Сочинение на тему стихотворение цветаевой

18 вариантов

  1. Идешь, на меня похожий,
    Глаза устремляя вниз.
    Я их опускала — тоже!
    Прохожий, остановись!
    М. Цветаева
    В этих строках удивительного, неповторимого, яркого поэта Марины Цветаевой — страстное обращение ко всем нам, призыв остановиться, вслушаться, вдуматься, понять… Понять смысл ее стихов, в которых заключен смысл всей жизни поэтессы. Понять саму сложную, противоречивую, трепетную душу Марины Цветаевой. Она не писала стихи — она просто открывала перед нами свое сердце. И из него лились пламенные слова, которые складывались в строки, звучали и продолжают звучать неповторимой музыкой где-то внутри нас, пронизывая все существо, заставляя забыть обо всем, полностью погрузиться в это чудо, в волшебство поэзии Цветаевой, до остатка раствориться в нем. Да и невозможно иначе воспринимать ее лирику.
    Стихотворения этой великой поэтессы нельзя читать между делом, бездумно скользя отсутствующим взглядом по страницам. Ее поэзия требует вдумчивого, углубленного постижения, усилия мысли; поэзия Цветаевой доступна только тем, кто способен воспринимать ее и умом, и сердцем. “Что есть чтение, — говорила сама поэтесса, — как не разгадывание, толкование, извлечение тайного, оставшегося за строками, за пределами слов… Чтение — прежде всего — сотворчество… Устал от моей вещи, — значит, хорошо читал и — хорошее читал. Усталость читателя — усталость не опустошенная, а творческая”.
    Поэзия Марины Цветаевой — настоящий клад, уникальная жемчужина, отблеск огня, который все эти годы не перестает пылать и не умаляет своей стихийной силы. Трудно выбрать в этом бесконечном потоке пламенного чувства одно — самое любимое стихотворение. Каждое из них — неповторимо, бесценно, непохоже на все остальные. Все произведения поэтессы связаны одним, как мне кажется, самым главным: во всех стихотворениях Цветаевой — она сама, ее сложная трагическая судьба, ее живая душа. Хочу остановиться на стихотворении “Идешь, на меня похожий…”, потому что в нем мне слышится и обращение писательницы к нам, и желание донести до нас смысл всего ее существования, открыть сущность ее души и ее жизни. Поэтесса часто писала о смерти, в том числе — о собственной. Она предвидела ее, принимала как что-то неизбежное и желанное. Именно так, потому что она чувствовала невозможность дальнейшей жизни в этом жестоком, несправедливом мире. Она способна была видеть многое, что не дано было увидеть другим. И эта способность становилась для нее все более мучительной. Да, судьба Марины Цветаевой была трагична. Но сама она всегда говорила, что “глубина страдания не может сравниться с пустотой счастья!”. И только страдая, можно наполнить свои стихи таким словом, таким чувством, какими наполнены произведения этой неповторимой поэтессы. И все же страдания не умаляли жизнелюбия Цветаевой. Она вовсе не была настолько “дикой”, “одинокой”, “нелюдимой”, как принято ее считать. Она любила жизнь, любила людей, стремилась к общению с ними. Именно это и хочет сказать поэтесса в своем стихотворении. Она приглашает нас в поля своей души:
    Прочти — слепоты куриной
    И маков набрав букет,
    Что звали меня Мариной
    И сколько мне было лет.
    Эти цветы, эти маки, на мой взгляд, и есть стихи Цветаевой, прочитав которые, вдохнув их аромат, мы становимся ближе к ней самой, начинаем отчетливо видеть перед собой образ живой, юной, веселой поэтессы. Кто-то, возможно, скажет, что этот образ не согласуется с трагедией Цветаевой, с ее сложной жизнью, наполненной горем и страданиями, с ее трагической гибелью, которую она предвидела и предчувствовала с самых юных лет. Но в этом несовпадении и есть вся Цветаева, о которой Ариадна Эфрон сказала: “Цельность ее характера, целостность ее человеческой личности была замешена на противоречиях; ей была присуща двоякость (но отнюдь не двойственность) восприятия и самовыражения; чувств (из жарчайшей глубины души) и — взгляда (чувства же, людей, события), взгляда до такой степени со стороны, что — как бы с иной планеты”. Или “из-под земли”. И все же, обращается к нам поэтесса,
    Не думай, что здесь — могила.
    Что я появилась, грозя…
    Она стремится открыть нам саму себя, хочет помочь нам понять ее чувства, ее стремления, желания. Призывает не грустить, не пугаться, а приобщиться к ее миру. Почувствовать, что загадочная, таинственная, трагическая Марина Цветаева на самом деле такая же, как мы с вами, ей присущи те же мечты, мысли, чувства, что и нам:
    Я слишком сама любила
    Смеяться, когда нельзя!
    Да, она любила жизнь. Она не боялась идти наперекор миру — лишь бы не потерять себя. В ее сердце горел огонь желаний, огонь молодости, которой свойственны оптимизм, веселье, вера в себя и свое будущее.
    И кровь приливала к коже,
    И кудри мои вились…
    Я тоже была, прохожий!
    Прохожий, остановись!
    Но — нет! Она не “была”. Она есть, она жива и она будет жить всегда — жить в своих стихах, жить в наших сердцах, в памяти всего русского народа. Ведь в стихотворениях Цветаевой не только ее жизнь — жизнь отдельного человека. В них — и наша история, и наша судьба. Поэтесса очень любила свою родину, немало стихов — искренних, пламенных, восторженных и нежных посвятила родным местам. Она чувствовала себя частицей Русской земли. И почти в каждом ее стихотворении присутствует образ — образ родины, горячо любимой отчизны. А где еще мы можем остановиться и нарвать букет куриной слепоты и маков, как не в русском поле. И где еще, вслед за “стеблем диким” сможем собрать сочных ягод земляники и насладиться этой земляникой, которой “крупнее и слаще нет”. Именно эти образы, что так дороги сердцу Цветаевой, и наполняют ее произведения каким-то неповторимым светом. Перед этими образами Русской земли, русской природы невольно отступают тревожные мысли, отступают грусть, печаль, тоска.
    Поэтесса говорит о будущем, о тех днях, когда ее уже не будет на этой земле. Но ее слова звучат жизнерадостно, она не видит трагедии в своем неизбежном уходе — ведь эта участь ждет каждого из нас.
    Единственное, на что надеется писательница, что имя ее не забудут, что стихи ее переживут своего автора. И что кто-то, какой-то прохожий, когда-то остановится только для того, чтобы прочитать эти строки, проникнуть сердцем в каждое слово, впустить в душу музыку стихов Марины Цветаевой. А прочитав, обязательно представит себе, отчетливо увидит перед собой образ самой поэтессы. И задумается о ней, о ее нелегкой жизни, о ее непростом, противоречивом характере, о ее открытой, пламенной душе, которая постоянно находится в движении, в творчестве. Но, предупреждает автор:
    …Только не стой угрюмо,
    Главу опустив на грудь.
    Легко обо мне подумай,
    Легко обо мне забудь.
    Именно так, легко, хочется думать о Марине Цветаевой после прочтения этого стихотворения. Конечно, есть у нее разные произведения, наполненные разными чувствами и переживаниями. И все они волнуют и будоражат, как писал М. Осоргин, “то ритмом пляшущего каблучка, то тонкой паутиной любовного кружева”. Они поражают невероятной музыкальностью—но музыкальностью особой, не похожей на музыкальность стихов других поэтов. Стихи Цветаевой словно “появляются из звуковой влаги — из моря или речевой реки, подобно лермонтовской русалке”. В них никогда нет обреченности, фатализма, тяжелых раздумий и горестных переживаний. Никогда не было в них ни слезливых вздохов, ни беспредметной “мировой скорби”, в каждой строке — сила характера, воли, незаурядной личности. В них — необычайно интенсивная, насыщенная внутренняя жизнь. Абсолютно безмятежное существование — тоже не для Цветаевой, она — человек действия, поступка, движения. Предельная искренность — непременный закон ее искусства. Потому ее поэзия раскрывает перед нами обаяние глубокой и cильной натуры.
    Прожив трагическую жизнь, поэтесса оставила нам неповторимый, чарующий свет, озаряющий саму Цветаеву, озаряющий память о ней. И потому в одном я позволю себе не согласиться с поэтессой: ни я, ни кто-либо другой, как мне кажется, не сможем “легко забыть” ее — поэта! Ее невозможно забыть. Она всегда будет идти рядом с нами, освещая нас лучом своего неповторимого таланта. Да и не об этом ли говорила сама Цветаева:
    Как луч тебя освещает!
    Ты весь в золотой пыли…
    — И пусть тебя не смущает
    Мой голос из-под земли.
    Этот волшебный голос чарующей музыкой звучит в моем сердце. И, я думаю, будет звучать еще долгие годы. Как и в сердцах всех тех, кто прочел и смог понять эту удивительную поэзию — поэзию Марины Цветаевой.

  2. Сочинение: Марина Цветаева
    К
    Вам душа так
    радостно влекома…
    О,
    какая веет
    благодать
    От
    страниц «Вечернего
    альбома»!
    Кто
    Вам дал такую
    ясность красок?
    Кто
    Вам дал такую
    точность слов?
    Смелость
    все сказать
    – от детских
    ласок
    До
    весенних, новолунных
    снов?
    Ваша
    книга – это
    весть «оттуда»,
    Утренняя,
    благостная
    весть…
    Я
    давно уж не
    приемлю чуда…
    Но
    как сладко
    слышать: «Чудо
    есть!»
    М. Волошин
    План
    Марина
    Цветаева –
    великий романтик
    Серебряного
    века.
    Особенности
    раннего творчества
    Цветаевой.
    Своеобразие
    тем и средств
    их воплощения
    в сборнике
    «Вечерний
    альбом».
    Особенности
    лирики в сборнике
    «Волшебный
    фонарь». Отклики
    в критике.
    Черты
    сходства и
    различия двух
    сборников
    Поэта.
    Место
    ранних сборников
    в поэтическом
    наследии.
    III.
    Значение ранней
    лирики в формировании
    Поэта
    М.
    Цветаевой.
    Марина
    Цветаева –
    великий романтик
    Серебряного
    века.
    Творчество
    Марины Цветаевой
    – выдающееся
    и самобытное
    явление как
    культуры серебряного
    века, так и всей
    истории русской
    литературы.
    Она принесла
    в русскую поэзию
    небывалую
    дотоле глубину
    и выразительность
    лиризма. Благодаря
    ей русская
    поэзия получила
    новое направление
    в самораскрытии
    женской души
    с ее трагическими
    противоречиями.
    Сегодня
    Марину Цветаеву
    знают и любят
    миллионы людей:
    не только у
    нас, но и во всем
    мире. Ее поэзия
    вошла в культурный
    обиход, сделалось
    неотъемлемой
    частью нашей
    духовной жизни.
    Сколько цветаевских
    строчек мгновенно
    стали крылатыми!
    На горизонте
    русской поэзии
    неожиданно
    вырисовывалась
    романтическая
    тень Поэта. То
    была стремительная
    женская фигура
    – с крыльями
    стихов за плечами
    и гордым профилем.
    Если Ахматову
    сравнивали
    с Сафо, то Цветаева
    была Никой
    Самофракийской:
    Ноши
    не будет у этих
    плеч,

    Кроме
    божественной
    ноши – Мира!

    Нежную
    руку кладу на
    меч:
    На
    лебединую шею
    Лиры.
    Жизнь
    посылает некоторым
    поэтам такую
    судьбу, которая
    с первых же
    шагов сознательного
    бытия ставит
    их в самые
    благоприятные
    условия для
    развития
    природного
    дара. Такой
    яркой и трагической
    была судьба
    Марины Цветаевой,
    крупного и
    значительного
    поэта первой
    половины ХХ
    века. Все в ее
    личности и в
    ее поэзии (для
    нее это нерасторжимое
    единство) резко
    выходило за
    рамки традиционных
    представлений,
    господствующих
    литературных
    вкусов. В этом
    была и сила, и
    самобытность
    ее поэтического
    слова.
    Марина
    Ивановна Цветаева
    родилась в
    Москве 26 сентября
    1892 года. По происхождению
    она принадлежала
    к кругу научно
    – художественной
    интеллигенции.
    Огромное влияние
    на формировании
    взглядов будущего
    Поэта оказала
    ее мать. «После
    такой матери
    мне осталось
    только одно:
    стать поэтом»,
    – скажет позже
    Цветаева.
    С
    раннего детства
    Марина жила
    в мире героев
    прочитанных
    книг: исторических
    и вымышленных,
    литературных
    и реальных,
    одинаково
    страдая за
    всех. В жизни
    юная Цветаева
    была диковата
    и дерзка, застенчива
    и конфликтна.
    Илья Эренбург,
    хорошо знавший
    ее в молодости,
    говорил: «Марина
    Цветаева совмещала
    в себе старомодную
    учтивость и
    бунтарство,
    пиетет перед
    гармонией и
    любовью к душевному
    косноязычию,
    предельную
    простоту. Ее
    жизнь – клубок
    прозрений и
    ошибок».
    Удивительная
    личностная
    наполненность,
    глубина чувств
    и сила воображения
    позволяли
    Цветаевой на
    протяжении
    всей жизни, –
    а для нее характерно
    романтическое
    ощущение единства
    жизни итворчества
    – черпать поэтическое
    вдохновение
    из безграничной,
    непредсказуемой
    и в то же время
    постоянной,
    как море, собственной
    души. Иными
    словами, от
    рождения до
    смерти, от первых
    стихотворных
    строчек до
    последнего
    вдоха она оставалась,
    если следовать
    ее собственному
    определению,
    «чистым лириком».
    Лирическая
    героиня Цветаевой
    полностью
    отражает чувства
    и переживания
    самой Марины,
    так как она
    принципиально
    поставила знак
    равенства между
    собой и ее лирической
    героиней. Поэтому
    стихи Цветаевой
    очень личностные,
    им она доверяла
    свои чувства,
    свою жизнь.
    Цветаева всегда
    говорила, что
    она не поэтесса,
    а «поэт Марина
    Цветаева», она
    не относила
    себя не к одному
    литературному
    течению, так
    как всегда
    считала, что
    поэт в своем
    творчестве
    индивидуален.
    Со страстной
    убежденностью
    она утверждала
    провозглашенный
    ею еще в ранней
    юности жизненный
    принцип: быть
    только самой
    собой, ни в чем
    не зависеть:
    ни от времени,
    ни от среды.
    В
    своих стихах,
    в жизни, в быту,
    в любви она
    была романтиком.
    Все, что попадало
    в поле ее зрения,
    тотчас чудесно
    и празднично
    преображалось,
    начинало искриться
    и трепетать
    с какой – то
    удесятеренной
    жаждой жизни.
    Однажды Марина
    случайно обмолвилась
    по чисто литературному
    поводу: «Это
    дело специалистов
    поэзии. Моя же
    специальность
    – жизнь». Эти
    слова можно
    сделать эпиграфом
    к ее творчеству.
    Марина
    была очень
    жизнестойким
    человеком. Она
    жадно любила
    жизнь и, как
    положено поэту
    – романтику,
    предъявляла
    ей требования
    громадные,
    часто непомерные.
    Своеобразие
    тем и средств
    их воплощения
    в сборнике «
    Вечерний альбом    ».
    Стихи
    Цветаева начала
    писать с шести
    лет (не только
    по-русски, но
    и по-французски,
    по-немецки). В
    1910 году еще не
    сняв гимназической
    формы, тайком
    от семьи, собрала
    стопку стихов
    – исповедь за
    последние два
    года и отнесла
    в типографию
    А. И. Мамонтова.
    Заплатив за
    печатанье 500
    экземпляров,
    через месяц
    уже держала
    в руках довольно
    неказистую
    книгу в сине-зеленой
    картонной
    обложке под
    названием
    «Вечерний
    альбом».
    По
    сути, это был
    дневник очень
    одаренного
    и наблюдательного
    ребенка. Но от
    многих своих
    сверстниц, тоже
    писавших стихи,
    юная Цветаева
    отличалась
    в своем альбоме,
    по крайней
    мере, двумя
    чертами: во
    первых, ничего
    не выдумывала,
    то есть почти
    не впадала в
    сочинительство,
    и, во вторых,
    она никому не
    подражала.
    Первым,
    кто сразу же
    прочитал «Вечерний
    альбом» и тотчас
    на него откликнулся,
    был Максимилиан
    Волошин. По его
    мнению, до Цветаевой
    никому в поэзии
    не удавалось
    написать о
    детстве из
    детства. О детстве
    обычно рассказывали
    взрослые –
    сверху вниз.
    «Это очень юная
    и неопытная
    книга, – писал
    Волошин.
    – Многие
    стихи, если их
    раскрыть случайно
    посреди книги,
    могут вызвать
    улыбку. Ее нужно
    читать подряд,
    как дневник,
    и тогда каждая
    строчка будет
    понятна и уместна.
    Если же прибавить,
    что ее автор
    владеет не
    только стихом,
    но и четкой
    внешностью
    внутреннего
    наблюдения,
    импрессионистической
    способностью
    закреплять
    текущий миг,
    то это укажет,
    какую документальную
    важность представляет
    эта книга,
    принесенная
    из тех лет, когда
    обычно слово
    еще недостаточно
    послушно, чтобы
    верно передать
    наблюдение
    и чувство…».
    Для
    гимназистки
    Марины Цветаевой,
    тайком выпустившей
    свой первый
    сборник, такой
    отзыв был великой
    радостью и
    поддержкой.
    В Волошине она
    нашла друга
    на всю жизнь.
    Одобрительно
    отозвался о
    «Вечернем
    альбоме» и Н.
    Гумилев. «Марина
    Цветаева внутренне
    талантлива,
    внутренне
    своеобразна…эта
    книга, – заключил
    он свою рецензию,
    – не только милая
    книга девических
    признаний, но
    и книга прекрасных
    стихов».
    Строгий
    Брюсов, особенно
    похвалил Марину
    за то, что она
    безбоязненно
    вводит в поэзию
    «повседневность»,
    «непосредственные
    черты жизни»,
    предостерегая
    ее в опасности
    впасть в «домашность»
    и разменять
    свои темы на
    «милые пустяки»,
    сообщил о своих
    надеждах увидеть
    впредь в стихах
    Цветаевой
    чувства «более
    острые» и мысли
    более «нужные»,
    что задело
    самолюбие
    Марины. На его
    пугающий отзыв
    Цветаева
    ответила
    стихотворением:
    Улыбнись
    в мое «окно»,
    Иль
    к шутам меня
    причисли, –
    Не
    изменишь все
    равно!
    «Острых
    чувств» и «нужных
    мыслей»
    Мне
    от Бога не дано.
    Нужно
    петь, что все
    темно,
    Что
    над миром сны
    нависли…
    -Так
    теперь заведено.
    –
    Этих
    чувств и этих
    мыслей
    Мне
    от Бога не дано!
    Стихи
    юной Цветаевой
    были еще очень
    незрелы, но
    подкупали своей
    талантливостью,
    известным
    своеобразием
    и непосредственностью.
    На этом сошлись
    все рецензенты.
    Хотя оценки
    М. Волошина, В.
    Брюсова, Н. Гумилева
    и казались
    завышенными,
    Цветаева их
    вскоре оправдала.
    В
    этом альбоме
    Марины Цветаевой
    появляется
    лирическая
    героиня – молодая
    девушка, мечтающая
    о любви. «Вечерний
    альбом» – это
    скрытое посвящение.
    Перед каждым
    разделом –
    эпиграф, а то
    и по два: из Ростана
    и Библии.
    Таковы
    столпы первого
    возведенного
    Мариной Цветаевой
    здания поэзии.
    Какое оно еще
    пока
    ненадежное,
    это здание; как
    зыбки его некоторые
    части, сотворенные
    полудетской
    рукой. Немало
    инфантильных
    строк – впрочем,
    вполне оригинальных,
    ни на чьих не
    похожих:
    «Кошку
    завидели, курочки
    Стали
    с индюшками
    в круг…»

    Мама
    у сонной дочурки

    Вынула
    куклу из рук.
    Но
    некоторые стихи
    уже предвещали
    будущего поэта.
    В первую очередь
    – безудержная
    и страстная
    «Молитва»,
    написанная
    Мариной в день
    семнадцатилетия,
    26 сентября 1909
    года:
    Христос
    и Бог! Я жажду
    чуда
    Теперь,
    сейчас, в начале
    дня!
    О,
    дай мне умереть,
    покуда
    Вся
    жизнь как книга
    для меня.
    Ты
    мудрый, ты не
    скажешь строго:
    «Терпи,
    еще не кончен
    срок».

