Сочинение на тему наш общий дом россия

6 вариантов

  1. Моя Родина- Россия, сильная, независимая, многонациональная и гостеприимная страна. На её территории одной дружной семьёй живут люди разных национальностей. Они ходят друг к другу в гости, приносят угощения, делятся рецептами национальных кухонь , поздравляют друг друга с праздниками и дарят подарки. Я русский, но уважаю культуру и религию других национальностей. С самого детства меня учили проявлять уважение к истории , самобытности других народов, проживающих на территории нашей страны. Россия-это мать, а разные народы- её дети. Мне кажется, что она, как мама, бывает доброй, заботливой и строгой. Как и в любой большой семье, дети могут ссориться между собой. Но если им угрожает беда, то неприятности забываются, и все готовы дать отпор противнику. Примером могут быть события 1941-1945 годов. Война…Это кровавое слово держалось на устах каждого человека независимо от национальности. Гибли не только солдаты, но и мирные жители , а благодаря общим усилиям победа была одержана, спокойствие и мир вошли в каждый дом. Казалось, что люди никогда больше не услышат разрывов бомб, стонов раненых, плача матерей, не увидят разрушенных городов и сёл. В девяностые годы война вновь ворвалась в нашу жизнь. Вновь стала литься кровь стали страдать матери, оплакивая своих погибших сыновей. Зазвучали слова: «Россия –для русских». Я с этим не согласен. Так могут рассуждать люди, не думающие о будущем и не усвоившие уроков прошлого. Современная жизнь поставила народы в такие условия, что добро, накопленное веками, стало часто уступать злу. На этой почве возникли национальные конфликты и Чечне. Таджикистане, Прибалтике. Но мы, будущее России, не хотим этих распрей. Ведь все проблемы можно решать сообща, и жизнь тогда будет долгой и счастливой, когда взрослые поймут, что в войне не останется ни победителей, ни побеждённых. Я знаю, что чудес на свете не бывает, но именно в детстве веришь в это меньше всего. Где бы человек ни находился, куда бы ни забросила его судьба, в мыслях он всегда возвращается на свою малую родину.

  2. В рассказе “Косцы”, написанном уже в эмиграции, в 1921 году, возникает идеализированный образ страны, которая была когда-то, но которой больше никогда не будет. Всю свою огромную любовь к родине отражает Бунин в этом произведении. В начале рассказа изображается удивительно поэтичная картина русской природы: “Кругом нас были поля, глушь серединной, исконной России. Было предвечернее время июньского дня. Старая большая дорога, заросшая кудрявой муравой, изрезанная заглохшими колеями, следами давней жизни наших отцов и дедов, уходила перед нами в бесконечную русскую даль… Казалось, что нет да и никогда и не было ни времени, ни деления его на века, на годы в этой забытой – или благословенной – Богом стране”. Читатель находит в этом описании все атрибуты дореволюционной России: дорога – один из излюбленных символов страны, напоминание о предках, о связи поколений, потеря представлений о времени. И дальше идет описание косцов, поющих песню, в которой было “несознаваемое, но кровное родство” с родной землей. Красивые, сильные, здоровые, беззаботные крестьяне работают охотно и дружно, радуясь своей работе и песней выражая эту радость. Песня вызывает восхищение у тех, кто ее слушает: “Прелесть была в том, что все мы были дети своей родины и были все вместе и всем нам было хорошо, спокойно и любовно… И еще в том была (уже совсем не сознаваемая нами тогда) прелесть, что эта родина, этот наш общий дом была – Россия, и что только ее душа могла петь так, как пели косцы в этом откликающемся на каждый их вздох березовом лесу”. Эта прекрасная лирическая зарисовка могла бы вызвать у читателей только самые хорошие чувства, если бы не фраза, предваряющая повествование: “Это было давно, это было бесконечно давно, потому что та жизнь, которой все мы жили в то время, не вернется уже вовеки”.

  3. Теперь они пели: “Ты прости – прощай, любезный друг!” – подвигались по березовому лесу, бездумно лишая его густых трав и цветов, и пели, сами не замечая того. И мы стояли и слушали их, чувствуя, что уже никогда не забыть нам этого предвечернего часа и никогда не понять, а главное, не высказать вполне, в чем такая дивная прелесть их песен.Прелесть не была в откликах, в звучности березового леса. Прелесть его была в том, что никак не была она сама по себе: она была связана со всеми, что видели, чувствовали и мы и они, эти рязанские косцы. Прелесть была в том несознаваемом, но кровном родстве, которое было между ими и нами – и между ими, нами и этим полем, что окружало нас, этим полевым воздухом, которым дышали и они и мы с детства, этим предвечерним  временем, этими облаками на уже розовеющем западе, этим свежим, молодым лесом, полным медвянных трав по пояс, диких несметных цветов и ягод, которые они поминутно срывали и ели, и этой  большой дорогой, ее простором и заповедной далью. Прелесть была в том, что все мы были дети своей родины и были все вместе и всем нам было хорошо, спокойно любовно без ясного понимания своих чувств, ибо их  и не надо, не должно понимать, когда они есть. И еще  в том была (уже совсем не сознаваемая нами тогда) прелесть, что эта родина, этот наш общий дом была – Россия, и что только ее душа могла петь так,  как пели косцы в этом откликающемся на каждый их вздох березовом лесу.Прелесть была в том, что это было как будто и не пение, а именно только вздохи, подъемы молодой, здоровой, певучей груди. Пела одна грудь, как когда-то пелись  песни только в России и с той непосредственностью, с той несравненной легкостью, естественностью, которая была свойственна в песне только русскому. Чувствовалось – человек так свеж, крепок, как наивен в неведении своих сил талантов и так полон песнью, что ему нужно только легонько вздыхать, чтобы отзывался весь лес на ту добрую и ласковую, а порой дерзкую и мощную звучность, которой наполняли его эти вздохи. Они подвигались, без малейшего усилия бросая вокруг себя косы, широкими полукругами обнажая перед собою поляны, окашивая, подбивая округ пней и кустов и без малейшего напряжения вздыхая, каждый по-своему, но в общем выражая одно, делая по наитию нечто единое, совершенно цельное, необыкновенно прекрасное. И прекрасны совершенно особой,  чисто русской красотой были те чувства, что рассказывали они своими вздохами и полусловами вместе с откликающейся далью, глубиной леса.

  4. Теперь они пели: “ты прости – прощай, любезный друг! ” – подвигались по березовому лесу, бездумно лишая его густых трав и цветов, и пели, сами не замечая того. и мы стояли и слушали их, чувствуя, что уже никогда не забыть нам этого предвечернего часа и никогда не понять, а главное, не высказать вполне, в чем такая дивная прелесть их песен.прелесть не была в откликах, в звучности березового леса. прелесть его была в том, что никак не была она сама по себе: она была связана со всеми, что видели, чувствовали и мы и они, эти рязанские косцы. прелесть была в том несознаваемом, но кровном родстве, которое было между ими и нами – и между ими, нами и этим полем, что окружало нас, этим полевым воздухом, которым дышали и они и мы с детства, этим предвечерним временем, этими облаками на уже розовеющем западе, этим свежим, молодым лесом, полным медвянных трав по пояс, диких несметных цветов и ягод, которые они поминутно срывали и ели, и этой большой дорогой, ее простором и заповедной далью. прелесть была в том, что все мы были дети своей родины и были все вместе и всем нам было хорошо, спокойно любовно без ясного понимания своих чувств, ибо их и не надо, не должно понимать, когда они есть. и еще в том была (уже совсем не сознаваемая нами тогда) прелесть, что эта родина, этот наш общий дом была – россия, и что только ее душа могла петь так, как пели косцы в этом откликающемся на каждый их вздох березовом лесу.прелесть была в том, что это было как будто и не пение, а именно только вздохи, подъемы молодой, здоровой, певучей груди. пела одна грудь, как когда-то пелись песни только в россии и с той непосредственностью, с той несравненной легкостью, естественностью, которая была свойственна в песне только . чувствовалось – человек так свеж, крепок, как наивен в неведении своих сил талантов и так полон песнью, что ему нужно только легонько вздыхать, чтобы отзывался весь лес на ту добрую и ласковую, а порой дерзкую и мощную звучность, которой наполняли его эти вздохи. они подвигались, без малейшего усилия бросая вокруг себя косы, широкими полукругами обнажая перед собою поляны, окашивая, подбивая округ пней и кустов и без малейшего напряжения вздыхая, каждый по-своему, но в общем выражая одно, делая по наитию нечто единое, совершенно цельное, необыкновенно прекрасное. и прекрасны совершенно особой, чисто красотой были те чувства, что рассказывали они своими вздохами и полусловами вместе с откликающейся далью, глубиной леса.

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *