Фотопериодизм и сезонные циклы членистоногих
Насекомые и другие наземные членистоногие играют важнейшую роль в большинстве экосистем суши от тропиков до арктики. По своей биомассе и продуктивности они значительно превосходят как всех остальных беспозвоночных (исключая дождевых червей), так и позвоночных животных. Множество членистоногих имеет также огромное практическое значение. Среди них мы находим серьезных вредителей сельского и лесного хозяйства, паразитов и переносчиков заболеваний животных и человека, эффективных опылителей, хищников и энтомофагов, широко используемых для биологической защиты растений. Поэтому изучение экологии наземных членистоногих является важнейшим направлением современной науки.
Описание видового разнообразия насекомых, обитающих в той или иной экосистеме, о котором уже шла речь выше, является первым этапом многих экологических исследований (так систематика создает основу, совершенно необходимую для развития экологии). После этого следует выяснить, чем вызвано наблюдаемое обилие и характер распределения членистоногих, какие экологические факторы на него влияют. Скажем, в нашем городе уже второй год можно наблюдать, как листья тополя в массе поражают минирующие моли. В каждом листе живут по 2-3 гусеницы, в связи с чем кроны многих деревьев становятся коричневыми. Чем вызвана эта вспышка численности? Почему естественные враги не ограничили численность вредителя? Почему в одних районах эта моль есть, а в других нет? Почему одни деревья поражены больше, чем другие? Вот сколько вопросов задает нам одна лишь крошечная моль.
Распространение животных на обширной территории часто связано не только с современными экологическими факторами, но и с событиями прошлого. Скажем, в горах Кавказа живут сотни видов слепых почвенных жуков, а в аналогичных условиях на Русской равнине нет ни одного. Почему? Подобными вопросами занимается биогеография – наука, очень тесно связанная с экологией. Оказывается, многие группы насекомых довольно малоподвижны и их современное распространение отражает события, происходившие на Земле в далеком прошлом. Специальные методы аналитической биогеографии позволяют эту историю расшифровать.
Насекомые очень тонко реагируют на изменения экологических факторов. Поэтому их очень удобно использовать для биологической индикации состояния экосистем. Например, в широколиственном лесу особые местообитания представляют собой старые (более 100 лет) деревья. В них часто есть большие дупла, на дне которых накапливается толстый слой древесной трухи. Здесь развивается целый комплекс насекомых, в том числе редкий у нас жук-отшельник Osmoderma eremita. Если мы обнаружили в данном лесу какой-нибудь вид из этого дупляного комплекса – сразу ясно: есть в лесу старые деревья, редкие виды, и стоило бы такой лес охранять, а вот сплошную рубку лучше провести в другом месте. Так что и в разработке проектов, связанных с охраной природы, без квалифицированного энтомолога не обойтись.
Всеми этими и многими другими экологическими проблемами вы можете заниматься на нашей кафедре, где исследованиям по экологии насекомых и других наземных членистоногих традиционно уделялось и уделяется большое внимание.
В настоящее время сотрудники отдела энтомологии продолжают фундаментальные исследования в различных направлениях экологии наземных членистоногих: экологическая физиология и сезонно-циклические адаптации (В. Н. Белозеров, Т. А. Волкович, В. Е. Кипятков, Е. Б. Лопатина, А. Х. Саулич), географическая изменчивость популяционных и экофизиологических признаков (В. Е. Кипятков, Е. Б. Лопатина), экология водных (В. Д. Иванов, Н. Ю. Клюге) и почвенных (В. И. Гусаров) насекомых, экологические аспекты биоразнообразия и биоиндикация (В. И. Гусаров, В. Д. Иванов, Н. Ю. Клюге), биогеография (В. И. Гусаров). Коллективом кафедры накоплен значительный массив данных, приобретен опыт исследований в данной области, созданы уникальные методики. Все это позволяет успешно готовить специалистов в различных направлениях экологии.
Студенты, специализирующиеся на кафедре энтомологии, могут выбирать темы для выполнения бакалаврских работ и магистерских диссертаций по экологии наземных членистоногих в следующих направлениях: аутэкология отдельных видов и групп, сезонно-циклические и экофизиологические адаптации, механизмы адаптаций к широтной зональности и локальной изменчивости климата, биогеография, географическая изменчивость статических и динамических параметров популяций и экологических адаптаций, поведенческая экология, экологическая паразитология, синэкология отдельных групп наземных членистоногих, экологические аспекты биоразнообразия, структура и динамика сообществ, гильдий, консорций, биоиндикация.
Тематика исследований определяется как собственными интересами студентов, так и возможностями материальной базы кафедры и родственных научных учреждений, а также сложившимися направлениями и опытом работы преподавателей и сотрудников. В некоторых случаях студенты выполняют свои исследования в институтах РАН и других научных учреждениях по специальной договоренности с этими организациями.
Кафедра осуществляет подготовку магистров по экологии по двум программам.
Фотопериодизм и сезонные циклы членистоногих.
Исследование сезонно-циклических адаптаций является еще одним традиционным направлением на кафедре энтомологии, имеющим как общебиологическое, так и практическое значение. В особенности важно изучение фотопериодизма – зависимости биологических процессов от годичной динамики соотношения светлой и темной частей суток, или по-просту от длины дня. Фотопериодизм – одно из ключевых звеньев биологической хронометрии, синхронизатор суточных и сезонных циклов с ритмами внешней среды обитания, один из основных факторов упорядочения пространственно-временной организации биосистем.
Видовое разнообразие биологических ритмов отражает не только адаптации каждого вида к климатическим условиям обитания, но также регулирует внутрипопуляционные и межвидовые взаимодействия и многие другие проявления жизнедеятельности на всех уровнях.
В мировой науке исследованы с разной степенью подробности сезонно-циклические адаптации примерно 400 видов насекомых и клещей. Более половины из них изучены на кафедре и в лаборатории энтомологии СПбГУ. Эти работы были начаты еще в конце 40-х годов А. С. Данилевским с сотрудниками. Позже сотрудники, аспиранты и студенты кафедры под руководством В. П. Тыщенко интенсивно разрабатывали проблемы физиологического механизма фотопериодизма и эволюции сезонных адаптаций. Новые интересные данные были получены при изучении явлений фотопериодизма в сезонном развитии общественных насекомых, растительноядных и паразитических клещей.
Вклад нашей кафедры в разработку проблемы сезонной цикличности развития членистоногих получил всемирное признание. Ее сотрудникам принадлежат первоописания многих узловых явлений сезонного цикла и механизмов его регуляции.
Специально созданная для этих исследований экспериментальная лаборатория в БиНИИ (Старый Петергоф) обеспечила уникальные возможности для изучения любых сезонно-циклических адаптаций, включая такие явления как активная жизнедеятельность и все формы физиологического покоя (диапауза и пр.), зимовка и реактивация; факторы, управляющие сезонным циклом (фотопериод, температура и пр.) и его механизм. В лаборатории возможно одновременно иметь более 80 экспериментальных режимов, отличающихся по температурным и фотопериодическим условиям. Большие возможности для изучения географической изменчивости сезонных адаптаций создает наличие филиала лаборатории энтомологии в лесостепной зоне (заповедник “Лес на Ворскле”).
Исследование механизмов, лежащих в основе регуляции сезонного развития, создает научный фундамент для решения многих прикладных вопросов, связанных с различными областями практической деятельности:
1. Фенологический прогноз полезных и вредных видов;
2. Анализ ареалов и возможность интродукции новых видов в связи с задачами биологического контроля численности вредителей сельскохозяйственных культур;
3. Карантин – контроль и предупреждение нежелательного ввоза опасных видов насекомых;
4. Биотехнология – культивирование насекомых в лабораторных или промышленных условиях для самых разнообразных целей;
5. Поддержание биоразнообразия и охрана редких и исчезающих видов. восстановление и реконструкция нарушенных биоценозов.
Николая Семеновича Лескова всегда интересовали характеры сильных, необычных натур, парадоксальных в своих проявлениях. Таков герой повести “Очарованный странник”. О прожитой жизни Иван Северьяныч Флягин повествует попутчикам с простотой и правдивостью, граничащими с исповедью. Перед слушателями и читателями раскрывается судьба бывшего беглого крепостного, скитальца по земле отчизны. Лесков называет своего героя богатырем, сравнивает с Ильей Муромцем. Богатырство простого мужика, прошедшего, не согнувшись, сквозь тяжелые испытания, имеет в повести символическое значение. Герой смиряет дикого коня, одолевает на поединке степного богатыря, побеждает “зеленого змия”, переживает искушение женскими чарами; не раз, жертвуя собой, спасает он близких, совершает ратный подвиг, томится в плену, крестит инородцев, вещает о судьбе страны. Словно бы весь традиционный набор древнерусской житийной литературы и фольклора, отражающий героику хождения человека по страстям жизни, вместился в жизнеописание Флягина.
Крестьянин, воин, послушник, Иван Северьяныч, подобно своему былинному прототипу, “всю жизнь погибал, но не погиб”. Такие люди несут в себе громадный потенциал сил. Лесков именует странника, идущего по просторам родины и истории, “очарованным”, подвластным неким колдовским чарам жизни, которые ввергают героя в драматические события. Одно из “очарований”, имеющих непобедимую власть над Флягиным, — обаяние красоты, озаряющей мир. Весенний пейзаж, красавец конь, русская песня и “природы совершенство” — женщина — способны зажечь страстную натуру Ивана Северьяныча. На конной ярмарке он восхищается конями, его душа рвется к ним. Еще сильнее чувство восторга охватывает Флягина, когда он входит в трактир, где поет красавица цыганка Груша. “Так, милостивые государи, меня и обдало не знаю чем, но только будто столь мне сродным…” Знаменателен этот эпитет “сродный” — указывает на органическую связь героя с красотой мира, которая находит в нем проникновенного ценителя. Сам сиятельный князь признает особую талантливость мужика, называя его истинным артистом.
Очарование красотой, не однажды оказавшееся причиной страннических мытарств Флягина, объясняет название повести. Но есть в эпитете “очарованный” и другой смысл. Богатырь-черноризец объясняет превратности своей судьбы мистически: мать обещала отдать сына Богу, а Иван пытался самовластно нарушить материнскую клятву. Он “первое самое призвание опроверг”, не уйдя в монастырь, избрав мирской путь. Однако мистические чары, не давая погибнуть, привели его в Божью обитель — монастырь. И тем не менее флягинское мистическое осмысление собственной судьбы отвергается Лесковым. Когда Иван Северьяныч пытается дать сверхъестественное объяснение своему приходу в чернецы, читателю припоминаются собственные слова героя, противоречащие выводу и обнажающие горькую правду: стареющий странник остался без крова и пищи, ему просто деться было некуда. Писатель противопоставляет флягинскому пониманию власти роковых начал свое, складывающееся из учета прозаически-будничных мотивировок поворотов в биографии героя. Роковые начала — это силы социального давления и их отпечаток на личности российского простолюдина. Эпитет “очарованный” в своем втором значении является социально-исторической метафорой.
Лесков увидел и показал русский национальный характер в знаменательный момент его истории. С одной стороны, вера самобытных искателей правды в предопределенность пути не согласуется с их активностью и разрушается ею. С другой стороны, в испытаниях жизни герой, чувства которого преобладали над интеллектом, вырабатывает сознательную волю к историческому действию. Бунтарское начало, толкавшее Ивана Северьяныча к импульсивным поступкам, сливается с осознанным стремлением влиять на ход событий. “Мне за народ очень помереть хочется” — формула итога полувекового пути современного автору Ильи Муромца. Герой Лескова поднимается до духовной работы самооценки, жаждет морально “усовершенствоваться”. Вся его исполненная противоречий исповедь-размышление свидетельствует о трудном становлении нового народного самосознания. Духовные искания “очарованных странников” и их жажда деятельности выступают как внутренние стимулы самодвижения народа. Традиционное восхваление народного героя не привлекало Лескова. Последней фразой повести он охарактеризовал Флягина не только как “простую душу”, но и как “младенца”, считая, что народу предстоит еще избавление от черт “младенчества”, инфантильности, обусловленных все теми же чарами прошлого. “Повествования своего минувшего он исповедал со всей откровенностью своей простой души, а провещания его остаются до времени в руке сокрывающего судьбы свои от умных и разумных и только иногда открывающего их младенцам”. Тысячу раз прав был Лесков в определении черт национального русского характера.
Список литературы
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.litra.ru/
Николая Семеновича Лескова всегда интересовали характеры сильных, необычных натур, парадоксальных в своих проявлениях. Таков герой повести “Очарованный странник”. Полвека прожитой собственной жизни Иван Северьяныч Флягин повествует попутчикам с простотой и правдивостью, граничащими с исповедью. Перед слушателями и читателями раскрывается судьба бывшего беглого крепостного скитальца по земле отчизны. Лесков называет своего героя “богатырем-черно-Ризцем”, сравнивает с Ильей Муромцем. Образ богатырства простого мужика, прошедшего, не согнувшись, сквозь тяжелые испытания, имеет в повести символическое значение. Герой смиряет дикого коня, одолевает на поединке степного .богатыря, побеждает “зеленого змия”, переживает искушение женскими чарами; не раз, жертвуя собой, спасает он близких, совершает ратный подвиг, томится в плену, крестит “инородцев”, борется с бесом, вещает о судьбе страны. Словно бы весь традиционный набор древнерусской житийной литературы и фольклора, отражающий героику хождения человека по страстям жизни, вместился в жизнеописание Флягина. Крестьянин, воин, послушник, Иван Северьяныч, подобно своему былинному прототипу, “всю жизнь погибал, но не погиб”. Такие люди несут в себе громадный потенциал сил, намного превосходя “слабодушных и не мужественных” русских “князей”. Лесков именует странника, идущего по сторонам родины и истории, “очарованным”, подвластным неким колдовским чарам жизни, которые ввергают героя в драматические события. Одно из очарований, имеющих непобедимую власть над Фля-гиным,— обаяние красоты, озаряющей мир. Весенний пейзаж, красавец конь, русская песня и “природы совершенство” — женщина — способно зажечь страстную натуру Ивана Северьяныча. “”…Ах ты, змея!., ах ты, стрепет степной аспидский! — восклицает Флягин на конной ярмарке,— где ты только могла такая зародиться?” И чувствую, что рванулась моя душа к ней, к этой лошади, родной страстию”. Еще сильнее чувство восторга охватывает Флягина, когда он входит в трактир, где поет красавица цыганка Груша: “так, милостивые государи, меня и обдало, не знаю чем, но только будто мне сродным…” Знаменательные эти слова— “родной” и “сродный” —указывают на органическую связь героя с красотой земли, которая находит в нем проникновенного ценителя. “…Ты настоящий, высокой степени артист”,— признает особую талантливость мужика сиятельный князь. Очарования красотой, не однажды оказавшиеся причиной страннических мытарств Флягина, дают заглавному эпитету первое значение. Но есть в нем (эпитете “очарованный”) и другой смысл. Богатырь-черноризец объясняет превратности своей судьбы мистически: мать обещала отдать сына Богу, а Иван пытался самовластно нарушить материнскую клятву. Он “первое самое призвание опроверг”, не уйдя в монастырь, избрав мирской путь. Однако религиозные чары, не давая погибнуть, привели его через “настоящую погибель” в божью обитель — монастырь. И тем не менее флягинское мистическое осмысление судьбы явно не может раскрыть авторского эпитета “очарованный” и отвергается Лесковым. Когда Иван Северьяныч пытается дать сверхъестественное объяснение своему приходу в чернецы, читателю припоминаются собственные слова героя, противоречащие выводу и обнажающие горькую правду: стареющий странник “без крова и пищи остался”, и ему “деться было некуда”. Писатель противопоставляет флягинскому пониманию власти роковых начал свое, складывающееся из учета прозаически-будничных мотивировок поворотов в биографии героя. Роковые начала — силы социального давления и их отпечаток на личности российского простолюдина. Эпитет “очарованный” в своем втором значении является социально-исторической метафорой. Чары — это то, что находится вне героя, и то, что он несет в себе как продукт истории. Лесков увидел и показал русский национальный характер в знаменательный момент его истории. С одной стороны вера самобытных искателей правды в предопределенность пути не согласуется с их активностью и разрушается ею. С другой стороны, в испытаниях жизни герой, чувства которого преобладали над интеллектом, вырабатывает сознательную волю к историческому действию. Бунтарское начало, толкавшее Ивана Северьяныча к импульсивным поступкам, сливается с осознанным стремлением влиять на ход событий. “Мне за народ очень помереть хочется”,— формула итога полувекового пути современного автору Ильи Муромца. Герой Лескова поднимается до духовной работы самооценки, жаждет морально “усовершенствоваться”. Вся его исполненная противоречий исп
оведь-размышление свидетельствует о трудном становлении нового народного самосознания. Духовные искания “очарованных странников” и их жажда деятельности выступают как внутренние стимулы самодвижения народа, на которые обращает внимание художник. Традиционное восхваление народного героя не привлекало Лескова. Последней фразой повести он охарактеризовал Флягина не только как “простую душу”, но и как “младенца” — считая, что народу предстоит еще избавление от черт “младенчества”, инфантильности, обусловленных все теми же чарами прошлого. “Да и о чем было еще больше расспрашивать? Повествования своего минувшего он исповедал со всей откровенностью своей простой души, а просвещения его остаются до времени в руке сокрывающего судьбы свои от умных и разумных и только иногда открывающего их младенцам”. Тысячу раз был прав Лесков в определении черт русского характера.
Лесков, Николай Семёнович –
Очарованный странник
Николая Семеновича Лескова всегда интересовали характеры сильных, необычных натур, парадоксальных в своих проявлениях. Таков герой повести «Очарованный странник». Полвека прожитой собственной жизни Иван Северьяныч Флягин повествует попутчикам с простотой и правдивостью, граничащими с исповедью.
Перед слушателями и читателями раскрывается судьба бывшего беглого крепостного скитальца по земле отчизны. Лесков называет своего героя «богатырем-чернорзцем», сравнивает с Ильей Муромцем. Образ богатырства простого мужика, прошедшего, не согнувшись, сквозь тяжелые испытания, имеет в повести символическое значение. Герой смиряет дикого коня, одолевает на поединке степного .богатыря, побеждает «зеленого змия», переживает искушение женскими чарами; не раз, жертвуя собой, спасает он близких, совершает ратный подвиг, томится в плену, крестит «инородцев», борется с бесом, вещает о судьбе страны.
Словно бы весь традиционный набор древнерусской житийной литературы и фольклора, отражающий героику хождения человека по страстям жизни, вместился в жизнеописание Флягина. Крестьянин, воин, послушник, Иван Северьяныч, подобно своему былинному прототипу, «всю жизнь погибал, но не погиб». Такие люди несут в себе громадный потенциал сил, намного превосходя «слабодушных и не мужественных» русских «князей».
Лесков именует странника, идущего по сторонам родины и истории, «очарованным», подвластным неким колдовским чарам жизни, которые ввергают героя в драматические события. Одно из очарований, имеющих непобедимую власть над Фля-гиным,— обаяние красоты, озаряющей мир. Весенний пейзаж, красавец конь, русская песня и «природы совершенство» — женщина — способно зажечь страстную натуру Ивана Северьяныча. «”…Ах ты, змея!., ах ты, стрепет степной аспидский! — восклицает Флягин на конной ярмарке,— где ты только могла такая зародиться?” И чувствую, что рванулась моя душа к ней, к этой лошади, родной страстию».
Еще сильнее чувство восторга охватывает Флягина, когда он входит в трактир, где поет красавица цыганка Груша: «так, милостивые государи, меня и обдало, не знаю чем, но только будто мне сродным…» Знаменательные эти слова— «родной» и «сродный» —указывают на органическую связь героя с красотой земли, которая находит в нем проникновенного ценителя. «…Ты настоящий, высокой степени артист»,— признает особую талантливость мужика сиятельный князь. Очарования красотой, не однажды оказавшиеся причиной страннических мытарств Флягина, дают заглавному эпитету первое значение. Но есть в нем (эпитете «очарованный») и другой смысл. Богатырь-черноризец объясняет превратности своей судьбы мистически: мать обещала отдать сына Богу, а Иван пытался самовластно нарушить материнскую клятву. Он «первое самое призвание опроверг», не уйдя в монастырь, избрав мирской путь.
Однако религиозные чары, не давая погибнуть, привели его через «настоящую погибель» в божью обитель — монастырь. И тем не менее флягинское мистическое осмысление судьбы явно не может раскрыть авторского эпитета «очарованный» и отвергается Лесковым. Когда Иван Северьяныч пытается дать сверхъестественное объяснение своему приходу в чернецы, читателю припоминаются собственные слова героя, противоречащие выводу и обнажающие горькую правду: стареющий странник «без крова и пищи остался», и ему «деться было некуда».
Писатель противопоставляет флягинскому пониманию власти роковых начал свое, складывающееся из учета прозаически-будничных мотивировок поворотов в биографии героя. Роковые начала — силы социального давления и их отпечаток на личности российского простолюдина. Эпитет «очарованный» в своем втором значении является социально-исторической метафорой. Чары — это то, что находится вне героя, и то, что он несет в себе как продукт истории.
Лесков увидел и показал русский национальный характер в знаменательный момент его истории. С одной стороны вера самобытных искателей правды в предопределенность пути не согласуется с их активностью и разрушается ею. С другой стороны, в испытаниях жизни герой, чувства которого преобладали над интеллектом, вырабатывает сознательную волю к историческому действию. Бунтарское начало, толкавшее Ивана Северьяныча к импульсивным поступкам, сливается с осознанным стремлением влиять на ход событий. «Мне за народ очень помереть хочется»,— формула итога полувекового пути современного автору Ильи Муромца.
Герой Лескова поднимается до духовной работы самооценки, жаждет морально «усовершенствоваться». Вся его исполненная противоречий исповедь-размышление свидетельствует о трудном становлении нового народного самосознания. Духовные искания «очарованных странников» и их жажда деятельности выступают как внутренние стимулы самодвижения народа, на которые обращает внимание художник. Традиционное восхваление народного героя не привлекало Лескова.
Последней фразой повести он охарактеризовал Флягина не только как «простую душу», но и как «младенца» — считая, что народу предстоит еще избавление от черт «младенчества», инфантильности, обусловленных все теми же чарами прошлого. «Да и о чем было еще больше расспрашивать? Повествования своего минувшего он исповедал со всей откровенностью своей простой души, а просвещения его остаются до времени в руке сокрывающего судьбы свои от умных и разумных и только иногда открывающего их младенцам». Тысячу раз был прав Лесков в определении черт русского характера.
Список литературы
Николая Семеновича Лескова всегда интересовали характеры сильных, необычных натур, парадоксальных в своих проявлениях. Таков герой повести “Очарованный странник”. О прожитой жизни Иван Северьяныч Флягин повествует попутчикам с простотой и правдивостью, граничащими с исповедью. Перед слушателями и читателями раскрывается судьба бывшего беглого крепостного, скитальца по земле отчизны. Лесков называет своего героя богатырем, сравнивает с Ильей Муромцем. Богатырство простого мужика, прошедшего, не согнувшись, сквозь тяжелые испытания, имеет в повести символическое значение.
Герой смиряет дикого коня, одолевает на поединке степного богатыря, побеждает “зеленого змия”, переживает искушение женскими чарами; не раз, жертвуя собой, спасает он близких, совершает ратный подвиг, томится в плену, крестит инородцев, вещает о судьбе страны. Словно бы весь традиционный набор древнерусской житийной литературы и фольклора, отражающий героику хождения человека по страстям жизни, вместился в жизнеописание Флягина.
Крестьянин, воин, послушник, Иван Северьяныч, подобно своему былинному прототипу, “всю жизнь погибал, но не погиб”. Такие люди несут в себе громадный потенциал сил. Лесков именует странника, идущего по просторам родины и истории, “очарованным”, подвластным неким колдовским чарам жизни, которые ввергают героя в драматические события. Одно из “очарований”, имеющих непобедимую власть над Флягиным, – обаяние красоты, озаряющей мир. Весенний пейзаж, красавец конь, русская песня и “природы совершенство” – женщина – способны зажечь страстную натуру Ивана Северьяныча. На конной ярмарке он восхищается конями, его душа рвется к ним. Еще сильнее чувство восторга охватывает Флягина, когда он входит в трактир, где поет красавица цыганка Груша. “Так, милостивые государи, меня и обдало не знаю чем, но только будто столь мне сродным. ” Знаменателен этот эпитет “сродный” – указывает на органическую связь героя с красотой мира, которая находит в нем проникновенного ценителя. Сам сиятельный князь признает особую талантливость мужика, называя его истинным артистом.
Очарование красотой, не однажды оказавшееся причиной страннических мытарств Флягина, объясняет название повести. Но есть в эпитете “очарованный” и другой смысл. Богатырь-черноризец объясняет превратности своей судьбы мистически: мать обещала отдать сына Богу, а Иван пытался самовластно нарушить материнскую клятву. Он “первое самое призвание опроверг”, не уйдя в монастырь, избрав мирской путь. Однако мистические чары, не давая погибнуть, привели его в Божью обитель – монастырь. И тем не менее флягинское мистическое осмысление собственной судьбы отвергается Лесковым. Когда Иван Северьяныч пытается дать сверхъестественное объяснение своему приходу в чернецы, читателю припоминаются собственные слова героя, противоречащие выводу и обнажающие горькую правду: стареющий странник остался без крова и пищи, ему просто деться было некуда. Писатель противопоставляет флягинскому пониманию власти роковых начал свое, складывающееся из учета прозаически-будничных мотивировок поворотов в биографии героя. Роковые начала – это силы социального давления и их отпечаток на личности российского простолюдина. Эпитет “очарованный” в своем втором значении является социально-исторической метафорой.
Лесков увидел и показал русский национальный характер в знаменательный момент его истории. С одной стороны, вера самобытных искателей правды в предопределенность пути не согласуется с их активностью и разрушается ею. С другой стороны, в испытаниях жизни герой, чувства которого преобладали над интеллектом, вырабатывает сознательную волю к историческому действию. Бунтарское начало, толкавшее Ивана Северьяныча к импульсивным поступкам, сливается с осознанным стремлением влиять на ход событий. “Мне за народ очень помереть хочется” – формула итога полувекового пути современного автору Ильи Муромца. Герой Лескова поднимается до духовной работы самооценки, жаждет морально “усовершенствоваться”. Вся его исполненная противоречий исповедь-размышление свидетельствует о трудном становлении нового народного самосознания. Духовные искания “очарованных странников” и их жажда деятельности выступают как внутренние стимулы самодвижения народа. Традиционное восхваление народного героя не привлекало Лескова. Последней фразой повести он охарактеризовал Флягина не только как “простую душу”, но и как “младенца”, считая, что народу предстоит еще избавление от черт “младенчества”, инфантильности, обусловленных все теми же чарами прошлого. “Повествования своего минувшего он исповедал со всей откровенностью своей простой души, а провещания его остаются до времени в руке сокрывающего судьбы свои от умных и разумных и только иногда открывающего их младенцам”. Тысячу раз прав был Лесков в определении черт национального русского характера.
Николая Семеновича Лескова постоянно интересовали нравы могучих, особенных характеров, необычных в собственных проявлениях. К ним относится герой повести “Очарованный странник”. Иван Северьяныч Флягин рассказывает попутчикам о своей прожитой жизни с простодушием и честностью, похожими на исповедь. Перед нами открывается судьба бывшего беглого крепостного, скитальца по свету. Лесков нарекает своего героя силачом, уподобляет Илье Муромцу. Богатырство простого русского мужика, миновавшего, не склонившись, тяжкие испытания, обладает в повести символическим значением. Герой укрощает бешеного коня, одолевает в единоборстве степного богатыря, берет верх над “зеленым змием”, испытывает искушение женскими прелестями; не раз, поступаясь собой, спасает он ближних, свершает боевой подвиг, томится в плену, крестит инородцев, предсказывает судьбу страны. Словно бы весь традиционный набор древнерусской житийной литературы и фольклора, отражающий героику хождения человека по страстям жизни, вместился в жизнеописание Флягина.
Крестьянин, воин, послушник, Иван Северьяныч, подобно своему былинному прототипу, “всю жизнь погибал, но не погиб”. Такие люди несут в себе громадный потенциал сил. Лесков именует странника, идущего по просторам родины и истории, “очарованным”, подвластным неким колдовским чарам жизни, которые ввергают героя в драматические события. Одно из “очарований”, имеющих непобедимую власть над Флягиным, — обаяние красоты, озаряющей мир. Весенний пейзаж, красавец конь, русская песня и “природы совершенство” — женщина — способны зажечь страстную натуру Ивана Северьяныча. На конной ярмарке он восхищается конями, его душа рвется к ним. Еще сильнее чувство восторга охватывает Флягина, когда он входит в трактир, где поет красавица цыганка Груша. “Так, милостивые государи, меня и обдало не знаю чем, но только будто столь мне сродным…” Знаменателен этот эпитет “сродный” — указывает на органическую связь героя с красотой мира, которая находит в нем проникновенного ценителя. Сам сиятельный князь признает особую талантливость мужика, называя его истинным артистом.
Очарование красотой, не однажды оказавшееся причиной страннических мытарств Флягина, объясняет название повести. Но есть в эпитете “очарованный” и другой смысл. Богатырь-черноризец объясняет превратности своей судьбы мистически: мать обещала отдать сына Богу, а Иван пытался самовластно нарушить материнскую клятву. Он “первое самое призвание опроверг”, не уйдя в монастырь, избрав мирской путь. Однако мистические чары, не давая погибнуть, привели его в Божью обитель — монастырь. И, тем не менее, флягинское мистическое осмысление собственной судьбы отвергается Лесковым. Когда Иван Северьяныч пытается дать сверхъестественное объяснение своему приходу в чернецы, читателю припоминаются собственные слова героя, противоречащие выводу и обнажающие горькую правду: стареющий странник остался без крова и пищи, ему просто деться было некуда. Писатель противопоставляет флягинскому пониманию власти роковых начал свое, складывающееся из учета прозаически-будничных мотивировок поворотов в биографии героя. Роковые начала — это силы социального давления и их отпечаток на личности российского простолюдина. Эпитет “очарованный” в своем втором значении является социально-исторической метафорой.
Лесков увидел и показал русский национальный характер в знаменательный момент его истории. С одной стороны, вера самобытных искателей правды в предопределенность пути не согласуется с их активностью и разрушается ею. С другой стороны, в испытаниях жизни герой, чувства которого преобладали над интеллектом, вырабатывает сознательную волю к историческому действию. Бунтарское начало, толкавшее Ивана Северьяныча к импульсивным поступкам, сливается с осознанным стремлением влиять на ход событий. “Мне за народ очень помереть хочется” — формула итога полувекового пути современного автору Ильи Муромца. Герой Лескова поднимается до духовной самооценки работы, жаждет морально “усовершенствоваться”. Вся его исполненная противоречий исповедьразмышление свидетельствует о трудном становлении нового народного самосознания.
Духовные искания “очарованных странников” и их жажда деятельности выступают как внутренние стимулы самодвижения народа. Традиционное восхваление народного героя не привлекало Лескова. Последней фразой повести он охарактеризовал Флягина не только как “простую душу”, но и как “младенца”, считая, что народу предстоит еще избавление от черт “младенчества”, инфантильности, обусловленных все теми же чарами прошлого. “Повествования своего минувшего он исповедал со всей откровенностью своей простой души, а провещания его остаются до времени в руке сокрывающего судьбы свои от умных и разумных и только иногда открывающего их младенцам”. Тысячу раз прав был Лесков в определении черт национального русского характера.
Столетие, минувшее после кончины Лескова, наметило ему значение, измерение, в голову не приходившие ни его критикам, ни защитникам. Лесков — создатель сказаний, творец нарицательных образов, не просто берущих отдельную специфичность в людях той поры, но нащупывающих основные, фундаментальные свойства русского национального рассудка и русской судьбы. Собственно в настоящем измерении писатель воспринимается в настоящее время как национальный русский гений.
Есть темы, название которых говорит
об их «вечной» проблемности. Без сомнения,
к таким темам можно отнести и рассуждения
о русской душе. С одной стороны, русская
душа – это реальность, онтологическое
ядро, которое конкретным образом проявляется
в жизнедеятельности русского народа.
Но это также понятие, которое трудно охарактеризовать
как научное, так как нет для него четкой
дефиниции. Практически все мыслители,
которые исследовали русскую душу, отмечали
изначальные методологические трудности
в анализе данного объекта. Но истоки подобного
рода проблем следует искать в специфике
изучения души вообще как феномена человеческой
жизни.
Тема души – это, во-первых, признание
того, что внутренняя реальность определяет
внешние характеристики человека. Во-вторых,
в силу многообразия характеристик
души и включенности в анализ субъективных
моментов, например, через самопознание,
тема души никогда не может иметь
завершенный логически-непротиворечивый
характер. В-третьих, душа есть явление
субстанциального уровня, а потому
не сводима к многообразию индивидуальных
проявлений людей. Это то общее, что обеспечивает
единство как душевной жизни человека,
так мира людей в целом.
Рассматривая
работы русских философов по этой
проблематике можно обнаружить достаточное
многообразие понятийного ряда: русская
душа, душа России, душа русского народа,
национальное русское самосознание,
русский национальный тип и т.д.
– все это можно назвать
одним словом – русская душа.
Итак, русская
душа – это реальность особого рода,
обладающая универсальной причинностью,
которая оказывает определяющее
воздействие на поступки и помыслы
русского человека. Она позволяет
объяснять прошлое, понимать настоящее
и предвидеть будущее русской
нации.
Обратимся
к дореволюционному этапу в исследованиях
русской души. На первом плане находились
вопросы государственного и политического
обустройства России, что нашло выражение
в творчестве славянофилов, западников,
представителей философии всеединства.
Тема русской души занимает особое
место в истории русской философии
наряду с русской идеей. Во многом
это объясняется противоречиями
русской действительности.
С одной
стороны русский народ имеет
достаточно высокую религиозную
самооценку, что выразилось в концепции
«Москва – Третий Рим»: русским дано
исторической судьбой быть православными,
то есть «правильно славить Бога». Но с
другой стороны русский народ позже других
народов вступил на путь культурного развития
и не являет образец для других народов.
Общая экономическая,
политическая, культурная отсталость
объективно не способствовали закреплению
стереотипа высокой духовной миссии
России. В сознании русского человека
сталкивались две объективные реальности,
порождающие вечное искание правды:
реальность православной веры и реальность
отставания от других народов. Это противоречие
создавало серьезное напряжение
для мыслящего русского человека.
Не случайно именно в России сформировались
две странные идейные философские
«партии» – славянофилы и западники.
Это была попытка разрешения глубинного
противоречия между вышеназванными
проявлениями русской жизни.
Обращаясь к теме русской души,
следует отметить, что не случайно
она развивалась и углублялась
теми мыслителями России, которые
придерживались взгляда, что Россия
– страна с особой духовной организацией,
определяемой ее религиозным выбором.
Славянофилы одними из первых в интеллектуальной
истории России попытались показать
своеобразие и отличительные
особенности русской души, сравнив
ее с другими христианскими народа.
Они первыми задали вектор исследования
русской души, обозначив ее как
особую христианскую душу – православную.
Если
говорить об изначальных свойствах
русского национального типа, то следует
отметить, что русский народ – это
народ религиозный, то есть предрасположенный
к религиозной вере, испытывающий
в ней потребность. Не случайно в
России достаточно высоко поднято религиозное
самосознание, русский человек испытывает
гордость за то, что он православный,
то есть хранитель истинного христианства.
В тоже время потенциал не есть
еще действительность. Реалии русской
жизни таковы, что русская душа
не может соответствовать своему
умопостигаемому смыслу. Во-первых,
она расколота на два начала –
восточное и западное, в силу чего
не может быть до конца ни Западом,
ни Востоком и не может быть понята
с позиций того или другого.
Невозможно представить ни одно
серьезное исследование по русской
душе, в котором бы отсутствовало
указание на ее православные основания.
Вне этой темы русская душа как
бы теряет свою специфику и неповторимость,
не выступает загадочной в отношении
других европейских народов. Не случайно,
материалистические направления русской
философии почти не оперировали
понятием русская душа, так как вне Божьего
замысла это понятие теряет свою силу
и свой смысл.
Итак, тема
русской души – это тема русской
религиозной философии. Это попытка
вопреки видимому несовершенству русского
человека приблизиться к тайне его
внутреннего несказанного совершенства.
Русская душа – это нечто большее,
чем рассуждения о русском
человеке и русском народе. По существу
это уже нарицательное понятие,
которое показывает несоответствие
внутреннего и внешнего в бытийствовании
духовных явлений Да и для нас самих Россия
остается неразгаданной тайной.
Н.В.Гоголь,
призывавший своих соотечественников
к серьезному изучению своей страны,
к постижению души народа со всеми
светлыми и темными свойствами приходил
к невеселому выводу: «Велико незнанье
России посреди России».
Россия
противоречива. Душа России не определяется
никакими доктринами. Недаром Тютчев
сказал о ней:
«…Умом России не понять,
Аршином
общим не измерить:
У ней особенная стать –
В Россию можно только верить…»
«Умом России
не понять» – эта строка стала для русского
человека явлением большим, чем обыкновенный
афоризм. С появлением на свет «Умом России
не понять» россияне обрели как бы духовное
кредо, многое объясняющее в судьбе народа
и отдельного человека.
Николая Семеновича Лескова вечно интересовали характеры сильных, необычных натур, парадоксальных в своих проявлениях. Таков герой повести “Очарованный странник”. О прожитой жизни Иван Северья-ныч Флягин повествует попутчикам с простотой и правдивостью, граничащими с исповедью. Перед слушателями и читателями раскрывается судьба бывшего беглого крепостного, скитальца по земле отчизны. Лесков называет своего героя богатырем, сравнивает с Ильей Муромцем. Богатырство простого мужика, прошедшего, не согнувшись, сквозь тяжелые испытания, имеет в повести символическое роль. Герой смиряет дикого коня, одолевает на поединке степного богатыря, побеждает “зеленого змия”, переживает искушение женскими чарами; не раз, жертвуя собой, спасает он близких, совершает ратный подвиг, томится в плену, крестит инородцев, вещает о судьбе страны. Словно бы весь традиционный набор древнерусской житийной литературы и фольклора, отражающий героику хождения человека по страстям жизни, вместился в жизнеописание Флягина.
Крестьянин, боец, послушник, Иван Северьяныч, подобно своему былинному прототипу, “всю жизнь погибал, но не погиб”. Такие люди несут в себе громадный потенциал сил. Лесков именует странника, идущего по просторам родины и истории, “очарованным”, подвластным неким колдовским чарам жизни, которые ввергают героя в драматические события. Одно из “очарований”, имеющих непобедимую политическая элита над Флягиным, — обаяние красоты, озаряющей мир. Весенний пейзаж, красавец конь, русская песня и “природы совершенство” — леди — способны запалить страстную натуру Ивана Северьяныча. На конной ярмарке он восхищается конями, его суть человеческая рвется к ним. Еще сильнее чувство восторга охватывает Флягина, когда он входит в трактир, где поет красавица цыганка Груша. “Так, милостивые государи, меня и обдало не знаю чем, но только будто столь мне сродным…” Знаменателен тот самый эпитет “сродный” — указывает на органическую связь героя с красотой мира, которая находит в нем проникновенного ценителя. Сам сиятельный князь признает особую талантливость мужика, называя его истинным артистом.
Очарование красотой, не однажды оказавшееся причиной страннических мытарств Флягина, объясняет название повести. Но есть в эпитете “очарованный” и прочий смысл. Богатырь-черноризец объясняет превратности своей судьбы мистически: мать обещала отдать сына Богу, а Иван пытался самовластно нарушить материнскую клятву. Он “первое самое призвание опроверг”, не уйдя в монастырь, избрав мирской путь. Однако мистические чары, не давая погибнуть, привели его в Божью обитель — монастырь. И тем не менее флягинское мистическое осмысление собственной судьбы отвергается Лесковым. Когда Иван Северьяныч пытается вручить сверхъестественное объяснение своему приходу в чернецы, читателю припоминаются собственные слова героя, противоречащие выводу и обнажающие горькую правду: стареющий странник остался без крова и пищи, ему просто подеваться было некуда. Писатель противопоставляет флягинскому пониманию власти роковых начал свое, складывающееся из учета прозаически-будничных мотивировок поворотов в биографии героя. Роковые начала — это силы социального давления и их отпечаток на личности российского простолюдина. Эпитет “очарованный” в своем втором значении является социально-исторической метафорой.
Лесков увидел и показал русский национальный характер в знаменательный момент его истории. С одной стороны, вера самобытных искателей правды в предопределенность пути не согласуется с их активностью и разрушается ею. С прочий стороны, в испытаниях жизни герой, чувства которого преобладали над интеллектом, вырабатывает сознательную волю к историческому действию. Бунтарское начало, толкавшее Ивана Северьяныча к импульсивным поступкам, сливается с осознанным стремлением влиять на ход событий. “Мне за народ очень помереть хочется” — формула итога полувекового пути современного автору Ильи Муромца. Герой Лескова поднимается до духовной работы самооценки, жаждет морально “усовершенствоваться”. Вся его исполненная противоречий исповедь-размышление свидетельствует о трудном становлении нового народного самосознания. Духовные искания “очарованных странников” и их охота деятельности выступают как внутренние стимулы самодвижения народа. Традиционное восхваление народного героя не привлекало Лескова. Последней фразой повести он охарактеризовал Флягина не только как “простую душу”, но и как “младенца”, считая, что народу предстоит ещё избавление от черт “младенчества”, инфантильности, обусловленных все теми же чарами прошлого. “Повествования своего минувшего он исповедал со всей откровенностью своей простой души, а провещания его остаются до времени в руке сокрывающего судьбы свои от умных и разумных и только изредка открывающего их младенцам”. Тысячу раз прав был Лесков в определении черт национального русского характера.
[Скрыть] Регистрационный номер 0284580 выдан для произведения:
Загадочная Русская Душа.
Часть 1. Истоки.
О загадочной Русской Душе сказано и говорится много. Высказывается много предположений и мнений о том, что способствовало формированию у наших предков – славян этой самой Души, которая по «наследству» передалась народам и народностям, которые населяют нашу Родину – Россию. Поразмышляем и мы на эту тему с учётом тех Знаний, которые имеем.
Россия была, есть и будет, со своей многовековой историей, Культурой и Традициями. Есть и будет народ её населяющий, русский, потомок и наследник руссов – славян, который всегда жил Душой, и которая всем остальным, не родившимся и не воспитанным на Культуре и Традициях народа России, до настоящего времени так и не понятна. В критические моменты существования, как России, так и его народа, эта Душа спасала и государственность, и народ, после чего Душа народа и России возрождалась в новом качестве. Вот это всегда беспокоило государства и страны запада, которые образовались вместе с Россией, кто раньше, кто позже. Жизнь Душой, и те действия, которые совершали сначала наши предки – славяне, а затем русские, как по созданию своей государственности, так и по созданию основ жизни народа, и происходящие при этом катаклизмы, иногда уничтожавшие множество самого народ его же руками, не вписывались в общепринятые законы развития и жизни запада и всегда были непредсказуемы. И вот эта непредсказуемость действий Русской Души всегда вызывала сильное беспокойство и тревогу всех правителей западных стран. Это беспокойство и другие факторы развития западных государств периодически переходили во вражду и неприязнь к России, которая иногда взращивалась и специально. Вот и приходилось России, и её народу, во все времена своего существования в сражениях и битвах отстаивать своё право на самобытность и на свою Жизнь Душой. Откуда пошла эта жизнь Душой?
А всё началось давным-давно. В те времена славяне жили Родами и Общинами. У них были Знания о Мироздании, своя образная азбука и письменность. То, что письменность славянам придумали Кирилл и Мефодий – враки. Она была до этих церковных, мало образованных писарей, как и государственность, которая опиралась на Знания и так же жила Душой. Эту Душу воспитывали в вождях Родов и племён славян определённая категория людей, которых называли волхвами. Это были Посвящённые в Знания, они же и были Духовными водителями и наставниками вождей славян. Соответственно этим Знаниям была подчинена и построена вся Жизнь Рода, начиная с образования Семьи, зачатия детей, их воспитания, взросления и становления полноправными членами со своими обязанностями и ответственностью. Основой славянского Рода или Общины всегда была семья, где Мужчина был защитником, охранителем и добытчиком, а Женщина была берегиней семейного очага. Оба были в равных правах, почитали друг друга, и каждый выполнял возложенные на него обязанности и нёс свою ответственность. Это уже потом, с приходом христианства, Женщину сделали из «ребра», умалили, и определили место прислуги при Мужчине.