    Ты сам
    мне подал – слишком
    много!

    Я
    жажду сразу
    – всех дорог!
    ……………………………………….
    Люблю
    и крест, и шелк,
    и каски,
    Моя
    душа мгновений
    след…
    Ты
    дал мне детство
    – лучше сказки
    И
    дай мне смерть
    – в семнадцать
    лет!
    Нет,
    она вовсе не
    хотела умереть
    в этот момент,
    когда писала
    эти строки; они
    – лишь поэтический
    прием. В стихотворении
    «Молитва»
    скрытое обещание
    жить и творить:
    «Я жажду всех
    дорог!». Они
    появятся во
    множестве –
    разнообразные
    дороги цветаевского
    творчества.
    В
    стихах «Вечернего
    альбома» рядом
    с попытками
    выразить детские
    впечатления
    и воспоминания
    соседствовала
    не детская
    сила, которая
    пробивала себе
    путь сквозь
    немудреную
    оболочку
    зарифмованного
    детского дневника
    московской
    гимназистки.
    «В Люксембургском
    саду», наблюдая
    с грустью играющих
    детей и их счастливых
    матерей, завидует
    им: «Весь мир
    у тебя», – а в конце
    заявляет:
    Я
    женщин люблю,
    что в бою не
    робели
    Умевших
    и шпагу держать,
    и копье, –

    Но знаю,
    что только в
    плену колыбели

    Обычное
    – женское –
    счастье мое!
    В
    «Вечернем
    альбоме» Цветаева
    много сказала
    о себе, о своих
    чувствах к
    дорогим ее
    сердцу людям;
    в первую очередь
    о маме и о сестре
    Асе. Н. Гумилев,
    прочитав «Вечерний
    альбом» (1910), заметил,
    что «мама»
    почти не сходит
    с его страниц.
    В стихотворении
    «Ricordo
    di
    tivoli»
    (Воспоминание
    о Тиволе» – итал.)
    Марина писала
    о сестре Анастасии,
    с «высоты»
    взрослого
    человека.
    Мальчик
    к губам приложил
    осторожно
    свирель,
    Девочка,
    плача, головку
    на грудь уронила…
    -Грустно
    и мило! –
    Скорбно
    склоняется
    к детям столетняя
    ель.
    Темная
    ель в этой жизни
    видала так
    много
    Слишком
    красивых, с
    большими глазами,
    детей.
    Нет
    путей
    Им
    в нашей жизни.
    Их счастье, их
    радость – у
    бога.
    Море
    синеет вдали,
    как огромный
    сапфир,
    Детские
    крики доносятся
    с дальней лужайки,
    В
    воздухе – чайки…
    Мальчик
    играет, а девочке
    в друге весь
    мир…
    Ясно
    читая в грядущем,
    их ель осенила,
    Мощная,
    мудрая, много
    видавшая ель!
    Плачет
    свирель…
    Девочка,
    плача, головку
    на грудь уронила.
    Легко
    ли поверить,
    что эти стихи
    написала девушка,
    едва перешагнувшая
    порог отрочества:
    такова была
    Марина. Она все
    знала заранее.
    Ее грусть, в
    ней заложенная
    еще в детстве,
    чуя все, что
    придет потом,
    делала ее еще
    в пятнадцать
    лет тою столетнюю
    елью над теми
    детьми.
    В
    «Вечернем
    альбоме» встречаются
    переклички
    с
    Брюсовым.
    Это мотивы
    встречи, экзотики,
    чародейства,
    городская тема,
    стихотворения,
    образцом для
    которых послужили
    брюсовские
    баллады.
    В
    первом сборнике
    Цветаевой
    критика отметила
    «хорошую школу
    стиха», его
    музыкальность
    и изящество.
    Модная тогда
    напевная декламация
    отразилась
    в звукозаписи
    и синтаксисе
    стихотворений:
    приемы синтаксического
    параллелизма,
    лексические
    повторы, восклицания.
    В основе композиции
    большинства
    стихотворений
    лежат строфические
    повторы и кольцевое
    строение. Строку
    она, повинуясь
    интонации и
    музыкальным
    синкопам, безжалостно
    рвет на отдельные
    слова и даже
    слоги, но и слоги
    своевольно
    переносит из
    одного стихового
    строчечного
    ряда в другой,
    даже не переносит,
    а словно отбрасывает,
    подобно музыканту,
    изнемогающему
    в буре звуков
    и едва справляющемуся
    с этой стихией.
    Д. Бродский в
    одной из своих
    статей говорил
    даже о «фортепианном»
    характере
    цветаевских
    произведений.
    Эмоциональный
    накал стихотворений
    повышается
    инверсиями
    («брат нежный
    мой», «ход замедлялся
    головы»), патетическими
    обращениями
    и восклицаниями.
    «Оборванные
    фразы» заставляют
    читателя замереть
    на высоте
    эмоциональной
    кульминации,
    особое значение
    имеют символы
    воды, моря, неба.
    Одна
    из главных черт
    лирики Цветаевой
    – самодостаточность,
    творческий
    индивидуализм
    и даже эгоцентризм,
    они проявляются
    в постоянном
    ощущении
    собственной
    непохожести
    на других,
    обособленности
    своего бытия
    в мире быта. В
    ранних стихах
    это отъединенность
    гениального
    ребенка – поэта,
    знающего свою
    правду, от мира
    взрослых:
    Мы
    знаем, мы многое
    знаем

    Того,
    что не знают
    они!

    Ранее
    осознание
    противостояния
    поэта и «всего
    остального
    мира» сказалось
    в творчестве
    молодой Цветаевой
    в использовании
    излюбленного
    приема контраста.
    Это контраст
    вечного и
    сиюминутного,
    бытия и быта.
    «Вечерний
    альбом» завершается
    стихотворением
    «Еще молитва».
    Цветаевская
    героиня молит
    создателя
    послать ей
    простую земную
    любовь.
    В
    лучших стихотворениях
    первой книги
    Цветаевой уже
    угадываются
    интонации
    главного конфликта
    ее любовной
    поэзии: конфликта
    между «землей»
    и «небом», между
    страстью и
    идеальной
    любовью.
    Особенности
    лирики в сборнике
    «Волшебный
    фонарь». Отклики
    в критике.
    Знакомство
    с Максимилианом
    Волошиным в
    конце 1910 г. значительно
    расширяет круг
    литературных
    интересов
    Цветаевой.
    Сказывается
    это и на стихотворениях
    следующего
    сборника, который
    вышел в 1912 году.
    В это время
    Цветаева –
    «великолепная
    и победоносная»
    – жила очень
    напряженной
    душевной
    жизнью.
    Устойчивый
    быт уютного
    дома в одном
    из старомосковских
    переулков,
    неторопливые
    будни профессорской
    семьи – все это
    было внешностью,
    под которой
    уже зашевелился
    «хаос» настоящей,
    не детской
    поэзии.
    К
    тому времени
    Цветаева уже
    хорошо знала
    себе цену как
    поэту, она уже
    догадалась,
    что ее поэзия
    по духу своему
    – мятеж, пожар,
    ракета, что она
    по сути своей
    – вперекор
    всему: и покою
    сна, и тишине
    святилищ, и
    фимиаму славы,
    и даже пыли
    забвения, которую,
    может, на сто
    лет покроются
    ее книги. Она
    была уверена
    – пожар разгорится:
    ведь искра
    брошена и бег
    задан! Ее молодые
    строчки рассекали
    воздух молниеносно,
    как крылья
    ласточки. Первая
    книга «Вечерний
    альбом» и в
    особенности
    вторая, «Волшебный
    фонарь», вышли,
    словно подчиняясь,
    бегу автора,
    друг за другом.
    Характерно
    обращение к
    читателю, которым
    открывался
    этот сборник
    «Волшебный
    фонарь»:
    Милый
    читатель! Смеясь,
    как ребенок,
    Весело
    встреть мой
    волшебный
    фонарь.
    Искренний
    смех твой, да
    будет он звонок
    И
    безотчетен,
    как встарь.
    Все
    промелькнут
    в продолжение
    мига:
    Рыцарь,
    и паж, и волшебник,
    и царь…
    Прочь
    размышленья!
    Ведь женская
    книга –
    Только
    волшебный
    фонарь!
    В
    «Волшебном
    фонаре» мы
    видим зарисовки
    семейного быта,
    очерки милых
    лиц мамы, сестры,
    знакомых, есть
    пейзаж Москвы
    и Тарусы.
    Марина
    очень сильно
    любила город,
    в котором родилась,
    Москве она
    посвятила много
    стихов:
    Над
    городом отвергнутым
    Петром,
    Перекатился
    колокольный
    гром.
    Гремучий
    опрокинулся
    прибой
    Над
    женщиной отвергнутой
    тобой.
    Царю
    Петру, и вам, о
    царь, хвала!
    Но
    выше вас, цари:
    колокола.

    Пока
    они гремят из
    синевы –

    Неоспоримо
    первенство
    Москвы.
    И
    целых сорок
    сороков церквей
    Смеются
    над гордынею
    царей!
    Сначала
    была Москва,
    родившаяся
    под пером юного,
    затем молодого
    поэта. Во главе
    всего и вся
    царил, конечно,
    отчий «волшебный»
    дом в Трехпрудном
    переулке:

    Высыхали
    в небе изумрудном

    Капли
    звезд и пели
    петухи.
    Это
    было в доме
    старом, доме
    чудном…
    Чудный
    дом, наш дивный
    дом в Трехпрудном,

    Превратившийся
    теперь в стихи.
    Таким
    он предстал
    в этом уцелевшем
    отрывке отроческого
    стихотворения.
    Дом был одушевлен:
    его зала становилась
    участницей
    всех событий,
    встречала
    гостей; столовая,
    напротив, являла
    собою некое
    пространство
    для вынужденных
    четырехкратных
    равнодушных
    встреч с «домашними»,-
    столовая осиротевшего
    дома, в котором
    уже не было
    матери. Мы не
    знаем из стихов
    Цветаевой, как
    выглядела зала
    или столовая,
    вообще сам дом,
    – «на это есть
    архитектура,
    дающая». Но мы
    знаем, что рядом
    с домом стоял
    тополь, который
    так и остался
    перед глазами
    поэта всю жизнь:
    Этот
    тополь! Под ним
    ютятся
    Наши
    детские вечера
    Этот
    тополь среди
    акаций,
    Цвета
    пепла и серебра…
    В
    этой книге у
    Марины, впервые,
    появилась тема
    любви.
    Книга
    Цветаевой
    «Волшебный
    фонарь» встречена
    была более
    сдержанно: «
    те же темы, те
    же образы, только
    бледнее и суше…стих
    уже не льется
    весело и
    беззаботно,
    как прежде; он
    тянется и
    обрывается…»
    – писал Н. Гумилев.
    Сдержанность
    критиков заставляет
    Цветаеву задуматься
    над своей поэтической
    индивидуальностью,
    она начинает
    поиск нового
    поэтического
    «я».
    Черты
    сходства и
    различия двух
    сборников
    Поэта.
    Темы
    и образы двух
    первых книг
    Цветаевой
    объединяет
    «детскость»
    – условная
    ориентация
    на романтическое
    видение мира
    глазами ребенка.
    Это подчеркивает
    и название
    вымышленного
    издательства
    « Оле – Лукойе»,
    по имени героя
    андерсоновской
    сказки, навевающего
    детям сказочные
    сны. Детская
    влюбленность,
    непосредственность,
    бездумное
    любование
    жизнью по-новому
    преломляли
    мотивы Брюсова,
    Бальмонта,
    Блока, освобождая
    их от идеологических
    элементов
    символизма.
    Поэтический
    язык этих сборников
    универсален
    и включает
    традиционный
    набор символов
    литературы
    первого десятилетия
    ХХ века. Стихотворения
    «Волшебного
    фонаря» менее
    подражательны,
    хотя и продолжают
    избранную
    вначале тему
    «детскости».
    Однако во второй
    книге на фоне
    пристрастия
    поэтессы
    героического,
    обреченного
    проступает
    ироническое
    отношение к
    быту. Именно
    иронию как
    основное качество
    поэзии Цветаевой
    отмечает Михаил
    Кузмин, сопоставляя
    ахматовский
    «Вечер» и цветаевский
    «Волшебный
    фонарь».
    Композиционная
    структура
    первых книг
    Цветаевой,
    их
    исповедальность
    целиком реализуют
    представление
    о символистском
    сборнике. Вся
    архитектоника
    книг: название
    разделов, эпиграфы,
    служащие ключом
    к их содержанию,
    заголовки
    стихотворений
    – раскрывает
    последовательность
    этапов пути
    героини от
    безмятежного
    счастья детства
    к утрате изначальной
    цельности. В
    таком строении
    сборников
    угадывается
    из традиционных
    мифов символистов
    – миф о потерянном
    рае.
    В
    этих книгах
    она определила
    свое жизненное
    и литературное
    кредо – утверждение
    собственной
    непохожести
    и самодостаточности,
    обеспеченных
    глубиной души.
    Именно тогда,
    в тех первых
    наивных, но уже
    талантливых
    книжках, выявилось
    драгоценнейшее
    качество ее
    как поэта –
    тождество между
    личностью
    (жизнью) и словом.
    Быть самой
    собой, ни у кого
    ничего не
    заимствовать,
    не подражать,
    не подвергаться
    влияниям –
    такою Цветаева
    вышла из детства
    и такою осталась
    навсегда.
    Место
    ранних сборников
    в поэтическом
    наследии.
    «Вечерний
    альбом» и «Волшебный
    фонарь» интересны
    для нас сейчас
    как книги –
    предвестия
    будущей Марины
    Цветаевой. В
    них она вся –
    как в завязи:
    со своей предельной
    искренностью,
    ясно выраженной
    личностью, и
    даже нота трагизма,
    в целом для
    этих книг не
    характерная,
    все же глухо
    прозвучала
    среди детски
    – простодушных
    и наивно – светлых
    стихов:
    Ты
    дал мне детство
    лучше сказки
    И
    дай мне смерть
    в семнадцать
    лет…
    Значение
    ранней лирики
    в формировании
    Поэта М.Цветаевой
    Марина
    Цветаева –
    Поэт, которого
    не спутаешь
    ни с кем другим.
    Ее стихи можно
    безошибочно
    узнать – по
    особому распеву,
    неповоротным
    ритмом, необщей
    интонацией.
    С юношеских
    лет уже начала
    сказываться
    особая цветаевская
    хватка в обращении
    со стихотворным
    словом, стремление
    к афористической
    четкости и
    завершенности.
    Подкупала также
    конкретность
    этой домашней
    лирики.
    Марина
    Цветаева –
    большой поэт,
    и вклад ее в
    культуру русского
    стиха ХХ века
    значителен:
    она вписала
    новаторскую,
    выразительную
    и исполненную
    высокого драматизма
    страницу. Наследие
    Цветаевой
    велико и трудно
    обозримо. Ее
    не впишешь в
    рамки литературного
    отрезка. Она
    необычайно
    своеобразна,
    трудноохватима
    и всегда стоит
    особняком.
    Одним
    близка ее ранняя
    лирика, другим
    – лирические
    поэмы; кто – то
    предпочтет
    поэмы – сказки
    с их могучим
    фольклорным
    разливом; некоторые
    станут поклонниками
    проникнутых
    современных
    звучанием
    трагедий на
    античные сюжеты;
    кому – то окажется
    ближе философская
    лирика 20-х годов,
    иные предпочтут
    прозу или
    литературные
    письмена,
    вобравшие
    в себя неповторимость
    художественного
    мироощущения
    Цветаевой.
    Однако все ею
    написанное
    объединено
    пронизывающей
    каждое слово
    могучей силой
    духа.
    И
    ранние ее сборники
    «Вечерний
    альбом» и «Волшебный
    фонарь» – заявили
    о Поэте Цветаевой
    как о самом
    ярком романтике,
    устремленном
    в Будущее, жаждущем
    нового светлого
    мира, не принимающем
    мира быта, серости
    и сытости. И
    это ее главная
    черта будет
    ее особенностью
    на протяжении
    всего творчества.
    Творчество
    Марины Цветаевой
    – выдающееся
    и самобытное
    явление всей
    русской литературы.
    Она принесла
    в русскую поэзию
    небывалую
    дотоле глубину
    и выразительность
    лиризма. Благодаря
    ей, русская
    поэзия получила
    новое направление
    в самораскрытии
    женской души
    с ее трагическими
    противоречиями.
    Марина
    Цветаева родилась
    в Москве 26 сентября
    1892 года. С раннего
    детства Марина
    жила в мире
    героев прочитанных
    ею книг, в жизни
    же юная Цветаева
    была диковата
    и дерзка, заносчива
    и конфликтна.
    Для нее характерно
    ощущение единства
    жизни и творчества.
    Лирическая
    героиня Цветаевой
    полностью
    отражает чувства
    и переживания
    самой Марины,
    так как поэтесса
    изначально
    принципиально
    поставила знак
    равенства между
    собой и своей
    лирической
    героиней. Исходя
    из этого стихи
    Цветаевой очень
    личностные.
    Цветаева всегда
    считала, что
    поэт в своем
    творчестве
    должен быть
    индивидуален.
    Из этого принцип:
    быть только
    самой собой,
    ни в чем не зависеть
    ни от времени,
    ни от пространства.
    В данной
    работе 3 главы:
    Первая
    глава «Марина
    Цветаева –
    великий романтик
    серебреного
    века». Здесь
    освещается
    автобиография,
    основные лейтмотивы
    творчества
    и жизненные
    принципы поэтессы.
    Вторая
    глава «Особенности
    раннего творчества
    Марины Цветаевой».
    В этой главе
    излагаются
    суть своеобразия
    тем и средства
    их воплощения
    в сборниках
    «Вечерний
    альбом» и «Волшебный
    фонарь». Рассматриваются
    черты сходства
    и различия этих
    сборников.
    Третья
    глава «Значение
    ранней лирики
    Цветаевой».
    В ней рассматривается
    значение ранних
    сборников в
    формировании
    главной черты
    творчества
    Цветаевой.
    Цель
    данной работы
    заключается
    в том, чтобы
    рассмотреть
    подробнее
    основные аспекты
    раннего творчества
    Марины Цветаевой
    на примере
    «Вечерний
    альбом» и «Волшебной
    фонарь».
    Марина
    Цветаева начала
    писать с 6 лет.
    В 1910 году тайком
    от семьи, заплатив
    за печатанье
    500 экземпляров,
    через месяц
    держала в руках
    книгу «Вечерний
    альбом».
    С одобрительной
    критикой этой
    книги выступили
    М. Волошин и Н
    Гумилев. А Брюсов
    предостерег
    ее об опасности
    впасть в «домашность»
    и разменять
    свои темы на
    «милые пустяки».
    В этом сборнике
    стихи Цветаевой
    еще очень незрелы,
    но уже появляется
    образ лирической
    героини: Молодая
    девушка, мечтающая
    о любви.
    Некоторые
    стихотворения,
    например «Молитва»
    (26 сентября 1908г.),
    предвещали
    большое будущее
    поэту. В «Вечернем
    альбоме» наряду
    с детскими
    впечатлениями
    и воспоминаниями
    запечатлена
    не детская
    сила.
    Критики
    отмечают хорошую
    школу стиха,
    музыкальность
    и изящество
    первого сборника.
    И уже здесь
    вырисовывается
    интонация
    главного конфликта
    ее любовной
    поэзии: конфликта
    между «небом
    и землей», между
    страстью и
    идеальной
    любовью
    В 1912 году
    выходит второй
    сборник «Волшебный
    фонарь». Цветаева
    уже хорошо
    знает себе цену
    как поэту, она
    уверена – пожар
    разгорится,
    ведь искра
    брошена, и бег
    уже задан.
    В «Волшебном
    фонаре» много
    зарисовок
    семейного быта,
    очерки милых
    лиц, мамы, сестры,
    посвящено
    несколько
    стихов Москве.
    Но эта книга
    заставляет
    Цветаеву начать
    поиск нового
    поэтического
    «я», так как
    нет новых тем,
    стих тянется
    и обрывается,
    говорил Гумилев.
    Основное
    сходство двух
    первых сборников
    Марины Цветаевой
    заключается
    в том, что их
    объединяет
    «детскость»;
    детская влюбленность,
    непосредственность,
    бездумное
    любование
    жизнью. Но, тем
    не менее, стихи
    из второго
    сборника менее
    подражательны,
    и на фоне пристрастие
    поэтессы к
    обреченному
    героизму проступает
    ироническое
    отношение к
    быту.
    В первых
    сборниках
    формируется
    основное жизненное
    кредо Марины
    Цветаевой: быть
    самой собой.
    Марина
    Цветаева –
    поэт, которого
    не спутаешь
    ни с одним другим,
    ее стихи обладают
    особым распевом,
    ритмом и интонацией.
    Подкупает
    четкость,
    конкретность
    и завершенность
    ее стихов.
    Я считаю,
    что ранние
    сборники «Вечерний
    альбом» и «Волшебный
    фонарь» заявили
    о Цветаевой,
    как о самом
    ярком романтике,
    устремленным
    в будущее, жаждущем
    нового и светлого
    в мире, который
    не принимает
    мира быта, серости
    и сырости. И
    эта ее главная
    черта будет
    ее особенностью
    на протяжении
    всего творчества.

