Драматург Мольер жил в 17 веке во времена, которые мы в основном представляем по роману Александра Дюма «Три мушкетёра», но Дюма жил в 19 веке и был беллетристом, а Мольер писал комедии и фарсы и был современником своих персонажей.
Вот и получилось, что у Александра Дюма Франция той поры населена благородными рыцарями, редкими махровыми злодеями и добродушным народом, а в произведение Мольера «Тартюф» более реалистичные герои и правдоподобные события.
Сюжет комедии «Тартюф» весьма прост, но сюжет этот существует и в жизни, и в литературе по сей день. Когда наивность и доверчивость (а также некоторая тупость) одного человека, встречается с хитростью, притворством и подлостью другого, то всегда побеждает последний. И только царь или Бог могут помочь в этом случае проигравшей стороне.
Богатый, но убеждённый в христианских добродетелях Оргон, наивный и доверчивый, становится жертвой беспринципного и аморального человека по имени Тартюф, который изображает (для пользы дела) из себя святошу.
По социальному статусу Оргон очевидно буржуа (хотя непонятно: как он мог разбогатеть, будучи таким наивным и богобоязненным). Тартюф – это представитель криминального мира того времени. Он просто мошенник.
Остальные герои трагикомедии Мольера: его жена, дочь и сын, а также жених дочери описаны автором, как люди-шаблоны: дочь не может ослушаться отца, её жених-дворянин вспыльчив, но он выше этих плебейских дрязг, жена покорна и доверяют мужу. Все окружающие Оргона персонажи видят, что Тартюф плохой человек, но ничего противопоставить ему не могут. Почему? Потому что Оргон владелец капитала и имущества. И как он скажет, так и будет.
Единственный человек в пьесе, который деятельно противостоит Тартюфу – это Дорина. Она служанка. Ей нечего терять и она может позволить себе дерзить и действовать.
Пьеса Мольера «Тартюф» – это комедия, а когда читаешь комедию, или вы зритель в театре, то надо смеяться. А в чём же комизм ситуации? Все персонажи произведения, а также читатели и зрители понимают, что Оргон, в оковах своих убеждений, просто дурак. А над дураками все смеются.
Тартюф – лицемер, втершийся в доверие Оргона, присваивающий себе его дом и состояние, но разоблаченный и арестованный по королевскому указу.
Тартюф страшный лицемер. Он прикрывается религией, изображает из себя святого, ни во что не веря, и тайно обделывает свои темные делишки. Лицемерие для Т. не просто доминирующая черта характера, оно и есть сам характер. Характер Т. по ходу произведения не меняется. Но он раскрывается постепенно. Композиция комедии очень своеобразна и неожиданна: главный герой Т. появляется только в III действии. В комедии “Тартюф” Мольер вступает в жестокую борьбу с религиозным ханжеством. В первоначальном варианте главный персонаж пьесы был изображен монахом. Дважды церковники добивались запрещения пьесы, дважды Мольер переделывал пьесу, менял ее заглавие, имя героя. В итоге Тартюф не монах, а мирянин, бессовестный лицемер и мошенник.
Мольер показывает, как лицемерная религиозная проповедь разрушает все нормальные человеческие и семейные отношения. Условия времени не позволяли открыто бороться против религии. Мольер вынужден критиковать лицемерие как чисто моральный порок. Это нарочито подчеркнуто в речах Клеанта — резонера, т, е. положительного персонажа, высказывающею авторские идеи. Пытаясь раскрыть Оргону глаза на Тартюфа, он доказывает, что истинная религиозная вера не имеет ничего общего с ханжеством.
Образ Тартюфа обличает большое социальное явление. В нем воплощены многовековая религиозная ложь, идея аскетизма, мрачные черты клики церковников. Также и Оргон — отнюдь не схематическое воплощение легковерия и ослепления, хотя черта эта комически заострена в его поведении в пьесе. В его лице ясно обрисован тип ограниченного и косного французского буржуа той эпохи, — малокультурного, готового идти на поводу чуждой идеологии, легко попадающегося на удочку религиозной проповеди. Демократизм и народность комедии особенно ярко выразились в прекрасном образе служанки Дорины. Смелая, проницательная и остроумная, эта женщина из народа сразу раскусила Тартюфа. Обличительный дух пьесы ослаблен концовкой. Защитой против темных сил оказывается король, благодаря мудрости которого происки Тартюфа приводят в тюрьму не Оргона, а его самого. Сатира, таким образом, направлена против феодальной реакции, но еще не затрагивает абсолютизма.
Комедия в основном выдержана в манере классицизма. Действие происходит в течение суток в одном месте — доме Оргона. Оно сосредоточено вокруг одного большого конфликта. В каждом из основных персонажей подчеркнута одна ведущая черта в сатирическом преувеличении.
В образе Тартюфа — это религиозное ханжество. Еще до появления Тартюфа на сцене мы слышим о его крайней набожности и смирении, вплоть до раскаяния в том, что однажды во время молитвы он убил блоху. Затем последовательно раскрывается подоплека этого благочестия. И тут оказывается, что лицемерие не единственный его порок. Мы узнаем, как Тартюф любит обильно поесть за чужим столом, что он неравнодушен к красоте служанки. Мы видим, как он не брезгует никакими средствами, стремясь захватить чужое имущество, как пытается соблазнить жену своего благодетеля. И тут лицемер окончательно разоблачает свой аскетизм, заявляя, что, “кто грешит в тиши — греха не совершает”. Все это проявления сущности характера, который ни в чем не меняется от начала до конца. Но правдивая картина социальной жизни в комедии не сводится только к обличению ханжества. Буржуазная семья с ее патриархальным укладом, из которого жаждет вырваться молодежь, — все это вырастает в живое и яркое полотно.
Период расцвета творчества Мольера приходится на тяжелый для Франции период кризиса королевской власти, когда надежды народа на процветание под властью доброго короля таяли под гнетом тяжелой жизни. В стране жестоко преследовалось всякое проявление свободной мысли.
Пьеса Мольера «Тартюф» была запрещена сразу же после ее премьеры. Впервые с театральных подмостков было показано, как можно скрывать низкие стремления и корыстные цели под маской высокой добродетели и святых идеалов.
В роли такого двуликого святоши выступает некий Тартюф – он пленяет разумы хозяина дома Оргона и его матери ханжескими рассуждениями о высоком долге и высшей добродетели, а сам тем временем старается устроить свои личные дела, склоняя к сожительству супругу хозяина и избавляясь от сына как могущего помешать ему на этом пути. Церковная демагогия этого лжеца, чревоугодника и сластолюбца помогает ему выходить из всех затруднительных положений.
Одновременно Тартюф присматривается к секретам дома Оргона, в надежде прибрать к рукам его имущество. И ослепленный лживыми речами Оргон сам дает ему в руки такую возможность. Только вмешательство королевского посланника (кстати, персонаж самый надуманный и неестественный) спасает положение и наказывает порок.
Безусловно, автор показал Тартюфа как «религиозного святошу», поскольку в те времена религиозной догматикой прикрывались чаще всего. Однако Мольер ставил целью не только показать всю глубину религиозного ханжества, он обличал закулисную механику любого приспособленчества – как морального, так и политического, когда молчит совесть и в воздухе звенят раскаты «благих намерений».
Однако насколько сильно наказание негодяя? Изгнанный из дома Тартюф спокойно уходит дальше искать новые жертвы, и кто знает, сколько еще зла принесут в мир его высокоморальные лживые речи. Это, безусловно, заставляет зрителя, посмотревшего пьесу, смотреть вокруг уже совсем другими глазами, и именно это больше всего напугало власть имущих. Долгие пять лет Мольер боролся за право показывать с театральных подмостков «Тартюфа», и под напором общественного мнения это разрешение, наконец, было получено.
В середине 1660-х годов Мольер создает свои лучшие комедии, в которых подвергает критике пороки духовенства, дворянства и буржуазии. Первой из них стала «Тартюф, или Обманщик» (редакция 1664, 1667 и 1669 гг.)._Пьеса должна была быть показана во время грандиозного придворного праздника «Увеселения очарованного острова», который состоялся в мае 1664 г. в Версале. Однако пьеса расстроила праздник. Против Мольера возник настоящий заговор, который возглавила королева-мать Анна Австрийская. Мольера обвиняли в оскорблении религии и церкви, требуя за это кары. Представления пьесы прекратили.
Мольер сделал попытку поставить пьесу в новой редакции. В первой редакции 1664 г. Тартюф был духовным лицом. У богатого парижского буржуа Оргона, в дом которого проникает этот проходимец, разыгрывающий из себя святого, еще нет дочери — священник Тартюф не мог жениться на ней. Тартюф ловко выходит из трудного положения, несмотря на обвинения сына Оргона, заставшего его в момент ухаживания за мачехой Эльмирой. Торжество Тартюфа недвусмысленно свидетельствовало об опасности лицемерия.
Во второй редакции (1667 г.; как и первая, она до нас не дошла) Мольер расширил пьесу, дописал еще два акта к имеющимся трем, где изобразил связи лицемера Тартюфа с двором, судом и полицией. Тартюф был назван Панюльфом и превратился в светского человека, намеренного обвенчаться с дочерью Оргона Марианной. Комедия, носившая название «Обманщик», кончалась разоблачением Панюльфа и прославлением короля. В последней, дошедшей до нас, редакции (1669) лицемер снова был назван Тартюфом, а вся пьеса — «Тартюф, или Обманщик».
Король знал о пьесе Мольера и одобрил его замысел. Борясь за «Тартюфа», Мольер в первом «Прошении» королю отстаивал комедию, защищал себя от обвинений в безбожии и говорил об общественной роли писателя-сатирика. Король не снял запрета с пьесы, но и не прислушался к советам оголтелых святош «сжечь не только книгу, но и ее автора, демона, безбожника и распутника, написавшего дьявольскую, полную мерзости пьесу, в которой он насмехается над церковью и религией, над священными функциями» («Величайший король мира», памфлет доктора Сорбонны Пьера Рулле, 1664).
Разрешение на постановку пьесы в ее второй редакции было дано королем устно, второпях, при отъезде в армию. Сразу после премьеры комедия была вновь запрещена президентом парламента (высшего судебного учреждения) Ламуаньоном, а парижский архиепископ Перефикс обнародовал послание, где запрещал всем прихожанам и лицам духовного звания «представлять, читать или слушать опасную пьесу» под страхом отлучения от церкви. Мольер отравил в ставку короля второе «Прошение», в котором заявил, что совсем прекратит писать, если король не встанет на его защиту. Король обещал разобраться. Тем временем комедию читают в частных домах, ее распространяют в рукописи, исполняют в закрытых домашних спектаклях (например, во дворце принца Конде в Шантильи). В 1666 г. скончалась королева-мать и это дало Людовику XIV возможность обещать Мольеру скорое разрешение на постановку. Наступил 1668 год, год так называемого «церковного мира» между ортодоксальным католицизмом и янсенизмом, что способствовало известной терпимости в религиозных вопросах. Тогда-то и была разрешена постановка «Тартюфа». 9 февраля 1669 г. представление пьесы прошло с огромным успехом.
Чем же были вызваны столь яростные нападки на «Тартюфа»? Мольера уже давно привлекала тема лицемерия, которое он наблюдал повсюду в общественной жизни. В этой комедии Мольер обратился к наиболее распространенному в те времена виду лицемерия — религиозному — и писал ее, основываясь на своих наблюдениях за деятельностью тайного религиозного общества — «Общества святых даров», которому покровительствовала Анна Австрийская и членами которого были и Ламуаньон, и Перефикс, и князья церкви, и дворяне, и буржуа. Король не давал санкции на открытую деятельность этой разветвленной организации, существовавшей уже более 30 лет, деятельность общества была окружена величайшей таинственностью. Действуя под девизом «Пресекай всякое зло, содействуй всякому добру», члены общества главной своей задачей ставили борьбу с вольнодумством и безбожием. Имея доступ в частные дома, они, по существу, выполняли функции тайной полиции, ведя негласный надзор за подозреваемыми ими, собирая факты, якобы доказывающие их виновность, и на этом основании выдавая мнимых преступников властям. Члены общества проповедовали суровость и аскетизм в нравах, отрицательно относились ко всякого рода светским развлечениям и театру, преследовали увлечение модами. Мольер наблюдал, как члены «Общества святых даров» вкрадчиво и умело втираются в чужие семьи, как они подчиняют себе людей, полностью завладевая их совестью и их волей. Это и подсказало сюжет пьесы, характер же Тартюфа сложился из типичных черт, присущих членам «Общества святых даров».
Подобно им, Тартюф связан с судом, с полицией, ему покровительствуют при дворе. Истинный свой облик он скрывает, выдавая себя за обедневшего дворянина, ищущего пропитания на церковной паперти. В семейство Оргона он проникает потому, что в этом доме после брака хозяина с молодой Эльмирой вместо прежнего благочестия царят вольные нравы, веселье, слышатся критические речи. Кроме того, друг Оргона Аргас, политический изгнанник, участник Парламентской Фронды (1649), оставил ему компрометирующие документы, которые хранятся в шкатулке. Такое семейство вполне могло показаться «Обществу» подозрительным, за подобными семьями и устанавливалась слежка.
Тартюф — не воплощение лицемерия как общечеловеческого порока, это социально-обобщенный тип. Недаром в комедии он совсем не одинок: лицемерны и его слуга Лоран, и судебный пристав Лояль, и старуха — мать Оргона госпожа Пернель. Все они прикрывают свои неприглядные поступки благочестивыми речами и неусыпно следят за поведением других. Характерный облик Тартюфа создают его мнимая святость и смирение: «Он в церкви каждый день молился близ меня, // В порыве набожном колени преклоня. // Он привлекал к себе всеобщее вниманье» (I, 6). Тартюф не лишен внешней привлекательности, у него обходительные, вкрадчивые манеры, за которыми скрываются расчетливость, энергия, честолюбивая жажда властвовать, способность мстить. Он хорошо устроился в доме Оргона, где хозяин не только удовлетворяет его малейшие прихоти, но и готов отдать ему в жены свою дочь Марианну — богатую наследницу. Оргон поверяет ему все тайны, в том числе поручает хранение заветной шкатулки с компрометирующими документами. Тартюф добивается успеха, потому что он тонкий психолог; играя на страхе доверчивого Оргона, он вынуждает последнего открывать ему любые секреты. Свои коварные замыслы Тартюф прикрывает религиозными доводами. Он прекрасно осознает свою силу, поэтому и не сдерживает свои порочные влечения. Марианну он не любит, она для него лишь выгодная невеста, его увлекла красавица Эльмира, которую Тартюф пытается соблазнить. Его казуистические рассуждения о том, что измена — не грех, если про нее никто не знает, возмущают Эльмиру. Дамис, сын Оргона, свидетель тайного свидания, хочет разоблачить негодяя, но тот, приняв позу самобичевания и покаяния в якобы несовершенных грехах, вновь делает Оргона своим защитником. Когда же, после второго свидания, Тартюф попадает в западню и Оргон выгоняет его из дома, он начинает мстить, полностью проявив свою порочную, продажную и корыстную натуру.
Но Мольер не только разоблачает лицемерие. В «Тартюфе» он ставит важный вопрос: почему Оргон позволил себя так обмануть? Этот уже немолодой человек, явно неглупый, с крутым нравом и твердой волей, поддался распространенной моде на благочестие. Оргон уверовал в набожность и «святость» Тартюфа и видит в нем своего духовного наставника. Однако он становится пешкой в руках Тартюфа, который беззастенчиво заявляет, что Оргон скорее поверит ему, «чем собственным глазам» (IV, 5). Причина этого — косность сознания Оргона, воспитанного в подчинении авторитетам. Эта косность не дает ему возможности критически осмыслить явления жизни и оценить окружающих его людей. Если Оргон все же обретает здравый взгляд на мир после разоблачения Тартюфа, то его мать, старуха Пернель, глупо благочестивая сторонница косных патриархальных взглядов, так и не увидела подлинного лица Тартюфа.
Молодое поколение, представленное в комедии, которое сразу разглядело подлинное лицо Тартюфа, объединяет служанка Дорина, давно и преданно служащая в доме Оргона и пользующаяся здесь любовью и уважением. Ее мудрость, здравый смысл, проницательность помогают найти самые подходящие средства для борьбы c хитрым проходимцем.
Комедия «Тартюф» имела большое социальное значение. В ней Мольер изображал не частные семейные отношения, а вреднейший общественный порок — лицемерие. В «Предисловии» к «Тартюфу», важном теоретическом документе, Мольер объясняет смысл своей пьесы. Он утверждает общественное назначение комедии, заявляет, что «задача комедии — бичевать пороки, и исключений тут быть не должно. Порок лицемерия с государственной точки зрения является одним из самых опасных по своим последствиям. Театр же обладает возможностью противодействовать пороку». Именно лицемерие, по определению Мольера, основной государственный порок Франции его времени, и стало объектом его сатиры. В вызывающей смех и страх комедии Мольер изобразил глубокую картину того, что происходило во Франции. Лицемеры типа Тартюфа, деспоты, доносчики и мстители, безнаказанно господствуют в стране, творят подлинные злодейства; беззаконие и насилие — вот результаты их деятельности. Мольер изобразил картину, которая должна была насторожить тех, кто управлял страной. И хотя идеальный король в конце пьесы поступает справедливо (что объяснялось наивной верой Мольера в справедливого и разумного монарха), общественная ситуация, обрисованная Мольером, представляется угрожающей.
Мольер-художник, создавая «Тартюфа», пользовался самыми разнообразными средствами: тут можно обнаружить элементы фарса (Оргон прячется под стол), комедии интриги (история шкатулки с документами), комедии нравов (сцены в доме богатого буржуа), комедии характеров (зависимость развития действия от характера героя). Вместе с тем произведение Мольера — типично классицистская комедия. В ней строго соблюдаются все «правила»: она призвана не только развлекать, но и наставлять зрителя. В «Предисловии» к «Тартюфу» сказано: «Ничем так не проймешь людей, как изображением их недостатков. Упреки они выслушивают равнодушно, а вот насмешку перенести не могут. Комедия в приятных поучениях упрекает людей за их недостатки».
В годы борьбы за «Тартюфа» Мольер создал свои наиболее значительные сатирические и оппозиционные комедии.
Сочинение на тему : Мольер Р.А. Произведение “Тартюф, или Обманщик”
В доме почтенного Оргона по приглашению хозяина обосновался некий г-н Тартюф. Оргон души в нем не чаял, почитая несравненным образцом праведности и мудрости: речи Тартюфа были исключительно возвышенны, поучения — благодаря которым Оргон усвоил, что мир являет собой большую помойную яму, и теперь и глазом не моргнул бы, схоронив жену, детей и прочих близких — в высшей мере полезны, набожность вызывала восхищение; а как самозабвенно Тартюф блюл нравственность семейства Оргона…
Из всех домочадцев упоение Оргона новоявленным праведником разделяла, хотя вообще-то, лишь его матушка г-жа Пернель. Эльмира, благоверная Оргона, её брат Клеант, дети Оргона Дамис и Мариана и более того слуги видели в Тартюфе того, кем он и был на самом деле — лицемерного святошу, ловко пользующегося заблуждением Оргона в своих немудреных земных интересах: вкусно есть и мягко спать, иметь надежную крышу над головой и ещё кой-какие блага.
Домашним Оргона донельзя опостылели нравоучения Тартюфа, своими заботами о благопристойности он отвадил от дома почти всех друзей. Но стоило только кому-нибудь плохо отозваться об этом ревнителе благочестия, г-жа Пернель устраивала бурные сцены, а Оргон, тот просто оставался глух к любым речам, не проникнутым, восхищением перед Тартюфом. Когда Оргон возвратился из недолгой отлучки и потребовал от служанки Дорины отчета о домашних новостях, весть о недомогании супруги оставила его совершенно равнодушным, тогда как рассказ о том, как Тартюфу случилось объесться за ужином, после чего продрыхнуть до полудня, а за завтраком перебрать вина, преисполнила Оргона состраданием к бедняге.
Дочь Оргона, Мариана, была влюблена в благородного юношу по имени Валер, а её брат Дамис — в сестру Валера. На брак Марианы и Валера Оргон как будто бы уже дал согласие, но почему-то все откладывал свадьбу. Дамис, обеспокоенный собственной судьбой, — его женитьба на сестре Валера должна была последовать за свадьбой Марианы — попросил Клеанта разузнать у Оргона, в чем причина промедления. На расспросы Оргон отвечал так уклончиво и невразумительно, что Клеант заподозрил, не решил ли тот как-то иначе распорядиться будущим дочери.На расспросы Оргон отвечал так уклончиво и невразумительно, что Клеант заподозрил, не решил ли тот как-то иначе распорядиться будущим дочери.
Каким именно видит Оргон будущее Марианы, стало ясно, когда он сообщил дочери, что совершенства Тартюфа нуждаются в вознаграждении, и таким вознаграждением станет его брак с ней, Марианой. Девушка была ошеломлена, но не смела перечить отцу. За нее пришлось вступиться Дорине: служанка пыталась втолковать Оргону, что выдать Мариану за Тартюфа — нищего, низкого душой урода — значило бы стать предметом насмешек всего города, а кроме того — толкнуть дочка на путь греха, потому как сколь бы добродетельна ни была девица, не наставлять рога такому муженьку, как Тартюф, просто невозможно. Дорина говорила очень горячо и убедительно, но, несмотря на это, Оргон остался непреклонен в решимости породниться с Тартюфом.
