Александр Николаевич Островский родился 12 апреля 1823 года в Замоскворечье, в самом центре Москвы, в колыбели славной российской истории, о которой вокруг говорило все, даже названия замоскворецких улиц. Вот главная из них, Большая Ордынка, одна из самых старых. Название свое получила потому, что несколько веков назад по ней проходили татары за данью к великим московским князьям. Примыкающие к ней Большой Толмачевский и Малый Толмачевский переулки напоминали о том, что в те давние годы здесь жили толмачи — переводчики с восточных языков на русский и обратно. А на месте Отас-Болвановского переулка русские князья встречали ордынцев, которые всегда несли с собой на носилках изображение татарского языческого идола Болвана. Иван Ш первым сбросил Болвана с носилок в этом месте, десять послов татарских казнил, а одного отправил в Орду с известием, что Москва больше платить дани не будет. Впоследствии Островский скажет о Москве: «Там древняя святыня, там исторические памятники… там, в виду торговых рядов, на высоком пьедестале, как образец русского патриотизма, стоит великий русский купец Минин».
Сюда, на Красную площадь, приводила мальчика няня, Авдотья Ивановна Кутузова, женщина, щедро одаренная от природы. Она чувствовала красоту русского языка, знала многоголосый говор московских базаров, на которые съезжалась едва ли не вся Россия. Няня искусно вплетала в разговор притчи, прибаутки, шутки, пословицы, поговорки и очень любила рассказывать чудесные народные сказки.
Служил будущий драматург в московском суде. Перед ним раскрывался целый мир драматических конфликтов, звучало все разноголосое богатство живого великорусского языка. Приходилось угадывать характер человека по его речевому складу, по особенностям интонации. Воспитывался и оттачивался талант будущего «реа-листа-слуховика», как называл себя Островский-драматург, мастер речевой характеристики персонажей в своих пьесах.
* На той стороне Волги, прямо против города, два села; и особенно живописно одно, от которого вплоть до Волги тянет самая кудрявая рощица; солнце при закате забралось в нее как-то чудно, с корня, и наделало много чудес. Я измучился, глядя на это. А. Н. Островский
* «Мы стоим на крупнейшей горе, под ногами у нас Волга, и по ней взад и вперед идут суда, то на парусах, то бурлаками, и одна очаровательная песня преследует нас неотразимо. Вот подходит расшива, и издали чуть слышны ее звуки; все ближе и ближе, песнь растет и полилась, наконец, во весь голос, потом мало-помалу начала стихать, а между тем уж подходит другая расшива и разрастается та же песня. И нет конца этой песне…»
* Блуждая по улицам Костромы в течение трех дней, юный Островский как завороженный постоянно возвращается на крутой волжский берег. Колдовская сила природы пленяет его. Как Снегурочка под палящими лучами Солнца, он боится сгореть от такой красоты: такая красота — «казнь и мука для человека». Измученный, возвращается он домой, в дом дядюшки Павла Федоровича, и долго, долго не может уснуть. Какое-то отчаяние овладевает им: «Неужели мучительные впечатления этих дней будут бесплодны для меня?»
* Так еще в юности Островский почувствовал, что Москва не ограничивается Камер-Коллежским валом, что «за ним идут непрерывной цепью, от Московских застав вплоть до Волги, промышленные фабричные села, посады, города и составляют продолжение Москвы. Две железные дороги, одна на Нижний Новгород, другая на Ярославль, охватывают самую бойкую, самую промышленную местность Великороссии».
К художественному синтезу темных и светлых начал купеческой жизни Островский пришел в русской трагедии «Гроза» — вершине его зрелого творчества. Созданию «Грозы» предшествовала экспедиция по Верхней Волге, предпринятая по заданию Морского министерства в 1856-1857 годах. Она оживила и воскресила в памяти юношеские впечатления, когда в 1843 году Островский впервые отправился с домочадцами в увлекательное путешествие на родину отца, в волжский город Кострому и далее, в приобретенную отцом усадьбу Щелыково. Ито. гом этой поездки явился дневник Островского, многое приоткрывающий в его восприятии провинциальной поволжской России.
Путешествие совпало с самым поэтическим временем года жизни русского человека. По вечерам в обрядовых весенних песнях, звучавших за околицей, в рощах и долинах, обращались крестьяне к птицам, кудрявым вербам, белым березам, к шелковой зеленой траве. В Егорьев день ходили вокруг полей, «окликали Егория», просили его хранить скотину от хищных зверей. Вслед за Егорьевым днем шли праздники зеленых святок (русальная неделя), когда водили в селах хороводы, устраивали игру в горелки, жгли костры и прыгали через огонь. Путь Островских продолжался целую неделю и шел через древние русские города: Переславль-Залесский, Ростов, Ярославль, Кострому. Неистощимый источник поэтического творчества открывался для Островского, об этом хорошо сказал его друг С. В. Максимов: «Сильный талантом художник не в состоянии был упустить благоприятный случай… Он продолжал наблюдения над характерами и миросозерцанием коренных русских людей, сотнями выходивших к нему навстречу»… Волга дала Островскому обильную пищу, указала ему новые темы для драм и комедий и вдохновила его на те из них, которые составляют честь и гордость отечественной литературы. «Общественный сад на высоком берегу Волги; за Волгой сельский вид». Такой ремаркой Островский открывает «Грозу». Внутреннее пространство сцены обставлено скупо: «две скамейки и несколько кустов» на гладкой высоте. Действие русской трагедии возносится над ширью Волги, распахивается на всероссийский сельский простор. Ему сразу же придается общенациональный масштаб и поэтическая окрыленность.
В устах Кулигина звучит песня «Среди долины ровныя» – эпиграф, поэтическое зерно «Грозы». Это песня о трагичности добра и красоты: чем богаче духовно и чувствительнее нравственно человек, тем драматичнее его существование. В песне, которая у зрителя буквально на слуху, уже предвосхищается судьба героини с ее человеческой неприкаянностью («Где ж сердцем отдохнуть могу, когда гроза взойдет?»), с ее тщетными стремлениями найти поддержку и опору в окружающем мире («Куда мне, бедной, деться? За кого мне ухватиться?»).
ОСТРОВСКИЙ АЛЕКСАНДР НИКОЛАЕВИЧ
(1823–1886) Русский драматург
Творчество А.Н.Островского произвело революцию в русском театре. Уже первые его пьесы показали на сцене мир, прекрасно знакомый самому драматургу, но совершенно неизвестный читателям и зрителям середины 19 века. А.Н.Островский родился 31 марта (12 апреля) в Москве, вырос в Замоскворечье, в купеческой среде. Его отец занимался частной судебной практикой. Сам Островский закончил гимназию, а затем, недоучившись на юридическом факультете Московского университета, с 1843 по 1851 служил, занимая различные, но каждый раз невысокие посты в судебных учреждениях. Молодого человека угнетало его домашнее окружение и его работа, однако именно здесь он приобрел богатый жизненный опыт и получил бесценный материал для своих первых пьес.
Писать начал рано. Первая из его опубликованных пьес Свои люди – сочтемся! (Банкрут), напечатанная в 1850, произвела сильное впечатление на читающую публику. Неожиданным здесь было почти все – купеческая семья, в которой развивается действие, яркий, богатый, как будто подслушанный в жизни язык героев. И, конечно же, сюжет – история купца Самсона Силыча Большова, решившего обмануть своих кредиторов и объявить себя банкротом, а в результаты оказавшегося обманутым и отправленным в долговую тюрьму бессовестной дочерью Липочкой и ее мужем, приказчиком Подхалюзиным. Публикация Банкрута сделала Островского знаменитым, но в то же время сильно осложнила ему жизнь. Пьеса была запрещена к постановке, а сам драматург отдан под надзор полиции. Его обвинили в неблагонадежности, так как жизнь и характеры, изображенные в комедии, показались властям клеветой на российскую действительность. Многие читатели также не сразу приняли новаторство Островского. Его воспринимали как «грязного» драматурга, выводящего на сцену недостаточно высокие характеры, пишущего чрезмерно простонародным языком и не видящего ничего светлого в окружающей его жизни.
Несмотря на холодное отношение властей, на тяжелое финансовое положение и непонимание части публики, Островский активно работал, выпуская ежегодно по пьесе. В 50-е годы работал в редакции журнала «Москвитянин» вместе с Ап.Григорьевым, Т.Филипповым и другими сотрудниками, близкими ему как по-человечески, так и по своим взглядам. В 50-е исповедовал почвеннические идеи, восхищаясь русской жизнью и широтой русской души и противопоставляя их рассудочной сухости Запада. Во многом под влиянием почвенничества взгляд драматурга на мир в это время стал менее мрачным, в его пьесах, в отличие от более ранних, появились персонажи, несущие свет и любовь. Одна из самых ярких пьес этого периода – комедия Бедность не порок, написанная в 1853 и напечатанная в 1854. История любви приказчика Мити и Любы Торцовой разворачивается на фоне жизни купеческого дома. Островский в очередной раз восхитил своих поклонников замечательным знанием мира и удивительно ярким языком. В отличие от ранних пьес, в этой комедии есть не только бездушный фабрикант Коршунов и кичащийся своим богатством и силой Гордей Торцов. Им противопоставлены любезные сердцам почвенников простые и душевные люди – добрый и любящий Митя и промотавшийся пьяница Любим Торцов, оставшийся, не смотря на свое падение, хорошим человеком. Характерно, что комедия, как и большинство пьес этого времени, завершается счастливым соединением влюбленных и победой добра над злом. Постановка Бедности не порок в 1854 в Малом театре вызвала горячие споры. Так, Аполлон Григорьев опубликовал в «Москвитянине» стихотворную рецензию, в которой превознес пьесу до небес и объявил ее появление началом новой эпохи в русском театре. Это мнение разделяли многие. Как воскликнул один из зрителей после спектакля, «воплощенная правда выступила на сцену». Новаторство пьесы Островского ярко проявилось в постановке Малого театра, в частности, в исполнении роли Любима Торцова знаменитым актером Провом Садовским. В то же время, как среди читателей, так и среди зрителей и даже среди актеров находились люди, которых шокировала и отталкивала излишняя жизненность творчества драматурга. Великий актер М.С.Щепкин, хотя и высоко ценил талант Островского, но возражал против постановки пьесы в Малом театре, считая, в частности, роль пьяницы и забулдыги Любима Торцова слишком «грязной». Многие присоединялись к этому мнению, полагая, что мир купцов и приказчиков, крючкотворов и пьяниц не достоин сценического воплощения, даже самого талантливого.
Против Островского выступила и редакция одного из самых авторитетных в то время журналов – «Современника». Чернышевский и Добролюбов считали Бедность не порок слабой пьесой, а ее счастливый конец – не воспеванием народной широты и доброты, а приукрашиванием реальной, куда более мрачной действительности. Однако популярность пьес Островского продолжала расти, несмотря на сохранявшееся подозрительное отношение к нему властей и на упреки сторонников как «высокого», так и «обличительного» искусства. Укрепляется и его связь с Малым театром, где многие актеры разделяют новаторские идеи Островского. Не случайно большая часть пьес драматурга впервые оказалась поставленной именно на этой сцене. К концу 50-х в творчестве Островского назревают крупные перемены. Во-первых, он постепенно отошел от почвеннических идей и кружка друзей, сформировавшегося вокруг редакции «Москвитянина». Москвич до мозга костей, он все больше сближался с петербургской редакцией «Современника» и, хотя никогда не поддерживал революционные идеи Чернышевского и Добролюбова, разделял их взгляды на искусство. Журналисты «Современника», в свою очередь, к концу 50-х годов увидели в Островском пример настоящего реалистического творца и перешли от его критики к исключительно высокой оценке творчества.
В конце 50-х годов изменился и характер творчества Островского, что особенно ярко проявилось в пьесах Доходное место (1856) и Гроза (1859). Для многих поклонников Островского оказалось неожиданным появление Доходного места, сатирически изображающего жизнь чиновников, где взяточничество и обман считаются чем-то само собой разумеющимся. Здесь не было привычной для Островского купеческой среды, кроме того, в отличие от поэтического настроя комедий начала 50-х годов, неожиданностью стала и довольно мрачная атмосфера пьесы. Молодой чиновник Жадов, пытающийся служить честно, оказывается под таким давлением обстоятельств, что чуть не отступается от своих идеалов. Все же, в последний момент, он находит в себе силы удержаться от преступления и обещает «ждать того времени, когда взяточник будет бояться суда общественного больше, чем уголовного». Таким образом, формально добро побеждает. В то же время мир, показанный в пьесе, таков, что всем зрителям было ясно – Жадову придется долго дожидаться перемен в обществе. Не случайно цензура запретила постановку пьесы, осуществленную на сцене только в 1863. Многие критики также не приняли новое, «обличительное» направление творчества Островского и заговорили об оскудении его таланта. Сотрудники «Современника», впрочем, придерживались иного, куда более высокого мнения о Доходном месте, выраженного Добролюбовым в его статье Темное царство.
Публикация в 1860 пьесы Гроза ярко продемонстрировала, что талант Островского не только не угас, а, напротив, проявлялся все сильнее и сильнее. Трагическая судьба Катерины, молодой женщины, задыхающейся в тяжелой обстановке патриархальной семьи, рвущейся на свободу, мечтающей о свете и воле, которых нет в ее провинциальном городке, – не случайно стала символом российской жизни на переломе двух эпох. Статья Добролюбова Луч света в темном царстве не только воспела Катерину, чье самоубийство, по мнению критика, было не проявлением слабости, а единственным оставшимся для нее возможным протестом. Добролюбов, как и многие другие читатели и критики, увидел в Грозе не просто историю гибели неверной купеческой жены. Для него пьеса стала символом приближающихся перемен, чье наступление уже нельзя остановить. До освобождения крестьян оставалось меньше года, а вслед за крестьянской реформой последовало множество других реформ, в корне изменивших российскую жизнь. В то же время Гроза вовсе не была политическим манифестом, каким ее иногда пытались представить. Яркие характеры, трагическое столкновение различных взглядов на жизнь, прекрасно продуманный сюжет – все это придало драме исключительную театральность и обеспечило ее сценический успех.
В десятилетия, последовавшие за выходом Грозы, Островский много и плодотворно работал. В 60-е–70-е годы он отошел от драматизма Доходного места и Грозы, возвращаясь к поэтическому описанию жизни простых людей, чьи проблемы могут вызвать улыбку, обычно смешанную со слезами. Яркий пример пьес, написанных в эти годы, – трилогия о Бальзаминове Праздничный сон – до обеда, Свои собаки грызутся, чужая не приставай, За чем пойдешь, то и найдешь. Комедии повествуют о поисках богатой невесты чиновником с несерьезной фамилией Бальзаминов, попадающем в самые неожиданные ситуации. Водевильный характер пьес не помешал Островскому ярко и живо показать в них картины столь хорошо ему знакомой замоскворецкой жизни. В то же время вроде бы шутливые приключения Бальзаминова были показаны с таким сочувствием к «маленькому человеку», что ничтожный и пустой герой поневоле начинал вызывать и симпатию. В эти же годы Островский создает ряд исторических пьес Козьма Захарьич Минин-Сухорук, Воевода, Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский и другие. Они оказались далеко не такими популярными и театральными, как другие его произведения. Для драматурга, однако, обращение к истории было очень важно. Островский пытался найти здесь корни той широты и чистоты русского характера, которые он не переставал воспевать в своих «современных» пьесах. Любовное и возвышенное отношение к народной культуре проявилось и в драматической поэме в стихах Снегурочка, основанной на русском фольклоре. Создавая историю Снегурочки, отдавшей свою жизнь ради любви, Островский использовал материал народных сказок и песен. Не случайно, хотя сама пьеса не имела особого успеха, созданная на ее основе опера Римского-Корсакова завоевала огромную популярность. Островский создал несколько сатирических произведений, которые безусловно могут быть отнесены к ярчайшим шедеврам его творчества.
Комедия На всякого мудреца довольно простоты – история молодого человека Егора Дмитриевича Глумова, всеми правдами, а скорее, неправдами, пытающегося сделать карьеру и добыть богатую невесту. Ложь и интриги почти приводят Глумова к заветной цели. Разоблачение наступает случайно. В руки обманутых Глумовым людей попадает дневник, в котором он язвительно описывает их глупость и подлость. Казалось бы, обманщик навсегда будет изгнан из хорошего общества. Ничуть не бывало. После того, как уличенный во всех подлостях Глумов гневно обличает своих покровителей и удаляется, те приходят к выводу, что их протеже «что ни говори, деловой человек» и решают, что «наказать его надо, но…через несколько времени можно его опять приласкать». Ясно, что дальнейшее возвышение беспринципного Глумова обеспечено.
Еще более страшный мир показан Островским в пьесе Лес. Действие происходит в поместье помещицы Гурмыжской, которая по своей воле вершит судьбы зависящих от нее людей. Она продает принадлежащий ей лес потому, что ей нужны деньги – для бедных – по ее собственным словам. Однако довольно быстро становится ясно, что деньги для Гурмыжской – прежде всего возможность купить себе молодого возлюбленного. Ради этого она мучает и терзает бедную племянницу Аксюшу, прекрасно понимающую, что ей не достанется ни копейки из огромного наследства, но все равно не осмеливающуюся бунтовать против богатой родственницы, так как идти ей некуда. Единственным по-настоящему сильным и благородным человеком в пьесе оказывается странствующий актер Несчастливцев, который, не задумываясь, отдает полученные им от Гурмыжской деньги на приданое Аксюше и, отказавшись от богатства, вновь пускается в бесконечные странствия по России. Он сумел составить счастье молодой пары, но ничего больше не в силах изменить «Брат Аркадий, зачем мы зашли, как мы попали в этот лес, в этот сыр-дремучий бор? – обращается он к своему спутнику, – Зачем мы, братец, спугнули сов и филинов? Что им мешать? Пусть их живут, как им хочется! Тут все в порядке, братец, как в лесу быть следует. Старухи выходят замуж за гимназистов, молодые девушки топятся от горького житься у своих родных: лес, братец».
В последнее десятилетие жизни творчество Островского становится все более и более трагическим. Теперь на пути его героинь уже не встречаются благородные Несчастливцевы, готовые поступиться всем ради счастья прекрасной дамы. Мир поздних пьес Островского оказывается населен мечущимися в поисках счастья и спокойствия героинями, окруженными циничными воздыхателями, всегда готовыми купить их любовь, не менее циничными матерями, согласными более или менее неприкрыто продать своих дочерей и, быть может, не слишком плохими, но безвольными и беспомощными поклонниками или женихами, не способными ни защитить даму своего сердца, ни предложить ей настоящую любовь. В таких обстоятельствах развивается судьба Ларисы, героини пьесы Бесприданница, которая, подобно многим другим женским персонажам Островского, мечтает о лучшей жизни, о возможности вырваться из своего провинциального мирка. Однако очень быстро выясняется, что красота Ларисы не помогает ей обрести свободу и любовь, а, наоборот, превращает в игрушку богатых купцов. Ранний Островский, быть может, привел бы свою героиню к тихому и спокойному браку. Но в мире Бесприданницы это уже невозможно. Лариса презирает своего жениха Карандышева и с негодованием отказывается от его предложения. Тогда обезумевший от любви и ревности Карандышев убивает Ларису, которая перед смертью благодарит его за дарованное ей избавление от всех жизненных тягот.
Не менее безысходна судьба и другой героини поздней пьесы Островского Таланты и поклонники. Александра Негина, молодая талантливая актриса, оказывается так замучена вечной нуждой, что не может найти выхода. Ее жених – благородный, добрый, хороший молодой человек, Петя Мелузов, помочь своей невесте не может. Впрочем, дело не только в деньгах. В очередной раз в пьесе Островского добро оказывается слабым и беспомощным, неспособным противостоять обстоятельствам. В результате Негина соглашается пойти на содержание к помещику Великатову и уезжает в его поместье, в надежде позже начать играть в принадлежащем ему театре. И, хотя Мелузов в финале пьесы клянется не сдаваться и «свое дело делать до конца», ощущения его моральной победы не возникает – ведь его любимая девушка уехала с богачом.
Персонажи, связанные с миром театра, встречаются во многих пьесах Островского и это, конечно, не случайно. Он всегда принимал близко к сердцу беды и удачи российского театра. Его ужасало бесправное положение актеров императорских театров, их зависимость от чиновников, нищенское жалование и тяжкий труд, а также невежество многих исполнителей, отсутствие у них интереса к пьесе в целом. Островский часто сам репетировал с актерами свои пьесы, пытаясь найти у них понимание, добиться более глубокого исполнения, соответствующего новаторскому характеру пьес. Удавалось это далеко не всегда. Среди актеров, игравших в пьесах Островского, были такие люди, как Пров Садовский или Любовь Косицкая, понимавшие и чувствовавшие замысел автора. В то же время часто Островский приходил в отчаяние из-за абсолютного непонимания актерами его целей и из-за диких и грубых нравов, царивших за кулисами. Актеры, появлявшиеся на сцене только ради того, чтобы покрасоваться перед зрителями, срывавшие аплодисменты при помощи дешевых эффектов, не желавшие и не умевшие работать над ролью и при этом грубо пресмыкавшиеся перед начальством, – вот кто составлял большинство театральных трупп. Именно поэтому Островский в течение многих лет пытался переменить всю систему работы драматических театров, писал многочисленные проекты, надеясь убедить власть в необходимости срочных действий. В конце концов, в 1886 уже тяжело больной Островский был назначен заведующим репертуарной частью московских театров. Это означало, что в его руки было передано художественное руководство всеми театрами города. Островский с энтузиазмом взялся за долгожданное дело. Он надеялся освободить театр от бездарной, любительской игры, когда каждый актер был «сам за себя», пренебрегая художественной стороной театрального дела. Островский надеялся начать формировать репертуар из серьезных пьес, не поступаясь интересами искусства в угоду кассовым сборам. Мечтал он и о возрождении театральной школы, которая должна была готовить профессиональных актеров. Однако смерть 2 (14) июня 1886 в Щелыково Костромской губернии не позволила ему провести в жизнь давно задуманные реформы.
июня
19 2011
Творчество А. Н. Островского
Александр Николаевич Островский – это явление необычное. Его роль в истории развития русской драматургии, сценического искусства и всей отечественной культуры трудно переоценить. Для развития русской драматургии он сделал столь же много, как Шекспир в Англии, Лоне де Вега в Испании, Мольер во Франции, Гольдони в Италии и Шиллер в Германии.
Несмотря на притеснения, чинимые цензурой, театрально-литературным комитетом и дирекцией императорских театров, вопреки критике реакционных кругов, драматургия Островского приобретала с каждым годом все большие симпатии и среди демократических зрителей, и в кругу артистов.
