Человек и природа не разделимы. У каждого человека есть любимое животное. Кто-то любит собак, а кто-то кошек. Мое любимое животное – это лошадь. Я считаю, что лошадь – это самое умное и красивое животное. Лошади бывают разных пород и окрасов.
У них длинная, пушистая грива, а на глаза спадает челка. У всех лошадей большие, печальные умные глаза. Мне больше всего нравятся лошади черного цвета. Человек с давних пор использует лошадь в хозяйстве. Это умное сильное животное было приручено человеком очень давно. В дикой природе сейчас еще встречаются дикие лошади. Для того, чтобы их приручить, человек должен оседлать лошадь и проскакать на ней несколько метров. После этого лошадь становится ручной. Есть лошади с горячим норовом, их очень трудно оседлать. С ними может справиться только очень опытный наездник. Когда мы с родителями отдыхали на озере Байкал, мы встречали там табуны диких лошадей. За ними можно наблюдать часами. Вид несущихся по степени табунов диких лошадей завораживает. От них веяло силой и спокойствием. Лошади были очень дружелюбны, хотя близко к себе они никого не подпускали. У них в табуне был красивый, сильный вожак и маленькие жеребята, которые постоянно держались подле своих матерей. Жеребята были очень милые.
У меня есть мечта. Когда я вырасту, я научусь ездить верхом, и заведу у себя на ферме несколько чистопородных лошадей. Я хочу заниматься лошадьми. Я буду их разводить у себя на ферме.
Лошадь была одомашнена 3 500. до н.э. в Казахстане.
С древних времен человек ценит силу, скорость и интеллект лошади. Старейшая отечественная порода была выведена уже 5000 лет назад. Существует мнение, и это не будет преувеличением, что красивые четвероногие изменили нашу жизнь и… ход истории.
Благодаря лошадям, люди начали преодолевать большие расстояния в более короткие сроки, что привело к развитию связей и торговли. Также это привело к революции в организации труда. Наличие или отсутствие собственной кавалерии в составе войск зачастую предопределяло исход сражений.
В настоящее время лошадей редко используют для тяжелых физических работ. В основном их разводят для спортивной верховой езды. Коневодство также является одним из самых любимых хобби миллионеров.
Лошадь — верный друг человекаПрямыми предками современных домашних лошадей были дикие лошади, которых сейчас можно найти только в степных районах Азии и Африки. Самый старый вид — лошадь Пржевальского, но самый известный, несомненно, лошади арабской породы. Именно они в основном использовались для селекции европейских видов.
Очень трудно показать во всей полноте великую роль лошади в жизни человека. Тысячелетиями там, где ему недоставало своих сил, выручала сила лошадей. С помощью лошади люди быстрее передвигались, перевозили грузы и пахали землю. Именно лошадь помогала им осваивать новые земные просторы.
Домашняя лошадь, как и собака, благодаря своему уму, верности и силе, отдаваемой людям, всегда считалась их настоящим другом. А какими душевными качествами и способностями наделено это замечательное животное! И, конечно же, всегда покоряла и поныне покоряет сердца людей дарованная лошадям красота.
Вот как говорил о достоинствах лошади всемирно известный естествоиспытатель Альфред Брэм:
«Лошадь – верный слуга и спутник человека везде: дома, в поле и на войне; лошадь – воплощение красоты и грации. Посмотрите, в самом деле, на чистокровного скакуна. Его трепещущие ноздри пылают и дымятся; быстрые ноги в нетерпении роют землю; огненный взгляд мечет молнии; красивая разметавшаяся грива трепещет и волнуется; длинный пушистый хвост распускается султаном. Благородный конь как будто сам гордится своей красотой».
А вот как об удивительной красоте лошадей написал в своём сочинении один школьник:
«Летом мы со старшим братом были у бабушки в деревне. Однажды на рассвете мы отправились на рыбалку.
Пришли на место. Закинули удочки. Но я смотрел не на поплавок, а на то, как у другого берега ребята купали лошадей. Искупали, сели на них верхом и поскакали по крутому берегу. В это время появилось солнце! И так прекрасны в золотых его лучах были кони!
Они скакали, едва касаясь копытами земли. Их хвосты и гривы, развеваясь на ветру, казались золотыми…
Несколько минут я стоял как заворожённый, хотя кони были уже далеко».
Её понятливость
Часто коневоды в отношении лошадей используют термин понятливость. И действительно, людей всегда поражало осмысленное поведение этих животных.
Важным качеством лошади как помощника человека является её отличная память. Лошадь отлично запоминает местность и предметы на ней. Те, кому доводилось довериться своему коню на ночных дорогах, хорошо знают, что он всегда безошибочно выведёт к дому.
Когда хозяин отправляется в путь, лошади сначала не знают, куда именно. Но постепенно они начинают понимать, что дорога ведет туда, где год или два назад они паслись на хорошей траве. И тогда лошади оживляются и прибавляют шагу. Даже если ими не руководить, память позволяет животным направиться точно в нужное место.
Но если вы зимой направите лошадей к лугу, где они паслись летом или весной, то тут они уже пойдут неохотно – ведь в это время там нет травы. Иначе говоря, эти сообразительные животные способны различать времена года.
Лошади не только легко запоминают маршрут, но и прекрасно ориентируются на местности. Благодаря этому они могут вполне самостоятельно возвратиться табуном домой с самого дальнего пастбища, даже если оказались там впервые. Хотя в степи дорог как таковых нет.
У лошадей очень тонкое обоняние. Нередко для ориентации они пользуются нюхом и могут ощутить собственные запахи, оставленные когда-то в пути. А из опыта мексиканских ковбоев, которые верхом на лошадях пасут коровьи стада, известно, что с помощью нюха лошади способны даже найти потерявшуюся и далеко ушедшую корову.
Но всё же чаще лошади используют свою отличную зрительную память. Она помогает при выездах в лес, где разветвляется и пересекается множество дорог. Стоит лошади лишь однажды пройти по какой-либо из них, она безошибочно приведёт в определённое место и через несколько лет. Причём за это время в упряжке могут смениться все лошади за исключением одной. Тогда конь-ветеран становится вожаком. Он ведёт за собой всю упряжку, а остальные лошади покорно слушаются его.
Любовь лошадей к человеку
О понятливости, глубине внутренней жизни и преданности лошадей их хозяину и другу поведано много замечательных историй.
Так, в былые времена на поле боя лошадь не раз помогала упавшему всаднику возвратиться в седло. Или же она освобождала его ногу, запутавшуюся в стремени. А если всадник погибал, конь мог печально стоять над распростёртым на земле телом, обнюхивая его, и не желал уходить. Вот какой случай верности хозяину остался в истории.
Было это двести лет назад, когда в русской армии сражались казачьи и гусарские конные полки. Один гусар, сражённый в бою наповал пушечным ядром, упал под ноги своего коня. Почуяв, что хозяин замер у его ног, тот остановился. Долго стоял верный друг у бездыханного тела, а потом прилёг рядом с ним.
Когда сражение закончилось, пришли товарищи убитого, намереваясь убрать тело. Но как только они приблизились, конь вскочил на ноги, стал с яростью бросаться на людей. Те были вынуждены отступить. Так повторялось несколько раз. Конь ревностно охранял покой своего хозяина. Всю ночь он оставался возле его тела, не отходя ни на шаг. Утром он, видно, всё-таки понял, что хозяин мёртв. Постояв немного, конь вдруг поднял голову и, вытянув шею, пронзительно, жалобно заржал.
«Боль невосполнимой утраты была в этих звуках, — написал автор, поведавший об этом случае. — А мы-то привыкли считать, что на подобную скорбь способен лишь человек».
Укор хозяину
Но всегда ли люди заслуживают любви этих верных животных?
Когда-то в одном городе жил довольно зажиточный купец. Однажды собрался он на далёкую от дома ярмарку, где должен был получить за товар большие деньги. Была у купца любимая лошадь, на которой он всегда ездил по делам. И на этот раз купец не изменил привычке.
Получил он деньги и отправился в обратный путь. Случилось проезжать ему лесом; там и напали на него разбойники. Плохо пришлось бы купцу, да, спасибо, лошадь выручила. Вырвалась она от разбойников и поскакала с хозяином во весь опор домой. Пообещал хозяин на радостях, что никогда не забудет этой услуги: будет до самой смерти кормить и холить верную лошадь.
Хозяина лошадь спасла, да себя, видно, скорым бегом по глубокому снегу подорвала. Стала она хромать, да ещё вдобавок и ослепла.
Слепая и хромая лошадь не нужна стала купцу. Сначала он велел её поменьше кормить, а потом и этого пожалел – приказал лошадь на улицу выгнать и ворота затворить.
А дело было зимой. Долго, опустив голову, стояла лошадь у ворот и ждала, что её обратно впустят. Настала ночь, лошадь продрогла, оголодала, а всё от ворот не отходила. Потом поняла, что она ничего тут не дождётся, и побрела по улице. Слепая лошадь шла, вытянув шею и обнюхивая землю. Она искала губами корм — траву или клочок сена. Только бедная ничего не находила — везде лежал снег. Так добрела она до площади, на которой стоял столб с колоколом.
В этом городе с давних пор существовал обычай, что всякий, с кем случалась беда и кому нужна была помощь, приходил и звонил в колокол. На звон собирались на площади жители и старейшины города, чтобы разобраться в чём дело, и решить, как человеку помочь.
Лошадь добрела до столба, поймала зубами верёвку от колокола и стала с голода её жевать. Верёвка задёргалась — и по всему городу пошёл громкий и протяжный колокольный звон. Собрались на площади жители города, видят, стоит лошадь и звонит в колокол.
— Это купцова лошадь. Видно, беда с ней случилась, — сказал кто-то из пришедших.
Послали городские старейшины за хозяином. Пришёл купец на площадь. А там уже много народу собралось, чтобы своими глазами увидеть, как лошадь на хозяина жалуется.
Стыдно стало купцу. Поклонился он людям, собравшимся на площади по звону колокола, и повинился:
— Простите меня, люди добрые, обещал я кормить и холить лошадь, что спасла мне жизнь, а сам поступил с ней жестоко: слепую и хромую прогнал со двора на голодную смерть. Спасибо, что вразумила она меня.
Привёл купец лошадь домой и стал заботиться о ней, как когда-то обещал.
А жители города, чтобы люди не забывали о том, что к животным нужно быть милостивыми, вырезали на камне силуэт лошади, звонящей в колокол. А над изображением начертали слова из библейской притчи: «Праведный имеет сожаление к жизни скота своего, — сердце же нечестивых жестоко».
Стоит до сих пор на площади города этот камень — в назидание людям.
Эту удивительную по своей силе историю о слепой лошади рассказал известный русский педагог и писатель Иван Иванович Горбунов–Посадов.
Признательность другу
Зачастую лошади – главные помощники геологов. В экспедициях между ними и этими умными животными возникает настоящая дружба. Вот как один геолог воспоминает о любимом коне.
Был в нашем геологоразведовательном отряде конь, белый, стройный и очень чистоплотный, поэтому, наверное, и дали ему имя Снежок.
Идет, бывало, наш Снежок с тяжелыми вьюками по болоту – мы его на болоте пускали одного, не в связке, – идет и переступает с кочки на кочку, как балерина. И так уж аккуратно всегда пройдет, что даже щетки ног не запачкает. Ну а если и случится нечаянно в грязь угодить или его соседняя лошадь забрызгает, так он потом забредет в речку, и давай грязь языком слизывать, в порядок себя приводить.
За его чистоплотность и брезгливое отношение к грязи Грицко Кудлай, конюх-каюр нашего отряда, прозвал Снежка «чистюлей».
Болота, конечно, не всегда случались, чаще по тропам звериным ходить приходилось, и тогда Снежка тоже в общую связку из четырех лошадей включали. В связке он шел первым – его в поводу вел Грицко, а остальные лошади, привязанные поводьями друг за друга, – позади, за Снежком следом. Вдруг – лужица на тропе. Снежок раз в сторону, чтобы обойти, дернет повод.
«Н-но, ты, чистюля!» – крикнет на него Грицко. А «чистюля» знай свое: посматривает, где дорожка почище…
Еще была у нас Катька, рыжая кобылица, смирная и добродушная, но отъявленная неряха. Уж если пойдет по болоту, изгрязнится по самые уши! Кудлай моет ее да ругается:
«Задрипанна ты! Всегда тебя в грязь несет. Вон смотри – Снежок у нас какой чистюля! А ты…»
Катька стоит, виновато потупив морду, и только лишь слегка ухом поводит. Ей, видно, стыдно и перед Грицком, и перед всеми нами, а больше всего перед ее галантным кавалером Снежком. Всегда она рядом с ним ходила, как коза возле доброй хозяйки.
Если же Снежок подкову потеряет – а без подковы по камням ходить больно, – то подойдет к палатке и зовет: «Гм-м-го-го, гм-м-го-го-го!..» – не очень громко, но требовательно так: выходи, мол, дело важное!
Выйдешь:
– «Ты чего?»
А он ногу поднимает, копыто показывает и то на него, то на человека умными глазами посматривает, словно говорит: «Видишь, подковы нет».
И ковать он давался легко, с охотой, даже держать не надо было, не то, что глупую Катьку, которую чуть не связывать приходилось.
Ну а что до остальных двух меринов – мышастого Малыша и неуклюжего Ковбоя, то они ничем особенно не отличались: кони как кони…
…. Летом гнуса в тайге силища! Особенно комары донимали. Они носились тучами, свирепо кусали людей и лошадей.
Люди (а нас в отряде было только трое: я, начальник отряда, коллектор Вася и каюр Грицко) накомарники из черного тюля надевали, для лошадей же дымокуры развесили. Веточек сухих положим, сучьев, а сверху мхом сырым накроем, внутри сучья жаром горят, и от сырого мха белый дым валит, комаров отгоняет. Лошади под дымом пасутся, хвостами помахивают.
Дымокур чаще раскладывал Грицко, а иногда я или Вася. Но лошади, наверное, знали, что я был за старшего, может, и не знали, а чувствовали. И любили меня. Не за то, что я начальник – подхалимничать они не умели, – а за то, что, приходя из маршрута, я давал им по кусочку сахару, который специально для них оставлял. Снежку обычно доставалось немного больше – уж очень он мне нравился за свою чистоплотность! Завидит, бывало, меня еще издали, и ржет потихоньку: «И-и-го-го…» – приветливо, будто о здоровье моем справляется.
Однажды душной летней ночью, короткой и совсем светлой, я проснулся от легкого прикосновения к пальцам моих ног, словно кто-то теребил их мягкой теплой рукой.
Спали мы в палатке на хвойных ветках, постелив сверху оленьи шкуры и накрывшись, кто легким одеялом, кто простыней, головой – к задней торцовой стенке, ногами – вперед, к выходу. У выхода справа печка жестяная стояла, в плохую погоду мы ее всегда протапливали, труба от печки наклонно выходила наружу. Дверь в палатке была прорезана до верха, чтобы во весь рост, не сгибаясь, ходить можно было. На ночь, выгнав комаров, мы плотно закрывали палатку, и входное полотнище большим камнем приваливали.
Я спал у стенки слева, справа – Грицко Кудлай, а посредине Вася. Ребята всегда спали крепко, хоть из пушки стреляй. Я тоже неплохо, но очень чутко: зашуршит что-либо за палаткой или ветка треснет, так сразу и проснусь.
На сей раз, я не слышал никакого постороннего звука и, проснувшись, был удивлен: кто же мог войти в палатку и трогать меня за ноги, сдвинув простыню? «Может, начальник партии пришел?» – подумал я и сквозь ресницы посмотрел вперед.
Просунув голову в палатку, стоял Снежок. Это он теребил меня за ноги своими толстыми и мягкими губами.
«Чего тебе?! – шепотом, чтобы не разбудить товарищей, сказал я коню. – Уходи, пошел, ну!»
Снежок заржал легонько, головой мотает вверх-вниз, вверх-вниз и не уходит. Потом снова ловит губами мои пальцы, будто хочет стащить меня с постели. Я встал, давай, его выгонять. Пятясь назад-назад, Снежок вышел, и я запахнул полог, но он опять просунул голову и опять тихо, но настойчиво заржал.
«Ну, что ты хочешь? Иди-ка отсюда!»
А он что-то бормочет по-лошадиному да все голову назад поворачивает. Выглянул я наружу – у трубы Катька стоит, бок прислоняет, головой мотает и хвостом обмахивается, а Малыш и Ковбой на дымокурном месте топчутся, остывшую золу копытами гребут. Комарья на них, бедных, – аж шерсть шевелится! Да понапивались, кровью повалились, как не полопаются!
«О-о, так вот оно что!.. Дымокур, значит, потух».
Не стал я Грицка будить. Сам, как был в нижнем белье, вышел. Начал костер разжигать, мох накладывать. Снежок возле меня рядом ходит, кланяется и, шевеля ноздрями, смотрит на мои руки, благодарит: «Гм-го-го-го». Присел я на корточки, огонь раздуваю. Из-подо мха дым повалил.
Все лошади меня окружили, морды в дым воткнули, глаза блаженно зажмурили, облегченно боками вздыхают. Даже хвостами перестали махать.
А Снежок мою голову, виски и уши все лижет, лижет – в знак признательности…
Человек и лошадь – они и в нынешний век, как и в давние времена, по-прежнему нужны друг другу.
Как дядя рассказывал про то, как он ездил верхом
Нас было четыре брата, и все мы любили ездить верхом. Но смирных лошадей у нас для езды не было. Только на одной старой лошади нам позволяли ездить; эту лошадь звали Воронок.
Один раз матушка позволила нам ездить верхом, и мы все пошли в конюшню с дядькой (слуга при мальчиках в богатой семье (до революции). Кучер оседлал нам Воронка, и первый поехал старший брат. Он долго ездил; и, когда он подъезжал назад, мы закричали:
– Ну, теперь проскачи!
Старший брат стал бить Воронка ногами и хлыстом, и Воронок проскакал мимо нас.
После старшего брата сел другой брат, и он ездил долго и тоже хлыстом разогнал Воронка и проскакал из-под горы. Третий брат проехал вокруг сада да еще и по деревне, и шибко проскакал из-под горы к конюшне. Когда он подъехал к нам, Воронок сопел, а шея и лопатки потемнели у него от пота.
Когда пришел мой черед, я хотел удивить братьев и показать им, как хорошо я езжу, – стал погонять Воронка изо всех сил, но Воронок не хотел идти от конюшни. И сколько я ни колотил его, он не хотел скакать, а шел шагом, и то все заворачивал назад. Я злился на лошадь и изо всех сил бил ее хлыстом и ногами…
Тогда я поворотил назад, подъехал к дядьке и попросил хлыстика покрепче. Но дядька сказал мне:
– Будет вам ездить, сударь, слезайте. Что лошадь мучить?
Я обиделся и сказал:
– Как же, я совсем не ездил! Посмотри, как я сейчас проскочу! Дай мне, пожалуйста, хлыст покрепче. Я его разожгу.
Тогда дядька покачал головой и сказал:
– Ах, сударь, жалости в вас нет. Что его разжигать? Ведь ему двадцать лет. Лошадь измучена, насилу дышит. Ведь она такая старая!..
Я слез с лошади, и, когда посмотрел, как она носила потными боками, тяжело дышала ноздрями и помахивала облезшим хвостиком, я понял, что лошади трудно было. А то я думал, что лошади было так же весело, как и мне. Мне так жалко стало Воронка, что я стал целовать его в потную шею и просить у него прощенья за то, что я его бил.
С тех пор я вырос большой и всегда жалею лошадей и всегда вспоминаю Воронка, когда вижу, что мучают лошадей. По Л. Н. Толстому
К. Паустовский. Летние дни. М., 1979 Сивый мерин, стр. 50
Мне казалось, что если мерин о чем-нибудь и думает, то, главным образом, о людской неблагодарности и бестолковости. Что он слышал за всю свою жизнь? Одни только несправедливые окрики: «Куда, дьявол!», «Заелся на хозяйских хлебах!», «Овса ему захотелось – подумаешь, какой барин!» Стоило ему оглянуться, как его хлестали вожжой по потному боку, и раздавался все один и тот же угрожающий крик: «Но-о, оглядывайся у меня»! Даже пугаться ему запрещалось – тотчас возница начинал накручивать вожжами над головой и начинать кричать тонким злорадным голосом: «Боишьси-и, черт!» Хомут всегда затягивали, упираясь в него грязным сапогом, дергая голову, и тем же сапогом толкали мерина в брюхо, чтобы он не надувал его, когда затягивали подпругу. Благодарности не было. А он всю жизнь таскал, хрипя и надсаживаясь, по пескам, по грязи, по липкой глине, по косогорам, по «битым» дорогам и кривым проселкам скрипучие, плохо смазанные телеги с сеном, картошкой, яблоками и капустой. Иногда в песках, он останавливался отдохнуть. Бока его тяжело ходили, от гривы подымался пар, но возницы со свистом вытягивали его ремённым кнутом по дрожащим ногам и хрипло, с наигранной яростью кричали: «Но-о, идол, нет на тебя гибели!» И мерин, рванувшись, тащил телегу дальше.
Начало быстро светать. Звезды бледнели, как бы уходили от земли в глубину неба. Неожиданно над головой, на огромной высоте, загорелось нежным розовым светом одинокое маленькое облачко, похожее на пух. Там, в вышине, уже светило летнее солнце, а на земле еще стоял сумрак, и роса капала с громким шорохом с белых зонтичных цветов дягиля в темную, настоявшуюся за ночь воду.
Мерин опустил голову к самой земле, из его глаза выкатилась одинокая старческая слеза, и он уснул.
Утром, когда роса горела от солнца на травах так сильно, что весь воздух вокруг был полон влажного блеска, мерин проснулся и громко заржал. Из лугов шел к нему с недоуздком, перекинутым через плечо, колхозный конюх Петю, недавно вернувшийся из армии белобрысый красноармеец. Мерин пошел к нему навстречу потерся головой о плечо Пети и безропотно дал надеть на себя недоуздок.
Петя привязал его к изгороди около стога, а сам подошел к нам – покурить и побеседовать насчет клёва.
– Вот вы, я гляжу, – сказал он, сплевывая, – ловите на шелковый шнур, а наши огольцы плетут лески из конского волоса. У мерина весь хвост повыдергали, черта! Скоро обмахнуться от овода – и то будет нечем.
– Старик свое отработал, – сказал я.
– Известно, отработал, – согласился Петя. – Старик хороший, душевный.
Он помолчал. Мерин оглянулся на него и тихо заржал.
– Подождешь, – сказал Петя. – Работы с тебя никто не спрашивает – ты и молчи.
– А что он, болен, что ли? – спросил Рувим.
– Да нет, не болен, – ответил Петя, – а только тяги у него уже не хватает. Отслужил. Председатель колхоза – ну, знаете, этот сухорукий, – хотел, было отправить его к коновалу, снять шкуру, а я воспрепятствовал. Не то чтобы жалко, а так… Все-таки снисхождение к животному надо иметь. Для людей – дома отдыха, а для него что? Шиш! Так, значит, и выходит – всю жизнь запаривайся, а как пришла старость – так под нож. «Нет, говорю, Леонтий Кузьмич, не имеешь ты в себе окончательной правды. Ты, говорю, за копейкой гонись, но и совесть свою береги. Отдай мне этого мерина, пусть он у меня поживет на вольном воздухе, попасется, – ему и жить-то осталось всего ничего». Поглядите, даже морда у него и кругом седая.
– Ну и что же председатель? – спросил Рувим.
– Согласился. «Только, говорит, я тебе для него не дам ни полпуда овса. Это уже, говорит, похоже на расточительство». – «А мне, говорю, на ваш овес как будто наплевать, я своим кормить буду». Так вот и живет у меня. Моя старуха, мамаша, сначала скрипела: зачем, мол, этого дармоеда на дворе держим, а сейчас обвыкла, даже разговаривает с ним, с мерином, когда меня нет. Поговорить, знаете, не с кем, вот она ему и рассказывает всякую всячину. А он и рад слушать… Но-о, дьявол! – неожиданно закричал Петя.
Мерин, ощерил желтые зубы, тихонько грыз изгородь около стога. Петя поднялся.
– Два дня в лугах погулял, теперь пусть постоит во дворе, в сарае, – сказал он и протянул мне черную от дегтя руку. – Прощайте.
Он увел мерина. Тихое утро было полно свежести, будто воздух промыли родниковой водой. В озере стояли и отражались в воде белые, как первый снег, цветы водокраса. Под ними медленно проплывали маленькие, вычеканенные из золота лини. И где-то уже далеко, в цветущих густых лугах, добродушно заржал мерин.
Необычная дружба
В одной деревне у сельчанина была лошадка с белым пятнышком на лбу, за что её прозвали Звёздочкой.
Зимой у лошадки было мало работы – разве что дров из леса привезти или съездить с хозяином на почту в соседнюю деревню. Остальное время лошадка одиноко стояла в конюшне и встречала хозяина радостным ржанием.
Однажды к сельчанину из города приехали дети. Они собрались в дальнюю поездку, а кота Василия в городе не на кого было оставить. Вот они его в деревню и привезли. Кот довольно быстро освоился на новом месте. Хозяин был с ним ласков, еда и молочко были вкусные, да и за мышками интересно было охотиться. Коты народ любознательный, и Вася решил освоить новые земли.
По дорожке, расчищенной в снегу, Василий добрался до конюшни, где в это время хозяин кормил Звёздочку. В сарае было прохладно, но зато приятно пахло лошадью и мышами. Когда хозяин ушел, кот решил внимательно осмотреться. Лошадь протянула к нему морду, и он сразу понял, что без плохих намерений. Теперь каждый приход кота Звёздочка приветствовала радостным ржаньем, а тот часами любил вздремнуть у неё на спине.
Дружба согревает – и лошадке и коту жить стало теплее и интересней.
Одно из самых ярких впечатлений в этом году – это прогулка на лошадях. Когда мы поехали в деревню, там увидели лошадей, которых разводит местный фермер. Лошадей у него, пока совсем мало, всего несколько, но есть очень красивые и породистые. Мы с ребятами вызвались помочь ухаживать за лошадьми, и местный сторож разрешил нам после работы покататься на лошадях.
Это было очень здорово и захватывающе. И, чуть-чуть страшно. Но лошадь он нам выделил смирную. Мы с ребятами все по очереди катались и фотографировались. Потом, мы поехали на лошадях на прогулку в березовую рощу.
Воздух в роще свежий, чистый, лошади медленно идут, и очень приятно сидеть в кожаном седле, и слегка покачиваясь о чем-то разговаривать. Все предметы сверху, кажутся не такими, как раньше. Сидя верхом на лошади, очень легко представить себя средневековым рыцарем или даже ковбоем.
После прогулки в березовой роще, мы поехали на речку, купать лошадей. Хотя, на самом деле лошади купались сами. Сидеть на них в воде было не очень удобно. Вдруг, лошадь заплывет на глубокое место.
Лошади очень красивые и благородные существа. Они сразу чувствуют, какой перед ними стоит человек, добрый или нет. Очень интересно кормить лошадь из рук. Хотя, глядя на крупные лошадиные зубы, иногда охватывает легкий испуг. Вдруг, лошадь не заметит пальцев человека, и укусит за ладонь.
Но, лошадь очень аккуратное и деликатное создание. Корм с ладони берет, но руку не кусает. Понимает, что корм – это одно, а ладонь, на которой лежит хлеб или печенье – это уже совсем другое.
В тот день мы долго катались на лошадях. Сторож конефермы много нам всего рассказал о характерах и привычках лошадей. Какие у них имена, что больше всего любят кушать. Слушать его было интересно. Некоторые ребята даже задавали вопросы. Когда все накатались, решили устроить маленькие состязания, кто быстрее объедет двор. Это было очень увлекательно. Получился почти, что настоящий ипподром.
Жаль, конечно, что в городе нет возможности держать собственную лошадь. Ей нужен простор, свежий воздух и много солнца. Лошадь, несмотря на большое количество современных автомобилей, надолго еще останется верным другом человека.
Не зря ведь, мощность всех двигателей измеряется лошадиными силами. Это дань человека животному, которое служило ему верой и правдой тысячи лет. Не удивительно, что человек по-прежнему питает глубокую привязанность к этому красивому, умному и благородному животному.
Прекрасные существа которые насиляют нашу планету! Красивые,
длинные, мощные ноги могут преодаливать все приграды и мили! Красивая
изгибающая шея, и изящное тело придавало им красоту. А пышная грива и
хвост, просто придают коню гордость! Каждая порода лошади по своему
уникальна! Укаждой породы есть свои плюсы, кто рожден быть свободным,
это те же мустанги! Кого используют для шоу, это те же арабские скакуны,
андулузкие лошади, они также выступают и в выездках, там они показывают
своё великолепие и красу! Используют лошадей и в труде, это те же
Фризы, Шайеры, и Тяжеловозы, возят они кареты, телеги, тягать тяжёлые
грузы. Таких лошадей использовали на войне, лошади возили тяжёлые пушки,
тянули застрявшие в грязи военные техники! Есть лошади которое всь день
в тренировках, это спортивные лошади. Это как Тракены, Ганноверы,
Орловские рысаки, Русские рысаки, и др. Все они созданы для спорта,
основные виды спорта: Конкур – это соревнование по преодаливанию
препятствий (от 6 до 18 штук!) , проходящие на специальном конкурном поле.
Выездка – это такой вид спорта, где конкусанты выполняют, специальные
упражнения, демонстрируя красоту, гибкость и эластичность движений
лошади. Троеборье – в конном спорте состоит из выездки, конкура
и … полевых испытаний. Они проходят на пересеченой местности с
неподвижными барьерами!
Недавно я прочитала рассказ Федора Александровича Абрамова “О чем плачут лошади”. Трудно передать то впечатление, которое произвело на меня это произведение. Здесь чувствуется нежная, трепетная любовь автора к родной природе, к миру “пахучих трав, стрекоз и бабочек”, а в особенности к миру лошадей. Но это светлое чувство любви омрачается сознанием того печального и несправедливого положения, в котором находятся животные.
Читая рассказ, я словно ощущала под своей ладонью теплые бархатные губы лошади, слышала ее звонкое ржание, видела ее умные, внимательные глаза, глядящие с надеждой и доверием. Разве можно обмануть эти глаза?! Разве можно предать глубокую веру этого существа в человека, в справедливость? Лошади наполняли красотой и жизнью весь окружающий мир. И когда-то люди ценили эту красоту. Лошадям отдавали самый лакомый кусочек, с огромной любовью ухаживали за ними, “водили на водопой, скребли, чистили”, говорили им ласковые благодарные слова. И животные чувствовали свою ценность. Да так оно и было. Лошадь была главной опорой в хозяйстве крестьянина. А разве можно сравнить с чем-нибудь сказочные русские гулянья на лошадях!
Но это было давно. А что же мы видим теперь? Я читаю строки о том, какую жизнь ведут лошади сейчас, и мое сердце обливается кровью. День и ночь страдают и томятся они в душной, грязной конюшне, умирая от жажды, мучаясь от надоедливых насекомых. И по нескольку дней никто не заходит к ним, никто не почистит, не накормит, не принесет воды. Невозможно без боли смотреть на этих бедных животных “с невылинялой клочкастой шкурой, с гноящимися глазами, с какой-то тупой покорностью и обреченностью во взгляде, во всей понурой, сгорбленной фигуре”. И все же в некоторых из них еще живет вера в человека, вера в то, что “не всегда так тяжело жилось их брату”. Рассказы про былые счастливые времена в жизни лошадей вдохновляют их, поднимают дух. Слушая песни о давних временах, они способны забыть про жару и надоедливых мух, способны терпеть удары ременки и с большей легкостью выполняют свою работу.
Единственное, чего ждали лошади от героя, — подтверждения, что рассказы о прошлой любви и уважении не выдумка. Они смотрели на него с надеждой и мольбой. И я не могу понять, как же мог он обмануть эту надежду, разрушить ту искренность и доверие, которые существовали между человеком и животными? Как он мог отобрать у этих несчастных их единственное утешение?
Рассказ Абрамова, в котором звучит искренняя любовь и сочувствие ко всему живому, к окружающему миру, поразил меня глубиной выраженных в нем мыслей и чувств. Это произведение вызвало в моем сердце искреннее стремление хоть чем-нибудь помочь страдающим животным, облегчить их жизнь, вернуть те прекрасные времена, о которых они знают только понаслышке и о которых так мечтают.
Тема живой природы нашла свое многогранное отражение во многих произведениях известного советского писателя Абрамова. Например, в рассказе “О чем плачут лошади” автор делится воспоминаниями о жизни в деревне, мире пахучих трав и добрых, умных животных — лошадей. Автор очень любил лошадей, всегда подходил к ним, ласково разговаривал, гладил их крутые бока. Была у него и любимица. Звали ее Рыжуха. Этой маленькой неказистой лошадке довелось много и тяжело работать. Именно поэтому уже в пять лет у нее была сбита спина и вспухли вены. Но Рыжуха сохранила свой веселый нрав, автора она встречала с радостью.
Однажды она при приближении человека отвернулась. На удивленный вопрос, что же с нею, она заплакала и рассказала такую историю. На летнем сенокосе от старой кобылы Рыжуха услышала песню о том, что раньше люди заботились о лошадях, любили и щадили их, считая своими кормильцами. Но когда Рыжуха стала петь эту песню на своем поле, остальные лошади закричали: “Вранье это все, брехня! Замолчи! Не растравляй нам душу. И так тошно”.
И вот Рыжуха обратилась к своему другу с вопросом, были ли такие времена, когда лошадям жилось хорошо. Рассказчик не знает, что ответить. Ведь и правда, лошадь всегда была в крестьянских семьях главной надеждой и опорой. И в праздник, и на работе без лошади не обойтись. И на фронте лошади воевали, многие погибли. Автор, чувствуя вину людей перед лошадьми, пытается отговориться: “Ну, хватит киснуть! Давайте лучше грызть хлеб, пока грызется”. Но лошади почувствовали неискренность его слов. Теперь уже не будет между Рыжухой и рассказчиком прежней дружбы и доверия.
Рассказ вызывает чувство острой жалости к лошадям. Эти животные испокон веков тяжко трудятся, значительно облегчая жизнь человеку. А что же люди? Пьяный конюх зачастую забывает о пасущихся лошадях, оставляя их на уже изглоданной дочерна земле. Почти все лошади сгорблены от работы, висит клочьями шкура, гноятся глаза. Что получили они в благодарность за свой труд? Лишь равнодушие. Несправедливо отнесся к ним человек. Когда лошади были сильны и здоровы, то люди ценили их как рабочую силу. А ослабевшие, старые животные не приносят никакой пользы, значит, не стоит и заботиться о них. Вот и плачут лошади от обиды. Автор осуждает черствость, безразличие и эгоистичность людей по отношению к нашим верным друзьям — лошадям.
Человек и природа не разделимы. У каждого человека есть любимое животное. Кто-то любит собак, а кто-то кошек. Мое любимое животное – это лошадь. Я считаю, что лошадь – это самое умное и красивое животное. Лошади бывают разных пород и окрасов.
У них длинная, пушистая грива, а на глаза спадает челка. У всех лошадей большие, печальные умные глаза. Мне больше всего нравятся лошади черного цвета. Человек с давних пор использует лошадь в хозяйстве. Это умное сильное животное было приручено человеком очень давно. В дикой природе сейчас еще встречаются дикие лошади. Для того, чтобы их приручить, человек должен оседлать лошадь и проскакать на ней несколько метров. После этого лошадь становится ручной. Есть лошади с горячим норовом, их очень трудно оседлать. С ними может справиться только очень опытный наездник. Когда мы с родителями отдыхали на озере Байкал, мы встречали там табуны диких лошадей. За ними можно наблюдать часами. Вид несущихся по степени табунов диких лошадей завораживает. От них веяло силой и спокойствием. Лошади были очень дружелюбны, хотя близко к себе они никого не подпускали. У них в табуне был красивый, сильный вожак и маленькие жеребята, которые постоянно держались подле своих матерей. Жеребята были очень милые.
У меня есть мечта. Когда я вырасту, я научусь ездить верхом, и заведу у себя на ферме несколько чистопородных лошадей. Я хочу заниматься лошадьми. Я буду их разводить у себя на ферме.
Лошадь была одомашнена 3 500. до н.э. в Казахстане.
С древних времен человек ценит силу, скорость и интеллект лошади. Старейшая отечественная порода была выведена уже 5000 лет назад. Существует мнение, и это не будет преувеличением, что красивые четвероногие изменили нашу жизнь и… ход истории.
Благодаря лошадям, люди начали преодолевать большие расстояния в более короткие сроки, что привело к развитию связей и торговли. Также это привело к революции в организации труда. Наличие или отсутствие собственной кавалерии в составе войск зачастую предопределяло исход сражений.
В настоящее время лошадей редко используют для тяжелых физических работ. В основном их разводят для спортивной верховой езды. Коневодство также является одним из самых любимых хобби миллионеров.
Лошадь — верный друг человекаПрямыми предками современных домашних лошадей были дикие лошади, которых сейчас можно найти только в степных районах Азии и Африки. Самый старый вид — лошадь Пржевальского, но самый известный, несомненно, лошади арабской породы. Именно они в основном использовались для селекции европейских видов.
Послушать голос лошади
https://animalreader.ru/wp-content/uploads/2013/04/rzhanie_loshadi.mp3
Очень трудно показать во всей полноте великую роль лошади в жизни человека. Тысячелетиями там, где ему недоставало своих сил, выручала сила лошадей. С помощью лошади люди быстрее передвигались, перевозили грузы и пахали землю. Именно лошадь помогала им осваивать новые земные просторы.
Домашняя лошадь, как и собака, благодаря своему уму, верности и силе, отдаваемой людям, всегда считалась их настоящим другом. А какими душевными качествами и способностями наделено это замечательное животное! И, конечно же, всегда покоряла и поныне покоряет сердца людей дарованная лошадям красота.
Вот как говорил о достоинствах лошади всемирно известный естествоиспытатель Альфред Брэм:
«Лошадь – верный слуга и спутник человека везде: дома, в поле и на войне; лошадь – воплощение красоты и грации. Посмотрите, в самом деле, на чистокровного скакуна. Его трепещущие ноздри пылают и дымятся; быстрые ноги в нетерпении роют землю; огненный взгляд мечет молнии; красивая разметавшаяся грива трепещет и волнуется; длинный пушистый хвост распускается султаном. Благородный конь как будто сам гордится своей красотой».
А вот как об удивительной красоте лошадей написал в своём сочинении один школьник:
«Летом мы со старшим братом были у бабушки в деревне. Однажды на рассвете мы отправились на рыбалку.
Пришли на место. Закинули удочки. Но я смотрел не на поплавок, а на то, как у другого берега ребята купали лошадей. Искупали, сели на них верхом и поскакали по крутому берегу. В это время появилось солнце! И так прекрасны в золотых его лучах были кони!
Они скакали, едва касаясь копытами земли. Их хвосты и гривы, развеваясь на ветру, казались золотыми…
Несколько минут я стоял как заворожённый, хотя кони были уже далеко».
Её понятливость
Часто коневоды в отношении лошадей используют термин понятливость. И действительно, людей всегда поражало осмысленное поведение этих животных.
Важным качеством лошади как помощника человека является её отличная память. Лошадь отлично запоминает местность и предметы на ней. Те, кому доводилось довериться своему коню на ночных дорогах, хорошо знают, что он всегда безошибочно выведёт к дому.
Когда хозяин отправляется в путь, лошади сначала не знают, куда именно. Но постепенно они начинают понимать, что дорога ведет туда, где год или два назад они паслись на хорошей траве. И тогда лошади оживляются и прибавляют шагу. Даже если ими не руководить, память позволяет животным направиться точно в нужное место.
Но если вы зимой направите лошадей к лугу, где они паслись летом или весной, то тут они уже пойдут неохотно – ведь в это время там нет травы. Иначе говоря, эти сообразительные животные способны различать времена года.
Лошади не только легко запоминают маршрут, но и прекрасно ориентируются на местности. Благодаря этому они могут вполне самостоятельно возвратиться табуном домой с самого дальнего пастбища, даже если оказались там впервые. Хотя в степи дорог как таковых нет.
У лошадей очень тонкое обоняние. Нередко для ориентации они пользуются нюхом и могут ощутить собственные запахи, оставленные когда-то в пути. А из опыта мексиканских ковбоев, которые верхом на лошадях пасут коровьи стада, известно, что с помощью нюха лошади способны даже найти потерявшуюся и далеко ушедшую корову.
Но всё же чаще лошади используют свою отличную зрительную память. Она помогает при выездах в лес, где разветвляется и пересекается множество дорог. Стоит лошади лишь однажды пройти по какой-либо из них, она безошибочно приведёт в определённое место и через несколько лет. Причём за это время в упряжке могут смениться все лошади за исключением одной. Тогда конь-ветеран становится вожаком. Он ведёт за собой всю упряжку, а остальные лошади покорно слушаются его.
Любовь лошадей к человеку
О понятливости, глубине внутренней жизни и преданности лошадей их хозяину и другу поведано много замечательных историй.
Так, в былые времена на поле боя лошадь не раз помогала упавшему всаднику возвратиться в седло. Или же она освобождала его ногу, запутавшуюся в стремени. А если всадник погибал, конь мог печально стоять над распростёртым на земле телом, обнюхивая его, и не желал уходить. Вот какой случай верности хозяину остался в истории.
Было это двести лет назад, когда в русской армии сражались казачьи и гусарские конные полки. Один гусар, сражённый в бою наповал пушечным ядром, упал под ноги своего коня. Почуяв, что хозяин замер у его ног, тот остановился. Долго стоял верный друг у бездыханного тела, а потом прилёг рядом с ним.
Когда сражение закончилось, пришли товарищи убитого, намереваясь убрать тело. Но как только они приблизились, конь вскочил на ноги, стал с яростью бросаться на людей. Те были вынуждены отступить. Так повторялось несколько раз. Конь ревностно охранял покой своего хозяина. Всю ночь он оставался возле его тела, не отходя ни на шаг. Утром он, видно, всё-таки понял, что хозяин мёртв. Постояв немного, конь вдруг поднял голову и, вытянув шею, пронзительно, жалобно заржал.
«Боль невосполнимой утраты была в этих звуках, — написал автор, поведавший об этом случае. — А мы-то привыкли считать, что на подобную скорбь способен лишь человек».
Укор хозяину
Но всегда ли люди заслуживают любви этих верных животных?
Когда-то в одном городе жил довольно зажиточный купец. Однажды собрался он на далёкую от дома ярмарку, где должен был получить за товар большие деньги. Была у купца любимая лошадь, на которой он всегда ездил по делам. И на этот раз купец не изменил привычке.
Получил он деньги и отправился в обратный путь. Случилось проезжать ему лесом; там и напали на него разбойники. Плохо пришлось бы купцу, да, спасибо, лошадь выручила. Вырвалась она от разбойников и поскакала с хозяином во весь опор домой. Пообещал хозяин на радостях, что никогда не забудет этой услуги: будет до самой смерти кормить и холить верную лошадь.
Хозяина лошадь спасла, да себя, видно, скорым бегом по глубокому снегу подорвала. Стала она хромать, да ещё вдобавок и ослепла.
Слепая и хромая лошадь не нужна стала купцу. Сначала он велел её поменьше кормить, а потом и этого пожалел – приказал лошадь на улицу выгнать и ворота затворить.
А дело было зимой. Долго, опустив голову, стояла лошадь у ворот и ждала, что её обратно впустят. Настала ночь, лошадь продрогла, оголодала, а всё от ворот не отходила. Потом поняла, что она ничего тут не дождётся, и побрела по улице. Слепая лошадь шла, вытянув шею и обнюхивая землю. Она искала губами корм — траву или клочок сена. Только бедная ничего не находила — везде лежал снег. Так добрела она до площади, на которой стоял столб с колоколом.
В этом городе с давних пор существовал обычай, что всякий, с кем случалась беда и кому нужна была помощь, приходил и звонил в колокол. На звон собирались на площади жители и старейшины города, чтобы разобраться в чём дело, и решить, как человеку помочь.
Лошадь добрела до столба, поймала зубами верёвку от колокола и стала с голода её жевать. Верёвка задёргалась — и по всему городу пошёл громкий и протяжный колокольный звон. Собрались на площади жители города, видят, стоит лошадь и звонит в колокол.
— Это купцова лошадь. Видно, беда с ней случилась, — сказал кто-то из пришедших.
Послали городские старейшины за хозяином. Пришёл купец на площадь. А там уже много народу собралось, чтобы своими глазами увидеть, как лошадь на хозяина жалуется.
Стыдно стало купцу. Поклонился он людям, собравшимся на площади по звону колокола, и повинился:
— Простите меня, люди добрые, обещал я кормить и холить лошадь, что спасла мне жизнь, а сам поступил с ней жестоко: слепую и хромую прогнал со двора на голодную смерть. Спасибо, что вразумила она меня.
Привёл купец лошадь домой и стал заботиться о ней, как когда-то обещал.
А жители города, чтобы люди не забывали о том, что к животным нужно быть милостивыми, вырезали на камне силуэт лошади, звонящей в колокол. А над изображением начертали слова из библейской притчи: «Праведный имеет сожаление к жизни скота своего, — сердце же нечестивых жестоко».
Стоит до сих пор на площади города этот камень — в назидание людям.
Эту удивительную по своей силе историю о слепой лошади рассказал известный русский педагог и писатель Иван Иванович Горбунов–Посадов.
Признательность другу
Зачастую лошади – главные помощники геологов. В экспедициях между ними и этими умными животными возникает настоящая дружба. Вот как один геолог воспоминает о любимом коне.
Был в нашем геологоразведовательном отряде конь, белый, стройный и очень чистоплотный, поэтому, наверное, и дали ему имя Снежок.
Идет, бывало, наш Снежок с тяжелыми вьюками по болоту – мы его на болоте пускали одного, не в связке, – идет и переступает с кочки на кочку, как балерина. И так уж аккуратно всегда пройдет, что даже щетки ног не запачкает. Ну а если и случится нечаянно в грязь угодить или его соседняя лошадь забрызгает, так он потом забредет в речку, и давай грязь языком слизывать, в порядок себя приводить.
За его чистоплотность и брезгливое отношение к грязи Грицко Кудлай, конюх-каюр нашего отряда, прозвал Снежка «чистюлей».
Болота, конечно, не всегда случались, чаще по тропам звериным ходить приходилось, и тогда Снежка тоже в общую связку из четырех лошадей включали. В связке он шел первым – его в поводу вел Грицко, а остальные лошади, привязанные поводьями друг за друга, – позади, за Снежком следом. Вдруг – лужица на тропе. Снежок раз в сторону, чтобы обойти, дернет повод.
«Н-но, ты, чистюля!» – крикнет на него Грицко. А «чистюля» знай свое: посматривает, где дорожка почище…
Еще была у нас Катька, рыжая кобылица, смирная и добродушная, но отъявленная неряха. Уж если пойдет по болоту, изгрязнится по самые уши! Кудлай моет ее да ругается:
«Задрипанна ты! Всегда тебя в грязь несет. Вон смотри – Снежок у нас какой чистюля! А ты…»
Катька стоит, виновато потупив морду, и только лишь слегка ухом поводит. Ей, видно, стыдно и перед Грицком, и перед всеми нами, а больше всего перед ее галантным кавалером Снежком. Всегда она рядом с ним ходила, как коза возле доброй хозяйки.
Если же Снежок подкову потеряет – а без подковы по камням ходить больно, – то подойдет к палатке и зовет: «Гм-м-го-го, гм-м-го-го-го!..» – не очень громко, но требовательно так: выходи, мол, дело важное!
Выйдешь:
– «Ты чего?»
А он ногу поднимает, копыто показывает и то на него, то на человека умными глазами посматривает, словно говорит: «Видишь, подковы нет».
И ковать он давался легко, с охотой, даже держать не надо было, не то, что глупую Катьку, которую чуть не связывать приходилось.
Ну а что до остальных двух меринов – мышастого Малыша и неуклюжего Ковбоя, то они ничем особенно не отличались: кони как кони…
…. Летом гнуса в тайге силища! Особенно комары донимали. Они носились тучами, свирепо кусали людей и лошадей.
Люди (а нас в отряде было только трое: я, начальник отряда, коллектор Вася и каюр Грицко) накомарники из черного тюля надевали, для лошадей же дымокуры развесили. Веточек сухих положим, сучьев, а сверху мхом сырым накроем, внутри сучья жаром горят, и от сырого мха белый дым валит, комаров отгоняет. Лошади под дымом пасутся, хвостами помахивают.
Дымокур чаще раскладывал Грицко, а иногда я или Вася. Но лошади, наверное, знали, что я был за старшего, может, и не знали, а чувствовали. И любили меня. Не за то, что я начальник – подхалимничать они не умели, – а за то, что, приходя из маршрута, я давал им по кусочку сахару, который специально для них оставлял. Снежку обычно доставалось немного больше – уж очень он мне нравился за свою чистоплотность! Завидит, бывало, меня еще издали, и ржет потихоньку: «И-и-го-го…» – приветливо, будто о здоровье моем справляется.
Однажды душной летней ночью, короткой и совсем светлой, я проснулся от легкого прикосновения к пальцам моих ног, словно кто-то теребил их мягкой теплой рукой.
Спали мы в палатке на хвойных ветках, постелив сверху оленьи шкуры и накрывшись, кто легким одеялом, кто простыней, головой – к задней торцовой стенке, ногами – вперед, к выходу. У выхода справа печка жестяная стояла, в плохую погоду мы ее всегда протапливали, труба от печки наклонно выходила наружу. Дверь в палатке была прорезана до верха, чтобы во весь рост, не сгибаясь, ходить можно было. На ночь, выгнав комаров, мы плотно закрывали палатку, и входное полотнище большим камнем приваливали.
Я спал у стенки слева, справа – Грицко Кудлай, а посредине Вася. Ребята всегда спали крепко, хоть из пушки стреляй. Я тоже неплохо, но очень чутко: зашуршит что-либо за палаткой или ветка треснет, так сразу и проснусь.
На сей раз, я не слышал никакого постороннего звука и, проснувшись, был удивлен: кто же мог войти в палатку и трогать меня за ноги, сдвинув простыню? «Может, начальник партии пришел?» – подумал я и сквозь ресницы посмотрел вперед.
Просунув голову в палатку, стоял Снежок. Это он теребил меня за ноги своими толстыми и мягкими губами.
«Чего тебе?! – шепотом, чтобы не разбудить товарищей, сказал я коню. – Уходи, пошел, ну!»
Снежок заржал легонько, головой мотает вверх-вниз, вверх-вниз и не уходит. Потом снова ловит губами мои пальцы, будто хочет стащить меня с постели. Я встал, давай, его выгонять. Пятясь назад-назад, Снежок вышел, и я запахнул полог, но он опять просунул голову и опять тихо, но настойчиво заржал.
«Ну, что ты хочешь? Иди-ка отсюда!»
А он что-то бормочет по-лошадиному да все голову назад поворачивает. Выглянул я наружу – у трубы Катька стоит, бок прислоняет, головой мотает и хвостом обмахивается, а Малыш и Ковбой на дымокурном месте топчутся, остывшую золу копытами гребут. Комарья на них, бедных, – аж шерсть шевелится! Да понапивались, кровью повалились, как не полопаются!
«О-о, так вот оно что!.. Дымокур, значит, потух».
Не стал я Грицка будить. Сам, как был в нижнем белье, вышел. Начал костер разжигать, мох накладывать. Снежок возле меня рядом ходит, кланяется и, шевеля ноздрями, смотрит на мои руки, благодарит: «Гм-го-го-го». Присел я на корточки, огонь раздуваю. Из-подо мха дым повалил.
Все лошади меня окружили, морды в дым воткнули, глаза блаженно зажмурили, облегченно боками вздыхают. Даже хвостами перестали махать.
А Снежок мою голову, виски и уши все лижет, лижет – в знак признательности…
Человек и лошадь – они и в нынешний век, как и в давние времена, по-прежнему нужны друг другу.
Как дядя рассказывал про то, как он ездил верхом
Нас было четыре брата, и все мы любили ездить верхом. Но смирных лошадей у нас для езды не было. Только на одной старой лошади нам позволяли ездить; эту лошадь звали Воронок.
Один раз матушка позволила нам ездить верхом, и мы все пошли в конюшню с дядькой (слуга при мальчиках в богатой семье (до революции). Кучер оседлал нам Воронка, и первый поехал старший брат. Он долго ездил; и, когда он подъезжал назад, мы закричали:
– Ну, теперь проскачи!
Старший брат стал бить Воронка ногами и хлыстом, и Воронок проскакал мимо нас.
После старшего брата сел другой брат, и он ездил долго и тоже хлыстом разогнал Воронка и проскакал из-под горы. Третий брат проехал вокруг сада да еще и по деревне, и шибко проскакал из-под горы к конюшне. Когда он подъехал к нам, Воронок сопел, а шея и лопатки потемнели у него от пота.
Когда пришел мой черед, я хотел удивить братьев и показать им, как хорошо я езжу, – стал погонять Воронка изо всех сил, но Воронок не хотел идти от конюшни. И сколько я ни колотил его, он не хотел скакать, а шел шагом, и то все заворачивал назад. Я злился на лошадь и изо всех сил бил ее хлыстом и ногами…
Тогда я поворотил назад, подъехал к дядьке и попросил хлыстика покрепче. Но дядька сказал мне:
– Будет вам ездить, сударь, слезайте. Что лошадь мучить?
Я обиделся и сказал:
– Как же, я совсем не ездил! Посмотри, как я сейчас проскочу! Дай мне, пожалуйста, хлыст покрепче. Я его разожгу.
Тогда дядька покачал головой и сказал:
– Ах, сударь, жалости в вас нет. Что его разжигать? Ведь ему двадцать лет. Лошадь измучена, насилу дышит. Ведь она такая старая!..
Я слез с лошади, и, когда посмотрел, как она носила потными боками, тяжело дышала ноздрями и помахивала облезшим хвостиком, я понял, что лошади трудно было. А то я думал, что лошади было так же весело, как и мне. Мне так жалко стало Воронка, что я стал целовать его в потную шею и просить у него прощенья за то, что я его бил.
С тех пор я вырос большой и всегда жалею лошадей и всегда вспоминаю Воронка, когда вижу, что мучают лошадей. По Л. Н. Толстому
К. Паустовский. Летние дни. М., 1979
Сивый мерин, стр. 50
Мне казалось, что если мерин о чем-нибудь и думает, то, главным образом, о людской неблагодарности и бестолковости. Что он слышал за всю свою жизнь? Одни только несправедливые окрики: «Куда, дьявол!», «Заелся на хозяйских хлебах!», «Овса ему захотелось – подумаешь, какой барин!» Стоило ему оглянуться, как его хлестали вожжой по потному боку, и раздавался все один и тот же угрожающий крик: «Но-о, оглядывайся у меня»! Даже пугаться ему запрещалось – тотчас возница начинал накручивать вожжами над головой и начинать кричать тонким злорадным голосом: «Боишьси-и, черт!» Хомут всегда затягивали, упираясь в него грязным сапогом, дергая голову, и тем же сапогом толкали мерина в брюхо, чтобы он не надувал его, когда затягивали подпругу. Благодарности не было. А он всю жизнь таскал, хрипя и надсаживаясь, по пескам, по грязи, по липкой глине, по косогорам, по «битым» дорогам и кривым проселкам скрипучие, плохо смазанные телеги с сеном, картошкой, яблоками и капустой. Иногда в песках, он останавливался отдохнуть. Бока его тяжело ходили, от гривы подымался пар, но возницы со свистом вытягивали его ремённым кнутом по дрожащим ногам и хрипло, с наигранной яростью кричали: «Но-о, идол, нет на тебя гибели!» И мерин, рванувшись, тащил телегу дальше.
Начало быстро светать. Звезды бледнели, как бы уходили от земли в глубину неба. Неожиданно над головой, на огромной высоте, загорелось нежным розовым светом одинокое маленькое облачко, похожее на пух. Там, в вышине, уже светило летнее солнце, а на земле еще стоял сумрак, и роса капала с громким шорохом с белых зонтичных цветов дягиля в темную, настоявшуюся за ночь воду.
Мерин опустил голову к самой земле, из его глаза выкатилась одинокая старческая слеза, и он уснул.
Утром, когда роса горела от солнца на травах так сильно, что весь воздух вокруг был полон влажного блеска, мерин проснулся и громко заржал. Из лугов шел к нему с недоуздком, перекинутым через плечо, колхозный конюх Петю, недавно вернувшийся из армии белобрысый красноармеец. Мерин пошел к нему навстречу потерся головой о плечо Пети и безропотно дал надеть на себя недоуздок.
Петя привязал его к изгороди около стога, а сам подошел к нам – покурить и побеседовать насчет клёва.
– Вот вы, я гляжу, – сказал он, сплевывая, – ловите на шелковый шнур, а наши огольцы плетут лески из конского волоса. У мерина весь хвост повыдергали, черта! Скоро обмахнуться от овода – и то будет нечем.
– Старик свое отработал, – сказал я.
– Известно, отработал, – согласился Петя. – Старик хороший, душевный.
Он помолчал. Мерин оглянулся на него и тихо заржал.
– Подождешь, – сказал Петя. – Работы с тебя никто не спрашивает – ты и молчи.
– А что он, болен, что ли? – спросил Рувим.
– Да нет, не болен, – ответил Петя, – а только тяги у него уже не хватает. Отслужил. Председатель колхоза – ну, знаете, этот сухорукий, – хотел, было отправить его к коновалу, снять шкуру, а я воспрепятствовал. Не то чтобы жалко, а так… Все-таки снисхождение к животному надо иметь. Для людей – дома отдыха, а для него что? Шиш! Так, значит, и выходит – всю жизнь запаривайся, а как пришла старость – так под нож. «Нет, говорю, Леонтий Кузьмич, не имеешь ты в себе окончательной правды. Ты, говорю, за копейкой гонись, но и совесть свою береги. Отдай мне этого мерина, пусть он у меня поживет на вольном воздухе, попасется, – ему и жить-то осталось всего ничего». Поглядите, даже морда у него и кругом седая.
– Ну и что же председатель? – спросил Рувим.
– Согласился. «Только, говорит, я тебе для него не дам ни полпуда овса. Это уже, говорит, похоже на расточительство». – «А мне, говорю, на ваш овес как будто наплевать, я своим кормить буду». Так вот и живет у меня. Моя старуха, мамаша, сначала скрипела: зачем, мол, этого дармоеда на дворе держим, а сейчас обвыкла, даже разговаривает с ним, с мерином, когда меня нет. Поговорить, знаете, не с кем, вот она ему и рассказывает всякую всячину. А он и рад слушать… Но-о, дьявол! – неожиданно закричал Петя.
Мерин, ощерил желтые зубы, тихонько грыз изгородь около стога. Петя поднялся.
– Два дня в лугах погулял, теперь пусть постоит во дворе, в сарае, – сказал он и протянул мне черную от дегтя руку. – Прощайте.
Он увел мерина. Тихое утро было полно свежести, будто воздух промыли родниковой водой. В озере стояли и отражались в воде белые, как первый снег, цветы водокраса. Под ними медленно проплывали маленькие, вычеканенные из золота лини. И где-то уже далеко, в цветущих густых лугах, добродушно заржал мерин.
Необычная дружба
В одной деревне у сельчанина была лошадка с белым пятнышком на лбу, за что её прозвали Звёздочкой.
Зимой у лошадки было мало работы – разве что дров из леса привезти или съездить с хозяином на почту в соседнюю деревню. Остальное время лошадка одиноко стояла в конюшне и встречала хозяина радостным ржанием.
Однажды к сельчанину из города приехали дети. Они собрались в дальнюю поездку, а кота Василия в городе не на кого было оставить. Вот они его в деревню и привезли. Кот довольно быстро освоился на новом месте. Хозяин был с ним ласков, еда и молочко были вкусные, да и за мышками интересно было охотиться. Коты народ любознательный, и Вася решил освоить новые земли.
По дорожке, расчищенной в снегу, Василий добрался до конюшни, где в это время хозяин кормил Звёздочку. В сарае было прохладно, но зато приятно пахло лошадью и мышами. Когда хозяин ушел, кот решил внимательно осмотреться. Лошадь протянула к нему морду, и он сразу понял, что без плохих намерений. Теперь каждый приход кота Звёздочка приветствовала радостным ржаньем, а тот часами любил вздремнуть у неё на спине.
Дружба согревает – и лошадке и коту жить стало теплее и интересней.
Одно из самых ярких впечатлений в этом году – это прогулка на лошадях. Когда мы поехали в деревню, там увидели лошадей, которых разводит местный фермер. Лошадей у него, пока совсем мало, всего несколько, но есть очень красивые и породистые. Мы с ребятами вызвались помочь ухаживать за лошадьми, и местный сторож разрешил нам после работы покататься на лошадях.
Это было очень здорово и захватывающе. И, чуть-чуть страшно. Но лошадь он нам выделил смирную. Мы с ребятами все по очереди катались и фотографировались. Потом, мы поехали на лошадях на прогулку в березовую рощу.
Воздух в роще свежий, чистый, лошади медленно идут, и очень приятно сидеть в кожаном седле, и слегка покачиваясь о чем-то разговаривать. Все предметы сверху, кажутся не такими, как раньше. Сидя верхом на лошади, очень легко представить себя средневековым рыцарем или даже ковбоем.
После прогулки в березовой роще, мы поехали на речку, купать лошадей. Хотя, на самом деле лошади купались сами. Сидеть на них в воде было не очень удобно. Вдруг, лошадь заплывет на глубокое место.
Лошади очень красивые и благородные существа. Они сразу чувствуют, какой перед ними стоит человек, добрый или нет. Очень интересно кормить лошадь из рук. Хотя, глядя на крупные лошадиные зубы, иногда охватывает легкий испуг. Вдруг, лошадь не заметит пальцев человека, и укусит за ладонь.
Но, лошадь очень аккуратное и деликатное создание. Корм с ладони берет, но руку не кусает. Понимает, что корм – это одно, а ладонь, на которой лежит хлеб или печенье – это уже совсем другое.
В тот день мы долго катались на лошадях. Сторож конефермы много нам всего рассказал о характерах и привычках лошадей. Какие у них имена, что больше всего любят кушать. Слушать его было интересно. Некоторые ребята даже задавали вопросы. Когда все накатались, решили устроить маленькие состязания, кто быстрее объедет двор. Это было очень увлекательно. Получился почти, что настоящий ипподром.
Жаль, конечно, что в городе нет возможности держать собственную лошадь. Ей нужен простор, свежий воздух и много солнца. Лошадь, несмотря на большое количество современных автомобилей, надолго еще останется верным другом человека.
Не зря ведь, мощность всех двигателей измеряется лошадиными силами. Это дань человека животному, которое служило ему верой и правдой тысячи лет. Не удивительно, что человек по-прежнему питает глубокую привязанность к этому красивому, умному и благородному животному.
Прекрасные существа которые насиляют нашу планету! Красивые,
длинные, мощные ноги могут преодаливать все приграды и мили! Красивая
изгибающая шея, и изящное тело придавало им красоту. А пышная грива и
хвост, просто придают коню гордость! Каждая порода лошади по своему
уникальна! Укаждой породы есть свои плюсы, кто рожден быть свободным,
это те же мустанги! Кого используют для шоу, это те же арабские скакуны,
андулузкие лошади, они также выступают и в выездках, там они показывают
своё великолепие и красу! Используют лошадей и в труде, это те же
Фризы, Шайеры, и Тяжеловозы, возят они кареты, телеги, тягать тяжёлые
грузы. Таких лошадей использовали на войне, лошади возили тяжёлые пушки,
тянули застрявшие в грязи военные техники! Есть лошади которое всь день
в тренировках, это спортивные лошади. Это как Тракены, Ганноверы,
Орловские рысаки, Русские рысаки, и др. Все они созданы для спорта,
основные виды спорта: Конкур – это соревнование по преодаливанию
препятствий (от 6 до 18 штук!) , проходящие на специальном конкурном поле.
Выездка – это такой вид спорта, где конкусанты выполняют, специальные
упражнения, демонстрируя красоту, гибкость и эластичность движений
лошади. Троеборье – в конном спорте состоит из выездки, конкура
и … полевых испытаний. Они проходят на пересеченой местности с
неподвижными барьерами!
Недавно я прочитала рассказ Федора Александровича Абрамова “О чем плачут лошади”. Трудно передать то впечатление, которое произвело на меня это произведение. Здесь чувствуется нежная, трепетная любовь автора к родной природе, к миру “пахучих трав, стрекоз и бабочек”, а в особенности к миру лошадей. Но это светлое чувство любви омрачается сознанием того печального и несправедливого положения, в котором находятся животные.
Читая рассказ, я словно ощущала под своей ладонью теплые бархатные губы лошади, слышала ее звонкое ржание, видела ее умные, внимательные глаза, глядящие с надеждой и доверием. Разве можно обмануть эти глаза?! Разве можно предать глубокую веру этого существа в человека, в справедливость? Лошади наполняли красотой и жизнью весь окружающий мир. И когда-то люди ценили эту красоту. Лошадям отдавали самый лакомый кусочек, с огромной любовью ухаживали за ними, “водили на водопой, скребли, чистили”, говорили им ласковые благодарные слова. И животные чувствовали свою ценность. Да так оно и было. Лошадь была главной опорой в хозяйстве крестьянина. А разве можно сравнить с чем-нибудь сказочные русские гулянья на лошадях!
Но это было давно. А что же мы видим теперь? Я читаю строки о том, какую жизнь ведут лошади сейчас, и мое сердце обливается кровью. День и ночь страдают и томятся они в душной, грязной конюшне, умирая от жажды, мучаясь от надоедливых насекомых. И по нескольку дней никто не заходит к ним, никто не почистит, не накормит, не принесет воды. Невозможно без боли смотреть на этих бедных животных “с невылинялой клочкастой шкурой, с гноящимися глазами, с какой-то тупой покорностью и обреченностью во взгляде, во всей понурой, сгорбленной фигуре”. И все же в некоторых из них еще живет вера в человека, вера в то, что “не всегда так тяжело жилось их брату”. Рассказы про былые счастливые времена в жизни лошадей вдохновляют их, поднимают дух. Слушая песни о давних временах, они способны забыть про жару и надоедливых мух, способны терпеть удары ременки и с большей легкостью выполняют свою работу.
Единственное, чего ждали лошади от героя, — подтверждения, что рассказы о прошлой любви и уважении не выдумка. Они смотрели на него с надеждой и мольбой. И я не могу понять, как же мог он обмануть эту надежду, разрушить ту искренность и доверие, которые существовали между человеком и животными? Как он мог отобрать у этих несчастных их единственное утешение?
Рассказ Абрамова, в котором звучит искренняя любовь и сочувствие ко всему живому, к окружающему миру, поразил меня глубиной выраженных в нем мыслей и чувств. Это произведение вызвало в моем сердце искреннее стремление хоть чем-нибудь помочь страдающим животным, облегчить их жизнь, вернуть те прекрасные времена, о которых они знают только понаслышке и о которых так мечтают.
Тема живой природы нашла свое многогранное отражение во многих произведениях известного советского писателя Абрамова. Например, в рассказе “О чем плачут лошади” автор делится воспоминаниями о жизни в деревне, мире пахучих трав и добрых, умных животных — лошадей. Автор очень любил лошадей, всегда подходил к ним, ласково разговаривал, гладил их крутые бока. Была у него и любимица. Звали ее Рыжуха. Этой маленькой неказистой лошадке довелось много и тяжело работать. Именно поэтому уже в пять лет у нее была сбита спина и вспухли вены. Но Рыжуха сохранила свой веселый нрав, автора она встречала с радостью.
Однажды она при приближении человека отвернулась. На удивленный вопрос, что же с нею, она заплакала и рассказала такую историю. На летнем сенокосе от старой кобылы Рыжуха услышала песню о том, что раньше люди заботились о лошадях, любили и щадили их, считая своими кормильцами. Но когда Рыжуха стала петь эту песню на своем поле, остальные лошади закричали: “Вранье это все, брехня! Замолчи! Не растравляй нам душу. И так тошно”.
И вот Рыжуха обратилась к своему другу с вопросом, были ли такие времена, когда лошадям жилось хорошо. Рассказчик не знает, что ответить. Ведь и правда, лошадь всегда была в крестьянских семьях главной надеждой и опорой. И в праздник, и на работе без лошади не обойтись. И на фронте лошади воевали, многие погибли. Автор, чувствуя вину людей перед лошадьми, пытается отговориться: “Ну, хватит киснуть! Давайте лучше грызть хлеб, пока грызется”. Но лошади почувствовали неискренность его слов. Теперь уже не будет между Рыжухой и рассказчиком прежней дружбы и доверия.
Рассказ вызывает чувство острой жалости к лошадям. Эти животные испокон веков тяжко трудятся, значительно облегчая жизнь человеку. А что же люди? Пьяный конюх зачастую забывает о пасущихся лошадях, оставляя их на уже изглоданной дочерна земле. Почти все лошади сгорблены от работы, висит клочьями шкура, гноятся глаза. Что получили они в благодарность за свой труд? Лишь равнодушие. Несправедливо отнесся к ним человек. Когда лошади были сильны и здоровы, то люди ценили их как рабочую силу. А ослабевшие, старые животные не приносят никакой пользы, значит, не стоит и заботиться о них. Вот и плачут лошади от обиды. Автор осуждает черствость, безразличие и эгоистичность людей по отношению к нашим верным друзьям — лошадям.