Мариана была готова покориться воле отца — так ей велел дочерний задолженность. Покорность, диктуемую природной робостью и почтением к отцу, пыталась преобороть в ней Дорина, и ей почти удалось это сделать, развернув перед Марианой яркие картины уготованного им с Тартюфом супружеского счастья.
Но когда Валер спросил Мариану, собирается ли она подчиниться воле Оргона, девица ответила, что не знает. В порыве отчаяния Валер посоветовал ей поступать так, как велит отец, тогда как сам он найдет себе невесту, которая не станет изменять данному слову; Мариана отвечала, что будет этому только рада, и в результате влюбленные чуть было не расстались навеки, но тут своевременно подоспела Дорина. Она убедила молодых людей в необходимости бороться за свое счастье. Но только работать им надо не напрямик, а окольными путями, тянуть час, а там уж что-нибудь непременно устроится, ведь все — и Эльмира, и Клеант, и Дамис — против абсурдного замысла Оргона,
Дамис, настроенный более того чересчур решительно, собирался как следует приструнить Тартюфа, чтобы тот и мыслить забыл о женитьбе на Мариане. Дорина пыталась остудить его пыл, внушить, что хитростью можно достичь большего, нежели угрозами, но до конца убедить его в этом ей не удалось.Дорина пыталась остудить его пыл, внушить, что хитростью можно достичь большего, нежели угрозами, но до конца убедить его в этом ей не удалось.
Подозревая, что Тартюф неравнодушен к жене Оргона, Дорина попросила Эльмиру поговорить с ним и узнать, что он сам думает о браке с Марианой. Когда Дорина сказала Тартюфу, что госпожа хочет побеседовать с ним с глазу на око, святоша оживился. Поначалу, рассыпаясь перед Эльмирой в тяжеловесных комплиментах, он не давал ей и рта раскрыть, когда же та наконец задала вопрос о Мариане, Тартюф стал заверять её, что сердце его пленено другою. На недоумение Эльмиры — как же так, человек святой жизни и вдруг охвачен плотской страстью? — её обожатель с горячностью отвечал, что да, он набожен, но в то же час ведь и мужчина, что мол сердце — не кремень… Тут же без обиняков Тартюф предложил Эльмире предаться восторгам любви. В ответ Эльмира поинтересовалась, как, по мнению Тартюфа, поведет себя её муж, когда услышит о его гнусных домогательствах. Перепуганный кавалер умолял Эльмиру не губить его, и тогда она предложила сделку: Оргон ничего не узнает, Тартюф же, со своей стороны, постарается, чтобы Мариана как можно скорее пошла под венец с Валером.
Все испортил Дамис. Он подслушал разговор и, возмущенный, бросился к отцу. Но, как и следовало ожидать, Оргон поверил не сыну, а Тартюфу, на сей раз превзошедшему самого себя в лицемерном самоуничижении. В гневе он велел Дамису убираться с око долой и объявил, что сегодня же Тартюф возьмет в жены Мариану. В приданое Оргон отдавал будущему зятю все свое состояние.
Клеант в последний раз попытался по-человечески поговорить с Тартюфом и убедить его примириться с Дамисом, отказаться от неправедно приобретенного имущества и от Марианы — ведь не подобает христианину для собственного обогащения использовать ссору отца с сыном, а тем паче обрекать девушку на пожизненное мучение. Но у Тартюфа, знатного ритора, на все имелось оправдание.
Мариана умоляла отца не отдавать её Тартюфу — пусть он забирает приданое, а она уж лучше пойдет в монастырь. Но Оргон, кое-чему научившийся у своего любимца, глазом не моргнув, убеждал бедняжку в душеспасительности жизни с мужем, который вызывает лишь омерзение — как-никак, умерщвление плоти только полезно.Но Оргон, кое-чему научившийся у своего любимца, глазом не моргнув, убеждал бедняжку в душеспасительности жизни с мужем, который вызывает лишь омерзение — как-никак, умерщвление плоти только полезно. Наконец не стерпела Эльмира — коль скоро её муж не верит словам близких, ему стоит воочию удостовериться в низости Тартюфа. Убежденный, что удостовериться ему предстоит как раз в противном — в высоконравственности праведника, — Оргон согласился забраться под стол и оттуда подслушать беседу, которую будут наедине вести Эльмира и Тартюф.
Тартюф сразу клюнул на притворные речи Эльмиры о том, что она якобы испытывает к нему сильное чувство, но при этом проявил и известную расчетливость: прежде чем отказаться от женитьбы на Мариане, он хотел получить от её мачехи, так высказать, осязаемый залог нежных чувств. Что до нарушения заповеди, с которым будет сопряжено вручение этого залога, то, как заверял Эльмиру Тартюф, у него имеются свои способы столковаться с небесами.
Услышанного Оргоном из-под стола было довольно, чтобы наконец-то рухнула его слепая вера в святость Тартюфа. Он велел подлецу немедленно убираться прочь, тот пытался было оправдываться, но теперь это было бесполезно. Тогда Тартюф переменил тон и, перед тем как высокомерно удалиться, пообещал жестоко поквитаться с Оргоном.
Угроза Тартюфа была небезосновательной: во-первых, Оргон уже успел выправить дарственную на свой жилище, который с сегодняшнего дня принадлежал Тартюфу; во-вторых, он доверил подлому злодею ларец с бумагами, изобличавшими его родного брата, по политическим причинам вынужденного покинуть страну.
Надо было срочно искать какой-то выход. Дамис вызвался поколотить Тартюфа и отбить у него охота вредить, но Клеант остановил юношу — умом, утверждал он, можно достичь большего, чем кулаками. Домашние Оргона так ещё ничего не придумали, когда на пороге дома объявился судебный пристав г-н Лояль. Он принес предписание к завтрашнему утру освободить жилище г-на Тартюфа. Тут руки зачесались уже не только у Дамиса, но и у Дорины и более того самого Оргона.Тут руки зачесались уже не только у Дамиса, но и у Дорины и более того самого Оргона.
Как выяснилось, Тартюф не преминул использовать и вторую имевшуюся у него вероятность испортить жизнь своему недавнему благодетелю: Валер принес известие о том, что негодяй передал королю ларец с бумагами, и теперь Оргону грозит арест за пособничество мятежнику-брату. Оргон решил бежать пока не поздно, но стражники опередили его: вошедший офицер объявил, что он арестован.
Вместе с королевским офицером в жилище Оргона пришел и Тартюф. Домашние, в том числе и наконец прозревшая г-жа Пернель, принялись дружно стыдить лицемерного злодея, перечисляя все его грехи. Тому это скоро надоело, и он обратился к офицеру с просьбой оградить его персону от гнусных нападок, но в ответ, к великому своему — и всеобщему — изумлению, услышал, что арестован.
Как объяснил офицер, на самом деле он явился не за Оргоном, а для того, чтобы увидеть, как Тартюф доходит до конца в своем бесстыдстве. Мудрый король, недруг лжи и оплот справедливости, с самого начала возымел подозрения относительно личности доносчика и оказался как постоянно прав — под именем Тартюфа скрывался негодяй и мошенник, на чьем счету великое множество темных дел. Своею властью монарх расторг дарственную на жилище и простил Оргона за косвенное пособничество мятежному брату.
Тартюф был с позором препровожден в тюрьму, Оргону же ничего не оставалось, кроме как вознести хвалу мудрости и великодушию монарха, а далее благословить союз Валера и Марианы.
Тартюф — лицемер, втершийся в доверие Оргона, присваивающий себе его дом и состояние, но разоблаченный и арестованный по королевскому указу. Его имя, очевидно, взято Мольером из арсенала итальянской комедии масок, где появлялся персонаж Тартуфо (упоминание о нем впервые зафиксировано во Франции в 1609 г.). Обнаруживается и ассоциация со старофранцузским truffe — обман, плутня. В подзаголовке и в списке действующих лиц этому персонажу дается предельно краткая, но очень емкая характеристика: «l`imposteur» (лжец, обманщик, самозванец), «faux devot» (святоша, ханжа).
Т. — страшный лицемер. Он прикрывается религией, изображает из себя святого, ни во что не веря, и тайно обделывает свои темные делишки. А. С. Пушкин писал о Т.: «У Мольера лицемер волочится за женой своего благодетеля, лицемеря; принимает имение под сохранение, лицемеря; спрашивает стакан воды, лицемеря» («Table-Talk»). Лицемерие для Т. не просто доминирующая черта характера, оно и есть сам характер. У классицистов характер — это отличительное свойство, генеральное качество, специфика того или иного человеческого типа. Характер может быть предельно, неправдоподобно заострен, потому что такое заострение его не искажает, а, напротив, выделяет. Этим характер отличается от нравов — характерных черт, каждую из которых нельзя заострять до противопоставления другим, чтобы не исказить картины во всей картине нравов. Характер Т. по ходу произведения не меняется. Но он раскрывается постепенно. Композиция комедии очень своеобразна и неожиданна: главный герой Т. появляется только в III действии. Мольер в предисловии к комедии так это обосновывает: «…Я работал над нею со всей осмотрительностью, которой требовала щекотливость предмета, и… все мое искусство и все мои старания я приложил к тому, чтобы отличить образ Лицемера от образа истинно верующего. Поэтому я целых два акта употребил на то, чтобы подготовить появление моего негодяя».
Жан Батист Мольер. Тартюф, или Обманщик
В
доме почтенного Оргона по приглашению хозяина обосновался некий г-н Тартюф.
Оргон души в нем не чаял, почитая несравненным образцом праведности и мудрости:
речи Тартюфа были исключительно возвышенны, поучения — благодаря которым Оргон
усвоил, что мир являет собой большую помойную яму, и теперь и глазом не моргнул
бы, схоронив жену, детей и прочих близких — в высшей мере полезны, набожность
вызывала восхищение; а как самозабвенно Тартюф блюл нравственность семейства
Оргона…
Из
всех домочадцев восхищение Оргона новоявленным праведником разделяла, впрочем,
лишь его матушка г-жа Пернель. Эльмира, жена Оргона, её брат Клеант, дети
Оргона Дамис и Мариана и даже слуги видели в Тартюфе того, кем он и был на
самом деле — лицемерного святошу, ловко пользующегося заблуждением Оргона в
своих немудреных земных интересах: вкусно есть и мягко спать, иметь надежную
крышу над головой и еще кой-какие блага.
Домашним
Оргона донельзя опостылели нравоучения Тартюфа, своими заботами о
благопристойности он отвадил от дома почти всех друзей. Но стоило только
кому-нибудь плохо отозваться об этом ревнителе благочестия, г-жа Пернель
устраивала бурные сцены, а Оргон, тот просто оставался глух к любым речам, не
проникнутым, восхищением перед Тартюфом. Когда Оргон возвратился из недолгой
отлучки и потребовал от служанки Дорины отчета о домашних новостях, весть о
недомогании супруги оставила его совершенно равнодушным, тогда как рассказ о
том, как Тартюфу случилось объесться за ужином, после чего продрыхнуть до
полудня, а за завтраком перебрать вина, преисполнила Оргона состраданием к
бедняге.
Дочь
Оргона, Мариана, была влюблена в благородного юношу по имени Валер, а её брат
Дамис — в сестру Валера. На брак Марианы и Валера Оргон вроде бы уже дал
согласие, но почему-то все откладывал свадьбу. Дамис, обеспокоенный собственной
судьбой, — его женитьба на сестре Валера должна была последовать за свадьбой
Марианы — попросил Клеанта разузнать у Оргона, в чем причина промедления. На
расспросы Оргон отвечал так уклончиво и невразумительно, что Клеант заподозрил,
не решил ли тот как-то иначе распорядиться будущим дочери.
Каким
именно видит Оргон будущее Марианы, стало ясно, когда он сообщил дочери, что
совершенства Тартюфа нуждаются в вознаграждении, и таким вознаграждением станет
его брак с ней, Марианой. Девушка была ошеломлена, но не смела перечить отцу.
За нее пришлось вступиться Дорине: служанка пыталась втолковать Оргону, что
выдать Мариану за Тартюфа — нищего, низкого душой урода — значило бы стать
предметом насмешек всего города, а кроме того — толкнуть дочь на путь греха,
ибо сколь бы добродетельна ни была девушка, не наставлять рога такому муженьку,
как Тартюф, просто невозможно. Дорина говорила очень горячо и убедительно, но,
несмотря на это, Оргон остался непреклонен в решимости породниться с Тартюфом.
Мариана
была готова покориться воле отца — так ей велел дочерний долг. Покорность,
диктуемую природной робостью и почтением к отцу, пыталась преобороть в ней
Дорина, и ей почти удалось это сделать, развернув перед Марианой яркие картины
уготованного им с Тартюфом супружеского счастья.
Но
когда Валер спросил Мариану, собирается ли она подчиниться воле Оргона, девушка
ответила, что не знает. В порыве отчаяния Валер посоветовал ей поступать так,
как велит отец, тогда как сам он найдет себе невесту, которая не станет
изменять данному слову; Мариана отвечала, что будет этому только рада, и в
результате влюбленные чуть было не расстались навеки, но тут вовремя подоспела
Дорина. Она убедила молодых людей в необходимости бороться за свое счастье. Но
только действовать им надо не напрямик, а окольными путями, тянуть время, а там
уж что-нибудь непременно устроится, ведь все — и Эльмира, и Клеант, и Дамис —
против абсурдного замысла Оргона,
Дамис,
настроенный даже чересчур решительно, собирался как следует приструнить
Тартюфа, чтобы тот и думать забыл о женитьбе на Мариане. Дорина пыталась
остудить его пыл, внушить, что хитростью можно добиться большего, нежели
угрозами, но до конца убедить его в этом ей не удалось.
Подозревая,
что Тартюф неравнодушен к жене Оргона, Дорина попросила Эльмиру поговорить с
ним и узнать, что он сам думает о браке с Марианой. Когда Дорина сказала
Тартюфу, что госпожа хочет побеседовать с ним с глазу на глаз, святоша
оживился. Поначалу, рассыпаясь перед Эльмирой в тяжеловесных комплиментах, он
не давал ей и рта раскрыть, когда же та наконец задала вопрос о Мариане, Тартюф
стал заверять её, что сердце его пленено другою. На недоумение Эльмиры — как же
так, человек святой жизни и вдруг охвачен плотской страстью? — её обожатель с
горячностью отвечал, что да, он набожен, но в то же время ведь и мужчина, что
мол сердце — не кремень… Тут же без обиняков Тартюф предложил Эльмире предаться
восторгам любви. В ответ Эльмира поинтересовалась, как, по мнению Тартюфа,
поведет себя её муж, когда услышит о его гнусных домогательствах. Перепуганный
кавалер умолял Эльмиру не губить его, и тогда она предложила сделку: Оргон
ничего не узнает, Тартюф же, со своей стороны, постарается, чтобы Мариана как
можно скорее пошла под венец с Валером.
Все
испортил Дамис. Он подслушал разговор и, возмущенный, бросился к отцу. Но, как
и следовало ожидать, Оргон поверил не сыну, а Тартюфу, на сей раз превзошедшему
самого себя в лицемерном самоуничижении. В гневе он велел Дамису убираться с
глаз долой и объявил, что сегодня же Тартюф возьмет в жены Мариану. В приданое
Оргон отдавал будущему зятю все свое состояние.
Клеант
в последний раз попытался по-человечески поговорить с Тартюфом и убедить его
примириться с Дамисом, отказаться от неправедно приобретенного имущества и от
Марианы — ведь не подобает христианину для собственного обогащения использовать
ссору отца с сыном, а тем паче обрекать девушку на пожизненное мучение. Но у
Тартюфа, знатного ритора, на все имелось оправдание.
Мариана
умоляла отца не отдавать её Тартюфу — пусть он забирает приданое, а она уж
лучше пойдет в монастырь. Но Оргон, кое-чему научившийся у своего любимца,
глазом не моргнув, убеждал бедняжку в душеспасительности жизни с мужем, который
вызывает лишь омерзение — как-никак, умерщвление плоти только полезно. Наконец
не стерпела Эльмира — коль скоро её муж не верит словам близких, ему стоит
воочию удостовериться в низости Тартюфа. Убежденный, что удостовериться ему
предстоит как раз в противном — в высоконравственности праведника, — Оргон
согласился залезть под стол и оттуда подслушать беседу, которую будут наедине
вести Эльмира и Тартюф.
Тартюф
сразу клюнул на притворные речи Эльмиры о том, что она якобы испытывает к нему
сильное чувство, но при этом проявил и известную расчетливость: прежде чем
отказаться от женитьбы на Мариане, он хотел получить от её мачехи, так сказать,
осязаемый залог нежных чувств. Что до нарушения заповеди, с которым будет
сопряжено вручение этого залога, то, как заверял Эльмиру Тартюф, у него имеются
свои способы столковаться с небесами.
Услышанного
Оргоном из-под стола было достаточно, чтобы наконец-то рухнула его слепая вера
в святость Тартюфа. Он велел подлецу немедленно убираться прочь, тот пытался
было оправдываться, но теперь это было бесполезно. Тогда Тартюф переменил тон
и, перед тем как гордо удалиться, пообещал жестоко поквитаться с Оргоном.
Угроза
Тартюфа была небезосновательной: во-первых, Оргон уже успел выправить
дарственную на свой дом, который с сегодняшнего дня принадлежал Тартюфу;
во-вторых, он доверил подлому злодею ларец с бумагами, изобличавшими его
родного брата, по политическим причинам вынужденного покинуть страну.
Надо
было срочно искать какой-то выход. Дамис вызвался поколотить Тартюфа и отбить у
него желание вредить, но Клеант остановил юношу — умом, утверждал он, можно
добиться большего, чем кулаками. Домашние Оргона так еще ничего не придумали,
когда на пороге дома объявился судебный пристав г-н Лояль. Он принес
предписание к завтрашнему утру освободить дом г-на Тартюфа. Тут руки зачесались
уже не только у Дамиса, но и у Дорины и даже самого Оргона.
Как
выяснилось, Тартюф не преминул использовать и вторую имевшуюся у него
возможность испортить жизнь своему недавнему благодетелю: Валер принес известие
о том, что негодяй передал королю ларец с бумагами, и теперь Оргону грозит
арест за пособничество мятежнику-брату. Оргон решил бежать пока не поздно, но
стражники опередили его: вошедший офицер объявил, что он арестован.
Вместе
с королевским офицером в дом Оргона пришел и Тартюф. Домашние, в том числе и
наконец прозревшая г-жа Пернель, принялись дружно стыдить лицемерного злодея,
перечисляя все его грехи. Тому это скоро надоело, и он обратился к офицеру с
просьбой оградить его персону от гнусных нападок, но в ответ, к великому своему
— и всеобщему — изумлению, услышал, что арестован.
Как
объяснил офицер, на самом деле он явился не за Оргоном, а для того, чтобы увидеть,
как Тартюф доходит до конца в своем бесстыдстве. Мудрый король, враг лжи и
оплот справедливости, с самого начала возымел подозрения относительно личности
доносчика и оказался как всегда прав — под именем Тартюфа скрывался негодяй и
мошенник, на чьем счету великое множество темных дел. Своею властью государь
расторг дарственную на дом и простил Оргона за косвенное пособничество
мятежному брату.
Тартюф
был с позором препровожден в тюрьму, Оргону же ничего не оставалось, кроме как
вознести хвалу мудрости и великодушию монарха, а затем благословить союз Валера
и Марианы.
Список литературы
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://briefly.ru/
Против Мольера возник настоящий заговор, который возглавила королева-мать Анна Австрийская. Мольера обвиняли в оскорблении религии и церкви, требуя за это кары. Представления пьесы прекратили. Мольер сделал попытку поставить пьесу в новой редакции. В первой редакции 1664 г. Тартюф был духовным лицом. У богатого парижского буржуа Оргона, в дом которого проникает этот проходимец, разыгрывающий из себя святого, еще нет дочери — священник Тартюф не мог жениться на ней. Тартюф ловко выходит из трудного положения, несмотря на обвинения сына Оргона, заставшего его в момент ухаживания за мачехой Эльмирой. Торжество Тартюфа недвусмысленно свидетельствовало об опасности лицемерия.
Во второй редакции (1667 г.; как и первая, она до нас не дошла) Мольер расширил пьесу, дописал еще два акта к имеющимся трем, где изобразил связи лицемера Тартюфа с двором, судом и полицией. Тартюф был назван Панюльфом и превратился в светского человека, намеренного обвенчаться с дочерью Оргона Марианной. Комедия, носившая название «Обманщик», кончалась разоблачением Панюльфа и прославлением короля. В последней, дошедшей до нас, редакции (1669) лицемер снова был назван Тартюфом, а вся пьеса — «Тартюф, или Обманщик». Король знал о пьесе Мольера и одобрил его замысел. Борясь за «Тартюфа», Мольер в первом «Прошении» королю отстаивал комедию, защищал себя от обвинений в безбожии и говорил об общественной роли писателя-сатирика. Король не снял запрета с пьесы, но и не прислушался к советам оголтелых святош «сжечь не только книгу, но и ее автора, демона, безбожника и распутника. Все же 9 февраля 1669 г. представление пьесы прошло с огромным успехом. Чем же были вызваны столь яростные нападки на «Тартюфа»? Мольера уже давно привлекала тема лицемерия, которое он наблюдал повсюду в общественной жизни. В этой комедии Мольер обратился к наиболее распространенному в те времена виду лицемерия — религиозному — и писал ее, основываясь на своих наблюдениях за деятельностью тайного религиозного общества — «Общества святых даров», которому покровительствовала Анна Австрийская и членами которого были и Ламуаньон, и Перефикс, и князья церкви, и дворяне, и буржуа. Король не давал санкции на открытую деятельность этой разветвленной организации, существовавшей уже более 30 лет, деятельность общества была окружена величайшей таинственностью.