  3. Русская поэзия — наше великое духовное достояние, наша национальная гордость. Но многих поэтов и писателей забыли, их не печатали, о них не говорили. Это такие замечательные русские поэты, как Анна Ахматова, Николай Гумилев, Осип Мандельштам, Марина Цветаева.
    Из этой великолепной плеяды мне ближе и дороже М.И. Цветаева, замечательная русская поэтесса и, как мне кажется, очень душевный человек. Илья Эренбург, хорошо знавший ее в молодости, говорит: «Марина Цветаева совмещала в себе старомодную учтивость и бунтарство, пиетет перед гармонией и любовь к душевному косноязычию, предельную гордость и предельную простоту. Ее жизнь была клубком прозрений и ошибок».
    Жила она сложно и трудно, не знала и не искала ни покоя, ни благоденствия, всегда была в полной неустроенности, искренне утверждала, что «чувство собственности» у нее «ограничивается детьми и тетрадями». Жизнью Марины с детства и до кончины правило воображение. Стихи Цветаева начала писать с шести лет (не только по- русски, но и по-французски, по-немецки), печататься — с шестнадцати. Герои и события поселились в душе Цветаевой, продолжали в ней свою «работу».
    Стихи юной Цветаевой были еще очень незрелы, но подкупали своей талантливостью, известным своеобразием и непосредственностью. На этом сошлись все рецензенты. Строгий Брюсов особенно похвалил Марину за то, что она безбоязненно вводит в поэзию «повседневность», «непосредственные черты жизни», предостерегая ее, впрочем, от опасности впасть в «домашность» и разменять свои темы на «милые пустяки»: «Несомненно талантливая Марина Цветаева может дать нам настоящую поэзию интимной жизни и может, при той легкости, с какой она, как кажется, пишет стихи, растратить все свои дарования на ненужные, хотя бы и изящные безделушки». В этом альбоме («Изящные безделушки») Цветаева облекает свои переживания в лирические стихотворения о несостоявшейся любви, о невозвратности минувшего и о верности любящей:
    Ты все мне поведал – так рано!
    Я все разглядела – так поздно!
    В сердцах наших вечная рана,
    В глазах молчаливый вопрос…
    В ее стихах появляется лирическая героиня – молодая девушка, мечтающая о любви. «Вечерний альбом» — это скрытое посвящение. Перед каждым разделом — эпиграф, а то и два: из Ростана и Библии. Таковы столпы первого возведенного Мариной Цветаевой здания поэзии. Какое оно еще пока ненадежное, это здание; как зыбки его некоторые части, сотворенные полудетской рукой. Немало инфантильных строк — впрочем, вполне оригинальных, ни на чьи не похожих:
    — «Кошку завидели, курочки
    Стали с индюшками в круг…»
    Мама у сонной дочурки
    Вынула куклу из рук.
    («У кроватки»).
    В «Вечернем альбоме» Цветаева много сказала о себе, о своих чувствах к дорогим ее сердцу людям, в первую очередь о маме и о сестре Асе. В лучших стихотворениях первой книги Цветаевой уже угадываются интонации главного конфликта ее любовной поэзии: конфликта между «землей» и «небом», между страстью и идеальной любовью, между сиюминутным и вечным.
    Проза Цветаевой тесно связана с ее поэзией. В ней, как и в стихах, важен был факт, не только смысл, но и звучание, ритмика, гармония частей. Она писала: «Проза поэта — другая работа, чем проза прозаика, в ней единица усилия — не фраза, а слово, и даже часто — мое». Проза Цветаевой создает впечатление большой масштабности, весомости, значительности. Одна из ее прозаических работ посвящена Пушкину. В ней Марина пишет, как она впервые познакомилась с Пушкиным и что о нем узнала сначала. Этому великому поэту она также посвятила множество стихов:
    Бич жандармов, Бог студентов,
    Желчь мужей, услада жен,
    Пушкин в роли — монумента?
    Гостя каменного? — он.
    Вскоре свершилась Октябрьская революция, которую Марина Цветаева не приняла и не поняла. В мае 1922 года Цветаева со своей дочерью уезжает за границу к мужу, который был белым офицером. Жизнь была эмигрантская, трудная, нищая. Решительно отказавшись от своих былых иллюзий, она ничего уже не оплакивала и не придавалась никаким умилительным воспоминаниям о том, что ушло в прошлое. В ее стихах зазвучали совсем иные ноты:
    От вчерашних правд
    В доме смрад и хлам.
    Даже самый прах
    подари ветрам!
    Вокруг Цветаевой все теснее смыкалась глухая стена одиночества. В то же время в Цветаевой все более растет и укрепляется живой интерес к тому, что происходит на покинутой Родине. Русь для Цветаевой — достояние предков, Россия — не более как горестное воспоминание отцов, которые потеряли родину и у которых нет надежды обрести ее вновь, а детям остается один путь — домой, на единственную родину, в СССР. Личная драма поэтессы переплеталась с трагедией века. Она увидела звериный оскал фашизма и успела проклясть его. Последнее, что Цветаева написала в эмиграции, — цикл гневных антифашистских стихов о растоптанной Чехословакии, которую она нежно и преданно любила. Это поистине «плач гнева и любви». Цветаева теряла уже надежду — спасительную веру в жизнь. Эти стихи ее — как крик живой, но истерзанной души:
    Отказываюсь — быть
    В Бедламе — нелюдей.
    Отказываюсь — жить
    С волками площадей.
    На этой ноте последнего отчаяния оборвалось творчество Цветаевой. Дальше осталось просто человеческое существование. В 1939 году Цветаева восстанавливает свое советское гражданство и возвращается на родину. Она мечтала вернуться в Россию «желанным и жданным гостем». Но так не получилось. Цветаева поселилась в Москве, готовила сборник стихотворений. Но тут грянула война. Превратности эвакуации забросили Цветаеву сначала в Чистополь, а затем в Елабугу. Тут-то ее и настигло одиночество, о котором она с таким глубоким чувством сказала в своих стихах. Измученная, потерявшая веру, 31 августа 1941 года Марина Ивановна Цветаева покончила жизнь самоубийством. Могила ее затерялась. Долго пришлось ожидать и исполнения ее юношеского пророчества, что ее стихам «как драгоценным винам, настанет’свой черед».

  4. Поэзия Марины Ивановны Цветаевой яркая, самобытная и неуемная, как и душа автора. Ее произведения напоминают корабли, штурмующие бурные воды океана. Цветаева ворвалась в литературу шквалом тем, образов и пристрастий. Вначале она пыталась понять истоки собственной гениальности, рождения вдохновения, обращаясь к своей яркой и порывистой натуре.
    Красною кистью
    Рябина зажглась.
    Падали листья.
    Я родилась.
    Спорили сотни Колоколов.
    День был субботний:
    Иоанн Богослов.
    В окружающем мире Марине Ивановне все интересно. Она слышит звуки и чувствует запахи, точно и поэтично передает их на страницах своих произведений. Цветаеву волнуют вечные вопросы: что есть бытие и смерть, источники жизни и творчества.
    Уж сколько их упало в бездну,
    Разверстую вдали!
    Настанет день, когда и я исчезну
    С поверхности земли.
    Застынет все, что пело и боролось,
    Сияло и рвалось:
    И зелень глаз моих,
    и нежный голос,
    И золото волос.
    О своем грядущем уходе автор говорит совершенно спокойно. Цветаева не кокетничает, она не боится смерти, ведь до этого так далеко! Пока же — открывшийся мир прекрасен и светел, сложен и интересен. От этого безумно хочется жить, радоваться, смеяться, любить и выливать увиденное в стихи, такие же безграничные, как родные просторы России.
    Любовь в поэзии Цветаевой всегда огромная, пусть не взаимная, но глубокая и сильная, пугающая своей неуемностью и жаром.
    Два солнца стынут, – о Господи, пощади!
    Одно — на небе, другое — в моей груди.
    Как эти солнца, — прощу ли себе сама?
    Как эти солнца сводили меня с ума!
    И оба стынут — не больно от их лучей!
    И то остынет первым, что горячей.
    Чувства Марины Ивановны запредельные, на грани возможного, оттого захватывает дух от стихов, открывающих сердце поэта и безграничность возможностей.
    Кабы нас с тобой — да судьба свела
    Ох, веселые пошли бы по земле дела!
    Не один бы нам поклонился град,
    Ох, мой родный, мой природный, мой безродный брат!
    Стихи Цветаевой напоминают бурные пассажи пианистов, выливающих в звуках свои эмоции, фантазии и чувства. Живя с размаху, Марина Ивановна Цветаева так и погибла, не примирившись с несправедливостью и жестокостью окружающего мира, но, к счастью, остались ее стихи, открывающие яркую, мятущуюся и бесстрашную душу поэта.
    Не возьмешь моего румянца
    Сильного – как разливы рек!
    Ты охотник, но я не дамся,
    Ты погоня, но я есмь бег.
    Не возьмешь мою душу живу!
    Так, на полном скаку погонь –
    Пригибающийся — и жилу
    Перекусывающий конь Аравийский.
    В сентябре 1992 года наша страна отмечала столетие со дня рождения замечательной русской поэтессы М. Цветаевой. Сегодня мы уже плохо пред-ч ставляем свой духовный мир без А. Ахматовой, А. Солженицына, Б. Пастернака, без Марины Цветаевой, которую знают и любят миллионы людей не только в нашей стране, но и во всем мире.
    Всеми любимая поэтесса М. Цветаева родилась в Москве 26 сентября 1892 года:
    Красною кистью
    Рябина зажглась, Падали листья,
    Я родилась.
    Зима стала символом судьбы, тоже переходной и горькой. Через всю жизнь пронесла Цветаева свою любовь к Москве, отчему дому. Она вобрала в себя мятежную натуру матери. Недаром самые проникновенные строки в ее прозе — о Пугачеве, а в стихах — о Родине. Ее поэзия вошла в культурный обиход, сделалась неотъемлемой частью нашей духовной жиз ни. Сколько цветаевских строчек, недавно еще неведомых и, казалось бы, навсегда угасших, мгновенно стали крылатыми!
    Стихи были для Цветаевой почти единственным средством самовыражения. Она поверяла им все:
    По тебе тоскует наша зала,
    Ты в тени ее видал едва
    По тебе тоскуют те слова,
    Что в тени тебе я не сказала.
    Следует отметить, что победоносная сила шла к Цветаевой подобно шквалу. Если Ахматову сравнивали с Сапфо, то Цветаева была Никой Самофракийской. Уже в 1912 году выходит сборник ее стихов «Волшебный фонарь». Характерно обращение к читателю, которым открывался этот сборник:
    Милый читатель! Смеясь, как ребенок,
    Весело встреть мой волшебный фонарь.
    Искренний смех твой, да будет он звонок,
    И безотчетен, как встарь.
    В «Волшебном фонаре» Цветаевой мы видим зарисовки семейного быта, очерки милых лиц мамы, сестры, знакомых, есть пейзажи Москвы и Тарусы:
    В небе — вечер, в небе — тучки,
    В зимнем сумраке бульвар.
    Наша девочка устала,
    Улыбаться перестала.
    Держат маленькие руки синий шар.
    В этой книге впервые появилась у Марины Цветаевой тема любви. Многие нынешние сборники Цветаевой открываются стихотворением «Моим стихам, написанным так рано…». Созданное в 1913 году, в пору юности, оно стало программным и пророческим:
    Моим стихам, написанным так рано,
    Что и не знала я, что я — поэт,
    Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
    Как искры из ракет,
    Ворвавшимся, как маленькие черти,
    В святилище, где сон и фимиам,
    Моим стихам о юности и смерти,
    Нечитанным стихам! —
    Разбросанным в пыли по магазинам
    (где их никто\’не брал и не берет!)
    Моим стихам, как драгоценным винам,
    Настанет свой черед.
    Трагедия Цветаевой началась с первых же ее шагов в литературе. То была трагедия одиночества и непризнанности. Прекрасными были цветаевские стихотворения «Последняя встреча», «Декабрь и Январь», «Итог дня».
    В 1913—1915 гг. Цветаева создает свои «Юношеские стихи», которые никогда не издавались. Сейчас большинство произведений напечатано, но стихи рассыпаны по различным сборникам. Необходимо сказать, что «Юношеские стихи» полны жизнелюбия и крепкого нравственного здоровья. В них много солнца, воздуха, моря и много счастья.
    Что касается революции 1917 года, то ее понимание было сложным, противоречивым. Кровь, проливаемая в гражданской войне, отталкивала Цветаеву от революции:
    Белым был — красным стал:
    Кровь обагрила.
    Красным был — белым стал:
    Смерть победила.
    Это был плач, крик души поэтессы. В1922 году вышла ее первая книга «Версты», состоявшая из стихов, написанных в 1916 г. В «Верстах» воспета любовь к городу на Неве, в них много пространства, дорог, ветра, быстро бегущих туч и солнца, лунных ночей. В «Верстах» есть целый цикл стихов, посвященных Блоку. Он для Цветаевой — «рыцарь без укоризны».
    В том же году Марина переезжает в Берлин, где она за два с половиной месяца написала около 30 стихотворений. В ноябре 1925 года Цветаева уже в Париже, где прожила 14 лет. Во Франции она пишет свою «Поэму Лестницы» — одно из самых острых антибуржуазных произведений. Можно с уверенностью сказать, что «Поэма Лестницы» — вершина творчества поэтессы в парижский период.
    В 1939 году Цветаева возвращается в Россию, так как она хорошо знала, что найдет только здесь истинных почитателей ее огромного таланта. Но на родине ее ожидали нищета и непечатание, арестованы ее дочь и муж, С. Эфрон, которых она нежно любила.
    Одним из последних произведений Цветаевой было стихотворение «Не умрешь, народ», которое достойно завершило ее творческий путь. Оно звучит как проклятие фашизму, прославляет бессмертие народов, борющихся за свою независимость.
    Поэзия Цветаевой открыто вошла в наши дни. Наконец-то и навсегда обрела она читателя — огромного, как океан, народного читателя, какого при жизни ей так не хватало.
    Марина Цветаева — неоплатная наша вина, но и любовь наша вечная. Поэт может быть бездомным, но стихи — никогда.

  5. Марина Цветаева удивительная женщина. Ее судь­ба была сложной, трагичной и жестокой. Если говорить о поэтах-женщинах, то, наверное, Марина Цветаева, как и Анна Ахматова, принадлежит к тем немногим русским поэтам, которых будут читать и в третьем тысячелетии. Цветаева своей жизнью доказала, что горе — это не по­зор, а несчастье и гордость могут идти рядом. И еще один великий урок: хороший мастер может отточить свое мас­терство и усовершенствовать его, несмотря на ужасные условия быта. Может быть, никто из русских писателей не был так унижен, как Мандельштам и Цветаева. Прав Б. Чичибабин: «Вошло в закон, что на Руси при жизни нет житья поэтам».
    Символом судьбы в поэзии Цветаевой была рябина: та­кая же горькая и пылающая!
    Рябину
    Рубили
    Зорькою.
    Рябина —
    Судьбина
    Горькая.
    Марина Цветаева была бесконечно талантлива. Один из своих очерков она назвала «Герой труда». Она и сама была героем труда и каждой своей строкой, каждой мыс­лью утверждала его величие и необходимость для челове­ка-творца.
    Стихи М. Цветаевой можно назвать исповедью. Это своеобразный поэтический дневник. Под каждым стихо­творением стоит дата: число, месяц, год; каждое стихот­ворение рассказывает о мимолетных ощущениях, пере­живаниях, событиях в жизни поэтессы.
    Поэзия Цветаевой напоминает маленькие музыкаль­ные пьесы. Ранние стихотворения тяготеют к традици­онно-классическому стиху. Зрелая Цветаева — это пуль­сирующий, внезапно обрывающийся ритм, отрывистые фразы.
    За этот ад,
    За этот бред
    Пошли мне сад
    На старость лет.
    1911 год — счастливый год в жизни Марины Цветае­вой. Именно в этом году в Крыму она знакомится с Сер­геем Эфроном. Ему, любимому мужу, другу, будут посвя­щены лучшие стихи о любви. Именно он вдохновлял на создание прекрасных стихов о любви.
    Читая стихи Цветаевой, мы переживаем вместе с ее героиней, которой не всегда везет в любви, но она всегда остается гордой, честной, независимой, как и сама Цве­таева.
    Все ведаю — не прекословь!
    Вновь зрячая — уж не любовница!
    Где отступается Любовь,
    Там подступает Смерть-садовница.
    Если сказать, что Цветаева любила мужа, это значит почти ничего не сказать: она его боготворила. Лирика поэтессы годов революции и гражданской войны, ког­да она была вся поглощена ожиданием вести от Сергея Эфрона, проникнута печалью и грустью. «Я вся закутана в печаль, — писала она. — Я живу печалью».
    В 1922 году Цветаева уезжает за границу. Семнадцать лет эмиграции оказались бедой, несчастьем, тоской. Ни­щета, унижение, бесправие окружили поэтесу со всех сто­рон. Ее письма и стихи тех лет потрясают как глубиной отчаянья, так и силой надежды, все же никогда не поки­давшей Цветаеву.
    Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,
    И все равно, и все едино.
    Но если по дороге куст
    Встает, особенно рябина…
    М. Цветаева принадлежала к людям той эпохи, кото­рая была необычна сама по себе и делала необычными всех, живущих в это время. Поэтесса была хорошо зна­кома с В. Брюсовым, М. Волошиным, В. Маяковским, Б. Пастернаком и другими поэтами. Им она посвящала свои стихи. Но особенной любовью проникнуто стихо­творение, посвященное А. Блоку, с которым поэтесса не встречалась, но посвятила ему цикл стихотворений.
    Имя твое — птица в руке,
    Имя твое — льдинка на языке.
    Одно-единственное движение губ.
    Имя твое — пять букв.
    Всю жизнь, начиная с детства, М. Цветаева прекло­нялась перед гением Пушкина, которому посвятила свое первое стихотворение и создала цикл произведений «Стихи к Пушкину». Именно ей принадлежат очерки «Мой Пушкин» и «Пушкин и Пугачев».
    Для Цветаевой поэзия — это тайна, это волшебство, это диалог поэта со всем миром. Тема любви, жизни и смерти, творчества звучат как исповедь сильной жен­щины. Поэт умирает — его поэзия остается. Поэзия Ма­рины Цветаевой останется вечной. Пророчество поэтессы исполнилось: ее стихам «настал свой черед».

  6. “Счастье есть дело судьбы, ума и характера”. Н.М.Карамзин. (Лирика Марины Цветаевой.)
    «Государь распровеликий» в восприятии поэтов послеоктябрьского периода
    «Если душа родилась крылатой…»
    «Если душа родилась крылатой…» (по лирике М.Цветаевой)
    «Любви старинные туманы» (тема любви в лирике М. И. Цветаевой)
    «Москва! Какой огромный странноприимный дом!…» (по творчеству М. Цветаевой)
    «Моя специальность – жизнь…» (лирика М. Цветаевой)
    «Раз голос тебе, поэт, дан…» (по творчеству М. Цветаевой).
    «Россия, родина моя!» (по творчеству М, Цветаевой).
    Анализ стихотворения М. Цветаевой «Мне нравится, что Вы больны не мной…»
    Анализ стихотворения М. Цветаевой «Что же мне делать, слепцу и пасынку…»
    Анализ стихотворения М.И. Цветаевой «Какой-нибудь предок мой был – скрипач…»
    Анализ стихотворения М.Цветаевой “Имя твоё – птица в руке”
    Анализ стихотворения М.Цветаевой «Молодость»
    Женская лирика (Сочинение по творчеству А. Ахматовой и М. Цветаевой)
    Идешь, на меня похожий…» (по творчеству М. Цветаевой).
    Исповедальная лирика М. Цветаевой.
    Исповедальная лирика Марины Цветаевой
    Лирика М.И. Цветаевой
    Лирика Марины Цветаевой
    Лирика Марины Цветаевой
    Любовная лирика М. Цветаевой.
    Любовь и Россия в жизни и творчестве М. Цветаевой.
    Марина Цветаева: «Поэт – равенство души и глагола
    Мой любимый поэт xx века М. Цветаева
    Мой любимый поэт Серебряного века (поэзия М. Цветаевой)
    Мотивы и образы лирики одного из поэтов Серебряного века (по творчеству Марины Цветаевой)
    Мотивы лирики М.Цветаевой
    Мотивы лирики М.Цветаевой
    Окрыленность духа (по творчеству М. Цветаевой)
    Основные мотивы лирики М. Цветаевой
    Основные мотивы лирики М. Цветаевой
    Особенности поэзии Марины Цветаевой.
    Отзыв на стихотворение М. Цветаевой «Тоска по родине! Давно…»
    Почему так одинока лирическая героиня Марины Цветаевой?
    Поэзия и судьба Цветаевой
    Поэзия Марины Цветаевой
    Поэзия Марины Цветаевой
    Поэзия Марины Цветаевой – дневник ее души
    Поэзия Серебряного века (на примере лирики М. Цветаевой)
    Поэзия Серебряного века (на примере лирики М. Цветаевой)
    Прозаическое наследие Марины Цветаевой
    Пушкинская тема в творчестве А. Ахматовой и М. Цветаевой
    Ранняя лирика
    Ранняя лирика
    Ранняя лирика
    Ревность в любовной лирике Цветаевой
    Россия – взгляд издалека (по зарубежной лирике М. И. Цветаевой)
    Смысл поэтического творчества в лирике М. И. Цветаевой
    Стихотворение М.И.Цветаевой «Моим стихам, написанным так рано …» (восприятие, истолкование, оценка)
    Стихотворение М.И.Цветаевой «Моим стихам, написанным так рано …» (восприятие, истолкование, оценка)
    Тема любви в творчестве Марины Цветаевой.
    Тема предназначения поэта и поэзии в творчестве М. Цветаевой
    Трагические мотивы в лирике Марины Цветаевой
    Что мне близко в наследии М. Цветаевой
    Что нужно человеку для счастья? (по лирике М. И. Цветаевой)
    Я люблю Пушкина Цветаевой (цикл М. Цветаевой «Стихи Пушкину»)
    Я люблю Пушкина Цветаевой (цикл М. Цветаевой «Стихи Пушкину»)

  7. 7
    Текст добавил: ЛетаЮ в МыслЯх

    Жизнь посылает некоторым поэтам такую судьбу, которая с первых же шагов сознательного бытия ставит их в самые благоприятные условия развития природного дара. Такой (яркой и трагической) была судьба Марины Цветаевой, крупного и значительного поэта первой половины нашего века. Все в ее личности и поэзии (для нее это нерасторжимое единство) резко выходило из общего круга традиционных представлений, господствующих литературных вкусов. В этом была и сила, и самобытность ее поэтического слова. Со страстной убежденностью провозглашенный ею в ранней юности жизненный принцип: быть только самой собой, ни в чем не зависеть ни от времени, ни от среды – обернулся в дальнейшем неразрешимыми противоречиями трагической личной судьбы.
    Моя любимая поэтесса М. Цветаева родилась в Москве 26 сентября 1892 года:
    Красною кистью
    Рябина зажглась.
    Падали листья.
    Я родилась.
    Рябина стала символом судьбы, тоже переходной и горькой. Через всю жизнь пронесла Цветаева свою любовь к Москве, отчему дому. Она вобрала в себя мятежную натуру матери. Недаром самые проникновенные стихи в ее прозе – о Пугачеве, а в стихах – о Родине.
    Ее поэзия вошла в культурный обиход, сделалась неотъемлемой частью нашей духовной жизни. Сколько цветаевских строчек, недавно еще неведомых и, казалось бы, навсегда угасших, мгновенно стали крылатыми!
    Стихи были для Цветаевой почти единственным средством самовыражения. Она поверяла им все:
    По тебе тоскует наша зала,
    Ты в тени ее видал едва
    По тебе тоскуют те слова,
    Что в тени тебе я не сказала.
    Следует отметить, что победоносная слава шла к Цветаевой подобно шквалу. Если Ахматову сравнивали с Сапфо, то Цветаева была Никой Самофракийской. Уже в 1912 году выходит ее сборник стихов \”Волшебный фонарь\”. Характерно обращение к читателю, которым открывался этот сборник:
    Милый читатель! Смеясь как ребенок,
    Весело встреть мой волшебный фонарь,
    Искренний смех твой, да будет он звонок
    И безотчетен, как встарь.
    В \”Волшебном фонаре\” Цветаевой мы видим зарисовки семейного быта, очерки милых лиц мамы, сестры, знакомых, есть пейзажи Москвы и Тарусы:
    В небе – вечер, в небе – тучки,
    В зимнем сумраке бульвар.
    Наша девочка устала,
    Улыбаться перестала.
    Держат маленькие ручки синий шар.
    В этой книге впервые появилась у Марины Цветаевой тема любви. Многие нынешние сборники Цветаевой открываются стихотворением \”Моим стихам, написанным так рано…\”. Созданное в 1913 году, в пору юности, оно стало программным и пророческим.
    Моим стихам, написанным так рано,
    Что и не знала я, что я – поэт,
    Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
    Как искры из ракет,
    Ворвавшимся, как маленькие черти,
    В святилище, где сон и фимиам,
    Моим стихам, как драгоценным винам,
    Настанет свой черед.
    Трагедия Цветаевой началась с первых же ее шагов в литературе. То была трагедия одиночества и непризнанности. Прекрасными были цветаевские стихотворения \”Последняя встреча\”, \”Декабрь и январь\”, \”Эпилог\”, \”Итог дня\”. В 1913 – 1915 гг. Цветаева создает свои \”Юношеские стихи\”, которые никогда не издавались. Сейчас большинство произведений напечатано, но стихи рассыпаны по различным сборникам. Необходимо сказать, что \”Юношеские стихи\” полны жизнелюбия и крепкого нравственного здоровья. В них много солнца, воздуха, моря и юного счастья.
    Что касается революции 1917 года, то ее понимание было сложным, противоречивым. Кровь, проливаемая в гражданской войне, отталкивала Цветаеву от революции:
    Белый был – красным стал:
    Кровь обагрила.
    Красным был – белый стал:
    Смерть победила.
    Это был плач, крик души поэтессы. В 1922 г. вышла ее первая книга \”Версты\”, состоящая из стихов, написанных в 1916 г. В \”Верстах\” воспета любовь к городу на Неве, в них много пространства, дорог, ветра, быстро бегущих туч и солнца, лунных ночей.
    В \”Верстах\” есть целый цикл стихов, посвященных Блоку. Он для Цветаевой – \”рыцарь без укоризны\”.В том же году Марина переезжает в Берлин, где она за два с половиной месяца написала около тридцати стихотворений. В ноябре 1925 года Цветаева уже в Париже, где прожила 14 лет. Во Франции она пишет свою \”Поэму Лестницы\” – одно из самых острых, антибуржуазных произведений. Можно с уверенностью сказать, что \”Поэма Лестницы\” – вершина эпического творчества поэтессы в парижский период. В 1939 году Цветаева возвращается в Россию, так как она хорошо знала, что найдет только здесь истинных почитателей ее огромного таланта. Но на родине ее ожидали нищета и непечатание, арестованы ее дочь и муж С. Эфрон, которых она нежно любила.
    Одним из последних произведений Цветаевой было стихотворение \”Не умрешь, народ\”, которое достойно завершило ее творческий путь. Оно звучит как проклятие фашизму, прославляет бессмертие народов, борющихся за свою независимость.
    Поэзия Цветаевой открыто вошла в наши дни. Наконец – то и навсегда обрела она читателя – огромного, как океан: народного читателя, какого при жизни ей так не хватало. В общей истории отечественной поэзии Марина Цветаева всегда будет занимать особое достойное место. Подлинное новаторство ее поэтической речи было естественным воплощением в слове мятущегося, вечно ищущего истины, беспокойного духа.

  8. Замечательная русская поэтесса принадлежала к одной из самых интеллигентных семей, и это, естественно, наложило отпечаток на воспитание и формирование ее поэтического дара.
    В поэзию она вошла хрупкой и нежной девушкой. Мы знаем, что в двадцатые годы появилось много талантливых поэтов. На моей книжной полке рядом стоят томики стихов любимых поэтов : Николая Гумилева, Осипа Мандельштама, Анны Ахматовой , Марины Цветаевой … Читая их, я стараюсь понять авторов как личностей, представить то нелегкое время, когда они жили. Их произведения заставляют нас думать, размышлять, сопоставлять, а это, по-моему, самое главное для человека.
    Однажды мне посчастливилось услышать песню в исполнении моего одного из любимых артистов о любви :
    Мне нравится, что вы больны не мной,
    Мне нравится, что я больна не вами,
    Что никогда тяжелый шар земной
    Не уплывёт под нашими ногами ….
    Так великая поэтесса вошла в мою жизнь. Мною было прочитано много её стихов. Меня заинтересовала не только её поэзия, но и жизнь.
    В истории русской литературы М. Цветаева появилась как талантливая поэтесса. Для ее творчества характерны жизненная сила, потребность в духовной красоте.
    Своё появление на свет в тысяча восемьсот девяносто втором году позднее она описала несколькими строчками :
    Красною нитью
    Рябина зажглась.
    Падали листья,
    Я родилась….
    Итак, бесстрашная и безоглядная правдивость и искренность во всем были всю жизнь её радостью и горем, её крыльями, её волей и пленом, её небесами и преисподней ..
    Меня глубоко взволновало самое первое её красноречивое стихотворение «Молитва».
    Чтоб был легендой день вчерашний,
    Чтоб был безумным каждый день !
    Какой удивительной вдохновенной силы и любви исполнена лирическая героиня !
    Прочитав эти строки, я понял , что встреча с поэтессой – огромная радость для меня. В сердце Марины Цветаевой горит «душевный и творческий костер любви к людям, к жизни, к природе».
    Самые радостные события в жизни поэтессы – это свадьба в тысяча девятьсот двенадцатом году и рождение дочурки Али. Новый поток душевных сил выливается в прекрасные стихи, посвященные мужу, Сергею Эфрону :
    Я с вызовом ношу это кольцо!
    Да, в вечности -жена ,
    не на бумаге …..
    С весны тысяча семнадцатого года для Марины Цветаевой наступил трудный период. Беззаботные, быстро промчавшиеся времена, когда можно было себе позволить жить тем, чем хотелось, отступали всё дальше, в прошлое .
    Начинаются её хождения по мукам : рождение второй дочери ( впоследствии она умирает от истощения ), разлука с любимым мужем.
    Тяжелое события в жизни поэтессы не сломали её. Никогда не писала Марина Цветаева так вдохновенно, напряженно и разнообразно.
    С тысяча девятьсот семнадцатого по тысяча девятьсот двадцатых годов она успела создать больше трёхсот стихотворений, поэму- сказку «Царь – Девица»,шесть романтических пьес. В этот же период в лирике Марины Цветаевой появились стихи о высоком предназначении и долге поэта.
    В черном небе слова начертаны,
    И ослепшие глаза прекрасные ..
    И не страшно нам ложе смертное,
    И не сладко нам ложе страстное.
    Суровая человеческая верность, дружба, преданность, аскетизм творческого самосожжения – главные темы поэзии М. Цветаевой. В тысяча девятьсот двадцать первом году её стихотворение стало «классикой» и широко известно.
    На смерть А. Блока откликнулась в августе и ноябре тысяча девятьсот двадцать первого года торжественным реквиемом, в котором хотела передать скорбь всей России :
    Не свой любовный произвол
    Пою – своей отчизны рану..
    Стихи продолжали рваться из души поэтессы. В них звучали тоска и боль расставания с исстрадавшейся родиной. В них она предстала как бы святой мученицей.
    Наступили долгие годы разлуки М. Цветаевой с родиной. Пребывание в Праге поэтессе доставляло только радость. Жизнь в чешских деревнях позволила ей глубже познать людей, природу и ярко выразить свои мысли в стихах.
    Много лет провела Цветаева далеко от родины, за границей, но в её сердце не переставала жить любовь в родному краю, родной земле.
    Все-таки волею судьбы она вернулась на родину и, казалось, была счастлива. Но это продолжалось недолго. Вскоре арестовали её мужа и дочь. Она осталась с сыном. В этот самый момент Марина Цветаева была доведена до отчаяния, ей не хотелось жить, так как не могла понять, в чем смысл её существования. Дальнейшая жизнь ей казалась бесперспективной… и она добровольно ушла из жизни, оставив нам свои изумительные по содержанию стихотворения. Сколь бы ни была трагичной судьба талантливой поэтессы, она прекрасна.
    Марина Цветаева отдала нам самое большое, что у неё было – свои мысли, чувства, сердцем прожитые дни жизни. Её поэзия помогает нам отвечать на многие жизненные вопросы, помогает находить друзей,
    единомышленников, учит нас проникновению в самые сокровенные стороны духовной жизни человека.

  9. 9
    Текст добавил: $ ТОНУ В МАR|TINI $

    (331 слово) Марина Цветаева – русская поэтесса серебряного века. Что примечательно, она была свободна от любых канонов литературного направления, то есть её стихи не принадлежали ни к одной существовавшей творческой группе. Однако и создать свою собственную школу Цветаева не стремилась. Её поэзию сложно приобщить к какому-то одному стилю, слогу и тематике, потому что она довольно пёстрая и разнообразная: это и любовь, и политика, и социальная тематика, и природа, и стихи-послания. Но всё же лирические стихи Цветаевой о любви вызывают наибольший восторг у читателей, подобные произведения открывают в человеке неподдельные эмоции: и сострадание, и грусть, и восторг.
    Знаменитое стихотворение поэтессы «Мне нравится, что вы больны не мной…» так знакомо всем нам по х\ф «Ирония судьбы или с лёгким паром», где она звучала из уст Нади под её игру на гитаре. Стихотворение действительно очень трогательное, навевает небольшую грусть, но не вгоняет в тоску, а как бы слегка заставляет задуматься. Фраза «За наши не-гулянья под луной» вызывает смешанные чувства,  непонятно — хорошо это для лирической героини, или всё же она скорбит о том, чего не было? Настроение произведения очень лиричное, даже доброе, хоть и местами запутывает своей неоднозначностью.

  10. Уйди в себя, как прадеды в феоды.
    М. Цветаева
    Марина Цветаева — ярчайшая представительница Серебряного века, освободившая русскую литературу от подчиненности социальным проблемам и узаконившая новые темы — анализ собственной души, одиночества, смерти, тоски и т. д.
    Творчество Марины Цветаевой можно назвать книгой ее жизни, книгой ее сердца. Все чувства, все тяготы, которые выпали на ее долю, отразились, как в зеркале, в ее стихах. Потому произведения Цветаевой невозможно читать спокойно и бесстрастно.
    Не случайно сама поэтесса писала: “Я не верю стихам, которые льются, рвутся — да!” Действительно, ее стихи — рвутся, взрываются, вспыхивают и горят пламенным огнем ее собственных чувств и страстей. Говоря о Марине Цветаевой, Ходасевич отмечал, что она “словно так дорожит каждым впечатлением, каждым душевным движением, что главной ее заботой становится — закрепить наибольшее число их в наиболее строгой последовательности, не расценивая, не отделяя важного от второстепенного, ища не художественной, но скорее психологической достоверности. Ее поэзия стремится стать дневником”. И как любой дневник, ее поэзия отражает глубокий и противоречивый внутренний мир поэтессы. Стихотворения Цветаевой в основном носят трагический характер. Потому что трагичной была сама ее жизнь, трагичным было ее мироощущение.
    В душе Марины Цветаевой постоянно жило стремление к уединению, к блаженному, но не существующему в мире одиночеству. И вместе с тем ее безудержно влекло к людям, к общению с ними, к полноценной жизни в обществе. Марина Цветаева любила жизнь, стремилась получить от жизни все, что возможно. И, может быть, именно невозможность взять абсолютный максимум от короткой человеческой жизни навевала ей мысли о безысходности.
    Поэтесса боялась старости, боялась беспомощности и скуки — потому даже в своих стихах мечтала погибнуть молодой:
    Всего хочу: с душой цыгана
    Идти под песни на разбой,
    За всех страдать под звук органа
    И амазонкой мчаться в бой…
    …Люблю я крест, и шелк, и краски,
    Моя душа — мгновенный след…
    Ты дал мне детство — лучше сказки
    И дай мне смерть — в семнадцать лет!
    Это трагическое соединение любви к жизни и стремления к смерти вызывало острую борьбу в мятущейся и страстной душе писательницы — борьбу между верой и безверием, между радостью бытия и мыслями о неизбежном конце жизни. Она протестует против этой неизбежности, но не в силах что-либо изменить.
    Я вечности не приемлю!
    Зачем меня погребли?
    Я так не хотела в землю
    С любимой своей земли.
    Этот протест, борьбу противоположностей в душе и характере поэтессы отмечал И. Эренбург. “Марина Цветаева, — писал он, — совмещала в себе старомодную учтивость и бунтарство, пиетет перед гармонией и любовь к душевному косноязычию, предельную гордость и предельную простоту”. Сознавая быстротечность собственной жизни, но желая оставить в ней яркий след, Цветаева верила в силу своей поэзии, в то, что к ней придут и признание, и заслуженная любовь читателей:
    Моим стихам, написанным так рано,
    Что и не знала я, что я — поэт…
    …Моим стихам, как драгоценным винам,
    Настанет свой черед.
    Цветаева была твердо убеждена в высоком предназначении поэта. Подчиняясь всепоглощающему вдохновению, сгорая в его жарком огне, принося ему в жертву все — только так способен жить настоящий поэт. Только выражая себя в стихах, открывая для себя и для людей все новые и новые высоты, поэт чувствует свою значимость, чувствует свою силу. Только творчество, только вдохновение и упорная работа, упорный поиск способны вырвать человека из рутины быта, унести его в другой мир — в лазурное “небо поэта”.
    В поте — пишущий, в поте — пашущий!
    Нам знакомо иное рвение:
    Легкий огнь, над кудрями пляшущий, —
    Дуновение — вдохновение.
    Разноречивые, но всегда сильные чувства не покидали душу Цветаевой. Она все чаще и чаще возвращается в своем творчестве к размышлениям над особой судьбой и ролью поэта, над его величием и беззащитностью, могуществом и ничтожеством в этом мире. Она не видит пути разрешения этого внутреннего противоречия, не видит пути к гармонии в поэтическом мире. И потому снова и снова задается вечными вопросами:
    Что же мне делать, певцу и первенцу,
    В мире, где наичернейший — сер!
    Где вдохновенье хранят, как в термосе!
    С этой безмерностью
    В мире мер?!
    Писать стихи было для Цветаевой внутренней необходимостью. Ни один сборник ее стихов не обходится без своеобразной оды ее верному другу — письменному столу. Она анализирует не только собственную поэтическую судьбу, но и судьбы многих других выдающихся мастеров слова, таких как А. Ахматова, которой поэтесса выражает свое искреннее восхищение, А. Блок, ставший для нее символическим образом поэзии вообще, О. Мандельштам, которому она готова подарить “нерукотворный град”, А. Пушкин, перед гением которого она преклонялась с юных лет. Трагические судьбы многих великих писателей и поэтов наводят ее иногда на мысль о безысходности, иногда же, наоборот, вызывают бурный протест и стремление изменить этот мир. Проблемам поэтической жизни и поэтического творчества посвящены лучшие произведения М. Цветаевой: “Поэт и время”, “Искусство при свете совести”, “Живое о живом”, “Поэты с историей и поэты без истории” и многие другие.
    Но тяжелая жизнь, постоянные потрясения, потеря близких и друзей, осознание несовершенства и несправедливости мира постепенно подкашивают силы поэтессы.
    Пора снимать янтарь,
    Пора менять словарь,
    Пора гасить фонарь
    Наддверный… —
    пишет М. Цветаева в феврале 1941 года, а в августе — заканчивает жизнь самоубийством.
    Б. Пастернак так писал о ее смерти: “Марина Цветаева всю жизнь заслонялась от повседневности работой, и когда ей показалось, что это непозволительная роскошь и ради сына она должна временно пожертвовать увлекательною странностью и взглянуть кругом трезво, она увидела хаос, не пропущенный сквозь творчество, неподвижный, непривычный, косный, и в испуге отшатнулась, и, не зная, куда деться от ужаса, впопыхах спряталась в смерть, сунула голову в петлю, как под подушку”.

  11. Сочинение на тему: “Творческий путь Марины Цветаевой”.
    Марина Ивановна Цветаева – одна из самых известных русских поэтесс. Ее вклад в русскую культуру поистине значительный, ведь она писала не только стихи, но и прозу, освоив множество разных жанров. Поэзия Цветаевой неразрывно связана с прозой, ей присуще особенное звучание. Она писала, что проза поэта отличается от прозы прозаика. И действительно, в тексте писательницы важным всегда был не только идейный замысел, но и ритмичность, гармоничное звучание. Цветаева в прозе всегда подробно изъяснялась, пыталась как можно доходчивее объяснить свою мысль, смакуя ее в разных вариациях. И если поэзия Цветаевой отличается особой лаконичностью, то ее проза более емкая и не менее художественно ценная.
    Стихи Марина Цветаева начала сочинять совсем еще девочкой – в шестилетнем возрасте! По-настоящему ее творческий путь начался в шестнадцать лет, когда Марине помогли опубликовать ее первый сборник стихотворений «Вечерний альбом». В детской, на первый взгляд, книге, литературные критики и известные писатели увидели будущего мастера слова. Первые стихотворения еще полны чистоты и правдивости, они отражают наблюдения юной поэтессы. В них Марина обращается к самым близким – сестре и матери, радуется жизни, рассуждает о смерти, переживает любовь.
    Спустя два года выходит в свет второй сборник поэтессы – «Волшебный фонарь». Все произведения, написанные в нежном возрасте, отличаются особым видением мира, романтизмом. В них автор наблюдает за кипящей вокруг жизнью, стремясь запечатлеть ее мгновения.
    В последующие несколько лет Цветаева находится в поиске себя как поэта.
    Произведения этого периода объединены в сборник «Юношеские стихотворения», который не печатался. Появляется много нового в стихах. Автор обращает внимание на мелкие детали, которые не замечала раньше, экспериментирует с художественными приемами, прибегая то к различным переносам, то к паузам. Она играет с ударениями и тем самым усиливает экспрессию стихотворений, создает особую интонацию.
    В годы перед революцией творчество Цветаевой приобретает новые черты. События в стране отражаются на ее стихотворениях, в них появляется мотив любви к родной России, тема поэта и фольклорные мотивы. В это время подрастает дочь поэтессы, которая становится для нее лучиком света, настоящей гордостью. Об этом Цветаева также пишет, но ее мечтам о великом будущем дочери не суждено было сбыться – война и лагеря уничтожили все надежды.
    Ранее не писавшая на политические темы Цветаева в этот период показала свое отношение к революции, которую не сумела понять и принять. В 1917-1920 гг. выходит сборник «Лебединый стан». Поэтесса показывает, что способна писать не только об интимном: религия, родина, белогвардейцы – вот о чем теперь пишет автор. Война болью отозвалась в сердце Цветаевой: «больно всем – и белым, и красным!».
    Спокойную, мирную жизнь поэтессы разрушили, и она вынуждена была существовать, пытаясь спасти своих детей. В это время ее произведения становятся похожими на личный дневник, в котором записаны глубокие переживания. И когда в жизни Цветаевой случается непоправимое – от голода погибает ее младшая доченька, крик своей души эта женщина-поэт облачает в стих-исповедь:
    «Две руки – ласкать, разглаживать
    Нежные головки пышные.
    Две руки – и вот одна из них
    За ночь оказалась лишняя».
    Дальше поэтессу ждала жизнь в эмиграции. И хоть позже она все же возвратилась на родину, ни дочери, ни мужа она уже не увидела – их необоснованно обвинили и арестовали. В эти годы поэзия Цветаевой становится еще глубже, приобретает философские и психологические черты. Последняя опубликованная при жизни автора книга – «После России» (1928) – была напечатана во Франции. Этот сборник считают пиком творчества Цветаевой. Кажется, что чем тяжелее становилась ее внешняя жизнь, тем сильнее становился ее внутренний мир и экспрессивнее стихотворения.
    Накануне Второй мировой войны поэтесса возвращается на родину, но злосчастная война опять отбирает у нее родные земли, и в 1941 году Марина Цветаева решает уйти из жизни, даже это решение запечатлев в своих стихах: «Мне -совестно, что я еще жива».
    Следующая >

  12. Поэзия Цветаевой — свободный полет души, безудержный вихрь мысли и чувства. Смело порывая с традиционными правилами стихосложения, ритмики, строфики, метафорического и образного строя, она создает особую, непривычную ткань поэтического текста и неповторимый художественный мир. Заслуга поэтессы в том, что она не ограничивается чисто внешним формалистическим новаторством, которым так увлекались ее современники, в частности Маяковский — певец “революционной нови”. Строю стихотворений Цветаевой свойственны порывистая резкость, перебои, неожиданные паузы; рубленность и выход за рамки стихотворной строфы, и сообща с тем им присуща гибкость и пластичность, и когда все это сливается в симфонию звуков и смыслов, в могучий поток, то читатель слышит живое дыхание поэтессы.
    Стихотворчество для нее — образ жизни, без него она просто не мыслила своего существования. Она писала много, в любом состоянии души. Она не раз признавалась, что стихи ее “сами пишутся”, что они “растут, как звезды и как розы”, “льются настоящим потоком”. Как тут не вспомянуть Пушкина, который так же легко и свободно отдавался полету поэтического вдохновения:
    И мысли просятся к перу,
    Перо — к бумаге,
    Минута, и стихи свободно потекут!
    Сравнение с потоком как нельзя более подходит к творчеству Цветаевой, потому что неудержимую стихию ее стихов невозможно заковать ни в какие границы. Магией поэтессы ее устремления, порывы чувств и мыслей словно воплощаются в стихах, которые, отделяясь от ее творящего духа, обретают жизнь и свободу. Мы почти ощутимо видим и слышим, как они летят
    По нагориям,
    По восхолмиям,
    Вместе с зорями,
    С колокольнями…
    Вчитываясь в ее стихи, начинаешь понимать, что Цветаева воспринимала поэзию как живое существо, как возлюбленного: она была с ней на равных и, следуя закону Любви, отдавала себя всю без остатка, и чем больше отдавала, тем больше получала взамен. Эта священная любовь к поэзии требовала от нее, чтобы она вечно оставалась собой, была беспощадно честной в суде над своими мыслями и чувствами. Поэтому не правы те, кто видит демоническую гордыню и надменность в ее вольном и дерзком обращении к Богу, с которым она ощущает свою “равновеликость”:
    Два солнца станут, — о Господи, пощади!
    Одно на небе, другое — в моей груди.
    Цветаева отрекается от “горизонтали”, от всего, что покорно стелется и разливается по плоскости, лежит на поверхности. Таков для нее образ моря, которого она, по своему признанию, никогда не любила и не понимала. Морю она противопоставляет “вертикаль”, символ устремления ввысь. Не случайно в ее стихах так часто возникает образ горы, с которой она нередко отождествляет себя. В письме к Пастернаку она говорит: “Я люблю горы, преодоление, фабулу в природе, становление”. Слово Цветаевой — особый дар, возвышающий ее над всеми. Но это — и проклятие, рок, висящий над поэтом и неумолимо влекущий к погибели:
    Пел же над другом своим Давид,
    Хоть пополам расколот.
    Тому, кто обладает поэтическим, пророческим “голосом”, “долг повелевает — петь”. Поэтическое призвание для нее — “как плеть”, а тех, кто не способен “петь”, она называет “счастливцами и счастливицами”. И в этом она абсолютно искренна, потому что всякий основательный поэт в своих стихах жертвенно проживает мучительные состояния, соблазны, искушения, ради того чтобы мы — слушатели и читатели — учились жизни, опираясь на их добросердечный опыт. Однако Цветаева не хочет, чтобы из нее делали объект поклонения, она вечно оставалась человеком, подверженным случайностям жизни, обреченным смерти, и более того в жертвенном служении она не уставала радоваться жизни:
    Кто создан из камня, кто создан из глины, —
    А я серебрюсь и сверкаю!
    Мне дело — измена, мне имя — Марина,
    Я — бренная пена морская.
    Слово “измена” следует понимать не в житейском обывательском смысле — как будто поэтесса бездумно и легкомысленно меняла свои пристрастия, мысли и идеалы. Нет, для нее измена — это принцип становления, развития, вечного движения.

  13. Марина Цветаева — яркий и значительный поэт первой половины XX века.
    Все в ее личности и поэзии (для нее это нерасторжимое единство) резко выходило из общего круга традиционных представлений, господствовавших литературных вкусов. В этом была и сила, и самобытность ее поэтического слова, а вместе с тем и досадная обреченность жить не в основном потоке своего времени, а где-то рядом с ним, вне самых насущных запросов и требований эпохи. Со страстной убежденностью провозглашенный ею в ранней юности жизненный принцип: быть только самой собой, ни в чем не зависеть ни от времени, ни от среды — обернулся в дальнейшем неразрешимыми противоречиями трагической личной судьбы.
    Характер Марины всегда был трудным и изменчивым. “Ее жизнь была клубком прозрений и ошибок”,— говорил Илья Эренбург, хорошо ее знавший. Поступками Цветаевой с детства и до самой смерти правило воображение, воспитанное на книгах.
    Стихи Цветаева начала писать с шести лет, не только по-русски, но с той же легкостью по-французски и по-немецки. В 1910 году она тайком от семьи выпустила довольно объемный сборник стихов “Вечерний альбом”. Его заметили и одобрили самые взыскательные критики: В. Я. Брюсов, Н. С. Гумилев, М. А. Волошин. Стихи юной Цветаевой подкупали своей талантливостью, своеобразием и непосредственностью, а некоторые из них уже предвещали будущего великого поэта, и в первую очередь безудержная и страстная “Молитва”, написанная в день семнадцатилетия:
    Христос и Бог! Я жажду чуда
    Теперь, сейчас, в начале дня!
    О, дай мне умереть, покуда
    Вся жизнь как книга для меня.
    Нет, она вовсе не хотела умирать в этот момент. Напротив, в стихотворении звучит скрытое обещание жить и творить: “Я жажду всех дорог!” Цветаева вообще жадно любила жизнь и, как свойственно поэту-романтику, предъявляла ей непомерные требования.
    Вслед за “Вечерним альбомом” появились еще два стихотворных сборника Цветаевой: “Волшебный фонарь” (1912) и “Из двух книг” (1913), выпущенных на средства издательства “Оле-Лукойе”, руководил которым друг юности Цветаевой Сергей Эфрон, за которого в 1912 году она вышла замуж. В это время Цветаева — “великолепная и победоносная” — жила очень напряженной духовной жизнью. Цветаева настолько хорошо знала цену себе как поэту, что дерзнула записать в своем дневнике: “В своих стихах я уверена непоколебимо”. “Волшебный фонарь” составили зарисовки семейного быта, портреты близких людей, мамы и сестры, знакомых, пейзажи Москвы и Тарусы. В этой книге впервые прозвучала в полную силу тема любви.
    Многие из своих стихов Цветаева посвящала поэтам-современникам. А. А. Блок в жизни Цветаевой был единственным поэтом, которого она чтила не как собрата по “старинному ремеслу”, а как божество от поэзии, которому поклонялась, называя “вседержителем моей души”. “Коленопреклонением” стали все ее стихи, посвященные Блоку. Уважением и любовью дышит стихотворение “Ахматовой”:
    Мы коронованы тем, что одну с тобой
    Мы землю топчем, что небо над нами — то же!
    И тот, кто ранен смертельной твоей судьбой,
    Уже бессмертным на смертное сходит ложе.
    Со временем в поэзию Марины Цветаевой врывается новизна. Душа поэта начинает раскрываться в полной своей гармонии. В стихах поэтессы можно слышать шквальные ветры, ритмы, заклятия, причитания и стоны. Ее поэзия представляет собой антипод всей поэзии Анны Ахматовой. В стихах 1916—1917 годов много пространства, дорог, быстро бегущих туч, осторожных теней, шорохов, криков птиц, закатов, предвещающих неминуемую бурю:
    И тучи оводов вокруг равнодушных кляч,
    И ветром вздутый калужский родной кумач,
    И посвист перепелов, и большое небо,
    И волны колоколов над волнами хлеба…
    Стихи этого периода и написанные позднее вошли в сборники “Версты”, “Версты I”, “Версты II”. Годы революции и гражданской войны явились страшным испытанием для Цветаевой. Но она не была бы большим поэтом, если бы не отозвалась на эти события:
    Если душа родилась крылатой —
    Что ей хоромы — и что ей хаты!
    Что Чингисхан ей и что — Орда!
    Два на миру у меня врага,
    Два близнеца, неразрывно-слитых:
    Голод голодных — и сытость сытых!
    Свою жизнь Цветаева воспринимает как предначертанную книгу судеб. Свой крестный путь она проходит, воплощая его в стихах. Это по плечу лишь великим поэтам:
    Пригвождена к позорному столбу
    Славянской совести старинной.
    С змеею в сердце и с клеймом на лбу.
    Я утверждаю, что — невинна.
    Я утверждаю, что во мне покой
    Причастницы перед причастьем.
    Что не моя вина, что я с рукой
    По площадям стою — за счастьем.
    Особенно трудно складывается жизнь Цветаевой в 20-е годы: разлука с мужем, потеря работы, голод, смерть дочери. По воспоминанию современников, это было настоящее хождение по мукам. Но в противовес этому растут ее стихи. Никогда Цветаева не писала так вдохновенно, напряженно и разнообразно. С 1917 по 1920 год она успела создать больше трехсот стихотворений, большую поэму-сказку, шесть романтических пьес. Цветаева находилась в поразительном расцвете творческих сил. Создается впечатление, что ее поэтическая энергия становилась тем больше, чем непосильнее делалось для нее внешнее, бытовое существование. В этот период обозначились два направления в творчестве поэтессы. Первый — это надуманная, книжно-театральная романтика. Второй — народное, или, как она сама говорила, “русское” направление. Оно обозначилось еще в 1916 году. К стихам этого направления относятся: “И зажег, голубчик, спичку…”, “Простите меня, мои горы!..”, цикл стихов о Степане Разине. И в этот же самый период в лирике Цветаевой появились стихи о предназначении поэта:
    В черном небе — слова начертаны,
    И ослепли глаза прекрасные…
    И нестрашно нам ложе смертное,
    И несладко нам ложе страстное.
    В поте — пишущий, в поте — пашущий!
    Нам знакомо иное рвение:
    Легкий огнь, над кудрями пляшущий, —
    Дуновение — вдохновения!
    Гений вдохновения — единственный повелитель поэта. И сама она, женщина-поэт, уподобляется птице Феникс, которая поет только в огне.
    Особенной доверительности Цветаева достигает тем, что большинство ее стихотворений написано от первого лица. Это делает ее близкой и понятной, почти родной читателям. И ее жизнелюбие, любовь к России и к русской речи становятся наиболее понятными.
    Октябрьской революции Марина Цветаева не приняла и не поняла, в литературном мире она по-прежнему держалась особняком. В мае 1922 года Цветаева со своей дочерью отправилась за границу к мужу. Жизнь в эмиграции была трудной. Поначалу Цветаеву принимали как свою, охотно печатали и хвалили, но вскоре картина существенно изменилась. Бело эмигрантская среда с ее яростной грызней всевозможных “фракций” и “партий” раскрылась перед поэтессой во всей своей неприглядности. Цветаева все меньше и меньше печаталась, а многие ее произведения годами лежали в столе. Решительно отказавшись от своих былых иллюзий, она ничего не оплакивала и не предавалась воспоминаниям об ушедшем прошлом.
    Вокруг Цветаевой все теснее смыкалась глухая стена одиночества. Ей некому было прочесть свои стихи, некого спросить, не с кем порадоваться. Но и в такой глубокой изоляции она продолжала писать.
    Убежав от революции, именно там, за рубежом, Цветаева впервые обрела трезвый взгляд на социальное неравенство, увидела мир без романтических покровов. Самое ценное в зрелом творчестве Цветаевой — ее неугасимая ненависть к “бархатной сытости” и всякой пошлости. В то же время в Цветаевой все более растет и укрепляется живой интерес к тому, что происходит в России. “Родина не есть условность территории, а принадлежность памяти и крови, — писала она.— Не быть в России, забыть Россию может бояться только тот, кто Россию мыслит вне себя. В ком она внутри — тот теряет ее лишь вместе с жизнью”. Тоска по России сказывается в таких лирических стихотворениях, как “Рассвет на рельсах”, “Лучина”, “Русской ржи от меня поклон”, “О, неподатливый язык…”.
    К 30-м годам Цветаева ясно осознала рубеж, отделивший ее от белой эмиграции. Важное значение для понимания поэзии этого времени имеет цикл “Стихи к сыну”, где она во весь голос говорит о Советском Союзе как о стране совершенно особого склада, неудержимо рвущейся вперед — в будущее, в само мироздание.
    Езжай, мой сын, в свою страну,—
    В край — всем краям наоборот!
    Куда назад идти — вперед…
    Личная драма поэтессы тесно переплелась с трагедией века,. Она увидела звериный оскал фашизма и успела проклясть его. Последнее, что Цветаева написала в эмиграции,— цикл гневных антифашистских стихов о Чехословакии, которую она нежно и преданно любила. Это поистине “плач гнева и любви”, крик живой, но истерзанной души:
    Отказываюсь — быть. В Бедламе нелюдей
    Отказываюсь — жить. С волками площадей
    Отказываюсь — выть. С акулами равнин
    Отказываюсь плыть — Вниз по теченью спин.
    В 1939 году Цветаева вернулась на Родину.
    Возвратясь в Россию, Цветаева продолжала работать в жестоких лишениях и одиночестве. Она пишет прекрасные стихи, замечательные поэмы, стихотворные драмы. Поэзия зрелой Цветаевой монументальна, мужественна и трагична. Она писала и думала только о большом и веником, важном. Искала и прокладывала в поэзии новые пути. Стих ее со временем твердеет, теряет прежнюю летучесть. Цветаева становится, пожалуй, одним из самых сложных поэтов России. Стихи ее нельзя читать между делом. Читатель просто вязнет в богатстве образов, мыслей, напоре страстей и чувств. Поэзия Цветаевой требует встречной работы мысли и сердца:
    Наша совесть — не ваша совесть
    Полно! — Вольно! — о всем забыв.
    Дети, сами пишите повесть
    Дней своих и страстей своих.
    Вскоре грянула война. Превратности эвакуации забросили Цветаеву сначала в Чистополь, а затем в Елабугу. где ее настигло одиночество, о котором она с таким глубоким чувством говорила в своих стихах. Потеряв всякую веру, Цветаева покончила жизнь самоубийством. И прошел еще не один десяток лет, прежде чем сбылось ее юношеское пророчество:
    Разбросанным в пыли по магазинам
    (Где их никто не брал и не берет),
    Моим стихам, как драгоценным винам,
    Настанет свой черед.
    Имя Марины Цветаевой неотделимо от истории отечественной поэзии. Сила ее стихов — не в зрительных образах, а в завораживающем потоке все время меняющихся, гибких, вовлекающих в себя ритмов. То торжественно-приподнятые, то разговорно-бытовые, то песенно-распевные, то задорно-лукавые, иронически-насмешливые, они в своем интонационном богатстве мастерски передают переливы гибкой, выразительной, емкой и меткой русской речи.
    О чем бы ни писала Марина Цветаева — об отвлеченном или глубоко личном,— ее стихи всегда вызваны к жизни реально существующими обстоятельствами, подлинным внутренним велением. Правда чувства и честность слова — вот для нее высший завет искусства.
    В общей истории отечественной поэзии Марина Цветаева всегда будет занимать особое место. Подлинное новаторство ее поэтической речи было естественным воплощением в слове мятущегося, вечно ищущего истины беспокойного духа. Поэт предельной правды чувства, она со всей своей не просто сложившейся судьбой, со всей яркостью и неповторимостью самобытного дарования по праву вошла в русскую поэзию первой половины XX века.

  14. 14
    Текст добавил: ---L L ангело4е|{---L L

    К Вам душа так радостно влекома…
    О, какая веет благодать
    От страниц «Вечернего альбома»!
    Кто Вам дал такую ясность красок?
    Кто Вам дал такую точность слов?
    Смелость все сказать от детских ласок
    До весенних, новолунных снов?
    Ваша книга это весть «оттуда»,
    Утренняя, благостная весть…
    Я давно уж не приемлю чуда…
    Но как сладко слышать: «Чудо есть!»
    М. Волошин
    План
    Марина Цветаева великий романтик Серебряного века.
    Особенности раннего творчества Цветаевой.
    Своеобразие тем и средств их воплощения в сборнике «Вечерний альбом».
    Особенности лирики в сборнике «Волшебный фонарь». Отклики в критике.
    Черты сходства и различия двух сборников Поэта.
    Место ранних сборников в поэтическом наследии.
    III. Значение ранней лирики в формировании Поэта
    М. Цветаевой.
    Марина Цветаева великий романтик Серебряного
    века.
    Творчество Марины Цветаевой – выдающееся и самобытное явление как культуры серебряного века, так и всей истории русской литературы. Она принесла в русскую поэзию небывалую дотоле глубину и выразительность лиризма. Благодаря ей русская поэзия получила новое направление в самораскрытии женской души с ее трагическими противоречиями.
    Сегодня Марину Цветаеву знают и любят миллионы людей: не только у нас, но и во всем мире. Ее поэзия вошла в культурный обиход, сделалось неотъемлемой частью нашей духовной жизни. Сколько цветаевских строчек мгновенно стали крылатыми! На горизонте русской поэзии неожиданно вырисовывалась романтическая тень Поэта. То была стремительная женская фигура с крыльями стихов за плечами и гордым профилем. Если Ахматову сравнивали с Сафо, то Цветаева была Никой Самофракийской:
    Ноши не будет у этих плеч,
    Кроме божественной ноши Мира!
    Нежную руку кладу на меч:
    На лебединую шею Лиры.
    Жизнь посылает некоторым поэтам такую судьбу, которая с первых же шагов сознательного бытия ставит их в самые благоприятные условия для развития
    природного дара. Такой яркой и трагической была судьба Марины Цветаевой, крупного и значительного поэта первой половины ХХ века. Все в ее личности и в ее поэзии (для нее это нерасторжимое единство) резко выходило за рамки традиционных представлений, господствующих литературных вкусов. В этом была и сила, и самобытность ее поэтического слова.
    Марина Ивановна Цветаева родилась в Москве 26 сентября 1892 года. По происхождению она принадлежала к кругу научно художественной интеллигенции. Огромное влияние на формировании взглядов будущего Поэта оказала ее мать. «После такой матери мне осталось только одно: стать поэтом», – скажет позже Цветаева.
    С раннего детства Марина жила в мире героев прочитанных книг: исторических и вымышленных, литературных и реальных, одинаково страдая за всех. В жизни юная Цветаева была диковата и дерзка, застенчива и конфликтна. Илья Эренбург, хорошо знавший ее в молодости, говорил: «Марина Цветаева совмещала в себе старомодную учтивость и бунтарство, пиетет перед гармонией и любовью к душевному косноязычию, предельную простоту. Ее жизнь клубок прозрений и ошибок».
    Удивительная личностная наполненность, глубина чувств и сила воображения позволяли Цветаевой на протяжении всей жизни, а для нее характерно романтическое ощущение единства жизни итворчества черпать поэтическое вдохновение из безграничной, непредсказуемой и в то же время постоянной, как море, собственной души. Иными словами, от рождения до смерти, от первых стихотворных строчек до последнего вдоха она оставалась, если следовать ее собственному определению, «чистым лириком».
    Лирическая героиня Цветаевой полностью отражает чувства и переживания самой Марины, так как она принципиально поставила знак равенства между собой и ее лирической героиней. Поэтому стихи Цветаевой очень личностные, им она доверяла свои чувства, свою жизнь. Цветаева всегда говорила, что она не поэтесса, а «поэт Марина Цветаева», она не относила себя не к одному литературному течению, так как всегда считала, что поэт в своем творчестве индивидуален. Со страстной убежденностью она утверждала провозглашенный ею еще в ранней юности жизненный принцип: быть только самой собой, ни в чем не зависеть: ни от времени, ни от среды.
    В своих стихах, в жизни, в быту, в любви она была романтиком. Все, что попадало в поле ее зрения, тотчас чудесно и празднично преображалось, начинало искриться и трепетать с какой то удесятеренной жаждой жизни. Однажды Марина случайно обмолвилась по чисто литературному поводу: «Это дело специалистов поэзии. Моя же специальность жизнь». Эти слова можно сделать эпиграфом к ее творчеству.
    Марина была очень жизнестойким человеком. Она жадно любила жизнь и, как положено поэту романтику, предъявляла ей требования громадные, часто непомерные.
    Своеобразие тем и средств их воплощения в сборнике « Вечерний альбом».
    Стихи Цветаева начала писать с шести лет (не только по-русски, но и по-французски, по-немецки). В 1910 году еще не сняв гимназической формы, тайком от семьи, собрала стопку стихов исповедь за последние два года и отнесла в типографию А. И. Мамонтова. Заплатив за печатанье 500 экземпляров, через месяц уже держала в руках довольно неказистую книгу в сине-зеленой картонной обложке под названием «Вечерний альбом».
    По сути, это был дневник очень одаренного и наблюдательного ребенка. Но от многих своих сверстниц, тоже писавших стихи, юная Цветаева отличалась в своем альбоме, по крайней мере, двумя чертами: во первых, ничего не выдумывала, то есть почти не впадала в сочинительство, и, во вторых, она никому не подражала.
    Первым, кто сразу же прочитал «Вечерний альбом» и тотчас на него откликнулся, был Максимилиан Волошин. По его мнению, до Цветаевой никому в поэзии не удавалось написать о детстве из детства. О детстве обычно рассказывали взрослые сверху вниз. «Это очень юная и неопытная книга, – писал Волошин.
    Многие стихи, если их раскрыть случайно посреди книги, могут вызвать улыбку. Ее нужно читать подряд, как дневник, и тогда каждая строчка будет понятна и уместна. Если же прибавить, что ее автор владеет не только стихом, но и четкой внешностью внутреннего наблюдения, импрессионистической способностью закреплять текущий миг, то это укажет, какую документальную важность представляет эта книга, принесенная из тех лет, когда обычно слово еще недостаточно послушно, чтобы верно передать наблюдение и чувство…».
    Для гимназистки Марины Цветаевой, тайком выпустившей свой первый сборник, такой отзыв был великой радостью и поддержкой. В Волошине она нашла друга на всю жизнь.
    Одобрительно отозвался о «Вечернем альбоме» и Н. Гумилев. «Марина Цветаева внутренне талантлива, внутренне своеобразна…эта книга, – заключил он свою рецензию, – не только милая книга девических признаний, но и книга прекрасных стихов».
    Строгий Брюсов, особенно похвалил Марину за то, что она безбоязненно вводит в поэзию «повседневность», «непосредственные черты жизни», предостерегая ее в опасности впасть в «домашность» и разменять свои темы на «милые пустяки», сообщил о своих надеждах увидеть впредь в стихах Цветаевой чувства «более острые» и мысли более «нужные», что задело самолюбие Марины. На его пугающий отзыв
    Цветаева ответила стихотворением:
    Улыбнись в мое «окно»,
    Иль к шутам меня причисли, –
    Не изменишь все равно!
    «Острых чувств» и «нужных мыслей»
    Мне от Бога не дано.
    Нужно петь, что все темно,
    Что над миром сны нависли…
    -Так теперь заведено. –
    Этих чувств и этих мыслей
    Мне от Бога не дано!
    Стихи юной Цветаевой были еще очень незрелы, но подкупали своей талантливостью, известным своеобразием и непосредственностью. На этом сошлись все рецензенты. Хотя оценки М. Волошина, В. Брюсова, Н. Гумилева и казались завышенными, Цветаева их вскоре оправдала.
    В этом альбоме Марины Цветаевой появляется лирическая героиня молодая девушка, мечтающая о любви. «Вечерний альбом» это скрытое посвящение. Перед каждым разделом эпиграф, а то и по два: из Ростана и Библии.
    Таковы столпы первого возведенного Мариной Цветаевой здания поэзии. Какое оно еще пока
    ненадежное, это здание; как зыбки его некоторые части, сотворенные полудетской рукой. Немало инфантильных строк впрочем, вполне оригинальных, ни на чьих не похожих:
    «Кошку завидели, курочки
    Стали с индюшками в круг…»
    Мама у сонной дочурки
    Вынула куклу из рук.
    Но некоторые стихи уже предвещали будущего поэта. В первую очередь безудержная и страстная «Молитва», написанная Мариной в день семнадцатилетия, 26 сентября 1909 года:
    Христос и Бог! Я жажду чуда
    Теперь, сейчас, в начале дня!
    О, дай мне умереть, покуда
    Вся жизнь как книга для меня.
    Ты мудрый, ты не скажешь строго:
    «Терпи, еще не кончен срок».
    Ты сам мне подал – слишком много!
    Я жажд

    Похожие работы

    Лица серебряного века. М.И. Цветаева
    М. А. Цветаева (даты)
    М.И.Цветаева: жизнь и творчество
    Марина Цветаева
    Марина Цветаева. Жизнеописание
    Марина Цветаева: судьба, личность, творчество
    Марина Цветаева: темная сторона любви
    Творческая жизнь поэтессы Марины Цветаевой
    Цветаева Марина Ивановна
    Цветаева Мария Ивановна

  15. К
    Вам душа так
    радостно влекома…
    О,
    какая веет
    благодать
    От
    страниц «Вечернего
    альбома»!
    Кто
    Вам дал такую
    ясность красок?
    Кто
    Вам дал такую
    точность слов?
    Смелость
    все сказать
    – от детских
    ласок
    До
    весенних, новолунных
    снов?
    Ваша
    книга – это
    весть «оттуда»,
    Утренняя,
    благостная
    весть…
    Я
    давно уж не
    приемлю чуда…
    Но
    как сладко
    слышать: «Чудо
    есть!»
    М. Волошин
    План
    Марина
    Цветаева –
    великий романтик
    Серебряного
    века.
    Особенности
    раннего творчества
    Цветаевой.
    Своеобразие
    тем и средств
    их воплощения
    в сборнике
    «Вечерний
    альбом».
    Особенности
    лирики в сборнике
    «Волшебный
    фонарь». Отклики
    в критике.
    Черты
    сходства и
    различия двух
    сборников
    Поэта.
    Место
    ранних сборников
    в поэтическом
    наследии.
    III.
    Значение ранней
    лирики в формировании
    Поэта
    М.
    Цветаевой.
    Марина
    Цветаева –
    великий романтик
    Серебряного
    века.
    Творчество
    Марины Цветаевой
    – выдающееся
    и самобытное
    явление как
    культуры серебряного
    века, так и всей
    истории русской
    литературы.
    Она принесла
    в русскую поэзию
    небывалую
    дотоле глубину
    и выразительность
    лиризма. Благодаря
    ей русская
    поэзия получила
    новое направление
    в самораскрытии
    женской души
    с ее трагическими
    противоречиями.
    Сегодня
    Марину Цветаеву
    знают и любят
    миллионы людей:
    не только у
    нас, но и во всем
    мире. Ее поэзия
    вошла в культурный
    обиход, сделалось
    неотъемлемой
    частью нашей
    духовной жизни.
    Сколько цветаевских
    строчек мгновенно
    стали крылатыми!
    На горизонте
    русской поэзии
    неожиданно
    вырисовывалась
    романтическая
    тень Поэта. То
    была стремительная
    женская фигура
    – с крыльями
    стихов за плечами
    и гордым профилем.
    Если Ахматову
    сравнивали
    с Сафо, то Цветаева
    была Никой
    Самофракийской:
    Ноши
    не будет у этих
    плеч,

    Кроме
    божественной
    ноши – Мира!

    Нежную
    руку кладу на
    меч:
    На
    лебединую шею
    Лиры.
    Жизнь
    посылает некоторым
    поэтам такую
    судьбу, которая
    с первых же
    шагов сознательного
    бытия ставит
    их в самые
    благоприятные
    условия для
    развития
    природного
    дара. Такой
    яркой и трагической
    была судьба
    Марины Цветаевой,
    крупного и
    значительного
    поэта первой
    половины ХХ
    века. Все в ее
    личности и в
    ее поэзии (для
    нее это нерасторжимое
    единство) резко
    выходило за
    рамки традиционных
    представлений,
    господствующих
    литературных
    вкусов. В этом
    была и сила, и
    самобытность
    ее поэтического
    слова.
    Марина
    Ивановна Цветаева
    родилась в
    Москве 26 сентября
    1892 года. По происхождению
    она принадлежала
    к кругу научно
    – художественной
    интеллигенции.
    Огромное влияние
    на формировании
    взглядов будущего
    Поэта оказала
    ее мать. «После
    такой матери
    мне осталось
    только одно:
    стать поэтом»,
    – скажет позже
    Цветаева.
    С
    раннего детства
    Марина жила
    в мире героев
    прочитанных
    книг: исторических
    и вымышленных,
    литературных
    и реальных,
    одинаково
    страдая за
    всех. В жизни
    юная Цветаева
    была диковата
    и дерзка, застенчива
    и конфликтна.
    Илья Эренбург,
    хорошо знавший
    ее в молодости,
    говорил: «Марина
    Цветаева совмещала
    в себе старомодную
    учтивость и
    бунтарство,
    пиетет перед
    гармонией и
    любовью к душевному
    косноязычию,
    предельную
    простоту. Ее
    жизнь – клубок
    прозрений и
    ошибок».
    Удивительная
    личностная
    наполненность,
    глубина чувств
    и сила воображения
    позволяли
    Цветаевой на
    протяжении
    всей жизни, –
    а для нее характерно
    романтическое
    ощущение единства
    жизни итворчества
    – черпать поэтическое
    вдохновение
    из безграничной,
    непредсказуемой
    и в то же время
    постоянной,
    как море, собственной
    души. Иными
    словами, от
    рождения до
    смерти, от первых
    стихотворных
    строчек до
    последнего
    вдоха она оставалась,
    если следовать
    ее собственному
    определению,
    «чистым лириком».
    Лирическая
    героиня Цветаевой
    полностью
    отражает чувства
    и переживания
    самой Марины,
    так как она
    принципиально
    поставила знак
    равенства между
    собой и ее лирической
    героиней. Поэтому
    стихи Цветаевой
    очень личностные,
    им она доверяла
    свои чувства,
    свою жизнь.
    Цветаева всегда
    говорила, что
    она не поэтесса,
    а «поэт Марина
    Цветаева», она
    не относила
    себя не к одному
    литературному
    течению, так
    как всегда
    считала, что
    поэт в своем
    творчестве
    индивидуален.
    Со страстной
    убежденностью
    она утверждала
    провозглашенный
    ею еще в ранней
    юности жизненный
    принцип: быть
    только самой
    собой, ни в чем
    не зависеть:
    ни от времени,
    ни от среды.
    В
    своих стихах,
    в жизни, в быту,
    в любви она
    была романтиком.
    Все, что попадало
    в поле ее зрения,
    тотчас чудесно
    и празднично
    преображалось,
    начинало искриться
    и трепетать
    с какой – то
    удесятеренной
    жаждой жизни.
    Однажды Марина
    случайно обмолвилась
    по чисто литературному
    поводу: «Это
    дело специалистов
    поэзии. Моя же
    специальность
    – жизнь». Эти
    слова можно
    сделать эпиграфом
    к ее творчеству.
    Марина
    была очень
    жизнестойким
    человеком. Она
    жадно любила
    жизнь и, как
    положено поэту
    – романтику,
    предъявляла
    ей требования
    громадные,
    часто непомерные.
    Своеобразие
    тем и средств
    их воплощения
    в сборнике «
    Вечерний альбом    ».
    Стихи
    Цветаева начала
    писать с шести
    лет (не только
    по-русски, но
    и по-французски,
    по-немецки). В
    1910 году еще не
    сняв гимназической
    формы, тайком
    от семьи, собрала
    стопку стихов
    – исповедь за
    последние два
    года и отнесла
    в типографию
    А. И. Мамонтова.
    Заплатив за
    печатанье 500
    экземпляров,
    через месяц
    уже держала
    в руках довольно
    неказистую
    книгу в сине-зеленой
    картонной
    обложке под
    названием
    «Вечерний
    альбом».
    По
    сути, это был
    дневник очень
    одаренного
    и наблюдательного
    ребенка. Но от
    многих своих
    сверстниц, тоже
    писавших стихи,
    юная Цветаева
    отличалась
    в своем альбоме,
    по крайней
    мере, двумя
    чертами: во
    первых, ничего
    не выдумывала,
    то есть почти
    не впадала в
    сочинительство,
    и, во вторых,
    она никому не
    подражала.
    Первым,
    кто сразу же
    прочитал «Вечерний
    альбом» и тотчас
    на него откликнулся,
    был Максимилиан
    Волошин. По его
    мнению, до Цветаевой
    никому в поэзии
    не удавалось
    написать о
    детстве из
    детства. О детстве
    обычно рассказывали
    взрослые –
    сверху вниз.
    «Это очень юная
    и неопытная
    книга, – писал
    Волошин.
    – Многие
    стихи, если их
    раскрыть случайно
    посреди книги,
    могут вызвать
    улыбку. Ее нужно
    читать подряд,
    как дневник,
    и тогда каждая
    строчка будет
    понятна и уместна.
    Если же прибавить,
    что ее автор
    владеет не
    только стихом,
    но и четкой
    внешностью
    внутреннего
    наблюдения,
    импрессионистической
    способностью
    закреплять
    текущий миг,
    то это укажет,
    какую документальную
    важность представляет
    эта книга,
    принесенная
    из тех лет, когда
    обычно слово
    еще недостаточно
    послушно, чтобы
    верно передать
    наблюдение
    и чувство…».
    Для
    гимназистки
    Марины Цветаевой,
    тайком выпустившей
    свой первый
    сборник, такой
    отзыв был великой
    радостью и
    поддержкой.
    В Волошине она
    нашла друга
    на всю жизнь.
    Одобрительно
    отозвался о
    «Вечернем
    альбоме» и Н.
    Гумилев. «Марина
    Цветаева внутренне
    талантлива,
    внутренне
    своеобразна…эта
    книга, – заключил
    он свою рецензию,
    – не только милая
    книга девических
    признаний, но
    и книга прекрасных
    стихов».
    Строгий
    Брюсов, особенно
    похвалил Марину
    за то, что она
    безбоязненно
    вводит в поэзию
    «повседневность»,
    «непосредственные
    черты жизни»,
    предостерегая
    ее в опасности
    впасть в «домашность»
    и разменять
    свои темы на
    «милые пустяки»,
    сообщил о своих
    надеждах увидеть
    впредь в стихах
    Цветаевой
    чувства «более
    острые» и мысли
    более «нужные»,
    что задело
    самолюбие
    Марины. На его
    пугающий отзыв
    Цветаева
    ответила
    стихотворением:
    Улыбнись
    в мое «окно»,
    Иль
    к шутам меня
    причисли, –
    Не
    изменишь все
    равно!
    «Острых
    чувств» и «нужных
    мыслей»
    Мне
    от Бога не дано.
    Нужно
    петь, что все
    темно,
    Что
    над миром сны
    нависли…
    -Так
    теперь заведено.
    –
    Этих
    чувств и этих
    мыслей
    Мне
    от Бога не дано!
    Стихи
    юной Цветаевой
    были еще очень
    незрелы, но
    подкупали своей
    талантливостью,
    известным
    своеобразием
    и непосредственностью.
    На этом сошлись
    все рецензенты.
    Хотя оценки
    М. Волошина, В.
    Брюсова, Н. Гумилева
    и казались
    завышенными,
    Цветаева их
    вскоре оправдала.
    В
    этом альбоме
    Марины Цветаевой
    появляется
    лирическая
    героиня – молодая
    девушка, мечтающая
    о любви. «Вечерний
    альбом» – это
    скрытое посвящение.
    Перед каждым
    разделом –
    эпиграф, а то
    и по два: из Ростана
    и Библии.
    Таковы
    столпы первого
    возведенного
    Мариной Цветаевой
    здания поэзии.
    Какое оно еще
    пока
    ненадежное,
    это здание; как
    зыбки его некоторые
    части, сотворенные
    полудетской
    рукой. Немало
    инфантильных
    строк – впрочем,
    вполне оригинальных,
    ни на чьих не
    похожих:
    «Кошку
    завидели, курочки
    Стали
    с индюшками
    в круг…»

    Мама
    у сонной дочурки

    Вынула
    куклу из рук.
    Но
    некоторые стихи
    уже предвещали
    будущего поэта.
    В первую очередь
    – безудержная
    и страстная
    «Молитва»,
    написанная
    Мариной в день
    семнадцатилетия,
    26 сентября 1909
    года:
    Христос
    и Бог! Я жажду
    чуда
    Теперь,
    сейчас, в начале
    дня!
    О,
    дай мне умереть,
    покуда
    Вся
    жизнь как книга
    для меня.
    Ты
    мудрый, ты не
    скажешь строго:
    «Терпи,
    еще не кончен
    срок».

    Ты сам
    мне подал – слишком
    много!

    Я
    жажду сразу
    – всех дорог!
    ……………………………………….
    Люблю
    и крест, и шелк,
    и каски,
    Моя
    душа мгновений
    след…
    Ты
    дал мне детство
    – лучше сказки
    И
    дай мне смерть
    – в семнадцать
    лет!
    Нет,
    она вовсе не
    хотела умереть
    в этот момент,
    когда писала
    эти строки; они
    – лишь поэтический
    прием. В стихотворении
    «Молитва»
    скрытое обещание
    жить и творить:
    «Я жажду всех
    дорог!». Они
    появятся во
    множестве –
    разнообразные
    дороги цветаевского
    творчества.
    В
    стихах «Вечернего
    альбома» рядом
    с попытками
    выразить детские
    впечатления
    и воспоминания
    соседствовала
    не детская
    сила, которая
    пробивала себе
    путь сквозь
    немудреную
    оболочку
    зарифмованного
    детского дневника
    московской
    гимназистки.
    «В Люксембургском
    саду», наблюдая
    с грустью играющих
    детей и их счастливых
    матерей, завидует
    им: «Весь мир
    у тебя», – а в конце
    заявляет:
    Я
    женщин люблю,
    что в бою не
    робели
    Умевших
    и шпагу держать,
    и копье, –

    Но знаю,
    что только в
    плену колыбели

    Обычное
    – женское –
    счастье мое!
    В
    «Вечернем
    альбоме» Цветаева
    много сказала
    о себе, о своих
    чувствах к
    дорогим ее
    сердцу людям;
    в первую очередь
    о маме и о сестре
    Асе. Н. Гумилев,
    прочитав «Вечерний
    альбом» (1910), заметил,
    что «мама»
    почти не сходит
    с его страниц.
    В стихотворении
    «Ricordo
    di
    tivoli»
    (Воспоминание
    о Тиволе» – итал.)
    Марина писала
    о сестре Анастасии,
    с «высоты»
    взрослого
    человека.
    Мальчик
    к губам приложил
    осторожно
    свирель,
    Девочка,
    плача, головку
    на грудь уронила…
    -Грустно
    и мило! –
    Скорбно
    склоняется
    к детям столетняя
    ель.
    Темная
    ель в этой жизни
    видала так
    много
    Слишком
    красивых, с
    большими глазами,
    детей.
    Нет
    путей
    Им
    в нашей жизни.
    Их счастье, их
    радость – у
    бога.
    Море
    синеет вдали,
    как огромный
    сапфир,
    Детские
    крики доносятся
    с дальней лужайки,
    В
    воздухе – чайки…
    Мальчик
    играет, а девочке
    в друге весь
    мир…
    Ясно
    читая в грядущем,
    их ель осенила,
    Мощная,
    мудрая, много
    видавшая ель!
    Плачет
    свирель…
    Девочка,
    плача, головку
    на грудь уронила.
    Легко
    ли поверить,
    что эти стихи
    написала девушка,
    едва перешагнувшая
    порог отрочества:
    такова была
    Марина. Она все
    знала заранее.
    Ее грусть, в
    ней заложенная
    еще в детстве,
    чуя все, что
    придет потом,
    делала ее еще
    в пятнадцать
    лет тою столетнюю
    елью над теми
    детьми.
    В
    «Вечернем
    альбоме» встречаются
    переклички
    с
    Брюсовым.
    Это мотивы
    встречи, экзотики,
    чародейства,
    городская тема,
    стихотворения,
    образцом для
    которых послужили
    брюсовские
    баллады.
    В
    первом сборнике
    Цветаевой
    критика отметила
    «хорошую школу
    стиха», его
    музыкальность
    и изящество.
    Модная тогда
    напевная декламация
    отразилась
    в звукозаписи
    и синтаксисе
    стихотворений:
    приемы синтаксического
    параллелизма,
    лексические
    повторы, восклицания.
    В основе композиции
    большинства
    стихотворений
    лежат строфические
    повторы и кольцевое
    строение. Строку
    она, повинуясь
    интонации и
    музыкальным
    синкопам, безжалостно
    рвет на отдельные
    слова и даже
    слоги, но и слоги
    своевольно
    переносит из
    одного стихового
    строчечного
    ряда в другой,
    даже не переносит,
    а словно отбрасывает,
    подобно музыканту,
    изнемогающему
    в буре звуков
    и едва справляющемуся
    с этой стихией.
    Д. Бродский в
    одной из своих
    статей говорил
    даже о «фортепианном»
    характере
    цветаевских
    произведений.
    Эмоциональный
    накал стихотворений
    повышается
    инверсиями
    («брат нежный
    мой», «ход замедлялся
    головы»), патетическими
    обращениями
    и восклицаниями.
    «Оборванные
    фразы» заставляют
    читателя замереть
    на высоте
    эмоциональной
    кульминации,
    особое значение
    имеют символы
    воды, моря, неба.
    Одна
    из главных черт
    лирики Цветаевой
    – самодостаточность,
    творческий
    индивидуализм
    и даже эгоцентризм,
    они проявляются
    в постоянном
    ощущении
    собственной
    непохожести
    на других,
    обособленности
    своего бытия
    в мире быта. В
    ранних стихах
    это отъединенность
    гениального
    ребенка – поэта,
    знающего свою
    правду, от мира
    взрослых:
    Мы
    знаем, мы многое
    знаем

    Того,
    что не знают
    они!

    Ранее
    осознание
    противостояния
    поэта и «всего
    остального
    мира» сказалось
    в творчестве
    молодой Цветаевой
    в использовании
    излюбленного
    приема контраста.
    Это контраст
    вечного и
    сиюминутного,
    бытия и быта.
    «Вечерний
    альбом» завершается
    стихотворением
    «Еще молитва».
    Цветаевская
    героиня молит
    создателя
    послать ей
    простую земную
    любовь.
    В
    лучших стихотворениях
    первой книги
    Цветаевой уже
    угадываются
    интонации
    главного конфликта
    ее любовной
    поэзии: конфликта
    между «землей»
    и «небом», между
    страстью и
    идеальной
    любовью.
    Особенности
    лирики в сборнике
    «Волшебный
    фонарь». Отклики
    в критике.
    Знакомство
    с Максимилианом
    Волошиным в
    конце 1910 г. значительно
    расширяет круг
    литературных
    интересов
    Цветаевой.
    Сказывается
    это и на стихотворениях
    следующего
    сборника, который
    вышел в 1912 году.
    В это время
    Цветаева –
    «великолепная
    и победоносная»
    – жила очень
    напряженной
    душевной
    жизнью.
    Устойчивый
    быт уютного
    дома в одном
    из старомосковских
    переулков,
    неторопливые
    будни профессорской
    семьи – все это
    было внешностью,
    под которой
    уже зашевелился
    «хаос» настоящей,
    не детской
    поэзии.
    К
    тому времени
    Цветаева уже
    хорошо знала
    себе цену как
    поэту, она уже
    догадалась,
    что ее поэзия
    по духу своему
    – мятеж, пожар,
    ракета, что она
    по сути своей
    – вперекор
    всему: и покою
    сна, и тишине
    святилищ, и
    фимиаму славы,
    и даже пыли
    забвения, которую,
    может, на сто
    лет покроются
    ее книги. Она
    была уверена
    – пожар разгорится:
    ведь искра
    брошена и бег
    задан! Ее молодые
    строчки рассекали
    воздух молниеносно,
    как крылья
    ласточки. Первая
    книга «Вечерний
    альбом» и в
    особенности
    вторая, «Волшебный
    фонарь», вышли,
    словно подчиняясь,
    бегу автора,
    друг за другом.
    Характерно
    обращение к
    читателю, которым
    открывался
    этот сборник
    «Волшебный
    фонарь»:
    Милый
    читатель! Смеясь,
    как ребенок,
    Весело
    встреть мой
    волшебный
    фонарь.
    Искренний
    смех твой, да
    будет он звонок
    И
    безотчетен,
    как встарь.
    Все
    промелькнут
    в продолжение
    мига:
    Рыцарь,
    и паж, и волшебник,
    и царь…
    Прочь
    размышленья!
    Ведь женская
    книга –
    Только
    волшебный
    фонарь!
    В
    «Волшебном
    фонаре» мы
    видим зарисовки
    семейного быта,
    очерки милых
    лиц мамы, сестры,
    знакомых, есть
    пейзаж Москвы
    и Тарусы.
    Марина
    очень сильно
    любила город,
    в котором родилась,
    Москве она
    посвятила много
    стихов:
    Над
    городом отвергнутым
    Петром,
    Перекатился
    колокольный
    гром.
    Гремучий
    опрокинулся
    прибой
    Над
    женщиной отвергнутой
    тобой.
    Царю
    Петру, и вам, о
    царь, хвала!
    Но
    выше вас, цари:
    колокола.

    Пока
    они гремят из
    синевы –

    Неоспоримо
    первенство
    Москвы.
    И
    целых сорок
    сороков церквей
    Смеются
    над гордынею
    царей!
    Сначала
    была Москва,
    родившаяся
    под пером юного,
    затем молодого
    поэта. Во главе
    всего и вся
    царил, конечно,
    отчий «волшебный»
    дом в Трехпрудном
    переулке:

    Высыхали
    в небе изумрудном

    Капли
    звезд и пели
    петухи.
    Это
    было в доме
    старом, доме
    чудном…
    Чудный
    дом, наш дивный
    дом в Трехпрудном,

    Превратившийся
    теперь в стихи.
    Таким
    он предстал
    в этом уцелевшем
    отрывке отроческого
    стихотворения.
    Дом был одушевлен:
    его зала становилась
    участницей
    всех событий,
    встречала
    гостей; столовая,
    напротив, являла
    собою некое
    пространство
    для вынужденных
    четырехкратных
    равнодушных
    встреч с «домашними»,-
    столовая осиротевшего
    дома, в котором
    уже не было
    матери. Мы не
    знаем из стихов
    Цветаевой, как
    выглядела зала
    или столовая,
    вообще сам дом,
    – «на это есть
    архитектура,
    дающая». Но мы
    знаем, что рядом
    с домом стоял
    тополь, который
    так и остался
    перед глазами
    поэта всю жизнь:
    Этот
    тополь! Под ним
    ютятся
    Наши
    детские вечера
    Этот
    тополь среди
    акаций,
    Цвета
    пепла и серебра…
    В
    этой книге у
    Марины, впервые,
    появилась тема
    любви.
    Книга
    Цветаевой
    «Волшебный
    фонарь» встречена
    была более
    сдержанно: «
    те же темы, те
    же образы, только
    бледнее и суше…стих
    уже не льется
    весело и
    беззаботно,
    как прежде; он
    тянется и
    обрывается…»
    – писал Н. Гумилев.
    Сдержанность
    критиков заставляет
    Цветаеву задуматься
    над своей поэтической
    индивидуальностью,
    она начинает
    поиск нового
    поэтического
    «я».
    Черты
    сходства и
    различия двух
    сборников
    Поэта.
    Темы
    и образы двух
    первых книг
    Цветаевой
    объединяет
    «детскость»
    – условная
    ориентация
    на романтическое
    видение мира
    глазами ребенка.
    Это подчеркивает
    и название
    вымышленного
    издательства
    « Оле – Лукойе»,
    по имени героя
    андерсоновской
    сказки, навевающего
    детям сказочные
    сны. Детская
    влюбленность,
    непосредственность,
    бездумное
    любование
    жизнью по-новому
    преломляли
    мотивы Брюсова,
    Бальмонта,
    Блока, освобождая
    их от идеологических
    элементов
    символизма.
    Поэтический
    язык этих сборников
    универсален
    и включает
    традиционный
    набор символов
    литературы
    первого десятилетия
    ХХ века. Стихотворения
    «Волшебного
    фонаря» менее
    подражательны,
    хотя и продолжают
    избранную
    вначале тему
    «детскости».
    Однако во второй
    книге на фоне
    пристрастия
    поэтессы
    героического,
    обреченного
    проступает
    ироническое
    отношение к
    быту. Именно
    иронию как
    основное качество
    поэзии Цветаевой
    отмечает Михаил
    Кузмин, сопоставляя
    ахматовский
    «Вечер» и цветаевский
    «Волшебный
    фонарь».
    Композиционная
    структура
    первых книг
    Цветаевой,
    их
    исповедальность
    целиком реализуют
    представление
    о символистском
    сборнике. Вся
    архитектоника
    книг: название
    разделов, эпиграфы,
    служащие ключом
    к их содержанию,
    заголовки
    стихотворений
    – раскрывает
    последовательность
    этапов пути
    героини от
    безмятежного
    счастья детства
    к утрате изначальной
    цельности. В
    таком строении
    сборников
    угадывается
    из традиционных
    мифов символистов
    – миф о потерянном
    рае.
    В
    этих книгах
    она определила
    свое жизненное
    и литературное
    кредо – утверждение
    собственной
    непохожести
    и самодостаточности,
    обеспеченных
    глубиной души.
    Именно тогда,
    в тех первых
    наивных, но уже
    талантливых
    книжках, выявилось
    драгоценнейшее
    качество ее
    как поэта –
    тождество между
    личностью
    (жизнью) и словом.
    Быть самой
    собой, ни у кого
    ничего не
    заимствовать,
    не подражать,
    не подвергаться
    влияниям –
    такою Цветаева
    вышла из детства
    и такою осталась
    навсегда.
    Место
    ранних сборников
    в поэтическом
    наследии.
    «Вечерний
    альбом» и «Волшебный
    фонарь» интересны
    для нас сейчас
    как книги –
    предвестия
    будущей Марины
    Цветаевой. В
    них она вся –
    как в завязи:
    со своей предельной
    искренностью,
    ясно выраженной
    личностью, и
    даже нота трагизма,
    в целом для
    этих книг не
    характерная,
    все же глухо
    прозвучала
    среди детски
    – простодушных
    и наивно – светлых
    стихов:
    Ты
    дал мне детство
    лучше сказки
    И
    дай мне смерть
    в семнадцать
    лет…
    Значение
    ранней лирики
    в формировании
    Поэта М.Цветаевой
    Марина
    Цветаева –
    Поэт, которого
    не спутаешь
    ни с кем другим.
    Ее стихи можно
    безошибочно
    узнать – по
    особому распеву,
    неповоротным
    ритмом, необщей
    интонацией.
    С юношеских
    лет уже начала
    сказываться
    особая цветаевская
    хватка в обращении
    со стихотворным
    словом, стремление
    к афористической
    четкости и
    завершенности.
    Подкупала также
    конкретность
    этой домашней
    лирики.
    Марина
    Цветаева –
    большой поэт,
    и вклад ее в
    культуру русского
    стиха ХХ века
    значителен:
    она вписала
    новаторскую,
    выразительную
    и исполненную
    высокого драматизма
    страницу. Наследие
    Цветаевой
    велико и трудно
    обозримо. Ее
    не впишешь в
    рамки литературного
    отрезка. Она
    необычайно
    своеобразна,
    трудноохватима
    и всегда стоит
    особняком.
    Одним
    близка ее ранняя
    лирика, другим
    – лирические
    поэмы; кто – то
    предпочтет
    поэмы – сказки
    с их могучим
    фольклорным
    разливом; некоторые
    станут поклонниками
    проникнутых
    современных
    звучанием
    трагедий на
    античные сюжеты;
    кому – то окажется
    ближе философская
    лирика 20-х годов,
    иные предпочтут
    прозу или
    литературные
    письмена,
    вобравшие
    в себя неповторимость
    художественного
    мироощущения
    Цветаевой.
    Однако все ею
    написанное
    объединено
    пронизывающей
    каждое слово
    могучей силой
    духа.
    И
    ранние ее сборники
    «Вечерний
    альбом» и «Волшебный
    фонарь» – заявили
    о Поэте Цветаевой
    как о самом
    ярком романтике,
    устремленном
    в Будущее, жаждущем
    нового светлого
    мира, не принимающем
    мира быта, серости
    и сытости. И
    это ее главная
    черта будет
    ее особенностью
    на протяжении
    всего творчества.
    Творчество
    Марины Цветаевой
    – выдающееся
    и самобытное
    явление всей
    русской литературы.
    Она принесла
    в русскую поэзию
    небывалую
    дотоле глубину
    и выразительность
    лиризма. Благодаря
    ей, русская
    поэзия получила
    новое направление
    в самораскрытии
    женской души
    с ее трагическими
    противоречиями.
    Марина
    Цветаева родилась
    в Москве 26 сентября
    1892 года. С раннего
    детства Марина
    жила в мире
    героев прочитанных
    ею книг, в жизни
    же юная Цветаева
    была диковата
    и дерзка, заносчива
    и конфликтна.
    Для нее характерно
    ощущение единства
    жизни и творчества.
    Лирическая
    героиня Цветаевой
    полностью
    отражает чувства
    и переживания
    самой Марины,
    так как поэтесса
    изначально
    принципиально
    поставила знак
    равенства между
    собой и своей
    лирической
    героиней. Исходя
    из этого стихи
    Цветаевой очень
    личностные.
    Цветаева всегда
    считала, что
    поэт в своем
    творчестве
    должен быть
    индивидуален.
    Из этого принцип:
    быть только
    самой собой,
    ни в чем не зависеть
    ни от времени,
    ни от пространства.
    В данной
    работе 3 главы:
    Первая
    глава «Марина
    Цветаева –
    великий романтик
    серебреного
    века». Здесь
    освещается
    автобиография,
    основные лейтмотивы
    творчества
    и жизненные
    принципы поэтессы.
    Вторая
    глава «Особенности
    раннего творчества
    Марины Цветаевой».
    В этой главе
    излагаются
    суть своеобразия
    тем и средства
    их воплощения
    в сборниках
    «Вечерний
    альбом» и «Волшебный
    фонарь». Рассматриваются
    черты сходства
    и различия этих
    сборников.
    Третья
    глава «Значение
    ранней лирики
    Цветаевой».
    В ней рассматривается
    значение ранних
    сборников в
    формировании
    главной черты
    творчества
    Цветаевой.
    Цель
    данной работы
    заключается
    в том, чтобы
    рассмотреть
    подробнее
    основные аспекты
    раннего творчества
    Марины Цветаевой
    на примере
    «Вечерний
    альбом» и «Волшебной
    фонарь».
    Марина
    Цветаева начала
    писать с 6 лет.
    В 1910 году тайком
    от семьи, заплатив
    за печатанье
    500 экземпляров,
    через месяц
    держала в руках
    книгу «Вечерний
    альбом».
    С одобрительной
    критикой этой
    книги выступили
    М. Волошин и Н
    Гумилев. А Брюсов
    предостерег
    ее об опасности
    впасть в «домашность»
    и разменять
    свои темы на
    «милые пустяки».
    В этом сборнике
    стихи Цветаевой
    еще очень незрелы,
    но уже появляется
    образ лирической
    героини: Молодая
    девушка, мечтающая
    о любви.
    Некоторые
    стихотворения,
    например «Молитва»
    (26 сентября 1908г.),
    предвещали
    большое будущее
    поэту. В «Вечернем
    альбоме» наряду
    с детскими
    впечатлениями
    и воспоминаниями
    запечатлена
    не детская
    сила.
    Критики
    отмечают хорошую
    школу стиха,
    музыкальность
    и изящество
    первого сборника.
    И уже здесь
    вырисовывается
    интонация
    главного конфликта
    ее любовной
    поэзии: конфликта
    между «небом
    и землей», между
    страстью и
    идеальной
    любовью
    В 1912 году
    выходит второй
    сборник «Волшебный
    фонарь». Цветаева
    уже хорошо
    знает себе цену
    как поэту, она
    уверена – пожар
    разгорится,
    ведь искра
    брошена, и бег
    уже задан.
    В «Волшебном
    фонаре» много
    зарисовок
    семейного быта,
    очерки милых
    лиц, мамы, сестры,
    посвящено
    несколько
    стихов Москве.
    Но эта книга
    заставляет
    Цветаеву начать
    поиск нового
    поэтического
    «я», так как
    нет новых тем,
    стих тянется
    и обрывается,
    говорил Гумилев.
    Основное
    сходство двух
    первых сборников
    Марины Цветаевой
    заключается
    в том, что их
    объединяет
    «детскость»;
    детская влюбленность,
    непосредственность,
    бездумное
    любование
    жизнью. Но, тем
    не менее, стихи
    из второго
    сборника менее
    подражательны,
    и на фоне пристрастие
    поэтессы к
    обреченному
    героизму проступает
    ироническое
    отношение к
    быту.
    В первых
    сборниках
    формируется
    основное жизненное
    кредо Марины
    Цветаевой: быть
    самой собой.
    Марина
    Цветаева –
    поэт, которого
    не спутаешь
    ни с одним другим,
    ее стихи обладают
    особым распевом,
    ритмом и интонацией.
    Подкупает
    четкость,
    конкретность
    и завершенность
    ее стихов.
    Я считаю,
    что ранние
    сборники «Вечерний
    альбом» и «Волшебный
    фонарь» заявили
    о Цветаевой,
    как о самом
    ярком романтике,
    устремленным
    в будущее, жаждущем
    нового и светлого
    в мире, который
    не принимает
    мира быта, серости
    и сырости. И
    эта ее главная
    черта будет
    ее особенностью
    на протяжении
    всего творчества.

  16. МАРИНА ИВАНОВНА ЦВЕТАЕВА

    (1892-1941)

    Поэтический мир.

    Поэзия М. Цветаевой уникальна: она не вписывается ни в какое стилевое течение ни в русской, ни в мировой литературе. Вместе с тем ее поэзия укоренена в традициях — от русского фольклора до немецких романтиков.
    Первый сборник «Вечерний альбом» (1910), изданный еще гимназисткой, состоял из трех разделов — «Детство», «Любовь», «Только тени». Стихи были посвящены камерному миру семьи, собственным, порой наивным, романтическим переживаниям. Но в этих ранних стихах прорезывалась будущая манера Цветае­вой, проявляющаяся в выразительных интонациях, разорванной, взволнованной, эмоционально насыщенной речи. Стихи были светлыми, искренними, но даже в этих полудетских по смыслу стихах уже тихонько звучала трагическая нотка. О «Ве­чернем альбоме» отозвались М. Волошин, Н. Гумилев, В. Брю­сов, отметившие талантливость юной поэтессы.
    Затем в 1912 году вышли еще два сборника — «Волшебный фонарь» и «Из двух книг», в которых оттачивалась своеобразная поэтическая система М. Цветаевой. В стихах проявлялась та черта характера поэтессы, которую она в письме к философу В. Роза­нову определила как «судорожную, лихорадочную жадность жить». Тема любви в творчестве Цветаевой идет параллельно с темой разрыва, клятвы верности соседствуют с упреками ревности. В ее стихах чувства выплескиваются наружу в разорванной строке, оборванной, незаконченной фразе. Спокойный мир — не для Цветаевой. Ее стихия — борение страстей, увлечение и разочаро­вание, муки непонятости и жажда неизведанного.
    В 1915 году М. Цветаева заканчивает цикл «Юношеские стихи». Они стоят в творчестве поэта особняком. Лирическая героиня — это уже не девушка с романтическим взглядом. Отныне она ощу­щает себя свободной от условностей мира, преступает границы общепринятого: веры, семьи, быта. Героиня пытается найти себя среди отверженных. Она предстает то цыганкой, бродяжкой, то чернокнижницей, колдуньей, то каторжницей. Цветаева приме­ряет разные маски. Воспринимая мир как театр, она проигрыва­ет разные роли, пытаясь понять глубины человека. В ее стихах начинает звучать тема богоотступничества, греховности.
    Воровская у ночи пасть:
    Стыд поглотит и с Богом тебя разлучит.
    А зато научит
    Петь и, в глаза улыбаясь, красть.
    В стихах (с 1916 по 1920-е г.), собранных в книгу «Версты», появляется не бутафорская, а подлинная жизнь. Необыкновенно важной становится для Цветаевой тема поэта, творчества. Она посвящает циклы стихов трем, по ее мнению, великим поэтам — современникам — А. Блоку, О. Мандельштаму, А. Ахматовой. Блок для Цветаевой — «рыцарь без укоризны», «вседержатель души». Она коленопреклоненно молится ему как воплощению высоко­го искусства.
    И по имени не окликну,
    И руками не потянусь.
    Восковому святому лику Только издали поклонюсь.
    И под медленным снегом стоя,
    Опущусь на колени в снег,
    И во имя твое святое Поцелую вечерний снег —
    Там, где поступью величавой Ты прошел в снеговой тиши,
    Свете тихий — святыя славы —
    Вседержатель моей души.
    Блоковский цикл состоит из пятнадцати созданных в разное время стихотворений. Он отражает восхищенное, молитвенное отношение Цветаевой к поэту, имя которого — «птица в руке», «льдинка на языке».
    Восторженны и несколько экзальтированны стихи, посвящен­ные А. Ахматовой, которую Цветаева называла «Музой плача», «златоустой Анной всея Руси». Хотя строгий, сдержанный, клас­сически соразмерный стих Ахматовой был совершенно непохож на цветаевскую словесную стихию, бурю чувств, ритмическую неукрощенность, Цветаева поняла родство обеих, равную силу та­ланта, более того: к Ахматовой она относилась как к царице поэзии.
    Первая мировая война, канун революции вводят в стихи Цве­таевой тему Родины, России. В стихах этого периода проходят бесконечные русские пейзажи — деревни, церковки, поля, до­роги. В этих просторах рождается русская вольница («Кабы нас с тобой да судьба свела», «Семь холмов — как семь колоколов»). Поэзия Цветаевой по напевности, мелодике становится близка народной песне.
    Отмыкала ларец железный.
    Вынимала подарок слезный:
    С крупным жемчугом перстенек,
    С крупным жемчугом.
    Кошкой выкралась на крыльцо,
    Ветру выставила лицо.
    Ветры — веяли, птицы — реяли.
    Лебеди — слева,
    Справа — вороны.
    Наши дороги —
    Да в разные стороны.
    В 1916-20 гг. Цветаева создает цикл «Стихи о Москве». Москва для поэта — средоточие духовности всей России, «огромный, гостеприимный город», нерукотворный, созданный Богом.

  17. Творческий облик М. И. Цветаевой необычайно многогранен: перед читателем предстает самобытный поэт и неожиданный прозаик, оригинальный драматург и тонкий мемуарист, исследователь литературы и глубокий, парадоксальный мыслитель. Поэтесса — яркая индивидуальность. Сама Цветаева писала: “Большим поэтом может быть всякий — большой поэт. Для большого поэта достаточно большого поэтического дара. Для великого самого большого дара — мало, нужен равноценный дар личности: ума, души, воли и устремление этого целого к определенной цели, то есть устроение этого целого”.
    В Цветаевой в полной мере отразились все перечисленные ею черты личности, определяющие большой дар: пытливый ум, постоянно осваивающий все новые высоты, страстное, “безмерное” сердце, отзывающееся на любое впечатление бытия, неутолимая потребность любить, жадный, никогда не угасавший интерес к жизни и людям, глубинное понимание исторических судеб России и мира.
    У каждого настоящего, мыслящего поэта — Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Блока, Ахматовой — в творчестве обязательно отражаются его раздумья о назначении поэта и поэзии. Мысль Цветаевой также сосредоточена на постижении своей роли, своего места в литературе. По мере роста и созревания ее поэтического таланта растет и драматическое ощущение себя в мире, выраженное, например, в раннем стихотворении:
    Захлебываясь от тоски,
    Иду одна, без всякой мысли,
    И опустились и повисли
    Две тоненьких моих руки.
    Еще в юные годы из отношения к Пушкину и его творчеству у нее выкристаллизовалась та система ценностей и миропонимания, которая так ярко проявилась в творчестве: “…я поделила мир на поэта — и всех, и выбрала — поэта, в подзащитные выбрала поэта: защищать — поэта — от всех, как бы эти все ни одевались и ни назывались”.
    В стихотворениях, посвященных этой теме, образ лирической героини будто растворяется, уходит из поэзии, и стихи обретают по-пушкински личностную, авторскую интонацию. Цветаева смело поэтически обыгрывает даже собственное имя — “Кто создан из камня, кто создан из глины…”.
    В исповедальном, вполне автобиографическом стихотворении “У первой бабки — четыре сына…” она именно о себе, причудливо совмещающей противоположности, восклицает:
    Обеим бабкам я вышла внучка:
    Чернорабочий и белоручка!
    В этих строках — не просто осознание противоречивости своего характера, в них Цветаева как никто другой ощущает амбивалентность творчества — горения и черновой работы.
    Цветаеву не прельщает только лишь земной путь “в поте пишущего” и “в поте пащущего”, потому что труд поэта она рассматривает как служение, исполненное высочайшего смысла, озаренное божественным огнем:
    Нам знакомо иное рвение:
    Легкий огнь, над кудрями пляшущий, —
    Дуновение — вдохновение!
    Цветаева элегически замечает: “Стихи растут, как звезды и как розы!”, но элегичность у поэтессы — редкий и обманчивый гость. Стихотворение “Знаю, умру на заре! На которой из двух…” завершается немыслимой у других поэтов строкой:
    Я и в предсмертной икоте останусь поэтом.
    В этих словах — сущность Цветаевой: она всю себя, до самых потаенных глубин отдала поэзии.
    Марина Цветаева, безусловно, верила в свой талант, но понимала, что для достижения успеха талант необходимо умножить на упорный труд. Цикл “Стол” — ода поэтессы поэтической работе: “Мой письменный вьючный мул”. Неистребимое прилежание Цветаева готова поставить себе в заслугу и не без гордости оглядывает созданное тяжелым трудом поэта, уподобленным труду землепашца:
    Ты — стоя, в упор, я — спину
    Согнувши — пиши! пиши! —
    Которую десятину
    Вспахали, версту — прошли,
    Покрыли: письмом — красивей
    Не сыщешь в державе всей!
    Не меньше, чем пол-России
    Покрыто рукою сей!
    Цветаева взяла себе за правило, что “каждой строчки сегодня — последний срок”, любила слово “ремесло” и считала труд лучшим учителем. Можно только догадываться, какой ценой достигнута та виртуозная легкость и монолитность стихотворений, которые поражают читателя.
    В поэте Цветаевой всегда были дороги мужество преодоления, упорство труда, преданность своему ремеслу и призванию. Цветаева пишет: “Нет, надо писать стихи.
    Нельзя дать ни жизни, ни эмиграции… этого торжества: заставить поэта обойтись без стихов… Вам (нам) дано в руки что-то, чего мы не вправе ни выронить, ни переложить в другие руки (которых — нет)…”
    Песенное ремесло для поэтессы, по словам К. Павловой, — “святое ремесло”. До самого конца не покидала Цветаеву убежденность в значимости поэтического слова. “Милый не вечен, но вечен — Мир. Не понапрасну служим”, — писала она. Сознание этого “не понапрасну служим” поддерживало поэтессу в ту пору, когда приходилось отвоевывать “у жизни, как она есть” духовное пространство для творчества. Поэт, по Цветаевой, воплощает в себе черты Воина и Защитника, стоящего на страже подлинных ценностей. В поисках истины, за ее познание он платит своим сердцем, своей жизнью:
    Дано мне отплытье
    Марии Стюарт…
    Цветаева была убеждена, что ее диалог с читателем не будет прерван. Она верила, что когда-то “в нужный срок” каждое ее слово отзовется в сердцах других. Как она и предвидела, настал ее час, наступил “свой черед” ее стихам:
    На трудных тропах бытия
    Мой спутник — молодость моя.
    Бегут, как дети по бокам,
    Ум с глупостью, в середке — сам.
    А впереди — крылатый взмах:
    Любовь на золотых крылах.
    А этот шелест за спиной —
    То поступь Вечности за мной.
    Наследуя от художников минувших эпох ответственное отношение к слову, Цветаева и в своих читателях хочет видеть то же уважение и понимание высокой миссии слова. Она убеждена: не прихотью “изменчивой моды”, не тщеславным желанием повторить, что “на устах у всех”, должно диктоваться обращение к поэту. Только готовность к познанию, к нелегкой душевной работе обусловит ту настоящую творческую радость, которую ощутит вдумчивый читатель.
    Живя в сложное время, Цветаева во главу своей жизни поставила труд поэта, невзирая на часто нищее существование, многие бытовые неурядицы и трагические события, буквально преследовавшие ее. Стихотворчество для Цветаевой — образ жизни, без него она просто не мыслила своего существования. Она писала много, в любом состоянии души. Поэтесса не раз признавалась, что стихи ее “сами пишутся”, что они “растут, как звезды и как розы”, “льются настоящим потоком”.
    Сравнение с потоком как нельзя более подходит к творчеству Цветаевой, потому что неудержимую магию ее стихотворений невозможно заковать ни в какие границы. Магией поэтессы ее устремления, порывы чувств и мыслей словно воплощаются в стихах, которые, отделяясь от ее творящего духа, обретают жизнь и свободу. Мы почти ощутимо видим и слышим, как они летят
    По нагориям,
    По восхолмиям,
    Вместе с зорями,
    С колокольнями…
    Вчитываясь в стихотворения Цветаевой, начинаешь понимать, что она воспринимала поэзию как живое существо, как возлюбленного: она была с ней на равных и, следуя закону Любви, отдавала всю себя без остатка, и чем больше отдавала, тем больше получала взамен. Эта священная любовь к поэзии требовала от Цветаевой всегда оставаться самой собой, быть беспощадно честной в суде над своими мыслями и чувствами.
    Тому, кто обладает поэтическим, пророческим голосом, “долг повелевает — петь”. Поэтическое призвание для Цветаевой — “как плеть”, а тех, кто не способен петь, она называет счастливцами и счастливицами. И в этом она абсолютно искренна, потому что каждый настоящий поэт в своих стихотворениях жертвенно проживает мучительные состояния, соблазны, искушения ради того, чтобы читатели учились жизни, опираясь на их духовный опыт.

  18. 18
    Текст добавил: Диванный Блогер

    Цветаева – все сочинения
    И отъезд из России в 1922 году, и горькие годы эмиграции, и столь же горькое возвращение (дочь, муж, сестра арестованы, встречи с ними уже не будет никогда). Экспрессивность и философская глубина, психологизм и мифотворчество, трагедия разлуки и острота одиночества становятся отличительными чертами поэзии Цветаевой этих лет. Большинство из созданного так и осталось неопубликованным. Последний прижизненный авторский сборник Цветаевой \”После России\” вышел в Париже весной 1928 года. В него вошли почти все стихотворения, написанные с лета 1922 по 1925 год. Эта книга, хронологически продолжающая \”Ремесло\” (апрель 1921 — апрель 1922), по праву считается вершиной лирики поэтессы.
    В 1939 году вслед за мужем и дочерью Цветаева с сыном возвратилась на родину. Начавшаяся война, эвакуация забросили ее в Елабугу, где 31 августа 1941 года она покончила с собой. И, конечно, все в дневнике: \”Мне — совестно, что я еще жива\”, в записке сыну: \”Прости меня, но дальше было бы хуже\” и в стихах:
    Пора гасить фонарь Наддверный…
    Так заканчивается \”дневник\” Цветаевой, ее повесть о себе — ее стихи. Она знала, в чем ее беда — в том, что для нее \”нет ни одной внешней вещи, все – в сердце и судьбе\”.
    Она так щедро расточала себя, но от этого становилась только богаче — как источник: чем больше черпаешь из него, тем больше он наполняется. Цветаева нашла точную и мудрую формулу: \”Равенство дара души и слова – вот поэт\”. Ее собственный талант полностью соответствовал этой формуле. \”Живу, созерцая свою жизнь, всю жизнь — у меня нет возраста и нет лица. Может быть, я – сама жизнь\”. Цветаева права, ставя знак равенства между поэтом и жизнью. Вся сила таланта пошла у нее на то, чтобы выразить эту полноту жизни.
    В поэзии виден весь человек. Он весь просвечивается
    насквозь. Нельзя скрыть ни волнение, ни пустоту, ни пошлость, ни равнодушие. Марина Цветаева писала все без утайки, молитвенно, навынос. Ее слово — это ее жест, голос, мысль, явь и сон, сердцебиение. Но даже этого всего недостаточно для характеристики ее манеры, стиля, личности. Скорее так: Цветаева произносит монолог длиной в лирический том, длиной в целую жизнь. Лирика, эпос, драма, статья, перевод, письмо — все это, вместе взятое, дневник жадной к жизни, чуткой, чувствительной, гордой души.
    Пляшущим шагом прошла по земле! — Неба
    дочь! С полным передником роз! —
    Ни ростка не нарушила! Нежной.рукой отведя нецелованный крест, В щедрое небо рванусь за последним приветом. Прорезь зари — и ответной улыбки прорез… Я и в предсмертной икоте останусь поэтом!

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *