Замечательная русская поэтесса принадлежала к одной из самых интеллигентных семей, и это, естественно, наложило отпечаток на воспитание и формирование ее поэтического дара.
В поэзию она вошла хрупкой и нежной девушкой. Мы знаем, что в двадцатые годы появилось много талантливых поэтов. На моей книжной полке рядом стоят томики стихов любимых поэтов : Николая Гумилева, Осипа Мандельштама, Анны Ахматовой , Марины Цветаевой … Читая их, я стараюсь понять авторов как личностей, представить то нелегкое время, когда они жили. Их произведения заставляют нас думать, размышлять, сопоставлять, а это, по-моему, самое главное для человека.
Однажды мне посчастливилось услышать песню в исполнении моего одного из любимых артистов о любви :
Мне нравится, что вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывёт под нашими ногами ….
Так великая поэтесса вошла в мою жизнь. Мною было прочитано много её стихов. Меня заинтересовала не только её поэзия, но и жизнь.
В истории русской литературы М. Цветаева появилась как талантливая поэтесса. Для ее творчества характерны жизненная сила, потребность в духовной красоте.
Своё появление на свет в тысяча восемьсот девяносто втором году позднее она описала несколькими строчками :
Красною нитью
Рябина зажглась.
Падали листья,
Я родилась….
Итак, бесстрашная и безоглядная правдивость и искренность во всем были всю жизнь её радостью и горем, её крыльями, её волей и пленом, её небесами и преисподней ..
Меня глубоко взволновало самое первое её красноречивое стихотворение «Молитва».
Чтоб был легендой день вчерашний,
Чтоб был безумным каждый день !
Какой удивительной вдохновенной силы и любви исполнена лирическая героиня !
Прочитав эти строки, я понял , что встреча с поэтессой – огромная радость для меня. В сердце Марины Цветаевой горит «душевный и творческий костер любви к людям, к жизни, к природе».
Самые радостные события в жизни поэтессы – это свадьба в тысяча девятьсот двенадцатом году и рождение дочурки Али. Новый поток душевных сил выливается в прекрасные стихи, посвященные мужу, Сергею Эфрону :
Я с вызовом ношу это кольцо!
Да, в вечности -жена ,
не на бумаге …..
С весны тысяча семнадцатого года для Марины Цветаевой наступил трудный период. Беззаботные, быстро промчавшиеся времена, когда можно было себе позволить жить тем, чем хотелось, отступали всё дальше, в прошлое .
Начинаются её хождения по мукам : рождение второй дочери ( впоследствии она умирает от истощения ), разлука с любимым мужем.
Тяжелое события в жизни поэтессы не сломали её. Никогда не писала Марина Цветаева так вдохновенно, напряженно и разнообразно.
С тысяча девятьсот семнадцатого по тысяча девятьсот двадцатых годов она успела создать больше трёхсот стихотворений, поэму- сказку «Царь – Девица»,шесть романтических пьес. В этот же период в лирике Марины Цветаевой появились стихи о высоком предназначении и долге поэта.
В черном небе слова начертаны,
И ослепшие глаза прекрасные ..
И не страшно нам ложе смертное,
И не сладко нам ложе страстное.
Суровая человеческая верность, дружба, преданность, аскетизм творческого самосожжения – главные темы поэзии М. Цветаевой. В тысяча девятьсот двадцать первом году её стихотворение стало «классикой» и широко известно.
На смерть А. Блока откликнулась в августе и ноябре тысяча девятьсот двадцать первого года торжественным реквиемом, в котором хотела передать скорбь всей России :
Не свой любовный произвол
Пою – своей отчизны рану..
Стихи продолжали рваться из души поэтессы. В них звучали тоска и боль расставания с исстрадавшейся родиной. В них она предстала как бы святой мученицей.
Наступили долгие годы разлуки М. Цветаевой с родиной. Пребывание в Праге поэтессе доставляло только радость. Жизнь в чешских деревнях позволила ей глубже познать людей, природу и ярко выразить свои мысли в стихах.
Много лет провела Цветаева далеко от родины, за границей, но в её сердце не переставала жить любовь в родному краю, родной земле.
Все-таки волею судьбы она вернулась на родину и, казалось, была счастлива. Но это продолжалось недолго. Вскоре арестовали её мужа и дочь. Она осталась с сыном. В этот самый момент Марина Цветаева была доведена до отчаяния, ей не хотелось жить, так как не могла понять, в чем смысл её существования. Дальнейшая жизнь ей казалась бесперспективной… и она добровольно ушла из жизни, оставив нам свои изумительные по содержанию стихотворения. Сколь бы ни была трагичной судьба талантливой поэтессы, она прекрасна.
Марина Цветаева отдала нам самое большое, что у неё было – свои мысли, чувства, сердцем прожитые дни жизни. Её поэзия помогает нам отвечать на многие жизненные вопросы, помогает находить друзей,
единомышленников, учит нас проникновению в самые сокровенные стороны духовной жизни человека.
Жизнь посылает некоторым поэтам такую судьбу, которая с первых же шагов сознательного бытия ставит их в самые благоприятные условия развития природного дара. Такой (яркой и трагической) была судьба Марины Цветаевой, крупного и значительного поэта первой половины нашего века. Все в ее личности и поэзии (для нее это нерасторжимое единство) резко выходило из общего круга традиционных представлений, господствующих литературных вкусов. В этом была и сила, и самобытность ее поэтического слова. Со страстной убежденностью провозглашенный ею в ранней юности жизненный принцип: быть только самой собой, ни в чем не зависеть ни от времени, ни от среды – обернулся в дальнейшем неразрешимыми противоречиями трагической личной судьбы.
Моя любимая поэтесса М. Цветаева родилась в Москве 26 сентября 1892 года:
Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья.
Я родилась.
Рябина стала символом судьбы, тоже переходной и горькой. Через всю жизнь пронесла Цветаева свою любовь к Москве, отчему дому. Она вобрала в себя мятежную натуру матери. Недаром самые проникновенные стихи в ее прозе – о Пугачеве, а в стихах – о Родине.
Ее поэзия вошла в культурный обиход, сделалась неотъемлемой частью нашей духовной жизни. Сколько цветаевских строчек, недавно еще неведомых и, казалось бы, навсегда угасших, мгновенно стали крылатыми!
Стихи были для Цветаевой почти единственным средством самовыражения. Она поверяла им все:
По тебе тоскует наша зала,
Ты в тени ее видал едва
По тебе тоскуют те слова,
Что в тени тебе я не сказала.
Следует отметить, что победоносная слава шла к Цветаевой подобно шквалу. Если Ахматову сравнивали с Сапфо, то Цветаева была Никой Самофракийской. Уже в 1912 году выходит ее сборник стихов \”Волшебный фонарь\”. Характерно обращение к читателю, которым открывался этот сборник:
Милый читатель! Смеясь как ребенок,
Весело встреть мой волшебный фонарь,
Искренний смех твой, да будет он звонок
И безотчетен, как встарь.
В \”Волшебном фонаре\” Цветаевой мы видим зарисовки семейного быта, очерки милых лиц мамы, сестры, знакомых, есть пейзажи Москвы и Тарусы:
В небе – вечер, в небе – тучки,
В зимнем сумраке бульвар.
Наша девочка устала,
Улыбаться перестала.
Держат маленькие ручки синий шар.
В этой книге впервые появилась у Марины Цветаевой тема любви. Многие нынешние сборники Цветаевой открываются стихотворением \”Моим стихам, написанным так рано…\”. Созданное в 1913 году, в пору юности, оно стало программным и пророческим.
Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я – поэт,
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет,
Ворвавшимся, как маленькие черти,
В святилище, где сон и фимиам,
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед.
Трагедия Цветаевой началась с первых же ее шагов в литературе. То была трагедия одиночества и непризнанности. Прекрасными были цветаевские стихотворения \”Последняя встреча\”, \”Декабрь и январь\”, \”Эпилог\”, \”Итог дня\”. В 1913 – 1915 гг. Цветаева создает свои \”Юношеские стихи\”, которые никогда не издавались. Сейчас большинство произведений напечатано, но стихи рассыпаны по различным сборникам. Необходимо сказать, что \”Юношеские стихи\” полны жизнелюбия и крепкого нравственного здоровья. В них много солнца, воздуха, моря и юного счастья.
Что касается революции 1917 года, то ее понимание было сложным, противоречивым. Кровь, проливаемая в гражданской войне, отталкивала Цветаеву от революции:
Белый был – красным стал:
Кровь обагрила.
Красным был – белый стал:
Смерть победила.
Это был плач, крик души поэтессы. В 1922 г. вышла ее первая книга \”Версты\”, состоящая из стихов, написанных в 1916 г. В \”Верстах\” воспета любовь к городу на Неве, в них много пространства, дорог, ветра, быстро бегущих туч и солнца, лунных ночей.
В \”Верстах\” есть целый цикл стихов, посвященных Блоку. Он для Цветаевой – \”рыцарь без укоризны\”.В том же году Марина переезжает в Берлин, где она за два с половиной месяца написала около тридцати стихотворений. В ноябре 1925 года Цветаева уже в Париже, где прожила 14 лет. Во Франции она пишет свою \”Поэму Лестницы\” – одно из самых острых, антибуржуазных произведений. Можно с уверенностью сказать, что \”Поэма Лестницы\” – вершина эпического творчества поэтессы в парижский период. В 1939 году Цветаева возвращается в Россию, так как она хорошо знала, что найдет только здесь истинных почитателей ее огромного таланта. Но на родине ее ожидали нищета и непечатание, арестованы ее дочь и муж С. Эфрон, которых она нежно любила.
Одним из последних произведений Цветаевой было стихотворение \”Не умрешь, народ\”, которое достойно завершило ее творческий путь. Оно звучит как проклятие фашизму, прославляет бессмертие народов, борющихся за свою независимость.
Поэзия Цветаевой открыто вошла в наши дни. Наконец – то и навсегда обрела она читателя – огромного, как океан: народного читателя, какого при жизни ей так не хватало. В общей истории отечественной поэзии Марина Цветаева всегда будет занимать особое достойное место. Подлинное новаторство ее поэтической речи было естественным воплощением в слове мятущегося, вечно ищущего истины, беспокойного духа.
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед. М. Цветаева
Марина Цветаева — поэт огромного таланта и трагической судьбы. Она всегда оставалась верна себе, голосу своей совести, голосу своей музы, которая ни разу «добру и красоте не изменила».
Стихи писать она начинает очень рано, и конечно же, первые строки о любви:
Нас разлучили не люди, а тени.
Мальчик мой, сердце мое!..
Не было, нет и не будет замены,
Мальчик мой, сердце мое!
О ее первой книге «Вечерний альбом» признанный мэтр русской поэзии М. Волошин писал: «Вечерний альбом» — это прекрасная и непосредственная книга…” Лирика Цветаевой обращена к душе, сосредоточена на быстро меняющемся внутреннем мире человека и, в конце концов, на самой жизни во всей ее полноте:
Кто создан из камня, кто создан из глины, –
А я серебрюсь и сверкаю!
Мне дело — измена, мне имя –
Марина,
Я — бренная пена морская.
В стихах Цветаевой, как цветные тени в волшебном фонаре, возникают: Дон-Жуан в московской вьюге, юные генералы 1812 года, «продолговатый и твердый овал» бабушки-польки, «бешеный атаман» Степан Разин, страстная Кармен.
Больше всего, наверное, меня привлекает в поэзии Цветаевой ее раскрепощенность, искренность. Она как будто протягивает нам сердце на ладони, признаваясь:
Всей бессонницей я тебя люблю,
Всей бессонницей я тебе внемлю…
Иногда кажется, вся лирика Цветаевой — это непрерывное объяснение в любви к людям, к миру и к конкретному человеку. Живость, внимательность, способность увлекаться и увлекать, горячее сердце, жгучий темперамент — вот характерные черты лирической героини Цветаевой, а вместе с тем и ее самой. Эти особенности характера помогли ей сохранить вкус жизни, несмотря на разочарования и сложности творческого пути.
Во главу своей жизни Марина Цветаева поставила труд поэта, невзирая на часто нищее существование, бытовые неурядицы и трагические события, буквально преследовавшие ее. Но быт побеждало бытие, выраставшее из упорного, подвижнического труда.
Результат — сотни стихов, пьесы, более десяти поэм, критические статьи, мемуарная проза, в которой Цветаева сказала все о себе самой. Можно лишь преклониться перед гением Цветаевой, создавшей совершенно неповторимый поэтический мир и свято верившей в свою музу.
До революции Марина Цветаева выпустила три книги, сумев сохранить свой голос среди пестрого многоголосия литературных школ и течений «серебряного века». Ее перу принадлежат оригинальные, точные по форме и мысли произведения, многие из которых стоят рядом с вершинами русской поэзии.
Я знаю правду! Все прежние правды — прочь.
Не надо людям с людьми на земле бороться.
Смотрите: вечер, смотрите: уж скоро ночь.
О чем — поэты, любовники, полководцы?
Уж ветер стелется. Уже земля в росе,
Уж скоро звездная в небе застанет вьюга,
И под землею скоро уснем мы все,
Кто на земле не давали уснуть друг другу…
Поэзия Марины Цветаевой требует усилия мысли. Ее стихи и поэмы нельзя читать и почитывать между делом, бездумно скользя по строкам и страницам. Сама она так определила «сотворчество»№ писателя и читателя: «Что есть чтение, — как не разгадывание, толкование, извлечение тайного, оставшегося за строками, за пределом слов… Чтение — прежде всего — сотворчество… Устал от моей вещи, — значит, хорошо читал и — хорошее читал. Усталость читателя — усталость не опустошенная, а творческая».
Цветаева видела Блока лишь издали, не перемолвилась с ним ни единым словом. Цветаевский цикл «Стихи к Блоку» — это монолог влюбленности, нежный и трепетный. И хотя поэтесса обращается к нему на «ты», но эпитеты, которые присваиваются поэту («нежный призрак», «рыцарь без укоризны», «снежный лебедь», «праведник», «свете тихий») говорят, что Блок для нее — это не реально существующий человек, а символический образ самой Поэзии:
Имя твое — птица в руке,
Имя твое — льдинка на языке,
Одно-единственное движенье губ.
Имя твое — пять букв.
Сколько музыки в этих удивительных четырех строчках и сколько любви! Но предмет любви недосягаем, любовь несбыточна:
Но моя река — да с твоей рекой,
Но моя рука — да с твоей рукой
Не сойдутся. Радость моя, доколь
Не догонит заря — зари.
С присущей ей афористичностью Марина Ивановна Цветаева так сформулировала определение поэта: «Равенство дара души и глагола — вот поэт». В ней самой счастливо сочетались эти два качества — дар души («Душа родилась крылатой») и дар слова.
Я счастлива жить образцово и просто:
Как солнце — как маятник — как календарь.
Быть светской пустынницей стройного роста,
Премудрой — как всякая Божия тварь.
Знать: Дух — мой сподвижник, и Дух — мой вожатый!
Входить без докладу, как луч и как взгляд.
Жить так, как пишу: образцово и сжато, –
Как Бог повелел и друзья не велят.
Трагедия Цветаевой начинается после революции 1917 года. Она не понимает и не принимает ее, она оказывается одна с двумя маленькими дочерьми в хаосе послеоктябрьской России. Кажется, все рухнуло: муж неизвестно где, окружающим не до поэзии, а что поэт без творчества? И Марина в отчаянии спрашивает:
Что же мне делать, ребром и промыслом
Певчей! — как провод! загар! Сибирь!
По наважденьям своим — как по мосту!
С их невесомостью
В мире гирь.
Никогда, — ни в страшные послереволюционные годы, ни потом в эмиграции; — Цветаева не предала себя, не изменила себе, человеку и поэту. За границей она трудно сближалась с русской эмиграцией. Ее незаживающая боль, открытая рана — Россия. Не забыть, не выбросить из сердца. («Точно жизнь мою убили… истекает жизнь».)
В 1939 году Марина Ивановна Цветаева вернулась на Родину. И начался последний акт трагедии. Страна, придавленная свинцовым туманом сталинщины, как бы доказывала — еще и еще раз, что ей не нужен поэт, любивший ее и стремившийся на Родину. Стремившийся, как оказалось, чтобы умереть.
В богом забытой Елабуге 31 августа 1941 года — петля. Трагедия окончена. Окончена жизнь. Что осталось? Сила духа, бунтарство, неподкупность. Осталась Поэзия.
Вскрыла жилы: неостановимо,
Невосстановимо хлещет жизнь.
Подставляйте миски и тарелки!
Всякая тарелка будет — мелкой.
Миска — плоской.
Через край — и мимо –
В землю черную, питать тростник.
Невозвратимо, неостановимо,
Невосстановимо хлещет стих.
О Цветаевой, о ее стихах я могу писать бесконечно. Удивительна ее любовная лирика. Ну кто еще мог именно так определить любовь:
Ятаган? Огонь?
Поскромнее, — куда так громко!
Боль, знакомая, как глазам — ладонь,
Как губам –
Имя собственного ребенка.
В стихах Цветаевой вся она, мятежная и сильная, и в боли продолжающая дарить себя людям, из трагедии и страданий создающая Поэзию.
Птица-Феникс я, только в огне пою!
Поддержите высокую жизнь мою!
Высоко горю — и горю дотла!
И да будет вам ночь — светла!
Сегодня сбылось пророчество Марины Цветаевой: она один их самых любимых и читаемых современных поэтов.
К вам всем — что мне, ни в чем не знавшей меры,Чужие и свои?! —Я обращаюсь с требованьем верыИ с просьбой о любви.
Да, без веры и любви человеку жить очень трудно. Но, прося их у окружающих, М. Цветаева сама являлась солнцем любви: когда теплым и ласковым, когда — жгучим и палящим, когда — прячущимся за тучи. Но, кажется, что без этого солнца целой огромной планете стало бы холодно.
Два солнца стынут — о Господи, пощади! —Одно — на небе, другое — в моей груди.
Как эти солнца — прощу ли себе сама? —Как эти солнца сводили меня с ума!
И оба стынут — не больно от их лучей!И то остынет первым, что горячей.
Серость и обыденность М. Цветаева не признавала никогда. Костра ее души хватало на то, чтобы раскрасить и осветить самые тусклые уголки повседневности, вдохнуть свежесть в скучное и вялое окружение. И все же чуткое и восприимчивое сердце поэта требовало внутренней уравновешенности, покоя, что для такой бурной и самобытной натуры, как Марина Цветаева, было невозможным.
Закачай меня, звездный челн!Голова устала от волн!Слишком долго причалить тщусь, —Голова устала от чувств.
М. Цветаева всегда предъявляла и к себе, и к окружающим высокие требования. Но не всем из ее окружения было дано обладать такими сильными чувствами и железной волей, как у нее. Поэтому жизнь Цветаевой была полна горя и разочарований, «требованье веры» и «просьба о любви» разбивались о скалы обыденности, слабости, просто непонимания. Однако покорность и беспомощность были неведомы горячему поэтическому сердцу. Материал с сайта //iEssay.ru
Сочинение на тему: “Творческий путь Марины Цветаевой”.
Марина Ивановна Цветаева – одна из самых известных русских поэтесс. Ее вклад в русскую культуру поистине значительный, ведь она писала не только стихи, но и прозу, освоив множество разных жанров. Поэзия Цветаевой неразрывно связана с прозой, ей присуще особенное звучание. Она писала, что проза поэта отличается от прозы прозаика. И действительно, в тексте писательницы важным всегда был не только идейный замысел, но и ритмичность, гармоничное звучание. Цветаева в прозе всегда подробно изъяснялась, пыталась как можно доходчивее объяснить свою мысль, смакуя ее в разных вариациях. И если поэзия Цветаевой отличается особой лаконичностью, то ее проза более емкая и не менее художественно ценная.
Стихи Марина Цветаева начала сочинять совсем еще девочкой – в шестилетнем возрасте! По-настоящему ее творческий путь начался в шестнадцать лет, когда Марине помогли опубликовать ее первый сборник стихотворений «Вечерний альбом». В детской, на первый взгляд, книге, литературные критики и известные писатели увидели будущего мастера слова. Первые стихотворения еще полны чистоты и правдивости, они отражают наблюдения юной поэтессы. В них Марина обращается к самым близким – сестре и матери, радуется жизни, рассуждает о смерти, переживает любовь.
Спустя два года выходит в свет второй сборник поэтессы – «Волшебный фонарь». Все произведения, написанные в нежном возрасте, отличаются особым видением мира, романтизмом. В них автор наблюдает за кипящей вокруг жизнью, стремясь запечатлеть ее мгновения.
В последующие несколько лет Цветаева находится в поиске себя как поэта.
Произведения этого периода объединены в сборник «Юношеские стихотворения», который не печатался. Появляется много нового в стихах. Автор обращает внимание на мелкие детали, которые не замечала раньше, экспериментирует с художественными приемами, прибегая то к различным переносам, то к паузам. Она играет с ударениями и тем самым усиливает экспрессию стихотворений, создает особую интонацию.
В годы перед революцией творчество Цветаевой приобретает новые черты. События в стране отражаются на ее стихотворениях, в них появляется мотив любви к родной России, тема поэта и фольклорные мотивы. В это время подрастает дочь поэтессы, которая становится для нее лучиком света, настоящей гордостью. Об этом Цветаева также пишет, но ее мечтам о великом будущем дочери не суждено было сбыться – война и лагеря уничтожили все надежды.
Ранее не писавшая на политические темы Цветаева в этот период показала свое отношение к революции, которую не сумела понять и принять. В 1917-1920 гг. выходит сборник «Лебединый стан». Поэтесса показывает, что способна писать не только об интимном: религия, родина, белогвардейцы – вот о чем теперь пишет автор. Война болью отозвалась в сердце Цветаевой: «больно всем – и белым, и красным!».
Спокойную, мирную жизнь поэтессы разрушили, и она вынуждена была существовать, пытаясь спасти своих детей. В это время ее произведения становятся похожими на личный дневник, в котором записаны глубокие переживания. И когда в жизни Цветаевой случается непоправимое – от голода погибает ее младшая доченька, крик своей души эта женщина-поэт облачает в стих-исповедь:
«Две руки – ласкать, разглаживать
Нежные головки пышные.
Две руки – и вот одна из них
За ночь оказалась лишняя».
Дальше поэтессу ждала жизнь в эмиграции. И хоть позже она все же возвратилась на родину, ни дочери, ни мужа она уже не увидела – их необоснованно обвинили и арестовали. В эти годы поэзия Цветаевой становится еще глубже, приобретает философские и психологические черты. Последняя опубликованная при жизни автора книга – «После России» (1928) – была напечатана во Франции. Этот сборник считают пиком творчества Цветаевой. Кажется, что чем тяжелее становилась ее внешняя жизнь, тем сильнее становился ее внутренний мир и экспрессивнее стихотворения.
Накануне Второй мировой войны поэтесса возвращается на родину, но злосчастная война опять отбирает у нее родные земли, и в 1941 году Марина Цветаева решает уйти из жизни, даже это решение запечатлев в своих стихах: «Мне -совестно, что я еще жива».
Следующая >
Основные мотивы лирики М. Цветаевой
Мой любимый поэт 20 века М. Цветаева
Сочинение: Творчество Цветаевой Марины
Тема любви в творчестве Марины Цветаевой
Сочинение: Жизнь и творчество Марины Цветаевой
Женская лирика (Сочинение по творчеству А. Ахматовой и М. Цветаевой)
Моя любимая поэтесса М. Цветаева – сочинение
Марина Цветаева краткая биография
Марина Цветаева творчество
Анализ стихотворения М. Цветаевой «Тоска по родине»
Биография и творчество Марины Цветаевой кратко
Творчество Марины Цветаевой
Пушкинская тема в творчестве А. Ахматовой и М. Цветаевой
Лирика Марины Цветаевой – сочинение
Основные мотивы лирики Цветаевой Марины
Сочинение: Марина Цветаева
Мой любимый поэт «серебряного века»
Трагизм судьбы поэта Цветаева Марина Ивановна
Тема родины в лирике Марины Цветаевой
«Любви старинные туманы» (тема любви в лирике М. И. Цветаевой)
«Россия, родина моя!» (сочинение по творчеству М. Цветаевой)
Стихи М.И. Цветаевой о Москве
Почему так одинока лирическая героиня Марины Цветаевой?
Сочинение: Лирика Марины Цветаевой
Образ России в поэзии М. Цветаевой
Сочинение: Москва в произведениях М.И. Цветаевой
Особенности поэзии Марины Цветаевой
Поэзия Марины Цветаевой сочинение
Любовная лирика Марины Цветаевой
Поэзия и судьба Цветаевой Марины
Доклад: Жизнь и творчество М.И. Цветаевой
Мой любимый поэт Серебряного века (поэзия М. Цветаевой)
Эссе на тему: наследие Марины Цветаевой
Сочинение: М. А. Цветаева (даты)
Поэзия Серебряного века (на примере лирики М. Цветаевой)
Тема предназначения поэта и поэзии в творчестве М. Цветаевой
Анализ стихотворения М. Цветаевой «Молодость»
Что мне близко в наследии М. Цветаевой
Творчество и жизнь Марины Цветаевой
Отзыв на стихотворение М. Цветаевой «Тоска по родине! Давно…»
Исповедальная лирика Марины Цветаевой
Сочинение: Лица серебряного века. М.И. Цветаева
Ревность в любовной лирике Цветаевой сочинение
Поэзия Марины Цветаевой
Мотивы лирики Цветаевой Марины
Идешь, на меня похожий…» (сочинение по творчеству М. Цветаевой)
Лирика М.И. Цветаевой
Любовь и Россия в жизни и творчестве Марины Цветаевой
Что нужно человеку для счастья? (сочинение по лирике М. И. Цветаевой)
Поэзия Марины Цветаевой – дневник ее души
Лирика Марины Цветаевой
Сочинение: Лирический герой в творчестве Цветаевой
Цветаева настоящее украшение русской поэзии
Россия – взгляд издалека (по зарубежной лирике М. И. Цветаевой)
Мотивы и образы лирики одного из поэтов Серебряного века (по творчеству Марины Цветаевой)
Прозаическое наследие Марины Цветаевой
Окрыленность духа (сочинение по творчеству М. Цветаевой)
Трагические мотивы в лирике Марины Цветаевой
Моё восприятие “Поэмы Горы” М.И. Цветаевой
Смысл поэтического творчества в лирике М. И. Цветаевой
Исповедальная лирика М. Цветаевой
Ранняя лирика Цветаевой Марины
Доклад: Революция в жизни Марины Ивановны Цветаевой
Любовь и Россия в жизни и творчестве М. Цветаевой
Марина Цветаева: Поэт – равенство души и глагола
Марина Цветаева. Эффектно и даже вычурно звучит это имя, похожее на псевдоним. Но за цветочным именем — израненная душа, скитающаяся в бесконечности страстей. Везде — не дома, всегда — не богата и, в общем-то, не слишком удачлива. В маркитанском обозе своей неуёмной воительницы судьбы. Поэт Марина Цветаева.. . Именно поэт, слова “поэтесса” она не любила… Как многие поэты, Цветаева охотно верила “знакам судьбы”. Полночь, листопад, суббота — она прочитала этот горестный гороскоп легко и отчётливо. Рябина навсегда вошла в её поэзию. Пылающая и горькая, на излёте осени, она стала символом судьбы, тоже горькой, пылающей творчеством и уходящей в зиму забвения. Но уже тогда, в ранней юности, Марина Цветаева догадалась, что её поэзия по духу своему — мятеж, пожар, ракета, что она по сути своей — вперекор всему: и покою сна, и тишине святилищ, и фимиаму славы, и даже пыли забвения. О, она была уверена, что пожар всё равно разгорится, а стихам её “настанет свой черёд”. Самое удивительное — это, конечно, её полнейшая уверенность, что сроки исполнятся: настанут дни (хоть через сто лет!) , и её стихи, те самые, что лежат “в пыли по магазинам”, нечитанные, немые, погребённые, — они, как засыпанные пеплом угли, вспыхнут, и грозное зарево поэтического мятежа будет видно далеко окрест.
Пророчество сбылось: Цветаева сегодня — один из самых любимых и читаемых поэтов. Она прожила менее полувека, начала серьёзно писать приблизительно в шестнадцать лет и за три десятилетия напряжённого непрерывного труда оставила такое литературное наследие, с которым по масштабу и духовной напряжённости мало что может сравниться. Сотни стихов, пьеса, более десяти поэм, критические статьи, мемуарная проза.. . Ею создан совершенно неповторимый поэтический мир, оригинальный голос её чисто и ясно звучит среди пёстрого многоголосья школ и течений “серебряного века”. Её лирика — это непрерывное объяснение в любви по самым различным поводам, любви к миру, выражаемой требовательно, страстно, а иногда и с дерзостью гордого вызова. И это несмотря на то, что в поэзии Цветаевой есть немало упоминаний о бренности всего земного и мыслей о собственном конце:
И всё же общая тональность её лирики — мажорная, даже праздничная, и меньше всего в ней пассивной элегичности:
Сочинение: Марина Цветаева
К
Вам душа так
радостно влекома…
О,
какая веет
благодать
От
страниц «Вечернего
альбома»!
Кто
Вам дал такую
ясность красок?
Кто
Вам дал такую
точность слов?
Смелость
все сказать
– от детских
ласок
До
весенних, новолунных
снов?
Ваша
книга – это
весть «оттуда»,
Утренняя,
благостная
весть…
Я
давно уж не
приемлю чуда…
Но
как сладко
слышать: «Чудо
есть!»
М. Волошин
План
Марина
Цветаева –
великий романтик
Серебряного
века.
Особенности
раннего творчества
Цветаевой.
Своеобразие
тем и средств
их воплощения
в сборнике
«Вечерний
альбом».
Особенности
лирики в сборнике
«Волшебный
фонарь». Отклики
в критике.
Черты
сходства и
различия двух
сборников
Поэта.
Место
ранних сборников
в поэтическом
наследии.
III.
Значение ранней
лирики в формировании
Поэта
М.
Цветаевой. Марина
Цветаева –
великий романтик
Серебряного века.
Творчество
Марины Цветаевой
– выдающееся
и самобытное
явление как
культуры серебряного
века, так и всей
истории русской
литературы.
Она принесла
в русскую поэзию
небывалую
дотоле глубину
и выразительность
лиризма. Благодаря
ей русская
поэзия получила
новое направление
в самораскрытии
женской души
с ее трагическими
противоречиями.
Сегодня
Марину Цветаеву
знают и любят
миллионы людей:
не только у
нас, но и во всем
мире. Ее поэзия
вошла в культурный
обиход, сделалось
неотъемлемой
частью нашей
духовной жизни.
Сколько цветаевских
строчек мгновенно
стали крылатыми!
На горизонте
русской поэзии
неожиданно
вырисовывалась
романтическая
тень Поэта. То
была стремительная
женская фигура
– с крыльями
стихов за плечами
и гордым профилем.
Если Ахматову
сравнивали
с Сафо, то Цветаева
была Никой
Самофракийской: Ноши
не будет у этих
плеч,
Кроме
божественной
ноши – Мира!
Нежную
руку кладу на
меч: На
лебединую шею
Лиры.
Жизнь
посылает некоторым
поэтам такую
судьбу, которая
с первых же
шагов сознательного
бытия ставит
их в самые
благоприятные
условия для
развития
природного
дара. Такой
яркой и трагической
была судьба
Марины Цветаевой,
крупного и
значительного
поэта первой
половины ХХ
века. Все в ее
личности и в
ее поэзии (для
нее это нерасторжимое
единство) резко
выходило за
рамки традиционных
представлений,
господствующих
литературных
вкусов. В этом
была и сила, и
самобытность
ее поэтического
слова.
Марина
Ивановна Цветаева
родилась в
Москве 26 сентября
1892 года. По происхождению
она принадлежала
к кругу научно
– художественной
интеллигенции.
Огромное влияние
на формировании
взглядов будущего
Поэта оказала
ее мать. «После
такой матери
мне осталось
только одно:
стать поэтом»,
– скажет позже
Цветаева.
С
раннего детства
Марина жила
в мире героев
прочитанных
книг: исторических
и вымышленных,
литературных
и реальных,
одинаково
страдая за
всех. В жизни
юная Цветаева
была диковата
и дерзка, застенчива
и конфликтна.
Илья Эренбург,
хорошо знавший
ее в молодости,
говорил: «Марина
Цветаева совмещала
в себе старомодную
учтивость и
бунтарство,
пиетет перед
гармонией и
любовью к душевному
косноязычию,
предельную
простоту. Ее
жизнь – клубок
прозрений и
ошибок».
Удивительная
личностная
наполненность,
глубина чувств
и сила воображения
позволяли
Цветаевой на
протяжении
всей жизни, –
а для нее характерно
романтическое
ощущение единства
жизни итворчества
– черпать поэтическое
вдохновение
из безграничной,
непредсказуемой
и в то же время
постоянной,
как море, собственной
души. Иными
словами, от
рождения до
смерти, от первых
стихотворных
строчек до
последнего
вдоха она оставалась,
если следовать
ее собственному
определению,
«чистым лириком».
Лирическая
героиня Цветаевой
полностью
отражает чувства
и переживания
самой Марины,
так как она
принципиально
поставила знак
равенства между
собой и ее лирической
героиней. Поэтому
стихи Цветаевой
очень личностные,
им она доверяла
свои чувства,
свою жизнь.
Цветаева всегда
говорила, что
она не поэтесса,
а «поэт Марина
Цветаева», она
не относила
себя не к одному
литературному
течению, так
как всегда
считала, что
поэт в своем
творчестве
индивидуален.
Со страстной
убежденностью
она утверждала
провозглашенный
ею еще в ранней
юности жизненный
принцип: быть
только самой
собой, ни в чем
не зависеть:
ни от времени,
ни от среды.
В
своих стихах,
в жизни, в быту,
в любви она
была романтиком.
Все, что попадало
в поле ее зрения,
тотчас чудесно
и празднично
преображалось,
начинало искриться
и трепетать
с какой – то
удесятеренной
жаждой жизни.
Однажды Марина
случайно обмолвилась
по чисто литературному
поводу: «Это
дело специалистов
поэзии. Моя же
специальность
– жизнь». Эти
слова можно
сделать эпиграфом
к ее творчеству.
Марина
была очень
жизнестойким
человеком. Она
жадно любила
жизнь и, как
положено поэту
– романтику,
предъявляла
ей требования
громадные,
часто непомерные. Своеобразие
тем и средств
их воплощения
в сборнике «
Вечерний альбом».
Стихи
Цветаева начала
писать с шести
лет (не только
по-русски, но
и по-французски,
по-немецки). В
1910 году еще не
сняв гимназической
формы, тайком
от семьи, собрала
стопку стихов
– исповедь за
последние два
года и отнесла
в типографию
А. И. Мамонтова.
Заплатив за
печатанье 500
экземпляров,
через месяц
уже держала
в руках довольно
неказистую
книгу в сине-зеленой
картонной
обложке под
названием
«Вечерний
альбом».
По
сути, это был
дневник очень
одаренного
и наблюдательного
ребенка. Но от
многих своих
сверстниц, тоже
писавших стихи,
юная Цветаева
отличалась
в своем альбоме,
по крайней
мере, двумя
чертами: во
первых, ничего
не выдумывала,
то есть почти
не впадала в
сочинительство,
и, во вторых,
она никому не
подражала.
Первым,
кто сразу же
прочитал «Вечерний
альбом» и тотчас
на него откликнулся,
был Максимилиан
Волошин. По его
мнению, до Цветаевой
никому в поэзии
не удавалось
написать о
детстве из
детства. О детстве
обычно рассказывали
взрослые –
сверху вниз.
«Это очень юная
и неопытная
книга, – писал
Волошин.
– Многие
стихи, если их
раскрыть случайно
посреди книги,
могут вызвать
улыбку. Ее нужно
читать подряд,
как дневник,
и тогда каждая
строчка будет
понятна и уместна.
Если же прибавить,
что ее автор
владеет не
только стихом,
но и четкой
внешностью
внутреннего
наблюдения,
импрессионистической
способностью
закреплять
текущий миг,
то это укажет,
какую документальную
важность представляет
эта книга,
принесенная
из тех лет, когда
обычно слово
еще недостаточно
послушно, чтобы
верно передать
наблюдение
и чувство…».
Для
гимназистки
Марины Цветаевой,
тайком выпустившей
свой первый
сборник, такой
отзыв был великой
радостью и
поддержкой.
В Волошине она
нашла друга
на всю жизнь.
Одобрительно
отозвался о
«Вечернем
альбоме» и Н.
Гумилев. «Марина
Цветаева внутренне
талантлива,
внутренне
своеобразна…эта
книга, – заключил
он свою рецензию,
– не только милая
книга девических
признаний, но
и книга прекрасных
стихов».
Строгий
Брюсов, особенно
похвалил Марину
за то, что она
безбоязненно
вводит в поэзию
«повседневность»,
«непосредственные
черты жизни»,
предостерегая
ее в опасности
впасть в «домашность»
и разменять
свои темы на
«милые пустяки»,
сообщил о своих
надеждах увидеть
впредь в стихах
Цветаевой
чувства «более
острые» и мысли
более «нужные»,
что задело
самолюбие
Марины. На его
пугающий отзыв
Цветаева
ответила
стихотворением: Улыбнись
в мое «окно», Иль
к шутам меня
причисли, – Не
изменишь все
равно! «Острых
чувств» и «нужных
мыслей» Мне
от Бога не дано. Нужно
петь, что все
темно, Что
над миром сны
нависли… -Так
теперь заведено.
– Этих
чувств и этих
мыслей Мне
от Бога не дано!
Стихи
юной Цветаевой
были еще очень
незрелы, но
подкупали своей
талантливостью,
известным
своеобразием
и непосредственностью.
На этом сошлись
все рецензенты.
Хотя оценки
М. Волошина, В.
Брюсова, Н. Гумилева
и казались
завышенными,
Цветаева их
вскоре оправдала.
В
этом альбоме
Марины Цветаевой
появляется
лирическая
героиня – молодая
девушка, мечтающая
о любви. «Вечерний
альбом» – это
скрытое посвящение.
Перед каждым
разделом –
эпиграф, а то
и по два: из Ростана
и Библии.
Таковы
столпы первого
возведенного
Мариной Цветаевой
здания поэзии.
Какое оно еще
пока
ненадежное,
это здание; как
зыбки его некоторые
части, сотворенные
полудетской
рукой. Немало
инфантильных
строк – впрочем,
вполне оригинальных,
ни на чьих не
похожих: «Кошку
завидели, курочки Стали
с индюшками
в круг…»
Мама
у сонной дочурки
Вынула
куклу из рук.
Но
некоторые стихи
уже предвещали
будущего поэта.
В первую очередь
– безудержная
и страстная
«Молитва»,
написанная
Мариной в день
семнадцатилетия,
26 сентября 1909
года: Христос
и Бог! Я жажду
чуда Теперь,
сейчас, в начале
дня! О,
дай мне умереть,
покуда Вся
жизнь как книга
для меня. Ты
мудрый, ты не
скажешь строго: «Терпи,
еще не кончен
срок».
Ты сам
мне подал – слишком
много!
Я
жажду сразу
– всех дорог!
………………………………………. Люблю
и крест, и шелк,
и каски, Моя
душа мгновений
след… Ты
дал мне детство
– лучше сказки И
дай мне смерть
– в семнадцать
лет!
Нет,
она вовсе не
хотела умереть
в этот момент,
когда писала
эти строки; они
– лишь поэтический
прием. В стихотворении
«Молитва»
скрытое обещание
жить и творить:
«Я жажду всех
дорог!». Они
появятся во
множестве –
разнообразные
дороги цветаевского
творчества.
В
стихах «Вечернего
альбома» рядом
с попытками
выразить детские
впечатления
и воспоминания
соседствовала
не детская
сила, которая
пробивала себе
путь сквозь
немудреную
оболочку
зарифмованного
детского дневника
московской
гимназистки.
«В Люксембургском
саду», наблюдая
с грустью играющих
детей и их счастливых
матерей, завидует
им: «Весь мир
у тебя», – а в конце
заявляет: Я
женщин люблю,
что в бою не
робели Умевших
и шпагу держать,
и копье, –
Но знаю,
что только в
плену колыбели
Обычное
– женское –
счастье мое!
В
«Вечернем
альбоме» Цветаева
много сказала
о себе, о своих
чувствах к
дорогим ее
сердцу людям;
в первую очередь
о маме и о сестре
Асе. Н. Гумилев,
прочитав «Вечерний
альбом» (1910), заметил,
что «мама»
почти не сходит
с его страниц.
В стихотворении
«Ricordo
di
tivoli»
(Воспоминание
о Тиволе» – итал.)
Марина писала
о сестре Анастасии,
с «высоты»
взрослого
человека. Мальчик
к губам приложил
осторожно
свирель, Девочка,
плача, головку
на грудь уронила… -Грустно
и мило! – Скорбно
склоняется
к детям столетняя
ель. Темная
ель в этой жизни
видала так
много Слишком
красивых, с
большими глазами,
детей. Нет
путей Им
в нашей жизни.
Их счастье, их
радость – у
бога. Море
синеет вдали,
как огромный
сапфир, Детские
крики доносятся
с дальней лужайки, В
воздухе – чайки… Мальчик
играет, а девочке
в друге весь
мир… Ясно
читая в грядущем,
их ель осенила, Мощная,
мудрая, много
видавшая ель! Плачет
свирель… Девочка,
плача, головку
на грудь уронила.
Легко
ли поверить,
что эти стихи
написала девушка,
едва перешагнувшая
порог отрочества:
такова была
Марина. Она все
знала заранее.
Ее грусть, в
ней заложенная
еще в детстве,
чуя все, что
придет потом,
делала ее еще
в пятнадцать
лет тою столетнюю
елью над теми
детьми.
В
«Вечернем
альбоме» встречаются
переклички
с
Брюсовым.
Это мотивы
встречи, экзотики,
чародейства,
городская тема,
стихотворения,
образцом для
которых послужили
брюсовские
баллады.
В
первом сборнике
Цветаевой
критика отметила
«хорошую школу
стиха», его
музыкальность
и изящество.
Модная тогда
напевная декламация
отразилась
в звукозаписи
и синтаксисе
стихотворений:
приемы синтаксического
параллелизма,
лексические
повторы, восклицания.
В основе композиции
большинства
стихотворений
лежат строфические
повторы и кольцевое
строение. Строку
она, повинуясь
интонации и
музыкальным
синкопам, безжалостно
рвет на отдельные
слова и даже
слоги, но и слоги
своевольно
переносит из
одного стихового
строчечного
ряда в другой,
даже не переносит,
а словно отбрасывает,
подобно музыканту,
изнемогающему
в буре звуков
и едва справляющемуся
с этой стихией.
Д. Бродский в
одной из своих
статей говорил
даже о «фортепианном»
характере
цветаевских
произведений.
Эмоциональный
накал стихотворений
повышается
инверсиями
(«брат нежный
мой», «ход замедлялся
головы»), патетическими
обращениями
и восклицаниями.
«Оборванные
фразы» заставляют
читателя замереть
на высоте
эмоциональной
кульминации,
особое значение
имеют символы
воды, моря, неба.
Одна
из главных черт
лирики Цветаевой
– самодостаточность,
творческий
индивидуализм
и даже эгоцентризм,
они проявляются
в постоянном
ощущении
собственной
непохожести
на других,
обособленности
своего бытия
в мире быта. В
ранних стихах
это отъединенность
гениального
ребенка – поэта,
знающего свою
правду, от мира
взрослых: Мы
знаем, мы многое
знаем
Того,
что не знают
они!
Ранее
осознание
противостояния
поэта и «всего
остального
мира» сказалось
в творчестве
молодой Цветаевой
в использовании
излюбленного
приема контраста.
Это контраст
вечного и
сиюминутного,
бытия и быта.
«Вечерний
альбом» завершается
стихотворением
«Еще молитва».
Цветаевская
героиня молит
создателя
послать ей
простую земную
любовь.
В
лучших стихотворениях
первой книги
Цветаевой уже
угадываются
интонации
главного конфликта
ее любовной
поэзии: конфликта
между «землей»
и «небом», между
страстью и
идеальной
любовью. Особенности
лирики в сборнике
«Волшебный
фонарь». Отклики
в критике.
Знакомство
с Максимилианом
Волошиным в
конце 1910 г. значительно
расширяет круг
литературных
интересов
Цветаевой.
Сказывается
это и на стихотворениях
следующего
сборника, который
вышел в 1912 году.
В это время
Цветаева –
«великолепная
и победоносная»
– жила очень
напряженной
душевной
жизнью.
Устойчивый
быт уютного
дома в одном
из старомосковских
переулков,
неторопливые
будни профессорской
семьи – все это
было внешностью,
под которой
уже зашевелился
«хаос» настоящей,
не детской
поэзии.
К
тому времени
Цветаева уже
хорошо знала
себе цену как
поэту, она уже
догадалась,
что ее поэзия
по духу своему
– мятеж, пожар,
ракета, что она
по сути своей
– вперекор
всему: и покою
сна, и тишине
святилищ, и
фимиаму славы,
и даже пыли
забвения, которую,
может, на сто
лет покроются
ее книги. Она
была уверена
– пожар разгорится:
ведь искра
брошена и бег
задан! Ее молодые
строчки рассекали
воздух молниеносно,
как крылья
ласточки. Первая
книга «Вечерний
альбом» и в
особенности
вторая, «Волшебный
фонарь», вышли,
словно подчиняясь,
бегу автора,
друг за другом.
Характерно
обращение к
читателю, которым
открывался
этот сборник
«Волшебный
фонарь»: Милый
читатель! Смеясь,
как ребенок, Весело
встреть мой
волшебный
фонарь. Искренний
смех твой, да
будет он звонок И
безотчетен,
как встарь. Все
промелькнут
в продолжение
мига: Рыцарь,
и паж, и волшебник,
и царь… Прочь
размышленья!
Ведь женская
книга – Только
волшебный
фонарь!
В
«Волшебном
фонаре» мы
видим зарисовки
семейного быта,
очерки милых
лиц мамы, сестры,
знакомых, есть
пейзаж Москвы
и Тарусы.
Марина
очень сильно
любила город,
в котором родилась,
Москве она
посвятила много
стихов: Над
городом отвергнутым
Петром, Перекатился
колокольный
гром. Гремучий
опрокинулся
прибой Над
женщиной отвергнутой
тобой. Царю
Петру, и вам, о
царь, хвала! Но
выше вас, цари:
колокола.
Пока
они гремят из
синевы –
Неоспоримо
первенство
Москвы. И
целых сорок
сороков церквей Смеются
над гордынею
царей!
Сначала
была Москва,
родившаяся
под пером юного,
затем молодого
поэта. Во главе
всего и вся
царил, конечно,
отчий «волшебный»
дом в Трехпрудном
переулке:
Высыхали
в небе изумрудном
Капли
звезд и пели
петухи. Это
было в доме
старом, доме
чудном… Чудный
дом, наш дивный
дом в Трехпрудном,
Превратившийся
теперь в стихи.
Таким
он предстал
в этом уцелевшем
отрывке отроческого
стихотворения.
Дом был одушевлен:
его зала становилась
участницей
всех событий,
встречала
гостей; столовая,
напротив, являла
собою некое
пространство
для вынужденных
четырехкратных
равнодушных
встреч с «домашними»,-
столовая осиротевшего
дома, в котором
уже не было
матери. Мы не
знаем из стихов
Цветаевой, как
выглядела зала
или столовая,
вообще сам дом,
– «на это есть
архитектура,
дающая». Но мы
знаем, что рядом
с домом стоял
тополь, который
так и остался
перед глазами
поэта всю жизнь: Этот
тополь! Под ним
ютятся Наши
детские вечера Этот
тополь среди
акаций, Цвета
пепла и серебра…
В
этой книге у
Марины, впервые,
появилась тема
любви.
Книга
Цветаевой
«Волшебный
фонарь» встречена
была более
сдержанно: «
те же темы, те
же образы, только
бледнее и суше…стих
уже не льется
весело и
беззаботно,
как прежде; он
тянется и
обрывается…»
– писал Н. Гумилев.
Сдержанность
критиков заставляет
Цветаеву задуматься
над своей поэтической
индивидуальностью,
она начинает
поиск нового
поэтического
«я». Черты
сходства и
различия двух
сборников
Поэта.
Темы
и образы двух
первых книг
Цветаевой
объединяет
«детскость»
– условная
ориентация
на романтическое
видение мира
глазами ребенка.
Это подчеркивает
и название
вымышленного
издательства
« Оле – Лукойе»,
по имени героя
андерсоновской
сказки, навевающего
детям сказочные
сны. Детская
влюбленность,
непосредственность,
бездумное
любование
жизнью по-новому
преломляли
мотивы Брюсова,
Бальмонта,
Блока, освобождая
их от идеологических
элементов
символизма.
Поэтический
язык этих сборников
универсален
и включает
традиционный
набор символов
литературы
первого десятилетия
ХХ века. Стихотворения
«Волшебного
фонаря» менее
подражательны,
хотя и продолжают
избранную
вначале тему
«детскости».
Однако во второй
книге на фоне
пристрастия
поэтессы
героического,
обреченного
проступает
ироническое
отношение к
быту. Именно
иронию как
основное качество
поэзии Цветаевой
отмечает Михаил
Кузмин, сопоставляя
ахматовский
«Вечер» и цветаевский
«Волшебный
фонарь».
Композиционная
структура
первых книг
Цветаевой,
их
исповедальность
целиком реализуют
представление
о символистском
сборнике. Вся
архитектоника
книг: название
разделов, эпиграфы,
служащие ключом
к их содержанию,
заголовки
стихотворений
– раскрывает
последовательность
этапов пути
героини от
безмятежного
счастья детства
к утрате изначальной
цельности. В
таком строении
сборников
угадывается
из традиционных
мифов символистов
– миф о потерянном
рае.
В
этих книгах
она определила
свое жизненное
и литературное
кредо – утверждение
собственной
непохожести
и самодостаточности,
обеспеченных
глубиной души.
Именно тогда,
в тех первых
наивных, но уже
талантливых
книжках, выявилось
драгоценнейшее
качество ее
как поэта –
тождество между
личностью
(жизнью) и словом.
Быть самой
собой, ни у кого
ничего не
заимствовать,
не подражать,
не подвергаться
влияниям –
такою Цветаева
вышла из детства
и такою осталась
навсегда. Место
ранних сборников
в поэтическом
наследии.
«Вечерний
альбом» и «Волшебный
фонарь» интересны
для нас сейчас
как книги –
предвестия
будущей Марины
Цветаевой. В
них она вся –
как в завязи:
со своей предельной
искренностью,
ясно выраженной
личностью, и
даже нота трагизма,
в целом для
этих книг не
характерная,
все же глухо
прозвучала
среди детски
– простодушных
и наивно – светлых
стихов: Ты
дал мне детство
лучше сказки И
дай мне смерть
в семнадцать
лет… Значение
ранней лирики
в формировании
Поэта М.Цветаевой
Марина
Цветаева –
Поэт, которого
не спутаешь
ни с кем другим.
Ее стихи можно
безошибочно
узнать – по
особому распеву,
неповоротным
ритмом, необщей
интонацией.
С юношеских
лет уже начала
сказываться
особая цветаевская
хватка в обращении
со стихотворным
словом, стремление
к афористической
четкости и
завершенности.
Подкупала также
конкретность
этой домашней
лирики.
Марина
Цветаева –
большой поэт,
и вклад ее в
культуру русского
стиха ХХ века
значителен:
она вписала
новаторскую,
выразительную
и исполненную
высокого драматизма
страницу. Наследие
Цветаевой
велико и трудно
обозримо. Ее
не впишешь в
рамки литературного
отрезка. Она
необычайно
своеобразна,
трудноохватима
и всегда стоит
особняком.
Одним
близка ее ранняя
лирика, другим
– лирические
поэмы; кто – то
предпочтет
поэмы – сказки
с их могучим
фольклорным
разливом; некоторые
станут поклонниками
проникнутых
современных
звучанием
трагедий на
античные сюжеты;
кому – то окажется
ближе философская
лирика 20-х годов,
иные предпочтут
прозу или
литературные
письмена,
вобравшие
в себя неповторимость
художественного
мироощущения
Цветаевой.
Однако все ею
написанное
объединено
пронизывающей
каждое слово
могучей силой
духа.
И
ранние ее сборники
«Вечерний
альбом» и «Волшебный
фонарь» – заявили
о Поэте Цветаевой
как о самом
ярком романтике,
устремленном
в Будущее, жаждущем
нового светлого
мира, не принимающем
мира быта, серости
и сытости. И
это ее главная
черта будет
ее особенностью
на протяжении
всего творчества.
Творчество
Марины Цветаевой
– выдающееся
и самобытное
явление всей
русской литературы.
Она принесла
в русскую поэзию
небывалую
дотоле глубину
и выразительность
лиризма. Благодаря
ей, русская
поэзия получила
новое направление
в самораскрытии
женской души
с ее трагическими
противоречиями.
Марина
Цветаева родилась
в Москве 26 сентября
1892 года. С раннего
детства Марина
жила в мире
героев прочитанных
ею книг, в жизни
же юная Цветаева
была диковата
и дерзка, заносчива
и конфликтна.
Для нее характерно
ощущение единства
жизни и творчества.
Лирическая
героиня Цветаевой
полностью
отражает чувства
и переживания
самой Марины,
так как поэтесса
изначально
принципиально
поставила знак
равенства между
собой и своей
лирической
героиней. Исходя
из этого стихи
Цветаевой очень
личностные.
Цветаева всегда
считала, что
поэт в своем
творчестве
должен быть
индивидуален.
Из этого принцип:
быть только
самой собой,
ни в чем не зависеть
ни от времени,
ни от пространства.
В данной
работе 3 главы:
Первая
глава «Марина
Цветаева –
великий романтик
серебреного
века». Здесь
освещается
автобиография,
основные лейтмотивы
творчества
и жизненные
принципы поэтессы.
Вторая
глава «Особенности
раннего творчества
Марины Цветаевой».
В этой главе
излагаются
суть своеобразия
тем и средства
их воплощения
в сборниках
«Вечерний
альбом» и «Волшебный
фонарь». Рассматриваются
черты сходства
и различия этих
сборников.
Третья
глава «Значение
ранней лирики
Цветаевой».
В ней рассматривается
значение ранних
сборников в
формировании
главной черты
творчества
Цветаевой.
Цель
данной работы
заключается
в том, чтобы
рассмотреть
подробнее
основные аспекты
раннего творчества
Марины Цветаевой
на примере
«Вечерний
альбом» и «Волшебной
фонарь».
Марина
Цветаева начала
писать с 6 лет.
В 1910 году тайком
от семьи, заплатив
за печатанье
500 экземпляров,
через месяц
держала в руках
книгу «Вечерний
альбом».
С одобрительной
критикой этой
книги выступили
М. Волошин и Н
Гумилев. А Брюсов
предостерег
ее об опасности
впасть в «домашность»
и разменять
свои темы на
«милые пустяки».
В этом сборнике
стихи Цветаевой
еще очень незрелы,
но уже появляется
образ лирической
героини: Молодая
девушка, мечтающая
о любви.
Некоторые
стихотворения,
например «Молитва»
(26 сентября 1908г.),
предвещали
большое будущее
поэту. В «Вечернем
альбоме» наряду
с детскими
впечатлениями
и воспоминаниями
запечатлена
не детская
сила.
Критики
отмечают хорошую
школу стиха,
музыкальность
и изящество
первого сборника.
И уже здесь
вырисовывается
интонация
главного конфликта
ее любовной
поэзии: конфликта
между «небом
и землей», между
страстью и
идеальной
любовью
В 1912 году
выходит второй
сборник «Волшебный
фонарь». Цветаева
уже хорошо
знает себе цену
как поэту, она
уверена – пожар
разгорится,
ведь искра
брошена, и бег
уже задан.
В «Волшебном
фонаре» много
зарисовок
семейного быта,
очерки милых
лиц, мамы, сестры,
посвящено
несколько
стихов Москве.
Но эта книга
заставляет
Цветаеву начать
поиск нового
поэтического
«я», так как
нет новых тем,
стих тянется
и обрывается,
говорил Гумилев.
Основное
сходство двух
первых сборников
Марины Цветаевой
заключается
в том, что их
объединяет
«детскость»;
детская влюбленность,
непосредственность,
бездумное
любование
жизнью. Но, тем
не менее, стихи
из второго
сборника менее
подражательны,
и на фоне пристрастие
поэтессы к
обреченному
героизму проступает
ироническое
отношение к
быту.
В первых
сборниках
формируется
основное жизненное
кредо Марины
Цветаевой: быть
самой собой.
Марина
Цветаева –
поэт, которого
не спутаешь
ни с одним другим,
ее стихи обладают
особым распевом,
ритмом и интонацией.
Подкупает
четкость,
конкретность
и завершенность
ее стихов.
Я считаю,
что ранние
сборники «Вечерний
альбом» и «Волшебный
фонарь» заявили
о Цветаевой,
как о самом
ярком романтике,
устремленным
в будущее, жаждущем
нового и светлого
в мире, который
не принимает
мира быта, серости
и сырости. И
эта ее главная
черта будет
ее особенностью
на протяжении
всего творчества.
Идешь, на меня похожий,
Глаза устремляя вниз.
Я их опускала — тоже!
Прохожий, остановись!
М. Цветаева
В этих строках удивительного, неповторимого, яркого поэта Марины Цветаевой — страстное обращение ко всем нам, призыв остановиться, вслушаться, вдуматься, понять… Понять смысл ее стихов, в которых заключен смысл всей жизни поэтессы. Понять саму сложную, противоречивую, трепетную душу Марины Цветаевой. Она не писала стихи — она просто открывала перед нами свое сердце. И из него лились пламенные слова, которые складывались в строки, звучали и продолжают звучать неповторимой музыкой где-то внутри нас, пронизывая все существо, заставляя забыть обо всем, полностью погрузиться в это чудо, в волшебство поэзии Цветаевой, до остатка раствориться в нем. Да и невозможно иначе воспринимать ее лирику.
Стихотворения этой великой поэтессы нельзя читать между делом, бездумно скользя отсутствующим взглядом по страницам. Ее поэзия требует вдумчивого, углубленного постижения, усилия мысли; поэзия Цветаевой доступна только тем, кто способен воспринимать ее и умом, и сердцем. “Что есть чтение, — говорила сама поэтесса, — как не разгадывание, толкование, извлечение тайного, оставшегося за строками, за пределами слов… Чтение — прежде всего — сотворчество… Устал от моей вещи, — значит, хорошо читал и — хорошее читал. Усталость читателя — усталость не опустошенная, а творческая”.
Поэзия Марины Цветаевой — настоящий клад, уникальная жемчужина, отблеск огня, который все эти годы не перестает пылать и не умаляет своей стихийной силы. Трудно выбрать в этом бесконечном потоке пламенного чувства одно — самое любимое стихотворение. Каждое из них — неповторимо, бесценно, непохоже на все остальные. Все произведения поэтессы связаны одним, как мне кажется, самым главным: во всех стихотворениях Цветаевой — она сама, ее сложная трагическая судьба, ее живая душа. Хочу остановиться на стихотворении “Идешь, на меня похожий…”, потому что в нем мне слышится и обращение писательницы к нам, и желание донести до нас смысл всего ее существования, открыть сущность ее души и ее жизни. Поэтесса часто писала о смерти, в том числе — о собственной. Она предвидела ее, принимала как что-то неизбежное и желанное. Именно так, потому что она чувствовала невозможность дальнейшей жизни в этом жестоком, несправедливом мире. Она способна была видеть многое, что не дано было увидеть другим. И эта способность становилась для нее все более мучительной. Да, судьба Марины Цветаевой была трагична. Но сама она всегда говорила, что “глубина страдания не может сравниться с пустотой счастья!”. И только страдая, можно наполнить свои стихи таким словом, таким чувством, какими наполнены произведения этой неповторимой поэтессы. И все же страдания не умаляли жизнелюбия Цветаевой. Она вовсе не была настолько “дикой”, “одинокой”, “нелюдимой”, как принято ее считать. Она любила жизнь, любила людей, стремилась к общению с ними. Именно это и хочет сказать поэтесса в своем стихотворении. Она приглашает нас в поля своей души:
Прочти — слепоты куриной
И маков набрав букет,
Что звали меня Мариной
И сколько мне было лет.
Эти цветы, эти маки, на мой взгляд, и есть стихи Цветаевой, прочитав которые, вдохнув их аромат, мы становимся ближе к ней самой, начинаем отчетливо видеть перед собой образ живой, юной, веселой поэтессы. Кто-то, возможно, скажет, что этот образ не согласуется с трагедией Цветаевой, с ее сложной жизнью, наполненной горем и страданиями, с ее трагической гибелью, которую она предвидела и предчувствовала с самых юных лет. Но в этом несовпадении и есть вся Цветаева, о которой Ариадна Эфрон сказала: “Цельность ее характера, целостность ее человеческой личности была замешена на противоречиях; ей была присуща двоякость (но отнюдь не двойственность) восприятия и самовыражения; чувств (из жарчайшей глубины души) и — взгляда (чувства же, людей, события), взгляда до такой степени со стороны, что — как бы с иной планеты”. Или “из-под земли”. И все же, обращается к нам поэтесса,
Не думай, что здесь — могила.
Что я появилась, грозя…
Она стремится открыть нам саму себя, хочет помочь нам понять ее чувства, ее стремления, желания. Призывает не грустить, не пугаться, а приобщиться к ее миру. Почувствовать, что загадочная, таинственная, трагическая Марина Цветаева на самом деле такая же, как мы с вами, ей присущи те же мечты, мысли, чувства, что и нам:
Я слишком сама любила
Смеяться, когда нельзя!
Да, она любила жизнь. Она не боялась идти наперекор миру — лишь бы не потерять себя. В ее сердце горел огонь желаний, огонь молодости, которой свойственны оптимизм, веселье, вера в себя и свое будущее.
И кровь приливала к коже,
И кудри мои вились…
Я тоже была, прохожий!
Прохожий, остановись!
Но — нет! Она не “была”. Она есть, она жива и она будет жить всегда — жить в своих стихах, жить в наших сердцах, в памяти всего русского народа. Ведь в стихотворениях Цветаевой не только ее жизнь — жизнь отдельного человека. В них — и наша история, и наша судьба. Поэтесса очень любила свою родину, немало стихов — искренних, пламенных, восторженных и нежных посвятила родным местам. Она чувствовала себя частицей Русской земли. И почти в каждом ее стихотворении присутствует образ — образ родины, горячо любимой отчизны. А где еще мы можем остановиться и нарвать букет куриной слепоты и маков, как не в русском поле. И где еще, вслед за “стеблем диким” сможем собрать сочных ягод земляники и насладиться этой земляникой, которой “крупнее и слаще нет”. Именно эти образы, что так дороги сердцу Цветаевой, и наполняют ее произведения каким-то неповторимым светом. Перед этими образами Русской земли, русской природы невольно отступают тревожные мысли, отступают грусть, печаль, тоска.
Поэтесса говорит о будущем, о тех днях, когда ее уже не будет на этой земле. Но ее слова звучат жизнерадостно, она не видит трагедии в своем неизбежном уходе — ведь эта участь ждет каждого из нас.
Единственное, на что надеется писательница, что имя ее не забудут, что стихи ее переживут своего автора. И что кто-то, какой-то прохожий, когда-то остановится только для того, чтобы прочитать эти строки, проникнуть сердцем в каждое слово, впустить в душу музыку стихов Марины Цветаевой. А прочитав, обязательно представит себе, отчетливо увидит перед собой образ самой поэтессы. И задумается о ней, о ее нелегкой жизни, о ее непростом, противоречивом характере, о ее открытой, пламенной душе, которая постоянно находится в движении, в творчестве. Но, предупреждает автор:
…Только не стой угрюмо,
Главу опустив на грудь.
Легко обо мне подумай,
Легко обо мне забудь.
Именно так, легко, хочется думать о Марине Цветаевой после прочтения этого стихотворения. Конечно, есть у нее разные произведения, наполненные разными чувствами и переживаниями. И все они волнуют и будоражат, как писал М. Осоргин, “то ритмом пляшущего каблучка, то тонкой паутиной любовного кружева”. Они поражают невероятной музыкальностью—но музыкальностью особой, не похожей на музыкальность стихов других поэтов. Стихи Цветаевой словно “появляются из звуковой влаги — из моря или речевой реки, подобно лермонтовской русалке”. В них никогда нет обреченности, фатализма, тяжелых раздумий и горестных переживаний. Никогда не было в них ни слезливых вздохов, ни беспредметной “мировой скорби”, в каждой строке — сила характера, воли, незаурядной личности. В них — необычайно интенсивная, насыщенная внутренняя жизнь. Абсолютно безмятежное существование — тоже не для Цветаевой, она — человек действия, поступка, движения. Предельная искренность — непременный закон ее искусства. Потому ее поэзия раскрывает перед нами обаяние глубокой и cильной натуры.
Прожив трагическую жизнь, поэтесса оставила нам неповторимый, чарующий свет, озаряющий саму Цветаеву, озаряющий память о ней. И потому в одном я позволю себе не согласиться с поэтессой: ни я, ни кто-либо другой, как мне кажется, не сможем “легко забыть” ее — поэта! Ее невозможно забыть. Она всегда будет идти рядом с нами, освещая нас лучом своего неповторимого таланта. Да и не об этом ли говорила сама Цветаева:
Как луч тебя освещает!
Ты весь в золотой пыли…
— И пусть тебя не смущает
Мой голос из-под земли.
Этот волшебный голос чарующей музыкой звучит в моем сердце. И, я думаю, будет звучать еще долгие годы. Как и в сердцах всех тех, кто прочел и смог понять эту удивительную поэзию — поэзию Марины Цветаевой.
Русская поэзия — наше великое духовное достояние, наша национальная гордость. Но многих поэтов и писателей забыли, их не печатали, о них не говорили. Это такие замечательные русские поэты, как Анна Ахматова, Николай Гумилев, Осип Мандельштам, Марина Цветаева.
Из этой великолепной плеяды мне ближе и дороже М.И. Цветаева, замечательная русская поэтесса и, как мне кажется, очень душевный человек. Илья Эренбург, хорошо знавший ее в молодости, говорит: «Марина Цветаева совмещала в себе старомодную учтивость и бунтарство, пиетет перед гармонией и любовь к душевному косноязычию, предельную гордость и предельную простоту. Ее жизнь была клубком прозрений и ошибок».
Жила она сложно и трудно, не знала и не искала ни покоя, ни благоденствия, всегда была в полной неустроенности, искренне утверждала, что «чувство собственности» у нее «ограничивается детьми и тетрадями». Жизнью Марины с детства и до кончины правило воображение. Стихи Цветаева начала писать с шести лет (не только по- русски, но и по-французски, по-немецки), печататься — с шестнадцати. Герои и события поселились в душе Цветаевой, продолжали в ней свою «работу».
Стихи юной Цветаевой были еще очень незрелы, но подкупали своей талантливостью, известным своеобразием и непосредственностью. На этом сошлись все рецензенты. Строгий Брюсов особенно похвалил Марину за то, что она безбоязненно вводит в поэзию «повседневность», «непосредственные черты жизни», предостерегая ее, впрочем, от опасности впасть в «домашность» и разменять свои темы на «милые пустяки»: «Несомненно талантливая Марина Цветаева может дать нам настоящую поэзию интимной жизни и может, при той легкости, с какой она, как кажется, пишет стихи, растратить все свои дарования на ненужные, хотя бы и изящные безделушки». В этом альбоме («Изящные безделушки») Цветаева облекает свои переживания в лирические стихотворения о несостоявшейся любви, о невозвратности минувшего и о верности любящей:
Ты все мне поведал – так рано!
Я все разглядела – так поздно!
В сердцах наших вечная рана,
В глазах молчаливый вопрос…
В ее стихах появляется лирическая героиня – молодая девушка, мечтающая о любви. «Вечерний альбом» — это скрытое посвящение. Перед каждым разделом — эпиграф, а то и два: из Ростана и Библии. Таковы столпы первого возведенного Мариной Цветаевой здания поэзии. Какое оно еще пока ненадежное, это здание; как зыбки его некоторые части, сотворенные полудетской рукой. Немало инфантильных строк — впрочем, вполне оригинальных, ни на чьи не похожих:
— «Кошку завидели, курочки
Стали с индюшками в круг…»
Мама у сонной дочурки
Вынула куклу из рук.
(«У кроватки»).
В «Вечернем альбоме» Цветаева много сказала о себе, о своих чувствах к дорогим ее сердцу людям, в первую очередь о маме и о сестре Асе. В лучших стихотворениях первой книги Цветаевой уже угадываются интонации главного конфликта ее любовной поэзии: конфликта между «землей» и «небом», между страстью и идеальной любовью, между сиюминутным и вечным.
Проза Цветаевой тесно связана с ее поэзией. В ней, как и в стихах, важен был факт, не только смысл, но и звучание, ритмика, гармония частей. Она писала: «Проза поэта — другая работа, чем проза прозаика, в ней единица усилия — не фраза, а слово, и даже часто — мое». Проза Цветаевой создает впечатление большой масштабности, весомости, значительности. Одна из ее прозаических работ посвящена Пушкину. В ней Марина пишет, как она впервые познакомилась с Пушкиным и что о нем узнала сначала. Этому великому поэту она также посвятила множество стихов:
Бич жандармов, Бог студентов,
Желчь мужей, услада жен,
Пушкин в роли — монумента?
Гостя каменного? — он.
Вскоре свершилась Октябрьская революция, которую Марина Цветаева не приняла и не поняла. В мае 1922 года Цветаева со своей дочерью уезжает за границу к мужу, который был белым офицером. Жизнь была эмигрантская, трудная, нищая. Решительно отказавшись от своих былых иллюзий, она ничего уже не оплакивала и не придавалась никаким умилительным воспоминаниям о том, что ушло в прошлое. В ее стихах зазвучали совсем иные ноты:
От вчерашних правд
В доме смрад и хлам.
Даже самый прах
подари ветрам!
Вокруг Цветаевой все теснее смыкалась глухая стена одиночества. В то же время в Цветаевой все более растет и укрепляется живой интерес к тому, что происходит на покинутой Родине. Русь для Цветаевой — достояние предков, Россия — не более как горестное воспоминание отцов, которые потеряли родину и у которых нет надежды обрести ее вновь, а детям остается один путь — домой, на единственную родину, в СССР. Личная драма поэтессы переплеталась с трагедией века. Она увидела звериный оскал фашизма и успела проклясть его. Последнее, что Цветаева написала в эмиграции, — цикл гневных антифашистских стихов о растоптанной Чехословакии, которую она нежно и преданно любила. Это поистине «плач гнева и любви». Цветаева теряла уже надежду — спасительную веру в жизнь. Эти стихи ее — как крик живой, но истерзанной души:
Отказываюсь — быть
В Бедламе — нелюдей.
Отказываюсь — жить
С волками площадей.
На этой ноте последнего отчаяния оборвалось творчество Цветаевой. Дальше осталось просто человеческое существование. В 1939 году Цветаева восстанавливает свое советское гражданство и возвращается на родину. Она мечтала вернуться в Россию «желанным и жданным гостем». Но так не получилось. Цветаева поселилась в Москве, готовила сборник стихотворений. Но тут грянула война. Превратности эвакуации забросили Цветаеву сначала в Чистополь, а затем в Елабугу. Тут-то ее и настигло одиночество, о котором она с таким глубоким чувством сказала в своих стихах. Измученная, потерявшая веру, 31 августа 1941 года Марина Ивановна Цветаева покончила жизнь самоубийством. Могила ее затерялась. Долго пришлось ожидать и исполнения ее юношеского пророчества, что ее стихам «как драгоценным винам, настанет’свой черед».
Страница: [ 1 ] 2
Русская поэзия — наше великое духовное достояние, наша национальная гордость. Особенно близка мне поэзия XX века, которая может похвастаться такими именами, как Анна Ахматова, Николай Гумилев, Осип Мандельштам, Марина Цветаева, Иосиф Бродский. Из этой великолепной плеяды мне всего ближе и дороже образ М. И. Цветаевой.
Марина Ивановна Цветаева родилась в Москве 26 сентября 1892 года. По просхождению она принадлежала к кругу научно-художественной интеллигенции. Отец Марины был создателем музея Изобразительных искусств, одним из образованнейших людей своего времени. Огромное влияние на формирование взглядов будущей поэтессы оказала ее мать, Мария Александровна. “После такой матери мне осталось только одно стать поэтом”, — скажет позже Цветаева.
Илья Эренбург, хорошо знавший ее в молодости, вспоминал “Марина Цветаева совмещала в себе старомодную учтивость и бунтарство, пиетет перед гармонией и любовью к душевному косноязычию, предельную гордость и предельную простоту. Ее жизнь была клубком прозрений и ошибок”.
Однажды М. Цветаева случайно обмолвилась по чисто литературному поводу “Это дело специалистов поэзии. Моя же специальность — Жизнь”. Эти слова можно сделать эпиграфом к ее творчеству. Жила она сложно и трудно, не знала и не искала ни покоя, ни благоденствия, всегда была в полной неустроенности, искренно утверждала, что “чувство собственности” у нее “ограничивается детьми и тетрадями”. Жизнью Марины правило воображение
Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья.
Я родилась.
Спорили сотни
Колоколов.
День был субботний
Иоанн Богослов.
В 1910 году, тайком от семьи, Цветаева выпускает довольно объемный сборник “Вечерний альбом”. Его заметили и одобрили такие влиятельные и взыскательные критики, как В. Брюсов, Н. Гумилев, М. Волошин.
В. Брюсов, правда, предупреждал “Несомненно талантливая Марина Цветаева может дать нам настоящую поэзию интимной жизни и может, при той легкости, с какой она, как кажется, пишет стихи, растратить все свои дарования на ненужные, хотя бы и изящные безделушки”.
В первом альбоме М. Цветаевой появляется лирическая героиня — молодая девушка, мечтающая о любви. Она облекает свои переживания в лирические стихотворения о невозвратности минувшего и о верности любящей.
Но некоторые стихи уже предвещали будущего поэта. В первую очередь — безудержная и страстная “Молитва”. В ней сокрыто обещание жить и творить “Я жажду всех дорог!” Они появятся во множестве — разнообразные дороги цветаевского творчества. В лучших стихотворениях первой книги Цветаевой уже угадываются интонации главного конфликта ее любовной поэзии конфликта между “землей” и “небом”, между страстью и идеальной любовью, между бытом и бытием.
Вслед за “Вечерним альбомом” появилось еще два стихотворных сборника М. Цветаевой “Волшебный фонарь” (1912) и “Из двух книг” (1913). В это время Цветаева — “великолепная и победоносная” — жила уже очень напряженной душевной жизнью. Она уже хорошо знала цену себе как поэту (“В своих стихах я уверена непоколебимо”).
Позднее в поэзии М. Цветаевой появится герой, который пройдет сквозь годы ее творчества, изменяясь во второстепенном и оставаясь неизменным в главном в своей слабости, нежности, зыбкости в чувствах. Лирическая героиня наделяется чертами кроткой богомольной женщины
Пойду и встану в церкви
И помолюсь угодникам
О лебеде молоденьком.
В первые дни 1917 года в тетради Марины Цветаевой появляются не самые лучшие стихи, в них слышатся перепевы старых мотивов, говорится о последнем часе нераскаявшейся, истомленной страстями лирической героини.
В мае 1922 года Цветаева со своей дочерью уезжает за границу к мужу, который был белым офицером. Жизнь была эмигрантская, труд-ная, нищая. Поначалу белая эмиграция приняла М. Цветаеву как свою, ее охотно печатали и хвалили. Но вскоре картина существенно изменилась, прежде всего для М. Цветаевой наступило жестокое отрезвление. Белоэмигрантская среда, с мышиной возней и яростной грызней всевозможных “фракций” и “партий”, сразу же раскрылась перед поэтессой во всей своей жалкой и отвратительной наготе. Постепенно ее связи с белой эмиграцией рвутся. Ее печатают все меньше и меньше, некоторые стихи годами не попадают в печать.
Решительно отказавшись от своих былых иллюзий, она ничего уже не оплакивала и не предавалась никаким умилительным воспоминаниям о том, что ушло в прошлое. В ее стихах зазвучали совсем иные ноты
Берегитесь могил
Голодней блудниц!
Мертвый был и сенил
Берегитесь гробниц!
От вчерашних правд
В доме смрад и хлам.
Даже самый прах
Подари ветрам!
Дорогой ценой купленное отречение от мелких “вчерашних правд” в дальнейшем помогло М. Цветаевой мучительным путем, но все же прийти к постижению большой правды века. Именно там, за рубежом, Марина Ивановна, пожалуй, впервые обрела трезвое знание о жизни, увидела мир без каких бы то ни было романтических покровов.
Самое ценное, самое несомненное в зрелом творчестве Цветаевой — ее неугасимая ненависть к “бархатной сытости” и всякой пошлости. В дальнейшем творчестве М. Цветаевой все более крепнут сатирические ноты. В то же время в М. Цветаевой все более растет и укрепляется живой интерес к тому, что происходит на покинутой Родине. “Родина не есть условность территории, а принадлежность памяти и крови, — писала она, — Не быть в России, забыть Россию — может бояться только тот, кто Россию мыслит вне себя.
С течением времени понятие “Родина” для нее наполняется новым содержанием. Поэт начинает понимать размах русской революции (“лавина из лавин”), она начинает чутко прислушиваться к “новому звучанию воздуха”.
Тоска по России сказывается в таких лирических стихотворениях, как “Рассвет на рельсах”, “Лучина”, “Русской ржи от меня поклон”, “О неподатливый язык…”, сплетается с думой о новой Родине, которую поэт еще не видел и не знает
Покамест день не встал
С его страстями стравленными,
Из сырости и шпал
Россию восстанавливаю.
К 30-м годам Марина Цветаева совершенно ясно осознала рубеж, отделивший ее от белой эмиграции. Важное значение для понимания поэзии Цветаевой, которую она заняла к 30-м годам, имеет цикл “Стихи к сыну”. Здесь она во весь голос говорит о Советском Союзе как о новом мире новых людей, как о стране совершенно особого склада и особой судьбы, неудержимо рвущейся вперед — в будущее, и в само мироздание — “на Марс”.
Нас родина не позовет!
Езжай, мой сын, домой — вперед —
В свой край, в свой век, в свой час — от нас —
В Россию — вам, в Россию — масс,
В наш — час — страну! В сей — час — страну!
В на — Марс — страну! В без — нас — страну!
Русь для Цветаевой — достояние предков, Россия — не более чем горестное воспоминание “отцов”, которые потеряли родину и у которых нет надежды обрести ее вновь, а “детям” остается один путь — домой, на единственную родину. Столь же твердо Цветаева смотрела и на свое будущее. Она понимала, что ее судьба — разделить участь “отцов”.
Последнее, что М. И. Цветаева написала в эмиграции, — цикл гневных антифашистских стихов о растоптанной Чехословакии, которую она нежно и преданно любила.
В Бедламе — нелюдей
Отказываюсь — жить.
С волками площадей…
На этой ноте последнего отчаяния оборвалось творчество Марины Ивановны Цветаевой. Дальше осталось просто человеческое существование. И того — в обрез. В 1939 году М. Цветаева восстанавливает свое советское гражданство и возвращается на родину. Она мечтала вернуться в Россию “желанным и жданным гостем”. Но так не получилось. Грянула война. Эвакуация забросила М. Цветаеву сначала в Чистополь, а затем в Елабугу. Тут-то ее и настигло одиночество, о котором она с таким глубоким чувством сказала в своих стихах.
Измученная, потерявшая веру, 31 августа 1941 года Марина Ивановна Цветаева покончила жизнь самоубийством. Где ее могила — не известно.
Марину Цветаеву — поэта не спутаешь ни с кем другим. Ее стихи можно безошибочно узнать — по особому распеву, ритмам, интонации. С юношеских лет уже начала сказываться особая цветаевская хватка в обращении со стихотворным словом, стремление к афористической четкости и завершенности.
Страница: [ 1 ] 2
Однажды мне посчастливилось услышать песню в исполнение моей из любимых певиц о любви:
Мне нравится, что вы больны не мной
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тенимый шар земной
Не уплывет под нашими ногами…
Так великая поэтесса вошла в мою жизнь. Мною было прочитано многое стихов. Меня заинтересовала не только ее поэзия, но и жизнь.
В истории русской литературы М.Цветаева появилась как талантливая поэтесса..
На ее долю выпали горечь разлук, одиночество и тоска.. Однако лирически героине не когда не была слаба. Никакое горе не сможет сломить ее. Основной мотив ее творчества – это «буйство чувств», страсть. Лежу я сразу между всех дорог!
Всего хочу; с душой цыгана
Идти под песни на разнобой,
За всех страдать под звук органа
И амазонкой рваться в бой…
Еще в юности, она была уверена в своем поэтическом успехе: « Моим стихам, написанным так рано, что и не знала я, что я – поэт, сорвавшийся, как брызги из фонтана, как искра из ракет.. разбросанным в пыли по магазинам, моим стихам, как драгоценных винам. Настанет свой черед!»
Много лет Цветаева провела далеко от Родины, за границей, нов ее сердце не переставала жить любовь к родному краю. Все – таки волею судьбы она вернулась на родину и, казалась, была счастлива. Но это продолжалось не долго. Вскоре арестовали ее мужа и дочь. Она осталась с сыном. Ей не хотелось жить, она была доведена до отчаяния… сколько бы не была трагична судьба талантливой поэтессы, она прекрасна.
Марина Цветаева отдала нам самое большее, что у нее было – свои мысли чувства, сердце, прожитые дни. Ее поэзия помогает нам отвечать на многие вопросы, помогает находить друзей, единомышленников, учит нас проникновению в самые сокровенные стороны духовной жизни. Итак, для меня Марина Цветаева – это путеводитель женской души.
«Но только не стой угрюмо,
Главу, опустив на грудь,
Легко обо мне подумай,
Легко обо мне забудь». Автор сочинения Раднаева М. 11 класс.
К Вам душа так радостно влекома…
О, какая веет благодать
От страниц «Вечернего альбома»!
Кто Вам дал такую ясность красок?
Кто Вам дал такую точность слов?
Смелость все сказать от детских ласок
До весенних, новолунных снов?
Ваша книга это весть «оттуда»,
Утренняя, благостная весть…
Я давно уж не приемлю чуда…
Но как сладко слышать: «Чудо есть!»
М. Волошин
План
Марина Цветаева великий романтик Серебряного века.
Особенности раннего творчества Цветаевой.
Своеобразие тем и средств их воплощения в сборнике «Вечерний альбом».
Особенности лирики в сборнике «Волшебный фонарь». Отклики в критике.
Черты сходства и различия двух сборников Поэта.
Место ранних сборников в поэтическом наследии.
III. Значение ранней лирики в формировании Поэта
М. Цветаевой. Марина Цветаева великий романтик Серебряного века.
Творчество Марины Цветаевой – выдающееся и самобытное явление как культуры серебряного века, так и всей истории русской литературы. Она принесла в русскую поэзию небывалую дотоле глубину и выразительность лиризма. Благодаря ей русская поэзия получила новое направление в самораскрытии женской души с ее трагическими противоречиями.
Сегодня Марину Цветаеву знают и любят миллионы людей: не только у нас, но и во всем мире. Ее поэзия вошла в культурный обиход, сделалось неотъемлемой частью нашей духовной жизни. Сколько цветаевских строчек мгновенно стали крылатыми! На горизонте русской поэзии неожиданно вырисовывалась романтическая тень Поэта. То была стремительная женская фигура с крыльями стихов за плечами и гордым профилем. Если Ахматову сравнивали с Сафо, то Цветаева была Никой Самофракийской: Ноши не будет у этих плеч, Кроме божественной ноши Мира! Нежную руку кладу на меч: На лебединую шею Лиры.
Жизнь посылает некоторым поэтам такую судьбу, которая с первых же шагов сознательного бытия ставит их в самые благоприятные условия для развития
природного дара. Такой яркой и трагической была судьба Марины Цветаевой, крупного и значительного поэта первой половины ХХ века. Все в ее личности и в ее поэзии (для нее это нерасторжимое единство) резко выходило за рамки традиционных представлений, господствующих литературных вкусов. В этом была и сила, и самобытность ее поэтического слова.
Марина Ивановна Цветаева родилась в Москве 26 сентября 1892 года. По происхождению она принадлежала к кругу научно художественной интеллигенции. Огромное влияние на формировании взглядов будущего Поэта оказала ее мать. «После такой матери мне осталось только одно: стать поэтом», – скажет позже Цветаева.
С раннего детства Марина жила в мире героев прочитанных книг: исторических и вымышленных, литературных и реальных, одинаково страдая за всех. В жизни юная Цветаева была диковата и дерзка, застенчива и конфликтна. Илья Эренбург, хорошо знавший ее в молодости, говорил: «Марина Цветаева совмещала в себе старомодную учтивость и бунтарство, пиетет перед гармонией и любовью к душевному косноязычию, предельную простоту. Ее жизнь клубок прозрений и ошибок».
Удивительная личностная наполненность, глубина чувств и сила воображения позволяли Цветаевой на протяжении всей жизни, а для нее характерно романтическое ощущение единства жизни итворчества черпать поэтическое вдохновение из безграничной, непредсказуемой и в то же время постоянной, как море, собственной души. Иными словами, от рождения до смерти, от первых стихотворных строчек до последнего вдоха она оставалась, если следовать ее собственному определению, «чистым лириком».
Лирическая героиня Цветаевой полностью отражает чувства и переживания самой Марины, так как она принципиально поставила знак равенства между собой и ее лирической героиней. Поэтому стихи Цветаевой очень личностные, им она доверяла свои чувства, свою жизнь. Цветаева всегда говорила, что она не поэтесса, а «поэт Марина Цветаева», она не относила себя не к одному литературному течению, так как всегда считала, что поэт в своем творчестве индивидуален. Со страстной убежденностью она утверждала провозглашенный ею еще в ранней юности жизненный принцип: быть только самой собой, ни в чем не зависеть: ни от времени, ни от среды.
В своих стихах, в жизни, в быту, в любви она была романтиком. Все, что попадало в поле ее зрения, тотчас чудесно и празднично преображалось, начинало искриться и трепетать с какой то удесятеренной жаждой жизни. Однажды Марина случайно обмолвилась по чисто литературному поводу: «Это дело специалистов поэзии. Моя же специальность жизнь». Эти слова можно сделать эпиграфом к ее творчеству.
Марина была очень жизнестойким человеком. Она жадно любила жизнь и, как положено поэту романтику, предъявляла ей требования громадные, часто непомерные. Своеобразие тем и средств их воплощения в сборнике « Вечерний альбом».
Стихи Цветаева начала писать с шести лет (не только по-русски, но и по-французски, по-немецки). В 1910 году еще не сняв гимназической формы, тайком от семьи, собрала стопку стихов исповедь за последние два года и отнесла в типографию А. И. Мамонтова. Заплатив за печатанье 500 экземпляров, через месяц уже держала в руках довольно неказистую книгу в сине-зеленой картонной обложке под названием «Вечерний альбом».
По сути, это был дневник очень одаренного и наблюдательного ребенка. Но от многих своих сверстниц, тоже писавших стихи, юная Цветаева отличалась в своем альбоме, по крайней мере, двумя чертами: во первых, ничего не выдумывала, то есть почти не впадала в сочинительство, и, во вторых, она никому не подражала.
Первым, кто сразу же прочитал «Вечерний альбом» и тотчас на него откликнулся, был Максимилиан Волошин. По его мнению, до Цветаевой никому в поэзии не удавалось написать о детстве из детства. О детстве обычно рассказывали взрослые сверху вниз. «Это очень юная и неопытная книга, – писал Волошин.
Многие стихи, если их раскрыть случайно посреди книги, могут вызвать улыбку. Ее нужно читать подряд, как дневник, и тогда каждая строчка будет понятна и уместна. Если же прибавить, что ее автор владеет не только стихом, но и четкой внешностью внутреннего наблюдения, импрессионистической способностью закреплять текущий миг, то это укажет, какую документальную важность представляет эта книга, принесенная из тех лет, когда обычно слово еще недостаточно послушно, чтобы верно передать наблюдение и чувство…».
Для гимназистки Марины Цветаевой, тайком выпустившей свой первый сборник, такой отзыв был великой радостью и поддержкой. В Волошине она нашла друга на всю жизнь.
Одобрительно отозвался о «Вечернем альбоме» и Н. Гумилев. «Марина Цветаева внутренне талантлива, внутренне своеобразна…эта книга, – заключил он свою рецензию, – не только милая книга девических признаний, но и книга прекрасных стихов».
Строгий Брюсов, особенно похвалил Марину за то, что она безбоязненно вводит в поэзию «повседневность», «непосредственные черты жизни», предостерегая ее в опасности впасть в «домашность» и разменять свои темы на «милые пустяки», сообщил о своих надеждах увидеть впредь в стихах Цветаевой чувства «более острые» и мысли более «нужные», что задело самолюбие Марины. На его пугающий отзыв
Цветаева ответила стихотворением: Улыбнись в мое «окно», Иль к шутам меня причисли, – Не изменишь все равно! «Острых чувств» и «нужных мыслей» Мне от Бога не дано. Нужно петь, что все темно, Что над миром сны нависли… -Так теперь заведено. – Этих чувств и этих мыслей Мне от Бога не дано!
Стихи юной Цветаевой были еще очень незрелы, но подкупали своей талантливостью, известным своеобразием и непосредственностью. На этом сошлись все рецензенты. Хотя оценки М. Волошина, В. Брюсова, Н. Гумилева и казались завышенными, Цветаева их вскоре оправдала.
В этом альбоме Марины Цветаевой появляется лирическая героиня молодая девушка, мечтающая о любви. «Вечерний альбом» это скрытое посвящение. Перед каждым разделом эпиграф, а то и по два: из Ростана и Библии.
Таковы столпы первого возведенного Мариной Цветаевой здания поэзии. Какое оно еще пока
ненадежное, это здание; как зыбки его некоторые части, сотворенные полудетской рукой. Немало инфантильных строк впрочем, вполне оригинальных, ни на чьих не похожих: «Кошку завидели, курочки Стали с индюшками в круг…» Мама у сонной дочурки Вынула куклу из рук.
Но некоторые стихи уже предвещали будущего поэта. В первую очередь безудержная и страстная «Молитва», написанная Мариной в день семнадцатилетия, 26 сентября 1909 года: Христос и Бог! Я жажду чуда Теперь, сейчас, в начале дня! О, дай мне умереть, покуда Вся жизнь как книга для меня. Ты мудрый, ты не скажешь строго: «Терпи, еще не кончен срок». Ты сам мне подал – слишком много! Я жажд
Похожие работы
Лица серебряного века. М.И. Цветаева
М. А. Цветаева (даты)
М.И.Цветаева: жизнь и творчество
Марина Цветаева
Марина Цветаева. Жизнеописание
Марина Цветаева: судьба, личность, творчество
Марина Цветаева: темная сторона любви
Творческая жизнь поэтессы Марины Цветаевой
Цветаева Марина Ивановна
Цветаева Мария Ивановна
Кто создан из камня, кто создан из глины, —
А я серебрюсь и сверкаю!
Мне дело — измена, мне имя — Марина,
Я — бренная пена морская.
М. Цветаева
В истории литературы — бесчисленное множество замечательных, великих имен поэтов и писателей. Но у каждого человека все же есть свои привязанности, и из этой звездной россыпи одна или две звездочки нам кажутся ближе, теплее, чем остальные. Для меня это — поэзия Марины Цветаевой.
Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья
Я родилась.
Перед нами — прекрасное мгновение рождения Поэта, чье творчество было таким же ярким и неповторимым, как эта написанная простыми словами, но чудесная картина. Марина Цветаева безумно любила жизнь во всех ее проявлениях, она всегда была безудержной, «безмерной», неуемной, как и ее поэзия. Философское отношение к миру и жизни в целом было присуще ей даже в ранних стихах, «покуда вся жизнь как книга»:
Люблю и крест, и шелк, и краски,
Моя душа мгновений след…
Ты дал мне детство — лучше сказки
И дай мне смерть — в семнадцать лет!
Цветаевой была чужда ограниченность любого рода — ограниченность вкусов и притязаний, ограниченность чувств. Поэтому смертью она считала любой предел, остановку, прекращение движения вперед. Не только как поэта, но и как человека М. Цветаеву отличало яростное желание «все понять и за всех пережить!», жадный интерес к окружающему миру. В ее душе были сокрыты «силы необъятные», неукротимые.
К вам всем — что мне, ни в чем не знавшей меры,
Чужие и свои?! —
Я обращаюсь с требованьем веры
И с просьбой о любви.
Да, без веры и любви человеку жить очень трудно. Но, прося их у окружающих, М. Цветаева сама являлась солнцем любви: когда теплым и ласковым, когда — жгучим и палящим, когда — прячущимся за тучи. Но, кажется, что без этого солнца целой огромной планете стало бы холодно.
Два солнца стынут — о Господи, пощади! —
Одно — на небе, другое — в моей груди.
Как эти солнца — прощу ли себе сама? —
Как эти солнца сводили меня с ума!
И оба стынут — не больно от их лучей!
И то остынет первым, что горячей.
Серость и обыденность М. Цветаева не признавала никогда. Костра ее души хватало на то, чтобы раскрасить и осветить самые тусклые уголки повседневности, вдохнуть свежесть в скучное и вялое окружение. И все же чуткое и восприимчивое сердце поэта требовало внутренней уравновешенности, покоя, что для такой бурной и самобытной натуры, как Марина Цветаева, было невозможным.
Закачай меня, звездный челн!
Голова устала от волн!
Слишком долго причалить тщусь, —
Голова устала от чувств.
М. Цветаева всегда предъявляла и к себе, и к окружающим высокие требования. Но не всем из ее окружения было дано обладать такими сильными чувствами и железной волей, как у нее. Поэтому жизнь Цветаевой была полна горя и разочарований, «требованье веры» и «просьба о любви» разбивались о скалы обыденности, слабости, просто непонимания. Однако покорность и беспомощность были неведомы горячему поэтическому сердцу.
Отказываюсь — выть.
С акулами равнин
Отказываюсь плыть —
Вниз — по теченью спин.
Марина Ивановна Цветаева всегда знала цену своим стихам и своему таланту, но она никогда не шла на унижения и конъюнктуру, чтобы добиться славы и известности. Жизнь Цветаевой сложилась трагично, во многом из-за ее прямоты и бескомпромиссности взглядов. Но она всегда считала ценнейшим человеческим качеством способность противостоять — бедам, горестям, испытаниям, и это качество направляло и поддерживало ее всю нелегкую жизнь. И мне безумно жаль, что такой великий поэт ушел из жизни, не дождавшись признания, хотя и не потеряв веры в то, что читатели со временем сами найдут дорогу к ее произведениям.
Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я — поэт,
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет,
…………………………………………………….
Разбросанным в пыли по магазинам
(Где их никто не брал и не берет!)
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед.
Почему не поднять голос против злодеев прошлого, знаменитых основоположников суеверия и фанатизма, тех, кто впервые схватил на алтаре нож, чтобы отдать на заклание строптивых, не желающих принять их воззрения?
Цветаева Марина Ивановна [26 сентября (9 октября) 1892, Москва – 31 августа 1941, Елабуга], русская поэтесса, прозаик, переводчик, один из крупнейших русских поэтов XX века.. Родилась в Москве. Родителями Цветаевой были Иван Владимирович Цветаев и Мария Александровна Цветаева (урожденная Мейн). Отец, филолог-классик, профессор, возглавлял кафедру истории и теории искусств Московского университета, был хранителем отделения изящных искусств и классических древностей в Московском Публичном и в Румянцевском музеях. В отце Цветаева ценила преданность собственным стремлениям и подвижнический труд, которые, Сочинение на тему моя Цветаева
как утверждала, унаследовала именно от него. Огромное влияние на Марину, на формирование её характера оказывала мать. Она мечтала видеть дочь музыкантом. Несмотря на духовно близкие отношения с матерью, Цветаева ощущала себя в родительском доме одиноко и отчужденно. Юная Марина жила в мире прочитанных книг, возвышенных романтических образов.
Зимнее время года семья проводила в Москве, лето — в городе Тарусе Калужской губернии. Ездили Цветаевы и за границу. В 1903 Цветаева училась во французском интернате в Лозанне (Швейцария), осенью 1904 — весной 1905 обучалась вместе с сестрой в немецком пансионе во Фрейбурге (Германия), летом 1909 одна отправилась в Париж, где слушала курс старинной французской литературы в Сорбонне.
Марина Цветаева начала писать стихи в шестилетнем возрасте, причем не только на русском, но и на французском и немецком языках. В 1906-1907 написала повесть (или рассказ) «Четвертые», в 1906 перевела на русский язык драму французского писателя Э. Ростана «Орленок», посвященную трагической судьбе сына Наполеона (ни повесть, ни перевод драмы не сохранились). В литературе ей были особенно дороги произведения А.С. Пушкина и творения немецких романтиков, переведенные В.А. Жуковским.
В печати произведения Марины Цветаевой появились в 1910, когда она издала на собственные средства свою первую книгу стихов – «Вечерний альбом». «Вечерний альбом» был очень доброжелательно встречен критикой: новизну тона, эмоциональную достоверность книги отметили В.Я. Брюсов, М.А. Волошин, Н.С. Гумилев, М.С. Шагинян. Начало творческой деятельности Цветаевой связано с кругом московских символистов. После знакомства с Брюсовым и поэтом Эллисом Цветаева участвует в деятельности кружков и студий при издательстве «Мусагет». Также на раннее творчество Цветаевой значительное влияние оказали Николай Некрасов, Валерий Брюсов и Максимилиан Волошин (который стал одним из самых близких ее друзей).
Зимой 1910-1911 Волошин пригласил Марину Цветаеву и ее сестру Анастасию (Асю) провести лето 1911 в Коктебеле, где он жил. Там Цветаева познакомилась с Сергеем Яковлевичем Эфроном. В Сергее Эфроне Цветаева увидела воплощенный идеал благородства, рыцарства и вместе с тем беззащитность. Любовь к Эфрону была для нее и преклонением, и духовным союзом, и почти материнской заботой. Встречу с ним Цветаева восприняла как начало новой, взрослой жизни и как обретение счастья: В январе 1912 произошло венчание Марины Цветаевой и Сергея Эфрона. 5 сентября у них родилась дочь Ариадна (Аля).
Вторая книга Цветаевой «Волшебный фонарь» (1912) был воспринят как относительная неудача, как повторение оригинальных черт первой книги, лишенное поэтической новизны. Сама Цветаева также чувствовала, что начинает повторяться и, выпуская новый сборник стихов, — «Из двух книг» (1913), она очень строго отбирала тексты: из двухсот тридцати девяти стихотворений, входивших в «Вечерний альбом» и «Волшебный фонарь», были перепечатаны только сорок.
На протяжении 1913-1915 совершается постепенная смена цветаевской поэтической манеры: место трогательно-уютного детского быта занимают эстетизация повседневных деталей (например, в цикле «Подруга», 1914-1915, обращенном к поэтессе С.Я. Парнок), и идеальное, возвышенное изображение старины (стихотворения «Генералам двенадцатого года» (1913) «Бабушке» (1914) и др.). Начиная с этого времени, стихотворения Цветаевой становятся более разнообразными в метрическом и ритмическом отношении (она осваивает дольник и тонический стих, отступает от принципа равноударности строк); поэтический словарь расширяется за счет включения просторечной лексики, подражания слогу народной поэзии и неологизмов. Сочинение на тему моя Цветаева
В 1915-1916 складывается индивидуальная поэтическая символика Цветаевой, ее «личная мифология». Эти особенности поэтики сохранятся и в стихотворениях Цветаевой позднейшего времени.
Свойственные Цветаевой демонстративная независимость и резкое неприятие общепринятых представлений и поведенческих норм проявлялись не только в общении с другими людьми, но и в оценках и действиях, относящихся к политике. Первую мировую войну Цветаева восприняла как взрыв ненависти против дорогой с детства ее сердцу Германии. Она откликнулась на войну стихами, резко диссонировавшими с патриотическими и шовинистическими настроениями конца 1914. Февральскую революцию 1917 она приветствовала, как и ее муж, чьи родители (умершие до революции) были революционерами-народовольцами. Октябрьскую революцию восприняла как торжество губительного деспотизма. Известие о ней застало Цветаеву в Крыму, в гостях у Волошина. Вскоре сюда приехал и ее муж. 25 ноября 1917 она выехала из Крыма в Москву, чтобы забрать детей — Алю и маленькую Ирину, родившуюся в апреле этого года. Цветаева намеревалась вернуться с детьми в Коктебель, к Волошину, Сергей Эфрон, вставший на сторону Временного правительства, решил отправиться на Дон, чтобы там продолжить борьбу с большевиками. Вернуться в Крым не удалось: непреодолимые обстоятельства, фронты Гражданской войны разлучили Цветаеву с мужем и с Волошиным. С Волошиным она больше никогда не увиделась. Сергей Эфрон сражался в рядах Белой армии, и оставшаяся в Москве Цветаева не имела о нем никаких известий. В голодной и нищей Москве в 1917-1920 она пишет стихи, воспевающие жертвенный подвиг Белой армии. К концу 1921 эти стихотворения были объединены в сборник «Лебединый стан», подготовленный к изданию. (При жизни Цветаевой сборник напечатан не был, впервые опубликован на Западе в1957). Цветаева публично и дерзко читала эти стихотворения в большевистской Москве.
Она и дети с трудом сводили концы с концами, голодали. В начале зимы 1919-1920 Цветаева отдала дочерей в детский приют в Кунцеве. Вскоре она узнала о тяжелом состоянии дочерей и забрала домой старшую, Алю, к которой была привязана как к другу и которую исступленно любила. Выбор Цветаевой объяснялся и невозможностью прокормить обеих, и равнодушным отношением к Ирине. В начале февраля 1920 Ирина умерла. Ее смерть отражена в стихотворении «Две руки, легко опущенные…» (1920) и в лирическом цикле «Разлука» (1921), обращенном к мужу.
11 июля 1921 она получила письмо от мужа, эвакуировавшегося с остатками Добровольческой армии из Крыма в Константинополь. Вскоре он перебрался в Чехию, в Прагу. После нескольких изнурительных попыток Цветаева получила разрешение на выезд из Советской России и 11 мая 1922 вместе с дочерью Алей покинула родину.
15 мая 1922 Марина Ивановна и Аля приехали в Берлин. Там Цветаева оставалась до конца июля, где подружилась с временно жившим здесь писателем-символистом Андреем Белым. В Берлине она отдает в печать новый сборник стихотворений — «Ремесло» (опубл. в 1923) — и поэму «Царь-Девица». Сергей Эфрон приехал к жене и дочери в Берлин, но вскоре вернулся в Чехию, в Прагу, где учился в Карловом университете и получал стипендию. Цветаева с дочерью приехала к мужу в Прагу 1 августа 1922. Сочинение на тему моя Цветаева
В Чехии они провела более четырех лет. 1 февраля 1925 у них родился долгожданный сын, названный Георгием (домашнее имя — Мур). Цветаева его обожала. Стремление сделать всё возможное для счастья и благополучия сына воспринимались взрослевшим Муром отчужденно и эгоистично; вольно и невольно он сыграл трагическую роль в судьбе матери.
В Праге у Цветаевой впервые устанавливаются постоянные отношения с литературными кругами, с издательствами и редакциями журналов. Ее произведения печатались на страницах журналов «Воля России» и «Своими путями», Цветаева выполняла редакторскую работу для альманаха «Ковчег».
В 1924 Цветаева создает «Поэму Горы», завершает «Поэму Конца». В первой отражен роман Цветаевой с русским эмигрантом, знакомым мужа К.Б. Родзевичем, во второй — их окончательный разрыв. Мотивы расставания, одиночества, непонятости постоянны и в лирике Цветаевой этих лет: циклы «Гамлет» (1923, позднее разбит на отдельные стихотворения), «Федра» (1923), «Ариадна» (1923). Жажда и невозможность встречи, союз поэтов как любовный союз, плодом которого станет живое чадо — лейтмотивы цикла «Провода», обращенного к Б.Л. Пастернаку. Символом соединения разлученных становятся телеграфные провода, тянущиеся между Прагой и Москвой.
Поэтический диалог и переписка с Пастернаком, с которым до отъезда из России Цветаева близко знакома не была, стали для Цветаевой в эмиграции дружеским общением и любовью двух духовно родственных поэтов. В трех лирических стихотворениях Пастернака, обращенных к Цветаевой, нет любовных мотивов, это обращения к другу-поэту. Цветаева послужила прототипом Марии Ильиной из пастернаковского романа в стихах «Спекторский». Цветаева, уповая как на чудо, ждала личного свидания с Пастернаком; но когда он с делегацией советских писателей посетил Париж в июне 1935, их встреча обернулась беседой двух духовно и психологически далеких друг от друга людей.
Во второй половине 1925 Цветаева приняла окончательное решение покинуть Чехословакию и переселиться во Францию. Ее поступок объяснялся тяжелым материальным положением семьи; она полагала, что сможет лучше устроить себя и близких в Париже, который тогда становился центром русской литературной эмиграции. 1 ноября 1925 Цветаева с детьми приехала во французскую столицу; к Рождеству туда перебрался и Сергей Эфрон.
В Париже в ноябре 1925 она закончила поэму «Крысолов» на сюжет средневековой легенде о человеке, избавившем немецкий город Гаммельн от крыс, выманив их звуками своей чудесной дудочки; когда скаредные гаммельнские обыватели отказались заплатить ему, он вывел, наигрывая на той же дудочке, их детей и отвел на гору, где их поглотила разверзшаяся земля. Крысолов был опубликован в пражском журнале «Воля России».
Во Франции Цветаева создала еще несколько поэм. Поэма «Новогоднее» (1927) — пространная эпитафия, отклик на смерть немецкого поэта Р.-М. Рильке, с которым она и Пастернак состояли в переписке. Поэма «Воздуха» (1927), — художественное переосмысление беспосадочного перелета через Атлантический океан, совершенного американским авиатором Ч. Линдбергом. Полет летчика у Цветаевой — одновременно символ творческого парения и иносказательное, зашифрованное изображение умирания человека.
Переезд во Францию не облегчил жизнь Цветаевой и ее семьи. Сергей Эфрон, непрактичный и не приспособленный к тяготам жизни, зарабатывал немного. Цветаеву печатали мало, зачастую правили ее тексты. За все парижские годы она смогла выпустить лишь один сборник стихов – «После России» (1928). Эмигрантской литературной среде, преимущественно ориентированной на возрождение и продолжение классической традиции, были чужды эмоциональная экспрессия и гиперболизм Цветаевой, воспринимавшиеся как истеричность. Ведущие эмигрантские критики и литераторы (З.Н. Гиппиус, Г.В. Адамович, Г.В. Иванов и др.) оценивали ее творчество отрицательно. Сочинение на тему моя Цветаева
Высокая оценка цветаевских произведений поэтом и критиком В.Ф. Ходасевичем и критиком Д.П. Святополк-Мирским, а также симпатии молодого поколения литераторов не меняли общей ситуации. Неприятие Цветаевой усугублялись ее сложным характером и репутацией мужа (Сергей Эфрон хлопотал с 1931 о советском паспорте, высказывал просоветские симпатии, работал в «Союзе возвращения на родину»). Он стал сотрудничать с советскими спецслужбами. Энтузиазм, с которым Цветаева приветствовала Маяковского, приехавшего в Париж в октябре 1928, было воспринято консервативными эмигрантскими кругами как свидетельство просоветских взглядов самой Цветаевой (на самом деле Цветаева, в отличие от мужа и детей, не питала никаких иллюзий в отношении режима в СССР и просоветски настроена не была).
Во Франции Цветаевой были созданы посвященные поэзии и поэтам циклы «Маяковскому» (1930, отклик на смерть В.В. Маяковского), «Стихи к Пушкину» (1931), «Надгробие» (1935, отклик на трагическую смерть поэта-эмигранта Н.П. Гронского), «Стихи сироте» (1936, обращены к поэту-эмигранту А.С. Штейгеру). Творчество как каторжный труд, как долг и освобождение — мотив цикла «Стол» (1933). Антитеза суетной человеческой жизни и божественных тайн и гармонии природного мира выражена в стихотворениях из цикла «Куст» (1934). В 1930-х Цветаева часто обращалась к прозе: автобиографические сочинения, эссе о Пушкине и его произведениях «Мой Пушкин», «Пушкин и Пугачев».
Во второй половине 1930-х Цветаева испытала глубокий творческий кризис. Она почти перестала писать стихи (одно из немногих исключений — цикл «Стихи к Чехии» (1938-1939) – поэтический протест против захвата Гитлером Чехословакии. Неприятие жизни и времени — лейтмотив нескольких стихотворений, созданных в середине 1930-х. У Цветаевой произошел тяжелый конфликт с дочерью, настаивавшей, вслед за своим отцом, на отъезде в СССР. В сентябре 1937 Сергей Эфрон оказался причастен к политическому убийству бывшего агента советских спецслужб и вскоре был вынужден скрыться и бежать в СССР. Вслед за ним на родину вернулась дочь Ариадна. Цветаева осталась в Париже вдвоем с сыном. Ее долгом и желанием было соединиться с мужем и дочерью и 18 июня 1939 Цветаева с сыном вернулись на родину.
На родине Цветаева с родными первое время жили на государственной даче НКВД предоставленной С. Эфрону. Однако вскоре и Эфрон, и Ариадна были арестованы. После этого Цветаева была вынуждена скитаться. Сочинение на тему моя Цветаева
Полгода, прежде чем получить временное (сроком на два года) жилье в Москве, она поселилась вместе с сыном в доме писателей в подмосковном поселке Голицыне. Функционеры Союза писателей отворачивались от нее, как от жены и матери «врагов народа». Подготовленный ею в 1940 сборник стихов напечатан не был. Денег катастрофически не хватало. Вскоре после начала Великой Отечественной войны, 8 августа 1941 Цветаева с сыном эвакуировались из Москвы и оказались в небольшом городке Елабуге. В Елабуге работы так же не было, у Цветаевой произошла ссора с сыном, который, по-видимому, упрекал ее в их тягостном положении. И 31 августа 1941, Марина Цветаева повесилась. Точное место ее захоронения неизвестно.
Сочинение на тему моя Цветаева
Человек бывает наименее естественным, когда говорит от своего лица. Дайте ему маску, и он скажет вам правду.
К
Вам душа так
радостно влекома…
О,
какая веет
благодать
От
страниц «Вечернего
альбома»!
Кто
Вам дал такую
ясность красок?
Кто
Вам дал такую
точность слов?
Смелость
все сказать
– от детских
ласок
До
весенних, новолунных
снов?
Ваша
книга – это
весть «оттуда»,
Утренняя,
благостная
весть…
Я
давно уж не
приемлю чуда…
Но
как сладко
слышать: «Чудо
есть!»
М. Волошин
План
Марина
Цветаева –
великий романтик
Серебряного
века.
Особенности
раннего творчества
Цветаевой.
Своеобразие
тем и средств
их воплощения
в сборнике
«Вечерний
альбом».
Особенности
лирики в сборнике
«Волшебный
фонарь». Отклики
в критике.
Черты
сходства и
различия двух
сборников
Поэта.
Место
ранних сборников
в поэтическом
наследии.
III.
Значение ранней
лирики в формировании
Поэта
М.
Цветаевой. Марина
Цветаева –
великий романтик
Серебряного века.
Творчество
Марины Цветаевой
– выдающееся
и самобытное
явление как
культуры серебряного
века, так и всей
истории русской
литературы.
Она принесла
в русскую поэзию
небывалую
дотоле глубину
и выразительность
лиризма. Благодаря
ей русская
поэзия получила
новое направление
в самораскрытии
женской души
с ее трагическими
противоречиями.
Сегодня
Марину Цветаеву
знают и любят
миллионы людей:
не только у
нас, но и во всем
мире. Ее поэзия
вошла в культурный
обиход, сделалось
неотъемлемой
частью нашей
духовной жизни.
Сколько цветаевских
строчек мгновенно
стали крылатыми!
На горизонте
русской поэзии
неожиданно
вырисовывалась
романтическая
тень Поэта. То
была стремительная
женская фигура
– с крыльями
стихов за плечами
и гордым профилем.
Если Ахматову
сравнивали
с Сафо, то Цветаева
была Никой
Самофракийской: Ноши
не будет у этих
плеч,
Кроме
божественной
ноши – Мира!
Нежную
руку кладу на
меч: На
лебединую шею
Лиры.
Жизнь
посылает некоторым
поэтам такую
судьбу, которая
с первых же
шагов сознательного
бытия ставит
их в самые
благоприятные
условия для
развития
природного
дара. Такой
яркой и трагической
была судьба
Марины Цветаевой,
крупного и
значительного
поэта первой
половины ХХ
века. Все в ее
личности и в
ее поэзии (для
нее это нерасторжимое
единство) резко
выходило за
рамки традиционных
представлений,
господствующих
литературных
вкусов. В этом
была и сила, и
самобытность
ее поэтического
слова.
Марина
Ивановна Цветаева
родилась в
Москве 26 сентября
1892 года. По происхождению
она принадлежала
к кругу научно
– художественной
интеллигенции.
Огромное влияние
на формировании
взглядов будущего
Поэта оказала
ее мать. «После
такой матери
мне осталось
только одно:
стать поэтом»,
– скажет позже
Цветаева.
С
раннего детства
Марина жила
в мире героев
прочитанных
книг: исторических
и вымышленных,
литературных
и реальных,
одинаково
страдая за
всех. В жизни
юная Цветаева
была диковата
и дерзка, застенчива
и конфликтна.
Илья Эренбург,
хорошо знавший
ее в молодости,
говорил: «Марина
Цветаева совмещала
в себе старомодную
учтивость и
бунтарство,
пиетет перед
гармонией и
любовью к душевному
косноязычию,
предельную
простоту. Ее
жизнь – клубок
прозрений и
ошибок».
Удивительная
личностная
наполненность,
глубина чувств
и сила воображения
позволяли
Цветаевой на
протяжении
всей жизни, –
а для нее характерно
романтическое
ощущение единства
жизни итворчества
– черпать поэтическое
вдохновение
из безграничной,
непредсказуемой
и в то же время
постоянной,
как море, собственной
души. Иными
словами, от
рождения до
смерти, от первых
стихотворных
строчек до
последнего
вдоха она оставалась,
если следовать
ее собственному
определению,
«чистым лириком».
Лирическая
героиня Цветаевой
полностью
отражает чувства
и переживания
самой Марины,
так как она
принципиально
поставила знак
равенства между
собой и ее лирической
героиней. Поэтому
стихи Цветаевой
очень личностные,
им она доверяла
свои чувства,
свою жизнь.
Цветаева всегда
говорила, что
она не поэтесса,
а «поэт Марина
Цветаева», она
не относила
себя не к одному
литературному
течению, так
как всегда
считала, что
поэт в своем
творчестве
индивидуален.
Со страстной
убежденностью
она утверждала
провозглашенный
ею еще в ранней
юности жизненный
принцип: быть
только самой
собой, ни в чем
не зависеть:
ни от времени,
ни от среды.
В
своих стихах,
в жизни, в быту,
в любви она
была романтиком.
Все, что попадало
в поле ее зрения,
тотчас чудесно
и празднично
преображалось,
начинало искриться
и трепетать
с какой – то
удесятеренной
жаждой жизни.
Однажды Марина
случайно обмолвилась
по чисто литературному
поводу: «Это
дело специалистов
поэзии. Моя же
специальность
– жизнь». Эти
слова можно
сделать эпиграфом
к ее творчеству.
Марина
была очень
жизнестойким
человеком. Она
жадно любила
жизнь и, как
положено поэту
– романтику,
предъявляла
ей требования
громадные,
часто непомерные. Своеобразие
тем и средств
их воплощения
в сборнике «
Вечерний альбом».
Стихи
Цветаева начала
писать с шести
лет (не только
по-русски, но
и по-французски,
по-немецки). В
1910 году еще не
сняв гимназической
формы, тайком
от семьи, собрала
стопку стихов
– исповедь за
последние два
года и отнесла
в типографию
А. И. Мамонтова.
Заплатив за
печатанье 500
экземпляров,
через месяц
уже держала
в руках довольно
неказистую
книгу в сине-зеленой
картонной
обложке под
названием
«Вечерний
альбом».
По
сути, это был
дневник очень
одаренного
и наблюдательного
ребенка. Но от
многих своих
сверстниц, тоже
писавших стихи,
юная Цветаева
отличалась
в своем альбоме,
по крайней
мере, двумя
чертами: во
первых, ничего
не выдумывала,
то есть почти
не впадала в
сочинительство,
и, во вторых,
она никому не
подражала.
Первым,
кто сразу же
прочитал «Вечерний
альбом» и тотчас
на него откликнулся,
был Максимилиан
Волошин. По его
мнению, до Цветаевой
никому в поэзии
не удавалось
написать о
детстве из
детства. О детстве
обычно рассказывали
взрослые –
сверху вниз.
«Это очень юная
и неопытная
книга, – писал
Волошин.
– Многие
стихи, если их
раскрыть случайно
посреди книги,
могут вызвать
улыбку. Ее нужно
читать подряд,
как дневник,
и тогда каждая
строчка будет
понятна и уместна.
Если же прибавить,
что ее автор
владеет не
только стихом,
но и четкой
внешностью
внутреннего
наблюдения,
импрессионистической
способностью
закреплять
текущий миг,
то это укажет,
какую документальную
важность представляет
эта книга,
принесенная
из тех лет, когда
обычно слово
еще недостаточно
послушно, чтобы
верно передать
наблюдение
и чувство…».
Для
гимназистки
Марины Цветаевой,
тайком выпустившей
свой первый
сборник, такой
отзыв был великой
радостью и
поддержкой.
В Волошине она
нашла друга
на всю жизнь.
Одобрительно
отозвался о
«Вечернем
альбоме» и Н.
Гумилев. «Марина
Цветаева внутренне
талантлива,
внутренне
своеобразна…эта
книга, – заключил
он свою рецензию,
– не только милая
книга девических
признаний, но
и книга прекрасных
стихов».
Строгий
Брюсов, особенно
похвалил Марину
за то, что она
безбоязненно
вводит в поэзию
«повседневность»,
«непосредственные
черты жизни»,
предостерегая
ее в опасности
впасть в «домашность»
и разменять
свои темы на
«милые пустяки»,
сообщил о своих
надеждах увидеть
впредь в стихах
Цветаевой
чувства «более
острые» и мысли
более «нужные»,
что задело
самолюбие
Марины. На его
пугающий отзыв
Цветаева
ответила
стихотворением: Улыбнись
в мое «окно», Иль
к шутам меня
причисли, – Не
изменишь все
равно! «Острых
чувств» и «нужных
мыслей» Мне
от Бога не дано. Нужно
петь, что все
темно, Что
над миром сны
нависли… -Так
теперь заведено.
– Этих
чувств и этих
мыслей Мне
от Бога не дано!
Стихи
юной Цветаевой
были еще очень
незрелы, но
подкупали своей
талантливостью,
известным
своеобразием
и непосредственностью.
На этом сошлись
все рецензенты.
Хотя оценки
М. Волошина, В.
Брюсова, Н. Гумилева
и казались
завышенными,
Цветаева их
вскоре оправдала.
В
этом альбоме
Марины Цветаевой
появляется
лирическая
героиня – молодая
девушка, мечтающая
о любви. «Вечерний
альбом» – это
скрытое посвящение.
Перед каждым
разделом –
эпиграф, а то
и по два: из Ростана
и Библии.
Таковы
столпы первого
возведенного
Мариной Цветаевой
здания поэзии.
Какое оно еще
пока
ненадежное,
это здание; как
зыбки его некоторые
части, сотворенные
полудетской
рукой. Немало
инфантильных
строк – впрочем,
вполне оригинальных,
ни на чьих не
похожих: «Кошку
завидели, курочки Стали
с индюшками
в круг…»
Мама
у сонной дочурки
Вынула
куклу из рук.
Но
некоторые стихи
уже предвещали
будущего поэта.
В первую очередь
– безудержная
и страстная
«Молитва»,
написанная
Мариной в день
семнадцатилетия,
26 сентября 1909
года: Христос
и Бог! Я жажду
чуда Теперь,
сейчас, в начале
дня! О,
дай мне умереть,
покуда Вся
жизнь как книга
для меня. Ты
мудрый, ты не
скажешь строго: «Терпи,
еще не кончен
срок».
Ты сам
мне подал – слишком
много!
Я
жажду сразу
– всех дорог!
………………………………………. Люблю
и крест, и шелк,
и каски, Моя
душа мгновений
след… Ты
дал мне детство
– лучше сказки И
дай мне смерть
– в семнадцать
лет!
Нет,
она вовсе не
хотела умереть
в этот момент,
когда писала
эти строки; они
– лишь поэтический
прием. В стихотворении
«Молитва»
скрытое обещание
жить и творить:
«Я жажду всех
дорог!». Они
появятся во
множестве –
разнообразные
дороги цветаевского
творчества.
В
стихах «Вечернего
альбома» рядом
с попытками
выразить детские
впечатления
и воспоминания
соседствовала
не детская
сила, которая
пробивала себе
путь сквозь
немудреную
оболочку
зарифмованного
детского дневника
московской
гимназистки.
«В Люксембургском
саду», наблюдая
с грустью играющих
детей и их счастливых
матерей, завидует
им: «Весь мир
у тебя», – а в конце
заявляет: Я
женщин люблю,
что в бою не
робели Умевших
и шпагу держать,
и копье, –
Но знаю,
что только в
плену колыбели
Обычное
– женское –
счастье мое!
В
«Вечернем
альбоме» Цветаева
много сказала
о себе, о своих
чувствах к
дорогим ее
сердцу людям;
в первую очередь
о маме и о сестре
Асе. Н. Гумилев,
прочитав «Вечерний
альбом» (1910), заметил,
что «мама»
почти не сходит
с его страниц.
В стихотворении
«Ricordo
di
tivoli»
(Воспоминание
о Тиволе» – итал.)
Марина писала
о сестре Анастасии,
с «высоты»
взрослого
человека. Мальчик
к губам приложил
осторожно
свирель, Девочка,
плача, головку
на грудь уронила… -Грустно
и мило! – Скорбно
склоняется
к детям столетняя
ель. Темная
ель в этой жизни
видала так
много Слишком
красивых, с
большими глазами,
детей. Нет
путей Им
в нашей жизни.
Их счастье, их
радость – у
бога. Море
синеет вдали,
как огромный
сапфир, Детские
крики доносятся
с дальней лужайки, В
воздухе – чайки… Мальчик
играет, а девочке
в друге весь
мир… Ясно
читая в грядущем,
их ель осенила, Мощная,
мудрая, много
видавшая ель! Плачет
свирель… Девочка,
плача, головку
на грудь уронила.
Легко
ли поверить,
что эти стихи
написала девушка,
едва перешагнувшая
порог отрочества:
такова была
Марина. Она все
знала заранее.
Ее грусть, в
ней заложенная
еще в детстве,
чуя все, что
придет потом,
делала ее еще
в пятнадцать
лет тою столетнюю
елью над теми
детьми.
В
«Вечернем
альбоме» встречаются
переклички
с
Брюсовым.
Это мотивы
встречи, экзотики,
чародейства,
городская тема,
стихотворения,
образцом для
которых послужили
брюсовские
баллады.
В
первом сборнике
Цветаевой
критика отметила
«хорошую школу
стиха», его
музыкальность
и изящество.
Модная тогда
напевная декламация
отразилась
в звукозаписи
и синтаксисе
стихотворений:
приемы синтаксического
параллелизма,
лексические
повторы, восклицания.
В основе композиции
большинства
стихотворений
лежат строфические
повторы и кольцевое
строение. Строку
она, повинуясь
интонации и
музыкальным
синкопам, безжалостно
рвет на отдельные
слова и даже
слоги, но и слоги
своевольно
переносит из
одного стихового
строчечного
ряда в другой,
даже не переносит,
а словно отбрасывает,
подобно музыканту,
изнемогающему
в буре звуков
и едва справляющемуся
с этой стихией.
Д. Бродский в
одной из своих
статей говорил
даже о «фортепианном»
характере
цветаевских
произведений.
Эмоциональный
накал стихотворений
повышается
инверсиями
(«брат нежный
мой», «ход замедлялся
головы»), патетическими
обращениями
и восклицаниями.
«Оборванные
фразы» заставляют
читателя замереть
на высоте
эмоциональной
кульминации,
особое значение
имеют символы
воды, моря, неба.
Одна
из главных черт
лирики Цветаевой
– самодостаточность,
творческий
индивидуализм
и даже эгоцентризм,
они проявляются
в постоянном
ощущении
собственной
непохожести
на других,
обособленности
своего бытия
в мире быта. В
ранних стихах
это отъединенность
гениального
ребенка – поэта,
знающего свою
правду, от мира
взрослых: Мы
знаем, мы многое
знаем
Того,
что не знают
они!
Ранее
осознание
противостояния
поэта и «всего
остального
мира» сказалось
в творчестве
молодой Цветаевой
в использовании
излюбленного
приема контраста.
Это контраст
вечного и
сиюминутного,
бытия и быта.
«Вечерний
альбом» завершается
стихотворением
«Еще молитва».
Цветаевская
героиня молит
создателя
послать ей
простую земную
любовь.
В
лучших стихотворениях
первой книги
Цветаевой уже
угадываются
интонации
главного конфликта
ее любовной
поэзии: конфликта
между «землей»
и «небом», между
страстью и
идеальной
любовью. Особенности
лирики в сборнике
«Волшебный
фонарь». Отклики
в критике.
Знакомство
с Максимилианом
Волошиным в
конце 1910 г. значительно
расширяет круг
литературных
интересов
Цветаевой.
Сказывается
это и на стихотворениях
следующего
сборника, который
вышел в 1912 году.
В это время
Цветаева –
«великолепная
и победоносная»
– жила очень
напряженной
душевной
жизнью.
Устойчивый
быт уютного
дома в одном
из старомосковских
переулков,
неторопливые
будни профессорской
семьи – все это
было внешностью,
под которой
уже зашевелился
«хаос» настоящей,
не детской
поэзии.
К
тому времени
Цветаева уже
хорошо знала
себе цену как
поэту, она уже
догадалась,
что ее поэзия
по духу своему
– мятеж, пожар,
ракета, что она
по сути своей
– вперекор
всему: и покою
сна, и тишине
святилищ, и
фимиаму славы,
и даже пыли
забвения, которую,
может, на сто
лет покроются
ее книги. Она
была уверена
– пожар разгорится:
ведь искра
брошена и бег
задан! Ее молодые
строчки рассекали
воздух молниеносно,
как крылья
ласточки. Первая
книга «Вечерний
альбом» и в
особенности
вторая, «Волшебный
фонарь», вышли,
словно подчиняясь,
бегу автора,
друг за другом.
Характерно
обращение к
читателю, которым
открывался
этот сборник
«Волшебный
фонарь»: Милый
читатель! Смеясь,
как ребенок, Весело
встреть мой
волшебный
фонарь. Искренний
смех твой, да
будет он звонок И
безотчетен,
как встарь. Все
промелькнут
в продолжение
мига: Рыцарь,
и паж, и волшебник,
и царь… Прочь
размышленья!
Ведь женская
книга – Только
волшебный
фонарь!
В
«Волшебном
фонаре» мы
видим зарисовки
семейного быта,
очерки милых
лиц мамы, сестры,
знакомых, есть
пейзаж Москвы
и Тарусы.
Марина
очень сильно
любила город,
в котором родилась,
Москве она
посвятила много
стихов: Над
городом отвергнутым
Петром, Перекатился
колокольный
гром. Гремучий
опрокинулся
прибой Над
женщиной отвергнутой
тобой. Царю
Петру, и вам, о
царь, хвала! Но
выше вас, цари:
колокола.
Пока
они гремят из
синевы –
Неоспоримо
первенство
Москвы. И
целых сорок
сороков церквей Смеются
над гордынею
царей!
Сначала
была Москва,
родившаяся
под пером юного,
затем молодого
поэта. Во главе
всего и вся
царил, конечно,
отчий «волшебный»
дом в Трехпрудном
переулке:
Высыхали
в небе изумрудном
Капли
звезд и пели
петухи. Это
было в доме
старом, доме
чудном… Чудный
дом, наш дивный
дом в Трехпрудном,
Превратившийся
теперь в стихи.
Таким
он предстал
в этом уцелевшем
отрывке отроческого
стихотворения.
Дом был одушевлен:
его зала становилась
участницей
всех событий,
встречала
гостей; столовая,
напротив, являла
собою некое
пространство
для вынужденных
четырехкратных
равнодушных
встреч с «домашними»,-
столовая осиротевшего
дома, в котором
уже не было
матери. Мы не
знаем из стихов
Цветаевой, как
выглядела зала
или столовая,
вообще сам дом,
– «на это есть
архитектура,
дающая». Но мы
знаем, что рядом
с домом стоял
тополь, который
так и остался
перед глазами
поэта всю жизнь: Этот
тополь! Под ним
ютятся Наши
детские вечера Этот
тополь среди
акаций, Цвета
пепла и серебра…
В
этой книге у
Марины, впервые,
появилась тема
любви.
Книга
Цветаевой
«Волшебный
фонарь» встречена
была более
сдержанно: «
те же темы, те
же образы, только
бледнее и суше…стих
уже не льется
весело и
беззаботно,
как прежде; он
тянется и
обрывается…»
– писал Н. Гумилев.
Сдержанность
критиков заставляет
Цветаеву задуматься
над своей поэтической
индивидуальностью,
она начинает
поиск нового
поэтического
«я». Черты
сходства и
различия двух
сборников
Поэта.
Темы
и образы двух
первых книг
Цветаевой
объединяет
«детскость»
– условная
ориентация
на романтическое
видение мира
глазами ребенка.
Это подчеркивает
и название
вымышленного
издательства
« Оле – Лукойе»,
по имени героя
андерсоновской
сказки, навевающего
детям сказочные
сны. Детская
влюбленность,
непосредственность,
бездумное
любование
жизнью по-новому
преломляли
мотивы Брюсова,
Бальмонта,
Блока, освобождая
их от идеологических
элементов
символизма.
Поэтический
язык этих сборников
универсален
и включает
традиционный
набор символов
литературы
первого десятилетия
ХХ века. Стихотворения
«Волшебного
фонаря» менее
подражательны,
хотя и продолжают
избранную
вначале тему
«детскости».
Однако во второй
книге на фоне
пристрастия
поэтессы
героического,
обреченного
проступает
ироническое
отношение к
быту. Именно
иронию как
основное качество
поэзии Цветаевой
отмечает Михаил
Кузмин, сопоставляя
ахматовский
«Вечер» и цветаевский
«Волшебный
фонарь».
Композиционная
структура
первых книг
Цветаевой,
их
исповедальность
целиком реализуют
представление
о символистском
сборнике. Вся
архитектоника
книг: название
разделов, эпиграфы,
служащие ключом
к их содержанию,
заголовки
стихотворений
– раскрывает
последовательность
этапов пути
героини от
безмятежного
счастья детства
к утрате изначальной
цельности. В
таком строении
сборников
угадывается
из традиционных
мифов символистов
– миф о потерянном
рае.
В
этих книгах
она определила
свое жизненное
и литературное
кредо – утверждение
собственной
непохожести
и самодостаточности,
обеспеченных
глубиной души.
Именно тогда,
в тех первых
наивных, но уже
талантливых
книжках, выявилось
драгоценнейшее
качество ее
как поэта –
тождество между
личностью
(жизнью) и словом.
Быть самой
собой, ни у кого
ничего не
заимствовать,
не подражать,
не подвергаться
влияниям –
такою Цветаева
вышла из детства
и такою осталась
навсегда. Место
ранних сборников
в поэтическом
наследии.
«Вечерний
альбом» и «Волшебный
фонарь» интересны
для нас сейчас
как книги –
предвестия
будущей Марины
Цветаевой. В
них она вся –
как в завязи:
со своей предельной
искренностью,
ясно выраженной
личностью, и
даже нота трагизма,
в целом для
этих книг не
характерная,
все же глухо
прозвучала
среди детски
– простодушных
и наивно – светлых
стихов: Ты
дал мне детство
лучше сказки И
дай мне смерть
в семнадцать
лет… Значение
ранней лирики
в формировании
Поэта М.Цветаевой
Марина
Цветаева –
Поэт, которого
не спутаешь
ни с кем другим.
Ее стихи можно
безошибочно
узнать – по
особому распеву,
неповоротным
ритмом, необщей
интонацией.
С юношеских
лет уже начала
сказываться
особая цветаевская
хватка в обращении
со стихотворным
словом, стремление
к афористической
четкости и
завершенности.
Подкупала также
конкретность
этой домашней
лирики.
Марина
Цветаева –
большой поэт,
и вклад ее в
культуру русского
стиха ХХ века
значителен:
она вписала
новаторскую,
выразительную
и исполненную
высокого драматизма
страницу. Наследие
Цветаевой
велико и трудно
обозримо. Ее
не впишешь в
рамки литературного
отрезка. Она
необычайно
своеобразна,
трудноохватима
и всегда стоит
особняком.
Одним
близка ее ранняя
лирика, другим
– лирические
поэмы; кто – то
предпочтет
поэмы – сказки
с их могучим
фольклорным
разливом; некоторые
станут поклонниками
проникнутых
современных
звучанием
трагедий на
античные сюжеты;
кому – то окажется
ближе философская
лирика 20-х годов,
иные предпочтут
прозу или
литературные
письмена,
вобравшие
в себя неповторимость
художественного
мироощущения
Цветаевой.
Однако все ею
написанное
объединено
пронизывающей
каждое слово
могучей силой
духа.
И
ранние ее сборники
«Вечерний
альбом» и «Волшебный
фонарь» – заявили
о Поэте Цветаевой
как о самом
ярком романтике,
устремленном
в Будущее, жаждущем
нового светлого
мира, не принимающем
мира быта, серости
и сытости. И
это ее главная
черта будет
ее особенностью
на протяжении
всего творчества.
Творчество
Марины Цветаевой
– выдающееся
и самобытное
явление всей
русской литературы.
Она принесла
в русскую поэзию
небывалую
дотоле глубину
и выразительность
лиризма. Благодаря
ей, русская
поэзия получила
новое направление
в самораскрытии
женской души
с ее трагическими
противоречиями.
Марина
Цветаева родилась
в Москве 26 сентября
1892 года. С раннего
детства Марина
жила в мире
героев прочитанных
ею книг, в жизни
же юная Цветаева
была диковата
и дерзка, заносчива
и конфликтна.
Для нее характерно
ощущение единства
жизни и творчества.
Лирическая
героиня Цветаевой
полностью
отражает чувства
и переживания
самой Марины,
так как поэтесса
изначально
принципиально
поставила знак
равенства между
собой и своей
лирической
героиней. Исходя
из этого стихи
Цветаевой очень
личностные.
Цветаева всегда
считала, что
поэт в своем
творчестве
должен быть
индивидуален.
Из этого принцип:
быть только
самой собой,
ни в чем не зависеть
ни от времени,
ни от пространства.
В данной
работе 3 главы:
Первая
глава «Марина
Цветаева –
великий романтик
серебреного
века». Здесь
освещается
автобиография,
основные лейтмотивы
творчества
и жизненные
принципы поэтессы.
Вторая
глава «Особенности
раннего творчества
Марины Цветаевой».
В этой главе
излагаются
суть своеобразия
тем и средства
их воплощения
в сборниках
«Вечерний
альбом» и «Волшебный
фонарь». Рассматриваются
черты сходства
и различия этих
сборников.
Третья
глава «Значение
ранней лирики
Цветаевой».
В ней рассматривается
значение ранних
сборников в
формировании
главной черты
творчества
Цветаевой.
Цель
данной работы
заключается
в том, чтобы
рассмотреть
подробнее
основные аспекты
раннего творчества
Марины Цветаевой
на примере
«Вечерний
альбом» и «Волшебной
фонарь».
Марина
Цветаева начала
писать с 6 лет.
В 1910 году тайком
от семьи, заплатив
за печатанье
500 экземпляров,
через месяц
держала в руках
книгу «Вечерний
альбом».
С одобрительной
критикой этой
книги выступили
М. Волошин и Н
Гумилев. А Брюсов
предостерег
ее об опасности
впасть в «домашность»
и разменять
свои темы на
«милые пустяки».
В этом сборнике
стихи Цветаевой
еще очень незрелы,
но уже появляется
образ лирической
героини: Молодая
девушка, мечтающая
о любви.
Некоторые
стихотворения,
например «Молитва»
(26 сентября 1908г.),
предвещали
большое будущее
поэту. В «Вечернем
альбоме» наряду
с детскими
впечатлениями
и воспоминаниями
запечатлена
не детская
сила.
Критики
отмечают хорошую
школу стиха,
музыкальность
и изящество
первого сборника.
И уже здесь
вырисовывается
интонация
главного конфликта
ее любовной
поэзии: конфликта
между «небом
и землей», между
страстью и
идеальной
любовью
В 1912 году
выходит второй
сборник «Волшебный
фонарь». Цветаева
уже хорошо
знает себе цену
как поэту, она
уверена – пожар
разгорится,
ведь искра
брошена, и бег
уже задан.
В «Волшебном
фонаре» много
зарисовок
семейного быта,
очерки милых
лиц, мамы, сестры,
посвящено
несколько
стихов Москве.
Но эта книга
заставляет
Цветаеву начать
поиск нового
поэтического
«я», так как
нет новых тем,
стих тянется
и обрывается,
говорил Гумилев.
Основное
сходство двух
первых сборников
Марины Цветаевой
заключается
в том, что их
объединяет
«детскость»;
детская влюбленность,
непосредственность,
бездумное
любование
жизнью. Но, тем
не менее, стихи
из второго
сборника менее
подражательны,
и на фоне пристрастие
поэтессы к
обреченному
героизму проступает
ироническое
отношение к
быту.
В первых
сборниках
формируется
основное жизненное
кредо Марины
Цветаевой: быть
самой собой.
Марина
Цветаева –
поэт, которого
не спутаешь
ни с одним другим,
ее стихи обладают
особым распевом,
ритмом и интонацией.
Подкупает
четкость,
конкретность
и завершенность
ее стихов.
Я считаю,
что ранние
сборники «Вечерний
альбом» и «Волшебный
фонарь» заявили
о Цветаевой,
как о самом
ярком романтике,
устремленным
в будущее, жаждущем
нового и светлого
в мире, который
не принимает
мира быта, серости
и сырости. И
эта ее главная
черта будет
ее особенностью
на протяжении
всего творчества.
Марина Ивановна Цветаева родилась в Москве 26 сентября 1892 года. Если влияние отца, Ивана Владимировича, университетского профессора и создателя одного из лучших московских музеев (ныне Музей изобразительных искусств), до поры до времени оставалось скрытым, подспудным, то мать, Мария Александровна, страстно и бурно занималась воспитанием детей до самой своей ранней смерти. «После такой матери мне осталось только одно: стать поэтом», — вспоминала дочь. Характер у Марины Цветаевой был трудный, неровный, неустойчивый.
Жила она сложно, не знала и не искала ни покоя, ни благоденствия, всегда была в полной неустроенности, искренне утверждала, что «чувство собственности» у нее «ограничивается детьми и тетрадями».
Детство, юность и молодость Марины Ивановны прошли в Москве и в тихой подмосковной Тарусе, отчасти за границей. Училась она много, но, по семейным обстоятельствам, довольно бессистемно. Стихи Цветаева начала писать с шести лет (не только по-русски, но и по-французски, по-немецки). В 1910 году она выпускает довольно объемный сбор ник «Вечерний альбом». Его заметили и одобрили влиятельные и взыскательные критики, поэты В. Брюсов, Н. Гумилев, М. Волошин. Стихи юной Цветаевой были еще очень незрелы, но подкупали своей талантливостью, своеобразием и непосредственностью. И в первую очередь — безудержная и страстная «Молитва», написанная поэтессой в день 17-летия, 26 сентября 1909 года:
Христос и Бог! Я жажду чуда
Теперь, сейчас, в начале дня!
О, дай мне умереть, покуда
Вся жизнь как книга для меня.
Ты мудрый, ты не скажешь строго:
*Терпи, еще не кончен срок».
Ты сам мне подал — слишком много!
Я жажду сразу – всех дорог!
Люблю и крест, и шелк, и каски,
Моя душа мгновений след…
Ты дал мне детство — лучше сказки
И дай мне смерть — в семнадцать лет!
Вслед за «Вечерним альбомом» появилось еще два стихотворных сборника Цветаевой: «Волшебный фонарь» (1912 год) и «Из двух книг» (1913 год) — оба под маркой издательства «Оле-Лукойе», домашнего предприятия Сергея Эфрона, друга юности Цветаевой, за которого в 1912 году она выйдет замуж. В это время Цветаева — «великолепная и победоносная» — жила уже очень напряженной душевной жизнью, хорошо знала себе цену как поэту. «В своих стихах я уверена непоколебимо», — записала она в дневнике в 1914 году. Жизнелюбие поэтессы воплощалось, прежде всего, в любви к России и к русской речи. Цветаева очень любила город, в котором родилась; Москве она посвятила много стихов:
Над городом, отвергнутым Петром,
Перекатился колокольный гром.
Гремучий опрокинулся прибой
Над женщиной, отвергнутой тобой.
Царю Петру и вам, о царь, хвала!
Но выше вас, цари: колокола.
Пока они гремят из синевы
Неоспоримо первенство Москвы.
—И целых сорок сороков церквей
Смеются над гордынею царей!
Позднее в поэзии Цветаевой появится герой, который пройдет сквозь годы ее творчества, изменяясь во второстепенном и оставаясь неизменным в главном: в своей слабости, нежности, зыбкости в чувствах. Лирическая героиня наделяется чертами крсткой богомольной женщины: «Пойду и встану в церкви и помолюсь угодникам о лебеде молоденьком». В первые дни 1917 года у Цветаевой появляются стихи, в которых слышатся перепевы старых мотивов, говорится о последнем часе нераскаявшейся, истомленной страстями лирической героини.
Многие из своих стихов Цветаева посвящает поэтам-современникам: Ахматовой, Блоку, Маяковскому, Эфрону.
В певучем граде моем купола горят,
И Спаса светлого славит слепец бродячий…
И я дарю тебе свой колокольный град,
Ахматова! – и сердце свое в придачу.
Марина Цветаева пишет не только стихи, но и прозу. Проза Цветаевой тесно связана с ее поэзией. В ней, как и в стихах, важен был не только смысл, но и звучание, ритмика, гармония частей. Проза Цветаевой создает впечатление большой масштабности, весомости, значительности. Мелочи как таковые у Цветаевой просто перестают существовать; люди, события, факты всегда объемны.
Октябрьскую революцию Марина Цветаева не приняла и не поняла. Казалось бы, именно она с бунтарской натурой своего человеческого и поэтического характера могла обрести в революции источник творческого воодушевления. Пусть она не сумела бы понять правильно революцию, ее цели и задачи, но она должна была ощутить ее как могучую и безграничную стихию. В литературном мире Цветаева по-прежнему держалась особняком. В мае 1922 года со своей дочерью она уезжает за границу.
В первые годы эмиграции Цветаева активно участвует в русской культурной жизни. Но год от года по разным причинам оказывается все в большей изоляции. Новаторство ее поэзии не получило должной оценки эмигрантской критики. Более охотно издатели брали ее прозу. Цветаева публикует небольшие рассказы (как на русском, так и на французском языке), воспоминания о поэтах-современниках (Волошине, Брюсове, Бальмонте, Кузмине, Маяковском, Пастернаке), литературно-критические статьи. Решительно отказавшись от своих былых иллюзий, она ничего уже не оплакивала и не предавалась никаким умилительным воспоминаниям о том, что ушло в прошлое. В ее творчестве крепнут сатирические ноты. В то же время в Цветаевой все более растет и укрепляется живой интерес к тому, что происходит на покинутой родине.
С течением времени понятие «родина» для нее наполняется новым содержанием. Поэтесса начинает понимать размах русской революции («лавина из лавин»), она начинает чутко прислушиваться к «новому звучанию воздуха». Тоска по России проявляется в таких лирических стихотворениях, как «Рассвет на рельсах», «Лучина», «Русской ржи от меня поклон…», «О, неподатливый язык!…», сплетается с думой о новой родине, которую она еще не видела и не знает, — о Советском Союзе, о его жизни, культуре и поэзии.
К 30-м годам Марина Цветаева совершенно ясно осознала рубеж, отделивший ее от белой эмиграции. Здесь для понимания позиции Цветаевой важное значение имеет цикл стихов к сыну. В них она говорит о Советском Союзе как о новом мире новых людей, как о стране совершенно особого склада и особой судьбы, неудержимо рвущейся вперед— в будущее и в само мироздание — «на Марс».
Ни к городу и ни к селу
Езжай, мой сын, в свою страну,
В край — всем краям наоборот!
Куда назад идти — вперед
Идти, – особенно – тебе,
Руси не видывавшее
Дитя мое… Мое? Ее –
Дитя! То самое былье,
Которым порастает быль.
Землицу, стершуюся в пыль,
Ужель ребенку в колыбель
Нести в трясущихся горстях:
«Русь – этот прах, чти- этот прах!»
От неиспытанных утрат —
Иди – куда глаза глядят!
Нас родина не позовет!
Езжай, мой сын, домой – вперед –
В свой край, в свой век, в свой час, — от нас
В Россию – вас, в Россию – масс,
В нашу — страну! в сейчac — страну!
Вы на Марс — страну! в без нас — страну!
Русь для Цветаевой — достояние предков, Россия — не более как горестное воспоминание «отцов», которые потеряли родину и у которых нет надежды обрести ее вновь, а «детям» остается один путь — домой, на единственную родину, в СССР. Столь же твердо Цветаева смотрела и на свое будущее. Личная драма поэтессы переплелась с трагедией века. Она увидела звериный оскал фашизма и успела проклясть его. Последнее, что Цветаева написала в эмиграции, — цикл гневных антифашистских стихов о растоптанной Чехословакии, которую она нежно и преданно любила. Это поистине «плач гнева и любви», Цветаева теряла уже надежду — спасительную веру в жизнь. В 1939 году Цветаева возвращается на родину. Тяжело ей дались эти 17 лет на чужбине. Она мечтала вернуться в Россию «желанным и жданным гостем». Но так не получилось. Муж и дочь подверглись необоснованным репрессиям. Цветаева поселилась в Москве, готовила сборник стихотворений. Но тут грянула война. Превратности эвакуации забросили Цветаеву сначала в Чистополь, а затем в Елабугу. Тут-то ее и настигло одиночество, о котором она с таким глубоким чувством сказала в своих стихах.
Измученная, потерявшая веру, 31 августа 1941 года Марина Ивановна Цветаева покончила жизнь самоубийством. Могила ее затерялась. Долго пришлось ожидать и исполнения ее юношеского пророчества, что ее стихам, «как драгоценным винам, настанет свой черед». Марину Цветаеву-поэта не спутаешь ни с кем другим. Ее стихи можно безошибочно узнать — по особому распеву, неповторимым ритмам, по общей интонации. «Цветаева — звезда первой величины. Кощунство кощунств — относиться к звезде как к источнику света, энергии или источнику полезных ископаемых. Звезды — это всколыхающая духовный мир человека тревога, импульс и очищение раздумий о бесконечности…» — так отозвался о творчестве М. Цветаевой поэт Латвии О. Вици-етис. Мне кажется, что время увидело Марину Цветаеву, признало ее нужной и позвало. Она пришла уверенно, ее позвал ее час, ее настоящий час.
Замечательная русская поэтесса принадлежала к одной из самых интеллигентных семей, и это, естественно, наложило отпечаток на воспитание и формирование ее поэтического дара.
В поэзию она вошла хрупкой и нежной девушкой. Мы знаем, что в двадцатые годы появилось много талантливых поэтов. На моей книжной полке рядом стоят томики стихов любимых поэтов : Николая Гумилева, Осипа Мандельштама, Анны Ахматовой , Марины Цветаевой … Читая их, я стараюсь понять авторов как личностей, представить то нелегкое время, когда они жили. Их произведения заставляют нас думать, размышлять, сопоставлять, а это, по-моему, самое главное для человека.
Однажды мне посчастливилось услышать песню в исполнении моего одного из любимых артистов о любви :
Мне нравится, что вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывёт под нашими ногами ….
Так великая поэтесса вошла в мою жизнь. Мною было прочитано много её стихов. Меня заинтересовала не только её поэзия, но и жизнь.
В истории русской литературы М. Цветаева появилась как талантливая поэтесса. Для ее творчества характерны жизненная сила, потребность в духовной красоте.
Своё появление на свет в тысяча восемьсот девяносто втором году позднее она описала несколькими строчками :
Красною нитью
Рябина зажглась.
Падали листья,
Я родилась….
Итак, бесстрашная и безоглядная правдивость и искренность во всем были всю жизнь её радостью и горем, её крыльями, её волей и пленом, её небесами и преисподней ..
Меня глубоко взволновало самое первое её красноречивое стихотворение «Молитва».
Чтоб был легендой день вчерашний,
Чтоб был безумным каждый день !
Какой удивительной вдохновенной силы и любви исполнена лирическая героиня !
Прочитав эти строки, я понял , что встреча с поэтессой – огромная радость для меня. В сердце Марины Цветаевой горит «душевный и творческий костер любви к людям, к жизни, к природе».
Самые радостные события в жизни поэтессы – это свадьба в тысяча девятьсот двенадцатом году и рождение дочурки Али. Новый поток душевных сил выливается в прекрасные стихи, посвященные мужу, Сергею Эфрону :
Я с вызовом ношу это кольцо!
Да, в вечности -жена ,
не на бумаге …..
С весны тысяча семнадцатого года для Марины Цветаевой наступил трудный период. Беззаботные, быстро промчавшиеся времена, когда можно было себе позволить жить тем, чем хотелось, отступали всё дальше, в прошлое .
Начинаются её хождения по мукам : рождение второй дочери ( впоследствии она умирает от истощения ), разлука с любимым мужем.
Тяжелое события в жизни поэтессы не сломали её. Никогда не писала Марина Цветаева так вдохновенно, напряженно и разнообразно.
С тысяча девятьсот семнадцатого по тысяча девятьсот двадцатых годов она успела создать больше трёхсот стихотворений, поэму- сказку «Царь – Девица»,шесть романтических пьес. В этот же период в лирике Марины Цветаевой появились стихи о высоком предназначении и долге поэта.
В черном небе слова начертаны,
И ослепшие глаза прекрасные ..
И не страшно нам ложе смертное,
И не сладко нам ложе страстное.
Суровая человеческая верность, дружба, преданность, аскетизм творческого самосожжения – главные темы поэзии М. Цветаевой. В тысяча девятьсот двадцать первом году её стихотворение стало «классикой» и широко известно.
На смерть А. Блока откликнулась в августе и ноябре тысяча девятьсот двадцать первого года торжественным реквиемом, в котором хотела передать скорбь всей России :
Не свой любовный произвол
Пою – своей отчизны рану..
Стихи продолжали рваться из души поэтессы. В них звучали тоска и боль расставания с исстрадавшейся родиной. В них она предстала как бы святой мученицей.
Наступили долгие годы разлуки М. Цветаевой с родиной. Пребывание в Праге поэтессе доставляло только радость. Жизнь в чешских деревнях позволила ей глубже познать людей, природу и ярко выразить свои мысли в стихах.
Много лет провела Цветаева далеко от родины, за границей, но в её сердце не переставала жить любовь в родному краю, родной земле.
Все-таки волею судьбы она вернулась на родину и, казалось, была счастлива. Но это продолжалось недолго. Вскоре арестовали её мужа и дочь. Она осталась с сыном. В этот самый момент Марина Цветаева была доведена до отчаяния, ей не хотелось жить, так как не могла понять, в чем смысл её существования. Дальнейшая жизнь ей казалась бесперспективной… и она добровольно ушла из жизни, оставив нам свои изумительные по содержанию стихотворения. Сколь бы ни была трагичной судьба талантливой поэтессы, она прекрасна.
Марина Цветаева отдала нам самое большое, что у неё было – свои мысли, чувства, сердцем прожитые дни жизни. Её поэзия помогает нам отвечать на многие жизненные вопросы, помогает находить друзей,
единомышленников, учит нас проникновению в самые сокровенные стороны духовной жизни человека.
Жизнь посылает некоторым поэтам такую судьбу, которая с первых же шагов сознательного бытия ставит их в самые благоприятные условия развития природного дара. Такой (яркой и трагической) была судьба Марины Цветаевой, крупного и значительного поэта первой половины нашего века. Все в ее личности и поэзии (для нее это нерасторжимое единство) резко выходило из общего круга традиционных представлений, господствующих литературных вкусов. В этом была и сила, и самобытность ее поэтического слова. Со страстной убежденностью провозглашенный ею в ранней юности жизненный принцип: быть только самой собой, ни в чем не зависеть ни от времени, ни от среды – обернулся в дальнейшем неразрешимыми противоречиями трагической личной судьбы.
Моя любимая поэтесса М. Цветаева родилась в Москве 26 сентября 1892 года:
Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья.
Я родилась.
Рябина стала символом судьбы, тоже переходной и горькой. Через всю жизнь пронесла Цветаева свою любовь к Москве, отчему дому. Она вобрала в себя мятежную натуру матери. Недаром самые проникновенные стихи в ее прозе – о Пугачеве, а в стихах – о Родине.
Ее поэзия вошла в культурный обиход, сделалась неотъемлемой частью нашей духовной жизни. Сколько цветаевских строчек, недавно еще неведомых и, казалось бы, навсегда угасших, мгновенно стали крылатыми!
Стихи были для Цветаевой почти единственным средством самовыражения. Она поверяла им все:
По тебе тоскует наша зала,
Ты в тени ее видал едва
По тебе тоскуют те слова,
Что в тени тебе я не сказала.
Следует отметить, что победоносная слава шла к Цветаевой подобно шквалу. Если Ахматову сравнивали с Сапфо, то Цветаева была Никой Самофракийской. Уже в 1912 году выходит ее сборник стихов \”Волшебный фонарь\”. Характерно обращение к читателю, которым открывался этот сборник:
Милый читатель! Смеясь как ребенок,
Весело встреть мой волшебный фонарь,
Искренний смех твой, да будет он звонок
И безотчетен, как встарь.
В \”Волшебном фонаре\” Цветаевой мы видим зарисовки семейного быта, очерки милых лиц мамы, сестры, знакомых, есть пейзажи Москвы и Тарусы:
В небе – вечер, в небе – тучки,
В зимнем сумраке бульвар.
Наша девочка устала,
Улыбаться перестала.
Держат маленькие ручки синий шар.
В этой книге впервые появилась у Марины Цветаевой тема любви. Многие нынешние сборники Цветаевой открываются стихотворением \”Моим стихам, написанным так рано…\”. Созданное в 1913 году, в пору юности, оно стало программным и пророческим.
Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я – поэт,
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет,
Ворвавшимся, как маленькие черти,
В святилище, где сон и фимиам,
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед.
Трагедия Цветаевой началась с первых же ее шагов в литературе. То была трагедия одиночества и непризнанности. Прекрасными были цветаевские стихотворения \”Последняя встреча\”, \”Декабрь и январь\”, \”Эпилог\”, \”Итог дня\”. В 1913 – 1915 гг. Цветаева создает свои \”Юношеские стихи\”, которые никогда не издавались. Сейчас большинство произведений напечатано, но стихи рассыпаны по различным сборникам. Необходимо сказать, что \”Юношеские стихи\” полны жизнелюбия и крепкого нравственного здоровья. В них много солнца, воздуха, моря и юного счастья.
Что касается революции 1917 года, то ее понимание было сложным, противоречивым. Кровь, проливаемая в гражданской войне, отталкивала Цветаеву от революции:
Белый был – красным стал:
Кровь обагрила.
Красным был – белый стал:
Смерть победила.
Это был плач, крик души поэтессы. В 1922 г. вышла ее первая книга \”Версты\”, состоящая из стихов, написанных в 1916 г. В \”Верстах\” воспета любовь к городу на Неве, в них много пространства, дорог, ветра, быстро бегущих туч и солнца, лунных ночей.
В \”Верстах\” есть целый цикл стихов, посвященных Блоку. Он для Цветаевой – \”рыцарь без укоризны\”.В том же году Марина переезжает в Берлин, где она за два с половиной месяца написала около тридцати стихотворений. В ноябре 1925 года Цветаева уже в Париже, где прожила 14 лет. Во Франции она пишет свою \”Поэму Лестницы\” – одно из самых острых, антибуржуазных произведений. Можно с уверенностью сказать, что \”Поэма Лестницы\” – вершина эпического творчества поэтессы в парижский период. В 1939 году Цветаева возвращается в Россию, так как она хорошо знала, что найдет только здесь истинных почитателей ее огромного таланта. Но на родине ее ожидали нищета и непечатание, арестованы ее дочь и муж С. Эфрон, которых она нежно любила.
Одним из последних произведений Цветаевой было стихотворение \”Не умрешь, народ\”, которое достойно завершило ее творческий путь. Оно звучит как проклятие фашизму, прославляет бессмертие народов, борющихся за свою независимость.
Поэзия Цветаевой открыто вошла в наши дни. Наконец – то и навсегда обрела она читателя – огромного, как океан: народного читателя, какого при жизни ей так не хватало. В общей истории отечественной поэзии Марина Цветаева всегда будет занимать особое достойное место. Подлинное новаторство ее поэтической речи было естественным воплощением в слове мятущегося, вечно ищущего истины, беспокойного духа.
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед. М. Цветаева
Марина Цветаева — поэт огромного таланта и трагической судьбы. Она всегда оставалась верна себе, голосу своей совести, голосу своей музы, которая ни разу «добру и красоте не изменила».
Стихи писать она начинает очень рано, и конечно же, первые строки о любви:
Нас разлучили не люди, а тени.
Мальчик мой, сердце мое!..
Не было, нет и не будет замены,
Мальчик мой, сердце мое!
О ее первой книге «Вечерний альбом» признанный мэтр русской поэзии М. Волошин писал: «Вечерний альбом» — это прекрасная и непосредственная книга…” Лирика Цветаевой обращена к душе, сосредоточена на быстро меняющемся внутреннем мире человека и, в конце концов, на самой жизни во всей ее полноте:
Кто создан из камня, кто создан из глины, –
А я серебрюсь и сверкаю!
Мне дело — измена, мне имя –
Марина,
Я — бренная пена морская.
В стихах Цветаевой, как цветные тени в волшебном фонаре, возникают: Дон-Жуан в московской вьюге, юные генералы 1812 года, «продолговатый и твердый овал» бабушки-польки, «бешеный атаман» Степан Разин, страстная Кармен.
Больше всего, наверное, меня привлекает в поэзии Цветаевой ее раскрепощенность, искренность. Она как будто протягивает нам сердце на ладони, признаваясь:
Всей бессонницей я тебя люблю,
Всей бессонницей я тебе внемлю…
Иногда кажется, вся лирика Цветаевой — это непрерывное объяснение в любви к людям, к миру и к конкретному человеку. Живость, внимательность, способность увлекаться и увлекать, горячее сердце, жгучий темперамент — вот характерные черты лирической героини Цветаевой, а вместе с тем и ее самой. Эти особенности характера помогли ей сохранить вкус жизни, несмотря на разочарования и сложности творческого пути.
Во главу своей жизни Марина Цветаева поставила труд поэта, невзирая на часто нищее существование, бытовые неурядицы и трагические события, буквально преследовавшие ее. Но быт побеждало бытие, выраставшее из упорного, подвижнического труда.
Результат — сотни стихов, пьесы, более десяти поэм, критические статьи, мемуарная проза, в которой Цветаева сказала все о себе самой. Можно лишь преклониться перед гением Цветаевой, создавшей совершенно неповторимый поэтический мир и свято верившей в свою музу.
До революции Марина Цветаева выпустила три книги, сумев сохранить свой голос среди пестрого многоголосия литературных школ и течений «серебряного века». Ее перу принадлежат оригинальные, точные по форме и мысли произведения, многие из которых стоят рядом с вершинами русской поэзии.
Я знаю правду! Все прежние правды — прочь.
Не надо людям с людьми на земле бороться.
Смотрите: вечер, смотрите: уж скоро ночь.
О чем — поэты, любовники, полководцы?
Уж ветер стелется. Уже земля в росе,
Уж скоро звездная в небе застанет вьюга,
И под землею скоро уснем мы все,
Кто на земле не давали уснуть друг другу…
Поэзия Марины Цветаевой требует усилия мысли. Ее стихи и поэмы нельзя читать и почитывать между делом, бездумно скользя по строкам и страницам. Сама она так определила «сотворчество»№ писателя и читателя: «Что есть чтение, — как не разгадывание, толкование, извлечение тайного, оставшегося за строками, за пределом слов… Чтение — прежде всего — сотворчество… Устал от моей вещи, — значит, хорошо читал и — хорошее читал. Усталость читателя — усталость не опустошенная, а творческая».
Цветаева видела Блока лишь издали, не перемолвилась с ним ни единым словом. Цветаевский цикл «Стихи к Блоку» — это монолог влюбленности, нежный и трепетный. И хотя поэтесса обращается к нему на «ты», но эпитеты, которые присваиваются поэту («нежный призрак», «рыцарь без укоризны», «снежный лебедь», «праведник», «свете тихий») говорят, что Блок для нее — это не реально существующий человек, а символический образ самой Поэзии:
Имя твое — птица в руке,
Имя твое — льдинка на языке,
Одно-единственное движенье губ.
Имя твое — пять букв.
Сколько музыки в этих удивительных четырех строчках и сколько любви! Но предмет любви недосягаем, любовь несбыточна:
Но моя река — да с твоей рекой,
Но моя рука — да с твоей рукой
Не сойдутся. Радость моя, доколь
Не догонит заря — зари.
С присущей ей афористичностью Марина Ивановна Цветаева так сформулировала определение поэта: «Равенство дара души и глагола — вот поэт». В ней самой счастливо сочетались эти два качества — дар души («Душа родилась крылатой») и дар слова.
Я счастлива жить образцово и просто:
Как солнце — как маятник — как календарь.
Быть светской пустынницей стройного роста,
Премудрой — как всякая Божия тварь.
Знать: Дух — мой сподвижник, и Дух — мой вожатый!
Входить без докладу, как луч и как взгляд.
Жить так, как пишу: образцово и сжато, –
Как Бог повелел и друзья не велят.
Трагедия Цветаевой начинается после революции 1917 года. Она не понимает и не принимает ее, она оказывается одна с двумя маленькими дочерьми в хаосе послеоктябрьской России. Кажется, все рухнуло: муж неизвестно где, окружающим не до поэзии, а что поэт без творчества? И Марина в отчаянии спрашивает:
Что же мне делать, ребром и промыслом
Певчей! — как провод! загар! Сибирь!
По наважденьям своим — как по мосту!
С их невесомостью
В мире гирь.
Никогда, — ни в страшные послереволюционные годы, ни потом в эмиграции; — Цветаева не предала себя, не изменила себе, человеку и поэту. За границей она трудно сближалась с русской эмиграцией. Ее незаживающая боль, открытая рана — Россия. Не забыть, не выбросить из сердца. («Точно жизнь мою убили… истекает жизнь».)
В 1939 году Марина Ивановна Цветаева вернулась на Родину. И начался последний акт трагедии. Страна, придавленная свинцовым туманом сталинщины, как бы доказывала — еще и еще раз, что ей не нужен поэт, любивший ее и стремившийся на Родину. Стремившийся, как оказалось, чтобы умереть.
В богом забытой Елабуге 31 августа 1941 года — петля. Трагедия окончена. Окончена жизнь. Что осталось? Сила духа, бунтарство, неподкупность. Осталась Поэзия.
Вскрыла жилы: неостановимо,
Невосстановимо хлещет жизнь.
Подставляйте миски и тарелки!
Всякая тарелка будет — мелкой.
Миска — плоской.
Через край — и мимо –
В землю черную, питать тростник.
Невозвратимо, неостановимо,
Невосстановимо хлещет стих.
О Цветаевой, о ее стихах я могу писать бесконечно. Удивительна ее любовная лирика. Ну кто еще мог именно так определить любовь:
Ятаган? Огонь?
Поскромнее, — куда так громко!
Боль, знакомая, как глазам — ладонь,
Как губам –
Имя собственного ребенка.
В стихах Цветаевой вся она, мятежная и сильная, и в боли продолжающая дарить себя людям, из трагедии и страданий создающая Поэзию.
Птица-Феникс я, только в огне пою!
Поддержите высокую жизнь мою!
Высоко горю — и горю дотла!
И да будет вам ночь — светла!
Сегодня сбылось пророчество Марины Цветаевой: она один их самых любимых и читаемых современных поэтов.
К вам всем — что мне, ни в чем не знавшей меры,Чужие и свои?! —Я обращаюсь с требованьем верыИ с просьбой о любви.
Да, без веры и любви человеку жить очень трудно. Но, прося их у окружающих, М. Цветаева сама являлась солнцем любви: когда теплым и ласковым, когда — жгучим и палящим, когда — прячущимся за тучи. Но, кажется, что без этого солнца целой огромной планете стало бы холодно.
Два солнца стынут — о Господи, пощади! —Одно — на небе, другое — в моей груди.
Как эти солнца — прощу ли себе сама? —Как эти солнца сводили меня с ума!
И оба стынут — не больно от их лучей!И то остынет первым, что горячей.
Серость и обыденность М. Цветаева не признавала никогда. Костра ее души хватало на то, чтобы раскрасить и осветить самые тусклые уголки повседневности, вдохнуть свежесть в скучное и вялое окружение. И все же чуткое и восприимчивое сердце поэта требовало внутренней уравновешенности, покоя, что для такой бурной и самобытной натуры, как Марина Цветаева, было невозможным.
Закачай меня, звездный челн!Голова устала от волн!Слишком долго причалить тщусь, —Голова устала от чувств.
М. Цветаева всегда предъявляла и к себе, и к окружающим высокие требования. Но не всем из ее окружения было дано обладать такими сильными чувствами и железной волей, как у нее. Поэтому жизнь Цветаевой была полна горя и разочарований, «требованье веры» и «просьба о любви» разбивались о скалы обыденности, слабости, просто непонимания. Однако покорность и беспомощность были неведомы горячему поэтическому сердцу. Материал с сайта //iEssay.ru
Сочинение на тему: “Творческий путь Марины Цветаевой”.
Марина Ивановна Цветаева – одна из самых известных русских поэтесс. Ее вклад в русскую культуру поистине значительный, ведь она писала не только стихи, но и прозу, освоив множество разных жанров. Поэзия Цветаевой неразрывно связана с прозой, ей присуще особенное звучание. Она писала, что проза поэта отличается от прозы прозаика. И действительно, в тексте писательницы важным всегда был не только идейный замысел, но и ритмичность, гармоничное звучание. Цветаева в прозе всегда подробно изъяснялась, пыталась как можно доходчивее объяснить свою мысль, смакуя ее в разных вариациях. И если поэзия Цветаевой отличается особой лаконичностью, то ее проза более емкая и не менее художественно ценная.
Стихи Марина Цветаева начала сочинять совсем еще девочкой – в шестилетнем возрасте! По-настоящему ее творческий путь начался в шестнадцать лет, когда Марине помогли опубликовать ее первый сборник стихотворений «Вечерний альбом». В детской, на первый взгляд, книге, литературные критики и известные писатели увидели будущего мастера слова. Первые стихотворения еще полны чистоты и правдивости, они отражают наблюдения юной поэтессы. В них Марина обращается к самым близким – сестре и матери, радуется жизни, рассуждает о смерти, переживает любовь.
Спустя два года выходит в свет второй сборник поэтессы – «Волшебный фонарь». Все произведения, написанные в нежном возрасте, отличаются особым видением мира, романтизмом. В них автор наблюдает за кипящей вокруг жизнью, стремясь запечатлеть ее мгновения.
В последующие несколько лет Цветаева находится в поиске себя как поэта.
Произведения этого периода объединены в сборник «Юношеские стихотворения», который не печатался. Появляется много нового в стихах. Автор обращает внимание на мелкие детали, которые не замечала раньше, экспериментирует с художественными приемами, прибегая то к различным переносам, то к паузам. Она играет с ударениями и тем самым усиливает экспрессию стихотворений, создает особую интонацию.
В годы перед революцией творчество Цветаевой приобретает новые черты. События в стране отражаются на ее стихотворениях, в них появляется мотив любви к родной России, тема поэта и фольклорные мотивы. В это время подрастает дочь поэтессы, которая становится для нее лучиком света, настоящей гордостью. Об этом Цветаева также пишет, но ее мечтам о великом будущем дочери не суждено было сбыться – война и лагеря уничтожили все надежды.
Ранее не писавшая на политические темы Цветаева в этот период показала свое отношение к революции, которую не сумела понять и принять. В 1917-1920 гг. выходит сборник «Лебединый стан». Поэтесса показывает, что способна писать не только об интимном: религия, родина, белогвардейцы – вот о чем теперь пишет автор. Война болью отозвалась в сердце Цветаевой: «больно всем – и белым, и красным!».
Спокойную, мирную жизнь поэтессы разрушили, и она вынуждена была существовать, пытаясь спасти своих детей. В это время ее произведения становятся похожими на личный дневник, в котором записаны глубокие переживания. И когда в жизни Цветаевой случается непоправимое – от голода погибает ее младшая доченька, крик своей души эта женщина-поэт облачает в стих-исповедь:
«Две руки – ласкать, разглаживать
Нежные головки пышные.
Две руки – и вот одна из них
За ночь оказалась лишняя».
Дальше поэтессу ждала жизнь в эмиграции. И хоть позже она все же возвратилась на родину, ни дочери, ни мужа она уже не увидела – их необоснованно обвинили и арестовали. В эти годы поэзия Цветаевой становится еще глубже, приобретает философские и психологические черты. Последняя опубликованная при жизни автора книга – «После России» (1928) – была напечатана во Франции. Этот сборник считают пиком творчества Цветаевой. Кажется, что чем тяжелее становилась ее внешняя жизнь, тем сильнее становился ее внутренний мир и экспрессивнее стихотворения.
Накануне Второй мировой войны поэтесса возвращается на родину, но злосчастная война опять отбирает у нее родные земли, и в 1941 году Марина Цветаева решает уйти из жизни, даже это решение запечатлев в своих стихах: «Мне -совестно, что я еще жива».
Следующая >
Основные мотивы лирики М. Цветаевой
Мой любимый поэт 20 века М. Цветаева
Сочинение: Творчество Цветаевой Марины
Тема любви в творчестве Марины Цветаевой
Сочинение: Жизнь и творчество Марины Цветаевой
Женская лирика (Сочинение по творчеству А. Ахматовой и М. Цветаевой)
Моя любимая поэтесса М. Цветаева – сочинение
Марина Цветаева краткая биография
Марина Цветаева творчество
Анализ стихотворения М. Цветаевой «Тоска по родине»
Биография и творчество Марины Цветаевой кратко
Творчество Марины Цветаевой
Пушкинская тема в творчестве А. Ахматовой и М. Цветаевой
Лирика Марины Цветаевой – сочинение
Основные мотивы лирики Цветаевой Марины
Сочинение: Марина Цветаева
Мой любимый поэт «серебряного века»
Трагизм судьбы поэта Цветаева Марина Ивановна
Тема родины в лирике Марины Цветаевой
«Любви старинные туманы» (тема любви в лирике М. И. Цветаевой)
«Россия, родина моя!» (сочинение по творчеству М. Цветаевой)
Стихи М.И. Цветаевой о Москве
Почему так одинока лирическая героиня Марины Цветаевой?
Сочинение: Лирика Марины Цветаевой
Образ России в поэзии М. Цветаевой
Сочинение: Москва в произведениях М.И. Цветаевой
Особенности поэзии Марины Цветаевой
Поэзия Марины Цветаевой сочинение
Любовная лирика Марины Цветаевой
Поэзия и судьба Цветаевой Марины
Доклад: Жизнь и творчество М.И. Цветаевой
Мой любимый поэт Серебряного века (поэзия М. Цветаевой)
Эссе на тему: наследие Марины Цветаевой
Сочинение: М. А. Цветаева (даты)
Поэзия Серебряного века (на примере лирики М. Цветаевой)
Тема предназначения поэта и поэзии в творчестве М. Цветаевой
Анализ стихотворения М. Цветаевой «Молодость»
Что мне близко в наследии М. Цветаевой
Творчество и жизнь Марины Цветаевой
Отзыв на стихотворение М. Цветаевой «Тоска по родине! Давно…»
Исповедальная лирика Марины Цветаевой
Сочинение: Лица серебряного века. М.И. Цветаева
Ревность в любовной лирике Цветаевой сочинение
Поэзия Марины Цветаевой
Мотивы лирики Цветаевой Марины
Идешь, на меня похожий…» (сочинение по творчеству М. Цветаевой)
Лирика М.И. Цветаевой
Любовь и Россия в жизни и творчестве Марины Цветаевой
Что нужно человеку для счастья? (сочинение по лирике М. И. Цветаевой)
Поэзия Марины Цветаевой – дневник ее души
Лирика Марины Цветаевой
Сочинение: Лирический герой в творчестве Цветаевой
Цветаева настоящее украшение русской поэзии
Россия – взгляд издалека (по зарубежной лирике М. И. Цветаевой)
Мотивы и образы лирики одного из поэтов Серебряного века (по творчеству Марины Цветаевой)
Прозаическое наследие Марины Цветаевой
Окрыленность духа (сочинение по творчеству М. Цветаевой)
Трагические мотивы в лирике Марины Цветаевой
Моё восприятие “Поэмы Горы” М.И. Цветаевой
Смысл поэтического творчества в лирике М. И. Цветаевой
Исповедальная лирика М. Цветаевой
Ранняя лирика Цветаевой Марины
Доклад: Революция в жизни Марины Ивановны Цветаевой
Любовь и Россия в жизни и творчестве М. Цветаевой
Марина Цветаева: Поэт – равенство души и глагола
Марина Цветаева. Эффектно и даже вычурно звучит это имя, похожее на псевдоним. Но за цветочным именем — израненная душа, скитающаяся в бесконечности страстей. Везде — не дома, всегда — не богата и, в общем-то, не слишком удачлива. В маркитанском обозе своей неуёмной воительницы судьбы. Поэт Марина Цветаева.. . Именно поэт, слова “поэтесса” она не любила… Как многие поэты, Цветаева охотно верила “знакам судьбы”. Полночь, листопад, суббота — она прочитала этот горестный гороскоп легко и отчётливо. Рябина навсегда вошла в её поэзию. Пылающая и горькая, на излёте осени, она стала символом судьбы, тоже горькой, пылающей творчеством и уходящей в зиму забвения. Но уже тогда, в ранней юности, Марина Цветаева догадалась, что её поэзия по духу своему — мятеж, пожар, ракета, что она по сути своей — вперекор всему: и покою сна, и тишине святилищ, и фимиаму славы, и даже пыли забвения. О, она была уверена, что пожар всё равно разгорится, а стихам её “настанет свой черёд”. Самое удивительное — это, конечно, её полнейшая уверенность, что сроки исполнятся: настанут дни (хоть через сто лет!) , и её стихи, те самые, что лежат “в пыли по магазинам”, нечитанные, немые, погребённые, — они, как засыпанные пеплом угли, вспыхнут, и грозное зарево поэтического мятежа будет видно далеко окрест.
Пророчество сбылось: Цветаева сегодня — один из самых любимых и читаемых поэтов. Она прожила менее полувека, начала серьёзно писать приблизительно в шестнадцать лет и за три десятилетия напряжённого непрерывного труда оставила такое литературное наследие, с которым по масштабу и духовной напряжённости мало что может сравниться. Сотни стихов, пьеса, более десяти поэм, критические статьи, мемуарная проза.. . Ею создан совершенно неповторимый поэтический мир, оригинальный голос её чисто и ясно звучит среди пёстрого многоголосья школ и течений “серебряного века”. Её лирика — это непрерывное объяснение в любви по самым различным поводам, любви к миру, выражаемой требовательно, страстно, а иногда и с дерзостью гордого вызова. И это несмотря на то, что в поэзии Цветаевой есть немало упоминаний о бренности всего земного и мыслей о собственном конце:
И всё же общая тональность её лирики — мажорная, даже праздничная, и меньше всего в ней пассивной элегичности:
Сочинение: Марина Цветаева
К
Вам душа так
радостно влекома…
О,
какая веет
благодать
От
страниц «Вечернего
альбома»!
Кто
Вам дал такую
ясность красок?
Кто
Вам дал такую
точность слов?
Смелость
все сказать
– от детских
ласок
До
весенних, новолунных
снов?
Ваша
книга – это
весть «оттуда»,
Утренняя,
благостная
весть…
Я
давно уж не
приемлю чуда…
Но
как сладко
слышать: «Чудо
есть!»
М. Волошин
План
Марина
Цветаева –
великий романтик
Серебряного
века.
Особенности
раннего творчества
Цветаевой.
Своеобразие
тем и средств
их воплощения
в сборнике
«Вечерний
альбом».
Особенности
лирики в сборнике
«Волшебный
фонарь». Отклики
в критике.
Черты
сходства и
различия двух
сборников
Поэта.
Место
ранних сборников
в поэтическом
наследии.
III.
Значение ранней
лирики в формировании
Поэта
М.
Цветаевой.
Марина
Цветаева –
великий романтик
Серебряного
века.
Творчество
Марины Цветаевой
– выдающееся
и самобытное
явление как
культуры серебряного
века, так и всей
истории русской
литературы.
Она принесла
в русскую поэзию
небывалую
дотоле глубину
и выразительность
лиризма. Благодаря
ей русская
поэзия получила
новое направление
в самораскрытии
женской души
с ее трагическими
противоречиями.
Сегодня
Марину Цветаеву
знают и любят
миллионы людей:
не только у
нас, но и во всем
мире. Ее поэзия
вошла в культурный
обиход, сделалось
неотъемлемой
частью нашей
духовной жизни.
Сколько цветаевских
строчек мгновенно
стали крылатыми!
На горизонте
русской поэзии
неожиданно
вырисовывалась
романтическая
тень Поэта. То
была стремительная
женская фигура
– с крыльями
стихов за плечами
и гордым профилем.
Если Ахматову
сравнивали
с Сафо, то Цветаева
была Никой
Самофракийской:
Ноши
не будет у этих
плеч,
Кроме
божественной
ноши – Мира!
Нежную
руку кладу на
меч:
На
лебединую шею
Лиры.
Жизнь
посылает некоторым
поэтам такую
судьбу, которая
с первых же
шагов сознательного
бытия ставит
их в самые
благоприятные
условия для
развития
природного
дара. Такой
яркой и трагической
была судьба
Марины Цветаевой,
крупного и
значительного
поэта первой
половины ХХ
века. Все в ее
личности и в
ее поэзии (для
нее это нерасторжимое
единство) резко
выходило за
рамки традиционных
представлений,
господствующих
литературных
вкусов. В этом
была и сила, и
самобытность
ее поэтического
слова.
Марина
Ивановна Цветаева
родилась в
Москве 26 сентября
1892 года. По происхождению
она принадлежала
к кругу научно
– художественной
интеллигенции.
Огромное влияние
на формировании
взглядов будущего
Поэта оказала
ее мать. «После
такой матери
мне осталось
только одно:
стать поэтом»,
– скажет позже
Цветаева.
С
раннего детства
Марина жила
в мире героев
прочитанных
книг: исторических
и вымышленных,
литературных
и реальных,
одинаково
страдая за
всех. В жизни
юная Цветаева
была диковата
и дерзка, застенчива
и конфликтна.
Илья Эренбург,
хорошо знавший
ее в молодости,
говорил: «Марина
Цветаева совмещала
в себе старомодную
учтивость и
бунтарство,
пиетет перед
гармонией и
любовью к душевному
косноязычию,
предельную
простоту. Ее
жизнь – клубок
прозрений и
ошибок».
Удивительная
личностная
наполненность,
глубина чувств
и сила воображения
позволяли
Цветаевой на
протяжении
всей жизни, –
а для нее характерно
романтическое
ощущение единства
жизни итворчества
– черпать поэтическое
вдохновение
из безграничной,
непредсказуемой
и в то же время
постоянной,
как море, собственной
души. Иными
словами, от
рождения до
смерти, от первых
стихотворных
строчек до
последнего
вдоха она оставалась,
если следовать
ее собственному
определению,
«чистым лириком».
Лирическая
героиня Цветаевой
полностью
отражает чувства
и переживания
самой Марины,
так как она
принципиально
поставила знак
равенства между
собой и ее лирической
героиней. Поэтому
стихи Цветаевой
очень личностные,
им она доверяла
свои чувства,
свою жизнь.
Цветаева всегда
говорила, что
она не поэтесса,
а «поэт Марина
Цветаева», она
не относила
себя не к одному
литературному
течению, так
как всегда
считала, что
поэт в своем
творчестве
индивидуален.
Со страстной
убежденностью
она утверждала
провозглашенный
ею еще в ранней
юности жизненный
принцип: быть
только самой
собой, ни в чем
не зависеть:
ни от времени,
ни от среды.
В
своих стихах,
в жизни, в быту,
в любви она
была романтиком.
Все, что попадало
в поле ее зрения,
тотчас чудесно
и празднично
преображалось,
начинало искриться
и трепетать
с какой – то
удесятеренной
жаждой жизни.
Однажды Марина
случайно обмолвилась
по чисто литературному
поводу: «Это
дело специалистов
поэзии. Моя же
специальность
– жизнь». Эти
слова можно
сделать эпиграфом
к ее творчеству.
Марина
была очень
жизнестойким
человеком. Она
жадно любила
жизнь и, как
положено поэту
– романтику,
предъявляла
ей требования
громадные,
часто непомерные.
Своеобразие
тем и средств
их воплощения
в сборнике «
Вечерний альбом».
Стихи
Цветаева начала
писать с шести
лет (не только
по-русски, но
и по-французски,
по-немецки). В
1910 году еще не
сняв гимназической
формы, тайком
от семьи, собрала
стопку стихов
– исповедь за
последние два
года и отнесла
в типографию
А. И. Мамонтова.
Заплатив за
печатанье 500
экземпляров,
через месяц
уже держала
в руках довольно
неказистую
книгу в сине-зеленой
картонной
обложке под
названием
«Вечерний
альбом».
По
сути, это был
дневник очень
одаренного
и наблюдательного
ребенка. Но от
многих своих
сверстниц, тоже
писавших стихи,
юная Цветаева
отличалась
в своем альбоме,
по крайней
мере, двумя
чертами: во
первых, ничего
не выдумывала,
то есть почти
не впадала в
сочинительство,
и, во вторых,
она никому не
подражала.
Первым,
кто сразу же
прочитал «Вечерний
альбом» и тотчас
на него откликнулся,
был Максимилиан
Волошин. По его
мнению, до Цветаевой
никому в поэзии
не удавалось
написать о
детстве из
детства. О детстве
обычно рассказывали
взрослые –
сверху вниз.
«Это очень юная
и неопытная
книга, – писал
Волошин.
– Многие
стихи, если их
раскрыть случайно
посреди книги,
могут вызвать
улыбку. Ее нужно
читать подряд,
как дневник,
и тогда каждая
строчка будет
понятна и уместна.
Если же прибавить,
что ее автор
владеет не
только стихом,
но и четкой
внешностью
внутреннего
наблюдения,
импрессионистической
способностью
закреплять
текущий миг,
то это укажет,
какую документальную
важность представляет
эта книга,
принесенная
из тех лет, когда
обычно слово
еще недостаточно
послушно, чтобы
верно передать
наблюдение
и чувство…».
Для
гимназистки
Марины Цветаевой,
тайком выпустившей
свой первый
сборник, такой
отзыв был великой
радостью и
поддержкой.
В Волошине она
нашла друга
на всю жизнь.
Одобрительно
отозвался о
«Вечернем
альбоме» и Н.
Гумилев. «Марина
Цветаева внутренне
талантлива,
внутренне
своеобразна…эта
книга, – заключил
он свою рецензию,
– не только милая
книга девических
признаний, но
и книга прекрасных
стихов».
Строгий
Брюсов, особенно
похвалил Марину
за то, что она
безбоязненно
вводит в поэзию
«повседневность»,
«непосредственные
черты жизни»,
предостерегая
ее в опасности
впасть в «домашность»
и разменять
свои темы на
«милые пустяки»,
сообщил о своих
надеждах увидеть
впредь в стихах
Цветаевой
чувства «более
острые» и мысли
более «нужные»,
что задело
самолюбие
Марины. На его
пугающий отзыв
Цветаева
ответила
стихотворением:
Улыбнись
в мое «окно»,
Иль
к шутам меня
причисли, –
Не
изменишь все
равно!
«Острых
чувств» и «нужных
мыслей»
Мне
от Бога не дано.
Нужно
петь, что все
темно,
Что
над миром сны
нависли…
-Так
теперь заведено.
–
Этих
чувств и этих
мыслей
Мне
от Бога не дано!
Стихи
юной Цветаевой
были еще очень
незрелы, но
подкупали своей
талантливостью,
известным
своеобразием
и непосредственностью.
На этом сошлись
все рецензенты.
Хотя оценки
М. Волошина, В.
Брюсова, Н. Гумилева
и казались
завышенными,
Цветаева их
вскоре оправдала.
В
этом альбоме
Марины Цветаевой
появляется
лирическая
героиня – молодая
девушка, мечтающая
о любви. «Вечерний
альбом» – это
скрытое посвящение.
Перед каждым
разделом –
эпиграф, а то
и по два: из Ростана
и Библии.
Таковы
столпы первого
возведенного
Мариной Цветаевой
здания поэзии.
Какое оно еще
пока
ненадежное,
это здание; как
зыбки его некоторые
части, сотворенные
полудетской
рукой. Немало
инфантильных
строк – впрочем,
вполне оригинальных,
ни на чьих не
похожих:
«Кошку
завидели, курочки
Стали
с индюшками
в круг…»
Мама
у сонной дочурки
Вынула
куклу из рук.
Но
некоторые стихи
уже предвещали
будущего поэта.
В первую очередь
– безудержная
и страстная
«Молитва»,
написанная
Мариной в день
семнадцатилетия,
26 сентября 1909
года:
Христос
и Бог! Я жажду
чуда
Теперь,
сейчас, в начале
дня!
О,
дай мне умереть,
покуда
Вся
жизнь как книга
для меня.
Ты
мудрый, ты не
скажешь строго:
«Терпи,
еще не кончен
срок».
Ты сам
мне подал – слишком
много!
Я
жажду сразу
– всех дорог!
……………………………………….
Люблю
и крест, и шелк,
и каски,
Моя
душа мгновений
след…
Ты
дал мне детство
– лучше сказки
И
дай мне смерть
– в семнадцать
лет!
Нет,
она вовсе не
хотела умереть
в этот момент,
когда писала
эти строки; они
– лишь поэтический
прием. В стихотворении
«Молитва»
скрытое обещание
жить и творить:
«Я жажду всех
дорог!». Они
появятся во
множестве –
разнообразные
дороги цветаевского
творчества.
В
стихах «Вечернего
альбома» рядом
с попытками
выразить детские
впечатления
и воспоминания
соседствовала
не детская
сила, которая
пробивала себе
путь сквозь
немудреную
оболочку
зарифмованного
детского дневника
московской
гимназистки.
«В Люксембургском
саду», наблюдая
с грустью играющих
детей и их счастливых
матерей, завидует
им: «Весь мир
у тебя», – а в конце
заявляет:
Я
женщин люблю,
что в бою не
робели
Умевших
и шпагу держать,
и копье, –
Но знаю,
что только в
плену колыбели
Обычное
– женское –
счастье мое!
В
«Вечернем
альбоме» Цветаева
много сказала
о себе, о своих
чувствах к
дорогим ее
сердцу людям;
в первую очередь
о маме и о сестре
Асе. Н. Гумилев,
прочитав «Вечерний
альбом» (1910), заметил,
что «мама»
почти не сходит
с его страниц.
В стихотворении
«Ricordo
di
tivoli»
(Воспоминание
о Тиволе» – итал.)
Марина писала
о сестре Анастасии,
с «высоты»
взрослого
человека.
Мальчик
к губам приложил
осторожно
свирель,
Девочка,
плача, головку
на грудь уронила…
-Грустно
и мило! –
Скорбно
склоняется
к детям столетняя
ель.
Темная
ель в этой жизни
видала так
много
Слишком
красивых, с
большими глазами,
детей.
Нет
путей
Им
в нашей жизни.
Их счастье, их
радость – у
бога.
Море
синеет вдали,
как огромный
сапфир,
Детские
крики доносятся
с дальней лужайки,
В
воздухе – чайки…
Мальчик
играет, а девочке
в друге весь
мир…
Ясно
читая в грядущем,
их ель осенила,
Мощная,
мудрая, много
видавшая ель!
Плачет
свирель…
Девочка,
плача, головку
на грудь уронила.
Легко
ли поверить,
что эти стихи
написала девушка,
едва перешагнувшая
порог отрочества:
такова была
Марина. Она все
знала заранее.
Ее грусть, в
ней заложенная
еще в детстве,
чуя все, что
придет потом,
делала ее еще
в пятнадцать
лет тою столетнюю
елью над теми
детьми.
В
«Вечернем
альбоме» встречаются
переклички
с
Брюсовым.
Это мотивы
встречи, экзотики,
чародейства,
городская тема,
стихотворения,
образцом для
которых послужили
брюсовские
баллады.
В
первом сборнике
Цветаевой
критика отметила
«хорошую школу
стиха», его
музыкальность
и изящество.
Модная тогда
напевная декламация
отразилась
в звукозаписи
и синтаксисе
стихотворений:
приемы синтаксического
параллелизма,
лексические
повторы, восклицания.
В основе композиции
большинства
стихотворений
лежат строфические
повторы и кольцевое
строение. Строку
она, повинуясь
интонации и
музыкальным
синкопам, безжалостно
рвет на отдельные
слова и даже
слоги, но и слоги
своевольно
переносит из
одного стихового
строчечного
ряда в другой,
даже не переносит,
а словно отбрасывает,
подобно музыканту,
изнемогающему
в буре звуков
и едва справляющемуся
с этой стихией.
Д. Бродский в
одной из своих
статей говорил
даже о «фортепианном»
характере
цветаевских
произведений.
Эмоциональный
накал стихотворений
повышается
инверсиями
(«брат нежный
мой», «ход замедлялся
головы»), патетическими
обращениями
и восклицаниями.
«Оборванные
фразы» заставляют
читателя замереть
на высоте
эмоциональной
кульминации,
особое значение
имеют символы
воды, моря, неба.
Одна
из главных черт
лирики Цветаевой
– самодостаточность,
творческий
индивидуализм
и даже эгоцентризм,
они проявляются
в постоянном
ощущении
собственной
непохожести
на других,
обособленности
своего бытия
в мире быта. В
ранних стихах
это отъединенность
гениального
ребенка – поэта,
знающего свою
правду, от мира
взрослых:
Мы
знаем, мы многое
знаем
Того,
что не знают
они!
Ранее
осознание
противостояния
поэта и «всего
остального
мира» сказалось
в творчестве
молодой Цветаевой
в использовании
излюбленного
приема контраста.
Это контраст
вечного и
сиюминутного,
бытия и быта.
«Вечерний
альбом» завершается
стихотворением
«Еще молитва».
Цветаевская
героиня молит
создателя
послать ей
простую земную
любовь.
В
лучших стихотворениях
первой книги
Цветаевой уже
угадываются
интонации
главного конфликта
ее любовной
поэзии: конфликта
между «землей»
и «небом», между
страстью и
идеальной
любовью.
Особенности
лирики в сборнике
«Волшебный
фонарь». Отклики
в критике.
Знакомство
с Максимилианом
Волошиным в
конце 1910 г. значительно
расширяет круг
литературных
интересов
Цветаевой.
Сказывается
это и на стихотворениях
следующего
сборника, который
вышел в 1912 году.
В это время
Цветаева –
«великолепная
и победоносная»
– жила очень
напряженной
душевной
жизнью.
Устойчивый
быт уютного
дома в одном
из старомосковских
переулков,
неторопливые
будни профессорской
семьи – все это
было внешностью,
под которой
уже зашевелился
«хаос» настоящей,
не детской
поэзии.
К
тому времени
Цветаева уже
хорошо знала
себе цену как
поэту, она уже
догадалась,
что ее поэзия
по духу своему
– мятеж, пожар,
ракета, что она
по сути своей
– вперекор
всему: и покою
сна, и тишине
святилищ, и
фимиаму славы,
и даже пыли
забвения, которую,
может, на сто
лет покроются
ее книги. Она
была уверена
– пожар разгорится:
ведь искра
брошена и бег
задан! Ее молодые
строчки рассекали
воздух молниеносно,
как крылья
ласточки. Первая
книга «Вечерний
альбом» и в
особенности
вторая, «Волшебный
фонарь», вышли,
словно подчиняясь,
бегу автора,
друг за другом.
Характерно
обращение к
читателю, которым
открывался
этот сборник
«Волшебный
фонарь»:
Милый
читатель! Смеясь,
как ребенок,
Весело
встреть мой
волшебный
фонарь.
Искренний
смех твой, да
будет он звонок
И
безотчетен,
как встарь.
Все
промелькнут
в продолжение
мига:
Рыцарь,
и паж, и волшебник,
и царь…
Прочь
размышленья!
Ведь женская
книга –
Только
волшебный
фонарь!
В
«Волшебном
фонаре» мы
видим зарисовки
семейного быта,
очерки милых
лиц мамы, сестры,
знакомых, есть
пейзаж Москвы
и Тарусы.
Марина
очень сильно
любила город,
в котором родилась,
Москве она
посвятила много
стихов:
Над
городом отвергнутым
Петром,
Перекатился
колокольный
гром.
Гремучий
опрокинулся
прибой
Над
женщиной отвергнутой
тобой.
Царю
Петру, и вам, о
царь, хвала!
Но
выше вас, цари:
колокола.
Пока
они гремят из
синевы –
Неоспоримо
первенство
Москвы.
И
целых сорок
сороков церквей
Смеются
над гордынею
царей!
Сначала
была Москва,
родившаяся
под пером юного,
затем молодого
поэта. Во главе
всего и вся
царил, конечно,
отчий «волшебный»
дом в Трехпрудном
переулке:
Высыхали
в небе изумрудном
Капли
звезд и пели
петухи.
Это
было в доме
старом, доме
чудном…
Чудный
дом, наш дивный
дом в Трехпрудном,
Превратившийся
теперь в стихи.
Таким
он предстал
в этом уцелевшем
отрывке отроческого
стихотворения.
Дом был одушевлен:
его зала становилась
участницей
всех событий,
встречала
гостей; столовая,
напротив, являла
собою некое
пространство
для вынужденных
четырехкратных
равнодушных
встреч с «домашними»,-
столовая осиротевшего
дома, в котором
уже не было
матери. Мы не
знаем из стихов
Цветаевой, как
выглядела зала
или столовая,
вообще сам дом,
– «на это есть
архитектура,
дающая». Но мы
знаем, что рядом
с домом стоял
тополь, который
так и остался
перед глазами
поэта всю жизнь:
Этот
тополь! Под ним
ютятся
Наши
детские вечера
Этот
тополь среди
акаций,
Цвета
пепла и серебра…
В
этой книге у
Марины, впервые,
появилась тема
любви.
Книга
Цветаевой
«Волшебный
фонарь» встречена
была более
сдержанно: «
те же темы, те
же образы, только
бледнее и суше…стих
уже не льется
весело и
беззаботно,
как прежде; он
тянется и
обрывается…»
– писал Н. Гумилев.
Сдержанность
критиков заставляет
Цветаеву задуматься
над своей поэтической
индивидуальностью,
она начинает
поиск нового
поэтического
«я».
Черты
сходства и
различия двух
сборников
Поэта.
Темы
и образы двух
первых книг
Цветаевой
объединяет
«детскость»
– условная
ориентация
на романтическое
видение мира
глазами ребенка.
Это подчеркивает
и название
вымышленного
издательства
« Оле – Лукойе»,
по имени героя
андерсоновской
сказки, навевающего
детям сказочные
сны. Детская
влюбленность,
непосредственность,
бездумное
любование
жизнью по-новому
преломляли
мотивы Брюсова,
Бальмонта,
Блока, освобождая
их от идеологических
элементов
символизма.
Поэтический
язык этих сборников
универсален
и включает
традиционный
набор символов
литературы
первого десятилетия
ХХ века. Стихотворения
«Волшебного
фонаря» менее
подражательны,
хотя и продолжают
избранную
вначале тему
«детскости».
Однако во второй
книге на фоне
пристрастия
поэтессы
героического,
обреченного
проступает
ироническое
отношение к
быту. Именно
иронию как
основное качество
поэзии Цветаевой
отмечает Михаил
Кузмин, сопоставляя
ахматовский
«Вечер» и цветаевский
«Волшебный
фонарь».
Композиционная
структура
первых книг
Цветаевой,
их
исповедальность
целиком реализуют
представление
о символистском
сборнике. Вся
архитектоника
книг: название
разделов, эпиграфы,
служащие ключом
к их содержанию,
заголовки
стихотворений
– раскрывает
последовательность
этапов пути
героини от
безмятежного
счастья детства
к утрате изначальной
цельности. В
таком строении
сборников
угадывается
из традиционных
мифов символистов
– миф о потерянном
рае.
В
этих книгах
она определила
свое жизненное
и литературное
кредо – утверждение
собственной
непохожести
и самодостаточности,
обеспеченных
глубиной души.
Именно тогда,
в тех первых
наивных, но уже
талантливых
книжках, выявилось
драгоценнейшее
качество ее
как поэта –
тождество между
личностью
(жизнью) и словом.
Быть самой
собой, ни у кого
ничего не
заимствовать,
не подражать,
не подвергаться
влияниям –
такою Цветаева
вышла из детства
и такою осталась
навсегда.
Место
ранних сборников
в поэтическом
наследии.
«Вечерний
альбом» и «Волшебный
фонарь» интересны
для нас сейчас
как книги –
предвестия
будущей Марины
Цветаевой. В
них она вся –
как в завязи:
со своей предельной
искренностью,
ясно выраженной
личностью, и
даже нота трагизма,
в целом для
этих книг не
характерная,
все же глухо
прозвучала
среди детски
– простодушных
и наивно – светлых
стихов:
Ты
дал мне детство
лучше сказки
И
дай мне смерть
в семнадцать
лет…
Значение
ранней лирики
в формировании
Поэта М.Цветаевой
Марина
Цветаева –
Поэт, которого
не спутаешь
ни с кем другим.
Ее стихи можно
безошибочно
узнать – по
особому распеву,
неповоротным
ритмом, необщей
интонацией.
С юношеских
лет уже начала
сказываться
особая цветаевская
хватка в обращении
со стихотворным
словом, стремление
к афористической
четкости и
завершенности.
Подкупала также
конкретность
этой домашней
лирики.
Марина
Цветаева –
большой поэт,
и вклад ее в
культуру русского
стиха ХХ века
значителен:
она вписала
новаторскую,
выразительную
и исполненную
высокого драматизма
страницу. Наследие
Цветаевой
велико и трудно
обозримо. Ее
не впишешь в
рамки литературного
отрезка. Она
необычайно
своеобразна,
трудноохватима
и всегда стоит
особняком.
Одним
близка ее ранняя
лирика, другим
– лирические
поэмы; кто – то
предпочтет
поэмы – сказки
с их могучим
фольклорным
разливом; некоторые
станут поклонниками
проникнутых
современных
звучанием
трагедий на
античные сюжеты;
кому – то окажется
ближе философская
лирика 20-х годов,
иные предпочтут
прозу или
литературные
письмена,
вобравшие
в себя неповторимость
художественного
мироощущения
Цветаевой.
Однако все ею
написанное
объединено
пронизывающей
каждое слово
могучей силой
духа.
И
ранние ее сборники
«Вечерний
альбом» и «Волшебный
фонарь» – заявили
о Поэте Цветаевой
как о самом
ярком романтике,
устремленном
в Будущее, жаждущем
нового светлого
мира, не принимающем
мира быта, серости
и сытости. И
это ее главная
черта будет
ее особенностью
на протяжении
всего творчества.
Творчество
Марины Цветаевой
– выдающееся
и самобытное
явление всей
русской литературы.
Она принесла
в русскую поэзию
небывалую
дотоле глубину
и выразительность
лиризма. Благодаря
ей, русская
поэзия получила
новое направление
в самораскрытии
женской души
с ее трагическими
противоречиями.
Марина
Цветаева родилась
в Москве 26 сентября
1892 года. С раннего
детства Марина
жила в мире
героев прочитанных
ею книг, в жизни
же юная Цветаева
была диковата
и дерзка, заносчива
и конфликтна.
Для нее характерно
ощущение единства
жизни и творчества.
Лирическая
героиня Цветаевой
полностью
отражает чувства
и переживания
самой Марины,
так как поэтесса
изначально
принципиально
поставила знак
равенства между
собой и своей
лирической
героиней. Исходя
из этого стихи
Цветаевой очень
личностные.
Цветаева всегда
считала, что
поэт в своем
творчестве
должен быть
индивидуален.
Из этого принцип:
быть только
самой собой,
ни в чем не зависеть
ни от времени,
ни от пространства.
В данной
работе 3 главы:
Первая
глава «Марина
Цветаева –
великий романтик
серебреного
века». Здесь
освещается
автобиография,
основные лейтмотивы
творчества
и жизненные
принципы поэтессы.
Вторая
глава «Особенности
раннего творчества
Марины Цветаевой».
В этой главе
излагаются
суть своеобразия
тем и средства
их воплощения
в сборниках
«Вечерний
альбом» и «Волшебный
фонарь». Рассматриваются
черты сходства
и различия этих
сборников.
Третья
глава «Значение
ранней лирики
Цветаевой».
В ней рассматривается
значение ранних
сборников в
формировании
главной черты
творчества
Цветаевой.
Цель
данной работы
заключается
в том, чтобы
рассмотреть
подробнее
основные аспекты
раннего творчества
Марины Цветаевой
на примере
«Вечерний
альбом» и «Волшебной
фонарь».
Марина
Цветаева начала
писать с 6 лет.
В 1910 году тайком
от семьи, заплатив
за печатанье
500 экземпляров,
через месяц
держала в руках
книгу «Вечерний
альбом».
С одобрительной
критикой этой
книги выступили
М. Волошин и Н
Гумилев. А Брюсов
предостерег
ее об опасности
впасть в «домашность»
и разменять
свои темы на
«милые пустяки».
В этом сборнике
стихи Цветаевой
еще очень незрелы,
но уже появляется
образ лирической
героини: Молодая
девушка, мечтающая
о любви.
Некоторые
стихотворения,
например «Молитва»
(26 сентября 1908г.),
предвещали
большое будущее
поэту. В «Вечернем
альбоме» наряду
с детскими
впечатлениями
и воспоминаниями
запечатлена
не детская
сила.
Критики
отмечают хорошую
школу стиха,
музыкальность
и изящество
первого сборника.
И уже здесь
вырисовывается
интонация
главного конфликта
ее любовной
поэзии: конфликта
между «небом
и землей», между
страстью и
идеальной
любовью
В 1912 году
выходит второй
сборник «Волшебный
фонарь». Цветаева
уже хорошо
знает себе цену
как поэту, она
уверена – пожар
разгорится,
ведь искра
брошена, и бег
уже задан.
В «Волшебном
фонаре» много
зарисовок
семейного быта,
очерки милых
лиц, мамы, сестры,
посвящено
несколько
стихов Москве.
Но эта книга
заставляет
Цветаеву начать
поиск нового
поэтического
«я», так как
нет новых тем,
стих тянется
и обрывается,
говорил Гумилев.
Основное
сходство двух
первых сборников
Марины Цветаевой
заключается
в том, что их
объединяет
«детскость»;
детская влюбленность,
непосредственность,
бездумное
любование
жизнью. Но, тем
не менее, стихи
из второго
сборника менее
подражательны,
и на фоне пристрастие
поэтессы к
обреченному
героизму проступает
ироническое
отношение к
быту.
В первых
сборниках
формируется
основное жизненное
кредо Марины
Цветаевой: быть
самой собой.
Марина
Цветаева –
поэт, которого
не спутаешь
ни с одним другим,
ее стихи обладают
особым распевом,
ритмом и интонацией.
Подкупает
четкость,
конкретность
и завершенность
ее стихов.
Я считаю,
что ранние
сборники «Вечерний
альбом» и «Волшебный
фонарь» заявили
о Цветаевой,
как о самом
ярком романтике,
устремленным
в будущее, жаждущем
нового и светлого
в мире, который
не принимает
мира быта, серости
и сырости. И
эта ее главная
черта будет
ее особенностью
на протяжении
всего творчества.
Идешь, на меня похожий,
Глаза устремляя вниз.
Я их опускала — тоже!
Прохожий, остановись!
М. Цветаева
В этих строках удивительного, неповторимого, яркого поэта Марины Цветаевой — страстное обращение ко всем нам, призыв остановиться, вслушаться, вдуматься, понять… Понять смысл ее стихов, в которых заключен смысл всей жизни поэтессы. Понять саму сложную, противоречивую, трепетную душу Марины Цветаевой. Она не писала стихи — она просто открывала перед нами свое сердце. И из него лились пламенные слова, которые складывались в строки, звучали и продолжают звучать неповторимой музыкой где-то внутри нас, пронизывая все существо, заставляя забыть обо всем, полностью погрузиться в это чудо, в волшебство поэзии Цветаевой, до остатка раствориться в нем. Да и невозможно иначе воспринимать ее лирику.
Стихотворения этой великой поэтессы нельзя читать между делом, бездумно скользя отсутствующим взглядом по страницам. Ее поэзия требует вдумчивого, углубленного постижения, усилия мысли; поэзия Цветаевой доступна только тем, кто способен воспринимать ее и умом, и сердцем. “Что есть чтение, — говорила сама поэтесса, — как не разгадывание, толкование, извлечение тайного, оставшегося за строками, за пределами слов… Чтение — прежде всего — сотворчество… Устал от моей вещи, — значит, хорошо читал и — хорошее читал. Усталость читателя — усталость не опустошенная, а творческая”.
Поэзия Марины Цветаевой — настоящий клад, уникальная жемчужина, отблеск огня, который все эти годы не перестает пылать и не умаляет своей стихийной силы. Трудно выбрать в этом бесконечном потоке пламенного чувства одно — самое любимое стихотворение. Каждое из них — неповторимо, бесценно, непохоже на все остальные. Все произведения поэтессы связаны одним, как мне кажется, самым главным: во всех стихотворениях Цветаевой — она сама, ее сложная трагическая судьба, ее живая душа. Хочу остановиться на стихотворении “Идешь, на меня похожий…”, потому что в нем мне слышится и обращение писательницы к нам, и желание донести до нас смысл всего ее существования, открыть сущность ее души и ее жизни. Поэтесса часто писала о смерти, в том числе — о собственной. Она предвидела ее, принимала как что-то неизбежное и желанное. Именно так, потому что она чувствовала невозможность дальнейшей жизни в этом жестоком, несправедливом мире. Она способна была видеть многое, что не дано было увидеть другим. И эта способность становилась для нее все более мучительной. Да, судьба Марины Цветаевой была трагична. Но сама она всегда говорила, что “глубина страдания не может сравниться с пустотой счастья!”. И только страдая, можно наполнить свои стихи таким словом, таким чувством, какими наполнены произведения этой неповторимой поэтессы. И все же страдания не умаляли жизнелюбия Цветаевой. Она вовсе не была настолько “дикой”, “одинокой”, “нелюдимой”, как принято ее считать. Она любила жизнь, любила людей, стремилась к общению с ними. Именно это и хочет сказать поэтесса в своем стихотворении. Она приглашает нас в поля своей души:
Прочти — слепоты куриной
И маков набрав букет,
Что звали меня Мариной
И сколько мне было лет.
Эти цветы, эти маки, на мой взгляд, и есть стихи Цветаевой, прочитав которые, вдохнув их аромат, мы становимся ближе к ней самой, начинаем отчетливо видеть перед собой образ живой, юной, веселой поэтессы. Кто-то, возможно, скажет, что этот образ не согласуется с трагедией Цветаевой, с ее сложной жизнью, наполненной горем и страданиями, с ее трагической гибелью, которую она предвидела и предчувствовала с самых юных лет. Но в этом несовпадении и есть вся Цветаева, о которой Ариадна Эфрон сказала: “Цельность ее характера, целостность ее человеческой личности была замешена на противоречиях; ей была присуща двоякость (но отнюдь не двойственность) восприятия и самовыражения; чувств (из жарчайшей глубины души) и — взгляда (чувства же, людей, события), взгляда до такой степени со стороны, что — как бы с иной планеты”. Или “из-под земли”. И все же, обращается к нам поэтесса,
Не думай, что здесь — могила.
Что я появилась, грозя…
Она стремится открыть нам саму себя, хочет помочь нам понять ее чувства, ее стремления, желания. Призывает не грустить, не пугаться, а приобщиться к ее миру. Почувствовать, что загадочная, таинственная, трагическая Марина Цветаева на самом деле такая же, как мы с вами, ей присущи те же мечты, мысли, чувства, что и нам:
Я слишком сама любила
Смеяться, когда нельзя!
Да, она любила жизнь. Она не боялась идти наперекор миру — лишь бы не потерять себя. В ее сердце горел огонь желаний, огонь молодости, которой свойственны оптимизм, веселье, вера в себя и свое будущее.
И кровь приливала к коже,
И кудри мои вились…
Я тоже была, прохожий!
Прохожий, остановись!
Но — нет! Она не “была”. Она есть, она жива и она будет жить всегда — жить в своих стихах, жить в наших сердцах, в памяти всего русского народа. Ведь в стихотворениях Цветаевой не только ее жизнь — жизнь отдельного человека. В них — и наша история, и наша судьба. Поэтесса очень любила свою родину, немало стихов — искренних, пламенных, восторженных и нежных посвятила родным местам. Она чувствовала себя частицей Русской земли. И почти в каждом ее стихотворении присутствует образ — образ родины, горячо любимой отчизны. А где еще мы можем остановиться и нарвать букет куриной слепоты и маков, как не в русском поле. И где еще, вслед за “стеблем диким” сможем собрать сочных ягод земляники и насладиться этой земляникой, которой “крупнее и слаще нет”. Именно эти образы, что так дороги сердцу Цветаевой, и наполняют ее произведения каким-то неповторимым светом. Перед этими образами Русской земли, русской природы невольно отступают тревожные мысли, отступают грусть, печаль, тоска.
Поэтесса говорит о будущем, о тех днях, когда ее уже не будет на этой земле. Но ее слова звучат жизнерадостно, она не видит трагедии в своем неизбежном уходе — ведь эта участь ждет каждого из нас.
Единственное, на что надеется писательница, что имя ее не забудут, что стихи ее переживут своего автора. И что кто-то, какой-то прохожий, когда-то остановится только для того, чтобы прочитать эти строки, проникнуть сердцем в каждое слово, впустить в душу музыку стихов Марины Цветаевой. А прочитав, обязательно представит себе, отчетливо увидит перед собой образ самой поэтессы. И задумается о ней, о ее нелегкой жизни, о ее непростом, противоречивом характере, о ее открытой, пламенной душе, которая постоянно находится в движении, в творчестве. Но, предупреждает автор:
…Только не стой угрюмо,
Главу опустив на грудь.
Легко обо мне подумай,
Легко обо мне забудь.
Именно так, легко, хочется думать о Марине Цветаевой после прочтения этого стихотворения. Конечно, есть у нее разные произведения, наполненные разными чувствами и переживаниями. И все они волнуют и будоражат, как писал М. Осоргин, “то ритмом пляшущего каблучка, то тонкой паутиной любовного кружева”. Они поражают невероятной музыкальностью—но музыкальностью особой, не похожей на музыкальность стихов других поэтов. Стихи Цветаевой словно “появляются из звуковой влаги — из моря или речевой реки, подобно лермонтовской русалке”. В них никогда нет обреченности, фатализма, тяжелых раздумий и горестных переживаний. Никогда не было в них ни слезливых вздохов, ни беспредметной “мировой скорби”, в каждой строке — сила характера, воли, незаурядной личности. В них — необычайно интенсивная, насыщенная внутренняя жизнь. Абсолютно безмятежное существование — тоже не для Цветаевой, она — человек действия, поступка, движения. Предельная искренность — непременный закон ее искусства. Потому ее поэзия раскрывает перед нами обаяние глубокой и cильной натуры.
Прожив трагическую жизнь, поэтесса оставила нам неповторимый, чарующий свет, озаряющий саму Цветаеву, озаряющий память о ней. И потому в одном я позволю себе не согласиться с поэтессой: ни я, ни кто-либо другой, как мне кажется, не сможем “легко забыть” ее — поэта! Ее невозможно забыть. Она всегда будет идти рядом с нами, освещая нас лучом своего неповторимого таланта. Да и не об этом ли говорила сама Цветаева:
Как луч тебя освещает!
Ты весь в золотой пыли…
— И пусть тебя не смущает
Мой голос из-под земли.
Этот волшебный голос чарующей музыкой звучит в моем сердце. И, я думаю, будет звучать еще долгие годы. Как и в сердцах всех тех, кто прочел и смог понять эту удивительную поэзию — поэзию Марины Цветаевой.
Русская поэзия — наше великое духовное достояние, наша национальная гордость. Но многих поэтов и писателей забыли, их не печатали, о них не говорили. Это такие замечательные русские поэты, как Анна Ахматова, Николай Гумилев, Осип Мандельштам, Марина Цветаева.
Из этой великолепной плеяды мне ближе и дороже М.И. Цветаева, замечательная русская поэтесса и, как мне кажется, очень душевный человек. Илья Эренбург, хорошо знавший ее в молодости, говорит: «Марина Цветаева совмещала в себе старомодную учтивость и бунтарство, пиетет перед гармонией и любовь к душевному косноязычию, предельную гордость и предельную простоту. Ее жизнь была клубком прозрений и ошибок».
Жила она сложно и трудно, не знала и не искала ни покоя, ни благоденствия, всегда была в полной неустроенности, искренне утверждала, что «чувство собственности» у нее «ограничивается детьми и тетрадями». Жизнью Марины с детства и до кончины правило воображение. Стихи Цветаева начала писать с шести лет (не только по- русски, но и по-французски, по-немецки), печататься — с шестнадцати. Герои и события поселились в душе Цветаевой, продолжали в ней свою «работу».
Стихи юной Цветаевой были еще очень незрелы, но подкупали своей талантливостью, известным своеобразием и непосредственностью. На этом сошлись все рецензенты. Строгий Брюсов особенно похвалил Марину за то, что она безбоязненно вводит в поэзию «повседневность», «непосредственные черты жизни», предостерегая ее, впрочем, от опасности впасть в «домашность» и разменять свои темы на «милые пустяки»: «Несомненно талантливая Марина Цветаева может дать нам настоящую поэзию интимной жизни и может, при той легкости, с какой она, как кажется, пишет стихи, растратить все свои дарования на ненужные, хотя бы и изящные безделушки». В этом альбоме («Изящные безделушки») Цветаева облекает свои переживания в лирические стихотворения о несостоявшейся любви, о невозвратности минувшего и о верности любящей:
Ты все мне поведал – так рано!
Я все разглядела – так поздно!
В сердцах наших вечная рана,
В глазах молчаливый вопрос…
В ее стихах появляется лирическая героиня – молодая девушка, мечтающая о любви. «Вечерний альбом» — это скрытое посвящение. Перед каждым разделом — эпиграф, а то и два: из Ростана и Библии. Таковы столпы первого возведенного Мариной Цветаевой здания поэзии. Какое оно еще пока ненадежное, это здание; как зыбки его некоторые части, сотворенные полудетской рукой. Немало инфантильных строк — впрочем, вполне оригинальных, ни на чьи не похожих:
— «Кошку завидели, курочки
Стали с индюшками в круг…»
Мама у сонной дочурки
Вынула куклу из рук.
(«У кроватки»).
В «Вечернем альбоме» Цветаева много сказала о себе, о своих чувствах к дорогим ее сердцу людям, в первую очередь о маме и о сестре Асе. В лучших стихотворениях первой книги Цветаевой уже угадываются интонации главного конфликта ее любовной поэзии: конфликта между «землей» и «небом», между страстью и идеальной любовью, между сиюминутным и вечным.
Проза Цветаевой тесно связана с ее поэзией. В ней, как и в стихах, важен был факт, не только смысл, но и звучание, ритмика, гармония частей. Она писала: «Проза поэта — другая работа, чем проза прозаика, в ней единица усилия — не фраза, а слово, и даже часто — мое». Проза Цветаевой создает впечатление большой масштабности, весомости, значительности. Одна из ее прозаических работ посвящена Пушкину. В ней Марина пишет, как она впервые познакомилась с Пушкиным и что о нем узнала сначала. Этому великому поэту она также посвятила множество стихов:
Бич жандармов, Бог студентов,
Желчь мужей, услада жен,
Пушкин в роли — монумента?
Гостя каменного? — он.
Вскоре свершилась Октябрьская революция, которую Марина Цветаева не приняла и не поняла. В мае 1922 года Цветаева со своей дочерью уезжает за границу к мужу, который был белым офицером. Жизнь была эмигрантская, трудная, нищая. Решительно отказавшись от своих былых иллюзий, она ничего уже не оплакивала и не придавалась никаким умилительным воспоминаниям о том, что ушло в прошлое. В ее стихах зазвучали совсем иные ноты:
От вчерашних правд
В доме смрад и хлам.
Даже самый прах
подари ветрам!
Вокруг Цветаевой все теснее смыкалась глухая стена одиночества. В то же время в Цветаевой все более растет и укрепляется живой интерес к тому, что происходит на покинутой Родине. Русь для Цветаевой — достояние предков, Россия — не более как горестное воспоминание отцов, которые потеряли родину и у которых нет надежды обрести ее вновь, а детям остается один путь — домой, на единственную родину, в СССР. Личная драма поэтессы переплеталась с трагедией века. Она увидела звериный оскал фашизма и успела проклясть его. Последнее, что Цветаева написала в эмиграции, — цикл гневных антифашистских стихов о растоптанной Чехословакии, которую она нежно и преданно любила. Это поистине «плач гнева и любви». Цветаева теряла уже надежду — спасительную веру в жизнь. Эти стихи ее — как крик живой, но истерзанной души:
Отказываюсь — быть
В Бедламе — нелюдей.
Отказываюсь — жить
С волками площадей.
На этой ноте последнего отчаяния оборвалось творчество Цветаевой. Дальше осталось просто человеческое существование. В 1939 году Цветаева восстанавливает свое советское гражданство и возвращается на родину. Она мечтала вернуться в Россию «желанным и жданным гостем». Но так не получилось. Цветаева поселилась в Москве, готовила сборник стихотворений. Но тут грянула война. Превратности эвакуации забросили Цветаеву сначала в Чистополь, а затем в Елабугу. Тут-то ее и настигло одиночество, о котором она с таким глубоким чувством сказала в своих стихах. Измученная, потерявшая веру, 31 августа 1941 года Марина Ивановна Цветаева покончила жизнь самоубийством. Могила ее затерялась. Долго пришлось ожидать и исполнения ее юношеского пророчества, что ее стихам «как драгоценным винам, настанет’свой черед».
Страница: [ 1 ] 2
Русская поэзия — наше великое духовное достояние, наша национальная гордость. Особенно близка мне поэзия XX века, которая может похвастаться такими именами, как Анна Ахматова, Николай Гумилев, Осип Мандельштам, Марина Цветаева, Иосиф Бродский. Из этой великолепной плеяды мне всего ближе и дороже образ М. И. Цветаевой.
Марина Ивановна Цветаева родилась в Москве 26 сентября 1892 года. По просхождению она принадлежала к кругу научно-художественной интеллигенции. Отец Марины был создателем музея Изобразительных искусств, одним из образованнейших людей своего времени. Огромное влияние на формирование взглядов будущей поэтессы оказала ее мать, Мария Александровна. “После такой матери мне осталось только одно стать поэтом”, — скажет позже Цветаева.
Илья Эренбург, хорошо знавший ее в молодости, вспоминал “Марина Цветаева совмещала в себе старомодную учтивость и бунтарство, пиетет перед гармонией и любовью к душевному косноязычию, предельную гордость и предельную простоту. Ее жизнь была клубком прозрений и ошибок”.
Однажды М. Цветаева случайно обмолвилась по чисто литературному поводу “Это дело специалистов поэзии. Моя же специальность — Жизнь”. Эти слова можно сделать эпиграфом к ее творчеству. Жила она сложно и трудно, не знала и не искала ни покоя, ни благоденствия, всегда была в полной неустроенности, искренно утверждала, что “чувство собственности” у нее “ограничивается детьми и тетрадями”. Жизнью Марины правило воображение
Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья.
Я родилась.
Спорили сотни
Колоколов.
День был субботний
Иоанн Богослов.
В 1910 году, тайком от семьи, Цветаева выпускает довольно объемный сборник “Вечерний альбом”. Его заметили и одобрили такие влиятельные и взыскательные критики, как В. Брюсов, Н. Гумилев, М. Волошин.
В. Брюсов, правда, предупреждал “Несомненно талантливая Марина Цветаева может дать нам настоящую поэзию интимной жизни и может, при той легкости, с какой она, как кажется, пишет стихи, растратить все свои дарования на ненужные, хотя бы и изящные безделушки”.
В первом альбоме М. Цветаевой появляется лирическая героиня — молодая девушка, мечтающая о любви. Она облекает свои переживания в лирические стихотворения о невозвратности минувшего и о верности любящей.
Но некоторые стихи уже предвещали будущего поэта. В первую очередь — безудержная и страстная “Молитва”. В ней сокрыто обещание жить и творить “Я жажду всех дорог!” Они появятся во множестве — разнообразные дороги цветаевского творчества. В лучших стихотворениях первой книги Цветаевой уже угадываются интонации главного конфликта ее любовной поэзии конфликта между “землей” и “небом”, между страстью и идеальной любовью, между бытом и бытием.
Вслед за “Вечерним альбомом” появилось еще два стихотворных сборника М. Цветаевой “Волшебный фонарь” (1912) и “Из двух книг” (1913). В это время Цветаева — “великолепная и победоносная” — жила уже очень напряженной душевной жизнью. Она уже хорошо знала цену себе как поэту (“В своих стихах я уверена непоколебимо”).
Позднее в поэзии М. Цветаевой появится герой, который пройдет сквозь годы ее творчества, изменяясь во второстепенном и оставаясь неизменным в главном в своей слабости, нежности, зыбкости в чувствах. Лирическая героиня наделяется чертами кроткой богомольной женщины
Пойду и встану в церкви
И помолюсь угодникам
О лебеде молоденьком.
В первые дни 1917 года в тетради Марины Цветаевой появляются не самые лучшие стихи, в них слышатся перепевы старых мотивов, говорится о последнем часе нераскаявшейся, истомленной страстями лирической героини.
В мае 1922 года Цветаева со своей дочерью уезжает за границу к мужу, который был белым офицером. Жизнь была эмигрантская, труд-ная, нищая. Поначалу белая эмиграция приняла М. Цветаеву как свою, ее охотно печатали и хвалили. Но вскоре картина существенно изменилась, прежде всего для М. Цветаевой наступило жестокое отрезвление. Белоэмигрантская среда, с мышиной возней и яростной грызней всевозможных “фракций” и “партий”, сразу же раскрылась перед поэтессой во всей своей жалкой и отвратительной наготе. Постепенно ее связи с белой эмиграцией рвутся. Ее печатают все меньше и меньше, некоторые стихи годами не попадают в печать.
Решительно отказавшись от своих былых иллюзий, она ничего уже не оплакивала и не предавалась никаким умилительным воспоминаниям о том, что ушло в прошлое. В ее стихах зазвучали совсем иные ноты
Берегитесь могил
Голодней блудниц!
Мертвый был и сенил
Берегитесь гробниц!
От вчерашних правд
В доме смрад и хлам.
Даже самый прах
Подари ветрам!
Дорогой ценой купленное отречение от мелких “вчерашних правд” в дальнейшем помогло М. Цветаевой мучительным путем, но все же прийти к постижению большой правды века. Именно там, за рубежом, Марина Ивановна, пожалуй, впервые обрела трезвое знание о жизни, увидела мир без каких бы то ни было романтических покровов.
Самое ценное, самое несомненное в зрелом творчестве Цветаевой — ее неугасимая ненависть к “бархатной сытости” и всякой пошлости. В дальнейшем творчестве М. Цветаевой все более крепнут сатирические ноты. В то же время в М. Цветаевой все более растет и укрепляется живой интерес к тому, что происходит на покинутой Родине. “Родина не есть условность территории, а принадлежность памяти и крови, — писала она, — Не быть в России, забыть Россию — может бояться только тот, кто Россию мыслит вне себя.
С течением времени понятие “Родина” для нее наполняется новым содержанием. Поэт начинает понимать размах русской революции (“лавина из лавин”), она начинает чутко прислушиваться к “новому звучанию воздуха”.
Тоска по России сказывается в таких лирических стихотворениях, как “Рассвет на рельсах”, “Лучина”, “Русской ржи от меня поклон”, “О неподатливый язык…”, сплетается с думой о новой Родине, которую поэт еще не видел и не знает
Покамест день не встал
С его страстями стравленными,
Из сырости и шпал
Россию восстанавливаю.
К 30-м годам Марина Цветаева совершенно ясно осознала рубеж, отделивший ее от белой эмиграции. Важное значение для понимания поэзии Цветаевой, которую она заняла к 30-м годам, имеет цикл “Стихи к сыну”. Здесь она во весь голос говорит о Советском Союзе как о новом мире новых людей, как о стране совершенно особого склада и особой судьбы, неудержимо рвущейся вперед — в будущее, и в само мироздание — “на Марс”.
Нас родина не позовет!
Езжай, мой сын, домой — вперед —
В свой край, в свой век, в свой час — от нас —
В Россию — вам, в Россию — масс,
В наш — час — страну! В сей — час — страну!
В на — Марс — страну! В без — нас — страну!
Русь для Цветаевой — достояние предков, Россия — не более чем горестное воспоминание “отцов”, которые потеряли родину и у которых нет надежды обрести ее вновь, а “детям” остается один путь — домой, на единственную родину. Столь же твердо Цветаева смотрела и на свое будущее. Она понимала, что ее судьба — разделить участь “отцов”.
Последнее, что М. И. Цветаева написала в эмиграции, — цикл гневных антифашистских стихов о растоптанной Чехословакии, которую она нежно и преданно любила.
В Бедламе — нелюдей
Отказываюсь — жить.
С волками площадей…
На этой ноте последнего отчаяния оборвалось творчество Марины Ивановны Цветаевой. Дальше осталось просто человеческое существование. И того — в обрез. В 1939 году М. Цветаева восстанавливает свое советское гражданство и возвращается на родину. Она мечтала вернуться в Россию “желанным и жданным гостем”. Но так не получилось. Грянула война. Эвакуация забросила М. Цветаеву сначала в Чистополь, а затем в Елабугу. Тут-то ее и настигло одиночество, о котором она с таким глубоким чувством сказала в своих стихах.
Измученная, потерявшая веру, 31 августа 1941 года Марина Ивановна Цветаева покончила жизнь самоубийством. Где ее могила — не известно.
Марину Цветаеву — поэта не спутаешь ни с кем другим. Ее стихи можно безошибочно узнать — по особому распеву, ритмам, интонации. С юношеских лет уже начала сказываться особая цветаевская хватка в обращении со стихотворным словом, стремление к афористической четкости и завершенности.
Страница: [ 1 ] 2
Однажды мне посчастливилось услышать песню в исполнение моей из любимых певиц о любви:
Мне нравится, что вы больны не мной
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тенимый шар земной
Не уплывет под нашими ногами…
Так великая поэтесса вошла в мою жизнь. Мною было прочитано многое стихов. Меня заинтересовала не только ее поэзия, но и жизнь.
В истории русской литературы М.Цветаева появилась как талантливая поэтесса..
На ее долю выпали горечь разлук, одиночество и тоска.. Однако лирически героине не когда не была слаба. Никакое горе не сможет сломить ее. Основной мотив ее творчества – это «буйство чувств», страсть. Лежу я сразу между всех дорог!
Всего хочу; с душой цыгана
Идти под песни на разнобой,
За всех страдать под звук органа
И амазонкой рваться в бой…
Еще в юности, она была уверена в своем поэтическом успехе: « Моим стихам, написанным так рано, что и не знала я, что я – поэт, сорвавшийся, как брызги из фонтана, как искра из ракет.. разбросанным в пыли по магазинам, моим стихам, как драгоценных винам. Настанет свой черед!»
Много лет Цветаева провела далеко от Родины, за границей, нов ее сердце не переставала жить любовь к родному краю. Все – таки волею судьбы она вернулась на родину и, казалась, была счастлива. Но это продолжалось не долго. Вскоре арестовали ее мужа и дочь. Она осталась с сыном. Ей не хотелось жить, она была доведена до отчаяния… сколько бы не была трагична судьба талантливой поэтессы, она прекрасна.
Марина Цветаева отдала нам самое большее, что у нее было – свои мысли чувства, сердце, прожитые дни. Ее поэзия помогает нам отвечать на многие вопросы, помогает находить друзей, единомышленников, учит нас проникновению в самые сокровенные стороны духовной жизни. Итак, для меня Марина Цветаева – это путеводитель женской души.
«Но только не стой угрюмо,
Главу, опустив на грудь,
Легко обо мне подумай,
Легко обо мне забудь».
Автор сочинения Раднаева М. 11 класс.
К Вам душа так радостно влекома…
О, какая веет благодать
От страниц «Вечернего альбома»!
Кто Вам дал такую ясность красок?
Кто Вам дал такую точность слов?
Смелость все сказать от детских ласок
До весенних, новолунных снов?
Ваша книга это весть «оттуда»,
Утренняя, благостная весть…
Я давно уж не приемлю чуда…
Но как сладко слышать: «Чудо есть!»
М. Волошин
План
Марина Цветаева великий романтик Серебряного века.
Особенности раннего творчества Цветаевой.
Своеобразие тем и средств их воплощения в сборнике «Вечерний альбом».
Особенности лирики в сборнике «Волшебный фонарь». Отклики в критике.
Черты сходства и различия двух сборников Поэта.
Место ранних сборников в поэтическом наследии.
III. Значение ранней лирики в формировании Поэта
М. Цветаевой.
Марина Цветаева великий романтик Серебряного
века.
Творчество Марины Цветаевой – выдающееся и самобытное явление как культуры серебряного века, так и всей истории русской литературы. Она принесла в русскую поэзию небывалую дотоле глубину и выразительность лиризма. Благодаря ей русская поэзия получила новое направление в самораскрытии женской души с ее трагическими противоречиями.
Сегодня Марину Цветаеву знают и любят миллионы людей: не только у нас, но и во всем мире. Ее поэзия вошла в культурный обиход, сделалось неотъемлемой частью нашей духовной жизни. Сколько цветаевских строчек мгновенно стали крылатыми! На горизонте русской поэзии неожиданно вырисовывалась романтическая тень Поэта. То была стремительная женская фигура с крыльями стихов за плечами и гордым профилем. Если Ахматову сравнивали с Сафо, то Цветаева была Никой Самофракийской:
Ноши не будет у этих плеч,
Кроме божественной ноши Мира!
Нежную руку кладу на меч:
На лебединую шею Лиры.
Жизнь посылает некоторым поэтам такую судьбу, которая с первых же шагов сознательного бытия ставит их в самые благоприятные условия для развития
природного дара. Такой яркой и трагической была судьба Марины Цветаевой, крупного и значительного поэта первой половины ХХ века. Все в ее личности и в ее поэзии (для нее это нерасторжимое единство) резко выходило за рамки традиционных представлений, господствующих литературных вкусов. В этом была и сила, и самобытность ее поэтического слова.
Марина Ивановна Цветаева родилась в Москве 26 сентября 1892 года. По происхождению она принадлежала к кругу научно художественной интеллигенции. Огромное влияние на формировании взглядов будущего Поэта оказала ее мать. «После такой матери мне осталось только одно: стать поэтом», – скажет позже Цветаева.
С раннего детства Марина жила в мире героев прочитанных книг: исторических и вымышленных, литературных и реальных, одинаково страдая за всех. В жизни юная Цветаева была диковата и дерзка, застенчива и конфликтна. Илья Эренбург, хорошо знавший ее в молодости, говорил: «Марина Цветаева совмещала в себе старомодную учтивость и бунтарство, пиетет перед гармонией и любовью к душевному косноязычию, предельную простоту. Ее жизнь клубок прозрений и ошибок».
Удивительная личностная наполненность, глубина чувств и сила воображения позволяли Цветаевой на протяжении всей жизни, а для нее характерно романтическое ощущение единства жизни итворчества черпать поэтическое вдохновение из безграничной, непредсказуемой и в то же время постоянной, как море, собственной души. Иными словами, от рождения до смерти, от первых стихотворных строчек до последнего вдоха она оставалась, если следовать ее собственному определению, «чистым лириком».
Лирическая героиня Цветаевой полностью отражает чувства и переживания самой Марины, так как она принципиально поставила знак равенства между собой и ее лирической героиней. Поэтому стихи Цветаевой очень личностные, им она доверяла свои чувства, свою жизнь. Цветаева всегда говорила, что она не поэтесса, а «поэт Марина Цветаева», она не относила себя не к одному литературному течению, так как всегда считала, что поэт в своем творчестве индивидуален. Со страстной убежденностью она утверждала провозглашенный ею еще в ранней юности жизненный принцип: быть только самой собой, ни в чем не зависеть: ни от времени, ни от среды.
В своих стихах, в жизни, в быту, в любви она была романтиком. Все, что попадало в поле ее зрения, тотчас чудесно и празднично преображалось, начинало искриться и трепетать с какой то удесятеренной жаждой жизни. Однажды Марина случайно обмолвилась по чисто литературному поводу: «Это дело специалистов поэзии. Моя же специальность жизнь». Эти слова можно сделать эпиграфом к ее творчеству.
Марина была очень жизнестойким человеком. Она жадно любила жизнь и, как положено поэту романтику, предъявляла ей требования громадные, часто непомерные.
Своеобразие тем и средств их воплощения в сборнике « Вечерний альбом».
Стихи Цветаева начала писать с шести лет (не только по-русски, но и по-французски, по-немецки). В 1910 году еще не сняв гимназической формы, тайком от семьи, собрала стопку стихов исповедь за последние два года и отнесла в типографию А. И. Мамонтова. Заплатив за печатанье 500 экземпляров, через месяц уже держала в руках довольно неказистую книгу в сине-зеленой картонной обложке под названием «Вечерний альбом».
По сути, это был дневник очень одаренного и наблюдательного ребенка. Но от многих своих сверстниц, тоже писавших стихи, юная Цветаева отличалась в своем альбоме, по крайней мере, двумя чертами: во первых, ничего не выдумывала, то есть почти не впадала в сочинительство, и, во вторых, она никому не подражала.
Первым, кто сразу же прочитал «Вечерний альбом» и тотчас на него откликнулся, был Максимилиан Волошин. По его мнению, до Цветаевой никому в поэзии не удавалось написать о детстве из детства. О детстве обычно рассказывали взрослые сверху вниз. «Это очень юная и неопытная книга, – писал Волошин.
Многие стихи, если их раскрыть случайно посреди книги, могут вызвать улыбку. Ее нужно читать подряд, как дневник, и тогда каждая строчка будет понятна и уместна. Если же прибавить, что ее автор владеет не только стихом, но и четкой внешностью внутреннего наблюдения, импрессионистической способностью закреплять текущий миг, то это укажет, какую документальную важность представляет эта книга, принесенная из тех лет, когда обычно слово еще недостаточно послушно, чтобы верно передать наблюдение и чувство…».
Для гимназистки Марины Цветаевой, тайком выпустившей свой первый сборник, такой отзыв был великой радостью и поддержкой. В Волошине она нашла друга на всю жизнь.
Одобрительно отозвался о «Вечернем альбоме» и Н. Гумилев. «Марина Цветаева внутренне талантлива, внутренне своеобразна…эта книга, – заключил он свою рецензию, – не только милая книга девических признаний, но и книга прекрасных стихов».
Строгий Брюсов, особенно похвалил Марину за то, что она безбоязненно вводит в поэзию «повседневность», «непосредственные черты жизни», предостерегая ее в опасности впасть в «домашность» и разменять свои темы на «милые пустяки», сообщил о своих надеждах увидеть впредь в стихах Цветаевой чувства «более острые» и мысли более «нужные», что задело самолюбие Марины. На его пугающий отзыв
Цветаева ответила стихотворением:
Улыбнись в мое «окно»,
Иль к шутам меня причисли, –
Не изменишь все равно!
«Острых чувств» и «нужных мыслей»
Мне от Бога не дано.
Нужно петь, что все темно,
Что над миром сны нависли…
-Так теперь заведено. –
Этих чувств и этих мыслей
Мне от Бога не дано!
Стихи юной Цветаевой были еще очень незрелы, но подкупали своей талантливостью, известным своеобразием и непосредственностью. На этом сошлись все рецензенты. Хотя оценки М. Волошина, В. Брюсова, Н. Гумилева и казались завышенными, Цветаева их вскоре оправдала.
В этом альбоме Марины Цветаевой появляется лирическая героиня молодая девушка, мечтающая о любви. «Вечерний альбом» это скрытое посвящение. Перед каждым разделом эпиграф, а то и по два: из Ростана и Библии.
Таковы столпы первого возведенного Мариной Цветаевой здания поэзии. Какое оно еще пока
ненадежное, это здание; как зыбки его некоторые части, сотворенные полудетской рукой. Немало инфантильных строк впрочем, вполне оригинальных, ни на чьих не похожих:
«Кошку завидели, курочки
Стали с индюшками в круг…»
Мама у сонной дочурки
Вынула куклу из рук.
Но некоторые стихи уже предвещали будущего поэта. В первую очередь безудержная и страстная «Молитва», написанная Мариной в день семнадцатилетия, 26 сентября 1909 года:
Христос и Бог! Я жажду чуда
Теперь, сейчас, в начале дня!
О, дай мне умереть, покуда
Вся жизнь как книга для меня.
Ты мудрый, ты не скажешь строго:
«Терпи, еще не кончен срок».
Ты сам мне подал – слишком много!
Я жажд
Похожие работы
Лица серебряного века. М.И. Цветаева
М. А. Цветаева (даты)
М.И.Цветаева: жизнь и творчество
Марина Цветаева
Марина Цветаева. Жизнеописание
Марина Цветаева: судьба, личность, творчество
Марина Цветаева: темная сторона любви
Творческая жизнь поэтессы Марины Цветаевой
Цветаева Марина Ивановна
Цветаева Мария Ивановна
Кто создан из камня, кто создан из глины, —
А я серебрюсь и сверкаю!
Мне дело — измена, мне имя — Марина,
Я — бренная пена морская.
М. Цветаева
В истории литературы — бесчисленное множество замечательных, великих имен поэтов и писателей. Но у каждого человека все же есть свои привязанности, и из этой звездной россыпи одна или две звездочки нам кажутся ближе, теплее, чем остальные. Для меня это — поэзия Марины Цветаевой.
Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья
Я родилась.
Перед нами — прекрасное мгновение рождения Поэта, чье творчество было таким же ярким и неповторимым, как эта написанная простыми словами, но чудесная картина. Марина Цветаева безумно любила жизнь во всех ее проявлениях, она всегда была безудержной, «безмерной», неуемной, как и ее поэзия. Философское отношение к миру и жизни в целом было присуще ей даже в ранних стихах, «покуда вся жизнь как книга»:
Люблю и крест, и шелк, и краски,
Моя душа мгновений след…
Ты дал мне детство — лучше сказки
И дай мне смерть — в семнадцать лет!
Цветаевой была чужда ограниченность любого рода — ограниченность вкусов и притязаний, ограниченность чувств. Поэтому смертью она считала любой предел, остановку, прекращение движения вперед. Не только как поэта, но и как человека М. Цветаеву отличало яростное желание «все понять и за всех пережить!», жадный интерес к окружающему миру. В ее душе были сокрыты «силы необъятные», неукротимые.
К вам всем — что мне, ни в чем не знавшей меры,
Чужие и свои?! —
Я обращаюсь с требованьем веры
И с просьбой о любви.
Да, без веры и любви человеку жить очень трудно. Но, прося их у окружающих, М. Цветаева сама являлась солнцем любви: когда теплым и ласковым, когда — жгучим и палящим, когда — прячущимся за тучи. Но, кажется, что без этого солнца целой огромной планете стало бы холодно.
Два солнца стынут — о Господи, пощади! —
Одно — на небе, другое — в моей груди.
Как эти солнца — прощу ли себе сама? —
Как эти солнца сводили меня с ума!
И оба стынут — не больно от их лучей!
И то остынет первым, что горячей.
Серость и обыденность М. Цветаева не признавала никогда. Костра ее души хватало на то, чтобы раскрасить и осветить самые тусклые уголки повседневности, вдохнуть свежесть в скучное и вялое окружение. И все же чуткое и восприимчивое сердце поэта требовало внутренней уравновешенности, покоя, что для такой бурной и самобытной натуры, как Марина Цветаева, было невозможным.
Закачай меня, звездный челн!
Голова устала от волн!
Слишком долго причалить тщусь, —
Голова устала от чувств.
М. Цветаева всегда предъявляла и к себе, и к окружающим высокие требования. Но не всем из ее окружения было дано обладать такими сильными чувствами и железной волей, как у нее. Поэтому жизнь Цветаевой была полна горя и разочарований, «требованье веры» и «просьба о любви» разбивались о скалы обыденности, слабости, просто непонимания. Однако покорность и беспомощность были неведомы горячему поэтическому сердцу.
Отказываюсь — выть.
С акулами равнин
Отказываюсь плыть —
Вниз — по теченью спин.
Марина Ивановна Цветаева всегда знала цену своим стихам и своему таланту, но она никогда не шла на унижения и конъюнктуру, чтобы добиться славы и известности. Жизнь Цветаевой сложилась трагично, во многом из-за ее прямоты и бескомпромиссности взглядов. Но она всегда считала ценнейшим человеческим качеством способность противостоять — бедам, горестям, испытаниям, и это качество направляло и поддерживало ее всю нелегкую жизнь. И мне безумно жаль, что такой великий поэт ушел из жизни, не дождавшись признания, хотя и не потеряв веры в то, что читатели со временем сами найдут дорогу к ее произведениям.
Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я — поэт,
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет,
…………………………………………………….
Разбросанным в пыли по магазинам
(Где их никто не брал и не берет!)
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед.
Почему не поднять голос против злодеев прошлого, знаменитых основоположников суеверия и фанатизма, тех, кто впервые схватил на алтаре нож, чтобы отдать на заклание строптивых, не желающих принять их воззрения?
Цветаева Марина Ивановна [26 сентября (9 октября) 1892, Москва – 31 августа 1941, Елабуга], русская поэтесса, прозаик, переводчик, один из крупнейших русских поэтов XX века.. Родилась в Москве. Родителями Цветаевой были Иван Владимирович Цветаев и Мария Александровна Цветаева (урожденная Мейн). Отец, филолог-классик, профессор, возглавлял кафедру истории и теории искусств Московского университета, был хранителем отделения изящных искусств и классических древностей в Московском Публичном и в Румянцевском музеях. В отце Цветаева ценила преданность собственным стремлениям и подвижнический труд, которые, Сочинение на тему моя Цветаева
как утверждала, унаследовала именно от него. Огромное влияние на Марину, на формирование её характера оказывала мать. Она мечтала видеть дочь музыкантом. Несмотря на духовно близкие отношения с матерью, Цветаева ощущала себя в родительском доме одиноко и отчужденно. Юная Марина жила в мире прочитанных книг, возвышенных романтических образов.
Зимнее время года семья проводила в Москве, лето — в городе Тарусе Калужской губернии. Ездили Цветаевы и за границу. В 1903 Цветаева училась во французском интернате в Лозанне (Швейцария), осенью 1904 — весной 1905 обучалась вместе с сестрой в немецком пансионе во Фрейбурге (Германия), летом 1909 одна отправилась в Париж, где слушала курс старинной французской литературы в Сорбонне.
Марина Цветаева начала писать стихи в шестилетнем возрасте, причем не только на русском, но и на французском и немецком языках. В 1906-1907 написала повесть (или рассказ) «Четвертые», в 1906 перевела на русский язык драму французского писателя Э. Ростана «Орленок», посвященную трагической судьбе сына Наполеона (ни повесть, ни перевод драмы не сохранились). В литературе ей были особенно дороги произведения А.С. Пушкина и творения немецких романтиков, переведенные В.А. Жуковским.
В печати произведения Марины Цветаевой появились в 1910, когда она издала на собственные средства свою первую книгу стихов – «Вечерний альбом». «Вечерний альбом» был очень доброжелательно встречен критикой: новизну тона, эмоциональную достоверность книги отметили В.Я. Брюсов, М.А. Волошин, Н.С. Гумилев, М.С. Шагинян. Начало творческой деятельности Цветаевой связано с кругом московских символистов. После знакомства с Брюсовым и поэтом Эллисом Цветаева участвует в деятельности кружков и студий при издательстве «Мусагет». Также на раннее творчество Цветаевой значительное влияние оказали Николай Некрасов, Валерий Брюсов и Максимилиан Волошин (который стал одним из самых близких ее друзей).
Зимой 1910-1911 Волошин пригласил Марину Цветаеву и ее сестру Анастасию (Асю) провести лето 1911 в Коктебеле, где он жил. Там Цветаева познакомилась с Сергеем Яковлевичем Эфроном. В Сергее Эфроне Цветаева увидела воплощенный идеал благородства, рыцарства и вместе с тем беззащитность. Любовь к Эфрону была для нее и преклонением, и духовным союзом, и почти материнской заботой. Встречу с ним Цветаева восприняла как начало новой, взрослой жизни и как обретение счастья: В январе 1912 произошло венчание Марины Цветаевой и Сергея Эфрона. 5 сентября у них родилась дочь Ариадна (Аля).
Вторая книга Цветаевой «Волшебный фонарь» (1912) был воспринят как относительная неудача, как повторение оригинальных черт первой книги, лишенное поэтической новизны. Сама Цветаева также чувствовала, что начинает повторяться и, выпуская новый сборник стихов, — «Из двух книг» (1913), она очень строго отбирала тексты: из двухсот тридцати девяти стихотворений, входивших в «Вечерний альбом» и «Волшебный фонарь», были перепечатаны только сорок.
На протяжении 1913-1915 совершается постепенная смена цветаевской поэтической манеры: место трогательно-уютного детского быта занимают эстетизация повседневных деталей (например, в цикле «Подруга», 1914-1915, обращенном к поэтессе С.Я. Парнок), и идеальное, возвышенное изображение старины (стихотворения «Генералам двенадцатого года» (1913) «Бабушке» (1914) и др.). Начиная с этого времени, стихотворения Цветаевой становятся более разнообразными в метрическом и ритмическом отношении (она осваивает дольник и тонический стих, отступает от принципа равноударности строк); поэтический словарь расширяется за счет включения просторечной лексики, подражания слогу народной поэзии и неологизмов. Сочинение на тему моя Цветаева
В 1915-1916 складывается индивидуальная поэтическая символика Цветаевой, ее «личная мифология». Эти особенности поэтики сохранятся и в стихотворениях Цветаевой позднейшего времени.
Свойственные Цветаевой демонстративная независимость и резкое неприятие общепринятых представлений и поведенческих норм проявлялись не только в общении с другими людьми, но и в оценках и действиях, относящихся к политике. Первую мировую войну Цветаева восприняла как взрыв ненависти против дорогой с детства ее сердцу Германии. Она откликнулась на войну стихами, резко диссонировавшими с патриотическими и шовинистическими настроениями конца 1914. Февральскую революцию 1917 она приветствовала, как и ее муж, чьи родители (умершие до революции) были революционерами-народовольцами. Октябрьскую революцию восприняла как торжество губительного деспотизма. Известие о ней застало Цветаеву в Крыму, в гостях у Волошина. Вскоре сюда приехал и ее муж. 25 ноября 1917 она выехала из Крыма в Москву, чтобы забрать детей — Алю и маленькую Ирину, родившуюся в апреле этого года. Цветаева намеревалась вернуться с детьми в Коктебель, к Волошину, Сергей Эфрон, вставший на сторону Временного правительства, решил отправиться на Дон, чтобы там продолжить борьбу с большевиками. Вернуться в Крым не удалось: непреодолимые обстоятельства, фронты Гражданской войны разлучили Цветаеву с мужем и с Волошиным. С Волошиным она больше никогда не увиделась. Сергей Эфрон сражался в рядах Белой армии, и оставшаяся в Москве Цветаева не имела о нем никаких известий. В голодной и нищей Москве в 1917-1920 она пишет стихи, воспевающие жертвенный подвиг Белой армии. К концу 1921 эти стихотворения были объединены в сборник «Лебединый стан», подготовленный к изданию. (При жизни Цветаевой сборник напечатан не был, впервые опубликован на Западе в1957). Цветаева публично и дерзко читала эти стихотворения в большевистской Москве.
Она и дети с трудом сводили концы с концами, голодали. В начале зимы 1919-1920 Цветаева отдала дочерей в детский приют в Кунцеве. Вскоре она узнала о тяжелом состоянии дочерей и забрала домой старшую, Алю, к которой была привязана как к другу и которую исступленно любила. Выбор Цветаевой объяснялся и невозможностью прокормить обеих, и равнодушным отношением к Ирине. В начале февраля 1920 Ирина умерла. Ее смерть отражена в стихотворении «Две руки, легко опущенные…» (1920) и в лирическом цикле «Разлука» (1921), обращенном к мужу.
11 июля 1921 она получила письмо от мужа, эвакуировавшегося с остатками Добровольческой армии из Крыма в Константинополь. Вскоре он перебрался в Чехию, в Прагу. После нескольких изнурительных попыток Цветаева получила разрешение на выезд из Советской России и 11 мая 1922 вместе с дочерью Алей покинула родину.
15 мая 1922 Марина Ивановна и Аля приехали в Берлин. Там Цветаева оставалась до конца июля, где подружилась с временно жившим здесь писателем-символистом Андреем Белым. В Берлине она отдает в печать новый сборник стихотворений — «Ремесло» (опубл. в 1923) — и поэму «Царь-Девица». Сергей Эфрон приехал к жене и дочери в Берлин, но вскоре вернулся в Чехию, в Прагу, где учился в Карловом университете и получал стипендию. Цветаева с дочерью приехала к мужу в Прагу 1 августа 1922. Сочинение на тему моя Цветаева
В Чехии они провела более четырех лет. 1 февраля 1925 у них родился долгожданный сын, названный Георгием (домашнее имя — Мур). Цветаева его обожала. Стремление сделать всё возможное для счастья и благополучия сына воспринимались взрослевшим Муром отчужденно и эгоистично; вольно и невольно он сыграл трагическую роль в судьбе матери.
В Праге у Цветаевой впервые устанавливаются постоянные отношения с литературными кругами, с издательствами и редакциями журналов. Ее произведения печатались на страницах журналов «Воля России» и «Своими путями», Цветаева выполняла редакторскую работу для альманаха «Ковчег».
В 1924 Цветаева создает «Поэму Горы», завершает «Поэму Конца». В первой отражен роман Цветаевой с русским эмигрантом, знакомым мужа К.Б. Родзевичем, во второй — их окончательный разрыв. Мотивы расставания, одиночества, непонятости постоянны и в лирике Цветаевой этих лет: циклы «Гамлет» (1923, позднее разбит на отдельные стихотворения), «Федра» (1923), «Ариадна» (1923). Жажда и невозможность встречи, союз поэтов как любовный союз, плодом которого станет живое чадо — лейтмотивы цикла «Провода», обращенного к Б.Л. Пастернаку. Символом соединения разлученных становятся телеграфные провода, тянущиеся между Прагой и Москвой.
Поэтический диалог и переписка с Пастернаком, с которым до отъезда из России Цветаева близко знакома не была, стали для Цветаевой в эмиграции дружеским общением и любовью двух духовно родственных поэтов. В трех лирических стихотворениях Пастернака, обращенных к Цветаевой, нет любовных мотивов, это обращения к другу-поэту. Цветаева послужила прототипом Марии Ильиной из пастернаковского романа в стихах «Спекторский». Цветаева, уповая как на чудо, ждала личного свидания с Пастернаком; но когда он с делегацией советских писателей посетил Париж в июне 1935, их встреча обернулась беседой двух духовно и психологически далеких друг от друга людей.
Во второй половине 1925 Цветаева приняла окончательное решение покинуть Чехословакию и переселиться во Францию. Ее поступок объяснялся тяжелым материальным положением семьи; она полагала, что сможет лучше устроить себя и близких в Париже, который тогда становился центром русской литературной эмиграции. 1 ноября 1925 Цветаева с детьми приехала во французскую столицу; к Рождеству туда перебрался и Сергей Эфрон.
В Париже в ноябре 1925 она закончила поэму «Крысолов» на сюжет средневековой легенде о человеке, избавившем немецкий город Гаммельн от крыс, выманив их звуками своей чудесной дудочки; когда скаредные гаммельнские обыватели отказались заплатить ему, он вывел, наигрывая на той же дудочке, их детей и отвел на гору, где их поглотила разверзшаяся земля. Крысолов был опубликован в пражском журнале «Воля России».
Во Франции Цветаева создала еще несколько поэм. Поэма «Новогоднее» (1927) — пространная эпитафия, отклик на смерть немецкого поэта Р.-М. Рильке, с которым она и Пастернак состояли в переписке. Поэма «Воздуха» (1927), — художественное переосмысление беспосадочного перелета через Атлантический океан, совершенного американским авиатором Ч. Линдбергом. Полет летчика у Цветаевой — одновременно символ творческого парения и иносказательное, зашифрованное изображение умирания человека.
Переезд во Францию не облегчил жизнь Цветаевой и ее семьи. Сергей Эфрон, непрактичный и не приспособленный к тяготам жизни, зарабатывал немного. Цветаеву печатали мало, зачастую правили ее тексты. За все парижские годы она смогла выпустить лишь один сборник стихов – «После России» (1928). Эмигрантской литературной среде, преимущественно ориентированной на возрождение и продолжение классической традиции, были чужды эмоциональная экспрессия и гиперболизм Цветаевой, воспринимавшиеся как истеричность. Ведущие эмигрантские критики и литераторы (З.Н. Гиппиус, Г.В. Адамович, Г.В. Иванов и др.) оценивали ее творчество отрицательно. Сочинение на тему моя Цветаева
Высокая оценка цветаевских произведений поэтом и критиком В.Ф. Ходасевичем и критиком Д.П. Святополк-Мирским, а также симпатии молодого поколения литераторов не меняли общей ситуации. Неприятие Цветаевой усугублялись ее сложным характером и репутацией мужа (Сергей Эфрон хлопотал с 1931 о советском паспорте, высказывал просоветские симпатии, работал в «Союзе возвращения на родину»). Он стал сотрудничать с советскими спецслужбами. Энтузиазм, с которым Цветаева приветствовала Маяковского, приехавшего в Париж в октябре 1928, было воспринято консервативными эмигрантскими кругами как свидетельство просоветских взглядов самой Цветаевой (на самом деле Цветаева, в отличие от мужа и детей, не питала никаких иллюзий в отношении режима в СССР и просоветски настроена не была).
Во Франции Цветаевой были созданы посвященные поэзии и поэтам циклы «Маяковскому» (1930, отклик на смерть В.В. Маяковского), «Стихи к Пушкину» (1931), «Надгробие» (1935, отклик на трагическую смерть поэта-эмигранта Н.П. Гронского), «Стихи сироте» (1936, обращены к поэту-эмигранту А.С. Штейгеру). Творчество как каторжный труд, как долг и освобождение — мотив цикла «Стол» (1933). Антитеза суетной человеческой жизни и божественных тайн и гармонии природного мира выражена в стихотворениях из цикла «Куст» (1934). В 1930-х Цветаева часто обращалась к прозе: автобиографические сочинения, эссе о Пушкине и его произведениях «Мой Пушкин», «Пушкин и Пугачев».
Во второй половине 1930-х Цветаева испытала глубокий творческий кризис. Она почти перестала писать стихи (одно из немногих исключений — цикл «Стихи к Чехии» (1938-1939) – поэтический протест против захвата Гитлером Чехословакии. Неприятие жизни и времени — лейтмотив нескольких стихотворений, созданных в середине 1930-х. У Цветаевой произошел тяжелый конфликт с дочерью, настаивавшей, вслед за своим отцом, на отъезде в СССР. В сентябре 1937 Сергей Эфрон оказался причастен к политическому убийству бывшего агента советских спецслужб и вскоре был вынужден скрыться и бежать в СССР. Вслед за ним на родину вернулась дочь Ариадна. Цветаева осталась в Париже вдвоем с сыном. Ее долгом и желанием было соединиться с мужем и дочерью и 18 июня 1939 Цветаева с сыном вернулись на родину.
На родине Цветаева с родными первое время жили на государственной даче НКВД предоставленной С. Эфрону. Однако вскоре и Эфрон, и Ариадна были арестованы. После этого Цветаева была вынуждена скитаться. Сочинение на тему моя Цветаева
Полгода, прежде чем получить временное (сроком на два года) жилье в Москве, она поселилась вместе с сыном в доме писателей в подмосковном поселке Голицыне. Функционеры Союза писателей отворачивались от нее, как от жены и матери «врагов народа». Подготовленный ею в 1940 сборник стихов напечатан не был. Денег катастрофически не хватало. Вскоре после начала Великой Отечественной войны, 8 августа 1941 Цветаева с сыном эвакуировались из Москвы и оказались в небольшом городке Елабуге. В Елабуге работы так же не было, у Цветаевой произошла ссора с сыном, который, по-видимому, упрекал ее в их тягостном положении. И 31 августа 1941, Марина Цветаева повесилась. Точное место ее захоронения неизвестно.
Сочинение на тему моя Цветаева
Человек бывает наименее естественным, когда говорит от своего лица. Дайте ему маску, и он скажет вам правду.
К
Вам душа так
радостно влекома…
О,
какая веет
благодать
От
страниц «Вечернего
альбома»!
Кто
Вам дал такую
ясность красок?
Кто
Вам дал такую
точность слов?
Смелость
все сказать
– от детских
ласок
До
весенних, новолунных
снов?
Ваша
книга – это
весть «оттуда»,
Утренняя,
благостная
весть…
Я
давно уж не
приемлю чуда…
Но
как сладко
слышать: «Чудо
есть!»
М. Волошин
План
Марина
Цветаева –
великий романтик
Серебряного
века.
Особенности
раннего творчества
Цветаевой.
Своеобразие
тем и средств
их воплощения
в сборнике
«Вечерний
альбом».
Особенности
лирики в сборнике
«Волшебный
фонарь». Отклики
в критике.
Черты
сходства и
различия двух
сборников
Поэта.
Место
ранних сборников
в поэтическом
наследии.
III.
Значение ранней
лирики в формировании
Поэта
М.
Цветаевой.
Марина
Цветаева –
великий романтик
Серебряного
века.
Творчество
Марины Цветаевой
– выдающееся
и самобытное
явление как
культуры серебряного
века, так и всей
истории русской
литературы.
Она принесла
в русскую поэзию
небывалую
дотоле глубину
и выразительность
лиризма. Благодаря
ей русская
поэзия получила
новое направление
в самораскрытии
женской души
с ее трагическими
противоречиями.
Сегодня
Марину Цветаеву
знают и любят
миллионы людей:
не только у
нас, но и во всем
мире. Ее поэзия
вошла в культурный
обиход, сделалось
неотъемлемой
частью нашей
духовной жизни.
Сколько цветаевских
строчек мгновенно
стали крылатыми!
На горизонте
русской поэзии
неожиданно
вырисовывалась
романтическая
тень Поэта. То
была стремительная
женская фигура
– с крыльями
стихов за плечами
и гордым профилем.
Если Ахматову
сравнивали
с Сафо, то Цветаева
была Никой
Самофракийской:
Ноши
не будет у этих
плеч,
Кроме
божественной
ноши – Мира!
Нежную
руку кладу на
меч:
На
лебединую шею
Лиры.
Жизнь
посылает некоторым
поэтам такую
судьбу, которая
с первых же
шагов сознательного
бытия ставит
их в самые
благоприятные
условия для
развития
природного
дара. Такой
яркой и трагической
была судьба
Марины Цветаевой,
крупного и
значительного
поэта первой
половины ХХ
века. Все в ее
личности и в
ее поэзии (для
нее это нерасторжимое
единство) резко
выходило за
рамки традиционных
представлений,
господствующих
литературных
вкусов. В этом
была и сила, и
самобытность
ее поэтического
слова.
Марина
Ивановна Цветаева
родилась в
Москве 26 сентября
1892 года. По происхождению
она принадлежала
к кругу научно
– художественной
интеллигенции.
Огромное влияние
на формировании
взглядов будущего
Поэта оказала
ее мать. «После
такой матери
мне осталось
только одно:
стать поэтом»,
– скажет позже
Цветаева.
С
раннего детства
Марина жила
в мире героев
прочитанных
книг: исторических
и вымышленных,
литературных
и реальных,
одинаково
страдая за
всех. В жизни
юная Цветаева
была диковата
и дерзка, застенчива
и конфликтна.
Илья Эренбург,
хорошо знавший
ее в молодости,
говорил: «Марина
Цветаева совмещала
в себе старомодную
учтивость и
бунтарство,
пиетет перед
гармонией и
любовью к душевному
косноязычию,
предельную
простоту. Ее
жизнь – клубок
прозрений и
ошибок».
Удивительная
личностная
наполненность,
глубина чувств
и сила воображения
позволяли
Цветаевой на
протяжении
всей жизни, –
а для нее характерно
романтическое
ощущение единства
жизни итворчества
– черпать поэтическое
вдохновение
из безграничной,
непредсказуемой
и в то же время
постоянной,
как море, собственной
души. Иными
словами, от
рождения до
смерти, от первых
стихотворных
строчек до
последнего
вдоха она оставалась,
если следовать
ее собственному
определению,
«чистым лириком».
Лирическая
героиня Цветаевой
полностью
отражает чувства
и переживания
самой Марины,
так как она
принципиально
поставила знак
равенства между
собой и ее лирической
героиней. Поэтому
стихи Цветаевой
очень личностные,
им она доверяла
свои чувства,
свою жизнь.
Цветаева всегда
говорила, что
она не поэтесса,
а «поэт Марина
Цветаева», она
не относила
себя не к одному
литературному
течению, так
как всегда
считала, что
поэт в своем
творчестве
индивидуален.
Со страстной
убежденностью
она утверждала
провозглашенный
ею еще в ранней
юности жизненный
принцип: быть
только самой
собой, ни в чем
не зависеть:
ни от времени,
ни от среды.
В
своих стихах,
в жизни, в быту,
в любви она
была романтиком.
Все, что попадало
в поле ее зрения,
тотчас чудесно
и празднично
преображалось,
начинало искриться
и трепетать
с какой – то
удесятеренной
жаждой жизни.
Однажды Марина
случайно обмолвилась
по чисто литературному
поводу: «Это
дело специалистов
поэзии. Моя же
специальность
– жизнь». Эти
слова можно
сделать эпиграфом
к ее творчеству.
Марина
была очень
жизнестойким
человеком. Она
жадно любила
жизнь и, как
положено поэту
– романтику,
предъявляла
ей требования
громадные,
часто непомерные.
Своеобразие
тем и средств
их воплощения
в сборнике «
Вечерний альбом».
Стихи
Цветаева начала
писать с шести
лет (не только
по-русски, но
и по-французски,
по-немецки). В
1910 году еще не
сняв гимназической
формы, тайком
от семьи, собрала
стопку стихов
– исповедь за
последние два
года и отнесла
в типографию
А. И. Мамонтова.
Заплатив за
печатанье 500
экземпляров,
через месяц
уже держала
в руках довольно
неказистую
книгу в сине-зеленой
картонной
обложке под
названием
«Вечерний
альбом».
По
сути, это был
дневник очень
одаренного
и наблюдательного
ребенка. Но от
многих своих
сверстниц, тоже
писавших стихи,
юная Цветаева
отличалась
в своем альбоме,
по крайней
мере, двумя
чертами: во
первых, ничего
не выдумывала,
то есть почти
не впадала в
сочинительство,
и, во вторых,
она никому не
подражала.
Первым,
кто сразу же
прочитал «Вечерний
альбом» и тотчас
на него откликнулся,
был Максимилиан
Волошин. По его
мнению, до Цветаевой
никому в поэзии
не удавалось
написать о
детстве из
детства. О детстве
обычно рассказывали
взрослые –
сверху вниз.
«Это очень юная
и неопытная
книга, – писал
Волошин.
– Многие
стихи, если их
раскрыть случайно
посреди книги,
могут вызвать
улыбку. Ее нужно
читать подряд,
как дневник,
и тогда каждая
строчка будет
понятна и уместна.
Если же прибавить,
что ее автор
владеет не
только стихом,
но и четкой
внешностью
внутреннего
наблюдения,
импрессионистической
способностью
закреплять
текущий миг,
то это укажет,
какую документальную
важность представляет
эта книга,
принесенная
из тех лет, когда
обычно слово
еще недостаточно
послушно, чтобы
верно передать
наблюдение
и чувство…».
Для
гимназистки
Марины Цветаевой,
тайком выпустившей
свой первый
сборник, такой
отзыв был великой
радостью и
поддержкой.
В Волошине она
нашла друга
на всю жизнь.
Одобрительно
отозвался о
«Вечернем
альбоме» и Н.
Гумилев. «Марина
Цветаева внутренне
талантлива,
внутренне
своеобразна…эта
книга, – заключил
он свою рецензию,
– не только милая
книга девических
признаний, но
и книга прекрасных
стихов».
Строгий
Брюсов, особенно
похвалил Марину
за то, что она
безбоязненно
вводит в поэзию
«повседневность»,
«непосредственные
черты жизни»,
предостерегая
ее в опасности
впасть в «домашность»
и разменять
свои темы на
«милые пустяки»,
сообщил о своих
надеждах увидеть
впредь в стихах
Цветаевой
чувства «более
острые» и мысли
более «нужные»,
что задело
самолюбие
Марины. На его
пугающий отзыв
Цветаева
ответила
стихотворением:
Улыбнись
в мое «окно»,
Иль
к шутам меня
причисли, –
Не
изменишь все
равно!
«Острых
чувств» и «нужных
мыслей»
Мне
от Бога не дано.
Нужно
петь, что все
темно,
Что
над миром сны
нависли…
-Так
теперь заведено.
–
Этих
чувств и этих
мыслей
Мне
от Бога не дано!
Стихи
юной Цветаевой
были еще очень
незрелы, но
подкупали своей
талантливостью,
известным
своеобразием
и непосредственностью.
На этом сошлись
все рецензенты.
Хотя оценки
М. Волошина, В.
Брюсова, Н. Гумилева
и казались
завышенными,
Цветаева их
вскоре оправдала.
В
этом альбоме
Марины Цветаевой
появляется
лирическая
героиня – молодая
девушка, мечтающая
о любви. «Вечерний
альбом» – это
скрытое посвящение.
Перед каждым
разделом –
эпиграф, а то
и по два: из Ростана
и Библии.
Таковы
столпы первого
возведенного
Мариной Цветаевой
здания поэзии.
Какое оно еще
пока
ненадежное,
это здание; как
зыбки его некоторые
части, сотворенные
полудетской
рукой. Немало
инфантильных
строк – впрочем,
вполне оригинальных,
ни на чьих не
похожих:
«Кошку
завидели, курочки
Стали
с индюшками
в круг…»
Мама
у сонной дочурки
Вынула
куклу из рук.
Но
некоторые стихи
уже предвещали
будущего поэта.
В первую очередь
– безудержная
и страстная
«Молитва»,
написанная
Мариной в день
семнадцатилетия,
26 сентября 1909
года:
Христос
и Бог! Я жажду
чуда
Теперь,
сейчас, в начале
дня!
О,
дай мне умереть,
покуда
Вся
жизнь как книга
для меня.
Ты
мудрый, ты не
скажешь строго:
«Терпи,
еще не кончен
срок».
Ты сам
мне подал – слишком
много!
Я
жажду сразу
– всех дорог!
……………………………………….
Люблю
и крест, и шелк,
и каски,
Моя
душа мгновений
след…
Ты
дал мне детство
– лучше сказки
И
дай мне смерть
– в семнадцать
лет!
Нет,
она вовсе не
хотела умереть
в этот момент,
когда писала
эти строки; они
– лишь поэтический
прием. В стихотворении
«Молитва»
скрытое обещание
жить и творить:
«Я жажду всех
дорог!». Они
появятся во
множестве –
разнообразные
дороги цветаевского
творчества.
В
стихах «Вечернего
альбома» рядом
с попытками
выразить детские
впечатления
и воспоминания
соседствовала
не детская
сила, которая
пробивала себе
путь сквозь
немудреную
оболочку
зарифмованного
детского дневника
московской
гимназистки.
«В Люксембургском
саду», наблюдая
с грустью играющих
детей и их счастливых
матерей, завидует
им: «Весь мир
у тебя», – а в конце
заявляет:
Я
женщин люблю,
что в бою не
робели
Умевших
и шпагу держать,
и копье, –
Но знаю,
что только в
плену колыбели
Обычное
– женское –
счастье мое!
В
«Вечернем
альбоме» Цветаева
много сказала
о себе, о своих
чувствах к
дорогим ее
сердцу людям;
в первую очередь
о маме и о сестре
Асе. Н. Гумилев,
прочитав «Вечерний
альбом» (1910), заметил,
что «мама»
почти не сходит
с его страниц.
В стихотворении
«Ricordo
di
tivoli»
(Воспоминание
о Тиволе» – итал.)
Марина писала
о сестре Анастасии,
с «высоты»
взрослого
человека.
Мальчик
к губам приложил
осторожно
свирель,
Девочка,
плача, головку
на грудь уронила…
-Грустно
и мило! –
Скорбно
склоняется
к детям столетняя
ель.
Темная
ель в этой жизни
видала так
много
Слишком
красивых, с
большими глазами,
детей.
Нет
путей
Им
в нашей жизни.
Их счастье, их
радость – у
бога.
Море
синеет вдали,
как огромный
сапфир,
Детские
крики доносятся
с дальней лужайки,
В
воздухе – чайки…
Мальчик
играет, а девочке
в друге весь
мир…
Ясно
читая в грядущем,
их ель осенила,
Мощная,
мудрая, много
видавшая ель!
Плачет
свирель…
Девочка,
плача, головку
на грудь уронила.
Легко
ли поверить,
что эти стихи
написала девушка,
едва перешагнувшая
порог отрочества:
такова была
Марина. Она все
знала заранее.
Ее грусть, в
ней заложенная
еще в детстве,
чуя все, что
придет потом,
делала ее еще
в пятнадцать
лет тою столетнюю
елью над теми
детьми.
В
«Вечернем
альбоме» встречаются
переклички
с
Брюсовым.
Это мотивы
встречи, экзотики,
чародейства,
городская тема,
стихотворения,
образцом для
которых послужили
брюсовские
баллады.
В
первом сборнике
Цветаевой
критика отметила
«хорошую школу
стиха», его
музыкальность
и изящество.
Модная тогда
напевная декламация
отразилась
в звукозаписи
и синтаксисе
стихотворений:
приемы синтаксического
параллелизма,
лексические
повторы, восклицания.
В основе композиции
большинства
стихотворений
лежат строфические
повторы и кольцевое
строение. Строку
она, повинуясь
интонации и
музыкальным
синкопам, безжалостно
рвет на отдельные
слова и даже
слоги, но и слоги
своевольно
переносит из
одного стихового
строчечного
ряда в другой,
даже не переносит,
а словно отбрасывает,
подобно музыканту,
изнемогающему
в буре звуков
и едва справляющемуся
с этой стихией.
Д. Бродский в
одной из своих
статей говорил
даже о «фортепианном»
характере
цветаевских
произведений.
Эмоциональный
накал стихотворений
повышается
инверсиями
(«брат нежный
мой», «ход замедлялся
головы»), патетическими
обращениями
и восклицаниями.
«Оборванные
фразы» заставляют
читателя замереть
на высоте
эмоциональной
кульминации,
особое значение
имеют символы
воды, моря, неба.
Одна
из главных черт
лирики Цветаевой
– самодостаточность,
творческий
индивидуализм
и даже эгоцентризм,
они проявляются
в постоянном
ощущении
собственной
непохожести
на других,
обособленности
своего бытия
в мире быта. В
ранних стихах
это отъединенность
гениального
ребенка – поэта,
знающего свою
правду, от мира
взрослых:
Мы
знаем, мы многое
знаем
Того,
что не знают
они!
Ранее
осознание
противостояния
поэта и «всего
остального
мира» сказалось
в творчестве
молодой Цветаевой
в использовании
излюбленного
приема контраста.
Это контраст
вечного и
сиюминутного,
бытия и быта.
«Вечерний
альбом» завершается
стихотворением
«Еще молитва».
Цветаевская
героиня молит
создателя
послать ей
простую земную
любовь.
В
лучших стихотворениях
первой книги
Цветаевой уже
угадываются
интонации
главного конфликта
ее любовной
поэзии: конфликта
между «землей»
и «небом», между
страстью и
идеальной
любовью.
Особенности
лирики в сборнике
«Волшебный
фонарь». Отклики
в критике.
Знакомство
с Максимилианом
Волошиным в
конце 1910 г. значительно
расширяет круг
литературных
интересов
Цветаевой.
Сказывается
это и на стихотворениях
следующего
сборника, который
вышел в 1912 году.
В это время
Цветаева –
«великолепная
и победоносная»
– жила очень
напряженной
душевной
жизнью.
Устойчивый
быт уютного
дома в одном
из старомосковских
переулков,
неторопливые
будни профессорской
семьи – все это
было внешностью,
под которой
уже зашевелился
«хаос» настоящей,
не детской
поэзии.
К
тому времени
Цветаева уже
хорошо знала
себе цену как
поэту, она уже
догадалась,
что ее поэзия
по духу своему
– мятеж, пожар,
ракета, что она
по сути своей
– вперекор
всему: и покою
сна, и тишине
святилищ, и
фимиаму славы,
и даже пыли
забвения, которую,
может, на сто
лет покроются
ее книги. Она
была уверена
– пожар разгорится:
ведь искра
брошена и бег
задан! Ее молодые
строчки рассекали
воздух молниеносно,
как крылья
ласточки. Первая
книга «Вечерний
альбом» и в
особенности
вторая, «Волшебный
фонарь», вышли,
словно подчиняясь,
бегу автора,
друг за другом.
Характерно
обращение к
читателю, которым
открывался
этот сборник
«Волшебный
фонарь»:
Милый
читатель! Смеясь,
как ребенок,
Весело
встреть мой
волшебный
фонарь.
Искренний
смех твой, да
будет он звонок
И
безотчетен,
как встарь.
Все
промелькнут
в продолжение
мига:
Рыцарь,
и паж, и волшебник,
и царь…
Прочь
размышленья!
Ведь женская
книга –
Только
волшебный
фонарь!
В
«Волшебном
фонаре» мы
видим зарисовки
семейного быта,
очерки милых
лиц мамы, сестры,
знакомых, есть
пейзаж Москвы
и Тарусы.
Марина
очень сильно
любила город,
в котором родилась,
Москве она
посвятила много
стихов:
Над
городом отвергнутым
Петром,
Перекатился
колокольный
гром.
Гремучий
опрокинулся
прибой
Над
женщиной отвергнутой
тобой.
Царю
Петру, и вам, о
царь, хвала!
Но
выше вас, цари:
колокола.
Пока
они гремят из
синевы –
Неоспоримо
первенство
Москвы.
И
целых сорок
сороков церквей
Смеются
над гордынею
царей!
Сначала
была Москва,
родившаяся
под пером юного,
затем молодого
поэта. Во главе
всего и вся
царил, конечно,
отчий «волшебный»
дом в Трехпрудном
переулке:
Высыхали
в небе изумрудном
Капли
звезд и пели
петухи.
Это
было в доме
старом, доме
чудном…
Чудный
дом, наш дивный
дом в Трехпрудном,
Превратившийся
теперь в стихи.
Таким
он предстал
в этом уцелевшем
отрывке отроческого
стихотворения.
Дом был одушевлен:
его зала становилась
участницей
всех событий,
встречала
гостей; столовая,
напротив, являла
собою некое
пространство
для вынужденных
четырехкратных
равнодушных
встреч с «домашними»,-
столовая осиротевшего
дома, в котором
уже не было
матери. Мы не
знаем из стихов
Цветаевой, как
выглядела зала
или столовая,
вообще сам дом,
– «на это есть
архитектура,
дающая». Но мы
знаем, что рядом
с домом стоял
тополь, который
так и остался
перед глазами
поэта всю жизнь:
Этот
тополь! Под ним
ютятся
Наши
детские вечера
Этот
тополь среди
акаций,
Цвета
пепла и серебра…
В
этой книге у
Марины, впервые,
появилась тема
любви.
Книга
Цветаевой
«Волшебный
фонарь» встречена
была более
сдержанно: «
те же темы, те
же образы, только
бледнее и суше…стих
уже не льется
весело и
беззаботно,
как прежде; он
тянется и
обрывается…»
– писал Н. Гумилев.
Сдержанность
критиков заставляет
Цветаеву задуматься
над своей поэтической
индивидуальностью,
она начинает
поиск нового
поэтического
«я».
Черты
сходства и
различия двух
сборников
Поэта.
Темы
и образы двух
первых книг
Цветаевой
объединяет
«детскость»
– условная
ориентация
на романтическое
видение мира
глазами ребенка.
Это подчеркивает
и название
вымышленного
издательства
« Оле – Лукойе»,
по имени героя
андерсоновской
сказки, навевающего
детям сказочные
сны. Детская
влюбленность,
непосредственность,
бездумное
любование
жизнью по-новому
преломляли
мотивы Брюсова,
Бальмонта,
Блока, освобождая
их от идеологических
элементов
символизма.
Поэтический
язык этих сборников
универсален
и включает
традиционный
набор символов
литературы
первого десятилетия
ХХ века. Стихотворения
«Волшебного
фонаря» менее
подражательны,
хотя и продолжают
избранную
вначале тему
«детскости».
Однако во второй
книге на фоне
пристрастия
поэтессы
героического,
обреченного
проступает
ироническое
отношение к
быту. Именно
иронию как
основное качество
поэзии Цветаевой
отмечает Михаил
Кузмин, сопоставляя
ахматовский
«Вечер» и цветаевский
«Волшебный
фонарь».
Композиционная
структура
первых книг
Цветаевой,
их
исповедальность
целиком реализуют
представление
о символистском
сборнике. Вся
архитектоника
книг: название
разделов, эпиграфы,
служащие ключом
к их содержанию,
заголовки
стихотворений
– раскрывает
последовательность
этапов пути
героини от
безмятежного
счастья детства
к утрате изначальной
цельности. В
таком строении
сборников
угадывается
из традиционных
мифов символистов
– миф о потерянном
рае.
В
этих книгах
она определила
свое жизненное
и литературное
кредо – утверждение
собственной
непохожести
и самодостаточности,
обеспеченных
глубиной души.
Именно тогда,
в тех первых
наивных, но уже
талантливых
книжках, выявилось
драгоценнейшее
качество ее
как поэта –
тождество между
личностью
(жизнью) и словом.
Быть самой
собой, ни у кого
ничего не
заимствовать,
не подражать,
не подвергаться
влияниям –
такою Цветаева
вышла из детства
и такою осталась
навсегда.
Место
ранних сборников
в поэтическом
наследии.
«Вечерний
альбом» и «Волшебный
фонарь» интересны
для нас сейчас
как книги –
предвестия
будущей Марины
Цветаевой. В
них она вся –
как в завязи:
со своей предельной
искренностью,
ясно выраженной
личностью, и
даже нота трагизма,
в целом для
этих книг не
характерная,
все же глухо
прозвучала
среди детски
– простодушных
и наивно – светлых
стихов:
Ты
дал мне детство
лучше сказки
И
дай мне смерть
в семнадцать
лет…
Значение
ранней лирики
в формировании
Поэта М.Цветаевой
Марина
Цветаева –
Поэт, которого
не спутаешь
ни с кем другим.
Ее стихи можно
безошибочно
узнать – по
особому распеву,
неповоротным
ритмом, необщей
интонацией.
С юношеских
лет уже начала
сказываться
особая цветаевская
хватка в обращении
со стихотворным
словом, стремление
к афористической
четкости и
завершенности.
Подкупала также
конкретность
этой домашней
лирики.
Марина
Цветаева –
большой поэт,
и вклад ее в
культуру русского
стиха ХХ века
значителен:
она вписала
новаторскую,
выразительную
и исполненную
высокого драматизма
страницу. Наследие
Цветаевой
велико и трудно
обозримо. Ее
не впишешь в
рамки литературного
отрезка. Она
необычайно
своеобразна,
трудноохватима
и всегда стоит
особняком.
Одним
близка ее ранняя
лирика, другим
– лирические
поэмы; кто – то
предпочтет
поэмы – сказки
с их могучим
фольклорным
разливом; некоторые
станут поклонниками
проникнутых
современных
звучанием
трагедий на
античные сюжеты;
кому – то окажется
ближе философская
лирика 20-х годов,
иные предпочтут
прозу или
литературные
письмена,
вобравшие
в себя неповторимость
художественного
мироощущения
Цветаевой.
Однако все ею
написанное
объединено
пронизывающей
каждое слово
могучей силой
духа.
И
ранние ее сборники
«Вечерний
альбом» и «Волшебный
фонарь» – заявили
о Поэте Цветаевой
как о самом
ярком романтике,
устремленном
в Будущее, жаждущем
нового светлого
мира, не принимающем
мира быта, серости
и сытости. И
это ее главная
черта будет
ее особенностью
на протяжении
всего творчества.
Творчество
Марины Цветаевой
– выдающееся
и самобытное
явление всей
русской литературы.
Она принесла
в русскую поэзию
небывалую
дотоле глубину
и выразительность
лиризма. Благодаря
ей, русская
поэзия получила
новое направление
в самораскрытии
женской души
с ее трагическими
противоречиями.
Марина
Цветаева родилась
в Москве 26 сентября
1892 года. С раннего
детства Марина
жила в мире
героев прочитанных
ею книг, в жизни
же юная Цветаева
была диковата
и дерзка, заносчива
и конфликтна.
Для нее характерно
ощущение единства
жизни и творчества.
Лирическая
героиня Цветаевой
полностью
отражает чувства
и переживания
самой Марины,
так как поэтесса
изначально
принципиально
поставила знак
равенства между
собой и своей
лирической
героиней. Исходя
из этого стихи
Цветаевой очень
личностные.
Цветаева всегда
считала, что
поэт в своем
творчестве
должен быть
индивидуален.
Из этого принцип:
быть только
самой собой,
ни в чем не зависеть
ни от времени,
ни от пространства.
В данной
работе 3 главы:
Первая
глава «Марина
Цветаева –
великий романтик
серебреного
века». Здесь
освещается
автобиография,
основные лейтмотивы
творчества
и жизненные
принципы поэтессы.
Вторая
глава «Особенности
раннего творчества
Марины Цветаевой».
В этой главе
излагаются
суть своеобразия
тем и средства
их воплощения
в сборниках
«Вечерний
альбом» и «Волшебный
фонарь». Рассматриваются
черты сходства
и различия этих
сборников.
Третья
глава «Значение
ранней лирики
Цветаевой».
В ней рассматривается
значение ранних
сборников в
формировании
главной черты
творчества
Цветаевой.
Цель
данной работы
заключается
в том, чтобы
рассмотреть
подробнее
основные аспекты
раннего творчества
Марины Цветаевой
на примере
«Вечерний
альбом» и «Волшебной
фонарь».
Марина
Цветаева начала
писать с 6 лет.
В 1910 году тайком
от семьи, заплатив
за печатанье
500 экземпляров,
через месяц
держала в руках
книгу «Вечерний
альбом».
С одобрительной
критикой этой
книги выступили
М. Волошин и Н
Гумилев. А Брюсов
предостерег
ее об опасности
впасть в «домашность»
и разменять
свои темы на
«милые пустяки».
В этом сборнике
стихи Цветаевой
еще очень незрелы,
но уже появляется
образ лирической
героини: Молодая
девушка, мечтающая
о любви.
Некоторые
стихотворения,
например «Молитва»
(26 сентября 1908г.),
предвещали
большое будущее
поэту. В «Вечернем
альбоме» наряду
с детскими
впечатлениями
и воспоминаниями
запечатлена
не детская
сила.
Критики
отмечают хорошую
школу стиха,
музыкальность
и изящество
первого сборника.
И уже здесь
вырисовывается
интонация
главного конфликта
ее любовной
поэзии: конфликта
между «небом
и землей», между
страстью и
идеальной
любовью
В 1912 году
выходит второй
сборник «Волшебный
фонарь». Цветаева
уже хорошо
знает себе цену
как поэту, она
уверена – пожар
разгорится,
ведь искра
брошена, и бег
уже задан.
В «Волшебном
фонаре» много
зарисовок
семейного быта,
очерки милых
лиц, мамы, сестры,
посвящено
несколько
стихов Москве.
Но эта книга
заставляет
Цветаеву начать
поиск нового
поэтического
«я», так как
нет новых тем,
стих тянется
и обрывается,
говорил Гумилев.
Основное
сходство двух
первых сборников
Марины Цветаевой
заключается
в том, что их
объединяет
«детскость»;
детская влюбленность,
непосредственность,
бездумное
любование
жизнью. Но, тем
не менее, стихи
из второго
сборника менее
подражательны,
и на фоне пристрастие
поэтессы к
обреченному
героизму проступает
ироническое
отношение к
быту.
В первых
сборниках
формируется
основное жизненное
кредо Марины
Цветаевой: быть
самой собой.
Марина
Цветаева –
поэт, которого
не спутаешь
ни с одним другим,
ее стихи обладают
особым распевом,
ритмом и интонацией.
Подкупает
четкость,
конкретность
и завершенность
ее стихов.
Я считаю,
что ранние
сборники «Вечерний
альбом» и «Волшебный
фонарь» заявили
о Цветаевой,
как о самом
ярком романтике,
устремленным
в будущее, жаждущем
нового и светлого
в мире, который
не принимает
мира быта, серости
и сырости. И
эта ее главная
черта будет
ее особенностью
на протяжении
всего творчества.
Марина Ивановна Цветаева родилась в Москве 26 сентября 1892 года. Если влияние отца, Ивана Владимировича, университетского профессора и создателя одного из лучших московских музеев (ныне Музей изобразительных искусств), до поры до времени оставалось скрытым, подспудным, то мать, Мария Александровна, страстно и бурно занималась воспитанием детей до самой своей ранней смерти. «После такой матери мне осталось только одно: стать поэтом», — вспоминала дочь. Характер у Марины Цветаевой был трудный, неровный, неустойчивый.
Жила она сложно, не знала и не искала ни покоя, ни благоденствия, всегда была в полной неустроенности, искренне утверждала, что «чувство собственности» у нее «ограничивается детьми и тетрадями».
Детство, юность и молодость Марины Ивановны прошли в Москве и в тихой подмосковной Тарусе, отчасти за границей. Училась она много, но, по семейным обстоятельствам, довольно бессистемно. Стихи Цветаева начала писать с шести лет (не только по-русски, но и по-французски, по-немецки). В 1910 году она выпускает довольно объемный сбор ник «Вечерний альбом». Его заметили и одобрили влиятельные и взыскательные критики, поэты В. Брюсов, Н. Гумилев, М. Волошин. Стихи юной Цветаевой были еще очень незрелы, но подкупали своей талантливостью, своеобразием и непосредственностью. И в первую очередь — безудержная и страстная «Молитва», написанная поэтессой в день 17-летия, 26 сентября 1909 года:
Христос и Бог! Я жажду чуда
Теперь, сейчас, в начале дня!
О, дай мне умереть, покуда
Вся жизнь как книга для меня.
Ты мудрый, ты не скажешь строго:
*Терпи, еще не кончен срок».
Ты сам мне подал — слишком много!
Я жажду сразу – всех дорог!
Люблю и крест, и шелк, и каски,
Моя душа мгновений след…
Ты дал мне детство — лучше сказки
И дай мне смерть — в семнадцать лет!
Вслед за «Вечерним альбомом» появилось еще два стихотворных сборника Цветаевой: «Волшебный фонарь» (1912 год) и «Из двух книг» (1913 год) — оба под маркой издательства «Оле-Лукойе», домашнего предприятия Сергея Эфрона, друга юности Цветаевой, за которого в 1912 году она выйдет замуж. В это время Цветаева — «великолепная и победоносная» — жила уже очень напряженной душевной жизнью, хорошо знала себе цену как поэту. «В своих стихах я уверена непоколебимо», — записала она в дневнике в 1914 году. Жизнелюбие поэтессы воплощалось, прежде всего, в любви к России и к русской речи. Цветаева очень любила город, в котором родилась; Москве она посвятила много стихов:
Над городом, отвергнутым Петром,
Перекатился колокольный гром.
Гремучий опрокинулся прибой
Над женщиной, отвергнутой тобой.
Царю Петру и вам, о царь, хвала!
Но выше вас, цари: колокола.
Пока они гремят из синевы
Неоспоримо первенство Москвы.
—И целых сорок сороков церквей
Смеются над гордынею царей!
Позднее в поэзии Цветаевой появится герой, который пройдет сквозь годы ее творчества, изменяясь во второстепенном и оставаясь неизменным в главном: в своей слабости, нежности, зыбкости в чувствах. Лирическая героиня наделяется чертами крсткой богомольной женщины: «Пойду и встану в церкви и помолюсь угодникам о лебеде молоденьком». В первые дни 1917 года у Цветаевой появляются стихи, в которых слышатся перепевы старых мотивов, говорится о последнем часе нераскаявшейся, истомленной страстями лирической героини.
Многие из своих стихов Цветаева посвящает поэтам-современникам: Ахматовой, Блоку, Маяковскому, Эфрону.
В певучем граде моем купола горят,
И Спаса светлого славит слепец бродячий…
И я дарю тебе свой колокольный град,
Ахматова! – и сердце свое в придачу.
Марина Цветаева пишет не только стихи, но и прозу. Проза Цветаевой тесно связана с ее поэзией. В ней, как и в стихах, важен был не только смысл, но и звучание, ритмика, гармония частей. Проза Цветаевой создает впечатление большой масштабности, весомости, значительности. Мелочи как таковые у Цветаевой просто перестают существовать; люди, события, факты всегда объемны.
Октябрьскую революцию Марина Цветаева не приняла и не поняла. Казалось бы, именно она с бунтарской натурой своего человеческого и поэтического характера могла обрести в революции источник творческого воодушевления. Пусть она не сумела бы понять правильно революцию, ее цели и задачи, но она должна была ощутить ее как могучую и безграничную стихию. В литературном мире Цветаева по-прежнему держалась особняком. В мае 1922 года со своей дочерью она уезжает за границу.
В первые годы эмиграции Цветаева активно участвует в русской культурной жизни. Но год от года по разным причинам оказывается все в большей изоляции. Новаторство ее поэзии не получило должной оценки эмигрантской критики. Более охотно издатели брали ее прозу. Цветаева публикует небольшие рассказы (как на русском, так и на французском языке), воспоминания о поэтах-современниках (Волошине, Брюсове, Бальмонте, Кузмине, Маяковском, Пастернаке), литературно-критические статьи. Решительно отказавшись от своих былых иллюзий, она ничего уже не оплакивала и не предавалась никаким умилительным воспоминаниям о том, что ушло в прошлое. В ее творчестве крепнут сатирические ноты. В то же время в Цветаевой все более растет и укрепляется живой интерес к тому, что происходит на покинутой родине.
С течением времени понятие «родина» для нее наполняется новым содержанием. Поэтесса начинает понимать размах русской революции («лавина из лавин»), она начинает чутко прислушиваться к «новому звучанию воздуха». Тоска по России проявляется в таких лирических стихотворениях, как «Рассвет на рельсах», «Лучина», «Русской ржи от меня поклон…», «О, неподатливый язык!…», сплетается с думой о новой родине, которую она еще не видела и не знает, — о Советском Союзе, о его жизни, культуре и поэзии.
К 30-м годам Марина Цветаева совершенно ясно осознала рубеж, отделивший ее от белой эмиграции. Здесь для понимания позиции Цветаевой важное значение имеет цикл стихов к сыну. В них она говорит о Советском Союзе как о новом мире новых людей, как о стране совершенно особого склада и особой судьбы, неудержимо рвущейся вперед— в будущее и в само мироздание — «на Марс».
Ни к городу и ни к селу
Езжай, мой сын, в свою страну,
В край — всем краям наоборот!
Куда назад идти — вперед
Идти, – особенно – тебе,
Руси не видывавшее
Дитя мое… Мое? Ее –
Дитя! То самое былье,
Которым порастает быль.
Землицу, стершуюся в пыль,
Ужель ребенку в колыбель
Нести в трясущихся горстях:
«Русь – этот прах, чти- этот прах!»
От неиспытанных утрат —
Иди – куда глаза глядят!
Нас родина не позовет!
Езжай, мой сын, домой – вперед –
В свой край, в свой век, в свой час, — от нас
В Россию – вас, в Россию – масс,
В нашу — страну! в сейчac — страну!
Вы на Марс — страну! в без нас — страну!
Русь для Цветаевой — достояние предков, Россия — не более как горестное воспоминание «отцов», которые потеряли родину и у которых нет надежды обрести ее вновь, а «детям» остается один путь — домой, на единственную родину, в СССР. Столь же твердо Цветаева смотрела и на свое будущее. Личная драма поэтессы переплелась с трагедией века. Она увидела звериный оскал фашизма и успела проклясть его. Последнее, что Цветаева написала в эмиграции, — цикл гневных антифашистских стихов о растоптанной Чехословакии, которую она нежно и преданно любила. Это поистине «плач гнева и любви», Цветаева теряла уже надежду — спасительную веру в жизнь. В 1939 году Цветаева возвращается на родину. Тяжело ей дались эти 17 лет на чужбине. Она мечтала вернуться в Россию «желанным и жданным гостем». Но так не получилось. Муж и дочь подверглись необоснованным репрессиям. Цветаева поселилась в Москве, готовила сборник стихотворений. Но тут грянула война. Превратности эвакуации забросили Цветаеву сначала в Чистополь, а затем в Елабугу. Тут-то ее и настигло одиночество, о котором она с таким глубоким чувством сказала в своих стихах.
Измученная, потерявшая веру, 31 августа 1941 года Марина Ивановна Цветаева покончила жизнь самоубийством. Могила ее затерялась. Долго пришлось ожидать и исполнения ее юношеского пророчества, что ее стихам, «как драгоценным винам, настанет свой черед». Марину Цветаеву-поэта не спутаешь ни с кем другим. Ее стихи можно безошибочно узнать — по особому распеву, неповторимым ритмам, по общей интонации. «Цветаева — звезда первой величины. Кощунство кощунств — относиться к звезде как к источнику света, энергии или источнику полезных ископаемых. Звезды — это всколыхающая духовный мир человека тревога, импульс и очищение раздумий о бесконечности…» — так отозвался о творчестве М. Цветаевой поэт Латвии О. Вици-етис. Мне кажется, что время увидело Марину Цветаеву, признало ее нужной и позвало. Она пришла уверенно, ее позвал ее час, ее настоящий час.