В пьесе пять женских персонажей. Анна — жена Клеща, смиренно умирающая во втором акте, сердобольная и хозяйственная Квашня, молодая Василиса — жена хозяина ночлежки и любовница Васьки Пепла, юная и забитая Наташа, и Настя, обозначенная в авторской ремарке стыдливым словом «девица».
В смысловом контексте произведения женские образы представлены двумя парами противоположных характеров: Квашня — Настя и Василиса — Наташа. Вне этих пар находится Анна, олицетворяющая в пьесе чистое страдание. Ее образ не замутнен страстями и желаниями. Она терпеливо и покорно умирает. Умирает не столько от смертной болезни, сколько от сознания своей ненужности миру. Она из тех «голых людей», для которых правда бытия непереносима. «Тошно мне», — признается она Луке. Единственный аспект смерти, волнующий ее: «А там как — тоже мука?» Забитая, ни для чего не пригодная на этом свете, она напоминает вещь. Она не движется по сцене — ее передвигают. Выводят, оставляют на кухне, забывают. Так же, как с вещью, с ней обращаются и после смерти. «Надо вон тащить! — Вытащим…» Она ушла из жизни — словно реквизит унесли. «Кашлять, значит, перестала».
Не так с остальными. В первой паре Квашня представляет смысловую доминанту. Она почти всегда по хозяйству. Живет от трудов своих. Делает пельмени и торгует ими. Из чего эти пельмени и кто их ест, — один Бог знает. Она пожила замужем и теперь для нее что замуж, что в петлю: «Один раз сделала — на всю жизнь памятно…» А когда у нее муж «издох», она от счастья и радости целый день «просидела одна». Она и в пьесе всегда одна. Разговоров и событий касается краем, ее словно побаиваются обитатели ночлежки. Даже Медведев, олицетворение закона и власти, ее сожитель, беседует с Квашней уважительно — слишком много в ней нелюбопытного рассудка, здравого ума и скрытой агрессии.
Ее противоположность Настя — незащищенна и доступна. Она ничем не занята, ничего не делает. Она — «девица». Она почти не реагирует на реалии окружающего мира. Ее разум не отягощен рефлексией. Она так же самодостаточна, как и Квашня. Горький имплантировал ей странный, не им придуманный мир «женских романов», скудную и бессмысленную грезу красивой жизни. Она обучена грамоте и поэтому читает. «Там, в кухне, девица сидит, книгу читает и — плачет», — удивляется Лука. Это и есть Настя. Она рыдает над вымыслом, который чудесным образом кажется ей собственной жизнью. Она напоминает маленькую девочку, которой приснилась игрушка. Проснувшись, она теребит родителей, требует эту игрушку себе. В нежном возрасте дети не отделяют сон от реальности. Это происходит позднее, в процессе взросления. Настя не только не взрослеет — она не просыпается. Ей наяву снятся эти кондитерские, безгрешные сны: «А леворверт у него агромадный, и заряжен десятью пулями… Незабвенный друг мой… Рауль…» Барон покатывается над ней: «Настька! Да ведь… ведь прошлый раз — Гастон был!» Настя и ведет себя, как ребенок. Ткнувшись носом в действительность, она капризничает, горячится, швыряет об пол чашку, грозит обитателям: «Напьюсь вот я сегодня… Так напьюсь». Напиться — значит снова уйти от реальности. Забыться. Судя по косвенным намекам, Барон состоит при ней в альфонсах, однако и этого она не сознает. Лучи реальности только бликуют на поверхности ее сознания, не проникая вовнутрь. Однажды Настя приоткрывается, и становится ясно, что жизнь ее питается энергией ненависти. Убегая, она кричит всем: «Волки! Чтоб вам издохнуть! Волки!» Эту реплику она произносит в конце четвертого акта, и следовательно, появляется надежда проснуться.
Василиса представляет собой властное начало пьесы. Она — Афина Паллада ночлежки, ее злой гений. Она одна действует — все остальные существуют. С ее образом связаны криминальная и мелодраматическая интриги сюжета. Для Василисы нет внутренних запретов. Она, как и все в ночлежке, — «голый человек», ей «все позволено». И Василиса этим пользуется, пока остальные только разговаривают. Ей подарил автор жестокий и беспощадный характер. Понятие «нельзя» лежит за пределами ее нравственного сознания. И мыслит она непротиворечиво: «Наслаждаться — убивать, чтобы наслаждаться». Ее антипод Наташа — самый чистый и светлый образ пьесы. Наташу из ревности к Ваське Пеплу Василиса непрестанно бьет и мучит, ей помогает муж, старый Костылев. Срабатывает инстинкт своры. Наташа одна изо всех верит и еще надеется, ждет не галантерейной, а настоящей любви, ищет ее. Но,
к сожалению, география ее поиска происходит на том участке дна, на котором не покоятся груженные золотом испанские галеоны. Тусклый свет, доходящий «сверху, от зрителя», позволяет рассмотреть только рожи постоянных обитателей. Наташа никому не верит. Ни Луке, ни Пеплу. Просто ей, как Мармеладову, «идти некуда». Когда убивают Костылева, она кричит: «Возьмите и меня… в тюрьму меня!» Наташе ясно — убил не Пепел. На всех вина. Все убили. Это ее правда. Ее, а не Сатина. Не правда гордого, сильного человека, а правда униженных и оскорбленных.
Женские образы в пьесе Горького «На дне» несут серьезную смысловую нагрузку. Ущербный мир обитателей ночлежки благодаря их присутствию становится ближе и понятнее. Они как бы гаранты его достоверности. Именно их голосами автор открыто говорит о сострадании, о нестерпимой скуке жизни. У них есть свои книжные предтечи, на них сошлось множество литературных проекций из предшествующей художественной традиции. Автор и не скрывает этого. Важнее другое: именно они вызывают наиболее искренние чувства ненависти или сострадания у читателей и зрителей пьесы.
Об этом же мечтает и Наташа: «Завтра… придет кто-то… кто-нибудь… особенный». Но всех героев объединяет замкнутость в своем внутреннем мире, они живут только своими мечтами и надеждами. В первом действии Наташа ещё «отвергает» Пепла, едва говорит с ним. Она лишь иронически отвечает на его реплики. Да и пришла Наташа в подвал как будто только для того, чтобы показать Луке его место и сказать Клещу, где находится его жена. Впрочем, все, по-видимому, неспроста. Недаром Алешка, по словам Насти, уже распространяет слухи, что Пепел хочет бросить Василису, «а Наташу взять себе…».
Во втором действии появление Наташи уже ничем не мотивировано, и, видимо, Бубнов прав, высказывая предположение, что она «Ваську ждет». Но ей все равно: «Уж пускай лучше он…»
Лишь в третьем действии мы услышим откровенные признания Пепла, сделанные в присутствии Луки: «Опять я… снова я буду говорить с тобой… Наташа… Вот — при нем… он — все знает… Иди… со мной!»
«Опять я… снова я…» — эти слова продиктованы не одним желанием Пепла уговорить Наташу пойти с ним, чтобы вместе начать честную, трудовую жизнь. В сущности, мы лишь догадываемся о том, что происходит между Пеплом и Наташей. Любовная борьба, стремление Пепла овладеть сердцем девушки, вся сложность отношений этих двух людей скрыта от нас. Основные моменты лирических перипетий — отталкивание, приближение, наконец, признание, трагически оборванное Василисой, — обозначены лишь пунктиром.
В пьесе разворачиваются трагические судьбы людей, кот торые, увидев после исчезновения Луки безжалостную правду жизни, оказались перед этой правдой несостоятельными. Неизбежно приходят разочарование, а затем и отчаяние. Но падение героев остается за пределами пьесы. Перед зрителями они уже оказываются жертвами установленного порядка вещей, трагического стечения обстоятельств. Они ничего не могут предпринять. Атмосфера пьесы — атмосфера психологического «дна».
Не только о боге Лука мог бы сказать: «Коли веришь, есть; не веришь — нет». Для него все зависит от того, как это воспринять, доискиваться правды — бессмысленно. «Вранье-то… приятнее правды». Это скажет Наташа. Но таков и принцип отношения Луки к людям, и он готов его философски обосновать: «Не всегда правдой душу вылечишь». Разве для вора Пепла, которому не избежать тюрьмы, нужна правда? «Она, правда-то, может, обух для тебя», — уверяет Лука. Зачем правда спившейся проститутке Насте? Пусть она утешает себя смешными фантазиями о какой-то любви, и напрасно Барон издевается над ней: «Ты бы не мешал ей… пусть плачет-забавляется».
В пьесе пять женских персонажей. Анна – жена Клеща, смиренно умирающая во втором акте, сердобольная и хозяйственная Квашня, молодая Василиса – жена хозяина ночлежки и любовница Васьки Пепла, юная и забитая Наташа и Настя, обозначенная в авторской ремарке стыдливым словом «девица».
В смысловом контексте произведения женские образы представлены двумя парами противоположных характеров: Квашня – Настя и Василиса – Наташа. Вне этих пар находится Анна, олицетворяющая в пьесе чистое страдание. Ее образ не замутнен страстями и желаниями. Она терпеливо и покорно умирает. Умирает не столько от смертной болезни, сколько от сознания своей ненужности миру. Она из тех «голых людей», для которых правда бытия непереносима. «Тошно мне», – признается она Луке. Единственный аспект смерти, волнующий ее: «А там как – тоже мука?» Забитая, ни для чего не пригодная на этом свете, она напоминает вещь. Она не движется по сцене – ее передвигают. Выводят, оставляют на кухне, забывают. Так же, как с вещью, с ней обращаются и после смерти. «Надо вон тащить! – Вытащим…» Она ушла из жизни – словно реквизит унесли. «Кашлять, значит, перестала».
Не так с остальными. В первой паре Квашня представляет смысловую доминанту. Она почти всегда по хозяйству. Живет от трудов своих. Делает пельмени и торгует ими. Из чего эти пельмени и кто их ест, – один Бог знает. Она пожила замужем, и теперь для нее что замуж, что в петлю: «Один раз сделала – на всю жизнь памятно…» А когда у нее муж «издох», она от счастья и радости целый день «просидела одна». Она и в пьесе всегда одна. Разговоров и событий касается краем, ее словно побаиваются обитатели ночлежки. Даже Медведев, олицетворение закона и власти, ее сожитель, беседует с Квашней уважительно – слишком много в ней нелюбопытного рассудка, здравого ума и скрытой агрессии.
Ее противоположность Настя – не защищена и доступна. Она ничем не занята, ничего не делает. Она – «девица». Она почти не реагирует на реалии окружающего мира. Ее разум не отягощен рефлексией. Она так же самодостаточна, как и Квашня. Горький имплантировал ей странный, не им придуманный мир «женских романов», скудную и бессмысленную грезу красивой жизни. Она обучена грамоте и поэтому читает. «Там, в кухне, девица сидит, книгу читает и – плачет», – удивляется Лука. Это и есть Настя. Она рыдает над вымыслом, который чудесным образом кажется ей собственной жизнью. Она напоминает маленькую девочку, которой приснилась игрушка. Проснувшись, она теребит родителей, требует эту игрушку себе. В нежном возрасте дети не отделяют сон от реальности. Это происходит позднее, в процессе взросления. Настя не только не взрослеет – она не просыпается. Ей наяву снятся эти кондитерские, безгрешные сны: «А леворверт у него громадный, и заряжен десятью пулями… Незабвенный друг мой… Рауль…» Барон покатывается над ней: «Настька! Да ведь… ведь прошлый раз – Гастон был!» Настя и ведет себя, как ребенок. Ткнувшись носом в действительность, она капризничает, горячится, швыряет об пол чашку, грозит обитателям: «Напьюсь вот я сегодня… Так напьюсь». Напиться – значит снова уйти от реальности. Забыться. Судя по косвенным намекам, Барон состоит при ней в альфонсах, однако и этого она не сознает. Лучи реальности только бликуют на поверхности ее сознания, не проникая вовнутрь. Однажды Настя приоткрывается, и становится ясно, что жизнь ее питается энергией ненависти. Убегая, она кричит всем: «Волки! Чтоб вам издохнуть! Волки!» Эту реплику она произносит в конце четвертого акта, и, следовательно, появляется надежда проснуться. Василиса представляет собой властное начало пьесы. Она – Афина Паллада ночлежки, ее злой гений. Она одна действует – все остальные существуют. С ее образом связаны криминальная и мелодраматическая интриги сюжета. Для Василисы нет внутренних запретов. Она, как и все в ночлежке, – «голый человек», ей «все позволено». И Василиса этим пользуется, пока остальные только разговаривают. Ей подарил автор жестокий и беспощадный характер. Понятие «нельзя» лежит за пределами ее нравственного сознания. И мыслит она непротиворечиво: «Наслаждаться – убивать, чтобы наслаждаться». Ее антипод Наташа – самый чистый и светлый образ пьесы. Наташу из ревности к Ваське Пеплу Василиса непрестанно бьет и мучит, ей помогает муж, старый Костылев. Срабатывает инстинкт своры. Наташа одна из всех верит и еще надеется, ждет не галантерейной, а настоящей любви, ищет ее. Но, к сожалению, география ее поиска происходит на том участке дна, на котором не покоятся груженные золотом испанские галеоны. Тусклый свет, доходящий «сверху, от зрителя», позволяет рассмотреть только рожи постоянных обитателей. Наташа никому не верит. Ни Луке, ни Пеплу. Просто ей, как Мармеладову, «идти некуда». Когда убивают Костылева, она кричит: «Возьмите и меня… в тюрьму меня!» Наташе ясно – убил не Пепел. На всех вина. Все убили. Это ее правда. Ее, а не Сатина. Не правда гордого, сильного человека, а правда униженных и оскорбленных.
Женские образы в пьесе Горького «На дне» несут серьезную смысловую нагрузку. Ущербный мир обитателей ночлежки благодаря их присутствию становится ближе и понятнее. Они как бы гаранты его достоверности. Именно их голосами автор открыто говорит о сострадании, о нестерпимой скуке жизни. У них есть свои книжные предтечи, на них сошлось множество литературных проекций из предшествующей художественной традиции. Автор и не скрывает этого. Важнее другое: именно они вызывают наиболее искренние чувства ненависти или сострадания у читателей и зрителей пьесы.
Начало XX-го века стало переломным моментом в русской литературе. Старые, «избитые» истины совершенно отвергаются новым поколением, происходит уход от классических традиций: эротика не является запретной, печаль – возвышенной, а радость – личной. Смена политического и общественного строев неизбежно привела к смене курса русской литературы.
Подняв голову, народ захотел, чтобы литература стала отражением существующей реальности. Правительство поддержало это начинание, к тому же большинство читающей публики было из низших слоев общества, они не смогли бы оценить высокий полет мысли, поэтическое вдохновение и метания противоречивой души. Время требовало новых тем, новых подходов, новых писателей.
Максим Горький стал мастером социалистической литературы. Кто не знает его «Песнь о буревестнике», предвестника революции? Кто не знает его глубоко современного тому времени роман «Мать»? Но истинную славу и признание Горький получил за свою пьесу «На дне».
В произведении писатель затрагивает тему социальных «низов». Никто до него не рисковал писать на эту тему настолько остро и реалистично. Горький не стал заниматься глубоким психоанализом и раскрывать причины распада человеческой личности. Он взял, так сказать, «конечный результат» этого распада. Перед зрителем раскрылась страшная картина, в которой нет места надежде. Да, надежды на спасение нет ни у кого: Анна в итоге умирает, Клещ и Актер окончательно сопьются, Наталья ожесточится, Ваську Пепла посадят в тюрьму… Но это тоже лишь результат той жизни, которой живут герои пьесы «На дне». Самое страшное заключается в том, что все они не имеют будущего, их жизнь закончена задолго до физической смерти…
У таких людей нет завтрашнего дня, как бы ужасно это ни звучало. Безнадежное состояние этих людей автор подчеркивает особым положением женских образов в пьесе. Не забываем, что женщина – мать, а дети – будущее. А какие матери могут выйти из этих несчастных женщин? Да и в этой ужасной обстановке разве могут вырасти здоровые дети? И какой может быть у них характер, устремления? Так Горький утверждает жестокость мира «низов» и невозможность его будущего, его вымирание.
Но каковы же они, женщины-нищие? Посмотрим на них повнимательнее. Торговка пельменями Квашня – одна из первых женщин, которая появляется на сцене. Она уверяет, что никогда ни за кого не выйдет замуж: «Чтобы я,- говорю,- свободная женщина, сама себе хозяйка, да кому-нибудь в паспорт вписалась, чтобы я мужчине себя в крепость отдала – нет!». Её грубость уже никого не шокирует, к ней все привыкли. Квашня – образ женщины, которая вместо семьи выбирает «товарно-денежные отношения», она живет только для себя и не хочет больше ни о ком заботиться. Будущее в ней умерло, она не оставит после себя никого, кто мог бы о ней вспомнить.
Следующий персонаж – Анна. Она больна чахоткой и скоро умрет, это понимают все, даже её муж. Клещ искренне уверен, что её болезнь, а, в конечном итоге, и жизнь, мешают ему выбраться из нищеты. Он ждет, чтобы жена умерла, и нет в нем ни капли жалости: «Вот погоди… умрёт жена…» И действительно, Анна стала очень плоха. Всем уже надоел её надсадный, больной кашель. Лишь единственный раз муж с нежностью заговаривает с Анной – когда та отдаёт оставленные ей пельмени: «Не хочу… На что мне есть? Ты – работник… тебе – надо…». Анна могла бы стать хорошей матерью, она добра, спокойна, терпелива, но автор показывает ее смерть, не давая ей развиться, и, таким образом, отбирая надежду еще у одной семьи.
Настя и Наташа стремятся вырваться на волю со «дна» жизни, но они чувствуют собственное бессилие перед затворами этой «тюрьмы». Девушки стремятся вырваться из «низов» каждый по-своему: Настю спасает вымышленный ею роман со студентом, Наташу – ожидание какого-то необыкновенного события, которое перевернет всю ее жизнь. Но Настя так и останется со своими иллюзиями. Этим автор подчеркивает полную реалистичность описываемого. Настя так и не выберется из этого «болота», потому что, кроме фантазий, у неё ровным счетом ничего нет.
Наташа, пожалуй, самый светлый образ пьесы. Она тоже не сможет вырваться со «дна», так как среда полностью «поглощает» её. Изначально эта девушка добра и отзывчива. Именно она привела утешителя Луку, именно она обнаружила, что Анна скончалась, так как, видимо, только ей по-настоящему было дело до больной. Но спустя некоторое время Наталья оказывается сломленной. В конце четвёртого акта она «мечется в беспамятстве» и предрекает себе невеселый конец: «Вот и я… когда-нибудь так же… в подвале… забитая».