Всё начиналось с Семьи и с ответственности, с ответственности за свои действия с момента, когда Человек начинает их осмысливать. Этот период в славянском Роде определялся в 12 лет, после прожития которого, ребёнок, неважно мальчик или девочка, нёс ответственность за свои действия. И только в крепкой и полноценной семье, ребёнок мог получить те первичные навыки Знания, которые формировали его как личность. Но личность не как «я», а личность как «Мы», на понятиях «надо» и «должен», так как в основу воспитания славян было положен основной Закон Мироздания – Закон о Всеединстве. Всё созданное вышло из Единого, и все Славяне, как и всё Человечество между собой являются Духовными Братьями и Сестрами. Вот почему, в лихую годину нашествий, на защиту своего Рода поднимались все вместе, исповедуя и применяя тот же Закон Единения – все вместе мы неодолимы никакой силой.
Равнозначность и равенство Мужского и Женского Начала или по другому Духа и Материи в Мироздании и их прототипов в Человеческом Мире – Мужчины и Женщины – является еще одним Законов, которому подчинена Жизнь всего Космоса и Человечества. Мужчина по своей сути, по своему предназначению, по своему физическому и психическому строению является претворяющим началом. Женщина по своему предназначению и физическому строению является Жизнь дающим Началом, а по своему более тонкому психическому строению – вдохновляющим и направляющим Началом для Мужчины. Как в Мироздании Дух без Материи не существует и не проявляется, так и на Земле – Мужчина без Женщины, также как и она без него никогда не проявится по-настоящему в своём Духовном и физическом развитии. И если на не проявленном плане Мироздания, Дух и Материя не существуют отдельно друг от друга, то на проявленном плане в Мире Человеческом, Мужчина и Женщина могут существовать друг от друга отдельно, или существовать в браке. Именно существовать, в болезнях, ссорах, бедах, несчастиях, так как Жизнью это назвать нельзя, и не понимать, почему всё это происходит именно с ними. Так как насыщенная, интересная, Радостная и Счастливая Жизнь возможна только при совместной Жизни в семейном Союзе, которая проходит в согласии и Любви, где каждый дополняет другого, и это дополнение помогает развиваться Духовно каждому члену Семьи и самореализоваться в соответствии с теми возможностями, которые даны каждому в этой Жизни. И только такая Жизнь в Семейном Союзе на основе Знаний поможет воспитать и своего ребёнка, будущего Мужчину или Женщину без искажений, и от этого воспитания будет зависеть его дальнейший жизненный Путь, который каждый выбирает своим сформировавшимся сознанием и Мировоззрением. А от воспитания ребёнка зависит дальнейшая Жизнь и Рода, и России.
Следующими Знаниями, которые воспитывали Душу молодых Славян, были Знания о Вечной Жизни Духа и Души и бренности физического тела и Знания о воздаянии за дела свои, другими словами – Закон причины и следствия, он же Закон Кармы. «За добро добром – за зло по справедливости», – этот неподкупный и справедливый Закон основан на каждом жизненном действии Человека, начиная с мотива его мысли и заканчивая делом или поступком. Действие проявленное по отношению к другому Человеку и несущее ему помощь, доброту, терпение, Любовь и т.д – доброе. Действие несущее другому Человеку обман, ложь, клевету, зависть, раздражение и т.д. – злое. Соответственно этими действиями и слагается вся Жизнь Человека. Добрые действия поднимают истинную Культуру Человека – Культуру Сердца и воспитывают в нём Любовь и Доброту ко всему Сущему, помогая ему жить в согласии не только с другими людьми, но и в согласии с Природой, своей средой обитания и бережно к ней относится. Добрые действия являются причинами, которые создают соответствующие добрые следствия, и которые через определённое время проявляются в Жизни Человека новыми хорошими возможностями, достатком, улучшением здоровья, проблемы и препятствия разрешаются как бы сами собой, с минимальными потерями, Человек становится спокойным и доброжелательным. Такого Человека минуют пожары, кражи имущества, серьёзные хронические болезни, гибель близких и детей, преждевременная смерть и т.д. Этот Закон также руководит и постоянным перевоплощением Индивидуальности Человека, его Духа и Души в другое тело. Добрые действия, накапливаясь в течение Жизни, способствуют следующему рождению такой Индивидуальности в благополучной, достаточной, доброй и интеллектуальной семье, с хорошим здоровьем и в красивом теле, без дефектов и нарушений, и в той, где родители с радостью ожидают ребёнка. Сознание и доброжелательность родителей помогают им увидеть в своём ребёнке скрытые в нём потенциальные возможности, будь то гуманитарные или технические, и направить его по пути их развития. И Индивидуальность Человека вновь начинает новый Жизненный Путь но уже в новом теле и с новыми возможностями, для того чтобы дальше развивать и совершенствовать свои Духовные принципы.
Вот три основные Закона Мироздания, которые руководят Жизнью на нашей Земле разумного существа, под названием Человек. Вкратце это можно выразить так.
Закон Единства – Воля Жизни – Дух Жизни – Огненная искра Творца в Человеке, которой наделён каждый. Вот почему наши предки славяне никогда не лишали жизни своих соотечественников. Тех, кто не желал жить по законам Рода, которые были основаны на Знаниях, тех просто изгоняли из Рода или Общины, снабдив оружием и пищей на первое время. Так как лишить Жизни своего Духовного Брата или Сестру, и не важно был ли он членом Рода или не был, было самым смертным грехом, который будет следовать за Человек через множество его воплощений и в итоге в одном из них он сам испытает ужас насильственной смерти. Дальше такой несогласный и не исполняющий Законы Рода или Общины должен был жить сам. Таких людей называли изгоями и ни один другой Род или Община не принимали их к себе.
Закон Духа и Материи, Два в Одном, Равнозначности и Равновеличия Мужского и Женского Начала есть ни что иное как Вселенская Всёрождающая Материя, она же Вселенская Любовь Мироздания, она же Душа Мироздания, с которой создано всё Сущее, начиная от минерала, растительного, животного Миров и Человека. Эта Вселенская Любовь выражается в Красоте, Гармонии и в том бескорыстии, с которым было всё создано. Эта же бескорыстная созидающая Любовь заложена в каждом Человека и называется эта Любовь его Духовной Душой. Это с одной стороны, а с другой – Дух и Душа Человека заключены в тленную оболочку, его физическое тело, которое каждый Человек сбрасывает, когда после очередного срока Жизни уходит в Мир иной. Этот Закон даёт Знания каждому Человеку о его истинном строение и предназначении. Эти Знания говорят о том, что Человек состоит из видимого физического тленного тела или оболочки и невидимой бессмертной сущности, которая, по сути, и является настоящим Человеком. Они говорят о том, что во время смерти Человека умирает и разрушается только его физическое тело, точно также как и всё материальное на Земле, а его невидимая Сущность – Дух и Душа – вечны и нетленны. Вот почему применяя эти Знания в своей жизни наши предки заботились в первую очередь о своей Душе, а не о своём бренном теле. В соответствии с этими же Знаниям они не занимались стяжательством и накоплением материальных благ, которые тленны, и которые невозможно унести с собой при уходе в Мир иной. Многие, имеющие достаток и избыток материальных благ, выступали меценатами и благотворителями, так как считали богатство и роскошь грехом и помогая неимущим, таким образом, частично этот грех искупали. Потому то никогда не привязывались к тому что имели и никогда не жалели о потерях. Эти знания с малолетства закладывали в сознание ребёнка щедрость и сострадание, желание оказывать помощь и помогать ближнему не за плату или вознаграждение, а просто, как говорится, по зову Сердца. И самое главное в том, что эти Знания воспитывали в подрастающем Человеке отсутствие страха перед физической смертью.
Закон Перевоплощения и Кармы является законом развития Разума и сознания Человека и им же определяется Духовная Эволюция и Бессмертие первых двух составляющих Духовной Триады – Духа и Души. Человек, живущий в согласии с этими Законами и их исполняющий, наполняя каждое своё действие по отношению к другому Человеку бескорыстной Любовью, со временем становится Бессмертным Богочеловеком и заканчивает свой земной Путь Жизни и Развития. Отсюда осознание и понимание Жизни Человеческой в русле добрых дел на благо ближнего. И всё это знали, понимали и применяли в своей Жизни наши предки – славяне.
Добровольное и старательное исполнения этих неписанных Духовных Законов и называется – Жизнь Душой. Вот этому наставляли и учили волхвы славян, как народ, так и его правителей во все времена, начиная с момента образования славянских Родов и Общин. А они образовались после того, когда руками опять же Человека была разрушена высокотехнологическая цивилизация Атлантов, и все материальные её проявления исчезли под океанскими водами. Но Знания о происхождении, развитии, эволюции Мироздания и Человека Земли не исчезли, они были сохранены оставшимися в живых Посвящёнными, которые у потомков Атлантов – древних славян получили название – волхвы. Эти Знания и заложили основы нашей Загадочной Русской Души. О её проявлениях, которые непонятны западу поразмышляем в следующей части.
С пожеланием Света и Любви
20.04.15г
Николая
Семеновича Лескова всегда интересовали характеры сильных, необычных натур,
парадоксальных в своих проявлениях. Таков герой повести «Очарованный странник».
Полвека прожитой собственной жизни Иван Северьяныч Флягин повествует попутчикам
с простотой и правдивостью, граничащими с исповедью.
Перед
слушателями и читателями раскрывается судьба бывшего беглого крепостного
скитальца по земле отчизны. Лесков называет своего героя
«богатырем-чернорзцем», сравнивает с Ильей Муромцем. Образ богатырства простого
мужика, прошедшего, не согнувшись, сквозь тяжелые испытания, имеет в повести
символическое значение. Герой смиряет дикого коня, одолевает на поединке
степного .богатыря, побеждает «зеленого змия», переживает искушение женскими
чарами; не раз, жертвуя собой, спасает он близких, совершает ратный подвиг,
томится в плену, крестит «инородцев», борется с бесом, вещает о судьбе страны.
Словно бы весь
традиционный набор древнерусской житийной литературы и фольклора, отражающий
героику хождения человека по страстям жизни, вместился в жизнеописание Флягина.
Крестьянин, воин, послушник, Иван Северьяныч, подобно своему былинному
прототипу, «всю жизнь погибал, но не погиб». Такие люди несут в себе громадный
потенциал сил, намного превосходя «слабодушных и не мужественных» русских
«князей».
Лесков именует
странника, идущего по сторонам родины и истории, «очарованным», подвластным
неким колдовским чарам жизни, которые ввергают героя в драматические события.
Одно из очарований, имеющих непобедимую власть над Фля-гиным,— обаяние красоты,
озаряющей мир. Весенний пейзаж, красавец конь, русская песня и «природы
совершенство» — женщина — способно зажечь страстную натуру Ивана Северьяныча.
«”…Ах ты, змея!., ах ты, стрепет степной аспидский! — восклицает Флягин
на конной ярмарке,— где ты только могла такая зародиться?” И чувствую, что
рванулась моя душа к ней, к этой лошади, родной страстию».
Еще сильнее
чувство восторга охватывает Флягина, когда он входит в трактир, где поет
красавица цыганка Груша: «так, милостивые государи, меня и обдало, не знаю чем,
но только будто мне сродным…» Знаменательные эти слова— «родной» и «сродный»
—указывают на органическую связь героя с красотой земли, которая находит в нем
проникновенного ценителя. «…Ты настоящий, высокой степени артист»,— признает
особую талантливость мужика сиятельный князь. Очарования красотой, не однажды
оказавшиеся причиной страннических мытарств Флягина, дают заглавному эпитету
первое значение. Но есть в нем (эпитете «очарованный») и другой смысл.
Богатырь-черноризец объясняет превратности своей судьбы мистически: мать
обещала отдать сына Богу, а Иван пытался самовластно нарушить материнскую
клятву. Он «первое самое призвание опроверг», не уйдя в монастырь, избрав
мирской путь.
Однако
религиозные чары, не давая погибнуть, привели его через «настоящую погибель» в
божью обитель — монастырь. И тем не менее флягинское мистическое осмысление
судьбы явно не может раскрыть авторского эпитета «очарованный» и отвергается
Лесковым. Когда Иван Северьяныч пытается дать сверхъестественное объяснение
своему приходу в чернецы, читателю припоминаются собственные слова героя,
противоречащие выводу и обнажающие горькую правду: стареющий странник «без
крова и пищи остался», и ему «деться было некуда».
Писатель
противопоставляет флягинскому пониманию власти роковых начал свое,
складывающееся из учета прозаически-будничных мотивировок поворотов в биографии
героя. Роковые начала — силы социального давления и их отпечаток на личности
российского простолюдина. Эпитет «очарованный» в своем втором значении является
социально-исторической метафорой. Чары — это то, что находится вне героя, и то,
что он несет в себе как продукт истории.
Лесков увидел и
показал русский национальный характер в знаменательный момент его истории. С
одной стороны вера самобытных искателей правды в предопределенность пути не
согласуется с их активностью и разрушается ею. С другой стороны, в испытаниях
жизни герой, чувства которого преобладали над интеллектом, вырабатывает
сознательную волю к историческому действию. Бунтарское начало, толкавшее Ивана
Северьяныча к импульсивным поступкам, сливается с осознанным стремлением влиять
на ход событий. «Мне за народ очень помереть хочется»,— формула итога
полувекового пути современного автору Ильи Муромца.
Герой Лескова
поднимается до духовной работы самооценки, жаждет морально
«усовершенствоваться». Вся его исполненная противоречий исповедь-размышление
свидетельствует о трудном становлении нового народного самосознания. Духовные
искания «очарованных странников» и их жажда деятельности выступают как
внутренние стимулы самодвижения народа, на которые обращает внимание художник.
Традиционное восхваление народного героя не привлекало Лескова.
Последней
фразой повести он охарактеризовал Флягина не только как «простую душу», но и
как «младенца» — считая, что народу предстоит еще избавление от черт
«младенчества», инфантильности, обусловленных все теми же чарами прошлого. «Да
и о чем было еще больше расспрашивать? Повествования своего минувшего он
исповедал со всей откровенностью своей простой души, а просвещения его остаются
до времени в руке сокрывающего судьбы свои от умных и разумных и только иногда
открывающего их младенцам». Тысячу раз был прав Лесков в определении черт
русского характера.
Список
литературы
Для подготовки
данной работы были использованы материалы с сайта http://ilib.ru/
Николая Семеновича Лескова всегда интересовали характеры сильных, необычных натур, парадоксальных в своих проявлениях. Таков герой повести “Очарованный странник”. О прожитой жизни Иван Северьяныч Флягин повествует попутчикам с простотой и правдивостью, граничащими с исповедью. Перед слушателями и читателями раскрывается судьба бывшего беглого крепостного, скитальца по земле отчизны. Лесков называет своего героя богатырем, сравнивает с Ильей Муромцем. Богатырство простого мужика, прошедшего, не согнувшись, сквозь тяжелые испытания, имеет в повести символическое значение. Герой смиряет дикого коня, одолевает на поединке степного богатыря, побеждает “зеленого змия”, переживает искушение женскими чарами; не раз, жертвуя собой, спасает он близких, совершает ратный подвиг, томится в плену, крестит инородцев, вещает о судьбе страны. Словно бы весь традиционный набор древнерусской житийной литературы и фольклора, отражающий героику хождения человека по страстям жизни, вместился в жизнеописание Флягина.
Крестьянин, воин, послушник, Иван Северьяныч, подобно своему былинному прототипу, “всю жизнь погибал, но не погиб”. Такие люди несут в себе громадный потенциал сил. Лесков именует странника, идущего по просторам родины и истории, “очарованным”, подвластным неким колдовским чарам жизни, которые ввергают героя в драматические события. Одно из “очарований”, имеющих непобедимую власть над Флягиным, — обаяние красоты, озаряющей мир. Весенний пейзаж, красавец конь, русская песня и “природы совершенство” — женщина — способны зажечь страстную натуру Ивана Северьяныча. На конной ярмарке он восхищается конями, его душа рвется к ним. Еще сильнее чувство восторга охватывает Флягина, когда он входит в трактир, где поет красавица цыганка Груша. “Так, милостивые государи, меня и обдало не знаю чем, но только будто столь мне сродным…” Знаменателен этот эпитет “сродный” — указывает на органическую связь героя с красотой мира, которая находит в нем проникновенного ценителя. Сам сиятельный князь признает особую талантливость мужика, называя его истинным артистом.
Очарование красотой, не однажды оказавшееся причиной страннических мытарств Флягина, объясняет название повести. Но есть в эпитете “очарованный” и другой смысл. Богатырь-черноризец объясняет превратности своей судьбы мистически: мать обещала отдать сына Богу, а Иван пытался самовластно нарушить материнскую клятву. Он “первое самое призвание опроверг”, не уйдя в монастырь, избрав мирской путь. Однако мистические чары, не давая погибнуть, привели его в Божью обитель — монастырь. И тем не менее флягинское мистическое осмысление собственной судьбы отвергается Лесковым. Когда Иван Северьяныч пытается дать сверхъестественное объяснение своему приходу в чернецы, читателю припоминаются собственные слова героя, противоречащие выводу и обнажающие горькую правду: стареющий странник остался без крова и пищи, ему просто деться было некуда. Писатель противопоставляет флягинскому пониманию власти роковых начал свое, складывающееся из учета прозаически-будничных мотивировок поворотов в биографии героя. Роковые начала — это силы социального давления и их отпечаток на личности российского простолюдина. Эпитет “очарованный” в своем втором значении является социально-исторической метафорой.
Лесков увидел и показал русский национальный характер в знаменательный момент его истории. С одной стороны, вера самобытных искателей правды в предопределенность пути не согласуется с их активностью и разрушается ею. С другой стороны, в испытаниях жизни герой, чувства которого преобладали над интеллектом, вырабатывает сознательную волю к историческому действию. Бунтарское начало, толкавшее Ивана Северьяныча к импульсивным поступкам, сливается с осознанным стремлением влиять на ход событий. “Мне за народ очень помереть хочется” — формула итога полувекового пути современного автору Ильи Муромца. Герой Лескова поднимается до духовной работы самооценки, жаждет морально “усовершенствоваться”. Вся его исполненная противоречий исповедь-размышление свидетельствует о трудном становлении нового народного самосознания. Духовные искания “очарованных странников” и их жажда деятельности выступают как внутренние стимулы самодвижения народа. Традиционное восхваление народного героя не привлекало Лескова. Последней фразой повести он охарактеризовал Флягина не только как “простую душу”, но и как “младенца”, считая, что народу предстоит еще избавление от черт “младенчества”, инфантильности, обусловленных все теми же чарами прошлого. “Повествования своего минувшего он исповедал со всей откровенностью своей простой души, а провещания его остаются до времени в руке сокрывающего судьбы свои от умных и разумных и только иногда открывающего их младенцам”. Тысячу раз прав был Лесков в определении черт национального русского характера.
Николая Семеновича Лескова всегда интересовали характеры сильных, необычных натур, парадоксальных в своих проявлениях. Таков герой повести «Очарованный странник». Полвека прожитой собственной жизни Иван Северьяныч Флягин повествует попутчикам с простотой и правдивостью, граничащими с исповедью.
Перед слушателями и читателями раскрывается судьба бывшего беглого крепостного скитальца по земле отчизны. Лесков называет своего героя «богатырем-чернорзцем», сравнивает с Ильей Муромцем. Образ богатырства простого мужика, прошедшего, не согнувшись, сквозь тяжелые испытания, имеет в повести символическое значение. Герой смиряет дикого коня, одолевает на поединке степного .богатыря, побеждает «зеленого змия», переживает искушение женскими чарами; не раз, жертвуя собой, спасает он близких, совершает ратный подвиг, томится в плену, крестит «инородцев», борется с бесом, вещает о судьбе страны.
Словно бы весь традиционный набор древнерусской житийной литературы и фольклора, отражающий героику хождения человека по страстям жизни, вместился в жизнеописание Флягина. Крестьянин, воин, послушник, Иван Северьяныч, подобно своему былинному прототипу, «всю жизнь погибал, но не погиб». Такие люди несут в себе громадный потенциал сил, намного превосходя «слабодушных и не мужественных» русских «князей».
Лесков именует странника, идущего по сторонам родины и истории, «очарованным», подвластным неким колдовским чарам жизни, которые ввергают героя в драматические события. Одно из очарований, имеющих непобедимую власть над Фля-гиным,— обаяние красоты, озаряющей мир. Весенний пейзаж, красавец конь, русская песня и «природы совершенство» — женщина — способно зажечь страстную натуру Ивана Северьяныча. «”…Ах ты, змея!., ах ты, стрепет степной аспидский! — восклицает Флягин на конной ярмарке,— где ты только могла такая зародиться?” И чувствую, что рванулась моя душа к ней, к этой лошади, родной страстию».
Еще сильнее чувство восторга охватывает Флягина, когда он входит в трактир, где поет красавица цыганка Груша: «так, милостивые государи, меня и обдало, не знаю чем, но только будто мне сродным…» Знаменательные эти слова— «родной» и «сродный» —указывают на органическую связь героя с красотой земли, которая находит в нем проникновенного ценителя. «…Ты настоящий, высокой степени артист»,— признает особую талантливость мужика сиятельный князь. Очарования красотой, не однажды оказавшиеся причиной страннических мытарств Флягина, дают заглавному эпитету первое значение. Но есть в нем (эпитете «очарованный») и другой смысл. Богатырь-черноризец объясняет превратности своей судьбы мистически: мать обещала отдать сына Богу, а Иван пытался самовластно нарушить материнскую клятву. Он «первое самое призвание опроверг», не уйдя в монастырь, избрав мирской путь.
Однако религиозные чары, не давая погибнуть, привели его через «настоящую погибель» в божью обитель — монастырь. И тем не менее флягинское мистическое осмысление судьбы явно не может раскрыть авторского эпитета «очарованный» и отвергается Лесковым. Когда Иван Северьяныч пытается дать сверхъестественное объяснение своему приходу в чернецы, читателю припоминаются собственные слова героя, противоречащие выводу и обнажающие горькую правду: стареющий странник «без крова и пищи остался», и ему «деться было некуда».
Писатель противопоставляет флягинскому пониманию власти роковых начал свое, складывающееся из учета прозаически-будничных мотивировок поворотов в биографии героя. Роковые начала — силы социального давления и их отпечаток на личности российского простолюдина. Эпитет «очарованный» в своем втором значении является социально-исторической метафорой. Чары — это то, что находится вне героя, и то, что он несет в себе как продукт истории.
Лесков увидел и показал русский национальный характер в знаменательный момент его истории. С одной стороны вера самобытных искателей правды в предопределенность пути не согласуется с их активностью и разрушается ею. С другой стороны, в испытаниях жизни герой, чувства которого преобладали над интеллектом, вырабатывает сознательную волю к историческому действию. Бунтарское начало, толкавшее Ивана Северьяныча к импульсивным поступкам, сливается с осознанным стремлением влиять на ход событий. «Мне за народ очень помереть хочется»,— формула итога полувекового пути современного автору Ильи Муромца.
Герой Лескова поднимается до духовной работы самооценки, жаждет морально «усовершенствоваться». Вся его исполненная противоречий исповедь-размышление свидетельствует о трудном становлении нового народного самосознания. Духовные искания «очарованных странников» и их жажда деятельности выступают как внутренние стимулы самодвижения народа, на которые обращает внимание художник. Традиционное восхваление народного героя не привлекало Лескова.
Последней фразой повести он охарактеризовал Флягина не только как «простую душу», но и как «младенца» — считая, что народу предстоит еще избавление от черт «младенчества», инфантильности, обусловленных все теми же чарами прошлого. «Да и о чем было еще больше расспрашивать? Повествования своего минувшего он исповедал со всей откровенностью своей простой души, а просвещения его остаются до времени в руке сокрывающего судьбы свои от умных и разумных и только иногда открывающего их младенцам». Тысячу раз был прав Лесков в определении черт русского характера.
Николая Семеновича Лескова постоянно интересовали нравы могучих, особенных характеров, необычных в собственных проявлениях. К ним относится герой повести “Очарованный странник”. Иван Северьяныч Флягин рассказывает попутчикам о своей прожитой жизни с простодушием и честностью, похожими на исповедь. Перед нами открывается судьба бывшего беглого крепостного, скитальца по свету. Лесков нарекает своего героя силачом, уподобляет Илье Муромцу. Богатырство простого русского мужика, миновавшего, не склонившись, тяжкие испытания, обладает в повести символическим значением. Герой укрощает бешеного коня, одолевает в единоборстве степного богатыря, берет верх над “зеленым змием”, испытывает искушение женскими прелестями; не раз, поступаясь собой, спасает он ближних, свершает боевой подвиг, томится в плену, крестит инородцев, предсказывает судьбу страны. Словно бы весь традиционный набор древнерусской житийной литературы и фольклора, отражающий героику хождения человека по страстям жизни, вместился в жизнеописание Флягина.
Крестьянин, воин, послушник, Иван Северьяныч, подобно своему былинному прототипу, “всю жизнь погибал, но не погиб”. Такие люди несут в себе громадный потенциал сил. Лесков именует странника, идущего по просторам родины и истории, “очарованным”, подвластным неким колдовским чарам жизни, которые ввергают героя в драматические события. Одно из “очарований”, имеющих непобедимую власть над Флягиным, — обаяние красоты, озаряющей мир. Весенний пейзаж, красавец конь, русская песня и “природы совершенство” — женщина — способны зажечь страстную натуру Ивана Северьяныча. На конной ярмарке он восхищается конями, его душа рвется к ним. Еще сильнее чувство восторга охватывает Флягина, когда он входит в трактир, где поет красавица цыганка Груша. “Так, милостивые государи, меня и обдало не знаю чем, но только будто столь мне сродным…” Знаменателен этот эпитет “сродный” — указывает на органическую связь героя с красотой мира, которая находит в нем проникновенного ценителя. Сам сиятельный князь признает особую талантливость мужика, называя его истинным артистом.
Очарование красотой, не однажды оказавшееся причиной страннических мытарств Флягина, объясняет название повести. Но есть в эпитете “очарованный” и другой смысл. Богатырь-черноризец объясняет превратности своей судьбы мистически: мать обещала отдать сына Богу, а Иван пытался самовластно нарушить материнскую клятву. Он “первое самое призвание опроверг”, не уйдя в монастырь, избрав мирской путь. Однако мистические чары, не давая погибнуть, привели его в Божью обитель — монастырь. И, тем не менее, флягинское мистическое осмысление собственной судьбы отвергается Лесковым. Когда Иван Северьяныч пытается дать сверхъестественное объяснение своему приходу в чернецы, читателю припоминаются собственные слова героя, противоречащие выводу и обнажающие горькую правду: стареющий странник остался без крова и пищи, ему просто деться было некуда. Писатель противопоставляет флягинскому пониманию власти роковых начал свое, складывающееся из учета прозаически-будничных мотивировок поворотов в биографии героя. Роковые начала — это силы социального давления и их отпечаток на личности российского простолюдина. Эпитет “очарованный” в своем втором значении является социально-исторической метафорой.
Лесков увидел и показал русский национальный характер в знаменательный момент его истории. С одной стороны, вера самобытных искателей правды в предопределенность пути не согласуется с их активностью и разрушается ею. С другой стороны, в испытаниях жизни герой, чувства которого преобладали над интеллектом, вырабатывает сознательную волю к историческому действию. Бунтарское начало, толкавшее Ивана Северьяныча к импульсивным поступкам, сливается с осознанным стремлением влиять на ход событий. “Мне за народ очень помереть хочется” — формула итога полувекового пути современного автору Ильи Муромца. Герой Лескова поднимается до духовной самооценки работы, жаждет морально “усовершенствоваться”. Вся его исполненная противоречий исповедьразмышление свидетельствует о трудном становлении нового народного самосознания.
Духовные искания “очарованных странников” и их жажда деятельности выступают как внутренние стимулы самодвижения народа. Традиционное восхваление народного героя не привлекало Лескова. Последней фразой повести он охарактеризовал Флягина не только как “простую душу”, но и как “младенца”, считая, что народу предстоит еще избавление от черт “младенчества”, инфантильности, обусловленных все теми же чарами прошлого. “Повествования своего минувшего он исповедал со всей откровенностью своей простой души, а провещания его остаются до времени в руке сокрывающего судьбы свои от умных и разумных и только иногда открывающего их младенцам”. Тысячу раз прав был Лесков в определении черт национального русского характера.
Столетие, минувшее после кончины Лескова, наметило ему значение, измерение, в голову не приходившие ни его критикам, ни защитникам. Лесков — создатель сказаний, творец нарицательных образов, не просто берущих отдельную специфичность в людях той поры, но нащупывающих основные, фундаментальные свойства русского национального рассудка и русской судьбы. Собственно в настоящем измерении писатель воспринимается в настоящее время как национальный русский гений.
Сочинение: «Загадочная русская душа» в повести Н. С. Лескова «Очарованный странник» «Загадочная
русская душа» в повести Н. С. Лескова «Очарованный странник»
Николая
Семеновича Лескова всегда интересовали характеры сильных, необычных натур,
парадоксальных в своих проявлениях. Таков герой повести «Очарованный странник».
Полвека прожитой собственной жизни Иван Северьяныч Флягин повествует попутчикам
с простотой и правдивостью, граничащими с исповедью.
Перед
слушателями и читателями раскрывается судьба бывшего беглого крепостного
скитальца по земле отчизны. Лесков называет своего героя
«богатырем-чернорзцем», сравнивает с Ильей Муромцем. Образ богатырства простого
мужика, прошедшего, не согнувшись, сквозь тяжелые испытания, имеет в повести
символическое значение. Герой смиряет дикого коня, одолевает на поединке
степного .богатыря, побеждает «зеленого змия», переживает искушение женскими
чарами; не раз, жертвуя собой, спасает он близких, совершает ратный подвиг,
томится в плену, крестит «инородцев», борется с бесом, вещает о судьбе страны.
Словно бы весь
традиционный набор древнерусской житийной литературы и фольклора, отражающий
героику хождения человека по страстям жизни, вместился в жизнеописание Флягина.
Крестьянин, воин, послушник, Иван Северьяныч, подобно своему былинному
прототипу, «всю жизнь погибал, но не погиб». Такие люди несут в себе громадный
потенциал сил, намного превосходя «слабодушных и не мужественных» русских
«князей».
Лесков именует
странника, идущего по сторонам родины и истории, «очарованным», подвластным
неким колдовским чарам жизни, которые ввергают героя в драматические события.
Одно из очарований, имеющих непобедимую власть над Фля-гиным,— обаяние красоты,
озаряющей мир. Весенний пейзаж, красавец конь, русская песня и «природы
совершенство» — женщина — способно зажечь страстную натуру Ивана Северьяныча.
«”…Ах ты, змея!., ах ты, стрепет степной аспидский! — восклицает Флягин
на конной ярмарке,— где ты только могла такая зародиться?” И чувствую, что
рванулась моя душа к ней, к этой лошади, родной страстию».
Еще сильнее
чувство восторга охватывает Флягина, когда он входит в трактир, где поет
красавица цыганка Груша: «так, милостивые государи, меня и обдало, не знаю чем,
но только будто мне сродным…» Знаменательные эти слова— «родной» и «сродный»
—указывают на органическую связь героя с красотой земли, которая находит в нем
проникновенного ценителя. «…Ты настоящий, высокой степени артист»,— признает
особую талантливость мужика сиятельный князь. Очарования красотой, не однажды
оказавшиеся причиной страннических мытарств Флягина, дают заглавному эпитету
первое значение. Но есть в нем (эпитете «очарованный») и другой смысл.
Богатырь-черноризец объясняет превратности своей судьбы мистически: мать
обещала отдать сына Богу, а Иван пытался самовластно нарушить материнскую
клятву. Он «первое самое призвание опроверг», не уйдя в монастырь, избрав
мирской путь.
Однако
религиозные чары, не давая погибнуть, привели его через «настоящую погибель» в
божью обитель — монастырь. И тем не менее флягинское мистическое осмысление
судьбы явно не может раскрыть авторского эпитета «очарованный» и отвергается
Лесковым. Когда Иван Северьяныч пытается дать сверхъестественное объяснение
своему приходу в чернецы, читателю припоминаются собственные слова героя,
противоречащие выводу и обнажающие горькую правду: стареющий странник «без
крова и пищи остался», и ему «деться было некуда».
Писатель
противопоставляет флягинскому пониманию власти роковых начал свое,
складывающееся из учета прозаически-будничных мотивировок поворотов в биографии
героя. Роковые начала — силы социального давления и их отпечаток на личности
российского простолюдина. Эпитет «очарованный» в своем втором значении является
социально-исторической метафорой. Чары — это то, что находится вне героя, и то,
что он несет в себе как продукт истории.
Лесков увидел и
показал русский национальный характер в знаменательный момент его истории. С
одной стороны вера самобытных искателей правды в предопределенность пути не
согласуется с их активностью и разрушается ею. С другой стороны, в испытаниях
жизни герой, чувства которого преобладали над интеллектом, вырабатывает
сознательную волю к историческому действию. Бунтарское начало, толкавшее Ивана
Северьяныча к импульсивным поступкам, сливается с осознанным стремлением влиять
на ход событий. «Мне за народ очень помереть хочется»,— формула итога
полувекового пути современного автору Ильи Муромца.
Герой Лескова
поднимается до духовной работы самооценки, жаждет морально
«усовершенствоваться». Вся его исполненная противоречий исповедь-размышление
свидетельствует о трудном становлении нового народного самосознания. Духовные
искания «очарованных странников» и их жажда деятельности выступают как
внутренние стимулы самодвижения народа, на которые обращает внимание художник.
Традиционное восхваление народного героя не привлекало Лескова.
Последней
фразой повести он охарактеризовал Флягина не только как «простую душу», но и
как «младенца» — считая, что народу предстоит еще избавление от черт
«младенчества», инфантильности, обусловленных все теми же чарами прошлого. «Да
и о чем было еще больше расспрашивать? Повествования своего минувшего он
исповедал со всей откровенностью своей простой души, а просвещения его остаются
до времени в руке сокрывающего судьбы свои от умных и разумных и только иногда
открывающего их младенцам». Тысячу раз был прав Лесков в определении черт
русского характера. Список
литературы
Для подготовки
данной работы были использованы материалы с сайта http://ilib.ru/
Николая Семеновича Лескова всегда интересовали характеры сильных, необычных натур, парадоксальных в своих проявлениях. Таков герой повести «Очарованный странник». Полвека прожитой собственной жизни Иван Северьяныч Флягин повествует попутчикам с простотой и правдивостью, граничащими с исповедью. Перед слушателями и читателями раскрывается судьба бывшего беглого крепостного скитальца по земле отчизны. Лесков называет своего героя «богатырем-черно-Ризцем», сравнивает с Ильей Муромцем. Образ богатырства простого мужика, прошедшего, не согнувшись, сквозь тяжелые испытания, имеет в повести символическое значение. Герой смиряет дикого коня, одолевает на поединке степного .богатыря, побеждает «зеленого змия», переживает искушение женскими чарами; не раз, жертвуя собой, спасает он близких, совершает ратный подвиг, томится в плену, крестит «инородцев», борется с бесом, вещает о судьбе страны. Словно бы весь традиционный набор древнерусской житийной литературы и фольклора, отражающий героику хождения человека по страстям жизни, вместился в жизнеописание Флягина. Крестьянин, воин, послушник, Иван Северьяныч, подобно своему былинному прототипу, «всю жизнь погибал, но не погиб». Такие люди несут в себе громадный потенциал сил, намного превосходя «слабодушных и не мужественных» русских «князей». Лесков именует странника, идущего по сторонам родины и истории, «очарованным», подвластным неким колдовским чарам жизни, которые ввергают героя в драматические события. Одно из очарований, имеющих непобедимую власть над Флягиным,- обаяние красоты, озаряющей мир. Весенний пейзаж, красавец конь, русская песня и «природы совершенство» – женщина – способно зажечь страстную натуру Ивана Северьяныча. «”…Ах ты, змея!., ах ты, стрепет степной аспидский! – восклицает Флягин на конной ярмарке,- где ты только могла такая зародиться?” И чувствую, что рванулась моя душа к ней, к этой лошади, родной страстию». Еще сильнее чувство восторга охватывает Флягина, когда он входит в трактир, где поет красавица цыганка Груша: «так, милостивые государи, меня и обдало, не знаю чем, но только будто мне сродным…» Знаменательные эти слова- «родной» и «сродный» -указывают на органическую связь героя с красотой земли, которая находит в нем проникновенного ценителя. «…Ты настоящий, высокой степени артист»,- признает особую талантливость мужика сиятельный князь. Очарования красотой, не однажды оказавшиеся причиной страннических мытарств Флягина, дают заглавному эпитету первое значение. Но есть в нем (эпитете «очарованный») и другой смысл. Богатырь-черноризец объясняет превратности своей судьбы мистически: мать обещала отдать сына Богу, а Иван пытался самовластно нарушить материнскую клятву. Он «первое самое призвание опроверг», не уйдя в монастырь, избрав мирской путь. Однако религиозные чары, не давая погибнуть, привели его через «настоящую погибель» в божью обитель – монастырь. И тем не менее флягинское мистическое осмысление судьбы явно не может раскрыть авторского эпитета «очарованный» и отвергается Лесковым. Когда Иван Северьяныч пытается дать сверхъестественное объяснение своему приходу в чернецы, читателю припоминаются собственные слова героя, противоречащие выводу и обнажающие горькую правду: стареющий странник «без крова и пищи остался», и ему «деться было некуда». Писатель противопоставляет флягинскому пониманию власти роковых начал свое, складывающееся из учета прозаически-будничных мотивировок поворотов в биографии героя. Роковые начала – силы социального давления и их отпечаток на личности российского простолюдина. Эпитет «очарованный» в своем втором значении является социально-исторической метафорой. Чары – это то, что находится вне героя, и то, что он несет в себе как продукт истории. Лесков увидел и показал русский национальный характер в знаменательный момент его истории. С одной стороны вера самобытных искателей правды в предопределенность пути не согласуется с их активностью и разрушается ею. С другой стороны, в испытаниях жизни герой, чувства которого преобладали над интеллектом, вырабатывает сознательную волю к историческому действию. Бунтарское начало, толкавшее Ивана Северьяныча к импульсивным поступкам, сливается с осознанным стремлением влиять на ход событий. «Мне за народ очень помереть хочется»,- формула итога полувекового пути современного автору Ильи Муромца. Герой Лескова поднимается до духовной работы самооценки, жаждет морально «усовершенствоваться». Вся его исполненная проти
воречий исповедь-размышление свидетельствует о трудном становлении нового народного самосознания. Духовные искания «очарованных странников» и их жажда деятельности выступают как внутренние стимулы самодвижения народа, на которые обращает внимание художник. Традиционное восхваление народного героя не привлекало Лескова. Последней фразой повести он охарактеризовал Флягина не только как «простую душу», но и как «младенца» – считая, что народу предстоит еще избавление от черт «младенчества», инфантильности, обусловленных все теми же чарами прошлого. «Да и о чем было еще больше расспрашивать? Повествования своего минувшего он исповедал со всей откровенностью своей простой души, а просвещения его остаются до времени в руке сокрывающего судьбы свои от умных и разумных и только иногда открывающего их младенцам». Тысячу раз был прав Лесков в определении черт русского характера.
Николая Семеновича Лескова всегда интересовали характеры сильных, необычных натур, парадоксальных в своих проявлениях. Таков герой повести “Очарованный странник”. О прожитой жизни Иван Северьяныч Флягин повествует попутчикам с простотой и правдивостью, граничащими с исповедью. Перед слушателями и читателями раскрывается судьба бывшего беглого крепостного, скитальца по земле отчизны. Лесков называет своего героя богатырем, сравнивает с Ильей Муромцем. Богатырство простого мужика, прошедшего, не согнувшись, сквозь тяжелые испытания, имеет в повести символическое значение. Герой смиряет дикого коня, одолевает на поединке степного богатыря, побеждает “зеленого змия”, переживает искушение женскими чарами; не раз, жертвуя собой, спасает он близких, совершает ратный подвиг, томится в плену, крестит инородцев, вещает о судьбе страны. Словно бы весь традиционный набор древнерусской житийной литературы и фольклора, отражающий героику хождения человека по страстям жизни, вместился в жизнеописание Флягина.
Крестьянин, воин, послушник, Иван Северьяныч, подобно своему былинному прототипу, “всю жизнь погибал, но не погиб”. Такие люди несут в себе громадный потенциал сил. Лесков именует странника, идущего по просторам родины и истории, “очарованным”, подвластным неким колдовским чарам жизни, которые ввергают героя в драматические события. Одно из “очарований”, имеющих непобедимую власть над Флягиным, — обаяние красоты, озаряющей мир. Весенний пейзаж, красавец конь, русская песня и “природы совершенство” — женщина — способны зажечь страстную натуру Ивана Северьяныча. На конной ярмарке он восхищается конями, его душа рвется к ним. Еще сильнее чувство восторга охватывает Флягина, когда он входит в трактир, где поет красавица цыганка Груша. “Так, милостивые государи, меня и обдало не знаю чем, но только будто столь мне сродным…” Знаменателен этот эпитет “сродный” — указывает на органическую связь героя с красотой мира, которая находит в нем проникновенного ценителя. Сам сиятельный князь признает особую талантливость мужика, называя его истинным артистом.
Очарование красотой, не однажды оказавшееся причиной страннических мытарств Флягина, объясняет название повести. Но есть в эпитете “очарованный” и другой смысл. Богатырь-черноризец объясняет превратности своей судьбы мистически: мать обещала отдать сына Богу, а Иван пытался самовластно нарушить материнскую клятву. Он “первое самое призвание опроверг”, не уйдя в монастырь, избрав мирской путь. Однако мистические чары, не давая погибнуть, привели его в Божью обитель — монастырь. И тем не менее флягинское мистическое осмысление собственной судьбы отвергается Лесковым. Когда Иван Северьяныч пытается дать сверхъестественное объяснение своему приходу в чернецы, читателю припоминаются собственные слова героя, противоречащие выводу и обнажающие горькую правду: стареющий странник остался без крова и пищи, ему просто деться было некуда. Писатель противопоставляет флягинскому пониманию власти роковых начал свое, складывающееся из учета прозаически-будничных мотивировок поворотов в биографии героя. Роковые начала — это силы социального давления и их отпечаток на личности российского простолюдина. Эпитет “очарованный” в своем втором значении является социально-исторической метафорой.
Лесков увидел и показал русский национальный характер в знаменательный момент его истории. С одной стороны, вера самобытных искателей правды в предопределенность пути не согласуется с их активностью и разрушается ею. С другой стороны, в испытаниях жизни герой, чувства которого преобладали над интеллектом, вырабатывает сознательную волю к историческому действию. Бунтарское начало, толкавшее Ивана Северьяныча к импульсивным поступкам, сливается с осознанным стремлением влиять на ход событий. “Мне за народ очень помереть хочется” — формула итога полувекового пути современного автору Ильи Муромца. Герой Лескова поднимается до духовной работы самооценки, жаждет морально “усовершенствоваться”. Вся его исполненная противоречий исповедь-размышление свидетельствует о трудном становлении нового народного самосознания. Духовные искания “очарованных странников” и их жажда деятельности выступают как внутренние стимулы самодвижения народа. Традиционное восхваление народного героя не привлекало Лескова. Последней фразой повести он охарактеризовал Флягина не только как “простую душу”, но и как “младенца”, считая, что народу предстоит еще избавление от черт “младенчества”, инфантильности, обусловленных все теми же чарами прошлого. “Повествования своего минувшего он исповедал со всей откровенностью своей простой души, а провещания его остаются до времени в руке сокрывающего судьбы свои от умных и разумных и только иногда открывающего их младенцам”. Тысячу раз прав был Лесков в определении черт национального русского характера.
