Первое крупное произведение, которое принесло Твардовскому успех, — поэма «Страна Муравия» (1936). В основу произведения положен сюжет, берущий начало в народных сказках, переосмысленный Н.А. Некрасовым в поэме «Кому на Руси жить хорошо», — путешествие в поисках счастья.
Начало произведения выдержано в подчеркнуто обобщенном, величавом былинном стиле. Автор использует существительные во множественном числе (деревни, версты, реки, земля). Масштаб повествованию задан не только российский, но и вселенский: в центре земли — человек и его конь (они образуют одно целое, как это свойственно мифологии, крестьянскому сознанию). Образ дороги, дали, издавна созвучный в русской литературе теме поисков смысла жизни, размышлениям о судьбе человека, народа, России в целом, в этом своем обобщающем значении использован и Твардовским. Отныне он станет сквозным образом творчества поэта.
Зачем же покинул дом и отправился в путь герой поэмы Никита Моргунок? Подобно некрасовским крестьянам, искавшим когда-то «избыткова села», Никита ищет страну крестьянского счастья, Муравию. «Слово «Муравия», вообще говоря, не выдумано — писал сам Твардовский. — Оно взято из крестьянской мифологии и означает, скорее всего, некую конкретизацию вековечной мужицкой мечты и легендарных слухов о «вольных землях», о благодатных и далеких краях, где текут молочные реки в кисельных берегах…» Но образ Никиты Моргунка, при всей обобщенности несет в себе реальные черты 30-х годов. Никита — крестьянин-единоличник, его одолевают сомнения в необходимости колхозов, и Муравия представляется ему землей, которая «в длину и в ширину — Кругом своя. Посеешь бубочку одну, И та — твоя». Весь сюжет поэмы построен так, чтобы убедить Никиту, оказавшегося на распутье, в торжестве иного идеала, раскрывающегося во всей своей красоте в картине коллективного сева:
Сомнения одолевали в те годы не только Никиту. Об этом скажет сам повествователь.
Нельзя не видеть (и это позднее признает сам Твардовский), что нарисованные в поэме картины не раскрывают всей глубины противоречий, связанных с коллективизацией. За пределами поэмы, в черновиках, остались такие, например, картины:
Дома гниют, дворы гниют,
По трубам галки гнезда вьют,
Зарос хозяйский след.
Тот сам сбежал,
Того свезли,
Как говорят, на край земли,
Где и земли-то нет.
Как и М. Шолохов в «Поднятой целине», Твардовский в «Стране Муравии» показывал жизнь скорее такой, какой она, по его представлениям, должна быть и обязательно будет, чем такой, какой она была на самом деле. Заметим, что и сказочный сюжет, избранный поэтом, по законам жанра вел к благополучной развязке. Однако сказанное не перечеркивает первую поэму Твардовского, которая, как нам кажется, совершенно незаслуженно предана сегодня забвению. Перечитаем поэму и увидим, как последовательно отстаивает поэт идеал крестьянина-труженика, как мастерски рисует он поэтичные картины родной земли («листвой и яблоками сад запахнет на заре»), как умеет слышать и передавать народный говор («не весь в окошке белый свет», «угостить — так дым трубой») и как на основе традиций устного народного творчества создает свой неповторимый стиль:
Стоят столы кленовые.
Хозяйка, нагружай!
Поспела свадьба новая Под новый урожай.
Поспела свадьба новая Под пироги подовые,
Под свежую баранину,
Под пиво на меду,
Под золотую, раннюю Антоновку в саду.
Традиционные жанры фольклора по-новому оживут в поэме «Страна Муравия», например, в главе 18, воспроизводящей свадебный обряд:
Веселье праздника, оптимизм героев поэмы, веру в новую колхозную жизнь отражают и созданные поэтом частушки.
«Страна Муравия» считается произведением, с которого началась истинная литературная карьера Твардовского. Поэма была тепло встречена не только критиками, но и признана большим кругом читателей. И действительно, поэма затрагивала те проблемы, которые были злободневны или, по крайней мере, были еще очень свежи в памяти миллионов людей. Тема коллективизации, ее последствий, тема русской земли, русского крестьянства — вот неполный перечень вопросов, затронутых в поэме.
Заглавие поэмы — «Страна Муравия» — это тот идеал общественной жизни, который ищет не только Моргунок, но и каждый крестьянин, и в более широком смысле каждый русский человек в глубине души своей. Русскому человеку, как никому другому, свойственно стремление к идеалу. И ради этого идеала он готов терпеть много и долго. На это и рассчитывали строители коммунизма. Но автор иносказательно говорит о том, что страна Муравия — это миф. Миф, придуманный большевиками, едва ли сможет обрести жизнь, скорее всего, этот эксперимент обречен на провал. Твардовский развенчивает идеалы коммунизма, говорит о том, что через кровь и разрушения, через насилие нельзя привести человека к счастью. Счастья не построишь на несчастье других, на насилии.
Итак, Никита Моргунок отправляется на поиски некой иллюзорной страны Муравии, о которой он часто слышал от своего деда. Основные стимулы, направляющие Никиту, идут от его привязанности к земле. Он не пожелал идти в колхоз, работать на всех, а не на себя. А потому он ищет ту страну, где «земля в длину и в ширину — кругом своя».
Моргунок представлен Твардовским как собирательный образ русского крестьянина. Это трудолюбивый, хозяйственный, крепкий мужик, всю жизнь свою живущий честным трудом. И если бы не война, голод да не остальные беды, то жил бы он теперь припеваючи. Глазами Никиты автор любовно смотрит на землю, на нескошенную пшеницу. Он с радостью принимается за работу, по которой соскучился, помогает в колхозе. Земля для русского крестьянина живая:
Земля!…От влаги снеговойОна еще свежа.Она бродит сама собойИ дышит, как дежа.
Это кормилица, это мать родная! Во имя нее и совершает Никита свое путешествие. Хозяйскою рукою, добро запряжен конь:
То конь был — нет таких коней!Не конь, а человек.
На коне держалось все хозяйство, вплоть до самого последнего гвоздя в стене. И как уж любил и берег своего коня Моргунок! Именно вокруг коня и разворачивается все последующее действо. А потому это образ довольно Символичен. Это олицетворение всего хозяйства крестьянского. Горько думать, что ради призрачной страны, безбедного будущего крестьянин теряет все то, что уже заработано кровью и потом. Это отсылает читателя к той реальности, которая пришла вслед за образованием колхозов. Увлеченные идеей светлой жизни, а порой и принужденные, люди приводили в колхозное хозяйство всю скотину. А вот кому они отдавали свое кровное добро, свою кормилицу — корову, кормильца — коня? Руководить хозяйством часто приходили люди, совершенно не знающие своего дела, скрывающие за маской всезнающего и образованного начальника полную неграмотность, невежество в вопросах ведения хозяйства. И приносили они лишь одни убытки.
Твардовский обращает внимание и на других героев, сыгравших немаловажную роль в историческом процессе. Один из таких героев — поп — собирательный образ русского духовенства. Автор развенчивает неприкосновенный доселе образ русского попа, духовника. Здесь сквозят и ирония, и иносказание. Поп Твардовского странствует, рассуждает совсем не по Библии. И уж совсем не по библейским заповедям крадет коня. С одной стороны, это объясняется жесткой идеологической цензурой, с другой — с собственно развенчанием идеала духовенства.
Идея губительности коллективизации, ее страшных последствий не могла быть высказана прямо в годы создания поэмы, а потому Твардовский прибегает к иносказанию. Он показывает картины процветания колхозов, все работники его — это открытые, серьезные, немного суровые люди, с явно выраженной любовью к труду, почти идеальные. Автор, причем, как будто поддается идеализации: он показывает изумление Никиты, когда он видит председателя Фролова, легко поднимающего непосильные для одного человека тяжести. Да и сама поэма заканчивается просветлением Никиты, решившего наконец-то вступить в колхоз. Произведение полностью подходит для литературы того времени, и цензура не могла придраться к поэме. А иносказательный смысл легко уловим. План
Никита Моргунок собирается на поиски страны Муравии, где нет колхозов, где вся земля — личная, частная собственность.
Творчество Александра Трифоновича Твардовского — автора знаменитой поэмы «Страна Муравия» — неоднозначно оценивается современными критиками, литературоведами, читателями. Однако с уверенностью можно сказать, что это был выдающийся поэт советского периода русской литературы, произведения которого отразили важные этапы истории русского народа и представляют значительную художественную ценность.
Поэма «Страна Муравия» была напечатана в 1936 году и принесла ему широкую литературную известность. В это время в стране решалась серьезная социально-политическая проблема деревенского уклада, крестьянской судьбы. Опираясь на некрасовские традиции в изображении крестьянского мировоззрения («Кому на Руси жить хорошо»), Твардовский создает развернутое поэтическое произведение о победе колхозного строя.
Сюжет поэмы достаточно прост. Главный герой — крестьянин Никита Моргунок, который не решается вступить в колхоз, поскольку боится потерять свою самостоятельность. Его привлекает единоличная жизнь, наполненная особым смыслом и даже поэтичностью. Услышав старинную легенду о стране крестьянского счастья Муравии, Моргунок отправляется на поиски этой сказочной земли. Его воображение любовно рисует идеальные картины богатства и изобилия, простоты и независимости, царящих в этой маленькой чудесной стране:
Земля в длину и в ширину
Кругом своя.
Посеешь бубочку одну,
И та — твоя…
… И все твое перед тобой,
Ходи себе, поплевывай.
Колодец твой, и ельник твой,
И шишки все еловые.
Далее мы наблюдаем, как реальная действительность постепенно разрушает иллюзии героя относительно возможности и правильности единоличного ведения крестьянского хозяйства и убеждает в том, что настоящее счастье возможно только в колхозе, в коллективном труде на общей земле.
Сначала Моргунок оказывается на веселой кулацкой свадьбе (глава II) и понимает, что его не устраивает такой уклад («Тут и свадьба и поминки»). Далее герой встречает на своем пути хитрого священника (глава V), наживает себе врага в лице кулака Ильи Бугрова (глава VIII). Однако наиболее сильное впечатление на Моргунка, окончательно изменившее его мировоззрение, производит деревня единоличников Острова (глава XIV), в которой живут крестьяне, не желающие идти в колхоз и из-за этого оказавшиеся в нищете:
Кругом шумят моря хлебов,
Поля большой страны.
Худые крыши Островов
За ними чуть видны.
Новая позиция героя, осознавшего преимущества колхозной жизни, окончательно закрепляется после посещения им колхоза, в котором он видит слаженную работу крестьян (глава XV). Подобно некрасовскому герою, ищущему счастливых крестьян, герой Твардовского находит их на колхозных полях. Моргунок приходит к выводу о том, что и он «не лодырь, не злодей», «не хуже всех людей» и потому достоин лучшей жизни. Это подтверждает и беседа с председателем колхоза Фроловым, который рассказывает Моргунку о борьбе за колхозы в деревне, о постепенном и трудном переходе к новому способу хозяйствования:
Ты говоришь, на сколько лет
Такая жизнь пойдет?
Так вот даю тебе ответ
Открытый и сердечный:
Сначала только на пять лет.
А там? — А там на десять лет.
А там? — А там на двадцать лет.
А там? — А там — навечно…
Значительной творческой заслугой поэта является достоверность художественного раскрытия поставленной проблемы: показ всей полноты и противоречивости сомнений, мучительных колебаний Моргунка, правдивое и не приукрашенное изображение ожесточенной борьбы за колхозы. В этом отношении поэма А. Твардовского перекликается с романом М. Шолохова «Поднятая целина».
Несомненное художественное достоинство этого произведения — достоверность изображения картин народной жизни, и можно утверждать, что в поэме «Страна Муравия» наиболее полно отразились основные особенности идейно-художественного мировоззрения Твардовского: тесная связь с современностью, умение уловить и поэтически выразить настроения эпохи, доступно донести высокие идеи до самого широкого круга читателей, близость лучшим традициям русской литературной классики.
«Страну Муравию» я написал в 1934 — 1936 году, и ее первое
отдельное издание вышло в 1936 году в смоленском издательстве.
Жил я тогда в Смоленске, областном центре моего родного края,
учился в педагогическом институте и одновременно сотрудничал в
местных газетах: «Рабочем пути» и «Смоленской деревне».
Эта поэма была пятой моей книгой. Я до нее издал уже поэмы «Путь
к социализму» и «Вступление», книжку прозы «Дневник председателя
колхоза» и «Сборник стихов». Все это было посвящено
исключительно занимавшей меня тогда тематике колхозного
строительства. Я много ездил в качестве газетного работника,
писал корреспонденции, очерки, статьи, стихи и рассказы. Во всех
тогдашних делах деревни я разбирался порядочно, — не только
потому, что сам происходил из деревни, но особенно потому, что
все происходившее там в годы «великого перелома» составляло для
меня самый острый интерес и задачу жизни. Эта революция в
сельском хозяйстве, во всем жизненном укладе миллионов явилась
для меня в юности примерно тем, чем для старшего поколения наших
людей были Великая Октябрьская социалистическая революция и
гражданская война.
Все написанное и напечатанное в эти годы, а также мои рабочие
записи и незаписанные впечатления поездок, встреч и т. п. — все
это было как бы подготовкой к «Стране Муравии».
Но задумал я эту вещь под непосредственным воздействием извне,
она была мне подсказана А. А. Фадеевым, хотя эта подсказка не
была обращена ко мне лично и не имела в виду жанр поэмы. Началом
своей работы над «Муравией», первым приступом к ней я считаю 1
октября 1934 года, когда я занес в свой дневник следующую
выписку из появившейся в печати речи Фадеева:
«Возьмите 3-й том «Брусков» — «Твердой поступью». Там есть одно
место о Никите Гурьянове, середняке, который, когда организовали
колхоз, не согласился идти в колхоз, запряг клячонку и поехал на
телеге по всей стране искать, где нет индустриализации и
коллективизации. Он ездил долго, побывал на Днепрострое, на
Черноморском побережье, все искал места, где нет колхоза, нет
индустрии, — не нашел. Лошаденка похудела, он сам осунулся и
поседел. Оказалось, что у него нет другого пути, кроме
колхозного, и он вернулся к себе в колхоз в тот самый момент,
как председатель колхоза возвращался домой из какой-то
командировки на аэроплане. Все эте рассказано Панферовым на
некольких страничках среди другого незначительного материала. А
между тем можно было бы всего остального не писать, а написать
роман именно об этом мужике, последнем мелком собственнике,
разъезжающем по стране в поисках угла, где нет коллективного
социалистического труда, и вынужденного воротиться в свой колхоз
— работать со всеми. Если внести сюда элементы условности (как в
приключениях ДонКихота), заставить мужика проехать на клячонке
от Черного моря до Ледовитого океана и от Балтийского моря до
Тихого океана, из главы в главу сводить его с различными
народностями и национальностями, с инженерами и учеными, с
аэронавигаторами и полярными исследователями, — то, при хорошем
выполнении, получился бы роман такой силы обобщения, который
затмил бы «Дон-Кихота», ибо превращение ста милионов
собственников в социалистов более серьезное дело, чем замена
феодалов буржуазией».
Значение этого совета и призыва старшего писателя было, конечно,
не в том, чтобы я так-таки и вознамерился написать произведение,
которое затмило бы «Дон-Кихота». Кстати сказать, это выражение
Фадеева — отголосок наивной «теории» «догнать и перегнать
классиков», имевшей хождение в те годы в литературных кругах.
Дело было просто в том, что я очень горячо воспринял возможность
этого сюжета, взятого из книги одного писателя и изложенного в
таком духе другим писателем, для выражения того личного
жизненного материала, которым я располагал в избытке, для
осуществления настоятельной потребности, одолевавшей тогда меня:
рассказать, что я знаю о крестьянине и колхозе.
Эта история замысла «Муравии», на мой взгляд, имеет некоторый
интерес, хотя бы как один из примеров многообразных связей и
взаимовлияний в нашей советской литературе.
Мною для «Страны Муравии» был взят этот сюжетный мотив (мужик,
отправляющийся на своем коне в поиски страны, где нет колхозов),
хотя далеко не в том плане обширного романа-путешествия, как
толковал его Фадеев. Кроме того, взято название «Страна Муравия»
— так у Панферова названа страна, которую искал Никита Гурьянов.
Совпадает также имя моего героя с именем Гурьянова, фамилия же —
Моргунок — это прозвище одного крестьянина, жившего в соседней
деревне, приятеля моего отца.
Что же такое в изначальном смысле этих слов «Страна Муравия»? Я
получаю от читателей и особенно от учащихся средней школы и
преподавателей родного языка и литературы много писем с просьбой
пояснить это слово или подтвердить те догадки и толкования,
которые предлагались в этих письмах. Примерно: не есть ли это
Моравия, Область, расположенная в Чехословакии? Не один ли у
этого слова корень со словом «муравей» и не символизирует ли оно
дружную коллективную работу и жизнь, подобную муравьиной семье?
Не происходит ли оно от слова «мурава» — трава-мурава, рождая
представление о весенней благодатной зелени травы и всходов?
Мне кажется, что последнее предположение не противоречит духу и
смыслу этого наименования, но слово Муравия, вообще говоря, не
выдумано. Оно взято из крестьянской мифологии и означает скорее
всего некую конкретизацию вековечной мужицкой мечты, мечтаний и
легендарных слухов о «вольных землях», о благодатных далеких
краях, где текут молочные реки в кисельных берегах и т. п.
Происхождение названия «Муравия» от слова мурава (трава)
подтверждается и заметками в Большой советской энциклопедии и у
«Брокгауза и Ефрона», на которые мне указал мой земляк — старый
литератор Н. С. Каржанский. Там, между прочим, сказано: «Муравский
шлях — один из главных путей, которым пользовались крымские
татары в XVI — XVII вв., совершая набеги на Русское государство.
Муравский шлях шел от Перекопа к Туле по безлюдной, поросшей
травой (муравой) степи, минуя переправы через большие реки…» (БСЭ);
«На месте его и теперь существует большая проезжая дорога,
называемая дв сих пор у г. Ливен Муравкою» («Брокгауз и Ефрон»).
Любопытно ответить, что в китайском переводе эта моя поэма
названа «Страною зеленой свежести».
Сознанию Моргунка, как и сознанию Панферовского героя в
указанном эпизоде его книги, Муравия представляется страной
мужицкого, хуторского собственнического счастья в
противоположность колхозу, как такому устройству жизни, где
человек будто бы лишен «независимости», «самостоятельности», где
«всех стригут под один гребешок», как это внушали среднему
крестьянину в первые годы коллективизации враждебные ей люди —
кулаки и подкулачники.
Возвращение Моргунка, убедившегося на фактах новой
действительности, что нет и не может быть хорошей жизни вне
колхоза, придавало наименованию «Страна Муравия» уже новый смысл
— Муравия как та «страна», та колхозная счастливая жизнь,
которую герой обретает в результате своих поисков.
Кстати, Борис Полевой сообщил мне, что в Сосновоборском районе
Пензенской области до недавней поры укрупнения колхозов
существовал колхоз «Страна Муравия». Наименование это было
присвоено колхозу, во главе которого стоял местный учитель,
по-видимому, в конце тридцатых годов, в связи с появлением в
печати «Страны Муравии».
На главную
?
Фотогалерея
?
Литературная премия
?
Мемориальный
комплекс ?
О твардовском
“Страна Муравия”
Биография
Загорье
История рода
Автобиография
Детство поэта
Первые шаги в
литературе
Письма родным
Литературные взгляды
Редактор “Нового мира”
Поэмы
Страна Муравия
Василий Теркин
Дом у
дороги
За далью-даль
Теркин на том свете
По праву памяти
Творчество
Истоки
1925-1927
1928-1933
1933-1939
обновление поэтики
“Гость”
“Братья”
“Страна Муравия”
1940-1945
военная проза
черты поэтики
поэма
“Василий Теркин”
поэма “Дом у дороги”
1946-1961
послевоенная проза
поэма
“За далью-даль”
“Смоленская школа”
1962-1970
цикл
“Памяти матери”
раздумья о пройденном пути
История написания этой поэмы
рассказана Твардовским и авторами комментария к последнему
переизданию поэмы. Дополнительные сведения дают некоторые варианты и
наброски из рабочей тетради Твардовского 1934 — 1935 годов. Одной
из заготовок к «Стране Муравии» можно считать стихотворение
«Печник». В этом стихотворении (написано другим размером, но,
по-видимому, было одним из набросков гл.
XIV)
есть реминисценция одной из тем «Братьев»: «А обапол садятся сыны —
// Сын с одной стороны, // Сын с другой стороны». Но сообщается об
этом от имени отца-печника о незадачливых, неудавшихся детях. Из
этих публикаций видно, что вначале поэт хотел больше показать, так
сказать, предысторию путешествия Моргунка. Два стихотворения,
возможно, не были набросками поэмы, но косвенно связаны.
Многое с тех пор изменилось. Но
когда Твардовский уже летом 1970 года вновь перечел поэму, готовя
издание стихов и поэм для «Библиотеки всемирной литературы», он
сказал В. Лакшину: «Знаете, как опасно перечитывать старые свои
сочинения: все не так, все не нравится. Но вот «Муравия», такая
молодая ведь, на многое я смотрю сейчас иначе, а почему-то ничего
не стыдно. Ничего не стыдно», — повторил он, чуть помолчав, крепко
и твердо, и стал цитировать 7-ю главу поэмы:
Нет, никогда, как в этот год,
В тревоге и борьбе,
Не ждал, не думал так народ,
О жизни, о себе…
Этой цитатой Твардовский указал, в
сущности, на то, что он в 1970 году считал главным в поэме: тревогу,
борьбу, ожидания, размышления народа в тот крутой, переломный
период, «год» его истории. И в 1980 году, перечитывая поэму, можно с
этим согласиться…
Критическая литература о «Стране
Муравии» очень обширна, и много написано верного, начиная с первых
откликов на нее М. Серебрянского, Е.Усиевич и др. Наиболее
существенное — в книгах В. Александрова (1950), Е. Любаревой (1957),
П. Выходцева (1958, 1960), А. Туркова (1960, 1970), А.Кондратовича
(1978), замечания в статьях Ю. Буртина (1970, 1976). Все критики
определяют пафос поэмы как пафос социалистической перестройки
деревни, пути крестьянина от иллюзий мелкого собственника к
признанию коллективного пути — и к зажиточной жизни, и к выявлению
своей личности. Но в рамках этого общепринятого понимания делаются
разные акценты. Одни подчеркивают «благовест» в честь
коллективизации (С.Наровчатов), другие — что Твардовский «не сгладил
той ожесточенной не на жизнь, а на смерть борьбы, которая шла тогда
в деревне, не преуменьшил сил и страстной убежденности ни одной из
спорящих сторон» (С. Маршак). Некоторые критики еще в 30-е годы
ставили вопрос об идеализации колхозной жизни в поэме (позже — Е.
Любарева, А. Макаров, Ю. Буртин и др.). Эта идеализация связывалась
или со сказочными (Любарева), или романтическими (В. Овечкин), или
обобщенно-фольклорными элементами в поэме; отмечалась как ее
недостаток или, наоборот, восхвалялась. Общепризнано, что поэма до
сих пор представляет собой единственное поэтическое произведение о
коллективизации, которое выдержало проверку временем. Ю. Буртин
(1970) отметил и элементы рассудочной заданности, подталкивания
движения героя автором. Многие отмечали особое значение мотива
дороги, путешествия: и его значение, как пути крестьянина в
колхозы, и более обобщающее значение, как «дороги жизни, которая
тем самым может быть близкой всем и каждому» (Е. Любарева).
Почти во всех работах о поэме
подчеркивалась ее непосредственная связь с некрасовской традицией (в
частности, «Кому на Руси жить хорошо») и с фольклором. Позже
отмечались связи с более широкой традицией поэм-путешествий типа
«Дон-Жуана» Байрона и др. В то же время еще Чуковский в книге о
Некрасове отметил и некоторые отличия от некрасовской традиция не
только по тематике и общей идейной позиции. Отметил, что, в отличие
от Некрасова, Твардовский использовал частушечный, современный
фольклор. М. Гиршман (1965) указал на большую «интонационную
подвижность» поэмы Твардовского. Но недавно В. Кожинов (1978)
подчеркнул зависимость поэмы от некрасовских интонаций.
В отличие и от предыдущих и от
последующих поэм в «Стране Муравии» имеется не только ясно
очерченный поэтический хронотоп, но и повествовательная
конструкция поэтического события — сюжет в более узком или внешнем
смысле (поиски легендарной «страны Муравии», где нет колхозов, но
есть крестьянское счастье своей земли и самостоятельного труда на
ней; кража и поиски коня в этой дороге). Есть и другой, более
внутренний сюжет — психологического движения и главного персонажа,
и коллективного героя-народа в момент крутого исторического
поворота, кризисной ситуации. Путешествие Моргунка к мнимой стране
счастья — это и путешествие его к подлинным критериям и путям
счастья, и вместе с тем путешествие к правде, к выбору между
иллюзией и действительностью, к обоснованию и оценке мечты. В ходе
пути происходит перевертывание,— то, что герою казалось ценностью,
оказывается антиценностью; уважаемый сосед, с которым хотелось быть
наравне, оказывается жуликом и негодяем; вороватые цыгане
оказываются тружениками и мастерами своего дела. И вместе с тем
утверждение исходной главной ценности — трудового начала и права
выбора.
В поэме есть начало типа введения
или увертюры. С первой же главы — путь. В главе всего 52 строки. Но
уже ее зачин создает настрой не только главы, но и всей поэмы.
С утра на полдень едет он, Дорога
далека. Свет белый с четырех сторон, И сверху — облака. Тоскуя о
родном тепле, Цепочкою вдали Летят — а что тут, на земле. Не знают
журавли. У перевоза стук колес, Сбой, гомон, топот ног. Идет народ,
ползет обоз, Старик паромщик взмок.
Бросается в глаза разномасштабность
зрения поэта. И весь «свет белый» и детали быта. В последующих
строфах еще ряд таких совмещений. И совмещение мотивов дороги и
переправы, двух ключевых образов всего Твардовского, и попутный
образ перевозчика, также один из сквозных персонажей его поэзии.
Первая строчка — точка отсчета во времени. Сам путник еще не
назван, это только «он». Но следующая строчка уже указывает на
размах предстоящего путешествия, и само небо присутствует в его
начале и небесные путники — облака, журавли. А их «не знают»
вызывает некое чувство ожидания, неясности предстоящего путешествия
и чувство масштаба (сопоставление с небом). И вдруг — в девятой
строчке резкий скачок с неба на землю. «Стук колес». От журавлей и
облаков, от всего света белого — к малой земле, этому конкретному
перевозу, паромщику. И дальше следует зарисовка сцены перевоза
(цитирую только начало), насыщенная разнообразными звуковыми и
зрительными образами, и первыми поведенческими деталями; и даже в
нескольких строчках — пунктиром намечена галерея разных путников и
разных скоростей их движения; ползет обоз, паром идет, спешит
уполномоченный, быстро течет речка, а раньше еще быстрей летели
журавли. И сразу же дан и первый образ конкретного труда, ведь
старик паромщик — «взмок». Труда дороги. И первый собирательный
образ — «народ». И коллективная фигура — какая-то плотничья артель.
И о ней также сообщается дополнительная подробность —она везет
гармошку. Затем — опять скачок масштаба. Везет гармошку очень
далеко, «на край страны». И все это движется — и малое, и большое. В
следующих строфах движение продолжается после перевоза и конкретней
выступает облик самой дороги: «Гудят над полем провода, // Столбы
вперед бегут». Бег столбов подводит к расширительному образу
движения: «Гремят по рельсам поезда, // И воды вдаль текут». Опять
резкое изменение масштаба, ощущение размаха движения. И вместе с тем
возврат к исходному образу дороги.
А дальше — первый взгляд в сторону,
окружающий пейзаж. «И шапки пены снеговой // Белеют у кустов, // И
пахнет смолкой молодой // Березовый листок». Обратный скачок в
размерности: от «поездов» и всей страны — к микродетали. И новый
элемент в чувственном богатстве картины — первый запах, после того,
что мы слышали и видели. Эту малую деталь, конечно, едущий, «он»,
сам не может чуять. Это уже глаз и обоняние наблюдателя — автора. Он
едет вместе со своим персонажем, ведет дневник, как это мы часто уже
наблюдали в стихах Твардовского.
Зрительные детали, с одной стороны,
помогают конкретизировать время, определенный хронотоп: дорога,
весна, уже начали распускаться березовые почки. Но, с другой
стороны, в хронотопе есть противоречивые черты или он отвечает
несколько необычной ситуации самой природы. Ибо обычно почки
распускаются уже после того, как везде сошел снег. Возможно, что
речь шла об остатках «пены снеговой», нанесенной половодьем (так
трактуют эти строчки А.Кондратович, Вик. Смирнов), что также редко
совпадает с появлением березовых листьев. Возможно — другое, просто
небольшое отступление от фенологической точности, сознательное или
бессознательное, благодаря чему в одном хронотопе совмещены два
разных, хотя и близких времени весны. И, наконец, третье —
действительное наблюдение, связанное с необычным ходом весны.
Перейти на страницу -> 2
3
4
Критика «Страна Муравия» Твардовский
«Страна Муравия» считается произведением, с которого началась истинная литературная карьера Твардовского. Поэма была тепло встречена не только критиками, но и признана большим кругом читателей. И действительно, поэма затрагивала те проблемы, которые были злободневны или, по крайней мере, были еще очень свежи в памяти миллионов людей. Тема коллективизации, ее последствий, тема русской земли, русского крестьянства — вот неполный перечень вопросов, затронутых в поэме.
Заглавие поэмы — «Страна Муравия» — это тот идеал общественной жизни, который ищет не только Моргунок, но и каждый крестьянин, и в более широком смысле каждый русский человек в глубине души своей. Русскому человеку, как никому другому, свойственно стремление к идеалу. И ради этого идеала он готов терпеть много и долго. На это и рассчитывали строители коммунизма. Но автор иносказательно говорит о том, что страна Муравия — это миф. Миф, придуманный большевиками, едва ли сможет обрести жизнь, скорее всего, этот эксперимент обречен на провал. Твардовский развенчивает идеалы коммунизма, говорит о том, что через кровь и разрушения, через насилие нельзя привести человека к счастью. Счастья не построишь на несчастье других, на насилии.
Итак, Никита Моргунок отправляется на поиски некой иллюзорной страны Муравии, о которой он часто слышал от своего деда. Основные стимулы, направляющие Никиту, идут от его привязанности к земле. Он не пожелал идти в колхоз, работать на всех, а не на себя. А потому он ищет ту страну, где «земля в длину и в ширину — кругом своя».
Моргунок представлен Твардовским как собирательный образ русского крестьянина. Это трудолюбивый, хозяйственный, крепкий мужик, всю жизнь свою живущий честным трудом. И если бы не война, голод да не остальные беды, то жил бы он теперь припеваючи. Глазами Никиты автор любовно смотрит на землю, на нескошенную пшеницу. Он с радостью принимается за работу, по которой соскучился, помогает в колхозе. Земля для русского крестьянина живая:
Земля!…
От влаги снеговой
Она еще свежа.
Она бродит сама собой
И дышит, как дежа.
Это кормилица, это мать родная! Во имя нее и совершает Никита свое путешествие. Хозяйскою рукою, добро запряжен конь:
То конь был — нет таких коней!
Не конь, а человек.
На коне держалось все хозяйство, вплоть до самого последнего гвоздя в стене. И как уж любил и берег своего коня Моргунок! Именно вокруг коня и разворачивается все последующее действо. А потому это образ довольно Символичен. Это олицетворение всего хозяйства крестьянского. Горько думать, что ради призрачной страны, безбедного будущего крестьянин теряет все то, что уже заработано кровью и потом. Это отсылает читателя к той реальности, которая пришла вслед за образованием колхозов. Увлеченные идеей светлой жизни, а порой и принужденные, люди приводили в колхозное хозяйство всю скотину. А вот кому они отдавали свое кровное добро, свою кормилицу — корову, кормильца — коня? Руководить хозяйством часто приходили люди, совершенно не знающие своего дела, скрывающие за маской всезнающего и образованного начальника полную неграмотность, невежество в вопросах ведения хозяйства. И приносили они лишь одни убытки.
Твардовский обращает внимание и на других героев, сыгравших немаловажную роль в историческом процессе. Один из таких героев — поп — собирательный образ русского духовенства. Автор развенчивает неприкосновенный доселе образ русского попа, духовника. Здесь сквозят и ирония, и иносказание. Поп Твардовского странствует, рассуждает совсем не по Библии. И уж совсем не по библейским заповедям крадет коня. С одной стороны, это объясняется жесткой идеологической цензурой, с другой — с собственно развенчанием идеала духовенства.
Идея губительности коллективизации, ее страшных последствий не могла быть высказана прямо в годы создания поэмы, а потому Твардовский прибегает к иносказанию. Он показывает картины процветания колхозов, все работники его — это открытые, серьезные, немного суровые люди, с явно выраженной любовью к труду, почти идеальные. Автор, причем, как будто поддается идеализации: он показывает изумление Никиты, когда он видит председателя Фролова, легко поднимающего непосильные для одного человека тяжести. Да и сама поэма заканчивается просветлением Никиты, решившего наконец-то вступить в колхоз. Произведение полностью подходит для литературы того времени, и цензура не могла придраться к поэме. А иносказательный смысл легко уловим.
Поэма Твардовского «Страна Муравия» (1934—1936) заметно отличалась от обычной для тогдашней литературы упрощенной трактовки происходящего в деревне.
Автор воспользовался сюжетом, подсказанным Александром. Фадеевым, который в одном своем выступлении говорил о романе Ф. Панферова «Бруски»: «Там есть одно место о Никите Гурьянове, середняке, который, когда организовали колхоз, запряг клячонку и поехал на телеге по всей стране искать, где нет индустриализации и коллективизации. Он ездил долго… не нашел. Лошаденка похудела, он сам осунулся и поседел. Оказалось, что у него нет другого пути, кроме колхозного. …Все это рассказано Панферовым на нескольких страничках… А между тем можно было бы всего остального не писать, а написать роман именно об этом мужике…»
Твардовский горячо воспринял эту мысль, как писал позже, «для выражения того личного жизненного материала, которым… располагал в избытке». Перед его глазами был пример собственного отца, который тоже, как это сделает и герой поэмы Никита Моргунок, «бросил… семью и дом», не желая вступать в колхоз. Отразились в поэме и впечатления, вынесенные поэтом из поездок по смоленским деревням в качестве корреспондента областных газет. Так, описание «селения Острова» во многом повторяет очерк «Островитяне» — о жителях «маленькой деревушки» Остров, правда в гиперболизированном виде.
Настойчивое стремление доказать необходимость и благотворность «великого перелома» для деревни противоречиво сочетается в поэме с ощущением драматизма происходящих крутых перемен. Оно возникает в первой же главе. Картина обычного перевоза через реку исполнена напряжения, даже тревоги и при всей своей реалистичности обретает символический смысл — «переправы» к какой-то неизвестной, новой жизни:
У перевоза стук колес,
Сбой, гомон, топот ног.
Идет народ, ползет обоз,
Старик паромщик взмок.
Паром скрипит, канат трещит,
Народ стоит бочком,
Уполномоченный спешит,
И баба с сундучком.
Паром идет, как карусель,
Кружась от быстрины.
«Быстрина» происходящих событий (примечательно упоминание о спешащем «уполномоченном» — одном из тех, кто торопливо осуществлял «сплошную», как тогда выражались, коллективизацию) срывала с обжитого места не только самого Никиту Моргунка, который отправился на поиски сказочной страны мужицкого счастья — Муравии. Слышанная им в дороге история рассказывает про деда и бабу, которые тоже «жили век в своей избе», пока не случилось «небывалое» половодье, представляющее собой явную аллегорию:
Разлились по всей России
Воды всех морей и рек…
Подняла вода избушку,
Как кораблик, понесла…
И качаются, как в зыбке,
Дед и баба за стеной.
Эта сказка оканчивается благополучно. В жизни же весна 1930 г., о которой прямо говорится в сказке, не только «по ночам крошила снег», но и рушила человеческие судьбы: шло массовое «раскулачивание», коснувшееся даже середняков, аресты и высылки крестьян целыми семьями. По понятным причинам в поэме об этом упоминалось глухо и редко. «Поминаем душ усопших, что пошли на Соловки», — слышит Моргунок, попав на мрачную гулянку, и только в черновиках поэмы сохранились драматические картины покинутых жилищ:
Дома гниют, дворы гниют,
По трубам галки гнезда вьют,
Зарос хозяйский след.
Кто сам сбежал, кого свезли,
Как говорят, на край земли,
Где и земли-то нет.
Герой же Твардовского после череды разных встреч и приключений собирается вернуться в колхоз, и этот финал, которому предшествует картина веселой колхозной свадьбы, позволил критике однозначно трактовать поэму как восславление «колхозного строительства».
Сам же автор поэмы впоследствии видел ее «сильнейшую и ценнейшую сторону — в драматизме картины» и в изображении «традиционной красоты» крестьянского труда. Замечательно, например, описан конь героя. Он и опора, и почти что советчик: «…в ночь, как съехать со двора, с конем был разговор… И, голову склонивши вбок, был строг и грустен конь».
Выразительны и психологически правдивы образы некоторых дорожных знакомцев Моргунка, например молодого тракториста, который к своей «закапризничавшей» машине «боязливо приступает, точно к лошади дурной».