Действуя под девизом «Пресекай всякое зло, содействуй всякому добру», члены общества главной своей задачей ставили борьбу с вольнодумством и безбожием. Имея доступ в частные дома, они, по существу, выполняли функции тайной полиции, ведя негласный надзор за подозреваемыми ими, собирая факты, якобы доказывающие их виновность, и на этом основании выдавая мнимых преступников властям. Члены общества проповедовали суровость и аскетизм в нравах, отрицательно относились ко всякого рода светским развлечениям и театру, преследовали увлечение модами. Мольер наблюдал, как члены «Общества святых даров» вкрадчиво и умело втираются в чужие семьи, как они подчиняют себе людей, полностью завладевая их совестью и их волей. Это и подсказало сюжет пьесы, характер же Тартюфа сложился из типичных черт, присущих членам «Общества святых даров». Подобно им, Тартюф связан с судом, с полицией, ему покровительствуют при дворе. Истинный свой облик он скрывает, выдавая себя за обедневшего дворянина, ищущего пропитания на церковной паперти. В семейство Оргона он проникает потому, что в этом доме после брака хозяина с молодой Эльмирой вместо прежнего благочестия царят вольные нравы, веселье, слышатся критические речи. Кроме того, друг Оргона Аргас, политический изгнанник, участник Парламентской Фронды (1649), оставил ему компрометирующие документы, которые хранятся в шкатулке. Такое семейство вполне могло показаться «Обществу» подозрительным, за подобными семьями и устанавливалась слежка. Тартюф — не воплощение лицемерия как общечеловеческого порока, это социально-обобщенный тип. Недаром в комедии он совсем не одинок: лицемерны и его слуга Лоран, и судебный пристав Лояль, и старуха — мать Оргона госпожа Пернель. Все они прикрывают свои неприглядные поступки благочестивыми речами и неусыпно следят за поведением других.
Характерный облик Тартюфа создают его мнимая святость и смирение: «Он в церкви каждый день молился близ меня, // В порыве набожном колени преклоня. // Он привлекал к себе всеобщее вниманье» (I, 6). Тартюф не лишен внешней привлекательности, у него обходительные, вкрадчивые манеры, за которыми скрываются расчетливость, энергия, честолюбивая жажда властвовать, способность мстить. Он хорошо устроился в доме Оргона, где хозяин не только удовлетворяет его малейшие прихоти, но и готов отдать ему в жены свою дочь Марианну — богатую наследницу. Оргон поверяет ему все тайны, в том числе поручает хранение заветной шкатулки с компрометирующими документами. Тартюф добивается успеха, потому что он тонкий психолог; играя на страхе доверчивого Оргона, он вынуждает последнего открывать ему любые секреты. Свои коварные замыслы Тартюф прикрывает религиозными доводами. Он прекрасно осознает свою силу, поэтому и не сдерживает свои порочные влечения. Марианну он не любит, она для него лишь выгодная невеста, его увлекла красавица Эльмира, которую Тартюф пытается соблазнить. Его казуистические рассуждения о том, что измена — не грех, если про нее никто не знает, возмущают Эльмиру. Дамис, сын Оргона, свидетель тайного свидания, хочет разоблачить негодяя, но тот, приняв позу самобичевания и покаяния в якобы несовершенных грехах, вновь делает Оргона своим защитником. Когда же, после второго свидания, Тартюф попадает в западню и Оргон выгоняет его из дома, он начинает мстить, полностью проявив свою порочную, продажную и корыстную натуру.
Но Мольер не только разоблачает лицемерие. В «Тартюфе» он ставит важный вопрос: почему Оргон позволил себя так обмануть? Этот уже немолодой человек, явно неглупый, с крутым нравом и твердой волей, поддался распространенной моде на благочестие. Оргон уверовал в набожность и «святость» Тартюфа и видит в нем своего духовного наставника. Однако он становится пешкой в руках Тартюфа, который беззастенчиво заявляет, что Оргон скорее поверит ему, «чем собственным глазам» (IV, 5). Причина этого — косность сознания Оргона, воспитанного в подчинении авторитетам. Эта косность не дает ему возможности критически осмыслить явления жизни и оценить окружающих его людей. Если Оргон все же обретает здравый взгляд на мир после разоблачения Тартюфа, то его мать, старуха Пернель, глупо благочестивая сторонница косных патриархальных взглядов, так и не увидела подлинного лица Тартюфа. Молодое поколение, представленное в комедии, которое сразу разглядело подлинное лицо Тартюфа, объединяет служанка Дорина, давно и преданно служащая в доме Оргона и пользующаяся здесь любовью и уважением. Ее мудрость, здравый смысл, проницательность помогают найти самые подходящие средства для борьбы c хитрым проходимцем. Комедия «Тартюф» имела большое социальное значение. В ней Мольер изображал не частные семейные отношения, а вреднейший общественный порок — лицемерие. В «Предисловии» к «Тартюфу», важном теоретическом документе, Мольер объясняет смысл своей пьесы. Он утверждает общественное назначение комедии, заявляет, что «задача комедии — бичевать пороки, и исключений тут быть не должно. Порок лицемерия с государственной точки зрения является одним из самых опасных по своим последствиям. Театр же обладает возможностью противодействовать пороку».
Именно лицемерие, по определению Мольера, основной государственный порок Франции его времени, и стало объектом его сатиры. В вызывающей смех и страх комедии Мольер изобразил глубокую картину того, что происходило во Франции. Лицемеры типа Тартюфа, деспоты, доносчики и мстители, безнаказанно господствуют в стране, творят подлинные злодейства; беззаконие и насилие — вот результаты их деятельности. Мольер изобразил картину, которая должна была насторожить тех, кто управлял страной. И хотя идеальный король в конце пьесы поступает справедливо (что объяснялось наивной верой Мольера в справедливого и разумного монарха), общественная ситуация, обрисованная Мольером, представляется угрожающей. Мольер-художник, создавая «Тартюфа», пользовался самыми разнообразными средствами: тут можно обнаружить элементы фарса (Оргон прячется под стол), комедии интриги (история шкатулки с документами), комедии нравов (сцены в доме богатого буржуа), комедии характеров (зависимость развития действия от характера героя). Вместе с тем произведение Мольера — типично классицистская комедия. В ней строго соблюдаются все «правила»: она призвана не только развлекать, но и наставлять зрителя. В «Предисловии» к «Тартюфу» сказано: «Ничем так не проймешь людей, как изображением их недостатков. Упреки они выслушивают равнодушно, а вот насмешку перенести не могут. Комедия в приятных поучениях упрекает людей за их недостатки». В годы борьбы за «Тартюфа» Мольер создал свои наиболее значительные сатирические и оппозиционные комедии.
Тартюф – лицемер, втершийся в доверие Оргона, присваивающий себе его дом и состояние, но разоблаченный и арестованный по королевскому указу.
Тартюф страшный лицемер. Он прикрывается религией, изображает из себя святого, ни во что не веря, и тайно обделывает свои темные делишки. Лицемерие для Т. не просто доминирующая черта характера, оно и есть сам характер. Характер Т. по ходу произведения не меняется. Но он раскрывается постепенно. Композиция комедии очень своеобразна и неожиданна: главный герой Т. появляется только в III действии. В комедии “Тартюф” Мольер вступает в жестокую борьбу с религиозным ханжеством. В первоначальном варианте главный персонаж пьесы был изображен монахом. Дважды церковники добивались запрещения пьесы, дважды Мольер переделывал пьесу, менял ее заглавие, имя героя. В итоге Тартюф не монах, а мирянин, бессовестный лицемер и мошенник.
Мольер показывает, как лицемерная религиозная проповедь разрушает все нормальные человеческие и семейные отношения. Условия времени не позволяли открыто бороться против религии. Мольер вынужден критиковать лицемерие как чисто моральный порок. Это нарочито подчеркнуто в речах Клеанта — резонера, т, е. положительного персонажа, высказывающею авторские идеи. Пытаясь раскрыть Оргону глаза на Тартюфа, он доказывает, что истинная религиозная вера не имеет ничего общего с ханжеством.
Образ Тартюфа обличает большое социальное явление. В нем воплощены многовековая религиозная ложь, идея аскетизма, мрачные черты клики церковников. Также и Оргон — отнюдь не схематическое воплощение легковерия и ослепления, хотя черта эта комически заострена в его поведении в пьесе. В его лице ясно обрисован тип ограниченного и косного французского буржуа той эпохи, — малокультурного, готового идти на поводу чуждой идеологии, легко попадающегося на удочку религиозной проповеди. Демократизм и народность комедии особенно ярко выразились в прекрасном образе служанки Дорины. Смелая, проницательная и остроумная, эта женщина из народа сразу раскусила Тартюфа. Обличительный дух пьесы ослаблен концовкой. Защитой против темных сил оказывается король, благодаря мудрости которого происки Тартюфа приводят в тюрьму не Оргона, а его самого. Сатира, таким образом, направлена против феодальной реакции, но еще не затрагивает абсолютизма.
Комедия в основном выдержана в манере классицизма. Действие происходит в течение суток в одном месте — доме Оргона. Оно сосредоточено вокруг одного большого конфликта. В каждом из основных персонажей подчеркнута одна ведущая черта в сатирическом преувеличении.
В образе Тартюфа — это религиозное ханжество. Еще до появления Тартюфа на сцене мы слышим о его крайней набожности и смирении, вплоть до раскаяния в том, что однажды во время молитвы он убил блоху. Затем последовательно раскрывается подоплека этого благочестия. И тут оказывается, что лицемерие не единственный его порок. Мы узнаем, как Тартюф любит обильно поесть за чужим столом, что он неравнодушен к красоте служанки. Мы видим, как он не брезгует никакими средствами, стремясь захватить чужое имущество, как пытается соблазнить жену своего благодетеля. И тут лицемер окончательно разоблачает свой аскетизм, заявляя, что, “кто грешит в тиши — греха не совершает”. Все это проявления сущности характера, который ни в чем не меняется от начала до конца. Но правдивая картина социальной жизни в комедии не сводится только к обличению ханжества. Буржуазная семья с ее патриархальным укладом, из которого жаждет вырваться молодежь, — все это вырастает в живое и яркое полотно.
Страница: [ 1 ] 2
В середине 1660-х годов Мольер создает свои лучшие комедии, в которых подвергает критике пороки духовенства, дворянства и буржуазии. Первой из них стала «Тартюф, или Обманщик» (редакция 1664, 1667 и 1669 гг.)._Пьеса должна была быть показана во время грандиозного придворного праздника «Увеселения очарованного острова», который состоялся в мае 1664 г. в Версале. Однако пьеса расстроила праздник. Против Мольера возник настоящий заговор, который возглавила королева-мать Анна Австрийская. Мольера обвиняли в оскорблении религии и церкви, требуя за это кары. Представления пьесы прекратили.
Мольер сделал попытку поставить пьесу в новой редакции. В первой редакции 1664 г. Тартюф был духовным лицом. У богатого парижского буржуа Оргона, в дом которого проникает этот проходимец, разыгрывающий из себя святого, еще нет дочери — священник Тартюф не мог жениться на ней. Тартюф ловко выходит из трудного положения, несмотря на обвинения сына Оргона, заставшего его в момент ухаживания за мачехой Эльмирой. Торжество Тартюфа недвусмысленно свидетельствовало об опасности лицемерия.
Во второй редакции (1667 г.; как и первая, она до нас не дошла) Мольер расширил пьесу, дописал еще два акта к имеющимся трем, где изобразил связи лицемера Тартюфа с двором, судом и полицией. Тартюф был назван Панюльфом и превратился в светского человека, намеренного обвенчаться с дочерью Оргона Марианной. Комедия, носившая название «Обманщик», кончалась разоблачением Панюльфа и прославлением короля. В последней, дошедшей до нас, редакции (1669) лицемер снова был назван Тартюфом, а вся пьеса — «Тартюф, или Обманщик».
Король знал о пьесе Мольера и одобрил его замысел. Борясь за «Тартюфа», Мольер в первом «Прошении» королю отстаивал комедию, защищал себя от обвинений в безбожии и говорил об общественной роли писателя-сатирика. Король не снял запрета с пьесы, но и не прислушался к советам оголтелых святош «сжечь не только книгу, но и ее автора, демона, безбожника и распутника, написавшего дьявольскую, полную мерзости пьесу, в которой он насмехается над церковью и религией, над священными функциями» («Величайший король мира», памфлет доктора Сорбонны Пьера Рулле, 1664).
Разрешение на постановку пьесы в ее второй редакции было дано королем устно, второпях, при отъезде в армию. Сразу после премьеры комедия была вновь запрещена президентом парламента (высшего судебного учреждения) Ламуаньоном, а парижский архиепископ Перефикс обнародовал послание, где запрещал всем прихожанам и лицам духовного звания «представлять, читать или слушать опасную пьесу» под страхом отлучения от церкви. Мольер отравил в ставку короля второе «Прошение», в котором заявил, что совсем прекратит писать, если король не встанет на его защиту. Король обещал разобраться. Тем временем комедию читают в частных домах, ее распространяют в рукописи, исполняют в закрытых домашних спектаклях (например, во дворце принца Конде в Шантильи). В 1666 г. скончалась королева-мать и это дало Людовику XIV возможность обещать Мольеру скорое разрешение на постановку. Наступил 1668 год, год так называемого «церковного мира» между ортодоксальным католицизмом и янсенизмом, что способствовало известной терпимости в религиозных вопросах. Тогда-то и была разрешена постановка «Тартюфа». 9 февраля 1669 г. представление пьесы прошло с огромным успехом.
Чем же были вызваны столь яростные нападки на «Тартюфа»? Мольера уже давно привлекала тема лицемерия, которое он наблюдал повсюду в общественной жизни. В этой комедии Мольер обратился к наиболее распространенному в те времена виду лицемерия — религиозному — и писал ее, основываясь на своих наблюдениях за деятельностью тайного религиозного общества — «Общества святых даров», которому покровительствовала Анна Австрийская и членами которого были и Ламуаньон, и Перефикс, и князья церкви, и дворяне, и буржуа. Король не давал санкции на открытую деятельность этой разветвленной организации, существовавшей уже более 30 лет, деятельность общества была окружена величайшей таинственностью. Действуя под девизом «Пресекай всякое зло, содействуй всякому добру», члены общества главной своей задачей ставили борьбу с вольнодумством и безбожием. Имея доступ в частные дома, они, по существу, выполняли функции тайной полиции, ведя негласный надзор за подозреваемыми ими, собирая факты, якобы доказывающие их виновность, и на этом основании выдавая мнимых преступников властям. Члены общества проповедовали суровость и аскетизм в нравах, отрицательно относились ко всякого рода светским развлечениям и театру, преследовали увлечение модами. Мольер наблюдал, как члены «Общества святых даров» вкрадчиво и умело втираются в чужие семьи, как они подчиняют себе людей, полностью завладевая их совестью и их волей. Это и подсказало сюжет пьесы, характер же Тартюфа сложился из типичных черт, присущих членам «Общества святых даров».
Подобно им, Тартюф связан с судом, с полицией, ему покровительствуют при дворе. Истинный свой облик он скрывает, выдавая себя за обедневшего дворянина, ищущего пропитания на церковной паперти. В семейство Оргона он проникает потому, что в этом доме после брака хозяина с молодой Эльмирой вместо прежнего благочестия царят вольные нравы, веселье, слышатся критические речи. Кроме того, друг Оргона Аргас, политический изгнанник, участник Парламентской Фронды (1649), оставил ему компрометирующие документы, которые хранятся в шкатулке. Такое семейство вполне могло показаться «Обществу» подозрительным, за подобными семьями и устанавливалась слежка.
Тартюф — не воплощение лицемерия как общечеловеческого порока, это социально-обобщенный тип. Недаром в комедии он совсем не одинок: лицемерны и его слуга Лоран, и судебный пристав Лояль, и старуха — мать Оргона госпожа Пернель. Все они прикрывают свои неприглядные поступки благочестивыми речами и неусыпно следят за поведением других. Характерный облик Тартюфа создают его мнимая святость и смирение: «Он в церкви каждый день молился близ меня, // В порыве набожном колени преклоня. // Он привлекал к себе всеобщее вниманье» (I, 6). Тартюф не лишен внешней привлекательности, у него обходительные, вкрадчивые манеры, за которыми скрываются расчетливость, энергия, честолюбивая жажда властвовать, способность мстить. Он хорошо устроился в доме Оргона, где хозяин не только удовлетворяет его малейшие прихоти, но и готов отдать ему в жены свою дочь Марианну — богатую наследницу. Оргон поверяет ему все тайны, в том числе поручает хранение заветной шкатулки с компрометирующими документами. Тартюф добивается успеха, потому что он тонкий психолог; играя на страхе доверчивого Оргона, он вынуждает последнего открывать ему любые секреты. Свои коварные замыслы Тартюф прикрывает религиозными доводами. Он прекрасно осознает свою силу, поэтому и не сдерживает свои порочные влечения. Марианну он не любит, она для него лишь выгодная невеста, его увлекла красавица Эльмира, которую Тартюф пытается соблазнить. Его казуистические рассуждения о том, что измена — не грех, если про нее никто не знает, возмущают Эльмиру. Дамис, сын Оргона, свидетель тайного свидания, хочет разоблачить негодяя, но тот, приняв позу самобичевания и покаяния в якобы несовершенных грехах, вновь делает Оргона своим защитником. Когда же, после второго свидания, Тартюф попадает в западню и Оргон выгоняет его из дома, он начинает мстить, полностью проявив свою порочную, продажную и корыстную натуру.
Но Мольер не только разоблачает лицемерие. В «Тартюфе» он ставит важный вопрос: почему Оргон позволил себя так обмануть? Этот уже немолодой человек, явно неглупый, с крутым нравом и твердой волей, поддался распространенной моде на благочестие. Оргон уверовал в набожность и «святость» Тартюфа и видит в нем своего духовного наставника. Однако он становится пешкой в руках Тартюфа, который беззастенчиво заявляет, что Оргон скорее поверит ему, «чем собственным глазам» (IV, 5). Причина этого — косность сознания Оргона, воспитанного в подчинении авторитетам. Эта косность не дает ему возможности критически осмыслить явления жизнии оценить окружающих его людей.
Страница: [ 1 ] 2
Авг
23 2010
Сочинение на примере комедии «Тартюф»
Комедия едва ли не самый трудный жанр литературы. О природе комического эффекта размышляли философы древности и новейшие теоретики искусства, но никто еще не дал исчерпывающего объяснения. Английский драматург Сомерсет Моэм заявил, что «в отношении комедии выдвигать требование реалистичности едва ли разумно. Комедия – искусственный жанр, в ней уместна только видимость реальности. Смеха следует добиваться ради смеха». Мольер, создатель национальной французской комедии, перешагнувший рубежи своего времени и границы своей страны, классик мировой литературы, всем своим творчеством опровергает такой взгляд на комедию.
Его комедия прежде всего умна, более того, она философична. Она вызывает смех зрителя, но это «не смех ради смеха», это смех во имя решения огромной важности нравственных и социальных проблем. «Смех часто бывает великим посредником в деле отличения истины от лжи», – писал В. Г. Белинский. Именно такой был смех Мольера. Театр Мольера, в сущности, великая школа, где драматург, смеясь и балагуря, поучает зрителя веселым шутливым языком, ставя перед ним глубочайшие политические, общественные, философские, нравственные проблемы.
Имя Тартюфа известно людям мира. Даже те, кто никогда не читал комедии Мольера и не видел ее на сцене, не раз слышали это имя и, может быть, сами произносили. Оно вошло в мировой речевой обиход как всеобщее нарицание лицемерия во всех его проявлениях, подлости и развращенности под маской благопристойности, показного, лживого благочестия, всякой неискренности, фальши. Мы постоянно встречаем это имя в качестве нарицания лицемерия в художественной, политической, публицистической литературе.
Драматург основательно обдумал все детали сценического воплощения лицемера. На сцене Тартюф появляется не сразу, а лишь в третьем акте. В течение двух актов зритель готовится к лицезрению негодяя. Зритель напряженно ждет этого момента, ибо только о Тартюфе идет речь на сцене, о нем спорят: одни клянут его, другие, наоборот, хвалят. Это метод работы Мольера. Таков классицистический театр. Луч прожектора направлен в одну точку, на одну заранее взятую черту характера, все остальное за пределом этого яркого луча остается в тени. Весь человеческий характер не вырисовывается в целом, ибо это не входит в задачи автора, зато наибольшей выпуклости достигает главенствующая черта.
Мольер помнит главный принцип своей эстетической программы: поучать, развлекая. Он смешит зрителя, прибегает иногда к приемам обнаженной клоунады (полон комического эффекта диалог между Оргоном и служанкой Дориной). Сущность проповедей Тартюфа предстает зрителю в комических признаниях простоватого Оргона, когда он с благочестивым восторгом рассказывает о своих чувствах, порождаемых проповедями Тартюфа, и ему невдомек, что чувства эти бесчеловечны по существу:
Кто следует ему, вкушает мир блаженный, И мерзость для него – все твари во вселенной, Я становлюсь другим от этих с ним бесед; Он всех примет во мне стирает след И делает меня чужим всему на свете…
Реплика Клеанта, с ужасом слушающего восторженные речи Оргона, обманутого, ослепленного «благочестием» Тартюфа, полна глубочайшей иронии: «Как человечно то, что он преподает!» Тартюф покорил Оргона своим мнимым благочестием, показным самоунижением – давним оружием монахов-лицемеров. Не обходится здесь и без фарсового (внешнего) комизма. Таков, например, рассказ о подвижничестве Тартюфа:
Намедни он себя жестоко упрекал
За то, что изловил блоху, когда молился,
И, щелкая ее, не в меру горячился.