Фотопериодизм и сезонные циклы членистоногих
Насекомые и другие наземные членистоногие играют важнейшую роль в большинстве экосистем суши от тропиков до арктики. По своей биомассе и продуктивности они значительно превосходят как всех остальных беспозвоночных (исключая дождевых червей), так и позвоночных животных. Множество членистоногих имеет также огромное практическое значение. Среди них мы находим серьезных вредителей сельского и лесного хозяйства, паразитов и переносчиков заболеваний животных и человека, эффективных опылителей, хищников и энтомофагов, широко используемых для биологической защиты растений. Поэтому изучение экологии наземных членистоногих является важнейшим направлением современной науки.
Описание видового разнообразия насекомых, обитающих в той или иной экосистеме, о котором уже шла речь выше, является первым этапом многих экологических исследований (так систематика создает основу, совершенно необходимую для развития экологии). После этого следует выяснить, чем вызвано наблюдаемое обилие и характер распределения членистоногих, какие экологические факторы на него влияют. Скажем, в нашем городе уже второй год можно наблюдать, как листья тополя в массе поражают минирующие моли. В каждом листе живут по 2-3 гусеницы, в связи с чем кроны многих деревьев становятся коричневыми. Чем вызвана эта вспышка численности? Почему естественные враги не ограничили численность вредителя? Почему в одних районах эта моль есть, а в других нет? Почему одни деревья поражены больше, чем другие? Вот сколько вопросов задает нам одна лишь крошечная моль.
Распространение животных на обширной территории часто связано не только с современными экологическими факторами, но и с событиями прошлого. Скажем, в горах Кавказа живут сотни видов слепых почвенных жуков, а в аналогичных условиях на Русской равнине нет ни одного. Почему? Подобными вопросами занимается биогеография – наука, очень тесно связанная с экологией. Оказывается, многие группы насекомых довольно малоподвижны и их современное распространение отражает события, происходившие на Земле в далеком прошлом. Специальные методы аналитической биогеографии позволяют эту историю расшифровать.
Насекомые очень тонко реагируют на изменения экологических факторов. Поэтому их очень удобно использовать для биологической индикации состояния экосистем. Например, в широколиственном лесу особые местообитания представляют собой старые (более 100 лет) деревья. В них часто есть большие дупла, на дне которых накапливается толстый слой древесной трухи. Здесь развивается целый комплекс насекомых, в том числе редкий у нас жук-отшельник Osmoderma eremita. Если мы обнаружили в данном лесу какой-нибудь вид из этого дупляного комплекса – сразу ясно: есть в лесу старые деревья, редкие виды, и стоило бы такой лес охранять, а вот сплошную рубку лучше провести в другом месте. Так что и в разработке проектов, связанных с охраной природы, без квалифицированного энтомолога не обойтись.
Всеми этими и многими другими экологическими проблемами вы можете заниматься на нашей кафедре, где исследованиям по экологии насекомых и других наземных членистоногих традиционно уделялось и уделяется большое внимание.
В настоящее время сотрудники отдела энтомологии продолжают фундаментальные исследования в различных направлениях экологии наземных членистоногих: экологическая физиология и сезонно-циклические адаптации (В. Н. Белозеров, Т. А. Волкович, В. Е. Кипятков, Е. Б. Лопатина, А. Х. Саулич), географическая изменчивость популяционных и экофизиологических признаков (В. Е. Кипятков, Е. Б. Лопатина), экология водных (В. Д. Иванов, Н. Ю. Клюге) и почвенных (В. И. Гусаров) насекомых, экологические аспекты биоразнообразия и биоиндикация (В. И. Гусаров, В. Д. Иванов, Н. Ю. Клюге), биогеография (В. И. Гусаров). Коллективом кафедры накоплен значительный массив данных, приобретен опыт исследований в данной области, созданы уникальные методики. Все это позволяет успешно готовить специалистов в различных направлениях экологии.
Студенты, специализирующиеся на кафедре энтомологии, могут выбирать темы для выполнения бакалаврских работ и магистерских диссертаций по экологии наземных членистоногих в следующих направлениях: аутэкология отдельных видов и групп, сезонно-циклические и экофизиологические адаптации, механизмы адаптаций к широтной зональности и локальной изменчивости климата, биогеография, географическая изменчивость статических и динамических параметров популяций и экологических адаптаций, поведенческая экология, экологическая паразитология, синэкология отдельных групп наземных членистоногих, экологические аспекты биоразнообразия, структура и динамика сообществ, гильдий, консорций, биоиндикация.
Тематика исследований определяется как собственными интересами студентов, так и возможностями материальной базы кафедры и родственных научных учреждений, а также сложившимися направлениями и опытом работы преподавателей и сотрудников. В некоторых случаях студенты выполняют свои исследования в институтах РАН и других научных учреждениях по специальной договоренности с этими организациями.
Кафедра осуществляет подготовку магистров по экологии по двум программам.
Фотопериодизм и сезонные циклы членистоногих.
Исследование сезонно-циклических адаптаций является еще одним традиционным направлением на кафедре энтомологии, имеющим как общебиологическое, так и практическое значение. В особенности важно изучение фотопериодизма – зависимости биологических процессов от годичной динамики соотношения светлой и темной частей суток, или по-просту от длины дня. Фотопериодизм – одно из ключевых звеньев биологической хронометрии, синхронизатор суточных и сезонных циклов с ритмами внешней среды обитания, один из основных факторов упорядочения пространственно-временной организации биосистем.
Видовое разнообразие биологических ритмов отражает не только адаптации каждого вида к климатическим условиям обитания, но также регулирует внутрипопуляционные и межвидовые взаимодействия и многие другие проявления жизнедеятельности на всех уровнях.
В мировой науке исследованы с разной степенью подробности сезонно-циклические адаптации примерно 400 видов насекомых и клещей. Более половины из них изучены на кафедре и в лаборатории энтомологии СПбГУ. Эти работы были начаты еще в конце 40-х годов А. С. Данилевским с сотрудниками. Позже сотрудники, аспиранты и студенты кафедры под руководством В. П. Тыщенко интенсивно разрабатывали проблемы физиологического механизма фотопериодизма и эволюции сезонных адаптаций. Новые интересные данные были получены при изучении явлений фотопериодизма в сезонном развитии общественных насекомых, растительноядных и паразитических клещей.
Вклад нашей кафедры в разработку проблемы сезонной цикличности развития членистоногих получил всемирное признание. Ее сотрудникам принадлежат первоописания многих узловых явлений сезонного цикла и механизмов его регуляции.
Специально созданная для этих исследований экспериментальная лаборатория в БиНИИ (Старый Петергоф) обеспечила уникальные возможности для изучения любых сезонно-циклических адаптаций, включая такие явления как активная жизнедеятельность и все формы физиологического покоя (диапауза и пр.), зимовка и реактивация; факторы, управляющие сезонным циклом (фотопериод, температура и пр.) и его механизм. В лаборатории возможно одновременно иметь более 80 экспериментальных режимов, отличающихся по температурным и фотопериодическим условиям. Большие возможности для изучения географической изменчивости сезонных адаптаций создает наличие филиала лаборатории энтомологии в лесостепной зоне (заповедник “Лес на Ворскле”).
Исследование механизмов, лежащих в основе регуляции сезонного развития, создает научный фундамент для решения многих прикладных вопросов, связанных с различными областями практической деятельности:
1. Фенологический прогноз полезных и вредных видов;
2. Анализ ареалов и возможность интродукции новых видов в связи с задачами биологического контроля численности вредителей сельскохозяйственных культур;
3. Карантин – контроль и предупреждение нежелательного ввоза опасных видов насекомых;
4. Биотехнология – культивирование насекомых в лабораторных или промышленных условиях для самых разнообразных целей;
5. Поддержание биоразнообразия и охрана редких и исчезающих видов. восстановление и реконструкция нарушенных биоценозов.
Николая Семеновича Лескова всегда интересовали характеры сильных, необычных натур, парадоксальных в своих проявлениях. Таков герой повести “Очарованный странник”. О прожитой жизни Иван Северьяныч Флягин повествует попутчикам с простотой и правдивостью, граничащими с исповедью. Перед слушателями и читателями раскрывается судьба бывшего беглого крепостного, скитальца по земле отчизны. Лесков называет своего героя богатырем, сравнивает с Ильей Муромцем. Богатырство простого мужика, прошедшего, не согнувшись, сквозь тяжелые испытания, имеет в повести символическое значение. Герой смиряет дикого коня, одолевает на поединке степного богатыря, побеждает “зеленого змия”, переживает искушение женскими чарами; не раз, жертвуя собой, спасает он близких, совершает ратный подвиг, томится в плену, крестит инородцев, вещает о судьбе страны. Словно бы весь традиционный набор древнерусской житийной литературы и фольклора, отражающий героику хождения человека по страстям жизни, вместился в жизнеописание Флягина.
Крестьянин, воин, послушник, Иван Северьяныч, подобно своему былинному прототипу, “всю жизнь погибал, но не погиб”. Такие люди несут в себе громадный потенциал сил. Лесков именует странника, идущего по просторам родины и истории, “очарованным”, подвластным неким колдовским чарам жизни, которые ввергают героя в драматические события. Одно из “очарований”, имеющих непобедимую власть над Флягиным, — обаяние красоты, озаряющей мир. Весенний пейзаж, красавец конь, русская песня и “природы совершенство” — женщина — способны зажечь страстную натуру Ивана Северьяныча. На конной ярмарке он восхищается конями, его душа рвется к ним. Еще сильнее чувство восторга охватывает Флягина, когда он входит в трактир, где поет красавица цыганка Груша. “Так, милостивые государи, меня и обдало не знаю чем, но только будто столь мне сродным…” Знаменателен этот эпитет “сродный” — указывает на органическую связь героя с красотой мира, которая находит в нем проникновенного ценителя. Сам сиятельный князь признает особую талантливость мужика, называя его истинным артистом.
Очарование красотой, не однажды оказавшееся причиной страннических мытарств Флягина, объясняет название повести. Но есть в эпитете “очарованный” и другой смысл. Богатырь-черноризец объясняет превратности своей судьбы мистически: мать обещала отдать сына Богу, а Иван пытался самовластно нарушить материнскую клятву. Он “первое самое призвание опроверг”, не уйдя в монастырь, избрав мирской путь. Однако мистические чары, не давая погибнуть, привели его в Божью обитель — монастырь. И тем не менее флягинское мистическое осмысление собственной судьбы отвергается Лесковым. Когда Иван Северьяныч пытается дать сверхъестественное объяснение своему приходу в чернецы, читателю припоминаются собственные слова героя, противоречащие выводу и обнажающие горькую правду: стареющий странник остался без крова и пищи, ему просто деться было некуда. Писатель противопоставляет флягинскому пониманию власти роковых начал свое, складывающееся из учета прозаически-будничных мотивировок поворотов в биографии героя. Роковые начала — это силы социального давления и их отпечаток на личности российского простолюдина. Эпитет “очарованный” в своем втором значении является социально-исторической метафорой.
Лесков увидел и показал русский национальный характер в знаменательный момент его истории. С одной стороны, вера самобытных искателей правды в предопределенность пути не согласуется с их активностью и разрушается ею. С другой стороны, в испытаниях жизни герой, чувства которого преобладали над интеллектом, вырабатывает сознательную волю к историческому действию. Бунтарское начало, толкавшее Ивана Северьяныча к импульсивным поступкам, сливается с осознанным стремлением влиять на ход событий. “Мне за народ очень помереть хочется” — формула итога полувекового пути современного автору Ильи Муромца. Герой Лескова поднимается до духовной работы самооценки, жаждет морально “усовершенствоваться”. Вся его исполненная противоречий исповедь-размышление свидетельствует о трудном становлении нового народного самосознания. Духовные искания “очарованных странников” и их жажда деятельности выступают как внутренние стимулы самодвижения народа. Традиционное восхваление народного героя не привлекало Лескова. Последней фразой повести он охарактеризовал Флягина не только как “простую душу”, но и как “младенца”, считая, что народу предстоит еще избавление от черт “младенчества”, инфантильности, обусловленных все теми же чарами прошлого. “Повествования своего минувшего он исповедал со всей откровенностью своей простой души, а провещания его остаются до времени в руке сокрывающего судьбы свои от умных и разумных и только иногда открывающего их младенцам”. Тысячу раз прав был Лесков в определении черт национального русского характера.
Список литературы
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.litra.ru/
Николая Семеновича Лескова всегда интересовали характеры сильных, необычных натур, парадоксальных в своих проявлениях. Таков герой повести “Очарованный странник”. Полвека прожитой собственной жизни Иван Северьяныч Флягин повествует попутчикам с простотой и правдивостью, граничащими с исповедью. Перед слушателями и читателями раскрывается судьба бывшего беглого крепостного скитальца по земле отчизны. Лесков называет своего героя “богатырем-черно-Ризцем”, сравнивает с Ильей Муромцем. Образ богатырства простого мужика, прошедшего, не согнувшись, сквозь тяжелые испытания, имеет в повести символическое значение. Герой смиряет дикого коня, одолевает на поединке степного .богатыря, побеждает “зеленого змия”, переживает искушение женскими чарами; не раз, жертвуя собой, спасает он близких, совершает ратный подвиг, томится в плену, крестит “инородцев”, борется с бесом, вещает о судьбе страны. Словно бы весь традиционный набор древнерусской житийной литературы и фольклора, отражающий героику хождения человека по страстям жизни, вместился в жизнеописание Флягина. Крестьянин, воин, послушник, Иван Северьяныч, подобно своему былинному прототипу, “всю жизнь погибал, но не погиб”. Такие люди несут в себе громадный потенциал сил, намного превосходя “слабодушных и не мужественных” русских “князей”. Лесков именует странника, идущего по сторонам родины и истории, “очарованным”, подвластным неким колдовским чарам жизни, которые ввергают героя в драматические события. Одно из очарований, имеющих непобедимую власть над Фля-гиным,— обаяние красоты, озаряющей мир. Весенний пейзаж, красавец конь, русская песня и “природы совершенство” — женщина — способно зажечь страстную натуру Ивана Северьяныча. “”…Ах ты, змея!., ах ты, стрепет степной аспидский! — восклицает Флягин на конной ярмарке,— где ты только могла такая зародиться?” И чувствую, что рванулась моя душа к ней, к этой лошади, родной страстию”. Еще сильнее чувство восторга охватывает Флягина, когда он входит в трактир, где поет красавица цыганка Груша: “так, милостивые государи, меня и обдало, не знаю чем, но только будто мне сродным…” Знаменательные эти слова— “родной” и “сродный” —указывают на органическую связь героя с красотой земли, которая находит в нем проникновенного ценителя. “…Ты настоящий, высокой степени артист”,— признает особую талантливость мужика сиятельный князь. Очарования красотой, не однажды оказавшиеся причиной страннических мытарств Флягина, дают заглавному эпитету первое значение. Но есть в нем (эпитете “очарованный”) и другой смысл. Богатырь-черноризец объясняет превратности своей судьбы мистически: мать обещала отдать сына Богу, а Иван пытался самовластно нарушить материнскую клятву. Он “первое самое призвание опроверг”, не уйдя в монастырь, избрав мирской путь. Однако религиозные чары, не давая погибнуть, привели его через “настоящую погибель” в божью обитель — монастырь. И тем не менее флягинское мистическое осмысление судьбы явно не может раскрыть авторского эпитета “очарованный” и отвергается Лесковым. Когда Иван Северьяныч пытается дать сверхъестественное объяснение своему приходу в чернецы, читателю припоминаются собственные слова героя, противоречащие выводу и обнажающие горькую правду: стареющий странник “без крова и пищи остался”, и ему “деться было некуда”. Писатель противопоставляет флягинскому пониманию власти роковых начал свое, складывающееся из учета прозаически-будничных мотивировок поворотов в биографии героя. Роковые начала — силы социального давления и их отпечаток на личности российского простолюдина. Эпитет “очарованный” в своем втором значении является социально-исторической метафорой. Чары — это то, что находится вне героя, и то, что он несет в себе как продукт истории. Лесков увидел и показал русский национальный характер в знаменательный момент его истории. С одной стороны вера самобытных искателей правды в предопределенность пути не согласуется с их активностью и разрушается ею. С другой стороны, в испытаниях жизни герой, чувства которого преобладали над интеллектом, вырабатывает сознательную волю к историческому действию. Бунтарское начало, толкавшее Ивана Северьяныча к импульсивным поступкам, сливается с осознанным стремлением влиять на ход событий. “Мне за народ очень помереть хочется”,— формула итога полувекового пути современного автору Ильи Муромца. Герой Лескова поднимается до духовной работы самооценки, жаждет морально “усовершенствоваться”. Вся его исполненная противоречий исп
оведь-размышление свидетельствует о трудном становлении нового народного самосознания. Духовные искания “очарованных странников” и их жажда деятельности выступают как внутренние стимулы самодвижения народа, на которые обращает внимание художник. Традиционное восхваление народного героя не привлекало Лескова. Последней фразой повести он охарактеризовал Флягина не только как “простую душу”, но и как “младенца” — считая, что народу предстоит еще избавление от черт “младенчества”, инфантильности, обусловленных все теми же чарами прошлого. “Да и о чем было еще больше расспрашивать? Повествования своего минувшего он исповедал со всей откровенностью своей простой души, а просвещения его остаются до времени в руке сокрывающего судьбы свои от умных и разумных и только иногда открывающего их младенцам”. Тысячу раз был прав Лесков в определении черт русского характера.
Лесков, Николай Семёнович –
Очарованный странник
Николая Семеновича Лескова всегда интересовали характеры сильных, необычных натур, парадоксальных в своих проявлениях. Таков герой повести «Очарованный странник». Полвека прожитой собственной жизни Иван Северьяныч Флягин повествует попутчикам с простотой и правдивостью, граничащими с исповедью.
Перед слушателями и читателями раскрывается судьба бывшего беглого крепостного скитальца по земле отчизны. Лесков называет своего героя «богатырем-чернорзцем», сравнивает с Ильей Муромцем. Образ богатырства простого мужика, прошедшего, не согнувшись, сквозь тяжелые испытания, имеет в повести символическое значение. Герой смиряет дикого коня, одолевает на поединке степного .богатыря, побеждает «зеленого змия», переживает искушение женскими чарами; не раз, жертвуя собой, спасает он близких, совершает ратный подвиг, томится в плену, крестит «инородцев», борется с бесом, вещает о судьбе страны.
Словно бы весь традиционный набор древнерусской житийной литературы и фольклора, отражающий героику хождения человека по страстям жизни, вместился в жизнеописание Флягина. Крестьянин, воин, послушник, Иван Северьяныч, подобно своему былинному прототипу, «всю жизнь погибал, но не погиб». Такие люди несут в себе громадный потенциал сил, намного превосходя «слабодушных и не мужественных» русских «князей».
Лесков именует странника, идущего по сторонам родины и истории, «очарованным», подвластным неким колдовским чарам жизни, которые ввергают героя в драматические события. Одно из очарований, имеющих непобедимую власть над Фля-гиным,— обаяние красоты, озаряющей мир. Весенний пейзаж, красавец конь, русская песня и «природы совершенство» — женщина — способно зажечь страстную натуру Ивана Северьяныча. «”…Ах ты, змея!., ах ты, стрепет степной аспидский! — восклицает Флягин на конной ярмарке,— где ты только могла такая зародиться?” И чувствую, что рванулась моя душа к ней, к этой лошади, родной страстию».
Еще сильнее чувство восторга охватывает Флягина, когда он входит в трактир, где поет красавица цыганка Груша: «так, милостивые государи, меня и обдало, не знаю чем, но только будто мне сродным…» Знаменательные эти слова— «родной» и «сродный» —указывают на органическую связь героя с красотой земли, которая находит в нем проникновенного ценителя. «…Ты настоящий, высокой степени артист»,— признает особую талантливость мужика сиятельный князь. Очарования красотой, не однажды оказавшиеся причиной страннических мытарств Флягина, дают заглавному эпитету первое значение. Но есть в нем (эпитете «очарованный») и другой смысл. Богатырь-черноризец объясняет превратности своей судьбы мистически: мать обещала отдать сына Богу, а Иван пытался самовластно нарушить материнскую клятву. Он «первое самое призвание опроверг», не уйдя в монастырь, избрав мирской путь.
Однако религиозные чары, не давая погибнуть, привели его через «настоящую погибель» в божью обитель — монастырь. И тем не менее флягинское мистическое осмысление судьбы явно не может раскрыть авторского эпитета «очарованный» и отвергается Лесковым. Когда Иван Северьяныч пытается дать сверхъестественное объяснение своему приходу в чернецы, читателю припоминаются собственные слова героя, противоречащие выводу и обнажающие горькую правду: стареющий странник «без крова и пищи остался», и ему «деться было некуда».
Писатель противопоставляет флягинскому пониманию власти роковых начал свое, складывающееся из учета прозаически-будничных мотивировок поворотов в биографии героя. Роковые начала — силы социального давления и их отпечаток на личности российского простолюдина. Эпитет «очарованный» в своем втором значении является социально-исторической метафорой. Чары — это то, что находится вне героя, и то, что он несет в себе как продукт истории.
Лесков увидел и показал русский национальный характер в знаменательный момент его истории. С одной стороны вера самобытных искателей правды в предопределенность пути не согласуется с их активностью и разрушается ею. С другой стороны, в испытаниях жизни герой, чувства которого преобладали над интеллектом, вырабатывает сознательную волю к историческому действию. Бунтарское начало, толкавшее Ивана Северьяныча к импульсивным поступкам, сливается с осознанным стремлением влиять на ход событий. «Мне за народ очень помереть хочется»,— формула итога полувекового пути современного автору Ильи Муромца.
Герой Лескова поднимается до духовной работы самооценки, жаждет морально «усовершенствоваться». Вся его исполненная противоречий исповедь-размышление свидетельствует о трудном становлении нового народного самосознания. Духовные искания «очарованных странников» и их жажда деятельности выступают как внутренние стимулы самодвижения народа, на которые обращает внимание художник. Традиционное восхваление народного героя не привлекало Лескова.
