Началось все с лицея. Для Пушкина лицей был не только источником дорогих воспоминаний, но и местом на земле, которое определило его мировоззрение и убеждения.
Одной из задач преподавателей лицея было воспитание в молодых людях чувства чести и гражданского долга. Лицей дал России целую плеяду революционеров и прекрасных поэтов.
В лицее Пушкин впервые начал задумываться о цели и смысле своей жизни. Надо сказать, что, учась в лицее, трудно было не стать вольнолюбцем, потому что почти все его педагоги были передовыми людьми тогдашнего общества.
Там же друзьями будущего великого поэта стали будущие декабристы и будущие известные поэты. Среди них — Пущин, Кюхельбекер, Дельвиг. Атмосфера в лицее была весьма свободной, и поэтическое братство вырастало гармонично.
Особенно напряженным творческим горением отмечены петербургские дни поэта. В столице Пушкин близко сходится с декабристами М. Луниным, М. Орловым, И. Якушкиным. Тогда же укрепляется дружба поэта с Чаадаевым.
Но, симпатизируя декабристам, Пушкин, придерживался несколько иных взглядов. Как сейчас принято говорить, Пушкин, несмотря на все свое вольнодумие, оставался законопослушным гражданином. Он не представлял себе революцию как хаотическую борьбу со всем старым. По его разумению, все должно было происходить в законных границах.
Увижу ль, о друзья! народ неугнетенный
И рабство, падшее по мании царя,
И над отечеством свободы просвещенной
Взойдет ли наконец прекрасная заря?
Как видим, поэт считал, что освобождение должно исходить от верхов, а не от низов. Это цивилизованные формы внедрения общественных и политических свобод без кровопролития.
Сейчас трудно сказать, кто был больше прав, но и Пушкин, и декабристы, и каждый прогрессивно мыслящий человек того времени сделали для России великое дело: приблизили ее к цивилизованному миру.
После подавления восстания декабристов Пушкин не отрекается от своих друзей и единомышленников. Он поддерживает связь со ссыльными. Пишет им в Сибирь письма со стихами. Поддерживает их дух:
Оковы тяжкие падут,
Темницы рухнут — и свобода
Вас примет радостно у входа,
И братья меч вам отдадут.
Пушкин был потрясен, узнав о казни пятерых декабристов. Рисунок виселицы стал часто появляться в его черновиках. Поэт явно не ожидал от царя такого поступка. Видимо, с той поры царь перестал быть для него запретной для критики фигурой. Он желает краха самовластью:
Товарищ, верь: взойдет она,
Звезда пленительного счастья,
Россия вспрянет ото сна,
И на обломках самовластья
Напишут наши имена!
Это не замедлило сказаться на отношении к поэту государственных чиновников и царя. Началась травля гения бездарностями от власти. Они грубым образом вторглись и в личную жизнь поэта, лишили покоя на родной земле и в конце концов поставили великого поэта под дуло пистолета.
Необходимо сказать несколько слов о том, как А. С. Пушкин относился к друзьям, как понимал дружбу.
Пушкин был сам щедр на дружбу, поэтому он всегда имел много друзей, которым посвятил многие стихи. Стихотворение «И. И. Пущину» было написано Пушкиным в Михайловском. Пущин был первым человеком, который навестил поэта в ссылке, несмотря на запрет. Пушкин нежно отзывается о друге.
После окончания лицея выпускники решили ежегодно собираться 19 октября. В те годы, когда Пушкин был в ссылке, он не раз присылал друзьям свое приветствие, в котором сердечно обращался к бывшим лицеистам, говорил об их дружбе. Многие стихи Пушкина согреты нежностью, чувством любви к друзьям.
Это мы видим и в стихотворении «19 октября 1825 года». Поэт не любил светское общество, ему приятнее был тесный круг друзей. Пушкина объединяло с его лицейскими друзьями кипение ума, любовь к искусству. Такая дружба самая высокая, самая глубокая. Такое высокое содержание вкладывает Пушкин в понимание чувства дружбы.
Очевидцы свидетельствуют, что на смертном одре последние прощальные слова Пушкина были обращены к книгам. Друзья стояли рядом. Никто не обиделся и не удивился. Пушкин заслужил право и на эту последнюю для него на земле вольность, которая становится понятной, если вспомнить, что А. С. Пушкин всю свою жизнь отдал словесности. Книги были его лучшими друзьями, он никогда не расставался с ними. И стоявшие возле умирающего поэта люди понимали это.
Муниципальное общеобразовательное
бюджетное учреждение «Гимназия №3»
«Лицейские друзья Пушкина»
Реферат
выполнил Васькин Андрей,
учащийся 5»а» класса.
Руководитель Козлов В.В.,
учитель русского языка и литературы
Кудымкар
2011 год
Содержание
Введение……………………………………………………………………3
Глава 1. Пушкин в Лицее…………………………………………………4-7
Глава 2. Пущин, Кюхельбекер, Дельвиг – самые близкие друзья……..8-12
Глава 3. Особый день – 19 октября………………………………………13-15
Глава 4. Восстание декабристов – особая тема в творчестве Пушкина…………………………………………………………………….16-17
Заключение………………………………………………………………..18
Библиография……………………………………………………………..19
Приложения
Введение
Тема изучения пушкинского творчества и пушкинской биографии увлекает многих людей, в том числе и школьников. В курсе литературы мы изучаем творчество и биографию писателя и поэта А.С.Пушкина. Лично мне наиболее интересна тема лицейских лет Пушкина – времени его учения, возникновения дружбы между лицеистами, которая осталась у них на всю жизнь.
Тема реферативной исследовательской работы «Лицейские друзья Пушкина».
Цель работы – изучение влияния пребывания Пушкина в Царскосельском лицее и лицейских товарищей на его жизнь и творчество.
Задачи:
1. Изучение материалов, рассказывающих о пребывании Пушкина в Лицее.
2.Рассмотрение роли троих самых близких друзей – Пущина, Кюхельбекера, Дельвига – на судьбу Пушкина.
3. Рассмотрение произведений, посвященных дню открытия Лицея – 19 октября.
4.Краткий анализ темы декабризма в творчестве Пушкина.
Объект исследования – творчество и биография Пушкина.
Предмет – лицейский период жизни и творчества Пушкина.
Использовались в ходе работы исследовательские методы: анализ литературы по теме; сравнение и обобщение материалов.
Работа имеет следующую структуру: введение, 4 главы, заключение, библиография. Данная работа может быть использована учащимися, которые интересуются пушкинской темой.
Глава 1. Пушкин в Лицее
Друзья мои прекрасен наш союз!
Он как душа неразделим и вечен –
Неколебим, свободен и беспечен,
Срастался он под сенью дружных муз.
Куда бы нас ни бросила судьбина
И счастье бы куда ни повело,
Всё те же мы: нам целый мир – чужбина;
Отечество нам – Царское Село.
А.С. Пушкин “19 октября” (1825)
В Царскосельском лицее (см. Приложение 1) Пушкин провёл всего несколько лет, но не забывал о нём на протяжении всей своей недолгой жизни, ведь лицей явился для тогда ещё маленького Пушкина школой жизни, там он познакомился с людьми, которые сопровождали его в течение всего жизненного пути, они стали его лучшими друзьями: Дельвиг, Пущин, Кюхельбекер. Быть может, без них он и не стал бы тем легендарным поэтом, стихи которого мы с наслаждением читаем.
Лицейское братство – самая светлая глава в биографии Пушкина. Куда бы “ни бросила судьбина” лицеистов первого выпуска, куда бы их “счастие не повело”, они всегда обращались мыслью и сердцем к своему царскому отечеству, к тем шести годам, когда в учении и чтении, в шалостях и забавах, в дружбе и ссорах создавалась личность каждого из них. Формировалось и мировоззрение – тот дух свободы, без которого не могло быть у нас ни величайшего национального поэта Пушкина, ни самоотверженных революционеров-декабристов Кюхельбекера и Пущина.
В Лицей двенадцатилетний Пушкин приехал с немалым запасом разнообразных жизненных впечатлений — и от увиденного, и от личного общения, и с почерпнутым из книг. Редкая в таком возрасте начитанность Пушкина поразила его будущих товарищей-лицеистов при знакомстве с ним. Иван Пущин вспоминал: “Все мы видели, что Пушкин нас опередил, многое прочёл, о чём мы и не слыхали, всё, что читал, помнил…”
Но в остальном ему было трудно конкурировать с серьёзными сверстниками. Прекрасного французского оказалось недостаточно, хотя по этому языку он был на втором месте. В Лицее он недурно овладел латынью, но далеко не лучше других знал античную литературу: на уроках ответы многих одноклассников педагогам кажутся предпочтительней. Даже в сложении стихов (часть он пишет по-французски) первоначально у него находятся довольно удачливые соперники. А если ещё учесть, что директор Энгельгард отмечал у Пушкина в качестве недостатков “французский ум” (другими словами, легковесность и чрезмерное вольнодумство) и страсть к сатире (то, что теперь мы называем словом “критиканство”), помноженную на ранний скепсис, то будет понятно, почему уже через год занятий в общем рейтинге Пушкин занимает лишь 28-е место (начав с 14-го). Сам Пушкин самокритично свидетельствовал:
…порой бывал прилежен,
Порой ленив, порой упрям,
Порой лукав, порою прям,
Порой смирён, порой мятежен,
Порой печален, молчалив,
Порой сердечно говорлив.
Пушкин по характеру в это время был вспыльчивый, к тому же склонный к злой насмешке, внешностью напоминающий обезьяну, за что и имел соответствующие прозвища “обезьяна”, “помесь обезьяны с тигром”, отражавшие его внешность и несдержанный темперамент (Грибоедов позже звал его “мартышкой”). Многие из лицеистов считали его себялюбивым, тщеславным и даже агрессивным. Отсюда другое прозвище — “француз”, отнюдь не только за прекрасное знание французского языка (в годы Отечественной войны тем более обидное и никак не похвальное). Прозвища были почти у всех лицеистов. Но обидных среди них немного, чаще — “швед”, “Кюхля”, “голландец”, “султан”, “маркиз”, “рыжик”, “лиса”, “сибиряк”…
Для Пушкина лицей был не только источником дорогих воспоминаний, но и многого существенно важного и решающего в его последующем духовном развитии. В лицее были хорошие преподаватели, там читались ученикам основы наук, но еще более, чем преподаватели и излагаемые ими научные сведения, служил образованию их тесный дружеский круг. Его значение для Пушкина было неизмеримо велико. Пушкин недаром после окончания лицея отмечал каждую лицейскую годовщину посвященной этой дате стихами. И это были стихи о дружбе. Лицей, лицейское содружество были тем самым, что заменяло ему в юности столь необходимое для человеческой души ощущения дома. Лицей, лицейское содружество, воспоминания о лицее были тем положительным основанием, на котором, при всех ошибках и неудачах, не только в радостях, но и в невзгодах, всегда строилась внутренняя судьба личности Пушкина. Это то, на что Пушкин оглядывался при всех поворотах своей жизни, с чем соизмерял все с ним происходящее.
В лицее, в атмосфере лицея, все хорошо воспитывало. Дружеские беседы изощряли ум и приучали к умственной и духовной открытости (к той открытости, без которой не может быть истинного поэта); прогулки по садам лицея заставляли вспоминать и приобщаться мыслью к прошлому человечества и к его культуре (что нашло потом сильное отражение в поэзии Пушкина). Лицей заложил культурные и человеческие основы пушкинской поэзии в значительной степени, нежели это могли сделать домашнее чтение в детстве и те уроки, которые давались Пушкину его многочисленными домашними хорошими и плохими учителями. В лицее были возможности свободного и естественно непринужденного приобщения к культуре и – что не менее важно – приобщение всем дружеским кругом, вместе.
Глава 2
Пущин, Кюхельбекер, Дельвиг – самые близкие друзья.
В жизни Пушкина лицейская дружба оставила неизгладимые следы. Он быстро подружился с Иваном Пущиным (см. Приложение 2). С первых же дней пребывания в Лицее тринадцатилетний Иван Пущин стал считаться одним из лучших учеников. Его отличали прилежание, благоразумное поведение, добродушие, “чувствительность с мужеством и тонким честолюбием”, особенно же рассудительность, в обращении с окружающими — неизменная вежливость и “приличная разборчивость и осторожность”. Подобное случается не часто: все, кто знал Пущина и во время учёбы в Лицее, и после, даже его идейные противники, отзывались о нём не иначе как исключительно с уважением и симпатией. Повзрослев, он был высок ростом, хорошо сложён. Большие выразительные сине-серые глаза, спокойное лицо. Про таких говорят — красив и духовно, и внешне.
Пушкин и Пущин жили в Лицее рядом: справа комната, над дверью которой была чёрная дощечка с надписью “№ 13. Иван Пущин”, а слева — “№ 14. Александр Пушкин”. Пущин — тоже москвич, он на год постарше Пушкина. Вместе посмеялись над несчастливым номером комнаты Пущина. Позже всю жизнь подписывали письма друг другу лицейскими номерами.
В 1826 году он написал об Иване Пущине: “Мой первый друг, мой друг бесценный”, как пишут и думают о первой незабываемой любви. Нет, даже больше, чем о первой любви, ибо “она прошла… но с первыми друзьями // Не резвою мечтой союз твой заключён. // Пред грозным временем, пред грозными судьбами // О, милый, вечен он! “. Это было сказано ещё раньше – в 1817 году. А в день смерти Пушкин горько пожалел, что нет рядом Пущина и Малиновского ( «Прохожий, поспеши к стране родной своей! Ах! Грустно умереть далёко от друзей».)
Товарищ милый, друг прямой,
Тряхнём рукою руку,
Оставим в чаше круговой
Педантам сродню скуку:
Не в первый раз мы вместе пьём,
Нередко и бранимся,
Но чашу дружества нальём –
И тотчас помиримся. (1814 г.)
11 лет Пушкин знал, что Пущин заживо похоронен в “мрачных пропастях земли” (был в застенках), но дружба не слабела:
Молю святое провиденье:
Да голос мой душе твоей
Дарует то же утешенье,
Да озарит он заточенье
Лучом лицейских ясных дней.
У Пущина были прекрасные отношения со всеми, его никто не обижал, он ни с кем не ссорился. Происходил из родовитой дворянской семьи, его отец — генерал-интендант флота. Но в семье двенадцать детей. И мать, страдавшая душевным расстройством… Так что Пущин совершенно иначе, чем остальные люди, относился к дружбе между лицеистами… Пущина осудят на вечную каторгу; он вернётся из сибирской ссылки лишь в 1856 году и через три года умрёт.
Ещё один лицейский друг Пушкина – Вильгельм Кюхельбекер (см. Приложение3) сильно повлиял на его творчество. А был он смешным таким человечком среди лицеистов. Кюхельбекер, плохо слышащий на одно ухо после золотухи, с необузданной вспыльчивостью и с комической внешностью, вызывавшей постоянные шутки, доходившие до издевательства (ребята в этом возрасте бывают удивительно злыми). Однажды дошло до того, что Кюхля решил топиться — его вытащили из пруда и обсмеяли ещё сильнее, мол, даже утопиться не можешь…
Первое напечатанное стихотворение Пушкина “К другу стихотворцу” обращено именно к Кюхельбекеру. Юношеские размышления о роли и назначении поэта в этом произведении опираются на жизненную основу. Речь идёт о начальных неуклюжих поэтических опытах Кюхельбекера:
Но что? ты хмуришься и отвечать готов;
Пожалуй, – скажешь мне, – не трать излишних слов;
Когда на что решусь, уж я не отступаю,
И знай, мой жребий пал, я лиру избираю.
Пусть судит обо мне, как хочет, целый свет,
Сердись, кричи, бранись, – а я таки поэт.
Нужно было очень тонко понимать характер Кюхельбекера, чтобы написать это. “Когда на что решусь, уж я не отступаю!” – таков был один из важнейших жизненных принципов этого человека. Он осуществил его в дружбе, в литературе и в жизни – в декабрьский день 1825 года, который превратил неимущего и малоизвестного петербургского поэта в “опасного государственного преступника”, строго охраняемого всем могуществом царской власти.
Кюхельбекер, просидев в Петропавловской, Кексгольмской и Шлиссельбургской, затем в Динабургской крепостях, будет отправлен на поселение в Сибирь, где заболеет туберкулёзом и угаснет в Тобольске в 1846 году.
Во многих стихах Пушкин обращается и к одному из любимых друзей – к Антону Дельвигу (см.Приложение 4). Он был очень забавным и смешным. Например, лишённый очков, близорукий Дельвиг, для которого весь свет был как в тумане, а все женщины казались ему красавицами, — то-то была потеха для остальных лицеистов. Именно не способный к зависти Антон Дельвиг в стихотворении «Пушкину» уже в 1815 году предсказал своему другу великое будущее. Флегматичный толстяк и великодушный добряк Дельвиг со своим вечным “Забавно!”, произносимым с задумчивой улыбкой, мягкий, снисходительный даже к обидам со стороны Пушкина (хотя, казалось бы, кому понравится, когда о тебе говорят: “ленивец сонный” и “сын лени вдохновенный”), умел понимать, щадить, ценить и поддерживать друга. Кстати, по воспоминаниям одного из лицеистов о Дельвиге, “только огненная натура Пушкина могла вызвать его к деятельности”. Чаще всего (это о Дельвиге отзывается уже сам Пушкин): “Он предпочитал прогулки по аллеям Царского Села и разговоры с товарищами, коих умственные склонности сходствовали с его собственными”. Умственные склонности Дельвига и Пушкина сходствовали. Они понимали друг друга с полуслова. Для Дельвига Пушкин был самым большим авторитетом. А Пушкин всегда прислушивался к мнению Дельвига-литератора.
А когда в 1831 году умирает Дельвиг (он скончался от “гнилой горячки”) никто не ожидал столь ранней его смерти. Трудно представить, что испытал Пушкин, узнав об этом: “Ужасное известие получил я в воскресенье… Вот первая смерть, мною оплаканная, … никто на свете не был мне ближе Дельвига. Изо всех связей детства он один оставался на виду – около него собиралась наша бедная кучка. Без него мы точно осиротели”. В тот же день пишет Е.М.Хитрову : “Смерть Дельвига нагоняет на меня тоску. Помимо прекрасного таланта, то была отлично устроенная голова и душа незаурядного закала. Наши ряды начинают редеть…”.
В этом же – 1831 году – на лицейскую годовщину Пушкин откликнулся одним из самых грустных своих стихотворений:
Чем чаще празднует Лицей
Свою святую годовщину,
Тем робче старый круг друзей
В семью стесняется едину,
Тем реже он; тем праздник наш
В своём веселии мрачнее;
Тем глуше звон заздравных чаш
И наши песни всё грустнее.
И почти последними словами умирающего Пушкина будут слова: “Как жаль, что нет здесь сейчас ни Пущина, ни Малиновского…”. Лицейских товарищей позовёт поэт в последние минуты жизни, как будто ещё раз вспоминая клятву своей прекрасной юности: “Где б ни был я, в огне ли смертельной битвы, при мирных ли брегах родимого ручья, – святому братству верен я!”
Жизнь развела и разбросала лицейских братьев, но лицей навсегда остался для них всех незыблемым и святым символом дружбы. Пущин, Кюхельбекер, Дельвиг. Трое самых близких друзей поэта. Каждый из них – частица жизни Пушкина, частица его сердца, души и характера. Высокая гражданственность жизненной позиции Пущина, цельность и благородство его натуры, непосредственность, порывистость, импульсивность, “сумасбродство” Кюхельбекера, душевная ясность, изящество, гармоничность и доброта Дельвига, – всё это по своему преломилось, выразилось и в характере Пушкина, и в сложном внутреннем мире его личности.
Глава 3.
Особый день – 19 октября
19 октября – самая главная дата в жизни лицеистов первого выпуска. Скрепив свою дружбу одинаково незыблемыми чугунными кольцами, они решили собираться каждый год 19 октября, в честь дня торжественного открытия лицея в 1811 году.
Знаменательной и всегда связанной с друзьями-декабристами была для Пушкина дата открытия Царскосельского лицея. Годы пребывания в этом заведении были связаны с воспоминаниями о вольнолюбивых надеждах, о “святом братстве”, “семье друзей”. На эти даты выпадает создание ряда произведений, которые содержат прямые и косвенные декларации политического характера или дорогие и священные воспоминания для поэта.
Особое место в ряду пушкинских лирических гимнов дружбе занимает элегия “19 октября” 1825 года. Прошло уже несколько лет разлуки Пушкина с друзьями: сначала южная ссылка, потом заточенье в Михайловском.
Печален я: со мною друга нет,
С кем долгую запил бы я разлуку,
Кому бы мог пожать от сердца руку
И пожелать весёлых много лет.
Прямо обращённое к товарищам стихотворение напоминает им об отсутствующих:
Я пью один, и на брегах Невы
Меня друзья сегодня именуют…
Но многие ль и там из вас пируют?
Ещё кого не досчитались вы?
Ещё не догадываясь об этом, Пушкин в дату 19 октября 1825 года как бы закладывает сам для себя основу традиции, которой он никогда потом не изменит; во всех посвящённых лицеистам и годовщинам открытия лицея стихотворениях Пушкин вспоминает прежде всего о тех, кого нет рядом с друзьями. В 1827 году это будут Иван Пущин и Вильгельм Кюхельбекер, сосланные в Сибирь; в 1831 году – “шесть мест упразднённых стоят”, а среди них – “любимейший из любимых” Антон Дельвиг. Но эти мотивы скорби зазвучат ещё не скоро. И в 1825 году Пушкин с любовью и нежностью вспоминает тех людей, с которыми ему посчастливилось повидаться за время своего пребывания в Михайловском:
…………….Поэта дом опальный,
О Пущин мой, ты первый посетил,
Ты усладил изгнанья день печальный,
Ты в день его лицея превратил.
“Ты, Горчаков, счастливец с первых дней… невзначай просёлочной дорогой мы встретились и братски обнялись”. “И ты пришёл, о Дельвиг мой!”
Главным в стихотворении 1825 года становится истинный гимн дружбе, навсегда вошедший в сознание и память любого русского читателя:
Друзья мои прекрасен наш союз!
Он как душа неразделим и вечен –
Неколебим, свободен и беспечен,
Срастался он под сенью дружных муз.
Чистота, бескорыстность, широта дружеского чувства Пушкина поразительны. В том же году Пушкин пишет стихотворение “Дружба”, состоящее из одного четверостишья.
Что дружба? Лёгкий пыл похмелья,
Обиды вольный разговор,
Обмен тщеславия, безделья
Иль покровительства позор.
Невозможно поверить, что это пишет тот же Пушкин, только что восклицавший: “Друзья мои, прекрасен наш союз!”. Что вызвало эти горькие и безжалостные строки? Просто ли дурное настроение или внезапно проснувшиеся воспоминания о встречах и отношениях с людьми, далёкими от лицея. Может быть, ведь в стихотворении “19 октября” есть тень этих неприятных впечатлений:
Друзьям иным душой предался нежной;
Но горек был небратский их привет.
Пушкин не хочет вспоминать невежество, предательство и коварство “иных друзей”, он не хочет омрачать этими воспоминаниями стихи, посвящённые Лицею, но горечь и обида, видимо, так сильны в его душе, что нечаянно отчеканиваются в это короткое четверостишие.
Глава 4.
Восстание декабристов – особая тема в творчестве Пушкина
В декабрьские дни 1825 года, когда Россия была потрясена восстанием на Сенатской площади и жестоким подавлением первой попытки революционного переворота, Пушкин находился в Михайловской ссылке. Лишь значительно позже он узнал все подробности этой трагедии, бросившей кровавый отсвет на жизнь поколения, лучшие люди которого были уничтожены или обречены на долгие годы ссылки или каторги. Теперь, после декабрьской катастрофы, на его долю выпадала историческая роль хранителя и продолжателя традиций разгромленного поколения, тех, кого он называл “друзья”, “братья”, “товарищи”.
К годовщине восстания на Сенатской площади также приурочен ряд Пушкинских стихотворений. 13-м декабря – кануном восстания – помечено в 1826 году адресованное И.И. Пущину послание “Мой первый друг, мой друг бесценный…”. Это послание было отправлено Пущину на каторгу вместе со стихотворением “Во глубине сибирских руд…”. Непосредственным толчком к написанию этого стихотворения послужил героический отъезд к мужьям-декабристам на каторгу в Сибирь многих из их жён. С этим прямо связаны строки:
Любовь и дружество до вас
Дойдут сквозь мрачные затворы.
Среди них была особенно дорогая Пушкину М.Н. Волконская, с которой он хотел отправить свой стихотворный привет-призыв к вере в “высокое стремление” их помыслов, к мужеству и “гордому терпению” (слова, взятые из “Прощальной песни воспитанников Царскосельского лицея”, написанной Дельвигом и исполнявшейся хором при выпускном лицейском торжестве).
14 декабря 1829 года – годовщина восстания – дата в рукописи неоконченного стихотворения “Воспоминания в Царском Селе”. В соотнесении с этой датой новый смысл приобретают скорбные строки:
… Увидев, наконец, родимою обитель,
Главой поник и зарыдал.
Темы декабризма и дружбы переплетались в стихотворениях, посвящённых лицейским годовщинам, дню основания Лицея – 19 октября. Таково стихотворение, которым отмечена эта годовщина в 1827 году с обращением к сверстникам:
Бог помочь вам, друзья мои,
И в бурях, и в житейском горе,
В краю чужом, в пустынном море,
И в мрачных пропастях земли.
“19 октября” 1827 года – один из шедевров дружеской лирики Пушкина. В этом коротком стихотворении воплотился весь Пушкин, желающий добра и счастья не только своим самым близким друзьям, но и тем, кто был далёк от него.
Несомненно, о декабрьской катастрофе и судьбах её жертв вспоминал Пушкин и в стихотворении, посвящённом лицейской годовщине в 1831 году:
… рок судил
И нам житейски испытанья,
И смерти дух средь нас ходил
И назначал свои заклятья.
Заключение
Работа с биографией и творчеством Пушкина очень интересна. С его жизнью связано и на его судьбу влияло большое количество известных людей. Среди них и поэты, и писатели, и ученые, и критики, и художники, и исторические деятели. Характер Пушкина во многом сложился под влиянием его пребывания в стенах Царскосельского лицея, где ему посчастливилось встретить настоящих друзей. Но тема лицейской дружбы в творчестве Пушкина не может рассматриваться отдельно от темы декабризма, так как в декабристском движении участвовали и близкие друзья Пушкина, поэтому в свой реферат мы включили все эти стороны биографии поэта.
В ходе работы мы использовали достаточно источников, чтобы раскрыть тему. Цели и задачи, поставленные в начале работы, нами выполнены.
Реферат может использоваться учащимися, которые интересуются литературой и пушкиноведением, а также учителями на уроках в 5-6 классах.
Библиография
А.С.Пушкин и его современники: альбом. / Авторы-составители: Т.А.Калинина, Г.Ш.Тюрина – М.: «Изобразительное искусство», 1990. Выпуски: 4, 5.
Лобикова, Е.С. В кругу друзей / Е.С.Лобикова – М.: «Просвещение», 1990.
Лотман, М.Ю. Биография поэта / М.Ю.Лотман – М.: «Просвещение», 1981.
Мейлах, Б.С. Талисман / Б.С.Мейлах – М: «Просвещение», 1975. http://www.ref.by/refs/44/34886/1.html
Приложение 1
Царскосельский лицей
Приложение 2
Иван Пущин
Приложение 3
Вильгельм Кюхельбекер
Приложение 4
Антон Дельвиг
А. С. Пушкин
Александр Сергеевич Пушкин родился 6 июня (26 мая по старому стилю) 1799 году в Москве. Отец его, Сергей Львович (1771 -1848), происходил из помещичьей, когда-то богатой семьи. От имений предков (в Нижегородской губернии) до него дошло немного; но и дошедшее он проматывал, совершенно не интересуясь хозяйственными делами; служил он в Московском комиссариате, но службой не был озабочен. Среди его знакомых было много писателей, а брат его Василий Львович приобрел известность как поэт. В доме Пушкина интересовались литературой, а сам Сергей Львович был поклонником французских классиков и сам пописывал французские и русские стихи, которые, впрочем, были известны только знакомым и родственникам. Мать Пушкина, Надежда Осиповна, урожденная Ганнибал, происходила от Ганнибала, петровского “арапа”, изображенного в романе Пушкина.
Воспитание Пушкина было безалаберным. Сменявшиеся французы- гувернеры, случайные учителя не могли иметь глубокого влияния на ребенка, в значительной степени предоставленного самому себе.
Детство Пушкин провел в Москве, выезжая на лето в уезд Захарово, в подмосковное имение бабушки. Кроме Александра у Пушкиных были дети – старшая дочь Ольга и младший сын Лев. Родители не уделяли много внимания детям, да, по-видимому, Александр не был любимым ребенком в семье. Его брат писал впоследствии о детских годах Александра: “До одиннадцатилетнего возраста он воспитывался в родительском доме.
Страсть к поэзии появилась в нем с первыми понятиями: на восьмом году возраста, умея уже читать и писать, он сочинял на французском языке маленькие комедии и эпиграммы на своих учителей. Вообще воспитание
его мало заключало в себе русского. Он слышал один французский язык; Гувернер был француз, впрочем, человек неглупый и образованный; библиотека его отца состояла из одних французских сочинений. Ребенок
проводил бессонные ночи и тайком в кабинете отца пожирал книги одну за другою”. В 1810 году возник проект устройства привилегированного учебного заведения – лицея в Царском Селе, при дворце Александра I.
Пушкин, обладавший влиятельными знакомствами, решил определить туда своего сына Александра. В июне 1811 г. Александр со своим дядей поехал в Петербург, благодаря имеющимся связям, Пушкину было обеспечено поступление. 12 августа он выдержал вступительный экзамен. 19 октября был торжественно открыт лицей и с этого дня началась лицейская жизнь Пушкина. Лицей был закрытым учебным заведением, в него было принято всего 30 учеников. Это были дети средних малообеспеченных дворян, обладавших служебными связями.
В связи с политическими событиями 1812 г. Взятие французами Москвы ставило под угрозу Петербург. Из-за большого потока солдат проходившего через Царское Село, в лицее воцарился либеральный дух. В лицей проникали сплетни об Александре I и его окружении. Кругозор
Пушкина в то время расширял П. Чаадаев, оказавшийся в гусарском полку в Царском Селе. Чаадаев был настроен весьма либерально, он вел долгие политические беседы с Пушкиным и сыграл немалую роль в нравственных понятиях Александра. Впоследствии Пушкин посвятил Чаадаеву одно из первых своих политических
стихотворений.
Именно в лицее у Пушкина появляются настоящие друзья. На первый курс было принято тридцать человек. Значит, у Пушкина было двадцать девять товарищей.
В дальнейшем они станут известными людьми. У каждого лицеиста былопрозвище, а у некоторых и не одно. Иван Иванович Пущин – “Жано”, Вильгельм Карлович Кюхельбекер – “Кюхля”, “Глиста”, сам Пушкин – “Француз” и множество других забавных прозвищ.
В лицее Пушкин плотно занимался поэзией, особенно французской, за что он и получил прозвище “француз”. Среди лицеистов проводились пассивные соревнования, где Пушкин долгое время одерживал первенство. Из русских поэтов Пушкина привлекал Батюшков и вся группа писателей, объединившиеся вокруг Карамзина. С этой группой Пушкин был связан через семейные отношения, в частности, через дядю, который был вхож в нее. В доме Карамзина, который находился в Царском Селе, Александр ознакомился с Жуковским и Вяземским, их влияние особенно отразилось на творчестве Пушкина начиная с 1815 года.
Любимым поэтом Пушкина был Вольтер, именно ему Пушкин был обязан и ранним своим безбожием, и склонностью к сатире, которая, впрочем,
находилась также в зависимости от литературной борьбы карамзинистов и от шутливых сатир Батюшкова. В лицее Пушкина также коснулись новые течения поэзии того времени: “Оссианицизм” и “Барды”. К концу
пребывания в лицее Пушкин подвергся сильному влиянию новой элегической поэзии, связанной с деятельностью таких французских
поэтов, как Парни и Мильвуа. Литературная лицейская слава Пушкина пришла к нему в 15 лет, когда он впервые выступил в печати, поместив в» Вестнике Европы” в июльском номере
стихотворение “К другу стихотворцу”. как то так
Мы имеем полное право гордиться нашей художественной литературой,с как своим великим национальным достоянием. Ни у одного народа не возникало в столь короткий период времени такой могучей семьи гигантов, таких величайших мастеров художественного слова, такого ярчайшего созвездия блистательных имен в русской литературе ХХ века.
«Веселое имя – Пушкин» – по слову русского поэта ХХ века Александра Блока – всегда будет звучать в воздухе русской культуры. Загадочное и чуть насмешливое описание сказочного лукоморья в прологе к поэме «Руслан и Людмила», сказки о рыбаке и рыбке, о мертвой царевне и о семи богатырях, о попе и о работнике его Балде, о царе Салтане, о золотом петушке – запоминаются в детстве сразу и навсегда. Чуть позже приходит пора для пронзительно-простой и от того не менее глубокой любовной лирики – «Я помню чудное мгновенье» (1825), «Я вас любил, любовь еще быть может» (1829). Изучая русскую историю, размышляя над судьбой наших далеких предков, мы и здесь не минуем Пушкина – его народную драму из эпохи Смуты «Борис Годунов» (1825), роман «Арап Петра Великого» (1827), поэму об украинском гетмане Мазете «Полтава» (1828). Без его политических стихотворений – «Свободы сеятель пустынный» (1823), «Во глубине сибирских руд» (1827) – не понять трагедию декабристов. Без его поэмы «Медный всадник» (1833) невозможно ощутить величие и трагедию Российской империи, основанной Петром I, а без повести «Капитанская дочка» (1836) – постичь грозную стихию пугачевского бунта
Творчество Пушкина, при всем скрытом драматизме, несет в себе ощущение внутренней свободы, простора и покоя. «Сыном гармонии» называет себя Моцарт в одной из пушкинских «маленьких трагедий»(1830). Так можно было бы сказать и о самом Пушкине – хотя судьба его не была безмятежной Но душевным страданием оплачены дивная гармония пушкинской поэзии, глубина и ясность его мысли.
Но среди всех высоких и прекрасных талантов, которыми столь щедро был наделен поэт, особо выделяется талант дружбы. Дар дружбы ему был дан редкий. «Для Пушкина дружба была священной потребностью», – писал П. А. Плетнев.
Учение в лицее
Когда Александру Сергеевичу исполнилось 12 лет, по велению императора Александра I для детей из уважаемых дворянских семейств открылся Лицей. Это событие считали тогда в России очень важным. Первый Лицей основал в Древней Греции великий философ Аристотель. Ученики и учителя прогуливались в том Лицее по аллеям красивого парка, присаживались на скамейки и свободно беседовали друг с другом на серьезные научные темы.
С тех пор прошло больше двух тысяч лет. И теперь Лицей создавался в России. Император Александр хотел, чтобы из лицеистов получились высокообразованные люди, которые своими делами возвысили бы государство.
У Пушкина был дядя, тоже Пушкин. Его звали Василий Львович и считали известным поэтом. Он очень любил своего племянника. Дядя жил то в Петербурге, то в Москве, у него было много знакомых при царском дворе, и они помогли записать племянника в это новое учебное заведение. Дядя перевёз Пушкина в Петербург и поселил в своей квартире на Мойке. Вступительный экзамен принимал сам министр народного просвещения. Министр остался очень довольным познаниями Александра Пушкина, особенно его французским. Потом дядя возил племянника на примерку белья, мундира, ботфортов и сапог, треугольной шляпы.
19 октября 1811 года Пушкину открылась новая жизнь. Лицеистов одели в мундиры и выстроили в большом зале, где перед ними произнес речь сам государь, а потом после обеда началось учение.
Лицей поместили недалеко от Петербурга, в Царском Селе, и все шесть лет учебы лицеистам было запрещено покидать это место, а родственников допускали к ним только по праздникам. Царь отдал для Лицея огранный флигель своего дворца. Все четыре этажа этого флигеля перестроили так, чтобы здесь, никуда не выезжая, могли жить, учиться и отдыхать пятьдесят юношей. На первом этаже были квартиры гувернеров, педагогов и служащих, на втором – столовая, больница с аптекой и актовый зал, на третьем – лицеисты учились и отдыхали: здесь были три класса: два – для дневных занятий и один – для самостоятельных, вечером. Еще были физический кабинет, комната для газет и журналов, библиотека, а на четвертом этаже дортуары – пятьдесят спальных комнат для лицеистов. В каждой комнате поставили железную кровать, комод, конторку с чернильницей, подсвечником и щипцами. Там были так же зеркало, стул, туалетный столик. Комнаты отделялись перегородками, которые доходили до потолка. Поэтому, укладываясь спать лицеисты могли часами разговаривать с соседями.
Однако они быстро засыпали, потому что уже в шесть утра их будили звонком. Все одевались и собирались в зал на молитву, которую читали по очереди. С семи утра до девяти шли занятия в классе. В девять утра лицеистов ждал чай с булочками. Потом они прогуливались до десяти. А с десяти до двенадцати продолжались занятия. От двенадцати до часа дня была вторая прогулка. В час подавали обед, а с двух до трех занимались чистописанием и рисованием. От трех до пяти лицеисты снова занимались в классе. В пять лицеисты пили чай с чем-нибудь вкусным. До шести они в третий раз прогуливались в парке, а потом собирались в классе, чтобы повторять уроки.
По средам и субботам их учили танцам и фехтованию. Каждую субботу устраивали баню. В половине девятого раздавался звонок на ужин. А после ужина до десяти вечера отдыхали. И, наконец, в десять вечера снова шли на молитву, а потом расходились по комнатам и засыпали.
Очень скоро каждый из лицеисты заблистал каким-нибудь даром. Один мгновенно вычислял на доске сложные примеры, другой мог отлично фехтовать, третий свободно разговаривать на европейских языках, четвертый лучше всех играл в мяч, а Пушкин знал лучше всех французских писателей и сочинял талантливые стихи.
Лицейские друзья Пушкина
Друзьями Александра Сергеевича Пушкина стали Иван Пущин, Антон Дельвич и Карл Кюкельбекер. Иван Пущин был соседом Пушкина, а к тому же – добрым и умным человеком, и они долгими вечерами разговаривали через перегородку. А Дельвич и Кюкельбекер писали стихи. Они часто собирались вместе и читали стихи друг другу. И Пушкин посвятил своим друзьям много стихотворений.
Особое место в душе поэта занимали друзья его юности – лицеисты; верность лицейскому братству он пронес через всю жизнь. Суть отношений лицеистов заключалась в том, что они – союз с правами уникальной духовной близости. Это даже не дружба в обычном смысле этого слова, нечто высшее, во всяком случае иное, необычное явление невиданного ни до того, ни после этого типа связи.
Неудивительно – какую огромную роль в жизни и поэзии Пушкина играла дружба. Дружба была вдохновительницей большинства его стихотворений, самых высоких переживаний. Исследовать роль дружбы в творчестве Пушкина и в его жизни (по письмам, например) было бы крайне важно, так как именно это было одним из отличий пушкинской поэзии от предшествующей.
Даже его отношения с женщинами по большей части носили этот характер дружбы. И другое, что было вдохновителем и содержанием поэзии Пушкина, – это воспоминание. Об этом писал сам Пушкин, и об этом напоминал в «Книге отражений» Иннокентий Анненский. В письме к Дельвичу Пушкин писал: «Чем нам и жить, душа моя, под старость нашей молодости, как не воспоминаниям?»
«Под старость нашей молодости»: здесь интересны два оттенка мысли, первый – молодость «наша», общая, ибо состоит в общении молодых, и второй – каждый возраст, очевидно, имеет на исходе дней свою старость. Старость имеет и молодость.
Многие считают лицейские стихотворения Пушкина слабыми. Но без лицейских стихов и без воспоминаний о лицейских товарищах не было бы его апофеоза дружбы в последующих стихах. Ведь поэзия поэта имеет свою собственную память. Поздние стихи «помнят» о ранних.
Первая проба пера
В лицее Пушкин плотно занимался поэзией, особенно французской, за что он и получил прозвище «француз». Среди лицеистов проводились соревнования, где Пушкин долгое время держал первенство.
Из русских поэтов Пушкина привлекал Батюшков и вся группа писателей, объединившихся вокруг Карамзина. С этой группой Пушкин был связан через семейные отношения, в частности, через дядю, который был вхож в нее. В доме Карамзина, который находился в Царском Селе. Александр познакомился с Жуковским и Вяземским, их влияние особенно отразилось на творчестве Пушкина, начиная с 1825 года. Любимым поэтом Пушкина был Вольтер, именно ему Пушкин был обязан и ранним своим безбожием, и склонностью к сатире, которая, впрочем, находилась также в зависимости и от шутливых сатир Батюшкова. В лицее Пушкина также коснулись новые течения поэзии того времени: «Оссианицизм» и «Барды». К концу пребывания в лицее Пушкин подвергся сильному влиянию новой элегической поэзии, связанной с деятельностью таких французских поэтов, как Парни и Мильвуа. Литературная лицейская слава Пушкина пришла к нему в 15 лет, когда он впервые выступил в печати, поместив стихотворение «К другу – стихотворцу». В октябре 1815 года образовалось литературное общество «Арзамас» и просуществовало оно до конца 1817 года.
Помимо «Арзамаса» и «Беседы» были еще литературные общества. Одним из них был кружок писателей, собиравшихся у Оленина. Там собирались противники «Беседы», но и не сторонники «Арзамаса». Предводителями этого кружка были баснописец Крылов и Гнедич. Пушкин ценил обоих этих людей и впоследствии посещал Оленинский кружок. Но в лицейское время Пушкин находился под влиянием «Арзамаса», вдохновленных сатирой Батюшкова на борьбу с «Беседой» Пушкин разделял все симпатии и антипатии «Арзамаса». Срок пребывания в Лицее кончился летом 1817 года. 9 июня состоялись выпускные экзамены, на которых Пушкин читал заказанное стихотворение «Безверие». Арзамасец Ф. Вигель писал в своих воспоминаниях: «На выпуск молодого Пушкина члены «Арзамаса» смотрели как на счастливое для них происшествие, как на торжество. Сами родители его не могли принимать в нем более нежного участия; особенно Жуковский, восприемник его в «Арзамасе», казался счастлив, как будто бы сам Бог послал ему милое чадо. Чадо оказалось довольно шаловливо и необузданно, и мне даже больно было смотреть, как все старшие братья на перерыв баловали маленького брата. Спросят был ли он тогда либералом? Да как же не быть восемнадцатилетнему мальчику, который только что вырвался на волю, с пылким поэтическим воображением, кипучею африканскою кровью в жилах, и в такую эпоху, когда свободомыслие было в самом разгаре».
Веяние Отечественной войны 1812 года
Лицей был основан в грозную для России пору: огромная французская армия стояла у западных границ страны. Вскоре началась Отечественная война 1812 года. Через Царское Село шли войска. Лицеисты их провожали:
Вы помните: текла за ратью рать,
Со старшими мы братьями прощались
И в сень наук с досадой возвращались,
Завидуя тому, кто умирать
Шел мимо нас
«Была пора» 1836
В свободные от уроков часы воспитанники вместе с педагогами спешили в газетную комнату, чтобы узнать свежие новости о движении неприятеля. Всех охватило глубокое патриотическое воодушевление. Оно сблизило лицеистов и одухотворило их дружбу. Причастность к исторической судьбе народа предопределила дальнейшие развития творчества поэта Пушкина как русского национального поэта.
Лицеисты тоже мечтали попасть на войну, но их не брали. А мимо окон один за другим уходили на смертный бой гвардейские полки. В этих полках шли их отцы, старшие братья, родственники. Прямо во время уроков лицеисты выбегали на улицу вместе с учителями, чтобы проводить воинов и, быть может, в последний раз обнять родных и знакомых.
Из всех лицейских профессоров Пушкин, как и другие лицеисты, выделял профессора нравственных наук А. П. Куницына. Поэт надолго запомнил его пламенную патриотическую речь на открытии лицея и лекции Куницына о естественном праве. Профессор утверждал, что от природы все люди равны и рождены свободными. Отсюда следовал вывод: «Никто не может приобресть права собственности на другого человека». Это было ясно, памятно и справедливо. Молодой, талантливый учитель сумел увлечь поэта и его товарищей подлинной любовью к свободе, ненавистью к деспотизму и позорному крепостному праву. И Пушкин в одном из вариантов стихотворения «19 октября (1825) вспомнил о любимом профессоре:
Куницыну дар сердца и вина!
Он создал нас, он воспитал наш пламень,
Поставлен им краеугольный камень,
Им чистая лампада возжена
Остальные профессора, кроме А. И. Галича и Н. Ф. Кошанского, не оставили большого следа в духовном развитии Пушкина, но поэт ко всем без исключения обратил мудрые строки в том же стихотворении:
Наставникам, хранившим юность нашу,
Всем честно, и мертвым и живым,
К устам подъяв признательную чашу,
Не помня зла, за благо воздадим.
После войны 1812 года в русском обществе усилилось политическое брожение. Все ждали значительных перемен в общественной жизни. Разговоры о свободе не прекращались. После заграничных походов вернулись русские офицеры, и лицеисты стали встречаться с ними. Пушкин познакомился с П. Я.
Чаадаевым, блестящим гусарским офицером, философом, человеком острого ума, мятежного духа и поистине революционного темперамента. П. Я. Чаадаев с увлечением говорил о пагубности самодержавия. Пушкин, по его собственному признанию, высоко оценивал значение Чаадаева для своего умственного и нравственного развития. Идеи Чаадаева были сходны с мыслями Куницына. Эти два человека впервые заставили Пушкина задуматься над положением дел в России.
Юноша рано осознал, что собственность на людей – несправедливое и постыдное право. А ведь оно лежит в основе всей государственной системы России, которую спасли во время наполеоновского нашествия именно крепостные люди, подобные дядьке Никите Козлову. Сам Пушкин дорожил свободой, испытывал страстное желание независимости и хотел такой же независимости для других людей. Пушкин проникся этими идеями, и они отразились как в лицейских («Лицинию»), так и в первых послелицейских стихотворениях («Вольность»).
Пушкина взволновали не только идеи Чаадаева: он испытал на себе обаяние всей его личности. Он гордился знакомством с Чаадаевым и горько сожалел о том, что судьба не предоставила этому умному и образованнейшему человеку обширного поля государственной деятельности.
Пушкину хотелось принять непосредственное участие в многообразной и кипучей общественно-литературной жизни. Он стал тяготиться пребыванием в лицее, закрытом учебном заведении. В его стихотворениях все чаще прорываются жалобы на вынужденное невольничество. Эту грусть до известной степени скрашивала дружба лицеистов. Она питалась патриотическими чувствами, общими духовными интересами.
Пушкин увлекался борьбой, фехтованием, играл в лапту, в мяч и очень сердился, когда его побеждали. Он, однако, легко забывал пустячные обиды, но долго помнил серьезные, нанесенные ему как человеку и унижающие его личное достоинство. Таких обид он не прощал. Но если же был виноват сам или принял недоразумение за оскорбление, то всегда искренне раскаивался и делал это с такой подкупающей простотой и непринужденностью, что нельзя было не поверить в нравственную чистоту его намерений и доброту его сердца.
Публичный экзамен в Лицее
Пушкин отличался в Лицее веселостью и насмешливостью. Он любил подтрунивать над лицеистами, но шутки Пушкина никогда не затрагивали чести и достоинства товарищей. Вот, например, какие строки посвятил он Дельвичу, которого нежно любил и к которому рано привязался:
Дай руку, Дельвич! Что ты спишь?
Проснись, ленивец сонный!
Ты не под кафедрой сидишь,
Латынью усыпленный.
Такие шутки не оскорбляли и не причиняли вреда – о лености и сонливости Дельвича в классах ходили легенды.
Особенно мужали и сплачивались лицеисты в спорах и поэтических состязаниях. Недаром впоследствии Пушкин отметил эту особенность «прекрасного союза» – «Срастался он под сенью дружных муз». Педагоги поощряли литературное творчество, и вскоре в лицее обнаружилось много стихотворцев. Стихи писали Кюхельбекер, Дельвич, Илличевский, Корсаков и Яковлев, но первенство Пушкина признавали все. И, конечно, не случайно, что именно Пушкину предложили написать стихотворение и прочесть его на экзамене 8 января 1815 года в присутствии знатных вельмож.
Если Жуковский был в те годы самым любимым поэтом, то поэтом самым главным считали Гаврилу Романовича Державина. И когда 8 января 1815 года в Лицее устроили публичный экзамен, он стал самым почетным гостем.
Александру Пушкину было 15 лет. Он очень волновался, узнав, сто его будет экзаменовать сам Державин. Но когда его вызвали и он громко начал читать собственное стихотворение, которое называлось «Воспоминание в Царском Селе», его волнение, как у настоящего артиста, сразу переросло в воодушевление. Друзья – лицеисты эти стихи уже знали, но теперь, затаив дыхание, они как будто впервые вслушивались в знакомые строки. А когда юный поэт умолк, старик Державин вскочил и бросился его целовать, а потом, обняв, перекрестил, благословляя на служение музам. Друзья в эти мгновения благоговейно замерли, а когда пришли в себя и тоже захотели обнять своего товарища, Пушкина уже не было: от волнения он убежал и спрятался.
9 июня 1816 года лицеистов последний раз собрали в актовом зале. Царь произнес перед ними торжественную речь. Выпускные экзамены были уже сданы, вещи собраны, и они разъезжались по свои семьям. Через несколько дней их ждало назначение на государственную службу.
Мой первый друг
Мой первый друг, мой друг бесценный
Встретились они 12 августа 1811 года при поступлении в Лицей, на приемном экзамене. Завязавшаяся между ними вскоре дружба укрепилось за время совместного пребывания в Лицее и сохранилось навсегда.
Иван Иванович Пущин – «Жанно» как его называли товарищи,- был на год старше Пушкина ( он родился 4 мая 1798г. а Пушкин-26 мая 1799года). Пущин, «со светлым умом, с чистою душою, с самыми благородными намерениями, был в Лицее с любимцем всех товарищей.
Пушкин легко сходился с самыми родными людьми, и друзей у него было много, но дружба с Пущиным выделялось среди всех этих дружеских отношений особой серьезностью. В его стихах, обращенных к Пущину, всегда слышатся глубокие сердечные ноты. Как только речь заходит о Пущине, у него точно меняется голос. Так в «Пирующих студентах» (1815);
Товарищ милый, друг прямой,
Тряхнем рукою руку
Имя Пущина в списках Пушкина всегда сопровождается ласковым «мой»:
Поэта дом опальный,
О Пущин мой, ты первый посетил;
Ты усладил изгнанья день печальный,
Ты в день его Лицея превратил
(«19 октября», 1825)
Мой первый друг, мой друг бесценный!
И я судьбу благословил
(«И. И. Пущину», 1826)
В мае1820 года Пушкин был сослан на юг, и друзья расстались на целых пять лет. Они свиделись только зимой 1825 года, когда Пущину удалось навестить поэта в новом месте его ссылки, в Михайловском. Это было последнее свидание друзей перед вечной разлукой. День, проведенный вместе, запечатлелся в их памяти до конца жизни.
В последний год жизни И. И. Пущин по настоянию Евгения Ивановича Якушкина, сына декабриста И. Д. Якушкина, записал воспоминания о А. С. Пушкине. (1859).
Лицейская лирика отразила сложный путь рождения гениального поэта. Он часто воображал себя то мечтательным, грустным поэтом («Певец»), то ленивым мудрецом («Городок»), то беспечным и веселым гулякой («Пирующие студенты»). Конечно, Пушкин в жизни не был похож на те литературные образы, которые возникали в его стихотворениях. Герой лицейских произведений еще очень условен. Постепенно Пушкин все чаще обращался к реальным картинам и освобождался от условных образов, возникающих в его ранних стихотворениях. Поэзия Пушкина опиралась на реальные предметы и явления жизни.
Уже в лицейской лирике звучат политические мотивы. В стихотворении «Лицинию» юный поэт выступает против рабства и тирании. Изображая Древний Рим, он подразумевает Россию. Современники хорошо понимали, что знаменитая строка «Свободой Рим возрос, а рабством погублен» – грозное предупреждение тиранам.
Таким образом, лицейский период – пора ученичества и поисков самостоятельного пути – запомнился Пушкину и патриотическим подъемом 1812 года, и тесной лицейской дружбой, и первыми волнениями сердца, и свободолюбивыми мечтами, и началом его поэтической славы.
Русский религиозный философ и литератор С. Н. Булгаков отмечал: «Пушкину от природы, быть может, как печать его гения, дано было исключительное личное благородство. Прежде всего оно выражается в его способности к верной и бескорыстной дружбе: он был окружен друзьями в юности и до смерти, причем и сам он сохранял верность дружбе всю жизнь».
А. С. Пушкин
Александр Сергеевич Пушкин родился 6 июня (26 мая по старому стилю) 1799 году в Москве. Отец его, Сергей Львович (1771 -1848), происходил из помещичьей, когда-то богатой семьи. От имений предков (в Нижегородской губернии) до него дошло немного; но и дошедшее он проматывал, совершенно не интересуясь хозяйственными делами; служил он в Московском комиссариате, но службой не был озабочен. Среди его знакомых было много писателей, а брат его Василий Львович приобрел известность как поэт. В доме Пушкина интересовались литературой, а сам Сергей Львович был поклонником французских классиков и сам пописывал французские и русские стихи, которые, впрочем, были известны только знакомым и родственникам. Мать Пушкина, Надежда Осиповна, урожденная Ганнибал, происходила от Ганнибала, петровского “арапа”, изображенного в романе Пушкина.
Воспитание Пушкина было безалаберным. Сменявшиеся французы- гувернеры, случайные учителя не могли иметь глубокого влияния на ребенка, в значительной степени предоставленного самому себе.
Детство Пушкин провел в Москве, выезжая на лето в уезд Захарово, в подмосковное имение бабушки. Кроме Александра у Пушкиных были дети – старшая дочь Ольга и младший сын Лев. Родители не уделяли много внимания детям, да, по-видимому, Александр не был любимым ребенком в семье. Его брат писал впоследствии о детских годах Александра: “До одиннадцатилетнего возраста он воспитывался в родительском доме.
Страсть к поэзии появилась в нем с первыми понятиями: на восьмом году возраста, умея уже читать и писать, он сочинял на французском языке маленькие комедии и эпиграммы на своих учителей. Вообще воспитание
его мало заключало в себе русского. Он слышал один французский язык; Гувернер был француз, впрочем, человек неглупый и образованный; библиотека его отца состояла из одних французских сочинений. Ребенок
проводил бессонные ночи и тайком в кабинете отца пожирал книги одну за другою”. В 1810 году возник проект устройства привилегированного учебного заведения – лицея в Царском Селе, при дворце Александра I.
Пушкин, обладавший влиятельными знакомствами, решил определить туда своего сына Александра. В июне 1811 г. Александр со своим дядей поехал в Петербург, благодаря имеющимся связям, Пушкину было обеспечено поступление. 12 августа он выдержал вступительный экзамен. 19 октября был торжественно открыт лицей и с этого дня началась лицейская жизнь Пушкина. Лицей был закрытым учебным заведением, в него было принято всего 30 учеников. Это были дети средних малообеспеченных дворян, обладавших служебными связями.
В связи с политическими событиями 1812 г. Взятие французами Москвы ставило под угрозу Петербург. Из-за большого потока солдат проходившего через Царское Село, в лицее воцарился либеральный дух. В лицей проникали сплетни об Александре I и его окружении. Кругозор
Пушкина в то время расширял П. Чаадаев, оказавшийся в гусарском полку в Царском Селе. Чаадаев был настроен весьма либерально, он вел долгие политические беседы с Пушкиным и сыграл немалую роль в нравственных понятиях Александра. Впоследствии Пушкин посвятил Чаадаеву одно из первых своих политических
стихотворений.
Именно в лицее у Пушкина появляются настоящие друзья. На первый курс было принято тридцать человек. Значит, у Пушкина было двадцать девять товарищей.
В дальнейшем они станут известными людьми. У каждого лицеиста былопрозвище, а у некоторых и не одно. Иван Иванович Пущин – “Жано”, Вильгельм Карлович Кюхельбекер – “Кюхля”, “Глиста”, сам Пушкин – “Француз” и множество других забавных прозвищ.
В лицее Пушкин плотно занимался поэзией, особенно французской, за что он и получил прозвище “француз”. Среди лицеистов проводились пассивные соревнования, где Пушкин долгое время одерживал первенство. Из русских поэтов Пушкина привлекал Батюшков и вся группа писателей, объединившиеся вокруг Карамзина. С этой группой Пушкин был связан через семейные отношения, в частности, через дядю, который был вхож в нее. В доме Карамзина, который находился в Царском Селе, Александр ознакомился с Жуковским и Вяземским, их влияние особенно отразилось на творчестве Пушкина начиная с 1815 года.
Любимым поэтом Пушкина был Вольтер, именно ему Пушкин был обязан и ранним своим безбожием, и склонностью к сатире, которая, впрочем,
находилась также в зависимости от литературной борьбы карамзинистов и от шутливых сатир Батюшкова. В лицее Пушкина также коснулись новые течения поэзии того времени: “Оссианицизм” и “Барды”. К концу
пребывания в лицее Пушкин подвергся сильному влиянию новой элегической поэзии, связанной с деятельностью таких французских
поэтов, как Парни и Мильвуа. Литературная лицейская слава Пушкина пришла к нему в 15 лет, когда он впервые выступил в печати, поместив в» Вестнике Европы” в июльском номере
стихотворение “К другу стихотворцу”. как то так
Название Лицей получил по аналогии с местом на окраине Афин, главного города Древней Греции. В античные времена там стоял храм Аполлона — бога Солнца, покровителя искусств, музыки, поэзии. В саду храма находился знаменитый «гимнасий», где его основатель, великий древнегреческий философ Аристотель, учил юношей мудрости и наукам. Императорский лицей в Санкт-Петербурге, по замыслу его учредителей, был символическим продолжателем славных традиций античного Лицея (Ликея).
Пушкин в Лицее занимал комнату с 14-м номером. По соседству с ним была комната Пущина. Лицей по уровню даваемых знаний приравнивался к университетам. Обучение в нём было рассчитано на шесть лет — первые три года воспитанники изучали предметы старших классов гимназии, последующие три года — предметы трёх факультетов университета: словесного, нравственно-политического и физико- математического.
Лицей соединял образование и воспитание, цель которого заключалась в лицейском девизе — учиться и жить «Для общей пользы». Программа занятий была весьма насыщенной. Преподаватели и воспитатели соблюдали главное правило, гласившее о том, чтобы воспитанники «никогда не были праздны». Программа Лицея включала разнообразные предметы. Первые три года Пушкин изучал русский, латинский, немецкий и французский языки, математику, словесность, историю, географию, нравственные науки, статистику, изящные искусства, занимался рисованием, пением, танцами, плаванием, фехтованием, верховой ездой. Особенно строгими были занятия на первых трёх курсах, следующие три курса включали выборочное изучение наук. Занятия продолжались с 1 августа по 1 июля. Каникулы устраивались раз в году (с 1 июля по 1 августа).
В Лицее создалась благоприятная атмосфера для развития творческих, художественных и иных способностей лицеистов. Профессора благосклонно относились к сочинению стихов, к занятиям искусством и всячески поощряли воспитанников. Здесь почти все лицеисты писали стихи, и у Пушкина было много соперников. Учителя были молоды, энергичны, проявляли исключительное внимание к воспитанникам и уважали их личное достоинство. Они утвердили в Лицее дух чести, товарищества, лицейского братства, воспитывали в лицеистах независимость суждений и поведения, прививали ненависть и презрение к холопству, лизоблюдству, ябедничеству, чинопочитанию и требовали от лицеистов ответственного отношения к словам и поступкам.
Лицей был основан в ту пору, когда Россия переживала национально-патриотический подъём. В стране возникли идеи отмены крепостного права, ограничения власти царя, мысли о главенстве законов и строгом их соблюдении. Крупнейшим историческим событием стала Отечественная война 1812 года, всколыхнувшая всю нацию, вставшую на защиту Отечества и жаждавшую поражения захватчиков. Лицеисты вместе со всеми радостно, восторженно праздновали победу русского оружия, изгнание Наполеона с родной земли и взятие Парижа. Об этих событиях Пушкин написал в стихотворении «Воспоминания в Царском Селе».
Пушкин навсегда остался верен свободолюбивому духу Лицея, лицейской дружбе. Он считал Лицей родным домом своей юности, а Царское Село — колыбелью своей музы. «Отечество нам Царское Село», — скажет он спустя годы. Первый выпуск Лицея состоялся 9 июня 1817 года. После окончания семнадцать человек зачислили в гражданскую, двенадцать — в военную службу. Пушкин был направлен в Коллегию иностранных дел. После выпуска все собрались у директора Лицея Энгельгардта, чтобы провести вместе последний лицейский день.
Источник: interesting-information.ru
Лицей… Здесь юный Пушкин обрёл лучших своих друзей — Антона Дельвига, Ивана Пущина, Вильгельма Кюхельбекера, Ивана Малиновского. Зачастую, называя эти имена, подчёркивают, что дружба с ними оставила глубокий след в душе гения, оказалась, как в таких случаях говорят, на всю жизнь. Однако не задаются вопросом, почему дружеские отношения сложились у Пушкина именно с этой четвёркой, а, например, не с Горчаковым, Корсаковым, Вольховским, открывшими уже на лицейской скамье свою одарённость. Здесь не всё просто. Обычно про пушкинский лицейский круг говорят: очень разные, очень непохожие — хотя как взглянуть. В каждом из них было нечто, что делало их… “братьями по несчастью”. Уже тогда, с самого начала.
Комната воспитанника Лицея (реконструкция).
Позднейшее фото
Лишённый очков, близорукий Дельвиг, для которого весь свет был как в тумане, а все женщины казались ему красавицами — то-то была потеха для остальных лицеистов.
Кюхельбекер, плохо слышащий на одно ухо после золотухи, с необузданной вспыльчивостью и с комической внешностью, вызывавшей постоянные шутки, доходившие до издевательства (ребята в этом возрасте бывают удивительно злыми). Однажды дошло до того, что Кюхля решил топиться — его вытащили из пруда и обсмеяли ещё сильнее, мол, даже утопиться не можешь.
С Малиновским Пушкина сблизила смерть первого директора Лицея, отца Вани. То есть ещё вчера он для всех был сыном директора, “чем-то вроде хозяина”, а сегодня уже… вроде как бы и никто.
У Пущина были прекрасные отношения со всеми, его никто не обижал, он ни с кем не ссорился. Происходил из родовитой дворянской семьи, его отец — генерал-интендант флота. Но в семье двенадцать детей, мать, страдавшая душевным расстройством…
И наконец, сам Пушкин, не менее Кюхельбекера или Малиновского вспыльчивый, к тому же склонный к злой насмешке, внешностью напоминающий обезьяну, за что и имел соответствующие прозвища “обезьяна”, “помесь обезьяны с тигром”, отражавшие его внешность и несдержанный темперамент (Грибоедов позже звал его “мартышкой”). Многие из лицеистов считали его себялюбивым, тщеславным и даже агрессивным. Отсюда другое прозвище — “француз”, отнюдь не только за прекрасное знание французского языка (в годы Отечественной войны тем более обидное и никак не похвальное). Прозвища были почти у всех лицеистов. Но обидных среди них немного, чаще — “швед”, “Кюхля”, “голландец”, “султан”, “маркиз”, “рыжик”, “лиса”, “сибиряк”…
Забегая вперёд, можно сказать, что и финалы жизненного пути друзей окажутся не менее схожи и подкрепят определение “братьев по несчастью”.
Дельвиг скончался от “гнилой горячки” шестью годами раньше Пушкина.
Кюхельбекер, просидев в Петропавловской, Кексгольмской и Шлиссельбургской, затем в Динабургской крепостях, будет отправлен на поселение в Сибирь, где заболеет туберкулёзом и угаснет в Тобольске в 1846 году.
Пущина осудят на вечную каторгу; он вернётся из сибирской ссылки лишь в 1856 году и через три года умрёт.
Малиновский рано бросит службу, забьётся в захолустье (село Каменка Изюмского уезда Харьковской губернии) и там, пережив своих друзей — единственный спокойно и незаметно, — уйдёт из жизни в 1873 году, оставив о себе память как о человеке, для которого “преодоление неправды его страсть”.
Так что будущее друзей оказалось отнюдь не радужным, скорее горьким и трагическим.
Но вернёмся в Царское Село. С первых же дней пребывания в Лицее тринадцатилетний Иван Пущин стал считаться одним из лучших учеников. Его отличали прилежание, благоразумное поведение, добродушие, “чувствительность с мужеством и тонким честолюбием”, особенно же рассудительность, в обращении с окружающими — неизменная вежливость и “приличная разборчивость и осторожность”. Подобное случается не часто: все, кто знал Пущина и во время учёбы в Лицее, и после, даже его идейные противники, отзывались о нём не иначе как исключительно с уважением и симпатией. Повзрослев, он был высок ростом, хорошо сложён. Большие выразительные сине-серые глаза, спокойное лицо. Про таких говорят — красив и духовно, и внешне.
Пушкин и Пущин жили в Лицее рядом: справа комната, над дверью которой была чёрная дощечка с надписью “№ 13. Иван Пущин”, а слева — “№ 14. Александр Пушкин”. Пущин — тоже москвич, он на год постарше Пушкина. Вместе посмеялись над несчастливым номером комнаты Пущина. Позже всю жизнь подписывали письма друг другу лицейскими номерами.
Для обоих номера — игра, шутка. Начальство же вовсе не в шутку, а всерьёз любило выстраивать их сообразно успехам. В этом лицейском рейтинге номер первый — попеременно Горчаков или Вольховский. Пушкин шёл восемнадцатым, девятнадцатым, а иногда и ниже. Но эту табель рангов лицейская вольнолюбивая братия решительно отвергала.
Спальни разделяли тонкие перегородки, не доходившие до потолка. Они упирались в раму окна, деля его пополам; и каждая половина имела свою форточку. Когда все уже спали и лишь из коридора раздавались “мерные шаги” дежурного дядьки, оба друга продолжали переговариваться, обсуждая происшедшее за день.