Мольер помнил мудрое правило: уничтожать противников, поднимая их на смех. Обманщик, негодяй торжествует. На его стороне право, закон, но нежданно-негаданно Тартюфа настигает карающая рука короля, «чей острый взор пронзает все сердца и не обманется искусством подлеца». Однако развязка комедии настолько неожиданна и так мало реальна, что хоть и утешает зрителя, искренне желающего видеть порок наказанным, а добродетель торжествующей, но и дает скептическим умам пищу для сомнений: возможна ли такая развязка, не типичнее ли иное, а именно торжество лицемера.
Мольер ратует за умеренность. Он враг крайностей. Эта гуманистическая идея особенно разительна в свете решительного осуждения подлеца Тартюфа и им проповедуемой противоестественной морали. Оргон переходит от одной крайности к другой: от слепой, не терпящей никаких сомнений веры в достоинство человека к столь же слепой недоверчивости ко всем.
Нет, больше нет порядочных людей:
От них я в ужасе готов бежать повсюду,
заключает Оргон, разуверившийся в Тартюфе.
Его разубеждает Клеант – рупор идей автора: нельзя по одному подлецу судить о всех.
Как странно, право же, устроен человек!
Разумным мы его не видим и вовек;
Пределы разума ему тесней темницы;
Он силится во всем переступить границы
негодует Клеант. Умеренность, естественность, здравый взгляд на вещи, гуманная терпимость к слабостям человека и нетерпимость ко всему, что портит жизнь человека, – вот нравственная философия Мольера.
Предыдущие Сочинения: ОБРАЗ ДОН ЖУАНА В КОМЕДИИ Ж. Б. МОЛЬЕРА «ДОН ЖУАН»
Следующие Сочинения: Б. Пастернак Свеча горела на столе, Свеча горела одиноко
Нужна шпаргалка? Тогда сохрани – » Сочинение на примере комедии «Тартюф» . Литературные сочинения! Лучшие Темы сочинений:
Жизнь и судьба Мольера
ОБРАЗ ДОН ЖУАНА В КОМЕДИИ Ж. Б. МОЛЬЕРА «ДОН ЖУАН»
В чем суть претензий Журдена к образованности и образованию
Высмеивание гордыни и тщеславия в комедии Мольера «Мещанин во дворянстве»
Почему смешон господин Журден? (По комедии Мольера “Мещанин во дворянстве”)
Буржуазные и дворянские нравы в комедии Мольера «Мещанин во дворянстве»
Значение комедии “Горе от ума”. Новые сочинения:
“Слово о погибели русской земли”
Салон шоколада
Скандинавский эпос
Дружба все победит
Симеон Полоцкий – поэт, издатель, драматург. «Комедия притчи о блудном сыне»
Как описывает Б. Зайцев Преподобного Сергия
День семьи
Жан-Батист Мольер жил во Франции в XVII веке. Он писал веселые комедии, и я хочу рассказать о его комедии «Тартюф».
В это время во Франции вся литература делилась на литературу для людей знатных и простых. Для знатных людей писали трагедии, в которых рассказывалось о знаменитых королях древних времен и их подвигах. А для простых людей писали комедии, потому что простые люди, которые очень уставали на работе, хотели в театре повеселиться и посмеяться.
Мольер знал, как писать комедии, которые будут нравиться всем людям, а не только простым и неученым. Он сам работал в театре и играл в различных пьесах. Мольер первым во Франции понял, что смотреть подвиги древних королей не всем интересно, а посмотреть на то, что может произойти в жизни с любым французом, придут все.
«Тартюф» — комедия не только смешная. В ней есть и много грустных моментов. Главный герой комедии носит имя Тартюф. Он обманщик и обманывает людей, которые ему верят и которые его любят. Он живет в доме у богача Оргона, тот его кормит и одевает, но он ухаживает за женой Оргона и ненавидит его сына. Но не это самое страшное. Тартюф уничтожает обманом любовь и доброту, доверие и дружбу между людьми. Сам Оргон говорит:
Отныне у меня привязанностей нет!
Он делает меня чужим всему на свете.
Пусть у меня умрут брат, мать, жена и дети,
Я этим огорчусь вот столько, ей-же-ей!
Тартюф изображает из себя правдивого человека. Он выступает против грехов и обвиняет во всем зле молодежь, и за это его любят люди пожилые, например мама Оргона. Но молодые герои (сын Оргона, служанка Дорина, жена Оргона) его не любят, потому что видят, что он обманщик, и не верят ему.
Тартюф сам совершает преступления. Он предает Оргона, хочет отобрать у него все деньги, но тот ни о чем не догадывается. Девиз Тартюфа выражен в словах: «Кто грешит в тиши — греха не совершает».
Оргону повезло. Вокруг него люди, которые его любят. И король Франции, когда он узнает о преступлениях Тартюфа, спасает Оргона от ареста и разорения. Но комедия Мольера учит, что не нужно доверять тем, кто прикидывается добрым и хорошим на словах, а в поступках способен на любую подлость, как Тартюф.
Самые смешные места в «Тартюфе» связаны, по-моему, со служанкой Оргона Дориной. Она мне очень понравилась. Дорина веселая девушка, которая не боится говорить своему хозяину все, что думает о его госте. Она защищает свою хозяйку от приставаний Тартюфа. То, что она говорит, — всегда правда, но правду хозяину она говорит, смеясь над ним. Иногда Дорина и Оргон разговаривают друг с другом, но они друг друга не слышат, потому что каждый говорит о своем. Эго делает комедию Мольера очень смешной, тем более что так бывает и в настоящей жизни.
Комедии Мольера нравятся людям до сих пор. Их ставят в театре и в кино, и все с удовольствием смотрят их, потому что они не только смешные, но и поучительные. Они рассказывают, какие бывают люди — плохие и хорошие, что нужно делать, чтобы плохие люди тебя не одурачили. И еще комедии Мольера добрые. В них всегда хороший конец, и добрые герои побеждают злых, даже если все начиналось плохо, как в «Тартюфе».
Страница: [ 1 ] 2
В третьей, последней редакции комедия получила прежнее свое название. Наплыв публики на первое представление был столь велик, что в театре не хватало мест. «Многих чуть не задавили в тесноте,- сообщалось в газетной хронике.- Со всех сторон слышались крики: «Мне дурно… Я больше не в силах… Увы, господин Тартюф, неужели желание видеть вас будет стоить мне жизни!» Однако никто не погиб. Дело ограничилось тем, что у нескольких человек помяли бока и порвали плащи». Наконец, поднялся занавес, и представление началось. Зрители перенеслись в дом парижского купца Органа. Что за шум? Что за споры идут здесь? Это мать Органа, старая госпожа Пернель, пришла с визитом и укоряет домочадцев сына за то, что они недостаточно почитают благочестивого скромного Тартюфа. Оргон ввел его в семью и поселил у себя, умилившись его набожностью.
* На путь спасения он хочет всех наставить,
* И сын мой должен вас в любви к нему направить,
кричит взбешенная старуха. Она не хочет слушать никаких возражений, не дает говорить ни внуку Дамису, ни невестке Эльмире, ни шурину Клеанту. И только бойкая служанка Дорина то и дело ухитряется перекричать старую госпожу, вставить словечко и высказать свое мнение о Тартюфе.
* Вот вы его святым считаете упорно;
* А только, верьте мне, все это в нем притворно.
Госпожа Пернель машет руками на ослушницу и продолжает превозносить святошу. Наконец она уходит, наградив звонкой оплеухой свею молоденькую служанку. Эту оплеуху она с удовольствием предназначила бы для Дорины. Домочадцы Оргона вздыхают. И во что только превратилась их жизнь с тех пор, как этот пройдоха Тартюф взял власть над хозяином дома. Ох, этот Оргон! Как он изменился под влиянием Тартюфа. Ведь был раньше разумным, всеми уважаемым человеком. В дни смуты он держал себя как муж совета И храбро королю служил в былые лета, Но только он совсем как будто одурел, С тех пор как в голову ему Тартюф засел,- качает головой Дорина.
А вот появляется и сам Оргон. Он только что вернулся из деревни. Ну, что здесь за два дня случилось? Как вы? Что вы? Кто что поделывал? И все ль у вас здоровы? спрашивает он у Дорины. Да, вот у барыни позавчера весь день Был очень сильный жар и страшная мигрень,- отвечает Дорина.
Смешон и жалок Оргон в своем умилении. И убийственна характеристика тартюфова благочестия, вложенная автором в уста одуревшего простофили! Зрители еще не видели Тартюфа, но им уже противно показное смирение этого пройдохи, присосавшегося к доверчивым людям. Уже вырисовывается главный конфликт пьесы и определяются борющиеся силы. Дух сопротивления, здравый смысл, презрение к малодушию воплощены в Дорине. Она начинает борьбу против Тартюфа, подталкивая и воодушевляя молодых членов семьи Органа. Оргон хочет выдать свою дочь Марианну замуж за Тартюфа против ее воли. Что делать девушке? Ведь она любит другого, она обручена с Валером. Марианна в слезах, в растерянности.
* Тартюфьтесь себе на здоровье,- насмешливо говорит ей Дорина. Можно ли быть такой малодушной? Надо бороться за свое счастье. Слабость и покорность нестерпимы, внушает она Марианне. Дорина дает влюбленным совет, как вести себя, чтоб отстоять свое счастье.
Главное действующее лицо в пьесе Тартюф появляется на сцене только в третьем акте. Да. Он как раз такой, каким представляли его себе зрители. Дороден, красноух, бел и румян лицом. Не похоже, чтоб он истощал свою плоть в молитвах и бдениях. Ох, как противен Дорине и зрителям этот позер с елейным голосом. Что за кривляиие и в речи, и во взгляде! Вот он подходит к Дорине и прикрывает вырез ее платья своим носовым платком. Она слишком обнажена, это «греховный соблазн». Но через несколько минут зрители убеждаются, что Тартюф вовсе не чужд соблазнам. Он пытается прельстить Эльмиру, молодую жену своего благодетеля, пуская в ход и выспренние речи, и умильные взгляды, и нежные прикосновения. Сын Оргона Дамис слышал беседу «смиренника» с мачехой и рассказал обо всем отцу. Но может ли Оргон верить кому-нибудь, кроме Тартюфа? Что скажет Тартюф? Ловкий лицемер становится в позу оклеветанного. И Оргон топает ногами на сына. Как смел он очернить святого!* Вон из дому изволь убраться сей же час!
А «святому», чтоб утешить и задобрить его, пишет дарственную на все свое имущество.
Теперь за разоблачение Тартюфа возьмется Эльмира. Она назначила ему свидание. Вот они сидят рядом все в той же комнате, в мягких креслах, и Тартюф, поблескивая масляными глазками, придвигается к ней все ближе и вкрадчивым голосом преподает ей свои правила нравственности:
* …Кто грешит в тиши, греха не совершает.
Пусть она доверится ему, а с небом он уж как-нибудь поладит за двоих. Тартюф разливается соловьем, он думает, что они одни в комнате, он не знает, что под столом сидит Оргон и все слышит, и иногда даже пыхтит в негодовании, но Эльмира то и дело покашливает, заглушая грозное сопение мужа. Тартюф не знает, но зрители-то прекрасно знают, они видели, как Оргон залезал под стол, как Эльмира загораживала его своей широкой юбкой. О, как смеются зрители, как довольны они, что мерзавец Тартюф выдал себя с головой. Открыть бы надо дверь и посмотреть скорее, Не ходит ли мой муж сейчас по галерее,- говорит Эльмира. Как тонко ведет она свою роль! Ее играет жена Мольера Арманда. А Оргона играет сам Мольер. Он неподражаем в комических ролях простофиль и мужей-рогоносцев.
* Охота тоже вам заботиться о нем! Вот уж кого мы за нос проведем, Он будет все по нашей мерке мерить, Я приучил его своим глазам не верить,- презрительно говорит Тартюф и направляется к дверям, чтоб проверить, нет ли Оргона поблизости.
Но это не конец. Тут-то святоша и покажет себя во всей красе. Благодетель у него в руках! Ведь имущество Оргона переписано на имя Тартюфа. И мало того, в руках у Тартюфа ларец с бумагами, который доверил когда-то Органу его старый друг, бежавший в изгнание. Тартюф выгонит Оргона из дома, передаст в руки властей, загочит в тюрьму как пособника бунтовщика. И вот уже судейские чиновники стучатся к Органу и приказывают очистить дом, а следом и сам Тартюф вместе с офицером королевской стражи. Но тут в ходе действия следует совершенно неожиданный поворот. Офицер берет под стражу не Оргона, а самого Тартюфа. Именем короля!
Комедия заканчивается хвалой мудрому королю, который видит и творит справедливый суд над подданными. Оргон прощен. Тартюф наказан. Справедливость торжествует. Зрители аплодируют изо всех сил. Пусть конец этой правдивой комедии разошелся с жизнью. В действительности торжествовали тартюфы, а не справедливость, но зрители были довольны, что хоть на сцене все так хорошо кончается. В первой редакции «Тартюфа» такой благополучной развязки не было. Мольер вынужден был приписать ее, чтоб комедия увидела свет, и, может быть, он надеялся, что развязка эта будет звучать поучением, призывом к правителям, к «королю-солнцу». Он еще верил в благотворность сильной королевской власти.
Мольер написал комедию «Тартюф» по всем правилам, предписанным Академией. Действие происходит в одном месте, в течение одних суток, не перебивается никакими вставными эпизодами – «три единства» соблюдены. Персонажи разделяются на отрицательных и положительных. В комедии есть «резонер»: брат Эльмиры Клеант не принимает активного участия в действии, он нужен драматургу для того, чтоб устами его высказывать истины. Конец комедии имеет назидательный характер. Но в рамках правил классицизма Мольер остается великим реалистом, соединяя виртуозное мастерство композиции с мастерством обрисовки характеров.
Комедия Мольера – удар по ханжеству и лицемерию, зашита человеческого достоинства от «фальшивомонетчиков». Имя Тартюфа стало нарицательным. Тартюфы не перевелись и через три столетия после появления комедии Мольера. Они скрываются под сутанами и рясами, под мундирами и фраками. Порождение мира корысти, они помогают своим господам вершить темные дела, закабалять человека и целые народы, прикрываясь медоточивыми речами о братстве, помощи, спасении. Тартюфы не перевелись, и комедия Мольера не утратила своего жала.
Страница: [ 1 ] 2
«Тартюф, или Обманщик» — комедийная пьеса Мольера, 1664 года. В ней Мольер подвёрг беспощадной критике наиболее отвратительные человеческие пороки: лицемерие, жажду наживы, подлость, глупость, сладострастие, эгоизм, робость.
Сюжет
Действие происходит в Париже, в доме Оргона. В доверие к хозяину дома втирается молодой человек по имени Тартюф. Господин Оргон смотрит на гостя как на чудо: молодой, учёный, скромный, благородный, набожный, бескорыстный. Домочадцев, пытающихся доказать ему, что Тартюф вовсе не так свят, как пытается показать себя, Оргон считает неблагодарными, погрязшими в грехах людьми. Истинная сущность Тартюфа проявляется лишь тогда, когда Оргон неосмотрительно поручает ему на хранение кассу мятежников и переписывает на него дом и свои капиталы. Лишь чудесное вмешательство короля, за пять минут до финала наводящего справедливость (Тартюф наказан, Оргон прощён, его семье возвращены дом и имущество), позволяет пьесе остаться комедией.
Главные герои
Г-жа Пернель — мать Оргона
Оргон — муж Эльмиры
Эльмира — жена Оргона
Дамис — сын Оргона
Мариана — дочь Оргона, влюблённая в Валера
Валер — молодой человек, влюблённый в Мариану
Клеонт — брат Эльмиры, шурин Оргона
Тартюф — святоша
Дорина — горничная Марианы
Флипота — служанка г-жи Пернель
Г-н Лояль — судебный пристав (фр. loyal, законный). Мольер умышленно даёт это имя человеку, подкупленному Тартюфом.
Офицер
Каждый из героев комедии является носителем одной, доминирующей черты характера. В этом разделении персонажей на положительных и отрицательных обнаруживают себя главные черты классицизма – литературного направления, не предполагающего психологического развития характеров. Центральный герой – Тартюф – предстаёт перед читателем существом, лишённым каких бы то ни было человеческих достоинств. Мнимый святоша является вместилищем целого сонма пороков: он пылает страстью к жене своего благодетеля, он не гнушается ограбить того, кто дал ему стол и кров, наконец, он не боится ни земной власти, ни небесного суда, греша и перед людьми, и перед Богом. Жизненный девиз Тартюфа: «Греши тихо, и всё сойдёт тебе с рук!». Гнусному обманщику в комедии противопоставлена горничная Марианы, Дорина – девушка умная и бойкая на язык. Ей одной на протяжении всех пяти действий удаётся хотя бы на словах противостоять Тартюфу. Остальные персонажи не могут справиться с ним целой семьёй: глава знатного семейства Оргон – слишком легковерен и глуп, чтобы разглядеть чужую подлость; его сын Дамис – не в меру порывист и горяч; его дочь Мариана – напротив, робка и стыдлива; его жена Эльмира предпочитает занимать отстранённую жизненную позицию и не волноваться из-за таких пустяков, как чужая любовь и подлость. Брат Эльмиры, Клеант, как и большинство дворян, честен и умён, но лишён внутреннего дара убеждения. Жених Марианы Валер, как человек благородный, даже и не помышляет о том, чтобы вывести Тартюфа на чистую воду, ведь он тем самым вмешается в дела чужой семьи. Каждый из героев комедии до самого конца ведёт себе так, словно не смеет поверить в невероятное лицемерие мнимого святого и непроходимую глупость его покровителя Оргона. Когда в финале семья оказывается на грани разорения и ареста, только вмешательство короля разрубает сеть злостных интриг Тартюфа. В этой развязке Мольер обнаруживает себя как истинный классицист: он наделяет монарха целым рядом достоинств – правдолюбием, прозорливостью, обострённым чувством справедливости, любовью к добру. В каком-то смысле король становится в комедии Мольера Богом, именем которого прикрывается Тартюф, чтобы добиться желаемого богатства и женщины.
Комедийный жанр не мешает «Тартюфу, или Обманщику» органично входить в классицистическую систему произведений. Напротив, обращение к «низким» слоям литературного творчества позволило Мольеру представить перед зрителем образец социальной комедии, в которой одинаково хорошо показана и внутренняя несостоятельность высшего общественного класса, и неиссякаемая жажда жизни класса низшего (в лице Дорины и разорившегося Тартюфа). Герои «Тартюфа» — это не возвышенные герои высоких классицистических жанров, это самые обычные люди, живущие своей маленькой, частной жизнью, но не становящиеся от этого менее интересными.
К числу классицистических черт в «Тартюфе» относится и принцип трёх единств – времени, места и действия. Художественное время комедии не превышает суток. Художественное пространство ограничено домом Оргона, куда при необходимости приходят все остальные персонажи – г-жа Пернель, Валер, судебный пристав – г-н Лояль, посланный королём офицер. Сюжет «Тартюфа» развивается на «едином дыхании»: события сменяют друг друга настолько естественно, насколько это вообще возможно. При этом композиция произведения отличается особой оригинальностью: в первом действии зритель знакомится с проблемой под названием «Тартюф» со слов семьи Оргона, во втором становится свидетелем того, насколько пагубным является влияние мнимого святого на жизнь знатного семейства, в третьем – наконец-то, появляется сам Тартюф и обнаруживает свою истинную суть перед Дамисом, в четвёртом – Оргон убеждается в подлости Тартюфа, в пятом наступает долгожданная развязка, начинающаяся с трагедии и заканчивающаяся стандартным для классицизма финалом – торжеством добра над злом.
Собственно комедией «Тартюф, или Обманщик» является в первых четырёх действиях. Пятое действие больше похоже на трагедию. В нём нет ничего смешного, и даже постоянно звучащий, издевательский голос Дорины слышен в пятом действии не так отчётливо. Горничная Марианы является в комедии настоящим рупором разума, не боящимся говорить правду в лицо всем, кто в этом нуждается. Большинство комедийных ситуаций в «Тартюфе» связано с художественным образом Дорины и её едкими комментариями, обнажающими истинную суть происходящего.
Особое место в «Тартюфе» занимают антиклерикальные идеи. Под личиной главного злодея комедии скрывается хорошо знакомый многим (и современникам Мольера, и людям XXI века) образ хитрого и жадного до жизненных удовольствий монаха, который лишь прикрывается верой для совершения своих подлостей. Первоначально Тартюф и был священником, но под воздействием недовольных религиозников Мольер изменил его образ на мирской, сделав героя просто «благочестивым человеком». По меткому замечанию Дорины, Тартюф – не один такой лживый общественный персонаж: знакомая г-жи Пернель, некая старушка Оранта, не грешит просто потому, что уже вышла из того возраста, когда могла бы это делать. Шурин Оргона, Клеант, ведёт себя в комедии как истинный верующий: он периодически пытается оперировать основными христианскими положениями, позволяющими ему обличать лицемерие Тартюфа и глупость Оргона. Вот только последний слишком ослеплён мнимой святостью своего кумира, а первый – слишком хитёр, чтобы попасться на удочку честного человека.