Александр Николаевич Островский родился в Москве в культурной, чиновничьей семье 12 апреля (31 марта по старому стилю) 1823 года. Корнями своими семья уходила в духовенство: отец был сыном священника, мать – дочерью пономаря. Более того, отец, Николай Федорович, и сам закончил Московскую духовную академию. Но промыслу священнослужителя предпочел карьеру чиновника и преуспел в ней, так как добился и материальной независимости, и положения в обществе, и дворянского звания. Это был не сухой чиновник, замкнутый только на своей службе, а широко образованный человек, о чем свидетельствует хотя бы его увлечение книгами – домашняя библиотека Островских была весьма солидной, что, кстати, сыграло не последнюю роль и в самообразовании будущего драматурга.
Развивая лучшие традиции русского драматического искусства, используя опыт прогрессивной зарубежной драматургии, неустанно познавая жизнь родной страны, непрерывно общаясь с народом, тесно связываясь с наиболее прогрессивной современной ему общественностью, Островский стал выдающимся изобразителем жизни своего времени, воплотившим мечты Гоголя, Белинского и других прогрессивных деятелей литературы о появлении и торжестве на отечественной сцене русских характеров.
Творческая деятельность Островского оказала большое влияние на все дальнейшее развитие прогрессивной русской драматургии. Именно от него шли, у него учились лучшие наши драматурги. Именно к нему тянулись в свое время начинающие драматические писатели.
О силе воздействия Островского на современную ему писательскую молодежь может свидетельствовать письмо к драматургу поэтессы А. Д. Мысовской. “А знаете ли, как велико было Ваше влияние на меня? Не любовь к искусству заставила меня понять и оценить Вас: а наоборот, Вы научили меня и любить, и уважать искусство. Вам одному обязана я тем, что устояла от искушения попасть на арену жалких литературных посредственностей, не погналась за дешевыми лаврами, бросаемыми руками кисло-сладких недоучек. Вы и Некрасов заставили меня полюбить мысль и труд, но Некрасов дал мне только первый толчок, Вы же – направление. Читая Ваши произведения, я поняла, что рифмоплетство – не поэзия, а набор фраз – не литература, и что только обработав разум и технику, художник будет настоящим художником”.
Островский оказал мощное воздействие не только на развитие отечественной драматургии, а и на развитие русского театра. Колоссальное значение Островского в развитии русского театра хорошо подчеркнуто в стихотворении, посвященном Островскому и прочтенном в 1903 году М. Н. Ермоловой со сцены Малого театра:
На сцене жизнь сама, со сцены правдой веет,
И солнце яркое ласкает нас и греет;
Звучит живая речь простых, живых людей,
На сцене не “герой”, не ангел, не злодей,
А просто человек Счастливый лицедей
Спешит скорей разбить тяжелые оковы
Условности и лжи. Слова и чувства новы,
Но в тайниках души на них звучит ответ,-
И шепчут все уста: благословен поэт,
Сорвавший ветхие, мишурные покровы
И в царство темное проливший яркий свет
О том же знаменитая артистка писала в 1924 году в своих воспоминаниях: “Вместе с Островским на сцену явилась сама правда и сама жизнь. Начался рост оригинальной драматургии, полный откликами на современность; Заговорили о бедных, униженных и оскорбленных”.
Реалистическое направление, приглушаемое театральной политикой самодержавия, продолжаемое и углубляемое Островским, поворачивало театр на путь тесной связи с действительностью. Лишь оно давало театру жизнь как национальному, русскому, народному театру.
“Литературе Вы принесли в дар целую библиотеку художественных произведений, для сцены создали свой особый мир. Вы один достроили здание, в основание которого положили краеугольные камни Фонвизин, Грибоедов, Гоголь”. Это замечательное письмо получил среди прочих поздравлений в год тридцатипятилетия литературно-театральной деятельности Александр Николаевич Островский от другого большого русского писателя – Гончарова.
Но намного раньше о первом же произведении юного еще Островского, напечатанном в “Москвитянине”, тонкий ценитель изящного и чуткий наблюдатель В. Ф. Одоевский написал: “Если это не минутная вспышка, не гриб, выдавившийся сам собою из земли, просеченной всякой гнилью, то этот человек есть талант огромный. Я считаю на Руси три трагедии: “Недоросль”, “Горе от ума”, “Ревизор”. На “Банкроте” я поставил номер четвертый”.
От столь многообещающей первой оценки до юбилейного письма Гончарова-полная, насыщенная трудом жизнь; трудом, и приведшим к столь логической взаимосвязи оценок, ибо талант требует прежде всего великого труда над собою, а драматург не погрешил перед богом – не зарыл свой талант в землю. Опубликовав первое произведение в 1847 году, Островский с тех пор написал 47 пьес да более двадцати пьес перевел с европейских языков. А всего в созданном им народном театре- около тысячи действующих лиц.
Незадолго до смерти, в 1886 году, Александр Николаевич получил письмо от Л. Н. Толстого, в котором гениальный прозаик признавался: “Я по опыту знаю, как читаются, слушаются и запоминаются твои вещи народом, и потому мне хотелось бы содействовать тому, чтобы ты стал теперь поскорее в действительности тем, что ты есть несомненно, – общенародным в самом широком смысле писателем”.
Предыдущие Сочинения: Творчество Чингиза Айтматова
Следующие Сочинения: Творческое развитие ребенка
Нужна шпаргалка? Тогда сохрани – » Творчество А. Н. Островского . Литературные сочинения! Лучшие Темы сочинений:
САМОУБИЙСТВО – ЭТО ПРОТЕСТ ИЛИ СЛАБОСТЬ?
Катерина и Лариса. Сравнительная характеристика героинь пьес А. Н. Островского «Гроза» и «Бесприданница»
Александр Николаевич Островский
Смерть великого драматурга действительно
Великий русский драматург
А) Дикой и Кабаниха. Основные черты самодурства. (По драме А. Н. Островского “Гроза”.)
Детские и юношеские годы Новые сочинения:
“Слово о погибели русской земли”
Салон шоколада
Скандинавский эпос
Дружба все победит
Симеон Полоцкий – поэт, издатель, драматург. «Комедия притчи о блудном сыне»
Как описывает Б. Зайцев Преподобного Сергия
День семьи
Творческий путь А.?Островского охватывает период 40–80-х гг., который совпал со сломом двух эпох, сопровождавшимся обострением противоречий общественной жизни, столкновением разных мировоззренческих систем, болезненным отмиранием старых порядков и стремительным распространением новых умонастроений. Все это нашло отражение в драматургии Островского, стремившегося к созданию подлинно народного, ориентированного на широкого зрителя русского театра, в котором на примере индивидуальных судеб и характеров рядовых героев затрагивались бы важные темы социальной и нравственной жизни. Стержневой идеей художественного мира драматурга была проблема взаимоотношений между силами прогресса и вековым укладом русской жизни.
Свой творческий путь А.?Островский начал с написания очерков и критических статей, в которых было ощутимо влияние Н.?Гоголя, В.?Белинского и «натуральной школы». Со временем писатель, уже печатавшийся в «Современнике», установил тесные отношения с авторами этого журнала?— Н.?Некрасовым, Л.?Толстым, И.?Тургеневым, И.?Гончаровым и др., что оказало благотворное воздействие на развитие его таланта.
По совету В.?Белинского драматург обратился к практически не изображавшейся до него сфере действительности?— миру Замоскворечья, который в силу своей замкнутости отличался крайне консервативным, косным жизненным укладом. Он открыл этот мир для зрителей и читателей, «как некую экзотическую страну, лежащую и прежде у них под носом, но обойденную драматической литературой» (В.?Лакшин). Благодаря Островскому на сцене на разные голоса зазвучала купечески-мещанская среда, образовавшая особый слой русской культуры с его воззрениями, социально-нравственными нормами, бытом и этикетом.
Первой резонансной пьесой, написанной на замоскворечном материале, стала комедия «Свои люди?— сочтемся!». В ней проявилось не только тематическое, но и драматургическое новаторство Островского. Взяв за основу жанр социально-бытовой комедии, писатель насытил сюжет глубоким анализом человеческих отношений, искаженных духом чистогана, ограниченными представлениями третьего сословия и общими социально-экономическими условиями российской жизни. Автор адресовал эту комедию массовому зрителю, которому нужны были узнаваемые сценические характеры, сильные чувства, броский комизм, напряженный драматизм. Так был заложен фундамент театра Островского.
В течение дальнейшего творческого пути писатель постоянно расширял поле художественного изображения, насыщая его фольклорно-балладными и историческими сюжетами, разрабатывая темы женской судьбы и театральной жизни, рисуя фигуры представителей чиновничьего, дворянского, артистического мира; но неизменным в его пьесах оставался острый социальный характер поднимаемых проблем и их общечеловеческий смысл. В поздних драмах Островский нередко варьировал сюжеты и мотивы ранних пьес, но это было не механическим повторением, а средством художественного осознания тех перемен, что произошли в российской действительности в результате общественных реформ.
Важным направлением деятельности драматурга была работа с актерами, а также руководство постановками своих новых пьес в московском Малом и петербургском Александринском театрах. Постоянный тесный контакт со сценой позволил ему непосредственно участвовать в реализации собственных новаторских подходов к театру и четче прорабатывать драматургическую основу пьес.
А.?Островский написал около 50 пьес, тем самым создав собственный репертуар отечественного театра, нацеленный на изображение русской жизни на сцене. Будучи убежденным в том, что труд драматурга является высоким общественным служением, писатель стремился всячески способствовать своим творчеством делу нравственного развития зрителей.
Становление русского национального театра и русской драматургии
Драматургия – особый род искусства. Она существует \”на слиянии\” литературы и театра, то есть в ней законы литературы и театра проявляются в своем взаимодействии.История современной русской литературы начинает свой отсчет со второй половины XVIII века, с появления \”Древней российской библиофи-лики\”, ознаменовавшей принципиально новое отношете читателя к отечественной литературе и литературы к самой себе как к самостоятеяьному и самодовлеющему явлению. Такой вывод сделал Д.С. Лихачев в работе \”Поэтика древнерусской литературы\”: \”Древнерусская литература существует для читателя как единое целое, не разделенное по историческим периодам. Коща в сознании читателя авторы и их произведения выстраиваются в хронологической последовательности, это означает, что появилось сознание исторической изменяемости литературы, и это значит, что процесс развития литературы начал совершаться единым фронтом.С каких пор мы можем наблюдать появление этой литературной памяти, этого сознания изменяемости литературы? Его начинает собой грандиозная деятельность Новикова по собиранию и публикации древних памятников в издании, подчеркивающем это историческое сознание в самом его названии: \”Древняя российская библиофилика\”. Но сознание исторической изменяемости стиля и языка появляется только в начале XIX в. Пушкин был первым, кто ощутил в полной мере различие стилей литературы по эпохам, странам и писателям. Он был увлечен своим открытием и пробовал свои силы в различных стилях – разных эпох, народов и писателей. Это означало, что скачок закончился и началось нормальное развитие литературы, осознающей свое развитие, свою историческую изменяемость. Появилось историко-литератур-ное самосознание литературы. \”Итак, с труда А.Ф. Новикова, появление которого доказало, что русской литературе, чтобы свободно развиваться, необходимо всмот-реться в свою историю, осознать всю длину пройденного ею пути, со второй половины XVIII века, начинается новая русская литература. Примерно тогда же начинается и русский театр: его зарождение связано с именем Федора Волкова.Таким образом, лишь к середине XIX века русская литература стала абсолютно самостоятельным фактором мировой культуры, и русская сценическая школа достигла серьезных высот, сформировала важнейшие принципы и постулаты драматического искусства. Но что из себя представлял репертуар русских театров? Самобытные, яркие пьесы отечественных авторов были явлением крайне эпизодическим на их сценах. \”Горе от ума\” лишь в 1862 году впервые увидел зритель; из всех пьес Н.В. Гоголя в театрах шел только \”Ревизор\”; драматургия Пушкина и Лермонтова русскому театру была вообще неизвестна. Основную массу постановок осуществляли на материале переводных французских пьес и подражательных русских; излюбленным жанром стал водевиль, и значение театра воспринималось как развлекательное, увеселительное.Итак, к середине XIX века русская сцена испытывала настоятельную потребность в принципиальном обновлении репертуара; она стремилась обратиться к национальным образам и отечественным проблемам.Тяга к драматургии явственна у всех выдающихся русских писателей начала прошлого века. Но пьесы Пушкина, Лермонтова, Гоголя не образуют собой взаимосвязанных явлений. Они воспринимаются органично лишь взятые в контексте творчества их автора; объединение их в некий самостоятельный ряд выглядит механическим. Однако эти блистательные сами по себе пьесы, если и не сделали \”русского театра\”, были необходимы становлению русской драматургии. И к середине века русская литература уже была готова к встрече с театром.Надо особо отметить, что не только культурная, но и общественная жизнь страны требовала нового театра и новой драматургии. Конец 50-ых – начало 60-ых годов – это ожидание, подготовка и осуществление важнейщих реформ. В обновленной пореформенной России особую силу обретает общественное мнение: большинство впервые за много лет обрело свой голос и активно стремилось, чтобы этот голос прозвучал и был услышан. Особенности этого периода нашей истории комментирует А.Аникст: \”Пограничной датой, обозначающей конец одного периода и начало другого, является 1855 год – год смерти Николая 1, тридцатилетнее царствование которого ознаменовалось мрачнейшей реакцией в общественной и духовной жизни страны. Отмена крепостного права в 1861 году и сопровождавшие его реформы являлись мерами половинчатыми, не решавшими всех противоречий. Тем не менее атмосфера в стране, по сравнению с временами Николая 1, несколько измени
лась. Стало возможным более резко изображать зло предшествующего пери-ода. В соответствии с изменившимися условиями и в литературе появились новые веяния.Конец этого периода совпадает с убийством Александра II народовольцами в 1881 году. Время, подлежащее нашему рассмотрению, охватывает четверть века; это были годы весьма плодотворные для русской литературы и, в частности, для драмы. Именно в эти годы русская драма достигает полной зрелости и становится главной силой в театре. Теперь уже не единичные шедевры.., а десятки пьес свидетельствуют о том, что появилась своеобразная русская национальная драма, обладающая большим богатством идей и отличающаяся самобытной художественной формой \”^Все эти десятки пьес, если и не написаны самим Островским, то созданы в соавторстве с ним, под его руководством. Островский один сделал то, что в других странах делали поколения драматургов. Целенаправленно и последовательно создавал он русский национальный театр. Уникальность дарования его в удивительном гармоническом сочетании таланта литератора и театрального деятеля. Он не просто создал театральный репертуар. Он сформировал школу актерского мастерства. Разработал устойчивую и необходимую классическому театру систему амплуа. И самое главное – он сформировал нового актера и нового зрителя.Театр Островского – явление целостное. Он характеризуется особым отношением к тексту, культом текста. В самой пьесе, по замыслу драматурга, заложено уже все: и трактовка каждой роли, и необходимые режиссерские приемы, и даже оформление сцены. Режиссер в этом театре – лицо третьестепенное; от актеров и художника требуется лишь максимальное внимание к авторскому тексту. Ведь основа любой классической пьесы – диалог. Все действие держится на разговорах персонажей, на монологах, обмене репликами. Герои – идеальные собеседники. Слово – уже само по себе действие. Жизнь – речь. Большинство пьес Островского отличается полной досказанностью: каждому персонажу для исчерпывающей его характеристики автор дает высказаться вполне.Творчество зрителя в таком театре заключается в основном в сопереживании происходящему на сцене. Глубокого соразмышления от него еще не требуется. Но к 70-ым годам стремление персонажей Островского к полной откровенности со зрителем заменяется сдержанностью, замкнутостью. Откровенные признания уступают место наме-кам, иносказаниям, умолчанию. Свою роль в театре Островского начинает играть подтекст. В пьесах 70-80-ых годов возникают темы и образы, предвосхищающие принципиально новое явление русской драматургии – театр Чехова.Справедливо отмечает Л.М. Лотман: \”Понимание драматизма жизни, которое выразил Островский, его представление о драматическом конфликте, как форме борения личности с порабощением человека \”общим порядком бытия \”, о речи персонажа как важнейшем элементе драматического действия, сложное соотношение стихий комического и трагического – все эти особенности его произведений готовили возможность революционного переосмысления законов драматургии и театра, происшедшего к концу XIX – началу XX века.\”^
Александр Николаевич Островский родился 12 апреля 1823 года в Замоскворечье, в самом центре Москвы, в колыбели славной российской истории, о которой вокруг говорило все, даже названия замоскворецких улиц. Вот главная из них, Большая Ордынка, одна из самых старых. Название свое получила потому, что несколько веков назад по ней проходили татары за данью к великим московским князьям. Примыкающие к ней Большой Толмачевский и Малый Толмачевский переулки напоминали о том, что в те давние годы здесь жили толмачи — переводчики с восточных языков на русский и обратно. А на месте Отас-Болвановского переулка русские князья встречали ордынцев, которые всегда несли с собой на носилках изображение татарского языческого идола Болвана. Иван Ш первым сбросил Болвана с носилок в этом месте, десять послов татарских казнил, а одного отправил в Орду с известием, что Москва больше платить дани не будет. Впоследствии Островский скажет о Москве: «Там древняя святыня, там исторические памятники… там, в виду торговых рядов, на высоком пьедестале, как образец русского патриотизма, стоит великий русский купец Минин».
Сюда, на Красную площадь, приводила мальчика няня, Авдотья Ивановна Кутузова, женщина, щедро одаренная от природы. Она чувствовала красоту русского языка, знала многоголосый говор московских базаров, на которые съезжалась едва ли не вся Россия. Няня искусно вплетала в разговор притчи, прибаутки, шутки, пословицы, поговорки и очень любила рассказывать чудесные народные сказки.
Служил будущий драматург в московском суде. Перед ним раскрывался целый мир драматических конфликтов, звучало все разноголосое богатство живого великорусского языка. Приходилось угадывать характер человека по его речевому складу, по особенностям интонации. Воспитывался и оттачивался талант будущего «реа-листа-слуховика», как называл себя Островский-драматург, мастер речевой характеристики персонажей в своих пьесах.
* На той стороне Волги, прямо против города, два села; и особенно живописно одно, от которого вплоть до Волги тянет самая кудрявая рощица; солнце при закате забралось в нее как-то чудно, с корня, и наделало много чудес. Я измучился, глядя на это. А. Н. Островский
* «Мы стоим на крупнейшей горе, под ногами у нас Волга, и по ней взад и вперед идут суда, то на парусах, то бурлаками, и одна очаровательная песня преследует нас неотразимо. Вот подходит расшива, и издали чуть слышны ее звуки; все ближе и ближе, песнь растет и полилась, наконец, во весь голос, потом мало-помалу начала стихать, а между тем уж подходит другая расшива и разрастается та же песня. И нет конца этой песне…»
* Блуждая по улицам Костромы в течение трех дней, юный Островский как завороженный постоянно возвращается на крутой волжский берег. Колдовская сила природы пленяет его. Как Снегурочка под палящими лучами Солнца, он боится сгореть от такой красоты: такая красота — «казнь и мука для человека». Измученный, возвращается он домой, в дом дядюшки Павла Федоровича, и долго, долго не может уснуть. Какое-то отчаяние овладевает им: «Неужели мучительные впечатления этих дней будут бесплодны для меня?»
* Так еще в юности Островский почувствовал, что Москва не ограничивается Камер-Коллежским валом, что «за ним идут непрерывной цепью, от Московских застав вплоть до Волги, промышленные фабричные села, посады, города и составляют продолжение Москвы. Две железные дороги, одна на Нижний Новгород, другая на Ярославль, охватывают самую бойкую, самую промышленную местность Великороссии».
К художественному синтезу темных и светлых начал купеческой жизни Островский пришел в русской трагедии «Гроза» — вершине его зрелого творчества. Созданию «Грозы» предшествовала экспедиция по Верхней Волге, предпринятая по заданию Морского министерства в 1856-1857 годах. Она оживила и воскресила в памяти юношеские впечатления, когда в 1843 году Островский впервые отправился с домочадцами в увлекательное путешествие на родину отца, в волжский город Кострому и далее, в приобретенную отцом усадьбу Щелыково. Ито. гом этой поездки явился дневник Островского, многое приоткрывающий в его восприятии провинциальной поволжской России.
Путешествие совпало с самым поэтическим временем года жизни русского человека. По вечерам в обрядовых весенних песнях, звучавших за околицей, в рощах и долинах, обращались крестьяне к птицам, кудрявым вербам, белым березам, к шелковой зеленой траве. В Егорьев день ходили вокруг полей, «окликали Егория», просили его хранить скотину от хищных зверей. Вслед за Егорьевым днем шли праздники зеленых святок (русальная неделя), когда водили в селах хороводы, устраивали игру в горелки, жгли костры и прыгали через огонь. Путь Островских продолжался целую неделю и шел через древние русские города: Переславль-Залесский, Ростов, Ярославль, Кострому. Неистощимый источник поэтического творчества открывался для Островского, об этом хорошо сказал его друг С. В. Максимов: «Сильный талантом художник не в состоянии был упустить благоприятный случай… Он продолжал наблюдения над характерами и миросозерцанием коренных русских людей, сотнями выходивших к нему навстречу»… Волга дала Островскому обильную пищу, указала ему новые темы для драм и комедий и вдохновила его на те из них, которые составляют честь и гордость отечественной литературы. «Общественный сад на высоком берегу Волги; за Волгой сельский вид». Такой ремаркой Островский открывает «Грозу». Внутреннее пространство сцены обставлено скупо: «две скамейки и несколько кустов» на гладкой высоте. Действие русской трагедии возносится над ширью Волги, распахивается на всероссийский сельский простор. Ему сразу же придается общенациональный масштаб и поэтическая окрыленность.
В устах Кулигина звучит песня «Среди долины ровныя» – эпиграф, поэтическое зерно «Грозы». Это песня о трагичности добра и красоты: чем богаче духовно и чувствительнее нравственно человек, тем драматичнее его существование. В песне, которая у зрителя буквально на слуху, уже предвосхищается судьба героини с ее человеческой неприкаянностью («Где ж сердцем отдохнуть могу, когда гроза взойдет?»), с ее тщетными стремлениями найти поддержку и опору в окружающем мире («Куда мне, бедной, деться? За кого мне ухватиться?»).