Художественные достоинства поэмы были высоко оценены даже писателями совсем иной судьбы и творческой манеры, например Борисом Пастернаком и Николаем Асеевым, который писал, что «кажущаяся простота „Страны Mypaвии“ на поверку является большой и сложной культурой стиха».
В поэме своеобразно претворились стиль, мотивы и образы народных сказок (поиски волшебной страны, колебания героя, какую выбрать дорогу, и др.), а также традиции любимой Твардовским с детства поэзии Некрасова. Ведь само путешествие Моргунка напоминает странствия героев поэмы «Кому на Руси жить хорошо».
Однако попутно как литератор Твардовский исследует деревню, ее жителей. Автору важно показать людям, почему иные сопротивляются коллективизации, какой в этом смысл. Среди галереи характеров, представленных в поэме «Страна Муравия», есть и кулаки, и бандиты, и ярые приверженцы старины, и те, кто боится грядущих изменений, и те, кто просто желает счастья — в своем понимании. К числу последних относится главный герой «Муравии» — Никита Моргунок. Он не против колхоза, но боится, что будет жить в колхозе бедно. Накрепко сидит в этом немолодом уже мужчине убеждение, что крепким хозяином надо успеть стать до сорока лет. Если не успеешь, то и прозябать тебе в нищете. А представление у Моргунка о крепком хозяйстве свое: такое хозяйство видится ему прежде всего как единоличное. Хотя бы год так пожить, а потом можно смело и в колхоз.
Середняк, он желает выбиться в сельские богатеи. Такое возможно, по слухам, в стране Муравии. И Никита пускается на поиски загадочной Муравской страны, где все живут каждый «по себе» и все — богато. Изображая перипетии нелегкого пути Моргунка, автор показывает нелепость таких поисков, а также и то, что подобные Никите люди не понимают происходящих вокруг изменений.
Понимание приходит к Моргунку лишь тогда, когда он удаляется от кулацкой среды, которой некогда завидовал, и приближается к крестьянам-колхозникам. Знакомясь ближе с их бытом и трудом, Моргунок начинает полнее осознавать преимущества новой жизни. Он понимает, что единоличный хозяин теперь не у дел, подлинным хозяином на селе становится колхозник — тот, кто идет в ногу со временем, как бы ни был труден этот путь. И Никита Моргунок делает свой выбор как человек, который любит и уважает труд.
«Страна Муравия»
Глава 1
Небольшое вступление, знакомящее читателя с крестьянской жизнью в переломный год и с главным героем поэмы — Никитой Моргунком. Начало путешествия Моргунка.
Глава 2
Моргунок в «золотоглавом селе» на гулянке кулаков. Зажиточные крестьяне поминают «души усопших, что пошли на Соловки». Они не желают смириться с новой жизнью и готовы пропить и погубить все свое добро, лишь бы оно не досталось колхозам.
Глава 3
Моргунок, держа дальше путь, заезжает проститься к свояку. Тот не одобряет отъезда Никиты. Просит остаться, объясняя, что крестьянские руки ждет земля — нельзя сейчас бросать работу. Но Моргунок настаивает на своем и вновь пускается в путь.
Глава 4
Подробнее рассказывается о том, куда же все-таки так упорно стремится попасть Моргунок. Он ищет легендарную страну Муравию, где без «коммунии» и «колхозии» можно своим трудом разбогатеть и крепко жить на старый лад. Никита торопится — ему уж под сорок лет, так что если не успеет вовремя отыскать Муравию, то останется нищим на всю жизнь.
Глава 5
По пути Моргунку попадается поп Митрофан, оставшийся без прихода. Нынче «разбрелись попы по свету, на другой осели хлеб», стихли, сникли и живут. А этот держится старых порядков и все ищет, где сохранились верующие, которым надо справлять обряды. Митрофан предлагает Никите заняться общим делом, так как на коне сподручнее. Но Моргунок против, у него «своя дальняя дорога».
Глава 6
Дальше по пути Никита встречает старика и старуху. Они тоже сопротивлялись новой жизни — просто потому, что не могли понять, как после стольких лет единоличного хозяйства станут работать в колхозе. Старики не видели в этом прок. Но жизнь распорядилась по-своему. Словно в сказке весеннее половодье отнесло избушку стариков прямо к колхозной усадьбе. Тогда дед решил твердо: «жить нам заново теперь».
Глава 7
Моргунок после этого случая долго думает о новой жизни. До него долетает молва о том, что по деревням ходит Сталин, который все записывает себе в книжечку и потом обдумывает. Близятся большие перемены в крестьянской жизни.
Никита заводит в мыслях разговор со Сталиным: «Конец предвидится, ай нет всей этой суетории?» — задает он вопрос вождю. Моргунок как трудящийся человек не против ломки старого, но ему хотелось бы хоть немного пожить так, как о том мечтали его деды и прадеды: крепким деревенским богатеем.
Глава 8
Далеко уже уехал Моргунок от родного дома, но вот повстречался ему дорогой земляк — Илья Кузьмич с сынишкой. Кузьмич тоже не смирился с переменами в деревне, но он не Муравию ищет, а живет подаянием. Ночью Кузьмич бросает сына и крадет у Моргунка коня. На следующий день Никита берет с собой мальчишку в путь, впрягаясь в телегу вместо лошади.
Глава 9
Как назло, на пути большое село. Пошел Никита через село — людей насмешил. Отвели его в сельсовет. Председатель начинает расспрашивать, кто такой, почему в телегу впряжен? Послушал ответы Моргунка, подивился на причуды немолодого уже человека, но задерживать не стал — иди дальше своей дорогой.
Глава 10
А Моргунок между тем попадает к цыганам: вдруг у них пропавший конь? Показали цыгане ему своих коней — не признал в них Никита своего, не слукавил. И цыгане уже не те, что прежде. Они не воруют, живут трудовой жизнью, косят сено — да так, что и Моргунка самого к косе потянуло. Ночью задумал он похитить у цыган одного коня: те же прежде воровали, значит, и у них сейчас лошадь украсть не грех. Но за конюшней надежно следит сторож, так что Моргунок отказывается от своей затеи и до света еще покидает табор.
Глава 11
Автор изображает новую жизнь: в поле тракторный отряд, в небе — самолеты, поезда — на железнодорожных путях, ледоколы огибают полюс. И только Моргунок не со всеми. «По-конски терпелив», он упрямо катит свою телегу по одной из тысячи дорог России в поисках лучшей доли. Повстречал Никита вновь старого знакомца — попа. Тот уже на коне. Уж не конь ли это Моргунка? Но поп, словно чего- то испугавшись, ускакал прочь.
Глава 12
Прибывает Моргунок со своей телегой на базар в надежде найти коня. Здесь он вновь встречается с Кузьмичом, который все также попрошайничает, на сей раз, притворившись слепым. Моргунок хватает его, требует вернуть коня. Но Кузьмичу удается перехитрить Никиту и исчезнуть в толпе.
Глава 13
Моргунок держит путь дальше и встречает тракториста. Тот жалеет немолодого человека и крепит телегу к своему трактору, чтобы подвести. Моргунок выпытывает, где можно купить коня. Тракторист отвечает, что в колхозе коня не продадут, но можно податься в село Острова, где еще сохранилось единоличное хозяйство.
Глава 14
Никита добирается до селенья Острова. Здесь все течет по-старому: речушка зовется Царь, в церкви служат обедню, плетни повалены, крестьяне без работы, на все село один пастух. Село приходит в упадок, его обитатели безнадежно отстают от жизни: «который час, который день, не знают Острова». Несмотря на нищету и запущенность, у селян одна отговорка — они свободны, живут сами себе господами и не зависят от колхозов. Другая отговорка — в богатстве счастья нет. Они предлагают Никите слепого коня, но Моргунок не хочет ни такой лошади, ни такой жизни.
Глава 15
На пути Никиты оказывается колхоз. Здесь совсем другая жизнь: хозяйство на подъеме. Хозяин ведь не тот, кто собственник, а тот, кто заботится о вверенном ему имуществе и о скоте — этому учат Моргунка местные жители. Не стяжательство делает человека хозяином, а рачительное отношение к сельским делам. Интересно Моргунку, насколько такая жизнь затеяна. Он получает ответ: навечно.
Глава 16
Автор рисует колхозных тружеников, образ которых воплощается для него в многочисленном семействе Фроловых. Фроловы — это и есть русские колхозники, каких много по всей стране: они повсюду, именно эти люди и строят жизнь — надежно и навсегда.
Глава 17
Моргунок разговорился с колхозным сторожем о своей мечте найти Муравию. Сторож считает Никиту чудаком, сомневается в существовании Муравии. Пусты и бесполезны такие хождения. Для примера он рассказывает Моргунку о старичке-богомольце, который ушел паломником до Киевской лавры.
Глава 18
В селе играют свадьбу дочери сторожа Насти. Гуляет весь колхоз. Автор рисует галерею лиц — типичных представителей нового трудового народа. Все они почетны на селе, все овеяны трудовой славой, как их предки были овеяны славой ратной.
Глава 19
Моргунок возвращается обратно в родное село, терзаясь сомнениями. По пути ему встречается старичок-паломник, который вернулся из Киева. Тот повторяет слова сторожа, что поиски Муравии — глупая затея, а заодно и себя корит за глупость. Не должен человек полагаться на сказки со счастливым концом. Счастье нужно делать самостоятельно, собственными руками. Никита понимает, что теперь у него одна дорога — в колхоз. Вот только стыдно перед другими: пришел как бы на все готовое, возьмут ли такого? Старичок уверяет, что должны взять «для интереса», потому что человек труда всегда в колхозном деле нужен. И Моргунок соглашается с бывшим богомольцем.
План пересказа
1. Никита Моргунок уезжает из дома в поисках страны Муравии и попадает не то на свадьбу, не то на поминки.
2. Герой едет к свояку: он решил покинуть семью, чтобы не вступать в колхоз.
3. Моргунок вспоминает слова деда о разных «сроках» человеческой жизни.
4. Встреча с попом.
5. Притча о старике и старухе, пострадавших от половодья.
6. Воображаемый разговор Моргунка со Сталиным.
7. Никита встречает своего соседа Илью Кузьмича, представшего в образе нищего. Сосед крадет его коня.
8. Моргунок сам везет телегу. Он узнает, что в этом краю только артели, т.е. колхозы.
9. Встреча с цыганами в поисках коня.
10. Никита видит скачущего на его коне попа. Он ищет коня на базаре.
11. Еще одна встреча с Ильей Кузьмичем. Бывший сосед убегает.
12. Телегу Моргунка берет на буксир тракторист.
13. Герой попадает в селенье Острова, состоящее из тех, кто не идет в колхозы.
14. Разговор с председателем колхоза и с ночным сторожем.
15. Свадьба в деревне. Моргунок находит коня.
16. Герой беседует со старцем, объясняющим, что никакой Муравии нет. Он решает вступить в колхоз. Пересказ
«Страна Муравия» — произведение необычное. Собственно эпический пласт сюжета — картины коллективизации, становления и укрепления колхозов — в ней почти отсутствует. Автор дает почувствовать самый дух наступления на старый уклад деревни через ряд крупномасштабных символических образов природы:
Шла весна в могучей силе,
По ночам крошила снег,
Разлились по всей России
Воды всех морей и рек.
Эта гипербола примечательна не только потому, что говорит о жизнетворящей силе социальных и нравственных пере мен в деревне, которые должна нести коллективизация. Такая символическая картина содержит и ощущение тревоги, намекает на неизбежные тяготы, которые выплеснут на берега жизни разлившиеся воды «всех морей и рек».
Неслучаен комический контекст приведенной строфы и следующего за ней эпизода: паводок подхватил избушку двух упрямцев – деда и бабки, не желавших вступать в колхоз, — но по иронии судьбы прибил ее прямехонько к колхозной усадьбе:
Спали воды. Стало сухо.
Смотрит дед – на солнце дверь:
«Ну, тому бывать, старуха,
Жить нам заново теперь…»
Заметим, избушка причалила так, что ее дверь оказалась обращенной не к лесу, не к полю, а к солнцу. Роль этого эпизода: он служит комической «перелицовкой» путешествия за счастьем главного героя и вписывается в картину жизни советского народа.
Эпический пласт сюжета «Муравии» складывается и из многократно появляющегося образа «дали»:
Дорога тянется вдали,
И грусть теснит в груди:
Как много неба и земли
Осталось позади.
Отметим широкомасштабное и эмоционально насыщенное обобщение: позади остались не версты, не деревни, а небо и земля… Эти строки демонстрируют смысловую и эмоциональную значимость образов «дали», звучат на всем протяжении поэмы. Твардовский не умалчивает о трудностях исторического дела, однако драматизм движения истории не исключает его светлой перспективы. В рамки исторических событий, отраженных в «Муравии», входят и два ряда условных картин, которые можно назвать так: «торжество колхозного строя» и «гибель мира кулачества». Они, согласно фольклорному типу обобщения, окрашены в полярные по отношению друг к другу краски прекрасного и безобразного. Так, картина первого колхозного сева или молотьбы воспринимается как праздник раскрепощенного труда, как прекрасное. Точно так же нарисована исполненная радости, духовного изобилия ярких красок картина колхозной свадьбы. Здесь поэт рисует не только настоящее, но и будущее, но не в облике утопии или фантастики, а сквозь призму идеала.
В «Муравии» изображен дружный, богатый цыганский колхоз. Здесь неуместны мерки житейского правдоподобия: перед нами – максимально заостренная мечта, идеал красоты новых человеческих отношений. Главный герой написан Твардовским, как и эпическая панорама времени, с верой в его будущее, но и с полным пониманием противоречий. Исторические преобразования в деревне касались не только экономики. Важнейшим и труднейшим делом было преобразование привычного нравственного уклада единоличника. Перед каждым крестьянином жизнь поставила неотвратимый, безотлагательный и нелегкий вопрос: как жить дальше? что сулит колхоз? В такой драматический момент и знакомимся мы с Никитой Моргунком. Никита Моргунок – «пестрый» образ – герой эпопеи, прекрасный и смешной, драматический и комический. Твардовскому передает аромат подлинности деревенского быта, поразительно меткий и точный язык – язык народа. Сюжет путешествия в поисках «единоличного счастья» позволяет увидеть не только эволюцию героя, но и характер труженика, близкого к земле, для которого работа — первейшее дело жизни. Даже в деталях проявляется «мастеровитость» Моргунка. Возьмем, например, его привычку быстро и сноровисто запрягать коня; при этом поэт не забывает отметить:
Бредет в оглоблях серый конь
Под расписной дугой,
И крепко стянута супонь
Хозяйскою рукой.
Определение «хозяйскою» имеет не только свой прямой смысл, но и намек на умение Никиты по-хозяйски, дельно, умеючи браться за все, что требуется в крестьянском обиходе. Никите не по нутру занятия «попа-отходника», и он советует ему работать: «Пчел глядел бы, сено греб». Он совершенно не сочувствует кулаку Бугрову, жалующемуся на морозы в дальнем краю, куда его выселили, на невыгодную для него работу. Для Моргунка работать – в самой природе человека. Стосковавшись за длинную дорогу по крестьянской работе, Моргунок вызвался помочь колхозникам на току, успев высказать заветное:
Да я ж не лодырь, не злодей,
Да я ж не хуже всех людей.
По представлениям героя, любить работу — свидетельство нормального человеческого состояния, тогда как обратное — признак людей нестоящих, едва ли не преступников. Недаром определения «лодырь» и «злодей» следуют друг за другом через запятую, уравниваются в своем значении. Работа на току — от-раднейшие воспоминания Моргунка. И всякая-то крестьянская работа для героя — любимейшая. А сама сцена на току исполнена поэзии, красоты:
Но любо было Моргунку,
Повесив теплый цеп,
Сидеть и веять на току
Набитый за день хлеб.
В этой картине проявляется печально-возвышенное настроение, вызванное воспоминаниями и окрашивающее их: все, что дорого Моргунку, кажется ему теперь таким далеким, может быть, навсегда утраченным. Ощущение прекрасного в приведенных строках постепенно нагнетается: оно как бы движется от народно-поэтического «любо» к лирически окрашенным словам «ветерок», «горсточка» и достигает своей эмоциональной кульминации в завершающем образе – «полумесяц золотой». «Золотая рожь» – излюбленное словосочетание народной поэзии, поэзии Некрасова, Кольцова. Герой никогда не смотрит на природу со стороны, она входит в его душевный мир с такой же естественностью, как и труд. Как бы мимоходом примечает Никита все, на что не обратил бы никакого внимания человек городской: еле уловимый аромат летней воды, прикосновение ветерка, пенек или куст, словно забытый, брошенный на дороге. Повествование от лица автора и здесь помогает донести естественность переживаний героя, тем более что поэт как бы глядит на окружающее глазами Моргунка, говорит тем же языком народа, что и Никита.
С готовностью откликаясь на чужие беды, Моргунок к своим собственным горестям и неудобствам путевого житья-бытья относится сдержанно, не преувеличивает их. Чаще всего в подобные минуты герой грустно подшучивает над собой. Так, например, изумленный подлостью Бугрова (тот украл у Моргунка коня) и просто убитый случившимся, он, тем не менее, обращается к своим путевым заботам:
Короток день, а путь далек,
И солнце – где уже!..
Переобулся Моргунок,
И легче на душе.
Юмор последних строк говорит о нравственном здоровье Моргунка — приметной особенности народного героя.
Путешествуя, Никита, как это бывает в народных сказках, оказывается на распутье; он не раз попадает в руки хитрому обманщику (встречи с Бугровым) и стоит перед выбором: налево пойдешь — коня потеряешь, направо — самому головы не сносить. И, конечно же, его ждет счастливый конец путешествия: в нашем случае герой стоит на пороге новой жизни.
Постоянны в «Муравии» переклички между образом реального Никиты и обобщенной фигурой странника. Автор впервые представляет нам героя так:
С утра на полдень едет он,
Дорога далека.
Пока герой даже не назван по имени. Тут же следует чисто условный пейзаж. На таком обобщенно-масштабном фоне вырисовывается фигура реальнейшего жителя деревни, который если и уезжает из дома, то не дальше, как в гости или на базар. На пути Никиту Моргунка ждут многие встречи. Как же они влияют на него? Быстро ли меняются его взгляды? Поэт не подталкивает своего героя к неоправданно скорой «перековке», как то бывало в некоторых произведениях литературы. Наоборот, в характере Моргунка — замедленность изменений, соответствующая недоверчивости его к новому и упорной вере в свою мечту. Встречи с колхозниками долгое время не производят на Никиту Моргунка никакого впечатления, даже тогда, когда он наблюдает их дружную, красивую работу. Увидев молодого тракториста, поправляющего в машине какую-то неполадку, Моргунок с иронией отмечает именно эту, по его мнению, ненадежность колхозных и машин, и мастеров («Да-а, — сказал Никита, — добрая езда!»).
Но постепенно Моргунок проникается интересом и уважением к колхозам. Важна в поэме встреча Моргунка с Фроловым. И не только для того, чтобы убедить героя в преимуществах колхозного строя, но и для того, чтобы очертить имеющий самостоятельное значение в поэме образ крестьянина. Твардовский подчеркивает его убежденность и героизм, опираясь на традиции былины. Однако вместе с тем поэт наделяет своего героя достоверными чертами характера. Фролов перемежает рассказ о своей жизни, о смертельной схватке с кулаками то обиходным замечанием: «охота покурить», то житейским вопросом Моргунку: «Устал, брат?» Очень человечны воспоминания Фролова о том, как он, едва не погибнув в единоборстве с врагами, грустил, что не принес обещанного подарка сынишке.
Моргунок преисполнен доверия к Фролову уже потому, что тот и в труде богатырь (сцена на току), и меткое словцо любит и вообще такой же мужик, как и Никита («Сидят в тени два мужика, толкуют в первый раз»).
Многие переживания Моргунка, переданные поэтично психологически тонко, рождают отклик и в душах совсем не крестьянских. Объясняя такую особенность своего творчества Твардовский отметил, что считает себя учеником не только Некрасовской школы, но и Толстовской.
На деле «Великий год» обернулся для российского крестьянства трагедией. Поэма Твардовского преображала жестокую реальность в «сказочную быль».
Это кормилица, это мать родная! Во имя нее и совершает Никита свое путешествие. Хозяйскою рукою, добро запряжен конь:
То конь был — нет таких коней!
Не конь, а человек.
На коне держалось все хозяйство, вплоть до самого последнего гвоздя в стене. И как уж любил и берег своего коня Моргунок! Именно вокруг коня и разворачивается все последующее действо. А потому это образ довольно Символичен. Это олицетворение всего хозяйства крестьянского. Горько думать, что ради призрачной страны, безбедного будущего крестьянин теряет все то, что уже заработано кровью и потом. Это отсылает читателя к той реальности, которая пришла вслед за образованием колхозов. Увлеченные идеей светлой жизни, а порой и принужденные, люди приводили в колхозное хозяйство всю скотину. А вот кому они отдавали свое кровное добро, свою кормилицу — корову, кормильца — коня? Руководить хозяйством часто приходили люди, совершенно не знающие своего дела, скрывающие за маской всезнающего и образованного начальника полную неграмотность, невежество в вопросах ведения хозяйства. И приносили они лишь одни убытки.
Твардовский обращает внимание и на других героев, сыгравших немаловажную роль в историческом процессе. Один из таких героев — поп — собирательный образ русского духовенства. Автор развенчивает неприкосновенный доселе образ русского попа, духовника. Здесь сквозят и ирония, и иносказание. Поп Твардовского странствует, рассуждает совсем не по Библии. И уж совсем не по библейским заповедям крадет коня. С одной стороны, это объясняется жесткой идеологической цензурой, с другой — с собственно развенчанием идеала духовенства.
Идея губительности коллективизации, ее страшных последствий не могла быть высказана прямо в годы создания поэмы, а потому Твардовский прибегает к иносказанию. Он показывает картины процветания колхозов, все работники его — это открытые, серьезные, немного суровые люди, с явно выраженной любовью к труду, почти идеальные. Автор, причем, как будто поддается идеализации: он показывает изумление Никиты, когда он видит председателя Фролова, легко поднимающего непосильные для одного человека тяжести. Да и сама поэма заканчивается просветлением Никиты, решившего наконец-то вступить в колхоз. Произведение полностью подходит для литературы того времени, и цензура не могла придраться к поэме. А иносказательный смысл легко уловим. План
1. Никита Моргунок собирается на поиски страны Муравии, где нет колхозов, где вся земля — личная, частная собственность.
2. Он заезжает к свату попрощаться.
3. По дороге сначала встречает попа, который предлагает ему ездить с ним и зарабатывать. А затем видит своего соседа Ивана Кузьмича, кормящегося милостыней.
4. Сосед крадет у Никиты лошадь. Никита дальше странствует, но уже впряженный в телегу. Только однажды он увидал своего коня у того самого попа, но догнать не успел.
5. Он видит цыган, у которых не находит своего жеребца. На базаре он видит Ивана Кузьмича, но уже без лошади, ловит его, но тот ловко удирает из рук Никиты.
6. Никита попадает в колхоз, где кипит работа, колхоз процветает.
7. Моргунок попадает в селенье Острова. Теоретически — это именно та самая страна Муравия, о которой он так мечтал. Здесь земля в руках крестьян, на них никто не давит. Но все селенье — это большая разруха.
8. Моргунок возвращается в колхоз и знакомится с председателем — Фроловым. Начинается свадьба. На нее приходит и поп. Узнав его, Никита кидается на улицу и видит своего Серого.
9. Никита едет дальше. У мудрого старца, что попался ему по дороге, он спрашивает о стране Муравии. Старик отвечает, что такой страны нет.
10. Никита решает вступить в колхоз.
Творчество Александра Трифоновича Твардовского – автора знаменитых поэм «Страна Муравия», «Василий Теркин», «Дом у дороги», «За далью – даль» неоднозначно оценивается современными критиками, литературоведами, читателями. Однако с уверенностью можно сказать, что это был выдающийся поэт советского периода русской литературы, произведения которого отразили важные этапы истории русского народа и представляют значительную художественную ценность.
Каковы же особенности творческого мировоззрения Твардовского? В каком направлении оно развивалось? В чем заключается идейно-художественное своеобразие произведений этого поэта?
Поэма «Страна Муравия» была напечатана в 1936 году и принесла ему широкую литературную известность. В это время в стране решалась серьезная социально-политическая проблема деревенского уклада, крестьянской судьбы. Опираясь на некрасовские традиции в изображении крестьянского мировоззрения («Кому на Руси жить хорошо»), Твардовский создает развернутое поэтическое произведение о победе колхозного строя.
Сюжет поэмы достаточно прост. Главный герой – крестьянин Никита Моргунок, который не решается вступить в колхоз, поскольку боится потерять свою самостоятельность. Его привлекает единоличная жизнь, наполненная особым смыслом и даже поэтичностью. Услышав старинную легенду о стране крестьянского счастья Муравии, Моргунок отправляется на поиски этой сказочной земли. Его воображение любовно рисует идеальные картины богатства и изобилия, простоты и независимости, царящих в этой маленькой чудесной стране:
Земля в длину и в ширину
Кругом своя.
Посеешь бубочку одну,
И та-твоя…
… И все твое перед тобой,
Ходи себе, поплевывай.
Колодец твой, и ельник твой,
И шишки все еловые.
Далее мы наблюдаем, как реальная действительность постепенно разрушает иллюзии героя относительно возможности и правильности единоличного ведения крестьянского хозяйства и убеждает в том, что настоящее счастье возможно только в колхозе, в коллективном труде на общей земле.
Сначала Моргунок оказывается на веселой кулацкой свадьбе (глава II) и понимает, что его не устраивает такой уклад («Туг и свадьба и поминки»). Далее герой встречает на своем пути хитрого священника (глава V), наживает себе врага в лице кулака Ильи Бугрова (глава VIII). Однако наиболее сильное впечатление на Моргун-ка, окончательно изменившее его мировоззрение, производит деревня единоличников Острова (глава XIV), в которой живут крестьяне, не желающие идти в колхоз и из-за этого оказавшиеся в нищете:
Кругом шумят моря хлебов,
Поля большой страны.
Худые крыши Островов
За ними чуть видны.
Новая позиция героя, осознавшего преимущества колхозной жизни, окончательно закрепляется после посещения им колхоза, в котором он видит слаженную работу крестьян (глава XV). Подобно некрасовскому герою, ищущему счастливых крестьян, герой Твардовского находит их на колхозных полях. Моргунок приходит к выводу о том, что и он «не лодырь, не злодей», «не хуже всех людей» и потому достоин лучшей жизни. Это подтверждает и беседа с председателем колхоза Фроловым, который рассказывает Моргунку о борьбе за колхозы в деревне, о постепенном и трудном переходе к новому способу хозяйствования:
Ты говоришь, на сколько лет
Такая жизнь пойдет?
Так вот даю тебе ответ
Открытый и сердечный:
Сначала только на пять лет.
– А там? – А там на десять лет.
– А там? – А там на двадцать лет.
– А там? – А там – навечно…
Значительной творческой заслугой поэта является достоверность художественного раскрытия поставленной проблемы: показ всей полноты и противоречивости сомнений, мучительных колебаний Моргунка, правдивое и не приукрашенное изображение ожесточенной борьбы за колхозы В этом отношении поэма А. Твардовского перекликается с романом М. Шолохова «Поднятая целина».
Поэма «За далью – даль», удостоенная Ленинской премии в 1961 году, считается одним из самых сложных и необычных произведений поэма А. Твардовского. В ней нет сквозного героя, целостного сюжета: отдельные главы объединены только временем (современность) и местом (дорога) действия, а содержание представляет собой картину авторских переживаний, впечатлений, размышлений. Поэт совершает двойное путешествие по маршруту Москва – Тихий океан (во времени) через несколько десятилетий (в пространстве). Сам Твардовский условно определял жанр «За далью -даль» как дорожный дневник.
Именно в этом произведении максимально четко отразились наиболее характерные особенности творческой концепции Твардовского – предельная близость читателю, восприимчивость ко всему новому, отзывчивость на важнейшие проблемы современности.
Отсюда главная идейная задача поэта – раскрыть существенные черты современной жизни, показать их в широкой исторической перспективе, определить место поэта в общей жизни народа.
А сколько дел, событий, судеб,
Людских печалей и побед
Вместилось в эти десять суток,
Что обратились в десять лет!
Используя приемы гиперболизации и контраста, автор-повествователь отмечает все новые изменения в социальной и культурной жизни и внешнем облике страны. Так, «сиротский звон» наковальни в «нищем соломенном краю» сменяется величественной картиной современного Урала, снабжающего всю страну железом и техникой («Две кузницы»):
Урал! Опорный край державы.
Ее добытчик и кузнец.
Ровесник древней нашей славы
И славы нынешней творец.
В прошлом «край глухой» Сибирь становится «заводом и житницей державы», ее «рудником и арсеналом» («Огни Сибири»), Путешествуя вместе с автором, мы наблюдаем строительство мощной гидроэлектростанции («Покорение Ангары»).
Близость автора читателю проявляется в особой форме поэтического повествования, которую можно определить как задушевный разговор друзей. Однако читатель для Твардовского это не только близкий по духу человек, «лучший друг надежный», но и «наставник строгий», и «высший судья». Чувство повышенной ответственности за свое творчество, глубокая восприимчивость к критике – отличительные черты художественного мышления поэта.
Особую роль в поэме играет глава « Гак это было», в которой поэт совершает краткий экскурс в недавнее прошлое, правдиво и достаточно смело для своего времени описывая период культа личности Сталина:
… Когда кремлевскими стенами
Живой от жизни огражден,
Как грозный дух он был над нами, –
Иных не знали мы имен.
С горечью и болью пишет Твардовский о злоупотреблениях властью, репрессиях, истреблении целых народов. При этом критике поэта подвергается только личность Сталина. Образ же Ленина остается неприкосновенным, поскольку, по мнению автора, «великий Ленин не был богом и не учил творить богов».
Ведущий лейтмотив всей поэмы «За далью – даль» – горячее признание поэта в любви и верности своей Родине, гордость за ее достижения и преобразования, причастность ее «гордой силе»:
Мне дорог мир большой и трудный,
Я в нем – моей Отчизны сын.
Я полок с ней мечтою чудной –
Дойти до избранных вершин.
Учитывая значительные изменения российского общественного сознания в постсоветское время, переосмысление многих социальных и духовных идеалов, долгий и печальный опыт колхозного хозяйствования в нашей стране, оценка обоих поэм Твардовского современным читателем может быть неоднозначной и противоречивой Отмечая несомненное художественное достоинство этих произведений – совершенство поэтического языка, богатство сказовых интонаций, достоверность изображения картин народной жизни, можно говорить о спорности и преходящем характере идейного содержания поэмы.
Однако можно утверждать, что в поэмах «Страна Муравия» и «За далью -даль» наиболее полно отразились основные особенности идейно-художественного мировоззрения Твардовского: тесная связь с современностью, умение уловить и поэтически выразить настроения эпохи, доступно донести высокие идеи до самого широкого круга читателей, близость лучшим традициям русской литературной классики.
В поэме “Страна Муравия” (1936) отображены события коллективизации, разрушившей уклад русской деревни. Поэма позволила одним критикам назвать А. Т. Твардовского кулацким поэтом, а другим трубить о том, как он прославил коллективизацию. Видимо, правота и тех и других была относительна. Перед глазами читателя развернута картина трагического расставания России со своим веками складывавшимся прошлым. Однако сквозь боль утрат брезжит надежда на сохранение взлелеянной трудом земли, хотя и мало похожей на прекрасную Муравию. Хуторок, о котором мечтает герой поэмы Никита Моргунок, – не сказка, не плод воображения. Вторая глава поэмы описывает отчаянье тех, кого ждет выселение, их пьяные поминки по загубленной жизни: “Веселитесь, пейте, люди, | Все одно: | Что в бутылке, | Что на блюде – | Чье оно? | Чья скотинка? | Чей амбар?) Чей на полке | Самовар?..” Поэт с горькой иронией выразил крестьянское недоумение перед происходящим. Ритмы народных песен и частушек скрывают печаль и самоиронию.
В произведении, “прославляющем” коллективизацию, звучат взволнованные и безусловно сочувственные строчки:
Их не били, не вязали,
Не пытали пытками,
Их везли, везли возами
С детьми и пожитками.
А кто сам не шел из хаты,
Кто кидался в обмороки, –
Милицейские ребята
Выводили под руки…
Образ дороги, традиционно символизировавшей национальную историю, завершает главу: “Над дорогой пыль висела, | Не стихал собачий лай. | Ругань, песни… | Трогай, Серый. | Где-нибудь да будет край…” Почти что отчаянье в этом слове “край”. Край как предел, окончание неведомой дороги. Это настроение повторяется в одной из следующих главок. Встретившись в воображении со Сталиным, Моргунок задает ему дерзкий вопрос:
– Товарищ Сталин! Дай ответ,
Чтоб люди зря не спорили:
Конец предвидится ай нет
Всей этой суетории?.. Простертая над страной “рука, зовущая вперед”, преградила, однако, все пути к заветной стране труда и теплого родства с миром. Илья Кузьмич Бугров, сосед героя-путешественника, с которым рядом пройти “под ручку” смотреть хлеба мечтал Никита, теперь встречается ему на пропыленной дороге нищий. Он бредет из мест, “куда их вывезли гуртом” (”В лесу, в снегу, стоит барак, | Ложись и помирай”). В воспоминаниях брата поэта И.Т. Твардовского есть рассказ о том, как их отец с младшим сыном бежали из района принудительного переселения. Зная об этом, многое в поэме прочитываешь по-другому. Доведенный до отчаяния “кулак” совершил поступок, до которого он никогда бы не унизился, если бы не вмешательство “руки, зовущей вперед”. Сколько боли в авторском вопросе о судьбе ребенка:
Куда он, малец, гол и бос,
Шел по свету с отцом,
Суму на перевязи нес
С жестяным котелком?.. Как ни честен главный герой, но и ему в голову приходит грешная мысль о краже коня у цыган – после того, как его самого обокрали. Уничтожение сложившегося образа жизни вело и к смещению нравственных границ. Официальные речи о добровольной коллективизации оказались лживыми, так как на деле путь к единоличному хозяйствованию был перекрыт. Читатель поймет это, познакомившись с историей деревни Острова. Вместе с тем автор не сказал бы всей правды о времени, если бы вовсе не заметил, что колхоз сохранил некоторые традиции коллективной сельской жизни, с ее привычным трудом и своеобразной поэзией. Твардовский и в этом случае сумел удержаться от декларативности. Мягким юмором окрашены речи участников свадебного застолья. С добрым, любовным вниманием, выразительно и точно описывается в “Стране Муравии” пляска:
Паренек чечетку точит,
Ходит задом наперед,
То присядет,
То подскочит,
То ладонью, между прочим,
По подметке
Попадет. Строфа из пяти стихов, укладывающихся в границы четырехстопного хорея, оказалась деформированной, и разрыв стиха по цезуре передает резкую четкость плясового ритма. Упругие интонации, ненавязчивое аллитерирование, естественность и достоверность слуховых и зрительных деталей – все это наполнено особым “ладом”, трогательным и задорным чувством удивления, иногда близкого к умилению:
Выходит девочка бедовая,
Раздайся, хоровод!
Платье беленькое, новое
В два пальчика берет.
– Меня высватать хотели,
Не сумели убедить.
Неохота из артели
Даже замуж выходить. В первой из цитированных строф чередуются ямб и хорей. Твардовский прибегает к сложному стихотворному размеру. Регулярные стопы без ударений (пиррихии) подчеркивают плавность, некоторую церемонность движений. Частушечная следующая строфа (”Меня высватать хотели…”) выполнена в четырехсложном размере. Перед нами так называемый пеон третий. “Лишние” ударения в первом и последнем стихах значительно ослаблены, хотя и способствуют выделению слов, на которые они падают. Двойное ударное а в последнем стихе, сопутствуемое шипящим (даже замуж…), усиливает акцент на комическом звучании. Праздничные картины свадьбы, эпизод встречи Моргунка со своим украденным конем отбрасывают светлые блики на финальную часть поэмы. Никита принимает решение возвращаться домой и сожалеет лишь, что “уйму трудодней” потерял из-за путешествия. “Недоволен я концом”, – писал Твардовский своему другу, поэту М. Исаковскому. В связи с завершением произведения он жаловался на скверное “мироосязание”: “Тревожусь, терзаюсь, боюсь за поэму, постылое свое детище. Все ее хвалят, а мне теперь порой кажется, что не обманул ли я всех… что она совсем-совсем плохая, и попадется книжонка Горькому, объявит он меня на всю Россию щелкопером и мазуриком…” Автор самокритично видел, что “поэма не ах”, и мечтал написать “что-нибудь лучше этой поэмы”. Некоторые читатели, напротив, очень высоко оценили “Страну Муравию”. Так, один из них, послушав текст, заметил, что даже “если Твардовский ничего больше не напишет, то все равно ему будут ставить памятники на Руси”.
Хорошее сочинение? Тогда в закладки – » Образ фонического героя на примере поэмы Твардовского “Страна Муравия” . Это нужно, ведь не потеряешь!
Содержание интересных новостей
Новые сочинения:
Сочинение рецензия: Солженицын о Твардовском
Сочинение трактат на тему: Депрессия в литературе на примере творчества Твардовского
Война народная (по произведениям О. Т. Твардовского)
Сочинение на тему: Величие подвига человека на войне
Контакты
Первое крупное произведение, которое принесло Твардовскому успех, — поэма «Страна Муравия» (1936). В основу произведения положен сюжет, берущий начало в народных сказках, переосмысленный Н.А. Некрасовым в поэме «Кому на Руси жить хорошо», — путешествие в поисках счастья.
Начало произведения выдержано в подчеркнуто обобщенном, величавом былинном стиле. Автор использует существительные во множественном числе (деревни, версты, реки, земля). Масштаб повествованию задан не только российский, но и вселенский: в центре земли — человек и его конь (они образуют одно целое, как это свойственно мифологии, крестьянскому сознанию). Образ дороги, дали, издавна созвучный в русской литературе теме поисков смысла жизни, размышлениям о судьбе человека, народа, России в целом, в этом своем обобщающем значении использован и Твардовским. Отныне он станет сквозным образом творчества поэта.
Зачем же покинул дом и отправился в путь герой поэмы Никита Моргунок? Подобно некрасовским крестьянам, искавшим когда-то «избыткова села», Никита ищет страну крестьянского счастья, Муравию. «Слово «Муравия», вообще говоря, не выдумано — писал сам Твардовский. — Оно взято из крестьянской мифологии и означает, скорее всего, некую конкретизацию вековечной мужицкой мечты и легендарных слухов о «вольных землях», о благодатных и далеких краях, где текут молочные реки в кисельных берегах…» Но образ Никиты Моргунка, при всей обобщенности несет в себе реальные черты 30-х годов. Никита — крестьянин-единоличник, его одолевают сомнения в необходимости колхозов, и Муравия представляется ему землей, которая «в длину и в ширину — Кругом своя. Посеешь бубочку одну, И та — твоя». Весь сюжет поэмы построен так, чтобы убедить Никиту, оказавшегося на распутье, в торжестве иного идеала, раскрывающегося во всей своей красоте в картине коллективного сева:
Сомнения одолевали в те годы не только Никиту. Об этом скажет сам повествователь.
Нельзя не видеть (и это позднее признает сам Твардовский), что нарисованные в поэме картины не раскрывают всей глубины противоречий, связанных с коллективизацией. За пределами поэмы, в черновиках, остались такие, например, картины:
Дома гниют, дворы гниют,
По трубам галки гнезда вьют,
Зарос хозяйский след.
Тот сам сбежал,
Того свезли,
Как говорят, на край земли,
Где и земли-то нет.
Как и М. Шолохов в «Поднятой целине», Твардовский в «Стране Муравии» показывал жизнь скорее такой, какой она, по его представлениям, должна быть и обязательно будет, чем такой, какой она была на самом деле. Заметим, что и сказочный сюжет, избранный поэтом, по законам жанра вел к благополучной развязке. Однако сказанное не перечеркивает первую поэму Твардовского, которая, как нам кажется, совершенно незаслуженно предана сегодня забвению. Перечитаем поэму и увидим, как последовательно отстаивает поэт идеал крестьянина-труженика, как мастерски рисует он поэтичные картины родной земли («листвой и яблоками сад запахнет на заре»), как умеет слышать и передавать народный говор («не весь в окошке белый свет», «угостить — так дым трубой») и как на основе традиций устного народного творчества создает свой неповторимый стиль:
Стоят столы кленовые.
Хозяйка, нагружай!
Поспела свадьба новая Под новый урожай.
Поспела свадьба новая Под пироги подовые,
Под свежую баранину,
Под пиво на меду,
Под золотую, раннюю Антоновку в саду.
Традиционные жанры фольклора по-новому оживут в поэме «Страна Муравия», например, в главе 18, воспроизводящей свадебный обряд:
Веселье праздника, оптимизм героев поэмы, веру в новую колхозную жизнь отражают и созданные поэтом частушки.
«Страна Муравия» считается произведением, с которого началась истинная литературная карьера Твардовского. Поэма была тепло встречена не только критиками, но и признана большим кругом читателей. И действительно, поэма затрагивала те проблемы, которые были злободневны или, по крайней мере, были еще очень свежи в памяти миллионов людей. Тема коллективизации, ее последствий, тема русской земли, русского крестьянства — вот неполный перечень вопросов, затронутых в поэме.
Заглавие поэмы — «Страна Муравия» — это тот идеал общественной жизни, который ищет не только Моргунок, но и каждый крестьянин, и в более широком смысле каждый русский человек в глубине души своей. Русскому человеку, как никому другому, свойственно стремление к идеалу. И ради этого идеала он готов терпеть много и долго. На это и рассчитывали строители коммунизма. Но автор иносказательно говорит о том, что страна Муравия — это миф. Миф, придуманный большевиками, едва ли сможет обрести жизнь, скорее всего, этот эксперимент обречен на провал. Твардовский развенчивает идеалы коммунизма, говорит о том, что через кровь и разрушения, через насилие нельзя привести человека к счастью. Счастья не построишь на несчастье других, на насилии.
Итак, Никита Моргунок отправляется на поиски некой иллюзорной страны Муравии, о которой он часто слышал от своего деда. Основные стимулы, направляющие Никиту, идут от его привязанности к земле. Он не пожелал идти в колхоз, работать на всех, а не на себя. А потому он ищет ту страну, где «земля в длину и в ширину — кругом своя».
Моргунок представлен Твардовским как собирательный образ русского крестьянина. Это трудолюбивый, хозяйственный, крепкий мужик, всю жизнь свою живущий честным трудом. И если бы не война, голод да не остальные беды, то жил бы он теперь припеваючи. Глазами Никиты автор любовно смотрит на землю, на нескошенную пшеницу. Он с радостью принимается за работу, по которой соскучился, помогает в колхозе. Земля для русского крестьянина живая:
Земля!…От влаги снеговойОна еще свежа.Она бродит сама собойИ дышит, как дежа.
Это кормилица, это мать родная! Во имя нее и совершает Никита свое путешествие. Хозяйскою рукою, добро запряжен конь:
То конь был — нет таких коней!Не конь, а человек.
На коне держалось все хозяйство, вплоть до самого последнего гвоздя в стене. И как уж любил и берег своего коня Моргунок! Именно вокруг коня и разворачивается все последующее действо. А потому это образ довольно Символичен. Это олицетворение всего хозяйства крестьянского. Горько думать, что ради призрачной страны, безбедного будущего крестьянин теряет все то, что уже заработано кровью и потом. Это отсылает читателя к той реальности, которая пришла вслед за образованием колхозов. Увлеченные идеей светлой жизни, а порой и принужденные, люди приводили в колхозное хозяйство всю скотину. А вот кому они отдавали свое кровное добро, свою кормилицу — корову, кормильца — коня? Руководить хозяйством часто приходили люди, совершенно не знающие своего дела, скрывающие за маской всезнающего и образованного начальника полную неграмотность, невежество в вопросах ведения хозяйства. И приносили они лишь одни убытки.
Твардовский обращает внимание и на других героев, сыгравших немаловажную роль в историческом процессе. Один из таких героев — поп — собирательный образ русского духовенства. Автор развенчивает неприкосновенный доселе образ русского попа, духовника. Здесь сквозят и ирония, и иносказание. Поп Твардовского странствует, рассуждает совсем не по Библии. И уж совсем не по библейским заповедям крадет коня. С одной стороны, это объясняется жесткой идеологической цензурой, с другой — с собственно развенчанием идеала духовенства.
Идея губительности коллективизации, ее страшных последствий не могла быть высказана прямо в годы создания поэмы, а потому Твардовский прибегает к иносказанию. Он показывает картины процветания колхозов, все работники его — это открытые, серьезные, немного суровые люди, с явно выраженной любовью к труду, почти идеальные. Автор, причем, как будто поддается идеализации: он показывает изумление Никиты, когда он видит председателя Фролова, легко поднимающего непосильные для одного человека тяжести. Да и сама поэма заканчивается просветлением Никиты, решившего наконец-то вступить в колхоз. Произведение полностью подходит для литературы того времени, и цензура не могла придраться к поэме. А иносказательный смысл легко уловим.
План
Никита Моргунок собирается на поиски страны Муравии, где нет колхозов, где вся земля — личная, частная собственность.
Творчество Александра Трифоновича Твардовского — автора знаменитой поэмы «Страна Муравия» — неоднозначно оценивается современными критиками, литературоведами, читателями. Однако с уверенностью можно сказать, что это был выдающийся поэт советского периода русской литературы, произведения которого отразили важные этапы истории русского народа и представляют значительную художественную ценность.
Поэма «Страна Муравия» была напечатана в 1936 году и принесла ему широкую литературную известность. В это время в стране решалась серьезная социально-политическая проблема деревенского уклада, крестьянской судьбы. Опираясь на некрасовские традиции в изображении крестьянского мировоззрения («Кому на Руси жить хорошо»), Твардовский создает развернутое поэтическое произведение о победе колхозного строя.
Сюжет поэмы достаточно прост. Главный герой — крестьянин Никита Моргунок, который не решается вступить в колхоз, поскольку боится потерять свою самостоятельность. Его привлекает единоличная жизнь, наполненная особым смыслом и даже поэтичностью. Услышав старинную легенду о стране крестьянского счастья Муравии, Моргунок отправляется на поиски этой сказочной земли. Его воображение любовно рисует идеальные картины богатства и изобилия, простоты и независимости, царящих в этой маленькой чудесной стране:
Земля в длину и в ширину
Кругом своя.
Посеешь бубочку одну,
И та — твоя…
… И все твое перед тобой,
Ходи себе, поплевывай.
Колодец твой, и ельник твой,
И шишки все еловые.
Далее мы наблюдаем, как реальная действительность постепенно разрушает иллюзии героя относительно возможности и правильности единоличного ведения крестьянского хозяйства и убеждает в том, что настоящее счастье возможно только в колхозе, в коллективном труде на общей земле.
Сначала Моргунок оказывается на веселой кулацкой свадьбе (глава II) и понимает, что его не устраивает такой уклад («Тут и свадьба и поминки»). Далее герой встречает на своем пути хитрого священника (глава V), наживает себе врага в лице кулака Ильи Бугрова (глава VIII). Однако наиболее сильное впечатление на Моргунка, окончательно изменившее его мировоззрение, производит деревня единоличников Острова (глава XIV), в которой живут крестьяне, не желающие идти в колхоз и из-за этого оказавшиеся в нищете:
Кругом шумят моря хлебов,
Поля большой страны.
Худые крыши Островов
За ними чуть видны.
Новая позиция героя, осознавшего преимущества колхозной жизни, окончательно закрепляется после посещения им колхоза, в котором он видит слаженную работу крестьян (глава XV). Подобно некрасовскому герою, ищущему счастливых крестьян, герой Твардовского находит их на колхозных полях. Моргунок приходит к выводу о том, что и он «не лодырь, не злодей», «не хуже всех людей» и потому достоин лучшей жизни. Это подтверждает и беседа с председателем колхоза Фроловым, который рассказывает Моргунку о борьбе за колхозы в деревне, о постепенном и трудном переходе к новому способу хозяйствования:
Ты говоришь, на сколько лет
Такая жизнь пойдет?
Так вот даю тебе ответ
Открытый и сердечный:
Сначала только на пять лет.
А там? — А там на десять лет.
А там? — А там на двадцать лет.
А там? — А там — навечно…
Значительной творческой заслугой поэта является достоверность художественного раскрытия поставленной проблемы: показ всей полноты и противоречивости сомнений, мучительных колебаний Моргунка, правдивое и не приукрашенное изображение ожесточенной борьбы за колхозы. В этом отношении поэма А. Твардовского перекликается с романом М. Шолохова «Поднятая целина».
Несомненное художественное достоинство этого произведения — достоверность изображения картин народной жизни, и можно утверждать, что в поэме «Страна Муравия» наиболее полно отразились основные особенности идейно-художественного мировоззрения Твардовского: тесная связь с современностью, умение уловить и поэтически выразить настроения эпохи, доступно донести высокие идеи до самого широкого круга читателей, близость лучшим традициям русской литературной классики.
«Страну Муравию» я написал в 1934 — 1936 году, и ее первое
отдельное издание вышло в 1936 году в смоленском издательстве.
Жил я тогда в Смоленске, областном центре моего родного края,
учился в педагогическом институте и одновременно сотрудничал в
местных газетах: «Рабочем пути» и «Смоленской деревне».
Эта поэма была пятой моей книгой. Я до нее издал уже поэмы «Путь
к социализму» и «Вступление», книжку прозы «Дневник председателя
колхоза» и «Сборник стихов». Все это было посвящено
исключительно занимавшей меня тогда тематике колхозного
строительства. Я много ездил в качестве газетного работника,
писал корреспонденции, очерки, статьи, стихи и рассказы. Во всех
тогдашних делах деревни я разбирался порядочно, — не только
потому, что сам происходил из деревни, но особенно потому, что
все происходившее там в годы «великого перелома» составляло для
меня самый острый интерес и задачу жизни. Эта революция в
сельском хозяйстве, во всем жизненном укладе миллионов явилась
для меня в юности примерно тем, чем для старшего поколения наших
людей были Великая Октябрьская социалистическая революция и
гражданская война.
Все написанное и напечатанное в эти годы, а также мои рабочие
записи и незаписанные впечатления поездок, встреч и т. п. — все
это было как бы подготовкой к «Стране Муравии».
Но задумал я эту вещь под непосредственным воздействием извне,
она была мне подсказана А. А. Фадеевым, хотя эта подсказка не
была обращена ко мне лично и не имела в виду жанр поэмы. Началом
своей работы над «Муравией», первым приступом к ней я считаю 1
октября 1934 года, когда я занес в свой дневник следующую
выписку из появившейся в печати речи Фадеева:
«Возьмите 3-й том «Брусков» — «Твердой поступью». Там есть одно
место о Никите Гурьянове, середняке, который, когда организовали
колхоз, не согласился идти в колхоз, запряг клячонку и поехал на
телеге по всей стране искать, где нет индустриализации и
коллективизации. Он ездил долго, побывал на Днепрострое, на
Черноморском побережье, все искал места, где нет колхоза, нет
индустрии, — не нашел. Лошаденка похудела, он сам осунулся и
поседел. Оказалось, что у него нет другого пути, кроме
колхозного, и он вернулся к себе в колхоз в тот самый момент,
как председатель колхоза возвращался домой из какой-то
командировки на аэроплане. Все эте рассказано Панферовым на
некольких страничках среди другого незначительного материала. А
между тем можно было бы всего остального не писать, а написать
роман именно об этом мужике, последнем мелком собственнике,
разъезжающем по стране в поисках угла, где нет коллективного
социалистического труда, и вынужденного воротиться в свой колхоз
— работать со всеми. Если внести сюда элементы условности (как в
приключениях ДонКихота), заставить мужика проехать на клячонке
от Черного моря до Ледовитого океана и от Балтийского моря до
Тихого океана, из главы в главу сводить его с различными
народностями и национальностями, с инженерами и учеными, с
аэронавигаторами и полярными исследователями, — то, при хорошем
выполнении, получился бы роман такой силы обобщения, который
затмил бы «Дон-Кихота», ибо превращение ста милионов
собственников в социалистов более серьезное дело, чем замена
феодалов буржуазией».
Значение этого совета и призыва старшего писателя было, конечно,
не в том, чтобы я так-таки и вознамерился написать произведение,
которое затмило бы «Дон-Кихота». Кстати сказать, это выражение
Фадеева — отголосок наивной «теории» «догнать и перегнать
классиков», имевшей хождение в те годы в литературных кругах.
Дело было просто в том, что я очень горячо воспринял возможность
этого сюжета, взятого из книги одного писателя и изложенного в
таком духе другим писателем, для выражения того личного
жизненного материала, которым я располагал в избытке, для
осуществления настоятельной потребности, одолевавшей тогда меня:
рассказать, что я знаю о крестьянине и колхозе.
Эта история замысла «Муравии», на мой взгляд, имеет некоторый
интерес, хотя бы как один из примеров многообразных связей и
взаимовлияний в нашей советской литературе.
Мною для «Страны Муравии» был взят этот сюжетный мотив (мужик,
отправляющийся на своем коне в поиски страны, где нет колхозов),
хотя далеко не в том плане обширного романа-путешествия, как
толковал его Фадеев. Кроме того, взято название «Страна Муравия»
— так у Панферова названа страна, которую искал Никита Гурьянов.
Совпадает также имя моего героя с именем Гурьянова, фамилия же —
Моргунок — это прозвище одного крестьянина, жившего в соседней
деревне, приятеля моего отца.
Что же такое в изначальном смысле этих слов «Страна Муравия»? Я
получаю от читателей и особенно от учащихся средней школы и
преподавателей родного языка и литературы много писем с просьбой
пояснить это слово или подтвердить те догадки и толкования,
которые предлагались в этих письмах. Примерно: не есть ли это
Моравия, Область, расположенная в Чехословакии? Не один ли у
этого слова корень со словом «муравей» и не символизирует ли оно
дружную коллективную работу и жизнь, подобную муравьиной семье?
Не происходит ли оно от слова «мурава» — трава-мурава, рождая
представление о весенней благодатной зелени травы и всходов?
Мне кажется, что последнее предположение не противоречит духу и
смыслу этого наименования, но слово Муравия, вообще говоря, не
выдумано. Оно взято из крестьянской мифологии и означает скорее
всего некую конкретизацию вековечной мужицкой мечты, мечтаний и
легендарных слухов о «вольных землях», о благодатных далеких
краях, где текут молочные реки в кисельных берегах и т. п.
Происхождение названия «Муравия» от слова мурава (трава)
подтверждается и заметками в Большой советской энциклопедии и у
«Брокгауза и Ефрона», на которые мне указал мой земляк — старый
литератор Н. С. Каржанский. Там, между прочим, сказано: «Муравский
шлях — один из главных путей, которым пользовались крымские
татары в XVI — XVII вв., совершая набеги на Русское государство.
Муравский шлях шел от Перекопа к Туле по безлюдной, поросшей
травой (муравой) степи, минуя переправы через большие реки…» (БСЭ);
«На месте его и теперь существует большая проезжая дорога,
называемая дв сих пор у г. Ливен Муравкою» («Брокгауз и Ефрон»).
Любопытно ответить, что в китайском переводе эта моя поэма
названа «Страною зеленой свежести».
Сознанию Моргунка, как и сознанию Панферовского героя в
указанном эпизоде его книги, Муравия представляется страной
мужицкого, хуторского собственнического счастья в
противоположность колхозу, как такому устройству жизни, где
человек будто бы лишен «независимости», «самостоятельности», где
«всех стригут под один гребешок», как это внушали среднему
крестьянину в первые годы коллективизации враждебные ей люди —
кулаки и подкулачники.
Возвращение Моргунка, убедившегося на фактах новой
действительности, что нет и не может быть хорошей жизни вне
колхоза, придавало наименованию «Страна Муравия» уже новый смысл
— Муравия как та «страна», та колхозная счастливая жизнь,
которую герой обретает в результате своих поисков.
Кстати, Борис Полевой сообщил мне, что в Сосновоборском районе
Пензенской области до недавней поры укрупнения колхозов
существовал колхоз «Страна Муравия». Наименование это было
присвоено колхозу, во главе которого стоял местный учитель,
по-видимому, в конце тридцатых годов, в связи с появлением в
печати «Страны Муравии».
На главную
?
Фотогалерея
?
Литературная премия
?
Мемориальный
комплекс ?
О твардовском
“Страна Муравия”
Биография
Загорье
История рода
Автобиография
Детство поэта
Первые шаги в
литературе
Письма родным
Литературные взгляды
Редактор “Нового мира”
Поэмы
Страна Муравия
Василий Теркин
Дом у
дороги
За далью-даль
Теркин на том свете
По праву памяти
Творчество
Истоки
1925-1927
1928-1933
1933-1939
обновление поэтики
“Гость”
“Братья”
“Страна Муравия”
1940-1945
военная проза
черты поэтики
поэма
“Василий Теркин”
поэма “Дом у дороги”
1946-1961
послевоенная проза
поэма
“За далью-даль”
“Смоленская школа”
1962-1970
цикл
“Памяти матери”
раздумья о пройденном пути
История написания этой поэмы
рассказана Твардовским и авторами комментария к последнему
переизданию поэмы. Дополнительные сведения дают некоторые варианты и
наброски из рабочей тетради Твардовского 1934 — 1935 годов. Одной
из заготовок к «Стране Муравии» можно считать стихотворение
«Печник». В этом стихотворении (написано другим размером, но,
по-видимому, было одним из набросков гл.
XIV)
есть реминисценция одной из тем «Братьев»: «А обапол садятся сыны —
// Сын с одной стороны, // Сын с другой стороны». Но сообщается об
этом от имени отца-печника о незадачливых, неудавшихся детях. Из
этих публикаций видно, что вначале поэт хотел больше показать, так
сказать, предысторию путешествия Моргунка. Два стихотворения,
возможно, не были набросками поэмы, но косвенно связаны.
Многое с тех пор изменилось. Но
когда Твардовский уже летом 1970 года вновь перечел поэму, готовя
издание стихов и поэм для «Библиотеки всемирной литературы», он
сказал В. Лакшину: «Знаете, как опасно перечитывать старые свои
сочинения: все не так, все не нравится. Но вот «Муравия», такая
молодая ведь, на многое я смотрю сейчас иначе, а почему-то ничего
не стыдно. Ничего не стыдно», — повторил он, чуть помолчав, крепко
и твердо, и стал цитировать 7-ю главу поэмы:
Нет, никогда, как в этот год,
В тревоге и борьбе,
Не ждал, не думал так народ,
О жизни, о себе…
Этой цитатой Твардовский указал, в
сущности, на то, что он в 1970 году считал главным в поэме: тревогу,
борьбу, ожидания, размышления народа в тот крутой, переломный
период, «год» его истории. И в 1980 году, перечитывая поэму, можно с
этим согласиться…
Критическая литература о «Стране
Муравии» очень обширна, и много написано верного, начиная с первых
откликов на нее М. Серебрянского, Е.Усиевич и др. Наиболее
существенное — в книгах В. Александрова (1950), Е. Любаревой (1957),
П. Выходцева (1958, 1960), А. Туркова (1960, 1970), А.Кондратовича
(1978), замечания в статьях Ю. Буртина (1970, 1976). Все критики
определяют пафос поэмы как пафос социалистической перестройки
деревни, пути крестьянина от иллюзий мелкого собственника к
признанию коллективного пути — и к зажиточной жизни, и к выявлению
своей личности. Но в рамках этого общепринятого понимания делаются
разные акценты. Одни подчеркивают «благовест» в честь
коллективизации (С.Наровчатов), другие — что Твардовский «не сгладил
той ожесточенной не на жизнь, а на смерть борьбы, которая шла тогда
в деревне, не преуменьшил сил и страстной убежденности ни одной из
спорящих сторон» (С. Маршак). Некоторые критики еще в 30-е годы
ставили вопрос об идеализации колхозной жизни в поэме (позже — Е.
Любарева, А. Макаров, Ю. Буртин и др.). Эта идеализация связывалась
или со сказочными (Любарева), или романтическими (В. Овечкин), или
обобщенно-фольклорными элементами в поэме; отмечалась как ее
недостаток или, наоборот, восхвалялась. Общепризнано, что поэма до
сих пор представляет собой единственное поэтическое произведение о
коллективизации, которое выдержало проверку временем. Ю. Буртин
(1970) отметил и элементы рассудочной заданности, подталкивания
движения героя автором. Многие отмечали особое значение мотива
дороги, путешествия: и его значение, как пути крестьянина в
колхозы, и более обобщающее значение, как «дороги жизни, которая
тем самым может быть близкой всем и каждому» (Е. Любарева).
Почти во всех работах о поэме
подчеркивалась ее непосредственная связь с некрасовской традицией (в
частности, «Кому на Руси жить хорошо») и с фольклором. Позже
отмечались связи с более широкой традицией поэм-путешествий типа
«Дон-Жуана» Байрона и др. В то же время еще Чуковский в книге о
Некрасове отметил и некоторые отличия от некрасовской традиция не
только по тематике и общей идейной позиции. Отметил, что, в отличие
от Некрасова, Твардовский использовал частушечный, современный
фольклор. М. Гиршман (1965) указал на большую «интонационную
подвижность» поэмы Твардовского. Но недавно В. Кожинов (1978)
подчеркнул зависимость поэмы от некрасовских интонаций.
В отличие и от предыдущих и от
последующих поэм в «Стране Муравии» имеется не только ясно
очерченный поэтический хронотоп, но и повествовательная
конструкция поэтического события — сюжет в более узком или внешнем
смысле (поиски легендарной «страны Муравии», где нет колхозов, но
есть крестьянское счастье своей земли и самостоятельного труда на
ней; кража и поиски коня в этой дороге). Есть и другой, более
внутренний сюжет — психологического движения и главного персонажа,
и коллективного героя-народа в момент крутого исторического
поворота, кризисной ситуации. Путешествие Моргунка к мнимой стране
счастья — это и путешествие его к подлинным критериям и путям
счастья, и вместе с тем путешествие к правде, к выбору между
иллюзией и действительностью, к обоснованию и оценке мечты. В ходе
пути происходит перевертывание,— то, что герою казалось ценностью,
оказывается антиценностью; уважаемый сосед, с которым хотелось быть
наравне, оказывается жуликом и негодяем; вороватые цыгане
оказываются тружениками и мастерами своего дела. И вместе с тем
утверждение исходной главной ценности — трудового начала и права
выбора.
В поэме есть начало типа введения
или увертюры. С первой же главы — путь. В главе всего 52 строки. Но
уже ее зачин создает настрой не только главы, но и всей поэмы.
С утра на полдень едет он, Дорога
далека. Свет белый с четырех сторон, И сверху — облака. Тоскуя о
родном тепле, Цепочкою вдали Летят — а что тут, на земле. Не знают
журавли. У перевоза стук колес, Сбой, гомон, топот ног. Идет народ,
ползет обоз, Старик паромщик взмок.
Бросается в глаза разномасштабность
зрения поэта. И весь «свет белый» и детали быта. В последующих
строфах еще ряд таких совмещений. И совмещение мотивов дороги и
переправы, двух ключевых образов всего Твардовского, и попутный
образ перевозчика, также один из сквозных персонажей его поэзии.
Первая строчка — точка отсчета во времени. Сам путник еще не
назван, это только «он». Но следующая строчка уже указывает на
размах предстоящего путешествия, и само небо присутствует в его
начале и небесные путники — облака, журавли. А их «не знают»
вызывает некое чувство ожидания, неясности предстоящего путешествия
и чувство масштаба (сопоставление с небом). И вдруг — в девятой
строчке резкий скачок с неба на землю. «Стук колес». От журавлей и
облаков, от всего света белого — к малой земле, этому конкретному
перевозу, паромщику. И дальше следует зарисовка сцены перевоза
(цитирую только начало), насыщенная разнообразными звуковыми и
зрительными образами, и первыми поведенческими деталями; и даже в
нескольких строчках — пунктиром намечена галерея разных путников и
разных скоростей их движения; ползет обоз, паром идет, спешит
уполномоченный, быстро течет речка, а раньше еще быстрей летели
журавли. И сразу же дан и первый образ конкретного труда, ведь
старик паромщик — «взмок». Труда дороги. И первый собирательный
образ — «народ». И коллективная фигура — какая-то плотничья артель.
И о ней также сообщается дополнительная подробность —она везет
гармошку. Затем — опять скачок масштаба. Везет гармошку очень
далеко, «на край страны». И все это движется — и малое, и большое. В
следующих строфах движение продолжается после перевоза и конкретней
выступает облик самой дороги: «Гудят над полем провода, // Столбы
вперед бегут». Бег столбов подводит к расширительному образу
движения: «Гремят по рельсам поезда, // И воды вдаль текут». Опять
резкое изменение масштаба, ощущение размаха движения. И вместе с тем
возврат к исходному образу дороги.
А дальше — первый взгляд в сторону,
окружающий пейзаж. «И шапки пены снеговой // Белеют у кустов, // И
пахнет смолкой молодой // Березовый листок». Обратный скачок в
размерности: от «поездов» и всей страны — к микродетали. И новый
элемент в чувственном богатстве картины — первый запах, после того,
что мы слышали и видели. Эту малую деталь, конечно, едущий, «он»,
сам не может чуять. Это уже глаз и обоняние наблюдателя — автора. Он
едет вместе со своим персонажем, ведет дневник, как это мы часто уже
наблюдали в стихах Твардовского.
Зрительные детали, с одной стороны,
помогают конкретизировать время, определенный хронотоп: дорога,
весна, уже начали распускаться березовые почки. Но, с другой
стороны, в хронотопе есть противоречивые черты или он отвечает
несколько необычной ситуации самой природы. Ибо обычно почки
распускаются уже после того, как везде сошел снег. Возможно, что
речь шла об остатках «пены снеговой», нанесенной половодьем (так
трактуют эти строчки А.Кондратович, Вик. Смирнов), что также редко
совпадает с появлением березовых листьев. Возможно — другое, просто
небольшое отступление от фенологической точности, сознательное или
бессознательное, благодаря чему в одном хронотопе совмещены два
разных, хотя и близких времени весны. И, наконец, третье —
действительное наблюдение, связанное с необычным ходом весны.
Перейти на страницу -> 2
3
4
Критика «Страна Муравия» Твардовский
«Страна Муравия» считается произведением, с которого началась истинная литературная карьера Твардовского. Поэма была тепло встречена не только критиками, но и признана большим кругом читателей. И действительно, поэма затрагивала те проблемы, которые были злободневны или, по крайней мере, были еще очень свежи в памяти миллионов людей. Тема коллективизации, ее последствий, тема русской земли, русского крестьянства — вот неполный перечень вопросов, затронутых в поэме.
Заглавие поэмы — «Страна Муравия» — это тот идеал общественной жизни, который ищет не только Моргунок, но и каждый крестьянин, и в более широком смысле каждый русский человек в глубине души своей. Русскому человеку, как никому другому, свойственно стремление к идеалу. И ради этого идеала он готов терпеть много и долго. На это и рассчитывали строители коммунизма. Но автор иносказательно говорит о том, что страна Муравия — это миф. Миф, придуманный большевиками, едва ли сможет обрести жизнь, скорее всего, этот эксперимент обречен на провал. Твардовский развенчивает идеалы коммунизма, говорит о том, что через кровь и разрушения, через насилие нельзя привести человека к счастью. Счастья не построишь на несчастье других, на насилии.
Итак, Никита Моргунок отправляется на поиски некой иллюзорной страны Муравии, о которой он часто слышал от своего деда. Основные стимулы, направляющие Никиту, идут от его привязанности к земле. Он не пожелал идти в колхоз, работать на всех, а не на себя. А потому он ищет ту страну, где «земля в длину и в ширину — кругом своя».
Моргунок представлен Твардовским как собирательный образ русского крестьянина. Это трудолюбивый, хозяйственный, крепкий мужик, всю жизнь свою живущий честным трудом. И если бы не война, голод да не остальные беды, то жил бы он теперь припеваючи. Глазами Никиты автор любовно смотрит на землю, на нескошенную пшеницу. Он с радостью принимается за работу, по которой соскучился, помогает в колхозе. Земля для русского крестьянина живая:
Земля!…
От влаги снеговой
Она еще свежа.
Она бродит сама собой
И дышит, как дежа.
Это кормилица, это мать родная! Во имя нее и совершает Никита свое путешествие. Хозяйскою рукою, добро запряжен конь:
То конь был — нет таких коней!
Не конь, а человек.
На коне держалось все хозяйство, вплоть до самого последнего гвоздя в стене. И как уж любил и берег своего коня Моргунок! Именно вокруг коня и разворачивается все последующее действо. А потому это образ довольно Символичен. Это олицетворение всего хозяйства крестьянского. Горько думать, что ради призрачной страны, безбедного будущего крестьянин теряет все то, что уже заработано кровью и потом. Это отсылает читателя к той реальности, которая пришла вслед за образованием колхозов. Увлеченные идеей светлой жизни, а порой и принужденные, люди приводили в колхозное хозяйство всю скотину. А вот кому они отдавали свое кровное добро, свою кормилицу — корову, кормильца — коня? Руководить хозяйством часто приходили люди, совершенно не знающие своего дела, скрывающие за маской всезнающего и образованного начальника полную неграмотность, невежество в вопросах ведения хозяйства. И приносили они лишь одни убытки.
Твардовский обращает внимание и на других героев, сыгравших немаловажную роль в историческом процессе. Один из таких героев — поп — собирательный образ русского духовенства. Автор развенчивает неприкосновенный доселе образ русского попа, духовника. Здесь сквозят и ирония, и иносказание. Поп Твардовского странствует, рассуждает совсем не по Библии. И уж совсем не по библейским заповедям крадет коня. С одной стороны, это объясняется жесткой идеологической цензурой, с другой — с собственно развенчанием идеала духовенства.
Идея губительности коллективизации, ее страшных последствий не могла быть высказана прямо в годы создания поэмы, а потому Твардовский прибегает к иносказанию. Он показывает картины процветания колхозов, все работники его — это открытые, серьезные, немного суровые люди, с явно выраженной любовью к труду, почти идеальные. Автор, причем, как будто поддается идеализации: он показывает изумление Никиты, когда он видит председателя Фролова, легко поднимающего непосильные для одного человека тяжести. Да и сама поэма заканчивается просветлением Никиты, решившего наконец-то вступить в колхоз. Произведение полностью подходит для литературы того времени, и цензура не могла придраться к поэме. А иносказательный смысл легко уловим.
Поэма Твардовского «Страна Муравия» (1934—1936) заметно отличалась от обычной для тогдашней литературы упрощенной трактовки происходящего в деревне.
Автор воспользовался сюжетом, подсказанным Александром. Фадеевым, который в одном своем выступлении говорил о романе Ф. Панферова «Бруски»: «Там есть одно место о Никите Гурьянове, середняке, который, когда организовали колхоз, запряг клячонку и поехал на телеге по всей стране искать, где нет индустриализации и коллективизации. Он ездил долго… не нашел. Лошаденка похудела, он сам осунулся и поседел. Оказалось, что у него нет другого пути, кроме колхозного. …Все это рассказано Панферовым на нескольких страничках… А между тем можно было бы всего остального не писать, а написать роман именно об этом мужике…»
Твардовский горячо воспринял эту мысль, как писал позже, «для выражения того личного жизненного материала, которым… располагал в избытке». Перед его глазами был пример собственного отца, который тоже, как это сделает и герой поэмы Никита Моргунок, «бросил… семью и дом», не желая вступать в колхоз. Отразились в поэме и впечатления, вынесенные поэтом из поездок по смоленским деревням в качестве корреспондента областных газет. Так, описание «селения Острова» во многом повторяет очерк «Островитяне» — о жителях «маленькой деревушки» Остров, правда в гиперболизированном виде.
Настойчивое стремление доказать необходимость и благотворность «великого перелома» для деревни противоречиво сочетается в поэме с ощущением драматизма происходящих крутых перемен. Оно возникает в первой же главе. Картина обычного перевоза через реку исполнена напряжения, даже тревоги и при всей своей реалистичности обретает символический смысл — «переправы» к какой-то неизвестной, новой жизни:
У перевоза стук колес,
Сбой, гомон, топот ног.
Идет народ, ползет обоз,
Старик паромщик взмок.
Паром скрипит, канат трещит,
Народ стоит бочком,
Уполномоченный спешит,
И баба с сундучком.
Паром идет, как карусель,
Кружась от быстрины.
«Быстрина» происходящих событий (примечательно упоминание о спешащем «уполномоченном» — одном из тех, кто торопливо осуществлял «сплошную», как тогда выражались, коллективизацию) срывала с обжитого места не только самого Никиту Моргунка, который отправился на поиски сказочной страны мужицкого счастья — Муравии. Слышанная им в дороге история рассказывает про деда и бабу, которые тоже «жили век в своей избе», пока не случилось «небывалое» половодье, представляющее собой явную аллегорию:
Разлились по всей России
Воды всех морей и рек…
Подняла вода избушку,
Как кораблик, понесла…
И качаются, как в зыбке,
Дед и баба за стеной.
Эта сказка оканчивается благополучно. В жизни же весна 1930 г., о которой прямо говорится в сказке, не только «по ночам крошила снег», но и рушила человеческие судьбы: шло массовое «раскулачивание», коснувшееся даже середняков, аресты и высылки крестьян целыми семьями. По понятным причинам в поэме об этом упоминалось глухо и редко. «Поминаем душ усопших, что пошли на Соловки», — слышит Моргунок, попав на мрачную гулянку, и только в черновиках поэмы сохранились драматические картины покинутых жилищ:
Дома гниют, дворы гниют,
По трубам галки гнезда вьют,
Зарос хозяйский след.
Кто сам сбежал, кого свезли,
Как говорят, на край земли,
Где и земли-то нет.
Герой же Твардовского после череды разных встреч и приключений собирается вернуться в колхоз, и этот финал, которому предшествует картина веселой колхозной свадьбы, позволил критике однозначно трактовать поэму как восславление «колхозного строительства».
Сам же автор поэмы впоследствии видел ее «сильнейшую и ценнейшую сторону — в драматизме картины» и в изображении «традиционной красоты» крестьянского труда. Замечательно, например, описан конь героя. Он и опора, и почти что советчик: «…в ночь, как съехать со двора, с конем был разговор… И, голову склонивши вбок, был строг и грустен конь».
Выразительны и психологически правдивы образы некоторых дорожных знакомцев Моргунка, например молодого тракториста, который к своей «закапризничавшей» машине «боязливо приступает, точно к лошади дурной».
Художественные достоинства поэмы были высоко оценены даже писателями совсем иной судьбы и творческой манеры, например Борисом Пастернаком и Николаем Асеевым, который писал, что «кажущаяся простота „Страны Mypaвии“ на поверку является большой и сложной культурой стиха».
В поэме своеобразно претворились стиль, мотивы и образы народных сказок (поиски волшебной страны, колебания героя, какую выбрать дорогу, и др.), а также традиции любимой Твардовским с детства поэзии Некрасова. Ведь само путешествие Моргунка напоминает странствия героев поэмы «Кому на Руси жить хорошо».
Однако попутно как литератор Твардовский исследует деревню, ее жителей. Автору важно показать людям, почему иные сопротивляются коллективизации, какой в этом смысл. Среди галереи характеров, представленных в поэме «Страна Муравия», есть и кулаки, и бандиты, и ярые приверженцы старины, и те, кто боится грядущих изменений, и те, кто просто желает счастья — в своем понимании. К числу последних относится главный герой «Муравии» — Никита Моргунок. Он не против колхоза, но боится, что будет жить в колхозе бедно. Накрепко сидит в этом немолодом уже мужчине убеждение, что крепким хозяином надо успеть стать до сорока лет. Если не успеешь, то и прозябать тебе в нищете. А представление у Моргунка о крепком хозяйстве свое: такое хозяйство видится ему прежде всего как единоличное. Хотя бы год так пожить, а потом можно смело и в колхоз.
Середняк, он желает выбиться в сельские богатеи. Такое возможно, по слухам, в стране Муравии. И Никита пускается на поиски загадочной Муравской страны, где все живут каждый «по себе» и все — богато. Изображая перипетии нелегкого пути Моргунка, автор показывает нелепость таких поисков, а также и то, что подобные Никите люди не понимают происходящих вокруг изменений.
Понимание приходит к Моргунку лишь тогда, когда он удаляется от кулацкой среды, которой некогда завидовал, и приближается к крестьянам-колхозникам. Знакомясь ближе с их бытом и трудом, Моргунок начинает полнее осознавать преимущества новой жизни. Он понимает, что единоличный хозяин теперь не у дел, подлинным хозяином на селе становится колхозник — тот, кто идет в ногу со временем, как бы ни был труден этот путь. И Никита Моргунок делает свой выбор как человек, который любит и уважает труд.
«Страна Муравия»
Глава 1
Небольшое вступление, знакомящее читателя с крестьянской жизнью в переломный год и с главным героем поэмы — Никитой Моргунком. Начало путешествия Моргунка.
Глава 2
Моргунок в «золотоглавом селе» на гулянке кулаков. Зажиточные крестьяне поминают «души усопших, что пошли на Соловки». Они не желают смириться с новой жизнью и готовы пропить и погубить все свое добро, лишь бы оно не досталось колхозам.
Глава 3
Моргунок, держа дальше путь, заезжает проститься к свояку. Тот не одобряет отъезда Никиты. Просит остаться, объясняя, что крестьянские руки ждет земля — нельзя сейчас бросать работу. Но Моргунок настаивает на своем и вновь пускается в путь.
Глава 4
Подробнее рассказывается о том, куда же все-таки так упорно стремится попасть Моргунок. Он ищет легендарную страну Муравию, где без «коммунии» и «колхозии» можно своим трудом разбогатеть и крепко жить на старый лад. Никита торопится — ему уж под сорок лет, так что если не успеет вовремя отыскать Муравию, то останется нищим на всю жизнь.
Глава 5
По пути Моргунку попадается поп Митрофан, оставшийся без прихода. Нынче «разбрелись попы по свету, на другой осели хлеб», стихли, сникли и живут. А этот держится старых порядков и все ищет, где сохранились верующие, которым надо справлять обряды. Митрофан предлагает Никите заняться общим делом, так как на коне сподручнее. Но Моргунок против, у него «своя дальняя дорога».
Глава 6
Дальше по пути Никита встречает старика и старуху. Они тоже сопротивлялись новой жизни — просто потому, что не могли понять, как после стольких лет единоличного хозяйства станут работать в колхозе. Старики не видели в этом прок. Но жизнь распорядилась по-своему. Словно в сказке весеннее половодье отнесло избушку стариков прямо к колхозной усадьбе. Тогда дед решил твердо: «жить нам заново теперь».
Глава 7
Моргунок после этого случая долго думает о новой жизни. До него долетает молва о том, что по деревням ходит Сталин, который все записывает себе в книжечку и потом обдумывает. Близятся большие перемены в крестьянской жизни.
Никита заводит в мыслях разговор со Сталиным: «Конец предвидится, ай нет всей этой суетории?» — задает он вопрос вождю. Моргунок как трудящийся человек не против ломки старого, но ему хотелось бы хоть немного пожить так, как о том мечтали его деды и прадеды: крепким деревенским богатеем.
Глава 8
Далеко уже уехал Моргунок от родного дома, но вот повстречался ему дорогой земляк — Илья Кузьмич с сынишкой. Кузьмич тоже не смирился с переменами в деревне, но он не Муравию ищет, а живет подаянием. Ночью Кузьмич бросает сына и крадет у Моргунка коня. На следующий день Никита берет с собой мальчишку в путь, впрягаясь в телегу вместо лошади.
Глава 9
Как назло, на пути большое село. Пошел Никита через село — людей насмешил. Отвели его в сельсовет. Председатель начинает расспрашивать, кто такой, почему в телегу впряжен? Послушал ответы Моргунка, подивился на причуды немолодого уже человека, но задерживать не стал — иди дальше своей дорогой.
Глава 10
А Моргунок между тем попадает к цыганам: вдруг у них пропавший конь? Показали цыгане ему своих коней — не признал в них Никита своего, не слукавил. И цыгане уже не те, что прежде. Они не воруют, живут трудовой жизнью, косят сено — да так, что и Моргунка самого к косе потянуло. Ночью задумал он похитить у цыган одного коня: те же прежде воровали, значит, и у них сейчас лошадь украсть не грех. Но за конюшней надежно следит сторож, так что Моргунок отказывается от своей затеи и до света еще покидает табор.
Глава 11
Автор изображает новую жизнь: в поле тракторный отряд, в небе — самолеты, поезда — на железнодорожных путях, ледоколы огибают полюс. И только Моргунок не со всеми. «По-конски терпелив», он упрямо катит свою телегу по одной из тысячи дорог России в поисках лучшей доли. Повстречал Никита вновь старого знакомца — попа. Тот уже на коне. Уж не конь ли это Моргунка? Но поп, словно чего- то испугавшись, ускакал прочь.
Глава 12
Прибывает Моргунок со своей телегой на базар в надежде найти коня. Здесь он вновь встречается с Кузьмичом, который все также попрошайничает, на сей раз, притворившись слепым. Моргунок хватает его, требует вернуть коня. Но Кузьмичу удается перехитрить Никиту и исчезнуть в толпе.
Глава 13
Моргунок держит путь дальше и встречает тракториста. Тот жалеет немолодого человека и крепит телегу к своему трактору, чтобы подвести. Моргунок выпытывает, где можно купить коня. Тракторист отвечает, что в колхозе коня не продадут, но можно податься в село Острова, где еще сохранилось единоличное хозяйство.
Глава 14
Никита добирается до селенья Острова. Здесь все течет по-старому: речушка зовется Царь, в церкви служат обедню, плетни повалены, крестьяне без работы, на все село один пастух. Село приходит в упадок, его обитатели безнадежно отстают от жизни: «который час, который день, не знают Острова». Несмотря на нищету и запущенность, у селян одна отговорка — они свободны, живут сами себе господами и не зависят от колхозов. Другая отговорка — в богатстве счастья нет. Они предлагают Никите слепого коня, но Моргунок не хочет ни такой лошади, ни такой жизни.
Глава 15
На пути Никиты оказывается колхоз. Здесь совсем другая жизнь: хозяйство на подъеме. Хозяин ведь не тот, кто собственник, а тот, кто заботится о вверенном ему имуществе и о скоте — этому учат Моргунка местные жители. Не стяжательство делает человека хозяином, а рачительное отношение к сельским делам. Интересно Моргунку, насколько такая жизнь затеяна. Он получает ответ: навечно.
Глава 16
Автор рисует колхозных тружеников, образ которых воплощается для него в многочисленном семействе Фроловых. Фроловы — это и есть русские колхозники, каких много по всей стране: они повсюду, именно эти люди и строят жизнь — надежно и навсегда.
Глава 17
Моргунок разговорился с колхозным сторожем о своей мечте найти Муравию. Сторож считает Никиту чудаком, сомневается в существовании Муравии. Пусты и бесполезны такие хождения. Для примера он рассказывает Моргунку о старичке-богомольце, который ушел паломником до Киевской лавры.
Глава 18
В селе играют свадьбу дочери сторожа Насти. Гуляет весь колхоз. Автор рисует галерею лиц — типичных представителей нового трудового народа. Все они почетны на селе, все овеяны трудовой славой, как их предки были овеяны славой ратной.
Глава 19
Моргунок возвращается обратно в родное село, терзаясь сомнениями. По пути ему встречается старичок-паломник, который вернулся из Киева. Тот повторяет слова сторожа, что поиски Муравии — глупая затея, а заодно и себя корит за глупость. Не должен человек полагаться на сказки со счастливым концом. Счастье нужно делать самостоятельно, собственными руками. Никита понимает, что теперь у него одна дорога — в колхоз. Вот только стыдно перед другими: пришел как бы на все готовое, возьмут ли такого? Старичок уверяет, что должны взять «для интереса», потому что человек труда всегда в колхозном деле нужен. И Моргунок соглашается с бывшим богомольцем.
План пересказа
1. Никита Моргунок уезжает из дома в поисках страны Муравии и попадает не то на свадьбу, не то на поминки.
2. Герой едет к свояку: он решил покинуть семью, чтобы не вступать в колхоз.
3. Моргунок вспоминает слова деда о разных «сроках» человеческой жизни.
4. Встреча с попом.
5. Притча о старике и старухе, пострадавших от половодья.
6. Воображаемый разговор Моргунка со Сталиным.
7. Никита встречает своего соседа Илью Кузьмича, представшего в образе нищего. Сосед крадет его коня.
8. Моргунок сам везет телегу. Он узнает, что в этом краю только артели, т.е. колхозы.
9. Встреча с цыганами в поисках коня.
10. Никита видит скачущего на его коне попа. Он ищет коня на базаре.
11. Еще одна встреча с Ильей Кузьмичем. Бывший сосед убегает.
12. Телегу Моргунка берет на буксир тракторист.
13. Герой попадает в селенье Острова, состоящее из тех, кто не идет в колхозы.
14. Разговор с председателем колхоза и с ночным сторожем.
15. Свадьба в деревне. Моргунок находит коня.
16. Герой беседует со старцем, объясняющим, что никакой Муравии нет. Он решает вступить в колхоз.
Пересказ
«Страна Муравия» — произведение необычное. Собственно эпический пласт сюжета — картины коллективизации, становления и укрепления колхозов — в ней почти отсутствует. Автор дает почувствовать самый дух наступления на старый уклад деревни через ряд крупномасштабных символических образов природы:
Шла весна в могучей силе,
По ночам крошила снег,
Разлились по всей России
Воды всех морей и рек.
Эта гипербола примечательна не только потому, что говорит о жизнетворящей силе социальных и нравственных пере мен в деревне, которые должна нести коллективизация. Такая символическая картина содержит и ощущение тревоги, намекает на неизбежные тяготы, которые выплеснут на берега жизни разлившиеся воды «всех морей и рек».
Неслучаен комический контекст приведенной строфы и следующего за ней эпизода: паводок подхватил избушку двух упрямцев – деда и бабки, не желавших вступать в колхоз, — но по иронии судьбы прибил ее прямехонько к колхозной усадьбе:
Спали воды. Стало сухо.
Смотрит дед – на солнце дверь:
«Ну, тому бывать, старуха,
Жить нам заново теперь…»
Заметим, избушка причалила так, что ее дверь оказалась обращенной не к лесу, не к полю, а к солнцу. Роль этого эпизода: он служит комической «перелицовкой» путешествия за счастьем главного героя и вписывается в картину жизни советского народа.
Эпический пласт сюжета «Муравии» складывается и из многократно появляющегося образа «дали»:
Дорога тянется вдали,
И грусть теснит в груди:
Как много неба и земли
Осталось позади.
Отметим широкомасштабное и эмоционально насыщенное обобщение: позади остались не версты, не деревни, а небо и земля… Эти строки демонстрируют смысловую и эмоциональную значимость образов «дали», звучат на всем протяжении поэмы. Твардовский не умалчивает о трудностях исторического дела, однако драматизм движения истории не исключает его светлой перспективы. В рамки исторических событий, отраженных в «Муравии», входят и два ряда условных картин, которые можно назвать так: «торжество колхозного строя» и «гибель мира кулачества». Они, согласно фольклорному типу обобщения, окрашены в полярные по отношению друг к другу краски прекрасного и безобразного. Так, картина первого колхозного сева или молотьбы воспринимается как праздник раскрепощенного труда, как прекрасное. Точно так же нарисована исполненная радости, духовного изобилия ярких красок картина колхозной свадьбы. Здесь поэт рисует не только настоящее, но и будущее, но не в облике утопии или фантастики, а сквозь призму идеала.
В «Муравии» изображен дружный, богатый цыганский колхоз. Здесь неуместны мерки житейского правдоподобия: перед нами – максимально заостренная мечта, идеал красоты новых человеческих отношений. Главный герой написан Твардовским, как и эпическая панорама времени, с верой в его будущее, но и с полным пониманием противоречий. Исторические преобразования в деревне касались не только экономики. Важнейшим и труднейшим делом было преобразование привычного нравственного уклада единоличника. Перед каждым крестьянином жизнь поставила неотвратимый, безотлагательный и нелегкий вопрос: как жить дальше? что сулит колхоз? В такой драматический момент и знакомимся мы с Никитой Моргунком. Никита Моргунок – «пестрый» образ – герой эпопеи, прекрасный и смешной, драматический и комический. Твардовскому передает аромат подлинности деревенского быта, поразительно меткий и точный язык – язык народа. Сюжет путешествия в поисках «единоличного счастья» позволяет увидеть не только эволюцию героя, но и характер труженика, близкого к земле, для которого работа — первейшее дело жизни. Даже в деталях проявляется «мастеровитость» Моргунка. Возьмем, например, его привычку быстро и сноровисто запрягать коня; при этом поэт не забывает отметить:
Бредет в оглоблях серый конь
Под расписной дугой,
И крепко стянута супонь
Хозяйскою рукой.
Определение «хозяйскою» имеет не только свой прямой смысл, но и намек на умение Никиты по-хозяйски, дельно, умеючи браться за все, что требуется в крестьянском обиходе. Никите не по нутру занятия «попа-отходника», и он советует ему работать: «Пчел глядел бы, сено греб». Он совершенно не сочувствует кулаку Бугрову, жалующемуся на морозы в дальнем краю, куда его выселили, на невыгодную для него работу. Для Моргунка работать – в самой природе человека. Стосковавшись за длинную дорогу по крестьянской работе, Моргунок вызвался помочь колхозникам на току, успев высказать заветное:
Да я ж не лодырь, не злодей,
Да я ж не хуже всех людей.
По представлениям героя, любить работу — свидетельство нормального человеческого состояния, тогда как обратное — признак людей нестоящих, едва ли не преступников. Недаром определения «лодырь» и «злодей» следуют друг за другом через запятую, уравниваются в своем значении. Работа на току — от-раднейшие воспоминания Моргунка. И всякая-то крестьянская работа для героя — любимейшая. А сама сцена на току исполнена поэзии, красоты:
Но любо было Моргунку,
Повесив теплый цеп,
Сидеть и веять на току
Набитый за день хлеб.
В этой картине проявляется печально-возвышенное настроение, вызванное воспоминаниями и окрашивающее их: все, что дорого Моргунку, кажется ему теперь таким далеким, может быть, навсегда утраченным. Ощущение прекрасного в приведенных строках постепенно нагнетается: оно как бы движется от народно-поэтического «любо» к лирически окрашенным словам «ветерок», «горсточка» и достигает своей эмоциональной кульминации в завершающем образе – «полумесяц золотой». «Золотая рожь» – излюбленное словосочетание народной поэзии, поэзии Некрасова, Кольцова. Герой никогда не смотрит на природу со стороны, она входит в его душевный мир с такой же естественностью, как и труд. Как бы мимоходом примечает Никита все, на что не обратил бы никакого внимания человек городской: еле уловимый аромат летней воды, прикосновение ветерка, пенек или куст, словно забытый, брошенный на дороге. Повествование от лица автора и здесь помогает донести естественность переживаний героя, тем более что поэт как бы глядит на окружающее глазами Моргунка, говорит тем же языком народа, что и Никита.
С готовностью откликаясь на чужие беды, Моргунок к своим собственным горестям и неудобствам путевого житья-бытья относится сдержанно, не преувеличивает их. Чаще всего в подобные минуты герой грустно подшучивает над собой. Так, например, изумленный подлостью Бугрова (тот украл у Моргунка коня) и просто убитый случившимся, он, тем не менее, обращается к своим путевым заботам:
Короток день, а путь далек,
И солнце – где уже!..
Переобулся Моргунок,
И легче на душе.
Юмор последних строк говорит о нравственном здоровье Моргунка — приметной особенности народного героя.
Путешествуя, Никита, как это бывает в народных сказках, оказывается на распутье; он не раз попадает в руки хитрому обманщику (встречи с Бугровым) и стоит перед выбором: налево пойдешь — коня потеряешь, направо — самому головы не сносить. И, конечно же, его ждет счастливый конец путешествия: в нашем случае герой стоит на пороге новой жизни.
Постоянны в «Муравии» переклички между образом реального Никиты и обобщенной фигурой странника. Автор впервые представляет нам героя так:
С утра на полдень едет он,
Дорога далека.
Пока герой даже не назван по имени. Тут же следует чисто условный пейзаж. На таком обобщенно-масштабном фоне вырисовывается фигура реальнейшего жителя деревни, который если и уезжает из дома, то не дальше, как в гости или на базар. На пути Никиту Моргунка ждут многие встречи. Как же они влияют на него? Быстро ли меняются его взгляды? Поэт не подталкивает своего героя к неоправданно скорой «перековке», как то бывало в некоторых произведениях литературы. Наоборот, в характере Моргунка — замедленность изменений, соответствующая недоверчивости его к новому и упорной вере в свою мечту. Встречи с колхозниками долгое время не производят на Никиту Моргунка никакого впечатления, даже тогда, когда он наблюдает их дружную, красивую работу. Увидев молодого тракториста, поправляющего в машине какую-то неполадку, Моргунок с иронией отмечает именно эту, по его мнению, ненадежность колхозных и машин, и мастеров («Да-а, — сказал Никита, — добрая езда!»).
Но постепенно Моргунок проникается интересом и уважением к колхозам. Важна в поэме встреча Моргунка с Фроловым. И не только для того, чтобы убедить героя в преимуществах колхозного строя, но и для того, чтобы очертить имеющий самостоятельное значение в поэме образ крестьянина. Твардовский подчеркивает его убежденность и героизм, опираясь на традиции былины. Однако вместе с тем поэт наделяет своего героя достоверными чертами характера. Фролов перемежает рассказ о своей жизни, о смертельной схватке с кулаками то обиходным замечанием: «охота покурить», то житейским вопросом Моргунку: «Устал, брат?» Очень человечны воспоминания Фролова о том, как он, едва не погибнув в единоборстве с врагами, грустил, что не принес обещанного подарка сынишке.
Моргунок преисполнен доверия к Фролову уже потому, что тот и в труде богатырь (сцена на току), и меткое словцо любит и вообще такой же мужик, как и Никита («Сидят в тени два мужика, толкуют в первый раз»).
Многие переживания Моргунка, переданные поэтично психологически тонко, рождают отклик и в душах совсем не крестьянских. Объясняя такую особенность своего творчества Твардовский отметил, что считает себя учеником не только Некрасовской школы, но и Толстовской.
На деле «Великий год» обернулся для российского крестьянства трагедией. Поэма Твардовского преображала жестокую реальность в «сказочную быль».
Это кормилица, это мать родная! Во имя нее и совершает Никита свое путешествие. Хозяйскою рукою, добро запряжен конь:
То конь был — нет таких коней!
Не конь, а человек.
На коне держалось все хозяйство, вплоть до самого последнего гвоздя в стене. И как уж любил и берег своего коня Моргунок! Именно вокруг коня и разворачивается все последующее действо. А потому это образ довольно Символичен. Это олицетворение всего хозяйства крестьянского. Горько думать, что ради призрачной страны, безбедного будущего крестьянин теряет все то, что уже заработано кровью и потом. Это отсылает читателя к той реальности, которая пришла вслед за образованием колхозов. Увлеченные идеей светлой жизни, а порой и принужденные, люди приводили в колхозное хозяйство всю скотину. А вот кому они отдавали свое кровное добро, свою кормилицу — корову, кормильца — коня? Руководить хозяйством часто приходили люди, совершенно не знающие своего дела, скрывающие за маской всезнающего и образованного начальника полную неграмотность, невежество в вопросах ведения хозяйства. И приносили они лишь одни убытки.
Твардовский обращает внимание и на других героев, сыгравших немаловажную роль в историческом процессе. Один из таких героев — поп — собирательный образ русского духовенства. Автор развенчивает неприкосновенный доселе образ русского попа, духовника. Здесь сквозят и ирония, и иносказание. Поп Твардовского странствует, рассуждает совсем не по Библии. И уж совсем не по библейским заповедям крадет коня. С одной стороны, это объясняется жесткой идеологической цензурой, с другой — с собственно развенчанием идеала духовенства.
Идея губительности коллективизации, ее страшных последствий не могла быть высказана прямо в годы создания поэмы, а потому Твардовский прибегает к иносказанию. Он показывает картины процветания колхозов, все работники его — это открытые, серьезные, немного суровые люди, с явно выраженной любовью к труду, почти идеальные. Автор, причем, как будто поддается идеализации: он показывает изумление Никиты, когда он видит председателя Фролова, легко поднимающего непосильные для одного человека тяжести. Да и сама поэма заканчивается просветлением Никиты, решившего наконец-то вступить в колхоз. Произведение полностью подходит для литературы того времени, и цензура не могла придраться к поэме. А иносказательный смысл легко уловим.
План
1. Никита Моргунок собирается на поиски страны Муравии, где нет колхозов, где вся земля — личная, частная собственность.
2. Он заезжает к свату попрощаться.
3. По дороге сначала встречает попа, который предлагает ему ездить с ним и зарабатывать. А затем видит своего соседа Ивана Кузьмича, кормящегося милостыней.
4. Сосед крадет у Никиты лошадь. Никита дальше странствует, но уже впряженный в телегу. Только однажды он увидал своего коня у того самого попа, но догнать не успел.
5. Он видит цыган, у которых не находит своего жеребца. На базаре он видит Ивана Кузьмича, но уже без лошади, ловит его, но тот ловко удирает из рук Никиты.
6. Никита попадает в колхоз, где кипит работа, колхоз процветает.
7. Моргунок попадает в селенье Острова. Теоретически — это именно та самая страна Муравия, о которой он так мечтал. Здесь земля в руках крестьян, на них никто не давит. Но все селенье — это большая разруха.
8. Моргунок возвращается в колхоз и знакомится с председателем — Фроловым. Начинается свадьба. На нее приходит и поп. Узнав его, Никита кидается на улицу и видит своего Серого.
9. Никита едет дальше. У мудрого старца, что попался ему по дороге, он спрашивает о стране Муравии. Старик отвечает, что такой страны нет.
10. Никита решает вступить в колхоз.
Творчество Александра Трифоновича Твардовского – автора знаменитых поэм «Страна Муравия», «Василий Теркин», «Дом у дороги», «За далью – даль» неоднозначно оценивается современными критиками, литературоведами, читателями. Однако с уверенностью можно сказать, что это был выдающийся поэт советского периода русской литературы, произведения которого отразили важные этапы истории русского народа и представляют значительную художественную ценность.
Каковы же особенности творческого мировоззрения Твардовского? В каком направлении оно развивалось? В чем заключается идейно-художественное своеобразие произведений этого поэта?
Поэма «Страна Муравия» была напечатана в 1936 году и принесла ему широкую литературную известность. В это время в стране решалась серьезная социально-политическая проблема деревенского уклада, крестьянской судьбы. Опираясь на некрасовские традиции в изображении крестьянского мировоззрения («Кому на Руси жить хорошо»), Твардовский создает развернутое поэтическое произведение о победе колхозного строя.
Сюжет поэмы достаточно прост. Главный герой – крестьянин Никита Моргунок, который не решается вступить в колхоз, поскольку боится потерять свою самостоятельность. Его привлекает единоличная жизнь, наполненная особым смыслом и даже поэтичностью. Услышав старинную легенду о стране крестьянского счастья Муравии, Моргунок отправляется на поиски этой сказочной земли. Его воображение любовно рисует идеальные картины богатства и изобилия, простоты и независимости, царящих в этой маленькой чудесной стране:
Земля в длину и в ширину
Кругом своя.
Посеешь бубочку одну,
И та-твоя…
… И все твое перед тобой,
Ходи себе, поплевывай.
Колодец твой, и ельник твой,
И шишки все еловые.
Далее мы наблюдаем, как реальная действительность постепенно разрушает иллюзии героя относительно возможности и правильности единоличного ведения крестьянского хозяйства и убеждает в том, что настоящее счастье возможно только в колхозе, в коллективном труде на общей земле.
Сначала Моргунок оказывается на веселой кулацкой свадьбе (глава II) и понимает, что его не устраивает такой уклад («Туг и свадьба и поминки»). Далее герой встречает на своем пути хитрого священника (глава V), наживает себе врага в лице кулака Ильи Бугрова (глава VIII). Однако наиболее сильное впечатление на Моргун-ка, окончательно изменившее его мировоззрение, производит деревня единоличников Острова (глава XIV), в которой живут крестьяне, не желающие идти в колхоз и из-за этого оказавшиеся в нищете:
Кругом шумят моря хлебов,
Поля большой страны.
Худые крыши Островов
За ними чуть видны.
Новая позиция героя, осознавшего преимущества колхозной жизни, окончательно закрепляется после посещения им колхоза, в котором он видит слаженную работу крестьян (глава XV). Подобно некрасовскому герою, ищущему счастливых крестьян, герой Твардовского находит их на колхозных полях. Моргунок приходит к выводу о том, что и он «не лодырь, не злодей», «не хуже всех людей» и потому достоин лучшей жизни. Это подтверждает и беседа с председателем колхоза Фроловым, который рассказывает Моргунку о борьбе за колхозы в деревне, о постепенном и трудном переходе к новому способу хозяйствования:
Ты говоришь, на сколько лет
Такая жизнь пойдет?
Так вот даю тебе ответ
Открытый и сердечный:
Сначала только на пять лет.
– А там? – А там на десять лет.
– А там? – А там на двадцать лет.
– А там? – А там – навечно…
Значительной творческой заслугой поэта является достоверность художественного раскрытия поставленной проблемы: показ всей полноты и противоречивости сомнений, мучительных колебаний Моргунка, правдивое и не приукрашенное изображение ожесточенной борьбы за колхозы В этом отношении поэма А. Твардовского перекликается с романом М. Шолохова «Поднятая целина».
Поэма «За далью – даль», удостоенная Ленинской премии в 1961 году, считается одним из самых сложных и необычных произведений поэма А. Твардовского. В ней нет сквозного героя, целостного сюжета: отдельные главы объединены только временем (современность) и местом (дорога) действия, а содержание представляет собой картину авторских переживаний, впечатлений, размышлений. Поэт совершает двойное путешествие по маршруту Москва – Тихий океан (во времени) через несколько десятилетий (в пространстве). Сам Твардовский условно определял жанр «За далью -даль» как дорожный дневник.
Именно в этом произведении максимально четко отразились наиболее характерные особенности творческой концепции Твардовского – предельная близость читателю, восприимчивость ко всему новому, отзывчивость на важнейшие проблемы современности.
Отсюда главная идейная задача поэта – раскрыть существенные черты современной жизни, показать их в широкой исторической перспективе, определить место поэта в общей жизни народа.
А сколько дел, событий, судеб,
Людских печалей и побед
Вместилось в эти десять суток,
Что обратились в десять лет!
Используя приемы гиперболизации и контраста, автор-повествователь отмечает все новые изменения в социальной и культурной жизни и внешнем облике страны. Так, «сиротский звон» наковальни в «нищем соломенном краю» сменяется величественной картиной современного Урала, снабжающего всю страну железом и техникой («Две кузницы»):
Урал! Опорный край державы.
Ее добытчик и кузнец.
Ровесник древней нашей славы
И славы нынешней творец.
В прошлом «край глухой» Сибирь становится «заводом и житницей державы», ее «рудником и арсеналом» («Огни Сибири»), Путешествуя вместе с автором, мы наблюдаем строительство мощной гидроэлектростанции («Покорение Ангары»).
Близость автора читателю проявляется в особой форме поэтического повествования, которую можно определить как задушевный разговор друзей. Однако читатель для Твардовского это не только близкий по духу человек, «лучший друг надежный», но и «наставник строгий», и «высший судья». Чувство повышенной ответственности за свое творчество, глубокая восприимчивость к критике – отличительные черты художественного мышления поэта.
Особую роль в поэме играет глава « Гак это было», в которой поэт совершает краткий экскурс в недавнее прошлое, правдиво и достаточно смело для своего времени описывая период культа личности Сталина:
… Когда кремлевскими стенами
Живой от жизни огражден,
Как грозный дух он был над нами, –
Иных не знали мы имен.
С горечью и болью пишет Твардовский о злоупотреблениях властью, репрессиях, истреблении целых народов. При этом критике поэта подвергается только личность Сталина. Образ же Ленина остается неприкосновенным, поскольку, по мнению автора, «великий Ленин не был богом и не учил творить богов».
Ведущий лейтмотив всей поэмы «За далью – даль» – горячее признание поэта в любви и верности своей Родине, гордость за ее достижения и преобразования, причастность ее «гордой силе»:
Мне дорог мир большой и трудный,
Я в нем – моей Отчизны сын.
Я полок с ней мечтою чудной –
Дойти до избранных вершин.
Учитывая значительные изменения российского общественного сознания в постсоветское время, переосмысление многих социальных и духовных идеалов, долгий и печальный опыт колхозного хозяйствования в нашей стране, оценка обоих поэм Твардовского современным читателем может быть неоднозначной и противоречивой Отмечая несомненное художественное достоинство этих произведений – совершенство поэтического языка, богатство сказовых интонаций, достоверность изображения картин народной жизни, можно говорить о спорности и преходящем характере идейного содержания поэмы.
Однако можно утверждать, что в поэмах «Страна Муравия» и «За далью -даль» наиболее полно отразились основные особенности идейно-художественного мировоззрения Твардовского: тесная связь с современностью, умение уловить и поэтически выразить настроения эпохи, доступно донести высокие идеи до самого широкого круга читателей, близость лучшим традициям русской литературной классики.
В поэме “Страна Муравия” (1936) отображены события коллективизации, разрушившей уклад русской деревни. Поэма позволила одним критикам назвать А. Т. Твардовского кулацким поэтом, а другим трубить о том, как он прославил коллективизацию. Видимо, правота и тех и других была относительна. Перед глазами читателя развернута картина трагического расставания России со своим веками складывавшимся прошлым. Однако сквозь боль утрат брезжит надежда на сохранение взлелеянной трудом земли, хотя и мало похожей на прекрасную Муравию. Хуторок, о котором мечтает герой поэмы Никита Моргунок, – не сказка, не плод воображения. Вторая глава поэмы описывает отчаянье тех, кого ждет выселение, их пьяные поминки по загубленной жизни: “Веселитесь, пейте, люди, | Все одно: | Что в бутылке, | Что на блюде – | Чье оно? | Чья скотинка? | Чей амбар?) Чей на полке | Самовар?..” Поэт с горькой иронией выразил крестьянское недоумение перед происходящим. Ритмы народных песен и частушек скрывают печаль и самоиронию.
В произведении, “прославляющем” коллективизацию, звучат взволнованные и безусловно сочувственные строчки:
Их не били, не вязали,
Не пытали пытками,
Их везли, везли возами
С детьми и пожитками.
А кто сам не шел из хаты,
Кто кидался в обмороки, –
Милицейские ребята
Выводили под руки…
Образ дороги, традиционно символизировавшей национальную историю, завершает главу: “Над дорогой пыль висела, | Не стихал собачий лай. | Ругань, песни… | Трогай, Серый. | Где-нибудь да будет край…” Почти что отчаянье в этом слове “край”. Край как предел, окончание неведомой дороги. Это настроение повторяется в одной из следующих главок. Встретившись в воображении со Сталиным, Моргунок задает ему дерзкий вопрос:
– Товарищ Сталин! Дай ответ,
Чтоб люди зря не спорили:
Конец предвидится ай нет
Всей этой суетории?..
Простертая над страной “рука, зовущая вперед”, преградила, однако, все пути к заветной стране труда и теплого родства с миром. Илья Кузьмич Бугров, сосед героя-путешественника, с которым рядом пройти “под ручку” смотреть хлеба мечтал Никита, теперь встречается ему на пропыленной дороге нищий. Он бредет из мест, “куда их вывезли гуртом” (”В лесу, в снегу, стоит барак, | Ложись и помирай”).
В воспоминаниях брата поэта И.Т. Твардовского есть рассказ о том, как их отец с младшим сыном бежали из района принудительного переселения. Зная об этом, многое в поэме прочитываешь по-другому. Доведенный до отчаяния “кулак” совершил поступок, до которого он никогда бы не унизился, если бы не вмешательство “руки, зовущей вперед”. Сколько боли в авторском вопросе о судьбе ребенка:
Куда он, малец, гол и бос,
Шел по свету с отцом,
Суму на перевязи нес
С жестяным котелком?..
Как ни честен главный герой, но и ему в голову приходит грешная мысль о краже коня у цыган – после того, как его самого обокрали. Уничтожение сложившегося образа жизни вело и к смещению нравственных границ. Официальные речи о добровольной коллективизации оказались лживыми, так как на деле путь к единоличному хозяйствованию был перекрыт. Читатель поймет это, познакомившись с историей деревни Острова.
Вместе с тем автор не сказал бы всей правды о времени, если бы вовсе не заметил, что колхоз сохранил некоторые традиции коллективной сельской жизни, с ее привычным трудом и своеобразной поэзией. Твардовский и в этом случае сумел удержаться от декларативности. Мягким юмором окрашены речи участников свадебного застолья. С добрым, любовным вниманием, выразительно и точно описывается в “Стране Муравии” пляска:
Паренек чечетку точит,
Ходит задом наперед,
То присядет,
То подскочит,
То ладонью, между прочим,
По подметке
Попадет.
Строфа из пяти стихов, укладывающихся в границы четырехстопного хорея, оказалась деформированной, и разрыв стиха по цезуре передает резкую четкость плясового ритма. Упругие интонации, ненавязчивое аллитерирование, естественность и достоверность слуховых и зрительных деталей – все это наполнено особым “ладом”, трогательным и задорным чувством удивления, иногда близкого к умилению:
Выходит девочка бедовая,
Раздайся, хоровод!
Платье беленькое, новое
В два пальчика берет.
– Меня высватать хотели,
Не сумели убедить.
Неохота из артели
Даже замуж выходить.
В первой из цитированных строф чередуются ямб и хорей. Твардовский прибегает к сложному стихотворному размеру. Регулярные стопы без ударений (пиррихии) подчеркивают плавность, некоторую церемонность движений. Частушечная следующая строфа (”Меня высватать хотели…”) выполнена в четырехсложном размере. Перед нами так называемый пеон третий. “Лишние” ударения в первом и последнем стихах значительно ослаблены, хотя и способствуют выделению слов, на которые они падают. Двойное ударное а в последнем стихе, сопутствуемое шипящим (даже замуж…), усиливает акцент на комическом звучании. Праздничные картины свадьбы, эпизод встречи Моргунка со своим украденным конем отбрасывают светлые блики на финальную часть поэмы. Никита принимает решение возвращаться домой и сожалеет лишь, что “уйму трудодней” потерял из-за путешествия.
“Недоволен я концом”, – писал Твардовский своему другу, поэту М. Исаковскому. В связи с завершением произведения он жаловался на скверное “мироосязание”: “Тревожусь, терзаюсь, боюсь за поэму, постылое свое детище. Все ее хвалят, а мне теперь порой кажется, что не обманул ли я всех… что она совсем-совсем плохая, и попадется книжонка Горькому, объявит он меня на всю Россию щелкопером и мазуриком…” Автор самокритично видел, что “поэма не ах”, и мечтал написать “что-нибудь лучше этой поэмы”. Некоторые читатели, напротив, очень высоко оценили “Страну Муравию”. Так, один из них, послушав текст, заметил, что даже “если Твардовский ничего больше не напишет, то все равно ему будут ставить памятники на Руси”.
Хорошее сочинение? Тогда в закладки – » Образ фонического героя на примере поэмы Твардовского “Страна Муравия” . Это нужно, ведь не потеряешь!
Содержание интересных новостей
Новые сочинения:
Сочинение рецензия: Солженицын о Твардовском
Сочинение трактат на тему: Депрессия в литературе на примере творчества Твардовского
Война народная (по произведениям О. Т. Твардовского)
Сочинение на тему: Величие подвига человека на войне
Контакты