И последний женский образ в пьесе – Василиса, сестра Наташи. У обеих героинь много общих черт характера – воля, прямота, самолюбие. Очевидно, некогда Василиса была такой же, как Наташа, а стала «зверем», «гадиной». Автор пытается объяснить её характер словами Насти: «Озвереешь в такой жизни… привяжи всякого живого человека к такому мужу, как её…» Василиса тоже не сможет быть матерью, так как ненавидит своего мужа.
Горький проводит перед читателем вереницу женских характеров, но он лишает их женственности, изящества и красоты, утверждая, что «внизу» все равны в своем горе, и даже сильные женщины сгибаются под этой непосильной тяжестью. Женские образы этого произведения подчеркивают безысходность «дна», его ужасающую правду.
Какие же женские персонажи представлены нам – читателям. Вначале мы знакомимся с Квашней. Она торгует пельменями, она абсолютно безразлична к семейной жизни, она не терпит мужчин, и мысль о замужестве прогоняет прочь. Ее смысл – денежные отношения. Будущее ее мало интересует, оно в ней умерло. Поэтому, продолжения ее рода не может быть.
Другой персонаж – Анна. Она спокойная, добрая женщина. Вот ей бы стать матерью и вырастить хороших детишек. Но, судьба распоряжается по-другому. Анна сильно больна. Эта болезнь не поддается лечению и вскоре женщина умрет. Она всем надоедает своим постоянным кашлем, она раздражает своего собственного мужа, который поскорее мечтает о ее смерти. Какой может быть ее жизнь? Несчастной или даже ужасной. Она умирает в муках, зная, что никому не нужна.
Образ Насти – наивной девицы, которая занимается любовными похождениями, дабы заработать на жизнь, низкий и беспомощный. Она сочиняет небылицы о своем неправдивом романе, живет рассказами из книжек. Что может быть с ней в дальнейшем? Как отмыться от такой грязи и стать настоящей женщиной. Наверное, это уже невозможно.
Есть другой персонаж – Наталья. Наравне с остальными она тянется и стремится к хорошему, она отзывчивая и добрая. Но, окружающая обстановка, угнетающие люди вокруг также волокут ее на дно. В конечном итоге, она понимает, что вера в хорошее – это большая глупость. Она ожесточается и закрывается ото всех.
Василиса – сестра Наташи – властная и самолюбивая. Возможно, судьба уже сломала ее, немного раньше. Поэтому, перед читателями она предстает черствой и жестокой.
Вот и скажите, какое будущее может быть в таком обществе. Женщины – продолжательницы рода – совершенно не верят в хорошее, их совершенно не интересует семейная жизнь и дети. Основная часть такого общества – это бедные люди, которые не верят в будущее и не хотят ради него жить.
Женские образы в пьесе М. Горького «На дне»
горький дно женский страдание интрига
В пьесе пять женских персонажей. Анна — жена Клеща, смиренно умирающая во втором акте, сердобольная и хозяйственная Квашня, молодая Василиса — жена хозяина ночлежки и любовница Васьки Пепла, юная и забитая Наташа, и Настя, обозначенная в авторской ремарке стыдливым словом «девица».
В смысловом контексте произведения женские образы представлены двумя парами противоположных характеров: Квашня — Настя и Василиса — Наташа. Вне этих пар находится Анна, олицетворяющая в пьесе чистое страдание. Ее образ не замутнен страстями и желаниями. Она терпеливо и покорно умирает. Умирает не столько от смертной болезни, сколько от сознания своей ненужности миру. Она из тех «голых людей», для которых правда бытия непереносима. «Тошно мне», — признается она Луке. Единственный аспект смерти, волнующий ее: «А там как — тоже мука?» Забитая, ни для чего не пригодная на этом свете, она напоминает вещь. Она не движется по сцене — ее передвигают. Выводят, оставляют на кухне, забывают. Так же, как с вещью, с ней обращаются и после смерти. «Надо вон тащить! — Вытащим…» Она ушла из жизни — словно реквизит унесли. «Кашлять, значит, перестала».
Не так с остальными. В первой паре Квашня представляет смысловую доминанту. Она почти всегда по хозяйству. Живет от трудов своих. Делает пельмени и торгует ими. Из чего эти пельмени и кто их ест, — один Бог знает. Она пожила замужем и теперь для нее что замуж, что в петлю: «Один раз сделала — на всю жизнь памятно…» А когда у нее муж «издох», она от счастья и радости целый день «просидела одна». Она и в пьесе всегда одна. Разговоров и событий касается краем, ее словно побаиваются обитатели ночлежки. Даже Медведев, олицетворение закона и власти, ее сожитель, беседует с Квашней уважительно — слишком много в ней нелюбопытного рассудка, здравого ума и скрытой агрессии.
Ее противоположность Настя — незащищенна и доступна. Она ничем не занята, ничего не делает. Она — «девица». Она почти не реагирует на реалии окружающего мира. Ее разум не отягощен рефлексией. Она так же самодостаточна, как и Квашня. Горький имплантировал ей странный, не им придуманный мир «женских романов», скудную и бессмысленную грезу красивой жизни. Она обучена грамоте и поэтому читает. «Там, в кухне, девица сидит, книгу читает и — плачет», — удивляется Лука. Это и есть Настя. Она рыдает над вымыслом, который чудесным образом кажется ей собственной жизнью. Она напоминает маленькую девочку, которой приснилась игрушка. Проснувшись, она теребит родителей, требует эту игрушку себе. В нежном возрасте дети не отделяют сон от реальности. Это происходит позднее, в процессе взросления Настя не только не взрослеет — она не просыпается. Ей наяву снятся эти кондитерские, безгрешные сны: «А леворверт у него агромадный, и заряжен десятью пулями… Незабвенный друг мой… Рауль..»
Барон покатывается над ней: «Настька! Да ведь… ведь прошлый раз — Гастон был!» Настя и ведет себя, как ребенок. Ткнувшись носом в действительность она капризничает, горячится, швыряет об пол чашку, грозит обитателям: «Напьюсь вот я сегодня… Так напьюсь». Напиться значит снова уйти от реальности. Забыться. Судя по косвенным намекам, Барон состоит при ней в альфонсах, однако и этого она не сознает. Лучи реальности только бликуют на поверхности ее сознания, не проникая вовнутрь. Однажды Настя приоткрывается, и становится ясно, что жизнь ее питается энергией ненависти. Убегая, она кричит всем: «Волки! Чтоб вам издохнуть! Волки!» Эту реплику она произносит в конце четвертого акта, и следовательно появляется надежда проснуться.
Василиса представляет собой властное начало пьесы. Она — Афина Паллада ночлежки, ее злой гений. Она одна действует — все остальные существуют. С ее образом связаны криминальная и мелодраматическая интриги сюжета. Для Василисы нет внутренних запретов. Она, как и все в ночлежке — «голый человек», ей «все позволено». И Василиса этим пользуется, пока остальные только разговаривают. Ей подарил автор жестокий и беспощадный характер. Понятие «нельзя» лежит за пределами ее нравственного сознания. И мыслит она непротиворечиво. «Наслаждаться — убивать, чтобы наслаждаться». Ее антипод Наташа — самый чистый и светлый образ пьесы. Наташу из ревности. К Ваське Пеплу Василиса непрестанно бьет и мучит, ей помогает муж, старый Коростылев. Срабатывает инстинкт своры. Наташа одна изо всех верит и еще надеется, ждет не галантерейной, а настоящей любви, ищет ее. Но, к сожалению, география ее поиска происходит на том участке дна, на котором не покоятся груженные золотом испанские галеоны. Тусклый свет, доходящий «сверху от зрителя», позволяет рассмотреть только рожи постоянных обителей. Наташа никому не верит. Ни Луке, ни Пеплу. Просто ей, кая Мармеладову «идти некуда». Когда убивают Коростылева, она кричит: «Возьмите и меня… в тюрьму меня! Христе ради… в тюрьму меня!» Наташе ясно — убил не Пепел. На всех вина. Все убили. Это ее правда ее, а не Сатина. Не правда гордого сильного человека, а правда униженных и оскорбленных.
Женские образы в пьесе Горького «На дне» несут серьезную смысловую нагрузку. Ущербный мир обитателей ночлежки благодаря их присутствию становится ближе и понятнее. Они как бы гаранты его достоверности. Именно их голосами автор открыто говорит о сострадании, о нестерпимой скуке жизни. У них есть свои книжные предтечи, на них сошлось множество литературных проекций из предшествующей художественной традиции. Автор и не скрывает этого. Важнее другое: именно они вызывают наиболее искренние чувства ненависти или сострадания у читателей и зрителей пьесы.
Размещено на Allbest.ru
Начало XX-го века стало переломным моментом в русской литературе. Старые, «избитые» истины совершенно отвергаются новым поколением, происходит уход от классических традиций: эротика не является запретной, печаль – возвышенной, а радость – личной. Смена политического и общественного строев неизбежно привела к смене курса русской литературы.
Подняв голову, народ захотел, чтобы литература стала отражением существующей реальности. Правительство поддержало это начинание, к тому же большинство читающей публики было из низших слоев общества, они не смогли бы оценить высокий полет мысли, поэтическое вдохновение и метания противоречивой души. Время требовало новых тем, новых подходов, новых писателей.
Максим Горький стал мастером социалистической литературы. Кто не знает его «Песнь о буревестнике», предвестника революции? Кто не знает его глубоко современного тому времени роман «Мать»? Но истинную славу и признание Горький получил за свою пьесу «На дне».
В произведении писатель затрагивает тему социальных «низов». Никто до него не рисковал писать на эту тему настолько остро и реалистично. Горький не стал заниматься глубоким психоанализом и раскрывать причины распада человеческой личности. Он взял, так сказать, «конечный результат» этого распада. Перед зрителем раскрылась страшная картина, в которой нет места надежде. Да, надежды на спасение нет ни у кого: Анна в итоге умирает, Клещ и Актер окончательно сопьются, Наталья ожесточится, Ваську Пепла посадят в тюрьму… Но это тоже лишь результат той жизни, которой живут герои пьесы «На дне». Самое страшное заключается в том, что все они не имеют будущего, их жизнь закончена задолго до физической смерти…
У таких людей нет завтрашнего дня, как бы ужасно это ни звучало. Безнадежное состояние этих людей автор подчеркивает особым положением женских образов в пьесе. Не забываем, что женщина – мать, а дети – будущее. А какие матери могут выйти из этих несчастных женщин? Да и в этой ужасной обстановке разве могут вырасти здоровые дети? И какой может быть у них характер, устремления? Так Горький утверждает жестокость мира «низов» и невозможность его будущего, его вымирание.
Но каковы же они, женщины-нищие? Посмотрим на них повнимательнее. Торговка пельменями Квашня – одна из первых женщин, которая появляется на сцене. Она уверяет, что никогда ни за кого не выйдет замуж: «Чтобы я,- говорю,- свободная женщина, сама себе хозяйка, да кому-нибудь в паспорт вписалась, чтобы я мужчине себя в крепость отдала – нет!». Её грубость уже никого не шокирует, к ней все привыкли. Квашня – образ женщины, которая вместо семьи выбирает «товарно-денежные отношения», она живет только для себя и не хочет больше ни о ком заботиться. Будущее в ней умерло, она не оставит после себя никого, кто мог бы о ней вспомнить.
Следующий персонаж – Анна. Она больна чахоткой и скоро умрет, это понимают все, даже её муж. Клещ искренне уверен, что её болезнь, а, в конечном итоге, и жизнь, мешают ему выбраться из нищеты. Он ждет, чтобы жена умерла, и нет в нем ни капли жалости: «Вот погоди… умрёт жена…» И действительно, Анна стала очень плоха. Всем уже надоел её надсадный, больной кашель. Лишь единственный раз муж с нежностью заговаривает с Анной – когда та отдаёт оставленные ей пельмени: «Не хочу… На что мне есть? Ты – работник… тебе – надо…». Анна могла бы стать хорошей матерью, она добра, спокойна, терпелива, но автор показывает ее смерть, не давая ей развиться, и, таким образом, отбирая надежду еще у одной семьи.
Настя и Наташа стремятся вырваться на волю со «дна» жизни, но они чувствуют собственное бессилие перед затворами этой «тюрьмы». Девушки стремятся вырваться из «низов» каждый по-своему: Настю спасает вымышленный ею роман со студентом, Наташу – ожидание какого-то необыкновенного события, которое перевернет всю ее жизнь. Но Настя так и останется со своими иллюзиями. Этим автор подчеркивает полную реалистичность описываемого. Настя так и не выберется из этого «болота», потому что, кроме фантазий, у неё ровным счетом ничего нет.
Наташа, пожалуй, самый светлый образ пьесы. Она тоже не сможет вырваться со «дна», так как среда полностью «поглощает» её. Изначально эта девушка добра и отзывчива. Именно она привела утешителя Луку, именно она обнаружила, что Анна скончалась, так как, видимо, только ей по-настоящему было дело до больной. Но спустя некоторое время Наталья оказывается сломленной. В конце четвёртого акта она «мечется в беспамятстве» и предрекает себе невеселый конец: «Вот и я… когда-нибудь так же… в подвале… забитая».
И последний женский образ в пьесе – Василиса, сестра Наташи. У обеих героинь много общих черт характера – воля, прямота, самолюбие. Очевидно, некогда Василиса была такой же, как Наташа, а стала «зверем», «гадиной». Автор пытается объяснить её характер словами Насти: «Озвереешь в такой жизни… привяжи всякого живого человека к такому мужу, как её…» Василиса тоже не сможет быть матерью, так как ненавидит своего мужа.
Горький проводит перед читателем вереницу женских характеров, но он лишает их женственности, изящества и красоты, утверждая, что «внизу» все равны в своем горе, и даже сильные женщины сгибаются под этой непосильной тяжестью. Женские образы этого произведения подчеркивают безысходность «дна», его ужасающую правду.
Главная
Сочинения по литературе
Роль женских образов в пьесе Горького На дне – сочинение
В пьесе пять женских персонажей. Анна – жена Клеща, смиренно умирающая во втором акте, сердобольная и хозяйственная Квашня, молодая Василиса – жена хозяина ночлежки и любовница Васьки Пепла, юная и забитая Наташа и Настя, обозначенная в авторской ремарке стыдливым словом «девица».
В смысловом контексте произведения женские образы представлены двумя парами противоположных характеров: Квашня – Настя и Василиса – Наташа. Вне этих пар находится Анна, олицетворяющая в пьесе чистое страдание. Ее образ не замутнен страстями и желаниями. Она терпеливо и покорно умирает. Умирает не столько от смертной болезни, сколько от сознания своей ненужности миру. Она из тех «голых людей», для которых правда бытия непереносима. «Тошно мне», – признается она Луке. Единственный аспект смерти, волнующий ее: «А там как – тоже мука?» Забитая, ни для чего не пригодная на этом свете, она напоминает вещь. Она не движется по сцене – ее передвигают. Выводят, оставляют на кухне, забывают. Так же, как с вещью, с ней обращаются и после смерти. «Надо вон тащить! – Вытащим…» Она ушла из жизни – словно реквизит унесли. «Кашлять, значит, перестала».
Не так с остальными. В первой паре Квашня представляет смысловую доминанту. Она почти всегда по хозяйству. Живет от трудов своих. Делает пельмени и торгует ими. Из чего эти пельмени и кто их ест, – один Бог знает. Она пожила замужем, и теперь для нее что замуж, что в петлю: «Один раз сделала – на всю жизнь памятно…» А когда у нее муж «издох», она от счастья и радости целый день «просидела одна». Она и в пьесе всегда одна. Разговоров и событий касается краем, ее словно побаиваются обитатели ночлежки. Даже Медведев, олицетворение закона и власти, ее сожитель, беседует с Квашней уважительно – слишком много в ней нелюбопытного рассудка, здравого ума и скрытой агрессии.
Ее противоположность Настя – не защищена и доступна. Она ничем не занята, ничего не делает. Она – «девица». Она почти не реагирует на реалии окружающего мира. Ее разум не отягощен рефлексией. Она так же самодостаточна, как и Квашня. Горький имплантировал ей странный, не им придуманный мир «женских романов», скудную и бессмысленную грезу красивой жизни. Она обучена грамоте и поэтому читает. «Там, в кухне, девица сидит, книгу читает и – плачет», – удивляется Лука. Это и есть Настя. Она рыдает над вымыслом, который чудесным образом кажется ей собственной жизнью. Она напоминает маленькую девочку, которой приснилась игрушка. Проснувшись, она теребит родителей, требует эту игрушку себе. В нежном возрасте дети не отделяют сон от реальности. Это происходит позднее, в процессе взросления. Настя не только не взрослеет – она не просыпается. Ей наяву снятся эти кондитерские, безгрешные сны: «А леворверт у него громадный, и заряжен десятью пулями… Незабвенный друг мой… Рауль…» Барон покатывается над ней: «Настька! Да ведь… ведь прошлый раз – Гастон был!» Настя и ведет себя, как ребенок. Ткнувшись носом в действительность, она капризничает, горячится, швыряет об пол чашку, грозит обитателям: «Напьюсь вот я сегодня… Так напьюсь». Напиться – значит снова уйти от реальности. Забыться. Судя по косвенным намекам, Барон состоит при ней в альфонсах, однако и этого она не сознает. Лучи реальности только бликуют на поверхности ее сознания, не проникая вовнутрь. Однажды Настя приоткрывается, и становится ясно, что жизнь ее питается энергией ненависти. Убегая, она кричит всем: «Волки! Чтоб вам издохнуть! Волки!» Эту реплику она произносит в конце четвертого акта, и, следовательно, появляется надежда проснуться. Василиса представляет собой властное начало пьесы. Она – Афина Паллада ночлежки, ее злой гений. Она одна действует – все остальные существуют. С ее образом связаны криминальная и мелодраматическая интриги сюжета. Для Василисы нет внутренних запретов. Она, как и все в ночлежке, – «голый человек», ей «все позволено». И Василиса этим пользуется, пока остальные только разговаривают. Ей подарил автор жестокий и беспощадный характер. Понятие «нельзя» лежит за пределами ее нравственного сознания. И мыслит она непротиворечиво: «Наслаждаться – убивать, чтобы наслаждаться». Ее антипод Наташа – самый чистый и светлый образ пьесы. Наташу из ревности к Ваське Пеплу Василиса непрестанно бьет и мучит, ей помогает муж, старый Костылев. Срабатывает инстинкт своры. Наташа одна из всех верит и еще надеется, ждет не галантерейной, а настоящей любви, ищет ее. Но, к сожалению, география ее поиска происходит на том участке дна, на котором не покоятся груженные золотом испанские галеоны. Тусклый свет, доходящий «сверху, от зрителя», позволяет рассмотреть только рожи постоянных обитателей. Наташа никому не верит. Ни Луке, ни Пеплу. Просто ей, как Мармеладову, «идти некуда». Когда убивают Костылева, она кричит: «Возьмите и меня… в тюрьму меня!» Наташе ясно – убил не Пепел. На всех вина. Все убили. Это ее правда. Ее, а не Сатина. Не правда гордого, сильного человека, а правда униженных и оскорбленных.
Женские образы в пьесе Горького «На дне» несут серьезную смысловую нагрузку. Ущербный мир обитателей ночлежки благодаря их присутствию становится ближе и понятнее. Они как бы гаранты его достоверности. Именно их голосами автор открыто говорит о сострадании, о нестерпимой скуке жизни. У них есть свои книжные предтечи, на них сошлось множество литературных проекций из предшествующей художественной традиции. Автор и не скрывает этого. Важнее другое: именно они вызывают наиболее искренние чувства ненависти или сострадания у читателей и зрителей пьесы.
Пьеса «На дне» — достаточно сложное, но очень интересное произведение Горького. Автору удалось соединить в нем бытовую конкретику и обобщенные символы, реальные человеческие образы и отвлеченную философию. Мастерство Горького особенно проявилось в описании, таких непохожих друг на друга, обитателей ночлежки. Важную роль в произведении играют женские образы.
Наташа, Василиса, Настя, Анна, Квашня – очень интересные и своеобразные персонажи. Эти женщины опустились на самое «дно» жизни, их вид удручает и вызывает у читателя горькие чувства. Обычно, женщина является символом прекрасного, чистого и светлого. Женский образ – это образ нежности, любви и материнства. Однако, Горький демонстрирует читателю совсем другую сторону жизни. Когда женщина оказывается в страшных и жестоких условиях, она вынуждена вести себя несколько иначе. Кто-то попытается выжить, торгуя собой, а кто-то сломается и смертельно заболеет, не выдержав тяжелого гнета. Рассмотрим конкретные образы из пьесы.
Квашня – торговка пельменями, свободная и сильная женщина, она не позволяет ни одному мужчине вольно с ней обращаться. Ее отношение к браку – резко негативное. Оказывается, Квашня уже была однажды замужем, но этот горький опыт оставил на всю жизнь неизгладимый след в ее душе. Можно представить себе, насколько жестоким был ее муж, и какой несчастной была их семейная жизнь, если женщина так радовалась смерти супруга, что просто не могла счастью своему поверить. Но, несмотря ни на что, Квашня осталась чуткой к чужому горю и не утратила свою человечность. Она жалеет умирающую Анну и пытается накормить ее пельменями. Вот только замуж она больше не пойдет, даже за принца, хватит, настрадалась.
Следующая героиня пьесы – несчастная женщина по имени Анна. Она тяжело больна и находится при смерти. Ей многие сочувствуют, жалеют и пытаются облегчить муки последних дней жизни. Только Клещ, ее муж, по-прежнему груб и равнодушен к Анне. Она привыкла к его жестокости и терпеливо воспринимает такое поведение супруга. Анна символизирует собой всех женщин, которые считают грубость нормой семейных отношений. Даже, находясь на пороге смерти, она заботится о своем равнодушном и черством муже (предлагает поесть пельменей, которые оставила для нее Квашня). Анне всего тридцать лет, она умирает, и ничего светлого нет в ее существовании.
Девушка Настя читает бульварные романчики, мечтает о возвышенных чувствах, о светлой любви, но в жизни ее окружают низость и грязь, пошлость и грубость. Она рассказывает сожителям сладкие сказки о любви, которые рождаются в ее воображении. Над ней откровенно насмехаются, ведь Настя – обычная проститутка, о чистой и настоящей любви она может только мечтать. Единственная для нее возможность забыть обо всем этом – напиться.
Василиса – является представительницей «хозяев жизни», ведь она – жена хозяина ночлежки. Но владельцы «дна» слабо чем отличаются от его обитателей. Сохранить человеческий облик практически невозможно, если ты постоянно находишься в зверинце. Василиса – это властная, бесчувственная и жестокая женщина, которая любит только деньги. Ее любовник Васька Пепел, вор, у которого отсутствуют моральные принципы, и тот замечает, что в этой женщине нет души. Ее внешняя красота противопоставляется внутреннему уродству. Она клянется Пеплу в любви и толкает его на воровство. Потом узнает, что он любит ее сестру Наташу и обещает отдать ее ему, если Пепел убьет Костылева, супруга Василисы. Затем хозяйка ночлежки начинает жестоко издеваться над сестрой. Она злится на Наташу и мстит ей за то, что от нее ушел любовник. Наташа ничего не может ей ответить, она, по природе своей, добрый и мягкий человек, способный сочувствовать чужому горю. Увидев однажды Наташу с Пеплом, Василиса приходит в ярость и, заперев сестру в доме, избивает ее до полусмерти. Наташа уже готова идти даже в тюрьму за Пеплом, только бы не возвращаться в дом к Василисе. Она попадает в клинику, а оттуда исчезает в неизвестном направлении, спасаясь от жестокости родной сестры.
Василиса же, наверняка, сможет выкрутиться и избежать тюрьмы. Она продолжит прежнюю жизнь, поскольку только с таким характером, как у нее, можно выжить в этих чудовищных условиях.
Каждая героиня пьесы интересна по-своему. Именно через женские образы читателю лучше всего удается почувствовать те бесчеловечные условия жизни, в которых оказались обитатели ночлежки.
Пьеса Горького «На дне» сложна и очень интересна. В этом произведении автору удалось соединить бытовую конкретность и символы, реальные человеческие характеры и отвлеченную философию. Безусловно, особое мастерство Горького отразилось в описании обитателей ночлежки. Можно заметить, что важную роль в пьесе играют женские образы.
Василиса, Наташа, Анна, Настя, Квашня – интереснейшие персонажи, но после прочтения произведения становится горько от вида женщин, опустившихся на самое дно. Как правило, женщина является символом всего прекрасного. Это образ красоты, чистоты, нежности, материнства… Но Горький показывает нам другую сторону жизни. Как будет вести себя женщина в страшных, бесчеловечных условиях? Будет пытаться выжить, торгуя собой, или забудет обо всех светлых чувствах и будет любить только деньги, или не выдержит гнета тяжелейших социальных условий и смертельно заболеет… Но обо всем по порядку.
Торговка пельменями Квашня «свободная женщина, сама себе хозяйка». Она еще не до конца очерствела, способна на сочувствие. В самом начале пьесы она пытается накормить умирающую Анну пельменями: «А ты -поешь. Горячее – мягчит. Я тебе в чашку отложу и оставлю… Захочешь когда, и покушай!» Это женщина сильная, она не позволяет мужчинам вольно с собой обращаться. Несколько озадачивает ее резкий негатив к браку. Она не под каким предлогом не хочет соглашаться на предложение Медведева: «Да будь он хоть принц американский – не подумаю замуж за него идти». Но затем мы узнаем, что Квашня когда-то была замужем. «Замуж бабе выйти – все равно как зимой в прорубь прыгнуть: один раз сделала – на всю жизнь памятно… Как издох мой милый муженек, – ни дна бы ему ни покрышки, – так я целый день от радости одна просидела: сижу и все не верю счастью своему…» Вызывает изумление казалось бы неуместный здесь глагол «издох». И начинаешь задумываться, говорит ли он о бесчеловечности Квашни или ее мужа?
К сожалению, в тех страшных социальных условиях жестокость мужа была далеко не редкостью. И сразу же мы можем себе представить, как жила бедная женщина, если способна была так радоваться смерти своего мужа.
Отсюда можно плавно перейти к образу Анны. Несчастная женщина находится при смерти. К ней может проявить сочувствие кто угодно, только не Клещ. На просьбу жены не шуметь, он отвечает: «Заныла». Анна – женщина терпеливо сносящая все. Она давно уже привыкла к побоям мужа, его грубости и жестокости. Анна символизирует собой всех подобных ей женщин, считающих, что грубое отношение является нормой семейной жизни. И становится страшно от такого спокойного отношения к вечному унижению! И несмотря ни на что, Анна продолжает заботиться о своем жестоком и равнодушном муже: «Андрей Митрич… Там пельмени мне оставила Квашня… возьми, поешь». От такой жизни есть только одно спасение – смерть. А ведь Анне лишь только тридцать лет.
Девица Настя все время читает бульварный романчик о любви и страсти. Жажда чистых чувств сталкивается с грязью и низостью окружающей атмосферы, и ей остается только мечтать.
Она рассказывает своим сожителям сладкие сказки о несчастной любви, где ее возлюбленного зовут то Раулем, то Гастоном: «Вот приходит он ночью в сад, в беседку, как мы уговорились… а уж я его давно жду и дрожу от страха и горя. Он тоже дрожит весь и – белый, как мел, а в руках у него леворверт…» На насмешки и откровенную издевку сожителей Настя отвечает: «Молчите… несчастные! Ах… бродячие собаки! Разве… разве вы можете понимать… Любовь? Настоящую любовь? А у меня – была она… настоящая!» Все это фантазии, а в жизни ее окружает грязь и пошлость. Ведь Настя -проститутка. И единственная возможность забыть все это -напиться.
Василиса – жена хозяина ночлежки, символизирует собой «хозяев жизни». Но отличаются ли владельцы «дна» от обитателей этого «дна»? Нет. Человеку практически невозможно сохранить человеческий облик, находясь в зверинце. Василиса женщина властная, жестокая, бесчувственная. В этой жизни она любит только деньги. Василиса -любовница вора Васьки пепла. Но у вора, человека опустившегося, больше человеческих качеств, чем у «хозяйки жизни». Он говорит о своей любовнице: «… души в тебе нет, баба… В женщине -душа должна быть…» И правда, создается впечатление, что в Василисе нет души. Внешняя красота противопоставлена внутреннему уродству. Уверяя Пепла в своей любви, она натолкнула его на воровство. А после, узнав, что он любит ее младшую сестру Наташу, обещает ему отдать ее, если он убьет Костылева, мужа Василисы. Хозяйка ночлежки начинает забивать свою сестру, как бы мстя ей за то, что ее бросил любовник. Она жестоко издевается над Наташей, зная, что та ничего не может ей сделать в ответ. Ибо по природе своей Наташа очень добрый и мягкий человек, она еще способна искренне сочувствовать людям. Именно это-то и привлекло в ней Ваську Пепла. Но она не любит его настолько, чтобы пойти за ним в Сибирь. Может, она просто не решается порвать со своей прошлой страшной жизнью? Увидев вместе Наташу и Пепла, Василиса закрывает сестру дома и начинает жестоко избивать и издеваться над ней. Но Наташу вовремя спасают, не позволяя Василисе дойти до убийства сестры. Не выдержав более таких издевательств, Наташа кричит: «Возьмите и меня… в тюрьму меня! Христа ради… в тюрьму меня!..» Позже мы узнаем, что Наташа попала в клинику, откуда потом ушла в неизвестном направлении. Лишь бы не возвращаться в тот страшный дом.
А Василиса? Она «умная баба», наверняка сможет выкрутиться и, избежав тюрьмы, продолжит прежнюю жизнь. Именно такие люди и могут выживать в этих страшных условиях.
Безусловно, все герои пьесы по-своему интересны, каждый из них, так или иначе, выражает авторскую позицию. Но именно через женские образы мы можем во всей полноте увидеть бесчеловечные условия жизни, как обитателей подвала, так и самих хозяев ночлежки. И становится не по себе при виде полной деградации изначально более чувствительных женских душ.
ЖЕНСКИЕ ОБРАЗЫ В ПЬЕСЕ “НА ДНЕ”
Наташа, и Настя, обозначенная в авторской ремарке стыдливым словом “девица”.
В смысловом контексте произведения женские образы представлены двумя парами противоположных характеров: Квашня – Настя и Василиса – Наташа. Вне этих пар находится Анна, олицетворяющая в пьесе чистое страдание. Ее образ не замутнен страстями и желаниями. Она терпеливо и покорно умирает. Умирает не столько от смертной болезни, сколько от сознания своей ненужности миру. Она из тех “голых людей”, для которых правда бытия непереносима. “Тошно мне”, – признается она Луке. Единственный аспект смерти, волнующий ее: “А там как – тоже мука?” Забитая, ни для чего не пригодная на этом свете, она напоминает вещь. Она не движется по сцене – ее передвигают. Выводят, оставляют на кухне, забывают. Так же, как с вещью, с ней обращаются и после смерти. “Надо вон тащить! – Вытащим… ” Она ушла из жизни – словно реквизит унесли. “Кашлять, значит, перестала”.
Бог знает. Она пожила замужем и теперь для нее что замуж, что в петлю: “Один раз сделала – на всю жизнь памятно… ” А когда у нее муж “издох”, она от счастья и радости целый день “просидела одна”. Она и в пьесе всегда одна. Разговоров и событий касается краем, ее словно побаиваются обитатели ночлежки. Даже Медведев, олицетворение закона и власти, ее сожитель, беседует с Квашней уважительно – слишком много в ней нелюбопытного рассудка, здравого ума и скрытой агрессии.
Ее противоположность Настя – незащищенна и доступна. Она ничем не занята, ничего не делает. Она – “девица”. Она почти не реагирует на реалии окружающего мира. Ее разум не отягощен рефлексией. Она так же самодостаточна, как и Квашня. Горький имплантировал ей странный, не им придуманный мир “женских романов”, скудную и бессмысленную грезу красивой жизни. Она обучена грамоте и поэтому читает. “Там, в кухне, девица сидит, книгу читает и – плачет”, – удивляется Лука. Это и есть Настя. Она рыдает над вымыслом, который чудесным образом кажется ей собственной жизнью. Она напоминает маленькую девочку, которой приснилась игрушка. Проснувшись, она теребит родителей, требует эту игрушку себе. В нежном возрасте дети не отделяют сон от реальности. Это происходит позднее, в процессе взросления. Настя не только не взрослеет – она не просыпается. Ей наяву снятся эти кондитерские, безгрешные сны: “А леворверт у него агромадный, и заряжен десятью пулями… Незабвенный друг мой… Рауль… ” Барон покатывается над ней: “Настька! Да ведь… ведь прошлый раз – Гастон был!” Настя и ведет себя, как ребенок. Ткнувшись носом в действительность, она капризничает, горячится, швыряет об пол чашку, грозит обитателям: “Напьюсь вот я сегодня… Так напьюсь”. Напиться – значит снова уйти от реальности. Забыться. Судя по косвенным намекам, Барон состоит при ней в альфонсах, однако и этого она не сознает. Лучи реальности только бликуют на поверхности ее сознания, не проникая вовнутрь. Однажды Настя приоткрывается, и становится ясно, что жизнь ее питается энергией ненависти. Убегая, она кричит всем: “Волки! Чтоб вам издохнуть! Волки!” Эту реплику она произносит в конце четвертого акта, и следовательно, появляется надежда проснуться.
сюжета. Для Василисы нет внутренних запретов. Она, как и все в ночлежке, – “голый человек”, ей “все позволено”. И Василиса этим пользуется, пока остальные только разговаривают. Ей подарил автор жестокий и беспощадный характер. Понятие “нельзя” лежит за пределами ее нравственного сознания. И мыслит она непротиворечиво: “Наслаждаться -г убивать, чтобы наслаждаться”. Ее антипод Наташа – самый чистый и светлый образ пьесы. Наташу из ревности к Ваське Пеплу Василиса непрестанно бьет и мучит, ей помогает муж, старый Костылев. Срабатывает инстинкт своры. Наташа одна изо всех верит и еще надеется, ждет не галантерейной, а настоящей любви, ищет ее. Но. к сожалению, география ее поиска происходит на том участке дна, на котором не покоятся груженные золотом испанские галеоны. Тусклый свет, доходящий “сверху, от зрителя”, позволяет рассмотреть только рожи постоянных обитателей. Наташа никому не верит. Ни Луке, ни Пеплу. Просто ей, как Мармеладову, “идти некуда”. Когда убивают Костылева, она кричит: “Возьмите и меня… в тюрьму меня!” Наташе ясно – убил не Пепел. На всех вина. Все убили. Это ее правда. Ее, а не Сатина. Не правда гордого, сильного человека, а правда униженных и оскорбленных.
Женские образы в пьесе Горького “На дне” несут серьезную смысловую нагрузку. Ущербный мир обитателей ночлежки благодаря их присутствию становится ближе и понятнее. Они как бы гаранты его достоверности. Именно их голосами автор открыто говорит о сострадании, о нестерпимой скуке жизни. У них есть свои книжные предтечи, на них сошлось множество литературных проекций из предшествующей художественной традиции. Автор и не скрывает этого. Важнее другое: именно они вызывают наиболее искренние чувства ненависти или сострадания у читателей и зрителей пьесы.
Горький “На дне”
Пьеса Горького «На дне» сложна и очень интересна. В этом произведении автору удалось соединить бытовую конкретность и символы, реальные человеческие характеры и отвлеченную философию. Безусловно, особое мастерство Горького отразилось в описании обитателей ночлежки. Можно заметить, что важную роль в пьесе играют женские образы.
Василиса, Наташа, Анна, Настя, Квашня – интереснейшие персонажи, но после прочтения произведения становится горько от вида женщин, опустившихся на самое дно. Как правило, женщина является символом всего прекрасного. Это образ красоты, чистоты, нежности, материнства… Но Горький показывает нам другую сторону жизни. Как будет вести себя женщина в страшных, бесчеловечных условиях? Будет пытаться выжить, торгуя собой, или забудет обо всех светлых чувствах и будет любить только деньги, или не выдержит гнета тяжелейших социальных условий и смертельно заболеет… Но обо всем по порядку.
Торговка пельменями Квашня «свободная женщина, сама себе хозяйка». Она еще не до конца очерствела, способна на сочувствие. В самом начале пьесы она пытается накормить умирающую Анну пельменями: «А ты -поешь. Горячее – мягчит. Я тебе в чашку отложу и оставлю… Захочешь когда, и покушай!» Это женщина сильная, она не позволяет мужчинам вольно с собой обращаться. Несколько озадачивает ее резкий негатив к браку. Она не под каким предлогом не хочет соглашаться на предложение Медведева: «Да будь он хоть принц американский – не подумаю замуж за него идти». Но затем мы узнаем, что Квашня когда-то была замужем. «Замуж бабе выйти – все равно как зимой в прорубь прыгнуть: один раз сделала – на всю жизнь памятно… Как издох мой милый муженек, – ни дна бы ему ни покрышки, – так я целый день от радости одна просидела: сижу и все не верю счастью своему…» Вызывает изумление казалось бы неуместный здесь глагол «издох». И начинаешь задумываться, говорит ли он о бесчеловечности Квашни или ее мужа?
К сожалению, в тех страшных социальных условиях жестокость мужа была далеко не редкостью. И сразу же мы можем себе представить, как жила бедная женщина, если способна была так радоваться смерти своего мужа.
Отсюда можно плавно перейти к образу Анны. Несчастная женщина находится при смерти. К ней может проявить сочувствие кто угодно, только не Клещ. На просьбу жены не шуметь, он отвечает: «Заныла». Анна – женщина терпеливо сносящая все. Она давно уже привыкла к побоям мужа, его грубости и жестокости. Анна символизирует собой всех подобных ей женщин, считающих, что грубое отношение является нормой семейной жизни. И становится страшно от такого спокойного отношения к вечному унижению! И несмотря ни на что, Анна продолжает заботиться о своем жестоком и равнодушном муже: «Андрей Митрич… Там пельмени мне оставила Квашня… возьми, поешь». От такой жизни есть только одно спасение – смерть. А ведь Анне лишь только тридцать лет.
Девица Настя все время читает бульварный романчик о любви и страсти. Жажда чистых чувств сталкивается с грязью и низостью окружающей атмосферы, и ей остается только мечтать.
Она рассказывает своим сожителям сладкие сказки о несчастной любви, где ее возлюбленного зовут то Раулем, то Гастоном: «Вот приходит он ночью в сад, в беседку, как мы уговорились… а уж я его давно жду и дрожу от страха и горя. Он тоже дрожит весь и – белый, как мел, а в руках у него леворверт…» На насмешки и откровенную издевку сожителей Настя отвечает: «Молчите… несчастные! Ах… бродячие собаки! Разве… разве вы можете понимать… Любовь? Настоящую любовь? А у меня – была она… настоящая!» Все это фантазии, а в жизни ее окружает грязь и пошлость. Ведь Настя -проститутка. И единственная возможность забыть все это -напиться.
Василиса – жена хозяина ночлежки, символизирует собой «хозяев жизни». Но отличаются ли владельцы «дна» от обитателей этого «дна»? Нет. Человеку практически невозможно сохранить человеческий облик, находясь в зверинце. Василиса женщина властная, жестокая, бесчувственная. В этой жизни она любит только деньги. Василиса -любовница вора Васьки пепла. Но у вора, человека опустившегося, больше человеческих качеств, чем у «хозяйки жизни». Он говорит о своей любовнице: «… души в тебе нет, баба… В женщине -душа должна быть…» И правда, создается впечатление, что в Василисе нет души. Внешняя красота противопоставлена внутреннему уродству. Уверяя Пепла в своей любви, она натолкнула его на воровство. А после, узнав, что он любит ее младшую сестру Наташу, обещает ему отдать ее, если он убьет Костылева, мужа Василисы. Хозяйка ночлежки начинает забивать свою сестру, как бы мстя ей за то, что ее бросил любовник. Она жестоко издевается над Наташей, зная, что та ничего не может ей сделать в ответ. Ибо по природе своей Наташа очень добрый и мягкий человек, она еще способна искренне сочувствовать людям. Именно это-то и привлекло в ней Ваську Пепла. Но она не любит его настолько, чтобы пойти за ним в Сибирь. Может, она просто не решается порвать со своей прошлой страшной жизнью? Увидев вместе Наташу и Пепла, Василиса закрывает сестру дома и начинает жестоко избивать и издеваться над ней. Но Наташу вовремя спасают, не позволяя Василисе дойти до убийства сестры. Не выдержав более таких издевательств, Наташа кричит: «Возьмите и меня… в тюрьму меня! Христа ради… в тюрьму меня!..» Позже мы узнаем, что Наташа попала в клинику, откуда потом ушла в неизвестном направлении. Лишь бы не возвращаться в тот страшный дом.
А Василиса? Она «умная баба», наверняка сможет выкрутиться и, избежав тюрьмы, продолжит прежнюю жизнь. Именно такие люди и могут выживать в этих страшных условиях.
Безусловно, все герои пьесы по-своему интересны, каждый из них, так или иначе, выражает авторскую позицию. Но именно через женские образы мы можем во всей полноте увидеть бесчеловечные условия жизни, как обитателей подвала, так и самих хозяев ночлежки. И становится не по себе при виде полной деградации изначально более чувствительных женских душ.
Сочинения по русскому языку и литературе
| Cочинение по русскому языку и литературе
Василиса, Наташа, Анна, Настя, Квашня… Все героини знаменитой пьесы М. Горького «На дне» — интереснейшие персонажи. Эти женщины поставлены автором в экстремальные условия, в которых они пытаются выжить, не потеряв свою душу. Удается ли им это?
Торговка пельменями Квашня называет себе «свободной женщиной». Она говорит, что «сама себе хозяйка». Мне кажется, Квашня еще не до конца очерствела, она способна на сочувствие. В самом начале пьесы эта героиня пытается накормить умирающую Анну пельменями: «А ты — поешь. Горячее — мягчит. Я тебе в чашку отложу и оставлю… Захочешь когда, и покушай!»
Это сильная женщина, которая не позволяет мужчинам вольно с собой обращаться. Квашня, пережив горький опыт замужества, теперь боится его, как она огня: «Замуж бабе выйти — все равно как зимой в прорубь прыгнуть: один раз сделала — на всю жизнь памятно… Как издох мой милый муженек, — ни дна бы ему ни покрышки, — так я целый день от радости одна просидела: сижу и все не верю счастью своему…» В этих словах Квашни «режет ухо» глагол «издох». О чем он говорит? О бесчеловечности Квашни или ее мужа? Мне кажется, что в тех страшных социальных условиях жестокость мужа была далеко не редкостью. И сразу же мы можем себе представить, как жила бедная женщина, если способна была так радоваться смерти своего мужа.
Поэтому Квашня ни под каким предлогом не хочет соглашаться на предложение Медведева: «Да будь он хоть принц американский — не подумаю замуж за него идти».
Анна, жена работяги Клеща, находится при смерти. Но к ней проявляет сочувствие кто угодно, только не ее муж. На просьбу жены не шуметь, он отвечает: «Заныла». Анна — женщина терпеливо сносящая все. Она давно уже привыкла к побоям мужа, его грубости и жестокости. На мой взгляд, эта героиня символизирует всех несчастных терпеливых женщин, которые считают грубое отношение к себе нормой семейной жизни. И становится страшно от такого спокойного отношения к вечному унижению! Ведь, несмотря ни на что, Анна продолжает заботиться о своем жестоком и равнодушном муже: «Андрей Митрич… Там пельмени мне оставила Квашня… возьми, поешь». Неудивительно, что от такой жизни есть только одно спасение — смерть. А ведь Анне лишь только тридцать лет…
Девица Настя все время читает бульварные романы о любви и страсти. Жажда настоящих чувств сталкивается в ее жизни с грязью и низостью окружающей атмосферы. Поэтому Насте остается только одно — мечтать. Она рассказывает своим соседям сладкие сказки о несчастной любви, где ее возлюбленного зовут то Раулем, то Гастоном: «Вот приходит он ночью в сад, в беседку, как мы уговорились… а уж я его давно жду и дрожу от страха и горя. Он тоже дрожит весь и — белый, как мел, а в руках у него леворверт…» На насмешки и откровенную издевку сожителей Настя отвечает: «Молчите… несчастные! Ах… бродячие собаки! Разве… разве вы можете понимать… Любовь? Настоящую любовь? А у меня — была она… настоящая!»
К сожалению, все это — лишь фантазии, а в жизни героиню окружает грязь и пошлость. Ведь Настя — проститутка. И единственная возможность забыть все это — напиться.
Василиса, жена хозяина ночлежки, символизирует собой «хозяев жизни». Но отличаются ли владельцы «дна» от обитателей этого «дна»? На мой взгляд, нет. Ведь человеку практически невозможно сохранить человеческий облик, находясь в зверинце.
Василиса — женщина властная, жестокая, бесчувственная. В этой жизни она любит только деньги. Эта героиня — любовница вора Васьки Пепла. Но у вора, человека опустившегося, больше человеческих чувств, чем у «хозяйки жизни». Он говорит о своей любовнице: «…души в тебе нет, баба… В женщине — душа должна быть…» И правда, создается впечатление, что в Василисе нет души.
Внешняя красота этой героини противопоставлена ее внутреннему уродству. Уверяя Пепла в своей любви, она натолкнула его на воровство. А после, узнав, что он любит ее младшую сестру Наташу, обещает ему отдать ее, если он убьет Костылева, мужа Василисы. Хозяйка ночлежки начинает забивать свою сестру, как бы мстя ей за то, что ее бросил любовник. Она жестоко издевается над Наташей, зная, что та ничем не может ей ответить.
Наташа, по своей природе, очень добрый и мягкий человек. Она еще способна искренне сочувствовать людям. Именно это-то и привлекло в ней Ваську Пепла. Но Наташа не любит его настолько, чтобы пойти за ним в Сибирь. Может, она просто не решается порвать со своей прошлой страшной жизнью? Увидев вместе Наташу и Пепла, Василиса закрывает сестру дома и начинает жестоко избивать и издеваться над ней. Но Наташу вовремя спасают, не позволяя Василисе дойти до убийства сестры. Не выдержав более таких издевательств, Наташа кричит: «Возьмите и меня… в тюрьму меня! Христа ради… в тюрьму меня!..» Позже мы узнаем, что Наташа попала в клинику. Потом эта героиня ушла в неизвестном направлении, лишь бы не возвращаться в тот страшный дом.
Безусловно, все герои пьесы Горького «На дне» по-своему интересны. Каждый из них выражает авторскую позицию. Но именно благодаря женским образам произведения мы можем во всей полноте увидеть бесчеловечные условия жизни людей «дна», понять весь трагизм их существования.
Пьеса Горького «На дне» сложна и очень интересна. В этом произведении автору удалось соединить бытовую конкретность и символы, реальные человеческие характеры и отвлеченную философию. Безусловно, особое мастерство Горького отразилось в описании обитателей ночлежки. Можно заметить, что важную роль в пьесе играют женские образы.
Василиса, Наташа, Анна, Настя, Квашня – интереснейшие персонажи, но после прочтения произведения становится горько от вида женщин, опустившихся на самое дно. Как правило, женщина является символом всего прекрасного. Это образ красоты, чистоты, нежности, материнства… Но Горький показывает нам другую сторону жизни. Как будет вести себя женщина в страшных, бесчеловечных условиях? Будет пытаться выжить, торгуя собой, или забудет обо всех светлых чувствах и будет любить только деньги, или не выдержит гнета тяжелейших социальных условий и смертельно заболеет… Но обо всем по порядку.
Торговка пельменями Квашня «свободная женщина, сама себе хозяйка». Она еще не до конца очерствела, способна на сочувствие. В самом начале пьесы она пытается накормить умирающую Анну пельменями: «А ты -поешь. Горячее – мягчит. Я тебе в чашку отложу и оставлю… Захочешь когда, и покушай!» Это женщина сильная, она не позволяет мужчинам вольно с собой обращаться. Несколько озадачивает ее резкий негатив к браку. Она не под каким предлогом не хочет соглашаться на предложение Медведева: «Да будь он хоть принц американский – не подумаю замуж за него идти». Но затем мы узнаем, что Квашня когда-то была замужем. «Замуж бабе выйти – все равно как зимой в прорубь прыгнуть: один раз сделала – на всю жизнь памятно… Как издох мой милый муженек, – ни дна бы ему ни покрышки, – так я целый день от радости одна просидела: сижу и все не верю счастью своему…» Вызывает изумление казалось бы неуместный здесь глагол «издох». И начинаешь задумываться, говорит ли он о бесчеловечности Квашни или ее мужа?.. К сожалению, в тех страшных социальных условиях жестокость мужа была далеко не редкостью. И сразу же мы можем себе представить, как жила бедная женщина, если способна была так радоваться смерти своего мужа.
Отсюда можно плавно перейти к образу Анны. Несчастная женщина находится при смерти. К ней может проявить сочувствие кто угодно, только не Клещ. На просьбу жены не шуметь, он отвечает: «Заныла». Анна – женщина терпеливо сносящая все. Она давно уже привыкла к побоям мужа, его грубости и жестокости. Анна символизирует собой всех подобных ей женщин, считающих, что грубое отношение является нормой семейной жизни. И становится страшно от такого спокойного отношения к вечному унижению! И несмотря ни на что, Анна продолжает заботиться о своем жестоком и равнодушном муже: «Андрей Митрич… Там пельмени мне оставила Квашня… возьми, поешь». От такой жизни есть только одно спасение – смерть. А ведь Анне лишь только тридцать лет…
Девица Настя все время читает бульварный романчик о любви и страсти. Жажда чистых чувств сталкивается с грязью и низостью окружающей атмосферы, и ей остается только мечтать. Она рассказывает своим сожителям сладкие сказки о несчастной любви, где ее возлюбленного зовут то Раулем, то Гастоном: «Вот приходит он ночью в сад, в беседку, как мы уговорились… а уж я его давно жду и дрожу от страха и горя. Он тоже дрожит весь и – белый, как мел, а в руках у него леворверт…» На насмешки и откровенную издевку сожителей Настя отвечает: «Молчите… несчастные! Ах… бродячие собаки! Разве… разве вы можете понимать… Любовь? Настоящую любовь? А у меня – была она… настоящая!» Все это фантазии, а в жизни ее окружает грязь и пошлость. Ведь Настя -проститутка. И единственная возможность забыть все это -напиться.
Василиса -жена хозяина ночлежки, символизирует собой «хозяев жизни». Но отличаются ли владельцы «дна» от обитателей этого «дна»? Нет. Человеку практически невозможно сохранить человеческий облик, находясь в зверинце. Василиса женщина властная, жестокая, бесчувственная. В этой жизни она любит только деньги. Василиса -любовница вора Васьки пепла. Но у вора, человека опустившегося, больше человеческих качеств, чем у «хозяйки жизни». Он говорит о своей любовнице: «… души в тебе нет, баба… В женщине -душа должна быть…» И правда, создается впечатление, что в Василисе нет души. Внешняя красота противопоставлена внутреннему уродству. Уверяя Пепла в своей любви, она натолкнула его на воровство. А после, узнав, что он любит ее младшую сестру Наташу, обещает ему отдать ее, если он убьет Костылева, мужа Василисы. Хозяйка ночлежки начинает забивать свою сестру, как бы мстя ей за то, что ее бросил любовник. Она жестоко издевается над Наташей, зная, что та ничего не может ей сделать в ответ. Ибо по природе своей Наташа очень добрый и мягкий человек, она еще способна искренне сочувствовать людям. Именно это-то и привлекло в ней Ваську Пепла. Но она не любит его настолько, чтобы пойти за ним в Сибирь. Может, она просто не решается порвать со своей прошлой страшной жизнью? Увидев вместе Наташу и Пепла, Василиса закрывает сестру дома и начинает жестоко избивать и издеваться над ней. Но Наташу вовремя спасают, не позволяя Василисе дойти до убийства сестры. Не выдержав более таких издевательств, Наташа кричит: «Возьмите и меня… в тюрьму меня! Христа ради… в тюрьму меня!..» Позже мы узнаем, что Наташа попала в клинику, откуда потом ушла в неизвестном направлении. Лишь бы не возвращаться в тот страшный дом.
А Василиса? Она «умная баба», наверняка сможет выкрутиться и, избежав тюрьмы, продолжит прежнюю жизнь. Именно такие люди и могут выживать в этих страшных условиях.
Безусловно, все герои пьесы по-своему интересны, каждый из них, так или иначе, выражает авторскую позицию. Но именно через женские образы мы можем во всей полноте увидеть бесчеловечные условия жизни, как обитателей подвала, так и самих хозяев ночлежки. И становится не по себе при виде полной деградации изначально более чувствительных женских душ.
В пьесе пять женских персонажей. Анна — жена Клеща, смиренно умирающая во втором акте, сердобольная и хозяйственная Квашня, молодая Василиса — жена хозяина ночлежки и любовница Васьки Пепла, юная и забитая Наташа, и Настя, обозначенная в авторской ремарке стыдливым словом «девица».
В смысловом контексте произведения женские образы представлены двумя парами противоположных характеров: Квашня — Настя и Василиса — Наташа. Вне этих пар находится Анна, олицетворяющая в пьесе чистое страдание. Ее образ не замутнен страстями и желаниями. Она терпеливо и покорно умирает. Умирает не столько от смертной болезни, сколько от сознания своей ненужности миру. Она из тех «голых людей», для которых правда бытия непереносима. «Тошно мне», — признается она Луке. Единственный аспект смерти, волнующий ее: «А там как — тоже мука?» Забитая, ни для чего не пригодная на этом свете, она напоминает вещь. Она не движется по сцене — ее передвигают. Выводят, оставляют на кухне, забывают. Так же, как с вещью, с ней обращаются и после смерти. «Надо вон тащить! — Вытащим…» Она ушла из жизни — словно реквизит унесли. «Кашлять, значит, перестала».
Не так с остальными. В первой паре Квашня представляет смысловую доминанту. Она почти всегда по хозяйству. Живет от трудов своих. Делает пельмени и торгует ими. Из чего эти пельмени и кто их ест, — один Бог знает. Она пожила замужем и теперь для нее что замуж, что в петлю: «Один раз сделала — на всю жизнь памятно…» А когда у нее муж «издох», она от счастья и радости целый день «просидела одна». Она и в пьесе всегда одна. Разговоров и событий касается краем, ее словно побаиваются обитатели ночлежки. Даже Медведев, олицетворение закона и власти, ее сожитель, беседует с Квашней уважительно — слишком много в ней нелюбопытного рассудка, здравого ума и скрытой агрессии.
Ее противоположность Настя — незащищенна и доступна. Она ничем не занята, ничего не делает. Она — «девица». Она почти не реагирует на реалии окружающего мира. Ее разум не отягощен рефлексией. Она так же самодостаточна, как и Квашня. Горький имплантировал ей странный, не им придуманный мир «женских романов», скудную и бессмысленную грезу красивой жизни. Она обучена грамоте и поэтому читает. «Там, в кухне, девица сидит, книгу читает и — плачет», — удивляется Лука. Это и есть Настя. Она рыдает над вымыслом, который чудесным образом кажется ей собственной жизнью. Она напоминает маленькую девочку, которой приснилась игрушка. Проснувшись, она теребит родителей, требует эту игрушку себе. В нежном возрасте дети не отделяют сон от реальности. Это происходит позднее, в процессе взросления Настя не только не взрослеет — она не просыпается. Ей наяву снятся эти кондитерские, безгрешные сны: «А леворверт у него агромадный, и заряжен десятью пулями… Незабвенный друг мой… Рауль..»
Барон покатывается над ней: «Настька! Да ведь… ведь прошлый раз — Гастон был!» Настя и ведет себя, как ребенок. Ткнувшись носом в действительность она капризничает, горячится, швыряет об пол чашку, грозит обитателям: «Напьюсь вот я сегодня… Так напьюсь». Напиться значит снова уйти от реальности. Забыться. Судя по косвенным намекам, Барон состоит при ней в альфонсах, однако и этого она не сознает. Лучи реальности только бликуют на поверхности ее сознания, не проникая вовнутрь. Однажды Настя приоткрывается, и становится ясно, что жизнь ее питается энергией ненависти. Убегая, она кричит всем: «Волки! Чтоб вам издохнуть! Волки!» Эту реплику она произносит в конце четвертого акта, и следовательно появляется надежда проснуться.
В пьесе пять женских персонажей. Анна — жена Клеща, смиренно умирающая во втором акте, сердобольная и хозяйственная Квашня, молодая Василиса — жена хозяина ночлежки и любовница Васьки Пепла, юная и забитая Наташа, и Настя, обозначенная в авторской ремарке стыдливым словом «девица».
В смысловом контексте произведения женские образы представлены двумя парами противоположных характеров: Квашня — Настя и Василиса — Наташа. Вне этих пар находится Анна, олицетворяющая в пьесе чистое страдание. Ее образ не замутнен страстями и желаниями. Она терпеливо и покорно умирает. Умирает не столько от смертной болезни, сколько от сознания своей ненужности миру. Она из тех «голых людей», для которых правда бытия непереносима. «Тошно мне», — признается она Луке. Единственный аспект смерти, волнующий ее: «А там как — тоже мука?» Забитая, ни для чего не пригодная на этом свете, она напоминает вещь. Она не движется по сцене — ее передвигают. Выводят, оставляют на кухне, забывают. Так же, как с вещью, с ней обращаются и после смерти. «Надо вон тащить! — Вытащим…» Она ушла из жизни — словно реквизит унесли. «Кашлять, значит, перестала».
Не так с остальными. В первой паре Квашня представляет смысловую доминанту. Она почти всегда по хозяйству. Живет от трудов своих. Делает пельмени и торгует ими. Из чего эти пельмени и кто их ест, — один Бог знает. Она пожила замужем и теперь для нее что замуж, что в петлю: «Один раз сделала — на всю жизнь памятно…» А когда у нее муж «издох», она от счастья и радости целый день «просидела одна». Она и в пьесе всегда одна. Разговоров и событий касается краем, ее словно побаиваются обитатели ночлежки. Даже Медведев, олицетворение закона и власти, ее сожитель, беседует с Квашней уважительно — слишком много в ней нелюбопытного рассудка, здравого ума и скрытой агрессии.
Ее противоположность Настя — незащищенна и доступна. Она ничем не занята, ничего не делает. Она — «девица». Она почти не реагирует на реалии окружающего мира. Ее разум не отягощен рефлексией. Она так же самодостаточна, как и Квашня. Горький имплантировал ей странный, не им придуманный мир «женских романов», скудную и бессмысленную грезу красивой жизни. Она обучена грамоте и поэтому читает. «Там, в кухне, девица сидит, книгу читает и — плачет», — удивляется Лука. Это и есть Настя. Она рыдает над вымыслом, который чудесным образом кажется ей собственной жизнью. Она напоминает маленькую девочку, которой приснилась игрушка. Проснувшись, она теребит родителей, требует эту игрушку себе. В нежном возрасте дети не отделяют сон от реальности. Это происходит позднее, в процессе взросления. Настя не только не взрослеет — она не просыпается. Ей наяву снятся эти кондитерские, безгрешные сны: «А леворверт у него агромадный, и заряжен десятью пулями… Незабвенный друг мой… Рауль…» Барон покатывается над ней: «Настька! Да ведь… ведь прошлый раз — Гастон был!» Настя и ведет себя, как ребенок. Ткнувшись носом в действительность, она капризничает, горячится, швыряет об пол чашку, грозит обитателям: «Напьюсь вот я сегодня… Так напьюсь». Напиться — значит снова уйти от реальности. Забыться. Судя по косвенным намекам, Барон состоит при ней в альфонсах, однако и этого она не сознает. Лучи реальности только бликуют на поверхности ее сознания, не проникая вовнутрь. Однажды Настя приоткрывается, и становится ясно, что жизнь ее питается энергией ненависти. Убегая, она кричит всем: «Волки! Чтоб вам издохнуть! Волки!» Эту реплику она произносит в конце четвертого акта, и следовательно, появляется надежда проснуться.
Василиса представляет собой властное начало пьесы. Она — Афина Паллада ночлежки, ее злой гений. Она одна действует — все остальные существуют. С ее образом связаны криминальная и мелодраматическая интриги сюжета. Для Василисы нет внутренних запретов. Она, как и все в ночлежке, — «голый человек», ей «все позволено». И Василиса этим пользуется, пока остальные только разговаривают. Ей подарил автор жестокий и беспощадный характер. Понятие «нельзя» лежит за пределами ее нравственного сознания. И мыслит она непротиворечиво: «Наслаждаться — убивать, чтобы наслаждаться». Ее антипод Наташа — самый чистый и светлый образ пьесы. Наташу из ревности к Ваське Пеплу Василиса непрестанно бьет и мучит, ей помогает муж, старый Костылев. Срабатывает инстинкт своры. Наташа одна изо всех верит и еще надеется, ждет не галантерейной, а настоящей любви, ищет ее. Но,
к сожалению, география ее поиска происходит на том участке дна, на котором не покоятся груженные золотом испанские галеоны. Тусклый свет, доходящий «сверху, от зрителя», позволяет рассмотреть только рожи постоянных обитателей. Наташа никому не верит. Ни Луке, ни Пеплу. Просто ей, как Мармеладову, «идти некуда». Когда убивают Костылева, она кричит: «Возьмите и меня… в тюрьму меня!» Наташе ясно — убил не Пепел. На всех вина. Все убили. Это ее правда. Ее, а не Сатина. Не правда гордого, сильного человека, а правда униженных и оскорбленных.
Женские образы в пьесе Горького «На дне» несут серьезную смысловую нагрузку. Ущербный мир обитателей ночлежки благодаря их присутствию становится ближе и понятнее. Они как бы гаранты его достоверности. Именно их голосами автор открыто говорит о сострадании, о нестерпимой скуке жизни. У них есть свои книжные предтечи, на них сошлось множество литературных проекций из предшествующей художественной традиции. Автор и не скрывает этого. Важнее другое: именно они вызывают наиболее искренние чувства ненависти или сострадания у читателей и зрителей пьесы.
Об этом же мечтает и Наташа: «Завтра… придет кто-то… кто-нибудь… особенный». Но всех героев объединяет замкнутость в своем внутреннем мире, они живут только своими мечтами и надеждами. В первом действии Наташа ещё «отвергает» Пепла, едва говорит с ним. Она лишь иронически отвечает на его реплики. Да и пришла Наташа в подвал как будто только для того, чтобы показать Луке его место и сказать Клещу, где находится его жена. Впрочем, все, по-видимому, неспроста. Недаром Алешка, по словам Насти, уже распространяет слухи, что Пепел хочет бросить Василису, «а Наташу взять себе…».
Во втором действии появление Наташи уже ничем не мотивировано, и, видимо, Бубнов прав, высказывая предположение, что она «Ваську ждет». Но ей все равно: «Уж пускай лучше он…»
Лишь в третьем действии мы услышим откровенные признания Пепла, сделанные в присутствии Луки: «Опять я… снова я буду говорить с тобой… Наташа… Вот — при нем… он — все знает… Иди… со мной!»
«Опять я… снова я…» — эти слова продиктованы не одним желанием Пепла уговорить Наташу пойти с ним, чтобы вместе начать честную, трудовую жизнь. В сущности, мы лишь догадываемся о том, что происходит между Пеплом и Наташей. Любовная борьба, стремление Пепла овладеть сердцем девушки, вся сложность отношений этих двух людей скрыта от нас. Основные моменты лирических перипетий — отталкивание, приближение, наконец, признание, трагически оборванное Василисой, — обозначены лишь пунктиром.
В пьесе разворачиваются трагические судьбы людей, кот торые, увидев после исчезновения Луки безжалостную правду жизни, оказались перед этой правдой несостоятельными. Неизбежно приходят разочарование, а затем и отчаяние. Но падение героев остается за пределами пьесы. Перед зрителями они уже оказываются жертвами установленного порядка вещей, трагического стечения обстоятельств. Они ничего не могут предпринять. Атмосфера пьесы — атмосфера психологического «дна».
Не только о боге Лука мог бы сказать: «Коли веришь, есть; не веришь — нет». Для него все зависит от того, как это воспринять, доискиваться правды — бессмысленно. «Вранье-то… приятнее правды». Это скажет Наташа. Но таков и принцип отношения Луки к людям, и он готов его философски обосновать: «Не всегда правдой душу вылечишь». Разве для вора Пепла, которому не избежать тюрьмы, нужна правда? «Она, правда-то, может, обух для тебя», — уверяет Лука. Зачем правда спившейся проститутке Насте? Пусть она утешает себя смешными фантазиями о какой-то любви, и напрасно Барон издевается над ней: «Ты бы не мешал ей… пусть плачет-забавляется».
В пьесе пять женских персонажей. Анна – жена Клеща, смиренно умирающая во втором акте, сердобольная и хозяйственная Квашня, молодая Василиса – жена хозяина ночлежки и любовница Васьки Пепла, юная и забитая Наташа и Настя, обозначенная в авторской ремарке стыдливым словом «девица».
В смысловом контексте произведения женские образы представлены двумя парами противоположных характеров: Квашня – Настя и Василиса – Наташа. Вне этих пар находится Анна, олицетворяющая в пьесе чистое страдание. Ее образ не замутнен страстями и желаниями. Она терпеливо и покорно умирает. Умирает не столько от смертной болезни, сколько от сознания своей ненужности миру. Она из тех «голых людей», для которых правда бытия непереносима. «Тошно мне», – признается она Луке. Единственный аспект смерти, волнующий ее: «А там как – тоже мука?» Забитая, ни для чего не пригодная на этом свете, она напоминает вещь. Она не движется по сцене – ее передвигают. Выводят, оставляют на кухне, забывают. Так же, как с вещью, с ней обращаются и после смерти. «Надо вон тащить! – Вытащим…» Она ушла из жизни – словно реквизит унесли. «Кашлять, значит, перестала».
Не так с остальными. В первой паре Квашня представляет смысловую доминанту. Она почти всегда по хозяйству. Живет от трудов своих. Делает пельмени и торгует ими. Из чего эти пельмени и кто их ест, – один Бог знает. Она пожила замужем, и теперь для нее что замуж, что в петлю: «Один раз сделала – на всю жизнь памятно…» А когда у нее муж «издох», она от счастья и радости целый день «просидела одна». Она и в пьесе всегда одна. Разговоров и событий касается краем, ее словно побаиваются обитатели ночлежки. Даже Медведев, олицетворение закона и власти, ее сожитель, беседует с Квашней уважительно – слишком много в ней нелюбопытного рассудка, здравого ума и скрытой агрессии.
Ее противоположность Настя – не защищена и доступна. Она ничем не занята, ничего не делает. Она – «девица». Она почти не реагирует на реалии окружающего мира. Ее разум не отягощен рефлексией. Она так же самодостаточна, как и Квашня. Горький имплантировал ей странный, не им придуманный мир «женских романов», скудную и бессмысленную грезу красивой жизни. Она обучена грамоте и поэтому читает. «Там, в кухне, девица сидит, книгу читает и – плачет», – удивляется Лука. Это и есть Настя. Она рыдает над вымыслом, который чудесным образом кажется ей собственной жизнью. Она напоминает маленькую девочку, которой приснилась игрушка. Проснувшись, она теребит родителей, требует эту игрушку себе. В нежном возрасте дети не отделяют сон от реальности. Это происходит позднее, в процессе взросления. Настя не только не взрослеет – она не просыпается. Ей наяву снятся эти кондитерские, безгрешные сны: «А леворверт у него громадный, и заряжен десятью пулями… Незабвенный друг мой… Рауль…» Барон покатывается над ней: «Настька! Да ведь… ведь прошлый раз – Гастон был!» Настя и ведет себя, как ребенок. Ткнувшись носом в действительность, она капризничает, горячится, швыряет об пол чашку, грозит обитателям: «Напьюсь вот я сегодня… Так напьюсь». Напиться – значит снова уйти от реальности. Забыться. Судя по косвенным намекам, Барон состоит при ней в альфонсах, однако и этого она не сознает. Лучи реальности только бликуют на поверхности ее сознания, не проникая вовнутрь. Однажды Настя приоткрывается, и становится ясно, что жизнь ее питается энергией ненависти. Убегая, она кричит всем: «Волки! Чтоб вам издохнуть! Волки!» Эту реплику она произносит в конце четвертого акта, и, следовательно, появляется надежда проснуться. Василиса представляет собой властное начало пьесы. Она – Афина Паллада ночлежки, ее злой гений. Она одна действует – все остальные существуют. С ее образом связаны криминальная и мелодраматическая интриги сюжета. Для Василисы нет внутренних запретов. Она, как и все в ночлежке, – «голый человек», ей «все позволено». И Василиса этим пользуется, пока остальные только разговаривают. Ей подарил автор жестокий и беспощадный характер. Понятие «нельзя» лежит за пределами ее нравственного сознания. И мыслит она непротиворечиво: «Наслаждаться – убивать, чтобы наслаждаться». Ее антипод Наташа – самый чистый и светлый образ пьесы. Наташу из ревности к Ваське Пеплу Василиса непрестанно бьет и мучит, ей помогает муж, старый Костылев. Срабатывает инстинкт своры. Наташа одна из всех верит и еще надеется, ждет не галантерейной, а настоящей любви, ищет ее. Но, к сожалению, география ее поиска происходит на том участке дна, на котором не покоятся груженные золотом испанские галеоны. Тусклый свет, доходящий «сверху, от зрителя», позволяет рассмотреть только рожи постоянных обитателей. Наташа никому не верит. Ни Луке, ни Пеплу. Просто ей, как Мармеладову, «идти некуда». Когда убивают Костылева, она кричит: «Возьмите и меня… в тюрьму меня!» Наташе ясно – убил не Пепел. На всех вина. Все убили. Это ее правда. Ее, а не Сатина. Не правда гордого, сильного человека, а правда униженных и оскорбленных.
Женские образы в пьесе Горького «На дне» несут серьезную смысловую нагрузку. Ущербный мир обитателей ночлежки благодаря их присутствию становится ближе и понятнее. Они как бы гаранты его достоверности. Именно их голосами автор открыто говорит о сострадании, о нестерпимой скуке жизни. У них есть свои книжные предтечи, на них сошлось множество литературных проекций из предшествующей художественной традиции. Автор и не скрывает этого. Важнее другое: именно они вызывают наиболее искренние чувства ненависти или сострадания у читателей и зрителей пьесы.
Начало XX-го века стало переломным моментом в русской литературе. Старые, «избитые» истины совершенно отвергаются новым поколением, происходит уход от классических традиций: эротика не является запретной, печаль – возвышенной, а радость – личной. Смена политического и общественного строев неизбежно привела к смене курса русской литературы.
Подняв голову, народ захотел, чтобы литература стала отражением существующей реальности. Правительство поддержало это начинание, к тому же большинство читающей публики было из низших слоев общества, они не смогли бы оценить высокий полет мысли, поэтическое вдохновение и метания противоречивой души. Время требовало новых тем, новых подходов, новых писателей.
Максим Горький стал мастером социалистической литературы. Кто не знает его «Песнь о буревестнике», предвестника революции? Кто не знает его глубоко современного тому времени роман «Мать»? Но истинную славу и признание Горький получил за свою пьесу «На дне».
В произведении писатель затрагивает тему социальных «низов». Никто до него не рисковал писать на эту тему настолько остро и реалистично. Горький не стал заниматься глубоким психоанализом и раскрывать причины распада человеческой личности. Он взял, так сказать, «конечный результат» этого распада. Перед зрителем раскрылась страшная картина, в которой нет места надежде. Да, надежды на спасение нет ни у кого: Анна в итоге умирает, Клещ и Актер окончательно сопьются, Наталья ожесточится, Ваську Пепла посадят в тюрьму… Но это тоже лишь результат той жизни, которой живут герои пьесы «На дне». Самое страшное заключается в том, что все они не имеют будущего, их жизнь закончена задолго до физической смерти…
У таких людей нет завтрашнего дня, как бы ужасно это ни звучало. Безнадежное состояние этих людей автор подчеркивает особым положением женских образов в пьесе. Не забываем, что женщина – мать, а дети – будущее. А какие матери могут выйти из этих несчастных женщин? Да и в этой ужасной обстановке разве могут вырасти здоровые дети? И какой может быть у них характер, устремления? Так Горький утверждает жестокость мира «низов» и невозможность его будущего, его вымирание.
Но каковы же они, женщины-нищие? Посмотрим на них повнимательнее. Торговка пельменями Квашня – одна из первых женщин, которая появляется на сцене. Она уверяет, что никогда ни за кого не выйдет замуж: «Чтобы я,- говорю,- свободная женщина, сама себе хозяйка, да кому-нибудь в паспорт вписалась, чтобы я мужчине себя в крепость отдала – нет!». Её грубость уже никого не шокирует, к ней все привыкли. Квашня – образ женщины, которая вместо семьи выбирает «товарно-денежные отношения», она живет только для себя и не хочет больше ни о ком заботиться. Будущее в ней умерло, она не оставит после себя никого, кто мог бы о ней вспомнить.
Следующий персонаж – Анна. Она больна чахоткой и скоро умрет, это понимают все, даже её муж. Клещ искренне уверен, что её болезнь, а, в конечном итоге, и жизнь, мешают ему выбраться из нищеты. Он ждет, чтобы жена умерла, и нет в нем ни капли жалости: «Вот погоди… умрёт жена…» И действительно, Анна стала очень плоха. Всем уже надоел её надсадный, больной кашель. Лишь единственный раз муж с нежностью заговаривает с Анной – когда та отдаёт оставленные ей пельмени: «Не хочу… На что мне есть? Ты – работник… тебе – надо…». Анна могла бы стать хорошей матерью, она добра, спокойна, терпелива, но автор показывает ее смерть, не давая ей развиться, и, таким образом, отбирая надежду еще у одной семьи.
Настя и Наташа стремятся вырваться на волю со «дна» жизни, но они чувствуют собственное бессилие перед затворами этой «тюрьмы». Девушки стремятся вырваться из «низов» каждый по-своему: Настю спасает вымышленный ею роман со студентом, Наташу – ожидание какого-то необыкновенного события, которое перевернет всю ее жизнь. Но Настя так и останется со своими иллюзиями. Этим автор подчеркивает полную реалистичность описываемого. Настя так и не выберется из этого «болота», потому что, кроме фантазий, у неё ровным счетом ничего нет.
Наташа, пожалуй, самый светлый образ пьесы. Она тоже не сможет вырваться со «дна», так как среда полностью «поглощает» её. Изначально эта девушка добра и отзывчива. Именно она привела утешителя Луку, именно она обнаружила, что Анна скончалась, так как, видимо, только ей по-настоящему было дело до больной. Но спустя некоторое время Наталья оказывается сломленной. В конце четвёртого акта она «мечется в беспамятстве» и предрекает себе невеселый конец: «Вот и я… когда-нибудь так же… в подвале… забитая».