Александр Островский
Александр Николаевич Островский — русский драматург, творчество которого стало важнейшим этапом развития русского национального театра
Популярные произведения А.Н. Островского
Гроза
Бесприданница
Лес
Свои люди — сочтёмся
Другие сочинения по произведению Островского
Сочинение по творчеству А. Н. Островского
Писатель-драматург Александр Николаевич Островский
Характеристика женских образов в произведениях Островского
Судьба русской женщины в творчестве Островского
Островский Мир и личность
Тема женской любви в русской литературе
Героини А. Н. Островского
Становление русского национального театра и русской драматургии
Творчество А.Н. Островского
Русский драматург Александр Николаевич Островский
Значение творчества Островского для идейного и эстетического развития литературы
Поэтический мир Александра Островского
Роль Островского в истории развития русской драматургии
Тема «горячего сердца» в произведениях Островского
Особенности драматургии Островского особая роль диалога народность языка
Люди с горячим сердцем (по пьесам А. Н. Островского)
Нравственные проблемы в пьесах А. Н. Островского
Женские образы
Способы отражения авторского взгляда на мир в комедии Островского
Новая проблематика (о творчестве А. Н. Островского в 60—80-х гг. XIX века)
Сочинение «О творчестве А. Н. Островского» Островский – все сочинения
Творческий путь А.?Островского охватывает период 40–80-х гг., который совпал со сломом двух эпох, сопровождавшимся обострением противоречий общественной жизни, столкновением разных мировоззренческих систем, болезненным отмиранием старых порядков и стремительным распространением новых умонастроений. Все это нашло отражение в драматургии Островского, стремившегося к созданию подлинно народного, ориентированного на широкого зрителя русского театра, в котором на примере индивидуальных судеб и характеров рядовых героев затрагивались бы важные темы социальной и нравственной жизни. Стержневой идеей художественного мира драматурга была проблема взаимоотношений между силами прогресса и вековым укладом русской жизни.
Свой творческий путь А.?Островский начал с написания очерков и критических статей, в которых было ощутимо влияние Н.?Гоголя, В.?Белинского и «натуральной школы». Со временем писатель, уже печатавшийся в «Современнике», установил тесные отношения с авторами этого журнала?— Н.?Некрасовым, Л.?Толстым, И.?Тургеневым, И.?Гончаровым и др., что оказало благотворное воздействие на развитие его таланта.
По совету В.?Белинского драматург обратился к практически не изображавшейся до него сфере действительности?— миру Замоскворечья, который в силу своей замкнутости отличался крайне консервативным, косным жизненным укладом. Он открыл этот мир для зрителей и читателей, «как некую экзотическую страну, лежащую и прежде у них под носом, но обойденную драматической литературой» (В.?Лакшин). Благодаря Островскому на сцене на разные голоса зазвучала купечески-мещанская среда, образовавшая особый слой русской культуры с его воззрениями, социально-нравственными нормами, бытом и этикетом.
Первой резонансной пьесой, написанной на замоскворечном материале, стала комедия «Свои люди?— сочтемся!». В ней проявилось не только тематическое, но и драматургическое новаторство Островского. Взяв за основу жанр социально-бытовой комедии, писатель насытил сюжет глубоким анализом человеческих отношений, искаженных духом чистогана, ограниченными представлениями третьего сословия и общими социально-экономическими условиями российской жизни. Автор адресовал эту комедию массовому зрителю, которому нужны были узнаваемые сценические характеры, сильные чувства, броский комизм, напряженный драматизм. Так был заложен фундамент театра Островского.В течение дальнейшего творческого пути писатель постоянно расширял поле художественного изображения, насыщая его фольклорно-балладными и историческими сюжетами, разрабатывая темы женской судьбы и театральной жизни, рисуя фигуры представителей чиновничьего, дворянского, артистического мира; но неизменным в его пьесах оставался острый социальный характер поднимаемых проблем и их общечеловеческий смысл. В поздних драмах Островский нередко варьировал сюжеты и мотивы ранних пьес, но это было не механическим повторением, а средством художественного осознания тех перемен, что произошли в российской действительности в результате общественных реформ.
Важным направлением деятельности драматурга была работа с актерами, а также руководство постановками своих новых пьес в московском Малом и петербургском Александринском театрах. Постоянный тесный контакт со сценой позволил ему непосредственно участвовать в реализации собственных новаторских подходов к театру и четче прорабатывать драматургическую основу пьес.
А.?Островский написал около 50 пьес, тем самым создав собственный репертуар отечественного театра, нацеленный на изображение русской жизни на сцене. Будучи убежденным в том, что труд драматурга является высоким общественным служением, писатель стремился всячески способствовать своим творчеством делу нравственного развития зрителей.
Александр Николаевич Островский [31.3(12.4).1823 – 2(14).6.1886] – российский драматург. Родился в семье чиновника-юриста; мать – родом из низшего духовенства. Детство и раннюю юность провел в Замоскворечье – особом уголке Москвы с его устоявшимся купеческо-мещанским бытом. Образование получил в 1-й Московской гимназии (1835-1840) и на юридическом факультете Московского университета (1840-1843; не окончил). Служба в московских судах (1843-1851) многое дала Островскому как писателю.
Первые литературные опыты Островского в прозе отмечены влиянием натуральной школы (“Записки замоскворецкого жителя”, 1847). В том же году в “Московском городском листке” было опубликовано его первое драматическое произведение “Картина семейного счастья” (в позднейших публикациях – “Семейная картина”). Литературная известность Островскому принесла опубликованная в 1850 году комедия “Свои люди – сочтемся!” (первоначальное название – “Банкрут”). Еще до публикации она стала популярной (в чтении автора и П. М. Садовского), вызвала одобрительные отклики Николая Гоголя, Ивана Гончарова, Т. H. Грановского и др. Комедия была запрещена к представлению на сцене (впервые поставлена в 1861 году), а автор, по личному распоряжению Николая I, отдан под надзор полиции. Литературные дебюты
В своих литературных дебютах Островский придерживался направления, которое сам определил как обличительное, “нравственно-общественное”. Быт купечества с его грубой примитивностью и господством обмана был им представлен сатирически. Тщательная разработка характеров, точность социально-бытовых картин, юмор, красочный язык – первые завоевания реализма молодого Островского. В комедии “Бедная невеста” (1851) драматург попытался создать социально-психологическую пьесу из чиновничьего быта. Ранние пьесы Островского публиковались, как правило, в консервативном журнале “Москвитянин”, в котором Островский особенно активно сотрудничал и как редактор, и как критик в 1850-1851 годах; некоторое время он входил в т. н. “молодую редакцию” журнала, с ее членами он был связан тесной личной дружбой. Отчасти под влиянием этого кружка и его главного идеолога А. А. Григорьева в пьесах Островского “Не в свои сани не садись” (1852), “Бедность не порок” (1853), “Не так живи, как хочется” (1854) зазвучали мотивы идеализации русской патриархальности, обычаев старины. Эти настроения приглушили критический пафос Островского. Но вместе с тем в пьесах этого цикла велись поиски положительного содержания народной жизни, были созданы такие самобытные характеры, как Любим Торцов. Выросла в этих пьесах и драматургическая техника Островского. Начиная с комедии “Не в свои сани не садись”, поставленной в 1853 году Московской драматической труппой на сценической площадке Большого театра, пьесы Островского быстро завоевывают репертуар: в течение более чем трех десятилетий почти каждый сезон в московском Малом и петербургском Александринском театрах отмечен постановкой его новой пьесы. Сотрудничество с “Современником”
С 1856 года Островский – постоянный сотрудник журнала “Современник” – сближается с деятелями демократической русской журналистики. В годы общественного подъема перед крестьянской реформой 1861 года вновь усиливается социальная критика в его творчестве, острее становится драматизм конфликтов. В комедии “В чужом пиру похмелье” (1855) не только создан впечатляющий образ Тита Титыча Брускова – воплощение темной и грубой силы домашнего самовластья, но и впервые произнесено слово “самодур”, закрепившееся за целой галереей типов Островского. Комедия “Доходное место” (1856) бичевала взяточничество чиновников, ставшее нормой жизни; пьеса “Воспитанница” (1858) была живым протестом против угнетения личности. Достижения этой поры творчества Островского увенчивала драма “Гроза” (1859), навеянная, в частности, впечатлениями автора от поездок по городам верхней Волги в 1856 и 1857 годах. “Гроза”
В “Грозе” Островский – сатирик и “бытовик” – рисует затхлую атмосферу провинциального городка с ее грубостью, ханжеством, властью богатых и “старших”. Островский – драматический поэт – дает почувствовать привлекательность другого мира: мира природы, Волги, красоты и трагической поэзии, обаянием которого овеян образ Катерины. Гроза – это и символ душевного смятения героини, борьбы чувств, нравственного возвышения в трагической любви, и в то же время – воплощение бремени страха, под игом которого живут люди. “Темное царство” страшно не только внешней силой угнетения, притеснениями Кабанихи и Дикого, но и слабостью душ людей покорных, безвольных – таких как Борис и Тихон. Царство покорности и слепого страха подтачивают у Островского две силы: разум, здравый смысл, просвещение, проповедуемые Кулигиным, и чистая душа Катерины, которая – пусть и бессознательно, одним велением искренней, цельной натуры – этому миру враждебна. В статье “Луч света в темном царстве” (1860) Н. А. Добролюбов расценил гордую силу, внутреннюю решимость героини “Грозы” как знак глубокого протеста, зреющего в стране. Другие пьесы
В 1860-х годах Островский, верный открытой им теме, продолжал писать бытовые комедии и драмы (“Тяжелые дни”, 1863, “Шутники”, 1864, “Пучина”, 1865), по-прежнему высокоталантливые, но скорее закреплявшие уже найденные мотивы, чем осваивавшие новые. В это время Островский обращается также к проблемам отечественной истории, к патриотической теме. На основе изучения широкого круга источников он создал цикл исторических пьес: “Козьма Захарьич Минин-Сухорук” (1861; 2-я редакция 1866), “Воевода” (1864; 2-я редакция 1885), “Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский” (1866), “Тушино” (1866).
Период творческого подъема Островского переживает с конца 1860-х годов, когда в его драматургии появляются темы и образы новой дореформенной России. Почти все драматические сочинения Островского 1870-х и начала 1880-х годов печатались в журнале “Отечественные записки”. В блестящем цикле сатирических комедий “На всякого мудреца довольно простоты” (1868), “Горячее сердце” (1868), “Бешеные деньги” (1869), “Лес” (1870), “Волки и овцы” (1875) развенчиваются пореформенные иллюзии, созданы типы новых дельцов, приобретателей, вырождающихся патриархальных толстосумов и “европеизированных” купцов. Приемы психологической сатиры Островского в эту пору иногда родственны сатире Салтыкова-Щедрина (Глумов в комедии о “мудрецах”, Милонов и Бодаев в “Лесе”). Нравственному идеалу драматурга отвечают люди бескорыстного благородства, душевной чистоты: Параша (“Горячее сердце”), Аксюша, актер Несчастливцев (“Лес”). Представления Островского о счастье, смысле жизни, долге человека воплощены в пьесе “Трудовой хлеб” (1874) и – в форме поэтической утопии – в сказке “Снегурочка” (1873). Последние годы творчества
В последние годы творчества Островский создал значительные социально-психологические драмы и комедии о трагических судьбах богато одаренных, тонко чувствующих женщин в мире цинизма и корысти (“Бесприданница”, 1878, “Последняя жертва”, 1878, “Таланты и поклонники”, 1882, и др.). Здесь писатель разрабатывает и новые формы сценической выразительности, в некоторых отношениях предвосхищающие пьесы Антона Чехова: сохраняя характерные черты своей драматургии, Островский стремится воплотить “внутреннюю борьбу” в “интеллигентной, тонкой комедии”.
47 оригинальных пьес Островского (вместе с пьесами, написанными в соавторстве с молодыми драматургами Н. Я. Соловьевым, П. М. Невежиным, и многочисленными переводами и переделками пьес иностранных авторов) создали обширный репертуар для русской сцены. Драматургия Островского, национальная по своим традициям и истокам, дала немало образцов глубокого общечеловеческого содержания. Т. н. “морализм” Островского тесно связан с демократической устойчивостью его нравственного идеала. Островский обогатил драму опытом социального романа, писал “повести в ролях”, по выражению Федора Достоевского. Быт в его пьесах предстает не мертвой бутафорией сословных примет купечества, мещанства или дворянства, а как сгусток отношений людей, способа их мышления, языка. Мастерской диалог, искусство построения пьес Островского рождают впечатление естественности действия, живого потока речи, драматически напряженного или лирически одушевленного, сверкающего красками юмора.
Обладая незаурядным общественным темпераментом, Островский всю жизнь деятельно боролся за создание реалистического театра нового типа, за подлинно художественный национальный репертуар, за новую этику актера. Он создал в 1865 году Московский артистический кружок, основал и возглавил общество русских драматических писателей (1870), писал в правительственные сферы многочисленные “проекты” и “записки” о необходимости реформ для русского театра. За полгода до смерти Островский принял художественное руководство московскими театрами (заведующий репертуарной частью). Заключение
Драматургия Александра Николаевича Островского знаменовала собой важнейший этап в развитии русского национального театра. Как драматург и режиссер Островский содействовал формированию новой школы реалистической игры, выдвижению плеяды актеров (особенно в московском Малом театре: семья Садовских, С. В. Васильев, Л. П. Косицкая, позднее – Гликерия Федотова, Мария Ермолова и др.).
В России много сделано для научного изучения творчества Островского. Проведена большая текстологическая работа, изданы научные сборники и монографии о его драматургии в целом, театральной судьбе отдельных пьес, проблемах языка и стиля. Щелыково, где долгие годы жил, умер и похоронен Островский, превращено в музей-заповедник (с 1948). У здания Малого театра в Москве сооружен памятник Островскому (бронза, гранит, 1924-29, скульптор Н. А. Андреев).
Творчество Н. Островского прокладывало пути развития литературы 30-х гг. рядом с романами М. Шолохова и Л. Леонова, А. Толстого и К. Федина, А. Макаренко и Ф. Гладкова. Сохраняя с ними общность в самом подходе к решению проблем «родина и революция», «человек и революция», единство идейной убежденности и коммунистических идеалов, Н. Островский сказал свое слово о современнике. Историкам и теоретикам социалистического реализма предстоит продолжить изучение тех вопросов, которые помогут более точно и обстоятельно раскрыть им как общность, так и различие творческих позиций художников в литературе 30-х гг.
В 30-е гг. литература стала с особой пристальностью всматриваться в то, каким современник революции, соотечественник революции участвовал в истории страны, как он создавал эту историю. Именно в эти годы в литературу входят «Тихий Дон», «Хождение по мукам» и «Петр Первый», «Дорога на океан» и «Поднятая целина», «Педагогическая поэма» и «Как закалялась сталь». Н. Островскому принадлежала особая роль, он одним из первых в литературе обратился к истории революции и попытался через судьбу личности осмыслить движение советского общества в исторической протяженности — на этапе первого его десятилетия.
При всем тематическом, жанровом, стилистическом различии этих книг, при всем несходстве их исторического содержания в них ощущается и несомненная общность: внимание писателей было приковано к тем особенностям русской истории и русского национального характера, которые помогали понять, как Россия пришла к осуществлению Великой Октябрьской социалистической революции, они стремились предугадать судьбу революционных идеалов. В связи с этим проблема взаимоотношений личности и общества приобретает в литературе особое значение.
Идея личности, волновавшая современников в 20—30 гг., наиболее емко была сформулирована в педагогических трудах А. Макаренко: «Проблема личности может быть разрешена, если в каждом человеке видеть личность». Эта формула получала глубокое социально-нравственное подтверждение в поэтических, историко-литературных исканиях писателей-современников Н. Островского. Так, например, в середине 30-х гг. в печати появились принципиально важные выступления И. Катаева о «Тихом Доне» (Наши достижения, 1936, № 5), А. Макаренко о фурмановском «Чапаеве» (Литературный критик, 1937, № 10—11) и А. Платонова о романе «Как закалялась сталь».
Общим в этих статьях было решительное отстаивание, защита такой неповторимости характеров Мелехова, Чапаева, Корчагина, которая проявлялась в богатстве натуры, в непосредственности чувств, в сложности восприятия мира героями. И. Катаев доказывал современникам, что Григорий Мелехов — «простонародный человек, крестьянин-казак чувствует и поступает очень сложно, со всей полнотой жизненной сложности», какая была у Андрея Болконского на Аустерлицком поле или у Раскольникова в «Преступлении и наказании». Ту «анархичность» Павла Корчагина, которую Платонов считал «священной чертой характера», Макаренко называл это в Чапаеве «неутомимой, мужественной страстью к победе», полной мобилизацией всех духовных сил человека в одном стремлении, «мобилизацией светлой, ответственной в самой своей глубине», и считал «до самой возмутительной степени филистерской тему перевоспитания Чапаева под влиянием Клычкова», внедряемую критикой в фурмановский роман.
Это высказывание автора «Педагогической поэмы» нельзя расценивать как его попытку будто бы оспорить одну из самых значительных тем литературы, посвященную политическому, организаторскому воздействию революционеров-профессионалов на тех пролетариев и крестьян, которые впервые приобщались к революционной борьбе (Павел Власов, Морозко и другие). Было бы нелепо упрекать этого выдающегося педагога современности в том, что он недооценивал моменты воспитания в деле формирования личности. Необходимо понять, что Макаренко протестовал против того упрощенного прочтения романа «Чапаев», соответственно которому Чапаев становился личностью только в результате переделки, перевоспитания под руководством Клычкова.
Лучше уяснить позицию Макаренко-критика позволяет одно из суждений Макаренко-педагога, столь же непримиримое, как и его мнение о романе «Чапаев». Он настойчиво обращал внимание на одаренность человека новой эпохи. Выступая в 1938 г.
Макаренко говорил, вспоминая «Педагогическую поэму»; «С самого первого дня, с самого несчастного дня, когда я ударил Задорова,— и тогда я считал»! что Задоров—прекрасный человек и должен поступать, как всякий человек, настолько должен, что я считал себя вправе требовать от него правильного поступка, а не подготавливать его к правильному поступку. Вот в этой формуле, если хотите, может быть, и заключается ересь». Процесс воспитания, таким образом, должен быть сосредоточен на том, чтобы уметь разглядеть; выявить в каждом человеке его человеческую одаренность. В «Педагогической поэме» (1934—1936) появляется своего рода новое понятие- «гурманская любовь к человеческой природе». В этом «гурманстве» Макаренко видел одно из необходимейших условий социалистического воспитания.
Историкам литературы предстоит предпринять еще немало исследований, чтобы осмыслить во всей историко-литературной, идеологической полноте суждения выдающихся художников 30-х гг. о нравственном потенциале личности, о личности и истории. Высказывания писателей помогают нам лучше увидеть, каким человек вступал в революцию, какие общественные идеалы он защищал. Тогда и достижения Островского-художника откроются нам во всем неповторимом своем значении. Его книги встанут рядом с произведениями А. Толстого, Л. Леонова, М. Шолохова.
В романах Н. Островского советская литература смогла достичь классической завершенности в воссоздании важнейших конфликтов того времени; в этих произведениях были выявлены исторические, социально-нравственные истоки и перспективы советского общества.
Являя собою одно из самых значительных достижений литературы 30-х гг., роман «Как закалялась сталь» показывает, что не исключительность биографии Н. Островского сама по себе, не «печать общеморального интереса», лежащая на его книге, обеспечили успех творчеству писателя. Наоборот, социальная судьба героя романа обрела исключительность только благодаря победе Островского-художника, причем того художника, который создавал повествование в продолжение классических традиций русского реализма, как ответ на вопросы, поставленные перед обществом, перед будущим русской литературы, революционным движением. Н. Островский решал те общие задачи, которые были выдвинуты эпохой в тесном единстве с творческими исканиями крупнейших писателей-современников. Роман «Как закалялась сталь» не «переворачивал все старые этические представления», он развивал, обогащал те этические, социально-нравственные представления о взаимоотношениях человека и общества, те эстетические представления о задачах литературы, которые русская литература вырабатывала на всем протяжении своего развития.
Творческий путь А. Островского охватывает период 40–80-х гг., который совпал со сломом двух эпох, сопровождавшимся обострением противоречий общественной жизни, столкновением разных мировоззренческих систем, болезненным отмиранием старых порядков и стремительным распространением новых умонастроений. Все это нашло отражение в драматургии Островского, стремившегося к созданию подлинно народного, ориентированного на широкого зрителя русского театра, в котором на примере индивидуальных судеб и характеров рядовых героев затрагивались бы важные темы социальной и нравственной жизни. Стержневой идеей художественного мира драматурга была проблема взаимоотношений между силами прогресса и вековым укладом русской жизни.
Свой творческий путь А. Островский начал с написания очерков и критических статей, в которых было ощутимо влияние Н. Гоголя, В. Белинского и “натуральной школы”. Со временем писатель, уже печатавшийся в “Современнике”, установил тесные отношения с авторами этого журнала – Н. Некрасовым, Л. Толстым, И. Тургеневым, И. Гончаровым и др., что оказало благотворное воздействие на развитие его таланта.
По совету В. Белинского драматург обратился к практически не изображавшейся до него сфере действительности – миру Замоскворечья, который в силу своей замкнутости отличался крайне консервативным, косным жизненным укладом. Он открыл этот мир для зрителей и читателей, “как некую экзотическую страну, лежащую и прежде у них под носом, но обойденную драматической литературой” (В. Лакшин). Благодаря Островскому на сцене на разные голоса зазвучала купечески-мещанская среда, образовавшая особый слой русской культуры с его воззрениями, социально-нравственными нормами, бытом и этикетом.
Первой резонансной пьесой, написанной на замоскворечном материале, стала комедия “Свои люди – сочтемся!”. В ней проявилось не только тематическое, но и драматургическое новаторство Островского. Взяв за основу жанр социально-бытовой комедии, писатель насытил сюжет глубоким анализом человеческих отношений, искаженных духом чистогана, ограниченными представлениями третьего сословия и общими социально-экономическими условиями российской жизни. Автор адресовал эту комедию массовому зрителю, которому нужны были узнаваемые сценические характеры, сильные чувства, броский комизм, напряженный драматизм. Так был заложен фундамент театра Островского.
В течение дальнейшего творческого пути писатель постоянно расширял поле художественного изображения, насыщая его фольклорно-балладными и историческими сюжетами, разрабатывая темы женской судьбы и театральной жизни, рисуя фигуры представителей чиновничьего, дворянского, артистического мира; но неизменным в его пьесах оставался острый социальный характер поднимаемых проблем и их общечеловеческий смысл. В поздних драмах Островский нередко варьировал сюжеты и мотивы ранних пьес, но это было не механическим повторением, а средством художественного осознания тех перемен, что произошли в российской действительности в результате общественных реформ.
Вся творческая жизнь А.Н. Островского была неразрывно связана с русским театром и заслуга его перед русской сценой поистине безмерна. Он имел все основания сказать в конце своей жизни: “…у русского драматического театра один только Я. Я — все: и академия, и меценат, и защита. Кроме того, …я стал во главе сценического искусства”.
Островский принимал активное участие в постановке своих пьес, работал с актерами, со многими из них дружил, переписывался. Немало сил он положил, защищая нрава актеров, добиваясь создания в России театральной школы, собственного репертуара.
В 1865 году Островский организовал в Москве Артистический кружок, целью которого была защита интересов артистов, особенно провинциальных, содействие их просвещению. В 1874 году создал Общество драматических писателей и оперных композиторов. Он составлял докладные записки правительству о развитии сценического искусства (1881), вел режиссерскую деятельность в Малом театре Москвы и Александрийском — в Петербурге, пребывал на посту заведующего репертуарной частью московских театров (1886), был начальником театрального училища (1886). Он “построил” целое “здание русского театра”, состоящее из 47 оригинальных пьес. “Литературе Вы принесли в дар целую библиотеку художественных произведений, — писал Островскому И. А. Гончаров, — для сцены создали свой, особый мир. Вы один достроили здание, в основание которого положили краеугольные камни Фонвизин, Грибоедов, Гоголь. Но только после Вас мы, русские, можем с гордостью сказать: у нас есть свой русский национальный театр”.
Творчество Островского составило в истории русского театра целую эпоху. Почти все его пьесы еще при жизни были поставлены на сцене Малого театра, на них воспитывалось несколько поколений артистов, выросших в замечательных мастеров русской сцены. Пьесы Островского сыграли такую значительную роль в истории Малого театра, что его с гордостью называют Домом Островского.
Обычно Островский сам ставил свои пьесы. Он хорошо знал внутреннюю, скрытую от глаз зрителей, закулисную жизнь театра. Знание драматургом актерской жизни ярко проявилось в пьесах “Лес” (1871), “Комик XVII столетия” (1873), “Таланты и поклонники” (1881), “Без вины виноватые” (1883).
В этих произведениях перед нами возникают живые типажи провинциальных актеров разных амплуа. Это трагики, комики, “первые любовники”. Но вне зависимости от амплуа жизнь актеров, как правило, нелегкая. Изображая в своих пьесах их судьбы, Островский стремился показать, насколько непросто человеку с тонкой душой и талантом жить в несправедливом мире бездушия и невежества. При этом актеры в изображении Островского могли оказаться почти нищими, как Несчастливцев и Счастливцев в “Лесе”; униженными и теряющими свой человеческий облик от пьянства, как Робинзон в “Бесприданнице”, как Шмага в “Без вины виноватых”, как Эраст Громилов в “Талантах и поклонниках”.
В комедии “Лес” Островский раскрыл талантливость актеров русского провинциального театра и одновременно показал унизительное положение их, обреченных на бродяжничество и скитания в поисках хлеба насущного. У Счастливцева и Несчастливцева, когда они встречаются, нет ни копейки денег, ни щепотки табаку. В самодельном ранце у Несчастливцева, правда, есть кое-какая одежда. У него был даже фрак, но, чтобы сыграть роль, ему пришлось в Кишиневе выменять его “на костюм Гамлета”. Костюм был для актера очень важен, но для того чтобы иметь необходимый гардероб, нужны были немалые деньги…
Островский показывает, что провинциальный актер стоит на низкой ступени социальной лестницы. В обществе существует предубеждение по отношению к профессии актера. Гурмыжская, узнав, что ее племянник Несчастливцев и его товарищ Счастливцев — актеры, высокомерно заявляет: “Завтра утром их здесь не будет. У меня не гостиница, не трактир для таких господ”. Если поведение актера не нравится местным властям или у него нет документов, его преследуют и даже могут выслать из города. Аркадия Счастливцева три раза “вышибали из города… четыре версты казаки нагайками гнали”. Из-за неустроенности, вечных скитаний актеры пьют. Посещение трактиров — их единственный способ уйти от действительности, хоть на время забыть о неприятностях. Счастливцев говорит: “…Мы с ним равные, оба актеры, он — Несчастливцев, я — Счастливцев, и оба мы пьяницы”, а далее с бравадой заявляет: “Мы народ вольный, гулящий, — нам трактир дороже всего”. Но это шутовство Аркашки Счастливцева — только маска, скрывающая невыносимую боль от социальной приниженности.
Несмотря на трудную жизнь, невзгоды и обиды, многие служители Мельпомены сохраняют в своей душе доброту и благородство. В “Лесе” Островский создал самый яркий образ благородного актера — трагика Несчастливцева. Он изобразил “живого” человека, с тяжелой судьбой, с грустной жизненной историей. Актер сильно пьет, но на протяжении пьесы он меняется, раскрываются лучшие черты его натуры. Заставляя Восьмибратова вернуть Гурмыжской деньги, Несчастливцев разыгрывает спектакль, надевает бутафорские ордена. В этот момент он играет с такой силой, с такой верой в то, что зло может быть наказано, что добивается реального, жизненного успеха: Восьмибратов отдает деньги. Затем, отдавая свои последние деньги Аксюше, устраивая ее счастье, Несчастливцев уже не играет. Его действия — не театральный жест, а по-настоящему благородный поступок. А когда в финале пьесы он произносит знаменитый монолог Карла Мора из “Разбойников” Ф. Шиллера, то слова щиллеровского героя становятся, в сущности, продолжением его собственной гневной речи. Смысл реплики, которую Несчастливцев бросает Гурмыжской и всей ее компании: “Мы артисты, благородные артисты, а комедианты — вы”, заключается в том, что в его представлении искусство и жизнь неразрывно связаны, и актер — не притворщик, не лицедей, его искусство основано на подлинных чувствах и переживаниях.
В стихотворной комедии “Комик XVII столетия” драматург обратился к ранним страницам истории отечественной сцены. Талантливый комик Яков Кочетов боится стать артистом. Не только он, но и его отец уверены, что это занятие предосудительное, что скоморошество — грех, хуже которого ничего быть не может, потому что таковы были домостроевские представления людей в Москве XVII века. Но гонителям скоморохов и их “действ” Островский противопоставил любителей и ревнителей театра в допетровскую эпоху. Драматург показал особую роль сценических представлений в развитии русской литературы и сформулировал назначение комедии в том, чтобы “…порочное и злое смешным казать, давать на посмеянье. …Учить людей, изображая нравы”.
В драме “Таланты и поклонники” Островский показал, насколько тяжела судьба актрисы, наделенной огромным сценическим даром, которая страстно предана театру. Положение актера в театре, его успех зависит от того, нравится ли он богатым зрителям, которые держат в своих руках весь город. Ведь провинциальные театры существовали в основном на пожертвования местных меценатов, которые чувствовали себя в театре хозяевами и диктовали актерам свои условия. Александра Негина из “Талантов и поклонников” отказывается участвовать в закулисных интригах или отвечать на прихоти своих богатых поклонников: князя Дулебова, чиновника Бакина и других. Негина не может и не хочет довольствоваться легким успехом невзыскательной Нины Смельской, которая охотно принимает покровительство богатых поклонников, превращаясь, по сути, в содержанку. Князь Дулебов, оскорбленный отказом Негиной, решил погубить ее, сорвав бенефис и буквально выжив из театра. Расстаться с театром, без которого она не мыслит своего существования, для Негиной означает довольствоваться убогой жизнью с милым, но бедным студентом Петей Мелузовым. Ей остается один выход: идти на содержание к еще одному поклоннику, богатому помещику Великатову, обещающему ей роли и шумный успех в принадлежащем ему театре. Свое притязание на талант и душу Александры он называет пылкой любовью, но по существу это откровенная сделка крупного хищника с беспомощной жертвой. То, что не пришлось осуществить в “Бесприданнице” Кнурову, сделал Вели-катов. Ларисе Огудаловой удалось освободиться от золотых цепей ценой гибели, Негина надела на себя эти цепи, потому что не мыслит жизни без искусства.
Островский укоряет эту героиню, у которой душевного приданого оказалось меньше, чем у Ларисы. Но он вместе с тем с душевной болью поведал нам о драматической судьбе актрисы, вызывающей его участие и сочувствие. Недаром, как заметил Е. Холодов, ее зовут так же, как самого Островского — Александра Николаевна.
В драме “Без вины виноватые” Островский снова обращается к теме театра, хотя проблематика ее намного обширнее: в ней говорится о судьбе обездоленных жизнью людей. В центре драмы — выдающаяся актриса Кручинина, после выступлений которой театр буквально “разваливается от рукоплесканий”. Образ ее дает повод задуматься над тем, что обусловливает значительность и величие в искусстве. Прежде всего, считает Островский, это огромный жизненный опыт, школа лишений, мук и страданий, которую довелось пройти его героине.
Вся жизнь Кручининой вне сцены — “горе да слезы”. Эта женщина познала все: тяжелый труд учительницы, измену и уход любимого, потерю ребенка, тяжелую болезнь, одиночество. Во-вторых, это душевное благородство, отзывчивое сердце, вера в добро и уважение к человеку, и, в-третьих, осознание высоких задач искусства: Кручинина несет зрителю высокую правду, идеи справедливости и свободы. Своим словом со сцены она стремится “жечь сердца людей”. И вместе с редким природным талантом и общей культурой все это дает возможность стать тем, чем стала героиня пьесы, — всеобщим кумиром, которого “слава гремит”. Кручинина дарит своим зрителям счастье соприкосновения с прекрасным. И оттого сам драматург в финале тоже дарит ей личное счастье: обретение потерянного сына, обездоленного актера Незнамова.
Заслуга А. Н. Островского перед русской сценой поистине безмерна. В его пьесах о театре и актерах, точно отражающих обстоятельства русской действительности 70-80-х годов XIX века, содержатся мысли об искусстве, актуальные и сегодня. Это мысли о трудной, порой трагической судьбе талантливых людей, которые, реализуясь на сцене, полностью сжигают себя; мысли о счастье творчества, полной самоотдаче, о высокой миссии искусства, утверждающего добро и человечность.
Сам драматург выразил себя, раскрыл свою душу в созданных им пьесах, быть может, особенно откровенно в пьесах о театре и актерах, в которых очень убедительно показал, что и в глубине России, в провинции можно встретить людей талантливых, бескорыстных, способных жить высшими интересами. Многое в этих пьесах созвучно тому, что писал Б. Пастернак в своем замечательном стихотворении “О, знал бы я, что так бывает…”:
Когда строка диктует чувство,
Оно на сцену шлет раба,
И тут кончается искусство,
И дышит почва и судьба.
Страница: [ 1 ] 2
«Мы стоим на крупнейшей горе, под ногами у нас Волга, и по ней взад и вперед идут суда, то на парусах, то бурлаками, и одна очаровательная песня преследует нас неотразимо. Вот подходит расшива, и издали чуть слышны ее звуки; все ближе и ближе, песнь растет и полилась, наконец, во весь голос, потом мало-помалу начала стихать, а между тем уж подходит другая расшива и разрастается та же песня. И нет конца этой песне…»
Блуждая по улицам Костромы в течение трех дней, юный Островский как завороженный постоянно возвращается на крутой волжский берег. Колдовская сила природы пленяет его. Как Снегурочка под палящими лучами Солнца, он боится сгореть от такой красоты: такая красота – «казнь и мука для человека». Измученный, возвращается он домой, в дом дядюшки Павла Федоровича, и долго, долго не может уснуть. Какое-то отчаяние овладевает им: «Неужели мучительные впечатления этих дней будут бесплодны для меня?»
Так еще в юности Островский почувствовал, что Москва не ограничивается Камер-Коллежским валом, что «за ним идут непрерывной цепью, от Московских застав вплоть до Волги, промышленные фабричные села, посады, города и составляют продолжение Москвы. Две железные дороги, одна на Нижний Новгород, другая на Ярославль, охватывают самую бойкую, самую промышленную местность Великороссии».
Александр Николаевич Островский родился 12 апреля 1823 года в Замоскворечье, в самом центре Москвы, в колыбели славной российской истории, о которой вокруг говорило все, даже названия замоскворецких улиц. Вот главная из них, Большая Ордынка, одна из самых старых. Название свое получила потому, что несколько веков назад по ней проходили татары за данью к великим московским князьям. Примыкающие к ней Большой Толмачевский и Малый Толмачевский переулки напоминали о том, что в те давние годы здесь жили толмачи – переводчики с восточных языков на русский и обратно. А на месте Спас-Болвановского переулка русские князья встречали ордынцев, которые всегда несли с собой на носилках изображение татарского языческого идола Болвана. Иван Ш первым сбросил Болвана с носилок в этом месте, десять послов татарских казнил, а одного отправил в Орду с известием, что Москва больше платить дани не будет. Впоследствии Островский скажет о Москве: «Там древняя святыня, там исторические памятники… там, в виду торговых рядов, на высоком пьедестале, как образец русского патриотизма, стоит великий русский купец Минин».
Сюда, на Красную площадь, приводила мальчика няня, Авдотья Ивановна Кутузова, женщина, щедро одаренная от природы. Она чувствовала красоту русского языка, знала многоголосый говор московских базаров, на которые съезжалась едва ли не вся Россия. Няня искусно вплетала в разговор притчи, прибаутки, шутки, пословицы, поговорки и очень любила рассказывать чудесные народные сказки.
Служил будущий драматург в московском суде. Перед ним раскрывался целый мир драматических конфликтов, звучало все разноголосое богатство живого великорусского языка. Приходилось угадывать характер человека по его речевому складу, по особенностям интонации. Воспитывался и оттачивался талант будущего «реалиста-слуховика», как называл себя Островский-драматург, мастер речевой характеристики персонажей в своих пьесах. И купец интересовал Островского не только как представитель торгового сословия, но и как цельная русская натура, средоточие народной жизни в ее росте и становлении, в ее движущемся, драматическом существе.
К художественному синтезу темных и светлых начал купеческой жизни Островский пришел в русской трагедии «Гроза» – вершине его зрелого творчества. Созданию «Грозы» предшествовала экспедиция по Верхней Волге, предпринятая по заданию Морского министерства в 1856-1857 годах. Она оживила и воскресила в памяти юношеские впечатления, когда в 1843 году Островский впервые отправился с домочадцами в увлекательное путешествие на родину отца, в волжский город Кострому и далее, в приобретенную отцом усадьбу Щелыково. Итогом этой поездки явился дневник Островского, многое приоткрывающий в его восприятии провинциальной поволжской России.
Путешествие совпало с самым поэтическим временем года жизни русского человека. По вечерам в обрядовых весенних песнях, звучавших за околицей, в рощах и долинах, обращались крестьяне к птицам, кудрявым вербам, белым березам, к шелковой зеленой траве. В Егорьев день ходили вокруг полей, «окликали Егория», просили его хранить скотину от хищных зверей. Вслед за Егорьевым днем шли праздники зеленых святок (русальная неделя), когда водили в селах хороводы, устраивали игру в горелки, жгли костры и прыгали через огонь.
Путь Островских продолжался целую неделю и шел через древние русские города: Переславль-Залесский, Ростов, Ярославль, Кострому. Неистощимый источник поэтического творчества открывался для Островского, об этом хорошо сказал его друг С. В. Максимов: «Сильный талантом художник не в состоянии был упустить благоприятный случай… Он продолжал наблюдения над характерами и миросозерцанием коренных русских людей, сотнями выходивших к нему навстречу»… Волга дала Островскому обильную пищу, указала ему новые темы для драм и комедий и вдохновила его на те из них, которые составляют честь и гордость отечественной литературы.
«Общественный сад на высоком берегу Волги; за Волгой сельский вид». Такой ремаркой Островский открывает «Грозу». Внутреннее пространство сцены обставлено скупо: «две скамейки и несколько кустов» на гладкой высоте. Действие русской трагедии возносится над ширью Волги, распахивается на всероссийский сельский простор. Ему сразу же придается общенациональный масштаб и поэтическая окрыленность.
В устах Кулигина звучит песня «Среди долины ровныя» – эпиграф, поэтическое зерно «Грозы». Это песня о трагичности добра и красоты: чем богаче духовно и чувствительнее нравственно человек, тем драматичнее его существование. В песне, которая у зрителя буквально на слуху, уже предвосхищается судьба героини с ее человеческой неприкаянностью («Где ж сердцем отдохнуть могу, когда гроза взойдет?»), с ее тщетными стремлениями найти поддержку и опору в окружающем мире («Куда мне, бедной, деться? За кого мне ухватиться?»).
Песня открывает «Грозу» и сразу же выносит содержание трагедии на общенародный песенный простор. За судьбой Катерины – судьба героини народной песни, непокорной молодой снохи, отданной за немилого в «чужедальную сторонушку», что «не сахаром посыпана, не медом полита». Песенная основа ощутима и в характерах Кудряша, Варвары. Речь всех персонажей «Грозы» эстетически приподнята, очищена от бытовой приземленности, свойственной, например, комедии «Свои люди – сочтемся!». Даже в брани Дикого, обращенной к Борису и Кулигину: «Провались ты! Я с тобой и говорить-то не хочу, с езуитом…»; «Что ты, татарин, что ли?», – слышится комически сниженный отзвук русского богатырства, борьбы-ратоборства с «неверными». В бытовой тип самодура-купца Островский вплетает иронически обыгранные общенациональные мотивы. То же и с Кабановой: сквозь облик суровой и деспотичной купчихи проглядывает национальный тип злой, сварливой свекрови. Поэтична и фигура механика-самоучки Кулигина, органически усвоившего вековую просветительскую культуру – русского восемнадцатого века.
В мироощущении Катерины гармонически срастается славянская языческая древность, уходящая корнями в доисторические времена, с демократическими веяниями христианской культуры. Религиозность Катерины вбирает в себя солнечные восходы и закаты, росистые травы на цветущих лугах, полеты птиц, порхание бабочек с цветка на цветок. С нею заодно и красота сельского храма, и ширь Волги, и заволжский луговой простор. А как молится героиня, «какая у ней на лице улыбка ангельская, а от лица-то как будто светится».
Излучающая духовный свет земная героиня Островского далека от сурового аскетизма домостроевской морали. По правилам «Домостроя», на молитве церковной надлежало с неослабным вниманием слушать божественное пение, а «очи долу имети». Катерина же устремляет свои очи вверх. И что видит, что слышит она на молитве церковной? Эти ангельские хоры в столпе солнечного света, льющегося из купола, это церковное пение, подхваченное пением птиц, эту одухотворенность земных стихий – стихиями небесными… «Точно, бывало, я в рай войду, и не вижу никого, и время не помню, и не слышу, когда служба кончится».
Страница: [ 1 ] 2
Александр Николаевич Островский родился в Москве в 1823 году. Всю жизнь он провел в родном городе и любил Москву как сердце русского народа, как историческое сосредоточие его жизни и культуры.
Отец будущего драматурга был стряпчим. Двенадцати лет Островский поступил в Первую московскую гимназию, по окончании которой в 1840 году был зачислен на юридический факультет Московского университета. На этом настаивал отец, чтобы сын его наследовал профессию юриста. Не окончив курса, в 1843 Островский ушел из университета. С 1843 по 1851 год Александр Николаевич служил в суде. За эти семь с небольшим лет будущий писатель основательно изучил практику судопроизводства, неприкрытый произвол и взяточничество, царящие в нем. Эта работа дала Островскому неисчерпаемый материал для изображения нравов купеческой, мещанской и чиновничьей России 40-50-х годов XIX века.
В 1843 году Островский написал повесть «Сказание о том, как квартальный надзиратель пускался в пляс, или От великого до смешного один шаг». Эта повесть послужила черновым наброском для «Записок замоскворецкого зрителя», где про-
явилась идейная близость молодого писателя к прогрессивному, «нравственно-обличительному» направлению русской литературы, к «гоголевскому направлению».
В 1847 году в «Московском городском листке» под общим заглавием «Картины московской жизни» появились отрывки из комедии «Несостоятельный должник» («Ожидание жениха») и «Картина семейного счастья». Эти картины из жизни купеческой Москвы привлекли внимание читателей новизной сюжета, смелостью темы, яркостью красок.
Когда в печати появились первые большие комедии Островского «Свои люди — сочтемся», «Бедность не порок», стало ясно, что молодой писатель поднял в своих произведениях совершенно нетронутый пласт русской жизни — показал быт купечества.
В 1856 году Островский написал комедию «Доходное место». Действующие лица — чиновники разных рангов от штатского генерала Вышневского, достигшего больших чинов и богатств, до безымянных молодых чиновников.
В творчестве драматурга окончательно утверждается позиция критического реализма. С молодых лет Островский привык проводить лето в имении отца, в Ще-лыкове, на Волге; он любил этот край. В 1856 году Александру Николаевичу пришлось ближе познакомиться с Волгой и волгарями. Морское министерство снарядило в тот год экспедицию для описания жизни, быта и промыслов населения, живущего по берегам морей, озер и больших рек Европейской России. К участию в этой экспедиции в числе других писателей был привлечен и Островский. Он составлял описание верхней Волги — от истоков до Нижнего Новгорода. Кроме описания Островский составил словарь волжского говора бурлаков, водоливов и других тружеников, тесно связанных с Волгой. Под влиянием этой поездки драматург в 1859 году написал «Грозу».
В 60-70-е годы появляются «На всякого мудреца довольно простоты», «Бешеные деньги», «Лес», «Волки и овцы», «Снегурочка». В последней тема любви к родине пронизывает всю пьесу, это поэтическое повествование о раннем периоде жизни нашего народа, когда он еще был язычником, чтил солнце — Ярилу. В 1878 году драматург пишет пьесу «Бесприданница». Действие происходит на берегу Волги, ее просторы, приволье соучаствуют в судьбе героини, жаждущей счастья, но так и не нашедшей его.
После 25 лет драматургической деятельности Островский, подводя итоги своего труда, писал Н. А. Некрасову: «Я написал более 30 пьес (целый народный театр)…» Когда праздновалось тридцатипятилетие литературной деятельности драматурга, И. А. Гончаров сказал, приветствуя юбиляра: «Литературе вы принесли в дар целую библиотеку художественных произведений, для сцены создали свой особый мир. Вы один достроили здание, в основание которого положили краеугольные камни Фонвизин, Грибоедов, Гоголь…» К концу жизни (1886 год) великий драматург оставил 48 оригинальных пьес, несколько написанных в сотрудничестве с молодыми писателями, целый ряд переводов из Шекспира, Сервантеса, Гольдони и немало критических статей о театре и актерах.
1 января 1886 года Островский был назначен заведующим репертуарной частью императорских московских театров. Он с увлечением отдался любимому делу, но сил уже не осталось. 14 июня 1886 года он скоропостижно скончался в Щелы-кове и там же был погребен.
За четыре года до кончины Островский писал: «Только те произведения пережили века, которые были истинно народными у себя дома; такие произведения со временем делаются понятными и ценными для других народов, а наконец, и для всего света».
Таковы произведения самого Островского, они тесно связаны с жизнью русского народа в его настоящем и прошлом, народны в самом глубоком значении этого слова: в них трепещет любовь ко всему истинно человеческому.
В своих комедиях Островский, по его собственным словам, видел «форму своего суда над жизнью», и суд писателя над Дикими и Кнуровыми был справедлив и строг. Самодурам и насильникам драматург противопоставлял людей из трудового народа.
Островский — популярнейший драматург и в наши дни. Любовь к нему понятна: в своих произведениях Александр Николаевич выразил самое заветное стремление своего народа — к свету, правде, свободе.
Александр Николаевич Островский родился 12 апреля 1823 года в Замоскворечье, в самом центре Москвы, в колыбели славной российской истории, о которой вокруг говорило все, даже названия замоскворецких улиц. Вот главная из них, Большая Ордынка, одна из самых старых. Название свое получила потому, что несколько веков назад по ней проходили татары за данью к великим московским князьям. Примыкающие к ней Большой Толмачевский и Малый Толмачевский переулки напоминали о том, что в те давние годы здесь жили толмачи — переводчики с восточных языков на русский и обратно. А на месте Отас-Болвановского переулка русские князья встречали ордынцев, которые всегда несли с собой на носилках изображение татарского языческого идола Болвана. Иван Ш первым сбросил Болвана с носилок в этом месте, десять послов татарских казнил, а одного отправил в Орду с известием, что Москва больше платить дани не будет. Впоследствии Островский скажет о Москве: «Там древняя святыня, там исторические памятники… там, в виду торговых рядов, на высоком пьедестале, как образец русского патриотизма, стоит великий русский купец Минин».
Сюда, на Красную площадь, приводила мальчика няня, Авдотья Ивановна Кутузова, женщина, щедро одаренная от природы. Она чувствовала красоту русского языка, знала многоголосый говор московских базаров, на которые съезжалась едва ли не вся Россия. Няня искусно вплетала в разговор притчи, прибаутки, шутки, пословицы, поговорки и очень любила рассказывать чудесные народные сказки.
Служил будущий драматург в московском суде. Перед ним раскрывался целый мир драматических конфликтов, звучало все разноголосое богатство живого великорусского языка. Приходилось угадывать характер человека по его речевому складу, по особенностям интонации. Воспитывался и оттачивался талант будущего «реа-листа-слуховика», как называл себя Островский-драматург, мастер речевой характеристики персонажей в своих пьесах.
* На той стороне Волги, прямо против города, два села; и особенно живописно одно, от которого вплоть до Волги тянет самая кудрявая рощица; солнце при закате забралось в нее как-то чудно, с корня, и наделало много чудес. Я измучился, глядя на это. А. Н. Островский
* «Мы стоим на крупнейшей горе, под ногами у нас Волга, и по ней взад и вперед идут суда, то на парусах, то бурлаками, и одна очаровательная песня преследует нас неотразимо. Вот подходит расшива, и издали чуть слышны ее звуки; все ближе и ближе, песнь растет и полилась, наконец, во весь голос, потом мало-помалу начала стихать, а между тем уж подходит другая расшива и разрастается та же песня. И нет конца этой песне…»
* Блуждая по улицам Костромы в течение трех дней, юный Островский как завороженный постоянно возвращается на крутой волжский берег. Колдовская сила природы пленяет его. Как Снегурочка под палящими лучами Солнца, он боится сгореть от такой красоты: такая красота — «казнь и мука для человека». Измученный, возвращается он домой, в дом дядюшки Павла Федоровича, и долго, долго не может уснуть. Какое-то отчаяние овладевает им: «Неужели мучительные впечатления этих дней будут бесплодны для меня?»
* Так еще в юности Островский почувствовал, что Москва не ограничивается Камер-Коллежским валом, что «за ним идут непрерывной цепью, от Московских застав вплоть до Волги, промышленные фабричные села, посады, города и составляют продолжение Москвы. Две железные дороги, одна на Нижний Новгород, другая на Ярославль, охватывают самую бойкую, самую промышленную местность Великороссии».
К художественному синтезу темных и светлых начал купеческой жизни Островский пришел в русской трагедии «Гроза» — вершине его зрелого творчества. Созданию «Грозы» предшествовала экспедиция по Верхней Волге, предпринятая по заданию Морского министерства в 1856-1857 годах. Она оживила и воскресила в памяти юношеские впечатления, когда в 1843 году Островский впервые отправился с домочадцами в увлекательное путешествие на родину отца, в волжский город Кострому и далее, в приобретенную отцом усадьбу Щелыково. Ито. гом этой поездки явился дневник Островского, многое приоткрывающий в его восприятии провинциальной поволжской России.
Путешествие совпало с самым поэтическим временем года жизни русского человека. По вечерам в обрядовых весенних песнях, звучавших за околицей, в рощах и долинах, обращались крестьяне к птицам, кудрявым вербам, белым березам, к шелковой зеленой траве. В Егорьев день ходили вокруг полей, «окликали Егория», просили его хранить скотину от хищных зверей. Вслед за Егорьевым днем шли праздники зеленых святок (русальная неделя), когда водили в селах хороводы, устраивали игру в горелки, жгли костры и прыгали через огонь. Путь Островских продолжался целую неделю и шел через древние русские города: Переславль-Залесский, Ростов, Ярославль, Кострому. Неистощимый источник поэтического творчества открывался для Островского, об этом хорошо сказал его друг С. В. Максимов: «Сильный талантом художник не в состоянии был упустить благоприятный случай… Он продолжал наблюдения над характерами и миросозерцанием коренных русских людей, сотнями выходивших к нему навстречу»… Волга дала Островскому обильную пищу, указала ему новые темы для драм и комедий и вдохновила его на те из них, которые составляют честь и гордость отечественной литературы. «Общественный сад на высоком берегу Волги; за Волгой сельский вид». Такой ремаркой Островский открывает «Грозу». Внутреннее пространство сцены обставлено скупо: «две скамейки и несколько кустов» на гладкой высоте. Действие русской трагедии возносится над ширью Волги, распахивается на всероссийский сельский простор. Ему сразу же придается общенациональный масштаб и поэтическая окрыленность.
В устах Кулигина звучит песня «Среди долины ровныя» – эпиграф, поэтическое зерно «Грозы». Это песня о трагичности добра и красоты: чем богаче духовно и чувствительнее нравственно человек, тем драматичнее его существование. В песне, которая у зрителя буквально на слуху, уже предвосхищается судьба героини с ее человеческой неприкаянностью («Где ж сердцем отдохнуть могу, когда гроза взойдет?»), с ее тщетными стремлениями найти поддержку и опору в окружающем мире («Куда мне, бедной, деться? За кого мне ухватиться?»).
ОСТРОВСКИЙ АЛЕКСАНДР НИКОЛАЕВИЧ
(1823–1886)
Русский драматург
Творчество А.Н.Островского произвело революцию в русском театре. Уже первые его пьесы показали на сцене мир, прекрасно знакомый самому драматургу, но совершенно неизвестный читателям и зрителям середины 19 века. А.Н.Островский родился 31 марта (12 апреля) в Москве, вырос в Замоскворечье, в купеческой среде. Его отец занимался частной судебной практикой. Сам Островский закончил гимназию, а затем, недоучившись на юридическом факультете Московского университета, с 1843 по 1851 служил, занимая различные, но каждый раз невысокие посты в судебных учреждениях. Молодого человека угнетало его домашнее окружение и его работа, однако именно здесь он приобрел богатый жизненный опыт и получил бесценный материал для своих первых пьес.
Писать начал рано. Первая из его опубликованных пьес Свои люди – сочтемся! (Банкрут), напечатанная в 1850, произвела сильное впечатление на читающую публику. Неожиданным здесь было почти все – купеческая семья, в которой развивается действие, яркий, богатый, как будто подслушанный в жизни язык героев. И, конечно же, сюжет – история купца Самсона Силыча Большова, решившего обмануть своих кредиторов и объявить себя банкротом, а в результаты оказавшегося обманутым и отправленным в долговую тюрьму бессовестной дочерью Липочкой и ее мужем, приказчиком Подхалюзиным. Публикация Банкрута сделала Островского знаменитым, но в то же время сильно осложнила ему жизнь. Пьеса была запрещена к постановке, а сам драматург отдан под надзор полиции. Его обвинили в неблагонадежности, так как жизнь и характеры, изображенные в комедии, показались властям клеветой на российскую действительность. Многие читатели также не сразу приняли новаторство Островского. Его воспринимали как «грязного» драматурга, выводящего на сцену недостаточно высокие характеры, пишущего чрезмерно простонародным языком и не видящего ничего светлого в окружающей его жизни.
Несмотря на холодное отношение властей, на тяжелое финансовое положение и непонимание части публики, Островский активно работал, выпуская ежегодно по пьесе. В 50-е годы работал в редакции журнала «Москвитянин» вместе с Ап.Григорьевым, Т.Филипповым и другими сотрудниками, близкими ему как по-человечески, так и по своим взглядам. В 50-е исповедовал почвеннические идеи, восхищаясь русской жизнью и широтой русской души и противопоставляя их рассудочной сухости Запада. Во многом под влиянием почвенничества взгляд драматурга на мир в это время стал менее мрачным, в его пьесах, в отличие от более ранних, появились персонажи, несущие свет и любовь. Одна из самых ярких пьес этого периода – комедия Бедность не порок, написанная в 1853 и напечатанная в 1854. История любви приказчика Мити и Любы Торцовой разворачивается на фоне жизни купеческого дома. Островский в очередной раз восхитил своих поклонников замечательным знанием мира и удивительно ярким языком. В отличие от ранних пьес, в этой комедии есть не только бездушный фабрикант Коршунов и кичащийся своим богатством и силой Гордей Торцов. Им противопоставлены любезные сердцам почвенников простые и душевные люди – добрый и любящий Митя и промотавшийся пьяница Любим Торцов, оставшийся, не смотря на свое падение, хорошим человеком. Характерно, что комедия, как и большинство пьес этого времени, завершается счастливым соединением влюбленных и победой добра над злом. Постановка Бедности не порок в 1854 в Малом театре вызвала горячие споры. Так, Аполлон Григорьев опубликовал в «Москвитянине» стихотворную рецензию, в которой превознес пьесу до небес и объявил ее появление началом новой эпохи в русском театре. Это мнение разделяли многие. Как воскликнул один из зрителей после спектакля, «воплощенная правда выступила на сцену». Новаторство пьесы Островского ярко проявилось в постановке Малого театра, в частности, в исполнении роли Любима Торцова знаменитым актером Провом Садовским. В то же время, как среди читателей, так и среди зрителей и даже среди актеров находились люди, которых шокировала и отталкивала излишняя жизненность творчества драматурга. Великий актер М.С.Щепкин, хотя и высоко ценил талант Островского, но возражал против постановки пьесы в Малом театре, считая, в частности, роль пьяницы и забулдыги Любима Торцова слишком «грязной». Многие присоединялись к этому мнению, полагая, что мир купцов и приказчиков, крючкотворов и пьяниц не достоин сценического воплощения, даже самого талантливого.
Против Островского выступила и редакция одного из самых авторитетных в то время журналов – «Современника». Чернышевский и Добролюбов считали Бедность не порок слабой пьесой, а ее счастливый конец – не воспеванием народной широты и доброты, а приукрашиванием реальной, куда более мрачной действительности. Однако популярность пьес Островского продолжала расти, несмотря на сохранявшееся подозрительное отношение к нему властей и на упреки сторонников как «высокого», так и «обличительного» искусства. Укрепляется и его связь с Малым театром, где многие актеры разделяют новаторские идеи Островского. Не случайно большая часть пьес драматурга впервые оказалась поставленной именно на этой сцене. К концу 50-х в творчестве Островского назревают крупные перемены. Во-первых, он постепенно отошел от почвеннических идей и кружка друзей, сформировавшегося вокруг редакции «Москвитянина». Москвич до мозга костей, он все больше сближался с петербургской редакцией «Современника» и, хотя никогда не поддерживал революционные идеи Чернышевского и Добролюбова, разделял их взгляды на искусство. Журналисты «Современника», в свою очередь, к концу 50-х годов увидели в Островском пример настоящего реалистического творца и перешли от его критики к исключительно высокой оценке творчества.
В конце 50-х годов изменился и характер творчества Островского, что особенно ярко проявилось в пьесах Доходное место (1856) и Гроза (1859). Для многих поклонников Островского оказалось неожиданным появление Доходного места, сатирически изображающего жизнь чиновников, где взяточничество и обман считаются чем-то само собой разумеющимся. Здесь не было привычной для Островского купеческой среды, кроме того, в отличие от поэтического настроя комедий начала 50-х годов, неожиданностью стала и довольно мрачная атмосфера пьесы. Молодой чиновник Жадов, пытающийся служить честно, оказывается под таким давлением обстоятельств, что чуть не отступается от своих идеалов. Все же, в последний момент, он находит в себе силы удержаться от преступления и обещает «ждать того времени, когда взяточник будет бояться суда общественного больше, чем уголовного». Таким образом, формально добро побеждает. В то же время мир, показанный в пьесе, таков, что всем зрителям было ясно – Жадову придется долго дожидаться перемен в обществе. Не случайно цензура запретила постановку пьесы, осуществленную на сцене только в 1863. Многие критики также не приняли новое, «обличительное» направление творчества Островского и заговорили об оскудении его таланта. Сотрудники «Современника», впрочем, придерживались иного, куда более высокого мнения о Доходном месте, выраженного Добролюбовым в его статье Темное царство.
Публикация в 1860 пьесы Гроза ярко продемонстрировала, что талант Островского не только не угас, а, напротив, проявлялся все сильнее и сильнее. Трагическая судьба Катерины, молодой женщины, задыхающейся в тяжелой обстановке патриархальной семьи, рвущейся на свободу, мечтающей о свете и воле, которых нет в ее провинциальном городке, – не случайно стала символом российской жизни на переломе двух эпох. Статья Добролюбова Луч света в темном царстве не только воспела Катерину, чье самоубийство, по мнению критика, было не проявлением слабости, а единственным оставшимся для нее возможным протестом. Добролюбов, как и многие другие читатели и критики, увидел в Грозе не просто историю гибели неверной купеческой жены. Для него пьеса стала символом приближающихся перемен, чье наступление уже нельзя остановить. До освобождения крестьян оставалось меньше года, а вслед за крестьянской реформой последовало множество других реформ, в корне изменивших российскую жизнь. В то же время Гроза вовсе не была политическим манифестом, каким ее иногда пытались представить. Яркие характеры, трагическое столкновение различных взглядов на жизнь, прекрасно продуманный сюжет – все это придало драме исключительную театральность и обеспечило ее сценический успех.
В десятилетия, последовавшие за выходом Грозы, Островский много и плодотворно работал. В 60-е–70-е годы он отошел от драматизма Доходного места и Грозы, возвращаясь к поэтическому описанию жизни простых людей, чьи проблемы могут вызвать улыбку, обычно смешанную со слезами. Яркий пример пьес, написанных в эти годы, – трилогия о Бальзаминове Праздничный сон – до обеда, Свои собаки грызутся, чужая не приставай, За чем пойдешь, то и найдешь. Комедии повествуют о поисках богатой невесты чиновником с несерьезной фамилией Бальзаминов, попадающем в самые неожиданные ситуации. Водевильный характер пьес не помешал Островскому ярко и живо показать в них картины столь хорошо ему знакомой замоскворецкой жизни. В то же время вроде бы шутливые приключения Бальзаминова были показаны с таким сочувствием к «маленькому человеку», что ничтожный и пустой герой поневоле начинал вызывать и симпатию. В эти же годы Островский создает ряд исторических пьес Козьма Захарьич Минин-Сухорук, Воевода, Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский и другие. Они оказались далеко не такими популярными и театральными, как другие его произведения. Для драматурга, однако, обращение к истории было очень важно. Островский пытался найти здесь корни той широты и чистоты русского характера, которые он не переставал воспевать в своих «современных» пьесах. Любовное и возвышенное отношение к народной культуре проявилось и в драматической поэме в стихах Снегурочка, основанной на русском фольклоре. Создавая историю Снегурочки, отдавшей свою жизнь ради любви, Островский использовал материал народных сказок и песен. Не случайно, хотя сама пьеса не имела особого успеха, созданная на ее основе опера Римского-Корсакова завоевала огромную популярность. Островский создал несколько сатирических произведений, которые безусловно могут быть отнесены к ярчайшим шедеврам его творчества.
Комедия На всякого мудреца довольно простоты – история молодого человека Егора Дмитриевича Глумова, всеми правдами, а скорее, неправдами, пытающегося сделать карьеру и добыть богатую невесту. Ложь и интриги почти приводят Глумова к заветной цели. Разоблачение наступает случайно. В руки обманутых Глумовым людей попадает дневник, в котором он язвительно описывает их глупость и подлость. Казалось бы, обманщик навсегда будет изгнан из хорошего общества. Ничуть не бывало. После того, как уличенный во всех подлостях Глумов гневно обличает своих покровителей и удаляется, те приходят к выводу, что их протеже «что ни говори, деловой человек» и решают, что «наказать его надо, но…через несколько времени можно его опять приласкать». Ясно, что дальнейшее возвышение беспринципного Глумова обеспечено.
Еще более страшный мир показан Островским в пьесе Лес. Действие происходит в поместье помещицы Гурмыжской, которая по своей воле вершит судьбы зависящих от нее людей. Она продает принадлежащий ей лес потому, что ей нужны деньги – для бедных – по ее собственным словам. Однако довольно быстро становится ясно, что деньги для Гурмыжской – прежде всего возможность купить себе молодого возлюбленного. Ради этого она мучает и терзает бедную племянницу Аксюшу, прекрасно понимающую, что ей не достанется ни копейки из огромного наследства, но все равно не осмеливающуюся бунтовать против богатой родственницы, так как идти ей некуда. Единственным по-настоящему сильным и благородным человеком в пьесе оказывается странствующий актер Несчастливцев, который, не задумываясь, отдает полученные им от Гурмыжской деньги на приданое Аксюше и, отказавшись от богатства, вновь пускается в бесконечные странствия по России. Он сумел составить счастье молодой пары, но ничего больше не в силах изменить «Брат Аркадий, зачем мы зашли, как мы попали в этот лес, в этот сыр-дремучий бор? – обращается он к своему спутнику, – Зачем мы, братец, спугнули сов и филинов? Что им мешать? Пусть их живут, как им хочется! Тут все в порядке, братец, как в лесу быть следует. Старухи выходят замуж за гимназистов, молодые девушки топятся от горького житься у своих родных: лес, братец».
В последнее десятилетие жизни творчество Островского становится все более и более трагическим. Теперь на пути его героинь уже не встречаются благородные Несчастливцевы, готовые поступиться всем ради счастья прекрасной дамы. Мир поздних пьес Островского оказывается населен мечущимися в поисках счастья и спокойствия героинями, окруженными циничными воздыхателями, всегда готовыми купить их любовь, не менее циничными матерями, согласными более или менее неприкрыто продать своих дочерей и, быть может, не слишком плохими, но безвольными и беспомощными поклонниками или женихами, не способными ни защитить даму своего сердца, ни предложить ей настоящую любовь. В таких обстоятельствах развивается судьба Ларисы, героини пьесы Бесприданница, которая, подобно многим другим женским персонажам Островского, мечтает о лучшей жизни, о возможности вырваться из своего провинциального мирка. Однако очень быстро выясняется, что красота Ларисы не помогает ей обрести свободу и любовь, а, наоборот, превращает в игрушку богатых купцов. Ранний Островский, быть может, привел бы свою героиню к тихому и спокойному браку. Но в мире Бесприданницы это уже невозможно. Лариса презирает своего жениха Карандышева и с негодованием отказывается от его предложения. Тогда обезумевший от любви и ревности Карандышев убивает Ларису, которая перед смертью благодарит его за дарованное ей избавление от всех жизненных тягот.
Не менее безысходна судьба и другой героини поздней пьесы Островского Таланты и поклонники. Александра Негина, молодая талантливая актриса, оказывается так замучена вечной нуждой, что не может найти выхода. Ее жених – благородный, добрый, хороший молодой человек, Петя Мелузов, помочь своей невесте не может. Впрочем, дело не только в деньгах. В очередной раз в пьесе Островского добро оказывается слабым и беспомощным, неспособным противостоять обстоятельствам. В результате Негина соглашается пойти на содержание к помещику Великатову и уезжает в его поместье, в надежде позже начать играть в принадлежащем ему театре. И, хотя Мелузов в финале пьесы клянется не сдаваться и «свое дело делать до конца», ощущения его моральной победы не возникает – ведь его любимая девушка уехала с богачом.
Персонажи, связанные с миром театра, встречаются во многих пьесах Островского и это, конечно, не случайно. Он всегда принимал близко к сердцу беды и удачи российского театра. Его ужасало бесправное положение актеров императорских театров, их зависимость от чиновников, нищенское жалование и тяжкий труд, а также невежество многих исполнителей, отсутствие у них интереса к пьесе в целом. Островский часто сам репетировал с актерами свои пьесы, пытаясь найти у них понимание, добиться более глубокого исполнения, соответствующего новаторскому характеру пьес. Удавалось это далеко не всегда. Среди актеров, игравших в пьесах Островского, были такие люди, как Пров Садовский или Любовь Косицкая, понимавшие и чувствовавшие замысел автора. В то же время часто Островский приходил в отчаяние из-за абсолютного непонимания актерами его целей и из-за диких и грубых нравов, царивших за кулисами. Актеры, появлявшиеся на сцене только ради того, чтобы покрасоваться перед зрителями, срывавшие аплодисменты при помощи дешевых эффектов, не желавшие и не умевшие работать над ролью и при этом грубо пресмыкавшиеся перед начальством, – вот кто составлял большинство театральных трупп. Именно поэтому Островский в течение многих лет пытался переменить всю систему работы драматических театров, писал многочисленные проекты, надеясь убедить власть в необходимости срочных действий. В конце концов, в 1886 уже тяжело больной Островский был назначен заведующим репертуарной частью московских театров. Это означало, что в его руки было передано художественное руководство всеми театрами города. Островский с энтузиазмом взялся за долгожданное дело. Он надеялся освободить театр от бездарной, любительской игры, когда каждый актер был «сам за себя», пренебрегая художественной стороной театрального дела. Островский надеялся начать формировать репертуар из серьезных пьес, не поступаясь интересами искусства в угоду кассовым сборам. Мечтал он и о возрождении театральной школы, которая должна была готовить профессиональных актеров. Однако смерть 2 (14) июня 1886 в Щелыково Костромской губернии не позволила ему провести в жизнь давно задуманные реформы.
июня
19 2011
Творчество А. Н. Островского
Александр Николаевич Островский – это явление необычное. Его роль в истории развития русской драматургии, сценического искусства и всей отечественной культуры трудно переоценить. Для развития русской драматургии он сделал столь же много, как Шекспир в Англии, Лоне де Вега в Испании, Мольер во Франции, Гольдони в Италии и Шиллер в Германии.
Несмотря на притеснения, чинимые цензурой, театрально-литературным комитетом и дирекцией императорских театров, вопреки критике реакционных кругов, драматургия Островского приобретала с каждым годом все большие симпатии и среди демократических зрителей, и в кругу артистов.
Александр Николаевич Островский родился в Москве в культурной, чиновничьей семье 12 апреля (31 марта по старому стилю) 1823 года. Корнями своими семья уходила в духовенство: отец был сыном священника, мать – дочерью пономаря. Более того, отец, Николай Федорович, и сам закончил Московскую духовную академию. Но промыслу священнослужителя предпочел карьеру чиновника и преуспел в ней, так как добился и материальной независимости, и положения в обществе, и дворянского звания. Это был не сухой чиновник, замкнутый только на своей службе, а широко образованный человек, о чем свидетельствует хотя бы его увлечение книгами – домашняя библиотека Островских была весьма солидной, что, кстати, сыграло не последнюю роль и в самообразовании будущего драматурга.
Развивая лучшие традиции русского драматического искусства, используя опыт прогрессивной зарубежной драматургии, неустанно познавая жизнь родной страны, непрерывно общаясь с народом, тесно связываясь с наиболее прогрессивной современной ему общественностью, Островский стал выдающимся изобразителем жизни своего времени, воплотившим мечты Гоголя, Белинского и других прогрессивных деятелей литературы о появлении и торжестве на отечественной сцене русских характеров.
Творческая деятельность Островского оказала большое влияние на все дальнейшее развитие прогрессивной русской драматургии. Именно от него шли, у него учились лучшие наши драматурги. Именно к нему тянулись в свое время начинающие драматические писатели.
О силе воздействия Островского на современную ему писательскую молодежь может свидетельствовать письмо к драматургу поэтессы А. Д. Мысовской. “А знаете ли, как велико было Ваше влияние на меня? Не любовь к искусству заставила меня понять и оценить Вас: а наоборот, Вы научили меня и любить, и уважать искусство. Вам одному обязана я тем, что устояла от искушения попасть на арену жалких литературных посредственностей, не погналась за дешевыми лаврами, бросаемыми руками кисло-сладких недоучек. Вы и Некрасов заставили меня полюбить мысль и труд, но Некрасов дал мне только первый толчок, Вы же – направление. Читая Ваши произведения, я поняла, что рифмоплетство – не поэзия, а набор фраз – не литература, и что только обработав разум и технику, художник будет настоящим художником”.
Островский оказал мощное воздействие не только на развитие отечественной драматургии, а и на развитие русского театра. Колоссальное значение Островского в развитии русского театра хорошо подчеркнуто в стихотворении, посвященном Островскому и прочтенном в 1903 году М. Н. Ермоловой со сцены Малого театра:
На сцене жизнь сама, со сцены правдой веет,
И солнце яркое ласкает нас и греет;
Звучит живая речь простых, живых людей,
На сцене не “герой”, не ангел, не злодей,
А просто человек Счастливый лицедей
Спешит скорей разбить тяжелые оковы
Условности и лжи. Слова и чувства новы,
Но в тайниках души на них звучит ответ,-
И шепчут все уста: благословен поэт,
Сорвавший ветхие, мишурные покровы
И в царство темное проливший яркий свет
О том же знаменитая артистка писала в 1924 году в своих воспоминаниях: “Вместе с Островским на сцену явилась сама правда и сама жизнь. Начался рост оригинальной драматургии, полный откликами на современность; Заговорили о бедных, униженных и оскорбленных”.
Реалистическое направление, приглушаемое театральной политикой самодержавия, продолжаемое и углубляемое Островским, поворачивало театр на путь тесной связи с действительностью. Лишь оно давало театру жизнь как национальному, русскому, народному театру.
“Литературе Вы принесли в дар целую библиотеку художественных произведений, для сцены создали свой особый мир. Вы один достроили здание, в основание которого положили краеугольные камни Фонвизин, Грибоедов, Гоголь”. Это замечательное письмо получил среди прочих поздравлений в год тридцатипятилетия литературно-театральной деятельности Александр Николаевич Островский от другого большого русского писателя – Гончарова.
Но намного раньше о первом же произведении юного еще Островского, напечатанном в “Москвитянине”, тонкий ценитель изящного и чуткий наблюдатель В. Ф. Одоевский написал: “Если это не минутная вспышка, не гриб, выдавившийся сам собою из земли, просеченной всякой гнилью, то этот человек есть талант огромный. Я считаю на Руси три трагедии: “Недоросль”, “Горе от ума”, “Ревизор”. На “Банкроте” я поставил номер четвертый”.
От столь многообещающей первой оценки до юбилейного письма Гончарова-полная, насыщенная трудом жизнь; трудом, и приведшим к столь логической взаимосвязи оценок, ибо талант требует прежде всего великого труда над собою, а драматург не погрешил перед богом – не зарыл свой талант в землю. Опубликовав первое произведение в 1847 году, Островский с тех пор написал 47 пьес да более двадцати пьес перевел с европейских языков. А всего в созданном им народном театре- около тысячи действующих лиц.
Незадолго до смерти, в 1886 году, Александр Николаевич получил письмо от Л. Н. Толстого, в котором гениальный прозаик признавался: “Я по опыту знаю, как читаются, слушаются и запоминаются твои вещи народом, и потому мне хотелось бы содействовать тому, чтобы ты стал теперь поскорее в действительности тем, что ты есть несомненно, – общенародным в самом широком смысле писателем”.
Предыдущие Сочинения: Творчество Чингиза Айтматова
Следующие Сочинения: Творческое развитие ребенка
Нужна шпаргалка? Тогда сохрани – » Творчество А. Н. Островского . Литературные сочинения!
Лучшие Темы сочинений:
САМОУБИЙСТВО – ЭТО ПРОТЕСТ ИЛИ СЛАБОСТЬ?
Катерина и Лариса. Сравнительная характеристика героинь пьес А. Н. Островского «Гроза» и «Бесприданница»
Александр Николаевич Островский
Смерть великого драматурга действительно
Великий русский драматург
А) Дикой и Кабаниха. Основные черты самодурства. (По драме А. Н. Островского “Гроза”.)
Детские и юношеские годы
Новые сочинения:
“Слово о погибели русской земли”
Салон шоколада
Скандинавский эпос
Дружба все победит
Симеон Полоцкий – поэт, издатель, драматург. «Комедия притчи о блудном сыне»
Как описывает Б. Зайцев Преподобного Сергия
День семьи
Творческий путь А.?Островского охватывает период 40–80-х гг., который совпал со сломом двух эпох, сопровождавшимся обострением противоречий общественной жизни, столкновением разных мировоззренческих систем, болезненным отмиранием старых порядков и стремительным распространением новых умонастроений. Все это нашло отражение в драматургии Островского, стремившегося к созданию подлинно народного, ориентированного на широкого зрителя русского театра, в котором на примере индивидуальных судеб и характеров рядовых героев затрагивались бы важные темы социальной и нравственной жизни. Стержневой идеей художественного мира драматурга была проблема взаимоотношений между силами прогресса и вековым укладом русской жизни.
Свой творческий путь А.?Островский начал с написания очерков и критических статей, в которых было ощутимо влияние Н.?Гоголя, В.?Белинского и «натуральной школы». Со временем писатель, уже печатавшийся в «Современнике», установил тесные отношения с авторами этого журнала?— Н.?Некрасовым, Л.?Толстым, И.?Тургеневым, И.?Гончаровым и др., что оказало благотворное воздействие на развитие его таланта.
По совету В.?Белинского драматург обратился к практически не изображавшейся до него сфере действительности?— миру Замоскворечья, который в силу своей замкнутости отличался крайне консервативным, косным жизненным укладом. Он открыл этот мир для зрителей и читателей, «как некую экзотическую страну, лежащую и прежде у них под носом, но обойденную драматической литературой» (В.?Лакшин). Благодаря Островскому на сцене на разные голоса зазвучала купечески-мещанская среда, образовавшая особый слой русской культуры с его воззрениями, социально-нравственными нормами, бытом и этикетом.
Первой резонансной пьесой, написанной на замоскворечном материале, стала комедия «Свои люди?— сочтемся!». В ней проявилось не только тематическое, но и драматургическое новаторство Островского. Взяв за основу жанр социально-бытовой комедии, писатель насытил сюжет глубоким анализом человеческих отношений, искаженных духом чистогана, ограниченными представлениями третьего сословия и общими социально-экономическими условиями российской жизни. Автор адресовал эту комедию массовому зрителю, которому нужны были узнаваемые сценические характеры, сильные чувства, броский комизм, напряженный драматизм. Так был заложен фундамент театра Островского.
В течение дальнейшего творческого пути писатель постоянно расширял поле художественного изображения, насыщая его фольклорно-балладными и историческими сюжетами, разрабатывая темы женской судьбы и театральной жизни, рисуя фигуры представителей чиновничьего, дворянского, артистического мира; но неизменным в его пьесах оставался острый социальный характер поднимаемых проблем и их общечеловеческий смысл. В поздних драмах Островский нередко варьировал сюжеты и мотивы ранних пьес, но это было не механическим повторением, а средством художественного осознания тех перемен, что произошли в российской действительности в результате общественных реформ.
Важным направлением деятельности драматурга была работа с актерами, а также руководство постановками своих новых пьес в московском Малом и петербургском Александринском театрах. Постоянный тесный контакт со сценой позволил ему непосредственно участвовать в реализации собственных новаторских подходов к театру и четче прорабатывать драматургическую основу пьес.
А.?Островский написал около 50 пьес, тем самым создав собственный репертуар отечественного театра, нацеленный на изображение русской жизни на сцене. Будучи убежденным в том, что труд драматурга является высоким общественным служением, писатель стремился всячески способствовать своим творчеством делу нравственного развития зрителей.
Становление русского национального театра и русской драматургии
Драматургия – особый род искусства. Она существует \”на слиянии\” литературы и театра, то есть в ней законы литературы и театра проявляются в своем взаимодействии.История современной русской литературы начинает свой отсчет со второй половины XVIII века, с появления \”Древней российской библиофи-лики\”, ознаменовавшей принципиально новое отношете читателя к отечественной литературе и литературы к самой себе как к самостоятеяьному и самодовлеющему явлению. Такой вывод сделал Д.С. Лихачев в работе \”Поэтика древнерусской литературы\”: \”Древнерусская литература существует для читателя как единое целое, не разделенное по историческим периодам. Коща в сознании читателя авторы и их произведения выстраиваются в хронологической последовательности, это означает, что появилось сознание исторической изменяемости литературы, и это значит, что процесс развития литературы начал совершаться единым фронтом.С каких пор мы можем наблюдать появление этой литературной памяти, этого сознания изменяемости литературы? Его начинает собой грандиозная деятельность Новикова по собиранию и публикации древних памятников в издании, подчеркивающем это историческое сознание в самом его названии: \”Древняя российская библиофилика\”. Но сознание исторической изменяемости стиля и языка появляется только в начале XIX в. Пушкин был первым, кто ощутил в полной мере различие стилей литературы по эпохам, странам и писателям. Он был увлечен своим открытием и пробовал свои силы в различных стилях – разных эпох, народов и писателей. Это означало, что скачок закончился и началось нормальное развитие литературы, осознающей свое развитие, свою историческую изменяемость. Появилось историко-литератур-ное самосознание литературы. \”Итак, с труда А.Ф. Новикова, появление которого доказало, что русской литературе, чтобы свободно развиваться, необходимо всмот-реться в свою историю, осознать всю длину пройденного ею пути, со второй половины XVIII века, начинается новая русская литература. Примерно тогда же начинается и русский театр: его зарождение связано с именем Федора Волкова.Таким образом, лишь к середине XIX века русская литература стала абсолютно самостоятельным фактором мировой культуры, и русская сценическая школа достигла серьезных высот, сформировала важнейшие принципы и постулаты драматического искусства. Но что из себя представлял репертуар русских театров? Самобытные, яркие пьесы отечественных авторов были явлением крайне эпизодическим на их сценах. \”Горе от ума\” лишь в 1862 году впервые увидел зритель; из всех пьес Н.В. Гоголя в театрах шел только \”Ревизор\”; драматургия Пушкина и Лермонтова русскому театру была вообще неизвестна. Основную массу постановок осуществляли на материале переводных французских пьес и подражательных русских; излюбленным жанром стал водевиль, и значение театра воспринималось как развлекательное, увеселительное.Итак, к середине XIX века русская сцена испытывала настоятельную потребность в принципиальном обновлении репертуара; она стремилась обратиться к национальным образам и отечественным проблемам.Тяга к драматургии явственна у всех выдающихся русских писателей начала прошлого века. Но пьесы Пушкина, Лермонтова, Гоголя не образуют собой взаимосвязанных явлений. Они воспринимаются органично лишь взятые в контексте творчества их автора; объединение их в некий самостоятельный ряд выглядит механическим. Однако эти блистательные сами по себе пьесы, если и не сделали \”русского театра\”, были необходимы становлению русской драматургии. И к середине века русская литература уже была готова к встрече с театром.Надо особо отметить, что не только культурная, но и общественная жизнь страны требовала нового театра и новой драматургии. Конец 50-ых – начало 60-ых годов – это ожидание, подготовка и осуществление важнейщих реформ. В обновленной пореформенной России особую силу обретает общественное мнение: большинство впервые за много лет обрело свой голос и активно стремилось, чтобы этот голос прозвучал и был услышан. Особенности этого периода нашей истории комментирует А.Аникст: \”Пограничной датой, обозначающей конец одного периода и начало другого, является 1855 год – год смерти Николая 1, тридцатилетнее царствование которого ознаменовалось мрачнейшей реакцией в общественной и духовной жизни страны. Отмена крепостного права в 1861 году и сопровождавшие его реформы являлись мерами половинчатыми, не решавшими всех противоречий. Тем не менее атмосфера в стране, по сравнению с временами Николая 1, несколько измени
лась. Стало возможным более резко изображать зло предшествующего пери-ода. В соответствии с изменившимися условиями и в литературе появились новые веяния.Конец этого периода совпадает с убийством Александра II народовольцами в 1881 году. Время, подлежащее нашему рассмотрению, охватывает четверть века; это были годы весьма плодотворные для русской литературы и, в частности, для драмы. Именно в эти годы русская драма достигает полной зрелости и становится главной силой в театре. Теперь уже не единичные шедевры.., а десятки пьес свидетельствуют о том, что появилась своеобразная русская национальная драма, обладающая большим богатством идей и отличающаяся самобытной художественной формой \”^Все эти десятки пьес, если и не написаны самим Островским, то созданы в соавторстве с ним, под его руководством. Островский один сделал то, что в других странах делали поколения драматургов. Целенаправленно и последовательно создавал он русский национальный театр. Уникальность дарования его в удивительном гармоническом сочетании таланта литератора и театрального деятеля. Он не просто создал театральный репертуар. Он сформировал школу актерского мастерства. Разработал устойчивую и необходимую классическому театру систему амплуа. И самое главное – он сформировал нового актера и нового зрителя.Театр Островского – явление целостное. Он характеризуется особым отношением к тексту, культом текста. В самой пьесе, по замыслу драматурга, заложено уже все: и трактовка каждой роли, и необходимые режиссерские приемы, и даже оформление сцены. Режиссер в этом театре – лицо третьестепенное; от актеров и художника требуется лишь максимальное внимание к авторскому тексту. Ведь основа любой классической пьесы – диалог. Все действие держится на разговорах персонажей, на монологах, обмене репликами. Герои – идеальные собеседники. Слово – уже само по себе действие. Жизнь – речь. Большинство пьес Островского отличается полной досказанностью: каждому персонажу для исчерпывающей его характеристики автор дает высказаться вполне.Творчество зрителя в таком театре заключается в основном в сопереживании происходящему на сцене. Глубокого соразмышления от него еще не требуется. Но к 70-ым годам стремление персонажей Островского к полной откровенности со зрителем заменяется сдержанностью, замкнутостью. Откровенные признания уступают место наме-кам, иносказаниям, умолчанию. Свою роль в театре Островского начинает играть подтекст. В пьесах 70-80-ых годов возникают темы и образы, предвосхищающие принципиально новое явление русской драматургии – театр Чехова.Справедливо отмечает Л.М. Лотман: \”Понимание драматизма жизни, которое выразил Островский, его представление о драматическом конфликте, как форме борения личности с порабощением человека \”общим порядком бытия \”, о речи персонажа как важнейшем элементе драматического действия, сложное соотношение стихий комического и трагического – все эти особенности его произведений готовили возможность революционного переосмысления законов драматургии и театра, происшедшего к концу XIX – началу XX века.\”^
Александр Николаевич Островский родился 12 апреля 1823 года в Замоскворечье, в самом центре Москвы, в колыбели славной российской истории, о которой вокруг говорило все, даже названия замоскворецких улиц. Вот главная из них, Большая Ордынка, одна из самых старых. Название свое получила потому, что несколько веков назад по ней проходили татары за данью к великим московским князьям. Примыкающие к ней Большой Толмачевский и Малый Толмачевский переулки напоминали о том, что в те давние годы здесь жили толмачи — переводчики с восточных языков на русский и обратно. А на месте Отас-Болвановского переулка русские князья встречали ордынцев, которые всегда несли с собой на носилках изображение татарского языческого идола Болвана. Иван Ш первым сбросил Болвана с носилок в этом месте, десять послов татарских казнил, а одного отправил в Орду с известием, что Москва больше платить дани не будет. Впоследствии Островский скажет о Москве: «Там древняя святыня, там исторические памятники… там, в виду торговых рядов, на высоком пьедестале, как образец русского патриотизма, стоит великий русский купец Минин».
Сюда, на Красную площадь, приводила мальчика няня, Авдотья Ивановна Кутузова, женщина, щедро одаренная от природы. Она чувствовала красоту русского языка, знала многоголосый говор московских базаров, на которые съезжалась едва ли не вся Россия. Няня искусно вплетала в разговор притчи, прибаутки, шутки, пословицы, поговорки и очень любила рассказывать чудесные народные сказки.
Служил будущий драматург в московском суде. Перед ним раскрывался целый мир драматических конфликтов, звучало все разноголосое богатство живого великорусского языка. Приходилось угадывать характер человека по его речевому складу, по особенностям интонации. Воспитывался и оттачивался талант будущего «реа-листа-слуховика», как называл себя Островский-драматург, мастер речевой характеристики персонажей в своих пьесах.
* На той стороне Волги, прямо против города, два села; и особенно живописно одно, от которого вплоть до Волги тянет самая кудрявая рощица; солнце при закате забралось в нее как-то чудно, с корня, и наделало много чудес. Я измучился, глядя на это. А. Н. Островский
* «Мы стоим на крупнейшей горе, под ногами у нас Волга, и по ней взад и вперед идут суда, то на парусах, то бурлаками, и одна очаровательная песня преследует нас неотразимо. Вот подходит расшива, и издали чуть слышны ее звуки; все ближе и ближе, песнь растет и полилась, наконец, во весь голос, потом мало-помалу начала стихать, а между тем уж подходит другая расшива и разрастается та же песня. И нет конца этой песне…»
* Блуждая по улицам Костромы в течение трех дней, юный Островский как завороженный постоянно возвращается на крутой волжский берег. Колдовская сила природы пленяет его. Как Снегурочка под палящими лучами Солнца, он боится сгореть от такой красоты: такая красота — «казнь и мука для человека». Измученный, возвращается он домой, в дом дядюшки Павла Федоровича, и долго, долго не может уснуть. Какое-то отчаяние овладевает им: «Неужели мучительные впечатления этих дней будут бесплодны для меня?»
* Так еще в юности Островский почувствовал, что Москва не ограничивается Камер-Коллежским валом, что «за ним идут непрерывной цепью, от Московских застав вплоть до Волги, промышленные фабричные села, посады, города и составляют продолжение Москвы. Две железные дороги, одна на Нижний Новгород, другая на Ярославль, охватывают самую бойкую, самую промышленную местность Великороссии».
К художественному синтезу темных и светлых начал купеческой жизни Островский пришел в русской трагедии «Гроза» — вершине его зрелого творчества. Созданию «Грозы» предшествовала экспедиция по Верхней Волге, предпринятая по заданию Морского министерства в 1856-1857 годах. Она оживила и воскресила в памяти юношеские впечатления, когда в 1843 году Островский впервые отправился с домочадцами в увлекательное путешествие на родину отца, в волжский город Кострому и далее, в приобретенную отцом усадьбу Щелыково. Ито. гом этой поездки явился дневник Островского, многое приоткрывающий в его восприятии провинциальной поволжской России.
Путешествие совпало с самым поэтическим временем года жизни русского человека. По вечерам в обрядовых весенних песнях, звучавших за околицей, в рощах и долинах, обращались крестьяне к птицам, кудрявым вербам, белым березам, к шелковой зеленой траве. В Егорьев день ходили вокруг полей, «окликали Егория», просили его хранить скотину от хищных зверей. Вслед за Егорьевым днем шли праздники зеленых святок (русальная неделя), когда водили в селах хороводы, устраивали игру в горелки, жгли костры и прыгали через огонь. Путь Островских продолжался целую неделю и шел через древние русские города: Переславль-Залесский, Ростов, Ярославль, Кострому. Неистощимый источник поэтического творчества открывался для Островского, об этом хорошо сказал его друг С. В. Максимов: «Сильный талантом художник не в состоянии был упустить благоприятный случай… Он продолжал наблюдения над характерами и миросозерцанием коренных русских людей, сотнями выходивших к нему навстречу»… Волга дала Островскому обильную пищу, указала ему новые темы для драм и комедий и вдохновила его на те из них, которые составляют честь и гордость отечественной литературы. «Общественный сад на высоком берегу Волги; за Волгой сельский вид». Такой ремаркой Островский открывает «Грозу». Внутреннее пространство сцены обставлено скупо: «две скамейки и несколько кустов» на гладкой высоте. Действие русской трагедии возносится над ширью Волги, распахивается на всероссийский сельский простор. Ему сразу же придается общенациональный масштаб и поэтическая окрыленность.
В устах Кулигина звучит песня «Среди долины ровныя» – эпиграф, поэтическое зерно «Грозы». Это песня о трагичности добра и красоты: чем богаче духовно и чувствительнее нравственно человек, тем драматичнее его существование. В песне, которая у зрителя буквально на слуху, уже предвосхищается судьба героини с ее человеческой неприкаянностью («Где ж сердцем отдохнуть могу, когда гроза взойдет?»), с ее тщетными стремлениями найти поддержку и опору в окружающем мире («Куда мне, бедной, деться? За кого мне ухватиться?»).
Александр Островский
Александр Николаевич Островский — русский драматург, творчество которого стало важнейшим этапом развития русского национального театра
Популярные произведения А.Н. Островского
Гроза
Бесприданница
Лес
Свои люди — сочтёмся
Другие сочинения по произведению Островского
Сочинение по творчеству А. Н. Островского
Писатель-драматург Александр Николаевич Островский
Характеристика женских образов в произведениях Островского
Судьба русской женщины в творчестве Островского
Островский Мир и личность
Тема женской любви в русской литературе
Героини А. Н. Островского
Становление русского национального театра и русской драматургии
Творчество А.Н. Островского
Русский драматург Александр Николаевич Островский
Значение творчества Островского для идейного и эстетического развития литературы
Поэтический мир Александра Островского
Роль Островского в истории развития русской драматургии
Тема «горячего сердца» в произведениях Островского
Особенности драматургии Островского особая роль диалога народность языка
Люди с горячим сердцем (по пьесам А. Н. Островского)
Нравственные проблемы в пьесах А. Н. Островского
Женские образы
Способы отражения авторского взгляда на мир в комедии Островского
Новая проблематика (о творчестве А. Н. Островского в 60—80-х гг. XIX века)
Сочинение «О творчестве А. Н. Островского»
Островский – все сочинения
Творческий путь А.?Островского охватывает период 40–80-х гг., который совпал со сломом двух эпох, сопровождавшимся обострением противоречий общественной жизни, столкновением разных мировоззренческих систем, болезненным отмиранием старых порядков и стремительным распространением новых умонастроений. Все это нашло отражение в драматургии Островского, стремившегося к созданию подлинно народного, ориентированного на широкого зрителя русского театра, в котором на примере индивидуальных судеб и характеров рядовых героев затрагивались бы важные темы социальной и нравственной жизни. Стержневой идеей художественного мира драматурга была проблема взаимоотношений между силами прогресса и вековым укладом русской жизни.
Свой творческий путь А.?Островский начал с написания очерков и критических статей, в которых было ощутимо влияние Н.?Гоголя, В.?Белинского и «натуральной школы». Со временем писатель, уже печатавшийся в «Современнике», установил тесные отношения с авторами этого журнала?— Н.?Некрасовым, Л.?Толстым, И.?Тургеневым, И.?Гончаровым и др., что оказало благотворное воздействие на развитие его таланта.
По совету В.?Белинского драматург обратился к практически не изображавшейся до него сфере действительности?— миру Замоскворечья, который в силу своей замкнутости отличался крайне консервативным, косным жизненным укладом. Он открыл этот мир для зрителей и читателей, «как некую экзотическую страну, лежащую и прежде у них под носом, но обойденную драматической литературой» (В.?Лакшин). Благодаря Островскому на сцене на разные голоса зазвучала купечески-мещанская среда, образовавшая особый слой русской культуры с его воззрениями, социально-нравственными нормами, бытом и этикетом.
Первой резонансной пьесой, написанной на замоскворечном материале, стала комедия «Свои люди?— сочтемся!». В ней проявилось не только тематическое, но и драматургическое новаторство Островского. Взяв за основу жанр социально-бытовой комедии, писатель насытил сюжет глубоким анализом человеческих отношений, искаженных духом чистогана, ограниченными представлениями третьего сословия и общими социально-экономическими условиями российской жизни. Автор адресовал эту комедию массовому зрителю, которому нужны были узнаваемые сценические характеры, сильные чувства, броский комизм, напряженный драматизм. Так был заложен фундамент театра Островского.В течение дальнейшего творческого пути писатель постоянно расширял поле художественного изображения, насыщая его фольклорно-балладными и историческими сюжетами, разрабатывая темы женской судьбы и театральной жизни, рисуя фигуры представителей чиновничьего, дворянского, артистического мира; но неизменным в его пьесах оставался острый социальный характер поднимаемых проблем и их общечеловеческий смысл. В поздних драмах Островский нередко варьировал сюжеты и мотивы ранних пьес, но это было не механическим повторением, а средством художественного осознания тех перемен, что произошли в российской действительности в результате общественных реформ.
Важным направлением деятельности драматурга была работа с актерами, а также руководство постановками своих новых пьес в московском Малом и петербургском Александринском театрах. Постоянный тесный контакт со сценой позволил ему непосредственно участвовать в реализации собственных новаторских подходов к театру и четче прорабатывать драматургическую основу пьес.
А.?Островский написал около 50 пьес, тем самым создав собственный репертуар отечественного театра, нацеленный на изображение русской жизни на сцене. Будучи убежденным в том, что труд драматурга является высоким общественным служением, писатель стремился всячески способствовать своим творчеством делу нравственного развития зрителей.
Александр Николаевич Островский [31.3(12.4).1823 – 2(14).6.1886] – российский драматург. Родился в семье чиновника-юриста; мать – родом из низшего духовенства. Детство и раннюю юность провел в Замоскворечье – особом уголке Москвы с его устоявшимся купеческо-мещанским бытом. Образование получил в 1-й Московской гимназии (1835-1840) и на юридическом факультете Московского университета (1840-1843; не окончил). Служба в московских судах (1843-1851) многое дала Островскому как писателю.
Первые литературные опыты Островского в прозе отмечены влиянием натуральной школы (“Записки замоскворецкого жителя”, 1847). В том же году в “Московском городском листке” было опубликовано его первое драматическое произведение “Картина семейного счастья” (в позднейших публикациях – “Семейная картина”). Литературная известность Островскому принесла опубликованная в 1850 году комедия “Свои люди – сочтемся!” (первоначальное название – “Банкрут”). Еще до публикации она стала популярной (в чтении автора и П. М. Садовского), вызвала одобрительные отклики Николая Гоголя, Ивана Гончарова, Т. H. Грановского и др. Комедия была запрещена к представлению на сцене (впервые поставлена в 1861 году), а автор, по личному распоряжению Николая I, отдан под надзор полиции.
Литературные дебюты
В своих литературных дебютах Островский придерживался направления, которое сам определил как обличительное, “нравственно-общественное”. Быт купечества с его грубой примитивностью и господством обмана был им представлен сатирически. Тщательная разработка характеров, точность социально-бытовых картин, юмор, красочный язык – первые завоевания реализма молодого Островского. В комедии “Бедная невеста” (1851) драматург попытался создать социально-психологическую пьесу из чиновничьего быта. Ранние пьесы Островского публиковались, как правило, в консервативном журнале “Москвитянин”, в котором Островский особенно активно сотрудничал и как редактор, и как критик в 1850-1851 годах; некоторое время он входил в т. н. “молодую редакцию” журнала, с ее членами он был связан тесной личной дружбой. Отчасти под влиянием этого кружка и его главного идеолога А. А. Григорьева в пьесах Островского “Не в свои сани не садись” (1852), “Бедность не порок” (1853), “Не так живи, как хочется” (1854) зазвучали мотивы идеализации русской патриархальности, обычаев старины. Эти настроения приглушили критический пафос Островского. Но вместе с тем в пьесах этого цикла велись поиски положительного содержания народной жизни, были созданы такие самобытные характеры, как Любим Торцов. Выросла в этих пьесах и драматургическая техника Островского. Начиная с комедии “Не в свои сани не садись”, поставленной в 1853 году Московской драматической труппой на сценической площадке Большого театра, пьесы Островского быстро завоевывают репертуар: в течение более чем трех десятилетий почти каждый сезон в московском Малом и петербургском Александринском театрах отмечен постановкой его новой пьесы.
Сотрудничество с “Современником”
С 1856 года Островский – постоянный сотрудник журнала “Современник” – сближается с деятелями демократической русской журналистики. В годы общественного подъема перед крестьянской реформой 1861 года вновь усиливается социальная критика в его творчестве, острее становится драматизм конфликтов. В комедии “В чужом пиру похмелье” (1855) не только создан впечатляющий образ Тита Титыча Брускова – воплощение темной и грубой силы домашнего самовластья, но и впервые произнесено слово “самодур”, закрепившееся за целой галереей типов Островского. Комедия “Доходное место” (1856) бичевала взяточничество чиновников, ставшее нормой жизни; пьеса “Воспитанница” (1858) была живым протестом против угнетения личности. Достижения этой поры творчества Островского увенчивала драма “Гроза” (1859), навеянная, в частности, впечатлениями автора от поездок по городам верхней Волги в 1856 и 1857 годах.
“Гроза”
В “Грозе” Островский – сатирик и “бытовик” – рисует затхлую атмосферу провинциального городка с ее грубостью, ханжеством, властью богатых и “старших”. Островский – драматический поэт – дает почувствовать привлекательность другого мира: мира природы, Волги, красоты и трагической поэзии, обаянием которого овеян образ Катерины. Гроза – это и символ душевного смятения героини, борьбы чувств, нравственного возвышения в трагической любви, и в то же время – воплощение бремени страха, под игом которого живут люди. “Темное царство” страшно не только внешней силой угнетения, притеснениями Кабанихи и Дикого, но и слабостью душ людей покорных, безвольных – таких как Борис и Тихон. Царство покорности и слепого страха подтачивают у Островского две силы: разум, здравый смысл, просвещение, проповедуемые Кулигиным, и чистая душа Катерины, которая – пусть и бессознательно, одним велением искренней, цельной натуры – этому миру враждебна. В статье “Луч света в темном царстве” (1860) Н. А. Добролюбов расценил гордую силу, внутреннюю решимость героини “Грозы” как знак глубокого протеста, зреющего в стране.
Другие пьесы
В 1860-х годах Островский, верный открытой им теме, продолжал писать бытовые комедии и драмы (“Тяжелые дни”, 1863, “Шутники”, 1864, “Пучина”, 1865), по-прежнему высокоталантливые, но скорее закреплявшие уже найденные мотивы, чем осваивавшие новые. В это время Островский обращается также к проблемам отечественной истории, к патриотической теме. На основе изучения широкого круга источников он создал цикл исторических пьес: “Козьма Захарьич Минин-Сухорук” (1861; 2-я редакция 1866), “Воевода” (1864; 2-я редакция 1885), “Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский” (1866), “Тушино” (1866).
Период творческого подъема Островского переживает с конца 1860-х годов, когда в его драматургии появляются темы и образы новой дореформенной России. Почти все драматические сочинения Островского 1870-х и начала 1880-х годов печатались в журнале “Отечественные записки”. В блестящем цикле сатирических комедий “На всякого мудреца довольно простоты” (1868), “Горячее сердце” (1868), “Бешеные деньги” (1869), “Лес” (1870), “Волки и овцы” (1875) развенчиваются пореформенные иллюзии, созданы типы новых дельцов, приобретателей, вырождающихся патриархальных толстосумов и “европеизированных” купцов. Приемы психологической сатиры Островского в эту пору иногда родственны сатире Салтыкова-Щедрина (Глумов в комедии о “мудрецах”, Милонов и Бодаев в “Лесе”). Нравственному идеалу драматурга отвечают люди бескорыстного благородства, душевной чистоты: Параша (“Горячее сердце”), Аксюша, актер Несчастливцев (“Лес”). Представления Островского о счастье, смысле жизни, долге человека воплощены в пьесе “Трудовой хлеб” (1874) и – в форме поэтической утопии – в сказке “Снегурочка” (1873).
Последние годы творчества
В последние годы творчества Островский создал значительные социально-психологические драмы и комедии о трагических судьбах богато одаренных, тонко чувствующих женщин в мире цинизма и корысти (“Бесприданница”, 1878, “Последняя жертва”, 1878, “Таланты и поклонники”, 1882, и др.). Здесь писатель разрабатывает и новые формы сценической выразительности, в некоторых отношениях предвосхищающие пьесы Антона Чехова: сохраняя характерные черты своей драматургии, Островский стремится воплотить “внутреннюю борьбу” в “интеллигентной, тонкой комедии”.
47 оригинальных пьес Островского (вместе с пьесами, написанными в соавторстве с молодыми драматургами Н. Я. Соловьевым, П. М. Невежиным, и многочисленными переводами и переделками пьес иностранных авторов) создали обширный репертуар для русской сцены. Драматургия Островского, национальная по своим традициям и истокам, дала немало образцов глубокого общечеловеческого содержания. Т. н. “морализм” Островского тесно связан с демократической устойчивостью его нравственного идеала. Островский обогатил драму опытом социального романа, писал “повести в ролях”, по выражению Федора Достоевского. Быт в его пьесах предстает не мертвой бутафорией сословных примет купечества, мещанства или дворянства, а как сгусток отношений людей, способа их мышления, языка. Мастерской диалог, искусство построения пьес Островского рождают впечатление естественности действия, живого потока речи, драматически напряженного или лирически одушевленного, сверкающего красками юмора.
Обладая незаурядным общественным темпераментом, Островский всю жизнь деятельно боролся за создание реалистического театра нового типа, за подлинно художественный национальный репертуар, за новую этику актера. Он создал в 1865 году Московский артистический кружок, основал и возглавил общество русских драматических писателей (1870), писал в правительственные сферы многочисленные “проекты” и “записки” о необходимости реформ для русского театра. За полгода до смерти Островский принял художественное руководство московскими театрами (заведующий репертуарной частью).
Заключение
Драматургия Александра Николаевича Островского знаменовала собой важнейший этап в развитии русского национального театра. Как драматург и режиссер Островский содействовал формированию новой школы реалистической игры, выдвижению плеяды актеров (особенно в московском Малом театре: семья Садовских, С. В. Васильев, Л. П. Косицкая, позднее – Гликерия Федотова, Мария Ермолова и др.).
В России много сделано для научного изучения творчества Островского. Проведена большая текстологическая работа, изданы научные сборники и монографии о его драматургии в целом, театральной судьбе отдельных пьес, проблемах языка и стиля. Щелыково, где долгие годы жил, умер и похоронен Островский, превращено в музей-заповедник (с 1948). У здания Малого театра в Москве сооружен памятник Островскому (бронза, гранит, 1924-29, скульптор Н. А. Андреев).
Творчество Н. Островского прокладывало пути развития литературы 30-х гг. рядом с романами М. Шолохова и Л. Леонова, А. Толстого и К. Федина, А. Макаренко и Ф. Гладкова. Сохраняя с ними общность в самом подходе к решению проблем «родина и революция», «человек и революция», единство идейной убежденности и коммунистических идеалов, Н. Островский сказал свое слово о современнике. Историкам и теоретикам социалистического реализма предстоит продолжить изучение тех вопросов, которые помогут более точно и обстоятельно раскрыть им как общность, так и различие творческих позиций художников в литературе 30-х гг.
В 30-е гг. литература стала с особой пристальностью всматриваться в то, каким современник революции, соотечественник революции участвовал в истории страны, как он создавал эту историю. Именно в эти годы в литературу входят «Тихий Дон», «Хождение по мукам» и «Петр Первый», «Дорога на океан» и «Поднятая целина», «Педагогическая поэма» и «Как закалялась сталь». Н. Островскому принадлежала особая роль, он одним из первых в литературе обратился к истории революции и попытался через судьбу личности осмыслить движение советского общества в исторической протяженности — на этапе первого его десятилетия.
При всем тематическом, жанровом, стилистическом различии этих книг, при всем несходстве их исторического содержания в них ощущается и несомненная общность: внимание писателей было приковано к тем особенностям русской истории и русского национального характера, которые помогали понять, как Россия пришла к осуществлению Великой Октябрьской социалистической революции, они стремились предугадать судьбу революционных идеалов. В связи с этим проблема взаимоотношений личности и общества приобретает в литературе особое значение.
Идея личности, волновавшая современников в 20—30 гг., наиболее емко была сформулирована в педагогических трудах А. Макаренко: «Проблема личности может быть разрешена, если в каждом человеке видеть личность». Эта формула получала глубокое социально-нравственное подтверждение в поэтических, историко-литературных исканиях писателей-современников Н. Островского. Так, например, в середине 30-х гг. в печати появились принципиально важные выступления И. Катаева о «Тихом Доне» (Наши достижения, 1936, № 5), А. Макаренко о фурмановском «Чапаеве» (Литературный критик, 1937, № 10—11) и А. Платонова о романе «Как закалялась сталь».
Общим в этих статьях было решительное отстаивание, защита такой неповторимости характеров Мелехова, Чапаева, Корчагина, которая проявлялась в богатстве натуры, в непосредственности чувств, в сложности восприятия мира героями. И. Катаев доказывал современникам, что Григорий Мелехов — «простонародный человек, крестьянин-казак чувствует и поступает очень сложно, со всей полнотой жизненной сложности», какая была у Андрея Болконского на Аустерлицком поле или у Раскольникова в «Преступлении и наказании». Ту «анархичность» Павла Корчагина, которую Платонов считал «священной чертой характера», Макаренко называл это в Чапаеве «неутомимой, мужественной страстью к победе», полной мобилизацией всех духовных сил человека в одном стремлении, «мобилизацией светлой, ответственной в самой своей глубине», и считал «до самой возмутительной степени филистерской тему перевоспитания Чапаева под влиянием Клычкова», внедряемую критикой в фурмановский роман.
Это высказывание автора «Педагогической поэмы» нельзя расценивать как его попытку будто бы оспорить одну из самых значительных тем литературы, посвященную политическому, организаторскому воздействию революционеров-профессионалов на тех пролетариев и крестьян, которые впервые приобщались к революционной борьбе (Павел Власов, Морозко и другие). Было бы нелепо упрекать этого выдающегося педагога современности в том, что он недооценивал моменты воспитания в деле формирования личности. Необходимо понять, что Макаренко протестовал против того упрощенного прочтения романа «Чапаев», соответственно которому Чапаев становился личностью только в результате переделки, перевоспитания под руководством Клычкова.
Лучше уяснить позицию Макаренко-критика позволяет одно из суждений Макаренко-педагога, столь же непримиримое, как и его мнение о романе «Чапаев». Он настойчиво обращал внимание на одаренность человека новой эпохи. Выступая в 1938 г.
Макаренко говорил, вспоминая «Педагогическую поэму»; «С самого первого дня, с самого несчастного дня, когда я ударил Задорова,— и тогда я считал»! что Задоров—прекрасный человек и должен поступать, как всякий человек, настолько должен, что я считал себя вправе требовать от него правильного поступка, а не подготавливать его к правильному поступку. Вот в этой формуле, если хотите, может быть, и заключается ересь». Процесс воспитания, таким образом, должен быть сосредоточен на том, чтобы уметь разглядеть; выявить в каждом человеке его человеческую одаренность. В «Педагогической поэме» (1934—1936) появляется своего рода новое понятие- «гурманская любовь к человеческой природе». В этом «гурманстве» Макаренко видел одно из необходимейших условий социалистического воспитания.
Историкам литературы предстоит предпринять еще немало исследований, чтобы осмыслить во всей историко-литературной, идеологической полноте суждения выдающихся художников 30-х гг. о нравственном потенциале личности, о личности и истории. Высказывания писателей помогают нам лучше увидеть, каким человек вступал в революцию, какие общественные идеалы он защищал. Тогда и достижения Островского-художника откроются нам во всем неповторимом своем значении. Его книги встанут рядом с произведениями А. Толстого, Л. Леонова, М. Шолохова.
В романах Н. Островского советская литература смогла достичь классической завершенности в воссоздании важнейших конфликтов того времени; в этих произведениях были выявлены исторические, социально-нравственные истоки и перспективы советского общества.
Являя собою одно из самых значительных достижений литературы 30-х гг., роман «Как закалялась сталь» показывает, что не исключительность биографии Н. Островского сама по себе, не «печать общеморального интереса», лежащая на его книге, обеспечили успех творчеству писателя. Наоборот, социальная судьба героя романа обрела исключительность только благодаря победе Островского-художника, причем того художника, который создавал повествование в продолжение классических традиций русского реализма, как ответ на вопросы, поставленные перед обществом, перед будущим русской литературы, революционным движением. Н. Островский решал те общие задачи, которые были выдвинуты эпохой в тесном единстве с творческими исканиями крупнейших писателей-современников. Роман «Как закалялась сталь» не «переворачивал все старые этические представления», он развивал, обогащал те этические, социально-нравственные представления о взаимоотношениях человека и общества, те эстетические представления о задачах литературы, которые русская литература вырабатывала на всем протяжении своего развития.
Творческий путь А. Островского охватывает период 40–80-х гг., который совпал со сломом двух эпох, сопровождавшимся обострением противоречий общественной жизни, столкновением разных мировоззренческих систем, болезненным отмиранием старых порядков и стремительным распространением новых умонастроений. Все это нашло отражение в драматургии Островского, стремившегося к созданию подлинно народного, ориентированного на широкого зрителя русского театра, в котором на примере индивидуальных судеб и характеров рядовых героев затрагивались бы важные темы социальной и нравственной жизни. Стержневой идеей художественного мира драматурга была проблема взаимоотношений между силами прогресса и вековым укладом русской жизни.
Свой творческий путь А. Островский начал с написания очерков и критических статей, в которых было ощутимо влияние Н. Гоголя, В. Белинского и “натуральной школы”. Со временем писатель, уже печатавшийся в “Современнике”, установил тесные отношения с авторами этого журнала – Н. Некрасовым, Л. Толстым, И. Тургеневым, И. Гончаровым и др., что оказало благотворное воздействие на развитие его таланта.
По совету В. Белинского драматург обратился к практически не изображавшейся до него сфере действительности – миру Замоскворечья, который в силу своей замкнутости отличался крайне консервативным, косным жизненным укладом. Он открыл этот мир для зрителей и читателей, “как некую экзотическую страну, лежащую и прежде у них под носом, но обойденную драматической литературой” (В. Лакшин). Благодаря Островскому на сцене на разные голоса зазвучала купечески-мещанская среда, образовавшая особый слой русской культуры с его воззрениями, социально-нравственными нормами, бытом и этикетом.
Первой резонансной пьесой, написанной на замоскворечном материале, стала комедия “Свои люди – сочтемся!”. В ней проявилось не только тематическое, но и драматургическое новаторство Островского. Взяв за основу жанр социально-бытовой комедии, писатель насытил сюжет глубоким анализом человеческих отношений, искаженных духом чистогана, ограниченными представлениями третьего сословия и общими социально-экономическими условиями российской жизни. Автор адресовал эту комедию массовому зрителю, которому нужны были узнаваемые сценические характеры, сильные чувства, броский комизм, напряженный драматизм. Так был заложен фундамент театра Островского.
В течение дальнейшего творческого пути писатель постоянно расширял поле художественного изображения, насыщая его фольклорно-балладными и историческими сюжетами, разрабатывая темы женской судьбы и театральной жизни, рисуя фигуры представителей чиновничьего, дворянского, артистического мира; но неизменным в его пьесах оставался острый социальный характер поднимаемых проблем и их общечеловеческий смысл. В поздних драмах Островский нередко варьировал сюжеты и мотивы ранних пьес, но это было не механическим повторением, а средством художественного осознания тех перемен, что произошли в российской действительности в результате общественных реформ.
Вся творческая жизнь А.Н. Островского была неразрывно связана с русским театром и заслуга его перед русской сценой поистине безмерна. Он имел все основания сказать в конце своей жизни: “…у русского драматического театра один только Я. Я — все: и академия, и меценат, и защита. Кроме того, …я стал во главе сценического искусства”.
Островский принимал активное участие в постановке своих пьес, работал с актерами, со многими из них дружил, переписывался. Немало сил он положил, защищая нрава актеров, добиваясь создания в России театральной школы, собственного репертуара.
В 1865 году Островский организовал в Москве Артистический кружок, целью которого была защита интересов артистов, особенно провинциальных, содействие их просвещению. В 1874 году создал Общество драматических писателей и оперных композиторов. Он составлял докладные записки правительству о развитии сценического искусства (1881), вел режиссерскую деятельность в Малом театре Москвы и Александрийском — в Петербурге, пребывал на посту заведующего репертуарной частью московских театров (1886), был начальником театрального училища (1886). Он “построил” целое “здание русского театра”, состоящее из 47 оригинальных пьес. “Литературе Вы принесли в дар целую библиотеку художественных произведений, — писал Островскому И. А. Гончаров, — для сцены создали свой, особый мир. Вы один достроили здание, в основание которого положили краеугольные камни Фонвизин, Грибоедов, Гоголь. Но только после Вас мы, русские, можем с гордостью сказать: у нас есть свой русский национальный театр”.
Творчество Островского составило в истории русского театра целую эпоху. Почти все его пьесы еще при жизни были поставлены на сцене Малого театра, на них воспитывалось несколько поколений артистов, выросших в замечательных мастеров русской сцены. Пьесы Островского сыграли такую значительную роль в истории Малого театра, что его с гордостью называют Домом Островского.
Обычно Островский сам ставил свои пьесы. Он хорошо знал внутреннюю, скрытую от глаз зрителей, закулисную жизнь театра. Знание драматургом актерской жизни ярко проявилось в пьесах “Лес” (1871), “Комик XVII столетия” (1873), “Таланты и поклонники” (1881), “Без вины виноватые” (1883).
В этих произведениях перед нами возникают живые типажи провинциальных актеров разных амплуа. Это трагики, комики, “первые любовники”. Но вне зависимости от амплуа жизнь актеров, как правило, нелегкая. Изображая в своих пьесах их судьбы, Островский стремился показать, насколько непросто человеку с тонкой душой и талантом жить в несправедливом мире бездушия и невежества. При этом актеры в изображении Островского могли оказаться почти нищими, как Несчастливцев и Счастливцев в “Лесе”; униженными и теряющими свой человеческий облик от пьянства, как Робинзон в “Бесприданнице”, как Шмага в “Без вины виноватых”, как Эраст Громилов в “Талантах и поклонниках”.
В комедии “Лес” Островский раскрыл талантливость актеров русского провинциального театра и одновременно показал унизительное положение их, обреченных на бродяжничество и скитания в поисках хлеба насущного. У Счастливцева и Несчастливцева, когда они встречаются, нет ни копейки денег, ни щепотки табаку. В самодельном ранце у Несчастливцева, правда, есть кое-какая одежда. У него был даже фрак, но, чтобы сыграть роль, ему пришлось в Кишиневе выменять его “на костюм Гамлета”. Костюм был для актера очень важен, но для того чтобы иметь необходимый гардероб, нужны были немалые деньги…
Островский показывает, что провинциальный актер стоит на низкой ступени социальной лестницы. В обществе существует предубеждение по отношению к профессии актера. Гурмыжская, узнав, что ее племянник Несчастливцев и его товарищ Счастливцев — актеры, высокомерно заявляет: “Завтра утром их здесь не будет. У меня не гостиница, не трактир для таких господ”. Если поведение актера не нравится местным властям или у него нет документов, его преследуют и даже могут выслать из города. Аркадия Счастливцева три раза “вышибали из города… четыре версты казаки нагайками гнали”. Из-за неустроенности, вечных скитаний актеры пьют. Посещение трактиров — их единственный способ уйти от действительности, хоть на время забыть о неприятностях. Счастливцев говорит: “…Мы с ним равные, оба актеры, он — Несчастливцев, я — Счастливцев, и оба мы пьяницы”, а далее с бравадой заявляет: “Мы народ вольный, гулящий, — нам трактир дороже всего”. Но это шутовство Аркашки Счастливцева — только маска, скрывающая невыносимую боль от социальной приниженности.
Несмотря на трудную жизнь, невзгоды и обиды, многие служители Мельпомены сохраняют в своей душе доброту и благородство. В “Лесе” Островский создал самый яркий образ благородного актера — трагика Несчастливцева. Он изобразил “живого” человека, с тяжелой судьбой, с грустной жизненной историей. Актер сильно пьет, но на протяжении пьесы он меняется, раскрываются лучшие черты его натуры. Заставляя Восьмибратова вернуть Гурмыжской деньги, Несчастливцев разыгрывает спектакль, надевает бутафорские ордена. В этот момент он играет с такой силой, с такой верой в то, что зло может быть наказано, что добивается реального, жизненного успеха: Восьмибратов отдает деньги. Затем, отдавая свои последние деньги Аксюше, устраивая ее счастье, Несчастливцев уже не играет. Его действия — не театральный жест, а по-настоящему благородный поступок. А когда в финале пьесы он произносит знаменитый монолог Карла Мора из “Разбойников” Ф. Шиллера, то слова щиллеровского героя становятся, в сущности, продолжением его собственной гневной речи. Смысл реплики, которую Несчастливцев бросает Гурмыжской и всей ее компании: “Мы артисты, благородные артисты, а комедианты — вы”, заключается в том, что в его представлении искусство и жизнь неразрывно связаны, и актер — не притворщик, не лицедей, его искусство основано на подлинных чувствах и переживаниях.
В стихотворной комедии “Комик XVII столетия” драматург обратился к ранним страницам истории отечественной сцены. Талантливый комик Яков Кочетов боится стать артистом. Не только он, но и его отец уверены, что это занятие предосудительное, что скоморошество — грех, хуже которого ничего быть не может, потому что таковы были домостроевские представления людей в Москве XVII века. Но гонителям скоморохов и их “действ” Островский противопоставил любителей и ревнителей театра в допетровскую эпоху. Драматург показал особую роль сценических представлений в развитии русской литературы и сформулировал назначение комедии в том, чтобы “…порочное и злое смешным казать, давать на посмеянье. …Учить людей, изображая нравы”.
В драме “Таланты и поклонники” Островский показал, насколько тяжела судьба актрисы, наделенной огромным сценическим даром, которая страстно предана театру. Положение актера в театре, его успех зависит от того, нравится ли он богатым зрителям, которые держат в своих руках весь город. Ведь провинциальные театры существовали в основном на пожертвования местных меценатов, которые чувствовали себя в театре хозяевами и диктовали актерам свои условия. Александра Негина из “Талантов и поклонников” отказывается участвовать в закулисных интригах или отвечать на прихоти своих богатых поклонников: князя Дулебова, чиновника Бакина и других. Негина не может и не хочет довольствоваться легким успехом невзыскательной Нины Смельской, которая охотно принимает покровительство богатых поклонников, превращаясь, по сути, в содержанку. Князь Дулебов, оскорбленный отказом Негиной, решил погубить ее, сорвав бенефис и буквально выжив из театра. Расстаться с театром, без которого она не мыслит своего существования, для Негиной означает довольствоваться убогой жизнью с милым, но бедным студентом Петей Мелузовым. Ей остается один выход: идти на содержание к еще одному поклоннику, богатому помещику Великатову, обещающему ей роли и шумный успех в принадлежащем ему театре. Свое притязание на талант и душу Александры он называет пылкой любовью, но по существу это откровенная сделка крупного хищника с беспомощной жертвой. То, что не пришлось осуществить в “Бесприданнице” Кнурову, сделал Вели-катов. Ларисе Огудаловой удалось освободиться от золотых цепей ценой гибели, Негина надела на себя эти цепи, потому что не мыслит жизни без искусства.
Островский укоряет эту героиню, у которой душевного приданого оказалось меньше, чем у Ларисы. Но он вместе с тем с душевной болью поведал нам о драматической судьбе актрисы, вызывающей его участие и сочувствие. Недаром, как заметил Е. Холодов, ее зовут так же, как самого Островского — Александра Николаевна.
В драме “Без вины виноватые” Островский снова обращается к теме театра, хотя проблематика ее намного обширнее: в ней говорится о судьбе обездоленных жизнью людей. В центре драмы — выдающаяся актриса Кручинина, после выступлений которой театр буквально “разваливается от рукоплесканий”. Образ ее дает повод задуматься над тем, что обусловливает значительность и величие в искусстве. Прежде всего, считает Островский, это огромный жизненный опыт, школа лишений, мук и страданий, которую довелось пройти его героине.
Вся жизнь Кручининой вне сцены — “горе да слезы”. Эта женщина познала все: тяжелый труд учительницы, измену и уход любимого, потерю ребенка, тяжелую болезнь, одиночество. Во-вторых, это душевное благородство, отзывчивое сердце, вера в добро и уважение к человеку, и, в-третьих, осознание высоких задач искусства: Кручинина несет зрителю высокую правду, идеи справедливости и свободы. Своим словом со сцены она стремится “жечь сердца людей”. И вместе с редким природным талантом и общей культурой все это дает возможность стать тем, чем стала героиня пьесы, — всеобщим кумиром, которого “слава гремит”. Кручинина дарит своим зрителям счастье соприкосновения с прекрасным. И оттого сам драматург в финале тоже дарит ей личное счастье: обретение потерянного сына, обездоленного актера Незнамова.
Заслуга А. Н. Островского перед русской сценой поистине безмерна. В его пьесах о театре и актерах, точно отражающих обстоятельства русской действительности 70-80-х годов XIX века, содержатся мысли об искусстве, актуальные и сегодня. Это мысли о трудной, порой трагической судьбе талантливых людей, которые, реализуясь на сцене, полностью сжигают себя; мысли о счастье творчества, полной самоотдаче, о высокой миссии искусства, утверждающего добро и человечность.
Сам драматург выразил себя, раскрыл свою душу в созданных им пьесах, быть может, особенно откровенно в пьесах о театре и актерах, в которых очень убедительно показал, что и в глубине России, в провинции можно встретить людей талантливых, бескорыстных, способных жить высшими интересами. Многое в этих пьесах созвучно тому, что писал Б. Пастернак в своем замечательном стихотворении “О, знал бы я, что так бывает…”:
Когда строка диктует чувство,
Оно на сцену шлет раба,
И тут кончается искусство,
И дышит почва и судьба.
Страница: [ 1 ] 2
«Мы стоим на крупнейшей горе, под ногами у нас Волга, и по ней взад и вперед идут суда, то на парусах, то бурлаками, и одна очаровательная песня преследует нас неотразимо. Вот подходит расшива, и издали чуть слышны ее звуки; все ближе и ближе, песнь растет и полилась, наконец, во весь голос, потом мало-помалу начала стихать, а между тем уж подходит другая расшива и разрастается та же песня. И нет конца этой песне…»
Блуждая по улицам Костромы в течение трех дней, юный Островский как завороженный постоянно возвращается на крутой волжский берег. Колдовская сила природы пленяет его. Как Снегурочка под палящими лучами Солнца, он боится сгореть от такой красоты: такая красота – «казнь и мука для человека». Измученный, возвращается он домой, в дом дядюшки Павла Федоровича, и долго, долго не может уснуть. Какое-то отчаяние овладевает им: «Неужели мучительные впечатления этих дней будут бесплодны для меня?»
Так еще в юности Островский почувствовал, что Москва не ограничивается Камер-Коллежским валом, что «за ним идут непрерывной цепью, от Московских застав вплоть до Волги, промышленные фабричные села, посады, города и составляют продолжение Москвы. Две железные дороги, одна на Нижний Новгород, другая на Ярославль, охватывают самую бойкую, самую промышленную местность Великороссии».
Александр Николаевич Островский родился 12 апреля 1823 года в Замоскворечье, в самом центре Москвы, в колыбели славной российской истории, о которой вокруг говорило все, даже названия замоскворецких улиц. Вот главная из них, Большая Ордынка, одна из самых старых. Название свое получила потому, что несколько веков назад по ней проходили татары за данью к великим московским князьям. Примыкающие к ней Большой Толмачевский и Малый Толмачевский переулки напоминали о том, что в те давние годы здесь жили толмачи – переводчики с восточных языков на русский и обратно. А на месте Спас-Болвановского переулка русские князья встречали ордынцев, которые всегда несли с собой на носилках изображение татарского языческого идола Болвана. Иван Ш первым сбросил Болвана с носилок в этом месте, десять послов татарских казнил, а одного отправил в Орду с известием, что Москва больше платить дани не будет. Впоследствии Островский скажет о Москве: «Там древняя святыня, там исторические памятники… там, в виду торговых рядов, на высоком пьедестале, как образец русского патриотизма, стоит великий русский купец Минин».
Сюда, на Красную площадь, приводила мальчика няня, Авдотья Ивановна Кутузова, женщина, щедро одаренная от природы. Она чувствовала красоту русского языка, знала многоголосый говор московских базаров, на которые съезжалась едва ли не вся Россия. Няня искусно вплетала в разговор притчи, прибаутки, шутки, пословицы, поговорки и очень любила рассказывать чудесные народные сказки.
Служил будущий драматург в московском суде. Перед ним раскрывался целый мир драматических конфликтов, звучало все разноголосое богатство живого великорусского языка. Приходилось угадывать характер человека по его речевому складу, по особенностям интонации. Воспитывался и оттачивался талант будущего «реалиста-слуховика», как называл себя Островский-драматург, мастер речевой характеристики персонажей в своих пьесах. И купец интересовал Островского не только как представитель торгового сословия, но и как цельная русская натура, средоточие народной жизни в ее росте и становлении, в ее движущемся, драматическом существе.
К художественному синтезу темных и светлых начал купеческой жизни Островский пришел в русской трагедии «Гроза» – вершине его зрелого творчества. Созданию «Грозы» предшествовала экспедиция по Верхней Волге, предпринятая по заданию Морского министерства в 1856-1857 годах. Она оживила и воскресила в памяти юношеские впечатления, когда в 1843 году Островский впервые отправился с домочадцами в увлекательное путешествие на родину отца, в волжский город Кострому и далее, в приобретенную отцом усадьбу Щелыково. Итогом этой поездки явился дневник Островского, многое приоткрывающий в его восприятии провинциальной поволжской России.
Путешествие совпало с самым поэтическим временем года жизни русского человека. По вечерам в обрядовых весенних песнях, звучавших за околицей, в рощах и долинах, обращались крестьяне к птицам, кудрявым вербам, белым березам, к шелковой зеленой траве. В Егорьев день ходили вокруг полей, «окликали Егория», просили его хранить скотину от хищных зверей. Вслед за Егорьевым днем шли праздники зеленых святок (русальная неделя), когда водили в селах хороводы, устраивали игру в горелки, жгли костры и прыгали через огонь.
Путь Островских продолжался целую неделю и шел через древние русские города: Переславль-Залесский, Ростов, Ярославль, Кострому. Неистощимый источник поэтического творчества открывался для Островского, об этом хорошо сказал его друг С. В. Максимов: «Сильный талантом художник не в состоянии был упустить благоприятный случай… Он продолжал наблюдения над характерами и миросозерцанием коренных русских людей, сотнями выходивших к нему навстречу»… Волга дала Островскому обильную пищу, указала ему новые темы для драм и комедий и вдохновила его на те из них, которые составляют честь и гордость отечественной литературы.
«Общественный сад на высоком берегу Волги; за Волгой сельский вид». Такой ремаркой Островский открывает «Грозу». Внутреннее пространство сцены обставлено скупо: «две скамейки и несколько кустов» на гладкой высоте. Действие русской трагедии возносится над ширью Волги, распахивается на всероссийский сельский простор. Ему сразу же придается общенациональный масштаб и поэтическая окрыленность.
В устах Кулигина звучит песня «Среди долины ровныя» – эпиграф, поэтическое зерно «Грозы». Это песня о трагичности добра и красоты: чем богаче духовно и чувствительнее нравственно человек, тем драматичнее его существование. В песне, которая у зрителя буквально на слуху, уже предвосхищается судьба героини с ее человеческой неприкаянностью («Где ж сердцем отдохнуть могу, когда гроза взойдет?»), с ее тщетными стремлениями найти поддержку и опору в окружающем мире («Куда мне, бедной, деться? За кого мне ухватиться?»).
Песня открывает «Грозу» и сразу же выносит содержание трагедии на общенародный песенный простор. За судьбой Катерины – судьба героини народной песни, непокорной молодой снохи, отданной за немилого в «чужедальную сторонушку», что «не сахаром посыпана, не медом полита». Песенная основа ощутима и в характерах Кудряша, Варвары. Речь всех персонажей «Грозы» эстетически приподнята, очищена от бытовой приземленности, свойственной, например, комедии «Свои люди – сочтемся!». Даже в брани Дикого, обращенной к Борису и Кулигину: «Провались ты! Я с тобой и говорить-то не хочу, с езуитом…»; «Что ты, татарин, что ли?», – слышится комически сниженный отзвук русского богатырства, борьбы-ратоборства с «неверными». В бытовой тип самодура-купца Островский вплетает иронически обыгранные общенациональные мотивы. То же и с Кабановой: сквозь облик суровой и деспотичной купчихи проглядывает национальный тип злой, сварливой свекрови. Поэтична и фигура механика-самоучки Кулигина, органически усвоившего вековую просветительскую культуру – русского восемнадцатого века.
В мироощущении Катерины гармонически срастается славянская языческая древность, уходящая корнями в доисторические времена, с демократическими веяниями христианской культуры. Религиозность Катерины вбирает в себя солнечные восходы и закаты, росистые травы на цветущих лугах, полеты птиц, порхание бабочек с цветка на цветок. С нею заодно и красота сельского храма, и ширь Волги, и заволжский луговой простор. А как молится героиня, «какая у ней на лице улыбка ангельская, а от лица-то как будто светится».
Излучающая духовный свет земная героиня Островского далека от сурового аскетизма домостроевской морали. По правилам «Домостроя», на молитве церковной надлежало с неослабным вниманием слушать божественное пение, а «очи долу имети». Катерина же устремляет свои очи вверх. И что видит, что слышит она на молитве церковной? Эти ангельские хоры в столпе солнечного света, льющегося из купола, это церковное пение, подхваченное пением птиц, эту одухотворенность земных стихий – стихиями небесными… «Точно, бывало, я в рай войду, и не вижу никого, и время не помню, и не слышу, когда служба кончится».
Страница: [ 1 ] 2
Александр Николаевич Островский родился в Москве в 1823 году. Всю жизнь он провел в родном городе и любил Москву как сердце русского народа, как историческое сосредоточие его жизни и культуры.
Отец будущего драматурга был стряпчим. Двенадцати лет Островский поступил в Первую московскую гимназию, по окончании которой в 1840 году был зачислен на юридический факультет Московского университета. На этом настаивал отец, чтобы сын его наследовал профессию юриста. Не окончив курса, в 1843 Островский ушел из университета. С 1843 по 1851 год Александр Николаевич служил в суде. За эти семь с небольшим лет будущий писатель основательно изучил практику судопроизводства, неприкрытый произвол и взяточничество, царящие в нем. Эта работа дала Островскому неисчерпаемый материал для изображения нравов купеческой, мещанской и чиновничьей России 40-50-х годов XIX века.
В 1843 году Островский написал повесть «Сказание о том, как квартальный надзиратель пускался в пляс, или От великого до смешного один шаг». Эта повесть послужила черновым наброском для «Записок замоскворецкого зрителя», где про-
явилась идейная близость молодого писателя к прогрессивному, «нравственно-обличительному» направлению русской литературы, к «гоголевскому направлению».
В 1847 году в «Московском городском листке» под общим заглавием «Картины московской жизни» появились отрывки из комедии «Несостоятельный должник» («Ожидание жениха») и «Картина семейного счастья». Эти картины из жизни купеческой Москвы привлекли внимание читателей новизной сюжета, смелостью темы, яркостью красок.
Когда в печати появились первые большие комедии Островского «Свои люди — сочтемся», «Бедность не порок», стало ясно, что молодой писатель поднял в своих произведениях совершенно нетронутый пласт русской жизни — показал быт купечества.
В 1856 году Островский написал комедию «Доходное место». Действующие лица — чиновники разных рангов от штатского генерала Вышневского, достигшего больших чинов и богатств, до безымянных молодых чиновников.
В творчестве драматурга окончательно утверждается позиция критического реализма. С молодых лет Островский привык проводить лето в имении отца, в Ще-лыкове, на Волге; он любил этот край. В 1856 году Александру Николаевичу пришлось ближе познакомиться с Волгой и волгарями. Морское министерство снарядило в тот год экспедицию для описания жизни, быта и промыслов населения, живущего по берегам морей, озер и больших рек Европейской России. К участию в этой экспедиции в числе других писателей был привлечен и Островский. Он составлял описание верхней Волги — от истоков до Нижнего Новгорода. Кроме описания Островский составил словарь волжского говора бурлаков, водоливов и других тружеников, тесно связанных с Волгой. Под влиянием этой поездки драматург в 1859 году написал «Грозу».
В 60-70-е годы появляются «На всякого мудреца довольно простоты», «Бешеные деньги», «Лес», «Волки и овцы», «Снегурочка». В последней тема любви к родине пронизывает всю пьесу, это поэтическое повествование о раннем периоде жизни нашего народа, когда он еще был язычником, чтил солнце — Ярилу. В 1878 году драматург пишет пьесу «Бесприданница». Действие происходит на берегу Волги, ее просторы, приволье соучаствуют в судьбе героини, жаждущей счастья, но так и не нашедшей его.
После 25 лет драматургической деятельности Островский, подводя итоги своего труда, писал Н. А. Некрасову: «Я написал более 30 пьес (целый народный театр)…» Когда праздновалось тридцатипятилетие литературной деятельности драматурга, И. А. Гончаров сказал, приветствуя юбиляра: «Литературе вы принесли в дар целую библиотеку художественных произведений, для сцены создали свой особый мир. Вы один достроили здание, в основание которого положили краеугольные камни Фонвизин, Грибоедов, Гоголь…» К концу жизни (1886 год) великий драматург оставил 48 оригинальных пьес, несколько написанных в сотрудничестве с молодыми писателями, целый ряд переводов из Шекспира, Сервантеса, Гольдони и немало критических статей о театре и актерах.
1 января 1886 года Островский был назначен заведующим репертуарной частью императорских московских театров. Он с увлечением отдался любимому делу, но сил уже не осталось. 14 июня 1886 года он скоропостижно скончался в Щелы-кове и там же был погребен.
За четыре года до кончины Островский писал: «Только те произведения пережили века, которые были истинно народными у себя дома; такие произведения со временем делаются понятными и ценными для других народов, а наконец, и для всего света».
Таковы произведения самого Островского, они тесно связаны с жизнью русского народа в его настоящем и прошлом, народны в самом глубоком значении этого слова: в них трепещет любовь ко всему истинно человеческому.
В своих комедиях Островский, по его собственным словам, видел «форму своего суда над жизнью», и суд писателя над Дикими и Кнуровыми был справедлив и строг. Самодурам и насильникам драматург противопоставлял людей из трудового народа.
Островский — популярнейший драматург и в наши дни. Любовь к нему понятна: в своих произведениях Александр Николаевич выразил самое заветное стремление своего народа — к свету, правде, свободе.