Сочинение на тему читатель составная часть искусства
8 вариантов
«Добрые люди не знают, сколько времени и усилий стоило иному, чтобы научиться читать. Я потратил на это восемьдесят лет и еще сейчас не могу сказать, что достиг цели», — сказал Гёте незадолго до смерти. Как вы объясните такое признание великого писателя?
Объяснить это можно сложностью того искусства, которое называется искусством чтения. Читать художественное произведение — значит не только понимать его содержание. За страницами книги важно видеть автора с его позицией, ценностными понятиями, его личную и творческую судьбу. Важно увидеть судьбу людей, изображенных в произведении, их характеры, обусловленность их устоями общества и индивидуальными особенностями. Опытный читатель должен хорошо ориентироваться в художественной индивидуальности писателя, разбираться в поэтических особенностях произведения, стилистической манере писателя.
Великий Гёте сказал так потому, что в течение жизни его требования к чтению повышались. «Читатель — составная часть искусства», — утверждал Алексей Толстой в статье «О читателе». Как можно подтвердить эти слова?
Писатель создает свои произведения для читателей — самых разнообразных
людей, как его современников, так и для тех, кто будет жить в последующие времена. Чтобы заинтересовать их своими идеями, заставить вместе с собой переживать за героев, радоваться, наслаждаться художественным словом, необходимо владеть искусством. И диалог писателя с читателем — это высокое искусство для того и другого. Как вы понимаете слова Роберта Стивенсона: «Литература во всех ее видах — нечто иное, как тень доброй беседы»?
Вдумчивое чтение книги — это беседа с ее автором. Иногда мы ему возражаем, а иногда полностью согласны. Часто такая беседа побуждает к дальнейшему раздумью о прочитанном и к внутреннему диалогу с автором книги. Согласны ли вы с таким утверждением: «Все, чем должен владеть писатель, обязательно и для читателя художественной литературы. Все, кроме одного: дара воплощения»?
Если речь идет о культуре чтения, эрудиции, знании законов развития художественной литературы, основ теории и истории литературы, то это справедливо. Однако все же писатель должен владеть значительно большим, чем просто читатель, чтобы покорять сердца, быть добрым другом и наставником. Автор должен виртуозно владеть языком, на котором он пишет свои книги, ибо это основной инструмент писателя. Как вы представляете себе дар воплощения у иллюстраторов художественных произведений? Каких иллюстраторов вы могли бы назвать?
Иллюстратор не просто передает содержание той или иной сцены из художественного произведения или воспроизводит по авторскому описанию портреты героев, пейзажные зарисовки, он раскрывает собственное видение, которое иногда вступает в противоречие с позицией автора. Основное назначение иллюстратора — быть добрым посредником между автором и читателем, помочь читателю увидеть героев книги. Иллюстратор тонко чувствует авторское слово. Среди иллюстраторов можно назвать И. Билибина, А. Агина, В. Фаворского, И. Глазунова. Известно также, что некоторые писатели, например А. С. Пушкин и М. Ю. Лермонтов, сами создавали иллюстрации к своим произведениям. Можно ли согласиться с тем, что «произведение художника необходимо нам именно потому, что оно есть ответ на наши вопросы: наши, ибо художник не ставил их себе и не мог их предвидеть… каждый новый читатель «Гамлета» есть как бы его новый автор, каждое новое поколение есть новая страница в истории художественного произведения»?
И да и нет. Когда художник создает произведение, он отвечает на волнующие его вопросы, которые поставила перед ним и перед обществом реальная действительность. И знать, что волновало автора, нам необходимо, чтобы правильно понять смысл его творения. Вместе с тем в веках живет и становится интересным и важным для читателей новых поколений лишь то произведение, которое дает ответы на их вопросы, как правило, философские, нравственные, эстетические, т. е. проблемы вечные. Произведения интерпретируются читателем во многом в зависимости от его системы ценностей. Не случайно наряду с «Гамлетом» в круг произведений, ставящих и разрешающих вечные философско-нравственные вопросы, входят и «Борис Годунов» А. С. Пушкина, и его же «Маленькие трагедии», «Обломов» И. А. Гончарова, как и большинство творений русской и мировой классики. Деятельность же читателей по открытию новых страниц в истории произведения проявляется как в их личной интерпретации, так и в трактовках профессионалов — критиков, литературоведов, театральных и кинорежиссеров, ориентирующихся в своих версиях не только на отражении позиции автора, сформированной его временем, но и на запросы времени, в котором они живут. Материал с сайта //iEssay.ru
Книга и литература в целом помогает человеку жить, решать проблемы. Литература помогает каждому читателю погрузиться в мир слов и выражений, которые вдыхают в нас жизнь, дают возможность посмотреть на окружающий мир по-другому, вот только литература, книги, авторы произведений не всегда попадаются достойные к прочтению. Бывает читаешь книгу и понимаешь, что уж эта книга никак не научит хорошему и приходится учиться выбирать достойное среди всего существующего. Получается, на вопрос: Прав ли Ян Амос Коменский, великий педагог XVII века, утверждая, что «…немыслим толковый читатель, который не был бы в то же время Отбиратель»?, будет положительный ответ и с этим высказыванием я согласна. Исходя из высказывания получается, если человек не будет Отбирателем, если не научится отбирать книги и будет читать все подряд, то в лучшем случае, он потеряет время. Нужно не просто читать все подряд и верить всему написанному, а быть Отбирателем, который посредством отбора и избирательного подхода сможет выделить из общей массы достойную литературу и станет толковым читателем.
Вообще, читая книги и исследуя мир литературы, сталкиваешься с многими цитатами знаменитых людей, которые говорят о литературе и книгах. Так, цитата: Читатель составная часть искусства как утверждал Алексей Толстой. Но является ли читатель составной частью искусства? Конечно же является, ведь литература — это разновидность искусства. А так как без зрителя искусство жить не будет, не будет и литературы. Поэтому нужен зритель и здесь, в случае с книгами, зрителем, а значит и составной частью искусства является читатель.
людей, как его современников, так и для тех, кто будет жить в последующие времена. Чтобы заинтересовать их своими идеями, заставить вместе с собой переживать за героев, радоваться, наслаждаться художественным словом, необходимо владеть искусством. И диалог писателя с читателем — это высокое искусство для того и другого. Как вы понимаете слова Роберта Стивенсона: «Литература во всех ее видах — нечто иное, как тень доброй беседы»?
Вдумчивое чтение книги — это беседа с ее автором. Иногда мы ему возражаем, а иногда полностью согласны. Часто такая беседа побуждает к дальнейшему раздумью о прочитанном и к внутреннему диалогу с автором книги. После смерти В. Г. Белинского И. С. Тургенев приобрел библиотеку великого критика не только потому, что хотел помочь его вдове, — он хотел сберечь круг заветных друзей Белинского — его книги. Сейчас они хранятся в музее Тургенева в Спасском-Лутовинове. Если будете в этом музее, обратите внимание на корешки книг с золотыми буквами «В. Б.». Есть ли у вас личная библиотека? Как она создавалась? Напишите свои размышления на тему «Моя библиотека».
Личная библиотека в нашей семье есть. Она небольшая, в пределах возможностей
стандартной двухкомнатной квартиры. Она насчитывает примерно 2,5 тысячи книг. Начало собранию книг в нашем доме положила бабушка сразу после окончания Великой Отечественной войны. Она собирала русскую и зарубежную художественную классику, а также лучшие произведения литературы для детей — от народных и литературных сказок до приключенческих книг и художественных автобиографий, посвященных детству писателей, например «Детские годы Багрова- внука» С. Т. Аксакова. Когда пополнять домашнюю библиотеку стал отец, то в нее стали поступать литературно-критические произведения и труды литературоведов, являющиеся хорошими помощниками в осмыслении художественной литературы. Обращаясь к ним, мы сверяем собственные интерпретации прочитанного с теми, которые предлагают специалисты. В связи с этим у нас много справочников и словарей, энциклопедий: толковые, литературные, мифологический, литературоведческих терминов и понятий, педагогический, энциклопедия символизма и многие другие. Наша библиотека обогатилась книгами о писателях, художниках, общественных деятелях (серии «ЖЗЛ», «Жизнь в искусстве», «Библиотека любителей российской словесности»). Обучаясь в школе, приходится обращаться к работам известных литературоведов — Ю. Лотмана, К. Мочульского, Н. Скатова, В. Непомнящего, В. Коровина и др; У нас есть потребность в чтении и философской литературы, потому на полках стоит «История русской философии» отца Василия Зеньковского, отдельные работы Г. Гегеля, Н. Бердяева, И. Ильина, В. Розанова и др.
Прав ли Ян Амос Коменский, великий педагог XVII века, утверждая, что «…немыслим толковый читатель, который не был бы в то же время Отбиратель»? Как вы понимаете слово «Отбиратель» в этом афоризме? Почему, как вы думаете, автор написал слово «Отбиратель» с большой буквы?
Ян Амос Коменский, несомненно, прав. Думающим читателем можно считать человека, сознательно выбирающего себе книги для чтения в соответствии со своими духовными запросами, которые формируются в семье, на школьных занятиях по литературе и другим предметам, в библиотеке, в общении с друзьями. Систематическое, постоянное чтение расширяет эрудицию, дает ответы на волнующие философские, нравственные, социальные проблемы. Отбор иногда складывается из интересующей читателя тематики произведений (историческая, о любви, философская, мемуаристика и т. д.), от любви к определеныому роду и жанру художественных произведений, например, к лирической поэзии или юмористической литературе, хорошей приключенческой литературе.
Видимо, Ян Коменский написал слово «Отбиратель» с большой буквы из-за особого уважения к сознательному, подготовленному, квалифицированному читателю, постигающему истинную ценность настоящей литературы.
«Для многих, многих книги так же нужны, как хлеб и соль. И так будет, сколько бы ни изобретали замысловатых кассет, и телевизоров, и других заменителей. В человеческом мозгу хранятся книжные сокровища, которые не умрут. Они все там — «Одиссея» и «Божественная комедия», «Война и мир» и «Давид Копперфильд». Согласны ли вы с этим суждением Астрид Линдгрен? Какие книги вы бы внесли в этот список?
Понять художественное произведение можно только при условии, что прочитана его первооснова — книга. В список, названный Астрид Линдгрен, можно включить еще большое количество произведений русской и зарубежной литературы, например: «Илиада» Гомера, «Гамлет» У. Шекспира, «Повести Белкина» и «Евгений Онегин» А. С. Пушкина, «Человеческая комедия» О. Бальзака, «Красное и черное» Ф. Стендаля, «Ревизор» Н. В. Гоголя и многие другие.
«Добрые люди не знают, сколько времени и усилий стоило иному, чтобы научиться читать. Я потратил на это восемьдесят лет и еще сейчас не могу сказать, что достиг цели», — сказал Гёте незадолго до смерти. Как вы объясните такое признание великого писателя?
Объяснить это можно сложностью того искусства, которое называется искусством чтения. Читать художественное произведение — значит не только понимать его содержание. За страницами книги важно видеть автора с его позицией, ценностными понятиями, его личную и творческую судьбу. Важно увидеть судьбу людей, изображенных в произведении, их характеры, обусловленность их устоями общества и индивидуальными особенностями. Опытный читатель должен хорошо ориентироваться в художественной индивидуальности писателя, разбираться в поэтических особенностях произведения, стилистической манере писателя.
Великий Гёте сказал так потому, что в течение жизни его требования к чтению повышались.
«Читатель — составная часть искусства», — утверждал Алексей Толстой в статье «О читателе». Как можно подтвердить эти слова?
Писатель создает свои произведения для читателей — самых разнообразных
людей, как его современников, так и для тех, кто будет жить в последующие времена. Чтобы заинтересовать их своими идеями, заставить вместе с собой переживать за героев, радоваться, наслаждаться художественным словом, необходимо владеть искусством. И диалог писателя с читателем — это высокое искусство для того и другого.
Как вы понимаете слова Роберта Стивенсона: «Литература во всех ее видах — нечто иное, как тень доброй беседы»?
Вдумчивое чтение книги — это беседа с ее автором. Иногда мы ему возражаем, а иногда полностью согласны. Часто такая беседа побуждает к дальнейшему раздумью о прочитанном и к внутреннему диалогу с автором книги.
Согласны ли вы с таким утверждением: «Все, чем должен владеть писатель, обязательно и для читателя художественной литературы. Все, кроме одного: дара воплощения»?
Если речь идет о культуре чтения, эрудиции, знании законов развития художественной литературы, основ теории и истории литературы, то это справедливо. Однако все же писатель должен владеть значительно большим, чем просто читатель, чтобы покорять сердца, быть добрым другом и наставником. Автор должен виртуозно владеть языком, на котором он пишет свои книги, ибо это основной инструмент писателя.
Как вы представляете себе дар воплощения у иллюстраторов художественных произведений? Каких иллюстраторов вы могли бы назвать?
Иллюстратор не просто передает содержание той или иной сцены из художественного произведения или воспроизводит по авторскому описанию портреты героев, пейзажные зарисовки, он раскрывает собственное видение, которое иногда вступает в противоречие с позицией автора. Основное назначение иллюстратора — быть добрым посредником между автором и читателем, помочь читателю увидеть героев книги. Иллюстратор тонко чувствует авторское слово. Среди иллюстраторов можно назвать И. Билибина, А. Агина, В. Фаворского, И. Глазунова. Известно также, что некоторые писатели, например А. С. Пушкин и М. Ю. Лермонтов, сами создавали иллюстрации к своим произведениям.
Можно ли согласиться с тем, что «произведение художника необходимо нам именно потому, что оно есть ответ на наши вопросы: наши, ибо художник не ставил их себе и не мог их предвидеть… каждый новый читатель «Гамлета» есть как бы его новый автор, каждое новое поколение есть новая страница в истории художественного произведения»?
И да и нет. Когда художник создает произведение, он отвечает на волнующие его вопросы, которые поставила перед ним и перед обществом реальная действительность. И знать, что волновало автора, нам необходимо, чтобы правильно понять смысл его творения. Вместе с тем в веках живет и становится интересным и важным для читателей новых поколений лишь то произведение, которое дает ответы на их вопросы, как правило, философские, нравственные, эстетические, т. е. проблемы вечные. Произведения интерпретируются читателем во многом в зависимости от его системы ценностей. Не случайно наряду с «Гамлетом» в круг произведений, ставящих и разрешающих вечные философско-нравственные вопросы, входят и «Борис Годунов» А. С. Пушкина, и его же «Маленькие трагедии», «Обломов» И. А. Гончарова, как и большинство творений русской и мировой классики. Деятельность же читателей по открытию новых страниц в истории произведения проявляется как в их личной интерпретации, так и в трактовках профессионалов — критиков, литературоведов, театральных и кинорежиссеров, ориентирующихся в своих версиях не только на отражении позиции автора, сформированной его временем, но и на запросы времени, в котором они живут.
Разделяете ли вы отношение крупнейшего книговеда Н. А. Рубакина к читателю: «История литературы не есть только история писателей и их произведений, несущих в общество те или иные идеи, но и история читателей этих произведений»?
Разделяю. Писатели создают свои произведения для читателей и о читателях, т. е. об отдельных людях и обществе в целом. Каковы они в разные эпохи мировой истории, что составляет их духовные или, наоборот, бездуховные интересы, мы во многом узнаем из художественных произведений. В этом проявляется история читателя. С другой стороны, жизнь книги в веках зависит от читателя, который признает ценность того или иного автора, того или иного художественного произведения. История литературы, стало быть, еще и история читательских вкусов, история отбора ими духовного наследия, достающегося от одного поколения другому.
«Литература — учебник жизни». Согласны ли вы с этим утверждением Н. Г. Чернышевского?
Литература, конечно, дает глубокие представления о жизни людей, оказывает воздействие на мировоззрение, воспитывает высокие нравственные качества, заставляет задумываться над сложнейшими вопросами бытия. Однако изучение жизни на основе литературы все-таки осуществляется преимущественно через эмоциональную сферу личности читателя, что требует собственных ответных размышлений, диалога с автором и героями произведения, т. е. включения в процесс постижения действительности субъективно-личностного начала. Поэтому формула «Литература — учебник жизни», характерная для революционно-демократического мировоззрения, представляется нам слишком категоричной и прямолинейной.
Согласны ли вы с таким утверждением: “Все, чем должен владеть писатель, обязательно и для читателя художественной литературы. Все, кроме одного: дара воплощения”?
Если речь идет о культуре чтения, эрудиции, знании законов развития художественной литературы, основ теории и истории литературы, то это справедливо. Однако все же писатель должен владеть значительно большим, чем просто читатель, чтобы покорять сердца, быть добрым другом и наставником. Автор должен виртуозно владеть языком, на котором он пишет свои книги, ибо это основной инструмент писателя. Как вы представляете себе дар воплощения у иллюстраторов художественных произведений? Каких иллюстраторов вы могли бы назвать?
Иллюстратор не просто передает содержание той или иной сцены из художественного произведения или воспроизводит по авторскому описанию портреты героев, пейзажные зарисовки, он раскрывает собственное видение, которое иногда вступает в противоречие с позицией автора. Основное назначение иллюстратора – быть добрым посредником между автором и читателем, помочь читателю увидеть героев книги. Иллюстратор тонко чувствует авторское слово. Среди иллюстраторов можно назвать И. Билибина, А. Агина, В. Фаворского, И. Глазунова. Известно также, что некоторые писатели, например А. С. Пушкин и М. Ю. Лермонтов, сами создавали иллюстрации к своим произведениям. Можно ли согласиться с тем, что “произведение художника необходимо нам именно потому, что оно есть ответ на наши вопросы: наши, ибо художник не ставил их себе и не мог их предвидеть… каждый новый читатель “Гамлета” есть как бы его новый автор, каждое новое поколение есть новая страница в истории художественного произведения”?
И да и нет. Когда художник создает произведение, он отвечает на волнующие его вопросы, которые поставила перед ним и перед обществом реальная действительность. И знать, что волновало автора, нам необходимо, чтобы правильно понять смысл его творения. Вместе с тем в веках живет и становится интересным и важным для читателей новых поколений лишь то произведение, которое дает ответы на их вопросы, как правило, философские, нравственные, эстетические, т. е. проблемы вечные. Произведения интерпретируются читателем во многом в зависимости от его системы ценностей. Не случайно наряду с “Гамлетом” в круг произведений, ставящих и разрешающих вечные философско-нравственные вопросы, входят и “Борис Годунов” А. С. Пушкина, и его же “Маленькие трагедии”, “Обломов” И. А. Гончарова, как и большинство творений русской и мировой классики. Деятельность же читателей по открытию новых страниц в истории произведения проявляется как в их личной интерпретации, так и в трактовках профессионалов – критиков, литературоведов, театральных и кинорежиссеров, ориентирующихся в своих версиях не только на отражении позиции автора, сформированной его временем, но и на запросы времени, в котором они живут. Разделяете ли вы отношение крупнейшего книговеда Н. А. Рубакина к читателю: “История литературы не есть только история писателей и их произведений, несущих в общество те или иные идеи, но и история читателей этих произведений”?
Разделяю. Писатели создают свои произведения для читателей и о читателях, т. е. об отдельных людях и обществе в целом. Каковы они в разные эпохи мировой истории, что составляет их духовные или, наоборот, бездуховные интересы, мы во многом узнаем из художественных произведений. В этом проявляется история читателя. С другой стороны, жизнь книги в веках зависит от читателя, который признает ценность того или иного автора, того или иного художественного произведения. История литературы, стало быть, еще и история читательских вкусов, история отбора ими духовного наследия, достающегося от одного поколения другому. “Литература – учебник жизни”. Согласны ли вы с этим утверждением Н. Г. Чернышевского?
Литература, конечно, дает глубокие представления о жизни людей, оказывает воздействие на мировоззрение, воспитывает высокие нравственные качества, заставляет задумываться над сложнейшими вопросами бытия. Однако изучение жизни на основе литературы все-таки осуществляется преимущественно через эмоциональную сферу личности читателя, что требует собственных ответных размышлений, диалога с автором и героями произведения, т. е. включения в процесс постижения действительности субъективно-личностного начала. Поэтому формула “Литература – учебник жизни”, характерная для революционно-демократического мировоззрения, представляется нам слишком категоричной и прямолинейной.
Русской литературе без малого тысяча лет. Это одна из самых древних литератур Европы. Её начало восходит ко второй половине X века. Из тысячелетней истории отечественной словесности более семисот лет принадлежит древней русской литературе.
Возникновение литературы на Руси во многом связано с принятием христианства, с потребностью в церковных книгах, поэтому литературные произведения этого периода по содержанию и по форме были преимущественно религиозно-поучительными. Основой для древней оригинальной русской литературы послужила литература византийская.
К числу переводных памятников на Руси принадлежит апокрифи?ческая литература. В буквальном переводе с греческого слово «апокрифический» означает «тайный», «сокровенный». Апо?крифы представляли собой легендарно-религиозные произведения, не признанные церковью священными, поскольку в трактовках канонических библейских сюжетов допускались определённые вольности. Среди апокрифических персонажей выделяется царь Израильско-иудейского государства Соломон (апокриф о Соломоне и Китофрасе, суды Соломона). Он показан умным и мудрым человеком, подтверждающим своими действиями сказанное о нём в Библии: «И дал Бог Соломону мудрость, и весьма великий разум и обширный ум, как песок на берегу моря.
И была мудрость Соломона выше мудрости всех сынов Востока и всей мудрости египтян».
Очень популярным на Руси на протяжении многих веков был апокриф «Хождение Богородицы по мукам». В тексте говорится о том, как архангел Михаил, исполняя желание Богородицы, показывает ей муки грешников в аду. Зрелище неисчислимых страданий побуждает Богородицу обратиться к Михаилу с просьбой пустить её мучиться вместе с христианами, потому что они зовутся чадами сына её. Но архангел в ответ на это произносит: «Почивай в раи». Богородица вновь и вновь обращается ко всем силам небесным, умоляет их вступиться за грешников и укоряет за равнодушие. И на этот раз Бог умилосердился «сына ради своего единородного» и велел ему сойти с невидимого престола, чтобы услышать мольбу святых и явить лицо своё грешникам. И сошёл Христос с престола, и грешники, увидев его, возопили единым голосом о своём помиловании. Христос напоминает им о сошествии своём на землю для освобождения людей от первородного греха и даёт им полный покой днём и ночью от великого четверга до пятидесятницы (около двух месяцев). И ответили все: «Слава милосердию твоему».
(Статья вошла в книгу: А. Толстой. “Черная пятница. Рассказы 1923-1924”, Л., “Атеней”, 1924.) Читатель – составная часть искусства.
О читателе
Вас, писателя, выбросило на необитаемый остров. Вы, предположим, уверены, что до конца дней не увидите человеческого существа и то, что вы оставите миру, никогда не увидит света.
Стали бы вы писать романы, драмы, стихи?
Конечно, – нет.
Ваши переживания, ваши волнения, мысли претворялись бы в напряженное молчание. Если бы у вас был темперамент Пушкина, он взорвал бы вас. Вы тосковали бы по собеседнику, сопереживателю, – второму полюсу, необходимому для возникновения магнитного поля, тех, еще таинственных, токов, которые появляются между оратором и толпой, между сценой и зрительным залом, между поэтом и его слушателями.
Предположим, на острове появился бы Пятница или просто говорящий попугай и вы, поэт, сочинили бы на людоедском языке людоедскую песенку и еще что-нибудь экзотическое для попугая. Это тоже несомненно. Художник заряжен лишь однополюсной силой. Для потока творчества нужен второй полюс – вниматель, сопереживатель: круг читателей, класс, народ, человечество.
Из своего писательского опыта я знаю, что напряжение и качество той вещи, которую я пишу, зависят от моего первоначального заданного представления о читателе. Читатель как некое общее существо, постигаемое моим воображением, опытом и знанием, возникает одновременно с темой моего произведения.
Нельзя представить себе презираемого читателя. Он должен быть близок и любим. Густав Флобер был в отчаянии от современников. Его письма наполнены мукой этого чувства. Он писал для избранных друзей или для будущих поколений. Это наложило на него отпечаток изысканности, пренебрежительной величавости и меланхолии.
Характер читателя и отношение к нему решают форму и удельный вес творчества художника. Читатель – составная часть искусства.
Читатель в представлении художника может быть конкретным и персональным: это – читающая публика данного сезона. Сотворчество с таким натуральным читателем дает низшую форму искусства – злободневный натурализм.
Читатель в представлении художника может быть идеальным, умозрительным: это – класс, народ, человечество со всеми особенностями времени, задач, борьбы, национальности и пр.
Общение с таким призраком, возникшим в воображении художника, рождает искусство высшего порядка: от героической трагедии до бурь романтизма и монументов реализма. Величина искусства пропорциональна вместимости художественного духа, где возникает этот призрак.
Утверждение, будто искусство возможно только для самого себя,- противоестественная ложь.
Я вспоминаю, какое место лет десять тому назад в литературной жизни занимал читатель.
Читатель – это был тот, кто покупал книги.
Читатель – это бульон, в котором можно было развести любую культуру литературных микробов.
Читатель – стадо, которое с октября в столице обрабатывали литературным сезоном.
Веселое время был петербургский сезон.
Начинался он спорами за единственную, подлинную художественность того или иного литературного направления.
Страсти разгорались. Критика пожирала без остатка очередного, попавшего впросак писателя. К рождеству обычно рождался новый гений. Вокруг него поднимались вихрь, ссоры, свалка, летела шерсть клоками.
Рычал львом знаменитый критик. Другой знаменитый критик рвал в клочки беллетриста. Щелкали зубами изо всех газетных подвалов. Пороли друг друга перьями.
В грозовой атмосфере модные писатели писали шедевры, швыряли их в общую свалку. Каждый хотел написать неслыханное, по-особенному.
Иогансон Б. ‘Рабфак идет. Вузовцы’. 1928
Шумели ротационные машины. Шумно торговали книжные лавки. Девицы бросались с четвертых этажей, начитавшись модных романов. Молодые люди принципиально отдавались извращениям. Выпивалось море вина и крепкого чая. Публика ломилась в рестораны, где можно было поглядеть на писателей. Колесом шел литературный сезон.
Иные, желая прославиться, мазали лицо углем, одевались чучелой и в публичном месте ругали публику сволочью. Это тоже называлось литературой.
Читатель веселился, на писателя поплевывал. Писатель веселился, на читателя поплевывал.
Разумеется, не в этом одном была литература. Серьезная литература сердито отгораживалась от шума заветными бровями Льва Толстого. Художники силились проникнуть за вековую стену – из жизни праздной и призрачной – в подлинное бытие России.
Но тут обнаруживался кризис читателя. Он был загадкой… “Он”, разумеется, был не тот, кто ходил в рестораны смотреть, как писатели едят столовое стекло. “Он” был и не тот уже, кто, как священные тексты, читал толстые журналы.
Думаю, не было бы ошибкой сказать, что последний из дореволюционных писателей – Чехов – знал, презрительно любил и носил в себе своего читателя.
“…Когда этот либерал, пообедав без сюртука, шел к себе в спальню и я увидел на его спине помочи, то так было понятно, что этот либерал – обыватель, безнадежный мещанин…”
После революции 1905 года лицо читателя сделалось зыбким, совсем расплывчатым. Приходится его начисто выдумывать.
Так Леонид Андреев придумал себе читателя – крайне нервное, мистически-мрачное существо с расширенными зрачками. Он, Андреев, шептал ему на ухо страхи и страсти.
Так Иван Бунин представлял себе русского читателя брезгливым, разочарованным скептиком (из разорившихся помещиков), злобно ненавидящим расейские грязи и будни.
Писатели помельче недолго держались за суровые брови Льва Толстого. Все шумнее становился город, сильнее заманивал пленительными туманами, все выше огораживался от жизни стенами Фата-Морганы.
Махнули рукой: все равно ничего за стенами не увидишь, Лев Толстой написал Каратаева, на этом и успокоился: там, за стеной, все – Каратаевы.
Сразу стало легко. В конце концов не Каратаевы же книжки читают.
– Извозчик, скажи-ка, братец мой, читал ты Метерлинка?
– Чего?
Какой же это читатель! Народники и те на нем зубы сломали. А вот одна барышня спрашивает – жить ей или отравиться?
Вот это – читатель! Тут вопросы поставлены остро.
“Милая барышня, расточайте, расточайте жизнь, она пуста”.
Фото Богданова В.
Шумел, гремел литературный сезон. А у черты уже стояли война и революция, глядели в лицо кровавыми, огненными глазами.
Десятый год республики. Налицо молодые писатели, критики, издательства, журналы, литературные школы. Залежи небывалого материала для искусства – не залежи, а Гималаи.
Пискарев Н. 1923
И все же – продукция не отвечает спросу… Рынок требует нового романа, театр – новой пьесы. Их мало, слишком мало еще. Но зато сколько споров: в чьих руках должна быть литература – у ВАППа, у ЛЕФа, у попутчиков? И прочее и прочее… Споры, скандалы, громовые статьи… А читатель спокойно посматривает на эти битвы, на эти группы и спрашивает настойчиво и терпеливо: “А когда же книжечку напишете? Ведь читать нечего”. Я еще ни разу ни от кого не услышал ни слова о новом читателе. Новый, неведомый читатель десятого года республики.
Он стоит у черты, глядит в лицо молодыми, смеющимися, жадными глазами.
Павлов И. 1926
Новый читатель-это тот, кто почувствовал себя хозяином Земли и Города.
Фото Стигнеева В.
Тот, кто за последнее десятилетие прожил десять жизней.
Это тот, у кого воля к жизни.
Это тот, кто разрушил старые устои и ищет новых.
Это тот, кого обманула старая культура.
Это тот, кто не знает еще никакой культуры.
Это новый, разнородный, но спаянный одной годиной революции, уверенностью в грядущем, – этот новый читатель, который не покупает книг, потому что у него нет денег, – должен появиться стомиллионноголовым призраком в новой литературе, в тайнике каждого писателя и, возникнув, сказать:
“Ты хочешь перекинуть ко мне волшебную дугу искусства, –
узнай, полюби меня. Пиши
честно,
ясно,
просто,
величаво.
Искусство – это моя радость”. 1923-1924
Прав ли Ян Амос Коменский, великий педагог XVII века, утверждая, что «…немыслим толковый читатель, который не был бы в то же время Отбиратель»? Как вы понимаете слово «Отбиратель» в этом афоризме? Почему, как вы думаете, автор написал слово «Отбиратель» с большой буквы?
Ян Амос Коменский, несомненно, прав. Думающим читателем можно считать человека, сознательно выбирающего себе книги для чтения в соответствии со своими духовными запросами, которые формируются в семье, на школьных занятиях по литературе и другим предметам, в библиотеке, в общении с друзьями. Систематическое, постоянное чтение расширяет эрудицию, дает ответы на волнующие философские, нравственные, социальные проблемы. Отбор иногда складывается из интересующей читателя тематики произведений (историческая, о любви, философская, мемуаристика и т. д.), от любви к определеныому роду и жанру художественных произведений, например, к лирической поэзии или юмористической литературе, хорошей приключенческой литературе.
Видимо, Ян Коменский написал слово «Отбиратель» с большой буквы из-за особого уважения к сознательному, подготовленному, квалифицированному читателю, постигающему истинную ценность настоящей литературы.
«Для многих, многих книги так же нужны, как хлеб и соль. И так будет, сколько бы ни изобретали замысловатых кассет, и телевизоров, и других заменителей. В человеческом мозгу хранятся книжные сокровища, которые не умрут. Они все там — «Одиссея» и «Божественная комедия», «Война и мир» и «Давид Копперфильд». Согласны ли вы с этим суждением Астрид Линдгрен? Какие книги вы бы внесли в этот список?
Понять художественное произведение можно только при условии, что прочитана его первооснова — книга. В список, названный Астрид Линдгрен, можно включить еще большое количество произведений русской и зарубежной литературы, например: «Илиада» Гомера, «Гамлет» У. Шекспира, «Повести Белкина» и «Евгений Онегин» А. С. Пушкина, «Человеческая комедия» О. Бальзака, «Красное и черное» Ф. Стендаля, «Ревизор» Н. В. Гоголя и многие другие.
«Добрые люди не знают, сколько времени и усилий стоило иному, чтобы научиться читать. Я потратил на это восемьдесят лет и еще сейчас не могу сказать, что достиг цели», — сказал Гёте незадолго до смерти. Как вы объясните такое признание великого писателя?
Объяснить это можно сложностью того искусства, которое называется искусством чтения. Читать художественное произведение — значит не только понимать его содержание. За страницами книги важно видеть автора с его позицией, ценностными понятиями, его личную и творческую судьбу. Важно увидеть судьбу людей, изображенных в произведении, их характеры, обусловленность их устоями общества и индивидуальными особенностями. Опытный читатель должен хорошо ориентироваться в художественной индивидуальности писателя, разбираться в поэтических особенностях произведения, стилистической манере писателя.
Великий Гёте сказал так потому, что в течение жизни его требования к чтению повышались.
«Читатель — составная часть искусства», — утверждал Алексей Толстой в статье «О читателе». Как можно подтвердить эти слова?
Писатель создает свои произведения для читателей — самых разнообразных
людей, как его современников, так и для тех, кто будет жить в последующие времена. Чтобы заинтересовать их своими идеями, заставить вместе с собой переживать за героев, радоваться, наслаждаться художественным словом, необходимо владеть искусством. И диалог писателя с читателем — это высокое искусство для того и другого.
Как вы понимаете слова Роберта Стивенсона: «Литература во всех ее видах — нечто иное, как тень доброй беседы»?
Вдумчивое чтение книги — это беседа с ее автором. Иногда мы ему возражаем, а иногда полностью согласны. Часто такая беседа побуждает к дальнейшему раздумью о прочитанном и к внутреннему диалогу с автором книги.
После смерти В. Г. Белинского И. С. Тургенев приобрел библиотеку великого критика не только потому, что хотел помочь его вдове, — он хотел сберечь круг заветных друзей Белинского — его книги. Сейчас они хранятся в музее Тургенева в Спасском-Лутовинове. Если будете в этом музее, обратите внимание на корешки книг с золотыми буквами «В. Б.». Есть ли у вас личная библиотека? Как она создавалась? Напишите свои размышления на тему «Моя библиотека».
Личная библиотека в нашей семье есть. Она небольшая, в пределах возможностей
стандартной двухкомнатной квартиры. Она насчитывает примерно 2,5 тысячи книг. Начало собранию книг в нашем доме положила бабушка сразу после окончания Великой Отечественной войны. Она собирала русскую и зарубежную художественную классику, а также лучшие произведения литературы для детей — от народных и литературных сказок до приключенческих книг и художественных автобиографий, посвященных детству писателей, например «Детские годы Багрова- внука» С. Т. Аксакова. Когда пополнять домашнюю библиотеку стал отец, то в нее стали поступать литературно-критические произведения и труды литературоведов, являющиеся хорошими помощниками в осмыслении художественной литературы. Обращаясь к ним, мы сверяем собственные интерпретации прочитанного с теми, которые предлагают специалисты. В связи с этим у нас много справочников и словарей, энциклопедий: толковые, литературные, мифологический, литературоведческих терминов и понятий, педагогический, энциклопедия символизма и многие другие. Наша библиотека обогатилась книгами о писателях, художниках, общественных деятелях (серии «ЖЗЛ», «Жизнь в искусстве», «Библиотека любителей российской словесности»). Обучаясь в школе, приходится обращаться к работам известных литературоведов — Ю. Лотмана, К. Мочульского, Н. Скатова, В. Непомнящего, В. Коровина и др; У нас есть потребность в чтении и философской литературы, потому на полках стоит «История русской философии» отца Василия Зеньковского, отдельные работы Г. Гегеля, Н. Бердяева, И. Ильина, В. Розанова и др.
Главное же богатство нашей библиотеки — художественная литература. Мы очень любим произведения древнегреческой литературы, и потому мы всегда можем, когда захотим, обратиться к Гомеру и перечитать главы его «Илиады» и «Одиссеи», перелистать вновь Эсхила, Софокла и Эврипида, почитать стихи Анакреона, Алкея, Сапфо, заглянуть в сборник под названием «Древнегреческая эпиграмма». Разумеется, с нами «Божественная комедия» Данте Алигьери, трагедии и комедии У. Шекспира, собрания сочинений зарубежной классики – О. Бальзака, Ф. Стендаля, Ч. Диккенса, Ж. Б. Мольера, П. Бомарше, У. Теккерея, Дж. Лондона и др., из русской классики — В. А. Жуковского, А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, Н. В. Гоголя, А. Н. Островского, Ф. М. Достоевского, И. С. Тургенева, Л. Н. Толстого, А. П. Чехова, Н. С. Лескова, А. И. Куприна, И. Бунина, В. Короленко, А. Ахматовой, Д. Мережковского, М. Булгакова, В. Набокова, Б. Пастернака. Много литературы о жизни и творчестве А. С. Пушкина, мемуары, воспоминания современников, художественно-биографическая проза.
Невозможно обойтись и без чтения современной литературы. И тут уже надо очень строго отбирать книги, отмечать, что останется на века, а что станет неактуально уже завтра. С нами из современных авторов — В. Шукшин, А. Вампилов, В. Распутин, В. Астафьев, А. Солженицын, Б. Васильев, В. Солоухин, Б. Окуджава. Пришли в нашу библиотеку и произведения писателей-современников — Л. Улицкой, Т. Толстой. Помимо названных писателей еще много других, перечислить всех невозможно. Да и не в количестве книг в домашней библиотеке дело. Важно, чтобы она была в твоей квартире, чтобы ты шел в свой дом, как ка встречу с добрыми друзьями. Чтобы с ними можно было обсудить многое, порадоваться и погрустить вместе, прийти к важным философским наблюдениям о смысле человеческого бытия.
«Добрые люди не знают, сколько времени и усилий стоило иному, чтобы научиться читать. Я потратил на это восемьдесят лет и еще сейчас не могу сказать, что достиг цели», — сказал Гёте незадолго до смерти. Как вы объясните такое признание великого писателя?
Объяснить это можно сложностью того искусства, которое называется искусством чтения. Читать художественное произведение — значит не только понимать его содержание. За страницами книги важно видеть автора с его позицией, ценностными понятиями, его личную и творческую судьбу. Важно увидеть судьбу людей, изображенных в произведении, их характеры, обусловленность их устоями общества и индивидуальными особенностями. Опытный читатель должен хорошо ориентироваться в художественной индивидуальности писателя, разбираться в поэтических особенностях произведения, стилистической манере писателя.
Великий Гёте сказал так потому, что в течение жизни его требования к чтению повышались.
«Читатель — составная часть искусства», — утверждал Алексей Толстой в статье «О читателе». Как можно подтвердить эти слова?
Писатель создает свои произведения для читателей — самых разнообразных
людей, как его современников, так и для тех, кто будет жить в последующие времена. Чтобы заинтересовать их своими идеями, заставить вместе с собой переживать за героев, радоваться, наслаждаться художественным словом, необходимо владеть искусством. И диалог писателя с читателем — это высокое искусство для того и другого.
Как вы понимаете слова Роберта Стивенсона: «Литература во всех ее видах — нечто иное, как тень доброй беседы»?
Вдумчивое чтение книги — это беседа с ее автором. Иногда мы ему возражаем, а иногда полностью согласны. Часто такая беседа побуждает к дальнейшему раздумью о прочитанном и к внутреннему диалогу с автором книги.
Согласны ли вы с таким утверждением: «Все, чем должен владеть писатель, обязательно и для читателя художественной литературы. Все, кроме одного: дара воплощения»?
Если речь идет о культуре чтения, эрудиции, знании законов развития художественной литературы, основ теории и истории литературы, то это справедливо. Однако все же писатель должен владеть значительно большим, чем просто читатель, чтобы покорять сердца, быть добрым другом и наставником. Автор должен виртуозно владеть языком, на котором он пишет свои книги, ибо это основной инструмент писателя.
Как вы представляете себе дар воплощения у иллюстраторов художественных произведений? Каких иллюстраторов вы могли бы назвать?
Иллюстратор не просто передает содержание той или иной сцены из художественного произведения или воспроизводит по авторскому описанию портреты героев, пейзажные зарисовки, он раскрывает собственное видение, которое иногда вступает в противоречие с позицией автора. Основное назначение иллюстратора — быть добрым посредником между автором и читателем, помочь читателю увидеть героев книги. Иллюстратор тонко чувствует авторское слово. Среди иллюстраторов можно назвать И. Билибина, А. Агина, В. Фаворского, И. Глазунова. Известно также, что некоторые писатели, например А. С. Пушкин и М. Ю. Лермонтов, сами создавали иллюстрации к своим произведениям.
Можно ли согласиться с тем, что «произведение художника необходимо нам именно потому, что оно есть ответ на наши вопросы: наши, ибо художник не ставил их себе и не мог их предвидеть… каждый новый читатель «Гамлета» есть как бы его новый автор, каждое новое поколение есть новая страница в истории художественного произведения»?
И да и нет. Когда художник создает произведение, он отвечает на волнующие его вопросы, которые поставила перед ним и перед обществом реальная действительность. И знать, что волновало автора, нам необходимо, чтобы правильно понять смысл его творения. Вместе с тем в веках живет и становится интересным и важным для читателей новых поколений лишь то произведение, которое дает ответы на их вопросы, как правило, философские, нравственные, эстетические, т. е. проблемы вечные. Произведения интерпретируются читателем во многом в зависимости от его системы ценностей. Не случайно наряду с «Гамлетом» в круг произведений, ставящих и разрешающих вечные философско-нравственные вопросы, входят и «Борис Годунов» А. С. Пушкина, и его же «Маленькие трагедии», «Обломов» И. А. Гончарова, как и большинство творений русской и мировой классики. Деятельность же читателей по открытию новых страниц в истории произведения проявляется как в их личной интерпретации, так и в трактовках профессионалов — критиков, литературоведов, театральных и кинорежиссеров, ориентирующихся в своих версиях не только на отражении позиции автора, сформированной его временем, но и на запросы времени, в котором они живут. Материал с сайта //iEssay.ru
Книга и литература в целом помогает человеку жить, решать проблемы. Литература помогает каждому читателю погрузиться в мир слов и выражений, которые вдыхают в нас жизнь, дают возможность посмотреть на окружающий мир по-другому, вот только литература, книги, авторы произведений не всегда попадаются достойные к прочтению. Бывает читаешь книгу и понимаешь, что уж эта книга никак не научит хорошему и приходится учиться выбирать достойное среди всего существующего. Получается, на вопрос: Прав ли Ян Амос Коменский, великий педагог XVII века, утверждая, что «…немыслим толковый читатель, который не был бы в то же время Отбиратель»?, будет положительный ответ и с этим высказыванием я согласна. Исходя из высказывания получается, если человек не будет Отбирателем, если не научится отбирать книги и будет читать все подряд, то в лучшем случае, он потеряет время. Нужно не просто читать все подряд и верить всему написанному, а быть Отбирателем, который посредством отбора и избирательного подхода сможет выделить из общей массы достойную литературу и станет толковым читателем.
Вообще, читая книги и исследуя мир литературы, сталкиваешься с многими цитатами знаменитых людей, которые говорят о литературе и книгах. Так, цитата: Читатель составная часть искусства как утверждал Алексей Толстой. Но является ли читатель составной частью искусства? Конечно же является, ведь литература — это разновидность искусства. А так как без зрителя искусство жить не будет, не будет и литературы. Поэтому нужен зритель и здесь, в случае с книгами, зрителем, а значит и составной частью искусства является читатель.
людей, как его современников, так и для тех, кто будет жить в последующие времена. Чтобы заинтересовать их своими идеями, заставить вместе с собой переживать за героев, радоваться, наслаждаться художественным словом, необходимо владеть искусством. И диалог писателя с читателем — это высокое искусство для того и другого.
Как вы понимаете слова Роберта Стивенсона: «Литература во всех ее видах — нечто иное, как тень доброй беседы»?
Вдумчивое чтение книги — это беседа с ее автором. Иногда мы ему возражаем, а иногда полностью согласны. Часто такая беседа побуждает к дальнейшему раздумью о прочитанном и к внутреннему диалогу с автором книги.
После смерти В. Г. Белинского И. С. Тургенев приобрел библиотеку великого критика не только потому, что хотел помочь его вдове, — он хотел сберечь круг заветных друзей Белинского — его книги. Сейчас они хранятся в музее Тургенева в Спасском-Лутовинове. Если будете в этом музее, обратите внимание на корешки книг с золотыми буквами «В. Б.». Есть ли у вас личная библиотека? Как она создавалась? Напишите свои размышления на тему «Моя библиотека».
Личная библиотека в нашей семье есть. Она небольшая, в пределах возможностей
стандартной двухкомнатной квартиры. Она насчитывает примерно 2,5 тысячи книг. Начало собранию книг в нашем доме положила бабушка сразу после окончания Великой Отечественной войны. Она собирала русскую и зарубежную художественную классику, а также лучшие произведения литературы для детей — от народных и литературных сказок до приключенческих книг и художественных автобиографий, посвященных детству писателей, например «Детские годы Багрова- внука» С. Т. Аксакова. Когда пополнять домашнюю библиотеку стал отец, то в нее стали поступать литературно-критические произведения и труды литературоведов, являющиеся хорошими помощниками в осмыслении художественной литературы. Обращаясь к ним, мы сверяем собственные интерпретации прочитанного с теми, которые предлагают специалисты. В связи с этим у нас много справочников и словарей, энциклопедий: толковые, литературные, мифологический, литературоведческих терминов и понятий, педагогический, энциклопедия символизма и многие другие. Наша библиотека обогатилась книгами о писателях, художниках, общественных деятелях (серии «ЖЗЛ», «Жизнь в искусстве», «Библиотека любителей российской словесности»). Обучаясь в школе, приходится обращаться к работам известных литературоведов — Ю. Лотмана, К. Мочульского, Н. Скатова, В. Непомнящего, В. Коровина и др; У нас есть потребность в чтении и философской литературы, потому на полках стоит «История русской философии» отца Василия Зеньковского, отдельные работы Г. Гегеля, Н. Бердяева, И. Ильина, В. Розанова и др.
Прав ли Ян Амос Коменский, великий педагог XVII века, утверждая, что «…немыслим толковый читатель, который не был бы в то же время Отбиратель»? Как вы понимаете слово «Отбиратель» в этом афоризме? Почему, как вы думаете, автор написал слово «Отбиратель» с большой буквы?
Ян Амос Коменский, несомненно, прав. Думающим читателем можно считать человека, сознательно выбирающего себе книги для чтения в соответствии со своими духовными запросами, которые формируются в семье, на школьных занятиях по литературе и другим предметам, в библиотеке, в общении с друзьями. Систематическое, постоянное чтение расширяет эрудицию, дает ответы на волнующие философские, нравственные, социальные проблемы. Отбор иногда складывается из интересующей читателя тематики произведений (историческая, о любви, философская, мемуаристика и т. д.), от любви к определеныому роду и жанру художественных произведений, например, к лирической поэзии или юмористической литературе, хорошей приключенческой литературе.
Видимо, Ян Коменский написал слово «Отбиратель» с большой буквы из-за особого уважения к сознательному, подготовленному, квалифицированному читателю, постигающему истинную ценность настоящей литературы.
«Для многих, многих книги так же нужны, как хлеб и соль. И так будет, сколько бы ни изобретали замысловатых кассет, и телевизоров, и других заменителей. В человеческом мозгу хранятся книжные сокровища, которые не умрут. Они все там — «Одиссея» и «Божественная комедия», «Война и мир» и «Давид Копперфильд». Согласны ли вы с этим суждением Астрид Линдгрен? Какие книги вы бы внесли в этот список?
Понять художественное произведение можно только при условии, что прочитана его первооснова — книга. В список, названный Астрид Линдгрен, можно включить еще большое количество произведений русской и зарубежной литературы, например: «Илиада» Гомера, «Гамлет» У. Шекспира, «Повести Белкина» и «Евгений Онегин» А. С. Пушкина, «Человеческая комедия» О. Бальзака, «Красное и черное» Ф. Стендаля, «Ревизор» Н. В. Гоголя и многие другие.
«Добрые люди не знают, сколько времени и усилий стоило иному, чтобы научиться читать. Я потратил на это восемьдесят лет и еще сейчас не могу сказать, что достиг цели», — сказал Гёте незадолго до смерти. Как вы объясните такое признание великого писателя?
Объяснить это можно сложностью того искусства, которое называется искусством чтения. Читать художественное произведение — значит не только понимать его содержание. За страницами книги важно видеть автора с его позицией, ценностными понятиями, его личную и творческую судьбу. Важно увидеть судьбу людей, изображенных в произведении, их характеры, обусловленность их устоями общества и индивидуальными особенностями. Опытный читатель должен хорошо ориентироваться в художественной индивидуальности писателя, разбираться в поэтических особенностях произведения, стилистической манере писателя.
Великий Гёте сказал так потому, что в течение жизни его требования к чтению повышались.
«Читатель — составная часть искусства», — утверждал Алексей Толстой в статье «О читателе». Как можно подтвердить эти слова?
Писатель создает свои произведения для читателей — самых разнообразных
людей, как его современников, так и для тех, кто будет жить в последующие времена. Чтобы заинтересовать их своими идеями, заставить вместе с собой переживать за героев, радоваться, наслаждаться художественным словом, необходимо владеть искусством. И диалог писателя с читателем — это высокое искусство для того и другого.
Как вы понимаете слова Роберта Стивенсона: «Литература во всех ее видах — нечто иное, как тень доброй беседы»?
Вдумчивое чтение книги — это беседа с ее автором. Иногда мы ему возражаем, а иногда полностью согласны. Часто такая беседа побуждает к дальнейшему раздумью о прочитанном и к внутреннему диалогу с автором книги.
Согласны ли вы с таким утверждением: «Все, чем должен владеть писатель, обязательно и для читателя художественной литературы. Все, кроме одного: дара воплощения»?
Если речь идет о культуре чтения, эрудиции, знании законов развития художественной литературы, основ теории и истории литературы, то это справедливо. Однако все же писатель должен владеть значительно большим, чем просто читатель, чтобы покорять сердца, быть добрым другом и наставником. Автор должен виртуозно владеть языком, на котором он пишет свои книги, ибо это основной инструмент писателя.
Как вы представляете себе дар воплощения у иллюстраторов художественных произведений? Каких иллюстраторов вы могли бы назвать?
Иллюстратор не просто передает содержание той или иной сцены из художественного произведения или воспроизводит по авторскому описанию портреты героев, пейзажные зарисовки, он раскрывает собственное видение, которое иногда вступает в противоречие с позицией автора. Основное назначение иллюстратора — быть добрым посредником между автором и читателем, помочь читателю увидеть героев книги. Иллюстратор тонко чувствует авторское слово. Среди иллюстраторов можно назвать И. Билибина, А. Агина, В. Фаворского, И. Глазунова. Известно также, что некоторые писатели, например А. С. Пушкин и М. Ю. Лермонтов, сами создавали иллюстрации к своим произведениям.
Можно ли согласиться с тем, что «произведение художника необходимо нам именно потому, что оно есть ответ на наши вопросы: наши, ибо художник не ставил их себе и не мог их предвидеть… каждый новый читатель «Гамлета» есть как бы его новый автор, каждое новое поколение есть новая страница в истории художественного произведения»?
И да и нет. Когда художник создает произведение, он отвечает на волнующие его вопросы, которые поставила перед ним и перед обществом реальная действительность. И знать, что волновало автора, нам необходимо, чтобы правильно понять смысл его творения. Вместе с тем в веках живет и становится интересным и важным для читателей новых поколений лишь то произведение, которое дает ответы на их вопросы, как правило, философские, нравственные, эстетические, т. е. проблемы вечные. Произведения интерпретируются читателем во многом в зависимости от его системы ценностей. Не случайно наряду с «Гамлетом» в круг произведений, ставящих и разрешающих вечные философско-нравственные вопросы, входят и «Борис Годунов» А. С. Пушкина, и его же «Маленькие трагедии», «Обломов» И. А. Гончарова, как и большинство творений русской и мировой классики. Деятельность же читателей по открытию новых страниц в истории произведения проявляется как в их личной интерпретации, так и в трактовках профессионалов — критиков, литературоведов, театральных и кинорежиссеров, ориентирующихся в своих версиях не только на отражении позиции автора, сформированной его временем, но и на запросы времени, в котором они живут.
Разделяете ли вы отношение крупнейшего книговеда Н. А. Рубакина к читателю: «История литературы не есть только история писателей и их произведений, несущих в общество те или иные идеи, но и история читателей этих произведений»?
Разделяю. Писатели создают свои произведения для читателей и о читателях, т. е. об отдельных людях и обществе в целом. Каковы они в разные эпохи мировой истории, что составляет их духовные или, наоборот, бездуховные интересы, мы во многом узнаем из художественных произведений. В этом проявляется история читателя. С другой стороны, жизнь книги в веках зависит от читателя, который признает ценность того или иного автора, того или иного художественного произведения. История литературы, стало быть, еще и история читательских вкусов, история отбора ими духовного наследия, достающегося от одного поколения другому.
«Литература — учебник жизни». Согласны ли вы с этим утверждением Н. Г. Чернышевского?
Литература, конечно, дает глубокие представления о жизни людей, оказывает воздействие на мировоззрение, воспитывает высокие нравственные качества, заставляет задумываться над сложнейшими вопросами бытия. Однако изучение жизни на основе литературы все-таки осуществляется преимущественно через эмоциональную сферу личности читателя, что требует собственных ответных размышлений, диалога с автором и героями произведения, т. е. включения в процесс постижения действительности субъективно-личностного начала. Поэтому формула «Литература — учебник жизни», характерная для революционно-демократического мировоззрения, представляется нам слишком категоричной и прямолинейной.
Согласны ли вы с таким утверждением: “Все, чем должен владеть писатель, обязательно и для читателя художественной литературы. Все, кроме одного: дара воплощения”?
Если речь идет о культуре чтения, эрудиции, знании законов развития художественной литературы, основ теории и истории литературы, то это справедливо. Однако все же писатель должен владеть значительно большим, чем просто читатель, чтобы покорять сердца, быть добрым другом и наставником. Автор должен виртуозно владеть языком, на котором он пишет свои книги, ибо это основной инструмент писателя.
Как вы представляете себе дар воплощения у иллюстраторов художественных произведений? Каких иллюстраторов вы могли бы назвать?
Иллюстратор не просто передает содержание той или иной сцены из художественного произведения или воспроизводит по авторскому описанию портреты героев, пейзажные зарисовки, он раскрывает собственное видение, которое иногда вступает в противоречие с позицией автора. Основное назначение иллюстратора – быть добрым посредником между автором и читателем, помочь читателю увидеть героев книги. Иллюстратор тонко чувствует авторское слово. Среди иллюстраторов можно назвать И. Билибина, А. Агина, В. Фаворского, И. Глазунова. Известно также, что некоторые писатели, например А. С. Пушкин и М. Ю. Лермонтов, сами создавали иллюстрации к своим произведениям.
Можно ли согласиться с тем, что “произведение художника необходимо нам именно потому, что оно есть ответ на наши вопросы: наши, ибо художник не ставил их себе и не мог их предвидеть… каждый новый читатель “Гамлета” есть как бы его новый автор, каждое новое поколение есть новая страница в истории художественного произведения”?
И да и нет. Когда художник создает произведение, он отвечает на волнующие его вопросы, которые поставила перед ним и перед обществом реальная действительность. И знать, что волновало автора, нам необходимо, чтобы правильно понять смысл его творения. Вместе с тем в веках живет и становится интересным и важным для читателей новых поколений лишь то произведение, которое дает ответы на их вопросы, как правило, философские, нравственные, эстетические, т. е. проблемы вечные. Произведения интерпретируются читателем во многом в зависимости от его системы ценностей. Не случайно наряду с “Гамлетом” в круг произведений, ставящих и разрешающих вечные философско-нравственные вопросы, входят и “Борис Годунов” А. С. Пушкина, и его же “Маленькие трагедии”, “Обломов” И. А. Гончарова, как и большинство творений русской и мировой классики. Деятельность же читателей по открытию новых страниц в истории произведения проявляется как в их личной интерпретации, так и в трактовках профессионалов – критиков, литературоведов, театральных и кинорежиссеров, ориентирующихся в своих версиях не только на отражении позиции автора, сформированной его временем, но и на запросы времени, в котором они живут.
Разделяете ли вы отношение крупнейшего книговеда Н. А. Рубакина к читателю: “История литературы не есть только история писателей и их произведений, несущих в общество те или иные идеи, но и история читателей этих произведений”?
Разделяю. Писатели создают свои произведения для читателей и о читателях, т. е. об отдельных людях и обществе в целом. Каковы они в разные эпохи мировой истории, что составляет их духовные или, наоборот, бездуховные интересы, мы во многом узнаем из художественных произведений. В этом проявляется история читателя. С другой стороны, жизнь книги в веках зависит от читателя, который признает ценность того или иного автора, того или иного художественного произведения. История литературы, стало быть, еще и история читательских вкусов, история отбора ими духовного наследия, достающегося от одного поколения другому.
“Литература – учебник жизни”. Согласны ли вы с этим утверждением Н. Г. Чернышевского?
Литература, конечно, дает глубокие представления о жизни людей, оказывает воздействие на мировоззрение, воспитывает высокие нравственные качества, заставляет задумываться над сложнейшими вопросами бытия. Однако изучение жизни на основе литературы все-таки осуществляется преимущественно через эмоциональную сферу личности читателя, что требует собственных ответных размышлений, диалога с автором и героями произведения, т. е. включения в процесс постижения действительности субъективно-личностного начала. Поэтому формула “Литература – учебник жизни”, характерная для революционно-демократического мировоззрения, представляется нам слишком категоричной и прямолинейной.
Русской литературе без малого тысяча лет. Это одна из самых древних литератур Европы. Её начало восходит ко второй половине X века. Из тысячелетней истории отечественной словесности более семисот лет принадлежит древней русской литературе.
Возникновение литературы на Руси во многом связано с принятием христианства, с потребностью в церковных книгах, поэтому литературные произведения этого периода по содержанию и по форме были преимущественно религиозно-поучительными. Основой для древней оригинальной русской литературы послужила литература византийская.
К числу переводных памятников на Руси принадлежит апокрифи?ческая литература. В буквальном переводе с греческого слово «апокрифический» означает «тайный», «сокровенный». Апо?крифы представляли собой легендарно-религиозные произведения, не признанные церковью священными, поскольку в трактовках канонических библейских сюжетов допускались определённые вольности. Среди апокрифических персонажей выделяется царь Израильско-иудейского государства Соломон (апокриф о Соломоне и Китофрасе, суды Соломона). Он показан умным и мудрым человеком, подтверждающим своими действиями сказанное о нём в Библии: «И дал Бог Соломону мудрость, и весьма великий разум и обширный ум, как песок на берегу моря.
И была мудрость Соломона выше мудрости всех сынов Востока и всей мудрости египтян».
Очень популярным на Руси на протяжении многих веков был апокриф «Хождение Богородицы по мукам». В тексте говорится о том, как архангел Михаил, исполняя желание Богородицы, показывает ей муки грешников в аду. Зрелище неисчислимых страданий побуждает Богородицу обратиться к Михаилу с просьбой пустить её мучиться вместе с христианами, потому что они зовутся чадами сына её. Но архангел в ответ на это произносит: «Почивай в раи». Богородица вновь и вновь обращается ко всем силам небесным, умоляет их вступиться за грешников и укоряет за равнодушие. И на этот раз Бог умилосердился «сына ради своего единородного» и велел ему сойти с невидимого престола, чтобы услышать мольбу святых и явить лицо своё грешникам. И сошёл Христос с престола, и грешники, увидев его, возопили единым голосом о своём помиловании. Христос напоминает им о сошествии своём на землю для освобождения людей от первородного греха и даёт им полный покой днём и ночью от великого четверга до пятидесятницы (около двух месяцев). И ответили все: «Слава милосердию твоему».
(Статья вошла в книгу: А. Толстой. “Черная пятница. Рассказы 1923-1924”, Л., “Атеней”, 1924.)
Читатель – составная часть искусства.
О читателе
Вас, писателя, выбросило на необитаемый остров. Вы, предположим, уверены, что до конца дней не увидите человеческого существа и то, что вы оставите миру, никогда не увидит света.
Стали бы вы писать романы, драмы, стихи?
Конечно, – нет.
Ваши переживания, ваши волнения, мысли претворялись бы в напряженное молчание. Если бы у вас был темперамент Пушкина, он взорвал бы вас. Вы тосковали бы по собеседнику, сопереживателю, – второму полюсу, необходимому для возникновения магнитного поля, тех, еще таинственных, токов, которые появляются между оратором и толпой, между сценой и зрительным залом, между поэтом и его слушателями.
Предположим, на острове появился бы Пятница или просто говорящий попугай и вы, поэт, сочинили бы на людоедском языке людоедскую песенку и еще что-нибудь экзотическое для попугая. Это тоже несомненно. Художник заряжен лишь однополюсной силой. Для потока творчества нужен второй полюс – вниматель, сопереживатель: круг читателей, класс, народ, человечество.
Из своего писательского опыта я знаю, что напряжение и качество той вещи, которую я пишу, зависят от моего первоначального заданного представления о читателе.
Читатель как некое общее существо, постигаемое моим воображением, опытом и знанием, возникает одновременно с темой моего произведения.
Нельзя представить себе презираемого читателя. Он должен быть близок и любим. Густав Флобер был в отчаянии от современников. Его письма наполнены мукой этого чувства. Он писал для избранных друзей или для будущих поколений. Это наложило на него отпечаток изысканности, пренебрежительной величавости и меланхолии.
Характер читателя и отношение к нему решают форму и удельный вес творчества художника. Читатель – составная часть искусства.
Читатель в представлении художника может быть конкретным и персональным: это – читающая публика данного сезона. Сотворчество с таким натуральным читателем дает низшую форму искусства – злободневный натурализм.
Читатель в представлении художника может быть идеальным, умозрительным: это – класс, народ, человечество со всеми особенностями времени, задач, борьбы, национальности и пр.
Общение с таким призраком, возникшим в воображении художника, рождает искусство высшего порядка: от героической трагедии до бурь романтизма и монументов реализма.
Величина искусства пропорциональна вместимости художественного духа, где возникает этот призрак.
Утверждение, будто искусство возможно только для самого себя,- противоестественная ложь.
Я вспоминаю, какое место лет десять тому назад в литературной жизни занимал читатель.
Читатель – это был тот, кто покупал книги.
Читатель – это бульон, в котором можно было развести любую культуру литературных микробов.
Читатель – стадо, которое с октября в столице обрабатывали литературным сезоном.
Веселое время был петербургский сезон.
Начинался он спорами за единственную, подлинную художественность того или иного литературного направления.
Страсти разгорались. Критика пожирала без остатка очередного, попавшего впросак писателя. К рождеству обычно рождался новый гений. Вокруг него поднимались вихрь, ссоры, свалка, летела шерсть клоками.
Рычал львом знаменитый критик. Другой знаменитый критик рвал в клочки беллетриста. Щелкали зубами изо всех газетных подвалов. Пороли друг друга перьями.
В грозовой атмосфере модные писатели писали шедевры, швыряли их в общую свалку. Каждый хотел написать неслыханное, по-особенному.
Иогансон Б. ‘Рабфак идет. Вузовцы’. 1928
Шумели ротационные машины. Шумно торговали книжные лавки. Девицы бросались с четвертых этажей, начитавшись модных романов. Молодые люди принципиально отдавались извращениям. Выпивалось море вина и крепкого чая. Публика ломилась в рестораны, где можно было поглядеть на писателей. Колесом шел литературный сезон.
Иные, желая прославиться, мазали лицо углем, одевались чучелой и в публичном месте ругали публику сволочью. Это тоже называлось литературой.
Читатель веселился, на писателя поплевывал. Писатель веселился, на читателя поплевывал.
Разумеется, не в этом одном была литература. Серьезная литература сердито отгораживалась от шума заветными бровями Льва Толстого. Художники силились проникнуть за вековую стену – из жизни праздной и призрачной – в подлинное бытие России.
Но тут обнаруживался кризис читателя. Он был загадкой… “Он”, разумеется, был не тот, кто ходил в рестораны смотреть, как писатели едят столовое стекло. “Он” был и не тот уже, кто, как священные тексты, читал толстые журналы.
Думаю, не было бы ошибкой сказать, что последний из дореволюционных писателей – Чехов – знал, презрительно любил и носил в себе своего читателя.
“…Когда этот либерал, пообедав без сюртука, шел к себе в спальню и я увидел на его спине помочи, то так было понятно, что этот либерал – обыватель, безнадежный мещанин…”
После революции 1905 года лицо читателя сделалось зыбким, совсем расплывчатым. Приходится его начисто выдумывать.
Так Леонид Андреев придумал себе читателя – крайне нервное, мистически-мрачное существо с расширенными зрачками. Он, Андреев, шептал ему на ухо страхи и страсти.
Так Иван Бунин представлял себе русского читателя брезгливым, разочарованным скептиком (из разорившихся помещиков), злобно ненавидящим расейские грязи и будни.
Писатели помельче недолго держались за суровые брови Льва Толстого. Все шумнее становился город, сильнее заманивал пленительными туманами, все выше огораживался от жизни стенами Фата-Морганы.
Махнули рукой: все равно ничего за стенами не увидишь, Лев Толстой написал Каратаева, на этом и успокоился: там, за стеной, все – Каратаевы.
Сразу стало легко. В конце концов не Каратаевы же книжки читают.
– Извозчик, скажи-ка, братец мой, читал ты Метерлинка?
– Чего?
Какой же это читатель! Народники и те на нем зубы сломали. А вот одна барышня спрашивает – жить ей или отравиться?
Вот это – читатель! Тут вопросы поставлены остро.
“Милая барышня, расточайте, расточайте жизнь, она пуста”.
Фото Богданова В.
Шумел, гремел литературный сезон. А у черты уже стояли война и революция, глядели в лицо кровавыми, огненными глазами.
Десятый год республики. Налицо молодые писатели, критики, издательства, журналы, литературные школы. Залежи небывалого материала для искусства – не залежи, а Гималаи.
Пискарев Н. 1923
И все же – продукция не отвечает спросу… Рынок требует нового романа, театр – новой пьесы. Их мало, слишком мало еще. Но зато сколько споров: в чьих руках должна быть литература – у ВАППа, у ЛЕФа, у попутчиков? И прочее и прочее… Споры, скандалы, громовые статьи… А читатель спокойно посматривает на эти битвы, на эти группы и спрашивает настойчиво и терпеливо: “А когда же книжечку напишете? Ведь читать нечего”.
Я еще ни разу ни от кого не услышал ни слова о новом читателе. Новый, неведомый читатель десятого года республики.
Он стоит у черты, глядит в лицо молодыми, смеющимися, жадными глазами.
Павлов И. 1926
Новый читатель-это тот, кто почувствовал себя хозяином Земли и Города.
Фото Стигнеева В.
Тот, кто за последнее десятилетие прожил десять жизней.
Это тот, у кого воля к жизни.
Это тот, кто разрушил старые устои и ищет новых.
Это тот, кого обманула старая культура.
Это тот, кто не знает еще никакой культуры.
Это новый, разнородный, но спаянный одной годиной революции, уверенностью в грядущем, – этот новый читатель, который не покупает книг, потому что у него нет денег, – должен появиться стомиллионноголовым призраком в новой литературе, в тайнике каждого писателя и, возникнув, сказать:
“Ты хочешь перекинуть ко мне волшебную дугу искусства, –
узнай, полюби меня. Пиши
честно,
ясно,
просто,
величаво.
Искусство – это моя радость”.
1923-1924
Прав ли Ян Амос Коменский, великий педагог XVII века, утверждая, что «…немыслим толковый читатель, который не был бы в то же время Отбиратель»? Как вы понимаете слово «Отбиратель» в этом афоризме? Почему, как вы думаете, автор написал слово «Отбиратель» с большой буквы?
Ян Амос Коменский, несомненно, прав. Думающим читателем можно считать человека, сознательно выбирающего себе книги для чтения в соответствии со своими духовными запросами, которые формируются в семье, на школьных занятиях по литературе и другим предметам, в библиотеке, в общении с друзьями. Систематическое, постоянное чтение расширяет эрудицию, дает ответы на волнующие философские, нравственные, социальные проблемы. Отбор иногда складывается из интересующей читателя тематики произведений (историческая, о любви, философская, мемуаристика и т. д.), от любви к определеныому роду и жанру художественных произведений, например, к лирической поэзии или юмористической литературе, хорошей приключенческой литературе.
Видимо, Ян Коменский написал слово «Отбиратель» с большой буквы из-за особого уважения к сознательному, подготовленному, квалифицированному читателю, постигающему истинную ценность настоящей литературы.
«Для многих, многих книги так же нужны, как хлеб и соль. И так будет, сколько бы ни изобретали замысловатых кассет, и телевизоров, и других заменителей. В человеческом мозгу хранятся книжные сокровища, которые не умрут. Они все там — «Одиссея» и «Божественная комедия», «Война и мир» и «Давид Копперфильд». Согласны ли вы с этим суждением Астрид Линдгрен? Какие книги вы бы внесли в этот список?
Понять художественное произведение можно только при условии, что прочитана его первооснова — книга. В список, названный Астрид Линдгрен, можно включить еще большое количество произведений русской и зарубежной литературы, например: «Илиада» Гомера, «Гамлет» У. Шекспира, «Повести Белкина» и «Евгений Онегин» А. С. Пушкина, «Человеческая комедия» О. Бальзака, «Красное и черное» Ф. Стендаля, «Ревизор» Н. В. Гоголя и многие другие.
«Добрые люди не знают, сколько времени и усилий стоило иному, чтобы научиться читать. Я потратил на это восемьдесят лет и еще сейчас не могу сказать, что достиг цели», — сказал Гёте незадолго до смерти. Как вы объясните такое признание великого писателя?
Объяснить это можно сложностью того искусства, которое называется искусством чтения. Читать художественное произведение — значит не только понимать его содержание. За страницами книги важно видеть автора с его позицией, ценностными понятиями, его личную и творческую судьбу. Важно увидеть судьбу людей, изображенных в произведении, их характеры, обусловленность их устоями общества и индивидуальными особенностями. Опытный читатель должен хорошо ориентироваться в художественной индивидуальности писателя, разбираться в поэтических особенностях произведения, стилистической манере писателя.
Великий Гёте сказал так потому, что в течение жизни его требования к чтению повышались.
«Читатель — составная часть искусства», — утверждал Алексей Толстой в статье «О читателе». Как можно подтвердить эти слова?
Писатель создает свои произведения для читателей — самых разнообразных
людей, как его современников, так и для тех, кто будет жить в последующие времена. Чтобы заинтересовать их своими идеями, заставить вместе с собой переживать за героев, радоваться, наслаждаться художественным словом, необходимо владеть искусством. И диалог писателя с читателем — это высокое искусство для того и другого.
Как вы понимаете слова Роберта Стивенсона: «Литература во всех ее видах — нечто иное, как тень доброй беседы»?
Вдумчивое чтение книги — это беседа с ее автором. Иногда мы ему возражаем, а иногда полностью согласны. Часто такая беседа побуждает к дальнейшему раздумью о прочитанном и к внутреннему диалогу с автором книги.
После смерти В. Г. Белинского И. С. Тургенев приобрел библиотеку великого критика не только потому, что хотел помочь его вдове, — он хотел сберечь круг заветных друзей Белинского — его книги. Сейчас они хранятся в музее Тургенева в Спасском-Лутовинове. Если будете в этом музее, обратите внимание на корешки книг с золотыми буквами «В. Б.». Есть ли у вас личная библиотека? Как она создавалась? Напишите свои размышления на тему «Моя библиотека».
Личная библиотека в нашей семье есть. Она небольшая, в пределах возможностей
стандартной двухкомнатной квартиры. Она насчитывает примерно 2,5 тысячи книг. Начало собранию книг в нашем доме положила бабушка сразу после окончания Великой Отечественной войны. Она собирала русскую и зарубежную художественную классику, а также лучшие произведения литературы для детей — от народных и литературных сказок до приключенческих книг и художественных автобиографий, посвященных детству писателей, например «Детские годы Багрова- внука» С. Т. Аксакова. Когда пополнять домашнюю библиотеку стал отец, то в нее стали поступать литературно-критические произведения и труды литературоведов, являющиеся хорошими помощниками в осмыслении художественной литературы. Обращаясь к ним, мы сверяем собственные интерпретации прочитанного с теми, которые предлагают специалисты. В связи с этим у нас много справочников и словарей, энциклопедий: толковые, литературные, мифологический, литературоведческих терминов и понятий, педагогический, энциклопедия символизма и многие другие. Наша библиотека обогатилась книгами о писателях, художниках, общественных деятелях (серии «ЖЗЛ», «Жизнь в искусстве», «Библиотека любителей российской словесности»). Обучаясь в школе, приходится обращаться к работам известных литературоведов — Ю. Лотмана, К. Мочульского, Н. Скатова, В. Непомнящего, В. Коровина и др; У нас есть потребность в чтении и философской литературы, потому на полках стоит «История русской философии» отца Василия Зеньковского, отдельные работы Г. Гегеля, Н. Бердяева, И. Ильина, В. Розанова и др.
Главное же богатство нашей библиотеки — художественная литература. Мы очень любим произведения древнегреческой литературы, и потому мы всегда можем, когда захотим, обратиться к Гомеру и перечитать главы его «Илиады» и «Одиссеи», перелистать вновь Эсхила, Софокла и Эврипида, почитать стихи Анакреона, Алкея, Сапфо, заглянуть в сборник под названием «Древнегреческая эпиграмма». Разумеется, с нами «Божественная комедия» Данте Алигьери, трагедии и комедии У. Шекспира, собрания сочинений зарубежной классики – О. Бальзака, Ф. Стендаля, Ч. Диккенса, Ж. Б. Мольера, П. Бомарше, У. Теккерея, Дж. Лондона и др., из русской классики — В. А. Жуковского, А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, Н. В. Гоголя, А. Н. Островского, Ф. М. Достоевского, И. С. Тургенева, Л. Н. Толстого, А. П. Чехова, Н. С. Лескова, А. И. Куприна, И. Бунина, В. Короленко, А. Ахматовой, Д. Мережковского, М. Булгакова, В. Набокова, Б. Пастернака. Много литературы о жизни и творчестве А. С. Пушкина, мемуары, воспоминания современников, художественно-биографическая проза.
Невозможно обойтись и без чтения современной литературы. И тут уже надо очень строго отбирать книги, отмечать, что останется на века, а что станет неактуально уже завтра. С нами из современных авторов — В. Шукшин, А. Вампилов, В. Распутин, В. Астафьев, А. Солженицын, Б. Васильев, В. Солоухин, Б. Окуджава. Пришли в нашу библиотеку и произведения писателей-современников — Л. Улицкой, Т. Толстой. Помимо названных писателей еще много других, перечислить всех невозможно. Да и не в количестве книг в домашней библиотеке дело. Важно, чтобы она была в твоей квартире, чтобы ты шел в свой дом, как ка встречу с добрыми друзьями. Чтобы с ними можно было обсудить многое, порадоваться и погрустить вместе, прийти к важным философским наблюдениям о смысле человеческого бытия.