К тридцати годам своей жизни Бетховен понял, что его неизлечимая болезнь ведет к трагической развязке – полной глухоте. И именно в это время к нему пришла настоящая любовь. О своей очаровательной ученице, юной Джульетте Гвиччарди, он стал думать как о своей будущей жене. И надеялся, что счастье любви поможет ему одолеть свой страшный недуг.
А она? Она, воспитанная в аристократической семье, свысока смотрела на своего учителя – пусть знаменитого, но не знатного происхождения да к тому же еще и глохнущего … Понять гениальность своего учителя она не смогла. Джульетта нанесла ему тяжелый удар – отвернулась от него и вышла замуж за бездарного, но молодого сочинителя музыки и вдобавок графа – Роберта Галленберга …
Бетховен был великим музыкантом и великим человеком. “Лунная соната” и была создана в ту трудную пору его жизни. Под ее настоящим названием “Соната-фантазия” – Бетховен написал: “Посвящается графине Джульетте Гвиччарди” …
И теперь, слушая волшебные звуки, может быть, вы услышите в первой части такую скорбь, какой вы никогда раньше не слышали; во второй части – такую светлую и в то же время такую грустную улыбку, какой раньше не замечали; и, наконец, в финале – такое буйное стремление вырваться из оков страданий и печали, о котором можно сказать только словами самого Бетховена: “Я схвачу судьбу за глотку, совсем согнуть меня ей не удастся
А название “Лунная” уже после смерти композитора придумал поэт Рельштаб, носивший то же имя, что и Бетховен – Людвиг …
К тридцати годам своей жизни Бетховен понял, что его неизлечимая болезнь ведет к трагической развязке – полной глухоте. И именно в это время к нему пришла настоящая любовь. О своей очаровательной ученице, юной Джульетте Гвиччарди, он стал думать как о своей будущей жене. И надеялся, что счастье любви поможет ему одолеть свой страшный недуг.А она? Она, воспитанная в аристократической семье, свысока смотрела на своего учителя – пусть знаменитого, но не знатного происхождения да к тому же еще и глохнущего… Понять гениальность своего учителя она не смогла. Джульетта нанесла ему тяжелый удар – отвернулась от него и вышла замуж за бездарного, но молодого сочинителя музыки и вдобавок графа – Роберта Галленберга…Бетховен был великим музыкантом и великим человеком. “Лунная соната” и была создана в ту трудную пору его жизни. Под ее настоящим названием “Соната-фантазия” – Бетховен написал: “Посвящается графине Джульетте Гвиччарди”…И теперь, слушая волшебные звуки, может быть, вы услышите в первой части такую скорбь, какой вы никогда раньше не слышали; во второй части – такую светлую и в то же время такую грустную улыбку, какой раньше не замечали; и, наконец, в финале – такое буйное стремление вырваться из оков страданий и печали, о котором можно сказать только словами самого Бетховена: “Я схвачу судьбу за глотку, совсем согнуть меня ей не удастсяА название “Лунная” уже после смерти композитора придумал поэт Рельштаб, носивший то же имя, что и Бетховен – Людвиг…
“Лунная соната” Бетховена
Александр Майкапар
Соната для фортепиано № 14, до-диез минор, opus 27, № 2 “quasi una Fantasia”.
Сочинена: 1800–1801.
Издана: март 1802.
Посвящена: Джульетте Гвиччарди.
Получила название (не от автора): “Лунная соната”.
Таковы первые, так сказать, инвентарные данные об этом музыкальном шедевре.
Что скрывается за этими сухими фактами?
Такая ли уж лунная “Лунная соната”?
Название сонаты “Лунная” принадлежит не Бетховену. Так ее уже после смерти композитора в 1832 году окрестил немецкий поэт Людвиг Рельштаб. Ему представилось, что Бетховен в первой части звуками запечатлел образ люцернского озера тихой лунной ночью. Нет никаких исторических доказательств того, что Бетховен именно это имел в виду. Более того, можно почти с уверенностью утверждать, что Бетховен, будь он жив в момент рождения этой метафоры и знай он о ней, вряд ли испытал бы от нее восторг. “Я употребляю это освященное обычаем название, – пишет Ромен Роллан, – придавая ему не большее значение, чем удачно найденной ассоциации образов или, скорее, впечатлений”. Мы помним, как Бетховен предупреждал в связи с Пасторальной симфонией, произведением, куда более располагающим к тому, чтобы видеть в нем зарисовки природы, что это не столько такие зарисовки, сколько выражение состояния души человека, оказавшегося на природе.
Летом 1801 года Бетховен проводил время в Коромпе, и традиции здешних мест связывают воспоминания о Бетховене, сочиняющем “Лунную сонату”, с парком в Коромпе. Но они, эти традиции, не связывают – что совершенно правильно – эти воспоминания с водной стихией, как это делает Рельштаб. Первая часть “Лунной сонаты”, даже если и согласиться с лунным ее свечением, – это совершенно не баркарола. Но и сама пресловутая “лунность” сонаты (с большой натяжкой о ней можно говорить только в связи с первой частью) отнюдь не столь очевидна, как это может вытекать из невероятной популярности и уже абсолютной смысловой стертости словосочетания “лунная соната”. Человек, имевший полное право высказываться о музыке – Гектор Берлиоз, – считал, что первая часть сонаты рисует атмосферу не столько “лунной ночи”, сколько “солнечного дня”. Что значит и почему “quasi una Fantasia”?
“Лунная соната” – четырнадцатая в ряду фортепианных сонат Бетховена (всего он написал тридцать две сонаты для фортепиано). Как явствует из приведенных инвентарных данных, она имеет также обозначение: “Opus 27, № 2”. Объясняется это тем, что многие свои произведения одного жанра – фортепианные сонаты, трио, квартеты – Бетховен, когда издавал, объединял в одну публикацию (в одно нотное издание). Это была распространенная издательская практика того времени. Данный опус объединяет две фортепианные сонаты – по порядковым их номерам – № 13 и 14.
Так вот, до этого опуса Бетховен писал сонаты как сонаты, если можно так выразиться о творениях гения, каждая из которых – неповторимый шедевр, например, “Патетическая соната” или Соната № 7 с ее гениальным Largo. Вот видите, у нас уже много раз проскальзывало слово “соната”. И теперь, чтобы объяснить вынесенную в заголовок этого раздела статьи ремарку Бетховена, необходимо хотя бы кратко сказать, что значит этот термин.
К тому времени, когда Бетховен стал писать свои фортепианные сонаты, этот жанр, или точнее – музыкальная форма, уже прошел долгий путь развития. Я не буду здесь описывать этапы этого пути, скажу только, что поначалу термин “соната” обозначал пьесу, исполнявшуюся на музыкальных инструментах (от итал.sonare – звучать), в отличие от термина “кантата”, обозначавшего вокальное произведение (со временем собственно кантату) и происходившего от итал. cantare – петь. Бурно развиваясь, соната к началу XIX века – особенно в руках великих венских композиторов Гайдна, Моцарта, Бетховена – превратилась в многочастное (как правило, трехчастное, реже – четырехчастное и совсем редко – двухчастное) произведение, построенное по определенным формальным принципам. И главным из этих принципов было наличие в первой части (по крайней мере в первой, но могло быть и в других частях) двух разнохарактерных тем (образов), вступающих в драматические взаимоотношения по ходу их развития. Как правило, эти темы символизируют в классической сонате мужское и женское начало, придавая конфликту острый психологический характер.
Гениальность Бетховена заключается, помимо многого прочего, в том, что эту общую схему он всякий раз превращает в уникальный психологический конфликт. Потому чрезвычайно трудна – да и, вероятно, излишня – дальнейшая классификация формальных аспектов бетховенских сонат. Но одно обстоятельство отметить все же необходимо: первая часть “Лунной сонаты” не подпадает под эти структурные особенности, которые делают инструментальную пьесу сонатой. В ней нет двух разнохарактерных тем, вступающих в конфликт друг с другом. И в этом смысле “Лунная соната” – не соната. Она соната в том смысле, что состоит из трех частей, причем как раз в финале мы видим те самые принципы сонаты, о которых говорилось выше. В финале! Но не в первой части. В этом кроется причина того, что Бетховен, не желая вводить в заблуждение будущего потенциального покупателя своего произведения, предупреждает его ремаркой, что эта соната “вроде бы как фантазия”. Теперь не может быть никаких претензий. Итак…
Adagio sostenuto. Первая часть сонаты. Бетховен начинает эту сонату тем, что обычно является средней частью такого цикла – медленной, сумрачной, довольно скорбной музыкой. Александр Серов, замечательный русский композитор и блестящий музыкальный критик, находит в первой части сонаты выражение “смертельного уныния”.
Здесь три необычайно выразительных и очень ясно различимых – и, вероятно, тут кроется причина огромной популярности этой части – музыкальных элемента: “спокойное движение как бы хоральных аккордов, определяемое движением басовых октав; гармоническая триольная фигурация, с неумолимостью проходящая через всю часть, – сравнительно редкий у Бетховена пример выдержанного через все сочинение однообразного ритмического движения, так часто встречающегося у Баха, и, наконец, скорбный малоподвижный мелодический голос, ритмически почти совпадающий с линией баса. Соединяясь в одно гармоническое целое, каждый из этих элементов живет самостоятельной жизнью, образуя непрерывную живую декламационную линию, а не “подыгрывая” только свою партию к ведущему голосу”. Так очень точно характеризуют эту часть профессор А.Б.Гольденвейзер.
Здесь я должен сделать небольшое отступление. Необходимо обратить внимание на то, что нотный текст – я имею в виду любой нотный текст, не только этой сонаты – содержит очень мало указаний для исполнителя. Причем парадокс состоит в том, что, сколько бы их, этих указаний, ни было (известны композиторы, чьи ноты испещрены всевозможными пометками), их всегда будет мало с точки зрения фиксации всех аспектов исполнения произведения. Из этого факта можно сделать по крайней мере два прямо противоположных вывода: 1) раз исполнительских указаний мало и они все равно не характеризуют исполнение во всей его полноте, бог с ними, будем играть “как хочется” (для меня такой вывод неприемлем); 2) раз указаний этих мало, отнесемся к каждому из них с величайшим вниманием, как к выражению воли гениального композитора (для меня единственно возможный вывод). Так вот, ценнейшим указанием темпа в этой части являются не только итальянские термины, означающие очень медленный темп, но и определенное указание на то, что пульсом здесь является полутакт. И если исполнитель учтет это требование Бетховена, то его исполнение этой части с точки зрения физического времени окажется более быстрым, чем то, к какому привык наш слух, но при этом единицей пульсации будет именно та, какую имел в виду Бетховен.
Однако следует остановиться в рассуждениях об интерпретации, поскольку без живого звучания музыки все доводы будут слишком абстрактны. Но тем не менее я призвал бы читателя внимательно отнестись к различным трактовкам и задуматься над тем, что в них соответствует намерениям (порой очень глубоко сокрытым) композитора, а что идет вразрез с ними.
Allegretto – вторая часть сонаты. Замечательные слова написаны об этой части профессором Генрихом Нейгаузом в его книге “Об искусстве фортепианной игры”. Нейгауз называет это “почти невесомое Allegretto” “зыбким”, “скромным”, “утонченным” и одновременно “страшно простым”. “Утешительное” настроение (в духе Consolation1) второй части, – пишет он, – у недостаточно чутких учеников легко переходит в увеселительное scherzando, в корне противоречащее смыслу произведения. Я слышал десятки, если не сотни раз такую трактовку. В таких случаях я обычно напоминаю ученику крылатое словцо Листа об этом Allegretto: “une fleur entre deux abimes”2 и стараюсь ему доказать, что аллегория эта не случайна, что она удивительно точно передает не только дух, но и форму сочинения, ибо первые такты мелодии напоминают поневоле раскрывающуюся чашечку цветка, а последующие – свисающие на стебле листья. Прошу помнить, что я никогда не “иллюстрирую” музыку, то есть в данном случае я не говорю, что эта музыка есть цветок, – я говорю, что она может вызвать духовное, зрительное впечатление цветка, символизировать его, подсказать воображению образ цветка”.
Тот же А.Серов, которого я уже упоминал, правда, слегка иронизировал по поводу этой очень поэтичной метафоры Листа: “Позабываю сказать, что в этой сонате есть еще скерцо. Нельзя не удивляться, как тут замешалось это скерцо, не имеющее никакого отношения ни к предыдущему, ни к последующему. Это цветок между двух пропастей, сказал Лист. Пожалуй! Но такое место, я полагаю, не слишком эффектно для цветка, так что с этой стороны метафора г. Листа, может быть, и не лишена верности”.
Presto agitato – финал сонаты. Слушая этот финал, совершенно невозможно противостоять страстному, мощному бетховенскому темпераменту, его неудержимому порыву. Поразительно, как Бетховену удается создать впечатление стихийной мощи и при этом направить бурный поток эмоций в гранитное русло. Буря разражается градом мелких нот и вспышками молний (резкие акценты аккордов). Действительно, вполне уместным будет сравнение с ночной бурей, с циклоном. И как часто бывает у Бетховена, вдруг – молчание. “Внезапное Adagio… piano… Человек, доведенный до крайности, умолкает, дыхание пресеклось. И когда через минуту дыхание оживает и человек поднимается, кончены тщетные усилия, рыдания, буйства. Все сказано, душа опустошена. В последних тактах остается только величественная сила, покоряющая, укрощающая, принимающая поток”, – писал о нем Ромен Роллан. Кто была Джульетта Гвиччарди?
Лучшее, что написано об этой юной вдохновительнице Бетховена, это страницы в книге Ромена Роллана “Бетховен, Великие творческие эпохи. От “Героической” до “Аппассионаты”. Третье приложение в этой книге называется “Сестры Брунсвик и их кузина из “Лунной”. Название звучит по-русски несколько коряво, но очень интересно по сути. Нам ничего не остается, как перелистать эти страницы.
Джульетта, дочь графа Гвиччарди, получившего назначение в Вену надворным советником при Богемской канцелярии, появилась в Вене в конце 1800 года. Бетховен, как только узнал ее, тут же воспламенился. Джульетта была еще совсем юная. “Немногим старше шекспировской Джульетты и не менее соблазнительна”, – констатирует Ромен Роллан. Бетховен был уверен, что Джульетта испытывает к нему самые нежные чувства. Он писал Ф.Вегелеру (16 ноября 1801): “Перемена, происшедшая во мне теперь, вызвана милой чудесной девушкой, которая любит меня и любима мною”. Много лет спустя, в 1823 году, Бетховен, тогда уже глухой и общавшийся с помощью разговорных тетрадей, беседуя с Шиндлером, написал: “Я был очень любим ею и более, чем когда-либо, был ее мужем…”
Тогда же, в 1801 году, Бетховен дает Джульетте уроки музыки. Он не берет платы с юной графини, а она в свою очередь дарит ему дюжину рубашек, которые сама сшила. Зимою 1801 – 1802 годов Бетховен сочиняет и посвящает Джульетте эту свою сонату. Разочарование уже наступило: с первых месяцев 1802 года Джульетта выказывает явное предпочтение молодому графу Роберту Галленбергу, который был всего на год старше ее и тоже занимался композицией (он имел наглость ставить свои сочинения в одни программы с бетховенскими симфониями). В марте соната – с посвящением Джульетте – была опубликована в Бонне издателем Зимроком. “Иллюзия длилась недолго, – пишет Ромен Роллан, – и уже в сонате видно больше страдания и гнева, чем любви. Через полгода после этой бессмертной оды Бетховен в отчаянии пишет “Гейлигенштадское завещание” (6 октября 1802 года)”. Некоторые бетховеноведы считают, что именно Джульетте Гвиччарди было адресовано письмо (так и не отправленное Бетховеном или оно возвратилось от адресата?), известное как письмо “К Бессмертной возлюбленной”. Оно было обнаружено после смерти Бетховена в потайном ящике его гардероба. Как бы то ни было и как бы ни решать вопрос с его датировкой – от чего, конечно, многое зависит в вопросе установления адресата, то есть того, кто была той самой “Бессмертной возлюбленной”, – миниатюрный портрет Джульетты Бетховен хранил вместе с этим письмом и “Гейлигенштадским завещанием”.
“Памятник любви, который он (Бетховен. – А.М.) хотел создать этою сонатою, – пишет А.Серов, – очень естественно обратился в мавзолей. Для такого человека, как Бетховен, любовь не могла быть ничем другим, как надеждою загробною и скорбью, душевным трауром здесь на земле”.
В истории музыки мало найдется произведений, которые могут сравниться по популярности с “Лунной сонатой”. Кто и как только не приспосабливал этот бетховенский шедевр – каждый для своих целей. Впечатляющую картину жизни “Лунной сонаты” (а порой одного только ее названия) в наши дни дает Интернет. Сайтов, содержащих сведения о “Лунной сонате” (вернее, открывающихся на запрос “Лунная соната”), в одном только англоязычном Интернете на сегодняшний день имеется 6861! Чего здесь только нет. И кто только не паразитировал на невероятной популярности этого произведения!..
Множество транскрипций было сделано с целью дать возможность прикоснуться к этому творению не только пианистам. Вот всего несколько примеров:
– переложение сонаты для гитары сделал известный исполнитель на этом инструменте Марсель Робинсон;
– известный дирижер Антал Дорати сделал оркестровку сонаты, чтобы использовать ее для хореографической постановки;
– аранжировал “Лунную сонату” для своего джаз-оркестра знаменитый американский тромбонист и аранжировщик Гленн Миллер. (Не путать с его же “Лунной серенадой”.)
К чему только не применяли это словосочетание – “лунная соната”! Это романтическое название стало кодовым для одной из разрушительных атак агонизировавшего германского фашизма – авиационного налета на Ковентри (Англия) в 1945 году.
“Лунная соната” вдохновляла скульпторов и художников:
– Пауль Блох в 1995 году изваял мраморную скульптуру, которую назвал “Лунная соната” (я был бы рад, если бы мне объяснили, почему это “Лунная соната”, а не “Рождение нового дня” или “Размышление”);
– Ральф Харрис Хаустон написал картину, которую назвал “Лунная соната” (тот же вопрос возникает и в этом случае);
– американская ювелирная фирма “Bright Bear Jewelry” в своей “Коллекции тысячелетия” представляет жемчужное колье, названное его создателями “Лунная соната”.
Или вот такое фантастическое использование любимого образа:
– одна из западных фирм предлагает кофе “Лунная соната”;
– “Лунная соната” – такое прозвище получил жеребец (?!), выведенный в США.
И впрямь, популярность нередко приобретает самые причудливые формы… Список литературы
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.maykapar.ru/
Произведение начинается тихо, едва слышно. Потом немного громче. Отдельные ноты выделяются несколько громче остальных. Как будто пунктирной линий прочерчена общая траектория музыкального настроения.
Музыка плавная, медленная, задумчивая. Под нее хочется размышлять о Вечном.
Все время пока идет повторение отдельных музыкальных фраз ты ждешь и ждешь приятных впечатлений. И ждешь и слушает и впитывает в себя и пьешь будто чистую родниковую воду от которой ломит зубы, она пахнет лесом, счастьем.
Хотя музыка явно грустная, плакать не хочется, она оставляет приятую тихую радость и счастье. Хочется еще и еще раз повторить то, что только что слышал.
Все заканчивается несколькими точными аккордами, как бы ставится точка. Но музыка еще некоторое время слышится в голове, она продолжает жить в тебе, еще некоторое время остается неизгладимое впечатление от ее красоты и величия. Величие, которое не подавляет, не величие Храма, а величие гениальности Автора, который не навязывается, не подавляет, а просто ведет за собой, рисуя картинку своего настроения.
Почему-то каждый раз, когда слушаешь эту музыку не представляешь себе именно лунной ночи. В голове другая картина. Но это вовсе и не обязательно, что бы насладиться шедевром. Ты просто понимаешь, что слушать такую музыку так же приятно как дышать ароматом розы или стоять у открытого окна и чувствовать, что легкий ветерок обдувает лицо.
Композитор сумел передать и порывы ветра и легкий шелест травы и бесконечное движение волн.. .Музыка живет, как живет огонь, как живет вода, ветер – сама природа! Тут просто, легко и изящно описан небольшой период жизни – самой Матери Природы и тебя приглашают посмотреть на нее: тут взяты особые краски, особая палитра – фортепьяно/рояль выдает максимум из того на что способно в руках великого Мастера!
Так вот, когда я её слушаю мне никогда не представляется ночь.
Тут скорее что-то из области морского пейзажа. Волны накатываются на берег. Шуршит песок, Дует легкий теплый ветер. Дрожат листья на деревьях. Ну может быть это не день, но и не темная ночь. Скорее вечер. Теплый летний вечер. Скорее всего мы сидим на берегу и смотрим на пламя огня, а рядом плещется вода. Потрескивают дрова, шум прибоя. Тепло и спокойно. Закат.
О, этот грандиозный цикл из 32 фортепианных сонат Бетховена! Такие разные – патетические, страстные, лунные, пасторальные, ранние, поздние… (Моё первое впечатление после прослушивания семинара по истории пианизма) “Лунная соната” № 14, до#-минор
Спит моя большая синяя страна.
Над её снегами — синяя луна…
Словно кто-то с нами вдруг заговорит:
«Лунная соната» сердце озарит,—
Будто сам Бетховен в синеве ночной
Встанет лунной тенью здесь, передо мной…
«Лунная соната» говорит со мной.
«Лунная соната», синяя страна…
«Лунная соната», синяя луна…
Кто-то сказал: «Если бы прилетели на Землю жители иной планеты, и дан им был всего час на знакомство с ней, надо было бы сыграть им «Лунную сонату»…
Все сочинения Бетховена в той или иной степени связаны с его биографией. Но ни одно из них не носит столь автобиографического характера, как «Лунная соната».
В 1801 году, когда возникла соната, душевное состояние Бетховена было сложным. Успех сопутствовал ему как пианисту и композитору. Его сочинения приобретали известность. Он был принят в аристократических домах.
По одним преданиям, Бетховен написал «Лунную сонату» летом 1801 года, в Коромпе, в беседке парка имения Бруневиков, и потому сонату при жизни Бетховена иногда называли «Сонатой-беседкой». По другим предположениям, Бетховен работал над ней осенью того же года. Зимой 1801-1802 года появилось посвящение Джульетте Гвиччарди (итальянке, в которую Бетховен был безумно влюблён). «Лунной сонаты» — сочинения, в котором жизнь, творчество, пианистический гений Бетховена слились воедино, чтобы создать произведение удивительного совершенства.
Первая часть — в медленном движении, в свободной форме фантазии. Нежность, печаль, раздумье. Исповедь страдающего человека. В музыке, которая как бы рождается и развивается на глазах у слушателя, сразу улавливаются три линии: нисходящий глубокий бас, мерное укачивающее движение среднего голоса и умоляющая мелодия, возникающая после краткого вступления. Она звучит страстно, настойчиво, пробует выйти к светлым регистрам но, в конце концов, падает в бездну, и тогда бас печально завершает движение. Выхода нет. Кругом покой безнадежного отчаяния.
Но так только кажется. После первой части возникает маленькая часть, названная Бетховеном нейтральным словом Аллегретто , никак не поясняющим характер музыки: итальянский термин Аллегретто означает темп движения — умеренно быстрый. Что представляет собой эта лирическая часть, которую Ференц Лист назвал «цветком между двумя безднами»? Этот вопрос до сих пор волнует музыкантов. Одни считают Аллегретто музыкальным портретом Джульетты, другие вообще воздерживаются от образных пояснений загадочной части.
Как бы то ни было, Аллегретто своей подчеркнутой простотой представляет величайшие трудности для исполнителей. Здесь нет определенности чувства. Интонации допускают толкование от совсем непритязательной грации до заметного юмора. Музыка вызывает в памяти картины природы. Возможно, это воспоминание о берегах Рейна или пригородах Вены, народных праздниках.
После Аллегретто финал сонаты, в начале которого Бетховен сразу же предельно ясно, хотя и лаконично обозначает темп и характер — «очень быстро, взволнованно», — звучит как буря, все сметающая с пути. Вы сразу слышите четыре волны звуков, накатывающиеся с огромным напором. Каждая волна завершается двумя резкими ударами — бушует стихия. Но вот вступает вторая тема. Верхний ее голос широк, певуч: жалуется, протестует. Состояние крайней взволнованности сохраняется благодаря сопровождению — в том же движении, что и при бурном начале финала. Именно эта вторая тема развивается дальше, хотя общее настроение не изменяется: беспокойство, тревога, напряжение сохраняются во всей части. Меняются лишь некоторые оттенки настроения. Иногда, кажется, что наступает полное изнеможение, но человек вновь поднимается, чтобы преодолеть страдания. Как апофеоз всей сонаты разрастается кода — заключительная часть финала. ЭТО – схватка человека с самим собой.
Финал — главенствующая часть сонаты и естественное завершение её драматических событий. Здесь всё, как в жизни, как случается у многих людей, для которых жить — значит бороться, побеждать страдания.
Лаконизм, естественность, органичность, простота распространяются на все части и элементы произведения. Всё в сонате логично, ясно и вместе с тем импровизационно, полно непосредственного чувства и идёт, пользуясь выражением Бетховена, «от сердца к сердцу».
Одна из центральных идей творчества Бетховена — способность человека к преодолению горестей, несгибаемость воли – находит совершенное воплощение в «Лунной сонате»: слушая сонату, вы оказываетесь во власти неумолимого движения музыки от внутреннего страдания к взрыву, протесту, к победе над бедой, несчастьем, к активному действию.
Написав сонату, Бетховен как бы подвёл итоговую черту значительному этапу жизни.
После измены Джульетты, которая предпочла ему бездарного композитора графа Галленберга, Бетховен уехал в имение своего друга Марии Эрдеди. Он искал одиночества. Три дня он бродил по лесу, не возвращаясь домой. Его нашли в отдалённой чаще обессилевшим от голода. Ни одной жалобы никто не услышал. У Бетховена не было потребности в словах. Всё было сказано музыкой.
Лучший исполнитель Лунной сонаты, на сегодняшний день, на мой взгляд является Владимир Горовиц.
Мы часто слышим имя Бетховен. Наряду с другими выдающимися музыкальными классиками — Шопеном, Штраусом, Бахом, Чайковским — он сделал очень много для развития музыкального искусства. Это немецкий композитор XIX века, который представляет так называемую венскую школу — вместе с Гайдном и Моцартом. В его творчестве есть симфонии и увертюры, сонаты и концерты для разных музыкальных инструментов. Интересно, что Бетховен проявлял интерес и к украинскому песенному искусству. Он обработал для голоса в сопровождении фортепиано народную песню “Їхав козак за Дунай”.
Наверное, ни для кого не будет неожиданностью, если любимым произведением Бетховена я назову “Лунную сонату”. Здесь все удивительно — и история создания, и история музыкальной жизни произведения. Бетховен был безответно влюблен, каждое утро он просыпался с именем возлюбленной на устах. Понимая, что они никогда не смогут быть вместе, душа рвалась на части. Боль выливалась в аккордах. В музыке ощущается борьба, желание человека преодолеть трудности, передать свою боль, излить ее до предела, чтобы избавиться от непосильной ноши. Написав сонату, Бетховен как бы завершил определенный этап своей жизни, одержав победу над бедой.
А смысл если тебе из интернета не надо,брать из того же интернета?
Случилось это в 1801 году. Угрюмый и нелюдимый композитор полюбил. Кто же она, покорившая сердце гениального творца? Милая, по-весеннему прекрасная, с ангельским личиком и божественной улыбкой, глазами, в которых хотелось утонуть, шестнадцатилетняя аристократка Джульетта Гвиччарди.
В письме Францу Вегелеру Бетховен спрашивает друга о своем свидетельстве о рождении, поясняя, что подумывает о женитьбе. Его избранницей стала Джульетта Гвиччарди. Отвергнув Бетховена, вдохновительница «Лунной сонаты» вышла замуж за посредственного музыканта, молодого графа Галленберга, и отправилась с ним в Италию.
«Лунная соната» должна была стать обручальным подарком, с помощью которого Бетховен рассчитывал убедить Джульетту Гвиччарди принять его предложение руки и сердца. Однако матримониальные надежды композиторы не имели никакого отношения к рождению сонаты. «Лунная» была одной из двух сонат, опубликованных под общим наименованием Опус 27, обе были сочинены летом 1801 года, в том самом году, когда Бетховен написал свое взволнованное и трагическое письмо своему школьному другу Францу Вегелеру в Бонн и впервые признал, что у него начались проблемы со слухом.
«Лунная соната» первоначально называлась «Сонатой садовой беседки», после публикации Бетховен дал ей и второй сонате общее определение «Quasi una Fantasia» (что можно перевести как «Соната-фантазия»); это дает нам ключ к пониманию настроения композитора того времени. Бетховен отчаянно хотел отвлечься от мыслей о надвигающейся глухоте, в то же самое время он встретил и полюбил свою ученицу Джульетту. Знаменитое название «Лунная» возникло практически случайно, его дал сонате немецкий романист, драматург и музыкальный критик Людвиг Рельштаб.
Немецкий поэт, романист и музыкальный критик, Рельштаб познакомился с Бетховеном в Вене незадолго до смерти композитора. Он послал Бетховену несколько своих стихотворений, в надежде, что тот положит их на музыку. Бетховен просмотрел стихотворения и даже отметил несколько из них; но ничего больше сделать не успел. Во время посмертного исполнения произведений Бетховена Рельштаб услышал Опус 27 №2, и в своей статье восторженно отметил, что начало сонаты напоминает ему игру лунного света на глади Люцернского озера. С тех пор это произведение получило название «Лунная соната».
Первая часть сонаты, безусловно, относится к самым знаменитым произведениям Бетховена, сочиненным для фортепиано. Этот отрывок разделил судьбу «К Элизе» и стал любимым произведением пианистов-любителей по той простой причине, что они без особого труда могут его исполнить (разумеется, если будут делать это достаточно медленно).
Это медленная и мрачная музыка, и Бетховен специально указывает, что здесь не следует использовать правую педаль, поскольку каждая нота этой части должна быть четко разделима.
Но здесь есть одна странность. Несмотря на всемирную известность этой части и повсеместную узнаваемость ее первых тактов, если вы попробуете ее напеть или просвистеть ее, вас почти наверняка постигнет неудача: вы убедитесь, что поймать мелодию почти невозможно. И это не единственный случай. Такова характерная особенность музыки Бетховена: он мог создавать невероятно популярные произведения, в которых отсутствует мелодия. К таким произведениям относится первая часть «Лунной сонаты», а также не менее знаменитый фрагмент Пятой симфонии.
Вторая часть является полной противоположностью первой – это жизнерадостная, почти счастливая музыка. Но вслушайтесь повнимательнее, и вы заметите в ней оттенки сожаления, словно счастье, даже если оно и было, оказалось слишком скоротечным. Третья часть разражается гневом и смятением. Непрофессиональные музыканты, с гордостью исполняющие первую часть сонаты, очень редко подступаются ко второй часть и никогда не замахиваются на третью, требующую виртуозного мастерства.
Самого Бетховена раздражала неслыханная популярность его «Лунной сонаты». «Все только и говорят, что о до-диез-минорной сонате! Я же писал лучшие вещи!», – сердито сказал он однажды своему ученику Черни
«Адажио» — одно из самых исполняемых музыкальных произведений второй половины XX века, неоднократно использовалось в кино. Благодаря использованию гитаристом Ингви Малмстином в Icarus Dream Suite Op. 4 (1984) сыграло значительную роль в формировании современного неоклассического метала. Адажио Альбинони – одно из самых известных музыкальных произведений. Именно оно непременно звучит, когда человека провожают в последний путь. Именно оно заставляет сердце слушателей сжиматься и навевает мысли о вечном. Именно оно стало первым сочинением, предвосхитившим возрождение славы композитора.
Однако лишь единицы знают истинное происхождение этого произведения. Вскоре после второй мировой известный музыковед Ремо Джацотто (Remo Giazotto) заканчивал биографию Томаза Альбинони (в те годы – известного лишь в узких кругах). Как и полагается в любой серьезной биографической работе, Ремо пытался найти как можно более достоверные и полные исторические материалы, связанные с творчеством композитора. В своих поисках в Дрезденской государственной библиотеке он наткнулся на некий отрывок. Это был небольшой кусок произведения, вероятнее всего – медленная часть из трио-сонаты. Сохранились лишь шесть начальных тактов мелодии и линия баса.
Невозможно даже сказать, что Джацотто “реконструировал” или “восстановил” это произведение, здесь подходит только одно слово – “сочинил”. Да, он практически сочинил известнейшее Адажио заново. Ему показалось, что эта музыка – типично церковного склада, поэтому он, недолго думая, добавил в произведение орган. Ну разве не выглядит иронией судьбы то, что именно это произведение пятидесятых годов нашего века привело к возрождению славы Альбинони? Теперь на концертах можно услышать его сонаты, симфонии, отрывки из опер…
И только теперь музыковеды пишут восторженные статьи об Альбинони, упоминают о том, что в его сочинениях “предвосхищены некоторые стилистические особенности классической симфонии”. Раньше мало кто замечал это.
Похожая история (правда, с течением времени она стала намного более известна, ее можно встретить практически в каждой биографии композитора) случилась и с Иоганном Себастьяном Бахом. Композитор, который получил наибольшее количество голосов посетителей сайта Cultureciosque.com в голосовании “Лучший композитор тысячелетия” умер не то, чтобы в забвении, но… . Только во времена Мендельсона музыка Баха получила новую жизнь. А уж слава Баха нынешнего масштаба – заслуга ХХ века.
Характеристики Хухи Моховинки?
Как изменилось внутреннее состояние Герасима когда он ушёл от барыни
БОРЬБА РУССКИХ ЗЕМЕЛЬ И КНЯЖЕСТВ С ВНЕШНЕЙ ОПАСНОСТЬЮ В XIII В.
Вариант I
Кто был избран вождем монгольских племен на хурале монгольской знати в 1206г.?
Какое первое из крупных государств было завоевано монголо-татарами?
В каком году состоялось первое сражение между монголами и русскими?
Назовите первый крупный русский город, стертый монголами с лица земли в ходе их завоевательного похода на Русь.
I Назовите имя рязанского боярина – богатыря, чья доблесть и храбрость получила самую высокую оценку Батыя?
Какая битва и в каком году состоялась на том месте, где Петром I была основана Александро-Невская лавра в Санкт-Петербурге?
Как называли современники построение рыцарских войск во время сражения в виде трапеции с острым клином?
Назовите имя хана, на время правления которого приходится расцвет Золотой Орды.
9. Как называлась грамота, выдававшаяся ханами русским князьям на владение их землями?
10. Как называли перепись населения, проведенную золотоордынцами в 1257г.
Вариант II
Назовите главное хозяйственное занятие монголо-татар
Как назывались десять тысяч монгольских воинов?
Где состоялось первое сражение между монголами и русскими?
Назовите город, оказавший наибольшее сопротивление монголам в период «облавы» 1238г.
Рыцарей каких орденов объединил Ливонский орден?
Назовите год и место Ледового побоища?
Какой город был столицей Золотой Орды?
Как назывались руководители ордынских отрядов, контролировавших сбор дани с русских земель?
Как назывался пропуск для проезда через ордынские земли?
10.Как стала называться территория плодородных земель к югу от Оки, попавшая под власть Орды?
Спиши вставляя пропущенные буквы Выпиши словосочетания с существительным в родительном падеже Выдели окончания
Мне нужно написать сказку минимум на 1,5 страници
кто из учёных добавил к клеточной теории положение “каждая клетка от клетки “?
Спишите вставляя пропущенные буквы и раскрывая скобки Укажите лицо и спряжение глаголов
он всегда чистит зубы отрицание вопрос и специальные вопросы
Помогите пожалуйста решить премеры 57*(379+19)
48375-(385-298)*47
40000-360*70+2850 пожалйста по действиям
значение связки хрусталика
Значениемышцы глаза
“Лунная соната” Бетховена
Александр Майкапар
Соната для фортепиано № 14, до-диез минор, opus 27, №
2 “quasi una Fantasia”.
Сочинена: 1800–1801.
Издана: март 1802.
Посвящена: Джульетте Гвиччарди.
Получила название (не от автора): “Лунная соната”.
Таковы первые, так сказать, инвентарные данные об этом
музыкальном шедевре.
Что скрывается за этими сухими фактами?
Такая ли уж лунная “Лунная соната”?
Название сонаты “Лунная” принадлежит не Бетховену. Так
ее уже после смерти композитора в 1832 году окрестил немецкий поэт Людвиг
Рельштаб. Ему представилось, что Бетховен в первой части звуками запечатлел
образ люцернского озера тихой лунной ночью. Нет никаких исторических
доказательств того, что Бетховен именно это имел в виду. Более того, можно
почти с уверенностью утверждать, что Бетховен, будь он жив в момент рождения
этой метафоры и знай он о ней, вряд ли испытал бы от нее восторг. “Я употребляю
это освященное обычаем название, – пишет Ромен Роллан, – придавая ему не
большее значение, чем удачно найденной ассоциации образов или, скорее,
впечатлений”. Мы помним, как Бетховен предупреждал в связи с Пасторальной
симфонией, произведением, куда более располагающим к тому, чтобы видеть в нем
зарисовки природы, что это не столько такие зарисовки, сколько выражение
состояния души человека, оказавшегося на природе.
Летом 1801 года Бетховен проводил время в Коромпе, и
традиции здешних мест связывают воспоминания о Бетховене, сочиняющем “Лунную
сонату”, с парком в Коромпе. Но они, эти традиции, не связывают – что
совершенно правильно – эти воспоминания с водной стихией, как это делает
Рельштаб. Первая часть “Лунной сонаты”, даже если и согласиться с лунным ее
свечением, – это совершенно не баркарола. Но и сама пресловутая “лунность”
сонаты (с большой натяжкой о ней можно говорить только в связи с первой частью)
отнюдь не столь очевидна, как это может вытекать из невероятной популярности и
уже абсолютной смысловой стертости словосочетания “лунная соната”. Человек,
имевший полное право высказываться о музыке – Гектор Берлиоз, – считал, что
первая часть сонаты рисует атмосферу не столько “лунной ночи”, сколько
“солнечного дня”.
Что значит и почему “quasi una Fantasia”?
“Лунная соната” – четырнадцатая в ряду фортепианных
сонат Бетховена (всего он написал тридцать две сонаты для фортепиано). Как
явствует из приведенных инвентарных данных, она имеет также обозначение: “Opus
27, № 2”. Объясняется это тем, что многие свои произведения одного жанра –
фортепианные сонаты, трио, квартеты – Бетховен, когда издавал, объединял в одну
публикацию (в одно нотное издание). Это была распространенная издательская
практика того времени. Данный опус объединяет две фортепианные сонаты – по
порядковым их номерам – № 13 и 14.
Так вот, до этого опуса Бетховен писал сонаты как
сонаты, если можно так выразиться о творениях гения, каждая из которых –
неповторимый шедевр, например, “Патетическая соната” или Соната № 7 с ее
гениальным Largo. Вот видите, у нас уже много раз проскальзывало слово
“соната”. И теперь, чтобы объяснить вынесенную в заголовок этого раздела статьи
ремарку Бетховена, необходимо хотя бы кратко сказать, что значит этот термин.
К тому времени, когда Бетховен стал писать свои
фортепианные сонаты, этот жанр, или точнее – музыкальная форма, уже прошел
долгий путь развития. Я не буду здесь описывать этапы этого пути, скажу только,
что поначалу термин “соната” обозначал пьесу, исполнявшуюся на музыкальных
инструментах (от итал.sonare – звучать), в отличие от термина “кантата”,
обозначавшего вокальное произведение (со временем собственно кантату) и
происходившего от итал. cantare – петь. Бурно развиваясь, соната к началу XIX
века – особенно в руках великих венских композиторов Гайдна, Моцарта, Бетховена
– превратилась в многочастное (как правило, трехчастное, реже – четырехчастное
и совсем редко – двухчастное) произведение, построенное по определенным
формальным принципам. И главным из этих принципов было наличие в первой части
(по крайней мере в первой, но могло быть и в других частях) двух разнохарактерных
тем (образов), вступающих в драматические взаимоотношения по ходу их развития.
Как правило, эти темы символизируют в классической сонате мужское и женское
начало, придавая конфликту острый психологический характер.
Гениальность Бетховена заключается, помимо многого
прочего, в том, что эту общую схему он всякий раз превращает в уникальный
психологический конфликт. Потому чрезвычайно трудна – да и, вероятно, излишня –
дальнейшая классификация формальных аспектов бетховенских сонат. Но одно обстоятельство
отметить все же необходимо: первая часть “Лунной сонаты” не подпадает под эти
структурные особенности, которые делают инструментальную пьесу сонатой. В ней
нет двух разнохарактерных тем, вступающих в конфликт друг с другом. И в этом
смысле “Лунная соната” – не соната. Она соната в том смысле, что состоит из
трех частей, причем как раз в финале мы видим те самые принципы сонаты, о
которых говорилось выше. В финале! Но не в первой части. В этом кроется причина
того, что Бетховен, не желая вводить в заблуждение будущего потенциального
покупателя своего произведения, предупреждает его ремаркой, что эта соната
“вроде бы как фантазия”. Теперь не может быть никаких претензий. Итак…
Adagio sostenuto. Первая часть сонаты. Бетховен
начинает эту сонату тем, что обычно является средней частью такого цикла –
медленной, сумрачной, довольно скорбной музыкой. Александр Серов, замечательный
русский композитор и блестящий музыкальный критик, находит в первой части
сонаты выражение “смертельного уныния”.
Здесь три необычайно выразительных и очень ясно
различимых – и, вероятно, тут кроется причина огромной популярности этой части
– музыкальных элемента: “спокойное движение как бы хоральных аккордов,
определяемое движением басовых октав; гармоническая триольная фигурация, с
неумолимостью проходящая через всю часть, – сравнительно редкий у Бетховена
пример выдержанного через все сочинение однообразного ритмического движения,
так часто встречающегося у Баха, и, наконец, скорбный малоподвижный
мелодический голос, ритмически почти совпадающий с линией баса. Соединяясь в
одно гармоническое целое, каждый из этих элементов живет самостоятельной
жизнью, образуя непрерывную живую декламационную линию, а не “подыгрывая”
только свою партию к ведущему голосу”. Так очень точно характеризуют эту часть
профессор А.Б.Гольденвейзер.
Здесь я должен сделать небольшое отступление.
Необходимо обратить внимание на то, что нотный текст – я имею в виду любой
нотный текст, не только этой сонаты – содержит очень мало указаний для
исполнителя. Причем парадокс состоит в том, что, сколько бы их, этих указаний,
ни было (известны композиторы, чьи ноты испещрены всевозможными пометками), их
всегда будет мало с точки зрения фиксации всех аспектов исполнения
произведения. Из этого факта можно сделать по крайней мере два прямо
противоположных вывода: 1) раз исполнительских указаний мало и они все равно не
характеризуют исполнение во всей его полноте, бог с ними, будем играть “как
хочется” (для меня такой вывод неприемлем); 2) раз указаний этих мало, отнесемся
к каждому из них с величайшим вниманием, как к выражению воли гениального
композитора (для меня единственно возможный вывод). Так вот, ценнейшим
указанием темпа в этой части являются не только итальянские термины, означающие
очень медленный темп, но и определенное указание на то, что пульсом здесь
является полутакт. И если исполнитель учтет это требование Бетховена, то его
исполнение этой части с точки зрения физического времени окажется более
быстрым, чем то, к какому привык наш слух, но при этом единицей пульсации будет
именно та, какую имел в виду Бетховен.
Однако следует остановиться в рассуждениях об
интерпретации, поскольку без живого звучания музыки все доводы будут слишком
абстрактны. Но тем не менее я призвал бы читателя внимательно отнестись к различным
трактовкам и задуматься над тем, что в них соответствует намерениям (порой
очень глубоко сокрытым) композитора, а что идет вразрез с ними.
Allegretto – вторая часть сонаты. Замечательные слова
написаны об этой части профессором Генрихом Нейгаузом в его книге “Об искусстве
фортепианной игры”. Нейгауз называет это “почти невесомое Allegretto” “зыбким”,
“скромным”, “утонченным” и одновременно “страшно простым”. “Утешительное”
настроение (в духе Consolation1) второй части, – пишет он, – у недостаточно
чутких учеников легко переходит в увеселительное scherzando, в корне
противоречащее смыслу произведения. Я слышал десятки, если не сотни раз такую
трактовку. В таких случаях я обычно напоминаю ученику крылатое словцо Листа об
этом Allegretto: “une fleur entre deux abimes”2 и стараюсь ему доказать, что
аллегория эта не случайна, что она удивительно точно передает не только дух, но
и форму сочинения, ибо первые такты мелодии напоминают поневоле раскрывающуюся
чашечку цветка, а последующие – свисающие на стебле листья. Прошу помнить, что
я никогда не “иллюстрирую” музыку, то есть в данном случае я не говорю, что эта
музыка есть цветок, – я говорю, что она может вызвать духовное, зрительное
впечатление цветка, символизировать его, подсказать воображению образ цветка”.
Тот же А.Серов, которого я уже упоминал, правда,
слегка иронизировал по поводу этой очень поэтичной метафоры Листа: “Позабываю
сказать, что в этой сонате есть еще скерцо. Нельзя не удивляться, как тут
замешалось это скерцо, не имеющее никакого отношения ни к предыдущему, ни к
последующему. Это цветок между двух пропастей, сказал Лист. Пожалуй! Но такое
место, я полагаю, не слишком эффектно для цветка, так что с этой стороны
метафора г. Листа, может быть, и не лишена верности”.
Presto agitato – финал сонаты. Слушая этот финал,
совершенно невозможно противостоять страстному, мощному бетховенскому
темпераменту, его неудержимому порыву. Поразительно, как Бетховену удается
создать впечатление стихийной мощи и при этом направить бурный поток эмоций в
гранитное русло. Буря разражается градом мелких нот и вспышками молний (резкие
акценты аккордов). Действительно, вполне уместным будет сравнение с ночной
бурей, с циклоном. И как часто бывает у Бетховена, вдруг – молчание. “Внезапное
Adagio… piano… Человек, доведенный до крайности, умолкает, дыхание пресеклось.
И когда через минуту дыхание оживает и человек поднимается, кончены тщетные
усилия, рыдания, буйства. Все сказано, душа опустошена. В последних тактах
остается только величественная сила, покоряющая, укрощающая, принимающая
поток”, – писал о нем Ромен Роллан.
Кто была Джульетта Гвиччарди?
Лучшее, что написано об этой юной вдохновительнице
Бетховена, это страницы в книге Ромена Роллана “Бетховен, Великие творческие
эпохи. От “Героической” до “Аппассионаты”. Третье приложение в этой книге
называется “Сестры Брунсвик и их кузина из “Лунной”. Название звучит по-русски
несколько коряво, но очень интересно по сути. Нам ничего не остается, как
перелистать эти страницы.
Джульетта, дочь графа Гвиччарди, получившего
назначение в Вену надворным советником при Богемской канцелярии, появилась в
Вене в конце 1800 года. Бетховен, как только узнал ее, тут же воспламенился.
Джульетта была еще совсем юная. “Немногим старше шекспировской Джульетты и не
менее соблазнительна”, – констатирует Ромен Роллан. Бетховен был уверен, что
Джульетта испытывает к нему самые нежные чувства. Он писал Ф.Вегелеру (16
ноября 1801): “Перемена, происшедшая во мне теперь, вызвана милой чудесной
девушкой, которая любит меня и любима мною”. Много лет спустя, в 1823 году,
Бетховен, тогда уже глухой и общавшийся с помощью разговорных тетрадей, беседуя
с Шиндлером, написал: “Я был очень любим ею и более, чем когда-либо, был ее
мужем…”
Тогда же, в 1801 году, Бетховен дает Джульетте уроки
музыки. Он не берет платы с юной графини, а она в свою очередь дарит ему дюжину
рубашек, которые сама сшила. Зимою 1801 – 1802 годов Бетховен сочиняет и
посвящает Джульетте эту свою сонату. Разочарование уже наступило: с первых
месяцев 1802 года Джульетта выказывает явное предпочтение молодому графу
Роберту Галленбергу, который был всего на год старше ее и тоже занимался
композицией (он имел наглость ставить свои сочинения в одни программы с
бетховенскими симфониями). В марте соната – с посвящением Джульетте – была опубликована
в Бонне издателем Зимроком. “Иллюзия длилась недолго, – пишет Ромен Роллан, – и
уже в сонате видно больше страдания и гнева, чем любви. Через полгода после
этой бессмертной оды Бетховен в отчаянии пишет “Гейлигенштадское завещание” (6
октября 1802 года)”. Некоторые бетховеноведы считают, что именно Джульетте
Гвиччарди было адресовано письмо (так и не отправленное Бетховеном или оно
возвратилось от адресата?), известное как письмо “К Бессмертной возлюбленной”.
Оно было обнаружено после смерти Бетховена в потайном ящике его гардероба. Как
бы то ни было и как бы ни решать вопрос с его датировкой – от чего, конечно,
многое зависит в вопросе установления адресата, то есть того, кто была той
самой “Бессмертной возлюбленной”, – миниатюрный портрет Джульетты Бетховен
хранил вместе с этим письмом и “Гейлигенштадским завещанием”.
“Памятник любви, который он (Бетховен. – А.М.) хотел
создать этою сонатою, – пишет А.Серов, – очень естественно обратился в
мавзолей. Для такого человека, как Бетховен, любовь не могла быть ничем другим,
как надеждою загробною и скорбью, душевным трауром здесь на земле”.
В истории музыки мало найдется произведений, которые
могут сравниться по популярности с “Лунной сонатой”. Кто и как только не
приспосабливал этот бетховенский шедевр – каждый для своих целей. Впечатляющую
картину жизни “Лунной сонаты” (а порой одного только ее названия) в наши дни
дает Интернет. Сайтов, содержащих сведения о “Лунной сонате” (вернее,
открывающихся на запрос “Лунная соната”), в одном только англоязычном Интернете
на сегодняшний день имеется 6861! Чего здесь только нет. И кто только не
паразитировал на невероятной популярности этого произведения!..
Множество транскрипций было сделано с целью дать
возможность прикоснуться к этому творению не только пианистам. Вот всего
несколько примеров:
– переложение сонаты для гитары сделал известный
исполнитель на этом инструменте Марсель Робинсон;
– известный дирижер Антал Дорати сделал оркестровку
сонаты, чтобы использовать ее для хореографической постановки;
– аранжировал “Лунную сонату” для своего джаз-оркестра
знаменитый американский тромбонист и аранжировщик Гленн Миллер. (Не путать с
его же “Лунной серенадой”.)
К чему только не применяли это словосочетание –
“лунная соната”! Это романтическое название стало кодовым для одной из
разрушительных атак агонизировавшего германского фашизма – авиационного налета
на Ковентри (Англия) в 1945 году.
“Лунная соната” вдохновляла скульпторов и художников:
– Пауль Блох в 1995 году изваял мраморную скульптуру,
которую назвал “Лунная соната” (я был бы рад, если бы мне объяснили, почему это
“Лунная соната”, а не “Рождение нового дня” или “Размышление”);
– Ральф Харрис Хаустон написал картину, которую назвал
“Лунная соната” (тот же вопрос возникает и в этом случае);
– американская ювелирная фирма “Bright Bear Jewelry” в
своей “Коллекции тысячелетия” представляет жемчужное колье, названное его
создателями “Лунная соната”.
Или вот такое фантастическое использование любимого
образа:
– одна из западных фирм предлагает кофе “Лунная соната”;
– “Лунная соната” – такое прозвище получил жеребец
(?!), выведенный в США.
И впрямь, популярность нередко приобретает самые
причудливые формы…
Автор – Liudmila5591. Это цитата этого сообщения О “Лунной” сонате Людвига ван Бетховена
Что следует знать о Бетховене, о страданиях Христа, об опере Моцарта и о романтизме, чтобы правильно понять одно из самых известных в мире произведений, объясняет проректор Гуманитарного института телевидения и радиовещания, кандидат искусствоведения Ольга Хвоина.
В обширном репертуаре мировой музыкальной классики трудно, пожалуй, найти более известное сочинение, чем “Лунная” соната Бетховена. Не надо быть музыкантом и даже большим любителем классической музыки, чтобы, услышав ее первые звуки, мгновенно узнать и с легкостью назвать и произведение, и автора. Соната № 14 или “Лунная”
(до-диез минор, оp. 27, № 2),
первая часть
Исполнение: Клаудио Аррау
Одно уточнение, впрочем, требуется: для неискушенного слушателя узнаваемой музыкой “Лунная” соната исчерпывается. В действительности это не все произведение, а лишь его первая часть. Как и положено классической сонате, оно имеет еще и вторую, и третью. Так что, наслаждаясь “Лунной” сонатой в записи, стоит прослушать не один, а три трека — лишь тогда мы узнаем «конец истории» и сможем оценить все сочинение целиком.
Для начала поставим перед собой скромную задачу. Сосредоточившись на хорошо знакомой первой части, попробуем понять, что таит в себе эта волнующая, заставляющая к себе возвращаться музыка.
“Лунная” соната написана и издана в 1801 году и находится в ряду произведений, открывающих в музыкальном искусстве XIX век. Став популярным сразу после своего появления, это сочинение уже при жизни композитора породило немало трактовок.
Портрет неизвестной. На миниатюре, принадлежавшей Бетховену, предположительно, изображена Джульетта Гвиччарди. Около 1810 года
Зафиксированное на титульном листе посвящение сонаты Джульетте Гвиччарди — юной аристократке, ученице Бетховена, о браке с которой влюбленный музыкант тщетно мечтал как раз в этот период, — побуждало аудиторию искать в произведении выражение любовных переживаний.
Титульный лист издания сонаты для фортепиано Людвига ван Бетховена «В духе фантазии» № 14 (до-диез минор, оp. 27, № 2) с посвящением Джульетте Гвиччарди. 1802 год
Спустя примерно четверть века, когда европейское искусство оказалось объято романтическим томлением, современник композитора, писатель Людвиг Рельштаб, сравнил сонату с картиной лунной ночи на Фирвальдштетском озере, описав этот ночной пейзаж в новелле «Теодор» (1823);. Именно благодаря Рельштабу за произведением, известным профессиональным музыкантам как соната № 14, а еще точнее — соната до?диез минор, оpus 27, № 2, закрепилось поэтическое определение “Лунная” (Бетховен своему произведению такого названия не давал). В тексте Рельштаба, сконцентрировавшем, кажется, все атрибуты романтического пейзажа (ночь, луна, озеро, лебеди, горы, руины), вновь звучит мотив «страстной неразделенной любви»: колеблемые ветром, о ней жалобно поют струны эоловой арфы, заполняя своими таинственными звуками все пространство мистической ночи;
Упомянув о двух весьма известных вариантах трактовки содержания сонаты, на которые наталкивают словесные источники (авторское посвящение Джульетте Гвиччарди, рельштабовское определение “Лунная”), обратимся теперь к выразительным элементам, содержащимся в самой музыке, попытаемся прочитать и интерпретировать музыкальный текст.
Задумывались ли вы о том, что звуки, по которым весь мир узнает “Лунную” сонату, являются не мелодией, а аккомпанементом? Мелодия — казалось бы, главный элемент музыкальной речи, по крайней мере в классико-романтической традиции (авангардные течения музыки XX века не в счет) — возникает в Лунной сонате не сразу: так бывает в романсах и песнях, когда звучание инструмента предваряет вступление певца. Зато, когда мелодия, подготовленная таким образом, наконец появляется, наше внимание оказывается полностью сосредоточено на ней. А теперь попробуем вспомнить (может быть, даже напеть) эту мелодию. Удивительно, но мы не обнаружим в ней собственно мелодической красоты (разнообразных поворотов, скачков на широкие интервалы или плавного поступенного движения). Мелодия Лунной сонаты скованна, зажата в рамки узкого диапазона, с трудом прокладывает себе путь, вообще не поется и лишь иногда вздыхает чуть более свободно. Особенно показательно ее начало. Некоторое время мелодия не может оторваться от исходного звука: прежде чем хоть чуть-чуть сдвинуться с места, он повторяется шесть раз. Но именно это шестикратное повторение выявляет значение еще одного выразительного элемента — ритма. Шесть первых звуков мелодии дважды воспроизводят узнаваемую ритмическую формулу — это ритм траурного марша.
На протяжении сонаты начальная ритмоформула будет возвращаться неоднократно, с настойчивостью мысли, завладевшей всем существом героя. В коде?первой части исходный мотив окончательно утвердится в качестве главной музыкальной идеи, снова и снова повторяясь в мрачном низком регистре: справедливость ассоциаций с мыслью о смерти не оставляет сомнений.
Вернувшись к началу мелодии и проследив за ее постепенным развитием, обнаруживаем еще один существенный элемент. Это мотив из четырех тесно сопряженных, словно перекрещенных звуков, произнесенных дважды как напряженное восклицание и подчеркнутых диссонансом в сопровождении. Слушателям XIX века, а тем более сегодняшнего дня данный мелодический оборот не так знаком, как ритм траурного марша. Однако в церковной музыке эпохи барокко (в немецкой культуре представленной прежде всего гением Баха, произведения которого Бетховен знал с детства) он был важнейшим музыкальным символом. Это один из вариантов мотива Креста — символа предсмертных страданий Иисуса.
Тем, кто знаком с теорией музыки, будет небезынтересно узнать еще об одном обстоятельстве, подтверждающем, что наши догадки о содержании первой части Лунной сонаты верны. Для своей 14-й сонаты Бетховен выбрал тональность до-диез минор, используемую в музыке нечасто. В этой тональности — четыре диеза. По-немецки «диез» (знак повышения звука на полтона) и «крест» обозначаются одним словом — Kreuz, да и в начертании диеза есть сходство с крестом — ?. То, что диезов здесь четыре, еще усиливает страстну?ю символику.
Вновь оговоримся: работа с подобными смыслами была присуща церковной музыке эпохи барокко, а соната Бетховена — произведение светское и написано в иное время. Впрочем, и в период классицизма тональности сохраняли привязку к определенному кругу содержания, о чем свидетельствуют современные Бетховену музыкальные трактаты. Как правило, характеристики, даваемые тональностям в подобных трактатах, фиксировали настроения, свойственные искусству Нового времени, но не порывали связей и с ассоциациями, зафиксированными в предыдущую эпоху. Так, один из старших современников Бетховена, композитор и теоретик Юстин Генрих Кнехт, считал, что до-диез минор звучит «с выражением отчаяния». Однако Бетховен, сочиняя первую часть сонаты, как видим, не удовлетворился обобщенным представлением о характере тональности. Композитор ощутил необходимость обратиться непосредственно к атрибутам давней музыкальной традиции (мотив Креста), что свидетельствует о его сосредоточенности на чрезвычайно серьезной тематике — Крест (как предначертание судьбы), страдание, смерть.
Автограф сонаты для фортепиано Людвига ван Бетховена «В духе фантазии» № 14 (до-диез минор, оp. 27, № 2). 1801 год
Теперь обратимся к началу “Лунной” сонаты — к тем самым, знакомым всем звукам, что приковывают наше внимание еще до появления мелодии. Линия аккомпанемента складывается из непрерывно повторяющихся трехзвучных фигур, резонирующих с глубокими органными басами. Первоначальный прообраз такого звучания — перебор струн (лиры, арфы, лютни, гитары), рождение музыки, вслушивание в нее. Легко ощутить, как безостановочно ровное движение (от начала до конца первой части сонаты оно не прерывается ни на мгновение) создает медитативное, почти гипнотическое состояние отрешения от всего внешнего, а медленно, поступенно спускающийся бас усиливает эффект ухода в себя. Возвращаясь к картине, нарисованной в новелле Рельштаба, вспомним еще раз об образе эоловой арфы: в звуках, издаваемых струнами только благодаря дуновениям ветра, мистически настроенные слушатели часто пытались уловить тайный, пророческий, судьбоносный смысл.
Исследователям театральной музыки XVIII века тип аккомпанемента, напоминающий начало Лунной сонаты, известен также под названием ombra (с итальянского — «тень»). На протяжении многих десятилетий в оперных спектаклях подобные звуки сопровождали появление духов, призраков, таинственных посланцев загробного мира, шире — размышления о смерти. Достоверно известно, что при создании сонаты Бетховен вдохновлялся совершенно конкретной оперной сценой. В эскизную тетрадь, где зафиксированы первые наброски будущего шедевра, композитор выписал фрагмент из оперы Моцарта «Дон Жуан». Это краткий, но очень важный эпизод — смерть Командора, раненного во время поединка с Дон Жуаном. Кроме упомянутых персонажей, в сцене участвует слуга Дон Жуана Лепорелло, так что образуется терцет. Герои поют одновременно, но каждый о своем: Командор прощается с жизнью, Дон Жуан полон раскаяния, потрясенный Лепорелло отрывисто комментирует происходящее. У каждого из персонажей не только свой текст, но и своя мелодия. В единое целое их реплики объединяет звучание оркестра, который не просто аккомпанирует певцам, но, останавливая внешнее действие, фиксирует внимание зрителя на моменте, когда жизнь балансирует на грани небытия: мерные, «капающие» звуки отсчитывают последние мгновения, отделяющие Командора от смерти. Завершение эпизода сопровождается ремарками «[Командор] умирает» и «Месяц совсем скрывается за облаками». Звучание оркестра из этой моцартовской сцены Бетховен повторит в начале Лунной сонаты почти буквально.
Первая страница письма Людвига ван Бетховена братьям Карлу и Иоганну. 6 октября 1802 года
Аналогий более чем достаточно. Но можно ли понять, почему композитора, в 1801 году едва переступившего порог 30-летия, так глубоко, так по-настоящему волновала тема смерти? Ответ на этот вопрос содержится в документе, текст которого не менее пронзителен, чем музыка Лунной сонаты. Речь идет о так называемом «Гейлигенштадтском завещании». Оно было найдено после кончины Бетховена, случившейся в 1827 году, но писалось в октябре 1802 года, спустя примерно год после создания “Лунной” сонаты.
Фактически «Гейлигенштадтское завещание» представляет собой развернутое предсмертное письмо. Бетховен адресовал его двум своим братьям, действительно уделив несколько строк распоряжениям о наследовании имущества. Все остальное — обращенный ко всем современникам, а возможно, и потомкам предельно искренний рассказ о переживаемых страданиях, исповедь, в которой композитор несколько раз упоминает о желании уйти из жизни, выражая в то же время решимость преодолеть эти настроения.
В период создания завещания Бетховен пребывал в пригороде Вены Гейлигенштадте, проходя лечение от мучившего его уже около шести лет недуга. Не каждому известно, что первые признаки потери слуха появились у Бетховена не в зрелые годы, а в расцвете молодости, в возрасте 27 лет. К тому моменту музыкальный гений композитора уже был оценен, его принимали в лучших домах Вены, ему покровительствовали меценаты, он покорял сердца дам. Болезнь была воспринята Бетховеном как крушение всех надежд. Едва ли не более болезненно переживался страх открыться перед людьми, такой естественный для человека молодого, самолюбивого, гордого. Опасение обнаружить профессиональную несостоятельность, боязнь насмешек или, наоборот, проявлений жалости заставляли Бетховена ограничивать общение и вести одинокую жизнь. Но и упреки в нелюдимости больно ранили его своей несправедливостью.
Вся эта сложная гамма переживаний нашла отражение в «Гейлигенштадтском завещании», зафиксировавшем переломный момент в настроениях композитора. После нескольких лет борьбы с болезнью Бетховен понимает, что надежды на излечение тщетны, и мечется между отчаянием и стоическим принятием своей судьбы. Однако в страданиях он рано обретает мудрость. Размышляя о провидении, божестве, искусстве («лишь оно… оно меня удержало»), композитор приходит к выводу о невозможности уйти из жизни, не реализовав полностью свой талант. В зрелые годы Бетховен придет к мысли о том, что лучшие из людей через страдание обретают радость. “Лунная” соната писалась в период, когда этот рубеж еще не был пройден.
Но в истории искусства она стала одним из лучших примеров того, как из страдания может родиться прекрасное. Соната № 14 или “Лунная”
(до-диез минор, оp. 27, № 2)
Исполнение:Клаудио Аррау http://arzamas.academy/
Сонатный цикл четырнадцатой фортепианной сонаты состоит из трёх частей. Каждая из них раскрывает какое-то одно чувство в богатстве его градаций. Медитативное состояние первой части сменяется поэтичным, благородным менуэтом. Финал – это «бурное клокотание эмоций», трагический порыв…он потрясает своей неудержимой энергией, драматизмом.
Образный смысл финала “Лунной” сонаты в грандиозной схватке эмоции и воли, в великом гневе души, которой не удается овладеть своими страстями. Не осталось и следа от восторженно- тревожной мечтательности первой части и обманчивых иллюзии второй. Но страсть и страдание впились в душу с никогда не изведанной дотоле силой.
… ее можно было бы назвать и «сонатой аллеи», поскольку, по преданию, она писалась в саду, в полубюргерском-полудеревенском окружении, которое так нравилось молодому композитору» (Э. Эррио. Жизнь Л.В. Бетховена).
Против эпитета «лунная», данного Людвигом Рельштабом, энергично протестовал А. Рубинштейн. Он писал, что лунный свет требует в музыкальном выражении чего-то мечтательного и меланхоличного, нежно светящего. Но первая часть сонаты cis-moll трагическая с первой до последней ноты, последняя – бурная, страстная, в ней выражено нечто противоположное свету. Лишь вторая часть может быть трактована как лунное сияние.
«В сонате больше страдания и гнева, чем любви; музыка сонаты мрачная и пламенная» – считает Р. Роллан.
Б. Асафьев восторженно писал о музыке сонаты: «Эмоциональный тон этой сонаты наполнен силой и романтическим пафосом. Музыка, нервная и возбужденная, то вспыхивает ярким пламенем, то никнет в мучительном отчаянии. Мелодия поёт, плача. Глубокая сердечность, присущая описываемой сонате, делает её одной из любимейших и доступнейших. Трудно не поддаться воздействию столь искренней музыки – выразительнице непосредственного чувства».
Оригинал записи и комментарии на LiveInternet.ru
Это великое произведение , я бы даже сказал – музыка от бога , настолько передать настроение, чувства в виде музыки просто нереально …особенно завидую людям которые могут ее играть на пианино – через пальцы (нажим на клавиши) ощущаешь всю гениальность мелодии на мой взгляд и сыграть даже можно по разному либо с грустью , либо со счастливой одухотворенностью что ли …
Кстати большинство обывателей , редко слушающих музыку обычно слышали только 1 часть ее – самую грустную , на самом деле она состоит из 3х частей и очень рекомендую послушать полностью !!!
из вики : Соната состоит из трех частей: Adagio sostenuto. Соната начинается тем, что обычно является средней частью сонатного цикла — медленной, сумрачной, довольно скорбной музыкой. Известный музыкальный критик Александр Серов находит в первой части сонаты выражение «смертельного уныния». Эта часть состоит из трех необычайно выразительных и очень ясно различимых музыкальных элементов:
Спокойное движение как бы хоральных аккордов, определяемое движением басовых октав; гармоническая триольная фигурация, с неумолимостью проходящая через всю часть, — сравнительно редкий у Бетховена пример выдержанного через все сочинение однообразного ритмического движения, так часто встречающегося у Баха, и, наконец, скорбный малоподвижный мелодический голос, ритмически почти совпадающий с линией баса. Соединяясь в одно гармоническое целое, каждый из этих элементов живёт самостоятельной жизнью, образуя непрерывную живую декламационную линию, а не «подыгрывая» только свою партию к ведущему голосу.
— А. Б. Гольденвейзер Allegretto — вторая часть сонаты.
«Утешительное» настроение второй части у недостаточно чутких учеников легко переходит в увеселительное скерцандо, в корне противоречащее смыслу произведения. Я слышал десятки, если не сотни раз такую трактовку. В таких случаях я обычно напоминаю ученику крылатое словцо Листа об этом аллегретто: «Это цветок между двух пропастей», и стараюсь ему доказать, что аллегория эта не случайна, что она удивительно точно передает не только дух, но и форму сочинения, ибо первые такты мелодии напоминают поневоле раскрывающуюся чашечку цветка, а последующие — свисающие на стебле листья. Прошу помнить, что я никогда не «иллюстрирую» музыку, то есть в данном случае я не говорю, что эта музыка есть цветок, — я говорю, что она может вызвать духовное, зрительное впечатление цветка, символизировать его, подсказать воображению образ цветка.
— Генрих Нейгауз, «Об искусстве фортепианной игры»
Позабываю сказать, что в этой сонате есть ещё скерцо. Нельзя не удивляться, как тут замешалось это скерцо, не имеющее никакого отношения ни к предыдущему, ни к последующему. «Это цветок между двух пропастей», сказал Лист. Пожалуй! Но такое место, я полагаю, не слишком эффектно для цветка, так что с этой стороны метафора господина Листа, может быть, и не лишена верности.
— Александр Серов Presto agitato — третья часть сонаты.
Внезапное адажио… пиано… Человек, доведенный до крайности, умолкает, дыхание пресеклось. И когда через минуту дыхание оживает и человек поднимается, кончены тщетные усилия, рыдания, буйства. Все сказано, душа опустошена. В последних тактах остается только величественная сила, покоряющая, укрощающая, принимающая поток.
— Ромен Роллан
К тридцати годам своей жизни Бетховен понял, что его неизлечимая болезнь ведет к трагической развязке – полной глухоте. И именно в это время к нему пришла настоящая любовь. О своей очаровательной ученице, юной Джульетте Гвиччарди, он стал думать как о своей будущей жене. И надеялся, что счастье любви поможет ему одолеть свой страшный недуг.
А она? Она, воспитанная в аристократической семье, свысока смотрела на своего учителя – пусть знаменитого, но не знатного происхождения да к тому же еще и глохнущего … Понять гениальность своего учителя она не смогла. Джульетта нанесла ему тяжелый удар – отвернулась от него и вышла замуж за бездарного, но молодого сочинителя музыки и вдобавок графа – Роберта Галленберга …
Бетховен был великим музыкантом и великим человеком. “Лунная соната” и была создана в ту трудную пору его жизни. Под ее настоящим названием “Соната-фантазия” – Бетховен написал: “Посвящается графине Джульетте Гвиччарди” …
И теперь, слушая волшебные звуки, может быть, вы услышите в первой части такую скорбь, какой вы никогда раньше не слышали; во второй части – такую светлую и в то же время такую грустную улыбку, какой раньше не замечали; и, наконец, в финале – такое буйное стремление вырваться из оков страданий и печали, о котором можно сказать только словами самого Бетховена: “Я схвачу судьбу за глотку, совсем согнуть меня ей не удастся
А название “Лунная” уже после смерти композитора придумал поэт Рельштаб, носивший то же имя, что и Бетховен – Людвиг …
К тридцати годам своей жизни Бетховен понял, что его неизлечимая болезнь ведет к трагической развязке – полной глухоте. И именно в это время к нему пришла настоящая любовь. О своей очаровательной ученице, юной Джульетте Гвиччарди, он стал думать как о своей будущей жене. И надеялся, что счастье любви поможет ему одолеть свой страшный недуг.А она? Она, воспитанная в аристократической семье, свысока смотрела на своего учителя – пусть знаменитого, но не знатного происхождения да к тому же еще и глохнущего… Понять гениальность своего учителя она не смогла. Джульетта нанесла ему тяжелый удар – отвернулась от него и вышла замуж за бездарного, но молодого сочинителя музыки и вдобавок графа – Роберта Галленберга…Бетховен был великим музыкантом и великим человеком. “Лунная соната” и была создана в ту трудную пору его жизни. Под ее настоящим названием “Соната-фантазия” – Бетховен написал: “Посвящается графине Джульетте Гвиччарди”…И теперь, слушая волшебные звуки, может быть, вы услышите в первой части такую скорбь, какой вы никогда раньше не слышали; во второй части – такую светлую и в то же время такую грустную улыбку, какой раньше не замечали; и, наконец, в финале – такое буйное стремление вырваться из оков страданий и печали, о котором можно сказать только словами самого Бетховена: “Я схвачу судьбу за глотку, совсем согнуть меня ей не удастсяА название “Лунная” уже после смерти композитора придумал поэт Рельштаб, носивший то же имя, что и Бетховен – Людвиг…
“Лунная соната” Бетховена
Александр Майкапар
Соната для фортепиано № 14, до-диез минор, opus 27, № 2 “quasi una Fantasia”.
Сочинена: 1800–1801.
Издана: март 1802.
Посвящена: Джульетте Гвиччарди.
Получила название (не от автора): “Лунная соната”.
Таковы первые, так сказать, инвентарные данные об этом музыкальном шедевре.
Что скрывается за этими сухими фактами?
Такая ли уж лунная “Лунная соната”?
Название сонаты “Лунная” принадлежит не Бетховену. Так ее уже после смерти композитора в 1832 году окрестил немецкий поэт Людвиг Рельштаб. Ему представилось, что Бетховен в первой части звуками запечатлел образ люцернского озера тихой лунной ночью. Нет никаких исторических доказательств того, что Бетховен именно это имел в виду. Более того, можно почти с уверенностью утверждать, что Бетховен, будь он жив в момент рождения этой метафоры и знай он о ней, вряд ли испытал бы от нее восторг. “Я употребляю это освященное обычаем название, – пишет Ромен Роллан, – придавая ему не большее значение, чем удачно найденной ассоциации образов или, скорее, впечатлений”. Мы помним, как Бетховен предупреждал в связи с Пасторальной симфонией, произведением, куда более располагающим к тому, чтобы видеть в нем зарисовки природы, что это не столько такие зарисовки, сколько выражение состояния души человека, оказавшегося на природе.
Летом 1801 года Бетховен проводил время в Коромпе, и традиции здешних мест связывают воспоминания о Бетховене, сочиняющем “Лунную сонату”, с парком в Коромпе. Но они, эти традиции, не связывают – что совершенно правильно – эти воспоминания с водной стихией, как это делает Рельштаб. Первая часть “Лунной сонаты”, даже если и согласиться с лунным ее свечением, – это совершенно не баркарола. Но и сама пресловутая “лунность” сонаты (с большой натяжкой о ней можно говорить только в связи с первой частью) отнюдь не столь очевидна, как это может вытекать из невероятной популярности и уже абсолютной смысловой стертости словосочетания “лунная соната”. Человек, имевший полное право высказываться о музыке – Гектор Берлиоз, – считал, что первая часть сонаты рисует атмосферу не столько “лунной ночи”, сколько “солнечного дня”.
Что значит и почему “quasi una Fantasia”?
“Лунная соната” – четырнадцатая в ряду фортепианных сонат Бетховена (всего он написал тридцать две сонаты для фортепиано). Как явствует из приведенных инвентарных данных, она имеет также обозначение: “Opus 27, № 2”. Объясняется это тем, что многие свои произведения одного жанра – фортепианные сонаты, трио, квартеты – Бетховен, когда издавал, объединял в одну публикацию (в одно нотное издание). Это была распространенная издательская практика того времени. Данный опус объединяет две фортепианные сонаты – по порядковым их номерам – № 13 и 14.
Так вот, до этого опуса Бетховен писал сонаты как сонаты, если можно так выразиться о творениях гения, каждая из которых – неповторимый шедевр, например, “Патетическая соната” или Соната № 7 с ее гениальным Largo. Вот видите, у нас уже много раз проскальзывало слово “соната”. И теперь, чтобы объяснить вынесенную в заголовок этого раздела статьи ремарку Бетховена, необходимо хотя бы кратко сказать, что значит этот термин.
К тому времени, когда Бетховен стал писать свои фортепианные сонаты, этот жанр, или точнее – музыкальная форма, уже прошел долгий путь развития. Я не буду здесь описывать этапы этого пути, скажу только, что поначалу термин “соната” обозначал пьесу, исполнявшуюся на музыкальных инструментах (от итал.sonare – звучать), в отличие от термина “кантата”, обозначавшего вокальное произведение (со временем собственно кантату) и происходившего от итал. cantare – петь. Бурно развиваясь, соната к началу XIX века – особенно в руках великих венских композиторов Гайдна, Моцарта, Бетховена – превратилась в многочастное (как правило, трехчастное, реже – четырехчастное и совсем редко – двухчастное) произведение, построенное по определенным формальным принципам. И главным из этих принципов было наличие в первой части (по крайней мере в первой, но могло быть и в других частях) двух разнохарактерных тем (образов), вступающих в драматические взаимоотношения по ходу их развития. Как правило, эти темы символизируют в классической сонате мужское и женское начало, придавая конфликту острый психологический характер.
Гениальность Бетховена заключается, помимо многого прочего, в том, что эту общую схему он всякий раз превращает в уникальный психологический конфликт. Потому чрезвычайно трудна – да и, вероятно, излишня – дальнейшая классификация формальных аспектов бетховенских сонат. Но одно обстоятельство отметить все же необходимо: первая часть “Лунной сонаты” не подпадает под эти структурные особенности, которые делают инструментальную пьесу сонатой. В ней нет двух разнохарактерных тем, вступающих в конфликт друг с другом. И в этом смысле “Лунная соната” – не соната. Она соната в том смысле, что состоит из трех частей, причем как раз в финале мы видим те самые принципы сонаты, о которых говорилось выше. В финале! Но не в первой части. В этом кроется причина того, что Бетховен, не желая вводить в заблуждение будущего потенциального покупателя своего произведения, предупреждает его ремаркой, что эта соната “вроде бы как фантазия”. Теперь не может быть никаких претензий. Итак…
Adagio sostenuto. Первая часть сонаты. Бетховен начинает эту сонату тем, что обычно является средней частью такого цикла – медленной, сумрачной, довольно скорбной музыкой. Александр Серов, замечательный русский композитор и блестящий музыкальный критик, находит в первой части сонаты выражение “смертельного уныния”.
Здесь три необычайно выразительных и очень ясно различимых – и, вероятно, тут кроется причина огромной популярности этой части – музыкальных элемента: “спокойное движение как бы хоральных аккордов, определяемое движением басовых октав; гармоническая триольная фигурация, с неумолимостью проходящая через всю часть, – сравнительно редкий у Бетховена пример выдержанного через все сочинение однообразного ритмического движения, так часто встречающегося у Баха, и, наконец, скорбный малоподвижный мелодический голос, ритмически почти совпадающий с линией баса. Соединяясь в одно гармоническое целое, каждый из этих элементов живет самостоятельной жизнью, образуя непрерывную живую декламационную линию, а не “подыгрывая” только свою партию к ведущему голосу”. Так очень точно характеризуют эту часть профессор А.Б.Гольденвейзер.
Здесь я должен сделать небольшое отступление. Необходимо обратить внимание на то, что нотный текст – я имею в виду любой нотный текст, не только этой сонаты – содержит очень мало указаний для исполнителя. Причем парадокс состоит в том, что, сколько бы их, этих указаний, ни было (известны композиторы, чьи ноты испещрены всевозможными пометками), их всегда будет мало с точки зрения фиксации всех аспектов исполнения произведения. Из этого факта можно сделать по крайней мере два прямо противоположных вывода: 1) раз исполнительских указаний мало и они все равно не характеризуют исполнение во всей его полноте, бог с ними, будем играть “как хочется” (для меня такой вывод неприемлем); 2) раз указаний этих мало, отнесемся к каждому из них с величайшим вниманием, как к выражению воли гениального композитора (для меня единственно возможный вывод). Так вот, ценнейшим указанием темпа в этой части являются не только итальянские термины, означающие очень медленный темп, но и определенное указание на то, что пульсом здесь является полутакт. И если исполнитель учтет это требование Бетховена, то его исполнение этой части с точки зрения физического времени окажется более быстрым, чем то, к какому привык наш слух, но при этом единицей пульсации будет именно та, какую имел в виду Бетховен.
Однако следует остановиться в рассуждениях об интерпретации, поскольку без живого звучания музыки все доводы будут слишком абстрактны. Но тем не менее я призвал бы читателя внимательно отнестись к различным трактовкам и задуматься над тем, что в них соответствует намерениям (порой очень глубоко сокрытым) композитора, а что идет вразрез с ними.
Allegretto – вторая часть сонаты. Замечательные слова написаны об этой части профессором Генрихом Нейгаузом в его книге “Об искусстве фортепианной игры”. Нейгауз называет это “почти невесомое Allegretto” “зыбким”, “скромным”, “утонченным” и одновременно “страшно простым”. “Утешительное” настроение (в духе Consolation1) второй части, – пишет он, – у недостаточно чутких учеников легко переходит в увеселительное scherzando, в корне противоречащее смыслу произведения. Я слышал десятки, если не сотни раз такую трактовку. В таких случаях я обычно напоминаю ученику крылатое словцо Листа об этом Allegretto: “une fleur entre deux abimes”2 и стараюсь ему доказать, что аллегория эта не случайна, что она удивительно точно передает не только дух, но и форму сочинения, ибо первые такты мелодии напоминают поневоле раскрывающуюся чашечку цветка, а последующие – свисающие на стебле листья. Прошу помнить, что я никогда не “иллюстрирую” музыку, то есть в данном случае я не говорю, что эта музыка есть цветок, – я говорю, что она может вызвать духовное, зрительное впечатление цветка, символизировать его, подсказать воображению образ цветка”.
Тот же А.Серов, которого я уже упоминал, правда, слегка иронизировал по поводу этой очень поэтичной метафоры Листа: “Позабываю сказать, что в этой сонате есть еще скерцо. Нельзя не удивляться, как тут замешалось это скерцо, не имеющее никакого отношения ни к предыдущему, ни к последующему. Это цветок между двух пропастей, сказал Лист. Пожалуй! Но такое место, я полагаю, не слишком эффектно для цветка, так что с этой стороны метафора г. Листа, может быть, и не лишена верности”.
Presto agitato – финал сонаты. Слушая этот финал, совершенно невозможно противостоять страстному, мощному бетховенскому темпераменту, его неудержимому порыву. Поразительно, как Бетховену удается создать впечатление стихийной мощи и при этом направить бурный поток эмоций в гранитное русло. Буря разражается градом мелких нот и вспышками молний (резкие акценты аккордов). Действительно, вполне уместным будет сравнение с ночной бурей, с циклоном. И как часто бывает у Бетховена, вдруг – молчание. “Внезапное Adagio… piano… Человек, доведенный до крайности, умолкает, дыхание пресеклось. И когда через минуту дыхание оживает и человек поднимается, кончены тщетные усилия, рыдания, буйства. Все сказано, душа опустошена. В последних тактах остается только величественная сила, покоряющая, укрощающая, принимающая поток”, – писал о нем Ромен Роллан.
Кто была Джульетта Гвиччарди?
Лучшее, что написано об этой юной вдохновительнице Бетховена, это страницы в книге Ромена Роллана “Бетховен, Великие творческие эпохи. От “Героической” до “Аппассионаты”. Третье приложение в этой книге называется “Сестры Брунсвик и их кузина из “Лунной”. Название звучит по-русски несколько коряво, но очень интересно по сути. Нам ничего не остается, как перелистать эти страницы.
Джульетта, дочь графа Гвиччарди, получившего назначение в Вену надворным советником при Богемской канцелярии, появилась в Вене в конце 1800 года. Бетховен, как только узнал ее, тут же воспламенился. Джульетта была еще совсем юная. “Немногим старше шекспировской Джульетты и не менее соблазнительна”, – констатирует Ромен Роллан. Бетховен был уверен, что Джульетта испытывает к нему самые нежные чувства. Он писал Ф.Вегелеру (16 ноября 1801): “Перемена, происшедшая во мне теперь, вызвана милой чудесной девушкой, которая любит меня и любима мною”. Много лет спустя, в 1823 году, Бетховен, тогда уже глухой и общавшийся с помощью разговорных тетрадей, беседуя с Шиндлером, написал: “Я был очень любим ею и более, чем когда-либо, был ее мужем…”
Тогда же, в 1801 году, Бетховен дает Джульетте уроки музыки. Он не берет платы с юной графини, а она в свою очередь дарит ему дюжину рубашек, которые сама сшила. Зимою 1801 – 1802 годов Бетховен сочиняет и посвящает Джульетте эту свою сонату. Разочарование уже наступило: с первых месяцев 1802 года Джульетта выказывает явное предпочтение молодому графу Роберту Галленбергу, который был всего на год старше ее и тоже занимался композицией (он имел наглость ставить свои сочинения в одни программы с бетховенскими симфониями). В марте соната – с посвящением Джульетте – была опубликована в Бонне издателем Зимроком. “Иллюзия длилась недолго, – пишет Ромен Роллан, – и уже в сонате видно больше страдания и гнева, чем любви. Через полгода после этой бессмертной оды Бетховен в отчаянии пишет “Гейлигенштадское завещание” (6 октября 1802 года)”. Некоторые бетховеноведы считают, что именно Джульетте Гвиччарди было адресовано письмо (так и не отправленное Бетховеном или оно возвратилось от адресата?), известное как письмо “К Бессмертной возлюбленной”. Оно было обнаружено после смерти Бетховена в потайном ящике его гардероба. Как бы то ни было и как бы ни решать вопрос с его датировкой – от чего, конечно, многое зависит в вопросе установления адресата, то есть того, кто была той самой “Бессмертной возлюбленной”, – миниатюрный портрет Джульетты Бетховен хранил вместе с этим письмом и “Гейлигенштадским завещанием”.
“Памятник любви, который он (Бетховен. – А.М.) хотел создать этою сонатою, – пишет А.Серов, – очень естественно обратился в мавзолей. Для такого человека, как Бетховен, любовь не могла быть ничем другим, как надеждою загробною и скорбью, душевным трауром здесь на земле”.
В истории музыки мало найдется произведений, которые могут сравниться по популярности с “Лунной сонатой”. Кто и как только не приспосабливал этот бетховенский шедевр – каждый для своих целей. Впечатляющую картину жизни “Лунной сонаты” (а порой одного только ее названия) в наши дни дает Интернет. Сайтов, содержащих сведения о “Лунной сонате” (вернее, открывающихся на запрос “Лунная соната”), в одном только англоязычном Интернете на сегодняшний день имеется 6861! Чего здесь только нет. И кто только не паразитировал на невероятной популярности этого произведения!..
Множество транскрипций было сделано с целью дать возможность прикоснуться к этому творению не только пианистам. Вот всего несколько примеров:
– переложение сонаты для гитары сделал известный исполнитель на этом инструменте Марсель Робинсон;
– известный дирижер Антал Дорати сделал оркестровку сонаты, чтобы использовать ее для хореографической постановки;
– аранжировал “Лунную сонату” для своего джаз-оркестра знаменитый американский тромбонист и аранжировщик Гленн Миллер. (Не путать с его же “Лунной серенадой”.)
К чему только не применяли это словосочетание – “лунная соната”! Это романтическое название стало кодовым для одной из разрушительных атак агонизировавшего германского фашизма – авиационного налета на Ковентри (Англия) в 1945 году.
“Лунная соната” вдохновляла скульпторов и художников:
– Пауль Блох в 1995 году изваял мраморную скульптуру, которую назвал “Лунная соната” (я был бы рад, если бы мне объяснили, почему это “Лунная соната”, а не “Рождение нового дня” или “Размышление”);
– Ральф Харрис Хаустон написал картину, которую назвал “Лунная соната” (тот же вопрос возникает и в этом случае);
– американская ювелирная фирма “Bright Bear Jewelry” в своей “Коллекции тысячелетия” представляет жемчужное колье, названное его создателями “Лунная соната”.
Или вот такое фантастическое использование любимого образа:
– одна из западных фирм предлагает кофе “Лунная соната”;
– “Лунная соната” – такое прозвище получил жеребец (?!), выведенный в США.
И впрямь, популярность нередко приобретает самые причудливые формы…
Список литературы
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.maykapar.ru/
Произведение начинается тихо, едва слышно. Потом немного громче. Отдельные ноты выделяются несколько громче остальных. Как будто пунктирной линий прочерчена общая траектория музыкального настроения.
Музыка плавная, медленная, задумчивая. Под нее хочется размышлять о Вечном.
Все время пока идет повторение отдельных музыкальных фраз ты ждешь и ждешь приятных впечатлений. И ждешь и слушает и впитывает в себя и пьешь будто чистую родниковую воду от которой ломит зубы, она пахнет лесом, счастьем.
Хотя музыка явно грустная, плакать не хочется, она оставляет приятую тихую радость и счастье. Хочется еще и еще раз повторить то, что только что слышал.
Все заканчивается несколькими точными аккордами, как бы ставится точка. Но музыка еще некоторое время слышится в голове, она продолжает жить в тебе, еще некоторое время остается неизгладимое впечатление от ее красоты и величия. Величие, которое не подавляет, не величие Храма, а величие гениальности Автора, который не навязывается, не подавляет, а просто ведет за собой, рисуя картинку своего настроения.
Почему-то каждый раз, когда слушаешь эту музыку не представляешь себе именно лунной ночи. В голове другая картина. Но это вовсе и не обязательно, что бы насладиться шедевром. Ты просто понимаешь, что слушать такую музыку так же приятно как дышать ароматом розы или стоять у открытого окна и чувствовать, что легкий ветерок обдувает лицо.
Композитор сумел передать и порывы ветра и легкий шелест травы и бесконечное движение волн.. .Музыка живет, как живет огонь, как живет вода, ветер – сама природа! Тут просто, легко и изящно описан небольшой период жизни – самой Матери Природы и тебя приглашают посмотреть на нее: тут взяты особые краски, особая палитра – фортепьяно/рояль выдает максимум из того на что способно в руках великого Мастера!
Так вот, когда я её слушаю мне никогда не представляется ночь.
Тут скорее что-то из области морского пейзажа. Волны накатываются на берег. Шуршит песок, Дует легкий теплый ветер. Дрожат листья на деревьях. Ну может быть это не день, но и не темная ночь. Скорее вечер. Теплый летний вечер. Скорее всего мы сидим на берегу и смотрим на пламя огня, а рядом плещется вода. Потрескивают дрова, шум прибоя. Тепло и спокойно. Закат.
О, этот грандиозный цикл из 32 фортепианных сонат Бетховена! Такие разные – патетические, страстные, лунные, пасторальные, ранние, поздние… (Моё первое впечатление после прослушивания семинара по истории пианизма)
“Лунная соната” № 14, до#-минор
Спит моя большая синяя страна.
Над её снегами — синяя луна…
Словно кто-то с нами вдруг заговорит:
«Лунная соната» сердце озарит,—
Будто сам Бетховен в синеве ночной
Встанет лунной тенью здесь, передо мной…
«Лунная соната» говорит со мной.
«Лунная соната», синяя страна…
«Лунная соната», синяя луна…
Кто-то сказал: «Если бы прилетели на Землю жители иной планеты, и дан им был всего час на знакомство с ней, надо было бы сыграть им «Лунную сонату»…
Все сочинения Бетховена в той или иной степени связаны с его биографией. Но ни одно из них не носит столь автобиографического характера, как «Лунная соната».
В 1801 году, когда возникла соната, душевное состояние Бетховена было сложным. Успех сопутствовал ему как пианисту и композитору. Его сочинения приобретали известность. Он был принят в аристократических домах.
По одним преданиям, Бетховен написал «Лунную сонату» летом 1801 года, в Коромпе, в беседке парка имения Бруневиков, и потому сонату при жизни Бетховена иногда называли «Сонатой-беседкой». По другим предположениям, Бетховен работал над ней осенью того же года. Зимой 1801-1802 года появилось посвящение Джульетте Гвиччарди (итальянке, в которую Бетховен был безумно влюблён). «Лунной сонаты» — сочинения, в котором жизнь, творчество, пианистический гений Бетховена слились воедино, чтобы создать произведение удивительного совершенства.
Первая часть — в медленном движении, в свободной форме фантазии. Нежность, печаль, раздумье. Исповедь страдающего человека. В музыке, которая как бы рождается и развивается на глазах у слушателя, сразу улавливаются три линии: нисходящий глубокий бас, мерное укачивающее движение среднего голоса и умоляющая мелодия, возникающая после краткого вступления. Она звучит страстно, настойчиво, пробует выйти к светлым регистрам но, в конце концов, падает в бездну, и тогда бас печально завершает движение. Выхода нет. Кругом покой безнадежного отчаяния.
Но так только кажется. После первой части возникает маленькая часть, названная Бетховеном нейтральным словом Аллегретто , никак не поясняющим характер музыки: итальянский термин Аллегретто означает темп движения — умеренно быстрый. Что представляет собой эта лирическая часть, которую Ференц Лист назвал «цветком между двумя безднами»? Этот вопрос до сих пор волнует музыкантов. Одни считают Аллегретто музыкальным портретом Джульетты, другие вообще воздерживаются от образных пояснений загадочной части.
Как бы то ни было, Аллегретто своей подчеркнутой простотой представляет величайшие трудности для исполнителей. Здесь нет определенности чувства. Интонации допускают толкование от совсем непритязательной грации до заметного юмора. Музыка вызывает в памяти картины природы. Возможно, это воспоминание о берегах Рейна или пригородах Вены, народных праздниках.
После Аллегретто финал сонаты, в начале которого Бетховен сразу же предельно ясно, хотя и лаконично обозначает темп и характер — «очень быстро, взволнованно», — звучит как буря, все сметающая с пути. Вы сразу слышите четыре волны звуков, накатывающиеся с огромным напором. Каждая волна завершается двумя резкими ударами — бушует стихия. Но вот вступает вторая тема. Верхний ее голос широк, певуч: жалуется, протестует. Состояние крайней взволнованности сохраняется благодаря сопровождению — в том же движении, что и при бурном начале финала. Именно эта вторая тема развивается дальше, хотя общее настроение не изменяется: беспокойство, тревога, напряжение сохраняются во всей части. Меняются лишь некоторые оттенки настроения. Иногда, кажется, что наступает полное изнеможение, но человек вновь поднимается, чтобы преодолеть страдания. Как апофеоз всей сонаты разрастается кода — заключительная часть финала. ЭТО – схватка человека с самим собой.
Финал — главенствующая часть сонаты и естественное завершение её драматических событий. Здесь всё, как в жизни, как случается у многих людей, для которых жить — значит бороться, побеждать страдания.
Лаконизм, естественность, органичность, простота распространяются на все части и элементы произведения. Всё в сонате логично, ясно и вместе с тем импровизационно, полно непосредственного чувства и идёт, пользуясь выражением Бетховена, «от сердца к сердцу».
Одна из центральных идей творчества Бетховена — способность человека к преодолению горестей, несгибаемость воли – находит совершенное воплощение в «Лунной сонате»: слушая сонату, вы оказываетесь во власти неумолимого движения музыки от внутреннего страдания к взрыву, протесту, к победе над бедой, несчастьем, к активному действию.
Написав сонату, Бетховен как бы подвёл итоговую черту значительному этапу жизни.
После измены Джульетты, которая предпочла ему бездарного композитора графа Галленберга, Бетховен уехал в имение своего друга Марии Эрдеди. Он искал одиночества. Три дня он бродил по лесу, не возвращаясь домой. Его нашли в отдалённой чаще обессилевшим от голода. Ни одной жалобы никто не услышал. У Бетховена не было потребности в словах. Всё было сказано музыкой.
Лучший исполнитель Лунной сонаты, на сегодняшний день, на мой взгляд является Владимир Горовиц.
Мы часто слышим имя Бетховен. Наряду с другими выдающимися музыкальными классиками — Шопеном, Штраусом, Бахом, Чайковским — он сделал очень много для развития музыкального искусства. Это немецкий композитор XIX века, который представляет так называемую венскую школу — вместе с Гайдном и Моцартом. В его творчестве есть симфонии и увертюры, сонаты и концерты для разных музыкальных инструментов. Интересно, что Бетховен проявлял интерес и к украинскому песенному искусству. Он обработал для голоса в сопровождении фортепиано народную песню “Їхав козак за Дунай”.
Наверное, ни для кого не будет неожиданностью, если любимым произведением Бетховена я назову “Лунную сонату”. Здесь все удивительно — и история создания, и история музыкальной жизни произведения. Бетховен был безответно влюблен, каждое утро он просыпался с именем возлюбленной на устах. Понимая, что они никогда не смогут быть вместе, душа рвалась на части. Боль выливалась в аккордах. В музыке ощущается борьба, желание человека преодолеть трудности, передать свою боль, излить ее до предела, чтобы избавиться от непосильной ноши. Написав сонату, Бетховен как бы завершил определенный этап своей жизни, одержав победу над бедой.
А смысл если тебе из интернета не надо,брать из того же интернета?
Случилось это в 1801 году. Угрюмый и нелюдимый композитор полюбил. Кто же она, покорившая сердце гениального творца? Милая, по-весеннему прекрасная, с ангельским личиком и божественной улыбкой, глазами, в которых хотелось утонуть, шестнадцатилетняя аристократка Джульетта Гвиччарди.
В письме Францу Вегелеру Бетховен спрашивает друга о своем свидетельстве о рождении, поясняя, что подумывает о женитьбе. Его избранницей стала Джульетта Гвиччарди. Отвергнув Бетховена, вдохновительница «Лунной сонаты» вышла замуж за посредственного музыканта, молодого графа Галленберга, и отправилась с ним в Италию.
«Лунная соната» должна была стать обручальным подарком, с помощью которого Бетховен рассчитывал убедить Джульетту Гвиччарди принять его предложение руки и сердца. Однако матримониальные надежды композиторы не имели никакого отношения к рождению сонаты. «Лунная» была одной из двух сонат, опубликованных под общим наименованием Опус 27, обе были сочинены летом 1801 года, в том самом году, когда Бетховен написал свое взволнованное и трагическое письмо своему школьному другу Францу Вегелеру в Бонн и впервые признал, что у него начались проблемы со слухом.
«Лунная соната» первоначально называлась «Сонатой садовой беседки», после публикации Бетховен дал ей и второй сонате общее определение «Quasi una Fantasia» (что можно перевести как «Соната-фантазия»); это дает нам ключ к пониманию настроения композитора того времени. Бетховен отчаянно хотел отвлечься от мыслей о надвигающейся глухоте, в то же самое время он встретил и полюбил свою ученицу Джульетту. Знаменитое название «Лунная» возникло практически случайно, его дал сонате немецкий романист, драматург и музыкальный критик Людвиг Рельштаб.
Немецкий поэт, романист и музыкальный критик, Рельштаб познакомился с Бетховеном в Вене незадолго до смерти композитора. Он послал Бетховену несколько своих стихотворений, в надежде, что тот положит их на музыку. Бетховен просмотрел стихотворения и даже отметил несколько из них; но ничего больше сделать не успел. Во время посмертного исполнения произведений Бетховена Рельштаб услышал Опус 27 №2, и в своей статье восторженно отметил, что начало сонаты напоминает ему игру лунного света на глади Люцернского озера. С тех пор это произведение получило название «Лунная соната».
Первая часть сонаты, безусловно, относится к самым знаменитым произведениям Бетховена, сочиненным для фортепиано. Этот отрывок разделил судьбу «К Элизе» и стал любимым произведением пианистов-любителей по той простой причине, что они без особого труда могут его исполнить (разумеется, если будут делать это достаточно медленно).
Это медленная и мрачная музыка, и Бетховен специально указывает, что здесь не следует использовать правую педаль, поскольку каждая нота этой части должна быть четко разделима.
Но здесь есть одна странность. Несмотря на всемирную известность этой части и повсеместную узнаваемость ее первых тактов, если вы попробуете ее напеть или просвистеть ее, вас почти наверняка постигнет неудача: вы убедитесь, что поймать мелодию почти невозможно. И это не единственный случай. Такова характерная особенность музыки Бетховена: он мог создавать невероятно популярные произведения, в которых отсутствует мелодия. К таким произведениям относится первая часть «Лунной сонаты», а также не менее знаменитый фрагмент Пятой симфонии.
Вторая часть является полной противоположностью первой – это жизнерадостная, почти счастливая музыка. Но вслушайтесь повнимательнее, и вы заметите в ней оттенки сожаления, словно счастье, даже если оно и было, оказалось слишком скоротечным. Третья часть разражается гневом и смятением. Непрофессиональные музыканты, с гордостью исполняющие первую часть сонаты, очень редко подступаются ко второй часть и никогда не замахиваются на третью, требующую виртуозного мастерства.
Самого Бетховена раздражала неслыханная популярность его «Лунной сонаты». «Все только и говорят, что о до-диез-минорной сонате! Я же писал лучшие вещи!», – сердито сказал он однажды своему ученику Черни
«Адажио» — одно из самых исполняемых музыкальных произведений второй половины XX века, неоднократно использовалось в кино. Благодаря использованию гитаристом Ингви Малмстином в Icarus Dream Suite Op. 4 (1984) сыграло значительную роль в формировании современного неоклассического метала. Адажио Альбинони – одно из самых известных музыкальных произведений. Именно оно непременно звучит, когда человека провожают в последний путь. Именно оно заставляет сердце слушателей сжиматься и навевает мысли о вечном. Именно оно стало первым сочинением, предвосхитившим возрождение славы композитора.
Однако лишь единицы знают истинное происхождение этого произведения. Вскоре после второй мировой известный музыковед Ремо Джацотто (Remo Giazotto) заканчивал биографию Томаза Альбинони (в те годы – известного лишь в узких кругах). Как и полагается в любой серьезной биографической работе, Ремо пытался найти как можно более достоверные и полные исторические материалы, связанные с творчеством композитора. В своих поисках в Дрезденской государственной библиотеке он наткнулся на некий отрывок. Это был небольшой кусок произведения, вероятнее всего – медленная часть из трио-сонаты. Сохранились лишь шесть начальных тактов мелодии и линия баса.
Невозможно даже сказать, что Джацотто “реконструировал” или “восстановил” это произведение, здесь подходит только одно слово – “сочинил”. Да, он практически сочинил известнейшее Адажио заново. Ему показалось, что эта музыка – типично церковного склада, поэтому он, недолго думая, добавил в произведение орган. Ну разве не выглядит иронией судьбы то, что именно это произведение пятидесятых годов нашего века привело к возрождению славы Альбинони? Теперь на концертах можно услышать его сонаты, симфонии, отрывки из опер…
И только теперь музыковеды пишут восторженные статьи об Альбинони, упоминают о том, что в его сочинениях “предвосхищены некоторые стилистические особенности классической симфонии”. Раньше мало кто замечал это.
Похожая история (правда, с течением времени она стала намного более известна, ее можно встретить практически в каждой биографии композитора) случилась и с Иоганном Себастьяном Бахом. Композитор, который получил наибольшее количество голосов посетителей сайта Cultureciosque.com в голосовании “Лучший композитор тысячелетия” умер не то, чтобы в забвении, но… . Только во времена Мендельсона музыка Баха получила новую жизнь. А уж слава Баха нынешнего масштаба – заслуга ХХ века.
Характеристики Хухи Моховинки?
Как изменилось внутреннее состояние Герасима когда он ушёл от барыни
БОРЬБА РУССКИХ ЗЕМЕЛЬ И КНЯЖЕСТВ С ВНЕШНЕЙ ОПАСНОСТЬЮ В XIII В.
Вариант I
Кто был избран вождем монгольских племен на хурале монгольской знати в 1206г.?
Какое первое из крупных государств было завоевано монголо-татарами?
В каком году состоялось первое сражение между монголами и русскими?
Назовите первый крупный русский город, стертый монголами с лица земли в ходе их завоевательного похода на Русь.
I Назовите имя рязанского боярина – богатыря, чья доблесть и храбрость получила самую высокую оценку Батыя?
Какая битва и в каком году состоялась на том месте, где Петром I была основана Александро-Невская лавра в Санкт-Петербурге?
Как называли современники построение рыцарских войск во время сражения в виде трапеции с острым клином?
Назовите имя хана, на время правления которого приходится расцвет Золотой Орды.
9. Как называлась грамота, выдававшаяся ханами русским князьям на владение их землями?
10. Как называли перепись населения, проведенную золотоордынцами в 1257г.
Вариант II
Назовите главное хозяйственное занятие монголо-татар
Как назывались десять тысяч монгольских воинов?
Где состоялось первое сражение между монголами и русскими?
Назовите город, оказавший наибольшее сопротивление монголам в период «облавы» 1238г.
Рыцарей каких орденов объединил Ливонский орден?
Назовите год и место Ледового побоища?
Какой город был столицей Золотой Орды?
Как назывались руководители ордынских отрядов, контролировавших сбор дани с русских земель?
Как назывался пропуск для проезда через ордынские земли?
10.Как стала называться территория плодородных земель к югу от Оки, попавшая под власть Орды?
Спиши вставляя пропущенные буквы Выпиши словосочетания с существительным в родительном падеже Выдели окончания
Мне нужно написать сказку минимум на 1,5 страници
кто из учёных добавил к клеточной теории положение “каждая клетка от клетки “?
Спишите вставляя пропущенные буквы и раскрывая скобки Укажите лицо и спряжение глаголов
он всегда чистит зубы отрицание вопрос и специальные вопросы
Помогите пожалуйста решить премеры 57*(379+19)
48375-(385-298)*47
40000-360*70+2850 пожалйста по действиям
значение связки хрусталика
Значениемышцы глаза
“Лунная соната” Бетховена
Александр Майкапар
Соната для фортепиано № 14, до-диез минор, opus 27, №
2 “quasi una Fantasia”.
Сочинена: 1800–1801.
Издана: март 1802.
Посвящена: Джульетте Гвиччарди.
Получила название (не от автора): “Лунная соната”.
Таковы первые, так сказать, инвентарные данные об этом
музыкальном шедевре.
Что скрывается за этими сухими фактами?
Такая ли уж лунная “Лунная соната”?
Название сонаты “Лунная” принадлежит не Бетховену. Так
ее уже после смерти композитора в 1832 году окрестил немецкий поэт Людвиг
Рельштаб. Ему представилось, что Бетховен в первой части звуками запечатлел
образ люцернского озера тихой лунной ночью. Нет никаких исторических
доказательств того, что Бетховен именно это имел в виду. Более того, можно
почти с уверенностью утверждать, что Бетховен, будь он жив в момент рождения
этой метафоры и знай он о ней, вряд ли испытал бы от нее восторг. “Я употребляю
это освященное обычаем название, – пишет Ромен Роллан, – придавая ему не
большее значение, чем удачно найденной ассоциации образов или, скорее,
впечатлений”. Мы помним, как Бетховен предупреждал в связи с Пасторальной
симфонией, произведением, куда более располагающим к тому, чтобы видеть в нем
зарисовки природы, что это не столько такие зарисовки, сколько выражение
состояния души человека, оказавшегося на природе.
Летом 1801 года Бетховен проводил время в Коромпе, и
традиции здешних мест связывают воспоминания о Бетховене, сочиняющем “Лунную
сонату”, с парком в Коромпе. Но они, эти традиции, не связывают – что
совершенно правильно – эти воспоминания с водной стихией, как это делает
Рельштаб. Первая часть “Лунной сонаты”, даже если и согласиться с лунным ее
свечением, – это совершенно не баркарола. Но и сама пресловутая “лунность”
сонаты (с большой натяжкой о ней можно говорить только в связи с первой частью)
отнюдь не столь очевидна, как это может вытекать из невероятной популярности и
уже абсолютной смысловой стертости словосочетания “лунная соната”. Человек,
имевший полное право высказываться о музыке – Гектор Берлиоз, – считал, что
первая часть сонаты рисует атмосферу не столько “лунной ночи”, сколько
“солнечного дня”.
Что значит и почему “quasi una Fantasia”?
“Лунная соната” – четырнадцатая в ряду фортепианных
сонат Бетховена (всего он написал тридцать две сонаты для фортепиано). Как
явствует из приведенных инвентарных данных, она имеет также обозначение: “Opus
27, № 2”. Объясняется это тем, что многие свои произведения одного жанра –
фортепианные сонаты, трио, квартеты – Бетховен, когда издавал, объединял в одну
публикацию (в одно нотное издание). Это была распространенная издательская
практика того времени. Данный опус объединяет две фортепианные сонаты – по
порядковым их номерам – № 13 и 14.
Так вот, до этого опуса Бетховен писал сонаты как
сонаты, если можно так выразиться о творениях гения, каждая из которых –
неповторимый шедевр, например, “Патетическая соната” или Соната № 7 с ее
гениальным Largo. Вот видите, у нас уже много раз проскальзывало слово
“соната”. И теперь, чтобы объяснить вынесенную в заголовок этого раздела статьи
ремарку Бетховена, необходимо хотя бы кратко сказать, что значит этот термин.
К тому времени, когда Бетховен стал писать свои
фортепианные сонаты, этот жанр, или точнее – музыкальная форма, уже прошел
долгий путь развития. Я не буду здесь описывать этапы этого пути, скажу только,
что поначалу термин “соната” обозначал пьесу, исполнявшуюся на музыкальных
инструментах (от итал.sonare – звучать), в отличие от термина “кантата”,
обозначавшего вокальное произведение (со временем собственно кантату) и
происходившего от итал. cantare – петь. Бурно развиваясь, соната к началу XIX
века – особенно в руках великих венских композиторов Гайдна, Моцарта, Бетховена
– превратилась в многочастное (как правило, трехчастное, реже – четырехчастное
и совсем редко – двухчастное) произведение, построенное по определенным
формальным принципам. И главным из этих принципов было наличие в первой части
(по крайней мере в первой, но могло быть и в других частях) двух разнохарактерных
тем (образов), вступающих в драматические взаимоотношения по ходу их развития.
Как правило, эти темы символизируют в классической сонате мужское и женское
начало, придавая конфликту острый психологический характер.
Гениальность Бетховена заключается, помимо многого
прочего, в том, что эту общую схему он всякий раз превращает в уникальный
психологический конфликт. Потому чрезвычайно трудна – да и, вероятно, излишня –
дальнейшая классификация формальных аспектов бетховенских сонат. Но одно обстоятельство
отметить все же необходимо: первая часть “Лунной сонаты” не подпадает под эти
структурные особенности, которые делают инструментальную пьесу сонатой. В ней
нет двух разнохарактерных тем, вступающих в конфликт друг с другом. И в этом
смысле “Лунная соната” – не соната. Она соната в том смысле, что состоит из
трех частей, причем как раз в финале мы видим те самые принципы сонаты, о
которых говорилось выше. В финале! Но не в первой части. В этом кроется причина
того, что Бетховен, не желая вводить в заблуждение будущего потенциального
покупателя своего произведения, предупреждает его ремаркой, что эта соната
“вроде бы как фантазия”. Теперь не может быть никаких претензий. Итак…
Adagio sostenuto. Первая часть сонаты. Бетховен
начинает эту сонату тем, что обычно является средней частью такого цикла –
медленной, сумрачной, довольно скорбной музыкой. Александр Серов, замечательный
русский композитор и блестящий музыкальный критик, находит в первой части
сонаты выражение “смертельного уныния”.
Здесь три необычайно выразительных и очень ясно
различимых – и, вероятно, тут кроется причина огромной популярности этой части
– музыкальных элемента: “спокойное движение как бы хоральных аккордов,
определяемое движением басовых октав; гармоническая триольная фигурация, с
неумолимостью проходящая через всю часть, – сравнительно редкий у Бетховена
пример выдержанного через все сочинение однообразного ритмического движения,
так часто встречающегося у Баха, и, наконец, скорбный малоподвижный
мелодический голос, ритмически почти совпадающий с линией баса. Соединяясь в
одно гармоническое целое, каждый из этих элементов живет самостоятельной
жизнью, образуя непрерывную живую декламационную линию, а не “подыгрывая”
только свою партию к ведущему голосу”. Так очень точно характеризуют эту часть
профессор А.Б.Гольденвейзер.
Здесь я должен сделать небольшое отступление.
Необходимо обратить внимание на то, что нотный текст – я имею в виду любой
нотный текст, не только этой сонаты – содержит очень мало указаний для
исполнителя. Причем парадокс состоит в том, что, сколько бы их, этих указаний,
ни было (известны композиторы, чьи ноты испещрены всевозможными пометками), их
всегда будет мало с точки зрения фиксации всех аспектов исполнения
произведения. Из этого факта можно сделать по крайней мере два прямо
противоположных вывода: 1) раз исполнительских указаний мало и они все равно не
характеризуют исполнение во всей его полноте, бог с ними, будем играть “как
хочется” (для меня такой вывод неприемлем); 2) раз указаний этих мало, отнесемся
к каждому из них с величайшим вниманием, как к выражению воли гениального
композитора (для меня единственно возможный вывод). Так вот, ценнейшим
указанием темпа в этой части являются не только итальянские термины, означающие
очень медленный темп, но и определенное указание на то, что пульсом здесь
является полутакт. И если исполнитель учтет это требование Бетховена, то его
исполнение этой части с точки зрения физического времени окажется более
быстрым, чем то, к какому привык наш слух, но при этом единицей пульсации будет
именно та, какую имел в виду Бетховен.
Однако следует остановиться в рассуждениях об
интерпретации, поскольку без живого звучания музыки все доводы будут слишком
абстрактны. Но тем не менее я призвал бы читателя внимательно отнестись к различным
трактовкам и задуматься над тем, что в них соответствует намерениям (порой
очень глубоко сокрытым) композитора, а что идет вразрез с ними.
Allegretto – вторая часть сонаты. Замечательные слова
написаны об этой части профессором Генрихом Нейгаузом в его книге “Об искусстве
фортепианной игры”. Нейгауз называет это “почти невесомое Allegretto” “зыбким”,
“скромным”, “утонченным” и одновременно “страшно простым”. “Утешительное”
настроение (в духе Consolation1) второй части, – пишет он, – у недостаточно
чутких учеников легко переходит в увеселительное scherzando, в корне
противоречащее смыслу произведения. Я слышал десятки, если не сотни раз такую
трактовку. В таких случаях я обычно напоминаю ученику крылатое словцо Листа об
этом Allegretto: “une fleur entre deux abimes”2 и стараюсь ему доказать, что
аллегория эта не случайна, что она удивительно точно передает не только дух, но
и форму сочинения, ибо первые такты мелодии напоминают поневоле раскрывающуюся
чашечку цветка, а последующие – свисающие на стебле листья. Прошу помнить, что
я никогда не “иллюстрирую” музыку, то есть в данном случае я не говорю, что эта
музыка есть цветок, – я говорю, что она может вызвать духовное, зрительное
впечатление цветка, символизировать его, подсказать воображению образ цветка”.
Тот же А.Серов, которого я уже упоминал, правда,
слегка иронизировал по поводу этой очень поэтичной метафоры Листа: “Позабываю
сказать, что в этой сонате есть еще скерцо. Нельзя не удивляться, как тут
замешалось это скерцо, не имеющее никакого отношения ни к предыдущему, ни к
последующему. Это цветок между двух пропастей, сказал Лист. Пожалуй! Но такое
место, я полагаю, не слишком эффектно для цветка, так что с этой стороны
метафора г. Листа, может быть, и не лишена верности”.
Presto agitato – финал сонаты. Слушая этот финал,
совершенно невозможно противостоять страстному, мощному бетховенскому
темпераменту, его неудержимому порыву. Поразительно, как Бетховену удается
создать впечатление стихийной мощи и при этом направить бурный поток эмоций в
гранитное русло. Буря разражается градом мелких нот и вспышками молний (резкие
акценты аккордов). Действительно, вполне уместным будет сравнение с ночной
бурей, с циклоном. И как часто бывает у Бетховена, вдруг – молчание. “Внезапное
Adagio… piano… Человек, доведенный до крайности, умолкает, дыхание пресеклось.
И когда через минуту дыхание оживает и человек поднимается, кончены тщетные
усилия, рыдания, буйства. Все сказано, душа опустошена. В последних тактах
остается только величественная сила, покоряющая, укрощающая, принимающая
поток”, – писал о нем Ромен Роллан.
Кто была Джульетта Гвиччарди?
Лучшее, что написано об этой юной вдохновительнице
Бетховена, это страницы в книге Ромена Роллана “Бетховен, Великие творческие
эпохи. От “Героической” до “Аппассионаты”. Третье приложение в этой книге
называется “Сестры Брунсвик и их кузина из “Лунной”. Название звучит по-русски
несколько коряво, но очень интересно по сути. Нам ничего не остается, как
перелистать эти страницы.
Джульетта, дочь графа Гвиччарди, получившего
назначение в Вену надворным советником при Богемской канцелярии, появилась в
Вене в конце 1800 года. Бетховен, как только узнал ее, тут же воспламенился.
Джульетта была еще совсем юная. “Немногим старше шекспировской Джульетты и не
менее соблазнительна”, – констатирует Ромен Роллан. Бетховен был уверен, что
Джульетта испытывает к нему самые нежные чувства. Он писал Ф.Вегелеру (16
ноября 1801): “Перемена, происшедшая во мне теперь, вызвана милой чудесной
девушкой, которая любит меня и любима мною”. Много лет спустя, в 1823 году,
Бетховен, тогда уже глухой и общавшийся с помощью разговорных тетрадей, беседуя
с Шиндлером, написал: “Я был очень любим ею и более, чем когда-либо, был ее
мужем…”
Тогда же, в 1801 году, Бетховен дает Джульетте уроки
музыки. Он не берет платы с юной графини, а она в свою очередь дарит ему дюжину
рубашек, которые сама сшила. Зимою 1801 – 1802 годов Бетховен сочиняет и
посвящает Джульетте эту свою сонату. Разочарование уже наступило: с первых
месяцев 1802 года Джульетта выказывает явное предпочтение молодому графу
Роберту Галленбергу, который был всего на год старше ее и тоже занимался
композицией (он имел наглость ставить свои сочинения в одни программы с
бетховенскими симфониями). В марте соната – с посвящением Джульетте – была опубликована
в Бонне издателем Зимроком. “Иллюзия длилась недолго, – пишет Ромен Роллан, – и
уже в сонате видно больше страдания и гнева, чем любви. Через полгода после
этой бессмертной оды Бетховен в отчаянии пишет “Гейлигенштадское завещание” (6
октября 1802 года)”. Некоторые бетховеноведы считают, что именно Джульетте
Гвиччарди было адресовано письмо (так и не отправленное Бетховеном или оно
возвратилось от адресата?), известное как письмо “К Бессмертной возлюбленной”.
Оно было обнаружено после смерти Бетховена в потайном ящике его гардероба. Как
бы то ни было и как бы ни решать вопрос с его датировкой – от чего, конечно,
многое зависит в вопросе установления адресата, то есть того, кто была той
самой “Бессмертной возлюбленной”, – миниатюрный портрет Джульетты Бетховен
хранил вместе с этим письмом и “Гейлигенштадским завещанием”.
“Памятник любви, который он (Бетховен. – А.М.) хотел
создать этою сонатою, – пишет А.Серов, – очень естественно обратился в
мавзолей. Для такого человека, как Бетховен, любовь не могла быть ничем другим,
как надеждою загробною и скорбью, душевным трауром здесь на земле”.
В истории музыки мало найдется произведений, которые
могут сравниться по популярности с “Лунной сонатой”. Кто и как только не
приспосабливал этот бетховенский шедевр – каждый для своих целей. Впечатляющую
картину жизни “Лунной сонаты” (а порой одного только ее названия) в наши дни
дает Интернет. Сайтов, содержащих сведения о “Лунной сонате” (вернее,
открывающихся на запрос “Лунная соната”), в одном только англоязычном Интернете
на сегодняшний день имеется 6861! Чего здесь только нет. И кто только не
паразитировал на невероятной популярности этого произведения!..
Множество транскрипций было сделано с целью дать
возможность прикоснуться к этому творению не только пианистам. Вот всего
несколько примеров:
– переложение сонаты для гитары сделал известный
исполнитель на этом инструменте Марсель Робинсон;
– известный дирижер Антал Дорати сделал оркестровку
сонаты, чтобы использовать ее для хореографической постановки;
– аранжировал “Лунную сонату” для своего джаз-оркестра
знаменитый американский тромбонист и аранжировщик Гленн Миллер. (Не путать с
его же “Лунной серенадой”.)
К чему только не применяли это словосочетание –
“лунная соната”! Это романтическое название стало кодовым для одной из
разрушительных атак агонизировавшего германского фашизма – авиационного налета
на Ковентри (Англия) в 1945 году.
“Лунная соната” вдохновляла скульпторов и художников:
– Пауль Блох в 1995 году изваял мраморную скульптуру,
которую назвал “Лунная соната” (я был бы рад, если бы мне объяснили, почему это
“Лунная соната”, а не “Рождение нового дня” или “Размышление”);
– Ральф Харрис Хаустон написал картину, которую назвал
“Лунная соната” (тот же вопрос возникает и в этом случае);
– американская ювелирная фирма “Bright Bear Jewelry” в
своей “Коллекции тысячелетия” представляет жемчужное колье, названное его
создателями “Лунная соната”.
Или вот такое фантастическое использование любимого
образа:
– одна из западных фирм предлагает кофе “Лунная соната”;
– “Лунная соната” – такое прозвище получил жеребец
(?!), выведенный в США.
И впрямь, популярность нередко приобретает самые
причудливые формы…
Список литературы
Для подготовки данной работы были использованы
материалы с сайта http://www.maykapar.ru/
Автор – Liudmila5591. Это цитата этого сообщения
О “Лунной” сонате Людвига ван Бетховена
Что следует знать о Бетховене, о страданиях Христа, об опере Моцарта и о романтизме, чтобы правильно понять одно из самых известных в мире произведений, объясняет проректор Гуманитарного института телевидения и радиовещания, кандидат искусствоведения Ольга Хвоина.
В обширном репертуаре мировой музыкальной классики трудно, пожалуй, найти более известное сочинение, чем “Лунная” соната Бетховена. Не надо быть музыкантом и даже большим любителем классической музыки, чтобы, услышав ее первые звуки, мгновенно узнать и с легкостью назвать и произведение, и автора.
Соната № 14 или “Лунная”
(до-диез минор, оp. 27, № 2),
первая часть
Исполнение: Клаудио Аррау
Одно уточнение, впрочем, требуется: для неискушенного слушателя узнаваемой музыкой “Лунная” соната исчерпывается. В действительности это не все произведение, а лишь его первая часть. Как и положено классической сонате, оно имеет еще и вторую, и третью. Так что, наслаждаясь “Лунной” сонатой в записи, стоит прослушать не один, а три трека — лишь тогда мы узнаем «конец истории» и сможем оценить все сочинение целиком.
Для начала поставим перед собой скромную задачу. Сосредоточившись на хорошо знакомой первой части, попробуем понять, что таит в себе эта волнующая, заставляющая к себе возвращаться музыка.
“Лунная” соната написана и издана в 1801 году и находится в ряду произведений, открывающих в музыкальном искусстве XIX век. Став популярным сразу после своего появления, это сочинение уже при жизни композитора породило немало трактовок.
Портрет неизвестной. На миниатюре, принадлежавшей Бетховену, предположительно, изображена Джульетта Гвиччарди. Около 1810 года
Зафиксированное на титульном листе посвящение сонаты Джульетте Гвиччарди — юной аристократке, ученице Бетховена, о браке с которой влюбленный музыкант тщетно мечтал как раз в этот период, — побуждало аудиторию искать в произведении выражение любовных переживаний.
Титульный лист издания сонаты для фортепиано Людвига ван Бетховена «В духе фантазии» № 14 (до-диез минор, оp. 27, № 2) с посвящением Джульетте Гвиччарди. 1802 год
Спустя примерно четверть века, когда европейское искусство оказалось объято романтическим томлением, современник композитора, писатель Людвиг Рельштаб, сравнил сонату с картиной лунной ночи на Фирвальдштетском озере, описав этот ночной пейзаж в новелле «Теодор» (1823);. Именно благодаря Рельштабу за произведением, известным профессиональным музыкантам как соната № 14, а еще точнее — соната до?диез минор, оpus 27, № 2, закрепилось поэтическое определение “Лунная” (Бетховен своему произведению такого названия не давал). В тексте Рельштаба, сконцентрировавшем, кажется, все атрибуты романтического пейзажа (ночь, луна, озеро, лебеди, горы, руины), вновь звучит мотив «страстной неразделенной любви»: колеблемые ветром, о ней жалобно поют струны эоловой арфы, заполняя своими таинственными звуками все пространство мистической ночи;
Упомянув о двух весьма известных вариантах трактовки содержания сонаты, на которые наталкивают словесные источники (авторское посвящение Джульетте Гвиччарди, рельштабовское определение “Лунная”), обратимся теперь к выразительным элементам, содержащимся в самой музыке, попытаемся прочитать и интерпретировать музыкальный текст.
Задумывались ли вы о том, что звуки, по которым весь мир узнает “Лунную” сонату, являются не мелодией, а аккомпанементом? Мелодия — казалось бы, главный элемент музыкальной речи, по крайней мере в классико-романтической традиции (авангардные течения музыки XX века не в счет) — возникает в Лунной сонате не сразу: так бывает в романсах и песнях, когда звучание инструмента предваряет вступление певца. Зато, когда мелодия, подготовленная таким образом, наконец появляется, наше внимание оказывается полностью сосредоточено на ней. А теперь попробуем вспомнить (может быть, даже напеть) эту мелодию. Удивительно, но мы не обнаружим в ней собственно мелодической красоты (разнообразных поворотов, скачков на широкие интервалы или плавного поступенного движения). Мелодия Лунной сонаты скованна, зажата в рамки узкого диапазона, с трудом прокладывает себе путь, вообще не поется и лишь иногда вздыхает чуть более свободно. Особенно показательно ее начало. Некоторое время мелодия не может оторваться от исходного звука: прежде чем хоть чуть-чуть сдвинуться с места, он повторяется шесть раз. Но именно это шестикратное повторение выявляет значение еще одного выразительного элемента — ритма. Шесть первых звуков мелодии дважды воспроизводят узнаваемую ритмическую формулу — это ритм траурного марша.
На протяжении сонаты начальная ритмоформула будет возвращаться неоднократно, с настойчивостью мысли, завладевшей всем существом героя. В коде?первой части исходный мотив окончательно утвердится в качестве главной музыкальной идеи, снова и снова повторяясь в мрачном низком регистре: справедливость ассоциаций с мыслью о смерти не оставляет сомнений.
Вернувшись к началу мелодии и проследив за ее постепенным развитием, обнаруживаем еще один существенный элемент. Это мотив из четырех тесно сопряженных, словно перекрещенных звуков, произнесенных дважды как напряженное восклицание и подчеркнутых диссонансом в сопровождении. Слушателям XIX века, а тем более сегодняшнего дня данный мелодический оборот не так знаком, как ритм траурного марша. Однако в церковной музыке эпохи барокко (в немецкой культуре представленной прежде всего гением Баха, произведения которого Бетховен знал с детства) он был важнейшим музыкальным символом. Это один из вариантов мотива Креста — символа предсмертных страданий Иисуса.
Тем, кто знаком с теорией музыки, будет небезынтересно узнать еще об одном обстоятельстве, подтверждающем, что наши догадки о содержании первой части Лунной сонаты верны. Для своей 14-й сонаты Бетховен выбрал тональность до-диез минор, используемую в музыке нечасто. В этой тональности — четыре диеза. По-немецки «диез» (знак повышения звука на полтона) и «крест» обозначаются одним словом — Kreuz, да и в начертании диеза есть сходство с крестом — ?. То, что диезов здесь четыре, еще усиливает страстну?ю символику.
Вновь оговоримся: работа с подобными смыслами была присуща церковной музыке эпохи барокко, а соната Бетховена — произведение светское и написано в иное время. Впрочем, и в период классицизма тональности сохраняли привязку к определенному кругу содержания, о чем свидетельствуют современные Бетховену музыкальные трактаты. Как правило, характеристики, даваемые тональностям в подобных трактатах, фиксировали настроения, свойственные искусству Нового времени, но не порывали связей и с ассоциациями, зафиксированными в предыдущую эпоху. Так, один из старших современников Бетховена, композитор и теоретик Юстин Генрих Кнехт, считал, что до-диез минор звучит «с выражением отчаяния». Однако Бетховен, сочиняя первую часть сонаты, как видим, не удовлетворился обобщенным представлением о характере тональности. Композитор ощутил необходимость обратиться непосредственно к атрибутам давней музыкальной традиции (мотив Креста), что свидетельствует о его сосредоточенности на чрезвычайно серьезной тематике — Крест (как предначертание судьбы), страдание, смерть.
Автограф сонаты для фортепиано Людвига ван Бетховена «В духе фантазии» № 14 (до-диез минор, оp. 27, № 2). 1801 год
Теперь обратимся к началу “Лунной” сонаты — к тем самым, знакомым всем звукам, что приковывают наше внимание еще до появления мелодии. Линия аккомпанемента складывается из непрерывно повторяющихся трехзвучных фигур, резонирующих с глубокими органными басами. Первоначальный прообраз такого звучания — перебор струн (лиры, арфы, лютни, гитары), рождение музыки, вслушивание в нее. Легко ощутить, как безостановочно ровное движение (от начала до конца первой части сонаты оно не прерывается ни на мгновение) создает медитативное, почти гипнотическое состояние отрешения от всего внешнего, а медленно, поступенно спускающийся бас усиливает эффект ухода в себя. Возвращаясь к картине, нарисованной в новелле Рельштаба, вспомним еще раз об образе эоловой арфы: в звуках, издаваемых струнами только благодаря дуновениям ветра, мистически настроенные слушатели часто пытались уловить тайный, пророческий, судьбоносный смысл.
Исследователям театральной музыки XVIII века тип аккомпанемента, напоминающий начало Лунной сонаты, известен также под названием ombra (с итальянского — «тень»). На протяжении многих десятилетий в оперных спектаклях подобные звуки сопровождали появление духов, призраков, таинственных посланцев загробного мира, шире — размышления о смерти. Достоверно известно, что при создании сонаты Бетховен вдохновлялся совершенно конкретной оперной сценой. В эскизную тетрадь, где зафиксированы первые наброски будущего шедевра, композитор выписал фрагмент из оперы Моцарта «Дон Жуан». Это краткий, но очень важный эпизод — смерть Командора, раненного во время поединка с Дон Жуаном. Кроме упомянутых персонажей, в сцене участвует слуга Дон Жуана Лепорелло, так что образуется терцет. Герои поют одновременно, но каждый о своем: Командор прощается с жизнью, Дон Жуан полон раскаяния, потрясенный Лепорелло отрывисто комментирует происходящее. У каждого из персонажей не только свой текст, но и своя мелодия. В единое целое их реплики объединяет звучание оркестра, который не просто аккомпанирует певцам, но, останавливая внешнее действие, фиксирует внимание зрителя на моменте, когда жизнь балансирует на грани небытия: мерные, «капающие» звуки отсчитывают последние мгновения, отделяющие Командора от смерти. Завершение эпизода сопровождается ремарками «[Командор] умирает» и «Месяц совсем скрывается за облаками». Звучание оркестра из этой моцартовской сцены Бетховен повторит в начале Лунной сонаты почти буквально.
Первая страница письма Людвига ван Бетховена братьям Карлу и Иоганну. 6 октября 1802 года
Аналогий более чем достаточно. Но можно ли понять, почему композитора, в 1801 году едва переступившего порог 30-летия, так глубоко, так по-настоящему волновала тема смерти? Ответ на этот вопрос содержится в документе, текст которого не менее пронзителен, чем музыка Лунной сонаты. Речь идет о так называемом «Гейлигенштадтском завещании». Оно было найдено после кончины Бетховена, случившейся в 1827 году, но писалось в октябре 1802 года, спустя примерно год после создания “Лунной” сонаты.
Фактически «Гейлигенштадтское завещание» представляет собой развернутое предсмертное письмо. Бетховен адресовал его двум своим братьям, действительно уделив несколько строк распоряжениям о наследовании имущества. Все остальное — обращенный ко всем современникам, а возможно, и потомкам предельно искренний рассказ о переживаемых страданиях, исповедь, в которой композитор несколько раз упоминает о желании уйти из жизни, выражая в то же время решимость преодолеть эти настроения.
В период создания завещания Бетховен пребывал в пригороде Вены Гейлигенштадте, проходя лечение от мучившего его уже около шести лет недуга. Не каждому известно, что первые признаки потери слуха появились у Бетховена не в зрелые годы, а в расцвете молодости, в возрасте 27 лет. К тому моменту музыкальный гений композитора уже был оценен, его принимали в лучших домах Вены, ему покровительствовали меценаты, он покорял сердца дам. Болезнь была воспринята Бетховеном как крушение всех надежд. Едва ли не более болезненно переживался страх открыться перед людьми, такой естественный для человека молодого, самолюбивого, гордого. Опасение обнаружить профессиональную несостоятельность, боязнь насмешек или, наоборот, проявлений жалости заставляли Бетховена ограничивать общение и вести одинокую жизнь. Но и упреки в нелюдимости больно ранили его своей несправедливостью.
Вся эта сложная гамма переживаний нашла отражение в «Гейлигенштадтском завещании», зафиксировавшем переломный момент в настроениях композитора. После нескольких лет борьбы с болезнью Бетховен понимает, что надежды на излечение тщетны, и мечется между отчаянием и стоическим принятием своей судьбы. Однако в страданиях он рано обретает мудрость. Размышляя о провидении, божестве, искусстве («лишь оно… оно меня удержало»), композитор приходит к выводу о невозможности уйти из жизни, не реализовав полностью свой талант.
В зрелые годы Бетховен придет к мысли о том, что лучшие из людей через страдание обретают радость. “Лунная” соната писалась в период, когда этот рубеж еще не был пройден.
Но в истории искусства она стала одним из лучших примеров того, как из страдания может родиться прекрасное.
Соната № 14 или “Лунная”
(до-диез минор, оp. 27, № 2)
Исполнение:Клаудио Аррау
http://arzamas.academy/
Сонатный цикл четырнадцатой фортепианной сонаты состоит из трёх частей. Каждая из них раскрывает какое-то одно чувство в богатстве его градаций. Медитативное состояние первой части сменяется поэтичным, благородным менуэтом. Финал – это «бурное клокотание эмоций», трагический порыв…он потрясает своей неудержимой энергией, драматизмом.
Образный смысл финала “Лунной” сонаты в грандиозной схватке эмоции и воли, в великом гневе души, которой не удается овладеть своими страстями. Не осталось и следа от восторженно- тревожной мечтательности первой части и обманчивых иллюзии второй. Но страсть и страдание впились в душу с никогда не изведанной дотоле силой.
… ее можно было бы назвать и «сонатой аллеи», поскольку, по преданию, она писалась в саду, в полубюргерском-полудеревенском окружении, которое так нравилось молодому композитору» (Э. Эррио. Жизнь Л.В. Бетховена).
Против эпитета «лунная», данного Людвигом Рельштабом, энергично протестовал А. Рубинштейн. Он писал, что лунный свет требует в музыкальном выражении чего-то мечтательного и меланхоличного, нежно светящего. Но первая часть сонаты cis-moll трагическая с первой до последней ноты, последняя – бурная, страстная, в ней выражено нечто противоположное свету. Лишь вторая часть может быть трактована как лунное сияние.
«В сонате больше страдания и гнева, чем любви; музыка сонаты мрачная и пламенная» – считает Р. Роллан.
Б. Асафьев восторженно писал о музыке сонаты: «Эмоциональный тон этой сонаты наполнен силой и романтическим пафосом. Музыка, нервная и возбужденная, то вспыхивает ярким пламенем, то никнет в мучительном отчаянии. Мелодия поёт, плача. Глубокая сердечность, присущая описываемой сонате, делает её одной из любимейших и доступнейших. Трудно не поддаться воздействию столь искренней музыки – выразительнице непосредственного чувства».
Оригинал записи и комментарии на LiveInternet.ru
Это великое произведение , я бы даже сказал – музыка от бога , настолько передать настроение, чувства в виде музыки просто нереально …особенно завидую людям которые могут ее играть на пианино – через пальцы (нажим на клавиши) ощущаешь всю гениальность мелодии на мой взгляд и сыграть даже можно по разному либо с грустью , либо со счастливой одухотворенностью что ли …
Кстати большинство обывателей , редко слушающих музыку обычно слышали только 1 часть ее – самую грустную , на самом деле она состоит из 3х частей и очень рекомендую послушать полностью !!!
из вики :
Соната состоит из трех частей:
Adagio sostenuto. Соната начинается тем, что обычно является средней частью сонатного цикла — медленной, сумрачной, довольно скорбной музыкой. Известный музыкальный критик Александр Серов находит в первой части сонаты выражение «смертельного уныния». Эта часть состоит из трех необычайно выразительных и очень ясно различимых музыкальных элементов:
Спокойное движение как бы хоральных аккордов, определяемое движением басовых октав; гармоническая триольная фигурация, с неумолимостью проходящая через всю часть, — сравнительно редкий у Бетховена пример выдержанного через все сочинение однообразного ритмического движения, так часто встречающегося у Баха, и, наконец, скорбный малоподвижный мелодический голос, ритмически почти совпадающий с линией баса. Соединяясь в одно гармоническое целое, каждый из этих элементов живёт самостоятельной жизнью, образуя непрерывную живую декламационную линию, а не «подыгрывая» только свою партию к ведущему голосу.
— А. Б. Гольденвейзер
Allegretto — вторая часть сонаты.
«Утешительное» настроение второй части у недостаточно чутких учеников легко переходит в увеселительное скерцандо, в корне противоречащее смыслу произведения. Я слышал десятки, если не сотни раз такую трактовку. В таких случаях я обычно напоминаю ученику крылатое словцо Листа об этом аллегретто: «Это цветок между двух пропастей», и стараюсь ему доказать, что аллегория эта не случайна, что она удивительно точно передает не только дух, но и форму сочинения, ибо первые такты мелодии напоминают поневоле раскрывающуюся чашечку цветка, а последующие — свисающие на стебле листья. Прошу помнить, что я никогда не «иллюстрирую» музыку, то есть в данном случае я не говорю, что эта музыка есть цветок, — я говорю, что она может вызвать духовное, зрительное впечатление цветка, символизировать его, подсказать воображению образ цветка.
— Генрих Нейгауз, «Об искусстве фортепианной игры»
Позабываю сказать, что в этой сонате есть ещё скерцо. Нельзя не удивляться, как тут замешалось это скерцо, не имеющее никакого отношения ни к предыдущему, ни к последующему. «Это цветок между двух пропастей», сказал Лист. Пожалуй! Но такое место, я полагаю, не слишком эффектно для цветка, так что с этой стороны метафора господина Листа, может быть, и не лишена верности.
— Александр Серов
Presto agitato — третья часть сонаты.
Внезапное адажио… пиано… Человек, доведенный до крайности, умолкает, дыхание пресеклось. И когда через минуту дыхание оживает и человек поднимается, кончены тщетные усилия, рыдания, буйства. Все сказано, душа опустошена. В последних тактах остается только величественная сила, покоряющая, укрощающая, принимающая поток.
— Ромен Роллан