И последний женский образ в пьесе – Василиса, сестра Наташи. У обеих героинь много общих черт характера – воля, прямота, самолюбие. Очевидно, некогда Василиса была такой же, как Наташа, а стала «зверем», «гадиной». Автор пытается объяснить её характер словами Насти: «Озвереешь в такой жизни… привяжи всякого живого человека к такому мужу, как её…» Василиса тоже не сможет быть матерью, так как ненавидит своего мужа.
Горький проводит перед читателем вереницу женских характеров, но он лишает их женственности, изящества и красоты, утверждая, что «внизу» все равны в своем горе, и даже сильные женщины сгибаются под этой непосильной тяжестью. Женские образы этого произведения подчеркивают безысходность «дна», его ужасающую правду.
Какие же женские персонажи представлены нам – читателям. Вначале мы знакомимся с Квашней. Она торгует пельменями, она абсолютно безразлична к семейной жизни, она не терпит мужчин, и мысль о замужестве прогоняет прочь. Ее смысл – денежные отношения. Будущее ее мало интересует, оно в ней умерло. Поэтому, продолжения ее рода не может быть.
Другой персонаж – Анна. Она спокойная, добрая женщина. Вот ей бы стать матерью и вырастить хороших детишек. Но, судьба распоряжается по-другому. Анна сильно больна. Эта болезнь не поддается лечению и вскоре женщина умрет. Она всем надоедает своим постоянным кашлем, она раздражает своего собственного мужа, который поскорее мечтает о ее смерти. Какой может быть ее жизнь? Несчастной или даже ужасной. Она умирает в муках, зная, что никому не нужна.
Образ Насти – наивной девицы, которая занимается любовными похождениями, дабы заработать на жизнь, низкий и беспомощный. Она сочиняет небылицы о своем неправдивом романе, живет рассказами из книжек. Что может быть с ней в дальнейшем? Как отмыться от такой грязи и стать настоящей женщиной. Наверное, это уже невозможно.
Есть другой персонаж – Наталья. Наравне с остальными она тянется и стремится к хорошему, она отзывчивая и добрая. Но, окружающая обстановка, угнетающие люди вокруг также волокут ее на дно. В конечном итоге, она понимает, что вера в хорошее – это большая глупость. Она ожесточается и закрывается ото всех.
Василиса – сестра Наташи – властная и самолюбивая. Возможно, судьба уже сломала ее, немного раньше. Поэтому, перед читателями она предстает черствой и жестокой.
Вот и скажите, какое будущее может быть в таком обществе. Женщины – продолжательницы рода – совершенно не верят в хорошее, их совершенно не интересует семейная жизнь и дети. Основная часть такого общества – это бедные люди, которые не верят в будущее и не хотят ради него жить.
Женские образы в пьесе М. Горького «На дне»
горький дно женский страдание интрига
В пьесе пять женских персонажей. Анна — жена Клеща, смиренно умирающая во втором акте, сердобольная и хозяйственная Квашня, молодая Василиса — жена хозяина ночлежки и любовница Васьки Пепла, юная и забитая Наташа, и Настя, обозначенная в авторской ремарке стыдливым словом «девица».
В смысловом контексте произведения женские образы представлены двумя парами противоположных характеров: Квашня — Настя и Василиса — Наташа. Вне этих пар находится Анна, олицетворяющая в пьесе чистое страдание. Ее образ не замутнен страстями и желаниями. Она терпеливо и покорно умирает. Умирает не столько от смертной болезни, сколько от сознания своей ненужности миру. Она из тех «голых людей», для которых правда бытия непереносима. «Тошно мне», — признается она Луке. Единственный аспект смерти, волнующий ее: «А там как — тоже мука?» Забитая, ни для чего не пригодная на этом свете, она напоминает вещь. Она не движется по сцене — ее передвигают. Выводят, оставляют на кухне, забывают. Так же, как с вещью, с ней обращаются и после смерти. «Надо вон тащить! — Вытащим…» Она ушла из жизни — словно реквизит унесли. «Кашлять, значит, перестала».
Не так с остальными. В первой паре Квашня представляет смысловую доминанту. Она почти всегда по хозяйству. Живет от трудов своих. Делает пельмени и торгует ими. Из чего эти пельмени и кто их ест, — один Бог знает. Она пожила замужем и теперь для нее что замуж, что в петлю: «Один раз сделала — на всю жизнь памятно…» А когда у нее муж «издох», она от счастья и радости целый день «просидела одна». Она и в пьесе всегда одна. Разговоров и событий касается краем, ее словно побаиваются обитатели ночлежки. Даже Медведев, олицетворение закона и власти, ее сожитель, беседует с Квашней уважительно — слишком много в ней нелюбопытного рассудка, здравого ума и скрытой агрессии.
Ее противоположность Настя — незащищенна и доступна. Она ничем не занята, ничего не делает. Она — «девица». Она почти не реагирует на реалии окружающего мира. Ее разум не отягощен рефлексией. Она так же самодостаточна, как и Квашня. Горький имплантировал ей странный, не им придуманный мир «женских романов», скудную и бессмысленную грезу красивой жизни. Она обучена грамоте и поэтому читает. «Там, в кухне, девица сидит, книгу читает и — плачет», — удивляется Лука. Это и есть Настя. Она рыдает над вымыслом, который чудесным образом кажется ей собственной жизнью. Она напоминает маленькую девочку, которой приснилась игрушка. Проснувшись, она теребит родителей, требует эту игрушку себе. В нежном возрасте дети не отделяют сон от реальности. Это происходит позднее, в процессе взросления Настя не только не взрослеет — она не просыпается. Ей наяву снятся эти кондитерские, безгрешные сны: «А леворверт у него агромадный, и заряжен десятью пулями… Незабвенный друг мой… Рауль..»
Барон покатывается над ней: «Настька! Да ведь… ведь прошлый раз — Гастон был!» Настя и ведет себя, как ребенок. Ткнувшись носом в действительность она капризничает, горячится, швыряет об пол чашку, грозит обитателям: «Напьюсь вот я сегодня… Так напьюсь». Напиться значит снова уйти от реальности. Забыться. Судя по косвенным намекам, Барон состоит при ней в альфонсах, однако и этого она не сознает. Лучи реальности только бликуют на поверхности ее сознания, не проникая вовнутрь. Однажды Настя приоткрывается, и становится ясно, что жизнь ее питается энергией ненависти. Убегая, она кричит всем: «Волки! Чтоб вам издохнуть! Волки!» Эту реплику она произносит в конце четвертого акта, и следовательно появляется надежда проснуться.
Василиса представляет собой властное начало пьесы. Она — Афина Паллада ночлежки, ее злой гений. Она одна действует — все остальные существуют. С ее образом связаны криминальная и мелодраматическая интриги сюжета. Для Василисы нет внутренних запретов. Она, как и все в ночлежке — «голый человек», ей «все позволено». И Василиса этим пользуется, пока остальные только разговаривают. Ей подарил автор жестокий и беспощадный характер. Понятие «нельзя» лежит за пределами ее нравственного сознания. И мыслит она непротиворечиво. «Наслаждаться — убивать, чтобы наслаждаться». Ее антипод Наташа — самый чистый и светлый образ пьесы. Наташу из ревности. К Ваське Пеплу Василиса непрестанно бьет и мучит, ей помогает муж, старый Коростылев. Срабатывает инстинкт своры. Наташа одна изо всех верит и еще надеется, ждет не галантерейной, а настоящей любви, ищет ее. Но, к сожалению, география ее поиска происходит на том участке дна, на котором не покоятся груженные золотом испанские галеоны. Тусклый свет, доходящий «сверху от зрителя», позволяет рассмотреть только рожи постоянных обителей. Наташа никому не верит. Ни Луке, ни Пеплу. Просто ей, кая Мармеладову «идти некуда». Когда убивают Коростылева, она кричит: «Возьмите и меня… в тюрьму меня! Христе ради… в тюрьму меня!» Наташе ясно — убил не Пепел. На всех вина. Все убили. Это ее правда ее, а не Сатина. Не правда гордого сильного человека, а правда униженных и оскорбленных.
Женские образы в пьесе Горького «На дне» несут серьезную смысловую нагрузку. Ущербный мир обитателей ночлежки благодаря их присутствию становится ближе и понятнее. Они как бы гаранты его достоверности. Именно их голосами автор открыто говорит о сострадании, о нестерпимой скуке жизни. У них есть свои книжные предтечи, на них сошлось множество литературных проекций из предшествующей художественной традиции. Автор и не скрывает этого. Важнее другое: именно они вызывают наиболее искренние чувства ненависти или сострадания у читателей и зрителей пьесы.
Размещено на Allbest.ru
Начало XX-го века стало переломным моментом в русской литературе. Старые, «избитые» истины совершенно отвергаются новым поколением, происходит уход от классических традиций: эротика не является запретной, печаль – возвышенной, а радость – личной. Смена политического и общественного строев неизбежно привела к смене курса русской литературы.
Подняв голову, народ захотел, чтобы литература стала отражением существующей реальности. Правительство поддержало это начинание, к тому же большинство читающей публики было из низших слоев общества, они не смогли бы оценить высокий полет мысли, поэтическое вдохновение и метания противоречивой души. Время требовало новых тем, новых подходов, новых писателей.
Максим Горький стал мастером социалистической литературы. Кто не знает его «Песнь о буревестнике», предвестника революции? Кто не знает его глубоко современного тому времени роман «Мать»? Но истинную славу и признание Горький получил за свою пьесу «На дне».
В произведении писатель затрагивает тему социальных «низов». Никто до него не рисковал писать на эту тему настолько остро и реалистично. Горький не стал заниматься глубоким психоанализом и раскрывать причины распада человеческой личности. Он взял, так сказать, «конечный результат» этого распада. Перед зрителем раскрылась страшная картина, в которой нет места надежде. Да, надежды на спасение нет ни у кого: Анна в итоге умирает, Клещ и Актер окончательно сопьются, Наталья ожесточится, Ваську Пепла посадят в тюрьму… Но это тоже лишь результат той жизни, которой живут герои пьесы «На дне». Самое страшное заключается в том, что все они не имеют будущего, их жизнь закончена задолго до физической смерти…
У таких людей нет завтрашнего дня, как бы ужасно это ни звучало. Безнадежное состояние этих людей автор подчеркивает особым положением женских образов в пьесе. Не забываем, что женщина – мать, а дети – будущее. А какие матери могут выйти из этих несчастных женщин? Да и в этой ужасной обстановке разве могут вырасти здоровые дети? И какой может быть у них характер, устремления? Так Горький утверждает жестокость мира «низов» и невозможность его будущего, его вымирание.
Но каковы же они, женщины-нищие? Посмотрим на них повнимательнее. Торговка пельменями Квашня – одна из первых женщин, которая появляется на сцене. Она уверяет, что никогда ни за кого не выйдет замуж: «Чтобы я,- говорю,- свободная женщина, сама себе хозяйка, да кому-нибудь в паспорт вписалась, чтобы я мужчине себя в крепость отдала – нет!». Её грубость уже никого не шокирует, к ней все привыкли. Квашня – образ женщины, которая вместо семьи выбирает «товарно-денежные отношения», она живет только для себя и не хочет больше ни о ком заботиться. Будущее в ней умерло, она не оставит после себя никого, кто мог бы о ней вспомнить.
Следующий персонаж – Анна. Она больна чахоткой и скоро умрет, это понимают все, даже её муж. Клещ искренне уверен, что её болезнь, а, в конечном итоге, и жизнь, мешают ему выбраться из нищеты. Он ждет, чтобы жена умерла, и нет в нем ни капли жалости: «Вот погоди… умрёт жена…» И действительно, Анна стала очень плоха. Всем уже надоел её надсадный, больной кашель. Лишь единственный раз муж с нежностью заговаривает с Анной – когда та отдаёт оставленные ей пельмени: «Не хочу… На что мне есть? Ты – работник… тебе – надо…». Анна могла бы стать хорошей матерью, она добра, спокойна, терпелива, но автор показывает ее смерть, не давая ей развиться, и, таким образом, отбирая надежду еще у одной семьи.
Настя и Наташа стремятся вырваться на волю со «дна» жизни, но они чувствуют собственное бессилие перед затворами этой «тюрьмы». Девушки стремятся вырваться из «низов» каждый по-своему: Настю спасает вымышленный ею роман со студентом, Наташу – ожидание какого-то необыкновенного события, которое перевернет всю ее жизнь. Но Настя так и останется со своими иллюзиями. Этим автор подчеркивает полную реалистичность описываемого. Настя так и не выберется из этого «болота», потому что, кроме фантазий, у неё ровным счетом ничего нет.
Наташа, пожалуй, самый светлый образ пьесы. Она тоже не сможет вырваться со «дна», так как среда полностью «поглощает» её. Изначально эта девушка добра и отзывчива. Именно она привела утешителя Луку, именно она обнаружила, что Анна скончалась, так как, видимо, только ей по-настоящему было дело до больной. Но спустя некоторое время Наталья оказывается сломленной. В конце четвёртого акта она «мечется в беспамятстве» и предрекает себе невеселый конец: «Вот и я… когда-нибудь так же… в подвале… забитая».
И последний женский образ в пьесе – Василиса, сестра Наташи. У обеих героинь много общих черт характера – воля, прямота, самолюбие. Очевидно, некогда Василиса была такой же, как Наташа, а стала «зверем», «гадиной». Автор пытается объяснить её характер словами Насти: «Озвереешь в такой жизни… привяжи всякого живого человека к такому мужу, как её…» Василиса тоже не сможет быть матерью, так как ненавидит своего мужа.
Горький проводит перед читателем вереницу женских характеров, но он лишает их женственности, изящества и красоты, утверждая, что «внизу» все равны в своем горе, и даже сильные женщины сгибаются под этой непосильной тяжестью. Женские образы этого произведения подчеркивают безысходность «дна», его ужасающую правду.
Главная
Сочинения по литературе
Роль женских образов в пьесе Горького На дне – сочинение
В пьесе пять женских персонажей. Анна – жена Клеща, смиренно умирающая во втором акте, сердобольная и хозяйственная Квашня, молодая Василиса – жена хозяина ночлежки и любовница Васьки Пепла, юная и забитая Наташа и Настя, обозначенная в авторской ремарке стыдливым словом «девица».
В смысловом контексте произведения женские образы представлены двумя парами противоположных характеров: Квашня – Настя и Василиса – Наташа. Вне этих пар находится Анна, олицетворяющая в пьесе чистое страдание. Ее образ не замутнен страстями и желаниями. Она терпеливо и покорно умирает. Умирает не столько от смертной болезни, сколько от сознания своей ненужности миру. Она из тех «голых людей», для которых правда бытия непереносима. «Тошно мне», – признается она Луке. Единственный аспект смерти, волнующий ее: «А там как – тоже мука?» Забитая, ни для чего не пригодная на этом свете, она напоминает вещь. Она не движется по сцене – ее передвигают. Выводят, оставляют на кухне, забывают. Так же, как с вещью, с ней обращаются и после смерти. «Надо вон тащить! – Вытащим…» Она ушла из жизни – словно реквизит унесли. «Кашлять, значит, перестала».
Не так с остальными. В первой паре Квашня представляет смысловую доминанту. Она почти всегда по хозяйству. Живет от трудов своих. Делает пельмени и торгует ими. Из чего эти пельмени и кто их ест, – один Бог знает. Она пожила замужем, и теперь для нее что замуж, что в петлю: «Один раз сделала – на всю жизнь памятно…» А когда у нее муж «издох», она от счастья и радости целый день «просидела одна». Она и в пьесе всегда одна. Разговоров и событий касается краем, ее словно побаиваются обитатели ночлежки. Даже Медведев, олицетворение закона и власти, ее сожитель, беседует с Квашней уважительно – слишком много в ней нелюбопытного рассудка, здравого ума и скрытой агрессии.
Ее противоположность Настя – не защищена и доступна. Она ничем не занята, ничего не делает. Она – «девица». Она почти не реагирует на реалии окружающего мира. Ее разум не отягощен рефлексией. Она так же самодостаточна, как и Квашня. Горький имплантировал ей странный, не им придуманный мир «женских романов», скудную и бессмысленную грезу красивой жизни. Она обучена грамоте и поэтому читает. «Там, в кухне, девица сидит, книгу читает и – плачет», – удивляется Лука. Это и есть Настя. Она рыдает над вымыслом, который чудесным образом кажется ей собственной жизнью. Она напоминает маленькую девочку, которой приснилась игрушка. Проснувшись, она теребит родителей, требует эту игрушку себе. В нежном возрасте дети не отделяют сон от реальности. Это происходит позднее, в процессе взросления. Настя не только не взрослеет – она не просыпается. Ей наяву снятся эти кондитерские, безгрешные сны: «А леворверт у него громадный, и заряжен десятью пулями… Незабвенный друг мой… Рауль…» Барон покатывается над ней: «Настька! Да ведь… ведь прошлый раз – Гастон был!» Настя и ведет себя, как ребенок. Ткнувшись носом в действительность, она капризничает, горячится, швыряет об пол чашку, грозит обитателям: «Напьюсь вот я сегодня… Так напьюсь». Напиться – значит снова уйти от реальности. Забыться. Судя по косвенным намекам, Барон состоит при ней в альфонсах, однако и этого она не сознает. Лучи реальности только бликуют на поверхности ее сознания, не проникая вовнутрь. Однажды Настя приоткрывается, и становится ясно, что жизнь ее питается энергией ненависти. Убегая, она кричит всем: «Волки! Чтоб вам издохнуть! Волки!» Эту реплику она произносит в конце четвертого акта, и, следовательно, появляется надежда проснуться. Василиса представляет собой властное начало пьесы. Она – Афина Паллада ночлежки, ее злой гений. Она одна действует – все остальные существуют. С ее образом связаны криминальная и мелодраматическая интриги сюжета. Для Василисы нет внутренних запретов. Она, как и все в ночлежке, – «голый человек», ей «все позволено». И Василиса этим пользуется, пока остальные только разговаривают. Ей подарил автор жестокий и беспощадный характер. Понятие «нельзя» лежит за пределами ее нравственного сознания. И мыслит она непротиворечиво: «Наслаждаться – убивать, чтобы наслаждаться». Ее антипод Наташа – самый чистый и светлый образ пьесы. Наташу из ревности к Ваське Пеплу Василиса непрестанно бьет и мучит, ей помогает муж, старый Костылев. Срабатывает инстинкт своры. Наташа одна из всех верит и еще надеется, ждет не галантерейной, а настоящей любви, ищет ее. Но, к сожалению, география ее поиска происходит на том участке дна, на котором не покоятся груженные золотом испанские галеоны. Тусклый свет, доходящий «сверху, от зрителя», позволяет рассмотреть только рожи постоянных обитателей. Наташа никому не верит. Ни Луке, ни Пеплу. Просто ей, как Мармеладову, «идти некуда». Когда убивают Костылева, она кричит: «Возьмите и меня… в тюрьму меня!» Наташе ясно – убил не Пепел. На всех вина. Все убили. Это ее правда. Ее, а не Сатина. Не правда гордого, сильного человека, а правда униженных и оскорбленных.
Женские образы в пьесе Горького «На дне» несут серьезную смысловую нагрузку. Ущербный мир обитателей ночлежки благодаря их присутствию становится ближе и понятнее. Они как бы гаранты его достоверности. Именно их голосами автор открыто говорит о сострадании, о нестерпимой скуке жизни. У них есть свои книжные предтечи, на них сошлось множество литературных проекций из предшествующей художественной традиции. Автор и не скрывает этого. Важнее другое: именно они вызывают наиболее искренние чувства ненависти или сострадания у читателей и зрителей пьесы.
Пьеса «На дне» — достаточно сложное, но очень интересное произведение Горького. Автору удалось соединить в нем бытовую конкретику и обобщенные символы, реальные человеческие образы и отвлеченную философию. Мастерство Горького особенно проявилось в описании, таких непохожих друг на друга, обитателей ночлежки. Важную роль в произведении играют женские образы.
Наташа, Василиса, Настя, Анна, Квашня – очень интересные и своеобразные персонажи. Эти женщины опустились на самое «дно» жизни, их вид удручает и вызывает у читателя горькие чувства. Обычно, женщина является символом прекрасного, чистого и светлого. Женский образ – это образ нежности, любви и материнства. Однако, Горький демонстрирует читателю совсем другую сторону жизни. Когда женщина оказывается в страшных и жестоких условиях, она вынуждена вести себя несколько иначе. Кто-то попытается выжить, торгуя собой, а кто-то сломается и смертельно заболеет, не выдержав тяжелого гнета. Рассмотрим конкретные образы из пьесы.
Квашня – торговка пельменями, свободная и сильная женщина, она не позволяет ни одному мужчине вольно с ней обращаться. Ее отношение к браку – резко негативное. Оказывается, Квашня уже была однажды замужем, но этот горький опыт оставил на всю жизнь неизгладимый след в ее душе. Можно представить себе, насколько жестоким был ее муж, и какой несчастной была их семейная жизнь, если женщина так радовалась смерти супруга, что просто не могла счастью своему поверить. Но, несмотря ни на что, Квашня осталась чуткой к чужому горю и не утратила свою человечность. Она жалеет умирающую Анну и пытается накормить ее пельменями. Вот только замуж она больше не пойдет, даже за принца, хватит, настрадалась.
Следующая героиня пьесы – несчастная женщина по имени Анна. Она тяжело больна и находится при смерти. Ей многие сочувствуют, жалеют и пытаются облегчить муки последних дней жизни. Только Клещ, ее муж, по-прежнему груб и равнодушен к Анне. Она привыкла к его жестокости и терпеливо воспринимает такое поведение супруга. Анна символизирует собой всех женщин, которые считают грубость нормой семейных отношений. Даже, находясь на пороге смерти, она заботится о своем равнодушном и черством муже (предлагает поесть пельменей, которые оставила для нее Квашня). Анне всего тридцать лет, она умирает, и ничего светлого нет в ее существовании.
Девушка Настя читает бульварные романчики, мечтает о возвышенных чувствах, о светлой любви, но в жизни ее окружают низость и грязь, пошлость и грубость. Она рассказывает сожителям сладкие сказки о любви, которые рождаются в ее воображении. Над ней откровенно насмехаются, ведь Настя – обычная проститутка, о чистой и настоящей любви она может только мечтать. Единственная для нее возможность забыть обо всем этом – напиться.
Василиса – является представительницей «хозяев жизни», ведь она – жена хозяина ночлежки. Но владельцы «дна» слабо чем отличаются от его обитателей. Сохранить человеческий облик практически невозможно, если ты постоянно находишься в зверинце. Василиса – это властная, бесчувственная и жестокая женщина, которая любит только деньги. Ее любовник Васька Пепел, вор, у которого отсутствуют моральные принципы, и тот замечает, что в этой женщине нет души. Ее внешняя красота противопоставляется внутреннему уродству. Она клянется Пеплу в любви и толкает его на воровство. Потом узнает, что он любит ее сестру Наташу и обещает отдать ее ему, если Пепел убьет Костылева, супруга Василисы. Затем хозяйка ночлежки начинает жестоко издеваться над сестрой. Она злится на Наташу и мстит ей за то, что от нее ушел любовник. Наташа ничего не может ей ответить, она, по природе своей, добрый и мягкий человек, способный сочувствовать чужому горю. Увидев однажды Наташу с Пеплом, Василиса приходит в ярость и, заперев сестру в доме, избивает ее до полусмерти. Наташа уже готова идти даже в тюрьму за Пеплом, только бы не возвращаться в дом к Василисе. Она попадает в клинику, а оттуда исчезает в неизвестном направлении, спасаясь от жестокости родной сестры.
Василиса же, наверняка, сможет выкрутиться и избежать тюрьмы. Она продолжит прежнюю жизнь, поскольку только с таким характером, как у нее, можно выжить в этих чудовищных условиях.
Каждая героиня пьесы интересна по-своему. Именно через женские образы читателю лучше всего удается почувствовать те бесчеловечные условия жизни, в которых оказались обитатели ночлежки.
Пьеса Горького «На дне» сложна и очень интересна. В этом произведении автору удалось соединить бытовую конкретность и символы, реальные человеческие характеры и отвлеченную философию. Безусловно, особое мастерство Горького отразилось в описании обитателей ночлежки. Можно заметить, что важную роль в пьесе играют женские образы.
Василиса, Наташа, Анна, Настя, Квашня – интереснейшие персонажи, но после прочтения произведения становится горько от вида женщин, опустившихся на самое дно. Как правило, женщина является символом всего прекрасного. Это образ красоты, чистоты, нежности, материнства… Но Горький показывает нам другую сторону жизни. Как будет вести себя женщина в страшных, бесчеловечных условиях? Будет пытаться выжить, торгуя собой, или забудет обо всех светлых чувствах и будет любить только деньги, или не выдержит гнета тяжелейших социальных условий и смертельно заболеет… Но обо всем по порядку.
Торговка пельменями Квашня «свободная женщина, сама себе хозяйка». Она еще не до конца очерствела, способна на сочувствие. В самом начале пьесы она пытается накормить умирающую Анну пельменями: «А ты -поешь. Горячее – мягчит. Я тебе в чашку отложу и оставлю… Захочешь когда, и покушай!» Это женщина сильная, она не позволяет мужчинам вольно с собой обращаться. Несколько озадачивает ее резкий негатив к браку. Она не под каким предлогом не хочет соглашаться на предложение Медведева: «Да будь он хоть принц американский – не подумаю замуж за него идти». Но затем мы узнаем, что Квашня когда-то была замужем. «Замуж бабе выйти – все равно как зимой в прорубь прыгнуть: один раз сделала – на всю жизнь памятно… Как издох мой милый муженек, – ни дна бы ему ни покрышки, – так я целый день от радости одна просидела: сижу и все не верю счастью своему…» Вызывает изумление казалось бы неуместный здесь глагол «издох». И начинаешь задумываться, говорит ли он о бесчеловечности Квашни или ее мужа?
К сожалению, в тех страшных социальных условиях жестокость мужа была далеко не редкостью. И сразу же мы можем себе представить, как жила бедная женщина, если способна была так радоваться смерти своего мужа.
Отсюда можно плавно перейти к образу Анны. Несчастная женщина находится при смерти. К ней может проявить сочувствие кто угодно, только не Клещ. На просьбу жены не шуметь, он отвечает: «Заныла». Анна – женщина терпеливо сносящая все. Она давно уже привыкла к побоям мужа, его грубости и жестокости. Анна символизирует собой всех подобных ей женщин, считающих, что грубое отношение является нормой семейной жизни. И становится страшно от такого спокойного отношения к вечному унижению! И несмотря ни на что, Анна продолжает заботиться о своем жестоком и равнодушном муже: «Андрей Митрич… Там пельмени мне оставила Квашня… возьми, поешь». От такой жизни есть только одно спасение – смерть. А ведь Анне лишь только тридцать лет.
Девица Настя все время читает бульварный романчик о любви и страсти. Жажда чистых чувств сталкивается с грязью и низостью окружающей атмосферы, и ей остается только мечтать.
Она рассказывает своим сожителям сладкие сказки о несчастной любви, где ее возлюбленного зовут то Раулем, то Гастоном: «Вот приходит он ночью в сад, в беседку, как мы уговорились… а уж я его давно жду и дрожу от страха и горя. Он тоже дрожит весь и – белый, как мел, а в руках у него леворверт…» На насмешки и откровенную издевку сожителей Настя отвечает: «Молчите… несчастные! Ах… бродячие собаки! Разве… разве вы можете понимать… Любовь? Настоящую любовь? А у меня – была она… настоящая!» Все это фантазии, а в жизни ее окружает грязь и пошлость. Ведь Настя -проститутка. И единственная возможность забыть все это -напиться.
Василиса – жена хозяина ночлежки, символизирует собой «хозяев жизни». Но отличаются ли владельцы «дна» от обитателей этого «дна»? Нет. Человеку практически невозможно сохранить человеческий облик, находясь в зверинце. Василиса женщина властная, жестокая, бесчувственная. В этой жизни она любит только деньги. Василиса -любовница вора Васьки пепла. Но у вора, человека опустившегося, больше человеческих качеств, чем у «хозяйки жизни». Он говорит о своей любовнице: «… души в тебе нет, баба… В женщине -душа должна быть…» И правда, создается впечатление, что в Василисе нет души. Внешняя красота противопоставлена внутреннему уродству. Уверяя Пепла в своей любви, она натолкнула его на воровство. А после, узнав, что он любит ее младшую сестру Наташу, обещает ему отдать ее, если он убьет Костылева, мужа Василисы. Хозяйка ночлежки начинает забивать свою сестру, как бы мстя ей за то, что ее бросил любовник. Она жестоко издевается над Наташей, зная, что та ничего не может ей сделать в ответ. Ибо по природе своей Наташа очень добрый и мягкий человек, она еще способна искренне сочувствовать людям. Именно это-то и привлекло в ней Ваську Пепла. Но она не любит его настолько, чтобы пойти за ним в Сибирь. Может, она просто не решается порвать со своей прошлой страшной жизнью? Увидев вместе Наташу и Пепла, Василиса закрывает сестру дома и начинает жестоко избивать и издеваться над ней. Но Наташу вовремя спасают, не позволяя Василисе дойти до убийства сестры. Не выдержав более таких издевательств, Наташа кричит: «Возьмите и меня… в тюрьму меня! Христа ради… в тюрьму меня!..» Позже мы узнаем, что Наташа попала в клинику, откуда потом ушла в неизвестном направлении. Лишь бы не возвращаться в тот страшный дом.
А Василиса? Она «умная баба», наверняка сможет выкрутиться и, избежав тюрьмы, продолжит прежнюю жизнь. Именно такие люди и могут выживать в этих страшных условиях.
Безусловно, все герои пьесы по-своему интересны, каждый из них, так или иначе, выражает авторскую позицию. Но именно через женские образы мы можем во всей полноте увидеть бесчеловечные условия жизни, как обитателей подвала, так и самих хозяев ночлежки. И становится не по себе при виде полной деградации изначально более чувствительных женских душ.
ЖЕНСКИЕ ОБРАЗЫ В ПЬЕСЕ “НА ДНЕ”
Наташа, и Настя, обозначенная в авторской ремарке стыдливым словом “девица”.
В смысловом контексте произведения женские образы представлены двумя парами противоположных характеров: Квашня – Настя и Василиса – Наташа. Вне этих пар находится Анна, олицетворяющая в пьесе чистое страдание. Ее образ не замутнен страстями и желаниями. Она терпеливо и покорно умирает. Умирает не столько от смертной болезни, сколько от сознания своей ненужности миру. Она из тех “голых людей”, для которых правда бытия непереносима. “Тошно мне”, – признается она Луке. Единственный аспект смерти, волнующий ее: “А там как – тоже мука?” Забитая, ни для чего не пригодная на этом свете, она напоминает вещь. Она не движется по сцене – ее передвигают. Выводят, оставляют на кухне, забывают. Так же, как с вещью, с ней обращаются и после смерти. “Надо вон тащить! – Вытащим… ” Она ушла из жизни – словно реквизит унесли. “Кашлять, значит, перестала”.
Бог знает. Она пожила замужем и теперь для нее что замуж, что в петлю: “Один раз сделала – на всю жизнь памятно… ” А когда у нее муж “издох”, она от счастья и радости целый день “просидела одна”. Она и в пьесе всегда одна. Разговоров и событий касается краем, ее словно побаиваются обитатели ночлежки. Даже Медведев, олицетворение закона и власти, ее сожитель, беседует с Квашней уважительно – слишком много в ней нелюбопытного рассудка, здравого ума и скрытой агрессии.
Ее противоположность Настя – незащищенна и доступна. Она ничем не занята, ничего не делает. Она – “девица”. Она почти не реагирует на реалии окружающего мира. Ее разум не отягощен рефлексией. Она так же самодостаточна, как и Квашня. Горький имплантировал ей странный, не им придуманный мир “женских романов”, скудную и бессмысленную грезу красивой жизни. Она обучена грамоте и поэтому читает. “Там, в кухне, девица сидит, книгу читает и – плачет”, – удивляется Лука. Это и есть Настя. Она рыдает над вымыслом, который чудесным образом кажется ей собственной жизнью. Она напоминает маленькую девочку, которой приснилась игрушка. Проснувшись, она теребит родителей, требует эту игрушку себе. В нежном возрасте дети не отделяют сон от реальности. Это происходит позднее, в процессе взросления. Настя не только не взрослеет – она не просыпается. Ей наяву снятся эти кондитерские, безгрешные сны: “А леворверт у него агромадный, и заряжен десятью пулями… Незабвенный друг мой… Рауль… ” Барон покатывается над ней: “Настька! Да ведь… ведь прошлый раз – Гастон был!” Настя и ведет себя, как ребенок. Ткнувшись носом в действительность, она капризничает, горячится, швыряет об пол чашку, грозит обитателям: “Напьюсь вот я сегодня… Так напьюсь”. Напиться – значит снова уйти от реальности. Забыться. Судя по косвенным намекам, Барон состоит при ней в альфонсах, однако и этого она не сознает. Лучи реальности только бликуют на поверхности ее сознания, не проникая вовнутрь. Однажды Настя приоткрывается, и становится ясно, что жизнь ее питается энергией ненависти. Убегая, она кричит всем: “Волки! Чтоб вам издохнуть! Волки!” Эту реплику она произносит в конце четвертого акта, и следовательно, появляется надежда проснуться.
сюжета. Для Василисы нет внутренних запретов. Она, как и все в ночлежке, – “голый человек”, ей “все позволено”. И Василиса этим пользуется, пока остальные только разговаривают. Ей подарил автор жестокий и беспощадный характер. Понятие “нельзя” лежит за пределами ее нравственного сознания. И мыслит она непротиворечиво: “Наслаждаться -г убивать, чтобы наслаждаться”. Ее антипод Наташа – самый чистый и светлый образ пьесы. Наташу из ревности к Ваське Пеплу Василиса непрестанно бьет и мучит, ей помогает муж, старый Костылев. Срабатывает инстинкт своры. Наташа одна изо всех верит и еще надеется, ждет не галантерейной, а настоящей любви, ищет ее. Но. к сожалению, география ее поиска происходит на том участке дна, на котором не покоятся груженные золотом испанские галеоны. Тусклый свет, доходящий “сверху, от зрителя”, позволяет рассмотреть только рожи постоянных обитателей. Наташа никому не верит. Ни Луке, ни Пеплу. Просто ей, как Мармеладову, “идти некуда”. Когда убивают Костылева, она кричит: “Возьмите и меня… в тюрьму меня!” Наташе ясно – убил не Пепел. На всех вина. Все убили. Это ее правда. Ее, а не Сатина. Не правда гордого, сильного человека, а правда униженных и оскорбленных.
Женские образы в пьесе Горького “На дне” несут серьезную смысловую нагрузку. Ущербный мир обитателей ночлежки благодаря их присутствию становится ближе и понятнее. Они как бы гаранты его достоверности. Именно их голосами автор открыто говорит о сострадании, о нестерпимой скуке жизни. У них есть свои книжные предтечи, на них сошлось множество литературных проекций из предшествующей художественной традиции. Автор и не скрывает этого. Важнее другое: именно они вызывают наиболее искренние чувства ненависти или сострадания у читателей и зрителей пьесы.
Горький “На дне”
Пьеса Горького «На дне» сложна и очень интересна. В этом произведении автору удалось соединить бытовую конкретность и символы, реальные человеческие характеры и отвлеченную философию. Безусловно, особое мастерство Горького отразилось в описании обитателей ночлежки. Можно заметить, что важную роль в пьесе играют женские образы.
Василиса, Наташа, Анна, Настя, Квашня – интереснейшие персонажи, но после прочтения произведения становится горько от вида женщин, опустившихся на самое дно. Как правило, женщина является символом всего прекрасного. Это образ красоты, чистоты, нежности, материнства… Но Горький показывает нам другую сторону жизни. Как будет вести себя женщина в страшных, бесчеловечных условиях? Будет пытаться выжить, торгуя собой, или забудет обо всех светлых чувствах и будет любить только деньги, или не выдержит гнета тяжелейших социальных условий и смертельно заболеет… Но обо всем по порядку.
Торговка пельменями Квашня «свободная женщина, сама себе хозяйка». Она еще не до конца очерствела, способна на сочувствие. В самом начале пьесы она пытается накормить умирающую Анну пельменями: «А ты -поешь. Горячее – мягчит. Я тебе в чашку отложу и оставлю… Захочешь когда, и покушай!» Это женщина сильная, она не позволяет мужчинам вольно с собой обращаться. Несколько озадачивает ее резкий негатив к браку. Она не под каким предлогом не хочет соглашаться на предложение Медведева: «Да будь он хоть принц американский – не подумаю замуж за него идти». Но затем мы узнаем, что Квашня когда-то была замужем. «Замуж бабе выйти – все равно как зимой в прорубь прыгнуть: один раз сделала – на всю жизнь памятно… Как издох мой милый муженек, – ни дна бы ему ни покрышки, – так я целый день от радости одна просидела: сижу и все не верю счастью своему…» Вызывает изумление казалось бы неуместный здесь глагол «издох». И начинаешь задумываться, говорит ли он о бесчеловечности Квашни или ее мужа?
К сожалению, в тех страшных социальных условиях жестокость мужа была далеко не редкостью. И сразу же мы можем себе представить, как жила бедная женщина, если способна была так радоваться смерти своего мужа.
Отсюда можно плавно перейти к образу Анны. Несчастная женщина находится при смерти. К ней может проявить сочувствие кто угодно, только не Клещ. На просьбу жены не шуметь, он отвечает: «Заныла». Анна – женщина терпеливо сносящая все. Она давно уже привыкла к побоям мужа, его грубости и жестокости. Анна символизирует собой всех подобных ей женщин, считающих, что грубое отношение является нормой семейной жизни. И становится страшно от такого спокойного отношения к вечному унижению! И несмотря ни на что, Анна продолжает заботиться о своем жестоком и равнодушном муже: «Андрей Митрич… Там пельмени мне оставила Квашня… возьми, поешь». От такой жизни есть только одно спасение – смерть. А ведь Анне лишь только тридцать лет.
Девица Настя все время читает бульварный романчик о любви и страсти. Жажда чистых чувств сталкивается с грязью и низостью окружающей атмосферы, и ей остается только мечтать.
Она рассказывает своим сожителям сладкие сказки о несчастной любви, где ее возлюбленного зовут то Раулем, то Гастоном: «Вот приходит он ночью в сад, в беседку, как мы уговорились… а уж я его давно жду и дрожу от страха и горя. Он тоже дрожит весь и – белый, как мел, а в руках у него леворверт…» На насмешки и откровенную издевку сожителей Настя отвечает: «Молчите… несчастные! Ах… бродячие собаки! Разве… разве вы можете понимать… Любовь? Настоящую любовь? А у меня – была она… настоящая!» Все это фантазии, а в жизни ее окружает грязь и пошлость. Ведь Настя -проститутка. И единственная возможность забыть все это -напиться.
Василиса – жена хозяина ночлежки, символизирует собой «хозяев жизни». Но отличаются ли владельцы «дна» от обитателей этого «дна»? Нет. Человеку практически невозможно сохранить человеческий облик, находясь в зверинце. Василиса женщина властная, жестокая, бесчувственная. В этой жизни она любит только деньги. Василиса -любовница вора Васьки пепла. Но у вора, человека опустившегося, больше человеческих качеств, чем у «хозяйки жизни». Он говорит о своей любовнице: «… души в тебе нет, баба… В женщине -душа должна быть…» И правда, создается впечатление, что в Василисе нет души. Внешняя красота противопоставлена внутреннему уродству. Уверяя Пепла в своей любви, она натолкнула его на воровство. А после, узнав, что он любит ее младшую сестру Наташу, обещает ему отдать ее, если он убьет Костылева, мужа Василисы. Хозяйка ночлежки начинает забивать свою сестру, как бы мстя ей за то, что ее бросил любовник. Она жестоко издевается над Наташей, зная, что та ничего не может ей сделать в ответ. Ибо по природе своей Наташа очень добрый и мягкий человек, она еще способна искренне сочувствовать людям. Именно это-то и привлекло в ней Ваську Пепла. Но она не любит его настолько, чтобы пойти за ним в Сибирь. Может, она просто не решается порвать со своей прошлой страшной жизнью? Увидев вместе Наташу и Пепла, Василиса закрывает сестру дома и начинает жестоко избивать и издеваться над ней. Но Наташу вовремя спасают, не позволяя Василисе дойти до убийства сестры. Не выдержав более таких издевательств, Наташа кричит: «Возьмите и меня… в тюрьму меня! Христа ради… в тюрьму меня!..» Позже мы узнаем, что Наташа попала в клинику, откуда потом ушла в неизвестном направлении. Лишь бы не возвращаться в тот страшный дом.
А Василиса? Она «умная баба», наверняка сможет выкрутиться и, избежав тюрьмы, продолжит прежнюю жизнь. Именно такие люди и могут выживать в этих страшных условиях.
Безусловно, все герои пьесы по-своему интересны, каждый из них, так или иначе, выражает авторскую позицию. Но именно через женские образы мы можем во всей полноте увидеть бесчеловечные условия жизни, как обитателей подвала, так и самих хозяев ночлежки. И становится не по себе при виде полной деградации изначально более чувствительных женских душ.
Сочинения по русскому языку и литературе
| Cочинение по русскому языку и литературе
Василиса, Наташа, Анна, Настя, Квашня… Все героини знаменитой пьесы М. Горького «На дне» — интереснейшие персонажи. Эти женщины поставлены автором в экстремальные условия, в которых они пытаются выжить, не потеряв свою душу. Удается ли им это?
Торговка пельменями Квашня называет себе «свободной женщиной». Она говорит, что «сама себе хозяйка». Мне кажется, Квашня еще не до конца очерствела, она способна на сочувствие. В самом начале пьесы эта героиня пытается накормить умирающую Анну пельменями: «А ты — поешь. Горячее — мягчит. Я тебе в чашку отложу и оставлю… Захочешь когда, и покушай!»
Это сильная женщина, которая не позволяет мужчинам вольно с собой обращаться. Квашня, пережив горький опыт замужества, теперь боится его, как она огня: «Замуж бабе выйти — все равно как зимой в прорубь прыгнуть: один раз сделала — на всю жизнь памятно… Как издох мой милый муженек, — ни дна бы ему ни покрышки, — так я целый день от радости одна просидела: сижу и все не верю счастью своему…» В этих словах Квашни «режет ухо» глагол «издох». О чем он говорит? О бесчеловечности Квашни или ее мужа? Мне кажется, что в тех страшных социальных условиях жестокость мужа была далеко не редкостью. И сразу же мы можем себе представить, как жила бедная женщина, если способна была так радоваться смерти своего мужа.
Поэтому Квашня ни под каким предлогом не хочет соглашаться на предложение Медведева: «Да будь он хоть принц американский — не подумаю замуж за него идти».
Анна, жена работяги Клеща, находится при смерти. Но к ней проявляет сочувствие кто угодно, только не ее муж. На просьбу жены не шуметь, он отвечает: «Заныла». Анна — женщина терпеливо сносящая все. Она давно уже привыкла к побоям мужа, его грубости и жестокости. На мой взгляд, эта героиня символизирует всех несчастных терпеливых женщин, которые считают грубое отношение к себе нормой семейной жизни. И становится страшно от такого спокойного отношения к вечному унижению! Ведь, несмотря ни на что, Анна продолжает заботиться о своем жестоком и равнодушном муже: «Андрей Митрич… Там пельмени мне оставила Квашня… возьми, поешь». Неудивительно, что от такой жизни есть только одно спасение — смерть. А ведь Анне лишь только тридцать лет…
Девица Настя все время читает бульварные романы о любви и страсти. Жажда настоящих чувств сталкивается в ее жизни с грязью и низостью окружающей атмосферы. Поэтому Насте остается только одно — мечтать. Она рассказывает своим соседям сладкие сказки о несчастной любви, где ее возлюбленного зовут то Раулем, то Гастоном: «Вот приходит он ночью в сад, в беседку, как мы уговорились… а уж я его давно жду и дрожу от страха и горя. Он тоже дрожит весь и — белый, как мел, а в руках у него леворверт…» На насмешки и откровенную издевку сожителей Настя отвечает: «Молчите… несчастные! Ах… бродячие собаки! Разве… разве вы можете понимать… Любовь? Настоящую любовь? А у меня — была она… настоящая!»
К сожалению, все это — лишь фантазии, а в жизни героиню окружает грязь и пошлость. Ведь Настя — проститутка. И единственная возможность забыть все это — напиться.
Василиса, жена хозяина ночлежки, символизирует собой «хозяев жизни». Но отличаются ли владельцы «дна» от обитателей этого «дна»? На мой взгляд, нет. Ведь человеку практически невозможно сохранить человеческий облик, находясь в зверинце.
Василиса — женщина властная, жестокая, бесчувственная. В этой жизни она любит только деньги. Эта героиня — любовница вора Васьки Пепла. Но у вора, человека опустившегося, больше человеческих чувств, чем у «хозяйки жизни». Он говорит о своей любовнице: «…души в тебе нет, баба… В женщине — душа должна быть…» И правда, создается впечатление, что в Василисе нет души.
Внешняя красота этой героини противопоставлена ее внутреннему уродству. Уверяя Пепла в своей любви, она натолкнула его на воровство. А после, узнав, что он любит ее младшую сестру Наташу, обещает ему отдать ее, если он убьет Костылева, мужа Василисы. Хозяйка ночлежки начинает забивать свою сестру, как бы мстя ей за то, что ее бросил любовник. Она жестоко издевается над Наташей, зная, что та ничем не может ей ответить.
Наташа, по своей природе, очень добрый и мягкий человек. Она еще способна искренне сочувствовать людям. Именно это-то и привлекло в ней Ваську Пепла. Но Наташа не любит его настолько, чтобы пойти за ним в Сибирь. Может, она просто не решается порвать со своей прошлой страшной жизнью? Увидев вместе Наташу и Пепла, Василиса закрывает сестру дома и начинает жестоко избивать и издеваться над ней. Но Наташу вовремя спасают, не позволяя Василисе дойти до убийства сестры. Не выдержав более таких издевательств, Наташа кричит: «Возьмите и меня… в тюрьму меня! Христа ради… в тюрьму меня!..» Позже мы узнаем, что Наташа попала в клинику. Потом эта героиня ушла в неизвестном направлении, лишь бы не возвращаться в тот страшный дом.
Безусловно, все герои пьесы Горького «На дне» по-своему интересны. Каждый из них выражает авторскую позицию. Но именно благодаря женским образам произведения мы можем во всей полноте увидеть бесчеловечные условия жизни людей «дна», понять весь трагизм их существования.
Пьеса Горького «На дне» сложна и очень интересна. В этом произведении автору удалось соединить бытовую конкретность и символы, реальные человеческие характеры и отвлеченную философию. Безусловно, особое мастерство Горького отразилось в описании обитателей ночлежки. Можно заметить, что важную роль в пьесе играют женские образы.
Василиса, Наташа, Анна, Настя, Квашня – интереснейшие персонажи, но после прочтения произведения становится горько от вида женщин, опустившихся на самое дно. Как правило, женщина является символом всего прекрасного. Это образ красоты, чистоты, нежности, материнства… Но Горький показывает нам другую сторону жизни. Как будет вести себя женщина в страшных, бесчеловечных условиях? Будет пытаться выжить, торгуя собой, или забудет обо всех светлых чувствах и будет любить только деньги, или не выдержит гнета тяжелейших социальных условий и смертельно заболеет… Но обо всем по порядку.
Торговка пельменями Квашня «свободная женщина, сама себе хозяйка». Она еще не до конца очерствела, способна на сочувствие. В самом начале пьесы она пытается накормить умирающую Анну пельменями: «А ты -поешь. Горячее – мягчит. Я тебе в чашку отложу и оставлю… Захочешь когда, и покушай!» Это женщина сильная, она не позволяет мужчинам вольно с собой обращаться. Несколько озадачивает ее резкий негатив к браку. Она не под каким предлогом не хочет соглашаться на предложение Медведева: «Да будь он хоть принц американский – не подумаю замуж за него идти». Но затем мы узнаем, что Квашня когда-то была замужем. «Замуж бабе выйти – все равно как зимой в прорубь прыгнуть: один раз сделала – на всю жизнь памятно… Как издох мой милый муженек, – ни дна бы ему ни покрышки, – так я целый день от радости одна просидела: сижу и все не верю счастью своему…» Вызывает изумление казалось бы неуместный здесь глагол «издох». И начинаешь задумываться, говорит ли он о бесчеловечности Квашни или ее мужа?.. К сожалению, в тех страшных социальных условиях жестокость мужа была далеко не редкостью. И сразу же мы можем себе представить, как жила бедная женщина, если способна была так радоваться смерти своего мужа.
Отсюда можно плавно перейти к образу Анны. Несчастная женщина находится при смерти. К ней может проявить сочувствие кто угодно, только не Клещ. На просьбу жены не шуметь, он отвечает: «Заныла». Анна – женщина терпеливо сносящая все. Она давно уже привыкла к побоям мужа, его грубости и жестокости. Анна символизирует собой всех подобных ей женщин, считающих, что грубое отношение является нормой семейной жизни. И становится страшно от такого спокойного отношения к вечному унижению! И несмотря ни на что, Анна продолжает заботиться о своем жестоком и равнодушном муже: «Андрей Митрич… Там пельмени мне оставила Квашня… возьми, поешь». От такой жизни есть только одно спасение – смерть. А ведь Анне лишь только тридцать лет…
Девица Настя все время читает бульварный романчик о любви и страсти. Жажда чистых чувств сталкивается с грязью и низостью окружающей атмосферы, и ей остается только мечтать. Она рассказывает своим сожителям сладкие сказки о несчастной любви, где ее возлюбленного зовут то Раулем, то Гастоном: «Вот приходит он ночью в сад, в беседку, как мы уговорились… а уж я его давно жду и дрожу от страха и горя. Он тоже дрожит весь и – белый, как мел, а в руках у него леворверт…» На насмешки и откровенную издевку сожителей Настя отвечает: «Молчите… несчастные! Ах… бродячие собаки! Разве… разве вы можете понимать… Любовь? Настоящую любовь? А у меня – была она… настоящая!» Все это фантазии, а в жизни ее окружает грязь и пошлость. Ведь Настя -проститутка. И единственная возможность забыть все это -напиться.
Василиса -жена хозяина ночлежки, символизирует собой «хозяев жизни». Но отличаются ли владельцы «дна» от обитателей этого «дна»? Нет. Человеку практически невозможно сохранить человеческий облик, находясь в зверинце. Василиса женщина властная, жестокая, бесчувственная. В этой жизни она любит только деньги. Василиса -любовница вора Васьки пепла. Но у вора, человека опустившегося, больше человеческих качеств, чем у «хозяйки жизни». Он говорит о своей любовнице: «… души в тебе нет, баба… В женщине -душа должна быть…» И правда, создается впечатление, что в Василисе нет души. Внешняя красота противопоставлена внутреннему уродству. Уверяя Пепла в своей любви, она натолкнула его на воровство. А после, узнав, что он любит ее младшую сестру Наташу, обещает ему отдать ее, если он убьет Костылева, мужа Василисы. Хозяйка ночлежки начинает забивать свою сестру, как бы мстя ей за то, что ее бросил любовник. Она жестоко издевается над Наташей, зная, что та ничего не может ей сделать в ответ. Ибо по природе своей Наташа очень добрый и мягкий человек, она еще способна искренне сочувствовать людям. Именно это-то и привлекло в ней Ваську Пепла. Но она не любит его настолько, чтобы пойти за ним в Сибирь. Может, она просто не решается порвать со своей прошлой страшной жизнью? Увидев вместе Наташу и Пепла, Василиса закрывает сестру дома и начинает жестоко избивать и издеваться над ней. Но Наташу вовремя спасают, не позволяя Василисе дойти до убийства сестры. Не выдержав более таких издевательств, Наташа кричит: «Возьмите и меня… в тюрьму меня! Христа ради… в тюрьму меня!..» Позже мы узнаем, что Наташа попала в клинику, откуда потом ушла в неизвестном направлении. Лишь бы не возвращаться в тот страшный дом.
А Василиса? Она «умная баба», наверняка сможет выкрутиться и, избежав тюрьмы, продолжит прежнюю жизнь. Именно такие люди и могут выживать в этих страшных условиях.
Безусловно, все герои пьесы по-своему интересны, каждый из них, так или иначе, выражает авторскую позицию. Но именно через женские образы мы можем во всей полноте увидеть бесчеловечные условия жизни, как обитателей подвала, так и самих хозяев ночлежки. И становится не по себе при виде полной деградации изначально более чувствительных женских душ.
В пьесе пять женских персонажей. Анна — жена Клеща, смиренно умирающая во втором акте, сердобольная и хозяйственная Квашня, молодая Василиса — жена хозяина ночлежки и любовница Васьки Пепла, юная и забитая Наташа, и Настя, обозначенная в авторской ремарке стыдливым словом «девица».
В смысловом контексте произведения женские образы представлены двумя парами противоположных характеров: Квашня — Настя и Василиса — Наташа. Вне этих пар находится Анна, олицетворяющая в пьесе чистое страдание. Ее образ не замутнен страстями и желаниями. Она терпеливо и покорно умирает. Умирает не столько от смертной болезни, сколько от сознания своей ненужности миру. Она из тех «голых людей», для которых правда бытия непереносима. «Тошно мне», — признается она Луке. Единственный аспект смерти, волнующий ее: «А там как — тоже мука?» Забитая, ни для чего не пригодная на этом свете, она напоминает вещь. Она не движется по сцене — ее передвигают. Выводят, оставляют на кухне, забывают. Так же, как с вещью, с ней обращаются и после смерти. «Надо вон тащить! — Вытащим…» Она ушла из жизни — словно реквизит унесли. «Кашлять, значит, перестала».
Не так с остальными. В первой паре Квашня представляет смысловую доминанту. Она почти всегда по хозяйству. Живет от трудов своих. Делает пельмени и торгует ими. Из чего эти пельмени и кто их ест, — один Бог знает. Она пожила замужем и теперь для нее что замуж, что в петлю: «Один раз сделала — на всю жизнь памятно…» А когда у нее муж «издох», она от счастья и радости целый день «просидела одна». Она и в пьесе всегда одна. Разговоров и событий касается краем, ее словно побаиваются обитатели ночлежки. Даже Медведев, олицетворение закона и власти, ее сожитель, беседует с Квашней уважительно — слишком много в ней нелюбопытного рассудка, здравого ума и скрытой агрессии.
Ее противоположность Настя — незащищенна и доступна. Она ничем не занята, ничего не делает. Она — «девица». Она почти не реагирует на реалии окружающего мира. Ее разум не отягощен рефлексией. Она так же самодостаточна, как и Квашня. Горький имплантировал ей странный, не им придуманный мир «женских романов», скудную и бессмысленную грезу красивой жизни. Она обучена грамоте и поэтому читает. «Там, в кухне, девица сидит, книгу читает и — плачет», — удивляется Лука. Это и есть Настя. Она рыдает над вымыслом, который чудесным образом кажется ей собственной жизнью. Она напоминает маленькую девочку, которой приснилась игрушка. Проснувшись, она теребит родителей, требует эту игрушку себе. В нежном возрасте дети не отделяют сон от реальности. Это происходит позднее, в процессе взросления Настя не только не взрослеет — она не просыпается. Ей наяву снятся эти кондитерские, безгрешные сны: «А леворверт у него агромадный, и заряжен десятью пулями… Незабвенный друг мой… Рауль..»
Барон покатывается над ней: «Настька! Да ведь… ведь прошлый раз — Гастон был!» Настя и ведет себя, как ребенок. Ткнувшись носом в действительность она капризничает, горячится, швыряет об пол чашку, грозит обитателям: «Напьюсь вот я сегодня… Так напьюсь». Напиться значит снова уйти от реальности. Забыться. Судя по косвенным намекам, Барон состоит при ней в альфонсах, однако и этого она не сознает. Лучи реальности только бликуют на поверхности ее сознания, не проникая вовнутрь. Однажды Настя приоткрывается, и становится ясно, что жизнь ее питается энергией ненависти. Убегая, она кричит всем: «Волки! Чтоб вам издохнуть! Волки!» Эту реплику она произносит в конце четвертого акта, и следовательно появляется надежда проснуться.