Сочинение на тему отражение истории в русском языке

11 вариантов

1. САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ АКАДЕМИЯ УПРАВЛЕНИЯ И ЭКОНОМИКИ
   ФАКУЛЬТЕТ СОЦИАЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ
   Реферат
   по основам лингвокультуры
   на тему: «Язык как отражение истории и культуры народа»
   Выполнил: студент Грибель О.В.Курс заочного отделения
   Факультет социального управления
   Специальность: связи с общественностью
   Санкт-Петербург 2010
   Содержание
   1. Введение
   . Связь языка и мышления
   . Язык и история
   . Язык и культура
   . Заключение
   . Используемая литература
   1. Введение
   ЯЗЫК – система знаков, служащая средством человеческого общения, деятельности мыслительной (мышление), способом выражения самосознания личности, передачи от поколения к поколению и хранения информации. Язык – носитель общественного сознания. С позиций материализма, исторически основой появления языка служит деятельность совместная людей. Язык существует и реализуется через речь.
   Язык – лучший, никогда не увядающий и вечно вновь распускающийся цветок народа и всей его духовной жизни. В языке одухотворяется весь народ, вся его жизнь, история, обычаи. Язык- это история народа, путь цивилизации и культуры от истоков до наших дней.
   Владение языком, умение общаться, добиваться успеха в процессе коммуникации являются теми характеристиками личности, которые во многом определяют достижения человека практически во всех областях жизни, способствуют его социальной адаптации к изменяющимся условиям современного мира.
   Как средство познания действительности язык обеспечивает развитие интеллектуальных и творческих способностей, развивает абстрактное мышление, память и воображение, формирует навыки самостоятельной деятельности, самообразования и самореализации личности.
   Языковая и языковедческая компетенции – систематизация знаний о языке как знаковой системе и общественном явлении, его устройстве, развитии и функционировании; общих сведений о лингвистике как науке; овладение основными нормами русского литературного языка, обогащение словарного запаса и грамматического строя речи учащихся; совершенствование способности к анализу и оценке языковых явлений и фактов, умения пользоваться различными лингвистическими словарями.
   Языковедческая компетенция – осознание языка как формы выражения национальной культуры, взаимосвязи языка и истории народа, национально-культурной специфики русского языка, владение нормами русского речевого этикета, культурой межнационального общения.
   2. Связь языка и мышления
   Эта связь бесспорна.
   Язык как таковой возник очень давно. Много тысяч лет назад люди приспособили свой артикуляционный аппарат для общения, для передачи информации друг другу.
   Как именно все это начиналось, нам сейчас неизвестно, но точно известно, что в языке отражаются представления народа об окружающей его природе (в общем смысле этого слова), его картина мира. Люди воспринимают какой-то предмет, пропускают его через свое сознание и дают ему то или иное название. Слыша слово «шарик», мы представляем себе нечто круглое и мягкое. С одной стороны, это языковые стереотипы, передаваемые из поколения в поколение, с другой – наше восприятие мира.
   Например, если заглянуть в российскую историю, то мы увидим, что в период после революции, во время становления новой государственности из обихода уходило множество слов, но еще боль шее количество приходило, их придумывали как отражение всего нового, что появилось в жизни людей.
   А началось все с того, что начало меняться человеческое сознание. Все великие ораторы начиная с Античности, были великими мыслителями. Это были люди, которые создавали нормативный литературный язык. У этих людей было философское мышление, поэтому мы до сих пор пользуемся их трудами. Литературные, культурные и научные теории и определения, созданные ими тогда, актуальны до наших дней и являются основой для современных наук.
   Не только язык является отражением мышления и окружающего мира людей, но и наоборот. Например, люди, изучающие иностранные языки, мысля, думают, ведут какие-то внутренние диалоги только на родном языке, потому что только он может полностью представить их картину мира. Вот почему нельзя овладеть иностранным языком в совершенстве.
   Язык народа – это, пожалуй, самая великая часть его культуры, зеркальное отображение его менталитета. Например, русские люди любят длинные, витиеватые изречения, у англичан вы никогда не найдете длинных, много сложных слов, а немецкий язык, наоборот, насыщен ими. О некоторых языках как частях культуры определенного народа, сложились некоторые представления вроде того, что на английском нужно вести деловые переговоры, на французском говорить с женщинами о любви, а на немецком – с врагом о своих мыслях. Нельзя не согласиться, что в этом есть доля истины.
   3. Язык и история
   С того времени, когда язык был осознан как исторически изменяющееся явление, многократно подчеркивалась его связь с историей народа и необходимость его изучения для целей истории и неразрывно с ней. Уже один из самых первых зачинателей сравнительно-исторического языкознания – Расмус Раск писал: «Религиозные верования, обычаи и традиции народов, их гражданские институты в древнее время – все то, что мы знаем о них, – в лучшем случае могут дать нам лишь намек на родственные отношения и происхождение этих народов. Вид, в каком они впервые являются перед нами, может послужить для некоторых выводов об их предшествующем состоянии или о тех путях, какими они достигли настоящего. Но ни одно средство познания происхождения народов и их родственных связей в седой древности, когда история покидает нас, не является столь важным, как язык». (P. Раск. Исследования в области древнесеверного языка.)
   Ещё советские языковеды исходили из того положения, что язык и история народа тесно связаны друг с другом.
   В этом отношении они продолжали научную традицию, которая была заложена при осознании языка как меняющегося во времени явления и которая прошла через все последующее развитие науки о языке, обогатившись пониманием социальной роли языка. Это последнее потребовало того, чтобы исторический подход к изучению языка перестал замыкаться собственно языковыми рамками и был поставлен в связь с историей общества. Иными словами, речь ныне идет не просто об истории языка, а об истории языка как общественного явления.
   Таким образом, положение о связи языка и общества остается незыблемой основой для научного изучения языка. Но это положение не следует толковать слишком узко и односторонне. Во-первых, изучение языка не может быть ограничено только историческим аспектом. Во-вторых, изучая язык и историю народа в тесной связи друг с другом, нельзя забывать о специфике закономерностей развития, свойственных, с одной стороны, языку, а с другой стороны, носителю этого языка – народу. Таким образом, в лингвистике проблему связи языка с историей следует рассматривать с точки зрения того, каким образом структура языка реагирует на факты общей истории (какое преломление в структуре языка получают эти факты). И, в-третьих, вопрос о связи истории языка с историей народа нельзя ограничивать только одним направлением и прослеживать только влияние истории общества на развитие языка. Несомненно, что к этой проблеме самое непосредственное отношение имеют также и различные виды контактов языков (которые обусловливаются историческими и территориальными факторами), процессы и формы скрещения языков, взаимоотношения языка и культуры, проницаемость различных сфер языков, отношение языка к социальной структуре общества и т. д.
   4. Язык и культура
   язык мышление история культура
   Этот вопрос можно рассматривать в двух направлениях. Одно направление устанавливает зависимость языка от общего культурного состояния народа. Исследование этого вопроса имеет много общего с проблемой связи языка и мышления. Другое направление изучает зависимость структурных особенностей отдельных языков от конкретных форм культуры данного народа. В этом случае иногда говорят о проницаемости языка по отношению к культурным феноменам. Рассмотрим последовательно оба эти направления исследования.
   Не подлежит сомнению, что язык как социальное явление находится в зависимости от общего культурного состояния народа, которое предполагает и соответствующие формы мышления. Когда П. Я. Черных говорит, что «явление абстрагирования грамматических фактов, первоначально не имевших абстрактного значения, как характерная черта развития грамматического строя, не может служить основанием для того, чтобы отрицать всякую связь между историей грамматического строя того или другого языка и историей данного народа»(П. Я. Черных. О связи развития языка с историей народа. «Изв. АН СССР», отд. лит. и яз., 1951), то в общей форме с ним нельзя не согласиться. Но, с другой стороны, не следует переоценивать этого фактора для становления конкретных явлений грамматической структуры языка.
   Как в истории отдельных языков, так и целых языковых семейств можно обнаружить достаточно многочисленные факты, показывающие развитие грамматических элементов языка в одинаковом направлении. Можно констатировать случаи параллельного развития ряда явлений в грамматических системах даже чрезвычайно различных по своей структуре языков. Подобные общие и параллельные процессы развития, очевидно, можно в известной мере связать с культурным развитием общества, обусловливающим в области мышления развитие в направлении от более конкретных к более абстрактным категориям. Культурное состояние общества, следовательно, связывается с языком в этом случае через посредство мышления.
   Вопрос о связи языка и культуры, конечно, нельзя рассматривать в узкой перспективе. Язык может реагировать на явления культуры. Так, если история культуры не достигла в своем развитии соответствующего этапа и еще не знает письменности или нормативного влияния литературного языка (или же утрачивает его), то и язык этого народа оказывается менее упорядоченным, менее нормализованным. Не вызывает сомнения и то положение, что народ, находящийся на высокой ступени цивилизации, оперирует в речевом общении более абстрактными лексическими категориями, нежели народ более отсталой культуры. Лингвистика собрала богатый материал, свидетельствующий о том, что языки народов отсталой культуры часто не располагают словами, обозначающими родовые понятия (нет, например, слов для обозначения дерева или животного вообще, но зато имеется очень разветвленная номенклатура обозначений разных их видов и пород) и обладают формантами, классифицирующими слова по чрезвычайно конкретным признакам (так называемые классы слов).
   Переходим теперь к рассмотрению зависимости становления структурных особенностей отдельных языков от конкретных форм культуры данного народа. Этнологические понятия культур попытался положить в основу классификации языков В. Шмидт. Излагая задачи своей работы, он писал: «Возникшие более крупные группировки – будем называть их языковыми кругами, – основывающиеся сами по себе на чисто языковом принципе, мы будем сравнивать с культурными кругами, установленными этнологическими исследованиями, чтобы выяснить, в какой степени крупные лингвистические группировки совпадают по своим границам с этнологическими и какая внутренняя взаимосвязь наличествует между ними». Однако попытка В. Шмидта, связывающая язык не только с этнологическими, но и с расовыми комплексами, не встретила положительного к себе отношения и окончилась неудачей.
   Своеобразное преломление проблема связи языка с культурой нашла у Н. Я. Марра. Объявив язык надстройкой, он поставил его стадиальное изменение в зависимость от идеологии. Идеологические смены, по его мнению, обусловливают и трансформацию языков. В этой теории Н. Я. Mappa, может быть, с наибольшей четкостью проявляются вульгаризаторские основы его учения, стремящиеся уложить развитие языка в заранее подготовленные социологические схемы и фактически приближающиеся к теориям В. Шмидта, хотя сам Н. Я: Марр и его последователи нередко выступали с резкой критикой расовых основ его классификации.
   Решение вопроса о. причине зависимости между культурой и языком следует ставить в связь со следующими двумя факторами. Первый из них касается определения понятия культуры или культурного фактора в развитии языков. Так, тот факт, что один народ обладает культурным преобладанием над другим, может привести к тому, что один язык занимает подчиненное положение по отношению к другому и заимствует у этого последнего те или иные его элементы. Так называемый престиж языка, связанный обычно с чувством национального самосознания, – вполне реальная историческая величина, и он не в малой степени способствовал тому, что, например, ирландский, греческий, армянский, польский сохраняли в полной мере свою жизненность в условиях, в которых другие языки ассимилировались среди языков своих поработителей. Но подобного рода явления нельзя рассматривать лишь в аспекте связи проблемы языка и культуры. Они, вне всякого сомнения, должны рассматриваться в одном ряду с такими явлениями, как экономическое и политическое преобладание народов, военные завоевания, переселения и пр. Иными словами, это общеисторические явления, хотя они и связаны с культурой народов.
   Что же тогда следует отнести к собственно культурным явлениям? Культура, по определению Большой советской энциклопедии, – это «совокупность достижений общества в области просвещения, науки, искусства и в других областях духовной жизни». Поэтому если мы попытаемся установить соответствия между явлениями культуры в этом смысле и фактами структуры языка, то при положительном решении данного вопроса мы в конечных выводах должны будем признать язык идеологическим образованием, что противоречит всему тому, что мы знаем о языке. Таких соответствий не может быть, и, следовательно, говорить о причинной зависимости между культурой и языком в плане конкретных явлений совершенно неправомерно. Но здесь необходимы две существенные оговорки, которые приводят нас уже ко второму из упоминавшихся выше двух факторов.
   Между явлениями культуры и фактами структуры языка нет прямой причинной зависимости и прямого соответствия, но изменения в культуре могут находить косвенное, опосредствованное отражение в языке, т. е. между ними есть общая зависимость; это признает и Э. Сепир, когда пишет, что «история языка и история культуры развиваются параллельно». Но дело тут не в совпадении общих тенденций развития, о которых говорилось выше, а в другом. Так, вызванные культурным развитием народа лексические новообразования могут привести к морфологическим или фонетическим изменениям, например, когда некоторое количество заимствованных слов вносит новое фонетическое явление, которое затем чисто лингвистическим путем распространяется и входит в фонологическую систему языка. В данном случае, следовательно, речь идет не о том, что категории языка и категории мышления, представленные в явлениях культуры, могут обладать общей тенденцией развития в сторону большей абстрактности их содержания, а о возникновении конкретных фактов языковой структуры, которые в конечном счете стимулированы культурным развитием общества, но находятся вне указанной тенденции. Хотя истоки подобного рода языковых новшеств лежат в фактах культуры, их языковое выражение определяется структурными особенностями данного конкретного языка. Это обстоятельство и дает нам основание говорить о возможности опосредствованных влияний культуры на язык.
   Теперь обратимся к другой оговорке. До сих пор разговор шел о развитии языка и его зависимости от культурного развития народа, а также о большем или меньшем богатстве духовного содержания (говоря словами Большой советской энциклопедии) того или иного народа и влиянии этого обстоятельства на структуру языка. Но связь между языком и культурой можно рассматривать и с точки зрения своеобразия форм того и другого явления. И в этом последнем случае мы можем обнаружить значительную близость между языком и культурой. Простейшим образом эта близость обнаруживается в наличии ряда слов, связанных с реалиями, характерными для той или иной культуры и поэтому, как правило, с большим трудом и только описательно переводимыми на другой язык. Так, в якутском языке существуют следующие слова, которые не имеют прямых эквивалентов в русском языке: собоо – сделаться невкусным (о мясе изнуренного животного), туут – лыжи, подбитые кожей, олоо – зимовать на подножном корму (только о лошади) и т. д. Другим свидетельством данной зависимости языка от культуры является структура всего словаря языков, в которых можно выделить различные лексические категории, связанные с характерными для данной культуры чертами. Здесь имеет значение и количественный момент, так как обычно более существенные для данного народа явления имеют более подробную номенклатуру. Зависимость между культурой и языком (точнее, его лексикой) этого порядка Э. Найда суммирует в следующих двух правилах:
   . Лексика, относящаяся к центральным элементам культуры, пропорционально более исчерпывающая, чем лексика, относящаяся к периферийным чертам культуры. Иными словами, объем словаря, относящегося к любому явлению культуры, прямо пропорционален ее культурной значимости.
   . Культурные подгруппы обладают пропорционально более обширной лексикой в сфере их различий.
   Известного рода культурные модели лежат и в основе метафорических обозначений психических состояний, когда печаль, например, обозначается в племени хаббе в Судане выражением «иметь больную печень», племя бамбара (также в Судане) употребляет в этом случае выражение «иметь черный глаз», а мосси (к северу от Золотого Берега) – «иметь гнилое сердце», а удук (в Судане) – «иметь тяжелый желудок». Более отдаленная связь между лингвистическими и культурными моделями скрывается в оборотах типа русского ушко иглы, который по-английски будет иметь буквальное значение «глазок иглы», у индейцев кекчи – «лицо иглы», у племени пирро в Перу – «ноздря иглы», у племени хакачин в Бирме – «рот иглы», у племени амузгос в Мексике – «дыра игла» и пр.
   Зависимость между языком и культурой проявляется не только в лексике, но также и в грамматике, хотя и не столь очевидным образом. Так, в языке Новой Каледонии присутствуют две посессивные системы, первую из которых можно условно назвать близкой (или интимной) принадлежностью, а вторую – далекой принадлежностью. Первая система охватывает имена со значением «мать», «печень», «потомок», а вторая – «отец», «сердце», «жизнь». На первый взгляд такое распределение представляется совершенно произвольным. Однако оно становится понятным, если учесть, что в Новой Каледонии издавна господствовал матриархат, что печенка символизирует всего человека (это значение она имеет и в обряде жертвоприношения), а потомок, воплощающий собой продолжение жизни, имеет большее значение, чем жизнь его родителей.
   Подобного рода примеры, количество которых можно умножить почти безгранично, убедительно свидетельствуют в пользу того положения, что своеобразие форм культуры, как правило, находит отражение в языке.
   5. Заключение
   Выше были рассмотрено влияние истории народа на развитие языка. Теперь остается выяснить кардинальный вопрос всей этой проблемы: в какой мере история народа может воздействовать на законы развития языка?
   Очевидно, что между определенным аспектом языка и общественными процессами можно установить известную общую зависимость, как это имеет место и в других разобранных выше случаях. Например, развитие языка в направлении от языка племенного к языку народности и от этого последнего к национальному возможно только потому, что такова закономерность развития общества. При этом прохождении языков по отдельным этапам развития в них возникают явления, свойственные только каждому этапу в отдельности. Так, по-разному складываются отношения между территориальными диалектами и языком народности, с одной стороны, и между Территориальными диалектами и национальным языком – с другой. Изменение этих отношений, в свою очередь, не может не наложить своего отпечатка и на структуру языка. Но такая зависимость в каждом отдельном языке принимает глубоко своеобразные формы не только потому, что превращение, например, языка народности в национальный язык происходит всегда в особых исторических условиях, но также и потому, что каждый язык обладает специфическими для него структурными особенностями. Структурное же различие языков приводит к тому, что каждый из них может реагировать далеко не одинаково на одни и те же стимулы. Но возможны и иные типы зависимости развития языка от истории народа.
   Как выше многократно отмечалось, развитие языка в конечном счете стимулируется потребностями общения, осложняющимися с развитием общества. Язык развивается до тех пор, пока он функционирует в качестве средства общения в среде какого-либо общества, и когда он лишается этих функций (или сужает их до вспомогательного «языка для связи» между разноязычными представителями замкнутого профессионального круга, как например, латинский в средние века), он превращается в «мертвый» язык. От общества язык получает стимулы для своего развития, и стимулы эти носят определенный характер, поскольку они рождаются в конкретно-исторических условиях.
   Однако те изменения в общественной жизни, на которые язык в процессе своего развития реагирует, выражаются в языке в соответствии со свойственными ему структурными особенностями. Таким образом, явления развития языка в этом аспекте представляются определенными, зависящими от структуры языка способами реализации внеязыковых стимулов, которые рождаются историей народа. Этим общим положением определяется данный и наиболее наглядный тип зависимости развития языка от истории общества.
   История народа вместе с тем не представляет абсолютно безразличного агрегата, роль которого сводится только к тому, чтобы приводить в действие развитие языка. Конкретные пути истории народа, те или иные их направления, создаваемые ими условия функционирования языков – все это может привести к возникновению в языках новых явлений, настолько вживающихся в структуру языка, что они принимают уже закономерный характер.
   Таким образом, мы приходим к следующим выводам. История народа не создает законов развития языка, но служит общим стимулом его развития. Но история народа может способствовать – опосредствованно через структуру языка – созданию в языке конкретных новых явлений, принимающих иногда закономерный характер.
   6. Используемая литература
   1. Лингвокультурология: учеб. Пособие для студ. высш. учеб. заведении. – 3-е изд., исп. – М.: Издательский центр «Академия», 2007.
   . Левяш И.Я. Культура и язык. – Минск, 1998.
   . Бенвенист Э. Общая лингвистика. – М., 1974.
   . Звегинцев В. Очерки по общему языкознанию.
   . Интернет-источники.

2. Переходим теперь к рассмотрению зависимости становления структурных особенностей отдельных языков от конкретных форм культуры данного народа. Этнологические понятия культур попытался положить в основу классификации языков В. Шмидт. Излагая задачи своей работы, он писал: «Возникшие более крупные группировки – будем называть их языковыми кругами, – основывающиеся сами по себе на чисто языковом принципе, мы будем сравнивать с культурными кругами, установленными этнологическими исследованиями, чтобы выяснить, в какой степени крупные лингвистические группировки совпадают по своим границам с этнологическими и какая внутренняя взаимосвязь наличествует между ними». Однако попытка В. Шмидта, связывающая язык не только с этнологическими, но и с расовыми комплексами, не встретила положительного к себе отношения и окончилась неудачей.
   Своеобразное преломление проблема связи языка с культурой нашла у Н. Я. Марра. Объявив язык надстройкой, он поставил его стадиальное изменение в зависимость от идеологии. Идеологические смены, по его мнению, обусловливают и трансформацию языков. В этой теории Н. Я. Mappa, может быть, с наибольшей четкостью проявляются вульгаризаторские основы его учения, стремящиеся уложить развитие языка в заранее подготовленные социологические схемы и фактически приближающиеся к теориям В. Шмидта, хотя сам Н. Я: Марр и его последователи нередко выступали с резкой критикой расовых основ его классификации.
   Решение вопроса о. причине зависимости между культурой и языком следует ставить в связь со следующими двумя факторами. Первый из них касается определения понятия культуры или культурного фактора в развитии языков. Так, тот факт, что один народ обладает культурным преобладанием над другим, может привести к тому, что один язык занимает подчиненное положение по отношению к другому и заимствует у этого последнего те или иные его элементы. Так называемый престиж языка, связанный обычно с чувством национального самосознания, – вполне реальная историческая величина, и он не в малой степени способствовал тому, что, например, ирландский, греческий, армянский, польский сохраняли в полной мере свою жизненность в условиях, в которых другие языки ассимилировались среди языков своих поработителей. Но подобного рода явления нельзя рассматривать лишь в аспекте связи проблемы языка и культуры. Они, вне всякого сомнения, должны рассматриваться в одном ряду с такими явлениями, как экономическое и политическое преобладание народов, военные завоевания, переселения и пр. Иными словами, это общеисторические явления, хотя они и связаны с культурой народов.
   Что же тогда следует отнести к собственно культурным явлениям? Культура, по определению Большой советской энциклопедии, – это «совокупность достижений общества в области просвещения, науки, искусства и в других областях духовной жизни». Поэтому если мы попытаемся установить соответствия между явлениями культуры в этом смысле и фактами структуры языка, то при положительном решении данного вопроса мы в конечных выводах должны будем признать язык идеологическим образованием, что противоречит всему тому, что мы знаем о языке. Таких соответствий не может быть, и, следовательно, говорить о причинной зависимости между культурой и языком в плане конкретных явлений совершенно неправомерно. Но здесь необходимы две существенные оговорки, которые приводят нас уже ко второму из упоминавшихся выше двух факторов.
   Между явлениями культуры и фактами структуры языка нет прямой причинной зависимости и прямого соответствия, но изменения в культуре могут находить косвенное, опосредствованное отражение в языке, т. е. между ними есть общая зависимость; это признает и Э. Сепир, когда пишет, что «история языка и история культуры развиваются параллельно». Но дело тут не в совпадении общих тенденций развития, о которых говорилось выше, а в другом. Так, вызванные культурным развитием народа лексические новообразования могут привести к морфологическим или фонетическим изменениям, например, когда некоторое количество заимствованных слов вносит новое фонетическое явление, которое затем чисто лингвистическим путем распространяется и входит в фонологическую систему языка. В данном случае, следовательно, речь идет не о том, что категории языка и категории мышления, представленные в явлениях культуры, могут обладать общей тенденцией развития в сторону большей абстрактности их содержания, а о возникновении конкретных фактов языковой структуры, которые в конечном счете стимулированы культурным развитием общества, но находятся вне указанной тенденции. Хотя истоки подобного рода языковых новшеств лежат в фактах культуры, их языковое выражение определяется структурными особенностями данного конкретного языка. Это обстоятельство и дает нам основание говорить о возможности опосредствованных влияний культуры на язык.
   Теперь обратимся к другой оговорке. До сих пор разговор шел о развитии языка и его зависимости от культурного развития народа, а также о большем или меньшем богатстве духовного содержания (говоря словами Большой советской энциклопедии) того или иного народа и влиянии этого обстоятельства на структуру языка. Но связь между языком и культурой можно рассматривать и с точки зрения своеобразия форм того и другого явления. И в этом последнем случае мы можем обнаружить значительную близость между языком и культурой. Простейшим образом эта близость обнаруживается в наличии ряда слов, связанных с реалиями, характерными для той или иной культуры и поэтому, как правило, с большим трудом и только описательно переводимыми на другой язык. Так, в якутском языке существуют следующие слова, которые не имеют прямых эквивалентов в русском языке: собоо – сделаться невкусным (о мясе изнуренного животного), туут – лыжи, подбитые кожей, олоо – зимовать на подножном корму (только о лошади) и т. д. Другим свидетельством данной зависимости языка от культуры является структура всего словаря языков, в которых можно выделить различные лексические категории, связанные с характерными для данной культуры чертами. Здесь имеет значение и количественный момент, так как обычно более существенные для данного народа явления имеют более подробную номенклатуру. Зависимость между культурой и языком (точнее, его лексикой) этого порядка Э. Найда суммирует в следующих двух правилах:
   . Лексика, относящаяся к центральным элементам культуры, пропорционально более исчерпывающая, чем лексика, относящаяся к периферийным чертам культуры. Иными словами, объем словаря, относящегося к любому явлению культуры, прямо пропорционален ее культурной значимости.
   . Культурные подгруппы обладают пропорционально более обширной лексикой в сфере их различий.
   Известного рода культурные модели лежат и в основе метафорических обозначений психических состояний, когда печаль, например, обозначается в племени хаббе в Судане выражением «иметь больную печень», племя бамбара (также в Судане) употребляет в этом случае выражение «иметь черный глаз», а мосси (к северу от Золотого Берега) – «иметь гнилое сердце», а удук (в Судане) – «иметь тяжелый желудок». Более отдаленная связь между лингвистическими и культурными моделями скрывается в оборотах типа русского ушко иглы, который по-английски будет иметь буквальное значение «глазок иглы», у индейцев кекчи – «лицо иглы», у племени пирро в Перу – «ноздря иглы», у племени хакачин в Бирме – «рот иглы», у племени амузгос в Мексике – «дыра игла» и пр.
   Зависимость между языком и культурой проявляется не только в лексике, но также и в грамматике, хотя и не столь очевидным образом. Так, в языке Новой Каледонии присутствуют две посессивные системы, первую из которых можно условно назвать близкой (или интимной) принадлежностью, а вторую – далекой принадлежностью. Первая система охватывает имена со значением «мать», «печень», «потомок», а вторая – «отец», «сердце», «жизнь». На первый взгляд такое распределение представляется совершенно произвольным. Однако оно становится понятным, если учесть, что в Новой Каледонии издавна господствовал матриархат, что печенка символизирует всего человека (это значение она имеет и в обряде жертвоприношения), а потомок, воплощающий собой продолжение жизни, имеет большее значение, чем жизнь его родителей.
   Подобного рода примеры, количество которых можно умножить почти безгранично, убедительно свидетельствуют в пользу того положения, что своеобразие форм культуры, как правило, находит отражение в языке.
   5. Заключение
   Выше были рассмотрено влияние истории народа на развитие языка. Теперь остается выяснить кардинальный вопрос всей этой проблемы: в какой мере история народа может воздействовать на законы развития языка?
   Очевидно, что между определенным аспектом языка и общественными процессами можно установить известную общую зависимость, как это имеет место и в других разобранных выше случаях. Например, развитие языка в направлении от языка племенного к языку народности и от этого последнего к национальному возможно только потому, что такова закономерность развития общества. При этом прохождении языков по отдельным этапам развития в них возникают явления, свойственные только каждому этапу в отдельности. Так, по-разному складываются отношения между территориальными диалектами и языком народности, с одной стороны, и между Территориальными диалектами и национальным языком – с другой. Изменение этих отношений, в свою очередь, не может не наложить своего отпечатка и на структуру языка. Но такая зависимость в каждом отдельном языке принимает глубоко своеобразные формы не только потому, что превращение, например, языка народности в национальный язык происходит всегда в особых исторических условиях, но также и потому, что каждый язык обладает специфическими для него структурными особенностями. Структурное же различие языков приводит к тому, что каждый из них может реагировать далеко не одинаково на одни и те же стимулы. Но возможны и иные типы зависимости развития языка от истории народа.
   Как выше многократно отмечалось, развитие языка в конечном счете стимулируется потребностями общения, осложняющимися с развитием общества. Язык развивается до тех пор, пока он функционирует в качестве средства общения в среде какого-либо общества, и когда он лишается этих функций (или сужает их до вспомогательного «языка для связи» между разноязычными представителями замкнутого профессионального круга, как например, латинский в средние века), он превращается в «мертвый» язык. От общества язык получает стимулы для своего развития, и стимулы эти носят определенный характер, поскольку они рождаются в конкретно-исторических условиях.
   Однако те изменения в общественной жизни, на которые язык в процессе своего развития реагирует, выражаются в языке в соответствии со свойственными ему структурными особенностями. Таким образом, явления развития языка в этом аспекте представляются определенными, зависящими от структуры языка способами реализации внеязыковых стимулов, которые рождаются историей народа. Этим общим положением определяется данный и наиболее наглядный тип зависимости развития языка от истории общества.
   История народа вместе с тем не представляет абсолютно безразличного агрегата, роль которого сводится только к тому, чтобы приводить в действие развитие языка. Конкретные пути истории народа, те или иные их направления, создаваемые ими условия функционирования языков – все это может привести к возникновению в языках новых явлений, настолько вживающихся в структуру языка, что они принимают уже закономерный характер.
   Таким образом, мы приходим к следующим выводам. История народа не создает законов развития языка, но служит общим стимулом его развития. Но история народа может способствовать – опосредствованно через структуру языка – созданию в языке конкретных новых явлений, принимающих иногда закономерный характер.
   6. Используемая литература
   1. Лингвокультурология: учеб. Пособие для студ. высш. учеб. заведении. – 3-е изд., исп. – М.: Издательский центр «Академия», 2007.

3. Русский язык — это поистине великий язык, но не только потому, что сегодня его считают родным более 154 миллионов человек. Прежде всего, он отражает историю русского народа и все те важные события, которые происходили с жителями нашей страны на протяжении нескольких веков.
   То, что русский язык является одним из самых сложных языков мира, подтверждает факт высокого развития нашего народа. Первые отличительные черты в речи наших восточнославянских предков стали проявляться уже в VI—VII веке. Этот период считается временем возникновения древнерусского языка.
   Древнерусский язык существовал преимущественно в устном виде, в то время как языком письменности был церковнославянский. Именно на нем были написаны многие священные произведения, которые отражают такой важный этап в истории русского народа, как принятие христианства.
   Некоторые церковнославянизмы постепенно проникали в устную речь наших предков. Поэтому, возникший вслед за древнерусским, старорусский язык представлял собой некую смесь этих двух форм.
   Большим прогрессом в развитии нашего народа стал период появления русского национального языка (вторая половина XVII века). Это язык знакомых всем с детства произведений А. С. Пушкина и М. В. Ломоносова. Кстати, именно Ломоносов создал первую русскую грамматику.
   В эту эпоху в России появилось множество великих деятелей литературы: А. С. Грибоедов, Д. И. Фонвизин, Н. М. Карамзин и другие. Далее происходило совершенствование норм русского языка пушкинской эпохи такими авторами, как М. Ю. Лермонтов, Л. Н. Толстой, А. П. Чехов, М. А. Булгаков. Произведения этих писателей известны во всем мире, и, с точки зрения языкознания, имеют особенную ценность.
   Расти и развиваться наш язык, так же как и наш народ, продолжает до сих пор. Сегодня в речи русских людей можно заметить отголоски технического прогресса и знакомства с интернет-коммуникациями. Большое влияние оказывает на русский язык и западная культура.

4. »
   Загадки истории
   Любое слово, любая фраза в языке не могут возникать ниоткуда. Каждое слово – это кусочек жизни людей, какая-то важная для них вещь или понятие. Каждая шутка, которая появилась в языке – это как бы улыбка всего народа. Каждая песня, даже самая простая, отражает то, что волновало людей.
   Например, когда в нашей стране появились колхозы, крестьян стали называть колхозниками. Этим словом потом вообще звали всех жителей села. А во время Великой Отечественной войны в русском языке появилось ругательное слово «фриц». Это немецкое имя, а тогда все немцы воспринимались как враги.
   Сейчас в русском языке слово «мышка» обозначает не только зверька-грызуна, но и устройство для компьютера. Это показывает технический прогресс в стране.
   А какая кладезь народной истории хранится в русских поговорках, пословицах, анекдотах, шутках и прибаутках! Взять хотя бы пословицу «Азбуку учат, на всю избу кричат». А правда, раньше в школах было принято читать буквы и слова вслух всем классом, чтобы зазубрить их наизусть. Шум тогда стоял неимоверный.
   Очень многое из истории страны отражают песни. Раньше пели о том, как весело кататься на тройке лошадей с бубенчиками. Сейчас песни уже посвящают машинам и быстрой езде на мотоциклах. Раньше пели о разлуке девушки с любимым, который ушел на войну. Или о том, как он обещал жениться, но обманул, а девушка покончила с собой. А сейчас и любовь стала другая, и песни другими.
   Язык – это настоящая летопись истории народа. Он как будто книга, по которой можно прочесть самые важные события в жизни народа, его горе и радости.

   Язык и общество. Язык и культура. Язык и история народа

   Степень значения языка в жизни каждого человека и общества в целом неоспорима высокая. Язык используется как постоянное и основное средство общения между людьми.
   Причем такой инструмент как язык выполняет множество функций, основные из которых это способ передачи информации и способ оформления собственных мыслей. Важно также отметить, что одним из восьми известных значений языка является народ.
   Это устаревшее значение, которое несет в себе глубинный подтекст и смысл такого понятия как язык. Множество значений языка обусловлено его важной ролью в обеспечении организации людей и формированию современного общества.
   Без языка не может быть и речи о развитии человека, как отдельного индивидуума, так и группы людей, которые образуют то, что мы привыкли называть обществом.

   Язык и общество

   Язык, прежде всего, является продуктом коллективного труда, и примечательно, что он был создан для того, чтобы объединять людей. В этом прослеживается его основательная взаимосвязь с обществом в целом.
   Сама по себе человеческая речь имеет общественно-историческую природу. Для того, чтобы создавать что-то новое или менять старое, для того, чтобы передавать свои мысли, чувства, знания или просто воздействовать друг на друга необходима речь.
   Существование языка, как ключевого орудие общения, обусловлено историческими мотивами, это значит, что как только общество перестает употреблять определенный язык, он становится мертвым. Речь же представляет собой постоянное явление, которое было придумано и разработано человеком, но неспособно исчезнуть по причине исторических событий.
   Ключевая роль языка заключается в том, что он, как ничто другое, способствует познанию закономерностей человеческого развития и окружающего мира и усвоению полученных знаний, которые необходимы для любого вида прогресса.
   Такие преимущества современной цивилизации как постоянно обогащающаяся культура и развитие общества обусловлены именно этим средством языка.
   Именно с его помощью культурное наследие мира и разных народов передаются из поколения и в поколение, благодаря языку достижения человечества, касающиеся науки, техники, искусства и культуры находятся в пользовании у современных людей и продолжают прогрессировать.

   Язык и история народа

   Язык тесно связан с историей своего народа. Во-первых, нам язык рассказывает о тех исторических изменениях, о том прогрессе, которые пережила наша родная страна.
   Именно это средство общения отображает развитие того или иного народа, узнавая о трансформациях, которые в нем произошли, мы приобщаемся к историческому наследию его страны.

   Язык и культура

   Особенности каждого языка обусловлены менталитетом и историей, которую пережил определенный народ. Здесь прослеживается связь языка и с культурой народа, ведь именно он может показать то культурное наследие, которым обладает определенная страна.
   Именно поэтому стоит понимать, что к собственному языку стоит относиться бережно, его необходимо ценить и охранять. Ведь он содержит в себе духовное и культурное наследие, и искажая его или обедняя, мы с пренебрежением относимся к нашим предкам и к самим себе.
   Стоит чаще задумываться о культуре речи, ведь это крайне важно для того, чтобы чувствовать себя уверенным и образованным.
   Язык народа – это, пожалуй, самое точное отображение его менталитета и культуры. Более того, язык признан исторически изменяющимся явлением. Его связь с историей народа очевидна, поэтому зачастую язык народа используется для изучения его истории. Одним из первых зачинателей сравнительно-исторического языкознания был Расмус Раск. Он считал, что в изучении истории важны религиозные верования, обычаи народов, их гражданские институты и другие составляющие общества. Однако все эти средства познания давали лишь намеки на происхождения своих народов, тогда как язык является самым важным средством передачи информации, дошедшей до нас из древности.
   Язык – это не только система знаков, но также исторически сложившаяся форма культуры народа. По словам В. Гумбольдта, язык не есть мертвый часовой механизм, но живое творение, исходящее из самого себя. Естественный язык возникает не в результате математического расчета группы языкотворцев, а в результате многовековых усилий людей, принадлежащих к одной национальной общности, сделать свою речь общепонятной в рамках национального коллектива.
   Русский язык складывался в течение многих веков. Его словарь и грамматический строй сформировались не сразу. Словарь постепенно включал в себя новые лексические единицы, появление которых диктовалось новыми потребностями общественного развития. Грамматический строй постепенно приспосабливался к более точной и тонкой передаче мысли вслед за развитием национального общественного и научного мышления. Таким образом, потребности культурного развития стали двигателем развития языка, и язык отразил и сохранил историю культурной жизни нации, в том числе те ее этапы, которые уже ушли в прошлое.
   Благодаря этому язык является для народа уникальным средством сохранения национальной идентичности, самой крупной историко-культурной ценностью. Как писал В. Гумбольдт, язык, какую бы форму он не принимал, всегда есть духовное воплощение индивидуальной жизни нации и более того язык есть дыхание, сама душа нации .
   Вопрос о происхождении русского языка обычно рассматривается в теснейшей связи с появлением на Руси письменности. Сложившаяся в прошлом и долгое время господствовавшая традиционная точка зрения на происхождение древнерусского письма выражалась в следующем. Письмо появилось на Руси в связи с принятием христианства, вслед за официальным крещением Руси в конце X века. Тогда впервые появились рукописные книги, написанные кириллицей на старославянском языке.
   Источники: ycilka.net, http://www.nado5.ru, http://www.testsoch.info, http://www.sdamna5.ru, referat54.ru

   Неопознанные летающие объекты и аварии самолетов

   Многоразовые космические корабли – ближайшие перспективы

   Первые правители Египта

   Загадка пирамид Египта

   Атомный реактор для космоса

   Испытания корпуса ядерного реактора для космоса успешно завершены в РФ. Уникальный конструкционный материал корпуса способен обеспечить работу реактора на протяжении более …

   Эсминец Элдридж

   В истории кораблестроения найдется немного кораблей, ставших знаменитыми. Тем более, ожидать подобное от рядового эсминца времен Второй мировой войны… …

   Необыкновенные вещи

   В нашем мире достаточно много всего интересного и необычного. В этой статье речь пойдет о самых удивительных и необычных вещах. Секс …

   Теотиуакан

   В пяти десятках километрах от Мехико (Мексика) находится древний разрушенный город Теотиуакан. В далекой древности это был важный ритуальный центр одной …

   Проект Ан-325

   Те, кто разбирается в самолетах, наверняка, с самого начала захочет нас поправить, и сказать, что никакого Ан-325 не существует и …

   Необходимые аксессуары для вашего авто

   Сегодня машина — это модный аксессуар, который показывает уровень престижа звезд, политиков или бизнесменов. На дороге можно увидеть большое количество …

   Гармония между мужчиной и женщиной

   Важным моментом в построении отношений является усилие двух самых близких людей понимать друг друга. Идеальные отношения – это взаимоуважение, а также …

5. Современный русский язык вырос из языка древнерусского. В его истории три периода: современность, период старорусского языка и древнерусский период.
   Родоначальником русского языка был язык старославянский. А «отцами» литературного русского считают братьев-монахов Кирилла и Мефодия, греков и миссионеров христианства на Руси. Долгое время язык на Руси делился на книжный и разговорный, народным. Первым владели только грамотные люди, а их в те далекие времена встречалось немного. Этот книжный язык современные ученые называют церковнославянским, он использовался чаще всего в церковных службах и в церковных книгах…
   Русский язык пережил несколько реформ. Некоторые из них касались небольших языковых вопросов по типу «правильно писать «шепот» или «шопот»?» Да-да, до реформы 60-х годов прошлого века в русском языке писали именно «шопот».
   Часть реформ проводили глобальные изменения в языке. Реформа Петра Первого ввела в русский язык множество заимствованных слов из европейских языков. Советская реформа в 20-е годы прошлого века убрала из алфавита множество лишних букв, обозначавших одни и те же звуки, упростила написание слов русского языка. Стало легче учиться писать и читать тем, кто был неграмотен. А неграмотных тогда хватало..
   Богатство русского языка непередаваемо. Это и богатство слов, метких и образных выражений, и богатство произношения, интонаций, которые передают смысл сказанного и написанного. Я живу в Поволжье, у нас принято характерно «окать», в то время как литературной нормой является московский, среднерусский «акающий» говор.
   Русский язык считается весьма сложным среди прочих языков всего мира. На сегодня по количеству говорящих на нем людей он уже занял шестое место в мире, а по количеству носителей русского на планете, как родного языка – восьмое…

6. 16
   САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ АКАДЕМИЯ УПРАВЛЕНИЯ И ЭКОНОМИКИ
   ФАКУЛЬТЕТ СОЦИАЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ
   

   Реферат
   по основам лингвокультуры
   на тему: «Язык как отражение истории и культуры народа»
   Выполнил: студент Грибель О.В.
   II Курс заочного отделения
   Факультет социального управления
   Специальность: связи с общественностью
   Санкт-Петербург 2010
   Содержание
   1. Введение
   2. Связь языка и мышления
   3. Язык и история
   4. Язык и культура
   5. Заключение
   6. Используемая литература
   1. Введение
   ЯЗЫК – система знаков, служащая средством человеческого общения, деятельности мыслительной (мышление), способом выражения самосознания личности, передачи от поколения к поколению и хранения информации. Язык – носитель общественного сознания. С позиций материализма, исторически основой появления языка служит деятельность совместная людей. Язык существует и реализуется через речь.
   Язык – лучший, никогда не увядающий и вечно вновь распускающийся цветок народа и всей его духовной жизни. В языке одухотворяется весь народ, вся его жизнь, история, обычаи. Язык- это история народа, путь цивилизации и культуры от истоков до наших дней.
   Владение языком, умение общаться, добиваться успеха в процессе коммуникации являются теми характеристиками личности, которые во многом определяют достижения человека практически во всех областях жизни, способствуют его социальной адаптации к изменяющимся условиям современного мира.
   Как средство познания действительности язык обеспечивает развитие интеллектуальных и творческих способностей, развивает абстрактное мышление, память и воображение, формирует навыки самостоятельной деятельности, самообразования и самореализации личности.
   Языковая и языковедческая компетенции – систематизация знаний о языке как знаковой системе и общественном явлении, его устройстве, развитии и функционировании; общих сведений о лингвистике как науке; овладение основными нормами русского литературного языка, обогащение словарного запаса и грамматического строя речи учащихся; совершенствование способности к анализу и оценке языковых явлений и фактов, умения пользоваться различными лингвистическими словарями.
   Языковедческая компетенция – осознание языка как формы выражения национальной культуры, взаимосвязи языка и истории народа, национально-культурной специфики русского языка, владение нормами русского речевого этикета, культурой межнационального общения.
   2. Связь языка и мышления
   Эта связь бесспорна.
   Язык как таковой возник очень давно. Много тысяч лет назад люди приспособили свой артикуляционный аппарат для общения, для передачи информации друг другу.
   Как именно все это начиналось, нам сейчас неизвестно, но точно известно, что в языке отражаются представления народа об окружающей его природе (в общем смысле этого слова), его картина мира. Люди воспринимают какой-то предмет, пропускают его через свое сознание и дают ему то или иное название. Слыша слово «шарик», мы представляем себе нечто круглое и мягкое. С одной стороны, это языковые стереотипы, передаваемые из поколения в поколение, с другой – наше восприятие мира.
   Например, если заглянуть в российскую историю, то мы увидим, что в период после революции, во время становления новой государственности из обихода уходило множество слов, но еще боль шее количество приходило, их придумывали как отражение всего нового, что появилось в жизни людей.
   А началось все с того, что начало меняться человеческое сознание. Все великие ораторы начиная с Античности, были великими мыслителями. Это были люди, которые создавали нормативный литературный язык. У этих людей было философское мышление, поэтому мы до сих пор пользуемся их трудами. Литературные, культурные и научные теории и определения, созданные ими тогда, актуальны до наших дней и являются основой для современных наук.
   Не только язык является отражением мышления и окружающего мира людей, но и наоборот. Например, люди, изучающие иностранные языки, мысля, думают, ведут какие-то внутренние диалоги только на родном языке, потому что только он может полностью представить их картину мира. Вот почему нельзя овладеть иностранным языком в совершенстве.
   Язык народа – это, пожалуй, самая великая часть его культуры, зеркальное отображение его менталитета. Например, русские люди любят длинные, витиеватые изречения, у англичан вы никогда не найдете длинных, много сложных слов, а немецкий язык, наоборот, насыщен ими. О некоторых языках как частях культуры определенного народа, сложились некоторые представления вроде того, что на английском нужно вести деловые переговоры, на французском говорить с женщинами о любви, а на немецком – с врагом о своих мыслях. Нельзя не согласиться, что в этом есть доля истины.
   3. Язык и история
   С того времени, когда язык был осознан как исторически изменяющееся явление, многократно подчеркивалась его связь с историей народа и необходимость его изучения для целей истории и неразрывно с ней. Уже один из самых первых зачинателей сравнительно-исторического языкознания – Расмус Раск писал: «Религиозные верования, обычаи и традиции народов, их гражданские институты в древнее время – все то, что мы знаем о них, – в лучшем случае могут дать нам лишь намек на родственные отношения и происхождение этих народов. Вид, в каком они впервые являются перед нами, может послужить для некоторых выводов об их предшествующем состоянии или о тех путях, какими они достигли настоящего. Но ни одно средство познания происхождения народов и их родственных связей в седой древности, когда история покидает нас, не является столь важным, как язык». (P. Раск. Исследования в области древнесеверного языка.)
   Ещё советские языковеды исходили из того положения, что язык и история народа тесно связаны друг с другом.
   В этом отношении они продолжали научную традицию, которая была заложена при осознании языка как меняющегося во времени явления и которая прошла через все последующее развитие науки о языке, обогатившись пониманием социальной роли языка. Это последнее потребовало того, чтобы исторический подход к изучению языка перестал замыкаться собственно языковыми рамками и был поставлен в связь с историей общества. Иными словами, речь ныне идет не просто об истории языка, а об истории языка как общественного явления.
   Таким образом, положение о связи языка и общества остается незыблемой основой для научного изучения языка. Но это положение не следует толковать слишком узко и односторонне. Во-первых, изучение языка не может быть ограничено только историческим аспектом. Во-вторых, изучая язык и историю народа в тесной связи друг с другом, нельзя забывать о специфике закономерностей развития, свойственных, с одной стороны, языку, а с другой стороны, носителю этого языка – народу. Таким образом, в лингвистике проблему связи языка с историей следует рассматривать с точки зрения того, каким образом структура языка реагирует на факты общей истории (какое преломление в структуре языка получают эти факты). И, в-третьих, вопрос о связи истории языка с историей народа нельзя ограничивать только одним направлением и прослеживать только влияние истории общества на развитие языка. Несомненно, что к этой проблеме самое непосредственное отношение имеют также и различные виды контактов языков (которые обусловливаются историческими и территориальными факторами), процессы и формы скрещения языков, взаимоотношения языка и культуры, проницаемость различных сфер языков, отношение языка к социальной структуре общества и т. д.
   4. Язык и культура
   язык мышление история культура
   Этот вопрос можно рассматривать в двух направлениях. Одно направление устанавливает зависимость языка от общего культурного состояния народа. Исследование этого вопроса имеет много общего с проблемой связи языка и мышления. Другое направление изучает зависимость структурных особенностей отдельных языков от конкретных форм культуры данного народа. В этом случае иногда говорят о проницаемости языка по отношению к культурным феноменам. Рассмотрим последовательно оба эти направления исследования.
   Не подлежит сомнению, что язык как социальное явление находится в зависимости от общего культурного состояния народа, которое предполагает и соответствующие формы мышления. Когда П. Я. Черных говорит, что «явление абстрагирования грамматических фактов, первоначально не имевших абстрактного значения, как характерная черта развития грамматического строя, не может служить основанием для того, чтобы отрицать всякую связь между историей грамматического строя того или другого языка и историей данного народа»(П. Я. Черных. О связи развития языка с историей народа. «Изв. АН СССР», отд. лит. и яз., 1951), то в общей форме с ним нельзя не согласиться. Но, с другой стороны, не следует переоценивать этого фактора для становления конкретных явлений грамматической структуры языка.
   Как в истории отдельных языков, так и целых языковых семейств можно обнаружить достаточно многочисленные факты, показывающие развитие грамматических элементов языка в одинаковом направлении. Можно констатировать случаи параллельного развития ряда явлений в грамматических системах даже чрезвычайно различных по своей структуре языков. Подобные общие и параллельные процессы развития, очевидно, можно в известной мере связать с культурным развитием общества, обусловливающим в области мышления развитие в направлении от более конкретных к более абстрактным категориям. Культурное состояние общества, следовательно, связывается с языком в этом случае через посредство мышления.
   Вопрос о связи языка и культуры, конечно, нельзя рассматривать в узкой перспективе. Язык может реагировать на явления культуры. Так, если история культуры не достигла в своем развитии соответствующего этапа и еще не знает письменности или нормативного влияния литературного языка (или же утрачивает его), то и язык этого народа оказывается менее упорядоченным, менее нормализованным. Не вызывает сомнения и то положение, что народ, находящийся на высокой ступени цивилизации, оперирует в речевом общении более абстрактными лексическими категориями, нежели народ более отсталой культуры. Лингвистика собрала богатый материал, свидетельствующий о том, что языки народов отсталой культуры часто не располагают словами, обозначающими родовые понятия (нет, например, слов для обозначения дерева или животного вообще, но зато имеется очень разветвленная номенклатура обозначений разных их видов и пород) и обладают формантами, классифицирующими слова по чрезвычайно конкретным признакам (так называемые классы слов).
   Переходим теперь к рассмотрению зависимости становления структурных особенностей отдельных языков от конкретных форм культуры данного народа. Этнологические понятия культур попытался положить в основу классификации языков В. Шмидт. Излагая задачи своей работы, он писал: «Возникшие более крупные группировки – будем называть их языковыми кругами, – основывающиеся сами по себе на чисто языковом принципе, мы будем сравнивать с культурными кругами, установленными этнологическими исследованиями, чтобы выяснить, в какой степени крупные лингвистические группировки совпадают по своим границам с этнологическими и какая внутренняя взаимосвязь наличествует между ними». Однако попытка В. Шмидта, связывающая язык не только с этнологическими, но и с расовыми комплексами, не встретила положительного к себе отношения и окончилась неудачей.
   Своеобразное преломление проблема связи языка с культурой нашла у Н. Я. Марра. Объявив язык надстройкой, он поставил его стадиальное изменение в зависимость от идеологии. Идеологические смены, по его мнению, обусловливают и трансформацию языков. В этой теории Н. Я. Mappa, может быть, с наибольшей четкостью проявляются вульгаризаторские основы его учения, стремящиеся уложить развитие языка в заранее подготовленные социологические схемы и фактически приближающиеся к теориям В. Шмидта, хотя сам Н. Я: Марр и его последователи нередко выступали с резкой критикой расовых основ его классификации.
   Решение вопроса о. причине зависимости между культурой и языком следует ставить в связь со следующими двумя факторами. Первый из них касается определения понятия культуры или культурного фактора в развитии языков. Так, тот факт, что один народ обладает культурным преобладанием над другим, может привести к тому, что один язык занимает подчиненное положение по отношению к другому и заимствует у этого последнего те или иные его элементы. Так называемый престиж языка, связанный обычно с чувством национального самосознания, – вполне реальная историческая величина, и он не в малой степени способствовал тому, что, например, ирландский, греческий, армянский, польский сохраняли в полной мере свою жизненность в условиях, в которых другие языки ассимилировались среди языков своих поработителей. Но подобного рода явления нельзя рассматривать лишь в аспекте связи проблемы языка и культуры. Они, вне всякого сомнения, должны рассматриваться в одном ряду с такими явлениями, как экономическое и политическое преобладание народов, военные завоевания, переселения и пр. Иными словами, это общеисторические явления, хотя они и связаны с культурой народов.
   Что же тогда следует отнести к собственно культурным явлениям? Культура, по определению Большой советской энциклопедии, – это «совокупность достижений общества в области просвещения, науки, искусства и в других областях духовной жизни». Поэтому если мы попытаемся установить соответствия между явлениями культуры в этом смысле и фактами структуры языка, то при положительном решении данного вопроса мы в конечных выводах должны будем признать язык идеологическим образованием, что противоречит всему тому, что мы знаем о языке. Таких соответствий не может быть, и, следовательно, говорить о причинной зависимости между культурой и языком в плане конкретных явлений совершенно неправомерно. Но здесь необходимы две существенные оговорки, которые приводят нас уже ко второму из упоминавшихся выше двух факторов.
   Между явлениями культуры и фактами структуры языка нет прямой причинной зависимости и прямого соответствия, но изменения в культуре могут находить косвенное, опосредствованное отражение в языке, т. е. между ними есть общая зависимость; это признает и Э. Сепир, когда пишет, что «история языка и история культуры развиваются параллельно». Но дело тут не в совпадении общих тенденций развития, о которых говорилось выше, а в другом. Так, вызванные культурным развитием народа лексические новообразования могут привести к морфологическим или фонетическим изменениям, например, когда некоторое количество заимствованных слов вносит новое фонетическое явление, которое затем чисто лингвистическим путем распространяется и входит в фонологическую систему языка. В данном случае, следовательно, речь идет не о том, что категории языка и категории мышления, представленные в явлениях культуры, могут обладать общей тенденцией развития в сторону большей абстрактности их содержания, а о возникновении конкретных фактов языковой структуры, которые в конечном счете стимулированы культурным развитием общества, но находятся вне указанной тенденции. Хотя истоки подобного рода языковых новшеств лежат в фактах культуры, их языковое выражение определяется структурными особенностями данного конкретного языка. Это обстоятельство и дает нам основание говорить о возможности опосредствованных влияний культуры на язык.
   Теперь обратимся к другой оговорке. До сих пор разговор шел о развитии языка и его зависимости от культурного развития народа, а также о большем или меньшем богатстве духовного содержания (говоря словами Большой советской энциклопедии) того или иного народа и влиянии этого обстоятельства на структуру языка. Но связь между языком и культурой можно рассматривать и с точки зрения своеобразия форм того и другого явления. И в этом последнем случае мы можем обнаружить значительную близость между языком и культурой. Простейшим образом эта близость обнаруживается в наличии ряда слов, связанных с реалиями, характерными для той или иной культуры и поэтому, как правило, с большим трудом и только описательно переводимыми на другой язык. Так, в якутском языке существуют следующие слова, которые не имеют прямых эквивалентов в русском языке: собоо – сделаться невкусным (о мясе изнуренного животного), туут – лыжи, подбитые кожей, олоо – зимовать на подножном корму (только о лошади) и т. д. Другим свидетельством данной зависимости языка от культуры является структура всего словаря языков, в которых можно выделить различные лексические категории, связанные с характерными для данной культуры чертами. Здесь имеет значение и количественный момент, так как обычно более существенные для данного народа явления имеют более подробную номенклатуру. Зависимость между культурой и языком (точнее, его лексикой) этого порядка Э. Найда суммирует в следующих двух правилах:
   1. Лексика, относящаяся к центральным элементам культуры, пропорционально более исчерпывающая, чем лексика, относящаяся к периферийным чертам культуры. Иными словами, объем словаря, относящегося к любому явлению культуры, прямо пропорционален ее культурной значимости.
   2. Культурные подгруппы обладают пропорционально более обширной лексикой в сфере их различий.
   Известного рода культурные модели лежат и в основе метафорических обозначений психических состояний, когда печаль, например, обозначается в племени хаббе в Судане выражением «иметь больную печень», племя бамбара (также в Судане) употребляет в этом случае выражение «иметь черный глаз», а мосси (к северу от Золотого Берега) – «иметь гнилое сердце», а удук (в Судане) – «иметь тяжелый желудок». Более отдаленная связь между лингвистическими и культурными моделями скрывается в оборотах типа русского ушко иглы, который по-английски будет иметь буквальное значение «глазок иглы», у индейцев кекчи – «лицо иглы», у племени пирро в Перу – «ноздря иглы», у племени хакачин в Бирме – «рот иглы», у племени амузгос в Мексике – «дыра игла» и пр.
   Зависимость между языком и культурой проявляется не только в лексике, но также и в грамматике, хотя и не столь очевидным образом. Так, в языке Новой Каледонии присутствуют две посессивные системы, первую из которых можно условно назвать близкой (или интимной) принадлежностью, а вторую – далекой принадлежностью. Первая система охватывает имена со значением «мать», «печень», «потомок», а вторая – «отец», «сердце», «жизнь». На первый взгляд такое распределение представляется совершенно произвольным. Однако оно становится понятным, если учесть, что в Новой Каледонии издавна господствовал матриархат, что печенка символизирует всего человека (это значение она имеет и в обряде жертвоприношения), а потомок, воплощающий собой продолжение жизни, имеет большее значение, чем жизнь его родителей.
   Подобного рода примеры, количество которых можно умножить почти безгранично, убедительно свидетельствуют в пользу того положения, что своеобразие форм культуры, как правило, находит отражение в языке.
   5. Заключение
   Выше были рассмотрено влияние истории народа на развитие языка. Теперь остается выяснить кардинальный вопрос всей этой проблемы: в какой мере история народа может воздействовать на законы развития языка?
   Очевидно, что между определенным аспектом языка и общественными процессами можно установить известную общую зависимость, как это имеет место и в других разобранных выше случаях. Например, развитие языка в направлении от языка племенного к языку народности и от этого последнего к национальному возможно только потому, что такова закономерность развития общества. При этом прохождении языков по отдельным этапам развития в них возникают явления, свойственные только каждому этапу в отдельности. Так, по-разному складываются отношения между территориальными диалектами и языком народности, с одной стороны, и между Территориальными диалектами и национальным языком – с другой. Изменение этих отношений, в свою очередь, не может не наложить своего отпечатка и на структуру языка. Но такая зависимость в каждом отдельном языке принимает глубоко своеобразные формы не только потому, что превращение, например, языка народности в национальный язык происходит всегда в особых исторических условиях, но также и потому, что каждый язык обладает специфическими для него структурными особенностями. Структурное же различие языков приводит к тому, что каждый из них может реагировать далеко не одинаково на одни и те же стимулы. Но возможны и иные типы зависимости развития языка от истории народа.
   Как выше многократно отмечалось, развитие языка в конечном счете стимулируется потребностями общения, осложняющимися с развитием общества. Язык развивается до тех пор, пока он функционирует в качестве средства общения в среде какого-либо общества, и когда он лишается этих функций (или сужает их до вспомогательного «языка для связи» между разноязычными представителями замкнутого профессионального круга, как например, латинский в средние века), он превращается в «мертвый» язык. От общества язык получает стимулы для своего развития, и стимулы эти носят определенный характер, поскольку они рождаются в конкретно-исторических условиях.
   Однако те изменения в общественной жизни, на которые язык в процессе своего развития реагирует, выражаются в языке в соответствии со свойственными ему структурными особенностями. Таким образом, явления развития языка в этом аспекте представляются определенными, зависящими от структуры языка способами реализации внеязыковых стимулов, которые рождаются историей народа. Этим общим положением определяется данный и наиболее наглядный тип зависимости развития языка от истории общества.
   История народа вместе с тем не представляет абсолютно безразличного агрегата, роль которого сводится только к тому, чтобы приводить в действие развитие языка. Конкретные пути истории народа, те или иные их направления, создаваемые ими условия функционирования языков – все это может привести к возникновению в языках новых явлений, настолько вживающихся в структуру языка, что они принимают уже закономерный характер.
   Таким образом, мы приходим к следующим выводам. История народа не создает законов развития языка, но служит общим стимулом его развития. Но история народа может способствовать – опосредствованно через структуру языка – созданию в языке конкретных новых явлений, принимающих иногда закономерный характер.
   6. Используемая литература
   1. Лингвокультурология: учеб. Пособие для студ. высш. учеб. заведении. – 3-е изд., исп. – М.: Издательский центр «Академия», 2007.
   2. Левяш И.Я. Культура и язык. – Минск, 1998.
   3. Бенвенист Э. Общая лингвистика. – М., 1974.
   4. Звегинцев В. Очерки по общему языкознанию.
   5. Интернет-источники.
   Размещено на Allbest.ru

7. РУССКИЙ ЯЗЫК И ЕГО ОТРАЖЕНИЕ В ИСТОРИИ НАРОДА
   Язык – это «знаковая система, обладающая свойством социальной предназначенности», то есть система, обслуживающая определенный социум. Язык выполняет функции общения, выражения мысли, а также кумулятивную функцию – функцию хранения знаний об окружающей действительности. Язык является хранителем культуры. По мнению В.В.Воробьева, язык «выступает в качестве реализованной «внутренней формы» выражения культуры как внеязыкового содержания предметно-понятийного характера, а культура – как процесс освоения человеком действительности и как фактор, воздействующий на развитие человеческого общества, – оказывается под непосредственным влиянием языка».
   Язык тесно связан с историей своего народа. Вильгельм Кюхельбекер писал: «Рассматривая народ как существо духовного порядка, мы можем назвать язык, на котором он говорит, его душой, и тогда история этого языка будет значительнее, чем даже история политических изменений этого народа, с которыми, однако, история его тесно связана».
   У знаменитого русского писателя, лауреата Нобелевской премии, Ивана Алексеевича Бунина мы находим следующее высказывание: «Россия и русское слово (как проявление ее души, ее нравственного строя) есть нечто нераздельное».
   Русский язык называют «великим, могучим, правдивым и свободным», а еще «духоносным и светоносным языком, средоточием исторического и духовного опыта народа», отмечают его мудрость и целомудрие.
   По мнению Ф.М. Достоевского, русский язык несет в себе «всю правду Христову». «Я утверждаю, – пишет он в «Дневнике писателя», – что наш народ просветился уже давно, приняв в свою суть Христа и учение Его… Главная же школа христианства, которую он прошел – это века бесчисленных и бесконечных страданий, им вынесенных за всю историю, когда он, оставленный всеми, попранный всеми, работающий на всех и на вся, оставался лишь с одним Христом-Утешителем, Которого и принял тогда в свою душу навеки и Который за то спас от отчаяния его душу!»
   Говоря о значении слов, доктор филологических наук профессор Т.Л. Миронова слово «Русь» переводит как «белый, светлый». Отсюда, по ее мнению, и слово «русый». Иное мнение высказывает ее коллега Салтыков из Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. И заключается оно в том, что тысячелетие назад слово «Русь» значило «вооруженный человек». И в том и в другом случае присутствуют великие смыслы. Русь – во все времена – есть светлый, лучезарный воин Христов, сражающийся против князя тьмы.
   Министр просвещения России и президент Российской Академии наук Александр Семенович Шишков, современник Пушкина, был яростным поборником чистоты родного языка. В своей книге «Славянорусский корнеслов он говорит о сакральности русского языка, о сокровенном значении его слов. Так, общепринятую этимологию слова «человек» от «чело» и «век», – А.С. Шишков возводит непосредственно к понятию «слово». Слово — словек – цловек — чловек — человек. И дело не только в том, что таким образом подчеркивается главное отличие людей, как существ словесных, от животных, но и в том, что Слово – это прежде всего имя Самого Бога! На какую же неизмеримую высоту поднимает нас эта мысль, какое высокое достоинство придано всем нам!
   Давно известно, что восприятие какого-либо предмета или явления во многом зависит от того, с каких позиций мы их воспринимаем. Меняется ракурс – и тогда слова, привычные слуху, приобретают совершенно иной смысл. И тогда по-новому осознаешь, кажется, давно известное; например, что в том же слове «образование» содержится очень важный корень – «образ», то есть «икона». Мы знаем, по чьему образу и подобию мы созданы. Образование же должно помочь нам в стремлении не к простому усвоению суммы неких знаний, а к Первообразу, к совершенству. А потому и безобразие – есть именно потеря образа Божия. Такой же подход нужен и к слову «наказание». В процессе образования и воспитания никак не обойтись без наказания. Однако понимать его надо не как истязание, а как дачу наказа, то есть наставления. Слово «просвещение» во времена императрицы Екатерины II утратило свой первоначальный смысл. Истинным Светом, «просвещаяй и освящаяй всяческая», называли Создателя. Слово «святой» сродни тому Свету. И это не столько поэзия, сколько запечатленная самим языком истина.
   Слово «спасибо» – это не просто выражение благодарности, это в первую очередь молитва «спаси Бог». «Прощай», – говорили русские, расставаясь и прося прощения за вольные и невольные обиды.
   Живот — жизнь — жито (хлеб) — однокоренные слова. А Спаситель называл себя «Хлебом, сшедшим с небес», «хлебом жизни». Поразительно, как язык наш запечатлел это откровение! Как и в Евангелии, так и в языке нашем извечно едины и святы – Хлеб и Жизнь.
   Иноками названы в русском языке монахи. Иноки – они иные, необычные. Они обитают в ином мире, где царят иные законы, где дорожат иными ценностями. Некоторые из них до (или во время) монашества были защитниками земли Русской, богатырями, богатыми Духом Святым, имеющими Бога. Стяжание Духа Святого является целью православного человека. Потому и возникло в свое время известное выражение «быть не в духе» как обозначение ненормального, неправильного состояния.
   Интересно и слово «поцелуй». В нем тоже заложен сокровенный смысл – призыв к целостности человека, пусть на одно летучее мгновенье, вопреки миру, который извечно разделяет людей. То же понятие целостности содержится и в словах «цель», «целомудрие», «исцеление».
   Одно из поразительных свойств русского языка состоит в том, что порой даже самое незначительное слово способно при его рассмотрении засиять гранями невыразимой красоты, свидетельствуя о Творце. Взять, к примеру, слово «пол» (в смысле «мужской — женский»). Оно означает «половина». Две половины, мужская и женская, по замыслу Создателя о человеке становятся единым целым.
   Для сравнения возьмем английский язык. Там понятие «пол» человека обозначено несколько иначе – sех. Причем, слово это не нуждается в переводе и в комментариях. Подмечено, что, заглянув в пустую комнату, англичанин скажет: поbоdу, что буквально переводится как — нет тела. В то время как русский скажет: ни души, умудрившись упомянуть бессмертную человеческую душу даже в ситуации, когда речь идет, по сути, о пустоте.
   Слово «соревнование» ныне имеет значение: «состязание, борьба за первенство». Образовано же оно от слова «ревность», что означало прежде «горячее усердие, старанье, стремленье, и более к добру» (В.И. Даль). «Соревнование» раньше означало «совокупность духовных усилий, ревность ко Христу, стремление к святости». Так же изменили значения слова «общежитие», «сожитель» – они пришли к нам из монашеской среды.
   Слово «крестьяне» восходит к слову «крест» («крещеный человек»), а оно в свою очередь ко «Христу, христианам». «Успех» – от слова «успеть», «успеть спастись».
   Много интересного откроет нам наш язык, познакомит с историей русского народа. Совсем не случайно в церковнославянском языке слова «язык» и «народ» суть одно слово: каков язык – таков и народ.
   Публицист В. Ирзабеков в книге «Тайна русского слова», восхищаясь нашим языком, пишет: «Оказывается, такие качества, как застенчивость и целомудрие, могут относиться не только к человеку, но и к языку, каковым и является язык русский. В нем попросту нет слов, обозначающих близость мужчины и женщины». А по поводу мата он заявляет: «Я убежден, что в русском языке мата нет и быть не может… Мат лежит за пределами, за дальними границами той благословенной территории, которая зовется великорусским языком».
   Уродливыми наростами на языке называет писатель аббревиатуры, появившиеся у нас после революции. О появлении этих слов без корней он пишет: «Искажение языка – это одно из позорных свидетельств отпадения русского человека от Бога». А еще Ф.М. Достоевский в свое время с горечью восклицал: «Русский человек без Бога – дрянь».
   Чем же обогатился наш язык в последние десятилетия? И обогатился ли? Какие слова появились? Бабки (в значении деньги), байк (мотоцикл), баксы и грины, башлять, бодипирсинг, бой-френд, виповский, гей-клуб, дампинг, имиджмейкер – и далее в том же духе. Процессы, которые происходят сейчас в русском языке, лингвисты называют «третьей варваризацией» (первая была в Петровскую эпоху, вторая – после событий 1917 года). Точнее, следовало бы говорить о тотальной жаргонизации, ибо именно жаргон правит сегодня свой мерзкий бал.
   Стоит прислушаться к призыву профессора Елены Галимовой: «Сегодня русским писателям и всем, кто участвует в формировании и сбережении русского литературного языка, – любящим Россию общественным и государственным деятелям, публицистам, ученым, учителям-словесникам – нужно осознанно взять на себя ответственность за будущее нашего языка, ибо это будущее зависит от нашей позиции».
   «Мне страшно подумать, – может сказать каждый из нас вслед за В.Г. Короленко, – что моим детям был бы непонятен мой язык, а за ним – и мои понятия, мечты, стремления, моя любовь к своей бедной природе, к своему родному народу… к своей стране».
   Каждому из нас на своем месте нужно изыскивать возможности служения России и ее святыням, среди которых – и русский язык.
   ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА
   Воробьев В.В. Лингвокультурология: теория и методы.
   Галимова Е. «Сам необыкновенный язык наш есть еще тайна…» -Архангельск, 2007
   Даль В.И. Толковый словарь русского языка. Современная версия. – М., 2001
   Ирзабеков В. Тайна русского слова. Заметки нерусского человека. – М., 2007
   Шанский Н.М., Иванов В.В., Шанская Т.В. Краткий этимологический словарь русского языка. – М., 1971
   Языкознание. Большой энциклопедический словарь. – М., 1998

8. Отцу-матушке большой поклон,
   Роду-племени челобитьице.
   У наших предков, особенно у восточных славян, существовал особый культ Рода – всеобъемлющего божества Вселенной со всеми её мирами. В этимологическом отношении – это божество, с которым связано и рождение всего живого (ср. родить, народ), и природа с водными источниками (родник, урожай), и даже молния, которая в древнерусском языке обозначалась словом родиа.
   Мифологический подтекст концепта род в сочетании с племенем ощущается в некоторых восточнославянских сочетаниях: клясться родом и племенем, поминать их род-племя. Они свидетельствуют о том высоком почитании рода и родства, которое вылилось в обожествление Рода как творца всего рождаемого на земле.
   В дальнейшем оборот род и племя обогащался новыми вариантами: род да племя (в значении родственники, родня), ни роду, ни племени (отсутствие родственников), без роду-племени (низкого, незнатного происхождения), из рода в род (из поколения в поколение)., род людской (народ).
   В историко-культурном плане важную роль играют фразеологизмы, связанные с почитанием Бога во многих русских выражениях, пословицах, в которых смыслообразующим ядром является слово бог». Его возвышенные обозначения – творец, всевышний – появились позднее, в лоне христианского учения о Едином Боге. Но, заглянув в этимологические недра этого слова, можно увидеть, что оно связано с такими славянскими словами, как русское збожье, белорусское збоже, которые означают достаток, богатство, счастье. Русские слова богатый, богатство – однокоренные слова со словом бог – сохраняют следы этого древнейшего материального значения: дай бог, не дай бог, бог дал – бог взял, бог послал. Восклицания Бог мой!, Боже мой!, Счастлив твой бог! сохраняют следы прежнего многобожия, характерного для язычников.
   Исконно русские пословицы и поговорки, взятые из народной речи, свидетельствуют о том, что перед нами следы русского идолопоклонения: Где жить, там и молиться, Не гони бога в лес, коли в избу влез, Каков бог, такова ему и свеча, Что тому богу, молиться, который не милует.
   Итак, в русских народных пословицах и поговорках представление о боге сводится к признанию всесильности и всемогущества Бога, почитанию его, но в то же время отмечается ироническое отношение к Богу: Бог правду видит, да не скоро скажет, Русский бог – авось, небось, и как-нибудь. В этой способности шутить над своими богами проявляется сила народного характера.
   Как бы далеко ни уходила цивилизация, мифологические представления о боге не покидают нашу речь: слава богу, бог знает что, бог весть, не дай бог, ради бога, на, боже мой. Они живут в нашей речи, переосмысляются, приобретают другое семантическое и стилистическое обличье.
   В истории духовной культуры человечества особое место занимают суеверия, поверья, гадания, которые дали жизнь многим фразеологическим оборотам, пополнившим культурный фонд нашей речи. Например, существовало великое множество заговоров от зубной боли. Так появилось насмешливо-ироническое выражение заговаривать зубы, показывающее недоверие к знахарским операциям. Обобщённое значение этого оборота – вводить в заблуждение, обманывать. Заклинаниями, заговорами можно было не только бороться с болезнями, но и противостоять порче, сглазу, наговорам. В таких случаях происходил своеобразный поединок двух знахарей или напускателей порчи: один её наводил, другой – отводил. Так появился известный оборот – для отвода глаз. Сейчас он значит – делать что-либо для отвлечения внимания, чтобы ввести кого-либо в заблуждение. В знахарском обиходе отводить глаза имело терминологически точное значение – создавать маару или мороку, наваждение, которое заставляло обманутых поверить знахарю. Отсюда появилось выражение морочить голову.
   Множество фразеологизмов пришло в нашу речь из Библейских текстов. Некоторые из них так активно вошли в употребление, что мы порой даже не задумываемся, что они имеют тесную связь с религией. Это такие фразеологизмы, как бросить камень, кому мало прощается, тот мало любит, кто не со Мною, тот против меня, левая рука не знает, что делает правая, не ведают, что творят, не судите, да не судимы будете, соль земли и др. Многочисленные фразеологические обороты возникли в русском языке на базе новозаветных образов и ситуаций путём их переосмысления. Такими, например, являются обороты: блудный сын, бревно в глазу, внести лепту, идти на Голгофу, конец света петь Лазаря, тяжёлый крест, заблудшая овца и т.д.
   Духовная культура тесно связана с культурой материальной, воплощённой в бытовых реалиях повседневной жизни старой России. Так, без концептуального понятия печь – символ домашнего очага, благополучия, гостеприимства русского народа – не возникла бы группа фразеологизмов, построенных на этом образном сравнении: лежать на печи (совсем ничего не делать), танцевать от печки (начинать с привычного, простого), печки-лавочки (короткое знакомство с кем-либо). Неудивительно, что печка и лавочка стали фразеологическими символами домашнего очага: они – два стержня крестьянской избы. Русская печь занимала чуть ли не третью часть всей жилой площади: она грела, в ней варили щи да кашу, выпекали хлеб, а нередко использовали как баню.
   Печь – символ гостеприимства, ибо дорогого человека угощают по принципу: Всё, что есть на печи, на стол мечи. А если он продрог или вымок под дождём, то укладывают спать на печь. Недаром пословица гласит: Кто сидел на печи, тот не гость, а свой. Печь – символ благосостояния семьи, и потому она играет большую роль в свадебных обрядах. Во многих краях России был распространён обряд глядения печи при сватовстве, который заключался в пристрастном осмотре хозяйства жениха. Свято соблюдая сору из избы не выносить, семья использовала печь для сжигания мусора.
   Концептуальный образ печи нашёл богатое отражение в русском фольклоре. Вот пословицы и поговорки, которые демонстрируют любовь и уважение к этому источнику тепла: хлебом не корми, только с печи не сгони, На своей печи – сам себе голова, Мала печка, да тёпленька, До 30 лет греет жена, после 30 – рюмка вина, а после и печь не греет, Словно у печки погрелся. Самой выразительной является пословица: Печь нам – мать родная.
   В русских сказках оборот хлеб-соль употребляется как символ гостеприимства: Милости просим хлеба-соли откушать, заморских вин испробовать. На основе этого фразеологизма возникло выражение водить хлеб-соль (дружить с кем-либо). Но особой активности фразеологизм хлеб-соль достигает в таком жанре, как пословицы: Хлеб да соль – всему голова, Спасибо тому, кто поит и кормит, а вдвое тому, кто хлеб-соль помнит, За хлебом-солью всякая шутка хороша.
   Таким образом, симбиоз материально-вещественного, обрядового и фольклорного содержания выражения хлеб-соль способствовал его сохранению в русском национальном сознании как символ гостеприимства, доброжелательности и миролюбия.
   Не менее важной частью материальной культуры у восточных славян были пироги – самое распространённое блюдо русской кухни. В известной русской пословице говорится? Колчан пригож стрелами, а обед пирогами. Являясь простым, понятным, тесно связанным с жизнью и бытом народа, слово пирог становится тем языковым элементом, при помощи которого люди выражают своё национальное видение окружающей действительности. Передают представление о добре и зле, о морали и нравственности, о духовности: Лучше хлеб с водой, чем пирог с бедой, Со всякого по крохе, голодному пироги, Негоже хвалить пирог, пока тесто месишь, Доброе слово лучше мягкого пирога.
   «Каждый язык отражает культуру того народа, который на нём говорит»,- утверждал Л.В. Щерба. Действительно, язык – уникальное явление, одно из главных условий существования, консолидации и развития человеческого общества.
   Проблема соотношения языка и культуры
   Уже не одно столетие проблема соотношения языка и культуры занимает умы многих известных ученых, но по сегодняшний день этот вопрос остается дискуссионным: одни полагают, что язык относится к культуре как часть к целому, другие – что язык лишь форма выражения культуры, третьи – что язык не является ни формой, ни элементом культуры. В качестве примера можно привести слова двух крупнейших ученых, основателей американской и русской школ этнолингвистики. Так, по мнению Э. Сепира, “культуру можно определить как то, что данное общество делает и думает, язык же есть то, как думает”.

9. Однако образы размеренной бытовой жизни, зафиксированные в памятниках, – это только одна из сторон жизни. «Открывшийся на рубеже 60-70-х гг. XVI в. хозяйственный кризис достиг апогея в 80-е и последующие годы. Он поразил почти всю территорию страны, за вычетом некоторых регионов на юге, а отчасти и севере. К примеру, убыль тяглого населения в Новгородчине составила по сравнению с началом XVI в. около 80% и еще больше в сопоставлении с серединой столетия. Эпоха «великих расчисток» и экономического подъема сменилась годами упадка, неурожаев и крайней неустойчивости и барских, и крестьянских хозяйств. Столь же печальное зрелище являли собой центральные, восточные и западные уезды». [2, с. 147]. Сложная экономическая ситуация, сложившаяся на конец XVI в., продолжала ухудшаться и в XVII в. Народ нищал. Неимущих людей, имеющих скудный достаток, становилось все больше и больше. Как отмечают исследователи, в конце XVI в. .«уровень платежей и повинностей с единицы налогообложения (тяглого пахотного надела) был примерно таким же, как в начале 50-х годов» [там же, с. 147]. Нищета стала настолько обычным явлением, что в языке того времени нашлось даже словосочетание гнилая полушка – меткая оценка жалкого существования человека, не способного хотя бы сносно сводить концы с концами, оценка степени его бедноты. Полушкой в Древней Руси называли позже вышедшую из употребления мелкую монету в четверть копейки. Находясь в руках не самой богатой части населения Руси, переходя из рук в руки во время определенных достаточно незначительных финансовых операций, она становилась не столько средством платежа, сколько объектом образного значения, характеризуя собой уровень материальной обеспеченности, уровень обнищания народа: «В приходной книге прошлого 180-го году написано: …на вдове Манке гнилых полушек 4 рубли 6 алтынъ, 4 де. И те денги взяты » [СлРЯ 11-17, с. 4, 45].
   Влача жалкое существование, люди начинали проявлять недовольство. Вначале местами, а далее страна стала бурлить повсеместно. Эпоху XVII в. в истории России не зря называют «бунташным периодом», периодом «Смутного времени». Смута, как объясняет «Толковый словарь» Владимира Даля, – это возмущение, восстание, мятеж, крамола, общее неповиновение, раздор между властью. Современники говорили о Смуте как о времени «шато-сти», «нестроения», «смущения умов», которое вызвало кровавые столкновения и конфликты. Россию постиг глубокий духовный, экономический, социальный и внешнеполитический кризис. Он совпал с династическим кризисом и борьбой боярских группировок за власть. Искажены были нравственные и моральные ценности, что поставило страну на грань катастрофы. События, происходившие в данный период, чувствительно отражались на истории народов нашей страны. Смута вместе с другими явлениями общественной, духовной жизни ярко отражала рост национального самосознания народа, идейные противоречия, противоборство разных социальных сил. Люди все чаще и чаще показывали свое отрицательное отношение к происходящему и, выражая недовольство, открыто призывали к неповиновению: «А его [Ивашки]… раскольные глаголы, государь мой,. люди слушали» [Дл, с. 339].
   Волнения крестьян сменялись периодами некоторого затишья (ср. у А.С. Пушкина: «Народ безмолвствует»). Однако эта покорность была кажущейся. Воцарилась династия Романовых. Население, доведенное до отчаяния, разоренное войнами и поборами, не могло
   платить того, что требовало от него государство. Подати из народа буквально выбивались палками. Должников били до тех пор, пока они не уплачивали налог или не умирали. Люди открыто стали жаловаться на власть, на злоупотребление наместников, говорить о невозможности существования, сетовали на свои беды и проблемы. Как отмечал В.О. Ключевский, «в продолжение всего XVII в. все общественные состояния немолчно жалуются на свои бедствия, на свое обеднение, разорение, на злоупотребление властей, жалуются на то, от чего страдали и прежде, но о чем прежде терпеливо молчали» (цитируется по: [3, с. 194]).
   Сетуя на свое бесправное положение, народ не смирялся и не повиновался. Он и в это время не прекращал борьбу. Протест выражался в различных формах: сопротивлении, бунтах, мятежах, восстаниях, погромах, поджогах владельческих усадеб, всякого рода расправах с владельцами, в раскольнических движениях, в побегах. Николай Костомаров, рисуя картину жизни страны в десятилетия царствования двух первых Романовых, отмечал, что это был период господства приказного люда, расширения письменности, бессилия закона, пустосвят-ства, повсеместного обирательства работящего народа, всеобщего обмана, побегов, разбоев и бунтов [3, там же]. Социальные противоречия, возникшие в стране, вели к все более тяжкой эксплуатации тяглого населения. Народ не мог вынести такую жизнь и начинал сопротивляться, убегал.
   Побег являлся одной из самых крайних форм сопротивления, так как крестьянин, отчаявшись на самовольный уход, сбегая из насиженных мест, терял все: дом, семью, определенный уклад жизни. Однако гнет был невыносимее, поэтому так часты были в разных и по времени, и по характеру текстах XVII в. сочетания типа беглый крестьянин (обнаружено 319 словоупотреблений). Тяжело было всем, поэтому бежали люди разного вероисповедания и сословия. Ср. встречавшиеся сочетания в памятниках данного типа: беглый Ивашка, беглый татарчонок, беглый человек, беглый солдат, беглый ученик, беглая жонка, беглые люди, беглая девка, беглый сын, беглые работники, беглый холоп, беглые дворовые молодцы, беглые дворовые люди и др.
   Убежавшие люди, бросая пашню и спасая жизнь, скрывались от преследования. Необходимо было спрятаться так, чтобы беглеца не смогли найти, ибо жестокая расправа была неминуемой. Здесь ставился вопрос о жизни и смерти. И находилось беглое место [МХ. с. 168] – ‘место, где скрываются люди’, которое спасало, являлось последней надеждой.
   Но в государстве все было учтено. Под надзором оставалось все, вплоть до принадлежавшего убежавшему человеку участка земли определенного размера, являющегося единицей обложения, податью в пользу государства. Ср. «Да Туринским ямским охотником на жилые и на беглые и на мертвые на пятьдесят вытей… дано государева денежного жалования въ Туринском четыреста девяносто семь рублевъ» [СлРЯ 11-17, с. 1, 86]. Здесь беглая выть – ‘окладная доля после беглого’.
   То, что сбежавший человек рано или поздно будет пойман, сомневаться не приходилось, поэтому на случай его поимки имелся и государственный документ. В письменных памятниках встречалось сочетание беглая память. Это был юридический документ о возвращении по суду беглого холопа его владельцу: «И беглая память на него за головиною рукою в приказ дана.. ,»[МДБП, с. 250]. В этом же значении в текстах XVII в. встречалось и словосочетание беглая грамота.
   Для наименования документов административно-государственного аппарата в письменном языке XVII в. широко использовались составные термины, опорными компонентами которых были: грамота, запись, книга, крепость, лист, память, письмо, кабала, выпись, денная, подорожная, полюбовная и др. В структурном отношении они все были однотипны в том смысле, что были построены по модели «отглагольное прилагательное + существительное». Отглагольный адъектив указывал на вид, назначение документа, в то время как существительное – только на тип документа. Так, в словосочетании посыльная грамота – название документа, которым обвиняемый вызывался в суд: «Вели посланному писать посыльную
   грамоту [на него] в суд праведный»[Рус. дем. сат., с. 14] – прилагательное посыльный конкретизирует тип документа (грамоты).
   Следует отметить, что в период XVII в. слово грамота было многозначным. Словарь русского языка XI-XVII вв. отмечал у него четыре значения. И хотя значение ‘деловое письмо’, ‘акт’ оно приобрело значительно раньше, к периоду формирования языка русской нации письменные документально-деловые памятники изобиловали разнообразием значений. Так, по исследованным письменным источникам того времени, отмечено 105 наименований со словом грамота: засыльная грамота [Дювернуа, с. 60], гулящая грамота [Акты, с. 239], купная грамота [Дювернуа, с. 34], купчая грамота [Акты, с. 105], меновая грамота [Акты, с. 118], отказная грамота [ЛЦГТС, с. 240], переводная грамота [ВК, с. 1, 136], перехожая грамота [Грамотки, с. 289], послушная грамота [МДБП, с. 36], разъезжая грамота [Акты, с. 248] и др. Их число увеличивалось за счет образования антонимов: ввозная грамота – вывозная грамота, зазывная – отказная, мирная – обидная, несудимая – судная, венчальная -разводная, отпускная – сыскная, затворчатая – отворчатая и др.
   Сбежавших людей усиленно разыскивали, поэтому-то в документально-деловых текстах XVII в. так часты были примеры типа повальный обыск. Несвободные сочетания с опорным компонентом обыск – ‘расследование дела’ – широко бытовали в источниках. Это связано с активным развитием дело- и судопроизводства. По мере усложнения социальноэкономических отношений, по мере укрепления единовластия монарха появляются новые судебные органы, которые в той или иной мере санкционировались государством. На них возлагались задачи по суду и наказанию «лихих людей», гулявших по Руси. Первым шагом было обуздание разбойничьих банд. И хотя среди разбойников были не только те, которые обыкновенно грабили всех, кто попадался под нож, но и «благородные», боровшиеся за какие-то права, заступившиеся за обиженных, восставшие против произвола и насилия, обязанностью таких органов все же являлись сыск и наказание преступников [5, с. 44]. Кроме разбойных дел, они занимались и поиском сбежавших крепостных людей, не вынесших гнета.
   Разыскиванием беглых занималось огромное количество служилых людей. Они, усердно неся службу, старались найти беглецов, подключая к розыску значительное число помощников. В текстах того времени широко употреблялись словосочетания, обозначающие государственные учреждения, ведающие различными хозяйственными и административными делами, делами сыска. Такие сочетания обычно имели опорный компонент двор, изба, дом: загонный двор [СлРя 11-17, с. 5, 171], схожая изба [Грамотки, с. 312], приказной дом [Ист. РНЯ, с. 130 ] и др. При поимке беглого происходили порой самые драматические события, что, к примеру, было зафиксировано в тестах Московской деловой и бытовой письменности: «А со стоялова де двора он Ивашко с чепью и з железами ушол.» [МДБП, с. 227].
   Разыскивали людей повсеместно. Термин повальный обыск широко бытовал на большой территории государства. Он изобиловал в различных по характеру источниках. Авторы встретили 132 примера употребления данного сочетания в разных документально-деловых памятниках. Структура сочетания достаточно стандартна для всех книг документальноделового содержания XVII в., а в рамках описания одного случая часто вообще не знает отклонений. Уместно заметить, что документы судебно-следственных дел создаются по определенным жанровым канонам. Для них характерна не только особая, специфичная композиция, но и своеобразный стиль языка, изобилующий как «юридическими клише», так и разговорной лексикой. Даже в построении конструкций приказно-делового характера чувствовались жесткость, гнет, давление и определенное насилие.

10. Язык и культура
    Под культурой в наше время понимают совокупность материальных и духовных ценностей, умение ими пользоваться во благо человечества и передавать их последующим поколениям. Такое определение культуры возникло относительно недавно; ещё в XVIII веке под этим словом понимали систему воспитания представителей дворянского сословия: «культурного» аристократа противопоставляли «некультурному» простолюдину, равно как и искусство, достижения, технологии и верования развитых стран (в которых эти дворяне жили и которыми управляли) противопоставлялись образу жизни диких племён – африканских, азиатских, кавказских или индейских.
    И всегда понятие «культура» неразрывно связывалось с языком. Его понимали как некое хранилище и отражение тех самых ценностей – и духовных, и материальных. Язык служит для передачи знаний, сведений, той или иной информации обо всех ценностях. Именно поэтому европейские завоеватели, распространяя свою культуру среди народов Африки или Америки, прежде всего учили аборигенов своим языкам: без этого было бы невозможно передать и всё остальное: религию, понятие о государственности и экономике, литературные традиции и т. д. Постепенно расширилось и само понятие культуры: стало понятно, что любое аборигенное племя имеет собственную культуру и определённые ценности, пусть и отличающиеся от европейских.
    Считается, что язык напрямую отражает уровень культуры народа. В языке самого примитивного племени пираха насчитывается около трёхсот слов, а о грамматике можно говорить лишь условно. В то же время языки народов, чья культура сегодня является частью общемировой, насчитывают сотни тысяч слов, фонд которых постоянно пополняется, и развитые грамматические системы. Таковы русский, английский, немецкий, японский языки и ряд других.

11. Возникновение языка
    Язык – это средство общения между людьми. Без нее не может развиваться культура, наука, техника, невозможны любые связи между отдельными людьми, человеческими коллективами, между странами. Благодаря богатой яркой языке художественной литературы мы представляем то, чего никогда не видели и, может, не увидим: дальние страны, их природу, жизнь и быт других народов, героическое прошлое нашего народа и даже будущее.
    Откуда же взялась у людей эта чудесная способность говорить? Когда и как возникла человеческая речь?
    Речь появилась тогда, когда возникло человеческое общество. Первый человек отличалась от своих предков – мавполюдей тем, что она умела изготавливать орудия труда. Поэтому говорят: труд создал человека. В процессе трудовой деятельности у людей возникла потребность в общении. Ведь борьба за жизнь первобытных людей была очень тяжелой. Они могли преодолевать всевозможные трудности только коллективно. Потребность действовать совместно за тяжелых условий существования, делиться трудовым опытом, сказать, посоветовать, попросить что-то во время труда способствовало возникновению языка.
    Конечно, речь первобытных людей была очень примитивной, но с развитием общества она совершенствовалась, обогащалась.
    Язык – это история народа. Все предыдущие поколения от древнейших времен оставили в языке свои глубокие следы.
    Язык – это память народа. Но будущее вырастает из прошлого. Все материальные и духовные ценности – гидростанции, строения, научные открытия, художественные произведения и т.п. – мы создаем и открываем не только для себя, но и для тех, кто будет жить позже.
    На земном шаре существует около трех тысяч языков. Каждый народ разговаривает на своем языке, создает научные, культурные, художественные ценности. Нашим родным языком является язык п’ятдесятимільйонного украинского народа, который прославил себя в борьбе против захватчиков, вторгавшихся на его земле, пытались поработить людей, ограбить хозяйство, уничтожить культурные достояния.
    Передовые украинские писатели последовательно боролись за украинский литературный язык, за ее чистоту и развитие, доказывали что украинский язык жива и пригодна для литературного творчества.
    Для нас родной язык – это дорога наследие, которое объединяет в себе народную мудрость. Это наша гордость, ведь все, что создано ею, вошло в сокровищницу общечеловеческой культуры. Долг каждого из нас – беречь драгоценные сокровища родного языка, ее душистые красочные слова, образы, шлифовать и обогащать их, чтобы передать будущим поколениям наследие, достойную нашей великой эпохи. Помните завет великого поэта Владимира Сосюры:
    О, язык родной! ей горячо отдал я сердце не зря. Без языка родного, юноша, и народа нашего нет!