стон, рев, хохот, свист чудовищ!
    Он вслед кричит!..
    Проснулась. — Кто-то говорит:
    Ваш голос был…
    Влюбленность Софьи в Молчалина вводится Грибоедовым в повествование гораздо раньше появления Чацкого и задолго до саморазоблачения Молчалина. Читатель еще не знает, что Чацкий и Софья вместе росли и взрослели, что у Чацкого были надежды на верность Софьи отроческой любви. В первой же беседе героини со служанкой Лизой автор в весьма чувственных тонах описывает отношение Софьи к своему молчаливому и преданному избраннику:
    Возьмет пнруку, к сердцу жмет,
    Из глубины души вздохнет,
    Ни слова вольного, и так вся ночь проходит,
    Рука с рукой, и глаз с меня не сводит…
    Однако первое впечатление от романтического женского образа довольно обманчиво. Молодая героиня в традиционной комедии классицизма, как правило, играет несложную и совершенно однозначную роль. По ходу действия данного произведения читатель начинает понимать, что Софья не вписывается в эту концепцию. Уже при встрече с Чацким нет и следа той сентиментальной девушки, воспитанной на любовных французских романах. С главным героем беседует холодная московская девица, привыкшая к великосветским манерам общения, исключающим какую-либо откровенность и даже человеческую теплоту. Совсем немного времени проходит от вымученного: “Ах, Чацкий, я вам рада” до гневного, со стальным оттенком: “Не человек, змея!” Читатель пребывает в замешательстве. Какова же истинная сущность героини? Создается впечатление, что Грибоедов сознательно заставляет неустанно всматриваться в закрытое вуалью загадочности лицо Софьи и пытаться ответить на вопрос, не имеющий ответа.
    Сцена обморока Софьи из-за преглупого падения Молчалина с лошади вновь вводит читателя в заблуждение. Теперь уже нельзя сказать уверенно, что за этим стоит. То ли любовь к Молчалину действительно столь велика и слова: “Ах! Боже мой! упал, убился!” есть крик души, бьющейся раненой птицей в клетке отчаяния, то ли Софья решила просто досадить назойливому Чацкому, совершенно безосновательно возомнившему себя властителем ее мыслей и чувств.
    Даже если Грибоедов отвел Софье роль романтической, влюбленной натуры, то и здесь нет полной ясности. Почему выбор Софьи — Молчалин? Да, с ним удобнее иметь дело, его можно приручить, он послушен и безропотен, “муж-мальчик, муж-слуга”. Но ведь это определенно отрицательный персонаж. Причем, несмотря на явную принадлежность к “фамусовскому обществу”, и там он не заслуживает должного уважения: “…на цыпочках и небогат словами”, имеет только два таланта — умеренность и аккуратность. Он безроден и числится по архивам. Такой человек не пара дочери уважаемого московского господина. И Софья осознает это. Поэтому именно поэтому она выбирает Молчалина, бросая вызов предрассудкам и нелепым убеждениям закостенелого московского общества. “Что мне молва? Кто хочет, так и судит”, — брошенная Софьей реплика словно невидимой нитью связала ее противоречивую натуру с образом Чацкого, сознательно ставившего себя в оппозицию всем окружающим и подстерегающим его в кулуарах грибоедовской комедии.
    Но что если Софья искусно играет более коварную роль? Ведь именно она завела часовой механизм кульминационного момента всей комедии, невзначай обронив фразу: “Он не в своем уме”, — характеризуя Чацкого. Как снежный ком, неумолимо растущий в размерах, лавиной сходя со склона горы, слух стал распространяться среди членов “фамусов-ского общества”, приведя к развязке. Софья отомстила Чацкому за его отъезд, многолетние скитания? Или стала невинной жертвой конфликта “старого” и “нового”, а также предательства со стороны Молчалина? Наверное, пройдет еще не один десяток лет, а споры вокруг истинного лица героини комедии Грибоедова не утихнут.
    И. А. Гончаров сравнил грибоедовскую Софью Фамусову с пушкинской Татьяной Лариной: “…Она в любви своей точно так же готова выдать себя, как Татьяна: обе, как в лунатизму бродят в увлечении с детской простотой”. Наверное, их объединяет и уникальное положение в произведениях: явно принадлежа к какой-то определенной среде, они все же стоят над всем происходящим и созерцают все происходящее. Они — сильные представительницы слабого пола, и, пока “Молча-лины блаженствуют на свете”, превращая мир в царство тьмы, именно они делают жизнь ярче, становясь единственным “лучом света в темном царстве”.
    ?

  8. 1. Кто, по-вашему, София: единомышленница Чацкого или за­щитница нравов фамусовского общества?
    2. Что общего в отношении Софии и Чацкого к любви? Почему София предпочла Чацкому именно Молчалина?
    3. Почему при всех своих положительных качествах героиня не только не любит Чацкого, но становится его гонительницей, ранит сто больнее всех других?
    4. Можно ли считать ее предательство обдуманной местью?
    5. В финальной сцене комедии София обращается к Чацкому со словами: «Не продолжайте, я виню себя кругом…» Как вы думаете, и чем винит себя София Фамусова?
    6. Сопоставьте 3 характеристики, данные Софии Фамусовой А.С. Пушкиным, И.А. Гончаровым и Ю.Н. Тыняновым. Какая из них нам кажется наиболее верной?
    u А.С. Пушкин в письме А.А. Бестужеву (конец января 1825 г.): «София начертана не ясно».
    u И.А. Гончаров: «…София Павловна вовсе не так виновна, как ка­жется. …Ей, конечно, тяжелее всех, тяжелее даже Чацкого, и ей до­стается свой «мильон терзаний».
    u Ю.Н. Тынянов считал, что София — «главный представитель» общества, с которым Чацкий «в противуречии», главная виновница «мильона терзаний» героя.
    София самый загадочный образ во всей комедии. Ее имя (в переводе с греческого языка — «мудрость») — ключ к тайне ее характера. Имя «София» (автор использует написание «София» — высокий стиль) традиционно для русской комедии XVIII — начала XIX в. (от Фонвизина до Пушкина), но Грибое­дов нарушил традиционную положительность главной героини. Этим в какой-то степени объясняется и недоброжела­тельный отзыв о ней Пушкина. София Павловна начертана не «не ясно», а непривычно с точки зрения канона (класси­цистического и даже романтического): она романтична и расчет­лива одновременно. Пушкина, как писателя и поэта, видимо, не привлекала противоречивость в женщинах: его положительные героини, начиная с Людмилы из поэмы «Руслан и Людмила» и кончая капитанской дочкой Машей Ми­роновой, — натуры цельные и благородные. Его любимая герои­ня из «Евгения Онегина» — Татьяна Ларина— станет «милым идеалом» поэта именно благодаря цельности своей натуры. Со­единения + и – в пушкинских геро­инях мы не найдем. Вот почему и в Софии Фамусовой Пушкин видит одномерность, причем отрицательную.
    Смешон или страшен Молчалин?
    1. Кому из героев, почему и до конца ли удалось разгадать Молчалина?
    2. Чего больше в характеристике, данной Молчалину Чацким, — гнева, недоумения, неприятия?
    3. Каков Молчалин в представлении Софии и какой он на са­мом деле?
    4. В чем современность образа Молчалина?
    5. Можно ли сказать, что и сейчас «молчалины блаженствуют на свете»?
    6. Сопоставьте разные высказывания о Молчалине. Какое из них вам ближе?
    Д.И. Писарев: «Молчалин сказал себе: «Я хочу составить карьеру» и пошел по той дороге, которая ведет к «степеням известным»; пошел и уже не своротит ни вправо, ни влево; умирай его мать в стороне от дороги, зови его любимая женщина в соседнюю рощу, плюй весь свет в глаза, чтобы остановить его движение, он все будет идти и дойдет…»
    Н.В. Гоголь: «Молчалин — …замечательный тип. Метко схваче­но это лицо, безмолвное, низкое, покамест тихомолком пробираю­щееся в люди, но в котором, по словам Чацкого, готовится будущий Загорецкий».
    М.Е. Салтыков-Щедрин: «О счастливые, о стократ блаженные Молчалины! Они бесшумно, не торопясь, переползают из одного периода истории в другой, никому не бросивши слова участия, но и никого не вздернувши на дыбу… Никто ими не интересуется, никто не хочет знать, делают они что-нибудь или просто сидят и бьют бак­луши, никто не трепещет и не благоговеет перед ними… какой пре­красный, блаженный удел!»
    Ф.М. Достоевский: «Особый цинизм, особое дьявольство Мол-чалина в его умении безукоризненно притвориться святым».
    В.И. Немирович-Данченко: «Современный нам век расплодил несметное количество Молчалиных. Едва ли не из всех типов «Горя от ума» это самый сильный, самый живучий, самый липкий, самый производительный… Молчалин удержался на ногах целых три чет­верти века Чацкий не смог уничтожить его».
    «Каков Молчалин в представлении Со­фии и каков он на самом деле»

  9. Образ Софьи Павловны Фамусовой сложен. От природы она наделена хорошими качествами. Это девушка умная, гордая, с сильным независимым характером, с горячим сердцем, мечтательная. Эти черты отчётливо проявляются и в её поведении, и в её языке.
    Софья постоянно говорит о различных душевных переживаниях: «прикинулся влюблённым, взыскательным и огорчённым», «убийственны холодностью своей», «из глубины души вздохнёт» и т. д.
    Её ум проявляется в высказываниях обобщающего характера: «Счастливые часов не наблюдают», «Подумаешь, как счастье своенравно, а горе ждёт из-за угла» и т. п.
    Воспитание Софья получила под руководством француженок-гувернанток. В её языке есть обороты речи, свойственные французскому языку: «сказать вам сон», «делить смех». С другой стороны, в её языке есть и просторечия, например: «изволили вбежать», «пересмеять», «к парикмахеру, щипцы простудит».
    Хорошие черты и природные задатки Софьи не могли получить в фамусовском обществе своего развития. Наоборот, ложное воспитание привило Софье много отрицательного, сделало её представительницей общепринятых в этом кругу взглядов, приучило её ко лжи и лицемерию.
    У Софьи есть сильные задатки недюжинной натуры, живого ума, страстности и женской мягкости. Я думаю, что за эти хорошие качества её и любил Чацкий, и тем более было ему увидеть в ней после трёхлетнего отсутствия в Москве типичную представительницу фамусовского круга. Но и Софья переживает трагедию, когда, подслушав разговор Молчанина с Лизой, видит любимого ею человека в настоящем свете.

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *