О целеустремленности Шекспира свидетельствует одна важная деталь в построении образа Гамлета. Принц датский после смерти отца имеет право на престол, он достиг совершеннолетия (правда, не совсем ясно сколько ему лет). Никакие ссылки на незрелость не могли бы оправдать узурпацию престола Клавдием. Но Гамлет ни разу не заявляет о своих правах, он не стремится сесть на трон. Включи Шекспир этот мотив в трагедию, она бы потеряла многое, прежде всего не столь отчетливо бы выявлялась социальная сущность борьбы Гамлета.
Когда Горацио говорит об умершем монархе, что это «истый был король», Гамлет уточняет: «Он человек был, человек во всем». Вот истинная мера всех вещей, высший критерий для Гамлета. Сколько границ в этом сложном образе?
Он непримиримо враждебен к Клавдию. Он по-дружески расположен к актерам. Он грубоват в общении с Офелией. Он обходителен с Горацио. Он сомневается в себе. Он действует решительно и быстро. Он остроумен. Он умело владеет шпагой. Он боится божьей кары. Он богохульствует. Он обличает свою мать и любит ее. Он равнодушен к престолонаследию. Он с гордостью вспоминает отца-короля. Он много думает. Он не может и не хочет сдержать свою ненависть. Вся эта богатейшая гамма меняющихся красок воспроизводит величие человеческой личности, подчинена раскрытию трагедии человека.
Трагедию о Гамлете все единогласно считают загадочной. Всем кажется, что она отличается от остальных трагедий самого Шекспира и других авторов прежде всего тем, что непременно вызывает некоторое непонимание и удивление зрителя.
Трагедия может совершать невероятные эффекты с нашими чувствами, она заставляет их постоянно превращаться в противоположные, обманываться в своих ожиданиях, наталкиваться на противоречия, раздваиваться; и когда мы переживаем «Гамлета», нам кажется, что мы пережили тысячи человеческих жизней в один вечер, и точно – мы успели почувствовать больше, чем в целые годы нашей обычной жизни. И когда мы вместе с героем начинаем чувствовать, что он более не принадлежит себе, что он делает не то, что он делать был бы должен, – тогда именно трагедия вступает в свою силу. Замечательно выражает это Гамлет, когда в письме к Офелии клянется ей в вечной любви до тех пор, пока «эта машина» принадлежит ему.
Русские переводчики обыкновенно передают слово «машина» словом «тело», не понимая, что в этом слове самая суть трагедии. Самое ужасное в сознании эпохи было то, что перерождался объект ее самой глубокой веры – Человек. Вместе с этим сознанием приходила боязнь поступка, действия, ибо с каждым шагом человек все далее продвигался в глубь несовершенного мира, становился причастным его несовершенствам: «Так всех нас в трусов превращает мысль…»
Почему медлит Гамлет? Сакраментальный вопрос, на который отчасти уже дан ответ. Поэтому зададим другой: «А откуда нам известно, что он медлит?» Прежде всего, от Гамлета, казнящего, понукающего себя к действию. Завершая второй акт, Гамлет, наконец, произнесет нужное слово и как будто в нужном тоне – в монологе после сцены с актерами, согласившимися сыграть пред королем-узурпатором изобличающую его пьесу. Для полноты сходства событий, с убийством его отца Гамлет допишет несколько строк, и «мышеловка» будет готова. Договорившись об ее исполнении, Гамлет остается один, вспоминает актера, читавшего ему монолог, восхищен сыгранной тем страстью, хотя, казалось бы «что он Гекубе? Что ему Гекуба?».
Но это – достойный пример для подражания ему, Гамлету, имеющему действительный повод потрясти небо и землю. Он же молчит, когда ему следует воскликнуть: «О мщенье! «Гамлет вырвал, наконец, у себя это слово, чтобы тут же одуматься и одернуть себя: «Ну и осел я, нечего сказать». Гамлет откровенно идет на разрыв с ролью трагического героя, не умея и, как оказывается, не желая выступить привычным публике героем-мстителем. Тем более что эту роль есть, кому сыграть. Показать ее в исполнении сможет актер, участвующий в «мышеловке», а непосредственно воплотить – Лаэрт, Фортинбрас… Гамлет готов восхититься их решимостью, их чувством чести, но не может не ощущать бессмысленность их деяний:
Двух тысяч душ, десятков тысяч денег
Не жалко за какой-то сена клок!».
Так Гамлет отзывается на поход Фортинбраса в Польшу. На этом героическом фоне отчетливее проступает бездеятельность самого Гамлета, диагноз которой ставят уже два столетия: слаб, нерешителен, подавлен обстоятельствами, наконец, болен.
Иными словами, такова божественная справедливость, воплощенная мировым законом бытия, который может быть подорван: если кому-то причинено зло, значит, зло причинено всем, зло проникло в мир. В акте мщения восстанавливается гармония. Отказавшийся от мести выступает соучастником ее уничтожения. Таков закон, от которого дерзает отступить Гамлет. Шекспир и зрители его эпохи, безусловно, понимали, от чего он отступил в своей медлительности. И сам Гамлет хорошо знает роль мстителя, которую он никак на себя не примет.
Гамлет знает, для чего он рожден, но найдет ли он силы исполнить свое предназначение? И вопрос этот относится не к его человеческим качествам: силен он или слаб, вял или решителен. Всей трагедией подразумевается вопрос не о том, каков Гамлет, а о том, каково его место в мире. Это предмет трудного раздумья, его смутных догадок. Гамлет выбрал мысль, сделавшись «первым рефлектирующим», а через это – первым героем мировой литературы, пережившим трагедию отчуждения и одиночества, погруженным в самого себя и свои мысли.
Катастрофично отчуждение Гамлета, нарастающее по ходу действия. Довершается его разрыв с прежде близкими людьми, с прежним собой, со всем миром представлений, в котором он жил, с прежней верой… Смерть отца потрясла его и породила подозрения. Поспешный брак матери положил начало его разочарованию в человеке и, особенно – в женщине, разрушил его собственную любовь.