Последней фразой повести он охарактеризовал Флягина не только как «простую душу», но и как «младенца» — считая, что народу предстоит еще избавление от черт «младенчества», инфантильности, обусловленных все теми же чарами прошлого. «Да и о чем было еще больше расспрашивать? Повествования своего минувшего он исповедал со всей откровенностью своей простой души, а просвещения его остаются до времени в руке сокрывающего судьбы свои от умных и разумных и только иногда открывающего их младенцам». Тысячу раз был прав Лесков в определении черт русского характера.
Список литературы
Николая Семеновича Лескова всегда интересовали характеры сильных, необычных натур, парадоксальных в своих проявлениях. Таков герой повести “Очарованный странник”. О прожитой жизни Иван Северьяныч Флягин повествует попутчикам с простотой и правдивостью, граничащими с исповедью. Перед слушателями и читателями раскрывается судьба бывшего беглого крепостного, скитальца по земле отчизны. Лесков называет своего героя богатырем, сравнивает с Ильей Муромцем. Богатырство простого мужика, прошедшего, не согнувшись, сквозь тяжелые испытания, имеет в повести символическое значение.
Герой смиряет дикого коня, одолевает на поединке степного богатыря, побеждает “зеленого змия”, переживает искушение женскими чарами; не раз, жертвуя собой, спасает он близких, совершает ратный подвиг, томится в плену, крестит инородцев, вещает о судьбе страны. Словно бы весь традиционный набор древнерусской житийной литературы и фольклора, отражающий героику хождения человека по страстям жизни, вместился в жизнеописание Флягина.
Крестьянин, воин, послушник, Иван Северьяныч, подобно своему былинному прототипу, “всю жизнь погибал, но не погиб”. Такие люди несут в себе громадный потенциал сил. Лесков именует странника, идущего по просторам родины и истории, “очарованным”, подвластным неким колдовским чарам жизни, которые ввергают героя в драматические события. Одно из “очарований”, имеющих непобедимую власть над Флягиным, – обаяние красоты, озаряющей мир. Весенний пейзаж, красавец конь, русская песня и “природы совершенство” – женщина – способны зажечь страстную натуру Ивана Северьяныча. На конной ярмарке он восхищается конями, его душа рвется к ним. Еще сильнее чувство восторга охватывает Флягина, когда он входит в трактир, где поет красавица цыганка Груша. “Так, милостивые государи, меня и обдало не знаю чем, но только будто столь мне сродным. ” Знаменателен этот эпитет “сродный” – указывает на органическую связь героя с красотой мира, которая находит в нем проникновенного ценителя. Сам сиятельный князь признает особую талантливость мужика, называя его истинным артистом.
Очарование красотой, не однажды оказавшееся причиной страннических мытарств Флягина, объясняет название повести. Но есть в эпитете “очарованный” и другой смысл. Богатырь-черноризец объясняет превратности своей судьбы мистически: мать обещала отдать сына Богу, а Иван пытался самовластно нарушить материнскую клятву. Он “первое самое призвание опроверг”, не уйдя в монастырь, избрав мирской путь. Однако мистические чары, не давая погибнуть, привели его в Божью обитель – монастырь. И тем не менее флягинское мистическое осмысление собственной судьбы отвергается Лесковым. Когда Иван Северьяныч пытается дать сверхъестественное объяснение своему приходу в чернецы, читателю припоминаются собственные слова героя, противоречащие выводу и обнажающие горькую правду: стареющий странник остался без крова и пищи, ему просто деться было некуда. Писатель противопоставляет флягинскому пониманию власти роковых начал свое, складывающееся из учета прозаически-будничных мотивировок поворотов в биографии героя. Роковые начала – это силы социального давления и их отпечаток на личности российского простолюдина. Эпитет “очарованный” в своем втором значении является социально-исторической метафорой.
Лесков увидел и показал русский национальный характер в знаменательный момент его истории. С одной стороны, вера самобытных искателей правды в предопределенность пути не согласуется с их активностью и разрушается ею. С другой стороны, в испытаниях жизни герой, чувства которого преобладали над интеллектом, вырабатывает сознательную волю к историческому действию. Бунтарское начало, толкавшее Ивана Северьяныча к импульсивным поступкам, сливается с осознанным стремлением влиять на ход событий. “Мне за народ очень помереть хочется” – формула итога полувекового пути современного автору Ильи Муромца. Герой Лескова поднимается до духовной работы самооценки, жаждет морально “усовершенствоваться”. Вся его исполненная противоречий исповедь-размышление свидетельствует о трудном становлении нового народного самосознания. Духовные искания “очарованных странников” и их жажда деятельности выступают как внутренние стимулы самодвижения народа. Традиционное восхваление народного героя не привлекало Лескова. Последней фразой повести он охарактеризовал Флягина не только как “простую душу”, но и как “младенца”, считая, что народу предстоит еще избавление от черт “младенчества”, инфантильности, обусловленных все теми же чарами прошлого. “Повествования своего минувшего он исповедал со всей откровенностью своей простой души, а провещания его остаются до времени в руке сокрывающего судьбы свои от умных и разумных и только иногда открывающего их младенцам”. Тысячу раз прав был Лесков в определении черт национального русского характера.
Николая Семеновича Лескова постоянно интересовали нравы могучих, особенных характеров, необычных в собственных проявлениях. К ним относится герой повести “Очарованный странник”. Иван Северьяныч Флягин рассказывает попутчикам о своей прожитой жизни с простодушием и честностью, похожими на исповедь. Перед нами открывается судьба бывшего беглого крепостного, скитальца по свету. Лесков нарекает своего героя силачом, уподобляет Илье Муромцу. Богатырство простого русского мужика, миновавшего, не склонившись, тяжкие испытания, обладает в повести символическим значением. Герой укрощает бешеного коня, одолевает в единоборстве степного богатыря, берет верх над “зеленым змием”, испытывает искушение женскими прелестями; не раз, поступаясь собой, спасает он ближних, свершает боевой подвиг, томится в плену, крестит инородцев, предсказывает судьбу страны. Словно бы весь традиционный набор древнерусской житийной литературы и фольклора, отражающий героику хождения человека по страстям жизни, вместился в жизнеописание Флягина.
Крестьянин, воин, послушник, Иван Северьяныч, подобно своему былинному прототипу, “всю жизнь погибал, но не погиб”. Такие люди несут в себе громадный потенциал сил. Лесков именует странника, идущего по просторам родины и истории, “очарованным”, подвластным неким колдовским чарам жизни, которые ввергают героя в драматические события. Одно из “очарований”, имеющих непобедимую власть над Флягиным, — обаяние красоты, озаряющей мир. Весенний пейзаж, красавец конь, русская песня и “природы совершенство” — женщина — способны зажечь страстную натуру Ивана Северьяныча. На конной ярмарке он восхищается конями, его душа рвется к ним. Еще сильнее чувство восторга охватывает Флягина, когда он входит в трактир, где поет красавица цыганка Груша. “Так, милостивые государи, меня и обдало не знаю чем, но только будто столь мне сродным…” Знаменателен этот эпитет “сродный” — указывает на органическую связь героя с красотой мира, которая находит в нем проникновенного ценителя. Сам сиятельный князь признает особую талантливость мужика, называя его истинным артистом.
Очарование красотой, не однажды оказавшееся причиной страннических мытарств Флягина, объясняет название повести. Но есть в эпитете “очарованный” и другой смысл. Богатырь-черноризец объясняет превратности своей судьбы мистически: мать обещала отдать сына Богу, а Иван пытался самовластно нарушить материнскую клятву. Он “первое самое призвание опроверг”, не уйдя в монастырь, избрав мирской путь. Однако мистические чары, не давая погибнуть, привели его в Божью обитель — монастырь. И, тем не менее, флягинское мистическое осмысление собственной судьбы отвергается Лесковым. Когда Иван Северьяныч пытается дать сверхъестественное объяснение своему приходу в чернецы, читателю припоминаются собственные слова героя, противоречащие выводу и обнажающие горькую правду: стареющий странник остался без крова и пищи, ему просто деться было некуда. Писатель противопоставляет флягинскому пониманию власти роковых начал свое, складывающееся из учета прозаически-будничных мотивировок поворотов в биографии героя. Роковые начала — это силы социального давления и их отпечаток на личности российского простолюдина. Эпитет “очарованный” в своем втором значении является социально-исторической метафорой.
Лесков увидел и показал русский национальный характер в знаменательный момент его истории. С одной стороны, вера самобытных искателей правды в предопределенность пути не согласуется с их активностью и разрушается ею. С другой стороны, в испытаниях жизни герой, чувства которого преобладали над интеллектом, вырабатывает сознательную волю к историческому действию. Бунтарское начало, толкавшее Ивана Северьяныча к импульсивным поступкам, сливается с осознанным стремлением влиять на ход событий. “Мне за народ очень помереть хочется” — формула итога полувекового пути современного автору Ильи Муромца. Герой Лескова поднимается до духовной самооценки работы, жаждет морально “усовершенствоваться”. Вся его исполненная противоречий исповедьразмышление свидетельствует о трудном становлении нового народного самосознания.
Духовные искания “очарованных странников” и их жажда деятельности выступают как внутренние стимулы самодвижения народа. Традиционное восхваление народного героя не привлекало Лескова. Последней фразой повести он охарактеризовал Флягина не только как “простую душу”, но и как “младенца”, считая, что народу предстоит еще избавление от черт “младенчества”, инфантильности, обусловленных все теми же чарами прошлого. “Повествования своего минувшего он исповедал со всей откровенностью своей простой души, а провещания его остаются до времени в руке сокрывающего судьбы свои от умных и разумных и только иногда открывающего их младенцам”. Тысячу раз прав был Лесков в определении черт национального русского характера.
Столетие, минувшее после кончины Лескова, наметило ему значение, измерение, в голову не приходившие ни его критикам, ни защитникам. Лесков — создатель сказаний, творец нарицательных образов, не просто берущих отдельную специфичность в людях той поры, но нащупывающих основные, фундаментальные свойства русского национального рассудка и русской судьбы. Собственно в настоящем измерении писатель воспринимается в настоящее время как национальный русский гений.
Есть темы, название которых говорит
об их «вечной» проблемности. Без сомнения,
к таким темам можно отнести и рассуждения
о русской душе. С одной стороны, русская
душа – это реальность, онтологическое
ядро, которое конкретным образом проявляется
в жизнедеятельности русского народа.
Но это также понятие, которое трудно охарактеризовать
как научное, так как нет для него четкой
дефиниции. Практически все мыслители,
которые исследовали русскую душу, отмечали
изначальные методологические трудности
в анализе данного объекта. Но истоки подобного
рода проблем следует искать в специфике
изучения души вообще как феномена человеческой
жизни.
Тема души – это, во-первых, признание
того, что внутренняя реальность определяет
внешние характеристики человека. Во-вторых,
в силу многообразия характеристик
души и включенности в анализ субъективных
моментов, например, через самопознание,
тема души никогда не может иметь
завершенный логически-непротиворечивый
характер. В-третьих, душа есть явление
субстанциального уровня, а потому
не сводима к многообразию индивидуальных
проявлений людей. Это то общее, что обеспечивает
единство как душевной жизни человека,
так мира людей в целом.
Рассматривая
работы русских философов по этой
проблематике можно обнаружить достаточное
многообразие понятийного ряда: русская
душа, душа России, душа русского народа,
национальное русское самосознание,
русский национальный тип и т.д.
– все это можно назвать
одним словом – русская душа.
Итак, русская
душа – это реальность особого рода,
обладающая универсальной причинностью,
которая оказывает определяющее
воздействие на поступки и помыслы
русского человека. Она позволяет
объяснять прошлое, понимать настоящее
и предвидеть будущее русской
нации.
Обратимся
к дореволюционному этапу в исследованиях
русской души. На первом плане находились
вопросы государственного и политического
обустройства России, что нашло выражение
в творчестве славянофилов, западников,
представителей философии всеединства.
Тема русской души занимает особое
место в истории русской философии
наряду с русской идеей. Во многом
это объясняется противоречиями
русской действительности.
С одной
стороны русский народ имеет
достаточно высокую религиозную
самооценку, что выразилось в концепции
«Москва – Третий Рим»: русским дано
исторической судьбой быть православными,
то есть «правильно славить Бога». Но с
другой стороны русский народ позже других
народов вступил на путь культурного развития
и не являет образец для других народов.
Общая экономическая,
политическая, культурная отсталость
объективно не способствовали закреплению
стереотипа высокой духовной миссии
России. В сознании русского человека
сталкивались две объективные реальности,
порождающие вечное искание правды:
реальность православной веры и реальность
отставания от других народов. Это противоречие
создавало серьезное напряжение
для мыслящего русского человека.
Не случайно именно в России сформировались
две странные идейные философские
«партии» – славянофилы и западники.
Это была попытка разрешения глубинного
противоречия между вышеназванными
проявлениями русской жизни.
Обращаясь к теме русской души,
следует отметить, что не случайно
она развивалась и углублялась
теми мыслителями России, которые
придерживались взгляда, что Россия
– страна с особой духовной организацией,
определяемой ее религиозным выбором.
Славянофилы одними из первых в интеллектуальной
истории России попытались показать
своеобразие и отличительные
особенности русской души, сравнив
ее с другими христианскими народа.
Они первыми задали вектор исследования
русской души, обозначив ее как
особую христианскую душу – православную.
Если
говорить об изначальных свойствах
русского национального типа, то следует
отметить, что русский народ – это
народ религиозный, то есть предрасположенный
к религиозной вере, испытывающий
в ней потребность. Не случайно в
России достаточно высоко поднято религиозное
самосознание, русский человек испытывает
гордость за то, что он православный,
то есть хранитель истинного христианства.
В тоже время потенциал не есть
еще действительность. Реалии русской
жизни таковы, что русская душа
не может соответствовать своему
умопостигаемому смыслу. Во-первых,
она расколота на два начала –
восточное и западное, в силу чего
не может быть до конца ни Западом,
ни Востоком и не может быть понята
с позиций того или другого.
Невозможно представить ни одно
серьезное исследование по русской
душе, в котором бы отсутствовало
указание на ее православные основания.
Вне этой темы русская душа как
бы теряет свою специфику и неповторимость,
не выступает загадочной в отношении
других европейских народов. Не случайно,
материалистические направления русской
философии почти не оперировали
понятием русская душа, так как вне Божьего
замысла это понятие теряет свою силу
и свой смысл.
Итак, тема
русской души – это тема русской
религиозной философии. Это попытка
вопреки видимому несовершенству русского
человека приблизиться к тайне его
внутреннего несказанного совершенства.
Русская душа – это нечто большее,
чем рассуждения о русском
человеке и русском народе. По существу
это уже нарицательное понятие,
которое показывает несоответствие
внутреннего и внешнего в бытийствовании
духовных явлений Да и для нас самих Россия
остается неразгаданной тайной.
Н.В.Гоголь,
призывавший своих соотечественников
к серьезному изучению своей страны,
к постижению души народа со всеми
светлыми и темными свойствами приходил
к невеселому выводу: «Велико незнанье
России посреди России».
Россия
противоречива. Душа России не определяется
никакими доктринами. Недаром Тютчев
сказал о ней:
«…Умом России не понять,
Аршином
общим не измерить:
У ней особенная стать –
В Россию можно только верить…»
«Умом России
не понять» – эта строка стала для русского
человека явлением большим, чем обыкновенный
афоризм. С появлением на свет «Умом России
не понять» россияне обрели как бы духовное
кредо, многое объясняющее в судьбе народа
и отдельного человека.
Николая Семеновича Лескова вечно интересовали характеры сильных, необычных натур, парадоксальных в своих проявлениях. Таков герой повести “Очарованный странник”. О прожитой жизни Иван Северья-ныч Флягин повествует попутчикам с простотой и правдивостью, граничащими с исповедью. Перед слушателями и читателями раскрывается судьба бывшего беглого крепостного, скитальца по земле отчизны. Лесков называет своего героя богатырем, сравнивает с Ильей Муромцем. Богатырство простого мужика, прошедшего, не согнувшись, сквозь тяжелые испытания, имеет в повести символическое роль. Герой смиряет дикого коня, одолевает на поединке степного богатыря, побеждает “зеленого змия”, переживает искушение женскими чарами; не раз, жертвуя собой, спасает он близких, совершает ратный подвиг, томится в плену, крестит инородцев, вещает о судьбе страны. Словно бы весь традиционный набор древнерусской житийной литературы и фольклора, отражающий героику хождения человека по страстям жизни, вместился в жизнеописание Флягина.
Крестьянин, боец, послушник, Иван Северьяныч, подобно своему былинному прототипу, “всю жизнь погибал, но не погиб”. Такие люди несут в себе громадный потенциал сил. Лесков именует странника, идущего по просторам родины и истории, “очарованным”, подвластным неким колдовским чарам жизни, которые ввергают героя в драматические события. Одно из “очарований”, имеющих непобедимую политическая элита над Флягиным, — обаяние красоты, озаряющей мир. Весенний пейзаж, красавец конь, русская песня и “природы совершенство” — леди — способны запалить страстную натуру Ивана Северьяныча. На конной ярмарке он восхищается конями, его суть человеческая рвется к ним. Еще сильнее чувство восторга охватывает Флягина, когда он входит в трактир, где поет красавица цыганка Груша. “Так, милостивые государи, меня и обдало не знаю чем, но только будто столь мне сродным…” Знаменателен тот самый эпитет “сродный” — указывает на органическую связь героя с красотой мира, которая находит в нем проникновенного ценителя. Сам сиятельный князь признает особую талантливость мужика, называя его истинным артистом.
Очарование красотой, не однажды оказавшееся причиной страннических мытарств Флягина, объясняет название повести. Но есть в эпитете “очарованный” и прочий смысл. Богатырь-черноризец объясняет превратности своей судьбы мистически: мать обещала отдать сына Богу, а Иван пытался самовластно нарушить материнскую клятву. Он “первое самое призвание опроверг”, не уйдя в монастырь, избрав мирской путь. Однако мистические чары, не давая погибнуть, привели его в Божью обитель — монастырь. И тем не менее флягинское мистическое осмысление собственной судьбы отвергается Лесковым. Когда Иван Северьяныч пытается вручить сверхъестественное объяснение своему приходу в чернецы, читателю припоминаются собственные слова героя, противоречащие выводу и обнажающие горькую правду: стареющий странник остался без крова и пищи, ему просто подеваться было некуда. Писатель противопоставляет флягинскому пониманию власти роковых начал свое, складывающееся из учета прозаически-будничных мотивировок поворотов в биографии героя. Роковые начала — это силы социального давления и их отпечаток на личности российского простолюдина. Эпитет “очарованный” в своем втором значении является социально-исторической метафорой.
Лесков увидел и показал русский национальный характер в знаменательный момент его истории. С одной стороны, вера самобытных искателей правды в предопределенность пути не согласуется с их активностью и разрушается ею. С прочий стороны, в испытаниях жизни герой, чувства которого преобладали над интеллектом, вырабатывает сознательную волю к историческому действию. Бунтарское начало, толкавшее Ивана Северьяныча к импульсивным поступкам, сливается с осознанным стремлением влиять на ход событий. “Мне за народ очень помереть хочется” — формула итога полувекового пути современного автору Ильи Муромца. Герой Лескова поднимается до духовной работы самооценки, жаждет морально “усовершенствоваться”. Вся его исполненная противоречий исповедь-размышление свидетельствует о трудном становлении нового народного самосознания. Духовные искания “очарованных странников” и их охота деятельности выступают как внутренние стимулы самодвижения народа. Традиционное восхваление народного героя не привлекало Лескова. Последней фразой повести он охарактеризовал Флягина не только как “простую душу”, но и как “младенца”, считая, что народу предстоит ещё избавление от черт “младенчества”, инфантильности, обусловленных все теми же чарами прошлого. “Повествования своего минувшего он исповедал со всей откровенностью своей простой души, а провещания его остаются до времени в руке сокрывающего судьбы свои от умных и разумных и только изредка открывающего их младенцам”. Тысячу раз прав был Лесков в определении черт национального русского характера.
[Скрыть]
Регистрационный номер 0284580 выдан для произведения:
Загадочная Русская Душа.
Часть 1. Истоки.
О загадочной Русской Душе сказано и говорится много. Высказывается много предположений и мнений о том, что способствовало формированию у наших предков – славян этой самой Души, которая по «наследству» передалась народам и народностям, которые населяют нашу Родину – Россию. Поразмышляем и мы на эту тему с учётом тех Знаний, которые имеем.
Россия была, есть и будет, со своей многовековой историей, Культурой и Традициями. Есть и будет народ её населяющий, русский, потомок и наследник руссов – славян, который всегда жил Душой, и которая всем остальным, не родившимся и не воспитанным на Культуре и Традициях народа России, до настоящего времени так и не понятна. В критические моменты существования, как России, так и его народа, эта Душа спасала и государственность, и народ, после чего Душа народа и России возрождалась в новом качестве. Вот это всегда беспокоило государства и страны запада, которые образовались вместе с Россией, кто раньше, кто позже. Жизнь Душой, и те действия, которые совершали сначала наши предки – славяне, а затем русские, как по созданию своей государственности, так и по созданию основ жизни народа, и происходящие при этом катаклизмы, иногда уничтожавшие множество самого народ его же руками, не вписывались в общепринятые законы развития и жизни запада и всегда были непредсказуемы. И вот эта непредсказуемость действий Русской Души всегда вызывала сильное беспокойство и тревогу всех правителей западных стран. Это беспокойство и другие факторы развития западных государств периодически переходили во вражду и неприязнь к России, которая иногда взращивалась и специально. Вот и приходилось России, и её народу, во все времена своего существования в сражениях и битвах отстаивать своё право на самобытность и на свою Жизнь Душой. Откуда пошла эта жизнь Душой?
А всё началось давным-давно. В те времена славяне жили Родами и Общинами. У них были Знания о Мироздании, своя образная азбука и письменность. То, что письменность славянам придумали Кирилл и Мефодий – враки. Она была до этих церковных, мало образованных писарей, как и государственность, которая опиралась на Знания и так же жила Душой. Эту Душу воспитывали в вождях Родов и племён славян определённая категория людей, которых называли волхвами. Это были Посвящённые в Знания, они же и были Духовными водителями и наставниками вождей славян. Соответственно этим Знаниям была подчинена и построена вся Жизнь Рода, начиная с образования Семьи, зачатия детей, их воспитания, взросления и становления полноправными членами со своими обязанностями и ответственностью. Основой славянского Рода или Общины всегда была семья, где Мужчина был защитником, охранителем и добытчиком, а Женщина была берегиней семейного очага. Оба были в равных правах, почитали друг друга, и каждый выполнял возложенные на него обязанности и нёс свою ответственность. Это уже потом, с приходом христианства, Женщину сделали из «ребра», умалили, и определили место прислуги при Мужчине.
Всё начиналось с Семьи и с ответственности, с ответственности за свои действия с момента, когда Человек начинает их осмысливать. Этот период в славянском Роде определялся в 12 лет, после прожития которого, ребёнок, неважно мальчик или девочка, нёс ответственность за свои действия. И только в крепкой и полноценной семье, ребёнок мог получить те первичные навыки Знания, которые формировали его как личность. Но личность не как «я», а личность как «Мы», на понятиях «надо» и «должен», так как в основу воспитания славян было положен основной Закон Мироздания – Закон о Всеединстве. Всё созданное вышло из Единого, и все Славяне, как и всё Человечество между собой являются Духовными Братьями и Сестрами. Вот почему, в лихую годину нашествий, на защиту своего Рода поднимались все вместе, исповедуя и применяя тот же Закон Единения – все вместе мы неодолимы никакой силой.
Равнозначность и равенство Мужского и Женского Начала или по другому Духа и Материи в Мироздании и их прототипов в Человеческом Мире – Мужчины и Женщины – является еще одним Законов, которому подчинена Жизнь всего Космоса и Человечества. Мужчина по своей сути, по своему предназначению, по своему физическому и психическому строению является претворяющим началом. Женщина по своему предназначению и физическому строению является Жизнь дающим Началом, а по своему более тонкому психическому строению – вдохновляющим и направляющим Началом для Мужчины. Как в Мироздании Дух без Материи не существует и не проявляется, так и на Земле – Мужчина без Женщины, также как и она без него никогда не проявится по-настоящему в своём Духовном и физическом развитии. И если на не проявленном плане Мироздания, Дух и Материя не существуют отдельно друг от друга, то на проявленном плане в Мире Человеческом, Мужчина и Женщина могут существовать друг от друга отдельно, или существовать в браке. Именно существовать, в болезнях, ссорах, бедах, несчастиях, так как Жизнью это назвать нельзя, и не понимать, почему всё это происходит именно с ними. Так как насыщенная, интересная, Радостная и Счастливая Жизнь возможна только при совместной Жизни в семейном Союзе, которая проходит в согласии и Любви, где каждый дополняет другого, и это дополнение помогает развиваться Духовно каждому члену Семьи и самореализоваться в соответствии с теми возможностями, которые даны каждому в этой Жизни. И только такая Жизнь в Семейном Союзе на основе Знаний поможет воспитать и своего ребёнка, будущего Мужчину или Женщину без искажений, и от этого воспитания будет зависеть его дальнейший жизненный Путь, который каждый выбирает своим сформировавшимся сознанием и Мировоззрением. А от воспитания ребёнка зависит дальнейшая Жизнь и Рода, и России.
Следующими Знаниями, которые воспитывали Душу молодых Славян, были Знания о Вечной Жизни Духа и Души и бренности физического тела и Знания о воздаянии за дела свои, другими словами – Закон причины и следствия, он же Закон Кармы. «За добро добром – за зло по справедливости», – этот неподкупный и справедливый Закон основан на каждом жизненном действии Человека, начиная с мотива его мысли и заканчивая делом или поступком. Действие проявленное по отношению к другому Человеку и несущее ему помощь, доброту, терпение, Любовь и т.д – доброе. Действие несущее другому Человеку обман, ложь, клевету, зависть, раздражение и т.д. – злое. Соответственно этими действиями и слагается вся Жизнь Человека. Добрые действия поднимают истинную Культуру Человека – Культуру Сердца и воспитывают в нём Любовь и Доброту ко всему Сущему, помогая ему жить в согласии не только с другими людьми, но и в согласии с Природой, своей средой обитания и бережно к ней относится. Добрые действия являются причинами, которые создают соответствующие добрые следствия, и которые через определённое время проявляются в Жизни Человека новыми хорошими возможностями, достатком, улучшением здоровья, проблемы и препятствия разрешаются как бы сами собой, с минимальными потерями, Человек становится спокойным и доброжелательным. Такого Человека минуют пожары, кражи имущества, серьёзные хронические болезни, гибель близких и детей, преждевременная смерть и т.д. Этот Закон также руководит и постоянным перевоплощением Индивидуальности Человека, его Духа и Души в другое тело. Добрые действия, накапливаясь в течение Жизни, способствуют следующему рождению такой Индивидуальности в благополучной, достаточной, доброй и интеллектуальной семье, с хорошим здоровьем и в красивом теле, без дефектов и нарушений, и в той, где родители с радостью ожидают ребёнка. Сознание и доброжелательность родителей помогают им увидеть в своём ребёнке скрытые в нём потенциальные возможности, будь то гуманитарные или технические, и направить его по пути их развития. И Индивидуальность Человека вновь начинает новый Жизненный Путь но уже в новом теле и с новыми возможностями, для того чтобы дальше развивать и совершенствовать свои Духовные принципы.
Вот три основные Закона Мироздания, которые руководят Жизнью на нашей Земле разумного существа, под названием Человек. Вкратце это можно выразить так.
Закон Единства – Воля Жизни – Дух Жизни – Огненная искра Творца в Человеке, которой наделён каждый. Вот почему наши предки славяне никогда не лишали жизни своих соотечественников. Тех, кто не желал жить по законам Рода, которые были основаны на Знаниях, тех просто изгоняли из Рода или Общины, снабдив оружием и пищей на первое время. Так как лишить Жизни своего Духовного Брата или Сестру, и не важно был ли он членом Рода или не был, было самым смертным грехом, который будет следовать за Человек через множество его воплощений и в итоге в одном из них он сам испытает ужас насильственной смерти. Дальше такой несогласный и не исполняющий Законы Рода или Общины должен был жить сам. Таких людей называли изгоями и ни один другой Род или Община не принимали их к себе.
Закон Духа и Материи, Два в Одном, Равнозначности и Равновеличия Мужского и Женского Начала есть ни что иное как Вселенская Всёрождающая Материя, она же Вселенская Любовь Мироздания, она же Душа Мироздания, с которой создано всё Сущее, начиная от минерала, растительного, животного Миров и Человека. Эта Вселенская Любовь выражается в Красоте, Гармонии и в том бескорыстии, с которым было всё создано. Эта же бескорыстная созидающая Любовь заложена в каждом Человека и называется эта Любовь его Духовной Душой. Это с одной стороны, а с другой – Дух и Душа Человека заключены в тленную оболочку, его физическое тело, которое каждый Человек сбрасывает, когда после очередного срока Жизни уходит в Мир иной. Этот Закон даёт Знания каждому Человеку о его истинном строение и предназначении. Эти Знания говорят о том, что Человек состоит из видимого физического тленного тела или оболочки и невидимой бессмертной сущности, которая, по сути, и является настоящим Человеком. Они говорят о том, что во время смерти Человека умирает и разрушается только его физическое тело, точно также как и всё материальное на Земле, а его невидимая Сущность – Дух и Душа – вечны и нетленны. Вот почему применяя эти Знания в своей жизни наши предки заботились в первую очередь о своей Душе, а не о своём бренном теле. В соответствии с этими же Знаниям они не занимались стяжательством и накоплением материальных благ, которые тленны, и которые невозможно унести с собой при уходе в Мир иной. Многие, имеющие достаток и избыток материальных благ, выступали меценатами и благотворителями, так как считали богатство и роскошь грехом и помогая неимущим, таким образом, частично этот грех искупали. Потому то никогда не привязывались к тому что имели и никогда не жалели о потерях. Эти знания с малолетства закладывали в сознание ребёнка щедрость и сострадание, желание оказывать помощь и помогать ближнему не за плату или вознаграждение, а просто, как говорится, по зову Сердца. И самое главное в том, что эти Знания воспитывали в подрастающем Человеке отсутствие страха перед физической смертью.
Закон Перевоплощения и Кармы является законом развития Разума и сознания Человека и им же определяется Духовная Эволюция и Бессмертие первых двух составляющих Духовной Триады – Духа и Души. Человек, живущий в согласии с этими Законами и их исполняющий, наполняя каждое своё действие по отношению к другому Человеку бескорыстной Любовью, со временем становится Бессмертным Богочеловеком и заканчивает свой земной Путь Жизни и Развития. Отсюда осознание и понимание Жизни Человеческой в русле добрых дел на благо ближнего. И всё это знали, понимали и применяли в своей Жизни наши предки – славяне.
Добровольное и старательное исполнения этих неписанных Духовных Законов и называется – Жизнь Душой. Вот этому наставляли и учили волхвы славян, как народ, так и его правителей во все времена, начиная с момента образования славянских Родов и Общин. А они образовались после того, когда руками опять же Человека была разрушена высокотехнологическая цивилизация Атлантов, и все материальные её проявления исчезли под океанскими водами. Но Знания о происхождении, развитии, эволюции Мироздания и Человека Земли не исчезли, они были сохранены оставшимися в живых Посвящёнными, которые у потомков Атлантов – древних славян получили название – волхвы. Эти Знания и заложили основы нашей Загадочной Русской Души. О её проявлениях, которые непонятны западу поразмышляем в следующей части.
С пожеланием Света и Любви
20.04.15г
Николая
Семеновича Лескова всегда интересовали характеры сильных, необычных натур,
парадоксальных в своих проявлениях. Таков герой повести «Очарованный странник».
Полвека прожитой собственной жизни Иван Северьяныч Флягин повествует попутчикам
с простотой и правдивостью, граничащими с исповедью.
Перед
слушателями и читателями раскрывается судьба бывшего беглого крепостного
скитальца по земле отчизны. Лесков называет своего героя
«богатырем-чернорзцем», сравнивает с Ильей Муромцем. Образ богатырства простого
мужика, прошедшего, не согнувшись, сквозь тяжелые испытания, имеет в повести
символическое значение. Герой смиряет дикого коня, одолевает на поединке
степного .богатыря, побеждает «зеленого змия», переживает искушение женскими
чарами; не раз, жертвуя собой, спасает он близких, совершает ратный подвиг,
томится в плену, крестит «инородцев», борется с бесом, вещает о судьбе страны.
Словно бы весь
традиционный набор древнерусской житийной литературы и фольклора, отражающий
героику хождения человека по страстям жизни, вместился в жизнеописание Флягина.
Крестьянин, воин, послушник, Иван Северьяныч, подобно своему былинному
прототипу, «всю жизнь погибал, но не погиб». Такие люди несут в себе громадный
потенциал сил, намного превосходя «слабодушных и не мужественных» русских
«князей».
Лесков именует
странника, идущего по сторонам родины и истории, «очарованным», подвластным
неким колдовским чарам жизни, которые ввергают героя в драматические события.
Одно из очарований, имеющих непобедимую власть над Фля-гиным,— обаяние красоты,
озаряющей мир. Весенний пейзаж, красавец конь, русская песня и «природы
совершенство» — женщина — способно зажечь страстную натуру Ивана Северьяныча.
«”…Ах ты, змея!., ах ты, стрепет степной аспидский! — восклицает Флягин
на конной ярмарке,— где ты только могла такая зародиться?” И чувствую, что
рванулась моя душа к ней, к этой лошади, родной страстию».
Еще сильнее
чувство восторга охватывает Флягина, когда он входит в трактир, где поет
красавица цыганка Груша: «так, милостивые государи, меня и обдало, не знаю чем,
но только будто мне сродным…» Знаменательные эти слова— «родной» и «сродный»
—указывают на органическую связь героя с красотой земли, которая находит в нем
проникновенного ценителя. «…Ты настоящий, высокой степени артист»,— признает
особую талантливость мужика сиятельный князь. Очарования красотой, не однажды
оказавшиеся причиной страннических мытарств Флягина, дают заглавному эпитету
первое значение. Но есть в нем (эпитете «очарованный») и другой смысл.
Богатырь-черноризец объясняет превратности своей судьбы мистически: мать
обещала отдать сына Богу, а Иван пытался самовластно нарушить материнскую
клятву. Он «первое самое призвание опроверг», не уйдя в монастырь, избрав
мирской путь.
Однако
религиозные чары, не давая погибнуть, привели его через «настоящую погибель» в
божью обитель — монастырь. И тем не менее флягинское мистическое осмысление
судьбы явно не может раскрыть авторского эпитета «очарованный» и отвергается
Лесковым. Когда Иван Северьяныч пытается дать сверхъестественное объяснение
своему приходу в чернецы, читателю припоминаются собственные слова героя,
противоречащие выводу и обнажающие горькую правду: стареющий странник «без
крова и пищи остался», и ему «деться было некуда».
Писатель
противопоставляет флягинскому пониманию власти роковых начал свое,
складывающееся из учета прозаически-будничных мотивировок поворотов в биографии
героя. Роковые начала — силы социального давления и их отпечаток на личности
российского простолюдина. Эпитет «очарованный» в своем втором значении является
социально-исторической метафорой. Чары — это то, что находится вне героя, и то,
что он несет в себе как продукт истории.
Лесков увидел и
показал русский национальный характер в знаменательный момент его истории. С
одной стороны вера самобытных искателей правды в предопределенность пути не
согласуется с их активностью и разрушается ею. С другой стороны, в испытаниях
жизни герой, чувства которого преобладали над интеллектом, вырабатывает
сознательную волю к историческому действию. Бунтарское начало, толкавшее Ивана
Северьяныча к импульсивным поступкам, сливается с осознанным стремлением влиять
на ход событий. «Мне за народ очень помереть хочется»,— формула итога
полувекового пути современного автору Ильи Муромца.
Герой Лескова
поднимается до духовной работы самооценки, жаждет морально
«усовершенствоваться». Вся его исполненная противоречий исповедь-размышление
свидетельствует о трудном становлении нового народного самосознания. Духовные
искания «очарованных странников» и их жажда деятельности выступают как
внутренние стимулы самодвижения народа, на которые обращает внимание художник.
Традиционное восхваление народного героя не привлекало Лескова.
Последней
фразой повести он охарактеризовал Флягина не только как «простую душу», но и
как «младенца» — считая, что народу предстоит еще избавление от черт
«младенчества», инфантильности, обусловленных все теми же чарами прошлого. «Да
и о чем было еще больше расспрашивать? Повествования своего минувшего он
исповедал со всей откровенностью своей простой души, а просвещения его остаются
до времени в руке сокрывающего судьбы свои от умных и разумных и только иногда
открывающего их младенцам». Тысячу раз был прав Лесков в определении черт
русского характера.
Список
литературы
Для подготовки
данной работы были использованы материалы с сайта http://ilib.ru/
Николая Семеновича Лескова всегда интересовали характеры сильных, необычных натур, парадоксальных в своих проявлениях. Таков герой повести “Очарованный странник”. О прожитой жизни Иван Северьяныч Флягин повествует попутчикам с простотой и правдивостью, граничащими с исповедью. Перед слушателями и читателями раскрывается судьба бывшего беглого крепостного, скитальца по земле отчизны. Лесков называет своего героя богатырем, сравнивает с Ильей Муромцем. Богатырство простого мужика, прошедшего, не согнувшись, сквозь тяжелые испытания, имеет в повести символическое значение. Герой смиряет дикого коня, одолевает на поединке степного богатыря, побеждает “зеленого змия”, переживает искушение женскими чарами; не раз, жертвуя собой, спасает он близких, совершает ратный подвиг, томится в плену, крестит инородцев, вещает о судьбе страны. Словно бы весь традиционный набор древнерусской житийной литературы и фольклора, отражающий героику хождения человека по страстям жизни, вместился в жизнеописание Флягина.
Крестьянин, воин, послушник, Иван Северьяныч, подобно своему былинному прототипу, “всю жизнь погибал, но не погиб”. Такие люди несут в себе громадный потенциал сил. Лесков именует странника, идущего по просторам родины и истории, “очарованным”, подвластным неким колдовским чарам жизни, которые ввергают героя в драматические события. Одно из “очарований”, имеющих непобедимую власть над Флягиным, — обаяние красоты, озаряющей мир. Весенний пейзаж, красавец конь, русская песня и “природы совершенство” — женщина — способны зажечь страстную натуру Ивана Северьяныча. На конной ярмарке он восхищается конями, его душа рвется к ним. Еще сильнее чувство восторга охватывает Флягина, когда он входит в трактир, где поет красавица цыганка Груша. “Так, милостивые государи, меня и обдало не знаю чем, но только будто столь мне сродным…” Знаменателен этот эпитет “сродный” — указывает на органическую связь героя с красотой мира, которая находит в нем проникновенного ценителя. Сам сиятельный князь признает особую талантливость мужика, называя его истинным артистом.
Очарование красотой, не однажды оказавшееся причиной страннических мытарств Флягина, объясняет название повести. Но есть в эпитете “очарованный” и другой смысл. Богатырь-черноризец объясняет превратности своей судьбы мистически: мать обещала отдать сына Богу, а Иван пытался самовластно нарушить материнскую клятву. Он “первое самое призвание опроверг”, не уйдя в монастырь, избрав мирской путь. Однако мистические чары, не давая погибнуть, привели его в Божью обитель — монастырь. И тем не менее флягинское мистическое осмысление собственной судьбы отвергается Лесковым. Когда Иван Северьяныч пытается дать сверхъестественное объяснение своему приходу в чернецы, читателю припоминаются собственные слова героя, противоречащие выводу и обнажающие горькую правду: стареющий странник остался без крова и пищи, ему просто деться было некуда. Писатель противопоставляет флягинскому пониманию власти роковых начал свое, складывающееся из учета прозаически-будничных мотивировок поворотов в биографии героя. Роковые начала — это силы социального давления и их отпечаток на личности российского простолюдина. Эпитет “очарованный” в своем втором значении является социально-исторической метафорой.
Лесков увидел и показал русский национальный характер в знаменательный момент его истории. С одной стороны, вера самобытных искателей правды в предопределенность пути не согласуется с их активностью и разрушается ею. С другой стороны, в испытаниях жизни герой, чувства которого преобладали над интеллектом, вырабатывает сознательную волю к историческому действию. Бунтарское начало, толкавшее Ивана Северьяныча к импульсивным поступкам, сливается с осознанным стремлением влиять на ход событий. “Мне за народ очень помереть хочется” — формула итога полувекового пути современного автору Ильи Муромца. Герой Лескова поднимается до духовной работы самооценки, жаждет морально “усовершенствоваться”. Вся его исполненная противоречий исповедь-размышление свидетельствует о трудном становлении нового народного самосознания. Духовные искания “очарованных странников” и их жажда деятельности выступают как внутренние стимулы самодвижения народа. Традиционное восхваление народного героя не привлекало Лескова. Последней фразой повести он охарактеризовал Флягина не только как “простую душу”, но и как “младенца”, считая, что народу предстоит еще избавление от черт “младенчества”, инфантильности, обусловленных все теми же чарами прошлого. “Повествования своего минувшего он исповедал со всей откровенностью своей простой души, а провещания его остаются до времени в руке сокрывающего судьбы свои от умных и разумных и только иногда открывающего их младенцам”. Тысячу раз прав был Лесков в определении черт национального русского характера.
Николая Семеновича Лескова всегда интересовали характеры сильных, необычных натур, парадоксальных в своих проявлениях. Таков герой повести «Очарованный странник». Полвека прожитой собственной жизни Иван Северьяныч Флягин повествует попутчикам с простотой и правдивостью, граничащими с исповедью.
Перед слушателями и читателями раскрывается судьба бывшего беглого крепостного скитальца по земле отчизны. Лесков называет своего героя «богатырем-чернорзцем», сравнивает с Ильей Муромцем. Образ богатырства простого мужика, прошедшего, не согнувшись, сквозь тяжелые испытания, имеет в повести символическое значение. Герой смиряет дикого коня, одолевает на поединке степного .богатыря, побеждает «зеленого змия», переживает искушение женскими чарами; не раз, жертвуя собой, спасает он близких, совершает ратный подвиг, томится в плену, крестит «инородцев», борется с бесом, вещает о судьбе страны.
Словно бы весь традиционный набор древнерусской житийной литературы и фольклора, отражающий героику хождения человека по страстям жизни, вместился в жизнеописание Флягина. Крестьянин, воин, послушник, Иван Северьяныч, подобно своему былинному прототипу, «всю жизнь погибал, но не погиб». Такие люди несут в себе громадный потенциал сил, намного превосходя «слабодушных и не мужественных» русских «князей».
Лесков именует странника, идущего по сторонам родины и истории, «очарованным», подвластным неким колдовским чарам жизни, которые ввергают героя в драматические события. Одно из очарований, имеющих непобедимую власть над Фля-гиным,— обаяние красоты, озаряющей мир. Весенний пейзаж, красавец конь, русская песня и «природы совершенство» — женщина — способно зажечь страстную натуру Ивана Северьяныча. «”…Ах ты, змея!., ах ты, стрепет степной аспидский! — восклицает Флягин на конной ярмарке,— где ты только могла такая зародиться?” И чувствую, что рванулась моя душа к ней, к этой лошади, родной страстию».
Еще сильнее чувство восторга охватывает Флягина, когда он входит в трактир, где поет красавица цыганка Груша: «так, милостивые государи, меня и обдало, не знаю чем, но только будто мне сродным…» Знаменательные эти слова— «родной» и «сродный» —указывают на органическую связь героя с красотой земли, которая находит в нем проникновенного ценителя. «…Ты настоящий, высокой степени артист»,— признает особую талантливость мужика сиятельный князь. Очарования красотой, не однажды оказавшиеся причиной страннических мытарств Флягина, дают заглавному эпитету первое значение. Но есть в нем (эпитете «очарованный») и другой смысл. Богатырь-черноризец объясняет превратности своей судьбы мистически: мать обещала отдать сына Богу, а Иван пытался самовластно нарушить материнскую клятву. Он «первое самое призвание опроверг», не уйдя в монастырь, избрав мирской путь.