Из воспоминаний Пущина:
“Я, как сосед (с другой стороны его [Пушкина] нумера была глухая стена), часто, когда все уже засыпали, толковал с ним вполголоса через перегородку о каком-нибудь вздорном случае того дня; тут я видел ясно, что он по щекотливости всякому вздору приписывал какую-то важность и это его волновало. Вместе мы, как умели, сглаживали некоторые шероховатости, хотя не всегда это удавалось. В нём была смесь излишней смелости с застенчивостью, и то и другое невпопад, что тем самым ему вредило. Бывало, вместе промахнёмся, сам вывернешься, а он никак не сумеет этого уладить. Главное, ему недоставало того, что называется тактом”.
Даже самые доброжелательные из лицеистов не могли в дальнейшем не упомянуть глубокой ранимости Пушкина, легко переходившей в дерзкое и вызывающее поведение. В нём, человеке с судьбой первопроходца, наделённом острой наблюдательностью и тонким пониманием стиля, будет постоянно сочетаться несочетаемое: жажда нежности и внезапные капризы, упрямая вздорность. Всю жизнь его будут преследовать непредсказуемые переходы от феерического веселья и необузданной восторженности к мрачной безнадёжности и чёрной тоске.
Сегодня, пытаясь объяснить пушкинскую раздражительность, бестактность, его часто неуместные шутки, неловкие колкости в адрес одноклассников, которыми он сам ставил себя в затруднительное положение, не умея потом из него выйти, мы можем сказать: это никакая не вспыльчивость — просто Пушкин комплексовал. “Он по щекотливости всякому вздору приписывал какую-то важность, и это его волновало”.
Отсюда то излишняя смелость — попытки переступить через свою закомплексованность (достаточно вспомнить, как часто ссоры Пушкина заканчивались предложением стреляться); то болезненная застенчивость, уход в себя — чуть ли не детская обидчивость на ту или иную мелочь, принятую за вселенскую катастрофу. И одно, и другое, надо признать, вечно мешали ему.
Как бы то ни было, он сам провоцировал постоянные ссоры. И такое его поведение не вызывало у большинства товарищей особых симпатий к Пушкину, что в свою очередь вело его к новым промахам, которые ещё больше усугубляли школьные отношения. Получался заколдованный круг.
К тому же была ещё одна подробность, вызывавшая дополнительные сложности. Отличаясь, при своих способностях и остроумии, быстрой находчивостью в ответном слове, Пушкин далеко не всегда оставался победителем в мальчишеских спорах. Потому как острое слово оказывалось далеко не единственным аргументом в ситуации разногласий меж подростками. Это в родном доме, получив в ответ на реплику “Посмотрите, ведь это настоящий арабчик” от маленького Пушкина дерзкую рифмованную колкость “По крайней мере отличусь тем и не буду рябчик”, поэт Иван Дмитриев, имевший рябое лицо, и присутствующие гости будут восторгаться мальчиком и весь вечер весело обсуждать смелость и забавность малыша. А здесь, в Лицее, в ответ можно было запросто схлопотать ответ, очень далёкий от восторженности. И это ещё сильнее раздражало юного поэта, желавшего именно поэтическое слово считать самым весомым доводом.
Показывая всем неумеренную весёлость днём, Пушкин нередко бессонными ночам в своей келье то обливался слезами, ругая почём зря себя и других, то обдумывал, что бы такое сотворить, чтобы хоть капельку изменить своё положение среди товарищей. В эти-то минуты ему на помощь и приходил Пущин, становясь умиротворяющим посредником между Пушкиным и товарищами, сглаживая резкость и неловкости своего друга. Пушкин это будет помнить всегда, и в его глазах Пущин останется прежде всего человеком без тени эгоизма, готовым прийти на помощь, в высшей степени наделённым чувством справедливости и чести.
Ни расстояния, ни годы не нарушат их дружбы и преданности. “Друг”, “товарищ”, “брат” — были для обоих не случайные красивые слова. Пушкин воспел в своих бессмертных стихах “первого” и “бесценного” своего друга. Пущин же оставил воспоминания о поэте, проникнутые дружеской любовью и нежностью.
Почему-то так сложилось, что считается, будто первая встреча Пущина и Пушкина состоялась на экзамене при поступлении в Царскосельский лицей. При этом цитируют Пущина:
“Вошёл какой-то чиновник с бумагой в руке и начал выкликать по фамилиям. — Я слышу: Ал. Пушкин! — выступает живой мальчик, курчавый, быстроглазый, тоже несколько сконфуженный. По сходству ли фамилий или по чему другому, несознательно сближающему, только я его заметил с первого взгляда”.
Но справедливости ради следует заметить, что знакомство их произошло несколько раньше, ещё в Москве, в доме Василия Львовича Пушкина. Просто та первая встреча не имела, что называется, никакого продолжения, и в Лицее их отношения начались как бы “с чистого листа”.
Вообще-то первое сближение между собой, первое деление на мальчишеские компании у лицеистов происходило как раз на основе “землячества”: москвичи–петербуржцы. А те, кто в эти объединения не вписывался, тут же получили отличительные прозвища: “швед”, “голландец”, “сибиряк”. И нет ничего удивительного в том, что изначально юный Пушкин сблизился в Лицее с теми, кто приехал сюда из “отставной столицы”, которую петербуржцы пренебрежительно называли провинцией, с теми, кто вырос в уже знакомой ему московской среде и был воспитан на схожем обиходе повседневного общения и привычных впечатлениях.
Примечательно, что именно москвич Михаил Яковлев впоследствии станет “лицейским старостой” — главным организатором ежегодных праздников выпускников Лицея (тем самым блюлись традиции исконно московского гостеприимства и поддержания давних знакомств).
Порой отзвуки московского бытия (например, импровизированная пирушка с ромом — хотя, казалось бы, ничего особенного, всё как десятки раз на их глазах делали взрослые дома) оборачивались “приключениями”. Вспоминает Пущин:
“Мы, то есть я, Малиновский и Пушкин, затеяли выпить гогель-могелю. Я достал бутылку рому, добыли яиц, натолкли сахару, и началась работа у кипящего самовара. Разумеется, кроме нас были и другие участники в этой вечерней пирушке, но они остались за кулисами по делу, а в сущности один из них, а именно Тырков, в котором чересчур подействовал ром, был причиной, по которой дежурный гувернёр заметил какое-то необыкновенное оживление, шумливость, беготню. Сказал инспектору. Тот, после ужина, всмотрелся в молодую свою команду и увидел что-то взвинченное. Тут же начались спросы, розыски. Мы трое явились и объявили, что это наше дело и что мы одни виноваты”.
О происшествии доложили министру А.К. Разумовскому. Он приехал из Петербурга, вызвал провинившихся лицеистов и сделал им “формальный строгий выговор”. Далее дело было передано на решение Конференции, или по-нынешнему — на усмотрение педсовета. Конференция, по воспоминаниям Пущина, постановила:
“1) Две недели стоять на коленях во время утренней и вечерней молитвы.
2) Сместить нас на последнее место за столом, где мы сидели по поведению, и
3) Занести фамилии наши, с прописанием виновности и приговора, в чёрную книгу, которая должна иметь влияние при выпуске”.
Выполнение этих трёх пунктов приговора происходило чисто по-российски. Первый пункт был выполнен буквально. Второй — постепенно смягчался, и с разрешения начальства всю троицу начали потихоньку пересаживать “к каше ближе”. Третий — по истечении времени был оставлен без всяких последствий.
С возрастом взрослели и проказы. Как-то в тёмном коридоре, заслышав в вечерней темноте приближающийся шорох платья, Пушкин по ошибке, думая, что это Наташа, премиленькая горничная одной из фрейлин императрицы Елизаветы Алексеевны, и пытаясь её поцеловать, прижал к стене княжну Волконскую, сердитую старую деву. На другой день сам император сделал выговор директору Лицея, заметив с сожалением: “Твои воспитанники не только снимают через забор мои наливные яблоки, бьют сторожей садовника, но теперь уже не дают проходу фрейлинам жены моей”.
Дальнейшее неясно. Одни говорят, что государь был любезен и дозволил убедить себя в том, что плоды лицейского просвещения к сим печальным проступкам не сводятся. Царь, чьи собственные любовные похождения ни для кого не были секретом, даже сказал, что берёт на себя быть адвокатом Пушкина перед фрейлиной, будто бы даже, смеясь, добавил: “Старая дева, быть может, в восторге от ошибки молодого человека, между нами говоря”.
Но есть и свидетельство, в которое, зная пушкинскую натуру, преисполненную чести, самолюбия и неприятия всяческого стеснения, трудно поверить: государь приказал Пушкина высечь.
В Лицей двенадцатилетний Пушкин приехал с немалым запасом разнообразных жизненных впечатлений — и от увиденного, и от личного общения, и с почерпнутым из книг. Редкая в таком возрасте начитанность Пушкина поразила его будущих товарищей-лицеистов при знакомстве с ним. Иван Пущин вспоминал: “Все мы видели, что Пушкин нас опередил, многое прочёл, о чём мы и не слыхали, всё, что читал, помнил…”
Но в остальном ему было трудно конкурировать с серьёзными сверстниками. Прекрасного французского оказалось недостаточно, хотя по этому языку он был на втором месте. В Лицее он недурно овладел латынью, но далеко не лучше других знал античную литературу: на уроках ответы многих одноклассников педагогам кажутся предпочтительней. Даже в сложении стихов (часть он пишет по-французски) первоначально у него находятся довольно удачливые соперники. А если ещё учесть, что директор Энгельгард отмечал у Пушкина в качестве недостатков “французский ум” (другими словами, легковесность и чрезмерное вольнодумство) и страсть к сатире (то, что теперь мы называем словом “критиканство”), помноженную на ранний скепсис, то будет понятно, почему уже через год занятий в общем рейтинге Пушкин занимает лишь 28-е место (начав с 14-го). Сам Пушкин самокритично свидетельствовал:
…порой бывал прилежен,
Порой ленив, порой упрям,
Порой лукав, порою прям,
Порой смирён, порой мятежен,
Порой печален, молчалив,
Порой сердечно говорлив.
Но именно в Лицее не способный к зависти Антон Дельвиг в стихотворении «Пушкину» уже в 1815 году предсказал своему другу великое будущее. Флегматичный толстяк и великодушный добряк Дельвиг со своим вечным “Забавно!”, произносимым с задумчивой улыбкой, мягкий, снисходительный даже к обидам со стороны Пушкина (хотя, казалось бы, кому понравится, когда о тебе говорят: “ленивец сонный” и “сын лени вдохновенный”), умел понимать, щадить, ценить и поддерживать друга. Кстати, по воспоминаниям одного из лицеистов о Дельвиге, “только огненная натура Пушкина могла вызвать его к деятельности”.
Чаще всего (это о Дельвиге отзывается уже сам Пушкин): “Он предпочитал прогулки по аллеям Царского Села и разговоры с товарищами, коих умственные склонности сходствовали с его собственными”. Умственные склонности Дельвига и Пушкина сходствовали. Они понимали друг друга с полуслова. Для Дельвига Пушкин был самым большим авторитетом. А Пушкин всегда прислушивался к мнению Дельвига-литератора. В день известия о кончине Дельвига Пушкин писал: “Смерть Дельвига нагоняет на меня тоску. Помимо прекрасного таланта, то была отлично устроенная голова и душа незаурядного закала. Он был лучшим из нас”.
Третья частица души Пушкина отдана Малиновскому. Созвучие характеров Пушкина и Малиновского (“…повеса из повес, // На шалости рожденный, // Удалый хват, головорез, // Приятель задушевный!”) сблизило их, а смерть отца Малиновского окончательно сдружила (“Перед незасыпанной могилой они поклялись в вечной дружбе”). Их не разведёт порознь даже разность мировоззрений. Глубоко верующий Малиновский всегда корил Пушкина за его безверие, которым тот ещё и открыто бравировал. Но история сохранит сказанные Пушкиным незадолго до смерти слова: “Отчего нет около меня Пущина и Малиновского. Мне было бы легче умирать”.
У обоих названных им на смертном одре друзей были нежные, любящие сердца. Третьего — Дельвига — уже не было в живых.
Кюхельбекер в это время умирал в Сибири, но его имя Пушкин в самый трагический для себя момент не упомянет. Может, потому, что вечно насмешливый ум великого поэта осознавал, сколько раз и в Лицее, и даже после выпуска он, Пушкин, обижал нескладно скроенного друга-неудачника, длинного, тощего, с глазами навыкате, как часто безудержно язвил в его адрес; что Кюхля был единственным из друзей, с кем у него однажды дело дошло до дуэли, поводом к которой послужила его эпиграмма на Кюхельбекера:
За ужином объелся я,
Да Яков запер дверь оплошно —
И было мне, мои друзья,
И кюхельбекерно, и тошно!
И что даже во время дуэли он продолжал над ним издеваться, обращаясь к Дельвигу (тот был секундантом Кюхли) и глядя, как близорукий друг, который впервые держал пистолет в руках, буквально дрожит в нервном возбуждении: “Дельвиг, стань на моё место, здесь безопаснее”.
Почему так складывались их отношения? Ведь он любил Кюхлю, у которого тоже была мечта о великом деянии, способном его, вечно попадающего в комические и нелепые ситуации, прославить в веках.
Если у неуклюжего Кюхельбекера изменить фигуру и длинношеего и худого превратить в “массивного, толстого молодого человека с стриженою головой, в очках, светлых панталонах по тогдашней моде, с высоким жабо и в коричневом фраке”, то его легко представить таким же неуклюжим, выше обыкновенного роста, только “широким, с огромными красными руками” Пьером Безуховым. И в этом не будет особой натяжки, потому что, как и литературный герой Льва Толстого, друг Пушкина в 1812 году долго бредил идеей пробраться в лагерь французов и убить Наполеона. А позже судьба так же, как и Пьера, приведёт его в лагерь участников тайного общества. Во время событий на Сенатской площади он не на страницах романа, а в реальной жизни попытается застрелить великого князя Михаила и генерала Воинова, станет призывать матросов к штыковой атаке, то есть проявит себя мужественным и способным на поступок человеком.
Пушкин ценил Кюхлю-человека, в обычной жизни прелестного и нежного. Но тот имел несчастье фанатично любить поэзию и писать стихи! Однако Кюхлю-поэта Пушкин не признавал, без обиняков резал ему правду-матку, что “не тот поэт, кто рифмы плесть умеет, и, перьями скрыпя, бумаги не жалеет”. Кюхельбекер отнюдь не был лишён чувства юмора, но каково это слышать от друга:
Вильгельм, прочти свои стихи,
Чтоб мне заснуть скорее.
А ведь приходилось слушать! Слушать, смертельно обижаться, приходить в бешенство, вдрызг ругаться, потом остывать и идти мириться — Кюхля, похоже, Пушкина любил нежнее, чем свои стихи. Наверное, Пушкин это понимал. Покидая Лицей, он прочтёт Кюхле посвящённую ему «Разлуку», в которой рефреном прозвучит: “Прости!”.
И уныло
Глядим назад,
следов не видя там.
Скажи, Вильгельм,
не то ль и с нами было,
Мой брат родной по музе,
по судьбам?
Однако он сразу зарекомендовал себя как отличный ученик.
Инспектор М. С. Пилецкий дал такой отзыв о Кюхельбекере, относящийся, видимо, к
1812 году: “Кюхельбекер (Вильгельм), лютеранского исповедания, 15-ти лет.
Способен и весьма прилежен; беспрестанно занимаясь чтением и сочинениями, он не
радеет о прочем, оттого мало в вещах его порядка и опрятности. Впрочем, он
добродушен, искренен с некоторою осторожностью, усерден, склонен ко всегдашнему
упражнению, избирает себе предметы важные, плавно выражается и странен в
обращении. Во всех словах и поступках, особенно в сочинениях его, приметны
напряжение и высокопарность, часто без приличия. Неуместное внимание
происходит, может быть, от глухоты на одно ухо. Раздраженность нервов его
требует, чтобы он не слишком занимался, особенно сочинением”.
До нас дошло много воспоминаний о странностях Вильгельма,
однако эрудиция, знание языков, оригинальность суждений завоевали ему уважение
товарищей.
. Среди интересов лицеистов – история и философия,
восточные языки и фольклор и, конечно, поэзия – немецкая, английская,
французская – и драматургия. Вся обстановка в Лицее способствовала пробуждению
таланта. И Кюхельбекер начал писать стихи по-русски и по-немецки, а с 1815 года
– печататься в журналах “Амфион” и “Сын отечества”. Его
стремление избегать “гладкописи”, несколько затрудненный слог,
ориентированный прежде всего на Державина, тяготение к архаизмам вызывали
насмешки друзей-лицеистов. В их пародиях и эпиграммах высмеивались длинноты и
тяжеловесность его стихов, пристрастие к гекзаметру. Но, несмотря на это,
Вильгельм всегда был в числе признанных лицейских поэтов. Он с самого начала
шел своей дорогой и в 1833 году напишет в дневнике, что сознательно не хотел
быть в числе подражателей Пушкина.
При выпуске из Лицея Кюхельбекер получил третью
серебряную медаль и отличный аттестат. В чине титулярного советника он вместе с
Пушкиным, Горчаковым, Корсаковым и Ломоносовым был зачислен на службу в Главный
архив Коллегии иностранных дел. Присягу они принимали вместе с А. С.
Грибоедовым, тогда, видимо, и состоялось их первое знакомство. В том же году
Кюхельбекер начал читать лекции по русской словесности в младших классах
Благородного пансиона при Главном педагогическом институте в Петербурге. В то
время здесь учились младший брат Пушкина Лев, будущие друзья Пушкина С. А.
Соболевский и П. В. Нащокин, позднее его учениками стали будущий поэт и
дипломат Ф. И. Тютчев и будущий композитор М. И. Глинка.
Наряду с преподавательской работой Кюхельбекер ведет
напряженную литературно-общественную деятельность. Он активный член Вольного
общества любителей словесности, наук и художеств под председательством А. Е.
Измайлова, а с председателем Вольного общества любителей российской словесности
(членом которого Кюхельбекер также является) Ф. Н. Глинкой его связывают не
только родственные, но и дружеские отношения. В 1820 году он вступает в
околомасонскую ложу “Избранный Михаил” и становится секретарем
Вольного общества учреждений училищ по ланкастерской методе взаимного обучения.
О Кюхельбекере этих лет красноречиво говорят воспоминания одного из
воспитанников Благородного пансиона Н. А. Маркевича. Он пишет о своем учителе
как о “благороднейшем и добрейшем, честнейшем существе… Кюхельбекер был
любим и уважаем всеми воспитанниками. Это был человек длинный, тощий,
слабогрудый, говоря, он задыхался, читая лекцию, пил сахарную воду… Мысль о
свободе и конституции была в разгаре. Кюхельбекер ее проповедовал на кафедре
русского языка”.
В эти же годы Кюхельбекер много пишет, печатается,
замышляет издавать свой журнал. Среди его стихов той поры – подражания
Жуковскому (“Ночь”, “Пробуждение”, “Жизнь”),
элегии (“Осень”, “Элегия”, “К Дельвигу”).
Кюхельбекер первым обратился к жанру посланий друзьям в дни лицейских годовщин.
Таким было послание к Пушкину и Дельвигу 14 июля 1818 года. Здесь впервые их
дружба определяется формулой: “Наш тройственный союз, Союз младых певцов и
чистый, и священный”. Эту формулу будут неоднократно варьировать в своих
стихах все три поэта.
В 1820 году все друзья Пушкина были обеспокоены его
судьбой. Поэту грозила ссылка в Сибирь или в Соловецкий монастырь. На заседании
Вольного общества любителей российской словесности Дельвиг прочел своего
“Поэта”. Кюхельбекер подхватил мысль друга о свободе “под звук
цепей” и на заседании 22 марта прочитал своих “Поэтов”. В
творчестве Кюхельбекера это стихотворение стало программным. В нем говорится,
что истинный поэт никогда не находит награды за свои “высокие дела” в
мире “злодеев и глупцов”, приводится пример Д. Мильтона, В. А.
Озерова, Т. Тассо, для которых земная жизнь была “полна и скорбей, и
отравы”, и только в потомстве пришла к ним слава. Стихи проникнуты пафосом
преддекабристской гражданственности: святой долг поэта – направлять жизненный
путь людей. Кюхельбекер призывает Дельвига, Баратынского и Пушкина не обращать
внимание на “презрение толпы”, на “шипенье змей”, он
прославляет “Свободный, радостный и гордый, И в счастье и в несчастье
твердый, Союз любимцев вечных муз!”
“…Поскольку эта пьеса была читана в обществе
непосредственно после того, как высылка Пушкина сделалась гласною, то и
очевидно, что она по сему случаю написана”, – писал В. Н. Каразин в своем
доносе министру внутренних дел В. П. Кочубею. Этот донос осложнил и положение
Кюхельбекера. После отъезда друга в Екатеринослав он тоже ждет высылки. Но в
это время Дельвиг получает приглашение занять место секретаря и постоянного
собеседника в путешествии за границу обер-камергера А. Л. Нарышкина. Вельможе
нужен был в секретари человек, владевший тремя языками. Дельвиг предложил
вместо себя друга. 8 сентября 1820 г. Кюхельбекер отправился в путешествие.
Это была не просто поездка за границу. Кюхельбекер ехал в
Европу, где в марте 1820 года король Италии присягнул на верность конституции,
в июне произошла революция в Неаполе, в июле – в Сицилии. Революционные события
назревают в Пьемонте и в Португалии, начинается борьба за освобождение Греции.
В этот бурлящий европейский котел и окунается Кюхельбекер, увлеченный мыслью о
конституции, известный своей пылкостью и восторженностью. Дневник путешествия и
целый ряд стихов написаны в форме обращений к друзьям, оставшимся в России. В
этом заметно следование Н. М. Карамзину. Отправляясь в поездку, Кюхельбекер
ставил перед собой две задачи: первая – знакомство с культурной жизнью Европы и
рассказ об этом русскому читателю, и вторая – пропаганда в Европе молодой
русской литературы. Видимо, именно этим было обусловлено стремление встретиться
с немецкими романтиками и, в частности, с Л. Тиком, а позднее с французскими
писателями-либералами.
В Веймаре в ноябре 1820 года состоялось знакомство с
Гете. Очевидно, было несколько встреч, в результате которых два поэта
“довольно сблизились”. Они говорили не только о стихах самого Гете,
но и о русской литературе и русском языке. Не мог Кюхельбекер, по всей
вероятности, не сказать Гете ни слова о Пушкине. Закончились эти беседы
просьбой Гете писать ему и “объяснить свойство нашей поэзии и языка
русского”.
Кипучую деятельность по пропаганде русской культуры
Кюхельбекер развил в Париже. Он завязал знакомства с видными журналистами и
писателями, и прежде всего с Б. Констаном – вождем французских либералов. Б.
Констан устроил русскому поэту чтение лекций о русском языке и литературе в
Академическом обществе наук и искусств.
Сохранился текст лишь одной из этих лекций. В ней
Кюхельбекер обращается к передовым людям Франции от имени мыслящих людей
России, потому что “мыслящие люди являются всегда и везде братьями и
соотечественниками”. Лекции русского поэта были столь радикальными, что
полиция их запретила. Кюхельбекер должен был покинуть столицу Франции. Уехать
ему помог поэт В. И. Туманский, с которым они познакомились в Париже.
Кюхельбекер возвращается в Россию. Официальные круги
воспринимают его как неблагонадежного. Оставаться в Петербурге было нельзя, и
друзья помогли поэту “определиться” к А. П. Ермолову,
главноуправляющему Грузией. Недолго пробыл Кюхельбекер на юге. Отправившись
туда в сентябре 1821 г., он уже в мае 1822 г. должен был покинуть Кавказ из-за
дуэли с родственником и секретарем Ермолова Н. Н. Похвисневым. Но именно эти
несколько месяцев имели большое значение для развития его взглядов и вкусов. В
этом прежде всего сыграло роль возобновившееся знакомство с Грибоедовым.
“Между ними сказалось полное единство взглядов, – пишет Ю. Н. Тынянов, – тот
же патриотизм, то же сознание мелочности лирической поэзии, не соответствующей
великим задачам, наконец, интерес к драме”.
Встретив близкого по духу человека, Кюхельбекер всей
душой отдален этому новому увлечению, противопоставив на какое-то время
Грибоедова прежним друзьям. После Кавказа Кюхельбекер жил в Закупе – имении
сестры в Смоленской губернии. Он был влюблен в А. Т. Пушкину, собирался
жениться на ней, мечтал о возвращении в Петербург и об издании журнала, писал
трагедию “Аргивяне”, поэму “Кассандра”, начало поэмы о
Грибоедове.
Последние два с половиной года перед 14 декабря были,
пожалуй, самыми насыщенными в жизни Кюхельбекера. Именно в это время он
становится одним из крупнейших поэтов-декабристов, ведущим критиком и
теоретиком нового, декабристского направления литературы, проповедующим
самостоятельность и патриотизм русской поэзии. В конце июля 1823 года
Кюхельбекер приехал в Москву. Вместе с В. Одоевским и Грибоедовым он начинает
готовить к изданию альманах “Мнемозина”. Успех первой части
альманаха, вышедшего в начале 1824 года, был блестящим. Пушкин, Вяземский,
Баратынский, Языков, Шевырев, В. Одоевский опубликовали в нем свои
произведения. Многое напечатал там и Кюхельбекер. В “Благонамеренном”
появилась рецензия, высоко оценивающая альманах (авторство ее приписывают
Рылееву). Во второй части “Мнемозины” опубликована программная статья
Кюхельбекера “О направлении нашей поэзии, особенно лирической, в последнее
десятилетие”. Статья с большой силой и резкостью отражала взгляды нового
литературного направления – писателей-декабристов, для которых на первое место
выступала “самобытность” автора, свобода от подражательности даже
крупнейшим зарубежным образцам. “Вера праотцев, нравы отечественные, –
писал поэт, – летописи, песни и сказания народные – лучшие, чистейшие,
вернейшие источники для нашей словесности”. Он призывал “сбросить с
себя поносные цепи немецкие” и “быть русскими”. Следующие книжки
альманаха такого успеха не имели. Снова начались поиски заработка. Друзья
пытались помочь, но безрезультатно.
А время приближалось к 14 декабря. Организационной связи
с будущими декабристами у Кюхельбекера не было до самого конца 1825 года.
Однако всей своей деятельностью, образом мыслей и устремлениями Кюхельбекер
давно был выразителем идеологии передового дворянства России. В трагедии
“Аргивяне” он пытался поставить вопросы о путях уничтожения тирании,
о возможности и правомерности убийства тирана, о действующих силах
государственного переворота. При переработке трагедии в 1825 году появляется
решение о необходимости опираться в перевороте на бунт народа. Любой повод
использует Кюхельбекер для заявления своей гражданской позиции. В сентябре 1825
года произошла дуэль между флигель-адъютантом В. Д. Новосильцевым и членом
Северного общества, подпоручиком Семеновского полка К. П. Черновым,
вступившимся за честь своей сестры. Похороны Чернова превратились в серьезную
манифестацию. Кюхельбекер пытался прочитать на могиле свои стихи “На
смерть Чернова”, исполненные революционного пафоса. В своих критических
статьях поэт также стоял на позициях декабризма. Поэтому, когда “несколько
дней спустя по получении известия о смерти императора” он был принят
Рылеевым в Северное общество, это был чисто формальный акт, давший ему
возможность активного участия в выступлении. Показания, данные им на следствии,
исключают возможность случайного увлечения надвигающимися событиями.
Не было случайным и поведение Кюхельбекера в день
восстания. Его кипучая натура получила наконец возможность проявиться. Он
посещает восставшие полки, пытается привести на площадь С. П. Трубецкого,
участвует в избрании диктатором Е. П. Оболенского, с оружием в руках
присоединяется к восставшим на Сенатской площади, стреляет в великого князя
Михаила Павловича, пытается вести за собой солдат Гвардейского экипажа… Все
это реальные дела. Они показывают Кюхельбекера как одного из активнейших и
деятельнейших участников восстания. А то, что ему единственному удалось бежать
из Петербурга, говорит о том, что и после поражения он сохранял ясность мысли и
решительность действий. Его арестовали в Варшаве, узнав по словесному портрету.
Арест, суд, приговор – пятнадцать дет каторги, замененной
Николаем на пятнадцать лет одиночного заключения. Шли бесконечные пересылки из тюрьмы
в тюрьму. 25 апреля 1826 года он был перевезен из Петропавловской крепости в
Шлиссельбургскую, в октябре 1827 года переведен в Динабург. По дороге
состоялась встреча с Пушкиным на станции Залазы, близ Боровичей. В 1831 году
его переводят в Ревель, затем в Свеаборг. Чтение и сочинение были единственными
занятиями в течение десяти лет (срок был сокращен). Оторванный от друзей и
единомышленников, поэт оказался в интеллектуальном вакууме, сохранить себя в
котором ему помогли оригинальный ум и страстная натура. Поэт выстоял и до конца
своих дней остался поэтом. Дневник 1831 – 1845 годов отражает напряженную
работу ума человека, почти лишенного возможности быть в курсе событий
интеллектуальной жизни, но не сломленного этим. Он начат 25 апреля 1831 года в
ревельской тюрьме, и только слепота прекратила эту работу. Дневник не был
исповедью, но он стал важнейшим документом русской общественной мысли,
поскольку вместил в себя размышления крупнейшего поэта-декабриста о литературе,
истории, человеческом характере.
Утрата политического идеала лишала творчество
Кюхельбекера нравственной и эстетической опоры; духовное одиночество мешало
развивать систему взглядов на мир, не давало развиваться реалистическим
тенденциям. В его лирике можно отметить усиление религиозных настроений,
повторение уже известных тем, которые укрепляли его в одиночестве, – это прежде
всего тема дружбы и тема тяжелой судьбы поэта.
И в заключении он ощущал свою близость с друзьями. В 1845
году в стихах “На смерть Якубовича” он назовет этих друзей и
единомышленников: “Лицейские, ермоловцы, поэты, Товарищи!..”
Самозабвенное ощущение товарищества, детская уверенность в ответной открытости
друзей, способность забывать обиды, тем более острые, чем ближе был человек, их
нанесший, искренняя благодарность за доброту и участие – вот, пожалуй, то
основное в характере Кюхельбекера, что помогало ему переносить все тяготы
судьбы. Поэтому тема дружбы, послания к старым друзьям и новым знакомым
составляют значительную часть написанного в заточении.
С другой стороны, тема тяжелой судьбы непризнанного поэта
все чаще звучит в его стихах. Примерами теперь становятся не только Камоэнс,
Тассо и другие, но и собственная судьба и судьба близких поэтов. Осознание
особой пророческой миссии поэта, святости его существования всегда было присуще
Кюхельбекеру. Особенно гневно и страстно эта тема звучала в
“Проклятии”. В качестве пророка, провозглашающего светлое будущее
России, выступает Рылеев в стихотворении Кюхельбекера “Тень Рылеева”,
написанном в заключении.
Как ни тяжелы были условия жизни в крепости, они
позволяли писать, не отвлекаясь на решение бытовых проблем, которые выбивали
его из колеи прежде и встанут перед ним в ссылке. Знакомясь с тем, что смог
Кюхельбекер написать в заключении, понимаешь, насколько могуч был его талант.
Лишение живого общения с друзьями и противниками по литературной борьбе в
значительной мере сузило его возможности. И все-таки итог этой работы поражает:
поэмы “Давид”, “Юрий и Ксения”, “Сирота”,
мистерия “Ижорский”, трагедия “Прокофий Ляпунов”, проза,
множество лирических стихов – вот неполный перечень созданного за эти годы. В
письме Н. И. Гречу от 13 апреля 1834 года Кюхельбекер перечисляет статьи,
которые у него уже готовы: о юморе, о греческой дигамме, о Мерзляконе, Пушкине,
Кукольнике, Марлинском, Шекспире, Гете, Томсоне, Краббе, Муре, Вальтере Скотте,
а также несколько “легких статей”.
В конце 1835 года Кюхельбекер был освобожден из крепости.
Пришло то чувство свободы, которого поэт ждал с таким нетерпением. Но ссылка, в
которой оказался поэт, принесла столько новых забот, что на творчество уже
почти не оставалось времени. Ему пришлось заниматься физическим трудом, чтобы
иметь возможность жить самому и помогать семье брата. Осенью 1836 года
Кюхельбекер женился на дочери почтмейстера в Баргузине Дросиде Ивановне
Арсеновой. Это был брак не по любви, а по расчету. Поэт надеялся если не в
жене, то в детях найти себе друзей, которые разделят его скорби и радости. Одно
сознание того, что он, которому, говоря его же словами, “рукоплескал
когда-то град надменный” – Париж, должен пахать и сеять, сушить мох, чтобы
конопатить стены избы, искать заблудившегося быка, не могло стать источником
вдохновения… Духовное одиночество лишало возможности развивать свой
поэтический мир. И мир этот сужался до чисто бытовых зарисовок и посланий к
тем, с кем он мог общаться в ссылке.
Только одна тема продолжала все пронзительнее звучать в
его стихах. Это тема тяжелого жребия поэта, его “черной судьбы” среди
“свирепых печалей”, в мире, разрушенном “злодействами
невежд”. К лицейской годовщине 1836 года Кюхельбекер посылает Пушкину стихи,
в которых радостно и торжественно обращается к Другу: “Пушкин! Пушкин! это
ты! Твой образ – свет мне в море темноты!”. Еще не привыкший к той
относительной свободе, которую он почувствовал после выхода из крепости, поэт
пишет, что его “сердце бьется молодо и смело…”.
О смерти Пушкина Кюхельбекер узнал накануне дня рождения
своего друга (26 мая). Стихи “Тени Пушкина” датированы 24 мая 1837
года. Гибель друга, который был для него “товарищем вдохновенным”,
непревзойденным образцом высокого духа и таланта, светочем во всех тяготах
судьбы, наложила трагический отсвет на многие последующие стихи. Гимном
погибшему другу стало юбилейное: лицейское стихотворение 1837 года. С этого
времени мысли о судьбе поэтов, о собственной судьбе становятся все более мрачными.
Тени погибших друзей все чаще появляются в его стихах. Кюхельбекеру пришлось
пережить почти всех своих друзей-поэтов: Рылеева, Грибоедова, Дельвига,
Пушкина, Баратынского. Теперь их пример, вместо Камоэнса и Таесо, становится
мерилом тяжести поэтической судьбы.
Однако природное чувство оптимизма не позволяло поэту
замыкаться в этом трагическом мироощущении. Почти все, с кем ему приходилось
общаться, становились адресатами посланий: городской, лекарь А. И. Орлов в
Верхнеудинске, пятнадцатилетняя девочка Аннушка Разгильдеева, ставшая его
ученицей в Акше, М. Н. Волконская, которую он посетил в Красноярске, и другие.
Суровые условия жизни расшатывали и без того не слишком
могучее здоровье. В 1845 году Кюхельбекер ослеп. Но и это не смогло совеем
заглушить его поэтический голос:
Узнал я изгнанье, узнал я тюрьму,
Узнал слепоты нерассветную тьму,
И совести грозной узнал укоризны,
И жаль мне невольницы милой отчизны.
Незадолго до смерти Кюхельбекер продиктовал Пущину свое
литературное завещание и письмо к Жуковскому с просьбой о помощи. 11 августа
1846 года Кюхельбекер скончался. “Он до самой почти смерти был в движении,
а за день до смерти ходил по комнате и рассуждал еще о том, что, несмотря на
дурную погоду, он чувствует себя как-то особенно хорошо”. Заботы о семье
взял на себя Пущин, а позже дети воспитывались в семье сестры поэта Ю. К.
Глинки. В 1856 году им были возвращены дворянское звание и фамилия отца.
Заключение
Дружба…Какое древнее и прекрасное русское слово. Что
делали бы мы без надежного друга, чье плечо в трудную минуту – бесценнейшая
опора?! Образец дружбы, истинной, мужской – лицейское братство Пушкина, Пущина,
Дельвига, Кюхельбекера… Как странно нам сегодня сознавать, что это было! Ведь
ничего, даже похожего, мы не знали. Нам некогда знать и понимать все это… А
жаль! Пушкин был человеком, который превыше всего ценил этот прекрасный дар –
дружбу. Какая прекрасная и сильная дружба связывала этих столь непохожих друг
на друга людей! В чем же ее истоки? Наверное, в той исключительной воспитанности,
глубокой интеллигентности, вере в высокое назначение человека, которые отличали
русских, идущих от победы в 1812 году к декабрю 1825 года. Мой друг! Отчизне
посвятим Души прекрасные порывы. Товарищ, верь: взойдет она, Звезда
пленительного счастья… Она взошла, эта звезда. Взошла, чтобы осветить своими
лучами их путь. Они шли, мучаясь и ошибаясь, страдая и радуясь, к высокой цели.
Их согревало ощущение того, что друзья были рядом. Ведь как страшно и просто
звучали слова: “Иных уж нет, а те далече”. И “иные”, и
“те” – все это “частицы” великого братства. И черты друзей
не стирались, тираны и эпохи были бессильны перед Дружбой… Быстро летит время!
Мы читаем пущинские “Записки о Пушкине”, а им уже полтораста лет. Но
как прекрасны и поучительны для нас те воспоминания о зимнем вечере, когда
одинокий колокольчик прорезал ночную тишину занесенного снегом подворья…
Список используемой литературы
1.
В. Соколов «Рядом с Пушкиным»
2.
В. Ф. Шубин «Поэты Пушкинского Петербурга»
3.
Ю. А. Лотман « Биография А.С.Пушкина»
4.
И.И. Пущин « Записки о Пушкине»
5.
Статья о Дельвиге Ю. Тытьянов
6.
Статья о Кюхельбекере П.Кулаков
Муниципальное бюджетное
общеобразовательное учреждение «Гимназия № 48» «Лицейские друзья А.С. Пушкина» Реферат
Выполнила Екатерина Колмогорова,
ученица 11 «А» класса.
Руководитель Федотова Людмила Степановна,
учитель русского языка и литературы Челябинск 2014 год Содержание
Введение……………………………………………………………………….…3
Глава 1. Пушкин в Лицее…………………………………………………….….4
Глава 2. Пущин, Кюхельбекер, Дельвиг – самые близкие друзья………….…8
Глава 3. Особый день – 19 октября…………………………………….………13
Заключение………………………………………………………………………16
Библиография……………………………………………………………………17
Приложение 1. Краткая биография И.И. Пущина……………………………18
Приложение 2 Краткая биография В.К. Кюхельбекера………………..…….20
Приложение 3 Краткая биография А.А. Дельвига……………………………22 Введение
Пушкин Александр Сергеевич, первый русский писатель мирового значения, общепризнанный основатель русской литературы нового времени и канонизатор русского литературного языка. В 1811 г. Александр Сергеевич поступает в Царскосельский лицей — привилегированное высшее учебное заведение для дворянских детей, учрежденное по указу императора Александра I. Лицейские годы не только период интенсивного творческого развития Пушкина, но и времени его возникновения дружбы между лицеистами, которая осталась у них на всю жизнь. Тема реферативной исследовательской работы «Лицейские друзья Пушкина». Цель работы – изучение влияния пребывания Пушкина в Царскосельском лицее и лицейских товарищей на его жизнь и творчество. Задачи:
1. Изучение материалов, рассказывающих о пребывании Пушкина в Лицее.
2.Рассмотрение роли троих самых близких друзей – Пущина, Кюхельбекера, Дельвига – на судьбу Пушкина.
3. Рассмотрение произведений, посвященных дню открытия Лицея – 19 октября. Объект исследования – творчество и биография Пушкина. Предмет – лицейский период жизни и творчества Пушкина.
В ходе работы использовались исследовательские методы: анализ литературы по теме, обобщение материалов.
Работа имеет следующую структуру: введение, 3 главы, заключение, библиография. Данная работа может быть использована учащимися, которые интересуются пушкинской темой. Глава 1. Пушкин в Лицее Друзья мои прекрасен наш союз! Он как душа неразделим и вечен – Неколебим, свободен и беспечен, Срастался он под сенью дружных муз. Куда бы нас ни бросила судьбина И счастье бы куда ни повело, Всё те же мы: нам целый мир – чужбина; Отечество нам – Царское Село.
А.С. Пушкин “19 октября” (1825)
В Царскосельском лицее Пушкин провёл всего несколько лет, но не забывал о нём на протяжении всей своей недолгой жизни, ведь лицей явился для тогда ещё маленького Пушкина школой жизни, там он познакомился с людьми, которые сопровождали его в течение всего жизненного пути, они стали его лучшими друзьями: Дельвиг, Пущин, Кюхельбекер. Быть может, без них он и не стал бы тем легендарным поэтом, стихи которого мы с наслаждением читаем.
Лицейское братство – самая светлая глава в биографии Пушкина. Куда бы “ни бросила судьбина” лицеистов первого выпуска, куда бы их “счастие не повело”, они всегда обращались мыслью и сердцем к своему царскому отечеству, к тем шести годам, когда в учении и чтении, в шалостях и забавах, в дружбе и ссорах создавалась личность каждого из них. Формировалось и мировоззрение – тот дух свободы, без которого не могло быть у нас ни величайшего национального поэта Пушкина, ни самоотверженных революционеров-декабристов Кюхельбекера и Пущина.
В Лицей двенадцатилетний Пушкин приехал с немалым запасом разнообразных жизненных впечатлений — и от увиденного, и от личного общения, и с почерпнутым из книг. Редкая в таком возрасте начитанность Пушкина поразила его будущих товарищей-лицеистов при знакомстве с ним. Иван Пущин вспоминал: “Все мы видели, что Пушкин нас опередил, многое прочёл, о чём мы и не слыхали, всё, что читал, помнил…”
Но в остальном ему было трудно конкурировать с серьёзными сверстниками. Прекрасного французского оказалось недостаточно, хотя по этому языку он был на втором месте. В Лицее он недурно овладел латынью, но далеко не лучше других знал античную литературу: на уроках ответы многих одноклассников педагогам кажутся предпочтительней. Даже в сложении стихов (часть он пишет по-французски) первоначально у него находятся довольно удачливые соперники. А если ещё учесть, что директор Энгельгард отмечал у Пушкина в качестве недостатков “французский ум” (другими словами, легковесность и чрезмерное вольнодумство) и страсть к сатире (то, что теперь мы называем словом “критиканство”), помноженную на ранний скепсис, то будет понятно, почему уже через год занятий в общем рейтинге Пушкин занимает лишь 28-е место (начав с 14-го). Сам Пушкин самокритично свидетельствовал:
…порой бывал прилежен, Порой ленив, порой упрям, Порой лукав, порою прям, Порой смирён, порой мятежен, Порой печален, молчалив, Порой сердечно говорлив.
Пушкин по характеру в это время был вспыльчивый, к тому же склонный к злой насмешке, внешностью напоминающий обезьяну, за что и имел соответствующие прозвища “обезьяна”, “помесь обезьяны с тигром”, отражавшие его внешность и несдержанный темперамент (Грибоедов позже звал его “мартышкой”). Многие из лицеистов считали его себялюбивым, тщеславным и даже агрессивным. Отсюда другое прозвище — “француз”, отнюдь не только за прекрасное знание французского языка (в годы Отечественной войны тем более обидное и никак не похвальное). Прозвища были почти у всех лицеистов. Но обидных среди них немного, чаще — “швед”, “Кюхля”, “голландец”, “султан”, “маркиз”, “рыжик”, “лиса”, “сибиряк”…
Для Пушкина лицей был не только источником дорогих воспоминаний, но и многого существенно важного и решающего в его последующем духовном развитии. В лицее были хорошие преподаватели, там читались ученикам основы наук, но еще более, чем преподаватели и излагаемые ими научные сведения, служил образованию их тесный дружеский круг. Его значение для Пушкина было неизмеримо велико. Пушкин недаром после окончания лицея отмечал каждую лицейскую годовщину посвященной этой дате стихами. И это были стихи о дружбе. Лицей, лицейское содружество были тем самым, что заменяло ему в юности столь необходимое для человеческой души ощущения дома. Лицей, лицейское содружество, воспоминания о лицее были тем положительным основанием, на котором, при всех ошибках и неудачах, не только в радостях, но и в невзгодах, всегда строилась внутренняя судьба личности Пушкина. Это то, на что Пушкин оглядывался при всех поворотах своей жизни, с чем соизмерял все с ним происходящее.
В лицее, в атмосфере лицея, все хорошо воспитывало. Дружеские беседы изощряли ум и приучали к умственной и духовной открытости (к той открытости, без которой не может быть истинного поэта); прогулки по садам лицея заставляли вспоминать и приобщаться мыслью к прошлому человечества и к его культуре (что нашло потом сильное отражение в поэзии Пушкина). Лицей заложил культурные и человеческие основы пушкинской поэзии в значительной степени, нежели это могли сделать домашнее чтение в детстве и те уроки, которые давались Пушкину его многочисленными домашними хорошими и плохими учителями. В лицее были возможности свободного и естественно непринужденного приобщения к культуре и – что не менее важно – приобщение всем дружеским кругом, вместе. Глава 2 Пущин, Кюхельбекер, Дельвиг – самые близкие друзья.
В жизни Пушкина лицейская дружба оставила неизгладимые следы. Он быстро подружился с Иваном Пущиным. С первых же дней пребывания в Лицее тринадцатилетний Иван Пущин стал считаться одним из лучших учеников. Его отличали прилежание, благоразумное поведение, добродушие, “чувствительность с мужеством и тонким честолюбием”, особенно же рассудительность, в обращении с окружающими — неизменная вежливость и “приличная разборчивость и осторожность”. Подобное случается не часто: все, кто знал Пущина и во время учёбы в Лицее, и после, даже его идейные противники, отзывались о нём не иначе как исключительно с уважением и симпатией. Повзрослев, он был высок ростом, хорошо сложён. Большие выразительные сине-серые глаза, спокойное лицо. Про таких говорят — красив и духовно, и внешне.
Пушкин и Пущин жили в Лицее рядом: справа комната, над дверью которой была чёрная дощечка с надписью “№ 13. Иван Пущин”, а слева — “№ 14. Александр Пушкин”. Пущин — тоже москвич, он на год постарше Пушкина. Вместе посмеялись над несчастливым номером комнаты Пущина. Позже всю жизнь подписывали письма друг другу лицейскими номерами.
В 1826 году он написал об Иване Пущине: “Мой первый друг, мой друг бесценный”, как пишут и думают о первой незабываемой любви. Нет, даже больше, чем о первой любви, ибо “она прошла… но с первыми друзьями // Не резвою мечтой союз твой заключён. // Пред грозным временем, пред грозными судьбами // О, милый, вечен он! “. Это было сказано ещё раньше – в 1817 году. А в день смерти Пушкин горько пожалел, что нет рядом Пущина и Малиновского ( «Прохожий, поспеши к стране родной своей! Ах! Грустно умереть далёко от друзей».) Товарищ милый, друг прямой, Тряхнём рукою руку, Оставим в чаше круговой Педантам сродню скуку: Не в первый раз мы вместе пьём, Нередко и бранимся, Но чашу дружества нальём – И тотчас помиримся. (1814 г.)
11 лет Пушкин знал, что Пущин заживо похоронен в “мрачных пропастях земли” (был в застенках), но дружба не слабела: Молю святое провиденье: Да голос мой душе твоей Дарует то же утешенье, Да озарит он заточенье Лучом лицейских ясных дней.
У Пущина были прекрасные отношения со всеми, его никто не обижал, он ни с кем не ссорился. Происходил из родовитой дворянской семьи, его отец — генерал-интендант флота. Но в семье двенадцать детей. И мать, страдавшая душевным расстройством… Так что Пущин совершенно иначе, чем остальные люди, относился к дружбе между лицеистами… Пущина осудят на вечную каторгу; он вернётся из сибирской ссылки лишь в 1856 году и через три года умрёт.
Ещё один лицейский друг Пушкина – Вильгельм Кюхельбекер сильно повлиял на его творчество. А был он смешным таким человечком среди лицеистов. Кюхельбекер, плохо слышащий на одно ухо после золотухи, с необузданной вспыльчивостью и с комической внешностью, вызывавшей постоянные шутки, доходившие до издевательства (ребята в этом возрасте бывают удивительно злыми). Однажды дошло до того, что Кюхля решил топиться — его вытащили из пруда и обсмеяли ещё сильнее, мол, даже утопиться не можешь…
Первое напечатанное стихотворение Пушкина “К другу стихотворцу” обращено именно к Кюхельбекеру. Юношеские размышления о роли и назначении поэта в этом произведении опираются на жизненную основу. Речь идёт о начальных неуклюжих поэтических опытах Кюхельбекера: Но что? ты хмуришься и отвечать готов; Пожалуй, – скажешь мне, – не трать излишних слов; Когда на что решусь, уж я не отступаю, И знай, мой жребий пал, я лиру избираю. Пусть судит обо мне, как хочет, целый свет, Сердись, кричи, бранись, – а я таки поэт.
Нужно было очень тонко понимать характер Кюхельбекера, чтобы написать это. “Когда на что решусь, уж я не отступаю!” – таков был один из важнейших жизненных принципов этого человека. Он осуществил его в дружбе, в литературе и в жизни – в декабрьский день 1825 года, который превратил неимущего и малоизвестного петербургского поэта в “опасного государственного преступника”, строго охраняемого всем могуществом царской власти.
Кюхельбекер, просидев в Петропавловской, Кексгольмской и Шлиссельбургской, затем в Динабургской крепостях, будет отправлен на поселение в Сибирь, где заболеет туберкулёзом и угаснет в Тобольске в 1846 году.
Во многих стихах Пушкин обращается и к одному из любимых друзей – к Антону Дельвигу. Он был очень забавным и смешным. Например, лишённый очков, близорукий Дельвиг, для которого весь свет был как в тумане, а все женщины казались ему красавицами, — то-то была потеха для остальных лицеистов. Именно не способный к зависти Антон Дельвиг в стихотворении «Пушкину» уже в 1815 году предсказал своему другу великое будущее. Флегматичный толстяк и великодушный добряк Дельвиг со своим вечным “Забавно!”, произносимым с задумчивой улыбкой, мягкий, снисходительный даже к обидам со стороны Пушкина (хотя, казалось бы, кому понравится, когда о тебе говорят: “ленивец сонный” и “сын лени вдохновенный”), умел понимать, щадить, ценить и поддерживать друга. Кстати, по воспоминаниям одного из лицеистов о Дельвиге, “только огненная натура Пушкина могла вызвать его к деятельности”. Чаще всего (это о Дельвиге отзывается уже сам Пушкин): “Он предпочитал прогулки по аллеям Царского Села и разговоры с товарищами, коих умственные склонности сходствовали с его собственными”. Умственные склонности Дельвига и Пушкина сходствовали. Они понимали друг друга с полуслова. Для Дельвига Пушкин был самым большим авторитетом. А Пушкин всегда прислушивался к мнению Дельвига-литератора.
А когда в 1831 году умирает Дельвиг (он скончался от “гнилой горячки”) никто не ожидал столь ранней его смерти. Трудно представить, что испытал Пушкин, узнав об этом: “Ужасное известие получил я в воскресенье… Вот первая смерть, мною оплаканная, … никто на свете не был мне ближе Дельвига. Изо всех связей детства он один оставался на виду – около него собиралась наша бедная кучка. Без него мы точно осиротели”. В тот же день пишет Е.М.Хитрову : “Смерть Дельвига нагоняет на меня тоску. Помимо прекрасного таланта, то была отлично устроенная голова и душа незаурядного закала. Наши ряды начинают редеть…”.
В этом же – 1831 году – на лицейскую годовщину Пушкин откликнулся одним из самых грустных своих стихотворений: Чем чаще празднует Лицей Свою святую годовщину, Тем робче старый круг друзей В семью стесняется едину, Тем реже он; тем праздник наш В своём веселии мрачнее; Тем глуше звон заздравных чаш И наши песни всё грустнее.
И почти последними словами умирающего Пушкина будут слова: “Как жаль, что нет здесь сейчас ни Пущина, ни Малиновского…”. Лицейских товарищей позовёт поэт в последние минуты жизни, как будто ещё раз вспоминая клятву своей прекрасной юности: “Где б ни был я, в огне ли смертельной битвы, при мирных ли брегах родимого ручья, – святому братству верен я!”
Жизнь развела и разбросала лицейских братьев, но лицей навсегда остался для них всех незыблемым и святым символом дружбы. Пущин, Кюхельбекер, Дельвиг. Трое самых близких друзей поэта. Каждый из них – частица жизни Пушкина, частица его сердца, души и характера. Высокая гражданственность жизненной позиции Пущина, цельность и благородство его натуры, непосредственность, порывистость, импульсивность, “сумасбродство” Кюхельбекера, душевная ясность, изящество, гармоничность и доброта Дельвига, – всё это по своему преломилось, выразилось и в характере Пушкина, и в сложном внутреннем мире его личности. Глава 3. Особый день – 19 октября
19 октября – самая главная дата в жизни лицеистов первого выпуска. Скрепив свою дружбу одинаково незыблемыми чугунными кольцами, они решили собираться каждый год 19 октября, в честь дня торжественного открытия лицея в 1811 году.
Знаменательной и всегда связанной с друзьями-декабристами была для Пушкина дата открытия Царскосельского лицея. Годы пребывания в этом заведении были связаны с воспоминаниями о вольнолюбивых надеждах, о “святом братстве”, “семье друзей”. На эти даты выпадает создание ряда произведений, которые содержат прямые и косвенные декларации политического характера или дорогие и священные воспоминания для поэта.
Особое место в ряду пушкинских лирических гимнов дружбе занимает элегия “19 октября” 1825 года. Прошло уже несколько лет разлуки Пушкина с друзьями: сначала южная ссылка, потом заточенье в Михайловском. Печален я: со мною друга нет, С кем долгую запил бы я разлуку, Кому бы мог пожать от сердца руку И пожелать весёлых много лет.
Прямо обращённое к товарищам стихотворение напоминает им об отсутствующих: Я пью один, и на брегах Невы Меня друзья сегодня именуют… Но многие ль и там из вас пируют? Ещё кого не досчитались вы?
Ещё не догадываясь об этом, Пушкин в дату 19 октября 1825 года как бы закладывает сам для себя основу традиции, которой он никогда потом не изменит; во всех посвящённых лицеистам и годовщинам открытия лицея стихотворениях Пушкин вспоминает прежде всего о тех, кого нет рядом с друзьями. В 1827 году это будут Иван Пущин и Вильгельм Кюхельбекер, сосланные в Сибирь; в 1831 году – “шесть мест упразднённых стоят”, а среди них – “любимейший из любимых” Антон Дельвиг. Но эти мотивы скорби зазвучат ещё не скоро. И в 1825 году Пушкин с любовью и нежностью вспоминает тех людей, с которыми ему посчастливилось повидаться за время своего пребывания в Михайловском: ….Поэта дом опальный, О Пущин мой, ты первый посетил, Ты усладил изгнанья день печальный, Ты в день его лицея превратил.
“Ты, Горчаков, счастливец с первых дней… невзначай просёлочной дорогой мы встретились и братски обнялись”. “И ты пришёл, о Дельвиг мой!”
Главным в стихотворении 1825 года становится истинный гимн дружбе, навсегда вошедший в сознание и память любого русского читателя: Друзья мои прекрасен наш союз! Он как душа неразделим и вечен – Неколебим, свободен и беспечен, Срастался он под сенью дружных муз.
Чистота, бескорыстность, широта дружеского чувства Пушкина поразительны. В том же году Пушкин пишет стихотворение “Дружба”, состоящее из одного четверостишья. Что дружба? Лёгкий пыл похмелья, Обиды вольный разговор, Обмен тщеславия, безделья Иль покровительства позор.
Невозможно поверить, что это пишет тот же Пушкин, только что восклицавший: “Друзья мои, прекрасен наш союз!”. Что вызвало эти горькие и безжалостные строки? Просто ли дурное настроение или внезапно проснувшиеся воспоминания о встречах и отношениях с людьми, далёкими от лицея. Может быть, ведь в стихотворении “19 октября” есть тень этих неприятных впечатлений: Друзьям иным душой предался нежной; Но горек был небратский их привет.
Пушкин не хочет вспоминать невежество, предательство и коварство “иных друзей”, он не хочет омрачать этими воспоминаниями стихи, посвящённые Лицею, но горечь и обида, видимо, так сильны в его душе, что нечаянно отчеканиваются в это короткое четверостишие. Заключение
Работа с биографией и творчеством Пушкина очень интересна. С его жизнью связано и на его судьбу влияло большое количество известных людей. Среди них и поэты, и писатели, и ученые, и критики, и художники, и исторические деятели. Характер Пушкина во многом сложился под влиянием его пребывания в стенах Царскосельского лицея, где ему посчастливилось встретить настоящих друзей. Самыми близкими друзьями Пушкина можно называть лишь троих: А. Дельвига, И. Пущина и В. Кюхельбекера, именно они заслужили доверие великого русского поэта и были настоящими его друзьями и соратниками. Библиография
1. Афанасьев В.В. А.С.Пушкин. – М., 1991. 2. Белинский В.Г. Статьи о Пушкине.- Саратов. 1990. 3. Бердяев Н.А. Русская идея // Русская литература. – 1990. № 2. 4. Виноградов М.И. По живому следу. Духовные искания русской классики. – М., 1997. 5. Бонди С.М. О Пушкине. М., 1978 6. Вацуро В.Э. «Северные цветы»: История альманаха Дельвига – Пушкина. М., 1978 7. Лобикова, Е.С. В кругу друзей – М.: «Просвещение», 1990.
8. Лотман, М.Ю. Биография поэта – М.: «Просвещение», 1981.
9. Мейлах, Б.С. Талисман – М: «Просвещение», 1975.
10. Пушкин в воспоминаниях современников. Изд. третье, дополненное. Т. 1-2. СПб., 1998 11. http://ru.wikipedia.org/wiki/Пушкин,_Александр_Сергеевич 12. http://www.rvb.ru/pushkin/ 13. http://www.stihi-rus.ru/Pushkin/stihi/ 14. http://literatura5.narod.ru/pushkin_epoxa.htmlПриложение 1. Краткая биография И.И. Пущина
Иван Иванович Пущин – (1798, Москва –1859, имение Марьино, Бронницкий уезд Московской губернии (сейчас Раменский район Московской области), похоронен в Бронницах, около городского собора) – декабрист, коллежский асессор. Товарищ Пушкина по Лицею, ближайший его друг.
Сразу же после окончания Лицея Пущин вступил в тайное общество. Он являлся одним из основателей “Северного общества”, принадлежал к наиболее революционному его крылу.
В 1823 году Пущин вышел из гвардии, демонстративно оставив блестящую военную карьеру, которая открывалась перед ним, и поступил в надворные судьи петербургской уголовной палаты. В этой скромной должности он энергично боролся против взяточничества и неправосудия.
14 декабря 1825 года Пущин находился среди восставших, действовал энергично и хладнокровно. На следующий день после восстания лицейский товарищ его А.М.Горчаков предлагал ему устроить побег за границу, но Пущин отказался: он хотел разделить участь товарищей.
Дружба Пушкина и Пущина началась с первых лицейских дней. Многие лицейские стихи (или строки в стихах) Пушкина посвящены Пущину (“К Пущину”, “Воспоминание”, “Мое завещание”, “Пирующие студенты”, “В альбом Пущину” и др.).
Друзья часто виделись и после окончания Лицея, до южной ссылки Пушкина.
В январе 1825 года Пущин посетил ссыльного Пушкина в Михайловском. Эта встреча друзей была последней. Через год, когда Пущин уже был заключен в крепость, поэт вновь вспоминает об этом последнем свидании в стихотворении “Мой первый друг, мой друг бесценный!”
Умирая, Пушкин вспомнил о далеком друге, говорил, что ему было бы легче, если бы рядом был Пущин. Мой первый друг, мой друг бесценный! И я судьбу благословил, Когда мой двор уединенный, Печальным снегом занесенный, Твой колокольчик огласил. Молю святое провиденье: Да голос мой душе твоей Дарует то же утешенье, Да озарит он заточенье Лучом лицейских ясных дней!
При жизни Пушкина это стихотворение не печаталось. Написано 13 декабря 1826, во Пскове.
Стихотворение было переслано Пущину в Сибирь на каторгу вместе с посланием декабристам “Во глубине сибирских руд”.
Для первой строфы этого стихотворения Пушкин взял без изменений 5 первых стихов неоконченного послания Пущину, написанного еще в 1825 г. Приложение 2. Краткая биография В.К. Кюхельбекера
Вильгельм Карлович Кюхельбекер – (1797, Санкт-Петербург – 1846, Тобольск) – русский поэт, писатель и общественный деятель, издатель альманаха “Мнемозина”, декабрист. Товарищ Пушкина по Лицею, ближайший его друг.
Восторженный энтузиаст, бескорыстный мечтатель, преданный добру и народному благу, Кюхельбекер прожил жизнь тяжелую и несчастливую. Баратынский писал о нем: “Человек вместе достойный уважения и сожаления, рожденный для любви к славе (может быть, и для славы) и для несчастия”.
По воспоминаниям М.А.Корфа, “он был предметом неистощимых наших насмешек в лицее за свои странности, неловкости и смешную оригинальность”.
Кюхельбекер был влюблен в поэзию, обладал незаурядным талантом критика. Однако поэтическое дарование его было невелико. Его литературные вкусы были несколько архаичны.
Незадолго до 1825 года Кюхельбекер вступил в тайное общество. 14 декабря он находился на Сенатской площади в рядах восставших. После разгрома восстания был приговорен к смертной казни, замененной 20-летней каторгой.
До 1835 года Кюхельбекер содержался в различных крепостях, затем был сослан на поселение в город Баргузин. Десятилетнее пребывание в крепостях привело его к чахотке, от которой он умер в 1846 году.
Пушкин был очень привязан к Кюхельбекеру, что не мешало ему временами относиться к другу с добродушной насмешкой. “Кюхле” посвящены многочисленные лицейские эпиграммы Пушкина (“Несчастье Клита”, “Вот Виля, он любовью дышит”, “Эпиграмма на смерть стихотворца”. К нему же относится послание “К другу стихотворцу”, стихотворения “Разлука” и “Пирующие студенты”.
К дарованию Кюхельбекера Пушкин и в дальнейшем относился весьма критически; однако он высоко ценил его эрудицию, литературный вкус, его восторженную душу. В мятущейся душе Кюхельбекера Пушкин видел нечто родственное себе. “Мой брат родной по музе, по судьбам” – так называет он Кюхельбекера.
Отдельные черты Кюхельбекера Пушкин использовал в образе Ленского.
В последний раз друзья увиделись случайно, по пути из Москвы в Петербург. Пушкин остановился на станции Залазы. Внимание его было привлечено арестантом “с черною бородою, в фризовой шинели”. “Мы пристально смотрим друг на друга, – записал потом Пушкин в дневнике, – и я узнаю Кюхельбекера. Мы кинулись друг к другу в объятия. Жандармы нас растащили… Кюхельбекеру сделалось дурно. Жандармы дали ему воды, посадили в тележку и ускакали” (А.С.Пушкин. ПСС в 10 т. –М.: “Наука”, 1962-1966, т. VIII, стр. 21). Встреча произошла 15 октября 1827 года, когда Кюхельбекера перевозили из Шлиссельбургской крепости в Динабургскую.
Во время пребывания Кюхельбекера в крепостях Пушкин поддерживал с ним переписку, посылал ему книги, вызывая этим недовольство Бенкендорфа. Приложение 3. Краткая биография А.А. Дельвига
Антон Антонович Дельвиг – (1798, Москва – 1831, Санкт-Петербург) – барон, русский поэт, издатель альманахов “Северные цветы” (1825–1831) и “Подснежник” (1829) и “Литературной газеты” (1830). Товарищ Пушкина по Лицею, ближайший его друг.
Уже мальчиком Дельвиг соединял с крайней флегматичностью любовь к поэзии и живую фантазию. Первым из лицеистов начал печататься в журналах. В 1818 году избран в Вольное общество любителей словесности, наук и художеств. Стихи его – идиллии, подражания древним, несколько песен в русском народном духе – отмечены безупречным вкусом.
С 1821 года служил в Публичной библиотеке помощником библиотекаря – И.А.Крылова. За посещение ссыльного Пушкина в Михайловском в 1825 году Дельвиг был уволен со службы.
В 1830 году он начал издавать “Литературную газету”, в которой принимал участие Пушкин. Осенью 1830 года в “Литературной газете” было напечатано стихотворение французского поэта Казимира Делавиня, посвященное жертвам Июльской революции 1830 г. во Франции. Шеф жандармов Бенкедорф подверг Дельвига грубому допросу, кричал на него, грозил Сибирью. Дельвиг был отстранен от редактирования. Это потрясение подорвало его и без того слабое здоровье. 14 января 1831 года он умер.
К творчеству Пушкина Дельвиг относился восторженно: Пушкин! Он и в лесах не укроется; Лира выдаст его громким пением… И от смертных восхитит бессмертного Аполлон на Олимп торжествующий.
Пушкин высоко ценил поэтический дар Дельвига, отмечал в нем “необыкновенное чувство гармонии” и “классическую стройность”.
Многие друзья Пушкина признавали, что больше и нежнее всех поэт любил Дельвига. А.П.Керн вспоминает об одной их встрече после длительной разлуки: Пушкин, “узнавши о приезде Дельвига, тотчас приехал, быстро пробежал через двор и бросился в его объятия; они целовали друг у друга руки и, казалось, не могли наглядеться один на другого. Они всегда так встречались и прощались: была обаятельная прелесть в их встречах и расставаниях”.
Смерть Дельвига произвела на Пушкина сильное впечатление. Он пишет Плетневу: “Грустно, тоска. Вот первая смерть, мною оплаканная… никто на свете не был мне ближе Дельвига. Изо всех связей детства он один оставался на виду – около него собиралась наша бедная кучка. Без него мы точно осиротели” (А.С.Пушкин. ПСС в 10 т. –М.: “Наука”, 1962-1966, т. X, стр. 334).
Пушкин не раз упоминал имя Дельвига в своих произведениях (шестая глава “Евгения Онегина”, “19 октября”, “Сонет”, “Художнику” и пр.).
В критических статьях он цитировал изречения Дельвига. После смерти друга Пушкин работал над его биографией, желая сохранить для потомков его жизнь, “богатую не романтическими приключениями, но прекрасными чувствами, светлым, чистым разумом и надеждами” (А.С.Пушкин. ПСС в 10 т. –М.: “Наука”, 1962-1966, т. Х, стр. 336).
Началось все с лицея. Для Пушкина лицей был не только источником дорогих воспоминаний, но и местом на земле, которое определило его мировоззрение и убеждения.
Одной из задач преподавателей лицея было воспитание в молодых людях чувства чести и гражданского долга. Лицей дал России целую плеяду революционеров и прекрасных поэтов.
В лицее Пушкин впервые начал задумываться о цели и смысле своей жизни. Надо сказать, что, учась в лицее, трудно было не стать вольнолюбцем, потому что почти все его педагоги были передовыми людьми тогдашнего общества.
Там же друзьями будущего великого поэта стали будущие декабристы и будущие известные поэты. Среди них — Пущин, Кюхельбекер, Дельвиг. Атмосфера в лицее была весьма свободной, и поэтическое братство вырастало гармонично.
Особенно напряженным творческим горением отмечены петербургские дни поэта. В столице Пушкин близко сходится с декабристами М. Луниным, М. Орловым, И. Якушкиным. Тогда же укрепляется дружба поэта с Чаадаевым.
Но, симпатизируя декабристам, Пушкин, придерживался несколько иных взглядов. Как сейчас принято говорить, Пушкин, несмотря на все свое вольнодумие, оставался законопослушным гражданином. Он не представлял себе революцию как хаотическую борьбу со всем старым. По его разумению, все должно было происходить в законных границах.
Увижу ль, о друзья! народ неугнетенный
И рабство, падшее по мании царя,
И над отечеством свободы просвещенной
Взойдет ли наконец прекрасная заря?
Как видим, поэт считал, что освобождение должно исходить от верхов, а не от низов. Это цивилизованные формы внедрения общественных и политических свобод без кровопролития.
Сейчас трудно сказать, кто был больше прав, но и Пушкин, и декабристы, и каждый прогрессивно мыслящий человек того времени сделали для России великое дело: приблизили ее к цивилизованному миру.
После подавления восстания декабристов Пушкин не отрекается от своих друзей и единомышленников. Он поддерживает связь со ссыльными. Пишет им в Сибирь письма со стихами. Поддерживает их дух:
Оковы тяжкие падут,
Темницы рухнут — и свобода
Вас примет радостно у входа,
И братья меч вам отдадут.
Пушкин был потрясен, узнав о казни пятерых декабристов. Рисунок виселицы стал часто появляться в его черновиках. Поэт явно не ожидал от царя такого поступка. Видимо, с той поры царь перестал быть для него запретной для критики фигурой. Он желает краха самовластью:
Товарищ, верь: взойдет она,
Звезда пленительного счастья,
Россия вспрянет ото сна,
И на обломках самовластья
Напишут наши имена!
Это не замедлило сказаться на отношении к поэту государственных чиновников и царя. Началась травля гения бездарностями от власти. Они грубым образом вторглись и в личную жизнь поэта, лишили покоя на родной земле и в конце концов поставили великого поэта под дуло пистолета.
Необходимо сказать несколько слов о том, как А. С. Пушкин относился к друзьям, как понимал дружбу.
Пушкин был сам щедр на дружбу, поэтому он всегда имел много друзей, которым посвятил многие стихи. Стихотворение «И. И. Пущину» было написано Пушкиным в Михайловском. Пущин был первым человеком, который навестил поэта в ссылке, несмотря на запрет. Пушкин нежно отзывается о друге.
После окончания лицея выпускники решили ежегодно собираться 19 октября. В те годы, когда Пушкин был в ссылке, он не раз присылал друзьям свое приветствие, в котором сердечно обращался к бывшим лицеистам, говорил об их дружбе. Многие стихи Пушкина согреты нежностью, чувством любви к друзьям.
Это мы видим и в стихотворении «19 октября 1825 года». Поэт не любил светское общество, ему приятнее был тесный круг друзей. Пушкина объединяло с его лицейскими друзьями кипение ума, любовь к искусству. Такая дружба самая высокая, самая глубокая. Такое высокое содержание вкладывает Пушкин в понимание чувства дружбы.
Очевидцы свидетельствуют, что на смертном одре последние прощальные слова Пушкина были обращены к книгам. Друзья стояли рядом. Никто не обиделся и не удивился. Пушкин заслужил право и на эту последнюю для него на земле вольность, которая становится понятной, если вспомнить, что А. С. Пушкин всю свою жизнь отдал словесности. Книги были его лучшими друзьями, он никогда не расставался с ними. И стоявшие возле умирающего поэта люди понимали это.
Муниципальное общеобразовательное
бюджетное учреждение «Гимназия №3»
«Лицейские друзья Пушкина»
Реферат
выполнил Васькин Андрей,
учащийся 5»а» класса.
Руководитель Козлов В.В.,
учитель русского языка и литературы
Кудымкар
2011 год
Содержание
Введение……………………………………………………………………3
Глава 1. Пушкин в Лицее…………………………………………………4-7
Глава 2. Пущин, Кюхельбекер, Дельвиг – самые близкие друзья……..8-12
Глава 3. Особый день – 19 октября………………………………………13-15
Глава 4. Восстание декабристов – особая тема в творчестве Пушкина…………………………………………………………………….16-17
Заключение………………………………………………………………..18
Библиография……………………………………………………………..19
Приложения
Введение
Тема изучения пушкинского творчества и пушкинской биографии увлекает многих людей, в том числе и школьников. В курсе литературы мы изучаем творчество и биографию писателя и поэта А.С.Пушкина. Лично мне наиболее интересна тема лицейских лет Пушкина – времени его учения, возникновения дружбы между лицеистами, которая осталась у них на всю жизнь.
Тема реферативной исследовательской работы «Лицейские друзья Пушкина».
Цель работы – изучение влияния пребывания Пушкина в Царскосельском лицее и лицейских товарищей на его жизнь и творчество.
Задачи:
1. Изучение материалов, рассказывающих о пребывании Пушкина в Лицее.
2.Рассмотрение роли троих самых близких друзей – Пущина, Кюхельбекера, Дельвига – на судьбу Пушкина.
3. Рассмотрение произведений, посвященных дню открытия Лицея – 19 октября.
4.Краткий анализ темы декабризма в творчестве Пушкина.
Объект исследования – творчество и биография Пушкина.
Предмет – лицейский период жизни и творчества Пушкина.
Использовались в ходе работы исследовательские методы: анализ литературы по теме; сравнение и обобщение материалов.
Работа имеет следующую структуру: введение, 4 главы, заключение, библиография. Данная работа может быть использована учащимися, которые интересуются пушкинской темой.
Глава 1. Пушкин в Лицее
Друзья мои прекрасен наш союз!
Он как душа неразделим и вечен –
Неколебим, свободен и беспечен,
Срастался он под сенью дружных муз.
Куда бы нас ни бросила судьбина
И счастье бы куда ни повело,
Всё те же мы: нам целый мир – чужбина;
Отечество нам – Царское Село.
А.С. Пушкин “19 октября” (1825)
В Царскосельском лицее (см. Приложение 1) Пушкин провёл всего несколько лет, но не забывал о нём на протяжении всей своей недолгой жизни, ведь лицей явился для тогда ещё маленького Пушкина школой жизни, там он познакомился с людьми, которые сопровождали его в течение всего жизненного пути, они стали его лучшими друзьями: Дельвиг, Пущин, Кюхельбекер. Быть может, без них он и не стал бы тем легендарным поэтом, стихи которого мы с наслаждением читаем.
Лицейское братство – самая светлая глава в биографии Пушкина. Куда бы “ни бросила судьбина” лицеистов первого выпуска, куда бы их “счастие не повело”, они всегда обращались мыслью и сердцем к своему царскому отечеству, к тем шести годам, когда в учении и чтении, в шалостях и забавах, в дружбе и ссорах создавалась личность каждого из них. Формировалось и мировоззрение – тот дух свободы, без которого не могло быть у нас ни величайшего национального поэта Пушкина, ни самоотверженных революционеров-декабристов Кюхельбекера и Пущина.
В Лицей двенадцатилетний Пушкин приехал с немалым запасом разнообразных жизненных впечатлений — и от увиденного, и от личного общения, и с почерпнутым из книг. Редкая в таком возрасте начитанность Пушкина поразила его будущих товарищей-лицеистов при знакомстве с ним. Иван Пущин вспоминал: “Все мы видели, что Пушкин нас опередил, многое прочёл, о чём мы и не слыхали, всё, что читал, помнил…”
Но в остальном ему было трудно конкурировать с серьёзными сверстниками. Прекрасного французского оказалось недостаточно, хотя по этому языку он был на втором месте. В Лицее он недурно овладел латынью, но далеко не лучше других знал античную литературу: на уроках ответы многих одноклассников педагогам кажутся предпочтительней. Даже в сложении стихов (часть он пишет по-французски) первоначально у него находятся довольно удачливые соперники. А если ещё учесть, что директор Энгельгард отмечал у Пушкина в качестве недостатков “французский ум” (другими словами, легковесность и чрезмерное вольнодумство) и страсть к сатире (то, что теперь мы называем словом “критиканство”), помноженную на ранний скепсис, то будет понятно, почему уже через год занятий в общем рейтинге Пушкин занимает лишь 28-е место (начав с 14-го). Сам Пушкин самокритично свидетельствовал:
…порой бывал прилежен,
Порой ленив, порой упрям,
Порой лукав, порою прям,
Порой смирён, порой мятежен,
Порой печален, молчалив,
Порой сердечно говорлив.
Пушкин по характеру в это время был вспыльчивый, к тому же склонный к злой насмешке, внешностью напоминающий обезьяну, за что и имел соответствующие прозвища “обезьяна”, “помесь обезьяны с тигром”, отражавшие его внешность и несдержанный темперамент (Грибоедов позже звал его “мартышкой”). Многие из лицеистов считали его себялюбивым, тщеславным и даже агрессивным. Отсюда другое прозвище — “француз”, отнюдь не только за прекрасное знание французского языка (в годы Отечественной войны тем более обидное и никак не похвальное). Прозвища были почти у всех лицеистов. Но обидных среди них немного, чаще — “швед”, “Кюхля”, “голландец”, “султан”, “маркиз”, “рыжик”, “лиса”, “сибиряк”…
Для Пушкина лицей был не только источником дорогих воспоминаний, но и многого существенно важного и решающего в его последующем духовном развитии. В лицее были хорошие преподаватели, там читались ученикам основы наук, но еще более, чем преподаватели и излагаемые ими научные сведения, служил образованию их тесный дружеский круг. Его значение для Пушкина было неизмеримо велико. Пушкин недаром после окончания лицея отмечал каждую лицейскую годовщину посвященной этой дате стихами. И это были стихи о дружбе. Лицей, лицейское содружество были тем самым, что заменяло ему в юности столь необходимое для человеческой души ощущения дома. Лицей, лицейское содружество, воспоминания о лицее были тем положительным основанием, на котором, при всех ошибках и неудачах, не только в радостях, но и в невзгодах, всегда строилась внутренняя судьба личности Пушкина. Это то, на что Пушкин оглядывался при всех поворотах своей жизни, с чем соизмерял все с ним происходящее.
В лицее, в атмосфере лицея, все хорошо воспитывало. Дружеские беседы изощряли ум и приучали к умственной и духовной открытости (к той открытости, без которой не может быть истинного поэта); прогулки по садам лицея заставляли вспоминать и приобщаться мыслью к прошлому человечества и к его культуре (что нашло потом сильное отражение в поэзии Пушкина). Лицей заложил культурные и человеческие основы пушкинской поэзии в значительной степени, нежели это могли сделать домашнее чтение в детстве и те уроки, которые давались Пушкину его многочисленными домашними хорошими и плохими учителями. В лицее были возможности свободного и естественно непринужденного приобщения к культуре и – что не менее важно – приобщение всем дружеским кругом, вместе.
Глава 2
Пущин, Кюхельбекер, Дельвиг – самые близкие друзья.
В жизни Пушкина лицейская дружба оставила неизгладимые следы. Он быстро подружился с Иваном Пущиным (см. Приложение 2). С первых же дней пребывания в Лицее тринадцатилетний Иван Пущин стал считаться одним из лучших учеников. Его отличали прилежание, благоразумное поведение, добродушие, “чувствительность с мужеством и тонким честолюбием”, особенно же рассудительность, в обращении с окружающими — неизменная вежливость и “приличная разборчивость и осторожность”. Подобное случается не часто: все, кто знал Пущина и во время учёбы в Лицее, и после, даже его идейные противники, отзывались о нём не иначе как исключительно с уважением и симпатией. Повзрослев, он был высок ростом, хорошо сложён. Большие выразительные сине-серые глаза, спокойное лицо. Про таких говорят — красив и духовно, и внешне.
Пушкин и Пущин жили в Лицее рядом: справа комната, над дверью которой была чёрная дощечка с надписью “№ 13. Иван Пущин”, а слева — “№ 14. Александр Пушкин”. Пущин — тоже москвич, он на год постарше Пушкина. Вместе посмеялись над несчастливым номером комнаты Пущина. Позже всю жизнь подписывали письма друг другу лицейскими номерами.
В 1826 году он написал об Иване Пущине: “Мой первый друг, мой друг бесценный”, как пишут и думают о первой незабываемой любви. Нет, даже больше, чем о первой любви, ибо “она прошла… но с первыми друзьями // Не резвою мечтой союз твой заключён. // Пред грозным временем, пред грозными судьбами // О, милый, вечен он! “. Это было сказано ещё раньше – в 1817 году. А в день смерти Пушкин горько пожалел, что нет рядом Пущина и Малиновского ( «Прохожий, поспеши к стране родной своей! Ах! Грустно умереть далёко от друзей».)
Товарищ милый, друг прямой,
Тряхнём рукою руку,
Оставим в чаше круговой
Педантам сродню скуку:
Не в первый раз мы вместе пьём,
Нередко и бранимся,
Но чашу дружества нальём –
И тотчас помиримся. (1814 г.)
11 лет Пушкин знал, что Пущин заживо похоронен в “мрачных пропастях земли” (был в застенках), но дружба не слабела:
Молю святое провиденье:
Да голос мой душе твоей
Дарует то же утешенье,
Да озарит он заточенье
Лучом лицейских ясных дней.
У Пущина были прекрасные отношения со всеми, его никто не обижал, он ни с кем не ссорился. Происходил из родовитой дворянской семьи, его отец — генерал-интендант флота. Но в семье двенадцать детей. И мать, страдавшая душевным расстройством… Так что Пущин совершенно иначе, чем остальные люди, относился к дружбе между лицеистами… Пущина осудят на вечную каторгу; он вернётся из сибирской ссылки лишь в 1856 году и через три года умрёт.
Ещё один лицейский друг Пушкина – Вильгельм Кюхельбекер (см. Приложение3) сильно повлиял на его творчество. А был он смешным таким человечком среди лицеистов. Кюхельбекер, плохо слышащий на одно ухо после золотухи, с необузданной вспыльчивостью и с комической внешностью, вызывавшей постоянные шутки, доходившие до издевательства (ребята в этом возрасте бывают удивительно злыми). Однажды дошло до того, что Кюхля решил топиться — его вытащили из пруда и обсмеяли ещё сильнее, мол, даже утопиться не можешь…
Первое напечатанное стихотворение Пушкина “К другу стихотворцу” обращено именно к Кюхельбекеру. Юношеские размышления о роли и назначении поэта в этом произведении опираются на жизненную основу. Речь идёт о начальных неуклюжих поэтических опытах Кюхельбекера:
Но что? ты хмуришься и отвечать готов;
Пожалуй, – скажешь мне, – не трать излишних слов;
Когда на что решусь, уж я не отступаю,
И знай, мой жребий пал, я лиру избираю.
Пусть судит обо мне, как хочет, целый свет,
Сердись, кричи, бранись, – а я таки поэт.
Нужно было очень тонко понимать характер Кюхельбекера, чтобы написать это. “Когда на что решусь, уж я не отступаю!” – таков был один из важнейших жизненных принципов этого человека. Он осуществил его в дружбе, в литературе и в жизни – в декабрьский день 1825 года, который превратил неимущего и малоизвестного петербургского поэта в “опасного государственного преступника”, строго охраняемого всем могуществом царской власти.
Кюхельбекер, просидев в Петропавловской, Кексгольмской и Шлиссельбургской, затем в Динабургской крепостях, будет отправлен на поселение в Сибирь, где заболеет туберкулёзом и угаснет в Тобольске в 1846 году.
Во многих стихах Пушкин обращается и к одному из любимых друзей – к Антону Дельвигу (см.Приложение 4). Он был очень забавным и смешным. Например, лишённый очков, близорукий Дельвиг, для которого весь свет был как в тумане, а все женщины казались ему красавицами, — то-то была потеха для остальных лицеистов. Именно не способный к зависти Антон Дельвиг в стихотворении «Пушкину» уже в 1815 году предсказал своему другу великое будущее. Флегматичный толстяк и великодушный добряк Дельвиг со своим вечным “Забавно!”, произносимым с задумчивой улыбкой, мягкий, снисходительный даже к обидам со стороны Пушкина (хотя, казалось бы, кому понравится, когда о тебе говорят: “ленивец сонный” и “сын лени вдохновенный”), умел понимать, щадить, ценить и поддерживать друга. Кстати, по воспоминаниям одного из лицеистов о Дельвиге, “только огненная натура Пушкина могла вызвать его к деятельности”. Чаще всего (это о Дельвиге отзывается уже сам Пушкин): “Он предпочитал прогулки по аллеям Царского Села и разговоры с товарищами, коих умственные склонности сходствовали с его собственными”. Умственные склонности Дельвига и Пушкина сходствовали. Они понимали друг друга с полуслова. Для Дельвига Пушкин был самым большим авторитетом. А Пушкин всегда прислушивался к мнению Дельвига-литератора.
А когда в 1831 году умирает Дельвиг (он скончался от “гнилой горячки”) никто не ожидал столь ранней его смерти. Трудно представить, что испытал Пушкин, узнав об этом: “Ужасное известие получил я в воскресенье… Вот первая смерть, мною оплаканная, … никто на свете не был мне ближе Дельвига. Изо всех связей детства он один оставался на виду – около него собиралась наша бедная кучка. Без него мы точно осиротели”. В тот же день пишет Е.М.Хитрову : “Смерть Дельвига нагоняет на меня тоску. Помимо прекрасного таланта, то была отлично устроенная голова и душа незаурядного закала. Наши ряды начинают редеть…”.
В этом же – 1831 году – на лицейскую годовщину Пушкин откликнулся одним из самых грустных своих стихотворений:
Чем чаще празднует Лицей
Свою святую годовщину,
Тем робче старый круг друзей
В семью стесняется едину,
Тем реже он; тем праздник наш
В своём веселии мрачнее;
Тем глуше звон заздравных чаш
И наши песни всё грустнее.
И почти последними словами умирающего Пушкина будут слова: “Как жаль, что нет здесь сейчас ни Пущина, ни Малиновского…”. Лицейских товарищей позовёт поэт в последние минуты жизни, как будто ещё раз вспоминая клятву своей прекрасной юности: “Где б ни был я, в огне ли смертельной битвы, при мирных ли брегах родимого ручья, – святому братству верен я!”
Жизнь развела и разбросала лицейских братьев, но лицей навсегда остался для них всех незыблемым и святым символом дружбы. Пущин, Кюхельбекер, Дельвиг. Трое самых близких друзей поэта. Каждый из них – частица жизни Пушкина, частица его сердца, души и характера. Высокая гражданственность жизненной позиции Пущина, цельность и благородство его натуры, непосредственность, порывистость, импульсивность, “сумасбродство” Кюхельбекера, душевная ясность, изящество, гармоничность и доброта Дельвига, – всё это по своему преломилось, выразилось и в характере Пушкина, и в сложном внутреннем мире его личности.
Глава 3.
Особый день – 19 октября
19 октября – самая главная дата в жизни лицеистов первого выпуска. Скрепив свою дружбу одинаково незыблемыми чугунными кольцами, они решили собираться каждый год 19 октября, в честь дня торжественного открытия лицея в 1811 году.
Знаменательной и всегда связанной с друзьями-декабристами была для Пушкина дата открытия Царскосельского лицея. Годы пребывания в этом заведении были связаны с воспоминаниями о вольнолюбивых надеждах, о “святом братстве”, “семье друзей”. На эти даты выпадает создание ряда произведений, которые содержат прямые и косвенные декларации политического характера или дорогие и священные воспоминания для поэта.
Особое место в ряду пушкинских лирических гимнов дружбе занимает элегия “19 октября” 1825 года. Прошло уже несколько лет разлуки Пушкина с друзьями: сначала южная ссылка, потом заточенье в Михайловском.
Печален я: со мною друга нет,
С кем долгую запил бы я разлуку,
Кому бы мог пожать от сердца руку
И пожелать весёлых много лет.
Прямо обращённое к товарищам стихотворение напоминает им об отсутствующих:
Я пью один, и на брегах Невы
Меня друзья сегодня именуют…
Но многие ль и там из вас пируют?
Ещё кого не досчитались вы?
Ещё не догадываясь об этом, Пушкин в дату 19 октября 1825 года как бы закладывает сам для себя основу традиции, которой он никогда потом не изменит; во всех посвящённых лицеистам и годовщинам открытия лицея стихотворениях Пушкин вспоминает прежде всего о тех, кого нет рядом с друзьями. В 1827 году это будут Иван Пущин и Вильгельм Кюхельбекер, сосланные в Сибирь; в 1831 году – “шесть мест упразднённых стоят”, а среди них – “любимейший из любимых” Антон Дельвиг. Но эти мотивы скорби зазвучат ещё не скоро. И в 1825 году Пушкин с любовью и нежностью вспоминает тех людей, с которыми ему посчастливилось повидаться за время своего пребывания в Михайловском:
…………….Поэта дом опальный,
О Пущин мой, ты первый посетил,
Ты усладил изгнанья день печальный,
Ты в день его лицея превратил.
“Ты, Горчаков, счастливец с первых дней… невзначай просёлочной дорогой мы встретились и братски обнялись”. “И ты пришёл, о Дельвиг мой!”
Главным в стихотворении 1825 года становится истинный гимн дружбе, навсегда вошедший в сознание и память любого русского читателя:
Друзья мои прекрасен наш союз!
Он как душа неразделим и вечен –
Неколебим, свободен и беспечен,
Срастался он под сенью дружных муз.
Чистота, бескорыстность, широта дружеского чувства Пушкина поразительны. В том же году Пушкин пишет стихотворение “Дружба”, состоящее из одного четверостишья.
Что дружба? Лёгкий пыл похмелья,
Обиды вольный разговор,
Обмен тщеславия, безделья
Иль покровительства позор.
Невозможно поверить, что это пишет тот же Пушкин, только что восклицавший: “Друзья мои, прекрасен наш союз!”. Что вызвало эти горькие и безжалостные строки? Просто ли дурное настроение или внезапно проснувшиеся воспоминания о встречах и отношениях с людьми, далёкими от лицея. Может быть, ведь в стихотворении “19 октября” есть тень этих неприятных впечатлений:
Друзьям иным душой предался нежной;
Но горек был небратский их привет.
Пушкин не хочет вспоминать невежество, предательство и коварство “иных друзей”, он не хочет омрачать этими воспоминаниями стихи, посвящённые Лицею, но горечь и обида, видимо, так сильны в его душе, что нечаянно отчеканиваются в это короткое четверостишие.
Глава 4.
Восстание декабристов – особая тема в творчестве Пушкина
В декабрьские дни 1825 года, когда Россия была потрясена восстанием на Сенатской площади и жестоким подавлением первой попытки революционного переворота, Пушкин находился в Михайловской ссылке. Лишь значительно позже он узнал все подробности этой трагедии, бросившей кровавый отсвет на жизнь поколения, лучшие люди которого были уничтожены или обречены на долгие годы ссылки или каторги. Теперь, после декабрьской катастрофы, на его долю выпадала историческая роль хранителя и продолжателя традиций разгромленного поколения, тех, кого он называл “друзья”, “братья”, “товарищи”.
К годовщине восстания на Сенатской площади также приурочен ряд Пушкинских стихотворений. 13-м декабря – кануном восстания – помечено в 1826 году адресованное И.И. Пущину послание “Мой первый друг, мой друг бесценный…”. Это послание было отправлено Пущину на каторгу вместе со стихотворением “Во глубине сибирских руд…”. Непосредственным толчком к написанию этого стихотворения послужил героический отъезд к мужьям-декабристам на каторгу в Сибирь многих из их жён. С этим прямо связаны строки:
Любовь и дружество до вас
Дойдут сквозь мрачные затворы.
Среди них была особенно дорогая Пушкину М.Н. Волконская, с которой он хотел отправить свой стихотворный привет-призыв к вере в “высокое стремление” их помыслов, к мужеству и “гордому терпению” (слова, взятые из “Прощальной песни воспитанников Царскосельского лицея”, написанной Дельвигом и исполнявшейся хором при выпускном лицейском торжестве).
14 декабря 1829 года – годовщина восстания – дата в рукописи неоконченного стихотворения “Воспоминания в Царском Селе”. В соотнесении с этой датой новый смысл приобретают скорбные строки:
… Увидев, наконец, родимою обитель,
Главой поник и зарыдал.
Темы декабризма и дружбы переплетались в стихотворениях, посвящённых лицейским годовщинам, дню основания Лицея – 19 октября. Таково стихотворение, которым отмечена эта годовщина в 1827 году с обращением к сверстникам:
Бог помочь вам, друзья мои,
И в бурях, и в житейском горе,
В краю чужом, в пустынном море,
И в мрачных пропастях земли.
“19 октября” 1827 года – один из шедевров дружеской лирики Пушкина. В этом коротком стихотворении воплотился весь Пушкин, желающий добра и счастья не только своим самым близким друзьям, но и тем, кто был далёк от него.
Несомненно, о декабрьской катастрофе и судьбах её жертв вспоминал Пушкин и в стихотворении, посвящённом лицейской годовщине в 1831 году:
… рок судил
И нам житейски испытанья,
И смерти дух средь нас ходил
И назначал свои заклятья.
Заключение
Работа с биографией и творчеством Пушкина очень интересна. С его жизнью связано и на его судьбу влияло большое количество известных людей. Среди них и поэты, и писатели, и ученые, и критики, и художники, и исторические деятели. Характер Пушкина во многом сложился под влиянием его пребывания в стенах Царскосельского лицея, где ему посчастливилось встретить настоящих друзей. Но тема лицейской дружбы в творчестве Пушкина не может рассматриваться отдельно от темы декабризма, так как в декабристском движении участвовали и близкие друзья Пушкина, поэтому в свой реферат мы включили все эти стороны биографии поэта.
В ходе работы мы использовали достаточно источников, чтобы раскрыть тему. Цели и задачи, поставленные в начале работы, нами выполнены.
Реферат может использоваться учащимися, которые интересуются литературой и пушкиноведением, а также учителями на уроках в 5-6 классах.
Библиография
А.С.Пушкин и его современники: альбом. / Авторы-составители: Т.А.Калинина, Г.Ш.Тюрина – М.: «Изобразительное искусство», 1990. Выпуски: 4, 5.
Лобикова, Е.С. В кругу друзей / Е.С.Лобикова – М.: «Просвещение», 1990.
Лотман, М.Ю. Биография поэта / М.Ю.Лотман – М.: «Просвещение», 1981.
Мейлах, Б.С. Талисман / Б.С.Мейлах – М: «Просвещение», 1975.
http://www.ref.by/refs/44/34886/1.html
Приложение 1
Царскосельский лицей
Приложение 2
Иван Пущин
Приложение 3
Вильгельм Кюхельбекер
Приложение 4
Антон Дельвиг
А. С. Пушкин
Александр Сергеевич Пушкин родился 6 июня (26 мая по старому стилю) 1799 году в Москве. Отец его, Сергей Львович (1771 -1848), происходил из помещичьей, когда-то богатой семьи. От имений предков (в Нижегородской губернии) до него дошло немного; но и дошедшее он проматывал, совершенно не интересуясь хозяйственными делами; служил он в Московском комиссариате, но службой не был озабочен. Среди его знакомых было много писателей, а брат его Василий Львович приобрел известность как поэт. В доме Пушкина интересовались литературой, а сам Сергей Львович был поклонником французских классиков и сам пописывал французские и русские стихи, которые, впрочем, были известны только знакомым и родственникам. Мать Пушкина, Надежда Осиповна, урожденная Ганнибал, происходила от Ганнибала, петровского “арапа”, изображенного в романе Пушкина.
Воспитание Пушкина было безалаберным. Сменявшиеся французы- гувернеры, случайные учителя не могли иметь глубокого влияния на ребенка, в значительной степени предоставленного самому себе.
Детство Пушкин провел в Москве, выезжая на лето в уезд Захарово, в подмосковное имение бабушки. Кроме Александра у Пушкиных были дети – старшая дочь Ольга и младший сын Лев. Родители не уделяли много внимания детям, да, по-видимому, Александр не был любимым ребенком в семье. Его брат писал впоследствии о детских годах Александра: “До одиннадцатилетнего возраста он воспитывался в родительском доме.
Страсть к поэзии появилась в нем с первыми понятиями: на восьмом году возраста, умея уже читать и писать, он сочинял на французском языке маленькие комедии и эпиграммы на своих учителей. Вообще воспитание
его мало заключало в себе русского. Он слышал один французский язык; Гувернер был француз, впрочем, человек неглупый и образованный; библиотека его отца состояла из одних французских сочинений. Ребенок
проводил бессонные ночи и тайком в кабинете отца пожирал книги одну за другою”. В 1810 году возник проект устройства привилегированного учебного заведения – лицея в Царском Селе, при дворце Александра I.
Пушкин, обладавший влиятельными знакомствами, решил определить туда своего сына Александра. В июне 1811 г. Александр со своим дядей поехал в Петербург, благодаря имеющимся связям, Пушкину было обеспечено поступление. 12 августа он выдержал вступительный экзамен. 19 октября был торжественно открыт лицей и с этого дня началась лицейская жизнь Пушкина. Лицей был закрытым учебным заведением, в него было принято всего 30 учеников. Это были дети средних малообеспеченных дворян, обладавших служебными связями.
В связи с политическими событиями 1812 г. Взятие французами Москвы ставило под угрозу Петербург. Из-за большого потока солдат проходившего через Царское Село, в лицее воцарился либеральный дух. В лицей проникали сплетни об Александре I и его окружении. Кругозор
Пушкина в то время расширял П. Чаадаев, оказавшийся в гусарском полку в Царском Селе. Чаадаев был настроен весьма либерально, он вел долгие политические беседы с Пушкиным и сыграл немалую роль в нравственных понятиях Александра. Впоследствии Пушкин посвятил Чаадаеву одно из первых своих политических
стихотворений.
Именно в лицее у Пушкина появляются настоящие друзья. На первый курс было принято тридцать человек. Значит, у Пушкина было двадцать девять товарищей.
В дальнейшем они станут известными людьми. У каждого лицеиста былопрозвище, а у некоторых и не одно. Иван Иванович Пущин – “Жано”, Вильгельм Карлович Кюхельбекер – “Кюхля”, “Глиста”, сам Пушкин – “Француз” и множество других забавных прозвищ.
В лицее Пушкин плотно занимался поэзией, особенно французской, за что он и получил прозвище “француз”. Среди лицеистов проводились пассивные соревнования, где Пушкин долгое время одерживал первенство. Из русских поэтов Пушкина привлекал Батюшков и вся группа писателей, объединившиеся вокруг Карамзина. С этой группой Пушкин был связан через семейные отношения, в частности, через дядю, который был вхож в нее. В доме Карамзина, который находился в Царском Селе, Александр ознакомился с Жуковским и Вяземским, их влияние особенно отразилось на творчестве Пушкина начиная с 1815 года.
Любимым поэтом Пушкина был Вольтер, именно ему Пушкин был обязан и ранним своим безбожием, и склонностью к сатире, которая, впрочем,
находилась также в зависимости от литературной борьбы карамзинистов и от шутливых сатир Батюшкова. В лицее Пушкина также коснулись новые течения поэзии того времени: “Оссианицизм” и “Барды”. К концу
пребывания в лицее Пушкин подвергся сильному влиянию новой элегической поэзии, связанной с деятельностью таких французских
поэтов, как Парни и Мильвуа. Литературная лицейская слава Пушкина пришла к нему в 15 лет, когда он впервые выступил в печати, поместив в» Вестнике Европы” в июльском номере
стихотворение “К другу стихотворцу”. как то так
Мы имеем полное право гордиться нашей художественной литературой,с как своим великим национальным достоянием. Ни у одного народа не возникало в столь короткий период времени такой могучей семьи гигантов, таких величайших мастеров художественного слова, такого ярчайшего созвездия блистательных имен в русской литературе ХХ века.
«Веселое имя – Пушкин» – по слову русского поэта ХХ века Александра Блока – всегда будет звучать в воздухе русской культуры. Загадочное и чуть насмешливое описание сказочного лукоморья в прологе к поэме «Руслан и Людмила», сказки о рыбаке и рыбке, о мертвой царевне и о семи богатырях, о попе и о работнике его Балде, о царе Салтане, о золотом петушке – запоминаются в детстве сразу и навсегда. Чуть позже приходит пора для пронзительно-простой и от того не менее глубокой любовной лирики – «Я помню чудное мгновенье» (1825), «Я вас любил, любовь еще быть может» (1829). Изучая русскую историю, размышляя над судьбой наших далеких предков, мы и здесь не минуем Пушкина – его народную драму из эпохи Смуты «Борис Годунов» (1825), роман «Арап Петра Великого» (1827), поэму об украинском гетмане Мазете «Полтава» (1828). Без его политических стихотворений – «Свободы сеятель пустынный» (1823), «Во глубине сибирских руд» (1827) – не понять трагедию декабристов. Без его поэмы «Медный всадник» (1833) невозможно ощутить величие и трагедию Российской империи, основанной Петром I, а без повести «Капитанская дочка» (1836) – постичь грозную стихию пугачевского бунта
Творчество Пушкина, при всем скрытом драматизме, несет в себе ощущение внутренней свободы, простора и покоя. «Сыном гармонии» называет себя Моцарт в одной из пушкинских «маленьких трагедий»(1830). Так можно было бы сказать и о самом Пушкине – хотя судьба его не была безмятежной Но душевным страданием оплачены дивная гармония пушкинской поэзии, глубина и ясность его мысли.
Но среди всех высоких и прекрасных талантов, которыми столь щедро был наделен поэт, особо выделяется талант дружбы. Дар дружбы ему был дан редкий. «Для Пушкина дружба была священной потребностью», – писал П. А. Плетнев.
Учение в лицее
Когда Александру Сергеевичу исполнилось 12 лет, по велению императора Александра I для детей из уважаемых дворянских семейств открылся Лицей. Это событие считали тогда в России очень важным. Первый Лицей основал в Древней Греции великий философ Аристотель. Ученики и учителя прогуливались в том Лицее по аллеям красивого парка, присаживались на скамейки и свободно беседовали друг с другом на серьезные научные темы.
С тех пор прошло больше двух тысяч лет. И теперь Лицей создавался в России. Император Александр хотел, чтобы из лицеистов получились высокообразованные люди, которые своими делами возвысили бы государство.
У Пушкина был дядя, тоже Пушкин. Его звали Василий Львович и считали известным поэтом. Он очень любил своего племянника. Дядя жил то в Петербурге, то в Москве, у него было много знакомых при царском дворе, и они помогли записать племянника в это новое учебное заведение. Дядя перевёз Пушкина в Петербург и поселил в своей квартире на Мойке. Вступительный экзамен принимал сам министр народного просвещения. Министр остался очень довольным познаниями Александра Пушкина, особенно его французским. Потом дядя возил племянника на примерку белья, мундира, ботфортов и сапог, треугольной шляпы.
19 октября 1811 года Пушкину открылась новая жизнь. Лицеистов одели в мундиры и выстроили в большом зале, где перед ними произнес речь сам государь, а потом после обеда началось учение.
Лицей поместили недалеко от Петербурга, в Царском Селе, и все шесть лет учебы лицеистам было запрещено покидать это место, а родственников допускали к ним только по праздникам. Царь отдал для Лицея огранный флигель своего дворца. Все четыре этажа этого флигеля перестроили так, чтобы здесь, никуда не выезжая, могли жить, учиться и отдыхать пятьдесят юношей. На первом этаже были квартиры гувернеров, педагогов и служащих, на втором – столовая, больница с аптекой и актовый зал, на третьем – лицеисты учились и отдыхали: здесь были три класса: два – для дневных занятий и один – для самостоятельных, вечером. Еще были физический кабинет, комната для газет и журналов, библиотека, а на четвертом этаже дортуары – пятьдесят спальных комнат для лицеистов. В каждой комнате поставили железную кровать, комод, конторку с чернильницей, подсвечником и щипцами. Там были так же зеркало, стул, туалетный столик. Комнаты отделялись перегородками, которые доходили до потолка. Поэтому, укладываясь спать лицеисты могли часами разговаривать с соседями.
Однако они быстро засыпали, потому что уже в шесть утра их будили звонком. Все одевались и собирались в зал на молитву, которую читали по очереди. С семи утра до девяти шли занятия в классе. В девять утра лицеистов ждал чай с булочками. Потом они прогуливались до десяти. А с десяти до двенадцати продолжались занятия. От двенадцати до часа дня была вторая прогулка. В час подавали обед, а с двух до трех занимались чистописанием и рисованием. От трех до пяти лицеисты снова занимались в классе. В пять лицеисты пили чай с чем-нибудь вкусным. До шести они в третий раз прогуливались в парке, а потом собирались в классе, чтобы повторять уроки.
По средам и субботам их учили танцам и фехтованию. Каждую субботу устраивали баню. В половине девятого раздавался звонок на ужин. А после ужина до десяти вечера отдыхали. И, наконец, в десять вечера снова шли на молитву, а потом расходились по комнатам и засыпали.
Очень скоро каждый из лицеисты заблистал каким-нибудь даром. Один мгновенно вычислял на доске сложные примеры, другой мог отлично фехтовать, третий свободно разговаривать на европейских языках, четвертый лучше всех играл в мяч, а Пушкин знал лучше всех французских писателей и сочинял талантливые стихи.
Лицейские друзья Пушкина
Друзьями Александра Сергеевича Пушкина стали Иван Пущин, Антон Дельвич и Карл Кюкельбекер. Иван Пущин был соседом Пушкина, а к тому же – добрым и умным человеком, и они долгими вечерами разговаривали через перегородку. А Дельвич и Кюкельбекер писали стихи. Они часто собирались вместе и читали стихи друг другу. И Пушкин посвятил своим друзьям много стихотворений.
Особое место в душе поэта занимали друзья его юности – лицеисты; верность лицейскому братству он пронес через всю жизнь. Суть отношений лицеистов заключалась в том, что они – союз с правами уникальной духовной близости. Это даже не дружба в обычном смысле этого слова, нечто высшее, во всяком случае иное, необычное явление невиданного ни до того, ни после этого типа связи.
Неудивительно – какую огромную роль в жизни и поэзии Пушкина играла дружба. Дружба была вдохновительницей большинства его стихотворений, самых высоких переживаний. Исследовать роль дружбы в творчестве Пушкина и в его жизни (по письмам, например) было бы крайне важно, так как именно это было одним из отличий пушкинской поэзии от предшествующей.
Даже его отношения с женщинами по большей части носили этот характер дружбы. И другое, что было вдохновителем и содержанием поэзии Пушкина, – это воспоминание. Об этом писал сам Пушкин, и об этом напоминал в «Книге отражений» Иннокентий Анненский. В письме к Дельвичу Пушкин писал: «Чем нам и жить, душа моя, под старость нашей молодости, как не воспоминаниям?»
«Под старость нашей молодости»: здесь интересны два оттенка мысли, первый – молодость «наша», общая, ибо состоит в общении молодых, и второй – каждый возраст, очевидно, имеет на исходе дней свою старость. Старость имеет и молодость.
Многие считают лицейские стихотворения Пушкина слабыми. Но без лицейских стихов и без воспоминаний о лицейских товарищах не было бы его апофеоза дружбы в последующих стихах. Ведь поэзия поэта имеет свою собственную память. Поздние стихи «помнят» о ранних.
Первая проба пера
В лицее Пушкин плотно занимался поэзией, особенно французской, за что он и получил прозвище «француз». Среди лицеистов проводились соревнования, где Пушкин долгое время держал первенство.
Из русских поэтов Пушкина привлекал Батюшков и вся группа писателей, объединившихся вокруг Карамзина. С этой группой Пушкин был связан через семейные отношения, в частности, через дядю, который был вхож в нее. В доме Карамзина, который находился в Царском Селе. Александр познакомился с Жуковским и Вяземским, их влияние особенно отразилось на творчестве Пушкина, начиная с 1825 года. Любимым поэтом Пушкина был Вольтер, именно ему Пушкин был обязан и ранним своим безбожием, и склонностью к сатире, которая, впрочем, находилась также в зависимости и от шутливых сатир Батюшкова. В лицее Пушкина также коснулись новые течения поэзии того времени: «Оссианицизм» и «Барды». К концу пребывания в лицее Пушкин подвергся сильному влиянию новой элегической поэзии, связанной с деятельностью таких французских поэтов, как Парни и Мильвуа. Литературная лицейская слава Пушкина пришла к нему в 15 лет, когда он впервые выступил в печати, поместив стихотворение «К другу – стихотворцу». В октябре 1815 года образовалось литературное общество «Арзамас» и просуществовало оно до конца 1817 года.
Помимо «Арзамаса» и «Беседы» были еще литературные общества. Одним из них был кружок писателей, собиравшихся у Оленина. Там собирались противники «Беседы», но и не сторонники «Арзамаса». Предводителями этого кружка были баснописец Крылов и Гнедич. Пушкин ценил обоих этих людей и впоследствии посещал Оленинский кружок. Но в лицейское время Пушкин находился под влиянием «Арзамаса», вдохновленных сатирой Батюшкова на борьбу с «Беседой» Пушкин разделял все симпатии и антипатии «Арзамаса». Срок пребывания в Лицее кончился летом 1817 года. 9 июня состоялись выпускные экзамены, на которых Пушкин читал заказанное стихотворение «Безверие». Арзамасец Ф. Вигель писал в своих воспоминаниях: «На выпуск молодого Пушкина члены «Арзамаса» смотрели как на счастливое для них происшествие, как на торжество. Сами родители его не могли принимать в нем более нежного участия; особенно Жуковский, восприемник его в «Арзамасе», казался счастлив, как будто бы сам Бог послал ему милое чадо. Чадо оказалось довольно шаловливо и необузданно, и мне даже больно было смотреть, как все старшие братья на перерыв баловали маленького брата. Спросят был ли он тогда либералом? Да как же не быть восемнадцатилетнему мальчику, который только что вырвался на волю, с пылким поэтическим воображением, кипучею африканскою кровью в жилах, и в такую эпоху, когда свободомыслие было в самом разгаре».
Веяние Отечественной войны 1812 года
Лицей был основан в грозную для России пору: огромная французская армия стояла у западных границ страны. Вскоре началась Отечественная война 1812 года. Через Царское Село шли войска. Лицеисты их провожали:
Вы помните: текла за ратью рать,
Со старшими мы братьями прощались
И в сень наук с досадой возвращались,
Завидуя тому, кто умирать
Шел мимо нас
«Была пора» 1836
В свободные от уроков часы воспитанники вместе с педагогами спешили в газетную комнату, чтобы узнать свежие новости о движении неприятеля. Всех охватило глубокое патриотическое воодушевление. Оно сблизило лицеистов и одухотворило их дружбу. Причастность к исторической судьбе народа предопределила дальнейшие развития творчества поэта Пушкина как русского национального поэта.
Лицеисты тоже мечтали попасть на войну, но их не брали. А мимо окон один за другим уходили на смертный бой гвардейские полки. В этих полках шли их отцы, старшие братья, родственники. Прямо во время уроков лицеисты выбегали на улицу вместе с учителями, чтобы проводить воинов и, быть может, в последний раз обнять родных и знакомых.
Из всех лицейских профессоров Пушкин, как и другие лицеисты, выделял профессора нравственных наук А. П. Куницына. Поэт надолго запомнил его пламенную патриотическую речь на открытии лицея и лекции Куницына о естественном праве. Профессор утверждал, что от природы все люди равны и рождены свободными. Отсюда следовал вывод: «Никто не может приобресть права собственности на другого человека». Это было ясно, памятно и справедливо. Молодой, талантливый учитель сумел увлечь поэта и его товарищей подлинной любовью к свободе, ненавистью к деспотизму и позорному крепостному праву. И Пушкин в одном из вариантов стихотворения «19 октября (1825) вспомнил о любимом профессоре:
Куницыну дар сердца и вина!
Он создал нас, он воспитал наш пламень,
Поставлен им краеугольный камень,
Им чистая лампада возжена
Остальные профессора, кроме А. И. Галича и Н. Ф. Кошанского, не оставили большого следа в духовном развитии Пушкина, но поэт ко всем без исключения обратил мудрые строки в том же стихотворении:
Наставникам, хранившим юность нашу,
Всем честно, и мертвым и живым,
К устам подъяв признательную чашу,
Не помня зла, за благо воздадим.
После войны 1812 года в русском обществе усилилось политическое брожение. Все ждали значительных перемен в общественной жизни. Разговоры о свободе не прекращались. После заграничных походов вернулись русские офицеры, и лицеисты стали встречаться с ними. Пушкин познакомился с П. Я.
Чаадаевым, блестящим гусарским офицером, философом, человеком острого ума, мятежного духа и поистине революционного темперамента. П. Я. Чаадаев с увлечением говорил о пагубности самодержавия. Пушкин, по его собственному признанию, высоко оценивал значение Чаадаева для своего умственного и нравственного развития. Идеи Чаадаева были сходны с мыслями Куницына. Эти два человека впервые заставили Пушкина задуматься над положением дел в России.
Юноша рано осознал, что собственность на людей – несправедливое и постыдное право. А ведь оно лежит в основе всей государственной системы России, которую спасли во время наполеоновского нашествия именно крепостные люди, подобные дядьке Никите Козлову. Сам Пушкин дорожил свободой, испытывал страстное желание независимости и хотел такой же независимости для других людей. Пушкин проникся этими идеями, и они отразились как в лицейских («Лицинию»), так и в первых послелицейских стихотворениях («Вольность»).
Пушкина взволновали не только идеи Чаадаева: он испытал на себе обаяние всей его личности. Он гордился знакомством с Чаадаевым и горько сожалел о том, что судьба не предоставила этому умному и образованнейшему человеку обширного поля государственной деятельности.
Пушкину хотелось принять непосредственное участие в многообразной и кипучей общественно-литературной жизни. Он стал тяготиться пребыванием в лицее, закрытом учебном заведении. В его стихотворениях все чаще прорываются жалобы на вынужденное невольничество. Эту грусть до известной степени скрашивала дружба лицеистов. Она питалась патриотическими чувствами, общими духовными интересами.
Пушкин увлекался борьбой, фехтованием, играл в лапту, в мяч и очень сердился, когда его побеждали. Он, однако, легко забывал пустячные обиды, но долго помнил серьезные, нанесенные ему как человеку и унижающие его личное достоинство. Таких обид он не прощал. Но если же был виноват сам или принял недоразумение за оскорбление, то всегда искренне раскаивался и делал это с такой подкупающей простотой и непринужденностью, что нельзя было не поверить в нравственную чистоту его намерений и доброту его сердца.
Публичный экзамен в Лицее
Пушкин отличался в Лицее веселостью и насмешливостью. Он любил подтрунивать над лицеистами, но шутки Пушкина никогда не затрагивали чести и достоинства товарищей. Вот, например, какие строки посвятил он Дельвичу, которого нежно любил и к которому рано привязался:
Дай руку, Дельвич! Что ты спишь?
Проснись, ленивец сонный!
Ты не под кафедрой сидишь,
Латынью усыпленный.
Такие шутки не оскорбляли и не причиняли вреда – о лености и сонливости Дельвича в классах ходили легенды.
Особенно мужали и сплачивались лицеисты в спорах и поэтических состязаниях. Недаром впоследствии Пушкин отметил эту особенность «прекрасного союза» – «Срастался он под сенью дружных муз». Педагоги поощряли литературное творчество, и вскоре в лицее обнаружилось много стихотворцев. Стихи писали Кюхельбекер, Дельвич, Илличевский, Корсаков и Яковлев, но первенство Пушкина признавали все. И, конечно, не случайно, что именно Пушкину предложили написать стихотворение и прочесть его на экзамене 8 января 1815 года в присутствии знатных вельмож.
Если Жуковский был в те годы самым любимым поэтом, то поэтом самым главным считали Гаврилу Романовича Державина. И когда 8 января 1815 года в Лицее устроили публичный экзамен, он стал самым почетным гостем.
Александру Пушкину было 15 лет. Он очень волновался, узнав, сто его будет экзаменовать сам Державин. Но когда его вызвали и он громко начал читать собственное стихотворение, которое называлось «Воспоминание в Царском Селе», его волнение, как у настоящего артиста, сразу переросло в воодушевление. Друзья – лицеисты эти стихи уже знали, но теперь, затаив дыхание, они как будто впервые вслушивались в знакомые строки. А когда юный поэт умолк, старик Державин вскочил и бросился его целовать, а потом, обняв, перекрестил, благословляя на служение музам. Друзья в эти мгновения благоговейно замерли, а когда пришли в себя и тоже захотели обнять своего товарища, Пушкина уже не было: от волнения он убежал и спрятался.
9 июня 1816 года лицеистов последний раз собрали в актовом зале. Царь произнес перед ними торжественную речь. Выпускные экзамены были уже сданы, вещи собраны, и они разъезжались по свои семьям. Через несколько дней их ждало назначение на государственную службу.
Мой первый друг
Мой первый друг, мой друг бесценный
Встретились они 12 августа 1811 года при поступлении в Лицей, на приемном экзамене. Завязавшаяся между ними вскоре дружба укрепилось за время совместного пребывания в Лицее и сохранилось навсегда.
Иван Иванович Пущин – «Жанно» как его называли товарищи,- был на год старше Пушкина ( он родился 4 мая 1798г. а Пушкин-26 мая 1799года). Пущин, «со светлым умом, с чистою душою, с самыми благородными намерениями, был в Лицее с любимцем всех товарищей.
Пушкин легко сходился с самыми родными людьми, и друзей у него было много, но дружба с Пущиным выделялось среди всех этих дружеских отношений особой серьезностью. В его стихах, обращенных к Пущину, всегда слышатся глубокие сердечные ноты. Как только речь заходит о Пущине, у него точно меняется голос. Так в «Пирующих студентах» (1815);
Товарищ милый, друг прямой,
Тряхнем рукою руку
Имя Пущина в списках Пушкина всегда сопровождается ласковым «мой»:
Поэта дом опальный,
О Пущин мой, ты первый посетил;
Ты усладил изгнанья день печальный,
Ты в день его Лицея превратил
(«19 октября», 1825)
Мой первый друг, мой друг бесценный!
И я судьбу благословил
(«И. И. Пущину», 1826)
В мае1820 года Пушкин был сослан на юг, и друзья расстались на целых пять лет. Они свиделись только зимой 1825 года, когда Пущину удалось навестить поэта в новом месте его ссылки, в Михайловском. Это было последнее свидание друзей перед вечной разлукой. День, проведенный вместе, запечатлелся в их памяти до конца жизни.
В последний год жизни И. И. Пущин по настоянию Евгения Ивановича Якушкина, сына декабриста И. Д. Якушкина, записал воспоминания о А. С. Пушкине. (1859).
Лицейская лирика отразила сложный путь рождения гениального поэта. Он часто воображал себя то мечтательным, грустным поэтом («Певец»), то ленивым мудрецом («Городок»), то беспечным и веселым гулякой («Пирующие студенты»). Конечно, Пушкин в жизни не был похож на те литературные образы, которые возникали в его стихотворениях. Герой лицейских произведений еще очень условен. Постепенно Пушкин все чаще обращался к реальным картинам и освобождался от условных образов, возникающих в его ранних стихотворениях. Поэзия Пушкина опиралась на реальные предметы и явления жизни.
Уже в лицейской лирике звучат политические мотивы. В стихотворении «Лицинию» юный поэт выступает против рабства и тирании. Изображая Древний Рим, он подразумевает Россию. Современники хорошо понимали, что знаменитая строка «Свободой Рим возрос, а рабством погублен» – грозное предупреждение тиранам.
Таким образом, лицейский период – пора ученичества и поисков самостоятельного пути – запомнился Пушкину и патриотическим подъемом 1812 года, и тесной лицейской дружбой, и первыми волнениями сердца, и свободолюбивыми мечтами, и началом его поэтической славы.
Русский религиозный философ и литератор С. Н. Булгаков отмечал: «Пушкину от природы, быть может, как печать его гения, дано было исключительное личное благородство. Прежде всего оно выражается в его способности к верной и бескорыстной дружбе: он был окружен друзьями в юности и до смерти, причем и сам он сохранял верность дружбе всю жизнь».
А. С. Пушкин
Александр Сергеевич Пушкин родился 6 июня (26 мая по старому стилю) 1799 году в Москве. Отец его, Сергей Львович (1771 -1848), происходил из помещичьей, когда-то богатой семьи. От имений предков (в Нижегородской губернии) до него дошло немного; но и дошедшее он проматывал, совершенно не интересуясь хозяйственными делами; служил он в Московском комиссариате, но службой не был озабочен. Среди его знакомых было много писателей, а брат его Василий Львович приобрел известность как поэт. В доме Пушкина интересовались литературой, а сам Сергей Львович был поклонником французских классиков и сам пописывал французские и русские стихи, которые, впрочем, были известны только знакомым и родственникам. Мать Пушкина, Надежда Осиповна, урожденная Ганнибал, происходила от Ганнибала, петровского “арапа”, изображенного в романе Пушкина.
Воспитание Пушкина было безалаберным. Сменявшиеся французы- гувернеры, случайные учителя не могли иметь глубокого влияния на ребенка, в значительной степени предоставленного самому себе.
Детство Пушкин провел в Москве, выезжая на лето в уезд Захарово, в подмосковное имение бабушки. Кроме Александра у Пушкиных были дети – старшая дочь Ольга и младший сын Лев. Родители не уделяли много внимания детям, да, по-видимому, Александр не был любимым ребенком в семье. Его брат писал впоследствии о детских годах Александра: “До одиннадцатилетнего возраста он воспитывался в родительском доме.
Страсть к поэзии появилась в нем с первыми понятиями: на восьмом году возраста, умея уже читать и писать, он сочинял на французском языке маленькие комедии и эпиграммы на своих учителей. Вообще воспитание
его мало заключало в себе русского. Он слышал один французский язык; Гувернер был француз, впрочем, человек неглупый и образованный; библиотека его отца состояла из одних французских сочинений. Ребенок
проводил бессонные ночи и тайком в кабинете отца пожирал книги одну за другою”. В 1810 году возник проект устройства привилегированного учебного заведения – лицея в Царском Селе, при дворце Александра I.
Пушкин, обладавший влиятельными знакомствами, решил определить туда своего сына Александра. В июне 1811 г. Александр со своим дядей поехал в Петербург, благодаря имеющимся связям, Пушкину было обеспечено поступление. 12 августа он выдержал вступительный экзамен. 19 октября был торжественно открыт лицей и с этого дня началась лицейская жизнь Пушкина. Лицей был закрытым учебным заведением, в него было принято всего 30 учеников. Это были дети средних малообеспеченных дворян, обладавших служебными связями.
В связи с политическими событиями 1812 г. Взятие французами Москвы ставило под угрозу Петербург. Из-за большого потока солдат проходившего через Царское Село, в лицее воцарился либеральный дух. В лицей проникали сплетни об Александре I и его окружении. Кругозор
Пушкина в то время расширял П. Чаадаев, оказавшийся в гусарском полку в Царском Селе. Чаадаев был настроен весьма либерально, он вел долгие политические беседы с Пушкиным и сыграл немалую роль в нравственных понятиях Александра. Впоследствии Пушкин посвятил Чаадаеву одно из первых своих политических
стихотворений.
Именно в лицее у Пушкина появляются настоящие друзья. На первый курс было принято тридцать человек. Значит, у Пушкина было двадцать девять товарищей.
В дальнейшем они станут известными людьми. У каждого лицеиста былопрозвище, а у некоторых и не одно. Иван Иванович Пущин – “Жано”, Вильгельм Карлович Кюхельбекер – “Кюхля”, “Глиста”, сам Пушкин – “Француз” и множество других забавных прозвищ.
В лицее Пушкин плотно занимался поэзией, особенно французской, за что он и получил прозвище “француз”. Среди лицеистов проводились пассивные соревнования, где Пушкин долгое время одерживал первенство. Из русских поэтов Пушкина привлекал Батюшков и вся группа писателей, объединившиеся вокруг Карамзина. С этой группой Пушкин был связан через семейные отношения, в частности, через дядю, который был вхож в нее. В доме Карамзина, который находился в Царском Селе, Александр ознакомился с Жуковским и Вяземским, их влияние особенно отразилось на творчестве Пушкина начиная с 1815 года.
Любимым поэтом Пушкина был Вольтер, именно ему Пушкин был обязан и ранним своим безбожием, и склонностью к сатире, которая, впрочем,
находилась также в зависимости от литературной борьбы карамзинистов и от шутливых сатир Батюшкова. В лицее Пушкина также коснулись новые течения поэзии того времени: “Оссианицизм” и “Барды”. К концу
пребывания в лицее Пушкин подвергся сильному влиянию новой элегической поэзии, связанной с деятельностью таких французских
поэтов, как Парни и Мильвуа. Литературная лицейская слава Пушкина пришла к нему в 15 лет, когда он впервые выступил в печати, поместив в» Вестнике Европы” в июльском номере
стихотворение “К другу стихотворцу”. как то так
Название Лицей получил по аналогии с местом на окраине Афин, главного города Древней Греции. В античные времена там стоял храм Аполлона — бога Солнца, покровителя искусств, музыки, поэзии. В саду храма находился знаменитый «гимнасий», где его основатель, великий древнегреческий философ Аристотель, учил юношей мудрости и наукам. Императорский лицей в Санкт-Петербурге, по замыслу его учредителей, был символическим продолжателем славных традиций античного Лицея (Ликея).
Пушкин в Лицее занимал комнату с 14-м номером. По соседству с ним была комната Пущина. Лицей по уровню даваемых знаний приравнивался к университетам. Обучение в нём было рассчитано на шесть лет — первые три года воспитанники изучали предметы старших классов гимназии, последующие три года — предметы трёх факультетов университета: словесного, нравственно-политического и физико- математического.
Лицей соединял образование и воспитание, цель которого заключалась в лицейском девизе — учиться и жить «Для общей пользы». Программа занятий была весьма насыщенной. Преподаватели и воспитатели соблюдали главное правило, гласившее о том, чтобы воспитанники «никогда не были праздны». Программа Лицея включала разнообразные предметы. Первые три года Пушкин изучал русский, латинский, немецкий и французский языки, математику, словесность, историю, географию, нравственные науки, статистику, изящные искусства, занимался рисованием, пением, танцами, плаванием, фехтованием, верховой ездой. Особенно строгими были занятия на первых трёх курсах, следующие три курса включали выборочное изучение наук. Занятия продолжались с 1 августа по 1 июля. Каникулы устраивались раз в году (с 1 июля по 1 августа).
В Лицее создалась благоприятная атмосфера для развития творческих, художественных и иных способностей лицеистов. Профессора благосклонно относились к сочинению стихов, к занятиям искусством и всячески поощряли воспитанников. Здесь почти все лицеисты писали стихи, и у Пушкина было много соперников. Учителя были молоды, энергичны, проявляли исключительное внимание к воспитанникам и уважали их личное достоинство. Они утвердили в Лицее дух чести, товарищества, лицейского братства, воспитывали в лицеистах независимость суждений и поведения, прививали ненависть и презрение к холопству, лизоблюдству, ябедничеству, чинопочитанию и требовали от лицеистов ответственного отношения к словам и поступкам.
Лицей был основан в ту пору, когда Россия переживала национально-патриотический подъём. В стране возникли идеи отмены крепостного права, ограничения власти царя, мысли о главенстве законов и строгом их соблюдении. Крупнейшим историческим событием стала Отечественная война 1812 года, всколыхнувшая всю нацию, вставшую на защиту Отечества и жаждавшую поражения захватчиков. Лицеисты вместе со всеми радостно, восторженно праздновали победу русского оружия, изгнание Наполеона с родной земли и взятие Парижа. Об этих событиях Пушкин написал в стихотворении «Воспоминания в Царском Селе».
Пушкин навсегда остался верен свободолюбивому духу Лицея, лицейской дружбе. Он считал Лицей родным домом своей юности, а Царское Село — колыбелью своей музы. «Отечество нам Царское Село», — скажет он спустя годы. Первый выпуск Лицея состоялся 9 июня 1817 года. После окончания семнадцать человек зачислили в гражданскую, двенадцать — в военную службу. Пушкин был направлен в Коллегию иностранных дел. После выпуска все собрались у директора Лицея Энгельгардта, чтобы провести вместе последний лицейский день.
Источник: interesting-information.ru
Лицей… Здесь юный Пушкин обрёл лучших своих друзей — Антона Дельвига, Ивана Пущина, Вильгельма Кюхельбекера, Ивана Малиновского. Зачастую, называя эти имена, подчёркивают, что дружба с ними оставила глубокий след в душе гения, оказалась, как в таких случаях говорят, на всю жизнь. Однако не задаются вопросом, почему дружеские отношения сложились у Пушкина именно с этой четвёркой, а, например, не с Горчаковым, Корсаковым, Вольховским, открывшими уже на лицейской скамье свою одарённость. Здесь не всё просто. Обычно про пушкинский лицейский круг говорят: очень разные, очень непохожие — хотя как взглянуть. В каждом из них было нечто, что делало их… “братьями по несчастью”. Уже тогда, с самого начала.
Комната воспитанника Лицея (реконструкция).
Позднейшее фото
Лишённый очков, близорукий Дельвиг, для которого весь свет был как в тумане, а все женщины казались ему красавицами — то-то была потеха для остальных лицеистов.
Кюхельбекер, плохо слышащий на одно ухо после золотухи, с необузданной вспыльчивостью и с комической внешностью, вызывавшей постоянные шутки, доходившие до издевательства (ребята в этом возрасте бывают удивительно злыми). Однажды дошло до того, что Кюхля решил топиться — его вытащили из пруда и обсмеяли ещё сильнее, мол, даже утопиться не можешь.
С Малиновским Пушкина сблизила смерть первого директора Лицея, отца Вани. То есть ещё вчера он для всех был сыном директора, “чем-то вроде хозяина”, а сегодня уже… вроде как бы и никто.
У Пущина были прекрасные отношения со всеми, его никто не обижал, он ни с кем не ссорился. Происходил из родовитой дворянской семьи, его отец — генерал-интендант флота. Но в семье двенадцать детей, мать, страдавшая душевным расстройством…
И наконец, сам Пушкин, не менее Кюхельбекера или Малиновского вспыльчивый, к тому же склонный к злой насмешке, внешностью напоминающий обезьяну, за что и имел соответствующие прозвища “обезьяна”, “помесь обезьяны с тигром”, отражавшие его внешность и несдержанный темперамент (Грибоедов позже звал его “мартышкой”). Многие из лицеистов считали его себялюбивым, тщеславным и даже агрессивным. Отсюда другое прозвище — “француз”, отнюдь не только за прекрасное знание французского языка (в годы Отечественной войны тем более обидное и никак не похвальное). Прозвища были почти у всех лицеистов. Но обидных среди них немного, чаще — “швед”, “Кюхля”, “голландец”, “султан”, “маркиз”, “рыжик”, “лиса”, “сибиряк”…
Забегая вперёд, можно сказать, что и финалы жизненного пути друзей окажутся не менее схожи и подкрепят определение “братьев по несчастью”.
Дельвиг скончался от “гнилой горячки” шестью годами раньше Пушкина.
Кюхельбекер, просидев в Петропавловской, Кексгольмской и Шлиссельбургской, затем в Динабургской крепостях, будет отправлен на поселение в Сибирь, где заболеет туберкулёзом и угаснет в Тобольске в 1846 году.
Пущина осудят на вечную каторгу; он вернётся из сибирской ссылки лишь в 1856 году и через три года умрёт.
Малиновский рано бросит службу, забьётся в захолустье (село Каменка Изюмского уезда Харьковской губернии) и там, пережив своих друзей — единственный спокойно и незаметно, — уйдёт из жизни в 1873 году, оставив о себе память как о человеке, для которого “преодоление неправды его страсть”.
Так что будущее друзей оказалось отнюдь не радужным, скорее горьким и трагическим.
Но вернёмся в Царское Село. С первых же дней пребывания в Лицее тринадцатилетний Иван Пущин стал считаться одним из лучших учеников. Его отличали прилежание, благоразумное поведение, добродушие, “чувствительность с мужеством и тонким честолюбием”, особенно же рассудительность, в обращении с окружающими — неизменная вежливость и “приличная разборчивость и осторожность”. Подобное случается не часто: все, кто знал Пущина и во время учёбы в Лицее, и после, даже его идейные противники, отзывались о нём не иначе как исключительно с уважением и симпатией. Повзрослев, он был высок ростом, хорошо сложён. Большие выразительные сине-серые глаза, спокойное лицо. Про таких говорят — красив и духовно, и внешне.
Пушкин и Пущин жили в Лицее рядом: справа комната, над дверью которой была чёрная дощечка с надписью “№ 13. Иван Пущин”, а слева — “№ 14. Александр Пушкин”. Пущин — тоже москвич, он на год постарше Пушкина. Вместе посмеялись над несчастливым номером комнаты Пущина. Позже всю жизнь подписывали письма друг другу лицейскими номерами.
Для обоих номера — игра, шутка. Начальство же вовсе не в шутку, а всерьёз любило выстраивать их сообразно успехам. В этом лицейском рейтинге номер первый — попеременно Горчаков или Вольховский. Пушкин шёл восемнадцатым, девятнадцатым, а иногда и ниже. Но эту табель рангов лицейская вольнолюбивая братия решительно отвергала.
Спальни разделяли тонкие перегородки, не доходившие до потолка. Они упирались в раму окна, деля его пополам; и каждая половина имела свою форточку. Когда все уже спали и лишь из коридора раздавались “мерные шаги” дежурного дядьки, оба друга продолжали переговариваться, обсуждая происшедшее за день.
Из воспоминаний Пущина:
“Я, как сосед (с другой стороны его [Пушкина] нумера была глухая стена), часто, когда все уже засыпали, толковал с ним вполголоса через перегородку о каком-нибудь вздорном случае того дня; тут я видел ясно, что он по щекотливости всякому вздору приписывал какую-то важность и это его волновало. Вместе мы, как умели, сглаживали некоторые шероховатости, хотя не всегда это удавалось. В нём была смесь излишней смелости с застенчивостью, и то и другое невпопад, что тем самым ему вредило. Бывало, вместе промахнёмся, сам вывернешься, а он никак не сумеет этого уладить. Главное, ему недоставало того, что называется тактом”.
Даже самые доброжелательные из лицеистов не могли в дальнейшем не упомянуть глубокой ранимости Пушкина, легко переходившей в дерзкое и вызывающее поведение. В нём, человеке с судьбой первопроходца, наделённом острой наблюдательностью и тонким пониманием стиля, будет постоянно сочетаться несочетаемое: жажда нежности и внезапные капризы, упрямая вздорность. Всю жизнь его будут преследовать непредсказуемые переходы от феерического веселья и необузданной восторженности к мрачной безнадёжности и чёрной тоске.
Сегодня, пытаясь объяснить пушкинскую раздражительность, бестактность, его часто неуместные шутки, неловкие колкости в адрес одноклассников, которыми он сам ставил себя в затруднительное положение, не умея потом из него выйти, мы можем сказать: это никакая не вспыльчивость — просто Пушкин комплексовал. “Он по щекотливости всякому вздору приписывал какую-то важность, и это его волновало”.
Отсюда то излишняя смелость — попытки переступить через свою закомплексованность (достаточно вспомнить, как часто ссоры Пушкина заканчивались предложением стреляться); то болезненная застенчивость, уход в себя — чуть ли не детская обидчивость на ту или иную мелочь, принятую за вселенскую катастрофу. И одно, и другое, надо признать, вечно мешали ему.
Как бы то ни было, он сам провоцировал постоянные ссоры. И такое его поведение не вызывало у большинства товарищей особых симпатий к Пушкину, что в свою очередь вело его к новым промахам, которые ещё больше усугубляли школьные отношения. Получался заколдованный круг.
К тому же была ещё одна подробность, вызывавшая дополнительные сложности. Отличаясь, при своих способностях и остроумии, быстрой находчивостью в ответном слове, Пушкин далеко не всегда оставался победителем в мальчишеских спорах. Потому как острое слово оказывалось далеко не единственным аргументом в ситуации разногласий меж подростками. Это в родном доме, получив в ответ на реплику “Посмотрите, ведь это настоящий арабчик” от маленького Пушкина дерзкую рифмованную колкость “По крайней мере отличусь тем и не буду рябчик”, поэт Иван Дмитриев, имевший рябое лицо, и присутствующие гости будут восторгаться мальчиком и весь вечер весело обсуждать смелость и забавность малыша. А здесь, в Лицее, в ответ можно было запросто схлопотать ответ, очень далёкий от восторженности. И это ещё сильнее раздражало юного поэта, желавшего именно поэтическое слово считать самым весомым доводом.
Показывая всем неумеренную весёлость днём, Пушкин нередко бессонными ночам в своей келье то обливался слезами, ругая почём зря себя и других, то обдумывал, что бы такое сотворить, чтобы хоть капельку изменить своё положение среди товарищей. В эти-то минуты ему на помощь и приходил Пущин, становясь умиротворяющим посредником между Пушкиным и товарищами, сглаживая резкость и неловкости своего друга. Пушкин это будет помнить всегда, и в его глазах Пущин останется прежде всего человеком без тени эгоизма, готовым прийти на помощь, в высшей степени наделённым чувством справедливости и чести.
Ни расстояния, ни годы не нарушат их дружбы и преданности. “Друг”, “товарищ”, “брат” — были для обоих не случайные красивые слова. Пушкин воспел в своих бессмертных стихах “первого” и “бесценного” своего друга. Пущин же оставил воспоминания о поэте, проникнутые дружеской любовью и нежностью.
Почему-то так сложилось, что считается, будто первая встреча Пущина и Пушкина состоялась на экзамене при поступлении в Царскосельский лицей. При этом цитируют Пущина:
“Вошёл какой-то чиновник с бумагой в руке и начал выкликать по фамилиям. — Я слышу: Ал. Пушкин! — выступает живой мальчик, курчавый, быстроглазый, тоже несколько сконфуженный. По сходству ли фамилий или по чему другому, несознательно сближающему, только я его заметил с первого взгляда”.
Но справедливости ради следует заметить, что знакомство их произошло несколько раньше, ещё в Москве, в доме Василия Львовича Пушкина. Просто та первая встреча не имела, что называется, никакого продолжения, и в Лицее их отношения начались как бы “с чистого листа”.
Вообще-то первое сближение между собой, первое деление на мальчишеские компании у лицеистов происходило как раз на основе “землячества”: москвичи–петербуржцы. А те, кто в эти объединения не вписывался, тут же получили отличительные прозвища: “швед”, “голландец”, “сибиряк”. И нет ничего удивительного в том, что изначально юный Пушкин сблизился в Лицее с теми, кто приехал сюда из “отставной столицы”, которую петербуржцы пренебрежительно называли провинцией, с теми, кто вырос в уже знакомой ему московской среде и был воспитан на схожем обиходе повседневного общения и привычных впечатлениях.
Примечательно, что именно москвич Михаил Яковлев впоследствии станет “лицейским старостой” — главным организатором ежегодных праздников выпускников Лицея (тем самым блюлись традиции исконно московского гостеприимства и поддержания давних знакомств).
Порой отзвуки московского бытия (например, импровизированная пирушка с ромом — хотя, казалось бы, ничего особенного, всё как десятки раз на их глазах делали взрослые дома) оборачивались “приключениями”. Вспоминает Пущин:
“Мы, то есть я, Малиновский и Пушкин, затеяли выпить гогель-могелю. Я достал бутылку рому, добыли яиц, натолкли сахару, и началась работа у кипящего самовара. Разумеется, кроме нас были и другие участники в этой вечерней пирушке, но они остались за кулисами по делу, а в сущности один из них, а именно Тырков, в котором чересчур подействовал ром, был причиной, по которой дежурный гувернёр заметил какое-то необыкновенное оживление, шумливость, беготню. Сказал инспектору. Тот, после ужина, всмотрелся в молодую свою команду и увидел что-то взвинченное. Тут же начались спросы, розыски. Мы трое явились и объявили, что это наше дело и что мы одни виноваты”.
О происшествии доложили министру А.К. Разумовскому. Он приехал из Петербурга, вызвал провинившихся лицеистов и сделал им “формальный строгий выговор”. Далее дело было передано на решение Конференции, или по-нынешнему — на усмотрение педсовета. Конференция, по воспоминаниям Пущина, постановила:
“1) Две недели стоять на коленях во время утренней и вечерней молитвы.
2) Сместить нас на последнее место за столом, где мы сидели по поведению, и
3) Занести фамилии наши, с прописанием виновности и приговора, в чёрную книгу, которая должна иметь влияние при выпуске”.
Выполнение этих трёх пунктов приговора происходило чисто по-российски. Первый пункт был выполнен буквально. Второй — постепенно смягчался, и с разрешения начальства всю троицу начали потихоньку пересаживать “к каше ближе”. Третий — по истечении времени был оставлен без всяких последствий.
С возрастом взрослели и проказы. Как-то в тёмном коридоре, заслышав в вечерней темноте приближающийся шорох платья, Пушкин по ошибке, думая, что это Наташа, премиленькая горничная одной из фрейлин императрицы Елизаветы Алексеевны, и пытаясь её поцеловать, прижал к стене княжну Волконскую, сердитую старую деву. На другой день сам император сделал выговор директору Лицея, заметив с сожалением: “Твои воспитанники не только снимают через забор мои наливные яблоки, бьют сторожей садовника, но теперь уже не дают проходу фрейлинам жены моей”.
Дальнейшее неясно. Одни говорят, что государь был любезен и дозволил убедить себя в том, что плоды лицейского просвещения к сим печальным проступкам не сводятся. Царь, чьи собственные любовные похождения ни для кого не были секретом, даже сказал, что берёт на себя быть адвокатом Пушкина перед фрейлиной, будто бы даже, смеясь, добавил: “Старая дева, быть может, в восторге от ошибки молодого человека, между нами говоря”.
Но есть и свидетельство, в которое, зная пушкинскую натуру, преисполненную чести, самолюбия и неприятия всяческого стеснения, трудно поверить: государь приказал Пушкина высечь.
В Лицей двенадцатилетний Пушкин приехал с немалым запасом разнообразных жизненных впечатлений — и от увиденного, и от личного общения, и с почерпнутым из книг. Редкая в таком возрасте начитанность Пушкина поразила его будущих товарищей-лицеистов при знакомстве с ним. Иван Пущин вспоминал: “Все мы видели, что Пушкин нас опередил, многое прочёл, о чём мы и не слыхали, всё, что читал, помнил…”
Но в остальном ему было трудно конкурировать с серьёзными сверстниками. Прекрасного французского оказалось недостаточно, хотя по этому языку он был на втором месте. В Лицее он недурно овладел латынью, но далеко не лучше других знал античную литературу: на уроках ответы многих одноклассников педагогам кажутся предпочтительней. Даже в сложении стихов (часть он пишет по-французски) первоначально у него находятся довольно удачливые соперники. А если ещё учесть, что директор Энгельгард отмечал у Пушкина в качестве недостатков “французский ум” (другими словами, легковесность и чрезмерное вольнодумство) и страсть к сатире (то, что теперь мы называем словом “критиканство”), помноженную на ранний скепсис, то будет понятно, почему уже через год занятий в общем рейтинге Пушкин занимает лишь 28-е место (начав с 14-го). Сам Пушкин самокритично свидетельствовал:
…порой бывал прилежен,
Порой ленив, порой упрям,
Порой лукав, порою прям,
Порой смирён, порой мятежен,
Порой печален, молчалив,
Порой сердечно говорлив.
Но именно в Лицее не способный к зависти Антон Дельвиг в стихотворении «Пушкину» уже в 1815 году предсказал своему другу великое будущее. Флегматичный толстяк и великодушный добряк Дельвиг со своим вечным “Забавно!”, произносимым с задумчивой улыбкой, мягкий, снисходительный даже к обидам со стороны Пушкина (хотя, казалось бы, кому понравится, когда о тебе говорят: “ленивец сонный” и “сын лени вдохновенный”), умел понимать, щадить, ценить и поддерживать друга. Кстати, по воспоминаниям одного из лицеистов о Дельвиге, “только огненная натура Пушкина могла вызвать его к деятельности”.
Чаще всего (это о Дельвиге отзывается уже сам Пушкин): “Он предпочитал прогулки по аллеям Царского Села и разговоры с товарищами, коих умственные склонности сходствовали с его собственными”. Умственные склонности Дельвига и Пушкина сходствовали. Они понимали друг друга с полуслова. Для Дельвига Пушкин был самым большим авторитетом. А Пушкин всегда прислушивался к мнению Дельвига-литератора. В день известия о кончине Дельвига Пушкин писал: “Смерть Дельвига нагоняет на меня тоску. Помимо прекрасного таланта, то была отлично устроенная голова и душа незаурядного закала. Он был лучшим из нас”.
Третья частица души Пушкина отдана Малиновскому. Созвучие характеров Пушкина и Малиновского (“…повеса из повес, // На шалости рожденный, // Удалый хват, головорез, // Приятель задушевный!”) сблизило их, а смерть отца Малиновского окончательно сдружила (“Перед незасыпанной могилой они поклялись в вечной дружбе”). Их не разведёт порознь даже разность мировоззрений. Глубоко верующий Малиновский всегда корил Пушкина за его безверие, которым тот ещё и открыто бравировал. Но история сохранит сказанные Пушкиным незадолго до смерти слова: “Отчего нет около меня Пущина и Малиновского. Мне было бы легче умирать”.
У обоих названных им на смертном одре друзей были нежные, любящие сердца. Третьего — Дельвига — уже не было в живых.
Кюхельбекер в это время умирал в Сибири, но его имя Пушкин в самый трагический для себя момент не упомянет. Может, потому, что вечно насмешливый ум великого поэта осознавал, сколько раз и в Лицее, и даже после выпуска он, Пушкин, обижал нескладно скроенного друга-неудачника, длинного, тощего, с глазами навыкате, как часто безудержно язвил в его адрес; что Кюхля был единственным из друзей, с кем у него однажды дело дошло до дуэли, поводом к которой послужила его эпиграмма на Кюхельбекера:
За ужином объелся я,
Да Яков запер дверь оплошно —
И было мне, мои друзья,
И кюхельбекерно, и тошно!
И что даже во время дуэли он продолжал над ним издеваться, обращаясь к Дельвигу (тот был секундантом Кюхли) и глядя, как близорукий друг, который впервые держал пистолет в руках, буквально дрожит в нервном возбуждении: “Дельвиг, стань на моё место, здесь безопаснее”.
Почему так складывались их отношения? Ведь он любил Кюхлю, у которого тоже была мечта о великом деянии, способном его, вечно попадающего в комические и нелепые ситуации, прославить в веках.
Если у неуклюжего Кюхельбекера изменить фигуру и длинношеего и худого превратить в “массивного, толстого молодого человека с стриженою головой, в очках, светлых панталонах по тогдашней моде, с высоким жабо и в коричневом фраке”, то его легко представить таким же неуклюжим, выше обыкновенного роста, только “широким, с огромными красными руками” Пьером Безуховым. И в этом не будет особой натяжки, потому что, как и литературный герой Льва Толстого, друг Пушкина в 1812 году долго бредил идеей пробраться в лагерь французов и убить Наполеона. А позже судьба так же, как и Пьера, приведёт его в лагерь участников тайного общества. Во время событий на Сенатской площади он не на страницах романа, а в реальной жизни попытается застрелить великого князя Михаила и генерала Воинова, станет призывать матросов к штыковой атаке, то есть проявит себя мужественным и способным на поступок человеком.
Пушкин ценил Кюхлю-человека, в обычной жизни прелестного и нежного. Но тот имел несчастье фанатично любить поэзию и писать стихи! Однако Кюхлю-поэта Пушкин не признавал, без обиняков резал ему правду-матку, что “не тот поэт, кто рифмы плесть умеет, и, перьями скрыпя, бумаги не жалеет”. Кюхельбекер отнюдь не был лишён чувства юмора, но каково это слышать от друга:
Вильгельм, прочти свои стихи,
Чтоб мне заснуть скорее.
А ведь приходилось слушать! Слушать, смертельно обижаться, приходить в бешенство, вдрызг ругаться, потом остывать и идти мириться — Кюхля, похоже, Пушкина любил нежнее, чем свои стихи. Наверное, Пушкин это понимал. Покидая Лицей, он прочтёт Кюхле посвящённую ему «Разлуку», в которой рефреном прозвучит: “Прости!”.
И уныло
Глядим назад,
следов не видя там.
Скажи, Вильгельм,
не то ль и с нами было,
Мой брат родной по музе,
по судьбам?
Однако он сразу зарекомендовал себя как отличный ученик.
Инспектор М. С. Пилецкий дал такой отзыв о Кюхельбекере, относящийся, видимо, к
1812 году: “Кюхельбекер (Вильгельм), лютеранского исповедания, 15-ти лет.
Способен и весьма прилежен; беспрестанно занимаясь чтением и сочинениями, он не
радеет о прочем, оттого мало в вещах его порядка и опрятности. Впрочем, он
добродушен, искренен с некоторою осторожностью, усерден, склонен ко всегдашнему
упражнению, избирает себе предметы важные, плавно выражается и странен в
обращении. Во всех словах и поступках, особенно в сочинениях его, приметны
напряжение и высокопарность, часто без приличия. Неуместное внимание
происходит, может быть, от глухоты на одно ухо. Раздраженность нервов его
требует, чтобы он не слишком занимался, особенно сочинением”.
До нас дошло много воспоминаний о странностях Вильгельма,
однако эрудиция, знание языков, оригинальность суждений завоевали ему уважение
товарищей.
. Среди интересов лицеистов – история и философия,
восточные языки и фольклор и, конечно, поэзия – немецкая, английская,
французская – и драматургия. Вся обстановка в Лицее способствовала пробуждению
таланта. И Кюхельбекер начал писать стихи по-русски и по-немецки, а с 1815 года
– печататься в журналах “Амфион” и “Сын отечества”. Его
стремление избегать “гладкописи”, несколько затрудненный слог,
ориентированный прежде всего на Державина, тяготение к архаизмам вызывали
насмешки друзей-лицеистов. В их пародиях и эпиграммах высмеивались длинноты и
тяжеловесность его стихов, пристрастие к гекзаметру. Но, несмотря на это,
Вильгельм всегда был в числе признанных лицейских поэтов. Он с самого начала
шел своей дорогой и в 1833 году напишет в дневнике, что сознательно не хотел
быть в числе подражателей Пушкина.
При выпуске из Лицея Кюхельбекер получил третью
серебряную медаль и отличный аттестат. В чине титулярного советника он вместе с
Пушкиным, Горчаковым, Корсаковым и Ломоносовым был зачислен на службу в Главный
архив Коллегии иностранных дел. Присягу они принимали вместе с А. С.
Грибоедовым, тогда, видимо, и состоялось их первое знакомство. В том же году
Кюхельбекер начал читать лекции по русской словесности в младших классах
Благородного пансиона при Главном педагогическом институте в Петербурге. В то
время здесь учились младший брат Пушкина Лев, будущие друзья Пушкина С. А.
Соболевский и П. В. Нащокин, позднее его учениками стали будущий поэт и
дипломат Ф. И. Тютчев и будущий композитор М. И. Глинка.
Наряду с преподавательской работой Кюхельбекер ведет
напряженную литературно-общественную деятельность. Он активный член Вольного
общества любителей словесности, наук и художеств под председательством А. Е.
Измайлова, а с председателем Вольного общества любителей российской словесности
(членом которого Кюхельбекер также является) Ф. Н. Глинкой его связывают не
только родственные, но и дружеские отношения. В 1820 году он вступает в
околомасонскую ложу “Избранный Михаил” и становится секретарем
Вольного общества учреждений училищ по ланкастерской методе взаимного обучения.
О Кюхельбекере этих лет красноречиво говорят воспоминания одного из
воспитанников Благородного пансиона Н. А. Маркевича. Он пишет о своем учителе
как о “благороднейшем и добрейшем, честнейшем существе… Кюхельбекер был
любим и уважаем всеми воспитанниками. Это был человек длинный, тощий,
слабогрудый, говоря, он задыхался, читая лекцию, пил сахарную воду… Мысль о
свободе и конституции была в разгаре. Кюхельбекер ее проповедовал на кафедре
русского языка”.
В эти же годы Кюхельбекер много пишет, печатается,
замышляет издавать свой журнал. Среди его стихов той поры – подражания
Жуковскому (“Ночь”, “Пробуждение”, “Жизнь”),
элегии (“Осень”, “Элегия”, “К Дельвигу”).
Кюхельбекер первым обратился к жанру посланий друзьям в дни лицейских годовщин.
Таким было послание к Пушкину и Дельвигу 14 июля 1818 года. Здесь впервые их
дружба определяется формулой: “Наш тройственный союз, Союз младых певцов и
чистый, и священный”. Эту формулу будут неоднократно варьировать в своих
стихах все три поэта.
В 1820 году все друзья Пушкина были обеспокоены его
судьбой. Поэту грозила ссылка в Сибирь или в Соловецкий монастырь. На заседании
Вольного общества любителей российской словесности Дельвиг прочел своего
“Поэта”. Кюхельбекер подхватил мысль друга о свободе “под звук
цепей” и на заседании 22 марта прочитал своих “Поэтов”. В
творчестве Кюхельбекера это стихотворение стало программным. В нем говорится,
что истинный поэт никогда не находит награды за свои “высокие дела” в
мире “злодеев и глупцов”, приводится пример Д. Мильтона, В. А.
Озерова, Т. Тассо, для которых земная жизнь была “полна и скорбей, и
отравы”, и только в потомстве пришла к ним слава. Стихи проникнуты пафосом
преддекабристской гражданственности: святой долг поэта – направлять жизненный
путь людей. Кюхельбекер призывает Дельвига, Баратынского и Пушкина не обращать
внимание на “презрение толпы”, на “шипенье змей”, он
прославляет “Свободный, радостный и гордый, И в счастье и в несчастье
твердый, Союз любимцев вечных муз!”
“…Поскольку эта пьеса была читана в обществе
непосредственно после того, как высылка Пушкина сделалась гласною, то и
очевидно, что она по сему случаю написана”, – писал В. Н. Каразин в своем
доносе министру внутренних дел В. П. Кочубею. Этот донос осложнил и положение
Кюхельбекера. После отъезда друга в Екатеринослав он тоже ждет высылки. Но в
это время Дельвиг получает приглашение занять место секретаря и постоянного
собеседника в путешествии за границу обер-камергера А. Л. Нарышкина. Вельможе
нужен был в секретари человек, владевший тремя языками. Дельвиг предложил
вместо себя друга. 8 сентября 1820 г. Кюхельбекер отправился в путешествие.
Это была не просто поездка за границу. Кюхельбекер ехал в
Европу, где в марте 1820 года король Италии присягнул на верность конституции,
в июне произошла революция в Неаполе, в июле – в Сицилии. Революционные события
назревают в Пьемонте и в Португалии, начинается борьба за освобождение Греции.
В этот бурлящий европейский котел и окунается Кюхельбекер, увлеченный мыслью о
конституции, известный своей пылкостью и восторженностью. Дневник путешествия и
целый ряд стихов написаны в форме обращений к друзьям, оставшимся в России. В
этом заметно следование Н. М. Карамзину. Отправляясь в поездку, Кюхельбекер
ставил перед собой две задачи: первая – знакомство с культурной жизнью Европы и
рассказ об этом русскому читателю, и вторая – пропаганда в Европе молодой
русской литературы. Видимо, именно этим было обусловлено стремление встретиться
с немецкими романтиками и, в частности, с Л. Тиком, а позднее с французскими
писателями-либералами.
В Веймаре в ноябре 1820 года состоялось знакомство с
Гете. Очевидно, было несколько встреч, в результате которых два поэта
“довольно сблизились”. Они говорили не только о стихах самого Гете,
но и о русской литературе и русском языке. Не мог Кюхельбекер, по всей
вероятности, не сказать Гете ни слова о Пушкине. Закончились эти беседы
просьбой Гете писать ему и “объяснить свойство нашей поэзии и языка
русского”.
Кипучую деятельность по пропаганде русской культуры
Кюхельбекер развил в Париже. Он завязал знакомства с видными журналистами и
писателями, и прежде всего с Б. Констаном – вождем французских либералов. Б.
Констан устроил русскому поэту чтение лекций о русском языке и литературе в
Академическом обществе наук и искусств.
Сохранился текст лишь одной из этих лекций. В ней
Кюхельбекер обращается к передовым людям Франции от имени мыслящих людей
России, потому что “мыслящие люди являются всегда и везде братьями и
соотечественниками”. Лекции русского поэта были столь радикальными, что
полиция их запретила. Кюхельбекер должен был покинуть столицу Франции. Уехать
ему помог поэт В. И. Туманский, с которым они познакомились в Париже.
Кюхельбекер возвращается в Россию. Официальные круги
воспринимают его как неблагонадежного. Оставаться в Петербурге было нельзя, и
друзья помогли поэту “определиться” к А. П. Ермолову,
главноуправляющему Грузией. Недолго пробыл Кюхельбекер на юге. Отправившись
туда в сентябре 1821 г., он уже в мае 1822 г. должен был покинуть Кавказ из-за
дуэли с родственником и секретарем Ермолова Н. Н. Похвисневым. Но именно эти
несколько месяцев имели большое значение для развития его взглядов и вкусов. В
этом прежде всего сыграло роль возобновившееся знакомство с Грибоедовым.
“Между ними сказалось полное единство взглядов, – пишет Ю. Н. Тынянов, – тот
же патриотизм, то же сознание мелочности лирической поэзии, не соответствующей
великим задачам, наконец, интерес к драме”.
Встретив близкого по духу человека, Кюхельбекер всей
душой отдален этому новому увлечению, противопоставив на какое-то время
Грибоедова прежним друзьям. После Кавказа Кюхельбекер жил в Закупе – имении
сестры в Смоленской губернии. Он был влюблен в А. Т. Пушкину, собирался
жениться на ней, мечтал о возвращении в Петербург и об издании журнала, писал
трагедию “Аргивяне”, поэму “Кассандра”, начало поэмы о
Грибоедове.
Последние два с половиной года перед 14 декабря были,
пожалуй, самыми насыщенными в жизни Кюхельбекера. Именно в это время он
становится одним из крупнейших поэтов-декабристов, ведущим критиком и
теоретиком нового, декабристского направления литературы, проповедующим
самостоятельность и патриотизм русской поэзии. В конце июля 1823 года
Кюхельбекер приехал в Москву. Вместе с В. Одоевским и Грибоедовым он начинает
готовить к изданию альманах “Мнемозина”. Успех первой части
альманаха, вышедшего в начале 1824 года, был блестящим. Пушкин, Вяземский,
Баратынский, Языков, Шевырев, В. Одоевский опубликовали в нем свои
произведения. Многое напечатал там и Кюхельбекер. В “Благонамеренном”
появилась рецензия, высоко оценивающая альманах (авторство ее приписывают
Рылееву). Во второй части “Мнемозины” опубликована программная статья
Кюхельбекера “О направлении нашей поэзии, особенно лирической, в последнее
десятилетие”. Статья с большой силой и резкостью отражала взгляды нового
литературного направления – писателей-декабристов, для которых на первое место
выступала “самобытность” автора, свобода от подражательности даже
крупнейшим зарубежным образцам. “Вера праотцев, нравы отечественные, –
писал поэт, – летописи, песни и сказания народные – лучшие, чистейшие,
вернейшие источники для нашей словесности”. Он призывал “сбросить с
себя поносные цепи немецкие” и “быть русскими”. Следующие книжки
альманаха такого успеха не имели. Снова начались поиски заработка. Друзья
пытались помочь, но безрезультатно.
А время приближалось к 14 декабря. Организационной связи
с будущими декабристами у Кюхельбекера не было до самого конца 1825 года.
Однако всей своей деятельностью, образом мыслей и устремлениями Кюхельбекер
давно был выразителем идеологии передового дворянства России. В трагедии
“Аргивяне” он пытался поставить вопросы о путях уничтожения тирании,
о возможности и правомерности убийства тирана, о действующих силах
государственного переворота. При переработке трагедии в 1825 году появляется
решение о необходимости опираться в перевороте на бунт народа. Любой повод
использует Кюхельбекер для заявления своей гражданской позиции. В сентябре 1825
года произошла дуэль между флигель-адъютантом В. Д. Новосильцевым и членом
Северного общества, подпоручиком Семеновского полка К. П. Черновым,
вступившимся за честь своей сестры. Похороны Чернова превратились в серьезную
манифестацию. Кюхельбекер пытался прочитать на могиле свои стихи “На
смерть Чернова”, исполненные революционного пафоса. В своих критических
статьях поэт также стоял на позициях декабризма. Поэтому, когда “несколько
дней спустя по получении известия о смерти императора” он был принят
Рылеевым в Северное общество, это был чисто формальный акт, давший ему
возможность активного участия в выступлении. Показания, данные им на следствии,
исключают возможность случайного увлечения надвигающимися событиями.
Не было случайным и поведение Кюхельбекера в день
восстания. Его кипучая натура получила наконец возможность проявиться. Он
посещает восставшие полки, пытается привести на площадь С. П. Трубецкого,
участвует в избрании диктатором Е. П. Оболенского, с оружием в руках
присоединяется к восставшим на Сенатской площади, стреляет в великого князя
Михаила Павловича, пытается вести за собой солдат Гвардейского экипажа… Все
это реальные дела. Они показывают Кюхельбекера как одного из активнейших и
деятельнейших участников восстания. А то, что ему единственному удалось бежать
из Петербурга, говорит о том, что и после поражения он сохранял ясность мысли и
решительность действий. Его арестовали в Варшаве, узнав по словесному портрету.
Арест, суд, приговор – пятнадцать дет каторги, замененной
Николаем на пятнадцать лет одиночного заключения. Шли бесконечные пересылки из тюрьмы
в тюрьму. 25 апреля 1826 года он был перевезен из Петропавловской крепости в
Шлиссельбургскую, в октябре 1827 года переведен в Динабург. По дороге
состоялась встреча с Пушкиным на станции Залазы, близ Боровичей. В 1831 году
его переводят в Ревель, затем в Свеаборг. Чтение и сочинение были единственными
занятиями в течение десяти лет (срок был сокращен). Оторванный от друзей и
единомышленников, поэт оказался в интеллектуальном вакууме, сохранить себя в
котором ему помогли оригинальный ум и страстная натура. Поэт выстоял и до конца
своих дней остался поэтом. Дневник 1831 – 1845 годов отражает напряженную
работу ума человека, почти лишенного возможности быть в курсе событий
интеллектуальной жизни, но не сломленного этим. Он начат 25 апреля 1831 года в
ревельской тюрьме, и только слепота прекратила эту работу. Дневник не был
исповедью, но он стал важнейшим документом русской общественной мысли,
поскольку вместил в себя размышления крупнейшего поэта-декабриста о литературе,
истории, человеческом характере.
Утрата политического идеала лишала творчество
Кюхельбекера нравственной и эстетической опоры; духовное одиночество мешало
развивать систему взглядов на мир, не давало развиваться реалистическим
тенденциям. В его лирике можно отметить усиление религиозных настроений,
повторение уже известных тем, которые укрепляли его в одиночестве, – это прежде
всего тема дружбы и тема тяжелой судьбы поэта.
И в заключении он ощущал свою близость с друзьями. В 1845
году в стихах “На смерть Якубовича” он назовет этих друзей и
единомышленников: “Лицейские, ермоловцы, поэты, Товарищи!..”
Самозабвенное ощущение товарищества, детская уверенность в ответной открытости
друзей, способность забывать обиды, тем более острые, чем ближе был человек, их
нанесший, искренняя благодарность за доброту и участие – вот, пожалуй, то
основное в характере Кюхельбекера, что помогало ему переносить все тяготы
судьбы. Поэтому тема дружбы, послания к старым друзьям и новым знакомым
составляют значительную часть написанного в заточении.
С другой стороны, тема тяжелой судьбы непризнанного поэта
все чаще звучит в его стихах. Примерами теперь становятся не только Камоэнс,
Тассо и другие, но и собственная судьба и судьба близких поэтов. Осознание
особой пророческой миссии поэта, святости его существования всегда было присуще
Кюхельбекеру. Особенно гневно и страстно эта тема звучала в
“Проклятии”. В качестве пророка, провозглашающего светлое будущее
России, выступает Рылеев в стихотворении Кюхельбекера “Тень Рылеева”,
написанном в заключении.
Как ни тяжелы были условия жизни в крепости, они
позволяли писать, не отвлекаясь на решение бытовых проблем, которые выбивали
его из колеи прежде и встанут перед ним в ссылке. Знакомясь с тем, что смог
Кюхельбекер написать в заключении, понимаешь, насколько могуч был его талант.
Лишение живого общения с друзьями и противниками по литературной борьбе в
значительной мере сузило его возможности. И все-таки итог этой работы поражает:
поэмы “Давид”, “Юрий и Ксения”, “Сирота”,
мистерия “Ижорский”, трагедия “Прокофий Ляпунов”, проза,
множество лирических стихов – вот неполный перечень созданного за эти годы. В
письме Н. И. Гречу от 13 апреля 1834 года Кюхельбекер перечисляет статьи,
которые у него уже готовы: о юморе, о греческой дигамме, о Мерзляконе, Пушкине,
Кукольнике, Марлинском, Шекспире, Гете, Томсоне, Краббе, Муре, Вальтере Скотте,
а также несколько “легких статей”.
В конце 1835 года Кюхельбекер был освобожден из крепости.
Пришло то чувство свободы, которого поэт ждал с таким нетерпением. Но ссылка, в
которой оказался поэт, принесла столько новых забот, что на творчество уже
почти не оставалось времени. Ему пришлось заниматься физическим трудом, чтобы
иметь возможность жить самому и помогать семье брата. Осенью 1836 года
Кюхельбекер женился на дочери почтмейстера в Баргузине Дросиде Ивановне
Арсеновой. Это был брак не по любви, а по расчету. Поэт надеялся если не в
жене, то в детях найти себе друзей, которые разделят его скорби и радости. Одно
сознание того, что он, которому, говоря его же словами, “рукоплескал
когда-то град надменный” – Париж, должен пахать и сеять, сушить мох, чтобы
конопатить стены избы, искать заблудившегося быка, не могло стать источником
вдохновения… Духовное одиночество лишало возможности развивать свой
поэтический мир. И мир этот сужался до чисто бытовых зарисовок и посланий к
тем, с кем он мог общаться в ссылке.
Только одна тема продолжала все пронзительнее звучать в
его стихах. Это тема тяжелого жребия поэта, его “черной судьбы” среди
“свирепых печалей”, в мире, разрушенном “злодействами
невежд”. К лицейской годовщине 1836 года Кюхельбекер посылает Пушкину стихи,
в которых радостно и торжественно обращается к Другу: “Пушкин! Пушкин! это
ты! Твой образ – свет мне в море темноты!”. Еще не привыкший к той
относительной свободе, которую он почувствовал после выхода из крепости, поэт
пишет, что его “сердце бьется молодо и смело…”.
О смерти Пушкина Кюхельбекер узнал накануне дня рождения
своего друга (26 мая). Стихи “Тени Пушкина” датированы 24 мая 1837
года. Гибель друга, который был для него “товарищем вдохновенным”,
непревзойденным образцом высокого духа и таланта, светочем во всех тяготах
судьбы, наложила трагический отсвет на многие последующие стихи. Гимном
погибшему другу стало юбилейное: лицейское стихотворение 1837 года. С этого
времени мысли о судьбе поэтов, о собственной судьбе становятся все более мрачными.
Тени погибших друзей все чаще появляются в его стихах. Кюхельбекеру пришлось
пережить почти всех своих друзей-поэтов: Рылеева, Грибоедова, Дельвига,
Пушкина, Баратынского. Теперь их пример, вместо Камоэнса и Таесо, становится
мерилом тяжести поэтической судьбы.
Однако природное чувство оптимизма не позволяло поэту
замыкаться в этом трагическом мироощущении. Почти все, с кем ему приходилось
общаться, становились адресатами посланий: городской, лекарь А. И. Орлов в
Верхнеудинске, пятнадцатилетняя девочка Аннушка Разгильдеева, ставшая его
ученицей в Акше, М. Н. Волконская, которую он посетил в Красноярске, и другие.
Суровые условия жизни расшатывали и без того не слишком
могучее здоровье. В 1845 году Кюхельбекер ослеп. Но и это не смогло совеем
заглушить его поэтический голос:
Узнал я изгнанье, узнал я тюрьму,
Узнал слепоты нерассветную тьму,
И совести грозной узнал укоризны,
И жаль мне невольницы милой отчизны.
Незадолго до смерти Кюхельбекер продиктовал Пущину свое
литературное завещание и письмо к Жуковскому с просьбой о помощи. 11 августа
1846 года Кюхельбекер скончался. “Он до самой почти смерти был в движении,
а за день до смерти ходил по комнате и рассуждал еще о том, что, несмотря на
дурную погоду, он чувствует себя как-то особенно хорошо”. Заботы о семье
взял на себя Пущин, а позже дети воспитывались в семье сестры поэта Ю. К.
Глинки. В 1856 году им были возвращены дворянское звание и фамилия отца.
Заключение
Дружба…Какое древнее и прекрасное русское слово. Что
делали бы мы без надежного друга, чье плечо в трудную минуту – бесценнейшая
опора?! Образец дружбы, истинной, мужской – лицейское братство Пушкина, Пущина,
Дельвига, Кюхельбекера… Как странно нам сегодня сознавать, что это было! Ведь
ничего, даже похожего, мы не знали. Нам некогда знать и понимать все это… А
жаль! Пушкин был человеком, который превыше всего ценил этот прекрасный дар –
дружбу. Какая прекрасная и сильная дружба связывала этих столь непохожих друг
на друга людей! В чем же ее истоки? Наверное, в той исключительной воспитанности,
глубокой интеллигентности, вере в высокое назначение человека, которые отличали
русских, идущих от победы в 1812 году к декабрю 1825 года. Мой друг! Отчизне
посвятим Души прекрасные порывы. Товарищ, верь: взойдет она, Звезда
пленительного счастья… Она взошла, эта звезда. Взошла, чтобы осветить своими
лучами их путь. Они шли, мучаясь и ошибаясь, страдая и радуясь, к высокой цели.
Их согревало ощущение того, что друзья были рядом. Ведь как страшно и просто
звучали слова: “Иных уж нет, а те далече”. И “иные”, и
“те” – все это “частицы” великого братства. И черты друзей
не стирались, тираны и эпохи были бессильны перед Дружбой… Быстро летит время!
Мы читаем пущинские “Записки о Пушкине”, а им уже полтораста лет. Но
как прекрасны и поучительны для нас те воспоминания о зимнем вечере, когда
одинокий колокольчик прорезал ночную тишину занесенного снегом подворья…
Список используемой литературы
1.
В. Соколов «Рядом с Пушкиным»
2.
В. Ф. Шубин «Поэты Пушкинского Петербурга»
3.
Ю. А. Лотман « Биография А.С.Пушкина»
4.
И.И. Пущин « Записки о Пушкине»
5.
Статья о Дельвиге Ю. Тытьянов
6.
Статья о Кюхельбекере П.Кулаков
Муниципальное бюджетное
общеобразовательное учреждение «Гимназия № 48»
«Лицейские друзья А.С. Пушкина»
Реферат
Выполнила Екатерина Колмогорова,
ученица 11 «А» класса.
Руководитель Федотова Людмила Степановна,
учитель русского языка и литературы
Челябинск
2014 год
Содержание
Введение……………………………………………………………………….…3
Глава 1. Пушкин в Лицее…………………………………………………….….4
Глава 2. Пущин, Кюхельбекер, Дельвиг – самые близкие друзья………….…8
Глава 3. Особый день – 19 октября…………………………………….………13
Заключение………………………………………………………………………16
Библиография……………………………………………………………………17
Приложение 1. Краткая биография И.И. Пущина……………………………18
Приложение 2 Краткая биография В.К. Кюхельбекера………………..…….20
Приложение 3 Краткая биография А.А. Дельвига……………………………22
Введение
Пушкин Александр Сергеевич, первый русский писатель мирового значения, общепризнанный основатель русской литературы нового времени и канонизатор русского литературного языка. В 1811 г. Александр Сергеевич поступает в Царскосельский лицей — привилегированное высшее учебное заведение для дворянских детей, учрежденное по указу императора Александра I. Лицейские годы не только период интенсивного творческого развития Пушкина, но и времени его возникновения дружбы между лицеистами, которая осталась у них на всю жизнь.
Тема реферативной исследовательской работы «Лицейские друзья Пушкина».
Цель работы – изучение влияния пребывания Пушкина в Царскосельском лицее и лицейских товарищей на его жизнь и творчество.
Задачи:
1. Изучение материалов, рассказывающих о пребывании Пушкина в Лицее.
2.Рассмотрение роли троих самых близких друзей – Пущина, Кюхельбекера, Дельвига – на судьбу Пушкина.
3. Рассмотрение произведений, посвященных дню открытия Лицея – 19 октября.
Объект исследования – творчество и биография Пушкина.
Предмет – лицейский период жизни и творчества Пушкина.
В ходе работы использовались исследовательские методы: анализ литературы по теме, обобщение материалов.
Работа имеет следующую структуру: введение, 3 главы, заключение, библиография. Данная работа может быть использована учащимися, которые интересуются пушкинской темой.
Глава 1. Пушкин в Лицее
Друзья мои прекрасен наш союз!
Он как душа неразделим и вечен –
Неколебим, свободен и беспечен,
Срастался он под сенью дружных муз.
Куда бы нас ни бросила судьбина
И счастье бы куда ни повело,
Всё те же мы: нам целый мир – чужбина;
Отечество нам – Царское Село.
А.С. Пушкин “19 октября” (1825)
В Царскосельском лицее Пушкин провёл всего несколько лет, но не забывал о нём на протяжении всей своей недолгой жизни, ведь лицей явился для тогда ещё маленького Пушкина школой жизни, там он познакомился с людьми, которые сопровождали его в течение всего жизненного пути, они стали его лучшими друзьями: Дельвиг, Пущин, Кюхельбекер. Быть может, без них он и не стал бы тем легендарным поэтом, стихи которого мы с наслаждением читаем.
Лицейское братство – самая светлая глава в биографии Пушкина. Куда бы “ни бросила судьбина” лицеистов первого выпуска, куда бы их “счастие не повело”, они всегда обращались мыслью и сердцем к своему царскому отечеству, к тем шести годам, когда в учении и чтении, в шалостях и забавах, в дружбе и ссорах создавалась личность каждого из них. Формировалось и мировоззрение – тот дух свободы, без которого не могло быть у нас ни величайшего национального поэта Пушкина, ни самоотверженных революционеров-декабристов Кюхельбекера и Пущина.
В Лицей двенадцатилетний Пушкин приехал с немалым запасом разнообразных жизненных впечатлений — и от увиденного, и от личного общения, и с почерпнутым из книг. Редкая в таком возрасте начитанность Пушкина поразила его будущих товарищей-лицеистов при знакомстве с ним. Иван Пущин вспоминал: “Все мы видели, что Пушкин нас опередил, многое прочёл, о чём мы и не слыхали, всё, что читал, помнил…”
Но в остальном ему было трудно конкурировать с серьёзными сверстниками. Прекрасного французского оказалось недостаточно, хотя по этому языку он был на втором месте. В Лицее он недурно овладел латынью, но далеко не лучше других знал античную литературу: на уроках ответы многих одноклассников педагогам кажутся предпочтительней. Даже в сложении стихов (часть он пишет по-французски) первоначально у него находятся довольно удачливые соперники. А если ещё учесть, что директор Энгельгард отмечал у Пушкина в качестве недостатков “французский ум” (другими словами, легковесность и чрезмерное вольнодумство) и страсть к сатире (то, что теперь мы называем словом “критиканство”), помноженную на ранний скепсис, то будет понятно, почему уже через год занятий в общем рейтинге Пушкин занимает лишь 28-е место (начав с 14-го). Сам Пушкин самокритично свидетельствовал:
…порой бывал прилежен,
Порой ленив, порой упрям,
Порой лукав, порою прям,
Порой смирён, порой мятежен,
Порой печален, молчалив,
Порой сердечно говорлив.
Пушкин по характеру в это время был вспыльчивый, к тому же склонный к злой насмешке, внешностью напоминающий обезьяну, за что и имел соответствующие прозвища “обезьяна”, “помесь обезьяны с тигром”, отражавшие его внешность и несдержанный темперамент (Грибоедов позже звал его “мартышкой”). Многие из лицеистов считали его себялюбивым, тщеславным и даже агрессивным. Отсюда другое прозвище — “француз”, отнюдь не только за прекрасное знание французского языка (в годы Отечественной войны тем более обидное и никак не похвальное). Прозвища были почти у всех лицеистов. Но обидных среди них немного, чаще — “швед”, “Кюхля”, “голландец”, “султан”, “маркиз”, “рыжик”, “лиса”, “сибиряк”…
Для Пушкина лицей был не только источником дорогих воспоминаний, но и многого существенно важного и решающего в его последующем духовном развитии. В лицее были хорошие преподаватели, там читались ученикам основы наук, но еще более, чем преподаватели и излагаемые ими научные сведения, служил образованию их тесный дружеский круг. Его значение для Пушкина было неизмеримо велико. Пушкин недаром после окончания лицея отмечал каждую лицейскую годовщину посвященной этой дате стихами. И это были стихи о дружбе. Лицей, лицейское содружество были тем самым, что заменяло ему в юности столь необходимое для человеческой души ощущения дома. Лицей, лицейское содружество, воспоминания о лицее были тем положительным основанием, на котором, при всех ошибках и неудачах, не только в радостях, но и в невзгодах, всегда строилась внутренняя судьба личности Пушкина. Это то, на что Пушкин оглядывался при всех поворотах своей жизни, с чем соизмерял все с ним происходящее.
В лицее, в атмосфере лицея, все хорошо воспитывало. Дружеские беседы изощряли ум и приучали к умственной и духовной открытости (к той открытости, без которой не может быть истинного поэта); прогулки по садам лицея заставляли вспоминать и приобщаться мыслью к прошлому человечества и к его культуре (что нашло потом сильное отражение в поэзии Пушкина). Лицей заложил культурные и человеческие основы пушкинской поэзии в значительной степени, нежели это могли сделать домашнее чтение в детстве и те уроки, которые давались Пушкину его многочисленными домашними хорошими и плохими учителями. В лицее были возможности свободного и естественно непринужденного приобщения к культуре и – что не менее важно – приобщение всем дружеским кругом, вместе.
Глава 2
Пущин, Кюхельбекер, Дельвиг – самые близкие друзья.
В жизни Пушкина лицейская дружба оставила неизгладимые следы. Он быстро подружился с Иваном Пущиным. С первых же дней пребывания в Лицее тринадцатилетний Иван Пущин стал считаться одним из лучших учеников. Его отличали прилежание, благоразумное поведение, добродушие, “чувствительность с мужеством и тонким честолюбием”, особенно же рассудительность, в обращении с окружающими — неизменная вежливость и “приличная разборчивость и осторожность”. Подобное случается не часто: все, кто знал Пущина и во время учёбы в Лицее, и после, даже его идейные противники, отзывались о нём не иначе как исключительно с уважением и симпатией. Повзрослев, он был высок ростом, хорошо сложён. Большие выразительные сине-серые глаза, спокойное лицо. Про таких говорят — красив и духовно, и внешне.
Пушкин и Пущин жили в Лицее рядом: справа комната, над дверью которой была чёрная дощечка с надписью “№ 13. Иван Пущин”, а слева — “№ 14. Александр Пушкин”. Пущин — тоже москвич, он на год постарше Пушкина. Вместе посмеялись над несчастливым номером комнаты Пущина. Позже всю жизнь подписывали письма друг другу лицейскими номерами.
В 1826 году он написал об Иване Пущине: “Мой первый друг, мой друг бесценный”, как пишут и думают о первой незабываемой любви. Нет, даже больше, чем о первой любви, ибо “она прошла… но с первыми друзьями // Не резвою мечтой союз твой заключён. // Пред грозным временем, пред грозными судьбами // О, милый, вечен он! “. Это было сказано ещё раньше – в 1817 году. А в день смерти Пушкин горько пожалел, что нет рядом Пущина и Малиновского ( «Прохожий, поспеши к стране родной своей! Ах! Грустно умереть далёко от друзей».)
Товарищ милый, друг прямой,
Тряхнём рукою руку,
Оставим в чаше круговой
Педантам сродню скуку:
Не в первый раз мы вместе пьём,
Нередко и бранимся,
Но чашу дружества нальём –
И тотчас помиримся. (1814 г.)
11 лет Пушкин знал, что Пущин заживо похоронен в “мрачных пропастях земли” (был в застенках), но дружба не слабела:
Молю святое провиденье:
Да голос мой душе твоей
Дарует то же утешенье,
Да озарит он заточенье
Лучом лицейских ясных дней.
У Пущина были прекрасные отношения со всеми, его никто не обижал, он ни с кем не ссорился. Происходил из родовитой дворянской семьи, его отец — генерал-интендант флота. Но в семье двенадцать детей. И мать, страдавшая душевным расстройством… Так что Пущин совершенно иначе, чем остальные люди, относился к дружбе между лицеистами… Пущина осудят на вечную каторгу; он вернётся из сибирской ссылки лишь в 1856 году и через три года умрёт.
Ещё один лицейский друг Пушкина – Вильгельм Кюхельбекер сильно повлиял на его творчество. А был он смешным таким человечком среди лицеистов. Кюхельбекер, плохо слышащий на одно ухо после золотухи, с необузданной вспыльчивостью и с комической внешностью, вызывавшей постоянные шутки, доходившие до издевательства (ребята в этом возрасте бывают удивительно злыми). Однажды дошло до того, что Кюхля решил топиться — его вытащили из пруда и обсмеяли ещё сильнее, мол, даже утопиться не можешь…
Первое напечатанное стихотворение Пушкина “К другу стихотворцу” обращено именно к Кюхельбекеру. Юношеские размышления о роли и назначении поэта в этом произведении опираются на жизненную основу. Речь идёт о начальных неуклюжих поэтических опытах Кюхельбекера:
Но что? ты хмуришься и отвечать готов;
Пожалуй, – скажешь мне, – не трать излишних слов;
Когда на что решусь, уж я не отступаю,
И знай, мой жребий пал, я лиру избираю.
Пусть судит обо мне, как хочет, целый свет,
Сердись, кричи, бранись, – а я таки поэт.
Нужно было очень тонко понимать характер Кюхельбекера, чтобы написать это. “Когда на что решусь, уж я не отступаю!” – таков был один из важнейших жизненных принципов этого человека. Он осуществил его в дружбе, в литературе и в жизни – в декабрьский день 1825 года, который превратил неимущего и малоизвестного петербургского поэта в “опасного государственного преступника”, строго охраняемого всем могуществом царской власти.
Кюхельбекер, просидев в Петропавловской, Кексгольмской и Шлиссельбургской, затем в Динабургской крепостях, будет отправлен на поселение в Сибирь, где заболеет туберкулёзом и угаснет в Тобольске в 1846 году.
Во многих стихах Пушкин обращается и к одному из любимых друзей – к Антону Дельвигу. Он был очень забавным и смешным. Например, лишённый очков, близорукий Дельвиг, для которого весь свет был как в тумане, а все женщины казались ему красавицами, — то-то была потеха для остальных лицеистов. Именно не способный к зависти Антон Дельвиг в стихотворении «Пушкину» уже в 1815 году предсказал своему другу великое будущее. Флегматичный толстяк и великодушный добряк Дельвиг со своим вечным “Забавно!”, произносимым с задумчивой улыбкой, мягкий, снисходительный даже к обидам со стороны Пушкина (хотя, казалось бы, кому понравится, когда о тебе говорят: “ленивец сонный” и “сын лени вдохновенный”), умел понимать, щадить, ценить и поддерживать друга. Кстати, по воспоминаниям одного из лицеистов о Дельвиге, “только огненная натура Пушкина могла вызвать его к деятельности”. Чаще всего (это о Дельвиге отзывается уже сам Пушкин): “Он предпочитал прогулки по аллеям Царского Села и разговоры с товарищами, коих умственные склонности сходствовали с его собственными”. Умственные склонности Дельвига и Пушкина сходствовали. Они понимали друг друга с полуслова. Для Дельвига Пушкин был самым большим авторитетом. А Пушкин всегда прислушивался к мнению Дельвига-литератора.
А когда в 1831 году умирает Дельвиг (он скончался от “гнилой горячки”) никто не ожидал столь ранней его смерти. Трудно представить, что испытал Пушкин, узнав об этом: “Ужасное известие получил я в воскресенье… Вот первая смерть, мною оплаканная, … никто на свете не был мне ближе Дельвига. Изо всех связей детства он один оставался на виду – около него собиралась наша бедная кучка. Без него мы точно осиротели”. В тот же день пишет Е.М.Хитрову : “Смерть Дельвига нагоняет на меня тоску. Помимо прекрасного таланта, то была отлично устроенная голова и душа незаурядного закала. Наши ряды начинают редеть…”.
В этом же – 1831 году – на лицейскую годовщину Пушкин откликнулся одним из самых грустных своих стихотворений:
Чем чаще празднует Лицей
Свою святую годовщину,
Тем робче старый круг друзей
В семью стесняется едину,
Тем реже он; тем праздник наш
В своём веселии мрачнее;
Тем глуше звон заздравных чаш
И наши песни всё грустнее.
И почти последними словами умирающего Пушкина будут слова: “Как жаль, что нет здесь сейчас ни Пущина, ни Малиновского…”. Лицейских товарищей позовёт поэт в последние минуты жизни, как будто ещё раз вспоминая клятву своей прекрасной юности: “Где б ни был я, в огне ли смертельной битвы, при мирных ли брегах родимого ручья, – святому братству верен я!”
Жизнь развела и разбросала лицейских братьев, но лицей навсегда остался для них всех незыблемым и святым символом дружбы. Пущин, Кюхельбекер, Дельвиг. Трое самых близких друзей поэта. Каждый из них – частица жизни Пушкина, частица его сердца, души и характера. Высокая гражданственность жизненной позиции Пущина, цельность и благородство его натуры, непосредственность, порывистость, импульсивность, “сумасбродство” Кюхельбекера, душевная ясность, изящество, гармоничность и доброта Дельвига, – всё это по своему преломилось, выразилось и в характере Пушкина, и в сложном внутреннем мире его личности.
Глава 3.
Особый день – 19 октября
19 октября – самая главная дата в жизни лицеистов первого выпуска. Скрепив свою дружбу одинаково незыблемыми чугунными кольцами, они решили собираться каждый год 19 октября, в честь дня торжественного открытия лицея в 1811 году.
Знаменательной и всегда связанной с друзьями-декабристами была для Пушкина дата открытия Царскосельского лицея. Годы пребывания в этом заведении были связаны с воспоминаниями о вольнолюбивых надеждах, о “святом братстве”, “семье друзей”. На эти даты выпадает создание ряда произведений, которые содержат прямые и косвенные декларации политического характера или дорогие и священные воспоминания для поэта.
Особое место в ряду пушкинских лирических гимнов дружбе занимает элегия “19 октября” 1825 года. Прошло уже несколько лет разлуки Пушкина с друзьями: сначала южная ссылка, потом заточенье в Михайловском.
Печален я: со мною друга нет,
С кем долгую запил бы я разлуку,
Кому бы мог пожать от сердца руку
И пожелать весёлых много лет.
Прямо обращённое к товарищам стихотворение напоминает им об отсутствующих:
Я пью один, и на брегах Невы
Меня друзья сегодня именуют…
Но многие ль и там из вас пируют?
Ещё кого не досчитались вы?
Ещё не догадываясь об этом, Пушкин в дату 19 октября 1825 года как бы закладывает сам для себя основу традиции, которой он никогда потом не изменит; во всех посвящённых лицеистам и годовщинам открытия лицея стихотворениях Пушкин вспоминает прежде всего о тех, кого нет рядом с друзьями. В 1827 году это будут Иван Пущин и Вильгельм Кюхельбекер, сосланные в Сибирь; в 1831 году – “шесть мест упразднённых стоят”, а среди них – “любимейший из любимых” Антон Дельвиг. Но эти мотивы скорби зазвучат ещё не скоро. И в 1825 году Пушкин с любовью и нежностью вспоминает тех людей, с которыми ему посчастливилось повидаться за время своего пребывания в Михайловском:
….Поэта дом опальный,
О Пущин мой, ты первый посетил,
Ты усладил изгнанья день печальный,
Ты в день его лицея превратил.
“Ты, Горчаков, счастливец с первых дней… невзначай просёлочной дорогой мы встретились и братски обнялись”. “И ты пришёл, о Дельвиг мой!”
Главным в стихотворении 1825 года становится истинный гимн дружбе, навсегда вошедший в сознание и память любого русского читателя:
Друзья мои прекрасен наш союз!
Он как душа неразделим и вечен –
Неколебим, свободен и беспечен,
Срастался он под сенью дружных муз.
Чистота, бескорыстность, широта дружеского чувства Пушкина поразительны. В том же году Пушкин пишет стихотворение “Дружба”, состоящее из одного четверостишья.
Что дружба? Лёгкий пыл похмелья,
Обиды вольный разговор,
Обмен тщеславия, безделья
Иль покровительства позор.
Невозможно поверить, что это пишет тот же Пушкин, только что восклицавший: “Друзья мои, прекрасен наш союз!”. Что вызвало эти горькие и безжалостные строки? Просто ли дурное настроение или внезапно проснувшиеся воспоминания о встречах и отношениях с людьми, далёкими от лицея. Может быть, ведь в стихотворении “19 октября” есть тень этих неприятных впечатлений:
Друзьям иным душой предался нежной;
Но горек был небратский их привет.
Пушкин не хочет вспоминать невежество, предательство и коварство “иных друзей”, он не хочет омрачать этими воспоминаниями стихи, посвящённые Лицею, но горечь и обида, видимо, так сильны в его душе, что нечаянно отчеканиваются в это короткое четверостишие.
Заключение
Работа с биографией и творчеством Пушкина очень интересна. С его жизнью связано и на его судьбу влияло большое количество известных людей. Среди них и поэты, и писатели, и ученые, и критики, и художники, и исторические деятели. Характер Пушкина во многом сложился под влиянием его пребывания в стенах Царскосельского лицея, где ему посчастливилось встретить настоящих друзей. Самыми близкими друзьями Пушкина можно называть лишь троих: А. Дельвига, И. Пущина и В. Кюхельбекера, именно они заслужили доверие великого русского поэта и были настоящими его друзьями и соратниками.
Библиография
1. Афанасьев В.В. А.С.Пушкин. – М., 1991. 2. Белинский В.Г. Статьи о Пушкине.- Саратов. 1990. 3. Бердяев Н.А. Русская идея // Русская литература. – 1990. № 2. 4. Виноградов М.И. По живому следу. Духовные искания русской классики. – М., 1997. 5. Бонди С.М. О Пушкине. М., 1978 6. Вацуро В.Э. «Северные цветы»: История альманаха Дельвига – Пушкина. М., 1978 7. Лобикова, Е.С. В кругу друзей – М.: «Просвещение», 1990.
8. Лотман, М.Ю. Биография поэта – М.: «Просвещение», 1981.
9. Мейлах, Б.С. Талисман – М: «Просвещение», 1975.
10. Пушкин в воспоминаниях современников. Изд. третье, дополненное. Т. 1-2. СПб., 1998 11. http://ru.wikipedia.org/wiki/Пушкин,_Александр_Сергеевич 12. http://www.rvb.ru/pushkin/ 13. http://www.stihi-rus.ru/Pushkin/stihi/ 14. http://literatura5.narod.ru/pushkin_epoxa.html Приложение 1.
Краткая биография И.И. Пущина
Иван Иванович Пущин – (1798, Москва –1859, имение Марьино, Бронницкий уезд Московской губернии (сейчас Раменский район Московской области), похоронен в Бронницах, около городского собора) – декабрист, коллежский асессор. Товарищ Пушкина по Лицею, ближайший его друг.
Сразу же после окончания Лицея Пущин вступил в тайное общество. Он являлся одним из основателей “Северного общества”, принадлежал к наиболее революционному его крылу.
В 1823 году Пущин вышел из гвардии, демонстративно оставив блестящую военную карьеру, которая открывалась перед ним, и поступил в надворные судьи петербургской уголовной палаты. В этой скромной должности он энергично боролся против взяточничества и неправосудия.
14 декабря 1825 года Пущин находился среди восставших, действовал энергично и хладнокровно. На следующий день после восстания лицейский товарищ его А.М.Горчаков предлагал ему устроить побег за границу, но Пущин отказался: он хотел разделить участь товарищей.
Дружба Пушкина и Пущина началась с первых лицейских дней. Многие лицейские стихи (или строки в стихах) Пушкина посвящены Пущину (“К Пущину”, “Воспоминание”, “Мое завещание”, “Пирующие студенты”, “В альбом Пущину” и др.).
Друзья часто виделись и после окончания Лицея, до южной ссылки Пушкина.
В январе 1825 года Пущин посетил ссыльного Пушкина в Михайловском. Эта встреча друзей была последней. Через год, когда Пущин уже был заключен в крепость, поэт вновь вспоминает об этом последнем свидании в стихотворении “Мой первый друг, мой друг бесценный!”
Умирая, Пушкин вспомнил о далеком друге, говорил, что ему было бы легче, если бы рядом был Пущин.
Мой первый друг, мой друг бесценный!
И я судьбу благословил,
Когда мой двор уединенный,
Печальным снегом занесенный,
Твой колокольчик огласил.
Молю святое провиденье:
Да голос мой душе твоей
Дарует то же утешенье,
Да озарит он заточенье
Лучом лицейских ясных дней!
При жизни Пушкина это стихотворение не печаталось. Написано 13 декабря 1826, во Пскове.
Стихотворение было переслано Пущину в Сибирь на каторгу вместе с посланием декабристам “Во глубине сибирских руд”.
Для первой строфы этого стихотворения Пушкин взял без изменений 5 первых стихов неоконченного послания Пущину, написанного еще в 1825 г.
Приложение 2.
Краткая биография В.К. Кюхельбекера
Вильгельм Карлович Кюхельбекер – (1797, Санкт-Петербург – 1846, Тобольск) – русский поэт, писатель и общественный деятель, издатель альманаха “Мнемозина”, декабрист. Товарищ Пушкина по Лицею, ближайший его друг.
Восторженный энтузиаст, бескорыстный мечтатель, преданный добру и народному благу, Кюхельбекер прожил жизнь тяжелую и несчастливую. Баратынский писал о нем: “Человек вместе достойный уважения и сожаления, рожденный для любви к славе (может быть, и для славы) и для несчастия”.
По воспоминаниям М.А.Корфа, “он был предметом неистощимых наших насмешек в лицее за свои странности, неловкости и смешную оригинальность”.
Кюхельбекер был влюблен в поэзию, обладал незаурядным талантом критика. Однако поэтическое дарование его было невелико. Его литературные вкусы были несколько архаичны.
Незадолго до 1825 года Кюхельбекер вступил в тайное общество. 14 декабря он находился на Сенатской площади в рядах восставших. После разгрома восстания был приговорен к смертной казни, замененной 20-летней каторгой.
До 1835 года Кюхельбекер содержался в различных крепостях, затем был сослан на поселение в город Баргузин. Десятилетнее пребывание в крепостях привело его к чахотке, от которой он умер в 1846 году.
Пушкин был очень привязан к Кюхельбекеру, что не мешало ему временами относиться к другу с добродушной насмешкой. “Кюхле” посвящены многочисленные лицейские эпиграммы Пушкина (“Несчастье Клита”, “Вот Виля, он любовью дышит”, “Эпиграмма на смерть стихотворца”. К нему же относится послание “К другу стихотворцу”, стихотворения “Разлука” и “Пирующие студенты”.
К дарованию Кюхельбекера Пушкин и в дальнейшем относился весьма критически; однако он высоко ценил его эрудицию, литературный вкус, его восторженную душу. В мятущейся душе Кюхельбекера Пушкин видел нечто родственное себе. “Мой брат родной по музе, по судьбам” – так называет он Кюхельбекера.
Отдельные черты Кюхельбекера Пушкин использовал в образе Ленского.
В последний раз друзья увиделись случайно, по пути из Москвы в Петербург. Пушкин остановился на станции Залазы. Внимание его было привлечено арестантом “с черною бородою, в фризовой шинели”. “Мы пристально смотрим друг на друга, – записал потом Пушкин в дневнике, – и я узнаю Кюхельбекера. Мы кинулись друг к другу в объятия. Жандармы нас растащили… Кюхельбекеру сделалось дурно. Жандармы дали ему воды, посадили в тележку и ускакали” (А.С.Пушкин. ПСС в 10 т. –М.: “Наука”, 1962-1966, т. VIII, стр. 21). Встреча произошла 15 октября 1827 года, когда Кюхельбекера перевозили из Шлиссельбургской крепости в Динабургскую.
Во время пребывания Кюхельбекера в крепостях Пушкин поддерживал с ним переписку, посылал ему книги, вызывая этим недовольство Бенкендорфа.
Приложение 3.
Краткая биография А.А. Дельвига
Антон Антонович Дельвиг – (1798, Москва – 1831, Санкт-Петербург) – барон, русский поэт, издатель альманахов “Северные цветы” (1825–1831) и “Подснежник” (1829) и “Литературной газеты” (1830). Товарищ Пушкина по Лицею, ближайший его друг.
Уже мальчиком Дельвиг соединял с крайней флегматичностью любовь к поэзии и живую фантазию. Первым из лицеистов начал печататься в журналах. В 1818 году избран в Вольное общество любителей словесности, наук и художеств. Стихи его – идиллии, подражания древним, несколько песен в русском народном духе – отмечены безупречным вкусом.
С 1821 года служил в Публичной библиотеке помощником библиотекаря – И.А.Крылова. За посещение ссыльного Пушкина в Михайловском в 1825 году Дельвиг был уволен со службы.
В 1830 году он начал издавать “Литературную газету”, в которой принимал участие Пушкин. Осенью 1830 года в “Литературной газете” было напечатано стихотворение французского поэта Казимира Делавиня, посвященное жертвам Июльской революции 1830 г. во Франции. Шеф жандармов Бенкедорф подверг Дельвига грубому допросу, кричал на него, грозил Сибирью. Дельвиг был отстранен от редактирования. Это потрясение подорвало его и без того слабое здоровье. 14 января 1831 года он умер.
К творчеству Пушкина Дельвиг относился восторженно:
Пушкин! Он и в лесах не укроется;
Лира выдаст его громким пением…
И от смертных восхитит бессмертного
Аполлон на Олимп торжествующий.
Пушкин высоко ценил поэтический дар Дельвига, отмечал в нем “необыкновенное чувство гармонии” и “классическую стройность”.
Многие друзья Пушкина признавали, что больше и нежнее всех поэт любил Дельвига. А.П.Керн вспоминает об одной их встрече после длительной разлуки: Пушкин, “узнавши о приезде Дельвига, тотчас приехал, быстро пробежал через двор и бросился в его объятия; они целовали друг у друга руки и, казалось, не могли наглядеться один на другого. Они всегда так встречались и прощались: была обаятельная прелесть в их встречах и расставаниях”.
Смерть Дельвига произвела на Пушкина сильное впечатление. Он пишет Плетневу: “Грустно, тоска. Вот первая смерть, мною оплаканная… никто на свете не был мне ближе Дельвига. Изо всех связей детства он один оставался на виду – около него собиралась наша бедная кучка. Без него мы точно осиротели” (А.С.Пушкин. ПСС в 10 т. –М.: “Наука”, 1962-1966, т. X, стр. 334).
Пушкин не раз упоминал имя Дельвига в своих произведениях (шестая глава “Евгения Онегина”, “19 октября”, “Сонет”, “Художнику” и пр.).
В критических статьях он цитировал изречения Дельвига. После смерти друга Пушкин работал над его биографией, желая сохранить для потомков его жизнь, “богатую не романтическими приключениями, но прекрасными чувствами, светлым, чистым разумом и надеждами” (А.С.Пушкин. ПСС в 10 т. –М.: “Наука”, 1962-1966, т. Х, стр. 336).