Ведь так часто это оспаривается. Спрашивают, разве Гамлет не падает духом от малейшей неудачи, разве не растрачивается впустую весь его пыл, не попадают удары его мимо цели? Да, но это потому, что хочется ему большего, чем он в состоянии выполнить, и потому отвага его растрачивается впустую. Ведь самое страшное в трагедии Гамлета – не столько преступление Клавдия, сколько то, что в Дании за короткое время свыклись с деспотизмом и рабством, грубой силой и тупым послушанием, подлостью и трусостью. Самое страшное в том, что свершившееся злодейство теперь предано забвению теми, кто знает обстоятельства смерти короля. Вот пред чем в ужасе Гамлет.
Прежде чем совершить злое дело, человек ждет, пока у него «совесть» утихомирится, пройдет, словно немочь. У кого-то пройдет. У Гамлета – нет, и в этом его трагедия. Не в том, разумеется, что Гамлет не хочет и не может стать бессовестным в понятиях нашей, нынешней нравственности. Трагедия в том, что ничего другого, кроме вроде бы раз и навсегда отринутой зависимости от потустороннего, нечеловеческого авторитета, он не находит для опоры и действия, для того, чтобы поставить на место «вывихнутые суставы» эпохи. Одну эпоху ему приходится судить по нормам другой, уже ушедшей эпохи, а это, по Шекспиру, немыслимо.
Гамлет не раз на протяжении песни имел возможность покарать Клавдия. Почему, например, он не наносит удар, когда Клавдий молится в одиночестве? Потому, установили исследователи, что в таком случае, согласно древним поверьям, душа убитого отправилась бы прямо в рай, а Гамлету необходимо отправить ее в ад. Будь на месте Гамлета Лаэрт, он бы не упустил случая. «Оба света для меня презренны»1, – говорит он. Для Гамлета – не презренны, и в этом трагизм его положения. Психологическая раздвоенность гамлетовского характера носит исторический характер: ее причина – двойственное состояние «современника», в сознании которого вдруг заговорили голоса и стали действовать силы других времен.
Как бы ни были популярны другие пьесы, ни одна не может соперничать с «Гамлетом», в котором человек современной эпохи впервые узнавал себя и свои проблемы. Литературная полемика вокруг образа Гамлета Количество интерпретаций всей трагедии и особенно характера ее главного героя огромно. Исходной точкой для непрекращающейся и по сей день полемики, стало суждение, высказанное героями романа Гете «Годы учения Вильгельма Мейстера», где прозвучала мысль о том, что Шекспир хотел показать «великое деяние, тяготеющее над душой, которой порой такое деяние не по силам… здесь дуб посажен в драгоценный сосуд, которому назначение было лелеять в своем лоне только нежные цветы…»
С Белинским согласились в том, что Гамлет – образ, имеющий всеобщее значение: «…это человек, это вы, это я, это каждый из нас, более или менее, в высоком или смешном, но всегда в жалком и грустном смысле…»
С Гете начали спорить, и все настойчивее, с завершением романтического периода, доказывая, что Гамлет не слаб, а поставлен в условия исторической безысходности. В России такого рода исторический поворот мысли был предложен уже В. Г. Белинским. Что же касается слабости Гамлета, то, находя своих приверженцев, все чаще эта теория встречалась с опровержением. На протяжении XIX в. суждения о Гамлете касались, прежде всего, выяснения его собственного характера. Сильного или слабого; самопогруженного, представляющего, прежде всего самоанализ, «эгоизм, а потому безверье», в противоположность нравственному идеализму Дон Кихота.
Таким его увидел И. С. Тургенев в знаменитой статье «Гамлет и Дон Кихот»(1859), еще десятью годами ранее дав современное воплощение вечного образа в рассказе «Гамлет Щигровского уезда». В английском шекспироведении, напротив, утвердилась традиция видеть в случае с Гамлетом трагедию, пережитую нравственным идеалистом, вступившим в мир с верой и надеждой, но болезненно потрясенным гибелью отца и изменой матери. Именно такую интерпретацию предложил в своей классической работе «Шекспировская трагедия» А. С. Брэдли (1904). В каком-то смысле углублением и развитием этой концепции явилось фрейдистское прочтение образа, намеченное самим Фрейдом и подробно разработанное его учеником Э. Джоунзом, в духе психоанализа представившим трагедию Гамлета как результат Эдипова комплекса: неосознанной ненависти к отцу и любви к матери.
Однако в XX веке все чаще стало раздаваться предупреждение, которым начал свое знаменитое эссе о трагедии Т. С. Элиот, сказавший, что «пьеса «Гамлет» – первостепенная проблема, а Гамлет как характер – только второстепенная»1. Понять Гамлета – значит понять законы художественного целого, в рамках которого он возник. Сам Элиот счел, что Шекспир в этом образе гениально угадал рождение человеческих проблем, настолько глубоких и новых, что не смог ни дать им рационального объяснения, ни найти для них адекватной формы, так что в художественном отношении «Гамлет» – великая неудача. Около этого времени в России начинает складываться анализ трагедии «Гамлет» с точки зрения жанровой структуры, проведенной Л. С. Выготским.
Задавая вопрос: «Почему медлит Гамлет?» – замечательный лингвист и психолог ищет ответ в том, как, согласно законам построения и воздействия трагедии, в ней сосуществуют фабула, сюжет и герой, приходя в неминуемое противоречие. И в этом смысле «Гамлет» не нарушение жанра, а идеальное осуществление его закона, определяющего для героя в качестве неизбежного условия существование в нескольких планах, которые он тщетно пытается свести и сводит лишь в финале, где акт отмщения совпадает с актом его собственной смерти. Гамлет – герой интеллекта и совести, и этим он выделяется из всей галереи шекспировских образов. Только в Гамлете соединились блестящая цивилизованность и глубокая чувствительность, усовершенствованный образованием ум и ничем не поколебленная нравственность. Он ближе, роднее нам, чем все другие герои Шекспира, и силой своей и слабостью. С ним гораздо легче мысленно подружиться, через него как бы сам Шекспир непосредственно общается с нами. Если Гамлета так легко полюбить, то это потому, что в нем мы чувствуем в какой-то мере себя; если иногда так трудно его понять, то это потому, что мы и себя не совсем еще хорошо поняли.
В конце пьесы Шекспир последний раз взвешивает соотношение сил. Но как измерить эти силы, если все герои мертвы? Моральную победу одерживает один Гамлет. Автор указывает, что борьба не завершена, что разрешение конфликта – в будущем. За несколько минут до смерти Гамлет завещает Горацио поведать людям о случившемся. Они должны знать о Гамлете, чтобы следовать его примеру, чтобы «сразить противоборством» зло на земле и мир-тюрьму превратить в мир свободы.
В трагедии Шекспира «Гамлет» показывается жизнь эпохи Возрождения. Гамлет — человек своего времени, потому не всегда его понимает нынешний читатель. В то же время Гамлет поза временами, потому что проблемы, которые он решает, – вечные, они волновали разных людей в разные времена. Вероятно, от появления на этом свете первого человека возник вопрос о добре и зле. Между этими двумя понятиями идет вечная борьба. Человеку же выпало на судьбу выбирать между добром и злом. Кому-то удается уравновесить их, найти «золотую середину», кто-то постоянно изменяет свою позицию, потому что никак не поймет, что же действительно есть зло, а что — добро. Так и Гамлет, ведь и он говорил, что искоренить зло можно только злом.
Гамлет проходить путь духовного самопознания, путь роста, внутреннего возмужания. Ему непросто покинуть свет розовых детских мечтаний, в плену которых он жил, и воспринять жизнь такой, какой оно есть в действительности. У Гамлета была любящая семья, он получил в жизни все лучшее. И вот наступает конец сказки. Волшебный мир приятных мечтаний и сюрпризов окончился — перед Гамлетом появилась настоящая жизнь во всей своей неприкрытой черноте. Он теряет родного отца, вместо трона имеет другое наследство — льстивого дядю-убийцу; даже мать теперь он увидел совсем другой: способной на измену, измену памяти отца и чести семьи. Гамлету очень трудно. Как быть? Принять ли мир таким, каким он есть, стать ли на бой с злом? Жить ли за общими правилами и делать вид, что все в порядке, назвать ли все своими именами? Гамлет знает, как должно быть в идеале, он хочет идеала. В одном из монологов принц говорит, что человек — самое драгоценное сокровище, «венец природы». Кто же, как ни человек, должен быть наиболее добропорядочным, высокопорядочным, благородным?
Гамлет с болью в душе убеждается, что большинство людей — не такие уже и высокогуманные личности, потому в отчаянии выкрикивает.
Гамлет становится свидетелем и участником человеческой трагедии: ему одному открывается то, чего не замечают другие, – приходит в упадок мораль, разрушается понятие чести и обязанности, теряются идеалы добра и правды. Как и ради чего жить человеку в этом мире? Что более благородно? «Быть или не быть» значит «Как жить?», «Во имя чего жить?». И этот вопрос принадлежит к разряду вечных. И ответ на него ищет каждый для себя. Здесь не могут быть готовых рецептов, указаний, справочников. Кому-то эти вопросы решить проще, кому-то сложнее, а кому-то они и в голову не приходят. Эти вопросы близки тем, кто умеет задумываться, кто пытается не просто жить «день до вечера».
В течение трагедии Гамлет будто растет, мужает, он познает мудрость жизни и его непростые законы. Гамлет погибает. Но он погибает не через свою слабость или ошибки, а через свою интеллигентность, добропорядочность. Пытаясь вывести на чистую воду зло, погибает сам и погибают вокруг него люди.
В трагедии поражает то, что приходит к выводу: человек — подлое создание. Если такие люди, которые должны быть мудрее, лучшими, не могут цивилизованно решить вопрос, то чего же ожидать от необразованного, невоспитанного простонародья? Так и хочется сказать словами современной рекламы: «Если власть не может помочь человеку…».
Я считаю, что это нет так и если не допускать в сердце «черные пятна, то можно достичь многого»
Что такое нравственный выбор? Мне кажется, многие люди задумывались об этом. Для себя я это вижу как выбор между правильным и неправильным, хорошим и плохим. С этим выбором, скорее всего, сталкивались все, и, наверное, он не из очень-то лёгких. Ведь бывают ситуации, когда правильным кажется и то, и то, а последствия наш выбор влечёт за собой разные, и порой они бывают весьма серьёзные.
Нравственный выбор может решить вопрос жизни и смерти. Например спасти друга или другого человека ценой собственной жизни. Бывает и наоборот – выбор малький, кажущийся совсем неважным, но он тоже показывает, каков человек на самом деле. Банальная помощь другу на контрольной. Ты можешь помочь ему, но не успеть сам, или же наоборот отказать ему и получить свою пятёрку.
В трагедии Уильяма Шекспира “Гамлет” примеров морального выбора очень много. Почти все герои пьесы решают, как правильно поступить в каких-то важных для них ситуациях. Это и Гамлет, и Лаэрт, и Офелия, и Розенкранц и Гильденстерн, Клавдий и Гертруда.
Например, выбор Лаэрта заключался в том, отравлять свою шпагу перед поединком с Гамлетом или нет? От этого зависил исход сражения, а также зависела и честность проходящего боя, честь самого Лаэрта. Розенкранц и Гильденстерн могли не предавать своего друга и помочь Гамлету отомстить за смерть своего отца Клавдию.
Однако самые главные решения для себя принимает Гамлет. На протяжении всех действий он пытается понять, как же ему поступить в той или иной ситуации, что это за собой повлечёт и что после этого может произойти. Нужно ли ему было мстить за своего отца собственному дяде и собственному матери?
Гамлет способен на решительные действия, но всё-таки он много обо всём думает, что могло бы стать с королевством после убийства нынешнего короля, что случилось бы с его матерью, если бы он хладнокровно убил своего дядю. Он устраивает спектакль, проверяет тем самым подлинность слов призрака отца насчёт своей смерти и только потом твёрдо принимает решение мстить. Однако Гамлет хочет не просто исправить преступление своего дяди, а в принципе изменить людей: “Век расшатался – и скверней всего, что я рожден восстановить его!”
Гамлет постоянно выбирает – “быть или не быть”, то есть действовать или нет. Благодаря трагедии Шекспира в мировой литературе появился герой, который совершает самый главный в своей жизни нравственный выбор.
В образе Гамлета показана мощная сила чувств, которой отличались люди эпохи Возрождения. Он горячо любит отца, гибель которого вместе с позорным браком матери вызывают в нем беспредельную боль и гнев. Гамлет любит Офелию, но разочаровывается в ней. Его жестокость и оскорбительные слова в обращении с девушкой свидетельствуют о силе его любви и разочарования.
Принц благороден и исходит из высоких гуманистических представлений о человеке. Он видит в людях сначала хорошие черты. Именно отсюда его желчное озлобление, когда он сталкивается с миром лжи и злодейства.
Гамлет способен на большую и верную дружбу. Ему чужды феодальные предрассудки. Людей он ценит по личным качествам, а не по положению, которое они занимают. Единственным его другом оказывается бедный студент Горацио. Гамлет презирает придворных-царедворцев, но дружески и радостно встречает людей искусства – нищих актеров. Гамлета любит народ. Об этом с тревогой говорит король Клавдий.
Гамлету свойственны сила воли, способность увлекаться борьбой, также характерная для людей эпохи Возрождения. Разгадав замысел своих врагов, он говорит матери, что согласен вступить в бой с ними. Высказывания его весьма решительны. Гамлет способен на смелые поступки. На корабле, когда его везут в Англию на смерть, он с молниеносной находчивостью изобретает способ спастись и вместо себя послать на казнь предателей.
Гамлет – человек философской мысли. В отдельных фактах он умеет видеть выражение больших общих явлений. В результате глубоких размышлений он приходит к мрачным выводам. Он называет мир «буйным садом, плодящим лишь дикое и злое семя». Принц заявляет, что «Дания – тюрьма, и весь мир – тюрьма». В знаменитом монологе «Быть или не быть» Гамлет высказывает сомнения в ценности самой жизни, он перечисляет различные бедствия человека, рисует нравы общества, где царят гнет и несправедливость. Трагедия Гамлета в том, что он одинок. Он не в силах противостоять системе, в которой ведущими являются отношения злобы и ненависти.
Образ Гамлета намного опередил свое время. Проблемы, которые поднимаются в пьесе, до сих пор не решены человечеством. Трагедия Шекспира сохраняет свою актуальность и остроту и в наши дни. Она с успехом идет на сценах лучших театров мира.
Гамлет — главный герой одноименной трагедии Шекспира, принц Датский. У него есть мать, дядя, друг Горацио и дама сердца — Офелия. Отца, правда, у Гамлета нет, но что поделаешь — все люди когда-нибудь умирают.
Принц был, мне кажется, счастлив. До тех пор, пока не узнал, что его мать, королева Гертруда, вышла замуж за брата своего покойного мужа — Клавдия, ставшего теперь королем Дании. Принц в ужасе — ведь со дня смерти его отца прошел всего месяц! И это, как он считает, предательство матери положило начало всем его несчастьям. Вскоре Гамлету является призрак его отца и просит отомстить за него. Призрак сообщает сыну, что был отравлен Клавдием. Именно эта встреча открывает Гамлету глаза на все зло, которое его окружает. И двор, по мнению принца, рассадник этого зла, «грубых начал».
Несомненно, Гамлет страдает, ведь отчий дом для него теперь — осиное гнездо. Король никогда не питал нежности к племяннику, а теперь и вовсе заставляет придворных шпионить за ним. Королева… Она по-своему любит Гамлета, но совершенно не понимает его. Для Гамлета же она — лишь жена негодяя Клавдия. Видимо, разочаровавшись в верности и преданности женщин, принц отвергает и прекрасную кроткую Офелию, которая вскоре сходит с ума и погибает. Гамлет мучается своим бездействием. Ему несколько раз выпадала возможность отомстить за смерть отца — и он упускал каждую. По роковому стечению обстоятельств вместо короля он убивает канцлера Полония, отца Офелии. Узел затягивается. Гертруда просит Гамлета объяснить причину его вызывающего поведения. В ответ он обещает матери разбить ей сердце, если оно окончательно не окаменело. Гертруда молит о пощаде, но Гамлет неумолим. Эта сцена произвела на меня особенно сильное впечатление. С одной стороны, я понимаю, поведение Гамлета, мне понятна его боль, но с другой — я не могу принять такого жестокого обращения с матерью.
Принц делает выбор: умереть самому, покончить жизнь самоубийством, или попытаться искоренить зло. И он останавливается на втором. Я не думаю, что в его силах было искоренить зло, но разоблачить зло ему удалось. Даже ценой собственной жизни. И отомстить за коварное убийство отца.
Можно ли не сочувствовать человеку (вымышленному персонажу или реальной личности), который лишился отца, матери, невесты и веры в любовь, в преданность, в добро? Можно ли не восхищаться человеком, который боролся со злом один? Гамлет погибает. «Хэппи энда», которого я почему-то ждала, в этой пьесе нет. Шекспир написал трагедию. И, как всякая великая трагедия, его «Гамлет» еще долго будет потрясать сердца читателей и зрителей, вызывать сочувствие к бедному принцу Датскому.
О целеустремленности Шекспира свидетельствует одна важная деталь в построении образа Гамлета. Принц датский после смерти отца имеет право на престол, он достиг совершеннолетия (правда, не совсем ясно сколько ему лет). Никакие ссылки на незрелость не могли бы оправдать узурпацию престола Клавдием. Но Гамлет ни разу не заявляет о своих правах, он не стремится сесть на трон. Включи Шекспир этот мотив в трагедию, она бы потеряла многое, прежде всего не столь отчетливо бы выявлялась социальная сущность борьбы Гамлета.
Когда Горацио говорит об умершем монархе, что это «истый был король», Гамлет уточняет: «Он человек был, человек во всем». Вот истинная мера всех вещей, высший критерий для Гамлета. Сколько границ в этом сложном образе?
Он непримиримо враждебен к Клавдию. Он по-дружески расположен к актерам. Он грубоват в общении с Офелией. Он обходителен с Горацио. Он сомневается в себе. Он действует решительно и быстро. Он остроумен. Он умело владеет шпагой. Он боится божьей кары. Он богохульствует. Он обличает свою мать и любит ее. Он равнодушен к престолонаследию. Он с гордостью вспоминает отца-короля. Он много думает. Он не может и не хочет сдержать свою ненависть. Вся эта богатейшая гамма меняющихся красок воспроизводит величие человеческой личности, подчинена раскрытию трагедии человека.
Трагедию о Гамлете все единогласно считают загадочной. Всем кажется, что она отличается от остальных трагедий самого Шекспира и других авторов прежде всего тем, что непременно вызывает некоторое непонимание и удивление зрителя.
Трагедия может совершать невероятные эффекты с нашими чувствами, она заставляет их постоянно превращаться в противоположные, обманываться в своих ожиданиях, наталкиваться на противоречия, раздваиваться; и когда мы переживаем «Гамлета», нам кажется, что мы пережили тысячи человеческих жизней в один вечер, и точно – мы успели почувствовать больше, чем в целые годы нашей обычной жизни. И когда мы вместе с героем начинаем чувствовать, что он более не принадлежит себе, что он делает не то, что он делать был бы должен, – тогда именно трагедия вступает в свою силу. Замечательно выражает это Гамлет, когда в письме к Офелии клянется ей в вечной любви до тех пор, пока «эта машина» принадлежит ему.
Русские переводчики обыкновенно передают слово «машина» словом «тело», не понимая, что в этом слове самая суть трагедии. Самое ужасное в сознании эпохи было то, что перерождался объект ее самой глубокой веры – Человек. Вместе с этим сознанием приходила боязнь поступка, действия, ибо с каждым шагом человек все далее продвигался в глубь несовершенного мира, становился причастным его несовершенствам: «Так всех нас в трусов превращает мысль…»
Почему медлит Гамлет? Сакраментальный вопрос, на который отчасти уже дан ответ. Поэтому зададим другой: «А откуда нам известно, что он медлит?» Прежде всего, от Гамлета, казнящего, понукающего себя к действию. Завершая второй акт, Гамлет, наконец, произнесет нужное слово и как будто в нужном тоне – в монологе после сцены с актерами, согласившимися сыграть пред королем-узурпатором изобличающую его пьесу. Для полноты сходства событий, с убийством его отца Гамлет допишет несколько строк, и «мышеловка» будет готова. Договорившись об ее исполнении, Гамлет остается один, вспоминает актера, читавшего ему монолог, восхищен сыгранной тем страстью, хотя, казалось бы «что он Гекубе? Что ему Гекуба?».
Но это – достойный пример для подражания ему, Гамлету, имеющему действительный повод потрясти небо и землю. Он же молчит, когда ему следует воскликнуть: «О мщенье! «Гамлет вырвал, наконец, у себя это слово, чтобы тут же одуматься и одернуть себя: «Ну и осел я, нечего сказать». Гамлет откровенно идет на разрыв с ролью трагического героя, не умея и, как оказывается, не желая выступить привычным публике героем-мстителем. Тем более что эту роль есть, кому сыграть. Показать ее в исполнении сможет актер, участвующий в «мышеловке», а непосредственно воплотить – Лаэрт, Фортинбрас… Гамлет готов восхититься их решимостью, их чувством чести, но не может не ощущать бессмысленность их деяний:
Двух тысяч душ, десятков тысяч денег
Не жалко за какой-то сена клок!».
Так Гамлет отзывается на поход Фортинбраса в Польшу. На этом героическом фоне отчетливее проступает бездеятельность самого Гамлета, диагноз которой ставят уже два столетия: слаб, нерешителен, подавлен обстоятельствами, наконец, болен.
Иными словами, такова божественная справедливость, воплощенная мировым законом бытия, который может быть подорван: если кому-то причинено зло, значит, зло причинено всем, зло проникло в мир. В акте мщения восстанавливается гармония. Отказавшийся от мести выступает соучастником ее уничтожения. Таков закон, от которого дерзает отступить Гамлет. Шекспир и зрители его эпохи, безусловно, понимали, от чего он отступил в своей медлительности. И сам Гамлет хорошо знает роль мстителя, которую он никак на себя не примет.
Гамлет знает, для чего он рожден, но найдет ли он силы исполнить свое предназначение? И вопрос этот относится не к его человеческим качествам: силен он или слаб, вял или решителен. Всей трагедией подразумевается вопрос не о том, каков Гамлет, а о том, каково его место в мире. Это предмет трудного раздумья, его смутных догадок. Гамлет выбрал мысль, сделавшись «первым рефлектирующим», а через это – первым героем мировой литературы, пережившим трагедию отчуждения и одиночества, погруженным в самого себя и свои мысли.
Катастрофично отчуждение Гамлета, нарастающее по ходу действия. Довершается его разрыв с прежде близкими людьми, с прежним собой, со всем миром представлений, в котором он жил, с прежней верой… Смерть отца потрясла его и породила подозрения. Поспешный брак матери положил начало его разочарованию в человеке и, особенно – в женщине, разрушил его собственную любовь.
Ведь так часто это оспаривается. Спрашивают, разве Гамлет не падает духом от малейшей неудачи, разве не растрачивается впустую весь его пыл, не попадают удары его мимо цели? Да, но это потому, что хочется ему большего, чем он в состоянии выполнить, и потому отвага его растрачивается впустую. Ведь самое страшное в трагедии Гамлета – не столько преступление Клавдия, сколько то, что в Дании за короткое время свыклись с деспотизмом и рабством, грубой силой и тупым послушанием, подлостью и трусостью. Самое страшное в том, что свершившееся злодейство теперь предано забвению теми, кто знает обстоятельства смерти короля. Вот пред чем в ужасе Гамлет.
Прежде чем совершить злое дело, человек ждет, пока у него «совесть» утихомирится, пройдет, словно немочь. У кого-то пройдет. У Гамлета – нет, и в этом его трагедия. Не в том, разумеется, что Гамлет не хочет и не может стать бессовестным в понятиях нашей, нынешней нравственности. Трагедия в том, что ничего другого, кроме вроде бы раз и навсегда отринутой зависимости от потустороннего, нечеловеческого авторитета, он не находит для опоры и действия, для того, чтобы поставить на место «вывихнутые суставы» эпохи. Одну эпоху ему приходится судить по нормам другой, уже ушедшей эпохи, а это, по Шекспиру, немыслимо.
Гамлет не раз на протяжении песни имел возможность покарать Клавдия. Почему, например, он не наносит удар, когда Клавдий молится в одиночестве? Потому, установили исследователи, что в таком случае, согласно древним поверьям, душа убитого отправилась бы прямо в рай, а Гамлету необходимо отправить ее в ад. Будь на месте Гамлета Лаэрт, он бы не упустил случая. «Оба света для меня презренны»1, – говорит он. Для Гамлета – не презренны, и в этом трагизм его положения. Психологическая раздвоенность гамлетовского характера носит исторический характер: ее причина – двойственное состояние «современника», в сознании которого вдруг заговорили голоса и стали действовать силы других времен.
Как бы ни были популярны другие пьесы, ни одна не может соперничать с «Гамлетом», в котором человек современной эпохи впервые узнавал себя и свои проблемы. Литературная полемика вокруг образа Гамлета Количество интерпретаций всей трагедии и особенно характера ее главного героя огромно. Исходной точкой для непрекращающейся и по сей день полемики, стало суждение, высказанное героями романа Гете «Годы учения Вильгельма Мейстера», где прозвучала мысль о том, что Шекспир хотел показать «великое деяние, тяготеющее над душой, которой порой такое деяние не по силам… здесь дуб посажен в драгоценный сосуд, которому назначение было лелеять в своем лоне только нежные цветы…»
С Белинским согласились в том, что Гамлет – образ, имеющий всеобщее значение: «…это человек, это вы, это я, это каждый из нас, более или менее, в высоком или смешном, но всегда в жалком и грустном смысле…»
С Гете начали спорить, и все настойчивее, с завершением романтического периода, доказывая, что Гамлет не слаб, а поставлен в условия исторической безысходности. В России такого рода исторический поворот мысли был предложен уже В. Г. Белинским. Что же касается слабости Гамлета, то, находя своих приверженцев, все чаще эта теория встречалась с опровержением. На протяжении XIX в. суждения о Гамлете касались, прежде всего, выяснения его собственного характера. Сильного или слабого; самопогруженного, представляющего, прежде всего самоанализ, «эгоизм, а потому безверье», в противоположность нравственному идеализму Дон Кихота.
Таким его увидел И. С. Тургенев в знаменитой статье «Гамлет и Дон Кихот»(1859), еще десятью годами ранее дав современное воплощение вечного образа в рассказе «Гамлет Щигровского уезда». В английском шекспироведении, напротив, утвердилась традиция видеть в случае с Гамлетом трагедию, пережитую нравственным идеалистом, вступившим в мир с верой и надеждой, но болезненно потрясенным гибелью отца и изменой матери. Именно такую интерпретацию предложил в своей классической работе «Шекспировская трагедия» А. С. Брэдли (1904). В каком-то смысле углублением и развитием этой концепции явилось фрейдистское прочтение образа, намеченное самим Фрейдом и подробно разработанное его учеником Э. Джоунзом, в духе психоанализа представившим трагедию Гамлета как результат Эдипова комплекса: неосознанной ненависти к отцу и любви к матери.
Однако в XX веке все чаще стало раздаваться предупреждение, которым начал свое знаменитое эссе о трагедии Т. С. Элиот, сказавший, что «пьеса «Гамлет» – первостепенная проблема, а Гамлет как характер – только второстепенная»1. Понять Гамлета – значит понять законы художественного целого, в рамках которого он возник. Сам Элиот счел, что Шекспир в этом образе гениально угадал рождение человеческих проблем, настолько глубоких и новых, что не смог ни дать им рационального объяснения, ни найти для них адекватной формы, так что в художественном отношении «Гамлет» – великая неудача. Около этого времени в России начинает складываться анализ трагедии «Гамлет» с точки зрения жанровой структуры, проведенной Л. С. Выготским.
Задавая вопрос: «Почему медлит Гамлет?» – замечательный лингвист и психолог ищет ответ в том, как, согласно законам построения и воздействия трагедии, в ней сосуществуют фабула, сюжет и герой, приходя в неминуемое противоречие. И в этом смысле «Гамлет» не нарушение жанра, а идеальное осуществление его закона, определяющего для героя в качестве неизбежного условия существование в нескольких планах, которые он тщетно пытается свести и сводит лишь в финале, где акт отмщения совпадает с актом его собственной смерти. Гамлет – герой интеллекта и совести, и этим он выделяется из всей галереи шекспировских образов. Только в Гамлете соединились блестящая цивилизованность и глубокая чувствительность, усовершенствованный образованием ум и ничем не поколебленная нравственность. Он ближе, роднее нам, чем все другие герои Шекспира, и силой своей и слабостью. С ним гораздо легче мысленно подружиться, через него как бы сам Шекспир непосредственно общается с нами. Если Гамлета так легко полюбить, то это потому, что в нем мы чувствуем в какой-то мере себя; если иногда так трудно его понять, то это потому, что мы и себя не совсем еще хорошо поняли.
В конце пьесы Шекспир последний раз взвешивает соотношение сил. Но как измерить эти силы, если все герои мертвы? Моральную победу одерживает один Гамлет. Автор указывает, что борьба не завершена, что разрешение конфликта – в будущем. За несколько минут до смерти Гамлет завещает Горацио поведать людям о случившемся. Они должны знать о Гамлете, чтобы следовать его примеру, чтобы «сразить противоборством» зло на земле и мир-тюрьму превратить в мир свободы.
В трагедии Шекспира «Гамлет» показывается жизнь эпохи Возрождения. Гамлет — человек своего времени, потому не всегда его понимает нынешний читатель. В то же время Гамлет поза временами, потому что проблемы, которые он решает, – вечные, они волновали разных людей в разные времена. Вероятно, от появления на этом свете первого человека возник вопрос о добре и зле. Между этими двумя понятиями идет вечная борьба. Человеку же выпало на судьбу выбирать между добром и злом. Кому-то удается уравновесить их, найти «золотую середину», кто-то постоянно изменяет свою позицию, потому что никак не поймет, что же действительно есть зло, а что — добро. Так и Гамлет, ведь и он говорил, что искоренить зло можно только злом.
Гамлет проходить путь духовного самопознания, путь роста, внутреннего возмужания. Ему непросто покинуть свет розовых детских мечтаний, в плену которых он жил, и воспринять жизнь такой, какой оно есть в действительности. У Гамлета была любящая семья, он получил в жизни все лучшее. И вот наступает конец сказки. Волшебный мир приятных мечтаний и сюрпризов окончился — перед Гамлетом появилась настоящая жизнь во всей своей неприкрытой черноте. Он теряет родного отца, вместо трона имеет другое наследство — льстивого дядю-убийцу; даже мать теперь он увидел совсем другой: способной на измену, измену памяти отца и чести семьи. Гамлету очень трудно. Как быть? Принять ли мир таким, каким он есть, стать ли на бой с злом? Жить ли за общими правилами и делать вид, что все в порядке, назвать ли все своими именами? Гамлет знает, как должно быть в идеале, он хочет идеала. В одном из монологов принц говорит, что человек — самое драгоценное сокровище, «венец природы». Кто же, как ни человек, должен быть наиболее добропорядочным, высокопорядочным, благородным?
Гамлет с болью в душе убеждается, что большинство людей — не такие уже и высокогуманные личности, потому в отчаянии выкрикивает.
Гамлет становится свидетелем и участником человеческой трагедии: ему одному открывается то, чего не замечают другие, – приходит в упадок мораль, разрушается понятие чести и обязанности, теряются идеалы добра и правды. Как и ради чего жить человеку в этом мире? Что более благородно? «Быть или не быть» значит «Как жить?», «Во имя чего жить?». И этот вопрос принадлежит к разряду вечных. И ответ на него ищет каждый для себя. Здесь не могут быть готовых рецептов, указаний, справочников. Кому-то эти вопросы решить проще, кому-то сложнее, а кому-то они и в голову не приходят. Эти вопросы близки тем, кто умеет задумываться, кто пытается не просто жить «день до вечера».
В течение трагедии Гамлет будто растет, мужает, он познает мудрость жизни и его непростые законы. Гамлет погибает. Но он погибает не через свою слабость или ошибки, а через свою интеллигентность, добропорядочность. Пытаясь вывести на чистую воду зло, погибает сам и погибают вокруг него люди.
В трагедии поражает то, что приходит к выводу: человек — подлое создание. Если такие люди, которые должны быть мудрее, лучшими, не могут цивилизованно решить вопрос, то чего же ожидать от необразованного, невоспитанного простонародья? Так и хочется сказать словами современной рекламы: «Если власть не может помочь человеку…».
Я считаю, что это нет так и если не допускать в сердце «черные пятна, то можно достичь многого»
Что такое нравственный выбор? Мне кажется, многие люди задумывались об этом. Для себя я это вижу как выбор между правильным и неправильным, хорошим и плохим. С этим выбором, скорее всего, сталкивались все, и, наверное, он не из очень-то лёгких. Ведь бывают ситуации, когда правильным кажется и то, и то, а последствия наш выбор влечёт за собой разные, и порой они бывают весьма серьёзные.
Нравственный выбор может решить вопрос жизни и смерти. Например спасти друга или другого человека ценой собственной жизни. Бывает и наоборот – выбор малький, кажущийся совсем неважным, но он тоже показывает, каков человек на самом деле. Банальная помощь другу на контрольной. Ты можешь помочь ему, но не успеть сам, или же наоборот отказать ему и получить свою пятёрку.
В трагедии Уильяма Шекспира “Гамлет” примеров морального выбора очень много. Почти все герои пьесы решают, как правильно поступить в каких-то важных для них ситуациях. Это и Гамлет, и Лаэрт, и Офелия, и Розенкранц и Гильденстерн, Клавдий и Гертруда.
Например, выбор Лаэрта заключался в том, отравлять свою шпагу перед поединком с Гамлетом или нет? От этого зависил исход сражения, а также зависела и честность проходящего боя, честь самого Лаэрта. Розенкранц и Гильденстерн могли не предавать своего друга и помочь Гамлету отомстить за смерть своего отца Клавдию.
Однако самые главные решения для себя принимает Гамлет. На протяжении всех действий он пытается понять, как же ему поступить в той или иной ситуации, что это за собой повлечёт и что после этого может произойти. Нужно ли ему было мстить за своего отца собственному дяде и собственному матери?
Гамлет способен на решительные действия, но всё-таки он много обо всём думает, что могло бы стать с королевством после убийства нынешнего короля, что случилось бы с его матерью, если бы он хладнокровно убил своего дядю. Он устраивает спектакль, проверяет тем самым подлинность слов призрака отца насчёт своей смерти и только потом твёрдо принимает решение мстить. Однако Гамлет хочет не просто исправить преступление своего дяди, а в принципе изменить людей: “Век расшатался – и скверней всего, что я рожден восстановить его!”
Гамлет постоянно выбирает – “быть или не быть”, то есть действовать или нет. Благодаря трагедии Шекспира в мировой литературе появился герой, который совершает самый главный в своей жизни нравственный выбор.
В образе Гамлета показана мощная сила чувств, которой отличались люди эпохи Возрождения. Он горячо любит отца, гибель которого вместе с позорным браком матери вызывают в нем беспредельную боль и гнев. Гамлет любит Офелию, но разочаровывается в ней. Его жестокость и оскорбительные слова в обращении с девушкой свидетельствуют о силе его любви и разочарования.
Принц благороден и исходит из высоких гуманистических представлений о человеке. Он видит в людях сначала хорошие черты. Именно отсюда его желчное озлобление, когда он сталкивается с миром лжи и злодейства.
Гамлет способен на большую и верную дружбу. Ему чужды феодальные предрассудки. Людей он ценит по личным качествам, а не по положению, которое они занимают. Единственным его другом оказывается бедный студент Горацио. Гамлет презирает придворных-царедворцев, но дружески и радостно встречает людей искусства – нищих актеров. Гамлета любит народ. Об этом с тревогой говорит король Клавдий.
Гамлету свойственны сила воли, способность увлекаться борьбой, также характерная для людей эпохи Возрождения. Разгадав замысел своих врагов, он говорит матери, что согласен вступить в бой с ними. Высказывания его весьма решительны. Гамлет способен на смелые поступки. На корабле, когда его везут в Англию на смерть, он с молниеносной находчивостью изобретает способ спастись и вместо себя послать на казнь предателей.
Гамлет – человек философской мысли. В отдельных фактах он умеет видеть выражение больших общих явлений. В результате глубоких размышлений он приходит к мрачным выводам. Он называет мир «буйным садом, плодящим лишь дикое и злое семя». Принц заявляет, что «Дания – тюрьма, и весь мир – тюрьма». В знаменитом монологе «Быть или не быть» Гамлет высказывает сомнения в ценности самой жизни, он перечисляет различные бедствия человека, рисует нравы общества, где царят гнет и несправедливость. Трагедия Гамлета в том, что он одинок. Он не в силах противостоять системе, в которой ведущими являются отношения злобы и ненависти.
Образ Гамлета намного опередил свое время. Проблемы, которые поднимаются в пьесе, до сих пор не решены человечеством. Трагедия Шекспира сохраняет свою актуальность и остроту и в наши дни. Она с успехом идет на сценах лучших театров мира.
Гамлет — главный герой одноименной трагедии Шекспира, принц Датский. У него есть мать, дядя, друг Горацио и дама сердца — Офелия. Отца, правда, у Гамлета нет, но что поделаешь — все люди когда-нибудь умирают.
Принц был, мне кажется, счастлив. До тех пор, пока не узнал, что его мать, королева Гертруда, вышла замуж за брата своего покойного мужа — Клавдия, ставшего теперь королем Дании. Принц в ужасе — ведь со дня смерти его отца прошел всего месяц! И это, как он считает, предательство матери положило начало всем его несчастьям. Вскоре Гамлету является призрак его отца и просит отомстить за него. Призрак сообщает сыну, что был отравлен Клавдием. Именно эта встреча открывает Гамлету глаза на все зло, которое его окружает. И двор, по мнению принца, рассадник этого зла, «грубых начал».
Несомненно, Гамлет страдает, ведь отчий дом для него теперь — осиное гнездо. Король никогда не питал нежности к племяннику, а теперь и вовсе заставляет придворных шпионить за ним. Королева… Она по-своему любит Гамлета, но совершенно не понимает его. Для Гамлета же она — лишь жена негодяя Клавдия. Видимо, разочаровавшись в верности и преданности женщин, принц отвергает и прекрасную кроткую Офелию, которая вскоре сходит с ума и погибает. Гамлет мучается своим бездействием. Ему несколько раз выпадала возможность отомстить за смерть отца — и он упускал каждую. По роковому стечению обстоятельств вместо короля он убивает канцлера Полония, отца Офелии. Узел затягивается. Гертруда просит Гамлета объяснить причину его вызывающего поведения. В ответ он обещает матери разбить ей сердце, если оно окончательно не окаменело. Гертруда молит о пощаде, но Гамлет неумолим. Эта сцена произвела на меня особенно сильное впечатление. С одной стороны, я понимаю, поведение Гамлета, мне понятна его боль, но с другой — я не могу принять такого жестокого обращения с матерью.
Принц делает выбор: умереть самому, покончить жизнь самоубийством, или попытаться искоренить зло. И он останавливается на втором. Я не думаю, что в его силах было искоренить зло, но разоблачить зло ему удалось. Даже ценой собственной жизни. И отомстить за коварное убийство отца.
Можно ли не сочувствовать человеку (вымышленному персонажу или реальной личности), который лишился отца, матери, невесты и веры в любовь, в преданность, в добро? Можно ли не восхищаться человеком, который боролся со злом один? Гамлет погибает. «Хэппи энда», которого я почему-то ждала, в этой пьесе нет. Шекспир написал трагедию. И, как всякая великая трагедия, его «Гамлет» еще долго будет потрясать сердца читателей и зрителей, вызывать сочувствие к бедному принцу Датскому.