Однако религиозные чары, не давая погибнуть, привели его через «настоящую погибель» в божью обитель — монастырь. И тем не менее флягинское мистическое осмысление судьбы явно не может раскрыть авторского эпитета «очарованный» и отвергается Лесковым. Когда Иван Северьяныч пытается дать сверхъестественное объяснение своему приходу в чернецы, читателю припоминаются собственные слова героя, противоречащие выводу и обнажающие горькую правду: стареющий странник «без крова и пищи остался», и ему «деться было некуда».
Писатель противопоставляет флягинскому пониманию власти роковых начал свое, складывающееся из учета прозаически-будничных мотивировок поворотов в биографии героя. Роковые начала — силы социального давления и их отпечаток на личности российского простолюдина. Эпитет «очарованный» в своем втором значении является социально-исторической метафорой. Чары — это то, что находится вне героя, и то, что он несет в себе как продукт истории.
Лесков увидел и показал русский национальный характер в знаменательный момент его истории. С одной стороны вера самобытных искателей правды в предопределенность пути не согласуется с их активностью и разрушается ею. С другой стороны, в испытаниях жизни герой, чувства которого преобладали над интеллектом, вырабатывает сознательную волю к историческому действию. Бунтарское начало, толкавшее Ивана Северьяныча к импульсивным поступкам, сливается с осознанным стремлением влиять на ход событий. «Мне за народ очень помереть хочется»,— формула итога полувекового пути современного автору Ильи Муромца.
Герой Лескова поднимается до духовной работы самооценки, жаждет морально «усовершенствоваться». Вся его исполненная противоречий исповедь-размышление свидетельствует о трудном становлении нового народного самосознания. Духовные искания «очарованных странников» и их жажда деятельности выступают как внутренние стимулы самодвижения народа, на которые обращает внимание художник. Традиционное восхваление народного героя не привлекало Лескова.
Последней фразой повести он охарактеризовал Флягина не только как «простую душу», но и как «младенца» — считая, что народу предстоит еще избавление от черт «младенчества», инфантильности, обусловленных все теми же чарами прошлого. «Да и о чем было еще больше расспрашивать? Повествования своего минувшего он исповедал со всей откровенностью своей простой души, а просвещения его остаются до времени в руке сокрывающего судьбы свои от умных и разумных и только иногда открывающего их младенцам». Тысячу раз был прав Лесков в определении черт русского характера.
Николая Семеновича Лескова постоянно интересовали нравы могучих, особенных характеров, необычных в собственных проявлениях. К ним относится герой повести “Очарованный странник”. Иван Северьяныч Флягин рассказывает попутчикам о своей прожитой жизни с простодушием и честностью, похожими на исповедь. Перед нами открывается судьба бывшего беглого крепостного, скитальца по свету. Лесков нарекает своего героя силачом, уподобляет Илье Муромцу. Богатырство простого русского мужика, миновавшего, не склонившись, тяжкие испытания, обладает в повести символическим значением. Герой укрощает бешеного коня, одолевает в единоборстве степного богатыря, берет верх над “зеленым змием”, испытывает искушение женскими прелестями; не раз, поступаясь собой, спасает он ближних, свершает боевой подвиг, томится в плену, крестит инородцев, предсказывает судьбу страны. Словно бы весь традиционный набор древнерусской житийной литературы и фольклора, отражающий героику хождения человека по страстям жизни, вместился в жизнеописание Флягина.
Крестьянин, воин, послушник, Иван Северьяныч, подобно своему былинному прототипу, “всю жизнь погибал, но не погиб”. Такие люди несут в себе громадный потенциал сил. Лесков именует странника, идущего по просторам родины и истории, “очарованным”, подвластным неким колдовским чарам жизни, которые ввергают героя в драматические события. Одно из “очарований”, имеющих непобедимую власть над Флягиным, — обаяние красоты, озаряющей мир. Весенний пейзаж, красавец конь, русская песня и “природы совершенство” — женщина — способны зажечь страстную натуру Ивана Северьяныча. На конной ярмарке он восхищается конями, его душа рвется к ним. Еще сильнее чувство восторга охватывает Флягина, когда он входит в трактир, где поет красавица цыганка Груша. “Так, милостивые государи, меня и обдало не знаю чем, но только будто столь мне сродным…” Знаменателен этот эпитет “сродный” — указывает на органическую связь героя с красотой мира, которая находит в нем проникновенного ценителя. Сам сиятельный князь признает особую талантливость мужика, называя его истинным артистом.
Очарование красотой, не однажды оказавшееся причиной страннических мытарств Флягина, объясняет название повести. Но есть в эпитете “очарованный” и другой смысл. Богатырь-черноризец объясняет превратности своей судьбы мистически: мать обещала отдать сына Богу, а Иван пытался самовластно нарушить материнскую клятву. Он “первое самое призвание опроверг”, не уйдя в монастырь, избрав мирской путь. Однако мистические чары, не давая погибнуть, привели его в Божью обитель — монастырь. И, тем не менее, флягинское мистическое осмысление собственной судьбы отвергается Лесковым. Когда Иван Северьяныч пытается дать сверхъестественное объяснение своему приходу в чернецы, читателю припоминаются собственные слова героя, противоречащие выводу и обнажающие горькую правду: стареющий странник остался без крова и пищи, ему просто деться было некуда. Писатель противопоставляет флягинскому пониманию власти роковых начал свое, складывающееся из учета прозаически-будничных мотивировок поворотов в биографии героя. Роковые начала — это силы социального давления и их отпечаток на личности российского простолюдина. Эпитет “очарованный” в своем втором значении является социально-исторической метафорой.
Лесков увидел и показал русский национальный характер в знаменательный момент его истории. С одной стороны, вера самобытных искателей правды в предопределенность пути не согласуется с их активностью и разрушается ею. С другой стороны, в испытаниях жизни герой, чувства которого преобладали над интеллектом, вырабатывает сознательную волю к историческому действию. Бунтарское начало, толкавшее Ивана Северьяныча к импульсивным поступкам, сливается с осознанным стремлением влиять на ход событий. “Мне за народ очень помереть хочется” — формула итога полувекового пути современного автору Ильи Муромца. Герой Лескова поднимается до духовной самооценки работы, жаждет морально “усовершенствоваться”. Вся его исполненная противоречий исповедьразмышление свидетельствует о трудном становлении нового народного самосознания.
Духовные искания “очарованных странников” и их жажда деятельности выступают как внутренние стимулы самодвижения народа. Традиционное восхваление народного героя не привлекало Лескова. Последней фразой повести он охарактеризовал Флягина не только как “простую душу”, но и как “младенца”, считая, что народу предстоит еще избавление от черт “младенчества”, инфантильности, обусловленных все теми же чарами прошлого. “Повествования своего минувшего он исповедал со всей откровенностью своей простой души, а провещания его остаются до времени в руке сокрывающего судьбы свои от умных и разумных и только иногда открывающего их младенцам”. Тысячу раз прав был Лесков в определении черт национального русского характера.
Столетие, минувшее после кончины Лескова, наметило ему значение, измерение, в голову не приходившие ни его критикам, ни защитникам. Лесков — создатель сказаний, творец нарицательных образов, не просто берущих отдельную специфичность в людях той поры, но нащупывающих основные, фундаментальные свойства русского национального рассудка и русской судьбы. Собственно в настоящем измерении писатель воспринимается в настоящее время как национальный русский гений.
Сочинение: «Загадочная русская душа» в повести Н. С. Лескова «Очарованный странник»
«Загадочная
русская душа» в повести Н. С. Лескова «Очарованный странник»
Николая
Семеновича Лескова всегда интересовали характеры сильных, необычных натур,
парадоксальных в своих проявлениях. Таков герой повести «Очарованный странник».
Полвека прожитой собственной жизни Иван Северьяныч Флягин повествует попутчикам
с простотой и правдивостью, граничащими с исповедью.
Перед
слушателями и читателями раскрывается судьба бывшего беглого крепостного
скитальца по земле отчизны. Лесков называет своего героя
«богатырем-чернорзцем», сравнивает с Ильей Муромцем. Образ богатырства простого
мужика, прошедшего, не согнувшись, сквозь тяжелые испытания, имеет в повести
символическое значение. Герой смиряет дикого коня, одолевает на поединке
степного .богатыря, побеждает «зеленого змия», переживает искушение женскими
чарами; не раз, жертвуя собой, спасает он близких, совершает ратный подвиг,
томится в плену, крестит «инородцев», борется с бесом, вещает о судьбе страны.
Словно бы весь
традиционный набор древнерусской житийной литературы и фольклора, отражающий
героику хождения человека по страстям жизни, вместился в жизнеописание Флягина.
Крестьянин, воин, послушник, Иван Северьяныч, подобно своему былинному
прототипу, «всю жизнь погибал, но не погиб». Такие люди несут в себе громадный
потенциал сил, намного превосходя «слабодушных и не мужественных» русских
«князей».
Лесков именует
странника, идущего по сторонам родины и истории, «очарованным», подвластным
неким колдовским чарам жизни, которые ввергают героя в драматические события.
Одно из очарований, имеющих непобедимую власть над Фля-гиным,— обаяние красоты,
озаряющей мир. Весенний пейзаж, красавец конь, русская песня и «природы
совершенство» — женщина — способно зажечь страстную натуру Ивана Северьяныча.
«”…Ах ты, змея!., ах ты, стрепет степной аспидский! — восклицает Флягин
на конной ярмарке,— где ты только могла такая зародиться?” И чувствую, что
рванулась моя душа к ней, к этой лошади, родной страстию».
Еще сильнее
чувство восторга охватывает Флягина, когда он входит в трактир, где поет
красавица цыганка Груша: «так, милостивые государи, меня и обдало, не знаю чем,
но только будто мне сродным…» Знаменательные эти слова— «родной» и «сродный»
—указывают на органическую связь героя с красотой земли, которая находит в нем
проникновенного ценителя. «…Ты настоящий, высокой степени артист»,— признает
особую талантливость мужика сиятельный князь. Очарования красотой, не однажды
оказавшиеся причиной страннических мытарств Флягина, дают заглавному эпитету
первое значение. Но есть в нем (эпитете «очарованный») и другой смысл.
Богатырь-черноризец объясняет превратности своей судьбы мистически: мать
обещала отдать сына Богу, а Иван пытался самовластно нарушить материнскую
клятву. Он «первое самое призвание опроверг», не уйдя в монастырь, избрав
мирской путь.
Однако
религиозные чары, не давая погибнуть, привели его через «настоящую погибель» в
божью обитель — монастырь. И тем не менее флягинское мистическое осмысление
судьбы явно не может раскрыть авторского эпитета «очарованный» и отвергается
Лесковым. Когда Иван Северьяныч пытается дать сверхъестественное объяснение
своему приходу в чернецы, читателю припоминаются собственные слова героя,
противоречащие выводу и обнажающие горькую правду: стареющий странник «без
крова и пищи остался», и ему «деться было некуда».
Писатель
противопоставляет флягинскому пониманию власти роковых начал свое,
складывающееся из учета прозаически-будничных мотивировок поворотов в биографии
героя. Роковые начала — силы социального давления и их отпечаток на личности
российского простолюдина. Эпитет «очарованный» в своем втором значении является
социально-исторической метафорой. Чары — это то, что находится вне героя, и то,
что он несет в себе как продукт истории.
Лесков увидел и
показал русский национальный характер в знаменательный момент его истории. С
одной стороны вера самобытных искателей правды в предопределенность пути не
согласуется с их активностью и разрушается ею. С другой стороны, в испытаниях
жизни герой, чувства которого преобладали над интеллектом, вырабатывает
сознательную волю к историческому действию. Бунтарское начало, толкавшее Ивана
Северьяныча к импульсивным поступкам, сливается с осознанным стремлением влиять
на ход событий. «Мне за народ очень помереть хочется»,— формула итога
полувекового пути современного автору Ильи Муромца.
Герой Лескова
поднимается до духовной работы самооценки, жаждет морально
«усовершенствоваться». Вся его исполненная противоречий исповедь-размышление
свидетельствует о трудном становлении нового народного самосознания. Духовные
искания «очарованных странников» и их жажда деятельности выступают как
внутренние стимулы самодвижения народа, на которые обращает внимание художник.
Традиционное восхваление народного героя не привлекало Лескова.
Последней
фразой повести он охарактеризовал Флягина не только как «простую душу», но и
как «младенца» — считая, что народу предстоит еще избавление от черт
«младенчества», инфантильности, обусловленных все теми же чарами прошлого. «Да
и о чем было еще больше расспрашивать? Повествования своего минувшего он
исповедал со всей откровенностью своей простой души, а просвещения его остаются
до времени в руке сокрывающего судьбы свои от умных и разумных и только иногда
открывающего их младенцам». Тысячу раз был прав Лесков в определении черт
русского характера.
Список
литературы
Для подготовки
данной работы были использованы материалы с сайта http://ilib.ru/
Николая Семеновича Лескова всегда интересовали характеры сильных, необычных натур, парадоксальных в своих проявлениях. Таков герой повести «Очарованный странник». Полвека прожитой собственной жизни Иван Северьяныч Флягин повествует попутчикам с простотой и правдивостью, граничащими с исповедью. Перед слушателями и читателями раскрывается судьба бывшего беглого крепостного скитальца по земле отчизны. Лесков называет своего героя «богатырем-черно-Ризцем», сравнивает с Ильей Муромцем. Образ богатырства простого мужика, прошедшего, не согнувшись, сквозь тяжелые испытания, имеет в повести символическое значение. Герой смиряет дикого коня, одолевает на поединке степного .богатыря, побеждает «зеленого змия», переживает искушение женскими чарами; не раз, жертвуя собой, спасает он близких, совершает ратный подвиг, томится в плену, крестит «инородцев», борется с бесом, вещает о судьбе страны. Словно бы весь традиционный набор древнерусской житийной литературы и фольклора, отражающий героику хождения человека по страстям жизни, вместился в жизнеописание Флягина. Крестьянин, воин, послушник, Иван Северьяныч, подобно своему былинному прототипу, «всю жизнь погибал, но не погиб». Такие люди несут в себе громадный потенциал сил, намного превосходя «слабодушных и не мужественных» русских «князей». Лесков именует странника, идущего по сторонам родины и истории, «очарованным», подвластным неким колдовским чарам жизни, которые ввергают героя в драматические события. Одно из очарований, имеющих непобедимую власть над Флягиным,- обаяние красоты, озаряющей мир. Весенний пейзаж, красавец конь, русская песня и «природы совершенство» – женщина – способно зажечь страстную натуру Ивана Северьяныча. «”…Ах ты, змея!., ах ты, стрепет степной аспидский! – восклицает Флягин на конной ярмарке,- где ты только могла такая зародиться?” И чувствую, что рванулась моя душа к ней, к этой лошади, родной страстию». Еще сильнее чувство восторга охватывает Флягина, когда он входит в трактир, где поет красавица цыганка Груша: «так, милостивые государи, меня и обдало, не знаю чем, но только будто мне сродным…» Знаменательные эти слова- «родной» и «сродный» -указывают на органическую связь героя с красотой земли, которая находит в нем проникновенного ценителя. «…Ты настоящий, высокой степени артист»,- признает особую талантливость мужика сиятельный князь. Очарования красотой, не однажды оказавшиеся причиной страннических мытарств Флягина, дают заглавному эпитету первое значение. Но есть в нем (эпитете «очарованный») и другой смысл. Богатырь-черноризец объясняет превратности своей судьбы мистически: мать обещала отдать сына Богу, а Иван пытался самовластно нарушить материнскую клятву. Он «первое самое призвание опроверг», не уйдя в монастырь, избрав мирской путь. Однако религиозные чары, не давая погибнуть, привели его через «настоящую погибель» в божью обитель – монастырь. И тем не менее флягинское мистическое осмысление судьбы явно не может раскрыть авторского эпитета «очарованный» и отвергается Лесковым. Когда Иван Северьяныч пытается дать сверхъестественное объяснение своему приходу в чернецы, читателю припоминаются собственные слова героя, противоречащие выводу и обнажающие горькую правду: стареющий странник «без крова и пищи остался», и ему «деться было некуда». Писатель противопоставляет флягинскому пониманию власти роковых начал свое, складывающееся из учета прозаически-будничных мотивировок поворотов в биографии героя. Роковые начала – силы социального давления и их отпечаток на личности российского простолюдина. Эпитет «очарованный» в своем втором значении является социально-исторической метафорой. Чары – это то, что находится вне героя, и то, что он несет в себе как продукт истории. Лесков увидел и показал русский национальный характер в знаменательный момент его истории. С одной стороны вера самобытных искателей правды в предопределенность пути не согласуется с их активностью и разрушается ею. С другой стороны, в испытаниях жизни герой, чувства которого преобладали над интеллектом, вырабатывает сознательную волю к историческому действию. Бунтарское начало, толкавшее Ивана Северьяныча к импульсивным поступкам, сливается с осознанным стремлением влиять на ход событий. «Мне за народ очень помереть хочется»,- формула итога полувекового пути современного автору Ильи Муромца. Герой Лескова поднимается до духовной работы самооценки, жаждет морально «усовершенствоваться». Вся его исполненная проти
воречий исповедь-размышление свидетельствует о трудном становлении нового народного самосознания. Духовные искания «очарованных странников» и их жажда деятельности выступают как внутренние стимулы самодвижения народа, на которые обращает внимание художник. Традиционное восхваление народного героя не привлекало Лескова. Последней фразой повести он охарактеризовал Флягина не только как «простую душу», но и как «младенца» – считая, что народу предстоит еще избавление от черт «младенчества», инфантильности, обусловленных все теми же чарами прошлого. «Да и о чем было еще больше расспрашивать? Повествования своего минувшего он исповедал со всей откровенностью своей простой души, а просвещения его остаются до времени в руке сокрывающего судьбы свои от умных и разумных и только иногда открывающего их младенцам». Тысячу раз был прав Лесков в определении черт русского характера.
Николая Семеновича Лескова всегда интересовали характеры сильных, необычных натур, парадоксальных в своих проявлениях. Таков герой повести “Очарованный странник”. О прожитой жизни Иван Северьяныч Флягин повествует попутчикам с простотой и правдивостью, граничащими с исповедью. Перед слушателями и читателями раскрывается судьба бывшего беглого крепостного, скитальца по земле отчизны. Лесков называет своего героя богатырем, сравнивает с Ильей Муромцем. Богатырство простого мужика, прошедшего, не согнувшись, сквозь тяжелые испытания, имеет в повести символическое значение. Герой смиряет дикого коня, одолевает на поединке степного богатыря, побеждает “зеленого змия”, переживает искушение женскими чарами; не раз, жертвуя собой, спасает он близких, совершает ратный подвиг, томится в плену, крестит инородцев, вещает о судьбе страны. Словно бы весь традиционный набор древнерусской житийной литературы и фольклора, отражающий героику хождения человека по страстям жизни, вместился в жизнеописание Флягина.
Крестьянин, воин, послушник, Иван Северьяныч, подобно своему былинному прототипу, “всю жизнь погибал, но не погиб”. Такие люди несут в себе громадный потенциал сил. Лесков именует странника, идущего по просторам родины и истории, “очарованным”, подвластным неким колдовским чарам жизни, которые ввергают героя в драматические события. Одно из “очарований”, имеющих непобедимую власть над Флягиным, — обаяние красоты, озаряющей мир. Весенний пейзаж, красавец конь, русская песня и “природы совершенство” — женщина — способны зажечь страстную натуру Ивана Северьяныча. На конной ярмарке он восхищается конями, его душа рвется к ним. Еще сильнее чувство восторга охватывает Флягина, когда он входит в трактир, где поет красавица цыганка Груша. “Так, милостивые государи, меня и обдало не знаю чем, но только будто столь мне сродным…” Знаменателен этот эпитет “сродный” — указывает на органическую связь героя с красотой мира, которая находит в нем проникновенного ценителя. Сам сиятельный князь признает особую талантливость мужика, называя его истинным артистом.
Очарование красотой, не однажды оказавшееся причиной страннических мытарств Флягина, объясняет название повести. Но есть в эпитете “очарованный” и другой смысл. Богатырь-черноризец объясняет превратности своей судьбы мистически: мать обещала отдать сына Богу, а Иван пытался самовластно нарушить материнскую клятву. Он “первое самое призвание опроверг”, не уйдя в монастырь, избрав мирской путь. Однако мистические чары, не давая погибнуть, привели его в Божью обитель — монастырь. И тем не менее флягинское мистическое осмысление собственной судьбы отвергается Лесковым. Когда Иван Северьяныч пытается дать сверхъестественное объяснение своему приходу в чернецы, читателю припоминаются собственные слова героя, противоречащие выводу и обнажающие горькую правду: стареющий странник остался без крова и пищи, ему просто деться было некуда. Писатель противопоставляет флягинскому пониманию власти роковых начал свое, складывающееся из учета прозаически-будничных мотивировок поворотов в биографии героя. Роковые начала — это силы социального давления и их отпечаток на личности российского простолюдина. Эпитет “очарованный” в своем втором значении является социально-исторической метафорой.
Лесков увидел и показал русский национальный характер в знаменательный момент его истории. С одной стороны, вера самобытных искателей правды в предопределенность пути не согласуется с их активностью и разрушается ею. С другой стороны, в испытаниях жизни герой, чувства которого преобладали над интеллектом, вырабатывает сознательную волю к историческому действию. Бунтарское начало, толкавшее Ивана Северьяныча к импульсивным поступкам, сливается с осознанным стремлением влиять на ход событий. “Мне за народ очень помереть хочется” — формула итога полувекового пути современного автору Ильи Муромца. Герой Лескова поднимается до духовной работы самооценки, жаждет морально “усовершенствоваться”. Вся его исполненная противоречий исповедь-размышление свидетельствует о трудном становлении нового народного самосознания. Духовные искания “очарованных странников” и их жажда деятельности выступают как внутренние стимулы самодвижения народа. Традиционное восхваление народного героя не привлекало Лескова. Последней фразой повести он охарактеризовал Флягина не только как “простую душу”, но и как “младенца”, считая, что народу предстоит еще избавление от черт “младенчества”, инфантильности, обусловленных все теми же чарами прошлого. “Повествования своего минувшего он исповедал со всей откровенностью своей простой души, а провещания его остаются до времени в руке сокрывающего судьбы свои от умных и разумных и только иногда открывающего их младенцам”. Тысячу раз прав был Лесков в определении черт национального русского характера.