Драматург Мольер жил в 17 веке во времена, которые мы в основном представляем по роману Александра Дюма «Три мушкетёра», но Дюма жил в 19 веке и был беллетристом, а Мольер писал комедии и фарсы и был современником своих персонажей.
Вот и получилось, что у Александра Дюма Франция той поры населена благородными рыцарями, редкими махровыми злодеями и добродушным народом, а в произведение Мольера «Тартюф» более реалистичные герои и правдоподобные события.
Сюжет комедии «Тартюф» весьма прост, но сюжет этот существует и в жизни, и в литературе по сей день. Когда наивность и доверчивость (а также некоторая тупость) одного человека, встречается с хитростью, притворством и подлостью другого, то всегда побеждает последний. И только царь или Бог могут помочь в этом случае проигравшей стороне.
Богатый, но убеждённый в христианских добродетелях Оргон, наивный и доверчивый, становится жертвой беспринципного и аморального человека по имени Тартюф, который изображает (для пользы дела) из себя святошу.
По социальному статусу Оргон очевидно буржуа (хотя непонятно: как он мог разбогатеть, будучи таким наивным и богобоязненным). Тартюф – это представитель криминального мира того времени. Он просто мошенник.
Остальные герои трагикомедии Мольера: его жена, дочь и сын, а также жених дочери описаны автором, как люди-шаблоны: дочь не может ослушаться отца, её жених-дворянин вспыльчив, но он выше этих плебейских дрязг, жена покорна и доверяют мужу. Все окружающие Оргона персонажи видят, что Тартюф плохой человек, но ничего противопоставить ему не могут. Почему? Потому что Оргон владелец капитала и имущества. И как он скажет, так и будет.
Единственный человек в пьесе, который деятельно противостоит Тартюфу – это Дорина. Она служанка. Ей нечего терять и она может позволить себе дерзить и действовать.
Пьеса Мольера «Тартюф» – это комедия, а когда читаешь комедию, или вы зритель в театре, то надо смеяться. А в чём же комизм ситуации? Все персонажи произведения, а также читатели и зрители понимают, что Оргон, в оковах своих убеждений, просто дурак. А над дураками все смеются.
Тартюф – лицемер, втершийся в доверие Оргона, присваивающий себе его дом и состояние, но разоблаченный и арестованный по королевскому указу.
Тартюф страшный лицемер. Он прикрывается религией, изображает из себя святого, ни во что не веря, и тайно обделывает свои темные делишки. Лицемерие для Т. не просто доминирующая черта характера, оно и есть сам характер. Характер Т. по ходу произведения не меняется. Но он раскрывается постепенно. Композиция комедии очень своеобразна и неожиданна: главный герой Т. появляется только в III действии. В комедии “Тартюф” Мольер вступает в жестокую борьбу с религиозным ханжеством. В первоначальном варианте главный персонаж пьесы был изображен монахом. Дважды церковники добивались запрещения пьесы, дважды Мольер переделывал пьесу, менял ее заглавие, имя героя. В итоге Тартюф не монах, а мирянин, бессовестный лицемер и мошенник.
Мольер показывает, как лицемерная религиозная проповедь разрушает все нормальные человеческие и семейные отношения. Условия времени не позволяли открыто бороться против религии. Мольер вынужден критиковать лицемерие как чисто моральный порок. Это нарочито подчеркнуто в речах Клеанта — резонера, т, е. положительного персонажа, высказывающею авторские идеи. Пытаясь раскрыть Оргону глаза на Тартюфа, он доказывает, что истинная религиозная вера не имеет ничего общего с ханжеством.
Образ Тартюфа обличает большое социальное явление. В нем воплощены многовековая религиозная ложь, идея аскетизма, мрачные черты клики церковников. Также и Оргон — отнюдь не схематическое воплощение легковерия и ослепления, хотя черта эта комически заострена в его поведении в пьесе. В его лице ясно обрисован тип ограниченного и косного французского буржуа той эпохи, — малокультурного, готового идти на поводу чуждой идеологии, легко попадающегося на удочку религиозной проповеди. Демократизм и народность комедии особенно ярко выразились в прекрасном образе служанки Дорины. Смелая, проницательная и остроумная, эта женщина из народа сразу раскусила Тартюфа. Обличительный дух пьесы ослаблен концовкой. Защитой против темных сил оказывается король, благодаря мудрости которого происки Тартюфа приводят в тюрьму не Оргона, а его самого. Сатира, таким образом, направлена против феодальной реакции, но еще не затрагивает абсолютизма.
Комедия в основном выдержана в манере классицизма. Действие происходит в течение суток в одном месте — доме Оргона. Оно сосредоточено вокруг одного большого конфликта. В каждом из основных персонажей подчеркнута одна ведущая черта в сатирическом преувеличении.
В образе Тартюфа — это религиозное ханжество. Еще до появления Тартюфа на сцене мы слышим о его крайней набожности и смирении, вплоть до раскаяния в том, что однажды во время молитвы он убил блоху. Затем последовательно раскрывается подоплека этого благочестия. И тут оказывается, что лицемерие не единственный его порок. Мы узнаем, как Тартюф любит обильно поесть за чужим столом, что он неравнодушен к красоте служанки. Мы видим, как он не брезгует никакими средствами, стремясь захватить чужое имущество, как пытается соблазнить жену своего благодетеля. И тут лицемер окончательно разоблачает свой аскетизм, заявляя, что, “кто грешит в тиши — греха не совершает”. Все это проявления сущности характера, который ни в чем не меняется от начала до конца. Но правдивая картина социальной жизни в комедии не сводится только к обличению ханжества. Буржуазная семья с ее патриархальным укладом, из которого жаждет вырваться молодежь, — все это вырастает в живое и яркое полотно.
Период расцвета творчества Мольера приходится на тяжелый для Франции период кризиса королевской власти, когда надежды народа на процветание под властью доброго короля таяли под гнетом тяжелой жизни. В стране жестоко преследовалось всякое проявление свободной мысли.
Пьеса Мольера «Тартюф» была запрещена сразу же после ее премьеры. Впервые с театральных подмостков было показано, как можно скрывать низкие стремления и корыстные цели под маской высокой добродетели и святых идеалов.
В роли такого двуликого святоши выступает некий Тартюф – он пленяет разумы хозяина дома Оргона и его матери ханжескими рассуждениями о высоком долге и высшей добродетели, а сам тем временем старается устроить свои личные дела, склоняя к сожительству супругу хозяина и избавляясь от сына как могущего помешать ему на этом пути. Церковная демагогия этого лжеца, чревоугодника и сластолюбца помогает ему выходить из всех затруднительных положений.
Одновременно Тартюф присматривается к секретам дома Оргона, в надежде прибрать к рукам его имущество. И ослепленный лживыми речами Оргон сам дает ему в руки такую возможность. Только вмешательство королевского посланника (кстати, персонаж самый надуманный и неестественный) спасает положение и наказывает порок.
Безусловно, автор показал Тартюфа как «религиозного святошу», поскольку в те времена религиозной догматикой прикрывались чаще всего. Однако Мольер ставил целью не только показать всю глубину религиозного ханжества, он обличал закулисную механику любого приспособленчества – как морального, так и политического, когда молчит совесть и в воздухе звенят раскаты «благих намерений».
Однако насколько сильно наказание негодяя? Изгнанный из дома Тартюф спокойно уходит дальше искать новые жертвы, и кто знает, сколько еще зла принесут в мир его высокоморальные лживые речи. Это, безусловно, заставляет зрителя, посмотревшего пьесу, смотреть вокруг уже совсем другими глазами, и именно это больше всего напугало власть имущих. Долгие пять лет Мольер боролся за право показывать с театральных подмостков «Тартюфа», и под напором общественного мнения это разрешение, наконец, было получено.
В середине 1660-х годов Мольер создает свои лучшие комедии, в которых подвергает критике пороки духовенства, дворянства и буржуазии. Первой из них стала «Тартюф, или Обманщик» (редакция 1664, 1667 и 1669 гг.)._Пьеса должна была быть показана во время грандиозного придворного праздника «Увеселения очарованного острова», который состоялся в мае 1664 г. в Версале. Однако пьеса расстроила праздник. Против Мольера возник настоящий заговор, который возглавила королева-мать Анна Австрийская. Мольера обвиняли в оскорблении религии и церкви, требуя за это кары. Представления пьесы прекратили.
Мольер сделал попытку поставить пьесу в новой редакции. В первой редакции 1664 г. Тартюф был духовным лицом. У богатого парижского буржуа Оргона, в дом которого проникает этот проходимец, разыгрывающий из себя святого, еще нет дочери — священник Тартюф не мог жениться на ней. Тартюф ловко выходит из трудного положения, несмотря на обвинения сына Оргона, заставшего его в момент ухаживания за мачехой Эльмирой. Торжество Тартюфа недвусмысленно свидетельствовало об опасности лицемерия.
Во второй редакции (1667 г.; как и первая, она до нас не дошла) Мольер расширил пьесу, дописал еще два акта к имеющимся трем, где изобразил связи лицемера Тартюфа с двором, судом и полицией. Тартюф был назван Панюльфом и превратился в светского человека, намеренного обвенчаться с дочерью Оргона Марианной. Комедия, носившая название «Обманщик», кончалась разоблачением Панюльфа и прославлением короля. В последней, дошедшей до нас, редакции (1669) лицемер снова был назван Тартюфом, а вся пьеса — «Тартюф, или Обманщик».
Король знал о пьесе Мольера и одобрил его замысел. Борясь за «Тартюфа», Мольер в первом «Прошении» королю отстаивал комедию, защищал себя от обвинений в безбожии и говорил об общественной роли писателя-сатирика. Король не снял запрета с пьесы, но и не прислушался к советам оголтелых святош «сжечь не только книгу, но и ее автора, демона, безбожника и распутника, написавшего дьявольскую, полную мерзости пьесу, в которой он насмехается над церковью и религией, над священными функциями» («Величайший король мира», памфлет доктора Сорбонны Пьера Рулле, 1664).
Разрешение на постановку пьесы в ее второй редакции было дано королем устно, второпях, при отъезде в армию. Сразу после премьеры комедия была вновь запрещена президентом парламента (высшего судебного учреждения) Ламуаньоном, а парижский архиепископ Перефикс обнародовал послание, где запрещал всем прихожанам и лицам духовного звания «представлять, читать или слушать опасную пьесу» под страхом отлучения от церкви. Мольер отравил в ставку короля второе «Прошение», в котором заявил, что совсем прекратит писать, если король не встанет на его защиту. Король обещал разобраться. Тем временем комедию читают в частных домах, ее распространяют в рукописи, исполняют в закрытых домашних спектаклях (например, во дворце принца Конде в Шантильи). В 1666 г. скончалась королева-мать и это дало Людовику XIV возможность обещать Мольеру скорое разрешение на постановку. Наступил 1668 год, год так называемого «церковного мира» между ортодоксальным католицизмом и янсенизмом, что способствовало известной терпимости в религиозных вопросах. Тогда-то и была разрешена постановка «Тартюфа». 9 февраля 1669 г. представление пьесы прошло с огромным успехом.
Чем же были вызваны столь яростные нападки на «Тартюфа»? Мольера уже давно привлекала тема лицемерия, которое он наблюдал повсюду в общественной жизни. В этой комедии Мольер обратился к наиболее распространенному в те времена виду лицемерия — религиозному — и писал ее, основываясь на своих наблюдениях за деятельностью тайного религиозного общества — «Общества святых даров», которому покровительствовала Анна Австрийская и членами которого были и Ламуаньон, и Перефикс, и князья церкви, и дворяне, и буржуа. Король не давал санкции на открытую деятельность этой разветвленной организации, существовавшей уже более 30 лет, деятельность общества была окружена величайшей таинственностью. Действуя под девизом «Пресекай всякое зло, содействуй всякому добру», члены общества главной своей задачей ставили борьбу с вольнодумством и безбожием. Имея доступ в частные дома, они, по существу, выполняли функции тайной полиции, ведя негласный надзор за подозреваемыми ими, собирая факты, якобы доказывающие их виновность, и на этом основании выдавая мнимых преступников властям. Члены общества проповедовали суровость и аскетизм в нравах, отрицательно относились ко всякого рода светским развлечениям и театру, преследовали увлечение модами. Мольер наблюдал, как члены «Общества святых даров» вкрадчиво и умело втираются в чужие семьи, как они подчиняют себе людей, полностью завладевая их совестью и их волей. Это и подсказало сюжет пьесы, характер же Тартюфа сложился из типичных черт, присущих членам «Общества святых даров».
Подобно им, Тартюф связан с судом, с полицией, ему покровительствуют при дворе. Истинный свой облик он скрывает, выдавая себя за обедневшего дворянина, ищущего пропитания на церковной паперти. В семейство Оргона он проникает потому, что в этом доме после брака хозяина с молодой Эльмирой вместо прежнего благочестия царят вольные нравы, веселье, слышатся критические речи. Кроме того, друг Оргона Аргас, политический изгнанник, участник Парламентской Фронды (1649), оставил ему компрометирующие документы, которые хранятся в шкатулке. Такое семейство вполне могло показаться «Обществу» подозрительным, за подобными семьями и устанавливалась слежка.
Тартюф — не воплощение лицемерия как общечеловеческого порока, это социально-обобщенный тип. Недаром в комедии он совсем не одинок: лицемерны и его слуга Лоран, и судебный пристав Лояль, и старуха — мать Оргона госпожа Пернель. Все они прикрывают свои неприглядные поступки благочестивыми речами и неусыпно следят за поведением других. Характерный облик Тартюфа создают его мнимая святость и смирение: «Он в церкви каждый день молился близ меня, // В порыве набожном колени преклоня. // Он привлекал к себе всеобщее вниманье» (I, 6). Тартюф не лишен внешней привлекательности, у него обходительные, вкрадчивые манеры, за которыми скрываются расчетливость, энергия, честолюбивая жажда властвовать, способность мстить. Он хорошо устроился в доме Оргона, где хозяин не только удовлетворяет его малейшие прихоти, но и готов отдать ему в жены свою дочь Марианну — богатую наследницу. Оргон поверяет ему все тайны, в том числе поручает хранение заветной шкатулки с компрометирующими документами. Тартюф добивается успеха, потому что он тонкий психолог; играя на страхе доверчивого Оргона, он вынуждает последнего открывать ему любые секреты. Свои коварные замыслы Тартюф прикрывает религиозными доводами. Он прекрасно осознает свою силу, поэтому и не сдерживает свои порочные влечения. Марианну он не любит, она для него лишь выгодная невеста, его увлекла красавица Эльмира, которую Тартюф пытается соблазнить. Его казуистические рассуждения о том, что измена — не грех, если про нее никто не знает, возмущают Эльмиру. Дамис, сын Оргона, свидетель тайного свидания, хочет разоблачить негодяя, но тот, приняв позу самобичевания и покаяния в якобы несовершенных грехах, вновь делает Оргона своим защитником. Когда же, после второго свидания, Тартюф попадает в западню и Оргон выгоняет его из дома, он начинает мстить, полностью проявив свою порочную, продажную и корыстную натуру.
Но Мольер не только разоблачает лицемерие. В «Тартюфе» он ставит важный вопрос: почему Оргон позволил себя так обмануть? Этот уже немолодой человек, явно неглупый, с крутым нравом и твердой волей, поддался распространенной моде на благочестие. Оргон уверовал в набожность и «святость» Тартюфа и видит в нем своего духовного наставника. Однако он становится пешкой в руках Тартюфа, который беззастенчиво заявляет, что Оргон скорее поверит ему, «чем собственным глазам» (IV, 5). Причина этого — косность сознания Оргона, воспитанного в подчинении авторитетам. Эта косность не дает ему возможности критически осмыслить явления жизни и оценить окружающих его людей. Если Оргон все же обретает здравый взгляд на мир после разоблачения Тартюфа, то его мать, старуха Пернель, глупо благочестивая сторонница косных патриархальных взглядов, так и не увидела подлинного лица Тартюфа.
Молодое поколение, представленное в комедии, которое сразу разглядело подлинное лицо Тартюфа, объединяет служанка Дорина, давно и преданно служащая в доме Оргона и пользующаяся здесь любовью и уважением. Ее мудрость, здравый смысл, проницательность помогают найти самые подходящие средства для борьбы c хитрым проходимцем.
Комедия «Тартюф» имела большое социальное значение. В ней Мольер изображал не частные семейные отношения, а вреднейший общественный порок — лицемерие. В «Предисловии» к «Тартюфу», важном теоретическом документе, Мольер объясняет смысл своей пьесы. Он утверждает общественное назначение комедии, заявляет, что «задача комедии — бичевать пороки, и исключений тут быть не должно. Порок лицемерия с государственной точки зрения является одним из самых опасных по своим последствиям. Театр же обладает возможностью противодействовать пороку». Именно лицемерие, по определению Мольера, основной государственный порок Франции его времени, и стало объектом его сатиры. В вызывающей смех и страх комедии Мольер изобразил глубокую картину того, что происходило во Франции. Лицемеры типа Тартюфа, деспоты, доносчики и мстители, безнаказанно господствуют в стране, творят подлинные злодейства; беззаконие и насилие — вот результаты их деятельности. Мольер изобразил картину, которая должна была насторожить тех, кто управлял страной. И хотя идеальный король в конце пьесы поступает справедливо (что объяснялось наивной верой Мольера в справедливого и разумного монарха), общественная ситуация, обрисованная Мольером, представляется угрожающей.
Мольер-художник, создавая «Тартюфа», пользовался самыми разнообразными средствами: тут можно обнаружить элементы фарса (Оргон прячется под стол), комедии интриги (история шкатулки с документами), комедии нравов (сцены в доме богатого буржуа), комедии характеров (зависимость развития действия от характера героя). Вместе с тем произведение Мольера — типично классицистская комедия. В ней строго соблюдаются все «правила»: она призвана не только развлекать, но и наставлять зрителя. В «Предисловии» к «Тартюфу» сказано: «Ничем так не проймешь людей, как изображением их недостатков. Упреки они выслушивают равнодушно, а вот насмешку перенести не могут. Комедия в приятных поучениях упрекает людей за их недостатки».
В годы борьбы за «Тартюфа» Мольер создал свои наиболее значительные сатирические и оппозиционные комедии.
Сочинение на тему : Мольер Р.А. Произведение “Тартюф, или Обманщик”
В доме почтенного Оргона по приглашению хозяина обосновался некий г-н Тартюф. Оргон души в нем не чаял, почитая несравненным образцом праведности и мудрости: речи Тартюфа были исключительно возвышенны, поучения — благодаря которым Оргон усвоил, что мир являет собой большую помойную яму, и теперь и глазом не моргнул бы, схоронив жену, детей и прочих близких — в высшей мере полезны, набожность вызывала восхищение; а как самозабвенно Тартюф блюл нравственность семейства Оргона…
Из всех домочадцев упоение Оргона новоявленным праведником разделяла, хотя вообще-то, лишь его матушка г-жа Пернель. Эльмира, благоверная Оргона, её брат Клеант, дети Оргона Дамис и Мариана и более того слуги видели в Тартюфе того, кем он и был на самом деле — лицемерного святошу, ловко пользующегося заблуждением Оргона в своих немудреных земных интересах: вкусно есть и мягко спать, иметь надежную крышу над головой и ещё кой-какие блага.
Домашним Оргона донельзя опостылели нравоучения Тартюфа, своими заботами о благопристойности он отвадил от дома почти всех друзей. Но стоило только кому-нибудь плохо отозваться об этом ревнителе благочестия, г-жа Пернель устраивала бурные сцены, а Оргон, тот просто оставался глух к любым речам, не проникнутым, восхищением перед Тартюфом. Когда Оргон возвратился из недолгой отлучки и потребовал от служанки Дорины отчета о домашних новостях, весть о недомогании супруги оставила его совершенно равнодушным, тогда как рассказ о том, как Тартюфу случилось объесться за ужином, после чего продрыхнуть до полудня, а за завтраком перебрать вина, преисполнила Оргона состраданием к бедняге.
Дочь Оргона, Мариана, была влюблена в благородного юношу по имени Валер, а её брат Дамис — в сестру Валера. На брак Марианы и Валера Оргон как будто бы уже дал согласие, но почему-то все откладывал свадьбу. Дамис, обеспокоенный собственной судьбой, — его женитьба на сестре Валера должна была последовать за свадьбой Марианы — попросил Клеанта разузнать у Оргона, в чем причина промедления. На расспросы Оргон отвечал так уклончиво и невразумительно, что Клеант заподозрил, не решил ли тот как-то иначе распорядиться будущим дочери.На расспросы Оргон отвечал так уклончиво и невразумительно, что Клеант заподозрил, не решил ли тот как-то иначе распорядиться будущим дочери.
Каким именно видит Оргон будущее Марианы, стало ясно, когда он сообщил дочери, что совершенства Тартюфа нуждаются в вознаграждении, и таким вознаграждением станет его брак с ней, Марианой. Девушка была ошеломлена, но не смела перечить отцу. За нее пришлось вступиться Дорине: служанка пыталась втолковать Оргону, что выдать Мариану за Тартюфа — нищего, низкого душой урода — значило бы стать предметом насмешек всего города, а кроме того — толкнуть дочка на путь греха, потому как сколь бы добродетельна ни была девица, не наставлять рога такому муженьку, как Тартюф, просто невозможно. Дорина говорила очень горячо и убедительно, но, несмотря на это, Оргон остался непреклонен в решимости породниться с Тартюфом.
Мариана была готова покориться воле отца — так ей велел дочерний задолженность. Покорность, диктуемую природной робостью и почтением к отцу, пыталась преобороть в ней Дорина, и ей почти удалось это сделать, развернув перед Марианой яркие картины уготованного им с Тартюфом супружеского счастья.
Но когда Валер спросил Мариану, собирается ли она подчиниться воле Оргона, девица ответила, что не знает. В порыве отчаяния Валер посоветовал ей поступать так, как велит отец, тогда как сам он найдет себе невесту, которая не станет изменять данному слову; Мариана отвечала, что будет этому только рада, и в результате влюбленные чуть было не расстались навеки, но тут своевременно подоспела Дорина. Она убедила молодых людей в необходимости бороться за свое счастье. Но только работать им надо не напрямик, а окольными путями, тянуть час, а там уж что-нибудь непременно устроится, ведь все — и Эльмира, и Клеант, и Дамис — против абсурдного замысла Оргона,
Дамис, настроенный более того чересчур решительно, собирался как следует приструнить Тартюфа, чтобы тот и мыслить забыл о женитьбе на Мариане. Дорина пыталась остудить его пыл, внушить, что хитростью можно достичь большего, нежели угрозами, но до конца убедить его в этом ей не удалось.Дорина пыталась остудить его пыл, внушить, что хитростью можно достичь большего, нежели угрозами, но до конца убедить его в этом ей не удалось.
Подозревая, что Тартюф неравнодушен к жене Оргона, Дорина попросила Эльмиру поговорить с ним и узнать, что он сам думает о браке с Марианой. Когда Дорина сказала Тартюфу, что госпожа хочет побеседовать с ним с глазу на око, святоша оживился. Поначалу, рассыпаясь перед Эльмирой в тяжеловесных комплиментах, он не давал ей и рта раскрыть, когда же та наконец задала вопрос о Мариане, Тартюф стал заверять её, что сердце его пленено другою. На недоумение Эльмиры — как же так, человек святой жизни и вдруг охвачен плотской страстью? — её обожатель с горячностью отвечал, что да, он набожен, но в то же час ведь и мужчина, что мол сердце — не кремень… Тут же без обиняков Тартюф предложил Эльмире предаться восторгам любви. В ответ Эльмира поинтересовалась, как, по мнению Тартюфа, поведет себя её муж, когда услышит о его гнусных домогательствах. Перепуганный кавалер умолял Эльмиру не губить его, и тогда она предложила сделку: Оргон ничего не узнает, Тартюф же, со своей стороны, постарается, чтобы Мариана как можно скорее пошла под венец с Валером.
Все испортил Дамис. Он подслушал разговор и, возмущенный, бросился к отцу. Но, как и следовало ожидать, Оргон поверил не сыну, а Тартюфу, на сей раз превзошедшему самого себя в лицемерном самоуничижении. В гневе он велел Дамису убираться с око долой и объявил, что сегодня же Тартюф возьмет в жены Мариану. В приданое Оргон отдавал будущему зятю все свое состояние.
Клеант в последний раз попытался по-человечески поговорить с Тартюфом и убедить его примириться с Дамисом, отказаться от неправедно приобретенного имущества и от Марианы — ведь не подобает христианину для собственного обогащения использовать ссору отца с сыном, а тем паче обрекать девушку на пожизненное мучение. Но у Тартюфа, знатного ритора, на все имелось оправдание.
Мариана умоляла отца не отдавать её Тартюфу — пусть он забирает приданое, а она уж лучше пойдет в монастырь. Но Оргон, кое-чему научившийся у своего любимца, глазом не моргнув, убеждал бедняжку в душеспасительности жизни с мужем, который вызывает лишь омерзение — как-никак, умерщвление плоти только полезно.Но Оргон, кое-чему научившийся у своего любимца, глазом не моргнув, убеждал бедняжку в душеспасительности жизни с мужем, который вызывает лишь омерзение — как-никак, умерщвление плоти только полезно. Наконец не стерпела Эльмира — коль скоро её муж не верит словам близких, ему стоит воочию удостовериться в низости Тартюфа. Убежденный, что удостовериться ему предстоит как раз в противном — в высоконравственности праведника, — Оргон согласился забраться под стол и оттуда подслушать беседу, которую будут наедине вести Эльмира и Тартюф.
Тартюф сразу клюнул на притворные речи Эльмиры о том, что она якобы испытывает к нему сильное чувство, но при этом проявил и известную расчетливость: прежде чем отказаться от женитьбы на Мариане, он хотел получить от её мачехи, так высказать, осязаемый залог нежных чувств. Что до нарушения заповеди, с которым будет сопряжено вручение этого залога, то, как заверял Эльмиру Тартюф, у него имеются свои способы столковаться с небесами.
Услышанного Оргоном из-под стола было довольно, чтобы наконец-то рухнула его слепая вера в святость Тартюфа. Он велел подлецу немедленно убираться прочь, тот пытался было оправдываться, но теперь это было бесполезно. Тогда Тартюф переменил тон и, перед тем как высокомерно удалиться, пообещал жестоко поквитаться с Оргоном.
Угроза Тартюфа была небезосновательной: во-первых, Оргон уже успел выправить дарственную на свой жилище, который с сегодняшнего дня принадлежал Тартюфу; во-вторых, он доверил подлому злодею ларец с бумагами, изобличавшими его родного брата, по политическим причинам вынужденного покинуть страну.
Надо было срочно искать какой-то выход. Дамис вызвался поколотить Тартюфа и отбить у него охота вредить, но Клеант остановил юношу — умом, утверждал он, можно достичь большего, чем кулаками. Домашние Оргона так ещё ничего не придумали, когда на пороге дома объявился судебный пристав г-н Лояль. Он принес предписание к завтрашнему утру освободить жилище г-на Тартюфа. Тут руки зачесались уже не только у Дамиса, но и у Дорины и более того самого Оргона.Тут руки зачесались уже не только у Дамиса, но и у Дорины и более того самого Оргона.
Как выяснилось, Тартюф не преминул использовать и вторую имевшуюся у него вероятность испортить жизнь своему недавнему благодетелю: Валер принес известие о том, что негодяй передал королю ларец с бумагами, и теперь Оргону грозит арест за пособничество мятежнику-брату. Оргон решил бежать пока не поздно, но стражники опередили его: вошедший офицер объявил, что он арестован.
Вместе с королевским офицером в жилище Оргона пришел и Тартюф. Домашние, в том числе и наконец прозревшая г-жа Пернель, принялись дружно стыдить лицемерного злодея, перечисляя все его грехи. Тому это скоро надоело, и он обратился к офицеру с просьбой оградить его персону от гнусных нападок, но в ответ, к великому своему — и всеобщему — изумлению, услышал, что арестован.
Как объяснил офицер, на самом деле он явился не за Оргоном, а для того, чтобы увидеть, как Тартюф доходит до конца в своем бесстыдстве. Мудрый король, недруг лжи и оплот справедливости, с самого начала возымел подозрения относительно личности доносчика и оказался как постоянно прав — под именем Тартюфа скрывался негодяй и мошенник, на чьем счету великое множество темных дел. Своею властью монарх расторг дарственную на жилище и простил Оргона за косвенное пособничество мятежному брату.
Тартюф был с позором препровожден в тюрьму, Оргону же ничего не оставалось, кроме как вознести хвалу мудрости и великодушию монарха, а далее благословить союз Валера и Марианы.
Тартюф — лицемер, втершийся в доверие Оргона, присваивающий себе его дом и состояние, но разоблаченный и арестованный по королевскому указу. Его имя, очевидно, взято Мольером из арсенала итальянской комедии масок, где появлялся персонаж Тартуфо (упоминание о нем впервые зафиксировано во Франции в 1609 г.). Обнаруживается и ассоциация со старофранцузским truffe — обман, плутня. В подзаголовке и в списке действующих лиц этому персонажу дается предельно краткая, но очень емкая характеристика: «l`imposteur» (лжец, обманщик, самозванец), «faux devot» (святоша, ханжа).
Т. — страшный лицемер. Он прикрывается религией, изображает из себя святого, ни во что не веря, и тайно обделывает свои темные делишки. А. С. Пушкин писал о Т.: «У Мольера лицемер волочится за женой своего благодетеля, лицемеря; принимает имение под сохранение, лицемеря; спрашивает стакан воды, лицемеря» («Table-Talk»). Лицемерие для Т. не просто доминирующая черта характера, оно и есть сам характер. У классицистов характер — это отличительное свойство, генеральное качество, специфика того или иного человеческого типа. Характер может быть предельно, неправдоподобно заострен, потому что такое заострение его не искажает, а, напротив, выделяет. Этим характер отличается от нравов — характерных черт, каждую из которых нельзя заострять до противопоставления другим, чтобы не исказить картины во всей картине нравов. Характер Т. по ходу произведения не меняется. Но он раскрывается постепенно. Композиция комедии очень своеобразна и неожиданна: главный герой Т. появляется только в III действии. Мольер в предисловии к комедии так это обосновывает: «…Я работал над нею со всей осмотрительностью, которой требовала щекотливость предмета, и… все мое искусство и все мои старания я приложил к тому, чтобы отличить образ Лицемера от образа истинно верующего. Поэтому я целых два акта употребил на то, чтобы подготовить появление моего негодяя».
Жан Батист Мольер. Тартюф, или Обманщик
В
доме почтенного Оргона по приглашению хозяина обосновался некий г-н Тартюф.
Оргон души в нем не чаял, почитая несравненным образцом праведности и мудрости:
речи Тартюфа были исключительно возвышенны, поучения — благодаря которым Оргон
усвоил, что мир являет собой большую помойную яму, и теперь и глазом не моргнул
бы, схоронив жену, детей и прочих близких — в высшей мере полезны, набожность
вызывала восхищение; а как самозабвенно Тартюф блюл нравственность семейства
Оргона…
Из
всех домочадцев восхищение Оргона новоявленным праведником разделяла, впрочем,
лишь его матушка г-жа Пернель. Эльмира, жена Оргона, её брат Клеант, дети
Оргона Дамис и Мариана и даже слуги видели в Тартюфе того, кем он и был на
самом деле — лицемерного святошу, ловко пользующегося заблуждением Оргона в
своих немудреных земных интересах: вкусно есть и мягко спать, иметь надежную
крышу над головой и еще кой-какие блага.
Домашним
Оргона донельзя опостылели нравоучения Тартюфа, своими заботами о
благопристойности он отвадил от дома почти всех друзей. Но стоило только
кому-нибудь плохо отозваться об этом ревнителе благочестия, г-жа Пернель
устраивала бурные сцены, а Оргон, тот просто оставался глух к любым речам, не
проникнутым, восхищением перед Тартюфом. Когда Оргон возвратился из недолгой
отлучки и потребовал от служанки Дорины отчета о домашних новостях, весть о
недомогании супруги оставила его совершенно равнодушным, тогда как рассказ о
том, как Тартюфу случилось объесться за ужином, после чего продрыхнуть до
полудня, а за завтраком перебрать вина, преисполнила Оргона состраданием к
бедняге.
Дочь
Оргона, Мариана, была влюблена в благородного юношу по имени Валер, а её брат
Дамис — в сестру Валера. На брак Марианы и Валера Оргон вроде бы уже дал
согласие, но почему-то все откладывал свадьбу. Дамис, обеспокоенный собственной
судьбой, — его женитьба на сестре Валера должна была последовать за свадьбой
Марианы — попросил Клеанта разузнать у Оргона, в чем причина промедления. На
расспросы Оргон отвечал так уклончиво и невразумительно, что Клеант заподозрил,
не решил ли тот как-то иначе распорядиться будущим дочери.
Каким
именно видит Оргон будущее Марианы, стало ясно, когда он сообщил дочери, что
совершенства Тартюфа нуждаются в вознаграждении, и таким вознаграждением станет
его брак с ней, Марианой. Девушка была ошеломлена, но не смела перечить отцу.
За нее пришлось вступиться Дорине: служанка пыталась втолковать Оргону, что
выдать Мариану за Тартюфа — нищего, низкого душой урода — значило бы стать
предметом насмешек всего города, а кроме того — толкнуть дочь на путь греха,
ибо сколь бы добродетельна ни была девушка, не наставлять рога такому муженьку,
как Тартюф, просто невозможно. Дорина говорила очень горячо и убедительно, но,
несмотря на это, Оргон остался непреклонен в решимости породниться с Тартюфом.
Мариана
была готова покориться воле отца — так ей велел дочерний долг. Покорность,
диктуемую природной робостью и почтением к отцу, пыталась преобороть в ней
Дорина, и ей почти удалось это сделать, развернув перед Марианой яркие картины
уготованного им с Тартюфом супружеского счастья.
Но
когда Валер спросил Мариану, собирается ли она подчиниться воле Оргона, девушка
ответила, что не знает. В порыве отчаяния Валер посоветовал ей поступать так,
как велит отец, тогда как сам он найдет себе невесту, которая не станет
изменять данному слову; Мариана отвечала, что будет этому только рада, и в
результате влюбленные чуть было не расстались навеки, но тут вовремя подоспела
Дорина. Она убедила молодых людей в необходимости бороться за свое счастье. Но
только действовать им надо не напрямик, а окольными путями, тянуть время, а там
уж что-нибудь непременно устроится, ведь все — и Эльмира, и Клеант, и Дамис —
против абсурдного замысла Оргона,
Дамис,
настроенный даже чересчур решительно, собирался как следует приструнить
Тартюфа, чтобы тот и думать забыл о женитьбе на Мариане. Дорина пыталась
остудить его пыл, внушить, что хитростью можно добиться большего, нежели
угрозами, но до конца убедить его в этом ей не удалось.
Подозревая,
что Тартюф неравнодушен к жене Оргона, Дорина попросила Эльмиру поговорить с
ним и узнать, что он сам думает о браке с Марианой. Когда Дорина сказала
Тартюфу, что госпожа хочет побеседовать с ним с глазу на глаз, святоша
оживился. Поначалу, рассыпаясь перед Эльмирой в тяжеловесных комплиментах, он
не давал ей и рта раскрыть, когда же та наконец задала вопрос о Мариане, Тартюф
стал заверять её, что сердце его пленено другою. На недоумение Эльмиры — как же
так, человек святой жизни и вдруг охвачен плотской страстью? — её обожатель с
горячностью отвечал, что да, он набожен, но в то же время ведь и мужчина, что
мол сердце — не кремень… Тут же без обиняков Тартюф предложил Эльмире предаться
восторгам любви. В ответ Эльмира поинтересовалась, как, по мнению Тартюфа,
поведет себя её муж, когда услышит о его гнусных домогательствах. Перепуганный
кавалер умолял Эльмиру не губить его, и тогда она предложила сделку: Оргон
ничего не узнает, Тартюф же, со своей стороны, постарается, чтобы Мариана как
можно скорее пошла под венец с Валером.
Все
испортил Дамис. Он подслушал разговор и, возмущенный, бросился к отцу. Но, как
и следовало ожидать, Оргон поверил не сыну, а Тартюфу, на сей раз превзошедшему
самого себя в лицемерном самоуничижении. В гневе он велел Дамису убираться с
глаз долой и объявил, что сегодня же Тартюф возьмет в жены Мариану. В приданое
Оргон отдавал будущему зятю все свое состояние.
Клеант
в последний раз попытался по-человечески поговорить с Тартюфом и убедить его
примириться с Дамисом, отказаться от неправедно приобретенного имущества и от
Марианы — ведь не подобает христианину для собственного обогащения использовать
ссору отца с сыном, а тем паче обрекать девушку на пожизненное мучение. Но у
Тартюфа, знатного ритора, на все имелось оправдание.
Мариана
умоляла отца не отдавать её Тартюфу — пусть он забирает приданое, а она уж
лучше пойдет в монастырь. Но Оргон, кое-чему научившийся у своего любимца,
глазом не моргнув, убеждал бедняжку в душеспасительности жизни с мужем, который
вызывает лишь омерзение — как-никак, умерщвление плоти только полезно. Наконец
не стерпела Эльмира — коль скоро её муж не верит словам близких, ему стоит
воочию удостовериться в низости Тартюфа. Убежденный, что удостовериться ему
предстоит как раз в противном — в высоконравственности праведника, — Оргон
согласился залезть под стол и оттуда подслушать беседу, которую будут наедине
вести Эльмира и Тартюф.
Тартюф
сразу клюнул на притворные речи Эльмиры о том, что она якобы испытывает к нему
сильное чувство, но при этом проявил и известную расчетливость: прежде чем
отказаться от женитьбы на Мариане, он хотел получить от её мачехи, так сказать,
осязаемый залог нежных чувств. Что до нарушения заповеди, с которым будет
сопряжено вручение этого залога, то, как заверял Эльмиру Тартюф, у него имеются
свои способы столковаться с небесами.
Услышанного
Оргоном из-под стола было достаточно, чтобы наконец-то рухнула его слепая вера
в святость Тартюфа. Он велел подлецу немедленно убираться прочь, тот пытался
было оправдываться, но теперь это было бесполезно. Тогда Тартюф переменил тон
и, перед тем как гордо удалиться, пообещал жестоко поквитаться с Оргоном.
Угроза
Тартюфа была небезосновательной: во-первых, Оргон уже успел выправить
дарственную на свой дом, который с сегодняшнего дня принадлежал Тартюфу;
во-вторых, он доверил подлому злодею ларец с бумагами, изобличавшими его
родного брата, по политическим причинам вынужденного покинуть страну.
Надо
было срочно искать какой-то выход. Дамис вызвался поколотить Тартюфа и отбить у
него желание вредить, но Клеант остановил юношу — умом, утверждал он, можно
добиться большего, чем кулаками. Домашние Оргона так еще ничего не придумали,
когда на пороге дома объявился судебный пристав г-н Лояль. Он принес
предписание к завтрашнему утру освободить дом г-на Тартюфа. Тут руки зачесались
уже не только у Дамиса, но и у Дорины и даже самого Оргона.
Как
выяснилось, Тартюф не преминул использовать и вторую имевшуюся у него
возможность испортить жизнь своему недавнему благодетелю: Валер принес известие
о том, что негодяй передал королю ларец с бумагами, и теперь Оргону грозит
арест за пособничество мятежнику-брату. Оргон решил бежать пока не поздно, но
стражники опередили его: вошедший офицер объявил, что он арестован.
Вместе
с королевским офицером в дом Оргона пришел и Тартюф. Домашние, в том числе и
наконец прозревшая г-жа Пернель, принялись дружно стыдить лицемерного злодея,
перечисляя все его грехи. Тому это скоро надоело, и он обратился к офицеру с
просьбой оградить его персону от гнусных нападок, но в ответ, к великому своему
— и всеобщему — изумлению, услышал, что арестован.
Как
объяснил офицер, на самом деле он явился не за Оргоном, а для того, чтобы увидеть,
как Тартюф доходит до конца в своем бесстыдстве. Мудрый король, враг лжи и
оплот справедливости, с самого начала возымел подозрения относительно личности
доносчика и оказался как всегда прав — под именем Тартюфа скрывался негодяй и
мошенник, на чьем счету великое множество темных дел. Своею властью государь
расторг дарственную на дом и простил Оргона за косвенное пособничество
мятежному брату.
Тартюф
был с позором препровожден в тюрьму, Оргону же ничего не оставалось, кроме как
вознести хвалу мудрости и великодушию монарха, а затем благословить союз Валера
и Марианы.
Список литературы
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://briefly.ru/
Против Мольера возник настоящий заговор, который возглавила королева-мать Анна Австрийская. Мольера обвиняли в оскорблении религии и церкви, требуя за это кары. Представления пьесы прекратили. Мольер сделал попытку поставить пьесу в новой редакции. В первой редакции 1664 г. Тартюф был духовным лицом. У богатого парижского буржуа Оргона, в дом которого проникает этот проходимец, разыгрывающий из себя святого, еще нет дочери — священник Тартюф не мог жениться на ней. Тартюф ловко выходит из трудного положения, несмотря на обвинения сына Оргона, заставшего его в момент ухаживания за мачехой Эльмирой. Торжество Тартюфа недвусмысленно свидетельствовало об опасности лицемерия.
Во второй редакции (1667 г.; как и первая, она до нас не дошла) Мольер расширил пьесу, дописал еще два акта к имеющимся трем, где изобразил связи лицемера Тартюфа с двором, судом и полицией. Тартюф был назван Панюльфом и превратился в светского человека, намеренного обвенчаться с дочерью Оргона Марианной. Комедия, носившая название «Обманщик», кончалась разоблачением Панюльфа и прославлением короля. В последней, дошедшей до нас, редакции (1669) лицемер снова был назван Тартюфом, а вся пьеса — «Тартюф, или Обманщик». Король знал о пьесе Мольера и одобрил его замысел. Борясь за «Тартюфа», Мольер в первом «Прошении» королю отстаивал комедию, защищал себя от обвинений в безбожии и говорил об общественной роли писателя-сатирика. Король не снял запрета с пьесы, но и не прислушался к советам оголтелых святош «сжечь не только книгу, но и ее автора, демона, безбожника и распутника. Все же 9 февраля 1669 г. представление пьесы прошло с огромным успехом. Чем же были вызваны столь яростные нападки на «Тартюфа»? Мольера уже давно привлекала тема лицемерия, которое он наблюдал повсюду в общественной жизни. В этой комедии Мольер обратился к наиболее распространенному в те времена виду лицемерия — религиозному — и писал ее, основываясь на своих наблюдениях за деятельностью тайного религиозного общества — «Общества святых даров», которому покровительствовала Анна Австрийская и членами которого были и Ламуаньон, и Перефикс, и князья церкви, и дворяне, и буржуа. Король не давал санкции на открытую деятельность этой разветвленной организации, существовавшей уже более 30 лет, деятельность общества была окружена величайшей таинственностью.
Действуя под девизом «Пресекай всякое зло, содействуй всякому добру», члены общества главной своей задачей ставили борьбу с вольнодумством и безбожием. Имея доступ в частные дома, они, по существу, выполняли функции тайной полиции, ведя негласный надзор за подозреваемыми ими, собирая факты, якобы доказывающие их виновность, и на этом основании выдавая мнимых преступников властям. Члены общества проповедовали суровость и аскетизм в нравах, отрицательно относились ко всякого рода светским развлечениям и театру, преследовали увлечение модами. Мольер наблюдал, как члены «Общества святых даров» вкрадчиво и умело втираются в чужие семьи, как они подчиняют себе людей, полностью завладевая их совестью и их волей. Это и подсказало сюжет пьесы, характер же Тартюфа сложился из типичных черт, присущих членам «Общества святых даров». Подобно им, Тартюф связан с судом, с полицией, ему покровительствуют при дворе. Истинный свой облик он скрывает, выдавая себя за обедневшего дворянина, ищущего пропитания на церковной паперти. В семейство Оргона он проникает потому, что в этом доме после брака хозяина с молодой Эльмирой вместо прежнего благочестия царят вольные нравы, веселье, слышатся критические речи. Кроме того, друг Оргона Аргас, политический изгнанник, участник Парламентской Фронды (1649), оставил ему компрометирующие документы, которые хранятся в шкатулке. Такое семейство вполне могло показаться «Обществу» подозрительным, за подобными семьями и устанавливалась слежка. Тартюф — не воплощение лицемерия как общечеловеческого порока, это социально-обобщенный тип. Недаром в комедии он совсем не одинок: лицемерны и его слуга Лоран, и судебный пристав Лояль, и старуха — мать Оргона госпожа Пернель. Все они прикрывают свои неприглядные поступки благочестивыми речами и неусыпно следят за поведением других.
Характерный облик Тартюфа создают его мнимая святость и смирение: «Он в церкви каждый день молился близ меня, // В порыве набожном колени преклоня. // Он привлекал к себе всеобщее вниманье» (I, 6). Тартюф не лишен внешней привлекательности, у него обходительные, вкрадчивые манеры, за которыми скрываются расчетливость, энергия, честолюбивая жажда властвовать, способность мстить. Он хорошо устроился в доме Оргона, где хозяин не только удовлетворяет его малейшие прихоти, но и готов отдать ему в жены свою дочь Марианну — богатую наследницу. Оргон поверяет ему все тайны, в том числе поручает хранение заветной шкатулки с компрометирующими документами. Тартюф добивается успеха, потому что он тонкий психолог; играя на страхе доверчивого Оргона, он вынуждает последнего открывать ему любые секреты. Свои коварные замыслы Тартюф прикрывает религиозными доводами. Он прекрасно осознает свою силу, поэтому и не сдерживает свои порочные влечения. Марианну он не любит, она для него лишь выгодная невеста, его увлекла красавица Эльмира, которую Тартюф пытается соблазнить. Его казуистические рассуждения о том, что измена — не грех, если про нее никто не знает, возмущают Эльмиру. Дамис, сын Оргона, свидетель тайного свидания, хочет разоблачить негодяя, но тот, приняв позу самобичевания и покаяния в якобы несовершенных грехах, вновь делает Оргона своим защитником. Когда же, после второго свидания, Тартюф попадает в западню и Оргон выгоняет его из дома, он начинает мстить, полностью проявив свою порочную, продажную и корыстную натуру.
Но Мольер не только разоблачает лицемерие. В «Тартюфе» он ставит важный вопрос: почему Оргон позволил себя так обмануть? Этот уже немолодой человек, явно неглупый, с крутым нравом и твердой волей, поддался распространенной моде на благочестие. Оргон уверовал в набожность и «святость» Тартюфа и видит в нем своего духовного наставника. Однако он становится пешкой в руках Тартюфа, который беззастенчиво заявляет, что Оргон скорее поверит ему, «чем собственным глазам» (IV, 5). Причина этого — косность сознания Оргона, воспитанного в подчинении авторитетам. Эта косность не дает ему возможности критически осмыслить явления жизни и оценить окружающих его людей. Если Оргон все же обретает здравый взгляд на мир после разоблачения Тартюфа, то его мать, старуха Пернель, глупо благочестивая сторонница косных патриархальных взглядов, так и не увидела подлинного лица Тартюфа. Молодое поколение, представленное в комедии, которое сразу разглядело подлинное лицо Тартюфа, объединяет служанка Дорина, давно и преданно служащая в доме Оргона и пользующаяся здесь любовью и уважением. Ее мудрость, здравый смысл, проницательность помогают найти самые подходящие средства для борьбы c хитрым проходимцем. Комедия «Тартюф» имела большое социальное значение. В ней Мольер изображал не частные семейные отношения, а вреднейший общественный порок — лицемерие. В «Предисловии» к «Тартюфу», важном теоретическом документе, Мольер объясняет смысл своей пьесы. Он утверждает общественное назначение комедии, заявляет, что «задача комедии — бичевать пороки, и исключений тут быть не должно. Порок лицемерия с государственной точки зрения является одним из самых опасных по своим последствиям. Театр же обладает возможностью противодействовать пороку».
Именно лицемерие, по определению Мольера, основной государственный порок Франции его времени, и стало объектом его сатиры. В вызывающей смех и страх комедии Мольер изобразил глубокую картину того, что происходило во Франции. Лицемеры типа Тартюфа, деспоты, доносчики и мстители, безнаказанно господствуют в стране, творят подлинные злодейства; беззаконие и насилие — вот результаты их деятельности. Мольер изобразил картину, которая должна была насторожить тех, кто управлял страной. И хотя идеальный король в конце пьесы поступает справедливо (что объяснялось наивной верой Мольера в справедливого и разумного монарха), общественная ситуация, обрисованная Мольером, представляется угрожающей. Мольер-художник, создавая «Тартюфа», пользовался самыми разнообразными средствами: тут можно обнаружить элементы фарса (Оргон прячется под стол), комедии интриги (история шкатулки с документами), комедии нравов (сцены в доме богатого буржуа), комедии характеров (зависимость развития действия от характера героя). Вместе с тем произведение Мольера — типично классицистская комедия. В ней строго соблюдаются все «правила»: она призвана не только развлекать, но и наставлять зрителя. В «Предисловии» к «Тартюфу» сказано: «Ничем так не проймешь людей, как изображением их недостатков. Упреки они выслушивают равнодушно, а вот насмешку перенести не могут. Комедия в приятных поучениях упрекает людей за их недостатки». В годы борьбы за «Тартюфа» Мольер создал свои наиболее значительные сатирические и оппозиционные комедии.
Тартюф – лицемер, втершийся в доверие Оргона, присваивающий себе его дом и состояние, но разоблаченный и арестованный по королевскому указу.
Тартюф страшный лицемер. Он прикрывается религией, изображает из себя святого, ни во что не веря, и тайно обделывает свои темные делишки. Лицемерие для Т. не просто доминирующая черта характера, оно и есть сам характер. Характер Т. по ходу произведения не меняется. Но он раскрывается постепенно. Композиция комедии очень своеобразна и неожиданна: главный герой Т. появляется только в III действии. В комедии “Тартюф” Мольер вступает в жестокую борьбу с религиозным ханжеством. В первоначальном варианте главный персонаж пьесы был изображен монахом. Дважды церковники добивались запрещения пьесы, дважды Мольер переделывал пьесу, менял ее заглавие, имя героя. В итоге Тартюф не монах, а мирянин, бессовестный лицемер и мошенник.
Мольер показывает, как лицемерная религиозная проповедь разрушает все нормальные человеческие и семейные отношения. Условия времени не позволяли открыто бороться против религии. Мольер вынужден критиковать лицемерие как чисто моральный порок. Это нарочито подчеркнуто в речах Клеанта — резонера, т, е. положительного персонажа, высказывающею авторские идеи. Пытаясь раскрыть Оргону глаза на Тартюфа, он доказывает, что истинная религиозная вера не имеет ничего общего с ханжеством.
Образ Тартюфа обличает большое социальное явление. В нем воплощены многовековая религиозная ложь, идея аскетизма, мрачные черты клики церковников. Также и Оргон — отнюдь не схематическое воплощение легковерия и ослепления, хотя черта эта комически заострена в его поведении в пьесе. В его лице ясно обрисован тип ограниченного и косного французского буржуа той эпохи, — малокультурного, готового идти на поводу чуждой идеологии, легко попадающегося на удочку религиозной проповеди. Демократизм и народность комедии особенно ярко выразились в прекрасном образе служанки Дорины. Смелая, проницательная и остроумная, эта женщина из народа сразу раскусила Тартюфа. Обличительный дух пьесы ослаблен концовкой. Защитой против темных сил оказывается король, благодаря мудрости которого происки Тартюфа приводят в тюрьму не Оргона, а его самого. Сатира, таким образом, направлена против феодальной реакции, но еще не затрагивает абсолютизма.
Комедия в основном выдержана в манере классицизма. Действие происходит в течение суток в одном месте — доме Оргона. Оно сосредоточено вокруг одного большого конфликта. В каждом из основных персонажей подчеркнута одна ведущая черта в сатирическом преувеличении.
В образе Тартюфа — это религиозное ханжество. Еще до появления Тартюфа на сцене мы слышим о его крайней набожности и смирении, вплоть до раскаяния в том, что однажды во время молитвы он убил блоху. Затем последовательно раскрывается подоплека этого благочестия. И тут оказывается, что лицемерие не единственный его порок. Мы узнаем, как Тартюф любит обильно поесть за чужим столом, что он неравнодушен к красоте служанки. Мы видим, как он не брезгует никакими средствами, стремясь захватить чужое имущество, как пытается соблазнить жену своего благодетеля. И тут лицемер окончательно разоблачает свой аскетизм, заявляя, что, “кто грешит в тиши — греха не совершает”. Все это проявления сущности характера, который ни в чем не меняется от начала до конца. Но правдивая картина социальной жизни в комедии не сводится только к обличению ханжества. Буржуазная семья с ее патриархальным укладом, из которого жаждет вырваться молодежь, — все это вырастает в живое и яркое полотно.
Страница: [ 1 ] 2
В середине 1660-х годов Мольер создает свои лучшие комедии, в которых подвергает критике пороки духовенства, дворянства и буржуазии. Первой из них стала «Тартюф, или Обманщик» (редакция 1664, 1667 и 1669 гг.)._Пьеса должна была быть показана во время грандиозного придворного праздника «Увеселения очарованного острова», который состоялся в мае 1664 г. в Версале. Однако пьеса расстроила праздник. Против Мольера возник настоящий заговор, который возглавила королева-мать Анна Австрийская. Мольера обвиняли в оскорблении религии и церкви, требуя за это кары. Представления пьесы прекратили.
Мольер сделал попытку поставить пьесу в новой редакции. В первой редакции 1664 г. Тартюф был духовным лицом. У богатого парижского буржуа Оргона, в дом которого проникает этот проходимец, разыгрывающий из себя святого, еще нет дочери — священник Тартюф не мог жениться на ней. Тартюф ловко выходит из трудного положения, несмотря на обвинения сына Оргона, заставшего его в момент ухаживания за мачехой Эльмирой. Торжество Тартюфа недвусмысленно свидетельствовало об опасности лицемерия.
Во второй редакции (1667 г.; как и первая, она до нас не дошла) Мольер расширил пьесу, дописал еще два акта к имеющимся трем, где изобразил связи лицемера Тартюфа с двором, судом и полицией. Тартюф был назван Панюльфом и превратился в светского человека, намеренного обвенчаться с дочерью Оргона Марианной. Комедия, носившая название «Обманщик», кончалась разоблачением Панюльфа и прославлением короля. В последней, дошедшей до нас, редакции (1669) лицемер снова был назван Тартюфом, а вся пьеса — «Тартюф, или Обманщик».
Король знал о пьесе Мольера и одобрил его замысел. Борясь за «Тартюфа», Мольер в первом «Прошении» королю отстаивал комедию, защищал себя от обвинений в безбожии и говорил об общественной роли писателя-сатирика. Король не снял запрета с пьесы, но и не прислушался к советам оголтелых святош «сжечь не только книгу, но и ее автора, демона, безбожника и распутника, написавшего дьявольскую, полную мерзости пьесу, в которой он насмехается над церковью и религией, над священными функциями» («Величайший король мира», памфлет доктора Сорбонны Пьера Рулле, 1664).
Разрешение на постановку пьесы в ее второй редакции было дано королем устно, второпях, при отъезде в армию. Сразу после премьеры комедия была вновь запрещена президентом парламента (высшего судебного учреждения) Ламуаньоном, а парижский архиепископ Перефикс обнародовал послание, где запрещал всем прихожанам и лицам духовного звания «представлять, читать или слушать опасную пьесу» под страхом отлучения от церкви. Мольер отравил в ставку короля второе «Прошение», в котором заявил, что совсем прекратит писать, если король не встанет на его защиту. Король обещал разобраться. Тем временем комедию читают в частных домах, ее распространяют в рукописи, исполняют в закрытых домашних спектаклях (например, во дворце принца Конде в Шантильи). В 1666 г. скончалась королева-мать и это дало Людовику XIV возможность обещать Мольеру скорое разрешение на постановку. Наступил 1668 год, год так называемого «церковного мира» между ортодоксальным католицизмом и янсенизмом, что способствовало известной терпимости в религиозных вопросах. Тогда-то и была разрешена постановка «Тартюфа». 9 февраля 1669 г. представление пьесы прошло с огромным успехом.
Чем же были вызваны столь яростные нападки на «Тартюфа»? Мольера уже давно привлекала тема лицемерия, которое он наблюдал повсюду в общественной жизни. В этой комедии Мольер обратился к наиболее распространенному в те времена виду лицемерия — религиозному — и писал ее, основываясь на своих наблюдениях за деятельностью тайного религиозного общества — «Общества святых даров», которому покровительствовала Анна Австрийская и членами которого были и Ламуаньон, и Перефикс, и князья церкви, и дворяне, и буржуа. Король не давал санкции на открытую деятельность этой разветвленной организации, существовавшей уже более 30 лет, деятельность общества была окружена величайшей таинственностью. Действуя под девизом «Пресекай всякое зло, содействуй всякому добру», члены общества главной своей задачей ставили борьбу с вольнодумством и безбожием. Имея доступ в частные дома, они, по существу, выполняли функции тайной полиции, ведя негласный надзор за подозреваемыми ими, собирая факты, якобы доказывающие их виновность, и на этом основании выдавая мнимых преступников властям. Члены общества проповедовали суровость и аскетизм в нравах, отрицательно относились ко всякого рода светским развлечениям и театру, преследовали увлечение модами. Мольер наблюдал, как члены «Общества святых даров» вкрадчиво и умело втираются в чужие семьи, как они подчиняют себе людей, полностью завладевая их совестью и их волей. Это и подсказало сюжет пьесы, характер же Тартюфа сложился из типичных черт, присущих членам «Общества святых даров».
Подобно им, Тартюф связан с судом, с полицией, ему покровительствуют при дворе. Истинный свой облик он скрывает, выдавая себя за обедневшего дворянина, ищущего пропитания на церковной паперти. В семейство Оргона он проникает потому, что в этом доме после брака хозяина с молодой Эльмирой вместо прежнего благочестия царят вольные нравы, веселье, слышатся критические речи. Кроме того, друг Оргона Аргас, политический изгнанник, участник Парламентской Фронды (1649), оставил ему компрометирующие документы, которые хранятся в шкатулке. Такое семейство вполне могло показаться «Обществу» подозрительным, за подобными семьями и устанавливалась слежка.
Тартюф — не воплощение лицемерия как общечеловеческого порока, это социально-обобщенный тип. Недаром в комедии он совсем не одинок: лицемерны и его слуга Лоран, и судебный пристав Лояль, и старуха — мать Оргона госпожа Пернель. Все они прикрывают свои неприглядные поступки благочестивыми речами и неусыпно следят за поведением других. Характерный облик Тартюфа создают его мнимая святость и смирение: «Он в церкви каждый день молился близ меня, // В порыве набожном колени преклоня. // Он привлекал к себе всеобщее вниманье» (I, 6). Тартюф не лишен внешней привлекательности, у него обходительные, вкрадчивые манеры, за которыми скрываются расчетливость, энергия, честолюбивая жажда властвовать, способность мстить. Он хорошо устроился в доме Оргона, где хозяин не только удовлетворяет его малейшие прихоти, но и готов отдать ему в жены свою дочь Марианну — богатую наследницу. Оргон поверяет ему все тайны, в том числе поручает хранение заветной шкатулки с компрометирующими документами. Тартюф добивается успеха, потому что он тонкий психолог; играя на страхе доверчивого Оргона, он вынуждает последнего открывать ему любые секреты. Свои коварные замыслы Тартюф прикрывает религиозными доводами. Он прекрасно осознает свою силу, поэтому и не сдерживает свои порочные влечения. Марианну он не любит, она для него лишь выгодная невеста, его увлекла красавица Эльмира, которую Тартюф пытается соблазнить. Его казуистические рассуждения о том, что измена — не грех, если про нее никто не знает, возмущают Эльмиру. Дамис, сын Оргона, свидетель тайного свидания, хочет разоблачить негодяя, но тот, приняв позу самобичевания и покаяния в якобы несовершенных грехах, вновь делает Оргона своим защитником. Когда же, после второго свидания, Тартюф попадает в западню и Оргон выгоняет его из дома, он начинает мстить, полностью проявив свою порочную, продажную и корыстную натуру.
Но Мольер не только разоблачает лицемерие. В «Тартюфе» он ставит важный вопрос: почему Оргон позволил себя так обмануть? Этот уже немолодой человек, явно неглупый, с крутым нравом и твердой волей, поддался распространенной моде на благочестие. Оргон уверовал в набожность и «святость» Тартюфа и видит в нем своего духовного наставника. Однако он становится пешкой в руках Тартюфа, который беззастенчиво заявляет, что Оргон скорее поверит ему, «чем собственным глазам» (IV, 5). Причина этого — косность сознания Оргона, воспитанного в подчинении авторитетам. Эта косность не дает ему возможности критически осмыслить явления жизнии оценить окружающих его людей.
Страница: [ 1 ] 2
Авг
23 2010
Сочинение на примере комедии «Тартюф»
Комедия едва ли не самый трудный жанр литературы. О природе комического эффекта размышляли философы древности и новейшие теоретики искусства, но никто еще не дал исчерпывающего объяснения. Английский драматург Сомерсет Моэм заявил, что «в отношении комедии выдвигать требование реалистичности едва ли разумно. Комедия – искусственный жанр, в ней уместна только видимость реальности. Смеха следует добиваться ради смеха». Мольер, создатель национальной французской комедии, перешагнувший рубежи своего времени и границы своей страны, классик мировой литературы, всем своим творчеством опровергает такой взгляд на комедию.
Его комедия прежде всего умна, более того, она философична. Она вызывает смех зрителя, но это «не смех ради смеха», это смех во имя решения огромной важности нравственных и социальных проблем. «Смех часто бывает великим посредником в деле отличения истины от лжи», – писал В. Г. Белинский. Именно такой был смех Мольера. Театр Мольера, в сущности, великая школа, где драматург, смеясь и балагуря, поучает зрителя веселым шутливым языком, ставя перед ним глубочайшие политические, общественные, философские, нравственные проблемы.
Имя Тартюфа известно людям мира. Даже те, кто никогда не читал комедии Мольера и не видел ее на сцене, не раз слышали это имя и, может быть, сами произносили. Оно вошло в мировой речевой обиход как всеобщее нарицание лицемерия во всех его проявлениях, подлости и развращенности под маской благопристойности, показного, лживого благочестия, всякой неискренности, фальши. Мы постоянно встречаем это имя в качестве нарицания лицемерия в художественной, политической, публицистической литературе.
Драматург основательно обдумал все детали сценического воплощения лицемера. На сцене Тартюф появляется не сразу, а лишь в третьем акте. В течение двух актов зритель готовится к лицезрению негодяя. Зритель напряженно ждет этого момента, ибо только о Тартюфе идет речь на сцене, о нем спорят: одни клянут его, другие, наоборот, хвалят. Это метод работы Мольера. Таков классицистический театр. Луч прожектора направлен в одну точку, на одну заранее взятую черту характера, все остальное за пределом этого яркого луча остается в тени. Весь человеческий характер не вырисовывается в целом, ибо это не входит в задачи автора, зато наибольшей выпуклости достигает главенствующая черта.
Мольер помнит главный принцип своей эстетической программы: поучать, развлекая. Он смешит зрителя, прибегает иногда к приемам обнаженной клоунады (полон комического эффекта диалог между Оргоном и служанкой Дориной). Сущность проповедей Тартюфа предстает зрителю в комических признаниях простоватого Оргона, когда он с благочестивым восторгом рассказывает о своих чувствах, порождаемых проповедями Тартюфа, и ему невдомек, что чувства эти бесчеловечны по существу:
Кто следует ему, вкушает мир блаженный, И мерзость для него – все твари во вселенной, Я становлюсь другим от этих с ним бесед; Он всех примет во мне стирает след И делает меня чужим всему на свете…
Реплика Клеанта, с ужасом слушающего восторженные речи Оргона, обманутого, ослепленного «благочестием» Тартюфа, полна глубочайшей иронии: «Как человечно то, что он преподает!» Тартюф покорил Оргона своим мнимым благочестием, показным самоунижением – давним оружием монахов-лицемеров. Не обходится здесь и без фарсового (внешнего) комизма. Таков, например, рассказ о подвижничестве Тартюфа:
Намедни он себя жестоко упрекал
За то, что изловил блоху, когда молился,
И, щелкая ее, не в меру горячился.
Мольер помнил мудрое правило: уничтожать противников, поднимая их на смех. Обманщик, негодяй торжествует. На его стороне право, закон, но нежданно-негаданно Тартюфа настигает карающая рука короля, «чей острый взор пронзает все сердца и не обманется искусством подлеца». Однако развязка комедии настолько неожиданна и так мало реальна, что хоть и утешает зрителя, искренне желающего видеть порок наказанным, а добродетель торжествующей, но и дает скептическим умам пищу для сомнений: возможна ли такая развязка, не типичнее ли иное, а именно торжество лицемера.
Мольер ратует за умеренность. Он враг крайностей. Эта гуманистическая идея особенно разительна в свете решительного осуждения подлеца Тартюфа и им проповедуемой противоестественной морали. Оргон переходит от одной крайности к другой: от слепой, не терпящей никаких сомнений веры в достоинство человека к столь же слепой недоверчивости ко всем.
Нет, больше нет порядочных людей:
От них я в ужасе готов бежать повсюду,
заключает Оргон, разуверившийся в Тартюфе.
Его разубеждает Клеант – рупор идей автора: нельзя по одному подлецу судить о всех.
Как странно, право же, устроен человек!
Разумным мы его не видим и вовек;
Пределы разума ему тесней темницы;
Он силится во всем переступить границы
негодует Клеант. Умеренность, естественность, здравый взгляд на вещи, гуманная терпимость к слабостям человека и нетерпимость ко всему, что портит жизнь человека, – вот нравственная философия Мольера.
Предыдущие Сочинения: ОБРАЗ ДОН ЖУАНА В КОМЕДИИ Ж. Б. МОЛЬЕРА «ДОН ЖУАН»
Следующие Сочинения: Б. Пастернак Свеча горела на столе, Свеча горела одиноко
Нужна шпаргалка? Тогда сохрани – » Сочинение на примере комедии «Тартюф» . Литературные сочинения!
Лучшие Темы сочинений:
Жизнь и судьба Мольера
ОБРАЗ ДОН ЖУАНА В КОМЕДИИ Ж. Б. МОЛЬЕРА «ДОН ЖУАН»
В чем суть претензий Журдена к образованности и образованию
Высмеивание гордыни и тщеславия в комедии Мольера «Мещанин во дворянстве»
Почему смешон господин Журден? (По комедии Мольера “Мещанин во дворянстве”)
Буржуазные и дворянские нравы в комедии Мольера «Мещанин во дворянстве»
Значение комедии “Горе от ума”.
Новые сочинения:
“Слово о погибели русской земли”
Салон шоколада
Скандинавский эпос
Дружба все победит
Симеон Полоцкий – поэт, издатель, драматург. «Комедия притчи о блудном сыне»
Как описывает Б. Зайцев Преподобного Сергия
День семьи
Жан-Батист Мольер жил во Франции в XVII веке. Он писал веселые комедии, и я хочу рассказать о его комедии «Тартюф».
В это время во Франции вся литература делилась на литературу для людей знатных и простых. Для знатных людей писали трагедии, в которых рассказывалось о знаменитых королях древних времен и их подвигах. А для простых людей писали комедии, потому что простые люди, которые очень уставали на работе, хотели в театре повеселиться и посмеяться.
Мольер знал, как писать комедии, которые будут нравиться всем людям, а не только простым и неученым. Он сам работал в театре и играл в различных пьесах. Мольер первым во Франции понял, что смотреть подвиги древних королей не всем интересно, а посмотреть на то, что может произойти в жизни с любым французом, придут все.
«Тартюф» — комедия не только смешная. В ней есть и много грустных моментов. Главный герой комедии носит имя Тартюф. Он обманщик и обманывает людей, которые ему верят и которые его любят. Он живет в доме у богача Оргона, тот его кормит и одевает, но он ухаживает за женой Оргона и ненавидит его сына. Но не это самое страшное. Тартюф уничтожает обманом любовь и доброту, доверие и дружбу между людьми. Сам Оргон говорит:
Отныне у меня привязанностей нет!
Он делает меня чужим всему на свете.
Пусть у меня умрут брат, мать, жена и дети,
Я этим огорчусь вот столько, ей-же-ей!
Тартюф изображает из себя правдивого человека. Он выступает против грехов и обвиняет во всем зле молодежь, и за это его любят люди пожилые, например мама Оргона. Но молодые герои (сын Оргона, служанка Дорина, жена Оргона) его не любят, потому что видят, что он обманщик, и не верят ему.
Тартюф сам совершает преступления. Он предает Оргона, хочет отобрать у него все деньги, но тот ни о чем не догадывается. Девиз Тартюфа выражен в словах: «Кто грешит в тиши — греха не совершает».
Оргону повезло. Вокруг него люди, которые его любят. И король Франции, когда он узнает о преступлениях Тартюфа, спасает Оргона от ареста и разорения. Но комедия Мольера учит, что не нужно доверять тем, кто прикидывается добрым и хорошим на словах, а в поступках способен на любую подлость, как Тартюф.
Самые смешные места в «Тартюфе» связаны, по-моему, со служанкой Оргона Дориной. Она мне очень понравилась. Дорина веселая девушка, которая не боится говорить своему хозяину все, что думает о его госте. Она защищает свою хозяйку от приставаний Тартюфа. То, что она говорит, — всегда правда, но правду хозяину она говорит, смеясь над ним. Иногда Дорина и Оргон разговаривают друг с другом, но они друг друга не слышат, потому что каждый говорит о своем. Эго делает комедию Мольера очень смешной, тем более что так бывает и в настоящей жизни.
Комедии Мольера нравятся людям до сих пор. Их ставят в театре и в кино, и все с удовольствием смотрят их, потому что они не только смешные, но и поучительные. Они рассказывают, какие бывают люди — плохие и хорошие, что нужно делать, чтобы плохие люди тебя не одурачили. И еще комедии Мольера добрые. В них всегда хороший конец, и добрые герои побеждают злых, даже если все начиналось плохо, как в «Тартюфе».
Страница: [ 1 ] 2
В третьей, последней редакции комедия получила прежнее свое название. Наплыв публики на первое представление был столь велик, что в театре не хватало мест. «Многих чуть не задавили в тесноте,- сообщалось в газетной хронике.- Со всех сторон слышались крики: «Мне дурно… Я больше не в силах… Увы, господин Тартюф, неужели желание видеть вас будет стоить мне жизни!» Однако никто не погиб. Дело ограничилось тем, что у нескольких человек помяли бока и порвали плащи». Наконец, поднялся занавес, и представление началось. Зрители перенеслись в дом парижского купца Органа. Что за шум? Что за споры идут здесь? Это мать Органа, старая госпожа Пернель, пришла с визитом и укоряет домочадцев сына за то, что они недостаточно почитают благочестивого скромного Тартюфа. Оргон ввел его в семью и поселил у себя, умилившись его набожностью.
* На путь спасения он хочет всех наставить,
* И сын мой должен вас в любви к нему направить,
кричит взбешенная старуха. Она не хочет слушать никаких возражений, не дает говорить ни внуку Дамису, ни невестке Эльмире, ни шурину Клеанту. И только бойкая служанка Дорина то и дело ухитряется перекричать старую госпожу, вставить словечко и высказать свое мнение о Тартюфе.
* Вот вы его святым считаете упорно;
* А только, верьте мне, все это в нем притворно.
Госпожа Пернель машет руками на ослушницу и продолжает превозносить святошу. Наконец она уходит, наградив звонкой оплеухой свею молоденькую служанку. Эту оплеуху она с удовольствием предназначила бы для Дорины. Домочадцы Оргона вздыхают. И во что только превратилась их жизнь с тех пор, как этот пройдоха Тартюф взял власть над хозяином дома. Ох, этот Оргон! Как он изменился под влиянием Тартюфа. Ведь был раньше разумным, всеми уважаемым человеком. В дни смуты он держал себя как муж совета И храбро королю служил в былые лета, Но только он совсем как будто одурел, С тех пор как в голову ему Тартюф засел,- качает головой Дорина.
А вот появляется и сам Оргон. Он только что вернулся из деревни. Ну, что здесь за два дня случилось? Как вы? Что вы? Кто что поделывал? И все ль у вас здоровы? спрашивает он у Дорины. Да, вот у барыни позавчера весь день Был очень сильный жар и страшная мигрень,- отвечает Дорина.
Смешон и жалок Оргон в своем умилении. И убийственна характеристика тартюфова благочестия, вложенная автором в уста одуревшего простофили! Зрители еще не видели Тартюфа, но им уже противно показное смирение этого пройдохи, присосавшегося к доверчивым людям. Уже вырисовывается главный конфликт пьесы и определяются борющиеся силы. Дух сопротивления, здравый смысл, презрение к малодушию воплощены в Дорине. Она начинает борьбу против Тартюфа, подталкивая и воодушевляя молодых членов семьи Органа. Оргон хочет выдать свою дочь Марианну замуж за Тартюфа против ее воли. Что делать девушке? Ведь она любит другого, она обручена с Валером. Марианна в слезах, в растерянности.
* Тартюфьтесь себе на здоровье,- насмешливо говорит ей Дорина. Можно ли быть такой малодушной? Надо бороться за свое счастье. Слабость и покорность нестерпимы, внушает она Марианне. Дорина дает влюбленным совет, как вести себя, чтоб отстоять свое счастье.
Главное действующее лицо в пьесе Тартюф появляется на сцене только в третьем акте. Да. Он как раз такой, каким представляли его себе зрители. Дороден, красноух, бел и румян лицом. Не похоже, чтоб он истощал свою плоть в молитвах и бдениях. Ох, как противен Дорине и зрителям этот позер с елейным голосом. Что за кривляиие и в речи, и во взгляде! Вот он подходит к Дорине и прикрывает вырез ее платья своим носовым платком. Она слишком обнажена, это «греховный соблазн». Но через несколько минут зрители убеждаются, что Тартюф вовсе не чужд соблазнам. Он пытается прельстить Эльмиру, молодую жену своего благодетеля, пуская в ход и выспренние речи, и умильные взгляды, и нежные прикосновения. Сын Оргона Дамис слышал беседу «смиренника» с мачехой и рассказал обо всем отцу. Но может ли Оргон верить кому-нибудь, кроме Тартюфа? Что скажет Тартюф? Ловкий лицемер становится в позу оклеветанного. И Оргон топает ногами на сына. Как смел он очернить святого!* Вон из дому изволь убраться сей же час!
А «святому», чтоб утешить и задобрить его, пишет дарственную на все свое имущество.
Теперь за разоблачение Тартюфа возьмется Эльмира. Она назначила ему свидание. Вот они сидят рядом все в той же комнате, в мягких креслах, и Тартюф, поблескивая масляными глазками, придвигается к ней все ближе и вкрадчивым голосом преподает ей свои правила нравственности:
* …Кто грешит в тиши, греха не совершает.
Пусть она доверится ему, а с небом он уж как-нибудь поладит за двоих. Тартюф разливается соловьем, он думает, что они одни в комнате, он не знает, что под столом сидит Оргон и все слышит, и иногда даже пыхтит в негодовании, но Эльмира то и дело покашливает, заглушая грозное сопение мужа. Тартюф не знает, но зрители-то прекрасно знают, они видели, как Оргон залезал под стол, как Эльмира загораживала его своей широкой юбкой. О, как смеются зрители, как довольны они, что мерзавец Тартюф выдал себя с головой. Открыть бы надо дверь и посмотреть скорее, Не ходит ли мой муж сейчас по галерее,- говорит Эльмира. Как тонко ведет она свою роль! Ее играет жена Мольера Арманда. А Оргона играет сам Мольер. Он неподражаем в комических ролях простофиль и мужей-рогоносцев.
* Охота тоже вам заботиться о нем! Вот уж кого мы за нос проведем, Он будет все по нашей мерке мерить, Я приучил его своим глазам не верить,- презрительно говорит Тартюф и направляется к дверям, чтоб проверить, нет ли Оргона поблизости.
Но это не конец. Тут-то святоша и покажет себя во всей красе. Благодетель у него в руках! Ведь имущество Оргона переписано на имя Тартюфа. И мало того, в руках у Тартюфа ларец с бумагами, который доверил когда-то Органу его старый друг, бежавший в изгнание. Тартюф выгонит Оргона из дома, передаст в руки властей, загочит в тюрьму как пособника бунтовщика. И вот уже судейские чиновники стучатся к Органу и приказывают очистить дом, а следом и сам Тартюф вместе с офицером королевской стражи. Но тут в ходе действия следует совершенно неожиданный поворот. Офицер берет под стражу не Оргона, а самого Тартюфа. Именем короля!
Комедия заканчивается хвалой мудрому королю, который видит и творит справедливый суд над подданными. Оргон прощен. Тартюф наказан. Справедливость торжествует. Зрители аплодируют изо всех сил. Пусть конец этой правдивой комедии разошелся с жизнью. В действительности торжествовали тартюфы, а не справедливость, но зрители были довольны, что хоть на сцене все так хорошо кончается. В первой редакции «Тартюфа» такой благополучной развязки не было. Мольер вынужден был приписать ее, чтоб комедия увидела свет, и, может быть, он надеялся, что развязка эта будет звучать поучением, призывом к правителям, к «королю-солнцу». Он еще верил в благотворность сильной королевской власти.
Мольер написал комедию «Тартюф» по всем правилам, предписанным Академией. Действие происходит в одном месте, в течение одних суток, не перебивается никакими вставными эпизодами – «три единства» соблюдены. Персонажи разделяются на отрицательных и положительных. В комедии есть «резонер»: брат Эльмиры Клеант не принимает активного участия в действии, он нужен драматургу для того, чтоб устами его высказывать истины. Конец комедии имеет назидательный характер. Но в рамках правил классицизма Мольер остается великим реалистом, соединяя виртуозное мастерство композиции с мастерством обрисовки характеров.
Комедия Мольера – удар по ханжеству и лицемерию, зашита человеческого достоинства от «фальшивомонетчиков». Имя Тартюфа стало нарицательным. Тартюфы не перевелись и через три столетия после появления комедии Мольера. Они скрываются под сутанами и рясами, под мундирами и фраками. Порождение мира корысти, они помогают своим господам вершить темные дела, закабалять человека и целые народы, прикрываясь медоточивыми речами о братстве, помощи, спасении. Тартюфы не перевелись, и комедия Мольера не утратила своего жала.
Страница: [ 1 ] 2
«Тартюф, или Обманщик» — комедийная пьеса Мольера, 1664 года. В ней Мольер подвёрг беспощадной критике наиболее отвратительные человеческие пороки: лицемерие, жажду наживы, подлость, глупость, сладострастие, эгоизм, робость.
Сюжет
Действие происходит в Париже, в доме Оргона. В доверие к хозяину дома втирается молодой человек по имени Тартюф. Господин Оргон смотрит на гостя как на чудо: молодой, учёный, скромный, благородный, набожный, бескорыстный. Домочадцев, пытающихся доказать ему, что Тартюф вовсе не так свят, как пытается показать себя, Оргон считает неблагодарными, погрязшими в грехах людьми. Истинная сущность Тартюфа проявляется лишь тогда, когда Оргон неосмотрительно поручает ему на хранение кассу мятежников и переписывает на него дом и свои капиталы. Лишь чудесное вмешательство короля, за пять минут до финала наводящего справедливость (Тартюф наказан, Оргон прощён, его семье возвращены дом и имущество), позволяет пьесе остаться комедией.
Главные герои
Г-жа Пернель — мать Оргона
Оргон — муж Эльмиры
Эльмира — жена Оргона
Дамис — сын Оргона
Мариана — дочь Оргона, влюблённая в Валера
Валер — молодой человек, влюблённый в Мариану
Клеонт — брат Эльмиры, шурин Оргона
Тартюф — святоша
Дорина — горничная Марианы
Флипота — служанка г-жи Пернель
Г-н Лояль — судебный пристав (фр. loyal, законный). Мольер умышленно даёт это имя человеку, подкупленному Тартюфом.
Офицер
Каждый из героев комедии является носителем одной, доминирующей черты характера. В этом разделении персонажей на положительных и отрицательных обнаруживают себя главные черты классицизма – литературного направления, не предполагающего психологического развития характеров. Центральный герой – Тартюф – предстаёт перед читателем существом, лишённым каких бы то ни было человеческих достоинств. Мнимый святоша является вместилищем целого сонма пороков: он пылает страстью к жене своего благодетеля, он не гнушается ограбить того, кто дал ему стол и кров, наконец, он не боится ни земной власти, ни небесного суда, греша и перед людьми, и перед Богом. Жизненный девиз Тартюфа: «Греши тихо, и всё сойдёт тебе с рук!». Гнусному обманщику в комедии противопоставлена горничная Марианы, Дорина – девушка умная и бойкая на язык. Ей одной на протяжении всех пяти действий удаётся хотя бы на словах противостоять Тартюфу. Остальные персонажи не могут справиться с ним целой семьёй: глава знатного семейства Оргон – слишком легковерен и глуп, чтобы разглядеть чужую подлость; его сын Дамис – не в меру порывист и горяч; его дочь Мариана – напротив, робка и стыдлива; его жена Эльмира предпочитает занимать отстранённую жизненную позицию и не волноваться из-за таких пустяков, как чужая любовь и подлость. Брат Эльмиры, Клеант, как и большинство дворян, честен и умён, но лишён внутреннего дара убеждения. Жених Марианы Валер, как человек благородный, даже и не помышляет о том, чтобы вывести Тартюфа на чистую воду, ведь он тем самым вмешается в дела чужой семьи. Каждый из героев комедии до самого конца ведёт себе так, словно не смеет поверить в невероятное лицемерие мнимого святого и непроходимую глупость его покровителя Оргона. Когда в финале семья оказывается на грани разорения и ареста, только вмешательство короля разрубает сеть злостных интриг Тартюфа. В этой развязке Мольер обнаруживает себя как истинный классицист: он наделяет монарха целым рядом достоинств – правдолюбием, прозорливостью, обострённым чувством справедливости, любовью к добру. В каком-то смысле король становится в комедии Мольера Богом, именем которого прикрывается Тартюф, чтобы добиться желаемого богатства и женщины.
Комедийный жанр не мешает «Тартюфу, или Обманщику» органично входить в классицистическую систему произведений. Напротив, обращение к «низким» слоям литературного творчества позволило Мольеру представить перед зрителем образец социальной комедии, в которой одинаково хорошо показана и внутренняя несостоятельность высшего общественного класса, и неиссякаемая жажда жизни класса низшего (в лице Дорины и разорившегося Тартюфа). Герои «Тартюфа» — это не возвышенные герои высоких классицистических жанров, это самые обычные люди, живущие своей маленькой, частной жизнью, но не становящиеся от этого менее интересными.
К числу классицистических черт в «Тартюфе» относится и принцип трёх единств – времени, места и действия. Художественное время комедии не превышает суток. Художественное пространство ограничено домом Оргона, куда при необходимости приходят все остальные персонажи – г-жа Пернель, Валер, судебный пристав – г-н Лояль, посланный королём офицер. Сюжет «Тартюфа» развивается на «едином дыхании»: события сменяют друг друга настолько естественно, насколько это вообще возможно. При этом композиция произведения отличается особой оригинальностью: в первом действии зритель знакомится с проблемой под названием «Тартюф» со слов семьи Оргона, во втором становится свидетелем того, насколько пагубным является влияние мнимого святого на жизнь знатного семейства, в третьем – наконец-то, появляется сам Тартюф и обнаруживает свою истинную суть перед Дамисом, в четвёртом – Оргон убеждается в подлости Тартюфа, в пятом наступает долгожданная развязка, начинающаяся с трагедии и заканчивающаяся стандартным для классицизма финалом – торжеством добра над злом.
Собственно комедией «Тартюф, или Обманщик» является в первых четырёх действиях. Пятое действие больше похоже на трагедию. В нём нет ничего смешного, и даже постоянно звучащий, издевательский голос Дорины слышен в пятом действии не так отчётливо. Горничная Марианы является в комедии настоящим рупором разума, не боящимся говорить правду в лицо всем, кто в этом нуждается. Большинство комедийных ситуаций в «Тартюфе» связано с художественным образом Дорины и её едкими комментариями, обнажающими истинную суть происходящего.
Особое место в «Тартюфе» занимают антиклерикальные идеи. Под личиной главного злодея комедии скрывается хорошо знакомый многим (и современникам Мольера, и людям XXI века) образ хитрого и жадного до жизненных удовольствий монаха, который лишь прикрывается верой для совершения своих подлостей. Первоначально Тартюф и был священником, но под воздействием недовольных религиозников Мольер изменил его образ на мирской, сделав героя просто «благочестивым человеком». По меткому замечанию Дорины, Тартюф – не один такой лживый общественный персонаж: знакомая г-жи Пернель, некая старушка Оранта, не грешит просто потому, что уже вышла из того возраста, когда могла бы это делать. Шурин Оргона, Клеант, ведёт себя в комедии как истинный верующий: он периодически пытается оперировать основными христианскими положениями, позволяющими ему обличать лицемерие Тартюфа и глупость Оргона. Вот только последний слишком ослеплён мнимой святостью своего кумира, а первый – слишком хитёр, чтобы попасться на удочку честного человека.